Пенхаус Пен Хаус : другие произведения.

Revolution 1917 from outside_. Totalitarianism or democracy

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Revolution 1917 from outside_. Totalitarianism or democracy

  Revolution 1917 from outside. Totalitarianism or democracy
  Тоталитаризм или демократия.
  Прямая дорога к рабству.
  What better Totalitarianism or Democracy?
  The Road to Serfdom.
  Фридрих Август фон Хайек Дорога к рабству. Фонд либеральная
  миссия библиотека
  
  С.П.Мельгунов. "Красный террор" в России 1918 -- 1923
  "ИХ МОРАЛЬ И НАША Лев Д. Троцкий (1938 г.) "
  
   История политической цензуры в СССР. http://www.alexanderyakovlev.org/db-docs/58380
  
  Платонов О.A. История русского народа в XX веке. Том 1
  Лучко В.М. "Теория заговора"
  Робер Ришар Деклассирование: новая социальная проблема?
  Социальная мобильность. Александр Рубцов
  НОВЫЕ ДАННЫЕ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АМЕРИКАНСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ ПОМОЩИ (АРА)
  В РОССИИ
  "Голодный экспорт" в истории Российской Империи 26 июня 2012, 07:56 Михаил Давыдов
  Продолжаю ленинскую тему / Игорь Эйдман: Ленин и Сталин: кто несет ответственность за большой террор?
  Духовная разность Лев Рубинштейн, 23.01.2014 Грани.Ру
  
  Яннош Корнаи
  (венг. Kornai J?nos; 21 января 1928, Будапешт) - венгерский экономист.
  Содержание
  " 1 Биография
  " 2 Взгляды на экономику
  " 3 Награды и премии
  " 4 Основные работы
  
  Д. М. Кейнс
  Общая теория занятости процента и денег 1936
  http://www.finbook.biz/description.html?prm=83
  50 ЛЕКЦИИ ПО МИКРОЭКОНОМИКЕ http://economicus.ru/library.html
  
  
  
  Милтон Фридман "Эффект Директора"
  Милтон Фридман_ Эффект Директора.mp4
  
  Форд Генри Моя жизнь, мои достижения
  http://zip-file.org/finbook/ford.zip http://www.finbook.biz/description.html?prm=3 http://zip-file.org/finbook/sov1.zip
  
  " 5 Книги, изданные на русском языке
  " 6 Примечания
  " 7 Литература
  " 8 Ссылки
  "Дорога к реакции" (FinerH. Road to Reaction. Boston: Little Brown & Co., 1945). профессор Герман Файнер
  Людвиг фон Мизес. Бюрократия.
  Людвиг фон Мизес. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность:
  ЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ХАОС
  http://dc133.file.qip.ru/download/pxik_j4E/referat-35216.zip
  
  Фома Заморский. Азиатский способ производства. Proza.ru
  Впервые опубликовано 13 сентября 2006 года.
  Дополнено 6 октября 2010 года.
  
  Скуратов Ю И Вариант дракона
  Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором в 1994-2011 годах
  Список Уничтоженных Предприятий Алексей Петрович ПРОСКУРИН,
  главный редактор, "Экономическая и философская газета"
  
  Никита Кричевский. ПОСТПИКАЛЕВСКАЯ РОССИЯ: НОВАЯ ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
  
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 1 ДОКЛАД Большое правительство Владимира Путина и "Политбюро 2.0"
  
  А.И.ФУРСОВ МИФЫ ПЕРЕСТРОЙКИ И МИФЫ О ПЕРЕСТРОЙКЕ ФУРСОВ Андрей Ильич - кандидат исторических, наук, заведующий отделом ИНИОН РАН
  Кара-мурза С.Г. Советская цивилизация T.1
  АНДРЕЙ КОНЧАЛОВСКИЙ: КУДА МЫ КАТИМСЯ? 16 января 2014, 13:24
  
  
  Номенклатура - это властьимущая бюрократия. Ч12
  НЭП нужен
  
  Одно из направлений смещений центра убеждений изображено на рисунке.
  
  Тоталитаризм (сталинизм, маоизм и их многообразные последующие постсоветские формы) - общество с дополнительными функциями государства (в отличие от стран "народной" западной демократии), вмешивающимся в области жизни, свойственным добровольным общественным объединениями и отдельной личности, являющимися как постоянными так и скоротечными во времени в зависимости от экономической и прочей ситуации в стране.
  Страны с богатым населением (поздний СССР времен Брежнева) стремятся к демократии, освобождающей отдельную личность от покровительства со стороны государство во многих, но не во всех (военной и прочих) областях общественной жизни.
  Страны с нищим и бедным экономически населением, не имеющим возможности самостоятельно оплачивать минимум потребительской корзины, необходимой для участия в общественном производстве, надеются на государство и его затраты в обмен на идеологическое рабство и экстремальное законодательство военного "коммунизма".
  Ножницы цен (несоразмерный  обмен продуктами производства), между городом и селом, введенная Лениным, Троцким и Свердловым в период Гражданской войны,   означали   экономический террор против сельского населения - крестьян, затем политический (лишение избирательных прав, свободы передвижения и мест проживания, лишение имущества и экспроприация фермеров-кулачества) тех, у кого зерно изымали бесплатно.
  С.П.Мельгунов. "Красный террор" в России 1918 -- 1923
  "Ты, коммунист, имeешь право убить какого угодно провокатора и саботажника, -- писал "т. Ильин" по Владикавказe*32 -- если он в бою мeшает тебe пройти по трупам к побeдe". {169}
   Один из южных ревкомов в 1918 г. выдал даже мандат на право "на жизнь и смерть контр-революционера". Какие-то рабочие союзы и красногвардейцы в Астрахани в июнe 1918 г. объявляли, что в случаe выстрeла по рабочим и красногвардейцам заложники буржуазии будут разстрeлены "в 24 минуты".
  В том же Киевe 19-го июля 1919 г. губернский комитет обороны разрeшает //населению// "арестовывать всeх, выступающих против совeтской власти, брать заложников из числа богатых и в случаe контр-революционнаго выступления //расстрeливать// их; подвергать селения за сокрытие оружия военной блокадe до сдачи оружия; послe срока, когда оружие сдается, безнаказанно, производить повальные обыски и разстрeливать тeх, y кого будет обнаружено оружие, налагать контрибуцию, выселять главарей и зачинщиков возстаний, конфисковывать их имущество в пользу бeдноты"
  В конечном итоге Голод и голодное состояние, от чего бегут нищие в обмен на сокращение и упрощение гражданских прав, в первую очередь ударяет по ним самим: там где нет свободы слова там нет и свободного рынка обращения товаров, нет и сочувствия к голодающим и проводится геноцид населения под маской голодомора.
  
   "ИХ МОРАЛЬ И НАША Лев Д. Троцкий (1938 г.) " http://www.marxists.org/russkij/trotsky/1938/moral.htm ИСПАРЕНИЯ МОРАЛИ. Памяти Льва Седова. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 68-69. Оригинал находится на странице http://www.1917.com
  История политической цензуры в СССР. http://www.alexanderyakovlev.org/db-docs/58380
  Платонов О.A.
  История русского народа в XX веке. Том 1
  
  Большевики - виновники и организаторы голода. - Пять миллионов умерших. - Голод для укрепления советской власти. - Ограбление церковных святынь - Троцкий как главнокомандующий святотатством.
  В 1921-1922 годах Россию охватил небывалый в ее истории голод, объявший 35 губерний с населением 90 млн. человек, из которых голодало 40 млн. человек.[1] Главной причиной этого бедствия стала преступная, антирусская политика большевиков, подорвавшая основы хозяйственной стабильности великой страны. Комментируя события первых лет гражданской войны, В. Короленко в письме М. Горькому замечал, что в нашей стране искоренялась "самая трудолюбивая часть народа", "самые трудоспособные элементы народа, самые разумные и знающие сельское хозяйство преследовались и убивались".
  Голод, поразивший страну, был, по мнению Короленко, не стихийным последствием неурожая, а объяснялся всеобщим развалом сферы труда и трудовых отношений - "нарушен естественный порядок труда, вызваны вперед худшие элементы, самые нетрудоспособные, и им дан перевес, а самые трудоспособные подавлены".[2] В 1920-1921 годах у крестьян посредством продразверстки был конфискован даже семенной хлеб. Порядок русского крестьянского хозяйства иметь хлеб в запас на прокорм и засев не менее чем на два-три года нарушился. Только единицы крестьян имели какие-то небольшие запасы, большая же их часть осталась с пустыми закромами.
  В той тотальной войне, которую большевики вели с Русским народом, голод стал орудием советской власти для подавления сопротивления крестьянства. Голод получше пушек и пулеметов сумел остановить восстания крестьян, которые в это время начинали охватывать всю страну.
  Можно с полной уверенностью сделать вывод, что целенаправленная политика ленинской партии неизбежно вела к голоду. Осуществляя свои варварские "проекты" на селе, коммунисты не могли не понимать, к каким последствиям они приведут.
  Как считал князь Н.Д. Жевахов, "голод был вызван умышленно, и это видно из того, что население вымирало от голода в наиболее цветущих и плодороднейших губерниях, и тем сильнее, чем выше были урожаи".[3]
  Большевистскую позицию в этом вопросе выражал М. Горький, который на вопрос о голоде в России, заданный ему в Берлине, ответил:
  "Я полагаю, что из 35 миллионов голодных большинство умрет". Однако в этой трагедии "буревестник большевистской революции" так же как и большевистские вожди, видел положительное явление, ибо "вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень... и место их займет новое племя - грамотных, разумных, бодрых людей".[4] Горький М. О русском крестьянстве. Берлин, 1922 С 43-44
  1. Голод в Советской России. Архив Нансена 1920-х гг. - Мои ...
  silvergoat.ucoz.ru/publ/golod_v_sovetskoj_rossii_1...v/1-1-0-22? 06 марта 2011 г. - Голод был неизбежен. В печати зарубежных стран Максим Горький писал о надвигавшемся бедствии и призывал лучшие слои ...
  2 Репортаж о голоде 1921-1922 годов Виктор Тополянский 21.11.2008 http://old.novayagazeta.ru/data/2008/color45/25.html
  3 "Голод в Советской России (1921-1923 гг.) и содействие Американской Администрации Помощи (АРА) в его преодолении"
  http://gallery.dspl.ru/rus%5CFamine.html
  Copyright љ 2005 Донская государственная публичная библиотека
  * ВСТРЕЧА И ВОСПРИЯТИЕ
  * ГОЛОД
  * ПОМОЩЬ АРА
  ГОЛОД Село Осекеево, Бугурусланский уезд, Казанская губерния. Девочка 7 лет. Скелет - опухший живот от истощения и питания суррогатами и травами. Агония смерти: этому мальчику осталось недолго жить. Одна из жертв голода на Украине. В одном из детских домов. Люди питались всякой падалью, в том числе съели всех домашних животных. Этот мужчина держит голову собаки - в тех условиях это было...лакомством !! Особенно пострадали пожилые люди, у них не было сил сопротивляться голоду. Ужасы голода в глазах этого мальчика-скелета. Дети умирали как мухи. Много было не погребенных, трупы разлагались, картина была жуткой. Типичная картина голода: истощенные дети. Знаменитый плакат советского художника Д. Моора, 1921 г. Рисунок из нью-йоркской газеты Вечерняя Почта. Надпись на боку волка: Голод. Подпись под рисунком: "Скачки - борьбе за жизнь". Типичный российский провинциальный город в период голода. Карта географии голода. Из книги Г. Фишера (1927). Российский писатель Максим Горький в 1921 г. обратился к миру с просьбой оказать помощь голодающей России. Герберт Гувер откликнулся на этот призыв и предложил помощь американского народа. Жертвы советского голода. Их на официальном языке называли "голодбеженцы". Их были тысячи, десятки тысяч. Это был великий исход несчастных людей, гонимых с родных мест "костлявой рукой голода". "Голодбеженцы": прием пищи на открытом небе. Умершие от голода дети. Гробов не было. Хоронить было не кем. Их сваливали в ямы, подобные этой. Будни голодбеженцев. Саратов. Побережье Волги. Беженцы расположились табором, ожидая прибытие парохода. Если прибудет... Нет, мама не спит, она только что умерла от истощения. Документ из архива. Прочтите внимательно. Ужас! От голода и болезней погибло по общепринятым данным 5 миллионов человек. Один советских пропагандистских плакатов о голоде и его причинах. Сегодня мы понимаем, что причина крылась в политике самой советской власти. Голодбеженцы-инородцы.
  Все это произошло в России в 1921-1923 гг. (если точнее: 1920-1924/25 гг.). Голод потом будет в 1930-1934 гг., 1946-1948 гг. Страна останется без хлеба в начале 1960-х гг.
  НОВЫЕ ДАННЫЕ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 
  АМЕРИКАНСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ ПОМОЩИ (АРА) 
  В РОССИИ
  http://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D1%81%D0%B8%D0%BC%20%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%20%D0%BE%20%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%B5&source=web&cd=6&ved=0CEYQFjAF&url=http%3A%2F%2Fgallery.dspl.ru%2Frus%255CFamine.html&ei=8LwRUu2qIqWG0AWnq4CoDA&usg=AFQjCNFGyCFhY56AdhNj1f_GV2TwMGBfGg&bvm=bv.50768961,d.bGE&cad=rjt
  В.Т. Макаров, B.C. Христофоров
  
  Голодный экспорт в истории Российской Империи.
  "Голодный экспорт" в истории Российской Империи
  26 июня 2012, 07:56
  Михаил Давыдов
  Полит.ру
  "Уральская, Оренбургская, Челябинская, Уфимская, Екатеринбургская, Вятская, Трудовая Коммуна немцев Поволжья, Самарская, Саратовская, Симбирская губернии и Татарская республика. Однако голод имел и свою обширную периферию. А.М. Кристалн пишет, что голод "поразил 16 российских губерний, 3 автономные республики, 3 автономные области и Трудовую коммуну немцев Поволжья. На этой территории проживало 34 589,4 тыс. человек. Однако в 1922 г. голод охватил также города Москву (население 1028,2 тыс. чел.) и Петроград (894,1 тыс. чел.). Московскую, Петроградскую, Омскую, Пензенскую, Нижегородскую, Курскую и Тамбовскую губернии с общим населением в 13 731,3 тыс.человек. Кроме того, в 1921 г. голодали пять губерний Украины с населением в 9 542,2 тыс. чел., Азербайджан (2097. тыс. чел.), Армения (1214,4 тыс. чел.). Казахстан (5018.3 тыс. чел.), а также Дагестан (798.2 тыс. чел.) и 2 автономные области (832 тыс. чел.). В 1921 г. в зоне голода, по нашим данным, уже проживало 69 795.1 тыс. человек (все население страны составляло 134 663 800 человек". Кристкалн А.М. Голод 1921 г. в Поволжье... С.17."
  cix Латыпов Р.А. Помощь АРА Советской России в период "великого голода" 1921-1923 гг. http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=864&level1=main&level2=articles
  Материалы лекции подготовлены автором в рамках проекта, поддержданного грантом РФФИ номер 12-06-00169-а.
  
  
  В книге Лучко В.М. "Теория заговора" приводится совершенно потрясающая статья "Памяти голодомора Щербиновки" некоего Владимира Мудрака о голодоморе в станице Щербиновской Краснодарского края и роли китайцев в этом голодоморе. Большевистский грабеж носил все признаки чужеземной оккупации. По свидетельству князя Н.Д.Жевахова, центральный аппарат ЧК Москвы имел в своём непосредственном подчинении китайские вооружённые формирования. Китайские и корейские граждане в Советской России и их деятельность в 1917 - 1922 гг. (проблемы интернациональной солидарности). Диссертация
  Начало формы
  Конец формы
  Артикул: 323219
  http://www.dissercat.com/content/kitaiskie-i-koreiskie-grazhdane-v-sovetskoi-rossii-i-ikh-deyatelnost-v-1917-1922-gg-problem-0
  Год: 
  2004
  Автор: 
  Низенко, Алексей Анатольевич
  Ученая cтепень: 
  кандидат исторических наук
  Место защиты диссертации: 
  Москва
  Код cпециальности ВАК: 
  07.00.02
  Специальность: 
  Отечественная история
  Количество cтраниц: 
  206
  
  
  
  
  Продолжаю ленинскую тему
  Игорь Эйдман: Ленин и Сталин: кто несет ответственность за большой террор?
  update: 24-01-2014 (00:04)
  
  Ленин и Троцкий - искренне заблуждавшиеся революционеры. Их место в истории в одном ряду с Робеспьером и Маратом. Сталин же был даже не просто циничным властолюбцем, а сбрендившим от вседозволенности тираном, типа Нерона или Калигулы.
  
  Сталин создал азиатскую деспотию на фундаменте бюрократического государства, начавшего складываться еще при Ленине. Прогрессивные качества большевицкой системы постепенно уничтожалось. Например, высокий уровень сексуальной свободы, очень передовое по тому времени семейное законодательство, национальное равенство.
  даже право на бесплатное образование в старших классах школ и ВУЗах у советских людей при Сталине отняли.
  
  Авторитарный, репрессивный характер системы, наоборот, усиливался. Уже на рубеже 20-х и 30-х годов рост количества жертв политических репрессий привел советский режим к качественному перерождению. Режим превратился из репрессивного в террористический. В последний год жизни Ленина в 1923 по делам о контрреволюционных преступлениях было арестовано 4794, расстреляно 414 человек. В 1930 году по таким делам было арестовано 266679, расстреляно 20201 (масштаб репрессий вырос в десятки раз). А в 1937 было уже 779056 арестованных и 353074 (рост почти в 18 раз) расстрелянных "контрреволюционеров".
  
  Из якобинской диктатуры "прогрессоров", фанатиков-революционеров режим превратился в архаичную, бессмысленно жестокую восточную деспотию.
  
  В отличие от ленинского красного террора времен Гражданской Войны сталинский "большой террор" был абсолютно иррационален даже с точки зрения корыстных интересов режима. Он не усиливал большевиков, а, наоборот, угрожал их власти. Хрестоматийный пример - истребление абсолютно лояльных военных, управленческих, инженерных кадров накануне войны, ставшее одной из причин катастрофы 1941 года.
  
  Еще Троцкий, а затем Хрущев выводили иррациональность сталинского террора из патологических особенностей психики Генсека. Потом эта версия стала непопулярной. Пришедшим в России к власти антикоммунистам нужно было внушить населению, что в ужасах сталинщины виновата революция, разрушившая традиционное собственническое общество, которое теперь восстанавливалось. Мол, любая попытка антикапиталистических экспериментов ведет к такому большому террору - так что и не думайте о социальных переменах.
  
  Многие и сталинисты и антисталинисты пытаются найти какие-то рациональные аргументы, объясняющие большой террор. Мол, хитромудрый Сталин, понимал, что убивает невиновных, но таким образом хотел уничтожить потенциально опасные для него слои населения (версия антисталинистов) или сплотить народ в единый кулак перед войной (мнение некоторых сталинистов). Но, судя по многочисленным опубликованным архивным материалам, содержащим прямую речь и записи вождя, ничего такого у него и в мыслях не было. Он искренне верил в самые фантастические заговоры и шпионские истории, в то, что уничтожает настоящих агентов, вредителей и диверсантов (что самое поразительное многих из них он лично хорошо знал).
  
  Сначала эти страшные сюжеты формировались в его больном мозгу. А затем Сталин заставлял чекистов создавать доказательства того, что его фантазии - не свидетельство помешательства, а реальность. Подчиняясь сталинской воле, нквдешники выколачивали показания, нужные для подтверждения его бредовых подозрений. Желая угодить вождю, они уже сами подкидывали новые криминально-беллетристические сюжеты в костер его маниакальной подозрительности. Деспотическая воля и параноидальная психика Сталина стали главными причинами большого террора.
  
  Продолжение следует
  
  Сталинская школа фальсификаций Троцкий. ПОПРАВКИ И ДОПОЛНЕНИЯ К ЛИТЕРАТУРЕ ЭПИГОНОВ
  ИЗ-ВО "ГРАНИТ", БЕРЛИН 1932
  
  
  Духовная разность
  Лев Рубинштейн, 23.01.2014
  Грани.Ру
  Звонят и пишут. Пишут и звонят. Давайте, говорят, подпишем то-то и то-то. Заявление, говорят, давайте такое заявим, что прямо ух! Прямо ух, как они там все синхронно и обильно обоссутся от нашего крутого заявления, подписанного к тому же уважаемыми людьми, и сразу же извинятся, зарыдают и скажут, что так поступать никогда больше не будут. Ага, как же!
  
  Или - здравствуйте, говорят, вас, говорят, беспокоят. Кто, говорю, меня беспокоит в столь важный для меня час? Беспокоит вас, говорит старательный девичий голос еще не вполне вчерашней отличницы, газета-журнал-радио такое-то. Есть, говорит, у вас пару минуток времени? Не дожидаясь ответа, продолжает. Не могли ли бы вы, спрашивает, дать короткий комментарий? Если короткий, то, видимо, могу.
  
  Гадать не приходится: Киев - а чего еще-то.
  
  Пытаюсь что-то сказать. Что-то и говорю. Но при этом отчетливо понимаю, что и я, и милая барышня из редакции, и все прочие, для кого единственным и при этом хрупким инструментом служит слово, морочим друг другу головы, наполненные печальным знанием, что слово - это слово и больше ничего. Что глаголом давно уже никто ничего и никого не жжет, что глагол давно уже растряс свою метафорическую способность зажигать хоть что-нибудь, а уж сердца людей и подавно, что глагол - это всего лишь часть речи, пустой и бесплодной речи, хотя иногда и взволнованной, иногда и язвительной, и изящной, и провокативной, и цитатоемкой.
  
  Эта ситуация в принципе не такая уж и новая и даже худо-бедно отрефлексированная, нами в том числе. Но привыкнуть к ней, привыкнуть к тому, что мир слов - это одно, а мир тупого кабаньего нахрапа - это совсем другое, все никак до конца не получается. Не получается это в стране, сохранившей имя и территорию совсем другой, ушедшей куда-то страны, где главным делом и было слово, где за слово по-царски награждали и возносили на немыслимые вершины и где за слово пытали и убивали, где слова имели свойство надолго переживать многих из тех, кто их произносил. Мы живем совсем в другой стране, унаследовавшей от той, прежней, только имя и неизбывное, самодовольное рабство. А слов уже нет, зачем они. Как пелось в одной песне моего детства, "о любви не говори, о ней все сказано". Все сказано, это правда.
  
  Но живой человек непоследователен. И автор, числящий себя все же среди живых, не исключение. А потому все равно скажу словами то, что просто не могу не сказать. Уж как получится.
  
  Итак, Киев.
  
  Мы пока не знаем, никто из нас пока не знает, чем все это закончится. Я имею в виду, чем это закончится завтра, послезавтра. Я лишь это имею в виду - чем это закончится в исторической перспективе, как раз вполне понятно.
  
  А понятно это потому, что сознательные и ответственные граждане Украины уже доказали, что рабами они никогда не будут. Больше никогда. И в этом глубинное отличие Украины от моей несчастной родины, при всем сходстве языков и исторических судеб. Украина и моя родина отличны друг от друга примерно в той же мере, в какой различны в понимании своего долга и предназначения украинские и российские духовные лица. Фигура священника или монаха, вставшего посреди побоища в попытке утихомирить нарастающее насилие, трудно представима на наших площадях. Окропить водицей ракетную базу, покрасоваться в первом ряду на торжественном заседании по случаю Дня чекиста, назвать какого-нибудь особо выделившегося из них превосходительством или благословить агрессивную толпу припадочных суеверных мракобесов - это пожалуйста. А вот явить собою пример и образец бесстрашного милосердия, терпимости и человеколюбия - это вряд ли.
  
  Если свободные и отважные граждане Украины победят в эти ближайшие дни, они сразу же столкнутся с огромным ворохом трудноразрешимых проблем, которые им предстоит решать столь же сознательно, ответственно и отважно. Потому что свобода стоит не только того, чтобы за нее сражаться на обледенелых баррикадах, но и того, чтобы оплотнять, оформлять, трансформировать ее в процесс созидания и творчества, в суету мелких, но не обидных и, главное, необходимых дел.
  
  Если же случится так, что верх в эти ближайшие дни возьмет грубая хамская сила, то они все равно уже никогда не будут рабами. Они станут в крайнем случае военнопленными. А это совсем разные вещи. Потому что пленный в отличие от раба никогда и ни за что не смирится со своей участью.
  
  Да и слова не могут смириться с навязанной им участью в лучшем случае музейного экспоната, старинной ржавой шпаги, пришпиленной к пыльному ковру. Они все равно будут звучать в безнадежной пугающей пустоте, пока не будут услышаны.
  Лев Рубинштейн, 23.01.2014
  
  Фридрих Август фон Хайек. Дорога к рабству.
  
  [Городской парень] поставлен в такие условия, что он не может пальцем шевельнуть, не вспомнив сначала о предписаниях. Распорядок обычного дня обычного городского юноши показывает,что он тратит огромное количество своего дневного времени, выполняя то, что предписано директивами, в составлении которых он не принимал никакого участия, целей которых он, как правило, не понимает и об уместности которых он не способен судить.... Наблюдая за своими родителями,за своими старшими братьями и сестрами, он обнаруживает, что они так же связаны предписаниями, как и он. Он видит, что они настолько привыкли к этому состоянию дел, что очень редко планируют и осуществляют по собственному почину какие-либо новые социальные действия или начинания. Поэтому он не готовится к какому-то будущему, когда ему самому или кому-то другому пригодится способность брать на себя ответственность... [Молодежь] вынуждена сносить так много внешнего и, на ее взгляд, бессмысленного контроля, что начинает искать выход в настолько полном отсутствии дисциплины, насколько они только могут себе это позволить9.
  Нужно ли считать слишком пессимистичным опасение, что поколение, выросшее в таких условиях, вряд ли сбросит привычные оковы? И разве это описание не подтверждает полностью предсказание Токвиля о новом виде рабства, когда,
  9 Barnes L. J. Youth Service in an English County: A Report Prepared for King
  George's Jubilee Trust. London, 1945.
  после того как все граждане поочередно пройдут через крепкие объятия правителя и он вылепит из них то, что ему необходимо, он простирает свои могучие длани на общество в целом. Он покрывает его сетью мелких, витиеватых, единообразных законов, которые мешают наиболее оригинальным умам и крепким душам вознестись над толпой. Он не сокрушает волю людей, но размягчает ее, сгибает и направляет; он редко побуждает к действию,но постоянно сопротивляется тому,чтобы кто-то действовал по своей инициативе; он ничего не разрушает, но препятствует рождению нового; он не тиранит, но мешает, подавляет, нервирует, гасит, оглупляет и превращает в конце коцов весь народ в стадо пугливых и трудолюбивых животных, пастырем которых выступает правительство. Я всегда был уверен,что подобная форма рабства, тихая, размеренная и мирная, картину которой я только что изобразил, могла бы сочетаться,хоть это и трудно себе представить, с некоторыми внешними атрибутами свободы и что она вполне может установиться даже в тени народной свободы10.
  Токвиль не сказал, однако, о том,как долго власть будет оставаться в руках благонамеренных деспотов, если любая бандитская группировка сможет без труда навсегда остаться у власти,презрев все традиционные приличия политической жизни.
  
  
  Что будет с Украиной. Максим Калашников.
  *******. Украина обречена и по экономическому, и по культурно-психологическим признакам, а значит должна быть расчленена. Заворовавшийся и туповатый режим Януковича падет. Сейчас или позже. Но что будет дальше?
  Победителями будут прозападными укронационалистами. Естественно, они начнут политику люстраций (чистки госаппарата) от старых коммунистическо-донбасско-коррумпированных кадров
  Максим Калашников newsland.ru
  ****
  Давайте смотреть правде в глаза: Украина обречена. Ее невозможно удержать в нынешних границах, потому что в таком виде она могла существовать лишь в СССР. Украина обречена и по экономическому, и по культурно-психологическим признакам, а значит должна быть расчленена.
  В ожидании второй Руины
  Вторая половина XVII века недаром вошла в украинскую историю под мрачным именем "Руина". Страна была охвачена гражданской войной, перемежавшейся иностранными вторжениями. Украинская-малороссийская "элита" раскалывалась и металась: то к Польше, то к Москве, то вообще к Турции. Смерть и запустение тогда царили в Поднепровье. Теперь постсоветскую Украину ждет Руина-2.
  После расчленения Советского Союза Украина была обречена экономически: Юго-Восток (Донбасс и Новороссия) вынужден был, издыхая сам, содержать дотациями безнадежно депрессивную Западную Украину (Бандеристан). Приведу небольшую статистику. "Расчетный объем доходов, который учитывается при определении межбюджетных комитетов или областной бюджет Тернопольской области зарабатывает 243 млн. 984,6 тыс. грн., а дотации из госбюджета предусмотрены - 630 млн. 063 тыс. грн. Что тут комментировать? Ивано-Франковская область зарабатывает 341 млн. 938 тыс. грн., а 776 млн. 532 тыс. грн. - дотация выравнивания из госбюджета. Львовская область - 878 млн. 243 тыс. грн. зарабатывает, а 1 млрд., 358 млн. 253 тыс. грн. получает из госбюджета..."
  Итак, бюджет Тернопольской области - дотационен на 72%, бюджет Ивано-Франковской области - дотационный на 69,4%. Наконец, Львовская область дотационна на 60,7%. Не Чечня, конечно, что дотационна на 90%, но все равно впечатляет. Это те самые три региона, что составляет Бандеристан - основной источник русофобии и напряженности на Украине. Они как "Дикий Запад". Его кормят Новороссия и Донбасс. При отделении оная территория моментально станет чем-то вроде нищей Молдавии.
  Бандеристан (Галиция) при этом презирает Донбасс и Новороссию, смотря на дотации как на некую дань, выплачиваемую "москальскими" регионами "носителям истинной украинскости". При этом при вступлении в ЗСТ с Евросоюзом реальный сектор (уцелевшие промышленность и агропром) начнут погибать именно на Юго-Востоке. Там разбушуется безработица и станут банкротиться города и территории. Да и без этого Донбасс с Новороссией, вынужденные содержать Западную (и Центральную) Украину, не могут развиваться: ресурсы их отсасываются. Это помимо того, что отсасывают себе местные олигархи и чиновники. Но Галичина, Киев и Центральная Украина очень жаждут ассоциации с Евросоюзом, не замечая того, что будет (и что уже нынче происходит) с Донбассом и Новороссией. Достаточно сказать, что ряд районов Одесской области - богатейшего региона в советские времена - уже безнадежно депрессивны. Ехал недавно по ней из Приднестровья: мне показывали вырубленные после 1991 года сады. Немудрено, что Украина обанкротилась. Вступление в ВТО при Ющенко только ускорило сей процесс.
  Добавим к сему то, что нынешняя Украина была создана в СССР. В таком виде ее не было. К коренным землям Малороссии присоединили Новороссию (Причерноморье, вошедшее в состав Российской империи по Ясскому договору с Турцией 1792 г.) и часть Донбасса. Никакой Украиной оные земли никогда не были: их отвоевала у турок и крымских татар, а затем освоила и развила Российская империя. СССР создал тут мощнейшую индустриально-аграрную, портовую и научную базу. И заселялась Новороссия как Америка. Здесь селились и великороссы, и малороссы-украинцы (русские), и болгары, и сербы-арнауты, и молдаване, и евреи, и гагаузы. И даже немцы оседали на землю.
  Никогда эти территории не были Украиной фактически. Здесь почти не действовало националистическое (бандеровское) подполье. Но эти земли сейчас подвергаются насильственной "бандеризации", а экономическое угнетение Донбасса да Новороссии совмещается с культурно-национальным.
  Поэтому нынешнюю Украину сохранить нельзя. О том, что раскол неизбежен, пишу с 2006 года. Как видим, спусковым крючком к нынешним "раскольным" событиям стал вопрос об ассоциации с ЕС. Процесс запущен, его уже не остановить. Югославский сценарий разыгрывается.
  Можно лишь сознательно разделить Украину. Потому что ни экономически, ни культурно-психологически ее уже не сохранить единой, что бы там кто ни вопил. Кидать нынешней Украины займы бессмысленно: они пропадут. Их съедят безнадежно дотационные регионы Галичины и депрессивные земли Правобережной Украины. Это - прорва бездонная.
  Заворовавшийся и туповатый режим Януковича падет. Сейчас или позже. Но что будет дальше?
  Агония победителей.
  Победителями будут прозападными укронационалистами. Естественно, они начнут политику люстраций (чистки госаппарата) от старых коммунистическо-донбасско-коррумпированных кадров. Конечно же, чистка вызовет управленческий коллапс, причем на фоне углубляющегося экономического кризиса. Поскольку, как бы плох ни был нынешний управленческий аппарат Украины, у победителей и такого нет, что они и показали, развалив всё, что можно, в период президентства Ющенко.
  Бунтари, умеющие метать бутылки с бензином в "Беркут", ничего иного не умеют (а что умеет делать Беркут?). Их еще потом новой власти придется утихомиривать. Люстрации вычистят последние более или менее квалифицированные кадры бюрократов и капитанов производства. (Верхушку современной, весьма успешной "Мотор Сечи" можно смело люстрировать: все, как на подбор - советские инженеры и управленцы). На место люстрированных придут полоумные, свихнувшиеся на национализме и демократии существа. Какими они бывают, мы хорошо помним по началу 90-х в РФ. (Хотя то были сбрендившие на антисоветчине либералы без националистических тараканов, но вполне прозападные). Что умеет творить больная на голову революционная интеллигентщина, всем известно.
  Под сурдинку начнется передел собственности между бизнес-кланами. Карпатские примутся отбирать собственность у донбасских. Всякие клички, тягнибоки и яценюки - это так, марионетки при олигархах. В итоге - стрельба, трупы, дальнейшая дезорганизация, спешно выведенные с Украины миллиарды.
  Наконец, триумфаторы-революционеры с визгом подпишут договор об ассоциации с ЕС, что форсированно начнет убивать экономику Донбасса и Новороссии. Там вспыхнут новые - уже социально-экономические - бунты.
  Тогда и начнется Руина-2. Со всеми ее прелестями, вплоть до настоящей гражданской войны.
  Помощь только своим
  Москва должна подтолкнуть сей процесс. Признав для начала Приднестровье (ПМР), она должна подтолкнуть съезд областных советов Донбасса и Новороссии и провозглашение Донецко-Новороссийской федеративной республики со столицей в Харькове. Это - та самая "зеленая зона" на карте. Одесская область, Николаевская область, Республика Крым и Херсонщина, Запорожье, Днепропетровская область, Харьковщина, Донецкая и Луганская области. Сюда Москва должна отправлять оружие, инструкторов, организаторов. Как в Абхазию в 1992-1993 гг.
  Итак, Кремль не должен больше отправлять те 12 млрд. долларов помощи, что остались от первоначального пакета помощи, на нынешнюю Украину. Иначе эти средства просто потеряются. Их надо приберечь на организацию новой республики. Каковая, лишенная тяжкой повинности в виде выплаты дотаций на содержание Галичины и обладающая главными источниками валютных поступлений бывшей Украины (порты, хлеб, уголь, марганец, металлургия, химическая промышленность, машиностроение, курорты), станет вполне самодостаточной и развивающейся. Ибо эти земли - такая же Украина, как и Кубань, как Ростовская и Астраханская области, как Воронежская или Белгородская. Моментально решится проблема транспортной связи посуху с Приднестровьем - новым регионом РФ.
  В то же время, Кремль должен отказаться от 20-миллиардных (в долларах) затрат на преступный, бесполезный для экономики РФ чемпионат мира по футболу 2018 г., от столь же бессмысленно-расточительной универсиады 2019-го. Эти средства нужны для форсированной достройки газопровода "Южный поток" в обход бывшей Украины и на запуск совместных программ промышленности РФ и Донецко-Новороссийской республики. В области энергетического машиностроения, двигателестроения, авиапрома, судостроения. Металлургия должна быть вовлечена в поставки на внутренний рынок. Потому нужна новая индустриализация и выход РФ из ВТО.
  Те же сэкономленные на путинских "имиджевых" безумиях миллиарды пригодятся для того, чтобы высадить войска (в случае начала гражданской войны на Украине) в Одессе и Приднестровье. Хватит нескольких тысяч, ибо армия будет и у новой республики. Нужно прикрыть уязвимую с севера (со стороны Галиции) Одесщину, заняв рубеж обороны по реке Кодыме. Одновременно Приднестровье с тамошней армией и русскими контингентами прикроют Одессу и удержат от необдуманных шагов Румынию (которая готова поглотить Молдавию и оттяпать часть территории у нынешней Украины).
  В то же время, Москва должна поддержать русинов в Закарпатье, в идеале создав союзную Донецко-Новороссийской республике Подкарпатскую Русь. Это поможет построить транспортный коридор в Западную Европу, обходящий Бандеристан...
  Такой сценарий оптимален в нынешних условиях. Да и Путину это - шанс несколько реабилитироваться в наших глазах. Это не сочинская дурость, а реальное воссоздание федеративной державы, оплота новой индустриализации. Максим Калашников
  
  
  Фридрих Август фон Хайек Дорога к рабству
  Фонд "либеральная миссия". Библиотека.
  НОВОЕ
  издательство
  Friedrich August von Hayek The Road to Serfdom hayek_road_to_serfdom.pdf www.inliberty.ru/assets/files/hayek_road_to_serfdom.pdf? Фридриха фон Хайека, написавшего "Дорога к рабству", где объяснялось, почему человечество выбрало тоталитаризм и плановое хозяйство. Хайек.Дорога к рабству.Hayek/ Road to Serfdom
  The University of Chicago Press Chicago
  Фридрих Август фон Хайек Дорога к рабству
  издательство
  УДК 330.831.8 ББК 66.1(0))
  
  ISBN 5-98379-037-4
  
  љ Фонд "Либеральная миссия", 2005 љ Новое издательство, 2005
  
  Перевод с английского Михаил Гнедовский
  Игорь Пильщиков (предисловия к изданиям 1956 и 1976 годов)
  Послесловие Ростислав Капелюшников
  Редактор Андрей Прохоров
  Дизайн Анатолий Гусев
  Хайек, Фридрих Август фон
  Х12 Дорога к рабству / Пер. с англ.
  М.: Новое издательство, 2005. - 264 с. (Библиотека Фонда "Либеральная миссия")
  
  Знаменитая книга крупнейшего экономиста и политического мыслителя XX века, "Дорога к рабству" Фридриха Августа фон Хайека, по праву считается одним из самых убедительных опытов критики социалистической идеологии. Сегодня многие тезисы Хайека кажутся очевидными - они подтверждены историей, показавшей и легкость превращения социалистических правительств в тоталитарные диктатуры, и их недолговечность, однако избыточное вмешательство государства в экономику по-прежнему составляет основное препятствие на пути развития России и многих стран мира, а значит, "Дорога к рабству" все еще актуальна.
  Оглавление
  Предисловие к репринтному изданию 1976 года 7
  Предисловие к американскому карманному изданию 1956 года 11
  Предисловие к изданию 1944 года 26
  Дорога к рабству
  Введение 31
  I Отв ергнутый путь 38
  II Великая утопия 49
  III Индивидуализм и коллективизм 56
  IV Является ли планирование неизбежным? 65
  VПланирование и демократия 76
  VI План и закон. 90
  VII Экономический контроль и тоталитаризм 103
  VШКT0 кого? 114
  КСвобода и защищенность 129
  X Почему к власти приходят худшие? 141
  XI Конец правды 156
  XII Социалистические корни нацизма 167
  XIII Тоталитаристы среди нас 179
  XIVМатериальные обстоятельства и идеальные цели 196
  XV Каким будет мир после войны? 210
  XVIЗаключение 226
  Ростислав Капелюшников. "Дорога к рабству"
  и дорога к свободе 228
  Указатель 259
  
  Предисловие к репринтному изданию 1976 года
  С этой книги, написанной на досуге в 1940-1943 годах, когда я по большей части занимался проблемами чистой экономической тео-рии,неожиданно для меня самого началась моя более чем тридцатилетняя работа в новой области. Первая попытка найти новое направление была вызвана моим раздражением по поводу абсолютно неверной интерпретации нацистского движения в британских "прогрессивных" кругах. Это раздражение принудило меня написать записку тогдашнему директору Лондонской школы экономики сэру Уильяму Бевериджу, а затем статью для Contemporary Review за 1938 год,которую я по просьбе профессора Гарри Д. Гидеонса дополнил для публикации в его Public Policy Pamphlets и которую с большой неохотой (обнаружив, что все мои более компетентные британские коллеги заняты ходом военных действий) я наконец превратил в этот трактат. Несмотря на совершенно неожиданный успех "Дороги к рабству" (а не планировавшееся сначала американское издание имело еще больший успех,чем британское),я долго не был ею доволен. Хотя в самом начале книги честно сказано, что она носит политический характер, мои коллеги по общественным наукам сумели внушить мне ощущение,что я занимаюсь не тем,чем следует,и меня самого смущало, достаточно ли у меня компетенции, чтобы выходить за границы экономики в техническом смысле слова. Не буду здесь говорить ни о том, какую ярость вызвала моя книга в определенных кругах, ни о весьма любопытной разнице между тем, как ее приняли в Великобритании и Соединенных Штатах, - я писал об этом пару десятилетий назад в "Предисловии к первому американскому карманному изданию". Только для того, чтобы дать представление о распространенной реакции, упомяну случай, когда один хорошо известный философ,чье имя останется неназванным,написал другому философу письмо, в котором упрекал его за похвалы этой скандальной книге, которую он сам, "конечно же, не читал!".
  Хотя я приложил немало усилий,чтобы оставаться в рамках собственно экономики,я не мог избавиться от мысли,что вопросы,
  
  которые я столь неосмотрительно поднял, сложнее и важнее, чем вопросы экономической теории,и сказанное в первоначальном варианте моей работы нуждается в прояснении и доработке. Когда я писал эту книгу, я далеко не в достаточной мере освободился от предрассудков и предубеждений,правящих общественным мнением, и в еще меньшей степени умел избегать обыкновенного смешения терминов и понятий - того, к чему я впоследствии стал относиться очень внимательно. Предпринятое мной обсуждение последствий социальной политики,разумеется, не может быть полным без адекватного рассмотрения требований и возможностей правильно организованного рыночного порядка. Именно последней проблеме посвящены мои дальнейшие штудии в этой области. Первым результатом моих усилий объяснить порядок свободы стала большое исследование "Основной закон свободы" (Constitution of Liberty, 1960),в котором я попытался существенно переформулировать и более последовательно выразить классические доктрины либерализма XIX столетия. Понимание того, что такая переформулировка оставляет без ответа целый ряд важных вопросов,побуди-ла меня дать на них собственные ответы в трехтомном труде "Право, законодательство и свобода" (Law, Legislation and Liberty), первый том которого увидел свет в 1973 году.
  Как мне представляется, за последние двадцать лет мне удалось немало узнать о проблемах, затронутых в этой книге, хотя за это время я ее, кажется, даже не перечитывал. Перечитав ее сейчас, чтобы написать это предисловие,я впервые ощутил,что я не только не стесняюсь ее, но, напротив, горд ею - не в последнюю очередь за открытия, позволившие мне посвятить ее "социалистам всех партий". Действительно,хотя за это время я прочел немало того, о чем не знал, когда писал ее, теперь я часто удивляюсь, как многое из понятого еще тогда, в самом начале пути, подтвердилось дальнейшими исследованиями. И хотя более поздние мои работы окажутся, смею надеяться, более полезными профессионалам, я готов без колебаний рекомендовать эту старую книгу широкому читателю, который хочет иметь простое, не перегруженное техническими деталями введение в проблему, которая, по моему убеждению, до сих пор остается одной из самых насущных и до сих пор ожидает своего решения.
  Читатель,вероятно, спросит,означает ли сказанное,что я по-прежнему готов отстаивать все основные выводы этой книги, и ответ на это будет в целом положительный. Наиболее существенная оговорка, которую следует сделать, такова: за истекшее время изменилась терминология, и поэтому многое из того, что здесь сказано, может быть понято неверно. В то время когда я писал "Дорогу к рабству", социализм однозначно понимался как национализация средств производства и централизованное экономическое планирование, которое благодаря национализации становится возможным и необходимым. В этом смысле нынешняя Швеция,например, организована гораздо менее социалистически, чем Великобритания или Австрия, хотя принято считать, что Швеция - страна гораздо более социалистическая. Это произошло потому, что под социализмом стали понимать прежде всего широкое перераспределение доходов с помощью налогообложения и институтов "государства всеобщего благосостояния". В условиях такой разновидности социализма явления, обсуждаемые в этой книге, протекают медленнее, не столь прямолинейно и не выражаются в полной мере. Я считаю, что в конечном итоге это приведет к тем же самым результатам,хотя сами процессы будут не совсеми такими, как описано в моей книге.
  Мне часто приписывают вывод, что любое движение к социализму с необходимостью ведет к тоталитаризму. Хотя такая опасность существует, идея книги не в этом. Ее главная мысль состоит в том, что если мы не пересмотрим принципы нашей политики, мы столкнемся с самыми неприятными последствиями, которые вовсе не были целью для большинства сторонников этой политики.
  В чем, как мне сегодня представляется, я был неправ, так это в недооценке опыта коммунизма в России. Наверное, этот недостаток можно было бы простить, учитывая, что в те годы, когда я это писал, Россия была нашим союзником в войне, и я еще не совсем избавился от обычных для того времени интервенционистских предубеждений, а потому позволил себе сделать немало уступок - на мой сегодняшний взгляд, неоправданных. И я, конечно, не вполне осознавал, насколько плохо обстоят дела во многих отношениях. Я, например, считал риторическим вопрос,который задавал на с. 98: если "Гитлер получил неограниченную власть строго конституционным путем <...> решится ли кто-нибудь на этом основании утверждать, что в Германии до сих пор существует правозаконность?" Однако позже обнаружилось,что именно это утверждают профессоры Ганс Кельсен и Гарольд Дж. Ласки, а вслед за этими влиятельными авторами - другие социалистические юристы и политологи. Как бы то ни было, дальнейшее исследование современных интеллектуальных течений и современных институций лишь усилило мои опасе-
  
  ния и тревоги. А влияние социалистических идей вкупе с наивной верой в благие намерения тех, в чьих руках сосредоточивается тоталитарная власть,значительно возросла с тех пор,как я написал "Дорогу к рабству".
  Долгое время мне было досадно, что работа, которую я считал памфлетом на злобу дня, пользуется более широкой изве-стностью,чем мои собственно научные труды. Однако,глядя на написанное через призму дальнейших штудий, посвященных проблемам, поднятым более тридцати лет назад, я больше не чувствую досады. Хотя в этой книге я многого не смог убедительно продемонстрировать, она представляла собой искреннюю попытку найти истину, и, как я думаю, мне удалось сделать какие-то открытия, которые пригодятся даже тем, кто со мной не согласен и помогут им избежать серьезных опасностей.
  
  Предисловие к американскому карманному изданию 1956 года
  Хотя эта книга могла бы во многих отношениях выглядеть иначе, если бы я изначально держал в уме американскую аудиторию, теперь, когда она заняла в Соединенных Штатах вполне определенное положение (что,впрочем,трудно было предсказать),переписывать что-либо вряд ли имеет смысл.
  Эта книга была написана в Англии в годы войны и была рассчитана почти исключительно на английских читателей. В том, что я посвятил ее "социалистам всех партий", не было никакой насмешки. Моя книга появилась в результате многочисленных дискусий предшествующего десятилетия, которые я вел с друзьями и коллега-ми,чьи политические взгляды клонились влево; продолжением тех споров стала "Дорога к рабству".
  К тому времени, когда в Германии к власти пришел Гитлер, я уже несколько лет преподавал в Лондонском университете, но продолжал внимательно следить за континентальными событиями вплоть до начала войны. Рассмотрение различных тоталитарных движений, возникновение и развитие которых привело меня к мысли о том, что английское общественное мнение, и в частности мнение моих друзей совершенно не адекватно природе этих дви-жений. Еще до войны это заставило меня высказать в небольшой статье идеи, которые потом стали центральными для настоящей книги. Но после того, как началась война, я осознал, что широкое непонимание политической системы как наших врагов, так и нашего нового союзника - России, - представляет серьезную опасность, борьба с которой требует более систематических усилий. Кроме того, было уже достаточно очевидно, что сама Англия была готова начать после войны эксперименты с такого рода политикой, которая, по моему убеждению, привела к уничтожению свободы в других странах.
  Вот почему эта книга постепенно стала принимать форму предостережения, обращенного к британской социалистической ин-теллигенции. С неизбежными для военного времени задержками
  
  книга вышла из печати весной 1944 года. Кстати сказать, эта дата также объясняет, почему я, для того чтобы быть услышанным, предпочел воздержаться от комментариев по поводу нашего военного союзника и использовал в качестве примеров события, происходившие в Германии.
  По-видимому, книга появилась в благоприятный момент, и мне остается только с удовлетворением отметить успех, который она имела в Англии, - этот успех был иным по качеству, но не меньшим по масштабу, чем в Соединенных Штатах. В общем и целом книга была воспринята адекватно, и высказанные в ней тезисы были всерьез приняты к сведению тему, кому они были адресованы. На меня произвел глубокое впечатление тот факт, что за исключением нескольких ведущих политиков-лейбористов (которые - как бы в доказательство правоты моих замечаний о националистических тенденциях в социализме - выступили против книги на том основании,что она написана иностранцем) люди, чьи убеждения вступали в резкое противоречие с моими выводами, отнеслись к ним вдумчиво и внимательно1. То же самое можно ска-зать и о других европейских странах, где была напечатана "Дорога к рабству"; непредвиденную радость доставил мне необычайно теплый прием, оказанный моей книге в постнацистской Германии,ког-да туда, наконец, попали экземпляры перевода, опубликованного в Швейцарии.
  1 Вероятно, наиболее показательный пример британской критики "Дороги к
  рабству" с левых позиций - это корректное и честное исследование г-жи Барбары Вуттон "Свобода при плановом хозяйстве" (Wootton B. Freedom under Planning. London: George Allen & Unwin, 1946). В Соединенных Штатах эту работу цитируют как пример успешного опровержения моих идей, но, как мне представляется, у многих читателей осталось впечатление, что (воспользуемся словами одного американского рецензента) "в основном [книга Вуттон] подтверждает тезисы Хайека" (Barnard C.I. // Southern Economic Journal. 1946. January).
  Совершенно иначе была воспринята книга в Соединенных Штатах, где она была напечатана через несколько месяцев после британской публикации. Когда я писал эту книгу, я мало думал о том, какое впечатление она произведет на американских читателей. В последний раз я был в Америке за двадцать лет до того, еще аспирантом, и с тех пор не очень-то следил за развитием американской мысли. Я не имел понятия, насколько прямое отношение мои тезисы имеют к американской ситуации и совсем не удивился, когда оказалось, что три первых издательства, которым была предложена книга, ее отвергли2. Никто, разумеется, даже не предполагал, что после того, как книга будет выпущена ее нынешними издателя-ми,она начнет расходиться со скоростью,практически беспрецедентной для для такого рода литературы, не предназначенной для массового потребления3. В еще большей степени я был поражен бурной реакцией обоих политческих лагерей - чрезмерными похвалами, доносившимися из одного стана,и жгучей ненавистью,веявшей от представителей другого.
  В отличие от Англии, в Америке читатели, которым была в первую очередь адресована книга, отвергли ее, усмотрев в ней злобные и коварные нападки на свои высшие идеалы; на рассмотрение аргументации они, судя по всему, даже не стали тратить времени. И язык, которым пользовались самые недоброжелательные критики, и эмоции, которые они выражали, - это было нечто осо-бенное4. Нисколько не меньше поразили меня восторги тех, от кого меньше всего ожидаешь услышать, что они прочли такого рода книжку, и многих таких, которые ее навряд ли читали. Хочу добавить, что иногда то, как это все происходило, в очередной раз доказывало справедливость слов лорда Актона о том, что "во все времена истинные друзья свободы были редки, и своими триумфами она была обязана меньшинству,которое одерживало победу, объединяясь с другими, чьи цели часто отличались от их собственных; и это объединение,всегда опасное,подчас приводило к катастрофе".
  
  
  
  2 Я не знал тогда, что, как мне объяснил потом советник одной компании, это произошло не из-за сомнений в коммерческом успехе издания, а вследствие политического предубеждения, настолько сильного, что книга казалась "недостойной для публикации в приличном издательстве" (см. по этому поводу высказывание Уильяма Миллера, процитированное в статье: Couch W. T. The Sainted Book Burners // The Freeman. 1955. P. 423; см. также книгу: Miller W. The Book Industry: A Report of the Public Library Inquiry of the Social Science Research Council. N.Y.: Columbia University Press, 1949. P. 12).
  4 Рекомендую любопытствующим читателям образчик оскорблений и поношений, не имеющий, вероятно, аналогов в практике современной академической дискуссии, - книгу профессора Германа Файнера "Дорога к реакции" (FinerH. Road to Reaction. Boston: Little Brown & Co., 1945).
  3 Этому немало поспособствовала публикация резюме моей книги в Reader's Digest, и я хотел бы публично выразить свою признательность редакторам этого журнала за мастерство, с которым это резюме было составлено без моего участия. Сокращение текста, содержащего сложную систему аргументации, до размера малой доли исходного текста, неминуемо приводит к некоторому упрощению; но то, что такое сокращение было проведено без ущерба для содержания и что сам я вряд ли сумел справится с этим лучше, - большое достижение.
  Маловероятно,что столь несхожий прием по разные стороны Атлантики был оказан книге лишь по причине несходства национальных характеров. Со временем я все больше проникаюсь убеждением, что объяснение следует искать в отличие американской интеллектуальной ситуации от европейской. В Англии и в Европе в целом затронутые мной проблемы давно перестали быть пустой абстракцией. К тому времени идеалы, которые я подверг исследованию, уже спустились на грешную землю, и даже самые рьяные их сторонники увидели воочию и конкретные трудности, возникающие на пути осуществления этих идеалов,и непредвиденные последствия. Таким образом, почти все мои европейские читатели были на собственном опыте знакомы с явлениями, о которых я писал, а я лишь систематически изложил то,что они и без того ощущали интуитивно. Разочарование в левых идеалах возникало подспудно, а их критическое рассмотрение лишь проявляло и проясняло уже существовавшее разочарование.
  Напротив, в Соединенных Штатах эти идеалы были еще внове и действовали заразительнее. Прошло всего десять или пятнадцать лет (а не сорок - пятьдесят, как в Англии),с тех пор как широкие круги интеллигенции подхватили эту инфекцию. И, несмотря на эксперимент Рузвельта - Новый курс, - их энтузиазм по поводу рационально организованного общества еще не был запятнан практическим опытом. То,что большинство европейцев воспринимали как "старую песню", для американских интеллектуалов являло собой заманчивую мечту о лучшем мире, которую они взростили и взлелеяли за годы Великой депрессии.
  Мнение в Соединенных Штатах меняется быстро, и сегодня уже непросто вспомнить,что относительно незадолго до появления "Дороги к рабству" люди, которым вскоре предстояло сыграть значительную роль в публичной жизни, всерьез защищали самую крайнюю форму экономического планирования и брали за образец Россию. Легко было бы дать здесь точные ссылки, но сейчас было несправедливо задевать ту или иную конкретную личность. Достаточно упомянуть, что в 1934 году новообразованный Национальный совет по планированию уделил немало внимания примерам ве-дения планового хозяйства в четырех странах - Германии, Италии, России и Японии. Конечно, через десять лет мы стали называть те же самые страны "тоталитарными",провели против трех из них тяжелую многолетнюю войну, а с четвертой вскоре начали другую войну - "холодную". Однако мое утверждение, что политическое развитие этих стран как-то связано с их экономической политикой, вызывало тогда негодующие возражения американских сторонников экономического планирования. Вдруг стало модным отрицать, что идея планирования пришла из России, и отстаивать, подобно одному моему именитому критику, "тот очевидный факт, что Италия, Россия, Япония и Германия пришли к тоталитаризму совершенно разными путями".
  В момент выхода "Дороги к рабству" интеллектуальная атмосфера в Соединенных Штатах была такова, что книга была просто обречена либо сильно шокировать,либо приводить в полное восхищение членов двух непримиримых группировок. Как следствие этого, книга, несмотря на свой видимый успех, не произвела того воздействия, на которое я мог рассчитывать и которое она произвела в других странах. Действительно, сегодня ее главные выводы широко признаны. Если двадцать лет назад многим казалось чуть ли не святотатством утверждение,что фашизм и коммунизм суть две разновидности тоталитаризма, создаваемого централизованным контролем всей экономической деятельности, то сегодня это почти общее место. Более того, сегодня широко признается, что демократический социализм - это крайне ненадежное и нестабильное об-разование,раздираемое внутренними противоречиями и порождающее результаты, не приемлемые для многих его сторонников.
  Это отрезвление было в гораздо большей степени вызвано не моей книгой, а уроками реальных событий и более популярными обсуждениями тех же проблем5. Кроме того, главный тезис книги не был оригинален уже в тот момент, когда она была опубликована. Хотя подобные предостережения, высказывавшиеся ранее, сейчас в основном забыты, на опасности,порождаемые политикой, ставшей объектом моей критики,указывалось неоднократно. Если моя книга чем-то ценна, так это не очередным повторением того же тезиса, а скрупулезным и детальным анализом причин, по которым экономическое планирование приводит к непредвиденным результатам, и происходящих при этом процессов.
  5 Самым действенным был, без сомнения, роман Джорджа Оруэлла "1984".
  Ранее автор выступил благосклонным рецензентом моей книги.
  Вот почему мне кажется,что сейчас настало более благоприятное время для того,чтобы Америка более серьезно отнеслась к моей аргументации, чем это было сделано, когда моя книга впервые увидела свет. Я полагаю, что то, что в ней есть важного, еще может сослужить хорошую службу, хотя я понимаю,что "горячий" социализм, против которого она направлена (организованное движение к рассчитанному обустройству экономической жизни под эгидой государства - главного собственника средств производства) в западном мире уже почти умер. Век социализма, понимаемого в указанном смысле,видимо, кончился где-то около 1948 года. От многих связанных с ним иллюзий отказались даже его лидеры, и в Соединенных Штатах, как и во всем мире, само это слово во многом потеряло свою привлекательность. Несомненно, будут предприниматься попытки спасти это слово для движений менее догматических, менее доктринерских и систематических. Но аргументы, обращенные исключительно против таких прямолинейных концепций социальных реформ,сегодня могут показаться борьбой с ветряными мельницами.
  Однако успокаиваться рано: хотя "горячий" социализм, по всей видимости, ушел в прошлое, некоторые его понятия слишком глубоко проникли в саму структуру современной мысли. Если в западном мире осталось мало людей, готовых переделать общество снизу доверху по какому-то идеальному плану, многие до сих пор верят в меры, которые хотя и не призваны полностью перестроить экономику, но могут в своей совокупности ненароком привести к этому результату. И в еще большей степени, чем в те годы, когда я писал эту книгу, поддержка политики, которая в дальней перспек-тиве оказывается несовместимой с делом сохранения свободного общества,перестала быть всего лишь партийным вопросом. Следует еще хорошенько разобраться с этой мешаниной из взаимопротиворечивых и во многом непоследовательных идеалов, которые под маркой "государства всеобщего благосостояния" в основном заменили социализм в качестве цели, которую ставят перед собой реформаторы,и понять,не будут ли результаты "государства всеобщего благосостояния" очень похожи на те, к которым ведет обычный социализм. Я не хочу сказать,что никакая цель такого государства практически не осуществима или что ни одна из них не заслуживает похвал. Однако существует много разных способов достижения одной и той же цели, и сейчас видится опасность того, что нетерпеливое стремление к быстрым результатам может принудить нас выбрать инструменты,которые, может быть,и более эффективны при решении практических задач,но при этом,как я уже сказал, несовместимы с делом сохранения свободного общества. Возрастающея тенденция к использованию административного давления и дискриминации в тех случаях, когда незначительное изменение общих норм законности могло бы, хотя и медленнее, дать те же самые результаты, тенденция к использованию прямого государственного контроля и к созданию монополистических институ-тов в тех случаях, когда рациональное распределение финансовых средств могло бы организовать спонтанные усилия,все это - тяжелое наследство социалистического периода,которое еще долгое время будет продолжать оказывать влияние на политику.
  Именно потому, что в ближайшие годы политическая идеология вряд ли будет выдвигать ясно определенные цели, но будет ориентироваться на постепенные перемены, исключительно важное значение приобретает глубокое понимание процессов, благодаря которым определенные меры могут могут разрушить фундамент рыночной экономики и постепенно свести на нет творческий потенциал свободной цивилизации. И только когда мы поймем, по какой причине и каким образом некоторые виды экономического контроля парализуют движущие силы свободного общества, а также какого рода меры особенно опасны в этом отношении, - только тогда сможем надеяться,что социальное экспериментаторство не будет создавать ситуаций^ которых никто из нас не хотел бы оказаться.
  Как раз такую задачу и ставит перед собой эта книга. Я надеюсь, что хотя бы в более спокойной атмосфере сегодняшнего дня она будет воспринята не как призыв к сопротивлению всякому улучшению и эксперименту, а как настоятельное предупреждение, что любые изменения в наших установлениях должны пройти определенную проверку (как это описано в центральных главах книги, посвященных правозаконности),прежде чем мы примем курс, сойти с которого окажется очень непросто.
  Тот факт,что исходно книга была написана с расчетом только на британскую аудиторию, вряд ли делает ее малопонятной для американского читателя. Но в ее фразеологии есть один момент, который я хотел бы прояснить сразу же,чтобы избегнуть каких-либо недоразумений в дальнейшем. В моей книге термин "либеральный" используется в своем первоначальном смысле, в традиции употребления, сложившейся в Англии в XIX веке и сохранившейся там и поныне. В Америке словом "либерализм" сегодня часто называют нечто диа-метрально противоположное. Оно стало частью камуфляжа американских левых движений (чему немало способствует бестолковость многих людей, действительно верящих в свободу) и стало означать поддержку любой формы государственного контроля. Меня до сих пор поражает, почему те американцы, которые искренне верят в либеральные ценности позволили левым присвоить этот практически незаменимый термин, но даже помогли им сделать это,начав использовать его как бранное слово. Об этом особенно стоит пожалеть, если мы вспомним,что многие настоящие либералы начали из-за этого называть себя консерваторами.
  Конечно,в борьбе со сторонниками всесильного государства либералы должны иногда объединяться с консерваторами, а в некоторых ситуациях, как, например, в современной Великобритании, у них просто нет других способов эффективно добиваться осуществления своих идеалов.Тем не менее подлинный либерализм отличается от консерватизма, и смешивать эти два направления не стоит.Хотя консерватизм - это необходимый элемент любого стабильного общества, он не является социальной программой; по своим патерналистским и националистическим тенденциям, по своему преклонению перед сильной властью консерватизм гораздо ближе к социализму, чем к подлинному либерализму. Консерваторы с их традиционализмом, антиинтеллектуализмом, а подчас и мистицизмом никогда,кроме разве редких периодов разочарования, не обращаются к молодежи и ко всем тем, кто считает, что для того, чтобы мир стал лучше, нужны какие-то перемены. Консервативное движение по самой своей природе вынуждено отстаивать утвержденные привилегии и опираться на государственную власть, их защищающую. Однако сущность либеральной позиции заключается в отрицании любой привилегии, если привилегия понимается в своем собственном и в своем первоначальном смысле - как право, которое государство защищает и предоставляет одним, не предоставляя его на тех же условиях другим.
  Наверное, следует сказать несколько слов в оправдание того, что по истечении двенадцати лет моя книга выходит без каких-либо изменений. Я несколько раз пытался ее отредактировать, поскольку есть целый ряд тезисов, которые я хотел бы разъяснить подробнее, или сформулировать более осторожно, или усилить при помощи иллюстрирующих примеров и доказательств. Но все попытки редактуры лишь показали, что мне больше не удастся написать столь же короткую книгу, покрывающую столь же масштабное проблемное поле; а мне кажется, что каких бы достоинств не было у этой книги, главное ее достоинство - ее относительная краткость. Поэтому я вынужден был прийти к заключению, что для того, чтобы развить тот или иной аспект аргументации, я должен предпринимать отдельные исследования. И я начал делать это в разных статьях, где более подробно обсуждаются некоторые философские и экономические проблемы, лишь вскользь затронутые в настоящей книге6. Вопросу о происхождении критикуемых здесь идей и их взаимосвязи с некоторыми другими могущественными и влиятельными интеллектуальными движениями эпохи специально посвящена моя книга "Контрреволюция науки"7. И я давно уже хочу дополнить слишком короткую центральную главу "Дороги к рабству" специальным исследованием отношения между равенством и правосудием8.
  Есть, однако, еще одна тема, относительно которой читатель вправе был бы потребовать разъяснений,но которую также не смогу развить адекватно, не написав новую книгу. Меньше чем через год после публикации "Дороги к рабству" к власти в Великобритании пришло социалистическое правительство, продержавшееся шесть лет. И я попытаюсь хотя бы кратко ответить на вопрос о том, в какой мере этот опыт подтвердил или опроверг мои опасения. Этот опыт прежде всего усилил мое беспокойство, а кроме того, продемонстрировал тем, кого не убеждают никакие абстрактные аргументы, реальность затруднений, о которых я писал. Действительно, вскоре после того, как лейбористы пришли к к власти, многие вопросы, отметенные моими американскими критиками как не имеющие никакого отношения к реальности, встали на повестку дня в британских политических дискуссиях. Вскоре даже в официальных документах был поставлен вопрос об опасности тоталитаризма, вызванной политикой экономического планирования. Трудно найти более яркую иллюстрацию того, как внутренняя логика такой политики заставила социалистическое правительство невольно принять чуждые ему формы принуждения,чем следующий пассаж из "Экономического обзора за 1947 год" (Economic Survey for 1947),представленного премьер-министром парламенту в феврале указанного года, и то,что за эти последовало:
  
  
  
  {6 См.: Individualism and Economic Order. Chicago, 1948 [рус. пер.: Хайек Ф.А. Индивидуализм и экономический порядок. М., 2000].
  8 Развернутый набросок такого исследования был опубликован при поддержке Национального банка Египта в форме четырех лекций, озаглавленных "Политический идеал правозаконности" (The Political Rule of Law. Cairo, 1955).
  7 The Counter Revolution of Science. Glencoe, Ill., 1952 [рус. пер.: Хайек Ф.А. Контрреволюция науки: Этюды о злоупотреблениях разумом. М., 2003].}
  
  
  
  
  Есть существенная разница между тоталитарным и демократическим планированием. При тоталитарном планировании все индивидуальные стремления и предпочтения подчинены требованиям государства. Для этой цели используются различные методы насилия над отдельной личностью, лишающие ее свободы выбора. В демократической стране такие методы допустимы только в экстре-мальных условиях большой войны. Так, британский народ уполномочил свое военное правительство управлять трудовыми процессами. Но в обычное время народ демократической страны не откажется от свободы выбора в пользу правительства. Поэтому демократическое правительство должно вести экономическое планирование таким образом,чтобы в максимальной степени сохранить за отдельными гражданами свободу выбора.
  Самое интересное в процитированной декларации о похвальных намерениях - то, что всего через полгода то же самое правительство сочло необходимым в мирное время вернуть в свод законов трудовую повинность. Значение этого вряд ли уменьшается от того, что в действительности сила так и не было применена, поскольку, если известно, что власти имеют право использовать административное принуждение, мало кто будет дожидаться осуществления этого права. Но довольно непросто понять, как правительство могло упорствовать в своих заблуждениях,утверждая в том же самом документе, что теперь "государство должно сказать, каково наилучшее использование ресурсов в национальных интересах" и "дать нации экономическое задание: оно должно сказать, что именно обладает наибольшей важностью и какими должны быть цели политики".
  Конечно, шестилетнее социалистическое правление в Англии не произвело ничего подобного тоталитарному государству. Но те,кто заявляют, что этим фактом опровергается главный тезис "Дороги к рабству", не поняли одного из основных утверждений: самое важное изменение, которое происходит в ситуации широкого правительственного контроля, - это изменение психологическое; изменяется человеческий характер. Такое всегда происходит медленно; этот процесс занимает не пару-тройку лет, а, может быть, охватывает одно-два поколения. Важно то,что политические идеалы народа и его отношение к власти являются не только следствием, но и причиной формирования политических институтов, при которых он живет. Помимо прочего, это значит, что даже прочная традиция политических свобод не является панацеей, поскольку опасность как раз в том и заключается,что новые учреждения и новая политика постепенно подрывают и разрушают свободный дух. Разумеется, последствия можно предотвратить, если этот дух сохраняется и народ не только отвергает партию, которая вела его все дальше по опасному пути, но также осознает природу опасности и решительно меняет курс. Пока нет достаточных оснований полагать, что в Англии это уже произошло.
  Однако изменения, которые претерпел характер британского народа - не только при правительстве лейбористов, но и на протяжении гораздо более долгого периода, когда он пользовался благодеяниями патерналистского "государства всеобщего благосостояния", - вряд ли можно с чем-то спутать. Эти изменения непросто продемонстрировать, но их легко ощутить, когда живешь в этой стране. В качестве иллюстрации я могу привести несколько примечательных пассажей из социологического обзора проблемы того, как чрезмерное регулирование воздействует на молодежную ментальность. Речь здесь идет о ситуации, которая сложилась до прихода лейбористского правительства,™ есть в то время,когда была впервые опубликована "Дорога к рабству"; имеются в виду последствия установлений военного вреимени, которые лейбористы сделали постоянными:
  Прежде всего именно в городе область факультативного сходит на нет. В школе, на работе, в поездках туда и обрат-но,даже в самом процессе оборудования и снабжения домашнего хозяйства многие виды деятельности, доступные человеку, либо запрещены, либо, напротив, предписаны. Образованы специальные агентства, или гражданские консультации (Citizen's Advice Bureaus), цель которых - провести озадаченных граждан через лес правил и указать особо настойчивым на те редкие поляны, где частное лицо еще может сделать выбор... [Городской парень] поставлен в такие условия, что он не может пальцем шевельнуть, не вспомнив сначала о предписаниях. Распорядок обычного дня обычного городского юноши показывает,что он тратит огромное количество своего дневного времени, выполняя то, что предписано директивами, в составлении которых он не принимал никакого участия, целей которых он, как правило, не понимает и об уместности которых он не способен судить.... Наблюдая за своими родителями,за своими старшими братьями и сестрами, он обнаруживает, что они так же связаны предписаниями, как и он. Он видит, что они настолько привыкли к этому состоянию дел, что очень редко планируют и осуществляют по собственному почину какие-либо новые социальные действия или начинания. Поэтому он не готовится к какому-то будущему, когда ему самому или кому-то другому пригодится способность брать на себя ответственность... [Молодежь] вынуждена сносить так много внешнего и, на ее взгляд, бессмысленного контроля, что начинает искать выход в настолько полном отсутствии дисциплины, насколько они только могут себе это позволить9.
  Нужно ли считать слишком пессимистичным опасение, что поколение, выросшее в таких условиях, вряд ли сбросит привычные оковы? И разве это описание не подтверждает полностью предсказание Токвиля о новом виде рабства, когда,
  9 Barnes L. J. Youth Service in an English County: A Report Prepared for King
  George's Jubilee Trust. London, 1945.
  после того как все граждане поочередно пройдут через крепкие объятия правителя и он вылепит из них то, что ему необходимо, он простирает свои могучие длани на общество в целом. Он покрывает его сетью мелких, витиеватых, единообразных законов, которые мешают наиболее оригинальным умам и крепким душам вознестись над толпой. Он не сокрушает волю людей, но размягчает ее, сгибает и направляет; он редко побуждает к действию,но постоянно сопротивляется тому,чтобы кто-то действовал по своей инициативе; он ничего не разрушает, но препятствует рождению нового; он не тиранит, но мешает, подавляет, нервирует, гасит, оглупляет и превращает в конце коцов весь народ в стадо пугливых и трудолюбивых животных, пастырем которых выступает правительство. Я всегда был уверен,что подобная форма рабства, тихая, размеренная и мирная, картину которой я только что изобразил, могла бы сочетаться,хоть это и трудно себе представить, с некоторыми внешними атрибутами свободы и что она вполне может установиться даже в тени народной свободы10.
  Токвиль не сказал, однако, о том,как долго власть будет оставаться в руках благонамеренных деспотов, если любая бандитская группировка сможет без труда навсегда остаться у власти,презрев все традиционные приличия политической жизни.
  Может быть, мне также имеет смысл напомнить читателям, что я никогда не обвинял социалистические партии в преднамеренном стремлении построить тоталитарный режим и даже не подозревал лидеров старых социалистических движений в таких наклонностях. Мысль, которую я излагал в своей книге и в правоте которой меня еще больше укрепил опыт Британии, заключается в том,что непредвиденные, но неизбежные последствия социали-стического планирования создают состояние дел, при котором, если мы будем продолжать эту политику, тоталитарные силы непременно возьмут верх. Я прямо говорю, что "социализм можно осуществить на практике только с помощью методов,отвергаемых большинством социалистов", а затем добавляю, что пользоваться этими методами "старым социалистическим партиям не хватало безжалостности,необходимой для практического решения поста-вленных ими задач", и что "им мешали их демократические идеалы". Боюсь, после правления лейбористов возникло впечатление, что британские социалисты отказываются от этих демократических идеалов с еще большей легкостью,чем за четверть века до того делали их сотоварищи - немецкие социалисты. Действительно, немецкие социал-демократы в 1920-е годы при аналогичных и даже более тяжелых экономических условиях ни разу не подошли к тоталитарному планированию так же близко, как правительство британских лейбористов.
  10 Токвиль А. де. Демократия в Америке. Кн. II. Ч. IV. Гл. VI [М., 2000. С. 497; пер.
  Б.Н. Ворожцова]. Нужно прочесть всю главу, чтобы понять, насколько прозорливо Токвиль предсказал психологические последствия современного "государства всеобщего благосостояния". Между прочим, частым упоминанием "нового рабства" у Токвиля подсказано заглавие настоящей книги.
  Поскольку я не могу подробно рассмотреть здесь последствия этой полититики,я процитирую обобщающие суждения других наблюдателей, которых труднее заподозрить в предвзятости их мнений. Самая убийственная критика произвучала, что характерно,из уст бывших членов лейбористской партии. Так,г-н Айвор Томас в своей книге, призванной, очевидно, объяснить, почему он покинул ряды партии, приходит к выводу, что "с точки зрения фундаментальных человеческих свобод коммунизм, социализм и национал-социализм мало чем разнятся друг от друга. Все они являются примерами коллективистского или тоталитарного государ-ства... По своей сути настоящий социализм - тоже самое,что коммунизм и мало чем отличается от фашизма"11.
  Причины серьезного роста административного произвола и последующего разрушения правозаконности - заботливо построенного основания британских свобод - обсуждаются в 6-й главе. Этот процесс начался, разумеется,задолго до прихода к власти последнего правительства лейбористов и обострился во время войны. Однако попытки экономического планирования, предпринятые лейбористами, довели процесс до той точки, когда уже нельзя сказать с уверенностью, по-прежнему ли господствует в Британии законность. "Новый деспотизм", о котором лорд главный судья пре-дупреждал Британию четверть века тому назад, из опасности, по мнению журнала The Economist, превратился в установленный факт12.Это деспотизм,осуществляемый добросовестной и честной бюрократией во имя того, что ей искренне представляется благом страны. Тем не менее это произвол власти, практически свободной от парламентского контроля, и механизм ее осуществления может быть эффективно использован для любой другой цели, помимо тех благономеренных целей, для достижения которых он используется сейчас. Я не думаю, что выступавший недавно видный британский юрист сильно преувеличивал, анализируя эти тенденции, когда пришел к заключению, что "сегодня в Британии мы живем на грани диктатуры. Переход к ней будет простым, быстрым и может быть совершен на совершенно законных основаниях. В этом направлении было уже сделано немало шагов, чему способствует полнота власти, которой обладает сегодняшнее правительство, и отсутствие настоящего контроля, такого, как условия письменной конституции
  12 См. статью, опубликованную в номере от 19 июня 1954 года, где обсужда-
  ется доклад по поводу официального расследования, проведенного по запросу
  Министерства сельского хозяйства (Report on the Public Inquiry Ordered by the
  Minister of Agriculture into the Disposal of Land at Crichel Down. Cmd 9176. London: H. M.
  Staionery Office, 1954) - этот документ заслуживает самого внимательного изучения
  всеми, кто интересуется психологией бюрократического планирования.
  
  
  
  11 Thomas I. The Socialist Tragedy. London: Latimer House Ltd., 1949. P. 241-242.
  
  или существование эффективно действующей палаты общин, так что количество шагов, которое осталось предпринять, сравнительно невелико"13.
  Более детальный анализ экономической политики британских лейбористов и ее последствий читатель найдет в книге профессора Джона Джюикса "Испытание планированием"14. Это лучшее из известных мне обсуждений конкретных явлений, рассматриваемых в моей книге на теоретическом уровне. "Испытание планированием" является лучшим дополнением к "Дороге к рабству", которое только можно себе представить, и преподносит урок, значение которого выходит далеко за пределы Великобритании.
  Сейчас представляется маловероятным,что если в Великобритании к власти придет еще одно лейбористское правительство,™ оно возобновит эксперименты с широкомасштабной национализацией и планированием. Но в Британии, так же как в других странах, поражение систематического социализма дало тем, кто озабочен сохранением свободы,лишь временную передышку,в продолжение которой необходимо критически пересмотреть наши амбиции и отказаться от части социалистического наследства, представляющей опасность для свободного общества. Без такого пересмотра концепции нашего социального развития и его целей мы будем по-прежнему плыть по течению в том же направлении, в котором, только чуть быстрее, повел бы нас настоящий социализм.
  
  13
  
  Keeton G. W. The Passing of Parliament. London, 1952.
  
  14
  
  Jewkes J. Ordeal by Planning. London: Macmillan & Co., 1948.
  
  Предисловие к изданию 1944 года
  Когда профессионал, занимающийся общественными науками, пишет политическую книгу, его долг - прямо об этом сказать. Это политическая книга, и я не хочу делать вид, что речь идет о чем-то другом, хотя мог бы обозначить ее жанр каким-нибудь более изысканным термином, скажем, социально-философское эссе. Впрочем, каким бы ни было название книги, все, что я в ней пишу, вытекает из моей приверженности определенным фундаментальным ценностям. И мне кажется, что я исполнил и другой свой не менее важный долг, полностью прояснив в самой книге, каковы же те ценности, на которые опираются все высказанные в ней суждения.
  К этому остается добавить, что, хотя это и политическая книга, я абсолютно уверен, что изложенные в ней убеждения не являются выражением моих личных интересов. Я не вижу причин, по которым общество того типа, который я, очевидно, предпочитаю, давало бы мне какие-то привилегии по сравнению с большинством моих сограждан. В самом деле, как утверждают мои коллеги-социалисты, я как экономист занимал бы гораздо более заметное место в обществе, против которого я выступаю (если, конечно, сумел бы принять их взгляды). Я точно так же уверен, что мое несогласие с этими взглядами не является следствием воспитания, поскольку именно их я придерживался в юном возрасте и именно они заставили меня посвятить себя профессиональным занятиям экономикой. Для тех же, кто, как это теперь принято, готов в любом изложении политической позиции усматривать корыстные мотивы, позволю себе добавить, что у меня есть все причины, чтобы не писать и не публиковать эту книгу. Она, без сомнения, заденет многих, с кем я хотел бы сохранить дружеские отношения. Из-за нее мне пришлось отложить другую работу, которую я, по большому счету, считаю более важной и чувствую себя к ней лучше подготовленным. Наконец, она повредит восприятию результатов моей в собственном смысле исследовательской деятельности, к которой я чувствую подлинную склонность.
  
  Если, несмотря на это, я все же счел публикацию этой книги своим долгом, то только в силу странной и чреватой непредсказуемыми последствиями ситуации (вряд ли заметной для широкой публики), сложившейся ныне в дискуссиях о будущей экономической политике. Дело в том, что большинство экономистов были в последнее время втянуты в военные разработки и сделались немы благодаря занимаемому ими официальному положению. В результате общественное мнение по этим вопросам формируют сегодня в основном дилетанты, любители ловить рыбку в мутной воде или сбывать по дешевке универсальное средство от всех болезней. В этих обстоятельствах тот,у кого еще есть время для литературной работы, вряд ли имеет право держать про себя опасения, которые, наблюдая современные тенденции, многие разделяют, но не могут высказать. В иных обстоятельствах я бы с радостью предоставил вести спор о национальной политике людям и более авторитетным, и более сведущим в этом деле.
  Основные положения этой книги были впервые кратко изложены в статье "Свобода и экономическая система", опубликованной в апреле 1938 года в журнале Contemporary Review, а в 1939 году перепечатанной в расширенном варианте в одной из общественно-политических брошюр, которые выпускало под редакцией проф. Г. Д. Гидеонса издательство Чикагского университета. Я благодарю издателей обеих этих публикаций за разрешение перепечатать из них некоторые отрывки.
  
  Дорога к рабству
  Социалистам всех партий
  
  
  
  Свобода, в чем бы она ни заключалась, теряется, как правило, постепенно. Давид Юм
  
  Думаю, я любил бы свободу во все времена,
  но в нынешнее время я готов преклоняться перед ней.
  Алексис де Токвиль
  
  
  
  
  
  Введение
  
  
  
  Больше всего раздражают те исследования, которые вскрывают родословную идей. Лорд Актон
  События современности тем отличаются от событий исторических, что мы не знаем, к чему они ведут. Оглядываясь назад, мы можем понять события прошлого, прослеживая и оценивая их последствия. Но текущая история для нас не история. Она устремлена в неизвестность, и мы почти никогда не можем сказать, что нас ждет впереди. Все было бы иначе, будь у нас возможность прожить во второй раз одни и те же события, зная заранее, каков будет их результат. Мы бы смотрели тогда на вещи совсем другими глазами, и в том, что ныне едва замечаем, усматривали бы предвестие будущих перемен. Быть может, это и к лучшему, что такой опыт для человека закрыт, что он не ведает законов, которым подчиняется история.
  И все же, хотя история и не повторяется буквально и, с другой стороны, никакое развитие событий не является неизбежным, мы можем извлекать уроки из прошлого, чтобы предотвращать повторение каких-то процессов. Не обязательно быть пророком, чтобы сознавать надвигающуюся опасность. Иногда сочетание опыта и заинтересованности вдруг позволяет одному человеку увидеть вещи под таким углом,под которым другие этого еще не видят.
  Последующие страницы являются результатом моего личного опыта. Дело в том, что мне дважды удалось как бы прожить один и тот же период, по крайней мере дважды наблюдать очень схожую эволюцию идей. Такой опыт вряд ли доступен человеку, живущему все время в одной стране, но если жить подолгу в разных странах, то при определенных обстоятельствах он оказывается достижимым. Дело в том, что мышление большинства цивилизованных наций подвержено в основном одним и тем же влияниям, но проявляются они в разное время и с различной скоростью. Поэтому, переезжая из одной страны в другую, можно иногда дважды стать свидетелем одной и той же стадии интеллектуального развития.
  
  Чувства при этом странным образом обостряются. Когда слышишь во второй раз мнения или призывы, которые уже слышал двадцать или двадцать пять лет назад, они приобретают второе значение, воспринимаются как симптомы определенной тенденции, как знаки, указывающие если не на неизбежность, то во всяком случае на возможность такого же, как и в первый раз, развития событий.
  Пожалуй, настало время сказать истину, какой бы она ни показалась горькой: страна, судьбу которой мы рискуем повторить,- это Германия. Правда, опасность еще не стоит у порога, и ситуация в Англии и США еще достаточно далека от того,что мы наблюдали в последние годы в Германии. Но хотя нам предстоит еще долгий путь, надо отдавать себе отчет, что с каждым шагом будет все труднее возвращаться назад. И если по большому счету мы являемся хозяевами своей судьбы, то в конкретной ситуации выступаем как за-ложники идей, нами самими созданных. Только вовремя распознав опасность, мы можем надеяться справиться с ней.
  Современные Англия и США не похожи на гитлеровскую Германию,какой мы узнали ее в ходе этой войны. Но всякий, кто станет изучать историю общественной мысли, вряд ли пройдет мимо отнюдь не поверхностного сходства между развитием идей, происходившим в Германии во время и после Первой мировой войны, и нынешними веяниями, распространившимися в демократических странах. Здесь созревает сегодня такая же решимость сохранить организационные структуры, созданные в стране для целей обороны, чтобы использовать их впоследствии для мирного созидания. Здесь развиваются такое же презрение к либерализму XIX века, та-кой же лицемерный "реализм", такая же фаталистическая готовность принимать "неотвратимые тенденции". И по крайней мере девять из каждых десяти уроков, которые наши горластые реформаторы призывают нас извлечь из этой войны, - это в точности те уроки, которые извлекли из прошлой войны немцы и благодаря которым была создана нацистская система. У нас еще не раз возникнет в этой книге возможность убедиться,что и во многих других отношениях мы идем по стопам Германии, отставая от нее на пятнадцать - двадцать пять лет. Об этом не любят вспоминать, но не так уж много минуло с тех пор, когда прогрессисты рассматривали социалистическую политику Германии как пример для подражания, так же как в недавнем времени все взоры сторонников прогресса были устремлены на Швецию. А если углубляться в прошлое дальше, нельзя не вспомнить, насколько глубоко повлияли немецкая политика и идеология на идеалы целого поколения англичан и отчасти американцев накануне Первой мировой войны.
  Более половины своей сознательной жизни автор провел у себя на родине, в Австрии, в тесном соприкосновении с немецкой интеллектуальной средой, а вторую половину - в США и Англии. В этот второй период в нем постоянно росло убеждение, что силы, уничтожившие свободу в Германии, действуют и здесь, хотя бы отчасти, причем характер и источники опасности осознаются здесь хуже, чем в свое время в Германии. Здесь до сих пор не увидели в полной мере трагедии, происшедшей в Германии, где люди доброй воли, считавшиеся образцом и вызывавшие восхищение в демократических странах, открыли дорогу силам,которые теперь воплощают все самое для нас ненавистное. Наши шансы избежать такой судьбы зависят от нашей трезвости, от нашей готовности подвергнуть сомнению взращиваемые сегодня надежды и устремления и отвергнуть их, если они заключают в себе опасность. Пока же все говорит о том, что у нас недостает интеллектуального мужества, необходимого для признания своих заблуждений. Мы до сих пор не хотим видеть,что расцвет фашизма и нацизма был не реакцией на социалистические тенденции предшествовавшего периода, а неизбежным продолжением и развитием этих тенденций. Многие не желают признавать этого факта даже после того, как сходство худших проявлений режимов в коммунистической России и фашистской Германии выявилось со всей отчетливостью. В результате многие, отвергая нацизм как идеологию и искренне не приемля любые его проявления, руководствуются при этом в своей деятельности идеалами, воплощение которых открывает прямую дорогу к ненавистной им тирании.
  Любые параллели между путями развития различных стран, конечно,обманчивы. Но мои доводы строятся не только на таких параллелях. Не настаиваю я и на неизбежности того или иного пути. (Если бы дело обстояло так фатально,не было бы смысла все это писать.) Я утверждаю, что можно обуздать определенные тенденции, если вовремя дать людям понять, на что реально направлены их усилия. До недавнего времени надежда быть услышанным была, однако, невелика. Теперь же, на мой взгляд, момент для серьезного обсуждения всей этой проблемы в целом созрел. И дело не только в том,что серьезность ее сегодня признают все больше людей; появились еще и дополнительные причины, заставляющие взглянуть правде в глаза.
  Кто-то, быть может, скажет, что сейчас не время поднимать вопрос,вызывающий такое острое столкновение мнений. Но социализм, о котором мы здесь говорим, - это не партийная проблема, и то,что мы обсуждаем,не имеет ничего общего с дискуссиями,ко-торые идут между политическими партиями. То, что одни группы хотят иметь больше социализма, а другие меньше, что одни призывают к нему исходя из интересов одной части общества, а другие - другой, - все это не касается сути дела. Случилось так, что люди, имеющие возможность влиять на ход развития страны, все в той или иной мере социалисты. Потому и стало немодным подчеркивать ныне приверженность социалистическим убеждениям, что факт этот стал всеобщим и очевидным. Едва ли кто-нибудь сомневается в том, что мы должны двигаться к социализму, и все споры касаются лишь деталей такого движения, необходимости учитывать интересы тех или иных групп.
  Мы движемся в этом направлении, потому что такова воля большинства,таковы преобладающие настроения.Но объективных факторов, делающих движение к социализму неизбежным, не было и нет. (Мы еще коснемся ниже мифа о "неизбежности" планирования.) Главный вопрос - куда приведет нас это движение.И если люди, чья убежденность является опорой этого движения, начнут разделять сомнения,которые сегодня высказывает меньшинство,разве не отшатнутся они в ужасе от мечты,волновавшей умы в течение полувека, не откажутся от нее? Куда заведут нас мечты всего нашего поколения - вот вопрос, который должна решать не одна какая бы то ни была партия, а каждый из нас. Можно ли представить себе большую трагедию, если мы, пытаясь сознательно решить вопрос о будущем и ориентируясь на высокие идеалы, невольно создадим в реальности полную противоположность того,к чему стремимся?
  Есть и еще одна насущная причина, заставляющая нас сегодня серьезно задуматься, какие силы породили национал-социализм. Мы таким образом сможем лучше понять, против какого врага мы воюем. Вряд ли надо доказывать,что мы пока еще плохо знаем, каковы те позитивные идеалы, которые мы отстаиваем в этой войне. Мы знаем,что мы защищаем свободу строить нашу жизнь,руково-дствуясь собственными идеями. Это много, но не все. Этого недостаточно, чтобы сохранять твердость убеждений при столкновении с врагом,использующим в качестве одного из основных видов оружия пропаганду, причем не только грубую, но порой и весьма утонченную. И этого будет тем более недостаточно, когда после победы мы столкнемся с необходимостью противостоять последствиям этой пропаганды, которые, несомненно, будут еще долго давать о себе знать как в самих странах оси, так и в других государствах, которые испытывают ее влияние. Мы не сможем таким образом ни убедить других воевать на нашей стороне из солидарности с нашими идеалами, ни строить после победы новый мир, заведомо безопасный и свободный.
  Это прискорбно,но это факт:весь опыт взаимодействия де-мократических стран с диктаторскими режимами в довоенный период, так же как впоследствии их попытки вести собственную пропаганду и формулировать задачи войны,обнаружили внутреннюю невнятность, неопределенность собственных целей, которую можно объяснить только непроясненностью идеалов и непониманием природы глубинных различий, существующих между ними и их врагом. Мы сами себя ввели в заблуждение, ибо, с одной стороны, верили в искренность деклараций противника, а с другой - отказывались верить,что враг искренно исповедует некоторые убеждения, которые исповедуем и мы. Разве не обманывались и левые, и правые партии, считая,что национал-социалисты выступают в защиту капитализма и противостоят социализму во всех его формах? Разве не предлагали нам в качестве образца то одни, то другие элементы гитлеровской системы так, будто они не являются интегральной частью единого целого и могут безболезненно и безопасно со-четаться с формами жизни свободного общества, на страже которого мы хотели бы стоять? Мы совершили множество очень опасных ошибок как до, так и после начала войны только потому, что не понимали как следует своего противника. Складывается впечатление, что мы попросту не хотим понимать, каким путем возник тоталитаризм, потому что это понимание грозит разрушить некоторые дорогие нашему сердцу иллюзии.
  Мы до тех пор не сможем успешно взаимодействовать с немцами, покуда не дадим себе отчета, какими они движимы ныне идеями и каково происхождение этих идей. Рассуждения о внутренней порочности немцев как нации, которые можно услышать в последнее время довольно часто, не выдерживают никакой критики и звучат не слишком убедительно даже для тех, кто их выдвигает. Не говоря уже о том, что они дискредитируют целую плеяду английских мыслителей, постоянно обращавшихся на протяжении последнего столетия к немецкой мысли и черпавших из нее все лучшее (впрочем, не только лучшее). Вспомним, к примеру, что когда Джон Стюарт Милль писал восемьдесят лет назад свое блестящее эссе "О свободе", он вдохновлялся прежде всего идеями двух немцев - Гёте и Вильгельма фон Гумбольдта1. С другой стороны, двумя наиболее влиятельными предтечами идей национал-социализма были шотландец и англичанин - Томас Карлейль и Хьюстон Стюарт Чембер-лен. Одним словом, такие рассуждения не делают чести их авторам, ибо, как легко заметить, они являют собой весьма грубую модификацию немецких расовых теорий.
  Проблема вовсе не в том,почему немцы порочны (наверное, сами по себе они не лучше и не хуже других наций), а в том, каковы условия, благодаря которым в течение последних семидесяти лет в немецком обществе набрали силу и стали доминирующими определенные идеи, и почему в результате этого к власти в Германии пришли определенные люди. И если мы будем испытывать ненависть про сто ко в сему немецкому, а не к этим идеям, овладевшим сегодня умами немцев, мы вряд ли поймем, с какой стороны нам грозит реальная опасность. Такая установка - это чаще всего просто попытка убежать от реальности, закрыть глаза на процессы, происходящие отнюдь не только в Германии, попытка, которая объясняется неготовностью пересмотреть идеи, заимствованные у немцев и вводящие нас не меньше, чем самих немцев, в заблуждение. Сводить нацизм к испорченности немецкой нации опасно вдвойне, ибо под этим предлогом легко навязывать нам те самые институты, которые и являются реальной причиной этой испорченности.
  1 Тем, кто в этом сомневается, могу порекомендовать обратиться к свиде-
  тельству лорда Морли, который в своих "Воспоминаниях" называет "общепризнанным" тот факт, что "основные идеи эссе "О свободе" не являются оригинальными, но пришли к нам из Германии".
  Интерпретация событий в Германии и Италии, предлагаемая в этой книге, существенно отличается от взглядов на эти события, высказываемых большинством зарубежных наблюдателей и политических эмигрантов из этих стран. И если моя точка зрения является правильной, то она одновременно позволит объяснить, почему эмигранты и корреспонденты английских и американских газет, в большинстве своем исповедующие социалистические воззрения, не могут увидеть эти события в их подданном виде. Поверхностная и в конечном счете неверная теория, сводящая национал-социализм просто к реакции, сознательно спровоцированной группами, привилегиям и интересам которых угрожало наступление социализма, находит поддержку у всех, кто в свое время активно участвовал в идеологическом движении,закончившемся победой национал-социализма, но в определенный момент вступил в конфликт с нацистами и вынужден был покинуть свою страну. Но то, что эти люди составляли единственную сколько-нибудь заметную оппозицию нацизму, означает лишь, что в широком смысле практически все немцы стали социалистами и что либерализм в первоначальном его понимании полностью уступил место социализму. Я попробую показать, что конфликт между "левыми" силами и "правыми" национал-социалистами в Германии - это неизбежный конфликт, всегда возникающий между соперничающими со-циалистическими фракциями. И если моя точка зрения верна, то из этого следует,что эмигранты-социалисты, продолжающие придерживаться своих убеждений, в действительности способствуют, пусть с лучшими намерениями, вступлению страны, предоставившей им убежище, на путь, пройденный Германией.
  2 Определенное родство между социализмом и организацией прусского
  государства несомненно. Оно признавалось уже первыми французскими социалистами. Еще задолго до того, как идеал управления целой страной по принципу управления фабрикой стал вдохновлять социалистов XIX столетия, прусский поэт Новалис жаловался, что "ни одна страна никогда не управлялась настолько по образцу фабрики, как Пруссия после смерти Фридриха Вильгельма" (см.: Novalis [HardenbergF. von]. Glauben und Liebe, oder der Konig und die Konigin [1798]).
  Я знаю, что многих моих английских друзей шокируют по-луфашистские взгляды, высказываемые нередко немецкими беженцами, которые по своим убеждениям являются несомненными социалистами. Англичане склонны объяснять это немецким происхождением эмигрантов, на самом же деле причина в их социалистических воззрениях. Просто у них была возможность продвинуться в развитии своих взглядов на несколько шагов дальше по сравнению с английскими или американскими социалистами. Разу-меется, немецкие социалисты получили у себя на родине значительную поддержку благодаря особенностям прусской традиции. Внутреннее родство пруссачества и социализма, бывших в Германии предметом национальной гордости, только подчеркивает мою основную мысль2. Но было бы ошибкой считать, что национальный дух, а не социализм привел к развитию тоталитарного режима в Германии. Ибо вовсе не пруссачество, но доминирование социалистических убеждений роднит Германию с Италией и Россией. И национал-социализм родился не из привилегированных классов, где царили прусские традиции, а из толщи народных масс.
  
  I. Отвергнутый путь
  
  
  
  Главный тезис данной программы вовсе не в том, что система свободного предпринимательства, ставящего целью получение прибыли, потерпела фиаско в этом поколении, но в том, что ее осуществление еще не началось. Франклин Рузвельт
  Когда цивилизация делает в своем развитии неожиданный поворот, когда вместо ожидаемого прогресса мы вдруг обнаруживаем, что нам со всех сторон грозят опасности, как будто возвращающие нас к эпохе варварства, мы готовы винить в этом кого угодно, кроме самих себя. Разве мы не трудились в поте лица, руководствуясь самыми светлыми идеалами? Разве не бились самые блестящие умы над тем, как сделать этот мир лучше? Разве не с ростом свободы, справедливости и благополучия были связаны все наши надежды и упования? И если результат настолько расходится с целями, если вместо свободы и процветания на нас надвинулись рабство и нищета, разве не является это свидетельством того, что дело вмешались темные силы, исказившие наши намерения, что мы стали жертвами какой-то злой воли, которую, прежде чем мы выйдем вновь на дорогу к счастливой жизни, нам предстоит победить? И как бы по-разному ни звучали наши ответы на вопрос "кто виноват?" - будь то злонамеренный капиталист, порочная природа какой-то нации, глупость старшего поколения или социальная система, с которой мы тщетно боремся вот уже в течение полувека, - все мы абсолютно уверены (по крайней мере, были до недавнего времени уверены) в одном: основные идеи,которые были общепризнанными в предыдущем поколении и которыми до сих пор руководствовались люди доброй воли, осуществляя преобразования в нашей общественной жизни, не могут оказаться ложными. Мы готовы принять любое объяснение кризиса, переживаемого нашей цивилизацией, но не можем допустить мысли, что этот кризис является следствием принципиальной ошибки,
  
  допущенной нами самими, что стремление к некоторым дорогим для нас идеалам приводит совсем не к тем результатам, на которые мы рассчитывали.
  Сегодня, когда вся наша энергия направлена к достижению победы, мы с трудом вспоминаем,что и до начала войны ценности, за которые мы теперь сражаемся, находились под угрозой в Англии и разрушались в других странах. Будучи участниками и свидетелями смертельного противоборства различных наций, отстаивающих в этой борьбе разные идеалы, мы должны помнить, что данный конфликт был первоначально борьбой идей, происходив-шей в рамках единой европейской цивилизации, и те тенденции, кульминацией которых стали нынешние тоталитарные режимы, не были напрямую связаны со странами, ставшими затем жертвами идеологии тоталитаризма. И хотя сейчас главная задача - выиграть войну, надо понять, что победа даст нам лишь дополнительный шанс разобраться в кардинальных для нашего развития вопросах и найти способ избежать судьбы, постигшей родственные цивилизации.
  В наши дни оказывается довольно трудно думать о Германии и Италии или же о России не как о других мирах, а как о ветвях общего древа идей, в развитие которого мы тоже внесли свою лепту. Во всяком случае, поскольку речь идет о противниках, проще и удобнее считать их иными, отличными от нас и пребывать в уверенности, что то, что случилось там, не могло произойти здесь. Однако история этих стран до установления в них тоталитарных режимов в основном содержит хорошо знакомые нам реалии. Внешний конфликт явился результатом трансформации общеевропейской мысли - процесса, в котором другие страны продвинулись существенно дальше, чем мы, и потому вступили в противоречие с нашими идеалами. Но вместе с тем эта трансформация не могла не затронуть и нас.
  Пожалуй, англичанам особенно трудно понять, что идеи и человеческая воля сделали этот мир таким,каков он есть (хотя люди и не рассчитывали на такие результаты, но, даже сталкиваясь с реальностью фактов, не склонны были пересматривать свои представления), именно потому, что в этом процессе трансформации английская мысль, по счастью, отстала от мысли других народов Европы. Мы до сих пор думаем об идеалах как только об идеа-лах, которые нам еще предстоит реализовать, и не отдаем себе отчета в том, насколько существенно за последние двадцать пять
   лет они уже изменили и весь мир, и нашу собственную страну. Мы уверены, что до последнего времени жили по принципам, туманно называемым идеологией XIX столетия, или laissez-faire. И если сравнивать Англию с другими странами или исходить из позиции сторонников ускорения преобразований, такая уверенность отчасти имеет под собой основания. Но хотя вплоть до 1931 года Англия, как и США, очень медленно продвигалась по пути, уже пройденному другими странами, даже в то время мы зашли уже так далеко, что только те, кто помнит времена до Первой мировой войны, знают, как выглядел мир в эпоху либерализма1.
  1 В самом деле, уже в 1931 году в "Отчете Макмиллана" можно было
  прочитать о "наблюдающейся в последние годы перемене в самом подходе правительства к своим функциям и усилении тенденции кабинета министров независимо от партийной принадлежности все более активно управлять жизнью граждан". И далее: "Парламент проводит все больше законодательных актов, непосредственно регулирующих повседневные занятия населения, и вмешивается в дела, прежде считавшиеся не входящими в его компетенцию". И это написано еще до того, как в конце того же года Англия наконец решилась на кардинальный поворот и в период 1931-1939 годов до неузнаваемости преобразовала свою экономику.
  Однако главное - и в этом мало кто отдает себе сегодня отчет - это не масштабы перемен, происходивших при жизни предыдущего поколения, но тот факт,что перемены эти знаменуют кардинальную смену направления эволюции наших идей и нашего общественного устройства. На протяжении двадцати пяти лет, пока призрак тоталитаризма не превратился в реальную угрозу, мы неуклонно удалялись от фундаментальных идей, на которых было построено здание европейской цивилизации. Путь развития,на который мы ступили с самыми радужными надеждами, привел нас прямо к ужасам тоталитаризма. И это было жестоким ударом для целого поколения, представители которого до сих пор отказываются усматривать связь между двумя этими фактами. Но такой результат только подтверждает правоту основоположников философии либерализма, последователями которых мы все еще склонны себя считать.Мы последовательно отказались от экономической свободы, без которой свобода личная и политическая в прошлом никогда не существовала. И хотя величайшие политические мыслители XIX века - де Токвиль и лорд Актон - совершенно недвусмысленно утверждали, что социализм означает рабство, мы медленно, но верно продвигались в направлении к социализму. Теперь же, когда буквально у нас на глазах появились новые формы рабства, оказалось,что мы так прочно забыли эти предостережения,что не можем увидеть связи между этими двумя вещами2.
  Современные социалистические тенденции означают решительный разрыв не только с идеями, родившимися в недавнем прошлом,но и со всем процессом развития западной цивилизации. Это становится совершенно ясно, если рассматривать нынешнюю ситуацию в более масштабной исторической перспективе. Мы демонстрируем удивительную готовность расстаться не только со взглядами Кобдена и Брайта, Адама Смита и Юма или даже Локка и Мильтона, но и с фундаментальными ценностями нашей цивилизации, восходящими к античности и христианству. Вместе с либерализмом XVIII-XIX веков мы отметаем принципы индиви-дуализма,унаследованные от Эразма и Монтеня, Цицерона и Тацита, Перикла и Фукидида.
  2 Почти полностью забыты сегодня и гораздо более поздние предостереже-
  ния, сбывшиеся с ужасающей точностью. Не прошло и тридцати лет с тех пор, как Хилэр Беллок писал в книге, объясняющей события, происшедшие с тех пор в Германии, лучше, чем любое исследование, написанное постфактум: "Воздействие социалистического учения на капиталистическое общество приведет к появлению новообразования, не сводимого к породившим его источникам, - назовем его государством всеобщего порабощения" (Belloc H. The Servile State. [London; Edinburgh,] 1913. P. XIV).
  Нацистский лидер, назвавший национал-социалистическую революцию "контрренессансом", быть может, и сам не подозревал, в какой степени он прав. Это был решительный шаг на пути разрушения цивилизации, создававшейся начиная с эпохи Возрождения и основанной прежде всего на принципах индивидуализма. Слово "индивидуализм" приобрело сегодня негативный оттенок и ассоциируется с эгоизмом и самовлюбленностью. Но противопоставляя индивидуализм социализму и иным формам коллективизма, мы говорим совсем о другом качестве, смысл которого будет проясняться на протяжении всей этой книги. Пока же достаточно будет сказать,что индивидуализм, уходящий корнями в христианство и античную философию,впервые получил полное выражение в период Ренессанса и положил начало той целостности, которую мы называем теперь западной цивилизацией. Его основной чертой является уважение к личности как таковой, т.е. признание абсолютного суверенитета взглядов и наклонностей человека в сфере его жизнедеятельности, какой бы специфической она ни была, и убеждение в том, что каждый человек должен развивать присущие ему даро-вания.Я не хочу употреблять слово "свобода" для обозначения ценностей, господствующих в эту эпоху: значение его сегодня слишком размыто от частого и не всегда уместного употребления. "Терпимость" - вот, может быть, самое точное слово. Оно вполне передает смысл идеалов и ценностей, находившихся в течение этих столетий в зените и лишь недавно начавших клониться к закату, чтобы совсем исчезнуть с появлением тоталитарного государства.
  Постепенная трансформация жестко организованной иерархической системы - преобразование ее в систему, позволяющую людям по крайней мере пытаться самим выстраивать свою жизнь и дающую им возможность выбирать из многообразия различных форм жизнедеятельности те, которые соответствуют их склонностям, - такая трансформация тесно связана с развитием коммерции. Новое мировоззрение,зародившееся в торговых городах северной Италии, распространялось затем по торговым путям на запад и на север, через Францию и юго-западную Германию в Нидерланды и на Британские острова, прочно укореняясь всюду, где не было политической деспотии, способной его задушить. В Нидерландах и Британии оно расцвело пышным цветом и впервые смогло развиваться свободно в течение долгого времени, становясь постепенно краеугольным камнем общественной и политической жизни этих стран. Именно отсюда в конце XVII - XVIII веке оно начало распространяться вновь, уже в более развитых формах, на запад и на восток, в Новый Свет и в Центральную Европу, где опустошительные войны и политический гнет не дали в свое время развиться росткам этой новой идеологии3.
  3 Так, поистине фатальные и до сих пор дающие о себе знать последствия
  имели для Европы подчинение и частичное уничтожение немецкой буржуазии владетельными князьями в XV-XVI веках.
  На протяжении всего этого периода новой истории Европы генеральным направлением развития было освобождение индивида от разного рода норм и установлений, сковывающих его повседневную жизнедеятельность. И только когда этот процесс набрал достаточную силу, стало расти понимание,что спонтанные и неконтролируемые усилия индивидов могут составить фундамент сложной системы экономической деятельности. Обоснование принципов экономической свободы следовало, таким образом, за развитием экономической деятельности, ставшей незапланированным и нео-жиданным побочным продуктом свободы политической.
  Быть может, самым значительным результатом высвобождения индивидуальных энергий стал поразительный расцвет науки, сопровождавший шествие идеологии свободы из Италии в Англию и дальше. Конечно, и в другие периоды истории человеческая изобретательность была не меньшей. Об этом свидетельствуют искусные автоматические игрушки и другие механические устройства, созданные в то время, когда промышленность еще практически не развивалась (за исключением таких отраслей, как горное дело или производство часов, которые почти не подвергались контролю и ограничениям). Но в основном попытки внедрить в промышленность механические изобретения,в том числе и весьма перспективные, решительно пресекались, как пресекалось и стремление к знанию, ибо всюду должно было царить единомыслие. Взгляды большинства на то, что должно и что не должно, что правильно и что неправильно, прочно закрывали путь индивидуальной инициативе. И только когда свобода предпринимательства открыла дорогу использованию нового знания,все стало возможным - лишь бы нашелся кто-нибудь,кто готов действовать на свой страх и риск, вкладывая свои деньги в те или иные затеи. Лишь с этих пор начинается бурное развитие науки (поощряемое, заметим, вовсе не теми, кто был официально уполномочен заботиться о науке), изменившее за последние сто пятьдесят лет облик нашего мира.
  Как это часто случается,характерные черты нашей цивилизации более зорко отмечали ее противники, а не друзья. "Извечная болезнь Запада: бунт индивида против вида" - так определил силу, действительно создавшую нашу цивилизацию, известный тоталитарист XIX века Огюст Конт. Вкладом XIX столетия в развитие индивидуализма стало осознание принципа свободы всеми общественными классами и систематическое распространение новой идеологии, развивавшейся до этого лишь там, где складывались благоприятные обстоятельства. В результате она вышла за пределы Англии и Нидерландов, захватив весь европейский континент.
  Процесс этот оказался поразительно плодотворным. Всюду, где рушились барьеры, стоявшие на пути человеческой изобретательности, люди получали возможность удовлетворять свои потребности, диапазон которых все время расширялся. И поскольку по мере роста жизненных стандартов в обществе обнаруживались темные стороны, с которыми люди уже не хотели мириться, процесс этот приносил выгоду всем классам. Было бы неверно подходить к событиям этого бурного времени с сегодняшними мерками, оценивать его достижения сквозь призму наших стандартов, которые сами являются отдаленным результатом этого процесса и, несомненно, позволят обнаружить там много дефектов. Чтобы на самом деле понять, что означало это развитие для тех, кто стал его свидетелем и участником в тот период, надо соотносить его результаты с чаяниями и надеждами предшествовавших ему поколений. И с этой точки зрения успех превзошел все самые дерзкие мечты: к началу XX века рабочий человек достиг на Западе такого уровня материального благополучия, личной независимости и уверенности в завтрашнем дне, который за сто лет перед этим казался просто недостижимым.
  Если рассматривать этот период в масштабной исторической перспективе,то, может быть, наиболее значительным последствием всех этих достижений следует считать совершенно новое ощущение власти человека над своей судьбой и убеждение в неограниченности возможностей совершенствования условий жизни. Успехи рождали новые устремления, а по мере того, как многообещающие перспективы становились повседневной реальностью,человек хотел двигаться вперед все быстрее. И тогда принципы, составлявшие фундамент этого прогресса, вдруг стали казаться скорее тормозом, препятствием, требующим немедленного устранения, чем залогом сохранения и развития того, что уже было достигнуто.
  Сама природа принципов либерализма не позволяет превратить его в догматическую систему. Здесь нет однозначных,раз и навсегда установленных норм и правил. Основополагающий принцип заключается в том,что, организуя ту или иную область жизнедеятельности, мы должны максимально опираться на спонтанные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению. Принцип этот применим в бессчетном множестве ситуаций. Одно дело, например, целенаправленно создавать системы, предусматривающие механизм конкуренции, и совсем другое - принимать социальные институты такими, какие они есть. Наверное, ничто так не повредило либерализму, как настойчивость некоторых его привер-женцев,твердолобо защищавших какие-нибудь эмпирические правила, прежде всего laissez-faire. Впрочем, это было в определенном смысле неизбежно. В условиях, когда при столкновении множества заинтересованных, конкурирующих сторон каждый предпринима-тель готов был продемонстрировать эффективность тех или иных мер, в то время как негативные стороны этих мер были не всегда очевидны и зачастую проявлялись лишь косвенно, - в таких условиях требовались именно четкие правила. А поскольку принцип свободы предпринимательства в то время уже не подвергался сом-нению,искушение представить его в виде железного правила, не знающего исключений, было просто непреодолимым.
  В такой манере излагали либеральную доктрину большинство ее популяризаторов. Уязвимость этого подхода очевидна: стоит опровергнуть какой-нибудь частный тезис, и все здание тотчас обрушится. В то же время позиции либерализма оказались ослаблены из-за того, что процесс совершенствования институциональной структуры свободного общества шел очень медленно. Процесс этот непосредственно зависит от того, насколько хорошо мы понимаем природу и соотношение различных социальных сил и представляем себе условия, необходимые для наиболее полной реализации потенциала каждой из них. Этим силам нужны были содействие, поддерж-ка,но прежде всего надо было понять,каковы они.Либерал относится к обществу,как садовник,которому надо знать как можно больше о жизни растения, за которым он ухаживает.
  Любой здравомыслящий человек должен согласиться, что строгие формулы, которые использовались в XIX веке для изложения принципов экономической политики, были только первой попыт-кой,поиском жанра,что нам предстояло еще многое узнать и многому научиться и что путь, на который мы ступили, таил множество неизведанных возможностей. Но дальнейшее продвижение зависело от того, насколько хорошо мы представляли себе природу сил, с которыми имеем дело. Некоторые задачи были предельно ясны, например регулирование денежной системы или контроль монополий. Другие, может быть, менее очевидны, но не менее важны. Часть из них относилась к областям, где правительство имело огромное влияние, которое могло быть использовано во благо или во зло. И у нас были все основания ожидать, что, научившись разбираться в этих проблемах, мы сможем когда-нибудь использовать это влияние во благо.
  Но поскольку движение к тому, что принято называть "позитивными" мерами, было по необходимости медленным, а при осуществлении таких мер либералы могли рассчитывать только на постепенное увеличение благосостояния, которое обеспечивает свобода, им приходилось все время бороться с проектами, угрожавшими самому этому движению. Мало-помалу либерализм приобрел славу "негативного" учения, ибо все, что он мог предложить конкретным людям, - это доля в общем прогрессе. При этом сам прогресс воспринимался уже не как результат политики свободы,
  
  
  
  
  а как нечто само собой разумеющееся. Можно сказать поэтому, что именно успех либерализма стал причиной его заката. Человек, живущий в атмосфере прогресса и достижений, уже не мог мириться с несовершенством, которое стало казаться невыносимым.
  Медлительность либеральной политики вызывала растущее недовольство. К этому добавлялось справедливое возмущение теми, кто, прикрываясь либеральными фразами, отстаивал антиобщественные привилегии. Все это, плюс стремительно растущие запросы общества, привело к тому, что к концу XIX века доверие к основным принципам либерализма стало стремительно падать. То, что было к этому времени достигнуто, воспринималось как надежная собственность, приобретенная раз и навсегда. Люди с жадностью устремляли взор к новым соблазнам, требовали немедленного удовлетворения растущих потребностей и были уверены, что только приверженность старым принципам стоит на пути прогресса. Все более широкое распространение получала точка зрения, что дальнейшее развитие невозможно на том же фундаменте,что общество требует коренной реконструкции. Речь шла при этом не о совершенствовании старого механизма, а о том, чтобы полностью его де-монтировать и заменить другим. И поскольку надежды нового поколения сфокусировались на новых вещах, его представители уже не испытывали интереса к принципам функционирования существующего свободного общества,перестали понимать эти принципы и сознавать, гарантией чего они являются.
  Я не буду обсуждать здесь в деталях, как повлиял на эту смену воззрений некритический перенос в общественные науки методов и интеллектуальных привычек, выработанных в науках технических и естественных, и каким образом представители этих дисциплин пытались дискредитировать результаты многолетнего изучения процессов, происходящих в обществе, которые не укладывались в прокрустово ложе их предвзятых представлений, и применять свое понятие об организации в области, совершенно для этого не подходящей4.
  4 Этот процесс я попытался проанализировать в двух сериях статей:
  "Сциентизм и изучение общества" и "Контрреволюция науки", опубликованных в журнале Economica в 1941-1944 годах [см.: Хайек Ф.А. Контрреволюция науки: Этюды о злоупотреблениях разумом. М., 2003].
  В соответствии с доминирующими сегодня представлениями вопрос о том, как лучше использовать потенциал спонтанных сил, заключенных в свободном обществе, вообще снимается с повестки дня. Мы фактически отказываемся опираться на эти силы, результаты деятельности которых непредсказуемы, и стремимся заменить анонимный, безличный механизм рынка коллективным и "сознательным" руководством, направляющим движение всех социальных сил к заранее заданным целям. Лучшей иллюстрацией этого различия может быть крайняя позиция, изложенная на страницах нашумевшей книги д-ра Карла Манхейма. К его программе так называемого "планирования во имя свободы" мы будем обращаться еще не раз. "Нам никогда не приходилось, - пишет К. Манхейм, - управлять всей системой природных сил, но сегодня мы вынуждены делать это по отношению к обществу... Челове-чество все больше стремится к регуляции общественной жизни во всей ее целокупности, хотя оно никогда не пыталось создать вторую природу"5.
  Примечательно,что эта смена умонастроений совпала с переменой направления, в котором идеи перемещались в пространстве. В течение более чем двух столетий английская общественная мысль пробивала себе дорогу на Восток. Принцип свободы, реализованный в Англии, был, казалось, самой судьбой предназначен распространиться по всему свету. Но где-то около 1870 года экспансии английских идей на Восток был положен предел. С этих пор началось их отступление, и иные идеи (впрочем, вовсе не новые и даже весьма старые) начали наступать с Востока на Запад. Англия перестала быть интеллектуальным лидером в политической и общественной жизни Европы и превратилась в страну, импортирующую идеи. В течение следующих шестидесяти лет центром, где рождались идеи, распространявшиеся на Восток и на Запад, стала Германия. И был ли это Гегель или Маркс, Лист или Шмоллер, Зомбарт или Манхейм, был ли это социализм, принимавший радикальные формы, или просто "организация" и "планирование", - немецкая мысль всюду оказывалась ко двору, и все с готовностью начали воспроизводить у себя немецкие общественные установления.
  5 Mannheim К. Man and Society in an Age of Reconstruction. [London,] 1940.
  P. 175.
  Большинство этих новых идей, в том числе идея социализма, родились не в Германии. Однако именно на немецкой почве они были отшлифованы и достигли своего наиболее полного раз-
  
  вития в последней четверти XIX - первой четверти XX века. Теперь часто забывают, что в этот период Германия была лидером в развитии теории и практики социализма и что задолго до того, как в Англии всерьез заговорили о социализме, в немецком парламенте была уже крупная социалистическая фракция. До недавнего времени теория социализма разрабатывалась почти исключительно в Германии и Австрии, и даже дискуссии, идущие сегодня в России, - это прямое продолжение того, на чем остановились немцы. Многие английские и американские социалисты не подозревают, что вопросы, которые они теперь только поднимают, уже давно и подробно обсуждены немецкими социалистами.
  Интенсивное влияние, которое оказывали все это время в мире немецкие мыслители, подкреплялось не только колоссальным прогрессом Германии в области материального производства, но, и даже в большей степени, огромным авторитетом немецкой философской и научной школы, завоеванным на протяжении последнего столетия, когда Германия вновь стала полноправным и, пожалуй, ведущим членом европейской цивилизации. Однако именно такая репутация стала вскоре способствовать распространению идей, разрушающих основы этой цивилизации. Сами немцы - по крайней мере те, кто в этом распространении участвовал, - прекрасно отдавали себе отчет в том, что происходит. Еще задолго до нацизма общеевропейские традиции стали именоваться в Германии "западными", что означало прежде всего "к западу от Рейна". "Западными" были либерализм и демократия, капитализм и инди-видуализм,свобода торговли и любые формы интернационализма, т.е. миролюбия.
  Но, несмотря на плохо скрываемое презрение все большего числа немцев к "пустым" западным идеалам, а может быть, и благодаря этому, народы Запада продолжали импорт германских идей. Больше того, они искренне поверили,что их прежние убеждения были всего лишь оправданием эгоистических интересов, что принцип свободы торговли был выдуман для укрепления позиций Британской империи и что американские и английские политические идеалы безнадежно устарели и сегодня их можно только стыдиться.
  
  II. Великая утопия
  
  
  
  Что всегда превращало государство в ад на земле, так это попытки человека сделать его земным раем. Фридрих Гельдерлин
  Итак, социализм вытеснил либерализм и стал доктриной, которой придерживаются сегодня большинство прогрессивных деятелей. Но это произошло не потому, что были забыты предостережения великих либеральных мыслителей о последствиях коллективизма, а потому,что людей удалось убедить,что последствия будут прямо противоположными. Парадокс заключается в том, что тот самый социализм, который всегда воспринимался как угроза свободе, и открыто проявил себя в качестве реакционной силы, направленной против либерализма Французской революции,завоевал всеобщее признание как раз под флагом свободы. Теперь редко вспоминают, что вначале социализм был откровенно авторитарным. Французские мыслители, заложившие основы современного социализма, ни минуты не сомневались, что их идеи можно воплотить только с помощью диктатуры. Социализм был для них попыткой "довести революцию до конца" путем сознательной реорганиза-ции общества на иерархической основе и насильственного установления "духовной власти". Что же касается свободы, то основатели социализма высказывались о ней совершенно недвусмысленно. Корнем всех зол общества XIX столетия они считали свободу мысли. А предтеча нынешних адептов планирования Сен-Симон предсказывал, что с теми, кто не будет повиноваться указаниям предусмотренных его теорией плановых советов, станут обходиться "как со скотом".
  Лишь под влиянием мощных демократических течений, предшествовавших революции 1848 года,социализм начал искать союза со свободолюбивыми силами. Но обновленному "демократическому социализму" понадобилось еще долгое время, чтобы развеять подозрения,вызываемые его прошлым.А кроме того,де-мократия, будучи по своей сути индивидуалистическим институ
  
  том, находилась с социализмом в непримиримом противоречии. Лучше всех сумел разглядеть это де Токвиль. "Демократия расширяет сферу индивидуальной свободы, - говорил он в 1848 году, - социализм ее ограничивает. Демократия утверждает высочайшую ценность каждого человека, социализм превращает человека в простое средство, в цифру. Демократия и социализм не имеют между собой ничего общего, кроме одного слова: равенство. Но посмотрите, какая разница: если демократия стремится к равенству в свободе, то социализм - к равенству в рабстве и принуждении"1.
  Чтобы усыпить эти подозрения и продемонстрировать причастность к сильнейшему из политических мотивов - жажде свободы, социалисты начали все чаще использовать лозунг "новой свободы". Наступление социализма стали толковать как скачок из царства необходимости в царство свободы. Оно должно принести "экономическую свободу",без которой уже завоеванная политическая свобода "ничего не стоит". Только социализм способен довести до конца многовековую борьбу за свободу, в которой обретение политической свободы является лишь первым шагом.
  Следует обратить особое внимание на едва заметный сдвиг в значении слова "свобода", который понадобился, чтобы рассуждения звучали убедительно. Для великих апостолов политической свободы слово это означало свободу человека от насилия и произвола других людей, избавление от пут, не оставляющих индивиду никакого выбора, принуждающих его повиноваться власть имущим. Новая же обещанная свобода - это свобода от необходимости, избавление от пут обстоятельств, которые, безусловно, ограничивают возможность выбора для каждого из нас, хотя для одних - в большей степени, для других - в меньшей. Чтобы человек стал по-настоящему свободным,надо победить "деспотизм физической необходимости", ослабить "оковы экономической системы".
  Свобода в этом смысле - это, конечно, просто другое название для власти или богатства2.Но хотя обещание этой новой свободы
  2 Характерное смешение свободы и власти, с которым мы еще будем встречаться неоднократно, - слишком сложный предмет, чтобы останавливаться на нем здесь подробно. Это смешение старо, как социализм, и настолько тесно с ним связано, что еще семьдесят лет назад один французский исследователь, изучавший его на примере трудов Сен-Симона, вынужден был признать, что такая
  
  
  
  1 Tocqueville A. de. Discours prononce а assemblee constituante le 12 Septembre 1848 sur la question du droit au travail // Oeuvres completes d'Alexis de Tocqueville. [Paris,] 1866. Vol. IX. P. 546.
  часто сопровождалось безответственным обещанием неслыханного роста в социалистическом обществе материального благосостояния, источник экономической свободы усматривался все же не в этой победе над природной скудостью нашего бытия. На самом деле обещание заключалось в том,что исчезнут резкие различия в возможностях выбора, существующие ныне между людьми. Требование новой свободы сводилось,таким образом,к старому требованию равного распределения богатства. Но новое название позволило ввести в лексикон социалистов еще одно слово из либерального словаря, а уж из этого они постарались извлечь все возможные выгоды. И хотя представители двух партий употребляли это слово в разных значениях, редко кто-нибудь обращал на это внимание, и еще реже возникал вопрос, совместимы ли в принципе два рода свободы.
  Обещание свободы стало, несомненно, одним из сильнейших орудий социалистической пропаганды, посеявшей в людях уверенность, что социализм принесет освобождение. Тем более жестокой будет трагедия, если окажется, что обещанный нам Путь к Свободе есть в действительности Столбовая Дорога к Рабству. Именно обещание свободы не дает увидеть непримиримого про-тиворечия между фундаментальными принципами социализма и либерализма. Именно оно заставляет все большее число либералов переходить на стезю социализма и нередко позволяет социалистам присваивать себе само название старой партии свободы. Врезультате большая часть интеллигенции приняла социализм, так как увидела в нем продолжение либеральной традиции. Сама мысль о том, что социализм ведет к несвободе, кажется им поэтомуабсурдной.
  теория свободы "сама по себе уже содержит весь социализм" (JanetP. Saint-Simon et le Saint-Simonisme. [Paris,] 1878. P. 26, примеч.). Примечательно, что наиболее явным апологетом этого смешения является ведущий американский философ левого крыла Джон Дьюи. "Свобода, - пишет он, - есть реальная власть делать определенные вещи". Поэтому "требование свободы - это требование власти" (Dewey J. Liberty and Social Control // The Social Frontier. 1935. November. P. 41).
  Однако в последние годы доводы о непредвиденных последствиях социализма, казалось бы давно забытые, зазвучали вдруг с новой силой, причем с самых неожиданных сторон. Наблюдатели один за другим стали отмечать поразительное сходство условий, порождаемых фашизмом и коммунизмом. Факт этот вынуждены были признать даже те, кто первоначально исходил из прямо противопо-
  
  
  
  
  ложных установок. И пока английские и иные "прогрессисты" продолжали убеждать себя в том,что коммунизм и фашизм - полярно противоположные явления, все больше людей стали задумываться, не растут ли эти новоявленные тирании из одного корня. Выводы, к которым пришел Макс Истмен, старый друг Ленина, ошеломили даже самих коммунистов. "Сталинизм, - пишет он, - не только не лучше, но хуже фашизма, ибо он гораздо более беспощаден, жесток, несправедлив, аморален, антидемократичен и не может быть оправдан ни надеждами, ни раскаянием". И далее: "Было бы правильно определить его как сверхфашизм". Но еще более широкое значение приобретают заключения Истмена, когда мы читаем, что "сталинизм - это и есть социализм в том смысле, что он представляет собой неизбежный, хотя и непредвиденный, результат национализации и коллективизации, являющихся составными частями плана перехода к социалистическому обществу"3.
  Свидетельство Истмена является весьма примечательным, но далеко не единственным случаем, когда наблюдатель, благосклонно настроенный к русскому эксперименту, приходит к подобным выводам. Несколькими годами ранее У. Чемберлин, который за двенадцать лет, проведенных в России в качестве американского корреспондента, стал свидетелем крушения всех своих идеалов,так суммирует свои наблюдения, сопоставляя русский опыт с опытом итальянским и немецким: "Вне всякого сомнения, социализм, по крайней мере на первых порах, является дорогой не к свободе, но к диктатуре и к смене одних диктаторов другими в ходе борьбы за власть и жесточайших гражданских войн. Социализм, достигаемый и поддерживаемый демократическими средствами, - это, безусловно, утопия"4. Ему вторит голос британского корреспондента Ф. Войта, много лет наблюдавшего события в Европе: "Марксизм привел к фашизму и национал-социализму,потому что во всех своих существенных чертах он и является фашизмом и национал-социализ-мом"5. А. Уолтер Липпман приходит к выводу, что "наше поколение узнает теперь на собственном опыте,к чему приводит отступление от свободы во имя принудительной организации. Рассчитывая на изобилие, люди в действительности его лишаются. По мере усиления организованного руководства разнообразие уступает место еди-
  3 EastmanM. Stalin's Russia and the Crisis of Socialism. [N.Y.,] 1940. P. 82.
  5 VoigtF.A. Unto Caesar. [London,] 1938. Р. 95.
  4 Chamberlin W.H. A False Utopia. [London,] 1937. P. 202-203.
  нообразию. Такова цена планируемого общества и авторитарной организации человеческих дел"6.
  В публикациях последних лет можно найти множество подобных утверждений. Особенно убедительны свидетельства тех, кто, будучи гражданами стран, ступивших на путь тоталитарного развития, сам пережил этот период трансформации и был вынужден пересмотреть свои взгляды. Приведем еще только одно высказывание, принадлежащее немецкому автору, который выражает ту же самую мысль, но, может быть, даже более глубоко проникает в суть дела. "Полный крах веры в достижимость свободы и равен-ства по Марксу, - пишет Питер Друкер, - вынудил Россию избрать путь построения тоталитарного, запретительного, неэкономического общества, общества несвободы и неравенства, по которому шла Германия. Нет, коммунизм и фашизм - не одно и то же. Фашизм - это стадия, которая наступает, когда коммунизм доказал свою иллюзорность, как это произошло в сталинской России и в до-гитлеровской Германии"7.
  Не менее показательна и интеллектуальная эволюция многих нацистских и фашистских руководителей. Всякий, кто наблюдал зарождение этих движений в Италии8 или в Германии, не мог не быть поражен количеством их лидеров (включая Муссолини, а также Ла-валя и Квислинга), начинавших как социалисты, а закончивших как фашисты или нацисты. Еще более характерна такая биография для рядовых участников движения. Насколько легко было обратить молодого коммуниста в фашиста, и наоборот, было хорошо известно в Германии, особенно среди пропагандистов обеих партий. А преподаватели английских и американских университетов помнят, как в 30-е годы многие студенты,возвращаясь из Европы, не знали твердо, коммунисты они или фашисты, но были абсолютно убеждены, что они ненавидят западную либеральную цивилизацию.
  Нет ничего удивительного в том, что в Германии до 1933 года, а в Италии до 1922-го коммунисты и нацисты (соответственно фашисты) чаще вступали в столкновение друг с другом, чем с иными партиями. Они боролись за людей с определенным типом созна-
  
  
  
  6 Atlantic Monthly. November. 1936. P. 552.
  8 Весьма поучительную картину эволюции идей многих фашистских лидеров можно найти в сочинении Р. Михельса (вначале - марксиста, затем - фашиста): MichelsR. Sozialismus und Faszismus. Munich, 1925. Bd. II. S. 264-266, 311-312.
  7 Drucker P. The End of the Economic Man. [N.Y.,] 1939. P. 230.
  
  ния и ненавидели друг друга так, как ненавидят еретиков. Но их дела показывали, насколько они были в действительности близки. Главным врагом, с которым они не могли иметь ничего общего и которого не надеялись переубедить,был для обеих партий человек старого типа, либерал. Если для коммуниста нацист, для нациста коммунист и для обоих социалист были потенциальными рекрутами, т.е. людьми, неправильно ориентированными, но обладающими нужными качествами, то с человеком, который по-настоящему верит в свободу личности, ни у кого из них не могло быть никаких компромиссов.
  Чтобы у читателей,введенных в заблуждение официальной пропагандой какой-нибудь из этих сторон, не оставалось на этот счет сомнений, позволю себе процитировать один авторитетный источник. Вот что пишет в статье с примечательным заглавием "Второе открытие либерализма" профессор Эдуард Хейнманн, один из лидеров немецкого религиозного социализма: "Гитлеризм заявляет о себе как о подлинно демократическом и подлинно социалистическом учении, и, как это ни ужасно, в этом есть зерно истины, - совсем микроскопическое, но достаточное для таких фантастических подтасовок. Гитлеризм идет еще дальше, объявляя себя защитником христианства, и, как это ни противоречит фактам, это производит на кого-то впечатление. Среди всего этого тумана и передержек только одно не вызывает сомнений: Гитлер никогда не провозглашал себя сторонником подлинного либерализма. Таким образом,на долю либерализма выпала честь быть доктриной, которую более всего ненавидит Гитлер"9. К этому необходимо добавить, что у Гитлера не было возможности проявить свою ненависть на практике, поскольку к моменту его прихода к власти либерализм в Германии был уже практически мертв. Его уничтожил социализм.
  9 Social Research. 1941. Vol. VIII. Љ 4. November. В связи с этим можно
  вспомнить, что в феврале 1941 года Гитлер посчитал целесообразным заявить в одном из публичных выступлений, что "национал-социализм и марксизм в основе своей - одно и то же" (см.: The Bulletin of International News. [1942.] Vol. XVIII. Љ 5.
  P. 269).
  Для тех, кто наблюдал за эволюцией от социализма к фашизму с близкого расстояния, связь этих двух доктрин проявлялась со все большей отчетливостью. И только в демократических странах большинство людей по-прежнему считают,что можно соединить социализм и свободу. Я не сомневаюсь,что наши социалисты все еще ис-
  
  поведуют либеральные идеалы и готовы будут отказаться от своих взглядов, если увидят,что осуществление их программы равносильно потере свободы. Но проблема пока осознается очень поверхностно. Многие несовместимые идеалы каким-то образом легко сосуществуют в сознании, и мы до сих пор слышим, как всерьез обсуждаются заведомо бессмысленные понятия, такие, как "инди-видуалистический социализм". Если в таком состоянии ума мы рассчитываем заняться строительством нового мира,то нет задачи более насущной, чем серьезное изучение того, как развивались события в других странах. И пускай наши выводы будут только подтверждением опасений,которые высказывались другими, - все равно,чтобы убедиться,что такой ход событий является не случайным, надо всесторонне проанализировать попытки трансформации общественной жизни. Пока все связи между фактами не будут выявлены с предельной ясностью, никто не поверит, что демократический социализм - эта великая утопия последних поколений - не только недостижим,но и что действия,направленные на его осуществление, приведут к результатам неожиданным и совершенно неприемлемым для его сегодняшних сторонников.
  
  III. Индивидуализм и коллективизм
  
  
  
  Социалисты верят в две вещи, совершенно различные
  и, наверное, даже несовместимые, - в свободу и в организацию.
  Эли Халеви
  Прежде чем мы сможем двигаться дальше, надлежит прояснить одно недоразумение, которое в значительной степени повинно в том, что в нашем обществе происходят вещи, ни для кого не желательные. Недоразумение это касается самого понятия "социализм". Это слово нередко используют для обозначения идеалов социальной справедливости, большего равенства, социальной защищенности, т.е. конечных целей социализма. Но социализм - это ведь еще и особые методы, с помощью которых большинство сторонников этой доктрины надеются этих целей достичь, причем, как считают многие компетентные люди, методы эффективные и незаменимые. Социализм в этом смысле означает упразднение частного предпринимательства, отмену частной собственности на средства производства и создание системы "плановой экономики", где вместо пред-принимателя,работающего для получения прибыли, будут созданы централизованные планирующие органы.
  Многие люди, называющие себя социалистами, имеют в виду только первое значение термина, т.е. они искренне верят в необходимость достижения конечных целей, но им все равно или они не понимают, каким образом цели эти могут быть достигнуты. Но для тех, для кого социализм - это не только надежда, но и область политической деятельности, современные методы,характерные для этой доктрины, столь же важны, как и цели. С другой стороны, существуют люди, которые верят в цели социализма не меньше, чем сами социалисты, но тем не менее отказываются их поддерживать, поскольку усматривают в социалистических методах угрозу другим человеческим ценностям. Таким образом, спор идет скорее о средствах, чем о целях, хотя вопрос о том, могут ли быть одновременно достигнуты различные цели социализма, тоже иногда становится предметом дискуссий.
  
  Этого уже достаточно, чтобы возникло недоразумение, но оно усугубляется еще и тем, что людей, отвергающих средства, часто обвиняют в пренебрежении к целям. А если мы вспомним,что одни и те же средства, например "экономическое планирование", являющееся ключевым инструментом социалистических реформ, могут использоваться для достижения различных целей,то поймем, насколько в действительности запутана ситуация. Конечно, мы должны направлять экономическую деятельность, если хотим, чтобы распределение доходов шло в соответствии с современными представлениями о социальной справедливости. Следовательно, все, кто мечтает, чтобы производство развивалось не "во имя прибыли", а "на благо человека", должны начертать на своем знамени лозунг "планирование". Однако то же самое планирование может быть использовано и для несправедливого по нашим теперешним представлениям распределения доходов. Хотим ли мы, чтобы основные блага в этом мире доставались представителям расовой элиты или людям нордиче-ского типа, членам партии или аристократии, - мы должны будем использовать те же методы, что и при уравнительном рас-пределении.
  Быть может, ошибка заключается в использовании термина "социализм" для описания конкретных методов, в то время как для многих людей он обозначает прежде всего цель, идеал. Наверное, лучше обозначить методы,которые можно использовать для достижения различных целей,термином "коллективизм" и рассматривать социализм как одну из его многочисленных разновидностей. И хотя для большинства социалистов только один тип коллективизма является подлинным социализмом, мы будем помнить, что социализм - это частный случай коллективизма и поэтому все, что верно для коллективизма, будет также применимо и к социализму. Практически все пункты, по которым расходятся социалисты и либералы, касаются коллективизма вообще, а не конкретных целей,во имя которых социалисты предполагают этот коллективизм использовать. И все вопросы, которые мы будем поднимать в этой книге, связаны с последствиями применения коллективистских методов безотносительно к целям. Не следует также забывать, что социализм - самая влиятельная на сегодняшний день форма коллективизма или "планирования",под воздействием которой многие либе-рально настроенные люди вновь обратились к идее регламентации экономической жизни, отброшенной в свое время, ибо, если воспользоваться словами Адама Смита, она ставит правительство в по-
  
  
  
  
  ложение, в котором, "чтобы удержаться, оно должно прибегать к произволу и угнетению"1.
  Однако, даже если мы согласимся использовать для обозначения всей совокупности типов "плановой экономики",независимо от их целей, термин "коллективизм", мы еще не преодолеем всех затруднений, связанных с употреблением расхожих, но не очень внятных политических понятий. Можно внести уточнение, сказав, что речь идет о планировании, необходимом для осуществления того или иного (в принципе любого) идеала распределения. Но поскольку идея централизованного экономического планирования привлека-тельна в основном благодаря своей рас-плывчатости, то,чтобы двигаться дальше, надо вполне прояснить ее смысл.
  1 Из заметок Адама Смита 1755 года, цитируемых Дугалдом Стюартом:
  StewartD. Biografical memoirs of Adam Smith. [Edinburgh, 1811].
  Популярность идеи "планирования" связана прежде всего с совершенно понятным стремлением решать наши общие проблемы по возможности рационально,чтобы удавалось предвидеть последствия наших действий. В этом смысле каждый, кто не является полным фаталистом, мыслит "планово". И всякое политическое действие - это акт планирования (по крайней мере, должно быть та-ковым),хорошего или плохого,умного или неумного,прозорливого или недальновидного, но планирования. Экономист, который по долгу своей профессии призван изучать человеческую деятельность, неразрывно связанную с планированием, не может иметь ничего против этого понятия. Но дело заключается в том,что наши энтузиасты планового общества используют этот термин совсем в другом смысле. Они не ограничиваются утверждением, что, если мы хотим распределять доходы или блага в соответствии с определенными стандартами, мы должны прибегать к планированию. Как следует из современных теорий планирования, недостаточно однажды создать рациональную систему, в рамках которой будут протекать различные процессы деятельности, направляемые индивидуальными планами ее участников. Такое либеральное планирование авторы подобных теорий вовсе не считают планированием, и действительно здесь нет никакого плана, который бы в точности предусматривал, кто и что получит. Но наши адепты планирования требуют централизованного управления всей экономической деятельностью, осуществляемой по такому единому плану, где однозначно расписано, как будут "сознательно" использоваться общественные ресурсы, чтобы определенные цели достигались определенным образом.
  Этот спор между сторонниками планирования и их оппонентами не сводится, следовательно, ни к тому, должны ли мы разумно выбирать тип организации общества,ни к вопросу о необходимости применения прогнозирования и систематического мышления в планировании наших общих дел. Речь идет только о том, как осуществлять все это наилучшим образом: должен ли субъект, наделенный огромной властью, заботиться о создании условий, мобилизующих знания и инициативу индивидов,которые сами осуществляют планирование своей деятельности, или же рациональное использование наших ресурсов невозможно без централизованной организации и управления всеми процессами деятельности в соответствии с некоторой сознательно сконструированной программой. Социалисты всех партий считают планированием только планирование второго типа, и это значение термина является сегодня доминирующим. Разумеется, это вовсе не означает, что такой способ рационального управления экономической жизнью является единственным. Но в этом пункте сторонники планирования резко расходятся с либералами.
  Несогласие с таким пониманием планирования не следует путать с догматической приверженностью принципу laissez-faire. Либералы говорят о необходимости максимального использования потенциала конкуренции для координации деятельности, а не призывают пускать вещи на самотек. Их доводы основаны на убеждении, что конкуренция, если ее удается создать, - лучший способ управления деятельностью индивидов. И они вовсе не отрицают, а, наоборот, всячески подчеркивают, что для создания эффективной конкуренции нужна хорошо продуманная система законов, но как нынешнее законодательство, так и законодательство прошлого в этом отношении далеки от совершенства. Не отрицают они и того, что там, где не удается создать условий для эффективной конкуренции, надо использовать другие методы управления экономической деятельностью. Но либералы решительно возражают против замены конкуренции координацией сверху. Они предпочитают конкуренцию не только потому, что она обычно оказывается более эффективной, но прежде всего по той причине, что она позволяет координировать деятельность внутренним образом,избегая насильственного вмешательства. В самом деле, разве не является сильнейшим аргументом в пользу конкуренции то, что она позволяет обойтись без "сознательного общественного контроля" и дает индивиду шанс самому принимать решения, взвешивая успех и неудачу того или иного предприятия?
  Эффективное применение конкуренции исключает одни виды принудительного вмешательства в экономическую жизнь, но допускает другие, способствующие развитию конкуренции и требующие иногда определенных действий со стороны правительства. Но надо обратить особое внимание, что существуют ситуации, полностью исключающие возможность насильственного вмешательства. Прежде всего необходимо, чтобы все присутствующие на рынке стороны имели полную свободу покупать и продавать товары по любой цене, на которую найдутся желающие, и чтобы каждый был волен производить, продавать и покупать все, что в принципе может быть произведено и продано. Существенно также, чтобы доступ к любым отраслям был открыт всем на равных основаниях и чтобы закон пресекал всякие попытки индивидов или групп ограничить этот доступ открыто или тайно. Кроме того, всякие попытки контролировать цены или количество товаров отнимают у конкуренции способность координировать усилия индивидов, поскольку колебания цен в этих случаях перестают отражать изменения конъюнктуры и не могут служить надежным ориентиром для индивидуальной деятельности.
  Впрочем, это не всегда верно. Возможны меры, ограничивающие допустимые технологии производства, если ограничения касаются всех потенциальных предпринимателей и не являются косвенным способом контроля цен или количества товаров. И хотя такой контроль за методами производства приводит обычно к дополнительным затратам (так как требует использования большего количества ресурсов для производства того же объема продукции), он может оказаться оправданным. Запрещение применять вредные вещества или требование применять в таких случаях меры предосторожности, ограничение рабочего дня и установление санитарных правил - все это не может отрицательно повлиять на конкуренцию. Вопрос только в том, окупают ли в каждом таком случае полученные преимущества социальные затраты. Совместима конкуренция и с разветвленной сетью социального обслуживания, если только сама эта сеть не организована так,чтобы снизить эффективность конкуренции в какой-то широкой области.
  К сожалению (хотя это и объяснимо), в прошлом запретительным мерам уделяли гораздо больше внимания, чем мерам позитивным, стимулирующим развитие конкуренции. Ведь действие конкуренции требует не только правильной организации таких институтов, как деньги, рынок и каналы информации (причем в некоторых случаях частное предпринимательство в принципе не может этого обеспечить), но и прежде всего соответствующей правовой системы. Законодательство должно быть специально сконструировано для охраны и развития конкуренции. Недостаточно, чтобы закон просто признавал частную собственность и свободу контрактов. Важно еще,чтобы права собственности получили диф-ференцированное определение по отношению к различным ее видам. Мы до сих пор очень мало знаем о влиянии на эффективность конкуренции разных форм правовых институтов. Вопрос этот требует пристального изучения, ибо серьезные недостатки в этой области (в особенности в законодательстве о корпорациях и о патентах) не только снижают эффективность конкуренции, но и ведут к ее полному угасанию во многих сферах.
  Наконец, существуют области, в которых никакие правовые установления не могут создать условий для функционирования частной собственности и конкуренции, а именно гарантировать владельцу выгоду от полезного для общества использования его собственности и убыток от использования вредного. К примеру, там, где отсутствует зависимость качества услуг от платы за них, конкуренция ничем не поможет. Точно так же неэффективной оказывается система цен, если с владельца собственности нельзя взыскать за ущерб, нанесенный кому-либо в результате ее использования. Во всех таких случаях можно наблюдать расхождение между показателями, фигурирующими в личных расчетах, и показателями, отражающими общественное благосостояние. Если такое расхождение налицо, необходимо использовать иные методы, отличные от конкуренции. Например, каждый индивидуальный потребитель не может платить за оборудование магистралей дорожными знаками, а чаще всего - и за строительство самих дорог. А ущерб, причиняемый последствиями вырубки лесов, некоторыми методами возделывания зе-мли,вредными производственными выбросами или шумом,нельзя возместить путем прямых расчетов между владельцем вредоносной собственности и теми, кто готов от нее страдать при условии выплаты компенсации. В таких ситуациях механизм регуляции деятельности с помощью цен надо чем-то заменить. Но наша готовность применять власть там, где нельзя создать условий для конкуренции, вовсе не равносильна призыву подавлять конкуренцию в тех случаях, когда она может быть эффективной.
  
  
  
  
  Таким образом, перед государством открывается довольно широкое поле деятельности. Это и создание условий для развития конкуренции,и замена ее другими методами регуляции там,где это необходимо,и развитие услуг,которые,по словам Адама Смита, "хотя и могут быть в высшей степени полезными для общества в целом, но по природе своей таковы, что прибыль от них не сможет окупить затрат отдельного лица или небольшой группы предпринимателей". Никакая рациональная система организации не обрекает государство на бездействие. И система, основанная на конкуренции, нуждается в разумно сконструированном и непрерывно совершенствуемом правовом механизме. А он еще очень далек от совершенства, даже в такой важной для функционирования конкурентной системы области, как предотвращение обмана и мошенничества, и в частности злоупотребления неосведомленностью.
  2 Правда, в последнее время некоторые кабинетные социалисты под
  влиянием критики и из опасений потерять в планируемом обществе свободу изобрели новую концепцию - "конкурентный социализм", которая, как они надеются, позволит избежать опасностей централизованного планирования и соединить уничтожение частной собственности с сохранением всех свобод. И хотя в некоторых ученых журналах завязалась какая-то дискуссия об этой новой разновидности социализма, практических политиков она вряд ли заинтересует. А если бы и заинтересовала, то нетрудно показать (и автор уже пытался это сделать; см.: [HayekF.A. Socialist Calculation: The Competitive "Solution"] // Economica. 1940. [Vol. 7. May. P. 125-149]), что концепция эта абсолютно иллюзорна и внутренне
  Работа по созданию правовой системы, способствующей развитию конкуренции, была еще только в самом начале, когда во всех государствах вдруг наметился резкий поворот в сторону иного принципа, не совместимого с принципом конкуренции. Речь шла уже не о стимулировании и не о дополнении конкуренции, а об ее полной замене. Здесь важно расставить все точки над современное движение, отстаивающее принцип планирования, - это движение, направленное против конкуренции как таковой, новый лозунг, под которым собрались все старые враги конкурентной системы. И хотя различные группировки пытаются сейчас, пользуясь случаем, вернуть себе привилегии, с которыми было покончено в эпоху либерализма, но именно социалистическая пропаганда планирования вернула позиции, направленной против конкуренции, определенную респектабельность в глазах либерально настроенных лю-дей,усыпив здоровую подозрительность,всегда возникающую при попытках устранить конкуренцию2. Единственное, что объединяет социалистов левого и правого толка, это ненависть к конкуренции и желание заменить ее директивной экономикой. И хотя термины "капитализм" и "социализм" все еще широко употребляются для обо-значения прошлого и будущего состояния общества, они не проясняют, а, скорее, затемняют сущность переживаемого нами периода.
  И все же, хотя тенденция к всеобщей централизации управления экономикой является совершенно очевидной, на первых порах борьба против конкуренции обещает породить нечто еще более неприемлемое, не устраивающее ни сторонников планированиями либералов, - что-то вроде синдикалистской или "корпоративной" формы организации экономики, при которой конкуренция более или менее подавляется, но планирование оказывается в руках у независимых монополий, контролирующих отдельные отрасли. Это неизбежный результат, к которому придут люди, объединенные ненавистью к конкуренции,но не согласные по всем остальным вопросам. Политика последовательного разрушения конкуренции во всех отраслях отдает потребителя на милость промышленных монополий, объединяющих капиталистов и рабочих наилучшим образом организованных предприятий. Такая ситуация уже существует в обширных областях нашей экономики, и именно за нее агитируют многие введенные в заблуждение (и все корыстно заинтересованные) сторонники планирования. Однако ее правомерность не сможет найти рационального оправдания,и она вряд ли продлится долго. Независимое планирование, осуществляемое монополиями, приведет к последствиям, прямо противоположным тем, на которые уповают адепты плановой экономики. Когда эта стадия будет достигнута, придется либо возвращаться к конкуренции, либо переходить к государственному контролю над деятельностью монополий,кото-рый может стать эффективным лишь при условии, что он будет все более и более полным и детальным. И это ждет нас в самом недалеком будущем. Еще перед самой войной один еженедельник отмечал, что британские лидеры, судя по всему, все больше привыкают рас-суждать о будущем страны в терминах контролируемых монополий. Уже тогда такая оценка была достаточно точной, но война значитель-
  противоречива. Невозможно установить контроль над всеми производственными ресурсами, не определяя, кто и для кого будет эти ресурсы использовать. И хотя при "конкурентном социализме" планирование должно идти окольными путями, результаты его будут теми же самыми, а элемент конкуренции останется не более чем бутафорией.
  
  
  
  
  но ускорила этот процесс, и недалек тот час, когда скрытые опасности такого подхода станут совершенно очевидными.
  Идея полной централизации управления экономикой все еще не находит отклика у многих людей, и не столько из-за чудовищной сложности этой задачи, сколько из-за ужаса, внушаемого мыслью о руководстве всем и вся из единого центра. И если мы, несмотря ни на что, все-таки стремительно движемся в этом направлении, то только в силу бытующего убеждения, что найдется некий срединный путь между "атомизированной" конкуренцией и централизованным планированием. На первый взгляд идея эта кажется и привлекательной, и разумной. Действительно, может быть, не стоит стремиться ни к полной децентрализации и свободной конкуренции, ни к абсолютной централизации и тотальному планированию? Может быть, лучше поискать какой-то компромиссный метод? Но здесь здравый смысл оказывается плохим советчиком. Хотя конкуренция и допускает некоторую долю регулирования, ее никак нельзя соединить с планированием, не ослабляя ее как фактор организации производства.Планирование,в свою очередь,тоже не является лекарством, которое можно принимать в малых дозах, рассчитывая на серьезный эффект. И конкуренция, и планирование теряют свою силу, если их использовать в урезанном виде. Это альтернативные принципы решения одной и той же проблемы,и их смешение приведет только к потерям, т.е. к результатам более пла-чевным,чем те,которые можно было бы получить,последовательно применяя один из них. Можно сказать и иначе: планирование и конкуренция соединимы лишь на пути планирования во имя конкуренции, но не на пути планирования против конкуренции.
  Эта мысль является для меня принципиальной. Я хочу, чтобы читатель все время помнил, что планирование, критикуемое на страницах этой книги, - это прежде всего и исключительно планирование, направленное против конкуренции, долженствующее ее подменить. И это тем более принципиально, что мы не можем здесь углубляться в обсуждение другого, действительно необходимого планирования, целью которого является повышение эффективности конкуренции. Но,поскольку в наши дни термин "планирование" употребляется почти исключительно в первом значении, мы тоже будем дальше для краткости говорить просто о "планировании", отдавая на откуп нашим противникам это слово,заслуживающее лучшей участи.
  
  IV. Является ли планирование неизбежным?
  
  
  
  Мы были первыми, кто сказал, что чем более сложные формы принимает цивилизация, тем более ограниченной становится свобода личности. Бенито Муссолини
  Редко услышишь сегодня, что планирование является желательным. В большинстве случаев нам говорят, что у нас просто нет выбора, что обстоятельства, над которыми мы не властны, заставляют заменять конкуренцию планированием. Сторонники централизованного планирования старательно культивируют миф об угасании конкуренции в результате развития новых технологий, добавляя при этом,что мы не можем и не должны пытаться поворачивать вспять этот естественный процесс. Это утверждение обычно никак не обосновывают. Оно кочует из книги в книгу, от автора к автору и благодаря многократному повторению считается уже как бы установленным фактом. А между тем оно не имеет под собой никаких оснований. Тенденция к монополии и планированию является вовсе не результатом каких бы то ни было "объективных обстоятельств", а продуктом пропаганды определенного мнения, продолжавшейся в течение полувека и сделавшей это мнение доминантой нашей политики.
  Из всех аргументов, призванных обосновать неизбежность планирования, самым распространенным является следующий: поскольку технологические изменения делают конкуренцию невозможной все в новых и новых областях, нам остается только выбирать, контролировать ли деятельность частных монополий или управлять производством на уровне правительства. Это представление восходит к марксистской концепции "концентрации производства", хотя, как и многие другие марксистские идеи, употребляется, в результате многократного заимствования, без указания на источник.
  Происходившее в течение последних пятидесяти лет усилие монополий и одновременное ограничение сферы действия свободной конкуренции является несомненным историческим фактом, против которого никто не станет возражать, хотя масштабы
  
  этого процесса иногда сильно преувеличивают1. Но важно понять, следствие ли это развития технологий или результат политики, проводимой в большинстве стран. Как мы попытаемся показать, факты свидетельствуют в пользу второго предположения. Но прежде попробуем ответить на вопрос, действительно ли современный технический прогресс делает рост монополий неизбежным.
  Главной причиной роста монополий считается техническое превосходство крупных предприятий, где современное массовое производство оказывается более эффективным. Нас уверяют, что благодаря современным методам в большинстве отраслей возникли условия, в которых крупные предприятия могут наращивать объем производства, снижая при этом себестоимость единицы продукции. В результате крупные фирмы повсюду вытесняют мелкие, предлагая товары по более низким ценам, и по мере развития этого процесса в каждой отрасли скоро останется одна или несколько фирм-гигантов. В этом рассуждении принимается во внимание только одна тенденция, сопутствующая техническому прогрессу, и игнорируются другие, противоположно направленные. Неудивительно поэтому, что при серьезном изучении фактов оно не находит подтверждения. Не имея возможности анализировать здесь этот вопрос в деталях, обратимся лишь к одному, но весьма красноречивому свидетельству. В США глубокий анализ всей совокупности фактов, имеющих отношение к этой проблеме, был осуществлен Временным национальным комитетом по вопросам экономики в исследовании, носившем название "Концентрация экономической мощи". Отчет об этом исследовании (которое вряд ли можно заподозрить в либеральном уклоне) утверждает совершенно недвусмысленно, что точка зрения, в соответствии с которой эффективность крупного производства является причиной исчезновения конкуренции, "не подтверждается фактами, которыми мы сегодня располагаем"2. А вот как подводит итог обсуждению данного вопроса специальная монография, подготовленная для этого комитета.
  "Более высокая эффективность крупных предприятий не подтверждается фактами; соответствующие преимущества, якобы уничтожающие конкуренцию, во многих областях, как
  2 Final Report and Recommendations of the Temporary National Economic Committee / 77th Congress, 1st Session, Senate Document. 1941. Љ 35. P. 89.
  1 Более подробно этот вопрос обсуждается в очерке профессора Л. Роб-бинса "Неизбежность монополий" (см.: RobbinsL.Ch. Economic Basis of Class Conflict. [London,] 1939. Р. 45-80).
  
  
  
  
  выяснилось, отсутствуют. Там же, где существуют крупные экономические структуры, они не обязательно ведут к монополии. ...Оптимальные показатели эффективности могут быть достигнуты задолго до того, как основная часть выпускаемой продукции будет находиться под контролем монополии. Нельзя согласиться с тем, что преимущества крупномасштабного производства обусловливают исчезновение конкуренции. Более того, монополии чаще всего возникают под действием совершенно иных факторов,чем низкие цены и крупные размеры производства. Они образуются в результате тайных соглашений и поощряются политикой государства. Объявив такие соглашения вне закона и кардинально пересмотрев государственную политику, можно восстановить условия, необходимые для развития конкуренции"3.
  Изучение английской ситуации привело бы к таким же выводам. Каждый, кто наблюдал, как стремятся монополисты заручиться поддержкой государства и как часто они получают эту поддержку, необходимую для удержания контроля над рынком, ни на минуту не усомнится в том, что в таком развитии событий нет ровным счетом ничего "неизбежного".
  3 Wilcox С. Competition and Monopoly in American Industry. [Washington,] 1940
  (= Temporary National Economic Committee. Monograph. Љ 21). P. 314.
  Этот вывод подтверждается и тем, в какой исторической последовательности происходили в разных странах упадок конкуренции и рост монополий. Если бы это был результат технического прогресса или необходимый этап развития "капитализма", то можно было бы ожидать, что в странах с развитой экономикой это будет происходить раньше. На самом деле этот процесс начался впервые в последней трети XIX века в относительно "молодых" индустриальных странах - в США и в особенности в Германии, которую стали рас-сматривать как модель, блестяще демонстрирующую закономерности развития капитализма. Здесь начиная с 1878 года государство сознательно под-держивало развитие картелей и синдикатов. И не только протекционизм, но и прямое стимулирование и даже принуждение использовались разными правительствами для ускорения создания монополий, позволявших регулировать цены и сбыт. Именно в Германии при участии государства был предпринят первый крупномасштабный эксперимент по "научному планированию" и "сознательной организации производства", завершившийся созданием гигантских монополий,которые были объявлены "необходимостью экономического развития" еще за пятьдесят лет до того, как это было сделано в Великобритании. Концепция неизбежного перерастания экономической системы, основанной на конкуренции, в "монополистический капитализм" была разработана немецкими социалистами, прежде всего Зомбартом,обобщившим опыт своей страны,и уже затем распространилась по всему миру. Во многом аналогичное развитие экономики США, где протекционистская политика правительства была вполне отчетливой, казалось бы, подтвердждало эту концепцию. Но примером классического развития капитализма стала считаться все-таки Германия (в меньшей степени - США), и стало общим местом говорить (процитирую, например, широко известное до войны политическое эссе) о том, что в Германии все социальные и политичес-кие силы современной цивилизации достигли своего расцвета4.
  NiebuhrR. Moral Man and Immoral Society. [N.Y.; London,] 1932.
  Насколько мало было во всем этом "неизбежности" и много сознательной политики, можно увидеть, проследив за развитием событий в Великобритании после 1931 года,знаменующего для нашей страны переход к политике протекционизма. Всего каких-нибудь двенадцать лет назад британская промышленность (за исключением нескольких отраслей, уже находившихся к тому времени под опекой правительства) была в такой степени конкурентной, как, пожалуй, еще никогда в истории.И хотя в 20-е годы она сильно пострадала от последствий двух несовместимых друг с другом программ (денежно-кредитной и регулирования заработной платы), тем не менее весь этот период (по крайней мере, до 1929 года) показатели занятости населения и общей экономической активности были совсем не хуже, чем в 30-е годы. И только с момента, когда произошел поворот к протекционизму и иным сопутствующим изменениям в экономической политике, в стране начался стремительный рост монополий, изменивший британскую промышленность в такой степени, которую широкой публике еще предстоит осознать. Утверждать, что эти события находятся в какой-то зависимости от происходившего в то время технического прогресса, что "необходимость", сработавшая в Германии в 1880-1890-х годах, вдруг дала о себе знать здесь в 1930-х, не менее абсурдно, чем повторять вслед за Муссолини,что Италия должна была раньше других стран уничтожить свободу личности, потому что ее цивилизация обогнала цивилизацию всех остальных народов!
  Что же касается Англии, долгое время стоявшей в стороне от интеллектуальных процессов, захвативших другие страны, то может возникнуть впечатление, что здесь изменение мнений и политики следует за развитием реальных, в определенном смысле неизбежных событий. Да, монополистическая организация промышленности возникла у нас под действием внешних влияний,вопреки общественному мнению, которое отдавало предпочтение конкуренции. Но чтобы подлинное соотношение между теорией и практикой стало окончательно ясным, надо посмотреть на Германию, ибо прототипом нашего развития была как раз она. И уж там-то подавление конкуренции проводилось вполне сознательно,во имя идеала, который мы сегодня зовем "планированием". Последовательно продвигаясь к плановому обществу, немцы и другие народы, берущие с них пример, следуют курсом, проложенным мыслителями XIX века, в основном немецкими. Таким образом, интеллектуальная история последних шестидесяти-восьмидесяти лет может слу-жить блестящей иллюстрацией к тезису, что в общественном развитии нет ничего "неизбежного" и только мышление делает его таковым.
  Утверждение, что современный технический прогресс делает неизбежным планирование, можно истолковать и по-другому. Оно может означать, что наша сложная индустриальная цивилизация порождает новые проблемы, которые без централизованного планирования неразрешимы. В каком-то смысле это так, но не в таком широком, какой сегодня обычно имеют в виду. Например, всем хорошо известно,что многие проблемы больших городов,как и другие проблемы, обусловленные неравномерностью расселения людей в пространстве, невозможно решать с помощью конкуренции. Но те, кто говорят сегодня о сложности современной цивилизации, пытаясь обосновать необходимость планирования, имеют в виду вовсе не коммунальные услуги и т.п. Они ведут речь о том, что становится все труднее наблюдать общую картину функционирования экономики и, если мы не введем центральный координирующий орган, общественная жизнь превратится в хаос.
  Это свидетельствует о полном непонимании действия принципа конкуренции. Принцип этот применим не только и не столько к простым ситуациям, но прежде всего как раз к ситуациям сложным, порождаемым современным разделением труда, когда только с помощью конкуренции и можно достигать подлинной координации.
  
  
  
  
  Легко контролировать или планировать несложную ситуацию, когда один человек или небольшой орган в состоянии учесть все существующие факторы. Но если таких факторов становится настолько много, что их невозможно ни учесть, ни интегрировать в единой картине, тогда единственным выходом является децентрализация. А децентрализация сразу же влечет за собой проблему координации, причем такой, которая оставляет за автономными предприятиями право строить свою деятельность в соответствии с только им известными обстоятельствами и одновременно согласовывать свои планы с планами других. И так как децентрализация была продиктована невозможностью учитывать многочисленные факторы, зависящие от решений, принимаемых большим числом различных индивидов, то координация по необходимости должна быть не "сознательным контролем", а системой мер, обеспечивающих индивида информацией, которая нужна для согласования его действий с действиями других. А поскольку никакой мыслимый центр не в состоянии всегда быть в курсе всех обстоятельств постоянно меняющихся спроса и предложения на различные товары и оперативно доводить эту информацию до сведения заинтересованных сторон, нужен какой-то механизм, автоматически регистрирующий все существенные последствия индивидуальных действий и выражающий их в универсальной форме, которая одновременно была бы и результатом прошлых,и ориентиром для будущих индивидуальных решений.
  Именно таким механизмом является в условиях конкуренции система цен, и никакой другой механизм не может его заменить. Наблюдая движение сравнительно небольшого количества цен, как наблюдает инженер движение стрелок приборов, предприниматель получает возможность согласовывать свои действия с действиями других. Существенно, что эта функция системы цен реализуется только в условиях конкуренции, т.е. лишь в том случае, если отдельный предприниматель должен учитывать движение цен, но не может его контролировать. И чем сложнее оказывается целое, тем большую роль играет это разделение знания между индивидами, самостоятельные действия которых скоординированы благодаря безличному механизму передачи информации, известному как система цен.
  Можно сказать без преувеличения, что, если бы в ходе развития нашей промышленности мы полагались на сознательное централизованное планирование, она бы никогда не стала столь дифференцированной, сложной и гибкой, какой мы видим ее сейчас. В сравнении с методом решения экономических проблем путем децентрализации и автоматической координации метод централизованного руководства, лежащий на поверхности, является топорным, примитивным и весьма ограниченным по своим результатам. И если разделение общественного труда достигло уровня, делающего возможным существование современной цивилизации, этим мы обязаны только тому, что оно было не сознательно спланировано, а создано методом, такое планирование исключающим. Поэтому и всякое дальнейшее усложнение этой системы вовсе не повышает акций централизованного руководства, а, наоборот,заставляет нас больше,чем когда бы то ни было,полагаться на развитие, не зависящее от сознательного контроля.
  Существует еще одна теория, связывающая рост монополий с техническим прогрессом. Ее доводы прямо противоположны тем, которые мы только что рассмотрели. И хотя изложение ее бывает обычно невнятным, она оказывается довольно влиятельной. Главный тезис этой теории заключается не в том, что развитие технологии разрушает конкуренцию,но,наоборот,в том,что мы не сможем применять современной техники, пока не примем меры против конкуренции, т.е. не установим монополии. От этой теории нельзя просто отмахнуться, несмотря на то что возражение, казалось бы, очевидно: если новая техника действительно является более эффективной, то она, несомненно, выдержит любую конкуренцию. Но, оказывается, существуют примеры, для которых этот аргумент не проходит. Правда, заинтересованные авторы часто придают этим примерам слишком обобщенное звучание. И несомненно, путают при этом техническое совершенство с общественной пользой.
  Речь идет вот о чем. Допустим,что британская промышленность могла бы выпускать автомобили, которые были бы и лучше, и дешевле американских, при условии, что все англичане ездили бы только на машинах одной марки. Или что можно было бы сделать электричество дешевле угля и газа, если бы все пользовались только электричеством. В примерах такого рода моделируется возможность улучшения благосостояния в результате нашей готовности в условиях выбора принять новую ситуацию. Но дело в том,что выбора-то как раз здесь и нет. В действительности перед нами встает совершенно иная альтернатива: либо всем ездить на одинаковых дешевых автомобилях (и пользоваться дешевой электроэнергией), либо иметь возможность выбирать среди многих разновидностей одного товара, которые будут стоить дороже. Я не знаю, насколько это верно в каждом из приведенных примеров, но нельзя отрицать возможности путем принудительной стандартизации или запрета разнообразия достигать в некоторых областях изобилия, способного возместить отсутствие выбора. Можно даже предположить, что когда-нибудь будет сделано такое изобретение,которое принесет огромную выгоду обществу, но лишь при условии, если им будут одновременно пользоваться все или почти все.
  Сколь бы убедительными ни были эти примеры, они, ко-нечно,не дают нам права утверждать,что технический прогресс делает неизбежным централизованное планирование. Просто в таких ситуациях приходится выбирать - получать ли преимущества путем принуждения или отказываться от них (с тем чтобы, возможно, получить их позже, когда будут преодолены технические затруднения). Да, бывает, что мы приносим в жертву непосред-ственную выгоду во имя свободы, однако избегаем при этом зависимости дальнейшего пути развития от частного знания или изобретения. Проигрывая, быть может, в настоящем, мы сохраняем потенциал для развития в будущем. Ведь даже заплатив сегодня высокую цену за свободу выбора, мы создаем гарантии завтрашнего прогресса, в том числе материального, который находится в прямой зависимости от разнообразия, ибо никто не знает, какая линия развития может оказаться перспективной. Разумеется, нельзя быть уверенным, что сохранение свободы ценой отказа от каких-то сегодняшних преимуществ обязательно когда-нибудь окупится. Но главный довод в пользу свободы заключается в том, что мы должны всегда оставлять шанс для таких направлений развития, которые просто невозможно заранее предугадать. И этого принципа важно придерживаться, даже если нам кажется,что на определенном уровне развития знания принуждение обещает принести только очевидные преимуществам даже если в какой-то момент оно действительно не приносит вреда.
  В современных дискуссиях о техническом развитии прогресс часто трактуется таким образом, будто существует что-то вне нас находящееся, что заставляет по-новому использовать новые знания. Безусловно, различные изобретения значительно увеличили мощь нашей цивилизации, но было бы безумием использовать эти силы для разрушения ее величайшего достижения - свободы. И из этого со всей определенностью следует, что если мы хотим эту свободу сберечь, мы должны охранять ее ревностно и быть всегда готовы к жертвам во имя свободы. Итак, нет ничего в современном техническом развитии, что толкало бы нас на путь экономического планирования, но в то же время в нем есть много такого, что делает появление высшей планирующей инстанции чрезвычайно опасным.
  Теперь, когда мы вполне убедились, что движение к плановой экономике не вызвано какой-либо необходимостью, а является следствием сознательного интеллектуального выбора каких-то людей, стоит за-думаться,почему среди сторонников планирования находится столько технических специалистов. Объяснение этого явления связано с важным обстоятельством, которое надо всегда иметь в виду, когда критикуешь планирование. Дело в том, что всякий технический замысел или идеал может быть воплощен в сравнительно короткое время, если на это будут направлены все силы человечества. На свете есть множество вещей, желанных для нас и даже возможных, но мы вряд ли вправе рассчитывать достичь всего в течение одной жизни. Поэтому лишь профессиональные амбиции технического специалиста заставляют его восставать против существующего порядка. Всем нам трудно мириться с незавершенными делами, особенно если направляющая их цель является и полезной,и достижимой. И то,что нельзя сделать все дела одновременно, что одно достижение дается ценой многих других, - это можно увидеть, только приняв во внимание факторы, которые сознание специалиста просто не принимает. Здесь требуется иное усилие мысли, и весьма мучительное,ибо мы должны увидеть вещи, на которые направлены наши труды, в широком конте-ксте, позволяющем соотносить их с другими вещами, совершенно не интересующими нас в данный момент.
  Каждая цель, достижение которой возможно на пути планирования, рождает множество энтузиастов, убежденных, что им удастся внедрить в сознание будущего руководства планового общества ощущение ценности именно этой цели. И надежды некоторых из них, несомненно, сбудутся, так как плановое общество станет продвигаться к каким-то целям, причем более энергично, чем это делает нынешнее. Было бы глупо отрицать, что в изв естных нам странах с плановой или частично планируемой экономикой население обеспечено некоторыми вещами только благодаря планированию. Часто приводят в пример великолепные автострады Германии и Италии, хотя они являются продуктом такого планирования, которое осуществимо и в либеральном обществе. Приводить
  
  
  
  
  достижения в отдельных областях для доказательства общих преимуществ плановой экономики тоже достаточно глупо. Вернее было бы сказать, что технические достижения, если они выбиваются из общей, весьма скромной картины развития, являются как раз свидетельством неправильного использования ресурсов. Всякий, кто, путешествуя по знаменитым немецким автострадам, обнаружил, что движение на них меньше, чем на иных второ степенных дорогах Англии, наверняка согласится, что с точки зрения задач мирного времени строительство этих магистралей не имело смысла. Не будем судить, насколько планирующие инстанции действовали при этом в интересах "пушек", а насколько - в интересах "масла", но по нашим меркам оснований для энтузиазма здесь мало5.
  Иллюзия специалистов, что плановое общество будет уделять больше сил достижению целей, которые его волнуют, - явление, допускающее и более широкое истолкование. Ведь все мы в чем-то заинтересованы,что-то предпочитаем и в этом смысле подобны специалисту. И мы наивно думаем, что наша личная иерархия ценностей имеет значение не только для нас и что в свободной дискуссии с разумными людьми мы сможем убедить их в справед-ливости наших воззрений. Будь то любитель сельских пейзажей, ратующий за сохранение их в первозданной чистоте и за устранение из них всех следов, оставленных промышленностью,или ревнитель здорового образа жизни, считающий необходимым разрушить все эти живописные, но абсолютно антисанитарные сельские домики, или автомобилист, мечтающий, чтобы вся страна была покрыта сетью больших и удобных автострад, будь то фанатик повышения производительности труда, призывающий к специализации и ме-ханизации всего и вся, или идеалист, считающий,что во имя развития личности надо сохранить как можно больше независимых ремесленников, - все они твердо знают, что их цель может быть достигнута только с помощью планирования. И все они поэтому призывают к планированию. Однако нет никаких сомнений,что социальное планирование лишь обнаружит противоречия, существующие между их целями.
  5 Когда я уже читал корректуру этой книги, пришло известие, что работы
  по обслуживанию автомагистралей в Германии временно приостановлены!
  Современное движение в защиту планирования обязано своей силой тому, что, пока планирование остается мечтой, оно привлекает толпы идеалистов - всех, кто готов положить свою
  
  жизнь на осуществление какой-то заветной цели. Надежды, которые они возлагают на планирование, - результат очень узкого понимания общественной жизни, воспринимаемой ими сквозь призму своих идеалов. Это не уменьшает ценности таких людей в свободном обществе вроде нашего,где они вызывают справедливое восхищение. Но именно те,кто больше всех призывает к планированию, станут самыми опасными, если им это разрешить. И самыми нетерпимыми к попыткам других людей осуществлять планирование. Потому что от праведного идеалиста до фанатика - всего один шаг.И хотя больше всех к планированию призывают сегодня неудовлетворенные специалисты, трудно представить себе более невыносимый (и более иррациональный) мир, чем тот, где крупнейшим специалистам в различных областях позволено беспрепятственно осуществлять свои идеалы. И что бы ни говорили некоторые сторонники планирования, никакая "координация" не сможет стать новой областью специализации. Экономисты лучше всех понимают, что они не обладают знаниями, необходимыми для "координатора", ибо их метод - это координация, не требующая диктатуры. Она предполагает свободу безличных и зачастую непостижимых усилий индивидов,которые вызывают протест специалистов.
  
  V. Планирование и демократия
  
  
  
  Государственный деятель, пытающийся указывать частным лицам, как им распорядиться своими капиталами, не только привлек бы к себе совершенно ненужное внимание; он присвоил бы полномочия, которые небезопасны в руках любого совета и сената, но всего опасней в руках человека настолько безрассудного и самонадеянного, чтобы считать себя пригодным для осуществления этих полномочий. Адам Смит
  Общая черта коллективистских систем может быть описана, выражаясь языком, принятым у специалистов всех школ, как сознательная организация производительных сил общества для выполнения определенной общественной задачи.Одной из основных претензий социалистических критиков нашей общественной системы было и остается то, что общественное производство не направляется "сознательно" избранной единой целью, а ставится в зависимость от капризов и настроений безответственных индивидов.
  Сказав так, мы ясно и недвусмысленно определяем основную проблему. Одновременно мы выявляем ту точку,в которой возникает конфликтная ситуация между индивидуальной свободой и коллективизмом. Различные виды коллективизма, коммунизма, фашизма и пр. расходятся в определении природы той единой цели, к которой должны направляться все усилия общества. Но все они расходятся с либерализмом и индивидуализмом в том,что стремятся организовать общество в целом и все его ресурсы в подчине-нии одной конечной цели и отказываются признавать какие бы то ни было сферы автономии, в которых индивид и его воля являются конечной ценностью. Короче говоря, они тоталитарны в самом подлинном смысле этого нового слова, которое мы приняли для обозначения неожиданных, но тем не менее неизбежных проявлений того, что в теории называется коллективизмом.
  "Социальные цели", "общественные задачи", определяющие направление общественного строительства, принято расплывчато именовать "общественным благом","всеобщим благосостоянием",
  
  "общим интересом".Легко видеть,что все эти понятия не содержат ни необходимого,ни достаточного обозначения конкретного образа действий. Благосостояние и счастье миллионов не могут определяться по единой шкале "больше - меньше". Благоденствие народа, так же как и счастье одного человека,зависит от множества причин, которые слагаются в бесчисленное множество комбинаций. Его нельзя адекватно представить как единую цель: разве что как иерархию целей, всеобъемлющую шкалу ценностей, в которой всякий человек сможет найти место каждой своей потребности. Выстраивая всю нашу деятельность по единому плану, мы приходим к необходимости ранжировать все наши потребности и свести их в систему ценностей настолько полную,чтобы она одна давала основание для выбора. Это предполагало бы существование полного этического кодекса, в котором были бы представлены и должным образом упорядочены все человеческие ценности.
  Само понятие "полного этического кодекса" нам незнакомо, и чтобы уяснить его содержание, требуется напрячь воображение. У нас нет привычки оценивать моральные кодексы с точки зрения их большей или меньшей полноты. В жизни мы постоянно и привычно совершаем ценностный выбор, и никакой социальный кодекс не указывает нам критерии такого выбора; мы не задумываемся о том, что наш моральный кодекс "неполон". Нет такой причины и нет такого обстоятельства, которые заставили бы людей в нашем обществе выработать общий подход к совершенствованию такого рода выбора. Однако там,где все средства являются собственностью общества, где ими можно пользоваться только во имя общества и в соответствии с единым планом, "общественный подход" начинает доминировать в ситуации принятия решения. В том мире мы бы очень скоро обнаружили, что наш моральный кодекс пестрит пробелами.
  Нас здесь не интересует вопрос, желательно ли существ ова-ние такого полного этического кодекса. Можно ограничиться указанием на то, что до сегодняшнего дня развитие цивилизации сопровождалось последовательным сокращением областей деятельности, в которых действия индивида ограничивались бы фиксированными правилами. Количество же правил, из которых состоит наш моральный кодекс, последовательно сокращалось, а содержание их принимало все более обобщенный характер. От сложнейших ритуалов и бесчисленных табу, которые связывали и ограничивали повседневное поведение первобытного человека, от
  
  
  
  
  невозможности самой мысли, что можно делать что-то не так, как твои сородичи, мы пришли к морали, в рамках которой индивид может действовать по своему усмотрению. Приняв общий этический кодекс, соответствующий по масштабу единому экономическому плану, мы изменили бы этой тенденции.
  Необходимо отметить, что полного этического кодекса и не существует. Попытка выстроить всю экономическую деятельность общества по единому плану породит много вопросов, ответы на которые могут отыскаться только в сфере морали,но существующая мораль на них ответов не дает и готовых решений не предлагает. Определенного мнения по этим вопросам у нас нет, суждения случайны и противоречивы. В том свободном обществе, в котором мы жили до сих пор, у нас не было случая задуматься над ними, прийти к общему мнению на их счет.
  Итак, всеобъемлющей шкалой ценностей мы не располагаем; более того, ни один ум не был в состоянии охватить все бесчисленное разнообразие человеческих нужд,соревнующихся из-за источников удовлетворения потребностей, определить вес каждой из них на общей шкале. Для нас несущественно, стремится человек к достижению цели для удовлетворения личной потребности, бьется за благо ближнего или воюет за счастье многих, т.е. нам не интересно, альтруист он или эгоист. Но вот неспособность человека охватить больше, чем доступное ему поле деятельности, неспособность одновременно принимать во внимание неограниченное количество необходимостей - вот что важно, вот что существенно для нашего дальнейшего рассуждения. Будут ли интересы одного человека сосредоточены на удовлетворении его физических потребностей, будет ли он принимать деятельное участие в благоустройстве каждого,кого знает, - та задача, которая поглотит все его внимание, будет лишь ничтожной частицей потребностей всех.
  Это фундамент, и на нем строится вся философия индивидуализма. Мы не исходим из того,что человек по природе эгоистичен и себялюбив или должен стать таковым, что нам часто приписывают. Наше рассуждение отталкивается от того, что способности человеческого воображения, бесспорно, ограничены, что поэтому любая частная шкала ценностей является малой частицей во множестве всех потребностей общества и что, поскольку, грубо говоря, сама по себе шкала ценностей может существовать только в индивиду-альном сознании, постольку она является ограниченной и неполной. В силу этого индивидуальные ценностные шкалы различны и находятся в противоречии друг с другом. Отсюда индивидуалист делает вывод, что индивидам следует позволить в определенных пределах следовать скорее своим собственным склонностям и предпочтениям, нежели чьим-то еще, и что в этих пределах склонности индивида должны иметь определяющий вес и не подлежать чьему-либо суду. Именно это признание индивида верховным судьей его собственных намерений и убеждений, признание, что постольку, поскольку это возможно, деятельность индивида должна определяться его склонностями, и составляет существо индивидуалистической позиции.
  Такая позиция не исключает, конечно,признания существования общественных целей или скорее наличия таких совпадений в нуждах индивидов,которые заставляют их объединять усилия для достижения одной цели. Но она сводит подобную коллективную деятельность к тем случаям, когда склонности индивидов совпадают; то, что мы называем "общественной целью", есть просто общая цель многих индивидов, или, иначе, такая цель, для достижения которой работают многие и достижение которой удовлетворяет их частные потребности. Коллективная деятельность ограничивается, таким образом, сферой действия общей цели. Часто случается, что общая цель не является собственно целью деятельности индивида, а представляет собой средство, которое разными индивидами используется для достижения разных целей.
  Когда индивиды начинают трудиться сообща для достижения объединившей их цели, институты и организации, которые создаются ими по ходу дела, например государство, получают свою собственную систему целей и средств. При этом любая созданная организация становится неким "лицом" среди прочих "лиц" (в случае государства - более мощным,чем остальные) и для нее строго выделяется и ограничивается та область,в которой ее цели и задачи становятся определяющими. Ограничения в этой области зависят от того, насколько полного единодушия достигнут индивиды при обсуждении конкретных задач; при этом, естественно, чем шире сфера деятельности, тем меньше вероятность достижения подобного согласия. Некоторые функции государства встречают неизменно единодушную поддержку граждан; относительно других достигается согласие подавляющего большинства; и так далее, вплоть до таких сфер,где каждый человек, хотя и станет ожидать услуг от государства, будет иметь свое собственное мнение относительно их характера и содержания.
  Мы можем доверять тому, что государство в своей деятельности направляется исключительно общественным согласием,лишь постольку, поскольку это согласие существует. Когда государство начинает осуществлять прямой контроль в той области, в которой не было достигнуто общественного соглашения, это приводит к подавлению индивидуальных свобод. Но этот случай не единственный. Нельзя, к сожалению, бесконечно расширять сферу общественной деятельности и не задеть при этом области индивидуальной свободы. Как только общественный сектор, в котором государство контролирует распределение средств и их использование,начинает превышать определенную пропорцию по отношению к целому, результат его деятельности начинает сказываться на всей системе. Пусть государство непосредственно регулирует только часть (хотя и большую часть) ресурсов - результат принимаемых им решений сказывается на всей экономике в такой степени,что косвенно контроль задевает все. В Германии уже в 1928 году столичные и местные власти контролировали напрямую больше половины национального дохода (по тогдашним официальным данным, до 53%), а косвенно - всю экономическую жизнь нации, и так было не только вГермании. При таких обстоятельствах не остается индивидуальной в цели, достижение которой не ставилось бы в зависимость от деятельности государства, и "общественная шкала ценностей", направляющая и регулирующая деятельность государства,должна учитывать все индивидуальные нужды.
  Если допустить мысль, что демократия прибегает к планированию, осуществление которого требует большего общественного согласия, чем есть на самом деле, нетрудно представить себе и последствия такого шага. Люди, к примеру, могли пойти на введение системы управляемой экономики, поскольку считали, что она приведет к материальному процветанию. В дискуссиях, предварявших введение этих мер,цель планирования могла определяться как "общественное благосостояние"^ этим словом прикрывалось отсутствие действительного согласия и ясного представления о цели планирования. Согла-сие,таким образом,достигается только относительно использования механизма планирования. Однако это все еще механизм, пригодный только для достижения общественного блага "вообще"; сам вопрос о конкретном содержании деятельности возникнет, когда исполнительной власти понадобится перевести требование единого плана в термины конкретного планирования. Тут-то и выясняется, что согласие по поводу желательности введения планирования не опиралось на согласие по поводу целей планирования и его возможных результатов.Но,согласившись планировать нашу экономику и не поняв, что мы получим в результате, мы уподобимся путешественникам, идущим, чтобы идти, - можно прийти в такое место, куда никто не собирался. Для планирования характерно, что оно создает такую ситуацию,в которой мы вынуждены достигать согласия по гораздо большему числу вопросов, нежели мы привыкли это делать; при плановой системе мы не можем свести весь объем деятельности только к тем сферам, где согласие уже достигнуто, но должны искать и достигать согласия в каждом частном случае, иначе вся вообще деятельность становится неосуществимой.
  Единодушным волеизъявлением народ может потребовать от парламента подготовки всеобъемлющего экономического плана - к сожалению,ни народ, ни его представители в парламенте тем самым еще не обязываются прийти к согласию относительно конкретного конечного результата. Неспособность же представительных органов выполнять прямую волю избирателей с неизбежностью вызывает недовольство демократическими институтами. К парламентам начинают относиться как к бездеятельной "гово-рильне", считая,что они не могут в силу или неспособности,или не-компетентности исполнить прямую функцию, для которой были избраны. В народе начинает расти убеждение,что для создания системы эффективного планирования необходимо "отобрать власть" у политиков и отдать ее в руки экспертов - профессиональных чиновников или независимых специалистов.
  WebbS., Webb B. Industrial Democracy. [London; N.Y., 1920]. P. 800.
  Возникает трудность, хорошо известная социалистам. Уже более полувека назад Уэббы жаловались на "возрастающую неспособность палаты общин справляться со своей работой"1.Несколь-ко позже это было с большей определенностью выражено профессором Ласки: "Всем известно, что нынешняя парламентская машина совершенно не годится для быстрого рассмотрения большого количества законопроектов. Это практически признает само правительство страны, проводя в жизнь мероприятия в области экономической и таможенной политики путем оптовой передачи законодательных полномочий, минуя этап подробного обсуждения в палате общин. Лейбористское правительство,как я полагаю, еще более расширит подобную практику. Оно ограничит деятель-
  
  
  
  
  ность палаты общин двумя функциями, которые та сможет осуществлять: рассмотрением жалоб и обсуждением общих принципов, на которых основываются соответствующие мероприятия. Выдвигаемые законопроекты примут вид общих юридических формул, наделяющих широкими полномочиями соответствующие министерства и правительственные органы, а полномочия эти будут осуществляться с помощью правительственных декретов, одобренных монархом и не требующих рассмотрения в парламенте, принятию которых палата сможет при желании противодействовать путем постановки на голосование вотума недоверия правительству. Необходимость и ценность передачи законодательных полномочий недавно была подтверждена Комитетом Дономора, и расширение этой практики неизбежно, если мы не хотим разру-шить процесс социалистических преобразований в обществе обычными помехами и препонами, чинимыми существующей парламентской процедурой".
  И чтобы окончательно закрепить мысль,что социалистическое правительство не должно дать себя связать демократическими процедурами, профессор Ласки ставит в конце статьи вопрос: "Может ли лейбористское правительство в период перехода к социализму рисковать тем,что все начатые им мероприятия окажутся сведенными на "нет" в результате следующих всеобщих выборов?" - и многозначительно оставляет его без ответа2.
  2 LaskiH.J. Labour and the Constitution // The New Statesman and Nation. 1932.
  Љ 81 (New Series). P. 277. В книге, где проф. Ласки впоследствии развил свои идеи более подробно, его убежденность в том, что парламентской демократии нельзя позволить превратиться в препятствие на пути социализма, выражена еще более прямо: социалистическое правительством "возьмет в свои руки широкие полномочия и будет править с помощью декретов и распоряжений, имеющих силу закона", а также "приостановит действие классических процедурных правил, предусматривающих формы протеста или оспаривания действий правительства", и даже само "сохранение парламентской формы правления будет зависеть от получения им (т.е. лейбористским правительством) от консервативной партии гарантий того, что результаты его реформаторской деятельности не будут аннулированы в случае поражения на выборах" (LaskiH.J. Democracy in Crisis. [Chapel Hill,] 1933)!
  Важно правильно оценить причины этого признания неэффективности парламентской деятельности в управлении экономической жизнью страны. Ни отдельные представители,ни все парламентское учреждение в целом в этом не повинны - самой задаче, которую перед ними ставят, присуще внутреннее противоречие. Их задача не в том, чтобы действовать там, где они могут прийти к согласию, а в том, чтобы достигать согласия по любому вопросу, осуществлять полное руководство ресурсами страны. Но такая задача не решается большинством голосов. При необходимости сделать выбор из числа ограниченных возможностей большинство может принять правильное решение; но неверно думать, что по каждому пункту должно быть принято решение большинством голосов. Если существует множество позитивных курсов, непонятно, почему большинство должно быть собрано одним из них. Каждый член законодательного органа может проголосовать в поддержку того или иного конкретного плана развития экономики и против беспланового развития, однако большинство может предпочесть отсутствие какого бы то ни было плана тому набору альтернатив, который ему будет предложен.
  С другой стороны,невозможно составить связный план путем голосования по пунктам. Демократическая процедура постатейного голосования и принятия поправок хороша в случае выработки обычного законодательства^ случае же обсуждения связного плана экономического развития она становится нонсенсом. Экономический план, дабы хоть оправдать свое название, должен исходить из единой концепции. Если бы парламент и выработал некую схему в результате поэтапного голосования, она никого бы не удовлетворила. Сложное целое, все части которого должны быть акку-ратнейшим образом прилажены одна к другой, не создается путем компромисса между конфликтующими точками зрения. Создать таким образом экономический план еще труднее,чем организовать при помощи демократической процедуры военную кампанию. Стратегические соображения вынуждают нас оставить решение проблемы экспертам.
  Разница в том,что генерал,ведущий кампанию, имеет перед собой ясную цель и может бросить на ее достижение все находящиеся в его распоряжении средства. У экономиста же ни цель не определена с такой ясностью, ни ресурсы не очерчены с полной определенностью. Генералу не приходится взвешивать и оценивать различные, не связанные друг с другом величины, он руководствуется единой ясной целью. Цели же экономического планирования и любой из его составляющих не могут быть оценены независимо от плана в целом. Составление экономического плана связано с вы-бором между конфликтующими, соперничающими задачами удовлетворения различных потребностей различных людей. Какие задачи вступают в конфликт, какими из них можно пожертвовать
  
  
  
  
  для достижения других, короче, каковы те альтернативы, из которых нам предстоит выбирать, - это могут знать только те, кто знает все; только они, эксперты, имеют в конечном счете право решать, какой цели отдать предпочтение. Поэтому они неизбежно начинают навязывать свою шкалу приоритетов обществу, план развития которого составляют.
  3 Поучительно в этой связи кратко рассмотреть правительственный
  документ, в котором в последние годы обсуждались эти вопросы. Еще тринадцать лет назад, т.е. до того, как Англия окончательно отказалась от экономического либерализма, процесс делегирования законодательных полномочий уже зашел так далеко, что было решено создать комитет, чтобы выяснить, "какие гарантии являются желательными или необходимыми для обеспечения верховной власти Закона". В своем докладе "Комитет Дономора" показал, что уже тогда парламент прибегал к "делегированию полномочий оптом и без разбора", но счел его (это было до того, как мы действительно заглянули в тоталитарную пропасть!) явлением неизбежным и относительно безобидным (Report of the Lord Chancellor's Committee on Minister's Powers. [London,] 1932). И действительно, передача полномочий как таковая не обязательно представляет опасность для свободы; интересно, почему она стала необходимой в таком масштабе. Среди причин, перечисленных в отчете, на первом месте стоит тот факт, что "парламент в наши дни принимает ежегодно столько законов" и "многие подробности носят настолько специальный характер, что не подходят для парламентского обсуждения". Но если все дело в этом, то непонятно, почему нельзя проработать технические подробности до, а не после принятия закона парламентом. Гораздо более важная причина того, почему во многих случаях "если бы парламент не прибегал к делегированию законодательных полномочий, то оказался бы не в состоянии принять именно такие и такое количество законодательных актов, сколько требует общественное мнение", наивно раскрыта следующей фразой: "Многие из законов столь сильно влияют на человеческую жизнь, что главное здесь - гибкость!" Что это означает, как не предоставление права принимать решения по своему усмотрению (так называемых "дискреционных полномочий"), т.е. власти, не ограниченной никакими закрепленными правом принципами, которая, по мнению парламента, не поддается ограничению твердыми и недвусмысленными правилами?
  Возникающая проблема не всегда ясно осознается, и делегирование полномочий обычно оправдывают техническим характером самого задания. Но из этого вовсе не следует, что делегируется только прояснение технических деталей или что неспособность парламента понять именно технические детали послужила причиной передачи полномочий3. Внесение поправок в структуру гражданского законодательства - занятие не менее "техническое", отнюдь не менее ответственное по возможным своим последствиям, однако никто еще не предлагал передать законодательные полномочия экспертной комиссии. Причина здесь, видимо, в том, что в этой области законодательная деятельность не выходит за рамки общих правил, допускающих принятие решения большинством голосов, в то время как в области руководства экономикой интересы, которые необходимо примирить, настолько расходятся, что демократическим путем достичь полного единодушия невозможно.
  Необходимо признать, что главные возражения вызывает вовсе не делегирование законодательных полномочий. Бороться против этого означало бы бороться с симптомом, который может вызываться разными причинами, и упускать из виду саму причину. Пока делегированные полномочия - это полномочия устанавливать общие правила, такая практика возражений не вызывает; по вполне понятным причинам лучше, если общие правила устанав-ливают местные, а не центральные власти. Протест возникает тогда, когда к делегированию прибегают в случае невозможности рассмотреть данное дело в соответствии с общими правилами, когда оно требует тщательного рассмотрения и вынесения частного решения. В этом случае некая инстанция облекается полномочием принимать именем закона произвольные решения (обычно это квалифицируется как "решение по существу спора").
  Препоручение отдельных узкоспециальных задач специальным органам - частое явление, но оно же является и первым шагом на пути к тому, что демократия, опирающаяся на планирование, постепенно отказывается от своих завоеваний. Оно не устраняет тех причин, которые заставляют всех сторонников целостного планирования раздраженно говорить о "бессилии демократии". Передача отдельных полномочий частным инстанциям создает к тому же новое препятствие к разработке единого скоординированного плана. Даже если таким путем демократии удастся успешно спланировать каждый сектор экономической системы, перед ней тут же встанет задача интегрирования отдельных планов в единую систему. Множество отдельных планов не составляет единого целого; сами плановики должны бы признать, что это даже хуже отсутствия плана вообще. Но демократические законодательные органы долго еще будут колебаться, прежде чем сложат с себя право принимать решения по жизненно важным вопросам, и никто не сможет выработать единого плана, пока они не решатся на последний шаг. Однако признание необходимости планирования, с одной стороны, и неспособность демократического института выработать план - с другой, будут вызывать все более настоятельные требования дать правительству или отдельному лицу власть и право действовать на свою ответственность. Все шире распространя-ется мнение, согласно которому, чтобы чего-то добиться, нужно развязать руки исполнительной власти, устранив бремя демократической процедуры.
  Настоятельная потребность в экономической диктатуре - характерная черта развития общества в сторону планирования. Несколько лет назад один из наиболее проницательных исследователей Англии - Эли Халеви предположил: "Если сделать комбинированную фотографию лорда Юстаса Перси, сэра Освальда Мосли и сэра Стаффорда Криппса, то, как я полагаю, обнаружится одно общее для всех троих качество: окажется, что все они единодушно заявляют: "Мы живем среди экономического хаоса, и единственный выход из него - какой-то вид диктатуры""4. Число влиятельных общественных деятелей, включение которых в "комбинированную фотографию" не изменило бы ее смысла ни на йоту, с тех пор значительно выросло.
  В Германии еще до прихода к власти Гитлера эта тенденция проявилась значительно сильнее. Важно не забывать, что незадолго до 1933 года Германия пришла в такое состояние, когда диктатура ей казалась политически необходима. Тогда никто не сомневался, что демократия переживает полный распад и что даже такие искренние демократы,как Брюнинг,не более способны демократически управлять страной, чем Шлейхер или фон Папен. Гитлеру не нужно было убивать демократию - он воспользовался ее разложением и в критический момент заручился поддержкой тех, кому, несмотря на внушаемое им сильное отвращение, он казался единственной достаточно сильной личностью, способной восстановить порядок в стране.
  4 Halevy E. Socialism and the Problems of Democratic Parlamentarism //
  International Affairs. [1934]. Vol. XIII. P. 501.
  Сторонники планирования стараются примирить нас с таким положением вещей, пытаясь доказать,что, пока демократия является политической силой в стране, ее ничто не одолеет. Например, Карл Манхейм пишет: "Плановое общество отличается от общества XX века только (sic!) в одном: в нем все больше и больше областей общественной жизни (а в конечном счете все и каждая из них) подвергаются контролю со стороны государства. Но если парламент своей верховной властью может сдерживать и контролировать вмешательство государства в нескольких областях, то он может сделать это и во многих... В демократическом государ-
  
  стве верховную власть можно безгранично усилить путем передачи полномочий, не отказываясь при этом от демократического контроля"5.
  Здесь упущено из виду одно существенное различие. Парламент может контролировать исполнение заданий там, где он определяет их содержание и направление, где он достиг уже согласия по поводу цели и препоручает только техническое исполнение. Но возникает противоположная ситуация, когда причиной передачи полномочий является отсутствие согласия по существу, когда органу, занимающемуся планированием, приходится рассматривать альтернативы, о существовании которых парламент едва осведомлен. В такой ситуации в лучшем случае представляется план,кото-рый нужно целиком принять либо целиком отвергнуть. Такой план наверняка вызовет много возражений; но, поскольку у большинства не будет под рукой альтернативного плана и поскольку те части плана, которые вызовут наибольшие нарекания, могут быть представлены как важнейшие части целого, возражения эти немногого будут стоить. Парламентскую дискуссию можно при этом сохранить как полезный предохранительный клапан и как удобный ка-нал,по которому выдаются официальные ответы на запросы и жалобы. Парламент может предотвращать некоторые вопиющие злоупотребления, заниматься устранением частных недостатков. Но править он уже не может. Его роль в лучшем случае сводится к выбору лиц, которые облекаются практически абсолютной властью. Вся система принимает характер плебисцитарной диктатуры, при которой глава правительства время от времени подкрепляет свою позицию всенародным голосованием и при этом располагает достаточной властью, чтобы обеспечить себе желательный исход голосования.
  5 Mannheim К. Man and Society in the Age of Reconstruction. [London,] 1940. P. 340.
  Демократическое устройство требует, чтобы сознательный контроль осуществлялся только там, где достигнуто подлинное согласие, в остальном мы вынуждены полагаться на волю случая - такова плата за демократию. Но в обществе, построенном на центральном планировании, такой контроль нельзя поставить в зависимость от того, найдется ли большинство, готовое за него проголосовать. В таком обществе меньшинство будет навязывать народу свою волю,потому что меньшинство окажется самой многочисленной группой в обществе, способной достичь единодушия по каждому вопросу.Демократические правительства успешно функционировали там, где их деятельность ограничивалась в соответствии с господствующими убеждениями теми областями общественной жизни, в которых мнение большинства проявлялось в процессе свободной дискуссии. Великое достоинство либерального мировоззрения состоит в том,что оно свело весь ряд вопросов,требующих единодушного решения, к одному, по которому уже наверняка можно было достичь согласия в обществе свободных людей. Теперь часто слышишь,что демократия не терпит "капитализма". Если "капитализм" значит существование системы свободной конкуренции, основанной на свободном владении частной собственностью, то следует хорошо уяснить, что только внутри подобной системы и возможна демократия. Если в обществе возобладают коллективистские настроения, демократии с неизбежностью приходит конец.
  У нас не было намерения делать фетиш из демократии. Очень похоже на то, что наше поколение больше говорит и думает о демократии, чем о тех ценностях, которым она служит. К демократии непри-ложимо то, что лорд Актон сказал о свободе: что она "не средство достижения высших политических целей. Она сама по себе - высшая политическая цель. Она требуется не для хорошего управления государством, но в качестве гаранта, обеспечивающего нам право беспрепятственно стремиться к осуществлению высших идеалов общественной и частной жизни".Демократия по сути своей - сред-ство,утилитарное приспособление для защиты социального мира и свободы личности. Как таковая, она ни безупречна, ни надежна сама по себе. Не следует забывать и того, что часто в истории расцвет культурной и духовной свободы приходится на периоды авторитарного правления, а не демократии и что правление однородного, догматичного большинства может сделать демократию более невыно-симой,чем худшая из диктатур. Мы, однако, стремились доказать не то,что диктатура ведет к уничтожению свободы, а то,что планирование приводит к диктатуре, поскольку диктатура - идеальный инструмент насилия и принудительной идеологизации и с необходимостью возникает там, где проводится широкомасштабное планирование. Конфликт между демократией и планированием возникает оттого, что демократия препятствует ограничению свободы и становится таким образом главным камнем преткновения на пути развития плановой экономики. Однако если демократия откажется от своей роли гаранта личной свободы, она может спокойно сущест-
  
  вовать и при тоталитарных режимах. Подлинная "диктатура пролетариата", демократическая по форме, осуществляя централизованное управление экономикой, подавляет и истребляет личные свободы не менее эффективно,чем худшие автократии.
  Обращать внимание на то, что демократия находится под угрозой, стало модно, и в этом таится некоторая опасность. Отсюда происходит ошибочное и безосновательное убеждение, что, пока высшая власть в стране принадлежит воле большинства, это является верным средством от произвола. Противоположное утверждение было бы не менее ошибочно: вовсе не источник власти, а ее ограничение является надежным средством от произвола. Демократический контроль может помешать власти стать диктатурой, но для этого следует потрудиться. Если же демократия решает свои задачи при помощи власти, не ограниченной твердо установленными правилами, она неизбежно вырождается в деспотию.
  
  VI. План и закон
  
  
  
  Как подтвердили еще раз новейшие исследования по социологии права, принцип формального права, согласно которому решение по каждому делу должно приниматься в соответствии с общими рациональными предписаниями, предусматривающими минимальное количество исключений и позволяющими логически доказать, что данный случай подпадает под данное правило, - этот принцип применим только на либеральной, конкурентной стадии капитализма. Карл Манхейм
  1 По классическому определению А. Дайси, правозаконность - "это
  прежде всего абсолютный авторитет и главенство действующего законодательства, противопоставленные произвольным распоряжениям властей и исключающие не только произвол со стороны правительства, но и саму возможность действовать в каких-то ситуациях по своему усмотрению" (DiceyA.V. [Introduction to the study of] the law of the constitution / 8th ed. [London, 1927]. P. 198). В Англии этот термин приобрел ныне (в большей степени благодаря работе А. Дайси) более узкий и специальный смысл, который нас здесь интересовать не будет. Более широкое (и традиционное для Англии) значение понятия "правозаконность", или власти закона, выявилось в начале XIX века в Германии, когда там велись споры о природе правового государства.
  Пожалуй, ничто не свидетельствует так ярко об особенностях жизни в свободных странах, отличающих их от стран с авторитарным режимом, как соблюдение великих принципов правозаконности. Если отбросить детали, это означает, что правительство ограничено в своих действиях заранее установленными гласными правилами, дающими возможность предвидеть с большой точностью, какие меры принуждения будут применять представители власти в той или иной ситуации. Исходя из этого индивид может уверенно планировать свои действия1. И хотя этот идеал полностью воплотить невозможно, ибо те, кто принимает законы, и те, кто их исполняет, - живые люди, которым свойственно ошибаться, но смысл принципа достаточно ясен: сфера, где органы исполнительной власти могут действовать по своему усмотрению, должна быть сведена к минимуму. Любой закон ограничивает в какой-то мере
  
  индивидуальную свободу, сужая круг средств, которыми люди могут пользоваться для достижения своих целей. Но правозаконность ограничивает возможности правительства, не дает ему произвольно вмешиваться в действия индивидов, сводя на нет их усилия. Зная правила игры,индивид свободен в осуществлении своих личных целей и может быть уверен,что власти не будут ему в этом мешать.
  Можно,таким образом,утверждать,что,противопоставляя систему постоянно действующих правил, в рамках которых индивиды принимают самостоятельные экономические решения, системе централизованного руководства экономикой сверху, мы обсуждали до сих пор частный случай, подпадающий под фундаментальное разграничение правозаконности и деспотического правления. Либо правительство ограничивается установлением правил использования имеющихся ресурсов, предоставляя индивидам решать вопрос о целях, либо оно руководит всеми экономическими процессами и берет на себя решение вопросов и о средствах производства, и о его конечных целях. В первом случае правила могут быть установлены заранее в виде формальных предписаний, никак не соотнесенных с интересами и целями конкретных людей. Их назначение - быть инструментом достижения индивидуальных целей. И они являются (по крайней мере, должны быть) долговременными,чтобы существовала уверенность,что одни люди не смогут использовать их с большей выгодой для себя,чем другие. Лучше всего определить их как особые орудия производ-ства,позволяющие прогнозировать поведение тех, с кем приходится взаимодействовать предпринимателю, но ни в коем случае не как инструменты для достижения конкретных целей или удовлетворения частных потребностей.
  Экономическое планирование коллективистского типа с необходимостью рождает нечто прямо противоположное. Планирующие органы не могут ограничиться созданием возможностей, которыми будут пользоваться по своему усмотрению какие-то неизвестные люди. Они не могут действовать в стабильной системе координат,задаваемой общими долговременными формальными правилами, не допускающими произвола. Ведь они должны заботиться об актуальных, постоянно меняющихся нуждах реальных людей, выбирать из них самые насущные, т.е. постоянно решать вопросы, на которые не могут ответить формальные принципы. Когда правительство должно определить, сколько выращивать свиней или сколько автобусов должно ездить по дорогам страны, какие угольные шахты целесообразно оставить действующими или почем продавать в магазинах ботинки, - все такие решения нельзя вывести из формальных правил или принять раз и навсегда или на длительный период. Они неизбежно зависят от обстоятельств, меняющихся очень быстро. И, принимая такого рода решения, приходится все время иметь в виду сложный баланс интересов различных индивидов и групп. В конце концов кто-то находит основания,чтобы предпочесть одни интересы другим. Эти основания становятся частью законодательства. Так рождаются привилегии, возникает неравенство, навязанное правительственным аппаратом.
  Обозначенное только что различие между формальным правом (или юстицией) и "постановлениями по существу дела", принимаемыми вне рамок процессуального права, является чрезвычайно важным и в то же время очень трудным в практическом применении. Между тем сам принцип довольно прост. Разница здесь такая же, как между правилами дорожного движения (или дорожными знаками) и распоряжениями, куда и по какой дороге людям ехать. Формальные правила сообщают людям заранее, какие действия предпримут власти в ситуации определенного типа. Они сформулированы в общем виде и не содержат указаний на конкретное время, место или на конкретных людей, а лишь описывают обстоятельства, в которых может оказаться в принципе каждый. И, попав в такие обстоятельства, каждый может найти их полезными с точки зрения своих личных целей. Знание, что при таких-то условиях государство будет действовать так-то или потребует от граждан определенного поведения, необходимо всякому, кто строит какие-то планы. Формальные правила имеют, таким образом,чисто инструментальный характер в том смысле, что их могут применять совершенно разные люди для совершенно различных целей и в обстоятельствах, которые нельзя заранее предусмотреть. И то,что мы действительно не знаем, каким будет результат их применения, какие люди найдут их полезными, заставляет нас формулировать их так, чтобы они были как можно более полезными для всех, как можно более универсальными. Это и есть самое важное свойство формальных правил. Они не связаны с выбором между конкретными целями или конкретными людьми, ибо мы заранее не знаем, кто будет их использовать.
  В наш век с его страстью поставить все и вся под сознательный контроль может показаться парадоксальным утверждение, провозглашающее достоинством системы то, что мы не будем ничего знать о последствиях ее действия. Действительно, в описанной ситуации нам не дано знать о конкретных результатах, к которым приведут меры, предпринятые правительством, и это выгодно отличает ее от других возможных систем. Мы подошли здесь к основам великого либерального принципа правозаконности. А кажущийся парадокс исчезнет, как только мы продвинемся в нашем рассуждении немного дальше.
  Мы прибегнем к аргументам двоякого рода. Первый из них - экономический, и мы наметим его здесь лишь в самых общих чертах. Государство должно ограничиться разработкой общих правил,при-менимых в ситуациях определенного типа, предоставив индивидам свободу во всем, что связано с обстоятельствами места и времени, ибо только индивиды могут знать в полной мере эти обстоятельства и приспосабливать к ним свои действия. А чтобы индивиды могли сознательно строить планы,у них должна быть возможность предвидеть действия правительства, способные на эти планы влиять. Но коль скоро действия государства должны быть прогнозируемы, они неизбежно должны определяться правилами, сформулированными безотносительно к каким-либо непредсказуемым обстоятельствам. Если же государство стремится направлять действия индивидов, предусматривая их конечные результаты, его деятельность должна строиться с учетом всех наличествующих в данный момент обстоятельств и, следовательно, является непредсказуемой. Этим объясняется известный факт, что, чем больше государство "планирует", тем труднее становится планировать индивиду.
  Второй аргумент - моральный или политический - имеет к обсуждаемой проблеме еще более непосредственное отношение. Если государство в самом деле предвидит последствия своих действий, это значит, что оно лишает права выбора тех, на кого эти действия направлены. Когда есть два пути, имеющие разные последствия для разных людей, то выбирает один из них - государство. Создавая новые возможности,равные для всех, мы не можем знать, как они будут реализованы: ситуация является принципиально открытой. Общие правила, т.е. подлинные законы,кардинально отличные от постановлений и распоряжений, должны, следовательно, создаваться так, чтобы они могли работать в неизвестных заранее обстоятельствах. А значит, и результаты их действия нельзя знать наперед. В этом, и только в этом смысле законодатель должен быть
  
  
  
  
  беспристрастным. Быть беспристрастным означает не иметь ответов на вопросы, для решения которых надо подбрасывать монету. Поэтому в мире, где все заранее предсказано и известно, правительство всегда оказывается пристрастным.
  Когда точно известно, какое действие на определенных людей окажет та или иная политика государства, когда правительство нацеливает свои меры на конкретные результаты, оно, конечно, знает все наперед и, следовательно, не может быть беспристрастным. Оно не может не принимать чью-либо сторону, навязывая всем гражданам свои оценки, и вместо того чтобы помогать им в достижении их собственных целей, заставляет их стремиться к целям, "спущенным сверху". Если в момент принятия закона известен его результат, такой закон уже не является инструментом,который свободный человек может использовать по своему усмотрению. Это инструмент, с помощью которого законодатель воздействует на людей, преследуя свои цели. И государство уже более не является в такой ситуации утилитарной машиной, призванной помогать индивидам в реализации их личных качеств и возможностей. Оно превращается в "моральный" институт не в том смысле,что мораль противопоставлена здесь чему-то аморальному, а просто оно навязывает людям свои суждения по моральным вопросам, могущие быть как моральными, так и в высшей степени аморальными. С этой точки зрения нацистское, как и всякое коллективистское,го-сударство является моральным, а либеральное - нет.
  Я предвижу возможное возражение, которое заключается в том, что экономист, осуществляющий планирование, будет опираться не на свои личные предрассудки, а на общие представления о разумном и справедливом. Такое мнение обычно находит поддержку у людей, имеющих опыт планирования на уровне отдельной отрасли, которые обнаружили,что найти решение,примиряющее различные интересы, не так уж трудно. Примеры эти, однако,ничего не доказывают. Дело в том, что "интересы", представленные в отдельной отрасли, - это совсем не то, что интересы общества в целом. Чтобы в этом убедиться, достаточно рассмотреть только один, но весьма типичный случай, когда капиталисты и рабочие одной отрасли ведут переговоры о политике рестрикций, грабительской по отношению к потребителю. В такой ситуации проблема получает обычно какое-нибудь простое решение,например "награбленное", т.е. дополнительный доход, делят в той же пропорции, что и прежние доходы. Но такое решение просто игнорирует интересы тысяч и миллионов людей, которые реально терпят при этом убытки. Если мы хотим испытать на прочность принцип "справедливости" как орудие экономического планирования, надо попробовать применить его в такой ситуации, где налицо и прибыли, и потери. И тогда станет совершенно ясно, что никакой общий принцип, в том числе принцип "справедливости", проблемы не решает. В самом деле, поднять ли зарплату медицинским работникам или расширить круг услуг, оказываемых больным? Дать больше молока детям или улучшить условия сельским труженикам? Создать дополнительные рабочие места для безработных или повысить ставки уже работающим? Чтобы решать вопросы такого рода, надо иметь абсолютную и исчерпывающую систему ценностей,в которой любая потребность каждого человека или группы будет иметь свое четкое место.
  Действительно, по мере того как планирование получает все большее распространение, количество ссылок на "разумность" и "справедливость" в законодательных актах неуклонно растет. Практически это означает, что возрастает число дел, решение которых оставлено на усмотрение судьи или какого-то органа власти. Сейчас уже настало время, когда можно приниматься писать историю упадка правозаконности и разрушения правового государства, основным содержанием которой будет проникновение такого рода расплывчатых формулировок в законодательные акты и в юриспруденцию, рост произвола, ненадежности суда и законодательства, а одновременно и неуважения к ним, ибо при таких обстоятельствах они не могут не стать политическими инструментами. В этой связи важно еще раз напомнить, что процесс перехода к тоталитарному планированию и разрушению правозаконности начался в Германии еще до прихода к власти Гитлера, который лишь довел до конца работу, начатую его предшественниками.
  Нет никаких сомнений, что планирование неизбежно влечет сознательную дискриминацию, ибо, с одной стороны, оно поддерживает чьи-то устремления, а чьи-то подавляет, а с другой - позволяет кому-то делать то, что запрещено другим. Оно определяет законодательно, что могут иметь и делать те или иные индивиды и каким должно быть благосостояние конкретных людей. Практически это означает возврат к системе, где главную роль в жизни общества играет социальный статус,т.е. происходит поворот истории вспять, ибо, как гласит знаменитое изречение Генри Мейна, "развитие передовых обществ до сих пор всегда шло по пути от господства статуса к господству договора". Правозаконность в еще
  
  
  
  
  большей степени, чем договор, может считаться противоположностью статусной системы. Потому что государством котором высшим авторитетом является формальное право и отсутствуют закрепленные законом привилегии для отдельных лиц, назначенных властями, гарантирует всеобщее равенство перед законом, являющее собой полную противоположность деспотическому правлению.
  Из всего сказанного вытекает неизбежный, хотя на первый взгляд и парадоксальный, вывод: формальное равенство перед законом несовместимо с любыми действиями правительства, нацеленными на обеспечение материального равенства различных людей, и всякий политический курс, основанный на идее справедливого распределения, однозначно ведет к разрушению правоза-конности. Ведь чтобы политика давала одинаковые результаты применительно к разным людям, с ними надо обходиться по-разному. Когда перед всеми гражданами открываются одинаковые объектив-ные возможности,это не означает,что их субъективные шансы равны. Никто не будет отрицать,что правозаконность ведет к экономическому неравенству, однако она не содержит никаких замыслов или умыслов, обрекающих конкретных людей на то или иное положение. Характерно, что социалисты (и нацисты) всегда протестовали против "только" формального правосудия и возражали против законов, не содержащих указаний на то, каким должно быть благосостояние конкретных людей2. И они всегда призывали к "социализации закона", нападая на принцип независимости судей, и вместе с тем под-держивали такие направления юриспруденции, которые подобно "школе свободного права" подрывали основы правозаконности.
  2 Поэтому нельзя сказать, что юридический теоретик нацизма Карл Шмитт
  совершенно не прав, противопоставляя либеральному правовому государству национал-социалистический идеал "справедливого государства". Правда, такая справедливость, противоположная формальному правосудию, неизбежно ведет к дискриминации.
  Можно утверждать,что с позиций правозаконности практика применения правила без всяких исключений является в определенном смысле более важной,чем содержание самого правила. Вновь обратимся к уже знакомому примеру: мы можем ездить и по левой, и по правой стороне дороги, это не имеет значения, существенно лишь то, что мы все делаем это одинаково. Данное правило позволяет нам предсказывать поведение других людей. А это возможно, если все выполняют его неукоснительно даже в тех случаях, когда оно может показаться несправедливым.
  Смешение принципов формального правосудия и равенства перед законом с принципами справедливости и принятия решений "по существу дела" часто приводит к неверной трактовке понятия "привилегии". Примером может служить приложение термина "привилегии" к собственности как таковой. Собственность была привилегией в прошлом, когда, например, земельная собственность могла принадлежать только дворянам. И она является привилегией в наше время, когда право производить или продавать определенные товары дается властями только определенным людям. Но называть привилегией всякую вообще частную собственность, которую по закону может получить каждый, и только потому, что кто-то преуспел в этом, а кто-то нет, - значит начисто лишать понятие "привилегии" смысла.
  Отличительная особенность формальных законов - непредсказуемость конкретных результатов их действия - помогает прояснить еще одно заблуждение, которое состоит в том, что либеральное государство - это бездействующее государство. Вопрос, должно ли государство "действовать" или "вмешиваться", представляется бессмысленным, а термин "laissez-faire", как мне кажется, вводит в заблуждение, создавая неверное представление о принципах либеральной политики. Разумеется, всякое государство должно действовать, и всякое его действие является вмешательством во что-то. Действительная проблема состоит, однако, в том, может ли индивид предвидеть действия государства и уверенно строить свои планы, опираясь на это предвидение. Если это так, то государство не может контролировать конкретные пути использования созданного им аппарата, зато индивид точно знает, в каких пределах он защищен от посторонних вмешательств и в каких случаях государство может повлиять на осуществление его планов. Когда государство контролирует соблюдение стандартов мер и весов (или предотвращает мошенничество каким-то другим путем), оно, несомненно, действует. Когда же оно допускает насилие, например, со стороны забастовочных пикетов, оно бездействует. В первом случае оно соблюдает либеральные принципы, во втором - нет. Это относится к большинству постоянных установлений, имеющих общий характер, таких, как строительные нормы или правила техники безопасности: сами по себе они могут быть мудрыми или сомнительными, но, поскольку они являются постоянными и не ставят никого конкретно в привилегированное или в ущемленное положение, они не противоречат либеральным
  
  
  
  
  принципам. Конечно,и такие законы могут иметь,кроме долговременных непредсказуемых последствий, также и непосредственные и вполне поддающиеся предвидению результаты, касающиеся конкретных людей. Но эти непосредственные результаты не являются (по крайней мере, не должны быть) для них главными ориентирами. Впрочем, когда предсказуемые последствия становятся важнее долговременных эффектов, мы приближаемся к той черте, у которой это различие, ясное в теории, на практике начинает стираться.
  Концепция правозаконности сознательно разрабатывалась лишь в либеральную эпоху и стала одним из ее величайших достижений, послуживших не только щитом свободы, но и отлаженным юридическим механизмом ее реализации. Как сказал Иммануил Кант (а перед этим почти теми же словами Вольтер), "человек свободен, если он должен подчиняться не другому человеку,но закону". Проблески этой идеи встречаются по крайней мере еще со времен Древнего Рима, но за последние несколько столетий она еще ни разу не подвергалась такой опасности,как сейчас. Мнение,что власть законодателя безгранична, явившееся в какой-то степени результатом народовластия и демократического правления, укрепилось в силу убеждения, что правозаконности ничто не угрожает до тех пор, пока все действия государства санкционированы законом. Но такое понимание правозаконности совершенно неверно. Дело не в том, являются ли действия правительства законными в юридическом смысле. Они могут быть таковыми и все же противоречить прин-ципам правозаконности. Тот факт, что кто-то действует на легальном основании, еще ничего не говорит о том, наделяет ли его закон правом действовать произвольно, или он предписывает строго определенный образ действий. Пусть Гитлер получил неограниченную власть строго конституционным путем, и, следовательно, все его действия являются легальными. Но решится ли кто-нибудь на этом основании утверждать, что в Германии до сих пор существует пра-возаконность?
  Поэтому, когда мы говорим, что в плановом обществе нет места правозаконности, это не означает, что там отсутствуют законы или что действия правительства нелегальны. Речь идет только о том,что действия аппарата насилия,находящегося в руках у государства, никак не ограничены заранее установленными правилами. Закон может (а в условиях централизованного управления экономикой должен) санкционировать произвол. Если законодательно установлено, что такой-то орган может действовать по своему усмотрению, то, какими бы ни были действия этого органа, они являются законными. Но не правозаконными. Наделяя правительство неограниченной властью, можно узаконить любой режим. Поэтому демократия способна привести к установлению самой жестокой диктатуры3.
  Если закон должен дать возможность властям управлять экономической жизнью, он должен наделить их полномочиями принимать и осуществлять решения в непредвиденных обстоятельствах, руководствуясь при этом причинами, которые нельзя сформулировать в общем виде. В результате по мере распространения планирования законодательные полномочия оказываются делегированы министерствам и другим органам исполнительной власти. Когда перед прошлой войной по делу, к которому недавно вновь привлек внимание ныне покойный лорд Хьюстон, судья Дарлинг заявил, что, "согласно прошлогоднему постановлению парламента министерство сельского хозяйства действует по своему усмотрению и его руководство не может быть привлечено к ответственности за свои действия, во всяком случае не больше, чем члены самого парламента", это заявление прозвучало тогда еще непривычно. Сегодня такие вещи происходят чуть ли не каждый день. Посто-янно возникающие новые органы наделяются самыми широкими полномочиями и, не будучи связаны никакими четкими правилами, получают практически неограниченную власть в различных областях жизни.
  3 Таким образом, вовсе не свобода и закон вступают в конфликт, как это
  считали в XIX веке. Уже Дж. Локк показал, что не может быть свободы без закона. Реальный конфликт - это противоречие между законами двух типов, настолько не похожими друг на друга, что не следовало бы для их обозначения употреблять один и тот же термин. К первому типу, соответствующему принципам правозаконности, относятся общие, заранее установленные "правила игры", позволяющие индивиду прогнозировать действия правительственных органов и знать наверняка, что позволено и что запрещено ему наряду с другими гражданами делать в тех или иных ситуациях. Ко второму типу относятся законодательно закрепленные полномочия властей действовать по своему усмотрению. Поэтому в условиях демократии, если она идет по пути разрешения конфликтов между различными интересами не по заранее установленным правилам, а "по существу спора", правозаконность может быть с легкостью уничтожена.
  Итак, принципы правозаконности накладывают определенные требования на характер самих законов. Они допускают общие правила, известные как формальное право, и исключают законы, прямо нацеленные на конкретные группы людей или позволяющие
  
  
  
  
  кому-то использовать для такой дискриминации государственный аппарат. Таким образом,закон регулирует вовсе не все,наоборот, он ограничивает область действия властей, однозначно описывая ситуации, в которых они могут и должны вмешиваться в деятельность индивидов. Поэтому возможны законодательные акты, нарушающие принципы правозаконности. Всякий, кто это отрицает, вынужден будет признать, что решение вопроса о наличии правозакон-ности в современной Германии, Италии или России определяется только тем, каким путем пришли к власти диктаторы - конституционным или неконституционным4.
  В некоторых странах основные принципы правозаконности сведены в Билль о правах или в Конституцию. В других они действуют просто в силу установившейся традиции. Это не так уж важно. Главное, что эти принципы, ограничивающие полномочия законодательной власти, какую бы форму они ни принимали, подразумевают признание неотъемлемых прав личности, прав человека.
  4 Еще один пример, иллюстрирующий нарушение законодателями
  принципов правозаконности, - это известная в английской истории практика парламентского осуждения, - объявление человека вне закона за особо важные преступления. В уголовном праве принцип правозаконности выражен латинской фразой: nulla poena sine lege - не может быть наказания без закона, предусматривающего это наказание. Суть его заключается в том, что закон должен существовать в виде общего правила, принятого до возникновения случая, к которому он применим. Никто не станет утверждать, что Ричард Роуз, повар епископа Рочестерского, "сваренный заживо и без исповеди" по постановлению парламента в царствование Генриха VIII, был казнен в соответствии с принципами правозаконности. Однако ныне во всех либеральных странах правозаконность стала основой уголовного делопроизводства. Но в странах с тоталитарным устройством приведенная латинская фраза звучит, по меткому выражению Э.Б. Эштона, несколько иначе: nullum crimen sine poena - ни одно преступление не должно быть оставлено без наказания независимо от того, предусмотрено ли это законом. "Права государства не ограничиваются наказанием тех, кто преступил закон. Общество, защищающее свои интересы, имеет право на любые меры, и соблюдение закона является лишь одним из требований к его гражданам" (Ashton E.B. [Basch E.] The Fascist: His State and Mind. [N.Y.,] 1937. P. 119). A уж каковы "интересы общества" - это, конечно, решают власти.
  Трогательным, но показательным примером неразберихи, к которой привела многих наших интеллектуалов вера в несовместимые идеалы, является пламенное выступление в защиту прав человека одного из ведущих сторонников централизованного планирования - Герберта Уэллса. Права личности, сохранить которые призывает г-н Уэллс, будут неизбежно противоречить планированию, которого он вместе с тем так жаждет. В какой-то степени он, по-видимому, сознает эту дилемму, ибо положения созданной им "Декларации Прав Человека" пестрят оговорками, уничтожающими их смысл. Так, провозглашая право каждого человека "продавать и покупать без всяких ограничений все,что не запрещено продавать и покупать по закону", он тут же сводит на нет это замечательное заявление,добавляя,что оно касается купли и продажи "в таких количествах и на таких условиях, которые совместимы с общим благосостоянием". Если учесть, что все ограничения, когда-либо нала-гавшиеся на куплю и продажу, мотивировались соображениями "общего благосостояния", становится ясно, что данный пункт не предотвращает никакого произвола властей и, следовательно, не защищает никаких прав личности.
  Или возьмем другое положение "Декларации", в котором говорится, что каждый человек "может выбирать любую профессию, не запрещенную законом", и что "он имеет право на оплаченный труд и на свободный выбор любой открытой перед ним возможности работы". Здесь ничего не сказано о том, кто решает, открыта для конкретного человека данная возможность или нет, однако приводимое далее разъяснение,что "он может предложить свою кандидатуру для определенной работы и его заявление должно быть публично рассмотрено, принято или отклонено", показывает, что г-н Уэллс исходит из представления о каком-то авторитетном органе, решающем, имеет ли этот человек право на эту должность, что, конечно, никак не может быть названо "свободным выбором". Есть и другие вопросы, возникающие при чтении "Декларации". Как, например, обеспечить в планируемом мире "свободу путешествий и передвижений", когда под контролем находятся не только сред-ства сообщения и обмен валюты, но и размещение промышленных предприятий? Или как гарантировать свободу печати, когда поставки бумаги и все каналы распространения изданий находятся в ведении планирующих органов? Но г-н Уэллс, как и другие сторонники планирования, оставляет их без ответа.
  Гораздо последовательнее в этом отношении многочисленные реформаторы, критикующие с первых шагов социалистического движения "метафизическую" идею прав личности и утверждающие, что в рационально организованном мире у индивида не будет никаких прав, а только обязанности. Эта мысль завладела теперь умами наших так называемых "прогрессистов", и лучший
  
  
  
  
  способ быть сегодня записанным в реакционеры - это протестовать против каких-либо мер на том основании, что они ущемляют права личности. Даже такой либеральный журнал, как Economist, несколько лет назад привел в пример не кого-нибудь, а французов, которые поняли,что "демократическое правительство должно всегда иметь в потенции полномочия не меньшие диктаторских, сохраняя при этом свой демократический и представительский характер. В административных вопросах, решаемых правительством, ни при каких обстоятельствах не существует черты, охраняющей права личности, которую нельзя было бы перейти. Нет предела власти, которую может и должно применять правительство, свободно избранное народом и открыто критикуемое оппозицией".
  Это могло быть оправдано во время войны,когда определенные ограничения накладываются, разумеется, даже на свободную и открытую критику. Но в приведенной цитате ясно сказано: "всегда". Из этого можно сделать вывод, что Economist не считает это печальной необходимостью военного времени. Закрепление такой точки зрения в общественных институтах, очевидно, несовместимо с правозаконностью. Но именно к этому стремятся те, кто считает, что правительство должно руководить экономической жизнью.
  Мы могли видеть на примере стран Центральной Европы, насколько бессмысленно формальное признание прав личности или прав национальных меньшинств в государстве, ступившем на путь контроля над экономической жизнью. Оказалось,что можно проводить безжалостную дискриминационную политику, направленную против национальных меньшинств, не нарушая буквы закона, охраняющего их права, и используя вполне легальные экономические средства. В данном случае экономическое угнетение облегчалось тем обстоятельством,что некоторые отрасли почти целиком находились в руках национальных меньшинств. Поэтому многие меры правительства, направленные, по видимости, против какой-то отрасли или общественной группы, преследовали в действительности цель угнетения национальных меньшинств. Применение невинного на первый взгляд принципа "правительственного контроля над развитием промышленности" обнаружило поистине безграничные возможности дискриминации и угнетения. Однако это был хороший урок для всех, кто хотел удостовериться, как выглядят в реальности политические последствия планирования.
  
  VII. Экономический контроль и тоталитаризм
  
  
  
  Контроль над производством материальных благ - это контроль над самой человеческой жизнью. Хилэри Бэллок
  Большинство сторонников планирования, серьезно изучивших практические аспекты своей задачи, не сомневаются, что управление экономической жизнью осуществимо только на пути более или менее жесткой диктатуры. Чтобы руководить сложной системой взаимосвязанных действий многих людей, нужна, с одной стороны, постоянная группа экспертов, а с другой - некий главнокомандующий, не связанный никакими демократическими процедурами и наделенный всей полнотой ответственности и властью принимать решения. Это очевидные следствия идеи централизованного планирования, и ее сторонники вполне отдают себе в этом отчет,утешая нас тем, что речь идет "только" об экономике. Например, Стюарт Чейз, один из ведущих представителей этого направления, заявляет,что в плановом обществе "может существовать политическая демократия во всем, что не касается экономической жизни". Такого рода высказывания сопровождаются обычно заверениями, что, расставшись со свободой в сфере, которая не так уж важна,мы обретем гораздо большую свободу в сфере высших ценностей. На этом основании многие, для кого неприемлема мысль о политической диктатуре, призывают тем не менее к диктатуре в области экономики.
  Такие доводы, взывающие к нашим лучшим побуждениям, привлекают зачастую самые блестящие умы. Если планирование в самом деле освободит нас от низменных материальных забот и, наведя порядок в повседневной жизни, откроет дорогу высоким чаяниям и размышлениям, то разве это не цель, достой-ная приложения сил? И действительно, когда бы экономическая деятельность касалась только низких сторон нашей жизни, нам стоило бы сделать все, чтобы от нее не зависеть, чтобы работу по удовлетворению наших материальных потребностей выполняли
  
  какие-нибудь машины, оставляя на нашу долю размышления о смысле жизни.
  Robbins L. The Economic Causes of War. [London,] 1939. Appendix.
  Однако вера в то, что власть над экономической жизнью - это власть над вещами несущественными и, следовательно, не надо принимать близко к сердцу потерю свободы в этой области, увы, не имеет под собой оснований. Ибо она вырастает из ошибочного представления, что есть какие-то чисто экономические задачи, изолированные от других жизненных задач. Но за исключением, быть может, случаев патологической скупости и стяжательства, таких задач просто не бывает. Конечные цели деятельности разумных существ всегда лежат вне экономической сферы. Строго говоря, нет никаких "экономических мотивов", ибо экономика - это только совокупность факторов, влияющих на наше продвижение к иным целям. А то, что именуется "экономическими мотивами", в обыденной речи означает лишь стремление к обретению потенциальных возможностей, средств для достижения каких-то еще не определившихся целей1. И если мы хотим заработать деньги, то только потому, что они дают нам свободу выбирать, какими будут плоды наших трудов. В современном обществе основной формой ограничения возможностей человека является ограниченность его доходов. Поэтому многие ненавидят деньги, усматривая в них символ этих ограничений, налагаемых нашей относительной бедностью. Но причина при этом смешивается со следствием. Было бы правильнее видеть в деньгах величайший из когда-либо изобретенных человеком инструментов свободы. Именно деньги открывают теперь перед бедными гораздо большие возможности, чем несколько поколений назад были открыты перед богатыми. Чтобы лучше понять значение денег, надо представить, что произойдет в действительности, если, как предлагают многие социалисты, на смену "экономическим мотивам" придут "внеэкономические стимулы". Когда вместо денежного вознаграждения люди будут получать общественные отличия, привилегии или влиятельные должности, лучшее жилье или пищу, возможности для путешествий или для получения образования, это будет означать, что они полностью лишатся свободы выбора. А те, кто станет все это распределять, будут принимать решения не только о размерах, но и о форме вознаграждения.
  Если мы признаем,что не существует никаких особых экономических мотивов и что экономический успех или неудача оставляют нам свободу выбирать,что именно мы выиграли или потеряли,нам будет легче увидеть зерно истины в распространенном убеждении, что экономические проблемы связаны лишь с второстепенными жизненными задачами,и понять,почему,"чисто" экономические вопросы вызывают обычно пренебрежение. В каком-то смысле это пренебрежение оправдано, но только для свободной рыночной экономики. Пока мы вправе распоряжаться своими доходами и своим имуществом, эконо-мическая неудача может заставить нас расстаться только с теми намерениями, которые мы считаем наименее важными. Поэтому "чисто" экономическая потеря отражается на наших второстепенных нуждах. Вот когда, теряя что-то важное, мы не можем выразить понесенный нами ущерб в экономических терминах и говорим,что вещь,которую мы потеряли, бесценна, тогда мы должны принять потерю такой, какая она есть. То же самое относится к экономическому выигрышу. Иными словами,колебания нашей экономической ситуации затрагивают лишь очень небольшую, "маргинальную" часть наших потребностей. Есть много вещей гораздо более важных, чем те, на которые влияют наши экономические успехи или неудачи, - вещей, которые мы ценим больше, чем экономический комфорт или даже предметы первой необходимости. В сравнении с ними "презренный металл" и наше экономическое благополучие представляются не слишком существенными. Это и заставляет многих людей думать, что планиро-вание,затрагивающее только экономическую сторону дела,не может угрожать фундаментальным жизненным ценностям.
  Но такое заключение ошибочно. Экономические ценности только потому не имеют для нас большого значения,что,решая экономические вопросы, мы имеем возможность выбирать,что для нас важно, а что - нет. Иначе говоря, потому, что в нашем обществе мы сами, лично решаем свои экономические проблемы. Если же наши экономические действия окажутся под контролем,то мы не сможем сделать и шага, не заявляя о своих намерениях и целях. Но, заявив о намерениях, надо еще доказать их правомерность, чтобы получить санкцию у властей. Таким образом,под контролем оказывается вся наша жизнь.
  Поэтому проблема экономического планирования не ограничивается только вопросом, сможем ли мы удовлетворить свои потребности так, как мы этого хотим. Речь идет о том, будем ли мы сами решать, что для нас важно, или это будут решать за нас плани-
  
  
  
  
  рующие инстанции. Планирование затронет не только те наши маргинальные нужды, которые мы обычно имеем в виду, говоря о "чистой" экономике. Дело в том, что нам как индивидам не будет позволено судить, что является для нас второстепенным.
  Власти,управляющие экономической деятельностью, будут контролировать отнюдь не только материальные стороны жизни. В их ведении окажется распределение лимитированных средств,не-обходимых для достижения любых наших целей. И кем бы ни был этот верховный контролер, распоряжаясь средствами, он должен будет решать, какие цели достойны осуществления, а какие - нет. В этом и состоит суть проблемы. Экономический контроль неотделим от контроля над всей жизнью людей, ибо, контролируя средства, нельзя не контролировать и цели. Монопольное распределение средств заставит планирующие инстанции решать и вопрос о ценностях, устанавливать, какие из них являются более высокими, а какие - более низкими, а в конечном счете - определять, какие убеждения люди должны исповедовать и к чему они должны стремиться. Идея централизованного планирования заключается в том, что не человек, но общество решает экономические проблемы и, следовательно, общество (точнее, его представители) судит об относительной ценности тех или иных целей.
  2 То, что экономический контроль распространяется на все сферы жизни,
  хорошо видно на примере операций с иностранной валютой. На первый взгляд государственный контроль за обменом валюты никак не затрагивает личную жизнь граждан, и для большинства из них безразлично, существует он или нет. Однако опыт большинства европейских стран показал мыслящим людям, что введение такого контроля является решающим шагом на пути к тоталитаризму и подавлению свободы личности. Фактически эта мера означает полное подчинение индивида
  Так называемая экономическая свобода, которую обещают нам сторонники планирования, как раз и означает, что мы будем избавлены от тяжкой обязанности решать наши собственные экономические проблемы, а заодно и от связанной с ними проблемы выбора. Выбор будут делать за нас другие. И поскольку в современных условиях мы буквально во всем зависим от средств, производимых другими людьми, экономическое планирование будет охватывать практически все сферы нашей жизни. Вряд ли найдется что-нибудь - начиная от наших элементарных нужд и кончая нашими семейными и дружескими отношениями, от того, чем мы занимаемся на работе, до того, чем занимаемся в свободное время, - что не окажется так или иначе под недремлющим оком "сознательного контроля"2.
  Власть планирующих органов над нашей частной жизнью не будет ослаблена, если они откажутся от прямого контроля за нашим потреблением. Возможно, в плановом обществе и будут раз работаны какие-то нормы потребления продуктов питания и промышленных товаров, но в принципе контроль над ситуацией определяется не этими мерами, и можно будет предоставить гражданам формальное право тратить свои доходы по своему усмотрению. Реальным источником власти государства над потребителем является его контроль над производственной сферой.
  Свобода выбора в конкурентном обществе основана на том, что если кто-то отказывается удовлетворить наши запросы, мы можем обратиться к другому. Но, сталкиваясь с монополией, мы оказываемся в ее полной власти. А орган, управляющий всей экономикой, будет самым крупным монополистом, которого только можно себе представить.И хотя мы,вероятно,не должны бояться,что этот орган будет использовать свою власть так же, как и монополист-частник, т.е. задача получения максимальной финансовой прибыли не будет для него основной, все же он будет наделен абсолютным правом решать, что мы сможем получать и на каких условиях. Он будет не только решать, какие товары и услуги станут доступными для нас и в каком количестве, но будет также осуществлять распределение материальных благ между регионами и социальными группами, имея полную власть для проведения любой дискриминационной политики. И если вспомнить, почему большинство людей поддерживают планирование, то станет ясно, что эта власть будет использована для достижения определенных целей, одобряемых руководством, и пресечения всех иных устремлений, им не одобряемых.
  Контроль над производством и ценами дает поистине безграничную власть. В конкурентном обществе цена, которую мы платим за вещь, зависит от сложного баланса, учитывающего множество других вещей и потребностей. Эта цена никем сознательно не устанавливается. И если какой-то путь удовлетворения наших потребностей оказывается нам не по карману, мы вправе испробовать другие пути. Препятствия, которые нам приходится при этом
  
  
  
  тирании государства, пресечение всякой возможности бегства - как для богатых, так и для бедных. Когда людей лишают возможности свободно путешествовать, покупать иностранные журналы и книги, когда контакты с заграницей могут осуществляться только по инициативе или с одобрения официальных инстанций, общественное мнение оказывается под гораздо более жестким контролем, чем это было при любом абсолютистском режиме XVII или XVIII века.
  преодолевать, возникают не потому, что кто-то не одобряет наших намерений, а потому только, что вещь, необходимая нам в данный момент, нужна где-то кому-то еще. В обществе с управляемой экономикой, где власти осуществляют надзор за целями граждан, они, очевидно, будут поддерживать одни намерения и препятствовать осуществлению других. И то, что мы сможем получить, будет зависеть не от наших желаний, а от чьих-то представлений о том, какими они должны быть. И поскольку власти смогут пресекать любые попытки уклониться от директивного курса в производственной сфере, они смогут контролировать и наше потребление так, будто мы тратим наши доходы не свободно, а по разнарядке.
  Но власти будут руководить нами не только и не столько как потребителями. В еще большей степени это будет касаться нас как производителей. Два этих аспекта нашей жизни нераздельны. И поскольку большинство людей проводят значительную часть времени на работе, а место работы и профессия нередко определяют, где мы живем и с кем общаемся,то свобода в выборе работы часто оказывается более существенной для нашего ощущения благополучия, чем даже свобода тратить наши доходы в часы досуга.
  Конечно, даже в лучшем из миров эта свобода будет существенно ограничена. Лишь очень немногие могут считать себя действительно свободными в выборе занятий. Важно, однако, чтобы у нас был хоть какой-то выбор, чтобы мы не были привязаны к конкретному месту работы, которого мы не выбирали или выбрали в прошлом, но теперь хотим от него отказаться; а если нас влечет другая работа,у нас должна быть возможность, пусть ценой какой-то жертвы, попробовать приложить свои силы в другом месте. Ничто в такой мере не делает условия невыносимыми, как уверенность, что мы не можем их изменить. И даже если нам никогда недостает смелости принести жертву, сознание, что мы могли бы изменить свою жизнь такой ценой, облегчало бы наше положение.
  Я не хочу сказать, что в этом отношении мы достигли в нашем обществе совершенства или что дела обстояли лучше в прошлом, когда принципы либерализма соблюдались более последовательно. Надо еще многое сделать, чтобы перед людьми открылись действительно широкие возможности выбора. И у нас, как и всюду, в этом могло бы существенно помочь государство, организуя распространение информации и знаний, способствуя повышению мобильности населения. Но такие меры прямо противоположны планированию. Большинство сторонников планирования обещают,что в обществе нового типа свобода выбора занятий будет сохранена на нынешнем уровне и даже расширена. Но вряд ли они смогут выполнить это обещание. Планирование не может не ставить под контроль приток рабочей силы в те или иные отрасли, либо условия оплаты труда, либо и то и другое. Во всех известных случаях планирования эти ограничительные меры были в числе первоочередных. И если единый планирующий орган будет действовать таким образом по отношению к различным отраслям,легко представить,что останется от обещанной "свободы выбора занятий". Свобода эта станет чистой фикцией, декларативным обещанием не проводить дискрими-национ- ной политики там, где она предполагается по существу дела и где можно только надеяться,что отбор будет производиться на основе критериев, которые власти сочтут объективными.
  Результат будет по существу тот же, если планирующие органы пойдут по пути выработки твердых условий оплаты труда и будут пытаться регулировать число работников,изменяя эти условия. Уровень заработной платы станет тогда не менее эффективным препятствием для выбора многих профессий, чем прямой их запрет. В конкурентном обществе некрасивая девушка, мечтающая стать продавщицей, или слабый здоровьем юноша, стремящийся получить работу, требующую физической закалки, как и вообще люди, на первый взгляд не очень способные или не совсем подходящие для каких-то занятий,все же имеют шанс осуществить свои намерения: начиная часто с незаметной и малооплачиваемой должности, они постепенно выдвигаются благодаря своим скрытым достоинствам. Но когда власти устанавливают для какой-то категории работников единый уровень заработной платы, а отбор производится по формальным, анкетным данным, стремление человека именно к этой работе не играет никакой роли. Человек с необычной характеристикой или с необычным характером не может устроиться на работу, даже если работодатель лично готов его взять.
  Например, тот, кто предпочитает ежедневной рутине ненор-мированный рабочий день и, может быть, нерегулярный заработок, не имеет в такой ситуации никаких шансов. Условия всюду будут созданы одни и те же, как в любой большой организации, и даже хуже, поскольку некуда будет уйти. И мы не будем иметь возможности проявлять на работе инициативу или смекалку, потому что наша деятельность должна будет соответствовать стандартам, облегчающим задачи властей. Ведь чтобы справиться с таким гран-диозным делом, как планирование экономической жизни, власти должны будут свести все многообразие человеческих способностей и склонностей к нескольким простым категориям, обеспечивающим взаимозаменяемость кадров, сознательно игнорируя все тонкие личностные различия.
  И хотя будет торжественно заявлено, что главная цель планирования - превратить человека из средства в цель,но,поскольку в процессе планирования в принципе невозможно учитывать склонности индивидов, конкретный человек более чем когда-либо будет выступать как средство,используемое властями для служения таким отвлеченным целям, как "всеобщее благо" или "общественное благосостояние".
  В конкурентном обществе можно купить все (или почти все),запла-тив определенную цену, иногда непомерно высокую. Значение этого факта трудно переоценить. Чем же нам предлагают это заменить? Нет, отнюдь не полной свободой выбора, а распоряжениями и запретами, которым нельзя не повиноваться, в лучшем случае - благосклонностью и поддержкой власть имущих.
  Но какая путаница понятий должна царить в сознании, чтобы утверждать, как это делают сегодня многие, что возможность покупать все за определенную цену является пороком конкурентного общества. Если люди, протестующие против смешения высших жизненных ценностей с низменными экономическими вопросами, действительно считают,что нам нельзя позволить приносить материальные жертвы для сохранения высших ценностей или что такой выбор должен делать за нас кто-то другой, - это мнение, прямо скажем, несовместимо с представлениями о достоинстве личности. То, что жизнь и здоровье, добродетель и красоту,честь и совесть можно сохранить, зачастую лишь жертвуя материальным благополучием, - факт столь же непреложный, как и то, что все мы порой оказываемся не готовыми пойти на такую жертву.
  Возьмем только один пример: мы могли бы, без сомнения, свести к нулю число автомобильных катастроф ценой каких-то материальных лишений, например полного отказа от автомобилей. И так во всем: мы постоянно рискуем и жизнью, и здоровьем,и духовными достоинствами - своими и наших близких, - чтобы поддерживать то, что мы презрительно называем материальным комфортом. Иначе и быть не может, поскольку наши средства не безграничны и мы должны выбирать, на достижение каких целей
  
  
  
  
  их направить. И мы бы стремились к одним только высшим ценностям, если бы у нас не было этой возможности выбора.
  Понятно,что во многих ситуациях люди хотят быть избавлены от тяжкой проблемы выбора. Но речь не идет о том, чтобы этот выбор делали за них другие. Они просто хотят, чтобы проблема выбора не была такой острой. И потому они с готовностью соглашаются, что проблема эта не так уж неизбежна, что она навязана нам нашей экономической системой. На самом же деле то, что выводит их из равновесия, - это ограниченность любых экономических воз-можностей.
  Люди хотят верить,что эту экономическую проблему можно решить раз и навсегда. Поэтому они доверчиво воспринимают безответственные обещания "потенциального изобилия",которое, если бы оно вдруг возникло, действительно избавило бы их от необходимости выбирать. Но хотя эта пропагандистская уловка существует столь-ко,сколько существует социализм,в ней за это время не прибавилось ни грана истины. До сих пор ни один человек, готовый подписаться под этим обещанием, не предложил плана, предусматривающего такое увеличение производства продукции, которое избавило бы от бедности хотя бы страны Западной Европы,не говоря уж о мире в целом. Поэтому всякий, кто рассуждает о грядущем изобилии, является либо лжецом,либо невеждой3. Однако именно эта иллюзорная надежда, как ничто другое, подталкивает нас на путь планирования.
  3 Чтобы не быть голословным, бросая такие обвинения, приведу выводы,
  к которым приходит в своей книге Колин Кларк, один из самых известных молодых специалистов по экономической статистике, человек, безусловно, прогрессивных взглядов и настоящий ученый: "Часто повторяемая фраза о бедности среди изобилия и о том, что мы бы давно решили проблему производства, если бы поняли суть проблемы распределения, на поверку оказывается самым лживым из всех бытующих ныне штампов... Недостаточное использование производственных возможностей - вопрос, остро стоящий ныне только в США, хотя было время, когда он имел некоторое значение и для Великобритании, Германии и Франции. Но для подавляющего большинства стран сегодня на первый план выдвигается другой, гораздо более важный факт очень низкой производительности при полном использовании производственных ресурсов. Так что наступление эпохи изобилия откладывается на неопределенное время ...Если бы удалось устранить безработицу во всех отраслях промышленности в США, это привело бы к значительному повышению уровня жизни в этой стране. Но с точки зрения мира в целом это был бы очень небольшой вклад в решение гораздо более сложного вопроса: как приблизить реальный доход основной массы населения к чему-то хотя бы отдаленно напоминающему цивилизованный уровень" (ClarkС. Conditions of Economic Progress. [London,] 1940. Р. 3-4).
  Но пока общественные движения все еще держатся за идею, что плановая экономика приведет к значительному увеличению производительности в сравнении с экономикой конкурентной, исследователи отворачиваются от нее один за другим. Даже многие экономисты социалистической ориентации после серьезного изучения проблемы централизованного планирования вынуждены довольствоваться надеждой, что производительность в этой системе будет не ниже,чем в конкурентной. И они более не защищают планирование как способ достижения высшей производительности, но только говорят,что оно позволит распределять продукцию более равномерно и справедливо. И это единственный аргумент, который еще может быть предметом дискуссии. Действительно, если мы хотим распределять блага в соответствии с некими заранее установленными стандартами благополучия, если мы хотим сознательно решать, кому что причитается, у нас нет другого выхода, кроме планирования всей экономической жизни. Остается только один вопрос: не будет ли ценой,которую мы заплатим за осуществление чьих-то идеалов справедливости, такое угнетение и унижение, которого никогда не могла породить критикуемая ныне "свободная игра экономических сил"?
  Мы можем серьезно обмануться, если в ответ на все эти опасения станем утешать себя тем, что введение централизованного планирования означает просто возврат после короткого периода развития свободной экономики к тем ограничениям, которые управляли экономикой прежде, на протяжении многих веков, и что поэтому свобода личности окажется примерно на таком же уровне,на каком она была до наступления эпохи либерализма. Это очень опасная иллюзия. Даже в те периоды европейской истории, когда регламента-ция экономической жизни была наиболее жесткой, она все равно сводилась к действию более или менее постоянной системы общих правил, в рамках которой индивид сохранял какую-то свободу действий. Существовавший тогда аппарат контроля мог проводить в жизнь только достаточно общие директивы. И даже в тех случаях, когда контроль был наиболее полным, он касался лишь той части индивидуальной деятельности, которая относилась к общественному разделению труда. В более широкой сфере, где индивид жил на са-мообеспечении, он был совершенно свободен.
  Сейчас положение в корне изменилось. В эпоху либерализма разделение труда достигло таких масштабов, что практически всякая наша индивидуальная деятельность является теперь частью общественной. Мы не можем обратить это развитие вспять, потому что именно оно создает гарантии обеспеченности растущего на-
  
  
  
  
  селения земли по крайней мере на уровне современных стандартов. Но если мы теперь заменим конкуренцию централизованным планированием, оно будет вынуждено контролировать гораздо большую часть жизни каждого,чем это было когда-либо. Оно не сможет ограничиться тем,что мы называем нашей экономической деятельностью, поскольку в любой сфере нашей жизни мы теперь крайне зависимы от экономической деятельности других4. Поэтому при-зывы к "коллективному удовлетворению потребностей", которыми наши социалисты устилают дорогу к тоталитаризму, - это средство политического воспитания, имеющего целью подготовить нас к практике удовлетворения наших потребностей и желаний в установленное время и в установленной форме. И это прямой результат методологии планирования, которая лишает нас выбора, давая взамен то, что требует план, причем только в определенный момент.
  4 Не случайно в тоталитарных государствах, будь то Россия, Германия или
  Италия, вопрос о том, как организовать досуг людей, включается в сферу планирования. Немцы даже изобрели немыслимый, внутренне противоречивый термин Freizeitgestaltung (буквально: организация свободного времени), как будто время, проведенное в соответствии с директивами властей, все еще является свободным.
  Часто говорят, что политическая свобода невозможна без свободы экономической. Это правда, но не в том смысле, который вкладывают в эту фразу сторонники планирования. Экономическая свобода, являющаяся необходимой предпосылкой любой другой свободы,в то же время не может быть свободой от любых экономических забот. А именно это обещают нам социалисты, часто забывая добавить,что они заодно освободят нас от свободы выбора вообще. Экономическая свобода - это свобода любой деятельности, включающая право выбора и сопряженные с этим риск и ответственность.
  
  VIII. Кто кого?
  
  
  
  Лучшая из возможностей, когда-либо дарованных миру, была потеряна, потому что стремление к равенству погубило надежду на свободу. Лорд Актон
  Примечательно, что один из самых распространенных упреков в адрес конкуренции состоит в том, что она "слепа". В этой связи уместно напомнить, что у древних слепота была атрибутом богини правосудия. И хотя у конкуренции и правосудия, быть может, и не найдется других общих черт, но одно не вызывает сомнений: они действуют, невзирая на лица. Это значит, что невозможно предсказать, кто обретет удачу, а кого постигнет разочарование, что награды и взыскания не распределяются в соответствии с чьими-то представлениями о достоинствах и недостатках конкретных людей, так же как нельзя заранее сказать, принимая закон, выиграет или проиграет конкретный человек в результате его применения. И это тем более верно, что в условиях конкуренции удача и случай оказываются порой не менее важными в судьбе конкретного человека, чем его личные качества, такие, как мастерство или дар предвидения.
  Выбор, перед которым мы сегодня стоим, - это не выбор между системой, где все получат заслуженную долю общественных благ в соответствии с неким универсальным стандартом, и систе-мой,где доля благ,получаемых индивидом,зависит в какой-то мере от случая. Реальная альтернатива - это распределение благ, подчиненное воле небольшой группы людей, и распределение,зависящее частично от способностей и предприимчивости конкретного человека, а частично от непредвиденных обстоятельств. И хотя в условиях конкуренции шансы в действительности не равны, поскольку такая система неизбежно построена на частной собственности и ее наследовании (впрочем, последнее, может быть, не так уж неизбеж-но),создающих естественные различия "стартовых" возможностей, но это дела не меняет. Неравенство шансов удается в какой-то мере
  
  нивелировать, сохраняя и имущественные различия, и безличный характер самой конкуренции, позволяющей каждому испытать судьбу без оглядки на чьи-либо мнения.
  Конечно,в конкурентном обществе перед богатыми открыты более широкие возможности, чем перед бедными. Тем не менее бедный человек является здесь гораздо более свободным, чем тот, кто живет даже в более комфортных условиях в государстве с планируемой экономикой. И хотя в условиях конкуренции вероятность для бедняка неожиданно разбогатеть меньше,чем для человека, который унаследовал какую-то собственность, все же это возможно, причем конкурентное общество является единственным, где это зависит только от него и никакие власти не могут помешать ему испытать счастье.Только окончательно позабыв,что означает несвобода, можно не замечать очевидного факта,что неквалифицированный и низкооплачиваемый рабочий в нашей стране обладает неизмеримо большими возможностями изменить свою судьбу, чем многие мелкие предприниматели в Германии или высокооплачиваемые инженеры в России. Идет ли речь о смене работы или места жительства, об убеждениях или проведении досуга, - пусть во всех этих случаях для реализации своих намерений приходится платить высокую цену (слишком высокую, скажут некоторые), зато перед человеком в конкурентном обществе нет непреодолимых препятствий, и желание внести в свою жизнь не санкционированные властями изменения не грозит ему лишением свободы или физической расправой.
  1 Возможно, впрочем, что мы привыкли переоценивать значение доходов от
  собственности, считая их основной причиной неравенства. Но тогда упразднение этих доходов может и не стать гарантией равенства. Те немногие сведения, которые у нас есть о распределении доходов в Советской России, не дают оснований утверждать, что неравенство там имеет меньшие масштабы, чем в капиталистическом обществе. Макс Истмэн приводит информацию из официальных советских источников, свидетельствующую о том, что соотношение между максимальной и минимальной зарплатой в России такое же, как в США (примерно 50:1) (Eastman M. The End of Socialism in Russia. [Boston,] 1937. P. 30-34). A Джеймс Бернэм цитирует статью Троцкого (1939), где говорится, что "в СССР верхушка, составляющая 11-12% населения, получает сейчас около 50% национального дохода. Таким образом, дифференциация здесь гораздо больше, чем в США, где 10% населения получают приблизительно 30% национального дохода" (Burnham J. The Managerial Revolution. [N.Y.,] 1941. Р. 43).
  Социалисты совершенно правы, когда они заявляют, что для осуществления их идеала справедливости будет достаточно упразднить доходы от частной собственности, а трудовые доходы оставить на нынешнем уровне1. Только они забывают, что, изымая средства производства у частных лиц и передавая их государству, мы поставим государство в положение, когда оно будет вынуждено распределять все доходы. Власть, предоставленная таким образом государству для целей "планирования", будет огромной. И неверно думать, что власть при этом просто перейдет из одних рук в другие. Это будет власть совершенно нового типа, незнакомая нам, ибо в конкурентном обществе ею не наделен никто. Ведь когда собственность принадлежит множеству различных владельцев, действующих независимо,ни один из них не обладает исключительным правом определять доходы и положение других людей. Максимум, что может владелец собственности, - это предлагать людям более выгодные условия, чем предлагают другие.
  Наше поколение напрочь забыло простую истину, что частная собственность является главной гарантией свободы, причем не только для тех, кто владеет этой собственностью, но и для тех, кто ею не владеет. Лишь потому, что контроль над средствами производства распределен между многими не связанными между собой собственниками, никто не имеет над нами безраздельной власти, и мы как индивиды можем принимать решения и действовать самостоятельно. Но если сосредоточить все средства производства в одних руках, будь то диктатор или номинальные "представители всего общества", мы тут же попадем под ярмо абсолютной зависимости.
  Нет никаких сомнений,что представитель национального или религиозного меньшинства, не имеющий собственности, но окруженный другими членами этого сообщества, у которых есть собственность и, следовательно, возможность дать ему работу, будет более свободным,чем в условиях,когда частная собственность упразднена, и он только считается владельцем доли национальной собственности. Или что власть надо мной мультимиллионера, живущего по соседству и, может быть, являющегося моим работодателем, гораздо меньше, чем власть маленького чиновника, за спиной которого стоит огромный аппарат насилия и от чьей прихоти зависит, где мне жить и работать. Но разве мне нужно разрешение, чтобы жить и работать? И кто станет отрицать, что мир, где богатые имеют власть, лучше, чем мир, где богаты лишь власть имущие?
  Наблюдать за тем, как эту истину открывает для себя Макс Истмэн, старый коммунист, грустно, и в то же время это вселяет надежду: "Для меня теперь стало очевидно - хотя к этому выводу я шел очень медленно, - что институт частной собственности является одним из основных факторов, обеспечивших людям те относительные свободы и равенство,которые Маркс думал расширить беспредельно, упразднив этот институт. Удивительно, что Маркс был первым, кто это понял. Именно он, оглядываясь назад, сообщил нам,что развитие частнособственнического капитализма с его свободным рынком подготовило развитие всех наших демократических свобод. Но, глядя вперед, он ни разу не задался вопросом, что, если это так, то не исчезнут ли эти свободы с упразднением свободного рынка"2.
  Иногда на это возражают, что нет причин,заставляющих в ходе планирования определять доходы индивидов. Действительно, социальные и политические трудности, встающие при распределении национального дохода между людьми, настолько очевидны, что даже самый ярый сторонник планирования задумается, прежде чем поручить какой-то инстанции такую задачу. Всякий, кто это понимает, пожалуй, ограничит планирование производственной сферой, за-дачами "рациональной организации производства", предоставив сферу распределения, насколько это возможно, действию безличных сил. И хотя невозможно управлять производством, не управляя в какой-то степени потреблением, и никакой сторонник планирования не согласится отдать потребление целиком на волю рынка, здесь будет выработано, по-видимому, компромиссное решение, предполагающее надзор за соблюдением принципов равенства и справедливости, пресечение случаев слишком неравномерного распределения и установление определенных пропорций между вознаграждением основных классов общества.Но ответственность за процессы распределения, происходящие внутри классов или более мелких общественных групп, планирующие органы вряд ли смогут взять на себя.
  2 Eastman M. // Reader's Digest. 1941. July. P. 39.
  Как мы уже видели,тесная взаимозависимость всех экономических явлений не дает ограничить планирование заранее очерченной областью. Когда ограничение свободы рыночных отношений доходит до определенной критической точки, мы вынуждены распространять контроль все дальше и дальше, пока он не станет поистине всеобъемлющим. Действие этих чисто экономических причин, не дающих ограничить сферу планирования, подкрепляется определенными социальными или политическими тенденциями, которые по мере роста контроля становятся все более ощутимыми.
  Когда становится очевидно, что позиция индивида в обществе определяется не действием безличных сил,не балансом конкурентных отношений, но сознательными решениями властей, отношение людей к своему положению неизбежно меняется. В жизни всегда найдется неравенство,несправедливое по мнению тех, кто от него страдает, так же как и разочарование, которое кажется незаслуженным. Но когда такие вещи происходят в обществе, живущем по принципу сознательного руководства, реакция людей на них будет совершенно особой.
  Несомненно, легче сносить неравенство, если оно является результатом действия безличных сил. И оно сильнее ранит достоинство человека, когда является частью какого-то замысла. Если в конкурентном обществе фирма сообщает человеку, что она не нуждается более в его услугах, в этом нет в принципе ничего оскорбительного. Правда,продолжительная массовая безработица может вызывать и иные психологические эффекты, но введение централизованного планирования - не лучший способ бороться с ними. Безработица или сокращение доходов, неизбежные в любом обществе, менее унизительны, когда они выступают как результат стихийных процессов, а не сознательных действий властей. Каким бы горьким ни был такой опыт в условиях конкуренции, в планируемом обществе он будет,безусловно,горше,ибо там одни индивиды будут судить о других, являются ли те полезными, причем не для конкретной работы, а вообще. Позиция человека в обществе будет навязана ему кем-то другим.
  Люди готовы покорно сносить страдания, которые могут выпасть на долю каждого. Но невзгоды, вызванные постановлениями властей, принимать гораздо труднее. Плохо быть винтиком в безликой машине, но неизмеримо хуже быть навсегда привязанным к своему месту и к начальству, которого ты не выбирал. Недовольство человека своей долей возрастает многократно от созна-ния, что его судьба зависит от действий других.
  Ступив во имя справедливости на путь планирования, правительство не сможет отказаться нести ответственность за судьбу и положение каждого гражданина. В плановом обществе мы все будем твердо знать, что наше сравнительное благосостояние зависит не от случайных причин, но от решения властей. И все наши усилия, направленные на улучшение нашего положения, будут продиктованы не стремлением предвидеть неконтролируемые обстоятельства и подготовиться к ним, а желанием завоевать благосклонность начальства. Кошмар, предсказанный английскими политическими мыслителями XIX века, - государство,в котором "путь к преуспеянию и почету пролегает только через коридоры власти"3, - будет воплощен тогда с такой полнотой, какая им и не снилась. Впрочем, все это более чем знакомо жителям стран, проделавших с тех пор эволюцию к тоталитаризму.
  Как только государство берет на себя задачу планирования всей экономической жизни, главным политическим вопросом становится вопрос о надлежащем положении различных индивидов и общественных групп. И поскольку вопрос, кому что причитается, решается государственным аппаратом монопольно, то государственная власть - власть чиновников - становится единственной формой власти, к которой может стремиться в таком обществе человек. Не бу-дет ни одного экономического или социального вопроса,который не приобретет здесь политической окраски в том смысле,что его решение будет зависеть исключительно от того,в чьих руках находится аппарат принуждения и чьи взгляды будут всегда одерживать верх.
  Кажется, сам Ленин ввел в России в употребление известную фразу "Кто кого?", которая в первые годы советской власти выражала главную проблему социалистического общества4. Действительно, кто планирует и кто выполняет план? Кто руководит и кто подчиняется? Кто устанавливает нормы жизни для других и кто живет так, как ему велено жить? Все это может решать только верховная власть.
  Не так давно один американский политолог расширил ленинскую формулировку, сказав, что всякое правительство решает проблему "кому, что, когда и как причитается". В какой-то степени это верно. Всякое правительство влияет на положение различных людей, и при любой системе вряд ли найдется какой-то аспект нашей жизни, на который не могло бы повлиять правительство. В той мере, в какой правительство вообще действует, оно влияет на то, "кому,что, когда и как причитается".
  4 Muggeridge M. Winter in Moscow. [Boston,] 1934; FeilerA. Das experiment des bolschewismus. [Frankfurt a. M.,] 1930.
  
  
  
  3 Эти слова принадлежат молодому Дизраэли.
  В этой связи, однако, нужно сделать два замечания. Во-первых, конкретные меры правительства не обязательно должны быть нацелены на интересы конкретных индивидов. Но это мы уже достаточно подробно обсуждали. И во-вторых,либо правительство определяет все,что каждый человек будет получать в любое время,ли-бо оно определяет лишь некоторые вещи, которые в известное время получат некоторые люди. Иначе говоря, это вопрос о пределах власти правительства, от решения которого зависит различие между либеральной и тоталитарной системами.
  Это различие двух систем в полной мере проявляется в сетованиях на "искусственное разделение экономики и политики", объединяющих нацистов и социалистов, так же как и в их требованиях "ставить политику выше экономики". Такая фразеология, по-видимому, должна означать, что сейчас экономическим силам позволено действовать не по указке правительства и даже вразрез с правительственной политикой, преследуя собственные цели. Альтернативой является, однако, не просто монополия власти правительства в экономической сфере, но полный контроль правящей верхушки над всеми целями человека вообще и над его положением в обществе.
  Очевидно, что правительство, взявшееся руководить экономикой, будет использовать свою власть для осуществления какого-то идеала справедливого распределения. Но как оно будет это делать? Какими будет руководствоваться принципами? Сможет ли найти сознательные ответы на бесчисленные вопросы, которые будут при этом возникать? И существует ли шкала ценностей, приемлемая для разумных людей, которая оправдает новую иерархическую структуру общества и удовлетворит стремление к справедливости?
  Есть только один общий принцип, одно простое правило, которое позволит дать действительно определенный ответ на все эти вопросы: равенство, полное и безоговорочное равенство всех индивидов во всем,что поддается человеческому контролю. И если бы все люди были согласны в своем стремлении к этому идеалу (мы не обсуждаем сейчас вопрос, осуществим ли он практически, т.е., например, будет ли обеспечено при этом стимулирование), он позволил бы наполнить неясную идею справедливого распределения довольно четким содержанием и дал бы в руки планирующим органам руководящую нить. Но дело в том, что люди вовсе не стремятся к такого рода механическому равенству. Никакое социалис-
  
  
  
  
  тическое движение, на знамени которого был начертан лозунг полного и всеобщего равенства, никогда не получало серьезной поддержки в массах. Социализм обещал не равное, а лишь более равное, более справедливое распределение. Не равенство в абсолютном смысле, но "большее равенство" - вот цель, на которую в действительности направляют свои усилия социалисты.
  И хотя эти идеи звучат похоже, но с точки зрения рассматриваемой нами проблемы они предельно различны. Если принцип абсолютного равенства делает задачу планирования определенной,™ "большее равенство" - это чисто негативная формулировка, выражающая не более чем недовольство существующим положением вещей. Но поскольку мы не готовы принять полное равенство как цель,то у нас не может быть и готовых ответов на вопросы,которые встанут в ходе планирования.
  Это не просто игра словами. Мы подошли здесь к существу проблемы, скрытому обычно благодаря схожести терминов. В самом деле, согласившись с принципом полного равенства, мы тут же получаем ответы на все вопросы, важные для планирования; приняв же формулу "большего равенства", мы не сможем ответить практически ни на один из них, ибо содержание ее столь же неясно,как и содержание выражений "общественное благо" и "всеобщее благосостояние". Эта формула не освобождает нас от необходимости решать в каждом конкретном случае, каковы сравнительные достоинства тех или иных индивидов или групп, и не дает никакого ключа к такому решению. Самое большее, что мы можем из нее извлечь, - это указание забрать как можно больше у богатых. Но когда дело дойдет до дележа "добычи", проблема встанет во всей остроте, как будто никакого принципа "большего равенства" никогда не существовало.
  Как правило, людям трудно поверить, что у нас нет моральных принципов, позволяющих решать такие вопросы, - если и не абсолютно надежно,то по крайней мере более удовлетворительно,чем они решаются в конкурентной системе. В самом деле, разве у нас нет представлений о "правильной цене" или "справедливом вознаграждении"? И разве не можем мы довериться свойственному людям чувству справедливости? Ведь даже если сейчас мы и не пришли к согласию насчет того, что является справедливым в каком-то конкретном случае, разве не вырастут стандарты справедливости из общих моральных представлений, когда люди увидят, как их идеи воплощаются в жизнь?
  К сожалению, для этих надежд нет оснований. Те стандар-ты,которые у нас есть,порождены конкурентной системой и не могут не исчезнуть вместе с ней. То, что мы называем справедливой ценой или справедливым вознаграждением, - это попросту привычные цена или вознаграждение, которых мы вправе ожидать, опираясь на прошлый опыт, или же такие цена и вознаграждение, которые существовали бы в отсутствие монополии. Единственным исключением является в данном случае требование, чтобы рабочие получали полностью "продукт своего труда", сформулированное на заре социалистического движения. Однако сегодня найдется очень мало социалистов, считающих, что в социалистическом обществе доходы в каждой отрасли будут делиться между рабочими. Дело в том,что в капиталоемких отраслях рабочие станут тогда получать больше,чем в отраслях,требующих меньших капиталовложений, а это с социалистических позиций считается несправедливым. Так что это требование теперь признано ошибочным. Но если рабочему конкретной отрасли отказано в праве на получение его доли и всякая прибыль от капитала должна делиться между всеми трудящимися, проблема критериев распределения вновь встает со всей остротой.
  В принципе можно было бы установить "правильную цену" на какой-нибудь конкретный товар или "справедливое вознаграждение" за конкретную услугу, если бы было заранее известно, сколько требуется этого товара или этих услуг безотносительно к их себестоимости. Тогда орган,осуществляющий планирование, мог бы решить, какая цена или объем заработной платы требуются, чтобы обеспечить спрос. Поэтому, чтобы устанавливать "справедливые" цены и вознаграждения, надо решать, сколько выпускать товаров каждого вида. И если будет принято решение,что требуется, скажем, меньше архитекторов или часовщиков и что существующую пот-ребность можно удовлетворить при помощи тех работников, которые согласятся получать более низкую зарплату, то "справедливое" вознаграждение окажется соответственно более низким. Устанавливая иерархию и приоритеты различных целей в производственной сфере, орган, осуществляющий планирование, определяет тем самым, интересы каких социальных групп являются более важными. И рассматривая человека "не только как средство", он будет принимать во внимание социальные последствия своих решений. Но это означает, что планирование предполагает прямой контроль над условиями существования различных людей.
  Это относится к положению не только профессиональных групп, но и отдельных людей. Вообще мы почему-то склонны считать, что доходы представителей одной профессии являются более или менее одинаковыми. Между тем разница в доходах преуспевающего и неудачливого врача или архитектора, писателя или артиста, боксера или жокея, так же как и водопроводчика или садовника, бакалейщика или портного, не меньше, чем разница в доходах класса собственников и класса неимущих. И хотя в ходе планирования будут, несомненно,предприниматься попытки стандартизации путем введения квалификационных категорий, суть дела от этого не меняется. Дискриминация индивидов будет проводиться как сознательный принцип - неважно, какими средствами: отнесением их к категории или установлением доходов каждого.
  Вряд ли стоит рассуждать дальше о вероятности того, что люди, живущие в свободном обществе, окажутся под таким контролем. Или о том, смогут ли они при этом остаться свободными. Обо всем этом писал примерно сто лет назад Джон Стюарт Милль, и слова его по-прежнему актуальны: "Люди, может быть, готовы бы были принять раз и навсегда установленный закон, например о равенстве, как они принимают игру случая или внешнюю необходимость; но чтобы кучка людей взвешивала всех остальных на весах и давала бы одним больше, другим меньше по своей прихоти и усмотрению, - такое возможно вынести только от сверхчеловеков, за спиной которых стоят ужасные сверхъестественные силы"5.
  Пока социализм оставался мечтой ограниченной и сравнительно однородной группы людей, все эти противоречия не приводили к открытым конфликтам. И только когда политика социалистов получила поддержку множества различных групп, составляющих большинство населения, противоречия эти начали всплывать на поверхность. И все они скоро сфокусируются в единственном вопросе: какой именно из множества идеалов должен подчинить себе все остальные,чтобы мобилизовать все ресурсы и все население страны? Ведь для успешного планирования нужна единая, общая для всех система ценностей - именно поэтому ограничения в материальной сфере так непосредственно связаны с потерей духовной свободы.
  5 Mill J.S. Principles of Political Economy. Book 1. Chap. II. Part 4.
  Будучи благовоспитанными родителями стихийного, неотесанного движения, социалисты надеются решить проблему тра-
  
  
  
  
  диционно - путем воспитания. Но что способно здесь дать воспитание? Мы можем сегодня с уверенностью сказать, что знания не создают этических ценностей, что никаким обучением нельзя заставить людей придерживаться одинаковых взглядов на моральные проблемы, которые возникнут в результате сознательной регуляции всех аспектов жизни общества. Оправдать конкретный план может не рациональное убеждение, но только слепая вера. И в самом деле, социалисты сами первыми признали, что задачи, которые они перед собой ставят, требуют единого мировоззрения, единой системы ценностей. Пытаясь организовать на основе единого мировоззрения массовое движение, они разработали эффективные средства идеологического внушения, которыми затем так успешно воспользовались нацисты и фашисты.
  Действительно, как в Германии, так и в Италии нацистам и фашистам не пришлось много выдумывать. Основные формы политического движения нового типа, пронизывающего все стороны жизни,в обеих странах были уже введены социалистами. Идея политической партии, охватывающей все стороны существования человека - от колыбели до могилы, руководящей всеми его взглядами и готовой превратить решительно любую проблему в вопрос партий-ной идеологии, - эта идея тоже была осуществлена социалистами. Как сообщает с гордостью один австрийский публицист социалистического толка, описывая социалистическое движение у себя на родине, его "характерной чертой было то, что специальные организации создавались в любой сфере деятельности рабочих и служащих"6.
  Wieser G. Ein Staat stribt, Oesterreich 1934-1938. Paris, 1938. S. 41.
  Хотя австрийские социалисты могли пойти в этом отношении и дальше других, но ситуация была во всех странах примерно одна и та же. Вовсе не фашисты, а социалисты стали собирать детей, начиная с самого нежного возраста, в политические организации, чтобы воспитывать их как настоящих пролетариев. И не фашисты, а социалисты первыми придумали организовать спортивные занятия, игры и экскурсии в рамках деятельности партийных клу-бов,чтобы изолировать своих членов от чуждых влияний. Социалисты первыми настояли, чтобы члены партии приветствовали друг друга и обращались друг к другу, используя специальные формулы. И они же, насаждая свои "ячейки" и осуществляя контроль за частной жизнью, создали прототип тоталитарной партии. "Ба-лилла" и "Гитлерюгенд", "Дополаворо" и "Крафт дурх Фройде", униформа и военизированные "штурмовые отряды" не более чем повторение того, что уже задолго до этого было изобретено социалистами7.
  Пока социалистическое движение в стране связано с интересами конкретной социальной группы, включающей обычно высококвалифицированных промышленных рабочих, проблема выработки единого взгляда на статус различных индивидов в новом обществе остается довольно простой. Движение непосредственно заинтересовано в повышении относительного социального статуса конкретной группы. Но характер проблемы изменяется, когда по мере развития движения всем становится очевидно,что доход и общественное положение всякого человека будут определяться государственным аппаратом принуждения, и тогда каждый, желая сохранить или улучшить свое положение, стремится стать членом организованной группы, способной влиять на государственную машину и даже контролировать ее в своих интересах.
  В перетягивании каната, которое начнется вслед за этим, вовсе не обязательно победят интересы беднейших или самых многочисленных групп. Не обязательно также сохранятся позиции старых социалистических партий, открыто представляющих интересы конкретных социальных групп, несмотря на то что они первыми проложили этот путь, разработали идеологию и бросили клич всему рабочему классу. Сами их успехи и их требование принимать идео-логию целиком, несомненно, вызовут мощное контрдвижение - но не со стороны капиталистов, а со стороны многочисленных неимущих слоев, которые увидят для себя угрозу в наступлении элиты промышленных рабочих.
  7 Здесь напрашивается параллель с политическими клубами "любителей
  книги" в Англии.
  Теория и практика социализма, даже если они не заражены марксистской догматикой, исходят из идеи деления общества на два класса,интересы которых лежат в одной области,но являются анта-гонистическими, - класса капиталистов и класса промышленных рабочих. Социализм всегда рассчитывал на быстрое исчезновение старого среднего класса и совершенно проглядел возникновение нового среднего класса - бесчисленной армии конторских служащих и машинисток, администраторов и учителей, торговцев и мелких чиновников, а также представителей низших разрядов различных профессий. В течение определенного времени этот класс поставлял лидеров для рабочего движения. Но по мере того как становилось все яснее,что положение этого класса ухудшается по сравнению с положением промышленных рабочих, идеалы рабочего движения потеряли для этих слоев свою привлекательность. И хотя все они остаются социалистами в том смысле, что выражают недовольство капиталистической системой и требуют распределения материальных благ в соответствии со своим представлением о спра-ведливости,однако само это представление оказалось совсем непохожим на то, которое нашло воплощение в практике старых социалистических партий.
  Средства,которые старые социалистические партии успешно использовали, стремясь улучшить положение одной профессиональной группы, оказываются негодными для поддержки всех. Поэтому неизбежно возникают конкурирующие социалистические партии и движения, выражающие ущемленные интересы других слоев. В распространенном утверждении,что фашизм и национал-социализм - это разновидности социализма для среднего класса, есть изрядная доля истины,за исключением только того,что в Италии и Германии поддержку этим новым движениям оказывают группы, экономически уже переставшие быть средним классом. И действительно, это был во многом бунт нового, лишенного привилегий класса против рабочей аристократии, порожденной профсоюзным движением в промышленности.
  Можно не сомневаться, что ни один экономический фактор не повлиял так на развитие этого движения, как зависть не слишком преуспевающего представителя свободной профессии - какого-нибудь инженера или адвоката с университетским образованием и вообще "пролетариев умственного труда" - к машинисту, наборщику или другим членам мощных профсоюзов, имевшим в несколько раз больший доход. А кроме того, в первые годы нацистского движения рядовой его член был, несомненно, беднее, чем средний тред-юнионист или член старой социалистической партии, - обстоятельство тем более мучительное,что он зачастую знавал лучшие дни и нередко жил в обстановке, напоминавшей ему о прошлом.
  Выражение "классовая борьба наизнанку", бытовавшее в Италии в период становления фашизма, указывает на очень важную особенность этого движения. Конфликт между фашистской (или национал-социалистической) партией и старой социалистической партией был типичным и неизбежным столкновением меж-
  
  
  
  
  ду социалистическими фракциями вообще. У них не было расхождения в том,что именно государство должно определять положение человека в обществе. Но между ними были (и всегда будут) глубокие расхождения в определении конкретного места конкретных классов и групп.
  Старым вождям социализма, всегда считавшим свои партии потенциальным авангардом будущего более широкого движения к социализму, трудно понять, почему каждый раз распространение социалистических методов на новые области восстанавливает против них широкие неимущие классы. Однако в то время как они, подобно профсоюзным лидерам, обычно легко договаривались о совместных действиях с работодателями в своих отраслях промышленности, широкие слои общества оставались ни с чем. Этим людям казалось (и не без основания), что наиболее процветающая часть рабочего движения принадлежит скорее к эксплуататорам, чем к эксплуатируемым8.
  8 Прошло уже двенадцать лет с тех пор, как один из ведущих европейских
  социалистов-интеллектуалов Хендрик де Ман (который с тех пор проделал естественную эволюцию и примирился с нацизмом) заметил, что "впервые с момента зарождения социализма недовольство капитализмом обращается против социалистического движения" (Man H. de. Sozialismus und Nationalfascismus. Potsdam, 1931. S. 6).
  Недовольство низов среднего класса,из которых в основном вышли сторонники фашизма и национал-социализма, было усилено тем обстоятельством, что по своему образованию они стремились к руководящим постам и сознавали себя потенциальными членами правящей элиты. В то же время младшее поколение,воспитанное на социалистических идеях и презирающее "делячество", отказалось от свободного предпринимательства, чреватого риском, и устремилось к должностям с гарантированной зарплатой, обещавшим стабильность, требуя при этом доходов и власти, на которые им, по их мнению, давало право образование. Они верили в организованное общество,но рассчитывали занять в нем совсем не то место, которое было им уготовано социалистами. Взяв на вооружение методы старого социализма, они собирались применить их в интересах другого класса. Движение это было способно привлечь всех, кто, соглашаясь с идеей государственного контроля над экономической деятельно стью,не разделял целей, на до стижение которых рабочая аристократия собиралась направить свои политические силы.
  
  Уже в момент своего возникновения новое социалистическое движение имело несколько преимуществ. Социализм рабочего класса, выросший в демократическом и свободном мире, приспособил к нему свою тактику и перенял многие либеральные идеи. Его лидеры все еще верили, что построение социалистического общества решит все проблемы. В то же время фашизм и национал-социализм рождались в обществе, все более регулируемом и начинавшем сознавать,что демократический и международный социализм стремятся к несовместимым целям. Их тактика развивалась в мире, где уже доминировала социалистическая политика со всеми вытекающими из этого проблемами. Они не тешили себя надеждой на возможность демократического решения проблем, требующего от людей большего согласия, чем от них можно ожидать. Не было у них и иллюзий - ни насчет возможности разумно определять относительную ценность потребностей различных индивидов и групп, необходимой для планирования, ни насчет применимости принципа равенства. Они твердо знали, что сильная группировка, которая соберет сторонников нового иерархического общественного порядка и пообещает классам, на которые опирается, определенные привилегии, имеет максимальные шансы на поддержку со стороны тех, кто был разочарован, когда обещанное равенство обернулось господством интересов определенного класса. Фашизм и нацизм победили, прежде всего, потому, что предложенная ими теория обещала привилегии тем, кто их поддержит.
  
  IX. Свобода и защищенность
  
  
  
  Все общество превратится в единое учреждение, единую фабрику с равным трудом и равной оплатой. Владимир Ленин, 1917
  В стране, где единственным работодателем является государство, оппозиция означает медленную голодную смерть. Старый принцип - кто не работает, тот не ест - заменяется новым: кто не повинуется, тот не ест. Лев Троцкий, 1937
  В числе необходимых условий подлинной свободы,помимо пресловутой "экономической свободы", часто и с большим основанием называют также экономическую защищенность. В определенном смысле это верно. Независимый ум или сильный характер редко встречается у людей, не уверенных, что они смогут сами себя прокормить. Однако понятие экономической защищенности, как и большинство понятий в этой области, двусмысленно и расплывчато. Поэтому опасно выдвигать его в качестве безусловного требования. Действительно, стремление к абсолютной защищенности сплошь и рядом не только не повышает шансов свободы, но и становится для нее серьезной угрозой.
  Подходя к этой проблеме, надо с самого начала различать два рода защищенности: ограниченную, которая достижима для всех и потому является не привилегией, а законным требованием каждого члена общества, и абсолютную защищенность, которая в свободном обществе не может быть предоставлена всем и не должна выступать в качестве привилегии, - за исключением некоторых специальных случаев, таких, например, как необходимые гарантии независимости судей,имеющие в их деятельности первостепенное значение. Таким образом, речь идет, во-первых, о защищенности от тяжелых физических лишений, о гарантированном минимуме для всех и, во-вторых, о защищенности, определяемой неким стандартом, уровнем жизни, о гарантированном отно
  
  сительном благополучии какого-то лица или категории лиц. Иными словами, есть всеобщий минимальный уровень дохода и есть уровень дохода, который считается "заслуженным" или "положенным" для определенного человека или группы. Мы увидим в дальнейшем, что защищенность первого рода может быть обеспечена всем, будучи естественным дополнением рыночной системы, в то время как защищенность второго рода, дающая гарантии лишь некоторым, может существовать только в условиях контроля над рынком или его полной ликвидации.
  В обществе, которое достигло такого уровня благосостоя-ния,как наше,ничто не мешает гарантировать всем защищенность первого рода, не ставя под угрозу свободу. Конечно, есть множество сложных вопросов, связанных с определением необходимого минимального уровня обеспеченности. Очень важен вопрос, должны ли те, кто находится на общественном иждивении, пользоваться теми же свободами, что и прочие члены общества1. Невнимание к этим проблемам может повлечь за собой серьезные политические затруднения. Но нет никакого сомнения, что определенный минимум в еде, жилье и одежде, достаточный для сохранения здоровья и работоспособности, может быть обеспечен каждому. И в самом деле,защищенность этого рода для большинства населения Англии давно уже стала реальностью.
  1 С этим связаны и серьезные проблемы в международных отношениях, ибо
  сам факт гражданства может давать право на уровень жизни более высокий, чем в других странах.
  Точно так же ничто не мешает государству помогать гражданам, ставшим жертвами непредвиденных событий, от которых никто не может быть застрахован. Болезнь, несчастный случай, короче говоря, любые ситуации, в которых оказание помощи не ослабляет желания человека избежать неожиданности или ее последствий, требуют организации социального обеспечения на государственном уровне. Сторонники и противники конкуренции могут спорить о деталях такой системы, поскольку под маркой со-циальных гарантий можно проводить политику, реально ослабляющую эффективность конкуренции. Но в принципе стремление государства обеспечить таким образом защищенность граждан совместимо с индивидуальной свободой. То же самое можно сказать и о государственной помощи жертвам стихийных бедствий - землетрясений, наводнений и т.п. Несчастья, которых человек не
  
  
  
  
  в силах ни предусмотреть, ни избежать, несомненно, требуют общественной помощи, облегчающей участь пострадавших.
  Наконец, есть еще в высшей степени серьезная проблема борьбы с последствиями спадов в экономической активности и сопровождающим их ростом массовой безработицы. Это один из самых сложных вопросов нашего времени. И хотя его решение требует планирования, речь может (и должна) идти о таком планировании, которое не ставит под угрозу и не подменяет собой рынок. Некоторые экономисты видят выход в особой кредитно-денежной политике,что совместимо даже с принципами либерализма XIX века. Правда, есть и другие, которые считают единственным спасением развертывание в нужный момент широкого фронта общественных работ. В последнем случае могут возникнуть серьезные ограничения для развития конкуренции,и поэтому,эксперименти-руя в данном направлении, мы должны действовать предельно ос-торожно,дабы избежать постепенного подчинения экономики правительственным инвестициям. Но это далеко не единственный и, по-моему, не лучший путь обеспечения экономической защищенности. Во всяком случае, необходимость гарантий от последствий экономической депрессии вовсе не равнозначна введению системы такого планирования, которое представляет очевидную угрозу для нашей свободы.
  Планирование, опасное для свободы, - это планирование во имя защищенности второго рода. Его цель - застраховать отдельных индивидов или группы от того, что является нормой и случается сплошь и рядом в обществе, основанном на принципе конкуренции, - от уменьшения уровня их доходов. Такое уменьшение ничем морально не оправдано, чревато лишениями, но оно является неотъемлемой частью конкуренции. Требование защищенности такого рода - это по сути дела требование справедливого вознаграждения, т.е. вознаграждения, соотнесенного с субъективными достоинствами человека, а не с объективными результатами его труда. Но такое понятие о справедливости несовместимо с принципом свободы выбора человеком своего жизненного поприща.
  В обществе, где распределение труда основано на свободном выборе людьми своих занятий, вознаграждение должно всегда соответствовать пользе, приносимой тем или иным тружеником в сравнении с другими, даже если при этом не учитываются его субъективные достоинства. Часто результаты работы соразмерны затраченным усилиям, но отнюдь не всегда. Бывает, что какое-ни-будь занятие оказывается вдруг бесполезным, - это может случиться в обществе любого типа. Всем понятна трагедия профессионала, чье мастерство, приобретенное порой в результате многолетнего учения, обесценивается внезапно каким-то изобретением, имеющим несомненную общественную пользу. История последнего столетия пестрит примерами такого рода,затрагивающими иногда интересы сотен тысяч людей.
  Когда доход человека падает, а надежды рушатся, хотя он трудился в поте лица и был мастером своего дела, это, несомненно, оскорбляет наше чувство справедливости. И когда пострадавшие требуют от государства обеспечить "положенный" им уровень дохода, требование это находит всеобщее сочувствие и поддержку. В результате правительства повсюду не только принимают меры, обеспечивающие тем,кто попал в такие обстоятельства, минимальные средства к существованию,но и гарантируют им получение стабильного дохода на прежнем уровне, т.е. создают условия полной независимости от превратностей рыночной экономики2.
  Однако, если мы хотим сохранить свободу выбора занятий, мы не можем гарантировать стабильность доходов для всех. А если такие гарантии даются лишь части граждан, они оказываются в привилегированном положении, причем за счет остальных, чья относительная защищенность очевидно снижается. Нетрудно показать, что создание для всех людей гарантий стабильности их доходов возможно лишь при уничтожении свободы выбора жизненного поприща. И хотя такие всеобщие гарантии часто рассматривают как цель, к которой все мы должны стремиться,в действительности все происходит совсем не так. На деле эти гарантии даются по частям то одной группе людей, то другой, а в результате в тех группах, которые остались в стороне, постоянно растет неуверенность в завтрашнем дне. Поэтому неудивительно, что ценность таких гарантий в общественном сознании постоянно увеличивается, их требование становится все более настойчивым, и постепенно растет желание получить их любой ценой,даже ценой свободы.
  2 Весьма интересные мысли о том, как решать эту проблему в рамках
  либерального общества, были недавно изложены профессором У. Хаттом в книге, заслуживающей пристального внимания (Hutt W.H. Plan for Reconstruction. [London,] 1943).
  Если защищать тех, чей труд стал менее полезным в силу обстоятельств, которые они не могли предвидеть или предотвратить, компенсируя их убытки,и в то же время ограничивать доходы тех, чья полезность возросла, то вознаграждение очень быстро теряет всякую связь с реальной общественной пользой.Она будет зависеть только от взглядов авторитетных чиновников, от их представлений о том, чем должны заниматься те или иные люди, что они должны предвидеть и насколько хороши или дурны их намерения. Решения, принимаемые в такой ситуации, не могут не быть произвольными. Применение этого принципа приведет к тому,что люди, выполняющие одинаковую работу, будут получать различное вознаграждение. При этом разница в оплате не будет более служить стимулом, заставляющим людей совершенствовать свою деятельность в интересах общества. Более того, они даже не смогут судить, насколько полезным и эффективным могло бы стать то или иное нововведение.
  Но если перетекание людей из одной сферы деятельности в другую, необходимое в любом обществе, не будет стимулировано "поощрениями" и "взысканиями" (не обязательно зависящими от их субъективных достоинств), остается один путь: прямые приказания. При гарантированном уровне дохода человеку нельзя позволить ни оставаться на данном месте работы просто потому,что ему нравится здесь работать, ни выбирать работу по своему желанию. Ведь это не он выигрывает или проигрывает, если он уходит или ос-тается. Поэтому и право выбора принадлежит не ему, а тем, кто занимается распределением доходов.
  Проблема, которая здесь возникает, обсуждается обычно как проблема стимулирования. Но вопрос, каким образом заставить человека стремиться лучше работать, хотя и является важным, далеко не исчерпывает всей проблемы. Дело не только в том, что для хорошей работы человек должен иметь стимул. Гораздо более существенно, что, если мы предоставляем людям право выбора занятий,им необходимо дать и какое-то простое,наглядное мерило относительной социальной полезности того или иного поприща. Человек, даже движимый самыми благими намерениями, не в состоянии сознательно выбрать одно занятие из многих, если преимущества, предоставляемые каждым из них, никак не связаны с их пользой для общества. Чтобы человек решился сменить работу и профессиональную среду, с которой он свыкся и которую, может быть, полюбил, необходимо, чтобы изменившаяся социальная ценность каждого занятия выражалась в соответствующем вознаграждении.
  Но вопрос по существу еще серьезнее, потому что наш мир устроен так, что только при условии личной заинтересованности люди готовы в течение долгого времени отдавать все силы работе. По крайней мере, очень многие могут по-настоящему хорошо работать, только имея какой-то внешний стимул или испытывая давление извне. В этом смысле проблема стимулирования является вполне насущной как в сфере производительного труда, так и в об-ласти организации и управления. Применение методов инженерного проектирования к целой нации, - а это как раз и означает планирование, - "ставит вопрос дисциплины, решить который совсем не просто", пишет американский инженер, обладающий большим опытом планирования на правительственном уровне. К его словам стоит прислушаться: "Для успешного решения инженерной задачи необходимо,чтобы вокруг существовала сравнительно большая зона непланируемой экономической деятельности. Должен быть какой-то резервуар, из которого можно черпать работников. А если работник уволен, то он должен исчезать не только с места работы, но и из платежной ведомости. При отсутствии такого резервуара дисциплину можно будет поддерживать только телесными наказаниями, как при рабском труде"3.
  В сфере администрирования вопрос о санкциях за халатность стоит иначе, но не менее серьезно. Однажды было верно подмечено, что если при конкурентной экономике последней инстанцией является судебный исполнитель, то при плановой экономике - палач4. Директор завода в плановой экономике будет наделен значительными полномочиями. Но его положение и доход будут столь же независимы от успеха или неудач вверенного ему предприятия, как положение и доход рабочего. И поскольку не он рискует и не он выигрывает, то решающим фактором является не его личное мнение и забота об интересах дела, а некая правилосообраз-ность его поведения. Так, ошибка, которой "ему следовало избежать", - это не просто ошибка, а преступление против общества, со всеми вытекающими из такой трактовки последствиями. Пока он следует по безопасному пути "честного выполнения своего служебного долга", он может быть уверен в стабильности своего дохода гораздо больше, чем частный предприниматель. Однако стоит ему
  4 Roepke W. Die Gesellschaftskrisis der Gegenwart. Zurich, 1942. S. 172.
  3 Coyle D.C. The Twilight of National Planning // Harper's Magazine. 1935. October. P. 558.
  поскользнуться - и последствия будут хуже,чем банкротство.По-ка им довольно начальство, он экономически защищен, но защищенность эта покупается ценой свободы.
  Таким образом, мы имеем дело с фундаментальным конфликтом между двумя несовместимыми типами общественного устройства, которые часто называют по их наиболее характерным проявлениям коммерческим и военизированным. Термины эти оказались, пожалуй, не очень удачными, поскольку они фокусируют внимание не на самых существенных признаках обеих систем и скрывают тот факт,что перед нами действительная альтернатива и третьего не дано. Либо мы предоставляем индивиду возможность выбирать и рисковать, либо мы лишаем его этой возможности. Армия в самом деле во многих отношениях является хорошей иллюстрацией организации второго типа, где работу и работников распределяет командование, а в случае ограниченности ресурсов все садятся на одинаковый скудный паек. Это единственная система, гарантирующая каждому экономическую защищенность, и распространяя ее на все общество, мы сможем защитить всех. Однако такого рода безопасность неизбежно сопряжена с потерей свободы и с иерархическими отношениями армейского типа. Это безопасность казарм и бараков.
  Конечно, вполне возможно создавать в свободном обществе какие-то островки жизни, организованной по этому принципу, и, по-моему, нет причин делать такой образ жизни недопустимым для тех,кто его предпочитает. Действительно, добровольная трудовая служба,организованная по военному образцу, - это,наверное, лучший способ, которым государство может дать всем работу и минимальные средства к существованию. И если до сих пор такие предложения отвергались, то только потому, что люди, готовые пожертвовать свободой ради защищенности,требовали лишить свободы также и тех, кто на это не согласен. Но это уже чересчур.
  Однако армия, какой мы ее знаем, дает лишь очень приблизительное представление о том обществе, которое целиком организовано наподобие армии. Когда только часть общества организована по военному образцу, присутствовавшая в ней несвобода смягчается сознанием того, что рядом есть и свободная жизнь, куда можно уйти, если ограничения станут слишком тягостными. Чтобы представить себе общество,устроенное, как об этом мечтали многие поколения социалистов, наподобие большой фабрики, надо обратиться взором к древней Спарте или к современной Гер-
  
  
  
  
  мании, которая, пройдя долгий путь, кажется, приблизилась к этому идеалу.
  В обществе, привыкшем к свободе, вряд ли найдется сразу много людей, сознательно готовых получить такой ценой уверенность в завтрашнем дне. Но действия правительства, предоставляющего привилегии защищенности то одной социальной группе,то другой, очень быстро могут привести к созданию условий, в которых стремление получить гарантии экономической стабильности окажется сильнее, чем любовь к свободе. Ведь гарантированная защищенность одних оборачивается большей незащищенностью всех остальных. Если один твердо знает, что он всегда получит определенный кусок постоянно меняющегося в размерах пирога, то другие рискуют остаться голодными. При этом все время снижается значение главного фактора безопасности, присутствующего в конкурентной системе, - огромного многообразия открытых для каждого возможностей.
  В рамках рыночной экономики защищенность отдельных групп может быть обеспечена только с помощью особых методов планирования, известных под названием рестрикций. Именно к этим методам сводится все планирование, осуществляемое в настоящее время. Чтобы гарантировать в условиях рынка определенный уровень дохода производителям какого-то товара, нужен "конт-роль", т.е. ограничение производства, позволяющее, устанавливая "соответствующие" цены, получать "необходимый" доход. Но это сужает возможности, открытые для других. Если производитель, - неважно, предприниматель или рабочий, - будет застрахован от по следствий деятельно сти предприятий, не входящих в монополистическое объединение, предлагающих тот же товар по более низкой цене, это означает, что другие, находящиеся в худшем положении, не допускаются к относительному благополучию,достигнутому в контролируемой отрасли. Любое ограничение доступа новых предпринимателей в какую-то отрасль уменьшает их уверенность в завтрашнем дне. А по мере роста числа людей (и числа отраслей), доход которых оказывается гарантированным, снижается число возможностей для тех, кто лишился дохода. И если, как это в последнее время все чаще случается,работники благополучной отрасли получают возможность повысить свои доходы (в форме прибыли или зарплаты), исключая других, то тем, кто лишился работы, идти бывает уже некуда. В результате каждое изменение конъюнктуры вызывает всплеск безработицы.Нет никакого сомнения,что безработица последних десятилетий и неуверенность в завтрашнем дне большого числа людей объясняются в огромной степени стремлением получать таким путем гарантии экономической защищенности.
  В Англии и в Америке такие рестрикции (в особенности те, что затрагивают средние слои) лишь недавно приняли серьезные масштабы, и мы еще не успели ощутить их последствия. Только тот, кто испытал полную безнадежность положения человека в разделенном непроницаемыми перегородками обществе, кто оказался лишенным доступа к занятиям, обеспечивающим гарантированное благополучие, только тот способен осознать глубину пропасти, отделяющей безработного от счастливого обладателя заветного места, который настолько защищен от конкуренции, что даже не думает потесниться. Речь, конечно, идет не о том, чтобы счастливчики уступали свои места тем, кому не повезло, но ведь должны же они как-то участвовать в общем несчастье, испытывая снижение доходов или по крайней мере отказываясь от надежд на еще большее преуспеяние в будущем. Однако это невозможно, пока существует поддерживаемая правительством уверенность,что обеспечение определенного "уровня жизни" или "справедливого вознаграждения" является необходимостью. В результате такой политики резким колебаниям подвергаются теперь не цены, заработки и личные доходы, а производство и занятость. Пожалуй, не было в истории худшей эксплуатации, чем эта провоцируемая правительственной "регуляцией" конкурентных отношений эксплуатация еще не окрепших или менее удачливых производителей другими производителями, прочно стоящими на ногах. Немного найдется лозунгов, причинивших столько вреда, сколько призыв к "стабилизации" цен (или заработков), ибо,укрепляя положение одних, он в то же время ведет к расшатыванию позиций других.
  Итак,чем больше мы стремимся обеспечить всеобщую экономическую защищенность,воздействуя на механизмы рынка, тем меньше оказывается реальная защищенность людей. И, что гораздо хуже, это приводит к усилению контраста между положением привилегированной части общества и положением тех, кто лишен привилегий. А кроме того, превращение защищенности в привилегию делает ее все более и более желанной. Рост числа привилегированных людей и углубление разрыва между ними и остальным обществом рождают совершенно новые социальные установки и ценности. Поэтому уже не независимость и свобода, но экономическая защищенность определяет социальный статус человека. И девуш-
  
  
  
  
  ки стремятся уже выйти замуж не за того, кто полезен обществу, а за человека, имеющего гарантированную зарплату. А юноша, не сумевший попасть в число избранных, рискует на всю жизнь оказаться неприкаянным, отверженным, парией в нашем обществе.
  Рестрикции,нацеленные на обеспечение экономической защищен-ности,проводимые или поддерживаемые государством,уже привели к серьезным изменениям в обществе. Лидером в этом процессе оказалась Германия, а остальные страны последовали за ней. Катализатором, значительно ускорившим развитие событий, стал ряд дополнительных факторов, явившихся еще одним следствием распространения социалистических идей: резкое снижение относительного процента деятельности, связанной с экономическим риском, и моральное осуждение высоких доходов, оправдывающих риск, но доступных лишь немногим. Мы не можем сегодня осуждать молодых людей, предпочитающих твердую зарплату риску предпринимательства, ибо в течение всей своей сознательной жизни они слышат, что такое положение является и более надежным, и более нравственным. Нынешнее поколение выросло в такой обстановке, когда школа и пресса делали все, чтобы дискредитировать дух сво-бодной конкуренции и представить предпринимательство как занятие аморальное, когда человека, нанявшего на работу сотню других людей, называли не иначе как эксплуататором, а человека, командующего таким же количеством подчиненных, - героем. Люди постарше могут усмотреть здесь преувеличение, но мой опыт ежедневного общения со студентами не оставил у меня никаких сомнений, что антикапиталистическая пропаганда изменила цен-ности нового поколения, и это случилось раньше, чем стали меняться социальные институты. Вопрос, таким образом, заключается в том, не разрушим ли мы ценности, которые по-прежнему считаем высшими, приспосабливая сегодня организацию общества к новым требованиям.
  Сдвиги в общественных структурах, ставшие результатом победы идеала экономической защищенности, можно проиллюстрировать, сопоставляя английское и немецкое общество десяти-двенадцатилетней давности. Как бы ни было велико влияние армии в Германии, оно далеко не объясняет того, что англичане расценивали как "милитаризацию" немецкого общества. Причины здесь гораздо глубже, так как и в кругах, находившихся под влиянием армии, и в кругах, где это влияние было ничтожным, ситуация была примерно одинаковая. И дело не в том, что почти в любой момент значительная часть немецкого народа (больше, чем в других странах) была организована для ведения войны. Дело в том,что тип организации, характерный для военной машины, применялся во многих сферах гражданской жизни. Ни в какой другой стране не использовался так широко принцип иерархической организации "сверху вниз",нигде не было такого количества людей,занятых в самых раз-личных областях, которые ощущали бы себя не свободными гражданами, но функционерами. Это и придавало немецкому обществу совершенно особый характер. Как хвастались сами немцы, Германия превратилась в государство чиновников, в котором доход и положение в обществе гарантируются властями не только на государственной службе, но почти во всех областях.
  5 "Каждый, кому знаком быт бедняков с его постоянным чувством
  надвигающейся катастрофы, с судорожной погоней за всегда ускользающей мечтой, сможет понять, что свобода без экономической защищенности ничего не стоит" (LaskiH.J. Liberty in the Modern State. Pelican edition, 1937. P. 51).
  Я сомневаюсь, что можно силой подавить дух свободы, но я не уверен, что каждый народ смог бы противостоять медленному удушению,происходившему в Германии. Когда только государственная служба обеспечивает положение в обществе, а исполнение служебного долга рассматривается как нечто несравненно более достойное, чем свободный выбор собственного поля деятельности, когда все занятия, не дающие признанного места в государственной иерархии или права на стабильный гарантированный заработок, считаются чуть ли не постыдными, трудно ожидать,что найдется много людей, которые предпочтут защищенности свободу. И если при этом альтернативой защищенному, но подчиненному положению является позиция в высшей степени шаткая, вызывающая презрение как в случае неудач, так и в случае успеха, стоит ли удивляться, что лишь очень немногие смогут побороть искушение променять свободу на обеспеченность. Когда все зашло так далеко, свобода превращается почти что в издевательство, так как обрести ее можно, только отказавшись от всех земных благ. Люди, доведенные до такого состояния, начинают думать, что "свобода ничего не стоит", и они с радостью принесут ее в жертву, променяв на гарантии защищенности. Это можно понять. Гораздо труднее понять профессора Гарольда Ласки, выдвигающего в Англии тот же аргумент, ставший роковым для немецкого народа5.
  
  Безусловно, предоставление гарантий на случай невзгод и лишений должно быть одной из основных целей политики правительства. Так же как и принятие мер, способствующих выбору более перспективных занятий. Но чтобы эти меры были успешными и не угрожали свободе личности,любые гарантии необходимо предоставлять вне сферы рыночных отношений. Конкуренция должна функционировать беспрепятственно. Какие-то экономические гарантии нужны даже для сохранения свободы, ибо большинство людей согласны рисковать, только если риск не очень велик. Тем не менее нет ничего страшнее модной ныне в среде интеллектуалов идеи обеспечения защищенности в ущерб свободе. Нам надо опять учиться смелости, ибо мы должны без страха признать, что за свободу приходится платить и каждый должен быть готов ради свободы идти на материальные жертвы. И надо вновь вспомнить слова Бенджамина Франклина, выражающие кредо англосаксонских стран, но равно применимые как к странам, так и к людям: "Те, кто в главном отказываются от свободы во имя временной безопаснос-ти,не з аслужив ают ни свободы, ни безопасно сти".
  
  X. Почему к власти приходят худшие?
  
  
  
  Всякая власть развращает,
  но абсолютная власть развращает абсолютно.
  Лорд Актон
  Теперь мы сосредоточим внимание на одном убеждении, благодаря которому многие начинают считать, что тоталитаризм неизбежен, а другие теряют решимость активно ему противостоять. Речь идет о весьма распространенной идее,что самыми отвратительными своими чертами тоталитарные режимы обязаны исторической случайности, ибо у истоков их каждый раз оказывалась кучка мерзавцев и бандитов. И если, например, в Германии к власти пришли Штрейхеры и Киллингеры,Леи и Хайнсы, Гиммлеры и Гейдрихи, то это свидетельствует, может быть, о порочности немецкой нации, но не о том, что возвышению таких людей способствует сам государственный строй. Разве не могут во главе тоталитарной системы стоять порядочные люди, которые, думая о благе всего общества, будут действительно решать грандиозные задачи?
  Нам говорят: не будем себя обманывать - не все хорошие люди обязательно являются демократами, и не все они хотят участвовать в управлении государством. Многие, безусловно, предпочтут доверить эту работу тем, кого они считают компетентными. И пусть это звучит не очень разумно, но почему бы не поддержать диктатуру хороших людей? Ведь тоталитаризм - это эффективная система, которая может действовать как во зло, так и во благо - в зависимости от того, кто стоит у власти. И если бояться надо не системы, а дурных ее руководителей, то не следует ли просто заранее позаботиться, чтобы власть, когда придет время, оказалась в руках людей доброй воли?
  Я совершенно уверен,что фашистский режим в Англии или в США серьезно отличался бы от его итальянской и немецкой версий. И если бы переход к нему не сопровождался насилием, наши фюреры могли бы оказаться много лучше. И когда бы мне было судьбой начертано жить при фашистском режиме, я предпочел бы
  
  фашизм английский или американский всем другим его разновидностям. Это не означает, однако, что по нашим сегодняшним меркам фашистская система, возникни она в нашей стране, оказалась бы в конце концов принципиально иной, скажем более гуманной, чем в других странах. Есть все основания полагать,что худшие проявления существующих ныне тоталитарных систем вовсе не являются случайными, что рано или поздно они возникают при любом тоталитарном правлении. Подобно тому как государственный деятель, обратившийся в условиях демократии к практике планирования экономической жизни, вскоре оказывается перед альтернативой - либо переходить к диктатуре, либо отказываться от своих намерений, так же и диктатор в условиях тоталитаризма должен неминуемо выбирать между отказом от привычных моральных принципов и полным политическим фиаско. Именно поэтому в общест-ве,где возобладали тоталитарные тенденции,люди нещепетильные, а, попросту говоря, беспринципные имеют гораздо больше шансов на успех. Тот, кто этого не замечает, еще не понял, какая пропасть отделяет тоталитарное общество от либерального и насколько вся нравственная атмосфера коллективизма несовместима с коренными индивидуалистическими ценностями западной цивилизации.
  "Моральные основы коллективизма" были уже предметом многих дискуссий. Однако нас здесь интересуют не столько его моральные основы, сколько его моральные результаты. Главной этической проблемой считается обычно совместимость коллективизма с существующими моральными принципами. Или вопрос о выработке новых моральных принципов, которые необходимы для подкрепления оправдавшего все надежды коллективизма. Но мы поставим вопрос несколько иначе: какими станут моральные принципы в результате победы коллективистского принципа организации общества, какие нравственные убеждения при этом возобладают? Ведь взаимодействие нравственности с общественными институтами вполне может привести к тому, что этика, порожденная коллективизмом, будет сильно отличаться от этических идеалов,заставляв-ших к нему стремиться. Мы часто думаем,что если наше стремление к коллективизму продиктовано высокими моральными побуждени-ями, то и само общество, основанное на принципах коллективизма, станет средоточием добродетелей. Между тем непонятно, почему система должна обладать теми же достоинствами,что и побуждения, которые привели к ее созданию. В действительности нравственность в коллективистском обществе будет зависеть частично от индивидуальных качеств, которые будут обеспечивать в нем успех, а частично - от потребностей аппарата тоталитарной власти.
  Вернемся на минуту к состоянию, предшествующему подавлению демократических институтов и созданию тоталитарного режима. На этой стадии доминирующим фактором является всеобщее недовольство правительством, которое представляется медлительным и пассивным, скованным по рукам и ногам громоздкой демократической процедурой. В такой ситуации, когда все требуют быстрых и решительных действий, наиболее привлекательным для масс оказывается политический деятель (или партия), кажущийся достаточно сильным, чтобы "что-то предпринять". "Сильный" в данном случае вовсе не означает "располагающий численным большинством",поскольку всеобщее недовольство вызвано как раз бездеятельностью парламентского большинства. Важно,чтобы лидер этот обладал сильной поддержкой, внушающей уверенность, что он сможет осуществить перемены эффективно и быстро. Именно так на политической арене и возникает партия нового типа, организованная по военному образцу.
  В странах Центральной Европы благодаря усилиям социалистов массы привыкли к политическим организациям военизированного типа,охватывающим по возможности частную жизнь своих членов. Поэтому для завоевания одной группой безраздельной власти можно было, взяв на вооружение этот принцип, пойти несколько дальше и сделать ставку не на обеспечение голоса своих сторонников на нечастых выборах, а на абсолютную и безоговорочную поддержку небольшой, но жестко выстроенной организации. Возможность установления тоталитарного режима во всей стране во многом зависит от этого первого шага - от способности лидера сплотить вокруг себя группу людей, готовых добровольно подчиняться строгой дисциплине и силой навязывать ее остальным.
  На самом деле социалистические партии были достаточно мощными, и если бы они решились применить силу, то могли добиться чего угодно. Но они на это не шли. Сами того не подозревая, они поставили перед собой цель, осуществить которую могли только люди, готовые преступить любые общепринятые нравственные барьеры.
  Социализм можно осуществить на практике только с помощью методов, отвергаемых большинством социалистов. В прошлом этот урок усвоили многие социальные реформаторы. Старым социалистическим партиям не хватало безжалостности,необходи-мой для практического решения поставленных ими задач. Им мешали их демократические идеалы. Характерно, что как в Германии, так и в Италии успеху фашизма предшествовал отказ социалистических партий взять на себя ответственность управлять страной. Они действительно не хотели применять методы, к которым вело их учение, и все еще надеялись прийти к всеобщему согласию и выработать план организации общества,удовлетворяющий большинство людей. Но другие между тем уже поняли, что в плановом обществе речь идет не о согласии большинства,но лишь о согласованных действиях одной, достаточно большой группы, готовой управлять всеми делами. А если такой группы не существует, то о том, кто и как может ее создать.
  Есть три причины,объясняющие,почему такая относительно большая и сильная группа людей с близкими взглядами будет в любом обществе включать не лучших, а худших его представителей. И критерии, по которым она будет формироваться, являются по нашим меркам почти исключительно негативными.
  Прежде всего, чем более образованны и интеллигентны лю-ди,тем более разнообразны их взгляды и вкусы и тем труднее ждать от них единодушия по поводу любой конкретной системы ценностей. Следовательно, если мы хотим достичь единообразия взглядов, мы должны вести поиск в тех слоях общества,для которых характерны низкий моральный и интеллектуальный уровень, примитивные, грубые вкусы и инстинкты. Это не означает,что люди в большинстве своем аморальны,просто самую многочисленную ценностно-однородную группу составляют люди, моральный уровень которых невысок. Людей этих объединяет, так сказать, наименьший общий нравственный знаменатель. И если нам нужна по возможности мно-гочисленная группа, достаточно сильная, чтобы навязывать другим свои взгляды и ценности, мы никогда не обратимся к людям с развитым мировоззрением и вкусом. Мы пойдем в первую очередь к людям толпы, людям "массы" - в уничижительном смысле этого слова, - к наименее оригинальным и самостоятельным, которые смогут оказывать любое идеологическое давление просто своим числом.
  Однако если бы потенциальный диктатор полагался исключительно на людей с примитивными и схожими инстинктами, их оказалось бы все-таки слишком мало для осуществления поставленных задач. Поэтому он должен стремиться увеличить их число, обращая других в свою веру.
  И здесь в силу вступает второй негативный критерий отбора: ведь проще всего обрести поддержку людей легковерных и пос-лушных,не имеющих собственных убеждений и согласных принять любую готовую систему ценностей, если только ее как следует вколотить им в голову, повторяя одно и то же достаточно часто и достаточно громко. Таким образом, ряды тоталитарной партии будут пополняться людьми с неустойчивыми взглядами и легко возбудимыми эмоциями.
  Третий и, быть может, самый важный критерий необходим для любо го искусного демагога,стремящегося сплотить свою группу. Человеческая природа такова, что люди гораздо легче приходят к согласию на основе негативной программы - будь то ненависть к врагу или зависть к преуспевающим соседям,чем на основе программы, утверждающей позитивные задачи и ценности. "Мы" и "они", свои и чужие - на этих противопоставлениях,подогреваемых непрекращающейся борьбой с теми, кто не входит в организацию, построено любое групповое сознание, объединяющее людей, готовых к действию. И всякий лидер, ищущий не просто политической поддержки, а безоговорочной преданности масс, сознательно использует это в своих интересах. Образ врага - внутреннего, такого, как "евреи" или "кулаки", или внешнего - является непременным средством в арсенале всякого диктатора.
  То, что в Германии врагом были объявлены "евреи" (пока их место не заняли "плутократы"), было не в меньшей степени выражением антикапиталистической направленности движения, чем борьба против кулачества в России. Дело в том, что в Германии и в Австрии евреи воспринимались как представители капитализма, так как традиционная неприязнь широких слоев населения к коммерции сделала эту область доступной для евреев, лишенных возможности выбирать более престижные занятия. История эта стара как мир: представителей чужой расы допускают только к наименее престижным профессиям и за это начинают ненавидеть их еще больше. Но то, что антисемитизм и антикапитализм в Германии восходят к одному корню, - факт исключительно важный для понимания событий, происходящих в этой стране. И этого, как правило, не замечают иностранные комментаторы.
  Было бы неверно считать, что общая тенденция к превращению коллективизма в национализм обусловлена только стремлением заручиться поддержкой соответствующих кругов. Неясно, может ли вообще коллективистская программа реально существовать иначе,чем в форме какого-нибудь партикуляризма, будь то национализм, расизм или защита интересов отдельного класса. Вера в общность целей и интересов предполагает большее сходство между людьми, чем только подобие их как человеческих существ. И если мы не знаем лично всех членов нашей группы, мы по крайней мере должны быть уверены, что они похожи на тех, кто нас окружает, что они думают и говорят примерно так же и о тех же вещах. Только тогда мы можем отождествляться с ними. Коллективизм немыслим во всемирном масштабе, если только он не будет поставлен на службу узкой элитарной группе. И это не технический, но нравственный вопрос, который боятся поднять все наши социалисты. Если, например, английскому рабочему принадлежит равная доля доходов от английского капитала и право участвовать в решении вопросов его использования на том основании, что капитал этот является результатом эксплуатации, то не логично ли тогда предоставить, скажем, и всем индусам те же права, предполагающие не только получение дохода с английского капитала, но и его использование?
  Но ни один социалист не задумывается всерьез над проблемой равномерного распределения доходов с капитала (и самих капитальных ресурсов) между всеми народами мира. Все они исходят из того,что капитал принадлежит не человечеству, а конкретной нации. Но даже и в рамках отдельных стран немногие осмеливаются поднять вопрос о равномерном распределении капитала между экономически развитыми и неразвитыми районами. То, что социалисты провозглашают как долг по отношению к своим гражданам в существующих странах, они не готовы гарантировать иностранцам. Если последовательно придерживаться коллективистской точки зрения, то выдвигаемое малоимущими нациями требование нового передела мира следует признать справедливым,хотя, будь такая идея реализована, ее нынешние самые ярые сторонники потеряли бы не меньше, чем богатые страны. Поэтому они достаточно осторожны, чтобы не настаивать на принципе равенства, но только делают вид, что никто лучше них не сможет организовать жизнь других народов.
  Одно из внутренних противоречий коллективистской философии заключается в том, что, поскольку она основана на гуманистической морали, развитой в рамках индивидуализма, областью ее применения могут быть только относительно небольшие группы. В теории социализм интернационален, но как только дело доходит до его практического применения, будь то в России или в Германии, он оборачивается оголтелым национализмом. Поэтому, в частности, "либеральный социализм", как его представляют себе многие на Западе, - плод чистой теории, тогда как в реальности социализм всегда сопряжен с тоталитаризмом1. Коллективизм не оставляет места ни гуманистическому, ни либеральному подходу, но только открывает дорогу тоталитарному партикуляризму.
  Если общество или государство поставлены выше, чем индивид, и имеют свои цели, не зависящие от индивидуальных целей и подчиняющие их себе, тогда настоящими гражданами могут считаться только те, чьи цели совпадают с целями общества. Из этого неизбежно следует, что человека можно уважать лишь как члена группы, т.е. лишь постольку и в той мере, в какой он способствует осуществлению общепризнанных целей. Этим, а не тем,что он человек, определяется его человеческое достоинство. Поэтому любые гу-манистические ценности, включая интернационализм, будучи продуктом индивидуализма, являются в коллективистской философии чужеродным телом2.
  Коллективистское сообщество является возможным,только если существует или может быть достигнуто единство целей всех его членов. Но и помимо этого есть ряд факторов, усиливающих в такого рода сообществах тенденции к замкнутости и обособленности. Одним из наиболее важных является то обстоятельство,что стремление отождествить себя с группой чаще всего возникает у индивида вследствие чувства собственной неполноценности, а в таком случае принадлежность к группе должна позволить ему ощутить превосходство над окружающими людьми, которые в группу не входят. Иногда, по-видимому, сама возможность дать выход агрессивности, сдерживаемой внутри группы,но направляемой против "чужих", способствует врастанию личности в коллектив. "Нравственный человек и безнравственное общество" - таков
  2 Совершенно в духе коллективизма говорит у Ницше Заратустра: "Тысяча целей существовала до сих пор, ибо существовала тысяча народов. Недостает еще только цепи для тысячи голов, недостает единой цели. Еще у человечества нет цели. Но скажите же, братья мои: если человечеству недостает еще цели, то, быть может, недостает еще и его самого?" [Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2.
  С. 43; пер. Ю.М. Антоновского].
  
  
  
  1 Ср. поучительную дискуссию: Borkenau F. Socialism: National or International? [London,] 1942.
  
  
  
  
  блестящий и очень точный заголовок книги Рейнгольда Нибура. И хотя не со всеми его выводами можно согласиться, но по крайней мере один тезис в данном случае стоит привести: "Современный человек все чаще склонен считать себя моральным,потому что он переносит свои пороки на все более и более обширные группы"3.В самом деле, действуя от имени группы, человек освобождается от многих моральных ограничений, сдерживающих его поведение внутри группы.
  Нескрываемая враждебность, с которой большинство сторонников планирования относятся к интернационализму,объяс-няется среди прочего тем,что в современном мире все внешние контакты препятствуют эффективному планированию. Как обнаружил, к своему прискорбию, издатель одного из наиболее полных коллективных трудов по проблемам планирования, "большинство сторонников планирования являются воинствующими националистами"4.
  Националистические и империалистические пристрастия встречаются среди социалистов гораздо чаще,чем может показаться, хотя и не всегда в такой откровенной форме, как, например, у Уэббов и некоторых других ранних фабианцев, у которых энтузиазм по поводу планирования сочетался с характерным благоговением перед большими и сильными державами и презрением к малым странам. Историк Эли Халеви, вспоминая о своей первой встрече с Уэббами сорок лет назад, отмечал, что их социализм был резко антилиберальным: "Они не испытывали ненависти к тори и даже были к ним на удивление снисходительны, но не щадили либерализма гладстоновского толка. То было время англо-бурской войны, и наиболее прогрессивные либералы вместе с теми, кто начинал тогда создавать лейбористскую партию, были солидарны с бурами и выступали против английского империализма во имя мира и человечности. Но оба Уэбба,как и их друг Бернард Шоу, стояли особняком. Они были настроены вызывающе империалистически. Независимость малых народов может что-то означать для индивидуалиста-либерала, но для таких коллективистов, как они, она не значила ровным счетом ничего. Я до сих пор слышу слова Сиднея Уэбба, который объясняет мне, что будущее принадлежит великим державам, где правят чиновники, а полиция поддерживает
  4 Planned Society: Yesterday, Today, Tomorrow: A Simposium / Ed. by F. Mackenzie. [N.Y.,] 1937. P. XX.
  
  
  
  3 Carr E.H. The Twenty Year's Crisis. [London,] 1941. Р. 203.
  порядок". В другом месте Халеви приводит высказывание Бернарда Шоу, относящееся примерно к тому же времени: "Миром по праву владеют большие и сильные страны, а маленьким лучше не вылезать из своих границ,иначе их просто раздавят"5.
  Если бы эти высказывания принадлежали предшественникам немецкого национал-социализма, они бы вряд ли кого-нибудь удивили. Но они свидетельствуют о том, насколько для всех коллективистов вообще характерно почитание власти и насколько легко приводит оно от социализма к национализму. Что же касается прав малых народов, то в этом отношении позиция Маркса и Энгельса ничем не отличалась от позиций других коллективистов. Современные национал-социалисты охотно подписались бы под некоторыми их высказываниями о чехах и поляках6.
  Если для великих философов индивидуализма XIX столетия - начиная от лорда Актона и Якоба Буркхардта и кончая современными социалистами, которые, как Бертран Рассел, работают в русле либеральной традиции, - власть всегда выступала как абсолютное зло, то для последовательных коллективистов она является самоцелью. И дело не только в том, что, как отмечает Рассел, само стремление организовать жизнь общества по единому плану продиктовано во многом жаждой власти7. Более существенно, что для достижения своих целей коллективистам нужна власть - власть одних людей над другими, причем в невиданных доселе масштабах, и от того, сумеют ли они ее достичь, зависит успех всех их начинаний.
  Справедливость этого утверждения не могут поколебать трагические иллюзии некоторых либеральных социалистов, считающих, что, отнимая у индивида власть, которой он обладал в условиях либерализма, и передавая ее обществу, мы тем самым уничтожаем власть как таковую. Все, кто так рассуждает, проходят мимо очевидного факта: власть, необходимая для осуществления плана, не просто делегируется, она еще тысячекратно усиливается. Сосредоточив в руках группы руководящих работников власть, которая прежде была рассредоточена среди многих, мы создаем не только
  
  
  
  5 Halevy E. L'Ere des Tyrannies. Paris, 1938; Idem. History of the English People. [Harmondswonth, 1939]. Vol. I. P. 105-106.
  7 Russell В. The Scientific Outlook. [N.Y.,] 1931. Р. 211.
  6 См. работу Маркса "Революция и контрреволюция", а также письмо Энгельса к Марксу от 23 мая 1851 года.
  
  
  
  
  беспрецедентную концентрацию власти, но и власть совершенно нового типа. И странно слышать, что власть центрального планирующего органа будет "не большей, чем совокупная власть советов директоров частных компаний"8. Во-первых, в конкурентном обществе никто не обладает даже сотой долей той власти, которой будет наделен в социалистическом обществе центральный планирующий орган. А во-вторых, утверждать, что есть какая-то "совокупная власть" капиталистов, которой на самом деле никто не может сознательно воспользоваться, значит просто передергивать термины9. Ведь это не более чем игра слов: если бы советы директоров всех компаний действительно договорились между собой о совместных действиях, это означало бы конец конкуренции и начало плановой экономики. Чтобы уменьшить концентрацию абсолютной власти, ее необходимо рассредоточить или децентрализовать. И конкурентная экономика является на сегодняшний день единственной системой, позволяющей минимизировать путем децентрализации власть одних людей над другими.
  Как мы уже видели, разделение экономических и политических целей, на которое постоянно нападают социалисты, является необходимой гарантией индивидуальной свободы. К этому можно теперь добавить, что популярный ныне лозунг, призывающий поставить на место экономической власти власть политическую, означает, что вместо власти, по природе своей ограниченной, мы попадаем под ярмо власти, от которой уже нельзя будет убежать. Хотя экономическая власть и может быть орудием насилия, но это всегда власть частного лица, которая отнюдь не беспредельна и не распространяется на всю жизнь другого человека. Это отличает ее от централизованной политической власти, зависимость от которой мало чем отличается от рабства.
  Итак, всякая коллективистская система нуждается в определении целей, которые являются общими для всех, и в абсолютной власти,
  9 Когда мы рассуждаем о власти (power) одних людей над другими, нас не должна смущать аналогия с физическим понятием силы (power), имеющим значение безличной (хотя по своему происхождению антропоморфной) побудительной причины явлений. И если мы не можем говорить об увеличении или уменьшении совокупной существующей в мире силы, то это не относится к власти, которую одни люди сознательно применяют по отношению к другим.
  
  
  
  8 LippincottB.E. Introduction // Lange O., Taylor F.M. On the Economic Theory of Socialism. Minneapolis, 1938. P. 35.
  необходимой для осуществления этих целей. В такой системе рождаются и особые моральные нормы, которые в чем-то совпадают с привычной для нас моралью, а в чем-то с ней резко расходятся. Но в одном пункте различие это настолько разительно, что можно усомниться, имеем ли мы вообще здесь дело с моралью. Оказывается, что индивидуальное сознание не только не может вырабатывать здесь собственных правил, но и не знает никаких общих правил, действующих без исключения во всех обстоятельствах. Чрезвычайно трудно поэтому сформулировать принципы коллективистской морали. Но все-таки эти принципы существуют.
  Ситуация здесь примерно такая же, как и в случае с правоза-конностью. Подобно формальным законам, нормы индивидуалистской этики являются пусть не всегда скрупулезными, но общими по форме и универсальными по применению. Они предписывают или запрещают определенного рода действия независимо от того,какие при этом преследуются цели. Так, красть или лгать, причинять боль или совершать предательство считается дурно, даже если в конкретном случае это не наносит прямого вреда, если от этого никто не страдает или если это совершается во имя какой-то высокой цели. И хотя иногда нам приходится из двух зол выбирать меньшее, каждое из них тем не менее остается злом.
  Утверждение "цель оправдывает средства" рассматривается в индивидуалистской этике как отрицание всякой морали вообще. В этике коллективистской оно с необходимостью становится главным моральным принципом. Нет буквально ничего, что не был бы готов совершить последовательный коллективист ради "общего блага",поскольку для него это единственный критерий моральности действий. Коллективистская этика выразила себя наиболее явно в формуле raison d'etat, оправдывающей любые действия их целесообразностью. И значение этой формулы для межгосударственных отношений совершенно такое же, как и для отношений между индивидами. Ибо в коллективистском обществе ни совесть, ни какие-либо другие сдерживающие факторы не ограничивают поступки людей, если эти поступки совершаются для "блага общества" или для достижения цели, поставленной руководством.
  Отсутствие в коллективистской этике абсолютных формальных правил,конечно,не означает,что коллективистское общество не будет поощрять некоторые полезные привычки своих граждан и подавлять привычки иные. Наоборот, оно будет уделять человеческим привычкам гораздо больше внимания, чем индивидуалистское общество. Чтобы быть полезным членом коллективистского общества,надо обладать совершенно определенными каче-ствами, требующими постоянного упражнения. Мы называем эти качества "полезными привычками", а не "моральными добродетелями", потому что ни при каких обстоятельствах они не должны становиться препятствием на пути достижения целей всего общества или исполнения указаний руководящих инстанций. Они, таким образом, служат как бы для заполнения зазоров между этими целями или указаниями, но никогда не вступают с ними в противоречие.
  Различия между качествами, которые будут цениться в кол-лективистском обществе, и качествами, обреченными в нем на исчезновение, лучше всего можно показать на примере. Возьмем, с одной стороны, добродетели, свойственные немцам, скорее "типичным пруссакам", признаваемые даже их худшими врагами, а с другой - добродетели , по общему мнению, им не свойственные (в такой степени,как,например, англичанам,гордящимся этим обс-тоятельством,впрочем,не без некоторых оснований).Вряд ли многие станут отрицать, что немцы в целом трудолюбивы и дисциплинированны, основательны и энергичны, добросовестны в любом деле, что у них сильно развиты любовь к порядку, чувство долга и привычка повиноваться властям и что они нередко готовы на большие личные жертвы и выказывают незаурядное мужество в случае физической опасности. Все это делает немцев удобным орудием для выполнения любых поставленных властями задач, и именно в таком духе их воспитывало как старое прусское государство, так и новый рейх, в котором доминируют прусские ориентации. При этом считается, что "типичному немцу" не хватает индивидуалистических качеств,таких,как терпимость,уважение к другим людям и их мнениям, независимость ума и готовность отстаивать свое мнение перед вышестоящими (которую сами немцы, сознающие обычно этот недостаток, называют Zivilcourage - гражданское мужество), сострадание к слабым и, наконец, здоровое презрение к власти,порождаемое обычно лишь долгой традицией личной свободы. Считается также, что немцам недостает качеств, может быть, и не столь заметных, но важных с точки зрения взаимодействия людей, живущих в свободном обществе, - доброты, чувства юмора, откровенности, уважения к частной жизни других и веры в их добрые намерения.
  После всего сказанного становится достаточно очевидным, что эти индивидуальные достоинства являются одновременно достоинствами социальными,облегчающими социальное взаимодействие, которое в результате не нужно (да и сложно) контролировать сверху.Эти качества развиваются в обществе,имеющем индивидуалистический или коммерческий характер, и отсутствуют в коллективистском обществе. Различие это было всегда очень за-метно для разных районов Германии, а теперь мы можем его наблюдать, сравнивая Германию со странами Запада. Но еще до недавнего времени в тех частях Германии, где более всего получило развитие цивилизованное коммерческое начало, - в старых торговых городах на юге и на западе, а также в ганзейских городах на севере страны, - моральный климат был гораздо ближе к западным нормам, чем к тем стандартам, которые доминируют ныне во всей Германии.
  Было бы, однако, в высшей степени несправедливо считать, что в тоталитарных государствах народные массы, оказывающие поддержку системе, которая нам представляется аморальной, начисто лишены всяких нравственных побуждений. Для большин-ст-ва людей дело обстоит как раз противоположным образом: моральные переживания, сопровождающие такие движения, как на-ционал-социализм или коммунизм, сопоставимы по своему накалу, вероятно, лишь с переживаниями участников великих исторических религиозных движений. Но если мы допускаем, что индивид - это только средство достижения целей некоторой высшей общности, будь то "общество" или "нация", все ужасы тоталитарного строя становятся неизбежными. Нетерпимость и грубое подавление всякого инакомыслия, полное пренебрежение к жизни и счастью отдельного человека - прямые следствия фундаментальных предпосылок коллективизма. Соглашаясь с этим, сторонники коллективизма в то же время утверждают, что строй этот является более прогрессивным,чем строй, где "эгоистические" интересы индивида препятствуют осуществлению целей общества. Человеку, воспитанному в либеральной традиции, оказывается очень трудно понять, что немецкие философы совершенно искренни, когда они вновь и вновь пытаются доказать, что стремление человека к личному счастью и благополучию является порочным и аморальным и только исполнение долга перед обществом заслуживает уважения.
  Там, где существует одна общая высшая цель, не остается места ни для каких этических норм или правил. В известных пределах мы сами испытываем нечто подобное теперь - во время войны. Однако даже война и связанная с ней чрезвычайная опасность рождают в демократических странах лишь очень умеренную вер-
  
  
  
  
  сию тоталитаризма: либеральные ценности не забыты, они только отошли на второй план под действием главной заботы. Но когда все общество поставлено на службу нескольким общим целям, тогда неизбежно жестокость становится исполнением долга и такие действия, как расстрел заложников или убийство слабых и больных, начинают рассматриваться лишь с точки зрения их целесообразности. И насильственная высылка десятков тысяч людей превращается в мудрую политическую акцию, одобряемую всеми, кроме тех, кто стал ее жертвой. Или всерьез изучаются предложения о "призыве в армию женщин с целью размножения". Коллективисты всегда видят перед собой великую цель, оправдывающую действия такого рода, ибо никакие права и ценности личности не должны, по их убеждению, служить препятствием в деле служения обществу.
  Граждане тоталитарного государства совершают аморальные действия из преданности идеалу. И хотя идеал этот представляется нам отвратительным, тем не менее их действия являются вполне бескорыстными. Этого, однако, нельзя сказать о руководителях такого государства. Чтобы участвовать в управлении тоталитарной системой, недостаточно просто принимать на веру благовидные объяснения неблаговидных действий. Надо самому быть готовым преступать любые нравственные законы, если этого требуют высшие цели. И поскольку цели устанавливает лишь верховный вождь, то всякий функционер, будучи инструментом в его руках, не может иметь нравственных убеждений. Главное, что от него требуется, - это безоговорочная личная преданность вождю, а вслед за этим - полная беспринципность и готовность буквально на все. Функционер не должен иметь собственных сокровенных идеалов или пред-ставлений о добре и зле, которые могли бы исказить намерения вождя. Но из этого следует, что высокие должности вряд ли привлекут людей, имеющих моральные убеждения, направлявшие в прошлом поступки европейцев. Ибо что будет наградой за все безнравственные действия, которые придется совершать, за неизбежный риск,за отказ от личной независимости и от многих радостей частной жизни, сопряженные с руководящим постом? Единственная жажда, ко-торую можно таким образом утолить, - это жажда власти как таковой. Можно упиваться тем, что тебе повинуются и что ты - часть огромной и мощной машины, перед которой ничто не устоит.
  И если людей, по нашим меркам достойных, не привлекут высокие посты в аппарате тоталитарной власти, это откроет широкие возможности перед людьми жестокими и неразборчивыми
  
  
  
  
  в средствах. Будет много работы, про которую станет известно, что она "грязная", но что она необходима для достижения высших целей и ее надо выполнять четко и профессионально, как любую другую. И поскольку такой работы будет много, а люди, еще имеющие какие-то моральные убеждения, откажутся ее выполнять, готовность взяться за такую работу станет пропуском к карьере и власти. В тоталитарном обществе найдется много дел, требующих жестокости, запугивания, обмана, слежки. Ведь ни гестапо, ни администрация концлагеря, ни Министерство пропаганды, ни СД, ни СС (как и аналогичные службы в Италии или в Советском Союзе) не являются подходящим местом для упражнения в гуманизме. Но в тоталитарном государстве путь к высокому положению ведет именно через эти организации. Трудно не согласиться с известным американским экономистом, когда после краткого обзора обязанностей властей в коллективистском обществе он приходит к заключению, что "им придется все это делать,хотят они этого или не хотят. А вероятность, что у власти при этом окажутся люди, которым противна сама эта власть, приблизительно равна вероятности того,что человек, известный своей добротой, получит место надсмотрщика на плантации"10.
  Этим, однако, данная тема не исчерпывается. Проблема отбора лидеров является частью более широкой проблемы отбора людей в соответствии с их взглядами или скорее с их готовностью приспособиться к постоянно меняющейся доктрине. И здесь мы не можем не остановиться на одной из наиболее характерных нравственных особенностей тоталитаризма, связанных с его отношением к правде. Но это слишком обширная тема, требующая отдельной главы.
  
  Knight F.H. // Journal of Political Economy. 1938. December. P. 869.
  10
  
  XI. Конец правды
  
  
  
  Характерно,что обобществление мысли повсюду шло рука об руку с обобществлением промышленности. Эдвард Карр
  Чтобы все служили единой системе целей, предусмотренных социальным планом, лучше всего заставить каждого уверовать в эти цели. Для успешной работы тоталитарной машины одного принуждения недостаточно. Важно еще, чтобы люди приняли общие цели как свои собственные. И хотя соответствующие убеждения навязывают им извне, они должны стать внутренними убеждениями, общей верой, благодаря которой каждый индивид сам действует в "запланированном" направлении. И если субъективное ощуще-ние гнета не является в тоталитарных странах таким острым, как воображают многие люди, живущие в условиях либерализма, то только потому, что здесь удается заставить граждан думать в значительной степени так, как это нужно властям.
  Это, конечно, достигается различными видами пропаганды, приемы которой сегодня настолько хорошо всем известны,что вряд ли стоит одного об этом говорить. Правда, следует подчеркнуть, что ни сама пропаганда, ни ее техника не являются специфическими атрибутами тоталитаризма. Единственное, что характерно для пропаганды в тоталитарном государстве, - это то, что вся она подчинена одной цели и все ее инструменты тщательно скоординированы для решения единых идеологических задач.Поэтому и производимый ею эффект отличается не только количественно, но и качественно от эффекта пропаганды,осуществляемой множеством независимых субъектов, преследующих различные цели. Когда все средства информации находятся в одних руках, речь идет уже не просто о том, чтобы пытаться посеять в людях те или иные убеждения. В такой ситуации искусный пропагандист обладает почти неограниченной властью над сознанием людей, и даже самые из них разумные и независимые в суждениях не могут полностью избежать пропагандистского влияния, если они отрезаны от других источников информации.
  
  Таким образом, в тоталитарных странах пропаганда действительно владеет умами людей, но особенности ее обусловлены здесь не методами, а лишь целью и размахом. И если бы ее воздействие ограничивалось навязыванием системы ценностей,одобряе-мых властями, она была бы просто проводником коллективистской морали, о которой мы уже говорили. Проблема тогда свелась бы просто к тому,хорош или плох этический кодекс,которому она учит. Как мы имели возможность убедиться, этические принципы тота-литаризма вряд ли пришлись бы нам по душе. Даже стремление к равенству путем управления экономикой могло бы привести только к официально санкционированному неравенству, т.е. к принудительному определению статуса каждого индивида в новой иерархической структуре, а большинство элементов гуманистической морали, таких, как уважение к человеческой жизни, к слабым и к личности вообще,при этом просто бы исчезло.Впрочем,как ни отвратительно это для большинства людей, как ни оскорбителен для их морального чувства коллективистский этический кодекс, его все же не всегда можно назвать прямо аморальным. Для строгих моралистов консервативного толка он, наверное, даже привлекательнее в каких-то своих чертах, чем мягкие и снисходительные нормы либерального общества.
  Но тоталитарная пропаганда приводит и к более серьезным последствиям, разрушительным для всякой морали вообще, ибо она затрагивает то, что служит основой человеческой нравственности: чувство правды и уважение к правде. По самой природе своих целей тоталитарная пропаганда не может ограничиться теми ценностями и нравственными убеждениями, в которых человек и так следует взглядам, принятым в обществе, но должна распространяться также и на область фактов, к которым человеческое сознание находится уже в совсем другом отношении. Дело здесь вот в чем. Во-первых, чтобы заставить людей принять официальные ценности, их надо обосновать, т.е. показать их связь с другими очевидными ценностями, а для этого нужны суждения о причинной зависимости между средствами и целями. И во-вторых, поскольку различие целей и средств является на деле вовсе не таким определенным и ясным, как в теории, людей приходится убеждать не только в правомерности целей, но и в необходимости конкретных путей их достижения и всех, связанных с этим, обстоятельств.
  
  
  
  
  Мы уже убедились, что всенародная солидарность с всеобъемлющим этическим кодексом или с единой системой ценностей, скрыто присутствующей в любом экономическом плане, - вещь неведомая в свободном обществе. Ее придется создавать с нуля. Из этого, однако, не следует, что планирующие органы будут с самого начала отдавать себе в этом отчет. А если даже и будут, то вряд ли окажется возможным разработать такой кодекс заблаговременно. Конфликты между различными потребностями мало-помалу будут давать о себе знать, и по мере того как они станут проявляться, надо будет принимать какие-то решения. Таким образом, кодекс этот не будет чем-то,что существует априори и направляет решения, а будет, наоборот, рождаться из самих этих решений. Мы убедились и в том, что невозможность отделить проблему целей и ценностей от конкретных решений становится камнем преткновения в деятельности демократического правительства. Не будучи в состоянии проработать все технические детали плана, оно должно еще прийти к соглашению относительно общих целей планирования.
  И поскольку планирующей инстанции придется все время решать вопросы "по существу дела", не опираясь ни на какие определенные моральные установления,решения эти надо будет постоянно обосновывать или по крайней мере каким-то образом убеждать людей, что они правильны. И хотя тот, кто принимает решения, может руководствоваться при этом всего лишь собственными предрассудками, какой-то общий принцип здесь все же должен быть публично заявлен, ибо люди должны не просто пассивно подчиняться проводимой политике, а активно ее поддерживать. Таким образом, деятельность индивидов, осуществляющих планирование, направляется за неимением ничего лучшего их субъективными предпочтениями, которым, однако, надо придать убедительную,ра-циональную форму, способную привлечь как можно больше людей. Для этой цели формулируются суждения, связывающие между собой определенные факты,т.е. создаются специальные теории,кото-рые становятся затем составной частью идеологической доктрины.
  Этот процесс создания "мифа", оправдывающего действия властей, не обязательно является сознательным. Лидер тоталитарного общества может руководствоваться просто инстинктивной ненавистью к существующему порядку вещей и желанием создать новый иерархический порядок, соответствующий его представлениям о справедливости. Он может,к примеру,просто не любить евреев, которые выглядят такими преуспевающими в мире, где для него самого не нашлось подходящего места, и, с другой стороны, восхищаться стройными белокурыми людьми,так напоминающими благородных героев романов,читанных им в юные годы. Поэтому он охотно принимает теории, подводящие рациональную базу под предрассудки, в которых он, впрочем, не одинок. Так псевдонаучная теория становится частью официальной идеологии, направляющей в той или иной мере действия многих и многих людей. Или не менее распространенная неприязнь к индустриальной цивилизации и романтизация сельской жизни, подкрепленная суждениями (по-видимому,ошибочными),что деревня рождает лучших воинов, дает пищу для еще одного мифа - Blut und Boden ("кровь и почва"), содержащего не только указания на высшие ценности,но и целый ряд причинно-следственных утверждений, которые нельзя подвергнуть сомнению, ибо они относятся к области идеалов, направляющих жизнь всего общества.
  Необходимость создания таких официальных доктрин, являющихся инструментом воздействия на жизнь целого общества и всех его членов, была обоснована многими теоретиками тоталитаризма. "Благодарная ложь" Платона, как и "мифы" Сореля, призваны служить тем же целям, что и расовая теория нацистов или теория корпоративного государства Муссолини. Они являются прежде всего особой формой теоретической интерпретации фактов, оправдывающей априорные мнения или предрассудки.
  Чтобы люди действительно принимали ценности, которыми, они должны беззаветно служить, лучше всего убедить их, что это те самые ценности, которых они (по крайней мере, самые достойные из них) придерживались всегда, только до сих пор интерпретация этих ценностей была неверной. Тогда они начнут поклоняться новым богам в уверенности, что новый культ отвечает их чаяниям - тому, что они смутно чувствовали всегда. В такой ситуации самый простой и эффективный прием - использовать старые слова в новых значениях. И это становится одной из наиболее характерных особенностей интеллектуального климата тоталитаризма, сбивающей с толку внешних наблюдателей: извращение языка, смещение значений слов, выражающих идеалы режима.
  Больше всего страдает, конечно, слово "свобода", которое в тоталитарных странах используют столь же часто, как в либеральных. Действительно, когда бы ни наносился урон свободе в привычном для нас значении этого слова, это всегда сопровождалось обе-
  
  
  
  
  щаниями каких-нибудь новых свобод. Чтобы не поддаться искушению лозунга "Новые свободы взамен старых"1,надо быть постоянно начеку. А ведь есть еще и сторонники "планирования во имя свободы", сулящие нам "коллективную свободу объединившихся людей", смысл которой становится совершенно ясен, если принять во внимание, что, "разумеется, достижение планируемой свободы не будет означать одновременного уничтожения всех форм свободы, существовавших прежде". Надо отдать должное д-ру К. Манхейму, которому принадлежат эти слова, что он все-таки предупреждает, что "понятие свободы, сформированное в прошлом столетии, служит препятствием к подлинному пониманию и этой проблемы"2. Но само слово "свобода" в его рассуждениях столь же сомнительно, как и в устах тоталитарных политиков. "Коллективная свобода", о которой все они ведут речь, - это не свобода каждого члена общества, а ничем не ограниченная свобода планирующих органов делать с обществом все, что они пожелают3.Это смешение свободы с властью, доведенное до абсурда.
  В данном случае извращение значения слова было, без сомнения, хорошо подготовлено развитием немецкой философии, и не в последнюю очередь теоретиками социализма. Но "свобода" - далеко не единственное слово,которое, став инструментом тоталитарной пропаганды, изменило свое значение на прямо противоположное. Мы уже видели, как то же самое происходит с "законом" и "справедливостью", "правами" и "равенством". Список этот можно продолжать до тех пор, пока в него не войдут практически все широко бытующие этические и политические категории.
  Тот, кто не наблюдал это "изнутри", не может вообразить, насколько широко может практиковаться передергивание значений привычных слов и какую оно порождает смысловую невнятицу, не поддающуюся разумному анализу. Надо видеть собственными глазами, как перестают понимать друг друга родные братья, когда один из них, обратившись в новую веру, начинает говорить
  1 Это заголовок одной из недавно опубликованных работ историка К. Бекера.
  3 Как справедливо замечает Питер Друкер, "чем меньше действительной свободы, тем больше разговоров о "новой свободе". Однако все это только слова, прикрывающие прямую противоположность тому, что в Европе когда-либо понималось под свободой... Новая свобода, проповедуемая теперь в Европе, - это право большинства навязывать свою волю личности" (Drucker P. The End of Economic Man. [N.Y.,] 1939. P. 74).
  2 MannheimK. Man and Society in an Age of Reconstruction. [London,] 1940. P. 377.
  совсем другим языком. А кроме того, изменение значений слов, выражающих политические идеалы, происходит не однажды. Оно становится пропагандистским приемом, сознательным или бессознательным, используется вновь и вновь, постоянно смещая все смысловые ориентиры. По мере того как этот процесс набирает силу, язык оказывается выхолощенным, а слова превращаются в пустые скорлупки, значения которых могут свободно изменяться на прямо противоположные.Единственное,что продолжает действо-вать, - это механизм эмоциональных ассоциаций, и он используется в полной мере.
  Несложно лишить большинство людей способности самостоятельно мыслить. Но надо еще заставить молчать меньшинство, сохранившее волю к разумной критике. Как мы уже убедились, дело не сводится к навязыванию морального кодекса, служащего основой социального плана. Многие пункты такого кодекса не поддаются формулированию и существуют в неявном виде в деталях самого плана и в действиях правительства, которые должны поэтому при-обрести характер священнодействия,свободного от всякой критики. И чтобы люди безоглядно поддерживали общее дело, они должны быть убеждены,что как цель,так и средства выбраны правильно. Поэтому официальная вера, к которой надо приобщить всех, будет включать интерпретацию всех фактов,имеющих отношение к плану. А любая критика или сомнения будут решительно подавляться, ибо они могут ослабить единодушие. Вот, например, как описывают Уэббы ситуацию, типичную для любого предприятия в России: "Когда работа идет, всякое публичное выражение сомнений или опасений,что план не удастся выполнить,расценивается как проявление нелояльности и даже неблагонадежности, поскольку это может отрицательно повлиять на настроение и работоспособность других рабочих"4. А если сомнения или опасения касаются не успеха конкретного дела, а социального плана в целом, это должно быть квалифицировано уже как саботаж.
  4 WebbS., Webb В. Soviet Communism. [London; N.Y., 1935]. P. 1038.
  Таким образом, факты и теории станут столь же неотъемлемой частью идеологии, как и вопросы морали. И все каналы распространения знаний - школа и печать, радио и кинематограф - будут использоваться исключительно для пропаганды таких взглядов,которые независимо от их истинности послужат укрепле-
  
  
  
  
  нию веры в правоту властей. При этом всякая информация, способная посеять сомнения или породить колебания, окажется под запретом. Единственным критерием допустимости тех или иных сообщений станет оценка их возможного воздействия на лояльность граждан. Короче говоря, ситуация при тоталитарном режиме будет всегда такой, какой она бывает в других странах лишь во время войны. От людей будут скрывать все, что может вызвать сомнения в мудрости правительства или породить к нему недоверие. Инфор-мация об условиях жизни за рубежом, которая может дать почву для неблагоприятных сравнений, знание о возможных альтернативах избранному курсу,сведения,позволяющие догадываться о просчетах правительства, об упущенных им шансах улучшения жизни в стране, и т.д. - все это окажется под запретом. В результате не останется буквально ни одной области, где не будет осуществляться систематический контроль информации, направленный на полную унификацию взглядов.
  Это относится и к областям, казалось бы, далеким от политики, например к наукам, даже к самым отвлеченным. То, что в условиях тоталитаризма в гуманитарных дисциплинах, таких, как история, юриспруденция или экономика, не может быть разрешено объективное исследование и единственной задачей становится обоснование официальных взглядов, - факт очевидный и уже подтвержденный практически. Во всех тоталитарных странах эти науки стали самыми продуктивными поставщиками официальной мифологии,используемой властями для воздействия на разум и волю граждан. Характерно, что в этих областях ученые даже не делают вид, что занимаются поиском истины, а какие концепции надо разрабатывать и публиковать, решают власти.
  Тоталитарный контроль распространяется, однако, и на области, не имеющие на первый взгляд политического значения. Иной раз бывает трудно объяснить, почему та или иная доктрина получает официальную поддержку или, наоборот, порицание, но, как ни странно,в различных тоталитарных странах симпатии и антипатии оказываются во многом схожими. В частности, в них наблюдается устойчивая негативная реакция на абстрактные формы мышления, характерная также и для поборников коллективизма среди наших ученых. В конечном счете не так уж важно, отвергается ли теория относительности потому,что она принадлежит к числу "семитских происков, подрывающих основы христианской и нордической физики", или потому, что "противоречит основам марксизма и диалектического материализма". Так же не имеет большого значения, продиктованы ли нападки на некоторые теоремы из области математической статистики тем, что они "являются частью классовой борьбы на переднем крае идеологического фронта и появление их обусловлено исторической ролью математики как служанки буржуазии", или же вся эта область целиком отрицается на том основании, что "в ней отсутствуют гарантии, что она будет служить интересам народа". Кажется, не только прикладная, но и чистая математика рассматривается с таких же позиций, во всяком случае, некоторые взгляды на природу непрерывных функций могут быть квалифицированы как "буржуазные предрассудки". По свидетельству Уэб-бов, журнал "За марксистско-ленинское естествознание" пестрит заголовками типа "За партийность в математике" или "За чистоту марксистско-ленинского учения в хирургии". В Германии ситуация примерно такая же. Журнал национал-социалистической ассоциации математиков просто до краев наполнен "партийностью", а один из самых известных немецких физиков, - лауреат Нобелевской премии Ленард подытожил труды своей жизни в издании "Немецкая физика в четырех томах"!
  Осуждение любой деятельности, не имеющей очевидной практической цели, соответствует самому духу тоталитаризма. Наука для науки или искусство для искусства равно ненавистны нацистам, нашим интеллектуалам-социалистам и коммунистам. Основанием для всякой деятельности должна быть осознанная социальная цель. Любая спонтанность или непроясненность задач нежелательны, так как они могут привести к непредвиденным результатам, противоречащим плану, просто немыслимым в рамках философии, направляющей планирование. Этот принцип распространяется даже на игры и развлечения. Пусть читатель сам гадает - в России или в Германии прозвучал официальный призыв, обращенный к шах-матистам: "Мы должны раз и навсегда покончить с нейтральностью шахмат и бесповоротно осудить формулу "шахматы для шахмат", как и "искусство для искусства"".
  Какими бы ни казались невероятными подобные извращения, мы должны ясно отдавать себе отчет, что это отнюдь не случайные отклонения, никак не связанные с сутью тоталитарной системы. К этому неизбежно приводят попытки подчинить все и вся "единой концепции целого", стремление поддержать любой ценой представления, во имя которых людей обрекают на постоянные жертвы,и вообще идея,что человеческие мысли и убеждения явля-
  
  
  
  
  ются инструментами достижения заранее избранной цели. Когда наука поставлена на службу не истине, но интересам класса, общества или государства, ее единственной задачей становится обоснование и распространение представлений,направляющих всю общественную жизнь. Как объяснил нацистский министр юстиции, всякая новая научная теория должна прежде всего поставить перед собой вопрос: "Служу ли я национал-социализму?"
  Само слово "истина" теряет при этом свое прежнее значение. Если раньше его использовали для описания того,что требовалось отыскать, а критерии находились в области индивидуального сознания, то теперь речь идет о чем-то, что устанавливают власти, во что нужно верить в интересах единства общего дела и что может изменяться, когда того требуют эти интересы.
  Трудно понять, не испытав на собственном опыте, все своеобразие интеллектуальной атмосферы тоталитарного строя - свойственные ей цинизм и безразличие к истине,исчезновение духа независимого исследования и веры в разум, повсеместное превращение научных дискуссий в политические, где последнее слово принадлежит властям,и т.д. Но, быть может, самым тревожным является то обстоятельство,что осуждение интеллектуальной свободы, характерное для уже существующих тоталитарных режимов, проповедуется и в свободном обществе теми интеллектуальными лидерами, которые стоят на позициях коллективизма. Люди, претендующие в либеральных странах на звание ученых, не только оправдывают любое угнетение и насилие во имя идеалов социализма, но и открыто призывают к нетерпимости. Разве не убедились мы в этом совсем недавно, ознакомившись с мнением английского ученого, считающего, что инквизиция "полезна для науки, когда она служит интересам восходящего класса"5. Такая точка зрения практически неотличима от взглядов нацистов, заставляющих их преследовать людей науки,устраивать костры из научных книг и систематически, в национальных масштабах искоренять интеллигенцию.
  5 Crowther J.G. The Social Relations of Science. [N.Y.,] 1941. P. 333.
  Конечно, стремление навязать людям веру, которая должна стать для них спасительной, не является изобретением нашей эпохи. Новыми являются, пожалуй, только аргументы, которыми наши интеллектуалы пытаются это обосновать. Так, они заявляют, что в существующем обществе нет реальной свободы мысли, потому что вкусы и мнения масс формируются пропагандой, рекламой, модой, образом жизни высшего класса и другими условиями, зас-тавляющими мышление двигаться по проторенным дорожкам. Из этого они заключают,что, поскольку идеалы и склонности большинства людей обусловлены обстоятельствами, поддающимися контролю, мы должны использовать это, чтобы сознательно направлять мышление в русло, которое представляется желательным.
  Возможно, это и верно, что большинство людей не способны мыслить самостоятельно,что они в основном придерживаются общепринятых убеждений и чувствуют себя одинаково хорошо,ис-поведуя взгляды, усвоенные с рождения или навязанные в результате каких-то более поздних влияний. Свобода мысли в любом обществе играет важную роль лишь для меньшинства. Но это не означает, что кто-либо имеет право определять, кому эта свобода может быть предоставлена. Никакая группа людей не может присваивать себе власть над мышлением и взглядами других. Из того, что большинство подвержено интеллектуальным влияниям,не следует, что надо руководить мыслью всех. Нельзя отрицать ценность свободы мысли на том основании, что она не способна дать всем равные возможности, ибо суть этой свободы как перводвигателя интеллектуального развития вовсе не в том,что каждый имеет право говорить или писать все что угодно, а в том, что любая идея может быть подвергнута обсуждению. И пока в обществе не подавляется инакомыслие, всегда найдется кто-нибудь, кто усомнится в идеях, владеющих умами его современников, и станет пропагандировать новые идеи, вынося их на суд других.
  Этот процесс взаимодействия индивидов, обладающих различным знанием и стоящих на различных точках зрения, и является основой развития мысли. Социальная природа человеческого разума требует поэтому разномыслия. По самой своей сути результаты мышления не могут быть предсказуемы, ибо мы не знаем, какие представления будут способствовать интеллектуальному прогрессу, а какие - нет. Иначе говоря, никакие существующие в данный момент взгляды не могут направлять развитие мысли, в то же время не ограничивая его. Поэтому "планирование" или "организация" интеллектуального развития, как и всякого развития вообще, - это абсурд, противоречие в терминах. Мысль, что человеческий разум должен "сознательно" контролировать собственное развитие, возникает в результате смешения представлений об индивидуальном разуме, который только и может что-либо "созна-
  
  тельно контролировать", с представлениями о межличностном и надличностном процессе, благодаря которому это развитие происходит. Пытаясь его контролировать, мы лишь устанавливаем пределы развитию разума, что рано или поздно приведет к интеллектуальному застою и упадку мышления.
  Трагедия коллективистской мысли заключается в том, что, постулируя вначале разум как верховный фактор развития, она в конце приходит к его разрушению,ибо неверно трактует процесс, являющийся основой движения разума. Парадоксальным образом коллективистская доктрина, выдвигая принцип "сознательного" планирования, неизбежно наделяет высшей властью какой-то индивидуальный разум, в то время как индивидуализм, наоборот, поз-воляет понять значение в общественной жизни надындивидуальных сил. Смирение перед социальными силами и терпимость к различным мнениям, характерные для индивидуализма, являются тем самым полной противоположностью интеллектуальной гордыне, стоящей за всякой идеей единого руководства общественной жизнью.
  
  XII. Социалистические корни нацизма
  
  
  
  Все антилиберальные силы объединяются против
  всего либерального.
  Ар тур Меллер ван ден Брук
  Существует распространенное заблуждение, что национал-социализм - это просто бунт против разума, иррациональное движение, не имеющее интеллектуальных корней. Будь это на самом деле так, движение это не таило бы в себе столько опасности. Однако такая точка зрения не имеет под собой никаких оснований. Доктрина национал-социализма является кульминационной точкой длительного процесса развития идей, в котором участвовали мыслители, известные не только в Германии,но и далеко за ее пределами. И что бы мы ни говорили сегодня об исходных посылках этого направления, никто не станет отрицать, что у истоков его стояли действительно серьезные авторы, оказавшие большое влияние на развитие европейской мысли. Свою систему они строили жестко и последовательно. Приняв ее исходные посылки, уже невозможно свернуть в сторону, избежать неумолимой логики дальнейших выводов. Это чистый коллективизм, свободный от малейшего налета индивидуалистской традиции, которая могла бы помешать его осу-ществлению.
  Наибольший вклад, безусловно, внесли в этот процесс немецкие мыслители, хотя они отнюдь не были на этом пути одиноки. Томас Карлейль и Хьюстон Стюарт Чемберлен, Огюст Конт и Жорж Сорель не уступают в этом отношении ни одному из немцев. Эволюцию этих идей в самой Германии хорошо проследил Р.Д. Батлер в опубликованном недавно исследовании "Корни национал-социализма". Как можно заключить из этой книги, на протя-жении ста пятидесяти лет это направление периодически возрождалось, демонстрируя поразительную и зловещую живучесть. Однако до 1914 года значение его было невелико: оно оставалось одним из многих направлений мысли в стране, отличавшейся тогда, быть может, самым большим в мире разнообразием философских
  
  идей. Этих взглядов придерживалось незначительное меньшинство, а у большинства немцев они вызывали не меньшее презрение, чем у всех остальных народов.
  Почему же эти убеждения реакционного меньшинства получили в конечном счете поддержку большинства жителей Германии и практически целиком захватили умы ее молодого поколения? Причины этого нельзя сводить только к поражению в войне и сложностям послевоенной жизни, к последовавшему за этим росту национализма и уж тем более (как этого хотели бы многие) к капиталистической реакции на наступление социализма. Наоборот, как раз поддержка со стороны социалистов и привела сторонников этих идей к власти. И не при помощи буржуазии они получили власть, а скорее в силу отсутствия крепкой буржуазии.
  Идеи, которые в последнем поколении вышли на передний план в политической жизни Германии, противостояли не социализму в марксизме, а содержащимся в нем либеральным элементам - интернационализму и демократии. И по мере того как становилось все более очевидно, что эти элементы мешают осуществлению социализма, левые социалисты постепенно смыкались с правыми. В результате возник союз левых и правых антикапита-листических сил, своеобразный сплав радикального и консервативного социализма, который и искоренил в Германии все проявления либерализма.
  1 Да и то лишь отчасти, если в 1892 году один из лидеров социал-
  демократической партии, Август Бебель, мог сказать Бисмарку: "Имперский канцлер может не сомневаться, что немецкая социал-демократия - это что-то вроде подготовительной школы милитаризма!"
  Социализм в Германии был с самого начала тесно связан с национализмом. Характерно, что наиболее значительные предшественники национал-социализма - Фихте, Родбертус и Лас-саль - являются в то же время признанными отцами социализма. Пока в немецком рабочем движении широко использовался теоретический социализм в его марксистской версии, авторитарные и националистические концепции находились в тени. Но это продолжалось недолго1.Начиная с 1914 года из рядов марксистов один за другим стали выдвигаться проповедники, обращавшие в национал-социалистическую веру уже не консерваторов и реакционеров, а рабочих и идеалистически настроенную молодежь. И только после этого волна национал-социализма, достигнув своего апогея, привела к появлению гитлеризма. Военная истерия,
  
  от которой побежденная Германия так полностью и не излечилась, стала отправной точкой современного движения, породившего национал-социализм, причем огромную помощь оказали в этом социалисты.
  Первым и, пожалуй, наиболее характерным представителем этого направления является покойный профессор Вернер Зомбарт, чья нашумевшая книга "Торгаши и герои" вышла в свет в 1915 году. Зомбарт начинал как социалист-марксист и еще в 1909 году мог с гордостью утверждать,что большую часть своей жизни он посвятил борьбе за идеи Карла Маркса. Он действительно, как никто другой, способствовал распространению в Германии социалистических и антикапиталистических идей. И если марксистская мысль пронизывала тогда всю интеллектуальную атмосферу этой страны (в гораздо большей степени, чем это было в других странах, кроме разве что послереволюционной России),то это была во многом его заслуга. Зомбарт считался выдающимся представителем преследуемой социалистической интеллигенции и из-за своих радикальных взглядов не мог получить кафедру в университете. И даже после войны как в Германии, так и за ее пределами влияние его исторических исследований (в которых он оставался марксистом,перестав быть марксистом в политике) было очень заметным. Оно,в частности, прослеживается в работах английских и американских сторонников планирования.
  Так вот, этот заслуженный социалист приветствует в своей книге "Германскую войну", которая является, по его мнению, неизбежным выражением конфликта между коммерческим духом английской цивилизации и героической культурой Германии. Его презрение к "торгашеству" англичан, начисто утративших военный дух, поистине не знает границ, ибо нет ничего более постыд-ного,чем стремление к индивидуальному благополучию. Главный, как он считает, принцип английской морали - "да будет у тебя все благополучно и да продлятся твои дни на земле" - является "самым отвратительным из принципов, порожденных духом коммерции". В соответствии с "немецкой идеей государственности", восходящей еще к Фихте,Лассалю и Родбертусу, государство основано и сформировано не индивидами, не является совокупностью индивидов и цель его вовсе не в том, чтобы служить интересам личности. Это Volksgemeinschaft - "национальная общность", в рамках которой у личности нет прав, но есть только обязанности, А всякие притязания личности - лишь проявление торгашеского духа. "Идеи 1789 года" - свобода,равенство, братство - это торгашеские идеалы, единственная цель которых - дать преимущества частным лицам.
  До 1914 года, рассуждает далее Зомбарт, подлинно германские героические идеалы находились в небрежении и опасности, исходившей от английских коммерческих идеалов, английского образа жизни и английского спорта. Англичане не только сами окончательно разложились, так что каждый профсоюзный деятель по горло увяз в трясине комфортабельной жизни, но и начали заражать другие народы. Только война напомнила немцам, что они яв-ляются нацией воинов,народом,вся деятельность которого (в особенности экономическая) связана в конечном счете с военными целями. Зомбарт знает, что другие народы презирают немцев за культ милитаризма, но сам он этим гордится. Только коммерческое сознание могло счесть войну бесчеловечным и бессмысленным предприятием. Есть жизнь более высокая, чем жизнь личности, и это жизнь нации и государства. А предназначение индивида - приносить себя в жертву этим высшим ценностям. Таким образом, война - воплощение героической жизни, а война против Англии - это война с ненавистным коммерческим идеалом, идеалом личной свободы и комфорта, символизируемого, по Зомбарту, безопасными бритвами, которые немецкие солдаты находили в английских окопах.
  Если неистовые выпады Зомбарта выглядели тогда чересчур напористыми даже для большинства немцев,то рассуждения другого немецкого профессора, точно такие же по смыслу, но более мягкие и академичные по форме, оказались поэтому и более приемлемыми. Иоганн Пленге был столь же авторитетным марксистом, как и Зомбарт. Его книга "Маркс и Гегель" положила начало гегельянскому ренессансу среди ученых-марксистов. И нет никаких сомнений, что он начинал свою деятельность как самый настоящий социалист. Из многочисленных его публикаций военного времени наиболее важной является, пожалуй, небольшая, но получившая широкий резонанс книжка с примечательным заголовком "1789 и 1914: символические годы в истории политической мысли". В ней разбирается конфликт между "идеями 1789-го", т.е. идеалом свободы, и "идеями 1914-го",т.е.идеалом организации.
  Для Пленге, как и для большинства социалистов, черпающих свои идеалы из приложения технических представлений
  
  
  
  
  к проблемам общественной жизни, организация составляет сущность социализма. Как он совершенно справедливо отмечает, идея организации была исходным пунктом социалистического движения, зародившегося во Франции в начале XVIII века. Маркс и марксисты предали эту идею, променяв ее на абстрактную и беспочвенную идею свободы. И только теперь мы вновь наблюдаем возврат к идее организации, причем повсюду, о чем свидетельствуют, например, труды Герберта Уэллса, которого он характеризует как одного из выдающихся деятелей современного социализма. (Книга Г. Уэллса "Будущее в Америке" оказала большое влияние на Плен-ге.) Но более всего идея эта расцвела в Германии, где ее смогли наилучшим образом понять и применить. Война Англии и Германии является, следовательно, войной между двумя противоположными принципами. Это "экономическая мировая война" - третья фаза великой духовной битвы современной истории, стоящая на одном уровне с Реформацией и буржуазной революцией, принесшей идеалы свободы. Исход этой борьбы предрешен: в ней победят новые, восходящие силы, рожденные в горниле экономического прогресса XIX столетия. Это социализм и организация.
  "Поскольку в идеологической сфере Германия была наиболее последовательным сторонником социалистической мечты, - пишет Пленге, - а в сфере реальности - сильнейшим архитектором высокоорганизованной экономической системы,XX век - это мы. Как бы ни закончилась война, мы будем служить образцом для других народов. Нашими идеями будет руководствоваться все человечество. Сегодня на сцене Всемирной Истории разыгрывается колоссальное действо: с нами побеждает и входит в жизнь новый всемирно-исторический идеал, а в Англии одновременно рушится ветхий принцип, который повсеместно господствовал ранее".
  Военная экономика, созданная в Германии в 1914 году, - "первый опыт построения социализма,ибо ее дух - активный,а не потребительский - это подлинный социалистический дух. Требования военного времени привели к установлению социалистического принципа в экономической жизни, а необходимость обороны страны подарила миру идею немецкой организации,национальной общности, национального социализма... Мы даже не заметили, как вся наша политическая жизнь в государстве и в промышленности поднялась на более высокий уровень. Государство и экономика образуют теперь совершенно новое единство... Чувство экономической ответственности,характерное для работы государственного служащего,пронизывает теперь все виды частной деятельности". Это новое, истинно германское корпоративное устройство экономической жизни (которое Пленге считает, впрочем, еще не полностью созревшим) "есть высшая форма жизни государства, когда-либо существовавшая на Земле".
  Вначале профессор Пленге еще надеялся примирить идеал свободы с идеалом организации путем полного, хотя и доброволь-ного,подчинения индивида обществу. Но вскоре всякие остатки либерализма исчезают из его трудов.К 1918 году принцип единства социализма и политического насилия прояснился для него окончательно. Вот что он писал в социалистическом журнале Die Glocke незадолго до конца войны: "Пора признать, что социализм должен проводиться с позиций силы, поскольку он равнозначен организации. Социализму надлежит завоевывать власть, а не слепо ее разрушать. И когда в мире идет война между народами, самым важным, по сути решающим для социализма является вопрос: какая из наций более всех предрасположена к власти, какая из них может служить примером и организатором для других?"
  А далее следует тезис, послуживший позднее для обоснования Гитлером идеи Нового Порядка. "Разве не является с точки зрения социализма, который тождествен организации, право наций на самоопределение правом на индивидуалистическую экономическую анархию? Хотим ли мы предоставить индивиду полное право на самоопределение в экономической жизни? Последовательный социализм может давать людям право объединяться только в соответствии с реальной, исторически детерминированной расстановкой сил".
  Идеалы, так ясно выраженные Пленге, были особенно популярны в определенных кругах немецких ученых и инженеров, призывавших к всесторонней плановой организации общественной жизни, как это теперь делают их английские и американские коллеги. Лидером этого движения был знаменитый химик Вильгельм Оствальд, одно из высказываний которого получило большую известность. Рассказывают,что он публично заявил,что "Германия хочет организовать Европу, в которой до сих пор еще отсутствует организация. Я открою вам величайший секрет Германии: мы, то есть вся германская нация, обнаружили значение принципа организации. И пока все остальные народы прозябают при индивидуалистическом режиме, мы живем уже в режиме организации".
  Очень похожие идеи высказывались в кругах, близких к немецкому сырьевому диктатору Вальтеру Ратенау. Хотя он, возможно, и содрогнулся бы, поняв, куда заведет страну тоталитарная экономика, но, рассматривая историю зарождения нацистских идей, нельзя пройти мимо его мыслей, ибо его труды оказали наибольшее влияние на экономические воззрения того поколения немцев, которое сформировалось во время и сразу после войны. А некоторые из его ближайших сотрудников позднее составили костяк геринговс-кого Управления пятилетнего плана. Близким по смыслу и значению были и рассуждения еще одного бывшего марксиста - Фридриха Науманна: его книга "Центральная Европа" была, наверное, самым популярным произведением времен войны2.
  Но честь развить эти идеи с наибольшей полнотой и добиться их повсеместного распространения выпала на долю представителя левого крыла социал-демократической партии в рейхстаге Пауля Ленша. Уже в своих первых книгах Ленш изобразил войну как "поспешное отступление английской буржуазии перед натиском социализма" и объяснил, насколько различаются между собой социалистический идеал свободы и соответствующий английский идеал. Но лишь в третьей из опубликованных им книг, озаглавленной "Три года мировой революции", его идеи, не без влияния Пленге, расцвели пышным цветом3. Аргументы Ленша основаны на интересном и во многих отношениях точном историческом анализе последствий проводившейся в Германии Бисмарком политики протекционизма. Политика эта привела к такой концентрации и картелиза-ции производства, которая для марксиста Ленша выглядит как высшая стадия индустриального развития.
  "В результате решений, принятых Бисмарком в 1879 году, Германия ступила на путь революционного развития, т.е. стала единственным в мире государством, обладающим столь высокой и прогрессивной экономической системой. Поэтому в происходящей ныне Мировой Революции Германия является представителем революционных сил, а ее главный противник, Англия, - сил контр-
  3 Английский перевод этой книги был опубликован еще во время войны каким-то весьма дальновидным человеком: Lensch P. Three Years of World Revolution / With preface by J.E.M. London, 1918.
  2 Хорошее изложение взглядов Науманна, не менее точно выражающих специфически немецкое сочетание социализма с империализмом, чем цитаты, которые мы приводим в тексте, можно найти в изд.: Butler R.D. The Roots of National Socialism. [London,] 1941. P. 203-209.
  революционных. Мы можем таким образом убедиться, что государственный строй, будь то либеральный и республиканский или монархический и автократический, очень мало влияет на то,являет-ся ли в исторической перспективе та или иная страна свободной. Иначе говоря, наши представления о свободе, демократии и т.д. ведут свое происхождение от английского индивидуализма, в соответствии с которым свободной считается страна со слабым правительством, а всякое ограничение свободы личности расценивается как автократия и милитаризм".
  В Германии, которая "в силу своего исторического предназначения" должна была явить другим странам образец нового экономического устройства, "были заранее созданы все условия,не-обходимые для победы социализма. Поэтому задачей всех социалистических партий является поддержка Германии в борьбе с ее врагами, чтобы она могла выполнить свою историческую миссию и революционизировать весь мир. Война стран Антанты против Германии напоминает попытки низших слоев буржуазии в докапиталистический период остановить упадок своего класса".
  Организация капитала, пишет далее Ленш, "начавшаяся неосознанно еще в довоенный период, а во время войны продолженная вполне целенаправленно, будет проводиться после войны на систематической основе, причем не просто из любви к организации и не потому, что социализм получил признание как высший принцип общественного устройства. Классы,которые являются сегодня на деле пионерами социализма, в теории считаются или еще недавно считались его заклятыми противниками. Социализм наступает и в какой-то мере уже наступил потому, что мы больше не можем без него существовать".
  Этой тенденции сегодня противятся только либералы. "Люди, составляющие этот класс, бессознательно ориентируются на английские стандарты. К ним можно отнести всю немецкую просвещенную буржуазию. Их политический словарь, включающий такие термины,как "свобода","права человека","конституция", "парламентаризм", выражает индивидуалистское либеральное мировоззрение, английское по своему происхождению, взятое на вооружение в Германии буржуазными деятелями в 50-х, 60-х и 70-х годах XIX века. Но эти понятия безнадежно устарели, как и в целом либерализм, падение которого ускорила нынешняя война. От этого наследия теперь надлежит избавиться, чтобы обратиться всецело к разработке новых понятий Государства и Общества. Социализм является в этом смысле сознательной и определенной альтернативой индивидуализму. Сегодня уже нельзя закрывать глаза на тот факт, что в так называемой "реакционной" Германии рабочий класс завоевал себе гораздо более прочные позиции в государстве, чем в Англии или во Франции".
  Выводы, к которым приходит Ленш, заслуживают самого пристального внимания,ибо являются во многих отношениях очень точными. "Поскольку социал-демократы заняли благодаря всеобщему избирательному праву все возможные места в рейхстаге, в муниципальных советах, в арбитраже и в судах, в системе социального обеспечения и т.д., они очень глубоко проникли в государственный организм. Но за это пришлось заплатить тем,что государство, в свою очередь, стало оказывать огромное влияние на трудящихся. В результате усилий, предпринимаемых социалистами на протяжении вот уже пятидесяти лет, государство очень изменилось по сравнению с 1867 годом, когда было впервые введено всеобщее избирательное право. Но соответственно изменилась и социал-демократия. Можно утверждать, что государство подверглось процессу социализации, а социал-демократия - процессу национализации".
  4 То же самое можно сказать и о многих, других интеллектуальных лидерах,
  принадлежавших к поколению, породившему нацизм, таких, как Отмар Шпанн, Ганс Фрейер, Карл Шмитт или Эрнст Юнгер. Об их взглядах см.: KolnaiA. The War against the West. [London,] 1938. Эта работа имеет только тот недостаток, что, ограничившись послевоенным периодом, когда эти идеи уже были подхвачены националистами, автор упустил из виду их подлинных творцов - социалистов.
  Идеи Пленге и Ленша проложили дорогу для уже непосредственных творцов национал-социализма, таких, как - назовем лишь два наиболее известных имени - Освальд Шпенглер и Артур Меллер ван ден Брук4. Можно спорить, в какой степени является социалистом Шпенглер, но совершенно очевидно, что его работа "Пруссачество и социализм", опубликованная в 1920 году, выражает идеи, владевшие в то время умами немецких социалистов. Чтобы в этом убе-диться, достаточно нескольких извлечений. "Старый прусский дух и социалистические убеждения, которые сегодня враждуют между собой, как могут враждовать только братья, являются совершенно тождественными". Представители западной цивилизации в Германии - немецкие либералы - это "незримая английская армия, оставленная Наполеоном на немецкой земле после битвы при Йене". Все либеральные реформаторы, такие, как Харденберг или Гум-
  
  больт, были для Шпенглера "англичанами". Но "английский дух" будет изгнан германской революцией, начавшейся в 1914 году.
  "Три последние нации Запада стремились к трем формам су-ществования, выраженным в знаменитых лозунгах Свобода, Равенство, Братство.В формах политического устройства они проявлялись как либеральный парламентаризм, социальная демократия и авторитарный социализм5 ...Немецкий, а точнее, прусский дух наделяет властью целое...Каждому отведено свое место. Человек руководит либо подчиняется. Таков начиная с XVIII века авторитарный социализм - течение антилиберальное и антидемократическое, если иметь в виду английский либерализм и французскую демократию... Многое вызывает ненависть или пользуется дурной репутацией в Германии, но только либерализм вызывает презрение на немецкой земле.
  Структура английской нации основана на разграничении богатых и бедных, прусской - на разграничении руководящих и подчиненных. Соответственно совершенно по-разному проходят в этих странах водоразделы между классами".
  Отметив принципиальные различия между английской конкурентной системой и прусской системой "управления экономикой" и показав (сознательно следуя выкладкам Ленша), как, начиная с Бисмарка, целенаправленная организация экономической деятельности постепенно приобретала социалистические формы, Шпенглер далее пишет следующее. "В Пруссии существовало подлинное государство в самом высоком смысле этого слова. Там не было частных лиц. Всякий человек, живший внутри этой системы, которая работала с точностью часового механизма, выполнял в ней какую-то функцию. Поэтому управление делами общества не могло находиться в руках частных лиц, как того требует парламентаризм. Это была государственная служба, и всякий ответственный политик всегда был слугой целого".
  5 Эта формула Шпенглера воспроизводится в часто цитируемом
  высказывании Шмитта, ведущего нацистского эксперта по конституционному праву. Он утверждал, что эволюция государства проходит через "три последовательные диалектические стадии - от абсолютистской стадии XVII-XVIII веков, через нейтральную либеральную стадию XIX века к тоталитарной стадии, на которой государство полностью совпадает с обществом" (SchmittС. Der Huter der Verfassung. Tubingen, 1931. P. 79).
  "Прусская идея" предполагает, что каждый должен быть официальным лицом, находящимся на жалованье у государства. В частности, управление любой собственностью осуществляют только государственные уполномоченные. Тем самым государство будущего - это государство чиновников. Но есть "критический вопрос, и не только для Германии, но и для всего мира, и Германии предстоит решить его для всего мира: станет ли в будущем торговля управлять государством или государство - торговлей? В решении этого вопроса пруссачество и социализм совпадают... Пруссачество и социализм борются с Англией - Англией среди нас".
  Апостолу национал-социализма Меллеру ван ден Бруку оставалось после этого сделать только один шаг,объявив Первую мировую войну войной между либерализмом и социализмом. "Мы проиграли войну с Западом: социализм потерпел поражение от либерализма"6. Для него, как и для Шпенглера, либерализм является врагом номер один. Меллер ван ден Брук с гордостью заявляет, что "в сегодняшней Германии нет либералов. Есть молодые революционеры, есть молодые консерваторы. Но кому сейчас придет в голову быть либералом? Либерализм - это философия, от которой немецкая молодежь отворачивается с презрением, с гневом, с характерной усмешкой, ибо нет ничего более чуждого, более отвратительного, более противного ее умонастроениям. Молодежь Германии видит в либерализме своего главного врага".
  "Третий Рейх" Меллера ван ден Брука обещал принести немцам социализм, приспособленный к характеру германской нации и очищенный от западных либеральных идей. Так оно, собственно, и случилось.
  Эти авторы не были одиноки: они двигались в общем потоке идей,захвативших Германию,Еще в 1922 году беспристрастный наблюдатель с удивлением отмечал, что в этой стране "многие считают борьбу с капитализмом продолжением войны с Антантой, перенесенной в область духа и экономической организации, и рассматривают это как путь к практическому социализму, который позволит вернуть немецкому народу его самые благородные традиции"7/
  7 Pribram К. Deutscher Nationalismus und Deutscher Socialismus // Archiv fur Social-wissenschaft und Socialpolitik. 1922. Bd. 49. P. 298-299. Автор, в частности, упоминает философа Макса Шелера, проповедующего "всемирную социалистическую миссию Германии", и марксиста К. Корша, пишущего о духе новой народной общности - Volksgemeinschaft.
  
  
  
  6 Moeller van den Brock A. Socialismus und Aussenpolitik. [Breslau,] 1933. P. 87, 90, 100. Статьи, собранные в этом сборнике, в частности статья "Ленин и Кейнс", где этот тезис обосновывается более подробно, были впервые опубликованы между 1919 и 1923 годами.
  
  Идея борьбы с либерализмом - тем либерализмом, который победил Германию, - носилась в воздухе и объединяла социалистов и консерваторов, выступавших в итоге единым фронтом. Первоначально эта идея была с готовностью воспринята немецким молодежным движением, где доминировали социалистические умонастроения и где родился первый сплав социализма с национализмом. С конца 20-х годов и до прихода к власти Гитлера вырази-телями этой тенденции в интеллектуальной среде были молодые люди, сгруппировавшиеся вокруг журнала Die Tat и возглавляемые Фердинандом Фридом. Пожалуй, самым характерным плодом деятельности этой группы, известной как Edelnazis (нацисты-аристократы), стала книга Фрида "Конец капитализма". Сходство ее со многими издающимися сейчас в Англии и США произведениями очевидно. Там и здесь можно найти попытки сближения левого и правого социализма и одинаковое презрение к отжившим принципам либерализма, и, честно говоря, все это не может не вызывать тревоги. "Консервативный социализм" (а в несколько иных кругах - "религиозный социализм") - под этим лозунгом создавалась в Германии атмосфера,в которой добился успеха "национал-социализм". И именно "консервативный социализм" необыкновенно популярен у нас сегодня. Не означает ли это, что еще до начала реальной войны мы стали терпеть поражение в войне, ведущейся "в области духа и экономической организации"?
  
  XIII. Тоталитаристы среди нас
  
  
  
  Когда власть рядится в одежды организатора,
  она становится столь привлекательной,
  что способна превратить союз свободных людей
  в тоталитарное государство.
  Times
  Вероятно, размах, который приобретает произвол в странах с тоталитарным режимом, вместо того чтобы увеличивать опасения,что то же самое может случиться и в более просвещенных странах, наоборот, укрепляет уверенность в том, что это невозможно. Когда мы сравниваем Англию с нацистской Германией, контраст оказывается настолько разительным,что мы не можем допустить и мысли, что в нашей стране события пойдут когда-нибудь таким же путем. А тот факт, что контраст этот в последнее время усиливается, как будто опровергает всякие предположения о том, что мы движемся в том же направлении. Но не будем забывать, что еще пятнадцать лет назад возможность нынешнего положения дел в Германии тоже представлялась фантастической, и не только для девяти десятых самих немцев, но и для самых недружелюбно настроенных иностранных наблюдателей, какими бы прозорливыми они ни ка-зались нам сегодня.
  Однако, как мы уже говорили, сегодняшнее состояние де-мократических стран напоминает не современную Германию, но Германию двадцати-тридцатилетней давности. Есть множество признаков, казавшихся тогда "чисто немецкими", а ныне вполне характерных и для Англии, которые можно расценить как симптомы той же болезни. Самый существенный из них мы уже упоминали. Это смыкание правых с левыми по экономическим вопро-сам и их общее противостояние либерализму, бывшему до этого основой английской политики. Здесь можно сослаться на авторитет Гарольда Николсона, утверждавшего, что при последнем консервативном правительстве среди рядовых членов парламента от консервативной партии "наиболее способные все были в душе
  
  социалистами"1. И вряд ли есть какие-то сомнения, что, как и во времена фабианцев, социалисты ныне больше симпатизируют консерваторам, нежели либералам. Есть и другие признаки, тесно с этим связанные. Крепнущий день ото дня культ государства,вос-хищение властью, гигантомания, стремление организовать все и вся (мы теперь называем это "планированием") и полная не-готовность предоставить вещи их собственному естественному развитию - черты, беспокоившие фон Трейчке в немцах еще шестьдесят лет назад, - все это присутствует сегодня в английской действительности в не меньшей степени, чем в свое время в Германии.
  Чтобы убедиться, насколько далеко зашла за последние двадцать лет Англия по пути, намеченному Германией, достаточно обратиться к работам, написанным во время прошлой войны, авторы которых обсуждают различия английской и немецкой точек зрения на вопросы политики и морали. Пожалуй, тогда у британской публики были более адекватные представления об этих различиях, чем сейчас. Если в то время англичане гордились своеобразием сво-их подходов и традиций, то теперь большинство из них либо стыдятся взглядов, считавшихся тогда типично английскими, либо начисто их отвергают. Вряд ли будет преувеличением сказать,что,чем более английским представлялся тогда миру тот или иной автор, писавший о политике или проблемах общества, тем прочнее забыт он сейчас своими же соотечественниками.Такие люди,как лорд Морли или Генри Сиджвик,лорд Актон или А.В. Дайси, которыми в то время восхищался весь мир, ибо их работы считались образцом английской либеральной политической мудрости, для нынешнего поколения англичан не более чем старомодные викторианцы. Быть может, ничто не свидетельствует так ярко о происшедших за это время переменах, как то, что в современной английской литературе нет недостатка в симпатиях к Бисмарку, но имя Гладстона редко упоминается без иронической усмешки по поводу его викторианской морали и наивного утопизма.
  1 Spectator. 1940. 12 April. Р. 523.
  Я попробую передать тревожное впечатление,возникающее при чтении некоторых английских работ, где анализируются идеи, получившие распространение в Германии во время прошлой вой-ны,в которых буквально каждое слово можно отнести и к взглядам, доминирующим сейчас в английской литературе. Для начала процитирую лорда Кейнса, обнаружившего в 1915 году в типичной для того времени немецкой работе то, что он называет "дурным сном". В соответствии с мыслью автора даже в мирное время промышленность должна оставаться мобильной. Это он имеет в виду,го-воря о "милитаризации промышленности" (таков заголовок анализируемой работы). С индивидуализмом надо покончить раз и навсегда. Должна быть создана система регуляции, объектом которой будет не счастье отдельного человека (профессор Яффе заявляет это без всякого стеснения),но укрепление организованного единства государства с целью максимального повышения эффективности (Leistungsfahigkeit),влияние которого на благополучие индивида будет лишь опосредованным. Эта чудовищная доктрина подается под своеобразным идеалистическим соусом. Нация превратится в "самостоятельное единство" и станет тем, чем ей надлежит быть согласно Платону - "воплощением человека в большом". Близящийся мир принесет, среди прочего, усиление государственного влияния в промышленности... Иностранные капиталовложения, эмиграция, индустриальная политика, трактующая весь мир как рынок, - все это слишком опасно. Старый, отмирающий подход к развитию промышленности, основанный на выгоде, уступит место подходу, основанному исключительно на власти. Так новая Германия XX века положит конец капитализму, пришедшему сто лет тому назад из Англии"2. Если не считать того, что ни один английский автор не осмелился пока (насколько мне известно) открыто пренебрегать счастьем отдельного человека, все сказанное отражается сегодня как в зеркале в современной английской литературе.
  Economic Journal. 1915. Р. 450.
  Однако не только идеи, открывшие в Германии и в других странах дорогу тоталитаризму, но и принципы тоталитаризма как такового завладевают ныне умами в демократических странах. Несмотря на то что в Англии найдется сегодня немного людей, готовых целиком проглотить тоталитарную пилюлю, различные авторы успешно скармливают ее нам по частям. Нет, пожалуй, ни одной страницы в книге Гитлера,которую бы нам кто-нибудь,живущий в Анг-лии или в США, не порекомендовал прочитать и использовать для наших целей. Это относится и к тем,кто является смертельным врагом Гитлера. Мы не должны забывать, что люди, покинувшие Германию или ставшие ее врагами в результате проводимой там антисе-
  
  
  
  
  митской политики, нередко являются при этом убежденными тоталитаристами немецкого типа3.
  3 Чтобы понять, какая часть социалистов на самом деле перешла в нацисты,
  надо учитывать, что истинное соотношение мы получим, сравнивая число обратившихся в нацизм не с общим числом бывших социалистов, а с числом тех, кому могло помешать перейти в другой лагерь их расовое происхождение. Действительно, любопытной чертой политической эмиграции из Германии является относительно низкий процент левых, которые не являются в то же время "евреями" в немецком смысле этого термина. Весьма часто приходится сегодня слышать восхваления в адрес немецкой системы, предваряемые выступлениями вроде того, что прозвучало недавно на конференции, посвященной изучению "заслуживающих внимания тоталитарных методов экономической мобилизации": "Г-н Гитлер - это совсем не мой идеал. Есть чрезвычайно веские личные причины, по которым г-н Гитлер не может быть моим идеалом. Но..."
  Никакое общее описание не может передать поразительного сходства идей, получивших ныне распространение в английской политической литературе, со взглядами, подорвавшими в свое время в Германии веру в устои западной цивилизации и создавшими атмосферу, в которой мог добиться успеха нацизм. Сходство это проявляется не только в содержании, но и (пожалуй, даже в большей степени) в стиле обсуждения проблем, в готовности ломать все культурные связи и традиции, делая ставку на один конкретный эксперимент. Как это было и в Германии, большинство современных работ,подготавливающих в демократических странах почву для тоталитаризма, принадлежит перу искренних идеалистов, а нередко и выдающихся интеллектуалов. И хотя, может быть, не очень корректно выделять в качестве иллюстрации нескольких авторов там, где речь могла бы идти о сотнях их единомышленников, я не вижу другого пути, чтобы продемонстрировать, как далеко зашло уже развитие этих идей. При этом я буду сознательно выбирать только тех, чья честность и незаинтересованность находятся вне подозрений. Я попытаюсь таким образом передать интеллектуальный климат, в котором зарождаются тоталитарные идеи, однако мне вряд ли удастся решить не менее важную задачу - охарактеризовать современную эмоциональную атмосферу демократических стран, которые и в этом отношении напоминают Германию двадцатилетней давности. Чтобы усматривать в привычных теперь явлениях симптомы страшной болезни, нужны также специальные исследования незаметных порой сдвигов в структуре языка и мышления. Так, встречая людей,настаивающих на необходимости различать "великие" и "мелкие" идеи или повсеместно заменять старые "статические" или "частичные" представления новыми "динамическими" или "глобальными", можно научиться видеть в том, что на первый взгляд кажется нонсенсом, проявление знакомой нам уже интеллектуальной позиции,изучением которой мы здесь занимаемся.
  Я хочу в первую очередь обратиться к двум работам, принадлежащим перу выдающегося ученого и привлекшим в последние годы большое внимание. В современной английской литературе найдется немного столь же ярких примеров влияния сугубо немецких идей, как книги профессора Э.Х. Карра "Двадцатилетний кризис" и "Условия мира".
  В первой из этих книг профессор Карр честно признается, что он является последователем "реалистической "исторической школы", ведущей свое происхождение из Германии и отмеченной именами таких великих мыслителей, как Гегель и Маркс". Как он объясняет, реалист - это "тот, кто рассматривает мораль как функцию политики" и "не может логически допустить никаких ценностей, кроме основанных на фактах". В полном соответствии с немецкой традицией "реализм" противостоит "утопизму", восходящему к XVIII веку, "который является индивидуалистическим принци-пом,™ есть объявляет высшим судьей совесть человека". Но старая мораль с ее "абстрактными общими принципами" должна исчезнуть, поскольку "эмпирик рассматривает и решает каждый конкретный вопрос отдельно". Иными словами, значение имеет только целесообразность, и, как убеждает нас автор, даже "правило pacta sunt servanda [договоры должны соблюдаться]не является моральным принципом". И профессора Карра совсем не беспокоит, что без об-щих принципов решение конкретных дел окажется в зависимости от чьих-то мнений,а международные договоры,не будучи сопряжены с моральными обязательствами, потеряют смысл.
  Хотя профессор Карр и не говорит об этом прямо,из всех его суждений вытекает,что Англия воевала в последней войне не на той стороне, на которой следовало. Всякий, кто обратится сегодня к заявлениям двадцатипятилетней давности, в которых формулировались военные цели Великобритании, и сравнит их со взглядами, высказываемыми ныне профессором Карром, сможет убедиться, что его взгляды в точности совпадают с немецкими воззрениями того периода. Сам он, вероятно, возразит на это, что взгляды, которых придерживались тогда политики в нашей стране, являются не более чем плодом английского лицемерия. Насколько он не понимает различия между идеалами нашей страны и идеалами современной Германии, видно из следующего его утверждения: "Когда один из нацистских лидеров заявляет, что все, что идет на благо немецкого народа, - хорошо, а все, что идет ему во вред, - плохо, - он лишь облекает в слова принцип отождествления национальных интересов со всеобщим правом, который для англоязычных наций был уже установлен президентом Вильсоном, профессором Тойн-би, лордом Сесилом и многими другими".
  Поскольку книги профессора Карра посвящены международным проблемам, в этой области его идеи выявляются особенно отчетливо. Но и из отдельных его замечаний по поводу будущего общества можно заключить, что он ориентируется на тоталитарную модель. Иногда приходится даже задуматься, случайно ли сходство некоторых его положений с высказываниями откровенных тотали-таристов,или он следует этой тенденции сознательно. Например,ут-верждая,что "мы более не видим смысла в привычном для XIX века разграничении общества и государства", отдает ли он себе отчет,что это один к одному доктрина ведущего нацистского теоретика Карла Шмитта и самая суть введенного им понятия тоталитаризма? И понимает ли он, что воспроизводит нацистское обоснование ограничения свободы мнений, заявляя, что "массовое производство мнений осуществляется так же, как и массовое производство товаров", и, следовательно, "существующее до сих пор предубежденное отношение к слову"пропаганда" - это то же самое,что и предубеждение против контроля в промышленности и торговле"?
  В своей более поздней книге "Условия мира" профессор Карр дает однозначный утвердительный ответ на вопрос, которым мы закончили предыдущую главу. Он пишет: "Победители потеряли мир, а Советская Россия и Германия обрели его; ибо первые продолжали исповедовать и отчасти применять когда-то верные, но теперь ставшие разрушительными идеалы прав наций и конкурентного капитализма, в то время как вторые, сознательно или несознательно,дви-нулись вперед на волне XX столетия, стремясь построить новый мир, состоящий из более крупных единиц, организованных по принципу централизованного планирования и контроля".
  Профессор Карр воистину издает боевой клич германцев, провозглашая социалистическую революцию, идущую с Востока и направленную против Запада, в которой Германия является лидером: "Революция, начатая прошлой войной, вдохновляющая всякое значительное политическое движение последних двадцати лет...Революция,направленная против господства идей XIX века - либеральной демократии, самоопределения наций и конкурентной экономики..." Он прав: "Этот вызов, брошенный убеждениям XIX века, должен был найти самую активную поддержку в Германии, которая никогда по-настоящему не разделяла этих убеждений". Но с фанатизмом, свойственным всем псевдоисторикам начиная с Гегеля и Маркса, отстаивает он неизбежность такого развития событий: "Мы знаем, в каком направлении движется мир, и мы должны подчиниться этому движению или погибнуть".
  Уверенность в неизбежности этой тенденции базируется на уже знакомых нам экономических недоразумениях - на предположении о неотвратимом росте монополий как следствии технологического развития, на обещании "потенциального изобилия" и других уловках, которыми щедро приправлены работы такого рода. Профессор Карр не является экономистом, и его экономические рассуждения не выдерживают серьезной критики. Но ни это обсто-ятельство,ни то,что одновременно он доказывает,что значение эко-номических факторов в жизни общества стремительно падает, не мешает ему строить на экономических рассуждениях все свои предсказания о неизбежном пути исторического развития, а также настаивать на необходимости "новой, преимущественно экономической интерпретации демократических идеалов - свободы и равенства"!
  Презрение профессора Карра к идеалам либеральных экономистов (которые он упорно называет идеалами XIX века, хотя знает, что Германия "никогда по-настоящему не разделяла этих убеждений" и уже в XIX веке применяла на практике принципы,ко-торые он сейчас защищает) является столь же глубоким, как и у любого из немецких авторов, процитированных нами в предыдущей главе. Он даже заимствует у Фридриха Листа тезис, что политика свободной торговли была продиктована исключительно интересами Англии XIX века и служила только этим интересам. Однако теперь "необходимым условием упорядочения социального существования является искусственное хозяйственное обособление отдельных стран". А "возврат к неупорядоченной и не знающей границ мировой торговле... путем снятия торговых ограничений или возрождения отживших принципов laissez-faire" является "немыслимым". Будущее за Grossraumwirtschaft-крупномасштабным хозяйством немецкого типа,и "достичь желаемых результатов можно только путем сознательной реорганизации европейской жизни, примером которой является деятельность Гитлера"!
  После всего этого у читателя уже не вызывает удивления примечательный раздел, озаглавленный "Нравственные функции войны",в котором профессор Карр снисходит до жалости к "добропорядочным людям (особенно - жителям англоязычных стран), которые, находясь в плену традиций XIX века, по-прежнему считают войну делом бессмысленным и бесцельным". Сам же автор, нао-борот,упивается "ощущением значительности и целесообразности" войны - этого "мощнейшего инструмента сплочения общества". Увы,все это слишком хорошо знакомо,только меньше всего ожида-ешь встретить подобные взгляды в работах английских ученых.
  Мы должны далее остановиться подробнее на одной тенденции в интеллектуальном развитии Германии, наблюдающейся в течение последних ста лет, которая теперь почти в тех же формах проявляется и в англоязычных странах. Я имею в виду призывы ученых к "научной" организации общества. Идея организации, идущей сверху и пронизывающей все общество насквозь, получила в Германии особенное развитие благодаря тому,что здесь были созданы уникальные условия, позволявшие специалистам в области науки и техники влиять на политику и на формирование общественного мнения. Мало кто теперь вспоминает, что еще в недавнем прошлом в Германии профессора, активно занимавшиеся политикой, играли примерно такую же роль, как во Франции политики-адвокаты4. При этом вовсе не всегда ученые-политики отстаивали принципы свободы. "Интеллектуальная нетерпимость", свойственная нередко людям науки, надменность, с которой специалисты воспринимают мнения простых людей, и презрение ко всему, что не является результатом сознательной организации, осуществляемой лучшими умами в соответствии с научными представлениями, - все эти явления были хорошо знакомы немцам за несколько поколений до того, как они стали сколько-нибудь заметными в Англии. И наверное, ни одна страна не может служить более яркой иллюстрацией тех последствий, к которым приводит переориентация об-разования от "классического" к "реальному", чем Германия 1840-1940 годов5.
  5 По-моему, первым, кто предложил свернуть классическое образование, поскольку оно насаждает опасный дух свободы, был автор "Левиафана"!
  
  
  
  4 Ср.: SchnabolF. Deutsche Geschichte im neunzchnten Jahrhundert. [Freiburg im Breisgau,] 1933. Bd. II. S. 204
  И то, что в конце концов ученые мужи этой страны (за исключением очень немногих) с готовностью пошли на службу новому режиму, является одним из самых печальных и постыдных эпизодов в истории возвышения национал-социализма6. Ни для кого не секрет, что именно ученые и инженеры, которые на словах всегда возглавляли поход к новому и лучшему миру, прежде всех других социальных групп подчинились новой тирании7.
  Роль, которую сыграли интеллектуалы в тоталитарном преобразовании общества, была предугадана Жюльеном Бенда, чья книга "Измена клерков" обретает совершенно новое звучание сегодня, через пятьдесят лет после того, как она была написана. По крайней мере над одним местом в этой книге стоит как следует поразмыслить, рассматривая экскурсы некоторых британских ученых в область политики. Бенда пишет о "предрассудке, появившемся в XIX веке, который заключается в убеждении, что наука всемогущественна и, в частности, компетентна в вопросах морали. Остается выяснить, верят ли в эту доктрину те, кто ее пропагандирует, или
  7 Достаточно привести свидетельство зарубежного очевидца событий. Р.А. Брэди, рассматривая в своем исследовании "Дух и структура немецкого фашизма" изменения, происходившие в академических кругах Германии, приходит к заключению, что "из всех специалистов, существующих в современном обществе, ученые, вероятно, самые податливые и легче всего поддаются манипулированию". Конечно, нацисты уволили многих университетских профессоров и многих исследователей, работавших в научных лабораториях. Но в основном это были не представители естествознания, мышление которых считается более точным, но по большей части гуманитарии, которые в целом лучше знали и сильнее критиковали нацистские программы. В естествознании репрессиям подвергались прежде всего евреи, а также критически настроенные к режиму ученые, которые были здесь в меньшинстве. В результате нацистам не составило большого труда "скоординировать" научную деятельность и заставить свою изощренную пропаганду трубить на каждом углу, что просвещенные круги Германии оказывают им всяческую поддержку" (Brady R.A. The Spirit and Structure of German Fascism. [N.Y., 1937]).
  
  
  
  6 Готовность ученых оказывать услуги властям, какими бы они ни были, наблюдавшаяся в Германии и раньше, всегда шла здесь рука об руку с развитием государственной организации науки, которую сейчас так превозносят на Западе. Один из наиболее известных исследователей - физиолог Эмиль дю Буа-Реймон не постыдился заявить в речи, которую произнес в 1870 году, будучи ректором Берлинского университета и президентом Прусской академии наук: "Благодаря самому нашему положению Берлинский университет, расположенный напротив дворца кайзера, выступает в роли интеллектуального телохранителя дома Гогенцоллернов". (Примечательно, что дю Буа-Реймон счел уместным опубликовать и английский перевод этой речи. См.: Bois-ReymondE. du. A Speech on the German War. London, 1870. P. 31.)
  
  же они просто хотят,придавая научную форму устремлениям своего сердца, сделать их более авторитетными, прекрасно зная при этом, что речь идет не более чем о страстях. Следует также отметить, что положение, согласно которому история подчиняется научным законам, особенно рьяно поддерживают сторонники деспотизма. И это вполне естественно, поскольку такой взгляд позволяет исключить две вещи, им особенно ненавистные, - свободу человека и значение личности в истории".
  Мы уже упоминали одну английскую работу, где на фоне марксистской идеологии проступали характерные черты позиции интеллектуала-тоталитариста - неприятие, даже ненависть ко всему, что стало наиболее значимым в западной цивилизации со времени Ренессанса, и одновременно одобрение методов инквизиции. Но нам бы не хотелось еще раз рассматривать здесь столь крайние взгляды. Поэтому мы обратимся теперь к произведению более умеренному и в то же время вполне типичному, полу-чившему широкую известность. Небольшая книжка К.Х. Уодди-нгтона с характерным названием "Научный подход" является достаточно характерным образчиком литературы, пропагандируемой английским еженедельником Nature, в которой требования допустить к власти ученых сочетаются с призывами к широкомасштабному "планированию". Д-р Уоддингтон не так откровенен в своем презрении к свободе, как Кроутер. Однако от других авторов его отличает ясное понимание того,что тенденции, которые он описывает и защищает, неизбежно ведут к тоталитаризму. И такая перспектива представляется ему более предпочтительной, чем то, что он называет "современной цивилизацией обезьяньего питомника".
  Утверждая, что ученый способен управлять тоталитарным обществом, д-р Уоддингтон исходит главным образом из того, что "наука может выносить нравственные суждения о человеческом поведении". Этот тезис, выношенный, как мы видели, несколькими поколениями немецких ученых-политиков и отмеченный уже Ж. Бенда, получает самую горячую поддержку в Nature. И чтобы объяснить, что из этого следует, не понадобится даже выходить за пределы книги д-ра Уоддингтона. "Ученому, - объясняет нам автор, - трудно говорить о свободе, в частности, потому, что он не убежден, что такая вещь вообще существует". Тем не менее "наука признает" некоторые виды свободы, но "свобода, которая заключается в том, чтобы быть не похожим на других, не обладает научной ценностью". По-видимому, мы были введены в заблуждение, стали чересчур терпимыми, и виной тому - "зыбкие гуманитарные представления", в адрес которых Уоддингтон произносит немало нелестных слов.
  Когда речь заходит об экономических и социальных вопросах, эта книга о "научном подходе" теряет, как это вообще свойственно литературе такого рода, всякую связь с научностью. Мы вновь находим здесь все знакомые клише и беспочвенные обобщения насчет "потенциального изобилия", "неизбежности монополий" и т.п. Непререкаемые авторитеты, высказывания которых автор приводит для подкрепления своих взглядов, на поверку оказываются чистыми политиками, имеющими сомнительное отношение к науке, в то время как труды серьезных исследователей он оставляет без внимания.
  Как и в большинстве работ подобного рода, рассуждения автора базируются в значительной степени на его вере в "неизбежные тенденции", постигать которые - задача науки. Это представление непосредственно вытекает из марксизма, который, будучи "подлинно научной философией", является, по убеждению д-ра Уоддингтона, вершиной развития человеческой мысли, а основные его понятия "почти тождественны понятиям, составляющим фундамент научного изучения природы". "Трудно отрицать, - пишет далее автор, - что жизнь в сегодняшней Англии гораздо хуже,чем она была прежде" - в 1913 году. Но он не отчаивается и смело заглядывает в будущее, предрекая построение новой экономической системы, которая станет "централизованной и тоталитарной в том смысле, что все стороны экономического развития больших регионов будут сознательно организованы в соответствии с единым планом". Что же касается его оптимистической уверенности, что в тоталитарном обществе удастся сохранять свободу мысли,то основанием для нее служит убеждение, вытекающее, по-видимому, из "научного подхода", что "будет существовать чрезвычайно веская информация по всем важным вопросам, доступная пониманию неспециалистов, в том числе и по вопросу о совместимости тоталитаризма и свободы мысли".
  Описывая существующие в Англии тоталитарные тенденции, следовало бы для полноты картины остановиться еще на различных попытках создания своего рода социализма для среднего класса, удивительно похожих (хотя их авторы, безусловно, об этом не подозревают) на то, что происходило в догитлеровский период
  
  
  
  
  в Германии . И если бы нас здесь интересовали политические движения, нам пришлось бы сосредоточить внимание на деятельности таких новых организаций, как Forward-March ("Вперед-марш") или Common-Wealth ("Общее дело"),на движении, созданном сэром Ричардом Эклендом, автором книги Unser Kampf ("Наша борьба"), или на выступавшем одно время с ним вместе "Комитете 1941 года", руководимом г-ном Дж.Б. Пристли. Но хотя было бы неверно не принимать во внимание все эти в высшей степени симптоматичные явления, вряд ли стоит и переоценивать их значение как политических сил. Помимо интеллектуальных влияний, проиллюстрированных нами на двух примерах, главными движущими силами, ведущими наше общество к тоталитаризму, выявляются две большие социальные группы: объединения предпринимателей и профсоюзы. Быть может, величайшая на сегодняшний день опасность проистекает из того факта, что интересы и политика этих групп направлены в одну точку.
  Обе они стремятся к монополистической организации про-мышленности и для достижения этой цели часто согласуют свои действия. Это чрезвычайно опасная тенденция. У нас нет оснований считать ее неизбежной, но если мы и дальше будем двигаться по этой дороге, она, без сомнения, приведет нас к тоталитаризму.
  Движение это,конечно, сознательно спланировано главным образом капиталистами - организаторами монополий, от которых тем самым и исходит основная опасность. И отнюдь не снимает с них ответственности тот факт, что целью их является не тоталитарное, а скорее корпоративное общество, в котором организованные отрасли будут чем-то вроде относительно независимых государств в государстве.Но они недальновидны,как и их немецкие предшественники,ибо верят,что им будет позволено не только создать такую систему, но и управлять ею сколько-нибудь длительное время. Никакое общество не оставит на волю частных лиц решения, которые придется постоянно принимать руководителям таким образом устроенного производства. Государство никогда не допустит, чтобы такая власть и такой контроль осуществлялись в порядке частной инициативы. И было бы наивно думать,что в этой ситуации предпринимателям удастся сохранить привилегированное положение, которое в конкурентном обществе оправдано тем фактом, что из многих, кто рискует, лишь некоторые достигают успеха, надежда на который делает риск осмысленным. Нет ничего удивительного в том,что предприниматели хотели бы иметь и высокие доходы, доступные в условиях конкуренции лишь для наиболее удачливых из них,и одновременно - защищенность государственных служащих. Пока наряду с государственной промышленностью существует большой частный сектор, способные руководители производства, будучи в защищенном положении, могут рассчитывать и на высокую зарплату. Но если эти их надежды и сбудутся, быть может, в переходный период, то очень скоро они обнаружат, как обнаружили их коллеги в Германии, что они более не хозяева положения и должны довольствоваться той властью и тем вознаграждением, которые соблаговолит дать им правительство.
  Я надеюсь, что, учитывая весь пафос этой книги, меня вряд ли заподозрят в излишней мягкости по отношению к капиталистам. Тем не менее я возьмусь утверждать, что нельзя возлагать ответственность за нарастание монополистических тенденций только на этот класс. Хотя его стремление к монополистической организации очевидно, само по себе оно не способно стать решающим фактором в этом процессе. Роковым является то обстоятельство,что капиталистам удалось заручиться поддержкой других общественных групп и с их помощью - поддержкой правительства.
  Эту поддержку монополисты получили, позволив другим группам участвовать в их прибылях и (что,по-видимому,даже более важно) убедив всех в том,что монополии идут навстречу интересам общества. Однако перемены в общественном мнении, повлиявшие на законодательство и правосудие и тем ускорившие этот процесс, стали возможны в основном благодаря пропаганде левых сил, направленной против конкурентной системы. Нередко при этом меры, направленные против монополий, вели в действительности только к их укреплению. Каждый удар по прибылям монополий, будь то в интересах отдельных групп или государства в целом, приводит
  
  
  
  
  к возникновению новых групп, готовых поддерживать монополии. Система, в которой большие привилегированные группы участвуют в прибылях монополий, является в политическом отношении даже более опасной, а монополии в таких условиях становятся более проч-ными,чем в случае, когда прибыли достаются немногим избранным. Но хотя ясно, например, что высокие зарплаты, которые имеет возможность платить монополист, являются таким же результатом эксплуатации, как и его собственные прибыли, и что они представ-ляют собой грабеж по отношению не только к потребителю, но и к другим категориям рабочих и служащих, живущих на зарплату, тем не менее высокие зарплаты рассматриваются сегодня как веский аргумент в пользу монополий, причем в очень широких кругах, а не только среди тех,кто в этом непосредственно заинтересован .
  Есть серьезные основания для сомнений,что даже в тех случаях, когда монополия является неизбежной, лучшим способом контроля является передача ее государству. Если бы речь шла о какой-то одной отрасли, это, быть может, и было бы верно. Но если мы имеем дело со множеством монополизированных отраслей, то по целому ряду причин лучше отдать их в частные руки, чем остав-лять под опекой государства. Пусть существуют монополии на же-лезнодорожный или воздушный транспорт, на снабжение газом или электричеством, - позиция потребителя будет, безусловно, более прочной, пока все они принадлежат различным частным лицам, а не являются объектом централизованной "координации". Частная монополия почти никогда не бывает полной и уж во всяком случае не является вечной или гарантированной от потенциальной конкуренции, в то время как государственная монополия всегда защищена - и от потенциальной конкуренции, и от критики. Государство предоставляет монополиям возможность закрепиться на все вре-мена, и возможность эта, без сомнения, будет использована. Когда власти, которые должны контролировать эффективность деятельности монополий, заинтересованы в их защите, ибо критика монополий является одновременно критикой правительства, вряд ли можно надеяться, что монополии будут по-настоящему служить интересам общества.Государство,занятое всесторонним планированием деятельности монополизированных отраслей, будет обладать сокрушительной властью по отношению к индивиду и вместе с тем окажется крайне слабым и несвободным в том, что касается выработки собственного политического курса. Механизмы монополий станут тождественны механизмам самого государства,кото-рое все больше и больше будет служить интересам аппарата, но не интересам общества в целом.
  Пожалуй, если монополии в каких-то сферах неизбежны, то лучшим является решение, которое до недавнего времени предпочитали американцы, - контроль сильного правительства над частными монополиями. Последовательное проведение в жизнь этой концепции обещает гораздо более позитивные результаты, чем непосредственное государственное управление.По крайней мере государство может контролировать цены, закрывая возможность получения сверхприбылей, в которых могут участвовать не только монополисты. И если даже в результате таких мер эффективность деятельности в монополизированных отраслях будет снижаться (как это происходило в некоторых случаях в США в сфере коммунальных услуг),это можно будет рассматривать как относительно небольшую плату за сдерживание власти монополий. Лично я, например, предпочел бы мириться с неэффективностью, чем испытывать бесконтрольную власть монополий над различными областями моей жизни. Такая политика, которая сделала бы роль монополиста незавидной на фоне других предпринимательских позиций, позволила бы ограничить распространение монополий только теми сферами, где они действительно неизбежны,и стимулировать развитие иных конкурентных форм деятельности, которые смогли бы их замещать. Поставьте монополиста в положение "мальчика для битья" (в экономическом смысле), и вы увидите, как быстро способные предприниматели вновь обретут вкус к конкуренции.
  Проблема монополий была бы гораздо менее трудной, если бы нашим противником были одни только капиталисты-монополисты. Но,как уже было сказано, тенденция к образованию монополий является реальной угрозой не из-за усилий, предпринимаемых кучкой заинтересованных капиталистов, а из-за той поддержки, которую они получают от людей, участвующих в прибылях, а также от тех, кто искренне убежден,что,выступая за монополии, они способствуют созданию более справедливого и упорядоченного общества. В истории связанных с этим событий поворотным стал момент, когда мощное профсоюзное движение,которое могло решать свои задачи только путем борьбы со всякими привилегиями, подпало под влияние антиконкурентных доктрин и само оказалось втянутым в борьбу за привилегии. Происходящий в последнее время рост монополий является в огромной степени следствием сознательного сотрудничества объединений капиталистов с профсоюзами, результатом которого стало образование в рабочей среде привилегированных групп, участвующих в прибылях и тем самым в грабеже всего общества,в особенности его беднейших слоев - рабочих других, менее организованных отраслей и безработных.
  Печально наблюдать, как великое демократическое движение поддерживает в наше время политику, ведущую к разрушению демократии, политику, которая в конечном счете принесет выгоду очень немногим из тех, кто защищает ее сегодня. Тем не менее именно поддержка левых сил делает тенденцию к монополизации столь сильной, а наши перспективы - столь мрачными. Пока рабочие будут продолжать способствовать демонтажу единственной системы, которая дает им хоть какую-то степень независимости и свободы, ситуация останется практически безнадежной. Профсоюзные лидеры, заявляющие сегодня, что "с конкурентной системой покончено раз и навсегда" , возвещают конец свободы личности. Надо понять, что мы подчиняемся либо безличным законам рынка, либо диктатуре какой-то группы лиц; третьей возможности нет. И те, кто способствует отказу от первого пути, сознательно или неосознанно толкают нас на второй. Даже если в случае победы второй системы некоторые рабочие станут лучше питаться и получат, без сомнения, красивую униформу,я все же сомневаюсь,что большинство трудя-щихся Англии останутся в конце концов благодарны интеллектуалам из числа их лидеров, навязавшим им социалистическую доктрину, чреватую личной несвободой.
  На всякого, кто знаком с историей европейских стран последних двадцати пяти лет, произведет удручающее впечатление недавно принятая программа английской лейбористской партии, где поставлена задача построения "планового общества". Всяким "попыткам реставрации традиционной Британии" противопоставлена здесь схема, которая не только целиком, но и в деталях, и даже по своей терминологии, неотличима от социалистических мечтаний, охвативших двадцать пять лет назад Германию. И резолюция, принятая по предложению профессора Ласки,в которой содержится требование сохранить в мирное время "меры правительственного контроля, необходимые для мобилизации национальных ресурсов во время войны", и все характерные словечки и лозунги вроде "сбалансированной экономики" (которой не хватает Великобритании, по мнению того же Ласки) или "общественного потребления",долженству-ющего быть целью централизованного управления промышленным производством, взяты из немецкого идеологического словаря.
  Четверть века назад существовало еще, возможно, какое-то извинение для наивной веры,что "плановое общество может быть гораздо более свободным,чем либеральное конкурентное общество,на смену которому оно приходит" . Но повторять это, имея за плечами двадцатипятилетний опыт проверки и перепроверки этих убеждений, повторять в тот момент, когда мы с оружием в руках боремся против системы,порожденной этой идеологией,-поистине трагическое заблуждение. И то, что великая партия, занявшая как в парламенте, так и в общественном мнении место прогрессивных партий прошлого, ставит перед собой задачу, которую в свете всех недавних событий можно расценивать только как реакционную, - это огромная пере-мена, происходящая на наших глазах и несущая смертельную угрозу всем либеральным ценностям. То, что прогрессивному развитию в прошлом противостояли консервативные правые силы, - явление закономерное и не вызывающее особой тревоги. Но если место оппозиции и в парламенте,и в общественных дискуссиях займет вторая реакционная партия, - тогда уж действительно не останется никакой надежды.
  
  XIV. Материальные обстоятельства и идеальные цели
  
  
  
  Разве справедливо,чтобы большинство, возражающее против свободы,
  порабощало меньшинство, готовое эту свободу отстаивать?
  Несомненно, правильнее, если уж речь идет о принуждении,
  чтобы меньшее число людей заставило остальных сохранить свободу,
  которая ни для кого не является злом, нежели большему числу,
  из потакания собственной подлости, превратить оставшихся
  в таких же, как они, рабов. Те, кто не стремится ни к чему иному,
  кроме собственной законной свободы, всегда вправе отстаивать ее
  по мере сил, сколько бы голосов ни было против.
  Джон Мильтон
  Наше поколение тешит себя мыслью, что оно придает экономическим соображениям меньшее значение,чем это делали отцы и деды. "Конец экономического человека" обещает стать одним из главных мифов нашей эпохи. Но прежде чем соглашаться с этой формулой или усматривать в ней положительный смысл, давайте посмотрим, насколько она соответствует истине. Когда мы сталкиваемся с призывами к перестройке общества,которые раздаются сегодня повсе-местно,мы обнаруживаем,что все они носят экономический характер. Как мы уже видели, новое истолкование политических идеалов прошлого - свободы,равенства,защищенности - "в экономических терминах" является одним из главных требований, выдвигае-мых теми же людьми, которые провозглашают конец "экономического человека". При этом нельзя не отметить, что люди сегодня больше,чем когда-либо, руководствуются в своих устремлениях теми или иными экономическими соображениями: упорно распространяемым взглядом, что существующее экономическое устройство нерационально,иллюзорными надеждами на "потенциальное благосостояние", псевдотеориями о неизбежности монополий и разного рода досужими разговорами о кончающихся запасах естественного сырья или об искусственном замораживании изобретений, в котором якобы повинна конкуренция (хотя как раз это ни
  
  когда не может случиться в условиях конкуренции, а является обычно следствием деятельности монополий, причем поддерживаемых государством) ..
  Однако, с другой стороны, наше поколение, безусловно, меньше, чем предыдущее, прислушивается к экономическим доводам. Люди сегодня решительно отказываются жертвовать своими устремлениями, когда этого требуют экономические обстоятельства. Они не хотят учитывать факторы, ограничивающие их запросы, или следовать в чем-то экономической необходимости. Не презрение к материальным благам и не отсутствие стремления к ним, но, напротив, нежелание признавать, что на пути осущес-твления потребностей есть и препятствия, и конфликты различных интересов, - вот характерная черта нашего поколения. Речь следовало бы вести скорее об "экономофобии", чем о "конце экономического человека",- формуле дважды неверной,ибо она намекает на продвижение от состояния, которого не было, к состоянию, которое нас вовсе не ждет. Человек, подчинявшийся прежде безличным силам, хотя они и мешали порой осуществлению его индивидуальных замыслов, теперь возненавидел эти силы и восстал против них.
  Бунт этот является свидетельством гораздо более общей тенденции, свойственной современному человеку: нежелания подчиняться необходимости, не имеющей рационального обоснования. Данная тенденция проявляется в различных сферах жизни, в частности в области морали, и приносит порой положительные результаты. Но есть сферы, где такое стремление к рационализации полностью удовлетворить нельзя, и вместе с тем отказ подчи-няться установлениям, которые для нас непонятны, грозит разрушением основ нашей цивилизации. И хотя по мере усложнения нашего мира мы, естественно, все больше сопротивляемся силам, которые, не будучи до конца понятыми, заставляют нас все время корректировать наши надежды и планы, именно в такой ситуации непостижимость их неумолимо возрастает. Сложная цивилизация предполагает, что индивид должен приспосабливаться к переме-нам, причины и природа которых ему неизвестны. Человеку не ясно, почему его доходы возрастают или падают, почему он должен менять занятие,почему какие-то вещи получить становится труднее, чем другие, и т.д. Те, кого это затрагивает, склонны искать непосредственную,видимую причину, винить очевидные обстоятельства, в то время как реальная причина тех или иных изменений коренится обычно в системе сложных взаимозависимостей и скрыта от сознания индивида. Даже правитель общества, живущего по единому плану,чтобы объяснить какому-нибудь функционеру, почему ему изменяют зарплату или переводят на другую работу, должен был бы изложить и обосновать весь свой план целиком. А это означает, что причины могут узнавать лишь очень немногие.
  Только подчинение безличным законам рынка обеспечивало в прошлом развитие цивилизации, которое в противном случае было бы невозможным. Лишь благодаря этому подчинению мы ежедневно вносим свой вклад в создание того,чего не в силах вместить сознание каждого из нас в отдельности. И неважно, если мотивы такого подчинения были в свое время обусловлены представлениями, которые теперь считаются предрассудками, - религиозным духом терпимости или почтением к незамысловатым теориям первых экономистов.Существенно,что найти рациональное объяснение силам, механизм действия которых в основном от нас скрыт, труднее, чем просто следовать принятым религиозным догматам или научным доктринам. Может оказаться, что если никто в нашем обществе не станет делать того,чего он до конца не понимает, то только для поддержания нашей цивилизации на современном уровне сложности каждому человеку понадобится невероятно мощный интеллект, которым в действительности никто не располагает. Отказываясь покоряться силам, которых мы не понимаем и в которых не усматриваем чьих-то сознательных действий или намерений,мы впадаем в ошибку, свойственную непоследовательному рационализму. Он непоследователен, ибо упускает из виду, что в сложном по своей структуре обществе для координации многообразных индивидуальных устремлений необходимо принимать в расчет факты, недоступные никакому отдельному человеку. И если речь не идет о разрушении такого общества, то единственной альтернативой подчинению безличным и на первый взгляд иррациональным законам рынка является подчинение столь же неконтролируемой воле каких-то людей, т.е. их произволу. Стремясь избавиться от оков, которые они ныне ощущают, люди не отдают себе отчета, что оковы авторитаризма, которые они наденут на себя сознательно и по собственной воле, окажутся гораздо более мучительными.
  Некоторые утверждают, что,научившись управлять силами природы, мы все еще очень плохо умеем использовать возможности общественного сотрудничества. Это правда. Однако обычно из этого утверждения делают ложный вывод, Что мы должны теперь овладевать социальными силами точно так же,как овладели силами природы. Это не только прямая дорога к тотали-таризму, но и путь, ведущий к разрушению всей нашей цивилизации. Ступив на него, мы должны будем отказаться от надежд на ее дальнейшее развитие. Те, кто к этому призывает, демонстрируют полное непонимание того, что сохранить наши завоевания можно, лишь координируя усилия множества индивидов с помощью безличных сил.
  Теперь мы должны ненадолго вернуться к той важнейшей мысли, что свобода личности несовместима с главенством одной какой-нибудь цели, подчиняющей себе всю жизнь общества. Единственным исключением из этого правила является в свободном обществе война или другие локализованные во времени катастрофы. Мобилизация всех общественных сил для устранения такой ситуации становится той ценой, которую мы сознательно платим за сохранение свободы в будущем. Из этого ясно, почему бессмысленны модные ныне фразы,что в мирное время мы должны будем делать то-то и то-то так, как делаем во время войны. Можно временно пожертвовать свободой во имя более прочной свободы в будущем. Но нельзя делать этот процесс перманентным.
  Принцип, что никакая цель не должна стоять в мирное время выше других целей, применим и к такой задаче, имеющей сегодня, по общему признанию, первостепенную важность, как борьба с безработицей. Нет сомнений, что мы должны приложить к ее решению максимум усилий. Тем не менее это не означает, что данная задача должна доминировать над всеми другими или, если воспользоваться крылатым выражением, что ее надо решать "любой ценой". Категорические требования зашоренных идеалистов или расплывчатые, но хлесткие призывы вроде "обеспечения всеобщей
  
  
  
  
  занятости" ведут обычно к близоруким мерам и в конечном счете не приносят ничего, кроме вреда.
  Мне представляется крайне важным, чтобы после войны, когда мы вплотную столкнемся с этой задачей, наш подход к ее решению был абсолютно трезвым и мы бы полностью понимали, на что здесь можно рассчитывать. Одна из основных особенностей послевоенной ситуации будет определяться тем обстоятельством, что сотни тысяч людей - мужчин и женщин, будучи заняты в специализированных военных областях, неплохо зарабатывали в военное время. В мирное время возможности такого трудоустройства резко сократятся. Возникнет нужда в перемещении работников в другие области, где заработки многих из них станут значительно меньше. Даже целенаправленная переквалификация, которую, безусловно, придется проводить в широких масштабах, целиком не решит проблемы. Все равно останется много людей, которые, получая за свой труд вознаграждение, соответствующее его общест-венной пользе, будут вынуждены смириться с относительным снижением своего материального благосостояния.
  Если при этом профсоюзы будут успешно сопротивляться всякому снижению заработков тех или иных групп людей, то развитие ситуации пойдет по одному из двух путей: либо будет применяться принуждение и в результате отбора кого-то станут переводить на относительно низко оплачиваемые должности, либо людям, получавшим во время войны высокую зарплату, будет позволено оставаться безработными,пока они не согласятся работать за относительно более низкую плату. В социалистическом обществе эта проблема возникает точно так же, как и во всяком другом: подавляющее большинство работников будут здесь против сохранения высоких заработков тем, кто получал их только ввиду военной необходимости. И социалистическое общество в такой ситуации, безусловно, прибегнет к принуждению. Но для нас важно, что, если мы не захотим прибегать к принуждению и будем в то же время стремиться не допустить безработицы "любой ценой", мы станем принимать отчаянные и бессмысленные меры, которые будут приносить лишь временное облегчение, но в конечном счете приведут к серьезному снижению продуктивности использования трудовых ресурсов. Следует отметить, что денежная политика не сможет стать средством преодоления этих затруднений, ибо она не приведет ни к чему,кроме общей и значительной инфляции, необходимой, чтобы поднять все заработки и цены до уровня тех, которые невозможно снизить. Но и это принесет желаемые результаты только путем снижения реальной заработной платы, которое произойдет при этом не открыто, а "под сурдинку". А кроме того, поднять все доходы и заработки до уровня рассматриваемой группы означает создать такую чудовищную инф-ляцию, что вызванные ею рассогласования и несправедливости будут значительно выше тех, с которыми мы собираемся таким образом бороться.
  Эта проблема,которая с особой остротой встанет после войны, возникает в принципе всякий раз, когда экономическая система вынуждена приспосабливаться к переменам. И всегда существует возможность занять на ближайшее время всех работников в тех отраслях, где они уже работают, путем увеличения денежной массы. Но это будет приводить только к росту инфляции и к сдерживанию процесса перетекания рабочей силы из одних отраслей в другие, необходимого в изменившейся ситуации, - процесса, который в ес-тественных условиях всегда происходит с задержкой и,следовательно, порождает определенный уровень безработицы. Однако главным недостатком этой политики является все же то, что в конечном счете она приведет к результатам, прямо противоположным тем, на которые она нацелена: к снижению производительности труда и соответственно к возрастанию относительного числа работников, заработки которых придется искусственно поддерживать на определенном уровне.
  Не подлежит сомнению, что в первые годы после войны мудрость в экономической политике будет необходима как никогда и что от того, как мы станем решать экономические проблемы, будет зависеть сама судьба нашей цивилизации. Во всяком случае сначала мы будем очень бедны, и восстановление прежнего жизненного уровня станет для Великобритании более сложной задачей,чем для многих других стран. Но,действуя разумно, мы, безусловно, сможем самоотверженным трудом и специальными усилиями, направленными на обновление промышленности и системы ее организации, восстановить прежний уровень жизни и даже его превзойти. Однако для этого нам придется довольствоваться потреблением в пределах, позволяющих решать задачи восстановления, не испытывая никаких чрезмерных ожиданий,способных этому воспрепятствовать, и используя наши трудовые ресурсы оптимальным образом и для насущных целей, а не так, чтобы просто как-нибудь занять всехи каждого . Вероятно, не менее важно не пытаться быстро излечить бедность, перераспределяя национальный доход вместо того, чтобы его наращивать, ибо мы рискуем при этом превратить большие социальные группы в противников существующего политического строя. Не следует забывать, что одним из решающих факторов победы тоталитаризма в странах континентальной Европы было наличие большого малоимущего среднего класса. В Англии и США ситуация пока что иная.
  Мы сможем избежать угрожающей нам печальной участи только при условии быстрого экономического роста, способного вывести нас к новым успехам, какими бы низкими ни были наши стартовые позиции. При этом главным условием развития является готовность приспособиться к происходящим в мире переменам, невзирая ни на какие привычные жизненные стандарты отдельных социальных групп, склонных противиться изменениям, и принимая в расчет только необходимость использовать трудовые ресурсы там, где они нужнее всего для роста национального богатства. Действия,необходимые для возрождения экономики страны и достижения более высокого уровня жизни, потребуют от всех небывалого напряжения сил. Залогом успешного преодоления этого непростого периода может быть только полная готовность каждого подчиняться этим мерам и встретить трудности,как подобает свободным людям, самостоятельно прокладывающим свой жизнен-ный путь. Пусть каждому будет гарантирован необходимый прожиточный минимум, но пусть при этом будут ликвидированы все привилегии. И пусть не будет извинения ни для каких попыток создать замкнутые групповые структуры, препятствующие во имя сохранения определенного уровня материального благосостояния группы вхождению новых членов извне.
  "К черту экономику, давайте строить честный мир" - такое заявление звучит благородно, но в действительности является совершенно безответственным. Сегодня в нашем мире каждый убежден, что надо улучшать материальные условия жизни в той или иной конкретной сфере, для той или иной группы людей. Сделать такой мир лучше можно,только подняв в нем общий уровень благосостояния. Единственное,чего не выдержит демократия, от чего она может дать трещину, - это необходимость существенного снижения уровня жизни в мирное время или достаточно длительный период, в течение которого будут отсутствовать видимые улучшения.
  Даже те, кто допускает, что современные политические тенденции представляют существенную опасность для нашего экономического развития и опосредованно, через экономику, угрожают более высоким ценностям, продолжают все же тешить себя иллюзией, полагая, что мы идем на материальные жертвы во имя нравственных идеалов. Есть, однако, серьезные сомнения, что пятьдесят лет развития коллективизма подняли наши моральные стандарты, а не привели, наоборот, к их снижению. Хотя мы любим с гор-достью утверждать,что стали чувствительнее к социальной несправедливости, но наше поведение как индивидов отнюдь этого не подтверждает. В негативном плане - в смысле возмущения несовершенством и несправедливостью теперешнего строя - наше поколение действительно не знает себе равных. Но как это отражается в наших позитивных установках, в сфере морали, индивидуального поведения и в попытках применять моральные принципы, сталкиваясь с различными и не всегда однозначными проявлениями функционирования социальной машины?
  В этой области дела так запутанны, что придется начинать анализ с самых основ. Наше поколение рискует забыть не только то обстоятельство, что моральные принципы неразрывно связаны с индивидуальным поведением, но также и то, что они могут действовать, только если индивид свободен, способен принимать самостоятельные решения и ради соблюдения этих принципов доб-ровольно приносить в жертву личную выгоду. Вне сферы личной ответственности нет ни добра, ни зла, ни добродетели, ни жертвы. Только там, где мы несем ответственность за свои действия, где наша жертва свободна и добровольна, решения, принимаемые нами, могут считаться моральными. Как невозможен альтруизм за чужой счет, так же невозможен он и в отсутствие свободы выбора. Как сказал Мильтон, "если бы всякий поступок зрелого человека, - добрый или дурной, - был ему предписан, или вынужден, или навяз ан, что была бы добродетель, как не пустой звук, какой похвалызаслуживало бы нравственное поведение, какой благодарности - умеренность и справедливость?"
  Свобода совершать поступки, когда материальные обстоятельства навязывают нам тот или иной образ действий, и ответственность, которую мы принимаем, выстраивая нашу жизнь по совести, - вот условия, необходимые для существования нравственного чувства и моральных ценностей, для их ежедневного воссоздания в свободных решениях, принимаемых человеком. Чтобы мораль была не "пустым звуком", нужны ответственность - не перед вышестоящим, но перед собственной совестью, сознание долга, не имеющего ничего общего с принуждением, необходимость решать, какие ценности предпочесть, и способность принимать последствия этих решений.
  Совершенно очевидно, что в области индивидуального поведения влияние коллективизма оказалось разрушительным. И это было неизбежно. Движение,провозгласившее одной из своих целей освобождение от личной ответственности , не могло не стать аморальным, какими бы ни были породившие его идеалы. Можно ли сомневаться, что такой призыв отнюдь не укрепил в людях способность принимать самостоятельные моральные решения или чувство долга, заставляющее их бороться за справедливость? Ведь одно дело - требовать от властей улучшения положения и даже быть готовым подчиниться каким-то мерам, когда им подчиняются все, и совсем другое - действовать, руководствуясь собственным нравственным чувством и, быть может, вразрез с общественным мнением. Многое сегодня свидетельствует о том, что мы стали более терпимы к конкретным злоупотреблениям, равнодушны к частным проявлениям несправедливости и в то же время сосредоточились на некой идеальной системе, в которой государство организует все наилучшим образом. Быть может, страсть к коллективным действиям - это способ успокоить совесть и оправдать эгоизм, который мы научились немного смирять в личной сфере.
  Есть добродетели, которые сегодня не в цене: независимость, самостоятельность, стремление к добровольному сотрудничеству с окружающими, готовность к риску и к отстаиванию своего мнения перед лицом большинства. Это как раз те добродетели, благодаря которым существует индивидуалистическое общество. Коллективизм ничем не может их заменить. А в той мере, в какой он уже их разрушил, он создал зияющую пустоту, заполняемую лишь требованиями, чтобы индивид подчинялся принудительным решениям большинства. Периодическое избрание представителей,к которому все больше и больше сводится сфера морального выбора индивида, - это не та ситуация, где проверяются его моральные ценности или где он должен, постоянно принося одни ценности в жертву другим, испытывать на прочность искренность своих убеждений и утверждаться в определенной иерархии ценностей.
  Поскольку источником,из которого коллективистская политическая деятельность черпает свои нравственные нормы, являются правила поведения, выработанные индивидами, было бы странно, если бы снижение стандартов индивидуального поведения сопровождалось повышением стандартов общественной деятельности. Серьезные изменения в этой области налицо.Конечно,каждое поколение ставит одни ценности выше, другие - ниже. Но давайте спросим себя: какие ценности и цели сегодня не в чести, какими из них мы будем готовы пожертвовать в первую очередь, если возникнет такая нужда? Какие из них занимают подчиненное место в картине будущего, которую рисуют наши популярные писатели и ораторы? И какое место занимали они в представлениях наших отцов?
  Очевидно, что материальный комфорт, рост уровня жизни и завоевание определенного места в обществе находятся сегодня отнюдь не на последнем месте на нашей шкале ценностей. Найдется ли ныне популярный общественный деятель, который решился бы предложить массам ради высоких идеалов пожертвовать ростом материального благополучия? И кроме того, разве не убеждают нас со всех сторон, что такие моральные ценности, как свобода и независимость, правда и интеллектуальная честность, а также уважение человека как человека, а не как члена организованной группы, явля-ются "иллюзиями XIX столетия"?
  
  
  
  
  Каковы же сегодня те незыблемые ценности, те святыни, в которых не рискует усомниться ни один реформатор, намечающий план будущего развития общества? Это более не свобода личности. Право свободно передвигаться, свободно мыслить и выражать свои мнения не рассматривается уже как необходимость. Но огромное значение получают при этом "права" тех или иных групп, которые могут поддерживать гарантированный уровень благосостояния, исключая из своего состава каких-то людей и наделяя привилегиями оставшихся. Дискриминация тех, кто не входит в определенную группу, не говоря уж о представителях других национальностей, сегодня нечто само собой разумеющееся. Несправедливости по отношению к индивидам, вызванные правительственной поддержкой групповых интересов, воспринимаются с равнодушием, граничащим с жестокостью. А очевидные нарушения элементарных прав человека, например, в случаях массовых принудительных переселений, получают поддержку даже у людей, называющих себя либералами.
  Все это свидетельствует о притуплении морального чувства, а вовсе не о его обострении. И когда нам все чаще напоминают, что нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц, то в роли яиц выступают обычно те ценности, которые поколение или два назад считались основами цивилизованной жизни. Каких только преступлений властей не прощали в последнее время, солидаризуясь с ними, наши так называемые "либералы"!
  В сдвигах моральных ценностей,вызванных наступлением коллективизма, есть один аспект, который сегодня дает особую пищу для размышлений. Дело в том, что добродетели, ценимые нами все меньше и становящиеся поэтому все более редкими, прежде составляли гордость англосаксов и отличали их, по общему признанию, от других народов. Этими качествами (присущими в такой же степени, пожалуй, еще только нескольким малочисленным нациям, таким, как голландцы или швейцарцы) были независимость и самостоятельность, инициативность и ответственность, умение многое делать добровольно и не лезть в дела соседа, терпимость к людям странным, непохожим на других, уважение к традициям и здоровая подозрительность по отношению к властям. Но наступление коллективизма с присущими ему нейтралистскими тенденциями последовательно разрушает именно те традиции и установления, в которых нашел свое наиболее яркое воплощение демократический гений и которые, в свою очередь, существенно повлияли на формирование национального характера и всего морального климата Англии и США.
  Иностранцу бывает порой легче разглядеть,чем обусловлен нравственный облик нации. И если мне, который, что бы ни гласил закон, навсегда останется здесь иностранцем, будет позволено высказать свое мнение, я вынужден буду констатировать, что являюсь свидетелем одного из самых печальных событий нашего времени, наблюдая, как англичане начинают относиться со все большим презрением к тому, что было поистине драгоценным вкладом Англии в мировое сообщество. Жители Англии вряд ли отдают себе отчет, насколько они отличаются от других народов тем, что независимо от партийной принадлежности все они воспитаны на идеях, известных под именем "либерализм". Еще двадцать лет назад англичане, если их сравнивать с представителями любой другой нации, даже не будучи членами либеральной партии, все были, однако, либералами. И даже теперь английский консерватор или социалист, оказавшись за рубежом, не менее, чем либерал, обнаруживает, что у него мало общего с людьми, разделяющими идеи Карлейля или Дизраэли, Уэббов или Г. Уэллса, - т.е. с нацистами и тоталитаристами, но если он попадает на интеллектуальный островок, где живы традиции Маколея или Гладстона, Дж. Ст. Милля или Джона Морли, он находит там родственные души и может легко говорить с ними на одном языке,пусть даже его собственные идеалы и отличаются от тех, которые отстаивают эти люди.
  Утрата веры в традиционные ценности британской цивилизации ни в чем не проявилась так ярко, как в потрясающей неэффективности британской пропаганды, оказавшей ни с чем не сравнимое парализующее воздействие на достижение стоящей сейчас перед нами великой цели. Чтобы пропаганда, направленная на другую страну, была успешной, надо прежде всего с гордостью признавать за собой те черты и ценности, которые известны как характерные особенности нашей страны, выделяющие ее среди других. Британская пропаганда потому оказалась неэффективной, что люди, за нее ответственные, сами утратили веру в специфические английские ценности или не имеют ни малейшего представления, чем эти ценности существенно отличаются от ценностей других народов. В самом деле, наша левая интеллигенция так долго поклонялась чужим богам, что разучилась видеть положительные черты в английских институтах и традициях.Эти люди,являющиеся в боль-
  
  
  
  
  шинстве социалистами, не могут допустить и мысли,что моральные ценности, составляющие предмет их гордости,возникли в огромной степени благодаря тем институтам, которые они призывают разрушить. К сожалению, такой точки зрения придерживаются не только социалисты. Хочется думать,что менее речистые, но более многочисленные англичане считают иначе. Однако если судить по идеям, пронизывающим современные политические дискуссии и пропаганду, англичан, которые не только "говорят языком Шекспира", но и верят в то, во что верил Мильтон,уже практически не осталось .
  Верить, что пропаганда, основанная на таком подходе, окажет какое-либо воздействие на врага, в особенности на немцев, означает фатально заблуждаться. Немцы, возможно, и не знают как следует Англию и США, но они все же знают достаточно, чтобы иметь представление о традиционных ценностях английской демократии и о тех расхождениях между нашими странами, которые последовательно углублялись на памяти двух-трех поколений. И если мы хотим их убедить не только в искренности наших заяв-лений, но и в том, что мы предлагаем реальную альтернативу тому пути, по которому они ныне следуют, то это невозможно сделать, принимая их образ мыслей. Мы не сможем обмануть их, подсовывая вторичные толкования идей, заимствованных в свое время у их отцов, - будь то идеи "реальной политики", "научного планирования" или корпоративизма. И мы не сможем их ни в чем убедить, пока идем за ними след в след по дороге,ведущей к тоталитаризму. Если демократические страны откажутся от высших идеалов свободы и счастья индивида, фактически признавая таким образом несостоятельность своей цивилизации и свою готовность следовать за Германией, то им в самом деле нечего будет предложить другим народам. Для немцев это выглядит как запоздалое признание коренной неправоты либерализма и права Германии прокладывать дорогу к новому миру, каким бы ужасным ни был переходный период. При этом немцы вполне отдают себе отчет, что английские и американские традиции находятся в непримиримом противоречии с их идеалами и образом
  
  
  
  
  жизни. Их можно было бы убедить,что они избрали неверный путь, но они никогда не поверят, что англичане или американцы будут лучшими проводниками на дороге, проложенной Германией.
  И в последнюю очередь пропаганда такого рода найдет отклик у тех людей, на чью помощь в деле восстановления Европы мы в конечном счете можем рассчитывать, поскольку их ценности близки к нашим. Но их опыт прибавил им мудрости и избавил от иллюзий: они поняли, что ни благие намерения, ни эффективная организация не сохранят человечности в системе, где отсутствуют свобода и ответственность личности. Немцы и итальянцы,усвоив-шие этот урок, хотят превыше всего иметь надежную защиту от чудовищного государства. Им нужны не грандиозные планы переустройства всего общества, но покой, свобода и возможность выстроить еще раз свою собственную жизнь. Мы можем рассчитывать на помощь некоторых жителей стран, с которыми мы воюем, не потому,что они предпочтут английское владычество прусскому, а потому,что они верят, что в мире,где когда-то победили демократические идеалы,их избавят от произвола, оставят в покое и позволят заниматься своими идеалами.
  Чтобы победить в идеологической войне и привлечь на свою сторону дружественные элементы во вражеском стане, мы должны прежде всего вновь обрести веру в традиционные ценности, которые мы готовы были отстаивать прежде, и смело встать на защиту идеалов, являющихся главной мишенью врага. Мы завоюем доверие и обретем поддержку не стыдливыми извинениями за свои взгляды, не обещаниями их немедленно изменить и не заверениями, что мы найдем компромисс между традиционными либеральными ценностями и идеями тоталитаризма. Реальное значение имеют не последние усовершенствования наших общественных институтов, которые ничтожны по сравнению с пропастью, разделяющей два пути развития, но наша приверженность тем традици-ям,которые сделали Англию и США странами,где живут независимые и свободные, терпимые и благородные люди.
  
  XV. Каким будет мир после войны?
  
  
  
  Из всех форм контроля демократии наиболее адекватной и действенной оказалась федерация...Федеративная система ограничивает и сдерживает верховную власть, наделяя правительство четко очерченными правами. Это единственный метод держать в узде не только большинство, но и народовластие в целом. Лорд Актон
  Ни в какой другой области мир не заплатил еще такой цены за отступление от принципов либерализма XIX века,как в сфере международных отношений, где это отступление впервые и началось. И все же мы выучили еще далеко не весь урок, преподанный нам этим опытом. Быть может, наши представления о целях и возможностях в этой области все еще таковы, что грозят привести к результатам, прямо противоположным тем,которые они обещают.
  Один из уроков недавнего времени, который постепенно доходит до нашего сознания, заключается в том,что различные системы экономического планирования, реализуемые независимо друг от друга в отдельных странах, не только губительно сказываются на состоянии экономики как таковой, но также приводят к серьезному обострению международных отношений. Сегодня уже не надо объяснять,что, пока каждая страна может осуществлять в своих интересах любые меры, которые сочтет необходимыми, нельзя надеяться на сохранение прочного мира. А поскольку многие виды планирования возможны только в том случае, если властям удается исключить все внешние влияния, то результатом такого планирования становятся ограничения передвижения людей и товаров.
  Менее очевидной, но не менее реальной является угроза миру, коренящаяся в искусственно культивируемом экономическом единстве всех жителей страны, ступившей на путь планирования, и в возникновении блоков со взаимоисключающими интересами. В принципе нет никакой необходимости, чтобы границы между странами являлись одновременно водоразделами между различными жизненными стандартами и чтобы принадлежность к какой-то нации га
  
  рантировала блага, недоступные представителям других наций. Больше того, это нежелательно. Если национальные ресурсы рассматриваются как исключительная собственность соответствующих наций, если международные экономические связи вместо того, чтобы быть связями индивидов, превращаются в отношения между нациями как едиными и единственными субъектами производства и торговли, зависть и разногласия между народами становятся неизбежными. В наши дни получила распространение поистине фа-тальная иллюзия, что, проводя переговоры между государствами или организованными группами по поводу рынков сбыта и источников сырья, можно добиться снижения международной напряженности. Этот путь ведет к тому, что силовые аргументы окончательно вытеснят то, что лишь метафорически называется "конкурентной борьбой". В результате вопросы,которые между индивидами никогда не решались с позиций силы, будут решаться в противоборстве сильных и хорошо вооруженных государств, не контролируемых никаким высшим законом. Экономическое взаимодействие между государствами, каждое из которых само является высшим судьей своих действий и руководствуется только своими актуальными интересами, неизбежно приведет к жестоким межго сударств енным столкнов ениям1.
  Если мы используем дарованную нам победу для того,чтобы проводить в послевоенном мире эту политику, результаты которой были очевидны еще в 1939 году, мы очень скоро обнаружим,что победили национал-социализм лишь с целью создать мир, целиком состоящий из таких "национал-социализмов", отличающихся друг от друга в деталях, но одинаково тоталитарных, националистических и находящихся в постоянном противоборстве. Тогда немцы окажутся агрессорами (многие уже и теперь так считают ) только в том смысле, что они первыми ступили на этот путь.
  Те, кто хотя бы отчасти сознает эту опасность, приходят обычно к выводу, что экономическое планирование должно быть "международным" и осуществляться некими наднациональными властями. Очевидно, что это вызовет все те же затруднения,
  1 По этому и другим вопросам, которых я могу коснуться в этой главе лишь очень кратко, см. книгу профессора Лайонела Роббинса: Robbins L. Economic Planning and International Order. [London,] 1937, passim.
  
  
  
  
  которые встречаются при попытках планирования на национальном уровне. Но есть здесь и гораздо большие опасности, в которых сторонники этой концепции вряд ли отдают себе отчет. Прежде всего проблемы, возникающие в результате сознательного управления экономикой отдельной страны, при переходе к международным масштабам усугубляются многократно. Конфликт между планированием и свободой не может не стать более глубоким, когда возрастет разнообразие жизненных стандартов и ценностей, которые должны быть охвачены единым планом. Нетрудно планировать экономическую жизнь семьи, если она относительно невелика и живет в небольшом поселении. Но по мере увеличения размеров группы согласие между ее членами по поводу иерархии целей будет все меньше, и соответственно будет расти необходимость использовать принуждение. В небольшом сообществе существует согласие по многим вопросам, обусловленное общностью взглядов на относительную важность тех или иных задач, общими оценками и ценностями. Но чем шире мы будем раскидывать сети, тем больше найдется у нас причин использовать силу.
  Людей, проживающих в одной стране, можно относительно легко убедить пойти на жертвы, чтобы помочь развитию "их" металлургии, или "их" сельского хозяйства или обеспечить всем определенный уровень благосостояния. Пока речь идет о том,чтобы помогать людям,чьи жизненные устои и образ мыслей нам знакомы, о перераспределении доходов или реорганизации условий труда людей, которых мы по крайней мере можем себе представить и взгляды которых на необходимый уровень материальной обеспеченности близки к нашим, мы обычно готовы идти ради них на какие-то жертвы. Но чтобы понять, что в более широких масштабах моральные критерии, необходимые для такого рода взаимопомощи, совершенно исчезают, достаточно вообразить проблемы, которые встанут в ходе экономического планирования хотя бы такой области, как Западная Европа. Неужели кто-то может помыслить такие общезначимые идеалы справедливого распределения, которые заставят норвежского рыбака отказаться от перспектив улучшения сво-его экономического положения, чтобы помочь своему коллеге в Португалии,или голландского рабочего - покупать велосипед по более высокой цене, чтобы поддержать механика из Ковентри, или французского крестьянина - платить более высокие налоги ради индустриализации в Италии?
  Если те, кто предлагает все это осуществить, отказываются замечать эти проблемы, то только потому, что, сознательно или бессознательно, они полагают, что станут сами решать эти вопросы за других, и считают себя способными делать это справедливо и беспристрастно. Чтобы англичане поняли,что в действительности означают такие идеи, они должны представить себе, что в глазах планирующей инстанции они окажутся малой нацией, и все основные цели развития экономики Великобритании будут определяться большинством небританского происхождения. Много ли найдется в Англии людей, готовых подчиняться решениям международного правительства, какими бы демократическими ни были принципы его создания, имеющего власть объявить развитие испанской металлургии приоритетным направлением по сравнению с развитием той же отрасли в Южном Уэльсе, или сконцентрировать всю оптическую промышленность в Германии, ликвидировав ее в Великобритании, или постановить,что в Великобританию будет ввозиться только готовый бензин, а вся нефтеперерабатывающая промышленность будет сосредоточена в нефтедобывающих странах?
  Воображать, что экономическая жизнь обширной области, включающей множество различных наций, будет спланирована с помощью демократической процедуры, - можно, лишь будучи слепым к такого рода проблемам. Международное планирование в гораздо большей степени, чем планирование в масштабах одной страны, будет неприкрытой диктатурой, разгулом насилия и произвола, осуществляемого небольшой группой, навязывающей всем остальным свои представления о том, кто к чему пригоден и кто чего достоин. Это будет воплощением немецкой идеи Grossraumwirtschaft - крупномасштабного централизованного хозяйства, которое может управляться только расой господ - Herrenvolk.
  Неверно считать жестокость и пренебрежение к стремлениям малых народов, проявленные немцами, выражением их врожденной порочности; это было неизбежным следствием той задачи, которую они перед собой поставили. Чтобы осуществлять управление экономической жизнью людей, обладающих крайне разнообразными идеалами и ценностями, надо принять на себя ответственность применения силы. Людей, которые поставили себя в такое положение, даже самые благие намерения не могут уберечь от необходимости действовать так, что те,на кого направлены эти действия, будут считать их в высшей степени аморальными3.
  Это верно даже в том случае, если высшие власти будут отличаться крайней степенью идеализма и альтруизма. Но как ничтожно мала вероятность альтруистической власти,как велики оказываются здесь искушения! Я убежден, что в Англии уровень порядочности и честности,особенно в международных делах,выше,чем где бы то ни было. И все же здесь теперь раздаются во множестве голоса, призывающие использовать победу для создания условий, в которых британская промышленность сможет максимально применять специальное оборудование, изготовленное во время войны, и направить процесс восстановления Европы по такому руслу, которое обеспечило бы исключительные возможности для развития индустрии нашей страны и гарантировало бы каждому ее жителю работу, которую он считает для себя подходящей. В этих предложениях поражает даже не то,что они вообще возникают,а то,что они звучат как абсолютно невинные, само собой разумеющиеся, а их авторами являются вполне порядочные люди,которые просто не отдают себе отчета, к каким чудовищным моральным последствиям приведет насилие, неизбежное в случае их осуществления .
  Пожалуй, самым популярным доводом, укрепляющим веру в возможность централизованного демократического управления экономической жизнью множества различных наций, является роковое
  3 Опыт колониальной политики Великобритании, как, впрочем, и любой другой державы, ясно показал, что даже "мягкие" формы планирования, известные как промышленное развитие и освоение ресурсов колоний, неизбежно предполагают навязывание определенных ценностей и идеалов тем народам, которым мы пытаемся оказать помощь. Именно этот опыт заставляет даже самых глобально мыслящих специалистов сомневаться в возможности "международного" управления колониями.
  
  
  
  
  заблуждение, что если решения по всем основным вопросам будет принимать "народ",то в силу общности интересов трудящихся всего мира удастся легко преодолеть различия, существующие между правящими классами разных стран. Есть, однако,все основания предполагать, что если планирование будет осуществляться во всемирном масштабе, то конфликты экономических интересов, возникающие ныне в рамках отдельных стран, уступят место гораздо более серьезным конфликтам между целыми народами, разрешить которые мож-но будет только с применением силы. У трудящихся разных стран будут возникать взаимоисключающие мнения по вопросам, которые придется решать международному правительству, а общезначимые критерии, необходимые для мирного разрешения таких конфликтов, найти будет гораздо сложнее, чем в ситуации классовых противоречий в одной стране. Для рабочих из бедной страны требование их более обеспеченных коллег, стремящихся обезопасить себя от конкуренции, законодательно ввести минимум заработной платы, будет не защитой их интересов, а лишением их единственной возможности улучшить свое материальное положение. Жители бедной страны исходно поставлены в невыгодные условия, так как вынуждены работать за более низкую плату и обменивать продукт своего десятичасового труда на продукт пятичасового труда жителей развитых стран, имеющих более производительное оборудование. И такая "эксплуатация" для них ничем не лучше капиталистической.
  Совершенно очевидно,что в планируемом международном сообществе богатые и, следовательно, более сильные нации станут объектом гораздо большей зависти и ненависти, чем в мире, построенном на принципах свободной экономики. А бедные нации будут убеждены (неважно, с основанием или без основания), что их положение можно легко поправить, если позволить им действовать по собственному усмотрению. И если обязанностью международного правительства станет распределение богатств между народами, то, как следует из социалистического учения, классовая борьба превратится в борьбу между трудящимися разных стран.
  В последнее время приходится часто слышать не слишком внятные рассуждения о "планировании во имя выравнивания различных жизненных уровней". Чтобы понять, к чему они сводятся, рассмотрим конкретный пример. Областью, к которой сегодня приковано внимание наших сторонников планирования, является бассейн Дуная и прилегающие к нему страны Юго-Восточной Европы. Нет сомнения, что как из гуманистических и экономических соображений, так и для упрочения в будущем мира в Европе необходимо улучшить экономическое положение этого региона и пересмотреть существовавшее там до войны политическое устройство. Но это не равнозначно подчинению единому плану всей происходящей там экономической жизни, чтобы развитие различных отраслей шло по заранее продуманной схеме, а всякая местная инициатива требовала бы одобрения центральных властей. Нельзя, например, создать для бассейна Дуная нечто вроде "Управления долины реки Теннесси", не определив заранее и на много лет вперед относительные темпы экономического развития разных народов, живущих в этом регионе, и не подчинив все их устремления этой единой цели.
  Такого рода планирование должно начинаться с установления приоритетных интересов. Для сознательного выравнивания по единому плану различных уровней жизни необходимо взвесить разные потребности и выделить из них наиболее важные,требующие первоочередного удовлетворения. При этом группы, интересы которых не попали в число приоритетных, могут быть убеждены не только в несправедливости такой дискриминации, но и в том, что они смогут легко удовлетворить свои запросы, если будут действовать независимо. Нет такой шкалы ценностей, которая позволила бы нам решить, являются ли нужды бедного румынского крестьянина более (или менее) насущными, чем нужды еще более бедного албанца. Но если мы собираемся поднимать их уровень жизни по единому плану, мы должны как-то все это взвесить и увязать одно с другим. И когда такой план будет принят к исполнению,все ресурсы данного региона окажутся подчиненными содержащимся в нем указаниям, и никто уже не сможет действовать по своему усмотрению, даже если видит не предусмотренные планом пути улучшения своего материального положения. Если запросы какой-то группы не получают приоритетного статуса, то члены этой группы вынуждены трудиться для удовлетворения запросов тех, кому было отдано предпочтение.
  При таком положении буквально у каждого будет возникать ощущение,что он несправедливо обижен,что другой план мог бы дать ему больше и что решением властей он оказался приговоренным занимать в обществе место, которое он считает для себя недостойным. Предпринимать такие действия в регионе, густо населенном малыми народами, каждый из которых считает себя выше остальных, значит заранее обречь себя на применение насилия. На практике это означает,что большие нации будут своей волей решать, какими темпами наращивать уровень жизни болгарским, а какими - македонским крестьянам и кто быстрее будет приближаться к западным стандартам благосостояния - чешский или венгерский шахтер. Не надо быть экспертом в области психологии народов Центральной Европы (и даже просто в области психологии), чтобы понять, что, как бы ни были установлены приоритеты, недовольных будет много, скорее всего большинство. И очень скоро ненависть людей, считающих себя несправедливо обиженными, обратится против властей, которые, хотя и не преследуют корыстных целей, все же решают судьбы людей.
  Тем не менее есть много людей, искренне убежденных, что если им будет доверена такая задача, то они окажутся в состоянии решить все проблемы беспристрастно и справедливо. Они будут страшно удивлены, обнаружив, что являются объектом ненависти и подозрений. И именно такие люди первыми пойдут на применение силы, когда те, кому они намеревались помочь, ответят на это непониманием и неблагодарностью. Это опасные идеалисты, и они будут безжалостно насаждать все,что,по их мнению,соответствует интересам других. Они просто не подозревают,что,когда они берутся силой навязывать другим людям нравственные представления, которых те не разделяют, они рискуют попасть в положение, в котором им придется действовать безнравственно. Ставить такую задачу перед народами-победителями - значит толкать их на путь морального разложения.
  Мы можем употребить все силы, чтобы помочь бедным, которые сами стремятся поднять уровень своего материального благосостояния. И международные организации будут в высшей степени справедливыми и внесут огромный вклад в дело экономического развития, если они будут способствовать созданию условий, в которых народы смогут сами устраивать свою жизнь. Но невозможно осуществлять справедливость и помогать людям, если центральные власти распределяют ресурсы и рынки сбыта и если каждая инициатива должна получать одобрение сверху.
  По сле всех аргументов,прозвучавших на страницах этой книги, вряд ли надо специально доказывать, что мы не решим проблемы, обязав международное правительство решать "только" экономические вопросы. Убеждение,что это может стать практическим выходом, основано на иллюзорном представлении, что планирование - чисто техническая задача, которую можно решать объективно усилиями группы специалистов, оставляя все действительно жиз-ненные вопросы на усмотрение политиков. Но любой международный экономический орган, не подчиненный никакой политической власти, даже если его деятельность будет строго ограничена решением определенного круга вопросов, сможет легко превратиться в орган безответственной тирании, обладающий неограниченной властью. Полный контроль предложения даже в какой-нибудь одной области (например, в воздушном транспорте) дает по сути дела неограниченные возможности. И поскольку практически все что угодно можно представить как "техническую необходимость", недоступную пониманию неспециалиста, или обосновать гуманистическими соображениями, ссылаясь на ущемленные интересы какой-нибудь социальной группы (что, может быть, даже недалеко от истины), то контролировать эту власть оказывается невозможно. Проекты объединения мировых ресурсов под эгидой специального органа, вызывающие ныне одобрение в самых неожиданных кругах, т.е. создания системы всемирных монополий, признаваемых правительствами всех стран, но ни одному из них не подчиненных, грозят привести к появлению зловещей мафии, занимающейся крупномасштабным рэкетом, даже если люди, непосредственно ее возглавляющие, будут честно блюсти вверенные им общественные интересы.
  Если серьезно задуматься над последствиями невинных на первый взгляд предложений, которые многие считают основой будущего экономического уклада, таких, как сознательный контроль за распределением сырья, можно увидеть, какие нас подстерегают сегодня политические и нравственные опасности. Тот, кто контролирует поставки основных видов сырья - бензина, леса, каучука, олова и т.д., будет фактически распоряжаться судьбой целых отраслей промышленности и целых стран. Регулируя размеры сырьевых поставок и цены, он будет решать, сможет ли та или иная страна отк-рыть какое-нибудь производство. "Защищая" интересы определенной группы, которую он считает вверенной его попечению, поддерживая на определенном уровне ее благосостояние, он будет в то же время лишать многих людей, находящихся в гораздо худшем положении, единственного, может быть, шанса его поправить. И если таким образом будут поставлены под контроль все основные виды сырья, не будет ни одного производства, которое смогут открыть жители любой страны,не заручившись согласием контролера. Никакой план промышленного переустройства не будет гарантирован от неожиданного "вето". То же самое относится и к международным соглашениям о рынках сбыта и в еще большей степени - к контролю капиталовложений и разработке природных ресурсов.
  Удивительно наблюдать, как люди, изображающие из себя закоренелых прагматиков,не упускающие ни одной возможности посмеяться над "утопизмом" тех, кто верит в перспективы политического упорядочения международных отношений, в то же самое время усматривают практический смысл в гораздо более тесных и безответственных отношениях между нациями,на которых основана идея международного планирования. И они убеждены, что если наделить международное правительство невиданной доселе властью, не сдерживаемой, как мы видели, даже принципами правозаконности, то власть эта будет использоваться таким альтруистическим и справедливым образом,что все ей с готовностью подчинятся. Между тем очевидно,что страны,может быть, и соблюдали бы формальные правила в отношениях друг с другом, если бы сумели об этих правилах договориться, но они никогда не станут подчиняться решениям международной планирующей инстанции. Иначе говоря, они готовы играть по правилам, но ни за что не согласятся на такую систему, при которой значимость их потребностей будет определяться большинством, голосов. Если даже под гипнозом этих иллюзорных идей народы вначале и согласятся наделить такой властью международное правительство, то очень скоро они обнаружат, что делегировали этому органу вовсе не разработку технических вопросов,а власть решать свою судьбу.
  Впрочем, наши "реалисты" не так уж непрактичны и поддерживают эти идеи не без задней мысли: великие державы, несогласные подчиняться никакой высшей власти, могут тем не менее использовать ее,чтобы навязывать свою волю малым нациям в какой-нибудь области, где они надеются завоевать гегемонию. И в этом уже чувствуется настоящий реализм, ибо за всем камуфляжем "международного" планирования скрывается на самом деле ситуация, которая вообще является единственно возможной: все "международное" планирование будет осуществлять одна держава. Этот обман, одна-ко,не меняет того факта,что зависимость небольших стран от внешнего давления будет неизмеримо большей, чем если бы они сохраняли в какой-то форме свой политический суверенитет.
  Примечательно, что самые горячие сторонники централизованного экономического "нового порядка" в Европе демонстрируют, как и их предшественники - немцы, а в Англии - фабианцы, полное пренебрежение к правам личности и к правам малых
  
  
  
  
  народов. Взгляды профессора Карра, который в этой области является даже более последовательным тоталитаристом,чем во внешнеполитических вопросах, вынудили одного из его коллег обратиться к нему с вопросом: "Если нацистский подход к малым суверенным государствам действительно станет общепринятым, за что же тогда мы воюем?"5. Те, кто отметил, какую тревогу проявили наши союзники, не принадлежащие к числу сверхдержав,в связи с недавними высказываниями по этому поводу, опубликованными в таких раз-личных газетах, как Times и New Statesman , знают, что уже сейчас такой подход вызывает возмущение у наших ближайших друзей. Как же легко будет растерять запас доброй воли, накопленной во время войны, если мы будем ему следовать!
  Те, кто с такой легкостью готов пренебрегать правами малых стран, правы, быть может, только в одном: мы не можем рассчитывать на длительный мир после окончания этой войны, если государства, - неважно, большие или маленькие, - вновь обретут полный экономический суверенитет. Это не означает, что должно быть создано новое сверхгосударство,наделенное правами, которые мы не научились как следует использовать на национальном уровне, или что каким-то международным властям надо предоставить возможность указывать отдельным нациям,как им использовать свои ресурсы. Речь идет о том, что в послевоенном мире нужна сила, которая предотвращала бы действия отдельных государств,наносящие прямой ущерб их соседям, - какая-то система правил, определяющих,что может делать государство, и орган, контролирующий исполнение этих правил. Власть, которой будет обладать этот орган, станет главным образом запретительной. Прежде всего он должен будет говорить "нет" любым проявлениям рестрикционной политики.
  Неверно полагать,как это теперь делают многие,что нам нужна международная экономическая власть при сохранении политического суверенитета отдельных государств. Дело обстоит как раз противоположным образом. Что нам действительно нужно и чего мы
  
  
  
  5 См. рецензию профессора Мэннинга на книгу профессора Карра "Условия мира" (International Affairs Review Supplement. 1942. June).
  можем надеяться достичь, - это не экономическая власть в руках какого-то безответственного международного органа, а, наоборот, высшая политическая власть, способная контролировать экономические интересы, а в случае конфликта между ними - выступать в роли третейского судьи, ибо сама она в экономической игре никак не будет участвовать. Нам нужен международный политический орган, который,не имея возможности указывать народам,что им делать, мог бы ограничивать те их действия, которые наносят вред другим.
  Власть этого международного органа будет совсем не такой, какую взяли на себя в последнее время некоторые государства. Это будет минимум власти, необходимый, чтобы сохранять мирные вза-имоотношения,характерный для ультралиберального государства типа laissez-faire И даже в большей степени, чем на национальном уровне, должны здесь действовать принципы правозаконности. Нужда в таком международном органе становится тем более ощутимой, чем больше отдельные государства углубляются в наше время в экономическое администрирование и становятся скорее действующими лицами на экономической сцене,чем наблюдателями, что значительно повышает вероятность межгосударственных конфликтов на экономической почве.
  Формой власти, предполагающей передачу международному правительству строго определенных полномочий, в то время как во всех остальных отношениях отдельные государства продолжают нести ответственность за свои внутренние дела, является, разумеется, федерация. В разгар пропаганды "Федеративного союза" можно было услышать много неверных,а часто просто нелепых заявлений по поводу создания всемирной конфедерации. Но все это не должно заслонять того факта,что федеративный принцип является единственной формой объединения различных народов, спо-собной упорядочить взаимоотношения между странами, никак не ограничивая их законного стремления к независимости . Федерализм - это, конечно, не что иное, как приложение к международным отношениям принципов демократии - единственного способа осуществлять мирным путем перемены, изобретенного пока
  
  
  
  
  человечеством. Но федерация - это демократия с очень ограниченной властью. Если не принимать в расчет гораздо менее практичную форму слияния нескольких стран в единое централизованное государство (необходимость в котором вовсе не очевидна), то федерация представляет единственную возможность для осуществления идеи международного права. Не будем себя обманывать, утверждая, что международное право существовало в прошлом, ибо, употребляя этот термин по отношению к правилам поведения на международной арене, мы выдавали желаемое за действительное. Дело в том,что если мы хотим воспрепятствовать убийствам, недостаточно просто объявить их нежелательными, надо еще дать властям возможность предотвращать убийства. Точно так же не может быть никакого международного права без реальной власти, способной претворять его в жизнь. Препятствием к созданию такой власти служило до недавнего времени представление, что она должна включать все разнообразные аспекты власти, присутствующие в современном государстве. Но если власть разделяется по федеративному принципу, это становится необязательным.
  Такое разделение полномочий будет неизбежно ограничивать власть и целого, и входящих в него отдельных государств. В результате многие виды планирования, ныне весьма популярные, окажутся просто невозможными . Но это не будет служить препятствием для всякого планирования вообще. Одним из главных преимуществ федерации является как раз то, что она закрывает дорогу опасным видам планирования и открывает - полезным. Например, она предотвращает - или может быть устроена так, чтобы предотвращать, - рестрикционные меры. И она ограничивает международное планирование областью, в которой может быть достигнуто полное согласие, и не только между непосредственно заинтересованными сторо-нами,но между всеми,кого это может затрагивать.Полезные формы планирования применяются в условиях федерации локально,осуще-ствляются теми, кто имеет соответствующую компетенцию, и не сопровождаются рестрикционными мерами. Можно даже надеяться, что внутри федерации, - где уже не будет причин, заставлявших в прошлом максимально укреплять отдельные государства, - начнется процесс, обратный централизации, и правительства станут передавать часть своих полномочий местным властям.
  Стоит напомнить, что идея воцарения мира во всем мире в результате соединения отдельных государств в большие федеративные группы, а в конечном счете, возможно, и в единую федерацию, совсем не нова. Это был идеал, привлекавший практически всех либеральных мыслителей XIX столетия. Начиная с Теннисона, у которого видение "воздушной битвы" сменяется видением единения народов,возникающего после их последнего сражения,и вплоть до конца века достижение федерации оставалось неугасимой мечтой, надеждой на то, что это будет следующий великий шаг в развитии нашей цивилизации. Либералы XIX века, может быть, и не знали в точности, насколько существенным дополнением к их принципам была идея конфедерации государств9. Но мало кто из них не отметил это как конечную цель . И только с приходом XX века, ознаменовавшего торжество "реальной политики", идею федерации стали считать утопической и неосуществимой.
  Восстанавливая нашу цивилизацию, мы должны избежать гигантомании. Не случайно в жизни малых народов больше и достоинства, и красоты, а среди больших наций, очевидно, более счастливыми являются те, которым незнакома мертвящая атмосфера централизации. И мы не сможем сохранять и развивать демократию, если власть принимать важнейшие решения будет сосредоточена в организации, слишком масштабной,чтобы ее мог охватить своим разумом обычный человек. Никогда демократия не действовала успешно, если не было достаточно развито звено местного самоуправления, которое является школой политической деятельности как для народа, так и для его будущих лидеров. Только на этом уровне можно усвоить,что такое ответственность^ научиться принимать ответственные решения в вопросах, понятных каждому. Только здесь,где человек руководствуется в своих действиях не теоретическими знаниями о нуждах людей, а умением понимать реальные нужды своего соседа, он может по-настоящему войти в общественную жизнь. Когда же масштабы политической деятельности становятся
  
  
  
  9 См. об этом книгу профессора Роббинса, на которую я уже ссылался.
  настолько широкими,что знаниями, необходимыми для ее осуществления, располагает только бюрократия, творческий импульс отдельного человека неизбежно ослабевает. И в этом смысле, я думаю, может оказаться бесценным опыт малых стран, таких, как Голландия или Швейцария. Даже такой счастливой стране, как Великобритания, есть, пожалуй, что из него почерпнуть. И конечно, мы бы все выиграли, если бы нам удалось создать мир, в котором себя хорошо чувствовали малые страны.
  Однако небольшие государства смогут сохранить независимость - внутреннюю и внешнюю - только при условии,что будет по-настоящему действовать система международного права,гаран-тирующая, во-первых, что соответствующие законы будут соблюдаться, а во-вторых, что органы, следящие за их соблюдением, не будут использовать свою власть в других целях. Поэтому с точки зрения эффективности претворения в жизнь норм международного права органы эти должны обладать сильной властью, но в то же время они должны быть так устроены, чтобы была исключена всякая возможность возникновения их тирании как на международном, так и на национальном уровне. Мы никогда не сможем предотвратить злоупотребление властью, если не будем готовы ограничить эту власть, пусть даже затрудняя этим решение стоящих перед ней задач. Величайшая возможность, которая представится нам в конце этой войны, заключается в том, что победившие державы, первыми подчинившись системе правил, которую они сами же установят, будут вместе с тем иметь моральное право обязать другие страны также подчиняться этим правилам.
  Одной из лучших гарантий мира станет такой международный орган, который будет ограничивать власть государства над личностью. Международные принципы правозаконности должны стать средством как против тирании государства над индивидом, так и против тирании нового супергосударства над национальными сообществами. Нашей целью является не могущественное супергосударство и не формальная ассоциация "свободных наций", но сообщество наций, состоящих из свободных людей. Мы долго со-крушались, что стало невозможно осмысленно действовать на международной арене,потому что другие все время нарушают правила игры. Приближающаяся развязка войны даст нам возможность продемонстрировать, что мы были искренни и что теперь мы готовы принять те же ограничения нашей свободы действий, которые считаем обязательными для всех.
  
  
  
  
  Разумно используя федеративный принцип, мы сможем решить многие сложнейшие проблемы, стоящие в современном мире. Но мы никогда не добьемся успеха, если будем стремиться получить то, чего этот принцип не может дать. Возможно, возникнет тенденция распространять деятельность любой международной организации на весь мир. И наверное, возникнет нужда в какой-то всеобъемлющей организации, которая смогла бы заменить Лигу Наций. Величайшая опасность, на мой взгляд, состоит в том, что, возлагая на эту организацию все задачи, которые необходимо решать в области международных отношений, мы сделаем ее неэффективной. Я всегда полагал,что именно в этом была причина слабости Лиги Наций: безуспешные попытки сделать ее всемирной и всеобъемлющей сделали ее недееспособной, а будь она меньше и в то же время сильнее, она смогла бы стать надежным инструментом сохранения мира. Мне кажется,что эти соображения до сих пор остаются в силе. И уровень сотрудничества, которого можно достичь, скажем, между Британской Империей, странами Западной Европы и, вероятно, Со-единенными Штатами, недостижим в масштабах всего мира. Сравнительно узкая ассоциация, построенная на принципах федерации, сможет на первых порах охватить лишь часть Западной Европы, с тем чтобы потом постепенно расширяться.
  С другой стороны, конечно, создание такой региональной федерации не снижает вероятности столкновений между различными блоками, и с этой точки зрения, формируя более широкую, но и более формальную ассоциацию, мы уменьшим риск возникновения войны. Я думаю, что нужда в такой организации не является препятствием для возникновения более тесных союзов, включающих страны, близкие по своей культуре, мировоззрению и жизненным стандартам. Стремясь всеми силами предотвратить будущие войны, мы не должны испытывать иллюзии, что можно однажды, раз и навсегда создать организацию, которая сделает невозможной войну в любой части света. Мы не только не добьемся при этом успеха, но и упустим шанс в решении более скромных задач. Как и во всякой борьбе со злом, меры, принимаемые против войны, могут оказаться хуже самой войны. Максимум, на что мы можем разумно рассчитывать, - это снизить риск возможных конфликтов,ведущих к войне.
  
  XVI. Заключение
  Целью этой книги не было изложение детальной программы будущего развития. И если, рассматривая международные проблемы, мы несколько отклонились от поставленной первоначально чисто критической задачи, то только потому, что в этой области мы вскоре столкнемся с необходимостью создания принципиально новых структур, в рамках которых будет происходить дальнейшее разви-тие,возможно очень длительное. И здесь многое зависит от того,как мы используем предоставленную нам возможность. Но, что бы мы ни сделали,это будет только начало трудного процесса, в ходе которого, как все мы надеемся, постепенно выкристаллизуется новый мир, совсем не похожий на тот,в котором мы жили последние двадцать пять лет.
  Я сомневаюсь,что на данном этапе может пригодиться подробный проект внутреннего устройства нашего общества и что вообще кто-нибудь способен сегодня такой проект предложить. Сейчас важно договориться о некоторых принципах и освободиться от заблуждений, направлявших наши действия в недавнем прошлом. И как бы это ни было тяжело, мы должны признать, что накануне этой войны мы вновь оказались в положении, когда лучше расчистить путь от препятствий, которые нагромоздила людская глупость, и высвободить творческую энергию индивидов,чем продолжать со-вершенствовать машину, которая ими "руководит" и "управляет". Иначе говоря, надо создавать благоприятные условия для прогресса, вместо того чтобы "планировать прогресс". Но прежде всего нам надо освободиться от иллюзий, заставляющих нас верить, что все совершенное нами в недавнем прошлом было либо разумным,либо неизбежным. Мы не поумнеем до тех пор,пока не признаем, что наделали много глупостей.
  Если нам предстоит строить новый мир, мы должны найти в себе смелость начать все сначала. Чтобы дальше прыгнуть, надо отойти назад для разбега. У тех, кто верит в неизбежные тенденции и пропов едует "новый порядок" и идеалы последних сорока лет, кто не находит ничего лучшего, чем пытаться повторить то, что сделал
  
  Гитлер,у тех не может быть этой смелости. Кто громче всех призывает к "новому порядку",находится целиком под влиянием людей, породивших и эту войну, и страдания нашего времени. Правы юноши, отвергающие сегодня идеи старших. Но они заблуждаются, если верят, что это все те же либеральные идеи XIX века, которых молодое поколение просто совсем не знает. И хотя мы не стремимся и не можем вернуться к реальности XIX столетия, у нас есть возможность осуществить его высокие идеалы. Мы не имеем права чувствовать превосходство над нашими дедами,потому что это мы, в XX столетии, а не они - в XIX, перепутали все на свете. Но если они еще не знали, как создать мир, к которому были устремлены их мысли, то мы благодаря нашему опыту уже лучше подготовлены к этой задаче. Потерпев неудачу при первой попытке создать мир свободных людей, мы должны попробовать еще раз. Ибо принцип сегодня тот же, что и в XIX веке, и единственная прогрессивная политика - это попрежнему политика, направленная на достижение свободы личности.
  
  "Дорога к рабству" и дорога к свободе
  Один из крупнейших мыслителей XX в ека, выдающийся экономист и социальный философ,лауреат Нобелевской премии Фридрих Август фон Хайек (1899-1992) - признанный классик современного обществознания. Его жизненный путь, внешне, казалось бы, ровный и бессобытийный, исполнен внутреннего драматизма: времена, когда идеи Хайека приковывали внимание научного мира, сменялись долгими годами забвения,когда о нем если и вспоминали, то лишь как об "одном из тех динозавров,что явно вопреки естественному отбору иногда случайно выползают на свет" .
  Дело в том, что Хайек всегда был непримиримым противником интеллектуальной моды, в какие бы одежды она ни рядилась, а это не могло не сказываться на его репутации среди левой интеллигенции. Его по праву можно назвать "великим противостоятелем". Хайеку суждено было стать на "дороге" трех, быть может, наиболее влиятельных политических тенденций XX века, суливших радикальное улучшение условий человеческого существования, - социализма, кейнсианства и доктрины "государства благосостояния".
  Делом чести для него стала защита "классического либерализма" - неглубокого, как считалось, прекраснодушного и давно отжившего свой век течения мысли. В утверждении философской, этической и научной значимости фундаментальных принципов либерализма, в восстановлении его авторитета после многих десятилетий господства социалистических теорий,в том,наконец,что его идеалы вновь стали силой, оказывающей все возрастающее воздействие на реальную политику самых различных стран мира, - во всем этом нельзя не видеть заслуг Ф. Хайека.
  1
  Ф. Хайек родился 8 мая 1899 года в Вене. В 1917-м, еще не закончив гимназию, был призван в армию и направлен на итальянский
  
  фронт, где провел около года и откуда вернулся больным малярией. После демобилизации он поступает в Венский университет, где в 1921 году ему присуждается ученая степень доктора права, а в 1923-м - доктора политических наук. Недолгое время он состоит на государственной службе, а в 1927 году становится основателем (совместно с Л. фон Мизесом) и первым директором Австрийского института экономических исследований, который под его руководством превращается в ведущий европейский центр по изучению экономических циклов. В одной из своих статей в 1929 году Хайек первым предсказывает наступление в экономике США кризиса, получившего позднее название "Великой Депрессии 30-х годов".
  В 1931 году он принимает приглашение Лондонского университета и начинает преподавать в Лондонской школе экономики. В 1930-е годы одна за другой выходят главные работы Хайека по экономической теории, которые приносят ему широкую известность в научном мире. Он завоевывает признание как один из лидеров (наряду с Л.Мизесом) так называемого "неоавстрийского" направления в экономической науке. В центре исследовательских интересов Ф. Хайека тех лет - проблемы экономического цикла, теории капитала и теории денег. Тогда же он оказывается главным оппонентом Дж. М. Кейнса. Выдающийся английский экономист Дж. Хикс много лет спустя отмечал: "Когда будет написана окончательная история развития экономического анализа в 1930-х годах,то главным действующим лицом этой драмы (а это была подлинная драма) окажется профессор Хайек...Было время,когда основное соперничество шло между новыми теориями Хайека и новыми теориями Кейнса. Кто был прав - Кейнс или Хайек?" . В тот период победа, по общему убеждению, осталась за Кейнсом, и его идеи о необходимости государственного регулирования экономики надолго становятся программой практических действий для всех правительств западного мира.
  Полемика с кейнсианством на какое-то время затихает, и Хайек обращается к спору с самым опасным,как он полагал,противником - социализмом. Он публикует "Дорогу к рабству" (1944), книгу, сыгравшую в известной мере поворотную роль в его дальнейшей судьбе. К удивлению самого Хайека, книга стала бестселлером (впоследствии она выдержала множество переизданий и была переведена почти на двадцать языков мира). Она привлекла внимание многих серьезных ученых и мыслителей, вызвав сочувственныеотзывы Дж. Кейнса и Й. Шумпетера, К. Ясперса и Дж. Оруэлла (влияние "Дороги к рабству" на "1984" несомненно). Но нетрудно вообразить реакцию прогрессистской интеллигенции,подвергшей Хайека самому настоящему остракизму: "...Так называемые интеллектуалы присудили его к научной смерти. В академических кругах к нему начали относиться почти как к неприкасаемому, если не как к подходящему мальчику для битья, которого ученые мужи могли разносить в пух и прах всякий раз при обнаружении, как им представлялось, "дефектов" рынка или свободного общества"3.
  Разноречивый прием, оказанный книге, побуждает Хайека организовать в 1947 году "Общество Мон-Пелерин", объединившее "не утративших надежду" либералов из числа близких ему по духу экономистов, философов, историков, правоведов, политологов и публицистов (среди учредителей общества были, например, К. Поппер и М. Поланьи, с которыми Хайека связывали узы многолетней дружбы).
  "Дорогу к рабству" можно считать водоразделом между "ранним" и "поздним" Хайеком. С середины 1940-х годов направление его научной деятельности меняется, изыскания в области экономической теории постепенно уступают место более общим исследованиям социально-философского плана. Чтобы противостоять тоталитаризму, как ясно осознает после "Дороги к рабству" Хайек, недостаточно ограничиться предупреждением о таящихся в нем опасностях - необходимо отстоять жизнеспособность позитивной программы классического либерализма,показать правовую и политическую возможность осуществления идеалов свободного общества на практике. В последующие годы он реализует намеченную научную программу, предпринимая разносторонние междисциплинарные исследования, охватывающие методологию науки и теоретическую психологию,историю и право, антропологию и экономику, политологию и историю идей.
  Экономическая несостоятельность как системы централизованного планирования, так и различных моделей "рыночного социализма" выявляется в "Индивидуализме и экономическом порядке" (1948)4. В "Контрреволюции науки" (1952) , посвященной
  
  
  
  3 The essence of Hayek. Stanford, 1984. P. LV.
  4 Хайек Ф.А. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2000.
  методологической критике холизма, сциентизма и историцизма, Хайек прослеживает интеллектуальные истоки социализма, которые возводятся им к идеям А. Сен-Симона и сложившейся вокруг него группы студентов и выпускников парижской Политехнической школы. Именно отсюда берет начало "инженерный" взгляд на общество, согласно которому человечество способно сознательно, по заранее составленному рациональному плану контролировать и направлять свою будущую эволюцию. Эта претензия разума, обозначенная позднее Хайеком как "конструктивистский рационализм", имела фатальные последствия для судеб индивидуальной свободы. (Почва для тоталитаризма XX века была подготовлена, по его мнению, прежде всего идеями Гегеля, Конта, Фейербаха и Маркса.)
  Трактат по теоретической психологии "Сенсорный порядок" (1952) раскрывает оригинальную эпистемологию Хайека (среди мыслителей, повлиявших на его подход, обычно называют Д. Юма, И. Канта, К. Менгера, Л. Витгенштейна, К. Поппера и М.По-ланьи). Тема составленного им сборника "Капитализм и историки" (1954) - демифологизация истории промышленной революции в Англии. "Основной закон свободы" (1960) - труд, который многие поклонники Хайека оценивают как его opus magnum, - представляет собой систематическое изложение принципов классического либерализма, или "философии свободы", по его собственному определению. Трилогию "Право, законодательство и свобода" (1973-1979) можно рассматривать как попытку дальнейшего развития и углубления философии либерализма (первый том - "Правила и порядок", второй - "Мираж социальной справедливости", третий - "Политический строй свободного народа").
  "География" научной и преподавательской деятельности Ф.Хайека разнообразна: в 1950 году он становится профессором социальных наук и этики Чикагского университета (США),в 1962-м - профессором экономической политики Фрейбургского университета (ФРГ), в 1969-м - профессором-консультантом Зальцбургского университета (Австрия), а в 1977-м вновь возвращается во Фрей-бург. 1950-1960-е годы - самая трудная полоса в жизни Хайека. Его связи с экономическим сообществом слабеют;для остального научного мира он продолжает оставаться фигурой достаточно одиозной.
  Но в 1974 году Ф. Хайеку присуждается Нобелевская премия по экономике (ему к тому времени исполнилось уже 75 лет),что для него самого явилось полной неожиданностью. Однако не только с этим связано пробуждение интереса к хайековским идеям. Кризис кейнсианской политики макроэкономического регулирования, пришедшийся на 1970-е годы, подтвердил правоту давних предостережений Хайека: следование кейнсианским рецептам привело к беспрецедентной для мирного времени глобальной инфляции в сочетании с падающими темпами роста и масштабной безработицей (феномен стагфляции). Хайек переходит в контрнаступление на кейнсианство, предпринимает усилия по возрождению неоавстрийской экономической теории. С не меньшей энергией атакует он систему неограниченной демократии и "государства благосостояния", от которой, по его убеждению, исходят новые угрозы принципам свободного общества. Широкий резонанс получают его проекты парламентской реформы и денационализации денег. Общий поворот в экономической политике стран Запада в минувшие десятилетия в немалой степени был вдохновлен идеями Ф. Хайека.
  Когда Хайеку было уже глубоко за восемьдесят, вышла в свет его последняя и, можно сказать,итоговая книга - "Пагубная самонадеянность: заблуждения социализма" (1988), задуманная как своего рода манифест современного либерализма6. В ней он, в частности,по-дробно останавливается на одном из характерных приемов,облюбо-ванных его оппонентами-социалистами, - переиначивании и извращении смысла общеупотребительных понятий (этому посвящена специальная глава, которая так и называется - "Наш отравленный язык"). Подобной участи не избежал и термин, избранный Хайеком для обозначения своей политической философии, - либерализм: в США его "узурпировали" сторонники усиления государственного вмешательства в жизнь общества, по западноевропейским меркам вполне заслуживающие наименования "социалистов". Поэтому во избежание терминологических недоразумений следует помнить, что в важнейших отношениях "классический", "старомодный", "европейский" либерализм Ф.Хайека являет собой прямую противоположность прогрессистскому (и, так сказать, "незаконнорожденному") американскому либерализму Ф. Рузвельта или Дж. К. Гэлбрейта.
  Представление о своеобразном стиле мышления Ф. Хайека можно составить по его автобиографическому эссе "Два склада ума", где он выделяет мыслителей двух типов - "мастера-знатока своего предмета" (master of subject) и "головоломщика" (puzzler) .
  
  
  
  6 Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. М.: Новости, 1992.
  
  
  
  
  "Мастер" плодовит и способен удерживать в памяти великое множество фактов, он прекрасный систематизатор и интерпретатор чужих идей, красноречивый оратор, превосходный популяризатор, удачливый педагог. "Головоломщик" более сосредоточен и не столь блестящ,разработки других ученых не обогащают запас его знаний, а скорее перестраивают систему его видения, его мышление носит по преимуществу невербальный характер и подчас ему с трудом дается выражение собственных теорий, нередко он к своему удивлению обнаруживает, что отдельные выдвинутые им идеи вытекают по существу из некоего общего взгляда на мир . Образ "головолом-щика", как должно быть понятно, представляет собой своеобраз-ный автопортрет Ф. Хайека.
  В 1970-е годы Хайеку довелось стать свидетелем крушения кейнсианской модели государственного регулирования^ 1980-е - распада системы централизованного планирования, но ни то, ни другое не было для него неожиданностью. На его глазах произошли коренные изменения в интеллектуальном климате, когда ценности классического либерализма - личная независимость и добровольное сотрудничество,индивидуальная собственность и рынок,пра-вовое государство и ограниченное правительство - обрели как бы второе дыхание.
  Скончался Ф. Хайек в 1992 году, успев стать свидетелем падения Берлинской стены и краха "реального социализма".
  2
  "Тяжба" Хайека с социалистами имеет давнюю историю, и началась она не с "Дороги к рабству". Еще в 1930-е годы он обратился к анализу экономических основ социализма, приняв участие в знаменитой теоретической дискуссии о возможностях системы централизованного планирования. Впоследствии он много раз возвращался к сравнительному анализу рыночных структур и структур, сознательно организованных и централизованно управляемых, уточняя и углубляя свой подход.
  Непосредственная тема "Дороги к рабству" - политические, нравственные и духовные последствия тоталитаризма. Собственно экономические его аспекты занимают Хайека в этой книгенесколько меньше, и потому на них, пожалуй, следует остановиться особо.
  В какой-то мере взяться за "Дорогу к рабству" Хайека побудили соображения практического порядка. Известно,что в периоды войн, когда государство вынуждено брать на себя многие хозяйственные функции, популярность идей планирования неизменно возрастает. В самом деле: если государство способно справляться с военными задачами, то отчего бы не наделить его еще большими полномочиями для решения проблем мирного времени? Подобный поворот событий Хайек наблюдал еще в Веймарской Германии и именно его он стремился предотвратить, публикуя "Дорогу к раб-ству". И его книга, по-видимому, действительно сыграла определенную роль в том,что послевоенная волна национализации,прокатив-шаяся по странам Запада, оказалась все же не слишком масштабной.
  Какое-то время многие западные интеллектуалы левого толка были убеждены в существовании антагонизма между свободой и материальным благосостоянием. Как предполагалось, ограничение свободы в рамках системы централизованного планирования - это та жертва, которую приносит социализм ради достижения несравненно более важной цели - обеспечения достойной жизни основной массы народа. Хайек показал несостоятельность подобных представлений: свобода и благосостояние общества не противоречат, а, напротив, необходимо предполагают друг друга. Конечный его вывод однозначен: вопреки обещаниям безграничного материального изобилия централизованная система несостоятельна прежде всего экономически. Другими словами, тоталитаризм чреват не только моральной деградацией общества, но и неминуемым провалом в сфере экономики, означающим катастрофическое падение уровня жизни людей: "Спор о рыночном порядке и социализме есть спор о выживании - ни больше, ни меньше. Следование социалистической морали привело бы к уничтожению большей части современного человечества и обнищанию основной массы оставшегося" .
  Своеобразие хайековского подхода состоит в том, что он сравнивает альтернативные социально-экономические системы с точки зрения их эпистемологических, "знаньевых" возможностей. Хайек выделяет два основных типа систем, или "порядков", если придерживаться его собственной терминологии. "Сознательные
  
  
  
  
  порядки" рождены разумом человека и функционируют по заранее выработанным планам, они направлены на достижение ясно различимых целей и строятся на основе конкретных команд-приказов. "Спонтанные порядки" складываются в ходе органического эволюционного процесса, они не воплощают чьего-то замысла и не контролируются из единого центра, координация в них достигается не за счет подчинения некоей общей цели, а за счет соблюдения универсальных правил поведения. Так, к сознательно управляемым системам относятся армии, правительственные учреждения, про-мышленные корпорации, к самоорганизующимся и саморегулирующимся структурам - язык, право, мораль, рынок. Последние, по известному выражению А. Фергюсона, можно назвать продуктом человеческого действия, но не человеческого разума.
  Сложное переплетение многих спонтанных порядков представляет собой в этом смысле современная цивилизация. В поисках адекватного термина, выражающего ее уникальный характер, Хай-ек обращался к понятиям "великого общества" (А. Смит) и "открытого общества" (К. Поппер), а в своей последней книге ввел для ее обозначения новый термин - "расширенный порядок человеческого сотрудничества". Его ядро составляют социальные институты, моральные традиции и практики - суверенитет и автономия индивида,частная собственность и частное предпринимательство, политическая и интеллектуальная свобода, демократия и правление права, - спонтанно выработанные человечеством в ходе культурной эволюции, без какого бы то ни было предварительного плана. Моральные правила и традиции, лежащие в основе расширенного порядка, нельзя отнести ни к сознательным, ни к инстинктивным формам поведения человека. С одной стороны, они не служат достижению каких-либо конкретных, ясно осознаваемых целей, а с другой стороны, не обусловлены генетически. Они, по словам Хайека,лежат между инстинктом и разумом .
  Ключевая для расширенного порядка проблема - это проблема координации знаний, рассредоточенных в обществе с развитым разделением труда среди бесчисленного множества индивидов. Разработка концепции рассеянного знания явилась крупнейшим научным достижением Ф. Хайека. В экономических процессах определяющая роль принадлежит личностным,неявным знаниям, специфической информации о местных условиях и особых обстоятельствах. Такие знания воплощаются в разнообразных конкретных умениях, навыках и привычках, которыми их носитель пользуется, порой даже не сознавая этого. (Их первостепенное значе-ние затемняет сциентистский предрассудок, сводящий любое знание исключительно к научному, т.е. теоретическому, артикулируемому знанию.)
  Рынок в понимании Хайека представляет собой особое информационное устройство, механизм выявления, передачи и вза-имосогласования знаний,рассеянных в обществе. Рынок обеспечива-ет,во-первых,лучшую их координацию и,во-вторых,более полное их использование. В этом - решающие эпистемологические преимущества децентрализованной рыночной системы по сравнению с централизованным плановым руководством. Как же они достигаются?
  В условиях расширенного порядка индивид располагает защищаемой законом сферой частной жизни, в пределах которой он вправе самостоятельно принимать любые решения на свой собственный страх и риск, причем как положительные, так и отрицательные последствия его действий будут сказываться непосредственно на нем самом. Он поэтому заинтересован в учете всей доступной ему информации и может использовать свои конкретные личностные знания и способности в максимально полной мере.
  Взаимосогласование разрозненных индивидуальных решений обеспечивается с помощью ценового механизма. Цены выступают как носители абстрактной информации об общем состоянии системы. Они подсказывают рыночным агентам,какие из доступных им технологий и ресурсов (включая их "человеческий капитал") имеют наибольшую относительную ценность, а значит, куда им следует направить усилия,чтобы добиться лучших результатов. Подобный синтез высокоабстрактной ценовой информации с предельно конкретной личностной информацией позволяет каждому человеку вписываться в общий порядок,координируя свои знания со знаниями людей, о существовании которых он чаще всего даже не подозревает. Рыночная конкуренция оказывается,таким образом,процедурой по выявлению, координированию и применению неявного личностного знания, рассеянного среди миллионов индивидуальных агентов.
  Рынок способен интегрировать и перерабатывать объем информации, непосильный для системы централизованного планирования. И дело тут не просто в отсутствии технических возможностей (недостаточной мощности компьютеров и т.п.). Централизованное планирование сталкивается с непреодолимыми эпистемологическими барьерами. Идея социализации экономики исходит из представления, что все имеющиеся в обществе знания можно собрать воедино, так что компетентным органам останется только выработать на этой основе оптимальные решения и спустить указания на места. Это, однако, иллюзия.
  Первое,с чем им придется столкнуться, - фактор времени. Пока агент передаст информацию в центр, там произведут расчет и сообщат о принятых решениях, условия могут полностью измениться и информация обесценится. Часто не сознается, что постоянное приспособление к непрерывно меняющимся условиям необходимо не только для повышения, но и для поддержания уже достигнутого жизненного уровня. Централизованное планирование, органически не способное поспевать за непрерывно происходящими изменениями, обрекает общество на замедление экономического роста, а нередко и на абсолютное сокращение его благосостояния. Кроме того, в условиях централизованной системы агент обычно не заинтересован в том, чтобы посылать наверх полные и достоверные данные. Причем такая система не дает достаточных стимулов ни для выявления уже имеющейся,ни для генери-рования новой информации (отсюда - фатальные провалы в области научно-технического прогресса).Не менее важно,что основную долю экономически значимой информации составляют неявные, личностные знания,в принципе не поддающиеся вербализации. Их не выразишь на языке формул и цифр, а значит, и не передашь в центр. Больше того: определенную часть своих знаний и способностей человек вообще не осознает и удостоверяется в их существовании, лишь попадая в незнакомую среду и реально приспосабливаясь к новым, непривычным для него условиям.
  В рамках централизованного планирования огромная масса информации оказывается невостребованной, а координация поступающей - чрезвычайно неэффективной. Модель централизованной экономики, как предсказывали теоретики неоавстрийского направления, обречена на провал. В этом смогли убедиться десятки стран, где она была испробована и где она рано или поздно приводила к экономическому краху.
  3
  "Дорога к рабству" занимает особое место в истории изучения тоталитаризма, и не только потому, что она была одной из первых работ на эту тему. Правда, по условиям военного времени Хайек был вынужден строить анализ преимущественно на германском материале, лишь изредка касаясь опыта СССР, союзника западных держав по антигитлеровской коалиции11.Но для размышлений Хайека это и не столь существенно, потому что "Дорога к рабству" не относится к жанру "разоблачительной литературы": она не раскрывает никаких жгучих тайн, не рассматривает подробно механизмов заво-евания власти, не прослеживает перипетий партийной борьбы и т.д. Исторические примеры призваны иллюстрировать и подтверждать общие положения хайековского анализа.
  Хотя книга была рассчитана не на профессионального читателя, Хайек, как всегда, точен в выборе и использовании терминов. Ключевым понятиям - коллективизм и тоталитаризм - придается четкий однозначный смысл: под рубрику коллективизма подводятся любые теоретические системы, стремящиеся (в противоположность либерализму) организовать все общество во имя достижения некоей единой всеподавляющей цели и отказывающиеся признать защищенную законом сферу автономии индивида; под тоталитаризмом понимаются неизбежные практические результаты осуществления коллективистских проектов, чаще всего неожиданные и для самих их творцов.
  Вообще "Дорога к рабству" выделяется из других исследований тоталитаризма, идеологически нагруженных и эмоционально насыщенных, своей аналитической тональностью. Й. Шумпетер очень точно выразил своеобразие хайековского подхода: "Это мужественная книга: ее отличительной особенностью от начала до конца остается искренность, презирающая камуфляж и обиняки. Кроме всего прочего, это вежливая книга, в которой противникам никогда не вменяется ничего, кроме интеллектуальных заблуждений" .
  Действительно, спор с интеллектуалами-социалистами Хайек ведет на их же территории. Он не подозревает их в злых умыслах и недоброжелательности, не ставит под сомнение их искренность и благородство, признает возвышенность и величие проповедуемых ими идеалов. Но тем самым он лишает их возможности произвести свой излюбленный обходной маневр: объявить дискуссию
  
  
  
  11 Ф. Хайек был хорошо знаком с советской практикой строительства социа-
  лизма. Так, он был редактором книги "Экономическое планирование в Советской
  России" (1935) известного экономиста Бориса Бруцкуса, высланного из СССР на
  печально знаменитом "философском пароходе".
  заведомо бессмысленной из-за несоотносимости ценностных установок ее участников. Как настойчиво подчеркивает Хайек, его спор с социалистами - это спор не о ценностях, а о фактах, не об идеалах, а о последствиях, вытекающих из попыток воплотить эти идеалы в жизнь. И именно рациональная дискуссия призвана решать, насколько избранные социалистами средства отвечают намеченным ими целям и насколько совместимы между собой ценности, составляющие их символ веры. Беспристрастный анализ, считает Хайек, приводит к заключению,что цели социализма недостижимы и программы его невыполнимы: социализм несостоятелен фактически и даже логически .
  Здесь,по-видимому,уместно напомнить о нетождественности оппозиций тоталитаризм/либерализм и авторитаризм/демократия. В первом случае речь идет о пределах государственной власти, во втором - о ее источнике. Для либерала свобода - цель и высшая ценность (в этом суть политической философии либерализма), демократия же - одно из средств для ее достижения и сохранения. История знает примеры, когда власть, приобретаемая не в результате волеизъявления всего народа (например,при наличии избирательных прав у меньшинства населения), подчинялась тем не менее верховенству права и ограничивалась жесткими конституционными рамками. И, наоборот, неограниченная демократия вполне может принимать тоталитарные формы (хрестоматийный пример - приход Гитлера к власти демократическим путем). Поэтому, говоря в своей книге о "новом рабстве", Хайек, разумеется, понимает под ним не авторитарную систему правления, а тоталитарное устройство общества (хотя по большей части они оказываются тесно взаимосвязаны, точно так же, как демократический строй, характеризующийся свободной конкуренцией политических сил, обычно служит естественным спутником и необходимым элементом либерального порядка, основанного на свободе конкуренции в экономической сфере и в сфере идей).
  "Дорога к рабству" задумывалась как предостережение левой интеллигенции и была обращена прежде всего к сторонникам социалистической идеи, как это ясно из посвящения - "социалистам всех партий". Первых читателей книги больше всего шокировало обнаружение фамильного сходства большевизма и социализма с фашизмом и национал-социализмом, хотя очень скоро такого рода сближения стали общим местом в западной литературе. Однако не это было для Хайека главным.
  Замысел книги раскрывает эпиграф из Юма: "Свобода, в чем бы она ни заключалась, теряется, как правило, постепенно". Образ дороги, присутствующий в заглавии, не случаен: Хайек показывает, куда, по его мнению, ведет дорога, вымощенная благими намерениями социалистов. Вступив на нее, почти невозможно остановиться на полпути: логика событий заставляет проделать его весь до конца, пока и общество, и отдельная личность не будут поглощены государством и не восторжествует тоталитарное рабство14. Поэтому для Хайека концепции конвергенции, "третьего пути" - абсурд и самообман,но не в том смысле,что невозможно никакое временное или случайное сочетание либеральных институтов с ростками тоталитаризма. Главное с его точки зрения - куда обращен общий вектор движения,и здесь вопрос стоит "или-или": либо к свободному обществу, либо к тоталитарному строю.
  Тоталитаризм, по Хайеку, подступает постепенно и незаметно; он оказывается непреднамеренным результатом самых возвышенных устремлений самых достойных людей. Погоня за дорогими нашему сердцу идеалами приводит к последствиям, в корне отличающимся от ожидавшихся, - таков лейтмотив "Дороги к рабству". Чтобы это произошло, нужно совсем немного: поставить себе целью организовать жизнь общества по единому плану и после-довательно стремиться к реализации этой цели на практике. Стоит только встать на эту дорогу - остальное довершит неотвратимая логика событий. Вслед за заменой спонтанного рыночного порядка сознательным плановым руководством неминуемо начинают рушиться одна за другой все ценностные скрепы и опоры свободного общества - демократия,правозаконность,нравственность,личная независимость, свободомыслие, что равносильно гибели всей современной культуры и цивилизации .
  Процесс разворачивается с неумолимой последовательностью: поскольку руководство по единому всеобъемлющему плану подразумевает, что государство вовлекается в решение необозри-
  
  
  
  14 Буквальный перевод названия книги - "Дорога к крепостничеству" (serf-
  dom). Оно было навеяно словами А. де Токвиля о "новой крепостной зависимости".
  мого множества частных технических проблем, то очень скоро демократические процедуры оказываются неработоспособными. Реальная власть неизбежно начинает сосредоточиваться в руках узкой группы "экспертов". План устанавливает иерархию четко определенных целей, и концентрация власти выступает необходимым условием их достижения. Система централизованного управления, когда решения принимаются исходя из соображений выгодности в каждом отдельном случае, без оглядки на какие-либо общеобязательные стабильные принципы права, являет собой царство голой целесообразности. Твердые юридические правила и нормы сменяются конкретными предписаниями и инструкциями,верховенство права - верховенством политической власти, ограниченная форма правления - неограниченной. Точно так же несовместимо царство целесообразности с существованием каких бы то ни было абсолютных этических правил и норм: нравственным признается все, что служит достижению поставленных целей, независимо от того, к каким средствам и методам приходится для этого прибегать. Но так как органы власти физически не в состоянии издавать приказы по каждому ничтожному поводу, образующиеся пустоты заполняются квазипринципами квазиморали. "Квази" - потому что она предназначается для нижестоящих и ее когда угодно могут перекроить в соответствии с изменившимися условиями момента. План неявно содержит в себе всеобъемлющую систему предпочтений и приоритетов: он определяет, что лучше, а что хуже, что нужно, а что не нужно, кто полезен, а кто бесполезен. Устанавливая неравноценность различных людей и их потребностей, план, по сути, вводит дискриминацию, перечеркивающую формальное равенство всех перед законом: то,что по плану разрешено одним, оказывается запрещено другим. При отсутствии системы нравственных ограни-чений вступает в действие механизм "обратного отбора": выживают и оказываются наверху "худшие", те, кто полностью свободен от ненужного бремени нравственных привычек и не колеблясь решается на самые грязные дела. Иллюзией оказывается надежда интеллектуалов, что контроль государства можно ограничить экономикой, сохранив в неприкосновенности сферу личных свобод. В условиях централизованного контроля за производством человек попадает в зависимость от государства при выборе средств для достижения своих личных целей: ведь именно оно в соответствии со своими приоритетами определяет, что и сколько производить, кому какие блага предоставлять. Сужается не только свобода потребительского выбора, но и свобода выбора профессии,работы,места жительства. Это означает размывание и исчезновение защищенной законом сферы частной жизни, где человек был полновластным хозяином принимаемых решений. Единодушие, единомыслие и единообразие поведения облегчают достижение запланированных целей. Отсюда стремление государства установить контроль не только над вещами, но и над умами и душами людей. Общество насквозь политизируется: его членами признаются лишь те, кто разделяют установленные цели; любой человек и любое событие оцениваются по их нужности для общего дела. Несогласие с общепринятым мнением становится несогласием с государством, т.е. - политической акцией. Наука и искусство также ставятся на службу "социальному заказу". Все, что бесполезно - чистое искусство, абстрактная наука - отвергается; общественные дисциплины превращаются в фабрики "социальных мифов". Наступает смерть свободного слова, свободной мысли. Формируется новый человек - "человек единой всеобъемлющей организации", которому причастность к коллективу заменяет совесть. Происходят необратимые психологические изменения: достоинства, на которых держалось прежнее обще-ство - независимость, самостоятельность, готовность идти на риск, способность отстаивать свои убеждения - отмирают, потому что человек привыкает обращаться за решением всех своих проблем к государству.
  Процесс "пожирания" государственным Левиафаном общества и личности идет безостановочно, до своего естественного завершения - образования тоталитарного строя. В условиях либерально-рыночного порядка государству отводится роль арбитра, следящего за соблюдением "правил игры". Усилиями социалистов оно становится одним из непосредственных участников "игры". Но кончается все тем,что государство остается вообще единственным "игроком": "В моральном плане социализм не может не подрывать основу всех этических норм, личной свободы и ответственности. В политическом плане он раньше или позже ведет к тоталитарному правлению. В экономическом плане он будет серьезно препятствовать росту благосостояния или даже вызывать обнищание" .
  В хайековском описании стоит выделить два принципиальных момента. Первое: фундаментом всех прав и свобод личности оказывается свобода экономическая; с ее уничтожением рушится все здание цивилизации. Второе: утверждение тоталитаризма - неизбежный результат переноса на современное общество принципов, по которым живут автономные организации типа фабрики или армии, а кровавые приметы тоталитарных режимов прямо вытекают из возвышенного и, на первый взгляд, безобидного стремления переустроить жизнь общества в соответствии с некоей единой, рациональной, наперед заданной целью.
  Итак: установление тоталитарного строя, подчеркивает Хайек, не входит в сознательные замыслы проектировщиков светлого будущего; это - непредумышленное, никем не предполагавшееся следствие их попыток сознательно управлять обществом по единому плану. В свое время А. Смит показал, как благодаря "невидимой руке" рынка индивиды, движимые частным интересом, могут способствовать достижению общего блага, что является непреднамеренным и непредусмотренным итогом их деятельности. На пути к тоталитаризму действует механизм, как бы выворачивающий наизнанку принцип "невидимой руки": здесь стремление к общему благу приводит к ситуации, которую также никто не предви-дел,но которая противоположна интересам отдельного человека.
  4
  Сам Хайек относил "Дорогу к рабству" к жанру политического памфлета и рассматривал работу над ней как короткий эпизод, как временное отступление от деятельности, которую считал для себя основной, - исследований в области чистой экономической теории. Он не мог предположить, что ее публикация так сильно повлияет на его жизнь и дальнейшую профессиональную карьеру. Однако в интеллектуальной атмосфере той эпохи, когда слово "планирование" воспринималось буквально как панацея от любых социальных бед, выход в свет "Дороги к рабству" произвел эффект разорвавшейся бомбы.
  Хайековские издатели не рассчитывали на коммерческий успех книги и в лучшем случае надеялись продать не более 1-2 тысяч экземпляров. Вопреки их ожиданиям она сразу же превратилась в бестселлер и была полностью раскуплена всего за месяц; спрос оказался настолько велик,что и в Великобритании,и в США в течение первого же года пришлось допечатать несколько дополнительных тиражей, которые также мгновенно разошлись. Но и это не все. Макс Истмен, известнейший публицист, бывший в свое время пра-воверным коммунистом, подготовил для журнала Reader's Digestпопулярную версию "Дороги к рабству",изданную почти миллионным тиражом, а журнал Look решил даже выпустить по ее мотивам комикс! На волне этого успеха Хайека пригласили с лекционным турне в США, где ему нередко приходилось выступать перед тысячными аудиториями .
  Почувствовав серьезную опасность сторонники левых взглядов - лейбористы в Великобритании, прогрессисты в США - развернули против Хайека настоящую кампанию травли. В ход пошел стандартный набор ярлыков: его клеймили как реакционера, ненавистника демократии, ставленника финансового капитала, противника социального прогресса и т.д. С позиций сегодняшнего дня враждебность, с которой "Дорога к рабству" была воспринята подавляющим большинством ведущих интеллектуалов Запада, кажется почти неправдоподобной. Высказанные Хайеком предостережения натолкнулись на глухую стену непонимания, по скольку явно шли вразрез с духом эпохи. О глубине их неприятия свидетельствуют даже не столько публичные оценки, которыми было встречено появление книги, сколько личные признания многих его современников,не предназначавшиеся для сторонних глаз.
  В 1945 года И. Берлин в письме из Вашингтона, где он находился на дипломатической службе, сообщал, что "еще читает этого ужасающего доктора Хайека". Известный экономист Г. Минз приз-навался,что смог одолеть только первые пятьдесят страниц "Дороги к рабству" и что больше он переварить не в силах. А философ Р. Карнап в письме к другу Хайека К. Попперу недоумевал: "Я несколько озадачен вашим выражением признательности фон Хайе-ку. Сам я его книги не читал, хотя здесь в США ее много читают и обсуждают; но хвалят ее по большей части поклонники свободного предпринимательства и неограниченного рынка, тогда как все левые считают его реакционером".
  Не приходится удивляться, что последствия неожиданно об-рушившейся на Хайека славы оказались неоднозначными. С одной стороны, сам того не желая он превратился из типичного кабинетного исследователя в публичную фигуру - к нему начали прислушиваться политики и проявлять интерес пресса. С другой стороны, в академических кругах его стали воспринимать скорее как публициста,чем как "чистого" ученого. По словам самого Хайека, "Дорога к рабству" полностью дискредитировала его в профессиональном отношении и стала причиной последующей многолетней изоляции в научном мире.
  Выразительным примером того, как резко аргументация Хайека диссонировала с коллективистской ортодоксией той эпохи и с каким трудом она доходила до сознания его современников, может служить реакция Дж. М. Кейнса. Этот случай представляет особый интерес не только потому, что в течение многих лет Кейнс выступал главным антагонистом Хайека (хотя личные отношения между ними всегда оставались вполне дружескими), но и потому, что он, по общему признанию, был человеком с чрезвычайно неза-висимым и нестандартным мышлением, никогда не боявшимся идти против течения и даже находившим удовольствие в том, чтобы шокировать окружающих своими неожиданными и парадоксальными суждениями.
  Кейнс прочитал "Дорогу к рабству" во время поездки на Бреттон-Вудскую конференцию и сразу же направил Хайеку подробное четырехстраничное письмо . Начиналось оно так: "По моему мнению, это великолепная книга. Мы все должны быть благодарны вам, так хорошо сказавшему то, что так необходимо было сказать... В моральном и философском отношении я практически полностью согласен со всем, что в ней говорится; и не просто согласен, но и глубоко тронут ею".
  Когда позднее содержание этого письма стало достоянием гласности, многочисленные поклонники Кейнса были неприятно удивлены. Однако Кейнс с первых же строк четко обозначает границы своей солидарности и ясно дает понять, что его высокая оценка относится только к моральным и философским аспектам "Дороги к рабству". Кейнс и Хайек остаются единомышленниками лишь до известного предела: хотя оба выражают готовность защищать одни и те же ценности, способы их защиты видятся им совершенно по-разному. Ответы, которые они дают на критический вопрос, что же должно составлять экономическую и институциональную основу свободного общества, оказываются далеко неодинаковыми. Так, Кейнс остался глух к хайековским доводам о врожденной неэффективности командной экономики - в своем письме он высказывает предположение, что с чисто экономической точки зрения плановая система скорее всего окажется эффективнее рыночной. Правда, он соглашается, что для этого, вероятно, пришлось бы пожертвовать свободой, и признается,что лично ему подобная жертва кажется неприемлемой.
  Хорошо известно, что Кейнс не был социалистом: сам он предпочитал , чтобы в нем видели "реалиста", продолжающего и развивающего традиции классического либерализма. Хотя он и выступал за резкое расширение экономических функций государства, для него это было всего лишь практическим способом, как можно спасти индивидуализм и избежать полного разрушения рыночной системы. Следуя этим путем,полагал Кейнс, совсем необязательно жертвовать свободой: "Я должен сказать, - обращается он к Хайеку, - что нам нужно не полное отсутствие планирования и даже не меньше планирования; на самом деле нам почти наверняка нужно больше планирования. Но это планирование должно проводиться в обществе, где возможно большее число людей - как лидеров, так и тех, кто за ними следует - полностью разделяли бы ваши моральные убеждения".
  В этом пассаже с предельной отчетливостью проступает разница в исходных социально-философских установках Кейнса и Хайека. Если для Кейнса главное, чтобы обществом руководили "хорошие люди", то для Хайека - чтобы оно регулировалось "хорошими институтами". Выбирая между "дискрецией" и "правилами", Кейнс делает ставку на первое, тогда как Хайек - на второе . Кейнс был вполне искренне убежден, что пока власть находится в руках достойных людей, обладающих высокими моральными качествами, никакая проводимая ими политика (включая всеобъемлющее экономическое планирование) не сможет подорвать основ свободного общества - даже если в руках людей, лишенных морали, такая политика была бы чревата самыми катастрофическими последствиями . Убежденность Кейнса заставляет усомниться, так ли уж внимательно он прочитал главу X "Дороги к рабству" ("Почему к власти приходят худшие"), где Хайек подробно разъясняет,
  
  
  
  19 Впервые дилемма "дискреция или правила" была сформулирована
  известным американским экономистом Г. Саймонсом применительно к принципам
  денежной политики.
  почему в условиях системы централизованного планирования люди, отличающиеся высокими моральными качествами, неизбежно будут проигрывать и уступать место людям,полностью свободным от каких-либо нравственных ограничений. И правда: трудно поверить, что при "плохих" институтах власть может удержаться в руках "хороших" людей.
  Но свой главный упрек Кейнс высказывает в конце письма: "Я подхожу, наконец, к тому, что считаю единственным серьезным критическим замечанием по поводу вашей книги. То здесь, то там вы признаете, что суть проблемы заключается в знании границы [между допустимым и недопустимым вмешательством государства]. Вы соглашаетесь с тем, что такая граница должна где-то проходить. Но вы не даете нам никакого руководства, где же все-таки ее следует проводить. Если вы признаете, что никакие крайние варианты невозможны и что такая граница должна существовать,™ исходя из вашей же собственной логики вам бы следовало ее указать".
  Отчасти это упрек справедлив, но лишь отчасти. Книга Хай-ека с самого начала задумывалась как полемическая,как своеобразная попытка деконструкции социалистического проекта и позитивная программа либеральной политики набросана в ней лишь эскизно. И все же нельзя сказать,что в "Дороге к рабству" контуры такой программы полностью отсутствуют.
  Отправным пунктом в ее разработке можно считать хай-ековскую критику принципа laissez-faire, который традиционно считался ключевым пунктом либерального кредо. К сожалению, сводя все к вопросу о масштабах государственного вмешательства, этот принцип, по оценке Хайека, нередко приносил больше вреда, чем пользы: "Наверное, ничто так не повредило либерализму, как настойчивость некоторых его приверженцев, твердолобо защищавших какие-нибудь эмпирические правила, прежде всего laissez-fai-re" . Выдвигая его на первый план, сторонники либерализма как бы изначально отдавали инициативу в руки своих противников, оставляя самим себе только возможность обороняться. Еще более суще-ственно,что этот принцип говорил почти исключительно о том, почему государство не должно вмешиваться, но он мало что говорил о том,когда и как оно должно действовать: "Вопрос,должно ли государство "действовать" или "вмешиваться", представляется бессмы-
  
  
  
  
  сленным, а термин "laissez-faire", как мне кажется, вводит в заблуждение, создавая неверное представление о принципах либеральной политики... Когда государство контролирует соблюдение стандартов мер и весов (или предотвращает мошенничество каким-то другим путем), оно, несомненно, действует. Когда же оно допускает насилие,например,со стороны забастовочных пикетов,оно бездействует. В первом случае оно соблюдает либеральные принципы, во втором - нет"22 .
  По Хайеку, действительно фундаментальным следует считать вопрос не о пределах, а о характере деятельности государства. Вот почему вместо лозунга laissez-faire он предлагал строить либеральную программу вокруг другого,гораздо более широкого и общезначимого принципа - принципа "правления права" (the rule of law)23. Правление права - не свод законов, а мета-правовая концепция, по позднейшему определению Хайека. Высшей инстанцией в ней провозглашается право как таковое, а его требования признаются обязательными для всех членов общества и социальных институтов, включая и органы политической власти. Этот принцип предполагает, что в обществе должны действовать универсальные долговременные "правила игры", исключающие любые формы дискриминации (как негативной, так и позитивной) и сводящие к минимуму зону произвольных действий государства: он ".. .ограничивает возможности правительства, не дает ему произвольно вмешиваться в действия индивидов, сводя на нет их усилия. Зная правила игры, индивид свободен в осуществлении своих личных целей и может быть уверен, что власти не будут ему в этом мешать" . По существу принцип правления права очерчивает границы сферы частной жизни (domain of privacy) от вторжений как государства, так и других индивидов. В ее пределах каждый человек может принимать решения полностью по своему усмотрению и свободно экспериментировать с различными жизненными стилями.
  Конечно,вопросы о характере и о масштабах деятельности государства тесно взаимосвязаны. Нетрудно убедиться, что кон-
  
  
  
  22 С. 98 наст. изд.
  23 В настоящем издании в качестве русского эквивалента этого английского
  словосочетания используется термин "правозаконность". Другие возможные и ча-
  сто встречающиеся варианты - "верховенство права" и "правовое государство".
  цепция правления права накладывает весьма жесткие ограничения на возможности государственного активизма и таким образом дает достаточно четкий ответ на вопрос Кейнса о допустимых и недопустимых (с последовательно либеральной точки зрения) формах "планирования". Она требует, чтобы государство всегда и во всех случаях действовало "беспристрастно", т.е. не предоставляло никаких привилегий каким-либо группам, отраслям или регионам за счет других групп, отраслей или регионов. Отсюда - ее врожденная несовместимость с идеей централизованного плани-рования. Ведь для выполнения "плановых заданий" необходимо, чтобы государство изымало ресурсы у одних и наделяло ими других; чтобы оно предписывало одним делать то, что запрещено делать другим; чтобы одни получали от него поощрения за то же, за что подвергались бы санкциям другие. Разница принципиальна: если плановая система ориентирована на достижение конкретных, заранее определенных целей, то система правления права - на со-блюдение абстрактных "правил игры", в рамках которых сами индивиды имеют возможность выбирать и цели, и средства для их достижения.
  Впрочем, как показывает Хайек, идеал правления права не сочетается не только с собственно тоталитарными проектами переустройства общества. Он исключает также любые формы так называемой "промышленной" политики, смысл которой сводится к селективной поддержке государством тех или иных "избранных" отраслей, регионов или видов бизнеса. Не находится в нем места и для огромного множества частных интервенционистских мер, будь то субсидирование фермеров или установление квот во внешней торговле,учреждение государственных монополий или дифференцированные ставки налогообложения, к которым так охотно прибегают правительства едва ли не всех стран мира.
  Дальнейшей разработке позитивной программы свободного общества (возможно, не без влияния замечаний, высказанных Кейнсом) посвящены главные труды Хайека позднего периода - "Основной закон свободы" и "Право,законодательство и свобода". И все же значение первой попытки, предпринятой им в "Дороге к рабству", трудно переоценить. Переориентация - от принципа laissez-faire к принципу правления права - позволила освободить либеральную доктрину от налета узкого экономизма, вписать ее в гораздо более широкий исторический, социальный и культурный контекст и придать ей остро современное звучание.
  
  
  
  
  Хайек был последовательным противником историцизма - представления о том, что история человечества жестко запрограммирована на прохождение через строго определенную последовательность эпох, или стадий развития . В "Дороге к рабству" он не раз возвращается к мысли, что никакой "железной поступи истории" не существует и что сама идея исторической необходимости несостоятельна, в какие бы теоретические одежды она ни рядилась.
  Каково же было удивление Хайека, когда многие критики начали приписывать ему как раз то, против чего он выступал, - веру в существование неотвратимых законов истории, которым подчинено развитие человеческого общества. Из "Дороги к рабству" был вычитан тезис, получивший позднее даже специальное обозначение: the inevitability thesis - "тезис о неизбежности". Из хайековских рассуждений будто бы следовало, что при малейшем отклонении от системы свободного предпринимательства ситуация должна становиться абсолютно безвыходной: общество начнет неудержимо катиться по наклонной плоскости, пока в конце концов не придет к запрограммированному тоталитарному финалу. Естественно, опровергнуть этот тезис не составляло большого труда - для этого было достаточно сослаться на пример тех стран, где растущее вмешательство государства в экономику не сопровождалось возникновением тоталитарных режимов, наподобие гитлеровского или сталинского. Отсюда делался вывод, что аргументация Хайека в принципе несостоятельна и все, что он говорил в "Дороге к рабству", можно не принимать всерьез.
  Протесты Хайека - что его книга не пророчество, а предостережение, что дорога к тоталитарному обществу становится неотвратимой только в том случае, если мы сами мыслим тоталитарно, что смысл "Дороги к рабству" вовсе не в том, что вступив однажды на путь, ведущий к тоталитаризму, уже невозможно с него сойти, а в том, что чем дальше мы по нему заходим, тем труднее вернутся назад, - оставались не услышанными. Мнение, что хайековские доводы о связи экономической и политической свободы противоречат очевидным фактам и потому могут рассматриваться только как курьез, сделалось общим местом, которое на протяжении десятилетий некритически воспроизводилось в сотнях монографий, статей и даже учебников.
  Попытки Хайека помешать распространению этой ложной интерпретации не имели особого успеха. Почему так происходило, становится понятно на примере его переписки с П. Самуэльсоном, виднейшим представителем неокейнсианства, одним из первых лауреатов Нобелевской премии по экономике и автором самого популярного в мире учебника по экономической теории. В своей "Экономике" Самуэльсон несколько раз возвращался к обсуждению "тезиса о неизбежности",чтобы в самом конце продемонстрировать его очевидную несостоятельность . Убеждать в этом призван был график с индексом "политической свободы" по одной оси и индексом "экономической свободы" по другой, точки на котором представляли различные страны в разные периоды их истории. Нечего и говорить, что Хайек счел бы абсурдной саму идею количественного измерения свободы. Но странностей в конструкции Самуэльсона хватало и без этого: никаких пояснений,как конкретно производились замеры политической и экономической свобод, в "Экономике" не предлагалось; из представленных в ней оценок следовало,что в гитлеровской Германии экономической свободы было примерно столько же, сколько в США образца 1953 года или Великобритании образца 1980 года,и гораздо больше,чем в Великобритании образца 1948 года или Швеции образца 1980 года; но что самое поразительное - страны с плановой экономикой вообще игнорировались, как если бы их и не существовало! При взгляде на построенный таким образом график у читателя неизбежно возникало впечатление, что если между политической и экономической свободой и существует какая-то связь, то скорее отрицательная, чем положительная: чем больше одной, тем меньше другой, и наоборот. А, значит, хайековскую аргументацию можно было смело считать "фактически" опровергнутой.
  В начале 1980-х годов,полагая,что именно "Экономика" Са-муэльсона послужила главным источником искаженных представлений о "Дороге к рабству" (что, конечно же, было преувеличением), Хайек направил ему раздраженное письмо. Он писал:
  Дорогой профессор Самуэльсон,
  боюсь,что проглядывая 11-е издание вашей "Экономики" я, как мне кажется, обнаружил источник голословного утверждения о моей книге "Дорога к рабству", с которым я
  постоянно сталкиваюсь, которое вызывает у меня возмущение и которое я могу рассматривать только как злонамеренное искажение, с помощью и удалось которого во многом дискредитировать мою аргументацию. На стр. 813 и затем 827 вы заявляете, будто я утверждаю,что "любой шаг от рыночной системы в сторону социальных реформ в рамках государства благосостояния неизбежно [sic] толкает нас на путь, который должен закончиться созданием тоталитарного государства" и что "всякая государственная модификации рынка laissez-faire неизбежно должна вести к политическому рабству". Для меня непостижимо, как добросовестный читатель моей книги может заявлять это, когда с первого же ее издания, буквально в самом начале, я говорю: "Не настаиваю я и на неизбежности того или иного пути. (Если бы дело обстояло так фатально,не было бы смысла все это писать.) Я утверждаю,что можно обуздать определенные тенденции, если вовремя дать людям понять, на что реально направлены их усилия", а двумя страницами раньше поясняю: "Но хотя нам предстоит еще долгий путь, надо отдавать себе отчет, что с каждым шагом будет все труднее возвращаться назад". Полагаю, заглянув в мою книгу еще раз, вы должны будете признать,что ваше заявление абсолютно безосновательно и что оно, вероятно, стало главной причиной того предубеждения, которое по-мешало многим принимать мои доводы всерьез. Боюсь, я не в состоянии относиться к этому спокойно. Создав этот миф, вы нанесли такой большой ущерб развитию общественной мысли, что я вынужден настаивать на вашем публичном отказе от своих слов и публичном извинении в такой форме,при которой оно оказалось бы соразмерно масштабам распространения вашей книги. Искренне ваш, Ф. А. Хайек.
  В ответ Самуэльсон направил чрезвычайно любезное письмо, где выражал готовность внести необходимые поправки и заверял Хайека в своем неизменном и глубоком уважении: "Я сожалею, что в своем кратком обсуждении в "Экономике" мне не удалось должным образом передать ваши взгляды, изложенные в "Дороге к рабству". Я с восхищением отношусь к вам как экономисту, социальному философу, ученому с широкой эрудицией и просто какк личности. Когда вскоре я приступлю к подготовке 12-го издания своего учебника, я обязательно перечитаю "Дорогу к рабству" с вашим письмом в руках. И я постараюсь сделать все,что в моих силах, и так переработать все относящиеся к ней комментарии,чтобы они правильно отражали смысл того, что вы собирались сказать. Предыдущая фраза представляет то,что можно считать моим стандартным ответом любому автору, жалующемуся, что я неточно отразил его мысли. Но поскольку вдобавок за долгие годы я столь многое почерпнул из ваших работ, я приложу особые усилия к тому, чтобы наилучшим образом изложить ваш тезис".
  Заканчивалось письмо Самуэльсона следующим признанием: "Мне приятно сознавать,что хайековский мессидж получает все более широкое признание в профессиональном сообществе экономистов. И хотя Моисею не было дано вступить в землю обетованную, я надеюсь, что в наступившие 1980-е годы Фридрих Хайек может не без некоторого удовлетворения признать,что ему удалось избежать участи,постигшей Кассандру, - ясно видеть и понимать, что мир не услышал обращенных к нему предостережений".
  Поучителен финал этой истории. При следующем переиздании "Экономики" Самуэльсон убрал из основного текста прямые ссылки на "тезис о неизбежности",хотя и оставил упоминание о нем в пояснениях к своему графику . Сам график также претерпел изменения - на нем появились точки, представляющие ГДР и СССР. Правда, странностей от этого стало не намного меньше - по Саму-эльсону получалось, что с точки зрения экономической свободы ФРГ середины 1980-х годов была ближе к гитлеровской Германии, чем к современным США; что в дореволюционной России экономика была гораздо менее свободной, чем при нацистском режиме в Германии или при коммунистических режимах в ГДР и СССР в 1985 году; и т.д. И все же теперь график наводил на несколько иную мысль - что никакой связи между политической и экономической свободой просто не существует. Отсутствие такой связи,по мнению Самуэльсона, должно вселять оптимизм:".. .наше прочтение истории, - заключал он, - является более осторожным, но и более оптимистичным, чем хайековское. Нет сомнений, что тоталитарные режимы способны подавлять как экономическую, так и политическую свободу. Но современная демократия, действующая с осмотрительностью и разумно применяющая накопленный опыт, может взять лучшее из обоих миров. Ей под силу исправить худшие недостатки рыночной экономики. И в то же время она может сохранить все то лучшее, что никогда не измерить никаким ВВП: свободу слова, свободу меняться и свободу строить жизнь по своему соб-ств енному выбору" .
  Остается добавить, что из всех последующих переизданий "Экономики" упоминания о хайековской "Дороге к рабству" вообще исчезли.
  6
  По признанию Ф. Хайека, он долго ждал, но так и не дождался от социалистов рационального ответа на свои аргументы. На Западе гипноз идеи централизованного планирования рассеялся уже к концу 1940-х годов,хотя для ее окончательного ниспровержения понадобилось несколько десятилетий опыта "реального социализма". Отсюда, однако,не следует, что предостережения Хайека утратили силу.
  Дело в том, что когда он писал "Дорогу к рабству", идея социализма связывалась с вполне определенной программой действий - обобществлением средств производства и централизованным управлением ими. В послевоенный период этот "горячий", по терминологии Хайека, социализм начал постепенно вытесняться "холодным" социализмом - "мешаниной из взаимопротиворечи-вых и во многом непоследовательных идеалов... под маркой "государства всеобщего благосостояния"" . Здесь уже речь идет не о социализации экономики,а об установлении "справедливого" распределения доходов с помощью налоговых рычагов и разного рода социальных программ, организуемых и финансируемых государством. Иными словами, под некую идеальную схему подводится не процесс производства (как в первоначальном социалистическом проекте), а структура распределения. Распространена точка зрения (собственно ее и выражал в своем учебнике П. Самуэльсон),что со-циализм шведского образца с развитыми институтами "государства благосостояния" опроверг тезис Хайека о государственном интервенционизме как пути соскальзывания к тоталитарному строю. Однако,как был убежден Хайек,отказ от планомерной всеобъемлющей ломки всего общественного устройства в пользу постепенного
  28 Ibid. P. 779.
  
  
  
  
  и бессистемного разрастания государственного регулирования хоть и делает движение к тоталитаризму более медленным и окольным, но не отменяет его.
  В своих позднейших работах Хайек уделяет много места полемике с идеологией "государства благосостояния". С его точки зрения, намеченная цель - достижение справедливой структуры распределения благ - сама по себе иллюзорна. В рамках рыночного порядка понятие социальной, или распределительной, справедливости в принципе лишено смысла. Оно наполняется реальным содержанием только в условиях централизованной экономики, где некий орган определяет долю совокупных благ, причитающуюся каждому члену общества, так что погоня за миражом "социальной справедливости" как раз и может привести к постепенному формированию подобной системы. Сочетание "государства благосостояния" с господством неограниченной демократии, предупреждал Хайек, резко повышает опасность постепенного "вползания" в тоталитарное общество.
  В случае "холодного" социализма государство указывает производителям не столько на то, что им следует делать (как при централизованном планировании), сколько на то, чего им делать нельзя. Но эти указания могут воплощаться в такую плотную сеть административных регламентаций и монопольных структур, что созидательные силы рыночного порядка окажутся парализованы.
  Но главное даже не в этом: чтобы добиться желательной структуры распределения,государство должно прибегать к контролю за ценами и доходами, устанавливать налоговые послабления и финансировать программы социальной помощи, направленные на поддержание или повышение уровня благосостояния определенных групп. Но вслед за этим оно начинает испытывать давление,ис-ходящее от других групп, стремящихся к получению аналогичных преимуществ; стоит только освободить от налогов предпринимателей одной отрасли, того же потребуют для себя предприниматели смежных отраслей; стоит только выделить помощь одному региону, на то же станут претендовать соседние регионы и т.д.
  Инерция безостановочного разрастания "государства благосостояния" настолько велика, что с определенного момента рыночный порядок может перерождаться в промежуточную структуру, именуемую Хайеком "корпоративной", или "синдикалистской", системой. Раздираемая изнутри бесконечными распределительными конфликтами, она предстает в отличие от рыночной экономикине как игра с положительной, а как игра с нулевой суммой. Государство здесь уже достаточно властно, чтобы подавлять свободу отдельного человека, но недостаточно могущественно, чтобы противостоять давлению сплоченных групп, объединенных отраслевыми, профессиональными или политическими интересами. Это как бы непрекращающаяся гражданская война, пусть и ведущаяся (пока) мирными средствами. По достижении такого состояния, как показано в "Дороге к рабству", движение в сторону тоталитарного общества становится практически неудержимым. И рыночный порядок, и тоталитарный строй представляют собой относительно устойчивые образования; в отличие от них корпоративная система - образование крайне нестабильное и неупорядоченное. Она не способна просуществовать сколько-нибудь долго, и переход от нее к тоталитарному строю в первое время ощущается большинством населения как явное благо.Интересно отметить,что,по мнению некоторых новейших историков, в Веймарской республике был осуществлен один из самых ранних опытов по созданию "государства благосостояния" (задолго до того,как появился сам термин) и именно это сделало ее практически неуправляемой30. Система неограниченной демократии имеет тенденцию превращаться в арену торга привилегиями и перераспределительными программами между организованными группами со специальными интересами и политиками, борющимися за привлечение голосов избирателей.
  Доходы многих групп начинают отныне определяться не рынком, а ходом политического процесса. Каждая группа настаивает, чтобы ее вознаграждение соответствовало тому, чего она, по ее собственному мнению, "заслуживает", - т.е. чтобы оно не расходилось с ее представлением о "справедливом" доходе: "Всемогущая демократия фактически неизбежно ведет к своего рода социа-лизму,но к социализму,которого никто не хочет... не оценка заслуг отдельных лиц или групп большинством [потребителей на рынке], но мощь этих лиц или групп, направленная на выбивание из прави-тельства особых преимуществ, - вот что определяет теперь распределение доходов" . Неспособность правительства в условиях не-
  30 К этому стоит добавить, что многие трудности, с которыми пришлось стол-
  кнуться бывшим социалистическим странам при переходе к рынку, были напрямую
  связаны с тем, что к моменту крушения плановой системы в них, по удачному выра-
  жению Я. Корнаи, было сформировано "преждевременное зрелое государство бла-
  госостояния" (premature welfare state).
  
  
  
  
  ограниченной демократии противостоять требованиям организованных групп в конечном счете делает общество неуправляемым: "...никакое жизнеспособное общество не в состоянии вознаграждать каждого в соответствии с его собственной самооценкой. Об-щество,в котором все выступают как члены организованных групп с целью понуждать правительство оказывать им поддержку в получении того, что им хочется, саморазрушительно"32.
  В то же время Хайек специально подчеркивал, что его предо-стережения не следует понимать как призыв к отказу от любых возможных новаций и экспериментов в социальной сфере. Легко убедиться, что практические предложения, выдвинутые им в "Дороге к рабству", перекликаются со некоторыми программами, которые принято объединять под рубрикой "государства благосостояния". И хотя позднее сам Хайек расценивал часть своих предложений как неоправданную уступку господствующим представлениям и приз-навался,что в тот период еще не полностью избавился от многих интервенционистских предрассудков, он тем не менее никогда не отри-цал,что отдельные реформы в рамках "государства благосостояния" имеют достойные цели и могут быть успешно осуществлены на практике . И в этом не было непоследовательности или измены принципам: в конце концов Хайек всегда настаивал на том, что рыночная система способна успешно функционировать только при наличии адекватной институциональной рамки.
  Вместе с тем он в отличие от многих ясно видел, что за лозунгами "государства благосостояния" скрывается множество элементов прежнего социалистического наследия, несовместимых с сохранением свободного общества (таких, например, как требование добиться строго определенной структуры распределения доходов в соответствии с некими мифическим критериями "социальной справедливости"). Поэтому, предупреждал Хайек, мы должны быть крайне осторожны при выборе как целей,так и средств,чтобы не соблазниться коллективистскими рецептами, сулящими быстрый и легкий успех, и не загнать себя в ситуацию, из которой потом будет почти невозможно выбраться.
  Особое внимание Хайек обращал на неизбежные сдвиги в психологии людей, когда они приучаются пользоваться патерналистскими благодеяниями, которыми оделяет их государство. Он
  32 Ibid
  
  
  
  
  опасался, что новые поколения, воспитанные на идеалах "государства благосостояния", утратят понимание смысла и значения рыночных институтов и начнут рассматривать их как помеху, которую необходимо устранить. И тогда привычка к зависимости от государства, утрата предпринимательского духа, ослабление личной инициативы и ответственности в какой-то момент могут подтолкнуть к настолько кардинальным изменениям политической системы,что "холодный" социализм станет мало отличим от "горячего".
  В отличие от оценки системы централизованного планирования, предостережения Хайека по поводу роста "государства благосостояния" долгое время не принимались всерьез. Развитие социальной инфраструктуры рассматривалось как очевидное и безусловное благо. Лишь в 1980-е годы последствия ее непомерного разрастания были наконец осознаны. Судя по множащимся проектам приватизации "государства благосостояния", он, похоже, и в данном случае оказался дальновиднее своих прогрессистских критиков.
  Как уже говорилось,основной тезис "Дороги к рабству" нередко понимался в том смысле, что достаточно любого незначительного вмешательства государства в жизнь общества, чтобы перспектива установления тоталитарного режима стала неизбежной. Но Хайек хотел сказать своей книгой вовсе не это.Английская пословица, которую он любил приводить, гласит: "Кто не совершенствует своих принципов, тот попадает в лапы к дьяволу". Движение к тоталитаризму оказывается неотвратимым, когда условия существования либерально-рыночного порядка слепо принимаются как данность и игнорируются лежащие в его основе исходные принципы, постоянно нуждающиеся в осмыслении,защите и дальнейшем развитии. По Хайеку, нельзя противостоять тоталитаризму, пребывая на одном и том же месте: для этого необходимо двигаться вперед - ксвободе.
  
  Ростислав Капелюшников
  
  
  Указатель
  
  Австрия, 9, 33, 145;
  социализм в Австрии,
  48, 124 автострады, 73-74 Актон,лорд, 13, 40, 88, 141,
  180, 210 альтруизм, 78, 203, 214 антикапитализм, 138, 145,
  168, 169 антисемитизм в Германии,
  148, 181-182.
  См. также евреи
  Балилла, 124
  Батлер,Р.Д.,The Roots of National Socialism ("Корни национал-социализма"), 167, 173 примеч.
  Бебель,Август, 168 примеч.
  безработица, 95, 111 примеч., 118, 131,
  136-137, 194, 199-201
  Бекер,Карл Л., 160 примеч.
  Беллок,Хилер, 41 примеч.
  Бенда, Жюльен, 187-188
  Бернэм,Джеймс, 115 примеч.
  билль о правах, 100
  Бисмарк, Отто фон, 168 примеч., 173, 176, 180
  благосостояние
  (индивидуальное и "общественное"),
  45, 51, 61, 71, 76, 95-96, 101, 110, 118, 121, 130, 200, 202, 206, 212,
  217-218. См. также
  потенциальное
  изобилие Брайт, Джон, 41 Брэди, Р. А., 187 примеч. Брюнинг, Генрих, 86
  буржуазия, 42 примеч., 163,
  168, 173-174
  Буркхардт, Якоб, 149 Вильсон (Уилсон),Вудро,
  184
  власть,18, 20, 223-24, 50-51 примеч., 80, 84-89, 90-92, 95-100, 103-110, 115-116, 118, 119-120, 139, 141-155, 156-166, 187 примеч., 188, 191, 206, 210, 212, 214, 216-219-225
  вмешательство
  государственное,
  59-60, 86, 97
  Возрождение
  см. Ренессанс война, военное время, 9, 11,
  14, 20, 24, 32-36, 39, 42, 139, 148, 153, 168-174, 177-178, 182, 184-186, 190, 195, 199, 200, 214, 220, 224-225, 227
  Войт,Ф.А., 52 Вольтер, 98
  Временный национальный комитет по вопросам экономики, Concentration of Economic Power ("Концентрация экономической мощи"), 66
  всемирный парламент, 214 примеч.
  ганзейские города, 153 Гегель, Георг Вильгельм
  Фридрих, 47, 183, 185,
  231
  Гейдрих, Рейнхард, 141
  Геринг, Герман, 173 Германия, 11-12, 14-15,
  32-33, 36-37, 47-48, 53-54,67-69, 73-74, 80, 86, 124, 126, 135-136, 138-139, 141, 144, 145, 153, 163, 167-195, 209,
  213;
  правозаконность
  в Германии, 9, 90
  примеч., 95, 98-100;
  социализм
  в Германии, 47-48,
  168-175;
  антисемитизм в Германии, 148,
  181-182
  гестапо, 155
  Гёте,Иоган Вольфганг, 36 Гиммлер, Генрих, 141 Гитлер, Адольф, 9, 11, 54, 86,
  96, 98, 172, 178, 181,
  182примеч., 185,
  204 примеч., 227 гитлеризм, 54, 168 Гитлерюгенд, 124 Гладстон,Уильям Эварт,
  148, 180, 207
  Гоббс,Томас,"Левиафан",
  186 примеч. государственный
  контроль за обменом
  валюты, 106-107
  примеч. государство всеобщего
  благосостояния, 9, 16,
  23 примеч. гражданские консультации
  (Citizen's Advice
  Bureaus), 21 Гумбольдт, Вильгельм фон,
  36, 175-176
  
  Дайси,А.В., 90 примеч., 180
  Дарлинг, судья, 99 Декларация прав человека,
  101
  демократия: демократия
  и планирование,75-88;
  демократия
  и социализм, 49-50 Дизраэли,Бенджамин, 119
  примеч., 207 диктатура, 24, 35, 49-52, 75,
  86-89, 99-100, 103,
  141-142, 194, 213
  дискриминация, 16, 95, 96 примеч., 100, 102, 107, 109, 216
  Дономора комитет, 82, 84
  примеч. Дополаворо, 124 доходы, 115 примеч., 192
  примеч. Друкер,Питер, 53, 160
  примеч. Дунайский бассейн, 215 Дьюи,Джон, 51 примеч.
  евреи, 145, 182 примеч., 187 примеч.
  Журнал национал-социа-листической ассоциации математиков, 177
  За марксистско-ленинское естествознание (журнал), 163
  законодательство, 59, 61,
  81-83, 84-85, 92, 100,
  215; делегирование законодательных полномочий, 85, 99 законы, 59-61, 90-102, 151 . См. также правозаконность занятость полная, 199-200 заработная плата, 68, 109,
  122, 139, 200-201 .
  См. также минимум защищенность
  социальная, 18, 56, 97,
  129-140, 191, 196
  Зомбарт,Вернер, 47, 68; Handler und Helden ("Торгаши и герои"),
  169-170
  империализм, 148, 173 примеч.
  инвестиции правительственные, 131
  индивидуализм, 41-43, 48,
  49-50, 78-80, 149-151, 166, 174, 181, 205;
  индивидуализм и коллективизм, 56-64 инженерного проетиро-вания, методы, 134 инквизиция, 164 интернационализм, 48,
  147-148, 168
  Истмен, Макс, 52, 115 примеч., 116-117
  Италия, 14-15, 36-37, 39, 42, 43, 53-54, 68, 73, 100, 124, 126, 144, 208-209, 212
  Кант, Иммануил, 98
  капитализм, 36, 48, 63, 67-68, 90, 115 примеч., 117, 145; капитализм и демократия, 88
  Карлейль,Томас, 36, 167, 207
  Карр,Э.Х., 156, 220;
  Conditions of Peace ("Условия мира"), 183, 184-186, 220 примеч.; Twenty Years' Crisis ("Двадцатилетний кризис"), 148 примеч.,
  183-184
  картели, 67 Квислинг, Видкун, 53 Кейнс, лорд, 181 Кельсен,Ганс, 9 Киллингер, Манфред фон,
  141
  Кларк, Колин, 111 примеч.
  классовая борьба:
  международная, 163, 215-216; "классовая борьба наизнанку",
  126-127
  клубы "любителей книги" в Англии, 125 примеч.
  Ко бден, Ричард, 41
  коллективизм, 56, 147; индивидуализм и коллективизм, 56-64
  колониальная политика, 214 примеч.
  коммерция, 42;торговые города в Германии, 153
  коммунизм, 9; коммунизм и фашизм, 15, 24,
  51-53, 76, 153
  конкурентный социализм,
  62-63
  конкуренция, 44 , 59-71,
  107, 109-122, 126, 130-131, 134, 136-138, 150, 184-185, 191-197,
  211 ; "слепота" конкуренции, 114
  консерватизм, 18, 195
  Конт,Огюст, 43, 167
  контроль за потреблением,
  107
  концентрационные лагеря,
  155, 182 примеч. концентрация
  производства, 65-67 корпоративное
  государство, 159, 172 корпоративное общество,
  190
  корпорации:
  законодательство о корпорациях, 61
  Корш, Карл, 177 примеч.
  Крафт дурх Фройде (Kraft durch Freude), 124
  Криппс,сэр Стаффорд, 86
  Кроутер, Дж., 164, 188
  кулаки, 145
  Лаваль,Пьер, 53 Ласки, Гарольд Дж., 9,
  81-82, 139, 194-195
  Лассаль, Фердинанд, 168,
  169
  Левиафан
  см. Гоббс Лей, Роберт, 141 лейбористы, 12, 19, 21,
  23-25, 82, 148, 194
  Ленард, Филипп,
  "Немецкая физика
  в 4 томах", 163 Ленин (Ульянов),
  Владимир, 52, 119, 128 Ленш,Пауль,"Три года
  мировой революции",
  173-176 либерализм,8, 17, 18, 32, 37, 40-41, 44-46, 48, 49, 51, 54, 62, 76, 84 примеч., 108, 112, 131, 149, 156,
  168, 174, 176-178, 207,
  210
  Лига Наций, 225 Липпман, Уолтер А., 52 Лист, Фридрих, 47, 185 Локк, Джон, 41, 99 примеч. Льюис, У. Артур, 191 примеч.
  Макмиллана отчет, 40 Маколей, Томас Бабингтон,
  207
  Ман, Хендрик де, 127 примеч. Манхейм, К., 47, 86, 90, 160 Маркс, Карл, 47, 53, 117, 149,
  169, 171, 183, 185
  марксизм, 52, 54 примеч., 65,
  125, 162-163, 169, 168-171, 173, 188, 189
  Мейн, сэр Генри, 96 Мёллер ван ден Брук,
  Артур, 167, 175, 177
  меньшинство, 13, 34, 87,
  102, 116, 161, 165, 168
  Миллер, Уильям, 13 примеч. Милль,Джон Стюарт, 35,
  123, 207 Мильтон, Джон, 41, 196, 203, 208
  минимум (прожиточный, заработной платы),
  129-130, 132, 202, 215
  монополия, 17, 45, 63, 65-71,
  107, 119-120, 122, 136, 185, 189-195, 196, 218
  Монтень, Мишель де, 41 Морли, лорд Джон, 36 примеч., 180, 207
  Мосли, сэр Освальд, 86 Муссолини, Бенито, 53, 65,
  68, 159 Мэннинг,К.А.У.,220 примеч.
  Наполеон, 175 наука
  см. развитие науки Науманн, Фридрих,
  Mitteleuropa
  ("Центральная
  Европа"), 173 нацизм
  см. национал-
  социализм национализм, 145-147, 149,
  168-169
  национал-социализм (нацизм),7, 9, 12, 24, 32-37, 41, 48, 52-54, 94, 96, 120, 149, 163, 164, 182-184, 187, 211, 220;
  нацизм и фашизм ,
  32-33, 124, 126-128;
  социалистические корни нацизма,
  167-178
  Национальный совет по планированию (National Planning
  Board),14
  Нибур, Рейнгольд, Moral Man and Immoral Society ("Нравственный человек и безнравственное обще-ство"), 68 примеч.,
  147-148
  Нидерланды, 42, 43 Николсон, Гарольд, 179 Ницше, Фридрих, 147 Новалис, 37 примеч. Новый курс (New Deal), 14
  Оствальд,Вильгельм, 172
  Папен, Франц фон, 86 парламент всемирный
  см. всемирный
  парламент парламент, 81-86, 143 парламентаризм, 174, 176 парламентское осуждение
  (bill ofattainder), 100 партикуляризм, 146-147 Паунд, Эзра, 208 примеч. Перикл, 41
  Перси,лорд Юстас, 86 планирование, 14-15, 19-20,
  23-24, 47, 49, 56-59, 62-63, 65-75, 91, 93-95, 99-113, 116, 117-124,
  128, 131, 134, 136, 142,
  148, 158, 160, 163,
  165-166, 169, 180, 184,
  188, 190, 193, 208;
  планирование
  и демократия, 76-89;
  международное
  планирование,
  210-222
  плановая экономика, 14, 56,
  58, 63, 73-74, 85, 88, 111-112, 134, 150
  плановое общество, 58, 69,
  73-74, 81, 98, 103, 107, 118, 144, 172, 195
  Платон, 159, 181
  Пленге, Иоганн, 170-172, 173, 175; "Маркс
  иГегель",170
  послевоенные
  экономические проблемы, 210 сл.
  потенциальное изобилие,
  111, 185, 189, 196
  потребление
  см. контроль за
  потреблением правовое государство
  (Rechtsstaat),90
  примеч., 96 примеч. правозаконность, 96-102,
  219, 221, 224
  предсказуемость действий государства, 93-94,
  96-98
  привилегии, 18, 26, 36, 46,
  62, 92, 96, 97, 104, 128,
  129, 132, 136, 137, 194,
  202, 206
  Пристли, Джон Бойнтон,
  190
  производство см. контроль
  над производством пропаганда, 34, 51, 54, 62, 65,
  111, 138, 155, 156-157, 160, 161, 165, 184, 187-188, 191, 207-209, 221
  протекционизм, 67, 68, 173 профессии выбор, 101 профсоюзы, 126-127, 194, 200
  равенство, 50, 117, 120-121,
  128, 146, 157, 160, 185,
  196, 241 ; равенство перед законом, 96-97 развитие науки, 43, 162-164,
  186-187
  развитие новых технологий, 65-66, 71-72, 185
  разделение труда, 69-71, 112 рантье, 192 примеч. Рассел, Бертран, 149 Ратенау, Вальтер, 173 реализм исторический, 183 реальная политика
  (Realpolitik), 208, 223 Ренессанс, 41, 188 рестрикционизм, 94,
  136-137, 220, 222 риск, 113, 127, 134-138, 140, 154, 191, 205
  Роббинс, Лайонел, 66 примеч., 104 примеч., 211 примеч., 223 примеч.
  Родбертус, Иоганн Карл,
  168, 169 Россия, 9, 11, 14, 48, 52, 53, 100, 113 примеч., 115, 115 примеч., 145, 161, 163
  свобода, 50-51, 62 примеч., 84 примеч., 99 примеч., 106-107 примеч.,
  129-140, 160
  свобода
  предпринимательства,
  38, 43, 46, 61, 127, 138,
  202 примеч.
  свобода торговли, 48, 185 Сен-Симон, Клод Анри
  де Рувруа, 49, 50-51
  примеч. Сесил, лорд, 184 Сиджвик, Генри, 180, 223
  примеч. Смит, Адам, 41, 57-58, 62, 76 собственность частная,56,
  61, 62 примеч., 115-117 Соединенные Штаты
  Америки (США), 7,
  11-16, 32-33, 40, 66-68,
  111 примеч., 115 примеч., 141, 178, 181, 193, 202, 207-209, 225
  Сорель,Жорж, 159, 167 социализм: 12, 16, 18, 23-25, 34-37, 40, 49-55, 63, 111, 123, 125, 128, 147-149;
  значение термина "социализм", 9, 56-57; социализм в Германии, 47-48, 168-175;
  социализм в Австрии, 48, 124; социализм и демократия, 49-50; "конкурентный социализм", 62-63 примеч.
  См. также национал-социализм социалистические
  тенденции в Велико-британии и США,
  9-10, 16-17, 19-20, 23, 25
  справедливость
  социальная, 56-57, 95 средний класс, 125-127, 189,
  202
  сталинизм, 52-53 стандартизация, 72, 123 стимулирование, 60, 62, 67,
  104, 120, 133-134, 193
  сырье, 218 Тацит, 41
  Теннисон, Альфред, 223 технология
  см. развитие новых
  технологий
  Тойнби, Арнольд Джозеф,
  184
  Токвиль, Алексис Шарль Анри Морис Клерель
  де, 23, 29
  Томас, Айвор, 23 тоталитаризм, 14, 100 примеч., 159, 204 примеч.; тоталитаризм и экономический контроль, 103-113; тоталитаристы среди нас, 179-195 Трейчке, Генрих фон, 180 Троцкий, Лев, 115 примеч.
  труд
  см. разделение труда
  УоддингтонД.Х.Дгш Scientific Attitude ("Научный подход"),
  188-189
  Управление долины реки Теннесси, 216
  Уэбб, Беатрис, 81, 148-149, 161, 163, 207
  Уэбб, Сидней, 81, 148-149, 161, 163, 207
  Уэллс, Герберт, 100-101, 207; Future in America ("Будущее в Америке"), 171
  фабианцы, 148, 180, 219 фашизм, 142, 144, 187 примеч.; фашизм и коммунизм, 15, 24, 51-53, 76, 153; фашизм и нацизм, 33, 126-128; фашизм и социализм,
  54, 151 федерация, 210, 221-225 Фихте, Иоган Готлиб, 168,
  169
  Франклин, Бенджамин, 140 Франция,42, 49, 171, 186 Фрейер, Ганс, 175 примеч. Фрид, Фердинанд, Ende des Kapitalismus ("Капитализм"), 178 Фукидид, 41
  
  
  
  
  
  Хайнс, 141 Халеви, Эли, 75, 148 Харденберг, К. А. фон, 175 Хейнманн, Эдуард, 54
  цели и материальные обстоятельства,
  196-208
  Центральная Европа, 42,
  102, 143, 217 цены, 60-61, 66-67, 70, 107, 110, 121-122, 136, 193, 200-201, 218
  цивилизация (европейская, западная), 17, 38-43,
  48, 53, 68-72, 77, 142, 159, 175, 182, 188, 197-199, 201, 208, 223
  Цицерон, 41
  Чейз, Стюарт, 103 Чемберлен,Хьюстон Стюарт, 36, 167 Чемберлин, Уильям Генри,
  52
  Швейцария, 12, 224 Швеция, 9, 32 Шелер,Макс, 177 примеч. Шлейхер, Курт фон, 86 Шмитт, Карл, 96 примеч.,
  175 примеч. Шмоллер, Густав, 47 Шоу, Джордж Бернард, 149 Шпанн, Отмар, 175 примеч. Шпенглер, Освальд,
  Prussianism and
  Socialism
  ("Пруссачество
  и социализм"),
  175-177
  Штрейхер (Штрайхер), Юлиус, 141
  Экленд, сэр Ричард, Unser
  Kampf ("Наша
  борьба"), 190, 204
  примеч. экономический контроль
  и тоталитаризм,
  103-113
  Энгельс, Фридрих, 149 Эразм, 41
  Эштон, Э. Б., 100 примеч.
  Юм,Дэвид, 28, 41 Юнгер, Эрнст, 175 примеч.
  
  
  
  Blut und Boden ("кровь
  ипочва"),159 Bois-Reymond, Emil,Du, 187
  примеч. Borkenau,Franz, 147 примеч.
  Coyle, D. C., 134 примеч.
  Economic Journal, 181
  примеч. Economist, The, 24 Edelnazis, 178
  Feiler, Arthur, 119 примеч. Freizeitgestaltung, 113 примеч.
  Glocke,Die, 172 Grossraumwirtschaft, 185,
  213
  Hardenberg, Friedrich von,
  37 примеч. Herrenvolk (раса господ),
  213
  Hutt,W.H., 132 примеч.
  Jaffe,Edgar, 181 Janet, Paul, 50-51 примеч. Jennings, W. Ivor, 221 примеч. Jewkes, John, 25 примеч.
  Knight, Frank H., 155 примеч. Kolnai, Aurel, 175 примеч.
  laissez-faire, 40, 44, 59, 97,
  185, 221, 247
  Lange, Oscar, 150 примеч. Leistungsfahigkeit, 181 Lippincott,B.E.,150 примеч.
  Mackenzie, Findlay, 148 примеч.
  Michels, Robert, 53 примеч. Modern Law Review, 191
  примеч. Muggeridge, M., 119 примеч.
  Nature, 188
  New Order,219, 226
  New Statesman,220
  Pribram, K., 177 примеч.
  raison d'etat, 151 Roepke, W., 134 примеч.
  Schnabel, Franz, 186 примеч. Spectator, 180 примеч. Stewart, Dugald, 58 примеч.
  Tat, Die, 178
  Taylor,F.M.,150 примеч.
  Times, 179, 220
  Volksgemeinschaft (национальная общность),169, 177 примеч.
  Wieser,G.,124 примеч. Wilcox,C., 67 примеч.
  Zivilcourage (гражданское мужество),152
  
  
  
  Яннош Корнаи
  (венг. Kornai J?nos; 21 января 1928, Будапешт) - венгерский экономист.
  Содержание
  " 1 Биография
  " 2 Взгляды на экономику
  " 3 Награды и премии
  " 4 Основные работы
  " 5 Книги, изданные на русском языке
  " 6 Примечания
  " 7 Литература
  " 8 Ссылки
  
  
  
  Биография
  Янош Корнаи родился в Будапеште в 1928 г.. Выпускник (1955) Будапештского экономического университета имени Карла Маркса. Профессор Гарвардского университета (1986-2002). В 1978 году был избран президентом Эконометрического общества, Европейской экономической ассоциации - в 1987[1].
  С 1987 - руководитель отдела Института экономики ВАН. Работал в качестве приглашенного профессора в ряде западных университетов, в том числе в Стэнфорде (1968, 1973), Принстоне (1972, 1983), Стокгольме (1976-77).
  С 1986 - профессор Гарвардского университета. Сопредседатель Департамента планирования развития ООН (1991-93).
  В 1950-е гг. совместно с Т. Линтаком разработал оригинальный метод решения задач блочного программирования - метод программирования на двух уровнях.
  Мировую известность К. принесли теоретические труды о равновесии ("Антиравновесие", 1971), о дефиците ("Экономика дефицита" в рус. пер. "Дефицит", 1980), о мягких и жестких бюджетных ограничениях, о трансформационном спаде, в которых он знакомил западного читателя с экономикой социализма.
  С 2002 по 2005 годы был президентом Международной экономической ассоциации[2].
  Взгляды на экономику
  Первая книга К. "Сверхцентрализация" вышла в 1956 году и содержала критику экономики советского образца. В Венгрии труд подвергся осуждению, однако был высоко оценен западными экономистами. Работа "Экономика дефицита"("Дефицит") стала второй книгой Корнаи. Она была посвящена проблеме хронического дефицита в социалистической экономике, его причинах, проявлениях и последствиях в контексте функционирования общей системы.
  Признав дефицит имманентным социалистической системе, К. сделал вывод, что ликвидировать дефицитную экономику нельзя без изменения этой экономики в целом, без перехода в другое "нормальное состояние", к другому типу равновесия. В книге "Путь к свободной экономике" (1990) К. отбросил идею "рыночного социализма" и сделал выбор в пользу частной собственности и капитализма
  Награды и премии
  " Лауреат премии Ф. Сейдмана (1982)[1].
  " Офицер ордена Почётного легиона[3].
  " Почётный президент Европейской ассоциации эволюционной политической экономии[источник не указан 259 дней].
  " Иностранный член Российской академии наук (1994)[4].
  " Почётный профессор университета Корвина[2].
  " Почётный президент Европейской экономической ассоциации (2011)[2].
  Основные работы
  " Kornai J. Anti-Equilibrium - Budapest, 1971
  " Kornai J. - Budapest, 1982
  " Kornai J. The Socialist System. The Political Economy of Communism, 1988.
  Книги, изданные на русском языке
  " Корнаи Я. Дефицит - М.: Наука, 1990
  " Корнаи Я. Путь к свободной экономике - М.: Экономика, 1990
  " Корнаи Я. Социалистическая система: политическая экономия коммунизма - М.: Редакция журнала "Вопросы экономики", 2001 (оглавление книги)
  " Корнаи Я. Силой мысли: неординарные воспоминания об одном интеллектуальном путешествии - М.: Логос, 2007
  Корнаи Я. Размышления о капитализме - М.: Издательство института Гайдара, 2012 Размышления о капитализме - Институт экономической ...
  www.iep.ru/files/IIG/Kornai-Vestnik_NAUFOR.pdf?
  "
  Примечания
  1. ? 1 2 Блауг, 2008, с. 127
  2. ? 1 2 3 Professor J?nos Kornai - Honorary President of the International Economic Association (англ.). Corvinus university of Budapest. Архивировано из первоисточника 1 июня 2012. Проверено 11 апреля 2012.
  3. ? The Harvard university gazette (англ.). The Harvard university gazette. Архивировано из первоисточника 1 июня 2012. Проверено 11 апреля 2012.
  4. ? Корнаи Янош (рус.). Информационная система "Архивы Российской академии наук". Архивировано из первоисточника 1 июня 2012. Проверено 11 апреля 2012.
  Литература
  Блауг Марк Глава Конаи, Янош // 100 великих экономистов после Кейнса = Great economists since Keynes / Под ред. М. А. Сторчевого. - СПб.: Экономическая школа, 2008. - 384 с. - ISBN 978-5-903816-03-3
  Ссылки
  " Страница Корнаи на сайте Гарвардского университета
  " Интервью с Яношем Корнаи // О чём думают экономисты. Беседы с нобелевскими лауреатами / под ред. П. Самуэльсона и У. Барнетта. - М.: Юнайтед Пресс, 2009. - С. 109?127.- (ISBN 978-5-9614-0793-8)
  " Фрагмент книги Я. Корнаи "Силой мысли"
  " Травин Д. Великие реформаторы: Янош Корнаи - Могильщик социализма // Дело 24.11.2008
  Милтон Фридман "Эффект Директора"
  Милтон Фридман_ Эффект Директора.mp4 File size : 82.6 MiB Title : IsoMedia File Produced by Google, 5-11-2011 Encoded date : UTC 2011-10-20 19:05:16 Милтон Фридман лауреат Нобелевской премии 1976 г., профессор Кебриджского и Чикагских университетов. Джордж Сингер пояснил Эффект Директора - профессора Чикагской юридической школы:"Все преобразования в демократических государствах происходят в интересах экономически среднего класса (1 к 4) (занимающего 50 процентов в шкале нормального гаусовского распределения доходов между 25 процентами бедных и 25 процентами богатых) а не бедных и богатых."
  В случае улучшения экономической ситуации средний класс объединяется в парламенте с партиями, выражающими интересы богатых слоев, требуя отступных, например, создание специализированных школ для так называемых одаренных детей, пополняемых детьми из среднего класса района проживания. В случае ухудшения экономической ситуации средний класс объединяется с беднейшими слоями, требуя повышенного налога с богатейших слоев в счет государственно-социальных нужд. Средний класс, в случае ухудшения экономической обстановки ратует за увеличение пенсии и предпенсионного стажа будучи уверен, что разрастающиеся бедные слои просто не доживут до пенсии и поэтому поощряет высокую рождаемость среди них, а также завоз молодых разрозненных эмигрантов-штоейкбехеров, занимающих низкооплачиваемые рабочие места.
  А насчёт командной экономики - есть такое видео, где Милтон Фридман держит в руках карандаш и объясняет, что если собрать все бесчисленные тысячи чиновников, то они все вместе не наскребут достаточно знаний, чтобы этот карандаш сделать.{http://www.youtube.com/watch?v=R5Gppi-O3a8}
  "МОНТ ПЕЛЕРИН". НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ. Мы говорили, что созданное изначально в Швейцарии общество "Монт Пелерин" "является в каком-то роде материнской организацией всех неолиберальных исследовательских центров". Оно было создано в 1947 году по плану неофрейдиста и члена Бнай Брит Уолтера Липпмана (бывшего советника президента Вудро Вильсона, подписавшего указ о создании ФРС). В нем участвовавли Фридрих фон Хайек, как теоретик, Вильгельм Рёпке, как издатель журнала, финансирование изначально организовал швейцарец Альберт Хунольд. Хайек собирает либералов: монетаристов (Милтон Фридман), представителей школы Public choice (Дж. Бьюкенен), а также значимых интеллектуалов нео-австрийского течения. В первое время собрания финансировались фондами Relm и Earhart. После этого общество получило поддержку ультраконсервативного Fondation John Olin, Lilly Endowment, фондов Roe, le Scaife family Charitable Trust и Fondation Garvey. Великобритания стала полигоном воплощения рекомендованных мер. В 1955 году был создан Institute of Economic Affairs (IEA), который работал над популяризацией тезисов Хайека и принципов монетаризма, сделав своей мишенью в основном предпринимательские круги (долгое время не доверявшие им) и финансистов. Звездный час неолибералов наступает с дефолтом США в начале 70-х, когда финолигархиии срочно потребовалось "научное" объяснение почему "плавающие курсы валют - это хорошо". Кризис стал толчком к развитию Общества Монт Пелерин и IEA, ставших получать все более благосклонный прием в предпринимательских и политических кругах. Обе организации распространяли идеи главенства борьбы с инфляцией, вреда социального государства и профсоюзов. В 1970 году IEA опубликовала работу Милтона Фридмана, который "разгромил" кейнсианскую денежную политику, при том, что истоки были в действиях ФРС и самой философии капитализма.
  ГРАБЬ НАГРАБЛЕННОЕ
  Принятых в последние несколько лет и особенно в последний год мер в правовой, налоговой и силовой сферах - в США, Великобритании и Швейцарии - вполне достаточно, чтобы провести крупномасштабную конфискацию российских активов.
  Но вместо сугубо силовой крупномасштабной конфискации подготовлен внешне более мягкий и комфортный для субъектов охоты вариант. Накопленный опыт межнациональных операций "по принуждению к миру и демократии" будет использован в проведении операций по принуждению к продаже активов по нужной цене в нужное время и в нужные руки. Богатая палитра созданных инструментов и превентивных мер настолько плотно прижмет российские компании или их собственников, что прямые конфискации и не потребуются.
  Глобальное рейдерство устроено таким образом, что сами продадут. Ради "спасения отложенных капиталов", купленной зарубежной недвижимости, обучения детей или проживания в "комфортных странах" вместо "сраной рашки". Каждому конкретному собственнику сделать специфическое для него предложение, от которого, невозможно отказаться. Причем наиболее лакомым куском являются госкомпании. А здесь решающую роль играют чиновники различных уровней. Под них как раз и заточены законодательные акты, принятые в последнее время в США, Британии и Швейцарии. И наказание им готовится более крутое -
  СОБЫТИЯ НАЧАЛИ СХОДИТЬСЯ ВМЕСТЕ
  Кипр с "финансовой инновацией" в виде конфискации депозитов наложился на ужаснувшую лондонских сидельцев смерть Березовского. По поводу смерти которого неожиданно выступил Константин Кагаловский. Эта не самая известная у нас фигура на самом деле является весьма характерным персонажем. Он не только входил в ядро гайдаровского кагала задолго до того, как они пришла к власти, но и отвечал за "связи с мировой элитой". Конкретно - с обществом "Монт Пелерин" и связанным с британской разведкой Институтом изучения коммунистических экономик в Лондоне. Он же стал первым представителем России при международных финансовых организациях - МВФ и Всемирном Банке, которые фактически осуществляли экономическую диктатуру в России в первой половине 90-х гг. И именно его жена Наталья Гурфинкель-Кагаловская участвовала в скандальном "деле Bank of New York" с "отмыванием российских денег" - в том числе "стабилизационного кредита" МВФ, пропавшего не без вероятного участия "хозяина Магницкого" - Уильяма Браудера. И странной смерти сефардского гизбара Эдмона Сафры.
  Гудзоновский Институт имеет опубликованный список тех, кого он называет "Открытыми членами" (Public members) и "Действительными Членами" (Fellows). Из двадцати одного указанного в списке десять Открытых членов являются членами Совета по Международным Отношениям, равно как и пятнадцать из тридцати четырех Действительных Членов.
  Два Действительных Члена известны обществу: Генри Киссинджер (член СМО) и д-р Милтон Фридман.
  Отчет начинается с определения традиционной точки зрения на функции войны. Утверждается, что их три:
  1. защищать страну от военного нападения другой страны или сдерживать подобное нападение;
  2. защищать или развивать национальные интересы;
  3. поддерживать или наращивать военную мощь страны во имя ее самой.
  Далее говорится, что это - "видимые" функции, а, кроме того, существуют и "невидимые, или подразумеваемые, функции". Они явно указываются в отчете, и все эти функции имеют одну общую цель: "Война дает как древнему, так и современному обществу спорную систему стабилизации и управления национальными экономиками. Еще не был испробован никакой альтернативный метод управления сложной современной экономикой, который показал бы, что он, пусть даже отдаленно, сравним по масштабу или эффективности. Войны выполняют определенные функции, существенные для устойчивости нашего общества; до тех пор, пока для этого не созданы другие способы, военная система должна сохраняться и совершенствовать-ся по эффективности".
  Далее в отчете уточняется, каковы "невидимые функции" войны:
  Война... является основной организующей силой в большинстве обществ. ...Возможность войны обеспечивала любому правительству чувство его внешней необходимости, без которого никакое правительство не может долго оставаться у власти.
  Исторические данные обнаруживают целый ряд примеров того, как неспособность ...режима сохранять правдоподобие военной угрозы приводила к его распаду.
  Война... обеспечивает анти-общественным элементам приемлемую роль в структуре общества.
  Более молодые, и более опасные из этих враждебных общественных группировок контролируются Системой Избирательной Воинской Повинности.
  Как средство управления... можно снова поддержать призыв на военную службу.
  Уровень призыва имеет тенденцию следовать основным колебаниям уровня безработицы...
  Человек уничтожает избыточных особей собственного вида организованными боевыми действиями.
  Война является основной побудительной силой для развития науки...
  Война является...общим социальным избавлением...для рассеяния общей скуки.
  Война... дает возможность физически дряхлеющему старшему поколению сохранять свой контроль над более молодыми, уничтожая их в случае необходимости.
  Превосходное резюме отчета содержится в романе Taylor Caldwell, названном Ceremony of the Innocent (Обряд невинных). Она писала: "...в терзаемом мире не будет мира, а только череда запрограммированных и систематических войн и катастроф - пока заговорщики не достигнут своей цели: опустошенный мир, желающий подчиниться плановой Марксистской экономике и всеобщему и смиренному порабощению - во имя мира" (6).
  Вероятно, что человек, написавший "Война была Миром", знал, о чем говорил.
  
  
  
  Цитированные источники:
  
  
  
  1. Report From Iron Mountain, (New York: Dell Publishing Co.,Inc., 1967).
  2. Gary Allen, "Making Plans for a Dictatorship in America", American Opinion, (April, 1971), p.16.
  3. William A. McWhirter, Life, (December 6, 1968).
  4. William A. McWhirter, Life, (December 6, 1968).
  5. William A. McWhirter, Life, (December 6, 1968).
  6. Taylor Caldwell, Ceremony of the Innocent, (Greenwich, Connecticut: Fawcett Books, 1976), p.289.
  ѕ‚.ҐЖAРПађЂб S u m m a r y I n f o r m a t i o n
  ПОЧЕМУ ОХОТА ИДЕТ ИМЕННО НА РОССИЙСКИЕ АКТИВЫ?
  Причин тут несколько:
  Во-первых, ресурсная база. Россия обладает 16% всех природных материально-сырьевых ресурсов мира, кроме того, внушительный внутренний и евразийский корпоративный и потребительский рынок (а так же инфраструктуру, торговые и логистические сети).
  Во-вторых, их заниженная оценка. При совокупной капитализации российского рынка колеблющейся около одного триллиона долларов, национальное богатство согласно расчетам Института экономики РАН составляет больше 25 триллионов долларов, из которых львиная доля приходится на природные ресурсы. Проходившие в середине 90-х годов процессы не случайно получили название "прихватизация". Прежде всего потому, что тогда российские активы были чудовищно обесценены. По самым оптимистичным оценкам - в 25 раз, а в среднем - более чем в 40 раз. Этой же оценки придерживается и Сергей Чернышев (сотрудничающий с главой ГУ-ВШЭ Я.Кузьминовым, Г.Павловским и прочими "мейнстримными либералами"). Сильная недооценка российских предприятий при переходе их в руки других собственников делает эти активы просто до жути привлекательными.
  В-третьих - геоэкономические причины. Если коротко - вся логистика Евразии при наличии инфраструктуры, способной стать основой для создания новых сетей.
  Немаловажной остается и вопрос вызывающего поведения "российских нуворишей".
  При этом вопрос о сроках реализации стоит необычайно остро по двум основным причинам.
  В-первых, как отмечает М.Булгаков в статье "Азбука финансового суверенитета", финансовый капитализм при всей сложности компонентов (от денег до немыслимых дерривативов) базируется на одной точке. Визуально ее хорошо иллюстрирует т.н. "пирамида ликвидности Экстера"; суть и структура "долговой"/"финансовой" пирамид одна. В её основании крохотный реальный актив, на который накручен непрерывно разрастающийся долговой клубок виртуальных вторичных, третичных... активов. И чем больше разрастается навес "финансовых производных" (трежери, свопы, деривативы и пр.), тем неустойчивее становится система. И рухнуть она может уже в ближайшее время. Придать устойчивость пирамиде может расширение ее основания, на которые можно снова наращивать невообразимые "финансовые производные", от которых и кормится вся пирамида "финансового капитализма". И именно российские активы и хотят поместить в основание для придания устойчивости перевернутой пирамиды.
  Вторая причина вытекает из первой. В результате чудовищной эмиссии в банках накопилось столько свободных денежных средств, что их нужно срочно куда-то инвестировать, иначе они просто обесценятся. И российские активы для такой парковки идеально подходят. Причем сделать это нужно срочно. Больше времени у "охотников" просто нет.
  В США еще в 1977 году был принят Закон "О борьбе с коррупцией во внешнеэкономической деятельности" (FСPA), устанавливающий уголовную ответственность и штрафы за подкуп зарубежных должностных лиц и нарушении бухгалтерии при ведении внешнеэкономических операций, который в последние годы стал мощным инструментом под борьбе с конкурентами. Начиная с предкризисного 2007 года резко увеличилось количество привлеченных к ответственности. Причем, 9 из 10 самых больших штрафов за нарушение Закона выплатили неамериканские компании.
  Кроме того, в рамках этого Закона в 2010 году Б.Обама выдвинул так называемую антикоррупционную инициативу, которая подразумевает, что: под юрисдикцию FСPA подпадают и зарубежные компании, выходящие на нью-йоркскую биржу или NASDAQ; упрощается процедура замораживания иностранных активов, включая не только недвижимое и движимое имущество, но и ценные бумаги, вклады и т.п. на территории страны; в качестве взятки признаются не только денежные средства, имущество, ценные бумаги и т.п., но и различного рода услуги и даже предоставление ценной информации. Кроме того, Министерство юстиции ввело в FCPA новацию - "юрисдикция корреспондентского счета". Каждый, кто воспользовался корреспондентскими счетами американских банков для "дачи взятки" - признается преступником по американскому законодательству.
  
  
  
  При этом еще 9.11.2001 г. был принят пресловутый Закон "Патриот США". В его рамках, помимо прочего, Минфин США подготовил комплекс мер по программе "Противодействия легализации денежных средств, полученных преступным путем". Поэтому начиная с 2002 года все американские банки проводят детальную проверку счетов иностранных физических и юридических лиц, а также корреспондентских счетов иностранных банков. Здесь обязательно устанавливают владельцев счетов, их реальных бенефициариев и источники происхождения средств. При этом американское разведывательное сообщество получило доступ во Всемирную систему банковских переводов SWIFT, благодаря чему можно отследить любое движение средств из любой точки мира.
  Кроме того, после "терактов 9/11" в стране действуют и т.н. National Defense Authorization Act. В конце 2011 года президент Обама ввел в него такую "инновацию" (комментарий С. Голубицкого): отныне гражданин любого государства может быть задержан, заключен в тюрьму без ограничения срока пребывания, без какого-либо судебного решения. Основанием для этого выступает "угроза национальной безопасности США".
  О не менее характерном законе "О налогообложении иностранных счетов" (Foreign Account Tax Compliance Act, FATCA), ставший целью поставить под прямой финансовый контроль все государства и все организации финансового сектора в мире, мы уже подробно говорили в статье "Россия под дамокловым мечом американского закона FATCA" (проф. В.Ю.Катасонов).
  Таким образом, глобальный финансовый Запад последние несколько лет существенным образом модифицировал и ужесточил свое законодательство, а также провел комплекс мер по разведывательному, силовому, информационному и медийному обеспечению крупномасштабных акций, нацеленных с одной стороны на борьбу с незаконными доходами и капиталами, а с другой - на новый передел собственности на активы в мировом масштабе.
  При этом в западной судебной практике важнейшую роль играет прецедент, формирующий позиции элиты и общественного мнения в отношении тех или иных событий.
  Т.е., все условия для грядущей массовой конфискации созданы.
  Между тем, предметом охоты являются даже не российские денежные средства, вывезенные за рубеж. Деньги сегодня - для глобальной финэлиты самый недефицитный ресурс - сегодня его можно напечатать хоть десятки триллионов. Поэтому целью охоты являются реальные ресурсы и предприятия, которые владельцы частных компаний и, тем более, государства давно хотят продать - поскольку не способны ил не хотят ими управлять (тем более, когда либеральная "наука" активно пропагандирует лозунг "как можно меньше государства"). Но хотят продавать не сразу. Кроме того, как можно дороже. Но рыночный способ продажи как раз и не устраивает "охотников", которые очень хотят получить активы в кратчайшие сроки и по минимальной цене.
  
  
  
  Мямлин Кирилл
  Глобальный погром оффшоров (Часть 2). "Кошки-мышки": Великобритания + Германия =... Китай?
  http://communitarian.ru/publikacii/finansy/globalnyy_pogrom_offshorov_chast_2_koshki-myshki_velikobritaniya__germaniya_/
  
  Иудо-протестанские элиты Британии в финансовом мире имеет генетические связи в Сити, ФРС США, в крупнейших банках ЕС, а так же Сингапуре и Гонконге. Они же контролируют значительную часть оффшорных зон. Почему с началом краха финкапитализма здесь были запущены меры, связанные с преследованиями за укрывательство от налогообложения?
  Часть 1
  Некоторые аналитики (Елена Ларина) отмечают, что возникающие противоречия по спасению финансового сектора Британии и получением доходов от британских же оффшоров (на тех же Виргинских островах) снимаются лозунгом: "Британия превыше всего". При этом борьба с оффшорными уклонистами направляется прежде всего не против "коренных англичан", а залетевших на огонёк дельцов из третьих стран.
  Так в прошлом году в Великобритании был принят новый закон о взяточничестве FCPA (Foreign Corrupt Practices Act), не менее эффективен, нежели американский, поскольку:
  - носит экстерриториальный характер;
  - применяется ко всем компаниям, которые имеет свои представительства на территории Великобритании или просто отношения с британскими компаниями;
  - распространяется на посредников, которые "знали или могли знать о взятке, но не предотвратили ее";
  - расследование против компаний начинается автоматически, если обвинения предъявлены ее постоянным контрагентам.
  Если компания имеет "договоренности с властям", то наказание её минует. Общий принцип закона: "пугай своих, но бей чужих". Таким образом, была создана юридическая база для крупномасштабной экспроприации активов и капиталов.
  Между тем, обращаем внимание, что пресловутая International Consortium of Investigative Journalists (ICIJ) - организация, объединяющая более сотни журналистов из 62 стран, вскрывшая нелицеприятную информацию о деятельности британской оффшорной зоны на Виргинских островах, базируется в Вашингтоне. Поэтому речь идет не о сугубо "британской интриге", а о наднациональном глобальном финансовом проекте и управлении.
  
  НАДНАЦИОНАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ
  Здесь, помимо "традиционных" ФРС, МВФ, ЕЦБ, Еврокомиссии, следует упомянуть и другие, менее известные наднациональные структуры финансового контроля. В их число входят:
  - "Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег" (анг. - Financial Action Task Force on Money Laundering/FATF, фр. - Groupe d'Action Financiere sur le Blanchiment de Capitaux/GAFI) - создана в 1989 году по решению стран "Большой семерки" для разработки и внедрения международных стандартов в сфере "отмывания денег", в нее входят всего 34 "наиболее развитые страны" (кроме Китая), но с 2005 года рекомендации FATF являются обязательными для выполнения государств-членов ООН;
  - Еgmont group - неформальное объединение включает в себя более сотни управлений по финансовой разведке. Первая встреча этих спецслужб состоялась в 1995 году в Egmont Arenberg Palace в Брюсселе, откуда и пошло название группы (подробности см. ниже);
  - а так же эксклюзивный и несколько загадочный Базельский комитет по банковскому надзору, который выдаёт руководящие принципы крупнейшим финансовым учреждениям мира. Является частью Банка международных расчётов (БМР), часто упоминаемого как наднациональный "центробанк центробанков". Базель ещё связывают с банковской фамилией Оппенгеймеров, у которых в 1756 году в банке в Ганновере проходил обучение 12-летний сын мелкого ростовщика 12-летний Майер Амшель, в последствии поменявший фамилию на "Ротшильд".
  
  КОНЕЦ СУВЕРЕННОСТИ ЕВРОПЫ
  Одним важным отстойником для финкапиталов на протяжении как минимум трех веков была Швейцария, которая, по сути, играла роль "сейфа финальной инстанции". Не случайно, что именно здесь был создан Базельский Банк Международных расчетов - который не смогло закрыть даже решение "всемогущей" Бреттон-Вудской международной конференции, сформировавшее всю послевоенную западную финансовую систему.
  Между тем, и Швейцария подписала с целым рядом стран (в т.ч., США, Великобританией, Германией и Францией) специальные соглашения по сути отменяющие банковскую тайну. Кроме того, Швейцария ввела, пожалуй, самое суровое в мире законодательство, связанное с замораживанием и конфискацией активов - счетов, ценных бумаг и других прав на собственность - даже без судебного решения, а по одному лишь факту открытия уголовного дела. Причем, не только в самой Швейцарии.
  Между тем, в конце марта Национальный совет Швейцарии под давлением межправительственной FATF вынужденно принял изменения в "Закон о борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма". Но уступки, на которые пошла Конфедерация, - не требования самой FATF, результат ультиматума, который получила альпийская республика от группы Egmont, которая не обладая статусом международной организации, диктует стране, какие изменения она должна внести в свои законы и в какие сроки. Согласно вносимым поправкам, Швейцария будет передавать номера банковских счетов и информацию о движении средств или остатках на счетах. Все попытки местных про-национальных сил сорвать установление "диктатуры" Egmont потерпели полное поражение.
  В результате сегодня практически все европейские страны отказавшись от сохранения банковской тайны - тем самым передав национальный финансовый суверенитет наднациональной финансовой структуре:
  - в Италии в начале марта миланский суд приговорил влиятельнейшую фигуру итальянского бизнеса - Сильвио Берлускони, к одному году тюрьмы, одновременно уничтожена старейшая национальная финансовая олигархия Сиены;
  - перед самой отставкой Бенедикта XVI в результате беспрецендентного финансового и политического давления фактически был лишен суверенности Банк Ватикана, а новый папа-иезуит Франциск I и вовсе заявил о его ликвидации;
  - власти Люксембурга с 2015 года решили отменить банковскую тайну и присоединиться к обмену банковской информацией среди стран ЕС, что фактически лишит страну статуса одного из крупнейших в Европе финансовых центров.
  До сих пор лишь Австрия на основании своей Конституции имеет возможность сохранять банковскую тайну, но и они вряд ли устоят. Во-первых, здесь так же сильны позиции партии коллаборационистов глобализации. Во-вторых, достаточно вспомнить, какой травли подверглась эта суверенная страна, когда совершенно демократическим путем здесь победила партия сторонников ценностей морали "старой Европы": отказ от равных прав для новых стран-членов ЕС, ограничения иммиграции, поддержку местного сельского хозяйства, введение плоской шкалы подоходного налога и налога на валютные спекуляции. Вой либеральных "общечеловеков" принял такую тональность, что уже через неделю после своей победы лидер сторонников "традиционной старой Австрии" Йорг Хайдер погиб в автокатастрофе, а после смерти был еще и дискредитирован.
  *Вечный кризис. Введение*. Часть 1
  *Вечный кризис. Кредиты и депозиты*. Часть 2
  *Вечный кризис. Необходимые уточнения*. Часть 3
  *Вечный кризис. Мультипликатор-р-р-р*. Часть 4
  *Вечный кризис.Человеческая деятельность*. Часть 5 http://politikan.com.ua/0/0/0/4363.htm
  Вечный кризис. Когда нет пустых денег Часть 6 http://politikan.com.ua/2/0/1/4935.htm
  Вечный кризис. Экспансия, бум, кризис и депрессия Часть 7 24-04-2009 13:26
  *Владимир Золоторев*
  Вечный кризис. Кредиты и депозиты
   12-03-2009 11:20
  
  
  
  В предыдущей заметке автор взялся поговорить о причинах регулярных кризисов, беспокоящих мировую экономику. При этом, он не собирается изобретать ничего нового, а просто излагает доктрину австрийской экономической школы. Выбор именно этой школы диктуется, разумеется, симпатиями автора и тем, что у нее, в отличие от большинства прочих, есть собственная теория экономических циклов, основанная на собственной же теории капитала. Эта теория называет причиной кризисов деятельность банков на основе частичного резервирования.
  
  Опять право
  
  Как ни странно, источник проблем, которые порождают банки, находится в праве. Поэтому, нам не избежать того, чтобы сказать несколько слов о нем самом и о происхождении и сути банковской деятельности.
  
  Право, наряду с экономическими институтами, языком и т.д., является феноменом, имеющим эволюционное происхождение. Социальные институты - это шаблоны поведения, которые позволяют нам взаимодействовать между собой и преодолевать социальную рассогласованность. Каждый из нас - кто в большей, кто в меньшей степени, вносит свой вклад в формирование и развитие этих институтов, они возникают стихийно и естественно.
  
  Для многих пародоксальной кажется мысль австрийской школы о том, что эти институты не были созданы, а возникли в ходе развития, поскольку в них возникла потребность, повторю, для того, чтобы значительное количество людей могло взаимодействовать друг с другом. Особенно удивительной эта мысль кажется людям вроде украинцев, для которых все институции, связанные, скажем, с правом, кажутся политическими и административными феноменами. Между тем, наш пример как раз ясно говорит в пользу австрийской школы, поскольку мы видим, как наше "законотворчество" оторванное от реальной жизни, отторгается этой жизнью. Мы видим на собственном примере, как общество порождает свое обычное право и именно это обычное право и является реально действующим.
  
  Это отступление необходимо потому, что когда речь заходит о конкретных правовых нормах, всегда возникает вопрос - являются ли они, скажем так, проверенными временем правилами либо политическими решениями? Действительно, право в странах с кодифицированной системой, создается не только судебной и юридической практикой, но и политическими решениями и эта традиция уходит к римскому праву, от которого оно ведет свое происхождение.
  
  Деятельность банков куда старше Римской империи. Поэтому в римском праве она достаточно регламентирована. Замечу, что римское право имеет в себе обе составляющие - происходящую от юридической практики и от политических решений. Так, "кодекс Юстиниана", по сути, состоит из высказываний знаменитых римских юристов и "конституций" - то есть, политических документов. Так вот - нормы гражданского права, которые регламентируют банковские операции, содержатся в основном в цитатах из римских юристов. Собственно, ничего такого сложного в том, о чем пойдет речь, нет, просто необходимо сразу заметить, что мы имеем дело с обобщением практики, а не с чьей-то политической волей, пусть даже и для "общего блага".
  
  Чем занимаются банки
  
  Поскольку проблема, о которой пойдет речь, возникла давно, то есть смысл вернуться к первоначальному перечню услуг, оказываемых банками, тем более, что по сути, с тех времен он почти не изменился. Сразу отбросим специализацию, а поговорим об общем наборе услуг. Итак, это хранение денег и вещей, кассовые операции, обмен валюты и кредит (финансовое посредничество).
  
  Хранение. Заменимые и незаменяемы вещи
  
  Для начала определимся с хранением. Оно бывает двух видов - хранение незаменяемых и заменимых вещей. Хранение незаменяемых вещей - это банковская ячейка, в которую вы положили некую вещь. Договор хранения такой вещи характерен тем, что собственность на эту вещь остается за вами, вы в любой момент можете изъять ее. Со своей стороны, банк обязуется хранить эту вещь, за что он, собственно и получает от вас плату. Заметим, что в случае утраты этой вещи, например, в результате стихийного бедствия, банк (если это отдельно не оговорено) не должен вернуть вам вашу вещь.
  
  Хранение заменимых вещей отличается тем, что вы даете на хранение не конкретные вещи, а некие единицы заменимых вещей - тонны зерна, нефти или некое количество денег. Индивидуальные молекулы воды, конкретные зернышки или банкноты в данном случае значения не имеют. Суть такого договора, который называется договором иррегулярной поклажи, состоит в том, что хранитель сберегает ваши вещи и обязуется в любое время по вашему требованию вернуть вам вещи в том же количестве и того же качества (в римском праве это называется tantundem). С переходом собственности здесь есть спорные моменты, можно считать, что в момент догвора к банкиру переходит собственность на конкретные банкноты или молекулы воды, но собственность на tantundem остается за вами. Думаю, что появление электронных денег поставило окончательную точку в вопросе о переходе собственности, сделав этот вопрос абсурдным. Безусловно, собственность остается за поклажедателем - то есть, за вами.
  
  Договор иррегулярной денежной поклажи, иначе именуемый depositum (что-то знакомое, правда?) удобен тем, что вы помимо хранения, получаете доступ к другим банковским услугам. Например, вы можете выписывать счета, (то есть, указания банкиру) по которым другие люди будут получать деньги в вашем банке и т.д. Эти возможности появляются потому, что заменимые вещи хранятся в "общей куче" - и вам и банкиру все равно, чьи именно золотые монеты идут в дело в каждом конкретном случае. Кроме того, это создает своего рода страховку, ведь в случае стихийного бедствия нельзя сказать, чьи именно банкноты или молекулы воды были утрачены. Теперь внимание! За услуги депозита, кассовых операций и т.п. платит поклажедатель - то есть, вы. Последний важный момент - это "вневременной" характер договора. Время фигурирует в нем, как правило, для удобства оплаты услуг банка. Вы можете в любой момент воспользоваться вашими деньгами, пополнить счет и так далее. Поэтому такие договора часто называются "вкладами до востребования".
  
  Кредит
  
  С договорами кредита существует то же самое разделение, что и с договорами хранения. Вы можете одолжить конкретную вещь, которую вам должны будут вернуть либо заменимые вещи, такие, как деньги. Для нашей темы, разумеется, важен второй случай. Договор кредита полностью отличается от договора депозита. Во-первых, собственность на вещи переходит от кредитора к кредитуемому. На время действия договора, кредитор теряет доступ к своим деньгам, зато полный доступ получает заемщик. Во-вторых, как правило, существует вознаграждение в виде процента по кредиту. В-третьих, всегда договор кредита предусматривает срок, на который он заключен.
  
  Кроме того, необходимо сказать и о принципиальной экономической разнице между договорами кредита и депозита. Экономическая теория считает, что при прочих равных условиях для человека настоящие блага всегда предпочтительнее будущих. В договоре кредита имеет место обмен настоящих благ на будущие. В этом случае, кредитор отказывается от настоящих благ в пользу будущих и поэтому надеется получить за это вознаграждение. В договоре депозита ничего такого не происходит, вкладчик не отказывается от настоящих благ, просто меняется способ распоряжения его собственностью.
  
  Украинское отступление
  
  А теперь, дорогие "кредитчики" и "депозитчики", пострадавшие от кризиса, достаньте-ка свои договора и посмотрите, что там написано. Думаю, "депозитчики" должны быть удивлены тем, что им платят процент за то, что они хранят деньги, а не они платят банку, как это должно было быть. Точно так же "депозитчики" должны быть удивлены тем, что их "вклады" не гарантируют им постоянного доступа к их средствам и часто называются "срочными", то есть имеют срок действия, в течение которого ими нельзя пользоваться. Это вам ничего не напоминает? Похоже, что по сути мы имеем дело с другим договором - договором кредита, где вы выступаете кредитором, а банк - заемщиком. Подмена не возникает без причины и нетрудно предположить, что если банк выдает одно за другое, то, скорее всего, он это делает не для вашей пользы. Такая практика сложилась относительно недавно и, как мы увидим, имеет свои конкретные политические причины.
  
  Хочу обратить внимание еще вот на что. В нашей стране не так много людей, у которых есть счета (депозиты) в банках. Зато у нас сотни тысяч, если не миллионы, так называемых юридических лиц и каждое из них точно имеет счет, а многие осуществляют регулярные операции по нему. По сути, это и есть классические депозиты и банки часто ведут себя здесь как и положено банкам - за открытие счета и за обслуживание они берут с вкладчика деньги. Поэтому под "вкладчиками" в этом и последующем тексте, где будет идти речь о кризизах, применительно к Украине следует понимать, предже всего, юридические лица.
  
  Источники дохода и соблазны
  
  Чтобы ситуация стала более понятной, давайте подумаем, на чем зарабатывает банкир, действующий в рамках традиционного права, нашедшего свое отражение в римском праве. Итак, это плата за хранение денег на депозите. Это плата за хранение незаменимых вещей (банковские ячейки, сейфы и т.п.). Это плата за банковские операции - кассовые услуги, обмен валюты и т.п. И, разумеется, это доходы от финансового посредничества - вы даете банку деньги в кредит, а он дает их тем, кто нуждается в кредите. Банк зарабатывает здесь на разнице между процентами, которые он платит вам и процентами, которые платят ему.
  
  Думаю, не нужно говорить, что хранитель обязан содержать в порядке предоставленные на хранение вещи как в случае хранения заменимых вещей, так и в случае незаменяемых. Коль скоро договор депозита предусматривает, что собственность остается за вкладчиком, первое, что должен гарантировать хранитель - постоянный доступ к хранимым вещам и возможность вкладчика в любой момент времени распоряжаться ими. Переводя это очевидное требование к случаю денежной иррегулярной поклажи (депозита) мы получаем требование 100% резервирования по вкладам до востребования. Иначе говоря, для того, чтобы соблюдать все договора депозита, у банкира в любой момент времени должно быть столько денег, сколько их было положено на депозиты. Попросту, банкир не имеет права использовать деньги, отданные ему на хранение, в других целях. Отдельно замечу, что, разумеется, это требование бессмысленно в отношении кредитов, выданных банку, поскольку кредитор теряет собственность на свои деньги до окончания договора и банкир распоряжается ими по своему усмотрению.
  
  Кредитная и депозитная деятельность банков имеют совершенно разную правовую природу и несовместима между собой.
  
  Все это было бы хорошо, если бы деньги не обладали абсолютной ликвидностью. Если даже у хранителей зерна или нефти, то есть вещей с не самой высокой ликвидностью, возникает соблазн "пустить в дело" доверенные им вещи, то что уже говорить о людях, в сейфах которых безо всякой "пользы" хранятся чужие деньги. Совместить кредиты с депозитами, точнее, расширить объем выдаваемых банком кредитов за счет денег вкладчиков - первое, что приходит на ум "предприимчивому" человеку, оказавшемуся в роли банкира.
  
  Этой плодотворной идее, по крайней мере, несколько тысяч лет. До нас дошли письменные источники, описывающие типичную ситуацию в деятельности банков. Например, присвоением чужих денег страдали еще древнегреческие банкиры, звучно и ёмко именуемые трапедзитами. Хесус де Сото, книга которого является крайне полезным обобщением австрийской теории, упоминает речь Искората, в которой он защищает интересы сына Сопея, приближенного босфорского царя Сатира. Сын Сопея обвиняет афинского банкира Пасиона в том, что он присвоил деньги, отданные ему на хранение. В ходе дела выясняется, что Пасион не только не мог отдать деньги, но и просил вкладчика никому не говорить о том, что он этого не может сделать, вкладчик был даже вынужден дать клятву молчания. Более того, вкладчик и Пасион специально отправились в город Понт, подальше от Афин, где банкир обещал выплатить деньги. Однако, он не смог этого сделать и вынужден был организовать исчезновение раба, присутствовавшего при сделке, своровать документы, фиксирующие факт наличия депозита и подделать документы, по которым выходило, что договора вклада не было, а был договор кредита, то есть, вкладчик якобы одолжил Пасиону деньги, а не положил их на хранение. В этом случае, выходило, что Пасион ничем ему не обязан. Эта весьма поучительная и типичная история важна тем, что в ней ясно видно, что банкир Пасион был обязан поддерживать 100% резервирование по депозитам (иначе бы он не боялся огласки) и что кредитная деятельность банка была отделена от управления вкладами.
  
  Однако, несмотря на постоянный соблазн, традиционное право, как мы видим, четко разделяло кредиты и депозиты и устанавливало обязанности сторон в сделках, в том числе и обязанности хранителя поддерживать 100% резервирование по депозитам. Как правило, нарушение этих требований приводило к неизбежному краху банка.
  
  Отдельное спасибо христианской церкви
  
  В Средние века и в эпоху Возрождения на деятельность банков самым разрушительным образом подействовали два фактора. Первый - взаимное влияние банков и разного рода правителей (которых, напомню, было более чем достаточно) и запрет христианской церкви на взимание процента. Последний фактор имел катастрофические последствия и именно его следует считать одной из главных причин существующего сегодня привелигированного положения банков и той политики, которую они проводят.
  
  Пример запрета на проценты по кредиту - это яркий пример разрушительного влияния, которое оказывает вмешательство государства ( в данном случае - превосходящей любое государство политической силы) в естественные социальные институты.
  В чем заключалась проблема? Поскольку кредиты - естественная и необходимая для экономики функция, то обойтись без них (а значит и без взимания процента) было просто невозможно. Запрет церкви обходили следующим образом - кредитор банка и банк заключали не договор кредита, а договор депозита. После чего, кредитор (который теперь считался вкладчиком) якобы обращался к банкиру с целью забрать свой вклад, а у того, якобы не оказывалось денег. Кредитор и банкир заключали новый договор, и банкир выплачивал кредитору штраф за то, что якобы не смог обеспечить доступ к вкладу. Этот штраф и был замаскированным процентом по кредиту.
  
  В результате, к радости банкиров, которые всегда хотели воспользоваться чужими вкладами, сложилась практика, которая не только не преследовалась, но и одобрялась обществом, поскольку никакого другого варианта поведения просто не было. Так, благодаря "заботе" христианской церкви о наших душах и нашей морали, утвердилась практика "смешения" депозитов с кредитами. С этих пор "частичное" резервирование тоже постепенно превратилось из обычного присвоения собственности в "общепринятую практику" и банки стали привелигированным бизнесом. Привелегия его состоит в возможности легального присвоения собственности, чего государство не допускает больше ни для кого другого.
  
  Мы с вами живем в эпоху, когда эта привелегия обросла солидной практикой и даже поддерживающими ее экономическими теориями. Простые и очевидные вещи, которых требует традиционное право, могут теперь даже показаться странными. Между тем, как мы уже говорили, право не создано людьми, оно возникло как результат их деятельности и как способ достичь социальной согласованности. Нарушение права ведет к рассогласованности, тем более, такое регулярное, проводимое в огромных масштабах нарушение, к тому же санкционированное и поддерживаемое государством.
  
  В заключение этой заметки еще раз, пользуясь услугами де Сото, обобщим признаки договоров кредита и депозита.
  
  Итак, договор кредита.
  
  1. Настоящие блага обмениваются на будущие блага.
  2. Полная доступность переходит от кредитора к заемщику
  3. Выплачиваются проценты
  4. Суть договора - переход к заемщику доступа к настоящим благам.
  5. Договор всегда имеет срок действия, который устанавливает дату возврата кредита.
  6. Обязанность заемщика состоит в возврате tantundem к концу срока.
  
  Договор депозита
  
  1. Настоящие блага не обмениваются на будущие блага.
  2. Вкладчик имеет полную и постоянную доступность к вкладу.
  3. Нет выплаты процентов (напротив, вкладчик платит хранителю за услуги).
  4. Сущность договора - хранение и обеспечение сохранности tantundem.
  5. Не оговаривается срок, деньги возвращаются по требованию.
  6. Обязанности хранителя заключаются в поддержании постоянного доступа к вкладу (100% резервирование).
  
  На этом пока все, далее мы продолжим разговор о правовой стороне проблемы.
  
  Владимир Золоторев
  
  
  
  Вечный кризис. Необходимые уточнения
  17-03-2009 21:19
  После того, как автор приступил к изложению теории кризисов австрийской школы экономики, которая, как известно, предсказала Великую депрессию, у него случилось несколько онлайновых и оффлайновых бесед на эту тему, в ходе которых, он понял, что абсолютно необходимыми являются уточнения вещей, казавшихся автору очевидными.
  
  Предприятия и люди
  
  Итак, я все время забываю, что обитаю в стране, в которой люди не живут, а работают работу на своей работе. Им тяжело представить себя некими самостоятельными субъектами, они даже со своими избирательными правами с трудом управляются. Мысль о том, что именно они и есть те самые "субъекты рынка" о которых они слышат по телевизору, когда вечером пытаются прийти в себя после работы, не укладывается в их головы. Субъекты рынка, по их мнению - это уважаемые люди..ээээ...точнее, предприятия (по телику - картинка, изображающая чувака в пиджаке, который что-то говорит на фоне графиков, а затем картинка, изображающая дымящиеся трубы). Ну что ж, поразмыслив, я готов с этим согласиться. Действительно, для типичного украинца "положить деньги в банк" - это целое событие. И связано оно с появлением у него излишков, которые он, как минимум, хочет защитить от инфляции, а еще лучше - получить от них доход. И когда приходит такой вот Золоторев и начинает ему рассказывать, что это он должен платить банку за хранение его денег, а иначе будет кризис - он сильно обижается. И то. Я бы тоже обиделся. Правда, что интересно, - предложение дать деньги банку в кредит, вместо того, чтобы положить их на депозит, тоже не встречает у украинца поддержки. Тоже понятно - и практики такой у нас нет (хотя - кто ее запрещает?) и опасно это...люди интуитивно и совершенно верно чувствуют, что тут есть риск, и что они, как минимум, потеряют доступ к своим деньгам на время действия договора кредита. А ведь так хочется одновремненно и процент получать и деньгами распоряжаться! Воистину, голый Рабинович с крестиком на шее должен стать гербом нашей страны! Впрочем, не только нашей. Будь моя воля, я бы обязал все банки, работающие с частичным резервированием, размещать на видном месте портрет голого Рабиновича, одетого в крестик.
  
  Кроме того, в нашей стране существует удивительная разница между электрическими и бумажными деньгами. Электрических денег, как правило, в избытке, но вот перевести их в бумажные получается не всегда. Это, кстати, еще один камень в огород наших банков, плодящих разного рода жуликов, занимающихся "обналичкой" и в огород государства, которое, очевидно в целях борьбы за некие мифические показатели мифической инфляции, постоянно заботится о том, чтобы существовала разница между электрическими и бумажными деньгами. Так вот, украинцу, в основном, платят электрическими деньгами. После героической борьбы бухгалтерии его конторы с банком (зайдите завтра, сегодня денег нет), он наконец получает свои бумажки. Поэтому него особое отношение к этим бумажкам, ведь он их в буквальном смысле высидел и выстоял возле бухгалетрии или кабинета начальника. Если бумажек у него скопилось много, то он понесет их в банк, чтобы опять перевести бумажные деньги в электрические, потому, что по телику ему сказали, что "деньги должны крутиться" и что "деньги приносят доход". Если бы он немного подумал, то легко понял бы, что никакого дохода деньги не приносят. Доход приносят только люди.
  
  Впрочем, мы отвлеклись. Просто для упрощения давайте в дальнейшем под депозитами понимать не вклады частных лиц (которые у нас по их правовой сути чаще всего являются как раз кредитами банку), а так называемые "рассчетные счета" предприятий. Предприятие - оно лицо юридическое, без счета ему никак нельзя и чаще всего, по условиям договора с банком, такой "счет" и является классическим депозитом. Хочу, правда, добавить еше в этом моменте вот что. Даже в нашем праве в случае ряда банкротств банков начала и середины 90-х, суды признавали вкладчиков кредиторами из чего вытекали соответствующие права в ходе ликвидации банка. То есть, суть дела от того, как вы что называете не меняется. И когда наступает момент Х, эта суть обязательно вылезает наружу. Если банк именует кредит, который вы ему предоставляете, "срочным вкладом" (то есть, депозитом), то причина этого проста - он хочет избежать множества моментов, связанных с ответственностью кредитования и, прежде всего, с тем, каким образом он учитывает в своей бухгалтерии поступившие от вас деньги. Но об этом мы поговорим потом.
  
  Антихрист на "Запорожце"
  
  Пока же обратим внимание на следующий момент, который мне тоже казался очевидным. В чем, собственно, разница между частичным и 100%-м резервированием для экономики? Возьмем случай классического банка, у которого функции кредита и депозита разделены (сразу говорю - таких сейчас нет). Допустим, вы...ээээ....нет, пардон, предприятие А, положило 100 гривен на депозит с целью удобства управления финансами. Оставим в стороне доходы и убытки этого предприятия, для простоты будем считать, что сумма на его счету всегда одинакова. Предприятие Б, напротив, обзаведясь излишками, решило получить прибыль от этих излишков. Это предприятие ссудило свои 100 гривен банку, под процент сроком на 1 год. Банк, в свою очередь, ссудил деньги предприятия Б предприятию Ц под другой, более высокий процент. Вопрос - сколько новых денег появилось в результате этого события (выдачи кредита) в экономике? Ответ - нисколько. Предприятие А как имело свои 100 гривен, так и имеет, оно вообще в этом деле не участвует. Предприятие Б передало собственность на свои 100 гривен банку (и потеряло всяческий доступ к этим деньгам), а банк передал эту собственность предприятию Ц. Последнее должно хорошо потрудиться в течение года, чтобы отдать кредит банку, и чтобы банк мог отдать его своему кредитору Б.
  
  Теперь берем случай банка с частичным резервированием, то есть, типичного современного банка. Сейчас, кстати, станет понятным происхождение этого термина. В таком банке нет разделения на кредиты и депозиты. Все деньги, которые поступают к нему, банк называет "депозитами", а в реальности считает своей собственностью, которой он вправе распоряжаться, так, как если бы эти деньги дали ему в долг, но при этом, не неся ответственности и не имея обязательств, характерных для договора кредита, поскольку, повторю, банк считает их "депозитами". Допустим, те же предприятия А и Б открыли "депозиты" в таком банке. Первое предприятие, как и в предыдущем примере, преследовало цели удобства управления, второе привлекли именно проценты. Но теперь между их целями нет разницы. Для банка они просто некие унифицированные "вкладчики". Заметим, что в отличие от предыдущего случая, когда предприятие Б потеряло доступ к своим деньгам, теперь оба предприятия активно проводят операции по своим счетам, то есть, используют каждое свои 100 гривен, поскольку это депозит, то есть, вклад, который предусматривает полный доступ клиента к средствам в любой момент времени. Что делает банк? Допустим, он вообще ничего не слышал о резервировании и просто выдает все 200 гривен, принадлежащих А и Б предприятию Ц в кредит. Что происходит в этом случае? Происходит удивительная и невероятная вещь - одними и теми же деньгами одновременно распоряжаются абсолютно разные люди. А и Б считают их своими, Ц - своими и что характерно, у них это получается.
  
  Представьте, что некто сдал на хранение своему другу "Запорожец", но при этом сам пользуется им, да еще в одно и то же время со своим другом. Представьте себе эти одинаковые "Запорожцы" одновременно возникающие в разных местах города под управлением разных людей. Разумеется, это невозможно. Невозможно это даже тогда, когда мы имеем дело не с "Запорожцами", а с финансами. На самом деле банкир не подобен антихристу. Он поступает проще. Ведь для того, чтобы выдать кредит предприятию Ц, он, как того требует и континентальная и британская бухгалтерия, должен сначала создать депозит, на который он положит средства кредита, выданного Ц, и которым тот сможет распоряжаться. У Ц будут свои деньги и он не будет распоряжаться одними и теми же деньгами одновременно с А и Б. Просто нужно понимать, что таким образом, банк из ничего простым движением пера создает 200 гривен. Это ответ на вопрос - сколько новых денег появится в результате такого события в случае частичного резервирования. Разумеется, это очень и очень упрощенный пример, в дальнейшем мы еще вернемся к мультипликаторам и прочей механике этого процесса. Но принцип остается тем же. Создание денег из воздуха возможно потому, что банк не считает себя обязанным поддерживать 100% резервирование по вкладам до востребования. Возможности создавать деньги из воздуха возникают у банка только при частичном резервировании. Именно эта возможность заставляет банки скрывать договор кредита под видом договора депозита. Именно эта возможность и является причиной кредитной экспансии, бумов и обязательно следующих за ними кризисов.
  
  Механика расписок
  
  На полях замечу, что физически выписывание и выдача денег из воздуха возможна в том числе и потому, что в дело идут не деньги, а их "заменители" в виде расписок, банкнот или других обязательств. Известно, что банки давно придумали расписки - "обязательства заплатить". Это очень удобная и полезная вещь, особенно, если вы ведете активный бизнес. Вы выписываете банкиру указание заплатить столько-то. Это указание даже не обязательно сразу попадает в банк, а может еще долго обращаться на рынке, переходя из рук в руки и даже покупаясь и продаваясь. Точно так же и банкиру и вам иногда удобно, чтобы банк выдал вам не мешок золота, а обещание заплатить по требованию. Эта полезная механика имеет тот изъян, что с ее помощью легко выдавать обязательства на несуществующие средства.
  
  Правда, не все деньги, внесенные на депозиты, банки направляют на кредитование. Собственно, придерживать часть доверенных им средств, их заставляет тот факт, что кто-то иногда приходит забирать свои вклады. На этот случай и создается резерв, размер которого определяется "опытом", то есть, "от фонаря". Это резервирование и называется "частичным", то есть, в сохранности держатся не все средства, внесенные на депозиты, а только часть из них. Остальными банки бодро кредитуют желающих. Как правило, все банковские кризисы и начинаются с того, что количество средств, которые желают забрать вкладчики, превышает этот резерв. Думаю, понятно также, что в случае 100% резервирования никакого банковского кризиса просто не может быть. Хотите забрать ваши вклады? Забирайте. У банка все равно останется доход от кредитных операций. И никаких цепочек "неплатежей" тоже не возникнет.
  
  Кризисы и кризисы
  
  Еще одним фактом, потребовавшим уточнения, является то, о каком именно кризисе идет речь. Обычно последовательность такова - сначала банковский кризис, потом кризис финансовый, затем - экономический. Иногда дело удается остановить на этапе банковского кризиса, иногда - финансового. Кроме того, бывает так, что цепочка начинается с другого конца - войны, эпидемии и революции вызывают экономические кризисы. Но обычно дело начинается с банковских кризисов, причиной которых является деятельность банков с частичным резервированием. Как именно начинается и развивается кризис мы рассмотрим позже.
  
  Банк Амстердама или Где же я столоваться буду?
  
  Опять-таки, автору часто говорят, что 100% резервирование - это некая легенда и что непонятно, мол, откуда тогда бедному банкиру брать свой скромный доход? Ему же без пропитания оставаться никак нельзя ну и далее по тексту. Хочу напомнить, что банковское дело - кропотливое и весьма непростое и основной доход в нем проистекает от доверия, которое, в свою очередь, возникает в результате безупречности банковских операций. Людям, привыкшим понимать под прибылью только непосредственное увеличение количества денежных знаков, трудно понять, что такое репутация и почему она так дорого стоит. Тем не менее, приведу пример успешной деятельности банка, основанного на 100% резервировании, причем пример, конвертированный в те самые денежные знаки, точнее в "звонкую монету". Это Муниципальный банк Амстердама, основанный в 1609 году. Он успешно действовал 150 лет. Возник он после ряда банковских крахов как мера по их предотвращению и успешно выдержал множество испытаний. Стоимость доверия к банку, возникающая от его способности всегда расплатиться с вкладчиками, показывает история его вкладов. Между 1610 и 1616 годом вклады составляли около 1 млн флоринов. С 1619 до 1635 вклады увеличились до 4 миллионов, в 1645 году они составляли 11 280 000 флоринов, в 1722 году - 28 миллионов флоринов. Все эти флорины показывают рост количества банковских счетов и операций по ним, то есть, непосредственные доходы банка. При этом речь идет о золоте, а не о "казначейских билетах".
  
  Банк неоднократно переживал разного рода паники и успешно справлялся с ними. Так было, например, в 1672 году, когда французы заняли Утрехт и Нидерландам угрожала оккупация. Массовое изъятие вкладов в виду угрозы оккупации никак не отразилось на Банке Амстердама, но погубило Банк Роттердама и Банк Миддельбурга, которые не считали своим долгом поддерживать 100% резервирование.
  
  Банк пользовался таким авторитетом, что всегда упоминался в качестве примера правильно организованного банковского дела. Упоминание о нем сохранилось в уставах других банков и в работах философов. Так, его упоминает Дэвид Юм в своем эссе "О деньгах". Адам Смит в своем "Происхождении богатства народов" пишет "Амстердамский банк заявляет, что он не отдает в ссуду ни малейшей части вложенных в него вкладов и что на каждый флорин, на который он открывает кредит, он держит в своих подвалах стоимость флорина в монете или в слитках". Муниципальным этот банк был потому, что поддержание порядка операций гарантировал сам город. Каждый год избирались 4 бургомистра, которые управляли банком. Эти люди первым делом посещали кладовые и сверяли соответствие наличности банковским книгам, после чего под присягой подтверждали свои показания. При этом, не будем забывать, что Нидерланды жили бурной политической жизнью, характеризовавшейся острой борьбой и даже революциями. Несмотря на это, нет свидетельств того, что враждующие партии обвиняли друг друга в злоупотреблении при управлении банком.
  
  The same story
  
  Возникает также вопрос, почему столь зловредная деятельность, как банковская практика с частичным резервированием, не была прекращена и пресечена теми, кому надлежит это делать? Ответов несколько. Первый - экономика, как область общественных наук, возникла тогда, когда этой практике было несколько сотен лет и многими она считалась естественной. Более того, экономика до сих пор не имеет и, будем надеяться, никогда не будет иметь точного ответа на вопрос, что же такое деньги. Австрийская школа привлекательна в этом смысле тем, что она изначально постулирует то обстоятельство, что "экономика - это наука о людях". Это заставляет рассматривать процессы в их связи друг с другом, например, видеть то, что экономическая деятельность неразрывно связана с правом (не с "законодательством", которое способно узаконить черта с рогами, а с правом) и с другими социальными феноменами. Поэтому ответы австрийской школы кажутся автору наиболее правдоподобными. Более того, меня всегда удивляла модность экономических новаций, вроде институционализма или идеи path depending, которые преподносились, как нечто новое и необычное. Между тем, и то и другое уже интегрировано в австрийской школе, которая считает своим предметом человеческую деятельность.
  
  Второй ответ - на самом деле борьба против частичного резервирования существует столько же, сколько и оно само. Беда в том, что борются с ним в основном философы и ученые. То, что нам ничего об этом неизвестно, просто свидетельствует о том, что мы читали учебник Самуэльсона и что нашей относительно свободной экономической деятельности каких-то 20 лет.
  
  Ну и, наконец, третий, самый главный ответ - частичное резервирование выгодно не только банкирам (уверяю, мало кто из наших банкиров вообще что-либо слышал о 100% резервировании, они действуют по схемам западных банкиров), но, прежде всего, власть имущим. Вспомним Дюма и тот неоднократно описываемый им факт, что знать считала ниже своего достоинства платить ростовщикам. Ну, а где ростовщику деньги брать? Правильно, "намутить" за счет кредитов, выданных из средств депозитов. Короли и прочие дегенераты были первыми "заемщиками" банкиров, отказать которым было невозможно. Если бы банкиры придерживались 100% резеревирования, то либо короли не получили бы своих денег (что маловероятно), либо на место одних банкиров пришли бы более уступчивые. Но, повторю, тут мы имеем дело с замкнутым кругом. Деятельность власти и выгода, которую банки могут извлечь из частичного резервирования, подпитывали друг друга. Кроме того, особое внимание властей к банкам привлек тот факт, что сами власти в Европе начали терять возможности по пополнению казны. Казна все больше и больше начинала зависеть от налогоплательщиков, что политически связывало государство. Банковские кредиты были выгодным способом обойтись без налогоплательщиков и их дурацкого мнения. Кроме того, сами банки охотно выдавали такие кредиты, так как государство, которое имеет постоянный доход в виде налогов, по определению не может разориться. В общем, государство всегда было главной причиной финансовых потрясений и именно оно поставило частичное резервирование на постоянную основу, придумав, в качестве "кредитора последней инстанции" центральный банк. Теперь мы платим за это постоянной инфляцией и регулярными кризисами.
  
  Кстати, Банк Амстердама закончил свою историю именно благодаря вмешательству государства. В 1780-х во время англо-голландской войны, правительство потребовало от банка ссуд. В итоге, объем вкладов в банке насчитывал около 20 млн флоринов, но резервы составляли всего 4 миллиона. С этого момента начался закат этого банка и в 1820 году объем вкладов в нем составлял всего 140 тысяч флоринов.
  Владимир Золоторев
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Вечный кризис. Мультипликатор-р-р-р
  23-03-2009 21:37
  
  
  В прошлых заметках на тему кризиса, мы рассмотрели договоры кредита и депозита и существенную разницу между ними. Эта правовая и экономическая разница состоит, прежде всего, в целях, которые преследуют стороны, заключая эти сделки и в тех событиях, которые эти цели вызывают.
  
  Договор кредита заключается с целью получения прибыли. При этом, существенно важным событием является потеря прав собственности на средства, переданные в кредит и переход права собственности к заемщику. Договор кредита, кроме того, предусматривает срок, на который средства передаются из рук в руки. С экономической точки зрения, в этом случае происходит обмен настоящих благ на будущие - кредитор отказывается от настоящих благ в форме денег, в обмен на будущие блага и плату за этот отказ в виде процента. Заметим, что все это верно как для случая, когда деньги дают в кредит банку, так и для случая, когда банк кредитует ими других людей.
  
  Договор депозита состоит в хранении средств, положенных на депозит и в возможности управления этими средствами с помощью банка. Передачи прав собственности в этом случае не происходит, вкладчик не теряет доступа к своим деньгам, обмена настоящих благ на будущие тоже не происходит, вкладчик не отказывается от настоящих благ. В этом состоят цели клиента, а цели банка состоят в получении прибыли за обслуживание счета и другие сопутствующие услуги.
  
  Для лучшего понимания напомним, что в нашей украинской практике кредитами являются, как правило, деньги частных лиц, положенные в банки на так называемые "срочные вклады" (если не учитывать займы самого банка, которые, возможно, даже больше), депозитами являются, преимущественно, расчетные счета юридических лиц.
  
  Мы также выяснили, что банки очень давно начали использовать деньги на депозитах для того, чтобы кредитовать ими третьих лиц. Такая практика, несмотря на то, что она противоречит фундаментальными нормам права и, по сути, является присвоением доверенных на хранение средств, считается легальной в большинстве стран мира. Это право банков присваивать собственность, является политической привелегией, предоставляемой банкам государством, которое во всех остальных случаях, жестко преследует нарушения прав собственности.
  
  Все сразу не придут. Причины и следствия
  
  Теперь рассмотрим, как банки, используя частичное резервирование, производят деньги "из ничего". Отметим, что сами банкиры вряд ли понимали, что использование средств на депозитах приводит к многократному увеличению количества денег. Скорее всего, они преследовали цель использования "по назначению" средств, которые, с их точки зрения, хранились в банке "без дела". Действительно, казалось бы, что плохого в том, если банк использует средства клиентов и сами эти клиенты не только не пострадают, но даже и знать об этом не будут?
  
  К такой практике банкиров подталкивал опыт, который ясно говорил о том, что все вкладчики (владельцы депозитов) никогда не приходят одновременно забирать свои вклады. Для удовлетворения средней потребности клиентов в средствах их вкладов, достаточно держать в резерве некую часть от депонированных средств. Кроме того, сама природа денег, как заменимых вещей, позволяет возвращать средства одних вкладчиков за счет вкладов других - ведь в случае иррегулярной поклажи, каковой является депозит, вам нужны не конкретные денежные знаки, а некое их количество.
  
  В общем, пока дела банка идут хорошо, такая практика вполне возможна, но нужно понимать, что любой банк, придерживающийся частичного резервирования, по определению, неплатежеспособен. Поэтому рано или поздно дело заканчивается набегами вкладчиков, которые выясняют, что их денег в банке нет. Это приводит к панике и банковским крахам. Причиной этого является несоблюдение правовых принципов, но для банков и для широкой публики все представляется иначе - причины каждый раз выглядят по разному. Это действительно так - внешние факторы, которые заставляют вкладчика бежать за деньгами в банк, бывают различны, между тем, как причина, по которой он не находит в банке денег, всегда одна и та же. Именно поэтому банки так любят тайны, так высоко ценят "стабильность" и так боятся слухов и паники. Между тем, совершенно очевидно, что какую панику не устраивай и какие слухи не распускай, в случае 100% резервирования банковских крахов просто не может быть, так как банк, в этом случае, в состоянии вернуть все вклады и при этом не разориться, поскольку у него еще остается прибыль от кредитных операций. Заметим также, что система, которая функционирует до тех пор, пока в нее верят, не может не порождать разного рода мошенников и спекулянтов, равно как и толпы их доверчивых жертв.
  
  Прибыль. Просто прибыль
  
  Простой пример покажет существенную разницу в прибыли, которую извлекает банк в случае 100% резервирования и в случае частичного резервирования.
  
  Допустим, мы имеем банк, который придерживается нормы 100% резервирования по депозитам. В этом случае банк кредитует третьих лиц только теми средствами, которые дают в кредит ему.
  
  Итак, некий предприимчивый клиент А кредитует банк суммой 1000 000 гривен под обязательство 10% годовых.
  
  Банк, получив эти деньги, находит предприятие Б, которому необходима эта сумма и которое готово заплатить за нее 15%. Клиент А и, затем, банк, теряют собственность на эти деньги, которая переходит к предприятию Б.
  
  В конце года банк получает от предприятия Б свой миллион плюс 15%, то есть, всего 1 150 000 гивен. Банк возвращает деньги приятно удивленному клиенту А - тот же миллион плюс 10%, то есть 1 100 000 гривен. Чистая прибыль банка от сделки равна 50 000 гривен.
  
  Теперь рассмотрим случай частичного резервирования. В этом случае, клиент А положит свой миллион на депозит (практика кредитования банка, когда и кредитор и банк считают деньги кредитом, сегодня практически исчезла). Для простоты будем считать, что клиент имеет в виду именно депозитный договор, то есть, его не интересуют "проценты" по вкладу и он даже готов платить за хранение и обслуживание счета, скажем 3% от суммы. Издержки банка по обслуживанию счета составляют, допустим, 2% от суммы, в итоге, банк получит за хранение и обслуживание 10 000 гривен. Если бы этот банк работал со 100%-м резервированием, то история бы на этом и закончилась. Однако, в случае частичного резервирования она только начинается.
  
  Допустим, банк считает приемлемым 10% резервирование. В этом случае, он оставит в резерве 10% от первоначального депозита клиента А, то есть 100 000 гривен, а 900 000 пустит на кредиты. Заметим, что эти 900 тысяч возникают из воздуха, так как клиент А по прежнему распоряжается своим миллионом, делает и получает платежи и т.п. Допустим, все то же неугомонное предприятие Б готово взять у банка кредит в размере имеющихся у него "свободных" 900 000. Когда кредит выдан, на рынке вместо первоначального миллиона клиента А возникает предложение в 1 900 000 гривен, так как и А и Б имеют полный доступ - первый к миллиону, второй к 900 000 и распоряжаются ими.
  
  Но вернемся к прибылям. Для удобства будем считать, что предприятие Б не изменило своего отношения к деньгам и, по прежнему, готово платить 15% в год. То есть, за использование 900 000 гривен в течение года, предприятие Б заплатит банку 135 000. b>Эта прибыль почти втрое превышает прибыль в 50 000, которую бы банк получил в первом случае, если бы он придерживался 100% резервирования. 900 000 гривен вернутся в банк, а клиент А тут вообще не при чем, поскольку, как мы решили, его интересуют депозитные услуги, а не доход.
  
  Правда, без добросовестного клиента А никаких 900 000 гривен и небольшого дохода от них вообще бы не было. Поэтому банки крайне заинтересованы в первичных депозитах и всегда стремятся привлечь новых клиентов. В качестве конкурентных преимуществ обычно предлагаются "бесплатное" обслуживание счета и "проценты" по нему. Например, прибыль в 135 тысяч, которую извлек банк в нашем примере, позволит ему легко осуществлять "бесплатное" обслуживание счета простодушного клиента А - в нашем случае, когда операционные расходы составили 20 000 в год, прибыль банка все равно будет 115 000. Эта же прибыль даже позволит банку платить "процент" за депозитные вклады. Один или два процента годовых, то есть 10 или 20 тысяч не сильно скажутся на прибыли банка.
  
  Итак, главным мотивом, заставляющим банк использовать частичное резервирование, является получение значительно большей, чем в случае полного резервирования, прибыли.
  
  Мультипликатор
  
  Следствием частичного резервирования является появление так называемых фидуциарных - то есть, основанных на доверии, средств. Те 900 000, которые возникли в качестве кредита предприятию Б в нашем втором примере - это и есть фидуциарные средства. Не существует точных способов установить количество таких средств в обороте, так как оно зависит от множества факторов. Но, в любом случае, это количество напрямую зависит от коэффициента резервирования, принятого банковской системой.
  
  Наиболее простым для иллюстрации является пример банка-монополиста. То есть, модели, при которой в стране существует только один банк и все кредиты-депозиты достаются ему. В этом случае, при тех же 10% резервирования ситуация будет выглядеть следующим образом.
  
  Все тот же неутомимый клиент А решил положить свой миллион на счет в банке. Банк оставил 100 000 в качестве 10% резерва, а на 900 000 выдал кредит вездесущему предприятию Б. Этот кредит (поскольку банк у нас один) теперь уже в виде депозита - расчетного счета предприятия Б - опять оказался в том же банке. Теперь банк может выдать еще один кредит и из этих денег. Для этого он должен зарезервировать 10% от 900 000, то есть 90 000. Оставшиеся у него 810 000 он опять "пускает в дело" в виде кредита предприятию Ц, который опять оказывается у него в виде депозита и так далее.
  
  В итоге, чтобы узнать пределы расширения кредита для банка-монополиста, мы должны вычислить сумму членов геометрической прогрессии. Она, после математических манипуляций, которые у меня нет никакого желания приводить, будет равна первоначальному депозиту, разделенному на коэффициент резервирования. То есть, из одного вклада в миллион гривен, банк-монополист способен при хорошей погоде и норме резервирования 10% произвести десять миллионов фидуциарных средств. Понятно, что он немножко зарабатывает на выдаче их в кредит.
  
  В реальности, конечно, все значительно сложнее. Во-первых, банков-монополистов не существует, во-вторых, не все кредитные средства используются, то есть становятся новыми депозитами, в-третьих, часть кредитов просто покидает банковскую систему и оказывается "под подушкой", в четвертых, банки самостоятельно либо по указанию центробанков иногда меняют нормы резервирования.
  
  С другой стороны, чтобы понять объемы фидуциарных средств, мы должны рассматривать не отдельные банки, а банковскую систему в целом, поскольку получатель кредитов в одном банке имеет счет в другом, а средства кредита попадают на счета субъектов в третьем, четвертом и так далее банках и все эти деньги становятся для этих банков депозитами, то есть, источниками их собственных фидуциарных кредитных средств. Кроме того, нужно понимать, что вклады, основанные на истинных сбережениях, как в случае нашего щедрого А, делаются не в один банк, а во много банков и делаются они в разные моменты времени. В общем, задумываясь об истинных объемах фидуциарных средств, остается только развести руками.
  
  В учебниках полно формул денежного мультипликатора в самых разных видах, а поскольку я в своих заметках всеми силами пытаюсь избежать формул и каких бы то ни было дурацких "расчетов", и - главное - у меня нет редактора формул для "Ворда", то никаких мультипликаторов я вам тут рисовать не буду. Да и подумайте сами - в этом нет никакого смысла, - слишком много факторов влияет на процесс. К примеру, если мы, как того требует наука, будем учитывать и долю неиспользованных кредитов, выражаемую коэффициентом k и примем его, скажем, равным 20%, то некий абстрактный банк в ходе все той же операции с деньгами нашего безотказного А, породит уже не 900 000 гривен, а целых 1 097 560. В то же время, вводя в дело желание трудящегося хранить деньги под подушкой, и выразив его в виде коэффицента f, мы можем получить уже совершенно другие результаты. К примеру, в банковской системе из мелких банков, то есть в такой, в которой деньги не возвращаются в банк (т.е., где k=0) с нормой резервирования с=0,1 (все те же 10%) и подушечным коэффициентом f= 0,15 (то есть, 15% средств остаются под подушкой), общий объем депозитов получится уже не 10 000 000, как в случае, когда деньги не покидают банковскую систему, а всего лишь 3 617 021 гривен. Не знаю, как вас, но меня пугают такие точные цифры, поэтому, лучше я остановлюсь.
  
  Оно работает и взад
  
  Собственно, все это написано совершенно не для того, чтобы вооружить трудящегося точными данными, которые позволят ему с калькулятором в руках обвинять нехороших буржуев. Напротив, я сознательно не указываю формулы, а привожу лишь результаты дурацких вычислений для разных случаев, чтобы показать сложность и принципиальную "нерасчитываемость" процесса. Важно понимать, что процесс расширения кредита, то есть кредитной экспансии банков, существует и что объем этого расширения находится в обратной зависимости от нормы резервирования по первичным вкладам.
  
  Кроме того, нужно понимать, что кредитную экспансию производит банковская система в целом, поскольку кредиты оказываются депозитами в других банках. Наконец, в общем случае, чем выше норма резервирования, тем меньший объем фидуциарных средств производит система. Точно так же, на объем этих средств влияет вымывание денег из банковской системы (как правило, вызванное недоверием к ней и выражаемое подушечным коэффициентом f ), а также коэффициент k, который в самом общем случае зависит от количества банков. Несмотря на утверждения банкиров и некоторых экономистов о целесообразности "увеличения" банков, в наших с вами интересах, чтобы их было как можно больше и чтобы они были как можно мельче. В этом случае, помимо выгод, получаемых нами от конкуренции, уменьшается также и коэффициент k, а, следовательно, и количество всякой дряни, которую банки норовят выбросить в оборот.
  
  И еще одно, очень важное замечание. Мультипликатор, на который, повторю, желающие могут посмотреть в книжках самых разных авторов, работает и в обратном направлении.
  
  Это вполне понятно. Кредитная экспансия из "пустых внутри" фидуциарных средств неизбежно порождает в экономике процессы, направленные в противоположном направлении. Первыми признаками того, что эти процессы запущены, является неожиданное благоразумие, которое начинают проявлять банки в выдаче кредитов. Помимо этого отметим массовый невозврат этих кредитов, равно как и желание публики досрочно вернуть их банкам, ну и, конечно же, набеги клиентов на банки с целью забрать свои депозиты. Если наш непоколебимый А все-таки поддастся на панические настроения, распространяемые безответственными журналистами, и, со страху, заберет свой миллион, из которого надули уже 9 000 000 фидуциарных средств, произойдут процессы описанные в начале этой заметки, только произойдут они в обратном направлении. Если в нашем примере, благодаря миллиону доверчивого А, денежная масса увеличилась в 10 раз, то теперь она точно также (почти точно также - для любителей поспорить) уменьшится. Возникает резкое сжатие предложения кредита и дефляция - первые этапы того самого кризиса, до механики которого, я надеюсь, мы когда-нибудь таки доберемся.
  
  В заключение, еще раз заметим, что, в принципе, не столь важно количество фидуциарных средств, которое, как мы выяснили, с трудом поддается оценке. На самом деле для экономики важно их качество, то есть, то обстоятельство, что они не являются истинными сбережениями, внесенными добросовестным А, а пустым внутри поп-корном, созданным банковской системой благодаря своей привелегии присваивать чужую собственность.
  
  
  
  
  
  
  Вечный кризис.Человеческая деятельность
  02-04-2009 13:11
  
  
  В предыдущих заметках мы выяснили, как изменилось банковское дело под политическим влиянием. Суть изменений состояла в том, что банки перестали хранить 100% доверенных им средств и начали распоряжаться этой не принадлежащей им собственностью. Так появилось "частичное резервирование", когда банк использует средства на депозитах граждан для кредитования других граждан, сохраняя в неприкосновенности только часть доверенных первыми гражданами средств.
  
  Поскольку владельцы депозитов юридически и фактически не теряют доступа к своим средствам и используют их в своей практике, и эти же самые средства выдаются в кредит третьим лицам, возникает логически невозможный эффект - одними и теми же деньгами одновременно владеют и распоряжаются несколько лиц. На практике, конечно, такого не происходит, а происходит увеличение денежной массы, а точнее - количества денег на депозитах. Это резко увеличивает возможности банка выдавать новые кредиты и, соответственно, увеличивает доходы банка.
  
  Поэтому банки оказывают такое внимание депозитам. Всем знакомо нежелание банков закрывать текущие счета, а также странное, на вид, нежелание досрочного погашения кредита заемщиком банка, поскольку в случае такого погашения будет так же закрыт и депозит, на который заемщик выплачивает банку свой долг. Но главное - это то, что кредиты, выдаваемые банку (как правило, населением) теперь тоже именуются депозитами - это так хорошо знакомые всем "срочные вклады".
  
  Количество денег, "надуваемое" банком из первичных вкладов, зависит от коэффициента резервирования - той части этих вкладов, которую банк сохраняет для удовлетворения текущих потребностей клиентов. Этот коэффициент лежит в основе мультипликатора - формулы, которая позволяет определить сколько новых денег будет создано из воздуха банковской системой. Мультипликатор приводит к тому, что денежная масса становится крайне эластичной - она может резко увеличиваться во время бума и резко сжиматься во время кризиса из-за изъятия первичных вкладов. Эластичность денежной массы сама по себе вызывает сильные перекосы в экономике.
  
  Денежные власти (центробанки и минфины) учитывают существование мультипликатора в своей политике, однако, как правило, руководствуясь количественными теориями денег (в основном, монетаризмом, или того хуже, кейнсианством). В дальнейшем мы увидим, что кризис вызывает не столько количество денег, сколько их "качество". Фидуциарные средства (то есть, средства, произведенные банками благодаря частичному резервированию) имеют другое "качество", нежели истинные сбережения.
  
  Люди и формулы
  
  "Экономика - это наука о людях". Эти слова Хайека, будь моя воля, я бы написал на кумаче и повесил бы в каждом ВУЗе, где изучают экономику, потому, что именно эта простая истина с наибольшим трудом доходит до понимания "экономистов". Попытки математически описать закономерности поведения людей, безусловно, заслуживают одобрения, однако, за формулами часто уходит суть происходящего, особенно, когда этими формулами начинают руководствоваться политики. Наша аналогия со средней температурой по больнице неплохо иллюстрирует этот процесс. Действительно, средняя температура по больнице несет в себе значительный объем информации. Если она равна 39 градусам - нужно принимать меры. Если 35 - тоже нужно. В случае 39 градусов, среднюю температуру нужно сбивать, в случае 35 (для тех, кто еще жив) - поднимать. Именно так и действуют власти, когда руководствуются традиционными экономическими рецепатми. Поможет это кому-то из пациентов? Совершенно точно может помочь. Но вот в настоящих больницах так все равно обычно не поступают.
  
  "Агрегаты", которые первоначально изобретаются с целью обобщения типичных экономических закономерностей, начинают жить своей жизнью. Они используются для создания и описания других агрегатов и так далее. Классическим примером того, насколько не отражает реальности "обычная" экономика, которую преподают в ВУЗах и руководствуясь которой делают прогнозы и ведут дискуссии, является Украина.
  
  Для тех, кто слишком молод и тех кто уже забыл, я хочу напомнить, что Виктор Михайлович Пинзеник - типичный представитель "обычной" школы экономики, - уже не первый раз занимал посты в правительстве, равно как и не первый раз оттуда уходил. Виктор Михайлович, имея доступ к необходимым данным, регулярно упражняется в эпистолярном жанре, (думаю, у нас возникнет некий самостоятельный литературный жанр - "письма Пинзеника"), публикуя документы, в которых объясняется, что вот, уже всё, уже капец. Судя по тем агрегатам, которые фигурировали в этих письмах, таки да, - средняя температура в нашей больничке была в районе 32 градусов. Но почему-то ничего не случилось. Письма появлялись регулярно, но мы до сих пор живы.
  
  В начале 90-х автор пытался выяснить в чем же тут дело. Одни говорили, что Пинзеник (в данном случае - обобщенная фигура экономиста) неправильно считает. По альтернативным подсчетам температура получалась 33 градуса и выяснив, где именно была ошибка, все успокаивались. Затем для "отмазки" изобрели "теневую экономику", которую якобы нельзя правильно "расчитать" и поэтому, мол, расчеты неверны. Правда, западные экономисты изловчились и таки загнали в свои агрегаты и теневую экономику. Температура поднялась до 34-х градусов. В общем, на свой вопрос "объясните, как мы выжили в 90-е, если по всем вашим данным мы уже покойники", я до сих пор не получил ответа. Плохие времена закончились и все эти люди махнули на вопросы рукой. Теперь плохие времена вернулись и те же люди, подкрепленные молодой порослью, живо принялись искать "выход из кризиса". У них опять температура выходит 32 градуса и они опять в панике.
  
  Я понимаю, что ситуация 90-х радикально отличается от нынешней. Я просто о том, что адекватных ответов на языке "агрегатов", как не было, так и нет.
  
  Человеческая деятельность
  
  Вернемся к австрийской школе. Если мы согласны с тем, что экономика - это наука о жизни людей, а не агрегатов, то легко понять, что человеческая деятельность - это то, что создает экономику. Людвиг фон Мизес написал об этом трактат в двух томах, мне придется ограничиться парой абзацев, поэтому буду изъясняться формулами и цитатами.
  
  Итак, человеческая деятельность есть любое обдуманное поведение. Человек действует, чтобы достичь неких целей, которые он считает важными. "Ценность" означает интенсивность оценки человеком своей цели. Средствами называется все то, что человек считает пригодным для достижения цели. Полезность означает субъективную оценку средств относительно цели. Очень важно отметить, что цели и средства не "даны", они не являются "исходными данными", а открываются человеком в ходе деятельности.
  
  Когда человек решает, что обнаружил цели, которых стоит добиваться, он вырабатывает картину своей будущей деятельности - стадий и обстоятельств, которые могут возникнуть в ходе движения к цели, то есть составляет план своей деятельности (как правило, не отдавая себе отчета). В ходе достижения цели может появляться (и создаваться) новая информация, меняться планы, цели и средства. Отметим, что план всегда состоит из некоторых промежуточных стадий.
  
  Очень важно понимать, что человек действует во времени , причем, это время в его планах является субъективной, а не объективной категорией, оно воспринимается в контексте его деятельности. На основании представлений о прошлом, люди синтезируют картины будущего и различных стадий процесса его построения. Человек строит будущее шаг за шагом, исходя из собственных планов относительно этого будущего. Будущее всегда открыто , оно всегда может измениться в результате изменений представлений самого человека.
  
  Следовательно, человеческая деятельность неотделима от времени. Невозможно представить себе деятельность, которая проходит вне времени, не занимает времени. Для дальнейших рассуждений важной является такая, казалось бы, очевидная формула - действующего субъекта от достижения его цели отделяет временной период, соответствующий прохождению ряда последовательных этапов, составляющих процесс его деятельности.
  
  Поэтому неудивительно, что цели, над достижением которых трудится индивид, которые субъективно находятся для него во времени дальше, являются более ценными, нежели те, которые находятся ближе.Чем дольше длятся процессы деятельности, тем более ценные цели они преследуют.
  
  То же самое можно сформулировать в виде правила временнЫх предпочтений - при прочих равных условиях, люди будут всегда стремиться достичь своих целей как можно скорее и будут согласны отложить их достижение только в том случае, если полагают, что это будет способствовать достижению целей, имеющих более высокую ценность.
  
  В нашей терминологии это означает, что "настоящие блага" всегда предпочтительнее "будущих благ". Кроме того, отметим, что временнОе предпочтение имеет не психологическую или физиологическую природу, а вытекает из логического характера человеческой деятельности.
  
  На полях отметим, что объективистские школы игнорируют эти обстоятельства, особенно время и субъективный характер целей. В их концепциях подразумевается, что человек автоматически реагирует на происходящие изменения. Люди выглядят набором молекул, совокупное поведение которых можно описать чем-то вроде "при нагревании газы расширяются". И дело тут не в том, что это "унизительно для человеческого достоинства", но, прежде всего, в том, что такие подходы мало помогают в понимании того, что происходит на самом деле. Ведь то, что происходит на самом деле определяется не "реакцией на увеличение денежной массы" (или еще что-нибудь подобное), а тем местом, которое занимает это увеличение в планах конкрентых людей, достигающих своих целей в течение некоторого времени.
  
  Заметим также, что объективистские экономические концепции, господствующие в мире в виду их относительной простоты, приводят и к определенному характеру действий как со стороны властей, так и со стороны субъектов рынка, особенно крупных корпораций. В частности, сегодня мы наблюдаем постоянные и все возрастающие попытки убедить людей поступать как можно проще, свести всю человеческую деятельность к нескольким простым действиям, задать заранее известные и просчитываемые цели. Реклама, маркетинг и (особенно в постсоветских странах) пиар постоянно трудятся над этим. В формулах, которыми описывается их реальность нет ни времени, ни индивидуальных целей ни планов по их достижению. Соответственно, эта "пластмассовая" реальность постоянно стремится заменить собой настоящее, прийти к состоянию, в котором люди являются молекулами газов, которые расширяются при нагревании.
  
  Поговорив о временнЫх предпочтениях, мы уже готовы приступить к обсуждению капитальных благ и капитала, чем и займемся в ближайшем будущем.
  
  
  
  
  
  Вечный кризис. Когда нет пустых денег
  Часть 6 20-04-2009 15:12
  Владимир Золоторев
  http://politikan.com.ua/posts/view?id=4935&print=1
  http://politikan.com.ua/2/0/1/4935.htm
  Ну что, сегодня у нас непростой день, потому, что в нашей теме сегодня появятся картинки. Картинки, которые, как полагают многие, призваны "повысить наглядность", обычно приводят к прямо противоположному результату. Первое, что делает человек, посмотрев на картинку, - начинает тут же ей верить. "Вот тут картинка, тут же наглядно все нарисовано" - думает такой человек и с легкостью идет по жизни дальше, не подозревая, что на картинке может быть вообще изображено черти-что. Совсем другое дело, когда человек, вооружившись калькулятором и учебником математики, продирается сквозь текст, напичканый цифрами и формулами. Такого человека не проведешь, он так просто себя в обиду не даст.
  В общем, не хотел я рисовать картинки, все время думал, как без них обойтись и ничего у меня не вышло. Нельзя без них обойтись. Хотя, интересно, что все попадавшиеся мне версии этих картинок, всегда снабжаются предупреждающими надписями вроде "просьба не воспринимать буквально!", - видать-таки, тащит народ свой калькулятор куда не просят.
  Напомню, что в прошлый раз мы говорили о капитальных благах, которые в общем образуют структуру производства. Условием создания капитальных благ являются добровольные сбережения. Чем длиннее во времени структура производства, чем больше стадий она включает, тем больше ценность того, что получается на выходе. В целом, удлинение производственной структуры соответствует развитию и увеличению национального богатства.
  Понятно, что "стадия производства" - не столько практический, сколько теоретический феномен, он необходим для объяснения того, что же там такое происходит. В реальности знать сколько и какие стадии включает производство того или иного предмета или услуги совершенно необязательно. Оно и так работает, без того, чтобы вы о нем что-то себе думали.
  Для нашего человека, который знает слово "завод", нужно сказать, что стадии производства являются не "подразделениями", а бизнесами. Бизнесы могут одновременно являться и стадиями производства для других бизнесов и быть конечными стадиями, то есть производить потребительские блага. Например, если мы возьмем в качестве примера карандаш, то стадиями его производства будут производство дерева, краски и грифеля, не считая марктетинга, рекламы и продажи. Краска, скорее всего, будет одновременно и стадией производства карандаша и потребительским товаром. Возможно, дерево тоже. А вот грифель - вряд ли.
  В общем, бизнесмены покупают друг у друга все, что им необходимо для собственного дела, обменивая тем самым настоящие блага (деньги) на будущие блага (товары, которые они произведут). В результате такого постоянного обмена, в обществе возникает ставка процента - то есть цена, по которой настоящие блага обмениваются на будущие. Понятно, что эта ставка устанавливается на рынке в целом и что ее изменение, обычно выражаемое в изменениях прибыли, служит основным сигналом в предпринимательской деятельности.
  Время - назад!
  Сегодня мы рассмотрим, как изменяется структура производства тогда, когда в обществе делаются сбережения. Это необходимо для того, чтобы в следующий раз, по аналогии, рассмотреть ситуацию, когда сбережений нет, но есть деньги, произведенные из воздуха, то есть, ситуацию кредитной экспансии и кризиса.
  Для начала крайне необходимо отметить вот что - в целях удобства, мы будем рассматривать структуру производства "назад во времени". Я знаю, что наш человек не в ладах со временем, он его категорически игнорирует и воспринимает мир только в плоском и статичном виде, но тут уж ничего не поделаешь. Реальность сильно отличается от национальных особенностей ее восприятия. Поэтому, собственно, и предупреждаю.
  Действительно, если посмотреть на то, как работает экономика, то одной из особенностей этой работы будет временнАя протяженность. Получая зарплату, рабочий де-факто, получает аванс за производство товара, который еще не продан. Точно так же и бизнесмены покупают сегодня продукты, необходимые им для производства товаров, за которые они получат деньги в будущем. Фактически, бизнесмен покупающий на рынке товары для своего производства, инвестирует стадии своего производства, которые удалены от конечной стадии потребления на разные промежутки времени.
  Поэтому, если вы держите в руках готовый товар, купленный в магазине и если вам придет в голову задуматься о его производстве, вам необходимо отмотать время назад и изучать те события, которые уже произошли.
  
  
  Структура производства
  
  
  Итак, вот она, первая картинка
  Напомню, что это упрощенная схема некоего абстрактного производства. Она включает в себя 5 стадий. Стадии иллюстрируют не само производство, а его ценность в денежных единицах. Время производства на каждой стадии - 1 год (опять-таки, в целях упрощения). Производство можно рассматривать как одновременное (все стадии производят и продают друг другу блага одновременно), так и как последовательное, когда товар проходит все стадии одну за другой. И тот и другой подход - правильный, в реальности, конечно, все производится одновременно, последовательный подход иллюстрирует тот факт, что несмотря на это, время, необходимое для производства единицы конечного блага, занимает 5 лет.
  Вертикальные стрелки показывают доход, который получают от каждой стадии владельцы первичных ресурсов (рабочие и владельцы природных ресурсов). Горизонтальные показывают чистую прибыль, получаемую капиталистами на каждой стадии. Как в любой модели, конкретные значения служат для иллюстрации пропорций и взаимозависимостей.
  Итак, начинаем отматывать время. У нас в руках товары, произведенные структурой, изображенной на рисунке, которых мы накупили на 100 гривен. Их продали нам капиталисты первой стадии - стадии потребления. Годом ранее эти капиталисты заплатили капиталистам второй стадии 80 гривен и владельцам первичных ресурсов 10 гривен. То есть, их затраты год назад составили 90 гривен, а теперь они продали товаров на 100 гривен. Прибыль составила 10 гривен. Эти цифры помогут нам вывести ставку процента 10: 90= 0,11, то есть примерно 11% годовых. Напомню, что эта ставка распространяется на все стадии производства.
  Та же самая логика применима ко всем стадиям. Например, капиталисты третьей стадии авансировали 40 гривен капиталистам четвертой стадии и 14 гривен владельцам первичных ресурсов. Всего они авансировали 54 гривны и добавив ставку процента, то есть умножив на 11%, мы получим прибыль 5,94 гривны (на диаграмме- 6 гривен), которую они получат через год.
  Поскольку диаграмма фактически иллюстрирует расходы, то странные, на первый взгляд, суммы затрат на первичные ресурсы имеют простое объяснение - чтобы получить такой доход при такой ставке процента, капиталист должен заплатить такую сумму рабочим и владельцам природных ресурсов. Заметим, что чем дальше расположены стадии от потребления, тем выше эта сумма.
  Сумма расходов всех капиталистов на первичные ресурсы (18+16+14+12+10=70) и сумма бухгалтерских сальдо между доходами и расходами (10+8+6+4+2=30) дадут нам 100 гривен, то есть, сумму чистого дохода всей структуры. Эту сумму получили капиталисты последней стадии, продавшие нам товар за 100 гривен.
  Заметим также, что несмотря на то, что чистых сбережений в системе нет, в ней есть значительные валовые сбережения и инвестиции. Они состоят из расходов на капитальные блага предыдущих стадий (80+60+40+20) и расходов на первичные ресурсы (10+12+14+16+18) и все вместе составляют 270 гривен. Добавив к этой цифре чистый доход в 100 гривен, мы получим валовый годовой доход системы в 370 гривен. Вспомним, что на этом мы закончили предыдущую заметку, когда говорили о том, что на промежуточные блага тратится значительно больше, чем на потребление и что система подсчета ВНП не отражает этой реальности.
  Эта ошибка ВНП приводит к массовому распространению рецептов "поддержки потребления", которые в самых разных видах фигурируют практически во всех "программах выхода из кризиса", да и без кризиса являются основой в определении экономической политики правительств.
  Влияние сбережений
  Сбережения могут возникать самым разным образом, наиболее значительная их часть - это инвестиции, которые делают сами предприниматели и совсем не обязательно, что они сегодня будут инвестировать точно так же, как вчера. Однако, как бы не возникали сбережения, проявлются они, прежде всего, в виде отказа от потребления. Вспомним нашего Робинзона, который поступал именно таким образом.
  Точно так же не важны мотивы по которым мы отказываемся от немедленного потребления. Это может быть психологически связано со сбережениями (копим деньги на учебу), может быть связано с тем, что нас не устраивает качество предлагаемых товаров и мы ничего не покупаем, а может быть у нас завелось ну очень много денег и мы решили дать кредит банку (на банковской фене это называется "срочный вклад") - все это неважно, поскольку приводит к одним и тем же последствиям.
  Представим, что уже знакомая нам структура произвела товаров на свои 100 гривен, но мы купили их только на 75 (здесь и ранее подразумевается, что мы тоже являемся участниками этой структуры). Тем самым, мы сделали сбережения на 25 гривен. Что происходит в этом случае? Капиталисты первой стадии несут чистые убытки в размере 15 гривен (их расходы составляют 90 гривен, а заработали они только 75).
  Если бы мы описывали здесь господствующие до сих пор кейнсианские взгляды, мы бы начали хлопать себя руками по бедрам и жалобно причитать. Мы бы сказали, что так нельзя и потребовали бы немедленного "поощрения потребления" (которое у нас называется еще и "поддержкой производства"). Дескать, уменьшение доходов компаний - это нехорошо, это потеря рабочих мест, сокращение зарплат и прочая лапша, которую нам активно вешают на уши много лет и которую мы сами вешаем друг другу. На самом деле, к счастью, в нашей жизни существует время и для экономики, как мы выяснили это означает существование стадий производства, расположенных, в том числе и во времени.
  Иначе говоря, сегодняшние убытки компаний, находящихся на стадии конечного потребления не могут сразу же сказаться на деятельности компаний, удаленных от него, поскольку, как мы помним, эта деятельность уже оплачена и чем дальше от потребления, расположена компания, тем меньшее влияние ситуации она испытывает.
  Сигнал дойдет до этих компаний через некоторое время, и, снова таки, чем дальше от потребления - тем позже. При этом, важно понимать, что дойдет он, если ничего не случится, то есть, если все действующие лица будут сидеть и сложа руки наблюдать, ничего не предпринимая.
  Конечно же, этого не будет. Капиталисты первой стадии, неожиданно получившие убытки, начнут переводить ресурсы туда, где есть прибыль, то есть, в стадии, удаленные от конечного потребления. При этом рост инвестиций в удаленные стадии обеспечивается в том числе и деньгами, которые мы сберегли и выдали, например, банку в форме кредита.
  Напомню, что это явление чистых сбережений, которое всегда сопровождается отказом от потребления, мы наблюдали совсем недавно, когда украинцы массово понесли деньги в банки, кредитуя тем самым, их деятельность. Если бы все это не вызывалось инфляцией (то есть, если бы ставка банковского кредита не была значительно выше реальной ставки процента в обществе) и если бы банки не делали всяких гадостей с депозитами, то эти сбережения вызвали бы экономический рост, а так - ни роста, ни сбережений. Но об этом позже.
  В общем, диспаритет прибыли между стадиями производства ведет к временному удлинению производственного процесса, которое происходит до тех пор пока не установится новая ставка процента, одинаковая для всей структуры.
  В итоге появляется новая структура производства, которая изображена на этой картинке.
  Здесь действует та же механика, что и на первой, кто хочет - пусть разбирается с калькулятором сам.
  Важно отметить, что теперь наша структура имеет целых 7 стадий. Новые стадии появились потому, что последняя 5-я стадия из предыдущей истории, удлинилась во времени. Инвестиции, которые были сделаны из стадий, расположеных ближе к потреблению, сделали возможной новую деятельность. Теперь, при увеличившихся доходах этих стадий они могут инвестировать "глубже", то есть получать доход от новых видов деятельности, расположенных дальше от потребления и которые ранее были неприбыльными.
  Кроме того, в этом случае увеличивается стоимость капитальных благ с очень длительным сроком службы. Так, снижение ставки с 11% до 5% увеличивает рыночную капитализированную стоимость блага, служащего 20 лет на 56% (кто хочет - могу выслать формулу бандеролью). Это приводит к увеличению производства капитальных благ.
  Новая структура производства включает больше стадий и является более капиталоемкой. Следовательно, когда ее формирование закончится, она произведет больше товаров (или товары лучшего качества).
  Итак, чистые сбережения приводят к тому, что
  а) падает спрос на потребительские блага.
  б) ресурсы (в том числе и рабочая сила) перенаправляются в стадии, отдаленные от потребления
  в) становится возможной удлинение производственной структуры
  г) структура также расширяется, так как увеличивается производство капитальных благ длительного пользования
  д) структура становится более капиталоемкой, она начинает производить товары лучшего качества.
  е) цены на товары падают, относительная заработная плата растет (растет покупательная способность денег)
  ж) попутно - рост реальной заработной платы приводит к "эффекту Рикардо" - замене труда машинами, что тоже увеличивает капиталоемкость и высвобождает рабочую силу для появившихся новых стадий.
  Собственно, для обычного "бытового" понимания, которым мы всегда руководствуемся, когда не читаем умных книг, достаточно запомнить, что производство имеет протяженность во времени (состоит из стадий) и большинство изменений начинаются со стадий, наиболее близких к потреблению. В случае истинных сбережений, первоначально больше всех страдают именно капиталисты первой стадии. Зато на этих стадиях всегда самая большая прибыль и, самое важное, после завершения всех трансформаций, структура становится более капиталоемкой, что означает рост общественного богатства.
  Заметим, что проделав знакомые уже процедуры по выяснению валовых сбережений и валовой прибыли мы увидим, что сбережения выросли на 25 гривен (что вполне логично) и составят теперь 295 гривен, а вот валовый доход не изменится и останется равным 370 гривнам. Это иллюстрирует тот факт, что важные качественные изменения часто проходят незамеченными для статистики.
  И два слова о дефляции. В нашем примере не было ни сокращения денежной массы, ни увеличения спроса на деньги. То есть, падение цен, которое наблюдается в этом случае, не является традиционно понимаемой дефляцией.
  Несмотря на то, что экономическая история является относительно новой ветвью науки, известны периоды, когда экономика развивалась именно так. Милтон Фридман и Анна Шварц, исследовавшие денежную историю США, пишут относительно периода с 1865 по 1879 год, в течение которого практически не происходило увеличения денежной массы: "менее чем за 15 лет уровень цен упал наполовину от исходного и в то же время происходил быстрый экономический рост, их совпадение порождает сомнения в обоснованности широко распространенного ныне взгляда, согласно которому длительная дефляция цен несовместима с быстрым экономическим ростом".
  PS Поскольку картинки сканированы, я не могу исправить ошибки. На второй картинке конечное потребление составляет 75 д.е., а ставка процента - 1,76% годовых.
  Владимир Золоторев
  
  
  Вечный кризис. Экспансия, бум, кризис и депрессия
  
  
  24-04-2009 13:26
  
  
  
  
  
  Кризисы всегда выглядят как что-то особенное и неповторимое. Оно и
  понятно - трудно поверить в то, что столь разрушительные и, казалось бы,
  стихийные явления на самом деле являются свойством денежной системы, в
  которой банковский кредит не обеспечивается добровольными сбережениями.
  Кризисы выглядят по-разному и часто протекают по-разному, некоторые
  замечают только экономисты, а некоторые весьма трудно не заметить. Эта
  "вечная новизна" кризисов порождает панику и зловещие пронозы - ведь
  все, казалось бы, шло так хорошо, правительства бодро рапортовали об
  успехах, обороты и зарплаты росли и тут - на тебе... Не будем забывать,
  что для нас это первый экономический кризис, что, конечно же, влияет на
  умонастроения и восприятие происходящего.
  
  
  Но вернемся к кризису, как явлению, которое с необходимостью порождает
  общепринятая организация денежной системы. Вспомним предыдущий текст с
  картинками , в котором была
  представлена модель некой абстрактной структуры производства, состоящей
  из стадий, удаленных от конечного потребления во времени. Мы
  рассматривали, как влияют на такую структуру чистые сбережения, - без
  увеличения денежной массы. Мы выяснили, что влияние сбережений на
  струкутру всегда начинается со стадии конечного потребления, ведь
  сбережения означают /*отказ от потребления*/ в пользу инвестирования.
  Для нашей сегодняшней темы важно то, что отказ от потребления означает,
  что на стадиях производства образуется запас непроданых товаров и услуг.
  Именно этот запас, подобно ягодам Робинзона из другой заметки этой
  серии, позволяет стадиям пережить процесс реформирования всей структуры,
  в которой теперь появляются новые стадии и которая в целом становится
  более капиталоемкой. Последнее означает, что когда закончатся все
  процессы формирования, структура будет производить товары большей ценности.
  
  
  *Булочки из несмолотой муки из невыращеного зерна*
  
  
  Что же происходит тогда, когда в экономику попадают фидуциарные деньги?
  Напомню, что это те деньги, которые банки производят из воздуха
  благодаря тому, что хранят в доступности для клиентов только часть
  депонированых ими средств - иначе говоря, благодаря частичнму
  резервированию.
  
  
  Прежде всего, отметим, что банки должны предлагать кредиты, основанные
  на фидуциарных средствах , по более низкой ставке процента, чем та,
  которая существует в обществе. Собственно, это и происходит, в том числе
  и за счет снижения предпринимательских требований к заемщикам.
  
  
  Предприниматели всегда одинаковым образом реагируют на снижение ставки
  процента - они начинают брать кредиты и инвестировать их в бизнес. Вы
  ведь никогда не сможете отличить фидуциарную гривну от "настоящей".
  Поэтому, даже зная о природе фидуциарных денег, предприниматели
  продолжают предъявлять спрос на них, расчитывая, в самом разумном
  случае, "вовремя соскочить". Впрочем, к большинству наших
  предпринимателей, еще не обстреляных реальностями денежной системы, это
  замечание не относится.
  
  
  В общем, предприниматели радостно бросаются инвестировать и в первое
  время наблюдается картина, подобная той, которую мы видели в предыдущей
  заметке - производственная структура расширяется (снижение ставки
  процента делает выгодным производство капитальных благ) и удлиняется
  (появляются новые стадии, вызванные инвестициями в них). Разница состоит
  в том, что в отличие от ситуации чистых добровольных сбережений, в нашем
  случае, субъекты рынка и не думали принимать решения о сбережениях.
  /*Потребление не сократилось и не возникло запасов непроданных товаров и
  услуг, которые бы позволили пережить реструктуризацию производственной
  структуры.*/
  
  
  Итак, попробуем описать, как развивается кризис. Начинается обычно с
  роста цены первичных средств производства (труд и природные ресурсы).
  Первая и очевидная причина - увеличение спроса со стороны капиталистов
  всех стадий при том, что предложение остается тем же. Заметим, что в
  отличие от ситуации чистых сбережений, когда в результате отказа от
  потребления первичные средства производства высвобождались со стадий,
  близких к потреблению, сейчас ничего подобного не происходит.
  Потребление остается тем же, предложение первичных средств производства
  - тоже, следовательно, растет их цена.
  
  
  Следом начинается повышение цен на потребительские блага. Это
  происходит, во-первых, из-за роста доходов владельцев первичных средств
  производства. Во-вторых, цены растут еще и из-за перестройки
  производственной структуры, которая происходит в это время. Из-за нее,
  товары поступают на рынок медленнее, то есть, в каждый отдельный момент
  времени их меньше, чем было до перестройки и будет после нее. В
  совокупности оба процесса приводят к тому, что цены на потребительские
  товары растут быстрее, чем доходы владельцев первичных средств
  производства - труда и природных ресурсов. Естественно, что прибыли на
  стадиях, близких к потреблению, растут. Этот рост, происходящий по
  описанным выше причинам, приводит к тому, что капиталисты, работающие на
  стадиях, удаленных от потребления, начинают изымать средства из только
  что начатых проектов, и вкладывать их в стадии, близкие к потреблению.
  Делать это заставляет и рост стоимости первичных средств производства,
  который приводит к уменьшению их прибыли.
  
  
  Сокращение заработной платы (точнее, ее более медленный рост по
  сравнению с ростом цен на потребительские товары) приводит к "эффекту
  Рикардо наоборот" - становится выгодно заменять машины людьми. Это
  приводит к еще большему падению спроса на капитальные блага и только
  обостряет проблему, описанную выше.
  
  
  Вскоре, большинство участников процесса, воспринявших расширение кредита
  всерьез, обнаруживает, что им не хватает "совсем немного" денег для
  завершения начатых проектов. Они обращаются в банки, которые теперь
  поднимают процентную ставку даже до уровня выше, чем она была перед
  началом экспансии, поскольку, со своей стороны, банки тоже начинают
  испытывать трудности с выдачей новых кредитов.
  
  
  Компании, находящиеся на стадиях, удаленных от потребления, начинают
  нести прямые убытки. Они изымают оставшиеся средства из проектов,
  которые были призваны удлинить производственную структуру. Примерно в
  это же время начинается изъятие средств с банковских счетов, то есть
  возникает та ситуация, когда "все одновременно пришли за деньгами".
  Банки с частичным резервированием по определению не могут работать в
  такой ситуации. Первичные депозиты, на которых был основан весь
  фидуциарный пузырь, изымаются, сам пузырь лопается, а кредит
  "схлопывается". Деньги исчезают почти в буквальном смысле этого слова.
  Финиш.
  
  
  Дальше начинается дефляция, вызванная резким уменьшением денежной массы
  и долгая и мучительная работа по наполнению "пустых внутри" фидуциарных
  средств, которые теперь существуют в виде малоликвидных обязательств,
  хоть каким-то реальным содержанием.
  
  
  При этом, нужно понимать, что структура производства опять уменьшится "в
  длину" и в "ширину", то есть, исчезнут появившиеся было новые
  капиталоемкие стадии и на каждой стадии будет производиться меньше
  товаров и услуг. Новая послекризисная структура совсем не будет похожа
  на ту, которая была до кризиса. Она будет значительно более "плоской". В
  результате, можно сказать, что общество в целом станет беднее.
  
  
  В общем, механика кризиса описывается ошибкой, которую делают
  предприниматели, воспринимая фидуциарные кредиты, как результат
  общественных сбережений. Предприниматели ошибочно полагают, что средств
  значительно больше, чем есть на самом деле. Эту ошибку заставляют их
  делать более привлекательные, чем до начала экспансии, условия
  банковского кредита. В качестве вывода, процитируем Уэрта де Сото:
  "увеличение банковских кредитов - за исключением случая, когда оно
  поддерживается соответствующим предварительным ростом добровольных
  сбережений - не может позволить обществу снизить необходимые жертвы,
  требуемые всеми процессами экономического роста".
  
  
  В заключение, приведем описание процесса по стадиям его развития - от
  кредитной экспансии до восстановления. Нужно сказать, что действия
  правительств или других заинтересованых групп (например, профсоюзов, в
  странах, где они есть) могут привести к замедлению процесса и
  "прохождению" неокоторых стадий за более длительное время. Центральные
  банки тоже способны надолго затягивать разрешение кризиса, приводя,
  например, к эффекту стагфляции - одновременнной инфляции и стагнации.
  Но, в любом случае, в том или ином виде, все приведенные процессы
  характерны для "экономического цикла".
  
  
  Экспансия
  1. Потребление не снижается (не делается чистых сбережений).
  2. Банки предоставляют большой объем новых кредитов. Процентная ставка
  снижается.
  3. Растет цена капитальных благ.
  4. Растут цены на фондовом рынке
  5. Производственная структура искусственно удлиняется
  6. В секторе капитальных благ возникают большие бухгалтерские прибыли.
  Бум
  1. Сектору капитальных благ требуется больше работников
  2. Растут ставки заработной платы
  3. Бум фондового рынка, расцвет спекуляции
  Кризис
  1. Начинает расти денежный спрос на потребительские блага. (доходы
  рабочих и предпринимательский доход направляется на потребление)
  2. В некоторой точке темпы роста кредитной экспансии прекращают
  увеличиваться, растет ставка процента, крах на фондовом рынке.
  3. В потребительском секторе растут прибыли.
  4. Цены потребительских благ растут быстрее, чем зарплаты
  5. Реальные ставки зарплаты снижаются. Замена машин трудом людей.
  Депрессия
  1. Сектор капитальных благ несет тяжелые убытки
  2. Увольнения из отраслей капитальных благ.
  3. Предприниматели закрывают ошибочные проекты. Банкротства и
  приостановка платежей.
  4. Растет число банковских дефолтов. Сжимается кредит.
  5. Капитал "проедается". Производственная структура укорачивается
  6. Происходит снижение реального национального дохода и ставок
  заработной платы
  
  
  Восстановление
  
  
  После того, как коррекция производственной структуры завершена, может
  либо наступить восстановление (если в обществе делаются и поощряются
  сбережения), либо начаться новая экспансия.
  
  Вечный кризис. Введение
   09-03-2009 11:53
  Как и многие мои соотечественники, автор этих строк потратил немалую часть своего времени на поиск ответа на вопрос - что это еще за кризис такой, откуда и почему он взялся. В юности автора вооружили единственно верной экономической теорией из которой было известно, что кризисы "при капитализме" случаются постоянно и что таково свойство этой системы. Марксизм обещал покончить с кризисами и свое обещание, нужно сказать, сдержал. Будучи реализованым на практике, марксизм действительно заменил множество регулярных кризисов на один постоянный, сопровождаемый, к тому же, многочисленными ритуальными человеческими жертвами.
  
  Позже, читая разного рода "учебники", автор постоянно натыкался на упоминание о кризисах, стыдливо именуемых "экономическими циклами". С ними как-то все было непонятно, откуда они берутся и почему вдруг потом проходят. Авторы обычно что-то невнятно бормотали насчет того, что такова, мол, природа вещей, всё в этом мире, дескать, ну, вы понимаете. В свое оправдание некоторые даже называли экономические циклы "естественными". В общем, для меня кризис был частью экономической теории, путаной и неясной, но не более того.
  
  Наша жизнь при социалистическом кризисе закончилась на высокой кризисной ноте, которая тянулась аж до середины первой декады 2000-х годов. И только дела пошли было на лад, как тут - на тебе - такая засада. Кризис, свалившийся на нас прошлой осенью, стал подлой, гадкой и весьма актуальной темой. И тут автор вспомнил, что близкая его сердцу австрийская экономическая школа содержит в себе теорию, объясняющую регулярные кризисы и выявляющую их причину. Более того, именно за эту теорию некоторым там выдали Нобелевскую премию. "Ну-ка, ну-ка", сказал себе автор, и принялся эту теорию изучать. Все оказалось весьма просто и, если не вдаваться в иллюзию математики, то даже доходчиво. Этим весьма актуальным и и полезным знанием автор и намерен поделиться с читателем. Сразу скажу, что лично я там ничего не придумал, я только иногда может быть позволю себе что-то прокомментировать.
  
  О чем пойдет речь
  
  Разумеется, в нашей стране не один, а несколько кризисов. Обо всех мы говорить не будем, а подробно рассмотрим только лишь тот самый "регулярный" кризис. Но об остальных необходимо хотя бы упомянуть, чтобы они не путались под ногами и друг с другом. В моей личной иерархии эти кризисы стоят в таком порядке. Первый, самый толстый - кризис государства, который продолжается уже 17 лет и вступил в острую стадию обострения. Это обострение случилось бы и безо всяких глупостей в иностранных финансах. Проявляется кризис государства в том, что там, где оно нужно, его нет, а там, где не нужно его так много, что дышать невозможно. Нет его, прежде всего, в праве, и потому и права у нас нет, а раз так - то и здоровой экономики толком не будет, вся она завязана на политических и коррупционных решениях, а не на праве. Зато в разном там регулировании и "социальной" политике норма государственного веса превышает все допустимые пределы, полностью истребив любое экономическое творчество и подавив естественное развитие "снизу". Об этом кризисе, равно как и о рецептах по его преодолению, автор пишет уже 17 лет, так что останавливаться на нем нет смысла.
  
  Второй кризис - тот, о котором мы и будем говорить в дальнейшем - кризис, вызванный типичными финансовыми причинами. Этот кризис, опять-таки, имеет собственную, родную и милую сердцу природу. Но, разумеется, мировой кризис подтолкнул то, что уже давно назрело и теперь явило нам себя во всей красе.
  
  Ну и третий кризис - это то, о чем обычно говорят по телику. Это состояние дел в торговле металлическими чушками, трубами и удобрениями большого диаметра. Тут же возникает государственный бюджет, в виде некой сакральной ипостаси универсального национального благополучия и вечная тема "недополучения" средств в него от продажи чушек и прочие глупости в виде безработицы (как будто у нас когда-то была работица). Как по мне, особого значения эти события не имеют и говорят о них только потому, что они понятны и очевидны. Кроме того, государственный бюджет, от которого в реальности вреда куда больше чем пользы, наши политики любят преподносить, как некий аналог бюджета семейного. В их устах этот рассадник коррупции и оплачиваемой налогоплательщиком деятельности по уничтожению всего живого, выглядит как некий общенациональный карман, необходимый всем и каждому. В результате, у людей сложилось совершенно неверное мнение о роли государственного бюджета в их личной жизни. Жаль, что это мнение уже много лет распространяют и журналисты. Если политики кровно заинтересованы в нем, так как они с этого живут, то почему журналисты добровольно распространяют "отмазки" политиков - я понять не могу. Но тут мы несколько отвлеклись от темы.
  
  Школа
  
  Экономисты, как и положено ученым, живут "школами". Австрийская школа - одно из экономических направлений, основателем которой считается Карл Менгер, который, по странному стечению обстоятельств, был австрийцем. Продолжатели его дела учились в Венском университете и тоже оказались австрийцами. Затем к ним присоединились и представители других народов, но чтобы они не делали, их всех теперь тоже называют австрийцами. Отмечу, что нам еще встретятся "денежная" и "банковская" экономические школы, и, разумеется. кейнсианство, от которого никуда не деться. Что до "австрийцев", то наиболее выдающимися из них были Людвиг фон Мизес (который, как это обычно бывает, родился во Львове) и Фридрих фон Хайек. Лично для меня Хайек всегда был в первую очередь замечательным философом, но тут выяснилось, что он еще был и выдающимся экономистом. Оказалось, например, что он предсказал депрессию, которая затем, благодаря усилиям Рузвельта, получила кличку "Великая". Украинскому патриоту, думаю, будет приятно, что Хайек указывал среди своих учителей на Михаила Туган-Барановского, замечательного, как пишут в энциклопедиях "русского экономиста", министра финансов УНР и одного из первых академиков Украинской академии наук.
  
  Вообще говоря, экономическая история богата такими сюжетами, над которыми не грех было бы поработать выдающимся мастерам культруры. Взять тех же Хайека и Кейнса. Оказывается, они не только несколько десятков лет полемизировали друг с другом, но и были знакомы лично. Более того, они даже считались друзьями. Идеи Кейнса, как известно, оказались весьма ко двору в условиях резкого возрастания роли государства на Западе. Хайек их постоянно критиковал и в конце-концов, когда последствия этих идей трудно было отрицать, вынудил Кейнса признать свои ошибки. Кейнс пообещал Хайеку опубликовать письмо, в котором бы он публично отказался от своих идей (правда, с оговорками, что "в 30-е годы это было необходимо"), но вместо этого взял и умер. А вы говорите - Тарантино. Отсутствующее покаяние Кейнса до сих пор влияет на неокрепшие умы вроде Обамы и его друзей и имеет самое непосредственное отношение к делам миллиардов людей на планете. Такие дела.
  
  Суть вопроса
  
  Поскольку размер этой заметки приближается к критической отметке "многабукаф", то перейду к делу. Суть австрийской теории циклов состоит в том, что их причиной является деятельность банков, которые проводят постоянную кредитную экспансию. Эта Эта экспансия приводит к неверному планированию на уровне предприятий, предпринимательским ошибкам, и как следствие, к регулярным кризисам. Проблема банков и прична экспансии состоит в том, что их деятельность не отвечает нормам права и, по сути, является привелегией, предоставляемой им государтвом. Говоря попросту, банки имеют привелегию заниматься присвоением чужой собственности или в более мягкой форме, заниматься "растратами", чего ни одна правовая система не позволяет больше никому другому. Замечу, что эта теория не имеет ничего общего с "экономическими" страшилками, широко гуляющими по интернету. В этих страшилках тоже во всем виноваты банки, но там они выглядят злонамеренными всемогущими евреями-заговорщиками, чего, конечно же, в жизни не встречается. Банки - полезные и даже необходимые учреждения, которые просто в силу многих обстоятельств, оказались вне действия традиционного права. Как говорил Хармс, их нужно "поставить на правильную ногу", и все будет в порядке. Как именно работают банки и что именно они присваивают и почему и как это все приводит к регулярным кризисам, мы рассмотрим в последующих заметках. Это также будет полезно знать нашим дорогим "кредитчикам-депозитчикам" и прочим пострадальцам от деятельности отечественной банковской системы, уверяю, эти люди узнают много нового. А пока немного цифр.
  
  Недоброжелатели постоянно упрекают автора, что он в своих заметках не приводит цифр. Так вот, я решил удовлетворить их требования и привожу цифры. Надеюсь, их количество удовлетворит упущенное мною и компенсирует их будущее отсутствие. Вот эти цифры: 1342, 1492, 1570, 1720, 1819, 1825, 1836, 1847, 1857, 1866, 1873, 1882, 1890, 1907, 1920-1942, 1978, 1990-2000, 1998, 2001, 2008. Это - даты известных науке финансовых кризисов.
  
  Итак, первый подробно зафиксированный кризис, вызванный кредитной экспансией банков, поразил Флоренцию в 1342 году. Характерная деталь - невероятно высокие цены на недвижимость упали почти вдвое, но спроса на нее все равно не было. Делу весьма поспособствовала и Великая Чума 1347 года. В итоге, экономика города восстанавливалась почти 30 лет. Второй кризис - крах банка Медичи в Венеции в 1492 году. Примерно в то же время случился и банковский кризис в Севилье. Затем мы опять возвращаемся во Флоренцию, на этот раз в середину 1570-х годов, когда начался кризис, спровоцированный бумом предыдущего десятилетия. Из этого кризиса Флоренция уже не вышла. Город окончательно потерял свои лидирующие позиции.
  Затем нам попадается известный авантюрист Джон Ло и его деятельность при дворе Филипа Орлеанского в начале 18 века, приведшая, как уверяют, к тому, что целых сто лет слово "банк" было во Франции неприличным. Французская экономика, периодически воспроизводя наследие Джона Ло в виде, например, инфляции времен Великой Революции, жила в состоянии кризиса около ста лет. В конце 18 века нам встретятся новоиспеченные Соединенные Штаты Америки и их финансовая деятельность, приведшая к кризису государственности, признанию государственной властью своей несостоятельности и созданию после 10 лет независимости ныне действующей американской конституции. Ситуация, кстати, весьма похожа на Украину, за исключением отсутствия в ней американских протестантов, готовых бороться за свою свободу. Далее кризисы становятся более регулярными и частыми - наступает индустриальная эра. Итак, отмечаем панику 1819 года в США. Затем идет кризис 1825 года в Англии, вызванный кредитованием железных дорог, кризис продолжался до 1832 года. Потом на очереди кризис 1836 года, с теми же характеристиками, затем кризис 1847 года, который можно назвать мировым, так как начался он в Англии и распространился на США и Францию (не забыли о революциях 1848-го?). Следующий кризис случился через 10 лет - в 1857 году, потом в 1866-м, потом в 1873-м, 1882-м, 1890-м и 1907-м. Не забудем Великую Депрессию ( а до нее - веселые двадцатые с разухабистой гиперинфляцией в Германии). Яркие и запоминающиеся кризисы возобновились в конце 70-х годов, в начале 90-х тоже случился незамеченный нами по понятным причинам кризис, следующий был в 1998 году (этот уже нас задел) и в 2001-м (этот прошел мимо). Япония прожила все 90-е в состоянии кризиса, это время японцы с присущим им пафосом назвали "потеряным десятилетием". Ну и наконец, милости прошу, кризис 2008-го, который для нас стал первым кризисом, по причине чего его все так здесь боятся и уважают.
  
  Так вот - все эти удовольствия вызваны деятельностью банковской системы. Но об этом мы поговорим потом, следите за рекламой.
  Владимир Золоторев
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Вечный кризис. Введение*. Часть 1
  *Вечный кризис. Кредиты и депозиты*. Часть 2
  
  *Вечный кризис. Необходимые уточнения*. Часть 3
  
  *Вечный кризис. Мультипликатор-р-р-р*. Часть 4
  
  *Вечный кризис.Человеческая деятельность*. Часть 5
  
  *Владимир Золоторев*
  Лицемерие Н. В. Старикова
  Владислав Гретчивицин
  http://litprom.ru/thread49651.html
  љ Copyright: Владислав Гретчивицин, 2012
  Свидетельство о публикации Љ212102400957 proza.ru
  Трудно остаться невинным и добропорядочным, работая на мафию. Очень скоро встанет выбор - или идти на сделку с совестью, или искать другое признание в жизни. Точно также происходит и с политиком в демократической системе. Основная проблема демократии сформулирована уже многократно- голос профессора или предпринимателя равен голосу наркомана или алкоголика. В правильном обществе лучшие его представители задают некоторые стандарты, которым остальные стремятся соответствовать. В демократическом обществе у человека затруднена возможность позиционировать себя в общественной иерархии. Разрушается система авторитетов, действительно, зачем люмпену прислушиваться к мнению мудрого успешного человека, если он с ним "равен"? Удивительно быстро люди обзавелись "своим мнением", научились "думать" и "считать". Правда в подавляющем большинстве случаев после вступления "я думаю" следует наибанальнейший штамп, который разные люди даже формулируют одними и теми же словами. Так они думают, или кто-то уже подумал за них? Очевидно, что это за них сделали в СМИ, имеем ввиду СМИ в широком смысле, включая не только интернет и телевидение, но и систему образования, литературу, религию, искусство и науку. Ясно, также, что эта система, назовем её глобальной системой формирования мировоззрения, не дружественна по отношению к нашему народу. Так вот человек, решивший стать политиком при демократии будет вынужден заискивать перед огромной массой худших людей, потакая системе ценностей сформированной враждебными силами. Заключая всё новые и новые сделки с совестью, он очень скоро превратится в совершеннейшую лживую, приспособленческую тварь. Удивительно, как же паства таких лидеров не замечает очевидного лицемерия и передергивания. Вероятно, так просто комфортнее. Разберем описанные выше метаморфозы на примере Николая Викторовича Старикова, который в бытность свою писателем, очень мне нравился, однако совершенно переродился, став общественно-политическим деятелем.
  Первый звонок для меня прозвенел, когда ему был задан вопрос о трезвости. Надо сказать, что этот вопрос краеугольный камень национального возрождения. Ну не может человек, потребляющий 17 литров спирта в год владеть империей. От пьянства происходит беспризорность, ухудшение здоровья, снижение производительности труда. Поэтому позиция по вопросу трезвости для патриота России должна быть однозначной и принципиальной. Стариков же ответил, что спешить не надо, что люди привыкли выпивать и что не стоит принимать поспешных решений. Правильно, ведь пьяницы голосуют, а когда организм не выдерживает, ложатся в больницы, где читают книжки про Сталина. Поэтому вместо трезвости надо говорить о борьбе с беспризорностью, бесплатной медицине, социальных дотациях. Не может демократический политик сказать нищему, что он такой потому, что либо пьяница, либо лентяй, либо трус, иначе тот обидится и не проголосует. Невероятно, но лучший комментатор на сайте Старикова- курильщик, который даже не стесняется этого и ставит фото с сигаретой на аватар, так вот этот человек пытался что-то втолковать мне про геноцид, интересно, как он с собой мирится?
  Тут мы подходим ко второй важной особенности демократии- необходимо раздавать населению наркотик безответственности. "Виноваты все, кроме тебя: Горбачев, англосаксы, олигархи, компрадоры. Все плохие, ты хороший, главное проголосуй за "Новую Великую Россию", когда её зарегистрируют". Успех начинается с принятия ответственности, а она рождает власть. Не англосаксы отправляют жен в абортарии, не олигархи заливают алкоголь в глотки "оккупированных" россиян, и не Горбачев заставляет людей смотреть вечерами телевизор, вместо того, чтобы повышать квалификацию. Они делают это сами. Но люди предпочитают найти виноватого, чтобы не было стыдно за свои деяния, а демократические политики этому потворствуют.
  Удивительно, как получается у Старикова совмещать заявления о том, что он законопослушный человек с тем, что законы и правовую систему создали враги-оккупанты. Получается достойному человеку должно быть стыдно являться законопослушным. Я совершенно искренне так считаю. Жить надо не по закону, а по совести. Стариков и Кургинян на митинге о ювенальной юстиции намекали на неполноценность русских людей, говоря, что в некоторых(кавказских) регионах ювенальных инспекторов будут резать. То есть мы, русские, безропотно своих детей отдадим. Ну, если уж народ готов спокойно отдать своих детей, ограничившись унылыми сходками и подписями, которыми вытрут зад, как подписями о ВТО, то он наверное действительно не имеет права на существование. Но я верю, что мы не такие, что я не такой. В конце концов неотвратимость наказания это миф, что подтверждают Чикатило и Пичужкин, а быть законопослушным, когда система законов придумана врагами и внедрена в результате поражения в Холодной Войне просто аморально, как слушаться полицаев в Белоруссии в 1942 году. И я абсолютно убежден, что если в вашем городе цыгане торгуют героином, а полиция бездействует, поскольку получает откат с этой торговли, то правильно не законопослушно собираться на очередной консилиум, чтобы потрындеть, "как это не правильно" и "как оно должно быть", а ночь бросить в цыганский особнячок коктейль Молотова и быстренько свалить. Глядишь, через несколько раз и съедут. Крайне незаконно, но удивительно правильно.
  Все предыдущие примеры бесчестия в основном касались отношений писателя-перерожденца с паствой, но совершенно недавно я узнал о новой чудовищной инициативе Старикова в духе демократического заискивания перед негодяями. Речь идет о прогрессивном налогообложении. То есть, чем больше человек зарабатывает, тем выше ставка налога на доходы. При этом эти деньги предлагается направить на то, чтобы женщины из малообеспеченных слоев населения "работали мамами". На первый взгляд выглядит красиво. Что мы имеем на самом деле? Во-первых это наказание за труд и развитие и потакание тунеядству и безделью. И так, как мы уже заметили ранее, основная причина бедности-пьянство и лень, для людей в репродуктивном возрасте уж точно. Получается, что тот, кто шесть лет учился на бесплатном отделении и работал со второго курса должен дать денег на то, чтобы ягуаровый забулдыга, нажрался, трахнул свою жену, а она выродила продукт пьяного зачатия, при этом так называемому отцу совершенно не нужно думать о том, чтобы заботится об этом ребенке, потому что деньги на него даст богатый труженик, часть средств родители конечно пропьют, на часть купят макарон для ребенка. Другой группой бедных людей являются иммигранты, которые хоть и со скрипом, но получают гражданство. И так, кроме того, чтобы кормить алкоголиков успешным людям придется кормить и второе поколение таджиков, представители которого в школе будут бить их детей за то, что те слишком белые. Я очень расстраиваюсь, что русский народ вымирает, но разве не станет прирост числа цветных детей и инвалидов от родительского пьянства еще одним актом геноцида? Я готов урезать свои потребности по максимуму, чтобы рождалось больше детей, с одной маленькой оговорочной, если я буду их отцом. Справедливо - это позволить успешным труженикам заводить более одной жены, тем самым негодяи с шариковскими понятиями о справедливости в стиле "отнять и поделить", жаждущие прогрессивного налогообложения, будут выбракованы из популяции, а число добрых детей увеличится. Но мозги населения настолько хорошо промыты, что поднимать эту тему в этом чудесном демократическом обществе считается смешным и не серьезным. Хотя все знают, что от природы не убежишь, что бы не говорили моралисты-онанисты, успешные люди заводят любовниц и содержанок, потому, что успех, это и успех у противоположного пола. Проблема в том, что они не рожают детей, в отличии от вторых жен.
  И так Стариков решил забраться ко мне в карман, чтобы на мои деньги прикупить себе голосов тунеядцев, в своей безудержной жажде власти, наплевав на то, что это приведет к усилению вырождения и размывания русского этноса.
  Сюда же относится и инициатива Старикова повысить налоги на дивиденды, а то видите ли, Чубайс слишком много получает. А у меня есть товарищ, который открыл фирму по предоставлению IT-услуг, в фирме работает два человека генеральный директор(мой друг) и его брат, как подмастерье, в месяц у них получается, дай бог если 150.000 на двоих. Раз в три месяца можно снимать дивиденды, надо платить 6% с оборота и еще 9% собственно за вывод. Кроме двух-трех десятков чубайсов, которые еще может быть и исхитряться уйти из-под налогообложения, закон ударит по сотням тысяч таких "олигархов", как мой друг. Зато звучит красиво.
  Важно помнить, что наша страна не первая, где родилась такая идея, политики в государствах с более продолжительной историей жизни под гнетом демократии уже дано додумались до такого хитрого способа покупки голосов бездельников, как прогрессивное налогообложение.
  И к чему же это привело? Работающий белый средний класс зажат тесками чудовищных налогов так, что часто не может позволить себе второго ребенка, зато цветные хвастаются, что родилось уже третье поколение, которое никогда не работало, а только размножалось, вмести с такими белыми, как семейка Галагеров из сериала "Бесстыдники". Важно помнить о том, что удар придется именно по среднему классу, потому что сверхбогатые умнее, хитрее и всегда найдут способ отмазаться от налогов, о том, как они это делают через систему корпораций можно прочитать в книге Роберта Кийосаки "Богатый папа, бедный папа".
  Отдельного упоминания заслуживает то, что Стариков, так страстно заигрывает со своей паствой социалистических нытиков, что уже не помнит себя. Так, он осуждает "торгашество", будучи коммерческим директором. Уж не знаю, что делает человек с такой должностью на "Первом канале", но когда я работал на радио, то наш коммерческий директор был начальником над менеджерами по продажам рекламы и получал большой процент со своих сделок и маленький с процентов каждого из менеджеров... Стариков же еще не постеснялся родить статью, про офисный планктон, который ничего не производит, а только продает или оказывает услуги, где пожелал всех их отправить к станку. Интересно, что подумали его подчиненные? Или же эта работа фикция, на что намекает график поездок, что, впрочем, тоже свидетельствует о лжи.
  Ужасной выглядит и расправа с конкурентами по писательскому цеху, когда на одной из радиостанций Николая Викторовича спросили, что он думает о книгах об успехе, он сказал, что это всё ерунда, которая пишется для бездельников ради наживы. По этой логике Олег Тиньков, наверное получает от продажи своей книги "Как стать бизнесменом", в сотни раз больше денег, чем от банка. А я лично благодарен каждому, кто достигнув в жизни успеха не поленился поделиться своими наработками с людьми.
  Даже книга про Сталина рассматривалась мной именно в этом ключе. Давайте подумаем, за что русские любят Сталина? Один из бесспорнейших ответов: за организацию создания советской индустрии. Что такое новая советская индустрия? Это около 7000 промышленных предприятий. Так почему бы, если мы так любим Сталина, не уподобиться ему и не создать хотя бы одно, используя актуализированные рецепты и наработки, а также неподражаемый стиль сталинского руководства? Но что-то мне подсказывает, что мало кто так посмотрит на книгу "Сталин. Вспоминаем вместе", с желанием оживить теорию практикой. Люди скорее поищут там очередной предлог "отнять и поделить".
  Да, жаль, что Стариков не остался просто писателем, его книги украсили многие часы, проведенные мной в поездах Московского метрополитена, и помогли понять некоторые важные вещи. Но я не мог молчать и не попытаться остановить марш демократической лжи и лицемерия. Теперь я понимаю, что этот человек живет в однополярном, финансово-ориентированном мире, где удовлетворяет спрос бездельников на имперские стенания и строит политическую карьеру, успешно сочетая паразитизм на трагедии умирающего народа с демократическим популизмом.
  http://litprom.ru/thread49651.html
  љ Copyright: Владислав Гретчивицин, 2012
  Свидетельство о публикации Љ212102400957
  Рецензия на "Лицемерие Н. В. Старикова" (Владислав Гретчивицин)
  
  Не надо ставить в один ряд профессоров и предпринимателей, а в другой - алкоголиков и наркоманов.
  Утверждение, что бедны, потому что тунеядцы - неверное.
  Дети предпринимателей часто злоупотребляют наркотиками и алкоголем, не работают, тусуются с богемой, а ужравшись - давят народ мерсами и ягуарами или стреляют. Болтовня о питие при праве частной собственности на курево и водку - нонсенс. Основной источник наживы предпринимателей (уважаемых и вами опекаемых).
  Прогрессивный налог везде в Европе и это правильно. Но главное, вытащить этих мошенников-предпринимателей из тени, запретить вывоз капитала и контролировать чем они народ травят.
  Детей должны содержать родители исключительно за свой счёт, а не за счёт налогов.
  Национализировать вино-водочную и табачную отрасль.
  И всем хватит на нормальную оплату труда, покупку жилья, лечение, стипендии и пенсии.
  Не нравятся налоги? Вали, а твоё предприятие вернётся государству или в те руки, которые будут платить по закону.
  
  
  Наши доблестные борцы с коррупцией (которую и развели наши пцшистые предприниматели) ездят на крутых тачках не благодаря спасённым бабушкам, оставшимся без квартир по вине ловких "хозяев жизни" - предпринимателей, а именно на взятки этих самых предпринимателей, желающих обойти закон.
  Именно торговцы, предприниматели всех мастей, укрываясь от налогов, прикрывая своё мошенничество, почти открытый грабёж граждан, растлили чиновников всех уровней: СЭС, пожарников, налоговиков, судей, милицию, прокуратуру. Именно они, а не простые граждане (которым нечего сунуть чинуше), создали удобное для себя коррумпированное общество. Именно они в начале 90-х грызли друг другу глотки, вылазия из тени и подворотен на свет божий. Сейчас они уже обросли легальным богатством (все эти спекулянты, челноки, рекитиры, содержатели притонов и пр. шушера) и брюхами, выучили детей и внуков, угнездились во всех сферах. И башляю, плодя вокруг себя наживу, зависть, грязь и всякое непотребство. При этом вешают обывателям на уши разную лапшу о демократии, законности, правах и прочей хрене (которую они в гробу видали с начала развала и по сей день), бессовестно сватая себя, "своих и наших" во власть. С единой целью - прочно и побольше хапать и грести под себя. Вот и вся идеология предпринимателей. Деньги-деньги-деньги - их бог и идол.
  
  
  Троянда 24.10.2012 16:18
  Рецензия на "Лицемерие Н. В. Старикова" (Владислав Гретчивицин)
  
  
  Добрый день. Я уж было со всем согласился. Сам всегда утверждаю, что американцы никого не спаивают. Возьми и не пей, и детей своих так воспитывай. И все, американцы растворятся, так нет же, пьют и на всех кого возможно вину за это вешают. И с выборами я соглашусь, голос должен быть только у того, кто налоги платит.
  
  
  Но вот читаю, что со сталина нужно брать пример. И снова теряю доверие к автору . Сталин создал систему, которая при всей своей индустрии и прочих плюсах не продержалась и ста лет - редкая империя разваливается так быстро. А почему же тогда не брать пример с других, которые не ставили жизнь своей цивилизации на карту против индустриализации. И вообще, зачем государству строить заводы. Пусть государство объявит льготные условия налогооблажения на приоритетные отрасли, обеспечит безопасность предпринимательства, и эти предприятия сами полезут как грибы. А брать присер с индустриализации сталина, это все равно что брать пример с наркомана. когда он под кайфом, ему хорошо, он расслаблен, проблем нет и тд.
  
  
  Борис Рублев 28.08.2013 09:06 • Заявить о нарушении правил
  
  
  Как можно графомана Старикова полагать писателем и серьезно к нему относиться? Язык политических интриг и сплетен еще никогда в России не относился к литературе.
  Тина Шанаева 27.08.2013 16:35 Заявить о нарушении правил
  
  
  Тина - есть такие слова - "Даже лжец не может не говорить правду". Собственно говоря стариков и говорит правду. просто искажает факты.
  Антон Болдаков 2
  
  
  Платоновское государство, славянские варны и наша
  Владислав Гретчивицин
  В своем идеальном государстве Платон разделил общество на три сословия: мудрецов, стражей и прочих граждан. Платон писал и про Гиперборею, а оттуда недалеко до индийских каст и славяно-арийских варн. Поэтому не удивительно, что идеи перекликаются, по сути это одна и та же система, только сословие прочих граждан разделено еще на три. И так нижний слой шандалы, неприкасаемые- это наркоманы, алкоголики и прочие бичи. За ними следуют смерды или шудры- это чернорабочие и слуги. Смысл их жизни есть, совокупляться и обороняться. Дальше следуют вайшьи или веси- это специалисты и торговцы, для них главное в жизни- создать и упорядочить крепкую семью. За ними следуют кшатрии или витязи, платоновские стражи. Смысл их жизни - упорядочивать общество, бороться с проявлениями демонии в реальном мире. На следующей ступени брахманы, ведуны или сословие воспитателей. Их задача - генерировать смыслы, заботиться об обществе, бороться с демонами в тонких мира, а затем сгореть в священном огне и стать полубогами.
  Славянские варны отличаются от индийских каст тем, что в кастовой системе человек статичен, он не развивается, в какой касте родился, в той и умер, а в варновой системе человек набирается опыта и проходит из варны в варну, в идеале за одну жизнь пройти все четыре варны, но это очень трудно, поскольку наша жизнь по ряду причин значительно короче, чем у наших предков.
  Последнюю, мистическую часть можно проигнорировать. Правда в том, что в обществе всегда есть ячейки для определенного количества смердов, веси, витязей и ведунов. А вот кто занимает эти ячейки- большой вопрос. Уровни нижних варн не могут долго заниматься представителями высших сословий, если в обществе есть достаточная социальная мобильность, в обществах без социальной мобильности такое может происходить. Когда представитель высшей варны, находится в нижней ячейки- это не страшно, потому что это лишь личная трагедия, а не трагедия общества. Так витязь в лагере для военнопленных может занимать место смерда. Страшнее, когда верхние места занимают представители с уровнем развития нижних варн, а еще хуже представители мировой паразитической системы.
  Разберем теперь то, как есть, как это было сделано и как делать правильно.
  Наши ведуны практически все уничтожены, для нас смыслы создают Павел, Маркс, теперь сотрудники голливудской фабрики звезд. То есть представители мировой паразитической системы, это случилось в результате череды хорошо известных кровавых событий, то есть практически все ячейки ведунов заняты паразитами. Во время Гражданской войны витязей вешали, закапывали, топили у берегов Крыма, философов и ученых (ведунов) также истребляли и изгоняли. На место ведунов вставали демагоги или растлители из числа паразитов, а на место витязей такие гении военного дела, как Тухачевский, из числа тех же паразитов.
  Далее вплоть до распада СССР витязи сами пробивались в элиту, а паразиты вытягивали своих.
  Во время распада СССР и последующей приватизации громадное число людей с невысокой варной заняли положение в ячейках, предназначенных, для представителей более высоких варн. Приведу несколько примеров. Человек работал завхозом, решили демократически избрать директора предприятия. Все боятся, а этот мужик вызывается. Дальше он приватизирует особняк, где была их контора, сейчас он сдает его под частный детский сад, ездит на Туареге и числится предпринимателем. Больше он ничего не делал, у него в жизни был всего один акт предпринимательской деятельности. Встречал я и нескольких сбитых летчиков. Один руководил группой и рекламным агентством, в конце 80х-начале 90х, был миллионером, сейчас перебивается с хлеба на квас. Другой так рассказывал о тех славных временах: "Мы покупали в Америке контейнер барахла, тупо умножали цену на три и продавали, налогов не платили". Был миллионером, потерял почти всё. Сейчас заполучить в собственность особнячок или миллион даже современных, инфляционных долларов сложнее, для этого надо больше труда, опыта и таланта, чем тогда, когда все рынки были свободны, население отрывало с руками любой хлам, а американцам надо было за несколько месяцев создать класс собственников, на которых можно потом легко опираться, о чем честно рассказывает Анатолий Чубайс в своем знаменитом интервью.
  Явление осыпания псевдоэлиты, как мне кажется, имеет массовый характер, как рассказывал мне один партнер, который занимается посреднической деятельностью в области недвижимости и залогов, к делам которого я позднее приобщился: "Огромное количество недвижимости на Рублевке и в других частях Одинцовского района заложена, перезаложена, не выкуплена из-под залога, потеряна". А почему? Потому что хватило смелости или везения хапнуть, когда на халяву всё давали, а удержать или развить мозгов не хватает. Зато дикий понт изо всех щелей. Ну, если ты такой умный, важный и крутой, чтож закладываешь свой дом под 4% в месяц? Мы же обслуживали того, кому хватало ума всё это скупать, что удивительно этот человек отличается скромностью. Даже Дмитрий Анатольевич Медведев высказал свое негативное отношение к "предпринимателям, которые ничего не предпринимают" Ну, а мы "быдло из спальных гетто", как сказала одна закладывающая, получаем пока свою комиссию с этого торжества справедливости.
  На этот класс смердов на местах витязей опирается сегодня глобальная паразитическая система, американский гегемониям. Посыл следующий: "Вы в силе, пока мы в силе, поддерживайте нас, иначе, вы отправитесь из своих господских дворцов прямиком в унылые офисы, где и заслуживаете находиться". Настоящему витязю бояться нечего, он же пассионарий, всегда что-нибудь придумает. А вот смерды на местах витязей из девяностых будут защищать эту систему с мужеством обреченных. Но, как я уже сказал, они всё равно осыпаются, а мы русские парни из гетто эту элиту штурмуем. На нас обопрется национально-освободительное движение, а под ногами врага почва тает, и с этого таяния мы еще и процент имеем.
  Отдельно следует рассмотреть наследование и мажорство. Каждый хочет передать плоды своего труда детям. Правильно передать еще и мировоззрение, воспитание, операционную систему для жизни, матрицу смыслов. Это обеспечивает преемственность, система смыслов-самое ценное наследие. Так Дональд Трамп получил мировоззрение от отца, который тоже занимался недвижимостью, а Роберт Кийосаки от своего "богатого папы". Я восхищаюсь этими людьми и благодарен им за их книги, хотя они и находятся с противоположной стороны баррикад. Они заслуживают то, что имеют, они настоящие витязи, потому что упорядочивают пространство везде, куда попадают их работы.
  Другое дело наши "наследнички" - мажоры. Родителям и передать-то нечего, то есть они не могут ускорить эволюцию детей, поскольку сами на невысоком уровне. Вот они и катаются с кучей пьяных шлюх вокруг вечного огня, а что еще делать- не знают. Не знают до тех пор, пока хозяин не скажет, что делать: "Бороться с кровавым путинизмом, конечно!" Многие не понимают, почему Ксюша Собчак пошла в оппозицию.Всё просто. Сказали- она и пошла, чего тут непонятного? Потому что пребывание в элите локальной следует оправдывать пользой для элиты мировой, паразитической. А если рухнет это всё, где она окажется? Будет мне овощи в "Пятерочке" пробивать. По этой же причине и такой мажор, как Никита Сергеевич Михалков, которого папочка пристроил в кино сниматься, создает свои чудовищные русофобские картины. Мне кажется до "Цитадели" не может дотянуться даже "Зеленый слоник" в последнем ты хоть понимаешь, что это трэш, а у Котова всё всерьез.
  При этом в отличии от кухонных нытиков я считаю, что мир всё равно устроен справедливо и каждый имеет, что заслужил. Наши родители поменяли империю на джинсы и "Кока-колу", поэтому справедливо, что в расплату за этот грех мы имеем такую элиту. Мы же ничего не меняли, поэтому должны заменить её собой и вновь отстроить империю. Главное соответствовать и не лезть поперек паровоза. Об этом в следующей статье.
  љ Copyright: Владислав Гретчивицин, 2012
  
  
  Зачем США оставляют Путина? Двухходовый обман
  Владислав Гретчивицин
  Сейчас всё в политической жизни страны как-то подозрительно линейно. С одной стороны силы национального возрождения сплачиваются вокруг Путина, с другой картавые либерасты на американской зарплате. Все видели ролики у посольства, и никто не сомневается, что Навальный на зарплате у Дяди Сэма. Но как-то уж это всё просто и очевидно, слишком. Те, кто играл в покер или шахматы знают, что такое вилки или ловушки. Для тех, кто не знает, напомним историю.
  
  
  Гитлер- величайший враг белой расы вообще и немецкого народа в частности сумел так ловко обвести народ Германии вокруг пальца, что он продолжал сражаться даже после капитуляции. Чтобы народ поверил ему, он создал промышленность, армию, боролся за увеличение рождаемости. Он, сам, будучи высшем евреем, пустил в расход несколько десятков тысяч гиюрных недоделков, всё, чтобы стать символом национального возрождения и объединителем реваншистских, патриотических сил. Тех сил, которые через десять лет сдохнут под сталинскими танками, во славу Нового Мирового Порядка вообще, Англии и дома Ротшильдов в частности.
  Вам это ничего не напоминает?
  
  
  Когда я, простой русский парень, смотрю на Быкова, который выступает против Путина, то агитация получается за него. Поскольку без отвращения на этого мерзкого жирного жида смотреть невозможно. В госдепе этого не понимают? Когда на борьбу с Путиным выходит Ксения Собчак, американские политтехнологи что реально думают, что народ её уважает и по её призыву поднимет власть на вилы? Если они реально так считают, то они зря едят свой хлеб или гамбургеры. Дополняет картину Венедиктов, пущенный в расход. И наконец покушение, естественно неудачное,- вот как враги его ненавидят!
  Класс, вот Он, национальный лидер, борец с олигархами, жидами и шлюхами и вот Они картавые побирушки из американского посольства.
  И мы уже как немцы за Гитлером бежим за ним.
  А куда он нас приведет?
  Для этого рассмотрим, какие есть возможные сценарии.
  Сейчас пиарится только один сценарий. Либерализм, окончательная приватизация, распад на конфедерацию, короче всё по Бжезинскому. Вот с этим Путин как раз и борется. При этом скорее всего не у всех частей конфедерации будет ядерное оружие, и те, кто его не получат будут практически сразу взяты под контроль Китаем. Что тогда с этим делать?
  
  
  Сценарий второй. У Путина реально есть ярлык на княжение на ближайшие 12 лет, и американцы, как могут, помогают своему ставленнику, старательно рисуя образ врага и национального героя-победителя. В ближайшие годы Путин укрепит экономику, армию и систему власти и всё для того, чтобы втравить Россию в войну с Китаем, во славу США. Будет вбит последний гвоздь в ядро популяции белой расы и Новый Мировой Порядок окончательно установится на Земле.
  Геноциды, стерилизации и прочие сокращения нерентабельного населения нам не очень интересны, поскольку мы до этого не доживем.
  
  
  Сценарий третий. Мировая Элита готовит США к сливу. Запасным аэродромом и станет Россия, где они и будут жить в самых живописных местах. Рядом с моим домом уже есть настоящая закрытая колония "Росинка", со своей школой, полицией, роскошными особняками на берегу озера, где всё написано на английском. Это самый благоприятный сценарий мы будем обслуживать элиту, нас будут не слишком быстро истреблять, а на Китай найдется бактериологическое оружие избирательнорасового действия.
  
  
  Я не либераст и не нашист, я просто привык, что нас обманывают, почему не организовать ДВУХХОДОВЫЙ обман???
  Ну, это всё возможно сказки, главный вопрос.
  Когда американцы выставляют против Путина жидов и проституток, то НА ЧТО ОНИ НАДЕЮТСЯ, ЧТО ОНИ ЗАМЫСЛИЛИ???
  Что бы там не было, кончится это либо нищетой, либо смертью...
  љ Copyright: Владислав Гретчивицин, 2012
  Трудно искать в тёмной комнате чёрную кошку. Тем более если её там нет. Вячеслав Семёнов
  
  
  Невыученные уроки Кавказской войны
  GeorgIX54923722
  Теги: нато, грузия, кавказ, война на кавказе, россия
  Новость на Newsland:
  Невыученные уроки Кавказской войны
  Юрий Райхель
  Источник: inosmi.ru
  Сентябрь 2013
  Пятая годовщина Кавказской войны между Россией и Грузией вызвала поток интервью и воспоминаний об этом событии. Но, наверное, наибольший интерес представляет интервью президента Грузии Михаила Саакашвили, которое он дал телеканалу "Рустави-2" (печатную версию которого разместил на своем блоге на echo.msk.ru Андрей Илларионов). Не последнюю роль в этом сыграли и обстоятельства внутренней ситуации в его стране. Нас же больше интересуют внешние обстоятельства, позиции крупнейших мировых игроков, имеющих непосредственное отношение к тогдашним событиям.
  Кавказская война стала вершиной агрессивной политики России по отношению к своим соседям. Вершиной. потому что на этот раз Москва прибегла к военной силе, чтобы сохранить свое влияние в стратегически важном регионе Южного Кавказа. В какой-то мере конфликт стал водоразделом в осуществлении российской политики. Агрессивность Первопрестольной после него стала возрастать не по дням, а по часам, хотя до вооруженных столкновений в большом масштабе дело больше не доходило. Как любят говорить в соседней столице, перешли к политике "мягкой силы". На данный период это проявляется в торговых войнах, таможенных притеснениях, иногда - в ужесточении миграционного законодательства и полицейского произвола по отношению к мигрантам. В том числе - и угрозам соседям выслать всех мигрантов и тем самым создать им экономические и финансовые трудности.
  В последнее время заговорили о применении такого метода к украинским гражданам в России. При этом прямо заявляется, что в случае вхождения Киева в Таможенный союз украинских мигрантов оставят в покое. Интересно, что незадолго до Кавказской войны такие же угрозы раздавались и в отношении Грузии. И с таким обоснованием. Если вступите в НАТО, то держитесь! Как следует из интервью Михаила Саакашвили, чтобы задобрить Москву, согласились и на это. "Мы сказали, что готовы отказаться от НАТО; что мы готовы в виде договора отказаться от дальнейшего сближения с США, если вы поможете нам достичь прогресса в вопросах с территориями, только в виде договора".
  Похоже, что последнее было расценено в Кремле как признак слабости, и агрессивность Путина - Медведева только возросла. К тому же из внутренних соображений тогдашнему тандему очень нужна была маленькая победоносная война. "На это Путин даже не задумался, посмотрел на нас, улыбнулся и сказал: "Ребята, мы ваши территории на вашу геополитическую ориентацию не меняем". Что означало, что территории они и так заберут..."
  Возникает вопрос - отчего Москва стала такой смелой? Ответ следует искать в позиции Запада, в первую очередь, Европы и США.
  "В Европе есть весьма устойчивое мнение, что если бы в 2006-2008 гг. Европейский Союз не пошел на поводу у российской дипломатии и согласился с присоединением Украины и Грузии к Плану действий по членству в НАТО (ПДЧ), то никакой Кавказской войны и не было бы. Столкнувшись с единой позицией Европы и США, в Кремле трижды подумали бы, прежде чем ввязываться в вооруженные авантюры".
  Известно, что агрессор ведет себя нагло только в случае, когда не боится адекватных ответных действий. Типичный пример - Судетский кризис. На его первой стадии, весной - летом 1938 года, когда СССР и Франция заявили, что поддержат Чехословакию, вплоть до вооруженной помощи Праге, Гитлер вынужден был отступить и начать переговоры. Были все возможности остановить агрессора, и мировая история развивалась бы совсем другим путем. Но как только в позиции западных держав произошло изменение, и умиротворители в Лондоне и Париже взяли верх, агрессор распоясался и в конце концов, с благословения английского премьера Чемберлена и французского Даладье, получил Судетскую область. Путь к мировому пожару был открыт.
  Мы не проводим прямой аналогии между двумя кризисами - в Судетах в 1938 году и грузинско-российским в 2008-м, но неясность и нетвердость в поддержке Тбилиси, в первую очередь со стороны США, развязала тогда руки Москве. Там поняли, что Грузия осталась одна, и ничто не помешает отторгнуть часть ее территории, а при возможности - и захватить всю страну.
  Нельзя сказать, что Европа была слепа. Германский министр иностранных дел Вальтер Штаймайер довольно трезво оценивал ситуацию. Во время пребывания в Тбилиси он высказался, по словам Саакашвили, довольно определенно: "Они все больше, больше будут стрелять по вам, усилят свои войска, в какой-то момент вы будете обязаны ответить военной силой, после которого начнется большая война". С другой стороны государственный секретарь США Кондолизза Райс была настроена весьма благодушно: "Ну что вы, какая война? Вообще об этом забудьте. Русские никогда этого не сделают". О вашингтонских настроениях Кремлю было прекрасно известно, вот и сделали. Это потом пришлось посылать американский военный корабль в Черное море, чтобы хоть как-то поддержать Грузию. Возможно, это спасло страну от полной оккупации, но свой приз агрессор все-таки получил.
  В Европе есть весьма устойчивое мнение, что если бы в 2006-2008 гг. Европейский Союз не пошел на поводу у российской дипломатии и согласился с присоединением Украины и Грузии к Плану действий по членству в НАТО (ПДЧ), то никакой Кавказской войны и не было бы. Столкнувшись с единой позицией Европы и США, в Кремле трижды подумали бы, прежде чем ввязываться в вооруженные авантюры. Умиротворители никогда не учат уроков истории и предпочитают заниматься популизмом и пацифизмом. Результатом Судетского умиротворения была оккупация Парижа и тотальные бомбардировки Лондона, в наше время - отторжение грузинской территории.
  Август - месяц отпусков. Становится плохой традицией именно этим объяснять вялую реакцию Запада на недружественные действия России по отношению к своим соседям. В полном объеме мы наблюдаем подобное и сегодня. По отношению к Украине.
  Москва приступила к широкомасштабной торговой и таможенной войне против Киева с целью любыми способами помешать подписанию Соглашения об ассоциации на саммите Восточного партнерства в Вильнюсе в ноябре. Речь идет об очень большом дипломатическом поражении России и лично Путина. Ведь наряду с Украиной такое соглашение должны подписать Молдова и Грузия, а в 2014 году к нему планирует присоединиться и Армения. Предполагается участие в саммите также Азербайджана. Даже бацька Лукашенко не прочь получить приглашение на участие.
  Понятно, что все это вызывает приступ ярости в Кремле. В Грузии надежды на новую власть и ее пророссийскую ориентацию не оправдались. Вполне реальна перспектива возвращения к прозападному курсу и дальнейшему ослаблению влияния России на Южном Кавказе. Добавим к этому прогрессирующие осложнения с Арменией, и картина становится для российской власти совсем безрадостной.
  Отсюда понятны высокие ставки в битве за Украину. И соответственно, такое ожесточение, которое мы наблюдаем в последнее время. Уход Украины не только ставит крест на иллюзиях московской элиты о реинтеграции великой России, но означает философскую и психологическую травму для всех последователей так называемого славянского единства и неразрывной связи трех ветвей великорусского народа. Возможно, не сразу, но для Путина и его режима это будет иметь серьезные политические последствия.
  Понимая, что с Украиной никакие военные действия невозможны, в Первопрестольной взяли курс на экономическое и финансовое давление. Любыми путями будут создаваться проблемы во многих сферах наших отношений, в том числе и в информационном поле. Можно легко предположить, что с сентября мы будет свидетелями возрастающего информационного потока, очерняющего европейский курс нашей страны, и прогнозов экономического краха в случае подписания в Вильнюсе.
  По каким причинам Украина оказалась не готовой к такой широкомасштабной торговой войне - отдельная тема. Гораздо важнее - понять, какую позицию займут наши будущие партнеры по Ассоциации. Можем ли мы на них положиться в разворачивающемся противостоянии. Пока однозначного ответа нет.
  Опыт последующих за Кавказской войной событий показывает, что в Москве не слишком воспринимают уговоры и нисколько не скупятся на обещания, которые и не думают выполнять. Даже если они закреплены на бумаге. Тот же Вальтер Штайнмайер, который вел переговоры между Грузией и Россией и неоднократно заявлял, что Москва не выполняет договоренностей о выводе войск из грузинской территории. И понятно почему. Разговорами агрессора не урезонить, он понимает только язык твердости и силы.
  Если Европа действительно заинтересована в Восточном партнерстве, то ей следует немедленно четко и однозначно заявить о своей поддержке будущих партнеров по Ассоциации. В первую очередь - Украины. Вплоть до разработки мер воздействия на зарвавшегося нашего северного соседа. И не ждать окончания курортного сезона, а немедленно. Москва ведь не ждет. Советник президента России Сергей Глазьев, ответственный за давление на Украину и, вероятно, будущий посол в Киеве, откровенно заявил, что проблемы на границе были обкаткой жесткого таможенного администрирования в случае дальнейшего неповиновения Украины.
  У Европейского Союза достаточно рычагов воздействия на Москву, например, в рамках ВТО. Можно тянуть разбирательства по российским действиям месяцами, а можно действовать быстро и решительно. Санкции - это тот язык, который в Кремле хорошо понимают, поэтому всячески противятся подобным мерам в отношении, например, Ирана. Есть и многое другое в руках Брюсселя и ведущих европейских столиц. В первую очередь, Берлина. Нужно четко и недвусмысленно, да так, чтобы до самых воинственных в Москве дошло, что в ноябре Соглашение будет в Вильнюсе подписано и никаких иллюзий на изменение европейской позиции в Кремле пусть не питают. Включение Украины в семью европейских народов должно стать необратимым.
  Конечно, главным в обстановке давления будут действия Киева. Украина должна в полном объеме выполнить взятые на себя обязательства и завершить все процессы по их имплементации в законодательство к ноябрю. В свете последних событий Россия хорошо подтолкнула этот процесс.
  Если на этот раз украинская власть проявит твердость и решительность и в войне нервов не будет задабривать буйного соседа, а предпримет адекватные ответные действия, тем более что для этого есть все необходимое, то наши партнеры увидят настоящее желание быть в Европе. И тогда очередь будет за ними, несмотря на температуру окружающего воздуха и состояние облачного покрова на курортах и местах отдыха.
  Юрий Райхель
  Источник: inosmi.ru
  
  
  Еще раз о Новальном
  Владимир Пастухов
  Proza.ru
  Рецензия на статью Дмитрия Тихонова о Навальном.
  "Это судилище-глумление над народом и позор Властям"
  Выражаю свою самую искреннюю благодарность
  НЕИЗВЕСТНОМУ автору (читателю), который разместил
  анонс этой публикации на главной страничке сайта.
  http://www.proza.ru/2013/02/27/286
  Дорогой Дмитрий Борисович!
  Мы не первый год сотрудничаем на сайте. На моей страничке есть Ваша персональная страница. И эта рецензия никак не связана с негативным отношением к Вам. Я, по-прежнему отношусь к Вам с большой симпатией и уважением. Но,позвольте высказать Вам свое несогласие с Вашей позицией.(Перед прочтением, не помешает скопировать, разрешаю всем
  при наличии ссылки на первоисточник, разместить на своих страничках, на других ресурсах рунета тоже приветствуется)
  Так Вы пишите в своей статье: "Суверен Власти - народ реально отлучен от Управления Государственной машиной, не контролирует распределение финансовых и природных ресурсов. Это всё ведёт к обнищанию людей и к потере народом основ чувства самоидентификации и самоуважения. Этому способствует тотальный контроль над СМИ."
  Согласен с первым предложением. Но причина в том, что народ пассивен, политически безграмотен. И совсем не призываю писателей к политике, СЛОВО писателя сегодня должно быть над политикой. Проституция и наркомания, продажа детей за границу и мн.др., - все эти темы практически не озвучиваются на сайте. Сегодня творчество писателей это одно, а Будущее Родины, это где-то там, "нас не касается"... А ведь культурный человек и тем более писатель - должен быть и политически грамотным, иначе он не имеет право называть себя культурным.
  Но почему же народ пассивен?
  ========================
  Сегодня население страны занято выживанием, и ему некогда вникать в происходящие процессы. Всегда было так, что просвещали народ - люди владеющие словом. Но это в прошлом. К сожалению!
  Что касается контроля над СМИ. Тоже согласен с Вами, но частично. Здесь следует сказать, кто их контролирует. Согласно очень убедительным аналитическим изысканиям депутата ГД РФ Евгения Федорова - сегодня 98 (!!!) процентов СМИ опосредовано - подконтрольны госдепу США.
  Почему такой тотальный контроль СМИ?
  ==============================
  И здесь снова вынужден сослаться на Федорова. Как констатирует депутат, сегодня Центральный банк России впрямую выполняет указания государственного департамента США. Именно поэтому, несмотря на все требования Путина, ЦБ не снижает ставки, хотя мог бы это делать. У ЦБ задача только одна - выкупать доллары и евро". Выкупая доллары и евро, Россия платит дань США, а кроме того, она не имеет права на национальный бизнес и зависима политически.
  Значит Россия не имеет права
  на национальный бизнес?
  =====================
  Да! В России есть либо государственная экономика, либо иностранная. Весь крупный частный бизнес у нас в иностранной юрисдикции, а значит, по факту под контролем Соединенных Штатов и их союзников, и даже назначенные олигархи, не хозяева, а лишь временные менеджеры иностранных активов, хотя и получают высокую зарплату топ менеджеров...
  А вообще обладает ли
  Россия суверенитетом?
  ===============
  И это, пожалуй, главный вопрос, от честного ответа на который все встанет на свои места. Здесь следует признать, что СССР проиграл холодную войну. И уже вначале 90-х Конституцию писали под четким руководством "консультантов" из ЦРУ. Поэтому все 20 лет огромная законодательная машина работает на интересы, победившего нас в холодной войне государства.
  А все попытки патриотов хоть как-то противостоять, имеют пока мизерную эффективность. Потому что в режиме ручного управления, крайне тяжело противостоять законодательной системе, по сути, огромному конвейеру.
  Ельцин в борьбе за власть с предавшим СССР Горбачевым, сильно увлекся, если (придет время, каждому будет дана юридическая оценка) не сказать более. Но, спохватившись, он, под новый год, сумел провести, Путина. Госдеп тогда, что называется, прозевал ("прозевать ценную фигуру" - термин из шахмат) этот ход.
  Кто Вы мистер Путин?
  ===============
  Этот вопрос задавали не раз Путину западные журналисты. Война не закончилась в мае 45-го. А на войне как на войне. Но подумайте, пожалуйста.
  Могли ли немцы прозевать, когда
  ставили гаулейтера на оккупированных
  советских территориях?
  ====================
  Это было практически исключено. Поэтому говоря о Путине, не следует думать, что это народный Вождь. Он как часть той системы далеко не ангел. И народ дожжен захотеть, возжелать настоящего Правителя, Вождя, если хотите. Но каждый народ имеет того правителя, которого заслуживает. Западник Горбачев - большинство жаждало тогда западных "ценностей". Пьяница Эльцин - в 90- х, русский мужик спивался. Да и сегодня мы все еще хотим жить богато - поэтому, я допускаю, что Путин имеет большие финансовые активы. Но таково время, и желание народа страны. Каков народ, таков и лидер. Психология потребительской (потреблядства, уж простите за выражение) цивилизации правит нашими умами.
  "Мука у середины не чиста, но купить другую, - нет денег." (ЖЭ) Сегодня у нас нет другого столь мощного национального лидера, который сможет лавировать между финансово-промышленными группами, группировками в национальной элите, кто сможет сконцентрировать их на борьбу с внешней угрозой. Да, Пу далеко, далеко не ангел. Но у нас нет другого, такого, который сегодня (ПОТЕНЦИАЛЬНО) способен НЕ ДОПУСТИТЬ гражданской войны, кровавой бани с последующим вводом для "усмирения" войск НАТО. Как это было в Югославии, Ираке, Ливии и мн. др. государствах. Именно сценарии оранжевых революций - это современные технологии завоевания государств.
  Почему тогда Путин до сих пор
  не добился суверенитета?
  ================
  Да, за 13 лет у власти - Путин не смог достичь суверенитета, потому что ему надо переделать всю выстроенную оккупантами систему управления. Сегодня Путин, не может заниматься стратегией страны, более того, депутаты Госдумы не принимают законы самостоятельно. В этой системе национальный лидер сможет изменить систему лишь только тогда, когда будет поддержка критической массы населения страны. Это примерно 5-7 миллионов дееспособных граждан. Сегодня у него их нет. К сожалению! И вот даже здесь на сайте, моя публикация не будет услышана, я, не получу поддержки. И от этого очень горько.
  По диагонали просмотрел полученные рецензии. "Тут я вообще ничего не поняла, ибо далека от политики. Но раз столько отзывов, верю на слово прочитавшим и отозвавшимся. Нажму на всякий случай на ПОНРАВИЛОСЬ." Вот именно, "на всякий случай", причина такой позиции - политическая безграмотность, навязанные СМИ стандарты поведения, и равнодушие (http://www.proza.ru/2012/08/16/1762 ) в целом.
  Но мне показалось близкой вот эта позиция: "Заранее скажу, что я не впишусь в ряд нижележащих одобрямсов. И я не в восторге от нынешней власти. И я мог бы много задать очень неудобных вопросов президенту. Но и вашу позицию тоже не приемлю. Не знаю, как вы, а я вот был на митингах сначала на Болотной, а потом и на площади Сахарова. Слушал всё и всех очень внимательно. И каждый раз уходил с тяжелым сердцем. Всё, что увидел, это такое сборище политических клоунов, которые всеми силами, маниакальными усилиями толкают страну к некой не то оранжевой революции, не то арабской весне местного разлива. Крутая, иной раз и истеричная демагогия и более ничего. Люди, бегающие за советами в американское посольство, не внушают мне ни малейшего доверия. Включая и вашего Навального. А вы знаете, что еще мне напомнили митинги на Болотной. А еще и какие воспоминание они всколыхнули в моей душе. Все как будто уже было и, оказывается, еще и не прошло. Этакое d;j; vu. Лет этак 25 назад митинги на Манежной площади, на которых толпа иступлено вопила "Ельцин, Ельцин". Дооралась. Развалили страну. Всё в полном беспределе разрушили едва не до основания. И разворовали тоже все. Теперь все те же по духу и по наследию лица подбираются уже собственно к России. <...> - Геннадий Мартынов 19.07.2013 23:09
  В 21-м веке институт партий дискредитировал себя, он не имеет эволюционной дееспособности. Сегодня партии это ЗАО, закрытые акционерные общества в защиту финансово-промышленных групп. Поэтому спасут страну не партии, а народ, организованный в надполитические структуры. Да, да именно различного рода гражданские инициативы, как то "За честные выборы", "Против ЮЮ, однополых браков, против наркотизации" и т.д. и т.пр.. Когда у себя во дворе, в районе, в городе, в области народ поднимется на защиту своих интересов, когда начнет выдвигать снизу реальных честных людей, только тогда все встанет на свои места. Но для этого нужно информационное просвещение народа. Чем и пытаюсь заниматься здесь на сайте.
  Так вот тогда (о чем пишет Геннадий Мартынов) я взял билет в Москву, чтобы просто встать (там было много представителей даже с дальних регионов, которые вынуждены были лететь на самолете)в строй тех, кто хотел не допустить в стране "снежной" революции, или "оранжевой" проказы. Но из-за работы, вынужден был в последний момент, за час до поезда сдать билет, да и в последний момент напряжение, противостояние в Москве спало... Да, я имел тогда много вопросов к лидеру тех, кто организовывал антиоранжевый заслон. Но на войне как на войне. Когда враг стреляет пулями, то не время в одном окопе вести философские споры с православным, с мусульманином, с коммунистом-аттеистом или представителем иной конфессии или философского течения. Да, именно так в одном окопе защищали Родину наши отцы во время ВОВ - староверы и атеисты, армяне и азербайджанцы, чеченцы и калмыки, славяне и представители прибалтийских государств.
  В Москву не поехал, но митинги по интернету все же изучил. И я хорошо помню луженую глотку Навального: "Кто здесь власть?! - Мы здесь власть!"
  Но кто тогда были его
  подельники на этих митингах?
  ====================
  Рыжков - член правительства в кабинете Гайдара, экс-премьер, Миша - два процента, бывший губернатор, разваливший крупный регион - частый гость в американском Посольстве, скандальная своим поведением дочь бывшего мэра Собчака и им подобные деятели... Легионеры одним словом.
  Нет! "Такой футбол нам не нужен"!
  Открою ли я вам тайну или не открою, но законы в РФ принимаются не депутатами, а системой подготовки законодательства. Это министерства, потом правительство, оно выносит законы в Госдуму.Технологически это делается так: США в лице грантополучателей, это 20 тысяч (информационных бойцов госдепа) специалистов в Москве, работающих в 500 организациях, пишут тексты законов. Они же информационные бойцы на всех митингах "маршей миллионов", на всех ресурсах рунета играют главные роли. Они нигде не работают, в отличие от меня, например, тратящего на анонсы публикаций на этом сайте от 30 до 70 процентов своей не столичной зарплаты - ежемесячно. Вот таков легион волков и лис, но он способен идейно, информационно "зарезать" миллионную толпу "овечек" если говорить не уничижительно, а образно.
  А кто такой сам Навальный?
  ===================
  Он как и Президент Грузии учился на Западе. И готовился точно для такой же миссии, как Саакашвили, обслуживать интересы феодала, в лице США. Да, сегодня в России уровень коррупции просто запредельный. Но эта система выстроена феодалами, для того чтобы держать все время региональные элиты на крючке, на всех есть компромат, отсюда и не честные выборы, ибо бояться местные князки, поэтому и участвуют организационно и финансово в подтасовке выборов. А вся борьба Навального (предлагаю интересные ссылки: К. о Навальном: (Ф. о Навальном: (11 мин.) http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=cqz_3JEkgtQ,
  http://www.youtube.com/watch?v=SGZm5MFZNQ8,К. о Навальном: (7 мин.) http://www.youtube.com/watch?v=EA_LVo-sXLw, ) с коррупцией - это имитация. http://www.youtube.com/watch?v=iggTTxWmbYg Практически почти всей оппозицией в России руководят из за рубежа, и Навальным, - в первую очередь. Навальный не представляет собой конструктивный центр оппозиции, который отличался бы от олигархов методами ведения своей деятельности. Навальный не предлагает ничего нового, но номинируется на должность мэра г. Москва. Заметьте - не в писатели, не в аудиторы, а в высокое начальство, а США и Евросоюз - тому порукой. И он знает, что никогда не победит, но зато заложит мину медленного действия о фальсификациях на выборах, вот главное его задание от госдепа, именно собрать социальную энергию возмущения народного и направить ее в русло дестабилизации, хаоса...
  "Наша сегодняшняя Власть, все её ветви и структуры, построена на принципе самовоспроизводства, на основе коррупционных связей и разбазаривания природных ресурсов, которые должны принадлежать всему народу. Экономика страны, благодаря неэффективному управлению сегодняшних чиновников, благодаря выстроенной системе, находится на пороге развала и крушения." - вот здесь Дмитрий Борисович, я с Вами согласен.
  Но выстроена эта СИСТЕМА феодалом.
  Что касается Навального,
  виновен ли он ???
  ==============
  В настоящее время в следственном комитете РФ находится несколько дел, относящихся а Алексею Навальному. Навальный работал на частных, в том числе, и на собственных предпритиях, и на государственных предприятиях. Участвовал в приватизации объектов, которая велась, как и водится, по заниженным ценам, в том числе, и в пользу единороссов, которых он называет "партией жуликов и воров". Навальный - юрист и бизнесмен, консультант частных и государственных фирм, политический деятель, работник Йельского университета стратегических исследований в США.
  "Человек совершил преступление, следствие доказало его причастность к деяниям, а суд вынес приговор, виновен - отвечай по закону, как и все граждане, нарушившие закон" - отметил вице-спикер Госдумы от ЛДПР Игорь Лебедев.
  - "Приговор Навальному - прямое предупреждение нашей "пятой колонне", - написал лидер партии Владимир Жириновский в Twitter. - Это путь для всех, кто связан с Западом и работает против России." http://www.kp.ru/online/news/1489823/
  Часто политологи называют ЛДПР - как ЗАО "Жириновский". Не буду это обсуждать, но то, что Жириновский часто умеет отделить зерна от плевел, - это несомненно. Отставка членов правительства, и даже Суркова, бывшего главы администрации самого Президента, - это элементы борьбы, и побед именно с "пятой колонной" госдепа, о которой говорит Жириновский. Но даже главу своей администрации Путин освободить смог не сразу. Также как и отстранить от должностей Сердюкова и других министров. Но сделал только тогда, когда у них появились проблемы с Законом.
  К примеру, вот можно украсть чертеж ракеты, и тогда это шпионаж - за это ФСБ или ГРУ накажет. А с агентами влияния ничего не поделаешь. ФСБ бездействует потому, что в российском законодательстве, которое написано американцами, нет понятия "агент влияния". Теперь понятно? И так во всем.
  И если ПАТРИОТУ губернатору многое прощается, ибо система такова, то западным агентам влияния, хоть они и имитаторы в борьбе с коррупцией - предательство Родины прощено быть НЕ МОЖЕТ, ни при каких условиях! Предатель во все века, да и, наверное, во всех странах - был хуже врага.
  Что касается судебной системы в стране. Специалисты называют, что она, несмотря на высокую зарплату судей, коррумпирована более чем на 70 процентов. Но, опять же это не Путин виноват, а та система, которая выстроена феодалом.
  Несколько лет назад в Нижнем Тагиле на 3,5 года несправедливо осудили борца с наркомафией Егора Бычкова. Говоря о несправедливом приговоре Бычкову, следует отметить, что Навальный получил по заслугам (т.е. СПРАВЕДЛИВО, и это главный критерий оценки), пусть даже и имели (если имели, не знаю) место процессуальные нарушения...
  Но встала ли общественность или
  тот же госдеп на защиту Бычкова?
  ========================
  Конечно же, нет! Да кому он нужен?! А вот шумиха вокруг Навального нужна для создания управляемого хаоса в стране. Именно так, сожрали Каддафи, также пытаются поступить и с Башаром Асадом. Только ведь следует помнить что конечная - цель у них Родина наша, как самая богатая в мире страна по своим ресурсам и территории. Ничего не меняется: 1-я, 2-я мировые войны, те же зачинщики, те же противники. Лишь МЕТОДЫ ведения войны совершенствуются. И сегодня битва проходит, прежде всего, в ИНФОРМАЦИОННОМ поле.
  Почему до сих пор
  держится Башар Асад?
  ==================
  Да потому что в отличие от Каддафи, он уделяет огромное внимание информационной войне, информационному сопровождению в борьбе с наемниками, с бандитами, подобранными со всего мира.
  Как пример такого информационного воздействия: "Закон Димы Яковлева" - это пример ручного управления, когда Путин продавил несистемный закон через Госдуму. Чтобы восстановить суверенитет, Путин возглавил "национально-освободительное движение", к которому присоединятся все парламентские партии. Но сейчас, это движение на "нулевой стадии" формирования, потому что народ не понимает, что происходит, а интеллигенция не желает объяснить народу. В целом сегодня люди, понимающие и владеющие Словом - заняты собой, любимыми...
  Таким образом, возвращаясь к Вашей статье, уважаемый Дмитрий Борисович, скажу Вам, что мне дороже те 80 процентов моих потенциальных оппонентов, которые поддержали Вас. Ибо их ошибочное мнение можно изменить просвещением. Но болотное, эгоистичное, а подчас и трусливое сознание "молчальников" - не пробить ни чем. Только как писали классики - огромными социальными потрясениями, к сожалению. Так же как ливийский народ, живший при "режиме" Каддафи при коммунизме, сегодня "кусает логти"...
  А между тем Россия вымирает. Население бывшей великой империи уменьшается ежегодно на 1,2 - 1,5 (!) миллиона человек. Всем думающим людям, сегодня, очевидно, что Россия переживает труднейшие времена. Перед нами во весь рост поднимается вопрос: "Быть или не быть?" Против нашей страны ведётся чудовищных масштабов информационная война.
  В её разрушительной мощи мы уже убедились, проиграв эту войну совсем недавно, когда мы были ещё в границах великого Союза ССР. Но всё разлетелось вдребезги. И теперь бывшие части одной огромной страны уже воюют друг с другом, а в "кущевках" творят беспредел чиновники, находящиеся в карманах братков, даже если последние имеют научную степень, и носят бабочку.
   Сегодня чтобы не превратить страну в сотни "кущевок", чтобы удержать огромную территорию, не дать рассыпаться нашему государству, можно только, если мы все, - будем сплочёнными, сознательными гражданами, не только желающими своей Родине процветания, но и всё делающими для этого.
  Многим это понятно, но почему же, мы до
  сих пор терпим поражение за поражением
  в столь мощном противостоянии ?!
  ==============================
  Еще в XIX веке наш классик М.Е. Салтыков-Щедрин писал: "Нет опаснее человека, которому чуждо человеческое, который РАВНОДУШЕН к судьбам родной страны, к судьбам ближнего."
  Да, наверное, прекрасно
  быть скромным, писателем?
  ===================
  Д а ! "Прекрасно быть скромным, но не следует быть равнодушным." - Ф.Вольтер. И ЕСЛИ БЫ КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЛЮДЕЙ В КУЩЕВКЕ НЕ БЫЛА БЫ РАВНОДУШНОЙ, ТО НЕ ПРОИЗОШЛО БЫ ТРАГЕДИИ.
  Именно от нашей воли зависит наше будущее и будущее наших детей. Не допустим второй "кущевки"! По моему глубокому убеждению, именно неравнодушное отношение к действительности являют собой те основополагающие фундаментные основы, без которых построение общества нового типа, построение НОВОЙ СТРАНЫ не представляется возможным.
  Именно до тех пор, пока массовое сознание не воспримет и не осознает, прежде всего, всю преступность РАВНОДУШИЯ, общество нового типа будет оставаться неосуществимой утопией. И опять, как и прежде, голодный, обездоленный, забытый всеми горемыка в который раз будет вопрошать своего товарища по несчастью:
  "Кто виноват?"
  и "Что нам делать?"
  ===================
   Прошу простить меня за то, что не имею
  возможности вести здесь дискуссию.
  Низкий поклон всем авторам,
  которые выразили здесь свое мнение.
  http://www.proza.ru/2013/02/27/286
   http://www.proza.ru/2012/08/03/218
  Владимир Пастухов: Навальный как возмездие за трусость элит
  Источник: polit.ru
  Прим. (очевидно, что этот Пастухов не является Пастуховым с proza.ru)
  К Алексею Навальному в политической тусовке относятся как к политику "второго сорта". В нем нехотя признают "политического самородка", отдают должное его смелости и харизме, не без удовольствия пугают им власть (как детей пугают "серым волчком", который придет и "укусит за бочок"), но не воспринимают его всерьез как перспективного лидера. Может быть потому, что в глубине души не воспринимают всерьез угрозу революции, с которой и связаны все перспективы Навального.
  Добро бы Кремль - с ним все ясно, но Навальный нелюбим значительной частью русской интеллигенции, что несколько необычно, так как последней традиционно свойственно не любить в основном тех, кто уже у власти, а не тех, кто за нее только борется. Это, конечно, не касается молодежного "фан-клуба" Навального, члены которого готовы порвать тельник за кумира, и не только свой собственный. Для людей за пределами своего радикального, чем-то смахивающего на секту круга, Навальный остается чужаком. Он успел многих напугать, еще практически ничего толком не сделав. Я думаю, схожие чувства вызывал у русской интеллигенции начала XX века Владимир Ленин. Тоже, кстати, адвокат, если кто забыл...
  Кому-то не нравится национализм Навального, хотя очевидно, что он не больший националист, чем Путин - либерал. Национализм его носит преимущественно популистский характер и повторяет зады кухонного трепа, которым не брезгуют многие из тех, кто пеняет Навальному за его "этническую неполиткорректность". Навальный просто вслух и громко говорит то, о чем другие предпочитают на публике помалкивать.
  В Навальном подозревают "потенциального диктатора", хотя он не больший диктатор, чем любой другой жаждущий власти политик в России. Разница лишь в том, что Навальный не крестится демократией, как иные, и выглядит слишком брутально для среднестатистического интеллигента. Но я почти не сомневаюсь, что, случись (чисто в теории) оказаться в Кремле неистовому Каспарову или пламенному Пионтковскому, у них проявятся такие диктаторские замашки, что Навальный будет отдыхать в сторонке. Дело не в людях - место проклятое.
  Многим не нравится (мне в том числе) его матерщина и вечное "чё". Конечно, хотелось бы, чтобы литературный институт выдвинул из своей среды уличного трибуна, который поднимал бы массы на борьбу с произволом, общаясь с ними на языке Пушкина и Чехова. Но мастера художественного слова (разве что за исключением Дмитрия Быкова) сегодня предпочитают преподавать родную словесность иностранцам и избегают длительного соприкосновения с живыми носителями языка в местах их скопления.
  Кто-то подозревает, что Навальный авантюрист, который на самом деле не умеет управлять государством или, по крайней мере, отдельно взятым городом. Видимо, они полагают, что те государственные деятели, которые пришли десять лет назад на государственную службу, например, из мебельного магазина, и которые до сих пор по умолчанию считаются хоть и вороватыми, но чрезвычайно эффективными менеджерами, были с рождения готовы исполнить свою великодержавную миссию.
  В этой связи неплохо вспомнить о том, что и национальный лидер, сыплющий сегодня цифрами на пятичасовых пресс-конференциях как американский суперкомпьютер, ввезенный-таки в Россию вопреки всем запретам на поставки технологий двойного назначения, проходил подготовку не в Йеле или в Гарварде, а по большей части на ускоренных курсах КГБ (юридический факультет Ленинградского госуниверситета, судя по его отношению к праву, на нем не очень сказался). Дайте срок, и Навальный на пресс-конференции перед журналистами заговорит так, что Росстат самоликвидируется.
  В России принято забывать, что любой из тех, кто стал "нашим всем", неизбежно до этого проходит стадию "был ничем". В этом смысле Навальный мало чем отличается от нынешних политических тяжеловесов - он просто моложе и у него все впереди. Собянин тоже не родился мэром, а Медведев - премьером. Все они когда-то были такими же новобранцами политики, как Навальный, и все очень быстро заматерели. Как сказал герой ставшего классическим фильма: "Молодость - это недостаток, который очень быстро проходит".
  Конечно, было бы желательно увидеть в качестве лидера оппозиции человека с итонским воспитанием, обладающего огромным опытом работы на десятках государственных постов, никогда не заигрывающего с народом, а прямо указывающего ему (народу) на его историческое место, и к тому же лично кристально честного. Но, во-первых, пантеон русских святых достаточно давно не пополнялся, а, во-вторых, люди, обладающие хотя бы частично вышеперечисленными достоинствами, не выказывают желания бороться с гидрой коррупции и произвола и, тем более, отправляться за эту борьбу в лагеря.
  Как бы ни был Навальный несимпатичен значительной части русской интеллигенции, он на практике взялся за лопату, чтобы вычистить российские политические авгиевы конюшни, в то время, как достойные представители нации сгрудилась вокруг этих конюшен, чтобы обсудить, какой гадкий запах оттуда доносится. Феномена Навального не было бы, если бы среди "лучших людей" нашлись другие желающие взяться за лопату.
  Навальный популярен в путинской России потому, что в ней не нашлось своего Ельцина, который, восстав изнутри системы, не допустил дело до крайностей. Может быть, этого второго Ельцина нет потому, что нет Горбачева, при котором Ельцин смог вырасти в национального лидера, не угодив в тюрьму. Так или иначе, но политическая природа не любит пустоты, и освободившееся место занял Навальный.
  Это тревожный симптом, который говорит о том, что шансов на революцию сверху в сегодняшней России практически нет, что путинские элиты еще более трусливы, чем брежневские и что, если так пойдет дальше, то разрешение конфликта между властью и обществом произойдет, скорее всего, по какому-нибудь румынскому сценарию. Может ли нормальному человеку нравится румынский сценарий? Вряд ли. Но он будет вынужден его рано или поздно принять, если никаких других сценариев не будет написано историей.
  Навальный выглядит именно так, как должен выглядеть лидер "революции снизу", не больше, но и не меньше. Он - наказание, посланное историей путинским элитам за их трусость, эгоизм, близорукость, беспринципность и соглашательство со очевидным и безразмерным злом, в которое переродилась российская государственность. Он силен не своими реальными или мнимыми достоинствами, а тем, что на его стороне правда, от борьбы за которую эти элиты уклонились.
  Владимир Пастухов
  Источник: polit.ru
  .
  
  MINCHENKO
  CONSULTING
  
  
  
  
  
  Доклад
  
  Колония и метрополия
  http://www.youtube.com/watch?v=UAXzyzTmj74
  Published on Sep 5, 2013
  В С Т У П А Й *** В *** НОД ! - Т Ы - Н У Ж Е Н *** Р О Д И Н Е :
  В Н И К А Й Т Е ! - Н А Д О *** О Б Ъ Е Д И Н Я Т Ь С Я :
  http://rusnod.ru/
  ССЫЛКИ:
  Е. Фёдоров
  http://www.youtube.com/playlist?list=...
  http://www.youtube.com/playlist?list=...
  http://vk.com/efedorov_club
  http://fedorov-evgeni.livejournal.com/
  http://efedorov.ru
  Американскии концлагерь http://www.youtube.com/watch?v=lQ-xLcFDY9E
  Фёдоров и Чубаис http://www.youtube.com/watch?v=AGMI1jSvez4 Published on Sep 5, 2013
  В С Т У П А Й *** В *** НОД ! - Т Ы - Н У Ж Е Н *** Р О Д И Н Е :
  Рабы и господа Published on Sep 5, 2013 http://www.youtube.com/watch?v=NX8ehvKx3Nw
  Н. Стариков
  http://nstarikov.ru/
  http://vk.com/nstarikov_club
  Партия национально-освободительного движения " Свободная Россия "
  http://rusnod.ru/
  http://vk.com/zasuveren
  Сайты Национально-Освободительного Движения
  http://vk.com/nodmiting
  НОД - митинги, пикеты, собрания-конференции, съезды
  СБОР ПОДПИСЕЙ : ВЫХОД ЦЕНТРАЛЬНОГО БАНКА РОССИИ ИЗ ПОД КОНТРОЛЯ США-ФРС
  http://www.национальныйзакон.рф/petit1.php
  P.S. лучше воевать СЕЙЧАС в информационной
  войне, чем потом - в настоящей.
  Делай, что должен, и будь, что будет
  kungurov
  Начало здесь. Оценивая экспортно-импортный баланс страны, следует принимать во внимание и фактор внешнего долга. Если РФ в начале 90-х порой больше импортировала, чем экспортировала, это никаким местом не значит, будто Рашка тогда была господином мира. Просто брали у МВФ очередной кредит, и прожирали его. Примерно в таком-же положении находится сегодня Украина, чей внешнеторговый баланс с 2005 г. является стабильно отрицательным. Однако внешний долг страны все это время рос опережающими темпами и в 2013 г. превысил $136 млрд. ($3020 на каждого, 77% ВВП). Но значит ли это, что наличие внешнего долга - есть признак колониальной зависимости? О, это весьма интересный вопрос, все зависит от того, кто должник.
  Однажды я в "столыпине" познакомился с матерым уркой-грабителем. Он с гордостью хвалился, что дважды ему удавалось "соскочить" со 162-й статьи УК потому, что, во-первых, он никогда не применял насилие по отношению к своим жертвам, во-вторых, он ничего ни у кого не отбирал, а вежливо просил "в долг" на операцию своей больной бабушке или предлагал добровольно пожертвовать "скока не жалко" безногому инвалиду, сидящему за углом. И попробуй откажи ночью в безлюдном переулке двухметровому громиле-боксеру. Он был настолько прошаренным гангстером, что даже записывал разговоры со своими "терпилами" на диктофон, чтобы в случае чего иметь доказательство своих благородных намерений. Жертв выбирал грамотно, базар фильтровал виртуозно, на мобильники и ювелирку никогда не зарился, брал только деньгами. Получив "в долг" содержимое бумажника прохожего, вежливо благодарил и клятвенно заверял, что отдаст, как только сможет. Правда, кредиторы, почему-то никогда не настаивали на этом, и даже отказывались сообщить свой домашний адрес, куда надлежало занести должок.
  Так вот, "продвинутые" страны берут "в долг" по той же самой схеме. Иные даже и брать-то не хотят, но им буквально насильно втюхивают бабло, и никогда не требуют возврата. Если Греция, символ долгового кризиса ЕС, должна кредиторам $583 млрд., то это вызывает всеобщую истерику и аццкую панику - биржи лихорадит, курс евро падает всего лишь от заявлений какого-нибудь чиновника минфина по вопросу греческих долгов. Каждый грек, включая стариков и младенцев, должен $54,1 тыс, внешний долг Греции ровняется 167% ее ВВП. Конечно, вернуть такие деньги Греция никогда не сможет, потому что сегодня даже для того, чтобы выплатить проценты по долгам, страна должна снова взять в долг. Но прощать ей никто не собирается, грекам конкретно намекнули, что скостят должок, если те отдадут дядям со стороны свои нефтегазовые богатства, которые пока еще только разведаны, но потенциально они весьма жирные. Ну и, разумеется, ни о каком суверенитете Эллады теперь и речи не идет. Это будет что-то типа Персии образца 20-х годов, правда в гламурном европейском формате и антураже XXI века.
  Скажите, кто из вас слышал про внешний долг Люксембурга? Неужели, никто? А зря, потому что Люксембург должен миру 3411% своего ВВП, или $2.146 трлн., что в расчете на каждого коренного люксембуржца дает астрономическую цифру в $4,4 млн. Теперь попробуйте объяснить, почему греческие долги - угроза экономической стабильности и политической целостности ЕС, а просто запредельный внешний долг Люксембурга никому никуда не упирается, хотя это тоже страна-член Европейского Союза? Почему Греция лежит в руинах, а Люксембург цветет и пахнет? Все потому, что в структуре внешнего долга герцогства львиную долю занимают обязательства банков перед своими клиентами. Ситуация с Кипром какбэ намекаэ, чтокогда наступит день Д, час Х и полная Ж, банкиры поступят как всегда поступают в таких случаях: простят всем, кому они должны. Поэтому экономистов долги Люксембурга не беспокоят. Экономисты пугают быдло последствиями долгового кризиса, показывают по телеящику хаос в Греции и массовые демонстрации безработных в Португалии, но почему-то никогда даже намеком не говорят о том, кому же должны бедные греки, португальцы, да и вообще весь мир (всего три страны мира не имеют долгов - сутанат Бруней, княжество Лихтенштейн и микроскопическая пальмовая республика Палау). Вообще, в среднем каждый житель планеты Земля должен заграничным благодетелям чуть больше $10 тыс. И мне всегда было любопытно, КОМУ должно все человечество $70,6 триллионов? Это я еще внутренние долги не брал во внимание.
  
  Как-то так получается, что люксембуржцы, милые бюргеры, заморских туземцев не напрягают, никого не бомбят и не проплачивают оранжевые революции, но папуасские вожди наперегонки несут им дань. Потому что Люксембург - это финансовый центр мира, что-то вроде планетарной Рублевки, где прописана конкретная братва, которой всякий готов "дать в долг", даже не дожидаясь вежливой просьбы. А вот колонии порой пытаются взять в долг даже тогда, когда в кредитах совершенно не нуждаются. РФ являет тому живописнейший пример. Внешний долг Рашки начал стремительно нарастать именно тогда, когда на нее в годы путенского застоя обрушился поток шальных нефтебаксов. Абсурд? Нет, всего лишь обыденная практика выдаивания колоний.
  
  Итак, в одном случае получается, что наличие внешнего долга - признак того, что вас грабят, а в другом - то, что вы - грабитель. Определить, с чем мы имеем дело, довольно просто: если страна располагает финансовыми центрами, то она является метрополией и ее внешний долг - размер украденного, в обратном случае перед нами ограбляемая колония. В каких странах располоены финансовые центры? Великобритания (Лондон - крупнейший мировой финансовый центр), США (Нью-Йорк), Люксембург, Сингапур, Щвейцария (Цюрих), Китай (Гонконг, Шанхай), Германия (Франкфурт-на-Майне), Япония (Токио), Нидерланды (Амстердам). За исключением Китая и Сингапура перечисленные страны - крупнейшие мировые должники.
  
  Либерасты любят пистеть, что капитализм - это что-то вроде непрерывных всемирных экономических олимпийских игр, где побеждает самый сильный, умный и ловкий, одним словом конкурентоспособный. Хочешь победить чемпионов и сам вскарабкаться на пьедестал - тренируйся, тренируйся и тренируйся, то есть работай, работай и работай. В качестве примеров они приводят обычно "азиатских тигров" - Южную Корею, Гонконг, Сингапур. Вот, дескать, за какие-то 50 лет даже азиаты могут пройти путь от чмошной колонии до передовой страны с высочайшим уровнем жизни. Надо, будто бы, только всей душой возлюбить демократию, коррупцию придавить и попросить мистеров, чтоб они чуркам грамотный бизнес-план составили. Да, без мистеров тут не обойтись никак, но все остальное - полнейшая туфта.
  
  За счет чего же Сингапур, расположенный на крошечном островке площадью всего 700 кв. км, имеет 3-й по величине ВВП на душу населения по версии МВФ? Ответ прост - этот город-государство является одним из мировых финансовых центров. Со всего мира сюда стекаются деньги, аборигены получают с этого финансового трафика свой маленький процентик и живут припеваючи. Но будет большой ошибкой считать, будто сингапурцы захотели, поднатужились, и сделали свой город пупом земли. Нет, Сингапур был выбран мистерами для того, чтобы разместить здесь оазис благополучия. В 1965 г. остров отделили от Малайзии, в состав которой он до того входил. Местным папуасам просто повезло, что они жили в очень удобном географически месте для того, чтобы разместить здесь порт, офисы торговых фирм и банков, обслуживающих мировую торговлю и выкачивающих ясак с Азии. На всякий случай в "независимом" Сингапуре еще очень долгое время размещались британские войска. И, кстати, тамошняя демократия была чисто декоративной.
  
  Возникает интересный вопрос: Сингапур - это колония или метрополия? Если мы будем оценивать по универсальному критерию внешнеторгового баланса, то получится, что это - колония (экспорт - $415 млрд, импорт - $312млрд), но это тот случай, когда надо учитывать специфику рассматриваемого государства. Дело в том, что национальной экономики, национальной буржуазии у Сингапура нет, и никогда не было. Основные субъекты сингапурской экономики - три тысячи транснациональных корпораций со всего мира. И импортирует Сингапур не товары сингапурского производства, а товары, произведенные на заводах и фабриках, принадлежащих компаниям, чьи офисы расположены в Сингапуре. Население страны - это, по сути, вышколенный офисный персонал, работающий на белых дядей. Расклад ясен?
  
  Сингапурское экономическое чудо в принципе можно повторить хоть где - хоть в РФ, хоть в Африке. А чо, я вам прям щас накидаю бизнес-план. Берем страну Нигерию - чмошную аграрную колонию с неграмотным населением, тлеющей гражданской войной, коррупцией, безработицей, нищетой, высокой смертностью и прочими прелестями капитализма, которые упоротые либерасты научились в упор не замечать. Отделяем от страны штат Риверс со столицей в Порт-Харкорте и дело сделано - через 20 лет тут будет африканский Сингапур. Базисом процветания этого микрогосударства будет нефть, основные месторождения которой находятся как раз на территории штата. Но и та нефть, что остается за пределами нового государства, все равно будет работать на процветание Риверса, потому что именно здесь расположены два нефтеперерабатывающих завода и порт отгрузки. Разумеется, здесь же надо расположить офис Nigerian National Petroleum Company. Не стоит обманываться словом National в названии фирмы, это всего лишь ширма, за которой действуют ExxonMobil, Chevron, Royal Dutch Shell, ConocoPhillips, Eni, Total и Addax. Сегодня Нигерия - шестой по объемам (130 млн. т) экспортер нефти в мире (для сравнения РФ экспортирует порядка 250 млн. т) и один из мировых лидеров по экспорту сжиженного газа (22 млн. т).
  
  Поскольку Нигерия - убогая колония, собственно нигерийцам от нефтегазовых доходов сегодня перепадает чуть больше, чем нихуя. А когда мы отделим от страны Риверс, то от наличия нефти нигерийцам будет только хуже, потому что сливки будут снимать ТНК, принадлежащие мистерам, конторы которых расположатся в Порт-Харкорте, через котрый идет финансовый и грузовой трафик, а туземцам достанется только рабский труд и изгаженная земля. Белые люди ведь только в Люксембурге и Швейцарии переживают за экологию, а папуасы пусть захлебываются в дерьме (см. фото).
  
  Итак, очаг финансового процветания, подпитываемого нефтью, создать можно, руководствуясь фундаментальным принципом капитализма "Мухи - отдельно, котлеты - отдельно". Нигерийскому быдлу - рабский труд и загаженная нефтью земля, белым мистерам - барыши, ну, а их офисным холуям из порт-харкортских небоскребов, так и быть, крошки с барского стола. Холуев просто распирать от гордости станет. А наши феерически тупорылые либерасты начнут верещать: "О, вот уже и в Африке появились экономические гиганты. Молодое государство Риверс, проведя решительные реформы, всего за 10 лет вышло в мировые лидеры по ВВП на душу населения!".
  
  Можно ли будет считать, что в лице Риверса на земле стало одной страной-метрополией больше? Нет, конечно. Потому что у Риверса точно так же нет национальной экономики, как нет ее у Сингапура. Сегодня вообще принцип деления стран на колонии и метрополию совершенно неадекватен. Вот скажите мне, какая страна эксплуатирует сегодня Нигерию? Да никакая! Ее эксплуатируют транснациональные корпорации, лишь чисто номинально связанные с США, Великобританией или Нидерландами. Завтра ExxonMobil решит сменить штаб-квартиру и свалит из Гааги, например, на Мальту. Экономика Нидерландов сразу получит большую пробоину, но нидерландское правительство вряд ли сможет удержать ТНК, если мистеры решат, что им переезд невыгоден. Пуп земли - не статичное понятие. Он сегодня здесь - завтра там. Когда-то Венеция была пупом земли, а сегодня это лишь региональный туристический центр, куда едут полюбоваться руинами былого величия.
  
  Следует четко понять, что эксплуатацией колоний сегодня занимаются не государства, а НАДгосударственные образования. Населению государств, где базируются офисы ТНК, просто повезло, что они поучили счастливую возможность исполнять роль прислуги в домах господ, владеющих миром. Но господам глубоко насрать на благополучие своей прислуги. То, что Северо-Запад Еворопы, Япония и Сингапур живут сыто - не результат демократии и "конкурентоспособности", просто мистеры в местах своего компактного проживания желают иметь комфортную среду обитания (см. фото). Но в любой момент население "высокоразвитых" стран может быть опущено до уровня папуасий. Южная Европа это уже почувствовала на собственной шкуре. О Кипрее еще пару лет назад говорили, как о новом мировом финансовом центре. Но в одно мгновение - бац, и Кипр в анусе!
  
  Однако эту элементарную и очевиднейшую истину не может осознать абсолютное большинство электората РФ. Почему? Да потому что, во-первых, мистерам и колониальной администрации Рашки это не выгодно, рабы не должны размышлять о причинах, по которой они стали рабами, они должны работать и истово верить, что если повысят свою персональную конкурентоспособность, то тоже выбьются в господа. В крайнем случае, свалят на благословенный Запад к молочным рекам и кисельным берегам, где хотя бы окажутся поближе к барскому столу и падающим с него крошкам. На поддержание этого карго-культа работает вся мощь пропагандистской машины. Вторая причина тупости быдла заключается в том, что рабы категорически не желают раскрывать глаза, потому что в противном случае им придется признать себя чмом, а осознавать себя опущенцем крайне тяжело, это становится причиной перманентной депрессии. Это такой чисто психологический момент, выраженный в принципе "Лучше сладкая ложь, чем горькая правда", которого придерживается абсолютное большинство русишвайнов. Людей, предпочитающих горькую правду, ничтожно мало.
  
  Многие мои читатели обижаются: мол, мы тебя читаем, лайкаем и репостим, выражаем всячески свое одобрение, а взамен только и слышим - быдло, дебилы, дегенераты, рабы, русишвайны... Ну, если вы сами принимаете "быдло" и "русишвайны" на свой счет, я-то тут при чем? Когда поэт пишет "Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ" я почему-то себя с упомянутыми социальными категориями не ассоциирую, потому что не являюсь рабом и не мечтаю быть господином. Наоборот, я отчаянно плюсую и солидаризируюсь с автором мема. Так что не надо пенять на меня, как на то самое зеркало при известной кривизне рожи.
  
  Так вот, многие дебилы (пусть даже они лайкают и репостят, но мыслящими людьми от этого не становятся), порой пытаются категорически мне возражать. То, что пытаются - это хорошо, моск-то включать при этом надо! Например, дебилы кричат: аффтар со своей классификацией в корне неправ, потому что если арабские страны - колонии Запада, то почему колонии в 1973 г. поставили своих колонизаторов раком, взвинтив цены на нефть? Дескать, весь западный мир смиренно встал на колени и отсосал у шейхов.
  
  Ну, бред ведь! Давайте разберемся, кто у кого отсосал, раз уж вы сами дважды два сложить не можете. Шейхи типа как бы по своей воле в отместку за поражение Египта, Сирии и Иордании в войне с Израилем подняли цены на нефть. Первый, кто от этого выиграл - владелец печатной машинки ФРС (надеюсь, вы понимаете, что это никак не государство под названием США), потому что расчет по нефтяным сделкам осуществляется в долларах. В одночасье в мире появилась громадная товарная масса, под которую была имитирована херова туча долларов. Бенефициары ФРС получили эмиссионный доход, равный 99,999999% выпущенной денежной массы. Самый выгодный бизнес на земле - это не добыча нефти или алмазов и даже не продажа денег (ростовщичество), самый выгодный бизнес - производство самих денег.
  
  Следующий, кто поживился на энергетическом кризисе - нефтяные корпорации, которые в большинстве своем принадлежат отнюдь не папуасам или шейхам (см. выше пример с Нигерией, где "государственная" Nigerian National Petroleum Company является номинальным владельцем нефтяных месторождений, а непосредственно добычу осуществляет совместное предприятие, в котором заправляют несколько западных нефтяных компаний, которым и достается львиная часть прибыли). Следующий счастливый гешефтмахер - глобальные мировые нефтетрейдеры, владельцы терминалов и танкерных флотов. Это были, опять же, в основном белые мистеры, а не арабы. Не упустили свое и нефтепереработчики. Ведь арабы лишь добывают сырую нефть, а переработка ее подавляющего объема осуществляется в местах потребления конечного продукта. Может быть, владельцы розничных сетей разорились в 1973 г? Нет, они отлично погрели руки на кризисе, а иначе и быть не могло. Толи им иметь маржу 3% с литра бензина, который стоит 10 центов, то ли те же 3%, но когда АЗС отпускают потребителям безнин уже за доллар. Да хрен с ним, пусть продажи упали вдвое, прибыль-то даже в этом случае выросла в 5 раз!
  
  Что же получили арабы? Просто офигеть - арабские шейхи получили от мистеров банковские расписки, что теперь они мультимиллионеры. Те на радостях, восславив аллаха, купили себе каждый по восьмому лимузину и отделали бриллиантами не только внутреннее убранство авто, но и экстерьер. Некоторые шиканули еще круче и установили на своих яхтах платиновые унитазы, бачки которых наполнялись шампанским марки Veuve Clicquot урожая 1907 г. Самое смешное, что денег, которые шейхи якобы выручили от выросшей нефтяной ренты, они даже пощупать не могут, потому что денежки хранятся в банках Цюриха, Лондона, Люксембурга и Нью-Йорка. И тот, кто думает, будто деньги принадлежат тому, чье имя значится в сберкнижке, идиот, потому что чей банк - того и деньги, и по-другому не было никогда. Пример Каддафи, который считал, что 150 ярдов зелени - его, вам о чем-нибудь говорит? Те макаки, что свергли Каддафи, наверное тоже думали, что раз революция, теперь денежки диктатора получит народ в лице его лучших представителей. Ога, ога, и много ли они получили? По факту ливийцы после революции отдали мистерам контроль за своим ТЭКом. А где 144 тонны ливийского золотого запаса, боюсь, вам никто не скажет. Ну, затерялось где-то в суматохе, бывает... Царское золото во время гражданской войны тоже частично пропало. Все знают, кто его с****ил, но найти не могут до сих пор.
  
  Но если на нефтяном кризисе 73-го кто-то выиграл, то кто-то должен и проиграть. Не надо иметь диплом магистра экономики, чтобы понять, что проиграл конечный потребитель - тот, кто раньше заливал на АЗС в бак бензин по 10 центов за литр, а теперь заливает за доллар. Но, какое дело мистерам до своих холопов, а тем более, до холопов чужих? Как говорится, проблемы индейцев шерифа не ипут. То есть выиграл от арабской (впрочем, арабской ли?) инициативы глобальный НАДнациональный капитал, и только он один. А теперь поведайте мне, какой-такой "Запад" якобы нагнули шейхи в 1973 г.?
  
  Совсем уж феерические дебилы вообще несут какой-то параноидальный бред. Типа: если США - метрополия, а Рашка - колония, то как Америка могла позволить РФ отпетушить своего верного холуя Мишку Саакашвили? Так настоящий прошаренный пахан постоянно разводит лохов, чтоб они друг друга сношали, потому что только пока рабы ибут друг друга, господствующему положению рабовладельца ничто не угрожает. И рабовладельцу глубоко плевать на то, что тупорылое быдло в Рашке надувает щеки и гордится тем, что в 2008 г. РФ отымела Америку. Да-да, именно так быдло и считает!
  
  Ребята, да у вас совсем мозжечок атрофировался. При чем тут вообще Америка? Для альфа-самцов мирового уровня что США, что Нигерия, что РФ - это коллективные рабы. И для них не имеет значения, что какой-то раб живет в господском доме, питается объедками с барского стола и носит золоченую ливрею, а другой раб херачит веслом на галере, закованный в цепи. Эта разница в статусе имеет значение лишь для самих рабов, потому что всякий хочет ливрею и объедки, и не хочет галеру и кандалы. Государство "США" в мировом раскладе всего лишь выполняет роль качка-вышибалы, который шестерит на "дона". Каким же дебилом надо быть, чтобы считать, что вышибала - и есть главный в мафии, потому что у него большая пушка и бицепс? Главный никогда сам морды не бьет и должникам паяльник в очко не засовывает, у главного для черной работы есть штат шестерок-качков. Главный - это транснациональный капитал, глобальный эксплуататор, мировая "крыша", а Америка - это что-то вроде рэкетира, который ибошет тех, кто вовремя не перечислил дону ясак. Дошло?
  
  Ох, блин, и зачем я только трачу время на тех, кто не хочет раскрывать глаза? Ладно, с меня не убудет, на следующей неделе я садистски вставлю вам в газа спички, чтоб вы, русишвайны, не могли их трусливо зажмурить, и покажу вам картинки счастливого нефтегазового будущего Рашки, которую к тому времени будут называть Парашкой, и это еще будет считаться комплиментом туземцам.( продолжение)
  
  
  
  Джон Маккейн: россияне заслуживают лучшего, чем Путин
  Источник: echo.msk.ru
  Сентябрь 2013
  Я верю в величие российского народа и его стремление жить в обществе справедливости, открытых возможностей и иметь правительство достойное его устремлений и принесенных жертв. Когда я критикую ваше правительство, я делаю это не потому, что я настроен против России. Я делаю это потому, что вы заслуживаете такое правительство, которое верило бы в вас, уважало вас и было бы вам подотчетно. Я надеюсь увидеть тот день, когда это произойдет.
  Senator John McCain: Russians deserve better than Putin
  Когда редактор "Правды.Ру" Дмитрий Судаков предложил опубликовать мой комментарий, он назвал меня политиком, "выступающим с антироссийской точкой зрения уже много лет". И действительно, российские граждане уже не в первый раз слышат обо мне как об их противнике. Поскольку моя цель сегодня разрушить фальсификации, используемые правителями России для сохранения их власти и оправдания коррупционности, позвольте мне начать с исправления этой неправды. Я - не антироссийский. Я пророссийский, более пророссийский чем тот режим, который плохо управляет вами сегодня.
  Я заявляю это потому, что я уважаю ваше достоинство и ваше право на самоопределение. Я верю, что вы должны жить в соответствии с предписаниями вашей совести, а не правительства. Я верю, что вы заслуживаете возможности улучшить вашу жизнь, живя в стране, где экономика процветает и создает блага для многих, а не только для кучки власть имущих. Вы должны жить в правовом государстве, где законы ясны, справедливы и применяются последовательно и беспристрастно. Я заявляю это потому, что я верю, что люди в России не менее, чем американцы наделены нашим Создателем неотчуждаемыми "правами на жизнь, свободу и стремление к счастью", как гласит американская Декларация Независимости.
  Российский гражданин не мог бы опубликовать заявление, подобное тому, которое я сейчас сделал. Президент Путин и его окружение не верят в эти ценности. Они не уважают ваше достоинство и не признают вашу власть над ними. Они наказывают несогласие и арестовывают оппонентов. Они манипулируют вашими выборами. Они контролируют ваши средства массовой информации. Они преследуют, угрожают, и запрещают организации, защищающие ваше право на самоуправление. Чтобы сохранить свою власть, они поощряют процветание коррупции в ваших судах и в экономике, терроризируют и даже убивают журналистов, пытающихся разоблачать их коррупционность.
  Они пишут законы, устанавливающие непримиримость в отношении тех, чью сексуальную ориентацию они осуждают. Они сажают в тюрьму участников панк-рок группы за преступление, которое состояло в том, что ее члены были провокационными и вульгарными и имели дерзость протестовать против правления президента Путина.
  Сергей Магнитский не был борцом за права человека. Он был бухгалтером в московской юридической фирме. Он был обычным русским человеком, который сделал нечто необычное. Он разоблачил одну из крупнейших в Российской истории краж частных активов государством. Он верил в торжество закона и считал, что никто не может быть выше закона. Из-за его взглядов и мужества он оказался в Бутырской тюрьме, где его держали без суда, где он был избит, заболел и умер. После смерти над ним провели показательный процесс, напоминающий процессы сталинской эпохи, и, конечно, он был признан виновным. Это было преступлениене не только против Сергея Магнитского. Это было преступление против российских людей и вашего права на честное правительство, правительство достойное Сергея Магнитского и вас.
  Президент Путин утверждает, что его цель - восстановить величие России как в глазах сограждан, так и на мировой арене. Но какими средствами он восстановил ваше величие? Он дал вам экономику, которая почти полностью базируется на нескольких природных ресурсах и будет подниматься и падать вместе с ними. Ее процветание не будет длительным. А пока оно будет сохраняться, эти богатства будут во владении кучки коррумпированных власть имущих. Капиталы бегут из России, которая при отсутствии правового государства и диверсифицированной экономики воспринимается слишком рискованной для инвестиций и предпринимательства. Он дал вам политическую систему, которая поддерживается коррупцией и репрессиями и недостаточно сильна, чтобы допустить несогласие.
  Как он укрепил международные позиции России? Взяв в союзники России самые агрессивные и угрожающие всем тирании. Поддерживая сохранение у власти сирийского режима, убивающего десятки тысяч собственных граждан, и не допуская даже осуждения этих зверств Организацией Объединенных Наций. Его отказ принимать во внимание уничтожение невинных, тяжелое положение миллионов беженцев, растущую вероятность большого пожара, способного распространить свое пламя на другие страны, должен стать предметом мирового внимания. Он не поднимает репутацию России в мире. Он разрушает ее. Он сделал Россию другом тиранов и врагом угнетаемых, ей не доверяют народы, которые стараются сделать нашу планету более безопасной, мирной и процветающей.
  Президент Путин не верит в эти ценности потому, что он не верит в вас. Он не верит, что на свободе человеческая природа может подняться над своими слабостями и построить справедливое, мирное и процветающее общество. Или как минимум, он не верит, что это могут сделать граждане России. Поэтому он правит, используя эти слабости, с помощью коррупции, репрессий и насилия. Он правит для себя, но не для вас.
  Я верю в вас. Я верю в вашу способность к самоуправлению и в ваше стремление к справедливости и миру открытых возможностей. Я верю в величие российских людей, которые тяжело страдали и смело боролись с ужасными невзгодами, чтобы спасти свой народ. Я верю в ваше право создать цивилизацию, достойную ваших стремлений и принесенных жертв. Я критикую ваше правительство не потому, что я антироссийски настроен. Я это делаю потому, что я верю, что вы заслуживаете правительство, которое верит в вас и подотчетно вам. Я надеюсь увидеть тот день, когда это произойдет.
  Источник: echo.msk.ru
  
  Никита Кричевский
  ПОСТПИКАЛЕВСКАЯ РОССИЯ: НОВАЯ ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
  
  МОСКВА 2009
  
  
  
  
  СОДЕРЖАНИЕ
  
  ДОКЛАД "ПОСТПИКАЛЕВСКАЯ РОССИЯ: НОВАЯ ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ"............................................................ 3
  Введение.................................................................................................................. 3
  I. Структура крупной собственности в России................................................... 6
  II. Дивидендная политика крупнейших российских корпораций..................... 8
  III. Кредитная история........................................................................................... 10
  IV. Структура издержек на олигархических предприятиях.............................. 14
  V. Замечания к методологии олигархического бизнеса..................................... 15
  Нарушения законодательства..................................................................... 15
  Публичный обман........................................................................................... 17
  Получение бюджетных средств за счет дочерних и зависимых
  обществ............................................................................................................. 18
  Социальные аспекты....................................................................................... 20
  Некоторые выводы................................................................................................. 24
  Семь шагов.............................................................................................................. 26
  Принятые сокращения........................................................................................... 30
  Глоссарий............................................................................................................... 31
  Приложение "Потенциальные очаги социального недовольства в регионах
  России"................................................................................................................... 32
  Таблица 1. Средние цены реализации продукции черной металлургии в
  России................................................................................................................... 37
  Таблица 2. Цены на продукцию цветной металлургии на мировых
  рынках.................................................................................................................... 37
  Таблица 3. Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга
  "Evraz Group S.A."................................................................................................. 38
  Таблица 4. Некоторые показатели деятельности предприятий "UC Rusal".... 39
  Таблица 5. Показатели основных фондов некоторых предприятий UC Rusal
  в 2007-2008 гг....................................................................................................... 40
  Таблица 6. Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга
  "Металлоинвест"................................................................................................... 41
  Таблица 7. Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга
  "Северсталь".......................................................................................................... 42
  Таблица 8. Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга
  "Мечел".................................................................................................................. 43
  Таблица 9. Некоторые показатели деятельности ОАО "ММК"....................... 44
  Таблица 10. Некоторые показатели деятельности предприятий российской
  автомобильной промышленности....................................................................... 45
  
  2
  
  
  
  
  ПОСТПИКАЛЕВСКАЯ РОССИЯ:
  
  НОВАЯ ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
  
  Введение
  2009 год, несомненно, станет самым непростым в истории постсоветской России. Несмотря на несравнимо более благоприятные внешние условия для развития экономики по сравнению с кризисным 1998 г., в этом году ситуация остается крайне тяжелой. По итогам I-го полугодия 2009 г. ВВП страны снизился на 10,1%, промышленное производство сократилось на 14,8%, инвестиции - на 18,2%. Если текущая негативная динамика сохранится и во II-м полугодии, то 2009 г. будет одним из наиболее провальных за последние сто лет: в прошлом столетии больший спад ВВП России фиксировался лишь в 1917 г. (-18,2%), в 1993 г. (-14,5%) и в 1995 г. (-12,7%).
  Несмотря на выделение огромных, достигающих по некоторым оценкам, 10% ВВП, средств на финансирование мер поддержки экономики, в российском национальном хозяйстве пока незаметно сколь-нибудь существенных признаков оживления. Если в США во II-м квартале 2009 г. темпы сокращения ВВП снизились более чем в 6 раз по сравнению с I-м (с 6,4% до 1,0%), а в III-м квартале большинство экспертов ожидают рост экономики на 0,8-2,0%, то в России спад принимает затяжной характер. В отдельных секторах различия еще более очевидны. Если в КНР в I-м полугодии 2009 г. было продано на 48,0% больше автомобилей, чем год назад; в Великобритании в июне месячные продажи автомашин выросли на 57,0%, а в Германии - в 2,3 раза по сравнению с январем 2009 г., то в России спрос стагнирует, а внутреннее производство тех же легковых автомобилей за первое полугодие-2009 сократилось на 60,0%.
  К августу 2009 г. стало очевидным, что российское правительство не в состоянии проводить эффективную антикризисную политику. Предоставление огромных финансовых резервов для поддержки банковской системы и реального сектора экономики спровоцировало девальвацию рубля и уменьшение международных резервов страны, показав неспособность власти добиться роста кредитования экономики. Россия - единственная крупная экономика, в которой официальная ставка Центрального банка сохраняется на почти докризисном уровне (за время кризиса Банк Англии снизил ставку с 5,5 до 0,5%, ФРС - с 5,25 до 0-0,25%, а ЕЦБ - с 4 до 1%), а кредиты стоят существенно дороже, чем до начала кризиса, к тому же получить их стало значительно сложнее.
  В отличие от западных стран и Китая, избравших в качестве своей стратегии поддержку отдельных отраслей и стимулирование потребительского спроса, правительство РФ выбрало "ручное управление" экономикой и выделило 295 избранных, "системообразующих", предприятий, которые должны были получить соответствующую помощь. "Программа антикризисных мер
  
  3
  
  
  
  
  Правительства Российской Федерации на 2009 год" направлена не на модернизацию экономики или развитие предпринимательской инициативы, а на консервацию существующей сырьевой экономической модели в надежде на скорое восстановление мировых рынков, в первую очередь - рынков нефтяных фьючерсов и металлов. Стоит добавить, что "Программа" и не могла быть успешной, так как поддержка отдельных банков и компаний в условиях монополизированной и бюрократической экономики вряд ли поспособствовала бы удержанию на плаву их клиентов и контрагентов.
  В США и Западной Европе акценты сделаны на усиление конкуренции, повышение эффективности производства, технологическое обновление, при этом власти признают, что часть неэффективных компаний должна прекратить свое существование или сменить собственников. В России же политики неустанно повторяют, что не хотят перераспределения собственности или национализации ведущих компаний. В этом усматривается критическая по своей значимости ошибка нынешнего политико-экономического курса, обусловленная сложившейся структурой экономики, ошибка, способная привести к полному экономическому коллапсу.
  * * *
  На протяжении всего постсоветского периода в России с разной степенью интенсивности формировались мощные финансово-промышленные группировки, владельцев которых принято называть "олигархами". На разных этапах олигархи использовали слабость или индифферентность властей для собственной выгоды. В середине 1990-х гг. им удалось выгодно приватизировать существенную часть государственной собственности; в начале 2000-х олигархические группировки первыми выиграли от стабилизации экономической ситуации и повышения сырьевых цен; во второй половине нынешнего десятилетия многие из них извлекли гигантские доходы из продажи государству ранее полученных активов.
  В последние годы олигархические структуры установили практически тотальный контроль над российской экономикой (несмотря на заверения властей об усилении роли государства и, соответственно, качественном ослаблении "олигархии"). Воспользовавшись объективными (благоприятной конъюнктурой на мировых товарных и финансовых рынках) и субъективными (связями с высшими чиновниками правительства) факторами, они предельно расширили зону влияния. Более того, к частноолигархическим структурам (империям Олега Дерипаски, Романа Абрамовича, Алишера Усманова и других) добавились квазигосударственные олигархические группы (в первую очередь, превращающаяся в бесформенный набор разнородных активов госкорпорация "Ростехнологии"). Все эти структуры сходны по методам и культуре управления, однако те из них, что принадлежат (по крайней мере, номинально) частным собственникам, обнаруживают три характерных черты, которые стали причинами особого характера экономического кризиса в России.
  
  4
  
  
  
  
  Во-первых, большинство этих компаний (а почти все они сейчас стали объектом финансовой опеки со стороны властей) de jure не являются российскими, так как их формальные собственники зарегистрированы вне налоговой территории РФ. Нужно заметить, что в США и европейских странах государственная помощь таким компаниям оказывается только с санкции парламентов после гласного и профессионального изучения проблемы. В России же средства бюджета без лишних формальностей уходят на поддержку тех, кто давно вывел собственные капиталы за рубеж.
  Во-вторых, в последние годы во всех этих компаниях сформировался механизм перевода активов из корпоративной в личную собственность, спровоцированный, в частности, снижением налогов на дивиденды и личные доходы. Казалось бы, доходы богатейших россиян за счет введения плоской шкалы 13%-го подоходного налога стали легальными, но налоговой базой стали не реальные доходы российских "капитанов бизнеса", а лишь та незначительная их часть, которую они готовы "признать" и задекларировать. При этом фактические доходы богатейших граждан страны по большей части аккумулируются на счетах оффшорных структур, через которые, в свою очередь, оплачивается основные расходы олигархов, связанные с личным потреблением.
  В-третьих, бум на фондовом рынке и перевод значительной части финансовых активов российских предприятий в личную собственность их владельцев породили стремительный взлет корпоративных заимствований, ставших базовым источником финансирования инвестиционных программ взамен собственных средств. С января 2002 по 1 июля 2009 г. внешние обязательства корпоративного сектора выросли в 12,3 раза: с $23,9 млрд. до $294,4 млрд. Снижение капитализации российского фондового рынка, начавшееся в июне 2008 г., сделало многие крупные компании техническими банкротами.
  Все эти три обстоятельства обусловливают двойственное положение российского олигархата в кризисной ситуации. С одной стороны, он выступает экстерриториальной силой, заинтересованной не в упрочении правовых норм в стране и стабилизации ее экономики, но в гарантировании безопасности собственных активов, в том числе за рубежом. С другой стороны, обеспечивая работой значительное число россиян и контролируя многочисленные и разветвленные производственные цепочки, он имеет возможность диктовать свою волю правительству и практически бесконтрольно распределять бюджетные средства. В результате значительная часть предоставляемой государством помощи никак не сказывается на состоянии отечественной экономики, а власть все больше становится марионеткой в руках "равноудаленного" от нее крупного бизнеса. Конечной целью олигархата, которая в последнее время становится все более очевидной, становится передача под контроль государства неэффективных предприятий, обремененных огромными долговыми обязательствами. Для достижения этой цели олигархи уже не ограничиваются применением имеющегося административного ресурса. Крупнейшие российские собственники
  
  5
  
  
  
  
  при поддержке коррумпированных чиновников, представителей силовых структур и профсоюзных экстремистов, используя социальное недовольство трудовых коллективов своих предприятий, переходят к открытому шантажу исполнительной власти.
  Яркий пример социального шантажа был продемонстрирован в ходе событий 2-4 июня 2009 г. в Пикалево Ленинградской области. В Пикалево премьер-министр Владимир Путин посчитал необходимым лично, при помощи "ручного управления" и массированных финансовых вливаний, временно решить одну из многочисленных проблем крупнейшего российского олигарха Олега Дерипаски. Тем самым Владимир Путин не только имплицитно передал в руки олигархата инициативу в формировании новой социально-экономической парадигмы, но и указал другим крупнейшим собственникам самый эффективный способ "принуждения государства к помощи" - использование для решения своих проблем публичных акций и выступлений работников предприятий, нередко ведомых профсоюзами, чьи интересы ситуативно совпадают с интересами собственников. Данный способ может использоваться повсеместно, олицетворяя наступление постпикалевской политико-экономической реальности.
  В подтверждение данного тезиса, представим некоторые современные особенности российского олигархата.
  I. Структура крупной собственности в России
  В последние годы собственниками практически всех крупнейших отечественных предприятий стали оффшорные фирмы, контролируемые олигархами через несколько опосредующих звеньев. Институт оффшорной собственности позволяет решить сразу несколько задач: во-первых, исключить возможность рейдерского захвата, во-вторых, минимизировать налогообложение в собственной стране, в-третьих, используя законодательные лакуны, превращать средства, выведенные из собственных предприятий, либо в респектабельные иностранные инвестиции, либо в зарубежные активы.
  В нынешней ситуации трудно определить, кто из ведущих олигархов стал "застрельщиком" процесса "оффшоризации", поэтому иллюстративный ряд начинается с упоминавшегося уже Олега Дерипаски исключительно из-за размеров активов, находящихся под контролем этого предпринимателя. Большая часть компаний, входящих в его "Базовый элемент", принадлежит Basic Element Ltd., зарегистрированной на о. Джерси. В свою очередь, Basic Element Ltd является 100%-й дочкой зарегистрированной на Британских Виргинских островах компании A-Finance, бенефициаром которой выступает сам Олег Дерипаска. Кроме Basic Element Ltd., на о. Джерси зарегистрированы также En+ и UC Rusal, полностью подконтрольные названному российскому олигарху. Отметим, что En+ принадлежит 56,8% акций UC Rusal, фактического владельца практически всех алюминиевых заводов России. Управляющая компания всех крупнейших
  
  6
  
  
  
  
  алюминиевых предприятий России (RUSAL Global Management B.V.) также зарегистрирована в оффшоре, и возглавляет ее все тот же Олег Дерипаска.
  Следующим примером станет Роман Абрамович, также предпринявший при структурировании прав собственности на российские предприятия масштабную оффшорную комбинацию. В настоящее время владельцем трех предприятий черной металлургии, подконтрольных холдингу Evraz Group S.A. (ОАО "НТМК", ОАО "ЗСМК", ОАО "НКМК") является кипрская фирма Mastercroft Ltd, а, например, шахты "Распадская" - кипрская же Corber Enterprises Ltd (таблица 3).
  Учрежденная в 2002 г., Mastercroft Ltd. выступает операционной компанией холдинга Evraz Group S.A. (Люксембург), владеющего 100%-м пакетом ее акций. Контроль над Mastercroft Ltd. перешел к трастовому фонду Millhouse Capital Романа Абрамовича 16 июня 2006 г., когда основные акционеры Evraz Group S.A. Александр Абрамов и Александр Фролов подписали соглашение о продаже контрольного пакета акций оффшора.
  Еще одним примером будет ОАО "Холдинговая компания "Металлоинвест" (таблица 6), хотя в случае с "Металлоинвестом" никаких "многоходовок" не предпринималось. Его владельцы - кипрские компании: Gallagher Holdings Ltd. (50%), подконтрольная Алишеру Усманову, Seropaem Holdings Ltd. (30%), подконтрольная Андрею Скочу и Coalco Metals Ltd. (20%), подконтрольная Василию Анисимову. И если с оффшорной структурой собственности "Металлоинвеста" вопросов не возникает, то схема распределения собственности холдинга внутри России замысловата: ОАО "ХК "Металлоинвест" является учредителем ОАО "ОЭМК" и ОАО "Лебединский ГОК", в свою очередь, ОАО "Лебединский ГОК" является единственным владельцем ОАО "Михайловский ГОК", а тот - 100%-м собственником ОАО "Уральская сталь".
  Права собственности на другие российские производственные активы также оформлены без лишней оригинальности. Например, акции ОАО "Северсталь" (таблица 7) в основном принадлежат кипрским Astroshine Ltd. (20,0%), Pearlgreen Ltd. (20,0%), Loranel Ltd. (20,0%) и Rayglow Ltd. (10,9%). Само ОАО "Северсталь" является единственным учредителем ООО "Холдинговая горная компания", выступающего 100%-м собственником ОАО "Карельский окатыш" и ОАО "ОЛКОН". Крупнейшими владельцами ОАО "Мечел" (таблица 8) являются снова кипрские Calridge Ltd. (12,4%), Bellasis Holdings Ltd. (9,2%), а также ряд нераскрываемых акционеров, номинальными держателями акций которых выступают ООО "Дойче банк" (35,0%), ЗАО "Депозитарно-Клиринговая Компания" (32,0%) и ЗАО "Ю Би Эс Номиниз" (6,2%). Наконец, контролирующими акционерами ОАО "ММК" являются Mintha Holding Ltd. (42,4%) и Fulnek Enterprises Ltd. (43,1%), тоже зарегистрированные на Кипре.
  Структура собственности крупнейших компаний других видов экономической деятельности также преимущественно оффшорная. Например, в торговле ОАО "Седьмой континент" на 74,8% принадлежит кипрской фирме Pakwa Investments Limited. ОАО "Дикси Групп" на 51,0% - кипрской Dixy
  
  7
  
  
  
  
  Holding Ltd., а еще на 10,2% - Renaissance Securities (Cyprus) Limited. ОАО "Группа компаний "Виктория" - на 37,4% Mercia Investments Ltd. и на 26,0% -Chantrey Holdings Ltd (снова - Кипр). Наконец, структура собственников X5 Retail Group N.V. (Нидерланды) выглядит так: 23,1% акций принадлежат нидерландской Pyaterochka Holding N.V., 47,9% - "Альфа-Групп", 27,0% акций находятся в свободном обращении, а еще 1,9% - у менеджмента Х5. Как известно, компаниями, образующими "Альфа-Групп", являются ABH Holdings Corp. (Британские Виргинские острова) и CTF Holdings Ltd (Гибралтар).
  По результатам краткого анализа структуры собственности крупнейших российских предприятий можно сделать как минимум три вывода. Первый -фактические владельцы, то есть физические лица или "олигархи" не несут ответственности по социально-экономическим обязательствам подконтрольных российских компаний. Второй - бенефициарами оффшорных структур, контролирующих значительную часть российской промышленности и сферы услуг (в частности, практически всю черную и цветную металлургию) могут быть и российские чиновники федерального и регионального масштаба. Третий - в последние годы государство своим бездействием потворствовало переводу прав собственности на крупнейшие промышленные активы России в оффшорные юрисдикции.
  Как известно, в оффшорных юрисдикциях российское налоговое законодательство не действует. Если нет договоров об избежании двойного налогообложения. Между Россией и Кипром такой договор есть - Соглашение от 5 декабря 1998 г. "Об избежании двойного налогообложения в отношении налогов на доходы и капитал". Соглашение устанавливает налог на дивиденды в размере 5%, правда, в том случае, если на "кипрскую" компанию приходится не менее $100 тыс. (3,15 млн. рублей по курсу ЦБ России на 26 августа 2009 г.) вложений в капитал предприятия. Стандартная ставка налога на дивиденды, выплачиваемые российскими организациями иностранным организациям, составляет 15% (п.3 ст.284 НК РФ), а для физических лиц-нерезидентов РФ - 30% (п.3 ст.224 НК РФ).
  II. Дивидендная политика крупнейших российских корпораций
  Проследим историю начисления дивидендов ведущими промышленными компаниями России в 2005-2008 гг. Фаворитом дивидендной гонки в эти годы стал Роман Абрамович и Evraz Group S.A. Начисленные дивиденды лишь по четырем рассмотренным в таблице 3 компаниям за эти годы составили 112,7 млрд. руб. Три других гиганта черной металлургии - ОАО Северсталь", ОАО "ММК" и ОАО "НЛМК" значительно отстали, начислив за рассматриваемый период соответственно 83,1 млрд. руб. (ОАО "Северсталь", ОАО "Карельский окатыш"), 68,6 млрд. руб. (ОАО "ММК") и 65,9 млрд. руб. (ОАО "НЛМК"). На этом фоне UC Rusal Олега Дерипаски выглядит скромно: по шести представленным в таблице 4 алюминиевым заводам начисленные дивиденды
  
  8
  
  
  
  
  (включая выплаты по облигациям) составили "всего" 22,3 млрд. руб. К примеру, только ОАО "Мечел" за данный период начислило 33,8 млрд. руб.
  Объяснений дивидендной "скромности" алюминиевого короля несколько. В качестве одной из версий в данном разделе упомянем использование "серых" схем при экспорте готовой продукции, при помощи которых можно обогащаться без публичной огласки. Как известно, в I квартале 2009 г. доля экспорта в общем объема продаж составила у ОАО "РУСАЛ Новокузнецк" - 35,1%, у ОАО "СУАЛ" - 61,3%, у ОАО "РУСАЛ Красноярск" - 80,0%, у ОАО "РУСАЛ Братск" - 91,7%. Неудивительно, что экспорт продукции осуществлялся подконтрольными и зачастую аффилированными с предприятиями-производителями структурами, так что значительная часть прибыли от экспортных операций оседала в оффшорах. Подобная практика характерна для предприятий не только цветной, но и черной металлургии: к примеру, основным экспортным трейдером ОАО "ММК" является фирма "MMK Trading AG", зарегистрированная в швейцарском кантоне Цуг, предоставляющем массу налоговых льгот своим резидентам.
  Выяснить, сколько сырья и готовой продукции поставляется с использованием трансфертного ценообразования, для заинтересованных структур труда не составляет. Например, Счетная палата в процессе проверки угольной отрасли России выяснила: более 80% экспорта угля осуществляется с использованием оффшорных схем по ценам, отличающимся от мировых на 3054%. Здесь нужно напомнить, что в I-м полугодии 2009 г. по сравнению с тем же периодом прошлого года таможенные сборы в России снизились на 39,3%, однако незаконные экспортные схемы по-прежнему действуют (данные о динамике мировых рынков цветных металлов представлены в таблице 2).
  При анализе дивидендной политики олигархических предприятий прослеживается еще одна закономерность: год от года на выплату дивидендов направлялась все большая часть чистой прибыли предприятий. Так, если на ОАО "Северсталь" доля начисленных дивидендов в 2005 г. составила 6,4% чистой прибыли, то в 2007 г. - уже 45,7%; на ОАО "ЗСМК" (Evraz Group S.A.) эти показатели составили соответственно 81,7% и 90,0%, а на ОАО "ОЭМК" ("Металлоинвест") - соответственно 10,0% и 100,0%. Однако предприимчивее всех оказался контролирующий собственник ОАО "РУСАЛ Красноярск" Олег Дерипаска. 31 декабря 2008 г. единственный акционер Красноярского алюминиевого завода, ОАО "РУСАЛ" (где главой управляющей компании "RUSAL Global Management B.V." также является Олег Дерипаска), принял решение о выплате дивидендов по итогам 9 месяцев 2008 г. в размере 8 955 805,0 тыс. руб. В то же время чистая прибыль завода по итогам 2008 г. была на 260 838,0 тыс. руб. меньше начисленных дивидендов. Таким образом, дивиденды составили 103,0% чистой прибыли предприятия за 2008 г. Недостающая часть была покрыта за счет исчерпания резервного капитала предприятия.
  Рассматривая дивидендную политику российских олигархов в 2008 г., можно обнаружить интересную особенность - практически все крупнейшие
  
  9
  
  
  
  
  предприятия страны объявили о дивидендах по итогам либо шести, либо девяти месяцев 2008 г. Причем собрания акционеров (как правило, внеочередные) проходили в сентябре-октябре 2008 г., то есть когда было ясно, что кризис либо неминуем, либо он уже начался. При этом три предприятия Олега Дерипаски -
  ОАО "РУСАЛ Красноярск", ОАО "РУСАЛ Братск" и ОАО "РУСАЛ
  Новокузнецк" - в 2005-2007 гг. о дивидендах не вспоминали вовсе, а по итогам 9 месяцев 2008 г. суммарно начислили 13,8 млрд. рублей. Это значит лишь одно: перед кризисом UC Rusal и его главный бенефициар Олег Дерипаска осознанно оставили свои предприятия без оборотных средств, необходимых для своевременного выполнения производственных, финансовых и социальных обязательств.
  Впрочем, обвинять Олега Дерипаску во всех экономических "грехах" было бы не совсем справедливым. Еще более "ответственно" и "патриотично" по сравнению с UC Rusal поступили в ОАО "Карельский окатыш" (дочерняя структура ОАО "Северсталь"). 13 ноября 2009 г. собственник ОАО "Карельский окатыш" принял решение о единовременном, сразу за несколько предыдущих лет, начислении 20,5 млрд. руб. дивидендов, хотя чистая прибыль "Окатыша" по итогам 2008 г. была в два раза меньше - 10,1 млрд. руб.
  Под стать "Окатышу" поступили и на ОАО "НЛМК". 19 сентября 2008 г. там постановили начислить дивиденды по итогам 6 месяцев 2008 г. в размере почти 12,0 млрд. руб. И очень вовремя: ведь уже в IV-м квартале 2008 г. ОАО "НЛМК" получило непокрытый убыток в 3,3 млрд. руб.
  В данном Докладе речь идет лишь о нескольких олигархических предприятиях. Однако, судя по тенденции, в начале кризиса абсолютное большинство российских компаний, принадлежащих "патриотически" настроенным олигархам, осталось без оборотных средств. По всей вероятности, именно преднамеренное изъятие из финансового оборота реального сектора экономики в совокупности сотен миллиардов рублей стало одной из причин того тяжелого финансово-экономического положения, в котором оказалась российская промышленность. Положения, которое, по мысли олигархов, должно исправлять государство.
  III. Кредитная история
  Как уже отмечалось, дивиденды, полученные российскими олигархами, частично возвращались в российскую экономику в форме иностранных инвестиций, однако приток таких инвестиций был на порядок меньше объема финансовых ресурсов, выведенных в оффшоры. Одним из немногих исключений является валютный займ, предоставленный в 2007 г. ОАО "Распадская" (Evraz Group S.A.) ирландской фирмой Raspadskaya Securities Ltd. в сумме $300 млн. (несмотря на очевидные совпадения в названиях, ирландская компания не является ни аффилированным лицом, ни дочерним или зависимым обществом ОАО "Распадская").
  
  10
  
  
  
  
  В настоящее время практически вся задолженность ОАО "Распадская" по кредитам и займам (99,2%) приходится именно на этот займ. Валютная ссуда, полученная на 5 лет, в рублевом эквиваленте по состоянию на 31 марта 2009 г. составляла почти 10,5 млрд. рублей. Из данных таблицы 3, характеризующих, в том числе финансово-хозяйственные показатели "Распадской", видно, что вплоть до срока погашения (май 2012 г.) 4,1 тыс. работников одного из крупнейших угольных предприятий страны будут работать исключительно на возврат этих средств. Если только истинные хозяева ирландской фирмы не пролонгируют договор.
  Обратимся к структуре задолженности по кредитам и займам некоторых олигархических предприятий. По состоянию на 31 марта 2009 г. суммарная задолженность по кредитам и займам трех представленных в таблице 3
  предприятий Evraz Group S.A. (ОАО "НТМК", ОАО "ЗСМК" и ОАО
  "Распадская", публичные данные по ОАО "НКМК" в этой части отсутствуют) составляла 54,4 млрд. руб., в том числе задолженность со сроком погашения до 1 года - 35,9 млрд. руб. Однако стоит напомнить общую сумму дивидендов Evraz Group S.A., полученных от этих предприятий в 2005-2008 гг.: 109,6 млрд. рублей. Эти дивиденды в 2,0 раза превышают суммарную задолженность и в 3,1 раза -краткосрочную. По итогам I квартала 2009 г. все три означенных предприятия убыточны, и шансы расплатиться по кредитным обязательствам у них минимальны.
  Еще более удручающая ситуация складывается в холдинге "Металлоинвест". На 31 марта 2009 г. суммарная задолженность по кредитам и займам достигла у предприятий холдинга 185,5 млрд. руб., при этом в течение года нужно погасить почти 49,0 млрд. руб. Очевидно, что госгарантий в 29 млрд. рублей, заявку на получение которых не так давно подал холдинг, хватит для решения чуть более половины всех краткосрочных кредитных проблем, в основном, со Сбербанком России. По итогам I квартала 2009 г. все предприятия "Металлоинвеста" также были убыточны.
  Близко к катастрофическому и положение ОАО "Мечел". Совокупная задолженность холдинга по займам и кредитам на 31 марта 2009 г. составила 87,1 млрд. руб., а к возврату в течение года нужно приготовить 70,9 млрд. руб. Таких средств у убыточного по итогам I квартала 2009 г. ОАО "Мечел" в течение года, скорее всего не будет.
  В конце 2008 г. и в первые месяцы 2009 г. нарастающие финансовые проблемы заставили пойти некоторых владельцев крупнейших российских предприятий на крайние меры. Например, в IV квартале 2008 г., по решению единственного учредителя, ОАО "РУСАЛ Бокситогорск" было вынуждено предоставить займ "связанным сторонам" в сумме 418,4 млн. руб. Между тем, 2008 г. и I квартал 2009 г. ОАО "РУСАЛ Бокситогорск" закончило с непокрытыми убытками соответственно в 89,7 млн. и 26,3 млн. руб., а задолженность предприятия по налогам и сборам на 31 марта 2009 г. составила
  
  11
  
  
  
  
  14,7 млн. рублей. В январе 2009 г. другое предприятие UC Rusal, ОАО "РУСАЛ Ачинск", по решению единственного учредителя также было вынуждено предоставить займ "связанной стороне", но уже в сумме 3,6 млрд. руб. сроком на 1 год под 12,5% годовых. Заметим, что в течение года предприятию предстоит погасить кредиты на общую сумму в 229,7 млн. руб.
  Олега Дерипаску не остановили даже многомиллионные долги его предприятий перед бюджетами. К примеру, на 31 марта 2009 г. задолженность ОАО "РУСАЛ Бокситогорск" по налогам и сборам составила 14,7 млн. руб., увеличившись за I квартал на 21,6%. Схожая ситуация сложилась и в ОАО "РУСАЛ Ачинск", где на 31 марта на 2009 г. задолженность по налогам и сборам составила 618,0 млн. руб. (прирост за квартал - на 11,7%). Тем не менее, займы были оформлены, и в настоящее время предприятия пытаются выполнять навязанные "единственным учредителем" условия.
  По аналогичному сценарию развиваются события в "Металлоинвесте". Сначала 30 июня 2009 г. акционеры ОАО "Уральская сталь" приняли решение о предоставлении ОАО "Михайловский ГОК" займа в сумме 8,4 млрд. руб. на срок до 15 декабря 2011 г. под 15% годовых. А в начале июля "внеочередные собрания акционеров" ОАО "ОЭМК", ОАО "Лебединский ГОК", ОАО "Михайловский ГОК" и все того же ОАО "Уральская сталь" оперативно приняли решения о предоставлении уже ОАО "ХК "Металлоинвест" займов по 5 млрд. руб. от каждого предприятия. Условия займов похожи как две капли воды: срок - до трех лет, процентная ставка - не выше ставки рефинансирования ЦБ, действующей на момент заключения договора (11%). Судя по всему, в "Металлоинвесте" первым предприятием-банкротом со всеми вытекающими социальными последствиями станет именно "Уральская сталь" - градообразующее предприятие г.Новотроицк Оренбургской области. Впрочем, другие производства холдинга также можно отнести к потенциальным банкротам.
  При анализе ситуации с задолженностью по кредитам и займам большинством аналитиков упускается из виду такой важнейший аспект, как поручительства, выданные предприятиями по обязательствам третьих лиц. Однако именно необходимость исполнить предоставленные поручительства может стать спусковым крючком банкротства многих олигархических предприятий. Хотя, как правило, сумма поручительств не превышает стоимость чистых активов рассматриваемых компаний.
  Однако из всякого правила бывают исключения, и эти исключения -предприятия UC Rusal. Суммарный размер выданных поручительств превышает стоимость чистых активов у ОАО "РУСАЛ Новокузнецк" - в 3,8 раза, у ОАО
  "РУСАЛ Красноярск" - в 4,3 раза, у ОАО "СУАЛ" - в 4,4 раза, у ОАО "РУСАЛ
  Братск" - в 5,4 раза. Это означает, что в случае необходимости поручительства исполнены не будут. Практику выдачи поручительств в объемах, в несколько раз превышающих стоимость чистых активов, следует считать финансовым мошенничеством.
  
  12
  
  
  
  
  Из данных таблицы 4 вытекает, что абсолютная часть поручительств была выдана в обеспечение обязательств UC Rusal (от 63,6% у ОАО "РУСАЛ Братск" до 96,2% у ОАО "РУСАЛ Новокузнецк"). Без сомнения, эти поручительства относятся прежде всего к кредитам, предоставленным UC Rusal иностранными банками (общая сумма долга UC Rusal оценивается в $14 млрд., включая кредит Внешэкономбанка в $4,5 млрд., выданный под залог 25% акций ОАО "ГМК "Норильский никель", и порядка $2 млрд. Сбербанка, ВТБ и Газпромбанка). В сложившейся ситуации единственным выходом из ситуации представляется договоренность UC Rusal и консорциума из 72 западных банков о реструктуризации долга на общую сумму $7,4 млрд. на срок до 7 лет, недавно достигнутая в Париже. Впрочем, и в этом случае все структуры холдинга долгие годы будут работать лишь на возврат займов, потраченных (и это нельзя исключать) на погашение неких личных обязательств владельца холдинга, не отражаемых в финансовой отчетности.
  Продолжая разговор о поручительствах, необходимо упомянуть, что в ноябре-декабре 2008 г. Evraz Group S.A. во Внешэкономбанке получил кредит для рефинансирования краткосрочной задолженности в размере $1,8 млрд. Первый транш ($1,0 млрд.) должен быть погашен 21 ноября 2009 г., второй ($0,8 млрд.) -10 декабря 2009 г. В качестве обеспечения Evraz Group S.A. были предоставлены залог имущественных прав на получение экспортной выручки от ОАО "ЗСМК" и ОАО "НТМК" в размере $1 млрд. по каждому договору, а также поручительства ОАО "НТМК" и ОАО "ЗСМК" на условиях солидарной ответственности по $800 млн. каждое.
  В I квартале 2009 г. и ОАО НТМК", и ОАО "ЗСМК" были убыточными, и даже выход на безубыточный уровень не позволит предприятиям в случае необходимости расплатиться по поручительствам. Кроме того, экспортная выручка ОАО "НТМК" и ОАО "ЗМСК" в I квартале 2009 г. составила соответственно 5,0 млрд. и 5,1 млрд. рублей, что при сохранении текущих ценовых тенденций на рынке черных металлов (таблица 1) не позволит выполнить обязательства за Evraz Group S.A. Дальнейшие события могут развиваться по двум сценариям: либо кредитный договор между Внешэкономбанком и Evraz Group S.A. будет пролонгирован, либо контроль над промышленными гигантами со всеми их обременениями перейдет к государству.
  По результатам краткого анализа кредитной истории некоторых российских олигархических предприятий можно сделать три вывода:
  • российских олигархов не остановит ни растущая задолженность перед бюджетами, ни перспектива невыплаты заработной платы работникам, ни отсутствие оборотных средств у собственных предприятий.
  • в олигархических холдингах уже идет отбор предприятий -первоочередных кандидатов на банкротство, тем более, что социальные последствия финансовой несостоятельности системообразующих
  
  13
  
  
  
  
  предприятий государство обещало минимизировать собственными ресурсами.
  • крупнейшими фактическими собственниками в ближайшие полгода будет нанесен сокрушительный удар по банковскому сектору страны (основными российскими кредиторами данных предприятий являются Сбербанк России, ВТБ, Банк Москвы, а также Альфа-Банк, Газпромбанк и ОРГРЭСБАНК), а государство будет вынуждено оказать многомиллиардную поддержку российским кредитным организациям во избежание общенационального социального взрыва или череды локальных социальных вспышек.
  
  IV. Структура издержек на олигархических предприятиях
  Немаловажным фактором, приведшим к нынешнему плаченому положению крупных олигархических предприятий, является постоянный и устойчивый рост издержек производства на протяжении последних лет. Если в начале периода "тучных лет" от 35 до 40% российских предприятий ежеквартально отмечали повышение себестоимости своей продукции, то в 2005 г. таких было уже 63-66%, а в 2007 г. - более 85%. Причем масштабы подобного роста были и остаются очень значительными.
  Так, например, в 2002 г. ОАО "Уралкалий" произвело 3,9 млн. т своей основной товарной продукции, хлористого калия, при общей себестоимости в 4,0 млрд. рублей. В 2008 г. объем производства вырос до 4,8 млн. т, а издержки - до 9,7 млрд. рублей, то есть удельные издержки выросли почти вдвое (в 2007-2008 гг. - почти на 40%). В ОАО "РУСАЛ Братск", где рост производства товарного алюминия в 2004-2008 гг. составил 4,9% (1 002,0 тыс. т против 955,3 тыс. т), себестоимость произведенной продукции за тот же период выросла с 8,3 до 22,0 млрд. рублей, что означает рост удельных издержек в 2,7 раза. В строительной отрасли в 2005-2008 гг. прирост площади всех вводимых зданий и сооружений в среднем составлял 4,9%, тогда как стоимость произведенных работ росла на 52,7% ежегодно. Подобные примеры можно найти при анализе деятельности практически всех крупных предприятий России.
  Отдельного упоминания заслуживают управленческие расходы, к которым принято относить заработные платы и премии высшего и среднего управленческого персонала, командировочные расходы, затраты на служебный транспорт, канцелярские товары, содержание офисов, оплату услуг аудиторских, страховых, юридических компаний, а также представительские расходы. На многих олигархических предприятиях объем управленческих расходов нескольких десятков менеджеров превышал объем средств, направленных на оплату труда многотысячных трудовых коллективов (ФОТ).
  В 2008 г. на ОАО "РУСАЛ Красноярск" управленческие расходы составили 1786,7 млн. руб. против ФОТ в 1624,9 млн. руб. (превышение - 10,0%), на ОАО
  
  14
  
  
  
  
  "Уралкалий" - 2 798,5 млн. руб. против ФОТ в 2 457,0 млн. руб. (13,9%), на ОАО "РУСАЛ Ачинск" - 916,7 млн. руб. против ФОТ в 742,7 млн. руб. (23,4%).
  Кризис значительно уменьшил объем средств, направляемых на оплату управленческих расходов. Например, по итогам I квартала 2009 г. на ОАО "РУСАЛ Ачинск" в сравнении с I кварталом 2008 г. управленческие расходы
  снизились на 7,7%, на ОАО "РУСАЛ Братск" - на 30,7%, а на ОАО "РУСАЛ
  Красноярск" - сразу в 2,6 раза.
  Объяснение столь значительного сокращения управленческих расходов на ОАО "РУСАЛ Красноярск" кроется в принятии 31 декабря единственным акционером предприятия решения о выплате дивидендов по итогам 9 месяцев 2008 г. в размере 8 955 805,0 тыс. руб., о чем говорилось выше. Именно необходимостью выплатить дивиденды и объясняется столь существенное снижение (на 437,9 млн. руб.) управленческих расходов на предприятии. Нужно заострить внимание и на том, что данное снижение практически не отразилось на производственных показателях предприятия - по итогам I кв. 2009 г. в сравнении с тем же периодом 2008 г. выручка ОАО "РУСАЛ Красноярск" сократилась всего на 14,9%, что объясняется в первую очередь значительным падением мировых цен на алюминий, и только потом, возможно, уменьшением управленческих затрат. Удивляет другой факт - выручка сократилась всего на 14,9%, а налог на прибыль снизился в 17,3 раза или на 385,9 млн. рублей, что составило 8,1% недополученных платежей по налогу на прибыль красноярским краевым бюджетом.
  Таким образом, кроме дивидендных выплат, экономии на налогах, использования "серых" схем при производстве и экспорте продукции, постоянно растущие издержки производства и непомерные управленческие расходы следует считать дополнительными инструментами вывода средств из России.
  V. Замечания к методологии олигархического бизнеса
  Целью данного раздела не является концентрация внимания на фатальных ошибках, допущенных собственниками и менеджментом крупнейших предприятий в годы благоприятной сырьевой конъюнктуры. Также не имеет смысла говорить об упущенных возможностях модернизации и диверсификации производств. Более актуальным представляется раскрытие на конкретных примерах некоторых черт ведения бизнеса крупнейшими российскими предпринимателями.
  Нарушения законодательства.
  Первый пример. Выше уже говорилось о дивидендной "скромности" российского алюминиевого короля Олега Дерипаски. В качестве одного из возможных объяснений выдвигалась версия использования "серых" схем при экспорте готовой продукции. Теперь настало время предъявить конкретные претензии в нарушении законодательства менеджменту UC Rusal и управляющей
  
  15
  
  
  
  
  компании российских алюминиевых заводов "RUSAL Global Management B.V.", возглавляемой Олегом Дерипаской.
  В данном Докладе полная картина дивидендных выплат по всем алюминиевым предприятиям UC Rusal отсутствует в связи с тем, что доступ к публичной отчетности акционерных обществ холдинга ограничен ОАО "РУСАЛ
  Ачинск", ОАО "РУСАЛ Бокситогорск", ОАО "РУСАЛ Братск", ОАО "РУСАЛ
  Красноярск", ОАО "РУСАЛ Новокузнецк", ОАО "СУАЛ", а также ОАО "Полевской криолитовый завод" и ОАО "Южноуральский криолитовый завод". В то же время информация по таким крупнейшим российским алюминиевым заводам (АЗ), как Саяногорский АЗ, Хакасский АЗ, Богословский АЗ, а также по Иркутскому АЗ, Кандалакшскому АЗ, Волховскому АЗ, Волгоградскому АЗ, Надвоицкому АЗ (все входят в UC Rusal) не публикуется. Отметим, что по неполным данным из открытых источников общая сумма дивидендов, выплаченных предприятиями UC Rusal за период 2005-2008 гг. составила не $0,8 млрд., как следует из данных таблицы 4, а $8,2 млрд.
  Обратимся к действующей нормативной базе. Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. Љ208-ФЗ "Об акционерных обществах" в п.1 ст.92 "Обязательное раскрытие обществом информации" предписывает: "Открытое общество обязано раскрывать: годовой отчет общества, годовую бухгалтерскую отчетность; проспект эмиссии акций общества в случаях, предусмотренных правовыми актами Российской Федерации; сообщение о проведении общего собрания акционеров в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом; иные сведения, определяемые федеральным органом исполнительной власти по рынку ценных бумаг".
  Под "федеральным органом исполнительной власти по рынку ценных бумаг", по всей вероятности, подразумевается Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР). Непредставление информации по вышеуказанным акционерным обществам является прямым нарушением Приказа ФСФР от 10 октября 2006 г. Љ06-117/пз-н "Положение о раскрытии информации эмитентами эмиссионных ценных бумаг" (в частности, раздела V "Раскрытие информации в форме ежеквартального отчета", раздела VI "Раскрытие информации в форме сообщений о существенных фактах", раздела VIII "Обязательное раскрытие информации акционерными обществами").
  Из представленной информации следует, что действия главы управляющей компании "RUSAL Global Management B.V." Олега Дерипаски можно трактовать как "уклонение от предоставления информации, содержащей данные об эмитенте, о его финансово-хозяйственной деятельности и ценных бумагах, сделках и иных операциях с ценными бумагами, лица, обязанного обеспечить указанной информацией инвестора или контролирующий орган" (ст.1851 УК РФ).
  Аналогичные претензии можно выдвинуть в адрес ОАО "НЛМК", ОАО "НКМК" (Evraz Group S.A.), ОАО "КамАЗ", ОАО "ЗМА" (группа "Соллерс"). Очевидно, в России законодательство действует избирательно, отдельным
  
  16
  
  
  
  
  российским предпринимателям и принадлежащим им предприятиям нарушать нормативную базу не возбраняется.
  Второй пример. Как опять же отмечалось в предыдущих разделах Доклада, на многих предприятиях существует значительная задолженность по налогам и сборам. Само по себе наличие такой задолженности нарушением законодательства не является, однако предоставление в этих условиях займов "связанным сторонам" можно трактовать как "уклонение руководителя организации от погашения кредиторской задолженности в крупном размере" (ст.177 УК РФ), поскольку кредиторская задолженность увеличивается не только перед бюджетом, внебюджетными фондами и персоналом, но и перед поставщиками и подрядчиками.
  В условиях резкого снижения поступлений в федеральный и региональные бюджеты, по меньшей мере, странной выглядит позиция территориальных органов ФНС России в отношении некоторых предприятий той же UC Rusal. Так, в отчетности ОАО "РУСАЛ Ачинск" и ОАО "РУСАЛ Бокситогорск" отмечается, в течение трех лет, предшествующих дате окончания I квартала 2009 г., эти организации не участвовали "в судебных процессах, которые могут существенно отразиться на финансово-хозяйственной деятельности", то есть налоговые претензии им не предъявлялись. Что же касается еще одного предприятия UC Rusal на территории Красноярского края, ОАО "РУСАЛ "Красноярск", то все судебные процессы, которые "могут существенно отразиться на финансово-хозяйственной деятельности предприятия", в основном касаются оспаривания итогов камеральных проверок в период 2002-2005 гг. Между тем, на 31 марта 2009 г. задолженность по налогам и сборам ОАО "РУСАЛ "Красноярск" составила 561,6 млн. руб.
  Не исключено, что Инспекция ФНС по Красноярскому краю предпочитает не замечать указанные факты в связи с тем, что в апреле 2009 г. один из акционеров UC Rusal Михаил Прохоров (доля возглавляемого им ОНЭКСИМа в уставном капитале UC Rusal оценивается в 14,0%) принял решение зарегистрироваться качестве постоянного жителя и налогоплательщика в поселке Еруда Северо-Енисейского района Красноярского края и заплатить порядка 16 млрд. руб. НДФЛ по месту новой регистрации. Не секрет, что эти средства на 13,8% увеличат доходы краевого бюджета и почти полностью покроют его дефицит. Нельзя исключать, что подобное решение Михаила Прохорова является результатом неформальных договоренностей с Олегом Дерипаской в части условий выполнения крупнейшим совладельцем UC Rusal обязательств по оплате ранее принадлежавшего Михаилу Прохорову пакета акций ОАО "ГМК "Норильский никель".
  Цели применения данного метода очевидны - с одной стороны, сокрытие информации о реальном положении дел на предприятиях, с другой - решение собственных финансовых проблем за счет федерального и регионального бюджетов.
  
  17
  
  
  
  
  Публичный обман.
  В пятницу 17 июля 2009 г. UC Rusal распространил пресс-релиз об итогах деятельности компании в I полугодии 2009 г. Уже в понедельник 20 июля 2009 г. информация, содержащаяся в пресс-релизе, была растиражирована в СМИ. В частности, газета РБК Daily в статье от 20 июля 2009 г. "Опора Rusal: сибирские заводы холдинга лучше всех подготовились к кризису" писала: "Между тем лучше всех себя чувствуют исконно русаловские предприятия, расположенные в Сибири: падение производства на них составило всего 4,5%. В компании это объясняют недавней модернизацией заводов, которая позволила им стать более рентабельными и экологичными".
  Оценивать итоги деятельности UC Rusal в I полугодии не имеет смысла по причине недостатка публичной информации (причины описаны выше), однако представляется уместным проанализировать "недавнюю модернизацию исконно русаловских предприятий". В таблице 5 представлены некоторые показатели основных фондов четырех сибирских заводов компании и ОАО "СУАЛ".
  Сначала - о степени износа основных фондов. На начало 2007 г. (Росстат оценивает износ основных фондов на начало года) средняя степень износа по обрабатывающим производствам России составила 46,4%. Однако на всех заводах UC Rusal данный показатель был выше (от 53,8% на ОАО "РУСАЛ Новокузнецк" до 62,4% на ОАО "РУСАЛ Братск"). На начало 2008 г., когда средняя степень износа по обрабатывающим производствам России снизилась до 46,0%, лишь на ОАО "РУСАЛ Красноярск" и ОАО "Русал Новокузнецк" степень износа была меньше (соответственно 32,1% и 42,7%), на двух других предприятиях, а также на ОАО "СУАЛ" износ по-прежнему превышал средний по стране. Отметим, что на начало 2009 г. степень износа основных фондов всех сибирских предприятий UC Rusal выросла, а в ОАО "СУАЛ" (не "исконно русаловском") наоборот снизилась.
  Далее - об обновлении основных фондов. В 2007 г. наибольшее значение коэффициента обновления было достигнуто на ОАО "РУСАЛ Новокузнецк" (26,3%), а в 2008 г. - на "не исконно русаловском" холдинге ОАО "СУАЛ" (18,9%). Добавим, что коэффициент выбытия на всех сибирских предприятиях UC Rusal в 2007-2008 гг. был меньше среднего по обрабатывающим производствам страны. Это свидетельствует о том, что на сибирских предприятиях UC Rusal проводилась не модернизация производства, а обычное введение дополнительных мощностей. Иными словами, увеличение производства алюминия осуществлялось экстенсивным способом, и никакой модернизации не проводилось. В условиях высоких мировых цен на алюминий главным было произвести и реализовать как можно больше продукции, а не задумываться о модернизации производства.
  Целью применения олигархическими структурами данного метода является создание положительного публичного имиджа (притом, что досконально проверить представленные UC Rusal факты практически невозможно), что в последующем облегчит доступ к государственным финансовым ресурсам.
  
  18
  
  
  
  
  Получение бюджетных средств за счет дочерних и зависимых обществ. Наибольшее количество дочерних и зависимых обществ зафиксировано у ОАО "АВТОВАЗ" - 217, однако абсолютное большинство этих компаний относятся к сбытовой сети Волжского автозавода. Схожая картина наблюдается в системе 31 дочернего и зависимого общества ОАО "УАЗ": все они в основном действуют в сегменте технического обслуживания продукции, а также в ЖКХ. Если рассматривать сферу дочерних и зависимых обществ с позиции их производственной ориентации, нужно выделить ОАО "Северсталь" и ОАО "ГАЗ" (холдинг "Базовый элемент").
  В число 47 дочерних и зависимых обществ ОАО "Северсталь" входят такие предприятия, как ОАО "Северсталь-метиз" (г. Череповец, Вологодская область), ООО "Промжилстрой" (г. Череповец, Вологодская область), ООО "Холдинговая горная компания" (г. Череповец, Вологодская область), ЗАО "Северсталь Трубопрофильный завод - Шексна" п.Шексна, Вологодская область), ЗАО "Ижорский трубный завод" (г.Санкт-Петербург), ООО "Дзержинский электрометаллургический завод" (г.Дзержинск, Нижегородская область), ЗАО "Северсталь - Сортовой завод Балаково" (г.Балаково, Саратовская область). Как видно, значительная часть этих компаний расположена в Вологодской области и встроена в единую технологическую цепочку материнской компании. Добавим, что финансовое положение ОАО "Северсталь" можно оценить как удовлетворительное (если вообще можно говорить об удовлетворительном состоянии в условиях кризиса). Стоимость чистых активов ОАО "Северсталь" достигает 299,8 млрд. руб., объем выданных поручительств не превышает 7,1% от стоимости чистых активов, а краткосрочная задолженность по кредитам и займам составляет всего 10,9 млрд. руб., и справиться с ней предприятие может без использования рефинансирования, реструктуризации или пролонгации.
  Принципиально иная ситуация в ОАО "ГАЗ". Из 51 дочернего и зависимого общества лишь незначительная часть является частью производственного процесса Горьковского автозавода (например, ярославские предприятия ОАО "Ярославский завод дизельной аппаратуры", ОАО "Автодизель" (ЯМЗ), ОАО "Ярославский завод топливной аппаратуры", ООО "Силовые агрегаты-Группа ГАЗ"). Деятельность остальных предприятий не имеет прямого отношения к производственному процессу ОАО "ГАЗ", а контроль над ними устанавливался, прежде всего, с целью внеэкономического повышения капитализации "Базового элемента". К числу таковых нужно отнести ОАО "Саранский завод автосамосвалов" (г.Саранск, Республика Мордовия), ООО "КАВЗ" (г.Курган), ОАО "Канашский автоагрегатный завод" (г.Канаш, Чувашская республика), ООО "Ликинский автобус" (г.Ликино-Дулево, Московская область), ОАО "Голицынский автобусный завод" (п/о Большие Вяземы, Московская область), ОАО "Тверской экскаватор" (г.Тверь), ОАО "Автомобильный завод "УРАЛ" (г.Миасс, Челябинская область), ОАО "Ульяновский моторный завод" (г.Ульяновск).
  
  19
  
  
  
  
  В настоящее время все эти предприятия можно смело отнести к зоне социального риска, а некоторые из них используются руководством "Базового элемента" исключительно для получения "антикризисного" бюджетного финансирования и госгарантий. Например, 22 июля 2009 г. премьер-министр Владимир Путин объявил о том, что ярославский завод "Автодизель" получит кредит Внешэкономбанка на сумму 5,6 млрд. руб. для организации производства среднего дизельного двигателя семейства 530. Стоит отметить, что "Базовый элемент" и руководство его машиностроительного сектора по принципу "проси больше - дадут столько, сколько надо" подавали заявку на 10 млрд. руб. Учитывая полный контроль "Базового элемента" над "Автодизелем", можно не сомневаться, что часть выделенных средств будет потрачена не по назначению -на затыкание других финансовых дыр "Базэла", а это ставит под сомнение перспективы возврата кредита.
  Другой схожий проект - план строительства автопроизводственных мощностей на Дальнем Востоке стоимостью в 1,8 млрд. руб., под который Внешэкономбанк выделил ОАО "Соллерс" (на 58,0% принадлежащему кипрской Newdeal Investments Ltd.) кредит сразу в 5 млрд. руб. Предполагается, что в год будет выпускаться до 15 тыс. автомобилей и будет создано более тысячи рабочих мест. Будет ли план реализован, покажет ближайшее время.
  Однако представленные примеры не идут ни в какое сравнение с проектом по приобретению немецкого концерна Opel, в котором заявлены австрийско-канадский концерн Magna, Сбербанк России и, неявно, "Базовый элемент". В случае успешного завершения сделки руководство "Базового элемента" обретет еще один мощный рычаг давления на российские правительство с целью получения все новых финансовых ресурсов, так как на карте будет стоять, во-первых, международный престиж России и устойчивость российско-германских отношений, а во-вторых, выживание и дальнейшее функционирование "флагмана российского автопрома", каковым после приобретения технологий и ноу-хау "Опеля" будет позиционировать себя "ГАЗ". Добавим, что в результате сделки с "Опелем" заложниками интересов владельцев "ГАЗа" станут не только десятки миллионов налогоплательщиков, но и миллионы вкладчиков Сбербанка России.
  К этому методу нужно отнести многочисленные прецеденты создания и использования в собственных целях социальной напряженности в трудовых коллективах (характерные примеры - ситуации вокруг ЗАО "БазэлЦемент-Пикалево", ОАО "АВТОВАЗ" или ОАО "ГАЗ"), но об этом - ниже.
  Социальные аспекты.
  Начнем с базовых показателей социальной политики олигархических предприятий - динамики заработной платы и среднесписочной численности персонала. По данным Росстата, в 2008 г. среднемесячная номинальная начисленная заработная плата (далее - заработная плата) в металлургическом производстве составила 18 003 рубля, в добыче топливно-энергетических полезных ископаемых - 38 943 рубля, в добыче полезных ископаемых, кроме
  
  20
  
  
  
  
  топливно-энергетических - 22 954 рубля, в производстве транспортных средств и оборудования - 17 223 рубля.
  На предприятиях черной и цветной металлургии, представленных в таблицах 3,4,6-9 заработная плата в целом был выше средней по данному виду экономической деятельности за исключением ОАО "РУСАЛ Бокситогорск" (UC Rusal), где в 2008 г. данный показатель составил всего 14 133 рубля или на 21,5% меньше средней по отрасли. Справедливости ради нужно сказать, что в 2008 г. самая высокая заработная плата среди исследуемых предприятий также была зафиксирована в компании, принадлежащей UC Rusal - ОАО "РУСАЛ Братск" -31 349 рублей.
  Среди всех горно-обогатительных комбинатов, подпадающих под вид деятельности "добыча полезных ископаемых, кроме топливно-энергетических" наиболее высокая заработная плата зафиксирована на ОАО "Карельский окатыш" (холдинг "Северсталь") - 32 257 рублей. В то же время на ОАО "Михайловский ГОК" и ОАО "Лебединский ГОК" (оба - холдинг "Металлоинвест") в 2008 г. заработная плата была незначительно, но ниже среднего показателя по отрасли -соответственно 22 325 рублей и 22 856 рублей.
  Наконец, на предприятиях по производству транспортных средств и оборудования (данные таблицы 10) лишь на ОАО "АВТОВАЗ" заработная плата в 2008 г. была выше средней по данному виду экономической деятельности (17 223 рублей) и составила 20 241 рубль. На двух других предприятиях: ОАО "ГАЗ" (холдинг "Базовый элемент") и ОАО "УАЗ" (ОАО "Соллерс"), заработная плата была ниже - соответственно 17 051 рубль (меньше на 1,0%) и 14 650 рублей (меньше на 14,9%).
  Однако заработные платы на производственных предприятиях не идут ни в какое сравнение с заработными платами работников холдингов, управляющих их активами и разрабатывающих финансовую стратегию предприятий. В данном случае отметим ОАО "ХК "Металлоинвест" (таблица 6) и ОАО "Мечел" (таблица 8). В 2008 г. заработная плата каждого из 15 работников ОАО "ХК "Металлоинвест" составила 731 628 рублей в месяц или в 31,5 раза выше среднеарифметической заработной платы по четырем производственным предприятиям холдинга. В ОАО "Мечел" заработная плата каждого из 126 работников составила в 2008 г. 230 040 рублей в месяц, что в 11,9 раз больше, чем, к примеру, на крупнейшем предприятии холдинга ОАО "Челябинский металлургический комбинат".
  В I квартале 2009 г. по сравнению с 2008 г. динамика заработных плат была разнонаправленной: на одних предприятиях заработная плата снизилась (наибольшее снижение зафиксировано на ОАО "ГАЗ" - 27,2%, ОАО "Лебединский ГОК" - 25,8% и ОАО "УАЗ" - 21,2%), на других предприятиях увеличилась (наибольший прирост отмечен на ОАО "Северсталь" - 37,6%, ОАО "ОЛКОН" - 15,0% и ОАО "РУСАЛ Братск" - 11,8%).
  
  21
  
  
  
  
  Численность персонала на рассматриваемых предприятиях в I квартале 2009 г. в сравнении со средними показателями 2008 г. сократилась незначительно. Исключение лишь одно - ОАО "ГАЗ", где разница между средними данными по I кварталу 2009 г. и по 2008 г. в целом составила 5 346 человек (25,0%). На ОАО "СУАЛ" этот показатель составил 2 936 человек (14,1%), ОАО "Северсталь" -2 863 человека (9,7%), на ОАО "НТМК" - 1 973 человека (10,9%), на ОАО "ЧМК" - 1 151 человек (6,4%). Вне всякого сомнения, осенью 2009 г. сокращения будут более значительными, так как предприятия приступят к жесткой оптимизации расходов, уповая на социальные гарантии государства, обещанные системообразующим организациям.
  В зоне повышенного социального риска сегодня находятся следующие предприятия (в скобках среднесписочная численность персонала в I квартале 2009 г.): ОАО "АВТОВАЗ" (104 115 человек), ОАО "ММК" (23 455 человек), ОАО "СУАЛ" (17 861 человек), ОАО "ЧМК" (16 921 человек), ОАО "Уральская сталь" (16 417 человек), ОАО "ЗСМК" (16 259 человек), ОАО "НТМК" (16 157 человек), ОАО "ГАЗ" (16 015 человек), другие олигархические предприятия, на которых численность работников превышает 10-11тыс. человек, а также значительная часть дочерних и зависимых обществ этих предприятий. Отметим, что данные структуры в подавляющем числе являются градообразующими, и любые сокращения способны существенно усложнить социальную ситуацию в этих городах. (В Приложении структурированы потенциальные очаги социального недовольства в регионах России).
  Об общем количестве работников финансово-промышленных групп можно судить, в частности, по холдингу "Базовый элемент", где в авиационном, машиностроительном, ресурсном, строительном, энергетическом секторах и секторе финансовых услуг занято порядка 286,5 тыс. человек, в том числе в энергетическом секторе - более 130 тыс. человек, в машиностроительном секторе - более 100 тыс. человек.
  О том, что российские олигархи все активнее прибегают к аморальному приему использования работников своих предприятий для давления на государство, свидетельствует не только пикалевский прецедент, но и события вокруг ОАО "АВТОВАЗ" (руководителя ГК "Ростехнологии" и председателя Совета директоров ОАО "АВТОВАЗ" Сергея Чемезова можно отнести к квазигосударственным олигархам). Как известно, с начала августа на заводе остановлен главный конвейер, а руководство области поставлено в известность, что в ближайшие месяцы будет сокращено порядка 27 тыс. работников или 25,9% среднесписочной численности персонала по I кварталу 2009 г. Заметим, что без средств к существованию рискуют остаться не только сокращаемые работники, но и члены их семей, а это порядка 15% жителей города Тольятти.
  Подобная перспектива вызывает активное недовольство как среди работников ОАО "АВТОВАЗ", так и среди жителей Тольятти. На заводе и в городе усиливается подогреваемое профсоюзными экстремистами социальное
  
  22
  
  
  
  
  недовольство, и государство не может не реагировать на эти факты. При этом можно быть уверенным, что возможные акции протеста не будут подавляться силовыми методами, как это было на дальнем Востоке или на Алтае. Причина -не столько в коррумпированности олигархии и силовых ведомств, сколько в конечной цели истинных организаторов этих акций - получении посредством социального шантажа новых средств из бюджета.
  Таким образом, схема действий обанкротившихся олигархов в условиях усугубляющегося экономического кризиса выглядит следующей.
  Сначала крупнейшие российские собственники кредитуются во Внешэкономбанке и других государственных кредитных организациях.
  Затем принимают активное участие в распределении средств, выделенных на реализацию "Программы антикризисных мер Правительства Российской Федерации на 2009 год".
  Следующий ход - получение государственных гарантий под любые устраивающие правительственных бюрократов проекты.
  После исчерпания и этого ресурса владельцы крупнейших российских предприятий прибегают к провоцированию социального недовольства на своих предприятиях опять же с целью получения бюджетных средств.
  Последней точкой "антикризисного плана олигархата" становится решение вопроса о национализации их активов вместе с миллиардными долгами российским и западным банкам. Некоторые богатейшие персоны, особо приближенные к власти, могут исключить метод социального шантажа и по договоренности с правительством сразу начать постепенную передачу прав собственности на обремененные огромными долгами активы государству.
  В то же время закона о национализации в России до сих пор нет. При этом, все законодательные инициативы, вносимые правительством и отдельными депутатами, предполагали предварительную выплату возмещения за национализируемое имущество по рыночной стоимости за счет средств федерального бюджета. Заметим, что национализация всего трех металлургических комбинатов, к примеру, ОАО "НТМК", ОАО "ЧМК" и ОАО "ОЭМЗ", если исходить из суммарной стоимости их чистых активов по состоянию на 31 марта 2009 г., обошлась бы казне в 81,2 млрд. руб. При этом суммарная задолженность названных предприятий по кредитам и займам составляла на туже дату 127,3 млрд. руб., а поручительства и гарантии - 47,3 млрд. руб. Таким образом, национализация всего лишь трех металлургических комбинатов вылилась бы в 255,8 млрд. руб. бюджетных трат.
  До настоящего времени "антикризисный план олигархата" работает безотказно, что позволяет сделать базовый вывод: российской экономикой управляет не правительство, а горстка лиц, в разное время различными (и, как правило, противозаконными) способами присвоивших права собственности на крупнейшие производственные активы России. За последствия политики
  
  23
  
  
  
  
  попустительства этим людям России, быть может, придется расплачиваться не только потерей экономического потенциала и ростом социального недовольства, но, в перспективе, утратой территориальной целостности страны.
  Некоторые выводы
  Кризис 2008-2009 гг. существенно отличается от ситуации 1998 г. не только по своему характеру и причинам, но также по масштабам, субъектности и возможным последствиям.
  В 1998 г. российское государство выступило основным виновником кризиса, оказавшись не в состоянии обслуживать свои обязательства и удержать от падения финансовую систему страны. Несмотря на то, что олигархическая система сложилась в 1990-е гг., после кризиса она сыграла скорее позитивную, чем отрицательную, роль в развитии экономики страны. Ни один из крупных олигархов не покинул страну по экономическим причинам, и подавляющее большинство из них поддержали сначала пакет антикризисных мер, предложенных правительством Евгения Примакова, а затем и новый экономический курс президента Владимира Путина.
  Ситуация изменилась в 2003-2004 гг., когда открылись практические возможности по использованию административного ресурса силовых структур государства для передела собственности и укрепления положения одних олигархов за счет поглощения активов и вытеснения других представителей олигархического сообщества. В этот период начинается тотальная "оффшоризация" олигархического бизнеса и массированный вывод капитала с целью его защиты от себе подобных, а также от коррумпированных представителей правоохранительных органов. Созидательная стратегия поведения ключевых субъектов правящего экономического класса начала вытесняться отчетливой логикой временщиков, заинтересованных в сверхобогащении в течение ограниченного периода сырьевого бума, но не в долгосрочной модернизации или структурном реформировании экономики страны.
  В период с 2004-го по лето 2008 гг. олигархи умеренно использовали государственные финансовые ресурсы, обогащаясь на росте фондовых рынков и последовательном улучшении внешнеэкономической (прежде всего, сырьевой) конъюнктуры. В это время наиболее заметный рост их благосостояния обеспечивали рост котировок акций, а также, в отдельных случаях, поступления от удачных IPO, в ходе которых на рынке продавались неконтрольные пакеты ценных бумаг компаний. Менеджмент среднего звена в этот период зарабатывал, прежде всего, на "откатах" за подрядные работы, поставки материалов или модернизацию локальных производств. Лишь некоторые из олигархов тогда "заработали" на государстве (лидером здесь следует признать Романа Абрамовича, продавшего в 2005 г. "Сибнефть" "Газпрому" за $13,1 млрд.).
  Ситуация начала меняться летом 2008 г., когда первые волны кризиса поставили под сомнение финансовую устойчивость олигархических компаний.
  24
  
  
  
  
  Сокращение финансовых поступлений, резкое обрушение биржевых котировок и перспектива возврата заемных средств вызвали паническую реакцию: сначала крупнейшие предприниматели начали выводить из компаний всю имевшуюся в наличии ликвидность через дивиденды и займы аффилированным организациям, а затем бросились к государству с мольбами о кредитах и помощи. Этот период в целом завершился в конце зимы 2008/09 гг., когда первоочередные проблемы олигархических группировок были решены, но в то же время стало ясно, что выход из кризиса не будет легким.
  Качественно новый, этап в истории российского олигархата начался летом 2009 г. Его основной чертой становится осознание олигархами той зависимости, в которую попали от него российские власти. Серьезно опасаясь социальных возмущений в свой адрес, российская политическая элита сегодня обнаруживает удивительную готовность капитулировать перед олигархами. На протяжении почти полного года кризиса не было национализировано или подвергнуто процедуре банкротства ни одно крупное предприятие; ни в одной крупной олигархической структуре не сменились собственники и менеджмент. Российские власти не хотят повторять успешный опыт США, где контроль над компаниями, получившими серьезную помощь от правительства - от AIG до General Motors -перешел к государству, а неэффективные руководители были отстранены от управления. Вместо того, чтобы допустить резкий рост безработицы и обеспечить всех пострадавших от кризиса пособиями (что, несомненно, вызвало бы понимание в обществе и подчеркнуло патерналистскую роль власти), правительство пытается спасать обанкротившиеся предприятия, давая субсидии их собственникам, а не пострадавшим согражданам. Элементарный подсчет показывает: для обеспечения максимальным пособием в 4 900 руб. в месяц всех 7 миллионов российских безработных (оценка по методике МОТ) нужно $13 млрд. в год. Сейчас такая сумма раздается в виде кредитов, субсидий и прочих преференций неэффективным собственникам практически ежемесячно.
  При этом олигархи осознали инструментарий получения у правительства необходимых им средств. Решая пикалевскую ситуацию, никто из официальных лиц не поинтересовался, куда делись десятки миллиардов рублей, выплаченных Олегом Дерипаской самому себе менее чем за год до того, как премьер-министру пришлось выехать на встречу с пикалевскими работниками. Последствия не заставят себя ждать: правительство или будет вынуждено активизировать помощь оффшорным собственникам, или столкнется с проявлениями социального недовольства во все новых и новых регионах страны. Сегодня российская экономика находится в начале нового этапа - "национализации обязательств", который последует после того, как завершится этап "приватизация активов и прибылей".
  Большая часть крупнейших российских олигархических империй сегодня находится в состоянии технического банкротства. Наращивать финансовые вливания в них - значит транжирить общенародные деньги на поддержание
  
  25
  
  
  
  
  финансовой состоятельности бенефициаров оффшорных компаний и обслуживание зарубежной собственности. Государство между тем продолжает направлять бюджетные средства на спасение организаций, даже не являющихся налоговыми резидентами России.
  Восемь "тучных лет" вселяли и вселяют в правительство надежду на то, что нынешние меры обеспечат выход из кризиса, а олигархи испытают чувство благодарности и ответственности. Ничего подобного, увы, не случится. Российской политической элите нужно оперативно корректировать экономическую политику и быть готовой:
  - к выделению значительных финансовых ресурсов непосредственно работникам предприятий, на которых уже этой осенью может остановиться производственный процесс;
  - к переговорам с иностранными кредиторами отечественных корпораций;
  - к очередной рекапитализации российских банков, которые столкнутся с невозвратами кредитов олигархическими структурами;
  - к резкому увеличению доли иностранных инвесторов даже в "стратегических" отраслях российской экономики.
  Российским властям нужно удержать себя от стремления в очередной раз "помочь" олигархату, не отступать под его давлением и не соглашаться разделять с ним ответственность за наделанные долги и совершенные коммерческие ошибки. Надо понять, что разорение олигархов не тождественно банкротству России - как в успешные годы их процветание не означало процветания страны.
  В Пикалево мы увидели первое проявление того, что исполнительная власть откровенно пасует перед давлением олигархата. Такие прецеденты не должны повторяться. Президенту России следует жестко выступить в пользу иного экономического курса - не прощающего ошибок тем, кто однажды счел себя всемогущим.
  Семь шагов
  Отечественная экономика выйдет из кризиса более сильной и конкурентоспособной, только если постпикалевская Россия станет Россией постолигархической. Сегодня для этого складываются все необходимые и достаточные предпосылки - и задача государства состоит в выработке позитивной программы действий, направленной на оздоровление экономики страны. Этого оздоровления нельзя добиться в режиме "ручного управления" экономикой, которое может привести лишь к дальнейшему неконтролируемому расходованию государственных средств, а также к последующему контролируемому отъему собственности у одних олигархов и передаче ее другим. Необходима комплексная программа преодоления олигархической природы российской экономики. Для этого нужно решиться на семь ключевых шагов.
  
  26
  
  
  
  
  Шаг первый. Государство должно радикально изменить свое отношение к олигархическим предприятиям, в кризис оказавшимся финансово несостоятельными. Необходимо конвертировать уже оказанную финансовую помощь в пакеты акций таких предприятий, максимально жестко взыскивать с них налоговые недоимки, задолженность перед внебюджетными фондами, долги по заработной плате. Обеспечением вновь предоставляемых финансовых ресурсов должны стать не экспортная выручка или поручительства, а залоги пакетов акций, оцененные с существенным дисконтом.
  Шаг второй. Федеральное правительство, правительства субъектов Федерации, государственные банки, а также госкорпорация "Внешэкономбанк" должны потребовать возврата кредитов, выделенных входящим в олигархические структуры предприятиям, точно в договорные сроки. В случае невозможности возврата или обслуживания долга следует инициировать банкротства должников, перевод предприятий в государственную собственность и конвертацию долгов иностранным кредиторам (если таковые имеются) в долговые обязательства РФ с сопоставимым или более отдаленным сроком погашения. Распоряжение переходящими в государственную собственность компаниями следует возложить не на квазигосударственные корпорации, а только на государственные структуры, конечная цель которых в части взаимодействия с обанкротившимися предприятиями - финансовое оздоровление и проведение последующей реприватизации.
  Государственная Дума и Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации не должны допустить принятия закона о национализации, предполагающего предварительное и равноценное возмещение национализируемых активов по рыночной стоимости. В текущих условиях национализация должна проводиться только через процедуру банкротства должников.
  Шаг третий. Необходимо структурировать дальнейшую помощь предприятиям финансового или корпоративного сектора. С одной стороны, Банк России может проводить беззалоговые аукционы, рекапитализировать банковскую систему, выдавать кредиты по единой ставке, а Министерство финансов - размещать в кредитных организациях временно свободные бюджетные средства, но с другой стороны, нужно отказаться от особых условий кредитования "системообразующих" банков. Причем, сделать это на том основании, что подобная практика разрушает рыночные основы экономики и уничтожает конкуренцию.
  Крупные предприятия должны получать средства не столько от банков, сколько через размещение своих корпоративных облигаций. К продаже соответствующих бумаг должны допускаться все зарегистрированные в налоговой юрисдикции России предприятия, а государство должно иметь право выкупать до 90% объема эмиссии таких обязательств, причем, все выплачиваемые
  
  27
  
  
  
  
  государству доходы по таким облигациям должны направляться для расширения финансирования программы антикризисных мер. Кроме того, необходимо рассмотреть возможность допуска данных корпоративных облигаций к обращению на организованном рынке ценных бумаг.
  Шаг четвертый. Важнейшей мерой формирования постолигархической структуры экономики должны стать радикальные изменения антимонопольного законодательства и правил, определяющих внесение предприятий в списки стратегических предприятий или предприятий, для которых введены ограничения для участия иностранных инвесторов. Одной из главных задач государственной антикризисной стратегии должна стать демонополизация российской экономики и принятие законов, позволяющих противостоять мощным олигархическим картелям. Крупнейшие российские производственные империи 2000-х гг., показавшие полную неспособность противостоять кризису, должны быть разделены на части и проданы (переданы в погашение долгов) новым владельцам - российским и иностранным, - которые смогут развивать их в конкурентной среде, открытой для технологических новаций и обеспечивающей снижение производственных издержек и повышение эффективности.
  Шаг пятый. На всех предприятиях, получивших помощь от государства, необходимо провести полномасштабную ревизию финансово-хозяйственной деятельности на предмет исследования природы роста производственных издержек, увеличения управленческих расходов, выявления "серых" схем экспортно-импортных операций. Все предприятия, претендующие на поддержку от государства - финансовыми ресурсами, государственными гарантиями, налоговыми послаблениями или иными преференциями - должны продекларировать безусловный отказ от дивидендных выплат, вознаграждений менеджменту, роста управленческих расходов.
  Шаг шестой. Необходимо внести изменения в действующее налоговое законодательство и межстрановые соглашения об избежании двойного налогообложения с целью устранения налоговых преимуществ при выплате дивидендов как оффшорным компаниям и другим нерезидентам, так и российским резидентам. В частности, дивиденды, получаемые и российскими, и иностранными организациями от российской организации, должны подлежать обложению налогом на прибыль организаций не по ставкам 0%, 5% или 9%, по единой ставке 15%. Дивиденды, получаемые иностранными гражданами-нерезидентами РФ должны подлежать обложению налогом на доходы физических лиц не по ставке 15%, а по единой и для процентов, и для дивидендов ставке 30%. Кроме того, дивиденды, получаемые гражданами-резидентами РФ должны облагаться налогом на доходы физических лиц не по ставке 9%, а по базовой ставке подходного налога (в настоящее время - 13%).
  Шаг седьмой. Государство должно приступить к кардинальному реформированию социальной политики, в частности, защиты занятого населения
  
  28
  
  
  
  
  от социальных рисков. Главными задачами нужно определить не только увеличение размеров пенсий или социальных выплат (что следует отнести к несомненным заслугам правительства в последние годы), но и воссоздание организационных, экономических и правовых основ страхования занятости, а также учреждение института гарантирования материальных и социальных прав работников на случай невыполнения работодателями условий трудовых договоров. Одна лишь судебная система, и кризис показывает это со всей очевидностью, не позволяет быстро разрешать трудовые споры и удовлетворять справедливые требования занятого населения. Россия находится на той фазе развития рыночной экономики, которая не позволяет надеяться исключительно на социальную ответственность бизнеса.
  Никита Кричевский доктор экономических наук, профессор
  Автор выражает искреннюю благодарность доктору экономических наук, директору Центра исследований постиндустриального общества Владиславу Иноземцеву за помощь и поддержку, оказанные им в процессе подготовки и продвижения Доклада.
  
  29
  
  
  
  
  Принятые сокращения
  
  РФ -ГМК ОАО
  ООО
  ХК - Российская Федерация
  - горно-металлургический комбинат
  - открытое акционерное общество
  - общество с ограниченной ответственностью
  холдинговая компания
  
  ОАО "АВТОВАЗ" - Волжский автомобильный завод
  ОАО "ГАЗ" - Горьковский автомобильный завод
  ОАО "ЗСМК" - Западно-Сибирский металлургический комбинат
  ООО "КАВЗ" - Курганский автобусный завод
  ОАО "ММК" - Магнитогорский металлургический комбинат
  ОАО "НКМК" - Новокузнецкий металлургический комбинат
  ОАО "НЛМК" - Новолипецкий металлургический комбинат
  ОАО "НТМК" - Нижнетагильский металлургический комбинат
  ОАО "ОЛКОН" - Оленегорский горно-обогатительный комбинат
  ОАО "ОЭМК" - Оскольский электрометаллургический комбинат
  ОАО "РУСАЛ Ачинск" - Ачинский глиноземный комбинат
  ОАО "РУСАЛ Бокситогорск" - Бокситогорский глиноземный завод
  ОАО "РУСАЛ Братск" - Братский алюминиевый завод
  ОАО "РУСАЛ Красноярск" - Красноярский алюминиевый завод
  ОАО "РУСАЛ Новокузнецк" - Новокузнецкий алюминиевый завод
  ОАО "СУАЛ" - Сибирско-Уральская алюминиевая компания
  ОАО "УАЗ" - Ульяновский автомобильный завод
  ОАО "ЧМК" - Челябинский металлургический комбинат
  
  30
  
  
  
  
  Глоссарий
  
  Валовая прибыль - выручка за минусом НДС, акцизов и аналогичных обязательных платежей, уменьшенная на себестоимость продукции (кроме коммерческих и управленческих расходов).
  Дивиденды - часть чистой прибыли акционерного общества, распределяемая среди акционеров пропорционально числу имеющихся у них акций соответствующей категории и типа.
  Коэффициент выбытия (К выбытия) - ликвидация основных фондов в процентах от наличия основных фондов на начало года, в сопоставимых ценах.
  Коэффициент обновления (К обновления) - ввод в действие основных фондов в процентах от наличия основных фондов на конец года, в сопоставимых ценах.
  Поручительство - договор, по которому поручитель принимает на себя ответственность перед кредитором за то, что должник этого кредитора выполнит обязательства по возврату долга.
  Рыночная капитализация - суммарная рыночная стоимость выпущенных акций компании; количество выпущенных акций, умноженное на их рыночную цену.
  Степень износа основных фондов - отношение начисленной амортизации основных фондов на начало года к первоначальной стоимости основных фондов на начало года.
  Стоимость чистых активов - величина, определяемая путем вычитания из суммы активов акционерного общества, принимаемых к расчету, суммы его обязательств, принимаемых к расчету. В состав активов, принимаемых к расчету, включаются внеоборотные активы, оборотные активы, за исключением стоимости в сумме фактических затрат на выкуп собственных акций, выкупленных акционерным обществом у акционеров для их последующей перепродажи или аннулирования, и задолженности участников (учредителей) по взносам в уставный капитал. В состав пассивов, принимаемых к расчету, включаются долгосрочные обязательства по займам и кредитам и прочие долгосрочные обязательства; краткосрочные обязательства по займам и кредитам; кредиторская задолженность; задолженность участникам (учредителям) по выплате доходов; резервы предстоящих расходов; прочие краткосрочные обязательства.
  Чистая прибыль (нераспределенная прибыль, непокрытый убыток) -прибыль (убыток) от обычной деятельности плюс чрезвычайные доходы минус чрезвычайные расходы.
  
  31
  
  
  
  
  Приложение
  "Потенциальные очаги социального недовольства в регионах России"
  
  Алтайский край
  ОАО "НЛМК": ОАО "Алтай-кокс" (г.Заринск).
  Архангельская область
  "Базовый элемент": ООО "РУСАЛ Архангельские Бокситы" (г.Архангельск); ЗАО "Евроцемент груп": ЗАО "Савинский цементный завод" (п. Савинский).
  Башкортостан
  ОАО "Мечел": ОАО "Белорецкий металлургический комбинат" (г.Белорецк).
  Белгородская область
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Белгородский цемент" (г.Белгород), ЗАО "Осколцемент" (г.Старый Оскол), филиал ЗАО "Евробетон" - бетонный завод в г.Старый Оскол, филиал ЗАО "Евробетон" - бетонный завод в г.Белгород;
  ОАО "НЛМК": ОАО "Стойленский ГОК" (г. Старый Оскол);
  ОАО "Металлоинвест": ОАО "Оскольский электрометаллургический комбинат" (г.Старый Оскол), ОАО "Лебединский ГОК" (г.Губкин), ООО "Трест "Металлургстрой" (г.Старый Оскол).
  Брянская область
  "Базовый элемент": ОАО "Брянский арсенал" (г.Брянск);
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Мальцовский портландцемент" (г.Фокино).
  Бурятия
  "Базовый элемент": ОАО "Селенгинский ЦКК" (п.Селенгинск).
  Вологодская область
  ОАО "Северсталь": ОАО "Череповецкий металлургический комбинат", ООО "Авиапредприятие "Северсталь", ОАО "Северсталь-метиз", ООО "Промжилстрой", ООО "Холдинговая горная компания" ( все - г.Череповец), ЗАО "Северсталь Трубопрофильный завод - Шексна" (п.Шексна).
  Волгоградская область
  "Базовый элемент": ОАО "Волгоградский алюминиевый завод" (г.Волгоград), ОАО "Калачевский порт" (г.Калач-на-Дону).
  Воронежская область
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Подгоренский цементник" (пгт.Подгоренский).
  Иркутская область
  
  32
  
  
  
  
  "Базовый элемент": ОАО "РУСАЛ Братский алюминиевый завод" (г.Братск), ОАО "Иркутский алюминиевый завод" (г.Шелехов), ОАО "Байкальский ЦБК" (г. Байкальск); ОАО "Мечел": ОАО "Коршуновский ГОК" (г.Железногорск-Илимский).
  Калужская область
  "Базовый элемент": ОАО "Кондровская бумажная компания" (г.Кондрово), ОАО "Троицкая Бумажная фабрика" (г.Кондрово).
  Карачаево-Черкесия
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Кавказцемент" (г.Черкесск).
  Карелия
  "Базовый элемент": ОАО "Надвоицкий алюминиевый завод" (д.Надвоицы);
  ОАО "Мечел": ЗАО "Вяртсильский метизный завод" (г.Сортавала);
  ОАО "Северсталь": ОАО "Карельский окатыш" (г. Костомукша).
  Кемеровская область
  "Базовый элемент": ОАО "РУСАЛ Новокузнецкий алюминиевый завод" (г.Новокузнецк);
  ОАО "Мечел": ОАО "Угольная компания "Южный Кузбасс" (г.Междуреченск); ОАО "ММК": ЗАО "Угольная компания "Казанковская" (г.Новокузнецк); ОАО "Северсталь": ОАО "Кузбассуголь" (г. Кемерово);
  "ХК "Евраз Групп": ОАО "ЗСМК", ООО "Запсибжилстрой", ОАО "ЗападноСибирская ТЭЦ", ОАО "НКМК" (все - г.Новокузнецк), ОАО "Распадская", ЗАО "Распадская-Коксовая", ЗАО "Обогатительная фабрика "Распадская", ООО "Распадская-Энерго" (все - г.Междуреченск).
  Коми
  ОАО "Северсталь": ОАО "Воркутауголь" (г.Воркута).
  Краснодарский край
  "Базовый элемент": ООО "Афипский НПЗ" (п. Афипка), ОАО "Авиалинии Кубани" (г. Краснодар), аэропорты гг.Сочи, Краснодар, Анапа, Геленджик.
  Красноярский край
  "Базовый элемент": ОАО "РУСАЛ Ачинский глиноземный комбинат" (г.Ачинск), ОАО "РУСАЛ Красноярский алюминиевый завод" (г.Красноярск), ООО "Ачинский цемент" (г.Ачинск), ООО "Енисейский ЦБК" (г. Красноярск).
  Курганская область
  "Базовый элемент": ООО "КАВЗ" (г.Курган).
  
  33
  
  
  
  
  Курская область
  ОАО "ХК "Металлоинвест": ОАО "Михайловский ГОК" (г.Железногорск), ОАО "КМА-Энергосбыт" (г.Железногорск).
  Липецкая область
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Липецкцемент" (г. Липецк), филиал ЗАО "Евробетон" - бетонный завод в г. Липецк.
  Ленинградская область
  "Базовый элемент": ООО "Пикалевский глиноземный завод" (г.Пикалево), ОАО "РУСАЛ Бокситогорский глинозем" (г.Бокситогорск), ОАО "Волховский алюминиевый завод им. С.М.Кирова" (г.Волхов);
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Пикалевский цемент" (г.Пикалево);
  ОАО "Мечел": ЗАО "Тихвинский ферросплавный завод" (г.Тихвин);
  ОАО "Северсталь": ЗАО "Ижорский трубный завод" (г.Санкт-Петербург).
  Мордовия
  "Базовый элемент": ОАО "Саранский завод автосамосвалов" (г.Саранск).
  Московская область
  "Базовый элемент": ОАО "Дмитровский опытный завод алюминиевой и комбинированной ленты" (ДОЗАКЛ) (г.Дмитров), ООО "Ликинский автобус" (г.Ликино-Дулево), ОАО "Голицынский автобусный завод" (п/о Большие Вяземы).
  Мурманская область
  "Базовый элемент": ОАО "Кандалакшский алюминиевый завод" (г.Кандалакша); ОАО "Северсталь": ОАО "Оленегорский ГОК" (г.Оленегорск).
  Нижегородская область
  "Базовый элемент": ОАО "ГАЗ";
  ОАО "Северсталь": ООО "Дзержинский электрометаллургический завод" (г.Дзержинск), ООО "Завод "Металлоформ", ООО "Литейный завод "РосАЛит", ОАО "ЗМЗ" (все - г.Заволжье).
  Новгородская область
  "Базовый элемент": ОАО "Угловский известковый комбинат" (п. Угловка).
  Омская область
  "Базовый элемент": ЗАО "Омская картонная фабрика "АВА+2" (г. Омск).
  Оренбургская область
  "Базовый элемент": ОАО "Южноуральский криолитовый завод" (г.Кувандык);
  34
  
  
  
  
  ОАО "Мечел": ОАО "Южно-Уральский никелевый комбинат" (г.Орск);
  ОАО "ХК "Металлоинвест": ООО "Уральская металлоломная компания", ООО "Уральский кирпич", ОАО "Уральская сталь" (все - г. Новотроицк).
  Рязанская область
  ЗАО "Михайловцемент" (п. Октябрьский) (ЗАО "Евроцемент груп"), ОАО СМК "Металлург" (г. Скопин) (ОК "РУСАЛ").
  Самарская область
  "Базовый элемент": ОАО "Авиакор - авиационный завод" (г.Самара);
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Жигулёвские Стройматериалы" (г. Жигулевск);
  ОАО "ММК": ООО "ММК-Бензол" (г.Тольятти).
  Саратовская область ОАО "Северсталь": ЗАО "Северсталь - Сортовой завод Балаково" (г.Балаково).
  Саха (Якутия)
  ОАО "Мечел": ОАО "ХК "Якутуголь" (г.Якутск), ОАО "Эльгауголь" (г.Якутск).
  Северная Осетия-Алания "Базовый элемент": "АСТ" (г. Алагир).
  Свердловская область
  "Базовый элемент": ОАО "Полевской криолитовый завод" (г.Полевской), ОАО "Богословский алюминиевый завод" (г.Краснотурьинск);
  "ХК "Евраз Групп": ОАО "НТМК" (г.Нижний Тагил), ОАО "Качканарский горно-обогатительный комбинат "Ванадий" (г.Качканар);
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Невьянский цементник" (п. Цементный), филиал ЗАО "Евробетон" - бетонный завод в г. Екатеринбург;
  ОАО "НЛМК": ООО "ВИЗ-Сталь" (г.Екатеринбург), ЗАО "Нижнесергинский метизно-металлургический завод" (г.Ревда).
  Татарстан
  ОАО "Северсталь": ОАО "Завод малолитражных автомобилей" (г.Набережные Челны).
  Тверская область
  "Базовый элемент": ОАО "Тверской экскаватор" (г.Тверь).
  Удмуртская республика ОАО "Мечел": ОАО "Ижсталь" (г.Ижевск).
  Ульяновская область
  
  35
  
  
  
  
  "Базовый элемент": ОАО "Ульяновский моторный завод" (г.Ульяновск); ОАО "Северсталь": ОАО "УАЗ" (Ульяновск);
  ЗАО "Евроцемент Груп": ОАО "Ульяновскцемент" (г. Новоульяновск).
  Хакассия
  "Базовый элемент": ОАО "Саяногорский алюминиевый завод", ОАО "Хакасский алюминиевый завод" (все - г.Саяногорск), ООО "Сорский ферромолибденовый завод", ООО "Сорский ГОК" (все - г.Сорск).
  Челябинская область
  "Базовый элемент": ОАО "Автомобильный завод "УРАЛ" (г.Миасс);
  ЗАО "Евроцемент Груп": ЗАО "Катавский цемент" (г. Катав-Ивановск);
  ОАО "Мечел": ОАО "Челябинский металлургический комбинат", ООО "Челябинский завод по производству коксохимической продукции", ООО "Челябинский завод специальных сталей и сплавов", ООО "Челябинский завод по производству коксохимической продукции" (все - г.Челябинск), ОАО "Уральская Кузница" (г.Чебаркуль), ООО "Каслинский завод архитектурно-художественного литья" (г.Касли);
  ОАО "ММК": ОАО "Магнитогорский металлургический комбинат", ЗАО "Стройкомплекс", ОАО "Магнитогорский цементно-огнеупорный завод", ООО "Приоскольский ГОК", ОАО "ММК-МЕТИЗ" (все - г.Магнитогорск).
  Читинская область
  "Базовый элемент": ООО "Жирекенский ферромолибденовый завод", ОАО "Жирекенский ГОК" (пгт. Жирекен);
  ОАО "ХК "Металлоинвест": ООО "Байкальская горная компания" (г.Чита).
  Чувашская республика
  "Базовый элемент": ОАО "Канашский автоагрегатный завод" (г.Канаш).
  Ярославская область
  "Базовый элемент": ОАО "Ярославский завод дизельной аппаратуры", ОАО "Автодизель" (ЯМЗ), ОАО "Ярославский завод топливной аппаратуры", ООО "Силовые агрегаты-Группа ГАЗ" (все - г. Ярославль).
  
  36
  
  
  
  
  Таблицы
  
  Таблица 1
  Средние цены реализации продукции черной металлургии в России (франко-завод), $/т
  
  
  Наименование продукции II кв. 2009 г. I кв. 2009 г. II кв. 2008 г.
  Стальной сегмент
  Кокс 101 91 229
  Чугун 242 213 524
  Прокат, в том числе
  полуфабрикаты 284 258 729
  строительный прокат 428 374 1 024
  ж/д продукция 620 564 948
  плоский прокат 414 413 1 010
  Горнодобывающий сегмент
  Железная руда, в том числе
  концентрат 50 40 89
  агломерат 44 49 121
  окатыши 37 40 115
  Уголь, в том числе
  Коксующийся уголь 27 32 86
  Энергетический уголь 23 17 46
  Концентрат 61 56 162
  Энергетический концентрат 30 37 84
  Ванадий 6 475 7 259 28 692
  
  
  
  Источник: Отчет Evraz Group S.A. о результатах производственной деятельности
  
  за II квартал 2009 г.
  Таблица 2
  
  Цены на продукцию цветной металлургии на мировых рынках, т
  
  
  Наименование продукции 1 июля 2009 г. средн. за 2008 г. средн. за 5 лет
  Драгоценные металлы, $/унция
  Золото 942 960 656
  Серебро 14 16 11
  Платина 1201 1713 1178
  Палладий 254 319 289
  
  
  
  Прочие цветные металлы, $/т
  
  
  Алюминий 1 663 2 579 2 281
  Медь 5 088 6 988 5 540
  Цинк 1 595 1 874 2 201
  Никель 16 495 21 164 21 617
  Молибден 36 273 68 122 54 677
  Олово 14 500 16 890 11 919
  Свинец 1 739 1 956 1 601
  
  
  
  Источники: Deutsche Bank (London). Commodities Quarterly 2009/02, 6 July 2009; Morgan Stanley Commodity Market Report, 28 June 2009.
  37
  
  
  
  
  Таблица 3
  Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга "Evraz Group S.A."
  
  
  Показатели ОАО "НТМК" ОАО "ЗСМК" ОАО "НКМК" ОАО "Распадская"
  Контролирующие акционеры Mastercroft Ltd (Кипр) - Mastercroft Ltd (Кипр) - Mastercroft Ltd (Кипр) - Corber Enterprises Ltd (Кипр)
  99,99% 99,99% 100,0% - 79,99%
  Уставный капитал 1 310 003,0 тыс. руб. 133 875,0 тыс. руб. 95 548,0 тыс. руб. 3 123,0 тыс. руб.
  Рыночная капитализация Рыночных котировок Рыночных котировок Рыночных котировок 26 266 105,6 тыс. руб.
  на 31.03.2009 г. нет нет нет (ММВБ)
  Стоимость чистых активов на
  31.03.2009 г. 51 434 000,0 тыс. руб. 32 976 160,0 тыс. руб. н/д 17 462 603,0 тыс. руб.
  Среднесписочная
  численность в 2008 г. 18 130 человек 17 440 человек 7 861 человек 4 410 человек
  в I кв. 2009 г. 16 157 человек 16 259 человек н/д 4 150 человек
  Среднемесячная начисленная
  з/п в 2008 г. 20 150 руб. 20 446 руб. н/д 27 152 руб.
  в I кв. 2009 г. 18 468 руб. 18 325 руб. 22 015 руб.
  Начисленные дивиденды 54 882 275,0 тыс. руб., в т.ч. за 47 169 925,9 тыс. руб., в т.ч. за за 2007-2008 гг.
  за 2005-2008 гг. I полугодие 2008 г. -12 200 000,0 тыс. руб. I полугодие 2008 г. -
  II 500 000,0 тыс. руб. 3 102 000,0 тыс. руб. 7 539 869,4 тыс. руб.
  Задолженность по кредитам и на 31.12.2008 г. -
  займам на 31.03.2009 г., 26 539 538,4 тыс. руб. 17 335 127,0 тыс. руб. 4 373 348,0 тыс. руб. 10 477 758,0 тыс. руб.
  в т.ч. до 1 года 19 561 665,4 тыс. руб. 16 334 813,0 тыс. руб. 3 070 261,0 тыс. руб. -
  Поручительства за третьих 38 511 170,0 тыс. руб., в т.ч. за 38 511 170,0 тыс. руб., в т.ч. за на 31.12.2008 г. -
  лиц на 31.03.2009 г. Evraz Group S.A. 27 210,7 тыс. руб. Evraz Group S.A. 27 210,7 тыс. руб. 9 253 453 тыс. руб. 1 059 007,0 тыс.руб.
  Валовая прибыль в 2008 г., 40 444 283,0 тыс. руб. 38 268 335,0 тыс. руб. 6 321 566 тыс. руб. 4 494 863,0 тыс. руб.
  в I кв. 2009 г. 3 121 898,0 тыс. руб. 658 248,0 тыс. руб. н/д 427 187,0 тыс. руб.
  Чистая прибыль (убыток)
  в 2008 г. 29 183 852,0 тыс. руб. 27 906 864,0 тыс. руб. 1 594 755,0 тыс. руб. 6 145 228,0 тыс. руб.
  в I кв. 2009 г. (368 091,0 тыс. руб.) (1 387 572,0 тыс. руб.) н/д (1 212 846,0 тыс. руб.)
  
  
  
  Источники: публичная отчетность компаний.
  
  38
  
  
  
  
  Таблица 4
  
  Некоторые показатели деятельности предприятий UC Rusal
  
  Показатели ОАО "РУСАЛ
  _Ачинск"_
  UC RUSAL Alumina Ltd (Кипр) - 100% ОАО "РУСАЛ
  Красноярск"
  ОАО "РУСАЛ" -
  100% ОАО "РУСАЛ
  Новокузнецк" ОАО "РУСАЛ
  Братск" ОАО "РУСАЛ
  Бокситогорск" ОАО "СУАЛ"
  Контролирующие
  акционеры_ ОАО "РУСАЛ" 100% ОАО "РУСАЛ" 100% UC RUSAL Alumina
  Ltd (Кипр) - 100% Alu Process Holding Ltd (Кипр) - 100%
  
  Уставный капитал 4 188,5 тыс. руб. | 1 709 571,0 тыс. руб. | 5 399,7 тыс. руб. 1 101,0 тыс. руб. 1 012,4 тыс. руб. 2 542 942,0 тыс. руб. Рыночных котировок нет
  Рын. капитализация на 31.03.2009 г. Рыночных котировок Рыночных котировок Рыночных котировок нет нет нет [Рыночных котировок нет [Рыночных котировок нет
  
  Стоимость чистых
  
  активов на 31.03.09 113 265 205,0 тыс. руб. |31 129 614,0 тыс. руб. | 2 819 718,0 тыс. руб. 26 106 627,0 тыс. руб. 1 917 211,0 тыс. руб. 30 656 373,0 тыс. руб.
  
  Среднесписочная численность в 2008 г
  в I кв. 2009 г._
  Среднемесячная начисленная з/п в 2008 г.
  в I кв. 2009 г.__
  Начисленные
  дивиденды
  за 2005-2008 гг.
  Задолженность по
  кредитам и займам
  на 31.03.2009 г.,
  в т.ч. до 1 года_
  Поручительства за третьих лиц на 31.03.2009 г. 2 941 человек 2 757 человек 4 989 человек 4 664 человек 2 279 человек 2 214 человек 4 574 человек 4 223 человек 1 855 человек 1 823 человек 20 797 человек 17 861 человек
  24 846 руб.
  21 232 руб. в 2005-2008 гг. не начислялись 27 141 руб.
  28 884 руб. 2005-2007 г.: нет. За 9 мес. 2008 г. - 8 955
  805,0 тыс. руб. 22 192 руб.
  24 999 руб. 2005-2007 г.: нет. За
  9 мес. 2008 г. -
  732 540,0 тыс. руб. 31 349 руб.
  35 059 руб. 2005-2007 г.: нет. За
  9 мес. 2008 г. -
  4 111 865,0 тыс. руб. 14 133 руб. 14 306 руб. в 2005-2008 гг. не начислялись 20 917 руб.
  21 063 руб. 2006 г.: 8137 414,1 тыс.
  руб., по облигациям: 336 100,0 тыс. руб.
  229 725,0 тыс. руб.
  229 725,0 тыс. руб. нет 27 085 391,0 тыс. руб. 1 045 893,0 тыс. руб. 27 085 391,0 тыс. руб. 1 045 893,0 тыс. руб. 16 526 202,1 тыс. руб. 14 772 082,6 тыс. руб. 0 руб. 0 руб. 33 496 454,6 тыс. руб.
  33 491 059,7 тыс. руб. 134 021 682,4 тыс.руб. в т.ч. по обязат-вам
  UC Rusal на 31.12.08
  118 803 414,0 тыс. руб.
  133 116 149,0 тыс.руб.1 10 606 083,0 тыс. руб. I141 820 253,2 тыс.руб.1
  в т.ч. по обязат-вам UC Rusal на 31.12.08 в т.ч. по обязат-вам UC Rusal на 31.12.08 в т.ч. по обязат-вам
  UC Rusal на 31.12.08 нет
  |91 696 636,0 тыс. руб. |10 207 444, 0 тыс. руб.| 90 227 616,0 тыс. руб.
  
  Валовая прибыль (убыток) в 2008 г., в I кв. 2009 г. Чистая прибыль (убыток) в 2008 г.
  в I кв. 2009 г. 4 847 688,0 тыс. руб. 14 814 686,2 тыс. руб. 3 634 757,0 тыс. руб. 959 378,0 тыс. руб. 1 699 424,8 тыс. руб. 352 378,0 тыс. руб. 8 378 417,0 тыс. руб. 1 044 941,0 тыс. руб.
  4 007 246,0 тыс. руб.
  (77 089,0 тыс. руб.) 139 731,0 тыс. руб. 10 283,0 тыс. руб.
  (89 685,0 тыс. руб.)
  (26 287,0 тыс. руб.) 12 865 169,0 тыс. руб. (1 284 025,0 тыс. руб.)
  (173 918,0 тыс. руб.) (4 613 592,0 тыс. руб.)
  2 371 636,0 тыс.руб.
  551 168,0 тыс. руб. 8 694 967,9 тыс. руб. 1 676 092,0 тыс. руб. 211 533,1 тыс. руб. 100 326,0 тыс. руб.
  
  Источники: публичная отчетность компаний.
  
  39
  
  
  
  
  Таблица 5
  
  Показатели основных фондов некоторых предприятий UC Rusal в 2007-2008 гг., в %
  
  
  Период измерения К обновления К выбытия Степень износа
  ОАО "РУСАЛ Ачинск"
  2007 г. 10,8 1,0 56,9
  2008 г. 7,6 1,0 54,2
  (на 01.01.2009 г. - 55,4)
  ОАО "РУСАЛ Красноярск"
  2007 г. н/д н/д н/д
  2008 г. 11,7 0,4 32,1
  (на 01.01.2009 г. - 35,4)
  ОАО "РУСАЛ Новокузнецк"
  2007 г. 26,3 0,7 53,8
  2008 г. 1,7 0,8 42,7
  (на 01.01.2009 г. - 48,3)
  ОАО "РУСАЛ Братск"
  2007 г. 4,7 0,9 62,4
  2008 г. 1,5 0,5 62,0
  (на 01.01.2009 г. - 64,1)
  ОАО "СУАЛ"
  2007 г. 3,1 7,1 64,0
  2008 г. 18,9 6,8 65,2
  (на 01.01.2009 г. - 57,0)
  
  
  
  Справочно: данные Росстата по обрабатывающим производствам России
  
  
  2007 г. 6,4 1,5 46,4
  2008 г. 6,7 1,5 46,0
  
  
  
  Источники: Росстат, публичная отчетность компаний.
  
  40
  
  
  
  
  Таблица 6
  
  Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга "Металлоинвест"
  
  Показатели ОАО
  "ОЭМК" ОАО
  "Уральская сталь" ОАО
  "Михайловский ГОК ОАО "Лебединский
  ГОК" ОАО
  "ХК "Металлоинвест"
  
  Контролирующие акционеры ОАО "ХК "Металлоинвест"-100% ОАО "Михайловский ГОК" - 100% ОАО "Лебединский
  ГОК" - 100% ОАО "ХК
  "Металлоинвест"-100% Gallagher Holdings Ltd -50%, Seropaem Holdings
  Ltd - 30%, Coalco Metals
  Ltd - 20%. Все-Кипр
  
  Уставный капитал 4 266,0 тыс. руб. 1 431 165,0 тыс. руб. 1 780,0 тыс. руб. 935,0 тыс. руб. 3 984 950,0 тыс. руб.
  
  Рыночн. капитализация на 31.03.2009 г. Рыночных котировок нет Рыночных котировок нет Рыночных котировок нет Рыночных котировок нет Рыночных котировок нет
  
  Стоимость чистых активов на 31.03.2009 г. 15 651 484,0 тыс. руб. 17 420 139,0 тыс. руб. 50 746 453,0 тыс. руб. | 17 805 940,0 тыс. руб. | 26 911 354,0 тыс. руб.
  
  Среднесписочная численность в 2008 г. в I кв. 2009 г. 11 684 человек 11 307 человек 16 866 человек 16 417 человек 7 864 человек 7 565 человек 9 983 человек 9 907 человек 15 16
  
  Среднемесячная начисленная з/п в 2008г. в I кв. 2009 г. 25 299 руб. 21 519 руб. 22 498 руб.
  17 894 руб. 22 325 руб.
  17 891 руб. 22 856 руб.
  16 956 руб. 731 628 руб.
  526 688 руб.
  
  Начисленные дивиденды
  за 2005-2008 гг. 16 472 454,9 тыс. руб., в т.ч. за I полугодие 2008 г. - 6 029 330,7 тыс. руб. За 2005, 2007, 2008 гг. не
  выплачивались. За 2006 г.- 243 298,1 тыс. руб. За 2005-2007 гг. -1 468 450,9 тыс. руб., за
  2008 г. данных нет. 29 662 914,0 тыс. руб., в
  |т.ч. за I полугодие 2008 г. - 7 697 882,0 тыс. руб. В 2005-2008 гг.
  дивиденды не начислялись
  
  Задолженность по кредитам и займам на 31.03.2009 г., в т.ч. до 1 года Поручительства за третьих лиц на 31.03.2009 г. Валовая прибыль
  за 2008 г.,
  за I кв. 2009 г. Чистая прибыль (убыток) 2008 г.
  I кв. 2009 г. 47 749 815,5 тыс. руб. 13 234 295,8 тыс. руб. 19 384 505,0 тыс. руб. 8 177 059,0 тыс. руб. 8 250 105,1 тыс. руб. 1 491 131,9 тыс. руб. 86 560 782,0 тыс. руб.
  25 839 097,0 тыс. руб. 23 520 711,0 тыс. руб. 216 711,0 тыс. руб.
  5 593 034,0 тыс. руб.
  23 064 837,0 тыс. руб. 1 536 135,0 тыс. руб.
  10 412 105,0 тыс.руб. (3 059 221,0 тыс.руб.) отчетность компаний. 19 288 022,0 тыс. руб.
  13 121 063,9 тыс. руб. 89 899,0 тыс. руб.
  7 005 635,0 тыс. руб.
  (351 732,0 тыс. руб.) 6 470 111,0 тыс. руб.
  25 987 416,0 тыс. руб. 1 542 258,0 тыс. руб.
  16 468 486,0 тыс. руб. (3 008 210,0 тыс.руб.) 23 056 738,0 тыс. руб.
  37 626 618,0 тыс. руб. 2 096 717,0 тыс. руб.
  13 611 774,0 тыс. руб. (5 321774,0 тыс. руб.) 116 526 047,0 тыс. руб.
  45 005 822,0 тыс. руб.
  19 463,0 тыс. руб.
  44 708 758,0 тыс. руб.
  (387 941,0 тыс. руб.)
  Источники: публичная
  
  41
  
  
  
  
  Таблица 7
  
  Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга "Северсталь"
  
  
  Показатели ОАО ОАО ОАО
  "Северсталь" "Карельский окатыш" "ОЛКОН"
  Контролирующие акционеры Astroshine Ltd - 19,99%, Pearlgreen Ltd ООО "Холдинговая горная компания" ООО "Холдинговая горная компания"
  - 19,99%, Loranel Ltd - 19,99%, - 100% (на 100% принадлежащая ОАО - 100% (на 100% принадлежащая ОАО
  Rayglow Ltd - 10,88% (все - Кипр) "Северсталь") "Северсталь")
  Уставный капитал 10 077,0 тыс. руб. 1 096,0 тыс. руб. 111,0 тыс. руб.
  Рыночная капитализация
  на 31.03.2009 г. 80 332 450,5 тыс. руб. (РТС) 9 393 455,0 тыс. руб. (РТС) Рыночных котировок нет
  Стоимость чистых активов на
  31.03.2009 г. 299 785 012,0 тыс. руб. 9 397 160,0 тыс. руб. 9 449 993,0 тыс. руб.
  Среднесписочная численность
  в 2008 г. 29 507 человек 4 532 человек 2456 человек
  в I кв. 2009 г. 26 644 человек 4 084 человек 2295 человек
  Среднемесячная начисленная з/п
  в 2008г. 31 004 руб. (за III кв.) 32 257 руб. 28 535 руб.
  в I кв. 2009 г. 42 672 руб. 29 657 руб. 32 816 руб.
  Начисленные дивиденды 62 646 662,7 тыс. руб., в т.ч. за 9 мес. 20 499 993,8 тыс. руб. В 2005-2008 гг. дивиденды не
  за 2005-2008 гг. 2008 г. - 7 225 218,7 тыс. руб. единовременно 13 ноября 2009 г. начислялись
  Задолженность по кредитам и
  займам
  на 31.03.2009 г. 132 383 167,9 тыс. руб., 5 401 943,1 тыс. руб. 1 408 104,0 тыс. руб.
  в т.ч. до 1 года 10 883 854,3 тыс. руб. - 1 408 104,0 тыс. руб.
  Поручительства за третьих лиц
  на 31.03.2009 г. 21 405 231,5 тыс. руб. 7 645 100,0 тыс. руб. 4 124,0 тыс. руб.
  Валовая прибыль за 2008 г., 86 247 223,0 тыс. руб. 13 124 754,0 тыс. руб. 5 243 062,0 тыс. руб.
  за I кв. 2009 г. 3 591 507,6 тыс. руб. 312 280,0 тыс. руб. 252 397,0 тыс. руб.
  Чистая прибыль
  (убыток) 2008 г., 38 579 751,0 тыс. руб. 10 102 025,0 тыс. руб. 2 767 515,0 тыс. руб.
  I кв. 2009 г. (10 291 463,0 тыс. руб.) (289 815,0 тыс. руб.) 246 836,0 тыс. руб.
  
  
  
  Источники: публичная отчетность компаний.
  
  42
  
  
  
  
  Таблица 8
  Некоторые показатели деятельности предприятий холдинга "Мечел"
  
  
  Показатели ОАО "Мечел" ОАО "ЧМК"
  Контролирующие акционеры Bellasis Holdings Ltd (Кипр) - ОАО "Мечел" - 82,5%,
  9,2%, Calridge Ltd (Кипр) - ООО "Мечел-Финансы" --
  12,4%, номинальные держатели: 8,8%.
  ООО "Дойче банк" - 35,0%, ЗАО
  "Депозитарно-Клиринговая
  Компания" - 32,0%, ЗАО "Ю Би
  Эс Номиниз" - 6,2%.
  Уставный капитал 4 162 707,5 тыс. руб. 3 162,0 тыс. руб.
  Рыночная капитализация
  на 31.03.2009 г. 90 836 129,0 тыс. руб. (РТС) 5 293 499,6 тыс. руб. (РТС)
  Стоимость чистых активов
  на 31.03.2009 г. 96 305 666,0 тыс. руб. 14 188 945,0 тыс. руб.
  Среднесписочная численность
  в 2008 г. 126 человек 18 072 человек
  в I кв. 2009 г. 130 человек 16 921 человек
  Среднемесячная начисленная
  з/п в 2008 г. 230 040 руб. 19 333 руб.
  в I кв. 2009 г. 153 081 руб. 18 004 руб.
  Начисленные дивиденды 33 797 021,9 тыс. руб., в т.ч. Дивиденды не начислялись
  за 2005-2008 гг. в 2008г.: 9 316 139,3 тыс. руб.
  Задолженность по кредитам и
  займам на 31.03.2009 г., 87 051 486,0 тыс. руб. 53 001 815,0 тыс. руб.
  в т.ч. до 1 года 70 895 248,0 тыс. руб. 24 042 094,0 тыс. руб.
  Поручительства за третьих лиц
  на 31.03.2009 г. 87 617 441, 0 тыс. руб. 3 218 872,0 тыс. руб.
  Валовая прибыль (убыток)
  в 2008 г., 5 742 803,8 тыс. руб. 16 965 407,0 тыс. руб.
  в I кв. 2009 г. 142 008,6 тыс. руб. (595 927,0 тыс. руб.)
  Чистая прибыль (убыток)
  в 2008 г. 48 085 545,5 тыс. руб. 3 591 697,0 тыс. руб.
  в I кв. 2009 г. (6 630 815,8 тыс. руб.) (6 545 418,0 тыс. руб.)
  
  
  
  Источники: публичная отчетность компаний.
  
  43
  
  
  
  
  Таблица 9
  
  Некоторые показатели деятельности ОАО "ММК"
  
  Показатели ОАО "ММК"
  Контролирующие акционеры Mintha Holding Limited (Кипр) - 42,4%, Fulnek Enterprises Limited (Кипр) - 43,1%
  Уставный капитал 11 174 000,0 тыс. руб.
  Рыночная капитализация на 31.03.2009 г. 90 836 129,0 тыс. руб. (РТС)
  Стоимость чистых активов на 31.03.2009 г. 172 445 038,0 тыс. руб.
  Среднесписочная численность в 2008 г. в I кв. 2009 г. 24 445 человек 23 455 человек
  Среднемесячная начисленная з/п в 2008 г. в I кв. 2009 г. 27 887 руб. 25 449 руб.
  Начисленные дивиденды за 2005-2008 гг. 68 578 141,4 тыс. руб., в т.ч. за I полугодие 2008 г. - 4 268 594,1 тыс. руб.
  Задолженность по кредитам и займам на 31.03.2009 г., в т.ч. до 1 года 31 838 377,0 тыс. руб. 10 552 410,0 тыс. руб.
  Поручительства за третьих лиц на 31.03.2009 г. 23 003 018,4 тыс. руб.
  Валовая прибыль в 2008 г., в I кв. 2009 г. 65 066 777,0 тыс. руб. 6 286 474,0 тыс. руб.
  Чистая прибыль (убыток)
  в 2008 г.
  в I кв. 2009 г. 10 063 544,0 тыс. руб. 3 895,0 тыс. руб.
  
  
  
  Источники: публичная отчетность ОАО "ММК".
  
  44
  
  
  
  
  Таблица 10
  Некоторые показатели деятельности предприятий российской автомобильной промышленности
  
  
  Показатели ОАО "ГАЗ" ОАО "АВТОВАЗ" ОАО "УАЗ"
  Контролирующие акционеры ОАО "Русские машины" (61,1%), Renault (Франция) (25,0%) ОАО "Соллерс" - 66,1%.(ОАО
  ОАО "АЗ "УРАЛ" (8,9%), Troika Dialog Investments Ltd (Кипр) "Соллерс" на 58,0% принадлежит
  ЗАО "ГАЗ-резерв" (7,3%) (24,3%), РФ (18,8%) Newdeal investments Ltd (Кипр))
  Уставный капитал 19 973,8 тыс. руб. 9 250 000,0 тыс. руб. 4 142 657,0 тыс. руб.
  Рыночная капитализация на
  31.03.2009 г. 6 898 747,0 тыс. руб. (РТС) 18 170 707,3 тыс. руб. (ММВБ) 5 157 786,5 тыс. руб. (ММВБ)
  Стоимость чистых активов
  на 31.03.2009 г. 28 805 327,0 тыс. руб. 42 040 000,0 тыс. рублей 9 366 914,0 тыс. руб.
  Среднесписочная численность
  в 2008 г. 21 361 человек 104 209 человек 11 599 человек
  в I кв. 2009 г. 16 015 человек 104 115 человек 11 375 человек
  Среднемесячная начисленная з/п
  в 2008 г. 17 051 руб. 20 241 руб. 14 650 руб.
  в I кв. 2009 г. 12 413 руб. 19 005 руб. 11 537 руб.
  Начисленные дивиденды 2005-2007 гг. - 2 472 237,4 тыс. руб. 1 050 515,1 тыс. руб. В 2005-2008 гг. дивиденды не
  за 2005-2008 гг. (за 2008 г. - не объявлялись) (за 2008 г. - не объявлялись) объявлялись
  Задолженность по кредитам и
  займам на 31.03.2009 г., 14 237 065,1 тыс. руб. 39 944 000,0 тыс. руб. 12 539 102,0 тыс. руб.
  в т.ч. до 1 года 8 452 404,3 тыс. руб. 39 604 000,0 тыс. руб. 10 982 383,0 тыс. руб.
  Поручительства за третьих лиц
  на 31.03.2009 г. 19 303 139,5 тыс. руб. 4 450 000,0 тыс. руб. 4 072 154,0 тыс. руб.
  Валовая прибыль (убыток)
  в 2008 г., 2 202 994,0 тыс. руб. 8 718 000,0 тыс. руб. 3 938 990,0 тыс. руб.
  в I кв. 2009 г. (544 192,0 тыс. руб.) (513 000,0 тыс. руб.) (90 846,0 тыс. руб.)
  Чистая прибыль (убыток)
  в 2008 г. (3 352 653,0 тыс. руб.) (6 684 000,0 тыс. руб.) 976 018,0 тыс. руб.
  в I кв. 2009 г. (1 993 698,0 тыс. руб.) (6 330 000,0 тыс. руб.) (435 712,0 тыс. руб.)
  
  Источники: публичная отчетность компаний
  
  
  Modernizatsya.ru: Модернизация и демократия
  
  Владислав Иноземцев
  
  14.12.2009
  
  Сегодня исполняется 20 лет с безвременной кончины одного из самых достойных людей нашего времени - академика Андрея Сахарова. За два десятилетия мир неузнаваемо изменился, но Россия, о которой болела душа Андрея Дмитриевича, не проделала того пути, которого он для нее желал. Демократические реформы не создали устойчивого гражданского общества, а "раскрепощение инициативы" привело лишь к краху хозяйственной системы советского типа, а не к становлению цивилизованной рыночной экономики. Сегодня демократическими нормами пренебрегают даже более цинично, чем в СССР, а экономика конца 1980-х кажется образцом технического совершенства. Почему не сбылись надежды тех, кто верил в "социализм с человеческим лицом", и стоит ли надеяться, что Россия придет к лучшему будущему?
  
  На мой взгляд, надежды 1989 г. были, увы, иллюзорными. Демократическую систему предполагалось построить в обществе, давно забывшем традиции частной собственности и к тому же находившемся в состоянии углубляющегося экономического кризиса. Демократия того времени имела слишком много черт популизма, чтобы не воплотиться в тот или иной тип авторитарной власти. Среди самих демократов было мало (а ровно 20 лет назад стало еще меньше) людей, которые отстаивали саму демократическую идею, а не пользовались ею в своих интересах. Неудивительно, что они "демократически" избавились от законно избранного парламента в 1993-м, "демократично" обеспечили победу своему кандидату на президентских выборах 1996-го и в высшей степени "демократично" выбрали ему подходящего преемника в 1999-м.
  
  Настоящие демократии формируются десятилетиями, по мере того как "взрослеют" народы. Появившись случайно, они редко оказываются жизнеспособными. Парадоксально, но движение в сторону демократии либо начинается элитами, либо подготавливается действиями элиты. И в обоих случаях оно оказывается устойчивым тогда, когда общество уверенно идет по пути экономического прогресса и возникает широкий класс тех, кому жизненно важны разумные и предсказуемые правила игры, которые создаются ответственным выбором значительного числа граждан, а не прихотью отдельных вождей. Класс людей, уверенных, что они не вызывают у остального общества эмоций, исключающих возможность обратиться к нему за поддержкой. Это означает следующее: демократия имеет прочные основания лишь в обществе, которое на протяжении определенного периода времени демонстрирует уверенное развитие и элита которого не является паразитической. Иными словами, демократия с наибольшей вероятностью формируется в успешно модернизирующемся обществе.
  
  Модернизация - важнейший инструмент демократизации. Именно ее отсутствие определило неудачу позднесоветского демократического проекта. Многие успешные демократии в последние десятилетия формировались там, где ради экономического успеха полуавторитарные режимы допускали - а чаще сами инициировали - модернизационные преобразования. Модернизации не приносили демократию сразу, но популистская демократия никогда не вела к модернизации. Как отмечают сегодня многие западные исследователи, нелиберальная демократия хуже авторитарного либерализма. Собственно говоря, второй и явился основной политической формой для большинства успешных модернизаций в Азии и Латинской Америке в конце ХХ в.
  
  Сегодня в России сторонники демократических перемен не могут не быть адептами модернизации. За последние 20 лет отставание страны от Запада не сократилось, а возросло - и потому новая волна популизма, если она возникнет вследствие разочарования действиями власти, приведет к формированию еще более недалекого режима, чем установившийся в 2000 г. Начиная модернизацию, авторитарная власть подписывает себе "приговор с отсрочкой исполнения", приносит - пусть даже неосознанно - свои интересы в жертву будущему процветанию нации. И сейчас все те, кто желает России демократического и успешного будущего, должны стать "прорабами модернизации". Правда, опросы общественного мнения показывают, что ее лозунги пока готовы воспринимать всерьез несколько процентов россиян. Но модернизации Южной Кореи в 1960-е гг. и Бразилии в 1970-е тоже начинались не с плебисцитов. Они ими заканчивались, когда граждане осознавали, что власть, вынужденно начавшая модернизацию, им больше не нужна. Когда-нибудь это случится и в нашей стране, но пока надо не дать элитам "заболтать" модернизационную повестку дня, которая одна только может превратить Россию в стабильную либеральную демократию.
  
  Разумеется, это случится не завтра. Двадцать потерянных лет пролетели как миг, и сегодня нам остается лишь сожалеть о том, что мечты Андрея Сахарова остаются мечтами. Но надо постараться, чтобы следующие 20 лет были более плодотворными.
  Автор - директор Центра исследований постиндустриального общества, главный редактор журнала "Свободная мысль"
  
  
  
  Признания антисоветского русофила
  Адам МИХНИК
  Источник:
  Новая Польша. - 2010. - Љ 12.
  http://www.novpol.ru/index.php?id=1410
  
  Есть смысл знать, что происходит в России, и разговаривать об этом. Поэтому я отправился на встречу Валдайского клуба и в Ярославль - хоть и боялся, что вся моя поездка закончится фотографией с премьер-министром Путиным.
  
  Вопреки предостережениям я решился поехать на сентябрьскую встречу Валдайского клуба и на форум в Ярославле. В обоих этих мероприятиях участвовали российские и заграничные эксперты по России, журналисты и политики, а также представители верховных властей России: в первом - премьер-министр Владимир Путин, во втором - президент Дмитрий Медведев.
  
  - Принимая в этом участие, ты легитимизируешь антидемократический режим сегодняшней России, - говорили мне мои русские друзья. Я услышал, что буду легитимизировать режим Путина, как Лион Фейхтвангер в книге "Москва 1937" оправдывал сталинские процессы. В ответ я сказал, что не намерен легитимизировать никакой режим. Считаю, кроме того, что нельзя сравнивать Москву 1937 г. с нынешней. И что всегда лучше разговаривать, чем не разговаривать. Разве что сидишь в тюрьме, а на разговор тебя вызывает следователь.
  
  Не отказываться от диалога
  
  На Валдайский клуб меня пригласил его организатор и автор проекта, политолог Сергей Караганов, который связан с Путиным, на форум в Ярославле - доверенный экономист Медведева Владислав Иноземцев. Оба приглашения я принял, так как мне было любопытно, что собой представляет такая "показуха", как выражаются мои русские друзья. Хотелось сопоставить мнения официальной и неофициальной России, а также посмотреть, каким образом действуют люди, которых Ленин назвал западными "полезными идиотами". Моя собственная редколлегия воспользовалась этим определением, публикуя текст выдающегося российского политолога ("Полезные идиоты Путина", "Газета свёнтечна", воскресный номер "Газеты выборчей", 4-5.09.2010). Лидия Шевцова, которой я восхищаюсь, которую уважаю и ценю, критиковала в ней Валдайский клуб и его наивных участников.
  
  Валдайский клуб и форум в Ярославле - это действительно "показуха". Отрежиссированное представление, в котором премьер-министр Путин и президент Медведев предъявляют себя Западу. Однако к собственному изумлению я встретил там фантастических людей: Сергея Алексашенко, Кирилла Рогова, Владислава Иноземцева, Александра Архангельского, Андрея Зубова, Владимира Рыжкова. Это лишь несколько фамилий, список значительно длиннее.
  
  Поразил меня до боли откровенный разговор о прошлом России, в особенности о сталинизме. Естественно, были и такие русские, которые пытались эту историю релятивизировать и даже оправдывать. Большинство, однако, говорило честно и смело - как об истории, так и о политике нынешнего правительства. Премьер-министра подвергали более жестким нападкам, нежели президента. Среди дискутирующих были и критики, и защитники, и люди, связывающие осторожные надежды с процессами, которые происходят в России.
  
  Лично я боюсь образа мыслей, согласно которому любые действия Путина или Медведева - "показуха". Помню споры времен Горбачева с русскими эмигрантами и с элитой польского подполья. Я слышал, что перестройка - это "показуха" на потребу Западу. Так же считала и польская коммунистическая номенклатура. Однако при чтении советских газет у меня складывалось впечатление, что язык меняется, а вместе с ним меняется и действительность. Перестройка началась с декораций, но в реальности - иначе, нежели в театре, - декорации в конце концов начинают жить собственной жизнью.
  
  И когда твердокаменные партийные ортодоксы тоже поняли, что речь идет не об одной только смене декораций, они начали призывать к развенчанию и ликвидации политического курса Горбачева, как в нашумевшем тексте Нины Андреевой "Не могу поступаться принципами". Но в итоге коммунизм проиграл, и никто не хочет его восстановления. СССР распался, и никто не хочет его реставрировать. В том числе и Путин, хоть он и провозгласил, что это крупнейшая геополитическая катастрофа XX века.
  
  Сегодня неведомо, куда движется Россия. Можно с легкостью констатировать, что Сергей Караганов, пишущий, будто "вся Россия - это большая Катынь", не вызывает доверия, так как еще два года назад он убеждал нас в Варшаве, что Катынь - всего лишь эпизод, который поляки поднимают с маниакальной настойчивостью. Но Россия и вправду представляет собой большую Катынь, и идея об увековечении российских жертв сталинизма заслуживает поддержки. Независимо от того, кто это высказывает и какими намерениями руководствуется.
  
  Ленин говаривал, что чем хуже идут дела у российского государства, тем лучше для революции. Я противник такого мышления. Считаю, что чем хуже, тем хуже, а чем лучше, тем лучше. Поэтому есть смысл наблюдать за тем, что происходит в России, и разговаривать об этом. Отказ от диалога противоречит той философии, которая сопутствовала построению демократии в Польше.
  
  Стальные глаза Путина
  
  В рамках Валдайского клуба у нас состоялась встреча с губернатором Петербурга Валентиной Матвиенко. Словно на комсомольском собрании, мы услышали, что в России всё в полнейшем порядке. Однако же Медведев сказал открыто, что страна держится на высоких ценах нефти и газа и неизвестно, что произойдет, если они упадут. Когда подобное говорит президент, это слышит каждый, кто хочет слушать.
  
  Россия располагает реформаторским потенциалом - таков мой вывод из бесед с российскими гражданами. Естественно, сегодня неизвестно, кому следует возглавить эти реформы - премьер-министру, президенту? А может быть, кому-то совсем другому? Ведь в России существует еще и страх перед реформами, которые в 1990 е ассоциировались с бедностью, коррупцией, мафией, хаосом.
  
  В Ярославле президент отверг популярные рекомендации китайского пути для России. Один из ведущих демократов сказал прямо, что если Россия собирается идти китайским путем, то мэра Москвы и его жену следует расстрелять, как расстреляли мэра Шанхая. Кто-то другой давал понять, что если имеется желание строить империю по китайскому образцу, то надо покончить с поездками на отдых в Альпы или с отправкой дочерей на учебу в Бостон. Кто-то напомнил, что вопреки всеобщему убеждению России не угрожает ни НАТО, ни Запад. Реальная угроза - исламский терроризм, а потенциальная - Китай.
  
  Мне понятно, почему мои русские друзья предостерегали меня не ехать на Валдай и в Ярославль. Я и сам боялся, что мною будут там манипулировать, а вся моя поездка сведется к фотографии с премьер-министром Путиным. В Москве мы встречались с главой российского МИДа Сергеем Лавровым. О Польше он говорил тепло. Был на удивление искренним. Однако это не был язык честного, добросовестного диалога. Я ощущал тональность имперского, советского самодержавия (например, по поводу Кавказа или Приднестровья). Россия знает, чего хочет, - казалось, говорил Лавров, - и либо мы примем ее условия, либо правительство России заговорит другим языком. Такова моя интерпретация, и мне бы хотелось, чтобы она оказалась неправильной.
  
  Из Москвы нас завезли в Сочи, в резиденцию премьер-министра. Принимали нас там со всяческими почестями. Во время великолепного ужина в огромном зале Путин приветствовал всех и предоставлял слово. Он был в превосходной форме, непринужден, остроумен, одет по-спортивному. Чувствовал свою силу. На тему уличных демонстраций оппозиции высказывался свысока, пренебрежительно и с презрением - я слушал это с грустью.
  
  Первые четыре вопроса, несомненно, заготовленные заранее, снимало телевидение. Потом журналисты ушли. Большинство высказываний иностранных гостей на самом деле оказалось подхалимским. Я слушал их с неприятным осадком. Здесь Лилия Шевцова права, но она ошиблась в том, что касалось российских голосов. В Сочи русских не было, но в Валдайском клубе они говорили много, умно и интересно. Это не был театр - говорили живые люди, озабоченные перспективами России.
  
  Из Польши, кроме меня, приехал бывший премьер-министр Лешек Миллер. Всё, что он говорил, было трезвым и разумным. Вначале я задал Путину вопрос о деле Химкинского леса, вырубка которого под автостраду будоражит российское общественное мнение. Отвечал он компетентно, но в духе статьи Юрия Лужкова, тогда еще мэра Москвы, напечатанной в тот самый день в "Российской газете": со скандалистами нечего разговаривать.
  
  Потом я спросил о Михаиле Ходорковском, бизнесмене, который с момента, когда он начал проявлять политические амбиции, сидит за мнимые финансовые нарушения. Это сделало меня на один день знаменитым среди московской либеральной интеллигенции. Я украл шоу у Путина. Такого вопроса он не ожидал. Я увидел его гримасу и стальные глаза. А потом - безумно эмоциональный ответ, что у Ходорковского на руках кровь, так как его охранник убивал людей, за что и осужден.
  
  Затем один британский аналитик спрашивал Путина о демонстрациях оппозиции, которые власть грубо, жестоко разгоняет. Ответ снова удручил меня. Премьер-министр России говорил словно Ежи Урбан [пресс-секретарь правительства ПНР] в годы военного положения. Что оппозиция ничего не значит, а власть будет бить демонстрантов дубиной по башке, пока те будут нарушать административные запреты. Проблема в том, что власть не соглашается на такие демонстрации.
  
  Гражданский порыв
  
  Почему я спросил про Ходорковского? Потому что модернизацию не удастся проводить без демократизации. Важно доверие к властям. В 1980-е тестом на доверие к Горбачеву стал его телефонный звонок в Горький, ссыльному Андрею Сахарову. Сегодня весь мир смотрит на Ходорковского. Пока он не выйдет на свободу, премьер-министра России будут считать руководителем, для которого личная мстительность важнее государственных интересов.
  
  Понятное дело, я высказываюсь за постепенный путь России к демократии. Медведев отметил, что условием демократии в России является защита прав человека - любой ценой. Он говорил, что демократия не придет ни сверху, ни с Запада, но снизу. Для меня пример этого - как раз гражданский порыв в защиту леса в подмосковных Химках. Я познакомился с Евгенией Чириковой, возглавляющей этот протест. Она великолепная девушка, дитя перестройки, лицо новой России. Если в России появятся тысячи таких людей, то страна добьется демократии. Так я и сказал в интервью "Новой газете": или гражданское общество, или гражданская война.
  
  У российских граждан есть осознание кризиса - Россия находится на перепутье. Отсюда упор на модернизацию и десталинизацию. Отсюда открытость Западу - до сих пор только словесная. Но Россия, которую я наблюдал, - это Россия открытых дебатов.
  
  Многие полагают, что конфликт между президентом и премьер-министром России - это иллюзия, игра в злого и доброго полицейского. Не знаю, как всё обстоит на самом деле, но вижу, что акценты они несомненно расставляют по-разному.
  
  Путин говорит: то, что мы имеем, - это и есть демократия. Говорит это жестко, хулиганским языком шпаны. И производит впечатление человека, не верящего в демократию. Ни в России, ни на Западе.
  
  Медведев говорит иначе: что демократия - это процесс. Что сегодня демократии в России больше, чем пять лет назад, и это можно прочесть как закамуфлированную шпильку в адрес Путина.
  
  Но я убежден, что конфликт между окружением Путина и Медведева существует. От людей премьер-министра я слышал без обиняков, что править Россией будет Путин, а всякие другие решения - это пустые мечтания. Другие, однако, говорят, что это прямая дорога к катастрофе России. Если Москва не совершит поворот, то утонет в застое.
  
  Поэтому нужно доброжелательно смотреть на тех, кто хочет Россию модернизировать, то есть демократизировать. В одной из статей Вячеслав Иноземцев написал, что сегодня быть за модернизацию означает быть демократом. Не знаю, что произойдет, но желаю удачи тем, кто хочет менять Россию в лучшую сторону, иными словами, расширять пространство демократии.
  
  В Польше перед президентскими выборами мы до последнего момента не знаем, кто выиграет. В России это известно за месяц до голосования. Поэтому я считаю, что приехал в Москву из демократической страны. В России сегодня нет демократии, а есть мягкий, либеральный авторитаризм. Но демократы в России есть. Невозможно вообразить себе демократическую страну без демократов. На этом основывается мой оптимизм. А будучи польским патриотом и антисоветским русофилом, я желаю России всего наилучшего.
  
  Источник:
  Новая Польша. - 2010. - Љ 12.
  http://www.novpol.ru/index.php?id=1410
  
  
  Маккейн сравнил Ахмадинежада с обезьяной
  05.02.2013
  Американский сенатор-республиканец Джон Маккейн сравнил президента Ирана Махмуда Ахмадинежада с обезьяной. Таким образом он прокомментировал в своем твиттере заявление иранского лидера о намерении отправиться в космос. "Итак, Ахмадинежад хочет быть первым иранцем в космос, но разве это не он был там на прошлой неделе?" - написал Маккейн. К своем сообщению он добавил ссылку на новость о запуске Ираном обезьяны в космос.
  В понедельник Ахмадинежад заявил, что готов полететь в космос. "Запуск живых существ в космос - результат успешной работы тысячи иранцев. Я готов стать первым человеком, которого запустят в космос наши специалисты", - сказал Ахмадинежад на выставке космических достижений в Тегеране.
  28 января аппарат с обезьяной на борту, запущенный иранскими специалистами, успешно вернулся на Землю. Предыдущий запуск "капсулы жизни" был осуществлен Ираном в начале февраля 2010 года, когда Тегеран на ракете-носителе собственного производства "Кавошгар-3" отправил в космос мышей, черепах и червей для научных исследований.
  Ранее Маккейн неоднократно вступал в заочную полемику с Владимиром Путиным. В декабре 2011 года он ответил тогдашнему премьер-министру России, заявившему, что у сенатора "крыша съехала". "Дорогой Влад, разве это не то, о чем я тебе говорил?" - написал сенатор в своем Твиттере, добавив ссылку на статью Huffongton Post под заголовком "Путин глумится над протестующими и называет Джона Маккейна чокнутым".
  В ходе очередной прямой линии Путина попросили прокомментировать слова Маккейна, который после гибели ливийского лидера Муаммара Каддафи призвал "диктаторов во всем мире, прежде всего Путина, начинать нервничать". Путин заявил, что эти угрозы адресованы не ему лично, а России в целом. "Россию хотят некоторые подвинуть куда-нибудь в стороночку. Так, чтобы она не мешала. Не мешала господствовать на Земном шаре", - сказал он.
  По словам Путина, ливийский лидер "был убит американскими беспилотниками и силами иностранного спецназа". "Это что, демократия?" - спросил он. После этого Путин напомнил, что Маккейн воевал во Вьетнаме, поэтому у него на руках "много крови мирного населения". Кроме того, Маккейн во Вьетнаме попал в плен и "сидел в яме". "В таких обстоятельствах у любого крыша съедет, не только у Маккейна", - заключил премьер.
  
  Блуждания либеральных ценностей
  http://finam.fm/archive-view/4289/3/x90_700_Finam_Radio.swf/
  
  Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/4289/
  Б Ельцин после проводил приватизацию нефтянки каким образом? Просто указами.
  НЕСВЕТОВ: Понятно.
  Отчего коммунистическая идея обобществленного труда и классовой справедливости, при всем кровожадном упорстве ее носителей, так и осталась невоплощенной и обернулась одной из самых мрачных утопий в истории?
  Как вышло, что освобожденные в середине минувшего века колониальные территории, при всем усердии бывших метрополий, усиленном внезапным осознанием исторической вины, так и не усвоили урока демократии и радости свободного волеизъявления, выстроив на месте некогда зависимых режимов племенные или клановые автократии?
  Почему светоносные либеральные ценности и вожделенное гражданское правосознание вот уже два десятка лет так неуклюже приживаются в географических пределах ввалившегося под собственной тяжестью идеократического новообразования под названием СССР?
  В сущности, все обозримые истории культурных и цивилизационных разломов и становлений есть отражения столкновений разновеликих общественно и исторически значимых ценностей. В ценностных категориях (осознанно или рефлекторно) выражены предельные ориентации человеческих знаний, интересов и предпочтений, общественно признанные установки и оценки, императивы и ограничения, нормативные представления и целеполагания - весь этот аксиологический набор и составляет непреложную основу устойчивости всякого человеческого сообщества.
  И если помнить, что за признанием ценности непременно следует общественная воля, выраженная в действии, то становится узнаваемой генетическая природа расцветов и деградаций, прорывов и провалов, войн и революций.
  Беда в одном: ценности невозможно навязать - ни человеку, ни, тем паче, человеческому сообществу. Они органично вырастают из общественной природы и имманентны личным императивным представлениям и традиционным общественным устройствам. Искусственно привнесенные ценности, сколь миссионерскими и добротворными они бы ни казались их просвещенным проводникам, вызывают неизбежное отторжение. А попытки их насильственного установления оборачиваются потерей устойчивости, ослеплением воли и непредсказуемостью исхода.
  
  Необычайная историческая живучесть гуманистических и демократических императивов европейского просвещения обусловлена, кроме прочего, своими генетическими корнями в недрах античных и эллинских культур. Из чего вовсе не следует, что они явят столь же завидную жизнеспособность, если технично инфицировать ими окрестные общественные образования, не слишком разбирая историческое, этническое и конфессиональное своеобычие инфицируемых.
  Главный мыслитель русского философского Ренессанса поэт и мистик Владимир Соловьев, конструируя свою софиологическую утопию, не впадал в иллюзию возможности спасения посредством исключительно просветительских проповедей. Все сообщество должно пройти ухабистый путь от осмысления богоданных ценностей, через обретение к воплощению. Иначе ожидание спасительного благоденствия обернется катастрофой. Так, собственно, и вышло.
  
  Обретенные общественные ценности хранят редкое достоинство - всеобще органичной и непотаенной истины. Между тем, все это кажется очевидным, и вряд ли тянет на глубокое метафизическое откровение. Удивляет другое - неисчерпаемое отчаянное упорство просвещенных современников в неодолимом желании наступать на исторические грабли.
  Добрый вечер, в эфире очередной разговор цикла "Слово и молчание", в котором мы говорим об историческом и личном человеческом опыте мыслительного интеллектуального напряжения. Ну и о его, этого опыта, отражениях в нашей жизни, если, конечно, такие отражения находят или обнаруживают себя.
  Сегодня у нас в гостях в студии и у вас в эфире доктор философских наук, политолог, известный публицист, обозреватель "ВГТРК", Александр Ципко. Добрый вечер, Александр Сергеевич.
  ЦИПКО: Добрый вечер.
  НЕСВЕТОВ: И начать, если можно, я хотел бы вот с чего. Все-таки я прекрасно понимаю, что наша вся актуальность, актуальная проблематика стучится во все двери, лезет из всех щелей - из радио, телевидения, из утюгов и холодильников. Но все-таки сегодня хотелось бы поговорить о вещах большего масштаба обобщения, я бы так сказал. О каких-то, возможно, метафизических сюжетах, нюансах или узлах тем, которые могли бы интересовать наших слушателей, наше общество, ну, и, в первую очередь, нас с вами, коль скоро мы с вами у микрофона.
  Поэтому, если можно, первый вопрос состоит вот в чем: что вас больше всего беспокоит? Чем занята ваша сегодняшняя, что называется... ваш сегодняшний мыслительный опыт? В каких узлах, противоречиях, в какой проблематике вы ищете новые смыслы, новые ответы?
  ЦИПКО: Что меня волнует? Ну, просто как гражданина, как все-таки профессионального идеолога, который много лет занимается проблемой идеологии, меня волнует, что в новой демократической России, казалось бы, мне казалось, что это будет Россия здравого смысла, "рацио", обдуманных решений, вдруг расцвели всем цветом все старые русские мифы.
  Миф о русском народе, как народе-коммунисте - совершенно, кстати, это не русский миф, он даже не имеет корней. Это новый миф, о том, что можно создать русское этническое государство, государство русских - кстати, очень опасный миф, но очень популярный. И поэтому я попытался, хотя нельзя дважды вступить в одну и ту же реку, но я попытался снова на страницах "Науки и жизни" написать серию статей, посвященную критике вот этих актуальных, очень распространенных мифов. Кстати, и либеральный миф о том, что вот нам только не хватает... Будут свободные выборы, и сразу Россия станет... инновации появятся, научно-технический прогресс, и не будет преступности, и так далее.
  НЕСВЕТОВ: В общем, счастье наступит.
  ЦИПКО: Ну вот, это - критика этого мифа. Я ее опубликовал в третьем номере. В пятом номере я публиковал, значит, критику мифа, кстати, очень устойчивого мифа о русском народе, как народе с коммунистическими инстинктами. По-моему, я никогда себя не хвалю, но здесь, мне кажется, я собрал всю аргументацию, которая существует, насколько можно в журнальном пространстве и в русской философии, и русской литературе. Самое смешное, что в русской классической литературе нет ни одного свидетельства того, что русский народ - общинник, коллективист и так далее. Все наоборот.
  И сейчас, я только сегодня завершил, сдал статью на такую опасную, очень нелюбимую в России тему, но она больная, она такая больная для нас, но известная во всем мире, любому образованному человеку: о родстве большевистского тоталитаризма с фашистскими тоталитаристами. Начиная с Бердяева, Карла Поппера и так далее. Тут я уже приложил свои знания марксизма, я пытался доказать, что самое страшное, что нет никакой разницы между вот этим расизмом этническим - расизмом крови, которого, кстати, не было у итальянцев, он был только у Гитлера.
  
  
  НЕСВЕТОВ: У Германии, да.
  ЦИПКО: Только в Германии, у итальянцев не было.
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: А наши путают вообще, отождествляют.
  НЕСВЕТОВ: Нет, итальянский фашизм вообще немножко другой.
  ЦИПКО: Он другой. И марксистским расизмом - классовым расизмом. Что у Маркса вот рабочий класс - это подлинный человек, цель и смысл, и сердце человеческой истории. Все это учение, что есть подлинные классы, есть отжившие классы - ведь это жуткая история. Честно говоря, ведь вся эта кровь и все эти люди... Это я уже тогда когда-то в "Науке" же и сделал, когда я эти "Истоки социализма" опубликовал в "Науке и жизни" - старшее поколение помнит. Это мое самое важное, что я сделал в жизни: опрокинул всю эту марксистскую мифологию тогда в СССР. Но вот это я попытался сделать более глубоко, чем тогда я делал, в 1988-1989 году.
  Потому что это не проблема сведения счетов с марксизмом. В конце концов, марксизм, как доктрина, сильна. Но все-таки античеловечна она была и антигуманна - это точно. Но это проблема - показать, что мы живем и подчиняемся этим мифам.
  И на самом деле, прошло 20 лет после распада СССР, и мы еще говорим, что это была у нас якобы антикоммунистическая революция, хотя люди не понимали, с чем к ним пришел Ельцин. Но на самом деле, это поразительная устойчивость разных форм коммунистического мировоззрения. Самая грубая форма - это, конечно, вот неосталинизм, Сталин, что победа в Великой Отечественной войне, и оправдывают все репрессии, что репрессии были обоснованны, с точки зрения... и так далее. Это самая грубая, вульгарная форма. Но есть и другие формы. Это попытка сказать, что идеал марксизма не имеет никакого отношения к социалистической практике, и надо судить не по тому, что произошло, а по идеалу.
  Кстати, это в русском самосознании... Я потому что когда смотрел "Вехи", вот начало, у Бердяева, как раз цитировал, там он очень хорошо показывает, что это черта русской интеллигенции: когда общее конкретное подменяется общими понятиями, а потом общие понятия выводятся на мировую историю и награждаются миссионизмом. Отсюда вот это, что характерно, отрыв идеала как какой-то самоценности, независимо от того, как он воплощался в жизнь. Это очень характерно для интеллигенции.
  И совершенно новое появляется у нас такое - жизнь марксизма и коммунизма под видом того, что все-таки это были христианские ценности, что это была интерпретация христианства. И что практически мы верили не столько в марксизм, сколько мы, таким образом, верили...
  НЕСВЕТОВ: Общечеловеческие ценности, да.
  ЦИПКО: Да.
  НЕСВЕТОВ: Понятно.
  ЦИПКО: И вот такого типа различные мифы, которые сосуществуют. Это, конечно, формально можно было бы объединить, значит: причины живучести коммунизма в России, и как, и каким образом проводить, если строго, разумно, декоммунизацию России. Что означает декоммунизация.
  НЕСВЕТОВ: А вообще в этом есть необходимость? Вам не кажется, что борьба... Я совершенно согласен, что и в нашей истории, и в нашей жизни живет гигантское совершенно количество мифов, которые мешают строить элементарные какие-то общественные институции, прививать какие-то иные общественные ценности. Но вряд ли только коммунистический миф обобществленный, собственность обобществленных ценностей здесь главенствует.
  Я хотел бы немножко развернуть наш разговор в другу сторону. Вот я знаю, что вы, вот вы часто вспоминаете "Вехи" и в своих работах тоже, вы часто писали о том, что являетесь сторонником так называемого сознательного патриотизма - это понятие еще начала прошлого века.
  ЦИПКО: Да, да.
  НЕСВЕТОВ: И в "веховской" публицистике, публицистике вообще интеллектуальной...
  ЦИПКО: Это у Франка.
  НЕСВЕТОВ: Семен Людвигович Франк, да, по-моему.
  ЦИПКО: Это у Франка, да.
  НЕСВЕТОВ: Так вот, я к чему, я к тому, что вроде бы идеи все эти были замечательные - с одной стороны. Да, и иначе сознательный патриотизм называли либеральный патриотизм, который основан все-таки на признании важных национальных ценностей.
  ЦИПКО: Самоценностей государства, национальной ценности.
  НЕСВЕТОВ: Ценности государственности, собственной истории и прочего. И тем не менее, это некий гибрид с либеральным пространством, с либеральными ценностями.
  ЦИПКО: Запада.
  НЕСВЕТОВ: Запада.
  ЦИПКО: Да, конечно.
  НЕСВЕТОВ: Вот я хотел бы немножко в эту сторону развернуться. А не есть ли еще больший миф, чем мифы все коммунистические, обобществленные мифы, о которых вы сейчас говорили, миф о возможности того, что либеральные ценности здесь могут прижиться? Здесь, у нас на почве? Потому что истории свободного существования хоть каких-то общественных институтов в нашей стране с полноценно принятыми либеральными ценностями, по-моему, нет.
  ЦИПКО: Нет, я здесь категорически не согласен с этим. Потому что это тонкая материя и требует специального анализа.
  
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: Все-таки Россия - христианская страна, православная, но христианская. И что бы ни говорили, вся система ценностей, которая лежит в основе по крайней мере русской общественной мысли, особенно русской классической литературы - это христианская система ценностей. Это проблема самоценности каждого человека, каждой личности. Ну, Достоевский...
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: Что слезы одного невинного ребенка не стоят счастья всего... - это предельный гуманизм. У Толстого было много анархизма, но все равно гуманизм. И свобода, понимаемая как ценность человеческой жизни, как проблема творения добра, как проблема нравственного выбора - она, в общем-то, существовала в этой форме.
  Далее. Я вот немножко читал про эпоху Ивана Грозного, и потом наткнулся на книгу о книжниках эпохи Смуты. Это начало XVII века.
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: И вы знаете, как критикуют все книжники Ивана Грозного? Народ критикует: за молчание, за долготерпение, за чувство собственного достоинства. Это публицистика либеральная сегодняшнего дня. А это начало XVII века. Поэтому далее, такой пример.
  Конечно, жуткая гражданская война, жуткое, в общем-то, это самоубийство национальное. Но чем оно было вызвано, прежде всего? Ну, большевики на этом сыграли. Бухарин как говорил? "Вы хотели расправу - мы вам разрешили расправу". Так вот расправа, жажда расправы, жажда мести - это была жажда мести внуков и правнуков крепостных, которые никогда не воспринимали - это, кстати, в "Вехах" есть - крепостное право как норму. И только Константин Леонтьев: потому что считал, что крепостное право лучше, чем либеральные мещанские ценности Европы. Поэтому тут все сложнее. Нет привычки к самоорганизации, нет гражданских структур.
  НЕСВЕТОВ: Нет признания приоритета частной собственности.
  ЦИПКО: Частная собственность.
  НЕСВЕТОВ: Нет умения справиться с собственными проявлениями свободы.
  ЦИПКО: Это да. Но сказать и стать на точку зрения, что ценность свободы для русского человека не является ценностью или является второстепенной ценностью... Нет культуры использования свободы, и это, конечно, показал 1917 год и наш 1991 год. Но нет оснований, если судить о нации на основе ее литературы... Посмотрите у Карамзина: в его письмах, в этом знаменитом письме Александру I что он пишет? Конечно, крепостное право... Трудно освободить, и он там, в общем, в конце концов, защищает, но надо понимать, что то, что существует, дословно: противоречит представлению о человеке, о достоинстве. А это 1811-й, по-моему, год. Вот. Он первый, в общем, у нас реально такой - после Радищева, наверное, Новикова - такой мыслитель европейского плана.
  НЕСВЕТОВ: Практически первый философ, наверное, после Чаадаева, после Новикова. Я согласен.
  ЦИПКО: Раньше. Он раньше Чаадаева.
  НЕСВЕТОВ:: Да-да. Ну, одновременно практически.
  ЦИПКО: Да. Поэтому нельзя быть христианином и не ценить свободу. А наша вся культура христианская в этом смысле... Конечно, есть проблема гуманизма и христианства, но в рамках широкого представления как и самоценности каждого человека...
  Поэтому я не могу сказать, что Россия не будет нуждаться в свободе, что она по природе склонна к авторитарным структурам. В конце концов, ну это же неправда тоже. Ну, во-первых, то, что мы не знаем. Уже, как известно, Николай I трижды пытался уже неудачно освободиться от крепостного права. У нас это не знают. Но его сын - Александр II - все-таки добился. Но все-таки, мои дорогие, было 50 лет. А какая разница? В Польше когда освободили от крепостного? В начале XIX века. В Пруссии когда освободили? Но другое дело, что прусские короли заботились, и там не было крепостного права, как у нас, потому что у нас было реальное рабство. Там не продавали людей и так далее. Но разрыв во времени был полвека. И это страшный разрыв - он как раз и подготовил нам Октябрь, это безумие.
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: Но я не могу сказать, что русский человек по природе имеет какую-то свою особую ценность, отличную от ценностей христианства, от ценностей добра, свободы выбора. Другое дело, что нет навыков - это да. Нет навыков использования. Поэтому все то, что мы наблюдали в 1991-м, особенно в 1917 году, - как только появляется свобода, начинается свобода самоистребления.
  НЕСВЕТОВ: Да. Понятно. К сожалению, очень часто всем этим заканчивается. Но я не столь хотел сказать о том, что русский человек чужд этим ценностям, сколько то, что общественные структуры и общественное сознание не вполне было и в настоящее время готово к тому, чтобы их принять. Но об этом более подробно мы поговорим через небольшую паузу. Мы скоро очень вернемся. Не уходите. Мы говорим о важном.
  
  
  ЦИПКО: Поэтому проблема очень серьезная. Во-первых, если серьезно говорить о демократии в России: какую политическую систему мы создали, насколько в ней возможна подлинная демократия, как волеизлияние, как маятник, колебание партий? Вторая серьезная проблема, насколько у нас существуют политическая элита и политические люди, которые в состоянии, способны создать какие-то живые политические структуры? И третья очень страшная проблема - настроение людей, их разочарование новой жизнью, их... Ведь не волнует людей. Если вы общаетесь с простыми людьми на автозаправках...
  НЕСВЕТОВ: Да конечно, никого не волнуют все эти глупости. А вообще мне кажется, Александр Сергеевич...
  ЦИПКО: И волнует вот что людей, и это, кстати, самое опасное, если говорить серьезно, для современной России. И, кстати, я бы не советовал, честно говоря... тут я на точке зрения Гершензона стою. Помните, в "Вехах"?
  НЕСВЕТОВ: Помню, конечно.
  ЦИПКО: Надо поддерживать, в данном случае, авторитаризм Путина, который ограждает наших...
  НЕСВЕТОВ: От безумной свободы. Вот в этом-то все и дело.
  ЦИПКО: От бунта очевидного.
  НЕСВЕТОВ: Совершенно верно.
  ЦИПКО: Потому что ведь самое парадоксальное, что все партии и все политики, которые так ратуют у нас... Я, поверьте, больше их хочу демократии свободы. Но, тем не менее, они не имеют никакой популярности. Обратите внимание, ведь "Правое дело" не случайно...
  НЕСВЕТОВ: Да, уже все это понятно совершенно.
  ЦИПКО: Их поддерживает максимум 2-3%.
  НЕСВЕТОВ: Да дело даже не в этом, мне кажется.
  ЦИПКО: В другом. Поэтому, значит, говорим о том, что проблема развития демократии - это, по крайней мере, три очень сложные проблемы. Проблема политических институтов, конституционности, проблема политической элиты (есть ли у нас политическая элита, которая думает не о победе своего человека), и третья - о настроениях России, современного российского человека.
  НЕСВЕТОВ: Вот мне кажется, что здесь как раз, именно в этом месте, мы подбираемся к корню этой проблемы, по крайней мере, так, как мне видится весь этот узел. Мне кажется, что здесь это связано с двумя, что ли, обстоятельствами.
  С одной стороны, как-то вот в истории все время оказывается таким образом, что какие бы конкретные исторические участки, отрезки мы ни рассматривали, почти невозможно найти того места, той точки в историческом векторе жизни России, когда отсутствовало бы отчуждение между властью, элитами и собственным обществом, собственным народом. Это происходило практически всегда.
  Именно поэтому, с моей точки зрения, начиная с какого-то, я не знаю, Новгородского вечевого всего этого, всей этой истории, никогда серьезно, обстоятельно и хоть сколько-нибудь эффективно у нас не работала представительная власть. А если в какие-то моменты в историческом процессе вдруг оказывала, начинала оказывать сколько-нибудь существенное влияние, все это заканчивалось очень плохо, как в феврале 1917-го, как в том же самом октябре 1993-го, и так далее.
  Сейчас, мне кажется, вот проблема отчуждения, тотального недоверия, фундаментального недоверия между элитами, между властью и между обществом, складывавшаяся многие-многие-многие годы и века. Сегодня в итоге мы пожинаем вот этой неспособностью выстроить хоть сколь-нибудь эффективный - да бог с ним, с демократическим - простой общественный институт. Вот, может быть, здесь, вот в этом корень, а не в том, кто электорально кого весомее.
  ЦИПКО: Да. Вы говорите о серьезных вещах, потому что посмотрите ранних настоящих славянофилов: Аксаков и Киреевский. Они же говорят, что это особенность русской ментальности. Русского человека не интересует власть, участие власти. Его интересует справедливость. И потом, я недавно читал, по-моему, Самарин (уже из более поздних славянофилов), это убеждение (Самарин уже не так) в том, что сама справедливость в России - это не проблема непосредственно участия власти в управлении, а проблема вот ответственного, разумного царя, правительства и так далее.
  К сожалению, вот эта концепция, она родилась, конечно, от признания того несомненного факта, как незаинтересованности массы людей в непосредственном контроле за властью, участии. По крайней мере, вот если верить тому, что было. Но ситуация, наверное, все-таки не тупиковая. Обратите внимание: все-таки есть новая, современная Россия, потому что за последние 20 лет сформировалось новое поколение. Есть уже такой молодой средний бизнес, который, кстати, вот это то, что называется "чистая частная собственность".
  
  Люди, которые получили состояние и сделали дело не благодаря тому, что кто-то раздал эти состояния, как раздали Ходорковскому, Потанину, Березовскому, Абрамовичу... Есть уйма граждански активных людей, которые живут в мегаполисах и которые, на мой взгляд, способны уже на аутентичную демократию.
  НЕСВЕТОВ: Способны-то они способны. Но вы понимаете, что их со всех сторон...
  ЦИПКО: Я доведу до конца.
  НЕСВЕТОВ: Да-да.
  ЦИПКО: И поэтому я глубоко убежден, я не знаю, тут есть серьезная проблема. Сейчас она возникает, последний год и последние два года. У нас не просто отчуждение от власти, а запоздалая реакция на наши безумные экономические реформы. Вот запоздалое отчасти население, у него появляется даже, как ни странно... у среднего класса, он ориентируется не на верх, а ориентируется на низы. И он сравнивает эту всю свою жизнь, свое благосостояние не потому, что у него было (кстати, это проблема Путина и команды Путина) 10 лет... По сравнению с тем, что было 10 лет, благосостояние действительно объективно выросло реально в три раза, а он сравнивает вот с теми людьми, у которых показывают дачи, значит, яхты и так далее.
  И вот это ощущение и появляется в России (кстати, очень опасное), появляется вот это классовое самосознание, которого, кстати, не было в 90-х (это очень интересно): нищих было намного больше, а классового самосознания не было. И вот когда появляется классовое самосознание, и вот этот порох такого неявного, но скрытого еще недовольства, такая резкая демократизация, боюсь, что может кончиться, очевидно, 1991 годом. Поэтому тут...
  А с другой стороны, ничего не делать, сохраняя вот все как есть в нашей Конституции, тоже, на мой взгляд, опасно. По крайней мере, я не думаю, почему мы не можем перейти хотя бы на то, что было очевидно и было у нас раньше - хотя бы к выборности сенатора.
  
  НЕСВЕТОВ: Но не переходим же.
  ЦИПКО: Это плохо.
  НЕСВЕТОВ: Это действительно плохо. Но общество это спокойно принимает.
  ЦИПКО: Нет...
  НЕСВЕТОВ: И то, что в некоторых местах кое-где, где-то там какие-то люди совершенно обоснованно рассказывают о том, что с точки зрения демократии, с точки зрения строительства общественной жизни, с точки зрения элементарной эффективности общественных институтов, необходимо предпринимать очень жесткие и серьезные, и глубокие меры для того, чтобы делать общественную активность, личную человеческую активность востребованной в обществе. Но этого же нет.
  Поэтому и вот когда мы с вами вспоминаем о всех этих забубенных историях - я не знаю, не хочется дурно поминать того же самого Бердяева, но, скажем, вот я не понимаю, откуда может вырасти вот это новое средневековье, о котором он писал.
  ЦИПКО: Кстати, для Бердяева это очень опасная работа. Будем говорить откровенно, он там пишет: и итальянский фашизм, и прямо все партии...
  НЕСВЕТОВ: Да-да.
  ЦИПКО: И он стоит на абсолютно левой позиции тотального кризиса капитализма, тотализм умирает. И поэтому оправдывает насилие, отказ от буржуазного права. Это, кстати, не самое лучшее.
  НЕСВЕТОВ: Бог с ним, с Бердяевым. Я не об этом хотел спросить.
  ЦИПКО: Поэтому... но выхода нет. Есть просто серьезная проблема. Новая Россия только формируется. Это абсолютно... вот нет у нас сознания. Мы накладываем историю старой России, значит, понятия СССР на понятия России, забывая, что мы живем в абсолютно новом обществе. И территориально, и, прежде всего, с точки зрения этнического состава, и с точки зрения скрепляющих идеологий, пока что нет. Поэтому, конечно, с точки зрения истории... нет, я бы не сказал.
  У меня есть полная уверенность, что новая Россия, которая вышла из состава РСФСР, это вообще исторически окончательно сформировавшееся государство. Это проблема национальная - Северного Кавказа. И поэтому глубоко убежден, эти разговоры о том, что проблемы стабильности решены в России, и мы вступаем в эпоху инноваций, это только сумасшедший может говорить...
  НЕСВЕТОВ: Да нет, конечно.
  ЦИПКО: ...Что нет ни проблемы национального мира. Не решена проблема сейчас роста таких разных национальных конфликтов, не решена проблема укрощения преступности, не говоря о коррупции и так далее. Нет никаких реально окончательных основ. Поэтому проблема стабильности коренная. Но стабильность в рамках этих политических институтов, по-моему, на мой взгляд, уже невозможна. Люди устали. Поэтому вот продумать в рамках даже существующих изменений Конституции, которые открывают простор для гражданской активности, не ведя к подрыву к очередному, к 1991 году, это проблема, я думаю уже, по крайней мере, следующего нашего президентского цикла.
  НЕСВЕТОВ: Понятно.
  ЦИПКО: Этим надо заниматься всерьез, потому что, я глубоко убежден, и Медведев говорит часто, и Путин, что у нас суперпрезидентская, президентская... Но, на мой взгляд, тут не надо лукавить. Или тогда вы создаете американскую модель, где у нас президент и премьер-министр в одном лице...
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: ...Или давайте все-таки нам ответственное правительство, чтобы все-таки премьеры, и правительство сформировала победившая партия или большинство партий, ну, хоть что-то для того, чтобы парламент имел смысл.
  НЕСВЕТОВ: Мы с вами совсем ушли уже в актуальность. Немножко развернем наш разговор после небольшого перерыва, на который мы прервемся. Оставайтесь. Я думаю, что вам будет интересно.
  
  
  НЕСВЕТОВ: В эфире "Слово и молчание", очередной разговор цикла об опыте постановки философских и, по крайней мере, просто сложных вопросов. Сегодня мы говорим с политологом, публицистом, доктором философских наук Александром Ципко.
  Александр Сергеевич, вот до паузы мы остановились на степени переживаемости и выживаемости либеральных ценностей в наших с вами подберезовых палестинах. Но мне сейчас хотелось бы развернуть немножко этот сюжет, может быть, в более такую метафизическую плоскость. Я знаю, что вы были одним из основателей такого фонда "Возвращение" или, по крайней мере, имели к нему какое-то отношение.
  ЦИПКО: Да, да.
  НЕСВЕТОВ: И ратовали за то, что очень многие вещи в элементарной какой-то общественной топонимике, какие-то символы, какие-то элементы знаковых наших систем должны в общество возвращаться.
  Я объясню, почему я связываю то, о чем мы говорили до этого момента, с этой темой. Потому что, как мне кажется, категория возвращения во многом вещь не столько социальная, сколько философская. Но вот вы как философ, вы же прекрасно понимаете, что философская традиция, я не знаю, начиная от Гераклита Эфесского и заканчивая Гегелем, подсказывает нам о том, что возвращения-то не бывает, что возвращение - это тоже некая химера, что это некая... вот в философском плане, я имею в виду. Не название улиц, не название городов. Возвратиться невозможно. Мы всегда возвращаемся в некое новое пространство.
  ЦИПКО: Я абсолютно согласен с вами. И, честно говоря, я сам это переживаю как свою, ну, не глупость, как утопию. Если кто помнит, я тогда в конце 90-х, в годы перестройки, я тогда убеждал Горбачева и Яковлева, что надо превратить перестройку, не отказываться от КПСС, просто в такую реставрационную политику возрождения русских промыслов, национальных традиций, возрождения православия. С этим были все согласны. Люди забыли, что благодаря Александру Николаевичу Яковлеву, моему бывшему шефу, была восстановлена Оптина пустынь, были возвращены, изданные еще в 1988 году именно все классики русской религиозной философии.
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: Поэтому эта проблема... Разговор о возвращении имеет смысл только тогда, когда мы будем понимать, что вот такое явление, как коммунистический эксперимент, как насаждение идеологии, которая претендовала на полную переделку мира и переделку человека, и которая не столько переделала, сколько тотально все разрушила, она имеет одно значение, чем проблема возвращения, допустим, даже во Франции после Великой французской революции. Там реставрация - это другое.
  А тут совершенно... Потому что там практически не было покушения. На религию было, на частную собственность не было, на финансовые системы, а тут все разрушили. И поэтому для нас "возвращение" не только топоним названия городов и так далее, а это уйма... Вот о чем, кстати, не понимают многие, когда говорят о новой России. Это решение сложнейших проблем. Это, во-первых, возвращение национальной памяти и национального самосознания. По крайней мере, как задач. Другое дело, насколько можно. И я соглашусь, что тут была утопия.
  Возвращение национальной памяти как возвращение национальной культуры, того, что было запрещено, и чего были лишены люди. В конце концов, знать всю русскую литературу... Надо отдать должное, кстати, после Сталина вернули нам Достоевского. А что, вы не помните, что не было Достоевского, и "Бесы" были запрещены? И только вот "Бесы", сборник-десятитомник Достоевского, издали в 1957 году первый раз. И так далее. Поэтому для нас возвращение - это возвращение культуры, национальной памяти, всего, на чем держится нормальное государство.
  В этом смысле многое получилось все-таки. Будем говорить: все-таки наша нынешняя общественная мысль, по крайней мере, то, что мы с вами сейчас представляем, она вернулась в контекст национальной истории. Вернулась туда. А люди просто не знают многого. У нас там, бывших студентов, аспирантов, кто были наши вожди, вот работники Института философии: Олег Дробницкий покойный, и Генрих Батищев, Вадим Межуев, слава Богу, живой еще, Ирина Балакина...
  Вот очень характерно: никто не знает, никто не напишет. Она талантливая девушка, женщина, она жила Бердяевым. И она не верила, что когда-то вернется Бердяев, и она повесилась. Повесилась потому, что она жила в том мире, где была лишена национальных ценностей, национальной истории.
  И поэтому для нас возвращение - это сделать все возможное, чтобы вернуться к тому, что нам оставили наши предки, чтобы мы были нормальными людьми с нормальными ценностями. В этом смысле я думаю, что, честно говоря, все это намного хуже, чем это казалось, но что-то происходит. Но я бы как человек, все-таки посвятивший 20 лет изучению Польши и живший там, просто варившийся много лет в этом польском котле... Понимаете, вот проблемы возвращения для поляков не было, потому что на самом деле социализма у них никогда не было.
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: У венгров он был все-таки прочнее, сильнее. Это специфическая проблема, я повторяю, посткоммунистических стран.
  НЕСВЕТОВ: Я понимаю. Но, тем не менее, даже если это совершенно локальная историческая проблема, тем не менее, возвращение...
  Вот возвращаясь к нашей теме о либеральных ценностях и о становлении какого-то общественного правосознания или просто общественного сознания в стране, ведь, наверное, некие ценности, возвращать ли, предлагать ли на какую-то готовую почву, видимо, эта готовность должна быть обоюдная и со стороны властей и элит так называемых. Очень часто, к сожалению, приходится в последнее время применять вот этот модальный оборот "так называемых" - и со стороны общества.
  Но общество, таким образом, привыкло не только за последние 20 лет, но за последние вот десятилетия и столетия, к тому, что ничего доброго, ничего разумного, ничего просвещенного от власти ждать нельзя. И единственный способ сосуществования, общественного сосуществования, оказывается, отгородиться. Придумать свое пространство общественной активности, социальной активности, хозяйственной активности, какой угодно, и стараться сделать так, чтобы минимизировать влияние властное на свою жизнь.
  ЦИПКО: Вот и тут вы подняли вот эту более серьезную проблему. Это уже не проблема столько русского человека, отчужденности русского человека от власти, а очень серьезная, и это уже не русская проблема. Мы только что перед передачей с вами говорили, это даже проблема не в ГДР.
  НЕСВЕТОВ: Да.
  ЦИПКО: Там 40 лет был эксперимент...
  НЕСВЕТОВ: Всего-то.
  ЦИПКО: ...И не такой кровавый. А у нас 70 лет и более кровавый. Мы практически уникальные, не было в истории человечества... Значит, был только такой пример - это после вавилонского племени практически исчезли еврейские крестьяне, когда нация лишилась тогда крестьян. Она вернулась, и она была уже другой. А тут, мои дорогие, вы лишились дворянства, вы лишились всего - образованной России и самых гениальных, талантливых людей. Сталин потом добивал: Кондратьев, Чаянов - уже остатки добивал. Вы лишились самой сильной части крестьянства - кулаков и значительной части середняков, лучшей части рабочего класса.
  Мои дорогие, это же уникальное национальное образование. И поэтому это новый тип, какого в истории человечества не было. Обычно победители, варвары уничтожали, убивали мужчин, но оставляли женщин. Зарождалось. А тут это была какая-то антиселекция тотальная. Сам даже Путин, по-моему, на Бутовском полигоне говорил о том, что советская власть убивала самих талантливых, самостоятельно мыслящих и предприимчивых.
  Конечно, к счастью, генофонд богаче, и сохранилось очень много. Тем более, мы - многонациональная страна, и там какая-то была компенсация с разных сторон, и так далее. Но поэтому здесь, вот если говорить о философской проблеме и серьезной проблеме, и страшной проблеме, если вот вы говорили о либерализации и так далее, можно ли после 70 лет коммунистического эксперимента стать снова здоровой и полноценной нацией? Мои дорогие, что мы наблюдаем? Тем более, я, как многие другие перестройщики, жаждал свободы и так далее, что, и вы уже говорили об этом - свобода воспринимается как свобода от всяких обязательств, свобода саморазрушения. Это тотальная...
  Можно говорить о русской традиции пьянства и так далее. Мои дорогие, но такого... Посмотрите по количеству потребляемых спиртных напитков: до 16-17 литров крепкого алкоголя на душу населения... Мои дорогие!
  Так поэтому, если вот смотреть на нашу ситуацию с этой точки зрения и с точки зрения способности выживания нации, после такого, в общем-то, уникального эксперимента, тогда надо быть просто более объективными. Тогда даже проблема не столько в традициях России, хотя понятно, эксперимент прижился только потому, что была для этого почва.
  НЕСВЕТОВ: Почва, конечно.
  ЦИПКО: Конечно. Но, тем не менее...
  НЕСВЕТОВ: Иначе бы не вышло.
  ЦИПКО: ...Надо быть более объективными. Вы посмотрите, даже Польша - там не было социализма. Строго говоря, там подавляющая часть населения была религиозна, до 80% активно входила церковь - намного больше, чем сейчас. А сейчас всего лишь 45%. Но даже им трудно при сохранении символов, при сохранении памяти. И я помню, когда я жил в Польше, издавали свою мы книгу о польских королях, о польских святынях. Там абсолютно не было никакого перерыва. И есть какой-то такой элемент какого-то такого все-таки, ну, не вымирания...
  Молодежь уезжает вся, наиболее талантливые (вот там, где я работал - в Польской академии наук), одаренные профессоры работают в Польше вахтенным методом. И это не только проблема экономическая, а проблема вот воссоздания нации после такого тяжелого испытания.
  НЕСВЕТОВ: Понятно. И все-таки, наверное, последний круг тем на сегодня. Такой, может быть, риторический вопрос, но все-таки вы много занимались этой темой, и хотелось бы понять ваше отношение к этому: могла нас миновать чаша сия? Все-таки прав Петр Яковлевич Чаадаев, который говорил, что Россия, наверное, вообще в мире существует для того, чтобы преподать урок...
  ЦИПКО: Чего не надо делать.
  НЕСВЕТОВ: Да, чего не надо делать.
  ЦИПКО: Я, честно говоря, вот... Не могу сказать, что какой-то потомок, как меня окрестили - антисоветчиком. Хотя, в общем-то, я никогда не был даже, как ни странно, и кто помнит, я даже не был сторонником запрета КПСС и так далее. И я считал, что можно просто поменять легитимность, как, в конце концов, сделали китайцы. Они же просто оставили. На самом деле, это национальная партия Китая, никакая там не КПК уже. Это просто партия, которая отбирает самых талантливых людей, которые работают на пользу государства.
  НЕСВЕТОВ: Кузница элиты.
  ЦИПКО: Кузница, и больше ничего. И, кстати, мы могли это сделать. Но при всем при этом вот было... Я не могу понять - почему? Потому что один дедушка был чекист, которого фамилию я не ношу, другой дедушка был не большевик, но, тем не менее, комиссар, который занимался конфискациями. Я не могу сказать, что они были белогвардейцы. Но я всегда, насколько я себя помню, как сознательно, где-то с 17 лет, когда я смотрел фильмы, вот клянусь что они были белогвардейцы. Но я всегда, насколько я себя помню, как сознательно, где-то с 17 лет, когда я смотрел фильмы, вот клянусь, фильмы про Гражданскую войну...
  НЕСВЕТОВ: Болели за белых.
  ЦИПКО: Всегда болел за белых. И поэтому я доведу до конца, и для меня это была проблема - это вот на первом курсе я писал курсовую и на втором курсе "Проблемы необходимости случайности человеческой истории" - я хотел понять, вот то, что произошло в 1917 году, это было, как нас учили учебники и Ленин, было неизбежно развитие капитализма, классовая борьба, или это все-таки была с точки зрения русской истории случайность? И в тайне души, я всегда думал, что это случайность. И я оказался прав. Потому что если бы это была крепкая структура, которая держалась бы основаниями, она бы не держалась столько на насилии. Вы обратите внимание, как только Горбачев, наверное, сам того не понимая, решив соединить социализм с демократией, отказался от цензуры сначала, потом от преследования инакомыслия (это 121-я статья), и от руководящей роли КПСС - все развалилось. Поэтому к чему я веду? Так же само, как случайно сыграло роковую роль тогда в 1917 году война, эти миллионы крестьян с ружьем, Ленин их обманул, сказал, что даст землю, никакой на самом деле и...
  НЕСВЕТОВ: Да нет, конечно.
  ЦИПКО: Вот. И так же само случайно погибло. Поэтому мне думается, что все-таки, если быть действительно европейским христианским человеком, понимать, что свобода воли, свобода выбора играет громадную роль не только твоей жизни и человеческой истории, то, к моему глубокому убеждению, все-таки человеческий субъективный фактор и игра, стечение обстоятельств в воле, вот то, что задано духовным и идеальным (тут я уже повторяю нашу русскую классику), играет роль, и даже в самых объективных условиях есть альтернатива. И кстати, что нам не хватает, если кончать уже на этом, это мы не говорили о проблеме, откуда наша сталиномания и так далее. Мы до сих пор стоим на точке зрения вот этого марксистского фатализма. Что было - было неизбежно, и поэтому его нельзя осуждать. А нормальный взгляд, цивилизационный, человеческий взгляд, что всегда есть свобода выбора, что человек всегда несет ответственность, и народ несет ответственность за свой выбор, чего, кстати, в России не любят. Все ругают Ельцина, но забыли, что они привели Ельцина к власти и сами разрушили страну, подавляющая часть населения, кто за него голосовал. И поэтому к моему глубокому убеждению, говорить о философских материях нельзя, если ты признаешь ценность человеческой культуры, ценность человеческого духа, если ты культурный человек, то должен понимать, что случайность как свобода воли, как субъективный фактор, как готовность человека играет громадную роль. И всегда в истории борются несколько возможностей. И никто не знает...
  НЕСВЕТОВ: Какая из них останется доминирующей.
  ЦИПКО: Да, это тайна человеческой истории. Если вы стоите на той точке зрения, что все, что есть, все необходимо... кстати, Гегель к этому очень... "все разумное действительно, а действительное разумно", мои дорогие, тогда вы станете на позицию вот этого тоталитарного фатализма.
  НЕСВЕТОВ: Это, скорее, уже вопрос метафизической веры, но в любом случае то, что вы сегодня слышали, это были философские и метафизические беспокойства Александра Сергеевича Ципко, доктора философских наук, известного публициста и обозревателя. Это был очередной разговор цикла "Слово и молчание", в котором мы пытались поговорить об историческом и человеческом опыте постановки сложных вопросов. Мы вернемся через неделю и продолжим это многотрудное и не всегда благодарное тщание. Меня зовут Дмитрий Несветов, всего вам самого доброго, будьте здоровы.
  
  Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/4289/
  
  
  Киевская милиция обвинила оппозицию в снабжении протестующих холодным оружием
  update: 21-01-2014 (12:25)
  Коменданты майдана в Киеве, они же народные депутаты Украины от оппозиции, вооружают отряды самообороны. Как сообщает 20 января Интерфакс, об этом заявили в департаменте общественной безопасности МВД Украины.
  В ведомстве отметили, что по инициативе комендантов агрессивно настроенным людям раздают двухметровые деревянные палки с металлическими наконечниками.
  "Эти палки есть не что иное как опасное холодное оружие, которое они собираются применять для травмирования правоохранителей", - говорится в заявлении.
  Таким образом, отмечают в МВД, народные депутаты, прикрываясь своей неприкосновенностью, фактически толкают людей на совершение преступлений.
  Ведомство подчеркнуло, что такие действия квалифицируются как создание непредусмотренных законом военизированных или вооруженных формирований (ст.260 УК Украины) и организация массовых беспорядков (ст.294 УК Украины) и определяет депутатов как соучастников преступлений.
  Ранее участники народного вече призвали к формированию собственных органов власти, а активисты Евромайдана предложили выдвинуться к зданию Верховной рады. Позднее сбор перерос в беспорядки, ночью протестующие сожгли несколько милицейских автомобилей.
  
  "
  20-01-2014 (08:19)
  
  Протестующие в Киеве сожгли несколько машин милиции, есть пострадавшие
  update: 21-01-2014 (12:26)
  Участники митингов в центре Киева сожгли 6 транспортных средств милиции. Об этом 20 января сообщает Интерфакс со ссылкой на управление по связям с общественностью МВД Украины.
  По данным правоохранителей, среди поврежденной техники - 4 служебных автобуса внутренних войск МВД Украины и 2 грузовых автомобиля.
  Также сообщается о том, что более 70 сотрудников правоохранительных органов пострадали во время беспорядков, около 40 из них были госпитализированы.
  Как сообщает пресс-служба, у них закрытые черепно-мозговые травмы, переломы, ушибы, а также "отравления неизвестными веществами". Также за помощью, по данным МВД, обратились около 40 митингующих. Самый распространенный диагноз - отравление газом.
  Кроме того, ранения получили как минимум четверо журналистов.
  Двое из них получили ранения от попадания камней, рядом с двумя другими взорвалась светошумовая граната.
  После столкновений на Европейской площади некоторые митингующиепопытались прорваться к Верховной раде через кордоны милиции, перегородившие ведущую к парламенту улицу Грушевского возле стадиона "Динамо".
  Первые стычки с милицией начались около 16:00. Митингующие попытались штурмом взять кордон милиции на улице Грушевского, у кого-то в руках были палки. В обе стороны полетели дымовые шашки. Лидер партии "УДАР" Виталий Кличко призвал протестующих не использовать оружие и пообещал "договориться с милицией", чтобы их пропустили, однако успокоить толпу, в которой были молодые люди с масками и бейсбольными битами, ему не удалось.
  Около 17 часов неизвестные подожгли милицейский автобус, который вытянули из оцепления.
  Позднее радикально настроенные протестующие попытались поджечь второй милицейский автобус. Однако полностью сжечь, как первый, его не удалось: правоохранители смогли вовремя потушить пламя.
  Около 19:00 украинская милиция начала применять против протестующих светошумовые гранаты, гранаты со слезоточивым газом и водометы.
  Струя холодной воды в семиградусный мороз заставила протестующих отступить от кордона, но не уйти с улицы. И чуть позже в милицию полетели уже "коктейли Молотова".
  Около 22:00 протестующие с помощью "коктейлей Молотова" смогли поджечь еще несколько милицейских машин.
  Практически вся техника, преграждающая путь по улице Грушевского, оказалась в огне. У некоторых милиционеров загорелась форма.
  Милиции удалось задержать как минимум четырех участников беспорядков.
  Позднее стало известно о том, что президент Украины Виктор Янукович поручил секретарю Совета национальной безопасности и обороны Андрею Клюеву создать рабочую группу при участии представителей кабинета министров и администрации президента Украины для рассмотрения вопросов по урегулированию политического кризиса.
  Янукович также поручил провести встречу участников рабочей группы с представителями оппозиции 20 января.
  Ранее участники народного вече призвали к формированию собственных органов власти, а активисты Евромайдана предложили выдвинуться к зданию Верховной рады. Накануне президент Украины подписал ряд законов, фактически ликвидирующих "Евромайдан".
  "
  22-01-2014 (22:02)
  "
  22-01-2014 (21:43)
  
  На Майдане Незалежности Кличко призвал активистов идти в наступление
  update: 22-01-2014 (22:02)
  Со сцены, установленной на Майдане Незалежности в Киеве, лидер оппозиционной партии "УДАР" Виталий Кличко призвал сторонников евроинтеграции "идти в наступление". Об этом 22 января сообщает корреспондент Каспаров.Ru.
  "Сегодня хотят расчистить Майдан, надо отбиться. Завтра мы пойдем в наступление", - отметил Кличко, чьи слова многотысячная толпа, собравшаяся на площади, встретила овациями.
  Стоит отметить, что ранее в социальной сети появилась информация о том, что после 18 часов Майдан будет "зачищен", в связи с чем из организаций, находящихся поблизости, был выведен персонал.
  Весь вечер на улице Грушевского, где находится правительственный квартал, горят автомобильные шины, которые силовики пытаются потушить, чтобы дойти до активистов.
  
  В Киеве создали Народную Раду с участием оппозиционных депутатов
  update: 22-01-2014 (22:01)
  В Киеве создана Народная Рада Украины с участием оппозиционных народных депутатов, об этом 22 января сообщает народный депутат фракции "УДАР" Ирина Геращенко в социальной сети.
  "Единогласно голосуем за провозглашение Народной Рады Украины.
  Об образовании местных народных советов. Об образовании муниципальной милиции. О подготовке всеукраинского народного
  Ранее со сцены, установленной на Майдане Незалежности в Киеве, лидер оппозиционной партии "УДАР" Виталий Кличко призвалсторонников евроинтеграции "идти в наступление" и отстаивать Майдан.
  " 22-01-2014 (21:52)
  ЕС может прекратить официальные отношения с Украиной из-за действий на Майдане
  Европейский союз может прекратить официальные отношения с Украиной, если подтвердится информация о том, что бойцы "Беркута" стреляли в демонстрантов из огнестрельного оружия.
  
  "
  22-01-2014 (15:53)
  " 2138
  
  Рубикон пройден
  Блогеры обсуждают первую кровь в бунтующем Киеве
  update: 22-01-2014 (15:52)"Это мое будущее тоже. Мне жить в этой стране", - говорил 20-летний актер Сергей Нигоян, приехавший на киевский Майдан из Днепропетровска. Минувшей ночью он и еще трое демонстрантов были убиты на улице Грушевского, в самом центре Киева. Эти смерти шокировали Украину: в отличие от России, пережившей драматические события 1991 и 1993 годов, две чеченские войны и множество терактов, политическое развитие Украины до последней ночи здесь обходилось без убитых на акциях протеста.
  "Смерть от пули во время мирной демонстрации - это Рубикон," - считает Марат Гельман.
  "На Майдане первые погибшие. Вооруженное противостояние всегда ведет к убийствам и жертвам. Именно поэтому я 10 декабря 2011 года уводил людей с площади Революции на Болотную. Чтобы избежать крови, чтобы не допустить жертв. Сценария нынешнего Майдана нам не надо. Власть Путина не стоит жизни ни одного из наших соратников и сторонников. Только мирный протест!" - заявляет Борис Немцов.
  "Нужно чувствовать тонкую грань между "не стоит жизни ни одного из наших сторонников" и банальным соглашательством, - возражает Макс Проскуров. - Мирно протестовать можно в Лондоне, Копенгагене, Вашингтоне. Но не в странах с разрушенными государственными институтами во главе которых стоят мафиози, коррупционеры или чекисты. Ваш мирный протест в данном случае - колонка анекдотов на последней странице".
  "В Мегафон на Грушевского: "Служащие народу работники спецподразделений! Среди вас находятся преступники, издающие или выполняющие незаконные приказы. Народ Украины обязан применить силу против преступников. Сдайте преступников, чтобы обеспечить исполнение Закона (Конституции) Украины!" - пишет Иван Ланской.
  Ранение журналиста в прямом эфире
  "События вокруг Майдана переступили черту, - пишет Татьяна Коваленко. - Сегодня всем стало не до шуток. Сегодня на Майдан пришла смерть. Потери были и на вчера: троим митингующим милицейские пули выбили глаза, одному милицейская свето-шумовая граната оторвала кисть руки. Один из лидеров Майдана Игорь Луценко (однофамилец бывшего главы МВД) был похищен, более полусуток удерживался в каком-то гараже, потом вывезен в снежный зимний лес, поставлен на колени с предложением молиться... Слава Богу, остался жив.
  Еще вчера боевые дружины митингующих отловили на улицах Киева 11 "титушек", которых с пристрастием допросили перед многочисленными корреспондентами и телекамерами - завербованы в Херсоне за 200 гривен с предложением бить витрины, хулиганить, избивать одиноких митингующих и жителей города. Они были проведены через "коридор позора" и во время шествия просили прощения - отпустили.
  Что дальше? Что делать? Как быть? Как выходить из создавшегося положения? Одни громогласно предлагают митингующим НЕ НАРУШАТЬ ЗАКОН и прекратить протесты... - Как все, оказывается, просто: есть, оказывается, легитимная власть и есть лица, нарушившие закон, которые этой властью будут или караться или миловаться.
  На чьей же стороне закон? Беззаконен ли Майдан? Легитимна ли власть?
  Начнем с того, что Янукович пришел к власти в результате таких выборов, которые проигравшая сторона НЕ ПРИЗНАЛА. Это значит - их не признали голосовавшие за нее, в том числе и я. Тем более, что лидера стороны не признавшей власть легитимной осудили и посадили. Суд мы видели и, будем справедливы, в юридической чистоте процесса есть большие сомнения, т. е. осуждение одного из лидеров оппозиции ее сторонниками и нами, и Европой, да и Россией признается НЕЛЕГИТИМНЫМ.
  Далее, нелегитимный, с точки зрения оппозиции президент, грубо нарушив законодательство и процедуру, с помощью коррумпированного Конституционного суда (юридической речью "группой лиц, преднамеренно и по предварительному сговору") УЗУРПИРУЕТ власть, т. е. перебирает на себя те полномочия, которые ему ни народ, ни парламент НЕ ДЕЛЕГИРОВАЛ...
  Люди вышли на площадь для того, чтобы их услышали - и что? Теперь вышедшие, согласно "легитимным европейским законам", рискуют тюремным заключением сроком на 15 лет!!! До самой настоящей гражданской войны - один шаг. Первая жертва уже в наличии".
  "Похоже, главной целью и главным условием путинского "подарка" Януковичу были репрессивные законы, скопированные с российских, и прямые репрессии (пока мы видим только их начало), а главным направлением расходов будет усиление репрессивного аппарата, тоже по российскому образцу, - считает Дмитрий Катаев. - Как отзовется украинская экономика, инвестиционный климат и т. д., как посыплется уровень жизни, какой "благодарностью" к России воспылает украинский народ, какой это подарок без кавычек тем силам, которые Россию действительно ненавидят, - тоже понятно уже сейчас. А вот как поведет себя украинский народ? Скорее всего совсем не так, как надеются авторы всей этой комбинации, которая каждой российской семье из четырех человек обошлась (пока) в 400 долларов".
  
  "Подтверждают четыре убитых, - пишет Сергей Высоцкий. - Соболезнования матерям, отцам и близким погибших. Сейчас тут начнется Сирия. Я на Майдане. Страха нет ни у кого. Есть ярость и воля к победе. Власть начала против нас войну, мобилизация и борьба должна проходить по законам военного времени".
  "Те, кто делает мирную революцию невозможной, делают насильственную революцию неизбежной", - отмечает Махмет Талзак.
  "Очередная "голова Гонгадзе", судя по украинским практикам, недолго Януковичу осталось быть президентом. И хорошо еще, как Кучме, дадут выехать на проживание в Германию с непосильно нажитыми миллионами. А то и клетка будет для него", - пишет Павел Пряников.
  Последнее видео с убитым силовиками в Киеве оппозиционером Сергеем Нигояном
  "Очень украинская история - от убитого осталась лишь строфа из Шевченко", - комментирует Глеб Павловский.
  "Пропаганда кричит про националистов, а Сергей - армянин. Пропаганда кричит про "западэнцев". а Сергей - из Днепропетровска. Вечная память герою и хорошему человеку", - пишет Олег Козырев.
  "Вечная память Армянину, который любил Украину больше, чем некоторые украинцы, поддерживающие Банду при власти", - говорит Владимир Стец.
  "Вот так начался конец правления Мубарака, когда снайперы начали расстреливать протестующих людей. Но я все же уверен, что гражданской войны в Украине не будет, потому что там не противостояние двух сторон общества, а народ против диктатуры", -комментирует Гиорги Джахая.
  "Я как волонтер медик отбывший двое ночей на Грушевского в опорном медицинском пункте ненавижу всех кухонных философоф-мыслителей, - пишет lookout-life. - Сидя на кухне и жалуясь как плохо живется в стране но при этом ни хрена не сделав для каких то изменений - даже не выйдя на Майдан находят для себя оправдания своей бездеятельности.
  Я редко ругаюсь но за эти два дня в сторону ментов и таких вот нейтралом-пацифистов было сказано очень много мата.
  Почему?
  Потому что я видел как женщина в спину была нашпигована шрапнелью, я видел тех двоих голых строителей которые были обстреляны и выброшены на улицу, я видел поврежденные глаза дедушки и ампутированную руку парня. Потому что каждые 5 минут в опорный пункт приносили полу бессознательное тело которое было нашпиговано картечью, я сам прочувствовал действие перечного газа на своем лице и проблевался стоя на коленях с жжением лица.
  Я видел журналиста которому прострелили голову.
  Я видел больше крови чем за свои 30 лет!!
  То что показывают по телевизору то все хрень в жизни там все по другому, более кровавей и безнадежней - мы не можем отправлять пострадавших в больницы - их сразу же сдают ментам.
  Но все мы были очень обрадованы и в голос ржали когда получили смс: " Уважаемый абонент, вы зарегестрированы как участник массовых беспорядков!" Это только доставило нам позитива и поводов для шуток. Мы держимся, мы становимся организованней и слаженно работаем. Для нас отравление газом уже как дезодорант для рта.
  Но мы говорим спасибо всем людям которые подносят нам перевязочный материал, выносят мусор, убирают и поят нас горячим чаем. Кухонные философы, мы плохо стоим за вас на Майдане!!!
  Страна не изменится БЕЗ ВАС!!!!
  Скоро нас всех разобьют и посадят а вы и дальше будете выговариваться на кухне о том как все плохо и страна у нас кал, это вы у нас кал!
  Кал которому некогда, которому на работу, на учебу, жена не пускает и вообще нет плана и действий а вот когда будет план и действие то вы же сразу же придете. Ни куда вы не придете. Вы и дальше будете сидеть в своих уютных жжечешках и будете на кухне вести интеллектуально-политические диспуты. Вам, ***, смелости не хватает прийти и что то сделать. А 16 летние девчушка и бабушка пришли и говорят "давайте я вам пол помою и сварю вам чая".
  А Вы дальше сидите на кухне или на работе за компом и размышляйте как же все плохо и ничего не изменится. Вы не изменитесь. Я все сказал, я спать и снова на дежурство".
  "На Майдане погиб человек, - пишет Валерий Назаров. - Погиб от огнестрельных ранений. Наверняка снайпер стрелял. Хотел бы я знать, о чем думал этот ублюдок который за 5000 гривен в месяц готов убивать людей в момент когда выполнял приказ бандюганов".
  "Режим окончательно стал кровавым и у каждого, кто с ним, теперь кровь на руках", - резюмирует Виталий Портников.
  "Если Янукович останется у власти до 2015 г., то будет и ожесточенный Майдан. Даже если Майдан разгонят - он возобновится, здесь мира не будет, - заключает Николай Розов. - Низкий уровень взаимного насилия не утешает, поскольку такое состояние может длиться очень долго и рецидивировать.
  Если удастся сильно напугать большинство мирных украинцев, то будут непременно жесткие репрессии со стороны режима и партизанская-террористическая война со стороны его ненавистников".
  Дмитрий Разин
  
  " 22-01-2014 (21:15)
  США пригрозили Украине дополнительными санкциями за действия на Майдане
  США решительно осуждают рост насилия на улицах Киева и заявляют, что готовы рассмотреть вопрос о дополнительных санкциях против Украины в ответ на силовые действия на Майдане.
  " 22-01-2014 (21:52)
  
  ЕС может прекратить официальные отношения с Украиной из-за действий на Майдане
  update: 22-01-2014 (21:51)
  Европейский союз может прекратить официальные отношения с Украиной, если подтвердится информация о том, что бойцы "Беркута" стреляли в демонстрантов из огнестрельного оружия. Об этом 22 января сообщает "Эхо Москвы" со ссылкой на вице-президента Европейского парламента Яцека Протасевича.
  Как сказал политик, кровь на улицах все меняет.
  Стоит отметить, что глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу накануне заявил о возможных санкциях по отношению к властям Украины после силовых действий на Майдане.
  Ранее США пригрозили властям Украины дополнительными санкциями, помимо отмены виз, за силовые действия на Майдане.
  Напомним, во время столкновений сторонников евроинтеграции Украины и спецназа "Беркут" на улице Грушевского в центре Киевапогибли несколько активистов.
  
  " 22-01-2014 (17:31)
  
  Госдума приняла закон об ужесточении ответственности за экстремизм
  update: 22-01-2014 (17:53)
  Госдума приняла сразу во втором и третьем чтениях закон, ужесточающий наказание за преступления экстремистской направленности, об этом 22 января сообщает Интерфакс.
  В частности, закон усиливает уголовную ответственность за публичные призывы к экстремизму, возбуждение ненависти или вражды
  либо унижение человеческого достоинства, организацию экстремистского сообщества и организацию деятельности экстремистской организации.
  За призывы к экстремизму законом увеличивается штраф до 300 тысяч рублей, а лишать свободы можно будет на четыре года. За другие вышеперечисленные деяния предлагается увеличить срок принудительных работ с двух до четырех лет, а штраф оставить прежним, от 300 до 500 тысяч рублей.
  Стоит отметить, что в последние годы "экстремистские статьи" во многом применяются не для борьбы с ксенофобией и фашизмом, а для подавления политически активных и оппозиционно настроенных граждан.
  
  
  
  Нобелевское звание как повод для сомнений
  Рецензия на книгу: Кругман П. Возвращение Великой депрессии? Мировой кризис глазами нобелевского лауреата. - М.: Эксмо, 2009. - 336 с.
  
  В исконном названии труда П. Кругмана слов "Мировой кризис глазами нобелевского лауреата" нет, они добавлены только в русскоязычном переводе книги. То есть российские издатели с ее заглавием обошлись вольно, не побоялись отступить от оригинала. Их можно понять. Любое издательство пытается преподнести выпущенную им книгу в самом благоприятном свете. В данном случае рекламный ход напрашивался. Книг, посвященных кризису, много, но эту работу писал не кто-нибудь, а свежеиспеченный обладатель Нобелевской премии по экономике. В общественном мнении это звание сродни знаку качества, нобелевскому лауреату доверятся многие люди. Естественно, резко возрастают шансы, что люди предпочтут его книгу другим по той же тематике.
  И все же не все читатели купятся на подобную рекламу. Меня она так и вовсе насторожила. Сразу вспомнилось, что нобелевская премия по экономике за сравнительно недолгое существование присуждалась за весьма сомнительные достижения, которые вскоре были дискредитированы. Известный историк Э. Хобсбаум пишет, что с середины 1970-х годов премию стали все чаще давать сторонникам свободного рынка, "экономического ультралиберализма" (или неолиберализма): в 1974 году Ф.А. фон Хайеку, в 1976-м М. Фридману[1]. Но едва их доктрины стали в мировой экономике руководством к действию, как выяснилось, что они себя не оправдывают. Отказ от государственного участия в экономике, широкой социальной политики, торговых барьеров в этих доктринах был объявлен необходимым условием экономического роста. Однако на практике все эти меры воплотились в "странное сочетание низкого темпа роста и увеличивавшегося неравенства доходов"[2]. Как не раз отмечали критики неолиберализма, именно в эпоху государственного регулирования, объявленного злом и тормозом прогресса, экономика росла наиболее быстрыми темпами. А когда для экономического роста были созданы, как полагают неолибералы, оптимальные условия, он вдруг замедлился[3].
  Вот почему нобелевское звание автора не располагало к завышенным ожиданиям насчет книги. И интерес к ней возник по другим причинам. Автор известен как "главный публичный адвокат в пользу кейнсианской политики"[4] - той самой, которая отождествляется с государственным регулированием и является основной мишенью неолибералов. А еще я помнил предыдущую книгу Кругмана, вышедшую на русском языке. В ней автор свою "кейнсианскую" репутацию вполне оправдал: сполна воздал республиканским правительствам США (от Рейгана до Буша-младшего) за сокращение налогов на богатых и уменьшение социальных программ, дерегулирование энергетической промышленности Калифорнии, повлекшее естественным образом известные перебои с поставками энергии, и многие другие мероприятия в духе неолиберализма[5]. Вызывал согласие и следующий призыв автора: "Не стремитесь принять решение в пользу рынка, когда существуют серьезные сомнения в том, будет ли работать этот рынок"[6]. Можно было надеяться, что и новая книга будет написана в том же ключе - отнюдь не в духе все еще модных, но давно надоевших рыночных рецептов.
  Теперь я даже не знаю, сбылись ли мои надежды. Не могу сказать однозначно. Казалось бы, многое из того, что пишет Кругман, вполне укладывается в кейнсианскую линию. Мир, по мнению Кругмана, проходит сейчас пусть и не через депрессию, но через "депрессивную экономику", то есть испытывает груз "проблем, особенно характерных для мировой экономики в 1930-х и с тех пор не проявлявших себя" (с. 282). Ее возвращение было вполне закономерным. Во многом оно объясняется, если верить автору, произошедшим в экономическом мышлении за последние несколько десятилетий "смещением акцентов" и уходом "от спроса в экономике в сторону предложения". В данном случае Кругман делает прозрачный намек на все те же неолиберальные принципы или на "совокупность глупых идей, претендовавших на название "экономика предложения"" (с. 283). Именно они призывали не мешать бизнесу (стороне предложения), не обременять его социальными расходами, - одним словом, сделать так, чтобы фирмы могли бесперебойно создавать продукт на продажу. Но чем дальше заходила такая помощь бизнесу, тем сильнее она била по потребителям, сокращала вместе с социальными гарантиями возможности населения покупать выставленную бизнесом продукцию. Возникал тупик: ситуация, когда предложение все труднее находило спрос, должна была, как и в конце 1920-х годов, прийти к коллапсу.
  Поэтому, как полагает Кругман, надо начинать с исправления изъянов "теорий предложения" - фактически принять те самые меры, которые в этих теориях считались недопустимыми. Нужно, по мнению Кругмана, сделать все то же самое, что в более суровых условиях предлагал Дж.М. Кейнс. Автор напоминает, что в 1930-е годы капитализм был, по мнению многих, обречен и выжил "в основном благодаря мерам, предложенным Кейнсом, хотя нынешние энтузиасты свободного рынка вряд ли с этим согласятся" (с. 162). Сейчас нужно воспользоваться рецептами тех лет. В плане "операции спасения", как называет ее Кругман, легко угадывается рука Кейнса. По словам Кругмана, "политикам всего мира надо предпринять два шага: опять запустить в действие поток кредитов и повысить объемы расходов" (с. 286). Одно это должно вызвать протест неолибералов: в их понимании правительственные расходы надо ограничивать, так как они всегда осуществляются за счет бизнеса. А Кругман делает следующий шаг: для выхода из кризиса, как выясняется, "потребуется более сильный правительственный контроль". "На какое-то время, - говорит Кругман, - мы фактически подойдем к полной национализации значительной части финансовой системы" (с. 289). Вот здесь неолибералы разразятся праведным гневом: они ведь всегда стремились к приватизации как финансов, так и других сфер экономики. Идею Кругмана они сочтут за издевательство. И вряд ли их успокоит тут же сделанная Кругманом оговорка, что национализация будет лишь временной мерой, что "сразу же, как только будет обеспечена безопасность, финансы снова следует сделать частными" (с. 289). А еще Кругман предлагает вернуться к оправдавшей себя практике 1930-х годов по организации правительством общественных работ (с. 291), - очевидно, с целью обеспечить работой население и, следовательно, доходами, которые помогут восстановлению спроса в экономике. Реакцию поборников свободного рынка боюсь представить. Они всю сознательную жизнь посвятили критике программы по выходу из "Великой депрессии". А теперь один из экономических авторитетов призывает к возрождению той программы. Не ожидали люди такого поворота.
  Так получается, в лице Кругмана мы имеем еще одного разоблачителя неолиберальных доктрин? Как ни странно, это не так. Удивительно, но тот же самый Кругман на других страницах работы по сути дела отстаивает все те идеи, которые по традиции связывают с неолиберализмом. Человек, с явным сарказмом говорящий об "энтузиастах свободного рынка", сам часто предстает точно в таком качестве.
  Как результат, книга - особенно в начале - переполнена характерными для подобного рода "энтузиастов" штампами, сильно смазывающими о ней впечатление. Например, разве может хоть один "энтузиаст свободного рынка" обойтись без панегирика в честь "процветающей" чилийской экономики при Пиночете? Вот и Кругман диктатора вспомнил добрым словом. Из книги узнаем, что "экономические реформы, предпринятые им в Чили, оказались очень успешными" (с. 57). Хотя на самом деле было все наоборот. Рост чилийской экономики и во второй половине 1970-х годов, и в середине 1980-х следовал за еще большими спадами, оба раза вызванными "реформами", воспетыми Кругманом. Мог ли спад не последовать, например, в первые годы правления Пиночета, когда снятие торговых барьеров сразу же сделало чилийские товары неконкурентоспособными?[7] Последующий рост был всего лишь результатом того, что дальше падать экономике было некуда, она в эти годы отвоевывала обратно потерянную территорию. И как правильно отмечает С. Кангас, если смотреть на годы не только подъема, но и спада, показатели чилийской экономики за годы правления Пиночета будут одними из худших во всей Латинской Америке[8].
  Или разве "энтузиасты свободного рынка" упускают возможность посмаковать ускорение экономического роста в странах "третьего мира" в годы глобализации? Кругман тоже не упустил. В книге можно прочитать про полную беспросветность в отсталых странах вплоть до конца 1970-х годов, про неудачу их протекционистского курса. "А затем, - пишет Кругман, - вдруг что-то изменилось" (с. 49). Страны "третьего мира" стали снижать торговые барьеры, открывать границы для иностранного проникновения. Результаты, если верить Кругману, не заставили себя ждать. Правда, не во всех странах: многие "все еще остаются очень бедными". Зато "в тех государствах, где начали формироваться новые отрасли, все-таки происходит улучшение жизни обычных людей, и этот процесс очевиден" (с. 50). Какие именно государства имеются в виду, тоже понятно - страны Юго-Восточной Азии. На их будто бы позитивный пример очень любят ссылаться защитники глобализации, и Кругман следует в общем русле.
  Эти государства, если верить Кругману, показывают, что "быстрое развитие все-таки возможно, и оно достигается... путем интеграции, насколько это возможно, в глобальный капитализм" (с. 52). Сразу хочется спросить: а как насчет других регионов, например Африки? Если судить по отношению объемов внешней торговли к ВВП, то Африка, как пишет С. Амин, окажется "интегрирована в мировую систему даже больше, чем все остальные развитые и развивающиеся регионы"[9]. Но плоды от этой интеграции отнюдь не радуют. По данным экономиста М. Вайсброта, в 1980-90-е годы, то есть в период распространения глобализации, средний доход в африканских странах на душу населения упал на 15 процентов. Кстати, и для Латинской Америки глобализация привела к сходным последствиям. Здесь доход на душу населения в те же сроки вырос на 7 процентов, то есть не вырос вовсе сравнительно с 65-ти процентным ростом в предыдущие два десятилетия[10]. И в целом отставание "третьего мира" от "первого" с момента отказа (как правило, под давлением извне) от протекционистских мер только выросло - с 30:1 в годы Второй мировой войны до 70:1 к концу ХХ века[11].
  Даже неловко после этого призывать к "интеграции в глобальный капитализм". Хотя, безусловно, Кругман прав: для восточноазиатских стран она прошла не так, как для других регионов. В Юго-Восточной и Восточной Азии и впрямь была создана промышленность, которой раньше не было. Только ее создание не имело, как правило, ничего общего с "улучшением жизни обычных людей". Если Кругману "этот процесс очевиден", то другим наблюдателям очевидно противоположное. При чем здесь, в самом деле, улучшение жизни, когда, по популярному мнению, предприятия в этих странах "опускаются до свойственного прошлому веку (то есть XIX веку - С.Е.) уровня эксплуатации"?[12] Другого и быть не могло. В 1970-80-е годы западные корпорации для удешевления производства начинали переносить его в регионы с дешевой рабочей силой. Юго-Восточная и Восточная Азия выиграла борьбу у остальных регионов "третьего мира" за то, чтобы разместить западную промышленность у себя[13]. Но главным условием победы было поддержание максимально низких стандартов труда. Именно в этом, а вовсе не в повышении уровня жизни граждан, восточноазиатские страны весьма преуспели, потому и победили. А главным победителем, в конечном счете, стал Китай, еще одна держава, активно прославляемая поклонниками рыночной идеологии и Кругманом в том числе. Китай обеспечил корпорации самыми дешевыми работниками и в награду превратился, по выражению Н. Кляйн, "в потогонное предприятие для всего мира"[14]. Очень сомнительное достижение, которым вряд ли стоит гордиться.
  Реальное улучшение жизни населения в годы глобализации имело место совсем в небольшом количестве азиатских стран. Но такие страны все же есть. Кругман справедливо указывает на Южную Корею и Тайвань, говорит, что в той же Корее средняя часовая ставка за последние 30 лет возросла от 5 процентов часовой ставки в США до 62 процентов (с. 50-51). Однако и здесь Кругман использует стандартный трюк неолибералов. К настоящему свободному рынку прогресс в этих странах (и социальный, и экономический) не имеет никакого отношения. Например, Корея на протяжении своих успешных десятилетий с интеграцией в глобальный капитализм отнюдь не торопилась, вела протекционистскую политику с созданием при активной помощи государства высокотехнологичного производства[15]. Зато когда дошло до более серьезной интеграции в глобальный капитализм, благосостояние людей, вопреки Кругману, сразу поползло вниз. Сработала цепочка: открытие финансового рынка привело к известному азиатскому кризису, кризис позволил МВФ навязать Корее программу дерегулирования экономики и в том числе свободной торговли, программа привела во второй половине 1990-х годов к почти двукратному сокращению в Корее "среднего класса"[16].
  Таких примеров заимствования Кругманом идей "энтузиастов свободного рынка" можно привести еще много. Их Кругман вроде бы критикует, но с удовольствием предается свойственным им заблуждениям. Как же объяснить такую двойственную позицию автора? Кажется, разгадка в том, что он просто не видит этой двойственности. В данном отношении Кругман от неолиберальных идеологов, в том числе самых авторитетных, отличается сильно. Когда-то фон Хайек в работе с красноречивым названием "Дорога к рабству" объявил политику государственного регулирования экономики в западных демократиях первым шагом в сторону национал-социализма[17]. Нынешние неолибералы такую позицию в значительной степени разделяют: для них "Новый курс" Рузвельта стоит куда ближе к национал-социалистической и советской, чем к настоящей рыночной экономике[18]. В представлении неолибералов, рынок и государственное регулирование несовместимы. Но Кругман, со своей стороны, вполне совмещает то и другое. Он ссылается на идею Кейнса о том, что для нормального функционирования капитализма "требуется лишь очень небольшое вмешательство в его конструкцию", которое "в основном оставит частную собственность и право принятия частных решений в прежнем виде" (с. 162). Это вмешательство государства служит не упразднению свободного рынка, как обычно полагают неолибералы, но единственно тому, чтобы "сохранять экономику свободного рынка стабильной при более или менее полной занятости" (с. 163). По Кругману выходит, что свободный рынок может выступать в различных вариантах, и в форме "кейнсианской конвенции" он тоже вполне возможен. И не просто возможен, но даже предпочтителен, раз кейнсианская стратегия принесла в свое время столь хорошие результаты.
  Как в таком случае оценить перемены в политике ведущих стран мира в эпоху глобализации? По общепринятой точке зрения, они были разительны, социологи говорят о "неолиберализации" в 1980-90-е годы как об особом "политическом проекте", полностью изменившим жизнь не только "третьего мира", но и Запада[19]. Произошла, по популярному мнению, целая смена эпох, означавшая "конец проекта, столь смело названного "современностью""[20]. Но у Кругмана ни особого "политического проекта", ни тем более новой эпохи не получается. "Третий мир" в эти годы повернулся к свободному рынку, но Запад от него, если верить Кругману, и не отворачивался. А потому явных перемен политического курса не было, он лишь подвергся коррективам.
  Коррективы Кругману в значительной степени не нравятся. Они, согласно авторской точке зрения, во многом снижают возможности к предотвращению кризисов. Уже упоминавшаяся переориентация экономики на формирование предложения при игнорировании спроса - только одна из таких корректив. Другие, впрочем, во многом к ней восходят, и особенно они заметны в политической линии Запада по отношению к остальному миру. В западных странах кейнсианскую конвенцию, по словам Кругмана, "по-прежнему ценят" (с. 163). Но по отношению к другим странам ситуация выглядит иной. Многие из них "обнаружили, что в основном политику для них диктует Вашингтон, а точнее Международный валютный фонд и Казначейство США" (с. 164). И диктует совсем не тот курс, какой выбирает для себя: "в основе приемов, навязываемых Вашингтоном многим странам, оказавшимся в кризисе, было почти полное выворачивание наизнанку сущности кейнсианской конвенции" (с. 178). "Выворачивание" выходило странам боком. Свидетельством является все тот же азиатский кризис. Как признает Кругман, азиатские страны, открыв финансовые рынки, сделались более уязвимыми, "хотя с точки зрения свободного рынка стали действовать в целом лучше" (с. 156).
  Хотя столь же уязвимыми оказались и жители многих других стран. Правительства по идее должны ограничивать банковские операции, так как "не могут позволить, чтобы вдовы и сироты потеряли свои накопления только потому, что они положили их в неправильный банк" (с. 108). Однако, как тут же добавляет Кругман, "в 1980-х эти ограничения во многих регионах оказались сняты, в основном по причине отмены госконтроля" (с. 109). Последовало наказание в виде надутых спекулянтами финансовых пузырей. У них, по словам автора, есть одно свойство: рано или поздно они все лопаются (с. 110). Они и лопнули там, где только появились: в Мексике в ходе "текилового кризиса" в середине 1990-х годов, когда, как узнаем из книги, пришедшие в страну капиталы мало влияли на производство, а при первых тревожных симптомах побежали в другие страны (с. 74-84); в Японии, превратившейся еще в начале 1990-х годов в "экономику мыльного пузыря, японский эквивалент "ревущих 20-х" в США" (с. 102); "в Юго-Восточной Азии, чьи страны "к началу 1996 года начали в значительной степени напоминать экономику мыльного пузыря Японии конца 1980-х" (с. 132) и пришли в итоге к кризису в "текиловом стиле" (с. 94); в России, ставшей в 1998 году "жертвой потемкинской экономики" (с. 206); и т.д.
  А нынешний кризис так и вовсе уникален. Он, по словам Кругмана, "напоминает все, что мы видели до этого, но на этот раз все сразу" - от взрыва "пузыря недвижимости", аналогичного случившемуся в Японии, до волны "валютных кризисов, очень сильно похожих на развитие событий в Азии в конце 1990-х" (с. 258). Но что означает повторение старых бед? Если верить автору - только то, что из прошлого опыта не были сделаны должные выводы. Политики несколько сбились с правильного кейнсианского курса, когда-то обеспечившего достаточно долгое развитие экономики без серьезных рецессий, но причиной являются простые ошибки во взглядах. Ошибки всегда можно исправить. Кругман искренне полагает, что "единственными важными структурными преградами на пути к процветанию мира являются устаревшие доктрины, которые затуманивают мышление людей" (с. 296). Миром правят идеи и достаточно лишь стремиться к торжеству самых правильных из них, отвечающих всеобщим интересам.
  Снова просится вопрос: не слишком ли Кругман для нобелевского лауреата наивен? Чем-то он похож на социалистов-утопистов начала XIX века. Утопизм их состоял среди прочего в искренней вере в то, что их проекты социального переустройства сами собой будут востребованы, как только люди увидят преимущества этих проектов. Кругман рассуждает в схожем ключе. Но тех утопистов, как известно, ждало горькое разочарование. Они так и не дождались, что люди по доброй воле начнут перестраивать жизнь в соответствии с идеалами справедливости. И вполне понятно, почему так произошло. Господствующие слои в тогдашних обществах были довольны существующим порядком, имели от него серьезную выгоду. Так зачем же от нее добровольно отказываться?
  Программу Кругмана, боюсь, ждет аналогичная судьба. И все по той же причине - существующий порядок при всех его недостатках предпочтителен тем, кто находится на его верхних ступенях. Вспомним еще раз приведенные в начале статьи слова о "странном сочетании низкого темпа роста и увеличивающегося неравенства доходов". От роста неравенства страдает огромное число людей, даже подавляющее большинство, но ведь есть и те немногие, кто оказался ближе к противоположному социальному полюсу. Они от углубления неравенства только выигрывают, чем больше оно будет, тем для них лучше. И именно ради такой цели они вели на протяжении лет социальную борьбу, названную по заглавию книги К. Лэша "восстанием элит"[21], как раз против кейнсианской конвенции с ее высокими социальными расходами. В этом низвержении "государства благосостояния" и состояла глубина изменений, произошедших в ходе того "восстания" и олицетворявших новую эпоху. О ней говорят многие, но вот Кругман ее наступления даже не заметил, остался целиком в старой эпохе.
  А теперь самое прискорбное для Кругмана. Если разобраться, то смена эпох, или же, следуя Кругману, просто негативные "смещения акцентов", оказались возможными во многом благодаря основополагающему для его же программы призыву к "интеграции, насколько это возможно, в глобальный капитализм". Эта интеграция и "уход от спроса в экономике в сторону предложения" очень даже связаны между собой. И вместе они сделали необходимыми усиление финансовых спекуляций с постоянно лопающимися пузырями. Разве перенос западных производств в отсталые регионы по мере их интеграции не привел к росту безработицы в развитых странах и заодно к снижению зарплат? Одно логично вытекает из другого[22]. Корпорации, понятное дело, от такого снижения зарплат оказались в выигрыше. Одно плохо: спрос на товары в странах "первого мира" стал постепенно падать. Капиталисты на урезании расходов скопили серьезные суммы, которые все менее выгодно было вкладывать в производство. Выходом стали те самые финансовые спекуляции, приносившие куда более значительный и быстрый доход, чем реальный сектор экономики[23]. Навязанный остальному миру курс на интеграцию эти спекуляции только облегчил, он и понадобился в том числе для облегчения финансовых операций в мировом масштабе со всеми вытекающими последствиями. Последствия печальны, но такова плата за вхождение в пропагандируемый Кругманом свободный рынок. Они к неудовольствию Кругмана включены в комплект, отказаться от них нельзя.
  Пишу и ловлю себя на ощущении дежавю. Кажется, подобные мысли я однажды высказывал. Некоторое время назад у меня была рецензия на книгу экономиста Дж. Бхагвати "В защиту глобализации"[24]. Уже по названию ясно, что очень во многом книга перекликается с работой Кругмана. Бхагвати тоже неистово отстаивал свободный рынок, спекулировал будто бы позитивными примерами Чили, Китая, стран Юго-Восточной Азии и показывал, как при правильном подходе можно устранить или свести к минимуму негативные аспекты глобализации. Мне еще тогда все эти аргументы показались сильно устаревшими. Поэтому в заключении я выразил надежду на то, что, может быть, апологеты глобализации приостановят свою работу по созданию ее позитивного образа, раз все равно не могут придумать новых аргументов. Теперь я понимаю, насколько эти надежды были тщетными. Процесс не остановится: мы еще увидим много книг во славу свободного рынка с одними и теми же давно разбитыми в пух и прах доводами. Людям есть, во имя чего стараться. За это ведь даже нобелевские премии дают.
  Опубликовано в журнале "Прогнозис", 2009. Љ2(18). - С. 288-296.
  
  
  Демократия и тоталитаризм
  D?mocratie et totalitarisme
  Автор: Раймон Арон
  
  Жанр:
  Социология
  
  Переводчик: Г.И.Семенов
  Издательство: Текст
  "Демократия и тоталитаризм" - книга известного французского философа-гуманиста Раймона Арона[Прим. 1] . Содержит подробный сравнительный анализ политических систем СССР и демократических стран Запада.
  Содержание
  • 1 История создания книги
  • 2 Советская конституция - фикция и действительность
  • 3 Борьба внутри коммунистической партии
  • 4 Идеология и террор
  • 5 Тоталитаризм
  • 6 Советский режим и попытки его осмысления
  • 7 Сравнение нацизма и советской системы
  • 8 Сходство между СССР и царским режимом
  • 9 Азиатский способ производства в СССР
  • 10 См. также
  • 11 Примечания
  • 12 Сноски
  • 13 Ссылки
  • 14 Литература
  История создания книги
  В основу книги легли лекции, которые Раймон Арон читал в 1957-1958 гг. в университете Сорбонны. Книга регулярно переиздается во Франции и переведена на многие языки[1]. Русский перевод вышел в свет в 1993 г.
  Советская конституция - фикция и действительность
  См. также: Красный террор и Большой террор
  Свободно избранное Учредительное собрание было разогнано большевиками после первого же заседания, поскольку значительное большинство было враждебно большевикам. По конституции РСФСР 1918 часть населения - купцы, священники, помещики - лишались избирательных прав (См. Лишенцы)[Прим. 2]. По мнению Арона, эта Конституция не имела никакого значения, поскольку реальная власть, принадлежала коммунистической партии[2][Прим. 3].
  Арон указывает, что в Конституции 1936 г. нет дискриминирующих различий между городом и деревней[3]. По мнению Арона, эта стало ненужным из-за широких возможностей подтасовки результатов выборов и тотального террора против инакомыслящих[Прим. 4]. Автор отмечает, что по официальным данным 99,9% избирателей предпочитали голосовать за коммунистов [4]. При этом власти старались добиться стопроцентного участия избирателей в выборах. По мнению Арона, отказ от голосования коммунисты рассматривали как протест против существующего режима. Арон отмечает, что заседания Верховного Совета превратились в спектакли для выражения одобрения действий правительства. У граждан по Конституции 1936 г. были все гражданские права, но эти права, могли нарушаться "в соответствии с интересами трудящихся"[4]. Эта оговорка, по мнению Арона прикрывала произвол властей. Автор высказывает мнение о том, что Конституция СССР была лишь инсценировкой для заграницы[5].
  Арон отмечает, что хотя большевики исходили из идеи о временной диктатуре, тиранию им построить удалось, а отмирание государства осталось утопией. По мнению Арона, о делах большевиков можно сказать: "Люди творят свою историю, но не понимают историю, которую творят"[6]. Автор полагает, что это и не могло быть иначе, когда свободные дискуссии запрещены, установлена цензура, а критиков партийного курса безжалостно уничтожают. На основании изложенного Арон делает вывод о том, что планы и результаты деятельности коммунистов совершенно не соответствуют друг другу[Прим. 5].
  Борьба внутри коммунистической партии
  См. также: II съезд РСДРП, Московские процессы и Ленинградское дело
  Историю партии Ленина Арон делит на 5 этапов:
  1. До ноября 1917 г.: Ленин хотел создать партию профессиональных революционеров, т. е. немногочисленную партию, подчинённую власти штаба, где должна быть строжайшая дисциплина[7]. Только такая партия, по мнению Ленина, могла организовать успешный захват власти и подстрекать народ к бунту, а не болтать в парламенте о социализме. На первом этапе выборы депутатов на съезды партии проводились честно, но делегациями было легко манипулировать. Ленин почти всегда умел навязать съезду свою волю.
  2. 1917-1923 гг.: разворачивались дискуссии между фракциями ВКП(б). Ленин нередко оказывался в меньшинстве, но соратники слепо ему верили: опыт всегда подтверждал его правоту. На этом этапе стало расти значение секретариата ЦК[8]. Бюрократический аппарат партии во главе которого в 1922 встал Сталин стал усиливать свою власть[Прим. 6].
  3. 1923-1930 гг.: Имея поддержку партийного аппарата, Сталин одержал победу над другими соратниками Ленина. Именно этим Арон объясняет, в частности победу Сталина над Троцким, который был гораздо более талантливым и ярким публичным политиком чем Сталин. Арон пишет: "Троцкий мог болтать всё что угодно, но большинство делегатов съездов голосовали за точку зрения Сталина, поскольку они получали свои должности через секретариат ЦК и были лично обязаны этим Сталину"[Прим. 7]. Сталин умело маневрировал: вначале он вступил в союз с Зиновьевым и Каменевым против Троцкого, а затем с Бухариным против Зиновьева и Каменева[8]. Все эти победы Сталина разыгрывались на съездах партии, где ему всегда удавалось получить большинство голосов[Прим. 8].
  4. 1930-1953 гг.: Сталин получил единоличную власть. Его окружали соратники, с которыми он хоть и совещался, но всегда навязывал свою волю. Начиная с 1934 года он внушал им страх. Фракции беспощадно ликвидируются - не только политически, но и физически[9]
  
  5. После 1953 г.: разворачивается соперничество между преемниками Сталина - Хрущёвым, Берией и Маленковым, которые, по рекомендации Ленина, старались не переходить "кровавой черты" и не заниматься самоистреблением. Лишь для Берии было сделано исключение - он был казнён, т. к. считался претендентом в тираны. [10]
  Идеология и террор
  Согласно большевистской теории, Октябрьская революция стала символом победы мирового пролетариата. По мнению Арона, на самом деле она стала примером важной роли в истории малочисленных политических группировок [11]. Арон указывает на мнимые выборы и лицемерные приветственные возгласы на съездах партии и демонстрациях, как на символы власти советской правящей верхушки[11]. Арон указывает, что Ленин отнюдь не полагался в своих действиях на "объективный ход истории", и не стыдился действовать вопреки как теории Маркса, так и собственным утверждениям прежних лет.
  Отмечая роль государственного террора в СССР, Арон указывает на тот факт, что такой террор изобрели не Ленин и Сталин: к террору прибегали и Кромвель и Робеспьер. В качестве примера государственного террора Арон называет судьбу делегатов XVII съезда ВКП(б) (1934), более половины которых в годы "большого террора" были объявлены "врагами народа"[12]. В ходе массовых "чисток" 1936-38 гг. были отстранены от власти почти все ветераны партии; большинство было либо уничтожено физически, либо отправлено в Гулаг. Все обвиняемые на т.н. "московских процессах" признавали свою вину[12] [Прим. 9]. Арон напоминает западному читателю, что следственные органы добивались этих признаний с помощью изощренных пыток[13][Прим. 10].
  Арон цитирует слова Монтескье о деспотизме: "страх незаметно овладевает всеми людьми в обществе, кроме одного тирана"[14]. В этой связи Арон приводит слова Хрущёва, писавшего, что, отправляясь на встречу со Сталиным, он никогда не знал, хочет ли Сталин посоветоваться или отправить в тюрьму[14]. Далее Арон делает вывод о том, что страх тоже был результатом коммунистического эксперимента[Прим. 11].
  Арон выделяет три вида террора в СССР[15]:
  • Наказание в согласии с уголовным кодексом, где была статья о наказании за "контрреволюционную деятельность" или за "общественно-опасное деяние", которое могло толковаться судами весьма широко. Не подлежащий обжалованию приговор мог быть вынесен в отсутствии защитника или обвиняемого[16].
  • Административные суды, работавшие по сокращённой процедуре[Прим. 12]. Обвиняемые на этих "судах" не имели права на защиту и обжалование. В случае приговора к смертной казни, расстрел следовал в течение суток после вынесения приговора, поэтому для обжалования приговора уже не оставалось времени[16].
  • Депортация народов. Арон сообщает западному читателю о практике массовых высылок в отдаленные районы по этническому признаку. В разные годы в СССР были высланы из постоянных мест проживания многие малые народы Кавказа, Поволжья и других мест. Украинцы избежали этой участи только потому, что их было слишком много - более 40 млн[17].
  Тоталитаризм
  Арон называет пять основных признаков тоталитаризма:
  1. Однопартийная система. Монопольное право на политическую деятельность имеет лишь одна партия.
  2. Государственная идеология. Правящая партия имеет на вооружении (или в качестве знамени) идеологию, которой она придает статус единственного авторитета, а в дальнейшем - и официальной государственной истины.
  3. Монополия на информацию. Для распространения официальной истины государство монополизирует средства убеждения. Государство и его представители руководят всеми средствами массовой информации - радио, телевидением, печатью.
  4. Государственная экономика. Большинство видов экономической и профессиональной деятельности находится в подчинении государства и становится его частью. Поскольку государство неотделимо от своей идеологии, то почти на все виды деятельности накладывается идеологический отпечаток.
  5. Идеологический террор. Любое прегрешение в хозяйственной или профессиональной сфере превращается в идеологическое. Нарушители подвергаются не только полицейским мерам преследования, но и идеологическим.
  Арон сравнивает советский коммунизм, немецкий национал-социализм и итальянский фашизм. При всех различиях в идеологии, все три режима Арон считает тоталитарными. В качестве главного признака, объединяющего три режима Арон выделяет наличие революционной партии. Он пишет:
  Режимы стали тоталитарными не в силу какого-то постепенного развития, а на основе первоначального стремления коренным образом преобразовать существующий порядок в соответствии со своей идеологией. У революционных партий есть общие черты, которые приводят к тоталитаризму,- масштабность устремлений, радикальность позиций и выбор самых крайних средств.
  - " Демократия и тоталитаризм. Глава XV. О тоталитаризме"
  Советский режим и попытки его осмысления
  См. также: Советская номенклатура
  Арон напоминает, что согласно теории Маркса, власть при социализме должна принадлежать пролетариату. В России до революции пролетариат составлял меньшинство. Разве справедливо, когда меньшинство имеет всю власть?, - задается вопросом Арон. По его мнению, власть никогда не может быть реализована миллионами заводских рабочих[18]. На этом основании, Арон заключает, что утверждение "власть принадлежит пролетариату" - это демагогия. На деле, по мнению Арона, власть в СССР принадлежала коммунистической партии, а внутри неё - правящей группе высших аппаратчиков[Прим. 13].
  Арон указывает, что социал-демократы (т.н. "меньшевики") уже в 1917 г. предупреждали, что социалистическая революция обречёт рабочих на полвека деспотизма. Лидер Второго Интернационала социал-демократ Карл Каутский сразу после Октябрьского переворота сказал: "Это не диктатура пролетариата, а диктатура партии над пролетариатом"[19]. Троцкий оправдывал захват власти в 1917 г., но критиковал "обюрокрачивание". Однако, как указывает Арон, для управления плановой экономикой бюрократию пришлось создать: к августу 1920 г. численность чиновников в РСФСР превзошла численность промышленных рабочих более чем в два раза: 4 млн. против 1,7 млн.
  Арон указывает, что советская бюрократия хотела видеть своим вождём Сталина, а не Троцкого с его теорией "перманентной революции"; новая революция бюрократии была не нужна. Арон напоминает, что к концу жизни Троцкий стал даже сомневаться в истинности марксизма[20].
  Сравнение нацизма и советской системы
  Арон рассматривает несколько доводов за и против сходства немецкого национал-социализма и советской власти. Он приходит к выводу, что нельзя однозначно приравнивать эти режимы правления, но и нельзя говорить об отсутствии общего.
  Различия и родство двух разновидностей тоталитаризма неоспоримы. Черты сходства слишком заметны, чтобы усматривать в них чистую случайность. С другой стороны, различия в идеях и целях слишком очевидны, чтобы принять мысль о коренном родстве режимов.
  - Арон Р. Демократия и тоталитаризм. Глава XV. О тоталитаризме
  По мнению Арона сходство нацизма и советского строя - в наличии террора после захвата власти. В то же время, цели и оправдание террора были различны.
  Арон перечисляет и сопоставляет другие сходства: однопартийность, вождизм, наличие официальной идеологии, вездесущая полиция. Но при этом он либо не считает их принципиальными, либо сомневается, являются ли они закономерностью или случайным совпадением.
  Сходство между СССР и царским режимом
  • Наличие бюрократической иерархии.
  • Государственная идеология (православие или коммунизм).
  • Настороженное отношение к Западу, что проявилось в споре между западниками и славянофилами[21].
  Азиатский способ производства в СССР
  Основные статьи: Азиатский способ производства, Ирригационная теория
  Арон ссылается на известную работу Карла Виттфогеля "Восточный деспотизм. Сравнительный анализ тоталитарных держав"[Прим. 14]. Виттгофель утверждал, что в СССР был построен не социализм, а "азиатский способ производства" (АСП) - общественная формация, упоминаемая Марксом наряду с другими основными формациями. В качестве определяющей черты этой формации Маркс называл отсутствие частной собственности на землю. АСП существовал во многих цивилизациях прошлого: Древнем Египте, Древнем Вавилоне, Китае и др.
  Вслед за Виттфогелем Арон отмечает и другие сходства политической системы в СССР и азиатского способа производства:
  • Функция управления полностью принадлежит государственной бюрократии
  • Отмена рыночной конкуренции и частной собственности. Отсутствие социальных классов.
  • Абсолютная власть правителя, возглавляющего бюрократическую систему.
  Повторяя Виттфогеля, Арон указывает, что в СССР был воссоздан азиатский способ производства[22].
  См. также
  • Тоталитаризм
  • Репрессии в СССР
  • Сталинские репрессии
  • Политические репрессии 1920-х годов в СССР
  • Московские процессы
  • Мы - живые
  Примечания
  ? Показывать компактно
  1. ? Лауреат премии де Токвиля за гуманизм (1979)
  2. ? Рабочим дали больше избирательных прав, чем крестьянам. Крестьяне выбирали одного депутата от 120 тыс. избирателей, а рабочие - от 25 тыс.
  3. ? Существует мнение, что власть на подконтрольных большевикам территориях России принадлежала не всем членам ВКП(б), а лишь небольшому руководящему слою, подконтрольному Ленину (см., например, Восленский "Номенклатура", стр. 67 - 77)
  4. ? Это мнение Арона можно отнести лишь к ленинскому периоду террора. Исследователи сталинизма указывают, что особенностью террора 30-х годов был во многом случайный характер репрессий, что оказывало на население СССР дополнительное подавляющее воздействие (См. например, Роберт Конквест "Большой террор")
  5. ? Известный исследователь политической системы в СССР, М.С. Восленский указывает на необходимость различения истинных и заявленных планов группировки Ленина. По мнению Восленского, истинной целью Ленина и его ближайшего окружения была отнюдь не диктатура пролетариата, а собственная ничем не ограниченная власть, по меньшей мере - в России. Эта цель, по мнению Восленского, была успешно достигнута к середине 20-х годов (Восленский "Номенклатура", стр. 67 - 77)).
  6. ? Сталин был избран Генеральным секретарём ЦК РКП(б), а также членом Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) на пленуме ЦК РКП(б) 3 апреля 1922 года.
  7. ? Известно, что картотеку на наиболее интересовавших его людей Сталин с первой половины 20-х годов вел сам, не допуская к ней даже своего секретаря. В эти годы в аппарате ЦК Сталина называли за глаза "товарищ Картотеков"(Восленский,глава 2, раздел 13)
  8. ? Исключением стал XVII съезд ВКП(б) (январь-февраль 1934). На этом съезде, при выборах Генерального секретаря большинство делегатов проголосовало за кандидатуру С.М. Кирова. Сталину удалось получить пост лишь в результате массовой фальсификации при подсчете голосов. Киров не дожил до конца года - был застрелен в коридоре Смольного 1 декабря 1934. Большинство делегатов Съезда были физически уничтожены в годы "большого террора" 1937 - 1939 гг. (см. Восленский "Номенклатура", глава 2, раздел 14)
  9. ? На московских процессах 1936-38 гг. (всего их было три) ближайшие соратники Ленина, такие как Зиновьев, Каменев, Бухарин и другие обвинялись в сотрудничестве с западными разведками с целью восстановления капитализма
  10. ? Для получения нужных показаний применялся т.н. "конвейер", при котором одного обвиняемого поочередно допрашивали несколько следователей. Допрос мог продолжаться по нескольку дней и ночей подряд без перерыва. Во время допроса жертва подвергалась оскорблениям, унижению и побоям, но последние были лишь дополнительными средствами воздействия, основным фактором было лишение сна. Практика НКВД показала, что многодневное лишение сна приводило к капитуляции жертвы во всех случаях, различалось лишь время сопротивления. Жертва также не имела возможности отказаться от показаний на суде, поскольку в этом случае дело возвращалось "на доследование", что означало повторение пытки. В этой ситуации практически все жертвы соглашались на сотрудничество со следствием и признание обвинений, хотя это и означало практически неизбежный смертный приговор. Кроме того, важную роль играли угрозы расправы с семьей жертвы в случае отказа от самооговора.
  11. ? В западной политической традиции советскую политическую систему принято называть коммунизмом, - прим. ред.
  12. ? Т.н. "особые совещания" и "тройки".
  13. ? В СССР правящая прослойка партийно-хозяйственного аппарата носила название "номенклатура". Название было неофициальным и, в какой-то мере, секретным, поскольку номенклатура старалась не афишировать своей роли в обществе, и сам факт существования номенклатуры, как социальной группы, тщательно скрывался. Некоторые исследователи называют номенклатуру господствующим классом советского общества (см., например, Восленский "Номенклатура", глава 1, раздел 8; Джилас, с. 12.)
  14. ? K. Wittfogel "Oriental Despotism: A Comparative Study of Total Powe
  Литература
  • Раймон Арон Демократия и тоталитаризм = D?mocratie et totalitarisme / Перевод с французского Г.И.Семенова. - М.: Текст, 1993.
  • Восленский М. С. Номенклатура. - М.: "Захаров", 2005. - 640 с. - ISBN 5-8159-0499-6
  • Конквест Р. Большой террор. - Ракстниекс, 1991. - 416 с. - 50 000 экз. - ISBN 0195071328
  • Джилас М.. "Новый класс. Анализ коммунистической системы". Нью-Йорк,1957, с. 12.
  • Арендт Х. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. Борисовой И. В. и др.; послесл. Давыдова Ю. Н.; под ред. Ковалевой М. С., Носова Д. М. - М.: ЦентрКом, 1996.
  Арон Р. Демократия и тоталитаризм
  ОГЛАВЛЕНИЕ http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Aron/intro.php
  Режимы, которые мы выбираем (От издателей)
  Почему Арон? Почему мы сочли нужным представить нашим читателям научный труд более чем четвертьвековой давности? Почему из огромного числа социологических, политологических исследований было выбрано именно это?
  Всемирно известная работа знаменитого французского ученого долгое время была у нас под строжайшим запретом. Получить ее в спецхране стоило больших трудов, и даже ученым и исследователям (отечественным, разумеется) она часто бывала известна лишь в пересказе и цитатах. Ввести в научный и культурный обиход одну из самых известных социологических книг второй половины века - дело, конечно, нужное и благородное. Но не это соображение повлияло на наш выбор.
  Книга Арона - не легкое публицистическое чтиво из числа тех, что в обилии появились в последнее время на русском языке. Это серьезнейшее научное исследование о государственных режимах XX века. Читать ее нелегко - как любой научный труд, тем более что автор свободно оперирует историческими реалиями, философскими и литературными цитатами, не всегда нам знакомыми и сходу понятными, вводит зачастую свою собственную терминологию, к которой надо привыкать, излагает мысли тяжелым, подчас несколько занудным и - на первый взгляд - заумным языком. Хотя, наверное, видный ученый не обязан излагать свои мысли гладким, чуть ли не художественным слогом. И надо помнить, что эта работа - цикл лекций, изданных в том виде, в каком они были прочитаны, практически без последующей обработки. Отсюда - частые повторы, а порой, напротив, известная схематичность изложения. Иногда, ради доказательства главного, автор не обращает внимания на мелочи (так, Хрущева и Гомулку он упорно называет генеральными, а не первыми, как надо бы, секретарями). Однако не только научная значимость и широкая масштабность труда определили наш выбор.
  Мы пошли на нелегкий труд перевести книгу Р. Арона, потому что она показалась нам необычайно актуальной сегодня, когда наше общество вплотную подошло к черте, за которой альтернатива: демократия или тоталитаризм. Р. Арон ни в коем случае не подсказывает выбор - он предоставляет его читателю. Он безжалостно препарирует режимы Запада и Востока, Европы и Америки. Бесстрастно вскрывает недостатки и показывает преимущества тех и иных государственных устройств. В своей книге Арон зачастую не раскрывает авторства приведенных цитат - рассчитывая, что эрудированный читатель их узнает и без подсказки. Точно так же не дает он и рекомендаций, считая, очевидно, что читатель-единомышленник сделает выводы сам.
  Сейчас, когда положение у нас в стране на редкость тяжелое, когда многим так хочется иногда помянуть добрым словом псевдопокой и псевдоизобилие недавнего прошлого, когда все чаще раздаются призывы "навести порядок", когда от имени народа ведется человеконенавистническая пропаганда, а над свободой слова и печати снова заносится серп и молот красно-коричневых, мы надеемся, что не останется не услышанным трезвый голос Реймона Арона, его внешне бесстрастный, но на самом деле тревожный вопрос: так что же вы выбираете? Демократию или тоталитаризм?
  
  ОГЛАВЛЕНИЕ
  Введение
  Этот том, впервые вышедший в Центре университетской документации под названием более точным, но более длинным: "Социология индустриальных обществ; набросок теории политических режимов, завершает цикл, в который вошли также, "Восемнадцать лекций об индустриальном обществе" и "Классовая борьба", выпущенные Центром университетской документации в книге "Развитие индустриального общества и социальная стратификация". Хотя каждая из книг представляет собой завершенный труд и ее можно читать отдельно, лишь вся трилогия целиком позволяет вскрыть истинный смысл проведенного исследования.
  Включенные в этот том девятнадцать лекций прочитаны в Сорбонне в 1957-1958 учебном году. Поэтому не лишне повторить строки из предисловия к "Восемнадцати лекциям об индустриальном обществе": "Настоящий курс - этап исследования, пособие для учащихся - предлагает определенный метод, включает в себя наброски взглядов автора, излагает некоторые факты и мысли и потому несет - не может не нести - отпечаток учебного процесса, импровизации. Лекции заранее не были написаны. Вот почему здесь сохранен стиль живой речи, с его неизбежными недостатками, которые последующие поправки могут лишь смягчить, но не устранить полностью".
  Чтобы правильно понять некоторые лекции, в частности одиннадцатую, "Разложение французского режима", а в особенности - последнюю, девятнадцатую, прочитанную во второй половине мая, после событий 13 мая и накануне прихода к власти генерала де Голля, читателю не следует забывать, в каком году читался этот курс. Естественно, что рассуждения о французском режиме, то есть о режиме IV Республики, сегодня уже утратили актуальность. Остается чисто ретроспективный интерес, как к режиму Веймарской республики. Но это вовсе не означает, что исследование утратило свое значение. Напротив, его важность в историческом плане возросла, быть может, настолько, насколько снизилась политическая или публицистическая актуальность. Переход от IV к V Республике ярко иллюстрирует конец разложившейся демократии; эта трансформация стала столь же хрестоматийной, как превращение Веймарской республики в Третий рейх. Но первый пример - в чем-то обнадеживающая иллюстрация, в то время как веймарский пример внушал ужас.
  В обоих случаях налицо государственный переворот - в рамках закона или полузаконный. Гитлера призвал на пост канцлера президент Гинденбург, 1 де Голль, на которого пал выбор Рене Коти, получил инвеституру на самых законных основаниях от Национального собрания. Однако голосование в последнем случае лишь выглядело свободным: договору предшествовал заговор. Историки все еще спорят о роли самого де Голля в алжирских событиях. Нельзя утверждать, что только он один мечтал о бунте армии и алжирских французов и готовил бунт. Но начиная с переданного прессе 15 мая заявления, когда восстание в алжирской столице вроде бы и началось, но никто не решался еще перейти Рубикон, именно он твердо руководил событиями, чтобы выглядеть если не спасителем, то хотя бы третейским судьей в глазах всех активных политических деятелей IV Республики. Эти деятели сознавали, что утратят власть, едва она вновь окажется в руках отшельника из Коломбо и что они потеряют не только власть, если будет до конца доведена операция, получившая название "Воскресение". Франция вновь показала, что в совершенстве владеет "искусством государственных переворотов в рамках закона", если воспользоваться формулировкой из девятнадцатой лекции. Голосование, прошедшее в Национальном собрании в июне 1958 года, было вынужденным - как и в Виши в июле 1940 года. Над "Домом без окон" Бурбонского дворца, как и за восемнадцать лет до того над Казино в Виши, нависла тень преторианцев. В XX веке у республики депутатов нет мучеников, подобных Бодену, жертве осуществленного Луи-Наполеоном откровенного государственного переворота.
  Как ни оценивай переход от одной республики к другой в мае - июне 1958 года и роль генерала де Голля, едва ли можно оспорить то обстоятельство - и наш курс свидетельствует об этом,- что и деятели IV Республики, и политические наблюдатели в 1957-1958 годах ощущали кризис режима. Кризис был связан с тем, что мучительная проблема Алжира, в то время еще называвшегося французским, сочеталась со слабостью режима, который утратил право на уважение. Если современный историк захочет (в меру беспристрастно - с той поры утекло немало времени) дать оценку IV Республике в целом, ее положение будет выглядеть не столь катастрофическим, каким казалось еще восемь лет назад. Несмотря на инфляцию, успешно модернизировалась экономика. Адаптация к мировой конъюнктуре, примирение с Германией (с Федеративной Республикой), пул "уголь-сталь" - все это вполне ощутимые результаты. Был уже подписан Римский договор. IV Республике, чтобы соответствовать требованиям века, оставалось преодолеть всего лишь два препятствия. Во-первых, покончить с министерской чехардой, делавшей "страну законности" посмешищем в глазах остального мира, хотя последствия этой чехарды не были столь трагичными, какими они рисовались французам с их традиционным неприятием парламентаризма. А во-вторых - разрешить конфликт в Алжире и пойти на деколонизацию, которая диктовалась и духом времени, и антиколониальной политикой обеих великих держав, и ослаблением Франции после второй мировой войны.
  Оба эти препятствия казались непреодолимыми. И генерал де Голль никогда бы не поддержал деколонизацию, если бы заслуга принадлежала не ему, а кому-то иному. Это был не пожилой государственный муж, озабоченный лишь тем, чтобы наставить страну на путь истинный, а политический деятель, стремящийся добиться того единственного поста, который он считал достойным себя,- поста верховного вождя, олицетворения закона. Что бы там ни говорили, республике депутатов перестроиться было бы затруднительно. Исторические и социальные обстоятельства, с которыми обычно связывают функционирование IV Республики, весьма многообразны. Начиная с 1789 г ., во Франции не было ни одного режима, который не подвергался нападкам, при котором партии были бы немногочисленными и хорошо организованными. Не было пусть неписаных, но соблюдавшихся этических правил парламентаризма, не было устойчивых правительств в условиях парламентского строя. Наконец за два столетия не найти ни единого случая, когда какой-либо режим во Франции был в состоянии реформироваться собственными силами.
  Для IV Республики преодолеть эти препятствия было нереально уже из-за состава последнего Национального собрания, а также противодействия сторонников де Голля. Сам генерал хранил таинственное молчание; каждый, кто приезжал в Коломбо, возвращался с ощущением, что де Голль разделяет его чувства. Правда, либералы были в этом убеждены больше, чем крайне правые, рассчитывавшие, впрочем, что правительство сумеет заставить бывшего главу "Сражающейся Франции" следовать девизу, за который он боролся в ходе войны: сохранить каждую пядь территорий, над которыми прежде развевался трехцветный флаг. Тем временем "ультра" голлистского толка продолжали поносить французов, посмевших выступать за политический курс, которому несколько лет спустя было суждено стать предметом национальной гордости.
  Таким образом, тот, кого восемь лет назад я называл спасителем в рамках законности, стал наследником разложившейся республики (и сам как мог содействовал этому разложению), сыграв, как я это предвидел в девятнадцатой лекции, роль диктатора (в древнеримском значении слова) и законодателя. Навязанное им решение алжирского кризиса подтверждает вытекающую из моих лекций точку зрения: французы ошибочно возлагали на свой режим ответственность за утрату империи, или за деколонизацию, которая под сокрушительным воздействием сил мирового масштаба стала необходимостью. На самом же деле совершенно справедливо утверждалось, что IV Республика могла скорее не сохранить, а потерять Алжир. Франция нуждалась в сильном правительстве, чтобы возвыситься до героизма отречения. Призрак генерала и его соратники мешали правителям IV Республики делать то, что большинству из них представлялось необходимым и желательным. Лишь немногие трагические фигуры - такие как Жорж Бидо - оставались до конца, вплоть до изгнания или тюрьмы, верными самим себе, а может быть, и образу генерала де Голля. Не могу не испытывать симпатии к тем, кто, в отличие от ортодоксальных голлистов, поставил верность своим взглядам выше неукоснительной приверженности одному человеку.
  Если содержащийся в этих лекциях анализ подтверждается деятельностью диктатора, можно ли сказать то же самое о деятельности законодателя? Наши рассуждения в одиннадцатой лекции основаны на предположительной оценке того, как могло развиваться политическое положение IV Республики. В них нет ничего о возможности революции, даже мирной революции, более или менее укладывающейся в рамки закона. V Республику не отнесешь ни к одному из классических режимов, о которых толкуют политологи: это не парламентское правление (чистейшим образцом которого служит Великобритания) и не правление президентское (наиболее частый пример - США); это возвращение парламентской империи - избираемый на семь лет на основе всеобщего избирательного права император обладает прерогативами главы исполнительной власти и чрезвычайно свободно прибегает к референдумам.
  Действующий с 1958 года режим по сути своей голлистский. Он в большей степени определяется личностью главы государства, чем текстом Конституции. Пока генерал де Голль пребывает в Елисейском дворце, ни у кого нет ни малейших. сомнений, как распределяется власть между президентом и премьер-министром. Именно усилия де Голля определили результат парламентских выборов 1962 года, когда парламентское большинство составили депутаты ЮНР и независимые, выступавшие за сотрудничество с ЮНР. В иных случаях возможно соперничество между обеими главами исполнительной власти и столкновения точек зрения парламентского большинства и президента Республики. Таким образом, было бы неосторожно утверждать, будто Конституция 1958 года, с которой столь бесцеремонно обращается сам ее создатель, способна покончить с политико-конституционными авантюрами Франции. Возврат к утехам и забавам III и IV Республик мне представляется совершенно невозможным. Какие бы изменения ни суждено было претерпеть Конституции V Республики после генерала де Голля, она предоставляет исполнительной власти такое поле действий, что в течение еще долгого времени едва ли мыслимо воскрешение республики депутатов. Согласно распространенному мнению, для развития индустриального общества необходимы упадок влияния парламента и укрепление власти правительства и администрации. Говоря языком Гегеля, хитрость разума, использовав, очевидно, страсти тех, кто ратовал за французский Алжир, вызвала революцию, которой "исторический герой" в свою очередь воспользовался для того, чтобы установить во Франции строй, отвечающий нуждам современной цивилизации.
  Такое толкование не исключает другого, которое я назвал бы "принципом маятника". На смену республике депутатов, когда глава исполнительной власти, о котором граждане зачастую не имеют почти никакого представления, получает свой пост в результате скрытого соперничества между партиями и интриг ведущих политических деятелей, еще раз пришла республика консульская. В центре ее - один-единственный человек, который своим могуществом превосходит любых королей. Его легитимность основана на волеизъявлении народа, даже если это волеизъявление сделано не на выборах, а на референдуме. Очевидно, с исторической точки зрения V Республика представляет собой III Империю, либеральную и парламентскую с первых же шагов,- впрочем, и сейчас, восемь лет спустя, по-прежнему недостаточно парламентскую (быть может, даже менее парламентскую в 1965 г ., чем в 1959 г .).
  Оба толкования - назовем их для простоты социологическим и историческим - выявляют две стороны политической обстановки во Франции. Можно сказать, что теперешний режим повторяет опыт прежних времен,- но с оговорками, обусловленными определенной личностью; можно также сказать, что этот режим знаменует начало нового этапа. Нынешняя Конституция открывает возможности для весьма различных приемов политической борьбы - в зависимости от того, как складываются отношения между главами исполнительной власти, между парламентским большинством и премьер-министром или президентом Республики. Теперешние порядки неизбежно должны измениться с уходом генерала де Голля; не исключено, что сам текст Конституции будет изменен, чтобы соответствовать президентскому правлению или правлению парламентскому, но в обоих случаях - с целью ограничить полномочия президента.
  Я охотно признаю, что будущее неизвестно, и не вижу в этом ничего трагичного. Обозреватели склонны судить о политических режимах, отвлекаясь от возложенных на эти режимы задач. Задачи же, выпавшие на долю IV и даже III Республики, были нелегкими. После 1945 года Франции предстояло и восстановить разрушенное, и включиться в дипломатическую игру, не похожую ни на что в прошлом, и примириться с мыслью об объединении Европы, и перестроить свою экономику, и коренным образом преобразовать империю под угрозой полной ее утраты. Постоянное противоборство между де Голлем и партиями в период с 1946 по 1958 год легло тяжким бременем на IV Республику и стало одной из причин паралича этого режима. Голлисты постоянно критиковали усилия по объединению Европы и по ликвидации колониализма,- именно те самые усилия, которые ныне дают V Республике право на признательность французов.
  Голлистская республика такое тяжелое наследие не оставит. Проблемы, с которыми Франции пришлось столкнуться после 1945 года, уже решены. И если не произойдет чего-то непредвиденного, столь серьезные проблемы вряд ли возникнут. Возможно, самым сложным станет как раз устранение явлений, присущих голлизму: склонности к авторитарности, произволу, унаследованной от президента Республики его преемниками более мелкого масштаба. Или отказ от внешней политики, ориентированной на блеск и сенсационные триумфы, а не на долгосрочную, кропотливую работу; политики, которая уже не в состоянии отличить тактику от стратегии, игру от результата и, в конечном счете, явно направлена лишь на самоутверждение в постоянно обновляющейся игре.
  В первой части этого цикла лекций IV Республика служила мне примером разложения конституционного и многопартийного режима. Во второй части в качестве примера строя с монопольно владеющей властью партией я взял советский режим. Так что мне нужно сказать еще несколько слов - как менялся этот режим между 1958 и 1965 годами.
  Разумеется, перемены здесь куда более ограниченны, чем во Франции. В целом советский строй остается таким же, каким он был, когда я читал эти лекции: продолжаются обличения Сталина, культа личности. Развитие пошло в сторону либерализации, что представлялось мне наиболее вероятным. Я даже склонен полагать, что противоречия однопартийного режима, которые я разбираю в лекциях шестнадцатой, семнадцатой и восемнадцатой, проявились достаточно четко.
  Основное же противоречие можно сформулировать так: коль скоро интеллигенции предоставлено право дискутировать по многим вопросам, как можно отказать ей в праве ставить под сомнение монополию партии, то есть отождествление пролетариата и партии, а значит - саму основу законности строя? Такое противоречие может показаться чисто теоретическим и потому не должно вызывать особых опасений со стороны властей. На самом деле положение совсем иное: усомниться в законности режима значит усомниться в самом режиме. А раз и террор в то же самое время сводится к минимуму, хотя, может быть, и не полностью отменяется, теряют силу оба принципа Монтескье. Чего бояться, раз соблюдается социалистическая законность,- иными словами, если бояться суровости законов надлежит одним только виновным? Откуда взяться энтузиазму, если основные проблемы связаны с рационализацией хозяйства, которая требует хозрасчета, процентной ставки, введения цен, учитывающих относительный товарный дефицит, короче говоря - большинства понятий и организационных форм, присущих капитализму, а точнее, рынку?
  Я вовсе не делаю вывод, что советский режим обречен, если только не полагать, что обречены все политические режимы еще со дня своего возникновения. Советские граждане гордятся своим строем, могуществом, которого он достиг, и склонны отождествлять режим с родиной. Привычка заменяет энтузиазм или страх. Условия жизни улучшаются. Возврат к повседневной жизни ( die Veralltag - lichung , по выражению Макса Вебера) рассеивает как иллюзии идеалистов, так и кошмары пророков-пессимистов.
  И все же однопартийный режим в том виде, в каком он существует в настоящее время в Советском Союзе, представляется и слишком деспотичным - с учетом его претензий на либерализм, и слишком либеральным - с учетом его поползновений сохранять элементы деспотизма. В международном плане он рискует утратить - в пользу коммунистического Китая, более бедного, менее стесняющегося в выражениях, более тиранического - монополию на революционную идею. Во внутренней жизни бразды правления находятся в руках людей третьего поколения, не принимавших никакого участия в завоевании власти и в гражданской войне; эти люди - порождение самого режима, а не бунта против предшествовавшего ему строя. Они не могут не видеть, что сталинские методы планирования не отвечают нуждам неоднородной экономики. Они осознают, что сельское хозяйство после успехов 1953-1959 годов за последние пять лет по сути не продвинулось вперед. Могут ли они одновременно рационализировать экономику, удовлетворить потребителей и вернуть Советскому Союзу авторитет носителя революционной идеи? Великая ложь о самом гуманном в мире режиме распространилась именно во времена великой чистки. Истории присуща странная логика. Для того чтобы заворожить мир, советскому режиму нужны были безумие и террор сталинизма. Чем больше советская экономика признает требования рынка, тем меньше она впечатляет Запад своими темпами роста (которые, кстати, сокращаются). Чем больше свободы получает интеллигенция, а простые граждане - уверенности в собственной безопасности, тем меньше советские правители могут хвастаться перед внешним миром своими псевдрдостижениями. Нормализация жизни внутри страны делает бессильной пропаганду, направленную за ее пределы. Действительность берет верх над вымыслом. Смогут ли строители будущего примириться с тем, что они на самом деле - лишь управляющие иерархизированного и администратированного общества, у которых лишь одно желание: не только и не столько догнать Запад, сколько уподобиться ему?
  Коломбе-ле-дез-Эглиз-родовое имение Шарля де Голля. (Здесь и далее примечания редактора. Авторские примечания выделены курсивом.)
  "Сражающаяся Франция" (до 1942 г .- "Свободная Франция") - основанное де Голлем в 1940 г . патриотическое движение, примкнувшее к антигитлеровской коалиции.
  Бидо Жорж (1899-1983) - премьер-министр Франции в 1946 г . и 1949-1950 гг. Участник Движения Сопротивления. В 1961 г . стал членом ОАС, в 1962 г . бежал из Франции Амнистирован в 1968 г .
  Союз за новую республику - партия, основанная в 1958 г . сторонниками де Голля.
  Текучка (нем.).
  
  I . О политике
  В термин "политика" вкладывают много понятий. Говорят о политике внутренней и внешней, о политике Ришелье и о политике в области виноделия ли свекловодства, подчас безнадежно пытаясь найти хоть что-то общее среди разнообразных значений термина. В своей недавно вышедшей книге Бертран де Жувенель отметил, что из-за огромных различий в толковании этого слова лучше всего сверяться собственному мнению. Возможно, он прав, но, на мой взгляд, в беспорядок можно внести какую-то логику, сосредоточившись на трех основных различиях, при внимательном рассмотрении вполне обоснованных. Огюст Конт любил сравнивать разные значения одного и того же слова и из внешней пестроты выделять его глубинное значение.
  Первое различие связано с тем, что словом "портика" переводятся два английских слова, у каждого из которых свой смысл. И в самом деле, англичане говорят policy и politics - и то и другое на французском "политика".
  Policy - концепция, программа действий, а то само действие одного человека, группы людей, правительства. Политика в области алкоголя, например,- это вся программа действий, применительно к данной проблеме, в том числе проблеме излишков или нехватки производимой продукции. Говоря о политике Ришелье, имеют в виду его взгляды на интересы страны, цели, к которым он стремился, а также методы, которыми он пользовался. Таким образом, слово "политика" в его первом значении - это программа, метод действий или сами действия, осуществляемые человеком или группой людей по отношению к какой-то одной проблеме или к совокупности проблем, стоящих перед сообществом.
  В другом смысле слово "политика" (английское politics ) относится к той области общественной жизни, где конкурируют или противоборствуют различные политические (в значении policy ) направления. Политика-область - это совокупность, внутри которой борются личности или группы, имеющие собственную policy , то есть свои цели, свои интересы, а то и свое мировоззрение.
  Эти значения термина, невзирая на их различия, взаимосвязаны. Одни политические курсы, определяемые как программы действий, всегда могут войти в столкновение с другими. Программы действий не обязательно согласованы между собой; в этом отношении политика как область общественной жизни чревата как конфликтами, так и компромиссами. Если политические курсы, то есть цели, к которым стремятся личности или группы внутри сообщества, полностью противоречат друг другу, это приводит к бескомпромиссной борьбе, и сообщество прекращает свое существование. Между тем политическое сообщество сочетает планы, частично противоречащие друг другу, а частично - совместимые.
  У правителей есть программы действий, которые не могут, однако, претворяться в жизнь без поддержки со стороны управляемых. А подчиняющиеся редко единодушно одобряют тех, кому им надлежит повиноваться. Многие благонамеренные люди воображают, будто политика как программа действий благородна, а политика как столкновение программ отдельных лиц и групп низменна. Представление о возможном существовании бесконфликтной политики как программы действий правителей, мы это увидим в дальнейшем, ошибочно.
  Второе различие объясняется тем, что одно и то же слово характеризует одновременно действительность и наше ее осознание. О политике говорят, чтобы обозначить и конфликт между партиями, и осознание этого конфликта. Такое же различие прослеживается и в слове "история", которое означает чередование обществ или эпох - и наше его познание. Политика - одновременно и сфера отношений в обществе, и наше ее познание; можно считать, что в обоих случаях у смыслового различия одни и те же истоки.
  Осознание действительности-часть самой действительности. История, в полном значении этого термина, существует постольку, поскольку люди осознают свое прошлое, различия между прошлым и настоящим и признают многообразие исторических эпох. Точно так же политика как область общественной жизни предполагает минимальное осознание этой области. Личности в любом сообществе должны хотя бы примерно представлять, кто отдает приказы, как эти деятели выбирались, как осуществляется власть. Предполагается, что индивиды, составляющие любой политический режим, знакомы с его механизмами. Мы не смогли бы жить в условиях той демократии, какая существует во Франции, если бы граждане не ведали о правилах, по которым этот режим действует. Вместе с тем любое познание политики может наталкиваться на противоречие между политической практикой существующего строя и других возможных режимов. Стоит лишь выйти за рамки защиты и прославления существующего строя, как надо отказаться от какой бы то ни было его качественной оценки (мы поступаем так, другие - иначе, и я воздерживаюсь от того, чтобы высказывать суждение об относительной ценности наших методов, равно как и тех, к которым прибегают другие) или же изыскивать критерии, по которым можно определить лучший режим. Иначе обстоит дело с природными стихиями, когда сознание не есть часть самой действительности.
  Третье различие, важнейшее, вытекает из того, что одно и то же слово (политика) обозначает, с одной стороны, особый раздел социальной совокупности, а с другой - саму эту совокупность, рассматриваемую с какой-то, точки зрения.
  Социология политики занимается определенными институтами, партиями, парламентами, администрацией в современных обществах. Эти институты, возможно, представляют собой некую систему- но систему частную в отличие от семьи, религии, труда. Этот раздел социальной совокупности обладает одной особенностью: он определяет избрание тех, кто правит всем сообществом, а также способ реализации власти. Иначе говоря, это раздел частный, воздействия которого на целое видны немедленно. Можно справедливо возразить, что экономический сектор тоже оказывает влияние на все прочие аспекты общественной жизни,- но главы компаний управляют не партиями или парламентами, а хозяйственной деятельностью, и у них есть право принимать решения, касающиеся всех сторон общественной жизни.
  Связь между каким-то аспектом и социальной совокупностью в целом можно также представить следующим образом.
  Любое взаимодействие между людьми предполагает наличие власти; так вот, сущность политики заключается в способе осуществления власти и в выборе правителей. Политика - главная характерная черта сообщества, ибо она определяет условия любого взаимодействия между людьми.
  Все три различия поддаются осмыслению, они вполне обоснованны. Политика как программа действий и политика как область общественной жизни взаимосвязаны, поскольку общественная жизнь - это та сфера, где противопоставляются друг другу программы действий; политика-действительность и политика-познание тоже взаимосвязаны, поскольку познание - составная часть действительности; наконец, политика - частная система приводит к политике-аспекту, охватывающей все сообщество, вследствие того, что частная система оказывает определяющее влияние на все сообщество.
  Далее. Политика - это, прежде всего, перевод греческого слова ," politeia ". По сути - то, что греки называли режимом; полиса, то есть способом организации руководства, отличительным признаком организации всего сообщества.
  Если политика, по сути, строй сообщества или способ его организации, то нам становятся понятными характерные отличия как в узком, так и в широком смысле. Действительно, в узком смысле слова политика - это особая система, определяющая правителей и способ реализации власти; но одновременно это и способ взаимодействия личностей внутри каждого сообщества.
  Второе отличие вытекает из первого. У каждого общества свой режим, и общество не осознает себя, не осознавая при этом разнообразия режимов, а также проблем, которые порождаются таким разнообразием.
  Теперь различие между политикой - программой действия и политикой-областью становится понятным. Политика в первом значении может проявлять себя разными путями: политика тех, кто сосредоточил в своих руках власть и ее осуществляет; политика тех, кто властью не обладает и хочет ею завладеть; политика личностей или групп, преследующих свои собственные цели и склонных применять свои собственные методы; наконец, политика стремящихся к изменению самого строя. Все это - не что иное, как программы действий, узкие или глобальные, в зависимости от того, идет ли речь о внутренних задачах режима или о целях, связанных с самим его существованием.
  Я уже отмечал, что политика характеризует не только часть социальной совокупности, но и весь облик сообщества. Если это так, то мы, как видно, признаем что-то вроде примата политики. Однако курс, ей посвященный, мы читаем после курсов об экономике и классах. Признавая примат политики, не вступаем ли мы в противоречие с применявшимся до сих пор методом?
  Я исходил из противопоставления идей Токвиля и Маркса. Токвиль полагал, что демократическое развитие современных обществ ведет к стиранию различий в статусе и условиях жизни людей. Этот неудержимый процесс мог, считал он, породить общества двух типов - уравнительно-деспотическое и уравнительно-либеральное. Токвиль дал нам точку отсчета. Я же ограничился тезисом: изучив развитие индустриального общества, мы увидим, какая его разновидность вероятнее.
  Что касается Маркса, то в экономических преобразованиях он пытался найти объяснение преобразованиям социальным и политическим. Он считал, что капиталистические общества страдают от фундаментальных противоречий и вследствие этого подойдут к революционному взрыву, вслед за которым возникнет социалистический строй в рамках однородного, бесклассового общества. Политическая организация общества будет постепенно отмирать, поскольку государство, представлявшееся Марксу орудием эксплуатации одного класса другим, будет отмирать с исчезновением классовых противоречий.
  Я ни в коем случае не считал, будто преобразования в экономике непременно предопределяют социальную структуру или политическую организацию общества, я намеревался критически рассмотреть гипотезу такой односторонней предопределенности. Речь шла о методологическом, а не о теоретическом подходе. Так вот, результаты, к которым я пришел, отрицают теорию, которая вытекает из такого подхода.
  Я взялся сначала за экономику лишь для того, чтобы очертить некий тип общества, общество индустриальное, оставляя открытым вопрос о возможности до поры до времени определить взаимосвязь между классами и политическую организацию в этом обществе. Однако, в ходе исследований последних двух лет я пришел к выводу о главенствующей роли политики по отношению к экономике.
  В самом деле, у истоков индустриального общества советского типа стоит прежде всего событие, а именно - революция. У революции 1917 года было множество причин, некоторые из них экономические; но прямо, непосредственно ей предшествовали политические события. Есть все основания настаивать на эпитете "политические", ибо, как отмечали даже те, кто эту революцию совершил, экономическая зрелость общества не была к тому времени достигнута.
  Более того, основные черты советской экономики объясняются, по крайней мере частично, идеологией партии. Невозможно понять ни систему планирования, ни распределение общественных ресурсов, ни темпы роста советской экономики, если не помнить, что все подчинено представлению коммунистов о том, какой должна быть экономика, о целях, которые они ставят на каждом этапе. Это именно политические решения, поскольку речь идет не только о плане действий коммунистических руководителей, но и о плане действий по организации общества.
  Наконец, плановость советской экономики - прямой результат решений, принимаемых руководителями партии в той сфере общественной жизни, которая относится к политике. Советская экономика в высшей степени зависит и от политического строя СССР, и от программы действий руководителей партии на каждом этапе развития страны.
  Политизация советской экономики, подчинение ее структуры и механизмов функционирования политическим целям доказывают, что экономическая и политическая системы в равной степени находятся
  под влиянием друг друга.
  Любопытно, что политизация экономики на Западе представляется нам не столь резкой. Я говорю "любопытно", потому что идеология, на которую опирается советский строй, основана на верховенстве экономики, в то время как идеология западных режимов исходит из главенства политики. В соответствии с представлением людей Запада о порядочном обществе, большое число важных для экономики решений принимается вне политики (в узком смысле этого слова). Например, распределение общественных ресурсов между капиталовложениями и потреблением в условиях советского режима решают органы планирования, на Западе же это результат, чаще всего невольный, множества решений, принимаемых субъектами хозяйственной деятельности. Если советская экономика - это следствие определенной политики, то западная определяется политической системой, которая примирилась с ограниченностью собственных возможностей.
  Политизация классов общества представляется нам еще более значительной. Мы отмечали, что все общества, и советское и западные, неоднородны, идет ли речь об отдельных личностях или группах. Существует иерархия власти, иерархия доходов. Есть различие между образом жизни тех, кто внизу, и тех, кто стоит наверху социальной лестницы. Люди с примерно одинаковым доходом, более или менее схожим образом мыслей и способом существова ния образую? более или менее разграниченные группы.
  Но, дойдя до основополагающего вопроса: в какой мере существуют (и существуют ли) четко выраженные классы, группы, сознающие свою принадлежность к определенному классу и закрытые для всего остального общества,- мы сталкиваемся с серьезнейшей проблемой. Такие группы имеют право на возникновение, рабочие - право на создание профсоюзов, на выбор профсоюзных секретарей; все группы, возникающие в демократическом обществе западного типа на основе общности интересов, получают разрешение на структурное оформление, на защиту своих интересов; в советском же обществе права на структурное оформление ни одна группа, основанная на общности интересов, не получает. Это - важнейший факт, поразивший нас при сравнении обществ советского и западного типов. В первом случае социальная масса неоднородна во многих отношениях, но она не расслаивается на структурно оформленные группы, сознающие свою непохожесть на остальные. Во втором - общество распадается на многочисленные группы по общности интересов* или идеологии, причем каждая из них получает правовую возможность выбирать представителей, защищать свои идеи, вести борьбу с другими группами.
  Это основополагающее противоречие между правом на групповую организацию и его отрицанием носит политический характер. Как можно объяснить, что в одном типе общества классы существуют и укрепляются, а в другом их как бы нет, если не помнить, что в первом политический режим терпит создание групп, а во втором - запрещает его?
  Вопрос о классах в обществе нельзя рассматривать отвлеченно от политического строя. Именно политический строй, то есть структура власти и представление правительства о своей власти, в какой-то степени определяет наличие или отсутствие классов, а главное - как эти классы осознают самих себя.
  Как у истоков экономической системы мы обнаружили политическую волю, точно так же у истоков классов, у истоков классового сознания, воз можности воздействия всего общества на социальные группы, мы находим способ осуществления
  власти, политический строй.
  Как следует понимать такое верховенство политики? Мне хотелось бы, чтобы в этом вопросе не оставалось никакой двусмысленности.
  1. И речи не может быть о том, чтобы подменить теорию, которая односторонне определяет общество через экономику, иной - столь же произвольно характеризующей его через политику. Неверно, будто уровень техники, степень развития экономических сил или распределение общественного богатства определяют все общество в целом; неверно и то, что все особенности общества можно вывести из организации государственной власти.
  Более того. Легко показать, что любая теория, односторонне определяющая общество каким-то одним аспектом общественной жизни, ложна. Доказательств тому/ множество.
  Во-первых, социологические. Неверно, будто при данном способе хозяйствования непременно может быть один-единственный, строго определенный политический строй. Когда производительные силы достигают определенного уровня, структура государственной власти может принимать самые различные формы. Для любой структуры государственной власти, например парламентского строя определенного типа, невозможно предвидеть, какой окажется система или природа функционирования экономики.
  Во-вторых, доказательства исторические. Всегда можно выявить исторические причины того или иного события, но ни одну из них никогда нельзя считать главнейшей. Невозможно заранее предвосхитить последствия какого-либо события. Иначе говоря, формулировка "в конечном счете все объясняется либо экономикой, либо техникой, либо политикой" - изначально бессмысленна. Отталкиваясь от нынешнего состояния советского общества, вы доберетесь до советской революции 1917 года, еще дальше - до царского режима, и так далее, причем на каждом этапе вы будете выделять то политические то экономические факторы.
  Даже утверждение, что некоторые факторы важнее прочих - двусмысленно. Предположим, экономические причины объявляются более важными, чем политические. Что под этим подразумевается? Рассмотрим общество советского типа. Слабы гарантии свободы личности, зато рабочий, как правило, не испытывает затруднений в поисках работы, и отсутствие безработицы сочетается с высокими темпами экономического роста. Предположение, что экономика - главное, может основываться на высоких темпах роста. В таком случае важность экономического фактора определяется заинтересованностью исследователя в устранении безработицы или в ускорении темпов роста. Иначе говоря, понятие "важность" может быть соотнесено с ценностью, какую аналитик приписывает тем или иным явлениям. При этом важность зависит от его заинтересованности.
  Что же означает, учитывая все сказанное, примат политики, который я отстаиваю?
  Тот, кто сейчас сравнивает разные типы индустриальных обществ, приходит к выводу: характерные черты каждого из них зависят от политики. Таким образом, я согласен с Алексисом де Токвилем: все современные общества демократичны, то есть движутся к постепенному стиранию различий в условиях жизни или личном статусе людей; но эти общества могут иметь как деспотическую, тираническую форму, так и форму либеральную. Я сказал бы так: современные индустриальные общества, у которых много общих черт (распределение рабочей силы, рост общественных ресурсов и пр.). различаются прежде всего структурами государственной власти, причем следствием этих структур оказываются некоторые черты экономической системы и отношений между группами людей. В наш век все происходит так, будто возможные конкретные варианты индустриального общества определяет именно политика. Само совместное существование людей в обществе меняется в зависимости от различий в политике, рассматриваемой как частная система.
  2. Второй смысл, который я вкладываю в главенство политики,- это смысл человеческий, хотя кое-кто и может считать основным фактором общий объем производства или распределения ресурсов. Применительно к человеку политика важнее экономики, так сказать, по определению, потому что политика непосредственно затрагивает самый смысл его существования. Философы всегда полагали, что человеческая жизнь состоит из отношений между отдельными людьми. Жить по-человечески - это жить среди личностей. Отношения людей между собой - основополагающий элемент любого сообщества. Таким образом, форма и структура власти более непосредственно влияет на образ жизни, чем какой бы то ни было иной аспект общества.
  Давайте договоримся сразу: политика, в ограничительном смысле, то есть особая область общественной жизни, где избираются и действуют правители, не определяет всех взаимосвязей людей в сообществе. Существует немало отношений между личностями в семье, церкви, трудовой сфере, которые не определяются структурой политической власти. А ведь если и не соглашаться со взглядом греческих мыслителей, утверждавших, что жизнь людей - это жизнь политическая, то все равно механизмы осуществления власти, способы назначения руководителей больше, чем что-либо другое, влияют на отношения между людьми. И поскольку характер этих отношений и есть самое главное в человеческом существовании, политика больше, чем любая другая сфера общественной жизни, должна привлекать интерес философа или социолога.
  Главенство политики, о котором я говорю, оказывается, таким образом, строго ограниченным. Ни в коем случае речь не идет о верховенстве каузальном. Многие явления в экономике могут влиять на форму, в которую облечена в том или ином обществе структура государственной власти. Не стану утверждать, что государственная власть определяет экономику, но сама экономикой не определяется. Любое представление об одностороннем воздействии, повторяю, лишено смысла. Я не стану также утверждать, что партийной борьбой или парламентской жизнью следует интересоваться больше, чем семьей или церковью. Различные стороны общественной жизни выходят на первый план в зависимости от степени интереса, который проявляет к ним исследователь. Даже с помощью философии вряд, ли можно установить иерархию различных аспектов социальной действительности.
  Однако остается справедливым утверждение, что часть социальной совокупности, именуемая политикой в узком смысле, и есть та сфера, где избираются отдающие приказы и определяются методы, в соответствии с которыми эти приказы отдаются. Вот почему этот раздел общественной жизни вскрывает человеческий (или бесчеловечный) характер всего сообщества.
  Мы вновь, таким образом, сталкиваемся с допущением, лежащим в основе всех политико-философских систем. Когда философы прошлого обращали свой взор к политике, они в самом деле были убеждены, что структура власти адекватна сущности сообщества. Их убежденность основывалась на двух посылках: без организованной власти жизнь общества немыслима; в характере власти проявляется степень человечности общественных отношений. Люди человечны лишь постольку, поскольку они подчиняются и повелевают в соответствии с критериями человечности. Развивая теорию "Общественного договора", Руссо открывал одновременно, так сказать, теоретическое происхождение сообщества и законные истоки власти. Связь между легитимностыо власти и основами сообщества характерна для большинства политико-философских систем прошлого. Эта мысль могла бы вновь стать актуальной и ныне.
  Цель наших лекций - не в развитии теории законной власти, не в изучении условий, при которых осуществление власти носит гуманный характер, а в исследовании особой сферы общественной жизни - политики в узком смысле этого слова. Одновременно мы попытаемся разобраться, как политика влияет на все сообщество в целом, понять диалектику политики в узком и широком смысле термина - с точки зрения и причинных связей, и основных черт жизни сообщества. Я собираюсь не только вскрыть различие между многопартийными и однопартийными режимами, но и проследить, как влияет на развитие обществ суть каждого режима.
  Иными словами, я намерен исследовать особую систему, которая именуется политикой, с тем чтобы оценить, в какой мере были правы философы прошлого, допуская, что основная характерная черта сообщества - структура власти.
  Токвиль Алексис (1805-1859) - французский историк, социолог и политический деятель.
  II. От философии к политической социологии
  Чем социологическое исследование политических режимов отличается от философского или юридического? Обычно отвечают примерно так: философия изучает политические режимы, чтобы оценить их достоинства; она стремится определить лучший режим, либо принцип законности всех и каждого; так или иначе, цель ее - определение ценности, особенно моральной, политических режимов. Социология же в первую очередь изучает фактическое положение дел, не претендуя на оценки. Объект юридического исследования - конституции: юрист задается вопросом, каким образом в соответствии с британской, американской или французской конституциями избираются правители, проводится голосование по законопроектам, принимаются декреты. Исследователь рассматривает соответствие конкретного политического события конституционным законам: например, соответствовал ли Конституции Веймарской республики принятый в марте 1933 года закон о предоставлении всей полноты власти? Соответствовал ли французской Конституции результат голосования в июне 1940 года во французском парламенте, когда всю полноту власти получил маршал Петен? Конечно, юридическое исследование не ограничивается формальным анализом текстов; важно также выявить, выполняются ли и каким образом конституционные правила в данный момент в данной стране. И все же в центре внимания остаются конституционные правила, зафиксированные в текстах. Социология же изучает эти правила лишь как часть большого целого, не меньший интерес она проявляет к партиям и образованным по общности интересов группам, к пополнению рядов политических деятелей, к деятельности парламента. Социология рассматривает правила политической игры, не ставя конституционные правила над правилами неписаными, регулирующими внутрипартийные и межпартийные отношения, тогда как юрист сначала знакомится с положениями конституции, а затем прослеживает, как они выполняются.
  В принципе верное, подобное разграничение сфер политической социологии, философии и права поверхностно. Хотелось бы несколько глубже разобраться в особенностях чисто социологического подхода.
  На то две причины. Социологи почти никогда не бывают беспристрастны; в большинстве своем они не довольствуются изучением того, как функционируют политические режимы, полагая, что сами мы не в состоянии определить, какой из режимов лучше, какой принцип законности самый подходящий. Почти всегда они выступают как приверженцы какой-то философской системы, социологического догматизма или исторического релятивизма.
  Всякая философия политики несет в себе элементы социологии. Все крупнейшие исследователи выбирали лучший режим, основываясь на анализе либо человеческой природы, либо способа функционирования тех режимов, которые были в их поле зрения. Остается только выяснить, чем различаются исследования социологов и философов.
  Возьмем в качестве отправной точки текст, сыгравший в истории западной мысли самую величественную и самую долговечную роль. На протяжении многих веков "Политика" Аристотеля была и политической философией, и политической социологией. Этот почтенный труд, и ныне достойный углубленного изучения, содержит не только ценностные суждения, но и чрезвычайно подробный анализ фактов. Аристотель собрал много материалов о конституциях (не в современном значении слова, а в значении "режим") греческих полисов, попытался описать их, разобраться, как функционировали там режимы. Именно на основе сравнительного изучения он создал свою прославленную классификацию трех основных режимов: монархического - когда верховная власть принадлежит одному; олигархического - когда верховная власть принадлежит нескольким; демократического - когда верховная власть принадлежит всем. К этой классификации Аристотель добавил противопоставление здоровых форм разложившимся; наконец, он изучал смешанные режимы.
  Такое исследование можно считать социологическим и в современном смысле. Одна из глав его книги до сих пор служит образцом социологического анализа. Это глава о переворотах. Более всего Аристотеля интересовали два вопроса: каким образом режим сохраняется и как преобразуется или свергается. Прерогатива ученого - давать советы государственным деятелям: "Политика" указывает , правителю наилучший способ сохранить существующий строй. В короткой главе, где Аристотель объясняет тиранам, как сохранить тиранию, можно усмотреть прообраз другого знаменитого труда - "Государя" Макиавелли. А коль скоро тиранический строй плох, то и средства, необходимые для его сохранения, должны быть такими же: вызывать ненависть и возмущать нравственность.
  "Политика" Аристотеля - не просто социология, это еще и философия. Изучение всевозможных режимов, их функционирования, способов сохранения и свержения понадобилось, чтобы дать ответ на основной в данном случае, философский вопроса . какой режим лучший? Стремление найти лучший' режим характерно для философии, ведь оно равносильно априорному отказу от утверждения, будто все режимы в общем одинаковы и их нельзя выстроить по оценочной шкале. Согласно Аристотелю, стремление выявить лучший режим вполне законно, потому что отвечает человеческой природе. Слово "природа" означает не просто образ поведения людей в одиночку или в сообществе, но и их назначение. Если принимается финалистская концепция человеческой природы и идея предназначения человека, то законным становится и вопрос о наилучшем строе.
  Более того, согласно распространенному толкованию "Политики" классификация режимов по трем основным признакам имеет надысторическую ценность и применима к любому строю любой эпохи.
  Эта классификация важна не только для греческих < полисов в конкретных общественных ' рамках, но j и во всеобщем плане. Соответственно предполагается, что критерий любой классификации - число людей, обладающих верховной властью.
  В ходе истории три идеи политической философии Аристотеля были одна за другой отвергнуты. И теперь, когда мы, социологи, вновь ставим вопрос
  о политических режимах, от этих идей ничего не осталось.
  Рассмотрим сначала третье предположение: об универсальности классификации режимов по принципу числа правителей, в руках которых сосредоточена верховная власть.
  Допускалось, что возможны три, и только три, ответа на классический вопрос о том, кто повелевает. Разумеется, при условии допустимости самого вопроса. Яснее всего отказ от универсальной классификации режимов на основе количества властителей (один, несколько, все) проявляется в книге Монтескье "О духе законов". Он тоже предлагает классификацию политических режимов: республика, монархия и деспотия. Однако немедленно обнаруживается важнейшее расхождение с Аристотелем. Монтескье считал, что каждый из трех режимов характерен для. определенного типа общества. И все же Монтескье сохраняет мысль Аристотеля: природа строя зависит от тех, кто обладает верховной властью. Республика - строй, при котором верховная власть в руках всего народа или его части; монархия - строй, при котором правит один, однако придерживаясь постоянных и четких законов; наконец, деспотия - строй, при котором правит один, но без законов, на основе произвола. Следовательно, все три типа правления определяются не только количеством лиц, удерживающих власть. Верховная власть принадлежит одному и при монархии, и при деспотии. Классификация предполагает наличие еще одного критерия: осуществляется ли власть в соответствии с постоянными и твердыми законами. В зависимости от того. соответствует ли законности верховная власть единого правителя или же она чужда какой бы .то ни было законности вообще, основополагающий принцип строя-либо честь, либо страх.
  Но есть и еще кое-что. Монтескье недвусмысленно указывает, что за образец республики он взял античные полисы, монархии - современные ему королевства Европы, а деспотии - азиатские империи, и добавляет: каждый из режимов проявляется в определенных экономических, социальных и - сказали бы мы теперь - демографических условиях. Республика действительно возможна лишь в небольших полисах, монархия, основанная на чести,- строй, характерный для государств средних размеров, когда же государства становятся слишком большими, деспотия почти неизбежна. В классификации, предложенной Монтескье, содержится двойное противопоставление. Во-первых, умеренные режимы противопоставлены тем, где умеренности нет и в помине, или, скажем, режимы, где законы соблюдаются,- тем, где царит произвол. С одной стороны - республика и монархия, с другой - деспотия. Во-вторых, противопоставлены республика, с одной стороны, монархия и деспотия, с другой. Наконец, кроме двух противопоставлений есть еще и диалектическое противоречие: первая разновидность строя, будь то демократия или аристократия - государство, где верховной властью обладает народ в целом. Суть такого строя - равенство граждан, его принцип - добродетель. Монархический строй отрицает республиканское равенство. Монархия основана на неравенстве сословий и лиц, она устойчива и процветает в той мере, в какой каждый привязан к своему сословию и поступает сообразно понятиям чести. От республиканского равенства мы переходим к неравенству аристократий. Что до деспотии, то она некоторым образом вновь приводит к равенству. При деспотическом строе правит один, и поскольку он обладает абсолютной властью и не обязан подчиняться каким-либо правилам, то кроме него никто не находится в безопасности. Все боятся, и потому все, сверху донизу, обречены на равенство, но, в отличие от равенства граждан в условиях свободы, это - равенство в страхе. Приведем пример, который не задевал бы никого. В последние месяцы гитлеровского режима ни один человек не чувствовал себя в безопасности лишь из-за близости к главе режима. В каком-то смысле по пути к вершине иерархической лестницы опасность даже возрастала.
  В такой классификации сохраняется часть аристотелевской концепции: ключевым остается вопрос о числе людей, наделенных верховной властью. Но на этот вопрос (воспользуемся терминами социологическими) накладывается влияние еще одной переменной - способа правления: подчиняется ли власть законам или же в обществе царит произвол. Более того, способ правления не может рассматриваться отдельно от экономического и социального устройства. Классификация политических, режимов одновременно дает классификацию обществ, но способ правления связан с экономическим и социальным устройством и не может быть отделен от него.
  Из примера Монтескье мы извлекаем' если не вывод, то вопрос: если мы попытаемся создать классификацию политических режимов, будет ли она применима только к определенному экономическому и социальному устройству общества или же к любому? В данном случае я проявлю осторожность, довольствуясь наброском классификации политических режимов для современных индустриальных обществ.
  В отличие от Аристотеля Монтескье не спрашивает, во всяком случае открыто, какой, режим наилучший. Он обозначил два вида умеренных режимов: республику и монархию. Монтескье установил, что принцип, то есть чувство, которое сохраняет и гарантирует существование всякого режима, в одном случае представляет собой добродетель, равенство и законе послушание, а в другом - честь, то есть соблюдение каждым требований, обусловленных его положением в обществе. Мы не можем априорно утверждать, что один из этих двух принципов лучше другого, ибо -у аристократической чести есть свои достоинства.
  Иными словами, если принять связь политического режима с социальным устройством, то разнообразие социальных устройств как в теории, так и в реальной жизни, видимо, делает несостоятельной идею поисков наилучшего строя в отрыве от конкретных фактов.
  Признание многообразия режимов и принципов делает поиски наилучшего строя нежелательными хотя бы потому, что оно несовместимо с финалистской концепцией человеческой природы. Почему же вопрос о наилучшем режиме отпадает одновременно с финалистской концепцией человеческой природы? Мы поймем это, обратившись к одному из великих творцов политической традиции. Гоббс разделяет строго механистические представления: человеком движет желание, воля к спасению своей жизни и к наслаждению. Поведение его регулируется соображениями выгоды.
  Эта точка зрения исключает вопрос о наилучшем режиме - если только не начинать с определения цели, к которой прежде всего стремится человек, подчиненный действию четкого механизма. По Гоббсу, такая цель существует. Она прозаична и проста. Эта цель - выживание. Будучи игрушками страстей, люди - враги друг ^ругу, когда не подчиняются общему для всех закону. Отсюда главный вопрос Гоббса: каким должен быть политический режим, чтобы обеспечить мир между людьми? Вместо вопроса о том, каким должен быть наилучший политический режим, учитывая финалистский характер природы человека, ставится другой: каким должно быть государство, чтобы, не противореча природе человека, спасти граждан от насилия и обеспечить свою безопасность?
  Эта философия рассматривает, в частности, и проблему расширения власти: какие возможности следует предоставить правителям для предотвращения гражданской войны? При финалистской же концепции требовалось выяснить, каким должен быть правитель, чтобы граждане могли жить добродетельно.
  Механистическая концепция человеческой природы не предполагает принятия учения об абсолютной и безграничной верховной власти. Другой философ - из следующего после Гоббса поколения, избрав ту же исходную точку, пришел к иному заключению. Людей, по мнению Спинозы, влекут страсти, и, будучи предоставленными сами себе, люди враждуют друг с другом, потому что неблагоразумны и каждый хочет взять верх. Поэтому следует учреждать верховную власть, которая, издавая законы, вынудит граждан жить в мире. Гоббса точно наваждение преследовал страх перед гражданской войной, которая неизбежно разразится, если не предоставить правителю абсолютную власть рада сохранения мира во что бы то ни стало. Спиноза же хотел ограничить власть правителя, дабы воцарился мир, граждане были свободны и философы пользовались уважением.
  Последняя фаза распада традиционной политической философии отмечена появлением' того, что называют то философией истории, то социологией. Для подобных систем, разработанных, например, Марксом или Огюстом Контом, характерно подчинение проблем политических проблемам социально-экономическим. Можно сказать, что социология в XIX веке создавалась на основе отказа от традиционного главенствования политического режима над экономическим и социальным устройством. Маркс сознавал значение этого. Основными вопросами он считал организацию производства и отношения между классами, а политический режим по Марксу был обусловлен экономической структурой.
  Эта концепция, подчиняющая политические режимы экономическому и социальному устройству, непрочна из-за колебаний между безоговорочным релятивизмом и догматизмом, которые становятся оправданием фанатизма. Доказательством таких колебаний может служить употребление терминов "историзм" и "историцизм". Оба слова используются в немецком, английском и французском языках то в различных, то в одинаковых значениях, порою применительно к теориям, на первый взгляд несовместимым.
  Когда господин Поппер, профессор Лондонской школы экономики, написал книгу "Нищета историцизма", он имел в виду толкование истории, согласно которому можно на основе всеохватывающего детерминизма предвидеть режим будущего (и этот неизбежный режим будущего, по мнению ряда исследователей, станет в какой-то степени концом истории). Но иногда историцизмом называют противоположную на первый взгляд концепцию, согласно которой друг друга сменяют уникальные и неповторимые экономические, социальные и политические режимы. В книге недавно скончавшегося профессора Майнеке, озаглавленной "Возникновение историзма", рассматривается способ мышления, отличный от историцизма, как его понимает Поппер. По Майнеке, историзм определяется признанием множественности экономических, политических и социальных режимов, полагая их равноценными. По известному высказыванию одного немецкого историка, "каждая эпоха непосредственно принадлежит Богу".
  Впрочем, легко сблизить оба эти на первый взгляд противоположные термины. В философии Маркса наблюдается переход от полного релятивизма к историческому догматизму. Рассмотрим стандартное толкование политических режимов в свете марксистской теории политики. До сих пор любое общество характеризовали классовой борьбой. Во всех обществах были господствующий и подчиненный, эксплуатирующий и эксплуатируемый классы. Во всех обществах государство -орудие эксплуатации одного класса другим. Значит, государство - это всего лишь орган классовой эксплуатации. Коль скоро в такую схему укладываются все общества, происходит скатывание к полному релятивизму: едва ли есть основания отдать предпочтение какому-либо одному режиму. Если в какой-то момент при некоем политическом и социальном строе должно исчезнуть противопоставление класса эксплуатирующего классу эксплуатируемому, то соперничающих классов больше не будет и в условиях социальной однородности сразу же появится достойный режим.
  Достаточно сказать, что все режимы, за исключением одного, оправдывают пессимистическую концепцию социального устройства, что граничит с релятивизмом и все же приводит к догматизму. Но тут догматизм легко устраним: достаточно, чтобы так называемый социалистический режим обладал теми же отличительными чертами, что и предшествующие режимы, чтобы при нем тоже был класс эксплуатирующих и класс эксплуатируемых, а государство тоже выступало как орудие, с помощью которого господствующий класс сохраняет свое господство. В этом случае мы, покончив с догматизмом, возвращаемся к релятивизму.
  Диалог, который я пытаюсь воспроизвести,- не выдуманный, это, можно сказать, ответ Парето Марксу. Парето довольствовался признанием правоты Маркса, но с одной оговоркой: воззрения Маркса безупречны во всем, что касается режимов прошлого и настоящего, но он заблуждался относительно режимов будущего. Маркс полагал, будто борьба классов, эксплуатация одних классов другими, которую он так проницательно отметил, исчезнет с установлением социализма. Однако эта борьба не только не исчезнет на данном этапе эволюции, но, напротив, будет продолжаться. Маркс говорил об исчезновении эксплуатации, а значит, и государства, исходя из принципа: государство существует лишь для поддержания господства одного класса над другим. Парето ограничился ответом, обратившись к политической традиции прошлого.
  Основная проблема состоит не в распределении богатства, примерно одинаковом во всех известных обществах. Суть в том, чтобы понять, кто правит. Эта проблема останется актуальной и в будущем. Парето ввел простую классификацию политических режимов, но уже не по количеству лиц, наделенных властью, а по психосоциальному характеру носителей власти и способу ее реализации. Одни правители напоминают львов (предпочитают силовое воздействие) другие - лисиц (прибегают к хитрости - слову и теоретическим построениям). Противопоставление львов лисицам пришло из прошлого. Оно заимствовано у Макиавелли (Парето охотно на него ссылается). Классификация Парето не устраняет различий между режимами, зависящих от характера правителей и природы средств, к которым те прибегают. Но у всех режимов есть некие общие черты, в конечном счете делающие их более или менее равноценными - или, во всяком случае, почти лишающие смысла вопрос о наилучшем режиме.
  Все режимы, по сути, определяются борьбой за власть и тем, что власть находится у небольшой группы. Что такое политика? Борьба за власть и связанные с властью преимущества. Борьба эта идет постоянно. Парето мог бы сказать, как Гоббс и Спиноза, что борьба постоянна, поскольку все хотят быть первыми, а сие невозможно. Он мог бы еще сказать, что люди хотят обеспечить себе связанные с властью доходы. Но невозможно, чтобы все обладали властью и сопутствующими ей доходами. В таком случае реальная политика сводится к борьбе людей за власть и прибыли, а политиковедение, по выражению одного американского социолога, становится серией вопросов: кто получает что? как? когда? ( по - английски - who gets what? how? when?). Мы приближаемся к тому, что ныне называется макиавеллевской философией. Это - последняя стадия распада классической философии или моральной концепции политики.
  В рамках такой философии еще уцелели кое-какие идеи, но они поставлены на службу стремления к власти. Достоинство любой политической формулировки - не в ее ценности и истинности, а в ее действенности. Идеи - всего лишь оружие, боевые средства, применяемые именно для борьбы, но ведь в борьбе не может быть цели иной, чем победа.
  Такое толкование политики может, вероятно, стать основой совершенно объективной социологии, раз уж мы начали с того, что отказались от ссылок на какие-либо универсальные ценности, на целенаправленность человеческой природы. Но на деле эта якобы объективная социология использует столь же спорную философию, что и финалистская философия человеческой природы, послужившая нам точкой отсчета. Эта циничная философия политики под предлогом отказа от какой бы то ни было философии вообще утверждает все же некую разновидность философии. Вместо того чтобы провозглашать философию смысла, она утверждает философию отсутствия смысла. Она утверждает, что смысл политики - борьба, а не поиски обоснованной власти. Но объективно и научно отсутствие смысла не доказано. Заявлять, будто человек - воплощение бесполезной страсти, не менее философично, чем приписывать существованию человека некое предназначение.
  Та политическая социология, которой мне хотелось бы заниматься, не должна быть привязана к финалистской концепции человеческой природы, влекущей за собой' исходя из предназначения человека, необходимость поисков наилучшего режима. Но она не должна быть привязана и к философии макиавеллизма или историцизма. Макиавеллизм, "для которого суть политики - только в борьбе" за власть, представляет собой философию неполную, в которой, как и во всех системах' философского скепсиса, заложена тенденция к самоопровержению.
  Итак, вот немногие методологические постулаты, которые мне придется взять на вооружение.
  1. Я попытаюсь определить те политические режимы, которые мы можем наблюдать в наших современных индустриальных обществах. Я не утверждаю, будто классификация этих режимов применима к обществам иного типа. Я не исключаю возможности классификации универсального типа. Определенные понятия могут оказаться применимыми к режимам, которые представляют собой надстройки в условиях чрезвычайно разнообразных обществ. Однако в данном исходном пункте мои устремления будут ограничены попыткой классификации применительно к политическим режимам именно индустриальных обществ.
  2. Сейчас политическая проблема, на мой взгляд, не может сводиться к одному-единственному вопросу. Реальной данностью в настоящее время стало наше стремление к различным целям. Нам нужны ценности, не обязательно противоречащие друг другу, но и не обязательно согласующиеся. Например, мы хотим создать легитимный режим, отвечающий нашему представлению о том, какой должна быть власть. Но при этом мы задаемся вопросом, как должны быть устроены органы государственной власти, чтобы действовать эффективно. Один и тот же политический режим может показаться предпочтительным с одной точки зрения и неприемлемым - с другой. Режимы не всегда равноценны, но в нашем распоряжении различные системы критериев. Ничто не доказывает, будто при сопоставлении режимов мы в состоянии прийти к однозначному выводу.
  3. Как я полагаю, социолог не должен впадать ни в цинизм, ни в догматизм. В цинизм - хотя бы потому, что" политические или моральные идеи, на которые он опирается для оценки политических режимов, составляют часть самой действительности. Люди никогда не осмысляли политику как нечто исключительно 1Г определяемое борьбой за власть. Только простодушный не видит борьбы за власть. Кто же нег видит ничего, кроме борьбы за власть,- псевдо реалист. Реальность, которую мы изучаем,- реальность человеческая. Частью этой человеческой реальности оказывается вопрос о законности власти.
  Мы отвергли макиавеллевский цинизм, но это не значит, что можно автоматически раз и навсегда определить наилучший режим. Возможно даже, что сама постановка такого вопроса лишена смысла. Для политической социологии, которую я собираюсь разрабатывать, необходимо, чтобы множественность режимов, ценностей и политических структур не была хаотичной. Для этого достаточно, чтобы все возможные политические институты рассматривались как ответ на постоянную проблему.
  Неизменная политическая проблема - одновременное оправдание власти и послушания. Гоббс великолепно оправдал послушание, выделив темную сторону человеческой природы. Но не следует оправдывать любое послушание, любую власть. Можно ли одновременно оправдывать послушание и отказ от него? Власть - и пределы власти? Такова вечная проблема политического порядка. Неизменно несовершенные решения ее - вот что такое на деле все режимы.
  Парето Вильфредо (1848-1923) -итальянский социолог и политэконом, представитель математической школы в западной политэкономии.
  III. Основные черты политического порядка
  В предыдущей главе я показал, как происходит переход от философских поисков наилучшего режима к социологическому изучению режимов в их подлинном виде и разнообразии. От поисков абстрактного универсального режима меня вынудили отказаться четыре соображения.
  1. Сомнительно, чтобы наилучший режим можно было определить в отрыве от общих основ устройства социума. Не исключено, что наилучший режим можно определить лишь для данного общественного устройства.
  2. Понятие наилучшего режима связано с, финалистской концепцией человеческой природы. Применив концепцию детерминистскую, мы сталкиваемся с вопросом о государственных учреждениях, наилучшим образом приспособленных к недетерминированному поведению людей.
  3. Цели политических режимов не однозначны и не обязательно гармонируют друг с другом. Режим, обеспечивающий гражданам наибольшую свободу, не всегда гарантирует наибольшую действенность власти. Режим, основанный на волеизъявлении управляемых, не всегда предоставляет в распоряжение носителей власти достаточные возможности для ее реализации.
  4. Наконец, каждый признает, что при некотором уровне конкретизации институты государственной власти неизбежно различны. Вопрос о наилучшем режиме можно ставить лишь абстрактно. В каждом обществе институты власти должны быть приспособлены к особенностям конкретной исторической обстановки.
  Вместе с тем мы попытались показать несостоятельность лжепозитивизма, который смешивает социологическое изучение политических режимов с приятием циничной философии политики. Я назвал циничной ту философию политики, которая считает борьбу за власть и распределение преимуществ, связанных с властью, сутью, единственно возможным воплощением политики. Борьба за власть существует, во всяком случае, она возможна при всех режимах. Но социологу не следует смешивать объективное изучение и циничную философию.
  Во-первых, допуская, что политика - это исключительно борьба за власть, он игнорирует значение политики в глазах людей. Во-вторых, социологи, приняв циничную философию политики, приходят либо к релятивизму чистейшей воды, к признанию равноценности режимов или, как чаще всего и бывает,- к неявно выраженной концепции наилучшего режима, в основе которого лежит понятие власти. Наилучшим тогда окажется режим, передающий власть тем или иным личностям. Отсюда, как неизбежное следствие такой философии,- колебание между скептицизмом и фанатизмом.
  Наши утверждения не означают, что социолог может решать политическую проблему в том виде, в каком ее ставят люди (придавая определенный смысл понятию законного или наилучшего управления). Социолог должен понимать внутреннюю логику политических институтов. Это институты - отнюдь не случайное взаимное наложение практических действий. Всякому политическому режиму присущи - пусть в минимальной степени - единство и смысл. Дело социолога - увидеть это.
  Политический режим формируется особым сектором социальной совокупности. Особенность такого сектора - в том, что он определяете целое. Значит, можно концептуализировать политическую действительность, прибегая к понятиям, характерным для политики, или же к широким расплывчатым понятиям с претензиями на философскую глубину. Ни правовые, ни философские концепции не отвечают требованиям социологического исследования.
  Правовая концепция, с помощью которой чаще всего пытаются постигнуть политический порядок,- это концепция верховенства власти. Она применяется к носителю законной власти и уточняет, кто именно имеет право повелевать. Но она используется в двух разных значениях. В самом деле, верховенством власти обладает носитель законной власти, однако он не всегда оказывается носителем власти фактической. Допустим, что какой-то политический режим нашего времени основан на верховенстве власти народа. Очевидно, что многомиллионный народ никогда не может править сам собой. Народ - совокупность составляющих данное сообщество людей - не способен, будучи взят в целом, осуществлять функции управления.
  Можно предположить, что в пресловутой формулировке "управление народа, народом и для народа" не различаются носители законной власти и обладатели реальных возможностей ее осуществления. Но в столь сложном сообществе, как современное, необходимо различать законное, с правовой точки зрения, происхождение власти и реальных ее обладателей. Даже в небольших социумах, где собрание граждан действительно высшая инстанция, различаются законный носитель верховной власти и те, кто ее реализует. Это четко выражено у Аристотеля.
  В современных же обществах верховенство власти - всего лишь правовая фикция. Обладает ли народ таким верховенством? Такая формулировка может оказаться приемлемой и для западных режимов, и для фашистских, и для коммунистических. Нет, пожалуй, современного общества, которое так или иначе не провозглашало бы в качестве своего основополагающего принципа, что верховная власть принадлежит народу. Меняются только правовые или политические процедуры, посредством которых эта законная власть передается от народа конкретным лицам. Согласно идеологии фашистских режимов, подлинная воля народа выражается лишь одним человеком, фюрером, или партией. Согласно идеологии коммунистических режимов, законная власть выражает волю пролетариата, орган этой власти - коммунистическая партия. Западные режимы провозглашают: при верховенстве власти народа гражданам предоставлена свобода выбора между кандидатами на реализацию власти. Иначе говоря, режимы отличаются друг от друга процедурами выбора политических руководителей, способами назначения носителей реальной власти, условиями перехода от фикции верховенства власти к подлинной власти.
  Тем не менее для социолога теория верховной власти не бессмысленна. Но правовой принцип верховенства власти интересует его меньше, чем процедуры ее передачи (выразитель которой в теории - народ или класс) меньшинству, реально осуществляющему власть. Само собой разумеется (хотя и не мешает эту мысль подчеркнуть), что в теории могут существовать способы управления для народа, но не управления народом - когда речь идет о многочисленных и многосоставных обществах.
  При другом подходе политические режимы можно было бы определять такими понятиями, как свобода, равенство, братство. Некоторые, кажется, полагают, что в социологическом плане проблема демократии заключается в определении режимов, способных обеспечить равенство или свободу. Я намерен коротко показать, почему политические режимы нашего времени вряд ли можно определять
  таким образом.
  Ни в одном из современных обществ люди экономически не равны - это известно всем. Что же в таком случае равенство граждан? Либо участие в реализации верховной власти, то есть право голосовать, либо равенство перед законом. В большинстве современных обществ эти два равенства реализуются одновременно: граждане равны перед законом и обладают одними и теми же политическими правами, поскольку имеют право избирать своих представителей.
  Оба вида равенства не исключают многочисленных видов экономического, социального неравенства. Богатый опыт учит нас, что всеобщее избирательное право не всегда дает гражданину возможность реально избирать своих представителей. Кроме того, гражданин не всегда ощущает свою реальную власть от того, что он раз в четыре-пять лет голосует. Если пытаться определить демократию исключительно (или в основном) через всеобщее избирательное право, следовало бы признать отсутствие преемственности между политическими институтами в Великобритании XVIII века, когда правом голоса обладало меньшинство, и нынешними. Можно добавить, что общество, в котором женщины не имеют права голоса, нарушает первейший принцип демократии. Однако, невзирая на неравенство англичан перед избирательным законом в прошлые эпохи, преемственность между институтами аристократической Англии XVIII века и демократической Англии наших дней очевидна...
  Что касается свободы вообще, то это еще большая двусмысленность. Специалист по анализу языка сказал бы, что необходимо различать конкретные проявления свободы и что само определение свободы вообще может быть результатом только мета
  физического выбора. В самом деле, если считать свободным того, кто в своем стремлении совершить некий поступок не встречает преград со стороны другого человека или общества, то никто не свободен полностью и никто полностью не лишен свободы. Возможность выбора, возможность действовать по собственному почину, предоставляемая отдельной личности, неодинакова в разных обществах, в различных классах одного общества.
  Можно ли утверждать, что политическая свобода определяется точно очерченными правами, которые гарантирует государственный строй? В таком случае правила, сформулированные в Акте Habeas corpus - всеобщее избирательное право, свобода слова и выражения взглядов - и есть свобода вообще. Но, не оспаривая в данном случае подобной концепции, надо заметить, что в современной мире она означала бы и определенную политическую позицию.
  Марксисты-ленинцы считают эти свободы формальными и утверждают, что их необходимо временно принести в жертву во имя свобод, которые, с марксистской точки зрения, подлинные. Что означает участие в выборах, раз они предмет махинаций, организуемых монополиями или всемогущим меньшинством? Что значит свобода дискуссий для безработного или даже для промышленного рабочего, обреченного выполнять однообразную работу, в определении которой он не участвует?
  Впрочем, чувство свободы не обязательно связано с институтами, которые, на наш взгляд, определяют на Западе политическую свободу. Вступающий в коммунистическую партию пролетарий полагает, что при западном режиме его угнетают и эксплуатируют, но он станет свободным (или испытает чувство свободы) при режиме советского типа.
  Иначе говоря, возникает дилемма: принять философию, основанную на общепринятом определении свободы, либо подчеркнуть двусмысленный характер того, что общества и отдельные люди понимают под словом "свобода".
  Итак, я вынужден временно отказаться от правовой концептуализации через верховенство власти и от концептуализации философской - с Опорой на свободу и равенство. Социологическая теория политических режимов делает упор на институты, а не на идеалы, на которые они ссылаются. Социологическая теория описывает действительность, а не идею.
  Как следует понимать слово "действительность"? Прежде всего речь попросту идет о всем известных, повседневно наблюдаемых политических реалиях: выборах, парламентах, законах, указах-иными словами, о процедурах, в соответствии с которыми избираются и реализуют свои полномочия законные носители власти.
  Наша задача заключается в том, чтобы определить: что характерно для каждого режима, в чем суть режима на уровне государственных институтов.
  Разработка социологической теории лежит в русле традиции Монтескье, попытавшегося охарактеризовать политические режимы на основе сочетания нескольких переменных величин. Переменными величинами, с помощью которых он определял суть политических режимов, были, как мы уже видели, число носителей верховной власти, умеренность или неумеренность ее реализации, психологический настрой, который господствует при том или ином режиме, или характерные для режима нормы поведения, при нарушении которых он разлагается. Помимо этой теории переменных величин, Монтескье устанавливал связь между политическими режимами и всеми прочими секторами социальной совокупности.
  То, что попытался выявить Монтескье в различных режимах, которые он находил в истории, мы попробуем применить к режимам индустриальных обществ. Но чтобы установить основные переменные величины каждого, из них, нам придется сначала очертить функции, неизменные для всех политических режимов.
  Философы полагают, что политика всегда преследует две цели: мир внутри сообщества и защита от других сообществ. Изначальная цель всякого политического режима - обеспечить людям мирную жизнь, избежать разгула насилия в обществе. Отсюда вытекает вывод, который по Максу Веберу лежит в основе понятия государства: необходимость монополии на законное использование насилия. Чтобы люди не убивали друг друга, право на применение силы должно принадлежать только государству. Едва отдельные группы общества начинают присваивать себе право на насилие, мир оказывается в опасности. Ныне чрезвычайно легко оценить значение этого общего положения. Сейчас во Франции есть группы, которые создают подпольные суды, выносят смертные приговоры и приводят их в исполнение. Я имею в виду часть выходцев из Северной Африки: действуя по политическим мотивам, судить о которых - не, наша компетенция, они создают организации, чтобы расправляться друг с другом. Когда основополагающей чертой политической власти становится ее монопольное право на законное насилие, это диктуется именно желанием исключить возможность подобных явлений. Хотя для так называемых цивилизованных сообществ такое монопольное право характерно, нередко появляются небольшие группы, претендующие на создание своих органов власти. Уголовный мир, с изрядной выдумкой описанный в криминальных романах, не что иное, как совокупность групп, игнорирующих государственную монополию на законное применение насилия.
  Если изначальная функция политической власти именно в этом, естественно, что верховная власть обязана управлять вооруженными силами, то есть, в цивилизованных обществах,- полицией и армией. Изображать верховного носителя власти как главу полиции - вовсе не значит посягать на его достоинство или на его авторитет. Полиция должна пользоваться уважением граждан, ибо на законных основаниях обладает монопольным правом на применение насилия. Никому другому в сообществе применять его не следует. Право особой части общества использовать силу - одно из завоеваний политической цивилизации. Нет ничего более достойного' восхищения, ничего более достойного быть символом совершенства политической цивилизации, чем английская традиция, по которой полицейские не вооружены. Можно сказать, что в данном случае достигается высшая ступень диалектики: люди представляют опасность друг для друга, поэтому нужна полиция, которая вооружена, чтобы помешать гражданам убивать друг друга; когда же умиротворение в собственном смысле этого слова окончательно достигнуто, полиции - этому символу законного насилия - оружие, материальное выражение силы, уже не требуется. Французское общество пока еще не достигло этой последней ступени. Что касается вооруженных сил, в так называемых упорядоченных обществах, они предназначены лишь для "внешнего употребления": их задача - защищать сообщество от внешних врагов. Внутри же страны должна действовать только полиция.
  Полиция, препятствующая гражданам нападать друг на друга, должна вмешиваться лишь в соответствии с установленными для нее правилами или законами. Следовательно, есть один аспект политической функции: устанавливать правила или законы, по которым отдельные лица вступают в отношения друг с другом. Нетрудно перечислить многочисленные разновидности законов, регулирующих обмен, собственность, торговлю, производство, регламентирующих, что человек имеет право делать или обязан не делать. Политическая власть определенным образом устанавливает эти правила совместной жизни людей. Так или иначе, она гарантирует их соблюдение.
  Очевидно, именно от носителя верховной власти зависит принятие решений об отношениях с другими сообществами. Невозможно занять раз и навсегда одну позицию по отношению к зарубежным странам. Сущность демократии - это постоянное лавирование. Даже в рамках внутренней жизни социума законы в некоторых областях не могут заранее точно регламентировать поведение индивида в каждый данный момент. Чтобы уяснить эту мысль, достаточно вспомнить налоговое законодательство. Государство обязано изымать какую-то часть доходов отдельных лиц, чтобы финансировать, как ему и положено, решение задач всего общества. В современных обществах в силу различных обстоятельств потребности государства часто меняются. Изъятие доли доходов частных лиц перестало быть лишь способом добывать государству средства для выполнения определенных задач. Эти отчисления играют определенную роль в регулировании экономической конъюнктуры. Налоговые изъятия растут или уменьшаются в Зависимости от угрозы инфляции или дефляции.
  Носитель высшей власти, в задачу которого входит поддержание мира, установление правил, коим должна подчиняться любая деятельность отдельных лиц, принятие решений внутриполитического или внешнеполитического характера, нуждается в согласии тех, кем он управляет. Это не просто одна г из функций из числа только что рассмотренных. Это - одна из существенных сторон любого политического режима. Всякий режим должен обеспечивать подчинение своей воле. От управляемых требуется, чтобы они принимали его таким, каков он есть. Более того, необходимо, чтобы определенными способами режим добивался одобрения со стороны управляемых. Можно представить себе страну, огромное большинство граждан которой принимает режим, но - не конкретные меры законных носителей власти. Примером такого хоть и парадоксального, но вполне возможного случая, вероятно, может служить Франция. Гражданину довольно просто заявить: я согласен с режимом, в котором носители власти определяются путем выборов, но те, кого я избрал, негодяи из негодяев. Сочетание уважения к режиму и неуважения к правителям, избранным в соответствии с Конституцией, психологически возможно.
  Мы, следовательно, выявили три основные функции современного политического порядка. Первую я называю административной. Ее назначение - обеспечить мир между гражданами и соблюдение законов. Вторая, охватывающая законодательную и исполнительную власти (в обычном смысле этих слов), включает в себя управление связями с другими сообществами, выработку решений для составления, принятия или изменения законов и, наконец, меры, принимаемые отдельными лицами в зависимости от обстоятельств. Но так как принимаемые отдельными лицами меры касаются сообщества в целом, режиму необходимо находить основания считаться законным и заручаться лояльностью граждан. Есть еще и другое соображение: любой режим, который -решает задачи устройства власти и отношений между гражданами, обязан иметь представление о собственном идеале. Любой режим ставит перед собой ' задачи морального или гуманитарного порядка, с которыми должны соглашаться граждане.
  Философы всегда признавали такие функции. Но каждый уделял преимущественное внимание лишь одной из них. В основе философии Гоббса - неудержимое стремление к гражданскому миру. Живя в эпоху революций, он был готов поставить все прочие мыслимые достоинства режима в зависимость от того, что считал главным- гражданского мира. Руссо полагал, что главное,- обосновать законность власти, которая, по его мнению, может существовать лишь в результате волеизъявления граждан. Глубинный смысл "Общественного договора" - это изложение условий, при которых власть законна, то есть получает одобрение граждан или выражает их волю. Что до марксизма, то гражданский мир, равно как и законность власти, он подчиняет некоей высшей цели. С марксистской точки зрения, законным в нашу эпоху считается режим, приближающий нас к концу предыстории, к уничтожению классов.
  Очевидно, что идеальным был бы режим, способный примирить все эти разнообразные требования, которые до сих пор редко согласовывались с действительностью. Режим, который в настоящее время ставит задачу построения бесклассового общества, присваивает право жертвовать волеизъявлением управляемых. Тот, кто своей высшей целью считает мир между гражданами, чаще оказывается консерватором, нежели реформатором или революционером. Исходя из целей политического порядка, можно набросать типологию политических темпераментов.
  Теперь вновь обратимся к выявленным нами аспектам политического порядка. Прежде всего рассмотрим функции административные, правительственные, охватывающие законодательную и исполнительную власти: установление законов, отношения с зарубежными странами, а также проведение различных мероприятий, как соответствующих существующим законам, так и выходящих за их рамки.
  В современных обществах чиновник и политический деятель противопоставлены друг другу. Чиновник - это профессионал, политик - дилетант. Чиновник получает должность, если соответствует строго установленным требованиям, а политик обретает полномочия в результате выборов. В западных демократических режимах профессионалами управляют любители. Парадокса тут нет: те, кто отдает распоряжения чиновникам и администраторам,- не специалисты, хотя им и не возбраняется знать сферы, которыми они ведают. Согласно официальной теории, распространенной при III Республике, политик вовсе не обязательно должен быть экспертом в области, за которую он несет ответственность; главное - общая культура и ум.
  Без чиновников в определенной мере обойтись труднее, чем без политиков. При таком режиме, как наш, администрации приходится быть особенно устойчивой именно потому, что политики на правительственных ролях меняются чаще. Неоднократно отмечалось, что современное государство - в основе своей прежде всего административная организация. При создании нового государства вовсе не обязательно проводить выборы' в парламент. Но чиновники и администрация нужны непременно.
  Отсюда не следует, что можно обойтись без политиков. Они представляют собой еще одну сторону политического порядка - постоянную связь с теми, кем управляют. Пусть чиновник компетентен, однако для принятия решений у него нет полномочий. Он не должен проявлять свою точку зрения на проблему. Полицейский должен арестовать изменника, но кто может быть назван изменником - коллаборационист или участник Сопротивления? Ответ дает не полицейский, а политическая власть. Один и тот же полицейский мог подвергнуть аресту сначала участника Сопротивления, а затем коллаборациониста. Общественность возмущается и протестует, но она не права. В обычное время действия полицейского в соответствии с правилами ограничены выполнением решений, вытекающих из существующего законодательства. В XIX веке Франция переходила от империи к монархии, опять к империи, затем опять к монархии, далее к еще одной монархии, затем к республике, далее снова к империи, а французская администрация оставалась такой, какой была. При каждой смене режима менялась лишь высшая администрация. Чем выше положение чиновника в иерархии, тем ближе он по статусу к политическому деятелю. Например, административные функции полиции или налогового ведомства политически нейтральны. Они ограничены применением законодательства, которое установлено не самими чиновниками. Так, по крайней мере, считается.
  Необходим иной критерий отбора людей, _ стоящих у власти. Не компетентность, а законность. Министр не всегда лучше чиновника знает, что надлежит делать. В большинстве случаев - хуже. Более того, он не обязательно лучше знает, что необходимо обществу. Политический деятель, на которого пал выбор управляемых, облечен законной властью; его функции - определять цели законодательства в рамках режима и ставить задачи перед самим режимом. Одобрение же управляемых может быть двояким: они могут одобрять меры, принимаемые режимом, |а также сам режим и идеал, к которому он стремится. Управление - дело политиков в сотрудничестве с администраторами. Коль чиновники компетентны, но не имеют права принимать решения, необходимы те и другие. Поскольку не может быть режима без общения между управляемыми и управляющими, политические деятели, министры выполняют функцию, столь же необходимую, что и функция администрирования.
  Здесь, возможно, следовало бы высказать соображения о том, что принято называть судебной властью, независимость которой долгое время была символом либеральности государственных институтов. Независимость судов остается одной из главных отличительных черт западных режимов даже тогда, когда статус судей сопоставим со статусом остальных чиновников. Если я не уделяю правосудию должного внимания, то лишь потому, что прежде всего стремлюсь постичь особенности обоих видов режима. Анализ различий административных и политических функций отвечает нуждам данного курса. Но конституционность политической власти, соблюдение прав личности предполагают подчинение органов власти правопорядку, то есть наличие судов, способных навязать уважение к правопорядку. В этом смысле подчинение полиции правосудию, а самой администрации - судам (даже судам административным) - действительно необходимо для сохранения подлинно конституционного и либерального режима.
  Что же определяет административные функции, с одной стороны, и политических - с другой в современных обществах?
  На первый взгляд, институты, с помощью которых осуществляются эти функции, развиваются по-разному. Администрация становится все более сложной, она охватывает все более широкие области жизни сообщества, определяет все более многочисленные виды деятельности отдельных лиц. Труднее различать дела частные и государственные. Как рассматривать национализированные предприятия:
  как одну из форм частного бизнеса, когда по воле случая в роли собственника выступает общество в целом, или же как некое выражение самой государственной власти?
  Что бы там ни говорили, можно, отвлекаясь от действительности, различать общие условия деятельности, навязываемые законодательством отдельным лицам, и конкретные виды деятельности отдельных лиц или государственных учреждений. Всеобщее стремление современных администраций к расширению области их непосредственного подчинения оказывается в результате не менее очевидным. Если воспользоваться формулировкой немецких социологов, государство и общество все больше стремятся к отождествлению друг с другом.
  Вместе с тем совсем иными оказываются отличительные черты политических институтов и их развития. Политическая система, внутри которой и по воле которой определяется выбор носителей власти, становится все более самостоятельной, обособленной внутри общества. Традиционные системы законов предоставляли власть тем, кто находился одновременно на вершинах общественной и политической иерархий. В старой Франции носитель верховной власти был действительно первым человеком страны и по авторитету и по власти. Ныне же тот, кто в условиях западного режима временно наделен политической властью, вовсе не обязательно .находится на вершине общественной иерархии. Главой совета министров может оказаться бывший учитель или преподаватель высшего учебного заведения, если он победил на выборах или возглавляет некую партию. Благодаря процедурным правилам он получает на какое-то время верховную власть. Иначе говоря, одна из особенностей современных режимов (прежде всего на Западе) - использование при выборе политических руководителей методов, которые выделяют политическую элиту среди прочих элитарных кругов. Все, кто в рамках демократии причастны к политике, представляют часть социальной элиты (вершины общественной иерархии), однако нельзя утверждать, что они поднимаются выше лучших представителей промышленности, науки, интеллигенции или бизнеса. Носители политической власти - это отдельная группа, автономная среди прочих правящих групп. Важнейшие" функции возлагаются часто на тех, чье личное/состояние или авторитет могут быть весьма незначительными.
  Это своеобразие (редко наблюдаемое в ранее известных обществах) объясняется природой законности, основа которой - уже не традиция, не право, принадлежащее по рождению, но определенный способ назначения. Фикция принадлежности верховной власти народу приводит к тому, что власть законна уже постольку, поскольку граждане выбрали своих представителей. Вполне очевидно, что своими представителями граждане могут избирать и видных людей, и незначительных.
  В современных социумах состав причастных к политике имеет специализированный характер. Управляют те, для кого занятие политикой стало профессией. В данном случае общественное мнение опять-таки не право, причисляя к "политикам" профессиональных политических деятелей. Нами правя! профессиональные политики, в основном избравшие свою карьеру достаточно давно и не оставляющие ее столь долго, сколько могут, а они, как известно, славятся долголетием.
  Современная политика непременно предполагает соперничество отдельных лиц или групп. Оно идет постоянно и (во всяком случае, на Западе) открыто. Объекты и цели политической борьбы не всегда укладываются в рамки существующих институтов или законов. .Причиной конфликта подчас оказывается сам режим. Современные режимы (во всяком случае, на Западе) дают возможность усомниться в них самих. Они не препятствуют определенной части управляемых обсуждать достоинства существующего порядка, отрицать легитимность власти и даже призывать к революции, основанной на насилии.
  На семинарах юридического или филологического факультетов нередко задают вопроса корректно ли называть общество демократическим, если в нем существуют партии, не признающие демократию? Я не готов за несколько секунд дать ответ. Достоверно, однако, одно из проявлений своеобразия современных режимов - непрерывные дискуссии по поводу принимаемых носителем верховной власти решений, самого устройства власти и ее основ. С одной стороны, государство по мере расширения администрации все больше отождествляется с обществом, а решения государства воздействуют на жизнь всех граждан. С другой - политический порядок определяется особым разделом жизни общества, куда входят партии, выборы, парламенты. Расширение административной деятельности и специализация политики приводят к конфликтам, касающимся не только носителей власти в промежуточных звеньях, но и устройства органов власти, да и общества в целом.
  На Западе одновременно происходит расширение административных функций и специализация политических процедур: такое сочетание, возможно, и парадоксально. В Европе же есть режимы еще одного типа, в которых в силу решаемых государством задач отвергаются какие бы то ни было попытки поставить под сомнение роль Власти - самого режима и его проявлений. Там, по другую сторону "железного занавеса", отождествление общества и государства стало почти всеобъемлющим, а потому невозможно обсуждать достоинства режима, законность правителей и даже благоразумие государственных решений.
  IV . Многопартийность и однопартийность
  Мы стремимся разработать теорию политических режимов нашего времени. Под теорией я понимаю нечто большее, чем описание режимов в том виде, в каком они действуют. Теория предполагает выявить основные черты каждого режима, с помощью которых можно уяснить его внутреннюю логику.
  Сначала мы обратились к функциям в самом формализованном значении слова.
  Администрация обеспечивает действие законов, правосудие и полиция выступают как представители администрации в ее негативной функции: их задача - помешать гражданам вступать в открытый конфликт друг с другом, обеспечить соблюдение законов о частной и общественной жизни.
  Политическую власть (в узком смысле слова) характеризует ее способность принимать решения, одни из которых определяют отношения с зарубежными сообществами, другие относятся к сферам, которые не регулируются законодательством (например, выбор лиц, которые могут занимать определенное положение в обществе), кроме того, право устанавливать или изменять сами законы. Пользуясь правовой терминологией, можно сказать, что исполнительная или политическая (как в широком, так и в узко специальном значении слова) функции свойственны одновременно исполнительной и законодательной властям.
  Воплощаются эти функции в организационных структурах двух типов: с одной стороны, это чиновники и бюрократия, с другой - политические деятели и избирательная система в парламентском или партийном режимах. В современных обществах главную роль играют политические деятели; речь идет о том, чтобы обеспечить подчинение управляемых и взаимосвязь политики с высшими ценностями сообщества, служение которым режим объявляет своей задачей.
  В каких же функциях и разновидностях организационных структур проявляется главная переменная величина, основная отличительная черта режимов? Одно не вызывает сомнений: специфический характер каждого режима заключается отнюдь не в административном порядке. В самых разных режимах административные порядки схожи. Если общества относятся к определенному типу, многие их административные функции схожи, каким бы ни был режим. Политическая система (в узком смысле слова)" определяет отношения управляемых и правителей, устанавливает способ взаимодействия людей в управлении государственными делами, направляет государственную деятельность, создает условия для замены одних правителей другими. Таким. образом, именно анализ политической системы (в узком смысле) даст возможность обнаружить своеобразие каждого режима.
  В качестве критерия я избираю различия между многопартийностью и однопартийностью.
  Коль скоро закон дает право на существование нескольким партиям, они неизбежно соревнуются в борьбе за власть. По определению цель партии - не реализация власти, а участие в реализации. Когда соперничают .несколько партий, необходимо установить правила, в соответствии с которыми протекает это соперничество. Таким образом, режим, при котором существуют многочисленные соперничающие между собой партии, носит конституционный характер; всем кандидатам на законную реализацию власти известно, какими средствами они .имеют право пользоваться, а какими - нет.
  Принцип многопартийности также предполагает законность оппозиции. Если право на существование предоставлено нескольким партиям и не все они вошли в правительств?, то волей-неволей некоторые из них оказываются в оппозиции. .Возможность на законных основаниях выступать против ,правителей - относительно редкое явление в истории. Это отличительная черта определенной разновидности режимов - режимов западных стран. На основании законности оппозиции можно сделать .вывод о характере реализации власти - соответствующем законам или умеренном. Определения "соответствующий законам" и "умеренный" не равнозначны. Можно представить способ реализации власти, который соответствует законам, но не может считаться умеренным - если законы изначально устанавливают такие дискриминационные различия между гражданами, что обеспечение законности само по себе связано с насилием, как, например, обстоит дело в Южной Африке. С другой стороны, не придерживающиеся законов правительства - могут выглядеть умеренными: известны деспоты, которые, не подчиняясь конституционным установлениям, не злоупотребляли своей властью в преследовании противников. И все же соперничество партий ведет к тому, что реализация власти все более ограничена существующими законами, а значит, характер ее становится все более умеренным.
  Так мы приходим к определению режимов. Характерных для Запада: это режимы, где Конституция устанавливает мирное соперничество за реализацию власти. Такое устройство вытекает из Конституции, фиксированные или неписаные правила регулируют формы соперничества отдельных лиц и групп. При монархическом режиме вокруг короля идет яростная борьба за его милости, в погоне за постами и почестями каждый волен поступать, как вздумается. Соперничество отдельных лиц в окружении монарха не регулируется ни Конституцией, ни какой-либо системой. Можно допустить существование и организованного соперничества, хоть и не определяемого Конституцией в буквальном смысле. В Великобритании внутрипартийная борьба за высшие посты упорядочена, назначения происходят на основе чего-то вроде Конституции, хотя она и не узаконена государством. Во французской же радикальной партии соперничество вряд ли регламентируется Конституцией или подчиняется какому-то порядку; каждый находит свои способы пробиться наверх.
  Это примеры мирного соперничества. Применение оружия, государственные перевороты, что нередко происходят во многих странах, противоречат сути западных режимов. В условиях демократии случаются конфликты из-за имущества, которое невозможно предоставить всем, но развиваются эти конфликты не хаотически - если нарушаются обязательные правила, это уже выход за пределы режима, именуемого демократией.
  Реализация власти в рамках закона по своей природе отличается от того, что называют взятием власти. Законная власть всегда временная. Реализующий ее знает, что эта роль отведена ему не пожизненно. При взятии власти завладевший ею не собирается возвращать ее неудачливому сопернику. Идея же демократического соперничества не предполагает, что проигравший непременно проигрывает раз и навсегда. Если победитель препятствует побежденным вновь попытать счастья, он выходит за рамки западной демократии, ибо объявляет в таком случае оппозицию незаконной.
  В мирных условиях соперничество за реализацию власти находит выражение в выборах. Не стану утверждать, что выборы - это единственная форма мирного соперничества. В греческих полисах, к примеру, был иной принцип назначения, который, согласно Аристотелю" еще более демократичен- жребий. В самом деле, если исходить из постулата о равенстве, и взаимозаменяемости всех граждан, жребий - лучший способ назначения носителей власти. Но в современных обществах такое немыслимо, за исключением особых случаев, например, назначения присяжных. Полагаю, что жребий несовместим с природой современных демократий, которые определяются представительством. В теории представители могли бы определяться наудачу, но граждане современных обществ слишком отличаются друг от друга, чтобы согласиться, с каким-то иным методом, кроме выборов.
  Ссылка на реализацию власти в рамках закона подчеркивает очень важный вывод: сущность режима не сводится к способу назначения носителей законной власти. Не менее важную роль играет и способ ее реализации.
  Какова же главная трудность, с которой сталкивается режим, определяемый через реализацию власти? Приказы отдаются всем от имени некоторых. В лучшем случае правители представляют некое большинство. Но даже если они представляют меньшинство, все граждане должны подчиняться его воле. Примирить эти две возможности логически нетрудно, что наилучшим образом сделал Руссо. Он писал: подчиняясь приказам большинства, даже если я не согласен с ним, я подчиняюсь самому себе, ибо я хотел такой режим, где царит воля большинства. В идеале никаких сложностей нет: гражданин принимает систему назначения в соответствии с законами правителей, которые действуют на законных основаниях. То, что сегодня правители представляют враждующие между собой политические силы,- неизбежный второстепенный фактор, который, по сути ничего не меняет. Подчиняясь приказам, исходящим от представителей своих противников, гражданин проявляет уважение к им же выбранному режиму.
  И все же (если мы обратимся к действительности и психологии) такой режим вынужден обеспечивать определенную степень согласия в сообществе, не препятствуя обмену мнениями между партиями. Иначе говоря - постоянным спором соперничающих групп по поводу того, что надлежит делать.
  Как добиться согласия в стране, где партии постоянно спорят?
  Возможны два метода. Первый связан с государственными институтами и заключается в том, чтобы определенные функции и лица в государстве стояли над межпартийными спорами. Считается, что в некоторых режимах западного типа президент республики или монарх стоит над партийной борьбой, не имеет с ней ничего общего. Это попытка сделать одного лидера символом единодушия управляемых, согласия с режимом и отечеством. Монарх или президент республики становятся олицетворением всего сообщества.
  Второй метод, куда более мучительный, но зато более действенный, заключается в том, что устанавливаются ограничения действиям правителей - с тем, чтобы ни одна из групп не поддалась искушению сражаться, а не подчиняться. Говоря отвлеченно, режим, называемый на Западе демократическим, едва ли мыслим без очерченных пределов, в которых правители полномочны принимать решения.
  Оппозиция подчиняется решениям правительства, принятым в соответствии с законами, то есть решениям большинства. Но если эти решения ставят под угрозу ее жизненные интересы, условия ее существования, разве она не попытается оказать сопротивление? Есть обстоятельства, когда меньшинство предпочитает борьбу покорности.
  Здесь мы выходим за пределы западного демократического режима. Все демократии подвержены риску переступить то, что можно назвать порогом насилия. Обратимся к примеру США: решения конгресса и федерального правительства о расовой интеграции и ныне создают угрозу того, что эту грань в южных штатах могут перейти. Подчас возникает опасность, что белое меньшинство Юга попытается любым путем защитить свой образ жизни, интересы и, если угодно, привилегии даже вопреки Конституции.
  Функционирование любого западного режима зависит в основном от намерений противоборствующих партий. Основная проблема западной демократии - сочетание согласия в стране с попытками оспорить само существование данного режима - более или менее разрешима, в зависимости от природы партий, от их целей и воззрений, приверженность к которым они декларируют.
  Перейдем к режиму другой разновидности - однопартийному.
  Я воздержусь от поисков определения ему. Вряд ли все режимы такого рода могут быть определены одинаково. Между ними огромные различия. Как бы там ни было, мне не хотелось бы придавать моральный или политический характер анализу, который, по моим намерениям, претендует на беспристрастность.
  Для таких режимов характерно предоставление одной партии монополии на законную политическую деятельность.
  Под законной политической деятельностью я подразумеваю участие в борьбе за реализацию власти, а также в определении плана действий и плана устройства всего сообщества. Партия, оставляющая за собой монополию на политическую деятельность, тут же сталкивается с очевидной и трудноразрешимой проблемой: как оправдать такую монополию? Почему некая группа, и только она, имеет, право на участие в политической жизни? У различных однопартийных режимов различные оправдания своей монополии. Я обращусь к примеру советского режима - чистейшему и наиболее законченному образцу подобного рода.
  Коммунистическая партия СССР предлагает две системы оправданий: первая основана на понятии подлинного представительства, вторая оперирует понятием исторической цели.
  В принципе можно допустить, что определять законных носителей власти путем выборов невозможно из-за воздействия неких общественных сил. Чтобы обеспечить подлинность выбора, истинное представительство народа или пролетариата, необходима, как нам говорят, единая партия. В такой системе оправдания отмена выборов становится условием подлинности представительства.
  Вторая система оправдания, неизменно сочетающаяся с первой, опирается на историческую цель. Коммунисты заявляют, что монопольное право партии на политическую деятельность необходимо для создания совершенно нового общества, которое только и отвечает высшим ценностям. Если уважать права оппозиции, построить однородное общество и уничтожить классы невозможно. Для основополагающих преобразований необходимо сломить сопротивление групп, мировоззрение, интересы или привилегии которых оказываются задетыми. Вот почему естественно, что партия требует монопольного права на политическую деятельность, отказывается как бы то ни было ограничивать свою роль, стремится сохранять в полном объеме свою революционную власть, если она ставит перед собой цель создать принципиально новое общество.
  Когда монополия на политическую деятельность у одной партии, государство оказывается неразрывно связанным с нею. При западном многопартийном режиме государство- считает своим достоинством то, что не руководствуется идеями ни одной из противоборствующих партий. Государство нейтрально - оно терпит многопартийность. Возможно, государство не совсем нейтрально, поскольку требует от всех партий уважения к себе - к своей Конституции. Но, по крайней мере во Франции, оно и этого не делает. Французское государство признает законность даже тех партий, которые не скрывают своих намерений нарушить республиканскую законность, если им такая возможность представится. В условиях многопартийности государство, не будучи связано с какой-то одной партией, в идеологическом смысле носит светский характер. При однопартийном режиме государство партийно, неотделимо от партии, располагающей монопольным правом на законную политическую деятельность. Если вместо государства партий существует партийное государство, оно вынуждено ограничивать свободу политической дискуссии. Поскольку государство утверждает единственную идеологию - идеологию партии, монополизировавшей власть, оно официально не может разрешить поставить эту идеологию под сомнение. В различных однопартийных режимах свобода политической дискуссии ограничена в разной мере. Но сущность однопартийного режима, где государство определяется идеологией партии, монопольно владеющей властью, одна: запрет всех идей, изъятие из открытого обсуждения множества тем, позволяющих обнаружить различные точки зрения.
  Логика такого режима не в том, чтобы обеспечить законность и умеренность в реализации власти. Можно вообразить однопартийный режим, где реализация власти подчинена правилам или законам. Государство партийного типа оставляет за собой почти безграничные возможности воздействия на тех, кто в партии не состоит. Впрочем, можно ли требовать умеренности и законности, если оправдание монополизма - размах революционных преобразований, а сами преобразования - провозглашенная цель? Монополия политической деятельности предоставляется одной партии как раз из-за неудовлетворенности действительностью. -Единственная партия - по сути своей партия действия, партия революционная. Однопартийные режимы обращены к будущему, их высшее оправдание не в том, что было или есть, а в том, что будет. Будучи режимами революционными, они связаны с элементами насилия. Нельзя требовать от них того, что образует сущность многопартийных режимов,- соблюдения законности и умеренности, уважения интересов и мировоззрений всех групп.
  Подчиняется ли каким-то правилам выбор носителей власти при однопартийном режиме или он произволен? В большинстве случаев одна партия овладевает государством не в соответствии с правилами, а силой. Даже тогда, когда она сохраняет видимость уважения к конституционным правилам (что более или менее можно отнести к гитлеровской партии в 1933 году), она немедленно нарушает их, исключив возможность возвращения к настоящим выборам. Может ли стать частью внутренней жизни такой партии подобие мирного соперничества, которое наблюдается в западном режиме? Может ли возникнуть организованное и мирное соперничество отдельных лиц или групп в борьбе за реализацию власти внутри этой партии, а значит, и за реализацию власти в государстве партийного типа?
  Такое предположение теоретически нельзя считать нелепым или немыслимым. На бумаге всегда (а порою и в жизни) в партии существует какая-то законность. Партийные руководители избираются; теперешний генеральный секретарь польской коммунистической партии г-н Гомулка был назначен на этот пост решением политбюро в соответствии с законами партии. Можно, следовательно, представить себе политический режим, объявляющий незаконными все партии, кроме одной, но не преследующий диссидентов внутри монопольно владеющей властью партии. Это режим, основанный на соперничестве за реализацию власти в рамках одной партии. На деле такое сочетание наблюдается редко и трудно осуществимо по причинам внутреннего порядка.
  Коммунистические партии были и остаются партиями действия, революционными, их структура приспособлена к потребностям в сильной власти. Русская партия образовалась в подполье, в соответствии с учением, изложенным в 1903 г . в пресловутом сочиненьице Ленина "Что делать?". Это - учение о демократическом централизме, на деле предоставляющем штабу партии почти безусловную власть над массой активистов.
  Кто же избирает носителей власти в партии-монополисте? Ее члены? Ни одна партия такого типа до сих пор не осмелилась проводить выборы, где все ее члены были бы избирателями в духе западных демократий. Во всех партиях, даже если проводится голосование по правилам - например, во Французской социалистической партии - господствует влияние секретарей федераций и постоянно действующих функционеров. И чем сильнее влияние секретарей региональных организаций на исход голосования, тем затруднительнее мирное внутрипартийное соперничество: местные и региональные руководители назначаются сверху, их отбирает штаб партии, ее секретариат. Для -законного и организованного соперничества избирателям нужна определенная независимость от избираемых. Но во всех однопартийных режимах избираемые, то есть руководители, назначают избирателей, то есть секретарей ячеек, секций или федераций, короче говоря - руководителей во всех звеньях иерархии. Такая разновидность порочного круга в устройстве партий, монопольно владеющих властью, не исключает известной легализации внутрипартийной борьбы за власть. Но с этим же связана постоянная опасность того, что законное соперничество будет вытеснено насилием. Лидер русской коммунистической партии, систематически подбирая .региональных и местных руководителей, стал полным хозяином аппарата, хотя теоретически в партии всегда существовали выборные процедуры. Они потеряли всякое содержание, подобно парламентским выборам в условиях однопартийного режима. Партийные и парламентские выборы - не более чем разновидности ритуальных приветствий, коллективные проявления энтузиазма, они не обладают ни одной из тех черт, которые свойственны выборам западного типа.
  Такими представляются мне сведенные к своей сути главные черты разновидностей существующих в наше время крайних режимов.
  К этим разновидностям мне хотелось бы применить понятие, предложенное Монтескье,- понятие основополагающего принципа. Каков принцип плюралистического режима?
  В плюралистическом режиме принцип - это сочетание двух чувств, которые я назову уважением законов или правил и чувством компромисса. Согласно Монтескье, принцип демократии - добродетель, определяемая соблюдением законов и заботой о равенстве. Я изменяю концепцию Монтескье в связи с новыми тенденциями представительства и межпартийного соперничества. В самом деле, изначальный принцип демократии - именно соблюдение правил и законов, поскольку, как мы уже видели, сущность западной демократии - законность в соперничестве, в отправлении власти. Здоровая демократия - та, где граждане соблюдают не только Конституцию, регламентирующую условия политической борьбы, но и все законы, формирующие условия, в которых разворачивается деятельность отдельных лиц. Соблюдения правил и законов мало. Требуется еще нечто - не кодифицируемое и потому не связанное напрямую с соблюдением законов: чувство компромисса. Это трудно уяснимое, двусмысленное понятие. В разных культурах склонность к компромиссу считается то похвальной, то предосудительной. В Германии для обозначения политических компромиссов долгое время применялось неприятное слово: Kuhhande , что по смыслу соответствует барышничеству. Зато английское "compromise" вызывает скорее одобрительную реакцию. В конце концов, соглашаться на компромисс - значит отчасти признавать справедливость чужих аргументов, находить решение, приемлемое для всех.
  Недостаточно сказать, что принцип демократии - одновременно и соблюдение законов, и сохранение чувства компромисса: компромисс может быть использован и во благо, и во зло. Трагедия западных режимов в том, что компромисс в иных областях приводит к катастрофам. При проведении внешней политики компромисс весьма часто лишает возможности найти выход из затруднительного положения, поскольку приходится выбирать между политическими курсами, каждый из которых несет определенные преимущества и неудобства. Компромиссная политика не ликвидирует опасности, она их множит, подчас нагромождая неудобства, связанные с проведением каждого из возможных курсов. Чтобы не вызывать взрыва страстей, возьмем пример достаточно старый: когда Италия Муссолини захватила Эфиопию, перед Францией (по крайней мере, на бумаге) открывались две возможности:
  предоставить Муссолини свободу действий или же преградить ему путь любыми средствами, вплоть до военных, принимая во внимание, что соотношение сил между Италией, с одной стороны, и Великобританией, Францией и ее союзниками - с другой, исключала вероятность военного конфликта. Выбранная же политика свелась к применению санкций, однако не достаточно эффективных, чтобы предотвратить какую бы то ни было опасность ответных военных действий со стороны Италии. Следствием этих санкций - вполне предсказуемым - стало недовольство Италии, достаточно сильное, чтобы толкнуть ее в стан держав Оси. Однако эти санкции не настолько мешали Италии, чтобы вынудить ее прекратить военные действия в Абиссинии.
  Нередко удачен компромисс в экономике. Но и в этой области он порой недостижим: экономика, наполовину административная, наполовину рыночная, не эффективна. Возможно, ключевая проблема западных режимов и сводится к тому, как использовать компромисс, не порывая ни с одной частью сообщества и не упуская из виду необходимость действовать эффективно. Само собой, нельзя найти решение раз и навсегда. Будем считать, что плюралистический режим успешно функционирует, если находится благое использование компромисса.
  
  В чем принцип однопартийного режима?
  Очевидно, он не может заключаться в уважении к закону или в духе компромисса. Вероятно, такому режиму угрожала бы гибель, будь он заражен, разложен демократическим духом компромисса. Принцип режима с партией-монополистом противоположен демократическому.
  В поисках ответа, который мог бы дать некий последователь Монтескье на вопрос о принципе, лежащем в основе однопартийного режима, я пришел - без особой уверенности - к выводу: им могло бы стать сочетание двух чувств. Веры и страха.
  Сказать, что один из принципов однопартийного режима - вера, значит, по сути, повторить, но в иных выражениях, уже сказанное: монополизировавшая власть партия - это партия действия, партия революционная. Но чем же сильна революционная партия, как не верой своих членов? Мы знаем, что свою монополию она оправдывает великими планами, великой целью, к которой стремится. Чтобы за революционной партией следовали и ее члены, и беспартийные, они должны верить в ее учение, в провозглашаемые ею идеи. Но этой партии, пока общество не однородно, противостоят подлинные или возможные противники, предатели, контрреволюционеры, зарубежные агенты (не важно, как они называются) - все, кто не приемлет провозглашаемые партией идеи. Устойчивость режима должна противостоять неверию или враждебности тех, кто не стоит полностью на позициях монополизировавшей власть партии. Каким должно быть наиболее благоприятное для безопасности государства состояние духа таких диссидентов? Страх. Те, кто не верит официальному учению государства, должны убедиться в своем бессилии. Немного более полувека назад Морис Баррес дал достаточно циничную формулировку: социальный порядок основан на осознании народом своего бессилия. Несколько ее изменив, скажем, что для прочности режимов, основанных на партийном монополизме, нужны не только вера и энтузиазм верующих, но и непременно - сознание своего бессилия неверующими.
  Чувство бессилия у неверующих может сопровождаться смирением, безразличием, страхом. Страх необходим. Революционная партия, будь то в 1789 году, 1917 или 1933 (у всех революционных партий есть общие черты), не может не пробудить энтузиазм меньшинства, не наводя страха на тех, кто I; энтузиазм не разделяет. Революционная партия порождает сильные чувства. Если вы не разделяете энтузиазма, который воодушевляет ее сторонников и который она пропагандирует, вас должно поразить оцепенение.
  Я попытался выделить некоторые черты противоположных режимов, взяв за основу анализа некую переменную величину, рассматриваемую в качестве главной. Такая логическая операция возможна, поскольку политические системы - не просто сумма государственных институтов. У политических систем своя внутренняя логика. Применяемый метод обоснован, если не доведен до крайности. Анализируя, я не описываю все многообразие систем и их конкретные черты, а пытаюсь постичь некий отвлеченный тип системы. К счастью или к несчастью, государственные институты не отражают закостенело, раз и навсегда, сущность системы. В режиме с монопольной властью одной партии не все вытекает из монополии на политическую деятельность. Однопартийные режимы, равно как и многопартийные, не одинаковы. Оправдать выбор главной переменной можно тем, что она дает возможность обнаружить многие важные черты, в том числе и самую существенную.
  Исходя из понятий однопартийности и многопартийности, мы вывели критерий законности, пригодный для любого режима: формы отношения к государству и правительству; свободы, возможные в пределах каждого режима; наконец, принцип режима, в понимании Монтескье.
  Но не в президентских системах.
  Буквально - торговля коровами.
  Баррес Морис (1862-1923)-французский писатель.
  III. Основные черты политического порядка
  В предыдущей главе я показал, как происходит переход от философских поисков наилучшего режима к социологическому изучению режимов в их подлинном виде и разнообразии. От поисков абстрактного универсального режима меня вынудили отказаться четыре соображения.
  1. Сомнительно, чтобы наилучший режим можно было определить в отрыве от общих основ устройства социума. Не исключено, что наилучший режим можно определить лишь для данного общественного устройства.
  2. Понятие наилучшего режима связано с, финалистской концепцией человеческой природы. Применив концепцию детерминистскую, мы сталкиваемся с вопросом о государственных учреждениях, наилучшим образом приспособленных к недетерминированному поведению людей.
  3. Цели политических режимов не однозначны и не обязательно гармонируют друг с другом. Режим, обеспечивающий гражданам наибольшую свободу, не всегда гарантирует наибольшую действенность власти. Режим, основанный на волеизъявлении управляемых, не всегда предоставляет в распоряжение носителей власти достаточные возможности для ее реализации.
  4. Наконец, каждый признает, что при некотором уровне конкретизации институты государственной власти неизбежно различны. Вопрос о наилучшем режиме можно ставить лишь абстрактно. В каждом обществе институты власти должны быть приспособлены к особенностям конкретной исторической обстановки.
  Вместе с тем мы попытались показать несостоятельность лжепозитивизма, который смешивает социологическое изучение политических режимов с приятием циничной философии политики. Я назвал циничной ту философию политики, которая считает борьбу за власть и распределение преимуществ, связанных с властью, сутью, единственно возможным воплощением политики. Борьба за власть существует, во всяком случае, она возможна при всех режимах. Но социологу не следует смешивать объективное изучение и циничную философию.
  Во-первых, допуская, что политика - это исключительно борьба за власть, он игнорирует значение политики в глазах людей. Во-вторых, социологи, приняв циничную философию политики, приходят либо к релятивизму чистейшей воды, к признанию равноценности режимов или, как чаще всего и бывает,- к неявно выраженной концепции наилучшего режима, в основе которого лежит понятие власти. Наилучшим тогда окажется режим, передающий власть тем или иным личностям. Отсюда, как неизбежное следствие такой философии,- колебание между скептицизмом и фанатизмом.
  Наши утверждения не означают, что социолог может решать политическую проблему в том виде, в каком ее ставят люди (придавая определенный смысл понятию законного или наилучшего управления). Социолог должен понимать внутреннюю логику политических институтов. Это институты - отнюдь не случайное взаимное наложение практических действий. Всякому политическому режиму присущи - пусть в минимальной степени - единство и смысл. Дело социолога - увидеть это.
  Политический режим формируется особым сектором социальной совокупности. Особенность такого сектора - в том, что он определяете целое. Значит, можно концептуализировать политическую действительность, прибегая к понятиям, характерным для политики, или же к широким расплывчатым понятиям с претензиями на философскую глубину. Ни правовые, ни философские концепции не отвечают требованиям социологического исследования.
  Правовая концепция, с помощью которой чаще всего пытаются постигнуть политический порядок,- это концепция верховенства власти. Она применяется к носителю законной власти и уточняет, кто именно имеет право повелевать. Но она используется в двух разных значениях. В самом деле, верховенством власти обладает носитель законной власти, однако он не всегда оказывается носителем власти фактической. Допустим, что какой-то политический режим нашего времени основан на верховенстве власти народа. Очевидно, что многомиллионный народ никогда не может править сам собой. Народ - совокупность составляющих данное сообщество людей - не способен, будучи взят в целом, осуществлять функции управления.
  Можно предположить, что в пресловутой формулировке "управление народа, народом и для народа" не различаются носители законной власти и обладатели реальных возможностей ее осуществления. Но в столь сложном сообществе, как современное, необходимо различать законное, с правовой точки зрения, происхождение власти и реальных ее обладателей. Даже в небольших социумах, где собрание граждан действительно высшая инстанция, различаются законный носитель верховной власти и те, кто ее реализует. Это четко выражено у Аристотеля.
  В современных же обществах верховенство власти - всего лишь правовая фикция. Обладает ли народ таким верховенством? Такая формулировка может оказаться приемлемой и для западных режимов, и для фашистских, и для коммунистических. Нет, пожалуй, современного общества, которое так или иначе не провозглашало бы в качестве своего основополагающего принципа, что верховная власть принадлежит народу. Меняются только правовые или политические процедуры, посредством которых эта законная власть передается от народа конкретным лицам. Согласно идеологии фашистских режимов, подлинная воля народа выражается лишь одним человеком, фюрером, или партией. Согласно идеологии коммунистических режимов, законная власть выражает волю пролетариата, орган этой власти - коммунистическая партия. Западные режимы провозглашают: при верховенстве власти народа гражданам предоставлена свобода выбора между кандидатами на реализацию власти. Иначе говоря, режимы отличаются друг от друга процедурами выбора политических руководителей, способами назначения носителей реальной власти, условиями перехода от фикции верховенства власти к подлинной власти.
  Тем не менее для социолога теория верховной власти не бессмысленна. Но правовой принцип верховенства власти интересует его меньше, чем процедуры ее передачи (выразитель которой в теории - народ или класс) меньшинству, реально осуществляющему власть. Само собой разумеется (хотя и не мешает эту мысль подчеркнуть), что в теории могут существовать способы управления для народа, но не управления народом - когда речь идет о многочисленных и многосоставных обществах.
  При другом подходе политические режимы можно было бы определять такими понятиями, как свобода, равенство, братство. Некоторые, кажется, полагают, что в социологическом плане проблема демократии заключается в определении режимов, способных обеспечить равенство или свободу. Я намерен коротко показать, почему политические режимы нашего времени вряд ли можно определять
  таким образом.
  Ни в одном из современных обществ люди экономически не равны - это известно всем. Что же в таком случае равенство граждан? Либо участие в реализации верховной власти, то есть право голосовать, либо равенство перед законом. В большинстве современных обществ эти два равенства реализуются одновременно: граждане равны перед законом и обладают одними и теми же политическими правами, поскольку имеют право избирать своих представителей.
  Оба вида равенства не исключают многочисленных видов экономического, социального неравенства. Богатый опыт учит нас, что всеобщее избирательное право не всегда дает гражданину возможность реально избирать своих представителей. Кроме того, гражданин не всегда ощущает свою реальную власть от того, что он раз в четыре-пять лет голосует. Если пытаться определить демократию исключительно (или в основном) через всеобщее избирательное право, следовало бы признать отсутствие преемственности между политическими институтами в Великобритании XVIII века, когда правом голоса обладало меньшинство, и нынешними. Можно добавить, что общество, в котором женщины не имеют права голоса, нарушает первейший принцип демократии. Однако, невзирая на неравенство англичан перед избирательным законом в прошлые эпохи, преемственность между институтами аристократической Англии XVIII века и демократической Англии наших дней очевидна...
  Что касается свободы вообще, то это еще большая двусмысленность. Специалист по анализу языка сказал бы, что необходимо различать конкретные проявления свободы и что само определение свободы вообще может быть результатом только мета
  физического выбора. В самом деле, если считать свободным того, кто в своем стремлении совершить некий поступок не встречает преград со стороны другого человека или общества, то никто не свободен полностью и никто полностью не лишен свободы. Возможность выбора, возможность действовать по собственному почину, предоставляемая отдельной личности, неодинакова в разных обществах, в различных классах одного общества.
  Можно ли утверждать, что политическая свобода определяется точно очерченными правами, которые гарантирует государственный строй? В таком случае правила, сформулированные в Акте Habeas corpus - всеобщее избирательное право, свобода слова и выражения взглядов - и есть свобода вообще. Но, не оспаривая в данном случае подобной концепции, надо заметить, что в современной мире она означала бы и определенную политическую позицию.
  Марксисты-ленинцы считают эти свободы формальными и утверждают, что их необходимо временно принести в жертву во имя свобод, которые, с марксистской точки зрения, подлинные. Что означает участие в выборах, раз они предмет махинаций, организуемых монополиями или всемогущим меньшинством? Что значит свобода дискуссий для безработного или даже для промышленного рабочего, обреченного выполнять однообразную работу, в определении которой он не участвует?
  Впрочем, чувство свободы не обязательно связано с институтами, которые, на наш взгляд, определяют на Западе политическую свободу. Вступающий в коммунистическую партию пролетарий полагает, что при западном режиме его угнетают и эксплуатируют, но он станет свободным (или испытает чувство свободы) при режиме советского типа.
  Иначе говоря, возникает дилемма: принять философию, основанную на общепринятом определении свободы, либо подчеркнуть двусмысленный характер того, что общества и отдельные люди понимают под словом "свобода".
  Итак, я вынужден временно отказаться от правовой концептуализации через верховенство власти и от концептуализации философской - с Опорой на свободу и равенство. Социологическая теория политических режимов делает упор на институты, а не на идеалы, на которые они ссылаются. Социологическая теория описывает действительность, а не идею.
  Как следует понимать слово "действительность"? Прежде всего речь попросту идет о всем известных, повседневно наблюдаемых политических реалиях: выборах, парламентах, законах, указах-иными словами, о процедурах, в соответствии с которыми избираются и реализуют свои полномочия законные носители власти.
  Наша задача заключается в том, чтобы определить: что характерно для каждого режима, в чем суть режима на уровне государственных институтов.
  Разработка социологической теории лежит в русле традиции Монтескье, попытавшегося охарактеризовать политические режимы на основе сочетания нескольких переменных величин. Переменными величинами, с помощью которых он определял суть политических режимов, были, как мы уже видели, число носителей верховной власти, умеренность или неумеренность ее реализации, психологический настрой, который господствует при том или ином режиме, или характерные для режима нормы поведения, при нарушении которых он разлагается. Помимо этой теории переменных величин, Монтескье устанавливал связь между политическими режимами и всеми прочими секторами социальной совокупности.
  То, что попытался выявить Монтескье в различных режимах, которые он находил в истории, мы попробуем применить к режимам индустриальных обществ. Но чтобы установить основные переменные величины каждого, из них, нам придется сначала очертить функции, неизменные для всех политических режимов.
  Философы полагают, что политика всегда преследует две цели: мир внутри сообщества и защита от других сообществ. Изначальная цель всякого политического режима - обеспечить людям мирную жизнь, избежать разгула насилия в обществе. Отсюда вытекает вывод, который по Максу Веберу лежит в основе понятия государства: необходимость монополии на законное использование насилия. Чтобы люди не убивали друг друга, право на применение силы должно принадлежать только государству. Едва отдельные группы общества начинают присваивать себе право на насилие, мир оказывается в опасности. Ныне чрезвычайно легко оценить значение этого общего положения. Сейчас во Франции есть группы, которые создают подпольные суды, выносят смертные приговоры и приводят их в исполнение. Я имею в виду часть выходцев из Северной Африки: действуя по политическим мотивам, судить о которых - не, наша компетенция, они создают организации, чтобы расправляться друг с другом. Когда основополагающей чертой политической власти становится ее монопольное право на законное насилие, это диктуется именно желанием исключить возможность подобных явлений. Хотя для так называемых цивилизованных сообществ такое монопольное право характерно, нередко появляются небольшие группы, претендующие на создание своих органов власти. Уголовный мир, с изрядной выдумкой описанный в криминальных романах, не что иное, как совокупность групп, игнорирующих государственную монополию на законное применение насилия.
  Если изначальная функция политической власти именно в этом, естественно, что верховная власть обязана управлять вооруженными силами, то есть, в цивилизованных обществах,- полицией и армией. Изображать верховного носителя власти как главу полиции - вовсе не значит посягать на его достоинство или на его авторитет. Полиция должна пользоваться уважением граждан, ибо на законных основаниях обладает монопольным правом на применение насилия. Никому другому в сообществе применять его не следует. Право особой части общества использовать силу - одно из завоеваний политической цивилизации. Нет ничего более достойного' восхищения, ничего более достойного быть символом совершенства политической цивилизации, чем английская традиция, по которой полицейские не вооружены. Можно сказать, что в данном случае достигается высшая ступень диалектики: люди представляют опасность друг для друга, поэтому нужна полиция, которая вооружена, чтобы помешать гражданам убивать друг друга; когда же умиротворение в собственном смысле этого слова окончательно достигнуто, полиции - этому символу законного насилия - оружие, материальное выражение силы, уже не требуется. Французское общество пока еще не достигло этой последней ступени. Что касается вооруженных сил, в так называемых упорядоченных обществах, они предназначены лишь для "внешнего употребления": их задача - защищать сообщество от внешних врагов. Внутри же страны должна действовать только полиция.
  Полиция, препятствующая гражданам нападать друг на друга, должна вмешиваться лишь в соответствии с установленными для нее правилами или законами. Следовательно, есть один аспект политической функции: устанавливать правила или законы, по которым отдельные лица вступают в отношения друг с другом. Нетрудно перечислить многочисленные разновидности законов, регулирующих обмен, собственность, торговлю, производство, регламентирующих, что человек имеет право делать или обязан не делать. Политическая власть определенным образом устанавливает эти правила совместной жизни людей. Так или иначе, она гарантирует их соблюдение.
  Очевидно, именно от носителя верховной власти зависит принятие решений об отношениях с другими сообществами. Невозможно занять раз и навсегда одну позицию по отношению к зарубежным странам. Сущность демократии - это постоянное лавирование. Даже в рамках внутренней жизни социума законы в некоторых областях не могут заранее точно регламентировать поведение индивида в каждый данный момент. Чтобы уяснить эту мысль, достаточно вспомнить налоговое законодательство. Государство обязано изымать какую-то часть доходов отдельных лиц, чтобы финансировать, как ему и положено, решение задач всего общества. В современных обществах в силу различных обстоятельств потребности государства часто меняются. Изъятие доли доходов частных лиц перестало быть лишь способом добывать государству средства для выполнения определенных задач. Эти отчисления играют определенную роль в регулировании экономической конъюнктуры. Налоговые изъятия растут или уменьшаются в Зависимости от угрозы инфляции или дефляции.
  Носитель высшей власти, в задачу которого входит поддержание мира, установление правил, коим должна подчиняться любая деятельность отдельных лиц, принятие решений внутриполитического или внешнеполитического характера, нуждается в согласии тех, кем он управляет. Это не просто одна г из функций из числа только что рассмотренных. Это - одна из существенных сторон любого политического режима. Всякий режим должен обеспечивать подчинение своей воле. От управляемых требуется, чтобы они принимали его таким, каков он есть. Более того, необходимо, чтобы определенными способами режим добивался одобрения со стороны управляемых. Можно представить себе страну, огромное большинство граждан которой принимает режим, но - не конкретные меры законных носителей власти. Примером такого хоть и парадоксального, но вполне возможного случая, вероятно, может служить Франция. Гражданину довольно просто заявить: я согласен с режимом, в котором носители власти определяются путем выборов, но те, кого я избрал, негодяи из негодяев. Сочетание уважения к режиму и неуважения к правителям, избранным в соответствии с Конституцией, психологически возможно.
  Мы, следовательно, выявили три основные функции современного политического порядка. Первую я называю административной. Ее назначение - обеспечить мир между гражданами и соблюдение законов. Вторая, охватывающая законодательную и исполнительную власти (в обычном смысле этих слов), включает в себя управление связями с другими сообществами, выработку решений для составления, принятия или изменения законов и, наконец, меры, принимаемые отдельными лицами в зависимости от обстоятельств. Но так как принимаемые отдельными лицами меры касаются сообщества в целом, режиму необходимо находить основания считаться законным и заручаться лояльностью граждан. Есть еще и другое соображение: любой режим, который -решает задачи устройства власти и отношений между гражданами, обязан иметь представление о собственном идеале. Любой режим ставит перед собой ' задачи морального или гуманитарного порядка, с которыми должны соглашаться граждане.
  Философы всегда признавали такие функции. Но каждый уделял преимущественное внимание лишь одной из них. В основе философии Гоббса - неудержимое стремление к гражданскому миру. Живя в эпоху революций, он был готов поставить все прочие мыслимые достоинства режима в зависимость от того, что считал главным- гражданского мира. Руссо полагал, что главное,- обосновать законность власти, которая, по его мнению, может существовать лишь в результате волеизъявления граждан. Глубинный смысл "Общественного договора" - это изложение условий, при которых власть законна, то есть получает одобрение граждан или выражает их волю. Что до марксизма, то гражданский мир, равно как и законность власти, он подчиняет некоей высшей цели. С марксистской точки зрения, законным в нашу эпоху считается режим, приближающий нас к концу предыстории, к уничтожению классов.
  Очевидно, что идеальным был бы режим, способный примирить все эти разнообразные требования, которые до сих пор редко согласовывались с действительностью. Режим, который в настоящее время ставит задачу построения бесклассового общества, присваивает право жертвовать волеизъявлением управляемых. Тот, кто своей высшей целью считает мир между гражданами, чаще оказывается консерватором, нежели реформатором или революционером. Исходя из целей политического порядка, можно набросать типологию политических темпераментов.
  Теперь вновь обратимся к выявленным нами аспектам политического порядка. Прежде всего рассмотрим функции административные, правительственные, охватывающие законодательную и исполнительную власти: установление законов, отношения с зарубежными странами, а также проведение различных мероприятий, как соответствующих существующим законам, так и выходящих за их рамки.
  В современных обществах чиновник и политический деятель противопоставлены друг другу. Чиновник - это профессионал, политик - дилетант. Чиновник получает должность, если соответствует строго установленным требованиям, а политик обретает полномочия в результате выборов. В западных демократических режимах профессионалами управляют любители. Парадокса тут нет: те, кто отдает распоряжения чиновникам и администраторам,- не специалисты, хотя им и не возбраняется знать сферы, которыми они ведают. Согласно официальной теории, распространенной при III Республике, политик вовсе не обязательно должен быть экспертом в области, за которую он несет ответственность; главное - общая культура и ум.
  Без чиновников в определенной мере обойтись труднее, чем без политиков. При таком режиме, как наш, администрации приходится быть особенно устойчивой именно потому, что политики на правительственных ролях меняются чаще. Неоднократно отмечалось, что современное государство - в основе своей прежде всего административная организация. При создании нового государства вовсе не обязательно проводить выборы' в парламент. Но чиновники и администрация нужны непременно.
  Отсюда не следует, что можно обойтись без политиков. Они представляют собой еще одну сторону политического порядка - постоянную связь с теми, кем управляют. Пусть чиновник компетентен, однако для принятия решений у него нет полномочий. Он не должен проявлять свою точку зрения на проблему. Полицейский должен арестовать изменника, но кто может быть назван изменником - коллаборационист или участник Сопротивления? Ответ дает не полицейский, а политическая власть. Один и тот же полицейский мог подвергнуть аресту сначала участника Сопротивления, а затем коллаборациониста. Общественность возмущается и протестует, но она не права. В обычное время действия полицейского в соответствии с правилами ограничены выполнением решений, вытекающих из существующего законодательства. В XIX веке Франция переходила от империи к монархии, опять к империи, затем опять к монархии, далее к еще одной монархии, затем к республике, далее снова к империи, а французская администрация оставалась такой, какой была. При каждой смене режима менялась лишь высшая администрация. Чем выше положение чиновника в иерархии, тем ближе он по статусу к политическому деятелю. Например, административные функции полиции или налогового ведомства политически нейтральны. Они ограничены применением законодательства, которое установлено не самими чиновниками. Так, по крайней мере, считается.
  Необходим иной критерий отбора людей, _ стоящих у власти. Не компетентность, а законность. Министр не всегда лучше чиновника знает, что надлежит делать. В большинстве случаев - хуже. Более того, он не обязательно лучше знает, что необходимо обществу. Политический деятель, на которого пал выбор управляемых, облечен законной властью; его функции - определять цели законодательства в рамках режима и ставить задачи перед самим режимом. Одобрение же управляемых может быть двояким: они могут одобрять меры, принимаемые режимом, |а также сам режим и идеал, к которому он стремится. Управление - дело политиков в сотрудничестве с администраторами. Коль чиновники компетентны, но не имеют права принимать решения, необходимы те и другие. Поскольку не может быть режима без общения между управляемыми и управляющими, политические деятели, министры выполняют функцию, столь же необходимую, что и функция администрирования.
  Здесь, возможно, следовало бы высказать соображения о том, что принято называть судебной властью, независимость которой долгое время была символом либеральности государственных институтов. Независимость судов остается одной из главных отличительных черт западных режимов даже тогда, когда статус судей сопоставим со статусом остальных чиновников. Если я не уделяю правосудию должного внимания, то лишь потому, что прежде всего стремлюсь постичь особенности обоих видов режима. Анализ различий административных и политических функций отвечает нуждам данного курса. Но конституционность политической власти, соблюдение прав личности предполагают подчинение органов власти правопорядку, то есть наличие судов, способных навязать уважение к правопорядку. В этом смысле подчинение полиции правосудию, а самой администрации - судам (даже судам административным) - действительно необходимо для сохранения подлинно конституционного и либерального режима.
  Что же определяет административные функции, с одной стороны, и политических - с другой в современных обществах?
  На первый взгляд, институты, с помощью которых осуществляются эти функции, развиваются по-разному. Администрация становится все более сложной, она охватывает все более широкие области жизни сообщества, определяет все более многочисленные виды деятельности отдельных лиц. Труднее различать дела частные и государственные. Как рассматривать национализированные предприятия:
  как одну из форм частного бизнеса, когда по воле случая в роли собственника выступает общество в целом, или же как некое выражение самой государственной власти?
  Что бы там ни говорили, можно, отвлекаясь от действительности, различать общие условия деятельности, навязываемые законодательством отдельным лицам, и конкретные виды деятельности отдельных лиц или государственных учреждений. Всеобщее стремление современных администраций к расширению области их непосредственного подчинения оказывается в результате не менее очевидным. Если воспользоваться формулировкой немецких социологов, государство и общество все больше стремятся к отождествлению друг с другом.
  Вместе с тем совсем иными оказываются отличительные черты политических институтов и их развития. Политическая система, внутри которой и по воле которой определяется выбор носителей власти, становится все более самостоятельной, обособленной внутри общества. Традиционные системы законов предоставляли власть тем, кто находился одновременно на вершинах общественной и политической иерархий. В старой Франции носитель верховной власти был действительно первым человеком страны и по авторитету и по власти. Ныне же тот, кто в условиях западного режима временно наделен политической властью, вовсе не обязательно .находится на вершине общественной иерархии. Главой совета министров может оказаться бывший учитель или преподаватель высшего учебного заведения, если он победил на выборах или возглавляет некую партию. Благодаря процедурным правилам он получает на какое-то время верховную власть. Иначе говоря, одна из особенностей современных режимов (прежде всего на Западе) - использование при выборе политических руководителей методов, которые выделяют политическую элиту среди прочих элитарных кругов. Все, кто в рамках демократии причастны к политике, представляют часть социальной элиты (вершины общественной иерархии), однако нельзя утверждать, что они поднимаются выше лучших представителей промышленности, науки, интеллигенции или бизнеса. Носители политической власти - это отдельная группа, автономная среди прочих правящих групп. Важнейшие" функции возлагаются часто на тех, чье личное/состояние или авторитет могут быть весьма незначительными.
  Это своеобразие (редко наблюдаемое в ранее известных обществах) объясняется природой законности, основа которой - уже не традиция, не право, принадлежащее по рождению, но определенный способ назначения. Фикция принадлежности верховной власти народу приводит к тому, что власть законна уже постольку, поскольку граждане выбрали своих представителей. Вполне очевидно, что своими представителями граждане могут избирать и видных людей, и незначительных.
  В современных социумах состав причастных к политике имеет специализированный характер. Управляют те, для кого занятие политикой стало профессией. В данном случае общественное мнение опять-таки не право, причисляя к "политикам" профессиональных политических деятелей. Нами правя! профессиональные политики, в основном избравшие свою карьеру достаточно давно и не оставляющие ее столь долго, сколько могут, а они, как известно, славятся долголетием.
  Современная политика непременно предполагает соперничество отдельных лиц или групп. Оно идет постоянно и (во всяком случае, на Западе) открыто. Объекты и цели политической борьбы не всегда укладываются в рамки существующих институтов или законов. .Причиной конфликта подчас оказывается сам режим. Современные режимы (во всяком случае, на Западе) дают возможность усомниться в них самих. Они не препятствуют определенной части управляемых обсуждать достоинства существующего порядка, отрицать легитимность власти и даже призывать к революции, основанной на насилии.
  На семинарах юридического или филологического факультетов нередко задают вопроса корректно ли называть общество демократическим, если в нем существуют партии, не признающие демократию? Я не готов за несколько секунд дать ответ. Достоверно, однако, одно из проявлений своеобразия современных режимов - непрерывные дискуссии по поводу принимаемых носителем верховной власти решений, самого устройства власти и ее основ. С одной стороны, государство по мере расширения администрации все больше отождествляется с обществом, а решения государства воздействуют на жизнь всех граждан. С другой - политический порядок определяется особым разделом жизни общества, куда входят партии, выборы, парламенты. Расширение административной деятельности и специализация политики приводят к конфликтам, касающимся не только носителей власти в промежуточных звеньях, но и устройства органов власти, да и общества в целом.
  На Западе одновременно происходит расширение административных функций и специализация политических процедур: такое сочетание, возможно, и парадоксально. В Европе же есть режимы еще одного типа, в которых в силу решаемых государством задач отвергаются какие бы то ни было попытки поставить под сомнение роль Власти - самого режима и его проявлений. Там, по другую сторону "железного занавеса", отождествление общества и государства стало почти всеобъемлющим, а потому невозможно обсуждать достоинства режима, законность правителей и даже благоразумие государственных решений.
  IV . Многопартийность и однопартийность
  Мы стремимся разработать теорию политических режимов нашего времени. Под теорией я понимаю нечто большее, чем описание режимов в том виде, в каком они действуют. Теория предполагает выявить основные черты каждого режима, с помощью которых можно уяснить его внутреннюю логику.
  Сначала мы обратились к функциям в самом формализованном значении слова.
  Администрация обеспечивает действие законов, правосудие и полиция выступают как представители администрации в ее негативной функции: их задача - помешать гражданам вступать в открытый конфликт друг с другом, обеспечить соблюдение законов о частной и общественной жизни.
  Политическую власть (в узком смысле слова) характеризует ее способность принимать решения, одни из которых определяют отношения с зарубежными сообществами, другие относятся к сферам, которые не регулируются законодательством (например, выбор лиц, которые могут занимать определенное положение в обществе), кроме того, право устанавливать или изменять сами законы. Пользуясь правовой терминологией, можно сказать, что исполнительная или политическая (как в широком, так и в узко специальном значении слова) функции свойственны одновременно исполнительной и законодательной властям.
  Воплощаются эти функции в организационных структурах двух типов: с одной стороны, это чиновники и бюрократия, с другой - политические деятели и избирательная система в парламентском или партийном режимах. В современных обществах главную роль играют политические деятели; речь идет о том, чтобы обеспечить подчинение управляемых и взаимосвязь политики с высшими ценностями сообщества, служение которым режим объявляет своей задачей.
  В каких же функциях и разновидностях организационных структур проявляется главная переменная величина, основная отличительная черта режимов? Одно не вызывает сомнений: специфический характер каждого режима заключается отнюдь не в административном порядке. В самых разных режимах административные порядки схожи. Если общества относятся к определенному типу, многие их административные функции схожи, каким бы ни был режим. Политическая система (в узком смысле слова)" определяет отношения управляемых и правителей, устанавливает способ взаимодействия людей в управлении государственными делами, направляет государственную деятельность, создает условия для замены одних правителей другими. Таким. образом, именно анализ политической системы (в узком смысле) даст возможность обнаружить своеобразие каждого режима.
  В качестве критерия я избираю различия между многопартийностью и однопартийностью.
  Коль скоро закон дает право на существование нескольким партиям, они неизбежно соревнуются в борьбе за власть. По определению цель партии - не реализация власти, а участие в реализации. Когда соперничают .несколько партий, необходимо установить правила, в соответствии с которыми протекает это соперничество. Таким образом, режим, при котором существуют многочисленные соперничающие между собой партии, носит конституционный характер; всем кандидатам на законную реализацию власти известно, какими средствами они .имеют право пользоваться, а какими - нет.
  Принцип многопартийности также предполагает законность оппозиции. Если право на существование предоставлено нескольким партиям и не все они вошли в правительств?, то волей-неволей некоторые из них оказываются в оппозиции. .Возможность на законных основаниях выступать против ,правителей - относительно редкое явление в истории. Это отличительная черта определенной разновидности режимов - режимов западных стран. На основании законности оппозиции можно сделать .вывод о характере реализации власти - соответствующем законам или умеренном. Определения "соответствующий законам" и "умеренный" не равнозначны. Можно представить способ реализации власти, который соответствует законам, но не может считаться умеренным - если законы изначально устанавливают такие дискриминационные различия между гражданами, что обеспечение законности само по себе связано с насилием, как, например, обстоит дело в Южной Африке. С другой стороны, не придерживающиеся законов правительства - могут выглядеть умеренными: известны деспоты, которые, не подчиняясь конституционным установлениям, не злоупотребляли своей властью в преследовании противников. И все же соперничество партий ведет к тому, что реализация власти все более ограничена существующими законами, а значит, характер ее становится все более умеренным.
  Так мы приходим к определению режимов. Характерных для Запада: это режимы, где Конституция устанавливает мирное соперничество за реализацию власти. Такое устройство вытекает из Конституции, фиксированные или неписаные правила регулируют формы соперничества отдельных лиц и групп. При монархическом режиме вокруг короля идет яростная борьба за его милости, в погоне за постами и почестями каждый волен поступать, как вздумается. Соперничество отдельных лиц в окружении монарха не регулируется ни Конституцией, ни какой-либо системой. Можно допустить существование и организованного соперничества, хоть и не определяемого Конституцией в буквальном смысле. В Великобритании внутрипартийная борьба за высшие посты упорядочена, назначения происходят на основе чего-то вроде Конституции, хотя она и не узаконена государством. Во французской же радикальной партии соперничество вряд ли регламентируется Конституцией или подчиняется какому-то порядку; каждый находит свои способы пробиться наверх.
  Это примеры мирного соперничества. Применение оружия, государственные перевороты, что нередко происходят во многих странах, противоречат сути западных режимов. В условиях демократии случаются конфликты из-за имущества, которое невозможно предоставить всем, но развиваются эти конфликты не хаотически - если нарушаются обязательные правила, это уже выход за пределы режима, именуемого демократией.
  Реализация власти в рамках закона по своей природе отличается от того, что называют взятием власти. Законная власть всегда временная. Реализующий ее знает, что эта роль отведена ему не пожизненно. При взятии власти завладевший ею не собирается возвращать ее неудачливому сопернику. Идея же демократического соперничества не предполагает, что проигравший непременно проигрывает раз и навсегда. Если победитель препятствует побежденным вновь попытать счастья, он выходит за рамки западной демократии, ибо объявляет в таком случае оппозицию незаконной.
  В мирных условиях соперничество за реализацию власти находит выражение в выборах. Не стану утверждать, что выборы - это единственная форма мирного соперничества. В греческих полисах, к примеру, был иной принцип назначения, который, согласно Аристотелю" еще более демократичен- жребий. В самом деле, если исходить из постулата о равенстве, и взаимозаменяемости всех граждан, жребий - лучший способ назначения носителей власти. Но в современных обществах такое немыслимо, за исключением особых случаев, например, назначения присяжных. Полагаю, что жребий несовместим с природой современных демократий, которые определяются представительством. В теории представители могли бы определяться наудачу, но граждане современных обществ слишком отличаются друг от друга, чтобы согласиться, с каким-то иным методом, кроме выборов.
  Ссылка на реализацию власти в рамках закона подчеркивает очень важный вывод: сущность режима не сводится к способу назначения носителей законной власти. Не менее важную роль играет и способ ее реализации.
  Какова же главная трудность, с которой сталкивается режим, определяемый через реализацию власти? Приказы отдаются всем от имени некоторых. В лучшем случае правители представляют некое большинство. Но даже если они представляют меньшинство, все граждане должны подчиняться его воле. Примирить эти две возможности логически нетрудно, что наилучшим образом сделал Руссо. Он писал: подчиняясь приказам большинства, даже если я не согласен с ним, я подчиняюсь самому себе, ибо я хотел такой режим, где царит воля большинства. В идеале никаких сложностей нет: гражданин принимает систему назначения в соответствии с законами правителей, которые действуют на законных основаниях. То, что сегодня правители представляют враждующие между собой политические силы,- неизбежный второстепенный фактор, который, по сути ничего не меняет. Подчиняясь приказам, исходящим от представителей своих противников, гражданин проявляет уважение к им же выбранному режиму.
  И все же (если мы обратимся к действительности и психологии) такой режим вынужден обеспечивать определенную степень согласия в сообществе, не препятствуя обмену мнениями между партиями. Иначе говоря - постоянным спором соперничающих групп по поводу того, что надлежит делать.
  Как добиться согласия в стране, где партии постоянно спорят?
  Возможны два метода. Первый связан с государственными институтами и заключается в том, чтобы определенные функции и лица в государстве стояли над межпартийными спорами. Считается, что в некоторых режимах западного типа президент республики или монарх стоит над партийной борьбой, не имеет с ней ничего общего. Это попытка сделать одного лидера символом единодушия управляемых, согласия с режимом и отечеством. Монарх или президент республики становятся олицетворением всего сообщества.
  Второй метод, куда более мучительный, но зато более действенный, заключается в том, что устанавливаются ограничения действиям правителей - с тем, чтобы ни одна из групп не поддалась искушению сражаться, а не подчиняться. Говоря отвлеченно, режим, называемый на Западе демократическим, едва ли мыслим без очерченных пределов, в которых правители полномочны принимать решения.
  Оппозиция подчиняется решениям правительства, принятым в соответствии с законами, то есть решениям большинства. Но если эти решения ставят под угрозу ее жизненные интересы, условия ее существования, разве она не попытается оказать сопротивление? Есть обстоятельства, когда меньшинство предпочитает борьбу покорности.
  Здесь мы выходим за пределы западного демократического режима. Все демократии подвержены риску переступить то, что можно назвать порогом насилия. Обратимся к примеру США: решения конгресса и федерального правительства о расовой интеграции и ныне создают угрозу того, что эту грань в южных штатах могут перейти. Подчас возникает опасность, что белое меньшинство Юга попытается любым путем защитить свой образ жизни, интересы и, если угодно, привилегии даже вопреки Конституции.
  Функционирование любого западного режима зависит в основном от намерений противоборствующих партий. Основная проблема западной демократии - сочетание согласия в стране с попытками оспорить само существование данного режима - более или менее разрешима, в зависимости от природы партий, от их целей и воззрений, приверженность к которым они декларируют.
  Перейдем к режиму другой разновидности - однопартийному.
  Я воздержусь от поисков определения ему. Вряд ли все режимы такого рода могут быть определены одинаково. Между ними огромные различия. Как бы там ни было, мне не хотелось бы придавать моральный или политический характер анализу, который, по моим намерениям, претендует на беспристрастность.
  Для таких режимов характерно предоставление одной партии монополии на законную политическую деятельность.
  Под законной политической деятельностью я подразумеваю участие в борьбе за реализацию власти, а также в определении плана действий и плана устройства всего сообщества. Партия, оставляющая за собой монополию на политическую деятельность, тут же сталкивается с очевидной и трудноразрешимой проблемой: как оправдать такую монополию? Почему некая группа, и только она, имеет, право на участие в политической жизни? У различных однопартийных режимов различные оправдания своей монополии. Я обращусь к примеру советского режима - чистейшему и наиболее законченному образцу подобного рода.
  Коммунистическая партия СССР предлагает две системы оправданий: первая основана на понятии подлинного представительства, вторая оперирует понятием исторической цели.
  В принципе можно допустить, что определять законных носителей власти путем выборов невозможно из-за воздействия неких общественных сил. Чтобы обеспечить подлинность выбора, истинное представительство народа или пролетариата, необходима, как нам говорят, единая партия. В такой системе оправдания отмена выборов становится условием подлинности представительства.
  Вторая система оправдания, неизменно сочетающаяся с первой, опирается на историческую цель. Коммунисты заявляют, что монопольное право партии на политическую деятельность необходимо для создания совершенно нового общества, которое только и отвечает высшим ценностям. Если уважать права оппозиции, построить однородное общество и уничтожить классы невозможно. Для основополагающих преобразований необходимо сломить сопротивление групп, мировоззрение, интересы или привилегии которых оказываются задетыми. Вот почему естественно, что партия требует монопольного права на политическую деятельность, отказывается как бы то ни было ограничивать свою роль, стремится сохранять в полном объеме свою революционную власть, если она ставит перед собой цель создать принципиально новое общество.
  Когда монополия на политическую деятельность у одной партии, государство оказывается неразрывно связанным с нею. При западном многопартийном режиме государство- считает своим достоинством то, что не руководствуется идеями ни одной из противоборствующих партий. Государство нейтрально - оно терпит многопартийность. Возможно, государство не совсем нейтрально, поскольку требует от всех партий уважения к себе - к своей Конституции. Но, по крайней мере во Франции, оно и этого не делает. Французское государство признает законность даже тех партий, которые не скрывают своих намерений нарушить республиканскую законность, если им такая возможность представится. В условиях многопартийности государство, не будучи связано с какой-то одной партией, в идеологическом смысле носит светский характер. При однопартийном режиме государство партийно, неотделимо от партии, располагающей монопольным правом на законную политическую деятельность. Если вместо государства партий существует партийное государство, оно вынуждено ограничивать свободу политической дискуссии. Поскольку государство утверждает единственную идеологию - идеологию партии, монополизировавшей власть, оно официально не может разрешить поставить эту идеологию под сомнение. В различных однопартийных режимах свобода политической дискуссии ограничена в разной мере. Но сущность однопартийного режима, где государство определяется идеологией партии, монопольно владеющей властью, одна: запрет всех идей, изъятие из открытого обсуждения множества тем, позволяющих обнаружить различные точки зрения.
  Логика такого режима не в том, чтобы обеспечить законность и умеренность в реализации власти. Можно вообразить однопартийный режим, где реализация власти подчинена правилам или законам. Государство партийного типа оставляет за собой почти безграничные возможности воздействия на тех, кто в партии не состоит. Впрочем, можно ли требовать умеренности и законности, если оправдание монополизма - размах революционных преобразований, а сами преобразования - провозглашенная цель? Монополия политической деятельности предоставляется одной партии как раз из-за неудовлетворенности действительностью. -Единственная партия - по сути своей партия действия, партия революционная. Однопартийные режимы обращены к будущему, их высшее оправдание не в том, что было или есть, а в том, что будет. Будучи режимами революционными, они связаны с элементами насилия. Нельзя требовать от них того, что образует сущность многопартийных режимов,- соблюдения законности и умеренности, уважения интересов и мировоззрений всех групп.
  Подчиняется ли каким-то правилам выбор носителей власти при однопартийном режиме или он произволен? В большинстве случаев одна партия овладевает государством не в соответствии с правилами, а силой. Даже тогда, когда она сохраняет видимость уважения к конституционным правилам (что более или менее можно отнести к гитлеровской партии в 1933 году), она немедленно нарушает их, исключив возможность возвращения к настоящим выборам. Может ли стать частью внутренней жизни такой партии подобие мирного соперничества, которое наблюдается в западном режиме? Может ли возникнуть организованное и мирное соперничество отдельных лиц или групп в борьбе за реализацию власти внутри этой партии, а значит, и за реализацию власти в государстве партийного типа?
  Такое предположение теоретически нельзя считать нелепым или немыслимым. На бумаге всегда (а порою и в жизни) в партии существует какая-то законность. Партийные руководители избираются; теперешний генеральный секретарь польской коммунистической партии г-н Гомулка был назначен на этот пост решением политбюро в соответствии с законами партии. Можно, следовательно, представить себе политический режим, объявляющий незаконными все партии, кроме одной, но не преследующий диссидентов внутри монопольно владеющей властью партии. Это режим, основанный на соперничестве за реализацию власти в рамках одной партии. На деле такое сочетание наблюдается редко и трудно осуществимо по причинам внутреннего порядка.
  Коммунистические партии были и остаются партиями действия, революционными, их структура приспособлена к потребностям в сильной власти. Русская партия образовалась в подполье, в соответствии с учением, изложенным в 1903 г . в пресловутом сочиненьице Ленина "Что делать?". Это - учение о демократическом централизме, на деле предоставляющем штабу партии почти безусловную власть над массой активистов.
  Кто же избирает носителей власти в партии-монополисте? Ее члены? Ни одна партия такого типа до сих пор не осмелилась проводить выборы, где все ее члены были бы избирателями в духе западных демократий. Во всех партиях, даже если проводится голосование по правилам - например, во Французской социалистической партии - господствует влияние секретарей федераций и постоянно действующих функционеров. И чем сильнее влияние секретарей региональных организаций на исход голосования, тем затруднительнее мирное внутрипартийное соперничество: местные и региональные руководители назначаются сверху, их отбирает штаб партии, ее секретариат. Для -законного и организованного соперничества избирателям нужна определенная независимость от избираемых. Но во всех однопартийных режимах избираемые, то есть руководители, назначают избирателей, то есть секретарей ячеек, секций или федераций, короче говоря - руководителей во всех звеньях иерархии. Такая разновидность порочного круга в устройстве партий, монопольно владеющих властью, не исключает известной легализации внутрипартийной борьбы за власть. Но с этим же связана постоянная опасность того, что законное соперничество будет вытеснено насилием. Лидер русской коммунистической партии, систематически подбирая .региональных и местных руководителей, стал полным хозяином аппарата, хотя теоретически в партии всегда существовали выборные процедуры. Они потеряли всякое содержание, подобно парламентским выборам в условиях однопартийного режима. Партийные и парламентские выборы - не более чем разновидности ритуальных приветствий, коллективные проявления энтузиазма, они не обладают ни одной из тех черт, которые свойственны выборам западного типа.
  Такими представляются мне сведенные к своей сути главные черты разновидностей существующих в наше время крайних режимов.
  К этим разновидностям мне хотелось бы применить понятие, предложенное Монтескье,- понятие основополагающего принципа. Каков принцип плюралистического режима?
  В плюралистическом режиме принцип - это сочетание двух чувств, которые я назову уважением законов или правил и чувством компромисса. Согласно Монтескье, принцип демократии - добродетель, определяемая соблюдением законов и заботой о равенстве. Я изменяю концепцию Монтескье в связи с новыми тенденциями представительства и межпартийного соперничества. В самом деле, изначальный принцип демократии - именно соблюдение правил и законов, поскольку, как мы уже видели, сущность западной демократии - законность в соперничестве, в отправлении власти. Здоровая демократия - та, где граждане соблюдают не только Конституцию, регламентирующую условия политической борьбы, но и все законы, формирующие условия, в которых разворачивается деятельность отдельных лиц. Соблюдения правил и законов мало. Требуется еще нечто - не кодифицируемое и потому не связанное напрямую с соблюдением законов: чувство компромисса. Это трудно уяснимое, двусмысленное понятие. В разных культурах склонность к компромиссу считается то похвальной, то предосудительной. В Германии для обозначения политических компромиссов долгое время применялось неприятное слово: Kuhhande , что по смыслу соответствует барышничеству. Зато английское "compromise" вызывает скорее одобрительную реакцию. В конце концов, соглашаться на компромисс - значит отчасти признавать справедливость чужих аргументов, находить решение, приемлемое для всех.
  Недостаточно сказать, что принцип демократии - одновременно и соблюдение законов, и сохранение чувства компромисса: компромисс может быть использован и во благо, и во зло. Трагедия западных режимов в том, что компромисс в иных областях приводит к катастрофам. При проведении внешней политики компромисс весьма часто лишает возможности найти выход из затруднительного положения, поскольку приходится выбирать между политическими курсами, каждый из которых несет определенные преимущества и неудобства. Компромиссная политика не ликвидирует опасности, она их множит, подчас нагромождая неудобства, связанные с проведением каждого из возможных курсов. Чтобы не вызывать взрыва страстей, возьмем пример достаточно старый: когда Италия Муссолини захватила Эфиопию, перед Францией (по крайней мере, на бумаге) открывались две возможности:
  предоставить Муссолини свободу действий или же преградить ему путь любыми средствами, вплоть до военных, принимая во внимание, что соотношение сил между Италией, с одной стороны, и Великобританией, Францией и ее союзниками - с другой, исключала вероятность военного конфликта. Выбранная же политика свелась к применению санкций, однако не достаточно эффективных, чтобы предотвратить какую бы то ни было опасность ответных военных действий со стороны Италии. Следствием этих санкций - вполне предсказуемым - стало недовольство Италии, достаточно сильное, чтобы толкнуть ее в стан держав Оси. Однако эти санкции не настолько мешали Италии, чтобы вынудить ее прекратить военные действия в Абиссинии.
  Нередко удачен компромисс в экономике. Но и в этой области он порой недостижим: экономика, наполовину административная, наполовину рыночная, не эффективна. Возможно, ключевая проблема западных режимов и сводится к тому, как использовать компромисс, не порывая ни с одной частью сообщества и не упуская из виду необходимость действовать эффективно. Само собой, нельзя найти решение раз и навсегда. Будем считать, что плюралистический режим успешно функционирует, если находится благое использование компромисса.
  
  В чем принцип однопартийного режима?
  Очевидно, он не может заключаться в уважении к закону или в духе компромисса. Вероятно, такому режиму угрожала бы гибель, будь он заражен, разложен демократическим духом компромисса. Принцип режима с партией-монополистом противоположен демократическому.
  В поисках ответа, который мог бы дать некий последователь Монтескье на вопрос о принципе, лежащем в основе однопартийного режима, я пришел - без особой уверенности - к выводу: им могло бы стать сочетание двух чувств. Веры и страха.
  Сказать, что один из принципов однопартийного режима - вера, значит, по сути, повторить, но в иных выражениях, уже сказанное: монополизировавшая власть партия - это партия действия, партия революционная. Но чем же сильна революционная партия, как не верой своих членов? Мы знаем, что свою монополию она оправдывает великими планами, великой целью, к которой стремится. Чтобы за революционной партией следовали и ее члены, и беспартийные, они должны верить в ее учение, в провозглашаемые ею идеи. Но этой партии, пока общество не однородно, противостоят подлинные или возможные противники, предатели, контрреволюционеры, зарубежные агенты (не важно, как они называются) - все, кто не приемлет провозглашаемые партией идеи. Устойчивость режима должна противостоять неверию или враждебности тех, кто не стоит полностью на позициях монополизировавшей власть партии. Каким должно быть наиболее благоприятное для безопасности государства состояние духа таких диссидентов? Страх. Те, кто не верит официальному учению государства, должны убедиться в своем бессилии. Немного более полувека назад Морис Баррес дал достаточно циничную формулировку: социальный порядок основан на осознании народом своего бессилия. Несколько ее изменив, скажем, что для прочности режимов, основанных на партийном монополизме, нужны не только вера и энтузиазм верующих, но и непременно - сознание своего бессилия неверующими.
  Чувство бессилия у неверующих может сопровождаться смирением, безразличием, страхом. Страх необходим. Революционная партия, будь то в 1789 году, 1917 или 1933 (у всех революционных партий есть общие черты), не может не пробудить энтузиазм меньшинства, не наводя страха на тех, кто I; энтузиазм не разделяет. Революционная партия порождает сильные чувства. Если вы не разделяете энтузиазма, который воодушевляет ее сторонников и который она пропагандирует, вас должно поразить оцепенение.
  Я попытался выделить некоторые черты противоположных режимов, взяв за основу анализа некую переменную величину, рассматриваемую в качестве главной. Такая логическая операция возможна, поскольку политические системы - не просто сумма государственных институтов. У политических систем своя внутренняя логика. Применяемый метод обоснован, если не доведен до крайности. Анализируя, я не описываю все многообразие систем и их конкретные черты, а пытаюсь постичь некий отвлеченный тип системы. К счастью или к несчастью, государственные институты не отражают закостенело, раз и навсегда, сущность системы. В режиме с монопольной властью одной партии не все вытекает из монополии на политическую деятельность. Однопартийные режимы, равно как и многопартийные, не одинаковы. Оправдать выбор главной переменной можно тем, что она дает возможность обнаружить многие важные черты, в том числе и самую существенную.
  Исходя из понятий однопартийности и многопартийности, мы вывели критерий законности, пригодный для любого режима: формы отношения к государству и правительству; свободы, возможные в пределах каждого режима; наконец, принцип режима, в понимании Монтескье.
  Но не в президентских системах.
  Буквально - торговля коровами.
  Ба V. Главная переменная величина
  В предыдущей главе я описал политические режимы двух типов, в их основе лежит либо партийный монополизм, либо мирное и организованное соперничество нескольких партий. Я выделил режим, в котором точные правила устанавливают условия выбора правителей и реализацию власти. Я показал, каким образом претендующая на монополию политической деятельности партия может ставить целью революционное преобразование общества и во имя этой цели пользоваться на законных основаниях (во всяком случае, в соответствии со своей доктриной) абсолютной властью. Я уточнил, что речь идет о двух идеальных теоретических типах, а вовсе не о классификации политических режимов. На основе этих двух идеальных типов мне хотелось бы дать набросок возможной классификации всех политических режимов современных обществ, а затем оправдать выбор многопартийности или однопартийности в качестве критерия.
  Анализируя каждый из идеальных типов, я исходил из сочетания нескольких переменных величин. В идеальном типе многопартийного режима я проследил, как одновременно проявляются существование нескольких партий, конституционные правила выбора правителей, конституционный характер реализации власти. Эти факторы не обязательно сочетаются гармонично. Возможны режимы, где они не стыкуются. Аналогичная ситуация возможна и в режиме, где господствует партия-монополист.
  Зададимся наконец вопросом: существует ли режим третьего типа - беспартийный? Такую гипотезу не стоит считать нелепой. Несколько дней назад я обратился к одному советскому социологу с вопросом: будет ли коммунистический режим будущего однопартийным или многопартийным? Он ответил: ни таким, ни другим - партий вообще не будет. В качестве идеала на горизонте будущего возникает режим третьего типа.
  Сегодня я пойду в обратном порядке - начну с режимов, где у власти партия-монополист.
  В идеальном варианте такого режима в нем действует партия, если можно так сказать, совершенная в смысле своей тоталитарной устремленности, воодушевляемая определенной идеологией (идеологией я называю здесь всеобъемлющее представление о мире, о прошлом, настоящем и будущем, о том, что существует и что должно существовать). Эта партия стремится к полному преобразованию общества - чтобы оно соответствовало требованиям ее идеологии. Партия, монополизировавшая власть, строит чрезвычайно далекие планы. В ее представление о будущем обществе заложено отождествление общества и государства. Идеальное общество - бесклассовое; отсутствие различий между социальными группами предполагает, что каждый человек выступает - во всяком случае, в труде - как составная часть государства. Итак, налицо множество элементов, в совокупности определяющих тоталитарный тип: монополия партии на политику; попытки наложить печать официальной идеологии на все сообщество; стремление к коренному обновлению общества во имя результата, определяемого как единство общества и государства.
  Я выбрал "совершенную" партию: были и есть другие - претендующие на монополию политической деятельности и не принимающие так уж всерьез идеологию или приверженные идеологии с не столь масштабными задачами. Так появляется еще одна категория режимов с партией-монополистом. Возьмем, например, фашистскую партию, оставлявшую за собой монополию на политическую деятельность, но исповедовавшую идеологию, которая не была тотальной. Многие виды деятельности оставались вне идеологической сферы. На первых порах фашистская партия не хотела вызывать потрясений общественного порядка. Главное в фашистской идеологии - утверждение государственной власти, необходимость сильного государства. Некоторое время концепция сильного государства сочеталась с либерализмом в экономике. Партия, монополизировавшая власть и руководствующаяся идеологией, которая допускает разграничение светской и религиозной, личной и общественной деятельности, с одной стороны, и государства - с другой, не заходит далеко в насилии, не вызывает в. равной степени энтузиазма и страха.
  В режимах третьей разновидности монополизировавшая власть партия сама себя характеризует как временную, как бы уполномоченную на проведение революционных, преобразований, однако она согласна на воссоздание многопартийности или режима, основанного на законах и выборности. Пример такого однопартийного режима дает нам Турция. Партия под руководством Кемаля Ататюрка успешно провела революцию, на развалинах Оттоманской империи воздвигла национальное государство, осуществив отделение церкви от государства. В течение длительного времени революционная партия оставляла за собой монополию на политическую деятельность, затем, после войны, провела выборы, которые, несмотря на всеобщий скептицизм, объявила свободными. Скептицизм оказался необоснованным, поскольку партия доказала свою искренность, потерпев поражение на выборах. Победившая оппозиция - демократическая партия выиграла и следующие выборы, подлинность которых уже не столь очевидна, так как победу на них одержала партия правящая. В дальнейшем демократическую партию лишил власти военный переворот, но многопартийность в стране сохранилась.
  Может быть, режимы, в которых одна партия монополизирует власть, носят временный характер именно из-за идеологии этой партии? Провозглашая себя революционными, они как бы признают, что их деятельность не может длиться бесконечно. Да, они должны преобразовать общество, но по завершении этого процесса неизбежно начнется новый этап. Я не довожу рассуждение до конца, ибо сама собой напрашивается формула: нет ничего продолжительнее временных явлений. Ортодоксальные коммунисты не станут утверждать, что однопартийный режим - образцовый, высший. Образцовый режим может маячить очень далеко на горизонте. Более того, национал-социализм или фашизм создавались как авторитарные режимы во имя определенного принципа власти: оставляя за собой монополию на политическую деятельность, они ссылались на законность этой монополии. Монополия на политическую деятельность в коммунистических режимах преподносится как законная в свете стоящей перед ними задачи.
  Я не отвечаю на вопрос, в какой мере переходными по своей природе являются все, режимы с монополизировавшей власть партией. Скажем пока, что можно различать режимы таких типов по природе их учения, масштабности планов, насильственности средств и представлений об идеальном обществе, которое они хотят создать. Однопартийные режимы можно также классифицировать по уровню их тоталитаризма, причем уровень этот определяется тем, насколько, всеохватывающий характер носит идеология партии-монополиста, насколько режим отождествляет государство и общество.
  Теперь рассмотрим возможные и существующие типы многопартийных режимов. В сконструированном мною идеальном типе - несколько партий, власть реализуется по конституционным правилам, все граждане участвуют в справедливых выборах. Не требуется особого воображения, достаточно некоторой наблюдательности, чтобы установить: эти юрты присутствуют вместе не всегда. Есть многопартийные режимы, например, в Южной Америке, з истории которых были авторитарные эпизоды. Бывает, соперничество на выборах нарушается из-за давления со стороны правительства. В некоторых режимах часть населения объявляется вне рамок закона и не участвует в выборах. В Южной Африке подлинное соперничество на выборах возможно только среди белых; черные в нем не принимают участия. В южных штатах США многие чернокожие избиратели на деле оказываются вне политического соперничества. Даже если их исключают не на законных основаниях, им зачастую нелегко реализовать свои политические права. В некоторых, внешне многопартийных режимах плюрализм остается фикцией: у многочисленных партий на деле нередко оказывается общее руководство. Это относится к восточноевропейским режимам народной демократии; к некоторым так называемым слаборазвитым странам, где партии выражают интересы мало отличающихся друг от друга групп и, в конечном счете, становятся игрушками в руках нескольких люцей - вождей племен, латифундистов, правителей.
  Говоря абстрактно, можно было бы выделить три разновидности несовершенств в сравнении с идеальным многопартийным режимом. Прежде всего - постоянное несоблюдение законности, основанной на выборах. Целые группы граждан отстраняются от участия в них или же результаты выборов фальсифицируются. Второе: нарушение правил мирного соперничества партий или депутатов. И наконец - нарушение принципа представительства: поскольку партии выражают интересы незначительного меньшинства страны, нарушается связь между группами общества и партиями, претендующими на то, чтобы представлять их.
  Теперь несколько слов о режимах третьего типа - не однопартийных и не многопартийных, не использующих выборы в оправдание своей законности и не декларирующих собственную революционность. Режимам без партий необходимо в известной мере деполитизировать управляемых. Во Франции мы пережили попытку такого рода - режим Виши в первой своей фазе не характеризовался ни однопартийностью (партии-монополиста там не было), ни многопартийностью (все партии практически исчезли). В те годы правители неустанно повторяли, вслед за Шарлем Моррасом, что французов надо отучить от привычки высказываться по любому поводу. Законность напоминала порядки, установленные добрым главой семейства или просвещенным деспотом, который, будучи окружен советниками, не очень к ним прислушивается. Это авторитарное и деполитизированное правление смогло существовать во Франции только в исключительных обстоятельствах оккупации.
  Не исключено, что и в наше время есть подобные режимы. Но пока они практически не встречаются в странах, полностью вовлеченных в промышленную цивилизацию. К ним принадлежит Португалия: время от времени там проводятся выборы по спискам, одобренным полицией или же составленным робкой оппозицией. Однако режим не опирается на непрерывно и активно действующую партию. Правительство строит систему представительства, включающую парламент или партии, но то, что в Португалии называется партией, имеет мало общего с партиями демократических стран - даже умеренными. Главная идея - обеспечить считающимся компетентными правителями монопольное право на принятие решений и на пропаганду политических идей. В Испании режим генерала Франко также нельзя причислить к однопартийным, он несопоставим с национал-социалистической или коммунистической моделями. Но это и не многопартийный режим. Он авторитарен - по своим представлениям об Испании, а также по декларируемому им учению о законности. Он приемлет организованные группы - Фалангу, церковь, - армию, профсоюзы,- но ни одна из них не рассматривается в качестве исключительной опоры государства.
  Если при всей своей краткости наш анализ достаточно точен, следует рассмотреть возражения про тив метода, которому я следовал, устанавливая различия двух идеальных типов. Вправе ли мы принять за точку отсчета понятия однопартийности и многопартийности? В конце концов партия лишь одно из многих общественных образований, партии даже не представляют собой официального института. Конституции Англии и Франции их откровенно игнорируют. Партии - всего лишь часть социальной действительности, связанная с ограниченной сферой политического соревнования, целью и следствием которого становится назначение правителей. Корректно ли воссоздавать идеальные политические режимы нашего времени на реалиях, которые даже не зафиксированы в конституциях? Мне хотелось бы оправдать сделанный мной выбор и, кроме того, ограничить сферу моей классификации.
  Я выбрал этот критерий и противопоставил режимы с партией, монополизировавшей власть, режимам многопартийным, ибо в современной истории я усматриваю такое противопоставление. Несомненно, в нынешней Европе режимы с революционной единой партией, монополизировавшей право на политическую деятельность, и режимы, в рамках которых многочисленные партии принимают мирные правила соперничества, резко отличаются. Более того, на примере Венгрии конца 1956 года мы видели, что крах режима с партией-монополистом немедленно приводит к возникновению, в качестве альтернативы, многопартийности. Следовательно, такая альтернатива вполне реальна.
  Партиям отводится важнейшая роль в реализации одной из функций всех политических режимов: выборе правителей. Законность традиционная исчезает, новый принцип законности, о приверженности которому ныне заявляют почти все режимы,- демократический. Повторяем: власть исходит от народа, народ же обладает верховной властью. Вот почему важнейшим фактором - если демократическая верховная власть очевидна - становится выражение демократического принципа в формах государственных институтов. Однопартийность и многопартийность - формы выражения одного принципа: верховная власть принадлежит народу опосредованно, через государственные институты.
  В пользу моего выбора есть и другой довод из истории политических идей. Классическая философия всегда классифицировала режимы на основе численности носителей верховной власти: при монархии верховная власть в руках одного; при олигархии - нескольких; при демократии - у всех, принадлежит народу. Я намеренно использовал эту арифметическую фикцию. Политические режимы нашего времени нельзя определять как монархические, аристократические или демократические. Английский режим - монархический, поскольку там королева, аристократический, поскольку большинство правителей набирается из численно ограниченного класса, и демократический, потому что голосуют все. Мне казалось уместным вновь обратиться к противопоставлению "один - несколько" и применить его к партиям, вместо того чтобы применять к носителям верховной власти.
  В каком-то смысле такое противопоставление может даже удивить - поскольку Конституция не оговаривает официального существования партий; тем не менее оно обоснованно. Партии - активные фигуры политической игры. Именно в -партиях начинается борьба за власть, именно с помощью партий прокладывается путь к реализации власти. Значит, ставя вопрос об однопартийности или многопартийности, я применяю к современной политической жизни классическое (для философии прошлого) противопоставление.
  В свое время Монтескье отметил новое по отношению к традиционной философии явление - представительство. Он понял его значение: формальный носитель верховной власти не отождествляется с носителем реальным. Когда древние греки говорили о демократии, народ действительно мог реализовать верховную власть. Народное собрание принимало множество решений. Конечно, исполнители, чиновники порой отдавали приказы, тем не менее носитель верховной власти имел возможность властвовать на деле. С появлением представительства теоретический носитель верховной власти реально больше не правит. Одновременно все более решающая роль. переходит к партиям, поскольку представительство и определяет однопартийность или многопартийность. В пользу избранного мною метода служит еще один довод. В Советском Союзе переход от единовластия вождя к коллегиальному руководству и обратно происходит без существенных перемен в режиме. Зато переход от однопартийности к многопартийности повлек бы за собой коренное преобразование общества. Мне представляется, что однопартийность или многопартийность, выражение принципа представительства на уровне государственных институтов - по крайней мере один из важнейших аспектов всех режимов в современных обществах.
  Мне хотелось бы сослаться на последний довод: партии - активная часть политики; политическая игра, политические столкновения происходят между партиями или внутри них. Одна из особенностей современных систем состоит в том, что столкновения считаются в них нормой. Конституционные режимы приемлют соперничество отдельных лиц или групп в борьбе за выбор правителей и даже за устройство сообщества. Рассматривать в качестве критерия однопартийность или многопартийность - значит, считать форму организации партийной борьбы характерной для политических режимов нашего времени.
  Поэтому мне представляется необходимым остановиться на возражении, которое возникает, если пользоваться классификацией политических режимов современных обществ, предложенной Эриком Вейлем в его "Политической философии".
  Согласно Вейлю, в современных государствах только два типа управления. Он называет их автократическим и конституционным.
  "Об автократическом управлении,- пишет он,- можно говорить тогда, когда правительство обсуждает, принимает решения и действует без какого бы то ни было вмешательства иных инстанций. За отсутствием другого термина мы станем, говорить об управлении конституционном, если правительство считает себя и считается гражданами обязанным подчиняться законам и правилам, которые ограничивают; свободу его действий вмешательством других учреждений. Так определяется законность правительственных актов".
  Иначе говоря, решающим критерием становится конституционность реализации власти: с одной стороны, режимы, где решения правительства немедленно становятся обязательными, с другой - режимы, в которых действуют конкретные правила оценки законности правительственных решений.
  Обсуждая это различие, которое я отнюдь не собираюсь оспаривать (оно представляется мне приемлемым в философском плане), мы должны рассмотреть отношения между многопартийностью, законностью, основанной на выборах, и конституционностью реализации власти.
  Главным с исторической точки зрения фактором было постепенное развитие первоначально авторитарных форм власти в направлении конституционной формы. Многовековая политическая борьба шла вокруг установления конституционных правил для ограничения произвола монархической власти. Эта борьба прежде всего развернулась в Англии. Она вызвала революции и философские споры о верховной власти, о правах монарха и парламента. Имеет ли монарх право все решения принимать единолично? В результате были установлены правила принятия решений и провозглашена необходимость других властных инстанций, например, для утверждения законности налогов - парламента.
  Добавлю, что власть на конституционной основе может (или могла) быть реализована и без многопартийности и демократии. В Англии правительство давно конституционно, хотя правом голосовать обладало меньшинство и не было партий, борющихся за голоса избирателей. Основанная на законах форма административных действий и конституционная форма принятия исполнительной властью решений не предполагают ни всеобщего избирательного права, ни многопартийности.
  Дальнейшая демократизация - распространение избирательного права, появление партий - последовала в Англии вслед за конституционной эволюцией власти. Основное различие британской и французской политических эволюции объясняется тем, что Великобритания пришла к конституционной реализации власти раньше, чем к демократизации. Во Франции же сначала были сделаны революционные попытки демократизации, и только потом произошел переход к конституционной реализации власти.
  Французская революция сначала решила ввести некий эквивалент Конституции, которая уже существовала в Великобритании: выборы, представительное собрание, точные правила, по которым король обязан сотрудничать с представителями народа. Вскоре исторические бури разметали Конституции, и мы видим ряд режимов - республиканских, революционных, императорских,- в которых власть основана на произволе, деспотии, однако все эти правители искали себе оправдание в демократии. Французские либералы XIX века непрестанно размышляли о различии политических эволюции в Великобритании и во Франции. По их мнению, несчастье Франции в том, что она попыталась сначала создать республику или демократию вместо того, чтобы перво-наперво ввести необходимые для соблюдения свобод конституционные порядки. Сопоставляя судьбы обеих стран, либералы полагали, что англичане достигли своей цели - конституционного режима и личных свобод - без революции (революция произошла в XVII веке), тогда как Франция, с ее призывами к демократии и республике, металась от кризиса к кризису, так и не достигнув искомой цели.
  Если говорить о прошлом, нет сомнения, что монархическим режимам удалось перейти к конституционной практике без массовых политических партий в их нынешнем виде и без всеобщего избирательного права.
  В историческом аспекте более чем очевидно коренное различие конституционных и автократических режимов. В философском же плане Эрик Вейль, вероятно прав. Но при попытках социологического анализа различных политических режимов применение конституционного, критерия создает некоторые трудности ,
  Реализация власти может быть в разной степени конституционной. Во всех режимах есть установленные законом правила принятия правительственных решений. У Советского Союза есть Конституция, но правители не очень с нею считаются. Но и на Западе правители, ссылаясь на конституции, действуют в обход их, прибегают к различным махинациям.
  Автократические режимы, как их определяет Эрик Вейль, это и традиционные додемократические, и авторитарные или тоталитарные постдемократические режимы, сформировавшиеся одновременно с многопартийными. Следует ли смешивать режимы традиционные, такие как португальский или испанский, и революционные, современные - национал-социализм или коммунизм? У них есть общие черты, в том числе - отказ от конституционных правил реализации власти , но с исторической и социологической точек зрения их нельзя отнести к одному типу.
  Противопоставление конституционных режимов неконституционным предполагает, что философ делает выбор между двумя этими типами. Если однопартийные режимы по своей природе неконституционны, а в основе современного режима - конституционность, то конституционные режимы - либо пережитки прошлого, либо явление временное. Такое толкование с самого начала отвергает идеологическую систему, на которой зиждется режим, где партия монопольно владеет властью. В социологическом плане нам не следует избирать критерий, который заранее устраняет оправдание, используемое каким-то данным режимом. Такая классификация приводит (по Эрику Вейлю) к однозначному определению признаков современного государства.
  Наконец, деление режимов на автократические и конституционные исключает из рассмотрения еще одну современную проблему: противоположность тотального государства и государства, где слияние общества с государственными институтами ограничено. В свете политической философии Вейля, противопоставление плановой и рыночной экономики не играет никакой роли. Вейль не придает решающего значения различиям между обществом, не слившимся с государством,- и государством, стремящимся включить в себя все проявления общественной жизни. Я не утверждаю, что он заблуждается. Следует лишь иметь в виду, что противопоставление политических режимов двух типов на основе однопартийности или многопартийности целесообразно как один из возможных методов. При этом остаются вопросы, решаемые на основе классификации, основанной на противопоставлении конституционного режима неконституционному.
  В заключение задумаемся о последнем аспекте противопоставления много партийных режимов однопартийным.
  Избрать такой критерий - значит полагать, что современные политические режимы определяются формами партийной борьбы. Как мы установили, изучая социальные группы , современные общества по необходимости разделены на классы или прослойки. Они неоднородны, отдельные лица образуют подгруппы, и эти подгруппы ведут борьбу за распределение национального дохода, за иерархию доходов, отстаивают свои представления о самом сообществе, борются .за установление определенного политического режима.
  В условиях неоднородного индустриального общества и обилия различных групп становится ясен смысл противопоставления многопартийности и однопартийности. Возможны две крайние формы партийной борьбы.
  Первая - открытое соперничество, которое облечено свободой, предоставляемой группам на основе общности интересов и политическим группировкам, в чьи цели входит завоевание голосов и приход к власти. В многопартийных режимах власть обычно реализуется конституционным путем. Сочетание многопартийности и конституционных методов выявляет главные проблемы, стоящие перед режимом. В историческом плане многопартийные режимы - наследники конституционных или либеральных режимов. Для них характерно стремление сохранить ценности либерализма в условиях демократизированной политики: чтобы действовать эффективно, правительства должны располагать достаточной властью, реализовывать ее в конституционных рамках, соблюдая права отдельных граждан.
  Диалектика многопартийных режимов - это диалектика либерализма и демократии, демократии и эффективности. Мы попытаемся понять фундаментальные проблемы многопартийных режимов, связанные с противоречием между Конституцией и демократией, между демократией и эффективностью.
  Что касается однопартийных режимов, то их проблемы связаны с монополизмом партии. Или у партии нет идеологии, и тогда у власти меньшинство, препятствующее управляемым публично обсуждать проблемы управления; или же партия, руководствуясь идеологическими установками, стремится коренным образом преобразовать общество. Но партия, оправдывающая дискриминацию других партий своей революционной направленностью, встает перед выбором: либо перманентная революция, либо - в случае отказа от таковой - стабилизация режима с упором на традиции или технократию. Гитлеровский режим оказался недостаточно живучим для того, чтобы подойти к этой альтернативе. Коммунистический - уже стоит перед ней. На нынешнем этапе возникает вопрос: ищет ли коммунистическая партия выход в перманентной революции - или же соглашается на разрядку, а в более широком смысле слова - на постепенное восстановление конституционной власти? Совместимо ли постепенное введение конституционности с монопольным положением партии?
  Мы видели, как в Польше подобная эволюция началась. Там были предприняты шаги, чтобы реализация власти соответствовала определенным правилам при сохранении монополизма партии.
  Такой вариант вполне возможен. Достаточно соблюдать обязательные для руководителей партии правила проведения выборов, чтобы при сохранении однопартийности власть могла стать конституционной. Но как оправдать монополизм партии, когда такое положение уже достигнуто? И если внутри партии свободно конкурируют различные группы, почему бы не называть их партиями?
  В многопартийных системах нужно сохранять эффективность государственной власти и обеспечивать соблюдение конституционности, несмотря на кипение страстей в обществе и столкновения интересов. В однопартийном режиме необходимо оправдывать политический монополизм. Не стану утверждать, что последнее соображение позволяет уяснить sub specie aeternitatis сущность современных политических режимов. Может быть, лишь станет ясней присущая каждому их типу диалектика, и тогда удастся услышать диалог режимов, соперничество которых характерно для всей нашей эпохи.
  Правда, по отношению к Испании и Португалии это утверждение несколько сомнительно.
  См. "Классовую борьбу".
  ррес Морис (1862-1923)-французский писатель.
  VI. Анализ главных переменных величин
  Во второй части я намерен анализировать режимы западной демократии, или, лучше сказать, конституционно-плюралистические режимы,- что сопряжено с определенными трудностями. Этим режимам присуще многообразие форм государственных институтов и способов их функционирования. Практически невозможно дать классификацию основных разновидностей. Режимы с монопольно владеющими властью партиями можно разделить по партийным идеологиям и целям, по используемым средствам, по намечаемым общественным преобразованиям. При изучении разнообразнейших конституционно-плюралистических режимов труднее выделить институты, которые можно брать за основу, рассматривая конкретные разновидности этих режимов.
  Разумеется, во всех конституционно-плюралистических режимах существуют нормы, согласно которым верховные правители должны сотрудничать с другими инстанциями, определены условия, при которых граждане получают право оспаривать решения администрации или правителей. Однако фундаментальное своеобразие режимов и многообразие институтов затрудняют выявление отдельных разновидностей. В сегодняшней лекции мне хотелось бы объяснить, почему так происходит.
  Я ищу возможность сравнивать различные плюралистические режимы. Это необходимо для анализа главных переменных величин, с которыми нам придется иметь дело для понимания стоящих перед режимами основных проблем и для описания конкретных режимов, подробным изучением которых нам предстоит заняться.
  Как правило, изучение конституционно-плюралистических режимов ведется в четырех направлениях.
  1. Политическая система рассматривается как особая социальная система - от выборов и принимаемых правительством решений до партийных структур, функционирования парламента и назначения министров.
  2. Политическая система рассматривается взаимосвязано с тем, что принято называть социальной инфраструктурой. Реализация власти, принятие решений зависят от социальных групп, их интересов и устремлений, форм борьбы, постоянного соперничества и возможности согласия.
  3. Анализируются функции администрации, которая одновременно исполняет правительственные решения, служит техническим советником правителей и совокупностью инстанций, необходимых для деятельности частных лиц.
  4. Наконец, подвергается изучению то, что за неимением более точного термина, я буду называть историческим окружением политической системы. Действительно, каждая политическая система испытывает влияние, иногда определяющее, конгломерата традиций, ценностей, образов мысли, присущих каждой стране.
  Эти четыре аспекта, разумеется, можно отделить друг от друга лишь теоретически, но отнюдь не в реальной жизни. Функционирование любого парламента зависит от избирательного и конституционного законов (первое направление изучения), а вот политическая борьба в парламенте проясняется только при понимании соперничества социальных групп за пределами политической системы. Наконец, все аспекты парламентской жизни определяются не только Конституцией - важны также представления политиков о допустимости и недопустимости тех или иных действий, о законности средств. Некий американский социолог проследил взаимосвязь форм парламентского соперничества во Франции и соперничества в начальной, средней и высшей школе. Оказалось, что есть некий французский стиль парламентских баталий, который отчасти смахивает на способы самоутверждения школьников, студентов и пр. У каждой страны свой стиль: в США - это резкость и сердечность, в Великобритании - благоразумие, аристократизм, непреклонная беспощадность.
  Политические науки изучали в основном политическую систему как таковую; ее органы и функции исследовались отдельно друг от друга. Я же намерен анализировать главные переменные величины.
  Первая величина, которой обычно занимаются правоведы,- сама Конституция, интерпретируемый политиками основной закон.
  Различают конституции президентского и парламентского типов. Почти в чистом виде их можно обнаружить соответственно в США и в Великобритании.
  Для американской системы характерны раздельные выборы исполнительной власти в лице президента и законодательной власти - палаты представителей и сената.
  Президент избирается на основе всеобщего избирательного права и непрямых выборов, поскольку, в соответствии с Конституцией, граждане страны выбирают только выборщиков президента. Мандат, который получает подавляющее большинство выборщиков, носит императивный характер, ибо заранее известно, за какого кандидата голосует каждый из них. Следовательно, результаты известны уже тогда, когда проголосовали простые граждане,- при условии, что один из двух кандидатов получил абсолютное большинство. Если ни один из кандидатов не получает абсолютного большинства голосов президентских выборщиков, президента избирает палата представителей. Это, по сути, прямые выборы на основе всеобщего избирательного права, что бы там ни говорилось в американской Конституции. Есть, однако, два этапа, предшествующие конституционным. Кандидаты на пост президента США избираются партийными съездами, делегаты же на эти съезды, или конвенции, назначаются - или избираются - сообразно процедурам каждого штата. Какова бы ни была их сложность, система приводит к тому, что носителя исполнительной власти выбирает вся совокупность граждан.
  Свою власть президент США может реализовать лишь в согласии с палатами конгресса: палатой депутатов или сенатом. Но партия, которую представляет президент, не обязательно располагает большинством в палатах. Чтобы система была эффективной, президент-республиканец должен взаимодействовать с сенатом, где большинство - демократы.
  Президент США набирает министров не из парламента. Он может их и отозвать. Только в некоторых случаях назначения должны утверждаться сенатом.
  Правительство Великобритании (по крайней мере, согласно Конституции - в том виде, в каком она действует ныне) - представитель палаты общин. При двухпартийной системе правительство опирается на большинство депутатов, и американский вариант, где глава государства может не принадлежать к партии, за которой большинство, в Англии немыслим.
  Обе системы в настоящее время двухпартийны, однако у партий в Великобритании и США есть существенные различия. Обе английские партии дисциплинированны: в палате общин депутаты-консерваторы не могут не голосовать за правительство консерваторов всякий раз, когда " whips " отдают соответствующее приказание. В американской же системе партии не дисциплинированны, и обычно президент правит, опираясь на большинство собственной партии и меньшинство из числа оппозиционной партии.
  Оба примера иллюстрируют родственные и в то же время противоположные типы конституций. В обоих случаях взаимодействовать должны все высшие государственные инстанции. Приходится слышать о разделении властей в США. В каком-то смысле это верно. Носитель исполнительной власти, президент, избирается иначе, чем носитель законодательной власти - палата представителей и сенат. Однако функционирование режима требует взаимодействия президента и конгресса. Точно так же английская система предполагает постоянное взаимодействие правительства и Палаты общин. В обеих системах власть ограничена благодаря ее рассредоточению между многочисленными инстанциями. По выражению Монтескье, власть останавливает власть. Президент США располагает чрезвычайно -широкими полномочиями, но - в пределах, очерченных Конституцией. Он пользуется определенной свободой при проведении внешней политики, но для объявления войны и подписания мира ему нужна санкция конгресса. Вместе с тем оба режима действуют так, что решения все-таки принимаются. Цель конституционного режима-ограничить власть, не парализуя ее. Президент США имеет право подбирать себе сотрудников и направлять дипломатию. Правительство Великобритании опирается на парламентское большинство, которое обычно одобряет его предложения и действия, пока недовольство его действиями не приводит к удалению премьер-министра его же собственной партией. Иногда депутаты большинства предпочитают провести новые выборы, чтобы не санкционировать неугодные им действия правительства. Наконец, в США и Великобритании судебная власть независима, у гражданина есть средства для защиты от произвола администрации или правителей.
  С точки зрения конституционного устройства можно считать идеальными оба эти типа правления - президентский и парламентский, полагая, что все конституции плюралистических режимов более или менее близки.
  Различия конституций не дают возможности классифицировать режимы. В самом деле, оба способа правления - английский и американский - схожи больше, нежели парламентское правление во Франции с парламентским правлением в Великобритании. Французский режим. Конституция которого не столь уж отлична от английской, функционирует совершенно иначе. В нашей системе несколько партий, а не две. В Великобритании исполнительной власти обеспечена устойчивость, тогда как у нас она очень нестабильна. Британский избирательный закон, чрезвычайно простой, не менялся. Выборы проходят в один тур, и избранным считается кандидат, набравший большинство голосов. Франция, видимо, установила мировой рекорд по изменениям не только Конституции, но и избирательных законов.
  Вот почему, если классифицировать конституционно-плюралистические режимы лишь в категории "парламентский - президентский", то в одной группе окажутся режимы, практика которых не имеет ничего общего. Конституционные различия, обоснованные с правовой точки зрения, пригодны для использования в социологическом изучении - при обозначении направлений, следуя которым можно представить себе идею того или иного режима. Однако они недостаточны, чтобы классифицировать все возможные типы режимов.
  Вторая переменная величина политической системы - партии. По простейшему определению, партией называется добровольное объединение, более или менее организованное, действующее более или менее постоянно и преследующее цель во имя определенной концепции общества и его интересов решать самостоятельно или в союзе с другими задачи управления.
  Такое определение соотносит партии с их целями. Партия - это объединение людей, стремящихся выполнять функции управления; как следствие, она должна делать все необходимое, чтобы добиться этого, следовательно, ей необходимо располагать большинством и депутатов, и министров.
  Партия - объединение добровольное, поскольку в конституционных режимах никто не обязан принадлежать к какой-либо партии. Огромное большинство граждан в значительной части конституционно-плюралистических режимов не принадлежит ни к одной из партий. (Впрочем, это справедливо и для однопартийных режимов.)
  Мое определение вряд ли приложимо к партиям, монопольно владеющим властью, после того как они ее добились. В США, в Великобритании, во Франции партии соперничают друг с другом. Если у партии нет соперников - меняется ее природа.
  Определяя цель партии, я не использую термины "могущество" и "влияние". В плюралистических демократиях множество группировок, стремящихся оказывать влияние на рядовых граждан или на правителей. Профсоюзы, вне всякого сомнения, к этому тоже стремятся. Однако, исходя из нашего определения, профсоюзы - не партии, так как они не ставят целью присвоение функции управления. Старая Морская и колониальная лига не была партией, хотя распространяла культ морской державы. Лига за Спасение и обновление Французского Алжира - тоже не партия. Будучи добровольным объединением, она борется за влияние на граждан и правителей, но не планирует приход к власти. Точное определение партии должно принимать во внимание цель, с которой объединяются люди.
  Каноническая в наше время классификация партий вытекает из социологии Макса Вебера. На полюсах - два идеальных вида: организованная массовая партия и парламентская группа.
  Образец организованной массовой партии - немецкая социал-демократия в том виде, в каком она существовала с конца XIX века до захвата власти Гитлером. Она была массовой партией, поскольку насчитывала множество (сотни тысяч) членов и получала миллионы голосов на выборах. Партийцы были организованы на постоянной основе, распределялись по секциям и федерациям, подчинялись уставу, регламентирующему внутрипартийную жизнь. Партия обзавелась постоянной бюрократией, сравнимой с той, что действует на крупных предприятиях. Одни и те же активисты были и функционерами, и руководителями партии.
  На другом полюсе - несколько депутатов, с общими идеями или устремлениями, объединяющиеся для того, чтобы иметь своих представителей в парламентских комиссиях или для выдвижения кандидатов при голосовании по спискам. Во Франции примером этого типа, противоположного организованной массовой партии, была радикально-социалистическая партия.
  Эти типы - не единственно возможные. Иные организованные массовые партии- не бюрократичны. Руководители партии могут быть не постоянными функционерами, а видными фигурами, политическими деятелями, сделавшими карьеру благодаря своему социальному положению или деятельности в парламенте. В Великобритании обе крупные партии прекрасно организованы, у них есть общие черты, и тем не менее партия консерваторов сильно отличается от немецкой социал-демократической партии, какой та была до первой мировой войны.
  Что касается слабо организованных партий, то можно насчитать множество их вариантов, во Франции, например, начиная с социалистической и кончая независимыми, включая МРП и ЮДСР. Французская социалистическая партия больше других - если не считать коммунистической - похожа на организованную массовую партию. У СФИО свой устав, у активистов - постоянные обязанности; регулярно собираются секции, направляющие представителей на региональные съезды, которые, в свою очередь, посылают делегатов на съезды общефранцузские. Устав партии можно изучать так же, как и Конституцию IV Республики. В основе и устава, и Конституции - органический закон, в соответствии с которым выбираются принимающие решения руководители. С другой стороны, не исключена возможность махинаций с партийным уставом, от чего не застрахована и Конституция Республики. И если достойна изучения практика применения Конституции, определяющей жизнь Республики, то интересны и реальные толкования устава партии.
  Социология партий - тема ряда исследований (в частности, книги Дюверже) - приложима ко всем партиям и во всех странах. Она прослеживает их рождение и смерть, описывает устройство каждой, показывает, как толкуются уставы, как они становятся предметом мошенничества. Она пытается уяснить, каким образом внутри каждой партии распределяется власть, и сравнивает партийные системы разных стран.
  Сравнения закономерны и в данном случае: наиболее распространенных типов партийных систем - двухпартийной и многопартийной. Такая дифференциация закономерна, однако и она не позволяет классифицировать разновидности режимов. В самом деле, многопартийные режимы вполне сопоставимы с двухпартийным режимом Великобритании. С другой стороны, некоторые двухпартийные режимы могут функционировать совсем иначе. Система партий - одна из важнейших переменных величин, влияние которой необходимо анализировать, чтобы уяснить принцип функционирования политической системы, но анализ этот сам по себе не дает возможности классифицировать плюралистические режимы.
  Третья переменная величина политической системы - способ функционирования режима. В свою очередь этот аспект подразделяется на три, можно сказать, уровня: избирательный закон и выборы, затем способ функционирования парламента, наконец - отношения между парламентом и правительством.
  Изучение выборов - излюбленная дисциплина политической науки. Причина проста: этот путь - один из самых легких. Такое изучение имеет дело с количественными величинами: есть цифры - их сравнивают. Известно, как голосуют избиратели в разных странах и регионах, в различных обстоятельствах. Методами научной социологии фиксируются отношения между различными типами людей, социальные ситуации, способы и формы проведения выборов. Существует огромная литература о результатах выборов со времени возникновения III Республики.
  Второму аспекту функционирования режима - работе парламента - уделяли до сих пор мало внимания, поскольку такое изучение требует большого труда и не приводит к конкретным цифрам. Речь идет о феномене, который я называю функционированием. Это отношения парламентариев внутри палаты, их сотрудничество и соперничество. Иными словами - как избранники работают вместе? Каковы неписаные законы их соревнования? В Великобритании существует так называемая "карьера почестей": каждому депутату примерно известно, на что в данный момент он может Претендовать. Чем строже расписана "карьера почестей", тем более ограничены стремления парламентариев к личной славе. Повторим: французский вариант выглядит совершенно иначе. Допуская некоторое преувеличение, можно утверждать, что многие депутаты мечтают о различных почестях. Ни одному из них точно не известно, что же именно должно оставаться за пределами их мечтаний. Впрочем, некое подобие "карьеры почестей" есть и во французском парламенте, например, нельзя стать председателем совета министров, не пробыв в течение многих лет парламентарием. Но от III до IV Республики "карьера почестей" приобрела, мягко говоря, дополнительные гибкость и растяжимость. Пессимистически настроенные теоретики считают эту эволюцию прискорбной. Коль скоро люди по своей природе честолюбивы, хорошая Конституция должна устанавливать пределы честолюбивым устремлениям.
  С правовой точки зрения отношения правительства и парламента должны быть зафиксированы в Конституции или парламентском регламенте. На деле в каждой стране эти отношения меняются в зависимости от времени, силы и авторитета исполнительной власти, от личности председателя совета министров. Даже во Франции, где режим ошибочно называют парламентским, многие жизненно важные решения принимаются министрами не только без санкции, но и без учета мнения парламента. Кое-каким кабинетам (Клемансо и Мендес-Франса, к примеру) подолгу удавалось низводить парламент до роли лишь одобряющего органа.
  Еще одна, четвертая, переменная величина, вошедшая в настоящее время в моду,- это так называемые группы давления.
  Данный термин, клише с американского политического термина " pressure groups ", применяют к организациям, стремящимся влиять на общественное мнение, администрацию или правителей, не выполняя при этом правительственных функций. Группы давления - это и профсоюзы, и объединения производителей свеклы или молока. Что бы там ни говорили, группы давления соответствуют природе конституционно-плюралистических режимов; немыслимо, чтобы "интересы" рабочих или предпринимателей оставались не выраженными, лишенными защиты. Раз допускается возможность усомниться в самом режиме, как же не допускать возможности усомниться в конкретных решениях по поводу цен или распределения национального дохода? Как отказать в праве хлопотать перед правителями об интересах отдельных лиц или сообщества тем, кто эти интересы представляет?
  Сегодня группы давления изучаются с особым рвением, что обусловлено, во-первых, некоторой неприязнью к ним, а во-вторых - тем, что исследовать их не так просто. Партии видны невооруженным глазом. Разумеется, большинству избирателей-социалистов едва ли ведомо, как распределяется большинство мандатов на партийном съезде. Но сама партия - на виду у всех, действует гласно, имеет свои органы печати, своих представителей, ведет открытую борьбу. А группы давления плохо известны. Они действуют закулисно, и всегда можно предположить, что, оставаясь невидимыми, они оказывают чрезмерное влияние на политику режима. Впрочем, это влияние бесспорно. Вопрос в том, где его границы. Этим мы займемся позже.
  Есть в политике еще одна, последняя, переменная величина. Ее существование вытекает из всех предыдущих.
  Это те, кому режим отводит первые роли. Короче говоря - меньшинство, которое Моска называл политическим классом, хотя лучше использовать термин "политический персонал". Кто же занимается политикой? Весьма увлекательно изучить, чем объясняются головокружительные достижения политических деятелей, которые числились среди второстепенных, пока не прорвались в первые ряды. Почему так и не удается занять высокое положение тому, кто слыл выдающимся? Какими качествами обеспечивается успех в том или ином режиме, в ту или иную эпоху? До 1939 года в Англии поговаривали: Уинстон Черчилль слишком умен, чтобы стать премьером,- если только не будет войны. Это была всего лишь остроумная шутка, но она порождает серьезный вопрос: кого в данном режиме признают руководителями в спокойную пору, чем отличаются они от тех, кто выдвигается в периоды кризисов?
  Три прочих аспекта описания я проанализирую более кратко.
  Можно предположить, что социальная структура станет основой одного из принципов классификации. Социолог марксистского толка сказал бы, вероятно, что исследование политических систем - задача второстепенная, а коль скоро требуется выяснить состав конкретной системы, то изучать надлежит отношения классов.
  Разумеется, социальная инфраструктура взаимосвязана с функционированием политического режима. Нам известно, что именно социально-экономическое положение граждан - один из факторов, которые определяют ориентацию избирателей. В пропорциональном отношении среди рабочих больше голосующих за социалистическую и коммунистическую партии, чем среди иных групп. Структура общества проявляется в системе партий. Социальное происхождение, экономические условия жизни политических деятелей представляют собой один из факторов их поведения. Однако классы как таковые не являются действующими лицами в политике. Ни один класс никогда не был группой, воодушевляемой неким конкретным общим стремлением,- если, конечно, отвлечься от случаев, когда от его имени говорила какая-то партия. Но партия никак не может быть отождествлена с классом. Рассмотрим партию, которая в настоящее время ближе всех к тому, чтобы представлять класс. Во Франции более половины голосующих за коммунистов - рабочие. Примерно половина рабочих или чуть больше голосуют за коммунистов. Эти пропорции - факт, и факт бесспорный. Если добавить, что коммунистическая партия представляет, воплощает рабочий класс, то это уже не констатация фактической стороны дела, а теоретическая установка. В какой мере коммунистическая партия представляет волю французского рабочего класса? Эмпирически и статистически обоснованный ответ, видимо, таков: она представляет волю половины рабочих. Но, следуя тому же ходу рассуждений, рабочий класс в Великобритании представлен лейбористами, а в Германии - социал-демократической партией.
  Есть и еще некоторые обстоятельства. Политическая партия всегда определяется своей целью или идеалом. Но цели коммунистической партии зависят от нее в той же мере, что и от голосующих за нее рабочих. Можно двояко представить себе интересы, которые защищает какая-то социальная группа. При конституционно-плюралистическом режиме интересы рабочих заключаются в том, чтобы расширить свою долю национального дохода, или добиться национализации того или иного предприятия, или шире участвовать в жизни общества. Другая концепция, марксистская: устремление рабочего класса - создать иное общество. Но это уже выходит за рамки интересов рабочих при существующем режиме, это вопрос режима, который, по мнению некоторых, наилучшим образом отвечает интересам пролетариата как такового.
  В таком случае классовый интерес определяется представлениями о режиме, который удовлетворяет запросы данной группы. Анализ социальной инфраструктуры не выявляет основные интересы групп;
  конечный смысл борьбы классов вырисовывается на уровне политики.
  Есть обстоятельства, когда социально-экономические факторы оказывают немедленное, а зачастую и решающее влияние на политические события. Экономический кризис 1930 года стал непосредственной причиной значительного роста числа избирателей, которые проголосовали за национал-социалистов, а затем и свержения Веймарской республики. Анализ требует знания социальной инфраструктуры, но изучение ее одной не позволяет классифицировать режимы.
  Различия типов можно было бы обнаружить и при изучении бюрократии, но тут они не столь яркие: во всех промышленных обществах администрация выполняет сходные функции и обладает общими чертами. В конституционно-плюралистических режимах бюрократия должна удовлетворять трем требованиям: быть эффективной, нейтральной, чтобы не оказаться вовлеченной в партийные дрязги, и, наконец, добиваться, чтобы граждане воспринимали администраторов не как врагов, а как выразителей их интересов или их представителя.
  Ни одно из этих требований нельзя считать легко выполнимым. Эффективность вовсе не обязательно имманентна любой бюрократии. При всех плюралистических режимах неизменно присутствует опасность, что администрация нарушит нейтралитет, поскольку каждая партия стремится проникнуть внутрь, чтобы заручиться поддержкой "своих людей". Наконец, администрация - я имею в виду налоговое ведомство - может выглядеть как представитель враждебного по своей сущности государства, вместо того чтобы заслуженно снискать репутацию выразителя воли нации. Но в конституционно-плюралистических режимах бюрократия не может быть органом каких-то чуждых гражданам структур власти. Она - орудие правителей и вместе с тем - представитель управляемых.
  Наконец, скажем несколько слов о социальном окружении и о составляющих его переменных величинах.
  Я вижу по меньшей мере три переменные величины, важные для понимания того как и насколько успешно функционируют конституционно-плюралистические режимы.
  Первая - представление граждан о достоинствах режима. Эта банальность не лишена глубокого смысла. В странах, где граждане считают, что основанный на выборах и парламенте политический режим плох, ему нелегко утвердиться. Режим успешно функционирует лишь при условии, что граждане его принимают. Представление управляемых о благоприятном режиме в значительной мере определяет их суждения о режиме существующем.
  Одну-две лекции я посвящу изучению французского режима, который, по мне, не так уж плох, как он видится многим гражданам Франции. Они склонны судить его строго, поскольку никогда не были единодушны в оценках его естественности и законности. Вечная критика способа управления - фактор, в немалой степени ослабляющий само управление. Здоровый режим, возможно, тот, в котором граждане убеждены, что живут при наилучшем из мыслимых режимов. В целом же, ни американцы, ни англичане не сомневаются в превосходстве своих государственных устройств, что, конечно, не исключает частных критических замечаний.
  Вторая переменная величина социального окружения - процесс его формирования, исторические традиции. На французском режиме все еще лежит клеймо - наследие революций, в которых он сформировался. Постоянные нападки на Конституцию - . очевидный источник слабости - можно объяснить отчасти последствиями бурной истории страны. Стоит Франции оказаться в кризисе, как Конституция становится главной темой политических дискуссий. Не удается решить финансовые проблемы, проблему Алжира - всему виной Конституция. Такой ход мыслей, кажущийся естественным, весьма характерен для нашего общества.
  Третья переменная величина - взаимоотношения партий и церкви.
  Крайне удивительно, что во Франции при практически полном религиозном единстве изобилие партий, а в США тяга к разнообразию выражена обилием религий и сект, но не партий. Не будем углубляться в эти проблемы. Отметим лишь, что во всех странах одна из главных переменных величин социального окружения - взаимосвязь множественности политических идей и религиозных убеждений.
  В заключение - еще несколько замечаний.
  На уровне политического режима можно обнаружить многочисленные различия в тех или иных конкретных аспектах общественной жизни: различие президентского и парламентского правлений, двухпартийной и многопартийной систем, стран с дисциплинированными и недисциплинированными партиями, с партиями, которые принимают или отвергают (в силу своей революционности) правила игры.
  В какой-то степени политическая наука перегружена поступающей информацией и обобщающими ее гипотезами. Перечисленные мной переменные величины бесспорно должны быть приняты во внимание, подвергнуты анализу. Но как их обобщить? Что взять за основу? Неуверенность приводит к колебаниям между поисками причин и поисками практических советов.
  Вновь обратимся к Франции. Каким образом избирательный закон влияет на партийную систему и деятельность французского парламента? Достаточно ли для изменения какого-либо аспекта французского режима, который представляется негативным, использовать факторы, определяемые одной из переменных величин? Достаточно ли нового избирательного закона, чтобы предотвратить нестабильность парламента? Я не решаюсь предлагать безоговорочные рецепты, поскольку рассматриваемые феномены - многопартийность, недисциплинированность партий, неустойчивость правительств - присущи этой стране с тех пор, как французы имеют дело с таким режимом.
  Если бы каузальные объяснения покоились на достоверном фундаменте, можно было бы давать практические советы и надеяться на их применение. Но всякий раз, наблюдая за каким-то конкретным явлением, убеждаешься, что оно сопряжено со множеством факторов. Неустойчивость правительств во Франции определенным образом отражает все переменные величины политического режима, исторического окружения и социальной инфраструктуры. И еще не пришло время судить, открыла ли V Республика новую главу в истории французской демократии.
  Кучер; кнут (англ.).
  СФИО ( S . F . I . O .) - Французская секция Рабочего интернационала, старое (до 1969 г .) название Французской социалистической партии.
  Напомним: имеется в виду IV Республика. 100
  VII. Об олигархическом характере конституционно-плюралистических режимов
  В предыдущей главе я объяснил, почему, на мой взгляд, невозможна классификация конституционно-плюралистических режимов. С другой стороны, мы не можем рассматривать конкретно и подробно все примеры такого режима. Где же выход?
  Для понимания сущности режима требуется уяснить его характерные черты: сопоставить принцип законности с практикой, выявить трудности, с которыми сталкиваются государственные институты, причины их силы и слабости.
  Каковы основные проблемы конституционно-плюралистического режима?
  На мой взгляд, первая проблема связана со сближением идеи демократии и парламентской практики. Верно ли, что многопартийный режим - безупречное выражение идеи народовластия? Верно ли, что парламентская практика дает реальную власть гражданам, как это принято утверждать? Можно сформулировать вопрос и так: кто обладает реальной властью при конституционно-плюралистическом режиме?
  Первый из этих вопросов наводит на мысль о том, что многопартийная система - своего рода ширма, за которой скрываются лица, фактически распоряжающиеся властью. Второй вопрос: может ли быть эффективным правительство, если в основе его деятельности - постоянные межпартийные дрязги? Как ^власть может быть эффективной, если она нуждается в постоянном одобрении граждан?
  Третий вопрос связан со вторым: как избежать потери единства, которое необходимо для самого существования сообщества, если режим терпим по отношению к непрерывным групповым конфликтам?
  Наконец, последний вопрос. Конституционно-плюралистические режимы были конституционными еще до того, как стали народными. В XIX веке конституционные формы уже существовали в Великобритании, порой они просматривались и во Франции. Однако избирательный закон был основан на понятии ценза. Значит, на деле власть оставалась в руках незначительного меньшинства. Отсюда вопрос: могут ли конституционно-плюралистические режимы стать народными, будучи при этом конституционными? Не возникает ли противоречие между приходом к власти масс и природой конституционных режимов, задуманных и созданных буржуазией?
  Попробуем сформулировать эти вопросы в духе греческой философии. Не являются ли демократии олигархиями, и если да, то насколько? Не наблюдается ли неизбежное превращение демократии в демагогию? Иначе говоря, как удается совместить эффективность управления с постоянной озабоченностью мнением общественности и партий? Можно ли избежать (и как - если можно) анархии? Наконец, можно ли (и каким образом) избежать перерождения демократии в тиранию?
  Вопросы, которые ставит современная демократия, уместны и применительно к обществам, чьи структуры в основе отличаются от структур, о которых только что шла речь.
  Ответим сначала на первый вопрос: разберемся, олигархичны ли современные демократии.
  Предпринимая это исследование, я сошлюсь на теорию, которую ныне называют макиавеллистской; она изложена во многих книгах: "Трактат об общей социологии" Парето, "Правящий класс" Моска, "Макиавеллисты" Бернхема. Главная мысль этих теоретиков (в моей, полагаю, здесь допустимой интерпретации) - олигархичность любого режима. Иными словами, все общества (по крайней мере - сложные общества) управляются небольшим числом людей, а режимы сообразны характеру властвующего меньшинства. Но еще важнее, что меньшинством управляются и политические партии. Итальянский социолог Роберто Микельс написал труд о политических партиях, в котором показал: в большинстве партий обеспечивающие влияние позиции принадлежат меньшинству, сохраняющему их при пассивном одобрении масс.
  Так называемые демократические режимы, как объясняют макиавеллисты, на деле не что иное, как олигархии особого рода - плутократические. Владельцы средств производства прямо или косвенно влияют на тех, кто вершит государственными делами.
  Итак, очевидный, принимаемый и макиавеллистами факт: режим, который в каком-либо смысле не был бы олигархическим, немыслим. Сама сущность политики такова, что решения принимаются для всего общества, но не им самим в целом. Решения и не могут приниматься сразу всеми. Народовластие не означает, что вся масса граждан непосредственно принимает решения о государственных финансах или внешней политике. Нелепо сопоставлять современные демократии с идеальными представлениями о неосуществимом режиме, при котором народ правит сам собой. Зато полезно сравнить существующие режимы с возможными. Это в равной мере относится к критике режимов советского типа с позиций макиавеллистов.
  Югославский политический деятель М. Джилас, которого ныне бросили в тюрьму, выпустил труд "Новый класс"; эта работа представляет собой критику восточноевропейских режимов с точки зрения макиавеллистских воззрений.
  По мнению Джиласа, новые режимы, называющие себя народными демократиями,- это олигархии, где немногочисленный привилегированный класс эксплуатирует народные массы. Разумеется, Джилас приходит к мысли о том, что новый класс беспощаден, он не приносит обществу пользу, соразмерную собственным привилегиям. Однако доказательствам этого ключевого вопроса не хватает строгости. Вот почему Джиласу и всем макиавеллистам я возражаю одинаково:
  как вообще может быть неолигархичным режим, называется ли он либеральной демократией или народной? Вопрос в том, как олигархия использует свою власть. Каковы условия ее правления? Во что обходится и какую пользу приносит сообществу ее господство?
  Главные же проблемы - за пределами этого круга вопросов.
  1. Прежде всего, кто входит в состав олигархии? В состав господствующего меньшинства? Насколько легко в него проникнуть? Более или менее открыто или полностью закрыто правящее меньшинство?
  2. Какими личными качествами обладают люди, которым при любом виде режима удается достичь политической власти?
  3. Каковы привилегии правящего меньшинства?
  4. Какие гарантии получают управляемые?
  5. Кто при режиме такого порядка обладает истинной властью и что вообще означает столь распространенное понятие "обладание властью"?
  Насколько открыто или закрыто правящее меньшинство при конституционно-плюралистических режимах? Все зависит от их разновидностей и этапов их развития. В Великобритании и во Франции XIX века проникнуть в правящее меньшинство было непросто, если не было революции и вы от рождения - по другую сторону баррикады. Ныне правящее меньшинство более открыто. Объясняется это структурой индустриальных обществ. По мере демократизации режима, расширения системы образования у широких слоев общества растут шансы на карьеру.
  Конституционно-плюралистические режимы в сочетании с промышленной цивилизацией, разумеется, не дают всем гражданам равных шансов занять место на вершине политической иерархии - идеал равенства возможностей не реализуется. Но правящее меньшинство перестало быть замкнутым, в него ведут несколько путей. Во Франции в него можно войти благодаря социальному положению, которым вы обязаны своей семье, или участвуя в деятельности профессиональных объединений, или работая в высших учебных заведениях и т. п.
  Перед кем же открываются наиболее благоприятные возможности карьеры в конституционно-плюралистических режимах?
  Макиавеллисты отвечают пессимистически: при таких режимах успеха достигают главным образом те, у кого хорошо подвешен язык; чтобы руководить государственными делами, опыт не обязателен. Режимы, где широко практикуются дискуссии, содействуют успеху тех, кто владеет словом. Чтобы сделать это открытие, не нужно быть социологом. У адвокатов, законоведов, преподавателей много шансов на карьеру в таких условиях. При всей своей банальности этот тезис не всегда оправдывается. Есть страны, где краснобайство вызывает настороженное отношение, где "косноязычие" в силу особого местного снобизма кажется предпочтительнее. Чтобы добиться признания в качестве трибуна, можно использовать отсутствие ораторского таланта. Мне известен по крайней мере один председатель совета министров, лишенный дара красноречия.
  Карьеру могут обеспечить и другие достоинства: искусство кулуарных интриг, искусство компромисса, искусство манипулировать людьми.
  Макиавеллисты утверждают, что парламентарии, чье оружие - слово, не обладают внутренней силой. Зачастую это справедливо. Те, кто добиваются успеха в профсоюзах или коммунистических партиях, относятся к иному типу людей, чем преуспевающие в парламентах. Можно строить бесконечные предположения о преимуществах и недостатках, связанных с различными способами достижения успеха. Мирные режимы несомненно благоприятны для тех, кто обладает качествами, выигрышными в мирное время. Современным миром правят два типа людей: одни преуспели благодаря войнам, другие - в мирное время. Гитлер не мог удовлетворить своих аппетитов при Веймарской республике, ему нужен был режим, отличный от парламентского. Сомнительно, чтобы этот непарламентский режим стал удобнее для управляемых. Следующий вопрос: каковы привилегии правящего меньшинства при конституционно-плюралистическом режиме и каковы гарантии управляемым?
  В рамках конституционно-плюралистических режимов правящее меньшинство, разумеется, пользуется привилегиями. Активисты партий, которые терпят поражение на выборах, охотно перебираются в другую палату (куда их зачастую назначает первая). В случае краха выборной карьеры они укрываются на запасных позициях, в своего рода "точках падения". Почти все правящие меньшинства в плюралистических демократиях поддерживают отношения своеобразного товарищества, создавая нечто вроде союзов взаимопомощи. Однако гласность все же ограничивает подобные привилегии. Пока правят не святые, участвующие в управлении будут греть на этом руки.
  Наконец, и это главное, конституционно-плюралистический режим предоставляет управляемым наибольшие гарантии. Нельзя сказать, что он полностью исключает преследования и несправедливости; чистка во Франции в 1944-1945 годах, маккартизм в США показали: конституционно-плюралистические режимы не всегда соблюдают ими же провозглашенные принципы. (Но в 1944-1945 годах французский режим еще не утвердился, а при маккартизме было больше преследований по социальной линии, чем по государственной.) В целом же достаточно пожить при разных режимах, чтобы убедиться: есть глубокое отличие между гарантиями, которые предоставляют гражданам конституционно-демократические режимы, и тем, что получают подданные режимов неконституционных.
  Итальянский социолог Моска большую часть своей жизни вскрывал мерзости демократических режимов, по его мнению, плутократических. Он выявил систему привилегий и поддержки частных интересов, прикрываемую пышными словами. В конце жизни он с иронией и горечью отметил, что конституционно-плюралистический режим наделяет граждан большими гарантиями, нежели любой другой. Но в отличие от Моска я подчеркиваю - гарантиями для управляемых. Переменная величина "гарантии для управляемых" - не единственный критерий определения достоинств режимов.
  Конституционно-плюралистические режимы могут существовать и в обществах, где выборы, даже свободные, дают власть лишь представителям привилегированных меньшинств аристократического толка. Во главе государства, в котором идет партийная борьба, вполне может стоять закрытая для всех маленькая группа правителей, и этот анахронизм может считаться вполне законным. Вот уже век, как европейский политический опыт демонстрирует: смена режимов идет в одном направлении - от выборов, основанных на системе цензов, к всеобщему избирательному праву, от аристократических парламентов к парламентам, в которых работают избранные на основе всеобщего избирательного права - известные люди, политики-профессионалы, вожаки масс. В Европе круг политических деятелей менялся постепенно - сначала депутатами становились преимущественно аристократы, крупные буржуа, законоведы. Затем появились профессора, а ныне среди депутатов есть люди, выдвинутые профсоюзами, непосредственно представляющие народные массы.
  Эти режимы существуют в эпоху революций в социальной и экономической жизни. Революции привели к повышению уровня жизни и, возможно, в еще большей степени - к гибели традиционных представлений об иерархии. Люди живут в городах, они вышли из подчинения кругам, в которые по традиции входили лишь "лучшие", они добровольно голосуют за своих лидеров или за политиков-профессионалов.
  Движение конституционно-плюралистических режимов к народу вызвано еще одним политическим явлением. Режимы, которые я называю конституционно-плюралистическими, сами себя именуют республиканскими, демократическими. Правители обращаются к управляемым как к своим владыкам. В конечном счете идеи обладают непреодолимым могуществом. Сделать, хотя бы на уровне мифа, народ средоточием народовластия невозможно, не расширяя постепенно избирательного права. Преобразование общества ускоряется обращением к демократическим идеям. Депутаты вынуждены заботиться о своей популярности, о поддержке управляемых - таковы величие и слабость этого рода режимов.
  Обратимся к последнему из поставленных мной вопросов: кто при таких режимах обладает реальной властью?
  Тут я сошлюсь уже не на макиавеллистскую, а на марксистскую критику.
  Согласно положениям марксизма (особенно вульгарного марксизма), режимы, которые я называю конституционно-плюралистическими, - буржуазные демократии, где партии и парламенты служат прикрытием господству капитала. Речь в данном случае не идет об анализе всего марксистского мировоззрения. Рассмотрим лишь чисто политический аспект:
  правящему (в экономическом смысле) классу принадлежит подлинная власть. Верно ли, что при таких режимах партии - всего лишь видимость, а подлинная власть - у горстки людей, владеющих средствами производства, контролирующих и использующих их? Насколько экономически господствующие классы сливаются с политически господствующим меньшинством?
  Сразу же отметим, что марксистскую гипотезу нельзя считать нелепой. Верная в одних обстоятельствах, она может оказаться ложной при других. Меньшинство, реализующее политическую власть благодаря выборным и парламентским механизмам, может одновременно быть классом, на деле владеющим властью экономической. Совпадение экономически привилегированного меньшинства и политически правящего меньшинства может проявиться на предварительном этапе развития индустриального общества. Такое наблюдается в странах, где господствующее экономически меньшинство представлено землевладельцами. Когда подавляющее большинство населения живет в сельской местности, введение всеобщего избирательного права приводит к выборам представителей экономически привилегированного класса, владеющего землей и естественным образом контролирующего крестьянские массы (и не важно, как воспринимается такой контроль - с безответной покорностью, восторгом или отвращением).
  Куда меньше шансов на длительное слияние экономически господствующего класса с политически руководящим меньшинством в тех случаях, когда 80% населения живет в городе, когда не сохранилась традиционная аристократия, вроде помещиков или "лучших людей" деревни. Горожане голосуют за представителей партий, которые не выступают "порученцами" экономически привилегированного класса (во всяком случае, не считают себя таковыми).
  В свое время парламентская олигархия была и экономической, и политической. В Англии XVIII и даже первой половины XIX века дело обстояло совсем не так, как изображают марксисты: не "монополисты" использовали выборы в своих интересах, а скорее, как я уже показал, экономическая и политическая власть сосредоточивалась в руках правящего класса.
  Сегодня во всех конституционно-плюралистических режимах Западной Европы и США экономическая и политическая власть разделена. В США и Великобритании нередко важные политические функции возлагаются на представителей делового мира. Памятно облетевшее весь мир высказывание американского министра обороны, который прежде занимал пост директора одной из крупнейших фирм: "Что хорошо для "Дженерал Моторс", то хорошо и для Соединенных Штатов". Оно свидетельствует об изначальной гармонии интересов корпорации и страны. Эта гармония считалась догмой (ей, конечно, можно придать вполне приемлемый смысл), которую подхватил, ^абы подтвердить свои идеи, самый вульгарный марксизм. Разумеется, о совпадении интересов страны и фирмы говорил человек порядочный, и не думавший хитрить, убежденный, что он вовсе не хулит свою родину, а превозносит ее. Возможно, не так уж он и заблуждался. Мысленно перенесемся по другую сторону "железного занавеса" и несколько перефразируем высказывание американского министра: "Что хорошо для Путиловского завода, то хорошо и для Советского Союза". Разве это не будет встречено там всеобщим одобрением? Так ли уж отличаются в конце концов оба тезиса?
  Вернемся к нашему вопросу: какова природа власти руководителей промышленных концернов? Какой властью обладает экономически привилегированное меньшинство?
  Термином "власть" мы обозначаем (хотя, возможно, точнее слово "могущество") способность одного человека определять поведение другого или других. В этом смысле почти у каждого есть минимум власти.
  Интересующая нас власть обусловлена общественными институтами, местом человека в обществе, будь то предприятие или же социальная система в целом. В этом, посвященном политическому режиму курсе для нас важнее всего государственная власть.
  На предприятиях власть в руках директоров. Они принимают решения, затрагивающие интересы всех работников. При этом власть, которой располагает руководитель национализированной фирмы, по сути, не отличается от власти руководителя частного предприятия. Законная экономическая власть обеспечивает и власть фактическую, обусловленную техническими нуждами, административными требованиями и социальными традициями. Власть директоров предприятий может быть большей или меньшей в разных странах, в различных отраслях промышленности. Однако в своей основе она не зависит от статуса собственности. Руководители компании "Рено" представляют ее коллектив, а руководители "Ситроена" - акционерную компанию. У тех и у других в руках один и тот же вид власти, с помощью которой они выполняют одни и те же управляющие функции.
  Нас больше интересует другое: как соотносятся решения государственной администрации или политических деятелей с властью руководителей фирм? Глав компаний упрекают не в том, что они хозяева на своих предприятиях,- такая деятельность и очевидна и законна,- а в том, что подлинная их власть, скрытая, распространяется на государственных служащих и политиков, под их контролем оказываются политические сферы. Сейчас ни для кого не секрет, что главы корпораций влияют на некоторые решения, принимаемые органами власти. Здесь необходимо различать три аспекта: воздействие, чаще всего скрытое, на государственных служащих; пропагандистское воздействие, проводниками которого служат ведомственно-профессиональные газеты или национальная печать; наконец, прямое, непосредственное воздействие на министров.
  Следует различать воздействия экономических руководителей на политическую власть, преследующие цель принять административные меры или законодательные решения (выгодные для предприятия или отрасли промышленности) и воздействия, которые предпринимают, чтобы навязать правителям определенные решения в области "большой политики". Главная проблема - именно в этой, второй форме воздействия. В самом деле, для изучения первой требуются прежде всего бесчисленные специализированные исследования, модные в настоящее время, но малоэффективные. Официально групп, связанных общностью интересов, не существует. Лишь в США в политическом обиходе есть такие понятия, как "французское лобби" или "китайское лобби", то есть существуют организованные группы, цель которых - оказывать давление на членов конгресса во имя интересов китайской или французской политики. Разумеется, могут создавать свои лобби и отрасли промышленности.
  Во всех странах с конституционно-плюралистическими режимами подобного рода воздействия зачастую довольно эффективны. Например, выпускающие ту или иную продукцию могут добиться экспортных субсидий или таможенных льгот, заслуживающих, с точки зрения общих интересов, критики. Нередко представителям частного капитала удается получить от администрации или политического руководства уступки, в которых им отказали бы просвещенные деспоты. Несомненно, в этом смысле результаты конституционно-демократических режимов в плане рационального ведения хозяйства неудовлетворительны.
  Важно другое: в какой мере руководящие экономикой меньшинства диктуют общую политику режима?
  Не оказывают ли они парализующее влияние на социальные реформы? Тут поистине бесценен имеющийся опыт: достаточно проследить полувековую социальную эволюцию, чтобы прийти к однозначному заключению - экономическое меньшинство, которое считается всемогущим, ни в одной западноевропейской стране не смогло предотвратить преобразований, к которым испытывало неизменную враждебность. Оно не смогло воспрепятствовать ни национализации части промышленных предприятий во Франции и в Великобритании, ни расширению сферы социального законодательства.
  Марксист может возразить: и все же экономическое меньшинство воспрепятствовало уничтожению капитализма. Бесспорно, в конституционно-плюралистических режимах право собственности на средства производства не отменено. Курс режимов не нанес смертельных ударов по интересам тех, кого считают экономически привилегированными меньшинствами. Единственный известный нам пример полного уничтожения капитализма - исчезновение самого режима. С полным упразднением права собственности на средства производства упразднено было и соперничество партий. В проведении же реформ социалистического толка в конституционно-плюралистических режимах устанавливались до сих пор определенные пределы. Однако не столь жесткие, как казалось. Многие социалистические теоретики утверждали: так называемый класс капиталистов не захочет смириться со столь масштабными реформами, какие провели английские лейбористы в 1945 году.
  Вопреки (а может быть, благодаря) экономически привилегированным меньшинствам возможности внутриполитических реформ' чрезвычайно широки. И ныне нельзя установить границу, за которой сопротивление привилегированных меньшинств становится непреодолимым, если не прибегнуть к насилию.
  Возможно, главное все-таки в ином. Верно ли, что политику государств тайно диктуют те, кого без затей называют монополистами,- руководители крупных промышленных предприятий?
  Вести дискуссию на эту тему непросто. Многие мои слушатели и читатели заранее убеждены в верности такой гипотезы. Я не в силах поколебать их уверенность, ибо они считают, что заблуждаюсь я. Опираясь на свои представления о функционировании конституционных режимов, они полагают, будто я закрываю глаза на некоторые явления, и не потому, что сознательно пренебрегаю истиной, а по причине своего социального положения.
  Вот как мне представляется эта проблема теперь, когда я покончил с предварительными замечаниями.
  Уже лет десять, как превратности моей карьеры заставляют меня наблюдать за французской политикой с более близкой дистанции, чем во времена моего студенчества. Мне пришлось убедиться (и это стало одной из причин моего разочарования), что у тех, кто, согласно марксистскому мировоззрению, определяет ход событий, чаще всего нет никаких политических концепций. И если взять большинство важнейших политических вопросов, которые обсуждала Франция последние десять лет, просто невозможно уяснить, что хотели крупные, мелкие и средние французские капиталисты, монополисты, представители трестов. Я встречался с представителями "проклятой породы" капиталистов, но так и не обнаружил твердого, единого мнения, скажем, по поводу курса в Индокитае, в Марокко или в Алжире. Готов допустить, что те, чьи интересы связаны с какой-то конкретной точкой земного шара, восприимчивы к определенным аргументам. Впрочем, эта банальная мысль не вполне верна. Что касается Марокко, "крупные французские капиталисты" разделились на две группы, одна из которых полагала, будто в независимом Марокко ей представятся более благоприятные возможности действовать, другая же от независимости Марокко ожидала самого худшего. Разнобой мнений царил среди капиталистов и по основополагающему вопросу: какая колониальная политика наиболее соответствует их интересам?
  В группе "монополистов", или "крупных капиталистов", я вновь столкнулся с той же неуверенностью, с теми же сомнениями и сварами, которые наблюдались и в печати, и в парламенте, и во всем обществе.
  Можно ли обобщать подобный опыт? Совсем не очевидно, что такое же положение в других странах. Сегодня в США руководители крупных компаний оказывают влияние на правительственные круги, причем влияние на республиканскую администрацию сильнее, чем несколько лет назад - на демократическую. При любой администрации у промышленников всегда есть представители в Вашингтоне, которые действуют официально или неофициально, произносят речи, дают советы, предпринимают практические шаги.
  Представляют ли они какое-то одно направление в политике?
  Меня вновь охватывают сомнения. Не думаю, что "монополисты" США едины в готовности проводить некий конкретный дипломатический курс. Если у них и есть какие-то предпочтения, то, думаю, они часто противоположны тем, которые им приписывают. Например, крупный американский капитал никогда не был абсолютно убежден в том, что антикоммунистические страсти полностью оправданны. Многие представители делового мира скорее склонялись к соглашению с Советским Союзом, чем к агрессивному курсу. В одной из книг Джеймса Бернхема есть полная иронии глава под названием "О склонности американского капитализма к самоубийству". Автор упрекает бизнесменов в стремлении наживаться на сделках с худшим врагом. Американские промышленники внесли большой вклад в успех первой советской пятилетки. Им настолько не хватает умения предвидеть будущее, что в своей стратегии они готовы, видимо, подчинить политический интерес жажде прибылей.
  Не стану утверждать, будто так всегда настроены экономически привилегированные классы во всем капиталистическом мире. В большинстве случаев, когда я мог наблюдать их непосредственно, представители крупного капитализма не столь "политизированы", как это принято считать. Их политические убеждения не так тесно связаны с их бизнесом, как многие полагают.
  Мне могут возразить, что эти примеры нарочно подобраны, чтобы подкреплять мою точку зрения. Они относятся в основном к периоду после второй мировой войны. Именно тогда капиталисты открыли, что империализм бесплоден. Стало ясно, что война стала слишком дорогостоящей затеей, что слаборазвитые страны больше не приносят доходов метрополиям, что последним, напротив, самим приходится вкладывать капиталы. Но не связано ли все это с утратой бывшими империалистами единства взглядов - как наилучшим образом сохранить или ликвидировать империализм? В таком подходе, вероятно, есть доля истины. Прежде вмешательство крупных экономических интересов в политические дела бывало более явным. И все же исследования, посвященные роли экономических интересов в колониальных завоеваниях, не приводят к простым концепциям или категорическим выводам. Случалось, что к завоеваниям подстрекала экономика, но чаще инициатива принадлежала все-таки политикам. Известно высказывание одного крупного германского чиновника перед первой мировой войной: "Стоит мне заговорить о Марокко, как банки тут же грозят забастовкой". Вильгельмштрассе (МИД Германии) проявляла к Марокко больше интереса, чем крупные капиталисты. Французские и немецкие экономические лидеры были готовы пойти на компромиссы по марокканскому вопросу.
  Не стану отрицать, что в некоторых случаях представители капитала оказывали давление на государственных деятелей. Несомненно, однако, другое: неверно, будто меньшинство, руководящее крупными промышленными концернами, образует единую группу с общим мировоззрением и единой политической волей. Никогда и нигде хозяева экономики не создавали класс, осознающий себя таковым.
  Насколько можно судить по предшествующему опыту, неверно и то, что представители крупных экономических интересов "тиранят" политических деятелей, навязывая им свои решения. Те, кто вершат дела в крупных промышленных компаниях, могут и законными способами влиять на политику страны. Называть их деспотами, дергающими за ниточки политических марионеток, значит поступаться истиной в угоду мифологии. Представители крупных экономических интересов не заслуживают ни чрезмерных почестей, ни открытого презрения.
  Слишком много чести приписывать им сверхъестественный ум и полагать, что они
  способны, раз уж управляют заводами, "дергать за ниточки" печать, партии и парламент. Руководители промышленных компаний похожи на всех прочих людей. Воображать, будто политическая жизнь всего лишь ширма, прикрывающая их всемогущество,- глубокое заблуждение, которое можно объяснить только ненавистью к экономической системе. Чтобы приписывать главам крупных фирм особую злокозненность, надо испытывать к ним глубокую неприязнь. Более умеренные полагают, что капиталисты не отличаются от обычных людей, только очень заняты - прежде всего своими делами, ради которых и добиваются уступок от политиков. Следовательно, какое-то их особое мировоззрение и уж тем более их тесная сплоченность, якобы дающая им возможность повелевать, тут вовсе ни при чем.
  Не заслуживают они и неприязни. Если бы эти деспоты были и впрямь наделены дьявольскими чертами, их жажда прибыли вовлекла бы человечество в войну. Некогда полагали, что достаточно национализировать заводы, на которых производится оружие,- и мир обеспечен. Национализация полезна уже потому, что рассеяла эти иллюзии. Отношения между нациями не стали мирными, когда владельцы заводов лишились возможности обогащаться, производя пушки.
  При конституционно-плюралистических режимах правящее в экономике меньшинство оказывает определенное влияние, различное в разных странах в разные эпохи, но не обладает силой, которую можно было бы использовать во благо или во зло.
  VIII. В поисках устойчивости и эффективности
  Конституционно-плюралистические режимы, как и все прочие, олигархичны, но в меньшей степени. В них всегда прослеживается связь между господствующими экономически меньшинствами и теми, что заправляют политикой. Весьма примечательно, однако, несовпадение социально-экономического могущества и политической власти. Носители важнейших политических функций вовсе не обязательно занимают высшее социальное положение.
  Социальная и экономическая элиты уже не совпадают с элитой политической. Власть разделена: она уже не сосредоточена в руках кучки людей, и в интересующих нас режимах не всегда видно, кто на самом деле принимает решения. Далеко не все принимают подобное рассеяние власти, поэтому множатся мифы о "теневой группе", обладающей подлинным могуществом, искать открытые проявления которого совершенно бессмысленно. Так, в порядке распространенности рождаются легенды об иезуитах, масонах, нефтяных магнатах - и на самом высоком уровне - о "монополистах".
  В общем, не думаю, что эти режимы более мудры, чем кажется. "Дергающие за ниточки" - плод воображения их противников.
  Если наш анализ точен, важнейшая задача современных конституционно-плюралистических режимов - не в том (или не только в том), чтобы смягчить олигархичность правления, а в уменьшении риска рассеяния власти и бессилия правителей.
  Другая группа критических замечаний, которая дополняет критику олигархии, касается неустойчивости, слабости, неэффективности конституционно-плюралистических режимов. Они и впрямь неустойчивы, подвержены смутам, и не всегда ясно, у кого в руках власть и на какой срок. Любое правительство преследует две главные цели: удержаться у власти и осуществлять ее в общих интересах. При конституционно-плюралистических режимах первое стремление нередко берет верх (но о каких правителях нельзя сказать того же!).
  Министр, который вечно озабочен, как бы не дать козырей оппозиции, едва ли отвечает образу гипотетического идеального правителя - философа, советника просвещенного монарха. Более того, властители неизменно скованы всяческими - конституционными и административными - правилами и подвергаются злобным нападкам печати. Правители буквально парализованы всяческими ограничениями, которые подобные режимы будто нарочно стремятся приумножить.
  Я согласен с тем, что отсутствие конституционных и административных правил в иных случаях облегчает работу. Для того, чтобы построить корпус факультета естественных наук на месте, прежде отведенном под другие нужды, потребовалось несколько лет. Однако для достижения большей административной эффективности режима не обязательно менять его суть.
  Второе замечание, которое мне хотелось бы сделать, связано с одной мыслью Монтескье. В "Рассуждениях о причинах возвышения и падения римлян" есть такое место:
  "Всякий раз, когда в государстве, называющем себя Республикой, все спокойны, можно быть уверенным, что свободы там нет. То, что в политической совокупности зовется единством,-вещь весьма двусмысленная; истинным является гармонический союз, в силу чего все части, какими бы противоположными они нам ни представлялись, содействуют благу всего общества, подобно тому как в музыке и диссонансы содействуют полному благозвучию. Единство может наблюдаться в государстве, где видится одна смута, то есть такая гармония, следствием которой становится счастье, что одно только и представляет собой истинный мир. Здесь дело обстоит так же, как и с частями мироздания, вечно связываемого действием одних частей и противодействием всех прочих".
  Я бы не осмелился утверждать, что счастье граждан измеряется накалом политических смут, раздирающих полис, однако качество режима не измеряется и внешним покоем.
  Сделав предварительные замечания, попробуем выяснить, каким образом конституционно-плюралистические режимы пытаются сгладить свои недостатки: неустойчивость и неэффективность.
  Вначале позволю себе высказать общее положение. Видимо, основополагающие условия устойчивости - это, во-первых, согласованность конституционных правил с системой партий, а во-вторых, гармония конституционных правил и партийных устремлений, с одной стороны, и социальной структуры и предпочтений сообщества, с другой.
  На практике есть две возможности сделать исполнительную власть, которая рождена в партийных битвах, устойчивой и эффективной.
  Первая возможность найдена Соединенными Штагами Америки: исполнительной властью обладает президент, причем система его избрания отличается эта системы избрания депутатов парламента. Исполнительная власть в США устойчива, потому что президент избирается каждые четыре года и (за исключением случаев недееспособности) не может быть лишен своих полномочий. Представляя все сообщество, он по Конституции обладает авторитетом и властью, которые превосходят авторитет и власть депутатов, представляющих лишь часть сообщества.
  Вторая возможность найдена Великобританией, где правительство выражает волю парламентского большинства. Правительство такого типа существует, пока существует парламент, и обладает свободой действий, поскольку почти всегда уверено в одобрении парламента.
  Обе эти конституционные системы обеспечивают устойчивость власти лишь потому, что гармонируют с партийной системой.
  Представьте, что партии в США дисциплинированны, как в Великобритании: режим больше не смог бы функционировать! А в США режим эффективен даже тогда, когда президент и большинство в палатах принадлежат к разным партиям. Такое взаимодействие президента-демократа с республиканским большинством, или наоборот, требует, чтобы демократ, сенатор или член палаты представителей мог поддержать предложение президента-республиканца, то есть нарушить партийную дисциплину. При президентском режиме и дисциплинированных партиях режим функционирует лишь тогда, когда и парламент, и президент принадлежат к одной и той же партии.
  Зато нынешний английский режим действует лишь благодаря партийной дисциплине. Если бы в британском парламенте депутаты обладали свободой голоса, вызывающая наше восхищение Конституция не могла бы считаться образцовой. Это еще не все: две главные партии должны быть достаточно близки друг к другу. Вообразите, одна из них яростно отстаивает экономическую свободу, а другая решительно выступает за планирование: их чередование у власти приведет к крушению законодательства.
  Эти замечания иллюстрируют следующее общее положение: устойчивость и эффективность обеспечиваются не конституционными правилами как таковыми, а гармонией этих правил и партийной системы, природой партий, их программами, политическими концепциями.
  Разумеется, американский режим не гарантирован от опасности - не только паралича власти из-за противостояния президента и парламента, но и опасности государственного переворота. Когда под влиянием США в некоторых странах установились режимы, подобные американскому, произошло немало государственных переворотов. В определенном смысле американский режим вечно находится в тисках двух угроз: военного переворота и паралича. Представляя президентский режим США гарантией эффективности, нередко забывают, что он был задуман с прямо противоположными намерениями. Авторы американской Конституции стремились ограничить возможности правителей. Их вдохновлял либеральный пессимизм: носители власти всегда склонны злоупотреблять ею.
  Точно так же британский режим предполагает не только взаимодействие обеих партий, но и ограничение власти, которая может достаться каждой из них. Если бы лейбористам вздумалось злоупотребить возможностями, полученными при победе на выборах 1945 года, консерваторы сочли бы, что опасен сам режим.
  В обоих случаях выявляется одно из условий, необходимых для функционирования конституционно-плюралистического режима: дисциплина устремлений. Вот почему в британском, равно как и в американском режимах, есть "карьера почестей" - этапы, которые надо пройти шаг за шагом. Число лиц, которые стремятся занять высшее положение, ограниченно.
  Предполагает ли устойчивость, гарантированная либо установленной законами деятельностью при президентском правлении, либо сплоченностью большинства при правлении парламентском, наличие признанной власти? Ответ следует немедленно: разумеется, нет. Это замечание важно для тех, кто стремится преобразовать государственные институты: правительству недостаточно пробыть у власти несколько лет, чтобы по-настоящему иметь возможность действовать. Что же определяет способность к активным действиям в условиях американского режима? Президенту удается навязать свою волю лишь в меру своего авторитета и решимости. Авторитет исполнительной власти не гарантирован государственными институтами, которые всего лишь дают шанс тем, кто облечен полномочиями. Главное - чтобы президенту удавалось добиться одобрения своих предложений у обеих палат парламента. Удается ему это далеко не всегда: из-за различных выборов, проходящих каждые два года, у президента многие месяцы связаны руки.
  Что касается режима британского типа, то располагающее сплоченным большинством правительство теоретически может почти все. Однако здесь сказывается другая черта конституционно-плюралистических режимов. Возможности правительств не определяются государственными институтами в том виде, в каком они зафиксированы юридическими актами:
  их уточняет и ограничивает так называемое - за отсутствием более точного термина - общественное мнение. В любой момент конституционно-плюралистическое правительство может счесть допустимым одно и недопустимым другое, а в следующий - наоборот.
  Что же ему доступно на деле? Никто не может ответить на этот вопрос с уверенностью. Возможности правительства в большой мере зависят от решимости самих правителей. Невозможность что-то сделать - в первую очередь результат неверия в самих себя.
  Во Франции правители лишь в частной обстановке (и никогда - публично) говорят о том, насколько их возможности ограниченны.
  Могло ли правительство Великобритании принять меры по вооружению, начатые в 1933 году, быстрее, чем это было сделано? Мешало ли общественное мнение сменявшим друг друга с 1933 года по 1939 правительствам успешно готовиться к войне, которую большинство из них предчувствовало? На самом деле эти правительства, как правило, знали, что меры, которые представлялись им необходимыми, не получат одобрения общественности. Так же ставится вопрос в Великобритании и сегодня, хотя речь теперь идет уже не о вооружении, а об экономике. Формулируется он так: имеет ли право британское правительство допустить определенный уровень безработицы ради поддержания курса фунта и стабилизации цен? С каким количеством безработных примирится вообще? Такого рода вопросы и приводят к пониманию, что свобода действий конституционно-плюралистических режимов имеет свои пределы.
  Отличительный признак этих режимов - постоянная борьба частных и частно-общественных интересов. Интересы всего сообщества могут оказаться забытыми в сумятице пропагандистских кампаний. Вот почему необходимы инстанции, которые остаются вне партийного или группового соперничества. Проще говоря, надо обеспечить беспристрастность или деполитизацию администрации, свободу печати не только перед правительством, но и перед партиями и группами - чтобы пресса свободно высказывала все, что полагает полезным для всего сообщества в целом. Необходимо, наконец, создавать особые группы специалистов наподобие британских королевских комиссий, где люди, которые признаны беспристрастными, могут объективно, основываясь на научном подходе, исследовать проблемы управления. Рекомендации таких комиссий не избавляют политических деятелей от необходимости выбора, но оказывают на политиков определенное влияние.
  И последнее замечание: наряду с беспристрастной администрацией, объективной печатью и комиссиями необходимо, чтобы участники межпартийной борьбы, то есть партии и группы, не заходили слишком далеко в защите своих собственных интересов и не забывали интересы всего сообщества, а заодно и интересы, связанные с политико-экономическим процессом. Когда объединения предпринимателей и профсоюзы рабочих озабочены не только предъявлением требований но и контролем, функционирование конституционно-плюралистической системы несравненно улучшается.
  Эти термины применимы к явлениям, доступным нашему наблюдению. Профсоюзы в Великобритании способны и контролировать, и предъявлять требования. Но иное требование, будучи революционным, может разрушить саму форму конституционно-плюралистического режима.
  Можно ли сказать, что эти режимы, по сути, неэффективны?
  Первая трудность, с которой мы сталкиваемся, пытаясь ответить на этот вопрос, в том, что сами режимы - всего лишь один из факторов эффективности или неэффективности тех или иных правителей или стран. Спрашивая, эффективны ли конституционно-плюралистические режимы, следует тут же добавить: а эффективны ли неконституционные режимы? Нет оснований полагать, будто один и тот же ответ годится и для нынешнего испанского режима, и для Третьего рейха, и для советского режима. Иными словами, любая общая оценка эффективности рискованна. Она означала бы, что режим можно характеризовать, не учитывая действительность, особенности страны, усилия поддерживающих государственные институты.
  Вот почему следует выявить факторы неэффективности, связанные с сущностью конституционно-плюралистического режима; иными словами - что угрожает его существованию?
  Первая угроза нам хорошо известна - опасность, обусловленная консерватизмом системы, возможность ее паралича из-за чрезмерной уступчивости нерешительных правителей под натиском частных интересов.
  Вторая угроза: вечное искушение правителей уступать не столько конкретным требованиям, сколько из-за распространенной боязни совершить лишние усилия. Я имею в виду склонность правителей забывать о военных нуждах, склонность к безмятежному существованию, естественному для всех, при любом режиме.
  Наконец, третья угроза - неспособность к продуманной политике, в результате чего жертвой оказывается экономика или сообщество в целом.
  Все конституционно-плюралистические режимы подвержены угрозе консерватизма. Еще до войны 1939 года я во Французском философском обществе шокировал часть коллег, заявив, что демократические режимы, которые здесь я называю конституционно-плюралистическими, по сути своей консервативны. Тогда, пожалуй, я зашел слишком далеко. Однако несомненно, что любой режим такого рода в наши дни стоит перед угрозой паралича власти, причем угроза тем больше, чем дольше режим существует. В этом-то и причина феномена революций и мнимых революций, цель которых омолодить власть, вернуть режиму способность к действию. В успешно функционирующих режимах революции - мнимые. Внезапно, по той или иной причине, законодатели или министры получают полномочия более широкие, чем обычно, и пользуются ими для быстрого проведения реформ. Такую мнимую революцию мы пережили в 1936 году, во времена Народного фронта, затем в 1945 году, после Освобождения. Нечто подобное произошло и в Англии. Во всех режимах такого рода наблюдается чередование фаз: у правителей мало реальной власти, различные группы создают им всевозможные преграды, затем, после яростных выступлений общественности, правители вновь обретают способность действовать.
  Возможно, эта черта присуща не только конституционно-плюралистическим режимам. До 1789 года старый режим был тоже парализован бесчисленными привилегиями и льготами, они чрезвычайно ослабляли монархическую власть, хотя она и не была конституционной. Порой французскую революцию воспринимают как крайнюю форму омоложения, укрепления власти.
  Более того, в периоды, когда вроде бы ничего не происходит, может происходить многое. Например, в десятилетие после 1945 года много говорилось о застое, но за это время французское общество изменилось намного больше, чем за предшествующие десятилетия.
  Иначе говоря, ограниченная активность правителей еще не свидетельствует о консерватизме общества. Общество может меняться и при правительствах, обреченных на ограниченность действий. С другой стороны, не исключено, что изменения в обществе наименее значительны именно тогда, когда правительство достаточно неактивно. В конституционно-плюралистических режимах оно не обязательно выступает как движущая сила перемен. Едва ли не парадокс: зачастую эти режимы успешно функционируют, когда мотор находится в обществе, а тормоз - в правительстве. Общество подвержено быстрым переменам благодаря жизнеспособности экономики, правительство же вмешивается, чтобы смягчать удары по группам или отдельным людям, удары, возможные вследствие преобразований, обусловленных экономическим ростом. Не забудьте, что я отношу эти режимы к индустриальной цивилизации, которую мы изучали в прошлые годы. Но в индустриальной цивилизации перемены происходят сами собой. Только дьявольски эффективное сопротивление со стороны правителей может встать на пути экономических преобразований. Паралича, который может сковать конституционные механизмы, в большинстве случаев недостаточно для предотвращения экономических и социальных перемен, мотор которых - в самом обществе.
  Конституционно-плюралистическим режимам свойственны достоинства и недостатки, связанные с рассеянием власти, с явным покровительством частным интересам. По определению, они не способны ни на сенсационные шаги, которые предпринимали режимы, где правителей ничто не ограничивало, ни на масштабные промахи. События вроде коллективизации 1929-1935 годов в России при конституционно-плюралистическом режиме немыслимы.
  Не забудем, однако, что и при этих режимах наблюдались явления, в каком-то смысле едва ли не столь же ужасные. Например, кризис 1930-1933 годов. Конституционно-плюралистические режимы способны, не прибегая к чудовищным действиям, пассивно сносить последствия чудовищных явлений.
  Переходя к выводам, отметим, что в целом и в большинстве случаев конституционно-плюралистический режим предпочтительнее режима с монополизировавшей власть партией,- если мы стремимся к экономике, которая обеспечивает благосостояние страны.
  Теперь рассмотрим опасность, которая связана с пренебрежением интересами сообщества ради интересов отдельных граждан.
  Остановимся на конфликте, который отметил Парето в своем "Трактате об общей социологии", между интересами сообщества, рассматриваемого как некое единство, сущность, и интересами элементов сообщества, то есть составляющих его людей.
  Парето считал, что интересы отдельных членов общества не учитываются, если максимально удовлетворяются лишь потребности некоторых - даже при условии, что жизненный уровень остальных не понижается. Но интересы отдельных людей - это далеко не то же самое, что интересы всего общества. Максимальное увеличение благосостояния граждан иногда ставит под угрозу существование и оборону самого сообщества.
  Первое замечание по этому поводу довольно банально: конституционно-плюралистические режимы задуманы для условий мира. В сообществе, созданном для войны, никому не придет в голову поощрять постоянное соперничество групп и партий. Терпимость к такому соперничеству свидетельствует о стремлении к миру. Вот почему при противостоянии с режимами, иными по своей сути, возникают непривычные сложности. Чтобы никого не задеть, возьмем примеры, достаточно отдаленные. В 1933- 1939 годах конституционно-плюралистические режимы казались слабыми, ибо противостояли режимам, лидеры которых по образу мыслей и способам действий изначально отличались от руководителей парламентского типа, верящих в компромиссы и не желающих насилия. Вожди монополизировавших власть партий верили только в насилие и презирали компромиссы. Главы фашистских режимов полагали, что война - закон истории, а завоевания - естественная цель любого жизнеспособного сообщества. Конституционно-плюралистические режимы XX века плохо приспособлены к завоеваниям и даже, до какой-то степени, к подготовке войны.
  Конечно, в XIX веке изучаемые нами режимы создали обширные империи, утраченные в нашем столетии. Важно уяснить причины, по которым именно они сумели столько завоевать в прошлом веке и так быстро утратили завоеванное в нынешнем. Тезис, что конституционно-плюралистические режимы вообще неспособны к завоеваниям, опровергается опытом прошлого.
  По данному вопросу ограничимся одним замечанием: этим режимам все более недостает идеологических средств для оправдания своих имперских амбиций, и у них нет ни потенциала насилия, ни потенциала лицемерия, которые необходимы для стабильного проведения курса, противоречащего их идеям.
  Это утверждение справедливо лишь для длительной перспективы. А за короткий срок может случиться многое, что опровергнет сформулированные мною сейчас тезисы. В прошлом веке колониальные завоевания, во-первых, были легко осуществимы из-за военного превосходства европейцев; а во-вторых, отчасти они оправдывались популярной теорией цивилизаторской миссии. Ныне положение дел иное.
  Что же касается отношения конституционно-плюралистических режимов к проблеме войны, есть еще один аспект, которым нельзя пренебречь: будучи втянутыми в войну, эти режимы порою действуют более энергично, чем режимы иных видов. Конкретный пример: мобилизация в Великобритании и гитлеровской Германии в годы второй мировой войны. В демократической Англии мобилизация людей и ресурсов оказалась более радикальной, чем в Третьем рейхе. Можно возразить, что в военное время конституционно-плюралистические режимы принципиально меняются. С одной стороны, это верно: во время войны приостанавливается партийная борьба. Однако, с другой стороны, опыт Великобритании подтверждает один из тезисов "Демократии в Америке".
  Токвиль писал, что у режимов, которые он называл демократическими, есть двойная особенность:
  им трудно готовить войны и еще труднее прекращать их. Оба феномена взаимосвязаны: в мирное время трудно готовить войну, так как в условиях демократий правители стараются следовать предполагаемым ими желаниям граждан. После вступления в войну происходит что-то вроде поворота на 180 градусов: изменившийся, едва заговорили пушки, режим настолько отличается от себя самого в мирное время, что правительство испытывает искушение дойти до конца пути к победе, дабы раз и навсегда покончить с делом и как можно скорее вернуться к обычному состоянию. Отсюда медлительность при подготовке к войне и неспособность быстро ее прекратить.
  В какой мере конституционно-плюралистические режимы способны обеспечить благо сообщества?
  Верно ли, что конституционно-плюралистические режимы неэффективны с точки зрения развития экономики? Имеющийся опыт свидетельствует: делать такой вывод нельзя. В конце концов именно эти режимы существуют в самых богатых странах, с наиболее высоким уровнем жизни. Экономика благосостояния расцвела именно в США, Великобритании, Западной Европе.
  В иные времена, в частности во время экономического кризиса 1930-1933 годов, казалось, что эти режимы не в состоянии руководить современной экономикой. Фактически же мы приходим к иному, хоть и несколько обескураживающему, выводу: между качеством государственных институтов и качеством хозяйствования нет прямой взаимосвязи. Некоторые страны, где эти институты успешно функционируют, например Великобритания, допустили много существенных ошибок в руководстве экономикой, и не исключено, что меньше ошибок пришлось на долю стран, где эти институты проявляли себя не столь безукоризненно.
  Иными словами, экономический феномен 1930- 1933 годов едва ли связан с соперничеством партий и внутрипартийной борьбой. Наиболее очевидным примером может служить Франция.
  Между 1930 и 1939 годами ее курс привел к тому, что накануне войны промышленное производство упало примерно на 20% ниже уровня 1929 года. Но вызвавшие этот упадок решения нельзя приписывать неустойчивости правительств или отсутствию у них реальной власти - недостаткам, о которых обычно говорится применительно к французскому режиму. Определенные ошибки, которые совершили государственные служащие, представители частных интересов, равно как и парламентарии, затянули кризис во Франции на десять лет. Отказ от девальвации франка в 1931-1936 годах не имеет ничего общего с накалом партийной борьбы, коль скоро большинство политиков, партий банкиров и промышленников необъяснимым образом отвергало меру, необходимую (как это всем теперь известно) для оживления экономической активности.
  Что касается внешней политики, тут трудно вынести окончательный приговор. Неоспоримо, что между двумя мировыми войнами внешняя политика конституционно-плюралистических режимов была исключительно неэффективной. Но вряд ли внешняя политика Великобритании оказалась удачнее французской. Не исключено даже, что между 1920 и 1939 годами она была еще более гибельной, более переменчивой. На первых порах правительство Великобритании полагало, что главная опасность исходит от Франции, а не от Германии. По меньшей мере странное заблуждение. На втором этапе, то есть после прихода Гитлера к власти, английские руководители долгое время верили в возможность прийти к соглашению с Третьим рейхом и сдержать аппетиты Гитлера. Повторим, что в иных случаях трудно судить о какой-то связи между функционированием государственных институтов и принятием ими решений.
  Верным же остается то, что внешняя политика конституционно-плюралистических режимов потенциально неэффективна при противостоянии режиму иного типа. Парламентариям всегда непросто понять ход мыслей людей, воспитанных в иных традициях, привыкших к иным формам поведения. Опасность непонимания усугубляется стремлением демократических правительств игнорировать неприятные факты, уклоняться от рискованных действий.
  Мне возразят, что склонность игнорировать факты и нерешительность - в гораздо большей степени черты человеческой природы вообще, а не какого-либо режима. Такое возражение отчасти справедливо: люди, какими бы они ни были, предпочитают видеть мир в соответствии со своими предпочтениями, а если он выглядит иначе - не замечать этого. Некоторые, не обязательно невротики, склонны к обратному: им вечно видятся грозящие катастрофы, но они не замечают обстоятельств, складывающихся в их собственную пользу. И все же на страницах печати, в политической жизни мир чаще видится сквозь призму желаний, а не в своей подлинной реальности.
  Режимы, где парламентарный стиль - норма, всегда избегают радикальных решений, всегда склонны к компромиссам. Но во внешней политике часто необходим выбор, и к тому же оперативный. Вспомните об оккупации Рейнской области в марте 1936 года: альтернатива была очевидной - дать отпор военными средствами или смириться. Накануне выборов пойти на военный конфликт было трудно; пассивное смирение - невозможно из-за масштаба события. Выбор сделали в пользу промежуточного варианта - было торжественно заявлено, что не будет дано согласия на оккупацию, хотя тем самым она была фактически санкционирована.
  Приведенный пример едва ли не карикатурен, но в данном случае карикатура весьма символична. Демократические правительства всегда будут склонны подменять активное неприятие реальности словесным отказом от нее и полагать, что мир не таков, каков он есть.
  
  IX . О разложении конституционно-демократических режимов
  Всем известно выражение: "Как прекрасна была Республика при Империи!" Эта шутка, вполне соответствующая привычке французов видеть все в черном свете, содержит, на мой взгляд, глубокую истину. Конституционно-плюралистические режимы, обычно называемые демократическими, не могут не вызывать разочарования в силу своей прозаичности и оттого, что их высшие добродетели негативны.
  Они прозаичны, ибо считаются с несовершенством человеческой природы. Они мирятся с тем, что власть обусловлена соперничеством групп и идей. Они стремятся ограничить реальную власть, поскольку убеждены, что заполучившие власть люди злоупотребляют ею.
  Есть у таких режимов и позитивные качества - уважение к конституционности, личным свободам; но все же наивысшие их добродетели скорее носят негативный характер. Осознаешь это лишь тогда, когда теряешь возможность пользоваться ими. Такие режимы препятствуют тому, чему не препятствуют все прочие.
  Вместе с тем режим, допускающий постоянное столкновение идей, интересов, групп и лиц, не может де отражать характера тех, по чьей воле столкновения возникают. Можно мечтать об идеальном конституционном режиме без каких бы то ни было несовершенств, но нельзя представить себе, что все политические деятели заботятся одновременно и о частных интересах, которые они представляют, и об интересах сообщества в целом, которому обязаны служить, нельзя представить режим, где соперничество идей свободно, а печать беспристрастна, где все граждане осознают необходимость взаимной поддержки при любых конфликтах.
  Если верен проведенный мной в двух предыдущих лекциях анализ, стоит задуматься о правомерности различения разложившихся и здоровых конституционно-плюралистических режимов. Возможно, эти режимы всегда в той или иной степени разложившиеся? Я готов признать, что они никогда не решают безупречным образом встающие перед ними проблемы. Но для того, чтобы в одних случаях говорить о режимах разложившихся, а в других - о здоровых, нужно ввести такое понятие, как уровень разложения. Сегодняшнюю лекцию я посвящу различным видам разложения конституционно-плюралистических режимов.
  Характер разложения можно определить через его главную причину. Ее можно усмотреть на уровне государственных институтов (в узком смысле), настроений общества или, наконец, социальной инфраструктуры.
  Разложение политических институтов проявляется тогда, когда система партий уже не отвечает всем группам интересов или когда партийная система функционирует так, что соперничество партий не приводит к устойчивой реальной власти.
  Второй случай разложения - это разложение принципа, как сказал бы Монтескье.
  Здесь возможны различные проявления: либо идея партийной борьбы в конце концов вытесняет идею общего блага, либо стремление к компромиссу, необходимое для функционирования режима, в конечном счете делает невозможным любой недвусмысленный выбор и любой решительный курс.
  Наконец, разложение может начаться с социальной инфраструктуры, когда индустриальное общество уже не в состоянии функционировать, когда -формы социального соперничества достигли такой остроты, что власть, источником которой является соперничество партий, уже не способна совладать с ними.
  Такая классификация вполне уместна. Однако ее нельзя использовать в наших исследованиях, поскольку главная причина разложения ясна далеко не всегда.
  Другая, более простая классификация основана на введенном мною в двух последних лекциях различии олигархии и демагогии.
  Конституционно-плюралистические режимы могут разлагаться из-за избыточной олигархичности или из-за чрезмерной демагогичности. В первом случае разложение, надо полагать, наступает оттого, что некое меньшинство использует государственные институты в своих целях, препятствуя воплощению лежащей в основе режима идеи о гражданском правлении.
  Второй вид разложения проявляется тогда, когда олигархия становится, так сказать, слишком незаметной, когда всевозможные группы проявляют бескомпромиссность в осуществлении своих требований и для сохранения общих интересов уже не остается реальной власти.
  И эта классификация возможна. В самом деле, разложение режимов может быть результатом и превышения порога олигархичности, и избыточной демагогии.
  Но и здесь критерий слишком отвлеченный, слишком общий: далеко не всегда ясно, к какому разряду отнести данный конкретный случай. Вот почему я предпочитаю другое, простое различие: "еще нет" и "больше невозможно". Известны конституционно-плюралистические режимы, которые разлагаются из-за того, что у них еще нет глубоких корней в обществе; в то же время другие разлагаются под воздействием времени, собственного износа, привычки- иными словами, их функционирование более невозможно.
  Грубо говоря, режимы, разложившиеся по причине "еще нет", страдают от избытка олигархичности, а разложившиеся по схеме "больше невозможно" страдают избыточной демагогией.
  Таким образом, я буду последовательно рассматривать сначала трудности укоренения режима, а затем риск, связанный с возможностями его распада.
  Первая, простейшая, самая распространенная трудность, связанная с укоренением режима,- это несоблюдение конституционных правил. В конце концов регламентация правил соперничества отдельных лиц, групп, партий-отличительная черта этих режимов. Любое насильственное нарушение правил не что иное, как неуважение к сущности самого режима.
  Многие из этих режимов укоренились не без труда. Конституционное функционирование на долгие сроки прерывалось государственными переворотами. Франция пыталась ввести конституционный режим в конце XVIII века, но лишь в последние годы XIX столетия режим обрел устойчивость и стал пользоваться всеобщим уважением. В 1789-1871 годах нация в целом не считала бесспорным ни один из режимов.
  В более широком смысле можно отметить, что в латинских странах, как и прежде, чрезвычайно трудно добиться стабильного функционирования конституционно-плюралистических режимов. Факт сам по себе поразителен, а объяснение то и дело вызывает споры.
  Не претендуя на полноту охвата, можно указать несколько очевидных причин.
  Первая - роль католической религии и церкви в жизни латинских стран. Как установить режим, принимаемый всеми гражданами, если его не поддерживает самая крупная нравственная, духовная сила, если церковь враждебна или выглядит враждебной политическим установлениям? Влияние этого фактора очевидно в истории Испании, Италии и (вплоть до 1885 года) Франции.
  Второй фактор - экстремизм. В латинских странах многие (если не все) партии склонны выставлять экстремистские требования. Но для жизнеспособности режимов необходимо, чтобы породившие их партии действовали в соответствии с законами. Во Франции же, едва устанавливается республиканский или демократический режим, некоторые партии становятся на враждебные ему позиции, осыпают его упреками в умеренности или в консерватизме.
  Наконец, третий фактор: развитие индустриального общества в католических странах не столь интенсивно, как в протестантских.
  Вторая помеха укоренению режима обусловлена тем, что олигархия использует в своих целях конституционные формы действий. На каком-то начальном этапе вовсе не плохо, что всю тяжесть власти несет один правящий класс, наделенный соответствующим самосознанием. В конце концов именно так обстояло дело долгое время в Англии - конституционно-плюралистические режимы пускают корни и под покровительством олигархической власти. Однако важно, чтобы олигархии всерьез благоволили таким государственным формам, содействовали развитию общества и ведению хозяйства на разумных началах. Опасаться же приходится того, что олигархии, настроенные против подлинного соперничества партий и, следовательно, против упразднения собственных привилегий, станут использовать конституционные формы в корыстных целях.
  Рассмотрим страны Ближнего Востока. В Египте до недавней революции режим лишь выглядел конституционно-плюралистическим, олигархия, в основном помещики, использовала конституционные формы в корыстных целях. Это были олигархи-плутократы, которым сохранение могущества и богатства важнее преобразования общества.
  Если дело обстоит именно так, режиму не закрепиться. Новые силы, группы, возникающие в результате обновления общества, становятся враждебными режиму, который, по их мнению, тормозит ход истории.
  Конституционные методы, формальное уважение свобод личности могут перерождаться в орудия сохранения отживших привилегий. В таком случае режим находится в состоянии разложения. Точнее говоря, он еще не воплощает своей идеи, потому что абсолютная власть правящего меньшинства противоречит назначению режима.
  Есть и другие сложности. Раздоры между группами, в частности, теми, которые входят в состав правящего меньшинства, достигают иной раз такого накала, что делают гибель режима неизбежной.
  Так было во Франции, где в той или иной форме всегда проявлялась специфическая черта - отсутствие контакта между теми, кто способен оказывать влияние на общество, и теми, кто обладает политической властью. Подобные явления нередко отмечаются в странах, ныне называемых слаборазвитыми. Тамошние старые олигархии используют выборы исключительно в своих целях и прибегают к конституционным методам как к маскировке, провоцируя тем самым представителей средних классов, которые стремятся ускорить обновление общества; в то же время представители интеллигенции, профессиональные революционеры, а то и военные захватывают власть, прибегая к произволу, дабы упразднить прежние привилегии.
  Пример Франции поучителен. В Учредительном собрании не было ни одного республиканца. Республика считалась невозможной в столь обширной и густонаселенной стране. Монархию свергли, потому что был поколеблен старый принцип законности, а столкновения различных группировок, возникших на основе прежних сословий, оказались слишком яростными, чтобы создать нормальные условия конкуренции. Непосредственной причиной революции стал провал попытки ввести парламентские приемы, скопированные с английских.
  Этот провал вызвал долгосрочные последствия - до самого конца XIX века по-настоящему не укоренился ни один режим, который вся масса населения считала бы законным. То пребывавшая у власти группировка была детищем прежних привилегированных кругов, то, напротив, триумф какой-то партии означал для аристократии необходимость уйти во внутреннюю эмиграцию.
  В ближневосточных странах новая элита, зачастую состоящая из офицеров и интеллигенции, становится, смотря по обстоятельствам, или фашистской, или коммунистической. Иной раз в этих странах первое практически равнозначно второму; это просто стремление к разрыву с консервативными или псевдодемократическими режимами, которые традиционная элита использовала в своих корыстных целях.
  Порожденные индустриальным обществом элитарные группы вынуждены находить свое место в режиме.
  Существуют также сложности, связанные с необходимостью в начальном периоде развития конституционного режима ограничивать требования масс.
  Рассмотрим ситуацию во Франции в 1848 году. Замена монархии республикой не увеличила ресурсы общества и производительность экономики. Чтобы возросли доходы народных масс, мало назвать режим республиканским или демократическим. Революционные перемены не могли не породить надежд и требований. И режим неизбежно стал жертвой разочарований.
  Интересен и пример Индии. Там дальнейшее существование конституционно-плюралистического режима зависит, с одной стороны, от сплоченности руководящей группы нового государства, с другой же - от определенной пассивности народных масс или, лучше сказать, от поддержания, несмотря на экономические преобразования, традиционной социальной дисциплины. Сомнительно, чтобы конституционно-плюралистический режим уцелел, если в массах Индии слишком рано пробудится политическое сознание. Каким бы он ни был, но ресурсов в стране не хватает, так что пройдет еще много времени, пока появятся возможности удовлетворять даже справедливые требования. Демократия существует в Индии, бедной стране, потому что здесь совмещены два редких условия: смирение толпы и сплоченность элиты.
  Рассмотрим, наконец, трудности, связанные с нехваткой администраторов.
  Мы в основном изучаем конституционные режимы в их политическом функционировании, но качество администрации важно не меньше, чем все чисто политические факторы. Если в стране, почти полностью лишенной администраторов, ввести конституционно-плюралистический режим, он не сможет функционировать. А окажется ли в лучшем положении какой-либо другой режим? Разумеется, при нехватке квалифицированных администраторов никакой режим не может быть действенным. Но недостатки администрации усугубляются, когда на них накладывается непрерывная борьба интересов, идей, людей, партий. Возьмем в качестве примера Индонезию, страну, где нет единого языка, единой религии, единой нации. Число квалифицированных администраторов было там смехотворно малым. И вот в этих-то условиях был введен режим, который вдохновлялся конституционно-плюралистическими режимами Запада. Немудрено, что через несколько лет он начал распадаться, а с ним и национальное единство. Задача демократических режимов не состоит в том, чтобы создавать государства или укреплять единство нации. Главное для этих режимов - чтобы государства и нации противостояли постоянному соперничеству групп, лиц, партий, идей. Нацию никогда не удавалось создать, сказав людям: идите и враждуйте! Порою кажется, что Запад рекомендует освободившимся странам формировать власть на основе раздоров.
  Если подытожить все трудности, связанные с укоренением режима, я свел бы свои мысли к следующим тезисам.
  Прежде всего необходима разумная, то есть, следуя старой буржуазной мудрости, не слишком большая и не слишком малая дистанция между общественными силами и политической властью. Если дистанция чересчур велика, взрыв почти неизбежен. Те, кто воплощает социальное могущество, пытаются либо устранить политических руководителей, либо использовать их в своих интересах. Если же между носителями реальной политической власти и теми, кто контролирует общество (посредством капитала или традиций) дистанции нет, то конституционность режима - мнимая, она служит только интересам олигархии.
  Необходимо, чтобы принципы, определяющие суть режимов, пользовались уважением, чтобы неукоснительно соблюдалась сама идея государственных институтов, чтобы дух, необходимый для функционирования этих институтов, воодушевлял если не сами народные массы, то хотя бы правящие меньшинства.
  Наконец, важно, чтобы эти режимы были достаточно эффективными, а эффективность оценивается лишь по двум показателям. Первый: сохранение единства сообщества, какими бы многочисленными ни были в нем конфликты. Второй: обновление экономики - невзирая на склонность групп, сплоченных общностью интересов, сохранить старые порядки.
  Рассмотрим варианты, связанные с риском распада режима: 1) на уровне политических институтов; 2) на уровне принципа приверженности интересам сообщества; 3) в связи с социальной инфраструктурой или, в более широком смысле, с задачами, стоящими перед режимами.
  1. На уровне политических институтов
  Вновь обратимся к Франции. В целом французы ныне более склонны принимать существующий режим, чем когда бы то ни было начиная с 1789 года. Возможно, причина - в усталости после стольких неудачных экспериментов. А ведь считается, что режим в опасности. Если это так, то лишь потому, что многие полагают, будто несовместимые с общим благом слабость и неустойчивость исполнительной власти обусловлены конституционными правилами и партийной системой. Режим, принимаемый в качестве законного, может оказаться под угрозой из-за собственных недостатков.
  2. Разложение принципа
  Слово "принцип" я использую в значении, предложенном Монтескье. Граждане перестают отвечать требованиям, которые предъявляет им режим. У них отсутствуют качества, необходимые для того, чтобы основанный на свободе режим продолжал существовать.
  Какими должны быть граждане при конституционно-плюралистических режимах?
  Оставим в стороне употребляемое Монтескье слово "добродетель": общества, в которых мы живем, не могут быть добродетельными по Монтескье. В его понимании добродетель включает в себя стремление к равенству и умеренности, а это не имеет ничего общего с сущностью индустриальных обществ. Коммунистические или демократические общества не добродетельны и не могут быть таковыми. Их цель - производить как можно больше и как можно лучше. Невозможно вообразить общество, назначение которого - производить как можно больше и при этом распределять как можно меньше. В условиях экономики, которая старается создать изобилие, нельзя рассматривать в качестве высшей ценности умеренность.
  Очевидность этих положений сомнений не вызывает, хотя многие критики демократии настаивают, что добродетели современных демократий могут сводиться к добродетелям демократий античных.
  Осталась единственная черта, роднящая старую и современную добродетель. Это - уважение к законам. При конституционно-плюралистических режимах граждане обязаны:
  соблюдать законы, и в первую очередь Конституцию, коль скоро она одновременно регламентирует правила конфликтов в обществе и определяет основы единства;
  воодушевлять режим, бороться с сонным однообразием жизни, выступая с требованиями (я готов был сказать - гореть страстями, порожденными различными группировками общества),
  но при этом сохранять способность к компромиссу.
  Бесспорно, существует опасность, что при чрезмерной приверженности идеям будет утрачено чувство компромисса. Когда страсти разгораются, люди теряют уважение к законам и Конституции. Режимы всегда будут испытывать такую угрозу из-за чрезмерной приверженности идеям тех или иных группировок или же, наоборот, из-за избыточного стремления к компромиссам.
  В самом деле: если попытка примирить отношение к некоей проблеме правых и левых партий станет первой реакцией режима, то найденный выход или решение могут оказаться скверными. Чрезмерная тяга разложившегося режима к компромиссам проявляется в парламентских попытках любой ценой выйти из создавшегося положения, а не решать сами проблемы.
  В любой политике есть требующие решения проблемы. Например, определение статуса территории или разработка курса, позволяющего ликвидировать дефицит платежного баланса. Проблемы должны решаться на основе анализа сложившегося положения. Анализ не требует принятия определенных мер. Можно лишь рекомендовать те или иные направления. У каждого из них свои преимущества и недостатки, риск неудачи и шансы на успех. Выберите одно из них. Может быть, вы добьетесь своего.
  Таков смысл объективного изучения проблем, которое предпринимают советники монарха, государственные служащие. Их обязанность - сформулировать политическим деятелям условия задачи. После этого перед политиком встает другая необходимость:
  обеспечить парламентское большинство в пользу одного из возможных решений. Нет ничего нелепее, чем высмеивать поиски большинства. Но когда это подменяет поиск самого решения, мы склонны прибегнуть к несколько отвлеченной, но строгой формулировке: стремление к компромиссу приводит если не к гибели режима, то к его параличу.
  Если наилучшее решение отвергается большинством, такая опасность неизбежна. Можно возразить интеллигенту, предлагающему решение трудной проблемы: "Вы не член правительства, вам незачем заботиться о большинстве". Отвлекаясь от предпочтений рядовых граждан и депутатов, решать проблемы легче. Но сущность конституционно-плюралистических режимов заключается как раз в том, чтобы решать проблемы только с одобрения депутатов. Когда представители граждан забывают о стоящих проблемах и помышляют лишь об интригах, начинается разложение, затрагивающее самую сердцевину режима:
  теряется необходимая ему духовная и нравственная позиция.
  Потеря принципа не имеет ничего (или почти ничего) общего с утратой нравственного чувства. Лишиться принципов могут и люди добродетельные, хорошие отцы и мужья, исправные налогоплательщики и т. п. Имеется в виду чисто политическое разложение, причины которого чаще всего связаны с самой системой.
  Еще сохранились определенные черты, роднящие подобное разложение принципа с явлениями, о которых античные авторы рассказывали применительно к демократии. Платон считал, что она начинает разлагаться, когда управляемые ведут себя, как управ ляющие, а те - как управляемые, когда граждане утрачивают привычку к повиновению и пренебрегают дисциплиной, когда правители выглядят так, будто жаждут снискать похвалу управляемых. Все это в определенной степени можно перенести на двойное разложение,- двойное потому, что оно поражает в наших современных обществах и правителей и управляемых. Граждане требуют слишком многого, а правители недостаточно решительны. Управляемым надлежит, выдвинув свои требования, согласиться с решением большинства, а правителям - принимать во внимание предпочтения граждан, не склоняясь, однако, перед крикливым меньшинством.
  Иногда распад духа, необходимого конституционно-плюралистическому режиму, обусловлен самими государственными институтами. Когда структура парламента такова, что правители вынуждены раз за разом испрашивать одобрение противников, реальные проблемы как бы отходят на второй план и единственным вопросом, который требует постоянного внимания, остается парламентское большинство.
  В заключение рассмотрим случай Веймарской республики: "наилучший" пример разложения конституционно-плюралистического режима.
  Я говорю "наилучший" в том же смысле, как говорят "поразительное преступление". Налицо почти все факторы в их совершенном виде. Прослеживается по меньшей мере одно из реальных проявлений распада парламентского режима.
  Поскольку конституционно-плюралистическому режиму свойственны недостатки двух разновидностей, у него противники двух типов. Те, кто винят партии в гибели национального единства, и те, кто мечтают о социальном единстве, об устранении олигархов, которые закулисно заправляют в парламенте.
  Рада упрощения назовем эти идеологические оппозиции революционерами справа и революционерами слева. Первые кричат об опасности, которую представляют для национального единства вечные стычки между партийными группировками, вторые, мечтая об однородном социуме, направляют свои стрелы в "монополистов", социальную стратификацию. Во всех современных обществах существуют, в явном или неявном виде, обе революционные группы. Вполне понятны и даже в чем-то логичны доводы и тех и других. На первый взгляд, трудно устоять перед мечтой об обществе, в котором не будет классового антагонизма, и нет ничего легче, чем поносить режим, где власть - не что иное, как результат постоянных конфликтов.
  У обеих разновидностей порою возникает общность цели: уничтожить плюралистический режим, это воплощение зла с обеих крайних точек зрения. В глазах революционеров слева он есть зло, поскольку олицетворяет замаскированную капиталистическую олигархию. Для революционеров справа - потому что он вызывает социальный распад и дает определенный шанс революционерам слева.
  Обе - правая и левая - революционные группы при Веймарской республике обладали достаточной силой и способностью увлечь массы. Против существующей системы боролись и национал-социалисты и коммунисты.
  Правая оппозиция при Веймарской республике окрепла, поскольку конституционно-плюралистический режим только возник, не пользовался никаким авторитетом, символизировал поражение. Правый революционер стремился извлечь выгоду из озлобления или энтузиазма всей нации. Для успеха его усилий, направленных на формирование полчищ под лозунгом "единство нации", следовало говорить об ослаблении этого единства, об опасности судьбам сообщества.
  Левые же революционеры при Веймарской республике укрепились благодаря исключительно тяжелому кризису, который обрушился на экономику. По прошествии целого поколения нелегко понять, как руководители капиталистического мира допустили такое развитие кризиса 1929 года, когда без работы остались шесть миллионов трудящихся.
  Конституционно-плюралистический режим утрачивал необходимую поддержку народных масс, а по мнению других - минимальное благосостояние, без которого невозможно существование современного общества.
  Таковы исходные данные. Нужны ли другие факторы, чтобы режим оказался сметенным?
  Обе оппозиции вместе сделали необходимое и достаточное, чтобы режим не смог функционировать.
  Необходимо и достаточно, чтобы парламентское большинство состояло из противников режима. Он был просто обречен на государственный переворот. Изучаемый нами режим, по определению, зиждется на законе большинства: нет поддерживающего его большинства - нет больше и возможности существования конституционного режима. В 1933 году национал-социалисты, коммунисты, фракция немецких националистов образовали совместно парламентское большинство. Вопрос стоял так: либо управлять, опираясь на меньшинство, что в длительной перспективе привело бы к государственному перевороту, либо провести новые парламентские выборы, которые, весьма вероятно, вновь создали бы враждебное режиму большинство.
  Таков идеальный пример разложения конституционно-плюралистического режима. Мало того, что сложилось враждебное режиму большинство, разложение внутри самого режима захватило все партии, приняло форму, которую я называю избытком духа приверженности определенным партийным или групповым идеям. Режим предполагает наличие партий, но партии нельзя абсолютизировать. При Веймарской республике все они стремились играть главенствующую роль и каждая обладала собственной идеологией и собственными вооруженными силами.
  Возможны были два выхода: либо выступавшие за режим партии сами берут инициативу и действуют в нарушение конституционных правил, либо власть переходит к одной из враждебных режиму партий.
  Если оглянуться назад, станет ясно, какое решение было наилучшим. Без колебаний можно сказать, что государственный переворот, совершенный сторонниками конституционного режима, был предпочтительнее. Представим себе, что в течение нескольких лет партии центра правили бы, опираясь на чрезвычайные законы: последствия были бы куда менее тяжкими, чем события, которые повлек за собой приход Гитлера к власти.
  Но события пошли иным путем. На то было много причин. Одна из них идеологическая: почти полная взаимная поддержка правых революционеров и традиционных консерваторов. Эти группы отличались друг от друга, их идеи в своей основе были противоположны, однако до второй мировой войны традиционные консерваторы всерьез полагали, что принадлежат к той же партии, что и правые революционеры, тогда как на самом деле у них были лишь одни и те же объекты ненависти. Во Франции традиционный консерватор - это, скажем, член "Аксьон франсез" . Но до второй мировой войны представитель этой группировки ненавидел - чтобы никого не смущать, употребим прошедшее время - радикальных или социалистических лидеров не меньше, чем фашисты. В основе же традиционный консерватор очень далек от революционера гитлеровского типа, но не всегда об этом догадывается. Национал-социалисты пришли к власти благодаря заговору германских националистов и по решению, принятому президентом Гинден-бургом.
  Вот так и завершилось, идеально типичным образом, разложение конституционно-плюралистического режима - когда враждебные ему оппозиционные группировки добились большинства, а глава одной из них пришел к власти и полу конституционным путем устранил режим.
  Этот пример поучителен. Режим, который мы называем демократическим, рискует утратить связь с народными массами. Возникает впечатление, что многие граждане в конце концов мечтают об уничтожении собственных свобод. Никакому режиму не продержаться на одних только официально полученных полномочиях.
  Реакционная организация во Франции, существовавшая с 1899 до 1944 г .; участвовала в фашистском путче в феврале 1934 г ., сотрудничала с фашистскими оккупантами.
  Х. Неизбежно ли разложение?
  Неизбежно ли разложение конституционно-плюралистических режимов? Что ждет разложившийся режим? Дано ли ему продлить свое существование, или же его неизбежно сметет какая-нибудь революция? Это - классические вопросы в политической литературе. Со времен античности философы задумывались над тем, случайно или же закономерно разложение режимов.
  Смысл вопроса становится ясным при обращении к экономике. Экономистов интересовало, всегда ли неизбежны кризисы, а также случаен или неизбежен экономический путь развития режима. По отношению к кризисам экономисты делятся на три школы. По мнению представителей первой, развитие кризисов носит эндогенный характер: фаза "бума" сама порождает причины, в результате которых вслед разражается кризис. Представители второй школы отрицают эндогенные причины, но настаивают на эндогенном характере уязвимости экономики: достигнув высшей точки "бума", экономика становится уязвимой для любого инцидента, способного вызвать депрессию, хотя сама по себе депрессия не представляется неизбежной. Представители третьей школы полагают, что кризисы вызываются экзогенными , случайными причинами, следовательно, можно представить себе и даже осуществить непрерывное развитие экономики без чередования роста и спада.
  Что касается случайности или неизбежности путей развития экономики, мнения также группируются в трех направлениях. Первое признает эндогенную природу паралича, постепенно поражающего систему,- такова, например, теория Маркса, его закон о тенденции к снижению нормы прибыли. Второе направление представлено творчеством Кейнса. Не предрекая паралича капиталистического режима по достижении определенного уровня развития, он в то же время утверждал: опасность депрессии и хронической безработицы постоянно возрастает, выгодные возможности вложения капитала сокращаются, перспективы получения прибыли все менее и менее благоприятны. Представители третьего направления считают, что в капитализме всегда таится опасность или возможность кризиса, она одинакова на любом этапе развития режима.
  Перенесем эти три концепции на занимающую нас сегодня проблему разложения конституционно-плюралистических обществ. Ее рассмотрение допустимо на двух уровнях. На уровне политики можно утверждать, что конституционно-плюралистический режим разрушает сам себя своей продолжительностью, или, лучше сказать, по мере развития становится все более уязвимым. Второй уровень - экономическая инфраструктура. Тут вероятность разложения режима возрастает не в силу чисто политических факторов, но преобразования экономической и социальной структуры таковы, что режим либо полностью парализован, либо функционирует со все большими трудностями.
  Можно ли утверждать, что саморазрушение конституционно-плюралистических режимов - лишь следствие их продолжительности? Возрастает ли вероятность паралича, разложения таких режимов по мере их существования?
  Чаще всего в поддержку этого утверждения приводят такой довод: сущность подобных режимов - зарождение власти в конфликтах между группировками и партиями. Все партии обречены использовать конфликты, неизбежные в любом сообществе. Однако, если такое неизбежно, возрастает возможность постепенного крушения национального единства и проявления двух феноменов, разобранных мною в предыдущей лекции. Первый - чрезмерная склонность к компромиссам: партии, которым необходимо преодолеть межпартийные разногласия, заботятся уже не о решении политических проблем, а о достижении взаимных договоренностей. Второй феномен - избыточная тенденциозность: партии готовы любой ценой отстаивать свои идейные установки. Действие разворачивается по сценарию Веймарской республики.
  Многие страны лишь недавно добились независимости. Индия - десять лет назад. Борьбу за независимость вела партия Конгресса . Своим единством она была в значительной мере обязана общенародному сопротивлению британским оккупантам. Вполне вероятно, что единство этой партии ослабеет, по мере того как все менее актуальной станет необходимая для победы сплоченность. Вернемся из Азии во Францию: во времена III Республики первое поколение республиканцев было более сплоченным (или менее расколотым), поскольку еще помнило о схватках с общим врагом - врагом самой Республики.
  Ослабление единства по мере существования режима наблюдалось многократно. Это относится и к партии, обладавшей большинством в парламенте, и к прочим политическим сообществам. Но из этого еще не следует, что режим непременно должен вырождаться. Ведь есть и противоположные тенденции - укрепляющие режимы во втором или третьем поколении.
  Одна из них - ослабление враждебных режиму партий. Этот процесс сопровождается и постепенным упадком традиционных сил. Во времена III Республики раскол среди республиканцев усилился, однако силы традиционалистов, враждебные Республике в первом поколении, перешли на ее сторону во втором. Все режимы укрепляются уже потому, что продолжают существовать. Люди привыкают к государственным институтам, а поскольку ни один из них не совершенен, то у существующих есть огромное достоинство: они уже функционируют.
  Какой же из двух аргументов убедительнее: изнашивание режима из-за его демагогичности или его укрепление благодаря привыканию к режиму?
  Неправомерно обсуждать это в общем виде. Нельзя говорить, будто демагогия ослабляет режим в большей степени, чем его укрепляет привычка. Все зависит от этапов развития, от обстоятельств, от стран.
  Какие преобразования, связанные с развитием индустриального общества, сказываются так или иначе на конституционно-плюралистических режимах?
  Наиболее часто употребляем и в периодике, и в специальной социологической литературе термин "массовая цивилизация". Часто интересуются, может ли современная массовая цивилизация включать в себя политические институты, сформировавшиеся еще в прошлом веке. Термином "массовая цивилизация" обозначают обычно сосредоточение населения в городах, рост числа общественных организаций, групп, созданных по общности интересов, партий. У отдельных людей все меньше возможностей по сравнению с объединениями. Подвергаемая психологическому воздействию средств массовой информации толпа используется политиками в узко корыстных целях. Население в городах подвергается постоянному воздействию со стороны печати, радио, телевидения, которые стремятся немного его просветить, но больше развлечь, а преимущественно - наделить призрачными представлениями об окружающем мире.
  Благоприятны или же, напротив, вредны конституционно-плюралистическим режимам все эти явления, объединяемые понятием массовой цивилизации?
  Лет двадцать назад, в тридцатые годы, пессимистический ответ был бы почти единодушным. Сегодня, в конце пятидесятых годов, заметней склонность к оптимизму: социологи тоже не чужды моде. Как и все, они склонны экстраполировать наблюдаемые события, полагая, что все свойственное какому-либо одному этапу развития будет длиться бесконечно. В тридцатые годы конституционно-плюралистические режимы распадались под ударами коммунистических или фашистских движений. К общему удивлению, после окончания второй мировой войны эти режимы в известной мере укрепились - во всяком случае, в Западной Европе и Северной Америке.
  Какие перемены, вызываемые общей социальной эволюцией, происходят в этих режимах?
  Постепенно исчезает уважение к традиционным социальным иерархиям. Распространяются так называемые рационалистические и материалистические мировоззрения. Привилегированные группы из прошлого, которые современная пропаганда окрестила феодальными (в строгом смысле феодалов на Западе давно уже нет), то есть традиционная аристократия, теряет власть и авторитет. Так что, если полагать, будто конституционно-плюралистические режимы существуют лишь благодаря аристократии, неизбежен вывод об их обреченности. На деле положение сложнее. Влияние традиционной аристократии уменьшатся, но, однако, уже существуют или складываются новые меньшинства, которые также обладают социальным авторитетом, моральной властью, экономическим или политическим могуществом.
  В современных индустриальных обществах, например, в США или Франции, нет замкнутого, осознающего себя как таковое меньшинства, которое можно было бы назвать аристократией, обладающей и социальным могуществом, и реальной политической властью. В наших обществах есть группы элиты, правящие меньшинства, но обычно отсутствует какой-либо единый, цельный правящий класс с единой волей. Что касается категорий руководителей, я перечислил их в своем прошлогоднем курсе : вожаки масс, то есть секретари профсоюзов или лидеры народных партий; парламентарии, политические деятели или депутаты; государственные служащие, которые, часто оставаясь в тени, осуществляют почти всю реальную власть; хозяйственники, директора предприятий; наконец, деятели интеллигенции, авторитет которых, по их собственному мнению, недостаточен, а на деле - относительно высок. Эти разнообразные меньшинства не едины. Можно сказать, суть наших обществ в том, что элитарные группы соперничают друг с другом. В странах, где борьба носит, так сказать, мирный характер, в Великобритании или США, секретари профсоюзов, лидеры партий не считают себя врагами руководителей или фирм всей экономики. Лидеры масс - участники постоянного соперничества, которое представляется им естественным. Такое соперничество было бы несовместимым с живучестью режимов, если бы политические руководители - порождение индустриального общества - были против парламентских форм, традиций представительства.
  Образ мыслей и пристрастия тех, кого народные массы выдвигают в лидеры, возможно, важнейший фактор. При свободных выборах во главе партий, которые получают большинство голосов непривилегированных избирателей, неизбежно стоят секретари профсоюзов, профессиональные политики, деятели интеллигенции, а не представители старых или новых олигархий. Если вожаки масс принципиально враждебны представительным институтам, то эти институты обречены, рано или поздно они погибнут.
  Но так бывает не всегда. В некоторых странах вожаки масс выступают против парламентских форм, полагая, что эти формы парализуют социальные и экономические преобразования, но в Западной Европе большинство народных лидеров еще поддерживает парламентские формы. Только в двух странах - во Франции и Италии - многие (если не большинство) вожаки масс враждебны такого рода институтам. Единодушия среди них нет, но это еще не может стать причиной краха конституционно-плюралистических режимов.
  Помимо враждебности новых руководителей, есть еще один фактор: парламентские институты скованы в своих действиях, отвлекаются от прямых обязанностей под влиянием извне. Как часто мы слышали:
  режимы, банально называемые демократическими, перестали соответствовать своему назначению, заняты лишь столкновениями интересов отдельных группировок, которые забывают, игнорируют или извращают то, что, надо полагать, представляет собой общий интерес. На такую аргументацию ответ один: не следует путать реальный режим с идеальным, никогда не существовавшим. Пренебрегать интересами отдельных групп - значит иметь целью не демократию, а невозможный строй, состоящий лишь из противоречий.
  Важно понять, станет ли невозможным функционирование конституционно-плюралистических режимов при воздействии на органы государственной власти общественных группировок, например, профессиональных объединений - рабочих или предпринимательских. Несомненно, этим группам давления удается вырывать преимущества, которые гражданам доброй воли и группам, которые нельзя назвать баловнями судьбы, кажутся чрезмерными. Но неверно, будто эти группы, основанные на общности интересов, препятствуют функционированию государственных институтов в ведущих конституционно-плюралистических режимах. Рассмотрим кажущийся крайним случай - Великобританию. Рабочие профсоюзы облагают там мощной организацией, все они входят в устав единого профцентра, который финансирует дну из двух ведущих партий - лейбористскую. Можно предположить: если рабочие профсоюзы напрямую связаны с одной партией, то функционирование режима, характерная черта которого - попеременное пребывание у власти двух партий, невозможно. Однако опыт последних двенадцати лет свидетельствует о другом. Рабочие профсоюзы предпочитают видеть у власти лейбористов, но при правлении консерваторов вовсе не обязательно переходят в оппозицию. Если бы профсоюзные лидеры пожелали быть в постоянной оппозиции к партии, получившей власть от избирателей, рабочие за ними не пошли бы и общественное мнение было бы настроено против них.
  В США могущественные рабочие профсоюзы, но они не связаны ни с одной из двух ведущих партий. Будучи ближе к демократам, профсоюзы во время избирательных кампаний далеко не всегда выступают против кандидата-республиканца, не всегда поддерживают кандидата-демократа. Для победы на выборах поддержки профсоюзов еще не достаточно. Их влияние не столь велико, чтобы сказаться на результатах голосования рабочих, поскольку те видят различие между объединениями, защищающими их профессиональные интересы, и политическими партиями. Так что выбор в пользу одной из них рабочие делают совершенно свободно.
  По мнению тех, кто апеллирует к опыту разложения Веймарской республики, партии, особенно в условиях массовой цивилизации, где пропаганда ведется повседневно, становятся все более тоталитарными. Преданность своим идеям приводит к тому, что противоборствующие партии утрачивают представление об общих интересах и их экстремизм в конечном счете препятствует функционированию режима. Опыт пятидесятых годов полностью противоположен опыту тридцатых: вовсе не однозначно, что тенденция партии к тоталитарности непреодолима. Единственный известный нам случай - германские партии. Ни английские, ни американские партии тоталитарными не стали. Это же относится и к партиям французским, которые скорее страдают от недостатка дисциплины. Анализ пропаганды и ее роли в индустриальных цивилизациях не позволяет делать вывод, что партии неуклонно скатываются к тоталитарной модели или экстремизму.
  Какие еще аргументы можно выдвинуть в пользу тезиса о том, что развитие индустриального общества обрекает на гибель конституционно-плюралистические режимы?
  Главный аргумент наиболее весомый, самый разительный: у режима нет средств, достаточных для решения задач, которые стоят перед современными государствами. Аргумент этот варьируется до бесконечности, разбирая его, я буду предельно краток.
  Посмотрим, каковы задачи современного государства, на которые так часто ссылаются.
  В наших обществах социальное законодательство - дело, главным образом, администрации. Любая администрация может, даже совершая ошибки, довольно успешно заправлять всем, что принято называть социальным законодательством. Во Франции это законодательство одно из самых запутанных в мире - из-за стремления избежать полного огосударствливания в сфере управления. Все недостатки сложносоставных режимов присущи и французскому. Однако и речи не может быть о том, чтобы парламентский режим воспрепятствовал развитию и функционированию социальных служб или всего государства, которому приписывают роль чуть ли не провидения.
  Вторая задача, стоящая перед современным государством,- прямое руководство частью экономики, в частности, определенными секторами промышленности. Во Франции, например, значительная часть промышленности - собственность государства. Но и в этом случае трудности для функционирования конституционного режима сильно преувеличены. В конце концов, парламент вовсе не обязан отвечать за состояние национализированной промышленности. Не стану утверждать, что это следует оценивать однозначно, однако вне национализированной индустрии соперничество партий идет своим чередом. Государство более или менее непосредственно назначает руководителей национализированных предприятий. Иногда и распоряжения должен отдавать некий административный совет, в котором представители государства не располагают большинством. Выбор директора может привести к несогласию между различными представителями государства, поскольку они сами назначены несколькими министерствами. Как бы там ни было, управляющие национализированными предприятиями назначаются иным путем, нежели директора крупных частных предприятий. Однако после своего назначения руководитель национализированного предприятия действует так же, как и его коллега в частном секторе. Дирекция "Рено" руководствуется теми же соображениями, подчиняется тем же законам, что и дирекция "Ситроена". Правительство почти не вмешивается в дела "Рено", уделяя значительно больше внимания Управлению электричеством Франции . В результате могут возникнуть трудности с капиталовложениями. Впрочем, они не так значительны, как кажется.
  Накопленный за целое поколение опыт не дает оснований полагать, что национализация, во всяком случае пока она устраняет рыночные механизмы, несовместима с сохранением парламентского режима.
  Третья задача, стоящая перед современным государством,- руководство, или частичное руководство, экономикой. Это область, где, бесспорно, возникает немало трудностей. В экономике смешанного типа, вроде французской, политические руководители и администрация принимают меры, непосредственно сказывающиеся на ценах и прибылях, иначе говоря - на распределении доходов между членами сообщества, то есть на общих и частных интересах. Есть опасность, что решения здесь могут быть продиктованы произволом или давлением традиционных административных правил. Ради эффективности прямого управления экономикой нужно предоставить руководителям возможность самим оценивать целесообразность принимаемых решений и диктовать свою волю. Частичное руководство экономикой всегда сопряжено с двойной опасностью: руководство либо игнорирует любые правила и права отдельных лиц, либо признает невозможность реализовать свои планы.
  То же можно сформулировать иначе: по идеальной теории конституционного государства, органы государственной власти издают законы и общие правила, которым должны подчиняться отдельные лица,- но не принимают конкретных решений, которые могут посягнуть на частные интересы. Когда же планируется хотя бы половина экономики, многие государственные решения выглядят не очень законными.
  В условиях Франции наибольшая опасность связана не с произволом, а с параличом. Жалобы на опасность произвола звучат довольно часто, и вполне вероятно, кто-то может оказаться жертвой администрации. Торговцы вином считают, что попытка построить факультет естественных наук прямо над их специализированным рынком - это произвол, который нарушает их юридические права, зафиксированные в актах более чем вековой давности. Их противники усматривают в том же образец административного бездействия, так как важным для всех мерам препятствуют юридические акты, защищающие чьи-то привилегии.
  Рассмотрим более серьезную проблему. При опасности экономического кризиса следует незамедлительно приступать к крупномасштабным действиям, однако в режиме, подобном нашему, требуются подчас весьма долгие процедуры даже для получения участка под застройку, например, решения по отчуждению собственности. Конституционная традиция не всегда согласуется с требованиями экономического руководства.
  Последняя трудность - не надуманная. Существует диалектическая взаимосвязь между режимом политического соперничества и экономическим режимом, основанным на чистой конкуренции. Режим политического соперничества вызывает протесты отдельных лиц и группировок против экономической конкуренции. Когда ее последствия слишком мучительны, режим политического соперничества способствует их смягчению, иными словами, конституционно-плюралистический режим благоприятен для эволюции экономики в сторону полусоциалистического режима, где планируется лишь половина экономики, где прилагаются усилия против излишне резкого воздействия рыночных механизмов на определенные группы населения.
  Мы живем в режимах, для которых характерно смягчение экономической конкуренции и постоянное политическое соперничество. Нет оснований полагать, что они в более или менее измененном виде не смогут существовать и дальше. Действительно, им угрожают группы давления, перед ними стоит опасность утраты исключительного права парламента на законодательную деятельность, паралича, произвола администрации. Но ведь таким опасностям подвергаются все режимы.
  Кто же относится к непримиримым противникам конституционно-плюралистических режимов?
  Прежде всего традиционалисты - те, кто тоскуют по старому, совершенно иному режиму. Как правило, по мере развития индустриального общества такая оппозиция ослабевает.
  Вторая группа противников - экономически привилегированные слои, ощущающие в социалистической тенденции режима опасность для себя. Эта группа напоминает тех, кого Аристотель называл "богачами, которым угрожают грабительские законы" и в ком он усматривал опору тиранам. В период между двумя мировыми войнами, в частности при Веймарской республике, мы наблюдали смыкание привилегированных слоев и врагов плюралистических режимов. Сейчас складывается впечатление, что и эта опасность уменьшается. Привилегированные слои, видимо, поняли, что в большинстве случаев революционные режимы, правые или левые, относятся к ним более враждебно, чем плюралистические. Главы корпораций, которые, подобно одному из кандидатов на недавних выборах, не видят различий между кандидатом-коммунистом и кандидатом-социалистом, немногочисленны. Чтобы не замечать этих различий, требуется либо непоколебимая убежденность, либо узость взглядов.
  Третья группа противников возникает в околопролетарской среде, среди тех, кто чувствует себя обделенным; при всех режимах плюралистической демократии найдутся меньшинства, которые пострадали от законов, установленных экономическими группировками. Во Франции это бездомные или люди, страдающие от скверных жилищных условий (они жертвы законов, призванных защищать квартиросъемщиков). В стране насчитывается по меньшей мере два или три вида подобных около пролетарских прослоек. Но эти прослойки редко оказываются сильнее групп, в разумных пределах удовлетворенных существующим режимом, даже если он и не вызывает у них восторга.
  Остается еще одна, четвертая группа: придерживающиеся классовой идеологии народные массы, настроенные враждебно по отношению к плюралистическому режиму, поскольку их мечта - создать однородное, бесклассовое общество. Эти массы, воодушевляемые классовым сознанием, все еще существуют в режимах с развитой индустриальной цивилизацией. Однако эта группа скорее сокращается, чем увеличивается.
  Правда, помимо социальных групп, которые враждебно настроены к этим режимам, есть еще три группы, разделяющие эту настроенность в силу своей идеологии или общественного темперамента. За неимением лучших терминов я называю их "чистыми", "яростными" и "утопистами".
  "Чистые" испытывают отвращение к строю, где непрерывно ведутся разговоры о пособиях, доходах, надбавках, субсидиях, отвращение к "экономическому барышничеству", этой неизбежной характерной черте всех представительных режимов. Используя полулитературные реминисценции, вспомним о гневе центуриона на сенатора, парашютиста - на Клошмерль . Этот благородный бунт против материалистических режимов вечен, но участвует в нем меньшинство.
  "Яростные" - это те, кто, подобно Жоржу Сорелю считают компромиссы омерзительными, а переговоры как средство получения того, что можно вырвать силой,- жалкой затеей. Они тоскуют по режиму иного стиля.
  Наконец, "утописты", одержимые (может быть, чересчур) сознанием несовершенств, которые присущи режимам партий, мечтают о режимах, коренным образом отличающихся от существующих.
  Эти три категории несогласных, движимых идеологией или темпераментом, ныне, пожалуй, выглядят не столь сильными, как поколением раньше. При некоторых обстоятельствах они могут стать сильнее. Но и в таком случае нельзя говорить о четкой эволюции в том или ином направлении. Чтобы режимы окончательно обрели устойчивость, у них не должно быть врагов, не должно быть опасностей, связанных с управлением современными индустриальными обществами. Добровольное сосуществование в рамках режима должно стать следствием душевного порыва, а не привычки или расчета. Положение дел, однако, иное. Режимы принимаются, но без восторга. Может быть, и хорошо, что без восторга: если бы их радостно приветствовали одни, другие непременно осыпали бы проклятиями. Режимы должны приниматься как нечто само собой разумеющееся. Тогда их судьба может оказаться в руках "яростных", которые могут родиться в исключительных обстоятельствах.
  Еще раз: все зависит от обстоятельств. В пору глубоких преобразований режимы функционируют кое-как. Конституционно-плюралистические режимы нуждаются в том, чтобы конфликты социальных групп разрешались путем согласия. Если под воздействием внезапных факторов положение некоторых групп коренным образом меняется, то согласие на какой-то средний вариант, на взвешенное компромиссное решение трудно достижимо. Периоды потрясений ставят под вопрос само существование плюралистических режимов. Для Германии один из таких периодов - тридцатые годы. Тогда враги-традиционалисты были еще сильны, а враги-утописты уже были сильны. Не исключено, что сегодня Франция переживает сходный период.
  Мне хотелось бы сказать еще несколько слов о переходе от разложения к революции.
  Разложившийся режим не обязательно должен немедленно рухнуть. Он может оказаться весьма живучим. Скажу больше: иногда разложившийся режим - наименьшее зло, какой-никакой выход из создавшегося положения, а то и наиболее удовлетворительное решение в сложившейся обстановке. Вспомните Германию тридцатых годов. Разброд в народных массах, фанатизм на крайних полюсах политического спектра, тоталитаризм партий - все это привело Веймарскую республику к разложению. Но, вероятно, лучше было бы все же продлить существование этого разложившегося режима. Очень опасный тезис: режим разложился, и поэтому его следует ликвидировать. Разложение, отражая какую-то экономическую и социальную ситуацию, разброд в общественном мнении, может и не зависеть от воли людей. В подобной обстановке нужно либо сохранять разложившийся режим, либо передать одному человеку, группе людей или партий право на неограниченную власть. Лучше иной раз наделить одну группу абсолютной властью, чем сохранять убийственную анархию, порожденную межпартийными склоками. Однако не исключено, что в длительной перспективе за такую передачу власти придется заплатить куда более высокую цену, чем за анархию.
  Как же осуществляется переход от конституционно-плюралистического режима к какому-либо иному? Известны три основные формы перехода.
  Первая - государственный переворот. В южноамериканских республиках мы находим множество примеров перехода от конституционно-плюралистического режима к более или менее диктаторскому. Такой переход - результат прекращения действия конституционной законности: власть захватывает вооруженная группа. Как правило, в республиках Южной Америки именно армия совершает государственный переворот или способствует ему.
  Вторая форма перехода. Передача власти на за конных или полузаконных основаниях, после чего происходит революционное потрясение. Гитлер получил власть законным путем, на пост канцлера его призвал президент республики. Но, получив ее, Гитлер совершил государственный переворот. В нашей истории государственного устройства мы находим аналогию: Наполеон III стал президентом республики согласно конституции. Однако свою власть он продлил с помощью государственного переворота, превратившего его в императора.
  Третья форма перехода - военный разгром, иностранное вторжение или любое вмешательство из-за рубежа. В своей "Политике" Аристотель предостерегает: под давлением извне режимы меняются. Захватывая города, Афины ставили у власти демократов. Когда какой-нибудь полис попадал в сферу влияния Спарты, это было торжество олигархов. В нашем веке многие конституционно-плюралистические режимы уступили место режимам авторитарным именно под давлением извне.
  До сих пор мы не обращались к революциям в собственном смысле этого слова - вроде тех, что разразились в 1830 или 1848 годах. Однако трудно представить, чтобы подобные революции были направлены против режима, основанного на таких механизмах, как конституция и выборы. Выступающих против парламентского режима достаточно, но невероятно, чтобы избиратели в своем большинстве страстно боролись против режима, существующего благодаря их выбору. Обычно революцию, направленную на свержение конституционно-плюралистического режима, совершает меньшинство, заручившись нередко согласием большинства.
  Для того чтобы меньшинство могло надеяться на успех, ему необходима поддержка армии, и тогда мы имеем дело с первым вариантом. Если опора не на армию, а на существующие институты власти, это второй вариант. В иных случаях - участие иностранной армии, что означает вариант номер три.
  Какие режимы возникают на развалинах режима конституционно-плюралистического? Здесь возможны любые варианты. Мы будем рассматривать их во второй части курса. Речь пойдет о режимах, отличных от конституционно-плюралистического: авторитарных, которые заявляют о своем ограниченном характере, или авторитарных, претендующих на тоталитарность.
  Возникающий изнутри, в результате внутренних процессов
  Возникающие вовне, вследствие внешних процессов.
  Имеется в виду партия Индийский национальный конгресс
  Классовая борьба", глава 15.
  Головное министерство контролирует расценки
  Выдуманный городок французской глубинки, символ старой, веселой, обывательской Франции, сопротивляющейся административному рвению центра. Описан в романе "Клошмерль" ( 1934 г ., русский перевод - 1989 г .) французского писателя Г. Шевалье.
  Французский политический мыслитель анархо-синдикалистского толка (1847-1922 гг.). Оказал большое влияние на политическую мысль как левого, так и правого направлений.
  XI . Разложение французского режима
  В предыдущей главе я рассматривал проблему разложения конституционно-плюралистических режимов. При этом я исходил из трех гипотез: саморазрушение, растущая уязвимость режима, отсутствие эволюции в строго определенном направлении. В конечном счете я остановился на третьей из этих гипотез. Не то чтобы в этих режимах нет зародышей разложения, но тенденции к укоренению не менее сильны, чем тенденции к распаду. На политическом уровне конституционно-плюралистические режимы ослабляются благодаря своему "износу", а укрепляются благодаря привыканию к ним. Когда национальное единство под угрозой, всегда остается шанс на прекращение конфронтации с революционерами. По мере развития индустриальное общество создает себе дополнительные трудности в управлении, но рост уровня жизни позволяет массам мириться с существующим строем. Конституционным режимам приходится искать политических вождей, отстаивающих парламентаризм и преисполненных решимости поддерживать конституционность. Вопреки росту материализма, граждане вынуждены проявлять преданность сообществу. Ни одно из этих условий нельзя назвать невыполнимым; вместе с тем нет никаких гарантий, что они будут выполнены. Такой выход носит строго отвлеченный характер, он не дает возможности предвидеть будущее конституционных режимов. Вполне вероятно, что капиталистический режим исчезнет, даже если его разложение не представляется неизбежным, и то же, видимо, относится к конституционно-плюралистическим режимам.
  Сегодня я буду рассматривать французский режим. Я не претендую на то, чтобы учить вас, как надо мыслить или действовать, чтобы улучшить наш режим, предсказать, каким он станет. Моя цель в том, чтобы, не выходя за пределы социологического анализа, подвергнуть проверке понятия, изложенные в предыдущих лекциях.
  В последней главе я говорил, что французский режим - разложившийся. Вы вправе возразить мне: откуда это известно?
  Отвечу. Во-первых, режим можно назвать разложившимся уже потому, что все говорят об этом. В стране, где газеты ежедневно твердят, что режим дошел до крайней точки распада, несомненно, царит кризис. В подобных случаях мнение - это фактическое состояние дел. В какой-то мере мнение - составная часть действительности. Представления граждан о режиме - составная часть и его достоинств, и недостатков. Режим, о котором плохо отзываются все граждане, можно отнести к разложившимся уже потому, что он не может заручиться поддержкой управляемых.
  Во-вторых, отказ граждан поддерживать режим выражается в значительном количестве голосов, отдаваемых партиям, которые заявляют о своей враждебности режиму. На выборах 1951 года таких голосов было 46%, включая голоса голлистов, которых можно тоже считать крайней оппозицией. Если бы на выборах в 1951 году применили систему голосования 1946 года. Коммунистическая партия и Объединение французского народа (РПФ) получили бы более чем абсолютное большинство мест в парламенте. На последних выборах, в 1956 году, доля голосов, которые я обозначаю здесь специальным термином "революционные" (имея в виду действительно враждебных режиму), был чуть ниже, но все же около 40%. Режим, против которого на каждых выборах голосует 40-50% избирателей, отмечен типичным признаком разложения: граждане утратили веру в своих правителей.
  Третья, очевидная для всех специфическая черта разложения - неустойчивость правительств. Как известно, французским правительствам не удается продержаться в среднем и года. Все французы согласны, что недолговечность правительств - одна из коренных причин терзающих нас кризисов.
  Эти три признака разложения, как мне кажется,- факт действительности, а не просто субъективная оценка.
  Сразу же встает еще один вопрос: насколько серьезно разложение политического режима?
  Ответ совсем не очевиден. Если ограничиться и опытом, напомню, что с демократической, экономической и социальной точек зрения 1945-1958 годы . представляют собой в истории Франции период быстрого подъема. Смертность, особенно детская, сократилась, что говорит о распространении гигиены, промышленное производство росло быстрыми темпами: в течение последних четырех лет ежегодный прирост составлял около 10%. Такой показатель и во Франции, и за ее пределами встречается редко. Весьма консервативное ранее сельское хозяйство ныне обновляется: за десять лет, прошедших после второй мировой войны, урожайность зерновых выросла на столько же, как и за предыдущие полвека. Во многих отношениях период между 1945 и 1958 годами, чуть ли не единодушно характеризуемый как пора упадка, стал периодом экономического и социального прогресса. Это не противоречит тезису о разложении политического режима: разложение само по себе еще не может считаться фактором, который определяет все прочие. И при неустойчивых правительствах нации бывают сильными. А упадок нации вполне возможен и при устойчивом правительстве.
  Каковы же последствия разложения политического режима?
  Судя по высказываниям самих французов, результаты разложения в основном следующие.
  1. Руководство экономикой во многих отношениях было неудовлетворительным и вызвало инфляцию (между 1945 и 1949 годами), а затем и кризисные явления в зарубежных финансовых операциях: дважды, в конце 1951 и в конце 1957 годов, валютные запасы практически истощались" что вынуждало Францию обращаться за иностранной помощью.
  2. Из-за слабости государственной власти группам давления удается вырывать у государственного аппарата и политических деятелей привилегии, несовместимые с общим благом. Есть фирмы, которые сохраняют устаревшие производства и предприятия за счет получаемых от органов власти субсидий.
  3. Разложение нашего режима привело к так называемому распаду Французской Империи, или Французского Союза, к "утрате" Индокитая, Туниса и Марокко.
  Против первых двух упреков не приходится (правда, с определенными оговорками) возражать:
  французской экономикой можно бы управлять и получше. Есть связь между слабостью власти и инфляцией 1947 и 1948 годов, кризисом зарубежных финансовых операций 1951 или 1957 годов. Как именно соотносится разложение нашего режима с финансовыми кризисами? Это можно обсудить. Периоды, когда государственными финансами управляли плохо, более многочисленны, чем благополучные времена в этой области; инфляция, девальвация не придуманы республикой и демократией. Многие французские короли умели извлекать выгоду из операций с национальной денежной единицей. В прошлом такие операции были сложнее, но результаты почти всегда сходны.
  Что касается уязвимости государства перед группами давления, то этот упрек справедлив. Но неужели ситуация во Франции хуже, чем в любой иной стране с аналогичным конституционно-плюралистическим режимом? Известно, что при любом таком режиме граждане имеют право и возможность выражать и защищать свои частные интересы. Отсюда - опасность, что защитники частно-общественных интересов сумеют добиться от органов власти не всегда правомерных преимуществ. Намного ли сильнее группы давления во Франции, чем за ее пределами? Проводить сравнение - задача трудная, поскольку здесь требуется кропотливое исследование. Достоверно известно, что во Франции о давлении куда больше разговоров, что некоторые случаи получают широкую огласку. Например, в части алкогольных напитков - по традиции во Франции их производство чрезмерно. Однако подобные явления присущи всем западным странам. Эти промахи в сфере управления не помешали развитию и обновлению французской экономики после второй мировой войны.
  Остается последний упрек. Французская печать громче всего кричит об утрате Французского Союза, или Французской Империи.
  Но и здесь напрашивается замечание: со времени второй мировой войны все европейские страны так или иначе утратили часть того, что они считали своей империей. Великобритании, предположим, удалось уйти более элегантно, чем Франции. Но если независимость колонии - потеря для метрополии, выходит, что и те страны, где режим единодушно признается хорошим, тоже сталкиваются с подобными злоключениями. Допустив, что наши государственные институты повинны в этих прискорбных событиях, добавим: грешны не одни они.
  Наши замечания не противоречат очевидному: во Франции слишком много несогласия и неустойчивости. Перейдем ко второй части анализа.
  Вначале отметим, что есть связь между избытком несогласных, настроенных на революционный лад, и неустойчивостью правительств. В теперешней палате, где чуть менее 600 депутатов, около 200 "не соблюдают правил игры". Опять-таки это специальный термин, под которым я разумею безразличие к тому, как функционирует режим, неизменную враждебность к курсу, который он проводит. По-английски я бы сказал: in - game deputy и out - game deputy . 400 депутатов из 600 могут образовать правительственное большинство. Надежно большинство, численность которого существенно превышает половину. Поэтому в теперешней палате единственно возможная коалиция должна охватывать крайне левое и крайне правое крыло депутатов, которые соблюдают правила игры. Вместе должны действовать и социалисты и независимые. Так складывается правительственное большинство. Но кабинет, в котором сосуществуют представители несогласных между собой партий, изначально расколот, а значит - слаб и неэффективен.
  У этого принципа есть и другое следствие: группы крайнего меньшинства в правительственной коалиции занимают непропорционально большое место. Если для большинства требуются почти все депутаты из тех, кто "соблюдает правила игры", то нужны и 70 крайне революционных депутатов, причем безразлично, левые они или же правые. Однако дань, уплачиваемая "яростным", неблагоприятно сказывается на эффективности и устойчивости правительства.
  Такое объяснение теперешней неустойчивости неоспоримо, но оно не приносит удовлетворения. Во времена, когда численность не входивших в коалицию депутатов была невелика, французские правительства все же не достигали устойчивости. Схема анализа, которую я только что набросал, применима и к нынешнему Национальному собранию, но для изучения всего феномена в историческом плане она не годится. Неустойчивость правительств проявлялась еще до того, как стало возрастать число голосов, отдаваемых коммунистам, пужадистам и экстремистам. Возникает ощущение, что неустойчивость правительств - один из признаков любого французского парламентского режима.
  Отсюда-два вопроса: 1) с чем связана постоянная неустойчивость правительств при всех известных нам парламентских режимах? 2) с чем связана численность революционно настроенных противников правительства в нынешней Франции?
  Что касается структурных причин неустойчивости правительств, то, на мой взгляд, они объясняются так: это - совокупность черт, присущих французской партийной системе.
  1. В самом деле, во Франции всегда было много партий.
  2. Французские партии не похожи одна на другую. Для одних - коммунистической и социалистической-обязательна дисциплина голосования. Прочие - например, радикальная или партия независимых - кичатся своей недисциплинированностью. Довольно легко добиться эффективности от системы партий, где каждая подчиняется дисциплине, можно обеспечить и функционирование системы партий, где ни одна этого не делает. Сочетание же дисциплинированных и недисциплинированных становится еще одним фактором неустойчивости, ибо для создания правительства нужна изначальная договоренность между партиями, а затем - согласие каждого из депутатов.
  3. Причина возникновения партий и их опора - традиционные идеи. Когда появляется какая-либо жизненно важная проблема, в партии нередко наступает разброд. Социалисты обычно подчиняются дисциплине, но, когда речь заходит о Европейском оборонительном сообществе (ЕОС) , внутрипартийные фракции начинают нападать друг на друга и единство парламентской группы трещит по всем швам.
  4. К межпартийным и внутрипартийным столкновениям надо добавить ряд конфликтов, доставшихся в наследство от прошлого. В палате депутатов, например, это антагонизм левых и правых (причем смысл обоих терминов не вполне ясен) плюс противоречия внутри тех и других.
  Все это - характерные черты французского парламентского механизма. В момент выдвижения кандидата на пост президента республики механизм этот напоминает американский внутрипартийный механизм. Палата депутатов делится на группы - и небольшие, дисциплинированные, и недисциплинированные. В каждой из них обозначаются новые конфликты, личное соперничество сочетается с соперничеством идей, коалиции непременно временные и при первом же случае распадаются.
  Эти структуры можно наблюдать в США каждые четыре года при выдвижении кандидата на пост президента. Тогда и разыгрывается сцена, которая сравнима с постоянными событиями во французском парламенте. Изучая действия американской партии при выдвижении кандидата, французские обозреватели находят их не слишком благовидными. Сама структура подобных действий предполагает методы, не всегда отвечающие правилам fair play . Однако после выдвижения кандидата вокруг него объединяются все, чтобы добиться его избрания. Потом единство может быть вновь нарушено. Во французской системе этот механизм действует и после образования совета министров, что лишь способствует неустойчивости
  кабинета.
  До сих пор мы ограничивались простым описанием. Если мы намерены пойти дальше, зададимся вопросом: откуда такая структура? Тут мы сталкиваемся с многочисленными объяснениями, ни одно из которых, несмотря на его справедливость, нельзя счесть удовлетворительным.
  Все они справедливы, поскольку призваны показать, что мы, французы, занимаемся политикой именно таким образом в силу нашей природы. Все они неудовлетворительны, так как в объяснении нам хочется найти способ преобразования мира. Каждое объяснение основано на таком множестве явлений современности и прошлого, что может в определенной мере вызвать ощущение безнадежности. Вся французская действительность получает свое выражение в режиме.
  Объяснения бывают трех видов: с опорой на экономическую и социальную структуру, или на исторические традиции, или, наконец, на национальную психологию, вплоть до психологии галлов в описании Юлия Цезаря.
  1. Многочисленность и пестрота партий объясняются неоднородностью самой Франции. Почти вся промышленность сосредоточена в нескольких регионах; на западе ее почти нет, и там сохраняются традиционные формы общественной жизни. Влияние партий по провинциям весьма неравномерно. Даже если одна из них представлена во всех провинциях, то электорат ее по регионам не одинаков, и единство каждой партии весьма непрочно. Социалист из северного промышленного региона не похож на своего единомышленника с юга, где развито виноградарство, или на социалиста с запада Франции, где на политическую борьбу по-прежнему влияют религиозные мотивы. Социальная неоднородность Франции, таким образом, выдвигается в качестве одной из причин многопартийности и недисциплинированности партий. МРП-Народное республиканское движение - вновь стало региональной партией, большинство приверженцев которой сосредоточено на западе, на северо-востоке и на севере. А ведь в 1945-1946 годах оно добивалось сенсационных успехов.
  Необходимое условие для существования в стране ограниченного числа крупных, сплоченных партий - достаточная социально-экономическая однородность самой страны. Чрезмерное разнообразие непременно скажется на партиях.
  2. И правые, и левые помнят о бурных перипетиях политической истории Франции за последние полтора столетия. Каким бы ни был французский режим после 1789 года, он неизменно вызывал споры и никогда не получал единодушной поддержки всей страны. Стоит разразиться кризису (независимо от его причин), как существование режима оказывается под вопросом. По-прежнему могут разгореться страсти в некоторых регионах, где полемика, например, о светском характере образования уходит корнями далеко в прошлое. Французы по-прежнему враждуют из-за революции , дела Дрейфуса, перемирия и Освобождения , и кроме того, не утихают страсти вокруг экономической деятельности и политики в заморских территориях, а еще идут ожесточенные спорил о последствиях возможных политических курсов.
  
  3. Почему так происходит? Перейдем от традиции к психологии. Французы всегда были склонны превращать экономические, социальные и технические дискуссии в идеологические конфликты. Экономика - предмет скучный. Помимо трех десятков специалистов, никого и никогда не волновал теоретический вопрос о контроле над инфляцией, зато дискуссия в светском характере образования или такой отвлеченной проблеме, как возможность во имя государственных интересов осудить невиновного, способна вызвать бурные волнения. И подобные споры могут длиться бесконечно. Согласие невозможно в принципе, ибо у каждой стороны есть веские доводы, а отвлеченный характер дискуссии позволяет вести ее вечно. Де Мадарьяга написал книгу "Французы, англичане, испанцы". Он полагает, что французы склонны руководствоваться доводами разума, и анализирует их политические обычаи. Он отмечает, что французы проявляют заметное пристрастие к теоретическим проблемам. Причем более резко сталкиваются мнения как раз по тем проблемам, материальные последствия которых весьма ограниченны. В качестве символического примера де Мадарьяга приводит дело Дрейфуса.
  Эти три группы объяснений приводят порознь или в сочетаниях. А вывод всегда один: коль скоро Франция такова, нечего удивляться, что такова ее политика.
  Я довольно сжато изложил объяснения. Каждое из них может быть развернуто. Приемы мышления, характер действий, исторические традиции, социально-экономическая структура получают свое выражение в том или ином политическом курсе. При сочетании всех подходов удалось бы, вероятно, прийти к пониманию - что, однако, ни в коей мере не помогает ответить на вопрос, что же необходимо делать.
  Откуда же столько несогласных?
  Все три группы объяснений в точности воспроизводят схему, применяемую для анализа неустойчивости правительств: ссылки делаются на социально-экономическую структуру, традиции, психологию.
  1. Французский рабочий класс никогда по-настоящему не был составной частью режима. Из-за медлительного экономического развития в прошлом веке он так и не получил выгод, которые связаны с развитием экономики. Результатами развития экономики рабочие лишь начинают пользоваться. Однако в силу общей ситуации, связанной с инфляцией, рабочий класс этого еще не осознал. Наконец, он по традиции сохраняет враждебное отношение к государству, готовность к бунту против капиталистической системы.
  Что касается еще одной части избирателей - правой оппозиции,- то социально-экономическое объяснение их противодействия государству выглядит примерно так.
  Численность пужадистов на последних выборах объясняется в основном быстрыми темпами экономического развития за последние десятилетия. Любое ускоренное расширение хозяйственной деятельности ставит в трудное положение те группы населения, которым не удается к нему приспособиться. Быстрые темпы означают неравномерность развития. Одним регионам или группам достаются большие выгоды, другим - меньшие. В стране, где царит застой, многие мирятся с привычным ходом дел. Но при подъеме экономики группы, не получающие своей доли, восстают против всего происходящего. Разумеется, недовольные винят не экономическое развитие, а налоговую систему, которая всегда вызывает недовольство.
  Социально-экономическое объяснение двух форм экстремизма в нынешней Франции сводится, таким образом, примерно к следующему: не став в прошлом полноценной частью государства, французский рабочий класс в своем большинстве сохраняет враждебность режиму, но оппозиция есть и на другом краю политического спектра, так как расширение хозяйственной деятельности прямо или косвенно ударяет по группам, плетущимся в хвосте этого движения.
  2. Историческое объяснение. Вот уже более полутора веков французы не перестают обвинять свой режим. Они будут делать это и дальше, так как их мышление политизировано. Режим становится бесспорно приемлемым лишь со временем. Устойчив он только после того, как его перестают оспаривать. В Великобритании и в США режим устойчив, потому что отождествляется с национальными ценностями. Численность революционно настроенных противников определена исторически обусловленными взглядами, и потому французы тщетно ищут конституцию, которая обеспечит более успешное ведение государственных дел и приведет к национальному единству.
  3. В такой же мере уместно и третье объяснение неустойчивости правительства и критики политического режима - ссылка на характер народа. Можно ли найти что-нибудь более возбуждающее ум, чем споры, к тому же идеологические, о режиме, о достоинствах и недостатках любой конституции?
  Теперь перейдем к совсем другим вопросам - к реформам.
  Объяснения, которые мы набросали, не приводят к выработке плана конституционной реформы. Более того, они могут вообще отбить охоту к проведению реформ. Чем настойчивее говорится о численности факторов, определяющих функционирование режима, тем сильнее искушение заявить: для частичных перемен необходимы перемены радикальные.
  В недавней статье экономиста Пьера Юри я нашел весьма любопытную фразу, которая могла бы послужить примером типичных ошибок, совершаемых без злого умысла самыми выдающимися умами и без нарушений логики.
  "Как можно забывать,- пишет Юри,- что вся разница между Веймарской и Боннской республиками, между дробностью партий и их укрупнением, между повторяющимися правительственными кризисами и долговечностью кабинетов основывается на двух небольших условиях: конструктивном вотуме недоверия и внесении корректив в пропорциональное представительство - партии, которым в масштабе всей страны досталось менее 5% голосов, уже не получают ни одного места в парламенте?"
  При буквальном истолковании этой формулировки вся разница между Веймарской и Боннской республиками основывается на двух статьях конституции. Согласно одной из них, правительство нельзя свергать, не договорившись о том, кто же возглавит следующий совет министров, а согласно другой, партии, которым досталось менее 5% голосов, не могут быть представлены в парламенте.
  Возможно, оба условия полезны, но судить об этом на примере Боннской республики трудно.
  Там сложилось такое положение, что оба условия не имели серьезного значения. Христианско-демократическая партия постоянно была столь значительно представлена в парламенте, что она неизменно контролировала события. Личность канцлера вызывала глубокое уважение коллег. Даже если бы и не существовало правило пяти процентов, -характерной для Веймарской республики раздробленности партий теперь не было бы.
  Главное различие между обеими республиками заключается в том, что при боннском режиме революционно настроенные избиратели немногочисленны, крупные партии едины и сплоченны, а психология нации полностью изменилась. Я мог бы назвать и другие изменения.
  Следовательно, ошибочно утверждать, будто главное различие между обеими республиками сводится к двум статьям конституции. Может быть, они когда-нибудь и сыграют какую-то роль. Но представьте, что многие революционно настроенные депутаты во французском парламенте преисполнены решимости сбросить правительство. Они проголосуют без колебаний за того, кто сменит нынешнего председателя совета министров, даже если новый кандидат вызывает у них неприязнь. Что может помешать коммунистам и пужадистам объединиться хотя бы в ходе одного голосования? Обойти конституционные правила всегда возможно.
  Какие же реформы в состоянии изменить действие французской Конституции? Вероятно, замена парламентской формы президентской либо изменение закона о выборах и правила, по которому можно в рамках нынешнего режима распустить парламент.
  Против президентского правления выдвигают два довода: если бы такое правление оказалось выходом из положения, то депутатам, согласным голосовать за него, пришлось бы создавать парламентское большинство. Такое большинство возможно лишь в исключительных обстоятельствах. Получается заколдованный круг. Надо, чтобы парламентарии сумели решиться на такую реформу или не протестовали против нее.
  Улучшит ли президентская система действие государственных институтов? Может быть. Но с окончательным выводом лучше не торопиться. Само по себе президентское правление еще не придает особой действенности исполнительной власти, которая стабильна, но не эффективна. Президенту США обеспечено четырехлетнее пребывание у власти (что не всегда отрадно), однако он также нуждается в одобрении и поддержке со стороны членов палаты представителей и сенаторов, которые избираются по иному принципу. В США, да и в любой президентской системе, большинство в парламентских структурах не всегда то же самое, что привело к избранию президента республики. Требуется взаимодействие между исполнительной властью одной политической ориентации и властью законодательной, ориентация которой может быть другой. В США такое взаимодействие каким-то образом устанавливается: в политической жизни американцы прагматичны, экстремизм им не свойствен, к идеологиям их особенно не тянет, и партии там не подчинены строгой дисциплине. Любой депутат или сенатор голосует без особой оглядки на распоряжения своей партии. Но возможны ли точно такие же условия в парламенте французского типа? Партийная недисциплинированность - главное условие существования американской системы, но это не относится, например, к системе британской. Что произошло бы у нас, когда в одних партиях - строгая дисциплина, а в других - никакой? Исполнительная власть, вероятно, была бы устойчивой, а вот президент, на которого пал выбор партий, поскольку он не задевал ничьих интересов, непременно оказался бы слабым, как это уже случалось со множеством наших глав правительств. Энергичный президент республики, вступивший в столкновение с законодательным собранием, вызвал бы конституционный кризис: это нередко бывает в странах с президентской системой.
  Возможные в рамках нынешнего режима реформы, о которых бесконечно спорят в печати и парламенте, не могут иметь большого значения. Можно представить себе реформу избирательной системы, направленную на уменьшение численности революционно настроенных депутатов. Во Франции это не обязательно те депутаты, которые хотят революции. Они лишь не могут сосуществовать с системой в ее нынешнем виде. Избирательная реформа легко могла бы уменьшить численность революционно настроенных депутатов вдвое, не меняя при этом численности голосующих за них избирателей. Представить себе подобные хитрости не трудно. Во имя организации более дисциплинированных или менее сектантски настроенных партий можно лелеять и более честолюбивые мечты - о сочетании частично мажоритарной системы голосования с частично пропорциональной, как это принято в Германии.
  Второй вид предполагаемых реформ затронул бы принцип вотума доверия и правила роспуска парламента.
  Кое-кто предлагает автоматический роспуск парламента в случае правительственного кризиса. Другие возражают, что автоматический роспуск парламента способен принести больше зла, чем добра. Подобная мера имеет смысл в английской системе, где выборы приводят к четким и ясным результатам, но не в режиме, при котором соотношение сил между партиями не слишком меняется от выборов к выборам. Встречное возражение: положение об автоматическом роспуске парламента позволит избежать правительственных кризисов, правительства станут более долговечными. Но одной долговечности мало. Правительства должны иметь возможность действовать. Положение об автоматическом или полуавтоматическом роспуске парламента обеспечивает шанс на большую долговечность - но не на большую эффективность правительства.
  Остается еще один вопрос, вызывающий страстные споры: как, не предлагая смены правительства или аналогичных мер, добиться, чтобы революционно настроенные противники власти не могли блокироваться против правительственных решений? Было предложено множество проектов такой системы. Однако трудности остаются: нужно, чтобы правительство имело право ставить вопрос о доверии, когда иного выхода при проведении через парламент определенного законопроекта нет. Но если вопрос о доверии ставится слишком назойливо, возникает опасность, что правительство будет сброшено при обсуждении малозначащих проблем. По сути, ни одна такая реформа в обозримом времени не сможет коренным образом преобразовать действие французского режима.
  Но тут никак не обойтись без последнего вопроса: действительно ли конституционная реформа - первый из жизненно важных вопросов для Франции? Страна переживает политический кризис, причина которого известна: алжирская война. Навязчивое стремление провести конституционную реформу приведет либо к забвению этого, либо к поискам иного по своей сути правительства, которое сможет проблему решить.
  Объединение французского народа партия сторонников Ш. де Голля.
  1947-1955 годах
  Депутаты, участвующие в игре, и депутаты, не участвуюќщие в игре.
  Крайне правое движение второй половины пятидесятых годов. Лидер - Пьер Пужад. Выступало в поддержку лозунга "Французский Алжир".
  Планировавшийся военный союз ряда западноевропейќских стран, в тол числе и Франции. ЕОС так и не было создано из-за позиции Национального собрания Франции.
  Честной игры (англ.).
  Имеется в виду революция 1789-1794 гг.
  Речь идет о событиях соответственно июня 1940 г . и 1944-1945 гг.
  XII. Шелковая нить и лезвие меча
  Предыдущую главу я посвятил изучению французского режима, взятого в качестве примера разложения. Значительная часть избирателей голосует так, будто верность государственным институтам их не связывает. Эти институты не гарантируют правительствам ни долговечности, ни реальной власти. Далее я уточнил, каковы результаты разложения, и в последней части лекции сжато рассмотрел проекты конституционной реформы, которые вызывают у меня определенный скептицизм. Помимо революции, нет вероятности того, что какие-то структурные черты французского режима будут изменены. В заключение я указал на то, что навязчивое стремление провести конституционную реформу вызвано сложностью существующих государственных проблем. Возможно, в настоящее время режим не лучше и не хуже, чем пять, десять или пятнадцать лет назад.
  Конфликты в общественном мнении французов или в правящих группах страны полностью отражены, а нередко и усугублены в среде политических деятелей. Любому режиму нелегко добиться единства намерений и действий, если такого единства нет в народе. В конце концов даже британскому режиму, который вечно ставят нам в пример, совсем не просто добиться единства устремлений, когда общественное мнение раздроблено. Перед войной 1939 года в Великобритании сохранялась видимость монолитного правительства, которое, однако, было парализовано столкновениями внутри правящего меньшинства. Различие лишь в одном: чаще всего британскому режиму, благодаря дисциплинированности партий, удается сохранять дееспособное правительство, хотя, если бы учитывалось мнение каждого депутата в отдельности, никакого большинства не было бы. Франция доводит демократическую идею, так сказать, до крайности, выясняя у каждого избирателя, какую партию он предпочитает, и у каждого депутата - какой вариант решения он поддерживает. Обилие вопросов, задаваемое множеству людей, информированность которых совсем неодинакова, приводит к тому, что никакого единства нет и в помине.
  Проблемы, которые Франции пришлось решать после войны в своих заморских владениях, в общем не отличались от тех, что вставали перед Великобританией. Англичане уже осознали стоящие перед ними задачи: предоставить независимость всем территориям, где были сильны националистические движения. Даже одержав победу в войне против партизан-коммунистов в Малайзии, Великобритания все же предоставила там независимость режиму умеренного толка. Франции необходимо было выбирать между двумя курсами: или, как это сделала Англия, допустить образование независимых государств на территориях Французской Империи, или Французского Союза, или же провести реформы, направленные на установление там автономий, но, по возможности, с сохранением французского господства. Ни один из этих курсов не был четко определен и разработан. Ни один из них не был и применен достаточно решительно. Двенадцать лет спустя (в 1958 году) первый вариант стал реальностью. Индокитай состоит из трех или четырех ныне независимых государств, Тунис независим, Марокко - тоже. Территории в Черной Африке получили автономию, которая, вероятно, превратится в независимость, как только территории этого потребуют.
  Мы дошли до мучительной проблемы Алжира, требующей безотлагательного решения. В этом случае труднее всего прийти к единству мнений. Выступавшие против полной независимости Французского Союза яростно противятся курсу, уже проводимому в Тунисе и Марокко. Мотивы несогласия можно понять: ведь отступать больше некуда! Стань Алжир, подобно Тунису и Марокко, независимым - и процесс неудержимо охватит и всю остальную часть Французского Союза. Французское же меньшинство в этих территориях слишком многочисленно, чтобы покориться или добровольно войти в состав какой-то Алжирской Республики. Сторонники этого курса не допускают и мысли о возвращении или репатриации части французского меньшинства во Францию. Они справедливо полагают, что в Алжире националистическое движение более эмоционально и опасно, чем где бы то ни было во Французском Союзе, поскольку националистическая революция сочетается там с революцией социальной. Французы составляют большинство привилегированного класса в Алжире, а националистическое движение, активисты и лидеры которого вышли из народа, неизбежно становится социалистическим, оставаясь при этом националистическим. Наконец, защитники лозунга "Французский Алжир" полагают, что французское господство в Алжире необходимо для сохранения традиционных уз, связывающих с метрополией все прочие территории Африки.
  Те, кто выступал (или мог бы выступать) за то, что территориям Французского Союза должна быть предоставлена независимость, обычно убеждены, что их вариант - единственно возможный, единственно разумный именно потому, что он уже был осуществлен на других территориях. В истории есть несокрушимая логика. Сторонники независимости территорий говорят, что немыслимо отказать Алжиру в образовании независимого государства, если такое право предоставлено, например, Мадагаскару. Наконец, как можно победить в войне, если "националисты", или "бунтовщики", в Алжире получают поддержку извне, и помешать этому нельзя?
  Единства в выборе решения этих проблем нет ни в одной из партий палаты депутатов.
  Реально же - по крайней мере с 1956 года - проводится курс, предложенный теми, кто считает, что для спасения Франции и французского будущего в Африке необходимо французское господство в Алжире. Несправедливо обвинять французские правительства - как это делается ежедневно - в том, что они топтались на месте. Каждое следовало курсу, сознательно выбранному если и не всей страной, то, во всяком случае, большинством депутатов. А ведь и среди противников и среди сторонников реально проводимого курса наблюдается недовольство. И те и другие требуют бескомпромиссного выбора, чтобы в том или ином направлении были предприняты далеко идущие меры. Приверженцам нынешнего курса хотелось бы, чтобы в Алжир были направлены подкрепления или, по крайней мере, чтобы была запрещена антифранцузская пропаганда на этой территории. Что касается сторонников иного курса, то они не верят в успех мирного решения проблемы.
  Думаю, что при нынешнем режиме во Франции вряд ли в ближайшем будущем возможна какая-то иная политика, которая не вызвала бы такую же волну критики.
  Каков же выход? Можно представить три возможности. Первая - тирания, вторая - диктатура в римском смысле слова, а третья - выжидание: пусть спор так или иначе решат события.
  Каждый из нас в бессонные ночи мечтает о тирании, но только пусть она даст власть нашим единомышленникам! Каждый убежден, что есть какой-то иной курс, лучше правительственного. Новый курс может установить вооруженная группа, захватившая власть и заставившая повиноваться несогласных. Такой путь выбран во многих странах, которые раздираются непримиримо враждующими группировками или партиями. Одна из группировок или партий брала верх над прочими.
  Второй выход, о котором часто толкуют,- обращение к спасителю на законных основаниях или, если угодно, к диктатору римского образца. Всем известно, кто он сегодня во Франции. К этой крайности призывают многие органы печати самого разного толка. О ней помышляет такое множество людей, мнения которых противоречат друг другу, что приходится допускать две возможности. Первая: третейский суд, проведенный этим спасителем, вызвал бы разочарование представителей всех лагерей, к нему взывающих. Вторая: спаситель отечества найдет выход, который чудесным образом примирит все враждующие группировки. Но можно ли представить себе курс, до того великий или хитроумный, что в нем совместятся достоинства всех предложенных решений, но не проявятся недостатки, свойственные каждому из них? Такое чудо неосуществимо. Проблема - в Алжире, а не во Франции. Даже если антагонистические партии придут к согласию относительно кандидатуры спасителя, вовсе не обязательно к нему примкнут наши противники.
  Третье решение - или отсутствие решения - это наша нынешняя жизнь. Правительство лавирует между противоположными лагерями, и сторонники каждого надеются в душе, что непредвиденные события заставят правительство сделать выбор в их пользу.
  Нынешний кризис мы разбирали только для того, чтобы выявить одну черту французского режима: в любой кризисный период какая-то часть сообщества может не подчиняться национальной дисциплине. Например, коммунистическая партия не скрывает своих подрывных намерений. В любую историческую эпоху треть населения Франции готова предать режим страны, во всяком случае, ведет она себя так, что защитники официальной политики считают это предательством.
  В прошлом веке Ренан говорил о внутренней эмиграции. При любом режиме часть нации отрицает возможность духовного согласия с правителями, замыкаясь в неизменной враждебности. В ходе любого крупного кризиса нашего века часть населения отвергала мысленно, если не на деле, решения правительства.
  Согласуется ли такая враждебность с самой сутью конституционно-плюралистических режимов? Разумеется, нет. Можно объявить незаконными все партии, не принимающие правил политической игры, проповедующие тиранию. Боннская республика поступила так с революционными партиями крайне правого и крайне левого толка. От этого она не перестала быть конституционно-демократической. Любой режим вправе защищаться от нападок тех, кто хочет его уничтожить. Но чтобы режим оставался конституционным, он должен действовать согласно собственным законам, а не просто предоставить полиции полную свободу действий. Иначе говоря, должны сохраняться конституционность актов и контроль над судебной властью.
  Я не предлагаю объявить во Франции вне закона несогласных с политикой правительства коммунистов. У меня достаточно оснований не высказываться подобным образом. Помимо чисто личных причин, есть еще и довод более общего характера: объявив вне закона диссидентов или сепаратистов, отказывающих в верности правителям, можно подвергнуть риску сам конституционно-плюралистический режим. Когда в стране слишком много споров о наилучшем режиме и мерах, которые надлежит принять в какой-то конкретной ситуации, лучше зачастую смириться с полу бездействием. Когда правители огорчают нас, попытаемся услышать в их высказываниях отзвуки того, что Жан-Жак Руссо назвал бы голосом "народа, воплощающего верховную власть", ведь в конце концов именно эти правители нами избраны. Пока соблюдаются конституционные правила, еще не все потеряно. Страсти могут быть накалены до предела, однако, сохраняя законность, гражданский мир еще можно сохранить.
  Вот почему я сошлюсь на выражение Ферреро, сказавшего, что конституционный режим - это такой, где вопреки всему высшей преградой является шелковая нить,- шелковая нить законности. Порвется шелковая нить законности - и непременно обозначится на горизонте лезвие меча .
  Перейдем к третьей части лекции. Она посвящена режимам, где господствует лезвие меча . Я буду разбирать три их разновидности: испанскую революцию, национал-социалистическую революцию и русскую революцию. Несмотря на различия, их объединяет сходство истоков: насильственный захват власти вооруженным меньшинством.
  Рассмотрим эти типы режимов, противоположных конституционно-плюралистическому. Первый противоположен скорее плюрализму партий, а не конституционности. Второму свойственно отрицание многопартийности при поощрении революционной партии, отождествляющей себя с государством,- таков гитлеровский режим. Наконец, третий, как и предыдущий, враждебен многопартийности и благожелателен к революционной партии, но эта партия, монополизировавшая власть, ставит перед собой цель сплотить общество в единый класс.
  Португальский режим - пример первого типа. Салазар, конечно, не принимает идею парламентаризма, но стремится, ограничив полномочия государства, обеспечить независимость различных групп общества. Для такого режима характерно создание представительства, отличного от парламентского. Постоянное соперничество партий за реализацию власти запрещено, но провозглашается, что правители не всевластны и не могут быть таковыми, что они действуют в рамках закона, нравственности и религии. Власть, заявляя о своей приверженности традиционалистской идеологии, хочет устранить беспокойства, связанные с многопартийностью и парламентом, но при этом пытается избежать отождествления общества с государством. Таков режим, стремящийся к либерализму без демократии, но не имеющий поэтому возможности стать либеральным.
  Второй тип режима, именуемый в просторечии фашистским, роднит с предыдущим отрицание демократических идей и парламентаризма. Однако есть и различия. Режим Салазара стремится скорее к "деполитизации", режимы же Муссолини или Гитлера "политизируют", а то и "фанатизируют". В режиме Салазара нет государственной партии, в режиме Гитлера или Муссолини такая партия была.
  Испанский, итальянский и немецкий режимы роднит осуждение того, что на их языке зовется демократическими и либеральными идеями 1789 года. Все три типа режимов опираются на принцип реальной власти, но теоретическое обоснование власти у них различное. Испанский режим занимает как бы промежуточное место между режимами первого и второго типов. С одной стороны - опора на традиционалистскую философию, поддержка церкви, утверждающей, что власть ниспослана свыше и потому не зависит от желаний граждан. С другой стороны - для него характерна антитоталитарная направленность. Испанский режим не так консервативен, как салазаровский, ему присущи элементы современного фашизма, например, фалангистское движение, сходное с фашистским движением в Италии. Основой итальянского режима была государственная партия: он руководствовался теорией верховенства государства. Но итальянский режим не так революционен, как германский. В Италии предпринимались попытки сохранить традиционные структуры, наделяя при этом неограниченной властью правительство, чему способствовали ликвидация парламентских традиций и опора на единую партию.
  Режим, представляющий в наиболее чистом виде второй тип,- это национал-социализм. Действительно, само движение было антидемократическим и антилиберальным, хотя и революционным в точном значении слова. Оказавшись у власти, национал-социалисты сделали все для уничтожения социальных и идеологических структур Веймарской республики. Объединяющим началом было не государство, как у итальянского фашизма, а нация, и даже более того - раса.
  Третий тип режима, коммунистический, также ликвидирует многопартийность, но он коренным образом отличается от режимов второго типа. Не только не отвергаются демократические и либеральные идеи, напротив, декларируется намерение воплотить их в жизнь, устраняя партийное соперничество. При этом конституционно-плюралистические режимы объявляются лишь прикрытием капиталистической олигархии. Отсюда делается вывод о необходимости ликвидировать олигархию и установить унитарное, бесклассовое общество ради истинной свободы и истинной демократии. Считается, что монополизация власти одной партией не противоречит принципам свободы и демократии, поскольку главное в этом режиме - его место в истории. Для достижения высших целей, связанных с построением бесклассового общества, абсолютная власть партии, выражающей интересы пролетариата, оказывается необходимой.
  Есть и другие виды классификации таких режимов. Некоторые исследователи полагают, что режим первого типа, консервативный, в духе Салазара, принципиально отличен от революционных режимов второго и третьего типов. С одной стороны - восстановление традиционного общества, где государство играет ограниченную, но абсолютную роль, с другой - революционные партии, государство партийного типа, т. е. сливающееся с партией. В такой классификации две революционные системы противопоставляются системе консервативной.
  Есть еще один возможный вариант классификации. В ее основе - идеологии. В таком случае режимы первого и второго типов противопоставляются режиму третьего типа. Салазара, генерала Франко, Муссолини и Гитлера объединяет то, что они отвергают либеральные, демократические идеи. Авторитарно-консервативные или революционно-фашистские режимы не приемлют идеалов 1789 года и рационализма; они в равной степени привержены авторитаризму. В этом случае режим, претендующий на роль наследника конституционно-плюралистических режимов, противопоставляется режимам первого и второго типов, которые эти системы отрицают. Первый тип - недиалектическое отрицание конституционно-плюралистического режима, третий же претендует на отрицание диалектическое, т. е. попытки одновременного отрицания и сохранения различных его элементов.
  Наконец, в соответствии с еще одной классификацией, никакие два режима не могут объединиться против третьего: каждый из трех - воплощение особой идеи.
  Любой режим определяется тем, как естественные социальные различия сочетаются с единой политической волей. Режим первого типа приемлет различия на уровне семей, профессиональных групп, регионов. Единство политической воли поддерживается сильным, но не безграничным в своих прерогативах государством.
  Режим второго типа проповедует национальное или расовое единство, в основе которого - однопартийность. Делается это для того, чтобы преодолеть неоднородность общества, обусловленную индустриальной цивилизацией. В соответствии с воззрениями фашистов и национал-социалистов классы могут вызвать распад социума. Какая-то одна группа должна ликвидировать эту неоднородность и утвердить (если потребуется, силой) единство сообщества, единство государственной воли.
  Наконец, режим третьего типа декларирует, что причина столкновения классов - экономический строй. С ликвидацией классовых различий или хотя бы антагонизма в сообществе воцарится единство. Руководить государством будет единственная партия, ибо антагонистических классов не останется.
  При таком подходе каждый из трех режимов определяется особым, присущим только ему соотношением неизбежных различий и необходимого сходства.
  Эту классификацию нельзя считать исчерпывающей, существуют, вероятно, режимы смешанного типа, не относящиеся, строго говоря, ни к одному из трех типов.
  В современном нам мире постепенно исчезает традиционная преемственность правопорядка. Соблюдение правил конституционно-плюралистических режимов наталкивается на трудности, поскольку исходным условием считается либо национальная дисциплина, либо благоразумие партий. Вот почему в подавляющем большинстве стран возникают иные режимы, одна группа навязывает свою волю всем прочим. Возможно, такая группа не принадлежит полностью ни к одной из указанных мной трех идеологических и структурных категорий. Трудно определить, например, нынешний режим в Египте: он скорее революционный, чем консервативный, раз там провозглашается необходимым решить великую задачу: достичь единства арабских народов. Но эта идея - миф. Теперь в Египте царствует всеми признаваемый харизматический вождь (как говорил Макс Вебер) - офицер, который не подчеркивает свою принадлежность к военной касте. Будь он лицом гражданским, он, наверное, как Сталин, присвоил бы себе военный чин.
  Многие режимы в Латинской Америке - не консервативные и не фашистские. Они просто-напросто возникли в результате вооруженного захвата власти. Политические союзы образуются в этих странах непривычным для нас образом. То же относится и к поведению масс. Поразительный случай - Аргентина: ее государственные институты, на первый взгляд конституционно-плюралистические, находились под защитой главным образом привилегированного класса, а народные массы были по-настоящему враждебны им. Такой популярный вождь-тиран, как полковник Перон, пользовался там поддержкой большинства рабочих профсоюзов, даже свободных профсоюзов. Подобной поддержки вождя-тирана со стороны рабочих масс никогда не было в Европе, он установился в Южной Америке, потому что так называемые конституционно-плюралистические институты, импортированные из-за рубежа, оказались выгодны лишь части правящего класса. Используя введенные мною термины, скажу, что в Аргентине конституционно-плюралистический режим был настолько олигархичен, что вызывал гнев и противодействие широких народных масс.
  Из трех типов режимов я в основном буду изучать последний, коммунистический. В Европе режим авторитарно-консервативного типа установился только в странах, не охваченных индустриальной цивилизацией. Меня же, как вы знаете, интересуют прежде всего политические режимы, образующие надстройку индустриальной цивилизации.
  Более того, я занимаюсь режимами, которые называют себя демократическими. Но фашистские государства, при всей их откровенной грубости, заявляли, что не являются демократическими и не хотят быть таковыми. Исторический процесс, духовное развитие там коренным образом отличались от того, что происходило в интересующих нас режимах.
  Наконец на какое-то - возможно, продолжительное - время роль фашистских режимов в Европе оказалась в итоге не так значительна, как коммунистического. Фашистским режимам требовался националистический угар, которого к настоящему времени нет ни в одной европейской стране. У этих режимов были далеко идущие внешнеполитические планы. Обстоятельства сложились не в их пользу.
  В заключение лекции мне хотелось бы сказать несколько слов о коренных различиях и формальном сходстве (хотя, возможно, уместнее говорить о коренном сходстве и формальных различиях) коммунистического режима и режимов фашистского типа.
  Для гитлеровского, как и для коммунистического, режима характерна одна партия, обладающая монополией на политическую деятельность. На вооружении у такой партии - воодушевляющая ее революционная идеология. Говоря "революционная", я просто имею в виду стремление к коренному преобразованию общества. Вождь такой партии в Германии был предметом обожествления, что не всегда можно было сказать о вожде русской партии, обожествление которого после смерти прекратилось вовсе.
  Второе сходство-сочетание идеологии и террора. Эти режимы во, имя идеи широко используют террор как орудие борьбы против идеологических врагов, которых считают более опасными, чем уголовных преступников. Тем самым такие режимы полярно противоположны, например, французскому, где на каждом шагу приходится сталкиваться с "предателями" (в чисто формальном смысле слова), чему не придается особого значения. В условиях, когда партия монополизирует власть, ортодоксальность обязательна, а несогласие с правителями гибельно. Для подобных режимов, как с правой, так и с левой ориентацией, одинаково характерны некоторые формы юридических действий, например, заключение в лагеря противников, инакомыслящих и уголовных преступников.
  Различия видны сразу и поражают столь же сильно, как и черты сходства.
  Избиратели и члены партии принадлежат к разным классам общества. Члены коммунистической партии в России или в Германии до 1939 года, как и в теперешней Франции, происходят не только из рабочих, однако рабочий класс - один из главных источников пополнения партийных рядов.
  Коренным образом отличается отношение правящих классов к фашистским и коммунистическим партиям. В Италии, до того как Муссолини завладел властью, отношение к фашистам со стороны части правящего класса, особенно в промышленных и финансовых кругах, было благожелательным.
  В Германии Гитлер получал, субсидии от крупных промышленников. Оставим спорный вопрос о роли капиталистов в организации фашистских движений. Фашистские партии стали выразителями надежд тех привилегированных слоев, которые испытывали тревогу в связи с "грабительскими законами" конституционно-плюралистических режимов или революционными требованиями, допустимыми в рамках этих режимов.
  Популярность фашизма в результате последней войны резко снизилась. Сочувствие значительной части бывших правящих классов остается, вероятно, одним из необходимых условий успеха тиранических движений, которым присущ некоммунистический характер.
  Наконец, в глаза бросается третье отличие. Оно касается идеологии и, следовательно, программы. Главный вопрос ставится так: каковы устремления партий, монополизировавших власть? Да, эти партии стремились к абсолютной власти, да, они ликвидировали оппозицию, это очевидно. Однако монополия на власть - это все же средство, а не цель. Задачи, идеологические системы и формы действий у партий различны.
  Если рассматривать разные режимы, где партия монопольно владеет властью, что же важнее: черты сходства или различия? Ответ прежде всего зависит от существующих и будущих государственных институтов. Для коммунистического режима важно, чтобы его воспринимали не в современной ипостаси, а в будущей. Коммунистическое государство характеризует себя не столько действиями в настоящее время, сколько собственным представлением о себе и о целях, которые оно провозглашает. Вот почему нельзя изучать коммунизм, отвлекаясь от его задач.
  В ходе изучения конституционно-плюралистических режимов у меня не было особой необходимости противопоставлять идеологические системы реальной жизни. Если эти государства придерживаются чересчур лестного мнения о самих себе, то достаточно прочесть работы их противников, и иллюзии, порожденные тщеславием, рассеются. Мое исследование не может считаться "поэтическим", все институты рассматривались там скорее в прозаическом свете. Исследователь открывает для себя очень важную вещь: эти государства представляют себя такими, какие они есть. Кое-кто может сказать, что описанный мной конституционно-плюралистический режим не может считаться подлинной демократией. Найдется, наверное, немало критиков, которые скажут, что при демократии непременно должно быть единство граждан даже при партийных конфликтах. Однако представления о демократии, которые можно противопоставить практике, остаются пока умозрительными. Всем известно истинное положение дел - соперничество партий с его не скажу отвратительными, но неизбежно пошлыми чертами. Вот почему задача заключалась в том, чтобы показать: многопартийные режимы именно в их нынешнем виде - реальность, не противоречащая вдохновившей их идее. Через государственные институты они становятся олицетворением самоуправления, управления на основе дискуссий и добровольного волеизъявления.
  В коммунистическом режиме действительность едва различима, а про идеологию нам напоминают на каждом шагу. Приведу только один пример - простейший и наиболее разительный. В Советском Союзе есть Конституция (с 1917 года их было три). Последняя провозглашена в 1936 году, во время великой чистки, когда несколько миллионов настоящих или мнимых оппозиционеров оказались в тюрьме. Эта торжественно провозглашенная конституция на бумаге гарантировала уважение прав личности, Habeas corpus на таких же безупречных условиях, как и в Великобритании. Если, как говорил Маркс, следует различать реальное положение и представление о нем, то этот подход должен быть применим и к режимам, где провозглашается верность одной определенной идеологии. Эти государства прилагают все силы, чтобы сохранить образ, который они сами придумали. Причем даже тогда, когда этот образ не имеет ничего общего с истинным положением дел.
  Во французском оригинале игра слов: шелковая нить- fil de soie и лезвие меча - fil de 1'ёрёе.
  Я заимствовал этот оборот у генерала де Голля, чтобы противопоставить его "шелковой нити" Ферреро. Однако голлизм не является режимом, где "господствует лезвие меча" в примеќняемом здесь значении.
  XIII . Советская Конституция - фикция и действительность
  Коммунистический режим часто называют идеократией - настолько часто государство ссылается на свою идеологию и настаивает на приверженности ей. Необходимо сопоставлять идеологию и действительность. Это особенно важно, когда речь идет о режиме, который в большей степени, чем любой другой, основан на идеологии.
  Иногда достаточно уверовать в ложную идею, чтобы сделать ее истинной. Если граждане страны не верят в существование классов, то в определенной мере классы и в самом деле исчезают, коль скоро они определяются осознанным противопоставлением групп внутри социума.
  Вернемся к точке отсчета, к революции. Советский режим возник в результате революции, то есть насилия большевики захватили "власть в ноябре 1917 года. В январе 1918 года достоялись выборы- вероятно, первые и последние свободные выборы в западном смысле слова. Свободно избранное Учредительное собрание было разогнано через несколько дней, потому что значительное большинство его было враждебно большевикам.
  Советский режим, разумеется, не был изначально конституционным. Повторяю: все или почти все режимы в таком положении неконституционны. Но чаще всего режим, установленный путем насилия, стремится стать конституционным. Иначе говоря, принимает Конституцию, в соответствии с которой будут назначаться правители и осуществляться власть. В этом отношении советский режим подобен всем режимам на свете: он принял Конституцию и даже, точнее говоря, три. Первая относится к 1918 году, вторая - к 1924 году, а третья, все еще действующая, к 1936 году. У них много общих черт, но есть и кое-какие различия.
  На стилистике первой Конституции, одобренной 10 июля 1918 года V съездом Советов, еще сказывалась революция. В ней говорилось о диктатуре пролетариата, сильном и централизованном правительстве, представители эксплуататорских классов лишались права голоса, как и права занимать государственные должности. К таким классам были отнесены купцы, священники, монахи, помещики. Основные права в 1918 году предоставлялись только трудящимся. Между крестьянами и рабочими вводилось неравенство. Крестьяне, не очень склонные к поддержке режима, могли иметь только 1 депутата в Совете от 120 тысяч избирателей, да и выборы проходили в два этапа. Зато в городах 1 депутат избирался прямыми выборами от 25 000 избирателей.
  Если верить Конституции, советский режим был конституционно-плюралистическим. Декларировалось, что высшая власть принадлежит Всероссийскому съезду Советов, депутаты которого получали полномочия на основе всеобщего избирательного права. Между сессиями заседал Центральный исполнительный комитет в составе 200 человек, избиравшихся съездом Советов, и этот Центральный исполнительный комитет в свою очередь избирал Совет Народных Комиссаров, то есть Совет Министров.
  О коммунистической партии не было сказано ни слова. На бумаге режим вполне сопоставим с режимами Запада: представительное собрание избирало постоянный комитет, который в свою очередь назначал носителей исполнительной власти. Все это как нельзя больше соответствовало западным представлениям о парламентском режиме. Но эта конституция не имела никакого значения, поскольку реальная власть принадлежала коммунистической партии.
  В 1924 году была принята новая Конституция, несколько отличная от предыдущей. В 1918 году режим еще не укрепился во всех губерниях царской империи. С 1918 по 1924 год революция распространилась на все эти территории - или, если вы предпочитаете другое выражение, большевики восстановили единство царской империи.
  Идеологическое заявление, открывавшее Конституцию, определяло в качестве цели СССР объединение всех рабочих во всемирную советскую республику. Во второй части провозглашалось, что главные республики свободно объединяются в единое федеральное государство; на бумаге эти республики по-прежнему пользовались правом выхода из его состава. Сохранялось различие избирательной системы между городом и деревней: в одном случае 1 депутат представлял 120000 избирателей, а в другом-25000. Других коренных изменений не было: по-прежнему имелся парламент, сформированный на основе выборов, но теперь уже двухпалатный, причем одна палата избиралась прямым голосованием всего населения, а другая представляла национальности и именовалась Советом Национальностей. Предусматривалось, что обе палаты должны одобрять все декреты и постановления, принимаемые исполнительной властью, что все законы принимаются от имени исполнительного совета, который (опять-таки на бумаге) формировался на основе выборов. Кроме того, в Конституции предусматривалось создание правовой системы. Как и в 1918 году, о коммунистической партии не говорилось. Это была типичная западная конституция, без малейшего упоминания о коммунистической партии - решающего фактора жизни в СССР по словам самих граждан этой страны.
  
  Все еще действующая (с незначительными изменениями) Конституция 1936 года представляет собой весьма интересный документ. В ней шестнадцать глав. Вначале говорится об общественном устройстве страны: о законах собственности, о государственном устройстве, о высших органах государственной власти Советского Союза, затем о союзных республиках. Далее в Конституции рассматривается управление государством, затем на уровне союзных республик и, наконец, на местном уровне. Определяются также судебный аппарат, основные права и обязанности граждан, избирательная система. Две последние главы описывают флаг, указывают столицу Советского Союза и, наконец, определяют порядок пересмотра Конституции.
  Этот текст можно считать более передовым, чем аналогичные западные, потому что в нем рассматриваются принципы, на которых основано не только государство, "но и общество, и подробно определяется организация власти на всех уровнях - от союзного государства до избирательных округов. По своей сути режим тот же, что определен в двух предыдущих Конституциях, хотя есть и новые черты. О враждующих классах больше не говорится ни слова, нет дискриминирующих различий между городом и деревней, следы этого исторического противопоставления формально исчезли. Высшая власть - у палат парламента: образуя вместе Верховный Совет, они избирают Совет Министров (уже не Совет Народных Комиссаров). Список министерств включен в Конституцию. Он несколько раз пересматривался. У советских депутатов есть право обращаться с запросами: если депутат обратился _с запросом к министру, тот должен дать ответ в течение трех дней.
  Повторим: если бы эти конституционные тексты воспринимались всерьез, то можно было бы сказать, что у французского и советского режимов нет принципиальных различий.
  Нам известно, как известно и советским гражданам, что все это фикция. Конституционные тексты - фикция. Депутаты избираются свободно, но свободно стать кандидатом нельзя. Поскольку список кандидатов - единственный, остается лишь выбор между голосованием "за" или неучастием в голосовании. Ясно, что 99% избирателей (а то и больше) предпочитают голосовать "за". По своему характеру эти выборы отличаются от западных. Их результаты предсказуемы - и предсказаны, колебания в процентах поданных голосов весьма незначительны.
  Что касается заседаний обеих палат парламента, то ход их также в значительной мере известен заранее - если не гражданам, то, во всяком случае, правителям. В своих речах депутаты чаще всего одобряют министров. Бывают, конечно, и критические выступления, но и они разворачиваются по заранее разработанному сценарию (во всяком случае, в основных чертах).
  У палат - короткие сессии. Это, так сказать,- представления, приветственные церемонии для выражения согласия управляемых с правителями.
  Теоретически у всех управляемых есть основные права: свобода слова, свобода печати, свобода собраний. Личность священна, жилище неприкосновенно, гарантируется соблюдение всех требований Habeas corpus , всех официально провозглашаемых свобод. Однако при реализации прав есть два ограничения. Первое определяет сама Конституция: права могут реализовываться "в соответствии с интересами трудящихся". Весь вопрос в том, кто определяет эти интересы. Второе ограничение - во всяком случае, в некоторые периоды советской истории - необязательность подчинения министерства внутренних дел и полиции юридическим правилам и Конституции.
  Новым стало то, что впервые в Конституции Советского Союза дважды упоминается коммунистическая партия. В статье 141 указывается: кандидаты для участия в выборах должны отбираться некими общественными организациями, и среди них - коммунистическая партия, которой отведено скромное место наравне с профсоюзами. В статье 126 указывается, что наиболее активные граждане Советского Союза организуются в коммунистическую партию, которая образует передовой отряд трудящегося народа.
  Каково же значение того, что содержится в Конституции? Чем объяснить результаты выборов? Для чего составлять столь подробные Конституции, никак не отражающие реальное функционирование власти?
  Часто отвечают так: это инсценировка в назидание загранице. Раз Запад придает значение конституционным правилам, ему показывают, что даже в этом отношении учиться у него нечему. Вспомним: Конституцию 1936 года принимали в период угрозы со стороны национал-социализма и существования Народного фронта. Одной из причин того, что понадобилась новая Конституция, могло стать желание продемонстрировать мировой общественности: по духу советский режим приближается к западным конституционным режимам, он диаметрально противоположен фашистской тирании или национал-социализму.
  СССР стремится показать Западу, что делает различие между партией и государством. При отсутствии такого юридического различия сама возможность отношений между Советским Союзом и прочими государствами была бы под вопросом. Партия не отказывается от учения о мировой революции, следовательно, требуется, хотя бы в теории, чтобы Советское государство коренным образом отличалось от партии, которая руководствуется экспансионистскими устремлениями.
  Налицо и желание продемонстрировать единодушие народа. Правители не сомневаются в одобрении управляемых, но приветственные церемонии содействуют поддержке режима со стороны граждан:
  организация энтузиазма и единодушия - психологический прием, цель которого - обеспечить единство народа и правителей. Единство это, даже фиктивное, крепнет в процессе самовыражения.
  Остается, однако, основной вопрос: насколько правители, теоретики и граждане верят в значение, масштабность и действенность конституционных фикций? Суждено ли, по их мнению, этим фикциям когда-нибудь претвориться в жизнь? Перед нами серьезная проблема. Фашистский или национал-социалистский режимы заявляли о своей враждебности демократическим принципам, коммунистический же режим провозглашает веру в демократические принципы, даже если таковые не реализуются на практике. Все это нуждается в разъяснении.
  Еще раз вернемся к исходной точке. Большевистская партия выделилась из всей российской социал-демократии, где составляла экстремистскую фракцию, располагавшую большинством. Захватив власть с помощью оружия, большевики считают себя представителями пролетариата, а не тиранического меньшинства. Как же большевики видят свою власть в свете марксистского учения?
  Рассмотрим сначала, что такое само марксистское учение. Прежде всего, это попытка объяснить функционирование общества через экономическую инфраструктуру. Это также объяснение истории, по которому современные общества развиваются от капитализма к социализму. Но в марксистском учении не содержится точных указаний на то, какими должны быть экономика и политическая власть при социализме.
  У большевиков было всего две направляющие идеи в экономике: общественная собственность на средства производства и планирование. Они немедленно установили общественную собственность на средства производства, попытались планировать экономику и методом проб и ошибок создали механизм хозяйственного руководства, который легко оправдать ссылкой на Маркса, коль скоро Маркс никогда не говорил, как следует организовать экономику.
  В политике положение было более сложным, так как в этом отношении марксистское учение сводилось к тезису: государство - орудие господства и эксплуатации одного класса другим. Марксистское предвидение будущего носило анархистский (с устранением враждующих классов государство отомрет) или, по крайней мере, се н-си монисте кий характер. Фридрих Энгельс часто пользовался формулировкой: "Руководство вещами придет на смену управлению людьми". Маркс говорил о диктатуре пролетариата применительно к переходному периоду построения социализма. Но что должна представлять собой диктатура пролетариата? Это понятие можно толковать совершенно по-разному. С одной стороны, диктатура пролетариата должна уподобиться Парижской коммуне 1871 года, ведь Маркс писал: если вы хотите знать, что такое диктатура пролетариата, посмотрите на Парижскую коммуну. С другой стороны, диктатура пролетариата должна быть по сути якобинской - абсолютной властью террористического и централизованного типа.
  Большевики немедленно нашли выход из положения: пролетариат представлен большевистской партией, которая, обладая абсолютной властью, реализует марксистскую идею диктатуры пролетариата. С идеологической точки зрения такой выход вполне удовлетворителен и оправдывает монопольную власть партии, которая должна обладать всей полнотой власти, поскольку представляет пролетариат, а диктатура пролетариата означает промежуточный этап между капитализмом и социализмом.
  Такое оправдание партийного всевластия на основе марксистского тезиса о диктатуре пролетариата сразу же приводит к определенным последствиям. Первое из них - запрет на существование других социалистических партий. Когда большевики брали власть, по крайней мере еще одна партия - а именно меньшевики - заявляла о приверженности Марксу. Коль скоро большевистская партия по определению и была пролетариатом, то несогласные с ней меньшевики не могли не оказаться предателями. Отсюда - совершенно логичный вывод, сделанный Зиновьевым: "Когда большевики у власти, место меньшевиков - в тюрьме". Если коммунистическая партия - единственная представительница пролетариата, то лишь предатели по отношению к истине, а значит, и к пролетариату, могут заявлять, что представляют интересы рабочих. Предатели должны быть ликвидированы. Иными словами, идеологическое учение приводило к мысли об исключительном праве на толкование истины.
  Но эта формулировка порождала другие трудности: если государство - орудие одного класса в борьбе с другим, то, по логике, оно отомрет с исчезновением классов. Если пролетариат - эксплуатируемый класс, он, по определению, перестает быть таковым, оказавшись у власти. Пролетариат в марксистском значении слова перестает быть пролетариатом с того момента, как он у власти.
  С другой стороны, класс определяется через собственность на средства производства. Нет частной собственности на средства производства - нет больше и классов. Но если нет классов, раз нет частной собственности на средства производства, то чему же соответствует диктатура пролетариата? С отсутствием эксплуатации больше нет пролетариата, нет и враждующих классов, для чего же нужна диктатура?
  Подобные идеологические вопросы возникают в режиме, установленном большевиками.
  Как же на них отвечают советские люди? СССР - государство рабочих и крестьян; сохраняются отличающиеся друг от друга, но уже не враждующие между собой классы. Коммунистическая партия объединяет наиболее активных граждан, ее можно сравнить со школьным учителем. Становится вполне понятной идеология коммунистической партии, передового отряда рабочих и крестьян, учителя всего советского народа.
  И все же остается трудность, связанная с отправной точкой: если единственная причина существования государства - это эксплуатация одного класса другим, зачем же нужно государство с того момента, когда антагонистических классов нет, и почему оно постоянно стремится стать сильнее и сильнее?
  Незадолго до смерти Сталин дал ответ на этот вопрос. Он сказал: государству, прежде чем оно исчезнет, надлежит укрепляться. С диалектической точки зрения - удовлетворительный ответ: перед тем как разрушиться и исчезнуть, государство, так сказать, достигнет совершенства. СССР все более укрепляется, ведь его окружают капиталистические государства. Нужна все более сильная держава, потому что социализм еще не стал всемирным. Но тем самым напрашивается вывод: учение, согласно которому государство - только орудие для эксплуатации одного класса другим, неверно. Государство необходимо, пока человечество не станет единым. Пока не возникнет всемирная держава, отдельные государства будут призваны руководить отдельными сообществами.
  Вторая сталинская формулировка была удивительной: классовая борьба усиливается по мере построения социализма. Удивительной, потому что перед нами полный логический бред. Классы были определены через свое отношение к средствам производства: для наличия враждующих классов требуется класс, завладевший средствами производства. В советском обществе больше нет частной собственности на средства производства, и единственная собственность, которая не является общественной (не считая приусадебных участков) - собственность колхозная, то есть кооперативная. Но даже под воздействием сталинского бреда нельзя говорить, будто классовая борьба - это борьба советского общества против кооперативной собственности колхозов. Для усиления классовой борьбы нужны, во-первых, классы, а во-вторых - оторванность классов от средств производства. Еще сохраняется, очевидно, точка зрения, что враги ~ это уцелевшие представители прежних классов - помещики, банкиры, купцы, предприниматели. Но ведь у классов, составлявших меньшинство общества, с утратой собственности и богатства не остается никакого могущества. Спрашивается, каким образом, через тридцать лет после революции, бывшие (раз нет частных банков) банкиры могли вновь стать врагами, с которыми должно бороться Советское государство.
  Обострение классовой борьбы по мере построения социализма может означать или борьбу против уцелевших представителей прежних классов, что нелепо, или же борьбу против классов, возникших внутри общества с коллективной собственностью, что тоже нелепо, так как по марксистскому учению при коллективной собственности на средства производства классов быть не может.
  Угадывается, правда, наличие в обществе каких-то иных учений и идеологий. В СССР правители и управляемые - такие же люди, как и все прочие, стоит лишь оторваться от ритуальных формулировок. Им известно, что формулировки не несут никакого конкретного смысла, и они прибегают к нескольким полуподпольным тезисам. Согласно одному из них, важно создать совершенно новое общество, нового - социалистического - человека. Сохранение абсолютной власти партии обусловлено не уцелевшими элементами прежних привилегированных классов и даже не внешней угрозой, а требованиями воспитания. Наделенный властью учитель необходим, чтобы создать общество, соответствующее социалистическому идеалу, и человека, соответствующего ценностям социализма.
  Четкую идеологическую основу режима создать не удается из-за заблуждений теории, на которую опираются большевики.
  В области экономики советские "люди проделали огромную работу, не имеющую, однако, ничего общего с исходным представлением Маркса о социализме. По Марксу, социализм должен стать преемником капитализма, усвоить его достижения и сделать всеобщим достоянием блага, создаваемые производительными силами. Советские люди открыли метод индустриализации, у которого есть как преимущества, так и недостатки; он может быть более совершенен, чем индустриализация на Западе, но не имеет ничего общего с изначальным представлением Маркса о роли социализма.
  В политической области расхождение между тем, что хотели и что смогли сделать большевики, еще разительнее. Они исходили из идеи о временной диктатуре во имя конечной анархии. Что же они совершили? Они открыли систему, у которой есть свои преимущества и недостатки, и современный способ удержания абсолютной власти; они создали государство, которому не угрожает паралич из-за раздоров между гражданами и между партиями.
  Сами того не желая, большевики опровергли собственную теорию, согласно которой социализм - это наследник капитализма, и не может установиться до определенного уровня развития производительных сил, и иначе, чем наследник капитализма. Поразительнейшим образом они продемонстрировали, что тип государства, который они называют социалистическим, может сформироваться на любой стадии экономического развития, лишь бы власть оказалась в руках марксистско-ленинской партии. Революция такого типа более или менее вероятна в зависимости от экономических обстоятельств, но возможна она повсюду. Они создали государство, опирающееся на единую партию, оставляющую за собой исключительное право на идеологию и на политическую деятельность,- то есть тип государства, неведомый марксистам до 1917 года и который большевики тоже никак не могли предвидеть. Распространенное выражение: "Люди творят свою историю, но не понимают историю, которую творят" - без всякого сомнения применимо к ученикам самого Маркса. Все плохое и хорошее, что сотворили большевики, не соответствует их исходным представлениям о том, что следовало или хотелось сотворить.
  Теперь понятно расхождение между конституционными фикциями и действительностью. Большевикам все еще не удалось полностью .примирить свое учение, остающееся по направленности и целям демократическим, с практикой однопартийного государства, порожденного обстоятельствами. Ошибочно предположение, будто конституционные фикции лишены смысла, что они всего лишь примитивные уловки или потемкинские деревни. Пока провозглашается во всеуслышание верность демократической конституции, есть надежда, что в режиме могут произойти демократические перемены. Провозглашая верность демократии, государство заявляет об одной из возможных конечных целей своего развития.
  На деле, однако, расхождение между официальной идеологией и практикой при этом режиме сильнее, чем при любом другом, а полуофициальные идеологические схемы, например, возвеличивание роли партии в создании промышленности, оказываются ближе к действительности.
  Теперь рассмотрим партию. Вначале мы вновь сталкиваемся все с тем же явлением: у партии есть устав, который, однако, не играет в ее жизни особой роли. Как Конституция расходится с практикой, так и партийный устав чрезвычайно далек от реальной жизни.
  XIX съезд - это съезд обожествления Сталина, Генерального секретаря ЦК. Ораторы один за другим поют хвалу железному человеку, восторгаясь его гениальностью. Затем - XX съезд, и новый Генеральный секретарь произносит знаменитую речь, ставшую известной на Западе. Тот, кто на XIX съезде воспевал Сталина, курил ему фимиам, теперь выступает с разоблачениями множества преступлений, совершенных во время царствования Сталина. Новая версия происходившего столь же далека от истины, как и предыдущая. В выступлении Хрущева на XX съезде есть и правда - некоторые факты нам уже были известны, однако есть и суждения, которые представляются нам ложными, поскольку противоречат рассказам очевидцев (например - оценка роли Сталина в годы войны). На обоих съездах речи произносились по одному и тому же образцу, награждались одними и теми же аплодисментами. Выступали одни и те же, одни и те же аплодировали, только ораторы говорили иначе, но диаметрально противоположные высказывания покрывали одинаково восторженные аплодисменты.
  Как же обстоят дела в партии? В этой связи возникает три вопроса.
  Первый: о выборах. Штаб ли партии назначает тех, кто приходит на съезд, чтобы аплодировать ораторам, или же делегатов избирают рядовые партийцы? Короче, кто назначает тех, кому предстоит аплодировать правителям?
  Второй вопрос: кто принимает решения? Или, другими словами, кто какие решения принимает? На каком уровне? Один человек или несколько? Что это за люди?
  Третий вопрос: какова степень единства партии? Допускается ли существование группировок, и есть ли они? Какая судьба уготована инакомыслящим?
  Разумеется, с точки зрения теории и идеологии партия всегда едина, монолитна, как и неизменно един советский народ; ей неведомы раздоры. Тем не менее часто встречаются предатели, кого на Западе называют диссидентами, или инакомыслящими.
  Ответы на эти вопросы различны в разные периоды истории русской большевистской партии. Упрощенно можно выделить пять этапов.
  Первый прошел до взятия власти. После взятия власти и при жизни Ленина практика партии стала иной. Третий этап - время борьбы между преемниками, с 1923 по 1930 год. Четвертый этап ознаменован всемогуществом Сталина: между 1930 и 1953 годами. Ныне идет пятый этап, когда разворачивается борьба между его преемниками и утверждается новый стиль в жизни партии.
  Первый этап, включающий в себя историю партии до взятия большевиками власти,- это время революционной партии, которая по большей части находилась в подполье. Теоретические основы партии такого типа разработал Ленин в 1903 году в своей знаменитой книге "Что делать?": рабочие сами по себе не могут стать революционерами, они приспосабливаются к капиталистическому обществу, ограничиваются профсоюзной борьбой за удовлетворение своих требований. Партия, необходимая для выполнения исторической задачи пролетариата, должна быть партией профессиональных революционеров. Это - немногочисленная партия, подчиненная власти штаба в соответствии с учением о демократическом централизме; дисциплина - строжайшая; свободное обсуждение разрешается до принятия решений, но принятым решениям должны подчиниться все.
  В ту пору подпольный штаб внутри царской России или штаб, находившийся за пределами страны, оказывали важнейшее влияние. Выборы делегатов действительно проводились, но делегациями легко было манипулировать. Этим словом я обозначаю искусство штаба или секретариата партии отбирать тех, кого направляли на съезд различные секции и кто будет выбирать высший орган, то есть Центральный Комитет.
  Такая практика не нова для Запада. Французской социалистической партии известны все эти приемы. В принципе, делегатов на съезды партии избирают рядовые члены, но у секретарей секций и федераций есть способы оказывать на делегатов давление. Генеральный секретарь оказывает значительное влияние на федерации. Правда, он недостаточно свободен, чтобы проводить политику, против которой выступили бы широкие партийные массы, но и не массы в конечном счете определяют политику партии. Есть взаимная (или диалектическая) связь между настроениями рядовых членов партии и возможностями штаба. Центрального Комитета или Политбюро.
  Таков, следовательно, первый этап. Партия состоит из революционеров-профессионалов и руководствуется принципом демократического централизма. Делегаты съезда - выборные, но выборы в большей или меньшей степени под контролем штаба. Ленин, мастерски владевший искусством управлять партийными съездами, почти всегда умел навязать им свою волю.
  Второй этап, начавшийся еще при жизни Ленина, после победы в гражданской войне, охватывает стабилизацию режима и партии. В некоторых отношениях практика напоминала революционную, но теперь она стала более явной, а споры - более резкими.
  Деспотизм какого-то одного лидера или даже Политбюро в целом был еще не очевиден. На каждом съезде разворачивались страстные дискуссии между фракциями. Ленин нередко оказывался в меньшинстве как в Политбюро, так и в Центральном Комитете, и если он все же постоянно брал верх, то лишь потому, что соратники чуть ли не слепо ему верили: опыт почти всегда подтверждал его правоту.
  В этот период партия обзаводится также бюрократической структурой. Став многочисленнее, она играет все более значительную роль в управлении государством. Секретариат начинает применять прием, доведенный до совершенства на следующем этапе:
  все чаще секретари не избираются, а назначаются. Когда секретариат партии стал назначать секретарей секций или федераций и, косвенным путем, представителей на съездах, реальная власть переходит от массы партийцев к горстке руководителей в Центральном Комитете, в Политбюро или секретариате.
  Третий этап связан с победой Сталина над своими соперниками и укреплением системы, при которой руководителей партии стали не выбирать, а назначать, а пост Генерального секретаря, занимаемый Сталиным, стал господствующей высотой, откуда можно держать в руках всю партию. Добился этого Сталин с помощью полуконституционных приемов. Чтобы одержать победу в каждый данный момент, он создавал новое большинство. Вначале Сталин вступил в союз с левыми, то есть Зиновьевым и Каменевым, против Троцкого, затем с правыми, то есть с Бухариным, против Зиновьева и Каменева, помирившихся с Троцким, В иных случаях, когда Сталин чувствовал угрозу в Политбюро, он обеспечивал себе большинство в Центральном Комитете. В конечном счете каждая из побед Сталина завоевана на съезде или во всяком случае закреплена там. Осуществляя личный контроль над назначениями внутри партии, Сталину всегда удавалось заручиться большинством.
  Апелляция к большинству так никогда и не исчезала из официальных текстов Союза Советских Социалистических Республик. Такая официальная верность принципу еще не гарантирует возврата общества от абсолютной власти одного человека к конституционному механизму, но может содействовать этому. Внутри партии это оказалось невозможным, поскольку те, кому надлежало оценивать политику Генерального секретаря, самим же Генеральным секретарем и назначались. Сталин пользовался безоговорочной поддержкой своих назначенцев. Но все же поддержка подтверждалась голосованием, и та система, которая возникла после смерти Ленина, созрела для перерождения. Оно должно было наступить рано или поздно.
  На четвертом этапе, когда Сталин имел абсолютную власть, главные решения он принимал единолично. Его окружали соратники, с которыми он хоть и совещался в Политбюро, но всегда навязывал свою волю. Начиная с 1934 года, он внушал им страх. Фракции беспощадно ликвидируются - не только политически, но и физически. Настоящие или мнимые противники внутри партии объявляются предателями. Их либо торжественно судят и приговаривают к смертной казни на основе "признаний", либо без всяких церемоний убивают в тюрьмах.
  Любое движение в такой системе явно исходит сверху, а массы вынуждены подчиняться. Это не означает, что народ обязательно настроен враждебно по отношению к власти. Когда явная враждебность связана с крайним риском, количество официальных противников неизбежно сокращается: ведь героев никогда не бывает слишком много. К тому же решения, принимаемые одним лидером, могут отвечать интересам масс. Но раз мы пытаемся локализовать власть, нужно сказать, что она, вне всякого сомнения, сосредоточена на вершине иерархии партии, в руках одного человека. У меня есть все основания сделать такой вывод, поскольку это говорят ныне сами преемники Сталина.
  Ситуация вновь меняется на пятом этапе. В свое время движение шло в какой-то степени от пролетариата к партии, от партии к Центральному Комитету, от Центрального Комитета к Политбюро и от Политбюро к Генеральному секретарю. Теперь происходит обратное движение, и отныне речи не может быть о сосредоточении власти в руках одного человека. Разворачивается и соперничество между преемниками Сталина, напоминающее соперничество 1923- 1930 годов.
  Есть и другие схожие черты. В 1923-1930 годах не применялись методы физического устранения противников. Ленин рекомендовал соратникам не подражать великим деятелям французской революции и не заниматься взаимным истреблением. Он вменил им в обязанность не переступать то, что называл "кровавой чертой". Ее и не переступали четырнадцать лет. С 1917 по 1934 год борьба между большевистскими лидерами была ожесточенной, однако побежденных не приговаривали к смерти. Даже Троцкий был отправлен сначала в Среднюю Азию, а затем вовсе изгнан из СССР, но не предан суду. Внутрипартийных противников стали судить и казнить, начиная с 1934 года, то есть с убийства Кирова и "великой чистки". Создается впечатление, что со времени смерти Сталина его преемники тоже приняли решение больше не переступать "кровавую черту": противников устраняют, но - политически, а не физически. У этого правила есть исключения, и наиболее известное - дело маршала Берии, убитого, вероятно, по техническим соображениям. Глава министерства внутренних дел или полиции в режиме такого рода - чересчур опасное лицо, чтобы применять к нему конституционные методы воздействия. Кроме него, главные оппозиционеры все еще здравствуют, получив назначения на второстепенные посты подальше от Москвы.
  Подобные явления, поражающие некоторых наблюдателей, означают возврат к тому, что делалось в 1923-1930 годах. Зиновьев, Каменев, Бухарин и прочие находились на второстепенных постах после того, как потерпели поражение, вплоть до своего исключения из партии. Сегодня, как и вчера, у фракций нет права на существование. Но (во всяком случае, временно) с враждебными, так называемыми "антипартийными" группировками больше не обращаются как с агентами международного капитализма; фракционеры считаются политическими противниками, жертвами заблуждений, но не предателями.
  Решения по-прежнему принимаются на высшем уровне, но, пожалуй, не единолично, а группой. Это называется коллегиальным руководством.
  Борьба между преемниками Сталина проходит в типичном стиле большевистской партии второго и третьего этапов, то есть со смесью формальной приверженности принципу большинства и скрытой хитрости. Чтобы нанести поражение какой-либо группе, против нее всякий раз образуют большинство:
  будь то в Политбюро (как случилось впервые, когда Маленкову пришлось отказаться от ряда своих функций) или в Центральном Комитете, при последнем кризисе, когда Хрущев, не получив большинства в Политбюро, воззвал к Центральному Комитету, где большинством располагал.
  Таким образом, власть пока продолжает оставаться на вершине, а не в массах, однако количество тех, кто влияет на принятие решений, увеличилось. Советский Союз вышел из экстремальной фазы, в ходе которой побежденные во фракционной борьбе оказывались под угрозой немедленной гибели.
  Арон Р. Демократия и тоталитаризм
  ОГЛАВЛЕНИЕ
  XIV. Идеология и террор
  В предыдущей главе я показал расхождение между конституционными фикциями и действительностью в Советском государстве и в коммунистической партии. Лозунг диктатуры пролетариата служит оправданием для монопольного обладания властью, на которое претендует партия; лозунг демократического централизма служит оправданием и прикрытием всемогуществу нескольких, а то и одного внутри самой партии. Таким образом, если воспользоваться терминами, которыми я описывал конституционно-плюралистические режимы, советский режим по сути своей олигархичен даже когда уже или еще не является тираническим.
  Олигархической сущностью советского режима в какой-то степени объясняется назойливость, с которой коммунистическая пропаганда обличает монополистов. Те, кто живут в СССР, с трудом могут поверить, что за хаотическим фасадом конституционно-плюралистических режимов не скрывается всемогущество маленькой группы людей. Точно так же многие западные демократы убеждены, что Советскому Союзу присущи конфликты, которые составляют суть конституционно-плюралистических режимов. Иными словами, советские люди считают конституционно-плюралистические режимы "монополистическими олигархиями", поскольку хотят найти на Западе то же, что и дома. А сторонники конституционно-плюралистических режимов полагают, будто за фасадом партийной олигархии непременно есть свободное взаимодействие сил и группировок.
  Есть еще одна причина, по которой коммунистические правительства твердят о своей приверженности учению, провозглашающему примат экономики. История коммунистической партии и советского режима - прекрасная иллюстрация успешного воздействия нескольких людей на так называемые объективные силы. По этому учению, захват большевиками власти стал символом победы мирового пролетариата. На деле же взятие власти коммунистической партией в 1917 году, изменения, которые претерпел мир под воздействием этой революции, служат подтверждением и официальным признанием роли малочисленных группировок в истории человеческих обществ.
  Суть конституционно-плюралистических режимов - перевод на язык государственных институтов идеи народовластия, выражением которого становятся выборы. Избиратели более или менее свободно делегируют своих представителей, которые подчиняются парламентским правилам. При коммунистической олигархии верховная власть передается партии, передовому отряду пролетариата или всего народа. Оба типа режимов одновременно близки и противоположны друг другу. Символ первого - предвыборное соперничество, а второго - мнимые выборы и приветственные возгласы, закрепляющие согласие между подлинной (или мистической) волей масс и правителей. Соперничество режимов - это еще и соперничество одних и тех же идеологических тезисов на языке различных государственных институтов. Нам всем известно, что подлинное различие между конституционно-плюралистическими режимами и теми, где господствует монополизировавшая власть партия, носит основополагающий, а не второстепенный характер. Оно затрагивает образ жизни, методы правления, форму, которую принимает существование сообщества.
  Чем же обусловлено это основополагающее различие?
  Первое, что приходит на ум,- это ответ в духе марксизма: коренное различие вызвано экономическим укладом.
  Я не стану повторять своего прежнего анализа экономических режимов . Один способ производства похож на другой: на определенном уровне технического развития изменение режима едва ли может означать перемены в организации заводов. Не может не возрождаться какая-то правовая самостоятельность предприятий. За один только год советским судебным органам пришлось рассматривать около 330 тысяч конфликтов между предприятиями. Советское государство хочет сохранить видимость законности, хотя законы регулируют отношения между предприятиями, в равной степени являющимися государственной собственностью.
  Дошло до того, что другая страна - Израиль - предъявила иск советскому объединению по экспорту нефти за то, что оно по приказу правительства прекратило договорные поставки после вторжения Израиля на Синайский полуостров.
  Конечно, многие из решений, принимаемых на предприятиях,- всего лишь детализация административных распоряжений Госплана. Но некоторые решения принимают сами директора, а некоторые - результат договоров с другими заводами или фабриками.
  С политической точки зрения (и это в моих глазах играет решающую роль) в западных государствах есть множество организаций, независимых от государства, тогда как советские предприятия или тресты хоть и обладают определенной степенью административной и правовой автономии, но обязательно связаны с государством, а значит, подчинены его идеологии.
  Разбирая классовые отношения , я показал, что по образу жизни и уровню потребления советское общество не более однородно, чем западное. Но все профсоюзные или политические организации в СССР зависят от государства. Любая из них пропитана официальной идеологией государства и партии.
  Действительно, государство неотделимо от партии, как партия - от своей идеологии, которая, в свою очередь, не может быть оторвана от определенных исторических воззрений. Но эти воззрения отражают не только эволюцию обществ, но и беспощадную борьбу между классами, между добром и злом. Государство, поглощающее все профессиональные и политические организации, по сути своей в непрерывном становлении. Для исторического движения, в которое втянуты одновременно общество и государство, характерны две на первый взгляд противоречащие друг другу черты: в теории оно подчиняется исторической необходимости, на деле же является лишь следствием решений, принимаемых малочисленной группой людей, а то и единолично лидером государства.
  Как же сочетается учение об исторической необходимости с исключительной ролью отдельных личностей? Марксистское учение ставит во главу угла примат экономики и сил социума и придерживается такой схемы истории, по которой история, преодолевая любые преграды, идет от капиталистического режима к социалистическому по мере того, как развиваются производительные силы и обостряются противоречия в производственных отношениях.
  Подобный взгляд на историю характерен для П Интернационала, и в особенности для немецких социал-демократов, занимавших там господствующую позицию. Этот взгляд был настолько детерминистским, что некоторые социал-демократы испытывали искушение отдаться на волю объективной диалектики и пассивно дожидаться неизбежной революции. Помнится, еще в 1932 году я слышал в Германии, как один оратор воскликнул: "Мы, социал-демократы, можем ждать, так как мы представляем целый класс, мы однородная партия, диалектика истории на нашей стороне". Несколько дней спустя Гитлер был у власти, и, несмотря на диалектику истории, оратор попал в концлагерь.
  III Интернационал порвал с этим объективистским взглядом на ход истории. Ленин и большевики отвергли пассивное смирение перед лицом исторического детерминизма, встав на позицию утверждения своей воли. Когда Ленину приходилось выбирать между буквой учения и необходимыми действиями, он никогда не колебался, принося в жертву учение или, во всяком случае, приспосабливая его к потребностям данного момента и находя оправдание тем поступкам, которые несколькими годами ранее осуждал в теоретических работах. До 1917 года Ленин резко выступал против тех, кто верил в социалистическую революцию в России,- стране, не прошедшей капиталистического пути развития. В 1917 году Ленин захватил власть в России. Отправной точкой революции была идея исторической миссии пролетариата, ставшей отныне исторической миссией партии, которая, в свою очередь, стала воплощением пролетариата. Следовательно, что бы ни делала партия, это соответствует миссии пролетариата и законам истории. Объективно же партия в Советском Союзе главным образом творит произвол. Марксистская теория не уточняла, каким будет государство в переходный период от капитализма к социализму. Идеи "Капитала" еще оказывали влияние на руководство экономикой, но военный коммунизм, нэп, пятилетние планы стали ответами большевиков на неожиданные обстоятельства. Так возникло основное противоречие: учение ссылается на исторический детерминизм, а практика оставляет право на решение кучке людей или даже одному человеку. Следствием такого волюнтаризма стало преображение самой марксистской идеологии.
  Марксистское учение допускает много толкований. В советском марксизме содержатся элементы, о которых Маркс никогда не помышлял. Учение интерпретируется шире или уже в зависимости от обстоятельств.
  Шире - когда провозглашается ортодоксальность в области живописи, музыки, гуманитарных наук, истории и, в конце концов, даже биологии. Идеологические указы о живописи или о музыке не имеют ничего общего с высказываниями Маркса и Энгельса, которые выражали свои личные пристрастия, а не точку зрения пророков социализма. Маркс и Энгельс настаивали на том, что существует связь между общественной средой и искусством (с чем согласится каждый, марксист он или нет), но никогда не говорили, какими должны быть музыка или живопись при социализме. Формализм в музыке объявлен буржуазным и реакционным пережитком в силу различных обстоятельств, подробно разбирать которые у меня нет времени. Абстрактную живопись тоже долго считали выражением буржуазного декаданса. Кстати, негативно относились к абстрактной живописи и национал-социалисты.
  Ортодоксальность в области гуманитарных наук необходима Советскому государству. Оно положило в основу идеологии определенную трактовку истории и общества, и мы, социологи, могли бы гордиться тем, что отныне социология стала религией для трети человечества. Но надо помнить, что важнейшая характерная черта режима, при котором социология сливается с официальной государственной идеологией,- подчинение государству и его идеологии. Но и здесь остается какая-то возможность маневрировать - то больше, то меньше.
  В XIX веке царская Россия осуществила ряд завоеваний. В рамках официального учения эти завоевания могли получить двоякое истолкование. Либо захват Средней Азии был проявлением царского империализма, который так же достоин осуждения, как и империализм западный (такая оценка была принята в первые годы большевистского режима), либо же завоевание Средней Азии, даже если это было империалистической политикой, имело и прогрессивное значение, раз уж армия оказалась проводником более развитой цивилизации, а великорусскому народу было суждено стать творцом спасительной революции. Все, что способствовало включению какого-то народа в состав социалистического государства, объявлялось прогрессивным. Между осуждением царского империализма и восхвалением его прогрессивных действий находится целый спектр полутонов. Официальная трактовка постоянно колебалась между этими двумя крайностями. Для отдельного человека единственной постоянной обязанностью было не ошибиться, не отстать от официальной трактовки и не опередить ее.
  Крайней формой такого расширительного толкования марксизма стал ортодоксальный подход к любой естественнонаучной дисциплине. Впрочем, здравый смысл подсказывает, что в этой области заходить слишком далеко не следует: ведь ортодоксальность неблагоприятно сказывается на развитии науки. Естествознание слишком полезно для государства, для его могущества, чтобы осмелиться тормозить его развитие. Однако на последней стадии сталинского режима началось осуждение менделизма, который был объявлен противоречащим социалистической истине. Нашлись хитроумные толкователи, сумевшие обосновать это, ведь теория однородного общества всячески преуменьшает значение врожденных различий между отдельными людьми. Цель нападок, обрушившихся на генетику при Сталине,- отрицание наследственной передачи приобретенных признаков и утверждение относительной устойчивости генофонда.
  Интерпретация марксизма может быть уже или шире, но основные положения не меняются. Можно сохранять в силе общие принципы исторической эволюции от капитализма к социализму и роли партии и давать конкретному событию прошлого противоположное истолкование. Но развитие теории привело, в частности, к постепенному признанию роли отдельных лиц, хоть ранее в трактовке исторических событий господствовал детерминизм. Усилиями советских теоретиков советская история все меньше напоминает историю производительных сил и все больше - историю самой партии. Священная история, история революции - это история партии большевиков, столкновений внутри нее и даже история партий-спутников.
  Я был знаком с одним французом, который несколько лет был в Северной Корее в плену. Ему пришлось пройти через "перевоспитание". Прежде всего его поразило то, какое важное место в советской воспитательной системе занимает история коммунистических партий, со всеми их межфракционными трениями. Этот французский журналист узнал о никому неведомых деятелях болгарской, например, или румынской коммунистических партий, об их ошибках или достижениях в период между 1917 и 1945 годами.
  В Советском Союзе свобода обсуждения и право на толкование истории также меняется в зависимости от времени. Одна из главных проблем исследователя - определить, благословляет ли теория те или иные методы советского режима.
  Возьмем два примера. Во времена Сталина, да и ныне, двадцатипятипроцентная норма накоплений считалась неотъемлемой частью официального учения. Сомнения по этому поводу возникли только несколько лет назад, при Маленкове. Другим официальным институтом были МТС. Им принадлежали трактора, которые за плату предоставляли колхозам. Неоднократно ставили вопрос о том, чтобы продать колхозам технику. В своей последней работе Сталин заявил, что такое предложение - контрреволюционно, ибо означает шаг назад в развитии социалистического хозяйства. Несколько недель назад Хрущев постановил, что МТС утратили свое значение и что отныне трактора будут собственностью колхозов, которым предоставляется полная свобода их приобретения. Проблема перестала быть частью догмы и превратилась в вопрос простой целесообразности.
  Возникает искушение повернуть на 180 градусов мысль, которую я пытался внушить вам до сих пор, мысль о связи идеологии с партией, и заявить, что в конце концов идеология - лишь орудие управления. Возникает искушение применить к советскому режиму марксистские интерпретационные методы. Что предлагает нам Маркс? Верить, будто буржуазия пользуется возвышенными словами, чтобы замаскировать гнусную эксплуатацию народа. Если приложить марксистский метод к советскому режиму, получается, что партия или кучка людей, руководящая ею, пользуются любым тезисом для сохранения власти и создания такого общества, где за ними бы оставалась ведущая роль.
  Марксистская идеология наверняка представляет собой орудие управления, точно так же, как демократическая идеология в конституционно-плюралистических режимах. Но было бы ошибкой считать, что теория - всего лишь орудие в руках власти, и советские правители не верят собственному учению. Большевики - не оппортунисты, использующие любую идею для укрепления своего могущества. Они способны сочетать фанатизм в теории с необыкновенной гибкостью в тактике и практике.
  Только партия имеет право на политическую деятельность, а потому и господствует в государстве и навязывает всем свою идеологию. Используя государственные институты, она оставляет за собой право на монопольное распоряжение средствами силового воздействия, гласности и пропаганды. Идеология - не самоцель и не единственно возможное средство. Существует вечное взаимодействие (или некая диалектика) : то идеология используется для достижения какой-то цели, то используется сила ради формирования общества в соответствии с требованиями идеологии.
  Одним из самых поразительных последствий такого идеологического режима становится террор. Для того чтобы уяснить себе некоторые аспекты режима, где лишь одна партия обладает властью, следует рассмотреть террор как явление. В течение долгого времени оно озадачивало весь мир, оказывая на иностранцев одновременно притягательное и отталкивающее воздействие.
  Формально в советском режиме различаются три вида террора.
  Он может быть законным, упорядоченным. Действия, признаваемые советским уголовным кодексом преступными, не считались бы таковыми в конституционно-плюралистических режимах. Для советской уголовной практики важнее не допустить безнаказанности виновного, нежели избежать осуждения невинного. Например, подготовка к преступным действиям квалифицируется как преступление, даже если их осуществление и не начиналось. Формулировка "контрреволюционная деятельность" достаточно широка и расплывчата и поддается самым различным толкованиям. Равным образом "общественно опасное деяние" может толковаться судами весьма расширительно. Наконец в ход идет пресловутый принцип аналогии, который сводится примерно к следующему:
  если к какому-то деянию не применима ни одна статья кодекса и оно поэтому не может считаться преступным, суды имеют право выносить обвинительный приговор, если это деяние так или иначе похоже на то, которое было некогда сочтено преступным.
  Эта репрессивность на основе закона - не главный аспект террора как явления. Начиная с 1934 года, в советском Уголовном кодексе фигурировали статьи, ныне, возможно, отмененные: они давали тайной полиции или министерству внутренних дел (что одно и то же) право арестовывать "социально опасных" и "контрреволюционеров", приговаривая их к долгим срокам пребывания в концлагере, причем не подлежащий обжалованию приговор мог быть вынесен и в отсутствие обвиняемого, и в отсутствие защитника.
  Вторым, еще более устрашающим аспектом террора были административные суды. Юридический документ 1937 года в случае контрреволюционной деятельности предусматривает вынесение обвинительного приговора по сокращенной судебной процедуре: все должно быть завершено в несколько дней, без предоставления подсудимому каких бы то ни было возможностей защиты и права на обжалование приговора. Однако даже такое законодательство еще не могло неизбежно привести к сталинскому террору.
  Третий вид террора, отличный от двух первых,- депортация целых народов. Во избежание обвинений в пристрастности я зачитаю вам несколько строк из доклада Хрущева о феномене перемещения народов:
  "...Уже в конце 1943 года, когда на фронтах Великой Отечественной войны определился прочный перелом в ходе войны в пользу Советского Союза, было принято и осуществлено решение о выселении с занимаемой территории всех карачаевцев. В этот же период, в конце декабря 1943 года, точно такая же участь постигла все население Калмыцкой автономной республики. В марте 1944 года выселены были со своих родных мест все чеченцы и ингуши, а Чечено-Ингушская автономная республика ликвидирована. В апреле 1944 года с территории Кабардино-Балкарской автономной республики выселены были в отдаленные места все балкарцы, а сама республика переименована в Кабардинскую автономную республику. Украинцы избежали этой участи потому, что их слишком много и некуда было выслать. А то он бы и их выселил" .
  Украинцев - более 40 миллионов.
  Это - необыкновенный текст: он показывает, что самые бредовые фантазии, содержащиеся в пьесе, ныне идущей на сцене Народного Национального Театра , могут воплотиться в реальной жизни. Этот текст подтверждает уже известное за пределами страны: крупномасштабную практику перемещения целых народностей. Такие же операции были проделаны на оккупированных русской армией территориях Польши в 1939-1940 годах: численность депортированных в ту пору оценивается в полтора миллиона.
  Помимо формальной классификации, мне представляется необходимым произвести конкретную или материальную классификацию трех разновидностей террора.
  Первую форму террора я назвал бы, так сказать, нормальной, она повторяет опыт французской революции. Это - террор одной партии или фракции против враждебных ей партий или фракций. Он представляет собой одну из форм гражданской войны. В революционные эпохи группировка, завладевшая властью, опасается, что ее царствование недолговечно, и повсюду видит врагов. Правители не обязательно заблуждаются, так как власть группы - новое явление, а численность противников, надеющихся на радикальные перемены, должна быть значительной.
  Первая разновидность террора наблюдалась в период гражданской войны 1917-1921 годов. Это время, когда лидеров и рядовых членов соперничающих с большевиками социалистических партий - эсеров и меньшевиков - устраняли, бросали в тюрьмы. Тогда представители прежних привилегированных классов боролись с победившими большевиками. Пожалуй, ни одна великая революция не обошлась без подобных явлений. Террор осуществляли Кромвель, Робеспьер, Ленин. История повторяется.
  Вторая разновидность террора относится к началу коллективизации в 1929-1930 годах. Ее цель- устранение тех, кого называли классовыми врагами, главным образом - кулаков. Террор и в данном случае, законен он или нет, объясним с точки зрения логики. Как только было принято решение о коллективизации в сельском хозяйстве, кулаки стали непримиримыми врагами Советского государства: крестьяне забили по меньшей мере половину поголовья скота. Высылка сотен тысяч кулаков означала, таким образом, форму борьбы с настоящими, а не воображаемыми врагами режима. Правомерно полагать, что какие-то иные методы оказались бы предпочтительнее. В своей речи Хрущев дал понять, что коллективизация сельского хозяйства могла быть осуществлена с меньшими жертвами. Но это - соображения экономического и ретроспективного характера. Если же согласиться с тем, что цель политики по отношению к деревне - это коллективизация, то террор получает логическое объяснение, хотя и не может быть прощен.
  Третья разновидность террора, также осужденная Хрущевым,- это репрессии, направленные уже не против политических или классовых противников, а против несогласных, диссидентов внутри самой коммунистической партии, реальных или воображаемых. Я вновь цитирую Хрущева, чтобы дать представление о том, какого размаха достиг террор, обрушившийся на членов партии:
  "Что собой представлял состав делегатов XVII съезда? Известно, что 80 процентов состава участников XVII съезда с правом решающего голоса вступили в партию в годы революционного подполья и гражданской войны, то есть до 1920 года включительно. По социальному положению основную массу делегатов съезда составляли рабочие (60 процентов делегатов с правом решающего голоса).
  Поэтому совершенно немыслимо, чтобы съезд такого состава избрал Центральный Комитет, в котором большинство оказалось бы врагами партии. Только в результате того, что честные коммунисты были оклеветаны и обвинения к ним были фальсифицированы, что были допущены чудовищные нарушения революционной законности, 70 процентов членов и кандидатов ЦК, избранных XV 11 съездом, были объявлены врагами партии и народа.
  Такая судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство делегатов XVII съезда партии. Из 1966 делегатов съезда с решающим или совещательным голосом было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях значительно больше половины - 1108 человек" .
  70% членов Центрального Комитета и 50-60% всех делегатов съезда коммунистической партии. Вот он, третий аспект террора, самый поразительный, самый нелепый. Все происходило так, как если бы с 1917 по 1938 год революционный террор не только не ослабевал, но, напротив, усиливался по мере стабилизации режима.
  Террор усиливался прежде всего во время второй советской революции, то есть коллективизации, а затем - начиная с 1934 года, когда были устранены почти все ветераны коммунистической партии. Террор породил два явления, сыгравших важную роль в спорах о советском режиме: с одной стороны, концлагеря, а с другой - пресловутые московские процессы. Я не буду останавливаться на концлагерях и скажу несколько слов о московских процессах, так как они стали кульминацией, наиболее ярким проявлением идеологического террора в рамках этого необыкновенного режима.
  Подсудимые сами обвиняли себя в преступлениях, которые, как нам говорят сегодня, вовсе не совершали, да и по мнению любого здравомыслящего человека совершить не могли. Тут возникает ряд вопросов, которые необходимо строго разграничить. Прежде всего, что сделало подобные признания неизбежными; затем вопрос о психологии обвиняемых и обвинителей. Наконец, вопрос о функции процессов и чистках.
  Логика признаний. Ответ прост: достаточно довести до логического завершения тезис "кто не со мной, тот против меня", добавив, что Центральный Комитет или Политбюро коммунистической партии это и есть коммунистическая партия, которая и есть пролетариат, который в свою очередь - смысл истории. Стало быть, любой, кто не с Центральным Комитетом,- враг священной миссии пролетариата, то есть виновен в величайшем преступлении и заслуживает самой суровой кары. Во все революционные эпохи несогласных считают преступниками или предателями. И незачем особенно напрягать воображение: за последние двадцать лет слово "предатель" широко применялось во Франции для обозначения тех или иных групп общества в зависимости от обстоятельств, причем изменение оценок на противоположные может служить иллюстрацией скоротечности событий и относительности суждений.
  Система признаний сводится примерно к следующему: несогласный с Центральным Комитетом или Генеральным секретарем коммунистической партии ведет себя как враг коммунизма. Поскольку решено намерения во внимание не принимать и судить только за деяния, можно считать, что оказавшийся в оппозиции ослабляет Центральный Комитет, а значит, и пролетариат. Он ведет себя как враг, значит,- как предатель, и раз не принимаются во внимание его намерения, какими бы они ни были, объективно его следует считать предателем. Чтобы массы уяснили, что нет разницы между формулировками "вести себя, как предатель" и "быть предателем", им надо сообщить, что Зиновьев, Каменев, Бухарин или Троцкий были связаны с гестапо. Теперь цель достигнута.
  В своей речи Хрущев выразил примерно то же, что я пытаюсь разъяснить вам. Он сказал: "Сталин ввел понятие "враг народа". Этот термин... давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным... подвергнуть самым жестоким репрессиям"*. Второй вопрос - о психологии обвиняемых. Тут возможны три ответа, и к ним, несмотря на тонны изведенных чернил, все в конце концов и сводится. Первый ответ, наиболее удовлетворительный в глазах идеалистов,- преданность партии. У партийца - угрызения довести либо потому, что он побежден во фракционной борьбе, либо потому, что признает правоту победителя. Чувствуя, что жизнь на исходе, он хочет придать некий смысл тем немногим дням, которые остались. Для укрепления партии, которой угрожает иностранная агрессия, партиец принимает решение выступить с торжественным заявлением о правоте Центрального Комитета или Политбюро и о своей вине.
  Объяснение преданностью партии часто порождало сравнение с японскими камикадзе. Это были летчики, вылетавшие на единственное боевое задание, с которого им не суждено было вернуться, так как своим самолетом они врезались в палубу военного корабля противника. Точно так же партийцы, сами себя во всеуслышание обвинявшие и обрекавшие на бесчестие, по сути, шли до конца в служении великому делу. Они унижали себя, чтобы возвысить своего победителя, раз уж именно он олицетворял партию и пролетариат.
  Второе объяснение, не столь торжественное,- тайный сговор между полицией и обвиняемыми, которым якобы обещали сохранить жизнь в обмен на официальное признание. Судя по имеющимся сведениям, обвиняемые казнены, и большинству была известна участь их предшественников. Вероятно, они хотели спасти даже не свою жизнь, а жизнь родных и близких.
  Не исключено, что такие соглашения действительно имели место.
  Третья и, пожалуй, простейшая версия - пытки. Я еще раз приведу слова Хрущева, потому что они представляются мне самыми толковыми среди тех, что были написаны по данному поводу:
  "Когда Сталин говорил, что такого-то надо арестовать, то следовало, принимать на веру, что это "враг народа" А какие доказательства пускались в ход? Признания арестованных. И следователи добывали эти "признания". Но как можно получить от человека признание в преступлениях, которых он никогда не совершал? Только одним способом - применением физических методов воздействия, путем истязаний, лишения сознания, лишения рассудка, лишения человеческого достоинства. Так добывались мнимые "признания" .
  Скорее всего, третья версия ближе к истине, хотя и не исключает полностью двух предыдущих.
  Странной была психология обвинителей. Следователи знали, что признания полностью выдуманы. Они не могли верить тому, что внешне принимали всерьез. Признававшиеся знали, что следователи не верят им. Тот, кто взял на себя функции режиссера московских процессов, не мог не знать, что именно он сам приказал создать этот неправдоподобный мир. Однако могущество государства и полиции привело к тому, что все удивлялись подлинности этого фиктивного мира. Полностью никто не был введен в заблуждение, но мало у кого хватало мужества сказать по-английски " nonsense " - "бессмыслица", и по-французски - "ложь! ложь! ложь!".
  И что еще удивительнее, этот окрашенный смертью мир не просто омерзителен или гнусен. В нем было нечто притягательное. Он оказывал гипнотическое воздействие, потому что все имело там определенное значение, ничто не происходило по воле случая. Глубинные силы истории вступали во взаимодействие с классовыми конфликтами и заговорами отдельных лиц. Гегелевская диалектика порождала полицейский кошмар, и каждый пытался разобраться в причинах того, что творилось в этом трагическом балагане. Никто не осмеливался сказать так, как много позже говорил Хрущев: Генеральный секретарь в результате своей крайней мнительности и подозрительности даже в маршале Ворошилове видел английского агента.
  "Восемнадцать лекций об индустриальном обществе".
  "Классовая борьба".
  Цитирую по книге А. Росси "Анатомия сталинизма". Париж, 1957, с, 119.
  " Убю-король" Альфреда Жарри
  Л. Росси, цит. соч., с. 82. '/nS P. Аоон
  А. Росси, цит. соч., с. 10.
  XV. О тоталитаризме
  В конце предыдущей главы мы проанализировали одно из самых тягостных в своей загадочности явлений советского режима: периодически возникавшее идеологическое неистовство в сочетании с полицейским террором. Два периода, когда это проявилось, так сказать, в наиболее совершенном виде,- 1934- 1938 и 1949-1952 годы. Теперь, благодаря самому Хрущеву, известно, что за год до смерти Сталин готовил огромную чистку, сопоставимую, возможно, с той, что прошла в 1936-1937 годах. Было бы несправедливо судить о всем советском режиме и его лидерах только на основе этого полицейского террора, но мне кажется, что он имеет несомненное значение.
  Секретный доклад Хрущева похож на странную иллюстрацию теории Монтескье о деспотизме: согласно этой теории, принцип, на котором зиждется деспотизм - страх, незаметно завладевающий всеми в данном обществе,- всеми, кроме одного. Хрущев сам спрашивает: "Почему же мы ничего не сделали?" И отвечает, искренне и простодушно, что ничего поделать было нельзя. Когда верховный владыка тебя вызывал, никогда не было известно, хочет ли он с тобой посоветоваться или отправить тебя в тюрьму. Этот всеобщий страх получил распространение в режиме, порожденном благороднейшими из устремлений человечества.
  Если бы такой террор был революционным, он казался бы вполне обычным делом, но он обрушился не только на подлинных или возможных противников, но и на тех, кто был верен режиму, лет через двадцать после взятия большевиками власти. Наконец, террор церемонно прикрывался саморазоблачениями обвиняемых, что было за пределами всякой логики, поскольку так или иначе позорило весь режим. В самом деле, уж если понимать буквально признания бывших соратников Ленина или обвинения против генералов Красной Армии, пришлось бы поверить, что государством управляли именно те, кто против него же устраивал заговоры и предавал его иностранным державам. Совокупность обвинений, которые тем самым навлекал на себя режим, была чудовищной. Если же эти признания считать ложными, то как оценивать режим, вынуждавший обвиняемых так оговаривать себя? Наконец, нельзя не задаться вопросом: где же реальность? Где идеология? Во что же верят высший вождь, вожди рангом поменьше и массы? Один-единственный лидер определял судьбы всех, покрывал славой или обрекал на позор, объявлял тех, кто служил режиму, верными подданными или предателями. Но раз он распоряжался жизнью и смертью каждого, то не мог же он сам верить в нежизнь, которую прочих заставлял принимать за жизнь, да и они едва ли с большим доверием относились к этому бреду. В итоге получался странный мир, где смысл имело любое отдельное событие, но все в целом было совершенно бессмысленным.
  Теперь, пожалуй, возникает искушение отбросить идеологию как шелуху и сделать вывод: если что и было подлинным - так это деспотизм, возможно, даже деспотизм одного лидера, а прочее сводилось к маскировке, которая никого не могла ввести в заблуждение.
  Мне кажется, что даже в таком крайнем случае было бы неверно игнорировать идеологию. Дело в том, что патологические проявления деспотизма немыслимы вне рамок идеологического неистовства, даже если оно внушает большинству больше неверия, чем веры.
  Что представляет собой феномен тоталитаризма? Как и все социальные явления, он, в зависимости от точки зрения наблюдателя, может получить много различных определений. Вот какими мне видятся пять его основных признаков:
  1. Тоталитаризм возникает в режиме, предоставляющем какой-то одной партии монопольное право на политическую деятельность.
  2. Эта партия имеет на вооружении (или в качестве знамени) идеологию, которой она придает статус единственного авторитета, а в дальнейшем - и официальной государственной истины.
  3. Для распространения официальной истины государство наделяет себя исключительным правом на силовое воздействие и на средства убеждения. Государство и его представители руководят всеми средствами массовой информации - радио, телевидением, печатью.
  4. Большинство видов экономической и профессиональной деятельности находится в подчинении государства и становится его частью. Поскольку государство неотделимо от своей идеологии, то почти на все виды деятельности накладывает свой отпечаток официальная истина.
  5. В связи с тем, что любая деятельность стала государственной и подчиненной идеологии, любое прегрешение в хозяйственной или профессиональной сфере сразу же превращается в прегрешение идеологическое. Результат - политизация, идеологизация всех возможных прегрешений отдельного человека и, как заключительный аккорд, террор, одновременно полицейский и идеологический.
  Определяя тоталитаризм, можно, разумеется, считать главным исключительное положение партии, или огосударствливание хозяйственной деятельности, или идеологический террор. Но само явление получает законченный вид только тогда, когда все эти черты объединены и полностью выражены.
  Все пять перечисленных признаков были взаимосвязаны в 1934-1938 годах; так же обстояло дело и в 1948-1952 годах. Понятно, каким образом осуществлялась взаимосвязь. В советском режиме исключительное положение партии и идеологии связано с самой сутью большевизма, его революционной устремленностью. Централизация средств силового воздействия и средств убеждения связана с идеей исключительного положения партии в государстве. Огосударствливание хозяйственной деятельности есть прямое выражение коммунистического учения. Связи между перечисленными признаками легко видны. Что касается завершения - идеологического террора, он становится логичным как раз благодаря исключительному положению партии, идеологии, средств убеждения и огосударствливанию видов индивидуальной деятельности.
  Было бы неправомерным отождествлять понятность и необходимость такого сочетания. Эти признаки объединены, однако их связь еще не обязательно постоянна, а режим с партией, монополизировавшей власть, не всегда приводит к крайней разновидности террора. Надлежит поставить три основных вопроса:
  1. Насколько тоталитаризм как историческое явление неповторим?
  2. На сколько советский тоталитаризм сопоставим с аналогичными явлениями в других режимах, например в национал-социализме?
  3. Обречен ли однопартийный режим или режим тотального планирования на тоталитаризацию?
  Начнем с последнего вопроса.
  В XX веке есть авторитарные режимы, но не однопартийные, и есть однопартийные режимы, не ставшие тоталитарными, не занимающиеся распространением официальной идеологии, не стремящиеся охватить своей идеологией все виды деятельности. Есть однопартийные режимы, где государство не поглощает общество, а идеология не имеет патологического размаха, характерного для советского режима. Верно, что любой однопартийный режим в индустриальных обществах чреват расцветом тоталитаризма. В индустриальных обществах цивилизованные нравы: правители должны обращаться к управляемым и оправдывать свою власть. Они не ссылаются на традиционную легитимность, у них нет таких обоснований собственной власти, которые не могли бы стать предметом дискуссий, они обязаны разъяснять, почему и во имя чего повелевают. Но любой управляемый в условиях однопартийного режима вынужден прекращать обсуждение, когда оно доходит до определенной точки, я бы сказал - до той точки, когда обсуждение становится интересным. Можно обсуждать многие вопросы, но не вопрос о том, почему отсутствует право объединяться в иные партии, помимо единственной. Соответственно у руководителей единственной партии неизбежно возникает искушение оправдать свое исключительное положение. Для этого достаточно любой идеологии (люди никогда не проявляют чрезмерной придирчивости к качеству идеологических систем), но она должна быть разработанной, навязанной, проникающей всюду.
  Тем не менее однопартийный режим в фашистской Италии никогда не отличался избыточной идеологичностью и тоталитарностью, которые могли бы сравниться с великой чисткой в СССР и крайностями гитлеризма последних лет. Когда применительно к обоим случаям говорят о тоталитаризме, то главным явлением, первопричиной оказывается, на мой взгляд, сама революционная партия. Режимы стали тоталитарными не в силу какого-то постепенного развития, а на основе первоначального стремления коренным образом преобразовать существующий порядок в соответствии со своей идеологией. У революционных партий есть общие черты, которые приводят к тоталитаризму,- масштабность устремлений, радикальность позиций и выбор самых крайних средств.
  Можно ли сказать, что эти проявления сходства дают возможность сблизить оба воплощения тоталитаризма?
  Приводились две противоречащие друг другу системы аргументов. Одна отрицает, другая же утверждает родство обоих режимов. В большинстве случаев обе системы представляются мне неудовлетворительными или, по крайней мере, неубедительными.
  Каковы доводы тех, кто отрицает родство обоих воплощений тоталитаризма?
  Во-первых, разные источники пополнения рядов коммунистической и национал-социалистской партий. В Германии социальные базы партий и в самом деле различны: хотя многие рабочие голосовали за национал-социалистскую партию, подавляющее большинство промышленных рабочих отдавали свои голоса социалистической или коммунистической партиям.
  Необходима, впрочем, одна оговорка. В годы, предшествовавшие взятию власти Гитлером, немцы довольно часто переходили из партии в партию. Психологический темперамент активистов не обязательно различался, даже если их социальное происхождение не совпадало.
  
  Но главное не в этом. Допустим, что слои, откуда шло пополнение партий, не одинаковы. Главное - установить, могут ли сходные феномены происходить на основе разных классов? Различия в социальных базах партий еще не дают ответа на поставленный вопрос. Те, кто настаивает на родственности режимов, говорят, что, невзирая на различия в социальном происхождении активистов, обе партии, придя к власти, обнаруживают многочисленные черты сходства в том, как они свою власть реализуют.
  Во-вторых, утверждается, что национал-социализм и капитализм изначально заодно, так как национал-социализм-режим, созданный капиталистами или монополистами для сохранения своей власти.
  Довод несостоятелен и противоречит истинному положению дел. Правда, в догитлеровской Германии многие капиталисты-промышленники и банкиры оказывали денежную поддержку национал-социалистской партии. Им казалось, что этой партией они смогут вертеть по своему усмотрению. Они видели в ней возможность защититься от социалистической или коммунистической революции. Но, став тоталитарным, режим вышел из-под контроля и из услужения монополистов. Промышленники, банкиры, представители прежних правящих классов на последнем этапе гитлеризма находились преимущественно в оппозиции. После июля 1944 года они стали жертвами чистки, по своей природе отличавшейся от советских чисток, но достаточно серьезной, чтобы доказать: курс пришедшей к власти гитлеровской партии не стал выражением воли класса капиталистов.
  Третий довод таков: коммунисты и фашисты ведут между собой борьбу не на жизнь, а на смерть. Он опять-таки неоспорим. Но ведь братоубийственные распри - дело обычное. По-прежнему остается нерешенным вопрос: насколько тоталитарность как явление присуща обеим партиям после того, как они приходят к власти?
  Этим партиям, несмотря на бесконечные раздоры, случалось признавать родство между собой. Риббентроп, прибыв в Москву в 1939 году, говорил о встрече двух революций, а Сталин ответил любезностью на любезность, подняв тост за здоровье канцлера Гитлера, которого так любит немецкий народ. Подобные высказывания доказывают лишь, что обе стороны в одинаковой мере умеют пользоваться любой стилистикой.
  Четвертый довод - того же порядка, что и первые три: изначальная несовместимость идеологий. Я не ставлю под сомнение его истинность, но вопрос опять-таки остается открытым. Согласно коммунистической идеологии, фашизм воплощает все самое скверное в истории и самое низкое в человеческой природе. Согласно фашистской идеологии, коммунизм - зло в чистом виде, абсолютный враг. Но если одна идеология выглядит универсалистской и гуманной, а другая - националистской, расистской и ни в коей мере не гуманной, это вовсе не доказывает, что партии не прибегают во имя противоположных идей к аналогичным методам. Ссылаться на диаметральную противоположность идей при анализе сходства или несходства методов - значит удаляться от поставленной проблемы. Те, кто настаивает на родстве партий, как раз и хотят показать, что идеологии или благородные устремления немного значат на весах истории, и люди подчиняются побуждениям, не зависящим от идеологий. Ответить, что глубокого родства быть не может, поскольку идеологии диаметрально противоположны,- значит считать заранее решенной обсуждаемую проблему - могут ли идеологии оказывать определяющее влияние на методы.
  Из любви к истине добавлю, что по большей части доводы в пользу родства обеих разновидностей тоталитаризма меня не убеждают, хотя я не согласен и с доводами противоположной стороны.
  Отдельные проявления тоталитаризма повторяются в какие-то периоды истории советского режима и режима национал-социалистского. Однопартийность, официальная идеология, абсолютная власть Верховного Правителя, вездесущая полиция, идеология, которая мало-помалу пропитывает все виды деятельности, полицейский террор - это и в самом деле было как в национал-социалистической Германии, так и в Советской России. Крайняя форма нацистского режима проявилась во время войны, когда прошли годы после взятия власти,- да и в Советском Союзе крайний террор воцарился через двадцать лет после взятия власти, а не сразу же.
  Другой довод в пользу родства обеих разновидностей тоталитаризма я уже отверг. Речь шла об исключительной роли власти, о том, что идеи не имеют никакого значения. Но ссылки на несовместимость идеологий и на неверие коммунистов в общечеловеческие я гуманистические ценности я отказываюсь принимать в качестве решающих доводов!
  Наиболее убедительное обоснование родства обеих разновидностей тоталитаризма содержится в книге "Происхождение тоталитаризма". Её автор Ханна Арендт в основном сравнивает Советскую Россию 1934-1937 годов и гитлеровскую Германию 1941- 1945 годов. Но было бы несправедливо ставить на одну доску сравнение этих двух периодов и двух типов террора - и режимов в целом.
  Различия и родство двух разновидностей тоталитаризма неоспоримы. Черты сходства слишком заметны, чтобы усматривать в них чистую случайность. С другой стороны, различия в идеях и целях слишком очевидны, чтобы принять мысль о коренном родстве режимов. Родство или противоположность могут выступать более ярко в зависимости от многих соображений. Однозначный ответ получить никогда не удастся, поскольку национал-социалистский режим не имел столько времени для развития, сколько советский, история которого охватывает множество этапов. Национал-социалистскому режиму было отпущено всего лишь шесть лет мирной жизни. В 1939 году государство ввязалось в военную авантюру, определившую его дальнейшую судьбу.
  Нельзя довольствоваться сравнительным социологическим анализом, если хочешь уяснить относительные масштабы родства и противоположности; следует принимать во внимание и два других метода: историю и идеологию.
  Как известно, с исторической точки зрения советский режим порожден революционной волей, вдохновляемой гуманистическим идеалом. Цель заключалась в создании самого гуманного общества, которое когда-либо знала история, где больше не было бы классов, а однородность общества способствовала бы взаимному сближению граждан. Но при движении к абсолютной цели режим не стеснялся в средствах, ведь, согласно учению, только насилие могло привести к безупречно положительному обществу, и пролетариат вел против капитализма беспощадную войну.
  Сочетание возвышенной цели и безжалостных средств обусловило разнообразие этапов развития советского общества. Первый этап - банальный: гражданская война и политический террор, сопутствующий гражданской войне. Следующий этап: террор смягчается, какое-то место в обществе отводится частной инициативе - нэп. В 1929 году начинается третий этап: новая революция в точном смысле слова (то есть коренное преобразование общественных структур), осуществляемая государством сверху. Через десять лет после своей победы режим предпринимает следующую революцию, которая в каком-то смысле (если верить свидетельствам самих вождей) стала еще более яростной и еще более мучительной, нежели первая. Вторая революция - коллективизация сельского хозяйства - сопровождалась, по словам Хрущева, новыми проявлениями террора, который нынешний Генеральный секретарь не подвергает осуждению. В своем знаменитом докладе Хрущев ограничивается тем, что заявляет, будто эту революцию можно было б совершить ценой меньших жертв. Он приемлет террор против землевладельцев, крестьян и кулаков, отвергавших коллективизацию, приемлет террор против врагов партии.
  По-прежнему удивляет, почему, начиная с 1936 года, бушует великая чистка, новый этап террора? Ведь аграрная революция победила и режиму более ничто не угрожает! Найти истолкование советскому террору сложно потому, что непонятно, зачем чистки, когда сражение уже выиграно? Этот вопрос задают не только специалисты на Западе, но и сам Хрущев. Начало культа личности, полагает он,- террор 1934-1938 годов, обращенный против членов партии. Целью террора вначале было уничтожение уже побежденных противников Сталина, что сам Хрущев считает лишним. Затем репрессии обрушились на самых верных сталинцов. Но для чего нужен террор именно против тех членов коммунистической партии, которые никогда не были уклонистами?
  Культ личности - вот единственный ответ, предлагаемый Хрущевым в данном случае. Однако это по меньшей мере ничего не дает. Как сказал весьма известный марксист Тольятти, Генеральный секретарь Итальянской коммунистической партии, ссылки на культ личности - не марксистское объяснение. Утверждать, что столь значительные явления - результат действий одного человека, значит прибегать к аргументации, которую само учение отвергает в принципе.
  Изучая методы коммунистической партии, понимаешь не саму великую чистку, террор против членов партии, а ее возможность. Когда партия присваивает - право на насилие против всех своих врагов в стране, где в данный момент она находится в меньшинстве, она обрекает себя на длительное применение насилия.
  В теории партия демократична, но демократический централизм заключается в том, чтобы передать власть штабу, который использует выборы в своих интересах, обеспечивая назначение избирателей самими избираемыми. Потому вполне понятно, что в такой системе находится лидер, готовый пойти до конца, и что хозяином всей партии становится он один, а не олигархия. В этом Хрущев согласен с западными социологами: начиная с определенного момента, демократический централизм перерождается в абсолютную власть одного. Суть такого феномена кажется мне очевидной, его удивительным образом предвидел Троцкий. Когда в 1903 году Ленин в своей работе "Что делать?" впервые развил теорию демократического централизма, Троцкий возразил ему примерно так: вы собираетесь поставить партию на место пролетариата, затем Центральный Комитет на место партии, а в итоге Генерального секретаря - на место Центрального Комитета, и во имя пролетариата вы придете к единоличной власти. Сам Троцкий так полностью и не осознал справедливости собственного предвидения.
  Иными словами, явления, названные "культом личности", стали возможны благодаря не только странностям одного лидера, но и методам организации, действиям целой партии.
  Как же произошел переход от потенциального к реальному? Почему стали возможны чистки? Что их обусловило, какие ставились цели?
  Есть множество разных объяснений. Они содержатся в превосходной маленькой книге "Чистка в России" . Ее авторы - швейцарский физик и русский историк, встретившиеся в тюремной камере в пору великой чистки 1936-1937 годов. Тамани обсуждали причины своих несчастий. Двое, теперь уже покинувшие Россию, рассказывают, что в 1936-1937 годах любимой темой разговоров заключенных была сама великая чистка. Из этих разговоров они почерпнули семнадцать теорий. Я избавлю вас от перечисления их, указав лишь на основные функции, приписываемые великой чистке там, где в СССР только и была полная свобода слова, то есть в тюрьмах.
  Согласно первой теории, главная причина - внутрипартийная борьба. В партии, после того как она пришла к власти, продолжается политическая борьба, сопоставимая с той, которая присуща всем партиям, с их группировками, фракциями, соперничеством и оппозицией. Фракция, одержавшая в конце концов победу, хочет закрепить ее, устранив группы, потерпевшие поражение.
  Вторая теория основывается на стремлении носителей власти к ортодоксальности. В идеологическом режиме те, в чьих руках бразды правления, хотят устранить не только реальных, но и потенциальных врагов партии и режима. Все, кто теоретически могут в каких-то обстоятельствах выступить против режима, объявляются врагами. "Осколки прошлого", все, сохраняющие связи с внешним миром, например, евреи, все, кто в какой-то момент враждовал с победившей фракцией, рассматриваются в конечном счете как реальные враги. Чистка - метод социальной профилактики, направленной на превентивное устранение любого, кто в непредвиденных обстоятельствах может перейти в оппозицию. Доводимый до логического завершения, такой метод порождает явления, не поддающиеся разумному осмыслению, но, во всяком случае, ему можно найти рациональное обоснование.
  Согласно другой теории, одна из главных задач чисток - обеспечение лагерей рабочей силой.
  Есть еще одна версия: советское общество - одновременно бюрократическое и революционное. Его иерархия, иерархия государства и общества, стремится к постоянным изменениям организационных форм. Все побуждает советское общество к стабильности в рамках бюрократических форм, а в идеологии все препятствует тому, чтобы советское общество принимало какую-либо окончательную .форму. Чистки- способ сохранения революционной динамики в обществе, которое могло бы приобрести тенденцию к бюрократическому окостенению.
  Перечислив все эти гипотезы (а можно бы привести и много других), я не могу не отметить, что чистка 1936-1938 годов остается совершенно иррациональным или, если угодно, полностью неподвластным разуму явлением. По советским свидетельствам, она внесла хаос в армию и в администрацию. Были казнены или брошены в тюрьмы не менее 20-30 тысяч офицеров, в том числе и Рокоссовский, будущий маршал и министр обороны Польши. Расстреляны крупные советские военачальники, в том числе маршал Тухачевский. Чистка такого размаха противоречит высшим интересам партии уже потому, что партии нужны действенный режим и сильная армия.
  Вот почему я считаю нужным добавить к предыдущим теориям еще одну - вмешательство личности. Для перехода от потенциального к реальному, от функций чисток вообще к великой чистке требовалось нечто уникальное, например - уникальная личность: сам Сталин.
  Какова бы ни была принимаемая на вооружение концепция истории, необходимо в определенные моменты учитывать роль отдельной личности. Вполне можно предположить, что, не будь Наполеона Бонапарта, корона досталась бы другому генералу. Но никак нельзя ни доказать, ни настаивать, что при ином коронованном генерале исторические события развивались бы так же. То же относится и к Советскому Союзу: понятно, как режим скатился к изучаемым мной явлениям, но, не будь Сталина, крайние формы идеологического бреда, полицейского террора и церемониала признаний, возможно, не проявились бы. Я этого не утверждаю, и никто не может это утверждать, но в толковании, которое советские люди сами дают этому явлению, мне представляется верным следующее: помимо роли партии, ее планов и методов в проведении чисток при бюрократическом режиме сказалось воздействие одного непредвиденного фактора: личности, ее особенностей, проявившихся благодаря абсолютной власти.
  С исторической точки зрения рождение гитлеровского режима определилось волей, отличной от коммунистической. Режим возник из стремления возродить моральное единство Германии и, в более широком плане, стремления расширить территорию, открытую для немецкого народа, а значит,- вести войну и завоевания. Тут нет ничего оригинального: в XX веке происходит возврат к планам и иллюзиям цезарей.
  После захвата власти немецкая жизнь постепенно "гитлеризуется", а основная волна террора приходится только на последние годы войны. Может возникнуть искушение сказать, что террор объясняется самой войной, но вряд ли история соответствует такому объяснению. Символом гитлеровского террора можно считать истребление шести миллионов евреев в разгар войны, между 1941 и 1944 годами. Решение об этом было принято одним человеком, по совету еще одного-двух. Это истребление по сравнению с целями войны так же иррационально, как великая чистка - по сравнению с целями советского режима. В то время как Германия вела войну на два фронта, лидеры государства решили бросить значительные материальные ресурсы и транспортные средства на систематическое умерщвление миллионов.
  Этот акт террора не имеет равных в современной истории и практически не сравним ни с чем в истории вообще. Нельзя сказать, что в прошлом не было массовых убийств. Но никогда в ходе современной истории один государственный деятель не принимал хладнокровно решение о конвейерном истреблении шести миллионов человек. Гитлер затратил ресурсы, необходимые для ведения войны, на удовлетворение собственной ненависти, чтобы те, кого он ненавидел, не могли уцелеть, как бы ни кончилась война.
  Цель национал-социалистской партии состояла в том, чтобы перекроить расовую карту Европы, уничтожив целые народы, названные низшими, и обеспечить победу народа, считавшего себя высшим. То было время террора, и предвидеть его было еще труднее, чем террор, обрушившийся на советских граждан, цели которого - и это особенно важно - совершенно иные. Цель террора в СССР - создание общества, полностью отвечающего определенному идеалу, тогда как для Гитлера истребление было важно само по себе.
  Вот почему, переходя от истории к идеологии, я по-прежнему буду настаивать на том, что это различие двух видов террора решающее, какими бы ни были черты сходства. Различие это - решающее из-за идеи, вдохновляющей каждую из систем; в одном случае завершающим этапом оказывается трудовой лагерь, в другом - газовая камера. В одном случае действует воля к построению нового режима, а может быть, и созданию нового человека, и для достижения этой цели годятся любые средства; в другом - проявляется прямо-таки дьявольская воля к уничтожению некоей псевдорасы.
  Если коротко изложить смысл целей, которые ставят перед собой обе системы, я мог бы предложить две формулировки. Говоря о цели советской системы, я напомнил бы известную мысль: "кто хочет уподобиться ангелу, уподобляется зверю" . По поводу же гитлеровской системы, сказал бы: человеку незачем хотеть уподобиться хищному зверю, уж слишком легко у него это получается.
  Имеется в виду заговор против Гитлера, организованный группой офицеров.
  F. Beck et W. ^bodin. Russian purge and the extraction of confesson. New York , 1951.
  Неточная цитата из "Мыслей" Блеза Паскаля.
  XVI . Советский режим и попытки его осмысления
  В предыдущей главе я сформулировал три вопроса по поводу тоталитаризма как явления. Первый касался природы связей между составными частями тоталитаризма. Второй - родства или противоположности различных видов тоталитаризма.
  Остается третий вопрос: об уникальности тоталитаризма в истории. Я сопоставляю предпринятые ранее попытки осмысления коммунистического режима. Поскольку он провозглашает свою связь с марксизмом, я начну с разбора марксистских трактовок советского режима.
  
  Прежде всего - марксистское осмысление советского режима, предлагаемое самими советскими руководителями: то есть самоистолкование СССР. В общих чертах оно известно: революция была пролетарской, партия стала выразителем и передовым отрядом пролетариата, СССР строит коммунизм, вдохновляясь взглядами Маркса; пока что режим находится на стадии социализма, где доход каждого пропорционален совершенной работе, но на горизонте истории - стадия коммунизма, где распределение будет подчиняться потребностям.
  Такое самоистолкование игнорирует важнейший, его отрицающий факт: так называемая пролетарская революция произошла в стране, где пролетариат был в меньшинстве, где капиталистическое развитие находилось еще на начальной стадии. С этим фактом согласны все, включая граждан СССР. Он не противоречит разумному марксизму: можно понять, каким образом восторжествовала революция, утверждающая свою пролетарскую сущность, в стране, где капиталистическое развитие еще не достигло расцвета. Это обстоятельство пытались объяснить и Ленин, и Троцкий, и Сталин, но оно неизбежно приводит к непредвиденным последствиям. Сегодня уже нельзя считать очевидной или хотя бы правдоподобной историческую схему классического марксизма, по которой развитие идет от феодализма к капитализму, а от капитализма к социализму. Советский опыт доказывает, что капиталистическую стадию можно перескочить. Маркс возлагал на капитализм задачу, ставшую главной для советского режима,- развитие экономики, тяжелой промышленности. Научное осмысление должно по крайней мере включать в себя доказательство того, что режим в Советском Союзе, решая задачу развития производительных сил, становится прообразом режима, который, видимо, должен прийти на смену капитализму на Западе. Иначе говоря, если руководствоваться "умеренным" марксизмом, можно говорить о пролетарском характере революции в стране, где пролетариат в меньшинстве, но нельзя утверждать, что те организационные формы, которые использовал; пролетарская революция для развития тяжелой промышленности, непременно следует воспроизводит в странах, которые уже миновали этап индустриализации. Вот почему лидеры Советского Союза выступают в противоречие с марксизмом, утверждая, что их режим - это и есть социализм, теория которого была создана Марксом, видевшим в нем преемника западного капитализма.
  Вторая слабость советского самоистолкования в том, что оно не содержит осмысления политического режима в его реальном виде. Сказать, что власть принадлежит пролетариату,- явная бессмыслица. Власть никогда не может реализовываться миллионами заводских рабочих. Это, разумеется, дело меньшинства, дело членов коммунистической партии, а внутри ее - элиты активистов. Партийные лидеры могут править в интересах пролетарской и крестьянской массы, но пролетариат не находится непосредственно у власти, или же, повторяю, он правит, но в том мифологическом смысле, в каком Бог через Людовика XIV правил Францией в 1700 году. Видеть вместо властителей некую высшую, трансцендентную и имманентную силу - значит заниматься мифотворчеством.
  Раз теоретического осмысления государства нет, самоистолкование, предлагаемое режимом, зиждется сразу на нескольких взаимоисключающих тезисах. Один - что нельзя требовать многопартийности и плюрализма, ибо общество однородно. Другой - что классовая борьба обостряется по мере построения социализма. Налицо - явная необходимость выбора: если общество однородно, классовая борьба не обостряется, а если классовая борьба обостряется по мере построения социализма, то общество неоднородно, и монопольное право партии на власть и пропаганду - это проявление деспотизма .
  Третья существенная слабость советского самоистолкования - отсутствие марксистского объяснения проявлениям тоталитаризма, наличие которых признает ныне сам Генеральный секретарь. Хрущев подробно рассказал (добавив, впрочем, несколько странных утверждений) о том, что произошло на последнем этапе царствования Сталина. Он поведал о полицейском терроре против членов коммунистической партии. С марксистской философией истории вряд ли действиями одного человека можно объяснить великую чистку или полицейский террор. Марксизм не отрицает роли личности, но и не допускает, что один человек может стать причиной крупномасштабных явлений вроде полицейского террора 30-х годов.
  Последняя слабость советского самоистолкования - неточность формулировок. Невозможно понять, что именно толкователи считают переходным, а что - окончательным. Закончится ли однопартийность с построением социализма? Или же советская демократия в принципе - это монополия на власть одной партии? Связана ли официальная идеология с задачами построения социализма? Или же идеологическая исключительность объясняется абсолютной истинностью самого учения? Советские теоретики колеблются между этими тезисами. Впрочем, их можно понять: партия, которая к 1916 году насчитывала лишь несколько тысяч членов и руководители которой были в изгнании, из секты заговорщиков преобразилась в государство, владеющее величайшей империей мира. Учение этой партии стало официальным вероисповеданием 40 процентов человечества. На все это ушло около сорока лет. Со времени распространения ислама история не знает, пожалуй, столь быстрого и внушительного завоевания, наполовину духовного, наполовину политического.
  Каким образом теоретики этого крестового похода могут избегать сомнений в конечном смысле своего собственного дела?
  Вторая марксистская трактовка принадлежит социал-демократам, в частности - меньшевикам.
  Во время революции 1917 года, между крахом царизма в феврале и взятием власти коммунистической партией в ноябре, меньшевики и большевики обсуждали следующий вопрос: возможно ли осуществить социалистическую революцию до развития капитализма? Большевики отвечали без колебаний: Верность утверждения доказана их успехом. Возможно, меньшевики были более подкованными марксистами, во всяком случае, к теории они относились серьезнее. Опираясь на труды основоположников, они доказывали, что социалистическая революция невозможна в стране, которая не знала капитализма. За несколько лет до войны Ленин toj утверждал, что социалистическая революция немыслима в государстве, не прошедшем капиталистически стадию развития. Троцкий же полагал капиталистический этап необязательным. Таким образом, меньшевики говорили о невозможности социалистической революции, добавляя: если бы случилось такое несчастье и рабочие партии приложили бы усилия, чтобы завладеть властью и совершить социалистическую революцию, они обрекли бы себя на полвека деспотизма.
  Наиболее активным критиком большевизма был главный теоретик тогдашнего марксизма, папа римский II Интернационала - социалист Карл Каутский. Едва большевистская партия захватила власть, как он провозгласил, что установление абсолютной власти партии, находящейся в меньшинстве и утверждающей, что она действует от имени пролетариата, представляет собой отрицание социалистических чаяний: социализм без демократии - не социализм. Уже тогда Каутский написал следующую знаменитую фразу: "Это - не диктатура пролетариата, а диктатура партии над пролетариатом". Именно на эти доводы отвечал Ленин в своей книжечке о "ренегате Каутском".
  Противоборство меньшевиков и большевиков в начале века казалось не особо важным: то были две фракции российской социал-демократической партии. На деле, соперничество между ними стало непримиримым, и причины этого понятны. Каждая концепция привела к появлению определенных режимов, принципиально отличных друг от друга. Большевики совершили революцию, захватили власть, построили однопартийный режим, который, по мнению меньшевиков, противоречит идее демократии. Меньшевики же или социал-демократы никогда не совершали революции, но проводили реформы (значительность которых зависела от стран, где реформы проводились) оставаясь в рамках того, что коммунистическая партия называет капитализмом.
  Мне представляется, что в историческом плане мы перед альтернативой. Либо целью становится взятие власти путем насилия, что приводит к такому типу режима, который хоть и не обязательно подобен русскому в его нынешнем виде, но по меньшей мере делает невозможным формальные и парламентские свободы. Либо насилие отвергается, а взамен принимается практика соблюдения всех парламентских процедур и многопартийность, что, по мнению коммунистов, означает дальнейшее пребывание в рамках капитализма. В одном случае продолжает существовать демократия, более или менее приверженная догмам социализма (я разобрал ее в первой части книги, это-многопартийный режим); в другом же - вслед за революцией, действующей, по словам революционеров, во имя марксизма и пролетариата, устанавливается однопартийный режим.
  Существует ли третий путь? Как всегда, люди мечтают о промежуточном варианте, о революции, которая была бы столь же радикальной в экономическом плане, что и коммунистическая, оставаясь в политическом плане столь же либеральной, что и у английских лейбористов. История учит, что европейские социал-демократы реализовали два, а не три пути. Отчего же третий путь существует пока лишь в воображении? Оказывается, не выходя за пределы многопартийности, можно проводить важные реформы, но не полную национализацию средств производства и не полное планирование экономики, так как и то, и другое предполагает разрыв с определенным образом жизни, пренебрежение законными интересами личности и групп. Сегодня между большевиками и меньшевиками нет ничего общего: одни представляют авторитарный - если не тоталитарный - тип режима, а другие, даже когда они ссылаются на марксистское учение, стали частью того, что принято называть конституционно-плюралистическими режимами.
  Третья марксистская теория советского режима, разработанная Троцким, несет одновременно черты и советского самоистолкования и социал-демократической критики. Троцкий начинает с оправдания захвата власти в 1917 году, с провозглашения пролетарского характера коммунистической революции. Он по-прежнему говорит о возможности пролетарской революции до того, как созреет капитализм. Троцкий лишь в 1917 году примкнул к концепции демократического централизма, к диктатуре большевистской партии. Но, встав на эти позиции, он безоговорочно признал законность используемых средств.
  В отличие от ортодоксов Троцкий критикует то, что называет обюрокрачиванием. Однако, стремясь объяснить собственное поражение, Троцкий, в отличие от Хрущева, оказывается слишком хорошим марксистом, чтобы принять теорию культа личности. Причины победы Сталина должны быть совместимы с каким-нибудь вариантом марксизма. Предложенный Троцким вариант: после победы революции рабочий класс был истощен, для управления плановой экономикой пришлось создать бюрократию, олицетворенную больше Сталиным, чем Троцким, поскольку Сталин - образец человека, которого она хотела видеть вождем. Троцкий со своим учением о перманентной революции вызывал тревогу у бывших активистов, которые обрели покой в чем-то вроде термидора.
  В объяснении, предложенном Троцким, сочетаются две схемы: марксистская схема обюрокрачивания, ставшего необходимым при управлении плановым хозяйством, и схема революции, которая, пройдя этап насилия и террора, при сталинизме становится мирной,- примерно так, как термидор наследовал якобинскому кризису.
  Вопреки критике сталинизма и бюрократии, Троцкий, во всяком случае до начала второй мировой войны, продолжал утверждать, что советский режим - социалистический, поскольку основан на коллективной собственности и планировании. Советское государство, говорил он, государство социалистическое и пролетарское, которое ныне подвергается обюрокрачиванию. В борьбе между буржуазной демократией и советским режимом Троцкий делал выбор в пользу советского режима как более близкого к социалистическому идеалу. Однако к концу жизни у Троцкого возникли сомнения по поводу самого марксизма: он не исключал, что марксистская теория может оказаться ошибочной. Она предполагает, что пролетарская революция, режим, основанный на коллективной собственности и планировании, приведут к освобождению человечества. Троцкий не скрывал, что если демократии и освобождения человека нет, то режим коллективной собственности и планирования может быть очень опасен. Если пролетариат не сумеет осознать свою судьбу, если в условиях Советского Союза интернационализм не возьмет верх над националистическими настроениями, придется сказать, что события опровергли марксистское учение.
  В теории Троцкого по крайней мере два слабых момента. Первый - использование понятия термидора. Троцкий считал, что сталинский режим - по окончании неистовств революции 1917 года - эквивалент французского термидора, сменившего якобинскую диктатуру. Но это сравнение никуда не годится. После 1929-1930 годов прошла еще одна революция, связанная с коллективизацией сельского хозяйства и индустриализацией. По-моему, называть термидором этап между 1929 и 1939 годами - вызов здравому смыслу. После термидора появилась огромная жажда наслаждения жизнью, тогда как в 1929-1934 годах был, напротив, введен курс жесточайшей экономии во всем во имя создания тяжелой промышленности.
  Мне могут возразить: революционеры, члены партии хотели обрести безопасность и благосостояние. Но их чаяния вошли в противоречие с великой чисткой и разгулом террора. В советском обществе якобинскому террору соответствует не только этап 1917- 1921 годов, но и 1934-1938 годов.
  Троцкий никогда не мог вразумительно объяснить, почему режим, в основе которого лежат коллективная собственность на средства производства, планирование и одно партийность, должен одновременно быть демократическим или же либеральным. Господство бюрократии в Советской России стало для Троцкого настоящим ударом. Привилегии, которые присваивали власти предержащие, противоречили, по его мнению, сути социализма. Пусть это был социализм, о котором можно только мечтать. Но ведь в таком режиме весь высший класс состоит из Представителей государства, то есть, если угодно, из бюрократов. Почему бы классу, сосредоточившему в своих руках всю полноту экономической и политической власти, не обзавестись материальными или моральными благами? В истории ни один класс, обладавший всей полнотой власти, не отказывался извлечь определенную выгоду из своего положения.
  Режим с плановым хозяйством может быть плох или хорош, превосходить капиталистический режим или уступать ему; тут можно спорить. В рамках такого режима хозяйственники, все государственные служащие добиваются благ, как руководители частных фирм на Западе, "эксплуатирующие народные массы", если пользоваться известным жаргоном.
  Теперь я перейду к другим марксистским истолкованиям, которые, впрочем, носят более антикоммунистический характер, чем меньшевистское.
  Самое интересное из неортодоксальных марксистских истолкований было предложено американским социологом Карлом Виттфогелем в недавно вышедшей книге "Восточный деспотизм". Общий смысл ее сводится примерно к следующему: сам Маркс, в предисловии к работе "К критике политической экономии", перечислил различные способы производства. Помимо античного, феодального и капиталистического, он признает еще один, который называет азиатским. Не только Маркс, но и Ленин считают способ этот отличным по своей сути от всех, что наблюдались в западных обществах.
  При азиатском способе производства государство, так сказать, поглощает общество или по меньшей мере оказывается могущественнее общества, потому что коллективным трудом управляют государственные служащие. Сельское хозяйство требует постоянного использования рек. Вот почему в Египте и в Китае установился социально-экономический режим, где государство если и не является собственником средств производства, то, во всяком случае, организует труд сообщества. Привилегированными оказываются лица, так или иначе связанные с государством или представляющие его интересы.
  До революции 1917 года Ленин сознавал, что вместо полного освобождения, о котором он мечтал, социализм может привести человечество к азиатскому способу производства. Отмена рыночных механизмов и частной собственности на средства производства привела к поглощению общества государством и переходу управляющих трудовыми коллективами в положение государственных служащих. При азиатском способе производства нет классов западном смысле слова, зато есть бюрократическая и государственная иерархия.
  Политическая власть абсолютна и, так сказать, священна. Носитель верховной власти провозглашает свою приверженность религии, опираясь при этом на бюрократию. В прошлом веке один английский посол отказался пасть ниц перед китайским императором. Ритуал при дворе повелителя Срединной империи включал в себя эту позу, которую западный человек счел невыносимым унижением. Для китайцев же она символизировала расстояние между священным владыкой и его подданными.
  Теория восточного деспотизма и общества, основанного на использовании воды, может быть названа марксистской. Постоянная потребность в воде и централизация административных функций создают определенную инфраструктуру. По этой концепции русское общество было до революции полу азиатским, с чем был склонен соглашаться и Ленин.
  Принимая такую концепцию, следовало бы отказаться от единообразной схемы исторического развития. Согласно классической марксистской теории, развитие идет от феодализма к капитализму, далее к социализму, причем капиталистический этап может в каком-то случае быть пропущен. Если азиатский способ производства действительно существует, придется признать наличие двух типов общества, коренным образом отличных друг от друга, и двух видов развития.
  Основанные на этом способе производства великие империи Азии или Ближнего Востока отличались исключительной устойчивостью. Подобная социальная структура одновременно проста и прочна. Государство вбирает в себя все руководящие функции. Когда управление возлагается только на государство, общество однородно и в то же время иерархизировано. Социальные группы различаются по образу жизни, но ни одна из них не обладает собственной властью, так как все они - составные части государственной структуры.
  Некоторые из черт таких бюрократических империй явно обнаруживаются в обществе советского типа: государство - единственный управляющий коллективным трудом, государственная бюрократия - единственный привилегированный класс, противоречия есть, но без классовой борьбы в западном понимании. В прошлогоднем курсе я указывал, что классовая борьба в западном смысле слова требует не только разнообразия социальных групп, но и способности этих групп к самоорганизации, к способности выдвигать и отстаивать свои требования. В обществе советского типа образ жизни и уровни доходов различаются по группам, но ни одна из групп не может быть автономной, ни одна не может противопоставить себя другим.
  Такой вид социальной структуры, судя по всему, вполне обычен, и его нельзя счесть переходным. Он - неизбежное следствие отмены какой бы то ни было частной собственности, какого бы то ни было рыночного механизма. Вследствие подобных коренных преобразований руководитель предприятия - не более чем государственный служащий, а каждый гражданин получает право на власть или богатство, только если принадлежит к государственному привилегированному классу.
  В связи с этим возникают два вопроса. Известные в прошлом азиатские деспоты были связаны с обществами, где структура экономики была неизменной. Возможно ли возникновение и длительное существование "азиатских" феноменов в постоянно развивающихся индустриальных обществах?
  Идеологический фанатизм, полицейский террор - все это явления скорее революционного, чем бюрократического характера. Можно ли предположить, что некоторые из черт советского режима, которые я разбирал в последних лекциях, действительно объясняются тем, что ему предшествовало азиатское общество?
  Теперь мы подошли к последней попытке осмысления, сделанной с марксистских, точнее - немарксистских позиций.
  Ее примером могут служить книги Исаака Дойчера, деятеля троцкистского толка. Троцкий - его герой, и Дойчер, подобно ему, допускает, что революция коммунистического типа соответствовала исторической обстановке в России. Далее он оправдывает на марксистский лад индустриализацию как необходимую для России 1930 года, окруженной врагами и находившейся под угрозой нападения. Режиму требовалось всячески ускорить создание тяжелой промышленности, чтобы дать отпор внешней угрозе и вместе с тем удовлетворить потребности современного общества. Вот почему главную роль в данных условиях сыграл Сталин. Подобно самому Троцкому, Дойчер не хочет объяснять поражение своего героя случайными причинами. Где-то он пишет, что Троцкий во всех отношениях превосходил Сталина, был выше как мыслитель, оратор, марксист, полководец. Если ограничиться одним только сравнением достоинств обоих деятелей, победить надлежало Троцкому. Победил же, всему вопреки, Сталин, поскольку истории понадобился Сталин, а не Троцкий.
  Истолкование Дойчера не кажется мне убедительным. Сталин обладал преимуществами, которые, возможно, оказались решающими: превосходством положения, поскольку был Генеральным секретарем коммунистической партии,- и тактическим превосходством. Коммунистической партией он вертел куда лучше, чем удалось бы Троцкому. Успеха в партии или в бюрократическом государстве достигают не обязательно самые сильные теоретики или наиболее умные, а те, кому удалось заручиться поддержкой активистов или партийных лидеров. Пожалуй, нет нужды ссылаться на законы истории, чтобы объяснить, почему в конце концов партия предпочла Сталина Троцкому.
  Как бы там ни было, неомарксисте кое истолкование представляет то, что произошло в Советской России, как следствие исторической обстановки и прежде всего индустриализации. Правоверные граждане СССР заявляют: "Мы построили социализм". Ту т они вступают в противоречие с марксизмом, поскольку социализм может наступить лишь после того, как разовьются производительные силы. Неомарксисты же говорят: "Россия создала развитую промышленность", что было уже проделано на Западе.
  Но чтобы достичь этого, России пришлось прибегнуть к наводящим ужас средствам. Чтобы вырвать Россию из варварства, Сталин действовал варварскими методами. Во время трагедии индустриализации всплыла, как говорится, варварская сущность режима. По мере развития производительных сил все больше шансов на то, что социалистические надежды воплотятся в жизнь. Или, говоря более определенно, демократизация советского общества тем вероятнее, чем ощутимее развитие производительных сил.
  Такая неомарксистская попытка осмысления советского режима объясняет его деспотичность, или тираничность, ссылками, с одной стороны, на нужды индустриализации, а с другой - на влияние русской культурной среды. Вместе с тем она не отвергает надежду на построение социализма, откладывая демократизацию жизни до того времени, когда развитие производительных сил обеспечит высокий уровень жизни.
  Неомарксистская попытка осмысления в лучшем случае проливает свет на явления, связанные с первой пятилеткой и коллективизацией в деревне, однако не объясняет великую чистку, идеологический и полицейский террор после успешного завершения первой пятилетки, когда (по логике подобных рассуждений) Россия должна была вступить в период стабилизации.
  Более того, такое осмысление начисто игнорирует связь между методами коммунистической партии и характерными для режима явлениями. Это захват власти, осуществленный одной партией, и демократический централизм как принцип построения партии. Заметно логическое взаимодействие насильственных методов большевистской партии с установлением однопартийного режима.
  Дойчер объясняет великую чистку, процессы, признания обвиняемых древними традициями России. Он игнорирует важный аспект режима: связь между стремлением к идеологической ортодоксальности и постоянством террора.
  Наконец, мне представляется недоказанной связь экономического прогресса и демократии. Вероятно, советский режим станет не столь безжалостным по отношению к несогласным с официальной линией, когда достигнет более высокого уровня развития производительных сил. Вряд ли можно утверждать, что для создания демократического режима достаточно экономического прогресса, что экономическое развитие автоматически приводит к созданию политического режима определенного типа.
  Какие же выводы надлежит сделать, рассмотрев все эти попытки теоретического осмысления?
  Применительно к советскому режиму осмысление должно быть комплексным. Всевозможные аспекты режима не объяснимы одной взятой отдельно причиной. Заслуга большевиков состоит в открытии метода индустриализации, не известного до них, о котором они также не имели заранее четкого представления. Метод использован политическим режимом, построенным на сочетании абсолютной власти (одного лидера или группы) и многочисленной бюрократии, выполняющей всю совокупность функций, связанных с техническим, хозяйственным, административным и идеологическим руководством.
  Этот бюрократический абсолютизм напоминает диалогичные явления прошлого. Подобные государственные структуры были присущи многим азиатским империям. Но советский режим сохранил своего рода рефлексы, обусловленные революционным происхождением. Противоречивый характер его как раз и объясняется тем, что бюрократический абсолютизм не исключает революционности. СССР по-прежнему вдохновляется стремлением к экспансии, к установлению господства своей идеологии и могущества. По-прежнему государство оставляет за собой исключительное право на идеологическую истину, и единоверие вменяется в обязанность всем гражданам.
  Деспотии прошлого провозглашали приверженность какой-то религии; советский деспотизм клянется в верности претендующей на рационализм идеологии западного происхождения. На обычные черты бюрократических деспотий накладываются воля к переменам, присущая революционной партии, и идеология рационалистского толка, сама по себе представляющая критику действительности.
  Наконец, современное индустриальное общество наделило советский режим средствами, которыми не располагала в прошлом ни одна деспотия. Это - исключительный контроль над средствами убеждения и новые методы психологического воздействия.
  В азиатский деспотизм не входили составной частью ни задачи "формирования нового человека", ни ожидание конца доисторической эпохи.
  В 1965 году в моду вошла еще одна формулировка:"общенародное государство".
  Классовая борьба".
  XVII. Куда движется советский режим?
  Марксистские или неомарксистские истолкования советского режима - не единственно возможные.
  Он объясним также через историю большевиков или самой России.
  В начале века большевистская партия состояла из немногочисленной группы революционеров-профессионалов. Сегодня она хозяйничает в огромной империи, но люди, прошедшие этот необычайный путь, мыслят шаблонами времен своей юности. Одним из примеров может служить навязчивая идея о вездесущей полиции. Почему впавшего в немилость сановника немедленно называют агентом Интеллидженс сервис или гестапо? Ответ, возможно, заключается в том, что перед революцией 1917 года один из пяти членов подпольного Центрального Комитета компартии был и в самом деле агентом охранки, то есть русской полиции. После взятия власти большевиками его разоблачили и казнили. В свое время Ленин неоднократно ручался за его честность. Этот эпизод отчасти помогает понять, почему партийное руководство верило, что оппозиционер обязательно дойдет до конца и станет вражеским агентом. Мир, отражающийся в московских процессах, и поныне, сорок лет спустя, выглядит таким, каким его могли бы представить себе заговорщики.
  Существует огромная литература о связях нынешнего режима с российскими традициями. В историческом плане режим бюрократической иерархии - это режим царской империи: связи между государством и религией являются частью традиции. Русские по отношению к Западу всегда занимали двойственную позицию, что свойственно и теперешним большевикам, которые и стремятся догнать США, и мечут в сторону Запада громы и молнии. Это двойственная позиция, одновременно западническая и славянофильская (если пользоваться классической терминологией),-результат продолжения главного спора минувшего века.
  Своеобразие коммунистического режима прослеживается в трех аспектах: 1) он располагает полицейскими и пропагандистскими институтами, которых не было ни у одного деспотического режима в прошлом. Население более чем в прежних обществах сосредоточено в городах, то есть в большей степени подвержено идеологической обработке;
  2) режиму свойственно странное сочетание авторитарной бюрократии и стремления к построению социализма. Бюрократическое управление экономикой - явление заурядное, новизна тут лишь в том, что цель управления - ускоренное развитие средств производства;
  3) бюрократический аппарат подчинен партии, что имеет революционный смысл. Отсюда проистекает опять-таки странное соединение авторитарной бюрократии и революционных феноменов. Партия, сравнимая с якобинской, занимает свое место в бюрократическом, на первый взгляд стабильном государстве.
  Указанная специфика советского режима позволяет сделать несколько замечаний о его дальнейшей судьбе. Я предположил, что конституционно-плюралистический режим может подвергнуться разложению. Мой долг - остановиться на возможности разложения и режима во главе с монополизировавшей власть партией. Разложение такого режима означало бы его десоветизацию. Объективно говоря, разложение - это отказ от ряда присущих режиму функций.
  Простейший, как мне кажется, способ анализа этой проблемы - противопоставление оптимистической и пессимистической версий марксизма.
  Оптимистическая выдвинута Исааком Дойчером, который связывает прискорбные проявления советского режима с экономическим развитием. Приверженность идеологической ортодоксальности, террор, процессы, эксцессы однопартийное™ он объясняет необходимостью индустриализации. Когда этот этап пройдет, все, что нам, на Западе, не нравится в советском режиме, будет постепенно отмирать, коль скоро его патологические черты объяснялись либо особенностями личности Сталина, либо требованиями индустриализации.
  Пессимистический марксизм руководствуется концепцией азиатского способа производства, объясняет советский режим полным обюрокрачиванием жизни и утверждает, что явления, расцениваемые оптимистами как патологические, изначально присущи режиму бюрократического абсолютизма, однопартийности, идеологической ортодоксальности.
  Между оптимистической и пессимистической версиями найдется место для любых промежуточных вариантов. Мы ставим вопрос так: какие черты советского режима следует приписать нуждам индустриализации? А какие объясняются принципиальной структурой советского режима?
  Вначале напомним об основных преобразованиях после 1953 года.
  1. В том, что касается личных свобод или прекращения террора, произошли важные перемены. Нет больше массовых чисток наподобие чистки 1936 года;
  не организуют больше и сенсационных процессов с фальшивыми признаниями; объявлена широкая амнистия; концлагеря исчезают; смягчились законы и судебная практика. Официально отменен принцип аналогии в соответствии с которым деяния, не предусмотренные впрямую Уголовным кодексом, можно было квалифицировать как правонарушения. Распущена специальная полицейская комиссия, имевшая право судить при закрытых дверях и отправлять в концлагеря всех подозреваемых в контрреволюционной деятельности. Отменены также статьи кодекса, предусматривавшие возможность осуждения в 24 часа обвиняемых в контрреволюционной деятельности, причем без предоставления им каких-либо гарантий справедливого суда. Угрозы, принуждения, тяготевшие над советским гражданином, ослабли. Стали возможными контакты с иностранцами. Наступила "оттепель": дискуссии проводятся шире, политика в области истории или искусства уже не столь ортодоксальна. По сравнению с тем, что наблюдалось до 1953 года, общий характер режима изменился.
  Эти глубокие, важнейшие перемены - еще не революция.
  Десталинизация часто проводится сталинскими методами. После устранения маршала Берии Хрущев не мог не назвать его предателем или зарубежным агентом - как сам маршал Берия называл тех, кого желал устранить. Многое из того, о чем теперешний Генеральный секретарь поведал в своей знаменитой речи, оказалось не более достоверным, чем то, о чем сообщалось в речах официальных лиц в прежние времена. Сталин не был тем гротескным персонажем, неспособным анализировать и направлять военные операции, каким его живописал Хрущев. Изображать недоумком того, кого обожествляли еще несколько лет назад, значит создавать новый миф.
  2. Полиция не играет прежней роли, а главное - не действует в ущерб партии, как это было еще несколько лет назад. Она находится в распоряжении правительства и подчиняется его решениям. Полицейский аппарат пребывает в состоянии полупокоя; впрочем, уверенности в том, что покой станет полным, пока нет.
  3. Грандиозные чистки в духе 1936 года больше не проводятся, но постоянно идет какое-то подобие чистки. Это заметно при сравнении состава Центрального Комитета от пленума к пленуму Циркуляция элиты (выражение итальянского социолога Парето) идет по-прежнему быстро-по прошествии определенного времени те или иные крупные государственные деятели исчезают с горизонта. Но их не казнят, как ранее. Постоянно сменяются те, кто занимал крупные посты, что свидетельствует о продолжении борьбы фракций и лидеров.
  4. Наконец - и это главное - полностью остается в силе теоретическое положение о руководящей роли партии как в экономике, государственных делах, так и в духовной жизни. В своих главных чертах режим остается неизменным. По-прежнему налицо ортодоксальность и политическое единовластие партии. Устранены лишь странности и перегибы прежнего Генерального секретаря под конец жизни.
  Нам известно, что произошла сенсационная с политической точки зрения перемена. Воцарения очередного "Великого Правителя" не состоялось. Правда, некоторые журналисты уже говорят, что Хрущев побил рекорд Сталина, добившись победы за более короткий отрезок времени, но мне не кажется, что это справедливо. Хрущев ныне - самый могущественный человек в Советском Союзе, но его могущество не похоже на то, каким с 1934 года располагал Сталин. Теперешний Генеральный секретарь, в отличие от Сталина, не предмет обожествления. Нет оснований полагать, что он наводит ужас на своих соратников. А ведь именно атмосфера 'страха, в которой пребывали ближайшие соратники Верховного Правителя, составляла, если верить Хрущеву, главную особенность сталинского режима на последнем этапе. Ни у одного из тех, кто теперь наблюдает Россию вблизи, нет ощущения, что члены Политбюро (Президиума) или члены Центрального Комитета живут в страхе перед Генеральным секретарем и всякий раз, приходя к нему, опасаются, что уже не выйдут свободными. Партия по-прежнему играет главную роль в обществе, но структура партии не та, что в сталинскую эпоху. Создается впечатление, что Центральный Комитет вновь приобрел определенную власть. Похоже, что в 1957 году, не получив большинства в Президиуме, Хрущев одержал победу над "антипартийной группировкой", поскольку срочно собрал Центральный Комитет.
  Несколько более гибкими, чем раньше, стали отношения со странами народной демократии. Правда, главное не изменилось: господство Советского Союза над странами Восточной Европы сохраняется, однако национальным правительствам предоставлена определенная свобода.
  Наблюдаются изменения и в экономической области. Теперешние руководители больше уделяют внимания повышению уровня жизни, стараются производить больше товаров широкого потребления, а главное, более гибкими стали их методы. Для того чтобы повысить производство сельскохозяйственной продукции, они, как во всех западных странах, решительно прибегают к ценовому механизму, материальному стимулированию, что, по сути дела, вполне нормально, стоит лишь отойти от теоретического безумия.
  Один из примеров новой политики - ликвидация машинно-тракторных станций. Она показывает, как структура, не имеющая ничего общего с марксистским или ленинским учением, может стать жертвой и составной частью идеологии, а затем - вновь простым орудием труда. Сталин неоднократно называл эти станции составной частью социалистической теории, а потому ликвидация их, продажа тракторов колхозам означает рецидив прошлого. Хрущев счел станции бесполезными: колхозы разбогатели за счет повышения цен на сельскохозяйственную продукцию, они могут трактора покупать. Вероятно, в Кремле решили, что, если машины станут собственностью колхозников, обращаться с ними будут лучше. А может быть, это вызвано стремлением несколько снизить рост покупательной способности, чтобы не вызвать инфляцию.
  С хозяйственной и с политической точки зрения перемены не затрагивают того, что нам представлялось сутью экономической системы. Еще чаще провозглашается приоритет тяжелой промышленности, появляются новые цели, в жертву которым (если возникнет необходимость) будет принесено все остальное, планирование осуществляется при помощи указов. Правда, пространства для маневров и свободы
  У предприятий стало больше.
  Я прихожу к следующему выводу: до сих пор наблюдались изменения внутри режима, но не изменения самого политико-экономического режима, который проводит различные реформы, не затрагивая основ. Какие же перемены должны произойти, чтобы можно было говорить об изменении сути режима?
  Мне кажется, что важнейшие черты режима - следующие:
  1) однопартийность и сохранение идеологической ортодоксальности, единственный выразитель которой - партия;
  2) централизованное планирование, осуществляемое бюрократией;
  3) наличие бюрократической иерархии - причины неравенства в обществе.
  Нет, не может и не должно быть никаких автономных сил помимо государства. Любое западное общество по сути своей - классовое, оно состоит из групп, которые отличаются друг от друга, вступают в соперничество, в борьбу между собой. Группы советского общества включены в бюрократическую, в государственную иерархию. Структура остается нерушимой и через пять лет после смерти Сталина, и пока ничто не свидетельствует о готовности наследников посягнуть на нее.
  Каковы более отдаленные перспективы разложения или преображения советского режима? Я приведу несколько отвлеченных схем. Прежде всего оптимистическую - возможного преображения самой системы.
  Эту неомарксистскую схему я рассматривал в предыдущей главе. Всю жестокость советского режима она объясняет экономическим положением. По неомарксистской теории, уровень жизни растет и будет расти, как и культурный уровень населения. Оба эти обстоятельства несомненны. В условиях советского режима теория обнищания столь же неверна, что и в условиях капиталистического режима. Никакой индустриальный режим, каким бы безумствам ни предавались его правительства, не препятствует повышению уровня жизни в результате роста производительности труда. Это может происходить быстрее или медленнее, но оно, обязательно для всех индустриальных обществ.
  Повышение уровня жизни и культурного уровня способствует либерализации советского режима. Для управления городским населением - рабочими и служащими, получившими техническое образование, - не годятся те приемы, что подходят для крестьянской массы.
  Но неомарксистская схема предполагает прямую взаимосвязь между уровнем жизни и культуры - и демократическими или либеральными формами государственных институтов. Наличие такой взаимосвязи не доказано, и, к сожалению, нам известен трагический опыт гитлеровской Германии. Уровень жизни был высоким, культуры - тоже, однако население приняло режим с монополизировавшей власть партией и поразительно тупоумной идеологией. Опыт однопартийных режимов и демократических стран подтверждает, что даже просвещенные люди легко принимают более или менее нелепые идеологические построения. В определенных обстоятельствах кто угодно готов уверовать во что угодно.
  Допустим, русские все меньше придерживаются своей идеологии (а такое не исключено): это не значит, что идеология перестанет играть существенную роль. Большинство официальных доктрин сохранялось как средство управления десятилетиями, а иной раз и веками уже после того, как утрачивалась вера в эти доктрины, во всяком случае - среди образованных людей.
  Наконец, с какой стати режим индустриального общества непременно должен оказаться конституционно-плюралистическим? Режим бюрократической иерархии, авторитарного планирования вполне совместим с развитым индустриальным обществом. Мне кажется невозможным утверждать заранее, что развитое индустриальное общество обязательно приведет к социально-политическому режиму, подобному западному.
  Вторая оптимистическая точка зрения на будущее советского режима - это схема метаморфозы революций. У революций, видимо, есть одно общее: они не бесконечны. Энтузиазм изнашивается, со временем происходит возврат революционеров к сереньким будням, выражаясь словами Макса Вебера (примерный перевод выражения " die Veralltaglichung der Revolution "). В Советском Союзе коммунистической партии уготована судьба всех революционеров, пуритан, якобинцев и прочих, которые от избытка поражений или успехов в конечном итоге смирились с тем, что людей не изменить. Коммунисты в конце концов тоже смирятся с устоявшимся порядком вещей.
  Подобные доказательства основываются на идеях постепенного отмирания революционной веры либо постепенного становления какого-то привилегированного класса. Изначально большевики были партией профессиональных революционеров, душой и телом преданных выполнению задач разрушения. Сегодня в странах Восточной Европы эти профессиональные революционеры заняли такое место в государствах, что у них в руках - все привилегии. Джилас обвиняет своих бывших товарищей в обуржуазивании. Но если в глазах революционера это - разложение революции, то для социолога, настроенного не столь оптимистически, этот процесс необходим и означает возврат к норме существования.
  Схема постепенного угасания революционного пыла представляется мне убедительной: по прошествии длительного периода революционеры - или их сыновья - могут и обуржуазиться. Пожалуй, по другую сторону "железного занавеса" этот процесс идет. Мне также представляется вероятным, что марксистская вера слабеет по мере того, как накапливается опыт. Советские граждане, разумеется, не отказались от марксистской основы полностью:
  у них по-прежнему в ходу марксистский лексикон, все усиливают определенный набор марксистских идей. Однако марксизм все в меньшей степени будет определять мышление лидеров и рядовых граждан. Они будут продолжать падать ниц перед учением, которое, однако, перестанет диктовать поступки.
  Пока что эволюция зашла не так уж далеко, и сам Хрущев заверяет нас, что она не наступит.
  Если он ошибается, то эволюция не обязательно приведет к потрясению режима. Самое большое, что может случиться,- исчезновение некоторых явлений, связанных с постоянством революционного пыла: например - пристрастия к идеологическому террору. Зато уцелеют единовластие партии, идеологическая правоверность и бюрократический абсолютизм. Режим в своих структурных чертах сможет продержаться еще долго.
  Третья схема, которую рассматривают социологи, верящие в преображение режима,- рационализация.
  Американский социолог Баррингтон-Мур, написавший весьма интересные книги о Советском Союзе, усматривает в советском режиме сочетание трех начал - традиционного, рационального и террористического. Со временем режим должен становиться все более традиционным и рациональным. Традиционным в том смысле, что укоренятся определенные привычки; рациональным - поскольку русские лидеры будут стараться производить как можно больше и как можно дешевле, уделяя все меньше внимания идеологии, а значит, все реже склоняясь к использованию крайних средств.
  Лично я был бы склонен допустить, что в длительной перспективе экономические соображения должны стать преобладающими. Тем не менее оптимистические выводы делать рано. Вполне правдоподобно, по-моему, что завтрашние руководители советской экономики будут меньше озабочены теорией и больше - производительностью труда, об этом уже свидетельствует ряд признаков. Но неизбежно возникает вопрос (быть может, шокирующий): духовная свобода, многопартийность - это рациональные феномены? Если правительства хотят максимально расширить производство, сохранив при этом какие-то привилегии для себя, станут ли они прилагать усилия, чтобы предоставить гражданам право обсуждать правительственные решения? Станут ли правительства терпеть многопартийность как форму борьбы за власть? Рационализация экономического и политического режима, устранение таких патологических излишеств, как жесткое планирование или чистки,- это и в самом деле вещь вполне вероятная, но совсем другое дело - установить режим, подобный западным. Считать рационализацию советского режима явлением, сопутствующим демократизации, значит, по меньшей мере соглашаться со спорным утверждением о том, что многопартийный режим - единственно рациональный для экономики, ориентированной на развитие промышленности.
  Какой же вывод я хочу сделать из этого краткого анализа?
  Я принимаю часть аргументов, представленных оптимистами. Я думаю, уровни жизни населения по обе стороны "железного занавеса" будут сближаться. Достаточно даже мимолетного визита, чтобы заметить: многое из того, что волнует нас на Западе, наблюдается и по другую сторону "железного занавеса" и связано с тем же - построением индустриального общества. Я допускаю, что управление хозяйством будет все более рациональным, условия существования всех граждан станут улучшаться. Я допускаю, что идеологическая разрядка более вероятна, чем сохранение крайних форм ортодоксальности или идеологического террора, и допускаю, что мир Джорджа Оруэлла существовал в 1951-1952 годах, но вряд ли он возможен в 1984-м. Похоже, такие крайности - современники начальных этапов индустриализации, а не эпохи экономической зрелости. Наконец, я допускаю, что бюрократическая иерархия может склоняться к поискам устойчивости. Но и с учетом всего сказанного я не могу избавиться от одного сомнения, даже если в значительной степени согласен с оптимистами.
  Дело в том, что преображения ни в коей мере нельзя счесть несовместимыми с основами самого режима. Во-первых - единовластием партии. Это обстоятельство исключает или на худой конец затрудняет проведение курса на конституционность борьбы за власть, идеологический плюрализм. Во-вторых - бюрократическим абсолютизмом Раз весь привилегированный класс заодно с государством, создание центров независимых сил почти невозможно. Сохранение основ весьма важно. Оно соответствует сути режима, заключающейся в том, что духовная свобода жестко ограничивается, поскольку нельзя ставить под сомнение идеологию и существует возможность применения насилия и террора. Наконец, и это, пожалуй, главное: в таком режиме решающая роль отведена партийцу, аппаратчику. Оптимистические прогнозы преображения советского режима основаны зачастую на уверенности в том, что специалисты, хозяйственники непременно должны взять верх над аппаратчиками.
  Однако в борьбе между наследниками Сталина победу одержал прежде всего партиец. В настоящее время идет не реставрация, а утверждение решающей роли партии и ее аппарата в управлении советским обществом.
  Те, кто обладают привилегиями при данном режиме, не делятся на фракции, как в западных партиях. Нелепо думать, будто существует партия специалистов, выступающая против партии идеологов,- или военных, или полицейских. Многие специалисты - члены партии. Верно, что различные категории руководителей имеют свои предпочтения или особые привычки, но совершенно не обязательно, что они придерживаются противоположных учений. Партийцы принимают все большее участие в делах административных, в пропаганде, они составляют основную часть политического персонала, который в значительной мере определяет главные черты режима. У нас на Западе тоже есть группы профессиональных политиков. В США символы режима - Трумэн или Никсон, в Великобритании - Макмиллан или Гейтскелл. Стоит ли поражаться тому, что в Советском Союзе режим по-прежнему
  формируют аппаратчики, раз уж мы находим это естественным в западных режимах? Мне хорошо известно, что на Западе многие считают политических деятелей марионетками, которых дергают за ниточки олигархи, монополисты. Такое представление о капиталистических олигархах, верховодящих политиками, наводит на мысль, что и в Советском Союзе есть лица, которые куда могущественнее, чем профессиональные политики.
  Возьмем очевидные факты: на Западе политические деятели улаживают определенным образом правительственные проблемы, есть свои методы прихода к власти, свои способы проверить преданность граждан. Конституционно-плюралистические режимы действенны тогда, когда профессиональным политикам удается сохранять в силе конституционные процедуры и добиваться успеха. В Советском Союзе таким политическим деятелям соответствуют аппаратчики.
  Во всех индустриальных обществах есть хозяйственники, управляющие коллективным трудом, собственники или директора заводов. И везде они отчасти похожи друг на друга, поскольку решают сходные проблемы, а условия их жизни и деятельности вполне сопоставимы. Не так обстоит дело с политиками. Конечно, иные проблемы универсальны: как удержаться у власти, как править страной, как уладить конфликт. Но решают их по-разному. Политики могут конституировать единую партию, с особым характером соперничества в ней. Однопартийность дает значительные преимущества. Партия постоянно может оправдывать себя идеологией, провозглашающей законность установленной власти и правомерность действий властителей, может не признавать официально существование конфликтов. В таком обществе царит принципиальная однородность. Легко понять, что политики, привыкшие к однопартийному режиму, стремятся эту структуру сохранить. Предсказуемые перемены, связанные с развитием промышленности, повышением уровня жизни, не приведут к устранению однопартийности наряду с идеологической ортодоксальностью, не связаны они и с исчезновением бюрократической иерархии, равно присущей обществу и государству.
  Означает ли это приближение буржуазной стабилизации?- Почему бы и нет? Экономическую рационализацию?- Почему бы и нет? Смягчение террора?- Вероятно. Отказ от патологических форм насилия?- Вполне допустимо. Введение многопартийности и либеральных институтов власти, как на Западе?- Возможно, но нельзя доказать необходимость или даже вероятность того, что эволюция индустриального общества непременно приводит к этим последствиям, представляющимся нам желательными.
  Исаак Дойчер полагает, что рабочий класс станет по мере повышения уровня жизни более активным и более динамичным в политическом плане. Ну, а я думаю, что советский рабочий класс должен чувствовать себя все менее удовлетворенным, хотя условия жизни улучшаются, а давление властей уменьшается. Почему же в развивающемся режиме народные массы должны испытывать все большую неудовлетворенность, почему они вдруг захотят радикальных перемен?
  Я оставил в стороне одну гипотезу, о которой хотел бы сказать, прежде чем завершить обзор. Я имею в виду гипотезу революции. Нам известны революции против плюралистических режимов. Почему не может быть революций против режимов с единовластной партией? Точнее - против псевдорежимов такого рода? Две революции произошли до сих пор в Восточной Европе против режимов - или, точнее, псевдорежимов с единовластной партией. В самом деле, в Польше, как и в Венгрии, не хватало главного: национального характера самого режима. Ни там, ни тут режим не смог бы ни утвердиться, ни стать долговечным без Советского Союза. Еще и ныне польский режим Гомулки - компромисс между чувствами народа и велениями политической географии. Все поляки поддерживают Гомулку, и в Варшаве одни говорят, будто поддерживают его поскольку он коммунист, а другие - вопреки тому, что коммунист. В Венгрии режиму не хватало минимальной всенародной поддержки, необходимой для любого авторитарного режима такого типа.
  Для революции при таком режиме, как советский,- укоренившемся, с единовластной партией, необходим раскол в правящем меньшинстве. Пока политики и вся бюрократия выступают единым фронтом, трудно представить, что управляемые могли бы взбунтоваться. Пока нет оснований предполагать, что у них есть такое желание. Возможно, в условиях свободных выборов они не стали бы голосовать за режим, подобный советскому, но он возник не на основе свободных выборов, да и судьбу свою выборам не вверяет. Для СССР характерна убежденность управляемых в том, что никто не станет у них спрашивать, как они относятся к государству. Режим обеспечил Советскому Союзу величие, могущество, ежегодные успехи в экономическом развитии. Потребовался бы странный оптимизм или необычный пессимизм, чтобы рассчитывать на потрясение основ, в то время как русский народ сегодня гордится положением второй державы мира и убежден: завтра она станет первой.
  Остается предполагать, что свобода - самое сильное и самое постоянное желание всех людей, но само слово "свобода" слишком многозначно, и это снимает необходимость дальнейших иссле XVIII . О несовершенстве всех режимов
  Итак, впереди две последние главы. Начну с того, что поясню смысл противопоставления одной разновидности режима другой; затем попытаюсь рассмотреть место такого противопоставления в историческом плане. Иными словами, анализ будет сперва статическим, а потом динамическим.
  Существуют четыре момента противопоставления конституционно-плюралистического и единовластного режимов: конкуренция и монополия, конституция и революция, плюрализм социальных групп и бюрократический абсолютизм, государство партий и государство, основанное на господстве единственной партии (последнюю антитезу можно выразить еще и так: государство светское - государство идеологическое).
  Противопоставление конкуренции и монополии заимствовано из лексикона политической экономии. Этот стилистический оборот представляется мне правомерным, но необходимы кое-какие оговорки.
  В политическом, как и в экономическом плане, встает вопрос о распределении дефицитных благ. Не всякий может стать депутатом или министром. Конкуренция вокруг политических благ может быть сравнена с конкуренцией вокруг богатств.
  Однако такое сопоставление не вполне корректно. Строго говоря, в политике нет либеральной конкуренции. Экономист сформулировал бы так: политическая конкуренция неизменно олигополистична. В .конкуренции за приобретение благ, из которых главнейшее - право на власть, участвует ограниченное число лиц или групп. Наиболее совершенная с точки зрения организованности политика сводит многополюсность к двухполюсности, двум партиям. Чем лучше организована конкуренция, тем менее (в определенном плане) она демократична и тем меньше возможностей для выбора остается у простого гражданина. В случае двухполюсности выбирать следует одно из двух. Если конкуренция организована менее удачно (во Франции, например), можно в каком-то смысле говорить о более совершенном выражении демократии, так как у граждан наибольшее количество вариантов выбора.
  Независимо от численности групп или партий, смысл политической конкуренции меняется в соответствии с тем, как устроены сами партии. В них опять-таки наблюдается многополюсная или двухполюсная конкуренция, и структура партий дополняет, а то и корректирует структуру режима, определяемую межпартийными отношениями. В каком-то крайнем случае воплощением всей партии становится один всемогущий человек; противоположная крайность - максимально свободная конкуренция.
  Два следующих понятия - конституция и революция - из лексикона не политической экономии, а юриспруденции.
  У понятия конституционности - несколько значений. Конституционна конкуренция за право на реализацию власти, а вместе с ней - и подчинение этой конкуренции неким конкретным правилам. Другая, вероятно, более важная форма конституционности - подчинение каким-то правилам решений правительства. Для принятия закона правительству при конституционном режиме требуется вмешательство других органов власти. При авторитарном режиме решение правителей становится законом автоматически. В крайнем случае законом становится воля отдельной личности. Яркий пример того - разгром заговора (или мнимого заговора), учиненный Гитлером 30 июня 1934 года, когда Гитлер велел казнить заговорщиков (или мнимых заговорщиков). Задним числом был принят закон, в соответствии с которым казни без суда и следствия объявлялись правомерными действиями. Это выглядело сочетанием произвола с пародией на законность.
  В своих взаимоотношениях с отдельными лицами государству не следует выступать истцом и судьей одновременно. У арестованного и подвергнутого издевательствам есть - или должна быть - возможность воззвать к беспристрастным судам с требованием защиты от чиновников, повинных в несоблюдении тех или иных правил. Можно сказать иначе:
  лицу, интересы которого ущемлены указом администрации, должна быть предоставлена возможность обжалования этого указа в каких-то юридических инстанциях - обычных или административных судах. Органы, не зависимые от правительства и уполномоченные выносить решения по вопросам о взаимоотношениях между государством и отдельной личностью, образуют третью форму конституционности.
  Зато революция представляется мне по самой своей сути отрицанием законности. Конечно, я имею в виду буквальное значение слова. Один французский политический деятель высказывался о "революции посредством закона". На деле никакой революции не было; тем не менее можно представить себе настолько значительные преобразования, совершаемые с помощью законов, что в широком смысле их уместно было бы назвать революционными. Мне кажется предпочтительным сохранять за понятием революции его подлинный смысл, а именно - прекращение законности. В этом смысле режимы с единовластной партией по сути своей изначально революционны, коль скоро орудие захвата власти - насилие. Революционными они остаются в течение более или менее длительного периода. Правители не соглашаются ограничить свою власть конституцией или законами. В Советском Союзе партия приняла конституцию, а точнее,- три конституции, но никогда не чувствовала себя связанной конституционными правилами. Режимы с единовластной партией, в частности - коммунистические, склонны оставаться режимами перманентной революции. Источником гордости становится для них то обстоятельство, что они пребывают в состоянии перманентной революции, пока не достигнут своих целей.
  Следующая антитеза - плюрализм групп общества и бюрократический абсолютизм - всего-навсего возвращает нас к прошлогоднему разбору , касавшемуся социальной структуры стран советского и западного типов. Все общества разносоставны, им присущи различные уровни жизни, образ жизни тоже различен. У групп, с одной стороны, есть право на сплочение, на самоосознание, на гласное противоборство, а с другой - отдельные личности и группы подчиняются единообразной, бюрократической иерархии.
  В социологическом смысле слово "бюрократ" - не человек за окошечком или в люстриновых нарукавниках, а представитель анонимного порядка, он действует не как индивидуум, а как должностное лицо с определенными функциями, с определенным местом в иерархии. У каждого - своя роль, и все должны подчиняться правилам. В крупных американских фирмах - точно такие же бюрократии, как на советских государственных предприятиях.
  Нашу эпоху назвали административным веком. Административные здания - такой же отличительный признак промышленной цивилизации, как и фабрики. Своеобразие режимов советского типа не в этом.
  Говорить о бюрократическом абсолютизме можно, поскольку все руководители включены в единую администрацию, вместо того чтобы рассеяться по независимым предприятиям, обладающим собственными бюрократиями. В однопартийном режиме все руководители коллективного труда принадлежат к государственной иерархии. На предприятиях и в министерствах карьеру делают одни и те же люди. Впрочем, и на Западе встречаются такие примеры. Во всех национализированных секторах наблюдается слияние карьеры главы предприятия с карьерой государственного служащего. И все же именно огосударствливание бюрократии, доведенное до крайности,- главная черта режимов с единовластной партией. Те, кто обязан государству всем - и трудом, и доходами, и все теряет при увольнении или же чистке, составляют один привилегированный класс. К росту по службе, к почестям ведет в итоге только один путь - через государственную бюрократию, и такое прохождение "по инстанциям" непременно обрекает людей на унижения.
  Четвертое противопоставление - государства партий и государства, выражающего интересы одной- единственной партии. В первом случае - многообразие конкурирующих партий, у каждой из которых - свое собственное представление об общем благе, а во втором - единственная партия, чье представление об общем благе обязательно для всех. Я использовал еще одно выражение из эпохи политической борьбы: "противопоставление светского и идеологического государств", то есть государств, связанных с какой-то религией, государствам, отделенным от какой бы то ни было религии.
  Эта антитеза отнюдь не проста. У любого сообщества должны быть некие общие ценности. Иначе оно перестало бы существовать как таковое. В странах светских идея государства все больше сводится ,| к самому конституционному устройству. Главная мысль, лежащая в основе конституционно-плюралистического режима,- священный характер конституции: все граждане изъявляют согласие на улаживание своих ссор сообразно конституционным правилам. Отказ от насилия становится, так сказать, идеологией неидеократического режима. Потому государство, не выступающее в качестве выразителя интересов какой-то одной партии, государство, допускающее многообразие партий и учений, не превращается в пустую оболочку - ведь отказ от насилия сопряжен с определенной философской концепцией. Этот отказ предполагает веру в свободные дискуссии, в возможность постепенных преобразований. Любой политический режим определяется особой формой улаживания социальных конфликтов и обновления стоящих у власти групп. Конституционно-плюралистический режим стремится к мирному улаживанию конфликтов и равномерному обновлению таких групп.
  Какой вывод можно сделать на основе нашего сравнительного анализа?
  Было бы неразумно утверждать, что один режим хорош, а другой плох, один воплощает добро, а другой - зло. Оба несовершенны, хотя и по-разному. Несовершенство конституционно-плюралистических режимов проявляется в каких-то частностях, что же касается режима с единовластной партией, то речь идет о сути.
  Конституционно-плюралистические режимы несовершенны по причине избытка либо олигархии, либо демагогии - и почти всегда отличаются ограниченной эффективностью.
  Избыток олигархии - когда за действиями партий скрывается всемогущество некоего меньшинства. Избыток демагогии - когда группы в условиях партийной борьбы забывают о нуждах всего социума и о смысле общего блага. Ограничения же эффективности обусловлены тем, что режим, где у каждой группы есть право защищать свои интересы, часто не в состоянии принимать радикальные меры.
  Несовершенство режима с одной партией проявляется иначе и затрагивает саму его сущность. Единовластие партии ничем не обосновано, если общество идеологически однородно, если в нем нет конфликтов между группами и оно существует в условиях плановой экономики с общественной собственностью на средства производства. Но если мнения не могут высказываться свободно, если сохраняется ортодоксальность, значит, общество не однородно. В этом случае группа, утверждающая свою власть насилием, возможно, и действует ради заслуживающей восхищения идеи, но нельзя сказать, что таким образом устанавливается демократия.
  Рассмотрим Советскую Конституцию и процедуру выборов. Если сами по себе выборы лишены значения, если конституционные формы не наполнены конкретным смыслом, чего ради советский режим сохраняет столько церемоний: выборы и созыв какого-то подобия парламента? Выборы - это прежде всего уважение к смыслу процедуры. Если власть не исходит от управляемых, то зачем нужны выборы? То, что они в Советском Союзе проводятся, как и существование там парламента, доказывает:
  намерения восстановить в будущем демократические процедуры еще не окончательно исчезли. Их отмена или использование в узкокорыстных интересах объясняются ссылками на обстоятельства: общество. мол, еще недостаточно однородно. Возможность поступать иначе возникнет тогда, когда общество станет однородным. Это значит, что в силу своих методов и идей режим с единовластной партией - всего лишь переходный этап, даже если он длителен и необходим. Впрочем, это его не оправдывает.
  Тем не менее часто предпринимаются многочисленные попытки найти прагматические оправдания режиму.
  Иногда невозможно устранить олигархию, не прибегая к насилию. Порой все сводится к выбору между бесплодным консерватизмом и насилием. Обращение к насилию не преступно само по себе. Если бы правительства на Западе заявили о непримиримой враждебности к насилию, они заявили бы о неприятии собственных предков. В Англии и во Франции отрубали головы королям. Англичане часто .задумываются, правы ли они тогда были. Французы Спорят об этом меньше. В обоих случаях революция свергла традиционную власть. У истоков конституционно-плюралистического режима в США тоже революция: война за освобождение. Режимы Запада не проявляют непременной враждебности к насилию. Но насилие должно приводить к стабилизации в виде конституционных правил. Насилие, питающее само себя, само выносит себе приговор.
  Единовластие какой-то партии после революционного этапа может быть полезным для построения государства. Оправдание бывает двух видов: "передовой отряд" и "школьный учитель". Допустим, единовластная партия - передовой отряд народных масс. Она ведет их на завоевание будущего. Она берет лучших, которые в свою очередь образуют отборную группу, контролирующую и поучающую всех прочих. Допустим, что единовластная партия - так сказать, школьный учитель. Ей открыта истина истории, которую она передает еще не просвещенным массам - как наставник передает истины детям.
  Весь вопрос в том, чтобы узнать, когда такие оправдания считаются законными,- тут нет единой философской или социологической доктрины. Если вопрос в том, в каких обстоятельствах насилие оправдано, договориться будет нелегко. Жертвам насилия трудно согласиться с его необходимостью: современникам вообще труднее, чем потомкам, признать законность насилия. Все эти утверждения, однако, слишком очевидны. Важно, что пока нет единой теории, которая дала бы возможность определить, в каких случаях насилие оказывается обоснованным с исторической точки зрения. Можно вслед и Кантом утверждать, что насилие морально преступно, однако придется добавить - опять же вслед за Кантом,- что это морально преступное насилие оказалось исторически необходимым при создании государств и что без насилия не поднять людей до уровня разума.
  Возможно ли окончательное определение режима; единовластной партией? На уровне идеи?
  Такое определение можно было бы позаимствовать у Шпенглера. Человек - хищное животное, по природе своей он склонен к насилию, и режимы, пытающиеся устранить насилие,- это режимы упадка. Тут совмещены две системы аргументов: метафизическая, согласно которой насилие, хотя и отвратительно, присуще человеческой природе; и историческая - в соответствии с которой режимы, будь то юнституционные или уравнительные, являются провозвестниками упадка.
  Но людям не свойственны пессимистические а строения Шпенглера, они не считают себя хищными зверями и не желают ими быть. Шпенглер, вероятно, возразил бы, сказав, что это лишь доказывает их лицемерие. Такой ответ достаточно серьезен все же не убедителен. Люди не считают себя склонными исключительно к насилию, их поведение частично определяют суждения о добре и зле. Невозможно руководствоваться шпенглеровской философией в политике. Став политиком, Шпенглер сам был бы обречен на лицемерие, потому что люди не приемлют роль, которую он им отводит.
  Теория человека-агрессора привела бы в эпоху термоядерных войн к самоистреблению человечества. Контраргумент, хоть и основанный на частности, достаточно действен: если войны неизбежны, то человечество при технических средствах, которыми оно располагает, рано или поздно обречено на гибель. Псевдореалистическая философия Шпенглера опровергается исторической действительностью.
  Современные общества подчинены рациональным началам. Антропологическая концепция Шпенглера не приспособлена к природе индустриальных обществ, характеризующихся совместным трудом, который требует равных шансов для отдельных личностей и уж во всяком случае минимального образования для всех. Социалистическая и уравнительная тенденция, по мнению Шпенглера, а может быть, и Ницше, представлявшая собой знамение упадка, сегодня следствие скорее социальной необходимости, чем человеческой воли.
  Можно сделать вывод, что каждый режим несовершенен по-своему. Это вызовет многочисленные возражения, которые мне хотелось бы обсудить.
  Вот два основных.
  1. Соответствует ли государство партий назначению современного общества? Уместно ли во Франции 1958 года, наблюдая за пошлостями и гнусностями режимов партий (как их описывают изо дня в день), утверждать, что режимы эти соответствуют сути общества?
  2. Не стремится ли государство с единовластной партией, государство, отражающее чаяния одной партии, создавать ценности, коре иным образом отличные от ценностей многопартийного государства?
  Начнем с первого возражения. Не является ли государство партий столь же несовершенным, что и государство с партией, монополизировавшей власть?
  Я думаю здесь об исследовании политических партий, проведенном Симоной Вейль. Она советовала запретить все партии, чтобы вернуть демократии ее чистоту. Жан-Жак Руссо безоговорочно осуждал фракции, частичные и односторонние объединения граждан в рамках Республики. По его мнению, подлинной демократии не свойственно соперничество убежденно оппозиционных группировок. А я изобразил множественность партий как одну из основ конституционно-плюралистических режимов. Не в моих намерениях отрицать недостатки, свойственные партиям. Если я и готов защищать партии вообще, то лишь потому, что не состою ни в одной. Для меня важна их отвлеченная правомерность, даже если я вижу частные недостатки. Если вообразить людей иными, чем они есть, вполне мыслим режим со свободными выборами и со свободой дискуссий, где механический характер выборов, всегда неприятный и зачастую скверный, не оказывает влияния на избирателей. Партии, так сказать, продуцируют демагогию, вынуждают своих членов не выходить даже в мыслях за некие пределы, не выступать в защиту непартийных интересов. Любому политику известно, что невозможно быть одновременно членом партии и ученым, и это так или иначе сводится к признанию: партиец не всегда в состоянии говорить правду. Принципиальность в духе Симоны Вейль, убежденность в том, что всякое отклонение от истины - абсолютное зло, приводят к безоговорочному осуждению свары, которую называют партийной борьбой. Это не избавляет от необходимости понимать черты, соответствующие сути современных многопартийных обществ.
  Во-первых, следует наладить соперничество. Я уже говорил о конкуренции и о монополии. Используя параллель с экономикой, я предлагал допустить, что современным экономическим обществам свойственна конкуренция в большинстве областей. Политическое функционирование конституционно-плюралистических режимов - это организация соперничества, причем и организация, и соперничество неизбежны в наших обществах, так как уже немыслимы правители, ниспосланные Богом или традицией. Раз больше нет правителей, законных по праву рождения, то откуда возьмутся законные правители, если не в результате конкуренции? Если она не организована, она приведет к произволу и насилию.
  Во-вторых, важнейшую роль играет потенциальное участие всех граждан в политической жизни. Современные выборы, возможно, всего лишь карикатура на идею участия граждан в делах государства, но в любом случае они остаются символом того, что может воплотиться в жизнь.
  Важным в многопартийном режиме является и свобода обсуждений всего, что надлежит предпринять, и, конечно же, модификаций конституции. Думаю, предоставление права участвовать в обсуждении всем, кому этого хочется, соответствует сути наших обществ и призванию человека. Я не забываю об остроумном возражении Поля Валери: политика в течение долгого времени была искусством мешать людям интересоваться тем, что их волнует, теперь же она превратилась в искусство расспрашивать их о том, чего они не знают. Афоризм - блистательный, но если не докучать людям расспросами, они навсегда останутся в неведении. Режим такого рода вселяет надежду на то, что расспросы когда-нибудь сделают граждан менее невежественными.
  Свободные дискуссии затрагивают несколько взаимосвязанных тем. Это и распределение ресурсов сообщества, и организация труда, и структура политического режима, и, наконец, интересы данного сообщества в сопоставлении с другими.
  Граждане могут разумно и гласно обсуждать распределение ресурсов сообщества или организацию труда. Трудно, к сожалению, обсуждать про-,. ведение внешней политики.
  Конституционно-плюралистические режимы более соответствовали бы своей сути, если бы способ отбора правителей и сама конструкция казались всем более приемлемы ми.
  Гласное обсуждение управления экономическим режимом не только разумно, но и способствует 1 эффективности. Зато во время смут, когда интересы одного сообщества противопоставляются интересам других, любое действие может быть сковано именно вследствие того, что каждое решение гласно оспаривается.
  Все эти явления (да и множество других) связаны с человеческой природой и чертами современного общества, и мне не кажется, что они подрывают доверие к взглядам, которые я собираюсь отстаивать. В современных обществах я не вижу возможности налаживать соревнования, обеспечивать всем & участие в выборах и дискуссиях, не нарушая принципов нашей цивилизации.
  Теперь перейдем ко второму возражению, относительно особых ценностей, присущих режимам с единовластной партией.
  В таких случаях чаще всего говорят о подлинной свободе, в отличие от свободы формальной, и о создании нового человека в результате построения социализма.
  Слово "свобода" имеет много значений. По Монтескье, свобода означает безопасность, гарантию того, что граждан не потревожат, если они соблюдают законы. Далее, свобода означает для граждан право придерживаться приемлемых для них мнений обо всем или о большинстве вопросов, причем государство не навязывает какие-либо мнения. Для Руссо свобода означает участие в делах сообщества, в назначении правителей, причем отдельный гражданин, подчиняющийся государству, должен испытывать такое чувство, будто он подчиняется только самому себе.
  В политической философии эти три представления считаются классическими. Я добавлю еще два.
  Тот, кого с юных лет преследует чувство, что он заперт в клетке жизни без всякой надежды на изменение своего положения, освобождение и какую-то более высокую ступень в обществе, может счесть себя несвободным. В наше время свобода предполагает какой-то минимум социальной подвижности.
  Наконец, в своей работе человек должен чувствовать, что с ним обращаются справедливо и он не во власти произвола, что за свои усилия он получает пропорциональное вознаграждение.
  Конечно, чувство свободы в конкретном смысле слова определяется многими обстоятельствами.
  Вполне могу представить, что советский гражданин, получавший стипендию при обучении в среднем, а затем в высшем учебном заведении, поднявшийся по ступенькам социальной иерархии и сегодня занимающийся делом, которое приносит ему удовлетворение, чувствует себя свободным, хотя, возможно, он не пользуется полной безопасностью или правом оценивать как угодно марксистскую философию. Восхождение по ступеням социальной лестницы (или надежда на это) может возбудить в нем чувство гордости, даже если у него нет иных форм свободы.
  Чувство свободы определяется и представлением о справедливости и несправедливости. Когда рабочий считает частную собственность злом, а прибыли крупных фирм - результатом эксплуатации, то даже наслаждаясь безопасностью, правом читать по утрам "Юманите" и бранить правительство, он, вероятно, полагает, что в какой-то мере лишен свободы. Чувство свободы не пропорционально ее объективным гарантиям, если брать слово "свобода" в трех его первых значениях.
  Два последних значения слова "свобода" я привел, чтобы показать: в критике конституционно-плюралистических режимов есть доля истины. Приходится слышать, что конституционные свободы важнее для представителей привилегированных классов и, в частности, интеллигенции, чем для простых граждан, что конституционно-плюралистические режимы лишают народные массы тех двух последних форм конкретной свободы, каковыми являются сознание заслуженности своего места в обществе, справедливости вознаграждения за свой труд - и надежды на социальный успех.
  Безопасность, свобода мысли и участие в реализации верховной власти оказываются недостаточными. Конституционно-плюралистические режимы не являются гарантами всех свобод. Но это не означает, что у слова "свобода" другой смысл в режимах с единовластной партией, которые тоже не всегда обеспечивают рабочим свободу труда и справедливость его оплаты. Не думаю, чтобы хоть один теоретик коммунистической партии всерьез полагал, будто безопасность гражданина, свобода мысли и участие в реализации верховной власти не являются полноценными формами свободы. Зато теоретики указывали (порою справедливо), что в конституционно-плюралистических режимах не всегда гарантируются какие-то иные аспекты свободы.
  Из данного спора следует, что в режимах с единовластной партией нет особого понимания свободы, отличного от того, которым пользуются режимы конституционно-плюралистические. Неверно, что смысл слова "свобода" различен по разные стороны "железного занавеса". Верно только, что до сих пор все свободы никогда не гарантировались одновременно всем гражданам. Каждый теоретик поет хвалу своим взглядам, выделяя то, что дает его режим и в чем отказывает другой. Подобные споры о достоинствах и недостатках режимов понятны и уместны.
  Возможна ли философская концепция свободы, которая оправдала бы выбор в пользу определенного режима - в частности, режима с единовластной партией? Не думаю. Философы охотно объясняют, что высшая свобода сливается с разумом. Став разумным, человек поднимается над конкретикой и достигает некоей всеобщности. Но, как сказали Кант и Огюст Конт, такое воспитание разума непременно проходит через подчинение труду и закону, и оно обязательно везде и всегда.
  Лично мне не кажется, что в индустриальных обществах есть режим, который и в самом деле создает нового человека. Будучи обществами наслаждения, индустриальные общества не могут не пробуждать у граждан индивидуальных интересов и, как сказали бы моралисты прошлого, эгоизма. Ограничению доходов членов коммунистической партии был быстро положен конец. Ленин вначале ввел правило, согласно которому аристократ режима - член коммунистической партии - не имел права получать заработную плату выше рабочего. Но иерархия заработной платы была восстановлена, поскольку неравенство в вознаграждении за труд было сочтено технически необходимым для функционирования промышленной экономики. Можно ли предположить, что режим с единовластной партией создает нового человека благодаря своей идеологии? Мне кажется, подобные режимы окажутся не в состоянии пропагандировать материалистическую веру так, чтобы устранить религии.
  Будет ли этот гипотетический "новый человек" (не имеющий права уподобиться в эгоизме своему ближнему из буржуазных стран) новым в силу того, что принимает государственное учение? Такое принятие - постоянное и всестороннее - в конечном счете невозможно. Привлекательность учения, вызываемый им энтузиазм объясняются надеждами активистов. А если учение стало оправданием государственной практики, то несовпадение грандиозных ожиданий и действительности хоть и не принуждает к отказу от учения (можно полагать, что среди всех возможных режимов данный является наилучшим), но подтачивает веру в него. Человек, порожденный коммунистическим режимом,- не цельное существо, слившееся с определенным верованием и определенным обществом, а двойственная натура, он приемлет общие принципы с большей или меньшей убежденностью, зная, что можно, а что нельзя говорить с учетом реального положения дел. Это человек человечный, принадлежащий к индустриальным обществам, оснащенный учением, по отношению к которому он испытывает то скептицизм, то фанатизм.
  Вот почему я не думаю, что противопоставление друг другу двух типов режима означает противопоставление двух идей, коренным образом отличных. Нет оснований предполагать, что современный мир раздирается двумя идеологиями, обреченными на постоянную борьбу. Можно попытаться установить различие между очевидными недостатками конституционно-плюралистических режимов и сущностным несовершенством режимов с единовластной партией. Но в некоторых обстоятельствах несовершенный по сути своей режим предпочтительнее режима, несовершенного в частностях. Иначе говоря, возможно, режимы и не сопоставимы с точки зрения их ценности, но это не дает научных или философских оснований диктовать действия, необходимые в какой-то данный момент. У политиков довольно причин, чтобы утверждать: нет истины, соотносимой с действием. Однако это не означает, будто философы не правы, напоминая, что режим, в котором царит мир, лучше режима, основанного на насилии.
  С.м. "Классовую борьбу".
  дований.
  
  XVIII . О несовершенстве всех режимов
  Итак, впереди две последние главы. Начну с того, что поясню смысл противопоставления одной разновидности режима другой; затем попытаюсь рассмотреть место такого противопоставления в историческом плане. Иными словами, анализ будет сперва статическим, а потом динамическим.
  Существуют четыре момента противопоставления конституционно-плюралистического и единовластного режимов: конкуренция и монополия, конституция и революция, плюрализм социальных групп и бюрократический абсолютизм, государство партий и государство, основанное на господстве единственной партии (последнюю антитезу можно выразить еще и так: государство светское - государство идеологическое).
  Противопоставление конкуренции и монополии заимствовано из лексикона политической экономии. Этот стилистический оборот представляется мне правомерным, но необходимы кое-какие оговорки.
  В политическом, как и в экономическом плане, встает вопрос о распределении дефицитных благ. Не всякий может стать депутатом или министром. Конкуренция вокруг политических благ может быть сравнена с конкуренцией вокруг богатств.
  Однако такое сопоставление не вполне корректно. Строго говоря, в политике нет либеральной конкуренции. Экономист сформулировал бы так: политическая конкуренция неизменно олигополистична. В .конкуренции за приобретение благ, из которых главнейшее - право на власть, участвует ограниченное число лиц или групп. Наиболее совершенная с точки зрения организованности политика сводит многополюсность к двухполюсности, двум партиям. Чем лучше организована конкуренция, тем менее (в определенном плане) она демократична и тем меньше возможностей для выбора остается у простого гражданина. В случае двухполюсности выбирать следует одно из двух. Если конкуренция организована менее удачно (во Франции, например), можно в каком-то смысле говорить о более совершенном выражении демократии, так как у граждан наибольшее количество вариантов выбора.
  Независимо от численности групп или партий, смысл политической конкуренции меняется в соответствии с тем, как устроены сами партии. В них опять-таки наблюдается многополюсная или двухполюсная конкуренция, и структура партий дополняет, а то и корректирует структуру режима, определяемую межпартийными отношениями. В каком-то крайнем случае воплощением всей партии становится один всемогущий человек; противоположная крайность - максимально свободная конкуренция.
  Два следующих понятия - конституция и революция - из лексикона не политической экономии, а юриспруденции.
  У понятия конституционности - несколько значений. Конституционна конкуренция за право на реализацию власти, а вместе с ней - и подчинение этой конкуренции неким конкретным правилам. Другая, вероятно, более важная форма конституционности - подчинение каким-то правилам решений правительства. Для принятия закона правительству при конституционном режиме требуется вмешательство других органов власти. При авторитарном режиме решение правителей становится законом автоматически. В крайнем случае законом становится воля отдельной личности. Яркий пример того - разгром заговора (или мнимого заговора), учиненный Гитлером 30 июня 1934 года, когда Гитлер велел казнить заговорщиков (или мнимых заговорщиков). Задним числом был принят закон, в соответствии с которым казни без суда и следствия объявлялись правомерными действиями. Это выглядело сочетанием произвола с пародией на законность.
  В своих взаимоотношениях с отдельными лицами государству не следует выступать истцом и судьей одновременно. У арестованного и подвергнутого издевательствам есть - или должна быть - возможность воззвать к беспристрастным судам с требованием защиты от чиновников, повинных в несоблюдении тех или иных правил. Можно сказать иначе:
  лицу, интересы которого ущемлены указом администрации, должна быть предоставлена возможность обжалования этого указа в каких-то юридических инстанциях - обычных или административных судах. Органы, не зависимые от правительства и уполномоченные выносить решения по вопросам о взаимоотношениях между государством и отдельной личностью, образуют третью форму конституционности.
  Зато революция представляется мне по самой своей сути отрицанием законности. Конечно, я имею в виду буквальное значение слова. Один французский политический деятель высказывался о "революции посредством закона". На деле никакой революции не было; тем не менее можно представить себе настолько значительные преобразования, совершаемые с помощью законов, что в широком смысле их уместно было бы назвать революционными. Мне кажется предпочтительным сохранять за понятием революции его подлинный смысл, а именно - прекращение законности. В этом смысле режимы с единовластной партией по сути своей изначально революционны, коль скоро орудие захвата власти - насилие. Революционными они остаются в течение более или менее длительного периода. Правители не соглашаются ограничить свою власть конституцией или законами. В Советском Союзе партия приняла конституцию, а точнее,- три конституции, но никогда не чувствовала себя связанной конституционными правилами. Режимы с единовластной партией, в частности - коммунистические, склонны оставаться режимами перманентной революции. Источником гордости становится для них то обстоятельство, что они пребывают в состоянии перманентной революции, пока не достигнут своих целей.
  Следующая антитеза - плюрализм групп общества и бюрократический абсолютизм - всего-навсего возвращает нас к прошлогоднему разбору , касавшемуся социальной структуры стран советского и западного типов. Все общества разносоставны, им присущи различные уровни жизни, образ жизни тоже различен. У групп, с одной стороны, есть право на сплочение, на самоосознание, на гласное противоборство, а с другой - отдельные личности и группы подчиняются единообразной, бюрократической иерархии.
  В социологическом смысле слово "бюрократ" - не человек за окошечком или в люстриновых нарукавниках, а представитель анонимного порядка, он действует не как индивидуум, а как должностное лицо с определенными функциями, с определенным местом в иерархии. У каждого - своя роль, и все должны подчиняться правилам. В крупных американских фирмах - точно такие же бюрократии, как на советских государственных предприятиях.
  Нашу эпоху назвали административным веком. Административные здания - такой же отличительный признак промышленной цивилизации, как и фабрики. Своеобразие режимов советского типа не в этом.
  Говорить о бюрократическом абсолютизме можно, поскольку все руководители включены в единую администрацию, вместо того чтобы рассеяться по независимым предприятиям, обладающим собственными бюрократиями. В однопартийном режиме все руководители коллективного труда принадлежат к государственной иерархии. На предприятиях и в министерствах карьеру делают одни и те же люди. Впрочем, и на Западе встречаются такие примеры. Во всех национализированных секторах наблюдается слияние карьеры главы предприятия с карьерой государственного служащего. И все же именно огосударствливание бюрократии, доведенное до крайности,- главная черта режимов с единовластной партией. Те, кто обязан государству всем - и трудом, и доходами, и все теряет при увольнении или же чистке, составляют один привилегированный класс. К росту по службе, к почестям ведет в итоге только один путь - через государственную бюрократию, и такое прохождение "по инстанциям" непременно обрекает людей на унижения.
  Четвертое противопоставление - государства партий и государства, выражающего интересы одной- единственной партии. В первом случае - многообразие конкурирующих партий, у каждой из которых - свое собственное представление об общем благе, а во втором - единственная партия, чье представление об общем благе обязательно для всех. Я использовал еще одно выражение из эпохи политической борьбы: "противопоставление светского и идеологического государств", то есть государств, связанных с какой-то религией, государствам, отделенным от какой бы то ни было религии.
  Эта антитеза отнюдь не проста. У любого сообщества должны быть некие общие ценности. Иначе оно перестало бы существовать как таковое. В странах светских идея государства все больше сводится ,| к самому конституционному устройству. Главная мысль, лежащая в основе конституционно-плюралистического режима,- священный характер конституции: все граждане изъявляют согласие на улаживание своих ссор сообразно конституционным правилам. Отказ от насилия становится, так сказать, идеологией неидеократического режима. Потому государство, не выступающее в качестве выразителя интересов какой-то одной партии, государство, допускающее многообразие партий и учений, не превращается в пустую оболочку - ведь отказ от насилия сопряжен с определенной философской концепцией. Этот отказ предполагает веру в свободные дискуссии, в возможность постепенных преобразований. Любой политический режим определяется особой формой улаживания социальных конфликтов и обновления стоящих у власти групп. Конституционно-плюралистический режим стремится к мирному улаживанию конфликтов и равномерному обновлению таких групп.
  Какой вывод можно сделать на основе нашего сравнительного анализа?
  Было бы неразумно утверждать, что один режим хорош, а другой плох, один воплощает добро, а другой - зло. Оба несовершенны, хотя и по-разному. Несовершенство конституционно-плюралистических режимов проявляется в каких-то частностях, что же касается режима с единовластной партией, то речь идет о сути.
  Конституционно-плюралистические режимы несовершенны по причине избытка либо олигархии, либо демагогии - и почти всегда отличаются ограниченной эффективностью.
  Избыток олигархии - когда за действиями партий скрывается всемогущество некоего меньшинства. Избыток демагогии - когда группы в условиях партийной борьбы забывают о нуждах всего социума и о смысле общего блага. Ограничения же эффективности обусловлены тем, что режим, где у каждой группы есть право защищать свои интересы, часто не в состоянии принимать радикальные меры.
  Несовершенство режима с одной партией проявляется иначе и затрагивает саму его сущность. Единовластие партии ничем не обосновано, если общество идеологически однородно, если в нем нет конфликтов между группами и оно существует в условиях плановой экономики с общественной собственностью на средства производства. Но если мнения не могут высказываться свободно, если сохраняется ортодоксальность, значит, общество не однородно. В этом случае группа, утверждающая свою власть насилием, возможно, и действует ради заслуживающей восхищения идеи, но нельзя сказать, что таким образом устанавливается демократия.
  Рассмотрим Советскую Конституцию и процедуру выборов. Если сами по себе выборы лишены значения, если конституционные формы не наполнены конкретным смыслом, чего ради советский режим сохраняет столько церемоний: выборы и созыв какого-то подобия парламента? Выборы - это прежде всего уважение к смыслу процедуры. Если власть не исходит от управляемых, то зачем нужны выборы? То, что они в Советском Союзе проводятся, как и существование там парламента, доказывает:
  намерения восстановить в будущем демократические процедуры еще не окончательно исчезли. Их отмена или использование в узкокорыстных интересах объясняются ссылками на обстоятельства: общество. мол, еще недостаточно однородно. Возможность поступать иначе возникнет тогда, когда общество станет однородным. Это значит, что в силу своих методов и идей режим с единовластной партией - всего лишь переходный этап, даже если он длителен и необходим. Впрочем, это его не оправдывает.
  Тем не менее часто предпринимаются многочисленные попытки найти прагматические оправдания режиму.
  Иногда невозможно устранить олигархию, не прибегая к насилию. Порой все сводится к выбору между бесплодным консерватизмом и насилием. Обращение к насилию не преступно само по себе. Если бы правительства на Западе заявили о непримиримой враждебности к насилию, они заявили бы о неприятии собственных предков. В Англии и во Франции отрубали головы королям. Англичане часто .задумываются, правы ли они тогда были. Французы Спорят об этом меньше. В обоих случаях революция свергла традиционную власть. У истоков конституционно-плюралистического режима в США тоже революция: война за освобождение. Режимы Запада не проявляют непременной враждебности к насилию. Но насилие должно приводить к стабилизации в виде конституционных правил. Насилие, питающее само себя, само выносит себе приговор.
  Единовластие какой-то партии после революционного этапа может быть полезным для построения государства. Оправдание бывает двух видов: "передовой отряд" и "школьный учитель". Допустим, единовластная партия - передовой отряд народных масс. Она ведет их на завоевание будущего. Она берет лучших, которые в свою очередь образуют отборную группу, контролирующую и поучающую всех прочих. Допустим, что единовластная партия - так сказать, школьный учитель. Ей открыта истина истории, которую она передает еще не просвещенным массам - как наставник передает истины детям.
  Весь вопрос в том, чтобы узнать, когда такие оправдания считаются законными,- тут нет единой философской или социологической доктрины. Если вопрос в том, в каких обстоятельствах насилие оправдано, договориться будет нелегко. Жертвам насилия трудно согласиться с его необходимостью: современникам вообще труднее, чем потомкам, признать законность насилия. Все эти утверждения, однако, слишком очевидны. Важно, что пока нет единой теории, которая дала бы возможность определить, в каких случаях насилие оказывается обоснованным с исторической точки зрения. Можно вслед и Кантом утверждать, что насилие морально преступно, однако придется добавить - опять же вслед за Кантом,- что это морально преступное насилие оказалось исторически необходимым при создании государств и что без насилия не поднять людей до уровня разума.
  Возможно ли окончательное определение режима; единовластной партией? На уровне идеи?
  Такое определение можно было бы позаимствовать у Шпенглера. Человек - хищное животное, по природе своей он склонен к насилию, и режимы, пытающиеся устранить насилие,- это режимы упадка. Тут совмещены две системы аргументов: метафизическая, согласно которой насилие, хотя и отвратительно, присуще человеческой природе; и историческая - в соответствии с которой режимы, будь то юнституционные или уравнительные, являются провозвестниками упадка.
  Но людям не свойственны пессимистические а строения Шпенглера, они не считают себя хищными зверями и не желают ими быть. Шпенглер, вероятно, возразил бы, сказав, что это лишь доказывает их лицемерие. Такой ответ достаточно серьезен все же не убедителен. Люди не считают себя склонными исключительно к насилию, их поведение частично определяют суждения о добре и зле. Невозможно руководствоваться шпенглеровской философией в политике. Став политиком, Шпенглер сам был бы обречен на лицемерие, потому что люди не приемлют роль, которую он им отводит.
  Теория человека-агрессора привела бы в эпоху термоядерных войн к самоистреблению человечества. Контраргумент, хоть и основанный на частности, достаточно действен: если войны неизбежны, то человечество при технических средствах, которыми оно располагает, рано или поздно обречено на гибель. Псевдореалистическая философия Шпенглера опровергается исторической действительностью.
  Современные общества подчинены рациональным началам. Антропологическая концепция Шпенглера не приспособлена к природе индустриальных обществ, характеризующихся совместным трудом, который требует равных шансов для отдельных личностей и уж во всяком случае минимального образования для всех. Социалистическая и уравнительная тенденция, по мнению Шпенглера, а может быть, и Ницше, представлявшая собой знамение упадка, сегодня следствие скорее социальной необходимости, чем человеческой воли.
  Можно сделать вывод, что каждый режим несовершенен по-своему. Это вызовет многочисленные возражения, которые мне хотелось бы обсудить.
  Вот два основных.
  1. Соответствует ли государство партий назначению современного общества? Уместно ли во Франции 1958 года, наблюдая за пошлостями и гнусностями режимов партий (как их описывают изо дня в день), утверждать, что режимы эти соответствуют сути общества?
  2. Не стремится ли государство с единовластной партией, государство, отражающее чаяния одной партии, создавать ценности, коре иным образом отличные от ценностей многопартийного государства?
  Начнем с первого возражения. Не является ли государство партий столь же несовершенным, что и государство с партией, монополизировавшей власть?
  Я думаю здесь об исследовании политических партий, проведенном Симоной Вейль. Она советовала запретить все партии, чтобы вернуть демократии ее чистоту. Жан-Жак Руссо безоговорочно осуждал фракции, частичные и односторонние объединения граждан в рамках Республики. По его мнению, подлинной демократии не свойственно соперничество убежденно оппозиционных группировок. А я изобразил множественность партий как одну из основ конституционно-плюралистических режимов. Не в моих намерениях отрицать недостатки, свойственные партиям. Если я и готов защищать партии вообще, то лишь потому, что не состою ни в одной. Для меня важна их отвлеченная правомерность, даже если я вижу частные недостатки. Если вообразить людей иными, чем они есть, вполне мыслим режим со свободными выборами и со свободой дискуссий, где механический характер выборов, всегда неприятный и зачастую скверный, не оказывает влияния на избирателей. Партии, так сказать, продуцируют демагогию, вынуждают своих членов не выходить даже в мыслях за некие пределы, не выступать в защиту непартийных интересов. Любому политику известно, что невозможно быть одновременно членом партии и ученым, и это так или иначе сводится к признанию: партиец не всегда в состоянии говорить правду. Принципиальность в духе Симоны Вейль, убежденность в том, что всякое отклонение от истины - абсолютное зло, приводят к безоговорочному осуждению свары, которую называют партийной борьбой. Это не избавляет от необходимости понимать черты, соответствующие сути современных многопартийных обществ.
  Во-первых, следует наладить соперничество. Я уже говорил о конкуренции и о монополии. Используя параллель с экономикой, я предлагал допустить, что современным экономическим обществам свойственна конкуренция в большинстве областей. Политическое функционирование конституционно-плюралистических режимов - это организация соперничества, причем и организация, и соперничество неизбежны в наших обществах, так как уже немыслимы правители, ниспосланные Богом или традицией. Раз больше нет правителей, законных по праву рождения, то откуда возьмутся законные правители, если не в результате конкуренции? Если она не организована, она приведет к произволу и насилию.
  Во-вторых, важнейшую роль играет потенциальное участие всех граждан в политической жизни. Современные выборы, возможно, всего лишь карикатура на идею участия граждан в делах государства, но в любом случае они остаются символом того, что может воплотиться в жизнь.
  Важным в многопартийном режиме является и свобода обсуждений всего, что надлежит предпринять, и, конечно же, модификаций конституции. Думаю, предоставление права участвовать в обсуждении всем, кому этого хочется, соответствует сути наших обществ и призванию человека. Я не забываю об остроумном возражении Поля Валери: политика в течение долгого времени была искусством мешать людям интересоваться тем, что их волнует, теперь же она превратилась в искусство расспрашивать их о том, чего они не знают. Афоризм - блистательный, но если не докучать людям расспросами, они навсегда останутся в неведении. Режим такого рода вселяет надежду на то, что расспросы когда-нибудь сделают граждан менее невежественными.
  Свободные дискуссии затрагивают несколько взаимосвязанных тем. Это и распределение ресурсов сообщества, и организация труда, и структура политического режима, и, наконец, интересы данного сообщества в сопоставлении с другими.
  Граждане могут разумно и гласно обсуждать распределение ресурсов сообщества или организацию труда. Трудно, к сожалению, обсуждать про-,. ведение внешней политики.
  Конституционно-плюралистические режимы более соответствовали бы своей сути, если бы способ отбора правителей и сама конструкция казались всем более приемлемы ми.
  Гласное обсуждение управления экономическим режимом не только разумно, но и способствует 1 эффективности. Зато во время смут, когда интересы одного сообщества противопоставляются интересам других, любое действие может быть сковано именно вследствие того, что каждое решение гласно оспаривается.
  Все эти явления (да и множество других) связаны с человеческой природой и чертами современного общества, и мне не кажется, что они подрывают доверие к взглядам, которые я собираюсь отстаивать. В современных обществах я не вижу возможности налаживать соревнования, обеспечивать всем & участие в выборах и дискуссиях, не нарушая принципов нашей цивилизации.
  Теперь перейдем ко второму возражению, относительно особых ценностей, присущих режимам с единовластной партией.
  В таких случаях чаще всего говорят о подлинной свободе, в отличие от свободы формальной, и о создании нового человека в результате построения социализма.
  Слово "свобода" имеет много значений. По Монтескье, свобода означает безопасность, гарантию того, что граждан не потревожат, если они соблюдают законы. Далее, свобода означает для граждан право придерживаться приемлемых для них мнений обо всем или о большинстве вопросов, причем государство не навязывает какие-либо мнения. Для Руссо свобода означает участие в делах сообщества, в назначении правителей, причем отдельный гражданин, подчиняющийся государству, должен испытывать такое чувство, будто он подчиняется только самому себе.
  В политической философии эти три представления считаются классическими. Я добавлю еще два.
  Тот, кого с юных лет преследует чувство, что он заперт в клетке жизни без всякой надежды на изменение своего положения, освобождение и какую-то более высокую ступень в обществе, может счесть себя несвободным. В наше время свобода предполагает какой-то минимум социальной подвижности.
  Наконец, в своей работе человек должен чувствовать, что с ним обращаются справедливо и он не во власти произвола, что за свои усилия он получает пропорциональное вознаграждение.
  Конечно, чувство свободы в конкретном смысле слова определяется многими обстоятельствами.
  Вполне могу представить, что советский гражданин, получавший стипендию при обучении в среднем, а затем в высшем учебном заведении, поднявшийся по ступенькам социальной иерархии и сегодня занимающийся делом, которое приносит ему удовлетворение, чувствует себя свободным, хотя, возможно, он не пользуется полной безопасностью или правом оценивать как угодно марксистскую философию. Восхождение по ступеням социальной лестницы (или надежда на это) может возбудить в нем чувство гордости, даже если у него нет иных форм свободы.
  Чувство свободы определяется и представлением о справедливости и несправедливости. Когда рабочий считает частную собственность злом, а прибыли крупных фирм - результатом эксплуатации, то даже наслаждаясь безопасностью, правом читать по утрам "Юманите" и бранить правительство, он, вероятно, полагает, что в какой-то мере лишен свободы. Чувство свободы не пропорционально ее объективным гарантиям, если брать слово "свобода" в трех его первых значениях.
  Два последних значения слова "свобода" я привел, чтобы показать: в критике конституционно-плюралистических режимов есть доля истины. Приходится слышать, что конституционные свободы важнее для представителей привилегированных классов и, в частности, интеллигенции, чем для простых граждан, что конституционно-плюралистические режимы лишают народные массы тех двух последних форм конкретной свободы, каковыми являются сознание заслуженности своего места в обществе, справедливости вознаграждения за свой труд - и надежды на социальный успех.
  Безопасность, свобода мысли и участие в реализации верховной власти оказываются недостаточными. Конституционно-плюралистические режимы не являются гарантами всех свобод. Но это не означает, что у слова "свобода" другой смысл в режимах с единовластной партией, которые тоже не всегда обеспечивают рабочим свободу труда и справедливость его оплаты. Не думаю, чтобы хоть один теоретик коммунистической партии всерьез полагал, будто безопасность гражданина, свобода мысли и участие в реализации верховной власти не являются полноценными формами свободы. Зато теоретики указывали (порою справедливо), что в конституционно-плюралистических режимах не всегда гарантируются какие-то иные аспекты свободы.
  Из данного спора следует, что в режимах с единовластной партией нет особого понимания свободы, отличного от того, которым пользуются режимы конституционно-плюралистические. Неверно, что смысл слова "свобода" различен по разные стороны "железного занавеса". Верно только, что до сих пор все свободы никогда не гарантировались одновременно всем гражданам. Каждый теоретик поет хвалу своим взглядам, выделяя то, что дает его режим и в чем отказывает другой. Подобные споры о достоинствах и недостатках режимов понятны и уместны.
  Возможна ли философская концепция свободы, которая оправдала бы выбор в пользу определенного режима - в частности, режима с единовластной партией? Не думаю. Философы охотно объясняют, что высшая свобода сливается с разумом. Став разумным, человек поднимается над конкретикой и достигает некоей всеобщности. Но, как сказали Кант и Огюст Конт, такое воспитание разума непременно проходит через подчинение труду и закону, и оно обязательно везде и всегда.
  Лично мне не кажется, что в индустриальных обществах есть режим, который и в самом деле создает нового человека. Будучи обществами наслаждения, индустриальные общества не могут не пробуждать у граждан индивидуальных интересов и, как сказали бы моралисты прошлого, эгоизма. Ограничению доходов членов коммунистической партии был быстро положен конец. Ленин вначале ввел правило, согласно которому аристократ режима - член коммунистической партии - не имел права получать заработную плату выше рабочего. Но иерархия заработной платы была восстановлена, поскольку неравенство в вознаграждении за труд было сочтено технически необходимым для функционирования промышленной экономики. Можно ли предположить, что режим с единовластной партией создает нового человека благодаря своей идеологии? Мне кажется, подобные режимы окажутся не в состоянии пропагандировать материалистическую веру так, чтобы устранить религии.
  Будет ли этот гипотетический "новый человек" (не имеющий права уподобиться в эгоизме своему ближнему из буржуазных стран) новым в силу того, что принимает государственное учение? Такое принятие - постоянное и всестороннее - в конечном счете невозможно. Привлекательность учения, вызываемый им энтузиазм объясняются надеждами активистов. А если учение стало оправданием государственной практики, то несовпадение грандиозных ожиданий и действительности хоть и не принуждает к отказу от учения (можно полагать, что среди всех возможных режимов данный является наилучшим), но подтачивает веру в него. Человек, порожденный коммунистическим режимом,- не цельное существо, слившееся с определенным верованием и определенным обществом, а двойственная натура, он приемлет общие принципы с большей или меньшей убежденностью, зная, что можно, а что нельзя говорить с учетом реального положения дел. Это человек человечный, принадлежащий к индустриальным обществам, оснащенный учением, по отношению к которому он испытывает то скептицизм, то фанатизм.
  Вот почему я не думаю, что противопоставление друг другу двух типов режима означает противопоставление двух идей, коренным образом отличных. Нет оснований предполагать, что современный мир раздирается двумя идеологиями, обреченными на постоянную борьбу. Можно попытаться установить различие между очевидными недостатками конституционно-плюралистических режимов и сущностным несовершенством режимов с единовластной партией. Но в некоторых обстоятельствах несовершенный по сути своей режим предпочтительнее режима, несовершенного в частностях. Иначе говоря, возможно, режимы и не сопоставимы с точки зрения их ценности, но это не дает научных или философских оснований диктовать действия, необходимые в какой-то данный момент. У политиков довольно причин, чтобы утверждать: нет истины, соотносимой с действием. Однако это не означает, будто философы не правы, напоминая, что режим, в котором царит мир, лучше режима, основанного на насилии.
  С.м. "Классовую борьбу".
  XIX. Об исторических схемах
  Конституционный режим как таковой предпочтительнее режима с единовластной партией, если только отдавать предпочтение свободе дискуссий, миру, а не насилию и войне. Тезис этот приводит, как я пытался показать, к выводу, что у режима с единовластной партией нет вообще собственных функций - даже создания нового человека или завоевания истинной свободы. В заключение мне хотелось бы остановиться на исторических схемах, дающих возможность рассмотреть в перспективе различные типы режимов. Я буду анализировать четыре основные схемы. Первая (и самая модная ныне) описывает одностороннюю эволюцию по направлению к какому-то данному режиму. Она основана на понятии прогресса, венцом которого для марксистов становится режим советского типа, а для западных демократов - режим, сравнимый с западными. По мнению советских специалистов, будущее принадлежит коммунизму. Западные специалисты (и подчас даже западные марксисты, вроде Исаака Дойчера) считают, что по мере развития производительных сил и накопления капитала политические режимы приблизятся к западной модели. На мой взгляд, истинность этих двух тезисов не доказана.
  Режим с единовластной партией может в каких-то обстоятельствах быть необходимым - например, для создания основ промышленности, но нельзя полагать, что он универсален. Все те функции, которые декларируются как присущие только ему, есть и у режимов другого типа.
  Первая функция, о специфике которой охотно говорят,- первоначальное развитие производительных сил. Как известно, Маркс считал, что эту задачу выполняет капитализм. Опыт доказывает: накопление капитала и индустриализация осуществимы и вне капитализма.
  Вторая функция - устранение классов, создание однородного общества. Если допустить, что классы существуют только при наличии частной собственности на средства производства, что классы отмирают, как только она исчезает, то соответственно для устранения классов необходима ликвидация частной собственности. Но такое утверждение, строго говоря, тавтологично, раз оно вытекает из самого определения. Приняв обычный смысл понятий "класс" или "разнородность", мы видим, что отмена частной собственности на средства производства оставляет нетронутыми значительные различия в образе жизни социальных групп. Общество, где образ жизни, образ мыслей для всех одинаковы,- цель, достижимая и в режимах с частной собственностью, и в режимах с единовластной партией. Основное условие - развитие средств производства, но можно сказать, что необходимое условие заключается и в экономике изобилия, к которой режим западного типа приводит не менее успешно, чем режим восточного типа.
  И последнее. Пролетариат - и только он - мог бы, в историческом плане, создать бесклассовое общество. Подобная аргументация кажется мне лишенной какой бы то ни было ценности уже потому, что в обществах советского типа пролетариат эту функцию не выполняет. Она отведена его представителю - партии. Значит, следовало бы доказать, что функции партии универсальны, но и тогда мы вновь стоим перед необходимостью доказать, что для достижения венца исторического развития требуется режим с единовластной партией.
  Предположим, мы достигли того, что называют конечным состоянием однородного общества. Будет ли политика иметь какой-то смысл в однородном обществе и в обществе изобилия? Во всяком случае, для отмирания политики потребовалось бы, чтобы оставалось только одно, всемирное государство - а не множество сообществ. Но в едином сообществе, вероятно, сохранится соперничество из-за тех благ, которые не могут доставаться сразу всем, например - главенствующего положения в руководстве государственными делами. Продолжалась бы, надо полагать, и борьба за руководящие позиции, за власть, за славу. В однородном обществе политика в большей степени уподоблялась бы той, что свойственна конституционным, а не единовластным режимам, поскольку политика мира, как мне кажется, предпочтительнее политики насилия и выглядит более естественной в спокойное время.
  Что касается другого тезиса, в соответствии с которым наследницей единовластной партии станет конституционность, то он исходит из необыкновенно оптимистического предположения: одна и та же политическая надстройка должна быть присущей всем индустриальным обществам, и в условиях индустриальной цивилизации ей соответствует один - и только один - режим. Я считаю этот тезис необоснованным. У политических режимов индустриальных обществ будут какие-то общие черты: расширение административной сферы, рост бюрократии,- но чего ради все индустриальные общества должны выбирать между крайней бюрократической централизацией советского типа - и крайним плюрализмом автономных сил западного типа?
  Оставим в стороне оба варианта односторонней эволюции и рассмотрим еще одну схему, близкую социологии Макса Вебера.
  Каждая разновидность экономики, каждый тип экономического развития более или менее благоприятны для какого-то определенного режима. Можно установить взаимосвязь какого-то этапа экономического развития и вероятности возникновения определенного режима.
  Нам известны все обстоятельства, благоприятные для режима с единовластной партией. Это - периоды быстрого накопления или же перехода от традиционного общества к обществу промышленному. Аристотель считал переходные этапы благоприятными для тирании. По его мнению, древняя тирания - режим, утверждавшийся обычно тогда, когда патриархальное общество превращалось в общество торговое. В периоды социальных потрясений напряженность между группами принимает формы насилия: трудно принудить представителей разных классов к мирному сотрудничеству, еще труднее сделать так, чтобы государство оставалось нейтральным, а граждане смирились с безымянной и разумной властью. В подобных обстоятельствах единовластному режиму свойственно много функций: он заменяет частное предпринимательство, занимается идеологическим самооправданием, обрекает на жертвы и возвещает изобилие (лучший способ сделать жертвы приемлемыми - обещать, что в будущем бедность уступит место абсолютному богатству), создает моральный и социальный порядок в обществе, утратившем свою организационную структуру, выступает в качестве орудия временного сплочения тогда, когда отдельные лица уже не в состоянии ни жить в прежних условиях, ни мириться с медлительным формализмом парламентских процедур.
  Ни одна промышленно развитая страна до сих пор не наделяла себя по доброй воле режимом с единовластной партией коммунистического типа. Но вряд ли стоит из этого делать какие-либо выводы о будущем. В современном мире коммунистические режимы могут устанавливаться извне, благодаря идеологической "заразе", без всякого завоевания. И в промышленно развитых обществах рождались режимы с единовластной партией. Так, гитлеровский режим стал наследником Веймарской республики. Уязвимость конституционных режимов проявляется не в одном, а в двух обстоятельствах. Опасность возникает на начальном этапе индустриализации и в любую кризисную пору. Между двумя войнами мы пережили кризисы экономического порядка, а со времени второй мировой войны нам ведомы кризисы иного рода. Такой конституционно-плюралистический режим, как французский, не застрахован от неожиданностей.
  Другая схема - разнообразие режимов из-за многообразия обстоятельств.
  Сразу по достижении бывшими колониями независимости в них возникали режимы, в значительной степени конституционные, но не плюралистические, если иметь в виду многопартийность. Это были конституционные режимы с партией, осуществлявшей единовластие на деле, но не по праву. Я думаю о Тунисе, управляемом на основе Конституции, но имеющем только одну политическую партию, потому что до независимости именно она представляла и воплощала волю народа. Один тунисец, слушающий данный курс, недавно спросил меня, должны ли в фактически однопартийном режиме непременно развиваться патологические феномены, которые я счел неизбежными в режимах с партией, монополизировавшей власть. Я ответил ему, что в этом нет, как мне думается, ни малейшей необходимости: дело в том, что фактическая однопартийность на этапе, начинающемся сразу после борьбы за независимость, является почти естественной. Такой же режим существовал и в Турции после революции Ататюрка.
  Есть еще одна категория стран, о которых мне хотелось бы сказать без всякого желания подвергнуть их критике. Там не установились ни конституционный плюрализм, ни монопольное право на идеологию. Я думаю об Испании и о Португалии. Это - не вы со ко развитые промышленные страны. Они - исключения из общего хода политической эволюции в Европе. Они никоим образом не относятся к режимам с единовластной партией: ни к фашистским, ни к коммунистическим, там провозглашается приверженность католическому мировоззрению, но допускается многообразие сил, хоть и не многопартийность. В какой мере можно сочетать плюрализм семейных, региональных и профессиональных организаций с недопущением многопартийности? Вопрос не решен, о чем свидетельствуют нынешние выборы в Португалии. В данном случае это не режим с единовластной партией, где оппозиционеры по любому поводу вынуждены кричать о своей восторженной поддержке. В Португалии допускается возможность одного кандидата от оппозиции, однако шансы его равны нулю. Там нет места для открытого соревнования, но это и не режим с единовластной партией, где все обязаны присягать на верность учению, в истинность которого не верят.
  Третий случай - революционные движения и режимы, к которым не применим эпитет "идеологические", или движение с националистической идеологией. Я говорю о странах Ближнего Востока, в частности о Египте. Они не относятся к режимам с единовластной партией. Но их режимы нельзя назвать и конституционно-плюралистическими. Государство не допускает организованной оппозиции, провозглашает приверженность определенной идее и в этом смысле не является ни нейтральным, ни светским, как это бывает в государстве партий. Взгляды, утверждаемые носителями власти, не похожи на систематически навязываемую всем идеологию. Их выражение - воля, цель, которую ставит перед собой нация,- что делает невозможной конституционное соперничество партий. Но это вовсе не значит, что постепенно разовьются террор или идеологический догматизм. Мне представляется, что тут уживаются традиция и революция. Эти страны находятся на том этапе революционного преобразования, который не следует отождествлять с переходным от традиционных обществ к индустриальным, что мы пережили на Западе. Они проходят через двойную революцию: индустриализацию и вместе с ней формирование нации. Совмещение двух революций - типичное явление.
  Четвертая схема - цикл, о чем так часто писали классические авторы.
  Примем за исходный пункт конституционный плюрализм. Схема выглядит так: режим впадает в анархию, из которой в ходе революционного процесса образуется однопартийный режим, воодушевляемый догматической идеологией. По мере властвования единственной партии идеологическая вера изнашивается, пыл угасает, и режим, оставаясь однопартийным, сближается с бюрократическим самодержавием, причем автократия все менее догматична. Рационализированная бюрократия, эта единая партия, однажды решает, что фундамент общества достаточно крепок, чтобы не препятствовать развитию в рамках определенных правил соперничества между партиями, и тут более или менее все возвращается на круги своя.
  Такой цикл легко себе представить. Его очерк вы найдете в одном из примечаний в книге Эрика Вейля "Политическая философия". Пока нам не удалось наблюдать завершение полного цикла. Действительно, Веймарская республика впала в анархию, если принять этот термин для ее последних лет, но затем власть была захвачена идеологической партией, утвердился режим с единовластной партией, взявшей на вооружение некую теорию. А вот следующий этап - бюрократизация и рационализация однопартийного режима - так и не завершился. Что касается России, то исходным моментом здесь был не конституционный плюрализм, а традиционный самодержавный режим, свергнутый именно тогда, когда он пытался вступить на путь конституционного развития. Однопартийный режим в Советском Союзе, возможно, находится на стадии превращения в рациональную бюрократию, но ничто пока не говорит о том, что он отказался от идеологического догматизма, и совершенно не очевидно, что такой отказ неизбежен.
  К несчастью, либерализация режимов с единовластной партией не предусмотрена заранее в книге Истории. К счастью или к несчастью, но не кажется неотвратимым и наступление анархии в конституционно-плюралистических режимах. Цикл возможен, однако вряд ли необходим.
  Разбор указанных схем приводит к двум важнейшим положениям.
  Различные этапы экономического роста более или менее благоприятно сказываются на том или ином режиме, но, если забыть об абсолютном изобилии, ничто не доказывает, что в индустриальных обществах возможен только один тип политической надстройки. Можно представить себе высокоразвитую индустриальную цивилизацию с разнообразными режимами.
  Ныне нации и экономика принадлежат в разных странах к настолько несхожим эпохам, что налицо - крайнее разнообразие политических структур. Государства, достигшие лишь национального уровня, по-видимому, не могут допускать соперничество партий, которое тяжким бременем ложится уже и на развитые страны. Государства, проходящие начальные стадии индустриализации, вероятно, тоже оказываются в затруднительном положении, когда речь заходит о том, чтобы установить конституционно-плюралистические режимы, то есть допустить борьбу соперничающих партий. Не думается, что есть хотя бы один неизбежный цикл, подчиняющийся каким-то закономерностям.
  Заканчивая главу и книгу, я хотел бы перейти к соображениям, вначале самым общим, а затем весьма конкретным, и вновь обратиться к моим любимым авторам - Алексису де Токвилю и Марксу, после чего завершить разбор положения во Франции.
  Вначале сошлемся на Токвиля и на Маркса, которые дали мне исходную точку в разработке социологии индустриальной цивилизации. Мне кажется, что довольно легко зафиксировать как их открытия, так и их упущения.
  Аналитик Токвиль выявил присущую всем современным обществам тенденцию к демократизации наряду с постепенным стиранием различий социального статуса, но недооценивал - а может быть, и просто игнорировал - индустриальную цивилизацию, в которой усмотрел лишь одну из форм торговых обществ. Его мысль - еще политическая по своей сути. Он поражен исчезновением сословий старой Франции. Исчезновение аристократии повлекло за собой установление общества, где на первом месте экономическая деятельность, поскольку обеспечивает богатство и престиж. Токвилю так и не удалось четко выявить своеобразие современных обществ: я имею в виду способность производить, благодаря которой эти общества в состоянии постепенно смягчить не только различия социального положения, но и различия в доходах и образе жизни.
  Маркс прекрасно видел специфику наших обществ. Он обнаружил - ив этом его заслуга,- что из-за необычайного развития производительных сил современные общества нельзя соизмерять с обществами прошлого на основе одних и тех же критериев. В "Коммунистическом манифесте" Маркс пишет, что за несколько десятилетий образ жизни и средства производства человечества изменились сильнее, чем за предшествующие тысячелетия. Маркс почему-то не сделал всех возможных выводов из анализа индустриального общества. Вероятно, потому, что был и памфлетистом, и политиком, и ученым одновременно. Как памфлетист он возложил ответственность за все грехи современного общества на то, что не любил, то есть на капитализм. Он объявил капитализм виновным в том, что можно объяснить ролью современной промышленности, бедностью и начальными этапами индустриализации, а затем вообразил режим, где будет покончено со всем тем, что казалось ему омерзительным в современных ему обществах. Прибегнув к крайнему упрощенчеству, он заявил, что для ликвидации всех неприятных и ужасных черт индустриального общества необходимы национализация орудий производства и планирование.
  Такой прием действен с точки зрения пропаганды, но едва ли оправдан при научном анализе. Если говорить яснее, Маркс переоценил значение классовых конфликтов. Считая, что капитализм не в состоянии распределить между всеми плоды технического прогресса, Маркс возвестил о грядущих апокалипсических потрясениях, которые, как он надеялся, должны привести сразу к устранению классовых различий и проявлений несправедливости, свойственных капитализму.
  Нынешний мир явно не согласуется ни с одной упрощенной схемой. Можно повторить, что у индустриальных обществ есть выбор между либеральной демократией и демократией тиранической. Так, на основе противопоставления друг другу двух типов современных режимов, происходит возвращение к альтернативе, сформулирован ню и Гоквилем.
  Можно также было бы сказать, что у индустриальных обществ есть выбор между двумя типами экономической организации: режимом рынка и частной собственности - и режимом общественной собственности и планирования. Мы находимся на стадии неравномерного развития, как экономического, так и национального.
  В развитых странах идет несколько анахронический конфликт идеологий. Он связан с наследием, оставленным мифологиями XIX века. Общества, полагающие, что они наиболее враждебны друг другу, то есть советские и западные, меньше отличаются друг от друга (при условии промышленного развития), чем от обществ, которые только начинают промышленный путь. Вот почему мне кажутся тщетными попытки предвидения. Так или иначе, слишком много факторов, от которых зависит будущее экономических режимов, чтобы угадать, какой именно тип режима возьмет верх. Даже если предположить, что есть исходная идеальная схема развития индустриального общества и неизбежна победа режимов, где царит мир, этого все равно недостаточно. Может восторжествовать режим, который окажется просто сильнее в битве между государствами. Не доказано, что режим, более соответствующий призванию человечества, вместе с тем лучший и для ведения войны, "холодной" или "горячей".
  Оставим прогнозы и ограничимся констатацией: альтернативы по-прежнему существуют, диспропорции экономического и социального развития обрекают нынешний мир на разнообразие, в рамках которого идеологические конфликты частично оказываются конфликтами мифов, а мифы долго могут выдерживать конфликт с действительностью.
  Перейдем наконец к нынешнему положению во Франции.
  Разбирая несколько месяцев тому назад разложение французского общества, я выделял то, что, на мой взгляд, было определяющей чертой всего сложившегося положения; часть французского сообщества отказывалась допускать возможность перемен в алжирской политике Франции.
  Вот уже два года непрестанно ведется кампания по убеждению французской общественности в том, что в несчастьях страны в основном виновата система функционирования Республики. Война в Алжире тянется якобы оттого, что французские правительства бездарны, а государство - слабое. Я говорил вам, что режим - на грани краха, он утратил свой престиж, ослаблен, его недостатки бросаются в глаза.
  На протяжении примерно двух веков ни один французский режим не укоренился настолько, чтобы противостоять любому кризису, поражающему страну. Неуверенность французской общественности в законности режима неизбежно приводит к тому, что всякий раз, когда стране предстоит решить трудную проблему, предметом нападок становится сама организация государственной власти. Франция переживает, особенно в последние два года, тяжелый кризис, и, как обычно, ее раздирают противоречия, касающиеся понимания того, что хорошо и что плохо в настоящем и будущем всего общества. Некоторые французы считают: в Алжире Франция отстаивает свой последний шанс на величие. Будучи уверенными, что утрата Империи не сулит Франции ничего хорошего в будущем, они оказываются в плену воззрений, которые я называю испанским комплексом. Но многие полагают, что призвание Франции обязывает ее не препятствовать борьбе бывших колоний за независимость. Страстное стремление сохранить колонии является анахронизмом в условиях XX века, когда колониальное владычество из вероятного источника прибылей превратилось в бремя. Сторонники этой точки зрения свободны от испанского комплекса и черпают свою уверенность в голландском примере. Впрочем, все одинаково убеждены в своей правоте.
  Впервые за долгое время на кризис национального сознания накладывается кризис сознания, который поразил армию. Начиная с 18 брюмера, французская армия была на стороне сил порядка. Несмотря на множество государственных переворотов и революций, она никогда не была непосредственно повинна в прекращении действия законов. Не армия совершала революции 1830 или 1848 годов или даже государственный переворот Наполеона III - ему пришлось заняться поисками генералов, которые согласились бы на его затею. На протяжении всей истории III Республики армия оставалась дисциплинированной, хотя военные руководители никогда не испытывали восторга по поводу республиканского режима, в чем, кстати, походили на многих других французов.
  Последние годы Конституция оставалась в силе,- но лишь потому, что парижские правительства пресмыкались перед французским меньшинством в Алжире. От левых сил (не коммунистов) и до крайне правых все политики проводили курс, который примерно соответствовал воле алжирских французов и пользовался поддержкой всех так называемых национальных партий. Правда, многие политики испытывали сомнения в правильности такой политики, но выражали их частным образом.
  В течение года некое меньшинство внутри парламентского большинства бросало всем прочим парламентариям двойной вызов. Во-первых утверждалось, что без него нельзя править, так как за неимением этих 50-60 голосов парламентское большинство должно включить в себя коммунистов. Во-вторых, представители меньшинства заявляли, что любое изменение курса в Алжире чревато бунтом алжирских французов, к которому присоединится армия.
  События подтвердили это, и возникает вопрос: не те ли, кто пугал этой опасностью, содействовали ее реализации? Оставим вопрос историкам. Выбор пал на человека, чьи высказывания и статьи давали основания предположить, что он намерен слегка изменить политический курс. Этого оказалось достаточно, чтобы произошли события, которых последние два года опасался каждый.
  Встают два вопроса, важнейшие для будущего, которое ожидает французский конституционно-плюралистический режим. Они напоминают об условиях функционирования конституционного режима. Возможно ли и нормально ли, чтобы меньшинство нации навязывало свою волю всем?
  Уцелеет ли конституционная законность и произойдет ли законный переход от этого режима к другому? В XX веке Франция продемонстрировала искусство законных государственных переворотов или, если так можно выразиться, искусство придавать государственным переворотам законный вид.
  Нынешнее положение характеризуется невообразимой мешаниной законности и беззакония . Картину усложняет человек, которому приписывают самые различные намерения. В Римской республике было установление, которое, очевидно, отвечает нуждам французов,- диктатура. В Риме она была противоположностью тирании: какому-то человеку вручалась вся полнота власти, однако в соответствии с законом и на ограниченный срок. Можно предположить, что тот, о ком я думаю, возьмет на себя функции римского диктатора. Кандидат в диктаторы, то есть кандидат на всемогущество в рамках закона, возможно, захочет не продлевать существование нынешнего режима, но преобразить его. Следовательно, если вновь обратиться к античным понятиям, он должен быть не только диктатором, но и законодателем.
  
  До недавних пор он был надеждой и нескольких "ультра", и многих, называющих себя либералами. Вот уже несколько дней, как в Алжире его приветствуют те, кто вчера еще ненавидел, и страшатся люди, призывавшие его всей душой. Поскольку он окутывает свои действия тайной (если верить ему необходимой), то неизвестно, чьи надежды осуществятся. Трудно предположить, что в тот день, когда этому человеку придется действовать, все противоборствующие партии будут довольны.
  Вернемся к общим положениям. В индустриальном обществе государственные перевороты и прекращение действия законов чаще всего - катастрофы в масштабе всей страны. Когда гражданское правительство уже не в силах принимать решения и навязывать свою волю, единство родины оказывается в опасности. Те, кто противятся ныне конституционным процедурам (и неважно, насколько они искренни), привержены скорее традиционным ценностям, чем надеждам на будущее Франции. Кризис, который мы переживаем, вероятно, нельзя было предотвратить. Не могла больше продолжаться политика, которую официально поддерживали все, а частным образом критиковал каждый. Из нынешнего зла, возможно, родится добро.
  Несмотря ни на что, переживаемые нами события подтверждают: конституционно-плюралистический режим, который, я полагаю, единственный подходит индустриальной цивилизации во Франции, еще не крепок, и общество, раздираемое такими же глубокими противоречиями, как и в прошлом веке, располагает лишь одной формой защиты от угрозы гражданского насилия. Эту форму несколько месяцев назад я назвал "шелковой нитью законности". Шелковая нить еще не порвалась. Да будет угодно небу, чтобы этого не случилось никогда!
  19 мая 1958 г
   *********************************
   *********************
  Коротко об авторе
  Французский философ, политолог, социолог и публицист Реимон Арон родился 14 марта 1905 года в Париже.
  В 1924 году он поступает в Высшую педагогическую школу, где знакомится, в частности, с Жан-Полем Сартром. В 1930 году читает лекции в Кёльнском университете, потом - с 1931 по 1933 год преподает в Берлине. В это же время углубленно изучает немецкую философию. Вернувшись из Германии Арон в 1933- 1934 годах преподает в университете в Гавре, сменив на должности преподавателя Сартра. В 1934-1939 годах работает в Париже секретарем Центра общественной документации Высшей педагогической школы. В 1938 году он защищает две диссертации: "Введение в философию истории" и "Критическая философия истории".
  Когда начинается война, Арон вступает в ряды "Сражающейся Франции", ему поручают возглавить редакцию газеты "Свободная Франция". После воины он долгое время совмещает преподавательскую и научную работу с карьерой политического обозревателя в различных периодических изданиях: "Комба" (1945-1946 гг.), "Фигаро" (1947-1977 гг.), "Экспресс", (1977-1983 гг.). На страницах этих и других газет и журналов, а также в университетских аудиториях Арон активно участвует в дискуссиях по проблемам войны и мира, марксизма и неомарксизма, гонки вооружений и мирного сосуществования.
  Убежденный антикоммунист, Арон издает в 1955 году нашумевшую книгу "Опиум для интеллигенции", в которой содержится острая критика марксизма, продолженная позже практически во всех работах ученого.
  Свою научную деятельность Арон посвящает двум темам: философии истории ("Измерения исторического сознания", 1961; "Эссе о свободах", 1965; "Важнейшие этапы социологической мысли", 1967) и будущему человеческого общества. Причем будущее он рассматривает с самых разных точек зрения: с дипломатически-стратегической ("Мир и война между нациями", 1962;
  "Великий спор", 1963; "Размышления о войне: Клаузевиц", 1976), философской ("Разочарование в прогрессе", 1963;
  "В защиту упадочной Европы", 1977) и экономическо-политической ("Восемнадцать лекций об индустриальном обществе", 1962; "Классовая борьба", 1964; "Демократия и тоталитаризм", 1965, и др.).
  Откликается он и на наиболее важные события современности, как правило, остро и полемично ("От одного святого семейства к другому. Очерки о воображаемых марксизмах", 1969; "Неуловимая революция. Размышления о майской революции", 1969, и др.).
  Несмотря на сложность многих работ Арона, все они расходились большими тиражами во всем мире и получили высокую оценку не только научных кругов, но и самых широких слоев интеллигенции. Бестселлером стала и его последняя книга "Мемуары: 50 лет политических размышлений", вышедшая незадолго до смерти ученого.
  Скончался Реймон Арон в Париже 17 октября 1983 года.
  
  Л. ТРОЦКИЙ
  СТАЛИНСКАЯ ШКОЛА ФАЛЬСИФИКАЦИЙ
  
  ПОПРАВКИ И ДОПОЛНЕНИЯ К ЛИТЕРАТУРЕ ЭПИГОНОВ
  ИЗ-ВО "ГРАНИТ", БЕРЛИН 1932
  
  
  
  ОГЛАВЛЕНИЕ
  
  Предисловие
  1. Письмо в Истпарт ЦК ВКП(б). (О подделке истории Октябрьского переворота, истории революции и истории партии)
  2. К вопросу о происхождении легенды о "троцкизме". (Документальная справка)
  3. Пропавшая грамота. (Заседание Петербургского комитета РСДРП(б) 1-го (11-го) ноября 1917 г.)
  4. Две речи на заседании Центральной Контрольной Комиссии (июнь 1927 г.)
  Первая речь
  Вторая речь
  5. Военная опасность, политика обороны и оппозиция. (Речь на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК, 1-го августа 1927 г.)
  6. К политической биографии Сталина
  7. Сталин и Красная Армия, или как пишется история
  Приложение: Мартовское партийное совещание 1917 г.
  
  
  
  
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
   Не осталось, пожалуй, ни одного благородного рыцаря среди мировых империалистских политиков, или их "демократических" мальчиков для побегушек, который не выражал бы своего возмущения циническим отношением большевиков к заповедям морали. Британские консерваторы, которые не моргнув глазом пустили в оборот "письмо Зиновьева", русские либералы, которые пытались задушить революцию при помощи подлейшей клеветы против большевиков, правящие классы Франции - с их панамой, дрейфусиадой, устрикиадой, с их руководящей газетой "Temps", - все они, как нельзя более призваны обличать безнравственность большевиков, противопоставляя им высокие образцы легальности и правдивости.
  
   На самом деле ложь в политике, как и в быту, есть функция классового строения общества. Ложь угнетателей есть система отуманивания масс для поддержания своего господства. Ложь угнетенных есть оборонительное орудие слабости. Революция есть разрыв социальной лжи. Революция правдива. Она начинается с того, что называет вещи и отношения их собственным именем.
  
   Для рутинеров империалистской лжи революционные марксисты представляют собою партию "демагогии". Между тем Марксу, который всю жизнь посвятил изучению глубоких социальных процессов, анализируя под микроскопом клеточку общественного организма, демагогия была противна, как ученому медику - зазывание базарного знахаря. Ленин, с его глубоким революционным реализмом, представляет собой политический тип, прямо противоположный демагогу. Ибо что такое в самом деле демагогия? Сознательная игра с мнимыми величинами в политике, раздача фальшивых обещаний, утешение несуществующими воздаяниями. Не является ли в таком случае основным учреждением демагогии церковь, которая за восковую свечку обещает вечное блаженство на всем готовом? Между тем церковь, как правильно и метко сказал Ллойд-Джорж, является центральной силовой станцией, питающей все партии порядка. Но и чисто политические программы капиталистических партий насквозь проникнуты духом сознательного обмана. Демагогией людям порядка кажется разрушение их традиционной лжи. Революция, которая есть наиболее беспощадное обнажение противоречий общества и его фальши, представляется людям порядка извержением демагогии. Так в сознании меньшинства, которое строит свое благополучие на подавлении и духовном закабалении большинства, все отношения переворачиваются вверх дном.
  
   Но сама революция не есть целостный и гармонический процесс. Она полна противоречий. Она развивается не иначе, как делая после двух шагов вперед один шаг назад. Она сама поднимает новый правящий слой, который стремятся закрепить свое привилегированное положение и склонен видеть в себе не временное историческое орудие революции, а ее завершение и увенчание. Периоды идеологической реакции, которая не раз в истории шла параллельно с экономическими успехами, вызывают необходимость ревизии революционных идей и методов и создают свою условную ложь. Таков смысл той исторической фальсификации, против которой направлена настоящая книга.
  
   Будучи не в силах вести политику в духе традиций партии, эпигоны занялись переделкой традиций применительно к потребностям своей политики. Так называемая борьба против "троцкизма" выросла из бюрократической реакции против Октябрьской революции и стремления к национальному покою. Фальсификаторская переделка прошлого вовсе не была делом личной интриги или групповой склоки, как это изображает обыкновенно банальная буржуазная историография. Дело шло о глубоком политическом процессе, имеющем свои социальные корни. Как американские буржуа, ведущие нередко свое происхождение от британских каторжников, испытывают, после известного числа миллионов, потребность создать себе почтенную родословную, по возможности восходящую к шотландским королям, так поднявшаяся над революционным классом бюрократия не могла, по мере упрочения своих самостоятельных позиций, не испытывать потребности в такой идеологии, которая оправдывала бы ее исключительное положение и страховала бы ее от недовольства снизу. Этим объясняется тот гигантский размах, который получила перекройка, перелицовка и прямая подделка еще совсем свежего революционного прошлого.
  
   Противоречия хозяйственного процесса и мировой обстановки не дают, однако, бюрократии мирно почить на лаврах национального социализма. Метания официальной политики препятствуют выработке как новой теории, так и новой традиции. При каждом большом историческом зигзаге приходится переделывать историю заново. Таких больших переделок было три.
  
   Первая производилась в течение 1923-1926 гг. так называемой "старой гвардией", незыблемыми, стойками и непреклонными учениками Ленина. Напомним состав основного ядра старой гвардии: Зиновьев, Каменев, Сталин, Рыков, Томский, Бухарин, Куйбышев. История партии переделывалась для потребностей этого периода главным образом Зиновьевым.
  
   В 26-м году на сцену выступает новая оппозиция: Зиновьев, Каменев, Крупская, Сокольников. История прошлого заново пересматривается блоком Сталина-Бухарина с таким расчетом, чтобы, сохраняя основной курс на разгром "троцкизма", разжаловать задним числом часть "старой гвардии", возглавляемую Зиновьевым-Каменевым, и возвеличить другую ее часть, возглавляемую Сталиным-Бухариным. Теоретиком этого периода является Бухарин, в качестве историка дебютирует Ярославский. Но он остается пока что историком блока центристов и правых. Бухарин еще "лучший теоретик" после Ленина, Рыков - старый надежный большевик.
  
   В 1929 году, после разрыва сталинцев с правыми, теория и история перестаиваются в третий раз. Сталин выступает теоретиком. Ярославский специализируется на пересмотре и исправлении истории. Задание имеет до последней степени ограничительный характер: надо доказать, что никакой "старой гвардии" в прошлом не было, а был Сталин; кроме него существовал лишь ряд оппортунистов и штрейбрехеров, которые, по неизвестной причине, руководили Центральным комитетом большевистской партии.
  
   Каждый новый вариант прошлого не только дополнял, но и разрушал предшествующий вариант. В результате официальная история партии и революции представляет собою, сейчас свиток, исписанный во всех направлениях разными писцами, мало заботившимися Друг о друге, отчасти - одним и тем же писцом, мало заботившемся о том, что им написано вчера.
  
   Расшифровка последовательных наслоений фальсификации партийного прошлого могла бы представить в своем роде поучительную работу. Наша задача скромнее. Мы восстанавливаем самые основные факты и документы, легшие в основу противопоставления троцкизма и ленинизма: не забудем, что при всех своих превращениях и изменениях идеология эпигонства пытается все же держаться на этой основной антитезе.
  
   * * *
  
   Значительную часть книги занимает так называемое "Письмо в Истпарт" (Институт по истории партии и Октябрьской революции). Написанное в 1927 году, в ответ на анкету Истпарта, оно ходило в СССР по рукам в сотнях копий, переписанных на машинке или от руки. Отдельные копии, не всегда точные, попадали заграницу и издавались на разных языках. В более полном виде "Письмо" было опубликовано, уже после высылки автора заграницу, на немецком, французском, английском, испанском, китайском и др. языках, но до сих пор не появлялось в оригинале, т. е. на русском языке. Мы печатаем здесь письмо впервые.
  
   Три речи автора этой книги перед высшими учреждениями ВКП (б) относятся к тому же кругу вопросов: искажению прошлого в целях обоснования новых политических тенденций. На русском языке речи эти также печатаются впервые. Необходимые пояснения к ним даны в тексте книги.
  
   Две главы: "К политической биографии Сталина" и "Сталин и Красная армия" были ранее напечатаны в "Бюллетене русской оппозиции". Последняя из двух только что названных глав ("Сталин и Красная армия") написана не автором этой книги, а Н. Маркиным, которому приношу здесь благодарность.
  
   В книгу включены, кроме того, два документа большого исторического значения: протоколы так называемого "Мартовского совещания" большевиков 1917 года, и протокольная запись исключительно важного заседания петроградского Комитета партии, 1 ноября 1917 г., с участием Ленина и других членов Центрального комитета.
  
   Мартовское совещание состояло из делегатов-большевиков, прибывших на Всероссийское совещание советов. Политическое состояние верхнего слоя большевистской партии, особенно Сталина и К-о, накануне приезда Ленина в Россию, чрезвычайно ярко характеризуется протоколами этого Совещания, - ярко, но далеко не лестно. Именно поэтому они скрыты от партии до сего дня. Документ этот печатается здесь впервые и этим спасается от верной гибели.
  
   История протокольной записи заседания петроградского Комитета 1 ноября рассказана в тексте книги. И в этом случае мы имеем перед собою документ, злонамеренно скрытый от партии. На корректурном оттиске сделана надпись: "в разбор". По счастливой случайности оттиск с корректурной правкой и надписями своевременно попал в наши руки. Этим ценная частица истории Октябрьской революции спасена от "разбора".
  
   Книга в целом составляет, таким образом, собрание исторических документов. Но от недавнего прошлого, которое она охватывает, идут живые нити к настоящему. В этом смысле книга имеет отнюдь не архивный характер, а является орудием политической борьбы за теорию Маркса, за политику Ленина - против эпигонства.
  
   Л. Троцкий.
  
   Кадикей, 13 сентября 1931 г.
  
  
  
   ПИСЬМО В ИСТПАРТ Ц.К.В.К.П.(б).
  
   О ПОДДЕЛКЕ ИСТОРИИ ОКТЯБРЬСКОГО ПЕРЕВОРОТА. ИСТОРИИ РЕВОЛЮЦИИ И ИСТОРИИ ПАРТИИ
  
   Уважаемые товарищи!
  
   Вы прислали мне подробнейшие печатные листы анкеты о моем участии в Октябрьском перевороте и просите дать ответ. Не думаю, чтобы я мог многое прибавить к тому, что запечатлено в разного рода документах, речах, статьях, книгах, в том числе и моих. Но я позволяю себе спросить вас: какой смысл спрашивать меня по поводу моего участия в Октябрьском перевороте, когда весь официальный аппарат, в том числе и ваш, работает над тем, чтобы скрыть, уничтожить, или, по крайней мере, исказить всякие следы этого участия?
  
   Меня не раз уже спрашивали десятки и сотни товарищей, почему я молчу и молчу в ответ на совершенно вопиющие подделки истории Октябрьской революции и истории нашей партии, направленные против меня. Я совершенно не собираюсь здесь исчерпать вопрос об этих подделках: для этого пришлось бы написать несколько томов. Но позвольте в ответ на ваши анкетные запросы указать с десяток примеров того сознательного и злостного искажения вчерашнего дня, которое сейчас производится в самом широком масштабе, освящается авторитетом всяческих учреждений и даже вводится в учебники.
  
   Война и приезд в Петроград (май 1917 г.)
  
   1. Я приехал в Петроград из канадского плена в начале мая, на второй день после вхождения меньшевиков и эсеров в коалиционное правительство.
  
   Органы Истпарта, как и многие другие, пытаются сейчас задним числом изобразить мою работу во время войны, как близкую к социал-патриотизму. При этом "забывают", что сборники моих работ во время войны ("Война и Революция") выходили во многих изданиях при Ленине, изучались в партшколах, выходили на иностранных языках в издательствах Коминтерна.
  
   Пытаются обмануть насчет моей линии во время войны молодое поколение, которое не знает, что за революционную интернационалистскую борьбу против войны я был заочно осужден уже в конце 1914 года в Германии к тюремному заключению (за немецкую книжку "Война и Интернационал"), был выслан из Франции, где работал с будущими основателями коммунистической партии: был арестован в Испании, где вступил в связь с будущими коммунистами; был выслан из Испании в Соединенные Штаты: вел революционно-интернационалистскую работу в Нью-Йорке; участвовал вместе с большевиками в редактировании газеты "Новый Мир", где давал ленинскую оценку первым этапам февральской революции: возвращаясь из Америки в Россию, был снят с парохода британскими властями: месяц провел в концентрационном лагере в Канаде вместе с шестью-восьмью сотнями немецких матросов, которых вербовал на сторону Либкнехта и Ленина (многие из них участвовали потом в гражданской войне в Германии, и письма от них я получаю до сего дня).
  
   2. По поводу английского сообщения о причинах моего ареста в Канаде ленинская "Правда" писала: "Можно ли поверить хоть на минуту в добросовестность того сообщения, которое получено было английским правительством и состояло в том, что Троцкий, бывший председатель Совета Рабочих Депутатов в Петербурге в1905 году, революционер, десятки лет отдавший бескорыстной службе революции, - что этот человек имел связь с планом, субсидированным "германским правительством"? Ведь это явная, неслыханная, бессовестнейшая клевета на революционера! (Правда", Љ 34, 16 апреля 1917 года).
  
   Как свежо звучат эти слова теперь, в эпоху гнусных клевет на оппозицию, ничем не отличающихся от клевет 1917 г. на большевиков!
  
   3. В примечании к XIV тому сочинений Ленина, изданному в 1921 году, говорится: "С начала империалистической войны (Троцкий) занял ярко интернационалистскую позицию" (стр. 482).
  
   Таких и еще более категорических отзывов можно было бы привести сколько угодно. Рецензенты всей партийной печати - русской и иностранной - десятки и сотни раз указывали по поводу моих книг "Война и Революция" на то, что обозревая мою работу во время войны в целом, необходимо признать в понять, что разногласия мои с Лениным имели подчиненный характер, а основная линия была революционной и все время сближала меня с большевизмом - притом не только на словах, во и в действии.
  
   4. Пытаются задним числом ссылаться на отдельные резкие политические замечания Ленина против меня, в том числе и во время войны. Ленин не терпел никаких недомолвок или неясностей. Он был прав, нанося двойные и тройные удары, когда политическая мысль казалась ему недоговоренной или двусмысленной. Но одно дело - полемический удар в каждый данный момент, а другое дело - оценка линии в целом.
  
   В 1918 году в Америке некий Р. издал сборник статей Ленина и моих за время войны, в том числе моих статей по спорному тогда вопросу о Соединенных Штатах Европы. Как реагировал на это Ленин? Он написал: "...вполне прав американский товарищ Р., который издал толстую книгу, содержащую ряд статей Троцкого и моих и дающую таким образом сводку истории русской революции" (т. XVII, стр. 96).
  
   5. Не буду касаться здесь поведения большинства нынешних моих обличителей во время войны и в начале февральской революции. Можно было бы рассказать не мало интересного по поводу Скворцовых-Степановых. Ярославских, Ворошиловых, Орджоникидзе и многих, многих иных. Ограничусь несколькими словами о тов. Мельничанском, который пытался в печати лжесвидетельствовать по поводу моей линии в мае-июне 1917 года.
  
   Мельничанского все в Америке знали, как меньшевика. В борьбе большевиков и революционных интернационалистов против социал-патриотизма и центризма Мельничанский никакого участия не принимал. По всем такого рода вопросам он отмалчивался. Это продолжалось в канадском лагере, куда он случайно (как и некоторые другие) попал вместе со мной и Чудновским. Строя с Чудновским планы насчет будущей нашей работы, мы из осторожности не делились ими с Мельничанским. Но так как на нарах приходилось жить бок о бок, то мы с Чудновским решили поставить Мельничанскому вопрос в упор: с кем он будет работать в России, с меньшевиками или большевиками? К чести Мельничанского надо сказать, что он нам ответил: с большевиками. Только после этого мы с Чудновским стали с ним говорить, как с единомышленником.
  
   Перечитайте, что Мельничанский писал на этот счет в 1924 и в 1927 г. г. Все, кто наблюдали Мельничанского в Америке, могут по этому поводу только пожать плечами. Да зачем Америка, - стоит послушать сегодня любую речь Мельничанского, чтобы признать в нем чиновника-оппортуниста, которому перселизм много ближе чем ленинизм.
  
   6. По приезде нашей группы в Ленинград, тов. Федоров, член тогдашнего ЦК большевиков, приветствовал нас от имени ЦК на Финляндском вокзале, причем в приветственной речи поставил ребром вопрос о дальнейших этапах революции: о диктатуре пролетариата и социалистическом пути развития. Я ответил в полном согласии с ленинскими апрельскими тезисами, которые для меня неотвратимо вытекали из теории перманентной революции. Как тов. Федоров мне рассказывал впоследствии, основной пункт его речи был сформулирован им по соглашению с Лениным, точнее, по поручению Ленина, который, само собою разумеется, считал этот вопрос решающим для возможности совместной работы.
  
   7. Я не вступил немедленно по приезде из Канады в организацию большевиков. Почему? Потому ли, что у меня были разногласия? Их пытаются теперь построить задним числом. Кто пережил 17-ый год в составе центрального ядра большевиков, тот знает, что не было и намека на какие либо мои разногласия с Лениным с первого же дня.
  
   По приезде в Петроград, вернее сказать, уже на Финляндском вокзале, я узнал от выехавших мне навстречу товарищей, что в Петрограде существует организация революционных интернационалистов (так называемая "межрайонная"), которая откладывала вопрос о слиянии с большевиками, причем некоторые из руководящих работников этой организации связывали решение вопроса с моим приездом. В состав межрайонной организации, охватывавшей около 4 000 питерских рабочих, входили: Урицкий, А. А. Иоффе. Луначарский, Юренев, Карахан, Владимиров, Мануильский, Позерн, Литкенс и другие.
  
   Вот как охарактеризована межрайонная организация в примечании к XIV тому сочинений Ленина: "По отношению к войне межрайонцы стояли на интернационалистской позиции и по своей тактике были близки к большевикам" (стр. 488- 489).
  
   С первых же дней приезда я говорил сперва т. Каменеву, затем в редакции "Правда", где присутствовали Ленин, Зиновьев и Каменев, что я готов вступить в организацию большевиков сегодня же, в виду отсутствия каких бы то ни было разногласий, но что необходимо решить вопрос о скорейшем привлечении в состав партии межрайонной организации. Вспоминаю, что кто-то из участников беседы поставил вопрос о том, как я себе мыслю слияние (кого надо из межрайонки ввести в редакцию "Правды", кого в ЦК, и прочее). Я ответил, что этот вопрос для меня лишен какого бы то ни было политического значения, в виду отсутствия разногласий.
  
   В составе межрайонной организации были элементы, которые тормозили слияние, выдвигая те или другие условия и пр. (Юренев, отчасти Мануильский:). Между Петербургским Комитетом и межрайонной организацией накопились, как всегда в таких случаях, старые обиды, недоверие, и пр. Этим и только этим была вызвана задержка слияния до июля.
  
   6. Тов. Раскольников немало исписал за последнее время бумаги для противопоставления моей линии, линии Ленина в 1917 году. Приводить соответственные цитаты было бы слишком скучно, тем более, что они ничем не отличаются от других такого же рода фальсификаций.
  
   Небесполезно поэтому привести слова, которые тот же Раскольников писал об этом периоде несколько раньше: "Отзвуки былых разногласий довоенного периода совершенно изгладились. Между тактической линией Ленина и Троцкого не существовало различий. Это сближение, наметившееся уже во время войны, совершенно отчетливо определилось с момента возвращения Льва Давыдовича в Россию; после его первых же выступлений мы все, старые ленинцы, почувствовали, что он - наш." ("В тюрьме Керенского", "Пролетарская Революция", Љ 10 (22). 1923 г.. стр. 150-152).
  
   Эти слова писались не для доказательства чего-либо и не в опровержение чего-либо, а просто для того, чтобы рассказать, как было дело. Потом Раскольников показал, что он умеет рассказывать и то, чего не было. При перепечатке своих статей, опубликованных органами Истпарта, Раскольников старательно выбросил из них то, что было, - дабы заменить тем, чего не было.
  
   Задерживаться на т. Раскольникове может быть и не стоило бы, но очень уж ярок пример.
  
   В рецензии на III том моих сочинений (Красная Новь", Љ 7-в, 1924 г., стр. 395-401) Раскольников спрашивает: "А какова была в 1917 году позиция самого Троцкого?" и отвечает: "Тов. Троцкий еще рассматривал себя, как члена одной общей партии вместе с меньшевиками, Церетели и Скоблевым". И дальше: "Тов. Троцкий еще не выяснил своего отношения к большевизму и меньшевизму. В то время тов. Троцкий еще сам занимал колеблющуюся, неопределенную, межеумочную позицию".
  
   Вы спросите: как примирить эти поистине наглые заявления с приведенными выше словами того же Раскольникова о том, что "отзвуки былых разногласий довоенного периода совершенно изгладились"? Если Троцкий не определил своего отношения к большевизму и меньшевизму, как же это, "мы все, старые ленинцы, почувствовали, что он наш"?
  
   Но этого мало. В статье того же Раскольникова "Июльские дни" ("Пролетарская Революция" Љ 5 (17), 1923 г., стр. 71-72) говорится: "Лев Давидович тогда формально еще не состоял членом нашей партии, но фактически он все время со дня приезда из Америки работал внутри ее. Во всяком случае, уже тотчас после его первого выступления в Совете, мы все смотрели на него, как на одного из своих партийных вождей".
  
   Как будто ясно? Как будто не допускает лже-толкований? Но ничего не поделаешь: довлеет дневи злоба его. Да еще какая "злоба". Злоба систематически организованная, подкрепленная приказом и циркуляром.
  
   Для того, чтобы поведение Раскольникова, характеризующее, впрочем, не его лично, а целую систему руководства и воспитания, предстало перед нами во всей своей красе, придется из статьи его "В тюрьме Керенского" привести выдержку в более полном виде. Вот что там говорится: "С огромным уважением относился Троцкий к Владимиру Ильичу. Он ставил его выше всех современников, с которыми ему приходилось встречаться в России и заграницей. В том тоне, которым Троцкий говорил о Ленине, чувствовалась преданность ученика: к тому времени Ленин насчитывал за собой 30-летний стаж служения пролетариату, а Троцкий - 20-летний".
  
   Дальше следуют уже приведенные строки: "Отзвуки былых разногласий довоенного периода совершенно изгладились... Старые ленинцы почувствовали, что он - наш".
  
   Свидетельство Раскольннкова об отношении Троцкого к Ленину нисколько, разумеется, не помешает Раскольникову приводить извлеченное из мусорной кучи эмигрантских дрязг "письмо Троцкого к Чхеидзе" для просвещения молодых членов партии.
  
   Нужно прибавить, что Раскольников по работе встречался со мной в летние месяцы 1917 г. очень часто, возил меня в Кронштадт, обращался не раз за советами, много разговаривал со мной в тюрьме, и пр. Его воспоминания представляют собою в этом смысле ценное свидетельское показание, тогда как его позднейшие "поправки" - не что иное, как продукт фальсификаторской работы, выполненной по наряду. Прежде чем расстаться с Раскольниковым, послушаем, как он рисует в своих воспоминаниях чтение следователем показаний Ермоленко насчет немецкого золота, и пр.: "Во время чтения его показаний мы от времени до времени вставляли иронические замечания. Но когда бесстрастный голос следователя добрался до дорогого нам имени тов. Ленина, то Троцкий не выдержал, стукнул кулаком по столу, поднялся во весь рост и с негодованием заявил, что отказывается выслушивать эти подлые и лживые показания. Не в силах сдержать свое возмущение перед лицом неприкрытой фальсификации, мы все до одного горячо поддержали тов. Троцкого".
  
   Возмущение перед лицом "неприкрытой фальсификации" - чувство вполне понятное. Но оставлял в стороне мелкие фальсификации самого Раскольникова (тоже не очень прикрытые), приходится спросить: а каково отношение нынешнего Раскольникова, прошедшего через сталинскую школу к новейшему Ермоленковскому творчеству насчет врангелевского офицера и контр-революционного заговора левой оппозиции?
  
   Май-Октябрь 1917г.
  
   9. Многие документы, исходившие от большевиков в мае-июне-июле 1917 г., были написаны мною или при моем редакционном участии. Сюда относится например: заявление большевистской фракции съезда Советов о готовившемся наступлении на фронте (1-ый съезд Советов), письмо ЦИК'у от ЦК большевистской партии в дни июньской демонстрации, и пр. Мне приходилось наталкиваться и на некоторые большевистские резолюции того же периода, писанные мною или при моем участии. Во всех своих выступлениях, на всех собраниях, я как известно всем товарищам, отождествлял себя с большевиками.
  
   10. Какой-то из "историков-марксистов" нового типа пытался совсем недавно открыть разногласия между мною и Лениным по поводу июльских дней. Каждый стремится внести свою лепту, надеясь на воздаяние сторицей. Надо преодолеть чувство брезгливости, чтобы опровергнуть такие фальсификации. Не буду ссылаться на личные воспоминания, ограничусь документами. В своем заявлении Временному Правительству я писал: "1. Я разделяю принципиальную позицию Ленина, Зиновьева и Каменева и развивал ее в журнале "Вперед" и во всех вообще своих публичных выступлениях.
  
   3. Неучастие мое в "Правде" и невхождение мое в большевистскую организацию объясняются не политическими разногласиями, а условиями нашего партийного прошлого, потерявшими ныне всякое значение". ("Соч.", т. III, ч. I. стр. 165-166).
  
   11. В связи с июльскими днями, эсеро-меньшевистский Президиум созвал пленум ЦИК. Большевистская фракция пленума пригласила меня в ту трудную минуту в качестве докладчика по вопросу о создавшемся положении и задачах партии. Это было до формального объединения и несмотря на то, что Сталин, например, находился в Питере. "Историков-маркистов" новой формации тогда еще не было, и собравшиеся большевики единодушно одобрили основные мысли моего доклада об июльских днях и задачах партии. Об этом есть свидетельства в печати, в частности, в воспоминаниях Н. И. Муралова.
  
   12. Ленин, как известно, отнюдь не страдал благодушной доверчивостью к людям, когда дело шло об идейной линии или о политическом поведении в трудных условиях; в особенности же ему чуждо было благодушие по отношению к революционерам, которые в предшествовавший период стояли вне рядов большевистской партии. Именно июльские дни сломили последние остатки старых перегородок. В своем письме к ЦК по поводу списка большевистских кандидатов в Учредительное Собрание, Владимир Ильич писал: "Совершенно недопустимо также непомерное число кандидатов из мало-испытанных лиц, совсем недавно примкнувших к нашей партии (вроде Ю. Ларина)... Необходим экстренный пересмотр и исправление списка...
  
   Само собою понятно, что... никто не оспорил бы такой, например, кандидатуры, как Л. Д. Троцкого, ибо во 1-х, Троцкий, сразу по приезде, занял позицию интернационалиста; во 2-х, боролся среди межрайонцев за слияние; в 3-х, в тяжелые июльские дни оказался на высоте задачи и преданным сторонником партии революционного пролетариат. Ясно, что нельзя этого сказать про множество внесенных в список вчерашних членов партии..." (Первый легальный Ц. К. большевиков в 1917 году", Ленинградский Истпарт. стр. 305-306).
  
   13. Вопрос о нашем отношении к Предпарламенту обсуждался в отсутствии Ленина. Я выступал докладчиком от большевиков-бойкотистов. Большинство большевистской фракции демократического совещания высказалось, как известно, против бойкота. Ленин решительно поддержал меньшинство. Вот что он писал по этому поводу в ЦК: "Надо бойкотировать Предпарламент. Надо уйти в Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, уйти в профессиональные союзы, уйти вообще к массам. Надо их звать на борьбу. Надо им дать правильный и ясный лозунг; разогнать бонапартистскую банду Керенского с его поддельным Предпарламентом, с этой церетелевско-булыгинской Думой. Меньшевики и эсеры не приняли, даже после корниловщины, нашего компромисса, мирной передачи власти Советам (в коих у нас тогда еще не было большинства), они скатились опять в болото грязных и подлых сделок с кадетами. Долой меньшевиков и эсеров! Беспощадная борьба с ними. Беспощадное изгнание их из всех революционных организаций, никаких переговоров, никакого общения с этими друзьями Кишкиных, друзьями корниловских помещиков и капиталистов.
  
   Суббота, 22 сентября.
  
   Троцкий был за бойкот. Браво, товарищ Троцкий! Бойкотизм побежден во фракции большевиков, съехавшихся на демократическое совещание.
  
   Да здравствует бойкот!" ("Пролетарская Революция" Љ 3 за 1924 год).
  
   Октябрьский переворот
  
   14. О моем участии в Октябрьской революции в примечаниях к XIV тому сочинений Ленина сказано: "После того, как Петербургский Совет перешел в руки большевиков, (Троцкий) был избран его председателем, в качестве которого организовал и руководил восстанием 25 октября" (стр. 482).
  
   Что тут правда, что неправда - пускай разбирает Истпарт, если не нынешний, то будущий. Сталин, во всяком случае, за последние годы категорически оспаривал правильность этого утверждения. Так, он сказал: "Должен сказать, что никакой особой роли в октябрьском восстании тов. Троцкий не играл и играть не мог, что, будучи председателем Петроградского Совета, он выполнял лишь волю соответствующих партийных инстанций, руководивших каждым шагом т. Троцкого".
  
   И далее
  
   "Никакой особой роли ни в партии, ни в октябрьском восстании не играл и не мог играть т. Троцкий, человек сравнительно новый для нашей партии в период Октября". (И. Сталин. "Троцкизм или ленинизм" стр. 68-69).
  
   Правда, давая такое свидетельское показание, Сталин забыл о том, что он сам же говорил 6 ноября 1918 года, т.е. в первую годовщину переворота, когда факты и события были еще слишком свежи в памяти всех. Сталин уже тогда вел по отношению ко мне ту работу, которую он так широко развернул сейчас. Но он вынужден был тогда вести ее гораздо более осторожно и прикрыто. Вот что он писал тогда в "Правде" (Љ 241), под заглавием: "Роль наиболее выдающихся деятелей партии": "Вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенность сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому".
  
   Эти слова, сказанные отнюдь не для хвалебных преувеличений, - наоборот, цель Сталина была прямо противоположная: он хотел своей статьей "предостеречь" против преувеличения роли Троцкого (для этого, собственно статья и была написана), - эти слова звучат сейчас под пером Сталина совершенно невероятным панегириком. Но тогда нельзя было иначе сказать! Давно отмечено, что правдивый человек имеет то преимущество, что даже при плохой памяти не противоречит себе, а нелояльный, недобросовестный, неправдивый человек должен всегда помнить то, что говорил в прошлом, дабы не срамиться.
  
   15. Сталин, при помощи Ярославских, пытается построить новую историю организации октябрьского переворота, ссылаясь на создание при ЦК "практического центра по организационному руководству восстанием", в который-де не входил Троцкий. В эту комиссию не входил и Ленин. Уже один этот факт показывает, что комиссия могла иметь только организационно-подчиненное значение. Никакой самостоятельной роли эта комиссия не играла. Легенда об этой комиссии строится ныне только потому, что в нее входил Сталин. Вот состав этой комиссии: "Свердлов, Сталин, Дзержинский, Бубнов, Урицкий".
  
   Как ни противно копаться в мусоре, но позвольте мне, как довольно близкому участнику и свидетелю событий того времени, уже в качестве свидетеля, показать следующее. Роль Ленина не нуждается, в пояснениях. Со Свердловым я встречался тогда очень часто, обращался к нему за советами и за поддержкой людьми. Тов. Каменев, который, как известно, занимал тогда особую позицию, неправильность которой признана им самим давно, принимал, однако, активнейшее участие в событиях переворота. Решающую ночь с 25-го на 26-ое мы провели вдвоем с Каменевым в помещении Военно-Революционного Комитета, отвечая на телефонные запросы и отдавая распоряжения. Но при всем напряжении памяти, я совершенно не могу ответить себе на вопрос, в чем, собственно, состояла в те решающие дни роль Сталина? Ни разу мне не пришлось обратиться к нему за советом или за содействием. Никакой инициативы он не проявлял. Ни одного самостоятельного предложения он не сделал. Этого не изменят никакие "историки-марксисты" новой формации.
  
   16. Сталин и Ярославский, как сказано, потратили за последние месяцы много усилий на доказательство того, что военно-революционный центр, созданный ЦК, в составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский, руководил будто бы всем ходом восстания. Сталин всемерно подчеркивал тот факт, что Троцкий в этот центр не входил. Но увы - по явному недосмотру сталинских историков - в "Правде" от 2 ноября 1927 года (т. е. после того, как было написано все это письмо) напечатана точная выписка из протоколов ЦК 16 (29) октября 1917 года. Вот что там сказано: "ЦК организует военно-революционный центр в следующем составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский. Этот Центр входит в состав революционного советского комитета".
  
   Революционный Советский Комитет это и есть Военно-Революционный Комитет, созданный Петроградским советом. Никакого другого советского органа для руководства восстанием не было. Таким образом, пять товарищей, назначенных ЦК, должны были дополнительно войти в состав того самого Военно-Революционного Комитета, председателем которого состоял Троцкий. Ясно, что Троцкого незачем было вводить вторично в состав той организации, председателем которой он уже состоял. Как трудно, оказывается, задним числом исправлять историю! (2. XI. 1927).
  
   История Октябрьской Революции
  
   17. Мною написан был в Бресте краткий очерк Октябрьской революции. Книжка эта выдержала большое количество изданий на разных языках. Никто никогда не говорил мне, что в этой книжке есть вопиющий пробел, именно, что в ней нигде не указан главный руководитель восстания, "Военно-революционный центр", в который входили Сталин с Бубновым. Если я так плохо знал историю октябрьского переворота, то почему никто решительно не надоумил меня? Почему моя книжка безнаказанно изучалась во всех партшколах в первые годы революции?
  
   Более того. Еще в 1922 году Оргбюро считало, что история октябрьского переворота мне достаточно хорошо знакома. Вот небольшое, но красноречивое подтверждение этого:
  
   Љ 14 302 Москва, мая 24 - 1922 г.
  
   Тов. Троцкому.
  
   Сообщается выписка из протокола заседания Оргбюро Ц. К. от 22. 5. 22 г. за Љ 21.
  
   "Поручить тов. Яковлеву <1> к 1-му Октября под редакцией тов. Троцкого составить учебник истории Октябрьской революции".
  
   Секретарь II Отдела Пропаганды (подпись).
  
   Это было в мае 1922 года. И моя книга об Октябрьской революции, и моя книга о 1905 годе, вышедшие до этого времени многими изданиями, должны были быть хорошо известны Оргбюро, во главе которого уже в тот период стоял Сталин. Тем не менее, Оргбюро считало необходимым на меня возложить редактирование учебника истории Октябрьской революции. Как же так? Очевидно, у Сталина и сталинцев глаза открылись на "троцкизм" лишь после того, как глаза Ленина закрылись навсегда.
  
   Пропавшие грамоты
  
   18. Уже после переворота, по настоянию правых (Каменева, Рыкова, Луначарского и других) велись переговоры с соглашателями о коалиционном социалистическом правительстве. В качестве одного из условий соглашатели требовали устранения из правительства Ленина и Троцкого. Правые склонялись к принятию этого условия. Вопрос обсуждался в заседании 1-го ноября. Вот, что гласит протокол:
  
   "Заседание I (14) ноября 1917 г. "Ультиматум большинства ЦК меньшинству... Предложено исключить Ленина и Троцкого. Это - предложение обезглавить нашу партию, и мы его не принимаем".
  
   В тот же день, т. е. 1 (14) ноября, Ленин выступал по этому вопросу на заседании Петроградского Комитета. Протоколы ПК за 1917 год изданы к десятилетию Октября. Первоначально в это издание включен был и протокол заседания 1 (14) ноября 1917 года. В первом наборе оглавления этот протокол показан, но затем, по указанию сверху, протокол от 1 (14) ноября вырван и спрятан от партии. <2> Не трудно понять, почему. По вопросу о соглашении, Ленин говорил на заседания нижеследующее: "А соглашение? - Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика". Кончается речь лозунгом: "Без соглашений - за однородное большевистское правительство!"
  
   19. Кстати сказать, тот же протокол заседания Петербургского Комитета ясно показывает, как Ленин относился к вопросам дисциплины в тех случаях, когда дисциплиной пытались прикрыть явно оппортунистическую линию. По докладу тов. Фенигштейна, Ленин заявил: "Если будет раскол - пусть. Если будет ваше большинство - берите власть в ЦИК и действуйте, а мы пойдем к матросам". Именно этой смелой, решительной, непримиримой постановкой вопроса Ленин оградил партию от раскола.
  
   Железная дисциплина, но - на основе революционной линии. 4-го апреля Ленин говорил на так называемом мартовском партийном совещании <3>: "Даже наши большевики обнаруживают доверчивость к правительству. Объяснить это можно только угаром революции. Это гибель социализма. Вы, товарищи, относитесь доверчиво к правительству. Если так, нам не по пути". И далее: "Я слышу, что в России идет объединительная тенденция, объединение с оборонцами. Это предательство социализма. Я думаю, что лучше остаться одному, как Либкнехт, один - против ста десяти".
  
   20. Почему Ленин поставил так круто вопрос: один - против ста десяти? Потому что на мартовском совещании 1917 года очень сильны были полуоборонческие, полусоглашательские тенденции.
  
   Сталин на этом заседании поддерживал резолюцию Красноярского Совета Депутатов, которая гласила: "Поддерживать Временное Правительство в его деятельности лишь постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения требований рабочего класса и революционного крестьянства в происходящей революции".
  
   Мало того, Сталин стоял за объединение с Церетели. Вот точная выписка из протоколов:
  
  "В порядке дня - предложение Церетели об объединении.
  
   Сталин: "Мы должны пойти. Необходимо определить наше предложение о линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя".
  
   На возражения некоторых участников совещания в том смысле, что объединение получится слишком разношерстным, Сталин отвечал: "Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия".
  
   Разногласия с Церетели Сталин считал "мелкими разногласиями". По отношению к единомышленникам Церетели Сталин был за широкую демократию: "без разногласий нет партийной жизни".
  
   21. Теперь позвольте вас спросить, товарищи-руководители Истпарта ЦК: почему протоколы мартовского партийного совещания 1917 года до сих пор не увидели света? Вы рассылаете опросные анкетные листы с многочисленными графами и рубриками, вы собираете всякие мелочи, иногда и вовсе незначительные. Почему же вы держите под спудом протоколы мартовского совещания, которое имеет для истории партии огромное значение? Эти протоколы показывают нам состояние руководящих элементов партии накануне возвращения Ленина в Россию. В Секретариате ЦК и на Президиуме ЦКК я опрашивал повторно: почему Истпарт скрывает от партии документ столь исключительного значения? Документ вам известен. Он у вас есть. Его не публикуют только потому, что он жесточайшим образом компрометирует политическую физиономию Сталина в конце марта и в начале апреля, т. е. в тот период, когда Сталин самостоятельно пытался выработать политическую линию.
  
   22. В той же речи на совещании (4 апреля) Ленин говорил: "Правда" требует от правительства, чтобы оно отказалось от аннексий - чепуха, вопиющая издевка над..."
  
   Протокол не отредактирован, в нем есть пробелы и незаконченные фразы, но общий смысл и общее направление речей абсолютно ясны. Одним из редакторов "Правды" был Сталин. В "Правде" он писал полуоборонческие статьи и поддерживал Временное правительство "постольку - поскольку". С оговорочками Сталин приветствовал манифест Керенского-Церетели ко всем народам - лживый социал-патриотический документ, вызывавший у Ленина только негодование.
  
   Вот почему, товарищи из Истпарта, - и только поэтому - вы не публикуете протоколов мартовского партийного совещания 1917 года, скрывая их от партии.
  
   23. Выше я цитировал выступление Ленина на заседании Петербургского Комитета 1 (14) ноября.
  
   Где напечатан этот протокол. Нигде. Почему? Потому что вы его запретили. Сейчас напечатан сборник протоколов первого легального П. К. 1917 года. Протокол заседания 1 (14) ноября входил первоначально в этот сборник и был указан в уже набранном оглавлении его. Но затем, по распоряжению Центрального Истпарта, протокол был изъят из книги с той замечательной мотивировкой, что "очевидно" речь Ленина оказалась искаженной при записи ее секретарем. В чем состоит это "очевидное" искажение? В том, что речь Ленина беспощадно опровергает фальшивые утверждения нынешней исторической школы Сталина-Ярославского насчет Троцкого. Каждый, кто знает ораторскую манеру Ленина, признает подлинность записанных его фраз без колебания. За словами Ленина о соглашении, за его угрозой - "а мы пойдем к матросам" чувствуется живой Ленин тех дней. Вы его спрятали от партии. Почему? За отзыв Ленина о Троцком. Только!
  
   Вы скрываете протоколы мартовского совещания 1917 года, потому что они компрометируют Сталина. Вы скрываете протокол заседания П. К. только потому, что он мешает фальсификаторской работе против Троцкого.
  
   24. Позвольте затронуть попутно эпизод, касающийся тов. Рыкова.
  
   Многих товарищей удивила перепечатка в записках Ленинского Института статьи Ленина, в которой заключается несколько неприятных строк по поводу Рыкова. Вот что там говорится: "Рабочая Газета", орган меньшевиков-министериалистов, пытается уколоть нас тем, что охранка в 1911 году арестовала большевика-примиренца Рыкова для предоставления "свободы" действий "накануне выборов в 4-ю Думу" (это оговаривает особо "Р. Г.") большевикам нашей партии".
  
   Таким образом, Ленин причисляет Рыкова в 1911 году к внепартийным большевикам. Каким образом эти строки могли увидеть свет? Ведь сейчас из всех писаний Ленина извлекаются жесткие строки лишь по отношению к оппозиционерам. В отношении представителей нынешнего большинства разрешается цитировать только хвалу (если она есть). Каким же образом попали в печать приведенные выше строки? Все объясняют себе этот факт совершенно одинаково: сталинские историки считают необходимой (уже, увы!) полную объективность... по отношению к Рыкову. <4>
  
   О Ярославском
  
   25. Девять десятых своих клевет и фальсификаций Ярославский посвящает автору этих строк. Трудно придумать лживость более путаную, но в то же время более злобную! Было бы, однако, неправильно думать, что Ярославский писал так всегда. Нет, он писал и иначе. Одинаково аляповато, одинаково безвкусно, но в прямо противоположном направлении. Еще весной 1923 года. Ярославский посвятил статью началу литературно-политической деятельности автора этих строк. Статья представляет собой бурный панегирик, читать ее нестерпимо, цитировать ее можно только сделав насилие над собой. Ничего не поделаешь! В качестве следователя, Ярославский со сладострастием сводит на очную ставку коммунистов, виновных в распространении завещания Ленина, писем Ленина по национальному вопросу и других преступных документов, в которых Ленин осмеливался критиковать Сталина. Сведем же Ярославского на очную ставку с самим собой.
  
   "Блестящая литературно-публицистическая деятельность тов. Троцкого - так писал Ярославский в 1923 г. - составила ему всемирное имя "короля памфлетистов": так называет его английский писатель Бернард Шоу. Кто следил в течение четверти века за этой деятельностью, тот должен был убедиться, что особенно ярко этот талант памфлетиста и полемиста развился, вырос и расцвел за годы нашей пролетарской революции. Но и на заре этой деятельности уже заметно было, что пред нами глубочайшее дарование. Все газетные статьи его проникнуты были одухотворенностью, все они выделялись образностью, красочностью, хотя писать приходилось в цензурных тисках царского самодержавия, уродовавших и смелую мысль и смелую форму всякого, кто хотел вырваться из этих тисков и подняться над уровнем обывательщины. Но так велики были назревавшие подпочвенные силы, так сильно чувствовалось биение сердца пробуждавшегося народа, так остры были возникавшие противоречия, что никакие цензоры не смогли заглушить творчество таких ярких индивидуальных личностей, какой была уже в то время фигура Л. Д. Троцкого.
  
   Вероятно многие видели довольно широко распространенный снимок юноши Троцкого, когда его отправляли в первую ссылку в Сибирь; эта буйная шевелюра, эти характерные губы и высокий лоб. Под этой шевелюрой, под этим высоким лбом уже тогда кипел бурный поток образов, мыслей, настроений, иногда увлекавших тов. Троцкого несколько в сторону от большой исторической дороги, заставлявших его иногда выбирать или слишком далекие обходные пути, или, наоборот, идти неустрашимо напролом там, где нельзя было пройти. Но во всех этих исканиях перед нами был глубочайше преданный революции человек, выросший для роли трибуна, с остро отточенным и гибким, как сталь, языком, разящим противников, и пером, пригоршнями художественных перлов рассыпающих богатство мысли".
  
   И далее: "Имеющиеся в нашем распоряжении статьи обнимают более чем двухлетний период, с 15 октября 1900 года по 12 сентября 1902 года. Сибиряки с увлечением читали эти блестящие статьи и с нетерпением ждали их появления. Лишь немногие знали, кто их автор, а знавшие Троцкого менее всего думали в то время, что он будет одним из признанных руководителей самой революционной армии и самой величайшей революции в мире". И, наконец, в заключение: "Свой протест против пессимизма размагниченной русской интеллигенции (гм!) тов. Троцкий обосновал позже. Не словом, а делом обосновал он его, плечом к плечу с революционным пролетариатом великой пролетарской революции. Нужно было много сил для этого. Сибирская деревня не убила в нем эти силы: она лишь больше убедила его в необходимости коренной, до основания, ломки всего этого строя, при котором возможны описанные им факты. ("Сибирские огни" Љ 1-2, январь-апрель 1923 г.)
  
   Если Ярославский и совершил в иных своих статьях поворот в 180№, то признаем, что в одном отношении он остается неизменно равен себе: он одинаково нестерпим и в похвалах, и в клевете.
  
   Об Ольминском
  
   26. В числе обличителей "троцкизма" Ольминский занимал, как известно, не последнее место. Особенно он поусердствовал, помнится, по поводу моей книги о 1905 годе, вышедшей первоначально на немецком языке. Но и у Ольминского было на этот счет два мнения; одно при Ленине, другое - при Сталине.
  
   В октябре 1921 года кем-то возбужден был вопрос об издание Истпартом моей книги "1905". Ольминский написал мне по этому поводу следующее письмо:
  
   "Дорогой Лев Давидович,
  
   Истпарт с удовольствием, конечно, издал бы по-русски Вашу книгу. Но вопрос: кому поручить перевод? Ведь нельзя же поручить первому встречному перевод книги Троцкого. Вся красота и своеобразность стиля пропадет. Может быть, Вы смогли бы выкроить часок в день от других работ государственной важности для этой, - тоже ведь государственной важности, работы, - продиктуете машинистке по-русски.
  
   Еще вопрос: почему бы вам не приступить к подготовке полного собрания своих литературных работ? Ведь это могли бы поручить кому-нибудь под своим руководством. Пора. Новое поколение, не зная как следует истории партии, не знакомое со старой и новой литературой вождей, всегда должно будет сбиваться с линии. Книгу возвращаю в надежде, что она скоро вернется в Истпарт с русским текстом.
  
   Всего лучшего М. Ольминский 17. X. 1921 г.
  
   Вот как Ольминский писал в конце 1921 года, т. е. долго спустя после споров о Брест-Литовском мире и о профсоюзах, - споров, которым задним числом Ольминский и компания попытались впоследствии придать столь преувеличенное значение. В конце 1921 года Ольминский считал, что издание книги "1905" есть работа "государственной важности". Ольминский был инициатором издания собрания моих сочинений, которые он считал необходимыми для воспитания членов партии. Осенью 1921 года Ольминский не был уже комсомольцем. Прошлое он знал. Мои разногласия с большевизмом были ему знакомы лучше, чем кому бы то ни было. Он и сам полемизировал со мною в старые годы. Все это не помешало ему осенью 1921 года настаивать на издании полного собрания моих сочинений в интересах воспитания партийного молодняка. Уж не "троцкистом" ли был Ольминский в 1921 году?
  
   Два слова о Луначарском
  
   27. Луначарский ныне тоже числится обличителем оппозиции. Вслед за другими, и он обвиняет нас в пессимизме и маловерии. Эта роль Луначарскому как нельзя более к лицу.
  
   Вслед за другими, Луначарский занимается не только противопоставлением троцкизма ленинизму, но и поддержкой - чуть-чуть замаскированной - всяких инсинуаций.
  
   Подобно некоторым другим, Луначарский умеет писать об одном и том же вопросе и за и против. В 1923 году он выпустил книжку "Революционные силуэты". Есть в этой книжке глава, посвященная мне. Цитировать эту главу - за суздальской преувеличенностью похвал - я не стану. Приведу лишь два места, где Луначарский говорит о моем отношении к Ленину: "Троцкий человек колючий, повелительный. Только по отношению к Ленину, после слияния, Троцкий всегда проявлял и проявляет трогательную и нежную уступчивость и со скромностью, характерной для подлинно великих людей, признает его приоритет". (стр. 25)
  
   И несколькими страницами ранее: "Когда Ленин лежал раненый, как мы опасались, смертельно, никто не выразил наших чувств по отношению к нему лучше, чем Троцкий. В страшных бурях мировых событий, Троцкий, другой вождь русской революции, вовсе несклонный сентиментальничать, сказал: "когда подумаешь, что Ленин может умереть, то кажется, что все наши жизни бесполезны, и перестает хотеться жить". (стр. 13).
  
   Что это за люди, которые умеют и так и этак, выполняя социальный то бишь, секретарский, заказ!
  
   Брест-Литовск и дискуссия о профсоюзах Освящение мартыновщины
  
   28. То, что показано мною выше на примерах, взятых из 1917 года, можно было бы проследить и по дальнейшим годам. Я совсем не хочу этим сказать, что не было разногласий с Лениным, - они были. Разногласия по вопросу о брест-литовском мире длились в течение нескольких недель, причем более острый характер они приобрели в течение нескольких дней.
  
   Попытка представить разногласия по вопросу о брестском мире, как вытекавшие из моей будто бы "недооценки крестьянства", совершенно смехотворна и является в лучшем случае, попыткой навязать мне бухаринскую позицию, с которой я не имел ничего общего. Я ни минуты не думал, что можно было в 1917-18 г. г. поднять крестьянские массы на революционную войну. В оценке настроения крестьянских и рабочих масс после империалистской войны я целиком сходился с Лениным. Если я стоял за то, чтобы как можно дольше оттянуть момент капитуляции перед Гогенцоллерном, то не для того чтобы вызвать революционную войну, а для того, чтобы побудить рабочих Германии и Австро-Венгрии к возможно большей революционной активности. Решение о том, чтобы объявить состояние войны прекращенным, не подписывая насильнического мира, было продиктовано стремлением проверить на деле, способен ли еще Гогенцоллерн вести войну против революции. Это решение было принято большинством нашего ЦК и одобрено большинством фракции ВЦИК. Ленин рассматривал это решение, как меньшее зло, в виду того, что очень значительная часть партийных верхов стояла за бухаринскую "революционную войну", игнорируя состояние не только крестьянских, но и рабочих масс. Подписание мирного договора с Гогенцоллерном совершенно исчерпало мои эпизодические разногласия с Лениным по этому вопросу, и работа пошла в полном единодушии. Бухарин же развернул свои брестские разногласия с Лениным в целую систему "левого коммунизма", с которой я не имел ничего общего.
  
   Многие умники по каждому подходящему поводу изощряются на счет лозунга " ни мир, ни война". Он кажется им, по-видимому, противоречащим самой природе вещей. Между тем, между классами, как и между государствами, совсем не редки отношения "ни мира, ни войны". Достаточно вспомнить, что несколько месяцев спустя после Бреста, когда революционная ситуация в Германии определилась полностью, мы объявили брестский мир расторгнутым, отнюдь не открывая войны с Германией. Со странами Антанты у нас в течение первых лет революции были отношения "ни мира ни войны". Такого же рода отношения у нас, в сущности, и теперь с Англией (при консерваторах). Во время брестских переговоров весь вопрос состоял в том, созрела ли в Германии к началу 1918 г. революционная ситуация настолько, чтобы мы, не ведя дальше войны (армии у нас не было!), могли, однако, не подписывать мира. Опыт показал, что такой ситуации еще не было.
  
   Безыдейные "проработки", начиная с 1923 г., совершенно исказили смысл брестских споров. Все выдумки насчет моей линии в эпоху Бреста подробно разобраны и опровергнуты на основании бесспорных документов в примечаниях к XVII тому моих "Сочинений".
  
   "Брестские" разногласия, как сказано, не оставили и тени горечи в личных отношениях моих с Лениным. Уже через несколько дней после подписания мира, я был - по предложению Владимира Ильича - поставлен во главе военной работы.
  
   29. Борьба по вопросу о профсоюзах имела более острый и длительный характер. Принесенный к нам волной нэпа новый теоретик сталинизма Мартынов, изображал разногласия по вопросу о профсоюзах, как разногласия по вопросу о нэпе. Мартынов писал на этот счет в 1923 году: "Л. Троцкий в 1905 г. рассуждал логичнее и последовательнее, чем большевики и меньшевики. Но недостаток его рассуждения заключался в том, что он был "слишком последователен". Та картина, которую он рисовал, весьма точно предвосхитила большевистскую диктатуру в первые три года октябрьской революции, которая, как известно, пришла в тупик, оторвав пролетариат от крестьянства, в результате чего большевистская партия вынуждена была отступить далеко назад." (Красная Новь". Љ 2, 1923г., стр. 262).
  
   До нэпа господствовал "троцкизм". Большевизм начался лишь с нэпом. Замечательно, что Мартынов совершенно так же рассуждал и о революции 1905 года!
  
   По его словам, в октябре, ноябре и декабре 1905 года, т. е. в период высшего подъема революции, господствовал "троцкизм". Настоящая марксистская политика началась лишь после разгрома московского восстания, примерно, с выборов первой Государственной Думы. Мартынов противопоставляет ныне большевизм "троцкизму" совершенно по той же самой линии, по которой двадцать лет тому назад противопоставлял меньшевизм троцкизму. И эти писания сходят за марксизм и питают молодых "теоретиков" партии!
  
   30. В своем Завещании Ленин вспоминает профсоюзную дискуссию отнюдь не для того, чтобы изображать ее, как спор, вызванный пресловутой недооценкой крестьянства с моей стороны. Нет, Ленин говорит об этой дискуссии, как о споре по поводу НКПС причем в вину мне ставит не "недооценку крестьянства", а "чрезмерное увлечение чисто административной стороной дела". Думаю, что эти слова правильно характеризуют самый корень тогдашнего спора.
  
   Военный коммунизм исчерпал себя. Сельское хозяйство, а за ним и все остальное, зашло в тупик. Промышленность распадалась. Профсоюзы стали агитационно-мобилизационными организациями, все более лишавшимися самостоятельности. Кризис профсоюзов отнюдь не был "кризисом роста", - он был кризисом всей системы военного коммунизма. Без введения нэпа выхода не было. Выдвигавшаяся мною попытка запрячь аппарат профсоюзов в административную систему управления хозяйством ("чрезмерное увлечение чисто административной стороной дела") не давала выхода. Но и резолюция "десятки" (Ленина-Зиновьева и др.) о профсоюзах также не указывала этого выхода, ибо профсоюзы, как защитники материальных и культурных интересов рабочего класса и как школа коммунизма, теряли всякую почву под ногами в условиях хозяйственного тупика.
  
   Под ударами кронштадтского восстания произведена была новая хозяйственная ориентировка партии, открывшая совершенно новые перспективы и для профсоюзов. Но замечательно, что на Х-ом съезде, где партия единогласно одобрила первые основы нэпа, резолюция о профсоюзах с этими основами согласована не была и сохраняла все свои внутренние противоречия. Это обнаружилось уже через несколько месяцев. Вынесенную Х-ым съездом резолюцию о профсоюзах пришлось в корне менять, не дожидаясь XI-го съезда. Новая резолюция, написанная Лениным и вводившая работу профсоюзов в условия нэпа, была принята единогласно.
  
   Рассматривать профсоюзную дискуссию вне связи с вопросом о тогдашнем повороте всей нашей хозяйственной политики значит и сейчас, спустя семь лет, не понимать смысла этой дискуссии. Этим непониманием и питаются попытки припутать сюда недооценку крестьянства, между тем, как именно во время профсоюзной дискуссии выдвинут был мною лозунг: "промышленность - лицом к деревне"!
  
   Более последовательные фальсификаторы пытаются изобразить дело так, будто я был против нэпа. Между тем, неоспоримейшие факты и документы свидетельствуют о том, что я уже в эпоху IХ-го съезда не раз поднимал вопрос о необходимости перехода от продразверстки к продналогу и, в известных пределах, к товарным формам хозяйственного оборота. Только отклонение этих предложений - при продолжавшемся ухудшении хозяйства - вынудило меня искать выхода на противоположном пути, т. е. на пути жесткого администрирования и более тесного вовлечения профсоюзов, - не как массовой организации, а как аппарата, - в систему военно-коммунистического управления хозяйством. Переход к нэпу не только не встретил возражений с моей стороны, но, наоборот, вполне соответствовал всем выводам из моего собственного хозяйственного и административного опыта. Таково действительное содержание так называемой дискуссии о профсоюзах.
  
   Том моих "Сочинений", посвященный этому периоду, не выпущен Госиздатом в свет, - именно потому, что эта книга не оставляет камня на камне в легенде о профсоюзной дискуссии.
  
   31. Если верить нынешним историкам и теоретикам партии, можно подумать, что 6 первых лет революции были целиком заполнены разногласиями по поводу Брест-Литовска и профсоюзов. Все остальное исчезло: исчезла подготовка Октябрьского переворота, исчез самый переворот, исчезло строительство государства, строительство Красной Армии, гражданская война, исчезли четыре Конгресса Коминтерна, вся вообще литературная работа по пропаганде коммунизма, работа по руководству иностранными коммунистическими партиями и нашей собственной. От всей этой работы, где во всем основном я был связан с Лениным полной солидарностью, осталось у нынешних историков только два момента: Брест-Литовск и профсоюзы.
  
   32. Сталин и его подручные много потрудились над тем, чтобы изобразить профсоюзную дискуссию, как мою "ожесточенную" борьбу против Ленина.
  
   Вот что я говорил в разгаре этой дискуссии на фракции съезда горнорабочих 26 января 1921 года: "Тов. Шляпников здесь говорил, может быть, я выражу его мысль несколько грубо, - он говорил: "Вы не верьте этому разногласию между Троцким и Лениным, они все равно объединятся между собою, и борьба будет только с нами". Он говорит: вы не верьте. Я не знаю, чему тут нужно верить или не верить. Разумеется, мы объединимся. Можно спросить, обсуждая какие-нибудь очень важные вопросы, но и этот спор толкает направление наших мыслей на "объединение". (Из заключительного слова Троцкого на 2-м Всероссийском съезде горнорабочих, 26 января 1921 г.).
  
   А вот другое место из моей речи, которое Ленин привел в своей брошюре: "В самой острой полемике о т. Томским я всегда говорил, что мне абсолютно ясно, что руководителями нашими в профсоюзах могут быть только люди с опытом, с авторитетом, которые есть у т. Томского. Это я говорил во фракции V-ой конференции профсоюзов, это говорил на днях и в театре Зимина. Идейная борьба в партии не значит взаимное отметание, а значит взаимное воздействие". (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 71).
  
   А вот что сказал Ленин по этому же вопросу в своем заключительном слове на Х съезде партии, подводившем итоги дискуссии о профсоюзах: "Рабочая оппозиция" говорила: Ленин и Троцкий соединятся. Троцкий выступил и говорил: "Кто не понимает, что нужно соединиться, тот идет против партии; конечно, мы соединимся, потому что мы люди партии". Я поддержал его. Конечно, мы с тов. Троцким расходились, и когда в ЦК образуются более или менее равные группы, партия рассудит, и рассудит так, что мы объединимся согласно воле и указаниям партии. Вот с каким заявлением мы с тов. Троцким шли на съезд горнорабочих и пришли сюда", (т. е. на съезд партии). (т. XVIII, ч. I, стр. 132). Похоже ли все это на ту злобную мазню, которая выдается сейчас за историю дискуссии о профсоюзах во всякого рода политнеграмотах?
  
   Но смехотворнее всего, когда дискуссию о профсоюзах начинает неосторожно эксплуатировать для борьбы с "троцкизмом" - Бухарин. Вот как Ленин оценил его позицию в этой дискуссии: "До сих пор "главным" в борьбе был Троцкий. Теперь Бухарин далеко обогнал и совершенно "затмил" его, создал совершенно новое соотношение в борьбе, ибо договорился до ошибки, во сто раз более крупной, чем все ошибки Троцкого, взятые вместе.
  
   Как мог Бухарин договориться до этого разрыва с коммунизмом? Мы знаем всю мягкость тов. Бухарина, одно из свойств, за которое его так любят и не могут не любить. Мы знаем, что его не раз звали в шутку: "мягкий воск". Оказывается, на этом "мягком воске" может писать что угодно любой "беспринципный" человек, любой "демагог". Эти взятые в кавычки, резкие выражения употребил и имел право употребить тов. Каменев на дискуссии 17 января. Но ни Каменеву, ни кому другому не придет, конечно, в голову объяснить происшедшее беспринципной демагогией, сводить все к ней", (т. XVIII. ч. I, стр. 35).
  
   III Конгресс Коминтерна
  
   33. Но разве вопрос о профсоюзах был единственным спорным вопросом в жизни партии и советской республики за годы совместной работы с Лениным? В том же 1921 году, когда происходил Х съезд, через несколько месяцев после него, заседал III Конгресс Коминтерна, сыгравший огромную роль в истории международного рабочего движения. На этом III Конгрессе развертывалась глубокая борьба по основным вопросам коммунистической политики. Эта борьба проходила и через наше Политбюро. Вкратце я рассказал кое-что об этом на заседании Политбюро вскоре после XIV съезда.
  
   "Тогда была опасность того, что политика Коминтерна пойдет по линии мартовских (1921 г.) событий в Германии, т. е. по линии попыток искусственного создания революционной обстановки и "электризации" пролетариата, как формулировал один из немецких товарищей. Это настроение тогда было господствующим на Конгрессе, и Владимир Ильич пришел к выводу, что, действуя таким образом, Интернационал наверняка разобьет себе череп. Я написал до Конгресса тов. Радеку о моих впечатлениях от мартовских событий письмо, о котором не знал Владимир Ильич. В виду щекотливой обстановки, не зная мнения Владимира Ильича, и зная, что Зиновьев, Бухарин и Радек - в общем за немецкую левую, я, разумеется, открыто не высказывался, а написал письмо (в виде тезисов) тов. Радеку, чтобы он дал свои соображения. С тов. Радеком мы не сошлись. Владимир Ильич об атом узнал, вызвал меня, и обстановку в Коминтерне он охарактеризовал, как такую, которая связана с величайшими опасностями. В оценке обстановки и задач у нас была полная солидарность.
  
   После этого совещания Владимир Ильич вызвал тов. Каменева, чтобы обеспечить в Политбюро большинство. В Политбюро было тогда 5 человек, с тов. Каменевым нас было трое, следовательно большинство. А в делегации нашей, с одной стороны были т. т. Зиновьев, Бухарин и Радек, с другой стороны - Владимир Ильич, я и т. Каменев, причем у нас были формальные заседания - по группировкам. Владимир Ильич говорил тогда: "Вот создаем новую фракцию". В дальнейших переговорах о тексте резолюции я был представителем фракции Ленина, а Радек - фракции Зиновьева.
  
   ("Зиновьев: Теперь положение вещей изменилось").
  
   Да, изменилось. Причем тов. Зиновьев довольно таки решительно тогда обвинял тов. Радека в том, что он "предал" свою фракцию в этих переговорах, т. е. пошел будто бы на слишком большие уступки. Борьба была большая, по фронту всех партий Коминтерна, и Владимир Ильич со мною совещался насчет того, как нам быть, если Конгресс выскажется против нас: подчинимся ли мы конгрессу, решения которого могут быть гибельны, или не подчинимся?
  
   Отголосок этого совещания можно найти в стенограмме моей речи. Я сказал тогда, - по соглашению с Ильичем, - что если вы, съезд, вынесете решение против нас, то я думаю, что вы оставите нам известные рамки для того, чтобы мы могли отстаивать нашу точку зрения и в дальнейшем. Смысл этого предупреждения был вполне ясен. Должен, однако, сказать, что отношения тогда внутри нашей делегации поддерживались, благодаря руководству Владимира Ильича, совершенно товарищеские" (Стенограмма заседания Политбюро ЦК ВКП (б) 18 марта 1926 года, стр. 12-13).
  
   По соглашению с Лениным я защищал нашу общую позицию на Исполкоме, заседания которого предшествовали заседаниям III Конгресса. Я подвергался жестокому обстрелу так называемых тогда "левых". Владимир Ильич поспешил на заседание Исполкома, и вот что он там говорил: "...я пришел сюда, чтобы протестовать против речи тов. Бела-Куна, который выступил против тов. Троцкого, вместо того, чтобы его защищать, - что он должен был бы сделать, если бы хотел быть подлинным марксистом..."
  
   "...Тов. Лапорт был абсолютно неправ, а тов. Троцкий, протестуя против этого, был совершенно прав... Тов. Троцкий был тысячу раз прав, когда твердил это. А тут еще люксембургский товарищ, который упрекал французскую партию в том, что она не саботировала оккупации Люксембурга. Вот. Он думает, что это вопрос географический, как полагает тов. Бела-Кун. Нет, тут вопрос политический, и тов. Троцкий был совершенно прав, протестуя против этого..."
  
   "Вот почему я счел своим долгом поддержать в основном все то, что сказал тов. Троцкий..." и т. д.
  
   Через все речи Ленина, относящиеся к третьему Конгрессу, проходит это резкое подчеркивание полной солидарности с Троцким.
  
   Вопрос о воспитании партийного молодняка
  
   34. В 1922 г. создан был инициативой тов. Тэр-Ваганяна журнал "Под знаменем марксизма". В первой книжке я поместил статью о разнице в условиях воспитания двух поколений партии, старого и нового, и о необходимости особого теоретического подхода к новому поколению для обеспечения теоретической и политической преемственности в развитии партии. В следующей книжке нового журнала Ленин писал: "Об общих задачах журнала: "Под знаменем марксизма" тов. Троцкий в Љ 1-2 сказал уже все существенное и сказал прекрасно. Мне хотелось бы остановиться на некоторых вопросах, ближе определяющих содержание и программу той работы, которая провозглашена редакцией журнала во вступительном заявлении к Љ 1-2" (Ленин, т. XX дополнительный, ч. 2, стр. 492).
  
   Или может быть солидарность в этих коренных вопросах оказалась случайной? Нет, случаен лишь тот факт, что эта солидарность оказалась столь ярко засвидетельствована в печати. В подавляющем большинстве случаев солидарность оказывалась запечатленной только в делах. Между тем как раз по вопросу об отношении к молодежи создано за последние годы немало легенд.
  
   Отношение к крестьянству
  
   35. После того как Бухарин от голого отрицания или игнорирования крестьянства перешел к кулацкому лозунгу "обогащайтесь!", он решил, что этим самым раз навсегда исправлены все его старые ошибки. Более того, он попытался брест-литовские разногласия, как и другие частные расхождения мои с Владимиром Ильичем нанизать на ниточку одного и того же вопроса, а именно - отношения к крестьянству. Глупости и пошлости, пущенные по этому поводу в ход бухаринской школкой совершенно неисчислимы. Для специального опровержения их понадобилась бы книга. Здесь установлю лишь самое основное.
  
   а) Старых, дореволюционных, действительно имевших место разногласий здесь не касаюсь. Скажу только, что они чудовищно раздуты, искажены, извращены сталинской агентурой и школкой Бухарина.
  
   б) В 1917 году никаких разногласий в этом вопросе у меня с Лениным не было.
  
   в) "Усыновление" эсеровских земельных наказов было проведено Владимиром Ильичем в полном согласии со мною.
  
   г) Мне первому довелось читать Ленинский декрет о земле, написанный карандашом. Не было и намека на разногласия. Было полное единодушие.
  
   д) В продовольственной политике вопрос о крестьянстве занимал, надо думать, не последнее место. Пошляки, вроде Мартынова, говорят, что эта политика была "троцкистской" (см. статью Мартынова в "Красной Нови", 1923 г.). Нет, это была большевистская политика. Я участвовал в ее проведении рука об руку с Лениным. Не было и тени разногласий.
  
   е) Курс на середняка был взят при активнейшем моем участии. Члены Политбюро знают, что после смерти Свердлова первой мыслью Владимира Ильича было назначить председателем ВЦИК'а тов. Каменева. Предложение выбрать "рабоче-крестьянскую" фигуру исходило от меня. Кандидатура тов. Калинина была выдвинута мною. Мною же он назван был всероссийским старостой. Все это, конечно, мелочи, на которых не стоило бы и останавливаться. Но сейчас эти мелочи, эти симптомы являются убийственными уликами против фальсификаторов нашего вчерашнего дня.
  
   ж) Вся наша военная политика и организация сводились на 9/10 к вопросу об отношении рабочего к крестьянину. Эту политику - против мелко-буржуазной партизанщины и самодельщины (Сталин, Ворошилов и Ко) - я проводил рука об руку с Владимиром Ильичем.
  
   Вот, например, ряд моих телеграмм из Симбирска и Рузаевки (март 1919 года), по вопросу о необходимости принять энергичные меры для улучшения отношений со средним крестьянством. Я требовал посылки на Волгу авторитетной комиссии для проверки действий местных властей и изучения причин крестьянского недовольства. В третьей из этих телеграмм - по прямому проводу, Москва, Кремль, Сталину (передать лично) - говорится: "Задача комиссии - поддержать веру в поволожском крестьянстве в центральную советскую власть, устранить наиболее кричащие непорядки на местах и наказать наиболее виновных представителей советской власти, собрать жалобы и материалы, которые могли бы лечь в основу демонстративных декретов в пользу середняков. Одним из членов может быть Смилга, другим желателен Каменев или другое авторитетное лицо". (22-ое марта 1919 года, Љ 813).
  
   Эту телеграмму - одну из многих - о необходимости декретов в пользу середняков не Сталин мне посылал, а я Сталину, и происходило это не в эпоху XIV съезда, а в начале 1919 года, когда мнения Сталина о середняке никому еще не были известны.
  
   Поистине, каждая страница старых архивов - без какого бы то ни было подбора - звучит сегодня, как негодующее обличение придуманных задним числом нелепостей насчет недооценки крестьянства или недооценки середняка!
  
   з) В начале 1920 года, основываясь на анализе состояния крестьянского хозяйства, я внес в Политбюро предложение о ряде мероприятий "нэповского" характера. Это предложение никак не могло быть продиктовано "невниманием" к крестьянству.
  
   и) Дискуссия о профсоюзах была, как сказано, поисками выхода из хозяйственного тупика. Переход к нэпу был проведен совершенно единодушно.
  
   36. Все это можно доказать на основании бесспорнейших документов. Когда-нибудь это будет сделано. Здесь ограничусь только двумя цитатами.
  
   В ответ на запросы крестьян об отношении к кулакам, середнякам и бедноте и о мнимых разногласиях между Лениным и Троцким по вопросу о крестьянстве, я писал в 1919 г.: "Никаких разногласий на этот счет в среде советской власти не было и нет. Но контр-революционерам, дела которых идут все хуже и хуже, ничего другого не остается, как обманывать трудовые массы на счет мнимой борьбы, раздирающей будто бы Совет Народных Комиссаров изнутри" ("Известия ВЦИК". 7 февраля 1919 г.).
  
   Ленин писал по этому поводу, в ответ на запрос крестьянина Гулова следующее: "В "Известиях Ц. И. К." от 2-го февраля было помещено письмо крестьянина г. Гулова, который ставит вопрос об отношении нашего рабоче-крестьянского правительства к крестьянам-середнякам и рассказывает про распространенные слухи, будто Ленин с Троцким не ладят, будто между ними есть крупные разногласия и как раз насчет середняка-крестьянина.
  
   Тов. Троцкий уже дал свой ответ в "Письме к крестьянам-середнякам", - напечатанном в "Известиях Ц. И. К." от 7-го февраля. Товарищ Троцкий говорит в этом письме, что слухи о разногласиях между мною и им самая чудовищная и бессовестная ложь, распространяемая помещиками и капиталистами или их вольными и невольными пособниками. Я, с своей стороны, целиком подтверждаю заявление товарища Троцкого, Никаких разногласий у нас с ним не имеется и относительно крестьян-середняков нет разногласий не только у нас с Троцким, но и вообще в коммунистической партии, в которую мы оба входим.
  
   Товарищ Троцкий в своем письме подробно и ясно объяснил, почему партия коммунистов и теперешнее рабоче-крестьянское правительство, выбранное Советами и принадлежащее к этой партии, не считает своими врагами крестьян-середняков. Я подписываюсь обеими руками под тем, что сказано тов. Троцким" (Ленин, т. XVI, стр. 28-29. "Правда, Љ 35, 15 февраля 1919 года).
  
   И здесь мы наталкиваемся, следовательно, на тот же самый факт: первоначально сплетня была пущена белогвардейцами. Теперь ее переняла, разрабатывает и распространяет сталинско-бухаринская школа.
  
   Военная работа
  
   37. По поводу моей военной работы, которая началась весною 1918 года, ныне также предпринята, под руководством Сталина, попытка переделать заново всю историю гражданской войны со специальной целью борьбы с "троцкизмом", точнее сказать - борьбы против Троцкого.
  
   Писать здесь о строительстве Красной Армии и об отношении к этой работе Ленина значило бы писать историю гражданской войны. Пока что ее пишут Гусевы. Потом напишут другие. Я вынужден ограничиться двумя-тремя примерами, поскольку они подкреплены документами.
  
   Когда Казань была занята нашими войсками, от быстро поправлявшегося Владимира Ильича получена была мною приветственная телеграмма: "Приветствую с восторгом блестящую победу Красной Армии. Пусть она послужит залогом того, что союз и рабочих и революционных крестьян разобьет до конца буржуазию, сломит всякое сопротивление эксплуататоров и обеспечит победу всемирного социализма. Да здравствует рабочая революция! Ленин. 10 сентября 1918 г."
  
   Напряженно приподнятый - по масштабу Ленина - тон телеграммы ("приветствую с восторгом") свидетельствует о том, какое огромное значение он придавал, и не напрасно, взятию Казани! Здесь произошло первое и, в сущности, решающее испытание на крепость союза рабочих и революционных крестьян и на способность партии, в условиях хозяйственной разрухи и страшной оскомины от империалистской войны, создать боеспособную революционную армию. Здесь проверены были методы строительства Красной Армии в огне, а Ленин знал цену такой проверке.
  
   38. На VIII съезде партии группа военных делегатов критиковала военную политику. Сталины и Ворошиловы рассказывали недавно, будто я не решился даже появиться на VIII съезд, чтобы не выслушивать критики. Как это чудовищно далеко от того, что было на самом деле. Вот постановление ЦК по вопросу о моей поездке на фронт накануне VIII съезда:
  
  Выписка из протокола заседания ЦК РКП (большевиков)
  
   16-III-19 г.
  
   Присутствовали: т. т. Ленин, Зиновьев, Крестинский, Владимирский, Сталин, Шмидт, Смилга, Дзержинский, Лашевич, Бухарин, Сокольников, Троцкий, Стасова.
  
   Слушали:
  
   12. Некоторые товарищи фронтовики, ознакомившись с постановлением ЦК о немедленном возвращении фронтовиков на фронт, подняли вопрос о неправильности такого решения, которое может толковаться организациями на фронте, как нежелание центра выслушать голоса из армии, а некоторыми толкуется даже, как некоторый трюк, ибо отъезд тов. Троцкого и недопущение (отзывом на фронт) армейских депутатов делает совершенно излишним самый вопрос о военной политике. Тов. Троцкий протестует против толкования распоряжений ЦК, как "трюка" и указывает на крайне серьезное положение в связи с отступлением от Уфы и далее на Запад, и настаивает на своем отъезде.
  
   Постановили:
  
   1. Тов. Троцкому немедленно ехать на фронт.
  
   2. Тов. Сокольникову на собрании фронтовиков заявить, что директива об отъезде всех фронтовиков отменяется, а предполагается, что немедленно едут те, которые считают, что присутствие их на фронте является необходимым.
  
   3. Вопрос о военной политике поставить первым вопросом порядка дня съезда.
  
   4. Тов. Владимиру Михайловичу Смирнову разрешается остаться, согласно его просьбе, в Москве.
  
   Вот яркий образец партийного режима в ту эпоху: всем, нападавшим на ЦК за его военную политику, и в первую голову лидеру военной оппозиции В. М. Смирнову, разрешено было остаться на съезде, несмотря на трудную фронтовую обстановку; сторонники же официальной линии были отправлены на фронт до открытия съезда. Теперь поступают наоборот.
  
   Протоколы военной секции VIII съезда партии, где Ленин выступал с решительной речью в защиту проводившейся мною военной политики, не изданы до сих пор. Почему? Именно потому, что они режут сталинскую, ворошиловскую и гусевскую неправду о периоде гражданской войны.
  
   39. Сталин попытался пустить в оборот искусственно выдернутое военное разногласие, возникшее в Политбюро насчет Восточного фронта в начале 1919 года. Суть разногласия состояла в следующем: продолжать ли наступление на Сибирь или закрепиться на Урале, перебросив возможно больше сил на юг, чтобы ликвидировать угрозу Москве. Я склонялся в течение известного времени к этому второму плану. За первый план, который был принят и дал прекрасные результаты, стояли многие военные работники, в том числе т. т. Смилга, Лашевич, И. Н. Смирнов, К. И. Грюнштейн и др. В разногласии не было ничего принципиального. Оно имело чисто практический характер. Проверка показала, что войска Колчака разложились полностью. Наступление на Сибирь дало полный успех.
  
   40. Военная работа была жесткая работа. Она не обходилась без нажимов, принудительных мер, репрессий, и пр. Немало было задетых самолюбий, чаще всего - в силу неизбежности, но нередко и по ошибке. Немало было поэтому недовольства, в том числе и вполне законного. Когда возникло разногласие насчет восточного фронта, и ЦК решил вопрос о смене главного командования, я предложил Центральному Комитету свою отставку с поста Наркомвоена. В тот же день (5 июля 1919 года) ЦК вынес по этому поводу постановление, важнейшая часть которого гласила следующее:
  
   "Орг. и Политбюро Цека, рассмотрев заявление тов. Троцкого и всесторонне обсудив это заявление, пришли к единогласному выводу, что принять отставки т. Троцкого и удовлетворить его ходатайство они абсолютно не в состоянии.
  
   Орг. и Политбюро Цека сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для тов. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на Южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам тов. Троцкий. В своих званиях Наркомвоена и Предреввоенсовета тов. Троцкий вполне может действовать и как член Реввоенсовета Южфронта с тем Комфронтом (Егоровым), коего он сам наметил, а Цека утвердил.
  
   Орг. и Политбюро Цека предоставляют тов. Троцкому полную возможность всеми средствами добиться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии". Резолюцию эту подписали: Ленин, Каменев, Крестинский, Калинин, Серебряков, Сталин, Стасова.
  
   Этим постановлением, которое говорит само за себя, спорный вопрос был исчерпан и работа пошла своим чередом.
  
   Кстати: На объединенном Заседании Политбюро и Президиума ЦКК 8. IX. 27 г. Сталин под стенограмму заявил, будто ЦК "запретил" мне касаться Южного фронта. Проведенная выше резолюция дает и на этот счет исчерпывающий ответ.
  
   41. Но разве разногласие по поводу восточного фронта было единственным разногласием стратегического типа? Ни в каком случае. Было разногласие по вопросу о стратегическом плане борьбы с Деникиным. Было разногласие насчет Петрограда: сдавать ли его Юденичу или отстаивать. Было разногласие по поводу наступления на Варшаву, и по поводу возможности второго похода, после того, как мы отошли на Минск. Такого рода разногласия рождались на практике борьбы и ликвидировались в борьбе.
  
   По вопросу о Южном фронте необходимые документы опубликованы в моей книге "Как вооружалась Резолюция" (т. II, кн. I, стр. 301).
  
   Во время наступления Юденича на Петроград, Ленин одно время считал, что нам все равно не отстоять его, и что линию обороны надо перенести ближе к Москве. Я возражал. Меня поддерживали тов. Зиновьев и, кажется, тов. Сталин. 17 октября 1919 г. Ленин мне сообщил в Петроград по прямому проводу:
  
   "Тов. Троцкий! Вчера ночью провели в С. Об. (Совете Обороны) и послали Вам шифром... постановление С. Об.
  
   Как видите, принят ваш план. Но отход питерских рабочих на юг, конечно, не отвергнут (Вы, говорят, развивали это Красину и Рыкову); об этом говорить раньше надобности значило бы отвлечь внимание от борьбы до конца.
  
   Попытка обхода и отрезывания Питера, понятно, вызовет соответственные изменения, которые Вы проведете на месте.
  
   Поручите по каждому Отделу Губисполкома кому-либо из надежных собрать бумаги и документы советские, для подготовки эвакуации.
  
   Прилагаю воззвание, порученное мне С. Об. Спешил - вышло плохо, лучше поставьте мою подпись под Вашим.
  
   Привет. - Ленин.
  
   Таких и подобных эпизодов было не мало. Они имели крупнейшее практическое значение для данного момента, но лишены были какого бы то ни было принципиального значения. Дело шло не об идейной борьбе, а о выработке наилучшего способа отбить врага в данный момент и на данном месте.
  
   Сталины и Гусевы пытаются переписать заново историю гражданской войны. Не выйдет!
  
   42. Наиболее гнусной частью кампании сталинцев против меня является обвинение в неправильном расстреле "коммунистов". Когда-то оно пускалось в ход нашими врагами, их "освагами", т. е. Политотделами белых армий, пытавшихся распространять среди наших красноармейцев листки, обвинявшие красное командование и, в частности, Троцкого в кровожадности. Теперь по этому пути пошла агентура Сталина.
  
   Допустим на одну минуту, что все это правильно. Тогда почему же Сталин, Ярославский, Гусев, и пр. агенты Сталина молчали во время гражданской войны? Что означают нынешние запоздалые "разоблачения" в устах сталинской агентуры? Эти "разоблачения" означают: "Рабочие, крестьяне, красноармейцы, партия вас обманывала, когда говорила вам, что Троцкий, возглавляя армию, выполняет волю партии и проводит её политику. В своих бесчисленных статьях о работе Троцкого, в постановлениях своих партийных и советских съездов партия обманывала вас, одобряя военную работу Троцкого и скрывая от вас такие факты, как неправильный расстрел коммунистов. В этом обмане участвовал Ленин, решительно поддерживавший военную политику Троцкого". - Вот какой смысл имеют запоздалые "разоблачения" Сталина. Они компрометируют не Троцкого, а партию, ее руководство, они подрывают доверие масс к большевикам вообще; ибо, если в прошлом, когда во главе партии стояли Ленин и основное ядро его сотрудников, возможно было укрывательство сверху чудовищных ошибок и даже преступлений, так чего же можно ждать теперь, когда состав ЦК неизмеримо менее авторитетен? Если, например, Ярославский в 1923 году, когда гражданская война осталась уже далеко позади, пел необузданные хвалы Троцкому, его верности, его революционной преданности делу рабочего класса, то что должен сказать сегодня мыслящий молодой партиец? Он должен спросит себя: "когда, собственно, Ярославский обманывал меня: тогда ли, когда превозносил Троцкого выше небес, или теперь, когда стремится обдать его грязью?"
  
   Такова вся вообще нынешняя работа Сталина и его агентов, стремящихся построить Сталину новую биографию задним числом. Проверить большинство сталинских "разоблачений" партийная масса не имеет возможности. Но то, что крепко входит в сознание партии, это понижение доверия к руководству партии вчерашнему, сегодняшнему и завтрашнему. Это доверие партии придется завоевать вновь - против Сталина и сталинщины.
  
   43. Особенную энергию, как известно, в деле литературной переделки нашего военного прошлого проявил Гусев, который написал даже брошюру "Наши военные разногласия". В этой брошюре впервые, кажется, и пущена отравленная сплетня о расстреле коммунистов (не дезертиров, не изменников, хотя бы и коммунистов, а - коммунистов, как таковых).
  
   Беда Гусева, как и многих других в том, что они дважды писали об одних и тех же фактах и вопросах: один раз при Ленине, другой раз при Сталине. Вот что Гусев писал в первый раз: "Приезд тов. Троцкого (под Казань) внес решительный поворот в положение дел. В поезде тов. Троцкого на захолустную станцию Свияжск прибыли твердая воля к победе, инициатива и решительный нажим на все стороны армейской работы. С первых же дней и на загроможденной тыловыми обозами бесчисленных полков станции, где ютились Политотдел и органы снабжения, и в расположенных впереди - верстах в 15 - частях армии почувствовали, что произошел какой-то крупный перелом.
  
   Прежде всего это сказалось в области дисциплины... Жесткие методы тов. Троцкого для этой эпохи партизанщины, недисциплинированности и кустарнической самовлюбленности были прежде всего и наиболее всего целесообразны и необходимы. Уговором ничего нельзя было сделать, да и времени для этого не было. В течение тех 25 дней, которые тов. Троцкий провел в Свияжске, была проделана огромная работа, которая превратила расстроенные и разложившиеся части 5-й армии в боеспособные и подготовила их к взятию Казани". ("Пролетарская Революция", Љ2 (25), 1924 г.).
  
   Всякий член партии, проделавший гражданскую войну, и не утративший памяти, скажет - по крайней мере себе, если побоится сказать вслух, - что можно бы привести не десятки, а сотни печатных свидетельств того же совершенно рода, что и свидетельство Гусева.
  
   44. Я ограничусь здесь свидетельствами более авторитетного порядка.
  
   В своих воспоминаниях о Ленине Горький рассказывает: "Ударив рукой по столу, он (Ленин) сказал: А вот указали бы другого человека, который способен в год организовать почти образцовую армию, да еще завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть. У нас все есть. И - чудеса будут. ("Владимир Ленин". Госуд. Изд., Ленинград, 1924 г., стр. 23).
  
   В той же беседе Ленин сказал, по словам Горького: "да, да, - я знаю. Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много, и, кажется, особенно много обо мне и Троцком". (М. Горький, "Владимир Ленин", стр. 23).
  
   Да, об отношениях Ленина и Троцкого врали много. Но разве можно тогдашнее кустарное вранье сравнить с тем, которое теперь правильно организовано в общегосударственном и в международном масштабе? Тогда врали черносотенцы, белогвардейцы, отчасти эсеры и меньшевики. Теперь тем же орудием овладела сталинская фракция.
  
   45. На заседании фракции ВЦСПС 12 января 1920 года Ленин сказал: "Если мы Деникина и Колчака победили (то) тем, что дисциплина была выше всех капиталистических стран мира. Тов. Троцкий вводил смертную казнь, мы будем одобрять. Он вводил ее путем сознательной организации и агитации коммунистов".
  
   46. У меня нет под руками многих других выступлений Ленина в защиту той военной политики, которую я проводил в полном единодушии с ним. В частности, как сказано уже, не опубликован протокол совещания делегатов VIII съезда по военному вопросу. Почему не издается этот протокол? Потому, что Ленин со всей энергией выступал на этом совещании против тех единомышленников Сталина, которые ныне столь прилежно фальсифицируют прошлое.
  
   47. Но у меня есть под руками один документ, который стоит сотни других. Об этом документе я говорил на Президиуме ЦКК, когда отравленную кляузу поднял Ярославский - при протесте со стороны Орджоникидзе, к чести этого последнего; я цитировал этот документ на последнем (август 1927 г.) объединенном Пленуме, когда по стопам Ярославского пошел Ворошилов.
  
   Ленин выдал мне, по собственной своей инициативе, бланк, написавши внизу страницы следующие строки:
  
   "Товарищи.
  
   Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
  
   В. Ульянов (Ленин) "
  
   Назначение этого бланка я уже разъяснил на Президиуме ЦКК: "Когда он (Ленин) мне это вручил, и внизу чистой страницы были написаны эти вот строки, я недоумевал. Он мне сказал: "до меня дошли сведения, что против вас пускают слухи, что вы расстреливаете коммунистов. Я вам даю такой бланк, и могу дать вам их сколько угодно, что я ваши решения одобряю, и на верху страницы вы можете написать любое решение и на нем будет готовая моя подпись". Это было в июле 1919 года. Так как много распространяется теперь сплетен про мое отношение к Владимиру Ильичу и, что гораздо важнее, про отношение Владимира Ильича ко мне, то я хотел бы, чтобы кто-нибудь другой показал бы мне вот такую карт-бланш, вот такой незаполненный бланк за подписью Владимира Ильича, где Ленин говорит, что он заранее подписывает всякое мое решение, - а тогда от этого решения часто зависела не только судьба отдельных коммунистов, но и нечто большее".
  
   О хозяйственных вопросах
  
   48. Мартынов считает, как известно, что гражданская война и военный коммунизм есть "троцкизм". Это учение приобрело сейчас большую популярность. Создание трудовых армий, милитаризация труда и прочие меры, вытекавшие, как и продразверстка, из условий той эпохи, изображаются филистерами и пошляками, как проявление "троцкизма". На какой же стороне стоял Ленин в этих вопросах?
  
   В организационной секции VII съезда Советов разбирался вопрос о бюрократизме "главков" и "центров". В своей речи я указывал на то, что главкократия может задушить хозяйство, что централизм не есть абсолютный принцип, что необходимое соотношение между инициативой мест и руководством центра должно быть еще только найдено на практике. Ленин в своей речи подчеркнул полное согласие со мной насчет централизма и прибавил: "Я совершенно согласен, скажу в заключение, с тов. Троцким, когда он говорил о том, что здесь очень неправильные попытки представить наши споры, как спор между рабочими и крестьянами, и к вопросу приплетался вопрос о диктатуре пролетариата". ("Речь 8 декабря 1918 г., том XVI, стр. 433).
  
   "Наши споры", - это те очень продолжительные споры, в которых Ленин и Троцкий были на одной стороне, Рыков, Томский, Ларин и прочие на другой. Сталин в этих спорах, как и во многих других, оставался за кулисами, лавируя и выжидая.
  
   49. На заседании фракции ВЦСПС 12 января 1920 года Ленин говорил по поводу "наших споров" с Рыковым, Томским и др. следующее: "Кто поднял эту отвратительную ведомственную драчку? Не тов. Троцкий - в его тезисах ничего нет. Полемику подняли т. т. Ломов, Рыков и Ларин. Каждый из них имеет самое высокое звание - члена президиума ВСНХ. У них есть председатель ВСНХ, который имеет столько чинов, что если бы я захотел все их перечислить, я бы пять минут потерял из своей десятиминутной речи... Выступал Рыков и другие, которые выступали с отвратительной литераторской драчкой. Тов. Троцкий поставил вопрос о новых заданиях, а они преподнесли ведомственную полемику с VII съездом Советов, Что же, мы не знаем, что т. т. Ломов, Рыков и Ларин в своей глупейшей статье не сказали этого прямо. Здесь какой-то оратор говорил: нельзя полемизировать с VII съездом Советов. VII съезд Советов сделал ошибку - говорите прямо, поправляйте на собрании, что это ошибка, а не болтайте о централизации и децентрализации. Тов. Рыков говорит, что о централизации и децентрализации нужно говорить, потому, что тов. Троцкий не заметил этого. Человек предполагает, что здесь сидят люди настолько отсталые, что они забыли первые строки тех тезисов тов. Троцкого, которые говорят: "экономическое хозяйство предполагает общий план..." и т. д. Умеете вы читать по-русски, любезнейшие Рыков, Ломов и Ларин? Вернемтесь назад, к тому времени, когда вам было 16 лет, и начнемте болтать о централизации и децентрализации. Это государственная задача членов коллегии Президиума ВСНХ. Это - такой вздор и жалкий хлам, что стыдно и позорно тратить на это время".
  
   И дальше.
  
   "Война дала уменье довести дисциплину до максимума и централизировать десятки и сотни тысяч людей, товарищей, которые гибли, чтобы спасти советскую республику. Без этого мы все полетели бы к черту".
  
   Кстати сказать, эта речь, имеющаяся в распоряжении Института Ленина, не напечатана только потому, что она неудобна нынешним "историкам". Сокрытие части ленинского идейного наследства от партии заставляет необходимый элемент сползания с пути ленинизма. Цитированная речь Ленина будет извлечена, когда начнут "прорабатывать" Рыкова.
  
   50. По вопросу о работе моей на железнодорожном транспорте Ленин на VIII съезде Советов говорил: "...Вы видели уже между прочим из тезисов т. Емшанова и т. Троцкого, что здесь, в этой области (восстановление транспорта), мы имеем дело с настоящим планом, на много лет разработанным. Приказ Љ 1042 был рассчитан на пять лет, мы в 5 лет наш транспорт восстановить можем, число больных паровозов уменьшить можем, и, пожалуй, как самое трудное, я подчеркну в 9-м тезисе указание на то, что мы этот срок уже сократили.
  
   И когда являются большие планы, на много лет рассчитанные, бывают нередко скептики, которые говорят: где уж там нам на много лет рассчитывать, дай бог сделать то, что нужно сейчас. Т. о., нужно уметь соединять и то, и другое; нельзя работать не имея плана, рассчитанного на длительный период, на серьезный успех. Что это необходимо, это показывает несомненное улучшение работы транспорта. Я хочу обратить внимание на то место в 9-ом тезисе, где говорится, что срок был бы 4 ? года для восстановления, но он уже сокращен, потому, что мы работаем выше нормы: срок уже определяется 3 ? годами. Так нужно работать и в остальных хозяйственных отраслях..." (Ленин, т. XVII, стр. 423-424, речь 22 декабря 1920 г.)
  
   Отметим тут же, что через год после издания мною приказа Љ 1042 в приказе т. Дзержинского "Об основах дальнейшей работы НКПС" от 27 мая 1921 года читаем: "Исходя из того, что сокращение норм приказов Љ 1042 и Љ 1157, явившихся первым блестящим опытом плановой хозяйственной работы, есть временное и вызвано переживающимся топливным кризисом... принять меры к поддержанию и восстановлению оборудований и мастерских..."
  
   51. В 1924 году Зиновьев ввел в оборот обвинение Троцкого в издании железнодорожного "приказа 1042", который чуть было не погубил транспорт. На этой канве вышивали затем узоры Сталин, Ярославский, Рудзутак. Легенда обошла в свое время всю печать Коминтерна. Выше приводятся подлинные отзывы Ленина и Дзержинского о приказе 1042 и о его значении для транспорта. Но есть отзыв более позднего происхождения. В ежегоднике Коминтерна, вышедшем в 1923 году, т. е. накануне кампании против Троцкого, в статье "Транспорт РСФСР и его восстановление" говорится буквально следующее: "В это время транспорт оказался уже в полной мере разрушенным. Не только о его восстановлении не было речи, но дело дошло до того, что в Совете Труда и Обороны членом коллегии Наркомпути, проф. Ломоносовым, был сделан доклад о том, что транспорт накануне полной и неизбежной его остановки. Тов. Троцкий, приступив к управлению транспортом, выдвинул два лозунга, имевшие решающее значение не только для дела транспорта, но и для всего хозяйства страны... Приказ Љ 1042 является историческим. По этому приказу в 5 лет паровозный парк должен был быть восстановлен. Коммунистическая пропаганда этого приказа и коммунистический подъем, вызванный ею, нужно признать высшим уровнем, достигнутым массовым подъемом готовности к труду-подвигу". ("Ежегодник Коминтерна", Изд. Коммунистического Интернационала, Петроград-Москва, 1923, стр. 363).
  
   И т. д. Как видим, функция "приказа Љ 1042" в разные периоды была различна.
  
   52. О моей мнимой попытке "закрыть" Путиловский Завод. В тезисах тов. Рыкова, написанных в октябре 1927 года, т. е. 4 года после того, как возник самый вопрос, опять поднимается легенда о закрытии Путиловского Завода. В этом случае, как впрочем, и во многих других, тов. Рыков действует крайне неосторожно, собирая материал против себя самого.
  
   Дело в том, что предложение о закрытии Путиловского Завода внесено было в начале 1923 года в Политбюро самим тов. Рыковым, как председателем ВСНХ. Рыков доказывал, что Путиловский завод не понадобится в течение ближайших десяти лет, и что искусственное его поддержание вредно отразится на других заводах. Политбюро - и я в том числе - приняло данные приводившиеся Рыковым за чистую монету. За закрытие Путиловского Завода, по предложению тов. Рыкова, голосовал не только я, но и, например, Сталин. Тов. Зиновьев был в отпуску. Он протестовал против вынесенного решения. Вопрос в Политбюро был пересмотрен и перерешен. Таким образом, инициатива этого дела была целиком в руках Рыкова, как председателя ВСНХ. Как же должно было развиться чувство безнаказанности, чтобы Рыков мог решиться, спустя 4 года, приписать мне свой собственный "грех"? Не сомневаемся, этот факт неизбежно всплывет в новом виде... при проработке Сталиным Рыкова. Ждать осталось недолго.
  
   53. Партию сбивают рассказом о том, как "Ленин хотел отправить Троцкого на Украину Наркомпродом". При этом путают и перевирают факты до неузнаваемости. Такого рода поездок, по поручению ЦК, я совершил не мало. В полном согласии с Лениным, я отправлялся на Украину для лучшей постановки угольной промышленности в Донбассе. В полном согласии с Лениным, я работал, в качестве председателя Совтрудармии на Урале. Совершенно правильно, что Ленин настаивал на том, чтобы я на две недели (на две недели!) отправился на Украину для улучшения постановки продовольственного дела. Я снесся по телефону с тов. Раковским, который заявил, что все необходимые меры для обеспечения хлебом рабочих центров приняты и без того. Владимир Ильич сперва настаивал на моей поездке, но потом отказался от этой мысли. Только и всего. Дело шло о практической боевой задаче, которую Ленин считал важнейшей для данного момента.
  
   54. Вот что Ленин говорил на VIII Всероссийском съезде Советов 22-го декабря 1920 года по поводу моей поездки в Донбасс: "Донецкого угля с получки в 25 миллионов пудов в месяц мы догоняем до 50 миллионов, благодаря работе полномочной комиссии, которая послана в Донбасс под председательством тов. Троцкого, и в которой было принято решение, чтобы ответственных и опытных работников отправить туда на работу. Сейчас туда послан для руководства товарищ Пятаков". (т. XVII, стр. 422).
  
   55. Кстати сказать, Пятаков вытеснен был с Донбасса закулисными происками Сталина. Ленин считал это серьезным ударом для угольной промышленности, возмущался в Политбюро и публично протестовал против дезорганизаторских действий Сталина.
  
   "Что мы достигли немалых успехов, это в особенности показал, например, Донбасс, где работали с чрезвычайной преданностью и с чрезвычайным успехом такие товарищи, как тов. Пятаков, в области крупной промышленности..." (Доклад Ленина на IX съезде Советов 23-го декабря 1921 г.).
  
   "В центральном управлении каменноугольной промышленности стояли люди не только несомненно преданные, но люди действительно образованные и с громадными способностями, и даже не ошибусь, если скажу, талантливые люди, и поэтому внимание ЦК было тогда устремлено... мы, ЦК, все же некоторый опыт имеем и решили единогласно не убирать руководящие круги... Я справлялся у украинских товарищей и тов. Орджоникидзе я просил специально, а также и ЦК поручил поехать и посмотреть, что там было. Видимо, там была интрига и всяческая каша, и Истпарт не разберется даже и через 10 лет, если этим займется. Но получилось фактически что, вопреки единогласным директивам ЦК, эта группа оказалась смененной другой группой". (Ленин, Доклад на XI съезде РКП, 27 марта 1923 г.).
  
   Всем членам старого Политбюро - и Сталину лучше всех - известно, что желчные слова Ленина об интриге против преданных, образованных и талантливых руководителей Донбасса имели в виду интригу Сталина против Пятакова.
  
   56. Во время IX съезда Советов, в декабре 1921 года, Ленин написал тезисы об основных задачах хозяйственного строительства. Помню, я ответил, что тезисы прекрасны, не хватает только пункта о специалистах (в нескольких словах я наметил содержание этого пункта). В тот же день я получил от Владимира Ильича следующее письмецо:
  
   С. Секретно.
  
   Тов. Троцкий,
  
   Я сижу на собрании беспартийных с Калининым. Он советует сделать небольшой доклад по той резолюции, которую я предложил (и к которой вы внесли дополнение о спецах, вполне правильное).
  
   Не взяли ли бы Вы на себя небольшой доклад по этой резолюции в среду? - на Пленуме съезда?
  
   Ваш военный доклад у вас, конечно, готов, и Вы его кончите во вторник.
  
   Мне сейчас второй еще доклад взять на съезде невозможно. Черкните два слова или дайте телефонограмму: если Вы согласитесь, будет лучше всего, и по телефону можно подтвердить это голосованием П. Бюро.
  
   Ленин".
  
   Солидарность по основным вопросам социалистического строительства была так полна, что Владимир Ильич считал возможным поручить мне сделать по этим вопросам доклад вместо него. Помню, я по телефону убеждал его выступить по столь важному вопросу самому, если только состояние здоровья ему это позволит. Так в конце концов и было сделано.
  
   Из последнего периода жизни Ленина
  
   57. Фальсификации и выдумки в отношении последнего периода жизни Ленина стали особенно многочисленны. Между тем, Сталину следовало бы быть осторожным именно в отношении этого периода, когда Владимир Ильич подвел в отношении Сталина кое-какие итоги.
  
   Очень трудно, разумеется, излагать внутреннюю историю Политбюро при Владимире Ильиче: стенограмм тогда не велось, в протоколы записывались только решения. Вот почему так легко выдергивать отдельные, даже совершенно ничтожные эпизоды, искажать их и раздувать, а иногда и попросту выдумывать "разногласия" там, где не было и следа их.
  
   Поистине постыдной по своей глупости является легенда насчет "кукушки", которая должна задним числом знаменовать мой "пессимизм". "Кукушка" есть последний довод Сталина-Бухарина, когда доводы или события прижимают их к стене. "Кукушка" эта заимствована из моего разговора с Владимиром Ильичем в первый период нэпа. Происходившее тогда разбазаривание скудных государственных ресурсов внушало мне большую тревогу, как с точки зрения расточения и без того скудных ресурсов рабочего государства, так и с точки зрения возможности быстрого накопления частного капитала в такой переломный период. Я не раз об этом говорил с Владимиром Ильичем. Для того, чтобы, проверить происходящие в стране хозяйственные процессы, я организовал тогда так называемый Московский Комбинированный куст. В одном из разговоров с Лениным, ссылаясь на несколько вопиющих примеров разбазаривания, я употребил примерно такую фразу: "если так будем хозяйничать, то кукушка немного нам отсчитает годков". Что-то в этом роде. Такие и подобные фразы каждому из нас приходилось повторять не раз. Сколько раз Ленин говорил: "Если так пойдет дальше, то погибнем наверняка". Это был крепкий довод, но никак не "пессимистический" прогноз. Такова, примерно, история "кукушки", процентами с которой Сталин и Бухарин хотят платить свои долги по китайской революции, по Англо-Русскому Комитету, по хозяйственному руководству и по партийному режиму.
  
   Разумеется, практические разногласии в Политбюро возникали не раз, в том числе и с Владимиром Ильичем. Весь вопрос в том, какое место занимали эти разногласия в общей работе. Вот на этот счет сталинская фракция с крайней неосторожностью пускает в оборот злобные легенды, которые рассыпаются в прах при первом к ним прикосновении, и обращаются целиком против Сталина.
  
   58. Для опровержения этих легенд приходится брать прежде всего, период болезни Владимира Ильича, точнее период между двумя тяжкими приступами ее, когда Ленину разрешено было врачами входить в дела, и когда многие важные вопросы решались путем переписки. По этой переписке - стало быть, по неоспоримым документам - можно видеть, какие в ЦК возникали спорные вопросы, у кого с кем какие были разногласия, отчасти также, каковы были отношения Владимира Ильича к отдельным товарищам. Приведу несколько примеров.
  
   Монополия внешней торговли
  
   59. В ЦК возникло в конце 1922 года очень существенное разногласие по вопросу о монополии внешней торговли. Я ни в каком случае не хочу задним числом преувеличивать его значения. Но политическая группировка, создавшаяся в ЦК вокруг этого вопроса, была все же достаточно характерна.
  
   По инициативе тов. Сокольникова ЦК принял решение, означавшее серьезную брешь в монополии внешней торговли. Владимир Ильич был решительно против этого постановления. Узнав через Красина, что меня на Пленуме ЦК не было, и что я высказался против вынесенного решения, Ленин вступил со мной в переписку. Письма эти до сих пор не опубликованы, как и переписка Ленина с Политбюро по вопросу о монополии внешней торговли. Цензура над ленинским наследством установлена жесточайшая. Печатаются 2-3 слова, записанные Лениным на клочке бумаги, если они могут прямо или косвенно ударить по оппозиции. Не печатаются документы большого принципиального значения, если они прямо или косвенно задевают Сталина.
  
   Привожу письма Ленина, касающиеся этого вопроса:
  
   Тов. Троцкий,
  
   Посылаю Вам письмо Крестинского. Черкните поскорее, согласны ли. Я буду воевать на Пленуме за монополию. А Вы?
  
   Ваш Ленин.
  
   Р. S. Лучше бы вернули скоро.
  
   Т. т. Фрумкину и Стомонякову <5> копия Троцкому.
  
   В виду ухудшения своей болезни, я вынужден отказаться от присутствия на Пленуме. Вполне сознаю, насколько неловко и даже хуже чем неловко, поступаю по отношению к Вам, но все равно, выступить сколько-нибудь удачно не смогу.
  
   Сегодня я получил от тов. Троцкого прилагаемое письмо, с которым согласен во всем существенном, за исключением, может быть, последних строк о Госплане. Я напишу Троцкому о своем согласии с ним и о своей просьбе взять на себя, в виду моей болезни, защиту на Пленуме моей позиции.
  
   Думаю, что эту защиту следует разделить на три части. Первое: - защиту основного принципа монополии внешней торговли и ее (монополии) полное, окончательное подтверждение: Второе: - передачу в особую комиссию детальнейшего обсуждения тех практических планов осуществления этой монополии, которые (планы) вносит Аванесов; в этой комиссии должны быть представлены не менее, как в равном числе внешторговцы; третье - вопрос о работе Госплана должен быть выделен отдельно, причем я полагаю, что с Троцким у меня, пожалуй, не будет разногласий, если он ограничится требованием, чтобы работа Госплана, стоящая под знаком развития государственной промышленности, давала свой отзыв по всем сторонам деятельности НКВТ.
  
   Надеюсь еще написать сегодня или завтра и прислать Вам свое заявление по существу данного вопроса на Пленуме ЦК. Во всяком случае полагаю, что принципиальное значение этого вопроса так высоко, что я должен буду в случае, если в Пленуме не получится согласия перенести вопрос на съезд. А до этого заявить о настоящем расхождении на фракции РКП предстоящего Съезда Советов.
  
   Ленин.
  
   12. XII 1922 г. записали Л. Ф.
  
   Тов. Троцкому, копия Фрумкину и Стомонякову.
  
   Тов. Троцкий,
  
   Получил Ваш отзыв на письмо Крестинского и на планы Аванесова. Мне думается, что у нас с Вами получается максимальное согласие, и я думаю, что вопрос о Госплане в данной постановке исключает (или отодвигает) спор о том, нужны ли распорядительные права для Госплана.
  
   Во всяком случае, я бы очень просил Вас взять на себя на предстоящем Пленуме защиту нашей общей точки зрения о безусловной необходимости сохранения и укрепления монополии внешней торговли.
  
   Так как предыдущий Пленум принял в этом отношении решение, идущее целиком вразрез с монополией внешней торговли, и так как в этом вопросе уступать нельзя, то я думаю, как и говорю в письме к Фрумкину и Стомонякову, что, в случае нашего поражения по этому вопросу, мы должны будем перенести вопрос на партийный съезд. Для этого понадобится краткое изложение наших разногласий перед партийной фракцией предстоящего съезда Советов. Если я успею, я напишу таковое, и был бы очень рад, если бы вы поступили таким же образом. Колебание по данному вопросу причиняет нам неслыханный вред, а доводы против целиком сводятся к обвинениям в несовершенстве аппарата. Но аппарат у нас отличается несовершенством всюду и везде и отказываться из-за несовершенства аппарата от монополии - значило бы выплескивать с водой из ванны ребенка.
  
   Ленин.
  
   13. XII 22 г. Записала по телефону Л. Ф.
  
   Тов. Троцкому.
  
   Тов. Троцкий,
  
   Пересылаю Вам полученное мною сегодня письмо Фрумкина. Я тоже думаю, что покончить с этим вопросом раз навсегда абсолютно необходимо. Если существует опасение, что меня этот вопрос волнует, и может даже отразиться на состояние моего здоровья, то думаю, что это совершенно неправильно, ибо меня в десять тысяч раз больше волнует оттяжка, делающая совершенно неустойчивой нашу политику по одному из коренных вопросов. Поэтому я обращаю Ваше внимание на прилагаемое письмо и очень прошу поддержать немедленное обсуждение этого вопроса. Я убежден, что если нам грозит опасность провала, то гораздо выгоднее провалиться перед партсъездом и сейчас же обратиться к фракции съезда, чем провалиться после съезда. Может быть, приемлем такой компромисс, что мы сейчас выносим решение о подтверждении монополии, а на партсъезде вопрос, все-таки, ставим и уславливаемся об этом сейчас же. Никакой другой компромисс, по моему мнению, принимать в наших интересах дела ни в коем случае не можем.
  
   Ленин.
  
   15. XII 22 г. Записала по телефону Л. Ф.
  
   Тов. Троцкий,
  
   Считаю, что мы вполне сговорились. Прошу Вас заявить на Пленуме о нашей солидарности. Надеюсь, пройдет наше решение, ибо часть голосовавших против в октябре теперь переходит частью или вполне на нашу сторону.
  
   Если паче чаяния, наше решение не пройдет, обратимся к фракции съезда Советов и заявим о переносе вопроса на партсъезд.
  
   Известите меня тогда, и я пришлю свое заявление.
  
   Если бы этот вопрос оказался снятым с настоящего Пленума (чего я не ожидаю, и против чего, конечно. Вам надо от нашего общего имени протестовать изо всех сил), то я думаю, надо все равно, обратиться к фракции съезда Советов и потребовать переноса вопроса на партсъезд, ибо дальнейшие колебания абсолютно недопустимы.
  
   Все материалы, которые я Вам послал, можно оставить у Вас до после Пленума.
  
   Ваш Ленин.
  
   15. XII 22 г.
  
   Лев Давидович,
  
   Проф. Ферстер разрешил сегодня Владимиру Ильичу продиктовать письмо, и он продиктовал мне следующее письмо к Вам.
  
   "Тов. Троцкий,
  
   Как будто удалось взять позицию без единого выстрела простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление и для этого провести предложение поставить на партсъезд вопрос об укреплении монополии внешней торговли и о мерах к улучшению ее проведения. Огласить это на фрак-съезда Советов. Надеюсь, возражать не станете и не откажетесь сделать доклад на фракции. Н. Ленин.
  
   В. И. просит также позвонить ему ответ. Н. К. Ульянова. 21. XII. 22 г.
  
   И содержание, и тон приведенных писем не нуждаются в комментариях. По вопросу о внешней торговле ЦК принял новое решение, которым отменялось старое. К этому и относятся шутливые слова ленинского письма о победе, одержанной "без единого выстрела".
  
   В заключение остается спросить: что, если бы в числе голосовавших за решение, нарушавшее монополию внешней торговли, оказался Троцкий, а Сталин, по соглашению с Лениным, боролся бы за отмену этого решения, - какое количество книг, брошюр, шпаргалок было бы напечатано в доказательство кулацкого и мелко-буржуазного уклона Троцкого!
  
   Вопрос о Госплане
  
   60. "Разбазаривание" я ставил в связь с бесплановостью нашего хозяйства вообще. По вопросу о плановом руководстве и о роли Госплана были в Политбюро споры, в том числе и у меня с Владимиром Ильичем. Были споры насчет личного состава плановых органов.
  
   В письме своем членам Политбюро по вопросу о Госплане Владимир Ильич писал следующее:
  
   "О придании законодательных функций Госплану.
  
   Эта мысль выдвигалась т. Троцким, кажется, уже давно. Я выступил противником ее, потому что находил, что в таком случае, будет основная невязка в системе наших законодательных учреждений. Но по внимательном рассмотрении дела, я нахожу, что, в сущности, тут есть здоровая мысль, именно: Госплан стоит несколько в стороне от наших законодательных учреждений, несмотря на то, что он, как совокупность сведущих людей, экспертов, представителей науки и техники, обладает в сущности, наибольшими данными для правильного суждения о делах...
  
   В этом отношении, я думаю, можно и должно пойти навстречу тов. Троцкому, но не в отношении председательства в Госплане либо особого лица из наших политических вождей, либо председателя Высшего Совета Народного Хозяйства, и т. п. (27-го декабря 1922 г.)".
  
   Упоминание о разногласиях насчет Госплана мы встречали выше, в письмах Ленина ко мне по вопросам о монополии внешней торговли. Тогда Ленин предлагал отодвинуть этот вопрос, называя его - не вполне точно - вопросом о распорядительных правах Госплана. Настаивая на всемерном укреплении Госплана, на подчинении ему всей плановой работы ведомств, я не предлагал дать Госплану административные права, считая, что они должны будут по прежнему сосредоточиваться в руках СТО. Но это в данном случае несущественно. И по характеру, и по тону приведенного выше письма видно, как спокойно, в чисто деловом порядке Ленин оценивал имевшиеся ранее разногласия, предлагая Политбюро разрешить эти разногласия в смысле очень большого приближения к тем взглядам, которые я защищал. А сколько по этому вопросу наврали партии?
  
   Письма Ленина по национальному вопросу
  
   61. Основное письмо Ленина против Сталина по национальному вопросу я здесь не воспроизвожу: оно напечатано в стенограмме июльского Пленума 1926 года, и, кроме того, в отдельных списках ходит по рукам. Скрыть его, следовательно, уже не удастся.<6> Но есть и другие документы на ту же тему, совершенно неизвестные партии. Архивариусы и историки сталинской школы принимают все меры к тому, чтобы эти документы вообще остались под спудом. Они способны поступить с этими документами и круче, т. е. попросту уничтожить их.
  
   Вот почему я считаю нужным привести здесь важнейшие выдержки из более раннего письма Ленина и ответа Сталина по вопросу о строении СССР. Письмо Ленина от 27. IX. 1922 г. адресовано Каменеву, в копии всем членам Политбюро. Вот начало письма:
  
   "Вы, наверное, получили уже от Сталина резолюцию его комиссии о вхождении независимых республики в РСФСР.
  
   Если Вы не получили, возьмите у секретаря и прочтите, пожалуйста, немедленно. Я беседовал об этом вчера с Сокольниковым, сегодня со Сталиным. Завтра буду видеть Мдивани (груз. коммунист, подозреваемый в "независимстве").
  
   По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться. Надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже.
  
   Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В ј I сказать вместо "вступления" в РСФСР.
  
   "Формальное объединение вместе с РСФСР в Союз сов. республик Европы и Азии".
  
   Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправным с Укр. ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, "Союз Сов. Республик Европы и Азии".
  
   Дальше следует целый ряд поправок Ленина, проникнутых тем же духом. В заключительной части ленинского письма говорится:
  
   "Сталин согласился отложить внесение резолюции в Политбюро ЦК до моего приезда. Я приезжаю в понедельник, 2. X. Желаю иметь свидание с Вами и с Рыковым, часа на 2, утром, скажем, в 1-2, и, если понадобится, вечером, скажем, 5-7 или 6-8.
  
   Это мой предварительный проект. На основании бесед с Мдивани и другими товарищами буду добиваться и других изменений. Очень прошу и Вас сделать то же и ответить мне.
  
   Ваш Ленин.
  
   П. С. Разослать копии всем членам Политбюро. Свой ответ Ленину Сталин разослал членам Политбюро в тот же день (27. IX. 22 г.). Привожу из этого ответа два важнейших места: "2. По параграфу 2 поправку тов. Ленина о создании наряду с ВЦИК'ом РСФСР ВЦИК'а федерального, по моему, не следует принять: существование двух ЦИК'ов в Москве, из коих один будет представлять, видимо, "нижнюю палату", а другой - "верхнюю", - ничего кроме трений и конфликтов не даст". И далее: "4. По параграфу 4, по моему, товарищ Ленин "поторопился", потребовав слияния наркоматов финансов, продовольствия, труда и народного хозяйства в федеральные наркоматы. Едва ли можно сомневаться в том, что эта "торопливость" "даст пищу независимцам" в ущерб национальному либерализму т. Ленина.
  
   5. По параграфу 5-му поправка т. Ленина, по моему, излишняя.
  
   И. Сталин.
  
   Эта исключительно яркая переписка, скрываемая от партии, как и многие подобные документы, предшествовала знаменитому ленинскому письму по национальному вопросу. В своих замечаниях на сталинский проект Ленин чрезвычайно сдержан и мягок в выражениях. Ленин еще надеется в этот период уладить вопрос без большого конфликта. Сталина он мягко обвиняет в "торопливости". Обвинение Сталиным Мдивани в "независимости" Ленин берет в кавычки, явно отмежевываясь от этого обвинения. Более того, Ленин особо подчеркивает, что он свои поправки вносит на основании бесед с Мдивани и другими товарищами.
  
   Ответ Сталина, наоборот, отличается грубостью. Особенное внимание обращает на себя заключительная фраза 4-го пункта: "Едва ли можно сомневаться в том, что эта "торопливость" (торопливость Ленина) даст пищу независимцам в ущерб национальному либерализму (!) т. Ленина".
  
   Таким образом, Ленин подпал под обвинение в национальном либерализме!
  
   Дальнейший ход борьбы вокруг национального вопроса показал Ленину, что внутренними, так сказать домашними средствами воздействия на Сталина дела уж поправить нельзя, что нужна апелляция к съезду и к партии. Именно в этих целях написано было Лениным в несколько приемов его письмо по национальному вопросу.
  
   62. Владимир Ильич придавал "грузинскому" вопросу огромное значение, - не только потому, что опасался последствий ложной национальной политики в Грузии, - его опасения подтвердились целиком, - но и потому что на этом вопросе для него обнаруживалась ложность всего сталинского курса в национальном вопросе. Большое принципиальное письмо Ленина по национальному вопросу, как сказано уже, скрывается от партии до сего дня. Тот довод, будто Ленин не предназначал это письмо для партии, лжив насквозь. А свои заметки в записных книжках, или на полях читавшихся им книг Ленин предназначал для гласности? Между тем, все то, что прямо или косвенно бьет по оппозиции, публикуется. Программное же письмо Ленина по национальному вопросу скрывается. Вот две выдержки из ленинского письма: "Я думаю, что тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого "социал-национализма". Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль." (из записки Ленина 30-го декабря 1922 года).
  
   Вот именно!
  
   "Политически ответственным за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию следует сделать, конечно. Сталина и Дзержинского" (из письма Ленина 31-го декабря 1922 года).
  
   Владимир Ильич прислал мне это письмо в тот момент, когда почувствовал, что вряд ли сам сможет выступить на XII съезде. Вот записки, которые я по этому поводу получил от него в течение двух последних дней его участия в политической жизни:
  
   Строго секретно. Лично.
  
   Уважаемый тов. Троцкий.
  
   Я просил бы Вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под "преследованием" Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы Вы согласились взять на себя его защиту, то я мог бы быть спокойным. Если Вы почему-нибудь не согласитесь, то верните мне все дело. Я буду считать это признаком Вашего несогласия.
  
   С наилучшим товарищеским приветом Ленин. Записано М. В.
  
   5-го марта 23 г.
  
   Верно: М. Володичева.
  
   Товарищу Троцкому.
  
   К письму, переданному Вам по телефону, Владимир Ильич просил добавить для Вашего сведения, что т. Каменев едет в Грузию в среду и Вл. Ил. просит узнать, не желаете ли Вы туда послать что-либо от себя.
  
   М. Володичева.
  
   Т. т. Мдивани, Махарадзе и др., копии: т. т. Троцкому и Каменеву.
  
   Уважаемые товарищи,
  
   Всей душой слежу за Вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для вас записки и речь.
  
   С уважением Ленин.
  
   6-го марта 23 года.
  
   Тов. Каменеву, копия тов. Троцкому.
  
   Лев Борисович,
  
   В дополнение к нашему телефонному разговору сообщаю Вам, как председательствующему в Политбюро, следующее:
  
   Как я уже сообщила Вам, 31. XII. 22 г. Владимиром Ильичем была продиктована статья по национальному вопросу.
  
   Вопрос этот чрезвычайно его волновал и он готовился выступать по нему на Партсъезде.
  
   Незадолго до своего последнего заболевания, он сообщил мне, что статью эту опубликует, но позже. После этого, он захворал, не сделавши окончательного распоряжения.
  
   Статью эту В. И. считал руководящей и придавал ей большое значение. По распоряжению Владимира Ильича она была сообщена тов. Троцкому, которому В. И. поручил защищать его точку зрения по данному вопросу на партсъезде, в виду их солидарности в данном вопросе.
  
   Единственный экземпляр статьи, имеющийся у меня, хранится по распоряжению В. И. в его секретном архиве.
  
   О вышеизложенном довожу до Вашего сведения.
  
   Ранее сделать этого не могла, т. к. только сегодня приступила к работе после болезни.
  
   Личный секретарь тов. Ленина Л. Фотиева
  
   16. IV. 23.
  
   После всей той клеветы, которой пытались забросать вопрос об отношениях Ленина ко мне, не могу не указать на подпись первого письма Ленина: "с наилучшим товарищеским приветом". Кто знает ленинскую скупость на слова и ленинскую манеру разговора и письма, тот поймет, что Ленин подписался этими словами не случайно. Недаром Сталин, при вынужденном оглашении этой переписки на июльском Пленуме 1926 года, заменил слова "с наилучшим товарищеским приветом" официальными словами "с коммунистическим приветом". Сталин и здесь оказался верен себе.
  
   63. Приведенные выше записки Владимира Ильича по национальному вопросу требуют небольшого пояснения. Владимир Ильич, как сказано, лежал больным. Я тоже был нездоров. Секретари Владимира Ильича, т. т. Гляссер и Фотиева, приходили ко мне в течение последнего дня перед вторым решающим заболеванием Ленина. Когда Фотиева принесла мне так называемое "национальное" письмо Ленина, я предложил: "Каменев едет сегодня в Грузию на съезд партии, не показать ли ему письмо, чтобы он мог предпринять соответствующие шаги?" Фотиева ответила: "Не знаю, Владимир Ильич не поручал мне передавать письмо тов. Каменеву, но я могу его спросить." Через несколько минут она вернулась со словами: "Ни в каком случае. Владимир Ильич говорит, что Каменев покажет письмо Сталину, а Сталин пойдет на гнилой компромисс, а потом обманет".
  
   Однако, через несколько минут, или может быть, через полчаса, Фотиева пришла от Владимира Ильича уже с новым вариантом. По ее словам, Владимир Ильич решил действовать сейчас же и написал приведенную выше записку Мдивани и Махардзе, с передачей копии ее Каменеву и мне.
  
   "Чем объясняется эта перемена?" спросил я Фотиеву.
  
   "Очевидно тем, - ответила она, - что Владимиру Ильичу стало хуже, и он спешит сделать все, что может".
  
   Вопрос о ЦКК и Рабкрине
  
   64. Предложение Ленина о реорганизации Рабкрина было встречено группой Сталина крайне недружелюбно. Я об этом в очень сдержанных тонах рассказал в одном из старых писем членам ЦК. Воспроизвожу здесь этот рассказ: "Как же, однако, отнеслось Политбюро к предложенному тов. Лениным проекту реорганизации Рабкрина? Т. Бухарин не решался печатать статью т. Ленина, который с своей стороны, настаивал на ее немедленном помещении. Н. К. Крупская сообщила мне об этой статье по телефону и просила вмешаться, в целях скорейшего напечатания статьи. На немедленно созванном по моему предложению Политбюро все присутствовавшие: т. т. Сталин, Молотов, Куйбышев, Рыков, Калинин, Бухарин, были не только против плана т. Ленина, но и против самого напечатания статьи. Особенно резко и категорически возражали члены Секретариата. В виду настойчивых требований т. Ленина о том, чтобы статья была ему показана в напечатанном виде, т. Куйбышев, будущий нарком Рабкрин, предложил на указанном заседании Политбюро отпечатать в одном экземпляре специальный номер "Правды" со статьей тов. Ленина для того, чтобы успокоит" его, скрыв в то же время статью от партии. Я доказывал, что предложенная тов. Лениным радикальная реформа прогрессивна сама по себе, - при условии, разумеется, ее правильного осуществления, - но что даже и при отрицательном отношении к этому предложению было бы смешно и нелепо ограждать партию от предложений т. Ленина. Мне отвечали доводами в духе все того же формализма: "Мы - ЦК, мы несем ответственность, мы решаем". Меня поддержал только т. Каменев, явившийся с опозданием почти на час на заседание Политбюро. Главным аргументом, склонившим к напечатанию письма, был тот довод, что ленинской статьи от партии все равно не скроешь. В дальнейшем, письмо это стало в руках тех, которые не хотели печатать его, как бы особым знаменем - с попыткой повернуть его... против меня. Т. Куйбышев, бывший член Секретариата, был поставлен во главе ЦКК. Вместо борьбы против плана Ленина был принят путь "обезврежения" этого плана. Получила ли при этом ЦКК тот характер независимого, беспристрастного партийного учреждения, отстаивающего и утверждающего почву партийного права и единства от всяческих партийно-административных излишеств, - в обсуждение этого вопроса я здесь входить не буду, так как полагаю, что вопрос ясен уже и без того" (из письма членам ЦК и ЦКК 23-го октября 1923 года). Поведение Сталина в этом вопросе впервые показало мне со всей ясностью, что вопрос о реорганизации ЦКК и ЦК был направлен Лениным целиком и полностью против чрезмерного уже тогда аппаратного засилья Сталина и против его нелояльности. Отсюда упорное сопротивление Сталина ленинскому плану.
  
   Последние планы Ленина
  
   65. На Президиуме ЦКК я рассказал о своем последнем разговоре с Владимиром Ильичем, незадолго до второго приступа его болезни. Привожу этот рассказ: "Ленин вызвал меня к себе, в Кремль, говорил об ужасающем росте бюрократизма у нас в советском аппарате и о необходимости найти рычаг, чтобы как следует подойти к этому вопросу. Он предлагал создать специальную комиссию при ЦК и приглашал меня к активному участию в работе. Я ему ответил: "Владимир Ильич, по убеждению моему, сейчас в борьбе с бюрократизмом советского аппарата нельзя забывать, что и на местах и в центре создается особый подбор чиновников и спецов, партийных, беспартийных, вокруг известных партийных руководящих групп и лиц, в губернии, в районе, в центре, т. е. при ЦК. Нажимая на чиновника, наткнешься на руководящего партийца, в свите которого спец состоит, и, при нынешнем положении, я на себя такой работы не мог бы взять". Владимир Ильич подумал минуту и - тут я приведу почти что дословно его слова, - сказал так: "Я говорю, стало быть, о том, что надо бороться с советским бюрократизмом, а Вы предлагаете к этому прибавить и Оргбюро ЦК?" От неожиданности я рассмеялся, потому что такой законченной формулировки у меня в голове не было. Я ответил: "Пожалуй, что так". Тогда Владимир Ильич говорит: "Ну что же, - предлагаю блок". Я сказал: "С хорошим человеком блок очень приятно заключить". Под конец Владимир Ильич сказал, что он предлагает создать при ЦК комиссию по борьбе с бюрократизмом "вообще", а через нее подойдем и к Оргбюро ЦК. Организационную сторону он обещал еще "обдумать". На этом мы расстались. Затем я ждал недели две призывного звонка, но здоровье Ильича становилось все хуже, вскоре он слег. А потом Владимир Ильич прислал мне свои письма по национальному вопросу через своих секретарей, так что дальнейшего продолжения это дело не имело".
  
   По существу этот план Ленина был целиком направлен против Сталина и вытекал из тех мыслей, которые нашли свое выражение в так называемом "Завещании" Ленина.
  
   66. Да, у меня бывали разногласия с Лениным. Но попытка Сталина, опираясь на эти факты, извратить общий характер наших отношений, разбивается полностью и целиком о факты того периода, когда, как уже сказано, дела решались не в разговорах и голосованиях, не оставлявших никаких следов, а путем переписки, т. е., в промежутке между первым и вторым заболеванием Ленина.
  
   Резюмирую:
  
   а) По национальному вопросу Владимир Ильич подготовлял к XI 1-му съезду решительное наступление против Сталина. Об этом мне от его имени и по его поручению говорили секретари. Чаще всего повторявшееся выражение самого Ленина гласило: "Владимир Ильич готовит бомбу против Сталина".
  
   б) В статье Ленина о Рабкрине говорится: "Наркомат Рабкрина не пользуется сейчас ни тенью авторитета. Все знают о том, что хуже поставленных учреждений, чем учреждения нашего Рабкрина, нет, и что при современных условиях с этого наркомата нечего и спрашивать... К чему, на самом деле, составлять наркомат, в котором работа велась бы кое-как, опять не внушая в себе ни малейшего доверия...
  
   Я спрашиваю любого из теперешних руководителей Рабкрина, или из лиц, прикосновенных к нему, может ли он сказать мне по совести - какая надобность на практике в таком Наркомате, как Рабкрин?.. (Ленин, "Лучше меньше, да лучше", 4 марта 1923 года)". Во главе Рабкрина стоял в течение первых лет революции Сталин. Ленинская стрела была и здесь направлена целиком против него.
  
   в) В той же статье говорится: "Бюрократия у нас бывает не только в советских учреждениях, но и в партийных". Эти слова, ясные и без того, получают особенно яркий смысл в связи с приведенным выше последним моим разговором с Владимиром Ильичем, где речь шла о "блоке" против Оргбюро ЦК, как источника бюрократизма. Скромное ильичевское замечание в скобках целиком направлено против Сталина.
  
   г) О "Завещании" незачем и говорить: оно проникнуто недоверием к Сталину, к его грубости и нелояльности, говорит о возможном злоупотреблении властью с его стороны и вытекающей отсюда угрозе партийного раскола. Единственный организационный вывод, указанный в самом "Завещании" из всех сделанных там характеристик, таков: снять Сталина с поста Генерального секретаря.
  
   д) Наконец, последнее письмо, которое Ленин вообще написал в своей жизни, точнее, продиктовал, - это письмо Ленина Сталину о разрыве с ним всяких товарищеских отношений. Об этом письме тов. Каменев говорил мне в ту же ночь, когда оно было написано (с 5-го на бое марта 1923 года). Тов. Зиновьев рассказал об этом письме на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК. Существование этого письма подтверждено в стенограмме свидетельством М. И. Ульяновой. ("Документы по поводу этого инцидента имеются", - из заявления М. Ульяновой в Президиум Пленума).
  
   Перечисляя "предостережения", которые Ленин делал Сталину, тов. Зиновьев говорил на июльском Пленуме 1926 года: "И третье предостережение заключается в том, что в начале 1923 года Владимир Ильич в личном письме тов. Сталину рвал с ним товарищеские отношения" (Стенограф. отчет, выпуск IV, стр. 32).
  
   По этому поводу М. Ульянова пыталась представить дело так, что разрыв товарищеских отношений, объявленный Лениным Сталину в последнем предсмертном письме, вызван был не политическими, а личными причинами. (Стенографический отчет, выпуск IV, стр. 104). Нужно ли здесь напоминать, что у Ленина личные мотивы всегда вытекали из политических, революционных, партийных? "Грубость" и "нелояльность" - тоже личные качества. Но Ленин предупреждал о них партию не по "личным", а по партийным причинам. Совершенно такой же характер имело и письмо Ленина о разрыве товарищеских отношений. Это последнее письмо было написано после письма Ленина по национальному вопросу и после Завещания. Тщетны попытки ослабить моральный вес последнего ленинского письма. Партия вправе знать и это письмо.
  
   Вот как было на деле. Вот как Сталин обманывает партию.
  
   Дискуссии 1923-1927 годов
  
   67. При жизни Ленина, в частности, во время столь раздуваемых и искажаемых ныне дискуссий по поводу Бреста и профсоюзов, слово "троцкизм" совершенно не существовало. <7> Партия считала, что эпизодические разногласия развертываются на исторических основах большевизма. Крайними противниками Ленина по вопросу о Бресте были: Бухарин, Ярославский, Куйбышев, Сольц, Сафаров и десятки других старых большевиков, составлявших фракцию "левых коммунистов". Они были бы законно изумлены, если бы кому-нибудь пришло тогда в голову сказать, что их позиция есть "троцкизм", - тем более, что по всем основным вопросам, отделявшим левых коммунистов от Ленина, я был на стороне Ленина.
  
   То же самое приходится сказать и о профсоюзной дискуссии. Административный перегиб вырос из всей практики военного коммунизма и захватил многочисленные кадры старых большевиков. Если бы кто-нибудь во время дискуссии заговорил о "троцкизме", его попросту сочли бы сумасшедшим. Пугало "троцкизма" выдвинуто было уже после того, как Ленин окончательно отошел от работы, именно во время дискуссии 1923 года. Именно тогда началась "критика" теории перманентной революции, с целью нанизать на одну нитку разногласия, выросшие на новом этапе исторического развития. Не потому боролись против Троцкого, что он выдвинул особую теорию "троцкизма". Наоборот, критики искусственно строили теорию "троцкизма" для того, чтобы вести борьбу против Троцкого. Некоторые из них сами признали это потом, когда группировки изменились.
  
   Перманентная революция
  
   68. О теории перманентной революции придется когда либо сказать особо. <8> Здесь ограничусь двумя справками.
  
   В начале 1918 года в брошюре, посвященной Октябрьской революции, Бухарин писал: "Падение империалистского режима было подготовлено всей предыдущей историей революции. Но это падение и победа пролетариата, поддержанного деревенской беднотой, победа, раскрывшая сразу необъятные горизонты во всем мире, не есть еще начало органической эпохи... Перед российским пролетариатом становится так резко, как никогда, проблема международной революции... Вся совокупность отношений, сложившихся в Европе, ведет к этому неизбежному концу. Так, перманентная революция в России переходит в европейскую революцию пролетариата". (Бухарин, "От крушения царизма до падения буржуазии", стр. 78. Подчеркнуто нами).
  
   Брошюра заканчивалась словами: "В пороховой погреб старой окровавленной Европы брошен факел русской социалистической революции. Она не умерла. Она живет. Она ширится. И она сольется неизбежно с великим победоносным восстанием мирового пролетариата". (стр. 144).
  
   Как далек был Бухарин тогда от теории социализма в отдельной стране!
  
   Всем известно, что Бухарин был главным и, в сущности, единственным теоретиком всей кампании против "троцкизма", резюмировавшейся в борьбе против теории перманентной революции. Но раньше, когда лава революционного переворота еще не успела остыть, Бухарин как видим, не нашел для характеристики революции иного определения, кроме того, против которого он через несколько лет должен был беспощадно бороться.
  
   Брошюра Бухарина вышла в издательстве Центрального комитета партии "Прибой". Не только никто не объявлял эту брошюру еретической, наоборот, все видели в ней официальное и бесспорное выражение взглядов Центрального комитета партии. В таком виде брошюра переиздавалась много раз в течение ближайших лет, и вместе с другой брошюрой, посвященной Февральской революции, под общим названием "От крушения царизма до падения буржуазии", была переведена на немецкий, французский, английский и др. языки.
  
   В 1923 году брошюра была - по-видимому в последний раз - издана харьковским партийным издательством "Пролетарий", которое в предисловии выражало свою уверенность в том, что книжка "представит огромный интерес" не только для новых членов партии, молодежи и пр., но и "для старой большевистской гвардии подпольного периода нашей партии".
  
   Что Бухарин в своих воззрениях не очень стоек, достаточно известно. Но дело идет не о Бухарине.
  
   Если поверить легенде, созданной впервые осенью 1924 года, что между ленинским пониманием революции и теорией перманентной революции Троцкого была непроходимая пропасть, и что старое поколение партии воспиталось на понимании непримиримости этих двух теорий, то каким образом Бухарин мог в начале 1918 года совершенно безнаказанно проповедовать эту теорию, называя ее по имени: теорией перманентной революции? Почему никто, решительно никто во всей партии не выступил против Бухарина? Как и почему выпускало эту брошюру официальное издательство Центрального комитета? Как и почему молчал Ленин? Как и почему Коминтерн издавал брошюру Бухарина в защиту перманентной революции на многочисленных иностранных языках? Как и почему брошюра Бухарина продержалась на положении партийного учебника почти до смерти Ленина? Как и почему в Харькове, в будущем центре сталинского изуверства, брошюра Бухарина переиздавалась еще в 1923 году и пламенно рекомендовалась, как партийной молодежи, так и старой большевистской гвардии?
  
   Брошюра Бухарина отличается от дальнейших его писаний и от всей вообще новейшей сталинской историографии в характеристике не только революции, но и ее деятелей. Вот, например, что говорятся на странице 131 харьковского издания: "Фокусом политической жизни становится... не жалкий Совет Республики, а грядущий съезд российской революции. В центре этой мобилизационной работы стоял Петербургский совет, который демонстративно выбрал своим председателем Троцкого, самого блестящего трибуна пролетарского восстания"...
  
   Дальше, на стр. 138: "25 октября Троцкий, блестящий и мужественный трибун восстания, неутомимый и пламенный проповедник революции, от имени Военно-Революционного комитета объявил в Петербургском совете под громовые аплодисменты собравшихся о том, что "Временное правительство больше не существует". И, как живое доказательство этого факта, на трибуне появляется встречаемый бурной овацией Ленин, освобожденный из подполья новой революцией".
  
   В 1923-24 году развернулось наводнение так называемой дискуссии против троцкизма. Оно разрушило многое из того, что возведено было Октябрьской революцией, затопило газеты, библиотеки, читальни, и под илом и мусором своим похоронило бесчисленное количество документов, относящихся к величайшей эпохе в развитии партии и революции. Теперь эти документы приходится извлекать по частям, чтоб восстановить то, что было.
  
   69. В 1921 году вышло на английском языке одно из многих изданий старой работы Троцкого "Итоги и перспективы революции", заключающей в себе наиболее полное изложение теории перманентной революции.
  
   Английское издание снабжено предисловием автора, помеченным "12 марта 1919. Кремль", и написанным для русского издания брошюры, вышедшего в 1919 году. Между этим русским изданием и английским изданием 1921 г. вышло немало изданий на разных языках. В Предисловии 1919 г. автор говорит о тех разногласиях, какие отделяли его в этом вопросе раньше от большевизма. Предисловие гласит между прочим: "Таким образом завоевав власть, пролетариат не может ограничить себя буржуазной демократией. Он вынужден принять тактику перманентной революции, т. е. разрушить барьер между минимальной и максимальной программой социал-демократии, вводить все более и более радикальные социальные реформы и стремиться к прямой и непосредственной поддержке европейской революции. Эта позиция развернута в настоящей брошюре, первоначально написанной в 1904-1906 г. г." и т. д.
  
   "Разрушить барьер между минимальной и максимальной программой" это и есть формула перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Предпосылкой такого перерастания является завоевание власти пролетариатом, который, логикой своего положения, вынужден "вводить все более и более радикальные социальные реформы"...
  
   Кто же издал эту брошюру? Издатель совсем не считал нужным скрывать свое преступное имя. На заглавном листе напечатано "Published by the Communist International, Moscow, 1921" т. е. "Издано Коммунистическим Интернационалом. Москва, 1921 г". На последней странице брошюры отмечено по-русски: "Типография Коминтерна". Председателем Коминтерна был Зиновьев. Повседневным работником Коминтерна был Бухарин. Издание не могло пройти мимо них, тем более, что таких изданий было не одно. Издание на русском языке не могло пройти незамеченным ни для Центрального комитета партии, - тем более, что оно им же и было издано, - ни для Ленина, в частности: в тот период вопрос об истолковании смысла Октябрьской революции стоял очень остро перед сознанием каждого члена партии, особенно же ее руководящих кадров.
  
   Приходится снова спросить: каким образом по самому большому и жгучему вопросу не только Центральный комитет, но и Коминтерн могли распространять брошюру, полностью посвященную защите и истолкованию теории перманентной революции, при чем в специально написанном к новому изданию предисловии автор утверждал, что ход событий подтвердил эту теорию? Неужели же до 1924 г. во главе большевистской партии и Коминтерна стояли сплошь слепцы, невежды, или еще хуже, меньшевики и контрреволюционеры? Пусть нам ответят на этот вопрос, - один из сотни, тысячи подобных же вопросов?
  
   "Дискуссии" после Ленина
  
   70. Подвергать сейчас разбору дискуссию 1923 года я не собираюсь. Спор, открывшийся тогда, длится еще и сегодня. Основными спорными вопросами были; а) взаимоотношение города и деревни (ножницы, диспропорция; что грозит в ближайший период смычке: отставание промышленности или забегание вперед?); б) роль планового руководства хозяйством под углом зрения борьбы социалистических и капиталистических тенденций; в) партийный режим; г) проблемы международной революционной стратегии (Германия, Болгария, Эстония). С того времени спорные вопросы встали перед нами гораздо отчетливее и получили более законченное выражение в ряде документов оппозиции. Однако, основная линия, намеченная оппозицией 1923 года, подтвердилась целиком.
  
   В июльской декларации 1926 года, подписанной т. т. Каменевым и Зиновьевым, говорится: "Сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 года правильно предупреждало об опасностях сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима. Между тем, десятки и сотни руководителей оппозиции 1923 года, в том числе многие старые рабочие-большевики, закаленные в борьбе, чуждые карьеризма и угодливости, несмотря на всю проявленную ими выдержку и дисциплину, остаются по сей день отстраненными от партийной работы".
  
   Одного этого заявления совершенно достаточно, чтобы показать, как мало весит на весах теории призрак "троцкизма", создаваемый и поддерживаемый для оглушения партии.
  
   То, что именуют "троцкизмом" с 1923, особенно с 1924 года, есть правильное применение марксизма к новому этапу в развитии Октябрьской революции и нашей партии.
  
   Некоторые выводы
  
   Такова небольшая частица тех фактов, свидетельств и цитат, которые я мог бы привести в опровержение фальсифицируемой Сталиным, Ярославским и Ко истории последнего десятилетия.
  
   Нужно тут же прибавить, что фальсификаторство отнюдь не ограничивается этим десятилетием, а распространяется и на всю предшествующую историю партии, превращая ее в непрерывную борьбу большевизма с троцкизмом. В этой области фальсификаторство чувствует себя особенно свободным, ибо события относятся к уже сравнительно отдаленному прошлому, а документы печатаются по особому подбору, причем мысль Ленина подделывается при помощи одностороннего подбора цитат. На этот раз я не стану, однако, касаться предшествующего периода своей революционной деятельности (1897-1917 года), так как поводом к настоящему моему вам письму является ваш анкетный запрос о моем участии в Октябрьской революции и о моих встречах и отношениях с Лениным.
  
   Относительно двадцатилетия, предшествовавшего Октябрьской революции, ограничусь немногими строками.
  
   Я был в том "меньшинстве" 11-го съезда, из которого (меньшинства) развивался впоследствии меньшевизм. Я оставался политически и организационно в составе этого меньшинства лишь до осени 1904 года, примерно до так называемой "земской кампании" новой "Искры", когда определилось мое непримиримое расхождение с меньшевизмом в вопросах о буржуазном либерализме и перспективах революции. В 1904 году, т. с. 23 года тому назад, я политически и организационно порвал с меньшевизмом. Я никогда не называл и не считал себя меньшевиком.
  
   На Пленуме Исполкома Коминтерна, 9 декабря 1926 года, я говорил в связи с вопросом о "троцкизме":
  
   Я вообще не думаю, что биографический метод может привести нас к решению принципиальных вопросов. Совершенно неоспоримо, что я делал ошибки во многих вопросах, особенно во время моей борьбы против большевизма. Вряд ли, однако, из этого должен вытечь тот вывод, что политические вопросы надлежит рассматривать не по их внутреннему содержанию, а на основе биографии, ибо иначе пришлось бы потребовать предъявления биографии всех делегатов... Я же лично могу сослаться на некий большой прецедент. В Германии жил и боролся человек, который назывался Франц Меринг, и который лишь после долгой и энергичной борьбы против социал-демократии (до последних лет мы все еще назывались социал-демократами), уже как достаточно зрелый человек, вошел в социал-демократическую партию. Меринг написал сперва историю немецкой социал-демократии, как противник - не как лакей капитализма, а как идейный противник, - а затем он переработал ее в превосходный труд о германской социал-демократии, уже как верный друг. С другой стороны, Каутский и Бернштейн никогда не боролись открыто против Маркса, и оба они долго состояли под хлыстом Фридриха Энгельса. Бернштейн сверх того известен, как литературный душеприказчик Энгельса. Тем не менее, Франц Меринг умер и похоронен, как марксист, как коммунист, тогда как два других - Каутский и Бернштейн - живут и сейчас, как реформистские собаки. Биографический элемент, конечно, важен, но сам по себе ничего не решает".
  
   Как я не раз уже заявлял, в расхождениях моих с большевизмом по ряду принципиальных вопросов неправота была на моей стороне. Но для того чтобы в немногих словах хоть приблизительно очертить содержание и объем этих былых моих расхождений с большевизмом, я должен здесь сказать следующее:
  
   В те времена, когда я не состоял в партии большевиков; в те периоды, когда расхождения мои с большевизмом достигли наибольшей остроты, - никогда расстояние, отделявшее меня от взглядов Ленина, не было так велико, как то расстояние, которое отделяет ныне позицию Сталина-Бухарина от самых основ марксизма-ленинизма.
  
   Каждый новый этап развития партии и революции, каждая новая книга, каждая новая модная теория вызывали новый зигзаг и новую ошибку Бухарина. Вся его теоретическая и политическая биография есть цепь ошибок в формальных рамках большевизма. Ошибки Бухарина после смерти Ленина далеко превосходят - и по размаху и особенно по политическим последствиям - все его предшествующие ошибки. Схоласт, опустошающий марксизм, превращающий его в игру понятий, нередко в софистику слов, оказался как нельзя более подходящим "теоретиком" для периода политического сползания партийного руководства с пролетарских рельс на мелкобуржуазные. Без софистики этого сделать нельзя. Отсюда нынешняя "теоретическая" роль Бухарина.
  
   Во всех тех - очень немногих - вопросах, где Сталин пытался занять самостоятельную позицию или просто дать, без непосредственного руководства Ленина, свой собственный ответ на большие вопросы, он всегда и неизменно, так сказать органически, занимал оппортунистическую позицию.
  
   Борьбу Ленина против меньшевизма, впередовства и примиренчества Сталин объявлял в письме из ссылки - эмигрантской "бурей в стакане воды" (см. "Заря Востока", 23. XII. 25 г.).
  
   Каких-либо политических документов насчет образа мыслей Сталина до 1917 г., насколько я знаю, не существует, если не считать более или менее правильных, но чисто ученических статей по национальному вопросу.
  
   Самостоятельная (до приезда Ленина) позиция Сталина в начале Февральской революции, насквозь оппортунистична.
  
   Самостоятельная позиция Сталина в отношении германской революции 1923 года вся пропитана хвостизмом и соглашательством.
  
   Самостоятельная позиция Сталина в вопросах китайской революции представляет собою ухудшенное издание мартыновщины 1903-1905 г.
  
   Самостоятельная позиция Сталина в вопросах английского рабочего движения есть центристская капитуляция перед меньшевизмом.
  
   Можно подтасовывать цитаты. Можно скрывать свои собственные стенограммы. Можно запрещать распространение писем и статей Ленина. Можно фабриковать фальшиво-подобранные ленты цитат. Можно запрещать, прятать и сжигать исторические документы. Можно распространять цензуру даже на фотографические записи революционных событий. Все это Сталиным проделывается. Но результаты не оправдывают и не оправдают его ожиданий. Нужна вся ограниченность Сталина, чтобы думать, будто можно такого рода жалкими махинациями заставить забыть гигантские события новейшей истории.
  
   В 1918 году Сталин, на первых шагах своей борьбы против меня, вынужден был, как мы уже знаем, написать следующие слова: "Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета, тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом, тов. Троцкому" (Сталин, "Правда", 6-го ноября 1918 года).
  
  
   С полной ответственностью за свои слова я вынужден ныне сказать: жестоким разгромом китайской революции на трех ее величайших этапах; усилением позиции трэд-юнионнстских агентов британского империализма после генеральной стачки 1926 года; наконец, общим ослаблением позиций Коминтерна и СССР партия обязана прежде всего и главным образом Сталину.
  
   Л. Троцкий.
  
   21 октября 1927 г.
  
  
  
   К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЛЕГЕНДЫ О "ТРОЦКИЗМЕ"
  
   (Документальная справка)
  
   В ноябре 1927 года, когда Зиновьев и Каменев, после почти двухлетнего пребывания в оппозиции, почувствовали потребность вернуться под кров сталинской бюрократии, они, в качестве проходного свидетельства, попытались снова предъявить заявление о своем несогласии с "троцкизмом". На свою беду, однако, Зиновьев и Каменев, за время своего пребывания в оппозиции успели полностью раскрыть механику предшествующего периода (1923-1926), когда они, вместе со Сталиным, создавали легенду "троцкизма" лабораторно-заговорщическим путем.
  
   Накануне своей высылки в Центральную Азию, я обратился к ряду товарищей с нижеследующим письмом (привожу его, как и ответы, со второстепенными сокращениями).
  
   Москва. 21 ноября 1927 г.
  
   Дорогие товарищи!
  
   Зиновьев, Каменев и их ближайшие друзья снова - после большого перерыва - начинают выдвигать легенду насчет "троцкизма".
  
   По этому поводу я хотел бы установить следующие факты:
  
   1. Когда разразилась так называемая "литературная дискуссия" (1924), некоторые из ближайших к нашей группе товарищей высказывались в том смысле, что опубликование мною "Уроков Октября" было тактической ошибкой, так как дало возможность тогдашнему большинству развязать "литературную дискуссию". Я, со своей стороны, утверждал, что "литературная дискуссия" все равно развернулась бы, независимо от того или другого повода. Суть "литературной дискуссии" состояла в том чтобы выдернуть из всей прошлой истории партии, как можно больше фактов и цитат против меня и - с нарушением перспектив и исторической правды - преподнести все это неосведомленной партийной массе. К моим "Урокам Октября" "литературная дискуссия" никакого отношения по существу не имела. Любая из моих книг или речей могла послужить формальным поводом для того, чтобы обрушить на партию лавину травли против "троцкизма". Таковы были мои возражения тем товарищам, которые склонны были считать тактической оплошностью опубликование "Уроков Октября".
  
   После того, как наш блок с ленинградской группой сложился, я на одном из совещаний задал Зиновьеву в присутствии ряда товарищей, примерно следующий вопрос:
  
   - Скажите, пожалуйста, если бы я не опубликовал "Уроков Октября", имела бы место так называемая литературная дискуссия против "троцкизма" или нет?
  
   Зиновьев без колебаний ответил:
  
   - Разумеется. "Уроки Октября" были только предлогом. Без этого повод дискуссии был бы другой, формы дискуссии несколько другие, но и только.
  
   2. В июльской декларации 1926 года, подписанной Зиновьевым и Каменевым, говорится: "Сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 года правильно предупреждало об опасности сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима. Между тем, десятки и сотни руководителей оппозиции 1923 года, в том числе и многочисленные старые рабочие-большевики, закаленные в борьбе, чуждые карьеризма и угодливости, несмотря на всю проявленную ими выдержку и дисциплину, остаются по сей день отстраненными от партийной работы".
  
   3. На объединенном пленуме ЦК и ЦKK 14-23 июля 1926 г. Зиновьев сказал:
  
   "У меня было много ошибок. Самыми главными своими ошибками я считаю две. Первая моя ошибка 1917 г. всем вам известна... Вторую ошибку я считаю более опасной, потому, что ошибка 1917 г., сделанная при Ленине, Лениным была исправлена, а также и нами при его помощи через несколько дней, а ошибка моя 1923 года заключалась в том, что...
  
   Орджоникидзе: Что же вы морочили голову всей партии?
  
   Зиновьев: Мы говорим, что сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 года, как это выявила эволюция руководящей ныне фракции, правильно предупреждало об опасностях сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима... Да, в вопросе об аппаратно-бюрократическом зажиме Троцкий оказался прав против нас". (Стенограмма IV, стр. 33).
  
   Таким образом, Зиновьев признает здесь свою ошибку 1923 г. (в борьбе против "троцкизма") даже более опасной, чем ошибка 1917 года (выступление против Октябрьского переворота)!
  
   4. Приведенное признание Зиновьева вызвало недоумение у многих ленинградских оппозиционеров второго ряда, которые не будучи посвящены в заговор, искренно уверовали в легенду о "троцкизме". Зиновьев не раз говорил мне: "В Питере мы это вколотили глубже, чем где бы то ни было. Там поэтому труднее всего переучивать".
  
   Очень отчетливо помню те слова, с которыми Лашевич накинулся на двух ленинградцев, прибывших в Москву для выяснения вопроса о троцкизме: "Да чего вы валите с больной головы на здоровую? Ведь мы же с вами выдумали этот "троцкизм" во время борьбы против Троцкого. Как же вы этого не хотите понять и только помогаете Сталину?" и пр.
  
   Зиновьев в свою очередь сказал:
  
   - "Ведь надо же понять то, что было. А была борьба за власть. Все искусство состояло в том, чтобы связать старые разногласия с новыми вопросами. Для этого и был выдвинут "троцкизм"...
  
   На нас, участников группы 1923 года, эта беседа произвела большое впечатление, несмотря на то, что механика борьбы против "троцкизма" была нам ясна и раньше.
  
   Так как теперь Каменев и Зиновьев снова пытаются проявить то же "искусство", то есть связать старые разногласия с весьма свежим вопросом об их капитуляции, то я прошу вас вспомнить, принимали ли вы участие в одной из указанных выше бесед и что именно вы помните.
  
   С коммунистическим приветом Л. Троцкий.
  
   Письмо Е. Преображенского.
  
   Подтверждаю все изложенное в настоящем документе. Только Лашевич сказал: "ведь мы же сами выдумали" и т. д., без слов "с вами", потому что, насколько я помню, два питерских товарища, о которых идет речь, совершенно искренно беспокоились насчет "троцкизма" и вряд ли были в курсе зарождения всего плана борьбы с "неотроцкизмом". Собрание происходило у Каменева близко к дате 16 октября, до или после, не помню.
  
   Е. А. Преображенский.
  
   29-го декабря 1927 г.
  
   Письмо Г. Пятакова.
  
   Дорогой Лев Давыдович!
  
   Вы просили меня изложить письменно то, что я помню о речах Лашевича и Зиновьева на квартире Каменева, когда происходил разговор о "троцкизме" с приехавшими из Ленинграда товарищами. Всего разговора я не помню. Но так как к вопросу о так называемом "троцкизме" я всегда относился весьма болезненно, и отношение оппозиции 1925-26 г. к атому вопросу всегда представляло для меня громадный политический интерес, то я очень твердо помню то, что нам сказали Зиновьев и Лашевич. Я не помню текста речей. Смысл же помню хорошо: "троцкизм" был выдуман для того, чтобы подметить действительные разногласия мнимыми, то есть разногласиями, взятыми из прошлого, не имеющими никакого значения теперь, но искусственно гальванизированными в вышеуказанных целях. Это говорилось приехавшим ленинградцам, колебавшимся по вопросу о "троцкизме", и им разъяснялось, почему и как была создана легенда о "троцкизме".
  
   2-го января 1928 г. <9> Москва.
  
   Пятаков.
  
   *) В оригинале показан по ошибке 1927 г.
  
   Письмо К. Радека.
  
   При первом разговоре не присутствовал. Но слышал о нем от Л. Д. после того, как он состоялся.
  
   Но присутствовал при разговоре с Каменевым о том, что Л. Б. (Каменев) расскажет на пленуме ЦК, как они (т. е. Каменев и Зиновьев), совместно со Сталиным решили использовать старые разногласия Л. Д. (Троцкого) с Лениным, чтобы не допустить после смерти Ленина т. Троцкого к руководству партией. Кроме того, много раз слышал из уст и Зиновьева и Каменева о том, как они "изобретали" троцкизм, как актуальный лозунг.
  
   25-го декабря 1927 г.
  
   К. Радек.
  
   Радек вспоминает здесь очень яркий эпизод, упущенный в моем письме. Во время июльского пленума 1927 года Зиновьев и Каменев попали под особенно жестокий обстрел цитатами из их собственных писаний против "троцкизма". Надеясь вторично выступить по вопросу об оппозиции, Каменев собирался, как он выразился, взять быка за рога и прямо заявить на пленуме, как и по каким причинам была изобретена троцкистская опасность, с целью организованной борьбы против Троцкого. Список ораторов был, однако, закрыт, и Каменев вторично слова не получил.
  
   Л. Троцкий.
  
   Письмо X. Г. Раковского.
  
   Дорогой Лев Давыдович!
  
   В беседе, на которую ты ссылаешься, я участие не принимал (не был в Москве, так как уехал после пленума в Париж). Однако, осенью, когда приехал обратно, я слышал от тебя, а также от Преображенского в Париже, как о разговоре с Зиновьевым, так в частности и о заявлении Лашевича ("не нужно валить с больной головы на здоровую"). И тот и другой (то есть и Зиновьев и Лашевич) утверждали сами, что аргумент от "троцкизма" и "перманентной революции" был притянут за волосы исключительно с целью дискредитировать оппозицию 1923 г.
  
   С приветом X. Раковский.
  
   28-го декабря 1927 г.
  
   Письмо В. Б. Эльцина.
  
   Дорогой Лев Давидович!
  
   В одной из бесед, происходивших на квартире Каменева, накануне подачи заявления от 16 октября, я совершенно точно запомнил это, произошел эпизод, касающийся "литературной дискуссии" по "Урокам Октября".
  
   На вопрос Льва Давидовича, состоялась ли бы дискуссия против "троцкизма", если бы на свет не появились "Уроки Октября", Зиновьев ответил, что "конечно, состоялось бы", так как план начать эту дискуссию был заранее предрешен и искали только повода. Никто из присутствующих при этом сторонников группы 1925 г. ("зиновьевцев") не возражал. Все приняли это сообщение Зиновьева, как факт общеизвестный.
  
   В. Эльцин.
  
   2-го января 1928 г.
  
   Таковы свидетельские показания, которые я успел перед высылкой получить в Москве. Они только иллюстрируют то, что более осведомленным товарищам ясно было и без того. Они достаточно ярко освещают малопривлекательную идеологическую чехарду в вопросе о "троцкизме". С 1917 до 1923 г.г. о троцкизме не было и речи. На этот период, помимо всего прочего, падает Октябрьский переворот, гражданская война, строительство советского государства и Красной армии, выработка партийной программы, учреждение Коммунистического Интернационала, образование его кадров, составление его основных документов, в том числе программных тезисов и манифестов Коминтерна. В 1923 г., после отхода Ленина от работы, вспыхивают в основном ядре ЦК серьезные разногласия, которые в течение дальнейших четырех лет развертываются в две непримиримые линии. В 24-м году призрак троцкизма - после тщательной закулисной подготовки - выпускается на сцену. Вдохновителями кампании являются Зиновьев и Каменев. Они стоят во главе - по тогдашнему - "старой большевистской гвардии". По другую сторону - "троцкизм". Но группа "старой гвардии" раскалывается в 25-м году. Зиновьев и Каменев уже через несколько месяцев оказываются вынуждены признать, что основное ядро оппозиции 23-го года, так называемые "троцкисты", в коренных вопросах разногласий оказались правы. Это признание является жесточайшей карой за злоупотребления в области партийной теории. Б лес того: Зиновьев и Каменев вскоре сами оказались зачисленными в число "троцкистов". Трудно придумать иронию судьбы, более беспощадную!
  
   15-й съезд партии ничего не изменил в политической линии большинства, наоборот - закрепил ее. Он осудил оппозицию и поставил ее вне партии. Этого оказалось для Зиновьева и Каменева достаточным, чтобы припрятать опасность термидора, но за то попытаться снова возродить призрак троцкизма. Не будет ничего неожиданного, если Зиновьев приступит к писанию брошюры против троцкистской опасности, а Каменев будет ссылаться на свои речи и статьи 23-24 годов.
  
   Беспринципность в себе самой несет свою кару. Она расшибается о факты, подрывает к себе доверие и, в конце концов, становится смехотворной.
  
   Отдельные люди, даже и такие значительные, как Зиновьев и Каменев, приходят и уходят, а политическая линия остается.
  
   Москва, 3 января 1928 года.
  
   После того как были написаны эти строки прошло более двух лет. Главные свидетели по делу о фальсификаторах, создавших легенду о "троцкизме", Пятаков и Радек, подписывая свое красноречивое показание, факсимиле которого мы печатаем здесь, не предвидели, что им самим понадобится через несколько месяцев вступить на оный путь. Поистине, неисповедимы пути идейного сползания! Велика сила революционного отлива: барахтаются в нем люди так, что в пене не отличить голов от ног.
  
   При всей своей трагикомической внешности судьба капитулянтов имеет, однако, очень серьезное значение: слабость людей только ярче подчеркивает силу идей.
  
   Не автор этих строк, а его противники строят и оценивают все группировки в партии по линии их отношения к "троцкизму". На борьбе с троцкизмом Сталин стал "теоретиком", а Молотов вождем. Зиновьев и Каменев шли со Сталиным, порвали с ним, вернулись к нему, - оселком каждый раз служил "троцкизм". Правое крыло (Бухарин, Рыков, Томский) порвало со Сталиным, обвиняя его в троцкизме. Сталин умудрился возвращать то же обвинение правым. Пятаков, Радек и другие капитулянты второго призыва оказались вынужденными напиться из того же колодца.
  
   Что все это значит? Прежде всего то, что у этих людей и групп нет ничего самостоятельного за душой. Они все от чего-то отталкиваются, временно к чему-то притягиваются, чтоб опять оттолкнуться. Это "что-то" они называют "троцкизмом". Под этим псевдонимом они сводят свои счеты с доктриной Маркса и Ленина.
  
   Революция - суровая школа. Она не жалеет позвоночников, ни физических, ни моральных. Целое поколение вышло в тираж, истрепалось нервно, израсходовалось духовно. Сохранились немногие. Опустошенные составляют огромный процент на вершинах сталинской бюрократии. Аппаратные скрепы придают им внушительный вид, как парадная форма генералу-рамолитику. События будут обнаруживать и подтверждать опустошенность сталинской "гвардии" при каждом новом испытании. На капитуляциях по вопросу о троцкизме тысячи и десятки тысяч дрессировались в искусстве капитуляций вообще,
  
   Чередование политических поколений есть очень большой и очень сложный вопрос, встающий по своему, по особому, перед каждым классом, перед каждой партией, но встающий перед всеми.
  
   Ленин не раз издевался над так называемыми "старыми большевиками", и даже говаривал, что революционеров в 50 лет следовало бы отправлять к праотцам. В этой невеселой шутке была серьезная политическая мысль. Каждое революционное поколение становится на известном рубеже препятствием к дальнейшему развитию той идеи, которую оно вынесло на своих плечах. Политика вообще быстро изнашивает людей, а революция тем более. Исключения редки, но они есть: без них не было бы идейной преемственности.
  
   Теоретическое воспитание молодого поколения есть сейчас задача задач. Только этот смысл и имеет борьба с эпигонами, которые, несмотря на свое видимое могущество, идейно уже вышли в тираж.
  
   Л. Троцкий.
  
   7 февраля 1930 года. Константинополь.
  
  
  
   ПРОПАВШАЯ ГРАМОТА
  
   Мы печатаем ниже протокол исторического заседания Петроградского Комитета большевиков 1-го (14) ноября 191 7 года. Власть была уже завоевана, по крайней мере, в важнейших центрах страны. Но борьба внутри партии по вопросу о власти далеко еще не прекратилась Она перешла только в новую стадию. До 25-го октября представители правого крыла (Зиновьев, Каменев, Рыков, Калинин, Луначарский и пр.) доказывали, что восстание преждевременно и приведет к поражению. После победоносного восстания они стали доказывать, что большевистская партия не способна удержаться у власти без коалиции с другим социалистическими партиями, т. е. эсерами и меньшевиками. На этом новом этапе борьба правых приняла чрезвычайную остроту и закончилась выходом представителей этого крыла из Совета Народных Комиссаров и Центрального Комитета партии. Нужно помнить, что этот кризис произошел через несколько дней после завоевания власти.
  
   Каково было поведение в этом вопросе нынешних центристов и, прежде всего, Сталина? По существу дела он был центристом и тогда, поскольку ему вообще приходилось занимать самостоятельную позицию или высказывать собственное мнение. Но это был центрист, боявшийся Ленина. Вот почему, в наиболее критические моменты идейной борьбы - начиная с 4-го апреля 1917 года, и кончая болезнью Ленина, - Сталин политически почти не существовал.
  
   Как показывает настоящий протокол, революционная линия партии защищалась совместно Лениным и Троцким. Но именно поэтому печатаемый нами протокол не вошел в состав сборника протоколов Петроградского Комитета, изданного под заглавием "Первый легальный П. К. большевиков в 1917 г." (Госуд. Издательство 1927 г.). Впрочем, мы неточно выражаемся. Протокол заседания 1-го ноября входил в первоначальный план книги, был набран и корректурные листы его были тщательно просмотрены. Доказательство этого мы даем в виде фотографического снимка части этих корректурных оттисков. Но протокол этого исторического заседания находился в слишком вопиющем, прямо-таки невыносимом противоречии с фальсификацией истории Октября, производимой под мало просвещенным, но ревностным руководством Ярославского. Что оставалось делать? Ленинград запросил Москву, Центральный Истпарт запросил секретариат ЦК. Последний дал указание: изъять протокол из книги, так чтоб не осталось никаких следов. Пришлось спешно перенабрать оглавление и изменить нумерацию страниц. Но след все же остался в самой книге. Заседание 29-го октября кончается назначением следующего заседания на среду (1-го ноября). Между тем, по книге "следующее" заседание происходит в четверг, 2-го ноября. Гораздо более важный след сохранился, однако, вне книги, в виде упомянутых корректурных оттисков с собственноручными исправлениями и пометками редактора книги П. Ф. Куделли.
  
   В качестве официальной причины сокрытия важнейшего из всех протоколов Петроградского Комитета за 1917 год, Куделли сделала на корректуре пометку: "Речь В. И. Ленина записана секретарем заседания Петербургского Комитета с большими пропусками и сокращениями отдельных слов и фраз. Местами запись его речи не поддается расшифровке, поэтому, чтобы не дать ее в искаженном виде, речь эта не печатается".
  
   Совершенно верно, что протокольная запись несовершенна, заключает в себе немало пропусков и неясностей. Но это полностью и целиком относится ко всем протоколам Петроградского Комитета за 1917 год. Заседание 1-го ноября записано, пожалуй, лучше некоторых других. Речи Ленина, как известно, вообще трудно поддавались записи, даже стенографической, вследствие особенностей его ораторского изложения: крайней быстроты речи, сложности построения фраз, резких и крутых вставок и пр. Тем не менее основной смысл речи Ленина 1-го (14) ноября вполне ясен. Речи Луначарского и две речи Троцкого изложены вполне удовлетворительно. Причина изгнания протокола совсем иная. Ее не трудно найти. Она показана на полях корректурного оттиска жирной чертой и огромным вопросительным знаком, которые приходятся против следующих слов текста: "Я не могу даже говорить об этом (о соглашении с меньшевиками и эсерами) серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика".
  
   Вот эта фраза окончательно выбила из равновесия секретариат ЦК и вызвала перестройку всей книги, которая и без того неприятна, так как даже и в нынешнем своем обворованном виде является убийственным документом против фальсификаторов. Достаточно хотя бы сказать, что точка зрения Центрального Комитета при изложении ее в районах назывались "точкой зрения Ленина и Троцкого" (см. стр. 345). Но за всем не усмотреть даже и прилежнейшему Ярославскому.
  
   Было бы, кстати, прелюбопытно восстановить собственное идейное творчество этого бездарного компилятора и злобного фальсификатора в течение 1917 года. Здесь напомним лишь об одном, мало известном, или хорошо позабытом факте. После Февральской революции Ярославский издавал в Якутске вместе с меньшевиками журнал "Социал-Демократ", который представлял собой образчик предельной политической пошлости и стоял на самой грани между меньшевизмом и захолустным либерализмом. Ярославский возглавлял тогда якутскую примирительную камеру, дабы охранять благолепие демократической революции от столкновений рабочих с капиталистами. Тем же духом были проникнуты все статьи журнала, редактором которого был Ярославский. Другими сотрудниками, не нарушавшими дух издания, являлись: Орджоникидзе и Петровский, нынешний председатель украинского ЦИК'а. В передовой статье, которая могла бы показаться невероятной, если б не была напечатана черным по белому, Петровский размазывал слезы умиления по поводу пожертвованных неким чиновником 50 рублей на благие дела и выражал убеждение, что революция получит настоящий расцвет с того момента, когда имущие классы последуют примеру благородного титулярного, а может быть и надворного советника. Вот эти строго выдержанные "марксисты" и несгибаемые "революционеры" редактируют теперь Ленина и пытаются редактировать всю историю. На корректурном оттиске первоноябрьского заседания они уверенно пишут: "в разбор" (см. фотографический снимок). Вот именно: историю Октябрьской революции - "в разбор"! Ленина - "в разбор"! Перенабрать заново историю России за треть столетия. Ярославский - автором, корректором и метранпажем новой сталинской истории!
  
   Но увы, Ярославский "просыпался" и на сей раз. "Разбора" не вышло. Нельзя ведь разобрать без живых людей. Корректурный оттиск со всеми пометками немедленно же попал в руки оппозиции. Это не единственный документ такого рода.
  
   Что касается правки печатаемого нами текста, то мы применяли в общем и целом те приемы, какими руководствовалась и редакция названного выше сборника протоколов П. К. В тех случаях, когда смысл фразы не оставляет никакого места сомнениям, мы исправляли грамматику или синтаксис в интересах читателя. Оборванные или непонятные фразы мы вычеркивали. Общий ход всего заседания и представленных на нем течений и группировок выступают, несмотря на все недочеты записи, с полной бесспорностью и внутренней убедительностью. Печатая настоящий документ, мы спасаем для истории живую и немаловажную страницу Октябрьской революции.
  
   ЗАСЕДАНИЕ
  
   Петербургского Комитета РСДРП(б) 1 (14) ноября 1917 г.
  
   Поднимается вопрос об исключении из партии А. В. Луначарского.<10>
  
   Я. Г. Фенигштейн-Далецкий<11> против. Предложение голосуется.
  
   Исключение отвергается.
  
   Текущий момент - докладчик Я. Г. Фенигштейн.
  
   Я. Г. Фенигштейн. - Я случайно являюсь докладчиком. Может быть кто-либо другой сделает доклад?
  
   Не принимается.
  
   Цель - ближайшая координация работы (с меньшевиками и эсерами). Дело касается соглашения с другими социалистическими партиями. Соображения о "льющейся крови" и усталости рабочих - не должны доминировать. Для той политической партии, которая хочет делать историю, - эти факты не должны быть препятствием. Задача: что делать, чтобы удовлетворить справедливые требования рабочих и крестьян? Чем была вторая революция? Она была неизбежной. Классовые противоречия нарастали. Мы на это указывали. Революция не была (только) политической. Она несла с собой ряд изменений в экономической и социальной областях. Совершался великий процесс, исчезали иллюзии. Настроение советов и народных масс менялось, они теряли (соглашательские) иллюзии. Все приходили к выводу о необходимости советской власти. Под этим лозунгом мы развивались и росли. Выработали ряд лозунгов об экономической борьбе и пр. Наша партия росла. Мы имели поддержку в массах.
  
   Ленин. - Я не могу делать доклад, но познакомлю с одним вопросом, который очень всех интересует. Это вопрос о партийном кризисе, который разразился (открыто) в то время, когда партия была уже у власти.
  
   Для всех, следящих за жизнью партии, не новость - полемика, которая велась в "Рабочем Пути", и мои выступления против Каменева и Зиновьева. Раньше в "Деле Народа" говорили, что большевики побоятся взять власть. Это заставило меня взяться за перо, чтобы показать всю несостоятельность и бездонную глупость социалистов революционеров. Я написал: "Удержат ли большевики государственную власть?" <12> Был поднят вопрос на заседании ЦК 1-го октября о вооруженном выступлении. Я боялся оппортунизма со стороны интернационалистов-объединенцев, но это рассеялось, тогда как в нашей партии некоторые (старые) члены ЦК не согласились. Это меня крайне огорчило. О власти вопрос был таким образом давно поднят. Не могли же мы теперь отказаться из-за несогласия Зиновьева и Каменева? Восстание (объективно) необходимо, товарищи Зиновьев и Каменев стали агитировать против восстания, их стали рассматривать, как штрейкбрехеров. Я даже обратился письменно в Центральный комитет с предложением об исключении их из партии.
  
   Я резко выступил в печати, когда Каменев выступил в Центральном Исполнительном Комитете Советов.<13> Я не хотел бы (теперь, после победы), относиться к ним строго. На переговоры Каменева в Центральном Исполнительном комитете о соглашении, я смотрю доброжелательно, ибо принципиально мы не против.<14>
  
   Когда социалисты-революционеры, однако, отказались от участия во власти, я понял, что они это сделали после того, как поднял (вооруженное) сопротивление Керенский. С Москвой (т. е. с захватом власти в Москве) дела затянулись. Наши (правые) впали в пессимизм. Москва, мол, взять власть не может и пр. И тут у них возник вопрос о соглашении.
  
   Дело восстания - новое, нужны другие силы, другие качества. В Москве, например, произошло много таких случаев, где проявлялась юнкерами жестокость, расстрел пленных солдат и пр. Юнкера - буржуазные сынки - понимали, что с властью народа кончается власть буржуазии, ибо ведь еще на конференции мы наметили ряд таких мер, как захват банков и пр. Большевики же, наоборот, были часто чересчур добродушны. А если бы буржуазия была победительницей, она бы поступила, как в 1848 и 1871 г.г. Кто же думал, что мы не встретим саботажа буржуазии? это же младенцу было ясно. И мы должны применить силу: арестовать директоров банков и пр. Даже кратковременные их аресты уже давали результаты очень хорошие.
  
   Это меня мало удивляет, я знаю, как они лично мало способны бороться, самое главное для них - сохранить тепленькие местечки. В Париже гильотинировали, а мы лишь лишим продовольственных карточек тех, кто не получает их от профессиональных союзов. Этим мы исполним свой долг. И вот в такой момент, когда мы у власти - раскол. Зиновьев и Каменев говорят, что мы не захватим власти (во всей стране). Я не в состоянии спокойно выслушивать это. Рассматриваю, как измену. Чего им хочется? Чтобы началась (стихийная) поножовщина? Только пролетариат может вывести страну... А соглашение?..
  
   Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял и с тех пор не было лучшего большевика.
  
   Зиновьев говорит, что мы не советская власть, мы-де, одни большевики, социалисты-революционеры и меньшевики ушли, и пр. и пр. Но ведь не по нашей вине. Мы избраны Съездом Советов. Это организация новая. В нее идут те, кто хочет бороться. Это не народ, но авангард, за которым тянется масса. Мы идем с массами, активными, не усталыми. Сейчас отказываться от развития восстания (значит сдаваться) массам усталым, а мы - с авангардом. Советы себя определяют (в борьбе). Советы - авангард пролетарских масс. Теперь нас приглашают повенчаться с Городской Думой, - это абсурд.
  
   Нам говорят, что мы хотим "ввести" социализм - это абсурд. Мы не хотим делать крестьянский социализм. Нам говорят, что надо "остановиться". Но это невозможно. Говорят даже, что мы - не советская власть. А кто же мы? Не соединиться же с Думой. Нам бы еще стали предлагать соглашение с Румчеродом, с Викжелем<15> и пр. Это торгашество. Может быть еще с генералом Калединым? Согласиться с соглашателями, а потом они будут вставлять палки в колеса. Это было бы мизерное торгашество, а не советская власть. На конференции надо поставить вопрос именно так. 99% рабочих за нас.
  
   Если будет раскол - пусть. Если будет их большинство - берите власть в Центральном Исполнительном комитете и действуйте, а мы пойдем к матросам.
  
   Мы у власти. Переходить теперь в "Новую Жизнь",<16> на это кто способен? Слизняки, беспринципные: то с нами, то с меньшевиками. Они говорят, что мы одни не удержим власти и пр. Но мы не одни. Перед нами целая Европа. Мы должны начать. Теперь возможна только социалистическая революция. Все эти колебания, сомнения (соглашения) - это абсурд. Когда я говорил (на народном собрании): будем бороться (с саботажниками) хлебными карточками - лица солдат оживляются. (Правые) утверждают, что солдаты неспособны к борьбе. Но нам говорят ораторы (выступающие перед массами), что они не видали еще такого энтузиазма. Только мы создадим план революционной работы. Только мы способны бороться и пр. А меньшевики? Они за нами не пойдут. Вот на предстоящей конференции и нужно поставить вопрос о дальнейшем социалистической революции. Перед нами Каледин, мы еще не победили (до конца). Когда нам говорят (Викжель, саботажники и пр.), что "власти нет", тогда необходимо арестовывать, - и мы будем. И пускай нам на это будут говорить ужасы о диктатуре пролетариата. Вот викжелевцев арестовать - это я понимаю. Пускай вопят об арестах. Тверской делегат на съезде советов сказал: "всех их арестуйте",<17> - вот это я понимаю; вот он имеет понимание того, что такое диктатура пролетариата. Наш лозунг теперь: без соглашений, т. е. за однородное большевистское правительство.
  
   Луначарский. - Я хотел бы поделиться с вами впечатлением о массах, которые сражались. Я с удивлением выслушал речь Владимира Ильича о том, что, якобы, Каменев не признает революции социалистической. Однако кто стоит у власти? большевики - это одно говорит. Я не знаю, чтоб Каменев был на меньшевистской точке зрения. Наше влияние растет. Крестьяне переходят на нашу сторону... И городской рабочий понимает, что для него не безразличен вопрос о земле. В основе декрета о земле понимается эсеровская резолюция. Мы вводим это в программу (нашей деятельности), мы можем ввести это при назначении правительства.<18> Мы (правая оппозиция) встали на том, что необходимо однородное социалистическое министерство. Мы говорим - нет места конституционалистам-демократам (кадетам).
  
   Мы указывали далее на необходимость рабочего контроля, регулирования производства через заводские и фабричные комитеты, с этим соглашаются другие партии. Мы заставим всех принять этот пункт. В этом вся наша программа плюс власть советов. Значит ли, что мы отказываемся от городских дум? Да ведь в них наши сидят. Если эти думы захотят взять (власть), то мы их громить будем. Значит ли, что мы хотим дать думам кусочек власти? Нет. Только представительство (в советском правительстве). И неужели же мы из-за этого стали бы продолжать гражданскую войну? Нет, не надо. Переизбрать думы - это другое дело. Вот мы 8 дней у власти, но мы не знаем, известен ли народу декрет о мире... Кто это сделал? Технический персонал, который буржуазен или мелкобуржуазен. Он нас саботирует. Если бы Городская дума требовала изменения главной линии - это другое дело, но если только представительства во власти, то и говорить не приходиться. Мы не наладим сами ничего. Начнется голод. Если не будут с нами те, которые саботируют, т. е. технический аппарат, то и агитацию нашу не будут заграницей читать, и мы ничего не наладим. Можно, конечно, действовать путем террора - но зачем? На что?
  
   Мы будем стремиться к соглашению. Но если они будут нас хватать за руку, то на то мы и решительные люди, чтоб дать отпор... В настоящий момент мы должны прежде всего завладеть всем аппаратом. Это значит действовать по линии меньшего сопротивления, а не брать в штыки каждую станцию. Иначе мы ничего не сможем сделать. Это первый этап. Надо завладеть первой ступенью, чтоб потом идти дальше. Нельзя же делать таких скачков, надо постепенно переходить по ступеням.<19> Мы должны укрепить нашу ситуацию скорейшим путем. Мы должны наладить весь госаппарат, а затем дальше идти. Кто натягивает струну слишком, - тот обрывает ее. Она лопнет. Сейчас представитель (партии) в морском комитете говорит, что у большинства матросов такое наступило настроение, что готовы прийти к Смольному и заявить, что не согласны вести гражданскую войну из-за того, больше или меньше будет власти у большевиков. Это исключительное положение может продолжаться недолго. Затягивать его - значит истечь кровью без поддержки технического аппарата.
  
   Я удивляюсь Владимиру Ильичу насчет его слов о переговорах с генералом Калединым <20> ибо он-де, реальная сила, а меньшевики нереальная. Но ведь эта нереальная сила может двинуть с фронта войска и произвести под Винницей бой и не пустить сюда латышских стрелков. Механически мы ничего не сможем сделать на той позиции, которую заняли. Мы стали очень любить войну, как будто мы не рабочие, а солдаты, военная партия. Надо созидать, а мы ничего не делаем. Мы в партии полемизируем и будем полемизировать дальше, и останется один человек - диктатор.<21>
  
   Не сможем справиться арестами, нельзя атаковать технический аппарат, - он слишком велик. Народ так рассуждает: наша программа должна быть выполняема, при сохранении оружия в руках рабочих. Мы можем на этом отдохнуть. Сейчас мы не можем, однако, работать, ибо нет аппарата. Так это будет длиться недолго. Мы должны показать, что мы можем реально строить, а не только говорить: "дерись, дерись", и штыками расчищать путь, - это не поведет нас ни к чему. Заставить людей, работающих плохо, работать лучше - легче, чем силой заставить неработающего работать. Я считаю перед всеми этими трудностями соглашение желательным. Никакие доказательства ваши насчет меньшевиков убеждать массы не могут. Я хорошо знаю, что работать так, как ныне, невозможно. Нельзя принципиально, и нельзя рисковать массами жизней.
  
   Не плодите разногласий, - а то они уже есть, массы к этому относятся нервно.
  
   Троцкий. - Нам говорят, мы неспособны строить. Но тогда надо просто уступить власть тем, которые были правы в борьбе против нас. А ведь мы уже сделали большую работу. Нельзя, говорят, сидеть на штыках. Но и без штыков нельзя. Нам нужен штык там, чтобы сидеть здесь. Ведь опыт, что мы проделали, нас должен же чему-нибудь научить. Был бой в Москве, - да, там был серьезный бой с юнкерами. Но ведь эти юнкера не подчинены ни меньшевикам, ни Викжелю, и от соглашения с Викжелем не исчезнет борьба с юнкерскими отрядами буржуазии. Нет, будет вестись и впредь жестокая классовая борьба против нас. Вся эта мещанская сволочь, что сейчас не в состоянии встать ни на ту, ни на другую сторону, когда узнает, что наша власть сильна будет с нами, в том числе и Викжель. Благодаря тому, что мы раздавили под Питером казаков Краснова, на другой же день появилась масса сочувствующих телеграмм. Мелкобуржуазная масса ищет силы, которой она должна подчиняться. Кто не понимает этого - тот не понимает ничего в мире, еще меньше - в государственном аппарате. Карл Маркс еще в 1871 г. говорил, что новый класс не может просто воспользоваться старым аппаратом. Там свои интересы и навыки, и они дают отпор. Его нужно разбить и обновить, только тогда можно работать.
  
   Если бы было не так, если б старый царский аппарат был пригоден для новых наших целей, то вся революция не стоила бы выеденного яйца. Нужно создать аппарат, который бы мог на деле объявить общие интересы народных масс выше частных интересов самого аппарата.
  
   Вопрос о классах и об их борьбе оставался чисто книжным для многих в нашей среде. А как понюхали революционной действительности, то и заговорили по другому (т. е. о соглашении, а не о борьбе).
  
   То, что мы переживаем, это глубочайший социальный кризис. Сейчас пролетариат производит ломку и смену аппарата власти. Сопротивление их отражает процессы нашего роста. Их ненависть против нас нельзя смягчить никакими словами. Нам говорят, будто у нас с ними - одна программа. Дать им несколько мест и - конец. А почему же они помогают Каледину, если программа у них с нами одна? Нет, буржуазия по всем своим классовым интересам против нас. Что же мы против этого сделаем путем соглашения с викжелевцами... Против нас насилие вооруженное, а чем повалить, тоже насилием. Луначарский говорит - льется кровь - что же делать. Не надо начинать было. Тогда признайте: самая большая ошибка сделана была даже не в октябре, а в конце февраля, когда открылась арена будущей гражданской войны.
  
   Говорят, против Каледина поможет нам соглашение с Викжелем. Но почему сейчас они нас не поддерживают, если они к нам ближе? Они понимают: как ни плоха для них контр-революция, она верхушкам Викжеля даст больше, чем диктатура пролетариата. Сейчас они сохраняют нейтралитет, недружелюбный по отношению к нам. Они подпускают войска ударников и красновцев. В Викжеле мне лично запретили сообщить по прямому проводу в Москву, что дела наши в борьбе с Красновым хороши, ибо это-де "может поднять там дух", а викжелевцы, видите ли, нейтральны.
  
   Соглашение с ними - это продолжение политики Гоца, Дана и др. Нам говорят: у нас нет ситца, керосина, - поэтому нужно соглашение. Но я спрашиваю в 1001-й раз: каким образом соглашение с Гоцем и Даном нам может дать керосин?
  
   Почему Черновы против нас? Они протестуют по всей своей психике, насквозь буржуазной. Они не способны проводить серьезные меры, направленные против буржуазии. Они против нас именно потому, что мы проводим крутые меры против буржуазии. А ведь никто еще не знает, какие жестокие меры мы вынуждены будем проводить. Все, что Черновы способны вносить в нашу работу - это колебания. Но колебания в борьбе с врагами убьют наш авторитет в массах.
  
   Что значит соглашение с Черновым? Это не значит поговорить с ним разок по душам и конец. Нет, это значит равняться по Чернову. А это было бы предательство. За это всех нас сейчас же расстрелять нужно бы.
  
   Аплодисменты (Луначарскому) за фразу о диктатуре одного лица - это с горечью я здесь слышал. Почему, на каком основании партию, которая захватила власть в бою, в котором была пролита кровь, они хотят обезглавить, отстранив Ленина? Вот, например, из правительства был выкинут Милюков, но когда? Когда пролетариат наступил на грудь кадетам. А сейчас? Кто нам наступил на грудь? Никто. Мы восемь дней стоим у власти. Мы строим нашу тактику на революционном авангарде масс. Нам говорили, в защиту соглашательства, что иначе Балтийский флот не даст ни суденышка. Это не оправдалось. Нас пугали тем, что рабочий не пойдет. Между тем красная гвардия храбро умирает. Нет, к промежуточной политике, к соглашательству возврата нет. Мы введем на деле диктатуру пролетариата. Мы заставим работать. Почему же общество существовало и массы работали при прежнем терроре меньшинства? А тут ведь не террор меньшинства, но организация классового насилия рабочих над буржуазией.
  
   Чем нас пугают теперь? Тем, чем вчера нас пытались пугать меньшевики и социалисты-революционеры. Когда мы, мол, возьмемся за социалистическую революцию, то увидим, что юнкера стреляют, льется кровь, буржуазия кует заговоры, чиновник саботирует, армейские комитеты сопротивляются. Конечно! Но все это верхи. Если бы с нами была буржуазия, не было бы гражданской войны, что и говорить.
  
   Армейские комитеты пользуются в солдатской массе ненавистью, но нередко масса еще не может ничего сделать с ними. В целом ряде частей, однако, уже выбраны военно-революционные комитеты, арестованы офицерство, старые комитеты, весь командный состав. В ? армии, примерно, это уже сделано. Брататься со старыми армейскими комитетами - это значило бы восстанавливать против нас солдатские массы.
  
   Предрассудки Луначарского - это наследие мелко-буржуазной психологии. Это свойственно, конечно, отчасти и массам, как наследие вчерашнего рабства. Но если будет угрожать контр-революция, даже и отсталая масса возьмется за оружие. Низы поставлены в такое положение, что выйдут с оружием. Другое дело Викжель, армейские комитеты, эсеры, меньшевики и прочие верхушки.
  
   Луначарский говорит: надо остановиться, подождать... Нет, надо гнать вперед. Когда вы выступаете против нас в момент острой борьбы, вы нас ослабляете. Соглашение с Черновым ничего не даст. Нужна организация, мы должны этого достигнуть. Чернов боится, что народ слишком нажмет на буржуазию, отнимет у нее награбленные деньги. Чернов есть придаточный рычаг буржуазии. Он будет ослаблять нас своими мелкобуржуазными колебаниями, и только.
  
   Надо ясно и четко сказать рабочим, что мы не коалицию с меньшевиками и другими хотим строить, что дело не в этом, а в программе действия. У нас уже есть коалиция - с крестьянами, с солдатами, которые сейчас борются за власть большевиков. Ведь Всероссийский съезд советов передал власть определенной партии. Вы это забываете.
  
   Можно ли делить власть с теми элементами, которые и ранее саботировали Советы, а ныне извне борются против власти пролетариата? Все, кто согласны на это, упускают из виду спросить, способны ли те, с кем они хотят разделить власть, проводить нашу программу. Об этом не говорят. Способны ли соглашатели проводить политику экономического террора? Нет. Если мы не способны осуществлять нашу программу, взяв власть, то должны пойти к солдатам и рабочим и признать себя банкротами. Но оставить в коалиционном правительстве всего лишь несколько большевиков - это ничего не даст. Мы взяли власть, мы должны нести и ответственность.
  
   Предлагается ограничить время ораторов 15 минутами.
  
   Ногин.<22> - Вопрос о том, какая у нас революция, есть вопрос решенный, и говорить о нем не приходится сейчас, когда наша партия добилась власти. Но можно ли так: кровь проливать вместе, а править порознь? Можно ли отказать солдатам во власти? Гражданская война продлится целые годы. По отношению к крестьянам на штыках далеко не уедешь. В отношении капиталистической промышленности - одно дело; по отношению к крестьянам - другую тактику.
  
   Товарищам слишком опротивело слово "соглашение". Дело не в соглашении, а в вопросе: как быть, если мы оттолкнем все другие партии? Социалисты-революционеры ушли из Совета после революции, меньшевики - также. Но это значит, что распадутся советы. Такое положение вещей, при полной разрухе в стране, кончится крахом нашей партии, через короткий срок. Мы не должны стрелять из пушек по воробьям. Условия голода создадут почву для Каледина, который идет сейчас против нас. А уж телеграммой к железнодорожным служащим, которых мы собираемся лишить хлебных карточек, мы создадим почву для могучего протеста.
  
   Глебов.<23> - Положение серьезное не потому, что подходят ударники. Власть у нас в руках, мы можем справиться. Но у нас начинается саботаж внутри партии и почти официальный раскол. Этого не должно быть. Саботаж силен, поскольку мы ведем линию на соглашение с ним. Пока я соглашался, надо мной чиновники издевались, но когда я встал на решительный путь, тогда многое удалось наладить. По почтово-телеграфному ведомству важно уже то, что оно высказалось за нас в своей резолюции...
  
   Они должны считаться с нами. В Иваново-Вознесенске пролетариат вынес решительное постановление. Он арестовал и свел в тюрьму саботажников и оттуда они вышли овечками. Товарищам, которые зашатались мы должны сказать: "уйдите, не мешайте нам, иначе зашатавшись, мы проиграем все".
  
   Нам говорят: власть будет ответственна перед парламентом. Но каков будет этот парламент, не по образцу ли предпарламента? Нет, мы стоим за советы. Иначе невозможно. Дело не в тех местах, которые нужно отвести другим партиям, а в том, что они не поведут нашей политики. Другого выхода нет, как сказать: "уйдите".
  
   Слуцкий.<24> - Вопрос был достаточно освещен Троцким и Лениным. В дни 3-5 июля, когда контрреволюция, казалось, разбила нас, мы в действительности победили. Дни восстания доказали, что коалиция с массами у нас есть. Крестьяне и рабочие сплочены.
  
   Но тот молот революции, что сплачивал массы, откалывал меньшевиков, оборонцев, социалистов-революционеров. Мы видели, что несплочение создавали соглашатели. Теперь, когда мы победили, хотят нас повести на путь соглашательства. Соглашение с ними есть замаскированный путь отступления от власти. Раньше у кормила власти стояли партии соглашения с буржуазией, а теперь стоим мы, без соглашения. Мне кажутся лишними слова т. Луначарского о том, что ж плохого, если дадим (во ВЦИК) 50 мест городским думам? Что значит, дать 50 мест? Ведь не для мебели мы их возьмем. Ведь мы стоим за власть советов. Затем хочу спросить: каким образом через краны, называемые Камковыми,<25> к нам польется керосин? Каким образом через эсеров нам откроются двери злачных мест? Во всем атом полная беспринципность: почему им не 60 мест, почему не 25, не 35? Революционная масса не пойдет за этим призывом.
  
   Бокий.<26> - Несколько раз упоминалось тут о конференции. Это название несколько громкое. Созывать завтра общее собрание - трудно. Созовем завтра в 7 часов вечера здесь, в Петербургском комитете, собрание Комитета плюс представители районов.
  
   Троцкий. - Разногласия, имеющие значительную глубину, были в нашей партии до восстания, и в Центральном комитете и в широких кругах партии. То же самое говорилось, - те же выражения, что и сейчас, - против восстания, как безнадежного. Старые доводы повторяются сейчас после победоносного восстания - за коалицию. Не будет, мол, технического аппарата. Сгущают краски для того, чтобы запугать, чтобы помешать пролетариату воспользоваться победой. И правда (что аппарат не наш). Потому мы так долго и возились с жалким отрядом Керенского, что у нас не было технического аппарата. Но мы создали все же великолепный, по данным условиям, аппарат, и сейчас мы победили и здесь, и в Москве. Петроград обеспечен сейчас от всех неожиданностей военного характера.
  
   Мелкую буржуазию, повторяю, мы можем увлечь за собою лишь показав, что мы имеем в руках силу, боевую, материальную. Буржуазию мы можем победить, лишь повалив ее. Это закон классовой борьбы. В этом залог нашей победы. Только тогда пойдут за нами "Викжели". То же можно сказать и относительно других отраслей технических. Только тогда аппарат будет к нашим услугам, когда увидит, что мы сила.
  
   Революция октябрьских дней состоит не в том, чтобы снова пустить в ход старый аппарат. Задача в том, чтобы перестроить весь аппарат сверху донизу. Чтобы проводить в жизнь наши пролетарские задачи, нужен наш аппарат, плоть от плоти класса. Такой наш аппарат мы создали против Керенского и Краснова под Петроградом. Нельзя сидеть на штыке, повторяют нам - но для того, чтобы мы с вами могли здесь вести дискуссии, необходимо, чтобы были штыки в Царском Селе.
  
   Всякая власть есть насилие, а не соглашение. Наша власть есть насилие большинства народа над меньшинством. Это неизбежно. Это есть азбука марксизма. Мне сообщать в Москву о нашей победе по железнодорожному проводу они не дали, затем они пропустили ударников. Они предают нас в самый острый момент борьбы, а когда мы победили, нам предлагают их ввести в крепость власти.
  
   Предложение: время ораторов ограничить 10 минутами.
  
   Ногин.-Мы, большевики, признали, что революция наша - не буржуазная. Но мы победим не одни, а вместе с крестьянами. Поэтому то, что добыть удалось кровью рабочих и солдат: власть,-должно быть общим их достоянием. Наша партия должна быть самой дисциплинированной.
  
   Заседание закрывается.
  
  
  
   ДВЕ РЕЧИ НА ЗАСЕДАНИИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ КОНТРОЛЬНОЙ КОМИССИИ
  
   (июнь 1927 года).
  
   Устранение Троцкого от руководства было задумано еще во время первой болезни Ленина, т. е. в 1922 году. В течение следующего, 1923 года подготовительная работа была в полном ходу; к концу года кампания выступила наружу. Руководство этой работой принадлежало "тройке" (Сталин, Зиновьев, Каменев). В 1925 году тройка распадается. Зиновьев и Каменев попадают сами под зубья аппарата, построенного ими против Троцкого. Отныне задачей сталинской фракции является изменить полностью состав руководства, устранив со всех постов тех, которые руководили партией и государством при Ленине. В июле 1926 года Троцкий оглашает на объединенном пленуме Центрального Комитета и Центральной Контрольной Комиссии декларацию, в которой совершено точно предсказываются дальнейшие мероприятия сталинской фракции с целью замены ленинского руководства сталинским. Эта программа выполнялась сталинцами в течение ближайших лет с поразительной точностью.
  
   Важнейшим этапом на этом пути явилось привлечение к ответственности перед судом Президиума ЦКК Троцкого по обвинению в двух преступлениях: 1) в произнесении "фракционных" речей на Пленуме Исполнительного Комитета Коминтерна, и 2) в участии в демонстративных проводах члена Центрального Комитета Смилги, который незадолго перед тем отправлен был в наказание за оппозиционность на Дальний Восток в Хабаровск. В подобных же преступлениях обвинялся и Зиновьев. В качестве наказания, намечался вывод обоих из состава Ц. К.
  
   Ниже приводятся две речи, произнесенные автором этой книги на Президиуме ЦКК, игравшем роль судилища. В стенограмме обеих речей автором произведены значительные сокращения, относящиеся к вопросам второстепенного значения. В остальном речи печатаются так, как были произнесены, с небольшими стилистическими поправками.
  
   ПЕРВАЯ РЕЧЬ
  
   Троцкий. - Прежде чем приступить к своей защитительной или обвинительной речи - не знаю, как сказать, - я должен потребовать устранение из состава данного судилища тов. Янсона, как опороченного своей предшествующей деятельностью. Вы, конечно, все достаточно хорошо знаете, что с 1924 года существовала фракционная "семерка", состоявшая из всех членов Политбюро, кроме меня. Мое место занимал ваш бывший председатель Куйбышев, который должен был, по должности, быть главным блюстителем партийного устава и партийных нравов, а на деле был первым их нарушителем и развратителем. Эта семерка была нелегальным и антипартийным учреждением, распоряжавшимся судьбами партии за ее спиной. Тов. Зиновьев в одной из своих речей на заседании Центрального Комитета назвал Янсона, в качестве одного из участников в работах антипартийной семерки. Никто этого заявления не опроверг. Сам Янсон промолчал. Хотя в том же преступлении повинны и другие, но относительно Янсона имеются запротоколированные показания. Сейчас Янсон собирается меня судить за антипартийное поведение. Я требую отвода Янсона из состава судей.
  
   Председатель Орджоникидзе. - Это невозможно. Вы вероятно шутите, тов. Троцкий.
  
   Троцкий. - Я не имею привычки шутить в больших и серьезных вопросах. Я понимаю, что может быть Президиум поставлен моим предложением в несколько трудное положение, так как я опасаюсь, что в составе Президиума могут найтись и другие участники работы семерки. Но я ни в коем случае не собирался мое предложение превращать в шутку. Факт таков, что если это называлось "составлением повестки", то я, член Политбюро, в то время об этих собраниях ничего не знал. На этих собраниях вырабатывались меры борьбы со мной. В частности, там было выработано обязательство членов Политбюро не полемизировать друг с другом, а полемизировать всем против Троцкого. Об этом не знала партия, об атом не знал и я. Это длилось долгий период времени... Я не говорил, что т. Ордженикидзе состоял членом семерки, но он принимал участие в работе этой фракционной семерки.
  
   Орджоникидзе. - Может быть Янсон, а не Орджоникидзе, вы ошиблись?
  
   Троцкий. - Извиняюсь, хотя думаю, что эта ошибка чисто формальная. Я говорил действительно об Янсоне. Я не говорил, что т. Янсон входил в состав самой семерки; нет, но он принимал участие в работах этой фракционной семерки, которая не предусмотрена уставом партии, действовала против устава и против воли партии, - иначе ей незачем было бы скрываться. Если здесь окажутся и другие товарищи, которые подобно Янсону, принимали участие в работе этой фракционной семерки, я покорнейше прошу и на них распространить мой отвод.
  
   Президиум тут же отклоняет предложение об отводе Янсона из состава судей.
  
   Троцкий. - Товарищи хотят сейчас дело представить так, что нас нужно вывести из Центрального Комитета из-за Ярославского вокзала, из-за речи Зиновьева по радио, и из-за моего "поведения" на Исполкоме Коминтерна. Все это было бы убедительно, если бы не было нашей декларации, которую мы, оппозиция, подали в ЦК еще в начале июля прошлого года. По этому вопросу все пути вашей борьбы против нас предсказаны нами с полной ясностью и точностью; предсказано, как вы будете пользоваться придирками для того, чтобы осуществить ту программу перестройки партийного руководства, которую ваша фракционная головка задумала давно, еще до июльского пленума, до XIV съезда.
  
   Вы предъявили мне два обвинения. Первое - мое выступление в ИККИ. Я считал и считаю сейчас, что судить меня ЦКК ни в коем случае не может за мои выступления на пленуме ИККИ, как более высокого учреждения, и если тов. Янсону это непонятно до сих пор, он должен вдуматься в вопрос, перечитать устав Коминтерна и устав нашей партии. Он поймет тогда, что я прав, как был бы совершенно прав, отрицая право Губернской КК привлекать меня к ответственности за мое выступление в качестве члена ЦК партии.
  
   Второе обвинение - демонстративные проводы Смилги на Ярославском вокзале. Вы выслали Смилгу в Хабаровск. Я еще раз очень прошу условиться на каком-нибудь одном объяснении этой высылки. Шкирятов в комиссии воскликнул: "И в Хабаровске можно работать!" Если Смилга отправлен в нормальном порядке для работы в Хабаровск, то вы не смеете говорить, что коллективные проводы его были демонстрацией против Центрального Комитета. Если же это есть административная ссылка товарища, который в настоящее время нужен на ответственных, т. е. боевых советских постах, тогда вы обманываете партию, ведете двойную игру. Повторите ли вы снова, что отправка Смилги в Хабаровск является командировкой в обычном порядке на работу? И в тоже время будете обвинять нас в демонстрации против ЦК? Такая политика является двурушничеством.
  
   Но от этих обвинительных кляуз я хочу сейчас же перейти к основным политическим вопросам.
  
   Об опасностях войны. В заявлении, которое нами внесено в июле прошлого года, мы говорили: "Могущественным условием охранения Советского союза, а значит, и поддержания мира, является неразрывная связь растущей и крепнущей Красной Армии с трудящимися массами нашей страны и всего мира. Все экономические, политические и культурные мероприятия, которые повышают роль рабочего класса в государстве, укрепляют его связь с батрачеством и беднотой и его союз с середняком - тем самым укрепляют Красную Армию, обеспечивают неприкосновенность страны советов и укрепляют дело мира".
  
   Этим самым показано, что мы год тому назад призывали вас заняться вопросом об опасности войны и об опасностях внутри СССР во время войны. Это не специальные вопросы. Это вопросы нашей классовой политики, всего нашего курса. Когда формальный глава государства, председатель ЦИК, Калинин, произносит в Твери речь о том, что нам нужны крепкие, сильные солдаты, а крепким и сильным солдатом может быть только середняк, беднота же таких солдат дать не может, потому что среди нее много хилых, - так ведь это же и есть открытый курс на крепкого "середняка", под именем которого проходит никто другой, как кулак или кандидат в кулаки. Калинин забывает, что мы совершили Октябрьскую революцию, в которой худые и тощие победили рослых и крепких. Почему? Потому, что первых было и остается пока что гораздо больше. Вы скажете: Мало ли что сказал почтенный Михаил Иванович! А вы его разве одернули? Нет, вы его не одернули, вы одернули нас, когда мы подвергли критике его линию, которая принижает бедняка и придает дух кулаку, - тому самому кулаку, которого скрывает присутствующий здесь Яковлев своими статистическими ухищрениями. Судить надо Яковлева, а он собирается нас судить.
  
   Опасность войны вы эксплуатируете сейчас для травли оппозиции и для подготовки ее разгрома. Смотрите: из всех работ Исполкома Коммунистического Интернационала, где мы обсуждали и вопрос об опасности войны, и вопрос о рабочем движении Англии, и особенно вопрос о Китайской революции, для сведения партии выпустили только одну красненькую тетрадку против оппозиции, причем даже и тут, как бы это выразиться, выкрали из стенограммы мою речь, сославшись на то, будто я ее еще "не исправил". Это и значит, что вы эксплуатируете военную опасность прежде всего против нас.
  
   Мы заявляем: сталинский режим мы будем критиковать до тех пор, пока вы нам механически не закроете рот. До тех пор, пока вы не вгоните нам в рот кляп, мы будем критиковать этот сталинский режим, который иначе подорвет все завоевания Октябрьской революции. Еще во времена царизма были патриоты, которые смешивали отечество с начальством. Мы не из их числа. Мы будем критиковать сталинский режим, негодный, сползающий, идейно слабый, короткомысленный, недальнозоркий.
  
   Год мы стучались в ваше сознание по вопросу об Англо-русском комитете. Мы вам говорили, что он губит развивающееся революционное движение английского пролетариата. Между тем, весь ваш авторитет, накопленный опыт большевизма, авторитет ленинизма, все это вы бросили на чашку весов на поддержку Перселя. Вы говорите: "но мы же его критикуем!" это и есть новая форма поддержки оппортунизма со стороны сползающих большевиков. Вы его "критикуете", - все мягче и реже - и остаетесь с ним в связи. А что он может сказать своим революционерам, когда они клеймят его, как агента Чемберлена? "вот смотрите, тот же самый Томский, член Политбюро, председатель ВЦСПС, который посылал деньги английским стачечникам, он меня критикует, но все же он идет со мной рука об руку; как же вы смеете меня называть агентом империализма?" Прав он будет или не прав? Прав. Вы сложным путем всю механику большевизма поставили на службу Перселю. В этом мы вас обвиняем. Это обвинение тягчайшее, - куда тяжелее чем проводы Смилги на Ярославском вокзале. Что вы сделали из большевизма? Весь авторитет его, весь опыт, - теория Маркса и Ленина, - что вы из всего этого сделали за несколько лет? Вы говорили рабочим всего мира и нашим московским рабочим прежде всего, что в случае войны Англо-русский комитет будет центром, организующим борьбу против империализма. А мы говорили и говорим, что и в случае войны Англо-русский комитет будет готовым окопом для всех дезертиров из породы фальшивых полудрузей, для всех перебежчиков в стан врагов Советского Союза. Томас открыто поддерживает Чемберлена. Но ведь Персель поддерживает Томаса, и это самое главное. Томас держится рукой капитала. Персель держится обманом массы и поддерживает Томаса. А вы поддерживаете Перселя. Вы нас обвиняете в том, что мы поддерживаем Чемберлена. Нет, это у вас получается на правом фланге цепь с Чемберленом. Это вы стоите в одном фронте с Перселем, который поддерживает Томаса, и вместе с ним - Чемберлена. Вот что говорит политический анализ, а не кляуза.
  
   На собраниях, особенно на рабочих и крестьянских ячейках, говорят уже об оппозиции черт знает что, спрашивают, на какие-де "средства" оппозиция ведет свою "работу"; рабочие, может быть, темные, несознательные, а может быть подосланные вами, задают такие вопросы, подают такие черносотенные записки... И есть подлецы-докладчики, которые смеют на эти записки уклончиво отвечать. Эту грязную, дрянную, гнусную, чисто сталинскую кампанию против оппозиции вы обязаны были бы прекратить, - если бы вы были ЦКК. Мы же не кляузами занимаемся, а делаем открытое политическое заявление, в одном фронте стоят Чемберлен и Томас, их поддерживает Персель, без его поддержки они - ничто, а вы поддерживаете Перселя, вы ослабляете этим СССР и укрепляете империализм. Вот это есть честное политическое заявление! И вес его вы сами сейчас чувствуете.
  
   Если бы вы серьезно имели в виду опасность войны, как вы говорите, так разве возможны были бы те бешеные внутрипартийные репрессии, которые у нас сейчас разнуздываются все более и более? Разве можно сейчас швыряться первоклассными работниками, которые сбрасываются с военной работы, потому что, хотя они и готовы и умеют сражаться за социалистическое отечество, но считают ложной и гибельной теперешнюю политику ЦК. Смилга, Мрачковский, Лашевич, Бакаев - много у вас таких военных работников? Я слышал, что вы собираетесь снять Муралова с военной Инспекции за то, что им подписано заявление 83-х. С Перселем и с другими подобными "борцами против войны" вы вместе, а Муралова хотите снять с военной Инспекции. (Шум в зале). (Реплика: кто вам докладывал?). Мне никто не "докладывал", но разговор идет широко.
  
   Орджоникидзе. - Вы спешите.
  
   Троцкий. - Вот это правильно сказано: я на 48 часов говорю раньше о том, что вы сделаете немного спустя,<27> как в июле прошлого года мы дали вам вперед весь маршрут вашей борьбы против нас. Теперь на очереди новый этап.
  
   А слушатели Военной Академии и Академии Воздушного флота? За оппозицию вы вышвыриваете лучших. Я успел собрать краткие биографии тех четырех слушателей, которых вы на днях выбросили накануне окончания ими Военных Академий. Одна биография Охотникова, вторая - Кузьмичева, третья - Бройдта, четвертая - Капеля. Вот первая. Охотников, родился в 1897 г. Отец и мать - крестьяне (из Бессарабии); земли собственной не имели, работали на помещичьей земле. Образование - низшее. До 1915 г. работал у отца в хозяйстве и по найму извозничал. С 1915 года служил солдатом в царской армии. Во время февральского переворота был в г. Екатеринославе; от запасной батареи, был избран в Совет Солд. Деп., но в мае месяце за большевистское настроение был выслан на фронт в 4 армию, где был в дивизионном и корпусном комитете от 14 артиллерийской бригады. Во время Октябрьской революции, будучи контужен в бою, находился на излечении в госпитале. Выйдя из госпиталя в декабре 1917 г., организовал партизанский отряд и дрался против оккупантов-румын, действовал под руководством большевистской партии, а в 1918 году вступил в подпольную организацию Бессарабии. Состоял председателем подпольного ревкома Телецкой волости и командиром партизанского отряда. За работу был дважды судим Румынским Военно-полевым судом и приговорен к смертной казни, но скрылся. В 1919 году прибыл с партизанами на Украину, где вступил в 45 красную дивизию. Работал на различных командных должностях. Всю войну был на фронте, а по окончании, неоднократно участвовал в борьбе против белых бандитов. В 1924 году прибыл в Военную Академию и как не имеющий общего образования, был в начале определен на подготовительный курс. Перешел с 1 курса на 2-й курс с учебной оценкой "хорошо". Партийному взысканию подвергся в первый раз в феврале 1927 года за оппозиционные взгляды. Отчислен от Академии "за проводы Смилги".
  
   Таких у меня пока четыре биографии, в основном друг от друга отличающиеся. Это - солдаты революции, солдаты партии, получившие ранения, награжденные грамотами ЦИК'а, орденами Красного Знамени, закаленные революционеры, которые будут верны Октябрю, которые будут до конца бороться за Октябрь, - а вы их выгоняете из военных академии. Разве так готовятся к военной обороне революции?
  
   Нас обвиняют, как известно, в пессимизме и маловерии. С чего началось обвинение в "пессимизме?" Это глупенькое, пошленькое словечко было выпущено, кажись, Сталиным. Между тем, для того, чтобы так плыть против течения, как мы плывем, нужно побольше веры в международную революцию, чем у многих из вас. С чего началось это обвинение в маловерии? С пресловутой теории о построении социализма в одной стране. Мы не поверили в эту теорию Сталина.
  
   Зиновьев. Орджоникидзе в 1925 г. говорил мне:
  
   - Пиши против Сталина.
  
   Троцкий: - Мы не поверили в это откровение, которое имеет своей тенденцией исказить в корне Маркса и Ленина. Мы не поверили в это откровение, и поэтому мы - пессимисты и маловеры.
  
   А кто был предшественником "оптимиста" Сталина, знаете ли вы?
  
   Я принес вам и вручу, если пожелаете, важный документ. Это статья Фольмара, известного впоследствии немецкого социалпатриота, написанная в 1879 году. Называется эта статья "Изолированное социалистическое государство. Ее следовало бы перевести и разослать всем членам ЦК и ЦКК, да и всем членам партии.
  
   Немецкий социал-демократ Фольмар развивал теорию национального социализма еще в 1879 г., тогда как его эпигон, Сталин, стал создавать свою "самобытную" теорию только в 1924 году. Почему в 1879 году? Да потому, что это было время реакции, период большого сползания европейского рабочего движения вниз. Французская коммуна была разбита в 1871 году. До 1879 года не было во Франции революционного движения. В Англии либеральный трэд-юнионизм, либеральная рабочая политика торжествовали по всей линии. Это было время самого глубокого упадка и английского, и континентального революционного движения. В Германии социал-демократия в это время развивалась довольно быстро. Вследствие этого противоречия Фольмар и прибег к самобытной теории социализма в одной стране. А знаете ли вы чем кончил Фольмар? Он кончил архи-правым баварским социал-демократом, шовинистом. Вы скажете, что сейчас обстановка не та? Конечно, общая обстановка сейчас не та. Но поражения пролетариата в европейских странах были за последние годы большие. Надежды на международную революцию, на се непосредственную победу, как это было в 18-19 году, - сейчас отодвинуты, и кое-кто из "оптимистов" большинства эту надежду вообще потерял, а потому и тянет к выводу, что можно обойтись без международной революции. Вот это и есть предпосылка для оппортунистического сползания к национально-ограниченной фольмаровщине, начиная с его теории социализма в одной стране.
  
   Вы обвиняете нас, в связи с этой теорией и без связи с нею, в пессимизме и маловерии. Мы, оппозиция, - "небольшая кучка" пессимистов и маловеров. Партия - едина, и в ней все - оптимисты и многоверы. Не слишком ли просто? Позвольте поставить вопрос таким образом: карьерист, т. е. человек, который домогается личных успехов, войдет ли сейчас в оппозицию? Разве лишь такой хитрец, который войдет, а потом сейчас же отойдет, чтобы тут же быть причисленным к "лучшим представителям" нашей партии и страны. Но это, так сказать, исключительно гнусные фигуры. Если же взять карьериста, как среднюю фигуру, то я спрашиваю: пойдет ли такой карьерист при нынешних условиях искать свою карьеру через оппозицию? Вы знаете: - не пойдет. Шкурник пойдет ли в настоящих условиях в оппозицию, когда за оппозиционность выгоняют с фабрик и заводов в ряды безработных, таких пролетариев-большевиков, которые будут драться в случае нужды не хуже, чем все здесь присутствующие? Шкурник не пойдет. На примере рабочих-оппозиционеров мы видим, что, несмотря на репрессии, в рядах партии есть еще мужество бороться за свои взгляды. Первое качество всякого революционера - сметь плыть и против течения, уметь бороться и в самых худших условиях за свои взгляды. Я спрашиваю еще раз: обыватели, чиновники, шкурники пойдут в оппозицию? Нет, не пойдут. А многосемейные, уставшие рабочие, разочарованные в революции, по инерции остающиеся в партии, пойдут они в оппозицию? Нет, не пойдут. Они скажут: режим, конечно, плохой, но пускай их делают, что хотят, я соваться не буду. А какие качества нужны для того, чтобы при нынешних условиях войти в оппозицию? Нужна очень крепкая вера в свое дело, т. е. в дело пролетарской революции, настоящая революционная вера. А вы требуете только веры защитного цвета, - голосовать по начальству, отождествлять социалистическое отечество с Райкомом и равняться по секретарю. Если ты хозяйственник, если ты администратор, - страхуйся через Райком, или через секретаря Губкома.
  
   Через что проверяется ваше многоверие? Через голосование на 100%. Кто в таком подневольном голосовании не хочет участвовать, тот старается иной раз ускользнуть через дверь. Секретарь не пускает, - ты должен голосовать, и именно так, как приказывают, - а уклоняющихся от голосования берет на учет. Что же, вы думаете все это от самого пролетариата скрыть? с кем вы шутки шутите? Я спрашиваю вас: с кем шутки шутите? Вы шутите плохие шутки с собой, с революцией и с партией! Кто голосует всегда на 100% с вами, кто вчера по приказу "крыл" Троцкого, сегодня Зиновьева, завтра будет крыть Бухарина и Рыкова, тот никогда не будет стойким солдатом в трудный час революции. А оппозиция доказывает свою верность и свое мужество именно тем, что в труднейший период сползания и зажима не сдается, а собирает вокруг себя наиболее ценные боевые элементы, которых нельзя ни подкупить, ни запугать.
  
   Янсон. - Есть карьеристы и шкурники и среди оппозиционеров тоже.
  
   Троцкий. - Назовите. Тогда мы вместе с вами их выгоним, назовите только. Где они? Основное ядро оппозиции состоит из элементов, которых нельзя ни запугать, ни подкупить.
  
   Партийный режим приглушает, удушает и сковывает партию и маскирует тот глубокий классовый процесс, который происходит в стране, и с которым мы сталкиваемся при первых слухах о военной опасности, и столкнемся еще резче - при наступлении войны.
  
   Нынешний режим обезличивает авангард пролетариата, потому что не дает возможности сказать открыто и честно, откуда надвигается опасность, - а опасность угрожает пролетариату от непролетарских классов. Весь последний период состоит в том, что пролетариат политически свертывается, а остальные классы развертываются.
  
   С этим связан вопрос о рабочем государстве. Одна из многих постыдных лжей, которые через "Правду" систематически распространяются, состоит в том, будто бы я сказал, что наше государство не рабочее. Это сделано на основании фальсификаторского использования моей невыправленной стенограммы, где я просто излагал ленинское отношение к советскому государству и противопоставлял его молотовской позиции. Ленин говорил, что мы взяли многое худшее из царского аппарата. А что вы говорите сейчас? Вы создаете фетиш рабочего государства и хотите освятить данное государство, как своего рода государство "божьей милостью". Кто является наиболее законечным теоретиком такого освящения? Молотов. Это его заслуга. Я вам еще раз прочитаю его слова. Мою критику Молотова вы скрыли, а "Правда" извратила. Но вот что говорил Молотов против Каменева на XIV Московской губпартконференции ("Правда", 13 декабря 1925 г.): "Наше государство - рабочее государство... Но вот нам преподносят формулу, что наиболее правильным было бы сказать так: приблизить рабочий класс к нашему государству еще ближе... как это так? Мы должны поставить перед собой задачу приближать рабочих к нашему государству, а государство-то наше какое, - чье оно? Не рабочих, что ли? Государство не пролетариата разве? Как же можно приблизить к государству, т. е. самих же рабочих приближать к рабочему классу, стоящему у власти и управляющему государством?" Вот слова Молотова. Это есть, товарищи, самая тупоумная критика ленинского понимания данного рабочего государства, которое может стать подлинно и до конца рабочим лишь при гигантской работе критики, исправления, улучшения. А у Молотова говорится, что данное государство есть некоторый рабочий абсолют, который нельзя уже приблизить к массам. И к этому бюрократическому фетишизму относится мое возражение, вернее, мое изложение ленинского анализа советского государства (Реплики).
  
   Здесь говорят: "что нужно сделать?" Если вы впрямь считаете, что против указанных мною явлений ничего поделать нельзя, значит вы признаете революцию погибшей. Потому что на нынешнем пути сна должна погибнуть. Значит, вы то и есть настоящие пессимисты, хотя и самодовольные. Между тем поправить положение, изменив политику, вполне возможно. Но прежде, чем решать, что делать, надо сказать, что есть, в какую сторону идут процессы. Если вы возьмете такой больной вопрос, как жилищный, то окажется, что тут происходит два процесса, выражающиеся в цифрах, которые вы легко можете проверить: пролетариат суживается в жилищах, а другие классы расширяются. Я уже не говорю о деревне, которая широко строится. Конечно, строятся не бедняки, а верхушка, кулак и крепкий середняк. А в городах? Так называемые "кустари", т. е. мелкая буржуазия, хозяйчики, торговцы, спецы, - на каждого из них больше кубатуры в этом году. А на рабочего в этом году меньше кубатуры, чем в прошлом году. Прежде чем говорить о том, что сделать, надо честно констатировать факты. И точно так же как в жилищном вопросе, так и в быту, в литературе, в театре, в политике: не-рабочие классы расширяются, раздвигают локти, а пролетариат свертывается, сжимается. Повторяю: как в материальной области буржуазные классы расширяются, - это вы видите и на улице, и в лавке, и в трамвае, и в квартирах, - точно также и в политике: пролетариат в целом сейчас сжимается, а наш партийный режим усиливает классовое свертывание пролетариата. Это основной факт. Удар грозит справа - со стороны непролетарских классов. Наша критика должна быть направленной на то, чтобы пробудить в сознании пролетариата внимание к надвигающейся опасности, чтобы он не думал, будто власть завоевана раз навсегда, и при всяких условиях, будто советское государство есть некий абсолют, который является рабочим государством всегда и при всех условиях. Нужно, чтобы пролетариат понял, что в известный исторический период, особенно при ложной политике руководства, советское государство может стать аппаратом, через который власть будет сдвинута с пролетарской базы и приблизится к буржуазии, которая затем окончательно отбросит советскую оболочку и превратит свою власть в бонапартистскую. При ложной линии такая опасность вполне реальна.
  
   Без международной революции не построишь социализма. Без правильной политики, рассчитанной на международную революцию, а не на поддержку Перселя, не только не построишь социализма, но погубишь и советскую власть. Надо, чтобы пролетариат понял это. Наша, оппозиции, вина, наше преступление в том, что мы не хотим усыпить себя и "оптимистически" закрывать глаза на опасности, стоящие перед нашей революцией.
  
   Реальная опасность идет справа - не с правого крыла нашей партии, - правое крыло партии является лишь передаточным механизмом, - настоящая опасность, коренная опасность, идет со стороны поднимающих голову буржуазных классов, идеологом которых является Устрялов, этот умный, дальновидный буржуа, к которому прислушивался и от которого предостерегал Ленин. Вы знаете: Устрялов не нас поддерживает, он поддерживает Сталина. Осенью 1926 году Устрялов писал: "Теперь необходим новый маневр, новый импульс, выражаясь фигурально, нео-нэп. С этой точки зрения необходимо признать, что ряд фактических уступок оппозиции, на которые пошла недавно партия, не может не внушать серьезных опасений". Дальше: "Слава Политбюро, если покаянная декларация оппозиционных лидеров является результатом их односторонней и безусловной капитуляции. Но плохо, если она - плод компромисса с ними. В последнем случае борьба неизбежно возгорится... Победивший ЦК должен приобрести внутренний иммунитет против разлагающего яда оппозиции. Он должен сделать все выводы из ее поражения... Иначе это будет бедою для страны... "Так, - продолжает Устрялов - должна подходить к делу внутрироссийская интеллигенция, деловая, спецовская среда, идеологи эволюции, а не революции". Выводы Устрялова: "Вот почему мы сейчас... определенно за Сталина". А что вы на это отвечаете? Вы хотите вывода оппозиции из ЦК, пока только из ЦК. Устрялов - буржуа, который знает историю великой французской буржуазии, он знает ее хорошо. И этот выразитель настроений новой буржуазии понимает, что только сползание самих большевиков может наименее болезненно подготовить власть для новой буржуазии. Устрялов пишет, поддерживая сталинский ЦК, что необходимо оградить (что?) от разлагающего яда оппозиции. Он тоже, следовательно, согласен с вами, что оппозиция - это разлагающий яд, что нужно этот яд уничтожить, иначе будет "беда для страны". Это говорит Устрялов. Вот почему он не только против нас, но и поддерживает Сталина. Вдумайтесь в это. Тут перед вами не темные люди, несознательные или обманутые, которые думают, что оппозиция работает на английские деньги, - нет, Устрялов - человек очень сознательный, он знает, что говорит и куда идет. Почему же он вас поддерживает? Что он защищает вместе с вами?
  
   Тов. Сольц,<28> как мне передали недавно, в беседе с одним из товарищей, подписавших заявление оппозиции, проводил аналогию с Французской революцией. Что же, я думаю, что это правильный метод, - я думаю, что нужно бы сейчас переиздать для партии фактическое изложение и марксистское истолкование Великой французской революции, особенно ее последнего периода. Т. Сольц здесь присутствует, он лучше знает, что он говорил, и если я передам неправильно, он меня поправит. "Что означает заявление 83-х? - говорил Сольц. К чему это ведет? Вы знаете историю Великой французской революции, - до чего это доводило. До арестов и гильотинирования". Тов. Воробьев, с которым тов. Сольц говорил, спросил его: "что же, вы собираетесь нас гильотинировать?" На что Сольц очень пространно ему объяснил: "а как вы думаете, Робеспьеру, не было жалко Дантона, когда он отправлял его на гильотину? А потом пришлось идти и Робеспьеру... Вы думаете не жалко было? жалко, а пришлось..." Такова схема беседы. Я и говорю, что нам нужно сейчас во что бы то ни стало подновить наши знания о Великой французской революции, - это абсолютно необходимо. Можно начать хотя бы с Кропоткина, который не был марксистом, но народную, классовую подоплеку революции понял лучше Жореса. Во время Великой французской революции гильотинировали многих. И мы расстреляли многих. Но в Великой французской революции было две больших главы, одна шла так (показывает вверх), а другая шла этак (вниз). Вот это надо понять. Когда глава шла так - вверх, - французские якобинцы, тогдашние большевики, гильотинировали роялистов и жирондистов. И у нас такая большая глава была, когда и мы, оппозиционеры, вместе с вами расстреливали белогвардейцев и высылали жирондистов. А потом началась во Франции другая глава, когда французские устряловцы и полуустряловцы - термидорианцы и бонапартисты - из правых якобинцы - стали ссылать и расстреливать левых якобинцев - тогдашних большевиков. Я бы хотел, чтобы тов. Сольц продумал свою аналогию до конца и, прежде всего, себе самому сказал: по какой главе Сольц собирается нас расстреливать? (шум в зале). Тут не надо шутить, революция дело серьезное. Расстрелов никто из нас не пугается. Мы все - старые революционеры. Но надо знать, кого, по какой главе расстреливать. Когда мы расстреливали, то твердо знали, по какой главе. А вот сейчас, - ясно ли вы понимаете, тов. Сольц, по какой главе собираетесь расстреливать? Я опасаюсь, тов. Сольц, что вы собираетесь нас расстреливать по устряловской, т. е. термидорианской главе.
  
   Когда у нас говорят "термидорианцы", - то думают, что это ругательство. Думают, что это были завзятые контр-революционеры, сознательные сторонники королевской власти, и прочее. Ничего подобного! Термидорианцы были якобинцами, только поправевшими. Якобинская организация, - тогдашние большевики, - под давлением классовых противоречий в короткий срок дошла до убеждения в необходимости изничтожить группу Робеспьера. И вы думаете, что на другой день после 9 термидора они сказали себе: теперь мы передали власть в руки буржуазии? Ничего подобного! Возьмите все газеты того времени. Они говорили: мы изничтожили кучку людей, которые нарушали в партии покой, а теперь, после гибели их, революция восторжествует окончательно. Если тов. Сольц сомневается в этом... Сольц - Вы повторяете мои слова почти что. Троцкий. - Тем лучше. Если мы с вами сошлись в этом, тов. Сольц, то это нам весьма поможет разрешить вопрос о том, какую главу вы собираетесь открывать разгромом оппозиции. Одно надо понять твердо; если не взяться за то, чтобы выправить классовую линию партии, как следует быть, тогда внутри партии неизбежно придется идти по линии, указанной Устряловым, т. е. по линии беспощадной борьбы против оппозиции.
  
   Я вам прочитаю, что говорил Бриваль, один из правых якобинцев, термидорианцев, когда он докладывал о том заседании Конвента, где Робеспьера и других якобинцев предали революционному трибуналу: "Интриганы, контр-революционеры прикрывшись тогой патриотизма, хотели погубить свободу; Конвент декретировал, что они подлежат аресту; эти представители - Робеспьер, Кутон, Сен Жюст, Леба, Робеспьер Младший. Каково же было ваше мнение? спросил меня председатель. Я ответил: Кто всегда голосовал в духе принципов Горы как в Законодательном Собрании, так и в Конвенте, тот голосовал за арест; я сделал даже более, так как я являюсь одним из людей, предложивших эту меру; кроме того, в качестве секретаря, я поспешил подписать и разослать этот декрет Конвента". Вот как докладывал тогдашний Сольц или Янсон. Контр-революционеры - это Робеспьер и его единомышленники. "Кто всегда голосовал в духе принципов Горы", на языке того времени значило: "кто всегда был большевиком". Бриваль считал себя старым большевиком. "В качестве секретаря я поспешил подписать и разослать этот декрет Конвента". И теперь есть секретари, которые спешат "подписывать и рассылать". И теперь есть такие секретари...
  
   Послушайте далее воззвание Конвента к Франции, к стране, к народу, после того, как были изничтожены Робеспьер, Сен-Жюст, и другие: "Граждане, среди блестящих побед над внешними врагами. Республике угрожает новая опасность... Работа Конвента окажется бесплодной, и храбрость армий утратит всякое значение, если французские граждане будут колебаться в выборе между родиной и несколькими отдельными лицами... Повинуйтесь голосу родины, не становитесь в ряды злонамеренных аристократов и врагов народа, и тогда вновь спасете родину".
  
   Они считали, что на пути к торжеству революции стояли интересы "нескольких отдельных лиц"; они не понимали, что эти "отдельные лица" отражали низовую революционную стихию тогдашнего времени. Эти "несколько лиц" отражали ту стихию, которая шла против "неонэпа" и против бонапартизма. Термидорианцы думали, что дело идет о смене лиц, а не о классовом сдвиге. "Повинуйтесь голосу родины, не становитесь в ряды злонамеренных аристократов". Аристократы - это друзья Робеспьера. И разве не слышали мы сегодня той же клички "аристократ" по моему адресу из уст Янсона?
  
   Я мог бы вам привести статьи, где говорится о революционных якобинцах, как об агентах тогдашнего Чемберлена - Пита. Поистине поразительная аналогия! Теперешний Пит карманного масштаба - это Чемберлен. Возьмите историю Олара. "Враги не ограничились тем, что убили Робеспьера и его друзей: они оклеветали их, выставив в глазах Франции роялистами и людьми, продавшимися чужеземцам". Такова дословная цитата. А разве сейчас статья "Правды", "Путь оппозиции", не сбивается на подобный путь? Кто знает последнюю передовицу "Правды", тот должен почувствовать ее запах. Этот запах "второй главы" бьет в нос. Запах второй главы есть устряловщина, которая пробивается уже через официальное учреждение нашей партии, и которая разоружает революционный авангард пролетариата, в то время, как партийный режим душит всякого, который борется против Термидора. В партии задушен массовик. Рядовой рабочий молчит.
  
   Вы хотите новой "чистки" во имя молчания. Таков режим в партии. Вспомните историю якобинских клубов. Там были две главы чисток. Когда волна шла такая (вверх), тогда выбрасывали умеренных; когда линия стала загибаться вниз, тогда стали выбрасывать революционных якобинцев. До чего довели этим якобинские клубы? В них установился режим запуганности и безличия, ибо заставляли молчать, требовали 100% голосований, воздержания от всякой критики, заставляли думать так, как приказано сверху, отучали понимать, что партия, - это живой, самостоятельный организм, а не самодовлеющий аппарат власти. Тогдашняя ЦКК, - тогда тоже были учреждения, которые выполняли ваши функции - вместе со всей революцией проделала две главы. Во второй главе она отучала членов партии мыслить, заставляя принимать все идущее сверху на веру. И якобинские клубы, очаги революции, стали рассадниками будущих наполеоновских чиновников. У Французской революции должно учиться. Но неужели же ее нужно повторять? (реплики).
  
   Не для фракционной шуточки мы говорим это. Никто не рискует из-за мелочей, из-за пустяков, такими большими вещами, какими мы с вами рискуем. Я не знаю, есть ли это последнее мое объяснение по этим вопросам в этом составе. Не знаю, как быстро вы будете выполнять дальше тот маршрут, о котором я говорил в начале речи. Но эти отведенные мне час двадцать минут я хотел использовать не для того, чтобы опровергать жалкие мелочные обвинения, которые вами мне предъявлены, а для того чтобы поставить основные вопросы разногласий.
  
   Что делать, чтобы избежать раскола? И возможно ли это? Если бы мы жили в условиях до империалистической войны, до революции, в условиях сравнительно медленного накопления противоречий, я думаю, что раскол был бы несравненно более вероятен, чем сохранение единства. Было бы преступно обманывать себя насчет глубины разногласий. Но сейчас положение другое. Наши разногласия страшно обострились, противоречия стали очень большими. За самый последний период, ходом китайской революции разногласия снова чрезвычайно выросли. Но в то же время у нас есть, во первых, гигантский революционный заряд в партии, есть гигантское идейное богатство накопленного опыта, в работах Ленина, в программе партии, в традициях партии. Вы многое из этого капитала промотали, многое подменили дешевкой "новой школы", которая сейчас в партийной печати господствует. Но осталось еще много чистого золота. Второе - это нынешний исторический период крутых поворотов, гигантских событий, колоссальных уроков, на которых надо и можно учиться. Имеются грандиозные факты, дающие проверку двум линиям. Но не смейте эти факты скрывать. Рано или поздно они все же станут известны. Нельзя скрыть победы и поражения пролетариата. Партии можно облегчить или затруднить ознакомление с этими уроками, и усвоение их. Вы затрудняете. Вот почему, мы, именно мы, являемся оптимистами. Мы говорим, что мы выровняем политику партии без раскола. Мы боремся и будем бороться за линию Октябрьской революции. Мы настолько глубоко убеждены сейчас в правоте нашей линии, что не сомневаемся, что эта линия пробьется в сознание пролетарского большинства нашей партии.
  
   Какова же обязанность в таких условиях ЦКК? Мне кажется, в таких условиях обязанность ЦКК должна бы заключаться в том, чтобы создать на этот крутой, переломный период более здоровый и гибкий режим в партии, дабы дать возможность гигантским событиям проверить борющиеся линии без потрясений. Надо обеспечить партии возможность идейной самокритики на основе больших событий. Если это будет сделано, утверждаю, пройдет год-два - и курс партии выправится. Не надо спешить, не надо принимать таких решений, которых потом не исправить. Смотрите, чтоб вам не пришлось сказать: мы расстались с теми, кого нужно было сохранить, а сохранили тех, с кем нужно было расстаться.
  
   ВТОРАЯ РЕЧЬ
  
   Троцкий. - Я с удовлетворением принимаю к сведению заявление т. Орджоникидзе, что по его мнению, как и по моему, бюрократизм за последний год вырос. Вопрос не просто в числе чиновников, вопрос в режиме, в курсе, в подходе управляющих к управляемым. На секретном узком активе в районе, где фракционный доклад против оппозиции делал секретарь райкома Яковлев, выступила одна работница и сказала примерно так: все это правильно, с оппозицией надо расправиться, но вот беда в чем: когда человек, одетый почище приходит в райком партии, его сразу направят, куда надо; а когда приходит работница, посерее, погрязнее, она долго стоит в передней. Это говорила работница, член райкома. Такие голоса раздаются все чаще. Они означают не только то, что увеличилось число бюрократов, но и то, что правящие круги все более и более врастают в верхние слои советско-нэповского общества, что создаются два этажа, два образа жизни, два рода привычек, два рода отношений или, если полными словами сказать, создаются элементы бытового двоевластия, которое при дальнейшем развитии, может превратиться в двоевластие политическое. А политическое двоевластие будет уже непосредственной угрозой диктатуре пролетариата. Огромный слой городского партийно-советского люда до 3-х часов живет, как чиновник, после 3-х часов живет, как обыватель, либеральничает против ЦК, а по средам, после 6 часов, осуждает оппозицию за маловерие. Это тип партийца, который весьма подобен тому царскому чиновнику, который исповедывал в частном порядке теорию Дарвина, а когда нужно - представлял свидетельство о святом причастии.
  
   Тов. Орджоникидзе предлагает нам помогать ему в борьбе с бюрократизмом. Почему же снимаете оппозиционеров с работы? Я утверждаю, что подавляющее большинство оппозиционеров сняты не потому, что они свою работу исполняют плохо, или не в соответствии с директивами ЦК, а сняты они в наказание за свои убеждения, как оппозиционеры. Они сняты в наказание за так называемый "троцкизм".
  
   Я хотел бы хоть один раз, хоть кратко сказать здесь по поводу троцкизма, т. е. той лжи, которая фигурирует под видом моей политической биографии, в особенности в устах и под пером присутствующего здесь, в качестве судьи, Ярославского и ему подобных. Я говорил не раз, и это известно всем старым членам партии, что я по многим важнейшим вопросам некогда боролся против Ленина и большевистской партии, но меньшевиком я не был. Если понимать меньшевизм, как политическую классовую линию, - а только так его и надо понимать, - то меньшевиком я не был никогда. Я порвал организационно и политически с будущим меньшевизмом с середины 1904 года, т. е. с того момента, когда он становился меньшевизмом, начиная складываться в политическое направление. Я порвал на вопросе об отношении к либеральной буржуазии, начиная со статей Веры Засулич, статей Аксельрода с его планом поддержки земских либералов, и т. д. Никогда я в вопросе о роли классов в революции не сходился с меньшевизмом. А это был основной вопрос. Ярославские обманывают партию и Интернационал не только о последнем десятилетии, но и о более давнем прошлом, когда я стоял вне обоих основных фракций тогдашней социал-демократии.
  
   На большевистском съезде в мае 1905 г. принята резолюция по вопросу о вооруженном восстании и о временном правительстве. На съезде была внесена тов. Красиным большая поправка, в сущности, особая резолюция, по поводу которой Ленин на съезде отзывался с чрезвычайной похвалой. Эта резолюция написана целиком мной в Петербурге, издана Красиным, - на этот счет у меня есть доказательство, именно, записка Красина, написанная им мне на одном из заседаний. В важнейшей резолюции первого съезда большевистской партии по вопросу о вооруженном восстании и временном правительстве, центральная часть, - посмотрите протоколы - написана мной, и я горжусь этим. Может быть, у моих критиков есть что либо подобное в активе?
  
   В 1905 году ряд прокламаций, которые издавались в Баку, в подпольной большевистской типографии, писались мной: к крестьянам по поводу 9 января, по поводу царского земельного законодательства, и пр. В 1906 году, в ноябре, руководимая Лениным "Новая Жизнь", солидаризировалась с моими статьями в "Начале" о характере нашей революции. А я излагал так называемую теорию перманентной революции.
  
   Орджоникидзе. - Тем не менее Вы были в "Начале", а не в "Новой Жизни"?
  
   Троцкий. - Но Вы как будто забываете, что большевистский ЦК, во главе с Лениным, единогласно принял тогда резолюцию об объединении большевиков с меньшевиками. Через несколько недель "Начало" слилось с "Новой Жизнью", а "Новая Жизнь" не раз писала горячие похвалы по адресу моих статей. Это был период объединительных тенденций. Вы умалчиваете, что в Совете 1905 г. я работал рука об руку с большевиками. Вы замалчиваете, что Ленин в 1906 г. издал в "Новой Волне" мою брошюру "Наша Тактика", в которой определялось наше отношение к крестьянству в революции. Вы замалчиваете, что на Лондонском съезде 1907 года, Ленин одобрительно отозвался о моем отношении к буржуазии и крестьянству. Я утверждаю, что никогда не расходился с большевизмом больше, чем Роза Люксембург и Карл Либкнехт - в тех вопросах, в которых и они расходились с большевизмом. Пускай кто-нибудь посмеет сказать, что они были меньшевиками.
  
   Я не был тогда большевиком. Но я никогда не позволял себе таких чудовищных ошибок, как сохранение Англо-русского комитета или подчинение Китайской коммунистической партии Гоминдану.
  
   Кривов. - А платформа в Вене?
  
   Троцкий. - Вы говорите об августском блоке 1912 г.?
  
   Кривов. - Да.
  
   Троцкий. - Это был плод примиренчества. Я еще не покинул тогда надежды на возможность объединения большевиков с меньшевиками. Но не забывайте, что вы сами. Орджоникидзе, Ярославский, и другие, входили в 1917 году - не в 1912, а в 1917 г. - в общие организации с меньшевиками. Венская Конференция - одна из попыток примиренчества. Я вовсе не думал блокироваться с меньшевиками против большевиков. Я еще надеялся на примирение большевиков с меньшевиками, стремился объединить их. Как всегда, Ленин не пошел на такое искусственное объединение. В результате примиренческой политики, я оказался формально в блоке с меньшевиками. Но я качал с ними немедленно же, на второй же день бороться, и наступление войны встретило нас непримиримыми противниками. Между тем, Сталин бывал в то время довольно вульгарным примиренцем, притом в самые острые моменты. В 1911 году Сталин писал про борьбу Ленина и Мартова, что это "буря в стакане воды". Это писал член большевистской партии. В марте 1917 года, Сталин был за объединение с Церетели. В 1926 году Сталин - за блок с Перселем, Чан-Кай-Ши, Ван-Тин-Веем. Мои ошибки - ничто перед этими ошибками. Мою деятельность с 1914 года по 1917, т. е. во время войны, с легкой руки Куусинена, этого чистейшей воды социал-демократа, искажают нещадно, особенно те господа, которые тогда были патриотами или каутскианцами. Напомню, что я написал в начале войны брошюру "Война и Интернационал", о которой Зиновьев, который не был и не мог быть тогда благожелательно ко мне настроен, писал, что она во всем основном правильно ставит вопрос.
  
   Шкловский. - Это было в 1914 году!
  
   Троцкий. - Совершенно верно, это было в 1914 году. Эта брошюра стала орудием крайних левых в Германии, Австрии и Швейцарии. Я был революционным интернационалистом, хотя не был большевиком. Я работал во Франции с группой товарищей, социалистов и синдикалистов, которые вошли потом в Коминтерн, которые были в числе его учредителей. Я был выслан из Франции, как революционный интернационалист. Я был выслан из Испании, как революционный интернационалист. В Нью-Йорке я работал в "Новом Мире", вместе с Володарским и Бухариным. В феврале-марте 1917 г. я в "Новом Мире" писал статьи в том же духе, что и женевские статьи Ленина, в то время, как Сталин выступал в "Правде", как полуменьшевик и полуоборонец. В Канадском концентрационном лагере в Амгерсте, я организовал немецких матросов-либкнехтианцев, которые позже дрались на стороне спартаковцев.
  
   Орджоникидзе. - У вас осталось четыре минуты, т. Троцкий.
  
   Троцкий. - А я еще не подошел к ответу на поставленный вами основной вопрос о "закате" нашей революции.
  
   Орджоникидзе. - Зачем же вы так задержались на биографии?
  
   Троцкий. - Я думаю, что подсудимый имеет право говорить о своей биографии, и не председателю в таких случаях его ограничивать. И не я первый, поставил вопрос о моей биографии. Мне это и в голову не приходило. Достаточно и без того вопросов. Но ведь именно сталинская фракция все политические вопросы подменила вопросом о моей биографии. И я отвечаю неопровержимыми фактами на вымыслы. Я ходатайствую перед Президиумом, чтобы мне было дано 15 минут для ответа по вопросу о судьбе нашей революции.
  
   Орджоникидзе. - Вы будете говорить оставшиеся четыре минуты, а потом мы поставим вопрос о продлении для вас времени.
  
   Троцкий. - Орджоникидзе упрекал меня за аналогию с Великой французской революцией; не надо, мол, говорить о тюрьме, о гильотине, о перспективе заката, и пр. Это суеверие: от слова не станется. Станется от факта, от действия, от ложной политики. Должен, однако, сказать, что самый вопрос этот был поднят отнюдь не по моей инициативе. Я на слова Сольца ссылался. Они дали мне повод поставить вопрос о разных этапах революции, о волнах ее подъема и спуска, временного или окончательного.
  
   Временного или окончательного - в этом весь вопрос, т. Орджоникидзе. Прежде, чем остановится на этом вопросе, я должен сказать, что по всем ячейкам идет в настоящее время подготовка дальнейших и дальнейших выводов, подготовка по той именно линии, которую, вы, т. Орджоникидзе, так легко и бюрократически отводите: т. е. по линии отсечений и репрессий. Я утверждаю - да, так легко и бюрократически, закрывая глаза на то, что делается в партии и над партией. На всех ячейках докладчики, специально дрессированные, ставят вопрос об оппозиции так, что поднимается рабочий, чаще всего по наряду, и говорит: "Чего же вы возитесь с ними, не пора ли их расстрелять?" Тогда докладчик со скромно-лицемерной миной возражает: "Товарищи, не нужно спешить". Это уже вошло в обиход партии. Вопрос ставится всегда за спиной оппозиционеров, с инсинуациями, с грязными намеками, с грубыми, бесчестными, чисто сталинскими искажениями оппозиционной платформы и революционной биографии оппозиционеров, с изображением их, как врагов революции, как врагов партии, - все это для того, чтобы вызвать у обманутых слушателей, у сырых молодых партийцев, которыми вы искусственно заполняете партийные ряды, бешеную "реакцию, и чтобы потом иметь возможность сказать: "смотрите, мы готовы бы терпеть, но массы требуют". Это определенная сталинская стратегия, вы сами являетесь в большей или меньшей мере организаторами этой кампании, а потом получаете волну ее на себя и говорите: "партия требует, ничего не могу сделать"...
  
   Второй упрек, который делает мне т. Орджоникидзе - упрек политический, более общего характера. Он говорит, что в моем сравнении с Великой французской революцией и выражается мой "пессимизм". Троцкий, мол, думает, что революция погибла. Если бы я думал, что революция погибла, к чему бы я стал бороться с вами? Вы никогда в этом деле не сводите концы с концами. Если я не верю в строительство социализма, как вы утверждаете, зачем я стал бы предлагать "грабить мужика", как вы также утверждаете, - может быть, из-за личной вражды к мужику? Если я не верю в революцию, то зачем я стал бы бороться? - тогда лучше плыть по течению. Поймите это, пожалуйста. Если кто думает, что революция все равно уж погибла, то он не станет бороться. Вы, товарищи, снова концов с концами не свели.
  
   Октябрьская революция не погибла, я этого не говорил, я этого не думаю. Но я говорил, что октябрьскую революцию можно погубить, если взяться за это как следует быть, - и кое-что в этом направлении вами уже сделано. Все ваше мышление, т. Орджоникидзе, в этом вопросе не диалектично, а формально: оно игнорирует вопрос о борьбе живых сил, о партии, оно проникнуто насквозь фатализмом; вы различаете оптимизм и пессимизм, как какие-то две неподвижные категории, независимые от условий и от политики: по вашему можно быть или только "оптимистом", или только "пессимистом", т. е. можно думать либо, что революция совершенно погибла, либо что она не погибнет ни при каких условиях, что бы мы ни делали. Неверно и то и другое. Разве революция не проходила уж через ряд подъемов и спусков? Разве не было величайшего подъема в период октябрьского переворота, и разве не висели мы на волоске во время Брестского мира? - Вспомните, как в борьбе против левых коммунистов, Ленин говорил, что управлять автомобилем власти в эпоху революции чрезвычайно трудно, потому что все время приходится круто поворачивать. Брест был отступлением. Нэп после Кронштадтского восстания, был отступлением. И разве каждая волна отступления не порождала, в свою очередь, оппортунистических настроений? Ясно, что когда эти отступательные движения и снижения революции затягиваются на год, на два, на три, они вызывают более глубокое снижение настроений массы, также и партии. Тов. Орджоникидзе, вы - кавказец, вы знаете, что дорога, когда она ведет в гору, идет не прямо, а идет изгибами и зигзагами, причем нередко приходится после крутого подъема спускаться две-три версты вниз, потом опять вверх, а в целом дорога все-таки идет в гору. Проделывая частичный спуск вниз, я должен знать, что дорога повернет и снова пойдет вверх. Если же я ради "оптимизма", не буду вообще отмечать эти зигзаги вверх и вниз, то телега моя полетит на одном из поворотов в пропасть. Я говорю: в данное время ваша дорога идет вправо и вниз. Опасность в том, что вы этого не видите, т. е. закрываете на это глаза. А с закрытыми глазами опасно ехать под гору.
  
   Осенью 1923 года у нас был грандиозный подъем в партии, параллельно с подъемом Германской революции. А после поражения ее и у нас наступил отлив. Из этого отлива выросла сталинская теория социализма в одной стране, упадочная теория, которая в корне противоречит основам марксизма. В 1926 году, во время Китайской Революции, был сильный подъем вверх, одновременно, с улучшением нашего международного положения. Затем усиленный отлив - после поражения китайской революции. Надо брать кривую исторического движения во всей ее конкретности. С 1923 года мы имеем ряд больших поражений. Жалкий трус тот, кто пришел бы в уныние. Но слепец, тупица, и бюрократ тот, кто не отличает правой ноги от левой, подъема революции от спуска. Когда я в январе 1924 г., после поражения, беседовал с Брандлером, он мне сказал: "осенью 1923 года я не был с вами согласен, потому, что вы были слишком оптимистичны; теперь вы слишком пессимистичны, я опять таки с вами несогласен". Я ему ответил: тов. Брандлер, боюсь, что из Вас революционера не будет, потому что вы не отличаете лица революции от ее противоположной части.
  
   Тов. Орджоникидзе берет вопрос о победе или поражении революции вне всякой зависимости от диалектики процесса, т. е. от взаимодействия нашей политики и объективных условий. Он ставит вопрос так: либо неизбежная победа революции, либо ее неизбежное поражение. А я говорю: если возьмемся вплотную, как следует, ошибаться, мы можем революцию погубить. Если же все силы приложим к выправлению ложной линии, тогда победим. Но утверждать, что все, что бы мы ни делали, - и в отношении кулака, и в отношении Англо-русского комитета, и в отношении китайской революции, - повредить революции не может, что она "все равно" победит, - так могут рассуждать только безразличные бюрократы. А они-то и способны погубить революцию.
  
   В чем отличия нашей революции от Французской?
  
   Во-первых, в экономическом и классовом фундаменте эпохи. Во Франции руководящую роль играли городские мелко-буржуазные низы; у нас - пролетариат. Только благодаря этому буржуазная революция могла у нас перерасти в социалистическую и развиваться как таковая, - пока еще с большими препятствиями и опасностями. Это - первое отличие.
  
   Второе отличие: Франция была окружена феодальными странами, более отсталыми в экономическом и культурном смысле, чем сама Франция. Мы же окружены капиталистическими странами, в технико-производственном отношении более передовыми, чем мы, с более сильными и культурным пролетариатом. В этих странах революции можно ждать в сравнительно близком будущем. Значит, международная обстановка нашей революции, несмотря на то, что империализм нам смертельно враждебен, в широком историческом смысле несравненно более благоприятна, чем это было во Франции, в конце XVIII века.
  
   И, наконец, третье отличие. Мы живем в эпоху империализма, в эпоху величайших международных и внутренних потрясений - и это создает ту большую подъемную революционную кривую, на которую наша политика опирается. Но нельзя думать, что эта "кривая" нас при всяких условиях вывезет. Неправильно это! Кто думает, что мы можем построить социализм, даже в том случае, если капитализму удастся разбить пролетариат на несколько десятков лет, тот ничего не понимает. Это не оптимизм, а национально-реформистская глупость. Мы можем победить только как составная часть мировой революции. Нам необходимо дотянуть до международной революции, даже если бы она отодвинулась на ряд лет. Направление нашей политики имеет в этом отношении решающее значение. Правильным революционным курсом мы укрепим себя на ряд лет, укрепим Коминтерн, продвинемся по социалистическому пути вперед и достигнем того, что нас возьмет на большой исторический буксир международная революция.
  
   Нынешний партийный курс представляет собой главную опасность. Он душит революционный отпор. В чем ваш курс? Вы делаете ставку на крепкого крестьянина, а не на батрака, не на бедняка. Вы держите курс на бюрократа, на чиновника, а не на массу. Слишком много веры в аппарат. В аппарате - огромная внутренняя поддержка друг другу, взаимная страховка, - вот почему Орджоникидзе не удается даже сокращать штаты, Независимость от массы создает систему взаимного укрывательства. И все это считается главной опорой власти. В партии у нас сейчас ставка на секретаря, а не на рядового партийца. У вас сейчас ставка на Перселя, а не на рядового пролетария. Не на революционного углекопа, а на Перселя, который предал углекопов. Вы держите в Китае курс на Чан-Кай-Ши, на Ван-Тин-Вея, а не на шанхайского пролетария, не на кули, который на плечах тащит пушки, не на восстающего крестьянина.
  
   Вы ставите вопрос об исключении нас из ЦК. Конечно, каждый из нас будет работать на любом месте, как рядовой партиец. Но ведь это не решает вопроса; вам придется делать дальнейшие выводы. Жизнь вас заставит делать эти выводы. Лучше вам остановиться раньше и изменить курс.
  
  
  
   ВОЕННАЯ ОПАСНОСТЬ, ПОЛИТИКА ОБОРОНЫ И ОППОЗИЦИЯ
  
   Речь на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК (1 августа 1927 года)
  
   Президиум ЦКК, рассматривавший в июне 1927 года вопрос об исключении Троцкого и Зиновьева из Центрального Комитета партии, не вынес никакого решения. Вопрос был еще недостаточно "подготовлен". Осторожное дозирование ударов, наносимых партии, составляет главное искусство сталинской стратегии. В течение июня-июля продолжалась неутомимая травля оппозиции. Вопрос об исключении оппозиционеров из высших учреждений партии был вынесен на Объединенный Пленум Центрального Комитета и Центральной Контрольной Комиссии, заседавший в конце июля и в начале августа. На этом Пленуме вопрос о военной опасности был преднамеренно переплетен с вопросом об оппозиции, чтобы придать дальнейшей борьбе против нее возможно более отравленный характер. Однако, и Объединенный Пленум все еще не решился исключить Троцкого и Зиновьева из Центрального Комитета. Сталинской фракции нужно было выгадать еще несколько недель на развитие агитации против оппозиции, как "союзницы" Чемберлена.
  
   Ниже мы печатаем речь автора этой книги, произнесенную им 1 августа 1927 года на тему о военной опасности и политике обороны.
  
   Троцкий. - Вы предоставили мне 45 минут. Я буду говорить строго конспективно в виду обширности той области, которую мы сейчас рассматриваем. Ваши тезисы утверждают, будто у оппозиции существует какая-то троцкистская установка в вопросах войны и пораженчества. Новые измышления! Этому вздору посвящен целиком ј 13 ваших тезисов. Что касается оппозиции в целом, то она за былые мои расхождения с Лениным, совершенно второстепенные в этом вопросе, ни в какой мере не отвечает. Что касается лично меня, то я могу ответить здесь на нелепую инсинуацию кратко. Еще во время империалистической войны мною писались по поводу войны и борьбы с ней обращения к международному пролетариату от имени первого Совнаркома и от имени ЦК партии. Мной написана военная часть программы нашей партии, основная резолюция VIII съезда партии и резолюция ряда советских съездов, манифест I-го Конгресса Коминтерна, посвященный в значительной своей части войне, и программный манифест II-го Конгресса Коминтерна, где оценке войны, ее последствий и дальнейших военных перспектив отведено много места. Мною написаны тезисы III-го Конгресса Коминтерна, по вопросу о международном положении и перспективах революции и войны. На IV-м Конгрессе мною, по поручению ЦК партии, читался доклад о перспективах международной революции и войны. На V-м Конгрессе Коминтерна (1924 г.) мною был написан манифест по поводу десятилетия империалистической войны. Никаких разногласий по поводу всех этих документов в Центральном Комитете не было, и документы принимались не только без спора, но и почти без поправок. Я спрашиваю, как же это мой "уклон" ни разу не сказался на всей моей довольно интенсивной работе в Коминтерне?
  
   Но вот оказывается, что когда я отверг в 1926 году "экономическое пораженство" - нелепый и безграмотный лозунг Молотова для английских рабочих - то я разошелся будто бы с ленинизмом. Почему же Молотов спрятал после моей критики свой нелепый лозунг в карман?
  
   Молотов. - Не было никакого лозунга.
  
   Троцкий. - Я и говорю, что была чепуха, а не лозунг. Это самое я и говорю. (Смех). Для чего же понадобилось грубо преувеличивать старые разногласия, которые к тому же давно ликвидированы? для чего? Для того, чтобы прикрыть и замаскировать реальные, действительные, сегодняшние разногласия. Можно ли поставить серьезно вопрос о революционной борьбе против войны и о подлинной защите СССР, держа в то же время курс на Англо-русский комитет? Может ли быть одновременно курс рабочих масс на всеобщую стачку и вооруженное восстание в процессе войны, и курс на блок с Перселем, Хиксом и др. изменниками? Я спрашиваю: будет ли наше оборончество большевистским или трэд-юнионистским? - вот в чем состоит вопрос!
  
   Напомню, прежде всего, чему нынешние вожди обучали на этот счет московский пролетариат в течение всего последнего года. Это есть центр всего. Я читаю дословно директиву Московского Комитета:
  
   "Англо-Русский Комитет может и должен, и несомненно сыграет громадную роль в борьбе со всякими интервенциями, направленными против СССР. Он станет (Англо-Русский Комитет!) организующим центром международных сил пролетариата в борьбе со всякими попытками международной буржуазии затеять новую войну".
  
   Молотов говорил здесь: "Через Англо-русский комитет мы разлагали Амстердам". Значит, он и сейчас ничего не понял. Мы разлагали московских рабочих, как и рабочих всего мира, обманывая их на счет того, где друг, где враг.
  
   Скрыпник. - Тон!
  
   Троцкий. - Тон отвечает серьезности вопроса. Амстердам вы сплотили, ослабив себя. Генеральный Совет сейчас единодушнее, чем когда-либо против нас.
  
   Нужно, однако, сказать, что прочтенная мной скандальная директива МК гораздо полнее, яснее, честнее, чем схоластические фокусы Бухарина, выражает действительную точку зрения тех, которые стояли за сохранение Англо-русского комитета. МК учил московских рабочих, а Политбюро учило рабочих всего Советского Союза, что в случае военной опасности наш рабочий класс может ухватиться за веревку Англо-русского комитета. Так стоял вопрос политически. Но эта веревка оказалась гнилой. Субботний номер "Правды" в передовой статье говорит о "едином фронте предателей" из Генсовета. Даже Артур Кук, возлюбленный Вениамин Томского, молчит. "Совершенно непонятное молчание!" восклицает "Правда". Это ваш вечный припев: "совершенно непонятно"! Сперва ставили ставку на группу Чан-Кай-Ши, то бишь, Перселя и Хикса, а затем перенесли надежды на "верного" Ван-Тин-Вея, т. е. Артура Кука. Но предал Кук, как предал Ван-Тин-Вей через два дня после того, как Бухарин зачислил его в число верных. Вы выдали господам из Генсовета с головой движение меньшинства, в котором вы также не умеете и не хотите противопоставлять истинных революционеров - примазывавшимся реформистам. Вы оттолкнули небольшую но более прочную веревку, ради большой, насквозь гнилой. Когда проходишь по узкому ненадежному мосту, то маленькая, но надежная опора может оказаться спасительной. Но горе, если схватишься за гнилую опору, которая валится под рукой, - тогда неизбежно полетишь вниз. Ваша нынешняя политика, есть политика гнилых опор в международном масштабе. Вы хватались последовательно за Чан-Кай-Ши. Фын-Ю-Сяна, Тен-Шан-Чи, Вая-Тин-Вея, Перселя, Хикса, Кука. Каждая из этих веревок обрывалась в тот момент, когда была нужнее всего. А вы сперва говорили: "Совершенно непонятно", как говорит передовица "Правды" по поводу Кука, чтобы на другой день добавить: "Мы это предвидели всегда".
  
   Как обстояло дело с Китаем?
  
   Возьмем всю тактическую или, вернее, стратегическую линию в Китае в целом. Гоминдан есть партия либеральной буржуазии во время революции, - либеральной буржуазии, ведущей за собой, обманывающей и предающей рабочих и крестьян.
  
   Коммунистическая партия, по вашим директивам, остается при всех изменах внутри Гоминдана и подчиняется его буржуазной дисциплине.
  
   Гоминдан в целом входит в Коминтерн и не подчиняется его дисциплине, но лишь пользуется его именем и авторитетом для обмана китайских рабочих и крестьян.
  
   Гоминдан покрывает помещиков-генералов, которые держат в своих руках солдат-крестьян.
  
   Москва - в конце октября прошлого года! - требует не развивать аграрной революции, чтобы не отпугивать помещиков, командующих армией. Армия становится обществом взаимного страхования помещиков, крупных и мелких.
  
   Помещики не возражают против того, чтобы их военный поход называли национально-революционным походом, раз власть и земля остаются у них в руках. Пролетариат, составляющий мощную молодую революционную силу, отнюдь не меньшую чем пролетариат в 1905 году у нас, загоняется под команду Гоминдана.
  
   Москва дает совет китайским либералам: "издайте закон об организации минимума рабочих дружин". Это в марте 1927 года! Почему совет верхам - минимально вооружайте! - а не лозунг низам: максимально вооружайтесь? Почему минимум, а не максимум? Чтобы не "отпугивать" буржуазию чтобы "не вызвать" гражданской войны. Но гражданская война пришла неизбежно, оказалась еще более жестокой, застала рабочих безоружными и утопила их в крови.
  
   Москва выступала против постройки советов "в тылу армии", - как будто революция есть тыл армии, - чтобы не дезорганизовать тыл тех самых генералов, которые через два дня громили у себя в тылу рабочих и крестьян.
  
   Усиливали ли мы буржуазию и помещиков, заставляя коммунистов подчиняться Гоминдану и прикрывая Гоминдан авторитетом Коминтерна. Да, усиливали.
  
   Ослабляли ли мы крестьян, задерживая развитие аграрной революции и Советов? Да, ослабляли.
  
   Ослабляли ли мы рабочих лозунгом "минимум вооружения", нет, не лозунгом, а почтительным советом буржуазным верхам - "минимум вооружения" и - "не надо Советов"? Да, ослабляли. Мудрено ли, что мы потерпели поражение, сделав все, что может затруднить победу?
  
   Ворошилов дал наиболее правильное, добросовестное и откровенное объяснение всей этой политики: "крестьянская революция - говорит он - могла помешать походу генералов на север". Вы тормозили революцию в интересах военного похода. Точно также смотрел на дело Чан-Кай-Ши. Развертывание революции, может, видите ли, затруднить поход "национальному" генералу. Но ведь революция сама есть действительный, настоящий поход угнетенных против угнетателей. Чтобы помочь генеральской экспедиции, вы тормозили и расстраивали революцию. Этим генеральский поход обернулся острым концом не только против рабочих и крестьян, но и (поэтому самому) против национальной революции.
  
   Если бы мы обеспечили своевременно полную самостоятельность коммунистической партии, помогли ей вооружиться своей печатью и верной тактикой, если бы мы дали ей лозунги: "максимум вооружения рабочих", "развертывание крестьянской войны в деревне", - компартия росла бы не по дням, а по часам, и кадры ее закалялись бы в огне революционной борьбы. Лозунг Советов надо было дать с первых дней массового движения. Надо было везде, где к этому открывалась малейшая возможность, приступать к фактическому осуществлению Советов. Надо было вовлекать в Советы солдат. Аграрная революция расстроила бы лжереволюционные армии, но она внесла бы заразу и в контр-революционные армии врага. Только на этой основе - можно было выковывать постепенно настоящую революционную, т. е. рабоче-крестьянскую армию.
  
   Товарищи! Мы слышали здесь речь не Наркомвоенмора Ворошилова, а члена Политбюро Ворошилова. Я говорю: эта речь есть сама по себе катастрофа. Она стоит потерянного сражения.
  
   Возгласы с мест оппозиции: Правильно.
  
   Троцкий. - Во время последнего майского Пленума Исполкома Коминтерна, когда отчислив наконец Чан-Кай-Ши в лагерь реакции, вы ставили ставку на Ван-Тин-Вея а потом на Тан-Шен-Чи, я писал в письме к Исполкому Коминтерна. Это было 28-го мая: "Крушение этой политики абсолютно неизбежно". Что я предлагал? Читаю дословно. 28 мая я писал: "Пленум поступил бы правильно поставив крест на резолюции Бухарина и заменив ее резолюцией в несколько строк. Во-первых, крестьянам и рабочим не верить вождям левого Гоминдана, а строить свои Советы, объединяясь с солдатами; во-вторых Советам вооружать рабочих и передовых крестьян; в третьих, коммунистической партии обеспечить свою полную самостоятельность, создать ежедневную печать, руководить созданием Советов; в-четвертых, земли у помещиков отбирать немедленно: в-пятых, реакционную бюрократию упразднять немедленно; в-шестых, с изменяющими генералами и вообще с контр-революционерами расправляться на месте; в-седьмых, общий курс держать на установление революционной диктатуры через Советы рабочих и крестьянских депутатов". Теперь сравните: "Не надо гражданской войны в деревне", "не пугайте попутчиков", "не раздражайте генералов", "минимум вооружения рабочих", и т. д.
  
   Это есть большевизм! А наша позиция называется в Политбюро... меньшевистской. Вывернувшись наизнанку, вы твердо решили белое называть черным. Одна беда: международный меньшевизм - от Берлина до Нью-Йорка - одобряет китайскую политику Сталина-Бухарина, с полным знанием дела солидаризируется с вашей политической линией в китайском вопросе.
  
   Поймите: дело идет совсем не об индивидуальных изменах китайских гоминдановцев, правых и левых китайских полководцев, английских профессионалистов, китайских или английских коммунистов. Когда едешь в поезде, кажется, что бежит земля. Вся беда в том, что вы надеялись не на тех на кого полагалось, что вы недооценивали революционное воспитание масс, основным требованием которого является прививка недоверия к реформистам, к неопределенным "левым" центристам, ко всякой половинчатости вообще. Высшая ступень этого недоверия есть важнейшая добродетель большевизма. Молодым партиям это качество нужно еще только усваивать и впитывать в себя. Между тем, вы действовали и действуете в прямо противоположном направлении. Вы прививаете молодым партиям надежды на полевение либеральной буржуазии и либеральных рабочих политиков из трэд-юнионов. Вы мешаете воспитанию английских и китайских большевиков. Вот откуда эти "измены", каждый раз застигающие вас врасплох.
  
   О "центризме" и о политике гнилых веревок.
  
   Оппозиция предупреждала, что киткомпартия, под вашим руководством, неизбежно придет к меньшевистской политике, за что оппозицию в свое время беспощадно обличали. Теперь мы с уверенностью предупреждаем, что британская компартия, под влиянием той политики, которую вы ей навязываете, неизбежно отравляется центризмом и соглашательством. Если вы резко не измените курса, последствия в отношении британской компартии будут не лучше, чем в отношении китайской. Это же относится и к Коминтерну в целом.
  
   Надо понять, наконец, что центризм Бухарина-Сталина не выдерживает испытания событий. Самые большие события в человеческой истории - это революция и война. Центристскую политику мы испробовали на китайской революции. Революция требовала законченных выводов из половинчатых директив. Китайская компартия вынуждена была эти выводы делать. Вот почему она и пришла - не могла не придти - к меньшевизму. Беспримерный крах вашего руководства в Китае требует, чтобы вы отказались, наконец, от политики, которая вынуждает вас в труднейших условиях хвататься за гнилые веревки.
  
   Величайшим историческим испытанием после революции является война. Мы говорим заранее: сталинской и бухаринской политике зигзагов, недомолвок, обиняков, - политике центризма - в событиях войны не будет места. Это относится ко всему руководству Коминтерном. Сейчас единственным экзаменом для руководителей иностранных компартий является вопрос: готовы ли они днем и ночью голосовать против "троцкизма"? Война же предъявит к ним гораздо более ответственные требования. Между тем, политика в отношении Гоминдана и Англо-русского комитета явно сдвинула их внимание в сторону амстердамских и социал-демократических верхов. Сколько бы ни вертеться, - линия Англо-русского комитета была линией надежды на гнилую веревку амстердамской бюрократии, худшей частью, которой является сейчас Генеральный Совет. В случае войны вам придется раз за разом натыкаться на "неожиданности". Гнилые веревки будут рваться под руками. В нынешних верхах Коминтерна война вызовет резкую диференциацию. Известная часть перейдет на амстердамские позиции под лозунгом: "мы хотим серьезно защищать СССР, - мы не хотим быть кучкой фанатиков". Другая часть Европейских коммунистов - твердо верим, что большинство - станет на позиции Ленина, на позиции Либкнехта, защищаемые нами. Для промежуточной позиции Сталина места не окажется. Вот почему, позвольте сказать вам по чистой совести, что разговоры о кучке оппозиционеров, о генералах без армии, и пр. и т. п. кажутся нам просто смешными. Все это большевики слышали не раз - и в 1914 и в 1917 году. Мы слишком ясно видим завтрашний день и готовим его. Никогда не было в сердце оппозиции такой несокрушимой убежденности в своей правоте, никогда не было такого единодушия, как сейчас.
  
   Зиновьев, Каменев. - Совершенно правильно! <29> Троцкий. - Ив отношении внутренней политики медленному центристскому сползанию в условиях войны места не будет. Все споры уплотнятся, классовые противоречия обострятся, встанут ребром. Придется давать ясные и точные ответы.
  
   "Революционное единство", - нужно нам во время войны или "священное единение"? Буржуазия выдумала для периода войны и военной опасности особое политическое состояние под именем "гражданского перемирия" или "священного единения". Смысл этого чисто буржуазного понятия состоит в том, что разногласия и препирательства всех буржуазных партий, в том числе и социал-демократии, как и разногласия внутри партий, должны-де умолкнуть во время войны, - в целях наилучшего оглушения и обмана масс. "Священное единение" есть высшая форма заговора управляющих против управляемых. Незачем говорить, что если нашей партии нечего в политическом смысле скрывать от рабочего класса во время мира, то тем более - во время войны, когда чистота и ясность политической линии, глубина связей с массами, являются вопросом жизни и смерти. Вот почему, при неизмеримо более централизованном характере нашей партии, чем любой буржуазной партии, мы в разгар гражданской войны позволяли себе со всей остротой обсуждать и партийно-демократическим путем разрешать все основные вопросы политического руководства. Это было неизбежным накладным расходом, при помощи которого партия вырабатывала и укрепляла правильную линию и скрепляла свое революционное единство. Есть, - вернее сказать, вчера еще были, - товарищи, которые думали, что после смерти Ленина абсолютная правильность руководства у нас в такой мере обеспечена, что не нуждается больше в проверке партии. Мы же думаем наоборот: сейчас руководство нуждается в проверке и в изменении, больше, чем когда бы то ни было за всю историю нашей партии. Нам нужно не лицемерное "священное единение", а честное революционное единство.
  
   Промежуточная центристская политика не может держаться во время войны. Она должна будет повернуться либо вправо, либо влево, т. е. либо на термидорианский путь, либо на путь оппозиции. (Шум).
  
   Можно ли победить в войне на термидорианском пути? Такая победа, вообще говоря, не исключена. Отменить монополию внешней торговли - первым делом. Дать кулаку возможность вдвое вывозить и вдвое ввозить. Дать кулаку подмять под себя середняка. Заставить бедняка понять, что мимо кулака нет путей. Поднять и укрепить значение бюрократии, администрации. Отбросить рабочие требования, как "цеховщину". Политически потеснить рабочих в Советах, восстановить прошлогоднюю инструкцию о выборах и постепенно расширять ее в пользу собственников. Таков был бы термидорианский путь. Имя ему - капитализм в рассрочку. Тогда во главе армии оказался бы кулацкий низший командный состав и интеллигентско-буржуазный высший. На этом пути военная победа означала бы ускорение сдвига на буржуазные рельсы.
  
   Возможна ли победа на революционно-пролетарском пути? Возможна. Более того. Вся мировая обстановка говорит, что именно на этом пути победа, в случае войны, наиболее обеспечена. Но для этого первым делом нужно разогнать политические сумерки, в которых все кошки кажутся серыми. Кулак справа - враг; батраки, беднота слева - друг. Через бедняка путь к середняку. Надо создать политическую обстановку, при которой буржуазия и бюрократия не могли бы раздвигать и отталкивать локтями рабочих, приговаривая: "это вам не 18-й год". Надо, чтобы рабочий класс мог сказать: "в 27 году я не только сытее, но и политически являюсь большим хозяином государства, чем в 18-м". На этом пути победа не только возможна, но и наиболее надежно обеспечена, ибо только на этом пути мы будем иметь поддержку народных низов Польши, Румынии и всей Европы...
  
   Может ли дать победу сталинский центристский курс, колеблющийся между обоими лагерями, обещающий сперва пригреть кулака, усыновить его сына, и приголубить внука, затем переходящий нерешительно к созданию групп бедноты, меняющий из года в год избирательную инструкцию, т. е. советскую конституцию, сперва в сторону кулака, затем против него, затем опять за него, как на Северном Кавказе; ориентирующийся на Чан-Кай-Ши и Ван-Тин-Вея, на Перселя и Кука, на предательские верхи, сбивающий низы?-курс, который продиктовал нашему Политбюро невероятную директиву от 29 октября 1926 г. в отношении Китая о том, чтобы не вносить гражданскую войну в китайскую деревню, чтобы не оттолкнуть попутчиков или буржуазию, помещиков и генералов; или другую директиву с просьбой к либеральной буржуазии дать минимум (!!!) оружия рабочим. Этот курс раздражает или охлаждает одних и не завоевывает других, теряет "друга" Ван-Тин-Вея и сбивает с толку коммунистов. Этот курс означает постоянное хватание за гнилые веревки.
  
   В мирное время такой курс может просуществовать неопределенно долгое время. В условиях войны и революции центризм должен дать резкий крен вправо и влево. Он уже расчленяется на правое и левое крыло, которые неизбежно растут за счет центра. Этот процесс будет неизбежно ускоряться, а война, если она нам будет навязана, придаст ему лихорадочный характер. Сталинский центр будет неизбежно таять. В этих условиях оппозиция будет нужнее партии, чем когда бы то ни было, чтобы помочь партии выправить линию и в то же время не нарушить революционного единства, не расшвырять кадров партии, се основной капитал. Ибо подавляющее большинство подлинно большевистских пролетарских кадров - при правильной политике, при ясной линии, при повелительных внешних условиях - способно будет обновить политику, и не за страх, а за совесть взять настоящий, твердый революционный курс. Этого и только этого мы хотим достигнуть. Ложь об условном оборончестве, о двух партиях - и наиболее гнусную ложь о повстанчестве мы бросаем клеветникам в лицо.
  
   Голос из оппозиции. - Правильно!
  
   Троцкий. - Но не роняет ли критика оппозиции авторитет СССР в международном рабочем движении?
  
   Самая постановка этого вопроса не наша. Это церковно-поповская или сановно-генеральская постановка вопроса об авторитете. Католическая церковь требует непререкаемого признания своего авторитета со стороны верующих. Революционер поддерживает, критикуя, и чем неоспоримее его право на критику, тем с большей преданностью он борется за то, в создании и укреплении чего принимал непосредственное участие. Критика сталинских ошибок может, конечно, понизить "непререкаемость" дутого сталинского авторитета. Но не этим держится Революция и Республика. Открытая критика и действительное исправление ошибок покажут всему международному пролетариату внутреннюю силу режима, который в труднейших условиях находит внутренние гарантии правильного пути. В этом смысле критика оппозиции и те последствия, к которым она начинает уже приводить, а завтра приведет гораздо более, в последнем счете повышают авторитет Октябрьской революции и укрепляют ее не слепым, а революционным доверием международного пролетариата - и тем самым повышают кашу обороноспособность в международном масштабе. Проект резолюции Политбюро говорит:
  
   "Подготовка войны против СССР означает ничто иное, как воспроизведение на расширенной основе классовой борьбы между империалистической буржуазией и победоносным пролетариатом".
  
   Правильно ли это? Безусловно. Но резолюция прибавляет: "Всякий, кто, как оппозиция в нашей партии, ставит под сомнение этот характер войны..." и т. д. Ставит ли оппозиция под сомнение этот общий классовый смысл войны? Вздор! Не ставит. Ни в малейшей степени. Утверждать противоположное могут лишь те, которые, в конец запутавшись сами, хотят запутать других. Значит ли это, однако, что общий классовый смысл, для всех нас бесспорный, покрывает всякую ошибку, всякое сползание? Нет, не значит. Нет, не покрывает. Если заранее и раз навсегда считать, что данное руководство есть единственно мыслимое, прирожденное руководство, тогда всякая критика неправильного руководства представится отрицанием защиты социалистического отечества и призывом к повстанчеству. Но такая позиция есть попросту отрицание партии. В случае войны партия, по вашему, годится только на то, чтобы защищать; а как защищать, это ей укажут другие. Еще раз короче и проще: берем ли мы, оппозиция, под сомнение защиту социалистического отечества? Ни в малейшей степени. Надеемся не только защищать, но и других кое-чему научить. Берем ли мы под сомнение способность Сталина наметить правильную линию для защиты социалистического отечества? Берем, и при том в высшей степени.
  
   В своей недавней статье в "Правде" Сталин ставит такой вопрос: "Неужели оппозиция против победы СССР в грядущих боях с империализмом?" Позвольте повторить: "неужели оппозиция против победы СССР в грядущих боях с империализмом?" Оставим в стороне наглость вопроса. К строго взвешенной характеристике сталинских методов Лениным - грубость и нелояльность - сейчас возвращаться не будем. Возьмем вопрос, как он поставлен, и дадим на него ответ. "Против победы СССР в грядущей войне с империализмом" могут быть только белогвардейцы. Оппозиция за победу СССР, она доказала и докажет это делом не хуже других. Но для Сталина дело не в этом. В сущности Сталин имеет в виду другой вопрос, который не решается высказать. Именно: "Неужели оппозиция думает, что руководство Сталина не в состоянии обеспечить победу СССР"? Да, думает.
  
   Зиновьев. - Правильно.
  
   Троцкий. - Оппозиция думает, что руководство Сталина затрудняет победу.
  
   Молотов. - А партия где?
  
   Троцкий. - Партию вы задушили. Оппозиция думает, что руководство Сталина затрудняет победу. Оппозиция утверждала это в отношении китайской революции. Ее предостережения в ужасающей степени подтвердились событиями. Надо менять политику, не дожидаясь такой же катастрофической проверки внутри. Каждый оппозиционер, если он действительный, а не фальшивый оппозиционер, займет в случае войны тот пост на фронте или в тылу, какой ему поручит партия и выполнит свой долг до конца. Но ни один оппозиционер не откажется от своего права и долга, накануне войны или во время войны, бороться за исправление партийного курса - как это было в партии всегда, - ибо в этом лежит важнейшее условие победы. Резюмирую: за социалистическое отечество? Да! За сталинский курс? Нет!
  
  
  
   К ПОЛИТИЧЕСКОЙ БИОГРАФИИ СТАЛИНА
  
   Восемь лет борьбы после Ленина, восемь лет борьбы против Троцкого, восемь лет режима эпигонов - сперва "тройка", затем "семерка" и, наконец, "единый" - весь этот многозначительный период спуска революции, ее откатов в международном масштабе, ее теоретического снижения подвел нас к некоторому, в высшей степени критическому пункту. В бюрократическом триумфе Сталина резюмируется большая историческая полоса и, вместе с тем, знаменуется близкая неизбежность ее преодоления. Кульминация бюрократизма предрекает его кризис, он может оказаться гораздо более быстрым, чем его рост и подъем. Режим национал-социализма и его герой попадают под удары не только внутренних противоречий, но и международного движения. Мировой кризис даст последнему ряд новых толчков. Пролетарский авангард не сможет и не захочет задыхаться в тисках молотовского руководства. Личная ответственность Сталина ангажирована полностью. Сомнения и тревога забрались в души даже наиболее вышколенных. А Сталин не может дать больше того, что у него есть. Ему предстоит спуск, который может оказаться тем более стремительным, чем более искусственный характер имел подъем.
  
   В следующих ниже строках мы хотим дать некоторые материалы к политической биографии Сталина. Наши материалы крайне неполны. Мы выбираем наиболее существенное из того, что оказалось у нас в архиве. Но в нашем архиве нет пока многих существенных, может быть, самых важных материалов и документов. Из архивов департамента полиции, перехватывавшего и копировавшего в течение десятилетий письма революционеров, документы и пр. Сталин в течение последних лет тщательно собирал материалы, при помощи которых он мог, с одной стороны, держать в руках недостаточно надежных друзей, набросить тень на противников, а, главное, оградить себя и своих единомышленников от опубликования тех или других цитат или эпизодов, которые способны нанести ущерб фальшивой "монолитности" искусственно построенных биографий. Этих документов у нас нет. Крайнюю неполноту наших сведений надо всегда иметь в виду при оценке печатаемых ниже материалов.
  
   1. - 23 декабря 1925 года в партийной газете "Заря Востока" ближайшими друзьями Сталина была опубликована следующая жандармская справка, относящаяся к 1903 году: "По вновь полученным мною агентурным сведениям Джугашвили был известен в организации под кличкой "Coco" и "Коба", с 1902 года работал в социал-демократической партийной организации, сначала меньшевиком, а потом большевиком, как пропагандист и руководитель первого района (железнодорожного)".
  
   По поводу этой жандармской справки о Сталине, опубликованной его сторонниками, никаких опровержений, насколько знаем, нигде не появлялось. Из справки вытекает, что Сталин начал свою работу меньшевиком.
  
   2. - В 1905 году Сталин принадлежал к большевикам и принимал активное участие в борьбе. Каковы были воззрения его и действия в 1905 году? Каковы были взгляды его на характер революции и ее перспективы? Насколько знаем, никаких документов на этот счет в обороте нет. Никаких статей, речей или резолюций Сталина перепечатано не было. Почему? Очевидно, потому, что перепечатка статей или писем Сталина за тот период могла бы только нанести ущерб его политической биографии. Ничем другим это упорное забвение прошлого "вождя" объяснить нельзя.
  
   3. - В 1907 году Сталин принимает участие в экспроприации тифлисского банка. Меньшевики, вслед за буржуазными филистерами, немало негодовали по поводу "заговорщических" методов большевизма и его "анархо-бланкизма". У нас к этому негодованию может быть только одно отношение: презрение. Факт участия в смелом, хотя и частичном ударе врагу делает только честь революционной решимости Сталина. Приходится, однако, изумляться, почему этот факт трусливо устранен из всех официальных биографий Сталина? Не во имя ли бюрократической респектабельности? Думаем все же, что нет. Скорее по политическим причинам. Ибо, если участие в экспроприации само по себе отнюдь не может скомпрометировать революционера в глазах революционеров, то ложная политическая оценка тогдашней ситуации компрометирует Сталина, как политика. Отдельные удары по учреждениям, в том числе и "кассам" врага совместимы лишь с массовым наступлением, т. е. с подъемом революции. При отступлении масс, частные, отдельные, партизанские удары неизбежно вырождаются в авантюры и ведут к деморализации партии. В 1907 году революция откатывалась и экспроприации вырождались в авантюры. Сталин во всяком случае показал в этот период, что не умеет отличать отлива от прилива. Неспособность политической ориентировки широкого масштаба он обнаружит в дальнейшем не раз (Эстония, Болгария, Кантон, "3-й период").
  
   4. - Сталин ведет со времени первой революции жизнь профессионального революционера. Тюрьмы, ссылки, побеги. Но за весь период реакции (1907-1911) мы не находим ни одного документа, в котором Сталин формулировал бы свою оценку обстановки и перспектив. Не может быть, чтоб они не сохранились, хотя бы в архиве Департамента полиции. Почему они не появляются в печати? Совершенно очевидно, почему: они не способны упрочить ту нелепую характеристику теоретической и политической непогрешимости, которую создает Сталину, т. е. себе самому, аппарат.
  
   5. - Одно лишь письмо того периода попало по недосмотру в печать, - и оно целиком подтверждает нашу гипотезу.
  
   24-го января 1911 года Сталин писал из ссылки друзьям, причем письмо его, перехваченное Департаментом полиции, было перепечатано 23-го декабря 1925 года все той же, услужливой не по разуму редакцией "Зари Востока". Вот что писал Сталин: "О заграничной "буре в стакане", конечно, слышали: блоки - Ленина - Плеханова, с одной стороны, и Троцкого - Мартова - Богданова с другой. Отношение рабочих к первому блоку, насколько я знаю, благоприятное. Но вообще на заграницу рабочие начинают смотреть пренебрежительно: "пусть, мол, лезут на стену, сколько их душе угодно; а по нашему, кому дороги интересы движения, тот работай, остальное же приложится. Это по моему к лучшему".
  
   Здесь не место останавливаться на том, насколько правильно Сталин определяет состав блоков. Вопрос не в этом. Ленин вел неистовую борьбу против легалистов, ликвидаторов и оппортунистов, за перспективу второй революции. Эта борьба определяла тогда в основном все группировки заграницей. Как же большевик Сталин оценивает эти бои? Как самый беспомощный эмпирик: "буря в стакане воды; пусть, мол, лезут на стену; работай, остальное же приложится". Сталин приветствует настроение теоретического безразличия и мнимого превосходства близоруких практиков над революционными теоретиками. "Это по моему к лучшему", пишет он по адресу тех настроений, которые были характерны для периода реакции и упадка. Мы имеем, таким образом, в лице большевика Сталина даже не политическое примиренчество, - ибо примиренчество было идейным течением, которое стремилось создать принципиальную платформу, - мы имеем слепой эмпиризм, доходящий до полного пренебрежения к принципиальным проблемам революции.
  
   Не трудно себе представить, какую головомойку получила злополучная редакция "Зари Востока" за опубликование этого письма, и какие меры были приняты "в общегосударственном масштабе" для того, чтоб такие письма не появлялись в дальнейшем.
  
   6. - В докладе на 7-м пленуме ИККИ (1926 г.) Сталин следующим образом характеризовал прошлое партии: "...Если взять историю нашей партии с момента ее зарождения, в виде группы большевиков в 1903 г., и проследить ее последующие этапы вплоть до нашего времени, то можно сказать без преувеличения, что история нашей партии есть история борьбы противоречий внутри партии... Нет и не может быть "средней" линии в вопросах принципиального характера..."
  
   Эти внушительные слова направлены против идейного "примиренчества" по отношению к тем, против кого Сталин вел борьбу. Но эти абстрактные формулы идейной непримиримости находятся в полном противоречии с политической физиономией и политическим прошлым самого Сталина. Он, был, как эмпирик, органическим примиренцем, но именно, как эмпирик, он своему примиренчеству не давал принципиального выражения.
  
   7. - В 1912 году Сталин участвует в легальной газете большевиков "Звезда". Петербургская редакция в прямой борьбе с Лениным, ставит сперва эту газету, как примиренческий орган. Вот что пишет Сталин в программной редакционной статье: "...мы будем удовлетворены и тем, если газете удастся, не впадая в полемическое увлечение различных фракций, с успехом отстаивать духовные сокровища последовательной демократии, на которые теперь дерзко посягают и явные враги и ложные друзья". ("Революция и ВКП (б) в материалах и документах", т. 5, стр. 161-162).
  
   Фраза насчет "полемических увлечений разных(!) фракций" целиком направлена против Ленина, против его "бури в стакане воды", против его постоянной готовности "лезть на стену" из-за каких-то там "полемических увлечений".
  
   Статья Сталина вполне, таким образом, совпадает с вульгарно-примиренческой тенденцией цитированного выше письма его 1911 года, и полностью противоречит позднейшему заявлению о недопустимости средней линии в вопросах принципиального характера.
  
   8. - Одна из официальных биографий Сталина гласит: "В 1913 году был снова сослан в Туруханск, где оставался до 1917 года". Юбилейный сталинский номер "Правды" выражается так же: "1913-14-15- 16 г. г. Сталин проводит в Туруханской ссылке" ("Правда", 21-го декабря 1929 года). И больше ни слова. Это были годы мировой войны, крушения 2-го Интернационала, годы Циммервальда. Кинталя, глубочайшей идейной борьбы в рядах социализма. Какое участие принимал Сталин в этой борьбе? Четыре года ссылки должны были быть годами напряженной умственной работы. Ссыльные ведут в таких условиях дневники, пишут трактаты, вырабатывают тезисы, платформы, обмениваются полемическими письмами и пр. Не может быть, чтоб Сталин за четыре года ссылки не написал ничего по основным проблемам войны, Интернационала и революции. Между тем, тщетно стали бы мы искать каких-либо следов духовной работы Сталина за эти четыре поразительных года. Каким образом это могло произойти? Совершенно очевидно, что если бы нашлась одна единственная строка, где Сталин формулировал бы идею пораженчества или провозглашал бы необходимость нового Интернационала, эта строка давно уже была бы напечатана, сфотографирована, переведена на все языки и обогащена учеными комментариями всех академий и институтов. Но такой строки не нашлось. Значит ли это, что Сталин совсем ничего не писал? Нет, не значит. Это было бы совершенно невероятно. Но это значит, что среди всего написанного им за четыре года не оказалось ничего, решительно ничего, что можно было бы использовать сегодня для подкрепления его репутации. Таким образом годы войны, когда выковывались идеи и лозунги русской революции и 3-го Интернационала, в идейной биографии Сталина оказываются пустым местом. Весьма вероятно, что он в это время говорил и писал: "Пускай они там лезут на стену и устраивают бури в стакане воды".
  
   9. - Сталин приезжает с Каменевым в Петроград к середине марта 1917 года. "Правда", руководимая Молотовым и Шляпниковым, имеет неопределенный, примитивный, но все же "левый" характер, направленный против Временного правительства. Сталин и Каменев отстраняют старую редакцию, как слишком левую, и занимают совершенно оппортунистическую позицию в духе левых меньшевиков:
  
   а) поддержка Временного правительства, постольку-поскольку, б) военная оборона революции (т. е. буржуазной республики), в) объединение с меньшевиками типа Церетели. Позиция "Правды" тех дней представляет собой поистине скандальную страницу в истории партии и в биографии Сталина. Его мартовские статьи, явившиеся "революционным" выводом из его размышлений в ссылке, вполне объясняют, почему из работ Сталина эпохи войны не появилось до сих пор ни одной строки.
  
   10. -Приведем здесь рассказ Шляпникова ("Семнадцатый год", кн. 2. 1925) о том перевороте, какой произвели Сталин и Каменев, связанные тогда единством позиции: "День выхода первого номера "преобразованной" "Правды" - 15 марта - был днем оборонческого ликования. Весь Таврический дворец, от дельцов Комитета Государственной думы до самого сердца революционной демократии Исполнительного комитета - был преисполнен одной новостью: победой умеренных, благоразумных большевиков над крайними. В самом Исполнительном комитете нас встретили ядовитыми улыбками. Это был первый и единственный раз, когда "Правда" вызвала одобрение даже матерых оборонцев либердановского толка. Когда этот номер "Правды" был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствовавших нам, и язвительное удовольствие у наших противников. В Петербургский комитет, в Бюро ЦК и в редакцию "Правды" поступали запросы, - в чем дело, почему наша газета отказалась от большевистской линии и стала на путь оборонческой? Но Петербургский комитет, как и вся организация, был застигнут этим переворотом врасплох и по этому случаю глубоко возмущался и винил Бюро ЦК. Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что "Правда" была захвачена приехавшими из Сибири тремя бывшими руководителями "Правды", то потребовали исключения их из партии" (Третий - бывший депутат Муранов).
  
   К этому надо прибывать следующее: а) изложение Шляпникова перерабатывалось и крайне смягчалось под давлением Сталина и Каменева в 1925 г. (тогда еще господствовала "тройка"!); б) в официальной печати не появилось никаких опровержений шляпниковского рассказа. Да и как опровергать? Ведь номера тогдашней "Правды" на лицо.
  
   11. - Отношение Сталина к проблеме революционной власти выражено им в речи на партийном совещании (заседание 29 марта 1917 года): "Временное же правительство взяло фактически роль закрепителя завоеваний революционного народа. Совет Р. и С. Д. мобилизует силы, контролирует. Временное же правительство - упираясь, путаясь, берет роль закрепителя тех завоеваний народа, которые фактически уже взяты им. Такое положение имеет отрицательные, но и положительные стороны: нам невыгодно сейчас форсировать события, ускоряя процесс откалывания буржуазных слоев, которые неизбежно впоследствии должны будут отойти от нас".
  
   Сталин боится "отталкивать буржуазию" - основной довод меньшевиков, начиная с 1904 года.
  
   "Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции - постольку ему поддержка, поскольку же оно контр-революционно, поддержка Временного правительства неприемлема".
  
   Совершенно так же говорил и Дан. Можно ли другими словами защищать буржуазное правительство пред лицом революционных масс?
  
   Дальше протоколы гласят: "Тов. Сталин оглашает резолюцию о Временном правительстве, принятую Бюро ЦК, но говорит, что не совсем согласен с нею, и скорее присоединяется к резолюции Красноярского Совета Р. и С. Д".
  
   Приводим важнейшие пункты красноярской резолюции: "Со всей полнотой выяснить, что единственный источник власти и авторитета Временного правительства есть воля народа, который совершил этот переворот, и которому Временное правительство обязано всецело повиноваться"...
  
   "Поддерживать Временное правительство в его деятельности лишь постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения требований рабочего класса и революционного крестьянства в происходящей революции".
  
   Речь идет о правительстве князя Львова - Милюкова - Гучкова.
  
   Такова позиция Сталина в вопросе о власти. 12. - Надо особо подчеркнуть дату: 29 марта. Таким образом через месяц с лишним после начала революции Сталин все еще говорит о Милюкове, как о союзнике: Совет завоевывает. Временное правительство закрепляет. Трудно поверить, что эти слова мог произнести докладчик на большевистской конференции в конце марта 1917 года! Так не поставил бы вопроса даже Мартов. Это есть теория Дана в наиболее вульгарном выражении: абстракция демократической революции, в рамках которой действуют более "умеренные" и более "решительные" силы и разделяют между собой работу: одни завоевывают, другие закрепляют. И тем не менее речь Сталина не случайна. Мы имеем в ней схему всей сталинской политики в Китае в 1924-1928 г. г.
  
   С каким страстным, несмотря на всю сдержанность, негодованием бичевал позицию Сталина Ленин, успевший прибыть на последнее заседание того же Совещания: "Даже наши большевики - говорил он - обнаруживают доверчивость к правительству. Объяснить это можно только угаром революции. Это - гибель социализма. Вы, товарищи, относитесь доверчиво к правительству. Если так, нам не по пути. Пусть лучше останусь в меньшинстве. Один Либкнехт стоит дороже 110 оборонцев типа Стеклова и Чхеидзе. Если вы сочувствуете Либкнехту и протянете хоть палец (оборонцам) - это будет измена международному социализму". (Мартовское партийное совещание 1917 года. Заседание 4-го апреля. "Доклад т. Ленина").
  
   Не нужно забывать, что речь Ленина, как и протоколы в целом, до сих пор скрываются от партии.
  
   13. - Как ставил Сталин вопрос о войне? Так же, как и Каменев. Нужно пробудить европейских рабочих, а пока выполнять свой долг по отношению к "революции". Но как пробудить европейских рабочих? Сталин отвечает в статье от 17-го марта: "...мы уже указывали на один из серьезнейших способов сделать это. Он заключается в том, чтобы заставить собственное правительство высказаться не только против всяких завоевательных планов... но и открыто формулировать волю русского народа, немедленно начать переговоры о всеобщем мире на условиях полного отказа от всяких завоеваний с обоих сторон и права наций на самоопределение".
  
   Таким образом "пацифизм" Милюкова - Гучкова должен был служить средством пробуждения европейского пролетариата.
  
   4-го апреля, на другой день по приезде, Ленин с негодованием заявил на партийном совещании: "Правда" требует от правительства, чтоб оно отказалось от аннексий. Требовать от правительства капиталистов, чтоб оно отказалось от аннексий - чепуха, вопиющая издевка". (Мартовское партийное Совещание 1917 года. Заседание 4-го апреля. "Доклад т. Ленина"). Эти слова были целиком направлены против Сталина.
  
   14. - 14-го марта меньшевистско-эсеровский Совет выпускает манифест о войне к трудящимся всех стран. Манифест представлял лицемерный, лжепацифистский документ в духе всей политики меньшевиков и эсеров, которые уговаривали рабочих других стран восстать против своей буржуазии, а сами шли в одной упряжке с империалистами России и всей Антанты.
  
   Как Сталин оценил этот манифест?
  
   "Прежде всего несомненно, что голый лозунг "долой войну" совершенно непригоден, как практический путь... Нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню. Воззвание это, если оно дойдет до широких масс, без сомнения вернет сотни и тысячи рабочих к забытому лозунгу "пролетария всех стран, соединяйтесь"!
  
   Как оценил воззвание оборонцев Ленин? В уже цитированной речи 4-го апреля он сказал: "Воззвание Совета Раб. Деп. - там нет ни слова, проникнутого классовым сознанием. Там - сплошная фраза". (Мартовское партийное Совещание 1917 г. Заседание 4-го апреля. "Доклад т. Ленина"),
  
   Эти слова направлены целиком против Сталина. Поэтому то протоколы мартовского совещания и скрываются от партии.
  
   15. - Проводя в отношении к Временному правительству и к войне политику левых меньшевиков, Сталин не имел никакого основания отказываться от объединения с меньшевиками. Вот как он высказался по атому вопросу на той же мартовской конференции 1917 года. Цитируем дословно протокол: "В порядке дня - предложение Церетели об объединении.
  
   Сталин. - Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения. Возможно объединении по линии Циммервальда-Кинталя".
  
   Даже Молотов выражает, правда, не очень членораздельно, свои сомнения. Сталин возражает: "Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия". (Мартовское Партийное Совещание. Заседание 1-го апреля).
  
   Эти немногие слова говорят больше, чем целые тома. Они показывают те мысли, какими Сталин питался в годы войны, и свидетельствуют с юридической точностью о том, что циммервальдизм Сталина был той же самой марки, что и циммервальдизм Церетели. Здесь опять-таки нет и намека на ту идейную непримиримость, фальшивую маску которой Сталин, в интересе аппаратной борьбы, надел на себя несколько лет спустя. Наоборот, меньшевизм и большевизм представляются Сталину в конце марта 1917 года оттенками мысли, которые могут уживаться в одной партии. Разногласия с Церетели Сталин называет "мелкими разногласиями", которые можно "изживать" внутри единой организации. Мы видим здесь, насколько к лицу Сталину обличать задним числом примиренческое отношение Троцкого к левым меньшевикам... в 1913 году.
  
   16. - При такой позиции Сталин, естественно, ничего серьезного не мог противопоставить эсерам и меньшевикам в Исполнительном комитете, куда он вошел по приезде, как представитель партии. Не осталось в протоколах или в печати ни одного предложения, заявления, протеста, в котором Сталин сколько-нибудь отчетливо противопоставил бы большевистскую точку зрения лакейству "революционной демократии" перед буржуазией. Один из бытописателей того периода, беспартийный полуоборонец Суханов, автор упомянутого выше Манифеста к трудящимся всего мира, говорит в своих "Записках о революции": "У большевиков в это время, кроме Каменев" появился в Исп. Комитете Сталин... За время своей скромной деятельности в Исп. Комитете, (он) производил - не на одного меня - впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и бесследно. Больше о нем собственно нечего и сказать". ("Записки о революции", кн. вторая, стр. 265, 266).
  
   17. - Прорвавшийся, наконец, из-за границы Ленин рвет и мечет против "каутскианской" (выражение Ленина) "Правды". Сталин отходит к стороне. В то время, как Каменев обороняется, Сталин отмалчивается. Постепенно он вступает в новую официальную колею, проложенную Лениным. Но мы не найдем у него ни одной самостоятельной мысли, ни одного обобщения на котором можно было бы остановиться. Где представляется случай, Сталин становится между Каменевым и Лениным.
  
   Возьмем самый острый момент внутрипартийной борьбы накануне Октябрьского восстания. Каменев и Зиновьев выступают во внепартийной печати против восстания. Ленин в письме в ЦК называет их выступление "безмерной подлостью" и ставит вопрос об их исключении из партии. Ленина особенно возмущает тот факт, что в своих открытых выступлениях Зиновьев и Каменев, не прекращая агитации против восстания, прикрывают свой разрыв с решением партии лицемерно-дипломатическими формулировками. Между тем, в этот самый день, 20-го октября, в центральном органе партии появляется неожиданно для Центрального Комитета следующее заявление: "От редакции. Мы в свою очередь, выражаем надежду, что сделанным заявлением т. Зиновьева (а также заявлением т. Каменева в Совете) вопрос можно считать исчерпанным. Резкость тона статьи т. Ленина не меняет того, что в основном мы остаемся единомышленниками" (стр. 137). Таким образом, там, где Ленин говорил о "безмерной подлости", прикрытой дипломатическими уловками, редакция, опираясь на эти уловки, говорит о "единомыслии".
  
   В редакцию входили тогда Сталин и Сокольников. "Тов. Сокольников сообщает, что не принимал участия в заявлении от редакции по поводу писем Зиновьева и считает это заявление ошибочным". (стр.128). Таким образом выяснилось, что Сталин единолично - против Ленина, против ЦК, против другого члена редакции - поддержал Каменева и Зиновьева в самый критический момент, за четыре дня до восстания, таким официальным заявлением, которое способно было только сбить с толку всю партию. Возмущение было общее. Протокол гласит: "Тов. Сталин заявляет, что выходит из редакции" (стр. 129) Чтоб не усугублять и без того нелегкое положение, ЦК отставку Сталина отклоняет.
  
   Но чем же объясняется все-таки поразительное заявление Сталина в "Правде"? Как и целый ряд других шагов Сталина за время апрель-октябрь, заявление это не может быть понято, если не принять во внимание, что над Сталиным тяготела его меньшевистская политика в течение марта и первых дней апреля. Вчерашний день был так еще ярок в памяти всех; Сталин до 4-го апреля настолько неразрывно шел с Каменевым; поворот партийной политики после 4 апреля был настолько резок, что Сталин все время находился в состоянии острого политического недомогания: он вилял, отмалчивался, предоставляя ангажироваться другим, но иногда его все же прорывало бутадами против Ленина, в духе приведенного выше заявления от редакции.
  
   18. - В течение нескольких лет Сталин и все его Куусинены распространяют во всем мире ту версию, будто Троцкий самовольно и против ЦК решил в Бресте мира не подписывать. Сталин брался даже доказать это в печати. Теперь мы имеем официальное показание печатных протоколов Центрального Комитета за 1917 год.
  
   "Заседание 24/11 января 1918 года. Тов. Троцкий предлагает поставить на голосование следующую формулу: мы войну прекращаем, мира не заключаем. Ставится на голосование. За - 9, против - 7" (стр. 207).
  
   Кажется, достаточно ясно?
  
   19.-Как относился Сталин к формуле Троцкого? Вот, что заявил Сталин через неделю после того заседания, где эта формула была принята 9-ю голосами против 7-ми.
  
   "Заседание 1 февраля (19 января) 1918 г. т. Сталин: ...выход из тяжелого положения дала нам средняя точка - позиция Троцкого (стр. 214).
  
   Приходится удивляться, как эти слова Сталина, несмотря на недреманное око редактора Савельева, сохранилось в протоколе: ведь они же не оставляют камня на камне во всей позднейшей многолетней агитации по поводу Брест-Литовского мира. Оказывается 19 января (1 февраля) Сталин считал, что позиция Троцкого дала партии "выход из тяжелого положения". Слова Сталина станут вполне понятны, если принять во внимание, что в течение всего этого критического периода подавляющее большинство партийных организаций и советов стояли за революционную войну, и что, следовательно позиция Ленина могла быть проведена не иначе, как путем партийного и государственного переворота (о чем, конечно, не могло быть и речи). Таким образом Сталин отнюдь не ошибался, а только констатировал бесспорный факт, когда говорил, что позиция Троцкого являлась для партии в тот период единственно мыслимым выходом из положения.
  
   20. - А какова же была позиция самого Сталина?
  
   "Заседание 23 февраля 1918 г. Тов. Сталин. Можно не подписывать, но начать мирные переговоры.
  
   "Тов. Ленин... Сталин неправ, когда он говорит, что можно не подписать. Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишите, то вы подпишите смертный приговор советской власти через 3 недели.
  
   "Тов. Урицкий возражает Сталину, что условия надо принять или нет, но вести теперь еще переговоры нельзя", (стр. 249). Для всякого знакомого с положением вещей в тот момент ясна безнадежная путаница Сталина, вытекавшая из отсутствия у него какой бы то ни было продуманной позиции. Уже к 18-му февраля немцы взяли Двинск. Их наступление развертывалось с чрезвычайной быстротой. Политика оттяжек и проволочек была исчерпана без остатка. Сталин предлагает 23 февраля мира не подписывать, а... вести переговоры.
  
   Никакой самостоятельной позиции в период брестских переговоров Сталин не занимал. Он колебался, выжидал, отмалчивался. В последний момент голосовал за предложение Ленина. Путанная и беспомощная позиция Сталина в тот период достаточно ярко, хотя и не полно, характеризуется даже официально "обработанными" протоколами ЦК.
  
   21. - В период гражданской войны Сталин был противником принципов, положенных в основу создания Красной армии и вдохновлял за кулисами так называемую "военную оппозицию" против Ленина и Троцкого. Факты, сюда относящиеся изложены отчасти в Автобиографии Троцкого (т. 2-й, стр. 167, "Военная оппозиция". См. также статью Маркина на странице 201 этой книги).
  
   22. - В 1922 году, во время болезни Ленина и отпуска Троцкого, Сталин проводит в ЦК, под влиянием Сокольникова, решение, подрывающее монополию внешней торговли. Благодаря решительному наступлению Ленина и Троцкого, решение это было отменено. (См. "Письмо в Истпарт").
  
   23. - В национальном вопросе Сталин занимает в тот же период позицию, которую Ленин обвиняет в бюрократических и шовинистических тенденциях. Сталин с своей стороны обвиняет Ленина в национальном либерализме. (См. "Письмо в Испарт")
  
   24. - Каково было поведение Сталина в вопросе о германской революции в 1923 году? Здесь ему приходилось снова, как в марте 1917 года, самостоятельно ориентироваться в вопросе большого масштаба: Ленин был болен, с Троцким велась борьба. Вот, что писал Сталин Зиновьеву и Бухарину в августе 192-3 года о положении в Германии: "Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) к захвату власти без с.-д., созрели ли они уже для этого, - в этом, по моему, вопрос. Беря власть, мы имели в России такие резервы, как: а) мир, б) землю крестьянам, в) поддержку громадного большинства рабочего класса, г) сочувствие крестьянства. Ничего такого у немецких коммунистов сейчас нет. Конечно, они имеют по соседству Советскую страну, чего у нас не было, но что можем мы дать им в данный момент? Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это "в лучшем" случае. А в худшем случае - их разобьют вдребезги и отбросят назад. Дело не в том, что Брандлер хочет "учить массы", дело в том, что буржуазия, плюс правые с. д. наверняка превратили бы учебу-демонстрацию в генеральный бой (они имеют пока что все шансы для этого) и разгромили бы их. Конечно, фашисты не дремлют, но нам выгоднее, чтобы фашисты первые напали: это сплотит весь рабочий класс вокруг коммунистов (Германия не Болгария). Кроме того, фашисты по всем данным слабы в Германии. По-моему, немцев надо удержать, а не поощрять".
  
   Таким образом в августе 1923 г., когда германская революция стучалась во все двери, Сталин считал, что Брандлера надо удержать, а не поощрять. За упущение революционной ситуации в Германии Сталин несет главную тяжесть ответственности. Он поддерживал и поощрял кунктаторов, скептиков, выжидателей в Германии. В вопросе всемирно-исторической важности он не случайно занял оппортунистическую позицию: по существу он лишь продолжал ту политику, которую в марте 1917 года проводил в России.
  
   25. - После того, как революционная ситуация была загублена пассивностью и нерешительностью, Сталин долго еще защищал от Троцкого брандлеровский ЦК, защищая тем самого себя. При этом Сталин ссылался, конечно, на "своеобразие". Так, 17-го декабря 1924 года - через год после крушения в Германии! - Сталин писал: "Об этом своеобразии нельзя забывать ни на одну минуту. О нем особенно следует помнить при анализе германских событий осенью 1923 г. О нем прежде всего, должен помнить т. Троцкий, огульно (1) проводящий аналогию (!!) между Октябрьской революцией и революцией в Германии и безудержно бичующий германскую компартию". ("Вопросы ленинизма". изд. 1928, стр. 171).
  
   Таким образом, Троцкий был повинен в те времена в "бичевании" брандлерианства, а не в покровительстве ему. Из этого ясно видно, насколько Сталин с его Молотовым пригодны для борьбы против правых в Германии!
  
   26. - 1924 год - год великого переворота. Весною этого года Сталин повторяет еще старые формулы о невозможности построения социализма в отдельной Стране, тем более отсталой. Осенью того же года Сталин порывает с Марксом и Лениным в основном вопросе пролетарской революции, и строит свою "теорию" социализма в отдельной стране. Кстати сказать, нигде у Сталина эта теория в положительной форме не развернута и даже не изложена. Все обоснование сводится к двум заведомо ложно истолкованным цитатам из Ленина. Ни на одно возражение Сталин не ответил. Теория социализма в отдельной стране имеет административное, а не теоретическое обоснование.
  
   27. - В том же году Сталин создает теорию "двухсоставных", т. е. двух-классовых рабоче-крестьянских партий для Востока. Это есть разрыв с марксизмом и всей историей большевизма в основном вопросе: о классовом, характере партии. Даже Коминтерн оказался в 1928 г. вынужденным отодвинуться от теории, которая надолго загубила компартии Востока. Но великое открытие продолжает фигурировать и сегодня в сталинских "Вопросах ленинизма".
  
   28. - В том же году Сталин проводит подчинение китайского коммунизма буржуазной партии Гоминдан, выдавая последний за "рабоче-крестьянскую" партию выдуманного им образца.
  
   Китайские рабочие и крестьяне, авторитетом Коминтерна, политически закабаляются буржуазии. Сталин организует в Китае то "разделение труда", которое Ленин помешал ему организовать в России в 1917 году: китайские рабочие и крестьяне "завоевывают", Чан-Кай-Ши "закрепляет".
  
   Политика Сталина явилась прямой и непосредственной причиной крушения китайской революции.
  
   29. - Позиция Сталина и его зигзаги в вопросах советского хозяйства слишком свежи в памяти всего мира, поэтому мы на них здесь не останавливаемся.
  
   30. - Напомним еще в заключение только о "Завещании" Ленина. Дело идет не о полемической статье или речи, где можно с основанием предположить неизбежные преувеличения, вытекающие из горячности борьбы. Нет, в "Завещании" Ленин спокойно, взвешивая каждое слово, подает последний совет партии, оценивая каждого из своих сотрудников на основании всего опыта своей работы с ним. Что говорит он о Сталине? а) груб, б) нелоялен, в) склонен злоупотреблять властью. Вывод: снять с поста генерального секретаря.
  
   Еще через несколько недель Ленин продиктовал Сталину записку, в которой заявлял о "разрыве с ним всяких личных и товарищеских отношений". Это было одно из последних волеизъявлений Ленина. Все эти факты закреплены в протоколах июльского пленума ЦК за 1927 г.
  
   Таковы некоторые вехи политической биографии Сталина. Они дают достаточно законченный образ, в котором энергия, воля и решимость сочетаются с эмпиризмом, близорукостью, органической склонностью к оппортунистическим решениям в больших вопросах, личной грубостью, нелояльностью и готовностью злоупотреблять властью для подавления партии.
  
  
  
   СТАЛИН И КРАСНАЯ АРМИЯ
   ИЛИ КАК ПИШЕТСЯ ИСТОРИЯ.
  
   Под заглавием "Сталин и Красная Армия" была напечатана в "Правде" юбилейная статья Ворошилова, объявляющая своей целью "освежить в памяти товарищей" прошлое. Статья издана теперь брошюркой в стотысячном тираже. Произведение это заслуживает того, чтоб на нем остановиться с некоторой подробностью. Количество нагроможденных небылиц и нескладиц совершенно исключительно, даже на фоне статей всех Ярославских. Можно сказать, почти не преувеличивая, что в статье нет ни единой строчки правды, ни единой. Мы постараемся, как можно короче, восстановить истину при помощи ссылок на действительные факты и подлинные документы, и частью нигде еще не опубликованные (нами использована часть архива т. Троцкого).
  
   ЦАРИЦЫН.
  
   В своей автобиографии т. Троцкий довольно подробно останавливается на истории и корнях "царицынской оппозиции". Одной из основ этой оппозиции была мужицкая, а не пролетарская ненависть к "спецам", что не мешало каждому царицынцу иметь "своего спеца, только сортом пониже". Телеграммы Сталина, которые приводит Ворошилов, чрезвычайно ярко подтверждают это "спецоненавистничество" царицынцев и их "идеолога" Сталина. После 8-го съезда партии (март 1919 г.) с вопросом о "спецах" было в принципе покончено. Через десять лет мы "официально" узнаем, при содействии Ворошилова, что Сталин принадлежал к тем элементам, которые вопрос о военных специалистах поняли не сразу и не легко. Эти элементы считали высшей революционностью "глуповатое глумление над военспецом" (Троцкий). Ворошилов, пребывающий сегодня целиком на царицынском уровне, вместо того, чтоб спрятать поглубже сталинское недомыслие 1919 г., дает нам образцы этого "глуповатого глумления".
  
   "... Если бы наши военные "специалисты" (сапожники) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана; и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им".
  
   И дальше - в том же духе огульного издевательства и дешевого хвастовства. В этом вся их премудрость. Телеграммы эти - теперь - в свете опыта гражданской войны, настолько сами по себе компрометируют их автора, что мы ограничимся лишь противопоставлением им хотя и сказанных по другому поводу, - слов т. Троцкого, но прямо бьющих в цель: "... Это худший тип командиров. Они всегда невежественны, но не хотят учиться. Своим неудачам, - а откуда быть у них удачами? - они всегда ищут объяснения в чужой измене... Цепко держась за свои посты, они с ненавистью относятся к самому упоминанию о военной науке. Для них она отождествляется с изменой и предательством".<3>
  
   Несколько ниже Ворошилов с нескрываемыми одобрением, почти с восторгом цитирует белогвардейца-перебежчика Носовича: "Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме: "Не принимать во внимание".
  
   Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне".
  
   Ворошилов подписывается под этими словами, он их, так сказать, усыновляет. До сих пор нам, признаться, не пришло бы в голову верить Носовичу. Но Ворошилову и Носовичу вместе мы вынуждены поверить. "Характерный особенностью" отношения Сталина к руководящим телеграммам из центра являлось: "не принимать во внимание". Злейший враг Сталина не мог бы повредить ему больше, чем это сделал Ворошилов, приложив свою печать к характеристике белогвардейца Носовича.
  
   Какая при этих условиях была дисциплина в 10-й армии, судить не трудно. Нарушение директив Реввоенсовета делается в нарочито демонстративной форме. Об "резолюции" Сталина знает Носович, знает армия, но не знает центр. Учитесь-де, мол, как надо "крыть". Если распоряжение центра было неправильно с точки зрения местного положения, всегда можно было добиться его отмены или изменения нормальным путем. Реввоенсовет проводил дисциплину деловую, а не канцелярскую. Особенно характерна для Сталина именно форма невыполнения приказа, без уведомления Реввоенсовета, за его спиною и с особой демонстрацией "самостийности". Надо сказать прямо: если б одна пятая ответственных руководителей армии, даже одна десятая, обладала бы вышеупомянутой "характерной чертой" Сталина, Красная Армия не одержала бы своих побед, революция была бы разгромлена. И именно благодаря "характерной черте", а не почему либо другому сперва Сталин, а затем и Ворошилов были убраны из Царицына решением Политбюро.
  
   Недисциплинированность и нелояльность Сталина проявились и непосредственно по отношению к РВСР. Туда, конечно, нельзя было ответить "не принимаю во внимание", но существовали другие способы выражения пресловутой "характерной черты". Мы покажем несколько подобных фактов и отношение к ним Ленина.
  
   Пересылая Троцкому одну из телеграмм Сталина (02583. 29-го мая 1920 г.) Ленин, зная хорошо нелояльность Сталина, делает от руки следующую приписку: "Т. Троцкий. Если вы не имеете этой и всех расшифр. в секр. зампр. телеграмм тотчас, то пошлите Сталину за моей подписью телеграмму шифром: "Адресуйте все военные сообщения также Троцкому, иначе опасная проволочка. Ленин".<31>
  
   Суть дела ясна без комментариев.
  
   Другой факт. Пересылая (во время заседания) т. Троцкому телеграмму Сталина (Љ 4620. 4-го июня 1920 г.), Владимир Ильич прилагает следующую записку: "Т. Троцкий. Надо сообщить Главкому и затребовать его заключение. Пришлите мне, получив его мнение, ваш вывод на заседании Сов. Обороны. Мы поговорим (если не поздно кончится) по телефону". (Написано рукой Ленина).
  
   "Я не понимаю этого порядка: почему Егоров (командующий Южным фронтом) не докладывает непосредственно Главкому, что он обязан делать, - а такой кружной путь нарушает всякую устойчивость отношений". (Написано рукой Троцкого).
  
   "Не без каприза здесь, пожалуй"... отвечает на той же записочке Ленин.
  
   Заканчивая свои царицынские воспоминания, Ворошилов пишет: "Сталин развил колоссальную энергию". Но куда была, главным образом, направлена эта энергия, и чем окончилась царицынская эпопея (она имела еще продолжение на Украине), об этом Ворошилов умалчивает. Из ниже печатаемых документов легко понять почему.<32>
  
   Телеграмма.
  
   Москва, Председателю ЦИК, копия Москва, Предсовнарком Ленину. Из Тамбова.
  
   "Категорически настаиваю на отозвании Сталина. На царицынском фронте неблагополучно, несмотря на избыток сил. Ворошилов может командовать полком, но не армией в пятьдесят тысяч солдат. Тем не менее я оставлю его командующим десятой Царицынской армией на условии подчинения командарму южной Сытину. До сего дня царицынцы не посылают в Козлов даже оперативных донесений Я обязал их дважды в день представлять оперативные и разведывательные сводки. Если завтра это не будет выполнено, я отдам под суд Ворошилова и Минина и объявлю об этом в приказе по армии. Поскольку Сталин и Минин остаются в Царицыне, они, согласно конституции Реввоенсовета, пользуются правами только членов Реввоенсовета десятой. Для наступления остается короткий срок, до осенней распутицы, когда здесь нет дороги ни пешеходу, ни всаднику. Без координации действий с Царицыном серьезные действия невозможны. Для дипломатических переговоров времени нет. Царицын должен либо подчиниться, либо убраться. У нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия на верхах. С этим можно совладать в 24 часа при условии вашей твердой и решительной поддержки. Во всяком случае это единственный путь, который я вижу для себя. 4-го октября 1918 г. Љ552.
  
   Троцкий".
  
   На другой день Троцкий посылает новую телеграмму:
  
   "Москва. Председателю ЦИК. Копия Предсовнаркому Ленину.
  
   Мною получена следующая телеграмма: "Боевой приказ Сталина номер сто восемнадцать надо приостановить исполнением. Командующему южным фронтом Сытину мною даны все указания. Действия Сталина разрушают все мои планы... Љ 01258 Главком Вацетис.
  
   Член Реввоенсовета Данишевский". Троцкий. Козлов, 5-го октября 1918 г.".
  
   Из Царицына Сталин был убран. С Ворошиловым без Сталина "сладить" было легче; на его оставление согласен был и Троцкий, чтоб попытаться наладить работу. Однако, очень скоро был снят и Ворошилов, которым Сталин продолжал в старом духе руководить из Москвы. На Украине, куда Ворошилов был назначен, он пытался продолжить "царицынскую" линию, результатом чего явились следующие телеграммы Троцкого:
  
   "Москва Предцик Свердлову.
  
   В Курске украинцев не застал. Поэтому никаких переговоров не вел. Заявляю в категорической форме, что царицынская ливня, приведшая к полному распаду царицынской армии, на Украине допущена быть не может... В среде украинцев развал, борьба клик за отсутствием ответственных и авторитетных руководителей. Окулов выезжает в Москву. Предлагаю вам и тов. Ленину внимательнейшим образом отнестись к его докладу о работе Ворошилова. Линия Сталина, Ворошилова и Рухимовича означает гибель всего дела. Предреввоенсовета Троцкий. 10. 1. 1919 г. Гряз".
  
   На следующий день, в ответ на (не найденную) телеграмму Ленина, Троцкий передает по прямому проводу:
  
   "Тов. Ленину.
  
   "Компромисс, конечно, нужен, но не гнилой. По существу дела в Харькове собрались все царицынцы. Что такое царицынцы, об этом прочитайте доклад Окулова, состоящий сплошь из фактического материала и отчетов комиссаров. Я считаю покровительство Сталина царицынскому течению опаснейшей язвой, хуже всякой измены и предательства военных специалистов. Если бы на Украине не было перспективы англо-французского фронта, можно было бы отнестись безразлично к вопросу о командовании, но нам придется там вести серьезные операции. Рухимович - это псевдоним Ворошилова; через месяц придется расхлебывать царицынскую кашу, имея против себя уже не казаков, а англо-французов. Рухимович не один, они цепко держатся друг за друга, возводя невежество в принцип. Ворошилов, плюс украинское партизанство, плюс низкий уровень культурности населения, плюс демагогия - на это мы пойти не можем ни в каком случае.
  
   Пусть назначают Артема, но не Ворошилова, и не Рухимовича.
  
   Я сейчас выезжаю в Балашев, в виду некоторых тревожных событий. Если с украинцами письменно не договоритесь, вызову их в Воронеж. Привет.
  
   Еще раз прошу внимательно прочитать доклад Окулова о царицынской армии и о том, как Ворошилов деморализовал ее при содействии Сталина. Троцкий". 11 января 1919 г. (Балашов).
  
   Ленин в этот период еще склонялся к "компромиссу" с царицынцами. Но положение все усугублялось. Очень может быть, что под влиянием "нахлобучки" Ленина Ворошилов сперва несколько "подтянулся". Этим мы склонны объяснить тот факт, что в течении почти пяти месяцев Троцкий не поднимает "вопроса" о Ворошилове. Но в июне все началось сначала. На этот раз Ленин уже не рассчитывает на компромисс и дает Ворошилову и Ко резкий отпор. Приводим телеграмму Троцкого и две ответные телеграммы Ленина.
  
   Из Кантемировки.
  
   "Москва, Склянскому, Ленину.
  
   Домогательства некоторых украинцев объединить вторую укрармию, тринадцатую и восьмую в руках Ворошилова совершенно несостоятельны. Нам нужно не донецкое оперативное единство, а общее единство против Деникина. Продовольственные безобразия донецкого бассейна являются результатом, во-первых, недостатка поступления, во-вторых, отсутствия гражданского продаппарата. Идея военной и продовольственной диктатуры Ворошилова есть результат донецкой самостийности, направленной против Киева и Южфронта. Мельничанский этого совершенно не учел. Не сомневаюсь, что осуществление этого плана только усилило бы хаос и окончательно убило бы оперативное руководство. Прошу потребовать от ЦК чтобы Ворошилов и Межлаук выполняли вполне реальную задачу, которая им поставлена: создать крепкую вторую укрармию. Предполагаю на завтра ила послезавтра вызвать в Изюм, как центральный пункт, командующего восьмой, тринадцатое и второй, т. е. Ворошилова (также Межлаука и Подвойского), и продовольственников, чтобы объединить то, что может подлежать объединению, отнюдь не создавая донецкой военной республики. 1-го июня 1919 г. Љ 79/с. Предреввоенсовета Троцкий".
  
   В тот же день Ленин отвечает "украинцам":
  
   "Харьков. Межлауку, Ворошилову, Мельничанскому, Артему, Каминскому.
  
   Надо во что бы то ни стало немедленно прекратить митингование, переводя всю и всякую работу на военное положение, назначая обязательно отдельные лица, отвечающие за выполнение точно определенной работы. Дисциплина ведь должна быть военная. Командарм два и Реввоенсовет два должны запрашивать обо всем свое прямое начальство, т. е. Гиттиса, бросить всякое прожектерство об особых группах и тому подобных попытках прикрытым образом восстановить украинский фронт. И обмундирования и оружия хватит, как на Украине, так и у Гиттиса. Если устранить хаос, митингования и споры о первенстве, то достать все можно. Сообщайте точно о фактах выполнения определенных нарядов, т. е. о приходе к месту назначения воинских частей и сборе оружия и прочее.
  
   1-го июня 1919 года Љ 350 Ленин".
  
   "Харьков. Межлауку, Ворошилову, КП Мельничанскому, Артему, Каминскому.
  
   Политбюро Цека собралось первого июня и, вполне соглашаясь с Троцким, решительно отвергает план украинцев объединить вторую, восьмую и тринадцатую армии и создавать особое донецкое единство. Мы требуем, чтобы Ворошилов и Межлаук выполняли свою непосредственную работу создания крепкой укрармии; или послезавтра Троцкий в Изюм вызовет вас и подробное распорядится. Извещайте точнее, чаще, строго фактически о том, сколько военного имущества взял Ворошилов у Григорьева и в других местах. По поручению Бюро Цека Ленин".
  
   Мы видим из этих двух телеграмм, что опыт Царицына не прошел бесследно, и что Ленин уж "не на шутку" озабочен положением. Вторая из двух телеграмм Ленина, посланная через несколько часов после первой, в качестве "подкрепления", содержит слова "по поручению бюро Цека". Вот так в действительности обстояло дело с "царицынцами" и "царицынщиной", со Сталиным и Ворошиловым!
  
   ПЕРМЬ.
  
   Прежде всего покажем, как Ворошилов цитирует документы (к сожалению в нашем распоряжении нет всех документов, и поэтому мы не в состоянии текстуально обнаружить все "освежения"). Вот, что пишет Ворошилов: "Ленин телеграфировал тогдашнему председателю РВСР: Есть ряд партийных сообщений из под Перми о катастрофическом состоянии армии и о пьянстве. Я думал послать Сталина - боюсь, что Смилга будет мягок к... который тоже говорят пьет и не в состоянии восстановить порядок".
  
   Приведем действительный текст телеграммы, из которого видно, гак Ворошилов расправился с ленинским текстом:
  
   "Козлов или по месту нахождения Предреввоенсовета Троцкому. Москва 31-го декабря 1918 года Љ 6684.
  
   Есть ряд партийных сообщений из под Перми о катастрофическом состоянии армии и о пьянстве. Посылаю их Вам. Просят Вас приехать туда. Я думал послать Сталина, боюсь что Смилга будет мягок к..., который, говорят, тоже пьет и не в состоянии восстановить порядок. Телеграфируйте Ваше мнение. Ленин" Выделенные слова Ворошилов съел, не поперхнувшись, даже не поставив спасительных многоточий. Психология и расчет - ясны.
  
   Троцкий отвечает Владимиру Ильичу из Воронежа 1-го января 1919 года.
  
   "По оперативным донесениям 3-й армии я заключил, что там полная растерянность верхов, предложил сменить командование. Решение затянулось. Сейчас считаю смену неотложной. Вполне разделяю ваши опасения относительно чрезмерной мягкости выехавшего товарища. Согласен на поездку Сталина с полномочиями партии и Реввоенсовета Республики. Предреввоенсовета Троцкий".
  
   Об этом, конечно, Ворошилов не упоминает, ибо эти две телеграммы, как и многие десятки других, слишком ярко обнаруживают характер сотрудничества Ленина и Троцкого.
  
   Теперь по существу о поездке. Командировка Сталина и Дзержинского в Вятку имела чисто инспекционный характер. Это видно и из постановления ЦК ("Назначить партийно-следственную комиссию в составе членов ЦК Дзержинского и Сталина, для подробного расследования причин сдачи Перми, последних поражений на уральском фронте, равно выяснения всех обстоятельств, сопровождающих указанные явления" и т, д.). В телеграммах Дзержинского и Сталина из Вятки, которые приводит Ворошилов, они срочно требуют подкреплений, без чего по их мнению "Вятке угрожает гибель". Дальше Ворошилов начинает "освежать" уж от себя, причем делает это в нарочито двусмысленной форме, чтоб создать впечатление, что он лишь пересказывает официальные документы. Оказывается, одна из причин сдачи Перми, была "в преступном способе управления фронтом со стороны Реввоенсовета Республики". Допустим на минуту, что Ворошилов прав. Спрашивается: почему партия терпела Троцкого и весь тогдашний РВС? Почему Троцкого не сменили в годы гражданской войны? И еще: почему под руководством "тогдашнего" Реввоенсовета были одержаны победы на всех фронтах? Ведь Реввоенсоветы существуют для войны, а не для мира! Почему ни Сталин, ни Ворошилов не были призваны руководить армией, а, наоборот, не раз снимались с трудных участков? Подобными заявлениями вы компрометируете только партию. ЦК, Ленина. Если б написанные вами небылицы были правдой, значит ЦК совершал тягчайшее преступление перед революцией. Не надо же забывать, что дело происходило в период грозной гражданской войны, а не в мирный период, когда Ворошиловы могут свободно "освежать".
  
   Но на этом дело не кончается. Резюмируя "историческую" поездку Сталина в Вятку, Ворошилов пишет: "В результате всех этих (?) мероприятий (Сталина - Дзержинского) не только было приостановлено дальнейшее наступление противника, но в январе 1919 года... был взят Уральск". Вот уж поистине чрезмерное усердие. "В результате" того, что Сталин в январе 1919 г. благополучно посетил Вятку, за тысячу километров (за тысячу!) от Вятки был взят Уральск... В январе, т. е. в самый момент приезда Сталина - Дзержинского, результатов еще не могло быть и в самой Вятке ("результаты" - это просто пишется, да не просто делается). Или может быть именно поэтому Ворошилов откопал их в Уральске?
  
   Не останавливаясь подробно на следующей главке "Петроград", выделим лишь три момента.
  
   1. В какой мере Сталин содействовал возвращению Красной Горки (она была оставлена без основания и "возвращена" через четыре дня без затруднений), судить не беремся. Кроме общих фраз, Ворошилов ничего не приводит. Но дело идет тут о совершенно ничтожном эпизоде.
  
   2. Эпизод с Красной Горкой относится к июню 1919 года. Сталин тогда, по словам своего апологета "ликвидировал опаснейшее положение под Питером". Между тем наступление Юденича и развал 7-й армии (в которой работал Сталин) начались как раз после упомянутой "ликвидации", достигнув в октябре 1919 года, наиболее критической фазы. От июня до октября положение Красной Армии под Питером все ухудшалось. Говорить в этих условиях, что Сталин "ликвидировал" опасность, по малой мере... рискованно. Сталин немного сделал под Питером, да многого, вероятно, и не мог сделать: фронт этот держался тогда временно в черном теле. Но зачем же в таком случае, представлять Сталина в ореоле "спасителя?"
  
   3. Дело, однако, в том, что Ворошилов пускается здесь в игру словами. Весь трюк - очень прозрачный - в слове "Питер". В истории гражданской войны есть одна решающая "ликвидация опаснейшего положения под красным Питером", - это победа над Юденичем (октябрь 1919 г.), которая произошла четырьмя месяцами позже сталинского экскурса в Питер. Но это не всякий знает, тогда как о самом факте ликвидации Юденича знают все. На этом и основан ворошиловский трюк: "прикрепить" Сталина к настоящей ликвидации опасности, т. е. к той, к которой Сталин не имел никакого отношения.
  
   Кстати сказать, в свое время Сталин сам оценивал свои поездки гораздо менее самоуверенно - и не мудрено! - то было десять лет назад. Вот, например, что он телеграфировал, в ответ на предложение ЦК поехать на Югзапфронт: "4 февраля 1919 г. Цека партии тт. Ленину и Троцкому. Мое глубокое убеждение: никакого изменения не внесет в положение моя поездка"...
  
   Или, может быть, здесь следует искать причины в другой "характерной" Сталинской черте - "капризы" (Ленин)? Во всяком случае, таковы факты. А факты упрямая вещь.
  
   ЮЖНЫЙ ФРОНТ.
  
   Вслед за Ворошиловым, мы переходим к центральному и важнейшему вопросу - о Южном фронте. Здесь, помимо нагромождения всякого рода мелких инсинуаций, мы находим две "генеральные" фальсификации (пожалуй, фальсификация еще слишком мягкое выражение).
  
   Первая "генеральная" фальсификация. Вот как описывает Ворошилов осень 1919 года, т. е. самый тяжелый период гражданской войны (Деникин угрожает Туле, Юденич - Питеру). "Надо спасать положение. И на южный фронт ЦК посылает в качестве члена РВС, тов. Сталина. Теперь (!) уже нет надобности скрывать (!), что перед своим назначением тов. Сталин поставил перед ЦК три главных условия:
  
   1) Троцкий не должен вмешиваться в дела южфронта и не должен переходить за его разграничительные линии... Эти условия были приняты полностью".<33> Все это ложь с начала до конца. Даже без той крупицы правды, которая иногда бывает и во лжи. И почему только "теперь" наступило время это открыть? Ведь с 1924 года, все было "открыто", что можно было "открыть". Почему же надо было ждать для последнего открытия, менее сенсационного, чем десятки других, 1929-го года? И не даром Ворошилов, снова прибегает к свободному изложению "своими словами". Если бы в действительности существовало такое решение ЦК, почему бы его не привести? Почему вообще не сослаться точно на факты и документы? Очень просто, почему. Каждый факт, каждый документ находится в самом вопиющем противоречии с этой выдумкой. Надо, впрочем, упомянуть здесь, что эту историю не сам Ворошилов выдумал. Он сам сообщает теперь то, что Сталин, в состоянии полного аффекта, заявил на одном из заседаний Политбюро еще в 1927 г. Слухи об атом уже тогда проникли в партию, вызвав у одной части товарищей возмущение (у осведомленных), у другой - полное недоумении. Надо прибавить, что заседание Политбюро, на котором выступал Сталин, велось со стенограммой, предназначенной, как всегда в таких случаях, для отпечатания. На заседании Н. И. Муралов, присутствовавший в качестве члена ЦКК, дал Сталину уничтожающий отпор. После этого стенограмма была положена под сукно и никогда не доводилась до сведения партии, несмотря на настояния оппозиции. Тов. Троцкий тогда же ("Письмо в Истпарт") и позже ("Моя Жизнь") с документами в руках опроверг нелепый вымысел. Ни Сталин, ни кто другой, ни тогда ни позже, не привели никакого подобия ссылок или доказательств. Ни Сталин, ни кто другой, ни тогда ни позже, не ответили ни единым словом на бесспорные документы, приводимые Троцким. Больше того, они вынуждены были замолчать. Теперь, через три года, Ворошилов снова поднимает эту смехотворную сплетню. Предоставим же слово документам.
  
   "Российская
  
   Москва, 5 июля 1919 г.
  
   Коммунистическая партия
  
   (большевиков)
  
   Центральный Комитет
  
   Кремль.
  
   Орг. и Полит. Бюро ЦК, рассмотрев заявление тов. Троцкого и всесторонне обсудив это заявление, пришли к единогласному выводу, что принять отставки т. Троцкого и удовлетворить его ходатайство они абсолютно не в состоянии.
  
   Орг. и Политбюро ЦК сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий. В своих званиях Наркомвоена и Предреввоенсовета г. Троцкий вполне может действовать и как член Реввоенсовета Южфронта с тем Комфронтом (Егорьевым), коего он сам наметил, а ЦК утвердил.
  
   Орг. и Полит. Бюро ЦК предоставляет т. Троцкому полную возможность всеми средствами добиваться того, что он считает исправлением линии в военном вопросе и, если он пожелает, постараться ускорить съезд партии.
  
   Твердо уверенные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг. и Полит. Бюро ЦК настоятельно предлагает т. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять далее свои функции, максимально, в случае его желания, сокращая их в силу сосредоточения своей работы на Южфронте.
  
   В виду этого Орг. и Полит. Бюро ЦК отклоняет и выход т. Троцкого из Политбюро и оставлением им поста Председателя Реввоенсовета Республики (Наркомвоена).
  
   Подлинный подписали: Ленин. Каменев, Крестинский. Калинин, Серебряков, Сталин, Стасова.
  
   С подлинным верно: секретарь ЦК Елена Стасова".
  
   Документ этот не нуждается в пояснениях с одной стороны и не допускает никаких лжетолкований с другой. Причины, которые вынудили т. Троцкого к этому ответственному шагу, освещены им в его Автобиографии (т. II-й, стр. 185-186). Кстати, расскажем здесь, как реагировал ЦК, когда Сталин пытался "угрожать" отставкой. Приводим "выписку из заседания Политбюро от 14. 11. 1919 года.
  
   "(Присутствовали: Ленин, Троцкий, Каменев, Крестинский) ". Сообщить т. Сталину, что Политбюро считает абсолютно недопустимым подкреплять свои деловые требования ультиматумами и заявлениями об отставках".
  
   Итак, ЦК целиком поддержал решение т. Троцкого сосредоточить свою работу на Южном фронте, как на решающем. Один этот документ дотла разрушает ворошиловскую конструкцию. Но можно привести еще десятки доказательств того, что т. Троцкий главную часть времени провел на Южном фронте. Достаточно, например, просмотреть приказы Троцкого по Красной Армии за 1919 г., чтоб убедиться, что подавляющее большинство их не только касается Южного фронта, но и даны на самом фронте. (Ниже, в связи с другим вопросом, мы это покажем еще дополнительно). В частности всю решающую подготовительную фазу к наступлению на Деникина Троцкий провел на Южфронте, за исключением октября и начала ноября, когда он руководил обороной Петрограда.
  
   Нам кажется, что сказанного по этому вопросу достаточно. Но какая же нужна неряшливость, какое неуважение к партии, чтоб пускать в оборот ворошиловские нелепицы!
  
   Вторая "генеральная" фальсификация. На этот раз, самостоятельное, по-видимому (да и вообще впервые высказанное) изобретение самого "освежителя". Мы имеем в виду вопрос о двух стратегических планах для Южного фронта. По плану Главного Командования, решающий удар должен был быть нанесен Деникину с фронта Балашов-Камышин на Нижний Дон. В основе этого плана была идея разгрома казачьей базы Деникина, хотя бы ценою собственного отступления в направлении на Москву. Троцкий с самого начала (июль 1919 г.) считал этот план неправильным и боролся против его утверждения в ЦК. Он считал, что этот план только содействует объединению двух совершенно разнородных социальных формаций, т. е. казачества с добровольческой армией. Наоборот, нанося удар по линии Воронеж-Харьков- Донбас, Красная Армия двигалась бы в социально дружественной среде (харьковский, донецкий пролетариат и крестьянство), казачество было бы отрезано от Деникина, на которого и обрушилась бы вся сила удара. Тем не менее план Главкома был принят, при прямом участии Сталина и при остром противодействии Троцкого. (Эпизод с подачей Троцким в отставку тесно связан с вопросом о южном стратегическом плане). Последовали серьезные неудачи на фронте (все это не трудно проверить хронологически). Вот так в сентябре 1919 г. (а не десять лет спустя, как это делает Ворошилов) характеризовал положение т. Троцкий, в своем письме в Центральный Комитет партии: "Априорно выработанный план операций на Южном фронте оказался безусловно ложным. Неудачи на Южном фронте объясняются в первую голову ложностью основного плана... Поэтому причины неудачи необходимо искать целиком в оперативном плане".
  
   И дальше Троцкий объясняет, как и почему возник этот ошибочный план: "Ошибочность плана сейчас настолько очевидна, что возникает вопрос: как вообще он мог возникнуть? Возникновение его имеет историческое объяснение. Когда Колчак угрожал Волге, главная опасность состояла в соединении Деникина с Колчаком. В письме к Колчаку Деникин назначал свидание в Саратове. Отсюда задача, выдвинутая еще старым командованием, создать на Царицынско-Саратовском плесе крепкий кулак"...<34>.
  
   Несколько раньше написания этого документа, тов. Троцкому удалось на фронте убедить в правильности своего плана Лашевича и Серебрякова. Результатом чего явилась следующая их общая шифрованная телеграмма (приводим ее полностью):
  
   "Москва Главкому, копия ЦЕКА.
  
   Считаем необходимым привлечь Ваше внимание к нижеследующим вопросам: Работа по ликвидации Мамонтова до сих пор почти ничего не дала. Автопулеметные отряды не созданы вследствие неполучения пулеметов, даже для малого числа автомобилей. Мамонтов явно идет на соединение со своими через курский фронт. Наши слабые, разрозненные пехотные части почти не тревожат его. Командование Лашевича парализуется отсутствием аппарата связи. Соединение Мамонтова можно считать почти обеспеченным Опасность прорыва фронта на участке Курск-Воронеж становится очевидной. Ближайшая задача Лашевича сводится к следованию за противником, чтобы попытаться заткнуть дыру, которую тот пробьет. Попытка потрепать Мамонтова партизанскими действиями будет сделана. Центр тяжести борьбы на южфронте всецело перешел на Курско-Воронежское направление, где резервов нет. Разрушенные дороги препятствуют переброске с царицынского направления на курское. Между тем обстановка повелительно требует перенесения резервов на запад. Возможно, может быть переправить походным порядком конный корпус Буденного. Необходимо еще прибавить, что положение крайне ухудшается полным расстройством фронтового аппарата. Практические задачи представляются вам в следующем виде:
  
   ___________
  
   Ворошилов, очевидно, рассчитывает, - не совсем без основами - на тот факт, что все книги Троцкого изъяты из обращения. - Н. М.
  
   1. Немедленное назначение Селивачева команд'южем.
  
   2. Место Селивачева должен занять помкоманд'юж Егоров.
  
   3. Гнать резервы в том числе и 21-го дивизию, следом за Мамонтовым на Курск.
  
   4. Загнуть 9-ю армию с новороссийского направления на Старобельск.
  
   5. Передать по возможности на правый центр корпус Буденного.
  
   6. Гнать для 8-й и 13-й армий маршевые пополнения и снабжение. Љ 364.
  
   6 сентября 1919 года. Троцкий, Серебряков. Лашевич.
  
   Другими словами, Троцкий пытается добиться принятия своего плана, уже не в априорном порядке, а на основании опыта двух-трех месяцев борьбы. Вот ответ Политбюро, за подписью Ленина: "Орел. Троцкому, Серебрякову, Лашевичу. Политбюро ЦК, обсудив телеграмму Троцкого, Серебрякова и Лашевича, утвердило ответ Главкома и выражает свое удивление по поводу попыток пересмотреть решенный основной стратегический план. 6-го сентября 1919 г. По поручению Политбюро Цека Ленин".
  
   Как мы видим, ЦК - а чего же смотрел Сталин? - ив этот период еще поддерживал оперативный план штаба. Только дальнейшие неудачи (сдача Орла и угроза Туле) вынудили пересмотр плана, в смысле перенесения главного удара на донецкое направление. В этот период, т. е. когда опыт доказал уже ошибочность старого плана, от которого отказался и штаб, понял сделанную ошибку и Сталин.
  
   В приводимом Ворошиловым письме Сталина не указана дата его отправления. Сделано это, конечно, нарочно. Приведя дату. Ворошилов не имел бы никакой возможности приписать план Сталину. Мы сейчас покажем, что письмо Сталина было послано через несколько месяцев после возникновения вопроса о двух планах. Ворошилов пишет: что же касается оперативных директив, ему (Сталину) предлагается старый план (сентябрьский) нанесения главного удара" и пр. В этой фразе Ворошилов изобличает себя целиком. Во-первых, если в период "планового" творчества Сталина на южфронте, "сентябрьский" (?) план был уже "старым" планом, то совершенно очевидно, что дело происходит после сентября, т. е. уж после того, как Троцкий вторично (см. вышенапечатанный документ) поднимал вопрос о пересмотре плана. Во-вторых, ошибочный план был принят не в сентябре, а за два месяца до того, так что "сентябрьского" плана вообще не существует. В сентябре лишь был подтвержден ранее утвержденный план Главкома (см. ответ Ленина на телеграмму Троцкого, Лашевича, Серебрякова). Еще в июле и августе Троцкий, как уже сказано, боролся против принятия плана Главкома, Сталин же был с большинством Политбюро. Дальше, в начале сентября Троцкий пытается вновь - уже на основании ряда итогов опыта - добиться пересмотра плана. Сталин - по прежнему за неправильный план. И только позднее Сталин производит "переоценку ценностей". У нас есть косвенное доказательство того, что дату сталинского письма следует отнести к октябрю-ноябрю 1919 г. Именно: свое пресловутое письмо Сталин кончает "угрозами" отставкой. Выше мы приводили ответ ЦК по этому поводу ("недопустимо"... и т. д.). Этот ответ датирован 14 ноября, следовательно критическое письмо свое Сталин написал, надо думать, в начале ноября, никак не раньше, т. е. с запозданием в 3-4 месяца. Ворошилов же, с запозданием на 10 лет, утверждает на основании этого письма, что "план Сталина (??) был принят Центральным Комитетом". Вот как "освежается" история!
  
   Покончив с двумя "генеральными", перейдем к мелким фальсификациям Ворошилова.
  
   Приводя телеграмму РВС Южфронта от 11 ноября 1919 г. в РВС Республики с просьбой утвердить организацию 1-й конной армии, Ворошилов присовокупляет, что "Конная армия была создана, несмотря и даже вопреки центру". Во-первых, что такое "центр? - всегда двусмысленности! - Политбюро? Главком? Ленин? Троцкий? Во-вторых, если б "центр" был против организации 1-й конной, зачем ему было утверждать постановление Реввоенсовета Южфронта? Что же касается лично Троцкого, если брать вопрос шире, т. е. о своевременном уразумении роли конницы в маневренной гражданской войне, то достаточно сослаться на популярный в свое время лозунг, выброшенный т. Троцким (кстати задолго до телеграммы, приводимой Ворошиловым) - "Пролетарий, на коня!". Под одноименным заглавием т. Троцкий напечатал статью, где ставился так же вопрос о крупных соединениях конницы. Одной из главных работ "поезда" (Предреввоенсовета) стало в тот период строительство конницы. Не лишне напомнить, что ближайший сотрудник секретариата Троцкого И. М. Познанский формировал в тот период маршевые конные части. Но Познанский сам ничего рассказать не может, ибо сидит у Сталина-Ворошилова под замком.
  
   Дальше, как на один из примеров "спасительных" поездок Сталина в "наиболее опасные места", Ворошилов сообщает нам о несостоявшейся поездке Сталина на Кавказский фронт. Как ни смехотворно, но факт! Сталин-де мол, "по болезни" только не поехал. Болезнь - причина уважительная, но мы склонны скорее считать, что и тут дело не обошлось без "капризов", и вот почему. Через неделю, после "спасительной", хотя и не состоявшейся поездки Сталина, он следующей телеграммой отвечает на требование Ленина: принять исключительные меры для ускорения перевозок двух дивизий на Кавфронт.
  
   "Москва. Кремль. - Ленину, копия ЦЕКА партии.
  
   "Мне неясно, почему забота о Кавфронте ложится прежде всего на меня. В порядке, забота об укреплении Кавфронта лежит всецело на Реввоенсовете Республики, члены которого, по моим сведениям, вполне здоровы, а не на Сталина, который и так перегружен работой. Нр. 970. 20-го февраля 1920 г. Сталин".
  
   Вот что отвечает ему Ленин: "На вас ложится забота об ускорении подхода подкреплений с Юго-Запфронта на Кавфронт. Надо вообще помочь всячески, а не препираться о ведомственных компетенциях. Нр. 37/3. Ленин".
  
   Как характерен для Сталина тон мелкой кляузы и личной обиды! Как характерен для Ленина тон сдерживаемого негодования! Здесь говорят документы. И мы видим, как красноречив их язык.
  
   Стоит ли говорить, что человеком, которого партия действительно всегда посылала на самые трудные участки (в этом собственно говоря была его "профессия"), был совсем не Сталин. Вот несколько кратких выдержек из телеграмм Ленина:
  
   "22 августа 1918 г. Свияжск. Троцкому. Измена на Саратовском фронте, хотя и открытая во время, вызвала все же колебания, крайне опасные. Мы считаем абсолютно необходимой немедленную вашу поездку туда, ибо ваше появление на фронте производит действие на солдат и на всю армию... Ленин, Свердлов".
  
   "10/IV - 1919 г. Троцкому Н. Новгород. В виду крайне тяжелого положения на востфронте, я думаю, вам целесообразнее остаться там. Ленин".
  
   "7/V - 19г. Шихраны. Троцкому. Я опросил сейчас политическое бюро Цека и в согласии с ним высказываюсь решительно за немедленную вашу и самую быструю поездку в Харьков, где необходимо сломить дезорганизованность и помочь немедленно Донецкому бассейну. Ленин.".
  
   "15 мая 1919 г. Купянск. Троцкому. Очень рад энергичным мерам подавления восстания... Ленин".
  
   "21/V - 1919... Я лично настаивал бы на том, чтобы вы еще раз заехали в Богачар и довели до конца подавление восстания, ибо иначе надежды на победу нет. Ленин".
  
   (Через день) "22 мая 19 г... Я еще раз настаиваю, чтобы вы непременно съездили во второй раз в Богучар и довели дело до конца, ибо у Сокольникова явно работа не спорится. Ленин".
  
   И вот ответ Троцкого:
  
   "Харьков-Луганск (в пути Москва Склянскому для Ленина. Выезжаю в Богучар, где постараюсь довести дело до конца. Троцкий. 22 мая 1919 г.".
  
   Таковы факты. А сколько их было таких и подобных фактов! И то, что Ворошилову сегодня приходится "освежать" вымыслы, показывает только, что факты эти, несмотря ни на что, еще слишком свежи и памяти партии!
  
   Н. Маркин.
  
  
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ
  
   МАРТОВСКОЕ ПАРТИЙНОЕ СОВЕЩАНИЕ 1917 ГОДА.
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ.
  
   В конце марта 1917 г. созывалась Всероссийская Конференция Советов Рабочих и Солдатских Депутатов. К этой же конференции было приурочено первое после февральской революции Всероссийское Совещание партийных работников, созванное бюро Ц. К. большевиков на 28-е марта.
  
   Порядок дня Совещания был намечен следующий:
  
  1. Доклады с мест.
  
  2. Доклад Бюро Ц. К.
  
  3. Р. С.-Д. Р. П. и Сов. Раб. и Солд. Деп.
  
  4. Отношение к Вр. Правительству.
  
  5. Отношение к войне.
  
  6. Организация контр-революционных сил и борьба с контр-революцией.
  
  7. Подготовка к Учредительному Собранию.
  
  8. Аграрный вопрос.
  
  9. 6-часовой рабочий день.
  
   В совещании приняли участие следующие организации и товарищи:
  
  1. Архангельск - Вержбицкий Мариан*
  
  2. Александровск-Грущевск - Новов-Охлоннн Павел Вас.*
  
  3. Алмазная - Дайнеко.
  
  4. Баку - Тер-Габриэлян*
  
  5. Воронеж - Комиссаров
  
  6. В.-Волочск - Соколов В. Ф.*
  
  7. Витебск - Аболин Ян.
  
  8. Вологда - Элиава Шальва Зураб
  
  Вологда - Саммер Ив. Адам.
  
  9. Выборг - Паньшин*
  
  10. Гомель - Севрук П. Н.*
  
  11. Гельсингфорс-Свеаборг - Гарин С. А.*
  
  12. Грозный - Богданов*
  
  Грозный - Бугай Герм. Еф.*
  
  13. Екатеринодар - Лиманский Аким. Ант.*
  
  14. Екатеринослав - Головко Г. В.*
  
  15. Екатеринбург - Сосновский Л. С.
  
  Екатеринбург - Быков П.*
  
  16. Еникиево (Петровск. зав. и рудн.) - Сперанский*
  
  Еникиево (Петровск. зав. и рудн.) - Сусенков К. П.*
  
  17. Иваново-Вознесенск - Каровайкова Вера Алекс.
  
  18. Иркутск - Старостин Петр Ив.*
  
  Иркутск - Дукур Роб. Як.*
  
  19. Киев - Савельев Максимил. Ал-др.*
  
  Киев - Александров
  
  20. Кострома - Серебряков Леонид Петр.*
  
  Кострома - Крапивин Вас. Ал-др.
  
  Кострома - Воробьев Ник. Ив.
  
  21. Курск - Григорьев Ал-др. Ник.
  
  22. Канавино - Левит С.
  
  23. Кронштадт - Ульянцев
  
  24. Красноярск - Теодорович*
  
  25. Лозовая - Теплоухов*
  
  26. Лысьвенский Зав. - Савченко*
  
  Лысьвенский Зав. - Даниленко
  
  27. Москва - Ногин Викт. Павл.*
  
  Москва - Игнатов Еф. Никит.*
  
  28. Минск - Позерн Бор. Павл.*
  
  Минск - Яхонтов
  
  29. Новгород - Ионов
  
  30. Моршанск - Скрьшник Ник. Алексеев.*
  
  31. Миньярск (Уфимск. г.) - Вахтеров*
  
  32. Николаев - Мандельштам Ник. Ник.*
  
  Николаев - Овчинников Ал-др. Григ.*
  
  33. Ново-Николаевск - Канатчиков Сем. Ив.*
  
  Ново-Николаевск - Клепнер Адольф*
  
  34. Никитовка - Гросфин Яков*
  
  Никитовка - Акимов Ник.*
  
  35. Одесса - Очканов*
  
  36. Омск - Кравцов Петр Андр.
  
  37. Полтава - Дробнис
  
  38. Ревель - Кузьмин И. Е.*
  
  Ревель - Балевский А.
  
  39. Ростов на Д. - Васильченко
  
  40. Самара - Теплов Н.*
  
  Самара - Герсимов*
  
  Самара - Бауза Роб.
  
  41. Саратов - Васильев М. И.*
  
  Саратов - Милютин Вл. Пав.
  
  Саратов - Плаксин К. И.
  
  42. Сызрань - Воздвиженский Н. Д.*
  
  43. Сормово - Мирошин Ник. Ег.
  
  44. Симферополь - Федосеев Т.*
  
  Симферополь - Кравченко Т.*
  
  45. Томск - Смирнов Ив. Никит.*
  
  Томск - Наханович*
  
  46. Таганрог - Берман Пав. Моис.*
  
  47. Тула - Бригадиров Никита Григ.
  
  48. Уфа - Эльцин Бор. Мих.*
  
  49. Харьков - Романович Георг. Авер.*
  
  50. Херсон - Сорокин Ив. Фед.
  
  51. Царицын - Вайнцвейг*
  
  Царицын - Минин Серг. Конст.
  
  Царицын - Сагарейшвили Д. А.
  
  52. Челябинск - Цвиллинг С. М.
  
  53. Щербиновка - Дубовой Наум*
  
  54. Юрьев - Розов Арк. Крон.
  
  55. Ярославль - Коротков Ив. Ив.
  
  56. Ставрополь-Кавк. - Толстов Вас. Федор.
  
  57. Петропавловск - Поволоцкий Ал-др. Моис.
  
  58. 180-й полк - Кутузов
  
   * Звездочкой отмечены делегаты на Совещ. Советов.
  
   Кроме перечисленных в Совещании приняли участие представители следующих организаций, не давшие о себе сведений в Секретариат:
  
   1)Камышлова, 2)Валка, 3)Петровска, 4)Нарвы.
  
   5) 1-го запаси, п., 6) 112-я пех. дивиз., 7) 729-й п.
  
   от Ц. К. - Сталин
  
   - Молотов Вяч. Мих.
  
   - Залуцкий Петр Андр.
  
   - Стасова Ел. Дим.
  
   - Шляпников
  
   Персонально - Смилга Ивар Тенис.
  
   - Федоров Гр. Фед.
  
   - Ольминский Мих. Ст.
  
   - Елизарова ан. Ил.
  
   - Стучка - чл. Латышек. Ц. К.
  
   - Коллонтай - член финск. Ц. К.
  
   От П. К. - Михайлов Лев Мих.
  
   - Залежский Влад. Ник.
  
   - Багдатьев (Сергей)
  
   - Бокий
  
   - Шагов
  
   - Голощекин
  
   - Бадаев
  
   - Яковенко
  
   - Енукидзе
  
   - Эпштейн
  
   - Крестинский.
  
   Заседания происходили сперва во Дворце Кшесинской, затем были перенесены в Таврический Дворец, на хоры.
  
   Первоначальные протоколы были уничтожены при налете банд Керенского, в июльские дни, на Дворец Кшесинской, где помещался тогда Ц. К. нашей партии.
  
   К счастью, у меня сохранились черновики протоколов и записи заседания, кроме заседаний 27/III и 28/III когда обсуждался вопрос об отношении к войне, и по ним удалось восстановить протоколы заседаний.
  
   Конечно, записи эти не представляют собой стенографических отчетов (тогда еще о такой роскоши наша бедная средствами, маленькая партия не смела и мечтать). Это - просто запись от руки, причем в зависимости от индивидуальных особенностей оратора (быстрота, четкость речи и т. п.) они более полны или менее полны. Во всяком случае, "отсебятины" тут никакой нет, и то, что записано, представляет собой - хотя и неполную, но точную передачу выражений ораторов.
  
   ЗАСЕДАНИЕ 29 МАРТА.
  
   Председательствует т. Ногин
  
   Секретари: т. т. Бокий и Драбкина.
  
   В порядке дня - вопрос об отношении к Вр. Правительству.
  
   В начале заседаний все делегаты Совещания разбиваются по секциям, соответственно намеченным Совещанием Сов. Р. и С.-Д.
  
   В Солдатскую секцию: т. т. Позерн, Борисов, Шашкин, Венгеров, Паньшин, Вержбицкий, Смирнов Ив. Н., Тер-Габриэлян, Клепер, Сыркин, Шкловский, Падерин, Гарин, Серебряков.
  
   В рабочую: т. т. Старостин, Васильев, Канатчиков, Кравцов, Охлонин, Тер-Габриелян, Сперанский, Сосновский, Яхонтов, Романович, Наханович, Саммер, Сорокин.
  
   В организационную с.: т. т. Севрук, Савельев, Скрыпник, Позерн, Мандельштам.
  
   В секцию местных дел: т. т. Дукур, Теплоухов, Цвиллинг, Дробнис.
  
   В земельную с.: т. т. Стучка, Смирнов Ив. Ник.
  
   В продовольственную с.: т. т. Романович, Милютин Вл. П., Лебедь.
  
   В мандатную комиссию: т. т. Севрук, Скрыпник.
  
   Сообщается постановление Президиума Совещания Сов. Р. и С. Д. о распределении работы: с 6 час. веч. - выборы мандатной комиссии, разбивка на секции, доклад Церетели.
  
   Докладчики: о войне Церетели.
  
   Об организации власти - Стеклов.
  
   Делегат. - Достигнуто ли соглашение по вопросу о докладчиках.
  
   Ногин - предлагает представителям различных секций столковаться по вопросу об ораторах.
  
   Скрыпник - предлагает предложить представителям всех фракций настаивать на контр-докладах.
  
   Об отношении к Временному Правительству.
  
   Доклад тов. Сталина.
  
   - Русская революция разыгралась не в обычной обстановке, а в обстановке империалистической войны. Этот факт наложил особый отпечаток на развитие революции. Факт войны сделал то, что революционный кризис, осложненный кризисом продовольственным, разрешился очень быстро. Благодаря войне армия сыграла роль, которой она ни в одной революции не играла, благодаря тому, что все взрослое население оказалось мобилизованным и армия присоединилась к восставшему народу, факт войны - изоляция царизма даже от империалистических буржуазных кругов. Царизм, благодаря изменам оттолкнул от себя буржуазию. Даже империалистические круги Запада, Англии и Франции-повернулись спиной к царизму, ибо хотели иметь во главе русского правительства людей, могущих вести войну до конца. Четыре силы революции: две основные: рабочие и солдаты-и две второстепенные: империалистические круги наши и англо-французские, - объединившись, подготовили почву для такого легкого и быстрого сокрушения царизма. Но раз разнородные силы, следовательно разнородны и цели. Верхи-буржуазия, наша и западно-европейская, объединились для перемены декорации, для замены одного царя другим. Они желали легкой революции, вроде турецкой, немного свободы для ведения войны-маленькой революции для большой победы. Низы же - рабочие и солдаты - углубили революцию, разрушив основы старого строя. Таким образом, как бы шло два потока - снизу и сверху, - которые и выдвинули два правительства, две силы: 1) Временное правительство, поддерживаемое англо-французским капиталом, и 2) Совет Рабочих и Солдатских Депутатов. Власть поделилась между двумя органами, из которых ни один не имеет всей полноты власти. Трения и борьба между ними есть и должны быть. Роли поделились. Сов. Р. и С. Д. фактически взял почин революционных преобразований: С. Р. и С. Д.-революционный вождь восставшего народа, орган контролирующий Временное Правительство. Временное же Правительство взяло фактически роль закрепителя завоеваний революционного народа. С. Р. и С. Д. мобилизует силы, контролирует Временное же Правительство - упираясь, путаясь, берет роль закрепителя тех завоеваний народа, которые фактически уже взяты им. Такое положение имеет отрицательные, но и положительные стороны: нам невыгодно сейчас форсировать события, ускоряя процесс откалывания буржуазных слоев, которые неизбежно впоследствии должны будут отойти от нас. Нам необходимо выиграть время, затормозив откалывание средне-буржуазных слоев, чтобы подготовиться к борьбе с Временным Правительством. Но без конца такое положение продолжаться не будет. Революция углубляется. От политических вопросов будут переходить к социальным. Социальные требования отколют средне-буржуазные слои. Неразумно рассчитывать, что удастся довести до конца революцию без раскола с буржуазией. Тогда, по мере нарастания раскола, Временное Правительство из органа, закрепляющего завоевания революции, будет превращаться в орган, организующий контр-революцию. Уже ведется борьба против С. Р. и С. Д., против пего ведется агитация в войсках, начались столкновения: по вопросам о присяге, демократизации армии, смене высшего командного состава. Мобилизация контр-революционных сил имеет знамя: "Война до победного конца!" Не только внутри ведется этот поход, но и извне - со стороны Англии и Франции. Их официозы открыли форменный поход против революции. Поход против двоевластия начат, и по мере развития революции Временное Правительство будет (должно будет объективно) превращаться в оплот контр-революции, контр-революции не царской - отсюда опасность нам не угрожает - а империалистической. Готовиться к отпору - наша задача. Ввиду этого вопрос усложняется. Вопрос о поддержке - пусть и неприемлем. Поскольку Временное Правительство закрепляет шаги революции, - постольку ему поддержка, поскольку же оно контрреволюционно, - поддержка Временного Правительства не приемлема. Многие товарищи, приехавшие из провинции, спрашивают, не следует ли поставить вопрос о захвате власти сейчас же. Но поставить этот вопрос сейчас - несвоевременно. Временное Правительство не так слабо. Сила Временного Правительства в поддержке англо-французского капитала, в инертности провинции, в симпатиях: его засыпают телеграммами. Мы должны ждать, пока Временное Правительство исчерпает себя, когда, в процессе выполнения революционной программы, оно дискредитирует себя. Единственный орган, могущий принять власть, - это Совет Р. и С. Д. во всероссийском масштабе. Мы же должны выждать момент, когда события обнаружат пустоту Временного Правительства и быть готовыми, когда события назреют, а пока - организовать центр - Сов. Р. и С. Д. - и укреплять его - в этом задача момента.
  
   Тов. Сталин оглашает резолюцию о Временном Правительстве, принятую Бюро ЦК, но говорит, что не совсем согласен с нею, и скорее присоединяется к резолюции Красноярского Совета Р. и С. Д.
  
   Резолюция Бюро Ц. К.
  
   "Временное Правительство, выдвинутое умеренными буржуазными классами общества и связанное по своим интересам с англо-французским капиталом, неспособно разрешить задачи, выдвинутые революцией. Его противодействие дальнейшему развитию и углублению революции парализуется лишь ростом самих революционных сил и их организаций. Центром их сплочения должные явиться С. Р. и С. Д. в городах, С. Кр. и Батр. Деп. - в деревнях, как зачатки революционной власти, готовые в дальнейшем процессе, в определенный момент развития революции, осуществить полноту власти пролетариата в союзе с революционной демократией для проведения в жизнь полностью требований восставшего народа. Уже теперь эти Советы должны осуществлять самый решительный контроль над всеми действиями Временного Правительства и его агентов как в центре, так и на местах, и принять на себя ряд функций государственно-экономического характера, вызванных полной дезорганизацией хозяйственной жизни страны и необходимостью принять самые решительные меры для обеспечения голодающего и разоряемого войной населения. Поэтому задачей дня является: сплочение сил вокруг С. Р. и С. Д. как зачатка революционной власти, единственно способной как отразить попытки царистской и буржуазной контр-революции, так и осуществить требования революционной демократии, и разъяснение истинной классовой сущности современного правительства.
  
   Ближайшей и важнейшей задачей Советов, выполнение которой единственно гарантирует победу над всеми силами контр-революции и дальнейшее развитие и углубление революции, партия считает всеобщее вооружение народа и, в частности, немедленное создание рабочей красной гвардии во всей стране".
  
   Революция Красноярского Совета Рабочих, Солдатских и Казацких депутатов.
  
   "Принимая во внимание:
  
   1) что революционный переворот произведен рабочим классом и армией, представляющей революционное крестьянство,
  
   2) что Временное Правительство выражает требования русской империалистической воинствующей буржуазии, а не требования пролетариата и революционного крестьянства,
  
   3) что столкновение требований империалистической буржуазии с требованиями рабочего класса и крестьянства в революции в будущем неизбежно, т. к. буржуазия попытается защищать свои интересы против интересов рабочего класса и революционного крестьянства,
  
  
   - Красноярский С. Р. и К. Д. постановляет:
  
   1). Признать необходимым выяснение для широких слоев рабочего класса, армии и крестьянства, что Временное Правительство по своему составу выражает интересы империалистической буржуазии, а не народа; что оно неспособно содействовать в доведении происходящей революции до удовлетворения основных требований пролетариата и революционного крестьянства.
  
   2). Со всей полнотой выяснить, что единственный источник власти и авторитета Временного Правительства есть воля народа, который совершил этот переворот и которому Временное Правительство обязано всецело повиноваться.
  
   3). Выяснить также, что повиновение Временного Правительства основным требованиям Революции может быть обеспечено только непрерывным давлением пролетариата, крестьянства и революционной армии, которые с неослабной энергией должны продолжать свою организацию вокруг создавшихся в революции Советов Рабочих и Солдатских Депутатов для превращения их в грозную силу революционного народа;
  
   4). Поддерживать Временное Правительство в его деятельности лишь постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения требований рабочего класса и революционного крестьянства в происходящей Революции".
  
   Далее зачитывается резолюция Московского Обл. Комитета, которой в материалах не оказалось.
  
   Войтинский (Содоклад) - Все 3 резолюции отражают один и тот же взгляд на Временное Правительство, не отмечая противоречий; монархист Гучков - арестовывает монарха, монархист Милюков - член республиканского Временного Правительства. Среди членов Временного Правительства нет ни одного сторонника Учредительного Собрания, кроме Керенского, - и тем не менее оно организует Учредительное Собрание. Будучи в корне своем контр-революционным, будучи контр-революционным по всем данным: по программе партий, в нем представленных, по их целям, - оно тем не менее по деятельности своей революционно. Противоречие между контр-революционной природой и революционной деятельностью - основное. Докладчик указывал здесь на поддержку англо-французского капитала. Но это совершенно неверно. Вспомните почти угрожающий тон, с каким говорил Бьюкэнен: мы поддержим Вас, поскольку вы исполните обещания царского правительства; вспомните речь Бонар-Лоу и др. в палате общин. Англо-французский капитал протестует, конечно, не против Милюкова и не против правительства, а против его деятельности. Он симпатизирует правительству, но против его деятельности, и требует "разгона" "митингов" в лице С. Р. и С. Д. Все симпатии партий, образовавших Временное Правительство, были направлены не в сторону участия в революции, а противодействия ей. Октябристы и к. д. не участвовали в революции, оставаясь контр-революционными, пока революция не победила. Временное Правительство получило власть из рук народа. С. Р. и С. Д. мог не признать его - и его не было бы. Почему же контр-революционные силы выполняют дело революции? Почему революционная демократия не взяла в свои руки власть, а передала ее в руки умеренно-либеральной буржуазии? - Ответ на второй вопрос будет в то же время ответом и на первый.
  
   Ясно, что в тот момент, когда была возможность осуществить диктатуру демократии, взять тогда власть в свои руки - значило погубить буржуазно-демократическую революцию. Пролетариат не справился бы с анархией. Революционный пролетариат остановился на пороге и передал власть в другие руки. Революционно-демократических буржуазных партий у нас не было, взять власть в руки социалистам было невозможно. Оставалось одно - передать власть умеренным элементам, но при условии выполнения ими революционной, враждебной им программы. К. д.-монархисты были прикомандированы к республиканскому правительству. Они выполняют, ненавидя нас, не скрывая этого, нашу революционную программу. Таким образом, получилось то несоответствие между деятельностью и внутреннею сущностью Временного Правительства которое мы наблюдаем. Большинство его состоит из умеренно-буржуазных слоев, но власть получило из рук революционного народа, взяв перед ним обязательство выполнить его революционную программу: уничтожить монархию, созвать Учредительное Собрание, демократизировать местное самоуправление и т. д. Но именно в виду этого внутреннего противоречия, необходим контроль со стороны С. Р. Д. Пока контроль этот есть, оно программу осуществит. Оно не хочет разрешить, но может разрешить задачи революции под контролем революционной демократии. К. д. и октябристы обращались к С. Р. Д. с просьбой: "дайте нам министров". Объективно неизбежно, что власть будет переходить из менее революционных в более революционные руки, но переход этот будет совершаться постепенно, путем выхода в отставку более умеренных министров и замены их более левыми, а не революционным путем, путем свержения их силой. Обратите внимание на такую деталь: Милюков со списком министров вышел за утверждением к С. Р. Д., угроза отставкой была также обращена к С. Р. Д., т. е. к С. Р. Д. обращались с тем, с чем в конституционно-монархических странах обыкновенно обращаются к монарху. Неверно, что С. Р. Д. - зачатки власти С. Р. Д. - власть, диктующая свои условия. Временное же Правительство - приказчик С. Р. Д. Взять власть целиком в свои руки - невозможно при буржуазном строе.
  
   Одновременно с признанием контр-революционной сущности Временного Правительства, мы должны также признать, что оно исполняет революционную работу, мы должны поддерживать всякие революционные шаги его и бороться против всякой попытки его уйти от контроля, рассматривая это как измену, как бунт против демократии. Пока же наша задача - организация сил, подготовка к переходу власти в наши руки. Не Красная Гвардия потом, а привлечение армии к себе, выполнение социалистической программы, подготовка к переходу власти в наши руки - вот наши ближайшие задачи.
  
   Вносит резолюцию. <35>
  
   Савельев. - Совершенно верно тов. Сталин указал значение роли буржуазии в настоящей войне и положение, которое занимает пролетариат. С тов. Войтинским нельзя согласиться, что англо-французский капитал никакой роли не играл. Правда, он не ожидал такого размаха революции. Революционная демократия спутала карты. Пути империалистской буржуазии и революционной демократии на один момент скрестились. По совершенно разным причинам, по совершенно различным мотивам, две силы скрестились таким образом, что обе они были зафиксированы в момент свержения самодержавного строя. Во всяком случае, скрестившись, вступив на этот путь, русская буржуазия должна была плестись за пролетариатом, т. к. ей был отрезан уж путь к соглашению с самодержавием, которое находилось в процессе ликвидации. Она сделала вид, что присоединяется к восставшему народу. Почему же оказалось такое положение? Потому что соотношение сил в стране не было таким, чтобы можно было говорить о диктатуре пролетариата.
  
   Тов. Савельев предлагает принять следующую резолюцию:
  
   "1). Принимая во внимание, что Временное Правительство, выдвинутое умеренно-буржуазными классами, должно было взять на себя проведение ряда требований, выставленных восставшим народом,
  
   2) что это Временное Правительство неспособно разрешить все эти задачи, поставленные настоящей революцией;
  
   3) что сосредоточением революционных сил и центром их сплочения являются в настоящий момент Советы Рабочих и Солдатских Депутатов - в городах, а равно как и организующиеся сейчас Советы Крестьянских и Батрацких Депутатов - в деревнях, как органы революционной власти;
  
   4) что в дальнейшем процессе, в определенный момент развития, революция осуществит полноту власти пролетариата в союзе с демократической частью крестьянства и революционной армией, для проведения в жизнь полностью требований восставшего народа.
  
   Мы признаем, что в данный момент необходим:
  
   1) неустанный контроль над современным Временным Правительством и борьба со всеми уклонениями его в сторону выявления своих контр-революционных тенденций;
  
   2) сплочение сил вокруг Советов Рабочих и Солдатских Депутатов - как органов революционной власти, единственной способной, как отразить попытки царистской и буржуазной контр-революции, так и осуществить требования революционной демократии, и
  
   3) разъяснение истинной классовой сущности современного правительства.
  
   Гарин. - Я не думаю, товарищи, что кто-нибудь из нас будет агитировать за подрыв доверия к Временному Правительству, поскольку его деятельность направлена к благу народа. Но разумеется, мы должны заявить, что революция сделана народом, что Временное Правительство выдало ему вексель по которому оно обязано уплатить. Если же оно не выполнит своих обязательств, - народ потребует уплаты не только сполна, но даже с процентами.
  
   Гельсингфорский Комитет Р. С. Д. Р. П. принял следующую резолюцию:
  
   "Поддерживать Временное Правительство постольку, поскольку оно выполняет свои обязательства, объявленные всенародно, и до тех пор, пока Временное Правительство склонно идти по пути революционных завоеваний на благо Свободной России. При этом мы, социал-демократы, должны всеми мерами устранить в народе те мелкие требования, которые до созыва Учредительного Собрания могут построить стену между народом и Временным Правительством".
  
   Милютин. - Все мы согласны, что Временное Правительство - контр-революционно по своему существу. Почему же является разногласие в вопросе об отношении к нему. Войтинский говорит: Временное Правительство буржуазно, но оно получило власть из рук народа и проводит его программу. Власть - в наших руках, и мы должны оказывать деятельную поддержку правительству в проведении мероприятий, направленных к закреплению завоеваний революции. Сталин же говорит о расширении задач революции. Разница не в выводах, а в тактике. Мы исходим из разных основных посылок. Войтинский уловил технический момент, но не уловил социально политического момента. Факт, что Временное Правительство дало список министров ничего не говорит. Наша революция - не только политическая, но и социальная. Правительство, cocтоящее из представителей буржуазии, именно поэтому и контр-революционно. Наиболее важные моменты, которые Временное Правительство должно осуществить, - вопрос о войне, вопросы социальные. Здесь мы ему оказывать доверия не можем. Мы должны расширять, закреплять завоевания революции, но не солидаризироваться с шагами Временного Правительства.
  
   Старостин. - Войтинский упустил социальную сторону революции, но уловил момент политический. Что заставило Времен. Правительство взять в свои руки власть? - Страх потерять возможность осуществить свои империалистические планы. Рабочий же класс не мог тогда выдвинуть своего списка - сами не знали, что будет. Петроград не мог ожидать ряда Вандей. Если бы знали здесь, что вся Россия примкнет - может быть, и взяли бы власть в свои руки.
  
   Теперь уже начался поход против демократии. "Новое Время" пишет, что солдаты сидят в окопах 24 часа, а рабочие проводят 8-ми часовый день. Местами ведется и прямо погромная агитация. Необходимо определенно высказаться, поскольку мы поддерживаем Временное Правительство. - Оратор не согласен с пунктом о "Красной Гвардии": это может быть понято как недоверие к Красной армии и вызовет раздор. Если революционная армия не пойдет за нами, - то десятки Красных Гвардий ничего сделать не смогут. Наша задача поэтому - стараться возможно сильнее укреплять наше влияние на революционную армию.
  
   Голощекин. - Если Временное Правительство совершит революционые шаги - например, объявит о конфискации земель, - мы его поддержим. Но вотировать ему полного доверия мы не можем. Все сходятся на том, что Временное Правительство контр-революционно и персонально, и по существу. Под давлением масс оно осуществляет революционные задачи, и постольку оно и укрепляет себя. Этого не следует упускать из виду: масса говорит, что все сделало Временное Правительство. Войтинский думает о парламентском способе борьбы за власть: правительство уйдет само, борьба за власть не нужна. Мы забываем, что оно до поры до времени скрывает свои когти и сами укрепляем его. Если мы хотим бороться с контр-революцией, - мы должны стремиться к захвату, но не форсируя событий. Как? - группируясь вокруг С. Р. и С. Д., чтобы постепенно С. Р. Д. входил во все функции, во все области жизни. Нужно приучать народ видеть, что от С. Р. Д. он все получает.
  
   В заключение оратор предлагает объявить всенародную милицию.
  
   Васильев. - Отношение к Временному Правительству у всех одинаковое. Не в этом задача дня: на очереди - создание временного революционного правительства. Совершив революцию, народ создал Временное Правительство, но это правительство нереволюционно, не потому, что там заседают Милюков и Гучков, - нет; пусть даже они уйдут, - другие тоже не будут революционнее. Наша задача, поэтому - подготовить революционное правительство. Везде правительство состоит из исполнительной и контролирующей законодательной власти. Орган революционного контроля у нас есть; это С. Р. и С. Д., исполнительная же власть у нас не создалась. Чем дальше, тем Временное Правительство, обладающее огромными средствами, всем государственным механизмом, будет становиться сильнее. Наша задача - образование временного революционного парламента, который выделит исполнительную власть. Должен быть возможно скорее создан постоянный орган из представителей пролетариата и революционной армия всей России, который действовал бы как временный революционный парламент до открытия Учредительного Собрания. Временное Правительство должно рассматриваться как исполнительный орган Временного Революционного Парламента. Ни одного важного мероприятия оно не должно начинать без ведома и одобрения Врем. Револ. Парламента. Временному Револ. Парламенту предоставляется издавать, по соглашению с Врем. Правит., декреты по выдвигаемым жизнью вопросам.
  
   Такое соотношение между Времен. Прав. и Врем. Рев. Парламентом решительно устранит вопросы о двоевластии.
  
   Пойдем ли мы туда? - В 1905 г. мы говорили, что войдем в революционное правительство. Речь может идти не о поддержке, а о подчинении Врем. Правительства Врем. Революц. Парламенту.
  
   Оратор предлагает следующий проект резолюции:
  
   1). Ставя превыше всего международную солидарность рабочего класса, мы горячо приветствуем и поддерживаем обращение Петр. С. Р. и С. Д. к народам всего мира и призыв его ко всем пролетариям покончить с империализмом и разгулом хищнических страстей в собственных странах и всемерно содействовать скорейшему прекращению кровавой бойни. Только между самими народами может быть заключен искренний и прочный мир.
  
   2). Ни одной пяди чужой земли, ни одной копейки чужого достояния не нужно революционной демократической России. Но и не одна пядь собственной земли, ни одна копейка собственного достояния не могут быть отняты у нас. Участь спорных областей, участь угнетаемых национальностей во всех воюющих странах, во всем мире, должна подлежать свободному решению подчиненных народностей. Никаких аннексий, никаких контрибуций и свободное самоопределение национальностей - вот наша платформа мира!
  
   3). Полагая, что европейская война, потрясшая социально-экономическую жизнь всего земного шара, вызвана хищническими стремлениями господствующих всех стран и что скорейшее прекращение этой войны, губящей лучшие силы и культуру вовлеченных в нее государств, будет в интересах пролетариата и демократии всего мира, мы предлагаем Временному Правительству обратиться как к союзникам, так и к противникам с призывом их приступить к мирным переговорам на вышеизложенных основах.
  
   4). Но покуда мир не заключен, мы должны стоять во всеоружии и на страже интересов новой демократической России удесятерить наши силы, ибо мы защищаем теперь нашу молодую свободу. Революционная армия должна быть могущественна и непобедима. Все, что нужно и укрепляет се силу, должно в избытке доставляться ей рабочими и Временным Правительством. Дисциплина в строю, являющаяся необходимым условием силы армии, должна поддерживаться не за страх, а за совесть, основываясь на взаимном доверии демократического офицерства и революционных солдат.
  
   5). Если призыв П. С. Р. и С. Д. и наша революция найдут отклик в среде европейского пролетариата и демократии, если в Западной Европе начнется революция против хищнического капитализма, мы всей нашей мощью поддержим наших международных товарищей и будем бороться за социальный переворот."
  
   Скрыпник. Что понимают под словом поддержка? Поскольку я слышал, все говорят, что Временное Правительство принимает те или иные революционные меры под давлением революционного пролетариата. Но это - поддержка не правительства, а тех мер, которые мы сами требовали и которые оно проводит. Вопрос же о поддержке имеет очевидно другой смысл, это - это не поддержка мер, а декларация перед заграницей и Россией доверия ему. Такого доверия мы ему оказать не можем. Правительство не закрепляет, а задерживает ход революции. Например, взять, хотя бы смену старой власти. Правительство ее сместило, но половинчато, чтобы задержать дальнейшее развитие революции. Оно передало власть городскому самоуправлению и представителям земских управ, передоверило власть не революции, а тем элементам, которые мобилизовались для контр-революции. По вопросу о войне - оно подготовило себе вылазку; по вопросу о земле - оно его не решило, а заявляет, что подготовляет меры для решения земельного вопроса. Ввиду этого мы поддерживать меры, проводимые правительством в интересах революции, будем, но декларировать ему доверие - не станем.
  
   Яхонтов. - Когда говорят о Временном Правительстве, то нужно иметь в виду то правительство, которое мы в данный момент имеем. Не следует предрешать, каким он станет. Тов. Сталин прав, говоря, что Временное Правительство закрепляет завоевания революции. Мы привыкли рассматривать явления объективно. С точки зрения объективной - оно революционно. Оно пленник революции. Будучи контр-революционным по существу, оно созывает Учредительное Собрание, смещает старую власть, словом, расчищает путь революции. Все говорят о контр-революционности правительства, но никто не приводит фактов в доказательство его контр-революционной деятельности. Когда говорят об отношении к правительству, то речь идет не о доверии, но о поддержке мер, направленных к укреплению завоеваний революции.
  
   Те, кто говорят о немедленном смещении правительства, забывают об одном. Война вызвала разруху и нет объективных сил, чтобы направить механизм. Если бы демократия взяла в свои руки власть, - это было бы поражением революции. Демократия должна стремиться к тому, чтобы подготовиться к моменту когда она возьмет власть в свои руки. Но стремясь к новой власти, она должна поддерживать Временное Правительство.
  
   Севрик. - Тов. Милютин правильно отметил, что расхождение между резолюциями предложенными Бюро и тов. Войтинским, обусловлено разными принципиальными посылками. В резолюции Бюро не говорится о поддержке Временного Правительства. Но, что вообще говорится в ней об отношении к Временному Правительству? В ней говорится чего не делать, выводы приходится читать между строк: но этого недостаточно для политической программы. Говорят: как поддерживать правительство? Ответ на это имеется в нашей программе: "поддерживать всякий оппозиционный шаг, направленный... и т. д.". Я согласен с Милютиным, что Войтинский упустил из виду социально-политический момент. Последний пункт резолюции Войтинского нужно развить в двух направлениях: 1) мобилизовать силы вокруг С. Р. Д., развив агитацию для борьбы с контр-революционной пропагандой против С. Р. Д.; 2) организация агитации в войсках по аграрному вопросу.
  
   Канатчиков. - Если, как говорит тов. Войтинский, провинция отстала в момент когда образовалось Правительство в Петрограде, то отсюда логически вытекает, что когда провинция организовалась, то исполнительная власть не отвечающая запросами страны, должна устраниться. В такой момент, когда требуется максимальное напряжение сил, власть не только не организует, но даже тормозит развитие революции. Исполнительная власть должна быть приведена в соответствие с настроением страны. В дальнейшем развитии революции власть должна перейти к С. Р. и С. Д., который и должен выделить из себя исполнительную власть.
  
   Крестинский. - Разногласий в практических шагах между Сталиным и Войтинским нет. Мы не будем свергать немедленно Временное Правительство. Как я себе представляю положение Временного Правительства в текущий момент? Временное Правительство - приказчик С. Р. Д. В момент апогея революции, высшим органом власти явится С. Р. Д. и Крестьянских или Армейских Депутатов. Пока - С. Р. Д. являются лишь зачатками власти. До тех пор пока эта власть не организована, мы будем терпеть Временное Правительство, даже если оно разойдется с нами. Что будет дальше? Схематически возможно, что Временное Правительство обновив состав, будет верно служить нам. Тогда мы не сменим его. Наиболее вероятным застрельщиком столкновения между нынешним правительством и революционным народом будем не мы, а само Временное Правительство и тогда мы должны будем взять власть в свои руки. Наконец третий случай. Когда наша сила будет нарастать и мы будем знать, что провинция с нами и на нее не действует обаяние имен - мы сами перейдем в наступление. И к этому моменту должны подготовиться мы. Резолюция Войтинского слишком мягка, она не указывает на неизбежность столкновения. Странно говорить о поддержке своего приказчика. Мы должны в своей резолюции подчеркнуть, что Временное Правительство и мы - две враждебные силы.
  
   Свердлов - вносит предложение прекратить прения, избрать комиссию и дать заключительное слово докладчикам.
  
   Войтинский - против, так как боится, что будет то же, что и с резолюцией о войне.
  
   (Предложение Свердлова принимается).
  
   Прения прекращаются. Докладчику и содокладчику предоставляется заключительные слова.
  
   Войтинский - Товарищи говорили, что в предложенной резолюции я слишком много внимания обратил на политическую сторону деятельности правительства и упустил из виду социальную сторону. Но возражавшие мне, упускают из виду, что в настоящий момент весьма энергично проводится специальное законодательство, но не в форме законопроекта, а " форме соглашений с С. Р. Д. и здесь правительство под нашим давлением делает не то, что оно хотело бы, я здесь оно проводит нашу программу. Вотум доверия (от партии) не может быть дан, но поддержка ему может быть оказана. Не должно забывать, что в отдельных вопросах правительство не сможет справиться с целым рядом задач, стоящих перед ним. Поражение в продовольственном вопросе было бы не только поражение правительства, но и нашим поражением, ибо и мы не справимся с расстройством транспорта. Правительство нам нужно, как технический приказчик. Нужно подготовлять аппарат, входя во все органы, во все учреждения. Если Петроград или армия останутся без хлеба, то негодование будет направлено не против Временного Правительства, а против нас. Без нашей поддержки правительство с рядом технических задач не справится. Если вы говорите, что будете поддерживать известные меры, - вы должны указать это и в резолюции. Вы должны указать, что в тот момент, когда Временное Правительство выйдет из под нашего контроля и будет делать шаги контр-революционные, - мы его бьем в лоб. Когда же оно выполняет нашу программу, - мы его поддерживаем. Мы выступим против него потому, что оно изменило революции. Народ должен знать, что мы революционны не ради революции, что мы имеем свою программу. -
  
   Сталин. - Я буду говорить по первому пункту, вызвавшему разногласия. До сих пор революционная инициатива исходила от С. Р. Д. Сов. Р. Д. заявлял, делал почин, грозил, а Временное Правительство упиралось, боролось и наконец соглашалось. При таком положении дел можно ли говорить о поддержке такого правительства? Можно говорить о том, чтобы правительство поддержало вас. Не логично говорить о поддержке Временного Правительства, наоборот, уместнее говорить о том, чтобы правительство не мешало нам проводить свою программу.
  
   Оратор предлагает принять за основу резолюцию, не поддерживающую Времен. Правительство: оно организует армию, вызывает вражду солдат против рабочих и, опираясь на силу англо-французского капитала, организует уже контр-революцию.
  
   Войтинский высказывается за то, чтобы были выставлены тезисы для комиссии. Не нужно ли указать в резолюции, что мы оказываем поддержку шагам, направленным в сторону развития революции?
  
   (За - 33 голоса, против - 26).
  
   Избирается комиссия для выработки резолюции.
  
   В комиссию избраны:
  
   Войтинский, Милютин, Сталин, Саммер, Севрух, Крестинский, Каменев, Элиава, Теодорович.
  
   ЗАСЕДАНИЕ 30 МАРТА
  
   Председательствует Ногин.
  
   Секретари: т. т. Бокий и Драбкина.
  
   Каменев сообщает, что он вступил в переговоры с интернационалистами с.-р. и меньшевиками. Так как ясно, что пройдет резолюция Исп. К-та, совершенно неприемлемая, то необходимо противопоставить ей единую резолюцию интернационалистов. Эсеры (22 националистское меньшинство. Голосовать против резолюции большевиков и снимут резолюцию; меньшевики стремятся к внесению единой резолюции и объединению на общей резолюции. Если фракционная дисциплина заставит меньшинство подчиниться большинству, то интернационалисты все-таки присоединятся к нашей резолюции.
  
   План действий - если и не получить большинство, то составить по крайней мере компактное интернационалистское меньшинство. Голосовать против резолюции Исполнительного Комитета. После принятия резолюции Исполнительного Комитета, - внести 4 поправки:
  
   1) И. К. требует от Вр. Пр-ва, как следующего шага, открыто перед всем миром заявить о готовности народов освобожденной России вступить в мирные переговоры на основе права наций на самоопределение без аннексий и контрибуций;
  
   2) Совещание, отвергая всякие надежды на тайную дипломатическую игру империалистских правительств, ввергнувших мир в войну, заявляет, что единственным союзником революционной России в борьбе ее за ликвидацию империалистской войны является международный пролетариат;
  
   3) Требует от Временного Правительства порвать с тайной дипломатией и опубликовать договоры царизма, заключенные за спиной народа;
  
   4) Отвергая принцип классового мира, выгодного только наживающимся на войне буржуазии и помещикам.
  
   Цель поправок - не исправление ее, а демонстрировать точку зрения. В резолюции Церетели о мире не упомянуто, поэтому 1) дополнение: съезд требует от европейских правительств открытого вступления в мирные переговоры; 2) не сказано о единственном союзнике в борьбе за мир - международном пролетариате, 3) поправка: "требует порвать с тайной дипломатией"; 4) конец, вставить: "отвергая..."
  
   Войтинский - считает, что поправки безусловно приемлемы, но предварительно предлагает внести их в Исп. Ком. и принять все меры к тому, что бы они были там приняты. За резолюцию тов. Каменева должны голосовать те товарищи, которые с нею согласны.
  
   Красиков. - Суть не в поправках, не в демонстрации с.-д. лозунгов, а в текущем моменте. Если мы признаем Сов. Деп. органами, выражающими мнение народа, то вопрос не в том, какие конкретные меры принять по тому, или иному вопросу. Если мы считаем, что сейчас наступило время осуществления диктатуры пролетариата, то так и надо ставить вопрос. Физическая сила, в смысле захвата власти, несомненно, у нас. Думаю, что физической силы хватит, как в Петрограде, так и в других городах. (Движение. Голоса: "неверно"). Я присутствовал...
  
   Председатель (прерывает) - Вопрос идет о практических шагах на сегодня. Вопрос о диктатуре пролетариата не обсуждается.
  
   Красиков (продолжает) - Раз вопрос стоит не так, то нужно ли по отношению к Врем. Правительству предпринимать шаги, которые...
  
   Председатель лишает его слова.
  
   Ногин. - Заявление тов. Войтинского, чтобы мы поступали не так, как принято в партийных организациях, обсуждению не подлежит. Мы рассматриваем наши заседания как партийные, решения которых обязательны для всех.
  
   Севрук - предлагает сначала голосовать поправки потом резолюцию. Если резолюция с поправками принимается, то другие резолюции не оглашаются. Чтобы этого не было и бой состоялся, - предлагает бюро интернационалистов сговориться с президиумом, - голосовать сначала, какая из резолюций принимается за основу.
  
   По вопросу о подчинении: все присутствующие обязаны подчиниться.
  
   Багдатьев. - Если поправки не будут приняты, - что будем делать? Голосовать ли за? (Каменев - "против"). Это - мнение тов. Каменева, или всех интернационалистов? (Каменев - этот вопрос не обсуждался").
  
   Скрыпник - предлагает голосовать поправки, выработанные комиссией, и если они не встретят возражений, - голосовать без прений.
  
   Эльцин. - С точки зрения партийного устава лицам, оставшимся в меньшинстве, можно воздерживаться на Совещании, но не голосовать против постановления.
  
   Ставится на голосование: обсуждать ли вопрос? За - 3, против - большинство.
  
   Ставятся на голосование поправки тов. Каменева.
  
   Багдатьев. - Нужно обсудить, будем ли вообще вносить поправки?
  
   Большинство против обсуждения.
  
   Голосуется 1-ая поправка.
  
   Войтинский предлагает поправку.
  
   Скрыпник - против поправок, так как это платформа соглашения, а изменение ее потребует нового пересмотра.
  
   Поправки принимаются.
  
   Вопрос: Кто вносит поправки?
  
   Делегат - предлагает сократить список ораторов и наметить несколько человек от всех фракций.
  
   Савельев - предлагает поставить дело таким образом, чтобы не создавалось впечатление, будто мы согласны с резолюций. Поэтому он предлагает не вносить поправки официально от фракции.
  
   Каменев. - Ораторы выяснят, идти ли на совещание с меньшевиками?
  
   Крестинский. - Идти на такое собрание бессмысленно.
  
   Ногин. - Столковаться необходимо, но недопустимо устройство таких собраний по частной инициативе.
  
   ОБЪЕДИНЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ И МЕНЬШЕВИКОВ
  
   3 Ґ часа дня.
  
   Присутствуют, кроме членов большевистской фракции: Хинчук, Розанов, Эрлих, Либер, Ерманский, Копелинский, Соколов Н. Д.
  
   В Президиум доизбирается тов. Хинчук, который и ведет дальнейшее заседание.
  
   Ногин. - На собрании, представляющем партийную конференцию, решено обсудить совместно вопрос об отношении к войне.
  
   Хинчук. - Не важно, чья инициатива, а важно отношение к войне. Есть 3 резолюции: И. К., большевиков в меньшевиков.
  
   Каменев. - На частном совещании большевиков и меньшевиков мы пришли к соглашению о революции. Но большевики были выбраны на это совещание, а меньшевики - нет. Поэтому необходимо, чтобы собрание одобрило этот проект.
  
   Эрлих. - Надо обсудить не только резолюцию об отношении к войне, но и решить вопрос тактически: о нашем отношении к тексту обращения, выработанного И. К. Если проект считается нами неприемлемым, - то мы декларируем свою точку зрения, если же он приемлем, - то мы заявляем о своей точке зрения и не обостряем вопроса.
  
   Хинчук. - Имеется ли проект окончательного характера, или возможны изменения?
  
   Эрлих. - Находит ли И. К. возможным внести изменения?
  
   Севрук. - Все фракционные совещания, которые были до сих пор, выяснили, что внутри обоих течений есть две точки зрения: 1) антиоборонческая, или, как ее называют, интернационалистская, и 2) точка зрения революционной обороны. Поскольку эти точки зрения имеются в совещаниях, постольку они проявятся и на съезде. Думаю, что когда тов. Церетели ставил вопрос, поддержат ли с.-д. позицию И. К., то они исходили из того, что все согласны в основном с позицией И. К. Необходимо поэтому выяснить вопрос, будет ли с.-д. делегация голосовать за проект Исп. Ком., или против. Необходимо выяснить вопрос, на какой позиции стоит большинство и тогда решать ставить вопрос о меньшинстве. Я предлагаю каждой группе выработать свою резолюцию и выступить на совещании от имени большинства и меньшинства. Я приветствую это собрание, ибо вместо четырех точек зрения будет две: большинства и меньшинства.
  
   Каменев. - Ставить здесь вопрос об оборончестве и антиоборончестве - значит повторять прения, которые у нас уже были. Мы пришли к выводу, что голосовать за резолюцию Исп. Ком. недопустимо. Это - не социалистическая резолюция; Исп. Ком. стоит в ней на точке зрения Гендерсона и Тома. Невозможно голосовать за резолюцию, где не говорится ни слова о мире, об уничтожении тайных договоров, оставшихся от царизма. Этой резолюции должна быть противопоставлена другая. Наша задача сплотить вокруг резолюции социалистов-интернационалистов. (Читает резолюцию).
  
   Розанов. - Я участвую в этом частном совещании, никем не уполномоченный. Теперь во многих местах в провинции происходит стихийное объединение масс, меньшевиков и большевиков. Каждый раз, когда начинается оживления партийной деятельности, такое объединение наступает. Я считаю это проявлением здорового инстинкта рабочих масс всеми силами стремящихся к созданию единой с.-д. партии. Я считаю необходимым, чтобы вообще во всех выступлениях, где это возможно, выступления происходили солидарно. И я призываю тех товарищей, которых резолюция не удовлетворяет, идти на уступки. В особенности, я обращаюсь к т. т. оборонцам, которых резолюция не удовлетворяет, - не подчеркивайте расхождения, ибо это вызовет раскол.
  
   Что же касается текста резолюции, то в ней подчеркивается то, как уже говорилось на меньшевистском собрании, что Временное Правительство революционным само по себе не является, что пролетариат всех стран находит совместную почву солидарности, и нужно употребить все усилия, чтобы эту почву солидарности укрепить. Для масс этой почвы не было до сих пор, пока революция не разразилась. Только когда демократическая идея восторжествовала, эта солидарность проявилась.
  
   Относительно последнего пункта я предвижу возражения оборонцев. Компромисс не удовлетворит ни т. т. большевиков, ни оборонцев. Но все же обе стороны могут согласиться. Невозможно ведь удовлетворить одновременно обе стороны, ибо существуют две различные точки зрения, и создать единую резолюцию, не обманув никого, - невозможно. Призыв оставаться на своих местах нельзя толковать так примитивно, как это делают некоторые солдаты: не идти ни вперед, ни назад. Если оборонцы не смотрят на большевиков и интернационалистов-меньшевиков, как на людей, на которых можно наплевать, - а этого, надеюсь, нет, - то вы должны иметь в виду, что, оставаясь социалистом, целесообразно ли производить раскол большей части партии только потому, что это не соответствует настроению солдатских и крестьянских масс - и буржуазии тем более! (аплодисменты).
  
   Для нас вы ценны, как представители рабочих масс, и, вы оборонцы, будете тянуться в единую социалистическую партию. Ради этого будущего я призываю вас объединиться на этой резолюции.
  
   Вносится предложение выставить 2-х докладчиков второго течения: Либера и Войтинского.
  
   Либер. - Тов. Розанов совершенно неправ, поставив вопрос о перспективах нашего дальнейшего партийного строительства в зависимость от отношения к вопросу об обороне. Насколько известно, внутри большевистского течения происходит такая же борьба вокруг вопроса об отношении к обороне. Поэтому прежнее деление на большевиков и меньшевиков следует устранить и только говорить о нашем отношении к войне. Тов. Розанов справедливо говорит, что как раз в тот момент, когда вопрос об единстве с.-д. особенно животрепещущ, нам угрожает раскол партии. Но забывает о другой, большей опасности: что пролетариат окажется изолированным в тот момент, какой мы сейчас переживаем, от остальной демократии и что с.-д. окажется изолированной от пролетариата. И я призываю, чтобы вы не забыли огромной задачи, которая стоит перед нами, и не заменили эту задачу доминированием с.-д.
  
   Всякая попытка уклониться от ответа на вопрос, как мы относимся к обороне обречена на неуспех, ибо буржуазия ведет определенную агитацию. Политически выгоднее отказаться совсем от обороны, чем выступать с компромиссом. Ибо мы не можем выступать перед буржуазией, которая ведет агитацию, безоружными. В резолюции мы говорим: солдат, рабочий. Но до сих пор мы привыкли оперировать классом. Где же место класса? Где же его пост? (Голос: "оставайся на своем посту").
  
   Формула резолюции, согласитесь, есть не ответ, а отписка. Она неприемлема и для нас и для вас. Во имя необходимости единства пролетарского выступления, для того, чтобы победа революции могла быть обеспечена, помня, что мы еще не победили, - мы должны помнить, что не можем принимать резолюции, которая изолирует пролетариат от демократии, а с.-д. от пролетариата. Провинциальные делегаты сообщают, что настроение на местах совсем не такое, как здесь. Если мы не стоим в большинстве на позиции, принципиально противоположной позиции, занятой И. К. (Каменев: "Стоим им")... тогда незачем было бы столковываться. Но перед нами - пропасть, не партия, а пропасть, в которую мы ввергаем пролетариат. Может ли с.-д. позволить себе роскошь вырыть пропасть между собой и рабочими и солдатами, которые собрались на съезде? Если бы вопрос шел о том, чтобы восторжествовало шовинистическое настроение, выраженное на Совещании некоторыми солдатами, - я, конечно, стоял бы за пропасть, ибо это настроение солдат может повести в пропасть пролетариат. Но вопрос идет о том, оторвать ли более сознательную часть делегации, или толкнуть их к менее сознательным. Это не лишает, конечно, необходимости выдвинуть моменты, которые мы считаем необходимым выдвинуть. Линия поведения, диктуемая политическим тактом, говорит за необходимость объединить большинство совещания, хотя бы на менее яркой, но приемлемой для всех платформе. Мы будем голосовать за резолюцию Исп. Комитета, но это не мешает нам выступить с нашей, более яркой декларацией.
  
   Войтинский - Я готов подписаться под каждым словом, которое сказал тов. Либер. В обеих фракциях имеются оба течения. Есть две точки зрения, которые далеки друг от друга. В Исп. Ком. делегированы представители обеих фракций. Вся работа С. Р. Д. велась под нашим знаменем. Если мы дадим бой на резолюции, - мы дискредитируем наших представителей в Исп. Ком. не только в настоящем собрании, но и в дальнейшем. Исп. Ком. должен действовать гораздо осторожнее, чем политическая партия. Нельзя навязывать социалистические взгляды этому собранию. Это - дело партий, но как представители фракций и партий мы обязаны выступить самостоятельно, с декларацией своей точки зрения. Каменев сделал работу декларации и в будущем мы должны это делать. Выступление должно быть боевое, не теоретическое, приноровленное к уровню понимания масс, для этого приходится и поступиться некоторыми теоретическими положениями в пользу практического эффекта. Выступление с самостоятельной резолюцией ослабило бы силы Исп. Ком. и нанесло бы тем самым очень тяжелый удар делу революции. Мы должны заявить, что резолюция нас не удовлетворяет, но, когда дело дойдет до голосования резолюции, голосовать единогласно (аплодисменты) - за резолюцию, не внося никаких поправок, никаких возражений.
  
   Ерманский. - Тов. Либер заявил, что резолюция дает только отрицательный ответ, не давая положительного. Это - неверно: резолюция дает ответ - мир в международном масштабе.
  
   Что случилось с товарищами, которые прежде стояли на интернационалистической точке зрения, а теперь говорят о необходимости изменения отношения к войне? - 1) Российская революция, 2) заявление Временного Правительства. Но по существу нет никакого изменения положения, поэтому нет причин для изменения отношения к обороне. Изменилось ли фактически содержание империалистической войны от того, что России - республика? Ведь во Франции и Америке - тоже республика, и тем не менее они ведут империалистическую политику. Что же касается заявления Временного Правительства, то согласие на отказ от аннексии дало только русское правительство; дальнейшее зависит от того, что скажут Англия и Франция. Я уверен, что из этого ничего не выйдет: мы знаем, что правительство во главе с Милюковым, который не вышел в отставку, знает, что Франция и Англия, вложившие огромные средства в предприятие, именуемое войной, этого не допустят. Смысл заявления - обессилить германский империализм, разрушив бургфриден. Если мы изменим свое отношение к войне прежде, чем произойдет изменение в положении дел, - что скажут за границей? - что мы пользуемся внешним предлогом, чтобы вести под прекрасными лозунгами империалистскую войну. До известной степени мы попадаем на позицию, на которую становятся официозы. Мы ведем войну, чтобы защищать только страну.
  
   Солдаты, если развернуть лозунг, понимают его. Немцы ведь могут сказать, мы давно стояли за мир, наше правительство выступало даже с мирными предложениями, а ваша коалиция ответила отказом.
  
   Копелянский. - Вопрос должен обсуждаться в двух плоскостях: каково наше принципиальное отношение к резолюции Исп. Ком. и какова наша резолюция. Если бы мы высказались в том смысле, чтобы не поддерживать резолюции Исп. Ком., - это ослабило бы Исп. Ком. и С. Р. Д., которому предстоит большая работа и тем принесли бы огромный вред. Резолюция Каменева не есть резолюция интернационалистическая. Что значит: "стоять на своих постах"? Мы должны, дать ясный ответ солдату, что ему делать до тех пор, пока в западной Европе разразится восстание.
  
   Прения закрыты.
  
   Ставятся на голосование предложения:
  
   1). Выступать ли с совершенно самостоятельной общей согласительной резолюцией,
  
   2). Заявить, что поддерживаем резолюцию Исп. Ком. и выступить с декларацией своей резолюции,
  
   3). Внести поправки в резолюцию в Исп. Ком.,
  
   4). Столковаться предварительно с Исп. Ком. о поправках,
  
   5). Изъять все резолюции и целиком присоединиться к воззванию Исп. Ком.
  
   Ногин - Две резкие линии: присоединиться к резолюции И. К., или ваять за основу резолюцию Каменева.
  
   Крахмаль - предлагает голосовать: 1) принять воззвание И. К., 2) внести ли поправки.
  
   Крестинский - Кто голосует? В Совещании большевиков голосовали делегаты с решающими голосами.
  
   Хинчук - У меньшевиков такое же положение.
  
   Безусловно обязательного значения решение не имеет, ибо состоится еще фракционное совещание.
  
   Севрук. - Так как обсуждается вопрос о коллективном выступлении на съезде, то предлагаю дать голос только выбранным на съезд.
  
   Председатель. - Голосуют те, кто имел голос на фракционном совещании.
  
   Голосование.
  
   Голосуется 5-ое предложение. (За - 29, против - подавляющее большинство).
  
   Голосуется 1-ое предложение. (После 3-х переголосований за - 74, против - 66).
  
   Принимается предложение выступить против резолюции И. К. (движение, шум).
  
   Голосуется 4-ое предложение. (За 62-63, против 66-70).
  
   Принято - выступить с самостоятельной резолюцией, приняв за основу текст И. К.
  
   Избрать согласительную комиссию.
  
   В согласительную комиссию произвести выборы по течениям.
  
   Избраны: Каменев. Войтинский, Либер, Ерманский. Им же поручено вести переговоры с Исполнительным Комитетом.
  
   Меньшевики уходят на фракционное заседание для обсуждения вопроса о дальнейшем поведении.
  
   Заседание Большевиков (продолжение).
  
   Председательствует Ногин.
  
   Крестинский. - Если не будет достигнуто соглашение, что сделать?
  
   Войтинский. - Предлагает большевикам, несогласным с резолюцией Каменева, удалиться и голосовать с меньшевиками-оборонцами.
  
   Уходят 7 человек: Войтинский, Севрук, Элиава, Яхонтов.
  
   Лугановский. - Предлагает выработать совместный план действий, например, воздержаться при голосовании, предлагает призвать удалившихся и столковаться с ними.
  
   Голощекин. - Высказывается против, так как уже несколько дней ведутся переговоры с оборонцами и ни к какому соглашению не пришли. Бесполезно продолжать эту волынку.
  
   Свердлов. - Присоединяется к Филиппу: необходима партийная дисциплина.
  
   Цвиллинг. - Неверное толкование: не было известно, что у меньшевиков и с.-р. такие же разногласия, как и у нас. Необходимо призвать их.
  
   Тер-Габриэлян. - Сообщает о мандате - добиваться объединения.
  
   Скрыпник. - Не мы произвели раскол, не мы ушли. Незачем взваливать на нас вину за раскол.
  
   Позерн - заявляет, что принадлежит к течению революционного оборончества, но не ушел потому, что считал себя связанным Совещанием. Он оставляет за собой право воздерживаться.
  
   Залуцкий - предлагает призвать ушедших и предложить им воздержаться.
  
   Теплов - заявляет, что всегда был большевиком и теперь должен заявить, что если будет так, то армия останется без штаба: в Самаре резолюция в корне расходится со здешней.
  
   Баллотируется предложение пригласить ушедших. (За - большинство).
  
   Возвратившемуся Войтинскому предлагают воздержаться.
  
   Войтинский. - Будут ли возражения против резолюции?
  
   Председатель. - Да.
  
   Войтинский. - В таком случае, отказываюсь воздержаться.
  
   Делегаты Дан и Либер заявили, что резолюцию свою снимают и хотя не во всем согласны с резолюцией И. К., но будут поддерживать ее. Войтинский от имени группы большевиков заявил, что они также будут поддерживать ее.
  
   ЗАСЕДАЕНИЕ 31 МАРТА
  
   Председательствует Ногин.
  
   Секретари: т. т. Бокий и Драбкина.
  
   Сталин - спрашивает, можно ли допустить присутствие оборонцев, отколовшихся накануне.
  
   Милютин. - Вопрос об отколовшихся должен быть решен в общем собрании фракции.
  
   Вопрос откладывается до более многочисленного собрания фракции.
  
   Вопрос о Временном Правительстве.
  
   Милютин докладывает, что Комиссия из 8 лиц, а фактически из 5, которой Было поручено выработать резолюцию об отношении к Временному Правительству, к соглашению не пришла. По п. 1. Войтинский остался при прежнем мнении: что Временное Правительство революционно, наше и необходимо, поэтому, наша поддержка; мы же исходили из той точки зрения, что Правительство - не наше, буржуазное, стремится поставить предел развитию революции. Поэтому мы столковаться не могли. Мы будем поддерживать мероприятия постольку, поскольку они направлены к укреплению завоеваний революции. Мы поддерживаем революцию, но не поддерживаем Временное Правительство, как таковое.
  
   В конечном результате - резолюция Войтинского сводится к поддержке доверию.
  
   Читает резолюцию Войтинского <36> и Каменева - Сталина.
  
   Резолюция в приложении.
  
   Васильев не понимает, почему не состоялось соглашение: ведь большинство высказалось уже в смысле поддержки мероприятий, которые направлены к развитию революции. По существу, он согласен со второй редакцией, но не видит разницы между ними: речь идет ведь не о поддержке правительства, а известных мероприятий, к поддержке и укреплению шагов Временного Правительства.
  
   Каменев - спрашивает, решен ли вопрос о противопоставлении своей резолюции - резолюции Стеклова.
  
   Ногин. - Надо сперва формулировать свое мнение.
  
   Каменев. - Совершенно неприемлем в резолюции Стеклова пункт о поддержке, выражение о поддержке, даже, как намек, недопустимо. Мы не можем поддерживать правительство потому, что оно империалистично, что, несмотря на свое заявление, оно остается в союзе с англо-французской буржуазией. В Коммунистическом Манифесте говорится о поддержке либеральной буржуазии, но в том случае, если на нее нападают. Из доклада же Стеклова видно, что не на них нападают, а они нападают на Сов. Р. Д. Во вчерашних поправках к резолюции у нас сказано, что теперь поддержка невозможна. Ввиду двоевластия, воля революционного народа воплощена не во Временном Правительстве, а в Сов. Раб. Деп., и их надо укреплять, и что они должны столкнуться с Временным Правительством. Наша задача - указать, что единственным органом, заслуживающим нашей поддержки, является Сов. Р. Д. Задача Съезда - провозгласить на всю Россию, что единственными выразителями воли революционного народа являются Сов. P. Д. С. Д., и их, а не Временное Правительство, должны мы укреплять и поддерживать.
  
   На Совещании все ораторы-большевики должны указать, что нашей задачей является поддержать Советы. Вносить ли свою резолюцию, или внести крупные поправки в резолюцию И. К. - это вопрос, который мы здесь должны обсудить.
  
   Федоров. - Самый кардинальный пункт - это вопрос как мы относимся к Временному Правительству. Для того, чтобы сказать, как мы относимся к Временному Правительству, нужно знать, что оно собой представляет. Во главе правительства стоят представители класса помещиков и крупкой буржуазии. Политика этих классов - эксплуатация пролетариата и крестьянства и империалистические цели войны. Но сможет ли правительство проводить эту политику в жизнь - зависит от соотношения сил. Чтобы это соотношение сил было благоприятно для пролетариата и крестьянства, - необходимо укреплять С. Р. и С. Д. Поддерживать, авансировать правительству доверие, которого оно не заслуживает, - нельзя. Жизнь требует ясного ответа. Нужно, чтобы пролетариат и крестьянство знали, как мы относимся к Временному Правительству. Поэтому мы должны сказать: мы не противодействуем, если оно будет закреплять революцию, мы не противодействуем; но, как только за спиной народа начнутся контр-революционные махинации, мы объявим ему решительную борьбу.
  
   Милютин. - Никто из комиссии не будет протестовать, если из резолюции будет исключен пункт о поддержке. Но большинство собрания решило включить пункт о поддержке. Если настоящее собрание найдет возможным изменить свое решение, - это будет, несомненно, шаг вперед. Если после нашей резолюции о войне и выступления Стеклова собрание решит перерешить, то мы приветствуем этот шаг. По п. п. 1, 3, 4 соглашение было достигнуто в Комиссии, но по пункту 2 Комиссия не могла сказать, что Временное Правительство является правительством революционным, и мы остались непримиримыми. Пункт о поддержке я предлагаю исключить.
  
   Ногин. - Для тех, кто стоял на точке зрения ненужности поддержки, доклад Стеклова внес одну новую мысль: ясно, что не о поддержке, а о противодействии должна теперь идти речь.
  
   Скрыпник. - После вчерашнего доклада многое изменилось. О поддержке правительства говорить нельзя. Идет заговор Временного Правительства против народа и революции и к борьбе с этим необходимо готовиться. Особая резолюция необходима: докладчик говорит об опасности, об организации контрреволюции, - а резолюция говорит о поддержке. В настоящий момент необходимо принять за основу одну из резолюций и голосовать.
  
   Ногин - предлагает избрать комиссию из трех лиц.
  
   Сталин - предлагает дать директиву комиссии об изменении пункта о поддержке.
  
   Голосуется предложение тов. Сталина.
  
   Большинством против 4-х пункт о поддержке из резолюции исключается. Избираются в Комиссию для выработки резолюции:
  
   Милютин, Каменев, Сталин, Теодорович.
  
   Ногин. - Вносим ли мы свою особую резолюцию?
  
   Единогласно за внесение особой резолюции.
  
   Ногин. - Записано чуть ли не 100 человек, записывают хаотично, с нарушением порядка. С трудом удалось добиться записи Каменева.
  
   Наши записки, поданные одними из первых, были с трудом найдены на дне. Члены И. К. будут выступать против Стеклова (Суханов - контр-докладчик). Хорошо бы комиссии заготовить не только резолюции, но и поправку.
  
   Позерн. - А меньшевики выработали резолюцию?
  
   Ногин - предлагает ознакомиться с резолюцией меньшевиков.
  
   Голоса: Они подвели, не надо!
  
   Ногин. - Сегодня вечером торжественное заседание. Предлагаю выставить докладчиком Каменева. Если не удастся - не ходить.
  
   Стучко (внеочередное заявление) - В аграрной секции один я - с.-д., остальные - 15 с.-р. Необходимо, чтобы т. т. вошли туда.
  
   Внесено предложение выработать резолюцию по аграрному вопросу. В комиссию для выработки этой резолюции избираются:
  
   Стучка, Позерн, Теодорович, Милютин, Скрыпник.
  
   Ногин оглашает резолюцию московского Областного Совещания: "организационные задачи в деревне".<37>
  
   Ногин. - В резолюции предлагается организованный захват земель, не дожидаясь Учредительного Собрания. Эсеры не решались выдвинуть такой лозунг, предлагая ждать Учредительного Собрания. Узнав о решении московской конференции, они говорили: "наша беда! Теперь крестьяне будут выбирать большевиков".
  
   ЗАСЕДАНИЕ 1-ГО АПРЕЛЯ
  
   Председательствует тов. Теодорович.
  
   Секретари: т. т. Бокий и Ф. И. Драбкина.
  
   В порядке дня - предложение Церетели об объединении.
  
   Сталин. - Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения по линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя.
  
   Лугановский. - Харьковский Комитет ведет переговоры по этой именно линии.
  
   Молотов. - Церетели желает объединить разношерстные элементы. Сам Церетели называет себя циммервальдистом и кинтальцем, поэтому объединение по этой линии неправильно и политически и организационно. Правильнее было бы выставить определенную интернационально-социалистическую платформу. Мы объединим компактное меньшинство.
  
   Лугановский, - возражая тов. Молотову, говорит: - мы сейчас не знаем разногласий. Меньшевики воздержались в Совете и выказали себя более... чем большевики, выступавшие против. Многие разногласия изжиты. Подчеркивать тактические разногласия неуместно. Возможен съезд совместно с меньшевиками, циммервальдистами и кинтальцами.
  
   Скрыпник. - Спор этот - спор на словах. Объединение возможно лишь с отвергающими революционное оборончество и разделяющими наше отношение к Временному Правительству.
  
   Залуцкий. - Если мы войдем в переговоры с меньшевиками, то необходимо выставить наши взгляды. Мы исходим из определенной позиции. Исходить из просто желания объединения может мещанин, а не с. д. Разногласия у нас по следующим вопросам: 1) об отношении к войне, 2) об оценке и роли в революции капиталистических сил. Если мы их и смажем, то через неделю все равно расколемся. По внешнему Циммервальдско-Кинтальскому признаку объединяться невозможно. Тепловский довод: "провинция заставляет нас праветь" - неправилен. Плох тот с. д., который будет расплываться в массе. Нужно вести массы за собой. Необходимо выставить определенную платформу.
  
   Лазуркина. - В порядке дня: идти или не идти на собрание?
  
   Теодорович. - Нет, "с чем идти".
  
   Сталин. - Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует.
  
   Без разногласий нет партийной жизни. Внутри партии мы будем изживать мелкие разногласия. Но есть один вопрос - объединять необъединимое невозможно. С теми, кто сходится на Циммервальде и Кинтале, т. е., кто против революционного оборончества, у нас будет единая партия. Это - демаркационная линия. Меньшевикам нужно заявить, что это пожелание является только пожеланием только группы собравшихся сейчас, и это не обязательно для всех большевиков. Мы должны идти на собрание и никаких платформ не выставлять. В рамках пожелания - созыв конференции на почве антиоборончества.
  
   Прения прекращены.
  
   Голосуются предложения т. т. Сталина и Молотова.
  
   Предложение тов. Сталина:
  
   1) заявить, что мы можем объединиться только с теми, кто стоит на точке зрения Циммервальда и Кинталя, т. е. антиоборончества;
  
   2) что собрание носит информационный характер. Участвующие в нем выражают частное мнение группы большевиков, необязательное для всех.
  
   Предложение тов. Молотова:
  
   1). Необходимо выступить с платформой:
  
   2) совпадает с предложением тов. Сталина.
  
   Принято единогласно:
  
   1). На собрание идти.
  
   2). Признать собрание информационным.
  
   Лугановский - высказывается за создание комиссии для организации объединительного съезда.
  
   Милютин - предлагает создать Бюро для сношения с центрами.
  
   Сталин - предлагает никакого Бюро для созыва конференции из интернационалистов не выбирать, а предложить ЦК снестись с вождями меньшевиков - интернационалистов по вопросу о созыве конференции.
  
   Предложение тов. Сталина принимается большинством против одного.
  
   Лугановский - предлагает созвать объединенное собрание циммервальдистов. (За - 14, против 13).
  
   Избирается комиссия для ведения переговоров:
  
   т. т. Сталин, Каменев, Теодорович, Ногин.
  
   Тов. Сталину поручается выступить с докладом на общем собрании.
  
   ЗАСЕДАНИЕ 2-ГО АПРЕЛЯ
  
   Председательствует т. Шляпников.
  
   Секретари: т. т. Бокий Г. И., Драбкина Ф. И.
  
   В начале заседания дебатируется вопрос о продолжительности занятий Совещания. Товарищи с мест высказываются за скорейший отъезд, так как на местах, "дело брошено на произвол судьбы". Баллотировкой постановлено продолжить Совещание до окончания конференции Советов.
  
   Далее, вызывает прения вопрос о порядке дня; обсуждать ли в первую очередь вопросы, связанные с порядком дня, опубликованными в "Правде",<38> или же те вопросы, которые разбираются на конференции Сов. Р. и С. Д., и в частности, вопрос о коалиционном министерстве.
  
   Стасова - сообщает, что Бурьянов разослал во все концы телеграммы с предложением требовать включения Плеханова в министерство.
  
   Шляпников - не следует заниматься вопросом, возбужденным Бурьяновым.
  
   Голосуется порядок дня.
  
   Постановлено в первую голову разбирать те вопросы, которые обсуждаются на конференции Советов.
  
   1. Организационный вопрос.
  
   Организация революционных сил и борьба с контрреволюцией.
  
   Мандельштам. - Секция сузила рамки и занялась обсуждением вопроса об организации Советов и созыве съезда (Советов).
  
   В секции вопрос был поставлен таким образом: на втором заседании Войтинский сделал сводку прений и предложил следующий план организации Совета Рабоч. и С. Д.
  
   1). Слитная организация солдат и рабочих в Совете Раб. и Солдат. Депутатов. (Войтинский настаивает на замене названия "солдатских" термином "военных", так как это более определяет физиономию Советов, но большинство с этим не согласилось). Слияние должно произойти по всей линии работы. Разъединение работы возможно лишь по специальным вопросам солдатской и рабочей жизни. Политическая же работа их должна быть только общая.
  
   2). Областные организации путем Областных Съездов и создание Областного Бюро Сов. Р. и С. Д.
  
   3). Всероссийский Съезд.
  
   Первый Съезд должен быть созван 25 апреля. Войтинский предлагает общее представительство для рабочих и солдат. Что же касается офицерского состава, то поднимался вопрос: может ли существовать, наравне с рабочей и солдатской организацией, отдельная офицерская организация? Вопрос этот решен отрицательно: прогрессивное офицерство должно войти в существующие Советы, как это делается уже на местах. Армейские организации будут представлены как областные мелкие организации, потом центральные, но в крупных рабочих центрах желательна связь их с рабочими организациями. Крестьянские организации создаются по инициативе крестьянства, но в областных органах необходимо участие крестьянских организаций.
  
   В районных съездах принимают участие делегаты местных Сов. Р. и С. Деп. и организаций трудового крестьянства.
  
   Съезд.
  
   Войтинский предлагает норму представительства 1: 25.000, Богданов пропорциональное представительство. Принято: до 100.000 - один на каждые 25.000, от 150.000 - 5, свыше 200.000 - 6. В состав Съезда должны войти, кроме того, представители организаций трудового крестьянства из социалистических партий. Войтинский предлагает созвать Съезд на русское 1 мая, но представители армии возражали, признавая желательным устройство в этот день демонстрации. Постановлено, что Съезд должен быть созван до конца распутицы, чтобы к началу военных действий армия была организована. Съезд выделит общероссийский центр, который от времени до времени будет пополняться на областных конференциях. Возможно, что будет выделен постоянный орган - Исполнительный Комитет. Состав Исп. Ком. не предрешен, его предопределит Съезд. Созыв Съезда поручается Исполнительному Комитету Петроградского Сов. Р. и С. Д., который будет пополнен 10 делегатами настоящего Совещания (Войтинский натаивает на 5). Это Орг. Бюро обязано будет составить порядок дня и разослать его организациям. Орг. Бюро будет выполнять до созыва Съезда всю политическую работу, это Бюро представляет в настоящее время всю революционную демократию.
  
   Я хотел бы еще выяснить вопрос об императивных мандатах.
  
   Представители армий приехали с императивными мандатами, что мешает работе. Я считаю это недопустимым. Говорил с Войтинским, тот считает этот вопрос спорным и лично полагает допустимым.
  
   Дробнис (дополнение). - В последнем заседании организационной секции возник такой вопрос: так как правительство возглавляет демократическую революционную Россию, то возникает вопрос, чтобы это правительство отражало мнение всей России. Было высказано пожелание, чтобы лица, вошедшие в ЦК занялись этим вопросом. Далее, было высказано пожелание, чтобы Исп. Ком. пополнился представителями от областей. Представители армий высказали пожелание чтобы вошли представители от каждой армии (всего около 20 чел.), другие - чтоб от каждого фронта (т. к. 4 фронта, то всего - 4 чел.). Вопрос остался открытым.
  
   Цвиллинг. - Как, по мнению секции, должны избираться представители офицерства?
  
   Мандельштам - отдельных представителей от офицерства не должно быть. Если офицер будет избран солдатами, - он войдет, а нет - не войдет.
  
   Невский - постановлено, что Исп. Ком. будет руководить политической работой в стране. Но каким образом?
  
   Мандельштам. - Этот вопрос поднимался и решен в том смысле, что петроградский Сов. Раб. Деп. в лице Исп. Ком. заслуживает полного доверия.
  
   Коробайкова - не поднимался ли вопрос о реорганизации Сов. Раб. Деп.? В Иваново-Вознесенске напр., в Совет входят представители кооперации, комитета грамотности и др. нерабочих организаций. В результате - в Иваново-Вознесенском Совете рабочие в меньшинстве.
  
   Делегат - поднимался ли вопрос о губернском органе?
  
   Мандельштам - о губернском - нет, только об областном.
  
   Другой делегат. - Фракция должна внести предложение о реорганизации Сов. Р. Д. Ввиду того, что большинство смотрит на размах революции, как на зачаток международной революции, то не поднимался ли вопрос о приглашении представителей международного пролетариата.
  
   Мандельштам. - Нет.
  
   Цвиллинг. - Я никак не могу согласиться с постановлением секции, что коллектив офицеров не имеет права делегировать на Съезд своих представителей. На местах это может вызвать трения. В Челябинске офицерству предоставлено 1/5 мест. Если бы это постановление вошло в силу в Совете не оказалось бы ни одного представителя офицерства.
  
   Предлагаю отстаивать другую точку зрения, предоставляя офицерству право избирать непосредственно в Сов. Деп. Создается такое положение, что офицерству придется организовать свой Сов. Деп., что будет хуже. В Челябинске образовался Комитет Общественной Безопасности. Когда он стал выносить постановления, противоположные постановлениям Сов. Раб. Деп., последний постановил не допускать его в свою среду. Не нужно создавать врагов.
  
   Зелигсон. - В плане есть недостатки: в настоящее время организация идет по губерниям; применительно к этому нужно приспособить и план организации. На местах, в губернских комитетах, работаем не мы, а совершенно чуждые элементы. Это будет устранено только в том случае, если революционная демократия будет организована по губерниям. Организация должна начаться не с области, а с губернии.
  
   Комиссаров. - Мне кажется, тут незнакомы со строительством на местах. Упущен важный вопрос: включение представителей от провинций, а это очень важно. Законодательный орган - Сов. Раб. Деп. Петрограда. Пока наш Совет Р. Д. представляет собой законодательный орган для нас и для Временного Правительства, которому он предписывает законы, необходимо включить сюда представителей с мест.
  
   Смирнов (Ив. Ник.) - В военной комиссии тоже преобладало мнение, чтобы офицерство входило в Сов. Солд. Деп. Оратор против участия офицеров в Сов. Р. и С. Д. Пусть организуются отдельно. В Томске Сов. Солд. Деп. играет благодаря этому решающую роль. Совет состоит из с.-д. Среди офицерства не больше 20 социалистов. Мы ввели выборность представителей в частях. Без подписи представителей от солдат не действуют приказы. Всю власть взяли у нас С. Р. и С. Д. Управление идет великолепно. Сов. Сол. Деп. постановил распустить 12.000 чел. на полевые работы, предварительно подсчитав, сколько можно послать. Когда начальник Омского Военного Округа стал ставить палки в колеса, - Совет потребовал, категорически, чтобы ни один приказ, касающийся местных условий, не отдавался без санкции С. С. Д. Выяснилось, что он не имеет никакого понятия о местных условиях. Офицерство можно выделить в партийных организациях и через них влиять на остальную массу его. Сов. С. Д. постановил не отправлять маршевых рот, пока не установится дисциплина. Офицеры были за, несмотря на это, начальник военного округа отменил, впредь до особого распоряжения.
  
   К сожалению, вопрос о выделении офицерства не пройдет на совещании. А между тем, присматриваясь на Съезде к офицерам, приходится констатировать: кто шовинист? - Офицер. Кто оппортунист? - Офицер.
  
   В Сибири в начале апреля были произведены выборы в городские думы на основании 4-хвостки. Мы выговорили право, чтобы солдатам было предоставлено право участвовать в выборах на равных правах с остальным населением. В Омске, напр., на 50.000 взрослого населения - 70.000 солдат. Таким образом в думе оказалось большинство солдат.
  
   По поводу предположения созвать Съезд 25-го апреля оратор высказывается отрицательно. - Едва доедем, как придется готовиться ко Всероссийскому Съезду. Чем это вызвано? - Необходимо закреплять организацию? - Это можно и без Съезда. На местах это произведет скверное впечатление, и дезорганизация усилится.
  
   Воздвиженский. - Я тоже вынес из практики - хотя у нас офицеры - социалисты, что необходимо выделить офицерство. Если выбирать 1:25 000 то почему им - меньшинству - представлять отдельно 1/5 мест. Есть отдельные воинские комитеты, куда входят и офицеры.
  
   Охлонин - стоит за предоставление офицерам избирательного права наравне с солдатами. Если офицеры революционны, - солдаты их выберут сами. Не вижу оснований выделять офицеров в особую касту.
  
   Что касается времени созыва Съезда, то его следует отсрочить: Россия велика, и собрать скоро Съезд невозможно. На местах будет подчеркнуто, что Петроградский С. Р. Д. заслуживает доверия, и это укрепит его влияние. Если отсрочить на 2 недели - 1 мес., видно будет, можно ли устраивать Съезд.
  
   Вносится предложение прекратить запись ораторов по общим прениям.
  
   Делегат. -- Предлагаю прекратить премия по этому вопросу и перейти к общеполитическим прениям об отношении к Временному Правительству.
  
   Скрыпник. - В резолюции, которую мы приняли, выявлено наше отношение к С. Р. Д.
  
   Теодорович. - На Съезде будет обсуждаться организационный вопрос. Необходимо поэтому прекратить прения, взять резолюцию организационной секции, по пунктам рассмотреть се и внести в нее изменения и дополнения.
  
   Прения по вопросу дня прекращены.
  
   Голосуется: 1) открыть ли прения по вопросу об отношении партии к С. Р. Д. или же 2) отнести эти общие прения к вопросу об организации борьбы с контр-революционными силами и перейти к постатейному чтению.
  
   Принято 2-ое предложение,
  
   Резолюция организационной секции
  
   1-и пункт.
  
   Мандельштам. - Этот вопрос тесно связан с вопросом об участии офицерства. Офицерство несомненно оппортунистично, реакционно. Если ему дать сорганизоваться отдельно, - оно сорганизуется во враждебную организацию. Если совместно с Сов. С. Д., - их влияние будет аннулировано влиянием сознательных элементов.
  
   Цвилинг. - Я совершенно не согласен с товарищем Смирновым. По существу, если будет отдельная офицерская организация: наряду с Сов. Сол. Деп., Сов. Офиц. Деп., - то это вызовет разлад. Не знаю почему офицеры - элемент реакционный. - Это те же служащие, а не особая каста. Офицеры, конечно, не пролетариат, но и солдаты - тоже не пролетариат. Говорят, среди офицеров есть оппортунисты. Но и среди других групп - сколько угодно оппортунистов. Если приехать в Челябинск с таким постановлением, - то представителям партии придется уйти из Советов. В большинстве городов, - на местах, - такое же настроение. Формальный довод, что это - Сов. Солд. Депутатов, офицерству, следовательно, делать там нечего, - несостоятелен. Необходимо предоставить офицерству право делегировать в Советы своих представителей.
  
   Вносится предложение: по каждой поправке одно слово - за, одно - против.
  
   Предложение принимается.
  
   Смирнов. - Чем больше будет офицеров, тем Советы будут оппортунистичнее. На нашем, большевистском совещании - ни одного офицера и много солдат. Примеренческое настроение будет преобладать. Нужно ударить на демократические чувства офицеров - не надо давать специального количества мест.
  
   Теодорович. - Не надо поднимать вопрос об отдельной организации офицерства. Новых директив к перестройке на местах не давать.
  
   Цвиллинг - вносит предложение, что офицеры посылают своих депутатов в известной пропорции.
  
   За - 2.
  
   Смирнов. - Офицеры посылают своих делегатов на равных условиях.
  
   За - 13.
  
   Против - 12.
  
   Теодорович. - Оставить в том виде, как в п. 1.
  
   За - 11.
  
   Против - 15.
  
   Голосуется 1 пункт и принимается большинством голосов.
  
   Коровайкова - вносит предложение реорганизовать Сов. Раб. Деп. таким образом, чтобы представителям нерабочих не было предоставлено больше мест в Сов. Раб. Деп.
  
   Толстов - за это предложение, так как в Ставрополе было вынесено постановление против предоставления мест социалистам, потому что они мешают работать и среди них много провокаторов. Тов. Толстов предлагает поручить центру разработать определенную схему, и по этой схеме произвести реорганизацию.
  
   Мандельштам - против закрытия дверей представителям непролетарских организаций, так как Сов. Р. и С. Д. являются органами революционной демократии.
  
   Предложение Коровайковой снимается.
  
   Пункт 2-й принимается единогласно.
  
   Пункт 3-й
  
   Зеликсон - предлагает поправку - создать губернские Сов. Р. Д., тогда можно будет оказывать влияние на Губернские органы.
  
   За - 3, против - 6.
  
   Отвергается.
  
   Пункт 3-й принимается.
  
   Пункт 4-й.
  
   Теодорович - вносит поправку: мелкие организации с числом членов до 25 000 при выборах соединяются.
  
   Поправка принимается.
  
   Пункт 4-й принимается.
  
   Пункт 5-й принимается с поправкой: созвать Съезд не позже 15-го и не раньше 1-го мая.
  
   Пункт 6-й.
  
   Васильченко - вносит поправку: "Этот Исп. Ком. действует в тесном контакте с центральными учреждениями социалистических партий".
  
   Теодорович - против этой поправки - не потому, что не согласен с ней по существу, а потому, что такие вещи делаются практически, но о них не заявляют. Бросать подобною заявления - значит лить воду на мельницу тех, кто ведет агитацию против Советов.
  
   Поправка отвергается.
  
   Пункт 6-й принимается.
  
   Пункт 7-й принимается.
  
   Пункт 8-й.
  
   Охлонин и Мандельштам предлагают добиваться увеличения количества представителей с мест - хотя бы до 15-ти, напр., включить представителей областных организаций.
  
   Теодорович - предлагает выбрать от лица фракции комиссию, которой поручить войти в переговоры с Президиумом Совещания о числе и составе представителей с мест.
  
   Предложение Теодоровича принимается.
  
   Пункт 8-й принят.
  
   Пункт 9-й принимается с поправкой: "Немедленно, в согласии с Петроградским Сов. Раб. Деп.".
  
   Смирнов - вносит дополнение: "Чтобы при Бюро издавался Центральный Орган Советов".
  
   Мы на целый месяц выбираем Бюро, а органа не имеем. "Петроградские Известия Сов. Раб. Деп." - не авторитет.
  
   Цвиллинг. - Состав Совещания случайный, и редакция может быть случайно, поэтому возможно, что будут проводиться нежелательные взгляды. Поправка отвергается.
  
   Проект в целом принимается.
  
   Для переговоров с Президиумом избирается комиссия в составе: Сталин. Скрыпник, Теодорович.
  
   Ставится вопрос о кандидатах в Организационный Комитет по созыву Всероссийского Съезда Сов. Раб. и Сол. Деп. Кандидаты от областей и по 2 представителя от партии.
  
   Лугановский - предлагает добиваться перенесения выборов на последний день, когда определяются организационные центры, сейчас же выборов не производить.
  
   Савельев - предлагает намечание кандидатов предоставить представителям областей.
  
   Стасова. - Бюро ЦК предлагает наметить 2-х т. т., представителей областей и 1 кандидата - тов. Теодоровича.
  
   Элиава. - Я понимаю, когда предлагают выбрать 2-х представителей с мест. Но как можно выбирать представителей от областей - не понимаю.
  
   Теодорович. - Организационная секция выработала проект резолюции, который будет предложен Совещанию Сов. Деп. Пункты подверглись обсуждению и в общем приняты. Нас интересует последний пункт: Организационная секция предлагает выбрать из состава Совещания 10 чел., для того, чтобы они вошли в Исп. Ком. и приняли участие в созыве Съезда, для контроля за созывом и для усиления влияния. Вопрос, сколько человек выбрать и как выбирать? Мы имеем право на 2 места (из 10, большевистская фракция представляет ? Съезда). Нужно и наметить этих двух. Было указано, что Комиссия из 3-х человек, которая выбрана, будет настаивать, чтобы выборы производились не по областям. Но, если бы даже выборы и производились по областям, - кандидаты всегда будет от какой-нибудь области. Сейчас самая очередная задача - наметить 2-х кандидатов. Эта же комиссия будет стараться поднять число представителей с 10 до 15 чел., тогда мы будем иметь 4 места. Избираются Теодорович и Серебряков.
  
   ЗАСЕДАНИЕ 4-ГО АПРЕЛЯ
  
   В порядке дня - вопрос об объединении и доклад тов. Ленина.
  
   Председательствует тов. Зиновьев
  
   Секретари: Бокий Ив. Ив. Драбкина Ф. И.
  
   Ленин. - Доклад и вопрос об объединении можно объединить. Извиняюсь за опоздание.
  
   Авилов. - В 1 ч. дня назначено общее собрание с.-д. Поэтому необходимо определить минимум времени для заседания фракции большевиков.
  
   Голоса. - До 3-х часов.
  
   Делегат. - Делегаты с мест задержались специально для того, чтобы присутствовать на этом заседании, которое будет объединительным или разъединительным.
  
   Зиновьев - предлагает снестись с организаторами объединенного собрания.
  
   Войтинский - предлагает перенести доклад на объединенное заседание.
  
   Собрание поручает т. Теодоровичу снестись с организаторами собрания.
  
   Доклад тов. Ленина
  
   Я наметил несколько тезисов, которые снабжу некоторыми комментариями. Я не мог, за недостатком времени, представить обстоятельный, систематический доклад.
  
   Основной вопрос - отношение к войне. Основное, что выдвигается на первый план, когда читаешь в России и видишь здесь, - это победа оборончества, победа изменников социализму, обман масс буржуазией. Бросается в глаза, что у нас, в России, в социалистическом движении, положение то же, что и в Других странах: оборончество, "защита отечества". Разница в том, что нигде такой свободы, как у нас, нет, и на нас ложится, поэтому, ответственность перед всем международным пролетариатом. Новое правительство империалистично, как прежде, несмотря на обещание Республики, - насквозь империалистично.
  
   I. В нашем отношении к войне, которая со стороны России и при новом правительстве Львова и К-о безусловно остается грабительской империалистической войной в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки "революционному оборончеству".
  
   На революционную войну, действительно оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать свое согласие лишь при условии: а) перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства; б) при отказе от всех аннексий на деле, а не на словах; в) при полном разрыве на деле со всеми интересами капитала.
  
   Ввиду несомненно добросовестности широких слоев массовых представителей революционного оборончества, признающих войну только по необходимости, а не ради завоеваний, ввиду их обмана буржуазией, надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснять им их ошибку, объяснять неразрывную связь капитала с империалистической войной, доказывать что кончить войну истинно-демократическим, ненасильническим миром нельзя без свержения капитала.
  
   Организация самой широкой пропаганды этого взгляда в действующей армии.
  
   Братание.
  
   В нашем отношении к войне и при новом правительстве, которое остается империалистическим, недопустимо ни малейшей уступки оборончеству. Массы смотрят на дело практически, а не теоретически. Они говорят: "Я хочу защищать отечество, а не захватывать чужие земли." Когда можно считать войну своей? При полном отказе от аннексий.
  
   Массы подходят к вопросу не теоретически, а практически. Наша ошибка - подход теоретический. На революционную войну, действительно, оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать согласие. С представителями солдатской массы надо ставить вопрос практически, иначе нельзя. Мы вовсе не пацифисты. Но основной вопрос: какой класс ведет войну? Класс капиталистов, связанный с банками, никакой другой войны, кроме империалистической вести не может. Класс рабочих - может. Стеклов, Чхеидзе все забыли. Когда читаешь резолюцию Сов. Раб. Деп. поражаешься, как люди, заявляющие себя социалистами, могли вынести такую резолюцию.
  
   Что своеобразно в России, это - гигантски быстрый переход от дикого насилия к самому тонкому обману. Основное условие - отказ от аннексии не на словах, а на деле. "Речь" воет по поводу заявления "Социал-демократа", что присоединение Курляндии к России есть аннексия. Но аннексия, это - присоединение всякой страны, отличающейся национальными особенностями, всякое присоединение нации - безразлично, отличается ли она языком, - если она чувствует себя другим народом, против ее желания. Это - предрассудок великороссов, воспитанный веками.
  
   Войну можно кончить, лишь при полном разрыве с международным капиталом. Войну породили не отдельные лица, а международный финансовый капитал. Порвать с международным капиталом - не легкая вещь, но и не легкая вещь - закончить войну. Ребячество, наивность предполагать прекращение войны одной стороной... Циммервальд, Кинталь... на нас лежит большее, чем на всех, - обязанность отстоять честь международного социализма. Трудность подхода...
  
   Ввиду несомненного наличия оборонческого настроения в широких массах, признающих войну только по необходимости, а не ради завоеваний надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснить им, что кончить войну не насильническим миром нельзя без свержения капитала. Эту мысль необходимо развивать широко, в самых широких размерах. Солдаты требуют конкретного ответа - как кончить войну. Но обещать людям, что мы можем кончить войну по одному доброму желанию отдельных лиц, - политическое шарлатанство. Необходимо массы предупредить. Революция - вещь трудная. Без ошибок нельзя. Ошибка в том, что мы (не разоблачали) революционное оборончество во всей его глубине. Революционное оборончество - измена социализму. Недостаточно ограничиться... Должны признать ошибку. Что делать? Разъяснять. Как дать... которые не знают что такое социализм... Мы не шарлатаны, мы должны базироваться только на сознательности масс. Если даже придется остаться в меньшинстве, - пусть. Стоит отказаться на время от руководящего положения, не надо бояться остаться в меньшинстве. Когда массы заявляют, что не хотят завоеваний, я им верю. Когда Гучков и Львов говорят, что не хотят завоеваний, - они обманщики. Когда рабочий говорит, что хочет обороны страны, - в нем говорит инстинкт угнетенного человека.
  
   II. "Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной организованности пролетариата, - ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства.
  
   Этот переход характеризуется, с одной стороны, максимумом легальности (Россия сейчас - самая свободная страна в мире из всех воюющих стран), с другой стороны, - отсутствием насилия над массами и, наконец, доверчиво бессознательным отношением их к правительству капиталистов, худших врагов мира и социализма. Это своеобразие требует от нас умения приспособиться к особым условиям партийной работы в среде неслыханно - широких только что проснувшихся к политической жизни масс пролетариата".
  
   - Почему не взяли власть? Стеклов говорит: потому-то и потому-то. Это - вздор. Дело в том, что пролетариат не достаточно сознателен и недостаточно организован. Это надо признать. Материальная сила - в руках пролетариата, а буржуазия оказалась сознательной и подготовленной. Это - чудовищный факт, но его необходимо откровенно и прямо признать, и заявить народу, что не взяли власть потому, что не организованы и бессознательны.
  
   Разорение миллионов, смерть миллионов. Самые передовые страны гибнут, и поэтому перед ними станет таким образом вопрос...
  
   Переход от первого этапа ко второму - переход власти к пролетариату и крестьянству характеризуется, с одной стороны, максимумом легальности - Россия сейчас самая свободная, самая передовая страна в мире, с другой стороны, доверчиво-бессознательным отношением масс к правительству. Даже наши большевики обнаруживают доверчивость к правительству. Объяснить это можно только угаром революции. Это - гибель социализма. Вы, товарищи, относитесь доверчиво к правительству. Если так, нам не по пути. Пусть лучше останусь в меньшинстве. Один Либкнехт стоит дороже 110 оборонцев типа Стеклова и Чхеидзе. Если Вы сочувствуете Либкнехту и протянете хоть палец оборонцам - это будет измена международному социализму. К народу надо подходить без латинских слов, просто, понятно. Он вправе... - надо приспособиться... перейти..., но нужно. Наша линия окажется правильной. Если мы отступимся от тех людей, к нам придет всякий угнетенный, потому что его приведет к нам война. Иного выхода ему нет.
  
   III. "Никакой поддержки Врем. Правительству, разъяснение полной лживости всех его обещаний, особенно относительно отказа его от аннексий. Разоблачение - вместо недопустимого, сеющего иллюзии "требования", чтобы это правительство, правительство капиталистов, перестало быть империалистическим".
  
   "Правда" требует от правительства, чтобы оно отказывалось от аннексий. Требовать от правительства капиталистов, чтобы оно отказалось от аннексий - чепуха, вопиющая издевка над...
  
   С точки зрения научной, это такая тьма обмана, который весь международный пролетариат, вся... пора признать ошибку. Довольно приветствий, резолюций, пора начать дело. Надо перейти к деловой, трезвой...
  
   IV. "Признание факта, что в большинстве Сов. Раб. и Солдатских Депутатов наша партия - в меньшинстве, и пока в слабом меньшинстве, перед блоком всех мелкобуржуазных, оппортунистических, поддавшихся влиянию буржуазии и проводящих ее влияние на пролетариат элементов, от н.-с. - с.-р. - до О. К. (Чхеидзе, Церетели пр.), Стеклова и пр. и пр.
  
   Разъяснение массам, что СРД есть единственно возможная форма революционного правительства, и что поэтому нашей задачей, пока это правительство поддается влиянию буржуазии, может явиться лишь терпеливое систематическое, настойчивое, приспособляющееся особенно к практическим потребностям масс разъяснение ошибок их тактики.
  
   Пока мы - в меньшинстве, мы ведем работу критики и выяснения ошибок, проповедуя в то же время необходимость перехода всей государственной власти в Сов. Рабочих Депутатов, чтобы массы опытом избавились от своих ошибок".
  
   - Мы большевики, привыкли брать максимум революционности. Но этого мало. Надо разобраться...
  
   Настоящее правительство - Совет Рабочих Депутатов. Думать иначе значит впадать в анархизм. Признанный факт, что в СРД наша партия - в меньшинстве. Надо разъяснять массам, что Сов. Раб. Депутатов - единственно возможное правительство, еще невиданное в мире, кроме Коммуны. Что, если Сов. Раб. Деп. в большинстве стоит на оборонческой точке зрения? - Ничего не поделаешь! Нам остается лишь разъяснять, терпеливо, настойчиво, систематически, ошибочность их тактики.
  
   Пока мы в меньшинстве, - мы ведем работу критики, дабы избавить массы от обмана. Мы не хотим, чтобы массы нам верили на слово. Мы не шарлатаны. Мы хотим, чтобы массы опытом избавились от своих ошибок.
  
   Воззвание Сов. Раб. Деп. - там нет ни одного слова, проникнутого классовым сознанием. Там - сплошная фраза. Единственное, что губит все революционное это фраза, это - лесть революционному народу. Весь марксизм учит не подаваться революционной фразе, особенно в такой момент, когда она особенно ходка.
  
   V. "Не парламентарная республика - возвращение к ней от Сов. Раб. Деп. было бы шагом назад, - а республика Советов Рабочих, Батрацких и Крестьянских Депутатов, снизу до верху.
  
   Устранение полиции, армии, <39> чиновничества.
  
   Плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не выше платы хорошего рабочего".
  
   - Это - урок, который дала французская Коммуна, который забыл Каутский и которому учат рабочие в 1905 и 1917 г. г. Опыт этих годов нас учит, что... - не дать восстановиться полиции, не дать восстановиться старой армии. Программу нужно изменить, она - устарела. Сов. Р. и С. Деп. - шаг к социализму. Никакой полиции, никакой армии, никакого чиновничества. Созыв Учредительного Собрания - но кем? Резолюции пишутся, чтоб класть их под сукно, или на них садиться. Я рад был бы, чтоб Учр. Собрание было созвано завтра, но верить, что Гучков созовет Учр. Собрание, - наивно. Вся болтовня о том, чтобы заставить Врем. Правительство созвать Учредительное Собрание, - пустая болтовня, сплошной обман. Революции делались, а полиция оставалась, революции делались, а все чиновники и проч. оставались. В этом причина гибели революций. Сов. Раб. Деп. - единственное правительство, которое может созвать это собрание. За Сов. Раб. Деп. мы все ухватились, но не поняли их. Мы от этой формы тянем назад, к Интернационалу, который идет в хвосте буржуазии.
  
   Буржуазная республика решить вопрос (о войне) не может, ибо он может быть разрешен лишь в международном масштабе. Мы не обещаем освободить, но мы говорим, что только в этой форме (С. Р. и С. Д.) оно возможно. Никакого правительства, кроме Совета Рабочих и Батрацких Депутатов. Сказать о Коммуне - не поймут. Но сказать, что вместо полиции - Сов. Раб. и Батрацких Деп., научитесь управлять - вам некому помешать, - (это поймут). Искусства управлять не из каких книжек не вычитаешь. Пробуй, ошибайся, учись управлять.
  
   VI. "В аграрной программе - перенесение центра тяжести на Советы Батрацких Депутатов. Конфискация всех помещичьих земель. Национализация всех земель в стране. Распоряжение землею местными Советами Батрацких и Крестьянских Депутатов. Выделение Советов Депутатов от беднейших крестьян. Создание от каждого крупного имения (в размере от 100 дес. до 300, по местным и прочим условиям и по определению местных учреждений) образцового хозяйства под контролем Сов. Батрацких Депутатов и на общественный счет".
  
   - Что такое крестьянство? - Мы не знаем, статистики нет, но мы знаем что - сила.
  
   Если они землю возьмут, - будьте уверены, что они вам ее не отдадут, вас не спросят. Ось программы передвинулась; центр тяжести - Советы Батрацких Депутатов. Если не решит революцию крестьянин, - ее решит немецкий рабочий. Тамбовский мужик...
  
   За одну десятину платить не нужно, за вторую - 1 руб., за третью - 2 руб. Мы землю возьмем, а помещик не сможет уже ее отобрать. Хозяйство на общих началах.
  
   Необходимо выделение Сов. Деп. от беднейших крестьян. Есть мужик, есть средний, есть батрак. Ему, если даже дать землю, - он все равно хозяйства не создаст. Нужно создать из крупных имений образцовые хозяйства, с хозяйством на общих началах, а хозяйничать должны Сов. Батрацких Депутатов. Имения крупные есть...
  
   VII. "Слияние немедленное всех банков страны в один общенациональный банк и введение контроля над ним со стороны Сов. Раб. Деп.".
  
   "Банк это - форма общественного счетоводства" (Маркс). - Война учит экономии, все знают, что банки расхищают народные силы. Банки - нерв, фокус народного хозяйства. Мы не можем взять банки в свои руки, но мы проповедуем объединение их под контролем Сов. Раб. Деп.
  
   VIII. "Не "введение" социализма как наша непосредственная задача, а переход тотчас лишь к контролю со стороны Сов. Раб. Деп. за общественным производством и распределением продуктов".
  
   - Жизнь и революция отводят Учр. Собрание на задний план. Законы важны не тем, что они записаны На бумаге, но тем, кто их проводит. Диктатура пролетариата есть, но не знают, что с ней делать. (Маркс... только то, что практически назрело). Капитализм перешел в государственный капитализм.
  
  IX. "Партийные задачи:
  
   1. Немедленный Съезд партии.
  
   2. Перемена программы партии, главное:
  
   а) об империализме,
  
   б) об отношении к государству и наше требование "государства-коммуны",<40>
  
   в) исправление отсталой программы-минимум.
  
   3. Перемена названия партии. <41>
  
  X. Обновление Интернационала.
  
   Инициатива создания революционного Интернационала. Интернационала против социал-шовинистов и против "центра".<42>
  
   Общий итог.
  
   Совет Рабочих депутатов создан, он пользуется громадным влиянием. Все инстинктивно ему сочувствуют. В этом инстинкте сочетается гораздо больше революционной мысли, чем во всех революционных фразах. Если Сов. Раб. Деп. смогут взять управление в свои рука, - дело свободы обеспечено. Если напишите самые идеальные законы, кто будет проводить их в жизнь? - те же чиновники, но они связаны с буржуазией.
  
   Не "осуществляйте социализм" нужно говорить кассам, а "проводите". Капитализм ушел вперед, капитализм военный - не тот, что был до войны.
  
   На основании тактических выводов необходимо перейти к практическим шагам. Необходимо немедленно созвать партийный Съезд, необходимо пересмотреть программу. Многое в ней устарело. Необходимо изменить программу Минимум.
  
   Лично от себя предлагаю переменить название партии, назваться - Коммунистической Партией. Название "Коммунистическая" народ поймет. Большинство официальных социал-демократов изменили, предали социализм. Либкнехт - один с.-д. Вы боитесь изменить старым воспоминаниям? Но что бы переменить белье, надо снять грязную рубашку и надеть чистую.
  
   Почему выкинут опыт всемирной борьбы?
  
   Большинство с.-д. во всем мире социализм предали и перешли на сторону своих правительств (Шейдеман, Плеханов, Гед). Как сделать, чтоб Шейдеман согласился? Эта точка зрения есть гибель для социализма. Послать радиотелеграмму Шейдеману, о прекращении войны... обман.
  
   Слово с.-д. не точно. Не цепляйтесь за старое, которое насквозь прогнило. Хотите строить новую партию... - и к вам придут все угнетенные.
  
   В Циммервальде и Кинтале получил преобладание центр "Рабочая Газета". Мы докажем вам, что весь опыт показал. Мы заявляем, что образовали левую и порвали с центром. Или вы говорите об Интернационале - тогда проводите... или вы...
  
   Течение левого Циммервальда существует во всех странах мира. Массы должны разобраться, что социализм раскололся во всем мире. Оборонцы отреклись от социализма. Один Либкнехт... Вся будущность - за ним.
  
   Я слышу, что в России идет объединительная тенденция, объединение с оборонцами. Это - предательство социализма. Я думаю, что лучше остаться одному, как Либкнехт, один против 110.
  
   Багатъев - предлагает прений по существу не открывать, а обсудить вопрос о собрании, которое сейчас происходит, и если будет решено не пойти, продолжать заседание.
  
   Скрыпник. - Доклад тов. Ленина и должен ответить на вопрос: идти ли туда или не идти.
  
   Войтинский. - В докладе тов. Ленина затронуто масса вопросов, которые не были затронуты на конференции большевиков. Дискуссия происходит и внутри большевиков и внутри меньшевиков, интересно поэтому представить тезисы на обсуждение объединенного собрания. Предлагает пойти на объединенное собрание, которое никого не обязывает.
  
   Дискуссия важна для делегатов с мест.
  
   Предложение принимается.
  
   Фракция переходит в зал заседаний Таврического Дворца.
  
   Приложение к стр. 30
  
   Резолюция о Временном Правительстве
  
   "Признавая, что Временное Правительство состоит из представителей умеренно-буржуазных классов, связанных с интересами Англо-французского империализма; что возвещенную им программу осуществляет оно лишь отчасти и только под напором Советов Рабочих и Солдатских Депутатов; что организующиеся силы контр-революции, прикрываясь знаменем Временного Правительства, при явном попустительстве со стороны последнего, уже начали атаку против Советов Рабочих и Солдатских Депутатов; что Советы Солд. и Раб. Деп. являются единственными органами воли революционного народа.
  
   Совещание призывает революционную демократию:
  
   1. Осуществлять бдительный контроль над действиями Временного Правительства в центре и на местах, побуждая его к самой энергичной борьбе за полную ликвидацию старого режима.
  
   2. Сплотиться вокруг Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, единственно способных, в союзе с другими прогрессивными силами, отразить попытки царистской и буржуазной контр-революции и упрочить и расширить завоевания революционного движения".
  
  
  
  
  
  Яковлев - нынешний наркомзем СССР.
  
  2 Этот исторический документ печатается нами далее целиком.
  
  3 Эти протоколы, скрываемые от партии до сих пор, печатаются в Приложении к этой работе.
  
  4 Дальнейший ход событий вполне осветил этот эпизод.
  
  5 He-члены ЦК, с которыми Ленин вступал в "заговор" против большинства ЦК.
  
  6 К сожалению сейчас, в момент издания этой книги, письма нет в моих руках. Оно представляет исключительный интерес.
  
  7 Тут же можно указать на тот факт, что Сталин настойчиво предлагал мне перед XII съездом взять на себя политический отчет Центрального Комитета. Это было сделано с согласия председательствовавшего в Политбюро Каменева, при энергичной поддержке Калинина и других.
  
  Я отказался, ссылаясь в частности, на наличие разногласий по хозяйственным вопросам.
  
  "Какие там разногласия, - возражал Калинин, - в большинстве случаев принимаются Ваши предложения".
  
  8 С того времени автором выпущена книга "Перманентная революция"; характеристика теории здесь поэтому опускается.
  
  9 В оригинале показан по ошибке 1927 г.
  
  10 Луначарский выступал за коалицию с меньшевиками и с. р. и вышел из правительства, ссылаясь на (мнимое) разрушение храма Василия Блаженного в Москве. Предложение об исключении Луначарского внесено было по инициативе Ленина.
  
  11 Ныне директор ТАСС.
  
  12 "Удержат ли большевики государственную власть", - статья Ленина, написанная в конце сентября 1917 г. и напечатанная в журнале "Просвещение".
  
  13 Каменев 4 (17) августа 1917 г. выступал на заседании Центрального Исполнительного Комитета Советов по поводу своего ареста, а в (19) августа также по поводу Стокгольмской Международной Социалистической Конференции, которую предполагали созвать летом 1917 г. социал-соглашатели в целях скорейшего заключения мира путем давления социалистических партий на правительства своих стран.
  
  Каменев выступил в (19) августа от своего имени за участие в конференции, несмотря на решение Центрального комитета партии против участия в Стокгольме.
  
  14 Ни Ленин, ни я не возражали вначале против переговоров о коалиции с меньшевиками и эсерами, при условии прочного большинства за большевиками, и признания этими партиями власти советов, декретов о земле и мире и т. д. Мы не сомневались, что из переговоров ничего не выйдет. Но нужен был предметный урок.
  
  15 Румчерод - Объединенный Исполнительный Комитет Советов Солдатских Депутатов Румынского фронта. Черноморского побережья и Одесского гарнизона.
  
  Викжель - Всероссийский Исполнительный Комитет железнодорожников. Оба эти органа находились в руках социалистов-соглашателей.
  
  16 "Новая Жизнь" - газета Горького, в которой правые (Луначарский, Зиновьев, Каменев, Рыков в др.) выступали против ЦК.
  
  17 Тверской делегат-крестьянин требовал на съезде советов 25 октября (7 ноября) ареста Авксентьева и других вождей-соглашателей тогдашнего Крестьянского Союза.
  
  18 Мысль Луначарского такова: раз большевики включили в свой декрет о земле крестьянский наказ, проникнутый эсеровским духом, то большевики должны и власть поделить с эсерами.
  
  19 Мы слышали здесь из уст Луначарского ту формулу, которая составляет лейтмотив всей деятельности Сталина. Отстаивая в отношении Германии (1923 г.) ту самую политику соглашательства и крохоборчества, которую Луначарский отстаивал в конце 1917 г., Сталин неизменно повторял: "Нельзя делать скачки, надо постепенно переходить по ступеням".
  
  20 Ленин, очевидно, сказал: если вступать в переговоры для ликвидации гражданской войны, то уж с Калединым, а не с меньшевиками. Официальная редакция Истпарта, как показывает ее примечание, совершенно не поняла этого чисто ленинского довода.
  
  21 После этих слов раздались аплодисменты (см. дальше указание на это в речи Троцкого). Дело в том, что в переговорах о коалиционном правительстве из советских партий соглашатели выдвигали требование "прекратить" гражданскую войну и, для достижения этого, устранить из правительства Ленина и Троцкого. Иногда говорилось об одном Ленине. Правые на это шли.
  
  22 Старый большевик, бывший рабочий текстильщик, играл крупную роль в партии. Умер в 1925 г.
  
  23 Глебов-Авилов, бывший рабочий, одно время принадлежал к впередовцам, после октябрьского переворота был комиссаром почты и телеграфа. Участвовал в оппозиции Зиновьева и капитулировал с ним.
  
  24 Убит впоследствии в Крыму белыми.
  
  25 Один из лидеров социалистов-революционеров (левых).
  
  26 Старый большевик, позже работник ЧК.
  
  27 Муралов, один из самых выдающихся руководителей Красной Армии, был вскоре не только снят с Инспекции, но исключен из партии и сослал в Сибирь, где сейчас и находится.
  
  28 Один из членов Президиума ЦКК.
  
  29 Зиновьева и Каменева хватило, как известно, не надолго.
  
  30 Л. Троцкий. "Как вооружалась революция" т. I, стр. 172-173.
  
  31 Подчеркнуто всюду Лениным. Секр. зампр. значит - секретариат заместителя председателя РВСР (Склянский).
  
  32 Чтоб не слишком загромождать текста, мы приводим часть этих документов в несколько сокращенном виде, опуская военно-техническую часть. Н. М.
  
  33 2 и 3 пункты - по Ворошилову - заключают в себе смену ряда работников и назначение новых (без указания фамилий - не царицынцы ли скрываются под псевдонимом "новых"?). Н. М.
  
  34 "Как вооружалась революция", т. 2, кн. 1, стр. 300-309. Документ этот опубликован больше шести лет тому назад.
  
  35 В документах нет.
  
  36 В материалах нет.
  
  37 В материалах нет.
  
  38 См. предисловие.
  
  39 Т. е. замена постоянной армии всеобщий вооружением народа. Прим. Ленина.
  
  40 Т. е. такого государства, прообраз которого дала Парижская Коммуна. Прим. Ленина.
  
  41 Вместо "с.-д.", официальные вожди которой во всем мире предали социализм, перейдя к буржуазии ("оборонцы" и колеблющиеся каутскианцы), надо назваться Коммунистической партией. Прим. Ленина.
  
  42 Центром называется в международной социал-демократии течение, колеблющееся между шовинистами ("оборонцами") и интернационалистами, именно; Каутский и Ко в Германии, Лонге и Ко во Франции, Чхеидзе и Ко в России, Турати и Ко в Италии, Макдональд и Ко в Англии и т. д. Прим. Ленина.
  
  
  Всемирный экономический форум в поисках пути
  23 ЯНВАРЯ 2014, МАКСИМ БЛАНТ
  Давосский форум в этом году серьезно отличается от всех предыдущих. В последние годы основными темами обсуждений были ликвидация экономических, социальных и политических последствий кризиса, предотвращение его новой волны, рассматривались апокалиптические прогнозы и способы минимизировать их последствия. До кризиса же в Давосе царила эйфория, а инвесторы выбирали между завтрашними лидерами мировой экономики.
  Теперь же мировая экономика получила передышку. Развитые страны, похоже, отошли от края пропасти, а вчерашние лидеры роста в лице стран БРИК пока еще в эту пропасть не падают. При этом большинство участников форума отдает себе отчет, что затишье временное. Фундаментальные причины кризиса 2009-2009 годов никуда не делись. Кейнсианская Модель общества, где во главу угла ставился рост потребления любой ценой, себя исчерпала. И, подлатав эту модель, необходимо приложить максимум усилий для поиска новой. Именно поэтому чисто экономических дискуссий или политических переговоров, непосредственно связанных с мировой экономической ситуацией, в Давосе изначально запланировано не было. Упор делался на обсуждение гуманитарных вопросов - борьба с бедностью, рост среднего класса в мире, урбанизация, развитие гражданского общества, влияние социальных сетей на экономические, политические и социальные вопросы.
  Что касается России, то интерес со стороны властей к Форуму с каждым годом снижается, и процесс этот взаимный. Интереса к России все меньше. Из фаворита в среде инвесторов, претендента на реализацию "экономического чуда", одной из наиболее динамично развивавшихся стран мира Россия превратилась в балансирующую на грани стагфляции страну упущенных возможностей с так и не выстроенными институтами, невнятными и постоянно меняющимися "правилами игры". Инвесторам вкладывать в страну, где экономика растет медленней, чем в США, а риски на порядок выше, нет никакого резона. Поэтому, несмотря на регулярно повторяемую мантру о необходимости повернуться лицом к инвесторам, ни Путин, ни Медведев в Давос не поехали и возможностью пообщаться с крупнейшими мировыми инвесторами не воспользовались.
  Российское правительство представляют вице-премьер Аркадий Дворкович, министр экономического развития Алексей Улюкаев, первый заместитель председателя Центрального банка России Ксения Юдаева. Их основная задача - продвижение среди инвесторов российских регионов. Тема выбрана неслучайно. Еще год назад эксперты Всемирного экономического форума (ВЭФ) написали для российской экономики три сценария развития. Самый благоприятный из них - проведение реформ на региональном уровне и привлечение инвесторов властями этих регионов, которые становятся "локомотивами" развития экономики всей страны. В этом году к Форуму было подготовлено исследование рабочей группы ВЭФ по инвестиционному климату российских регионов. Руководят группой Алексей Кудрин и Алексей Цивинский из Йельского университета.
  Лидерами по инвестиционной привлекательности и условиям ведения бизнеса признаны Ульяновская область, Мордовия, Северная Осетия, Ростовская область, Татарстан и Калужская область. Проблема, однако, заключается в том, что шансы на то, что эти регионы вытащат российскую экономику, примерно равны шансам на то, что "депрессивные", оказавшиеся на грани дефолта регионы ее утопят. Общероссийская динамика пока свидетельствует даже не о равенстве шансов, а о том, что негативные тенденции пока сильнее.
  
  
  
  "Голодный экспорт" в истории Российской Империи
  26 июня 2012, 07:56
  Михаил Давыдов
  Полит.ру
  
  [1. В статье имеется некоторое число намеренно неверных выводов, которые может опровергнуть вдумчивый читатель, пользуясь таблицами и базой данных, приведенных Давыдовым. Дата прочитанной Давыдовым лекции 23 декабря 2010 после Исторической засухи 2010 года в России, когда вместо 94 млн тонн зерна было собрано около 70-75 млн тонн зерна, а картофеля нисколько (десятикратное повышение цен на картофель в течение последуюших лет), красноречиво говорит о том что России удалось избежать роста цен на зерно в десятки раз на внутреннем рынке благодаря запрету экспорта и вопреки желаниям Михаила Давыдовы и министра сельского хозяйства Скрынник
  2. О том, насколько наши представления о "голоде в царской России" далеки от того, что вкладывали в этот оборот сто лет назад, можно судить хотя бы по следующим примерам.
  Во время неурожая 1906-1907 гг., который охватил даже большую территорию, чем голод 1891-1892 гг., продовольственная помощь оказывалась населению 32-х губерний, однако наиболее пострадавшими были 12 из них.
  Понятно, насколько важной характеристикой экономического состояния населения является брачность. Так вот, из этих 12-ти губерний снижение брачности в 1906-1907 гг. отмечается в четырех - в Нижегородской, Оренбургской,Самарской, и Уфимской, а в остальных - Казанской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской и Тульской брачность в той или иной степени повышается.xix
  Ермолов приводит погубернские данные о поступлении питейного дохода за 12 месяцев 1906-1907 г. в сравнении с двумя такими же предшествующими периодами по этим же губерниям. За период с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г. доход от казенной продажи питей составил 130505 тыс.руб., за тот же период 1905-1906 г. - 129943 тыс.руб., за тот же период 1904-1905 г. -115454 тыс.руб. соответственно .
  Таким образом, за голодный год население истратило на водку в этих бедствовавших губерниях на 562 тыс.руб. больше, чем в предыдущий год, и на 15051 тыс.руб. больше, чем за такой же период 1904-1905 г. Ермолов резюмирует: "В кампанию 1906-1907 гг. было израсходовано на ссудную помощь населению в тех 12-ти губерниях, о которых здесь идет речь, 128329 т.р. Пропито же в них за 12 мес., с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г. вина на сумму 130505 т.р., т. е. на 2176 т.р. более той суммы, которую население в этих губерниях получило за предохранение его от голода и на обсеменение его полей" xx *Давыдов очевидно не в теме, что даже при жесточайщей засухе часть зерна находится в амбарах крупных землевладельцев и которым они спекулировали среди голодающих, шикуя своей челядью на пирах и в питейных домах. Или он хочет сказать, что голодающие в массами бегут за водкой в питейные дома в то время как в его семье сдохли от бескормицы все каровы, козы, овцы и птица?
  "Кроме того, Ермолов считает важным подчеркнуть, что "наряду с такой печальной стороной русской народной жизни, как потребление вина на десятки миллионов рублей в то самое время, когда более или менее значительная часть населения находилась в состоянии полной нищеты и даже голодала, и во всяком случае не могла обходиться без правительственной и частной помощи", зафиксировано поступление больших сумм денег в тех же пострадавших от неурожая губерниях в сберегательные кассы"" ]
  
  Мы публикуем текст лекции специалиста в области политической и военной истории России конца ХVIII - первой четверти ХIХ в. и социально-экономической истории пореформенной России, доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института экономики Российской академии наук Михаила Давыдова, прочитанной 23 декабря 2010 года в Политехническом музее в рамках проекта "Публичные лекции "Полит.ру". Работа над лекцией, уже являющейся самостоятельным научным исследованием, привела ученого к появлению существенно расширенного варианта текста, представляющего собой большой научный труд. Он будет также в ближайшее время опубликован на "Полит.ру".
  "Публичные лекции "Полит.ру"" проводятся при поддержке:
  
  Добрый вечер! Я благодарю присутствующих за то, что они пришли.
  Тема сегодняшней лекции заявлена как "Проблема "голодного экспорта" в истории Российской Империи".
  Данная тема, имея самостоятельную научную ценность, в то же время прямо связана с проблемой благосостояния населения России в конце XIX - начале XX вв. и - что не менее важно - с нашими представлениями об этом благосостоянии.
  Не секрет, что в массовом сознании множества наших современников доминирует представление о том, что главной причиной революции 1917 г. было якобы бедственное положение народных масс в пореформенную эпоху, что неправильно. В последние годы прежде всего вследствие ресталинизации эта тематика "вдруг" снова обрела актуальность.
  В общем виде существуют два основных подхода к интерпретации причин российской революции. Первый - негативистский, пессимистический. Его метафорой вполне может служить картина И.Е. Репина "Бурлаки на Волге". Отталкивающий, негативный образ пореформенной России создала еще народническая публицистика - источник всей дореволюционной оппозиционной литературы. Позже его взяли на вооружение советские марксисты. Сталин артикулировал его в "Кратком курсе истории ВКП(б)", а затем оно лишь уточнялось.
  Этот взгляд исходит из того, что революция была логическим, "закономерным" завершением порочного в целом пути развития страны, сопряженного с перманентным ухудшением положения народа после 1861 г.
  В рамках этого подхода вся жизнь страны трактуется с точки зрения "презумпции виновности" правительства во всех мыслимых и немыслимых изъянах и недостатках развития пореформенной России. Власть не обвиняли, условно говоря, только в восходе солнца и, пожалуй, в смене времен года, во всем же остальном, начиная с факта своего существования, она было безусловно виновата. Масштабы этой массовой психопатии потомкам представить очень трудно.
  Общество как будто расплачивалось с государством за века вотчинно-крепостнической истории, за которую Александр II определенно не отвечал.
  В силу подобной логики в массовом сознании образованного класса покушения на царя вплоть до его убийства 1 марта 1881 г., не говоря о терроре в отношении менее значительных лиц, обрели характер чуть ли не обыденного явления, морально-этическая оправданность которого была настолько очевидна, что как бы и не обсуждалась.
  Россия по-прежнему "навсегда" отставала от передовых держав, положение населения непрерывно ухудшалось, его недовольство нарастало, и Первая Мировая война стала лишь последним толчком в закономерном процессе краха Империи; непонятно, правда, почему она при этом в 1913 г. уверенно входила в пятерку ведущих стран по многим из важных показателей экономического развития.
  До 1917 г. такое видение эпохи должно было объяснять и оправдывать борьбу оппозиции против "ненавистного царизма", а для советской историографии - не только оправдывать, но и легитимизировать переворот 25 октября 1917 г., Гражданскую войну и "обычную" советскую жизнь.
  Второй подход, который разделяется рядом историков, в том числе и мной, можно назвать оптимистическим, "позитивистским".
  Согласно ему, Великие реформы дали стране мощный импульс для успешного развития, значительно усиленный затем "модернизацией Витте - Столыпина", а также принятием в 1905 г. конституции. Это не значит, что Россия была страной без сложных проблем (таких в истории не бывает), однако эти проблемы не относились к числу принципиально нерешаемых. Для масштабной реализации потенциала модернизации требовались пресловутые "20 лет покоя внешнего и внутреннего". Однако принявшая неизвестный дотоле человечеству масштаб Первая Мировая война и вызванные ею трудности стали главной причиной русской революции 1917 г.
  В основе этого взгляда лежит тот факт, что поражение в тотальной войне само по себе - более чем достаточная причина для революции и не может служить критерием успеха или неуспеха предшествовавшей модернизации страны.
  Хотя революции происходят не только после проигранных войн, они весьма часто происходят и после них, потому, что при прочих равных такие войны деморализуют нацию и явно демонстрируют несостоятельность Власти (в данное конкретное время, конечно, а не в течение всей истории государства). Обоснованность этой точки зрения подтверждается, в частности, крушением Германской и Австро-Венгерской империй в 1918 г., благоприятный исход модернизаций в которых сомнению не подвергается.
  Крайне важно, что разница между этими подходами заключается вовсе не в противоположной оценке одних и тех же фактов.
  "Пессимистам" от народников достались такие штампы, своего рода " священные коровы", как "обнищание народных масс", "малоземелье", "голодный экспорт", "непосильные платежи", "провал Столыпинской аграрной реформы" и пр., которые давно считаются аксиоматичными и лишь варьируются в том или ином виде.
  Однако содержание "священных коров" - убыточный вид "животноводства".
  При ближайшем рассмотрении эти "бесспорные факты" оказываются либо полными фикциями либо, в лучшем случае, некорректными упрощениями. Источниковая база, которой оперируют сторонники второго подхода, несравненно шире, не говоря уже о более высоком методологическом и методическом уровне исследований, а потому их выводы, несмотря на непривычность, с научной точки зрения куда более обоснованы.
  Я хочу показать, что негативистская схема трактовки истории пореформенной России неверна, как неверен и взгляд, сто лет выводящий причины русских революций из "бедственного" положения народных масс.
  Первую свою задачу я вижу в том, чтобы на основании как уже введенных в научный оборот, так и - по преимуществу - новых материалов, прежде всего статистических, показать несостоятельность ряда вышеуказанных постулатов традиционной историографии.
  Сам по себе пессимистический подход, как говорилось, - продукт начавшегося еще в 1870-х гг. народническо-марксистского анализа пореформенной действительности, по определению предвзятого и некорректного.
  Однако примерно с 1930-х гг. в его (подхода) формировании стала участвовать и другая причина - преднамеренное игнорирование фактора, условно говоря, семантической "инфляции". Под нею я подразумеваю тривиальный факт изменения с течением времени семантики множества терминов, в том числе и самых простых. Изучение этого фактора - вторая задача моей работы.
  На этом обстоятельстве нужно остановиться особо.
  Будущие историки с первых курсов должны усваивать банальную, но притом коварную в своей кажущейся простоте истину - при обращении к любому историческому периоду, необходимо постоянно помнить о том, что с течением времени многие простые понятия меняют смысловое наполнение. "Презентизм", т.е. механическое проецирование (перенесение) нашего сегодняшнего понимания отдельных явлений, терминов и т.д. на прошлое, недопустим, поскольку способен извратить понимание истории.
  Применительно ко всем эпохам русской истории споры о значении тех или иных терминов в историографии ведутся иногда буквально столетиями.
  По ряду причин пореформенной эпохе в этом отношении чрезвычайно не повезло, хотя, казалось бы, она была совсем недавно.
  Между тем люди того времени, т.е. не самые далекие наши предки, в понятия "голод", "нужда", "непосильные платежи", а также "насилие", "произвол" и др. вкладывали не совсем тот, мягко выражаясь, смысл, который вкладываем мы сейчас.
  Наши современные представления об этих феноменах вытекают из исторического опыта советской эпохи, а он был принципиально иным и неизмеримо более трагичным.
  У каждого времени свой "среднестатистический" порог печали и страданий. Многие тысячи страниц, опубликованных до 1917 г., изображали "тяжелое", "бедственное" и т.д. положение российского народа, и, думаю, значительная часть писавших об этом была искренна. Трудно предполагать, например, что кривил душой В.Г. Короленко. В рамках представлений своего времени, в тогдашней системе координат "плохо/ хорошо", когда голодом категорически именовался не только реальный голод 1891-1892 гг., но и любой позднейший неурожай, эти авторы, если они старались быть объективными, часто были правы.
  Все эти описания фактически одномоментно обесценились, когда обыденностью стали "красный террор", продовольственная диктатура, продотряды и продразверстка, людоедство и голод 1921-1922 гг., не говоря о коллективизации и голоде 1932-1933 гг.
  Переворот 25 октября 1917 г. создал новую, чудовищно жестокую систему координат во всех сферах бытия, и старые стандарты соотносились с ней примерно так же, как обиды ребенка и трагедия человека, идущего на эшафот.
  Если постоянно не иметь этого в виду, то об объективном изучении истории России можно забыть.
  Что написал бы по поводу карточной системы времен "военного коммунизма", например, А.И. Шингарев, сделавший себе имя на брошюре "Вымирающая деревня" (1901), если бы его не растерзал "революционный караул" в 1918 г.? А как оценил бы плакат Моора "Помоги" (1921) умерший в том же 1918 г. в горе и раскаянии А.А. Кауфман?
  Короленко летом 1921 г., незадолго до смерти, избрали почетным председателем Всероссийского комитета помощи голодающим, и он написал Горькому, что "у нас голод не стихийный, а искусственный".i Он успел не только ощутить себя в новой системе ценностей, но и высказать свое к ней отношение - к ярости Ленина, кстати.
  Сказанное, понятно, не делает нужду и недоедание людей во время неурожаев конца XIX - начала XX вв. фикцией, однако показывает, что они должны оцениваться в контексте всех наших знаний и в свою настоящую "цену".
  Если мы претендуем на цельное понимание своей истории, если мы хотим трактовать ее как единый глобальный и непрерывный процесс, то мы обязаны выработать четкие критерии, четкую терминологию для обозначения различных градаций одних и тех же константных исторических явлений - так, чтобы история не представлялась, условно говоря, собранием отдельных "картин"-эпох, а была бы цельным полотном.
  У меня есть еще одна, хотя и подчиненная, задача, теснейшим образом связанная с той же проблемой семантической "инфляции".
  В последние годы история России конца XIX - начала XX вв., помимо сугубо академической, приобрела свою крайне уродливую вненаучную специфику.
  До Перестройки любое сопоставление Российской Империи и СССР имело целью подчеркнуть "исторические свершения государства рабочих и крестьян". За последние 25 лет "свершения" и "достижения" явно девальвировались, и в то же время выяснилось, что и до 1917 г. в России не все было "так запущено", как нас долго уверяли.
  Тогда новейшие коммунисты и их союзники начали выдавать советскую власть за логическое и притом естественное продолжение предшествовавшей истории России. Царская Россия и СССР стали уравниваться в "негативе", чтобы оттенить то, что апологеты "Отца всех народов, кроме репрессированных" считают "позитивом".
  
  Жуткие реалии советского времени стали механически переноситься на пореформенную эпоху. Имперская власть теперь представляется чуть более смягченным вариантом советского режима. В частности, на центральных каналах ТВ начали всерьез сравнивать голод и террор в СССР и в имперской России, цитируя распространяемые в интернете фальшивки о "миллионах православных душ", якобы умерших от голода при Столыпине (!!!) и т.д.
  Вновь оказались востребованы так называемые "эксперты", которые в СМИ и на телевидении занимаются привычным ремеслом фальсификации по курсу "Истории КПСС" Пономарева, вводя в заблуждение такую аудиторию, которая в силу недостатка знаний объективно не в состоянии поймать их за руку. Впрочем, у этой возрастной публики есть и прилежные молодые ученики - это явно говорит о наличии спроса на такие фальсификации.
  Сказать, что подобные сравнения Российской Империи и СССР - наглое вранье, значит ничего не сказать.
  Это - чистой воды сознательная манипуляция общественным сознанием, которая имеет целью приучить людей - прежде всего молодых - примерно к такому "силлогизму". Россия всегда была страной объективно бедной, прежде всего из-за климата и отсутствия природных ресурсов (фактически до XVIII в.). Народ в ней всегда жил трудно, он столетиями угнетался правительством, но не потому, что правительство было "плохим", а потому что "прибавочного продукта" было очень мало, и без насилия его было не изъять, и, соответственно, стране не устоять под натиском врагов. Нужда и голод - постоянные компоненты русской истории, это наша карма, однако только при советской власти, несмотря на "исторически оправданные" людские потери, мы были великой державой и нас все боялись.
  Эта конструкция находит своих слушателей, потому, полагаю, что многим нынешним россиянам хочется гордиться своей страной в каком угодно формате, даже в таком.
  Отсюда ясно, насколько важно для современного "агитпропа" уравнять Российскую Империю и СССР по уровню государственного произвола и числу жертв в голодные годы.
  Успех этой манипуляции капитально облегчается воистину неандертальским невежеством множества людей относительно собственной истории. Особенно тех, кто родился в 1980-1990-х гг. и учился в эпоху развала школьной системы.
  Однако История - не ток-шоу, и здесь модный фокус со всенародным якобы голосованием не проходит.
  Дело в том, что прегрешения царизма были весьма подробно описаны и расписаны в обычных советских школьных учебниках, найти которые и сейчас не очень сложно. И о миллионах людей, умерших от голода при после 1861 г. там не найти ни слова. Хотя советская власть была очень заинтересована во всемерном обличении самодержавия и не слишком церемонилась с историей, в этом смысле порядочности у авторов учебников было больше, чем у современных "идеологов" несостоявшегося "светлого будущего".
  При этом советскую власть хотят выдать за спасительницу 150-ти миллионов жителей Империи от нищеты, голодания и "полуколониального" прозябания - в полном соответствии с "Кратким курсом истории ВКП(б)".
  Стремление это понятное, но уж больно бесстыжее. Мы ведь никогда не узнаем, что на этот счет думают десятки миллионов людей, погибших после 1917 г., а также их неродившиеся дети, внуки, правнуки и праправнуки, с которыми мы все могли бы быть знакомы лично. Кстати, по подсчетам независимых демографов, не будь 1917 г. - к 1950 г. население России (имперской или республиканской) равнялось бы минимум 350-ти, а то и 400 млн.чел. вместо примерно 180-ти млн.
  Я рассчитываю на конкретных примерах показать, что "надо обладать очень медным лбом или очень крупным невежеством, чтобы смешивать два такие разнородные ... понятия"ii, как пореформенная абсолютная монархия, с одной стороны, и тоталитарный режим с мощнейшим репрессивным аппаратом, с "Большим скачком", "Большим террором" (не говоря о "среднем" и "малом"), с ГУЛАГом и т.д., с другой.
  Ниже мы убедимся в том, что многие расхожие представления о дореволюционной России имеют мало или ничего общего с тем, что говорят многочисленные источники.
  Важное предуведомление.
  В этом тексте, как и в других своих работах, под интеллигенцией пореформенной эпохи я, исходя из известного определения П.Н. Милюковаiii, подразумеваю политически активное меньшинство образованного класса, прежде всего народников и марксистов, а также радикальную часть кадетов; разумеется, к интеллигенции относится и обслуживающая их публицистика.
  С точки зрения такого подхода, большинство российского образованного класса, в отличие от наших дней, не относится к интеллигенции; это еще один пример семантической "инфляции".
  Во избежание недоразумений, хочу предупредить, что в отношении терминов "интеллигенция", "оппозиция" и "модернизация" любые аллюзии с 2011-2012 гг. совершенно неуместны.
  Итак, начнем с проблемы "голодного экспорта".
  Экспорт в зеркале статистики
  Оборот "голодный экспорт", вообще говоря, может существовать только как реплика в обыденном бытовом разговоре, в таком приблизительно контексте - "у нас люди голодают, а они хлеб вывозят". Примерно с таким же основанием в современной России можно говорить, что мы, мол, мерзнем, а они газ экспортируют. Как будто плохо топят от того, что газ качают в Мюнхен или в Донецк, и если трубу перекроют, то немедленно станет тепло!
  С точки зрения политической экономии "голодный экспорт" - полная бессмыслица.
  В стране с рыночной экономикой, а пореформенная Россия таковой и была, экспорт - часть процесса обмена, часть торговли, течение которой определяется соотношением спроса и предложения - и только.
  В конце XIX - начале XX вв. за оборотом "голодный экспорт" стояла та мысль, что из-за "непосильных податей" крестьяне вынуждены продавать свой хлеб на рынке в ущерб собственному питанию.
  Чтобы согласиться с этим тезисом, мы должны убедиться, во-первых, в том, что у крестьян не было иных статей расходов, кроме значительных выплат государству, во-вторых, - что в стране существовала очень жесткая система взимания платежей, и, в-третьих, что вывоз хлеба играл все возрастающую роль в хлебном хозяйстве стране.
  Как мы увидим ниже, ни одно из этих предположений не является верным.
  Есть три комплекса источников, которые позволяют ответить на вопрос о роли экспорта в хлебной торговле России конца XIX - начала XX вв. Прежде всего, это таможенная статистика; статистика урожайности Центрального статистического комитета МВД (дальше - ЦСК МВД) и транспортная статистика, т.е. "Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам" и статистика речных перевозок МПС.
  Я уверен, что таможенная статистика достоверна настолько, насколько может быть достоверна официальная государственная дореволюционная статистика, и поэтому в любых вариантах анализа ее данные являются четким и достаточно надежным ориентиром. Весьма репрезентативна и созданная С.Ю. Витте "Сводная статистика перевозок", тарифная статистика Министерства финансов. Статистика речных перевозок МПС, по мнению самих составителей, недоучитывала четверть перевозок по внутренним водным путям.
  Поскольку крестьяне из "податных опасений" не доверяли статистике во всех ее видах, то и опросные анкеты ЦСК, и земские бюджетные обследования воспринимались ими контексте возможного роста налогов.Известно, что наибольшие сомнения вызывает урожайная статистика МВД. Занижение урожаев статистикой МВД закономерно вытекало из самой системы сбора сведений о них. ЦСК рассылал в волостные правления (и землевладельцам) специальные опросные листки. Путем анкетирования выяснялась площадь посевов и высота урожайности на единицу площади, а затем умножение первого показателя на второй давало величину валовых сборов культур в отдельной волости. Сумма волостных данных принималась за урожай уезда, а сумма данных по уездам - за урожай губернии.
  Для большинства современников недостоверность урожайной статистики, в том числе и ЦСК МВД, была такой же банальностью, как для советских людей - приписки в этой советской жизни вообще и в колхозах, в частности, только с обратным знаком. В колхозах показатели завышались, а до революции урожаи, численность поголовья скота и т.д. занижались.
  Отсюда высказанная более ста лет назад идея введения увеличивающих поправок к данным ЦСК, которые у отдельные исследователей колеблются в диапазоне от 7% до 19%.
  Однако с этим согласны не все, поскольку для трубадуров "нищей России" эта заведомо заниженная статистика урожаев была настоящим подарком. Она как будто специально предназначалась для иллюстрации тяжелого положения крестьянства. И, соответственно, уже начиная с Янсона, она стала важным аргументом в публицистической борьбе оппозиции с правительством. Утверждения о низком уровне урожайности и потребления населения должны были демонстрировать, в числе прочих аргументов, несостоятельность царизма; в тех же целях ее использовала и советская историография.
  Вообще говоря, не считая бухгалтеров, люди, обращающиеся к статистике, делятся, как мне кажется, на две категории.
  Одни с ее помощью хотят удовлетворить собственную любознательность, им важно и интересно на ее основе выяснить и понять, что же было (или что происходит) в реальности, насколько это возможно выяснить и понять.
  Полагаю, что именно в результате осмысления первыми усилий вторых и увидела свет известная мысль о статистике как одном из видов лжи.У других задача прагматически утилитарная - им нужно доказать то, что хочется или нужно доказать, неважно по каким причинам, т.е. здесь речь идет о выполнении "личного" или социального заказа.
  Исходя из этого, тех, кто ратует за введение поправок, я отношу к первой категории, а народников и их "наследников" - ко второй.
  Не вдаваясь в детали, скажу, что погубернское сопоставление урожаев главных хлебов и их перевозок в начале ХХ в., а также и нарративные источники, убедило меня в правоте тех историков, которые не считают урожайную статистику ЦСК МВД репрезентативным источником.iv Из самых что ни на есть корыстных соображений ее респонденты, как минимум, в голодные годы определенно занижали величину урожаев. Поэтому мы вправе предположить, что в реальности вывозилась меньшая часть урожая, чем это показывают мои таблицы (см.ниже).
  Тем не менее, несмотря на недостоверность данных ЦСК МВД, мы вынуждены их использовать - за неимением других столь же масштабных. Ведь исследование, охватывающее не менее 63-х губерний, должно основываться, по возможности, на однотипных источниках, обрабатываемых по единой методике, поскольку в такой работе особенно необходимы ориентиры, обладающие хотя бы относительной устойчивостью во времени и пространстве. К тому же вектор искажения урожайности известен. Как ни странно, на первый взгляд, но эту весьма тривиальную мысль в научном сообществе требуется специально объяснять, в первую очередь таким его специфическим представителям, как С.А. Нефедов, что само по себе симптоматично.
  Поэтому я считаю, что введение современными авторами (П.Грегори, Б.Н. Миронов) в проводимых ими исследованиях поправок к сведениям ЦСК МВД об урожаях с источниковедческой точки зрения необходимо и оправданно.
  Однако я сам в своих работах использую данные о валовых сборах без поправок и не пытаясь вычислять чистые сборы.
  Мои задачи таковы, что я не вижу смысла вдаваться в полемику о том, какая поправка ближе к истине - в 19% или 7%. Принципиально для меня то, что все они исходят из тезиса о занижении размеров сбора ЦСК. К тому же я не уверен, что поправка для всех регионов страны всегда имеет унифицированный характер.
  Пессимистические результаты, полученные мной при сопоставлении величин урожаев главных хлебов и их перевозок в производящих губерниях, когда транспортировка равна или превышает, иногда на 100%, зафиксированный урожай, минимизируют у меня как у автора всякое желание высчитывать чистые сборы.
  Я не считаю возможным использовать заведомо неточные данные, притом неточные дважды, поскольку заниженный чистый сбор выводится из заниженного же валового. Поэтому я предпочитаю оперировать данными о валовых урожаях, как об относительно внятном ориентире, полагая указанные искажения стабильными. Нам важно сейчас понять вектор развития процесса.
  Рассмотрим структуру хлебного экспорта России в конце ХIХ - начале ХХ века.
  Таблица 1. Среднегодовой экспорт хлеба из России за 1889-1913 гг. (тыс.пуд.)*
  Годы Рожь Пшеница Ячмень Овес Мука Главные
  хлеба Второст.
  хлеба Все
  хлеба
  пшенич. ржаная
  В среднем за 1889-1893 54534 157357 65543 49043 3407 2496 332381 42776 375157
  В среднем за 1894-1898 78384 210468 107765 59505 4005 4188 464315 69500 533815
  В среднем за 1899-1903 83415 160712 91128 62335 4268 9080 410956 81911 492867
  1904 60051 280884 151838 54062 6363 11993 565191 83620 648811
  1905 59674 293834 138263 127327 5919 7123 632140 65361 697501
  1906 65366 219995 148810 69544 6142 7523 517380 73378 590758
  1907 45164 131674 132665 26137 4043 6344 356027 114355 470382
  1908 24911 89803 161389 29374 3243 6178 314898 90006 404904
  В среднем за 1904-1908 51035 205238 146593 61289 5142 7832 477127 85344 562471
  1909 35499 314469 219202 74663 5764 7010 656607 105329 761936
  1910 40538 374590 244702 83947 6820 6498 757095 93077 850172
  1911 53874 240545 262638 85130 7352 9491 659030 165056 824086
  1912 30596 161020 168708 51799 6368 5996 424487 127183 551670
  1913 39470 203256 239718 36604 9963 6980 535991 114889 650880
  В среднем за 1909-1913 39995 258776 227014 66429 7253 7195 606644 121086 727730
  Источники: Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год; Материалы к пересмотру торгового договора с Германией. Вып. V. Россия. Привоз, вывоз и направление вывоза главнейших сельскохозяйственных продуктов за 1884-1910 гг. Пг., 1915; Сельское хозяйство Росии в ХХ веке. М., 1922. Лященко П.И. Зерновое хозяйство и хлеботорговые отношения России и Германии в связи с таможенным обложением. Пг., 1915.
  
  
  
  
  Таблица 2. То же в процентах к общему вывозу
  Годы Рожь Пшеница Ячмень Овес Мука Главные Второст. Все
  ржаная пшенич. хлеба хлеба хлеба
  1889-1903 14,5 41,9 17,5 13,1 0,7 0,9 88,6 11,4 100
  1894-1898 14,7 39,4 20,2 11,1 0,8 0,8 87,0 13,0 100
  1899-1903 16,9 32,6 18,5 12,6 1,8 0,9 83,4 16,6 100
  1904 9,3 43,3 23,4 8,3 1,8 1,0 87,1 12,9 100
  1905 8,6 42,1 19,8 18,3 1,0 0,8 90,6 9,4 100
  1906 11,1 37,2 25,2 11,8 1,3 1,0 87,6 12,4 100
  1907 9,6 28,0 28,2 5,6 1,3 0,9 75,7 24,3 100
  1908 6,2 22,2 39,9 7,3 1,5 0,8 77,8 22,2 100
  1904-1908 9,1 36,3 26,2 10,9 1,4 0,9 84,8 15,2 100
  1909 4,7 41,3 28,8 9,8 0,9 0,8 86,2 13,8 100
  1910 4,8 44,1 28,8 9,9 0,8 0,6 89,0 11,0 100
  1911 6,5 29,2 31,9 10,3 1,2 0,9 80,0 20,0 100
  1912 5,5 29,2 30,6 9,4 1,1 1,2 76,9 23,1 100
  1913 6,1 31,2 36,8 5,6 1,1 1,5 82,3 17,7 100
  1909-1913 5,5 35,6 31,2 9,1 1,0 1,0 83,4 16,6 100
  Из таблиц 1-2 следует, что вплоть до предвоенного пятилетия пшеница с большим отрывом лидировала среди экспортных культур. Вывоз ее по абсолютной величине возрастал, но доля в хлебном экспорте постепенно падала: с 42% в 1989-93 гг. до 29-31% в 1911-1913 годах. Экспорт муки был незначителен, что отражало определенную - до поры - неразвитость России в этом отношении (США до 50% своего хлеба вывозили в виде муки, что, конечно, стоило дороже).
  Экспорт ячменя стабильно возрастал по обоим показателям, и к началу Первой Мировой войны ячмень стал главной экспортной культурой страны.
  Вывоз ржи устойчиво снижался и по абсолютной величине, и в относительном выражении с 16,9% в 1899-1903 гг. до 5,5% в 1909-1913 гг.
  Вывоз овса по пятилетиям растет, но экспорт его наименее стабилен.
  Экспорт второстепенных хлебов, большую часть которых составляли кукуруза, отруби и жмыхи, увеличивался как в количественном, так и в относительном выражении. В отдельные годы он превышал 20%.
  
  Диаграмма 1. Структура хлебного экспорта России в 1889-1893 и 1909-1913 гг.
  Очевидна явная неустойчивость экспорта как отдельных главных, так и всех хлебов вообще. Перепады в отдельные годы иногда достигают 300% и более.
  Таблица 3. Соотношение урожаев и экспорта главных хлебов* (тыс.пуд. и %)
  ГОДЫ РОЖЬ ПШЕНИЦА ЯЧМЕНЬ ОВЕС
  Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора Урожай Экспорт Доля экспорта от сбора
  1893 1114720 37053 3,3 709718 160455 22,6 421166 111228 26,4 673044 56801 8,4
  1894 1341087 85671 6,4 697675 209762 30,1 351272 153139 43,6 673910 94395 14
  1895 1203995 95541 7,9 626017 242752 38,8 327682 108319 33,1 648948 66739 10,3
  1896 1181142 83717 7,1 606512 224633 37 324955 81605 25,1 645948 67512 10,5
  1897 962730 78837 8,2 475589 218327 45,9 306308 89441 29,2 527772 43617 8,3
  1898 1097484 71418 6,5 678029 183564 27,1 397797 106320 26,7 556332 25264 4,5
  1893-1898 1150193 75373 6,6 632257 206582 32,7 354863 108342 30,5 620992 59055 9,5
  1899 1356886 67097 4,9 653989 112224 17,2 289865 74549 25,7 805157 28463 3,5
  1900 1393641 104063 7,5 657550 122979 18,7 309358 53676 17,4 720215 80047 11,1
  1901 1137353 92692 8,1 667132 143853 21,6 313397 77631 24,8 527812 80317 15,2
  1902 1378534 109395 7,9 931437 190701 20,5 442096 104165 23,6 786122 63333 8,1
  1903 1354909 94273 7,0 916678 262372 28,6 465857 145619 31,3 645135 59517 9,2
  1899-1903 1324265 93504 7,1 765357 166426 21,7 364115 91128 25 696888 62335 8,9
  1904 1506805 73377 4,9 1033855 289368 28 451541 151838 33,6 943773 54062 5,7
  1905 1090758 67588 6,2 944168 301726 32 450371 138263 30,7 754674 127327 16,9
  1906 982671 73725 7,5 749260 228184 30,5 408430 148810 36,4 561168 69544 12,4
  1907 1193880 52213 4,4 727345 147065 20,2 459972 132665 28,8 728461 26137 3,6
  1908 1168700 31775 2,7 812723 94127 11,6 491606 161389 32,8 739447 29374 4,0
  1904-1908 1188563 59736 5 853470 212094 24,9 452384 146593 32,4 745505 61289 8,2
  1909 1351606 43288 3,2 1182093 322154 27,3 622676 219202 35,2 946088 74623 7,9
  1910 1299405 47758 3,7 1162046 381526 32,8 602788 244702 40,6 856205 83947 9,8
  1911 1151182 64420 5,6 742738 250348 33,7 537236 262638 48,9 702598 85130 12,1
  1912 1567736 37258 2,4 1036356 169511 16,4 606045 168708 27,8 864424 51799 6,0
  1913 1507246 47226 3,1 1391966 216540 15,6 627336 239718 38,2 979677 36604 3,7
  1909-1913 1375435 47990 3,5 1103040 286016 24,3 599216 226994 37,9 869798 66421 7,6
  Источники: см. таблицу 1.
  * Ржаная и пшеничная мука переведены в зерно в пропорции соответственно 90% и 75% процентов выхода муки из пуда зерна.
  Данные таблицы 3, в которой сопоставляются урожаи и экспорт главных хлебов, позволяют сделать следующий вывод: урожаи продолжали расти, но доля вывоза в урожае всех главных хлебов, за исключением ячменя, уменьшалась, причем иногда и в абсолютном выражении. Реально же процент экспортируемого из страны хлеба был еще ниже - во-первых, потому что урожаи были выше, чем показывает статистика ЦСК МВД, а, во-вторых, из-за того, что мы не учитываем сборы в Азиатской России; то есть вывоз хлеба из Томской, например, губернии зафиксирован, а урожаи в ней - нет.
  Данные транспортной статистики вполне позволяют конкретизировать вывод о снижении значения экспорта. В конце ХIХ - начале ХХ вв. основными поставщиками товарного хлеба на рынок оставались черноземные губернии.
  Анализ соотношения экспортного и внутреннего железнодорожного отправления всех хлебных грузов показывает, что в ряде черноземных губерний темпы перевозок хлеба явно замедляются и даже снижаются. Это отражает рост плотности населения и вытекающий из него рост местного потребления производимых хлебов. Кроме того, это позволяет говорить о завершении экстенсивного этапа развития зернового хозяйства.
  Если в 1890-х гг. вывозное отправление было важным для Центрально- Черноземных, Юго-Западных, Малороссийских и других губерний, то в 1900-х годах его размеры там падают и по абсолютной, и по относительной величине, часто при росте внутренних перевозок.
  Очень важно, что и там, где экспортное отправление в целом не уменьшается, приросты внутреннего отправления значительно, иногда в несколько раз, выше приростов вывозного отправления.v
  Таблица 4. Среднегодовое железнодорожное отправление всех хлебных грузов (в млн. пуд.)*
  Годы Общее Вывозное Внутреннее
  абс. % к общему абс. % к общему
  1889-1890 484 292 60,3 192 39,7
  1894-1895 661 388 58,8 273 41,3
  1901-1903 926 416 44,9 510 55,1
  1908-1911 1195 541 45,3 654 54,7
  1912-1913 1273 515 40,5 758 59,5
  1908-1913 1221 527 43,2 694 56,8
  Источники: Материалы по пересмотру хлебных тарифов российских железных дорог. СПб, 1897; Материалы к пересмотру торгового договора с Германией и другими иностранными государствами. СПб, 1914 Ч.1; Статистические данные об отправлении и прибытии продовольственных грузов по русским железным дорогам... за 1912, 1913 и 1914 гг. Петроград, 1916.
  * Включая перевозки внутри Одесского железнодорожного узла.
  Общий прирост вывозного железнодорожного отправления всех хлебных грузов с 1994-1895 гг. по 1908-1911 гг. составил свыше 173 млн.пуд. (я специально не брал годы высоких урожаев - 1912 и 1913 гг.). Из этого количества 127,8 млн.пуд., или 81,9% приходятся на Донскую и Кубанскую области, Екатеринославскую, Херсонскую, Ставропольскую, Самарскую и Саратовскую губернии.vi
  То есть, в конце XIX - начале XX вв. экспорт хлеба из России возрастал главным образом за счет лишь семи губерний степной полосы.
  Участие отдельных губерний в хлебной торговле было далеко не равноценным. Половину всей ржи в стране отправляли только 8 губерний, овса - 7, пшеницы - 5, ячменя - 2 губернии. Это показывает, насколько далеко зашла специализация отдельных губерний на товарном производстве хлебов. Соотношение внутреннего и внешнего вывозного рынков - насколько его можно восстановить по железнодорожной статистике - в целом зеркально меняется в сравнении с концом 80-х и началом 90-х годов ХIХ века.
  Анализ рынков каждого из главных хлебов конкретизирует эти выводы.
  Особо отмечу масштабный рост внутреннего рынка для пшеницы в конце XIX - начале XX вв., экспортное отправление которой увеличивается в 1,4 -1,6 раза, а внутреннее - в 4,7- 4,2 раза в зависимости от точки отсчета. При этом протяженность железнодорожной сети за эти годы увеличилась с 23,8 до 69,2 тыс. км.
  
  Диаграмма 2. Суммарный урожай и экспорт главных хлебов в 1894-1913 гг. (тыс.пуд.)
  Источники: см.таблицу 1.
  Диаграмма 2 показывает, что экспорт хлеба явно не был угрозой, как сейчас модно выражаться, "продовольственной безопасности" Российской империи. Вывоз был именно частью процесса обмена, торговли - не более того!
  Как можно видеть из таблицы 4, экспорт ржи в рассматриваемый период ежегодно уменьшался в среднем на 2742 тыс.пуд., а экспорт овса - на 193 тыс.пуд., что в контексте темы лекции выглядит достаточно пикантно. Не слишком велик прирост экспорта пшеницы по отношению к приросту урожаев - 9,5%. И только прирост вывоза ячменя составляет 45,7% прироста сборов. Таким образом, мы вновь убеждаемся, что в конце XIX - начале XX вв. отечественное сельское хозяйство определенно не "работало на Запад".
  Таблица 4. Средние ежегодные приросты урожаев, железнодорожных перевозок, экспорта и остатка главных хлебов в 1894-1913 гг. (тыс.пуд.)
  Хлеб Урожаи Перевозки Экспорт Остаток
  Рожь 8637 3323 -2742 11379
  Овес 14073 3282 -193 14266
  пшеница 29445 19234 2805 26640
  Ячмень 17177 5362 7854 9322
  Источники: Урожай 189...года. Спб.; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 189... год. СПб.
  Таблица 5. Коэффициенты корреляции между урожаями, перевозками и стоимостью вывоза главных хлебов и питейным доходом в 1894-1913 гг.
  Урожай Экспорт Перевозки Стоимость
  хлеб.эксп. Питейный
  Доход
  Рожь -0,13 0,16 0,21 0,27
  Овес -0,05 0,58 0,55 0,58
  Пшеница 0,48 0,86 0,72 0,74
  Ячмень 0,88 0,92 0,88 0,89
  Источники: Источники: Урожай 189...года. Спб.; Ежегодник Министерства финансов на 189.. год Спб.; Отчет Главного Управления неокладных сборов и казенной продажи питей за 1913 г. Пг., 1914. С.14; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 189... год. СПб.
  Таблица 5 показывает, что связь между урожаями ржи и овса и их вывозом практически отсутствует (предупреждая возможные вопросы, скажу, что подсчет корреляции с лагом этого вывода никак не покол****, да и идея эта сама по себе в данном случае весьма уязвима). Не очень заметна связь урожая и экспорта для пшеницы (0,48), и действительно значима она для ориентированного на экспорт ячменя (0,88).
  Серые хлеба в массе, конечно, потреблялись на месте. Товарность же красных хлебов, особенно ячменя, заметно выше. Об этом говорит и достаточно сильная связь их урожаев с питейным доходом (0,74 и 0,89) и остальными акцизными сборами, а равным образом и с перевозками подавляющего большинства грузов (порядка 0,8-0,9).
  Мифологический характер тезиса о "голодном экспорте" весьма наглядно выступает при сопоставлении стоимости хлебного экспорта и величины питейного дохода. Диаграмма 3, составленная на основании данных таблицы 6, заставляет задуматься об адекватности наших знаний и представлений о своей истории.
  
  Диаграмма 3. Сопоставление стоимости экспорта всех хлебов и питейного дохода в 1894-1913 гг.
  Источники: см.таблицу 6.
  На графике питейный доход сравнивается с суммарным экспортом хлебов, семян и жмыхов; я хочу избежать возможных упреков в занижении показателей вывоза.
  Нетрудно видеть, что до 1899 г. питейный доход составлял порядка 80-95% стоимости хлебного экспорта, а после 1899 г. лишь в годы больших урожаев - 1909 и 1910 гг. - цена вывезенного хлеба слегка превысила цену выпитой водки, что прямо ставит вопрос о структуре бюджета населения. При этом я не учитывал импорт спиртного.
  Таблица 6. Сопоставление ценности хлебного экспорта и размеров питейного дохода в 1893-1913 гг. (тыс.руб.)
  Годы экспорт
  хлебов вывоз
  семян
  и жмыхов Сумма
  вывоза с
  семенами Величина
  питейного
  дохода вывоз хлеба
  к питейному
  доходу (%) вывоз хлеба с
  семенами к
  питейн.дох.(%)
  1893 295776 38960 334736 260729 113,4 128,4
  1894 381387 42649 424036 297281 128,3 142,6
  1895 335897 56456 392353 308896 108,7 127,0
  1896 322455 61298 383753 321803 100,2 119,3
  1897 353876 58122 411998 332483 106,4 123,9
  1898 370911 42063 412974 391929 94,6 105,4
  1893-1898 343384 49925 393308 318853 107,7 123,4
  1899 260377 43509 303886 420947 61,9 72,2
  1900 306404 53504 359908 434493 70,5 82,8
  1901 345030 33417 378447 476007 72,5 79,5
  1902 433002 36075 470077 523483 82,7 89,8
  1903 480217 38093 518310 576461 83,3 89,9
  1899-1903 365006 40920 406126 581533 62,8 69,8
  1904 496679 34973 531652 573278 86,6 92,7
  1905 568456 35515 603971 639135 88,9 94,5
  1906 472222 46368 518590 736898 64,1 70,4
  1907 430789 47966 478755 748258 57,6 64,0
  1908 379849 59231 439080 748058 50,8 58,7
  1904-1908 469599 44811 514410 689125 68,1 74,6
  1909 749593 58691 808284 759045 98,8 106,5
  1910 747705 67515 815220 811048 92,2 100,5
  1911 739065 74308 813373 830796 89,0 97,9
  1912 551509 81879 633388 873591 63,1 72,5
  1913 593986 69690 663676 952810 62,3 69,7
  1909-1913 676472 70417 746788 845458 80,0 88,3
  Источники: Ежегодник Министерства финансов на 189... год; Отчет Главного Управления неокладных сборов и казенной продажи питей за 1913 г. Пг., 1914. С.14; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб.
  В 1913 г., последнем предвоенном, питейный доход достиг астрономической цифры в 952 млн.руб., т.е. был лишь на 16 млн.руб. (примерно 1,5%) меньше суммарного бюджета военного, (военно) морского министерств и министерства народного просвещения, притом что бюджет страны в 1913 г. составлял порядка 3,4 млрд.руб. Напомню, что по потреблению алкоголя Россия при этом не находилась в числе европейских лидеров.
  Если ситуация, при которой цена выпитой населением водки составляет не 10% и не 20%, а свыше 80-90% стоимости хлебов, вывозимых вторым экспортером мира, а затем свыше 10 лет намного ее превосходит, может именоваться "голодным экспортом", тогда в толковых словарях русского языка что-то нужно исправлять.
  Я не стану сейчас обсуждать феномен удовлетворения человеческих потребностей, столь же сложный, сколь и интересный для понимания любой исторической эпохи. Однако приведенная информация показывает, что более чем вековые народническо- марксистские причитания о несчастной доле крестьянства стоят недорого. Во всяком случае, куда дешевле экспорта картофельной муки.
  Впрочем, данные таблицы 6 сами по себе более чем красноречивы.
  Статистика говорит о том, что в России, как и во многих странах Европы, с ростом благосостояния населения уже началась постепенная замена ржаного хлеба пшеничным, с понятной региональной "поправкой".
  Итак, тезис о "голодном экспорте", точнее о негативном воздействии экспорта хлеба на питание населения России и, в частности, крестьян не находит подтверждения в статистике производства, вывоза и перевозки хлебных грузов, а также других источниках. Преобладающую, и притом перманентно возрастающую роль в торговле хлебом играл внутренний рынок, что абсолютно естественно вытекает из законов рыночной экономики.
  Тем не менее, идея "голодного экспорта" оказалась весьма удобной пиар-находкой из разряда - "чем нелепее, тем лучше", и успешно эксплуатируется свыше ста лет, поскольку в течение этого периода потребность в негативном имидже имперской России была высока. Как ни удивительно, но и сейчас есть люди, почему-то именующиеся историками, которые вполне сознательно продолжают ее эксплуатировать.vii
  С экспортом связано также несколько "родственных" недоразумений, по-своему отчасти понятных, но плохо сочетающихся с реальной жизнью. Одно из них - идея запрета экспорта в голодные (и не только) годы, которая неоднократно дискутировалась как в России, так и в Европе в соответствующих ситуациях. Это "слишком по-человечески", как любил говорить С.Ю. Витте. Екатерина II, к слову, осудила ее еще в XVIII в.
  Однако во второй половине XIX в. за критикой экспорта стояло не только стремление запретить, т.е. рефлекторный и понятный порыв защититься от угрозы, свойственный людям во все времена, но и вполне конкретное желание распределить вывозимые товары, которое и тогда уже имело совершенно социалистическую окраску. Ведь начиная с Чернышевского, социалистическая интеллигенция вовсю мечтала о государстве распределения, точнее, мечтала сама распределять.
  Другими словами, речь шла о том, что государство может прекратить экспорт и распределять хлеб (и вообще все на свете) внутри страны "сверху", подобно тому, как это будет при "военном коммунизме", а потом при "плановом социалистическом хозяйстве", игнорируя не только законы рыночной экономики, но и законы человеческой природы.
  По сути, содержанием термина "голодный экспорт" в этом контексте является мысль о том, что нельзя что-то вывозить за рубеж, если не все жители страны потребляют экспортируемые продукты в достаточной степени. Сообразно с этой логикой Германия, условно говоря, должна прекратить экспорт "Мерседесов", поскольку часть немцев ездит на "Фольксвагенах", а некоторые и вовсе ходят пешком ( намеренно неверный логический вывод: мерседесы вывозятся на экспорт чтобы получить те товоры массового потребления, которые не производятся в Германии, экспорт же зерна при голодоморе угрожает разрушить цепочку обмена товарами на внутреннем рынке и ликвидацией производителей-людей).
  А, собственно говоря, почему это должно быть так? Если считать это требованиями морали, нравственности, то, на мой взгляд, такие мораль и нравственность весьма сомнительны. Распределяют между рабами и крепостными. А люди свободные должны сами зарабатывать на то, что хотят потреблять.
  Апологеты распределительной системы считают, что если, предположим, у кого-то не хватает молочных продуктов для ребенка, то вывоз масла заграницу аморален. Точка зрения не слишком основательная.
  
  Во-первых, сначала нужно выяснить структуру бюджета недоедающей семьи, определить, на что она тратит деньги, понять уровень понимания родителями своих обязанностей по отношению к детям и меру их ответственности за свою семью, а уже потом переходить к обобщениям макроисторического и макроэкономического масштаба. У многих присутствующих, полагаю, есть знакомые, которые обожают жаловаться на свою трудную жизнь, но при этом далеко не используют те возможности, которые есть у них для того, чтобы эту жизнь улучшить. Всегда есть люди, которым проще оправдывать свои недостатки несовершенством окружающего мира.
  Во-вторых, наивно думать, что количество товаров на рынке не зависит от степени уверенности производителей в том, что они продадут свою продукцию. Кто сказал, что при отсутствии сколько-нибудь гарантированного рынка сбыта, объем производства того или иного товара будет на том же уровне, что и при наличии такового? Что, например, то масло, которое вывозится якобы в ущерб чьему-то питанию, было бы выработано?
  Спрос рождает предложение. И когда у сибирского маслоделия на рубеже веков появился новый рынок сбыта в Англии, чем сибиряки до сих пор с полным основанием гордятся, это стало приносить больший доход тем крестьянам, которые его производили. Подобные примеры есть под рукой у всех нас - вспомним, хотя бы варианты придорожных торговли и питания, что на шоссейных, что на железных дорогах. Кто будет строить шашлычную на проселке?
  Возьмем историю хлопководства в Средней Азии. Когда, наконец, был определен сорт американского хлопка, который мог успешно культивироваться в Туркестане, потребовались прицельные усилия правительства в первую очередь в таможенной и налоговой сферах, чтобы сделать хлопок привлекательной для дехкан культурой, поскольку производить хлеб и кормовые травы поначалу было выгоднее. Как только были созданы условия, сделавшие производство хлопка более прибыльным, чем выращивание хлеба и люцерны, - появилось отечественное хлопководство.
  Еще раз повторю, что рынок, неважно - внешний или внутренний - создает для крестьян стимул производить, работать больше и пр. Они готовы приложить дополнительные усилия, если они будут хоть как-то вознаграждены, а если нет - зачем работать? Кровавый кризис продразверстки и переход к НЭПу, а также все кризисы хлебозаготовок в 1920-е годы, кажется, доказали это более, чем определенно.
  А какой процент потребляемых в советское время продуктов давали приусадебные участки?!
  Кстати, пореформенная Россия имела опыт запрета экспорта хлеба - во время голода 1891 г. Он оказался весьма печальнымviii.
  Продовольственная помощь правительства
  Перейдем к смежному сюжету - к характеристике продовольственной помощи населению, т.е. к системы правительственных мероприятий, призванной обеспечить питание населения в неурожаяы, которыми руководила Сельская продовольственная часть МВД.
  Народники, затем советская историография, а теперь и новая генерация поклонников "Отца всех народов, кроме репрессированных", обожают рассуждать о голодовках в царской России, однако упорно игнорируют наличие в стране продовольственной системы, продовольственного законодательства, которое обеспечивало питание жителей страны в неурожайные годы. Игнорируют, понятно, для удобства - "антинародное" государство, обрекающее свое население на нищету, по определению не может заботиться об этом населении.
  Любой, кто не знаком с этой проблематикой специально, но со школы знает о народных страданиях, о "голодном экспорте" (а кто о них не знает?), совершенно естественно полагает, что царизм выкачивал из деревни хлеб - наподобие того, как это делала советская власть - обрекая на голодовки миллионы крестьян, и никаким образом не заботился о борьбе со стихийными бедствиями в виде частых неурожаев.
  Однако, во-первых, до 25 октября 1917 г. у правительства в принципе не было возможности что-либо "выкачивать" из населения, помимо налогов. Кроме того, в России тогда не было монополии внешней торговли, т.е. хлеб продавало не правительство, а частные лица.
  Во-вторых, имперская власть на деле тратила значительную часть государственного бюджета на продовольственную помощь, чего интеллигенция как бы и не замечала, точнее, обращала на это свое высокое внимание лишь для того, чтобы снова и снова обличать Власть в некомпетентности. И этот заговор молчания, как и идея "голодного экспорта", оказался вполне успешным.
  Между тем без учета феномена продовольственной помощи понять пореформенную Россию невозможно.ix
  Продовольственная помощь существовала при крепостном праве. На барине, по закону, лежало две основных обязанности в отношении крестьян - он не должен был допускать их до нищенства и обязан был кормить в голодные годы.
  После издания Продовольственного устава 1864 г. правительство много лет словом и делом убеждали население в том, что помощь государства при неурожае оказывается только в виде ссуды, которую ему придется позже возместить - "всякая идея безвозвратных пособий, даровой кормежки, самым энергическим образом отвергалась-население получало ссуды под ответственностью земств, которым было предоставлено их распределение среди нуждающихся,- и фактически их возвращало"
  Власть считала, что несправедливо, если ресурсы казны, пополняемые за счет всего населения страны, будут служить для содержания одной его части на средства, собираемые с другойx. В 1864-1890 гг. продовольственный устав, с некоторыми дополнениями, действовал в полном своем объеме, без принципиальных отступлений от его духа.
  Все изменилось после страшного по тем временам голода 1891-1892 гг.
  Он стал тяжелым испытанием для страны. Бедствие в разной степени затронуло 27 губерний. На помощь населению казна израсходовала, как минимум, 172 млн.руб. (63,2% расходов Империи на оборону в этом годуxi).
  Для понимания многого из того, что случится в стране в последующую четверть века, и, в частности, специфики формирования иждивенческой психологии крестьянства в конце XIX - начале XX вв., о которой так много пишут непартийные авторы, крайне важно следующее.
  Несмотря на стремление властей соблюдать определенные принципы (правила) в продовольственной помощи, "весть о "способии", о "Царском пайке", широко распростраќнялась по всему пространству пострадавший, губерний и внушила населению глубоко в него внедрившуюся мысль о том, что оно имеет право на пособие, что Правительство обязано его кормить, и притом всех без разбора. На каждое исключение кого бы то ни было из списков нуждающихся крестьяне стали смотреть уже как на притеснение на злоупотребление. Более того, во многих местах распространялось убеждение, что Царь прислал деньги на помощь всем, поровну, а если кому не дают, то это значит чиновники, либо помещики часть царских денег утаили, себе присвоили. Бывали случаи самых назойливых со всевозможными угрозами, требований от лиц, заведовавших раздачей хлебных ссуд и даже оказывавших населению благотворительную помощь на частные, иногда собственные средства"xii.
  Власть вступила на путь, который органично укладывался в привычную патерналистскую схему ее отношений с подданными - она начала списывать десятки миллионов рублей продовольственных долгов и облегчать условия возврата ссуд.xiii
  Другими словами, правительство не просто спасло десятки миллионов людей от голода и неурожаев. Оно фактически приняло на себя ответственность за стихийные бедствия.
  Понятно, что следствием этого был прямой рост социального иждивенчества немалой части населения.
  В отчете Управления сельской продовольственной частью МВД говорится: "Население все более и более приучалось смотреть на предъявляемые к нему местными крестьянскими учреждениями требования об уплате продовольственных долгов как на исполнение пустой форќмальности, а на полученные им ссуды, как на безвозвратное пособие - "Царский паек""xiv.
  Но только ли стихия была повинна в том, что неурожаи превратились в обыденный факт российской жизни конца XIX - начала XX вв.?
  Компетентные современники отвергали этот взгляд и связывали неспособность крестьян противостоять неурожаям с уравнительно-передельной общиной и с волной переделов земли, захлестнувших общинные черноземные губернии в 1880-х гг.xv
  Таблица 7. Губернии, получавшие наибольшие ассигнования на продовольственную помощь в 1891-1908 гг.
  Губернии Ассигнования
  из общеимперского продовольственного
  капитала и средств Государственного Казначейства Долги общеимперскому продовольственному капиталу
  на 1 января 1909 г. Вся совокупность
  долгов населения
  губернии на
  1 января 1909 г. Задолженность населения в продовольственные
  капиталы на 1 января
  1912 г.
   тыс. руб. % тыс. руб. % тыс. руб. % тыс. руб. %
  Самарская 64473 13,2 29810 14,1 35939 11,6 25030 12,0
  Саратовская 60709 12,4 23131 11,0 28732 9,3 22181 10,7
  Казанская 52365 10,7 21775 10,3 25672 8,3 20195 9,7
  Симбирская 32134 6,6 12714 6,0 16742 5,4 12533 6,0
  Уфимская 28282 5,8 11205 5,3 13487 4,4 9687 4,7
  Тамбовская 27561 5,6 11500 5,5 15544 5,0 9228 4,4
  Воронежская 26518 5,4 12981 6,2 19299 6,2 12093 5,8
  Тульская 24755 5,1 12343 5,9 14838 4,8 12340 5,9
  Пензенская 24495 5,0 10957 5,2 13870 4,5 10131 4,9
  Нижегородская 19926 4,1 8950 4,2 11773 3,8 9775 4,7
  Вятская 18979 3,9 8223 3,9 12695 4,1 5457 2,6
  Орловская 16920 3,5 8754 4,2 11424 3,7 9580 4,6
  Рязанская 16544 3,4 5544 2,6 8744 2,8 6180 3,0
  Оренбургская 12758 2,6 2388 1,1 2813 0,9 2514 1,2
  Пермская 9097 1,9 1073 0,5 3539 1,1 1286 0,6
  Псковская 8542 1,7 3449 1,6 5366 1,7 3537 1,7
  Херсонская 7084 1,5 3283 1,6 5243 1,7 3917 1,9
  Курская 5201 1,1 587 0,3 3547 1,1 755 0,4
  Всего в 18 губерниях 456343 93,5 188667 89,5 249267 80,5 176419 84,8
  Сумма по Империи 488145 100 210750 100 309500 100 208116 100
  Источник: Ермолов А.С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. СПб., 1909. Т.2. С.7-28; Отчет по продовольственной кампании 1910-1911 гг. Управления сельской продовольственной частью МВД. СПб. 1912. С.102-103.
  Таблица 7 дает представление о размерах правительственных ассигнований на продовольственную помощь в 18 наиболее нуждавшихся губерниях, население которых "всего чаще и всего больше пользовалось казенными воспособлениями, многие годы состоя, так скаќзать, на казенном иждивении", получив 93,5% зафиксированной А.С. Ермоловым, министром земледелия Александра III и Николая II, гигантской суммы продовольственной помощи в без малого полмиллиарда рублейxvi. (Напомню, что "Большая флотская программа" оценивалась в 430 млн.руб.). И хотя населению этих губерний были прощены и списаны со счетов громадные суммы, на него приходилось почти 90% долга общеимперскому капиќталу и свыше 80% общей продовольственной задолженности населения Европейской России. Все это были общинные и в основном черноземные губернии.
  И, напротив, губернии, не получавшие помощи от правительства, - в подавляющем большинстве губернии с подворным землевладением (Гродненская, Ковенская, Могилевская, Московская, Подольская, Полтавская, Лифляндская, Курляндская, Эстляндская и губернии Царства Польского, на которые "впрочем, и не распространяются никакие праќвила нашего продовольственного устава"xvii
  Общий вывод Ермолова таков - общая сумма долгов и разнообразных пособий, получаемых от правительства "тем больше, чем богаче и плодороднее почва, которую население возделывает, и обратно. Точно также, на первом плане тут стоят губернии с общинной формой землевладения"xviii.
  О том, насколько наши представления о "голоде в царской России" далеки от того, что вкладывали в этот оборот сто лет назад, можно судить хотя бы по следующим примерам.
  Во время неурожая 1906-1907 гг., который охватил даже большую территорию, чем голод 1891-1892 гг., продовольственная помощь оказывалась населению 32-х губерний, однако наиболее пострадавшими были 12 из них.
  Понятно, насколько важной характеристикой экономического состояния населения является брачность. Так вот, из этих 12-ти губерний снижение брачности в 1906-1907 гг. отмечается в четырех - в Нижегородской, Оренбургской,Самарской, и Уфимской, а в остальных - Казанской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской и Тульской брачность в той или иной степени повышается.xix
  Ермолов приводит погубернские данные о поступлении питейного дохода за 12 месяцев 1906-1907 г. в сравнении с двумя такими же предшествующими периодами по этим же губерниям. За период с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г. доход от казенной продажи питей составил 130505 тыс.руб., за тот же период 1905-1906 г. - 129943 тыс.руб., за тот же период 1904-1905 г. -115454 тыс.руб. соответственно .
  Таким образом, за голодный год население истратило на водку в этих бедствовавших губерниях на 562 тыс.руб. больше, чем в предыдущий год, и на 15051 тыс.руб. больше, чем за такой же период 1904-1905 г. Ермолов резюмирует: "В кампанию 1906-1907 гг. было израсходовано на ссудную помощь населению в тех 12-ти губерниях, о которых здесь идет речь, 128329 т.р. Пропито же в них за 12 мес., с 1 мая 1906 г. по 30 апреля 1907 г. вина на сумму 130505 т.р., т. е. на 2176 т.р. более той суммы, которую население в этих губерниях получило за предохранение его от голода и на обсеменение его полей" xx [Долбаёб Давыдов очевидно не в теме, что даже при жесточайщей засухе часть зерна находится в амбарах крупных землевладельцев и которым они спекулировали среди голодающих шикуя своей челядью на пирах и в питейных домах].
  Оценить масштаб этих цифр будет проще с учетом того, что крейсер "Варяг" обошелся России в 4,2 млн. руб.xxi, что броненосец типа "Полтава" стоил 10,7 млн.руб., а типа "Бородино" - 14,6 млн.руб. В "Истории СССР с древнейших времен" говорится, что стоимость кораблей и вооружений, потерянных в ходе русско-японской войны, оценивалась почти в четверть млрд. рублей.xxii К.Ф. Шацилло оценивал стоимость потерянных кораблей в 230 млн.руб., а с учетом флотского оборудования Порт-Артура - в 255 млн. руб.xxiii То есть, порядок затрат понятен.
  Другими словами, сказанное следует понимать так, что жители лишь 12-ти (!) из 90 губерний и областей России всего за два года (при том, что для большинства этих губерний оба года были неурожайными) выпили водки на сумму, превышающую стоимость большинства боевых кораблей Балтийского и Тихоокеанского флотов Империи вместе взятых, а также вооружений, уничтоженных и захваченных японцами в Порт-Артуре и др.
  Отчет МВД сообщает, что из 32-х губерний душевое потребление водки с 1 июля 1906 по 1 июля 1907 г. сравнении с тем же периодом предыдущего года уменьшилось в восьми губерниях, в одной осталось на том же уровне и в 23-х выросло.xxiv
  
  Кроме того, Ермолов считает важным подчеркнуть, что "наряду с такой печальной стороной русской народной жизни, как потребление вина на десятки миллионов рублей в то самое время, когда более или менее значительная часть населения находилась в состоянии полной нищеты и даже голодала, и во всяком случае не могла обходиться без правительственной и частной помощи", зафиксировано поступление больших сумм денег в тех же пострадавших от неурожая губерниях в сберегательные кассы" xxv.
  Что же следует из описания разными источниками продовольственной кампании 1906-1907 гг.?
  
  В первую очередь нужно отметить, что приведенные выше факты рисуют картину, разительно отличающуюся от того, что мы знаем о 1921-1922 гг., 1932-1933 гг. и 1946-1947 гг.
  
  Источники говорят о том, что на фоне неурожая 1906 г. и нужды части - но отнюдь не всего - населения даже и в пострадавших губерниях "происходит жизнь" во всей своей полноте. Причем в 1905-1906 гг. она далеко выходит за пределы нормы - не только из-за "аграрных беспорядков, погромов, разбоев, грабежей", вызвавших своеобразную "приподнятость населения" (оборот Отчета МВДxxvi), но и в связи с окончанием бессмысленной войны, с возвращением солдат с фронта, со свадьбами и многим другим. Люди, несмотря на неурожай, продолжают печалиться и радоваться, как они это и делают всегда.
  Да, есть болезни, которые всегда возникают при истощении организма и с которыми борются медики. Но нет смертей от того, что нет пищи. И главное - нет населения, брошенного своим правительством на произвол судьбы, населения, оставленного один на один с природным (а не созданным специально) катаклизмом, как это было в 1932-1933 гг. и 1946-1947 гг.; в 1921-1922 гг. страну спасла прежде всего американская организация АРА, с которой большевики, скрепя сердце, пошли на сотрудничество.
  
  Добавлю, что в случае неурожая железнодорожные перевозки людей и грузов производились бесплатно, или по льготным и пониженным тарифам.
  
  Как рождался миф о голоде
  Учащение неурожаев давало общественности новые желанные поводы для обвинения правительства в несостоятельности, и она использовала эти возможности весьма продуктивно.
  В силу этого широчайшая продовольственная помощь, которой ведало МВД, была для СМИ неиссякаемым источником самых разнообразных и нередко бесстыдных инсинуаций. Очень часто газетные сообщения оказывались неверными. Об этом можно и нужно писать не одну диссертацию.
  В Отчете по продовольственной кампании 1911-1912 гг. есть специальный раздел "Периодическая печать", в котором наглядно демонстрируются приемы российской прессы того времени. Приведу лишь один фрагмент из него. С декабря 1911 г. в СМИ стали "появляться телеграммы о случаях смерти от недоедания, а также о самоубийствах, вызванных голодом, и, наконец, было сообщено о распродаже голодными крестьяќнами детей киргизам. По сообщениям этим производились самые тщательные проверки не только местным губернским начальством, но проверялись они и при командировках на места чинов центральных учреждений, на которых возлагались особые поручения по продовольственному делу. Все эти сообщения оказались неверными.
  Так, например, крестьянин Леонтий Павлов, якобы три дня просившийся на общественные работы и не принятый, умерший к вечеру третьего дня от голода, как оказалось, долгое время страдал одышкой, и, имея сына - хорошего работника и не нуждаясь, сам от работ по болезни отказался; умер скоропостижно.
  Оказалось неверным и сообщение о смерти, удостоверенной якобы вскрытием, от питания одной гнилой картошкой трех детей с. Киязлы. Ничего общего с голодом не имели также причины смерти крестьян Березкина и Куликова.
  Не подтвердилось и известие о смерти двух детей от голода в с.Сокуре. Духовенство, земский врач, смотритель земского училища и члены волостного попечительства заявили, что таких случаев не было, а размер оказанной населению Сокур помощи указывает, что таких случаев и не могло быть.
  Сообщения о смерти от голода в поселке Грузинове, Саратовского уезда, проверить не удалось, так как такого поселка в данной местности не оказалось(!)...
  Точно также не подтвердились и корреспонденции о самоубийствах от голода.
  Крестьянин Калмыков, о котором сообщалось, что он, голодая, пошел "в кусочки", а ничего не собрав, вернулся домой и повесился, оказался рабочим, живущим на готовых харчах в экономии помещика Устинова, получающим жалованье и совершенно не нуждающимся и никогда нищенством не занимавшимся. В виду семейного разлада и в сильно нетрезвом виде, Калмыков взял веревку и заявил, что пойдет вешаться, но его во время успели остановить.
  Порезнов, о котором сообщалось, что он повесился, оказался жив и заявил, что о своем якобы покушении на самоубийство он узнал из газет...
  Ничего общего с неурожаем, конечно, не имело и самоубийство алкоголика- живописца, покушавшегося на самоубийство в г.Саратове.
  Большое впечатление произвела телеграмма из Оренбурга следующего содержания. "Врач отряда официально сообщает о том, что в поселке Денисовском Кустанайского уезда голодные крестьяне, не получая помощи, в отчаянии распродают своих детей киргизам".
  Оказалось, что указанное сообщение действительно было сделано, но не врачом отряда, а переселенческим пунктовым фельдшером Сатуниным, который сделал его, побывав в конце ноября в поселках Денисовском, Коломенском, Гришинском и Карпыковском.
  Дознанием, проведенном во всех посещенных Сатуниным поселках, установлено, что случаев продажи переселенцами своих детей киргизам ни одного не было, разговор же об этом возник в виду того, что крестьянин поселка Карпыковского, Михаил Перетянин, явившись 7 ноября в сельскую управу, требовал выдачи ему продовольственного пособия, назначенного в виду производившихся в то время общественных работ только семьям, не имеющим рабочих. И получив отказ, демонстративно грозил продать своего двенадцатилетнего сына бывшему у него в гостях киргизу Аяцкой волости Мандобеку Калманову, будто бы согласившемуся на эту покупку.
  Этот прием понравился всему поселку, включившему 8 ноября эту угрозу в свой приговор, представленный крестьянскому начальнику 14 ноября, с ходатайством о выплате продовольствия. Поселок Карпыковский, имеющий 182 двора, заработал в течение осени 4156 руб. 76 коп. на общественных работах, а с 19 декабря, как и все перечисленные выше, получал продовольственную ссуду. В течение же первой половины 1911 года получил 31500 рублей деньгами домообзаводственных ссуд.
  Крестьянин Перетянин перед описанным случаем два месяца служил возчиком казенного обоза, получая 18 рублей в месяц казенного жалованья. Фельдшер Сатунин объяснил, что основанием для донесения ему послужил случай с крестьянином"xxvii. Число подобных примеров легко умножить.
  Вот так российская пресса формировала у читателей картину окружающего мира.
  Кстати, в свете сказанного особенно ясна несостоятельность идеи о том, что правительство пренебрегало общественным мнением. Поскольку в стране была реальная свобода слова, то власть постоянно была под микроскопом и под прицелом одновременно.
  Однако становление гражданского общества - процесс двусторонний. Но о чем можно говорить, если каждый мелкий промах власти фиксировался со злорадным удовлетворением, если журналистская доблесть виделась в нагнетании апокалиптической атмосферы?!
  
  Статистика против публицистики: платежи и недоимки
  Следующий из основных догматов традиционной историографии заключается в том, что российское крестьянство платило слишком большие прямые налоги и выкупные платежи, и это серьезно ухудшало его материальное положение.
  В качестве доказательства обычно приводятся два аргумента. Первый - это постоянный рост крестьянских недоимок.
  Попробуем разобраться.
  После 1855 г. в налоговой стратегии правительства происходят важные изменения. Значительно упало значение прямых налогов в бюджете вообще, центр тяжести был перенесен на косвенное налогообложение, усилилось обложение имущих классов и др. Александр III в 1880-х гг. уменьшил выкупные платежи, а затем отменил подушную подать и соляной налог. Все это в совокупности резко уменьшило крестьянские платежи
  xxviii.
  Однако недоимки продолжали расти, и оппозиция настаивала на том, что это "служит ясным доказательством непосильности для населения лежащего на нем податного бремени..."xxix
  Между тем причины парадоксальной ситуации, когда, несмотря на уменьшение налогового бремени и невзирая на экономическую конъюнктуру, недоимки продолжали расти, причем чем меньше становился размер платежей, тем хуже шло их поступление в казну, лежали в совершенно иной плоскости.
  Анализ структуры окладов и недоимок как по всем окладным сборам, так и по недоимкам по выкупным платежам для каждой из категорий крестьян по 50-ти губерниям Европейской России за 1897-1901 гг. (из них 1897, 1998 и 1901 гг. в ряде губерний были неурожайными) привел к следующим выводам.
  Таблица 8. Окладные сборы, выкупные платежи и недоимки по ним в губерниях с наибольшей задолженностью на 1 января 1898 г. (тыс.руб. и %)
   О К Л А Д Н Ы Е С Б О Р Ы Н Е Д О И М К И
  Губернии Всего
  окладн.
  платежей Всего
  выкупных
  платежей Баланс выкупных платежей (%) По всем
  окладным
  платежам По
  выкупным
  платежам Баланс по выкупным платежам
   Бывшие
  госуд.крест. Бывшие
  помещ.кр. Бывшие
  удельн.кр. Бывшие
  госуд.крест. Бывшие
  помещ.кр. Бывшие
  удельн.кр.
  
  Казанская 3765 3493 89,8 8,8 1,4 12911 12865 87,2 11,9 1
  Самарская 3506 3197 77,3 8,4 14,2 10728 10662 77,9 10,2 11,8
  Воронежская 4960 4587 82,2 17,8 0 9064 8987 81,2 18,8 0
  Нижегородск. 2438 2208 32,6 62,6 4,8 8214 8158 32,9 63,9 3,3
  Орловская 3473 3149 45,7 50,1 4,2 6520 6345 56,2 43,3 0,5
  Тамбовская 4774 4384 68,1 31,9 0 6249 6120 63,4 36,6 0
  Пензенская 2715 2499 62,1 37,9 0 5540 5522 59,6 40,4 0
  Тульская 2730 2480 23,3 76,7 0 5361 5307 28,3 71,7 0
  Московская 4074 2123 39,2 55,5 5,3 4725 4637 29,3 67,1 3,6
  Рязанская 3145 2897 44,7 55,3 0 4637 4595 47,1 52,9 0
  Саратовск. 3278 3283 67,6 28,4 4 4619 4547 66,9 28,5 4,6
  Симбирская 1987 1770 11,6 43 45,4 4092 4081 16,5 48,2 35,3
  Оренбургск. 885 797 95,1 4,5 0,4 3904 3881 93,1 6,3 0,6
  Пермская 3283 3118 81 17,4 1,5 3713 3691 97,9 2 0,1
  Курская 4423 4106 68,6 31,4 0 3424 3382 82,2 17,8 0
  Уфимская 932 797 69 22,7 8,3 2848 2831 65,5 32,7 1,8
  Харьковск. 4419 3666 79,4 20,6 0 1985 1942 93,9 6,1 0
  Псковская 1143 1051 44,5 55,5 0 1111 1101 35,1 64,9 0
  Всего 18 губ. (т.р.) 55930 49605 31237 16462 1906 99645 98654 63053 32024 3577
  Всего 18 губ.(%) 100 63,0 33,2 3,8 100 63,9 32,5 3,6
  Доля 18 губ. (%) 49,3 51,3 59,2 40,2 64,3 93,9 95,1 96,2 92,8 98,2
  Всего 50 губ. (т.р.) 113448 96731 52774 40991 2966 106133 103707 65548 34517 3642
  Всего 50 губ. (%) 100 100 54,6 42,4 3,1 100 100 63,2 33,3 3,5
  Источник: Источник: Ежегодник Министерства финансов. Выпуск 1900 г. СПб., 1901. С.102-113, 117. Подсчеты автора
  Во-первых, из таблицы 8 видно, что на 18 губерний с задолженностью более 1 млн.руб., на которые падало около половины окладных сборов (49,3%) и выкупных платежей (51,3%) по 50-ти губерниям Европейской России, приходилось 93,9% всей суммы недоимок по окладным сборам и 95,1% по выкупным платежам (причем шесть первых губерний сконцентрировали 50,6% и 51,2% долгов соответственно).
  Во-вторых, 16 из этих 18-ти губерний фигурируют в таблице 7, среди общинных губерний, получавших наибольшие объемы правительственной продовольственной помощи в конце XIX - начале XX вв.
  Симптом вполне очевидный, и правоту общинного "диагноза" убедительно подтверждает наличие в списке должников Московской губернии. Это - сюрприз. Ведь она ни разу не просила продовольственной помощи. И вообще мысль о том, что крестьяне Подмосковья, имевшие уникальные возможности для заработка в крупнейшем городе страны, могут нуждаться, кажется чересчур оригинальной.
  Причины этого явления указал П.П. Дюшен, раскрывший на примере Бронницкого уезда прямую связь между упадком крестьянских хозяйств столичной губернии и господством общины и одновременно показавший, что "всюду замечаемое нравственное одичание крестьян несомненно происходит от разлагающего влияния мирских порядков. Подчиняясь роковой власти, крестьянин внутри своей души не может не признать безобразный мирской приговор правильным и, сознавая свою беспомощность, начинает верить в господство зла. Безнравственное влияние мира отражается и на семейных отношениях крестьян: случаи самого недостойного поведения детей по отношению к своим родителям составляют обычное явление в деревне"xxx.
  То есть, причины задолженности московских (и не только) крестьян надо искать в общине, а не в таких внешних признаках их жизни, как размеры наделов, выкупные платежи и т.д.
  Пример Московской губернии, полагаю, - лучшее доказательство того, что недоимки не являются свидетельством нужды и что между размерами податей, объемом долгов и экономическими условиями, в которых находятся крестьяне разных губерний, связи нет.
  Затем я провел аналогичный анализ по всем 187 уездам, входившим в состав указанных 18-ти губерний.xxxi Оказалось, что и между уездами одной и той же губернии долги распределялись далеко не равномерно - были уезды совсем не имевшие задолженности, и были уезды с большими долгами (10% и более для конкретной губернии). В итоге оказалось, что на 71 уезд с суммарным окладом в 25075 тыс.руб., т.е. 22,1% оклада 50-ти губерний пришлось 73940 тыс. руб., т.е. 69,7% всех недоимок по окладным сборам неурожайного 1897 г., и 84554 тыс. руб., или 67,6% суммы недоимок в 50-ти губерниях также неурожайного 1901 г.
  71 уезд - это лишь 14,2% всех уездов 50-ти европейских губерний. И, полагаю, намного ближе к истине утверждение, что крестьянская задолженность была велика в каждом седьмом уезде Европейской России, нежели "почти" в каждой третьей ее губернии, и уж тем более у крестьян всей страны.
  Сказанное позволяет понять примитивные, но действенные махинации народников со статистикой при обсуждении положения крестьян. Им нужно было доказать, что все крестьянство России угнетено платежами, о чем якобы говорят растущие недоимки. Однако недоимки фиксируются лишь в 18 губерниях из 50-ти, и притом самых дорогих их сердцу - общинных. Поэтому они без лишних душевных терзаний вводят, условно говоря, "круговую поруку" и делают крестьян остальных губерний Европейской России ответственными за неплатежи своих компатриотов, не боясь, что их поймают за руку.
  А теперь обратимся к вопросу о том, почему растут недоимки в общинных губерниях.
  Коренная причина заключалась в несовершенстве крестьянского податного законодательства,xxxii т.е. в самой системе сбора податей, построенной на круговой поруке. Эта система в конкретных условиях развития пореформенной общины оказалась порочной, потому что стимулировала проявление сходами худших качеств "управляемой" охлократии и потому, что хорошие работники часто должны были платить за лодырей и пьяниц.
  Безусловно, в отдельных случаях недоимки отражали факт хозяйственной слабости крестьян. Однако в подавляющем большинстве случаев природа недоимок была другой.
  Сельские общества и должностные лица крестьянского управления оказались совершенно не готовы к ведению правильной податной деятельности.
  К сожалению, в 1861 г. "общинный романтизм" не позволил реформаторам понять, что создаваемое ими крестьянское самоуправление и те способы, какими они надеялись обеспечить исправное поступление в казну крестьянских платежей, мало соответствовали интеллектуальному и правовому развитию миллионов вчерашних крепостных.
  Круговая порука привела, в частности, к тому, что "население отвыкло от правильного отбывания лежащих на нем податных обязанностей; поќдати перестали уплачиваться своевременно; даже наиболее состоятельные домохозяева приучились оттягивать платежи до последней возможности и из опасения, что всякая предварительная и своевреќменная очистка оклада может навлечь на них последующее взыскание в силу круговой ответственности, вносили подать не иначе, как по настоятельному требованию властей.
  
  Недоимка при таких условиях стала явлением обычным, сделалась как бы неотъемлемою принадлежностью крестьянского податного дела; в большинстве случаев она вовсе не знаменует собою расстройства платежных сил населения и, по удостоверению земских исследователей народного быта, не находится в строгом и правильном соответствии ни с размерами обеспечения крестьян надельною землею, ни со стеќпенью обременения их платежами"xxxiii.
  Таким образом, недоимки - вовсе не доказательство упадка крестьянских хозяйств даже в общинной части России. Это свидетельство несовершенства и несправедливости существующей системы взимания податей, основанной на круговой поруке, которой крестьяне пытались сопротивляться, как могли.
  При этом задолженность богатых крестьян и должностных лиц крестьянского управления была "явлением повсеместным и притом весьма распространенным", и в литературе есть масса фактов, с которыми полезно будет ознакомиться современным певцам народных страданий.
  Вообще в этой теме переплетаются несколько психологических стратегий, что вообще свойственно людям при решении их денежных проблем. Неправильно представлять крестьян людьми, которые каждую минуту только и мечтали немедленно платить по счетам. По самым разным причинам люди, как известно, весьма часто склонны оттягивать платежи. В этом крестьяне не слишком сильно отличались от многих из нас.
  При этом в проблеме крестьянских долгов есть один чрезвычайно важный аспект.
  В течение XVIII-XIX вв. население России привыкло к тому, что правительство часто прощает долги. Вполне естественно, что у множества крестьян такие действия Власти сформировали вполне определенное отношение к проблеме налогов - они не всегда торопились платить. Долги по продовольственной помощи были больше долгов по выкупным платежам, но правительство, тем не менее, их списывало в объеме сотен миллионов рублей, как не раз делало это, хотя и в меньшем объеме, и в предыдущие полтораста лет. Почему же крестьянам нельзя было думать, что оно когда-нибудь в будущем не спишет и недоимки по выкупу?
  Надежда на это была вполне понятной и, как известно, в 1905 г. оправдалась - с 1907 г. выкупные платежи были отменены.
  Связь плачевного положения части отечественного крестьянства с общиной, полагаю, лишний раз подтверждается бурным развитием землеустройства в большинстве из упомянутых 17-ти губерний в годы аграрной реформы Столыпина (в Оренбургской землеустройство не велось). Они сконцентрировали 38,4% личных ходатайств, 60,9% групповых и 50,1% всех ходатайств вообще, поданных в 47 губерниях.xxxiv Источники показывают, что множество крестьян просто "побежало" из общины.
  Далее. Помимо роста недоимок, стандартным доказательством тяжелого положения крестьян являются так называемые вынужденные осенние продажи крестьянами хлеба собранного урожая. Вынужденными они считаются потому, что позже, весной крестьяне нередко должны были покупать хлеб по более высокой цене.
  У традиционной историографии есть один вариант объяснения этого феномена - крестьянам были нужны деньги для уплаты "непосильных" налогов и выкупных платежей.
  В принципе - трудно сомневаться, что иногда имели место именно вынужденные продажи и именно для уплаты окладных сборов.
  Однако палитра осенней жизни подавляющего большинства крестьян отнюдь не исчерпывалась платежом податей.
  Прежде всего, октябрь-ноябрь и январь-февраль - это месяцы, когда заключалось наибольшее количество браков.xxxv Трудно поверить в то, что сто лет назад народникам это было неизвестно, однако, рассуждая об осенних продажах крестьянами хлеба, они почему-то забывали упомянуть об этом факте.
  Помесячная статистика продажи водки (таблица 9) показывает, однако, что резкий рост потребления начинается уже в сентябре, но кто может упрекнуть крестьян за то, что таким образом они фиксировали окончание годичного цикла сельскохозяйственных работ? По стране в целом в 1912 г. среднемесячное потребление водки в феврале- августе составляет 7121,3 тыс.ведер, а в сентябре-январе - 9335 тыс. ведер, т.е. на 31,1% больше. "Праздник урожая" - это вовсе не выдумка историков и этнологов. Так устроены люди.
  В силу этого сентябрь-январь были временем наибольшего потребления спиртного в России, о чем можно судить по данным таблицы 9, и региональные различия устанавливаются именно в зависимости от размеров потребления водки в эти месяцы, которая при равномерном потреблении должна была бы равняться 41,7%.
  Таблица 9. Продажа казенных питей по месяцам и районам акцизных управлений в 1912 г.
  (тыс. ведер в 40 градусов)
   Всего по России Среднечерноземный Восточный Петербургское Московское
  месяцы тыс.ведер % тыс.ведер % тыс.ведер % тыс.ведер % тыс.ведер %
  январь 8815,9 9,1 1308,1 8,5 882,9 8,6 362,0 7,4 418,2 7,5
  февраль 6011,6 6,2 954,7 6,2 581,7 5,7 331,8 6,8 374,8 6,7
  март 7058,2 7,3 984,8 6,4 638,8 6,2 405,2 8,3 458,9 8,2
  апрель 7033,3 7,3 1027,1 6,7 618 6,0 371,5 7,6 420,7 7,5
  май 7931,9 8,2 1131,1 7,4 788,4 7,7 406,5 8,3 457,4 8,2
  июня 7187,4 7,4 1073,2 7,0 745,9 7,3 390,8 8,0 453 8,1
  июль 6960,9 7,2 1046,8 6,8 698 6,8 380,7 7,8 450,8 8,1
  август 7665,7 7,9 1171,2 7,7 765,3 7,5 439,6 9,0 508,6 9,1
  сентябрь 9314,4 9,6 1607,6 10,5 1118 10,9 455,3 9,3 546 9,8
  октябрь 9817,4 10,2 1807,7 11,8 1252,9 12,2 466,0 9,5 498,9 8,9
  ноябрь 9051,6 9,4 1667,6 10,9 1101,9 10,8 419,0 8,5 462,1 8,3
  декабрь 9674,2 10,0 1523,3 10,0 1046,1 10,2 482,2 9,8 541,7 9,7
  Всего 96522,4 100,0 15303,2 100 10238 100 4910,6 100 5591,1 100
  IX-I месяцы 46673,5 48,4 7914,3 51,7 5401,8 52,8 2184,5 44,5 2466,9 44,1
  Источник: Финансовый отчет по казенной винной операции за 1912 год. СПб., 1913. Ведомость XIX. Подсчеты автора.
  В 1912 г. великий пост начался с первых чисел февраля, и поэтому февраль дал наименьшую величину потребления водки. Если же великий пост приходился на март, то статистика несколько менялась.
  Однако у крестьян обоего пола, как и у любых людей, были и другие материальные потребности, помимо веселья. И поскольку они были земледельцами, то довольно естественно, что, желая получить деньги для новых покупок, они продавали полученную в своем хозяйстве продукцию на рынке, даже если им потом приходилось переплачивать несколько копеек за хлеб. Ведь хлеб, как показывает таблица 9, в рассматриваемый период явно не был главной расходной частью их бюджета. Полагаю, интуитивно они понимали одно из "золотых правил бизнеса", теорию "временной ценности денег", понимали, что нынешние 10 рублей ценней 10-ти рублей через три месяца.
  Таким образом, идея "вынужденных осенних продаж" применительно к подавляющему большинству крестьян также не выдерживает критики. Это слишком примитивная попытка понять и объяснить жизнь крестьян, исходя из собственных абстрактных ("городских") представлений о степени рациональности жизни. У миллионов крестьян эти представления во многом были другими.
  Итак, взгляды традиционной историографии на весь комплекс проблем крестьянских платежей, на проблему недоимок и др. несостоятельны.
  Мы отчетливо видим стремление правительства к снижению налогового бремени, которое лежало на крестьянстве, желание найти оптимальный вариант выплаты населением окладных сборов. По Манифестам 1880 и 1883 г. Власть сняла с населения 47 млн. руб. недоимок, затем уменьшила выкупные платежи, отменила подушную подать и соляной налог. С 1890-х гг. началось сложение и продовольственных долгов на сотни миллионов рублей.
  В 1892-1893 гг. Александр III списал с населения до 52 млн.руб. лежавших на нем долговxxxvi.
  В ноябре 1894 г. по случаю свадьбы Николая II, с населения было сложено еще около 50 млн.руб. продовольственных долговxxxvii.
  Кроме сложения долгов принимались и другие меры, облегчавшие положение нуждающихся.xxxviii
  Всего за 1891-1900 гг. правительство отпустило на поддержку населения в годы неурожаев 232 млн. руб., из которых 211 млн.руб. ( 90,9%) подлежали возврату. На деле же население вернуло лишь около 19 млн.руб., а большую часть долгов Власть аннулировала.xxxix
  При этом бюджет страны в эти годы составлял порядка 1440 млн.рубxl. Понятно, каким тяжелым бременем ложились на Казначейство продовольственные расходы. Тем не менее государство продолжало эту политику.
  Крещение цесаревича Алексея стало поводом для новых и воистину царских милостей подданным. В частности, со всех вообще крестьян манифест слагал недоимки по выкупным, земским и другим сборам, накопившимся на день его издания (!). Очень серьезное облегчение - даже в сравнении с предыдущими актами - вновь получили крестьяне, пострадавшие в прежние годы от неурожаев.xli В наиболее задолженных губерниях слагалось две трети, а в остальных - половина продовольственных долгов, причем со всех должников, без различия их состоятельности. Кроме того, полностью освобождались от них те семьи, члены которых были призваны из запаса в действующую армию и во флот во время войны с Японией. В сумме речь шла, как минимум, о 73 млн.руб.
  Кроме того, правительство предоставляло возможность продлять платежи по всем видам задолженности, проводя, если так можно выразиться, "конверсию недоимок". Я говорил уже, что этот своего рода патерналистский "социализм", безусловно, воспитывал у крестьян (и не только) социальное иждивенчество.
  Тем самым политику правительства невозможно трактовать как враждебную народу. Лично у меня создается впечатление, что Власть уже как бы и не знает, как и чем она еще может угодить подданным.
  Разве что вообще отменить все налоги...
  Полагаю, теперь можно судить о том, насколько были даже не предвзяты, а элементарно непорядочны с точки зрения научной этики подходы дореволюционных социалистов к проблеме крестьянских платежей.
  А как решались налоговые проблемы после 1917 г.?
  Сейчас нет возможности подробно говорить об аграрной политике большевиков. Я хочу лишь привести некоторые ее характеристики, которые дает один из ведущих аграрников первой трети ХХ в. Л.Н. Литошенко в своей уникальной книге "Социализация земли в России"xlii.
  Если продразверстка - сюжет более или менее понятный, то о разрушительном влиянии на жизнь деревни трудовой повинности как компоненте военного коммунизма известно куда меньше (оставляя в стороне "Доктора Живаго", в какой-то мере дополняющего приводимую ниже информацию).
  "Социалистичеќское правительство считало себя вправе распоряжаться личќностью своих подданных и заменять частнохозяйственные стимулы к труду. Обязательная трудовая повинность должна была дать возможность "планомерного" распределения и использования наличных запасов рабочей силы в стране для надобностей социалистического хозяйства.
  Главные запасы этих сил находились в деревне, куда укрылась от голода и значительная часть пролетариата. Естеќственно, что лично-трудовые обязательства всею тяжестью своей должны были лечь именно на сельское население.
  Запасы рабочей силы для разного рода хозяйственных целей черпались из деревни двумя способами. Во-первых, она поставляла кадры для регулярных "трудовых армий", орга-низованных в определенные единицы и работавших на разных трудовых "фронтах". Во-вторых, на деревенское насеќление возлагалось выполнение целого ряда эпизодических и периодических работ, требовавших массового приложения неквалифицированного труда и, главное, массового испольќзования транспортных средств крестьянского населения.
  Второй вид трудовых повинностей лег на крестьянское хозяйство несравненно более тяжелым бременем, чем перќвый. Грандиозные планы Троцкого о милитаризации труда окончились почти ничем....
  Гораздо ощутительнее для крестьянина оказались так наќзываемые "периодические" и иные нерегулярные натурально-личные повинности. За два года существования декрета о всеобщей трудовой повинности, на крестьянина и его лошадь был возложен целый ряд всевозможнейших "общественно-необхоќдимых" работ. Крестьянин вывозил на станции и на ссыпные пункты отобранный у него же самого хлеб, сводил лес, пилил и возил в город дрова, перевозил с места на место бесчисленную советскую администрацию, расчищал от заносов железнодорожќные пути, разгружал и нагружал вагоны, чинил проселочные дороги, обрабатывал поля и убирал хлеб для красноармейцев, прудил мельничьи плотины, подметал городские вокзалы и улиќцы, собирал для топлива еловые шишки.
  
  Весь этот тяжелый труд, требовавший участия не только самого "трудообязанного", но и его рабочего скота вместе со скудным транспортным инвентарем, почти не оплачивалќся. За целый день труда взрослого мужчины с телегой и лоќшадью "выдавали" ничтожный "паек", состоящий из фунта хлеба, шепотки соли, коробки спичек, чаше всего десятка фунтов овса для лошади. В большинстве случаев даже эти нищенские нормы оплаты труда оказывались фактически невыполненными. По признанию официального отчета "обќщие цифры задолженности" государства населению достигают огромных размеров". Один только Главный лесной коќмитет остался должен населению 23,5 млрд рублей деньгами, 180 пудов жиров, 13 293 пуда мяса, 63 пуда чая и т. д. Нередко повинности крестьянского населения вообще счиќтались бесплатными". В лучшем случае труд крестьян был оплачен не более как на 8% его действительной стоимости.
  В итоге и сами "трудообязанные" и их работодатели смотрели на разќного рода "пайки" и денежные выдачи как на подачки, имеќющие целью несколько скрасить настроения работающих. Установился, по существу, правильный взгляд, что трудовая повинность основана не на договорном начале, но представќляет собой образец подневольного, обязательного и бесплатќного труда (ср. общественные работы во время продовольственных кампаний до революции - М.Д.)
  Обременительность трудовых повинностей усиливалась организацией их выполнения. Основные декреты по этому поќводу имели в виду только интересы административно-хозяйќственных органов и не содержали никаких норм, охраняющих интересы "трудообязанных".
  Право пользования трудовой повинностью было предоставлено не только различным центќральным "чрезвычайным" комиссиям по снабжению топлива, по борьбе с заносами, пожарами, вредителями и т. п., но и местќным советским властям. На почве же "местных нужд" вырасќтали самые уродливые формы эксплуатации городом деревни. Каждый уездный город или губернский Совет считал себя полќным хозяином личных сил и транспортных средств подчиненќных ему деревень.
  В административных органах, особенно проќвинциальных, сосредоточились отбросы городской культуры, не имеющие часто никакого представления об условиях деревен-ской жизни. Они могли искренне верить, что крестьянская лоќшадь работает без корма 24 часа в сутки, а крестьянское хоќзяйство представлялось им неисчерпаемым источником не только продовольственных ресурсов, но и свободного запаса живой силы, которым правящий класс пролетариев распоряжается по своему усмотрению.
  Нет той экономической бессмыслицы, которая не была бы испробована в виде обяза-тельных заданий для трудовых повинностей. Описывать их - значило бы пуститься в расследование изобретательности кажќдого уездного совета и комитета труда.
  ...Всякий, кому приходилось зимой 1920 г. проезжать проќселочной дорогой, помнит незабываемую картину принудиќтельной организации труда. Снежные поля, пустынное шосќсе, черные пятна павших при исполнении обязанностей лоќшадей по сторонам дороги, изредка советские трактиры с одной горячей водой, одинокий, бесконечно длинный, еле двиќгающийся обоз с "советскими" дровами и неизменные через каждые 15-20 верст "засады" заградительных отрядов, тщательно перерывающие возы с дровами, чтобы найти и отоќбрать запрещенные к провозу продовольственные припасы.
  Нет никакой возможности сколько-нибудь полно и точќно определить в цифрах объем выполненных деревенским населением трудовых повинностей и ущерб, нанесенный ими крестьянскому хозяйству...
  Отдельные, ограниченные небольшой территорией подсчеты дают поразительные цифры. Один автор-коммунист попытался подсчитать по документальным данным, какую работу пришлось выполнить людям и лошадям его родной волости в порядке трудоќвых повинностей. Оказалось, что 2 000 лошадей, насчитывавшихќся в этой волости, за один 1920 г. прошли по приказам Советской власти не менее 500 тыс. верст, т. е. десять раз объехали по экватоќру земной шар. Исследованная волость вовсе не принадлежит к числу исключительных, и усердие местных органов власти не выќходит за пределы нормального"xliii.
  Литошенко, проанализировав данные по 6 губерниям, представляќющих разные хозяйственные районы России, делает вывод о том, что "нет ни одной губернии, где трудовая повинность отнимала бы меќнее одного рабочего месяца в год мужского и женского труќда вместе. В среднем по всем 6 губерниям затрата рабочего времени составляет 62 дня на одно хозяйство, или около 2,5 рабочего месяца. Нужно заметить, что в этой сумме преобќладает более дорогой и ответственный в сельском хозяйстве труд мужчины, на долю которого приходится 2 месяца, или 80% трудовых повинностей. Кроме того, каждое хозяйство в среднем отдавало государству 40 рабочих дней лошади.
  Если мы теперь сопоставим трудовые повинности с обќщим запасом рабочих сил в хозяйстве, то окажется, что в среднем по всем губерниям принудительный труд отнимал 11,3% мужской рабочей силы, 3,2% женской и 9,7% лошадиќной. Это значит, что каждый мужчина в крестьянской семье отдавал социалистическому правительству каждый 9-й день своего труда, каждая женщина трудилась по приказу того же правительства каждый 30-й день и каждая лошадь в кресќтьянском хозяйстве работала для государства один из десяќти своих рабочих дней.
  Но эти средние цифры еще не говорят всей правды, потому что объем трудовых повинностей кол****ся по отдельным губерниям. Если в губерниях Орловской, Владимирской и Тульской принудительный труд отнимал всеќго 5-6% рабочего времени каждого взрослого мужчины, то в Новгородской губернии этот коэффициент социалистичесќкого использования рабочей силы поднимался до 11%, а в Уфимской и Северо-Двинской приближался уже к 20%. Даже в пределах одной и той же губернии обнаруживаются значиќтельные расхождения. В Северо-Двинской губернии зарегистрированы хозяйства, отдававшие до 100 мужских и столько же женских дней работы. Во Владимирской есть неќсколько случаев, превышающих 50 дней труда и т. д.
  Никакой закономерности в кол****иях этих цифр искать не следует... Пестрота разќмеров трудовых повинностей больше всего объясняется случайќными причинами и произволом местных властей.
  Но как раз этот произвол и ощущался болезненнее всего.
  Крестьянин не мог располагать ни своим временем, ни своей лошадью, ни своей телегой. Всегда, зимой и летом, во время отдыха и на полевых работах, могло явиться начальќство и потребовать его к отбыванию социалистической поќвинности. Последние разрушали его здоровье, губили лошадей и ломали последний инвентарь, не давая взамен ни ма-териальных компенсаций, ни морального удовлетворения. Троцкий думал, что "аппарат трудовой повинности" на пракќтике приучит крестьянскую массу к особенностям "нового режима" и разовьет в ней социалистические навыки. На деле трудовая повинность будила не мечты о земном рае, а восќпоминание о недавнем прошлом, когда крестьянин был прочќно опутан узами крепостного права.
  Вместе с этими воспоминаниями возрождалась и психика подневольного труда.
  С одной стороны, стремясь ускользнуть от гужевой повинности, крестьянин сокращал численность своќего рабочего скота, недостаток же последнего заставлял ухудќшать обработку почвы и сокращать площадь посева.
  С другой стороны, чувствуя себя в полной зависимости от произвола местной власти и отдавая социалистическому государству не только продукт своего труда, но и самые силы и здоровье свое, крестьянин переставал сознавать себя свободным хлебопашќцем, терял интерес к ведению хозяйства, опускал руки и переќходил на положение ленивого и лукавого раба.
  Если продовольственные разверстки уменьшали стимулы к производству и сокращали площадь посевов крестьянских хозяйств, то транспортная повинность сокращала наличность живого и мертвого инвентаря, а трудовая - убивала саму душу крестьянского хозяйства, его волю к свободному труду"xliv.
  Далее Л.Н. Литошенко определяет реальные размеры повинностей, которые свалила на крестьянство новая власть: "Принудительќное отчуждение продуктов в общей сложности составляет от 33 до 88 руб. на хозяйство в разных губерниях. По расчету на средний семейный состав хозяйства это составляет от 5,3 до 13,6 золотого рубля подушной подати; десятина посева уплачивает 8-23 рублей золотом. Неравномерность обложеќния сочетается здесь с высокими абсолютными размерами податного бремени.
  Что касается трудовой повинности, то по своим абсоќлютным размерам стоимость отданного государству труда мало уступает ценности взятых им продуктов. В общем, можќно заметить, что принудительные отчуждения продуктов были наивысшими в производящих хлеб губерниях, а трудоќвая повинность ложилась более тяжелым бременем на насеќление потребляющей лесной полосы России.
  В итоге все крестьянство находилось приблизительно в одинаковых условиях. Продуктами своего хозяйства и личќным трудом оно уплачивало в пользу социалистического гоќсударства огромную подать в 127,3 руб. на хозяйство. По расчету на душу населения и десятину посева это составляќет 19,5 и 31,8 золотого рубля.
  Разрушительная сила налогов такого размера очевидна сама собою. Она еще резче бросается в глаза при сопоставќлении с тяжестью податного бремени нормального времени".
  В абсолютном выражении податное бремя на одно хозяйство в 1920/1921 г. превышало довоенную норму в среднем в 9 раз, а по расчету на душу населения - "каждый сельский житель отќдавал в 1920/21 г. государству трудом и продуктами ровно в 10 раз больше, чем при старом режиме"xlv.
  По разным губерниям в нормальное время взималось в среднем 1,4% валового дохода. В 1920/21 г. доля государства дает уже между 8,4 и 17,3% (соответственно в потребляющих и производящих губерниях - М.Д.) . В среднем тяжесть обложения возросла в 6-12 раз, и это не считая трудовой повинности.
  Словом, каким способом ни измерять налоговое бремя, крестьянин оказывается в жестоком проигрыше уже при сопоќставлении одних сумм и ставок прежних и нынешних налогов.
  Для полноты картины необходимо напомнить, что в смысќле обременения плательщика формы взимания налога имеют не меньшее значение, чем ее размеры. Это установлено еще А. Смитом в его знаменитых четырех правилах налоговой политики. Система советских налогов кажется построенной на принципиальном отрицании каждого из них.
  Вместо налогового равенства мы имеем исключительно неравномерное, неспраќведливое и несогласованное с хозяйственными силами плательќщиков обложение.
  Вместо определенности налогов - судорожќное изъятие на глаз установленных "излишков", совсем по Смиту "поощряющее нахальство и содействующее развращению сборќщиков податей".
  Вместо наибольшего удобства уплаты налога - наиболее тяжелая натуральная форма налогов, связанная для плательщика с рядом добавочных обременений в виде подќвоза, ссыпки и хранения продуктов.
  Вместо дешевизны взимаќния, наконец,- громаднейший аппарат людей, складов, транс-порта и упаковочных средств, поглощающих иногда до 50% соќбранных продуктов.
  Мы не говорим уже о средневековых жестокостях, соќпровождавших взимание разверсток и налогов, о "милитариќзации" продовольственного дела, о лишении свободы распо-ряжения своей личностью всех "трудообязанных". Эти стоќроны социалистической налоговой системы не могли быть предусмотрены в гуманный век Смита.
  Подведем теперь итог описанным выше плюсам и миќнусам революции. Конфискация земель нетрудового польќзования и дополнительное наделение обманули ожидания креќстьянства. Выгодная для сельского хозяйства конъюнктура войны и первого года революции быстро уступила место соќкращению покупательной силы крестьянства и понижению ее по сравнению с продуктами промышленности. Освобождение от прямых и косвенных денежных налогов сменилось бестоќварьем и неизмеримо более тяжким натуральным обложеќнием. Формы взимания налогов заставляли вспоминать об остатках средневековья и крепостного права. Баланс советќской политики явным образом складывался не в пользу крестьянского хозяйства. Революция возлагала на него не-сравненно более тяжкое бремя, чем снимала"xlvi.
  Могла ли власть, которая так начала, измениться?
  О "Великом переломе" говорить не приходится - за чей счет строились заводы и Днепрогэс понятно. Но может быть после 1945 г. ситуация стала другой?
  Вот что пишет об этом В.Е. Зима: "Война и голод 1946-1947 гг. обнажили противоречия колхозно-совхозной системы. Даже немногие более-менее крепкие общественные хозяйства были обессилены и не обеспечивали содержание работникам. По причине крайней дороговизны хлеба и расстройства личных подсобных хозяйств население не могло оплачивать растущие налоги. Многократно возросшие недоимки оказали губительное воздействие на государственный бюджет страны. Правительство не видело иного выхода, кроме очередного повышения налогообложения и усиления правовой ответственности за несвоевременный расчет.
  Послевоенная система налогообложения состояла из нескольких видов государственных и местных налогов. К государственным относились два самых крупных сельскохозяйственный и подоходный (для рабочих), а также налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан, рыболовный (разрешавший ловлю рыбы) и т.п. Местные налоги объединяли: налог со строений, земельную ренту, разовый сбор на колхозных рынках, сбор с владельцев транспортных средств вплоть до велосипедов, сбор с владельцев скота и налог со зрелищ.
  Почти каждая семья в деревне всегда подвергалась самообложению, которое в отличие от налога являлось добровольным сбором. Решение о самообложении принималось на общем собрании большинством граждан селения. Полученные средства предназначались на проведение и ремонт дорог, постройку и ремонт школ, больниц, клубов.
  Только незначительная часть этой суммы расходовалась по назначению. В связи с ростом затрат на вооружение безудержно росло налоговое бремя. Размер налога повысился в 1948 г. по сравнению с 1947 г. на 30%. По измененному закону вдвое повысилось налоговое давление на единоличников и бывших колхозников. Сумма налогов на единоличное крестьянское хозяйство была на 100% выше, чем с хозяйства колхозника.
  Хозяйства колхозников облагались сельхозналогом с учетом размеров дохода, получаемого с каждой головы скота, площади посева каждой сельскохозяйственной культуры, количества фруктовых деревьев и т.д.
  Завышенный сельхозналог вынуждал жителей деревни за бесценок сбывать свою продукцию на рынке. Чтобы заплатить денежный налог, крестьянин должен был продать на рынке почти всю произведенную в хозяйстве продукцию.
  Средняя по центрально-черноземным областям сумма налога, предъявляемого к уплате на одно хозяйство колхозника, в 1950 г. составила 559 руб. против 217 руб. в 1947 г. - увеличение в 2,5 раза.
  Причину несвоевременного получения денег по налогам правительство видело в неудовлетворительной организации работы финансовых органов, недостаточном внимании местных партийных и советских органов к выполнению финансовых планов на селе и проведению агитации среди колхозников, поэтому отвергались все предложения о снижении норм доходности и уменьшении суммы сельхозналога.
  В целом сумма сельхозналога с учетом всех повышений возросла в 1952 г. по сравнению с 1951 г. в среднем в 1,5-2 раза. Закон о сельскохозяйственном налоге 1952 г. отменил льготы для хозяйств сельских учителей, врачей, агрономов и других сельских специалистов, а также для лиц, работающих на подземных объектах в угольной промышленности.
  Засилье налогов вызвало бурную реакцию протеста со стороны руководства республик, краев и областей.
  По огромному потоку жалоб доведенных до отчаяния людей можно судить об отношении граждан к методам по укреплению дисциплины и к налоговой политике в деревне. Как и в коллективизацию, люди не могли понять, в чем состоит их вина и за что такая кара. Те же, кто чинил расправу, всегда оказывались правы, потому что никто из крестьян не мог знать содержание секретных указов и порядок их исполнения.
  Если жалобы граждан доходили до правительства, то их проверка обязательно возлагалась на областные, краевые, республиканские организации, которые командировали на места своих представителей. Этим неписаным правилом советской бюрократии судьба каждого жалобщика отдавалась в руки тех, против кого он осмеливался выступить. На беззащитную жертву обрушивались самые изощренные преследования.
  Почти каждое дело завершалось отказом. Так, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Шверник 15 апреля 1949 г. принял инвалида войны 1-й группы (слепого, без обеих рук) орденоносца И.М.Ларионова, проживавшего в селе Дмитровский погост Коробовского района Московской области, в связи с его просьбой снять с хозяйства налоги и поставки в 1949 г. из-за тяжелого материального положения семьи, состоящей из шести человек. На запрос из Москвы Коробовский райисполком, обследовавший материальное положение семьи Ларионова, ответил, что удовлетворить просьбу инвалида об освобождении от налогов и поставок не может. Принимая окончательное решение, Шверник полностью согласился с мнением райисполкома. Как показал анализ других дел, это было правилом в деятельности главы советского парламента.
  Людской протест против репрессий и налогового произвола выражался в разнообразной, порой необычной форме.
  Доведенные до отчаяния колхозники поджигали дома наиболее рьяных активистов, убивали ненавистных председателей колхозов, секретарей местных парторганизаций, уполномоченных по заготовкам. Такие действия расценивались как антисоветские террористические акты. Расследованием занималась не милиция, а органы госбезопасности, безжалостно подавлявшие всякое сопротивление указу. Попутно производилось изъятие оружия у населения. Многие сельские фронтовики были осуждены и получили срок за хранение именного оружия.
  Вследствие названных государственных мероприятий разрушение деревни в конце 40-х - начале 50-х гг. стало катастрофическим. В 1951 г. производство зерна составляло 82%, подсолнечника - 65%, льноволокна - 55%, картофеля -77%, овощей - 69% от уровня 1940 г. Поголовье скота в колхозах уступало его численности в 1940 г. По плану намечалось иметь в 1951 г. в колхозах 34 млн. голов крупного рогатого скота, 18 млн. свиней, 88 млн. овец и коз, а имели соответственно 28, 12, 68 млн. голов. Государственные закупки зерна, подсолнечника, картофеля, овощей на шестом году мирного времени уступали уровню довоенного 1940 г.
  Поголовье скота в хозяйствах колхозников продолжало сокращаться, и в 1951 г. по количеству коров, свиней и овец находилось ниже уровня военных лет. Процент бескоровных хозяйств колхозников в 1951 г. по сравнению с 1946 г. значительно увеличился. Как минимум две пятых всей численности колхозных дворов не имели коров. В то же время административно-правовое и налоговое насилие давало возможность государству отчислять в бюджет огромные денежные средства. По СССР общая сумма сельхозналога выросла с 1,9 млрд. руб. в 1940 г. до 8,3 млрд. руб. в 1951 г., т.е. в 4,3 раза.
  Рост налогов вдвое опережал рост доходности колхозов, совхозов и личных хозяйств. Одновременно производилось изъятие зерна в колхозах и совхозах с целью увеличения госзапасов и наращивания экспорта. В 1948 г. в закромах государства оказалось 23,8 млн. т зерна, т.е. на 4,8 млн. т больше, чем в 1947 г. и на 2,8 млн. т больше, чем в довоенном 1940 г. И это при том, что производство зерна в СССР в 1947-1948 гг. было на 1/3 меньше, чем в 1940 г.
  Экспорт зерна в 1948 г. достиг 3,2 млн. т, что было в 2,5 раза больше, чем в 1940 г. Во все последующие годы вывоз зерна за рубеж нарастал (в 1952 г. - 4,5 млн. т). Поставки (в основном пшеницы) производились в 1948-1953 гг. в Албанию, Болгарию, Венгрию, Восточную Германию, Румынию и другие соцстраны, а также в Англию, Австрию, Голландию, Данию, Израиль, Индию, Пакистан, Финляндию, Швецию и др.
  Пренебрежительное отношение руководства страны к потребностям собственного народа привело к тому, что во многих колхозах и совхозах, пострадавших от засухи 1948 г., люди голодали весной и летом 1949 г. Рождаемость в СССР в 1948 г. снизилась даже по сравнению с голодным 1947 г.: в Москве упала на 25%, в Ленинграде - на 22%. В 1949-1953 гг. существенных сдвигов к лучшему не произошло. При этом сельское население СССР постоянно сокращалось в среднем на миллион человек в год.
  По сути, именно в эти годы и возникают те безлюдные деревни, которые ныне исчисляются сотнями. Население городов России в 1945-1953 гг. увеличилось на 13 млн. человек. Ежегодный механический прирост городского населения СССР в тот же период поднялся до 2 млн. человек"xlvii.
  Комментарии здесь излишни.
  Статистика против публицистики: акцизные платежи и праздники
  Вернемся в эпоху конца XIX - начала XX вв.
  Следующая важная характеристика благосостояния населения - неуклонный рост акцизных доходов, и не только от водки, что подтверждают многочисленные нарративные источники, фиксирующие несомненный рост потребления таких продуктов, как чай, сахар, табак, керосин.
  Таблица 10. Акцизные доходы в 1890-1913 гг.
   сахарный Табачный Нефтяной Спичечный Питейный Доход с
  ГОДЫ Доход Доход Доход Доход доход папирос.
   гильз и бу-
  1890 21629,3 26859,8 10567,7 4720,7 268239,3 маги
  1891 20857,4 27547,8 10174,8 4690,2 247388,6
  1892 27702,6 28325,3 12929,2 5163,0 268934,4
  1893 30340,3 30499,9 16369,2 6585,6 260729,2
  1890-93 25132,4 28308,2 12510,23 5290,0 261322,9
  1894 41230,3 32607,4 18927,5 7466,6 297281,3
  1895 47686,6 34545,1 19680,2 7453,2 308896,1
  1896 42657,2 35008,9 20817,5 7274,0 321802,8
  1897 55476,8 35288,4 22842,2 7076,3 332482,5
  1898 58596,3 37458,2 23469,7 6920,0 391928,9
  1894-98 49129,4 34981,6 21147,4 7238,0 330478,3
  1899 67509,7 38874,6 26154,9 6822,0 420947,2
  1900 63160 41198,3 25154,9 7368,6 434493,3
  1901 71757 45696,7 28599,9 7932,0 476006,5
  1902 81281 45363,2 29597,1 8162,0 523483,4
  1903 75541,8 49028,6 31961,9 8071,0 576460,9
  1899-1903 71849,9 44032,28 28293,74 7671,0 486278,3
  1904 78816,9 48719,1 34688,3 7672,0 573278,2
  1905 78734,0 46586,0 29948,0 10818,2 639135,4
  1906 108826 59902,7 29863,3 14991 736897,5
  1907 101467 54050,2 36832,6 15871,3 748258,1
  1908 93612,7 56209,2 41655,7 16709,4 748057,6
  1903-08 92291,3 53093,4 34597,6 13212,3 689125,4
  1909 107398 45362,2 41841,4 17232,6 759044,9 3533,7
  1910 127323 50476,5 46910,0 18464,7 811047,8 4576,9
  1911 122714 66342 42487,8 18639,4 830796,4 4555,8
  1912 127765 72593,5 50038,0 19353,9 873591,2 4416,7
  1913 149161 78738,8 47903,1 20131,1 952810,4 4874,6
  1909-13 126872 62702,6 45836,06 18764,34 845458,1 4392
  Рост 590% 193% 353% 326% 355% 37,9%
  Источник: Ежегодники Министерства финансов на 189... год.
  Из таблицы 10 нетрудно увидеть, что у населения находились деньги не только на спиртное. Особого внимания заслуживает рост сахарных акцизов почти в 7 раз за 1890-1913 гг. В 1890 г. производство составило 15,3 млн.пуд., в 1900/1 г. в стране было выработано 30,4 млн.пуд. рафинада, в 1906/7 г. - 41,3 млн.пуд., в 1909/10 г. производство перевалило за 50 млн.пуд., а в 1912/13 г. составило 57,8 млн.пуд., т.е. на 90,6 % больше, чем в начале века. При этом, если в 1902-1906 гг. можно говорить о ежегодном росте цены пуда рафинада на 15,6 коп., то в 1906-1912 она ежегодно снижалась в среднем на 18 коп., а в 1911/12 г. упала до самого низкого уровня за 1890-1913 гг.xlviii
  За эти годы для населения сахар определенно перестал был деликатесом, хотя, возможно, и не в каждом доме он стал повседневным продуктом. Но ведь раньше нельзя было и подумать о том, что он станет настолько доступен!
  Следующий момент.
  Ни в одной стране Европы не было такого огромного количества нерабочих дней, как в России.xlix
  Принципиально важно, что после 1861 г. у крестьян примерно на месяц увеличивается число выходных и праздничных дней (см.табл.11).l Этот факт опровергает распространенное мнение о крайне напряженном бюджете трудового времени у российских крестьян, которые в силу плохого климата вынуждены работать, не покладая рук, и не успевают обработать должным образом свою землю.
  Таблица 11. Число рабочих и праздничных дней у крестьян в XIX-начале ХХ в.
   1850-е гг. 1872 г. 1902 г.
  Абсолют. % абсолют. % Абсолют. %
  Число рабочих дней 135 38 125 34 107 29
  Общее число нерабочих дней 230 62 240 66 258 71
  в том числе праздничных 95 26 105 29 123 34
  Источник: Миронов Б.Н. Социальная история России. т.2, с.308.
  Значит, люди могли позволить себе праздновать - и им было, на что это делать!
  Размеры потребления спиртного и обилие праздников - темы, рассуждать на которые народники считали неполиткорректным и в своих писаниях они "деликатно" обходили их стороной. Эти сюжеты явно разрушало гармонию создаваемого ими упрощенного варианта крестьянского апокалипсиса, при котором земледельцы потребляли только углеводы, питаясь одним хлебом (которого еще и не хватало!) и запивая его водой. Поэтому указания оппонентов на то, что противоречило этой установке, они просто игнорировали, словно этой стороны жизни крестьян как будто и не было в природе.
  Впрочем, изредка встречалась и другая стратегия. В период работы Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности многие местные Комитеты со вкусом рассуждали на одну из любимых тем - о том, что крестьянская земля не окупает платежей их домохозяйства. В доказательство приводились составленные Комитетами бюджеты волостей и уездов.
  П.П. Дюшен сообщает основные параметры бюджета Велейской волости Опочецкого уезда Псковской губернии: "Доход крестьянского населения волости от земледелия показан в сумме Р.С. 373 406,25 (за исключением семян); расходы: на все повинности Р.С. 35987.70, на продовольствие людей, скота и все прочие "жизненные (потребности - М.Д.) - Р.С. 40174 и на покупку вина (sic!- помета Дюшена - М.Д.) Р.С. 402281; в дефицит волости определяется в Р.С. 63773, а потому, по мнению исследователя, доходность крестьянских наделов не окупает их всех платежей".
  То есть, исходя из этих данных, на водку тратится в 10 раз больше, чем "на продовольствие людей, скота" и др.
  
  "Но неужели исследователь Велейской волости", - вопрошает Дюшен, - "серьезно убежден, что крестьянская земля должна окупать всю сполна выпитую Велейской волостью водку? Неужели слова Положения 19 февраля 1861 г. "для обеспечения быта крестьян и для обеспечения их обязанностей перед Правительством" (интеллигенция постоянно ссылается па эту фразу общих и местных Положений 19 февраля 1861 г.) означают, что крестьяне были наделены землей помещиков с той целью, чтобы доходы этой земли шли на водку, чтобы крестьяне немилосердно спивались на эти доходы?"li.
  Эпизод, как можно видеть, абсурдный и курьезный одновременно.
  Здесь одно из двух. Либо абсурдность подобной логики настолько не очевидна составителю бюджета (который был не одинок среди участников совещания), что он встраивает эти нелепые рассуждения в такой серьезный контекст, как работа Особого совещания, призванного решать судьбы страны, и тогда мы просто имеем дело с неумным человеком.
  Либо это зачастую свойственный народникам "энтузиазм наглости". С таким же беззастенчивым пафосом они поддерживали стремления "голяков" к переделам земли. Земские статистики-народники яростно осуждали тех крестьян, которые не желали отдавать свои удобренные полосы лодырям и пьяницам, квалифиќцируя их как "грубо-эгоистических членов общества, чуждых этических, альтруистических и социальных мотивов, предќставителей поддонков полукультурных слоев", или просто именуя "кулаками, мироедами, коштанами, глотками, в лучшем случае-"зажиточными и притом жадными" крестьяќнами, богатеями и т.д."lii.
  Интересные у народников были представления о социальной справедливости.
  И как легко быть нравственным за чужой счет!
  А вот пример бюджета из другого региона России: "В Винницком уезде на наличную душу приходится земли 0,67 дес., на двор 3,8 дес; 8% домохозяев имеют лишь одну усадьбу. 2,3%- безземельные и 14% с полными наделами. В среднем крестьяне получают 12 рублей в год на душу валового дохода с земли, а на двор 70 рублей, с десятины 18 рублей. Платежей всякого рода приходится со всего крестьянского населения уезда 311.345 р.- в среднем на десятину 2 р. 55 к., а на двор 9 р. 70 к. (ср. выше с 1918-1920 гг. - М.Д.) Недоимок в Винницком уезде числится только 1,25% всей суммы сборов. Такое благоприятное положение уезда объясняется исключительно местными заработками, исчисляемыми на Р. С. 2.100.000, на двор 130 руб., на десятину 35 руб. К сожалению, выпитая населением водка ложится на каждый двор в сумме 25 р., т. е. в 2,5 раза превышает налоги (с выкупными)"liii.
  В 1914 г. вышел "Сборник задач антиалкогольного содержания (пособие при преподавании арифметики в низших классах всех ведомств)", составленный на основании официальных источников и обширной литературы.
  Вот некоторые из этих задач: "2. Каждый житель России (на круг) пропивает ежегодно на водке 5 р. 4 к., на пиве 1 р. и на вине 68 к. Сколько всего денег он пропивает?..
  50. Ежегодно каждый житель России на круг получает доходу 60 р. 48 коп., а пропивает из него 6 р.72 к. Какую часть своего дохода пропивает ежегодно Россия?..
  60. В прошлом (1913) году население России выпило (приблизительно) 2.000.100.000 бутылок водки. 13.334 бутылки, уставленные в ряд одна за другою, занимают расстояние в 1 версту. Сколько верст займут все выпитые бутылки, если их уставить таким же образом? Во сколько раз это расстояние будет больше земного экватора, длина которого равняется 37.500 верст?..
  90. Каждый русский выпивает в год (на круг) по 12 бутылок водки. Если бы он вместо этого яда съедал то количество хлеба, из которого выкуриваются эти 12 бутылок, то 1) сколько ему приходилось бы ежегодно лишнего хлеба и 2) сколько бы он сберегал денег от такой замены? 1 бутылка водки выкуривается из 4 фунтов 10 лотов 2 золотников хлеба, фунт которого стоит 3 коп. (1 бут.водки стоит 42 коп.)"liv.
  Все это было бы смешно...
  Праздники реально мешали использовать оптимальное время для посева. А.С. Ермолов писал: "Пасха иной раз в самую пору ярового посева приходится, и вместо того, чтобы это лучшее для посева время использовать, они восемь, а то и десять дней празднуют, считая грехом на Пасху не только в первые дни, но и во всю неделю работать.
  В первой же половине августа, тоже в лучшее время для посева, - опять ряд праздников...И оттягивается таким образом озимый посев до второй половины августа, а иногда и начало сентября прихватывает, что уж совсем плохо.
  ....О вреде праздников было уже немало говорено и писано, приняты меры к тому, чтобы устранить прежнее обязательное празднование некоторых дней, но дело оттого нисколько не стало лучше, и ... в 1906 году в некоторых губерниях задержка ярового посева по случаю празднования Пасхи сильно повлияла на урожай"lv.
  Так смотрел на проблему министр.
  А вот мнение на этот счет А.В.Байкова, жителя деревни Конной Сычевского уезда Смоленской губернии, одного из тех крестьян, для которых Столыпинская аграрная реформа стала началом не просто новой, но настоящей жизни. Юрьевский пишет: "Байкову теперь 70 лет, но это бодрый человек, продолжающий трудиться на благо своего родного края. Байков уже давно нажил крупное земельное и денежное состояние, но продолжает жить попросту, по старинке...
  "Лучше ли стало жить на хуторах и отрубах? - говорит А.В. Байков. - Да, лучше и много лучше, но одна беда - это праздники и связанное с ним пьянство". Его рассказ позволяет понять, почему после 1861 г. увеличилось число праздников, притом "в самое страдное время, когда у нас поденная плата доходит до 1 р. - 1 р. 40 коп. в день!
  ...А иностранцы еще говорят, что наш мужик беден! Да нехай любая наикультурнейшая страна в свете попробует при летнем периоде в 5-6 месяцев, а не в 9-10, как в Западной Европе, пускай, говорю, попробует отпраздновать 200 дней в году, да притом по преимуществу летом, - да у них и потрохов не останется...
  В старину говорили, что земля стоит на трех китах. А теперешние наши русские киты, это - невежество, праздники и пьянство... На этих китах не устоишь...И Россия ждет богатыря, своего Еруслана Лазаревича, который избавит ее от этих чудовищ"lvi.
  Дождалась Россия, увы, других "богатырей", Владимира Ильича и Иосифа Виссарионовича, но это другая тема, хотя и сопряженной с этой.
  То, что народники как бы и не замечали ни обилия праздников, ни роли расходов на алкоголь в крестьянских бюджетах, еще раз демонстрирует, насколько предвзято они оценивали окружающий мир.
  В утилитарных целях они акцентировали внимание на тех сегментах действительности, которые работали на их пропаганду, игнорируя то, что противоречило их установкам.
  Статистика против публицистики: анализ железнодорожных перевозок
  Мной были проанализированы 135 динамических рядов, включающих, во-первых, данные о размерах урожаев и экспорта главных хлебов, во-вторых, стоимости всего хлебного вывоза, величине питейного дохода, акцизных доходов с сахара, табака, нефтепродуктов, спичек, и, в-третьих, сведения о перевозке 115-ти важных народнохозяйственных и потребительских товаров и грузов за 1894-1913 гг.lvii, а также еще 15-ти за 1901-1913 гг. содержащиеся в "Сводной статистики перевозок по русским железным дорогам", тарифной статистике Министерства финансовlviii.
  Железнодорожные перевозки - важный и ясный показатель уровня развития народного хозяйства в каждый данный момент времени, по которому можно судить о динамике развитии промышленности и торговли, о степени товарности сельского хозяйства, о развитии рынка в целом и, соответственно, о динамике покупательной способности населения и др.
  Для каждого показателя вычислялись, во-первых, средние ежегодные приросты, полученные при построении линейных трендов указанных динамических рядов. Поскольку 1894-1913 гг. охватывают основную часть промышленного подъема 1890-х гг. - 1894-1900 гг., период кризиса и депрессии 1901-1908 гг. и предвоенного подъема 1909-1913 гг., то я, во-вторых, сравниваю средние арифметические показатели по каждому из этих периодов.
  В-третьих, был проведен корреляционный анализ всех 135-ти динамических рядов за 1894-1913 гг. (за вычетом трендов, т.е. остатков)
  В таблицах 12 и 13 представлены наиболее важные продукты и их группами, перевозки которых отражают как динамику промышленного и сельскохозяйственного производства, участие в котором увеличивало как народное благосостояние, так и потребление населения.
  Таблица 12. Перевозки промышленной продукции в 1894-1913 гг. (тыс.пуд. и %)
  Т О В А Р Ы И Г Р У З Ы Тренд Среднее Среднее Среднее 100% Среднее Среднее
  1894-1913 1894-1900 1901-1908 1909-1913 1894-1900 1901-1908 1909-1913
  Все товары и грузы по ж.д. 257295 3204614 4609171 6716984 100 143,8 209,6
  Продукция отраслей группы А
  Каменный уголь, антрацит 58218 529640 892608 1331673 100 168,5 251,4
  Нефть и нефтепродукты 3750 213629 257436 270717 100 120,5 126,7
  Дрова 16856 165657 285096 397302 100 172,1 239,8
  Стройматериалы (сырые и изделия) 21243 271934 329703 582604 100 121,2 214,2
  Лесные стройматериалы 24040 250253 362394 610820 100 144,8 244,1
  Руда 20475 146451 267524 424189 100 182,7 289,6
  Железо, сталь, чугун 9860 96052 149807 232942 100 156,0 242,5
  Металлические изделия 3889 60714 74138 117482 100 122,1 193,5
  Цветные металлы 376 6148 8471 11658 100 137,8 189,6
  Сельскохозяйственные машины 1468 5761 13411 27668 100 232,8 480,3
  Машины, кроме с.х. 986 11032 12984 24292 100 117,6 220,2
  Продукция хим. пром. 2019 22717 35757 52303 100 157,4 230,2
  Резина, каучук и изделия 130 1267 2194 3002 100 173,1 236,9
  Удобрения 1668 7139 14875 32511 100 208,4 455,4
  Приборы, часы, аппараты 95 1207 1571 2608 100 130,1 216,1
  Продукция отраслей группы Б
  Соль каменная и поваренная 3175 71933 96339 116176 100 133,9 161,5
  Сахарные грузы 4601 57108 87058 123735 100 152,4 216,7
  Чай 363 5399 8078 10194 100 149,6 188,8
  Ткани 1161 32236 39012 49403 100 121,0 153,3
  Платье готовое и белье 128 1484 2369 3358 100 159,7 226,3
  Обувь, кроме резиновой 77 782 1268 1903 100 162,1 243,4
  Мыло 261 2538 4473 6249 100 176,2 246,2
  Спички 118 1849 2714 3516 100 146,8 190,2
  Пиво 1441 9104 17919 29065 100 196,8 319,3
  Вина виноградные 304 6214 8158 10609 100 131,3 170,7
  Водки, ликеры и др.крепкие напитки 179 5847 7423 8390 100 126,9 143,5
  Спирт винный и виноградный 775 10545 16203 21169 100 153,7 200,8
  Табак 453 8638 12317 14983 100 142,6 173,5
  Стекло и стекл. изделия, хрусталь 1275 12555 21004 30849 100 167,3 245,7
  Фарфор, фаянс и майолика 143 2309 3238 4302 100 140,2 186,3
  Бумага и картон 1101 10275 17410 26128 100 169,4 254,3
  Книжный товар 125 787 1872 2499 100 237,7 317,3
  Источник: Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1903 год. Вып.52. СПб., 1905; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1913 год. Вып.54. СПб., 1915. Подсчеты автора.
  Из 135-ти трендов отрицательную величину, помимо экспорта ржи и экспорта овса (см.выше), имеют лишь перевозки керосина - 440 тыс.пуд. Остальные 132 динамические ряда имеют отчетливо выраженную положительную тенденцию.
  Таблица 13. Перевозки продукции сельского хозяйства, стоимость экспорта хлебного экспорта и акцизные доходы в 1894-1913 гг. (тыс.пуд., тыс.руб. и %)
  Т О В А Р Ы И Г Р У З Ы Тренд
  1894-1913 Среднее
  1894-1900 Среднее
  1901-1908 Среднее
  1909-1913 100%
  1894-1900 Среднее
  1901-1908 Среднее
  1909-1913
  Главные хлеба - урожай в 63 губ. 69332 2831121 3220771 3947489 100 113,8 139,4
  Главные хлеба - экспорт* 7725 424810 477803 609420 100 112,5 143,5
  Главные хлеба - перевозки ж.д. 31201 577992 825187 1059312 100 142,8 183,3
  Хлебный экспорт (тыс.руб.)** 20940 384130 492360 746788 100 128,2 194,4
  Все овощи свежие 10571 55163 124191 210016 100 225,1 380,7
  Свежие фрукты, плоды, ягоды 1137 10343 17337 26594 100 167,6 257,1
  Рыбные грузы 2043 28190 40678 57876 100 144,3 205,3
  Мясо, битая птица и дичь 687 9342 14021 18947 100 150,1 202,8
  Молочные продукты 1027 5204 11438 19004 100 219,8 365,2
  Яйца и желтки яичные 588 7715 12045 15522 100 156,1 201,2
  Лен, кудель и пакля 599 14487 18392 22204 100 127,0 153,3
  Пенька и пакля 167 5431 6483 7717 100 119,4 142,1
  Питейный доход (тыс.руб.) 35141 358262 627697 845458 100 175,2 236,0
  Сахарный доход (тыс.руб.) 5089 53760 86255 126872 100 160,4 236,0
  Табачный доход (тыс.руб.) 1953 36426 50694 62703 100 139,2 172,1
  Нефтяной доход (тыс.руб.) 1608 22435 32893 45836 100 146,6 204,3
  Спичечный доход (тыс.руб.) 802 7197 11278 18764 100 156,7 260,7
  Источник: Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1903 год. Вып.52. СПб., 1905; Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам за 1913 год. Вып.54. СПб., 1915; Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границе за 189... год. СПб; Ежегодник Министерства финансов. Выпуск 189.. года. СПб. Подсчеты автора
  * - Мука пересчитана в зерно, исходя из норм того времени: для ржи выход муки принимается за 90%, для пшеницы - 75%.
  Общая перевозка всех грузов, кроме поштучных, по русским железным дорогам выросла с 2593542 в 1894 г. до 7984459 тыс.пуд. в 1913 г., т.е. в 3,1 раза, в то время как длина железнодорожной сети увеличилась с 32673 км в 1894 до 69179 км в 1913 г., т.е. в 2, 1 раза.lix
  Средний ежегодный прирост перевозок всех грузов в 1894-1913 гг. составил 257,3 млн.пуд. в год. При этом в сравнении 1894-1900 гг. среднегодовая их перевозка увеличилась в 1901-1908 гг. на 43,8%, а в 1909-1913 г. - соответственно, более чем в два раза, на 109,6%.
  Из таблиц 12 и 13 можно видеть значительный рост показателей перевозок подавляющего большинства товаров и грузов, что говорит о поступательном развитии народного хозяйства России - и отраслей группы А, производящих средства производства, и отраслей группы Б, производящих предметы потребления, и сельского хозяйства и обрабатывающей сельскохозяйственной промышленности.
  В той мере, в какой железнодорожные перевозки являются отражением состояния промышленности и торговли, представленные данные свидетельствуют о значительном прогрессе народного хозяйства страны в 1894-1913 гг.
  Исключая нефтяную, все отрасли народного хозяйства страны развивались весьма интенсивно.
  Эта статистика говорит не только о росте производства, но и о росте потребления - перевозки потребительских и продовольственных товаров неуклонно растут. При этом кризис и депрессия затронули не все сферы экономики в равной степени. Для большинства товаров показатели перевозок в 1901-1908 гг. превышают показатели 1894-1900 гг. на 40-50% и более.
  Не подлежит сомнению, что предвоенный промышленный подъем и значительное расширение внутреннего рынка были тесно связаны со Столыпинской аграрной реформой, устойчивое мнение о "провале" которой абсолютно несостоятельно.
  С реформой Столыпина прямо связан огромный рост перевозок, т.е. потребления, сельскохозяйственных машин и орудий, что является едва ли не самым точным показателем финансовых возможностей крестьянства. В 1894 г. они составили 5463 тыс.пуд., в 1902 г. - 10600 тыс.пуд., в 1905 - 12811 тыс.пуд., в 1909 г. - 21461 тыс.пуд., в 1913 г. - 34517 тыс.пуд.
  Начавшийся, благодаря Столыпинской аграрной реформе, переворот в процессе механизации российского сельского хозяйства вполне отражает следующий факт. В 1906 г. Северные, Приозерные, Приуральские, Прибалтийские, Литовские, Белорусские, Центрально-Промышленные, Центрально-Черноземные и Средне-Волжские губернии, т. е. 34 (!) губернии, охватывающие северные две трети Европейской России, получили по железной дороге в сумме практически столько же сельхозтехники, сколько Херсонская и Екатеринославская - 1929,0 тыс. пуд. против 1925,3.
  В 1913 г. ситуация, хотя продолжает оставаться как бы не вполне нормальной, но уже начала меняться. Теперь 34 губернии вместе взятые получили 7095,7 тыс. пуд. сельхозмашин и орудий, а две Новороссийские - 2976,9 тыс. пуд. соответственно, т.е. в 2,4 раза больше.lx В России начиналась агротехнологическая революция.
  Об этом же говорит и рост перевозок продукции сельскохозяйственного сектора, который также связан с развертыванием Столыпинской аграрной реформы. Например, огромное увеличение перевозок всех молочных продуктов в 1909-1913 гг. ( в 1,7 раза в сравнении с 1901-1908 гг.), молока свежего и сливок (в 2,2 раза), и крахмала (в 1,5 раза соответственно) безусловно отражает бурный рост с началом преобразований кооперативного движения в этих отраслях сельского хозяйства и т.д.
  Вообще аграрная реформа Столыпина воздействовала на жизнь страны и на экономику многообразно. Так, в 1909-1911 гг. Сибирь получала 7-8% общероссийских перевозок металлической посуды, инструментов и других предметов хозяйственного обихода против 2-4% в 1902-1903 гг., что вполне сочетается с образом динамично осваиваемого региона, в котором ежегодно десятки тысяч семей начинали новую жизнь.lxi Тот факт в 1909-1913 гг. в сравнении с 1901-1908 гг. перевозки посуды железной и эмалированной увеличились в 2,0 раза, ремесленных инструментов - 1,5 раза, скобяного и ножевого товара - 1,7 - также, полагаю, связан с реформой.
  Полученные высокие коэффициенты корреляции (порядка 0,8-0,95) между перевозками промышленных, потребительских и продовольственных товаров, с одной стороны, а также акцизными доходами, с другой, безусловно свидетельствуют о позитивном, восходящем направлении вектора общего развития и экономики страны в целом, и о росте покупательной способности населения страны, и о том, что его потребности расширялись, и о том, что начавшееся их удовлетворение шло комплексно.
  Здесь уместно вкратце коснуться пресловутого "провала" Столыпинской аграрной реформы. О возникновении этого догмата традиционной историографии В.Г. Тюкавкин пишет: "Рассмотрение выходов из общины в комплексе с итогами землеустройства показывает, что не было "краха" реформы. Было замедление выходов из общины после 1910 г., которое Ленин и назвал "крахом", но с 1911 г. резко возросло землеустройство, так как по закону от 29 мая 1911 г. о землеустройстве крестьянину не нужно было предварительно проходить процедуру получения разрешения на выход из общины, не нужно было "укреплять" землю - документы о землеустройстве его двора давали ему право на личное частное владение его участком. Лишь война помешала провести землеустройство всех 6174,5 тыс.дворов, подавших заявления, что составляло более половины всех дворов крестьян Европейской России, или 67% общинных хозяйств"lxii.
  По официальным данным, с момента открытия Землеустроительных комиссий до 1 января 1916 г. в них поступили ходатайства о землеустройстве от 6174457 домохозяев-крестьян, живших в 222902 земельных единицах, т.е. примерно от половины всего числа крестьянских дворов (около 12 млн.дворов, по оценке правительства). Из этого количества в отношении 3831269 дворов, или 62,1%, была "закончена подготовка", т.е. произведены обследования на местах и предварительные работы; для 2868528, или 46,4% выполнены землеустроительные работы в натуре, и в отношении 2360504, или 38,2% произведенные в натуре работы получили юридическое завершение. Подготовительные работы были закончены на территории в 374,7 тыс.кв км. (34,3 млн.дес.), а это равно площади современных Италии и Ирландии вместе взятых! К этому нужно добавить 10 млн.дес., полученных крестьянством от Крестьянского поземельного банка, и примерно 20 млн. дес. сибирского землеустройства, а всего - 64 млн.дес., т.е. 700 тыс. кв км, что составляет суммарную площадь Франции, Бельгии, Швейцарии и Австрии.
  И формально все это - за 9 полевых сезонов, из которых лишь немногие могут считаться нормальными! Ведь реформа с одной своей стороны была "подожжена" революцией 1905 г., а с другой - Мировой войной.
  Принципиально важно, что в 1907-1911 гг. было подано 2633,5 тыс. ходатайств, а в 1912-1915 гг. - 3540,9 тыс., т.е. на 34, 5% больше (несмотря на войну!). Это само по себе снимает вопрос о том, насколько верен с детства знакомый постулат о "крахе" Столыпинской реформы после 1910 г.lxiii.
  Все эти данные убедительно говорят об успехи "модернизации Витте - Столыпина". Они показывают, что социально-экономическое развитие России в 1894-1913 гг. шло по восходящей линии, и во многом потому, что Столыпинская аграрная реформа начала раскрепощение производительных сил народа.
  Статистика против публицистики: динамика сбережений населения и перевозок пассажиров.
  Для рассматриваемой темы большой интерес представляет динамика сбережений населения.
  Прежде, чем обратиться к статистике движения вкладов физических лиц, замечу, что "негативисты" никогда не жаловали этот сюжет.lxiv
  Проблема сбережений куда более важна, чем может показаться на первый взгляд. Для пореформенной России она имеет как бы экзистенциальный характер, который недостаточно осознается в наше время.
  В психологическом наследстве компетентные непартийные исследователи всегда выделяют, в частности, отсутствие у населения привычки к сбережениям.
  Крепостное право, по мнению Б.Н. Чичерина, не приучало людей делать сбережения, не могло развить привычки к сбережениям ни в помещиках, ни в крестьянах. Из-за этого после 1861 г. ни те, ни другие часто не могли решать проблемы, которые поставила новая жизнь. Большая часть помещиков разорилась именно из-за своей непрактичности, из-за того, что не сумели приспособить свою жизнь к изменившимся условиям.
  Это же относилось и к крестьянам. "Несправедливо, что тяжести, возложенные на них Положением о Выкупе, были так велики, что они не в силах были их нести. Возложенные на них тяжести были несравненно меньше тех повинностей, которые были с них сняты. Свободным заработком легко было их покрыть. В этом отношении первые годы после освобождения были особенно благоприятны...
  Но полученные избытки не сохранялись на черный день, а тратились на разгул, который принял самые широкие размеры, и когда наступили более трудные времена, сбережений не оказалось никаких. Даже и при нынешних условиях, возможность для крестьян делать сбережения доказывается теми суммами, которые тратятся на водку и которые составляют лишь ничтожную часть потерь и ущерба, наносимого хозяйству привычкою к пьянству. Она доказывается и теми крупными издержками, которые, в силу обычая, делаются на свадьбы"lxv, - пишет Б.Н. Чичерин.
  Другими словами, отношение населения к сбережениям - важная характеристика психологии общества. То, что кажется привычным и простым в наши дни, более 100 лет назад таким не было. Это один из примеров того, что социально-психологические характеристики того или иного народа в определенный период его истории - вовсе не синоним вечности, а всего лишь функция от уровня культуры данного народа, в том числе и бытовой, которая меняется вместе с этим уровнем.
  Однако статистика движения вкладов в сберегательных кассах показывает, что медленно, но верно, психология населения в этом плане изменялась к лучшему.
  Полностью сопоставимую информацию "Ежегодники Министерства финансов" помещают, начиная с 1897 гг.
  Таблица 14. Распределение книжек и сбережений (тыс.руб.) по роду занятий вкладчиков и доля представителей отдельных родов занятий в общем числе вкладчиков и сумме вкладов (%).
  в 1897 и 1913 гг. (тыс.руб. и %)
  Род занятий 1897 1913 1897 1913
  книжек сумма книжек сумма 6 7 8 9
  Землевладение 25961 6665 39639 9260,6 1,1 1,6 0,5 0,6
  Землед.и сел.промыслы 430522 77670 2546643 480248,8 18,9 18,8 29,6 31,0
  Городские промыслы 256471 38678 1121539 179527,5 11,3 9,4 13,0 11,6
  Фабр., зав.и рудники 99626 13727 456611 72592,8 4,4 3,3 5,3 4,7
  Услужение 244877 34121 712741 113147,8 10,8 8,3 8,3 7,3
  Торговля 184217 39942 680493 149527,3 8,1 9,7 7,9 9,6
  Духовное звание 114306 37131 201844 59451,3 5,0 9,0 2,3 3,8
  Офицеры 34090 7645 85303 17254,5 1,5 1,9 1,0 1,1
  Нижние чины 101870 9664 336075 22193,4 4,5 2,3 3,9 1,4
  Служба гражданская 141240 27878 297796 55967 6,2 6,8 3,5 3,6
  Служба частная 212300 39648 1299828 246637,9 9,3 9,6 15,1 15,9
  Прочие занятия 432214 79296 830170 144026,8 19,0 19,2 9,6 9,3
  Итого 2277694 412065 8608682 1549836 100 100 100 100
  Источник: Ежегодник Министерства финансов. Вып.1899 г. Спб., 1900. С.539; Ежегодник Министерства финансов. Вып.1915 г. Пг., 1915. С.206-207
  Значения пунктов 6-9 второй строки:
  6. распределение книжек по "родам занятий" вкладчиков в 1897 г. (%);
  7. распределение сумм по "родам занятий" вкладчиков в 1897 г. (%);
  8. распределение книжек по "родам занятий" вкладчиков в 1913 г. (%);
  9. распределение сумм по "родам занятий" вкладчиков в 1913 г. (%).
  Таблица 15. Приросты числа книжек и вкладов за 1897-1913 гг.
  Род занятий 2 3 4 Род занятий 6 7 8
  Землед.и сел.промыслы 2116121 591,5 33,4 Землед.и сел.промыслы 402578,8 618,3 35,4
  Служба частная 1087528 612,3 17,2 Служба частная 206989,9 622,1 18,2
  Городские промыслы 865068 437,3 13,7 Городские промыслы 140849,5 464,2 12,4
  Торговля 496276 369,4 7,8 Торговля 109585,3 374,4 9,6
  Услужение 467864 291,1 7,4 Услужение 79026,8 331,6 6,9
  Прочие занятия 397956 192,1 6,3 Прочие занятия 64730,8 181,6 5,7
  Фабр., зав.и рудники 356985 458,3 5,6 Фабр., зав.и рудники 58865,8 528,8 5,2
  Нижние чины 234205 329,9 3,7 Служба гражданская 28089,0 200,8 2,5
  Служба гражданская 156556 210,8 2,5 Духовное звание 22320,3 160,1 2,0
  Духовное звание 87538 176,6 1,4 Нижние чины 12529,4 229,7 1,1
  Офицеры 51213 250,2 0,8 Офицеры 9609,5 225,7 0,8
  Землевладение 13678 152,7 0,2 Землевладение 2595,6 138,7 0,2
  Всего 6330988 378,0 100,0 Всего 1137770,7 376,1 100,0
  Источники: см. таблицу 6.
  Значения пунктов 2-4 и 6-8 первой строки:
  2. Абсолютный прирост числа книжек
  3. Увеличение показателей в 1913 г. в сравнении с 1897 г. (%)
  4. Доля данного "рода занятий" в приросте числа книжек (%)
  6. Абсолютный прирост вкладов (тыс.руб.)
  7. Увеличение показателей в 1913 в сравнении с 1897 г. (%)
  8. Доля данного "рода занятий" в приросте вкладов (%)
  Таблицы 14 и 15 содержат много информации, однако я ограничусь следующими замечаниями.
  Данные за 1897 г. показывают, что в стране с населением 126,4 млн.чел. насчитывалось 2,3 млн.сберкнижек, на которых хранилось 412 млн.руб. (28,3% бюджета Империи в 1458 млн.руб.lxvi). Если считать, что на семью приходилась одна книжка, а средняя численность семьи составляла примерно 6 человекlxvii, то, следовательно, сберкнижки были в 9-10% семей.
  Данные за 1913 г. фиксируют ситуацию, которая куда больше соответствует бурной модернизации, переживавшейся страной в предвоенную четверть века. На 170 млн. жителей России приходится теперь 8,6 млн. книжек. Другими словами, по тому же расчету, уже порядка 30% семей хранит в сберегательных кассах 1550 млн.руб. Эта сумма составляет 45,3% бюджета Империи в 3420 млн.руб.lxviii и в 3,6 раза превосходит стоимость "Большой флотской программы".
  Как можно видеть из таблицы 15, за 1897-1913 гг. в сбережении накоплений больше всех преуспели жители деревни, частные служащие (прежде всего, конечно, представители бизнеса) и городские ремесленники и кустари. В сумме на эти три "рода занятий" пришлось 64,3% прироста книжек и 66,0% прироста вкладов.
  Соответственно заметно изменился удельный вес отдельных социальных слоев (таблица 14). Доля крестьян увеличилась с 18,9 до 29,6% по числу книжек и с 18,8 до 31,0% по сумме вкладов, доля представителей частного сектора - с 9,3 до 15,1% по количеству книжек и с 9,6 до 15,9% по сумме сбережений, ремесленников - с 11,3 до 13,0% по числу книжек и с 9,4 до 11,6% по размерам вкладов, фабрично-заводских рабочих и шахтеров - с 4,4 до 5,3% по количеству книжек и 3,3 до 4,7 по сумме вкладов.
  Полагаю, что эти данные - яркое свидетельство успеха модернизации С.Ю. Витте - П.А.Столыпина. Представители данных социальных групп (за исключением, пожалуй, прислуги) были прямо связаны с функционированием экономики страны, и рост их благосостояния - ясное доказательство успешного ее развития.
  И хотя в 1913 г., как и в 1897 г., наиболее состоятельными группами населения остаются духовенство, помещики и офицеры, но разрыв между ними и остальными группами сокращается.
  Весьма интересен и гендерный аспект проблемы. Доля сберкнижек, принадлежащих женщинам, и их вкладов растет для всех социальных категорий, кроме представителей лиц духовного звания, офицеров и нижних чинов. И это тоже безусловный и важный показатель успеха модернизации.
  В конце XIX - начале XX вв. в России начался сопряженный с модернизацией долгий процесс постепенного увеличения материальных достатков малоимущих категорий населения, выражающийся, в частности, в повышении доли приходящихся на них сбережений. Я не склонен переоценивать его масштабы в 1913 г., однако положительная динамика этого процесса была вполне обнадеживающей, и не за горами было время, когда он должен был набрать настоящий размах.
  Итак, статистика движения вкладов в сберкассах определенно свидетельствует не только о росте благосостояния населения Империи в конце XIX - начале XX вв., но и о позитивных изменениях в психологии этого населения.
  В контексте рассматриваемой темы заслуживают внимания данные еще одного не вполне традиционного источника - статистики пассажирского движения по железным дорогам. Мобильность населения - важный показатель степени модерности общества, значимость которого для России тем выше, что еще в 1906 г. передвижение большей части населения по стране было ограничено.
  До введения с 1 декабря 1894 г. нового общего тарифа пассажирское движение в целом развивалось куда менее успешно, чем грузовое, прежде всего из-за конструкции общего пассажирского тарифа, при котором пассажир платил за поездку по одинаковой ставке с пройденной версты вне зависимости от расстояния пробега.
  Между тем масштабы России и потребности ее модернизации настоятельно диктовали необходимость облегчения условий перевозок пассажиров на средних и дальних расстояниях. В основе реформы пассажирского движения лежала идея значительного удешевления стоимости проезда с целью привлечения максимально возможного числа клиентов.lxix
  Как и другие тарифные реформы С.Ю. Витте, она строилась на системе дифференциального тарифа, при котором стоимость проезда постепенно относительно понижалась по мере увеличения расстояния. Статистика показывала, что при старом тарифе даже на расстояниях от 200 до 300 верст начиналось сильное падение числа пассажиров, и было решено удешевить проезд уже на этих пробегах.
  Понижение ставок начиналось со 160-ти верст. Новый тариф было решено построить так, чтобы на протяжении 600 верст (Петербург - Москва) снизить его до уровня действовавшего до 1873 г старого тарифа Николаевской железной дороги, который для III класса равнялся 6 руб., а на дальнейших расстояниях, начиная с 1000 верст, достичь понижения действующего тарифа примерно в два раза.lxx По старому тарифу к стоимости билетов прибавлялся государственный сбор в размере 25% для I и II классов и 15% для III класса. Теперь же государственный сбор, установленный в едином размере 15% для всех трех классов, включался в стоимость проезда.
  До реформы соотношение провозных плат III, II и I класса выражалось, как 1:1,95:2,6, а по новому тарифу оно составляло 1:1,5:2,5, притом, что ставки III класса заметно понизились.
  Новый общий тариф был введен с 1 декабря 1894 г., и уже в 1895 г. среднее динамическое расстояние проезда по русским железным дорогам увеличилось со 105 до 158 верст, т.е. в полтора раза!
  С 1895 г. начали вводиться многочисленные особые пониженные пригородные тарифы (трех классов), дававшие пассажирам широкий спектр выбора вариантов льготного проезда.
  Таблица 12
  Число поездок по общему и пригородному тарифам в 1894-1913 гг. (тыс.)
   Число поездок Доля каждого класса в общем итоге (%)
  Г о д ы I класса II класса III класса IV класса ВСЕГО I класса II класса III класса IV класса ВСЕГО
  1894 449 2648 36880 2489 42466 1,06 6,2 86,8 5,9 100
  1895 654 4323 38452 2782 46211 1,42 9,4 83,2 6,0 100
  1896 989 5066 42423 3004 51482 1,92 9,8 82,4 5,8 100
  1897 843 6219 49114 3486 59662 1,41 10,4 82,3 5,8 100
  1898 892 7045 55501 4076 67514 1,32 10,4 82,2 6,0 100
  1899 1053 8166 62207 4278 75704 1,39 10,8 82,2 5,7 100
  1900 1155 8842 66765 4368 81130 1,42 10,9 82,3 5,4 100
  1901 1262 10020 72968 5825 90075 1,40 11,1 81,0 6,5 100
  1902 1205 10416 77600 6042 95263 1,26 10,9 81,5 6,3 100
  1903 1246 10901 81891 7102 101140 1,23 10,8 81,0 7,0 100
  1904 1172 10845 82808 7726 102551 1,14 10,6 80,7 7,5 100
  1905 1029 10209 76567 7561 95366 1,08 10,7 80,3 7,9 100
  1906 1059 11136 84736 8625 105556 1,00 10,5 80,3 8,2 100
  1907 1145 12092 92815 11475 117527 0,97 10,3 79,0 9,8 100
  1908 974 11364 98143 16000 126481 0,77 9,0 77,6 12,7 100
  1909 732 9606 105562 20577 136477 0,54 7,0 77,3 15,1 100
  1910 840 11507 115135 25893 153375 0,55 7,5 75,1 16,9 100
  1911 1043 14536 125743 32139 173461 0,60 8,4 72,5 18,5 100
  1912 1153 16589 135366 36979 190087 0,61 8,7 71,2 19,5 100
  1913 1223 18778 148150 44540 212691 0,58 8,8 69,7 20,9 100
  Источник: "Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам" за 1913 г. вып.52, СПб., 1915. С.4.
  Статистика говорит о том, что в предвоенное 20-летие жители России стали ездить не только больше, но и дальше.lxxi
  В 1913 г. число поездок на расстояние свыше 1000 верст составило 2780 тыс., т.е. выросло в 11,9 в сравнении с 1894 г., в 3,8 раза в сопоставлении с 1895 г. и, как минимум, удвоилось в сравнении с началом ХХ в.lxxii При этом переезды переселенцев и других льготных пассажиров в это число не входят.
  Особо отмечу неуклонный рост числа поездок II класса - в 7,1 раза за 20 лет! Как кажется, это показатель роста среднего класса в стране, еще одного и важного индекса модерности.
  О социальной составляющей тарифной политики правительства говорит то, что после издания в 1893 г. специального закона о льготных перевозках, появился целый ряд льготных тарифов. В их числе:
  - тариф 1894 г., по которому Российский Красный Крест стал бесплатно перевозить медицинский персонал, санитарные отряды и медикаменты, которые он отправлял для борьбы с неурожаями, эпидемиями и помощи пострадавшим;
  - тариф 1895 г. для учащихся при поездках на экскурсии и в санатории;
  - тариф 1896 г. для слепых и больных глазами;
  - тариф 1897 г. для перевозки пожарных команд и обозов;
  - тариф 1898 г. для переселенцев, ходоков и их клади, по которому они получили право проезда по детскому билету III класса;
  - тариф 1900 г. для летучих глазных отрядов;
  - тариф 1901 г. для больных и слабосильных воспитанников учебных заведений и для детей, призреваемых благотворительными заведениями;
  - тариф 1901 г. для лиц, укушенных бешеными животными, душевнобольных и больных проказой;
  - тариф 1894 г. для съездов и выставок;
  - тариф 1899 г. на перевозку строительных и других материалов для строительства или ремонта церквей;
  - тариф 1901 г. на перевозку картин, принадлежащих различным русским обществам и товариществам художников, и целый ряд других тарифов. lxxiii
  У правительства России было ясное понимание, во-первых, того, что люди должны ездить по своей стране, и, во-вторых, что они должны ездить за разумную плату. Поэтому приоритетными для него были интересы пассажиров (не хотелось бы осовременивать эту тему, но - увы!). О социальной составляющей тарифной политики правительства и говорить нечего.
  Безусловно, политика правительства в сфере пассажирского движения внесла весомый вклад в развитие процесса модернизации страны. Устанавливая плату за проезд, Министерство финансов действовало прежде всего из высших государственных, а не ведомственных соображений, усиливая процесс интеграции между частями Империи, которая до строительства железных дорог выглядела целостно скорее на географической карте, чем в действительности.
  * * *
  Все вышесказанное говорит о позитивном векторе развития благосостояния значительной - по меньшей мере - части населения страны.
  Из этого никоим образом не следует, что в конце XIX - начале XX вв. Империя была территорией "всеобщего благоденствия" - таких не бывает в принципе.
  Однако я вполне солидарен с Б.Н. Мироновым, который счел нужным подчеркнуть, что его вывод о систематическом повышении уровня жизни населения в XIX -начале ХХ в. не означает, что "широкие массы российского населения, прежде всего крестьянство, в пореформенное время благоденствовали или даже жили зажиточно. Они жили по-прежнему небогато, как, впрочем, и большинство населения других европейских стран, уступая лишь наиболее развитым из них. Но уровень их жизни, несмотря на циклические кол****ия, имел позитивную тенденцию - медленно, но верно увеличиваться, обусловливаясь общей благоприятной экономической ситуацией в стране"lxxiv.
  Пока я рассказывал о результатах собственных изысканий.
  Однако в последние годы вышел ряд очень серьезных исследований, авторы которых на совершенно других материалах приходят к аналогичным выводам.
  Это, прежде всего, монография Б.Н. Миронова "Благосостояние населения и революции в имперской России" (М., 2010), первое исследование российской исторической антропометрии, а также целого ряда сюжетов, связанных с проблематикой благосостояния в целом.
  В работах И.В. Поткиной, А.М. Маркевича и А.К. Соколов, Л.И. Бородкина, Т.Я. Валетова, Ю.Б. Смирновой, И.В. Шильниковой на основании скрупулезного изучения архивов делается, в числе прочего, вывод о том, что реальная зарплата рабочих неуклонно росла, особенно после 1905 г.lxxv
  Как нам измерить Россию
  Приведенные факты не укладываются в рамки привычного тезиса о перманентном ухудшении положения населения после 1861 г. и никак не совмещаются с образом страны, клонящейся к упадку, "приговоренной" к революции, обреченной на катаклизмы и т.п., а говорит ровно об обратных тенденциях.
  Поскольку негативистская схема давно стала аксиомой, и попытки ее пересмотра воспринимаются на уровне покушений на систему Коперника, то это обстоятельство необходимо разъяснить.
  Спорить с многочисленными свидетельствами кризиса уравнительно-передельной общины во второй половине XIX в. невозможно.
  Однако здесь необходимо отметить как минимум два принципиальных момента.
  1. Традиционные методики демонстрации упадка благосостояния населения после 1861 г. большей частью неосновательны.
  В нашем распоряжении нет ни одного источника, который позволял бы прямо проследить динамику благосостояния не только каждого человека в отдельности (это и сейчас нелепо), но и отдельных групп населения. Однако есть источники косвенные, и мы с ними отчасти познакомились.
  Как правило, люди не считают простой собственную жизнь. Однако, будучи одновременно склонны к простым ответам на сложные вопросы, они почему-то часто уверены в том, что совокупная жизнь миллионов Homo sapiens может и должна описываться элементарно.
  Это естественное стремление традиционная историография утилитарно использует в своих целях. Она де-факто предпочитает игнорировать территориальный аспект нашей истории, поскольку для ее нехитрых построений куда удобнее рассматривать Россию как пространство внутри даже не МКАД, а Садового кольца. А ведь не только каждая губерния, но нередко и отдельные уезды были целым миром со своей историей, спецификой устройства и организации жизни.
  Напомню, что Франция с площадью порядка 550 тыс.кв.км. справедливо считается гигантом Западной Европы. Но ведь площадь Франции - это площадь лишь четырех дореволюционных российских губерний из девяноста - Саратовской, Самарской, Оренбургской и Уфимской, суммарная территория которых составляла 480, 8 тыс. кв верст, или 547,2 тыс. кв км!
  Представим территорию Европейской России в 5 млн. кв км, равную половине части света Европа. Здесь в 1861 г. в 334,5 тыс.сельских поселений проживало примерно 54 млн.чел., а в 1897 г. в 591,1 тыс. сельских поселений обитало порядка 82 млн.чел.lxxvi
  Понятно, что число конкретных житейских ситуаций, имевших место на этом пространстве - от Урала до Польши, от Белого моря до Каспия и от Балтики до Черного моря - приближается к бесконечности. На этих просторах всегда можно найти аргументы, для создания, так сказать, и "Севильского цирюльника", и Реквиема. То есть, здесь нетрудно обнаружить факты, которыми можно что угодно подтвердить, и что угодно опровергнуть!
  Социально-экономические процессы такого масштаба, о котором мы говорим сегодня, в истории фиксируются на уровне статистической тенденции - больше или меньше. Поэтому и важны интегрированные показатели, а не иллюстрации в роде "деревни Простоквашино". Они, конечно, тоже бывают необходимы, но недопустимо основывать глобальные выводы только на таких примерах.
  Понятно, насколько важны для потомков мнения современников, но надо ясно понимать, что не всегда они "в одну цену". Статистика не расскажет о том, как воздействовали на окружающих своим магнетизмом Петр I или Наполеон, это может сделать только очевидец.
  Однако очевидцы могут иметь совсем разные мнения относительно того, например, улучшилось или ухудшилось материальное положение крестьян после 1861 г. (Б.Н. Миронов убедительно показал это на анализе материалов Комиссии Валуева 1872-1873 гг.lxxvii - М.Д.), или о причинах нарастания неурожаев, или о проблеме глобального потепления. Часто это обычная иллюстрация к сюжету о стакане воды, который то ли наполовину пуст, то ли наполовину полон. Так устроены люди.
  Средние цифры для России весьма напоминают грузовик, полученный из суммы паровоза и велосипеда, деленной пополам. В этом смысле мне нравится такой пример. В 1917 г. 52% крестьянских хозяйств не имели плугов, "обрабатывая землю сохами и косулями и т.п."lxxviii. Этот факт, безусловно, в известной степени показателен. Действительно, если определять уровень развития, например, плужной обработки земли, исходя из того, что в Архангельской губернии, согласно Переписи сельхозмашин и орудий 1910 г., на 100 орудий подъема почвы приходилось 0,2 железного плуга, а в Ставропольской - 99,4, то средняя величина и составит примерно 50%. Однако этим в принципе игнорируется то обстоятельство, что в Архангельской губернии на каждые 500 сох, рал, косуль приходился всего 1 железный плуг, а в Ставропольской губернии их было в 497 раз больше.lxxix
  Россия слишком большая страна, чтобы всегда продуктивно описываться средними арифметическими.
  Между тем народники, для удобства пропаганды изобрели фикцию под названием "русский крестьянин", абстракцию такой заоблачной высоты, что впору надевать кислородную маску.
  Едва ли не главное, что характеризует эту фикцию - пресловутые душевые показатели потребления хлеба, получаемые в результате деления заниженного урожая на число жителей (этим сейчас активно занимается С.А. Нефедов), которые затем сопоставляются с аналогичными показателями стран Запада, из чего следует, что Россия была страной дистрофиков, а вовсе не мировой державой. К тому же - страной полуодетых дистрофиков, если привлекать сведения о душевом потреблении хлопчатобумажных тканей, например. Какие претензии к карте мира могло выдвигать ее правительство с такими "стартовыми характеристиками" - мне лично непонятно.
  Мне также неизвестно, задумывались ли авторы, приводящие в своих работах эти данные, о проблеме сопоставимости этих сведений, о том, одинаковой ли была методика подобных подсчетов в разных странах, или же они попросту некритически заимствовали материалы из соответствующей литературы.
  Сопоставимость расчетов как бы подразумевается сама собой, но так ли это на деле? Для меня очевидно, что данный сюжет требует обстоятельного изучения. Это все основы профессии.
  Тут есть еще один нюанс. Сравнение душевых показателей потребления хлеба не такой уж бесспорный показатель уровня удовлетворения продовольственных потребностей, как кажется на первый взгляд, еще и потому, что исходит из тезиса об идентичности структуры питания жителей разных стран, а это неверно.
  В конце XIX - начале XX вв. душевое потребление хлеба перестает быть главным и безусловным критерием уровня потребления населения.
  То, что время "хлебоцентристского" подхода к потреблению населения проходит, и общемировой вектор эволюции потребления состоит в вытеснении муки овощами, молочными продуктами и мясом, понимал Головин уже в 1899 г., не говоря о Чаянове и его сотрудниках в 1916 г., но адептам "голодного экспорта" и "непосильных" платежей эта мысль недоступна и в наши дни.
  Головин писал: "Мы продолжаем твердить за гг. статистиками на основании данных, относящихся к началу 70-х годов, что в среднем на жителя Англии, Бельгии, Франции прихоќдится в год от 19-25 пуд. муки, и чистосердечно ему завидуем, воќображая, что чем богаче народ, тем больше он ест хлеба"lxxx.
  В России конца XIX - начала XX вв. этот долгий процесс уже начался, хотя в разных регионах шел, понятно, по-разному.
  Знал бы Головин, что и в начале XXI в. в России будут защищать диссертации, авторы которых "приговаривают" бОльшую часть дореволюционного крестьянства к пожизненному прозябанию "на хлебе и воде"!
  Еще один пример популярного в традиционной историографии сравнения, точнее "равнения на Запад". Несмотря на то, что Россия имела вторую по протяженности длину железных дорог в мире, на единицу пространства в Европейской России рельсовых путей было в 11 раз меньше, чем в Германии и в 7 раз меньше, чем в Австро-Венгрии и т.п.lxxxi Это так. Однако нельзя при этом не заметить, что площадь Германии составляла 10,4%, а Австро-Венгрии - 13,2% площади Европейской России, т.е. первая по размерам территории уступала последней в 9,6 раз, а вторая - в 7,6 раз. С учетом этого обстоятельства отставание России в протяженности рельсовой сети на единицу площади не выглядит уж таким безнадежным.
  Показательно, что в 1913 г. в губерниях Архангельской, Олонецкой, Вологодской, Пермской и Вятской (примерно треть территории Европейской России) на площади в 1638910,5 кв верст, в полтора раза (1,52) превышавшей суммарную площадь Германии и Австро-Венгрии, проживало порядка 11 млн. чел., т.е. примерно в 10-11 раз меньше, чем в указанных странах вместе взятых.
  Вопрос - нужна ли была на русском Севере и Северо-Востоке такая же разветвленная железнодорожная сеть, как в центре Европы, несколько иначе насыщенном человеческой деятельностью?
  Я не оспариваю пользы такого рода сопоставлений в принципе, но хочу заметить, что они имеют ограниченную эффективную сферу применения.
  Граница сравнений - здравый смысл. Бездумные сопоставления правды не открывают, а восприятие портят.
  В этом плане и душевые сравнения опять-таки не работают так однозначно, как кажется апологетам нищей России, в силу элементарной некорректности. Например, во многих развитых странах Запада во второй половине XIX в. уже произошла модернизация, а агротехнологическая революция была в разгаре. Россия в этом отношении очень мало продвинулась со времени своего средневековья, которое отнюдь не закончилось 19 февраля 1861 г., и эта революция там начнется только со Столыпинской аграрной реформой. Можно, конечно, сравнивать результаты, условно говоря, профессиональных спортсменов и юниоров, но мне не кажется это методологически правильным. А Россия - мировая держава с точки зрения военной мощи, в других отношениях была еще "юниором", что абсолютно естественно вытекает из ее предшествующей истории. К сожалению, ей не дали вырасти...
  2. Свидетельства современников негативного характера необходимо, как говорилось, корректировать с учетом семантической "инфляции".
  О том, насколько дореволюционное представление о голоде не совпадает с нашим современным можно судить по следующему примеру.
  После распада в 1909 г. картельного соглашения рафинёров, то есть производителей рафинада, производство сахара-рафинада за 1909-1910 операционный год, выросло на 17% (!) в сравнении с 1908-1909 г. и превысило 50 млн.пуд. Рынок оказался переполнен рафинадом, цены на который резко снизились. В то же время в стране стала ощущаться нехватка песка, во-первых, из-за неурожая свекловицы, а, во-вторых, потому, что рафинеры внепланово изъяли с рынка для переработки более 7 млн.пуд. сахарного песка.lxxxii
  Сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, в ряде городов России "нельзя было найти какого-нибудь вагона песка", а с другой, рынок был буквально завален рафинадом, который в итоге сравнялся в цене с песком. Поэтому потребители начали покупать быстрорастворимый рафинад и толочь его в песок для варки варенья.lxxxiii
  И вот эта ситуация в тогдашней прессе совершенно серьезно именовалась "сахарным голодом"!
  Я, понятно, не хочу сопоставлять этот слегка водевильный для нас эпизод с трагедией 1891-1892 гг. (отмечу мнение Б.Н. Миронова о том, что бОльшую часть жертв этого катаклизма унесла холера, которую не умели тогда лечить). Однако он заставляет задуматься о многом. Нельзя не отметить здесь также определенную бедность русского языка в описании такого сегмента действительности как "голод". Английский язык, например, дает куда большую дифференциацию данного понятия.
  Если в России конца XIX - начала XX вв. цена, положим, пуда железа вырастала на 0,2 коп/пуд, то в стране немедленно начинался "металлический" голод. То есть, это слово характеризовало не только ситуацию недорода хлебов, оно было дежурным обозначением малейшего нарушения ценового статус-кво в сторону удорожания. Позже, я думаю, очень многие журналисты осознали, что не нужно было некоторые слова употреблять всуе, а то ведь они, как и мысли, имеют тенденцию к материализации.
  Долгая жизнь натурально-хозяйственной концепции, или почему историки не понимают друг друга
  Итак, "пессимистические" факты не столь однозначны, как того хотелось бы традиционной историографии, и к тому же они вырваны из контекста эпохи. Но даже и с учетом вышесказанного, оспаривать их (факты), повторюсь, невозможно.
  В рамках привычного черно-белого подхода противоречия между "позитивным" и "негативным" массивами данных примирить нельзя - тут может быть правильно либо одно, либо другое.
  Однако на деле верны оба комплекса свидетельств, просто жизнь была несравненно богаче, чем ее описывали пристрастные и/или политически ангажированные современники.
  Указанные противоречия оказываются большей частью мнимыми, стоит только понять, что нельзя смешивать проблему положения крестьянского хозяйства в пореформенной уравнительно-передельной общине с проблемой народного благосостояния.
  (подобно тому, как в наши дни нельзя путать реальные доходы множества людей и те суммы, за которые они расписываются в ведомостях зарплаты). Проблемы эти, разумеется, отчасти перекрывают друг друга, но лишь отчасти, поскольку далеко не идентичны. Например, крестьянин, как говорят источники, мог мало обращать внимания на свое хозяйство, но при этом неплохо зарабатывать
  Данное обстоятельство представляется настолько очевидным и даже банальным, что, казалось бы, нет смысла говорить о нем специально. Между тем, как это ни странно на первый взгляд, в историографии подобная дифференциация отчетливо не проводится, это смешение де-факто происходит сплошь и рядом, да мы часто и не задумываемся о возможности такого взгляда на жизнь деревни!
  Сам по себе отход крестьянина от своего надела на заработки традиционной историографией воспринимается как нечто аномальное, как доказательство его тяжелого материального положения. Это как если бы Робинзон начал распахивать соседний остров, не будучи в состоянии прокормиться на том, куда его определила судьба. Такова сила народнической традиции, идущей еще с дореволюционных времен. Однако почему же крестьянин не может выходить за родную околицу?
  Положение крестьянского хозяйства определялось доходами крестьян от ведения собственного хозяйства, т.е. количеством сельскохозяйственных продуктов, получаемых со своего надела (отсюда, кстати, вытекает одна из классических претензий русской интеллигенции к правительству - тезис о несоответствии площади крестьянских наделов размерам платежей, - как будто крестьяне давали обязательство жить только тем, что произведут в своем хозяйстве!).
  
  Второй же показатель складывался из всей суммы доходов населения, и применительно к крестьянству он равен сумме доходов от надела и вненадельных заработков (полностью учесть которые едва ли возможно).
  Динамика уровня благосостояния населения отражается в интегрированных показателях, характеризующих развитие сельскохозяйственного и промышленного производства, в статистике перевозок народнохозяйственных и потребительских грузов, статистике внешней торговли, статистике акцизных поступлений, статистике движения вкладов в сберегательных кассах, динамике роста зарплаты рабочих, статистике развития кооперации и т.д. Особо хотелось бы выделить новейшее исследование Б.Н. Мироновым данных антропометрии - и не только!lxxxiv. Разумеется, огромное значение имеют здесь и нарративные источники.
  И - взятые в комплексе - они неоспоримо говорят о позитивной динамике потребления населения Российской империи, что вполне естественно.
  В конце концов пора бы уже осознать, что экономическая модернизация, индустриализация проходили не в вакууме, что население страны получало деньги за то, что участвовало в строительстве железных дорог, фабрично-заводских предприятий, в городском строительстве и т.д., за работу на бурно прогрессировавшем транспорте (железнодорожном, речном и морском) и в сфере разнообразных услуг, за производство товаров, как сельскохозяйственных, так и промышленных, и что одновременно оно покупало эти товары!
  Это ясно показывает приводимая статистика.
  У нас же до сих пор в учебниках позитивная динамика роста сельскохозяйственного и промышленного производства во второй половине XIX - начале ХХ вв., создание второй по протяженности сети железных дорог в мире, превращение еще вчера крепостнической России в одну из развитых стран мира накануне Первой Мировой войны и многое другое существуют в одном параграфе независимо от людей, создающих и потребляющих это национальное богатство, которые в соседнем параграфе живут отдельной и все более грустной жизнью. Кажется, не времена "Великого перелома" и "Большого скачка" обсуждаются! Вот тогда действительно рост показателей (притом фальшивый, как со временем выяснилось) шел за счет многих миллионов людских жизней в прямом и переносном смысле!
  Здесь крайне важно подчеркнуть, что старый тезис о том, что модернизация проводилась за счет крестьян, современной историографией отвергаетсяlxxxv
  Поэтому на естественный вопрос - может ли обеднение немалой, хотя отнюдь не преобладающей, части крестьянских хозяйств происходить на фоне индустриализации и фиксируемого массовыми источниками роста благосостояния населения в целом, хотя и относительно небольшого, но вполне очевидного, следует ответ - может!
  Может - если мы перестанем считать, что это благосостояние определяется только тем, что крестьяне получают от своей земли, воображая себе пореформенное российское крестьянство как бы коллективным Робинзоном (исходя из уровня агротехники - века примерно XVII-го), который не может уйти со своего "острова"-надела, т.е. живущим в отрыве от происходивших в стране громадных перемен.lxxxvi
  Между тем буквально со школьной скамьи мы приучены к ровно противоположному взгляду, поскольку невольно являемся заложниками до сих пор неизжитой в общественном сознании натурально-хозяйственной концепции развития народного хозяйства. Она является главным источником народнической трактовки аграрного вопроса, а также и указанных противоречийlxxxvii.
  Из самого термина следует, что хозяйство крестьян должно быть натуральным, как в это было в Средневековье и раннем Новом времени, что оно должно самообеспечиваться всем необходимым - и продуктами питания, и одеждой, и сельскохозяйственными орудиями и т.д., и ни в коем случае не выходить на рынок, где царит растлевающий капитализм.
  По этой теории, крестьяне должны жить только от дохода со своего надела, площадь которого "уже точно предопределяет размеры дохода". Отсюда следует, что площадь крестьянского землевладения должна расти в том же темпе, что и численность населения деревни. А поскольку этого не происходило, то именно из натурально - хозяйственной концепции вытекало массовое убеждение, что главной причиной кризисного состояния российской деревни является малоземелье.lxxxviii
  Суть понятия "натурально-хозяйственная концепция" состоит в двух тезисах. Во-первых, быт крестьян нужно устроить так, чтобы они могли обходиться без постороннего заработка, и сельское хозяйство должно быть рассчитано не для вывоза, а для потребления дома. А, во-вторых, крестьянин должен быть сыт и жить в общине, которую народники считали "зародышем" социализма. Никакого прогресса, связанного с развитием капитализма, т.е. "порабощением народа", России не нужно.lxxxix
  Заработок на стороне неприемлем, поскольку это форма "утонченной эксплуатации". Так "самобытно" в России усвоили социализм и, прежде всего, Маркса. Забавно, что все это говорится о крестьянах, которые еще недавно даром работали на барщине или содержали помещиков своими оброками!
  Кстати говоря, изобретенный народниками тезис о "голодном экспорте" есть не что иное, как распространение натурально-хозяйственной концепции на масштабы Россииxc.
  Отсюда же критика "вынужденных осенних продаж" - крестьяне должны вести натуральное хозяйство и круглый год есть только свой хлеб!
  Но, собственно говоря, почему это должно было быть так?
  Такое было возможно в дореформенную эпоху, когда меновое, "капиталистическое" хозяйство в России только начиналось, когда не было железных дорог, когда не начиналась модернизация, буквально на глазах одного поколения начавшая преображать страну, когда появились фабрично-заводские товары, изменившие структуру потребностей крестьянства.
  Модернизация резко увеличила число степеней свободы населения России. Другими словами, у него появилось куда больше вариантов заработать на жизнь, решать свои финансовые проблемы, чем до 1861 г. И почему же крестьяне не должны были этим пользоваться? Разумеется, в разных регионах страны, в отдельных губерниях эти возможности были различными, но они были!
  Совершенно понятно, что в рамках натурально-хозяйственной концепции, тривиально изолирующей крестьянское хозяйство от процесса модернизации Империи, вненадельные заработки крестьян и приобщение их к рынку выступают не как проявление естественного стремления людей соответствовать требованиям жизни, в частности, увеличить свой бюджет, а как доказательство ненормальности крестьянской жизни, ее упадка и т.д.
  Между тем реальная Россия не желала умещаться в рамки этой теории. На фоне происходивших перемен многие тысячи крестьян по самым разным причинам начали постепенно отходить от сельского хозяйства. Этот долгий процесс, давно описанный в литературе, имел множество вариантов и градаций - вплоть до того, что сельское хозяйство переставало быть для части крестьян Началом и Концом существования - и они начинали другую жизнь.
  Показательный пример. В 1896-1916 гг. имперским лидером по числу переселенцев (без ходоковxci) была Полтавская губерния, из которой в Азиатскую Россию уехало 374 тыс. чел. Затем шли Екатеринославская, Харьковская, Курская, Воронежская, Могилевская и Киевская, каждая из которых дала от 198 до 234 тыс. переселенцев.
  А вот в центральных нечерноземных губерниях и соседних с ними ситуация была иной. Сопоставление данных о переселениях из этого региона в Азиатскую Россию с динамикой потребления сельхозмашин и орудий приводит к важным выводам. Эти губернии, с одной стороны, дают совершенно ничтожное число переселенцев - Петербургская, Новгородская, Тверская, Московская, Владимирская, Ярославская губернии в сумме за 1896-1916 гг. дали 13,7 (!) тысяч переселенцев, при этом Московская - 500 человек, а Ярославская - 100. Относительно невелики и показатели Калужской (26 тыс.), Псковской (25 тыс.), Вологодской (16 тыс.), Костромской (10,8 тыс.) и Нижегородской (10,5 тыс.). Из всех этих 11-ти губерний за Урал уехало в два раза меньше крестьян, чем из одной только Воронежской (102 тыс. против 205 тыс.)xcii. С другой стороны, эти же губернии были аутсайдерами (кроме Московской, но здесь особый случай) по объемам железнодорожного получения усовершенствованных сельхозмашин и орудий, в отличие, скажем, от той же Воронежской, в которой постоянно увеличивалось потребление агротехники.
  О чем это говорит? Надо полагать, что если жители этого региона не хотели начинать новую крестьянскую жизнь за Уралом, то не с сельским хозяйством связывали они свои расчеты на будущее. Для сотен тысяч крестьян этих губерний земледельческий труд по тем или иным причинам уже либо перестал быть стержнем жизни и основным источником доходов, либо вовсе потерял свою привлекательность. Это совершенно естественный, закономерный процесс, который имел место повсюду в мире. Разумеется, это никак не касалось всех крестьян Нечерноземья и не означало, что сельское хозяйство не имело там никаких перспектив - аграрная реформа Столыпина наглядно показала это.xciii
  Совершенно иное положение фиксируется в сельском хозяйстве Новороссийских губерний и соседних с ними Харьковской, Воронежской, Полтавской, которые дают основное число переселенцев и одновременно являются главными потребителями сельхозтехники. Очевидно, что здесь происходит глобальный переворот в сельском хозяйстве - переселенцы освобождают место для нового рывка вперед тем, кто остается, а сами превратят Сибирь в новый и важный сельскохозяйственный регион.xciv
  Эти картины у всех были перед глазами. Вокруг воистину кипела и бурлила новая жизнь.
  Народники, разумеется, видели перемены, происходившие в стране, однако не желали понять их истинного смысла, поскольку они разрушали утопию.
  Кризис общины был налицо. Такие компетентные непартийные деятели, как С.Ю. Витте, А.Е. Воскресенский, А.С.Ермолов, К.Ф. Головин, В.И. Гурко, П.П. Дюшен, А.П. Никольский, Д.А. Столыпин, Б.Н. Чичерин и другие, которых можно условно назвать представителями "партии здравого смысла" России, дружно говорили о том, что община тормозит сельскохозяйственное развитие страны с бурно растущим крестьянским населением.
  Б.Н. Чичерин писал: "Социал-демократы вопят о малости надела... но закрыќвают глаза на истинные причины бедствия, и главное, считают неприкосновенною святынею то коренное зло, которое влечет за собою общее обеднение,- общинное землевладение.
  Пока крестьянин не привык думать, что он сам должен устраивать свою судьбу и судьбу своих детей, никаких путных экономиќческих привычек у него не может образоваться. Крепким сельским сословием, способным служить источником обогаще-ния для себя и для страны, может быть только сословие личных собственников или арендаторов-капиталистов, а никак не общинных владельцев".xcv.
  Серьезный прогресс агротехники в общине был невозможен по определению из-за принудительного севооборота, мелкополосицы, дальноземелья, экстенсивного общего пользования угодьями, а также постоянной угрозы передела земли (осовременивая сюжет, спрошу - кто будет делать евроремонт в общежитии?). Об этом писал крестьянский писатель-самородок С.Т. Семенов, об этом говорили и крестьяне-депутаты III Думы, так же думали миллионы их собратьев, принявших реформу П.А. Столыпина.xcvi
  А им отвечали, что есть общины, которые переходят к травосеянию и что все дело в малоземелье. Между тем статистика показывала, что в малоземельных губерниях крестьяне живут богаче, чем в многоземельных. Причина того, что на элитном черноземе собирались чуть ли не самые низкие в Европе урожаи, заключалась не в количестве земли, а в средневековых приемах и условиях ее обработки, которые в огромной степени определялись наличием общины.
  Абстрактные идеи о том, что община якобы спасает Россию от "язвы пролетариатства", в реальности, естественно, не работали - деревня нищала, сельский пролетариат рос на глазах, и именно из-за общины.
  Однако народники видели только то, что хотели видеть, и, вопреки очевидности, верили в то, что кризис преодолим и общину можно спасти путем ликвидации исторической власти, "черного передела", создания социалистической крестьянской республики т.д.
  Справедливости ради замечу - за общину держались не только они.
  Дело в том, что рожденный славянофилами общинно-социалистический романтизм не оставил равнодушной очень большую часть общества и крепко въелся в сознание пореформенного общества, что и понятно - это была патриотичная и очень льстящая самолюбию теория.
  Невозможно больше пользоваться ленинской схемой расстановки общественных сил: реакционный правительственный лагерь, (гнилой) либеральный, борьба которого с царизмом объективно на руку революции, и революционный лагерь, состоящий из правильных социалистов-марксистов и отсталых социалистов-утопистов эсеров и прочих народников, которая (схема) де-факто по-прежнему определяет тональность множества работ.
  Дело в том, что социалисты были во всех лагерях.
  Красными в России были не все, но оттенков красно-розового и просто розового цвета было великое множество. У нас и историки часто не подозревают, что утопический социализм в Россию принесли и пропагандировали прежде всего славянофилы.
  Идея красивая, что и говорить! Притом же, кто мог представить, что устроят, дорвавшись до власти, эти, казалось бы, безобидные, в сравнении с террористами, эсдеки?
  Поскольку социализм подразумевает переход средств производства в общенародную собственность, то община выступала как его (социализма) залог. Благодаря общине Россия якобы оказывалась "мировым лидером" в общем движении к высшим социалистическим формам обобществления средств производства, минуя неизбежную для остальных народов переходную якобы ступень, когда эти средства концентрируются в руках капиталистов.
  Одного этого было достаточно, чтобы завоевать симпатии большой части читающей публики.xcvii Я, конечно, упрощаю, но не слишком.
  Весьма многим нравится, когда их убеждают в том, что они "самые умные и самые красивые" (М.М.Жванецкий).
  Кроме того, непреходящая популярность общины у относительно немногочисленного образованного класса России объяснялась в огромной степени тем, что множество представителей этого класса в душе оставалось крепостниками - сознание людей не меняется по звонку.
  Я убежден в том, что социализм стал формой компенсации крепостнического сознания множества умеющих читать русских людей.
  Деспотический режим формирует у подданных вне зависимости от социального статуса и материального положения сознание, которое я склонен назвать крепостническим. Такое миросозерцание не представляет окружающий мир как мир, где "люди подчиняются лишь закону, перед которым равны все сословия и где для человека естественно чувство собственного достоинства" (С.Р. Воронцов). Носители подобного сознания осмысляют действительность в дихотомии "безоговорочное господство/ подчинение", "барин/крепостные", "начальник/подчиненные" и т.п. Они непременно должны кем-то управлять, руководить, командовать. Достоевский гениально раскрыл это в понятии шигалевщины.
  К началу ХХ в. огромный потенциал Великих реформ в полной мере реализован не был, и прежде всего из-за незавершенности крестьянской реформы в главном - крестьяне не стали собственниками своей земли, как было задумано Александром II и его сотрудниками.
  Произошло это во многом потому, что значительная часть российского общества вне зависимости от своих партийных пристрастий хотела сохранения "неприкосновенной святыни" - крестьянской уравнительно-передельной общины.
  Как известно, общину по разным причинам поддерживало и правительство ("охранители"), для которого она была оплотом существующего строя и одновременно удобным органом власти, и народники, которые видели в ней "эмбрион" социализма.
  Либералы, мечтая в первую очередь о конституции, занимали среднюю позицию, но также не видели иного пути для России, кроме общинного.
  Чем же так импонировала община своим защитникам?
  Тем, что она была идеальной структурой для того, чтобы держать в подчинении десятки миллионов крестьян. Основанная на принуждении людей к сохранению отсталой минималистской схемы общежития, община давала широчайшие возможности для управления этими людьми.
  Борьба социалистов и либералов с "охранителями" и друг с другом шла прежде всего за то, кто из них будет управлять народом - "передовая" интеллигенция, земство, или земские начальники, чиновники МВД.
  И - по большому счету - конкурировали они прежде всего за мандаринат, за кормовую площадь, каковой им представлялась русская деревня - неважно под какими лозунгами!
  Важный нюанс. "Охранители" хотя бы думали о стране, как они это понимали. А их оппоненты мечтали о богадельне на 1/6 часть земной суши, в которой они были бы важными людьми.
  То, что в учебниках именуется контрреформами в аграрной сфере, во многом было реализацией требований оппозиции.xcviii Так или иначе, но Власть провела почти все меры принудительного, крепостного, в сущности, порядка, которые тормозили естественный процесс перехода русской деревни к новому строю жизни.
  Однако слова о том, что для "охранителей" община была оплотом существующего строя и т.д., - это правда, но это не вся правда.
  Как и на Западе, где после 1848 г. появились различные течения в социализме, - так и в России был социализм народнический, был марксистский, был и земский, но был и бюрократический. Поэтому - по аналогии с термином "социализм кафедры" - я ввожу термин "социализм департамента" .
  Социализм (разумеется, в варианте Бисмарка, а не Маркса) не слишком тайно исповедовался российской бюрократией. Это было вполне в духе времени. Бисмарковский подход к социализму, адаптированный к российской специфике, был весьма привлекателен для тогдашней бюрократии, поскольку открывал принципиально новые возможности для усиления своей роли в стране.
  В.И.Гурко, автор указа 9 ноября 1906 г., пишет об этом вполне откровенно: "С этого дня (17 октября 1905 г. - М.Д.) мы стали на тот путь, по которому шли все государства Западной Европы. Тот государственный социализм, которым в течение долгого периода проникнуты были многие начинания нашей законодательной власти, а в еще большей степени многие из принимаемых правительством мер в порядке управления, должен уступить место предоставлению широкого простора самодеятельности и предприимчивости отдельных лиц.
  Мы должны отказаться ныне от мысли равномерно поднять благосостояние всей массы населения, но зато обязаны облегчить отдельным лицам возможность развить все свои природные способности и тем увеличить свои материальные достатка. Если мы когда-нибудь и вернемся на путь коллективизма, то, несомненно, лишь теми же способами, которыми со временем, несомненно, станут на этот путь народы Западной Европы, а именно после высокого культурного развития преобладающего большинства всего населения. Такое развитие само собою приведет к организации сообществ на кооперативных началах"xcix.
  Понятно, что под политикой "государственного социализма" он имеет в виду в первую очередь и аграрную политику Александра III и Николая II (но не только ее). В частности, и контрреформы, и продовольственную помощь.
  Данная мысль кажется неожиданной лишь на первый взгляд, но подробно об этом мы поговорим не сегодня.
  При введении рабочего законодательства Победоносцев упрекал С.Ю. Витте в социалистических начинаниях. А чего стоит брошенное С.Ю. Витте замечание о том, что "после проклятого 1 марта реакция окончательно взяла верх" и "община сделалась излюбленным объектом Министерства внутренних дел по полицейским соображениям, прикрываемым литературою славянофилов и социалистов"c.
  И чего лучше было для Власти вырвать из рук социалистов и либералов их же знамя, и реально показать крестьянам, кто о них заботится по-настоящему. Вспомним продовольственную помощь!
  Об этом можно еще много говорить, но, надеюсь, основная мысль ясна.
  Суммируем вышесказанное. Ракурсы видения, осознания и изображения интеллигенцией отечественной деревни никак не могут считаться объективными.
  В рамках описанного выше подхода оппозиции к проблеме благосостояния населения об установлении истины речь вообще не идет, поскольку исследование положения крестьян здесь - элемент политической борьбы "передовой" общественности с "ненавистным режимом".
  В силу этого создаваемые последней картины российской пореформенной действительности не могут считаться адекватными.
  Из этого следует не то, в жизни крестьянства не было "негатива", а то, что кроме "негатива" оппозиция не видела и не хотела видеть ничего.
  В отличие от интеллигенции советского времени, над ней не висел "карающей меч пролетарской диктатуры".
  Но в той системе координат доминировали другие ценности.
  Исчерпывающе охарактеризовал эту проблему В.И.Гурко, рассуждая о тех, кто поддерживал партию кадетов: "За предшествующие сорок лет русская интеллигентная мысль достигла одного весьма реального результата.
  Она сумела внушить общественности, что всякая защита существующего строя совершенно недопустима. Монархия и беспросветная реакция были ею до такой степени отождествлены и соединены знаком равенства, что в глазах передовой общественности они слились воедино.
  При таких условиях надо было обладать исключительным гражданским мужеством, чтобы открыто исповедовать сколько-нибудь правые убеждения. Не следует, кроме того, забывать, что в то время как либерализм, так и фрондерство лишь редко препятствовали продвижению на государственной службе, наоборот, конќсерватизм встречал непреодолимые препятствия на пути общественной деятельности, а также в области свободных профессий.
  Писатели, журналисты, адвокаты, художники, коль скоро они обнаруживали в той или иной форме свою оппозиционность правительству, всячески превозносиќлись.
  Писания первых находили множество читателей, творения вторых легко сбывались по высокой цене, помощи третьих искали все имевшие дела с судом, так как не только присяжные заседатели, но и коронный суд относился к ним с большей предупредительностию, с большим уваќжением.
  Таким образом, материальные интересы работников свободных профессий также побуждали их щеголять либерализмом и фрондерством по адресу правительства, а следовательно, вступить в среду кадетов.
  А наши ученые коллегии, разве они не расценивали подчас степень пригодности данного лица для занятия профессорской кафедры в зависимости от исќповедуемых им политических взглядов, хотя бы таковые не имели никаќкого отношения к той науке, представителем которой эти лица являлись?
  Разве Московский университет не забаллотировал совершенно выдающеќгося окулиста Головина, имевшего мужество высказать правые мысли, предоставив искомую им кафедру какому-то в научном отношении ничтоќжеству, щеголявшему политической левизной?
  Разве Кони и Таганцев не были прославляемы не столько как блестящие криминалисты, сколько как выказывающие либеральные мысли, а профессор Сергиевский, столь же выдающийся криминалист, разве он не был предметом травли за проявќляемый им консерватизм?
  Наконец, разве не всем решительно было изќвестно, что в диссертации на ученую степень немыслимо было проводить сколько-нибудь политически консервативные взгляды и что для успеха необходимо было снабдить ее какой-либо критикой существующего строя, хотя бы указанием во вступительной части на те трудности, с которыми сопряжено в самодержавной России изучение какого бы то ни было воќпроса, хотя бы дело шло об изучении строения комариного жала?
  Во всем этом, разумеется, была во многом виновата и государственќная власть"ci.
  История повторяется, и почти всегда как трагедия, вопреки замечанию Маркса. При Николае II трудно было защитить диссертацию без "указания во вступительной части на те трудности, с которыми сопряжено в самодержавной России изучение какого бы то ни было воќпроса, хотя бы дело шло об изучении строения комариного жала", а в СССР было невозможно защитить диссертацию, по крайней мере - гуманитарную, без ссылки на нетленные труды классиков марксизма-ленинизма.
  Такого рода факты - ясное свидетельство уровня идеологической нетерпимости данного общества, показатель того, что в нем (обществе) создана аномально политизированная атмосфера.
  Совокупность имеющихся источников подтверждает, увы, мнение В.И.Гурко.
  Однако за массовую ложь приходится платить. Повторяя мысль В.А. Маклакова, "в этом заключается справедливость безличной истории".
  Наивно думать, что нынешнюю российскую власть высадили с "летающих тарелок". Последние 20 лет хорошо показывают, какого качества человеческий материал рождала советская власть.
  Но ведь и ее создали отнюдь не марсиане.
  Наплевательское отношение дореволюционного общества к той жизни, в которой оно пользовалось всей полнотой гражданских прав, его систематическое издевательство над здравым смыслом и правдой, в огромной степени породили "власть рабочих и крестьян".
  Большевики были органической частью этого общества, в котором были очень серьезные проблемы с моралью и нравственностью, хотя слова "этика" и "справедливость" в нем были очень популярны, общества, в котором было место нечаевщине и террористы считались "святыми людьми", общества, в котором еврейские погромы осуждались, а погромы помещиков именовались "иллюминациями".
  Просто большевики были еще аморальнее своих конкурентов, прежде всего народников, потому и победили.
  Если кто-то забыл, напомню, что Б.Н. Ельцин прежде, чем стать первым президентом "свободной России", был 1-м секретарем Свердловского обкома КПСС, одного из важнейших в стране, а потом - кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.
  А кто привел второго президента России, напоминать, полагаю, не надо?
  О настоящем голоде и голодном экспорте
  Мы получили некоторое представление о социальной политике царизма, об отношении правительства к народным нуждам, к налоговым платежам населения, о продовольственной помощи и др.
  Эта политика, разумеется, не была совершенной, и ее можно оценивать по-разному. Однако очевидно, что ее проводило правительство христианской страны, осознающее, что за окном - вторая половина XIX-го или начало ХХ века, и уже поэтому (при всех изъянах) эта политика не могла не укладываться в определенные нравственные нормы. Эта политика, безусловно, во многом учитывала выработанные к этому времени Западом образцы социального "поведения" государства, во многом им соответствовала, и тем, кто ее проводил, было отнюдь не безразлично мнение цивилизованного мира о России.
  Другое дело, что она не всегда была удачной, точнее, разумной, но нельзя забывать, что Александр II предпринял первую в мировой истории попытку вестернизации многовекового деспотического режима. И в этом смысле никакого опыта у иудео-христианской цивилизации не было, не говоря о том, что два последних императора, как, впрочем, и тысячи их подданных, путали понятия "самобытность" и "отсталость".
  Во всяком случае, эта политика категорически исключала возможность устранения государства от помощи подданным во время стихийных бедствий, не говоря, точнее, не заикаясь, даже гипотетически о возможности использования прямого геноцида для достижения политических целей.
  Политика советской власти исходила из совершенно противоположных посылок.
  По страшному капризу Истории горстке экстремистов представилась возможность реализовать на практике идеи социализма, т.е., по Достоевскому, "весь этот мечтательный бред", "весь этот мрак и ужас, готовимый человечеству в виде обновления и воскресения его"cii.
  Власть взяли воинствующие безбожники, в принципе не имевшие никаких моральных сдержек, и фактически сразу начали железной рукой воплощать "весь этот мрак и ужас" в жизнь.
  Позволю себе коротко напомнить о том, что произошло, когда после 1917 г. призрак вожделенного "государства всеобщего благоденствия", воплощения уравнительно-распределительных мечтаний русской интеллигенции и апогея нерыночной экономики стал реальностью.
  Надо сказать, что наша история дает воистину страшные примеры материализации лживых мыслей и слов.
  Настоящий голодный экспорт - это когда Сталин ограбил крестьянство в коллективизацию так, как никаким татаро-монголам вкупе с крепостническим государством не снилось, и вывез изъятый хлеб за границу, чтобы купить заводы, заплатить Альберту Кану и др., уморив в 1932-1933 гг. голодом от семи до восьми миллионов человек. Распухшие от голода люди были привычной частью привокзальных пейзажей, а через порты и таможни на экспорт шел поток продовольствия.
  В несколько меньшем масштабе ситуация повторилась в 1946-1947 гг., когда "государство рабочих и крестьян" сознательно пошло на голод, накапливая запасы для отмены продовольственных карточек и предстоящей денежной реформы 1947 года. При этом из "соображений престижа" оно не только отказалось от международной гуманитарной помощи, но и вывезло 2,5 млн. тонн зерна в страны Восточной Европы.ciii
  Однако прорепетировано все это было куда раньше.
  То, что называется "военным коммунизмом", как-то находится на периферии общественного сознания, и по традиции, восходящей еще к "Краткому курсу"civ, многими считается обусловленным экстремальными условиями времени.
  Однако сейчас уже и в школьном учебнике можно прочесть, что "серьезное влияние на экономическую политику (гражданской войны - М.Д.) оказывали идеологические воззрения большевиков. Они мечтали о быстром, стремительном переходе к коммунизму. В новом обществе, полагали они, не будет частной собственности, торговли, рыночных отношений, производство будет подчинено единому плану, труд станет всеобщим, а распределение материальных благ - уравнительным"cv.
  А.К. Соколов пишет: "Раньше считалось, что политика военного коммунизма была вынужденной, продиктованной специфической обстановкой гражданской войны. Однако, если вспомнить содержание и сущность проводимых большевиками преобразований, это выглядит не совсем так...
  Нельзя не обратить внимания, что социально-экономические преобразования большевиков постоянно шли по линии ускорения под влиянием революционного нетерпения и экстремизма, охвативших общество. Распад товарно-денежных отношений, рынка, натурализация хозяйства, постоянная угроза голода в столицах и промышленных центрах также ускорили введение мер военно-коммунистического характера, или как писал Ленин, "непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению продуктов"cvi. Продолжение этой мысли Ленина, высказанной 17 октября 1921 г., наглядно показывает глубину представлений большевистских лидеров о коммунизме: "Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по фабрикам и заводам, - и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение".
  И эти люди подобрали власть в самой большой стране мира со 150-миллионым населением!
  Куда там Марксу с Энгельсом!?
  Военный коммунизм продемонстрировал все будущие пороки советской системы - и отнюдь не всегда на эмбриональном уровне. Не берусь сразу определить, какие явления позднейшей советской истории не встречаются уже в 1918-1920 гг.
  Военный коммунизм показал, что бывает, когда за управление страной берутся - в прямом и переносном смысле слова - кухарки мужского и женского пола, опьяненные свалившейся на них властью, одуревшие от вседозволенности и не обремененные никакими представлениями о морали.
  Крестьяне недолго наслаждались плодами "черного передела" и заплатили за реализацию своих представлений о социальной справедливости цену, беспрецедентную в мировой истории. Немедленный переход к коммунизму обернулся жесточайшей гражданской войной, разрушением крестьянского хозяйства в масштабах страны и массовым людоедством во время голода 1921-1922 гг. как своего рода апогеем первого этапа строительства "нового мира".
  Естественно, такие большевистские "златоусты", как Троцќкий, Радек и Ярославский уверяли, "что русский голод - стихийное бедствие, которое нельзя было ни предвидеть, ни предупредить"cvii.
  Однако современникам были ясны истинные причины катастрофы. Между страшным оскудением крестьянского хозяйства из-за продовольственной диктатуры, комбедов и продразверстки и бедствием 1921 г. была "неопровержимая причинная связь. Она обнаруживается прежде всего поразительным совпадением территории, пораженной голодом в 1921 г., и области, бывшей главным театром принудительных отчуждеќний в предшествующих 1919 и 1920 гг. Главным очагом голода является Поволжье и Приуралье в составе 12 губерний.cviii
  Подсчитывая количество взятоќго в этих губерниях государством хлеба, получаем 132 млн пудов для 1919/20 г. и 90 млн пудов для 1920/21 г. По отноќшению к обшей сумме хлебных заготовок за два года по всей РСФСР эти цифры составляют 44%. В 1920/21 г., когда рек-визиции на востоке были уже ослаблены, государство забраќло все же в 6 губерниях Поволжья 15% чистого сбора хлеќбов, полученного в 1920 г. Изъятие такого количества хлеба в течение двух лет подряд не могло не отразиться на состояќнии местного хозяйства.
  Его положение ухудшалось, далее, крайней бессистемноќстью (и жестокостью) продовольственных реквизиций. Отбиравќшие хлеб не считались ни с продовольственной нуждой хозяйќства, ни с его потребностями в семенах и корме скота, ни с необходимостью иметь некоторый запас продуктов в качестве запасного, страхового от неурожая фонда. Последнее обстояќтельство особенно гибельно отразилось как раз на состоянии хозяйства Поволжья".
  Катастрофа уничтожила свыше пяти миллионов человек, а тех, кого можно было еще спасти, спас "империалистический Запад", в первую очередь - представлявшая правительство США Американская администрация помощи (American Relief Administration, сокращенно: АРА).
  Еще далеко не закончилась ликвидация последствий невиданного со времен Бориса Годунова голода, когда летом 1922 г. на Гаагской конференции советская делегация "повергла мир в шок, объявив о намерении возобновить экспорт зерна. Осенью 1922 г. Москва объявила о наличии миллионов тонн зерна, предназначенного на экспорт, в то время, когда собственные оценки указывали на то, что в ближайшую зиму 8 млн. советских граждан все еще будет нужна продовольственная помощь, половина которой может быть удовлетворена собственными ресурсами.
  Американская сторона протестовала против изъятия большевиками хлеба у голодающих на экспорт, и это впоследствии имело негативное впечатление на общественное мнение в США - помощь была прекращена, отношения между странами испорчены, а официальное признание Америкой СССР было отложено еще на десять лет.
  АРА заявляла о непосредственном спасении жизни советских людей, советские лидеры о возрождении индустрии для строительства социализма, который бы ликвидировал голод в будущем. Гувер не желал субсидировать реконструкцию советской промышленности за счет жизней советских людей - это стало источником его отказа от поиска средств и привело к сворачиванию деятельности АРА в Советской России"cix.
  До каких же глубин цинизма нужно опуститься, чтобы после этого десятилетиями твердить о "голодном экспорте" при "проклятом царизме", а в наши дни - и о "миллионах православных душ", якобы умерших от голода при П.А. Столыпине?!
  Итоги
  Пора подвести итоги.
  Империя в России, так же как в Германии, Австро-Венгрии и Турции, была сокрушена тотальной войной. Только поэтому наша страна прошла после 1917 г. ту трагическую дорогу, которую прошла.
  Падение Старой России отнюдь не вытекает из той глубоко пессимистической картины развития страны после 1861 г., которую мы знаем с детства. Прежде всего, потому что это во многом недостоверная и даже откровенно лживая картина.
  Мы рассмотрели ряд базовых характеристик экономического и социального развития пореформенной России.
  Чего бы ни мы касались - "голодного экспорта", продовольственной помощи населению во время неурожаев, недоимок и "вынужденных продаж", проблем производства и потребления, сбережения народных накоплений и т.д. - данные статистики убедительно опровергают традиционную трактовку этих сюжетов. Во всех случаях мы сталкиваемся с предвзятостью, намеренными искажениями, а то и с банальной фальсификацией.
  В своих политических целях оппозиция фактически создала своего рода "Реквием" - по Живому.
  Эта картина до сих пор существует и, продолжая искажать восприятие миллионов наших соотечественников, не дает им возможности адекватно воспринимать Историю своей страны.
  Нельзя с этим мириться.
  Потому что настоящее, которое вытекает из такого прошлого, не может иметь Будущего.
  
  Примечания
  i Кристкалн А.М. Голод 1921 г. в Поволжье: опыт современного изучения проблемы. Автореф.канд.дисс. М., 1997. С.25.
  ii Головин К.Ф. Мужик без прогресса или прогресс без мужика? СПб., 1895. С.216-217.
  iii П.Н. Милюков. Интеллигенция и историческая традиция // Вехи. Интеллигенция в России. М., 1991. С.298-299.
  iv Давыдов М.А. Всероссийский рынок в конце XIX - начале XX вв. и железнодорожная статистика. СПб., 2010. С.68-73, 231-233.
  v Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С.162-172.
  vi Возможно к ним следует добавить и Таврическую губернию, но это предмет дальнейшего исследования (к портам губернии много хлеба подвозили гужем).
  vii Нефедов С.А. О причинах Русской революции // О причинах Русской революции. М., 2010. С.42-44.
  viii Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С.357-359.
  ix Относительно подробная история продовольственной помощи см. Давыдов М.А. Всероссийский рынок.... С. 254-309.
  x Ермолов А.С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос СПб., 1909. Т. 1. С.96-97.
  xi Министерство финансов. 1802-1902. СПб. Ч.2. С.642.
  xii Отчет по продовольственной кампании 1910-1911 гг. Управления сельской продовольственной частью МВД. СПб., 1912. С.107-108.
  xiii Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т. 1. С.142-174.
  xiv Отчет по продовольственной кампании 1910-1911 гг. ... С.109, 110.
  xv Головин К. Сельская община... С. 148-149; Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т.2, С.6-9; Вронский О.Г. Крестьянская община на рубеже XIX-ХХ вв.: структура управления, поземельные отношения, правопорядок. - Тула, 1999. С.33, 85-86.
  xvi "Общий итог этих сумм дает цифру в 488.145.000 р., но к этой цифре надо добавить еще 15000.000 р., отпущенных в 1901 и 1902 г.г. на покупку хлеба для различных пострадавших от неурожая губерний, и которые я по отдельным губерниям разнести не могу; кроме того, такая же примерно сумма израсходована в 1891- 1892 годах на Анненковские общественные работы, тоже по губерниям не распределенная; в этот счет не входит и сумма, отпущенная в 1898 и 1899 годах на снабжение населения лошадьми. С добавлением этих расходов общий итог далеко превысит полмиллиарда рублей". Ермолов А.С. Наши неурожаи... т.2. С.9.
  xvii Там же.
  xviii Ермолов А.С. Наши неурожаи ... Т.2. С.32-33.
  xix Там же. С.329-341.
  xx Там же. С. 417-418, 421.
  xxi Мельников, Р.М. Крейсер Варяг Л., 1983. С.22.
  xxii История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1968. Т. VI. С.523.
  xxiii Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие флота. М. 1968. С.44.
  xxiv Продовольственная кампания 1906-1907 гг. по данным материалов МВД. Спб. 1908. Т. 1. С.343.
  xxv Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т. I. С. 425.
  xxvi Продовольственная кампания 1906-1907 гг. ... Т. 1, С.344-345.
  xxvii Там же. С.588-590.
  xxviii Петров Ю.А. Налоги и налогоплательщики в России начала ХХ в. // Экономическая история. Ежегодник 2002 М., 2003; Шацилло М.К. Эволюция налоговой системы России в XIX в. // Экономическая история. Ежегодник 2002 М., 2003; Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России. М., 2010. 324-325 и др.
  xxix Россия. Энциклопедический словарь. Л., 1991. С.201.
  xxx П.Д. (Дюшен П.П.) Русский социализм и общинное землевладение. М., 1899. С.91-100.
  xxxi При анализе данных по Московской губернии я, ввиду специфики, исключил Московский уезд с окладом в 2 млн.руб.
  xxxii Бржеский Н. Недоимочность и круговая порука сельских обществ. СПб., 1897. С. I-II.
  xxxiii Там же. С.398.
  xxxiv Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С.686-812; Давыдов М.А. Статистика землеустройства в ходе Столыпинской аграрной реформы. (1907-1915 гг.) // Российская история. 2011. Љ 1.
  xxxv Миронов Б.Н. Социальная история России. СПб., 2003. С.169-170.
  xxxvi Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т. 1. С.134-136.
  xxxvii Там же. С.142-143.
  xxxviii Там же, С.142-174.
  xxxix Там же. С.176-177.
  xl Из архива С.Ю.Витте. Воспоминания. Том 1. Рассказы в стенографической записи. Кн. 2. СПб., 2003. С.538.
  xli Ермолов А.С. Наши неурожаи... Т. 1. С.267-268.
  xlii Литошенко умер на Колыме в 1943 г., а его труд, хранившийся в Гуверовском архиве, увидел свет в 2001 году в Новосибирске.
  xliii Литошенко Л.Н. Социализация земли в России. Новосибирск, 2001. С.401-406.
  xliv Там же, С.406-409
  xlv Там же, с.410-414
  xlvi Там же, С.416-417
  xlvii Зима В.Е. Тупики аграрной политики (1945-1953 гг.) // СССР и холодная война Ред. В.С.Лельчук, Е.И. Пивовар. М., 1995. С.155-159
  xlviii Давыдов М.А. Монополия и конкуренция в сахарной промышленности России начала ХХ в. Автореф. канд.дисс. М., 1986. С.7, 16.
  xlix Ермолов А.С. Сельскохозяйственные этюды. Киев, 1892. С.63-64.
  l Миронов Б.Н. Благосостояние населения ... С.557, 662.
  li П.Д. (П.П. Дюшен). Интеллигенция и крестьянство. М., 1904. 131.
  lii Риттих А.А. Зависимость крестьян от общины и мира. СПб., 1903. С.90-91.
  liii П.Д. (П.П. Дюшен). Интеллигенция и крестьянство... С.139-140.
  liv Беляев, М.М., Беляев С.М. Сборник задач противоалкогольного содержания. М.,1914. С.13, 19,20,25.
  lv Ермолов А.С. Наши неурожаи... т.2. С. 148-150.
  lvi Юрьевский. Возрождение деревни... С.88-91.
  lvii Только с 1894 года имеются данные о перевозках всех товаров.
  lviii Давыдов М.А. Всероссийский рынок в конце XIX - начале XX вв. и железнодорожная статистика. СПб. : 2010.
  lix Дробижев В.З., Ковальченко И.Д., Муравьев А.В. Историческая география СССР. М., 1973. С.257.
  lx Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С. 524-525.
  lxi Там же. С.486-491.
  lxii Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. М., 2001. С.125.
  lxiii Давыдов М.А. Всероссийский рынок... С.686-812; Давыдов М.А. Статистика землеустройства в ходе Столыпинской аграрной реформы. (1907-1915 гг.) // Российская история. 2011. Љ 1.
  lxiv Миронов Б.Н. Благосостояние населения.... С.598.
  lxv Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. М., 1898. Том III. С.246.
  lxvi Министерство финансов. 1802-1902. СПб., 1902. Т.2 с.646-647.
  lxvii Миронов Б.Н. Социальная история России...Т. 1. С. 225.
  lxviii Петров Ю.А. Налоги и налогоплательщики в России начала ХХ в.// Экономическая история. Ежегодник. 2002. М., 2003. С.386-387.
  lxix По вопросу об изменении действующего пассажирского тарифа. СПб., 1907. С.7-8.
  lxx Там же, С.7-8
  lxxi "Сводная статистика перевозок по русским железным дорогам" за 1913 г. вып.52, СПб., 1915. С.11.
  lxxii Там же. С.9-10.
  lxxiii Министерство финансов. 1802-1902... С.576
  lxxiv Миронов Б.Н. Развитие без мальтузианского кризиса: гиперцикл российской модернизации в XVIII - начале ХХ в. // О причинах русской революции. М., 2009. С.336
  lxxv Поткина И. На Олимпе делового успеха: Никольская мануфактура Морозовых. 1817-1917. М., 2004; Маркевич А.М., Соколов А.К. "Магнитка близ Садового кольца": Стимулы к работе на Московском заводе "Серп и молот", 1883-2001 гг. М., 2005, Бородкин Л.И., Валетов Т.Я., Смирнова Ю.Б., Шильникова И.В. "Не рублем единым": трудовые стимулы рабочих-текстильщиков дореволюционной России". М., 2010.
  lxxvi Миронов Б.Н. Социальная история России... Т. 1, С.291.
  lxxvii Миронов Б.Н. Благосостояние населения... С.549-555.
  lxxviii История СССР с древнейших времен до наших дней. Первая серия. Т. VI. М., 1968. С. 299.
  lxxix Давыдов М.А. Всероссийский рынок...С.523.
  lxxx Головин К.Ф. Наша финансовая политика и задачи будущего. 1887-1898. СПб., 1899. С.104-105.
  lxxxi История СССР с древнейших времен. Первая серия. М., 1968. Т.VI. С.576.
  lxxxii Давыдов М.А. Монополия и конкуренция в сахарной промышленности России начала ХХ века. М., 1986. Автореферат канд.дисс. С.15-16.
  lxxxiii "Вестник сахарной промышленности". Киев, 1910. Љ 30. Телеграмма из Варшавы от 22 июля 1910 г.
  lxxxiv Миронов Б.Н. Благосостояние населения...
  lxxxv См., в частности, Корелин А.П. Ключевые проблемы социально-экономической истории пореформенной России // Индустриальное наследие. Сборник материалов международной конференции. Саранск, 2005. С.66.
  lxxxvi Б.Д. Бруцкус писал, что "это объяснение было недостаточно даже и в 70-х гг., когда оно было формулировано; уже тогда крестьяне хозяйничали ведь не только на надельной земле, а еще на приарендованной. Тем более оно несостоятельно сейчас, когда "открылись широкие возможности для интенсивирования крестьянского хозяйства, когда" крестьяне Юго-Запада и в "большой части черноземной полосы живет в значительной мере работой в чужих хозяйствах, когда население имеет разнообразные промыслы - местные и отхожие, и когда имеются целые районы промышленной полосы, в которых большинство сельского населения состоит из женщин и детей, остающихся на месте лишь потому, что в наших неблагоустроенных городах жить дорого и нездорово" . Бруцкус Б.Д. К современному положению аграрного вопроса Пг., 1917. С. 7.
  lxxxvii По существу, в рамках социально-экономической проблематики оборот "традиционный подход(ы)" в преобладающей части вытекает именно из натурально-хозяйственной концепции.
  lxxxviii Бруцкус Б.Д. К современному положению.... С.6-7.
  lxxxix Головин К.Ф. Мужик без прогресса или прогресс без мужика? СПб., 1895. С.34-36.
  xc Давыдов М.А. Всероссийский рынок .... С.360.
  xci Ходоки - крестьяне, которых односельчане уполномачивали разведать обстановку на местах возможных переселений.
  xcii Сельское хозяйство России в ХХ веке. М. 1923. С.30-53.
  xciii Давыдов М.А. Всероссийский рынок...С. 753-779; Давыдов М.А. Статистика землеустройства в ходе Столыпинской аграрной реформы (1907-1915) // Российская история, 2011, с.56-73.
  xciv Давыдов М.А. Всероссийский рынок...546-584.
  xcv Чичерин Б.Н. Воспоминания. Т.II. М., 2010. С.235-237.
  xcvi Семенов С.Т. Крестьянское переустройство. М. 1915. С. 74-86; Герье В.И. Второе раскрепощение. М., 1911. С.15-30.
  xcvii В конце 1850-х гг. в России доля лиц с высшим и полным средним образованием составляла 0,9% населения Европейской России старше 19-ти лет. В 1897 г. в Европейской России насчитывалось 774,6 тыс.чел. с высшим и полным средним образованием, т.е. 1,61% населения старше 19-ти лет (Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России. М., 2010. С.646). При всей относительности этих данных они, безусловно, показательны. Напомню, что до Великих реформ страна пережила "золотой век" своей молодой литературы, представителей которого было менее десяти человек на 50 миллионов населения.
  xcviii Головин К.Ф.Сельская община в литературе и действительности. Спб., 1887.
  xcix Гурко В.И. Отрывочные мысли по аграрному вопросу. СПб. 1906 г. С.38-39.
  c Там же. С.42.
  cii В.И. Гурко. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С.495-496.
  cii Достоевский Ф.М. Дневник. Статьи. Записные книжки. М., Т. 1. 1845-1875. С. 409-411.
   ciii Зима В.Е. Тупики аграрной политики... С.142-152.
  civ История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). М., 1950. С.219.
  cv Данилов А.А., Косулина Л.Г., Брандт М.Ю. Истории России. ХХ-начало XXI века. Учебник для 9 класса общеобразовательных учреждений. М., 2005. С.122.
  cvii Соколов А.К. Курс советской истории. 1917-1940. М., 1999. С.88.
  cvii Кристкалн А.М. Указ. соч.
  cviii Уральская, Оренбургская, Челябинская, Уфимская, Екатеринбургская, Вятская, Трудовая Коммуна немцев Поволжья, Самарская, Саратовская, Симбирская губернии и Татарская республика. Однако голод имел и свою обширную периферию. А.М. Кристалн пишет, что голод "поразил 16 российских губерний, 3 автономные республики, 3 автономные области и Трудовую коммуну немцев Поволжья. На этой территории проживало 34 589,4 тыс. человек. Однако в 1922 г. голод охватил также города Москву (население 1028,2 тыс. чел.) и Петроград (894,1 тыс. чел.). Московскую, Петроградскую, Омскую, Пензенскую, Нижегородскую, Курскую и Тамбовскую губернии с общим населением в 13 731,3 тыс.человек. Кроме того, в 1921 г. голодали пять губерний Украины с населением в 9 542,2 тыс. чел., Азербайджан (2097. тыс. чел.), Армения (1214,4 тыс. чел.). Казахстан (5018.3 тыс. чел.), а также Дагестан (798.2 тыс. чел.) и 2 автономные области (832 тыс. чел.). В 1921 г. в зоне голода, по нашим данным, уже проживало 69 795.1 тыс. человек (все население страны составляло 134 663 800 человек". Кристкалн А.М. Голод 1921 г. в Поволжье... С.17.
  cix Латыпов Р.А. Помощь АРА Советской России в период "великого голода" 1921-1923 гг. http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=864&level1=main&level2=articles
  Материалы лекции подготовлены автором в рамках проекта, поддержданного грантом РФФИ номер 12-06-00169-а.
  
  
   Дядя, ведь не даром?
  http://grani.ru/Politics/World/Asia/m.223774.html
  Вся семья Чан Сон Тхэка, казненного дяди Ким Чен Ына, уничтожена по приказу руководителя КНДР. Массовой казни подверглись все члены семьи, включая младенцев. Смерти удалось избежать только женщинам, не являющимися кровными родственниками Чан Сон Тхэка. Дядя лидера КНДР в декабре был казнен по приговору суда за попытку свержения власти. Вся семья Чан Сон Тхэка, казненного дяди Ким Чен Ына, уничтожена по приказу руководителя КНДР, сообщает РИА "Новости" со ссылкой на агентство Ренхап.
  "По приказу первого высшего руководителя КНДР Ким Чен Ына массовой казни подверглись все члены семьи Чан Сон Тхэка, включая младенцев", - сообщает источник, осведомленный о ситуации в Северной Корее.
  По данным агентства, старшая сестра Чан Сон Тхэка - Чан Ге Сун с мужем, послом КНДР на Кубе Чон Ен Чжином, а также племянник Чан Сон Тхэка, посол КНДР в Малайзии Чан Ен Чхоль с двадцатилетними сыновьями Тэ Реном и Тэ Уном были отозваны в Пхеньян в декабре прошлого года и казнены.
  Оба брата Чан Сон Тхэка умерли ранее от болезни, поэтому массовой зачистке подверглось потомство сестер дяди руководителя КНДР, в том числе малолетние внуки. Как сообщает агентство, члены семьи Чан Сон Тхэка, которые оказывали сопротивление властям, были расстреляны прямо перед домом на глазах у своих соседей.
  При этом казни удалось избежать женщинам, не являющимися кровными родственниками дяди лидера. Жену Чан Ен Чхоля принудительно развели с мужем и отправили вместе с семьей в лагерь в отдаленном районе Северной Кореи.
  В середине декабря сообщалось о том, что 67-летний Чан Сон Тхэк, который долгое время возглавлял "регентский совет" при молодом Ким Чен Ыне и считался "вторым человеком" в государстве, был казнен по приговору суда за попытку свержения власти.
  Позднее стало известно, что супруга казненного, Ким Ген Хи, находится в коме: ей якобы была проведена операция по удалению опухоли мозга. Информации о дальнейшей судьбе женщины, которая приходится тетей руководителю страны, нет.
  26.01.2014
  
   История политической цензуры в СССР. http://www.alexanderyakovlev.org/db-docs/58380
  История политической цензуры в СССР
  http://www.alexanderyakovlev.org/db-docs/58380
  В начало [1-20] [21-40] [41-60] [61-80] [81-100] [101-120] [121-140] В конец
  1. 04/09/1919 Из протокола Љ 13 заседания редакционной коллегии Госиздата об издании сборника к юбилею Ленина
  2. 29/03/1921 Утвержденное Политбюро постановление комиссии о "Всемирной литературе"
  3. 04/05/1921 Постановление Политбюро по докладу Троцкого о работе комиссии по печати
  4. 01/12/1921 Постановление Политбюро "О советских газетах заграницей" (предложение Ленина)
  5. 03/12/1921 Постановление Политбюро о двустишии Демьяна Бедного http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1014123
  6. 17/01/1922 Троцкий - в Политбюро о газете "Известия"
  7. 24/01/1922 Троцкий - в Политбюро о борьбе с "меньшевистской и прочей агитацией за границей"
  8. 27/01/1922 Манучарьянц - Ленину о журнале "Смена вех" и о белогвардейской литературе
  9. 27/01/1922 Семашко - в Политбюро о печатании сообщений из голодных мест о "людоедстве"
  10. 22/03/1922 Постановление Политбюро "О военно-политической цензуре ГПУ"
  11. 09/04/1922 Троцкий - в Политбюро о пропагандистской поддержке событий в Грузии и процесса над эсерами в Москве
  12. 13/05/1922 Шмидт - в Политбюро о работе Госиздата
  13. 26/05/1922 Постановление Политбюро "О белогвардейской литературе"
  14. 26/05/1922 Постановление Политбюро о журнале "Новая Россия"
  15. 07/06/1922 Мещеряков - в Секретариат Политбюро ЦК РКП о журнале "Новая Россия"
  16. 07/12/1922 Сталин - ответственным редакторам газет о запрете на публикацию курса товарного рубля
  17. 14/08/1924 Ярославский - в Политбюро о тираже "ПРАВДЫ"
  18. 14/11/1924 Лебедев-Полянский и Мордвинкин - в комиссию по увековечению памяти Ленина о контроле над изображениями вождя
  19. 01/12/1924 Сталин - военному моряку Ивану Зенушкину по поводу русского перевода книги Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир"
  20. 01/08/1925 Сталин - Товстухе о своей брошюре "Июньские дни 1917 г."
  21. • 10/10/1925 Демьян Бедный - Сталину на разные темы
  22. • 23/02/1926 Долецкий - Сталину о сообщениях печати о желании Крупской эмигрировать в Великобританию
  23. • 02/03/1927 Сталин - редакциям "Правды", "Рабочей газеты" и "Рабочей Москвы" о невозможности печатать подлинный текст его речи от 1 марта
  24. • 05/05/1927 Постановление Политбюро "О пользовании секретными материалами"
  25. • 04/01/1928 Халатов - Сталину о произведениях "оппозиционных авторов Троцкого, Зиновьева и Каменева"
  26. • 08/06/1928 Сталин - в редакцию "Ленинградской правды". Два письма по поводу несанкционированного сокращения статьи Сталина "На хлебном фронте"
  27. • 18/06/1928 Сталин - в редакцию журнала "Революция и культура" о допустимости публикации рецензий
  28. • 07/03/1929 Демьян Бедный - Сталину о конфликтной ситуации в газете "Правда"
  29. • 22/03/1929 Сталин - корреспонденту "Североамериканского газетного альянса" Чолертону о статьях Троцкого
  30. 03/12/1931 Назаретян - Сталину об издании сборников воспоминаний иностранцев о поездках в СССР
  31. 10/02/1932 Панферов - Поскребышеву о выступлении Фадеева на бюро фракции РАПП
  32. 25/02/1932 Постановление Оргбюро ЦК о помещении в научном журнале "Невропатология и психиатрия" антисоветской статьи
  33. 06/03/1932 Стихотворение Александра Безыменского "Песня предостережения"
  34. 17/10/1932 Заведующий Третьим западным отделом НКИД Гельфанд - Поскребышеву об изъятии записи беседы Барбюса со Сталиным
  35. 08/12/1932 Рабичев - в секретариат Сталина о желании Барбюса написать биографию Сталина
  36. Анри Барбюс - Мюнценбергу о желании написать книгу о Сталине
  37. 16/12/1932 Постановление Политбюро "О работе ЦУНХУ"
  38. 03/01/1933 Борович - Поскребышеву о книге американского сельскохозяйственного магната Кэмпбелла
  39. 02/03/1933 Мехлис - Сталину. Сообщение корреспондента "Правды" из Лондона о Геринге
  40. 15/04/1933 Радек - Сталину об освещении процесса над английскими специалистами
  41. 19/04/1933 Радек - Сталину о процессе в Москве и о "Белой книге" британского правительства
  42. 20/04/1933 Заведующий издательством "Старый большевик" Ионов - Поскребышеву о книге с посвящением Сталину
  43. 21/04/1933 Сталин - Ионову по поводу "посвящения"
  44. 22/04/1933 Л. Овалов - Сталину с просьбой выступить по радио 1 мая
  45. 17/05/1933 Радек - Сталину о передовой статье, посвященной обращению Рузвельта
  46. 22/05/1933 Бонч-Бруевич - Сталину и Ягоде об анонимной эпиграмме на Горького
  47. 13/09/1933 Проект постановления Политбюро "О печати в связи с процессом о поджоге рейхстага"
  48. 20/02/1934 Пильняк - Сталину (сопроводительное письмо о посылке статьи Истмена и письма Фримена)
  49. 20/02/1934 Пильняк - Джо Фримену о статье Истмена
  50. 07/04/1934 Сообщение ТАСС из Лондона о статье Какабадзе в английской газете "Санди Экспресс"
  51. 09/04/1934 Долецкий - Сталину о статье невозвращенца Какабадзе в английской газете
  52. 09/04/1934 Шифротелеграмма полпреда СССР из Лондона в адрес НКИД (Литвинову), Сталину и др. о статье невозвращенца Какабадзе в английской газете
  53. 10/04/1934 Шифротелеграмма полпреда СССР из Лондона в адрес НКИД (Литвинову), Сталину и др. о "берлинском невозвращенце" Какабадзе
  54. 11/04/1934 Корреспондент "Правды" в Германии Гофман - в Иностранный отдел "Правды" о перепечатке статьи Какабадзе в берлинской газете
  55. 22/06/1934 Проект Постановления Политбюро "Об издании биографий героев экспедиции "Челюскин" с правкой Сталина
  56. 29/09/1934 Стецкий - Барбюсу о рукописи книги "Сталин"
  57. 09/11/1934 Радек - Сталину о публикации беседы Уэллса со Сталиным
  58. 08/12/1934 И. Минц - в главную редакцию "Истории Гражданской войны". Комментарии Сталина
  59. 16/12/1934 Первый секретарь Казахского крайкома ВКП(б) Мирзоян - Кагановичу об опечатке в газете "Казахстанская правда"
  60. 26/01/1935 Стецкий - Сталину и Кагановичу об ошибке в газете "Известия"
  61. 01/07/1935 Бухарин - Сталину о письме, полученном от Ромена Роллана
  62. 19/07/1935 Ворошилов - Сталину о преступлении и санкции на арест военного цензора
  63. 16/08/1935 Шифровка Аросева и Тихомирнова из Парижа Андрееву о покупке архива Маркса и германской социал-демократии
  64. 19/08/1935 Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) об издании сочинений Сталина
  65. 15/08/1935 Крупская - Сталину "по ряду текущих вопросов культурного фронта"
  66. 19/09/1935 Проект Постановления ЦК ВКП(б) "Об ответном визите советских журналистов в Чехо-Словакию"
  67. 04/10/1935 Юдин - Кагановичу о статье Поллита в "Ленинградской правде"
  68. 10/10/1935 Двинский - Кагановичу о несанкционированном опубликовании в "Известиях" картины Яковлева "Выпуск академиков Красной Армии"
  69. 10/11/1935 Майский - Сталину о необходимости перевести на русский язык книгу супругов Вебб "Советский коммунизм: новая цивилизация"
  70. 13/11/1935 Стецкий о плане издания Собрания сочинений Сталина
  71. 13/11/1935 Стецкий о научно-вспомогательном аппарате к Сочинениям Сталина
  72. 27/05/1936 Мехлис - Сталину по поводу статьи Горького
  73. 01/06/1936 Н. Попов - в ЦК ВКП(б), Сталину об ошибке в освещении годовщины со дня рождения Горького
  74. 03/11/1936 Таль - Сталину и секретарям ЦК о работе ТАСС
  75. 16/12/1936 Ворошилов - в Политбюро, Сталину об эмигранте с советским паспортом - графе Игнатьеве
  76. 27/11/1936 Потемкин - Ворошилову об Игнатьеве
  77. 16/02/1937 Кауфман - Андрееву о книге "Рассказы о т. Сталине"
  78. 12/07/1937 Шифровка Столяра - Сталину о заметке в газете "Уральский рабочий" (Свердловск)
  79. 19/07/1937 Мехлис - Сталину, Молотову, Ежову о басне Демьяна Бедного "Борись или умирай"
  80. 01/10/1937 Никитин - Сталину с просьбой о публикации отзыва Сталина на стихотворение Горького "Девушка и смерть"
  81. 20/10/1937 Мехлис - Сталину и Молотову о стихотворении Демьяна Бедного "Неумирающий подвиг" (памяти Кирова)
  82. 30/10/1937 Мехлис - секретарям ЦК "О русских газетах на Украине"
  83. 28/12/1937 Мехлис - Молотову, Кагановичу, Жданову о поэме Сельвинского "Челюскиниана"
  84. 26/01/1938 Демьян Бедный. "Будем бить!"
  85. 19/02/1938 Письмо Сталина в Детиздат по поводу готовившегося издания книги "Рассказы о детстве Сталина"
  86. 15/10/1938 Крупская - Сталину о своей работе
  87. 14/04/1939 О статье Роя Говарда
  88. 02/06/1939 Дукельский - Курьянову о поправках Сталина в варианте сценария Вс. Вишневского "Первая Конная"
  89. 07/01/1940 Фадеев - Поскребышеву о воспоминаниях К. Зелинского
  90. 11/09/1940 Чагин - Поскребышеву о книге Федорова "Карталинская повесть". Записка Сталина Жданову
  91. 24/09/1940 Чагин - Поскребышеву о книгах "Карталинская повесть" Федорова и "Детство вождя" Гамсахурдиа
  92. 20/02/1941 Митин - в Политбюро ЦК ВКП(б) об издании Сочинений Сталина и проект постановления
  93. 11/09/1942 Щербаков - Сталину о рецензии на пьесу Корнейчука "Фронт"
  94. 20/09/1942 Александров и Зуева - секретарям ЦК о режиме в советских библиотеках. Постановление Секретариата ЦК
  95. 03/11/1943 Храпченко - Щербакову о "постепенном снятии с репертуара" пьесы "Фронт" Корнейчука
  96. 20/02/1948 Редакционная коллегия "Вопросов философии" - Сталину с просьбой о статье для журнала
  97. 08/04/1948 Ильичев - Поскребышеву о запрещении издания на казахском языке книги А. Барбюса "Сталин"
  98. 19/07/1949 Изложение товарищем Вавиловым содержания его беседы с товарищем Сталиным о Большой Советской Энциклопедии
  99. 16/12/1949 Кружков - Поскребышеву об альманахе "Год XXXII" и Борис Горбатов - Поскребышеву о сценарии "Битва за уголь"
  100. 20/03/1950 Кружков - Поскребышеву о рассказе Ленча
  101. 07/07/1951 Громыко - Поскребышеву о подаренном Сталину африканском льве и о заметке по этому поводу в "Вечерней Москве"
  102. 10/03/1953 Заметки Поспелова о заседании Президиума ЦК КПСС
  103. 11/04/1953 Кружков и Евграфов - Хрущеву об изготовлении слепков с головы и рук Сталина
  104. 29/04/1955 Малин - в Президиум ЦК о проектах отчетного доклада ЦК XIX съезду КПСС
  105. 02/09/1953 Постановление Секретариата ЦК КПСС "О Музее И.В. Сталина"
  106. 21/10/1955 Выписка из протокола Љ 165 заседания Президиума ЦК КПСС
  107. 26/01/1956 Румянцев - в ЦК КПСС об опубликовании статьи о типическом в литературе и искусстве
  108. 15/06/1956 Материал для Президиума ЦК КПСС "О биографии И.В. Сталина"
  109. 18/08/1951 Заключение Экспертной комиссии Академии наук Азербайджанской ССР о неразглашении государственной тайны в статье старшего научного сотрудника Энергетического института Академии наук Азербайджанской ССР Л.М. Логова "Расширенная научно-техническая сессия по вопросу использования энергии ветра"
  110. 04/03/1952 Подписка старшего научного сотрудника Энергетического института Академии наук Азербайджанской ССР Л.М. Логова о неразглашении им государственной тайны в статье "Расширенная научно-техническая сессия по вопросу использования энергии ветра"
  111. БОРИС ПАСТЕРНАК И ВЛАСТЬ. 1956-1960 гг.
  112. ПИСАТЕЛИ ПОД КОЛПАКОМ У ЧЕКИСТОВ
  113. КУЛЬТУРА И ВЛАСТЬ. 1953 -1957 гг.
  114. В ЗРИТЕЛЬНОМ ЗАЛЕ СТАЛИН, или "ЗАПИСКИ ШУМЯЦКОГО"
  115. 06/11/1917 О выступлении Сталина на заседании ВЦИК по вопросу об арестованных и о свободе печати
  
  116. 29/09/1944 Маленков и Щербаков - в Политбюро ЦК ВКП(б) об издании Cобрания сочинений Сталина и проект постановления Политбюро
  117. 10/11/1945 Сталин - Молотову и другим об ошибке с опубликованием речи Черчилля и других вопросах
  118. 05/12/1945 Маленков - Сталину о макете третьего тома Сочинений Сталина
  119. 25/02/1946 Постановление ЦК ВКП(б) "О цензорском контроле над информацией, направляемой из СССР иностранными корреспондентами"
  120. 04/04/1946 Постановление Политбюро "О поездке советской делегации на собрание Американского общества газетных редакторов в г. Вашингтон"
  121. 13/04/1946 Маленков, Жданов, Кузнецов, Попов, Александров - Сталину об организации государственного издательства иностранной литературы
  122. 05/08/1947 Вышинский - Поскребышеву о рукописи книги Жана-Ришара Блока "Сталин"
  123. 21/08/1947 Поспелов - Поскребышеву об ошибке, допущенной редакцией "Правды"
  124. 23/08/1947 Сталин - Поспелову об упущении "Правды"
  125. 24/08/1947 Ответ Поспелова Сталину
  126. 13/09/1947 Директор издательства "Дер Эмес" Л. Стронгин - в Секретариат Сталина
  127. 23/09/1947 Поликарп Лебедев - в 5-ю часть Особого сектора ЦК
  128. 03/12/1947 Шепилов - Поскребышеву о выпуске поэмы Маркиша "Война"
  129. 13/12/1947 Еголин - в 5-ю часть Особого сектора ЦК о запрещении рассказа Позднеева "В почетном карауле"
  ПИСАТЕЛИ ПОД КОЛПАКОМ У ЧЕКИСТОВ
  1. 10.12.1931 Из доклада секретно-политического отдела ОГПУ "Об антисоветской деятельности среди интеллигенции за 1931 год"
  2. 25.10.1933 Письмо заместителя председателя ОГПУ Я.С. Агранова И.В. Сталину об аресте Н.Р.Эрдмана, В.З.Масса И Э.Германа
  3. 10.07.1934 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "О ходе подготовки к I съезду Союза советских писателей"
  4. 12.08.1934 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "О ходе подготовки к I Всесоюзному съезду Союза советских писателей"
  5. 20.08.1934 Записка заместителя начальника секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР Г.Люшкова наркому внутренних дел СССР Г.Г.Ягоде об обнаружении подпольной листовки на Всесоюзном съезде писателей
  6. 20.08.1934 Подпольная листовка, перехваченная сотрудниками секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР в дни работы Всесоюзного съезда писателей
  7. 31.08.1934 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "О ходе Всесоюзного съезда советских писателей"
  8. 09.09.1934 Справка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "Об отношении писателей к прошедшему съезду писателей и к новому руководству Союза советских писателей"
  9. 23.06.1936 Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР об антисоветской группе писателей Поступальского И.С., Карабана (Шлеймана) П.С. и Нарбута В.И.
  10. 04.07.1936 Донесение 1-го отделения секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях И.Э.Бабеля в связи с арестами бывших оппозиционеров
  11. 21.09.1936 Сводка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях И.Э.Бабеля в связи с завершением процесса так называемого "Антисоветского объединеннго троцкистско-зиновьевского центра"
  12. 16.11.1936 Справка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР "Об откликах литераторов и работников искусств на снятие с репертуара пьесы Д.Бедного "Богатыри""
  13. 09.01.1937 Спецсправка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях среди писателей
  14. 09.09.1938 Справка ГУГБ НКВД СССР для И.В. Сталина о поэте Демьяне Бедном
  15. 13.09.1938 Справка ГУГБ НКВД СССР для И.В. Сталина о поэте М.А.Светлове
  16. 13.09.1938 Справка ГУГБ НКВД СССР для И.В.Сталина о поэте И.П. Уткине
  17. 24.07.1943 Спецсообщение Управления контрразведки НКГБ СССР "Об антисоветских проявлениях и отрицательных политических настроениях среди писателей и журналистов"
  18. 31.10.1944 Информация наркома государственной безопасности СССР В.Н.Меркулова секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову о политических настроениях и высказываниях писателей
  19. 09.08.1946 Справка 2-го Главного Управления Министерства государственной безопасности СССР о писателе М.М.Зощенко
  
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел второй. "СТАЛИН - ЭТО ЛЕНИН СЕГОДНЯ" (1924-1929) [Документы ЉЉ 69-130]
  Документ Љ 101
  Постановление Политбюро "О пользовании секретными материалами"
  05.05.1927
  Приложение Љ 1
  к п. 5 Пр. ПБ Љ 100
  
  О ПОЛЬЗОВАНИИ СЕКРЕТНЫМИ МАТЕРИАЛАМИ
  (Утверждено Политбюро ЦК ВКП(б) 5/V-27 г.)
  
  Исходя из старого испытанного принципа, что секретные дела должны быть известны лишь тем, кому это абсолютно необходимо знать, и в целях обеспечения максимальной конспиративности в сношениях и в пользовании секретными материалами, считать необходимым:
  
  А. В отношении шифропереписки.
  1. НКИД, ОГПУ, ИККИ присылают шифровки, шифрованные письма и докладные записки (политического характера) в 2-х экземплярах в Секретариат ЦК, который обязывается немедленно знакомить членов Политбюро и Пред[седателя] ЦКК путем размножения или в случае особой секретности в порядке кругового осведомления, доставляя их членам Политбюро, кандидатам в члены Политбюро, проживающим и находящимся в Москве, и Пред. ЦКК через специальных лиц.
  2. В аппарате НКИД все шифровки НКИД особо секретного политического характера рассылаются только Наркому и двум заместителям Наркома.
  Члены Коллегии НКИД получают те шифровки, которые относятся к области их работы за исключением особо секретных, с которыми они знакомятся по экземплярам Наркома и Замов Наркома.
  3. Один экземпляр всех шифровок посылается Председателю ОГПУ.
  4. Все остальные учреждения (Разведупр, НКТорг и др.) рассылают свои шифровки только в исключительных случаях максимально ограниченному кругу лиц, по указанию руководителя учреждения.
  5. Лично адресованные в совершенно секретном порядке шифровки, как правило, для проработки третьим лицам не передаются; необходимые по ним распоряжения даются устно или письменно в измененной редакции.
  6. В каждое учреждение соответствующая шифровка может быть посылаема только в одном экземпляре руководителю учреждения, вне зависимости от числа адресатов.
  7. Установить срок возврата шифровок в соответствующие шифрчасти в 48 часов.
  8. В заграничных представительствах (Полпредства, Торгпредства) получаемые шифровки печатаются только в одном экземпляре, которые читаются соответственно Полпредом (или одним ближайшим его помощником), Торгпредом (и его замом). Распоряжения по этим шифровкам даются отдельно.
  9. Подтвердить правило о запрещении учреждениями (и отдельными лицами) размножения шифровок из других учреждений без их разрешения.
  10. Подтвердить запрещение цитирования в документах, а также и по телефону (в том числе и по автомату) шифровок.
  11. Обязать НКИД для особо секретных сношений пользоваться особо секретным шифром.
  12. Всем организациям и лицам предложить обзавестись наряду с шифром и кодом.
  13. Считать желательным максимальное сокращение шифровок, заменив их письмом.
  
  Б. В отношении рассылки конспиративных документов.
  <1.> С выписками из протоколов Политбюро могут знакомиться только товарищи, которым они адресованы (в одно учреждение может посылаться только одна выписка с указанием всех адресатов, находящихся в данном учреждении).
  2. Установить срок возврата протоколов Политбюро и Пленумов ЦК не более, чем 3-дневный со дня получения.
  3. Выписки из протоколов Политбюро подлежат возврату не позже, чем в семидневный срок. Выписки из особой папки подлежат возврату в течение 24-х часов.
  Примечание: НКИД, Военведу, ОГПУ, ИККИ разрешить оставление материалов на более продолжительный срок под личную ответственность руководителя учреждения.
  4. Подтвердить, что особо секретные документы должны рассылаться не на адрес учреждения, а персонально (с надписью на конверте: "только лично").
  5. Одинаковые директивы, направляемые учреждениям и на места посылаются только в один адрес.
  6. Подтвердить обязательность нумерации экземпляров рассылаемых материалов.
  7. Шифровки и материалы Политбюро с надписью "лично" вскрываются только адресатом.
  Примечание: Поручить тов. Товстухе урегулировать технику вручения материалов.
  8. Обязать руководителей учреждений организовать особо строгий и тщательный контроль за своевременным возвратом и уничтожением рассылаемого конспиративного материала.
  9. Установить, как правило, что материалы к заседаниям междуведомственных и других комиссий, обсуждающих секретные вопросы, полностью рассылаются только тем членам комиссии, которые должны знать вопрос в целом. Представителям же различных ведомств и учреждений посылается лишь та часть материалов, которая непосредственно их касается.
  10. Установить возвращение разосланных по повестке дня комиссий секретных материалов Председателю комиссии немедленно после принятия решения по соответствующему вопросу.
  11. Предложить всем учреждениям, равно и комиссиям обсуждать наиболее секретные вопросы в закрытых заседаниях без секретарей и докладчиков, с ведением протокола самим председательствующим.
  12. Считать необходимым сократить до минимума количество рассылаемого информационного материала, каковой рассылать только товарищам, которым он необходим для работы.
  
  В. В отношении хранения, обращения и пересылки конспиративных материалов.
  1. Подтвердить правило о хранении конспиративных документов на квартире и в учреждениях.
  2. Подтвердить правило о запрещении пересылки и перевозки секретных документов ЦК, ОГПУ, НКИД и ИККИ помимо диппочты и фельдкорпуса.
  Примечание: По решению Секретариата ЦК могут быть сделаны исключения из этого правила.
  3. Категорически воспретить хранение секретных материалов ЦК, ОГПУ, НКИД и ИККИ направах личных архивов. Обязать Секретный Отдел ЦК в 2-месячный срок затребовать от всех товарищей имеющиеся у них секретные материалы ЦК.
  
  Г. В отношении заграничных архивов и диппочты.
  1. Обязать Полпредства и все организации, находящиеся заграницей, не накоплять архивы секретных материалов. Секретные материалы должны быть в месячный срок или уничтожены, или отправлены в Москву, за исключением необходимых для текущей работы.
  2. Секретные материалы всех ведомств заграницей должны быть сконцентрированы в Полпредствах в одном месте, и около них круглые сутки должно быть установлено дежурство, чтобы они в любой момент могли быть уничтожены. На весь секретный архив должна быть составлена опись и храниться лично у Полпреда.
  Примечание: Список Полпредств, где необходимо установить дежурство (круглые сутки), определить Секретариату ЦК и НКИД с вызовом тов. Бокия.
  3. Признать необходимым наиболее секретные документы при пересылке их диппочтой зашифровать или писать тайнописью.
  4. Материалы, посылаемые Полпредством в Москву, подлежат размножению в Москве и доставляются в Москву в одном экземпляре.
  5. Воспретить Наркоминделу рассылку секретных материалов, докладов и писем Полпредов по заграничным учреждениям, предложив ему всю необходимую для Полпредов информацию выделять в особые бюллетени и сводки, составляемые с должной конспиративной осторожностью.
  6. Воспретить Полпредам обмениваться между собой секретными материалами, документами и докладами.
  7. См. особую папку.
  8. Помимо правил, установленных настоящим постановлением, возложить ответственность на руководителей соответствующих ведомств принимать в каждом отдельном случае дополнительные меры, обеспечивающие, в зависимости от обстоятельств, максимальную конспиративность работы.
  
  Д. О заседаниях Ц.К.
  1. Считать необходимым вопросы НКИД, ИККИ, Военведа и ОГПУ слушать в Политбюро, как правило, в закрытых заседаниях.
  2. Поручить Оргбюро максимально сократить количество присутствующих на заседаниях Оргбюро и Секретариата ЦК.
  
  Е. О сотрудниках, ведущих секретную работу.
  В отношении преступлений по секретным делам все сотрудники учреждений и организаций, ведущие секретную работу, подлежат ответственности во внесудебном порядке.
  
  Ж. О порядке проведения в жизнь настоящих мероприятий.
  1. Обязать всех руководителей учреждений в срочном порядке провести все вышеуказанные мероприятия. В дальнейшем обратить ocобо тщательное внимание на порядок хранения, рассылки и контроля возврата и пользования конспиративными документами.
  2. Поручить ОГПУ (тов. Бокию) наблюдать за правильным пользованием учреждениями и лицами имеющихся у них шифров.
  3. Возложить на ОГПУ (тов. Бокия) контроль за проведением вышеуказанных решений в жизнь, предложив представить в Политбюро через полтора месяца доклад о проведении в жизнь настоящего постановления.
  4. Просить ЦКК повести решительную борьбу с товарищами, распространяющими секретные решения и всякого рода политического характера слухи, сплетни и т.п.
  Верно: Словатинская.
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 732. Л. 35-40. Машинописный подлинник. Материал к протоколу Љ 121 заседания Секретариата ЦК от 24 мая 1927 г.
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 28
  Троцкий - в Политбюро о газете "Известия"
  17.01.1922
  Политбюро
  
  Чем больше будет развиваться новая экономическая политика, тем больше будет тяготение к созданию "информационных", "объективных" беспартийных советских газет1. Думаю, что с этим течением надо считаться в том смысле, чтобы ИЗВЕСТИЯМ придать в гораздо большей мере, чем ныне, советско-строительный, а не партийно-политический характер, как можно больше привлекать беспартийных спецов по разным отраслям деятельности; завести правильные еженедельные обзоры, хотя бы и самые краткие, - разных областей хозяйственной, культурной и художественно-эстетической деятельности; предоставлять больше места объективной, деловой - не только коммунистической - критике. Думаю, что кого-нибудь из наиболее для этого пригодных представителей течения "Смены Вех" в России следовало бы привлечь к постоянному сотрудничеству в газете. Может быть, кто-нибудь из заграничных "сменовеховцев" мог бы быть привлечен к корреспондированию?
  Такую постановку можно будет расширять до желательного предела. Это даст нам хорошую информацию и ориентировку относительно тех кругов, откуда идут голоса в пользу независимых советских газет2.
  
  Л. ТРОЦКИЙ
  17/1-22 г.
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 263. Л. 5. Машинописный подлинник. Подпись Троцкого - автограф.
  Имеется пометка Молотова: "(приложить к протоколу). В. Молотов".
  Документ Љ 29
  Троцкий - в Политбюро о борьбе с "меньшевистской и прочей агитацией за границей"
  24.01.1922
  П-т Љ 74
  Политбюро
  
  Взаимоотношения специальной комиссии ЦК (по борьбе с меньшевистской и пр. агитацией заграницей) и комиссии Коминтерна представляются мне в следующем виде:
  Фактическое руководство работой естественно сосредотачивается в комиссии ЦК: она собирает материалы, текущую информацию, пишет или заказывает брошюры, статьи, воззвания и пр.
  Комиссия Коминтерна является передаточным аппаратом для распространения всех этих материалов, информации, заметок (дописано: об эс-эрах, м[еньшеви]ках, анарх[истах]) и пр. заграницей и для своевременного их распределения в заграничной печати.
  В то же время комиссия при Коминтерне под интересующим нас углом зрения следит за заграничной печатью (делает вырезки из иностранных изданий, касающихся русских меньшевиков, анархистов, синдикалистов, Грузии и пр. и пр.), группирует этот материал и, если найдет нужным, со своими комментариями передает специальной комиссии ЦК.
  Время от времени Комиссия ЦК может устраивать совместные заседания с комиссией Коминтерна для обсуждения общих вопросов нашей контрагитации, для выработки ее методов, приемов и пр.1
  В частности, комиссия ЦК2 должна обеспечить русскую советскую печать заграницей соответственной информацией и статьями.
  
  Примечание. Настоящие замечания относятся к протоколу заседания специальной комиссии ЦК от 24-го января.
  
  Л. ТРОЦКИЙ
  24/1-223
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 240. Л. 21. Машинописный подлинник. Подпись и правка - автограф Троцкого.
  
  
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 23
  Постановление Политбюро о двустишии Демьяна Бедного
  03.12.1921
  ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП от 3/XII-21 г. Љ 82/а
  Слушали:
  П. 1 Предложение т. Троцкого по поводу двустишия Демьяна Бедного о т. Стеклове в газете "Правда".
  Постановили:
  П. 1. Поставить редакции "Правды" на вид неуместность такого рода выходок1.
  
  Секретарь ЦК В. МОЛОТОВ
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 223. Машинописный текст на бланке постановления, подпись Молотова - автограф.
  Пометка Молотова: "Правде и т. Троцкому В. Мол.".
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 4
  Из протокола Љ 13 заседания редакционной коллегии Госиздата об издании сборника к юбилею Ленина
  04.09.1919
  Слушали:
  П. 9. Доклад Н.И. Бухарина об издании сборника к юбилею В.И. Ленина 10-го апреля 1920 г.
  Постановили:
  П. 9. Издать один научный сборник, поручив организацию его В.В. Воровскому.
  Издать популярную биографию В.И. Ленина, которая должна быть такой, чтобы ее можно было перевести на иностранные языки, поручив это дело тов. Каменеву.
  Относительно издания полного собрания сочинений наметить т.т. Воровского, Бонч-Бруевич, Ольминского, Карпинского и Каменева; окончательный список этой Комиссии после переговоров с В.И. Лениным представить на утверждение ЦК РКП.
  Агитационно-Пропагандистском отделу по этом вопрос ничего не предпринимать.
  
  Секретарь П. ИОФФЕ
  
  С подлинным верно.
  Выписки посланы для сведения: Ленину, Бонч-Бревичу, Ольминскому, Карпинскому, в Агитпроп.
  
  РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2738. Л. 1. Машинописный подлинник на бланке.
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 12
  Утвержденное Политбюро постановление комиссии о "Всемирной литературе"1
  29.03.1921
  1) Отдел "Всемирная литература" является составной частью Государств. Издательства.
  2) Во главе этого отдела стоит А.М. Горький, который является ответственным перед ЦК за направление и ход работ отдела.
  3) А.М. Горький может образовать при отделе рабочую коллегию по своему выбору (лишь доводя о составе ее до сведения центральной коллегии Госиздата).
  4) В основу работ отдела "Всемирной литературы" кладется существующий уже утвержденный план издания. В случае дополнения этого плана эта последняя работа производится в контакте с коллегией Госиздата. Измененный план утверждается Центр. коллегией Госиздата.
  4) В деле выполнения утвержденного плана отдел "Всемирной литературы" работает самостоятельно и автономно.
  5) Коллегия Госиздата может просить отдел "Всемирная литература" выполнить те или иные поручения.
  6) Все издания "Всемирной литературы" редактируются как с художественной, так и с политической стороны А.М. Горьким, который и несет за них полную ответственность.
  7) Передача рукописей отдела "Всем. Литературы" к изданию производится Госиздатом, который определяет порядок издания, дает бумагу и т.п.
  8) Весь хозяйственно технический аппарат, осуществляющий работы отдела Всем. литератур. находится в заведовании этого отдела.
  9) На изданиях "Всемирной литературы" ставятся подпись и марка "Госуд. издательства" и с другой стороны оставляется подпись "Всемирная литература".
  
  Л. КАМЕНЕВ
  Г. ЗИНОВЬЕВ
  ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 66. Л. 12, 13, 13об. Рукописный подлинник.
  Нумерация пунктов нарушена: в тексте два пункта 4. В пункте 5 зачеркнуто: "Отдел "Всемирная литература" может согласиться или отказаться произвести..."
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 15
  Постановление Политбюро по докладу Троцкого о работе комиссии по печати
  04.05.1921
  Слушали: П. 11. Доклад т. Троцкого о работе к-ссии по печати.
  Постановили: П. 11) а) Утвердить план комиссии общего и территориального по группам населения распределения газет.
  б) Поручить Наркомпросу разработать ряд законопроектов, ведущих к переходу к общественному пользованию книгами и газетами; в частности разработать законопроект о том, чтобы газеты давались, как общее правило, только в читальни, которые должны предоставлять газеты широким массам населения.
  При разработке этих проектов использовать данные о фактическом распределении газет, особенно тех, которые будут предоставлены комиссией, посланной в Орловскую губернию.
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 141. Л. 13. Рукописный подлинник протокола.
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 21
  Постановление Политбюро "О советских газетах заграницей" (предложение Ленина)
  01.12.1921
  П. 7. О советских газетах заграницей (Ленин).1
  7. Дать т. Крестинскому следующую директиву: "Политбюро считает в принципе необходимым уничтожение советских газет за границей, поскольку они прямо организованы органами советского правительства. ПБ просит Вас немедленно подсчитать все газеты такого рода, обсудить, нельзя ли оставить только одну, с гарантией того, что она будет вполне удовлетворительной, а также обсудить вопрос о возможности оставления только журнала "Смена вех" и об упорядочении регулярного получения московских советских газет. ЦК предлагает представить об этом точный доклад в Политбюро".
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 222. Л. 5. Рукописный подлинник протокола заседания Политбюро.
  
  Документ Љ 30
  Манучарьянц - Ленину о журнале "Смена вех" и о белогвардейской литературе
  27.01.1922
  РСФСР
  Государственное издательство
  Секретарь редакционной коллегии
  Тел 1-51-02, 5-22-74
  27/1-1922 г.
  Љ...
  Москва, М. Никитская, 6
  
  Владимир Ильич,
  Госиздат не получает никакой белогвардейской литературы.
  ЉЉ 8 и 9 "Смены вех" я Вам прислала от т. Воровского. Вообще, регулярное получение белогвардейской литературы у нас не налажено. Нет такого учреждения (кроме ВЧК), где бы все имелось и аккуратно получалось.
  По Вашему поручению я говорила с т. Зиновьевым. Ему посылает новинки Миров из Берлина, но также очень неаккуратно и далеко не все1. Тов. Каменев тоже получает их нерегулярно: только то, что ему привозят случайные приезжие из-за границы. Т. Крестинский обещал наладить регулярную посылку новинок, но до сих пор еще ничего нет.
  Тов. Уншлихт мне не сообщил, через кого он получает новинки, но предлагает Вам их доставлять, так как ВЧК получает регулярно. Но ему необходимо указать конкретно, какая литература Вам нужна, нужна ли, кроме русской, иностранная, и какая именно? Это единственная возможность наладить своевременное получение для Вас литературы.
  Я в Берлин писала не раз; все зависящее от меня было сделано.
  Узнала и другой путь - это просить И.П. Ладыжникова высылать все, но считаю, что через ВЧК это будет быстрее и регулярнее.
  Жду Вашего ответа, чтобы передать т. Уншлихту.
  
  Библиотекарша Ш. МАНУЧАРЬЯНЦ
  
  P.S. Вышли следующие новинки:
  Шульгин 1920 г.
  Экономист Љ 1 (журнал).
  
  27/1-922 г.
  
  РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 492. Л. 1. Машинописный подлинник. Подпись - автограф. Штамп "Архив т. Ленина" за 11 марта 1922 г.: дело по порядку 1307/13.
  
  Документ Љ 6
  Протокол допроса М.М. Щепкина
  07.09.1921
  Отдел секретный
  ПРОТОКОЛ
  допроса, произведенного во Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр[революцией], сабот[ажем] и спек[уляцией].
  Фамилия - Щепкин.
  Имя, отчество - Митрофан Митрофанович.
  Возраст - 50 лет.
  Происхождение - Москва.
  Местожительство - Москва, Смоленский бульвар, дом 57.
  Род занятий - Профессор и ректор Московского Высшего Зоотехнического Института (по животноводству).
  Семейное положение - Женат.
  Имущественное положение - У родителей земельная собственность около 500 десятин.
  Показания по существу дела.
  Ни при царском режиме, ни при советской власти никогда не арестовывался.
  Брат мой Дмитрий Митрофанович привлекался по делу Тактического центра и был приговорен к 10 годам тюремного заключения и взят позднее на поруки, кажется, т[оварищами] Красиным, Эйсмонтом и Давыдовым. В настоящее время он работает в Главсельмаше при ВСНХ. Живет он в Шереметьевском переулке, д[ом] 3, кв[артира] 71.
  
  М. Щепкин
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 15-16. Подлинник. Рукопись. Подпись - автограф.
  
  Документ Љ 7
  Протокол допроса М.М. Щепкина
  10.09.1921
  Показания члена Комитета помощи голодающим М.М. Щепкина,
  данные 10 сентября 1921 года тов[арищу] Агранову.
  
  Относительно предъявленной мне следователем Тучковым якобы найденной у меня на столе или в столе напечатанной на машинке записки на тему об отношениях в государственном устройстве местных самоуправлений с центральной властью подтверждаю: отрицать нахождение у меня записки не вижу оснований. Записки этой не знаю, равно как и времени, к коему она относится. Как она попала ко мне - случайно ли, передана ли кем-либо, взята ли мною по ошибке с какими-нибудь бумагами другого характера - решительно не помню. Не попала ли она ко мне еще во времена существования Национального центра и соприкасавшихся с ним политических группировок? - Ни отрицать, ни подтвердить не могу: настолько был далек от подобных тем, что даже не ознакомился с этой запиской до сих пор.
  В 1919 году знал о существовании Союза общественных деятелей, более или менее представлял себе круг лиц, его составляющих. Из разговоров в обществе знал о существовании иных политических группировок под именем Национального центра, Союза возрождения, других не помню. Какие из них были более правого или левого уклона и чем одна от другой отграничивалась, себе не представлял и не придавал особого значения этим "организациям". Вернее, по моему представлению о политических группировках, ни одна из них реальной силой не была. Некоторые из них, какие именно не знал, были более других осведомлены о жизни армии. Было ли это просто большей осведомленностью или организованной связью, никакого представления не имел.
  Комитет помощи голодающим образовался в результате выяснившейся потрясающей картины небывалого по своим размерам бедствия. Сразу же становилось ясно, что никаких местных - внутри страны - материальных средств для борьбы с голодом не хватит, все это будет каплей в море. Единственным выходом являлось и является помощь интернациональная. Если заграница помощь даст, можно будет что-нибудь сделать при условии полного напряжения сил как правительственных, так и общественных и обывательских. Вот почему обращение за границу сразу же было выдвинуто как первая и главная мера. Задача Комитета была не столько в личной, непосредственной работе членов его, составлявших, по сути дела, весьма пеструю группу, сколько в привлечении тех местных сил, которые из страха, разочарований и прочее попрятались и ушли в погоню за пайком.
  Положение Комитета было с первых шагов крайне трудное; по сути дела, ему все время приходилось соприкасаться с вопросами политическими и тем давать повод к бесконечным подозрениям, подвергаясь риску попасть в ВЧК. Подавляющее большинство окружавших Комитет общественных и обывательских сил сомневалось по меньшей мере в успехе, а в лучшем случае занимало выжидательную позицию. Так было и в центре, и на местах. Часто слышалось обывательское: "Ничего у вас не выйдет. Ни в какие заграницы вас не пустят. Все кончится Чекой и только". Положение о Комитете, разрешенное обращение [его] делегации за границу сразу внесло кол****ия в группы сомневающихся. Запрещение делегации, несколько иронический тон в полуофициальных газетных статьях по отношению к Комитету сразу парализовало его работу и донельзя укрепило позиции сомневающихся. Выезд на места его представителей терял смысл. Оставалась лишь область личной работы отдельных членов, отдельных лиц.
  Я лично был на двух, сколько помнится, предварительных совещаниях инициативной группы и на двух заседаниях под председательством Л.Б. Каменева. Меня приглашали в заседание финансовой комиссии, предлагали образовать комиссию агрономическую, но с отъездом из Москвы ни в одном из заседаний комиссии не был, а агрономическая комиссия, кажется, так и не начала своей работы. Ни в каких работах Комитета, кроме перечисленных заседаний, участия не принимал и в помещениях его, кроме часов этих заседаний, не был. О каких-либо политических группировках или "фракциях" в составе Комитета ни во время заседания его, ни в беседах с его членами или с лицами, соприкасавшимися с ним, никогда не слыхал. Об изменении политического строя как единственной действенной мере в борьбе с голодом ни от кого в среде Комитета не слыхал. Если бы кто-либо это сказал, я принял бы это не более как за фразу обывательского характера, не соответствующую деловому тону работы Комитета.
  У меня на квартире арестован и находится в заключении В.В. Онуфриев [Ануфриев]. Во время обыска он пришел ко мне на квартиру за советом чисто личного, семейного характера. В нашем Обществе Сельского хозяйства он состоит заведующим семенной контрольной станцией, которая исполняет исключительно заказы Наркомзема по анализу семян. Отношения у нас с ним чисто служебные. Никакого отношения [ни] ко мне лично, ни к моей квартире он не имеет. Равным образом не имеет касательства и к Комитету помощи голодающим. К Обществу Сельского хозяйства имеет касательство как технический работник. Его арест является, по моему убеждению, чистейшим, но роковым для него недоразумением. По тем же основаниям едва ли обоснованным является и арест Г.П. Ершова - бухгалтера Московского Общества Сельского хозяйства, заслуженного технического работника его, не состоявшего ни в совете, ни в правлении. Скорейшее освобождение этих двух лиц считал бы естественным исправлением досадной, случайной неправильности.
  Кончаю личной просьбой: имею срочное поручение Наркомзема составить два доклада для работы Госплана. Прошу для этих работ разрешить мне выписать завтра, в понедельник с обратной передачей из библиотеки Московского Высшего Зоотехнического Института три книги: Губо и Барье "Экстерьер животных", по кормлению животных книгу Генри и [книгу] Е.А. Богданова "Откорм животных"1.
  
  Профессор М.М. Щепкин
  Допросил Я.C. Агранов
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 19-20. Подлинник. Рукопись. Автограф.
  
  
  
  Документ Љ 8
  Протокол допроса М.М. Щепкина
  11.09.1921
  ПРОТОКОЛ
  ДОПРОСА ГР[АЖДАНИНА] ЩЕПКИНА МИТРОФАНА МИТРОФАНОВИЧА
  
  Допрошенный гр[ажданином] АГРАНОВЫМ 11/IX-1921 г[ода] я в дополнение к предыдущему протоколу показываю следующее:
  В 1919 [году] я знал о причастности к "Союзу Общественных деятелей" следующих лиц: Дмитрия Митрофановича ЩЕПКИНА, С.М. ЛЕОНТЬЕВА, С.Д. УРУСОВА, СТЕМПКОВСКОГО В.И. Из лиц, принадлежащих к "Национальному центру", я знал Николая Николаевича ЩЕПКИНА. Я знал о том, что О.П. ГЕРАСИМОВ, КОТЛЯРЕВСКИЙ и Д.Н. ШИПОВ принимают участие в одной из антисоветских организаций, но в какой именно не знал. Из бесед с Николаем Николаевичем ЩЕПКИНЫМ в 1919 г[оду] я знал о его хорошей осведомленности о положении и настроениях в советских военных кругах. Весною 1921 г[ода], в каком месяце точно не помню, жене брата предстояло освобождать занимаемую ею до сего времени комнату, и я взял на хранение до приискания новой квартиры небольшое количество книг, оставшихся от их библиотеки, связку старых газет, которые брат сохранил в качестве архивного материала, перевязанный веревкой небольшой картон с таким же материалом. Содержание всего этого мне неизвестно. Лежало это у меня в кабинете, кажется, на стеклянном книжном шкафу и, быть может, под роялью.
  Конкретных разговоров о необходимости Голодному Комитету, как средоточию общественных сил, готовиться к замене Советской власти после ухода и развала последней я не слыхал. Бывали лишь общие разговоры (и то не в заседаниях) между отдельными лицами или группами членов Комитета о возможном развале Советской власти в связи с катастрофическим положением советского хозяйства и бедствиями голода и о том, что Голодный Комитет как центр притяжения общественных сил мог бы при известных условиях стать так же, как и иные общественные организации, опорным пунктом в деле организации и поддержания порядка в переходный момент после развала Советской власти, когда возможны анархия и хаос. Я лично думаю, что Всероссийский Комитет Помощи Голодающим властью как таковой стать бы не мог вследствие разнородности его состава и подбора его для иных общественных функций. Насколько мне известно, и наиболее активные участники Комитета держались такого же взгляда, что Комитет, вследствие разнородности его состава, не мог бы стать всероссийской властью.
  11/IX-1921 года
  М. ЩЕПКИН
  Допросил: Я. АГРАНОВ
  
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 22-22об. Подлинник. Рукопись. Автограф1.
  
  Документ Љ 16
  Записка М.М. Щепкина следователю Е.А. Тучкову об "ускорении дела"
  06.10.1921
  СЛЕДОВАТЕЛЮ ВЧК ТОВ[АРИЩУ] ТУЧКОВУ
  ПРОФЕССОРА М.М. ЩЕПКИНА, КАМЕРА 47
  
  Если в связи с окончанием следствия возможна постановка вопроса об освобождении меня из заключения, то позволяю себе очень просить Вас об ускорении моего дела; принимая во внимание начало учебного года и необходимость моего непосредственного участия на службе как ответственного работника, стоящего во главе двух учебных заведений и в третьем - высшем - ведущего самостоятельную кафедру. Тем более что в случае необходимости я могу явиться по первому требованию.
  Если мое заключение есть вопрос тактики и общей политики, то мотивы моей просьбы, разумеется, теряют силу.
  Профессор М. Щепкин
   6.X.1921
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 33. Подлинник. Рукопись. Автограф.
  
  Документ Љ 17
  Ходатайство заместителя наркома земледелия РСФСР В. Оболенского (Осинского) В.И. Ленину о необходимости освобождения М.М. Щепкина1
  
  Не позднее 08.10.1921
  
  ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА ТРУДА И ОБОРОНЫ
  тов[арищу] В.И. УЛЬЯНОВУ (ЛЕНИНУ)
  
  По делу Всероссийского Комитета Помощи Голодающим находится под арестом виднейший русский специалист по племенному свиноводству М.М. ЩЕПКИН.
  Руководимое им со стороны технической лучшее племенное свиноводческое хозяйство2, за отсутствием Щепкина в самый горячий для этого года период, находится накануне катастрофы.
  Кроме того, Щепкин входит в состав Т[оварищест]ва "Племкультура", задачи и цели которого Вам известны и которое должно немедленно приступить к работам в сдаваемых ему в управление совхозах с целью немедленного поднятия племенного свиноводства.
  Ввиду изложенных соображений, неоднократно излагавшихся в более подробной форме, настоятельно прошу возбудить и поддержать вопрос об условном освобождении Щепкина из-под ареста в ВЧК с тем, что, если ВЧК не признает возможным пребывание его в Москве, предоставить ему право пребывания только в тех совхозах Московской, Смоленской и Владимирской губерний, на которые будет распространять свое действие Т[оварищест]во "Племкультура".
  
  ЗАМНАРКОМЗЕМ В. Оболенский (Осинский)
  СЕКРЕТАРЬ (Подпись)
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 34. Подлинник. Машинопись. Подписи - автограф.
  
  Документ Љ 20
  Заключение ВЧК на ходатайство ячейки РКП(б) Московского зоотехнического института в Наркомпрос об откомандировании М.М. Щепкина в распоряжение Института1
  14.11.1921
  ВЧК
  Начальнику Секретно-Оперативного Отдела
  
  При сем препровождается на Ваше заключение ходатайство Комячейки Московского Высшего Зоотехнического Института. Ваше заключение благоволите сообщить в Главпрофобр тов[арищу] Преображенскому.
  
  Секретарь Коллегии Наркомпроса (подпись)
  
  8.XI.[19]21.
  
  На документе имеется резолюция: "В IV отд[еление] СО ВЧК. Агранов".
  Заключение следователя Генкина: "Ходатайство удовлетворению не подлежит. 14.XI.1921".
  
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 46. Подлинник. Машинопись. Автограф.
  
  Документ Љ 18
  Постановление ВЧК об освобождении М.М. Щепкина и других лиц
  10.10.1921
  ПОСТАНОВЛЕНИЕ
  
  По делу Љ 11299 и 11268 гр[аждан] 1. Пехтерева Федота Георгиевича, 2. Тихомирова Николая Ивановича, 3. Шмидт[а] Эдуард[а] Карловича, 4. Шорыгина Дмитрия Макаровича, 5. Щепкина Митрофана Митрофановича, арестованных по подозрению в хранении документа "Тезисы доклада по поводу записки о воссоздании единой России", обнаруженного [в] канцелярии Московского Сельскохоз[яйственного] О[бщест]ва, сотрудниками коего являются вышеозначенные лица. Щепкин же содержался арестованным до этого в связи с ликвидацией К[омитета] [помощи] голодающим. Проживают все в Москве. Содержатся Пехтерев, Тихомиров и Щепкин во Внутренней тюрьме ВЧК, а Шмидт и Шорыгин в Бутырской тюрьме.
  1921 года октября 10 дня. Рассмотрев вышеупомянутые дела по обвинению перечисленных пяти лиц, нашел, что означенные лица были арестованы в связи с обыском, произведенным по ордеру ВЧК от 2 сентября за Љ 1794 в канцелярии Московского Сельскохоз[яйственного] О[бщест]ва, где был обнаружен документ "Тезисы доклада по поводу записки о воссоздании единой России", за исключением М.М. Щепкина, который арестован был в связи с ликвидацией Комитета помощи голодающим, но ввиду того что он, Щепкин, является членом Совета Общества и помещается в одном доме с канцелярией, то последний позднее также содержался под стражей по подозрению в этом документе.
  Принимая во внимание, что дальнейшая надобность содержания миновала, нахожу возможным вышеозначенных лиц: Пехтерева, Тихомирова, Шмидт, Шорыгина и Щепкина освободить, а дело дальнейшим следствием продолжать1. Последнего же, Щепкина Митрофана Митрофановича, по освобождении из-под стражи выслать из пределов г[орода] Москвы с правом проживания в Смоленской, Владимирской и Московской губернии, в одном из мест по его усмотрению. Выезд Щепкина ограничить недельным сроком.
  
  Зам[еститель] уполномоченного IV отделения СО ВЧК Е. Тучков
  
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 1. Л. 120. Подлинник. Машинопись. Автограф.
  Документ Љ 21
  Некролог М.М. Щепкина
  16.11.1921
  А. ФОРТУНАТОВ. НЕСКОЛЬКО СЛОВ О М.М. ЩЕПКИНЕ.
  
  Михайлов день 8(21) ноября 1921 года больно отзовется среди людей, прикосновенных к русской агрономии и к учебному делу. В этот день покинул нас Митрофан Митрофанович Щепкин. Пишущий эти строки был неожиданно для себя и приятно удивлен встречею с Митрофаном Митрофановичем 2(15) октября на годовщине открытия Голицинских курсов. Такою бодростью веяло от М.М. непосредственно после выхода его из места заключения. После короткого разговора с М.М. приходилось невольно как-то стыдиться тех минут уныния и разочарования, которые нет-нет да и подкрадутся к старческой душе. М.М. был сын профессора Петровской Академии Митрофана Павловича Щепкина, уволенного из Академии за написанный им некролог А.И. Герцена. Каюсь, что мне лично мало известны черты биографии М.М., с которым я познакомился поздно. Знаю, что М.М. прошел через Московский университет по юридическому факультету, и одна из встреч моих с М.М. была встреча в 1908 году на совещании у княгини С.К. Голициной по поводу задуманных ею с[ельско]-х[озяйственных] курсов, где М.М. Щепкин должен был выступить и действительно выступил преподавателем законоведения. Много лет спустя он вновь сам пришел на те же Голицинские курсы, но уже на более подходящий для него пост преподавателя животноводства. Слава М.М. как хорошего хозяина вообще, животновода в частности, укрепляется еще в первые годы XX века. Второе десятилетие XX века М.М. провел в качестве директора Московской Земледельческой школы. Мне давно уже пришлось применить к М.М. название, от которого М.М. не открещивался, - название "недиректорствующего директора". Это ведь такая редкость среди русских представителей ученой администрации, особенно в средних школах. С началом третьего десятилетия Щепкин стал во главе новой высшей школы Зоотехнического института, на обязанности которого теперь лежит восстановление образа покойного со всеми выдающимися чертами его биографии. О Щепкине как общественном деятеле мне удалось слышать от М.Е. Шатерникова, восхищавшегося поведением М.М. в Коломенском уезде в трудную осень 1905 года.
  С годами меня относительно все сильнее и сильнее тянет к молодежи. С молодежью чувствую себя легче, чем со "взрослыми", но бывают исключения, и к таким исключениям принадлежит для меня Митрофан Митрофанович. Догадываюсь, что причина лежала в неугасаемой юности М.М. Щепкина. Благородная энергия, живость мысли так привлекали к интересному собеседнику, с которым не хотелось расставаться.
  Знаю, что мои суконные строчки ничего не прибавят к физиономии М.М., отпечатлевшейся в памяти встречавшихся с ним людей и, конечно, ничего не дадут тем, кто не имел с ним личных встреч. Но я не мог отказаться на обращенный ко мне призыв написать несколько слов о М.М. Щепкине и закончу пожеланием, чтобы имя Щепкина, подобно имени М.Г. Павлова, И.А. Стебута и немногих других, явилось любовным цементом, связывающим русских агрономов в единую семью.
  
  Петровская Академия,
  1921 года, ноября 16
  Вестник Сельского Хозяйства. 1921. Љ 7. С. 2.
  
  Документ Љ 22
  Заключение ВЧК по "делу" М.М. Щепкина и других лиц
  14.12.1921
  Заключение
  По делу Љ 11299 и 11268 гр[аждан]: 1. Пехтерева Федота Георгиевича, 2. Тихомирова Николая Ивановича, 3. Шмидт[а] Эдуарда Карловича, 4. Шорыгина Дмитрия Макаровича, 5. Щепкина Митрофана Митрофановича, обвиняемых по подозрению в хранении документа "Тезисы доклада по поводу записки [о] воссоздании Единой России", обнаруженного в канцелярии Московского Сельскохозяйственного Общества, сотрудниками коего являются вышесказанные лица, Щепкин же, помимо того, обвинялся по делу, связанному с ликвидацией Комитета помощи голодающим. Обвиняемые находятся на свободе. Щепкин, без права проживания в г[ороде] Москве, выслан в пределы Московской, Смоленской и Владимирской губ[ерний] по его усмотрению. В данное время умер.
  
  Я, сотрудник для поручений 4-го отделения С[екретного] О[тдела] ВЧК Егоров, рассмотрев настоящее дело нашел:
  Поименованные выше граждане обвиняются в хранении документа "Тезисы доклада по поводу записки [о] воссоздании Единой России". Этот документ был обнаружен в канцелярии Московского Сельскохозяйственного Общества. Как потом выяснилось, он был обнаружен в конторке, за которой никто не занимался и в которой был сложен разный ненужный хлам. При опросе гр[ажданина] Саламатова в качестве свидетеля, в комнате которого найден был документ, - последний категорически заявил, что он такого документа никогда не видал и совершенно не может предполагать, откуда он взялся. Гр[аждане] Шорыгин, Тихомиров, Пехтерев, Шмидт и другие показали тоже, что совершенно никогда документа не видали. Гр[ажданин] Щепкин (теперь умерший) показал, что документа никогда не видел, но высказал предположение, что, судя по содержанию документа, его можно скорее отнести к 1919 году, так как в то время этим вопросом занимались больше. Опрошенный бухгалтер Общества гр[ажданин] Ершов показал, что документ найден был в конторке, куда деловые и свежие бумаги не складывались, а лежал в ней разный хлам и старые ненужные всякого рода бумаги. В эту конторку ходили все служащие Общества, так как там находились разные письменные принадлежности. Далее он показывает: "Могу предполагать, что этот документ попал с прочими бумагами ненужными или оставлен кем-нибудь из приезжих по делам".
  Исходя из всего вышеизложенного, заключаю, что принадлежность документа кому-либо персонально выяснить не представляется возможным. Судя по показаниям, документ относится не к данному году, а к прошлым годам. Так как документ найден не в квартире или столе какого-либо определенного лица, а в канцелярии и притом в конторке, не принадлежащей определенному лицу, то полагаю обвинение с вышеуказанных граждан в хранении указанного документа снять. Высылку гр[ажданина] Щепкина из Москвы, ввиду его смерти, аннулировать. Дело прекратить, сдав в архив и приобщив к архивному делу по Всерос[сийскому] Комит[ету] помощи голодающим.
  Сотрудник для поручений 4 отделения
  С[екретного] О[тдела] ВЧК Егоров
  14 декабря 1921 г[ода]
  На документе резолюции: "Согласен. Генкин", "Согласна. Андреева. 14/XII-[19]21 г[ода]", "Согласен. Самсонов. 14/XII-[19]21 г[ода]", "16/12.[19]21. Уншлихт".
  ЦА ФСБ РФ. Д. Р-33095. Т. 2. Л. 185. Подлинник. Машинопись. Автограф.
  
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 31
  Семашко - в Политбюро о печатании сообщений из голодных мест о "людоедстве"
  27.01.1922
  Р.С.Ф.С.Р.
  Народный Комиссар Здравоохранения
  
  Дорогие тов[арищ]и! Я позволю себе обратить Ваше внимание на тот "пересол", который допускает наша печать в противоголодной кампании, в особенности на умножающиеся с каждым днем сообщения якобы о растущем "людоедстве". В одном только наугад взятом нынешнем Љ "Правды" (от 27/1) мы имеем сообщение о массовом людоедстве ("на манер древних индусов, индейцев и дикарей северного края") в Бузулукском у[езде]1; в Љ "Известий" от того же числа о "массовом людоедстве" в Уфимской губернии, со всеми подробными якобы достоверными описаниями2.
  Принимая во внимание: 1) что многие из этих описаний явно неправдоподобны (пример, в "Известиях" сообщается, что крестьянин села Сиктермы оставил "труп своей жены, успев съесть легкие и печень", между тем всякий знает, какое отвратительное место представляют легкие мертвеца, и конечно, голодающий съел бы скорее мясо, "нашли при обыске гниющую кость зарезанного брата" - между тем, кости, как известно, не гниют и т.д.), 2) белогвардейская печать усиленно смакует "ужасы людоедства в Советской России", 3) что вообще в своей агитации мы должны бить не на нервы чувствительных субъектов, а на чувство солидарности и организованности трудящихся - я предлагаю в партийном порядке предписать нашим органам: 1) строже относиться к печатанию сенсационных сообщений из голодных мест, 2) прекратить печатание рассказов о всяком "массовом людоедстве"3.
  
  С коммун[истическим] прив[етом]
  Н. СЕМАШКО
  27/1-22 г.
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 241. Л. 9-9об. Рукописный подлинник на бланке наркома здравоохранения.
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел первый. "ЛЕНИН С НАМИ" (1917 - январь 1924) [Документы ЉЉ 1-68]
  Документ Љ 32
  Постановление Политбюро "О военно-политической цензуре ГПУ"
  22.03.1922
  П. 9. Слушали:
  "О военно политической цензуре ГПУ" (Уншлихт, Мещеряков, Луначарский, Яковлев).
  П. 9. Постановили:
  а) признать необходимым объединение всех видов цензуры в одном центре (при Наркомпросе) с выделением и оставлением под руководством ГПУ наблюдение за типографиями.
  б) Во главе всей цензуры должно стоять одно лицо, назначаемое Наркомпросом, с помощниками от военного ведомства и ГПУ.
  в) Поручить комиссии в составе т.т. Луначарского, Рыкова, Уншлихта и представителя Воен[ного] Вед[омства] разработать на основании вышеуказанного проект положения в недельный срок и провести решение в советском порядке. Созыв комиссии за т. Рыковым.
  г) Принять предложение т. Мещерякова и коллегии Агитпроп отдела ЦК об освобождении от цензуры Госиздата, партийно-советской печати, Главполитпросвета, ЦК РКП и Коминтерна.
  д) Поручить тт. Уншлихту и Рыкову выяснить вопрос с появлением в заграничной печати отчетов о секретных заседаниях РВСР.
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 267. Л. 11. Подлинник протокола заседания Политбюро.
  
  Документ Љ 35
  Шмидт - в Политбюро о работе Госиздата
  13.05.1922
  В Политбюро ЦК РКП
  
  Госиздат стоит на перепутье. Сейчас аппарат вчерне построен, месячная продукция в 5 раз превосходит прошлогоднюю. Нам нужна директива: продолжать ли развитие тем же темпом или сократиться до размеров чисто партийного издательства, предоставив остальную литературу всецело частным издательствам и будущим концессионерам. Если ставить дело широко, то необходимо выполнение ряда условий.
  Мы просим Политбюро принять решение по этому вопросу и со своей стороны предлагаем следующий проект постановления.
  1. Предложить Госиздату, как перешедшему на хозяйственный расчет, издавать разнообразную серьезную литературу, сообразуясь с потребностями рынка, причем первая очередь остается за марксистскими изданиями.
  2. Предложить Госиздату вести активную политику по отношению к частным издательствам, привлекая их и подчиняя своему влиянию путем экономических мер: кредита, заказов и т.п. В первую очередь поддержать близкие нам издательства, не выходя, однако, за пределы хозяйственного расчета.
  3. Создать для Госиздата техническую базу, передав ему 1-2 крупнейших типографий в Москве и столько же в Петрограде.
  4. Предложить Наркомфину целиком и в указанные сроки выдать Госиздату оборотный капитал, установленный Совнаркомом, из расчета стоимости 6-месячного производства.
  5. Предложить Госбанку для развития книжной торговли кредитовать книжные магазины в более широких размерах или же учитывать векселя магазинов, предъявляемые Госиздатом.
  6. Для удешевления книги предложить Главбуму и Внешторгу передавать Госиздату заграничную бумагу без пошлины и начислений, по себестоимости.
  7. Предложить СНК обсудить вопрос о предоставлении Госиздату особой долгосрочной ссуды на изготовление капитальных многотомных изданий, требующих длительного времени для окончания и распространения (собрание сочинений Маркса, Ленина, Плеханова, словарь Граната и т.п.).
  8. Признать необходимым удешевление политических книг, взяв половину стоимости их производства на счет ЦК. Предложить комиссии из одного члена Секретариата и т. О. Шмидта установить точно потребную сумму и способ ее расходования и контроля.
  9. Признать необходимым создание архивного фонда при ЦК для приобретения от Госиздата и хранения в количестве неск. тысяч экземпляров сочинений Ленина, изданий Истпарта и т.п. литературы, предложив Госиздату печатать их в количестве, превышающем непосредственную рыночную потребность, на размер заказа ЦК.
  
  Заведующий Госиздатом О. ШМИДТ
  13 мая 1922 г.
  
  Приложение: Докладная записка по вопросу о тресте Моспечать1.
  
  РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 177. Л. 3-3об. Машинописный подлинник. Подпись и дата - автографы. Пометка рукой неизвестного: "Копия. Т. Ленину лично". Штамп "В политбюро ЦК РКП. Архив т. Ленина".
  Постановление Политбюро "О белогвардейской литературе"
  26.05.1922
  П. 13. О белогвардейской литературе (предложение т. Дзержинского).
  П. 13. а) Принять следующее предложение т. Дзержинского (списать).
  б) Поручить комиссии в составе т. Мещерякова, Агранова и Бубнова выработать предварительно план распределения книг среди отдельных членов Политбюро и технической рассылки книг, и разослать всем членам политбюро.
  
  ДЗЕРЖИНСКИЙ - СТАЛИНУ
  Т. Сталину
  
  Прошу поставить на завтрашнем заседании Политбюро предложением Владимира Ильича1:
  Обязать членов Политбюро уделять 2-3 часа в неделю на просмотр ряда некоммунистич[еских]2 изданий и книг и проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммун[истических] изданий.
  Кроме того, сообщаю в Политбюро, что для руководства всей работой в ГПУ по операции и собиранию сведений назначен нами т. Агранов.
  
  Ф. ДЗЕРЖИНСКИЙ
  24.V-22 г.
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 277. Л. 20-21. Рукописный подлинник на бланке председателя ВЧК.
  Документ Љ 63
  Сталин - ответственным редакторам газет о запрете на публикацию курса товарного рубля
  07.12.1922
  Телефонограмма
  
  Ответственным редакторам "Правды", "Известия ВЦИК", "Экон. жизни" и "Торгово-Промышлен. газеты" и начальнику роста т. Долецкому.
  Сообщается для неуклонного исполнения, что бюллетени курса товарного рубля ни в коем случае не подлежат публикации, равно как статьи, трактующие вопрос о курсе товарного рубля; публикации подлежат лишь бюллетени котировальной комиссии и сообщение о курсе банкнот.
  
  Секретарь ЦК И. СТАЛИН
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 310. Л. 10. Машинописный подлинник. Подпись - факсимиле.
  
  Документ Љ 84
  Лебедев-Полянский и Мордвинкин - в комиссию по увековечению памяти Ленина о контроле над изображениями вождя
  14.11.1924
  В Исполнительную тройку по увековечению памяти В.И. Ленина
  
  На основании постановления Президиума ЦИК СССР от 27/IV-24 г., установившего обязательный предварительный просмотр Комиссией по увековечению памяти В.И. Ленина всякого рода изображений вождя революции, Главлит каждый раз при представлении ему редакциями, типографиями рукописей с рисунками, изображающими В.И. Ленина (за исключением фотографических) требует одновременного представления ему Вашей визы. Такой порядок на практике несколько раз приводил уже к значительным неудобствам, так как вызывал иногда продолжительную задержку выхода в свет журналов и книг.
  Главлит полагает, что в целях практического упрощения работы желательно на будущее время установить следующий порядок. Комиссия, при приеме на просмотр рисунков, требует их в таком количестве, чтобы один экземпляр затем регулярно присылался в Главлит с соответствующим решением комиссии. Это даст нам возможность создать архив разрешенных и запрещенных рисунков, на основании которых, в случаях повторных перепечаток, будет избегнута излишняя переписка, загрузка комиссии ненужной работой и задержка печатанием книг и журналов.
  Заведующий Главлитом ЛЕБЕДЕВ-ПОЛЯНСКИЙ
  Заведующий отделом русской литературы В. МОРДВИНКИН
  Секретарь БОРИСОВ
  РГАСПИ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 710. Л. 23. Машинописный подлинник на бланке Главлита Наркомпроса Љ 3096, Москва, Сретенский бульвар.
  Сталин - военному моряку Ивану Зенушкину по поводу русского перевода книги Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир"
  01.12.1924
  Здравствуйте, тов. Зенушкин.
  Письмо Ваше получил1. Хотя и мало у меня времени, однако постараюсь коротко ответить.
  1) Джон Рид, конечно, не знал и не мог знать обстановки заседания ЦК от 16-го октября. Заседание происходило ночью, строго конспиративно, вдали от центра города. Конспиративность эта диктовалась не только условиями слежки вообще, но и особым положением Ленина, находившегося тогда в подполье и служившего объектом отчаянной охоты ищеек Керенского. Уже из этого видно, что никто из нечленов ЦК не мог присутствовать на этом заседнии. И действительно, на заседании присутствовали только перечисленные в протоколе 12 человек. Фраза Джона Рида о рабочем, ворвавшемся на заседание ЦК, есть позаимствованная у сплетников фантазия американского социалиста, падкого на сенсацию. Советую обратиться с письмом к тов. Троцкому (или товарищам Бубнову, Ломову и т.д.) с вопросом сообщить правду об этой сплетне. Вы увидите, что все эти товарищи подтвердят Вам фантастичность сообщения Джон Рида.
  Как могло случиться, что тов. Ленин дал предисловие к книге Джона Рида без всяких оговорок насчет некоторых неверных сообщений?2 Я думаю, что Ленин не читал всю книгу Рида и дал предисловие лишь для того, чтобы содействовать распространению книги ввиду наличия в ней других очень важных качеств. Дело в том, что на другой день после победы Ильич и другие товарищи интересовались не отдельными фантастическими местами книги Джона Рида, а тем, чтобы противопоставить общее описание хода нашей революции в книге Джона Рида, в основном безусловно правдивое, той лжи и клевете, которую тогда распространяла западная европейская печать3. В этом был центр тяжести, а не в отдельных частных искажениях, допущенных в книге Джона Рида.
  Почему тов. Крупская согласилась дать предисловие? Спросите тов. Крупскую, она, как знаете, жива и сумеет ответить.
  2) Разговоры о том, что тов. Троцкий организовал Красную Армию и победу над Колчаком и Деникиным, преувеличены втрое, если не вчетверо. Вы ссылаетесь на политсловарь, который будто бы собрал сведения о т. Троцком из ЦК. Должен Вам сказать, что, во-первых, авторы словаря не пользовались ни одним документом из ЦК (они изложили в словаре свое мнение), во-вторых, если бы они обратились в ЦК за документами, то они убедились бы, что дифирамбы, воспеваемые тов. Троцкому, лишены почвы. Нам некогда было разрушать легенду о т. Троцком или о ком бы то ни было другом из "вождей", тем более, что легенды эти не представляли опасности для партии. Но теперь, когда на легендах стараются строить атаку на партию, мы, члены ЦК, в частности я, поставили перед собой целью бороться и с легендами. Это, пожалуй, не понравится кой-кому из товарищей, ищущих себе царя и услаждающих себя красивыми легендами. Но что поделаешь, - правду все же надо восстановить.
  Советую Вам обратиться к тов. Троцкому и спросить его: правду ли я сообщил в своей речи о Деникине и Колчаке.
  3) Что касается т.т. Каменева и Зиновьева, то я нисколько не отрицаю их ошибок. Но я должен сказать, что их ошибки менее серьезны, чем ошибки тов. Троцкого до Октябрьской революции и после 17-го года. Мы не могли бы победить в Октябре, если бы у нас не было готовой сплоченной партии, скованной за период царизма от 1903 до 1917 года. Заслуга т.т. Зиновьева и Каменева состоит в том, между прочим, что они строили (конечно, вместе с другими лидерами) большевистскую партию в продолжение 15-ти лет. Тяжкий грех т. Троцкого состоит в том, что он разрушал в продолжение того же периода нашу большевистскую партию. Забывать эту разницу нельзя. Я уже не говорю о разногласиях по Брестскому миру и профдискуссии, когда тов. Каменев и Зиновьев стояли в одних рядах с Лениным против тов. Троцкого.
  Вот почему я отношусь по-разному к ошибкам тов. Троцкого с одной стороны и т.т. Каменева и Зиновьева с другой стороны.
  С коммунистическим приветом
  
  И. СТАЛИН
  1 26 ноября 1924 г. Вопросы к Сталину у моряка Зенушкина, старшины электриков из электролизной школы в Кронштадте, возникли при чтении речи Сталина на пленуме ВЦСПС 19 ноября. Зенушкин: "Вы выдвигаете положения, противоречащие некоторым словам Ильича, а также взглядам пролетариата на тов. Троцкого <...> Сравнение тов. Троцкого с левоэсерами у Вас, как мне кажется, не совсем удачно: Троцкий не делал взрыва в Леонтьевском пер. и не устраивал Ярославского восстания, тогда как левые эсеры делали и то, и другое". Зенушкин цитирует "Популярный политсловарь" (издание ГПП, 1924 г.): Троцкий "организовал и руководил восстанием 25 октября... организатор Красной Армии... Организовал победу над Колчаком, Деникиным <...>. Откуда брал эти сведения Главполитпросвет, разве не из ЦК партии, или это автономная республика какая? Я думаю, в обязанности ГПП не входит извращение действительности в пользу Троцкого <...> В течение 7-ми лет Троцкий был в глазах всего пролетариата не только вождем партии, а и вождем Армии <...> Троцкистом себя не считаю, Троцкого не поддерживаю". Автограф письма Зенушкина (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 735. Л. 39-41). Рукопись письма Сталина - автограф Мехлиса. 19 сентября 1936 г. бывший матрос Зенушкин напишет объяснительное заявление по поводу этого письма Сталина и отправит его на имя Никитина и Мехлиса: "От тогдашних мимолетных сомнений у меня не оставалось и следа. Мне и в голову не приходило рассказывать где-либо (на чистке, на проверке парт. документов) об этом письме. Для меня во всем этом эпизоде главное было одно: мне писал Сталин" (Там же. Л. 42).
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 735. Л. 36-38. Машинописный подлинник. Подпись - факсимиле. Имеется штамп: "Личный архив Ген. Секретаря Цека Р.К.П. т. Сталина"
  
  .
  Документ Љ 89
  Сталин - Товстухе о своей брошюре "Июньские дни 1917 г."
  [01.08.]19251
  
  Т. Товстуха!
  1. Получил брошюру "Июньские дни 1917 г. Ленин и Сталин". Перепечатаны статьи и речи мои с первого издания книжки "На путях к Октябрю" с массой ошибок. Безобразие. Неужели Харьковский "Пролетарий" не знал, что существует второе исправленное издание. Надо следить за тем, чтобы впредь такое безобразие не повторялось.
  2. Я послал Вам неделю назад письмо на имя Андреева. Застало ли оно Андреева в Москве, получил ли он его реально?
  3. Мануильский совершил пакость, сдав в печать первоначальный проект статьи Троцкого. Это безобразие. Я пишу Молотову, чтобы поставил вопрос об этом куда следует.
  4. Как Ваши дела?
  И. СТАЛИН
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 68. Л. 36-36об. Рукописный подлинник.
  
  
  Документ Љ 90
  Демьян Бедный - Сталину на разные темы
  10.10.1925
  Дорогой Иосиф Виссарионович!
  Пробыл я в Москве, можно сказать, "проездом" несколько дней и не удалось мне повидать вас и поговорить с вами: заел вас пленум1. (Впрочем, я не знаю точно, кто кого заел.)
  На переселенческой суетне в Конюшенном корпусе я узнал, что вы из больших палат вернулись в ремонтированный знаменитый "флигель с вестибюлем"2. Будем уповать, что он вторично не провалится. Во всяком случае, я отнесся к вашему возвращению во флигель с некоторым внутренним одобрением, вспомнив по сему случаю ценное изречение Бёрне, что "горе тому общественному деятелю, у которого завелись фарфоровые чашки"3.
  Будем пить из простых, но крепких и надежных, и не бросающихся в глаза4.
  Вернулся я в Москву в настроении довольно сумрачном. Краем уха услыхавши о пленумских д****ах по крестьянскому вопросу5, был на себя раздосадован до последней степени за то, что еще не написал на тему, гвоздившую мне голову с весны, о "тройке", на которой мы едем6. Теперь писать поздно, потому что сочтут, что я излагаю уже не свое, а готовое, бесспорное. Острейшую тему потерял. Промазал. А с пустяков начинать работу нет желания, тем более, что в голове еще есть кое-что не совсем пустяшное, за что я и примуся, никуда, даже к вам, не показываясь до удовлетворительного окончания работы. А хочется поспеть к "Октябрьским дням"7.
  Нашел у себя на столе целых три книги разных авторов "О Демьяне Бедном". Выходит на днях четвертая8. И это все, как гвозди, как веревки, приколачивающие меня и связывающие. Ощущение такое, что тебе уже нельзя с прежней озорной безоглядностью писать с налету: кто-то смотрит внимательно, взвешивает, расценивает, читает между строк...
  Ничто меня так не пугает, как "уважение". Значит, старость? Дряблость? Значит, пора писать поэму в 25.000 строк? Воспоминания? Чорт знает что такое! Беда, как кисло становится ото всего этого.
  Чувствую определенно, что предстоящая зима связана будет для меня с каким-то переломом или чем-то в этом роде. Все время хочется быть одному, "не толкаться", закупориться и писать, писать, писать... И в то же время не пишется. То есть ужасно как трудно пишется.
  А в голову лезет такое...
  Был час назад на Ярославском вокзале. На перроне густо несет карболкой. - "Почему надушились?" спрашиваю.
  - Пьяные заблевали.
  Большая идет блевотина. Сколько на всю Расею9 керболки понадобится? Описался. "Керболки". Смешно. М-да-с!
  Будьте здоровы.
  До встречи!
  Ваш ДЕМЬЯН
  10/Х-1925
  P.S. Ухмылялся я, читая переписку по Истменскому делу10. Я бы мог уподобиться дурашливому мальцу и болтнуть: "а я сто-то знаю, это дядя Лева11 в касу насцал". Даже в переводе видел знакомый стиль. А вы хотите, чтоб дядя Лева сам эту кашу ел!
  Дело ясное. И для характеристики дяди - убийственное. А характерец еще приведет. ДБ.
  
  1 Пленум ЦК РКП(б) проходил в Москве с 3 по 10 октября 1925 г. На Пленуме кроме вопросов внешней торговли и работы профсоюзов обсуждался вопрос "О работе партии среди деревенской бедноты".
  2 С.В. Оболенская (дочь Н. Осинского) вспоминала об очередном ремонте в Кремле в 1932 г.: "В связи с этой перестройкой из "Детской половины" всех переселили в другие здания. Отец получил очень большую квартиру в Потешном дворце, справа от входа в Кремль через Троицкие ворота. Странное было у нас соседство! В соседнем подъезде была квартира Сталина. А из окон нашей столовой были видны находившиеся под углом к нам окна квартиры Бухарина" (Оболенская С.В. Из воспоминаний // Вечерний Гондольер. Љ 106 (Интернет-версия).
  3 Сталин будет рассуждать о Бёрне в беседе с Л. Фейхтвангером в 1937 г. (cм. Док. Љ 327).
  4 "Почему бы не взять посуду без царских побрякушек?" - авторитетно спросит Сталин Молотова в середине 30-х гг., когда ему сообщат, что во время дипломатических приемов в представительском особняке НКИД на ул. Спиридоновка, д. 17, в Москве гостям подают еду на царских сервизах (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 983. Л. 31).
  8 Войтоловский Л. Демьян Бедный. М., 1925; Медведев П. Демьян Бедный, Л., 1925; Фатов Н. Демьян Бедный. М., 1922 (2-е, дополненное издание вышло в 1926 г.). В 1926 г. выйдет книга секретаря поэта А. Ефремина - "Демьян Бедный в школе".
  9 В 1922 г. друг и ментор Демьяна, бывший руководитель Агитпропа ЦК, журналист Л. Сосновский выпустил брошюру под названием "Расея" (Главный политико-просветительный комитет Республики, серия "Агитационно художественная. Љ 11. Госиздат, 1922 г. Тираж 5 тыс. экз.). Сосновский утверждал, что "путь от деревни Язва" до села "Роза Люксембург" "Расея прошла в 4 года". Примеры некоторых замечаний Сосновского: "Калинин крыл густо на одном сходе в Калужской области". Крестьяне отреагировали: "Вот это по-нашему! Это - власть". Делегацию Леонида Красина в Лондоне народ окрестил "буржуями": "Ах, вы, сволочи! Матросиков бы вам сюда из Чека... Они бы вам показали фраки..." Один личный совет Сосновский дал русским эмигрантам: "Я хочу предсказать князю Голицыну его судьбу. Он подохнет где-нибудь на чужбине под забором, проев остатки средств, брошенный даже своими детьми" (Там же. С. 17). В знаменитом письме Демьяну в декабре 1930 г. Сталин обвинит поэта в том, что он способен, "находясь в состоянии истерики, договориться до таких антипартийных гнусностей. Недаром, читая Ваше письмо, я вспомнил Сосновского...".
  10 Макс Истмен (1883-1969) - американский журналист и редактор. Издал много книг по современной ему советской литературе и по истории большевистской России. В 1925 г. книга Истмена "С тех пор, как умер Ленин" заворожила внимание Политбюро на весь летне-осенний сезон. Этому свидетельству о смерти Ленина, обстоятельствам его появления на свет и последствиям были посвящены директивные решения Политбюро. Еще больше документов осталось за кадром истории в виде переписки Сталина с соратниками, справок, лихорадочных проектов постановлений, черновиков статей - ответов Крупской и Троцкого, переводов этих книг, согласований между ведомствами, координаций полушпионских акций со стороны ОГПУ, военной разведки и коминтерновской агентуры, ажиотажа партийной полиции. Смертный грех Макса Истмена заключался в том, что он процитировал прощальные письма и статьи Ленина (т.н. завещание). Сталин заподозрил Троцкого в передаче этих документов американскому журналисту. 17 июля 1925 г. в шифровке на имя сотрудника Особого сектора ЦК Льва Мехлиса Сталин просит прислать ему книгу Макса Истмена на русском и английском языках (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 68. Л. 7). 25 июля в записке на имя Бухарина Сталин спрашивает: "какова судьба статьи Надежды Кон-ны об Истмене, - сообщи если не лень". (Там же. Л. 14). 31 июля Рыков пишет в ЦК: "В связи с моим отъездом в отпуск, прошу начиная с 1-го августа белогвардейские газеты посылать в ГПУ - тов. Беленькому, который мною инструктирован и будет доставлять мне их по месту моего пребывания". 1 августа Сталин в письме к Молотову и Бухарину дает следующее указание: "Обязательно надо опубликовать в русской печати статью Троцкого и Крупской об Истмене" (Там же. Л. 33). В архиве Сталина сохранилась записка без даты на бланке "К заседанию Политбюро": "Расследовать обязательно нужно. Об этом поговоримте во вторник. Меня больше всего интересует то, чтобы определить отношение Троцкого к делу о брошюре Истмена и поставить вопрос об открытом отмежевании Троцкого от Истмена и его "труда". Я думаю, что брошюра написана с ведома (а может, быть даже по директиве) Троцкого" (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 130. Л. 176).
  
  11 Намек на Троцкого.
  
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 701. Л. 32-32об. Машинописный подлинник. Подпись, дата и постскриптум - автографы. Пометка рукой Мехлиса: "ПБ. лич. ар. 2/ХI-25 г. М.". Пометка рукой неизвестного: "получ. в архив 9/XI-25 г.".
  
  
  Документ Љ 100
  Сталин - редакциям "Правды", "Рабочей газеты" и "Рабочей Москвы" о невозможности печатать подлинный текст его речи от 1 марта
  02.03.1927
  В редакции газет:
  "Правда",
  "Рабочая газета",
  "Рабочая Москва"
  Дорогие товарищи!
   Я очень извиняюсь, что мне пришлось задержать вчера печатание речи. Но вы должны понять, что мною руководили лишь интересы дела. Я говорил на собрании совершенно откровенно. Я поступил так потому, что не было на собрании стенографисток, и знал, что моя речь не будет записываться. Я хотел хоть раз, хоть на одном большом собрании сказать все откровенно об одном из важнейших вопросов нашей международной политики. Ваши корреспонденты записали речь с совершенной полнотой и добросовестностью. Но именно поэтому нельзя ее печатать в таком виде, если мы хотим избегнуть возможных недоразумений и, может быть, даже осложнений во внешнем мире. Поэтому я решил максимально завуалировать речь, сократить ее елико возможно и в таком виде пустить в печать.1
  С ком. приветом.
   И. СТАЛИН
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1003. Л. 1.Машинописный подлинник. Подпись - автограф.
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел второй. "СТАЛИН - ЭТО ЛЕНИН СЕГОДНЯ" (1924-1929) [Документы ЉЉ 69-130]
  Документ Љ 105
  Халатов - Сталину о произведениях "оппозиционных авторов Троцкого, Зиновьева и Каменева"
  
  Не позднее 04.01.1928
  Т. Сталин!
  Могу рассчитывать попасть в среду очередную к Вам. Есть несколько вопросов. Кстати, оппозиц[ионные] авторы Троцкий, Зиновьев, Каменев - оставили ГИЗу наследство своей литературы, примерно, на сумму до 1.600.000 рублей по номиналу, а по себестоимости около 500 т. - 600 т. = здорово.1
  АРТ. ХАЛАТОВ
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 822. Л. 20. Машинописный текст на бланке ГИЗа. Подпись и резолюция Сталина - автографы.
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел второй. "СТАЛИН - ЭТО ЛЕНИН СЕГОДНЯ" (1924-1929) [Документы ЉЉ 69-130]
  Документ Љ 107
  Сталин - в редакцию "Ленинградской правды". Два письма по поводу несанкционированного сокращения статьи Сталина "На хлебном фронте"
  
  06.06.1928
  
  Копия
  В Редакцию "Ленинградской правды"
  тов. Петровскому
  
  Копии: АПО тов. Стецкому и Секретарю Обкома т. Кирову
  
  
  В "Ленинградской Правде" появилась перепечатка (из "Московской Правды") статьи т. Сталина "На хлебном фронте" с некоторыми сокращениями, но без оговорки о том, что статья идет не в полном виде. Как выяснилось, сокращение произведено не в ТАСС, а в редакции "Ленинградской Правды". Я понимаю, что редакция иногда бывает вынуждена печатать те или другие статьи в сокращенном виде по соображениям, скажем, технического характера. Но в таких случаях совершенно обязательна редакционная оговорка о том, что статья печатается не в полном виде. Иначе может получиться невольная фальсификация статей и некоторый обман читателей. Я говорил уже об этом по телефону с т. Петровским, который также думает, что редакцией "Ленинградской Правды" допущена ошибка. Сообщая обо всем этом, прошу принять к сведению, что статьи и речи вообще, членов ЦК в особенности, могут печататься с сокращениями лишь при условии, что будет обязательно дана соответствующая редакционная оговорка насчет произведенного сокращения1.
  
  И. СТАЛИН
  
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 746. Л. 82-84. Машинописная копия.
  
  08.06.1928
  
  В редакцию "Ленинградской правды"
  Тов. Петровскому
  Копии АПО т. Стецкому и Секретарю Обкома т. Кирову
  
  Ваше письмо от 7 июня получил.
  Принимаю "к сведению", что из статьи т. Сталина выброшены редакцией строчек 40-50 "по причинам технического свойства". Я не знаю другого аналогичного случая в отношении статей или речей членов Политбюро. Тем не менее, я готов принять "к сведению" Ваше заявление. Немного странно, что из статьи выброшено наиболее яркое место о крестьянстве как о "последнем капиталистическом классе" (Ленин), причем есть опасность, что кое-кто из читателей могут расценить эту "техническую" операцию как попытку редакции смазать Ленина. Тем не менее, если редакция решила облегчить газету вычеркиванием 40-50 строчек во имя "техники", то приходится считаться с мнением редакции насчет преимущества техники перед политикой.
  Я знаю, что некоторые газеты не крупного масштаба получили статью от ТАСС в сильно сокращенном виде (к числу этих газет "Ленинградская Правда" не относится). Не трудно понять, что эти газеты не могут нести моральной ответственности за сокращение. Я знаю, что "Ленинградская Правда" проявила большое великодушие, не сократив статью втрое. Вы не можете представить себе, как я Вам обязан за проявленный Вами либерализм. Я готов даже принести Вам благодарность за великодушие.
  Я все же не могу согласиться с Вами насчет того, что можно печатать статьи и речи тех или иных ораторов (не только членов ЦК) без редакционной оговорки о произведенном сокращении. Я думаю, что такая оговорка диктуется элементарной порядочностью редакции, не желающей вводить читателей в заблуждение или фальсифицировать статью. Ваша ссылка на практику не может иметь силу доказательства.
  
  И. СТАЛИН
  
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 746. Л. 82-84. Машинописная копия.
  
  Документ Љ 108
  Сталин - в редакцию журнала "Революция и культура" о допустимости публикации рецензий
  18.06.1928
  В редакцию журнала "Революция и культура"
  
  Уважаемый т. Сапожников!
  В постановлении ЦК о дискуссии по вопросам философии не предусмотрено недопущение печатания рецензий1. Из этого следует, что рецензии могут печататься по усмотрению редакции, с тем, однако, чтобы редакция не прибегла при этом к расширительному толкованию понятия "рецензия"2.
  С комм. приветом
  И. СТАЛИН
  1 14 июня 1928 г. Политбюро рассмотрело сообщение Скворцова-Степанова о дискуссии по философии. Решение: "1. Воспретить дискуссию на страницах "Правды" и "Известий" по философским вопросам" (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 734. Л. 24).
  2 Запрос Сапожникова был связан с получением в редакции журнала "Революция и культура" статьи Тарана с критикой основных положений сталинской теории о национальном вопросе. Как проверяли адресатов Сталина - кандидатов на получение ответов вождя? 20 сентября 1928 г. Аллилуева обратилась к Товстухе на бланке журнала "Революция и культура": "тов. Товстуха. Сталин из Сочи в письме к Сапожникову запрашивал характеристику автора статьи "Критические заметки о национальной культуре" (Е. Таран-Дубровина), посылаю полученную характеристику от КПбУкр" (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 803. Л. 31). От имени Харьковского окркома сообщалось, что Илья Григорьевич Дубровин был членом партии с 1926 г. "Мнение бюро ячейки: как партиец на хорошем счету, никакой оппозиционной работы и сочувствия к оппозиции не замечалось".
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 803. Л. 4. Машинописный текст. Подпись - факсимиле.
  
  Документ Љ 117
  Демьян Бедный - Сталину о конфликтной ситуации в газете "Правда"
  07.03.1929
  В. Срочно
  Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
  Письмо сие, так сказать, официальное. Дело вот в чем: "ПРАВДА" есть наш центральный боевой орган. Я - довольно-таки боевой писатель-агитатор. В "Правде" публикуется бесподобный, ни с чем не сравнимый по важности, производственно-трудовой вызов "Красногo Выборжца". Я, как агитатор, чувствую, что тут под ногами горит. Сам горю. Подхватываю тему, гоню в "боевую" газету боевой фельетон - в триста строк. Объясняю, что производственная вялость, "порча рабочего нрава" у нас потому, что в рабоч[ую] среду "просочилась мужичья отрава". Заканчиваю громадный фельетон патетически:
  
  Да кто же, чорт побери:
  Богатыри
  Или блохи,
  Недостойные нашей эпохи?
  Трудовой мы класс иль озорное охлёстье?
  Пролетарский авангард иль мужицкое охвостье?
  Неужто у нас - ни классовой гордости,
  Ни классовой твердости?
  Неужто мы, дьявол возьми,
  Все забывши, что Ленин и Маркс втолковывали нам,
  
  Осрамимся пред своими детьми,
  Подведем их к развалинам
  И скажем им: "Вот
  Тут был дом, тут - завод,
  Тут - школа... лишь стены осталися...
  Тут мы что-то воздвигнуть пыталися...
  Так и осталось оно под лесами...
  Достраивайте сами...
  Потому что революционный порыв наш зачах,
  Потому что мы оказались - банкроты:
  Не вынесли на своих плечах
  Героической работы!!1
  
  
  Что же? Появляется в "Правде" этот фельетон на следующий день? Усиливает самонужнейшую кампанию? Нет. Нашлось место для громаднейшего фельетона какого-то Ляндау о какой-то обиженной учительнице. Неотложно нужно было утешить учительшу эту2. А о том, что у нас имеются "банкроты", у которых с "революц[ионным] порывом" обстоит плохо, надо было помолчать. На следующий день фельетон стынет помаленечку, маринуется. Взволнованный такой несообразностью, запрашиваю Макса Савельева. Савельев таращит глаза: понятия не имеет, что маринуется такой фельетон. Справляюсь у Крумина: того чище! Слыхом не слыхал о таком фельетоне и что его почему-либо надо задерживать3.
  Я СПРАШИВАЮ:
  КТО ЖЕ РЕДАКТИРУЕТ "ПРАВДУ"? ГДЕ ПОДЛИННАЯ ЕЕ РЕДАКЦИЯ? УКАЖИТЕ ЕЕ АДРЕС, И Я БУДУ СРАЗУ ТУДА ОТСЫЛАТЬ НАПИСАННОЕ, а не справляться у людей, которые видят только то, что им преподносится в просеянном виде и в сроки, какие кому-то заблагорассудится?4
  Я хочу знать: кто одобряет или кто не одобряет мои фельетоны прежде, чем они попадаются на глаза двум вышеназванным, искренне - (мне от этого не легче) - удивленным товарищам, собирающимся сегодня "поднять скандал", "выяснять" и т.д.
  Это меня мало успокаивает, так как я, буквально, изматываю себе нервы при продвижении в "Правде" почти каждого мало-мальски острого фельетона. Этим - и только этим - объясняется никому не нужное мое газетное "двурушничество", то есть, вынужденное обращение в "Известия", где моему материалу рады, и случая не было, чтобы не пущенный "Правдой", а напечатанный в "Известиях", материал оказался недоброкачественным.
  Скорее наоборот5.
  Очень прошу проверить это на том материале, который сейчас застыл в "Правде", на фельетоне: "Кто же мы?". Тут и узнаем: "Кто же редакция"?6
  С сердечным приветом
  Д. БЕДНЫЙ
  7/3-29
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 701. Л. 46-47. Машинописный подлинник. Подпись и дата - автографы.
  
  
  Документ Љ 118
  Сталин - корреспонденту "Североамериканского газетного альянса" Чолертону о статьях Троцкого
  22.03.1929
  Милостивый государь!
  Ваше письмо от 20.3.29 г. получил. С тем же вопросом обращались ко мне через директора ТАСС Долецкого представители североамериканских газетных трестов, прося дать отповедь на статьи г-на Троцкого. Я им ответил через Долецкого, что у меня нет времени заниматься пустяками. То же самое должен Вам сказать, г. Чолертон, в ответ на ваше письмо: у меня нет ни времени, ни желания заняться пустяковыми сплетнями, распространяемыми Троцким. Великий русский писатель Писарев говорил: "слова и иллюзии гибнут, а факты остаются". То же самое можно было бы сказать в данном случае: "болтовня и сплетни погибнут, а факты останутся". Факты же состоят в том, что СССР идет на всех парах по пути индустриализации и социалистического преобразования. Какое значение могут иметь сплетнические статьи г-на Троцкого в сравнении с этим огромным фактом1.
  С уважением
   И. СТАЛИН
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1159. Л. 90-91. Машинописный подлинник. Подпись - факсимиле.
  
  Документ Љ 127
  Луначарский - Сталину с просьбой о переводе на работу в Наркоминдел
  
  Лето 1929 г.
  
  Дорогой товарищ Иосиф Виссарионович!
  Уже две недели я жду ответа на мое письмо к Вам.
  Его нет.
  Решаюсь напомнить Вам мою просьбу об ознакомлении меня с теми письмами, которые, по словам Авеля Сафроновича, послужили причиной постигшего меня удара1.
  Но кроме того, я просил Вас о коротком разговоре.
  Я хотел обратиться через Вас к ЦК с просьбой. Мне кажется вряд ли полезным удерживать меня на работе в ученом комитете ЦИКС2. Когда я был членом президиума ЦИКС, у комитета начал создаваться авторитет. Верили, что лицо возглавляющее может похлопотать и т.п. Сейчас этой веры нет. Комитет не имеет большого доверия к себе своих учреждений, стремительно упало настроение сотрудников. Конечно, оставить здесь - буду работать, как только могу, но не лучше ли изменить положение?
  Мне кажется, я мог бы быть полезнее в рамках Наркоминдела. Я знаю некоторые языки, некоторые европейские страны, приобрел кое-какой навык. Особенно удовлетворила бы меня возможность такой работы в самой Москве в коллегии Наркоминдела. Я думаю, что т. Литвинов не возражал бы против этого. Я приложил бы все старания оказаться на месте3.
  Кроме того, я хотел просить через Вас, Иосиф Виссарионович, ЦК о небольшом отпуске. Может быть, это стыдно, но мое здоровье заметно пошатнулось в результате знака недоверия ко мне партии4.
  Буду ждать Вашего ответа.
  С коммунистическим приветом -
   А. ЛУНАЧАРСКИЙ
  1 О каких письмах идет речь, с точностью установить не удалось. 14 июля 1929 г. Политбюро при рассмотрении вопроса "О школе имени ВЦИКа (дописано: военной)" заслушало доклад Енукидзе. Постановили: "а) Утвердить решение совещания замов. б) Признать письмо т. Луначарского на имя т. Калинина антикоммунистическим по духу и совершенно непристойным по тону" (выписки: Рудзутаку, Горбунову (а), Луначарскому - все. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 792. Л. 12). Очевидно, что после подобной формулировки, в которой нарком расценивался как автор "антикоммунистического по духу и совершенно непристойного по тону" письма, он не мог оставаться на высшем государственном посту в области культуры и просвещения.
  2 15 июля Политбюро принимает постановление "О т. Луначарском": "а) Предрешить освобождение т. Луначарского, согласно его просьбы, от обязанностей Наркома просвещения и предложить т. Молотову в недельный срок представить кандидатуру на пост наркома просвещения" (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 794. Л. 84). 22 июля Политбюро постановляет предрешить назначение т. Бубнова народным комиссаром просвещения РСФСР, поручив т. Молотову снестись по этому вопросу с т. Бубновым. Следующим пунктом: "Утвердить т. Луначарского председателем ученого комитета при ЦИКе СССР, с освобождением от этой работы т. Стеклова" (Там же. Д. 795. Л. 73-74). 29 июля Бубнов будет окончательно утвержден в должности наркомпроса.
  3 Это станет одной из постоянных просьб Луначарского после его отставки с поста наркомпроса. 1 сентября 1932 г., рассмотрев по докладу Сталина очередной вопрос "О продлении отпуска т. Луначарскому", Политбюро отдельным пунктом постановления запишет: "б. Предложение т. Луначарского о назначении его послом в одну из стран Европы отклонить, имея в виду, что он может принести гораздо больше пользы в СССР" (было: внутри СССР) (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 955. Л. 14).
  4 Вопрос об отпуске Луначарского будет решен Политбюро положительно. 8 июля Политбюро примет соответствующее постановление: "Обеспечить т. Луначарскому лечение за границей. Признать ненужным поездку жены т. Луначарского заграницу". (Выписки: Луначарскому, Трилиссиру, Семенову. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 793. Л. 37). 14 декабря 1931 г. полпред Хинчук сообщит Молотову из Берлина: "Луначарский для выезда в Москву нуждается одной тысяче марок. Задержка отпуска денег ежедневно увеличивает сумму. Срочите [так! - Сост.] как быть" (Сталин "за" - АП). (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 921. Л. 68). 28 мая 1932 г. Луначарский вновь обратится к Енукидзе из Женевы: "Не знаю, как благодарить cоответственную инстанцию и лично Иосифа Виссарионовича за необыкновенно быстрое и благоприятное разрешение моей просьбы об отпуске для лечения" (РГАСПИ. Ф. 667. Оп. 1. Д. 17. Л. 77).
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 760. Л. 166-167. Рукописный подлинник на бланке Луначарского.
  Там же. Л. 165. Машинописная незаверенная копия.
  
  Документ Љ 153
  Проект постановления Политбюро о заметке "Контрреволюционная вылазка кулаков"
  20.04.1931
  Постановление Политбюро
  
  Слушали: О заметке "Контрреволюционная вылазка кулаков" ("Правда" от 19 апреля 31 г.).
  Постановили: а) Признать вынесение приговора с высшей мерой наказания по делу кулаков Ефремовского района Московской области грубо ошибочным, по существу, со стороны Московского областного суда, а помещение в "Правде" заметки об этом приговоре - недопустимым.
  б) Предложить ВЦИК заменить высшую меру наказания по этому делу десятью годами заключения, о чем опубликовать в отделе хроники.
  в) Категорически подтвердить прежнее решение ЦК о том, что вынесение приговоров по политическим делам с высшей мерой наказания не должны выноситься прокуратурой, Верховным судом, краевыми и областными парткомитетами без санкции ЦК (дописано: и указать Верхсуду и Верх. прокуратуре на их обязанность строго соблюдать этот порядок).
  
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 876. Л. 75-75об. Первоначальный проект решения, написанный на карточке. Зачеркнут пункт "б". Зачеркивание и правка Молотова. Отметка о приобщении к делу вырезки из "Правды", объяснения Савельева и корреспондента центрального партийного органа.
  
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел третий. "ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ" (1930 - сентябрь 1939) [Документы ЉЉ 131-369]
  Документ Љ 165
  Мехлис - Сталину о посылке корреспондента на КВЖД и резолюция Сталина
  10.11.1931
  Тов. Сталину
  
  Мы считали бы целесообразным послать корреспондента на КВЖД для более полного освещения вопросов в "Правде". Для этой поездки намечаем тов. Изакова, работника редакции. Просим Вашего согласия.
  
  Л. МЕХЛИС
  
  Т. Мехлис! Не согласен. Пошлите лучше корреспондентов на Волгу, Казакстан, на Урал, в Западную Сибирь, Дальвост по хлебозаготовкам, особенно по линии совхозов, а также колхозов. Это будет лучше.
  
  И. СТАЛИН
  
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 773. Л. 87. Рукописный подлинник на бланке секретаря редакции "Правды". Љ 171/с.
  
  
  БОЛЬШАЯ ЦЕНЗУРА
  Раздел третий. "ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ" (1930 - сентябрь 1939) [Документы ЉЉ 131-369]
  Документ Љ 175
  Панферов - Поскребышеву о выступлении Фадеева на бюро фракции РАПП
  10.02.1932
  Из выступлений т. Фадеева на фракции бюро РАПП 8 февраля стало известно, что вы как-то позвонили Фадееву, спрашивая его, как могло появиться в печати такое произведение, как "Ловцы сомнений" Овалова1.
  Тов. Фадеев причисляет (и упорно это делает) тов. Овалова к нашей творческой группировке. Я принужден дать следующие справки.
  Первое. "Ловцы сомнений" начали печататься в журнале "Октябрь" летом 1930 г.2, а наша творческая группа организовалась (что видно из прилагаемой справки) в конце октября 1930 года. Овалов в это время вступил к нам в группу и через 2 месяца выбыл.
  Второе, "Ловцы сомнений" тов. Киршоном в своем выступлении на 16-м партийном съезде были включены в рапорт съезду как достижение пролетарской литературы3.
  Третье. "Ловцы сомнений" были редактированы и одобрены в печати в журнале "Октябрь" тов. Фадеевым. Мы были против печатания "Ловцов сомнений", в частности, я тогда же написал Овалову резкое письмо, в котором указывал на то, что произведение "Ловцы сомнений" печатать нельзя и тот, кто рекомендует печатать это произведение, потом угробит его же, Овалова (у Овалова есть мое письмо и письмо Фадеева)4.
  Таким образом, мы как творческая группа, ответственности за "Ловцы сомнений" не несем. Это абсолютно не значит, что мы, несмотря на то, что были против печатания этого произведения, не несем за него ответственности, как члены РАПП или защищаем его. Мы считаем, что Овалов, автор такой хорошей вещи, как повесть "Болтовня", в "Ловцах сомнений" объективно встал на позицию троцкистских контрабандистов5.
  Тов. Фадеев утверждает, что он напечатал "Ловцы сомнений" в "Октябре" только потому, что не хотел ссориться с нашей творческой группировкой. Если это так, то, стало быть, Фадеев проявил тут самые отвратительные черты групповщины. Но такое утверждение - липовое, ибо в то время, когда "Ловцы сомнений" печатались в "Октябре" и рапортовались съезду Киршоном, нашей творческой группы не существовало. Фадеев просто вывертывается. Верно. Моя ошибка тогда заключалась в том, что я только в письме к Овалову и устно высказывался против напечатания "Ловцов сомнений", не высказав своих соображений в печати. Я тогда думал так, что Овалов член партии и у него есть такое хорошее произведение как "Болтовня", что eгo надо воспитывать, не ударяя через печать. Тут была моя ошибка.
  В нашей творческой группе состоят два писателя-коммуниста: Исбах и Горбатов. Исбах написал роман "Крушение", взяв основной темой "борьба с троцкизмом" и не сумев в должной мере вскрыть социальные корни оппозиции, этим самые совершил политическую ошибку. Горбатов в романе "Наш город", взяв основной темой артемовщину, тоже не смог в должной мере вскрыть корни разложения. Ошибки этих произведений идут от недостаточного овладения методом диалектического материализма в области художественной литературы и от того, что автора подпали под влияние лозунга "живой человек" в толковании Ермилова. Расплата за этот лозунг началась с "Рождения героя" Либединского. Фадеев и его группа ответственность за "Крушение" и "Наш город" тоже возлагают на нашу творческую группировку, намеренно забывая о том, что эти произведения в печати появились весной 1930 года, были тов. Киршоном представлены в рапорте съезду партии, т.е. в то время, когда нашей творческой группы не существовало. Тов. Исбах и Горбатов потому и пришли в нашу творческую группу, что осознали ошибочность того творческого метода, которым они владели, когда писали вышеуказанные произведения и теперь работают над новыми произведениями в совершенно ином плане.
  Тов. Фадеев все вышеизложенное прекрасно знает и все-таки продолжает утверждать, что мы из групповых соображений не критиковали этих произведений, и этим самым навешивает на нашу группу политическое обвинение, компрометируя ее в глазах общественного мнения. Мы эти произведения критиковали и критикуем.
  Нам вполне понятно такое поведение т. Фадеева. Фадеев напечатал, редактировал такие произведения, как "Усомнившийся Макар", "Впрок" Платонова, "Три смерти" Хаджи-Мурата, "Жили два товарища" и "Ревматизм" Левина, "Июнь" и "Июль" Митрофанова, "Рождение героя" Либединского (в роман-газете), "Ловцы сомнений" Овалова и ряд других, мягко выражаясь, политически ошибочных произведений. Теперь Фадеев ищет мальчика для битья, чтобы снять с себя ответственность за напечатание этих произведений и скомпрометировать нашу творческую группу.
  Я прошу вас информировать т. Сталина о содержании моего письма.6
  
  Привет,
  Ф. ПАНФЕРОВ
  10 февраля 1932 г.
   1 В Литературной энциклопедии (М., 1934. Т. 8. С. 217-218; статья Л. Бать) указано, что в романе "дан политически неверный ответ" на проблему "громадной важности" - вопросы "партийной оппозиции и разоблачения единой сущности правого и левого уклонов".
  2 Роман печатался в "Октябре" (1930. Љ 5-7).
  Киршон упомянул три произведения Овалова: "Болтовня", "Красное и черное" и "Ловцы сомнений" (XVI съезд Всесоюзной коммунистической партии (б): Стенографический отчет. М.: Государственное издательство, 1930. С. 277-282).
  4 Из записки Панферова Фадееву: "У меня нет слов таких, какими бы я мог тебя покрыть за то, что ты начал печатать "Ловцы сомнений" в "Октябре" <...> Я ругаюсь, и пойми - откровенно и искренне потому, что я тебя ценю, люблю, надеюсь, что из тебя выработается передовой писатель пролетариата, а ты наговнял. Надо - пусть пройдет в журнале (это - непоправимая беда), но не давать в таком виде книгой. Иначе тебя сбросят завистники в помойку. Горячий привет. Федор" (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 781. Л. 5).
  5 "Литгазета" 29 октября 1930 г. сообщала, что секретариат РАПП, рассмотрев заявление Панферова о создании напостовской творческой группы на основе литературно-политической линии РАПП, приветствует создание группы, реализующей "лозунг РАПП о творческом соревновании на основе общей борьбы за диалектико-материалистический лозунг". МАПП зарегистрировал группу Панферова наряду с "Напостовской сменой", "Коммуной поэтов". В духе съезда ВАПП и пленума РАПП 28 января 1932 г. "Литгазета" (орган ФОСП РСФСР) сообщала о первом производственном совещании критиков РАПП. Из прозвучавших заявлений: книга Овалова - "контрреволюционная троцкистская клевета на партию". "Крушение" опошляет борьбу партии с троцкизмом. "Наш город" - по-левацки ставит вопрос о парткадрах. Директор института ЛИЯ ЛО Комакадемии Кирпотин сделал доклад на тему "Письмо т. Сталина и задачи борьбы за ленинское литературоведение и критику") (см. также: Овалов Л. Не "Ловцы сомений", а предатели революции // Комсомольская правда. 1932. Љ 23 (28 янв.). Секретариат РАПП 14 января 1932 г. объявил Фадееву выговор и поручил "организовать бригады критиков-коммунистов по глубокому разбору произведений о партии". Существует также письмо Овалова Кагановичу от 30 января 1932 г., в котором он просит секретаря ЦК дать указание работникам РАПП прекратить травлю.
  5 "Литгазета" 29 октября 1930 г. сообщала, что секретариат РАПП, рассмотрев заявление Панферова о создании напостовской творческой группы на основе литературно-политической линии РАПП, приветствует создание группы, реализующей "лозунг РАПП о творческом соревновании на основе общей борьбы за диалектико-материалистический лозунг". МАПП зарегистрировал группу Панферова наряду с "Напостовской сменой", "Коммуной поэтов". В духе съезда ВАПП и пленума РАПП 28 января 1932 г. "Литгазета" (орган ФОСП РСФСР) сообщала о первом производственном совещании критиков РАПП. Из прозвучавших заявлений: книга Овалова - "контрреволюционная троцкистская клевета на партию". "Крушение" опошляет борьбу партии с троцкизмом. "Наш город" - по-левацки ставит вопрос о парткадрах. Директор института ЛИЯ ЛО Комакадемии Кирпотин сделал доклад на тему "Письмо т. Сталина и задачи борьбы за ленинское литературоведение и критику") (см. также: Овалов Л. Не "Ловцы сомений", а предатели революции // Комсомольская правда. 1932. Љ 23 (28 янв.). Секретариат РАПП 14 января 1932 г. объявил Фадееву выговор и поручил "организовать бригады критиков-коммунистов по глубокому разбору произведений о партии". Существует также письмо Овалова Кагановичу от 30 января 1932 г., в котором он просит секретаря ЦК дать указание работникам РАПП прекратить травлю.
  6 Резолюция Сталина: "Молотов. Прочти-ка, если будет время, - не лишено некоторого интереса. И. Ст." и Молотова ("Читал. Мол".). Пометка неизвестного: "от Панферова. О книге Овалова "Ловцы сомнений"").
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 781. Л. 7-9. Машинописный подлинник. Подпись и дата - автографы.
  
  
  "ОНИ НЕ ПОНИМАЮТ И НЕ МОГУТ ВОСПРИНЯТЬ ФОРМУЛЫ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА": Документы российских архивов о национально-культурном строительстве на Северном Кавказе в 1920-е гг.
  Документ Љ6
  Из тезисов доклада "О латинизации письмен горских народов и унификации таковых" председателя Краевого национального совета по вопросам культуры и просвещения У.Д. Алиева на II краевой конференции по вопросам культуры и просвещения горских народов Северокавказского края
  13.01.1925
  I. Наши задачи
  Задачи настоящей конференции:
  А) Подытожить пройденные опыты по пути к культурному строительству горских народов в деле конкретного осуществления на местах решения I краевой конференции (11-13 июля [19]23 г. в г. Пятигорске)1 о фактическом переходе на основу латинской графики Ингушетии, Осетии и Кабарды и о неотложной важности и целесообразности перехода на эту основу и тех областей, где сохранилась арабская основа графики;
  Б) и еще раз отмерить и всесторонне учесть эти проделанные практические мероприятия с точки зрения технической (экономической) и политической целесообразности при данных общественно-исторических условиях национальных автономных образований нашего края, чтобы наши достижения служили примером другим восточным странам.
  II. Латинизация оправдала себя
  Итоги наших реальных достижений к завтрашнему дню в результате проделанных за это время практических мероприятий и опытов на местах дают полное основание говорить нам, что достижения достойны хвалы. Обучение детей во всех национальных школах, а также ликвидация неграмотности взрослых на латинской основе идет более быстрым темпом в тех областях, где она проведена, в сравнении с другими областями, где обучение грамоте ведется на арабской основе.
  III. Пророчества арабистов не оправдались
  Пророчество арабистов - противников латинизации (клерикалистов2 и небольшой кучки консервативно настроенных национальных интеллигентов, а также некоторых ответственных работников-реформистов) о том, что создание графики на иной основе графики "священного Корана" вызовет негодование Аллаха на небе, и тем самым неизбежно брожение божественных элементов на земле среди горцев - оттуда реакция и контрреволюция. Это был и есть самый главный аргумент арабистов, при всем их признании абсолютных преимуществ латалфавита, и тот не оправдался3. <...>
  VI. Ленинский подход - учесть классовую ситуацию
  Арабисты - реформаторы вдали от понимания действительности аула - аула, пробужденного от долгой страшной спячки, которому в большинстве случаев не страшен гипноз и внушение ни муллы, ни мюридов4, прочих клерикалов, или контрреволюционные агитации чистокровных феодалов - князей-таубиев5 (которых аул смел в сорный ящик), страшатся того, что это вызовет реакцию.
  Проповедниками идеи латинизации в каждом национальном образовании являются те работники, которые в огне Гражданской войны, выдвинутые из их же среды руководить массой, и они же ближе к массе, ее желаниям и ее нуждам, которым суждено быть руководителями народных масс.
  Умами трудящихся масс больше не руководят ни головорезы-зелимханы6 или лже-имамы (Гоцинский, Дагестан), шейхи (Али Митаев, Чечня) даже в среде самых фанатично настроенных горских масс, где ислам свил себе в замкнутых пещерах гор прочное гнездилище в течение более тысячелетия одурманивания7. <...>
  IX. Преимущества латалфавита
  1. Интернациональность его, им пользуются наиболее передовые представители человеческого общества: вся Западная Европа, САСШ и Австралия. Из родственных для горских и тюркских народов на эту основу перешли: с 1905 г. - якуты, венгерцы, с 1908 г. - албанцы, турецкие черкесы и осетины. Более или менее культурные люди и их семьи в самой Турции, в Индии, Египте, Марокко обучаются и знают латалфавит. <...>
  2. Выдержанность латалфавита почти всех требований современной науки, педагогики и орфографии: а) отсутствие диакритических знаков8, б) отсутствие тождественности и легкоразличаемость и доступность его, оттуда обучение грамоте в 5-6 недель вместо 5-6 месяцев, даже года на арабской основе - экономия времени, в) прямострочность, г) простота по форме, д) возможность раздельного начертания в печати и связывание в рукописях;
  3. Экономность и удешевление производства дела издательства благодаря: а) печатанию переписки на пишущих машинах, б) набору посредством наборных машин, которые во много раз удешевляют набор, чем ручной вообще, в) поднятию производительности труда наборщиками на латоснове в 50 % и 100 % в сравнении с арабской основой, г) возможности удешевления цены на продукцию издательства на 25-50 % сравнительно с изданием на арабской основе, д) что сделает сравнительно дело печатного слова больше доступным для широких масс населения;
  4. Общеизвестность и употребляемость латалфавита для всех алгебраических, физических, химических формул на всех языках культурных народов, а также возможность письма в национальных музыках вместе с нотами.
  Как видно из приведенных фактов, какая массовая экономия народного времени и труда получается при рационализации графики, вернее, при переходе с арабской основы на латинскую. <...>
  Стало быть, задачей настоящей конференции должен быть практический подход к разрешению вопроса об унификации графики, уже за это время созданной на местах для каждой отдельной области, дабы не случилось впоследствии угрожающей опасности "нового вавилонского столпотворения": вместо интернационализации, вместо единого принципа создадутся такие специальные отличия в латинском алфавите разных языков, что он окажется труднее и путанее, чем до него.
  Не везде мы видим соблюдение элементарных требований науки об орфографии. Если Ингушетия может "гордиться" обилием у себя графики дифтонгов9, то кабардинская графика или проекты профессора Яковлева для Адыгеи не могут быть обижены на отсутствие у них диакритических знаков, тем более в Кабарде введены знаки для фонемы10 иностранных слов (арабских), вошедших вопреки всем законам о графике.
  На основании всего вышеизложенного необходимо: 1) на настоящей конференции избрать комиссию, на которую возложить рационализацию имеющейся графики, согласно требованиям педагогики и науки о графике; 2) все решения первого Пятигорского совещания по данному вопросу подтвердить, в особенности п.1, где говорится: "Совещание констатирует, что право выбора той или иной графики для национальной письменности всецело принадлежит данной национальности. Всякое воздействие свыше в данном вопросе является совершенно недопустимым".
  У. Алиев11
  г. Ростов-на-Дону
  НАРА. Ф. Р-21. Оп. 1. Д. 29. Л. 20-27. Копия.
  
  С.П.Мельгунов. "Красный террор" в России 1918 - 1923
   Подготовка текста: С. Виницкий.
  Орфография и пунктуация оригинала, сквозная нумерация сносок по главам (сноски в концe каждой главы), /курсив/, //разрядка//, {нумерация страниц}
   Красный террор в России 1918 -- 1923 Изд. 2ое дополненное Берлин 1924
  
  "Страшная правда, но вeдь, правда" Короленко
  Оглавление
   "Ecrasez l'иnfame!" (от автора) ... 7
  Post scrиptum (o материалах) ... 28 .
   Институт заложников ...37 .
  "Террор навязан" (возстановление смертной казни и демагогия большевиков) ... 55
  Кровавая статистика 1918--1923 ... 72
  V. На гражданской войнe ... 138
  V. "Классовый террор" (Крестьянския возстания, рабочее движение, интеллигенция) .151
  
  Vи. Произвол Ч. К. (Цинизм в казни; истязания и пытки; разнузданность палачей; смертники; насилия над женщинами; "ущемление буржуазии") ... 170
  
  . "Кладбища живых" и "Дома мертвых" (тюрьма и ссылка) ... 247 {5}
  
  . "Краса и гордость" (состав Ч. К.; уголовщина; провокация; "революционное правосудие") ... 271
  
  Вмeсто послeсловия К процессу Конради ... 299
  Почему? (по поводу книги Мартова о смертной казни) ... 304
  
  Примечания и пояснения автора Мельгунова и редактора С. Виницкого к тексту *1,*2,*3,*4 и т.д
  
  {6} -------- "Ecrasez l'иnfame!" (От автора к первому и второму изданию) "Народы подвинутся только тогда, когда сознают всю глубину своего падения". Эдг. Кинэ. "Незамeтно эта вещь вряд ли пройдет, если только у читателей и критики хватит мужества вчитаться (возможно и то: увидят, что тут разстрeливают, и обойдут сторонкой)" -- так писал Короленко Горнфельду по поводу разсказа Вл. Табурина "Жива душа", напечатаннаго в 1910 г. в "Русском Богатствe". Мнe хотeлось бы, чтобы у того, кто возьмет в руки эту книгу, хватило мужества вчитаться в нее. Я знаю, что моя работа, во многих отношениях, не отдeланная литературно, появилась в печати с этой стороны преждевременно. Но, сознавая это, я все же не имeл и не имeю в настоящее время сил, ни физических, ни моральных, придать ей надлежащую форму -- по крайней мeрe соотвeтствующую важности вопроса, которому она посвящена. Надо имeть дeйствительно желeзные нервы, чтобы спокойно {7} пережить и переработать в самом себe весь тот ужас, который выступает на послeдующих страницах. Невольно вновь вспоминаешь слова В. Г. Короленко, мимолетно брошенныя им по поводу его работы над "Бытовым явлением". Он писал Горнфельду в цитированном выше письмe из Алупки (18 апрeля): "работал над этим ужасным материалом о "смертниках", который каждый день по нeскольку часов отравлял мои нервы". И когда читатель перевернет послeднюю страницу моей книги, я думаю, он поймет то гнетущее чувство, которое должен был испытывать автор ея в течение долгих дней, погружаясь в моря крови, насилия и неописуемых ужасов нашей современности. По сравнению с нашими днями эпоха "Бытового явления" даже не блeдная копия...*1 Я думаю, что читатель получит нeкоторое моральное облегчение при сознании, что, может быть, не все, что пройдет перед его глазами, будет отвeчать строгой исторической достовeрности. Иначе правда же не стоило бы жить. Надо было бы отречься от того проклятаго мира, гдe возможна такая позорная дeйствительность, не возбуждающая чувства негодования и возмущения; надо было бы отречься от культуры, которая может ее молчаливо терпeть без протеста. И пожалeешь, как Герцен: "Невзначай сраженный пулей, я унес {8} бы с собой в могилу еще два-три вeрования"... Если вдуматься в описанное ниже, то правда же можно сойти с ума. Одни спокойно взирают, другие спокойно совершают нeчто чудовищное, позорнeйшее для человeчества, претендующаго на культурное состояние. И спасает только все еще остающаяся вeра в будущее, о котором, кажется, Надсон сказал: "Вeрь, настанет пора и погибнет Ваал И вернется на землю любовь". Историки давали и дают объяснения и даже оправдание террору эпохи французской революции; политики находят объяснение и проклятой современности. Я не хочу давать объяснение явлению, которое, может быть, и должно быть только заклеймлено со стороны общественной морали и в его прошлом и в его настоящем. Я хочу только возстановить картину и этого прошлаго и этого настоящаго. Пусть социологи и моралисты ищут объяснение для современной человeческой жестокости в наслeдии прошлаго и в кровавом угарe послeдней европейской войны, в падении человeческой морали и в искажении идеологических основ человeческой психики и мышления. Пусть психиатры отнесут все это в область болeзненных явлений вeка; пусть припишут это влиянию массоваго психоза. Я хотeл бы прежде всего возстановить реальное изображение и прошлаго и настоящаго, которое так искажается и под рeзцом исторических изслeдований и в субъективной оцeнкe современнаго практическаго политика. По плану моя работа естественно распадается на {9} три части: исторический обзор, характеристика "краснаго террора" большевиков и так называемаго "террора бeлаго". Лишь случайное обстоятельство побудило меня выпустить первоначально как бы вторую часть работы, посвященную "красному террору". Прозвучал выстрeл Конради, и подготовка к лозаннскому процессу*2 заставила меня спeшно обработать часть того материала, который мнe удалось собрать. И если я выпускаю в свeт свою книгу теперь, то потому только, что в данном случаe ея внeшняя архитектоника отступает на задний план перед жизненностью и актуальностью самой темы. То, что появляется теперь в печати, не может претендовать на характер изслeдования. Это только схема будущей работы; это как бы первая попытка сводки, далеко, быть может, неполной, имeющагося материала. Только эту цeль и преслeдует моя книга. Может быть, она послужит побуждением для болeе широкаго собирания и опубликования соотвeтствующих материалов. Выводы сами придут. Я косвенно отвeтил уже на одно возражение, которое может быть мнe сдeлано. Я не могу взять отвeтственности за каждый факт, мною приводимый. Но {10} я повсюду указывал источник, откуда он заимствован. Пусть тe, кто так смeло в свое время подводили теоретический фундамент под призыв к насилию и крови, а теперь говорят о "мнимом" террорe (см., напр., статьи в "Извeстиях" по поводу процесса Конради), прежде всего опровергнут эту фактическую сторону. Мнимый террор, который грозят возстановить московския власти за оправдание лозаннских подсудимых! Я знаю, мнe будет сдeлано и другое возражение. A бeлый террор? На этом противопоставлении было построено выступление гражданских истцов и свидeтелей обвинения на процессe Конради. Это главное оружие в руках извeстной группы социалистов. Это аргумент и части западноевропейской печати. К сожалeнию, это противопоставление приходится слышать и в рядах болeе близких единомышленников. Никто иной, как А. В. Пeшехонов в своей брошюрe "Почему я не эмигрировал?" во имя своего писательскаго безпристрастия счел нужным сопроводить характеристику большевицкаго террора рядом именно таких оговорок. Говоря о правительствe ген. Деникина, Пeшехонов писал: "Или вы не замeчаете крови на этой власти? Если у большевиков имeются чрезвычайки, то у Деникина вeдь была контр-развeдка, а по существу -- не то же ли, самое? О, конечно, большевики побили рекорд и количеством жестокостей на много превзошли деникинцев. Но кое в чем и деникинцы вeдь перещеголяли большевиков" (стр. 32). И А. В. Пeшехонов в пояснение разсказывал об ужасах висeлиц в Ростовe на Дону. Как убeдится {11} Пeшехонов из этой книги, он и здeсь ошибался -- "перещеголять" большевиков никто не мог. Но не в этом дeло. Как ослабляется наш моральный протест этими ненужными в данный момент оговорками! Как безплоден становится этот протест в аспектe историческаго безпристрастия! Я не избeгаю характеристики "бeлаго террора" -- ему будет посвящена третья часть моей работы. Я допускаю, что мы можем зарегистрировать здeсь факты не менeе ужасные, чeм тe, о которых говорит послeдующее повeствование, ибо данныя истории нам творят, что "бeлый" террор всегда был ужаснeе "краснаго", другими словами, реставрация несла с собою больше человeческих жертв, чeм революция. Если признавать большевиков продолжателями революционной традиции, то придется признать и измeнение этой традиционной исторической схемы. Нельзя пролить болeе человeческой крови, чeм это сдeлали большевики; нельзя себe представить болeе циничной формы, чeм та, в которую облечен большевицкий террор. Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомeрнаго проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства, как орудия власти, до котораго не доходила еще никогда ни одна власть в мирe. Это не эксцессы, которым можно найти в психологии гражданской войны то или иное объяснение. "Бeлый" террор явление иного порядка -- это прежде всего эксцессы на почвe разнузданности власти и мести. Гдe и когда в актах правительственной политики и даже в публицистикe этого лагеря вы найдете теоретическое обоснование террора, {12} как системы власти? Гдe и когда звучали голоса с призывом к систематическим оффициальным убийствам? Гдe и когда это было в правительствe ген. Деникина, адмирала Колчака или барона Врангеля? Моральный ужас террора, его разлагающее влияние на человeческую психику в концe концов не в отдeльных убийствах, и даже не в количествe их, а именно в системe. Пусть "казацкие" и иные атаманы в Сибири, или на Дону, о которых так много говорили обвинители на лозаннском процессe и о которых любят говорить всe сопоставляющее красный террор с бeлым, запечатлeли свою дeятельность кровавыми эксцессами часто даже над людьми неповинными. В своих замeчательных показаниях перед "судом" адм. Колчак свидeтельствовал, что он был безсилен в борьбe с явлением, получившим наименование "атаманщины". Нeт, слабость власти, эксцессы, даже классовая месть и... апофеоз террора -- явления разных порядков. Вот почему, говоря о "красном террорe", со спокойной совeстью я мог в данный момент проходить мимо насилий эпохи "бeлаго террора"*3 . {13} Если наша демократическая печать дeлает адм. Колчака отвeтственным за сибирскую реакцию, то кто же отвeтственен за то, что происходило и происходит нынe в России? Максим Горький в брошюрe "О русском крестьянствe" упрощенно отвeтил: "Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русскаго народа". Трагедия русской революции разыгрывается в средe "полудиких людей". "Когда в "звeрствe" обвиняют вождей революции -- группу наиболeе активной интеллигенции -- я разсматриваю это обвинение, как ложь и клевету, неизбeжныя в борьбe политических партий или -- у людей честных -- как добросовeстное заблуждение". "Недавний раб" -- замeтил в другом мeстe Горький -- стал "самым разнузданным деспотом", как только приобрeл возможность быть владыкой ближняго своего". Итак, русский писатель, не только сочувствующий русскому коммунизму, но и имeвший с ним болeе прямыя связи, снимает отвeтственность {14} с творцов террористической системы и переносит ее на темноту народную. Спора нeт, историческая Немезида, о которой так любят многие говорить, в том и состоит, что "над Россией тяготeет проклятие, налагаемое историей на всякую отсталую и развращенную страну" -- как писали когда-то еще в "Черном Переделe". Ни в одной странe с развитым чувством гражданственности не могло быть того, что было в России. Но Горький, сам, очевидно, того не понимая, произносит грозный обвинительный акт против демагогии властвующей нынe в России партии. Едва ли есть надобность защищать русскаго крестьянина, да и русскаго рабочаго от клеветы Горькаго: темен русский народ, жестока, может быть, русская толпа, но не народная психология, не народная мысль творила теории, взлелeянныя большевицкой идеологией... Пытаются доказать, что красный террор вызвал эксцессами бeлых. Тот, кто признает хронологию канвой истории и прочтет эту книгу, увидит, как мало правдоподобия и достовeрности в этом утверждении. Но в сущности это интересно только для психолога, который будет пытаться понять человeческия отношения в эпохи гражданских войн. Я избeгал в своей работe ставить вопросы теоретическаго характера. Они безбрежны. Мнe надо было прежде всего собрать факты. Может быть, русская общественность именно в этом отношении исполняет свой долг не так, как того требует подлинная дeйствительность жизни. Не надо забывать, что только //современники//, вопреки мнeнию историков французской революции {15} Оларовской школы, могут изобразить для потомства в данном случаe правду не ложную. Бeлый террор в прошлом; а что будет впереди, нам не суждено знать. Террор красный, под который подведен фундамент идеологический, явление наших еще дней. И на него человeческий мир продолжает с удивительным спокойствием взирать. Почему? Я недавно еще отвeчал ("На чужой сторонe" No. 3): "Общественное мнeние Европы как бы сознательно отворачивается от этой правды, ибо она в своем голом и неприкрашенном видe, становится в слишком непримиримое противорeчие с культурными навыками современнаго правового строя и общепризнанной людской моралью"*4 . И как тяжело при таких условиях читать зарубежныя письма, начинавшияся год или два назад такими словами: "Помогите, если это возможно. Напиши Нансену, напиши Ан. Франсу, напиши аполитичному Гуверу -- кричи всюда, гдe ты можешь: S. О. S. !..*5 "Необходимо, {16} чтобы европейское общественное мнeние потребовало прекращение издeвательств над человeком. Необходимо вмeшательство европейскаго социализма" -- взывает из России корреспондент с.-р. "Голоса России", сообщая о неописуемых ужасах, творившихся в 1921/22 г. в концентрационных лагерях в Холмогорах и Порталинском монастырe. В значительной степени безплодны были и тогда эти обращения и эти ожидания. А теперь? Не так давно мы читали, как центральный орган чешской социал-демократии "Право Лиду" писал: "Теперь русская эмиграция распространяет свeдeния о том, что большевики преслeдуют тeх, кто не согласен с их режимом. Но мы считаем, что теперь необходима извeстная осторожность при чтении этих сообщений и в нeкоторых случаях встает вопрос: не пускает ли опредeленная часть русской эмиграции эти свeдeния с цeлью оправдать свою бездeятельность за границей".*6 Для "Право Лиду" нужна провeрка свeдeний о режимe большевиков, нужна провeрка отношения совeтской власти к ея политическим противникам. A еще два года назад чешско-словацкие с.-д., основываясь на "достовeрных сообщениях", интерпеллировали министра иностранных дeл Бенеша о "невыносимом" политическом положении в России при совeтском правительствe. Они запрашивали министра: 1. Не угодно ли г. министру иностранных дeл дипломатическим путем учинить все возможное, чтобы {17} смертная казнь во всeх цивилизованных государствах и в особенности в России была уничтожена. 2. Не угодно ли г. министру принять зависящия от него мeры, чтобы в России уменьшились приговоры над политическими преступниками социал-демократическаго направления, будь они рабочими, крестьянами или солдатами. 3. Не позаботится ли г. министр, насколько это возможно в международной обстановкe принять мeры для того, чтобы в России были прекращены преслeдования против социалистов и чтобы политическим преступникам социалистам была дана всеобщая амнистия*7 . Правда, чешские социал-демократы говорили только о социалистах! Они не возвысились до понимания истины, чуждой, к сожалeнию, им, как и многим социалистам Западной Европы*8 (впрочем, и русским), о которой недавно еще напомнил маститый чешский же общественный дeятель Т. Г. М. в "Pzиtomnost'e": "Для человeка нeт высшаго правила во всей жизни и в политикe, чeм сознание, что жизнь и личность человeка должны быть священны". Что же заставило "Pravo Lиdu" измeнить теперь позиции даже по отношении к социалистам? Пресловутый вопрос о признании Европой совeтской власти? Так именно мотивировала на послeднем съeздe в январe 1924 г. французская социалистическая партия свое предложение {18} совeтскому правительству прекратить преслeдования социалистов -- это важно для того, чтобы партия могла бы без всяких оговорок и без укоров совeсти присоединиться к предложению о признании совeтскаго правительства Францией. Английская рабочая партия, говорящая о своем новом яко-бы понимании социализма, не выставляет и этого даже требования... A чешские социал-демократы склонны заподозрить уже и самый факт преслeдования -- и это тогда, когда до нас доходят сообщения о самоубийствах, избиениях и убийствах в Соловках, о чем в 1924 г. повeдала миру не зарубежная русская печать, а правительственное сообщение самих большевиков. Мы видим таким образом, какую большую поправку приходится внести в преждевременное утверждение "Дней": "прошли тe времена, когда большевистския расправы можно было производить втихомолку. Каждая новая волна краснаго террора вновь и вновь вызывает протесты европейскаго общественнаго мнeния"*9 . Не имeем ли мы права сказать, что даже социалисты, кончающие самоубийством в ужасных условиях современной ссылки в России, должны знать теперь о безцeльности обращения с призывами к своим западно-европейским товарищам? "Ужасы, творящиеся в концентрационных лагерях сeвера -- писал в 1922 г. упомянутый корреспондент "Голоса России" -- не поддаются описанию. Для человeка, не испытавшаго и не видeвшаго их, -- они могут казаться выдумкой озлобленнаго человeка"... {19} Мы, изо дня в день с ужасом и болью ожидавшие эпилога, которым нынe закончилась трагедия в Соловках, и знаем и понимаем эту кошмарную дeйствительность -- для нас это не эксперимент, быть может, полезный, в качествe показательнаго опыта, для пролетариата Западной Европы... Для нас это свое живое, больное тeло. И как мучительно сознавать свое полное безсилие помочь даже словом... Я не льщу себя надеждой, что моя книга дойдет до тeх представителей западно-европейскаго общественнаго мнeния, которые легко подчас высказывают свои суждения о событиях в России или не зная их, или не желая их понять. Так просто, напр., обвинить зарубежную русскую печать в тенденциозном искажении дeйствительности. Но люди, отвeтственные за свои слова, не имeют права перед лицом потомства так упрощенно разрeшать свои сомнeния -- прошло то время, когда "грубое насильничество московских правителей" в силу полной отрeзанности от России объясняли, по словам Каутскаго, "буржуазной клеветой". Примeром этих выступлений послeдняго времени могут служить и статьи верховнаго комиссара Лиги Наций по дeлам русских бeженцев, обошедшия полгода назад всю европейскую печать. О них мнe приходилось писать в "Днях" в своем как бы открытом письмe Нансену "Напрасныя слова" (20-го июля 1923 г.). Нансен упрекал западно-европейское общественное мнeние в нежелании понять происходящее в России {20} и совeтовал не ограничиваться "пустыми слухами". "Все понять -- все простить"... И этой старой пословицей д-р Нансен пытался дать объяснение тому гнету, который царит на нашей несчастной родинe. В революционное время -- методы дeйствия не могут быть столь мягки, как в мирное время. Политическия гонения были и при старом режимe, который тоже представлял собою олигархию. Теперь Немезида совершает свое историческое отмщение. Не всякий способен, однако, в периоды, когда развертываются картины неисчислимых страданий и горя, становиться на эту своеобразную историческую точку зрeния. Может быть, в этом повинна русская некультурность, может быть, традиционность русской интеллигентской мысли, но мы -- писал я -- не способны понять великих завeтов гуманности, облеченных в ту форму, в которую облекает их д-р Нансен. И далеко не только он один... Когда совершаются убийства часто невинных людей, когда в странe свирeпствует политический террор, принимающий по временам самый разнузданный характер, наше моральное чувство не может примириться с утверждением: "ничто великое не совершается без борьбы и страданий". Наша общественная совeсть требует другого отношения к "кровавым конвульсиям", о которых столь эпически писал Виктор Маргерит в своем привeтствии совeтской власти по поводу пятилeтия ея существования, т. е. пятилeтия насилий над человeческой жизнью, над общественной совeстью, над свободой слова. {21} Когда "учитель" и "ученик", Анатоль Франс и Мишель Кордей, преклоняются перед властью, которая яко-бы несет уничтожение несправедливости и угнетения послe стольких вeков, когда они говорят о русской коммунистической власти, как о провозвeстницe "человeку новаго лика мира", мы имeем право требовать, чтобы тe, которые это пишут, и тe, которые говорят от имени демократии, прежде всего познали современную русскую дeйствительность. Только раз поднялся как будто бы голос протеста западно-европейской демократии против большевицкаго террора -- это в дни, когда смертная петля накидывалась на социалистов во время московскаго процесса партии с.-р. Казалось, европейский социализм сошел, наконец, с той "позиции нейтралитета", которую он занимал до той поры в вопросe о большевицких насилиях. Мы слышали тогда голоса и Максима Горькаго, и Анатоля Франса, и Андре Барбюса, и Ромэна Роллана, и Уэльса, предостерегавшие московскую власть от "моральной блокады" России социалистами всего мира. Угроза смерти продолжала висeть над "12 смертниками"! A Горький через нeсколько мeсяцев уже писал, что совeтская власть единственная сила, способная возбудить в массe русскаго народа творчество к новым, "болeе справедливым и разумным формам жизни". Другие привeтствовали через полгода "новый лик мира"!... Час истории наступит однако! И тe, которые поднимают свой голос против войны, против ея "мрачных жертв", не должны заглушать свой голос совeсти, когда совершается самое позорное, что только может {22} быть в человeческом мирe. Кто сознательно или безсознательно закрывает глаза на ужас политическаго террора, тот отбрасывает культуру к эпохe пережитаго уже варварства. Это величайшее преступление перед человeчеством, преступление перед демократией и социализмом, о котором они говорят. Обновить мир может только обновленный человeк. Не ему развиться в атмосферe угнетения, ужаса, крови и общественнаго растлeния, густым туманом окутавшей нашу страждущую страну. Наша общественная совeсть настоятельно требует отвeта на вопрос о том, каким образом гуманность и филантропия могут мириться с насилием, которое совершается с Россией, с той человeческой кровью, которая льется на глазах всего культурнаго мира не на войнe, а в застeнках палачей? Каким образом филантропия и гуманность могут мириться даже со "святым насилием", если только таковое может быть в дeйствительности? Верховный комиссар Лиги Наций гордится выпавшей на его долю возможностью оказать помощь великому русскому народу, строящему новую жизнь. Не пора ли в таком случаe остановить руку карающей Немезиды, занесенную над великой страной и великим народом? И эта рука может быть остановлена лишь в том случаe, если культурный мир безоговорочно выявит свое отношение к тому, что происходит в России, Как-то лорд Сесиль в письмe в редакцию "Tиmes" предлагал английской печати ознакомить общественное мнeние с поведением того правительства, которое "стремится быть допущенным в среду цивилизованных {23} народов". Но "не может быть пророком Брандом низменный Фальстаф" как бы отвeчает на этот призыв в своей недавней книгe "Нравственный лик революции" представитель так называемаго лeваго народничества Штейнберг. Он вспоминает "обличительную мощь" Чичеринской ноты, посланной в отвeт на протест западных нейтральных держав против краснаго террора в сентябрe 1918 г. и говорит: "Не смeют "они" -- вожди этого мира поднимать свой голос протеста против "революционнаго террора". Ну а тe, кто не повинны в грeхах правящих классов, кто смeет поднимать свой голос, почему они молчат? "Мы не обращаемся ни к вооруженной, ни к материальной помощи государств и не просим их вмeшательства во внутреннюю борьбу против организованнаго насилия" -- писал два года назад Исполнительный Комитет Совeщания Членов Учредитсльнаго Собрания в своем обращении к общественному мнeнию Европы. "Мы обращаемся к цивилизованному и передовому общественному мнeнию. Мы просим его -- с тeм же рвением, с той же энергией и настойчивостью, с которой оно осуждало всякую поддержку контр-революционных выступлений против русскаго народа и революции отказать в своей моральной поддержкe людям, превзошедшим в методах насилия все, что изобрeтено темными вeками средневeковья". "Нельзя болeе молчать -- кончало воззвание -- при страшных вeстях, приходящих ежедневно из России. Мы зовем всeх, в ком жив идеал построеннаго на человeчности лучшаго будущаго: протестуйте {24} против отвратительнаго искажения этого идеала, заступитесь за жертвы, единственной виной которых является их горячее желание помочь истерзанному народу и сократить срок его тяжких страданий"... И все же нас продолжает отдeлять глухая, почти непроницаемая стeна! В 1913 г. в Голландии был создан особый комитет помощи политическим заключенным в России. Он ставил своей задачей информировать Европу о преступлениях, совершавшихся в царских тюрьмах, и поднять широкое общественное движение в защиту этих политических заключенных. "Не так давно цивилизованная Европа громко протестовала против тюрем и казней русскаго самодержавия. То, что теперь дeлается в России -- указывает цитированное воззвание -- //превышает во много раз всe ужасы стараго режима//". Почему же так трудно теперь пробить брешь в лицемeрном или апатичном нежелании говорить о том, что стало в России "своего рода бытовым явлением?" Отчего мы не слышим еще в Западной Европe Толстовского "Не могу молчать?" Почему не поднимет своего голоса во имя "священнeйших требований человeческой совeсти" столь близкий, казалось бы, Льву Толстому Ромэн Роллан, который еще так недавно заявлял (в отвeт Барбюсу), что он считает необходимым защищать моральныя цeнности во время революции больше, чeм в обычное время? "Средства гораздо важнeе для прогресса человeчества, чeм цeли..." Почему молчит Лига прав {25} человeка и гражданина? Неужели "les prиncиpes de 1879", стали дeйствительно только "фразой, как литургия, как слова молитв"? Неужели прав был наш великий Герцен, сказавший это в 1867 году*10 . Почему на антимилитаристических конференциях "Христианскаго Интернационала" (в Дании в июлe 1923 г.) говорят об уничтожении "духа войны", о ея виновниках и не слышно негодующаго голоса, клеймящаго нeчто худшее, чeм война -- варварство, позорящее самое имя человeка? "Страшно подумать, что в нeскольких тысячах верст от нас гибнут миллионы людей от голода. Это должно отравить каждый наш кусок хлeба" -- писал орган чешских с.-д. "Pravo {26} Lиdu" по поводу организации помощи голодающей России. Но развe не отравляет наше сознание ежечасно существование московских застeнков? Нeт и не может быть успокоения нашей совeсти до той поры, пока не будет изжито мрачное средневeковье XX вeка, свидeтелями котораго нам суждено быть. Жизнь сметет его, когда оно окончательно будет изжито в нашем собственном сознании; когда западно-европейская демократия, в лицe прежде всего социалистов, оставляя фантомы реакции в сторонe, дeйствительно, в ужасe отвернется от кровавой "головы Медузы", когда революционеры всeх толков поймут, наконец, что правительственный террор есть убийство революции и насадитель реакции, что большевизм не революция и что он должен пасть "со стыдом и позором", сопровождаемый "проклятием всего борящагося за свое освобождение пролетариата". Это -- слова маститаго вождя нeмецкой социал-демократии Каутскаго, одного из немногих, занимающих столь опредeленную, непримиримую позицию по отношению к большевицкому насилию. И нужно заставить мир понять и осознать ужас тeх морей крови, которыя затопили человeческое сознание. //Берлин//, 15 дек. 1923 г. -- 15 марта 1924 г. {27} *1 П. А. Сорокин в своих показаниях по дeлу Конради напомнил статистику казней в дни первой революции и послeдующей реакции: 1901 -- 1905 г. -- 93; 1906 г. -- 547; 1907 г. -- 1139; 1908 г. -- 1340; 1909 г. -- 771; 1910 г. -- 129; 1911 г. -- 73. *2 См. в послeсловии о моем участии в этом процессe. *3 Такую же приблизительно характеристику "краснаго" и "бeлаго" террора дал в "Рулe" и проф. Н. С. Тимашев. Статья его вызвала в "Днях" (27-го ноября) со стороны Е. Д. Кусковой горячую реплику протеста против яко-бы попытки "расцeнивать людодерство". "Его надо уничтожить. Уничтожить без различия цвeта" -- писала Е. Д. Кускова. Позиция, -- единственно возможная для писателя, отстаивающаго позиции истинной гуманности и демократизма. Но, мнe кажется, почтенный автор приписал проф. Тимашеву то, чего послeдний и не говорил. Разная оцeнка "людодерства" далеко не равнозначуща признанию лучшими тeх или иных форм террора. Не то мы называем и террором; террор -- система, а не насилие само по себe. Неужели Е. Д. Кускова назовет правительство так называемаго Комуча, при всeх его политических грeхах, правительством террористическим? А между тeм г. Майский, бывший с.-д. и бывший член этого правительства, в свое время в московских "Извeстиях" привел немало фактов разстрeлов на территории, гдe правил Комитет Членов Учредительнаго Собрания. Правда, предателям не во всем приходится вeрить и особенно такому, который выступил со своими изобличениями в момент с.-р. процесса, т. е. в момент, когда при большевицком правосудии прежние товарищи стояли под ножем гильотины... Все-таки факты остаются фактами. И однако же это очень далеко от того, что мы называем "террором". *4 Я не говорю уже о тeх, кто по своим коммерческим соображениям примeняют в этом отношении принцип: do ut des, недавно столь откровенно провозглашенный Муссолини. К этой позиции в сущности близка и яко-бы "лeвая" позиция французских радикалов во главe с Эррио, не прикрытая даже стыдливым флером какой либо общественной принципиальности. См. напр., статью Charles Gиde в "Le Quotиdиen" 18 янв. 1924 г. О книгe Эррио "La Russиe nouvelle", чрезвычайно ярко вскрывающей его позиции, я писал в No. 3 "На чужой сторонe": "Из смeновeховской литературы". *5 "Руль" 19-го октября. Рeчь шла об индивидуальном спасении извeстных общественных дeятелей. *6 Цитирую по статьe А. Б. Петрищева "Вопросы", "Право Лиду". "Дни", 8 фев. 1924 г. *7 "Общее Дeло" 17-го июля 1921 г. *8 Напомним о Фридрихe Адлерe, который выставлял требование "освобождения из большевицких тюрем всeх томящихся там сознательных пролетариев без различия направления". *9 28-го декабря 1922 г. *10 Едва ли не впервые на послeднем международном конгрессe лиг прав человeка, очевидно, под влиянием выступления П. И. Милюкова, избраннаго вице-президентом конгресса, была принята резолюция по поводу положения политических заключенных в России. Милюков закончил свою рeчь на конгрессe словами: "мы только хотим... чтобы симпатии мировой демократии не были на сторонe злоумышленников. Пусть не дают санкции, ни моральной, ни юридической, тираническому правительству, которое никогда не будет признано своим народом. Пусть одним словом станут на сторону великой нации в ея борьбe против тиранов за самыя элементарныя права народа". * Но как скромна, и по содержанию и по тону, принятая резолюция! * "Международный съeзд Лиг защиты Прав Человeка, которому нейтральный комитет передал список, заключающий в себe около 1000 (!) русских граждан, приговоренных с 1920 г. или к смертной казни или к нeскольким годам заключения в тюрьмах и в концентрационных лагерях за политическия преступления, считает своим долгом настаивать перед совeтскими властями на отмeнe смертных приговоров и на широкой амнистии, освобождающей от других наказаний политических заключенных. Съeзд требует, чтобы русское правительство ускорило момент возстановления свободы слова и печати, ибо эти свободы являются необходимыми условиями развития республики". -------- Post scrиptum (о материалах) Живя в России, я считал своим долгом публициста и историка собирать материалы о террорe. Я не имeл, конечно, возможности проникать в тайники органов, отправляющих так называемое "революционное правосудие". Это сможет сдeлать историк в будущем и то постольку, поскольку сохранится материал об этой страшной страницe современной русской дeйствительности. Материал исчезает, и многое уже исчезло безвозвратно в дни гражданской войны, когда сами Чрезвычайныя Комиссии уничтожали свое прекарное дeлопроизводство при спeшной эвакуации или при грозящем возстании (напр., в Тамбовe при Антоновском наступлении). Здeсь, за границей, я мог использовать только самую незначительную часть собраннаго и перевезеннаго, в видe выписок и газетных вырeзок, материала. Но цeнность этого материала в том, что здeсь большевики как-бы сами говорят о себe. За рубежом я мог воспользоваться прессой, недоступной мнe в России. Мною просмотрeна почти вся эмигрантская литература; использованы {28} сотни отдeльных сообщений. Этой скрупулезностью (поскольку представлялось возможным при современном состоянии материала) подбора фактов, которые в своей совокупности и могут только дать реальную картину по истинe невeроятнаго кошмара современной русской дeйствительности, в значительной степени объясняется и внeшнее построение книги. Все это данныя, за полную точность которых, конечно, ручаться нельзя. И все-таки надо признать, что сообщения зарубежной прессы в общем очень мало грeшили против дeйствительности. Еще вопрос, в какую сторону был крен. Приведу хотя бы такой яркий примeр. Сообщение Бурцевскаго "Общаго Дeла" говорило как-то о разстрeлe 13.000 человeк в Крыму послe эвакуации Врангеля. Эта цифра в свое время казалась редакции почти невeроятной. Но мы с полной достовeрностью теперь знаем, что дeйствительно реальное в значительной степени превзошло это, казалось бы, невeроятное. Ошибки неизбeжны были в отдeльных конкретных случаях; субъективны были, как всегда, индивидуальныя показания свидeтелей и очевидцев, но в сущности не было ошибок в общих оцeнках. Допустим, что легко можно подвергнуть критикe сообщение хотя бы с.-р. печати о том, что во время астраханской бойни 1919 г. погибло до 4000 рабочих. Кто может дать точную цифру? И кто сможет ее дать когда-либо? Пусть даже она уменьшится вдвое. Но неужели от этого измeнится хоть на иоту самая сущность? Когда мы говорим о единицах и десятках, то вопрос о точности кровавой статистики, пожалуй, имeет еще первостепенное значение; когда приходится {29} оперировать с сотнями и тысячами, тогда это означает, что дeло идет о какой-то уже бойнe, гдe точность цифр отходит на задний план. Нам важно в данном случаe установить лишь самый факт. В текстe указываются тe иностранные материалы, которыми я мог до настоящаго времени воспользоваться. Если в текстe нeт опредeленных ссылок на источник, это означает, что у меня имeется соотвeтствующий документ. Я должен сказать нeсколько слов об одном источникe, который имeет первостепенное значение для характеристики большевизма в период 1918 -- 1919 гг. и единственное для описания террора на югe за этот период времени. Я говорю о материалах Особой Комиссии по разслeдованию дeяний большевиков, образованной в декабрe 1918 г. при правительствe ген. Деникина. С необычайным личным самопожертвованием руководителям этой комиссии удалось вывезти во время эвакуации в мартe 1920 г., и тeм самым сохранить для потомства, значительную часть собраннаго ими материала. При втором издании своей книги я мог уже в значительно большей степени воспользоваться данными из архива комиссии. Читатель сам легко убeдится в высокой исторической цeнности этих материалов; между тeм один из рецензентов моей книги (/Мих. Ос./ в "Послeдних Новостях") попутно, без достаточных, как мнe кажется, оснований, замeтил: "в конечном счетe мало-достовeрные, легко могущие быть пристрастными слeдственные документы, вродe данных "деникинской комиссии", могли бы быть свободно опущены". Нельзя, конечно, опорочить достовeрность тeх документальных {30} данных, которыя собраны Комиссией, -- подлинные протоколы Чрезвычайных Комиссий с собственноручными подписями и соотвeтствующими печатями, которые мы впервые получили из архива Комиссии, являются таким же безспорным по откровенности материалом, как знаменитый "Еженедeльник Ч. К." Показания свидeтелей и очевидцев субъективны -- повторим еще раз этот старый труизм. И тeм не менeе, по каким теоретическим основаниям заранeе надо признать малодостовeрными груды показаний, собранных комиссией, тe обслeдования на мeстах, которыя она производила с соблюдением, как говорит она в своих протоколах, "требований Устава Уголовнаго Производства"? Можно с иронией относиться к общепринятым юридическим нормам, и тeм не менeе онe в жизни обезпечивают ту элементарную хотя бы законность, которая исчезает при отсутствии этих традиционных гарантий. В комиссии работали заслуженные общественные дeятели, прошедшие нерeдко хороший юридический стаж; в ней принимали участие оффициальные представители мeстных общественных самоуправлений, профессиональных союзов и т. д. Материалы Комиссии когда-нибудь будут разработаны и опубликованы, и только тогда они смогут быть подвергнуты всесторонней оцeнкe. Деникинская Комиссия ставила себe не столько "слeдственныя задачи", сколько собирание материалов о дeятельности большевиков; производила она свою работу по опредeленной программe, которая включала в себя "разслeдование мeроприятий большевиков в различных {31} сферах государственной и народной жизни" -- и работа ея дала дeйствительно полную и красочную картину большевизма 1918 -- 1919 гг. Условия русской жизни еще таковы, что я, пользуясь материалами Комиссии при втором издании своей книги, к сожалeнию, должен был оперировать с анонимами. Я не имeл права, за рeдким исключением, называть имен, не зная гдe в данный момент находятся лица, сообщавшия Комиссии свои наблюдения и извeстные им факты. Мнe приходилось ограничиваться лишь глухими ссылками на "Материалы" Особой Комиссии и тeм, конечно, ослаблять их показательную цeнность. Субъективность показаний, связанная с опредeленным именем, приобрeтает и иной удeльный вeс. Оглядывая всю совокупность материала, легшаго в основу моей работы, я должен, быть может, еще раз подчеркнуть, что в наши дни он не может быть подвергнут строгому критическому анализу -- нeт данных, нeт возможности провeрить во всем его достовeрность. Истину пока можно установить только путем нeкоторых сопоставлений. Я повсюду старался брать однородныя свeдeния из источников разных политических направлении. Такая разнородность источников и однородность показаний сами по себe, как мнe представляется, свидeтельствуют о правдивости излагаемаго. Пусть читатель сдeлает сам эти необходимыя сопоставления. {32} {33} {34} -------- Красный террор "В странe, гдe свобода личности дает возможность честной, идейной борьбы... политическое убийство, как средство борьбы, есть проявление деспотизма". Исполн. Комитет Нар. Воли. Я прожил всe первые пять лeт большевицкаго властвования в России. Когда я уeхал в октябрe 1922 года, то прежде всего остановился в Варшавe. И здeсь мнe случайно на первых же порах пришлось столкнуться с одним из самых сложных вопросов современной общественной психики и общественной морали. В одном кафэ, содержимом на коллективных началах группой польских интеллигентных женщин, одна дама, подававшая мнe кофе, вдруг спросила: -- Вы русский и недавно из России? -- Да. -- Скажите, пожалуйста, почему не найдется никого, кто убил бы Ленина и Троцкаго? Я был нeсколько смущен столь неожиданно в упор поставленным вопросом, тeм болeе, что за послeдние годы отвык в России от возможности открытаго высказывания своих суждений. Я отвeтил ей однако, что лично, искони будучи противником террористических актов, думаю, что убийства прежде всего не достигают поставленной цeли. -- Убийство одного спасло бы, возможно, жизнь тысячей, погибающих нынe безсмысленно в застeнках {35} палачей. Почему же при царe среди социалистов находилось так много людей, готовых жертвовать собой во имя спасения других или шедших на убийство во имя отомщения за насилие? Почему нeт теперь мстителей за поруганную честь? У каждаго есть брат, сын, дочь, сестра, жена. Почему среди них не подымется рука, отомщающая за насилие? Этого я не понимаю. И я должен был, оставляя в сторонe вопрос о правe и морали насилия*1 , по совeсти ей отвeтить, что основная причина, мнe кажется, лежит в том, что при существующем положении, когда человeческая жизнь в России считается ни во что, всякаго должна останавливать мысль, что совершаемый им политический акт, его личная месть, хотя бы во имя родины, повлечет за собою тысячи невинных жертв; в то время как прежде погибал или непосредственный {36} виновник совершеннаго дeяния или в крайнем случаe группа ему сопричастных -- теперь иное. И сколько примeров мы видим за послeдние годы! *1 "Насилие имeет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия" -- говорил Исполнительный Комитет Народной Воли в своем обращении к американскому народу по поводу убийства президента Гарфильда в 1881 году.... "Я совершил величайший грeх, возможный для человeка, два убийства, запятнал себя кровью -- писал послe убийства Плеве из Бутырской тюрьмы в 1906 году Егор Сазонов в своих замeчательных письмах к родителям, опубликованных мною в "Голосe Минувшаго" (1918 No. 10 -- 12)... Послe страшной борьбы и мучений только под гнетом печальной необходимости мы брались за меч, который не мы первые поднимали... Не мог я отказаться от своего креста... Поймите же и простите... Народ скажет про меня и про моих товарищей, казненных и оставленных в живых, как сказал на судe мой защитник: "Бомба их была начинена не динамитом, а горем и слезами народными... бросая бомбы в правителей, они хотят уничтожить кошмар, который давил народную грудь", скажет и оправдает нас, а наших противников, тeх, которые своими насилиями над народом доводили нас до необходимости проливать кровь, осудит и память их предаст вeчному проклятию". * Моральное оправдание этих "убийц" в том, что они не только убивают, но и умирают за убийство, как сказал Гершуни. Они дeйствительно шли на эшафот и жизнь свою отдавали за жизнь других. -------- и. Институт заложников. "Террор -- безполезная жестокость, осуществляемая людьми, которые сами боятся". Энгельс 17-го августа 1918 г. в Петербургe бывшим студентом, юнкером во время войны, социалистом Канегиссером был убит народный комиссар Сeверной Коммуны, руководитель Петербургской Чрезвычайной Комиссии -- Урицкий. Оффициальный документ об этом актe гласит: "При допросe Леонид Каннегиссер заявил, что он убил Урицкаго не по постановлению партии, или какой-нибудь организации, а по собственному побуждению, желая отомстить за арест офицеров и разстрeл своего друга Перельцвейга".*1 28-го августа социалистка Каплан покушалась на жизнь Ленина в Москвe. Как отвeтила на эти два террористических акта совeтская власть? По постановлению Петроградской Чрезвычайной Комиссии -- как гласит оффициозное сообщение в "Еженедeльникe Чрез. Ком." 20-го октября (No. 5) -- разстрeлено 500 человeк заложников. Мы не знаем и, вeроятно, никогда не узнаем точной цифры этих жертв -- мы не знаем даже их имен. С увeренностью однако можно сказать, что дeйствительная цифра значительно превосходит цифру приведеннаго позднeйшаго {37} полуоффициальнаго сообщения (никакого оффициальнаго извeщения никогда не было опубликовано). В самом дeлe, 23-го марта 1919 года английский военный священник Lombard сообщал лорду Керзону: "в послeдних числах августа двe барки, наполненныя офицерами, потоплены и трупы их были выброшены в имeнии одного из моих друзей, расположенном на Финском заливe; многие были связаны по двое и по трое колючей проволокой"*2 . Что же это невeрное сообщение? Но об этом фактe многие знают и в Петроградe и в Москвe. Мы увидим из другого источника, что и в послeдующее время большевицкая власть прибeгала к таким варварским способам потопления врагов (напр., в 1921 г). Один из очевидцев петроградских событий сообщает такия детали: "Что касается Петрограда, то, при бeглом подсчетe, число казненных достигает 1.300, хотя большевики признают только 500, но они не считают тeх многих сотен офицеров, прежних слуг и частных лиц, которые были разстрeлены в Кронштадтe и Петропавловской крeпости в Петроградe без особаго приказа центральной власти, по волe мeстнаго Совeта; в одном Кронштадтe за одну ночь было разстрeлено 400 ч. Во дворe были вырыты три больших ямы, 400 человeк поставлены перед ними и разстрeлены один за другим"*3 . "Истерическим террором" назвал эти дни в Петроградe один из руководителей Вс. Чр. Ком., Петерс, в интервью, данном газетному корреспонденту в ноябрe: "Вопреки распространенному мнeнию -- говорил Петерс, -- я вовсе не так кровожаден, как думают". {38} В Петербургe "мягкотeлые революционеры были выведены из равновeсия и стали черезчур усердствовать. //До убийства Урицкаго в Петроградe не было разстрeлов, а послe него слишком много и часто без разбора, тогда как Москва в отвeт на покушение на Ленина отвeтила лишь разстрeлом нeскольких царских министров//". И тут же однако не слишком кровожадный Петерс грозил: "я заявляю, что всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову, встрeтит такой отпор и такую //расправу, перед которой поблeднeет все, что понимается под красным террором//"*4 . Оставляю пока в сторонe совершенно ложное утверждение Петерса, что до убийства Урицкаго в Петроградe не было смертных казней. Итак, в Москвe за покушение //социалистки// на Ленина разстрeлено лишь нeсколько //царских// министров! Петерс не постыдился сдeлать это заявление, когда всего за нeсколько дней перед тeм в том же "Еженедeльникe Ч. К." (No. 6) был опубликован весьма укороченный список разстрeленных за покушение на Ленина. Их было опубликовано через два мeсяца послe разстрeла 90 человeк*5 . Среди них были и министры, были офицеры, как были и служащие кооперативных учреждений, присяжные повeренные, студенты, священники и др. Мы не знаем числа разстрeленных. Кромe единственнаго сообщения в "Еженедeльникe Ч. К."*6 никогда ничего больше {39} не было опубликовано. А между тeм мы знаем, что людей в эти дни в Москвe по общим свeдeниям было разстрeлено больше 300*7 . Тe, которые сидeли в эти поистинe мучительные дни в Бутырской тюрьмe, когда были арестованы тысячи людей из самых разнообразных общественных слоев, никогда не забудут своих душевных переживаний. Это было время, названное одним из очевидцев "дикой вакханалией краснаго террора".*8 Тревожно и страшно было по ночам слышать, а иногда и присутствовать при том, как брали десятками людей на разстрeл. Приeзжали автомобили и увозили свои жертвы, а тюрьма не спала и трепетала при каждом автомобильном гудкe. Вот войдут в камеру и потребуют кого-нибудь "с вещами" в "комнату душ"*9 -- значит, на разстрeл. И там будут связывать попарно проволокой. Если бы вы знали, какой это был ужас! Я сидeл в эти дни в Бутырской тюрьмe, и сам переживал всe эти страшные кошмары. Возьму один разсказ очевидца:*10 "В памяти не сохранились имена многих и многих, уведенных на разстрeл из камеры, в которой сидeл пишущий эти строки в Ленинские августовские дни 1918 года, но душераздирающия картины врeзались в память и вряд ли забудутся до конца жизни"... "Вот группа офицеров, в числe пяти человeк, через нeсколько дней послe "Ленинскаго выстрeла" вызывается в "комнату душ". Нeкоторые из них случайно были взяты при облавe на улицe. Сознание возможности смерти не приходило им в голову, {40} они спокойно подчинились своей судьбe -- сидeть в заключении... "И вдруг... "с вещами по городу в комнату душ". Блeдные, как полотно, собирают они вещи. Но одного выводной надзиратель никак не может найти. Пятый не отвeчает, не откликается. Выводной выходит и возвращается с завeдующим корпусом и нeсколькими чекистами. Поименная повeрка. Этот пятый обнаруживается... Он залeз под койку... Его выволакивают за ноги... Неистовые звуки его голоса заполняют весь корридор. Он отбивается с криком: "За что? Не хочу умирать!" Но его осиливают, вытаскивают из камеры... и они исчезают... и вновь появляются во дворe... Звуков уже не слышно... Рот заткнут тряпками. "Молодой прапорщик Семенов арестован за то, что во время крупнаго пожара лeтом 1918 года на Курском вокзалe (горeли вагоны на линии), находясь среди зрителей, замeтил, что вeроятно вагоны подожгли сами большевики, чтобы скрыть слeды хищения. Его арестовали, a вмeстe с ним арестовали на квартирe его отца и брата. Через три мeсяца послe допроса слeдователь увeрил его, что он будет освобожден. Вдруг... "с вещами по городу". И через нeсколько дней его фамилия значилась в числe разстрeленных. А через мeсяц при допросe отца слeдователь сознался ему, что сын был разстрeлен по ошибкe, "в общей массe" разстрeленных. "Однажды к нам в камеру ввели юношу лeт 18--19, ранeе уведеннаго из нашего корридора. Он был арестован при облавкe на улицe в июлe 1918 г. около храма Христа Спасителя. Этот юноша разсказал нам, что через нeсколько дней по привозe его в В. Ч. К., его вызвали ночью, посадили на автомобиль, чтобы отвезти на разстрeл (в 1918 году разстрeливали не в подвалe, а за городом). Совершенно случайно кто-то из чекистов обратил внимание, что разстрeлять они должны не молодого, а мужчину средних лeт. Справились, -- оказалось фамилия и имя тe же самыя, {41} отчества расходятся, и разстрeливаемому должно быть 42 года, а этому 18. Случайно жизнь его была спасена и его вернули к нам обратно. "Красный террор цeлыми недeлями и мeсяцами держал под Дамокловым мечом тысячи людей. Были случаи, когда заключенные отказывались выходить из камеры на предмет освобождения из тюрьмы, опасаясь, что вызов на волю -- ловушка, чтобы обманом взять из тюрьмы на разстрeл. Были и такие случаи, когда люди выходили из камеры в полном сознании, что они выходят на волю, и сокамерники обычными привeтствиями провожали их. Но через нeсколько дней фамилии этих мнимо освобожденных указывались в спискe разстрeленных. А сколько было таких, имена которых просто не опубликовывались..." Не только Петербург и Москва отвeтили за покушение на Ленина сотнями убийств. Эта волна прокатилась по всей совeтской России -- и по большим и малым городам и по мeстечкам и селам. Рeдко сообщались в большевицкой печати свeдeния об этих убийствах, по все же в "Еженедeльникe" мы найдем упоминания и об этих провинциальных разстрeлах, иногда с опредeленным указанием: разстрeлен за покушение на Ленина. Возьмем хотя бы нeкоторыя из них. "Преступное покушение на жизнь нашего идейнаго вождя, тов. Ленина -- сообщает Нижегородская Ч. К. -- побуждает отказаться от сентиментальности и твердой рукой провести диктатуру пролетариата"... "Довольно слов!"... "В силу этого" -- комиссией "разстрeлен 41 человeк из вражескаго лагеря". И дальше шел список, в котором фигурируют офицеры, священники, чиновники, лeсничий, редактор газеты, стражник и пр. и пр. В этот день в Нижнем на всякий случай взято до 700 заложников. "Раб. Кр. Ниж. Лист" пояснял это: "Нa каждое убийство коммуниста или на покушение на убийство мы будем отвeчать разстрeлом заложников буржуазии, ибо кровь наших {42} товарищей убитых и раненых требует отомщения". "В отвeт на убийство тов. Урицкаго и покушение на тов. Ленина... красному террору подвергнуты", по постановлению Сумской (Харьковской губ.) уeздной Ч. К., трое летчиков;. Смоленской Областной Комиссией 38 помeщиков Западной Области; Новоржевской -- какие то Александра, Наталия, Евдокия, Павел и Михаил Росляковы; Пошехонской -- 31 (цeлыми семьями: 5 Шалаевых, 4 Волковых), Псковской -- 31, Ярославской -- 38, Архангельской -- 9, Себежской -- 17, Вологодской -- 14, Брянской -- 9 грабителей (!!) и т. д. и т. д. Всероссийской Ч. К. за покушение на вождя всемирнаго пролетариата среди других разстрeлены: артельщик Кубицкий за ограбление 400 т. р., два матроса за то же, комиссар Ч. К. Пискунов "пытавшийся продать револьвер милиционеру", два фальшивых монетчика и др. Такой список, между прочим, был опубликован в No. 3 "Еженедeльника В. Ч. К." Таких опубликованных списков можно было бы привести десятки, а неопубликованных -- не было мeста, гдe бы не происходили разстрeлы "за Ленина". Характерен экстренный бюллетень Ч. К. по борьбe с контр-революцией в гор. Моршанскe, выпущенный по поводу происходивших событий. Он между прочим гласил: "Товарищи! Нас бьют по одной щекe, мы это возвращаем сторицей и даем удар по всей физиономии. Произведена противозаразная прививка, т. е. красный террор... Прививка эта //сдeлана по всей России//, в частности в Моршанскe, гдe на убийство тов. Урицкаго и ранение т. Ленина отвeтили разстрeлом... (перечислено 4 человeка) и если еще будет попытка покушения на наших вождей революции и вообще работников, стоящих на отвeтственных постах из коммунистов, то //жестокость// проявится в еще худшем видe... Мы должны отвeтить на удар -- ударом в десять раз сильнeе". И впервые, кажется, появляется оффициальное {43} заявление о заложниках, которые будут "немедленно разстрeлены", при "малeйшем контр-революционном выступлении". "За голову и жизнь одного из наших вождей должны слетeть сотни голов буржуазии и всeх ея приспeшников" -- гласило объявление "всeм гражданам города Торжка и уeзда", выпущенное мeстной уeздной Ч. К. Далeе шел список арестованных и заключенных в тюрьму, в качествe "заложников": инженеры, купцы, священник и... правые социалисты-революционеры. Всего 20 человeк. В Ивановe-Вознесенскe заложников взято 184 человeка и т. д. В Перми за Урицкаго и Ленина разстрeлено 50 человeк*11 . Не довольно ли и приведенных фактов, чтобы опровергнуть оффициальныя сообщения. За Урицкаго и Ленина дeйствительно погибли тысячи невиновных по отношению к этому дeлу людей. Тысячи по всей России были взяты заложниками. Какова была их судьба? Напомним хотя бы о гибели ген. Рузскаго, Радко-Дмитриева и других заложников в Пятигорскe. Они, в количествe 32, были арестованы в Ессентуках "во исполнение приказа Народнаго Комиссара внутренних дeл тов. Петровскаго", как гласило оффициальное сообщение*12 , заканчивавшееся угрозой разстрeла их "при попыткe контр-революционных возстаний или покушения на жизнь вождей пролетариата". Затeм были взяты заложники в Кисловодскe (в числe 33) и в других мeстах. Всего числилось 160 человeк, собранных в концентрационном лагерe в Пятигорскe. 13-го октября в Пятигорскe произошло слeдующее событие: большевицкий главком Сорокин пытался совершить переворот, имeвший цeлью очистить "совeтскую власть от евреев". Им были, между прочим, арестованы и убиты нeкоторые члены Ч. К. "В оправдание своей расправы Сорокин, -- как говорят материалы Деникинской Комиссии, {44} которыми мы пользуемся в данном случаe*13 -- представил документы, яко-бы изобличавшие казненных в сношениях с Добровольческой Армией, и хотeл получить признание своей правоты и своей власти от созваннаго им в станицe Невинамысской Чрезвычайнаго Съeзда Совдепов и представителей революции и красной армии". Но враги Сорокина еще до прибытия его на съeзд успeли объявить его внe закона, "как измeнника революции". Он был арестован в Ставрополe и тут же убит... Вмeстe с тeм была рeшена участь большинства лиц, содержавшихся в качествe заложников в концентрационном лагерe. В No. 157 мeстных "Извeстий" 2-го ноября был опубликовал слeдующий приказ Ч. К., возглавляемой Артабековым: "Вслeдствие покушения на жизнь вождей пролетариата в гор. Пятигорскe 21-го окт. 1918 г. и в силу приказа No. З-ий 8-го октября сего года в отвeт на дьявольское убийство лучших товарищей, членов Ц. П. К. и других, по постановлению Чрезвычайной Комиссии разстрeлены нижеслeдующие заложники и лица, принадлежащия к контр-революционным организациям". Дальше шел список в 59 человeк, который начинался ген. Рузским. Тут же был напечатан и другой список в 47 человeк, гдe в перемeшку шли: сенатор, фальшивомонетчик, священник. Заложники "были разстрeлены". Это ложь. Заложники были зарублены шашками. Вещи убитых были объявлены "народным достоянием"... И в дальнeйшем процвeтала та же система заложничества. В Черниговской сатрапии студент П. убил комиссара Н. И достовeрный свидeтель разсказывает нам, что за это были разстрeлены его отец, мать, два брата (младшему было 15 лeт), учительница нeмка и {45} ея племянница 18 лeт. Через нeкоторое время поймали его самого. Прошел год, в течение котораго террор принял в России ужасающия формы: по истинe блeднeет все то, что мы знаем в истории. Произошло террористическое покушение, произведенное группой анархистов и лeвых социалистов-революционеров, первоначально шедших рука об руку с большевиками и принимавших даже самое близкое участие в организации чрезвычайных комиссий. Покушение это было совершено в значительной степени в отвeт на убийство цeлаго ряда членов партии, объявленных заложниками. Еще 15-го июня 1919 г. от имени председателя Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии Лациса было напечатано слeдующее заявление: "В послeднее время цeлый ряд отвeтственных совeтских работников получает угрожающия письма от боевой дружины лeвых социалистов-революционеров интернационалистов, т. е. активистов. Совeтским работникам объявлен бeлый террор. Всеукраинская Чрезвычайная Комиссия настоящим заявляет, что за малeйшую попытку нападения на совeтских работников будут разстрeливаться находящиеся под арестом члены партии соц.-рев. активистов, как здeсь, на Украинe, так и в Великороссии. Карающая рука пролетариата опустится с одинаковой тяжестью, как на бeлогвардейца с деникинским мандатом, так и на активистов лeвых социалистов-революционеров, именующих себя интернационалистами. Предсeдатель Всеукраинской Комиссии Лацис"*14 . Как бы в отвeт на это 25-го сентября 1919 г. в партийном большевицком помeщении в Москвe, в {46} Леонтьевском переулкe произведен был заранeе подготовленный взрыв, разрушивший часть дома. Во время взрыва было убито и ранено нeсколько видных коммунистов. На другой день в московских газетах за подписью Камшева была распубликована угроза: "бeлогвардейцы", совершившие "гнусное преступление", "понесут страшное наказание". "За убитых" -- добавлял Гойхбарт в статьe в "Извeстиях" -- власть "сама достойным образом расплатится". И новая волна кроваваго террора пронеслась по России: власть "достойным образом" расплачивалась за взрыв с людьми, которые не могли имeть к нему никакого отношения. За акт, совершенный анархистами*15 , власть просто разстрeливала тeх, кто в этот момент был в тюрьмe. "В отвeт на брошенныя в Москвe бомбы" в Саратовe Чрез. Комиссия разстрeляла 28 человeк, среди которых было нeсколько кандидатов в члены Учредительнаго Собрания из конст.-демократ. партии, бывший народоволец, юристы, помeщики, священники и т. д.*16 . Столько разстрeляно оффициально. В дeйствительности больше, столько, сколько по телеграммe из Москвы пришлось из "всероссийской кровавой повинности" на Саратов -- таких считали 60. О том, как составлялись в эти дни списки в Москвe, бывшей главной ареной дeйствия, мы имeем яркое свидeтельство одного из заключенных в Бутырской тюрьмe*17 . "По разсказу коменданта М. Ч. К. Захарова, прямо с мeста взрыва приeхал в М. Ч. К. блeдный, как полотно, и взволнованный Дзержинский и отдал приказ: разстрeливать по спискам всeх кадет, жандармов, представителей стараго режима и разных там {47} князей и графов, находящихся во всeх мeстах заключения Москвы, во всeх тюрьмах и лагерях. Так, одним словесным распоряжением одного человeка, обрекались на немедленную смерть многия тысячи людей. Точно установить, сколько успeли за ночь и на слeдующий день перестрeлять, конечно, невозможно, но число убитых должно исчисляться по самому скромному раз счету -- сотнями. На слeдующий день это распоряжение было отмeнено"... Прошел еще год, и распоряжением центральной власти был введен уже оффициально особый институт заложников. 30-го ноября 1920 года появилось "правительственное сообщение" о том, что ряд "бeлогвардейских организаций //задумал// (?!) совершение террористических актов против руководителей рабоче-крестьянской революции". Посему заключенные в тюрьмах представители различных политических групп объявлялись заложниками*18 . На это сообщение счел долгом откликнуться письмом к Ленину старый анархист П. А. Кропоткин*19 . "Неужели не нашлось среди Вас никого, -- писал Кропоткин, -- чтобы напомнить, что такия мeры, представляющия возврат к худшему времени средневeковья и религиозных войн -- недостойны людей, {48} взявшихся созидать будущее общество на коммунистических началах... Неужели никто из Вас не вдумался в то, что такое заложник? Это значит, что человeк засажен в тюрьму, не как в наказание за какое-нибудь преступление, что его держат в тюрьмe, чтобы угрожать его смертью своим противникам. "Убьете одного из наших, мы убьем столько-то из Ваших". Но развe это не все равно, что выводить человeка каждое утро на казнь и отводить его назад в тюрьму, говоря: "Погодите", "Не сегодня". Неужели Ваши товарищи не понимают, что это равносильно возстановлению пытки для заключенных и их родных..." Живший уже вдали от жизни, престарeлый и больной П. А. Кропоткин недостаточно ясно представлял себe реальное воплощение большевицких теорий насилия. Заложники! Развe их не брали фактически с перваго дня террора? Развe их не брали повсемeстно в период гражданской войны? Их брали на югe, их брали на востокe, их брали на сeверe... Сообщая о многочисленных заложниках в Харьковe, предсeдатель мeстнаго губисполкома Кон докладывал в Харьковском совeтe: "в случаe, если буржуазный гад поднимет голову, то прежде всего падут головы заложников"*20 . И падали реально. В Елизаветградe убито в 1921 г. 36 заложников за убийство мeстнаго чекиста. Этот факт, передаваемый бурцевским "Общим Дeлом"*21 , найдет себe подтверждение в рядe аналогичных достовeрных сообщений, с которыми мы встрeтимся на послeдующих страницах. Правило "кровь за кровь" имeет широчайшее примeнение на практикe. "Большевики возстановили гнусный обычай брать заложников", -- писал Локкарт 10-го ноября 1918 г. -- И что еще хуже, они разят своих политических противников, мстя их женам. Когда недавно {49} в Петроградe был опубликован длинный список заложников, большевики арестовали жен не найденных и посадили их в тюрьму впредь до явки их мужей"*22 . Арестовывали жен и дeтей и часто разстрeливали их. О таких разстрeлах в 1918 г. жен-заложниц за офицеров, взятых в красную армию и перешедших к бeлым, разсказывают дeятели киевскаго Краснаго Креста. В мартe 1919 г. в Петербургe разстрeляли родственников офицеров 86-го пeхотнаго полка, перешедшаго к бeлым*23 . О разстрeлe заложников в 1919 г. в Кронштадт "родственников офицеров, //подозрeваемых// в том, что они перешли к бeлой гвардии", говорит записка, поданная в ВЦИК извeстной лeвой соц.-рев. Ю. Зубелевич*24 и. Заложники легко переходили в группу контр-революционеров. Вот документ, публикуемый "Коммунистом"*25 : "13-го августа военно-революционный трибунал 14 армии, разсмотрeв дeло 10-ти граждан гор. Александрии, взятых заложниками (Бредит, Мальский и др.) признал означенных не заложниками, а контр-революционерами и постановил всeх разстрeлять". Приговор был приведен в исполнение на другой день. Брали сотнями заложниц -- крестьянских жен вмeстe с дeтьми во время крестьянских возстаний в Тамбовской губернии: онe сидeли в разных тюрьмах, в том числe в Москвe и Петербургe чуть ли не в течение двух лeт. Напр., приказ оперштаба тамбовской Ч. К. 1-го сентября 1920 г. объявлял: "Провести к семьям возставших безпощадный красный террор... арестовывать в таких семьях всeх с 18 лeтняго возраста, не считаясь с полом и если бандиты выступления будут продолжать, разстрeливать их. Села {50} обложить чрезвычайными контрибуциями, за неисполнение которых будут конфисковываться всe земли и все имущество"*26 . Как проводился в жизнь этот приказ, свидeтельствуют оффициальныя сообщения, печатавшияся в тамбовских "Извeстиях": 5-го сентября сожжено 5 сел.; 7-го сентября разстрeлено болeе 250 крестьян... В одном Кожуховском концентрационном лагерe под Москвой (в 1921 -- 22 г.) содержалось 313 тамбовских крестьян в качествe заложников, в числe их дeти от 1 мeсяца до 16 лeт. Среди этих раздeтых (без теплых вещей), полуголодных заложников осенью 1921 г. свирeпствовал сыпной тиф. Мы найдем длинные списки опубликованных заложников и заложниц за дезертиров, напр., в "Красном воинe"*27 . Здeсь вводится даже особая рубрика для нeкоторых заложников: "приговорен к разстрeлу условно". Разстрeливали и дeтей и родителей. И мы найдем засвидeтельствованные и такие факты. Разстрeливали дeтей в присутствии родителей и родителей в присутствии дeтей. Особенно свирeпствовал в этом отношении Особый Отдeл В. Ч. К., находившийся в вeдeнии полусумасшедшаго Кедрова*28 . Он присылал с "фронтов" в Бутырки цeлыми пачками малолeтних "шпионов" от 8 -- 14 лeт. Он разстрeливал на мeстах этих малолeтних шпионов-гимназистов. Я лично знаю ряд таких случаев в Москвe. Какое дeло кому до каких-то моральных пыток, о которых пытался говорить в своем письмe П. А. Кропоткин. В Чрезвычайных Комиссиях не только провинциальных, но и столичных, практиковались самыя настоящия истязания и пытки. Естественно, письмо {51} П. А. Кропоткина оставалось гласом вопиющаго в пустынe. Если тогда не было разстрeлов среди тeх, кто был объявлен заложником, то, может быть, потому, что не было покушений... Прошел еще год. И во время Кронштадтскаго возстания тысячи были захвачены в качествe заложников. Затeм появились новые заложники в лицe осужденных по извeстному процессу социалистов-революционеров смертников. Эти жили до послeдних дней под угрозой условнаго разстрeла! И, может быть, только тeм, что убийство Воровскаго произошло на Швейцарской территории, слишком гласно для всего мира, объясняется то, что не было в России массовых разстрeлов, т. е. о них не было опубликовано и гласно заявлено. Что дeлается в тайниках Государственнаго Политического Управления, замeнившаго собой по имени Чрезвычайныя комиссии, мы в полной степени не знаем. Разстрeлы продолжаются, но о них не публикуется, или, если публикуется, то рeдко и в сокращенном видe. Истины мы не знаем. Но мы безоговорочно уже знаем, что послe оправдательнаго приговора в Лозаннe большевики недвусмысленно грозили возобновлением террора по отношению к тeм, кто считается заложниками. Так Сталин -- как сообщали недавно "Дни" и "Vorw?rts" -- в засeдании московскаго комитета большевиков заявил: "Голоса всeх трудящихся требуют от нас возмездия подстрекателям этого чудовищнаго убийства. Фактически убийцы тов. Воровскаго -- не ничтожные наймиты Конради и Полунин, a тe социал-предатели, которые, скрывшись от народнаго гнeва за предeлы досягаемости, еще продолжают подготовлять почву для наступления против руководителей русскаго пролетариата. Они забыли о нашей дальновидности, проявленной нами в августe 1922 года, когда мы приостановили приговор Верховнаго Трибунала, {52} вопреки настойчивому желанию всeх трудящихся масс. Теперь мы можем им напомнить, что постановление еще не потеряло силы, и за смерть тов. Воровскаго мы сумeем потребовать к отвeту их друзей, находящихся в нашем распоряжении"...*29 "Заложники -- капитал для обмeна"... Эта фраза извeстнаго чекиста Лациса, может быть, имeла нeкоторый смысл по отношению к иностранным подданным, во время польско-русской войны. //Русский// заложник -- это лишь форма психического воздeйствия, это лишь форма устрашения, на котором построена вся внутренняя политика, вся система властвования большевиков. Знаменительно, что большевиками собственно осуществлено то, что в 1881 г. казалось невозможным самым реакционным кругам. 5-го марта 1881 года гр. А. Камаровский впервые высказал в письмe к Побeдоносцеву*30 мысль о групповой отвeтственности. Он писал: "... не будет ли найдено полезным объявить //всeх уличенных участников в замыслах революционной партии// за совершенныя ею //неслыханныя преступления//, состоящими внe закона и за малeйшее их новое покушение или дeйствие против установленнаго законом порядка в России //отвeтственными// {53} //поголовно//, иn corpore, //жизнью их//". Такова гримаса истории или жизни... "Едва ли, дeйствительно, есть болeе яркое выражение варварства, точнeе, господства грубой силы над всeми основами человeческаго общества, чeм этот институт заложничества" -- писал старый русский революционер H. В. Чайковский по поводу заложничества в наши дни. "Для того, чтобы дойти не только до примeнения его на практикe, но и до //открытаго// провозглашения, нужно дeйствительно до конца эмансипироваться от этих вeками накопленных цeнностей человeческой культуры и внутренне преклониться перед молохом войны, разрушения и зла". "Человeчество потратило много усилий, чтобы завоевать... первую истину всякаго правосознания: -- Нeт наказания, если нeт преступления" -- напоминает выпущенное по тому же поводу в 1921 г. воззвание "Союза русских литераторов и журналистов в Парижe"*31 . "И мы думаем, что как бы ни были раскалены страсть в той партийной и политической борьбe, которая таким страшным пожаром горит в современной России, но эта основная, эта первая заповeдь цивилизации не может быть попрана ни при каких обстоятельствах: -- Нeт наказания, если нeт преступления. Мы протестуем против возможнаго убийства ни в чем неповинных людей. Мы протестуем против этой пытки страхом. Мы знаем, какия мучительныя ночи проводят русския матери и русские отцы, дeти которых попали в заложники. Мы знаем, точно также, что переживают сами заложники в ожидании смерти за чужое, не ими совершенное, преступление. {54} И потому мы говорим: -- Вот жестокость, которая не имeет оправдания. -- Вот варварство, которому не должно быть мeста в человeческом обществe"... "Не должно быть"... Кто слышит это? *1 Перельцвейг с товарищами были разстрeлены за нeсколько недeль до убийства Урицкаго. M. Алданов, "Совр. Зап.", т. XVи. *2 A Collectиon of Reports on Bolschewиsm иn Russиa. Abrиdged Edиtиon of Parlamenters Paper. Russиa Nr. 1. Книга эта переведена на французский язык под заглавием "Le Bolchevиsme en Russиe. Lиvre blanc anglaиs"; цитирую по ней, стр. 159. *3 Lиvre blanc 59. *4 "Утро Москвы", No. 21, 4-го ноября 1918 г. *5 Еще опубликовано было 15 фамилий в No. 3 "Еженедeльника". *6 Кстати такие освeдомительные и руководящие органы появились при цeлом рядe Чрезвычайных Комисий: Напр., издавались "Царицынския Изв. Ч. К."; орган всеукраинской Ч. К. именовался "Красный Меч". Собрание этих журнальчиков и листков могли бы дать богатeйший материал для характеристики "краснаго террора". *7 М. П. Арцыбашев в своих показаниях Лозаннскому суду опредeляет эту цифру в 500. *8 "В дни краснаго террора" -- Сборник "Че-Ка". *9 Здeсь прежде, при самодержавии, дезинфецировали новых тюремных сидeльцев; зловeщая "комната душ" служила в 1918 г. мeстом, куда сводили людей, которых везли на убой. *10 "Че-Ка", "Сухая гильотина", стр. 49 -- 50. *11 "Сeв. Ком." 18-го сентября. *12 Изв. Ц. И. К. "Сeв. Кавк." No. 138. *13 Сводка материалов по группe Минеральных Вод, стр. 82. *14 "//Киевския Извeстия//". Аналогичное заявление за подписью Дзержинскаго было опубликовано в "Извeстиях" еще 1-го марта: "арестованные лeвые социалисты-революционеры и меньшевики будут служить заложниками, и судьба их будет зависeть от поведения обeих партий". *15 В изданной в 1922 г. в Берлинe брошюрe "Гонения на анархистов в совeтской России" опредeленно говорится, что покушение в Леонтьевском пер. произведено анархистами. Инициатором его был рабочий Казимир Ковалев. *16 Саратовск. "Извeстия", 2-го октября 1919 г. *17 "Че-Ка", "Год в Бутырской тюрьмe", стр. 144. *18 В сущности поводом к этому правительственному акту послужила лишь статья В. Л. Бурцева в его "Общем Дeлe". Он писал: "На террор необходимо отвeтить террором... должны найтись революционеры, готовые на самопожертвование, чтобы призвать к отчету Ленина и Троцкаго, Стеклова и Дзержинского, Лациса и Луначарскаго, Каменева и Калинина, Красина и Карахана, Крестинскаго и Зиновьева и т. д.". Может быть, в параллель этой статьe слeдует отмeтить имeющую психологическую цeнность запись дипломата в свой дневник при ведении Брест-Литовских переговоров. Чернин 26-го декабря 1917 г. записал: "Шарлота Кордэ сказала: я убила не человeка, а дикаго звeря. Эти большевики также исчезнут, и кто знает, не найдется ли Кордэ и для Троцкаго". *19 "На чужой сторонe", кн. иии. *20 "Харьковск. Изв." No. 126, 13-го мая 1919 г. *21 "Об. Д." No. 345. *22 Lиvre blanc, стр. 37. *23 "Русская Жизнь" (Гельсингфорс), 11-го марта. *24 В результатe неумeстнаго, с точки зрeния совeтской власти, выступления Ю. М. Зубелевич была отправлена в ссылку в Оренбург. *25 1918 г. No. 134. *26 "Рев. Россия" No. 14 -- 15. *27 12-го ноября 1919 г. *28 Кедров находится нынe, по нeкоторым свeдeниям, в психиатрической больницe, как неизлeчимый. *29 В самое послeднее время грузинская Че-Ка объявила заложниками 37 социал-демократов, с предупреждением, что первые 10 по списку будут разстрeлены за первую попытку террористическаго акта в Грузии. По сообщению "Соц. Вeст." 11-го фев. 1924 г. (No. 3) постановление это было отмeнено по требованию из Москвы (не забудем, что это было время, когда рeшался вопрос о признании совeтской власти). При чем мотивом отмeны был своеобразный аргумент: так как меньшевики превратились в "ничтожную группу бандитов", а органы власти достаточно сильны для выполнения своих прекарных функций "нeт надобности прибeгать к таким чрезвычайным мeрам репрессий, как объявление заложниками отдeльных видных дeятелей меньшевицкой партии". *30 "Письма и Записки", т. и, стр. 181. *31 "Посл. Нов.", 9-го февраля 1921 г. -------- ии. "Террор навязaн" "Пролетарское принуждение во всeх своих формах, начиная от разстрeлов... является методом выработки коммунистическаго человeка из человeческаго материала капиталистической эпохи". Бухарин. Террор в изображении большевицких дeятелей нерeдко представляется, как слeдствие возмущения народных масс. Большевики вынуждены были прибeгнуть к террору под давлением рабочаго класса. Мало того, государственный террор лишь вводил в извeстныя правовыя нормы неизбeжный самосуд. Болeе фарисейскую точку зрeния трудно себe представить и нетрудно показать на фактах, как далеки от дeйствительности подобныя заявления. В запискe народнаго комиссара внутренних дeл и в то же время истиннаго творца и руководителя "краснаго террора" Дзержинскаго, поданной в совeт народных комиссаров 17-го февраля 1922 г., между прочим, говорилось: "В предположении, что вeковая старая ненависть революционнаго пролетариата против поработителей поневолe выльется в цeлый ряд безсистемных кровавых эпизодов, причем возбужденные элементы народнаго гнeва сметут не только врагов, но и друзей, не только враждебные и вредные элементы, но и сильные и полезные, я стремился провести //систематизацию// карательнаго аппарата революционной власти. За все время "Чрезвычайная комиссия была не что иное, как //разумное// {55} направление карающей руки революционнаго пролетариата".*1 Мы покажем ниже, в чем заключалась эта "разумная" систематизация карательнаго аппарата государственной власти. Проект об организации Всероссийской Чрезвычайной комиссии, составленный Дзержинским еще 7-го декабря 1917 г. на основании "историческаго изучения прежних революционных эпох", находился в полном соотвeтствии с теориями, которыя развивали большевицкие идеологи. Ленин еще весной 1917 г. утверждал, что социальную революцию осуществить весьма просто: стоит лишь уничтожить 200 -- 300 буржуев. Извeстно, что Троцкий в отвeт на книгу Каутскаго "Терроризм и коммунизм" дал "идейное обоснование террора", сведшееся впрочем к чрезмeрно простой истинe: "враг должен быть обезврежен; во время войн это значит -- уничтожен". "Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть лицемeрным ханжой, чтобы этого не понимать".*2 И прав был Каутский, сказавший, что не будет преувеличением назвать книгу Троцкаго "хвалебным гимном во славу безчеловeчности". Эти кровавые призывы по истинe составляют по выражению Каутскаго "вершину мерзости революции". "Планомeрно проведенный и всесторонне обдуманный террор нельзя смeшивать с эксцессами взбудораженной толпы. Эти эксцессы исходят из самых некультурных, грубeйших слоев населения, терpop {56} же осуществлялся высококультурными, исполненными гуманности людьми". Эти слова идеолога нeмецкой социал-демократии относятся к эпохe великой французской революции.*3 Они могут быть повторены и в XX вeкe: идеологи коммунизма возродили отжившее прошлое в самых худших его формах. Демагогическая агитация "высококультурных", исполненных яко-бы "гуманностью" людей безстыдно творила кровавое дeло. Не считаясь с реальными фактами, большевики утверждали, что террор в России получил примeнение лишь послe первых террористических покушений на так называемых вождей пролетариата. Латыш Лацис, один из самых жестоких чекистов, имeл смeлость в августe 1918 г. говорить об исключительной гуманности совeтской власти: "нас убивают тысячами (!!!), а мы ограничиваемся арестом" (!!). А Петерс, как мы уже видeли, с какой-то исключительной циничностью публично даже утверждал, что до убийства, напр., Урицкаго, в Петроградe не было смертной казни. Начав свою правительственную дeятельность в цeлях демагогических с отмeны смертной казни*4 , большевики немедленно ее возстановили. Уже 8-го января 1918 г. в объявлении Совeта народных комиссаров говорилось о "создании батальонов для рытья окопов из состава буржуазнаго класса мужчин и женщин, под надзором красногвардейцев". "Сопротивляющихся разстрeливать" и дальше: контр-революционных агитаторов "разстрeливать на мeстe преступления".*5 Другими словами, возстанавливалась смертная казнь //на мeстe// без суда и разбирательства. Через {57} мeсяц появляется объявление знаменитой впослeдствии Всероссийской Чрезвычайной Комиссии: ..."контр-революционные агитаторы... всe бeгущие на Дон для поступления в контр-революционныя войска... будут безпощадно разстрeливаться отрядом комиссии на мeстe преступления". Угрозы стали сыпаться, как из рога изобилия: "мeшечники разстрeливаются на мeстe" (в случаe сопротивления), расклеивающие прокламации "немедленно разстрeливаются"*6 и т. п. Однажды совeт народных комиссаров разослал по желeзным дорогам экстренную депешу о каком-то специальном поeздe, слeдовавшем из Ставки в Петроград: "если в пути до Петербурга с поeздом произойдет задержка, то виновники ея будут разстрeлены". "Конфискация всего имущества и разстрeл" ждет тeх, кто вздумает обойти существующие и изданные совeтской властью законы об обмeнe, продажe и куплe. Угрозы разстрeлом разнообразны. И характерно, что приказы о разстрeлах издаются не одним только центральным органом, а всякаго рода революционными комитетами: в Калужской губ. объявляется, что будут разстрeлены за неуплату контрибуций, наложенных на богатых; в Вяткe "за выход из дома послe 8 часов"; в Брянскe за пьянство; в Рыбинскe -- за скопление на улицах и притом "без предупреждения". Грозили не только разстрeлом: комиссар города Змиева обложил город контрибуцией и грозил, что неуплатившие "будут утоплены с камнем на шеe в Днeстрe".*7 Еще болeе выразительное: главковерх Крыленко, будущий главный обвинитель в Верховном Революционном Трибуналe, хранитель законности в совeтской России, 22-го января объявлял: "Крестьянам Могилевской губернии предлагаю //расправиться// с насильниками //по своему разсмотрeнию//". Комиссар Сeвернаго раиона и Западной Сибири в свою {58} очередь опубликовал: "если виновные не будут выданы, то на каждые 10 человeк по одному будут разстрeлены, нисколько не разбираясь, виновен или нeт". Таковы приказы, воззвания, объявления о смертной казни... Цитируя их, один из старых борцов против смертной казни в России, д-р Жбанков писал в "Общественном врачe"*8 : "Почти всe они дают широкий простор произволу и усмотрeнию //отдeльных лиц и даже разъяренной ничего не разбирающей толпe//", т. е. узаконяется самосуд. Смертная казнь еще в 1918 г. была возстановлена в предeлах, до которых она никогда не доходила и при царском режимe. Таков был первый результат систематизации карательнаго аппарата "революционной власти". По презрeнию элементарных человeческих прав и морали центр шел впереди и показывал тeм самым примeр. 21-го февраля в связи с наступлением германских войск особым манифестом "социалистическое отечество" было провозглашено в опасности и вмeстe с тeм дeйствительно вводилась смертная казнь в широчайших размeрах: "неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контр-революционные агитаторы, германские шпионы разстрeливаются на мeстe преступления".*9 {59} Не могло быть ничего болeе возмутительнаго, чeм дeло капитана Щаснаго, разсматривавшееся в Москвe в маe 1918 г. в так называемом Верховном Революционном Трибуналe. Капитан Щасный спас остаток русскаго флота в Балтийском морe от сдачи нeмецкой эскадрe и привел его в Кронштадт. Он был обвинен тeм не менeе в измeнe. Обвинение было формулировано так: "Щасный, совершая геройский подвиг, тeм самым создал себe популярность, намeреваясь впослeдствии использовать ее против совeтской власти". Главным, но и единственным свидeтелем против Щаснаго выступил Троцкий. 22-го мая Щасный был разстрeлен "за спасение Балтийскаго флота". Этим приговором устанавливалась смертная казнь уже и по суду. Эта "кровавая комедия хладнокровнаго человeкоубийства" вызвала яркий протест со стороны лидера социал-демократов-меньшевиков Мартова, обращенный к рабочему классу. На него не получалось однако тогда широких откликов, ибо вся политическая позиция Мартова и его единомышленников в то время сводилась к призыву работать {60} с большевиками для противодeйствия грядущей контр-революции*10 . Смертную казнь по суду или в административном порядкe, как то практиковала Чрезвычайная Комиссия на территории совeтской России и до сентября 1918 года, т. е. до момента как бы оффициальнаго объявления "краснаго террора", далеко нельзя считать проявлением единичных фактов. Это были даже не десятки, а сотни случаев. Мы имeем в виду только смерть по тому или иному приговору. Мы не говорим сейчас вовсе о тeх разстрeлах, которые сопровождали усмирения всякаго рода волнений, которых было так много и в 1918 г., о разстрeлах демонстраций и пр., т. е. об эксцессах власти, о расправах послe октября (еще в 1917 г.) с финляндскими и севастопольскими офицерами. Мы не говорим о тeх тысячах, разстрeленных на территории гражданской войны, гдe в полной степени воспроизводились в жизни приведенныя выше постановления, объявления и приказы о смертной казни. Позднeе, в 1919 г., историограф дeятельности чрезвычайных комиссий Лацис в рядe статей (напечатанных ранeе в Киевских и Московских "Извeстиях", a затeм вышедших отдeльной книгой "Два года борьбы на внутреннем фронтe") подвел итоги оффициальных свeдeний о разстрeлах и без стeснения писал, что в предeлах тогдашней совeтской России (т. е. 20 центральных губерний) за первую половину 1918 г., т. е. за первое полугодие существования чрезвычайной комиссии, было разстрeлено всего 22 человeка. "Это длилось бы и дальше, -- заявлял Лацис, -- если бы не широкая волна заговоров и самый {61} необузданный бeлый террор (?!) со стороны контр-революционной буржуазии"*11 . Так можно было писать только при полной общественной безгласности. 22 смертных казни! Я также пробовал в свое время производить подсчет разстрeленных большевицкой властью в 1918 году, при чем мог пользоваться преимущественно тeми данными, которыя были опубликованы в совeтских газетах. Отмeчая, что появлялось в органах, издававшихся в центрe, я мог пользоваться только сравнительно случайными свeдeниями из провинциальных газет и рeдкими провeренными свeдeниями из других источников. Я уже указывал в своей статьe "Голова Медузы", напечатанной в нeскольких социалистических органах Западной Европы, что и на основании таких случайных данных в моей картотекe, появилось не 22, а 884 карточки!*12 "Здeсь среди нас много свидeтелей и участников тeх событий и тeх годов, которых касается казенный историограф чрезвычайки" -- писал берлинский "Голос России" (22-го февраля 1922 г.) по поводу заявления Лациса: "Мы, быть может, так же хорошо, как Лацис, помним, что оффициально Вечека была создана постановлением 7-го декабря 1917 г. Но еще лучше мы помним, что "чрезвычайная" дeятельность большевиков началась раньше. Не большевиками ли был сброшен в Неву послe взятия Зимняго Дворца помощник военнаго министра кн. Туманов? Не главнокомандующий ли большевицким фронтом Муравьев отдал на другой день послe взятия Гатчины оффициальный приказ расправляться "на мeстe самосудом" с офицерами, оказывавшими противодeйствие? Не большевики ли несут отвeтственность за убийство Духонина, Шингарева и Кокошкина? Не по личному ли разрeшению Ленина были разстрeлены студенты {62} братья Ганглез в Петроградe за то лишь, что на плечах у них оказались нашитыми погоны? И развe до Вечека не был большевиками создан Военно-Революционный комитет, который в чрезвычайном порядкe истреблял врагов большевицкой власти? Кто повeрит Лацису, что "всe они были в своем большинстве из уголовнаго мира", кто повeрит, что их было только "двадцать два человeка?..." Оффициальная статистика Лациса не считалась даже с опубликованными ранeе свeдeниями в органe самой Всер. Чрез. Комиссии; напр., в "Еженедeльнике Ч. К." объявлялось, что Уральской областной Че-Ка за первое полугодие 1918 г. разстрeлено 35 человeк. Что же значит больше разстрeлов не производилось в то время? Как совмeстить с такой совeтской гуманностью интервью руководителей ВЧК Дзержинскаго и Закса (лeв. с.-р.), данное сотруднику горьковской "Новой Жизни" 8-го июня 1918 г., гдe заявлялось; по отношению к врагам "мы не знаем пощады" и дальше говорилось о разстрeлах, которые происходят яко-бы по единогласному постановлению всeх членов комитета Чрезвычайной Комиссии. В августе в "Извeстиях" (28-го) появились оффициальныя свeдeния о разстрeлах в шести губернских городах 43 человeк. В докладe члена петроградской Ч. К. Бокия, замeстителя Урицкаго, на октябрьской конференции чрезвычайных комиссий Сeверной Коммуны общее число разстрeленных в Петербурге с момента переeзда Всер. Чрез. Комиссии в Москву, т. е. послe 12-го марта, исчислялось в 800 человeк, при чем цифра заложников в сентябрe опредeлялась в 500, т. е. другими словами за указанные мeсяцы по исчислению оффициальных представителей петроградских Ч. К. было разстрeлено 300 человeк.*13 Почему же послe этого не вeрить записи Маргулиеса в дневникe: "Секретарь датскаго посольства Петерс разсказывал... как ему хвастался {63} Урицкий, что подписал в один день 13 смертных приговора".*14 A вeдь Урицкий был один из тeх, которые будто бы стремились "упорядочить" террор... Может быть, вторая половина 1918 г. отличается от первой лишь тeм, что с этого времени открыто шла уже кровавая пропаганда террора.*15 Послe покушения на Ленина urbи et orbи объявляется наступление времен "краснаго террора", о котором Луначарский в совeтe рабочих депутатов в Москвe 2-го декабря 1917 г. говорил: "Мы не хотим пока террора, мы против смертной казни и эшафота". Против эшафота, но не против казни в тайниках! Пожалуй, один Радек высказался как-бы за публичность разстрeла. Так в своей статьe "Красный Террор"*16 он пишет: ..."пять заложников, взятых у буржуазии, разстрeленных на основании публичнаго приговора пленума мeстнаго Совeта, разстрeленных в присутствии тысячи рабочих, одобряющих этот акт -- болeе сильный акт массоваго террора, нежели разстрeл пятисот человeк по рeшению Ч. К. без участия рабочих масс". Штейнберг, вспоминающий "великодушие", которое царило в трибуналах "первой эпохи октябрьской революции", должен признать, что "нeт сомнeний" в том, что-бы период от марта до конца августа 1918 был период фактическаго, хотя и не оффициальнаго террора". Террор превращается в разнузданную кровавую бойню, которая на первых порах возбуждает {64} возмущение даже в коммунистических рядах. С первым протестом еще по дeлу капитана Щаснаго выступил небезызвeстный матрос Дыбенко, помeстивший в газетe "Анархия" слeдующее достаточно характерное письмо от 30-го июля: "Неужели нeт ни одного честнаго большевика, который публично заявил протест против возстановления смертной казни? Жалкие трусы! Они боятся открыто подать свой голос -- голос протеста. Но если есть хоть один еще честный социалист, он обязан заявить протест перед мировым пролетариатом... мы не повинны в этом позорном актe возстановления смертной казни и в знак протеста выходим из рядов правительственных партий. Пусть правительственные коммунисты послe нашего заявления-протеста ведут нас, тeх, кто боролся и борется против смертной казни, на эшафот, пусть будут и нашими гильотинщиками и палачами". Справедливость требует сказать, что Дыбенко вскорe же отказался от этих "сентиментальностей", по выражению Луначарскаго, а через три года принимал самое дeятельное участие в разстрeлах в 1921 г. матросов при подавлении возстания в Кронштадтe: "Миндальничать с этими мерзавцами не приходится",*17 и в первый же день было разстрeлено 300. Раздались позже и другие голоса. Они также умолкли. А творцы террора начали давать теоретическое обоснование тому, что не поддается моральному оправданию... Извeстный большевик Рязанов, единственный, выступивший против введения института смертной казни формально в новый уголовный кодекс, разработанный совeтской юриспруденцией в 1922 г., в ленинские дни приeзжал в Бутырскую тюрьму и разсказывал социалистам, что "вожди" пролетариата с трудом удерживают рабочих, рвущихся к тюрьмe послe покушения на Ленина, чтобы отомстить и расправиться с "социалистами-предателями". Я слышал то же при допросe в сентябрe от самого Дзержинскаго и от многих {65} других. Любители и знатоки внeшних инсценировок пытались создать такое впечатлeние, печатая заявления разных групп с требованием террора. Но эта обычная инсценировка никого обмануть не может, ибо это только своего рода агитационные приемы, та демагогия, на которой возрасла и долго держалась большевицкая власть. По дирижерской палочкe принимаются эти фальсифицированныя, но запоздалыя однако постановления -- запоздалыя, потому что "красный террор" объявлен, всe лозунги даны на митингах*18 , в газетах, плакатах и резолюциях и их остается лишь просто повторять на мeстах. Слишком уже общи и привычны лозунги, под которыми происходит расправа: "Смерть капиталистам", "смерть буржуазии". На похоронах Урицкаго уже болeе конкретные лозунги, болeе соотвeтствующие моменту: "За каждаго вождя тысячи ваших голов", "пуля в грудь всякому, кто враг рабочаго класса", "смерть наемникам англо-французскаго капитала". Действительно кровью отзывается каждый лист тогдашней большевицкой газеты. Напр., по поводу убийства Урицкаго петербургская "Красная Газета" пишет 31-го августа: "За смерть нашего борца должны поплатиться тысячи врагов. Довольно миндальничать... Зададим кровавый урок буржуазии... К террору живых... смерть буржуазии -- пусть станет лозунгом дня". Та же "Красная Газета" писала по поводу покушения на Ленина 1-го сентября: "Сотнями будем мы убивать врагов. Пусть будут это тысячи, пусть они захлебнутся в собственной крови. За кровь Ленина и Урицкаго пусть прольются потоки крови -- больше крови, столько, сколько возможно".*19 "Пролетариат отвeтит на поранение Ленина так, -- писали "Извeстия", -- что вся буржуазия содрогнется от ужаса". Никто {66} иной, как сам Радек, пожалуй, лучший совeтский публицист, утверждал в "Извeстиях" в специальной статьe, посвященной красному террору (No. 190), что красный террор, вызванный бeлым террором, стоит на очереди дня: "Уничтожение отдeльных лиц из буржуазии, поскольку они не принимают непосредственно участия в бeлогвардейском движении, имeет только значение средства устрашения в момент непосредственной схватки, в отвeт на покушения. Понятно, за всякаго совeтскаго работника, за всякаго вождя рабочей революции, который падет от руки агента контр-революции, послeдняя расплатится десятками голов". Если мы вспомним крылатую фразу Ленина: пусть 90% русскаго народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции, -- то поймем в каких формах рисовало воображение коммунистов эту "красную месть": "гимн рабочаго класса отнынe будет гимн ненависти и мести" -- писала "Правда". "Рабочий класс совeтской России поднялся" -- гласит воззвание губернскаго военнаго комиссара в Москвe 3-го сентября -- и грозно заявляет, что за каждую каплю пролетарской крови... да прольется поток крови тeх, кто идет против революции, против совeтов и пролетарских вождей. За каждую пролетарскую жизнь будут уничтожены сотни буржуазных сынков бeлогвардейцев... С нынeшняго дня рабочий класс (т. е. губернский военный комиссар г. Москвы) объявляет на страх врагам, что на //единичный// бeлогвардейский террор, он отвeтит массовым, безпощадным, пролетарским террором". Впереди всeх идет сам Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, принявший в засeдании 2-го сентября, резолюцию: "Ц. И. К. дает торжественное предостережение всeм холопам российской и союзной буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на дeятелей совeтской власти и носителей идей социалистической революции будут отвeчать всe контр-революционеры и всe вдохновители их". На бeлый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие {67} (?) и крестьяне (?) отвeтят: "массовым красным террором против буржуазии и ея агентов". В полном соотвeтствии с постановлением этого высшаго законодательнаго органа 5-го сентября издается постановление совeта народных комиссаров в видe специальнаго одобрения дeятельности Ч. К., по которому "подлежат разстрeлу всe лица, прикосновенный к бeлогвардейским организациям, заговорам и мятежам". Народным комиссаром внутренних дeл Петровским одновременно разослан всeм совeтам телеграфный приказ, которому суждено сдeлаться историческим и по своей терминологии и по своей санкции всякаго возможнаго произвола. Он помeщен был в No. 1 "Еженедeльника" под заголовком: "Приказ о заложниках" и гласил: "Убийство Володарскаго, убийство Урицкаго, покушение на убийство и ранение предсeдателя совeта народных комиссаров Владимира Ильича Ленина, массовые, десятками тысяч разстрeлы наших товарищей в Финляндии, на Украинe и, наконец, на Дону и в Чехо-Словакии, постоянно открываемые заговоры в тылу наших армий, открытое признание (?) правых эс-эров и прочей контр-революционной сволочи в этих заговорах, и в то же время чрезвычайно ничтожное количество серьезных репрессий и массовых разстрeлов бeлогвардейцев и буржуазии со стороны совeтов, показывает, что, несмотря на постоянныя слова о массовом террорe против эсэров, бeлогвардейцев и буржуазии, этого террора на дeлe нeт. С таким положением должно быть рeшительно покончено. Расхлябанности и миндальничанию*20 должен быть немедленно положен конец. Всe извeстные мeстным совeтам правые эсэры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительныя количества {68} заложников. При малeйших попытках сопротивления или малeйшем движении в бeлогвардейской средe должен приниматься (?) безоговорочно массовый разстрeл. Мeстные губисполкомы должны проявлять в этом направлении особую инициативу. Отдeлы управления через милицию и чрезвычайныя комиссии должны принять всe мeры к выяснению и аресту всeх, скрывающихся под чужими именами и фамилиями лиц, с безусловным разстрeлом всeх замeшанных в бeлогвардейской работe. Всe означенныя мeры должны быть проведены немедленно. О всяких нерeшительных в этом направлении дeйствиях тeх или иных органов мeстных совeтов Завотуправ обязан немедленно донести народному комиссариату Внутренних Дeл. Тыл наших армий должен быть, наконец, окончательно очищен от всякой бeлогвардейщины и всeх подлых заговорщиков против власти рабочаго класса и бeднeйшаго крестьянства. Ни малeйших колебаний, ни малeйшей нерeшительности в примeнении массоваго террора. Получение означенной телеграммы подтвердите передать уeздным совeтам". А центральный орган В. Ч. К. "Еженедeльник", долженствовавший быть руководителем и проводникам идей и методов борьбы чрезвычайной комиссии, в том же номерe писал "К вопросу о смертной казни": "Отбросим всe длинныя, безплодныя и праздныя рeчи о красном террорe... Пора, пока не поздно, не на словах, а на дeлe провести самый безпощадный, строго организованный массовый террор"... Послe знаменитаго приказа Петровскаго едва ли даже стоит говорить на тему о "рабочем классe", выступающем мстителем за своих вождей, и о гуманности цeлей, которыя яко-бы ставили себe Дзержинский и другие при организации так называемых Чрезвычайных Комиссии. Только полная безотвeтственность большевицких публицистов позволяла, напр., Радеку утверждать в "Извeстиях" 6-то сентября, что {69} "если бы не увeренность рабочих масс в том, что рабочая власть сумeет отвeтить на этот удар, то мы имeли бы на-лицо массовый погром буржуазии". Какое в дeйствительности может имeть значение заявление нeких коммунистов Витебской губ., требовавших 1000 жертв за каждаго совeтскаго работника? или требование коммунистической ячейки какого-то автопоeзда -- за каждаго павшаго разстрeлять 100 заложников, за каждаго краснаго 1000 бeлых, или заявление Комячейки Западной Областной Чрезвычайной Комиссии, требовавшей 13-го сентября "стереть с лица земли гнусных убийц", или резолюция красноармейской части охраны Острогородской Ч. К. (23-го сентября): "За каждаго нашего коммуниста будем уничтожать по сотням, а за покушение на вождей тысячи и десятки (?!) тысяч этих паразитов". Мы видим, как по мeрe удаления от центра, кровожадность Ч. К. увеличивается -- начали с сотен, дошли до десятков тысяч. Повторяются лишь слова гдe-то сказанныя; но и эти повторения, насколько они оффициально опубликовывались, идут в сущности почти исключительно от самих чекистов. И через год та же аргументация на там же разнузданном и безшабашном жаргонe повторяется на другой территории России, захваченной большевиками -- в царствe Лациса, стоящаго во главe Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии. В Киевe печатается "Красный Меч" -- это орган В. У. Ч. К., преслeдующий тe же цeли, что и "Еженедeльник В. Ч. К.". В No. 1 мы читаем в статьe редактора Льва Крайняго: "У буржуазной змeи должно быть с корнем вырвано жало, а если нужно, и разодрана жадная пасть, вспорота жирная утроба. У саботирующей, лгущей, предательски прикидывающейся сочувствующей (?!) внeклассовой интеллигентской спекулянтщины и спекулянтской интеллигенции должна быть сорвана маска. Для нас нeт и не может быть старых устоев морали и гуманности, выдуманных буржуазией для угнетения и эксплоатации низших классов". {70} "Объявленный красный террор -- вторит ему тут же нeкто Шварц -- нужно проводить по пролетарски"... "Если для утверждения пролетарской диктатуры во всем мирe нам необходимо уничтожить всeх слуг царизма и капитала, то мы перед этим не остановимся и с честью выполним задачу, возложенную на нас Революцией". "Наш террор был вынужден, это террор не Ч. К., а рабочаго класса" -- вновь повторял Каменев 31-го декабря 1919 г. "Террор был навязан Антантой" -- заявлял Ленин на седьмом съeздe совeтов в том же году. //Heт, это был террор именно Ч. К//. Вся Россия покрылась сeтью чрезвычайных комиссий для борьбы с контр-революцией, саботажем и спекуляцией. Не было города, не было волости, гдe не появлялись бы отдeления всесильной всероссийской Чрезвычайной Комиссии, которая отнынe становится основным нервом государственнаго управления и поглощает собой послeдние остатки права. Сама "Правда", оффициальный орган центральнаго комитета коммунистической партии в Москвe, должна была замeтить 18-го октября: "вся власть совeтам" смeняется лозунгом: "вся власть чрезвычайкам". Уeздныя, губернския, городския (на первых порах волостныя, сельския и даже фабричныя) чрезвычайныя комиссии, желeзнодорожныя, транспортный и пр., фронтовыя или "особые отдeлы" Ч. К. по дeлам, связанным с армией. Наконец, всякаго рода "военно-полевые ", "военно-революционные" трибуналы и "чрезвычайные" штабы, "карательныя экспедиции" и пр. и пр. Все это объединяется для осуществления краснаго террора. Нилостонский, автор книги: "Der Blutrausch des Bolschewиsmus" (Берлин) насчитал в одном Киевe 16 самых разнообразных Чрезвыч. Комиссий, в которых каждая выносила самостоятельные смертные приговоры. В дни массовых разстрeлов эти "бойни", фигурировавшия во внутреннем распорядкe Ч. К. под простыми No.No., распредeляли между собой совершение убийств. {71} *1 Очевидно, первый комиссар юстиции при большевиках лeвый с.-р. Штейнберг, выпустивший недавно книгу против террора "Нравственный лик революции" и всемeрно обeляющий свою партию в участии в кровавом дeлe террора, неправ, утверждая, что Ч. К. возникли из "хаотическаго состояния первых горячих дней октябрьской революции". *2 Из книги Троцкаго Дзержинский заимствовал и аргументацию о "народном гнeвe": "В обстановкe классоваго рабства -- писал Троцкий -- трудно обучить угнетенныя массы хорошим манерам. Выведенныя из себя онe дeйствуют полeном, камнем, огнем и веревкой". *3 Каутский. "Терроризм и коммунизм", стр. 139. *4 В No. 1 "Газеты Временнаго Рабочаго и Крестьянскаго Правительства" от 28-го октября было опубликовано: "Всероссийский съeзд совeтов постановил: возстановленная Керенским смертная казнь на фронтe отмeняется". *5 "Изв." No. 30. *6 "Изв." No. 27. *7 Ср. ниже с рeчью большевицкаго главкома Муравьева в Одессe. *8 1918 г. No. 9 -- 10. *9 Штейнберг в своей книгe "Нравственный лик революции", замeчает: "Мы единогласно с негодованием в своих отвeтственных кругах заклеймили это вновь вытащенное на чистую (!?) арену заржавленное орудие варварства. Мы энергично протестовали в центрe власти... мы единодушно отвергали там всe проекты жалостливых большевиков, (как Луначарский), пытавшихся установить "надзор" за смертью... Мы не шли ни на какия сдeлки в этом вопросe". Но "когда большинством голосов наши предложения были отвергнуты, мы больше ничего не дeлали" -- с опозданием кается бывший комиссар юстиции. "Мы не замeтили, что этими вначалe узкими воротами к нам вернулся с своими чувствами и орудиями тот же самый старый мир". "Волею революционной власти создавался слой революционных убийц, которым суждено было вскорe стать убийцами революции". Это произошло раньше, когда лeвые с.-р. принимали участие в организации Ч. К. И запоздалыми были позднeйшия смягчения, которыя бывший большевицкий комиссар юстиции пытался вводить в практику Ч. К. Представители лeвых с.-р. не шли ни на какия сдeлки, а в лицe помощника Дзержинскаго, л. с.-р. Закса, говорили о разстрeлах! * Не лeвые ли с.-р. в день обсуждения вопроса о террорe в Петроградском совeтe 8-го сентября высказались за "необходимость классоваго, организованнаго террора"? Не лeвые ли с.-р. в "Волe Труда" 10-го октября заявляли, что "в отношении контрреволюции Ч. К. вполнe оправдала свое назначение, "доказала свою пригодность"? Эта партия "октябрьской революции" стояла тогда "на платформe совeтской власти". И с полным правом предсeдатель суда во время процесса лeвых с.-р. в июнe 1922 г. заявил: лeвые с.-р. "берут на себя отвeтственность за октябрьскую революцию и создание Ч. К." *10 См. ниже статью "Почему"? Штейнберг вновь вольно или невольно дeлает хронологическую ошибку, относя предоставление трибуналам оффициальнаго права вынесения смертных приговоров ко времени "учредиловскаго движения правых с.-р.", возстания, организованнаго Савинковым в Ярославлe. По словам бывшаго комиссара юстиции, эти контр-революционныя выступления "утвердили власть в необходимости этих приемов принуждения". *11 Киевск. "Извeстия", 17-го мая 1919 г. *12 "Justиce", Juиn 28, 1923; "La France lиbre" 13-го июля; "Дни" и др. *13 "Еженедeльник", No. 6. *14 М. С. Маргулиес "Год интервенции" ии, 77. *15 В сущности, конечно, проповeдь шла открыто и раньше. Кокошкина и Шингарева 6-го января 1918 г., непосредственно убила не власть, но она объявила партию к.-д. "внe закона". "Стрeляли матросы и красноармейцы, но по истинe ружья заряжали партийные политики и журналисты", как замeчает в своей книгe Штейнберг. Он же приводит характерный факт, свидeтельствующий о том, что ростовский исполком в мартe 1918 г. обсуждал вопрос о поголовном разстрeлe лидеров мeстных меньшевиков и правых с.-р. Для рeшения не набралось только большинства голосов. ("Нравственный лик революции, стр. 42.) *16 "Изв." 1918 No. 192. *17 Рев. Россия, No. 16. *18 В Москвe, напр., во всeх раионах устраиваются митинги о красном террорe, на которых выступают Каменев, Бухарин, Свердлов, Луначарский, Крыленко и др. *19 Не имeя под руками подлинника, беру //эту// цитату в переводe. *20 Обратим внимание на то, что этот термин впервые употреблен в оффициальном документe, вышедшем из центра. -------- иии. Кровавая статистика. "На развалинах стараго -- построим новое". "Мечем не меч, а мир несем мы миру". Чрезвычайныя комиссии -- это органы не суда, а "безпощадной расправы" по терминологии центральнаго комитета коммунистической партии. Чрезвычайная комиссия "это не слeдственная комиссия, не суд, и не трибунал" -- опредeляет задачи Ч. К. сама чрезвычайная комиссия. "Это орган боевой, дeйствующий по внутреннему фронту гражданской войны. Он врага не судит, а разит. Не милует, а испепеляет всякаго, кто по ту сторону баррикад". Не трудно представить себe, как должна была в жизни твориться эта "безпощадная расправа", раз дeйствует вмeсто "мертваго кодекса" законов, лишь "революционный опыт" и "совeсть". Совeсть субъективна. И опыт неизбeжно замeняется произволом, который приобрeтает вопиющия формы в зависимости от состава исполнителей. "Мы не ведем войны против отдeльных лиц -- писал Лацис в "Красном Террорe" 1 ноября 1918 г.*1 . "Мы истребляем буржуазию, как класс. Не ищите на слeдствии материала и доказательств того, что обвиняемый дeйствовал //дeлом// или //словом// против совeтской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить -- к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны опредeлить судьбу обвиняемаго. В этом смысл и "сущность краснаго террора". Лацис отнюдь не был оригинален, копируя лишь слова Робеспьера в Конвентe по поводу прериальскаго закона о массовом террорe: "чтобы казнить врагов отечества, достаточно установлять {72} их личность. Требуется не наказание, а уничтожение их". Не сказано ли подобной инструкцией судьям дeйствительно все? Однако, чтобы понять, что такое в дeйствительности красный террор, продолжающийся с неослабeвающей энергией и до наших дней, мы должны прежде всего заняться выяснением вопроса о количествe жертв. Тот небывалый размах убийств со стороны правящих кругов, который мы видим в России, характеризует нам и всю систему примeнения "краснаго террора". Кровавая статистика в сущности пока не поддается учету, да и вряд ли когда-нибудь будет исчислена. Когда публикуется, может быть, лишь одна сотня разстрeленных, когда смертная казнь творится в тайниках казематов, когда гибель человeка подчас не оставляет никакого слeда -- нeт возможности и историку в будущем возстановить подлинную картину дeйствительности. 1918 г. В упомянутых выше статьях Лацис в свое время писал: "наш обыватель и даже товарищеская среда пребывает в увeренности, что Ч. К. несет с собой десятки и сотни тысяч смертей". Это дeйствительно так: недаром в общежитии начальныя буквы В. Ч. К. читаются "всякому человeку капут". Лацис, приведя ту фантастическую цифру 22, о которой мы уже говорили, насчитывает за вторую половину 1918 г. 4 1/2 тысячи разстрeленных. "Это по всей России", т. е. в предeлах 20 центральных губернии. "Если можно обвинить в чем нибудь Ч. К. -- говорит Лацис -- то не в излишней ревности к разстрeлам, а в недостаточности примeнения высшей мeры наказания". "Строгая желeзная рука уменьшает всегда количество жертв. Эта истина не всегда имeлась в виду чрезвычайными комиссиями. Но это можно ставить {73} не столько в вину Ч. К., сколько всей политикe совeтской власти. Мы все время были черезчур мягки, великодушны к //побeжденному// врагу!" Четырех с половиной тысяч Лацису мало! Он легко может убeдиться, что его оффициальная статистика до чрезвычайности уменьшена. Интересно было бы знать, в какую рубрику, напримeр, отнес Лацис разстрeленных в Ярославлe послe возстания, организованнаго в июлe Савинковым. В выпускe первом "Красной Книги В. Ч. К." (и такая есть), распространявшейся только в отвeтственных коммунистических кругах, напечатан был, дeйствительно, "безпримeрный" исторический документ. Предсeдатель Германской Комиссии (дeйствовавшей на основании Брестскаго договора), лейтенант Балк приказом за No. 4, 21-го июля 1918 г., объявлял гражданскому населению города Ярославля, что ярославский отряд Сeверной Добровольческой Армии сдался вышеозначенной Германской Комиссии. Сдавшиеся были выданы большевицкой власти и в первую очередь 428 из них были разстрeлены. По моей картотекe насчиталось за это время в тeх же территориальных предeлах 5004 карточки разстрeленных. Мои данныя, как я говорил, случайны и неполны; это преимущественно то, что опубликовывалось в газетах и только в тeх газетах, которыя я мог достать.*2 Надо имeть в виду и то, что при лаконизмe оффициальных отмeток иногда затруднительно было рeшать вопрос о цифрe. Напримeр: уeздная Клинская (Моск. губ.) чрезвычайная комиссия извeщала, что ею разстрeлено //нeсколько// контр-революционеров; Воронежская Ч. К. сообщала, что среди арестованных "//много// разстрeлено"; Сестрорeцкой Ч. К. (петербургской) производились "разстрeлы послe тщательнаго разслeдования в каждом случаe". {74} Такими укороченными сообщениями пестрят газеты. Мы брали в таких случаях коэффициент, 1 или 3, т. е. цифру значительно уменьшенную. Из этой кровавой статистики совершенно //исключались// свeдeния о массовых убийствах, сопровождавших подавления всяких рода крестьянских и иных возстаний. Жертвы этих "эксцессов" гражданской войны не могут быть вовсе уже исчислены. Мои цифры имeют показательное значение только в том смыслe, что ясно оттeняют безконечную преуменьшенность оффициальной статистики, приведенной Лацисом. Постепенно расширяются предeлы совeтской России, расширяется и территория "гуманной" дeятельности чрезвычайных комиссий. В 1920 г.*3 Лацис дал уже пополненную статистику, по которой число разстрeленных в 1918 г. у него достигало 6185 человeк. Причислил ли сюда Лацис тe тысячи, которыя были, напр., разстрeлены в 1918 году в Сeверо-Восточной России (Пермская губ. и др.), о которых говорят и так много всe рeшительно английския донесения.*4 "В британское консульство продолжают являться люди всeх классов, главным образом, крестьяне, чтобы засвидeтельствовать убийство своих родственников и другия насилия, совершенныя "большевиками в неистовствe"... (Элиот -- Кєрзону 21-го марта 1919 г.). Причислены ли сюда жертвы "офицерской" бойни в Киевe в 1918 г.? Их исчисляют в 2000 человeк! Разстрeливали и рубили прямо в театрe, куда военные были вызваны для "провeрки документов". Причислены ли сюда жертвы одесской бойни морских офицеров до прихода австрийских войск? "Позже, -- сообщает один английский священник, -- член австрийскаго {75} штаба говорил мнe, что им доставили список свыше 400 офицеров, убитых в Одеском округe!".*5 Причислены ли сюда жертвы севастопольской бойни офицеров? Причислены ли сюда тe 1342 человeка, убитые в январe-февралe 1918 г. в Армавирe, как выяснила комиссия по разслeдованию дeяний большевиков, организованная по распоряжению ген. Деникина?*6 Наконец, гекатомбы Ставрополя, о которых разсказывает в своих воспоминаниях В. М. Краснов -- разстрeлы 67, 96 и т. д.?*7 Не было мeста, гдe появление большевиков не сопровождалось бы десятками и сотнями жертв, разстрeленных без суда или по приговорам чрезвычайной комиссии и аналогичных временных "революционных" трибуналов.*8 Мы этим бойням посвящаем особую главу -- пусть будут это только эксцессы "гражданской войны". 1919 г. Продолжая вести свою кровавую статистику, Лацис утверждает, что в 1919 году по постановлениям Ч. К. разстрeлено 3456 человeк, т. е. всего за два года 9641, из них контр-революционеров 7068. Нужно запомнить, что по признанию самого Лациса таким образом выходит, что болeе 2 1/2 тысяч разстрeлено не за "буржуазность", даже не за "контр-революцию", а за обычныя преступления (632 преступления {76} по должности, 217 -- спекуляция, 1204 -- уголовныя дeяния). Этим самым признается, что большевики ввели смертную казнь уже не в качествe борьбы с буржуазией, как опредeленным классом, а как общую мeру наказания, которая ни в одном мало-мальски культурном государствe не примeняется в таких случаях. Но оставим это в сторонe. Всероссийской чрезвычайной комиссией, по данным Лациса, разстрeлено в сентябрe 1919 г. 140 человeк, а между тeм в это время в Москвe ликвидировано было контр-революционное дeло, связанное с именем извeстнаго общественнаго дeятеля П. Н. Щепкина. В газетах опубликовано было 66 фамилий разстрeленных, но по признанию самих большевиков разстрeлено было по этому дeлу болeе 150. В Кронштадтe, по авторитетному свидeтельству, были разстрeлены в июлe 19 г. от 100 -- 150 человeк; опубликовано было лишь 19. -- На Украинe, гдe свирeпствовал сам Лацис, разстрeлены были тысячи. Опубликованный в Англии отчет сестер милосердия русскаго Краснаго Креста для доклада международному Красному Кресту в Женевe насчитывает в одном Киевe 3000 разстрeлов.*9 Колоссальные итоги Киевских разстрeлов подводит автор упомянутой уже книги "Der Blutrausch des Bolschewиsmus" Нилостонский. Надо сказать, что автор проявляет вообще большую освeдомленность по дeятельности всeх 16 киевских чрезвычайных комиссий -- она сказывается уже в точной регистрации и подробном топографическом их описании. Автор помимо непосредственных наблюдений повидимому пользовался материалами, добытыми комиссией по разслeдованию дeяний большевиков ген. Рєрберга.*10 {77} Комиссия эта также состояла отчасти из юристов и врачей. Она фотографировала трупы из разрытых могил (часть фотографий приведена в книгe Нилостонскаго, остальная большая часть -- говорит автор -- находится в Берлинe). Он утверждает, что по данным комиссии Рєрберга разстрeлено 4800 человeк -- эти имена удалось установить. Общее число погибших в Киевe при большевиках, по мнeнию Нилостонскаго, не менeе 12.000 человeк. Пусть всe эти цифры будут неточны, по совокупности онe дают руководящую нить. Необычайныя формы, в которыя вылился террор*11 вызвали дeятельность особой комиссии для разслeдования дeл У. Ч. К., назначенной из центра во главe с Мануильским и Феликсом Коном. Всe заключенные в своих показаниях Деникинской Комиссии отзываются об этой комиссии хорошо. Развитие террора было приостановлено до момента эвакуации Киева, когда в июлe-августe снова повторились сцены массовых разстрeлов. 16-го августа в "Извeстиях" был опубликован список 127 разстрeленных -- это были послeдния жертвы, оффициально опубликованныя. В Саратовe за городом есть страшный овраг -- здeсь разстрeливают людей. Впрочем, скажу о нем словами очевидца*12 из той изумительной книги, которую мы нeсколько раз цитировали и на которую будем еще много раз ссылаться. {78} Это книга "Че-Ка", материалы о дeятельности чрезвычайных комиссий, изданная в Берлинe партией социалистов-революционеров (1922 г.). Исключительная цeнность этой книги состоит с том, что здeсь собран материал иногда из первых рук, иногда в самой тюрьмe от потерпeвших, от очевидцев, от свидeтелей; она написана людьми, знающими непосредственно то, о чем приводится им говорить. И эти живыя впечатлeния говорят иногда больше, чeм кипы сухих бумаг. Многих из этих людей я знаю лично и знаю, как тщательно они собирали свои материалы. "Че-Ка" останется навсегда историческим документом для характеристики нашего времени, и при том документом исключительной яркости. Один из саратовцев и дает нам описание оврага около Монастырской слободки, оврага, гдe со временем будет стоять, вeроятно, памятник, жертвам революции.*13 "К этому оврагу, как только стает снeг, опасливо озираясь, идут группами и в одиночку родственники и знакомые погибших. Вначалe за паломничества там же арестовывали, но приходивших было так много... и несмотря на аресты они все-таки шли. Вешния воды, размывая землю, вскрывали жертвы коммунистическаго произвола. От перекинутаго мостика, вниз по оврагу на протяжении сорока-пятидесяти саж. грудами навалены трупы. Сколько их? Едва ли кто может это оказать. Даже сама чрезвычайка не знает. За 1918 и 1919 г. было разстрeлено по спискам и без списков около 1500 человeк. Но на овраг возили только лeтом и осенью, а зимой разстрeливали гдe-то в других мeстах. Самые верхние -- разстрeленные предыдущей поздней осенью -- еще почти сохранились. В одном бeльe, с скрученными веревкой назад руками, иногда в мeшкe или совершенно раздeтые... Жутко и страшно глядeть на дно страшнаго оврага! {79} Но смотрят, напряженно смотрят пришедшие, разыскивая глазами хоть какой либо признак, по которому бы можно было узнать труп близкаго человeка..." "...И этот овраг с каждой недeлей становится страшнeе и страшнeе для саратовцев. Он поглощает все больше и больше жертв. Послe каждаго разстрeла крутой берег оврага обсыпается, вновь засыпая трупы; овраг становится шире. Но каждой весной вода открывает послeдния жертвы разстрeла"... Что же, все это неправда? Авербух в своей не менeе ужасной книгe, изданной в Кишиневe в 1920 г., "Одесская Чрезвычайка" насчитывает 2200 жертв "краснаго террора" в Одессe за три мeсяца 1919 г. ("красный террор" был объявлен большевиками в июлe 1919 г., когда добровольческия войска заняли Харьков). Разстрeлы начались задолго до оффициальнаго объявления так называемого "краснаго террора" -- через недeлю, другую послe вторичнаго занятия Одессы большевиками. С середины апрeля -- утверждают всe свидeтели, давшие показания в Деникинской комиссии -- начались массовые разстрeлы. Идут публикации о разстрeлe 26, 16, 12 и т. д. С обычным цинизмом одесския "Извeстия" писали в апрeлe 1919 г.: "Карась любит, чтобы его жарили в сметанe. Буржуазия любит власть, которая свирeпствует и убивает. Хорошо... С омерзением (?!) в душe мы должны взяться за приведение буржуазии в чувство сильно-дeйствующим средством. Если мы разстрeляем нeсколько десятков этих негодяев и глупцов, если мы заставим их чистить улицы, а их жен мыть красноармейския казармы (честь немалая для них), то они поймут тогда, что власть у нас твердая, а на англичан и готтентотов надeяться нечего". В июнe -- в момент приближения добровольческой армии разстрeлы еще больше учащаются. Мeстный орган "Одесския Извeстия" писал в эти дни {80} оффициальнаго уже террора: "Красный террор пyщен в ход. И загуляет он по буржуазным кварталам, затрещит буржуазия, зашипит контр-революция под кровавым ударом краснаго террора... Каленым желeзом будем выгонять их... и самым кровавым образом расправимся с ними". И дeйствительно, эта "безпощадная расправа" оффициально объявленная исполкомом, сопровождалась напечатанием ряда списков разстрeленных: -- часто без квалификации вины: разстрeлен просто на основании объявления "Краснаго террора". Немало их приведено в книгe Маргулиеса "Огненные годы".*14 Эти списки в 20 -- 30 человeк -- утверждают очевидцы -- почти всегда преуменьшены. Одна из свидeтельниц, по своему положению имeвшая возможность дeлать нeкоторыя наблюдения, говорит, что, когда в "Извeстиях" было опубликовано 18 фамилий, она насчитала до 50 разстрeленных; когда было 27, она считала 70 (и в том числe было 7 женских трупов -- о женщинах в оффициальной публикации не говорилось). В дни "краснаго террора" показывает один из арестованных чекистских слeдователей каждую ночь разстрeливали до 68 человeк. По оффициальному подсчету Деникинской комиссии с 1 апрeля по 1 августа разстрeлено 1300 человeк. Нeмецкий мемуарист And. Nиemann говорит, что общее количество жертв большевиков на югe надо исчислять в 13 -- 14 тыс...*15 В мартe в Астрахани происходит рабочая забастовка. Очевидцы свидeтельствуют, что эта забастовка была затоплена в крови рабочих.*16 "Десятитысячный митинг мирно обсуждавших {81} свое тяжелое материальное положение рабочих был оцeплен пулеметчиками, матросами и гранатчиками. Послe отказа рабочих разойтись был дан залп из винтовок. Затeм затрещали пулеметы, направленные в плотную массу участников митинга, и с оглушительным треском начали рваться ручныя гранаты. Митинг дрогнул, прилег и жутко затих. За пулеметной трескотней не было слышно ни стона раненых, ни предсмертных криков убитых на смерть... Город обезлюдeл. Притих. Кто бeжал, кто спрятался. Не менeе двух тысяч жертв было выхвачено ив рабочих рядов. Этим была закончена первая часть ужасной Астраханской трагедии. Вторая -- еще болeе ужасная -- началась с 12-го марта. Часть рабочих была взята "побeдителями" в плeн и размeщена по шести комендатурам, по баржам и пароходам. Среди послeдних и выдeлился своими ужасами пароход "Гоголь". В центр полетeли телеграммы о "возстании". Предсeдатель Рев. Воен. Сов. Республики Л. Троцкий дал в отвeт лаконическую телеграмму: "//расправиться безпощадно//". И участь несчастных плeнных рабочих была рeшена. Кровавое безумие царило на сушe и на водe. В подвалах чрезвычайных комендатур и просто во дворах разстрeливали. С пароходов и барж бросали прямо в Волгу. Нeкоторым несчастным привязывали камни на шею. Нeкоторым вязали руки и ноги и бросали с борта. Один из рабочих, оставшийся незамeченным в тюрьмe, гдe-то около машины и оставшийся в живых разсказывал, что в одну ночь с парохода "Гоголь" было сброшено около ста восьмидесяти (180) человeк. А в городe в чрезвычайных комендатурах было так много разстрeленных, что их едва успeвали свозить ночами на кладбище, гдe они грудами сваливались под видом "тифозных". {82} Чрезвычайный комендант Чугунов издал распоряжение, которым под угрозой разстрeла воспрещалось растеривание трупов по дорогe к кладбищу. Почти каждое утро вставшие астраханцы находили среди улиц полураздeтых, залитых кровью застрeленных рабочих. И от трупа к трупу, при свeтe брезжившаго утра живые разыскивали дорогих мертвецов. 13-го и 14-го марта разстрeливали по прежнему только одних рабочих. Но потом власти, должно быть, спохватились. Вeдь нельзя было даже свалить вину за разстрeлы на возставшую "буржуазию". И власти рeшили, что "лучше поздно, чeм никогда". Чтобы хоть чeм нибудь замаскировать наготу расправы с астраханским пролетариатом, рeшили взять первых попавших под руку "буржуев" и расправиться с ними по очень простой схемe: брать каждаго домовладeльца, рыбопромышленника, владeльца мелкой торговли, заведения и разстрeливать..." "К 15 марта едва ли было можно найти хоть один дом, гдe бы не оплакивали отца, брата, мужа. В нeкоторых домах исчезло по нeскольку человeк. Точную цифру разстрeленных можно было бы возстановить поголовным допросом граждан Астрахани. Сначала называли цифру двe тысячи. Потом три... Потом власти стали опубликовывать сотнями списки разстрeленных "буржуев". К началу апрeля называли четыре тысячи жертв. A репрессии все не стихали. Власть рeшила очевидно отомстить на рабочих Астрахани за всe забастовки, и за Тульския, и за Брянския и за Петроградския, которыя волной прокатились в мартe 1919 года. Только к концу апрeля разстрeлы начали стихать. Жуткую картину представляла Астрахань в это время. На улицах -- полное безлюдье. В домах потоки слез. Заборы, витрины и окна правительственных учреждений были заклеены приказами, приказами и приказами..." Возьмем отдаленный от центра Туркестан, гдe в {83} январe произошло возстание русской части населения против деспотическаго режима, установленнаго большевиками. Возстание было подавлено. "Начались массовые повальные обыски" -- разсказывают очевидцы.*17 "Всe казармы, всe желeзнодорожныя мастерския были переполнены арестованными. В ночь с 20-го на 21-го января были произведены массовые разстрeлы. Груды тeл были навалены на желeзнодорожное полотно. В эту страшную ночь было перебито свыше 2500 человeк... 23-го января был организован военно-полевой суд, в вeдeние котораго было передано дeло о январьском возстании и который в течение всего 1919 г. продолжал арестовывать и разстрeливать". Почему Лацис не зачислил этих жертв в свою оффициальную статистику? Вeдь в первые дни по крайней мeрe здeсь дeйствовали чекисты, да и "военно-полевой суд" -- это та же Ч. К., даже по своему составу. Ни "Правда", ни другие оффициальные органы большевицкой печати не отвeтили на вопрос, заданный 20-го мая 1919 г. анархической организацией "Труд и Воля" на основании свeдeний, появившихся и нелегальном бюллетенe лeвых социалистов-революционеров (No. 4): "Правда ли, что в послeдние мeсяцы убиваются В. Ч. К без счета, почти ежедневно, 12, 15, 20, 22, 36 человeк?" На это никто и никогда не отвeтит, потому что это была неподкрашенная правда. И правда, тeм болeе рeжущая глаза, что в это самое время оффициально было постановлено передать право казни лишь Революционным Трибуналам. Можно сказать, наканунe этого декрета в 20-х числах февраля и Всероссийская и Петроградская Ч. К. опубликовали новые списки разстрeленных, хотя по декрету за Ч. К. оставалось право разстрeливать только в случаe возстания. Никаких возстаний в это время ни в Москвe, ни в Петроградe не было. {84} Не знаю, на основании каких данных эсэровская газета "Воля России"*18 подсчитывала, что за три первые мeсяца было разстрeлено Ч. К. 13.850 человeк. Это невeроятно? Это так не вяжется с оффициальной цифрой в 3456, которая показана у Лациса? Думаю, что невeроятность скорeе всего в сторону уменьшения реальной, дeйствительной цифры. Московский орган центральнаго комитета коммунистической партии "Правда" по поводу опубликованных в Англии данных, утверждавших, что число разстрeленных достигло 138 тысяч, писал 20-го марта 1919 года: "было бы дeйствительно ужасно, если бы это была правда". Однако, цифра, которая кажется столь фантастичной большевицким публицистам, в дeйствительности дает лишь блeдное представление о том, что происходило в России. 1920 г. Лацис не опубликовывал своей статистики за 1920 г. и за послeдующие годы. Не вел и я своей картотеки, ибо сам был на долгое время ввержен в большевицкое узилище и надо мною был также занесен меч большевицкаго правосудия. В февралe 1920 г. смертная казнь была вновь отмeнена. И Зиновьев, выступавший в Германии в Галле в октябрe 1920 г. рeшился сказать, что послe побeды над Деникиным смертная казнь в России прекратилась. Мартов, выступавший на съeздe нeмецких независимых 15-го октября, уже тогда внес поправку: Зиновьев забыл сказать, что смертная казнь прекратилась на самое короткое время, (да и прекратилась ли фактически? /С. М./) и теперь снова примeняется в "ужасающих размeрах". Мы имeем полное основание выражать сомнeние в том, что эти казни прекратились, зная обычаи, господствующие в {85} Ч. К. Самый наглядный примeр может дать ознакомление с дeлом амнистии. Среди жутких надписей на стeнах Особаго Отдeла В. Ч. К. в Москвe, которыя дeлали иногда смертники перед казнью, можно было найти и такия: "Ночь отмeны (смертной казни) -- стала ночью крови". Каждая амнистия для тюрьмы обозначала массовые разстрeлы. Представители Ч. К. стремились поскорeе покончить со своими жертвами. И бывало, что именно в ту ночь, когда в типографиях уже набиралось объявление об амнистии, долженствовавшее появиться на другой день утром в газетах, по тюрьмам производились массовые разстрeлы. Это слeдует помнить тeм, которые указывают на частое издание актов амнистии совeтской властью.*19 Как тревожны бывали ночи, когда ожидалась амнистия, скажет всякий, кому в это время приходилось коротать свои дни в тюремном заключении. Я помню эти ночи в 1920 г. в Бутырской тюрьмe перед амнистией, изданной в годовщину октябрьской революции. Не успeвали тогда привозить голые трупы людей, застрeленных в затылок, на Калитниковское кладбище. Так было в Москвe, так было и в провинции. Автор очерка Екатеринодарской тюрьмы в сборникe "Че-Ка" пишет: "Послe амнистии в память трехлeтней годовщины {86} октябрьской революции в Екатеринодарской Чекe и Особом Отдeлe обычным чередом шли на разстрeл, и это не помeшало казенным большевицким публицистам в мeстной газетe "Красном Знамени" помeщать ряд статей, в которых цинично лгалось о милосердии и гуманности совeтской власти, издававшей амнистии и будто бы порою их примeнявшей ко всeм своим врагам".*20 Так было и позже. В 1921 г. наканунe открытия ии конгресса коминтерна в Бутырской тюрьмe в одну ночь казнили около 70 человeк и все по самым изумительным дeлам: -- за дачу взяток, за злоупотребление продовольственными карточками, за хищения со склада и так далeе. Политические говорили, что это -- жертвоприношения богам коминтерна. А фраера и уголовные радовались. Амнистию готовят. Поэтому, кого надо в спeшном порядкe поразстрeляют, а остальных амнистируют в честь коминтерна.*21 "Ночь отмeны смертной казни стала ночью крови"... У нас есть достаточное количество свидeтельств, говорящих, что это именно так и было. Установилось как бы правило, что время, предшествующее периодическим отмeнам или смягчениям смертной казни, становилось временем усиленных смертных казней без всякаго иного внeшняго повода. 15-го января 1920 г. в "Извeстиях" за подписью предсeдателя В. Ч. К. Феликса Дзержинскаго было опубликовано слeдующее постановление, адресованное "//всeм Губчека//": "Разгром Юденича, Колчака и Деникина, занятие Ростова, Новочеркасска и Красноярска, взятие в плeн "Верховнаго Правителя" создают новыя условия борьбы с контр-революцией. Разгром организованных армий контр-революции подрывает в корнe надежды и разсчеты отдeльных групп контр-революционеров внутри совeтской России {87} и свергнуть власть рабочих и крестьян путем заговоров, мятежей и террористической дeятельности. В условиях самообороны совeтской республики против двинутых на нее Антантой контр-революционных сил рабоче-крестьянское правительство вынуждено было прибeгнуть к самым рeшительным мeрам подавления шпионской, дезорганизаторской и мятежнической дeятельности агентов Антанты и служащих ей царских генералов в тылу красной армии. Разгром контр-революции во внe и внутри, уничтожение крупнeйших тайных организаций контр-революционеров и бандитов и достигнутое этим укрeпление совeтской власти дают нам нынe возможность отказаться от примeнения высшей мeры наказания (т. е. разстрeла) к врагам совeтской власти. Революционный пролетариат и революционное правительство совeтской России с удовлетворением констатируют, что взятие Ростова и плeнение Колчака дают ему возможность отложить в сторону оружие террора. Только возобновление Антантой попыток путем вооруженнаго вмeшательства или материальной поддержкой мятежных царских генералов вновь нарушить устойчивое положение совeтской власти и мирный труд рабочих и крестьян по устроению социалистическаго хозяйства может вынудить возвращение к методам террора. Таким образом отнынe отвeтственность за возможное в будущем возвращение совeтской власти к жестокому методу краснаго террора ложится цeликом исключительно на правительства и правительствующие классы стран Антанты и дружественных ей русских капиталистов. Вмeстe с тeм Чрезвычайныя Комиссии получают возможность и обязанность обратить усиленное внимание на борьбу с основным нашим для даннаго момента внутренним врагом, с хозяйственной разрухой, со спекуляцией, с преступлением по должности, содeйствуя всeми находящимися в их распоряжении {88} средствами налаживанию хозяйственной жизни и устраняя всe препятствия, создаваемыя саботажем, недисциплинированностью или злонамeренностью. Исходя из вышеизложеннаго, В. Ч. К. постановляет: 1. Прекратить с момента опубликования этого постановления примeнение высшей мeры наказания (разстрeл) по приговорам В. Ч. К. и всeх ея мeстных органов. 2. Поручить тов. Дзержинскому войти в совeт народных комиссаров и В. Ц. И. К. с предложением о полной отмeнe примeнения высшей мeры наказания не только по приговорам чрезвычайных комиссий, но и по приговорам городских, губернских, а также верховнаго при В. Ц. И. К. трибуналов. 3. Постановление это привести в дeйствие по телеграфу"... Мы не радовались в Москвe, так как хорошо помнили, как всего за год перед тeм мы читали статьи, провозглашавшия конец террора. Вот, напр., выдержка из статьи нeкоего Норова в "Веч. Изв." в Москвe.*22 Газета писала по поводу лишения В. Ч. К. права самостоятельных разстрeлов: "Русский пролетариат побeдил. Ему не нужен уже террор, это острое, но опасное оружие, оружие крайности. Он даже вреден ему, ибо отпугивает и отталкивает тe элементы, которые могли бы пойти за революцией. Поэтому пролетариат нынe //отказывается от оружия террора, дeлая своим оружием законность и право//". (Курсив газеты.) ...Мы помнили, что еще в январe 1919 г. Киевский Совeт торжественно объявил: "на территории его власти смертная казнь отмeняется". 15-го января 1920 г. сама Ч. К. выступила как бы инициаторшей отмeны смертной казни. Мы хорошо знаем, что не Ч. К. была инициатором, она всемeрно противилась и когда вопрос был все же рeшен в положительном {89} смыслe, Дзержинский настоял, чтобы формально начало было положено руководимой им Чрезвычайной Комиссией. Тeм временем Чека спeшила расправиться с намeченными жертвами. Болeе 300 человeк по нашим свeдeниям разстрeлено было в Москвe. Извeстная дeятельница в рядах лeвых социалистов-революционеров Измаилович, бывшая в этот день в тюрьмe, разсказывает: "В ночь перед выходом декрета об уничтожении смертной казни по приговорам чрезвычаек... 120 человeк увезли из Бутырок и разстрeляли... Смертники каким то образом узнали о декретe, разбeжались по двору, молили о пощадe, ссылаясь на декрет. Сопротивляющихся и покорных -- всeх перебили, как скотину... Эта тризна тоже войдет в историю!"*23 Сидeвший в эти дни в Московской Ч. К. один из авторов статей в сборникe "Че-Ка" разсказывает:*24 "Уже постановление В. Ч. К. было принято, даже отпечатано в новогодних газетах (по ст. ст.), а во дворe M. Ч. К. наспeх разстрeляли 160 человeк, оставшихся в разных подвалах, тюрьмах, лагерях, из тeх, кого, по мнeнию Коллегии, нельзя было оставить в живых. Тут погибли в числe прочих уже осужденные трибуналом и половину срока отбывшие в лагерe, как напр. по дeлу Локкарта -- Хвалынский, получивший даже в этом жестоком процессe только 5 лeт лагеря. Разстрeливали 13-го и 14-го. В тюремную больницу утром привезли из М. Ч. К. человeка с прострeленной челюстью и раненым языком. Кое-как он объяснил знаками, что его разстрeливали, но не дострeляли, и считал себя спасенным, раз его не прикончили, а привезли в хирургическое отдeление больницы и там оставили. Он сиял от счастия, глаза его горeли и видно было, что он никак {90} не может повeрить своей удачe. Ни имени его, ни дeла его установить не удалось. Но вечером его с повязкой на лицe забрали и прикончили..." В Петербургe наканунe отмeны смертной казни и даже в ближайшую слeдующую ночь было разстрeлено до 400 человeк. В Саратовe 52, как свидeтельствует одно частное письмо, и т. д. Послe отмeны смертной казни в сущности фактически за Чрезвычайными комиссиями было оставлено это кровавое право. Была сдeлана лукавая оговорка: "Киевской губ. чека -- сообщали, напр., "Извeстия" 5-го февраля -- получено телеграфное разъяснение предсeдателя В. Ч. К. о том, что постановление ЦИК об отмeнe смертной казни не распространяется на мeстности, подчиненныя фронтам. В этих мeстностях и революционными трибуналами право примeнения высшей мeры наказания сохраняется. Киев и Киевская губ. входят в полосу, подчиненную фронтам". И с небывалой откровенной циничностью Особый Отдeл В. Ч. К. разослал 15-го апрeля предсeдателям Особых Отдeлов при мeстных Ч. К. циркуляр слeдующаго содержания: "В виду отмeны смертной казни предлагаем всeх лиц, которыя по числящимся за ними разным преступлениям подлежат высшим мeрам наказания, //отправлять в полосу военных дeйствий//, как в мeсто, куда декрет об отмeнe смертной казни не распространяется". И я помню, как одному из нас, арестованных в февралe 1920 г. в связи с обвинением в контр-революции, слeдователем было сказано опредeленно: здeсь мы разстрeлять вас не можем, но можем отправить на фронт, при чем под фронтовой полосой вовсе не подразумeвалась какая-нибудь территория, гдe велась бы активная гражданская война.*25 {91} Вскорe и к этим иезуитским приемам Ч. К. не приходилось болeе прибeгать (впрочем, я сомнeваюсь, прибeгала ли она к ним фактически, ибо раз все творилось втайнe, едва ли в этом была необходимость; если прибeгала, то в рeдких случаях).*26 Как бы забывая об отмeнe смертной казни, сами "Извeстия" как то сообщили, что с января по май разстрeлено 521 человeк, при чем на долю трибуналов приходилось 176, а на долю одной московской Ч. К. -- 131. В связи с событиями русско-польской войны смертная казнь уже оффициально была возстановлена 24-го мая. Послe ее больше уже не отмeняли. Характерен приказ Троцкаго от 16-го июня 1920 г., если сравнить его с демагогическими призывами большевиков в 1917 г.: 1. "Всякий негодяй, который будет уговаривать к отступлению, дезертир, не выполнивший боевого приказа -- будет разстрeлен. 2. Всякий солдат, самовольно покинувший боевой пост -- будет разстрeлен. 3. Всякий, который бросит винтовку или продаст хоть часть обмундирования -- будет разстрeлен". ...Вeдь "Всероссийский съeзд совeтов постановил: "возстановленная Керенским смертная казнь на фронтe отмeняется"...*27 Началась вакханалия {92} разстрeлов в прифронтовой полосe, но не только там. Сентябрьский мятеж краснаго гарнизона в Смоленскe был жесточайшим образом подавлен. Полагают, что разстрeлено было 1200 солдат, не считая других элементов, участвовавших в бунтe.*28 Газеты в центрe умалчивали о разстрeлах в чрезвычайных комиссиях*29 , но опубликовывали свeдeния о разстрeлах, чинимых особыми революционно-военными трибуналами. И даже эти оффициальныя цифры устрашающи: С 22-го мая по 22-го июня -- 600; июнь-июль -- 898; июль-август -- 1183: август-сентябрь -- 1206. Свeдeния опубликовывались приблизительно через мeсяц. 17-го октября "Извeстия", сообщали о 1206 разстрeленных за сентябрь, перечисляли и вины этих погибших. С точки зрeния обоснования "краснаго террора" онe характерны: за шпионаж -- 3, за измeну -- 185, неисполнение боевого приказа 14, возстания 65, контр-революцию 59, дезертирство 467, мародерство и бандитизм 160, хранение и несдача оружия 23, буйство и пьянство 20, должностныя преступления 181. Простому смертному чрезвычайно трудно бывает подчас разобраться в большевицкой юрисдикции. Напр., в "Извeстиях"*30 появляются свeдeния, что с февраля по сентябрь 1920 г. в революционных трибуналах Вохры (войска внутренней службы, т. е. в сущности, в войсках Ч. К.) разстрeлено 283 человeка. У нас есть копия одного такого приговора, опубликованнаго в Московских {93} "Извeстиях" 18-го ноября. Главный Реввоенный трибунал войск внутренней службы приговорил к разстрeлу инженера Трунова, начальника административнаго отдeла M. О. В. И. У. Михно С. С. и начальника артиллерийскаго снабжения Т. А. О. Н. А. Михно Н. С. за злоупотребления по службe "приговор окончательный и обжалованию ни в апелляционном, ни в касационном порядкe не подлежит". Можно потеряться в этой кровавой статистикe, ибо кровь не сочится, а льется ручьями, обращающимися в потоки, когда в жизни совeтской России происходят какия-нибудь осложнения. Лeтом 1920 г. разстрeлено в Москвe 20 врачей по обвинению в содeйствии в освобождении от военной службы. Вмeстe с тeм было арестовано 500 человeк, дававших яко-бы врачам взятки, и совeтския газеты, публикуя имена разстрeленных врачей, добавляли, что и их клиентов ждет та же участь. Очевидец, бывший в то время в Бутырках, говорит, что "до послeдней минуты большинство не вeрило, не могло даже допустить, что их ведут на разстрeл". По оффициальным данным их разстрeлено было 120 человeк, по неоффициальным значительно больше. Осенью 1920 года происходят в Москвe волнения в мeстных войсках. До нас, жителей Москвы, доходят слухи о массовых разстрeлах в Ч. К.; в заграничной эсэровской печати*31 я читал свeдeния о казни 200 -- 300 человeк. "Послeдния Новости"*32 сообщали о разстрeлe в октябрe 900; в декабрe 118. Корреспондент "Воли России" насчитывал в одном Петербургe разстрeленных за 1920 г. 5000 человeк (осень 1920 г. была временем ликвидации возстаний и "заговоров", связанных с наступлением ген. Юденича). В статьe Я. К-ого "В Москвe", напечатанной в "Посл. Нов."*33 , разсказывается со слов приeхавшаго из России о совершенно чудовищном фактe -- о разстрeлe, в цeлях борьбы {94} с проституцией, послe облав и освидeтельствования, сифилитичек. Нечто аналогичное я слышал сам. Я не мог провeрить и упорно ходившия по Москвe сообщения о разстрeлe заразившихся сапом.*34 Многое невeроятное и чудовищное было далеко не сказками при этом небывалом в мирe режимe. На Сeверe. Как ликвидировалась "гражданская война" на Сeверe, мы знаем из очень многих источников. До нас в Москвe доходили устрашающия свeдeния о карательных экспедициях Особаго Отдeла В. Ч. К. во главe с Кедровым в Вологдe и других мeстах. Карательныя экспедиции -- это были еще новыя формы как бы выeздных сессий Особаго Отдeла В. Ч. К.*35 Кедров, находящийся нынe в домe сумасшедших, прославился своей исключительной жестокостью. В мeстных газетах иногда появлялись отчеты об этих карательных поeздках, дающие, конечно, только весьма слабое представление о сущности.*36 В этих отчетах говорилось о сотнях арестованных, о десятках разстрeленных и пр. во время "административно-оперативной" и "военно-революционной" ревизии. Иногда свeдeния были очень глухи: напр., при Воронежской поeздкe Особаго Отдeла В. Ч. К. во главe с Кедровым говорилось, что переосвидeтельствовано {95} в течение нeскольких дней 1000 офицеров, взято "много заложников" и отправлено в центр. Также дeйствовал Кедров и на крайнем сeверe -- послe него и знаменитый по своему Эйдук, собственноручно разстрeливавший офицеров, казался "гуманным" человeком. В Архангельских "Изв." от времени до времени стали появляться списки лиц, к которым комиссия Кедрова примeняла высшую мeру наказания. Вот, напр., список 2-го ноября из 36 человeк, среди которых и крестьяне, и кооператоры, и бывший член Думы, выборжец Исупов. Перед нами лежит другой список в 34 фамилии разстрeленных за "активныя контр-революционныя дeйствия в период времени Чайковщины и Миллеровщины"; наконец, третий, заключающий 22 убитых, в числe которых Архангельский городской голова Александров, редактор "Сeвернаго Утра" Леонов, начальник почтоваго отдeления, театральный антрепренер, приказчик, мн. др. Корреспондент "Послeдних Новостей"*37 свидeтельствует, что "были случаи разстрeлов 12 -- 16 лeтних мальчиков и дeвушек". Архангельск называется "городом мертвых". Освeдомленная корреспондентка "Голоса России"*38 , бывшая здeсь в апрeлe 1920 г., "вскорe послe ухода из города английских войск" пишет: "Послe торжественных похорон пустых красных гробов началась расправа... Цeлое лeто город стонал под гнетом террора. У меня нeт цифр, сколько было убито, знаю, что всe 800 офицеров, которым правительство Миллера предложило eхать в Лондон по Мурманской жел. дор., а само уeхало на ледоколe, были убиты в первую очередь". Самые главные разстрeлы шли под Холмогорами. Корреспондент "Рев. России" сообщает: "в сентябрe был день красной расправы в Холмогорах. Разстрeлено болeе 2000. Все больше из крестьян и казаков с юга. Интеллигентов почти уже {96} не разстрeливают, их мало" (No. 7). Что значит "крестьян и казаков с юга?" Это означает людей, привезенных с юга и заключенных в концентрационные лагеря Сeвера. Чрезвычайныя комиссии с особой охотой и жестокостью приговаривали к отправкe в концентрационные лагеря Архангельской губернии: "Это значит, что заключеннаго посылали на гибель в какой-нибудь дом ужаса". Мы увидим дальше, что в сущности представляли собою эти лагеря. Кто туда попадает, оттуда уже не возвращается, ибо в огромном большинствe случаев, они бывают разстрeлены. Это часто лишь форма сокрытой смертной казни.*39 "На Дону, на Кубани, в Крыму и в Туркестанe повторялся один и тот же прием. Объявляется регистрация или перерегистрация для бывших офицеров, или для каких либо категорий, служивших у "бeлых". Не предвидя и не ожидая ничего плохого, люди, проявившие свою лойяльность, идут регистрироваться, а их схватывают, в чем они явились, немедленно загоняют в вагоны и везут в Архангельские лагеря. В лeтних костюмчиках из Кубани или Крыма, без полотенца, без кусочка мыла, без смeны бeлья, грязные, завшивeвшие, попадают они в Архангельский климат с очень проблематическими надеждами на возможность не только получить бeлье и теплую одежду, но и просто извeстить близких о своем мeстонахождении. Такой же прием был примeнен в Петроградe по отношению к командному составу Балтийскаго флота. Это -- тe, которые не эмигрировали, не скрывались, не переправились ни к Юденичу, ни к Колчаку, ни к Деникину. Все время они служили совeтской власти и, очевидно, проявляли лойяльность, ибо большинство из них за всe четыре года большевизма ни разу не были арестованы. 22-го августа 1921 г. была объявлена какая то перерегистрация, шутка достаточно {97} обычная и не первый раз практикующаяся. Каждый из них, в чем был, со службы заскочил перерегистрироваться. Свыше 300 чел. было задержано. Каждаго из них просто приглашали в какую-то комнату и просили подождать. Двое суток ждали они в этой комнатe, а потом их вывели, окружили громадным конвоем, повели на вокзал, усадили в теплушки и повезли по разным направлениям, -- ничего не говоря, -- в тюрьмы Орла, Вологды, Ярославля и еще каких то городов..." Из длиннаго списка офицеров, по оффициальным свeдeниям отправленных на сeвер, никогда нельзя было найти мeстопребывания ни одного. И в частных бесeдах представители Ч. К. откровенно говорили, что их нeт уже в живых. Вот сцена, зафиксированная "Волей России"*40 из расправ Кедрова на сeверe: В Архангельскe Кедров, собрав 1200 офицеров, сажает их на баржу вблизи Холмогор и затeм по ним открывается огонь из пулеметов -- "до 600 было перебито!" Вы не вeрите? Вам кажется это невeроятным, циничным и безсмысленным? Но такая судьба была довольно обычна для тeх, кого отправляли в Холмогорский концентрационный лагерь.*41 Этого лагеря просто на просто не было до мая 1921 г. И в верстах 10 от Холмогор партии прибывших разстрeливались десятками и сотнями. Лицу, специально eздившему для нелегальнаго обслeдования положения заключенных на сeверe, жители окружных деревень называли жуткую цифру 8000 таким образом погибших. И, может быть, это звeрство в дeйствительности в данном случаe было гуманно, ибо открытый впослeдствии Холмогорский лагерь, получивший наименование "Лагеря смерти", означал для заключенных медленное умирание, {98} в атмосферe полной приниженности и насилия. Человeческая совeсть отчаивается все-таки вeрить в эти потопления на баржах, в XX вeкe возстанавливающия извeстные случаи периода французской революции. Но об этих баржах современности говорит нам даже не глухая молва. Вот уже второй случай, как нам приходится их констатировать. Есть и третье сообщение -- нeсколько позднeе: практика оставалась одной и той же. Владимир Войтинский в своей статьe, служащей предисловием к книгe "12 смертников", (суд над социалистами-революционерами в Москвe) сообщает: "В 1921 году большевики отправили на баржe 600 заключенных из различных Петроградских тюрем в Кронштадт; на глубоком мeстe между Петроградом и Кронштадтом, баржа была пущена ко дну: всe арестанты потонули, кромe одного, успeвшаго вплавь достичь Финляндскаго берега..."*42 Послe Деникина. И пожалуй, эти ужасы по крайней мeрe по количеству жертв блeднeют перед тeм, что происходило на югe //послe// окончания гражданской войны. Крушилась Деникинская власть. Вступала новая власть, и вмeстe с нею шла кровавая полоса террора мести, и только мести. Это была уже не гражданская война, a уничтожение прежняго противника. Это был акт устрашения для будущаго. Большевики в Одессe в 1920 г. в третий раз. Идут ежедневные разстрeлы по 100 и больше человeк. Трупы возят на грузовиках.*43 "Мы живем, как на вулканe" -- сообщает частное письмо, полученное редакцией "Послeдних Новостей"*44 : "Ежедневно во {99} всeх районах города производятся облавы на контр-революционеров, обыски и аресты. Достаточно кому-нибудь донести, что в семьe был родственник, служивший в добровольческой армии, чтобы дом подвергся разгрому, a всe члены семьи арестованы. В отличие от прошлаго года большевики расправляются с своими жертвами быстро, не публикуя список разстрeленных". Очень освeдомленный в одесских дeлах константинопольский корреспондент "Общаго Дeла" Л. Леонидов в рядe очерков: "Что происходит в Одессe"*45 , к которым нам еще придется вернуться, рисует потрясающия картины жизни в Одессe в эти дни. По его словам число разстрeленных по оффициальным данным доходит до 7000.*46 Разстрeливают по 30 -- 40 в ночь, а иногда по 200 -- 300. Тогда дeйствует пулемет, ибо жертв слишком много, чтобы разстрeливать по одиночкe. Тогда не печатают и фамилий разстрeленных, ибо берутся цeлыя камеры из тюрем и поголовно разстрeливаются. Есть ли здeсь преувеличения? Возможно, но как все это правдоподобно, раз поголовно разстрeливаются всe офицеры, захваченные на румынской границe, не пропущенные румынами через Днeпр и не успeвшие {100} присоединиться к войскам ген. Бредова. Таких насчитывалось до 1200; они были заключены в концентрационные лагеря и постепенно разстрeлены. 5-го мая произведен был массовой разстрeл этих офицеров. Как то не хочется вeрить сообщению будто бы о предстоящем разстрeлe было объявлено даже в "Извeстиях". Ночью в церквах раздался "траурный" звон. Ряд священников, по словам автора сообщения, были за это привлечены к суду революционнаго трибунала и приговорены к 5 -- 10 годам принудительных работ. Тогда же произошла расправа над галичанами, измeнившими большевикам. Тираспольский гарнизон был поголовно разстрeлен. Из Одессы приказано было эвакуировать в виду измeны всeх галичан, но когда они собрались на товарную станцию с женами, дeтьми и багажем, их стали разстрeливать из пулеметов. В "Извeстиях" появилось сообщение, что галичане, измeнившие пролетариату, пали жертвой озлобленной толпы.*47 Разстрeлы продолжаются и дальше -- послe взятия Крыма. "Мои собесeдники -- передает корреспондент -- в один голос утверждают, что не дальше, как 24-го декабря, был опубликован новый список 119 разстрeленных". Как всегда молва упорно утверждает и не без основания, что фактически разстрeлено было в этот день больше 300. Это были разстрeлы за участие в контр-революционной польской организации. "Польский заговор" по общему признанию был спровоцирован самими чекистами, "оставшимися без работы". А дальше идут заговоры "врангелевские" (разстрeлы "31" за шпионаж, 60 служащих Общества Пароходства и Торговли*48 ). Большевики в Екатеринодарe. Тюрьмы переполнены. Большинство арестованных разстрeливается. Екатеринодарский житель утверждает, что с августа {101} 1920 г. по февраль 1921 г. только в одной Екатеринодарской тюрьмe было разстрeлено около 3000 человeк.*49 "Наибольший процент разстрeлов падает на август мeсяц, когда был высажен на Кубань Врангелевский дессант. В этот момент предсeдатель Чеки отдал приказ: "разстрeлять камеры Чеки". На возражение одного из чекистов Косолапова, что в заключении сидит много недопрошенных и из них многие задержаны случайно, за нарушение обязательнаго постановления, воспрещающаго ходить по городу позже восьми часов вечера, -- послeдовал отвeт: "Отберите этих, а остальных пустите всeх в расход". Приказ был в точности выполнен. Жуткую картину его выполнения рисует уцeлeвший от разстрeла гражданин Ракитянский. "Арестованных из камер выводили десятками" -- говорит Ракитянский. "Когда взяли первый десяток и говорили нам, что их берут на допрос, мы были спокойны. Но уже при выходe второго десятка обнаружилось, что берут на разстрeл. Убивали так, как убивают на бойнях скот". Так как с приготовлением эвакуации дeла Чеки были упакованы и разстрeлы производились без всяких формальностей, то Ракитянскому удалось спастись. "Вызываемых на убой спрашивали, в чем они обвиняются, и в виду того, что задержанных случайно за появление на улицах Екатеринодара послe установленных 8 часов вечера отдeляли от всeх остальных, Ракитянский, обвинявшийся, как офицер, заявил себя тоже задержанным случайно, поздно на улицe и уцeлeл. Разстрeлом занимались почти всe чекисты с предсeдателем чрезвычайки во главe. В тюрьмe разстрeливал Артабеков. Разстрeлы продолжались цeлые сутки, нагоняя ужас на жителей прилегающих к тюрьмe окрестностей. Всего разстрeлено около 2000 человeк за этот день. {102} Кто был разстрeлен, за что разстрeлен, осталось тайной. Вряд ли в этом отдадут отчет и сами чекисты, ибо разстрeл, как ремесло, как садизм, был для них настолько обычной вещью, что совершался без особых формальностей..." И дальше шли разстрeлы. 30-го октября -- 84. В ноябрe -- 100, 22-го декабря -- 184. 24-го января -- 210. 5-го февраля -- 94. Есть и документы, подтверждающие эти факты: чрезвычайная Екатеринодарская комиссия уничтожила их перед ревизией. "Приговоры, в которых ясно говорилось "разстрeлять", мы находили пачками в отхожих мeстах" -- свидeтельствует тот же очевидец. Приведем еще картину Екатеринодарскаго быта из того же периода: "Августа 17 -- 20-го в Екатеринодарe обычная жизнь была нарушена подступами к городу высадившагося у станицы Приморско-Актарской дессанта Врангеля. Во время паники по приказу особо-уполномоченнаго Артабекова были разстрeлены всe арестованные, как губчека, особаго отдeла, так и сидящие в тюрьмах, числом сверх 1600. Из губчека и особаго отдала обреченных на избиение возили группами по 100 человeк через мост на Кубань и там из пулеметов разстрeливали вплотную; в тюрьмe то же продeлывали у самых стeн. Об этом также публиковали. Напечатан список убитых под рубрикой "Возмездие"; только в списках значится нeсколько меньше, чeм на самом дeлe. При безпорядочном бeгствe завоеватели объявили рабочим об их обязанности эвакуироваться с ними; в противном случаe, по своем возвращении обратно, угрожали всeх оставшихся повeсить на телеграфных столбах".*50 Нечто аналогичное происходит и при эвакуации Екатеринославля при опасности, угрожавшей со стороны Врангеля.*51 В сущности это происходит всегда {103} при подобных случаях: отступают войска совeтския из Винницы и Каменец-Подольска -- в харьковских "Извeстиях Украинскаго И. К." опубликовываются списки разстрeленных заложников -- их 217 человeк, среди них крестьяне, 13 народных учителей, врачи, инженеры, раввин, помeщики, офицеры. Кого только нeт? Также дeйствуют, конечно, и наступающия войска. На другой день по взятии большевиками Каменец-Подольска разстрeлено было 80 украинцев; взято 164 заложника, отправленных в глубь страны.*52 Корреспондент той же "Рев. России"*53 , дает описание дeйствий новой власти в первые мeсяцы в Ростовe на Дону: "...грабят открыто и безпощадно... буржуазию, магазины и главным образом кооперативные склады, убивали и рубили на улицах и в домах офицеров... подожгли на углу Таганрогскаго проспекта и Темерицкой ул. один военный госпиталь с тяжело ранеными и больными, не имeющими физических сил двигаться, офицерами и сожгли там до 40 человeк... Сколько было убито, зарублено всего -- неизвeстно, но цифра эта во всяком случаe не маленькая. Чeм больше укрeплялась совeтская власть на Дону, тeм ярче вырисовывалась метода ея работы. Прежде всего под подозрeние было взято все казачье население. Чрезвычайка, вдохновляемая Петерсом, заработала. Чтобы не слышно было выстрeлов, два мотора работали безпрерывно... Очень часто сам (Петерс) присутствовал при казнях... Разстрeливали пачками. Был случай, когда в одну ночь разстрeленных насчитывалось до 90 человeк. Красноармейцы говорят, что за Петерсом всегда бeгает его сын, мальчик 8 -- 9 лeт, и постоянно пристает к нему: "папа, дай я"... Наряду с Ч. К. дeйствуют ревтрибуналы и {104} реввоенносовeты, которые разсматривают подсудимых не как "военноплeнных", а как "провокаторов и бандитов" и разстрeливают десятками (напр. дeло полк. Сухаревскаго в Ростовe; казака Снeгирева в Екатеринодарe; студента Степанова и др. в Туапсе). И вновь несчастная Ставропольская губ., гдe разстрeливают жен за то, что не донесли о бeжавшем мужe, казнят 15 -- 16 лeтних дeтей и 60 лeтних стариков... Разстрeливают из пулеметов, а иногда рубят шашками. Разстрeливают каждую ночь в Пятигорскe, Кисловодскe, Ессентуках. Под заголовком "кровь за кровь" печатают списки, гдe число жертв переваливает уже за 240 человeк, а подпись гласит: "продолжение списка слeдует". Эти убийства идут в отместку за убийство предсeдателя пятигорской Ч. К. Зенцова и военнаго комиссара Лапина (убиты группой всадников "при проeздe в автомобилe").*54 Крым послe Врангеля. Так было через нeсколько мeсяцев ликвидации Деникинской власти. За Деникиным послeдовал Врангель. Здeсь жертвы исчисляются уже десятками тысяч. Крым назывался "Всероссийским Кладбищем". Мы слышали об этих тысячах от многих, приeзжавших в Москву из Крыма. Разстрeлено 50.000 -- сообщает "За Народ" (No. 1). Другие число жертв исчисляют в 100 -- 120 тысяч, и даже 150 тыс. Какая цифра соотвeтствует дeйствительности, мы, конечно, не знаем, пусть она будет значительно ниже указанной!*55 Неужели это уменьшит жестокость и ужас {105} расправы с людьми, которым в сущности была гарантирована "амнистия" главковерхом Фрунзе? Здeсь дeйствовал извeстный венгерский коммунист и журналист Бэла Кун, не постыдившийся опубликовать такое заявление: "Товарищ Троцкий сказал, что не приeдет в Крым до тeх пор, пока хоть один контр-революционер останется в Крыму; Крым это -- бутылка, из которой ни один контр-революционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном движении, то мы быстро подвинем его к общему революционному уровню России..." И "подвинули" еще неслыханными массовыми разстрeлами. Не только разстрeливали, но и десятками зарубали шашками. Были случаи, когда убивали даже в присутствии родственников. "Война продолжится, пока в Красном Крыму останется хоть один бeлый офицер", так гласили телеграммы замeстителя Троцкаго в Реввоенсовeтe Склянскаго. Крымская рeзня 1920 -- 1921 г. вызвала даже особую ревизию со стороны ВЦИК-а. Были допрошены коменданты городов и по свидeтельству корреспондента "Руль"*56 всe они в оправдание предъявляли телеграмму Бэла Куна и его секретаря "Землячки" (Самойлова, получившая в мартe 1921 г. за "особые труды" орден краснаго знамени)*57 , с приказанием немедленно разстрeлять всeх зарегистрированных офицеров и военных чиновников. Итак, разстрeлы первоначально происходили по регистрационным спискам. Очередь при регистрации -- разсказывает очевидец А. В. Осокин, приславший свои показания в лозаннский суд*58 -- была в "тысячи человeк". "Каждый спeшил подойти первым к... могилe..." {106} "//Мeсяцами шла бойня//. Смертоносное таканье пулемета слышалось каждую ночь до утра... Первая же ночь разстрeлов в Крыму дала тысячи жертв: в Симферополe 1800 чел.*59 , Феодосии 420, Керчи 1300 и т. д. Неудобство оперировать такими укомплектованными батальонами сказалось сразу. Как ни мутнeл разсудок, у нeкоторых осталось достаточно воли, чтобы бeжать. Поэтому на будущее назначены были меньшия партии и в двe смeны за ночь. Для Феодосии 60 человeк, в ночь -- 120. Население ближайших к мeсту разстрeла домов выселилось: не могло вынести ужаса пытки. Да и опасно -- недобитые подползали к домам и стонали о помощи. //За сокрытие сердобольные поплатились головой//. Разстрeливаемых бросали в старые Генуэзские колодцы. Когда же они были заполнены, выводили днем партию приговоренных, яко-бы для отправления в копи, засвeтло заставляли рыть общия могилы, запирали часа на два в сарай, раздeвали до крестика и с наступлением темноты разстрeливали. Складывали рядами. На разстрeленных через минуту ложился новый ряд живых "под равнение" и так продолжалось, пока яма не наполнялась до краев. Еще утром приканчивали нeкоторых //разможживанием головы камнями//. Сколько похоронено полуживых!... В Керчи устраивали "десант на Кубань": вывозили в море и топили. Обезумeвших жен и матерей гнали нагайками и иногда разстрeливали. За "Еврейским кладбищем" в Симферополe можно было видeть разстрeленных женщин с грудными младенцами. {107} В Ялтe, Севастополe выносили на носилках из лазарета и разстрeливали. И не только офицеров -- солдат, врачей, сестер милосердия, учителей, инженеров, священников, крестьян и т. д. Когда первые запасы обреченных стали приходить к концу, началось пополнение из деревень, хотя там расправа часто происходила на мeстe. В городах были организованы облавы. Напр. в Симферополe в результатe облавы 19 -- 20-го декабря оказалось задержанными 12.000 человeк. Когда горячка прошла, начали вылавливать //по анкетам//. Писать их приходилось цeлыми десятками в мeсяц, не только служащим, всему населению от 16 лeт. Иногда анкеты состоят из 40 -- 50 вопросов. Каждый год вашей жизни освeщался самыми детальными вопросами. Обращалось внимание на происхождение (бывш. сословие), имущественное положение не только опрашиваемаго, но его отца, дeда, дядей и теток. Отношение к красному террору, к союзникам, к Польшe, к миру с Польшей, сочувствуете ли вы Врангелю, почему не уeхали с ним и т. д., на все нужно было отвeтить. Через двe недeли каждый обязывался придти в Че-Ка, гдe еще раз допрашивался слeдователями, старавшимися сбить нечаянными и безсмысленными вопросами и по выдержании искуса получал на руки завeренную копию анкеты. За точность свeдeний каждый ручался своей головой". Тeх, кому сохранили жизнь, отправляли затeм в концентрационные лагеря сeвера, гдe многие нашли свою могилу. Тот, кто бeжал, навлекал месть на оставшихся. Напр., за бeгство шести офицеров из лагеря на ст. Владиславлево было разстрeлено 38 заключенных.*60 В Керчи регистрация коснулась всего населения. Город был окружен кольцом патрулей. Ч. К. предписала {108} населению запастись на три дня продовольствием и не покидать в течение этого времени жилищ под страхом смертной казни. На основании произведенной анкеты жители были раздeлены на три категории, при чем "активно боровшихся" и потому разстрeленных оказалось по сообщению керченских "Извeстий" 860 человeк. Однако жители города утверждали, что эта цифра приуменьшена вдвое.*61 Наибольшие разстрeлы происходили в Севастополe и Балаклавe, гдe Ч. К. разстрeляла, если вeрить очевидцам, до 29 тыс. человeк.*62 В Севастополe большевики разстрeляли, между прочим, свыше 500 портовых рабочих, содeйствовавших погрузкe на суда войск ген. Врангеля.*63 28-го ноября уже появляется в "Извeст. времен. севаст. ревкома" первый список разстрeленных -- их 1634 человeка, из них 278 женщин; 30-го ноября публикуется второй список в 1202 человeка, из коих 88 женщин.*64 Считается, что в одном Севастополe за первую недeлю большевики разстрeляли болeе 8000 человeк.*65 В Севастополe не только разстрeливали, но и вeшали; вeшали даже не десятками, а сотнями. Лица, вырвавшияся из Крыма, случайные иностранцы и др. разсказывают потрясающия картины звeрств на столбцах "Послeдн. Нов.", "Общаго Дeла" и "Руля". Как ни субъективны показания очевидцев, им нельзя не вeрить. Нахимовский проспект увeшан трупами -- разсказывают корреспонденты "Руля":*66 "Нахимовский проспект увeшан трупами офицеров, солдат и гражданских лиц, арестованных на улицe и тут же на-спeх казненных без суда. Город вымер, население прячется в погребах, на чердаках. {109} Всe заборы, стeны домов, телеграфные и телефонные столбы, витрины магазинов, вывeски -- оклеены плакатами "смерть предателям" -- пишут "Общему Дeлу".*67 "Офицеров вeшали -- добавляет другой очевидец*68 -- обязательно в формe с погонами. Невоенные большею частью болтались полураздeтыми". На улицах вeшали "для назидания". "Были использованы всe столбы, деревья и даже памятники... Исторический бульвар весь разукрасился качающимися в воздухe трупами. Та же участь постигла Нахимовский проспект, Екатерининскую и Большую Морскую улицу и Приморский "бульвар". Приказом коменданта Бемера (германскаго лейтенанта во время окупации Крыма) гражданское население лишено права жаловаться на исполнителей совeтской власти, "так как оно содeйствовало бeлогвардейцам". Дeйствительно то были "дикия расправы". Разстрeливали больных и раненых в лазаретах (в Алупкe, напр., в земских санаториях 272), врачей и служащих Краснаго Креста, сестер милосердия (зарегистрирован факт единовременнаго разстрeла 17 сестер), земских дeятелей, журналистов и пр. и пр. Тогда же разстрeлены нар. социалист -- А. П. Лурье -- только за то, что он был редактором "Южных Вeдомостей" и секретарь Плеханова с.-д. Любимов. И сколько таких, не стоявших даже в рядах активно боровшихся! По истинe синодики эти, по примeру Грознаго, слeдовало бы дополнять: "и многая многих, имена коих ты, Господи, вeси"... "Число жертв -- свидeтельствует корреспондент с.-р. "Воля России"*69 -- за одну ночь доходило до нeскольких тысяч человeк"... {110} 1921 г. Террор в Крыму продолжается. "К июлю 1921 г. по тюрьмам Крыма сидeло свыше 500 заложников за связь с "зелеными", -- пишет в своих показаниях по дeлу Конради А. В. Осокин. Многие были разстрeлены, в том числe 12 -- 13 женщин (в Евпатории -- 3 в апрeлe; в Симферополe -- 5 в ночь на 25 марта по ст. стилю; в Карасубазарe -- 1, и в Севастополe -- 3 или 4 в апрeлe), главная вина которых состояла в том, что онe имeли родственников в горах, или подали хлeба проходившим в лeс, часто и не подозрeвая, что онe имeют дeло с бeглецами, принимая их за красноармейцев. "В довершение цeлым селам был предложен ультиматум: "если не вернете ушедших в горы, то будете спалены". (Деревни Демерджи, Шумы, Корбек, Саблы и др.). Но ультиматум не был приведен в исполнение, так как зеленые в свою очередь заявляли, что в случаe исполнения угрозы, они вырeжут всeх коммунистов и их семьи, не только в деревнях, но и в таких городах, как Алушта, Симеиз, Судак. "Система заложничества имeла кровавые результаты в зиму 1921 -- 22 гг. в сeверных уeздах Таврии и Екатеринославщины, во время так называемаго "разоружения деревни". На села (напр., Троицкое, Богдановка, Мелитополь) налагалось опредeленное количество оружия, которое они должны были сдать в течение суток. Количество, значительно превышавшее наличие. Бралось человeк 10 -- 15 заложников. Конечно, деревня не могла выполнить, и заложники разстрeливались". В Феодосии раскрыта база "зеленых" -- разстрeлено 3 гимназиста и 4 гимназистки в возрастe 15 -- 16 лeт. По другому дeлу "зеленых" разстрeлено 22 (пр.-доц. Пушкарев, Боженко и др.) в Симферополь. В связи с зелеными и без связи с ними раскрываются все новые и новые "заговоры" с кровавыми эпилогами, о которых сообщает "Крымроста". Террор {111} широко захватывает и татарские элементы населения, напр., в августe разстрeлено нeсколько десятков мусульман за "устройство контр-революционнаго собрания в мечети".*70 В сентябрe, повeрив "амнистии", с гор спускаются двe партии зеленых во главe с татарином Маламбутовым. Показательна его судьба -- о ней разсказывает автор дневника, напечатаннаго в "Послeдних Новостях": "Чекисты, захватив Маламбутова, выпустили за его подписью воззвание к еще оставшимся в горах зеленым, в котором указывают на свое миролюбие и на то, что "у всeх, у нас, товарищи зеленоармейцы, -- один враг... этот враг -- капитал" и т. д. в том же родe. Попавшийся Маламбутов принужден был отправиться со своим штабом, в сопровождении значительнаго отряда чекистов, в горы и выдать всe укромные участки и завeтныя мeста зеленых. Крестьяне окрестных деревень передают, что вот уже вторыя сутки в горах идет отчаянная пальба: это -- красные выкуривают послeдних зеленых, преданных несчастным Малабутовым. Сегодня Маламбутова с его товарищами гнусно разстрeляли, обвинив в шпионажe. В расклеенных по улицам города объявлениях под мерзким заголовком "За что карает совeтская власть" (в спискe 64 человeка) так и было указано: за шпионаж. Запуганные обыватели передают из уст в уста, что чекисты не успeли заманить в ловушку всeх, спустившихся с Маламбутовым, зеленых, и большая часть их, пронюхав о готовящейся провокации, с боем пробилась обратно в горы (оружие, по договору, им было оставлено)"... "В отместку за казнь Маламбутова -- добавляет корреспондент -- зеленые мстят красным жестоко и звeрски. Попадающихся в их руки коммунистов подвергают средневeковым пыткам". На югe повсюду еще дeйствуют повстанцы, так {112} называемые "зеленые", и повсюду свирeпствует "красный террор". Подавлено "возстание" в Екатеринодарe 27-28 сентября, и в мeстных "Извeстиях" появляется список 104 разстрeленных, среди них заштатный епископ, священник, профессор, офицер и казак. Около Новороссийска дeйствуют повстанцы под руководством ген. Пржевальскаго -- Чрезвычайная комиссия Черноморскаго флота разстрeливает сотнями арестованных повстанцев и так называемых заложников. Идут ежедневныя казни. Ликвидированы "12 бeлогвардейских организаций" в харьковском военном округe, "заговор" ген. Ухтомскаго и полк. Назарова в Ростовe и мн. др. В концe марта раскрыла заговор пятигорская губчека -- разстрeливается 50 главарей этой организации.*71 Терская областная Ч. К. разстрeливает в Анапe по опредeленно провокационному дeлу 62 человeка, виновных лишь в попыткe бeжать в Батум от ужасов совeтской дeйствительности.*72 Что происходило в Области Войска Донского, в Кубанской области, показывает хотя бы такое обращение В. Ч. К. к населению Кубанской области и Черноморскаго Побережья за подписью особоуполномоченнаго В. Ч. К. по Сeверному Кавказу К. Ландера в октябрe 1920 г.*73 1. Станицы и селения, которыя укрывают бeлых и зеленых, будут уничтожены, все взрослое население -- разстрeлено, все имущество -- конфисковано. 2. Всe лица, оказавшия бандам содeйствие -- немедленно будут разстрeлены. 3. У большинства находящихся в горах зеленых остались в селениях родственники. Всe они взяты на учет и в случаe наступления банд -- всe взрослые {113} родственники, сражающихся против нас, будут разстрeлены, a малолeтние высланы в центральную Россию. 4. В случаe массового выступления отдeльных сел, станиц и городов -- мы вынуждены будем примeнять к этим мeстам массовый террор: за каждаго убитаго совeтскаго дeятеля поплатятся сотни жителей этих сел и станиц... "Карающая рука совeтской власти безпощадно сметет всeх своих врагов" -- заключало воззвание. Усмиряется повстанческое движение на Украинe. Здeсь нeт передышки: между 1920 и 1921 г. разницы не будет. Это повстанческое движение многообразно. И трудно подчас различить, гдe это движение носит характер махновщины или самостийно-украинский, гдe оно имeет связь с так называемыми "бeлыми", гдe оно переплетается с укрывающимися "зелеными", гдe оно чисто крестьянское на почвe взимания продналогов и пр., гдe оно отдeлимо от "бeлогвардейских" и иных заговоров.*74 Но при ликвидации их нeт уже оттeнков. Приказ No. 69 по киевскому округу, повидимому еще 1920 г., предписывал примeнение: массоваго террора против зажиточных крестьян вплоть до истребления их "поголовно"; приказ заявлял о разстрeлe всякаго, у кого найдется хоть один патрон послe срока сдачи оружия и т. д. При активном сопротивлении террор, как всегда, превращается в кровавую бойню. В Проскуровe жертв считается 2000. Близ Киева выступает атаман Тютюник -- в Киевe ежедневно разстрeлы нeскольких десятков человeк. Вот оффициальный документ, {114} воспроизводящий протокол засeдания от 21-го ноября 1921 г. специальной чрезвычайной комиссии -- пятерки по разсмотрeнию дeла разбитой и захваченной банды Тютюника.*75 Он констатирует, что зарублено в бою свыше 400 человeк и захвачено 537. "В момент боя нeкоторые из чинов высшаго комсостава, -- видя безвыходность положения, сами себя разстрeливали и взрывали бомбами". "Позорно и гнусно для предводителя вел себя Тютюник" -- он с нeкоторыми приближенными бeжал в самом началe боя. Судила Ч. К. 443 -- остальные умерли до суда. Из них, 360, как "злостные и активные бандиты", приговорены к разстрeлу немедленно; остальные направлены для дополнительнаго допроса слeдственными властями... Когда мы читаем в петербургской "Правдe", что в Киевe раскрыт заговор, руководимый "Всеукраинским повстанческим комитетом" и что арестовано 180 офицеров армии Петлюры и Тютюника, мы с увeренностью можем сказать, что это сообщение равносильно сообщению о разстрeлах. Прибывший в Польшу проф. киевскаго политехникума Коваль сообщает об усилении террора в связи с раскрытием в Киевe "очереднаго заговора". Каждую ночь разстрeливается 10 -- 15 человeк. "В педагогическом музеe -- сообщается в этом интервью*76 -- была устроена выставка мeстнаго исполкома, на которой, между прочим, фигурировали и диаграммы разстрeлов Чеки. Минимальное количество разстрeлов в мeсяц -- 432". Заговоров "петлюровских" организаций без числа: 28-го сентября в Одессe разстрeлено 63 человeка во главe с полк. Евтихиевым*77 ; в Тирасполe 14 человeк*78 ; там же -- 66*79 ; в Киевe 39 (все больше представителей {115} интеллигенции*80 ; в Харьковe 215 "украинских заложников" в видe возмездия за убийство совeтских представителей повстанцами*81 и т. д. Житомирския "Изв." сообщают о разстрeлe 29 человeк за участие в заговорe, а между тeм едва ли эти кооператоры, учителя, агрономы имeли хоть отдаленное отношение к Петлюрe. А такими сообщениями пестрили оффициальныя большевицкия газеты: в Подольской губ. раскрыты 5 контр-революционных организаций, охватывающих всю Подолию. В Черниговe разстрeлено 16 и т. д. Это "и так далeе" -- не отписка, это подлинная дeйствительность, ибо отдeльныя сообщения накапливаются грудами. Наряду с Украиной стоит Бeлоруссия. 1921 г. полон сообщениями о повстанческих движениях и о дeйствиях совeтских карательных отрядов, разстрeливающих без приговоров и по приговорам реальных и мнимых участников возстаний. "Ежедневно разстрeливают по нeсколько десятков человeк -- сообщает корреспондент "Общаго Дeла":*82 "Особенно много разстрeлено бeлорусских дeятелей". "В Минскe закончился процесс приверженцев Савинкова... семь человeк приговорены к смертной казни".*83 В течение сентября разстрeлено 45 человeк -- дополняет ревельский корреспондент "Daиly Maиl". У мeстной Ч. К., как и у Подольской и Волынской, есть и специальное дeло -- "очищать" губернии от лиц, проявлявших сочувствие Польшe во время пребывания в этих мeстах польских войск: массовые аресты, высылки в центральныя губернии, разстрeлы -- такова форма этого очищения.*84 {116} В непосредственную связь с повстанческими движениями надо поставить массовые разстрeлы лeвых с.-р. и анархистов. "Группа русских анархистов в Германии, как мы уже знаем, издала в Берлинe цeлую брошюру о гонениях на анархистов в России. "Мы должны оговориться -- писали авторы ея в предисловии -- //фактический материaл// настоящей брошюры представляет только часть -- крайне ничтожную часть -- того, что имeется в дeйствительности. Наш "скорбный лист" анархистов -- жертв коммунистической власти -- конечно, очень далек от полноты. Мы собрали здeсь пока, только то, что творилось непосредственно около нас и что //нам лично// извeстно. Но это -- лишь маленький уголок гонений коммунистической власти на анархизм и анархистов. Цeлыя области, составляющия 9/10 России, -- Кавказ, Поволжье, Урал, Сибирь и др. -- не вошли в наш обзор. Да и то, что дeлалось в центрe России, мы не могли представить полностью. Возьмем, хотя бы, такой факт: в дни соглашения совeтской власти с Махно осенью 1920 г., махновская делегация, на основании политическаго пункта соглашения, оффициально опредeлила число лиц, сосланных до того совeтской властью в Сибирь и другия отдаленныя мeста России и подлежавших возвращению в 200.000 слишком человeк (главным образом, крестьян). Мы не знаем и того, сколькие еще были брошены в мeстныя тюрьмы и разстрeлены. -- Лeтом 1921 г. совeтская пресса сообщала о том, что в районe Жмеринки была обнаружена и ликвидирована (разстрeлена) организация анархистов в 30 -- 40 человeк, имeвшая отдeления в рядe городов юга России. Мы не могли установить имена погибших товарищей из этой организации, но знаем, что там была наша лучшая анархическая молодежь. -- В том же 1921 г. лeтом в городe Одессe была частью разстрeлена, частью заключена в тюрьмы большая анархическая группа, ведшая пропаганду в совeтских учреждениях, в самом Совeтe депутатов и даже в компартии, {117} что было поставлено ей в вину, как "государственная измeна". -- Мы взяли наудачу нeсколько свeжих примeров. Перечисление же всей вереницы разгромов, арестов, высылок и разстрeлов анархистов по необъятным провинциям России за всe эти годы заняло бы не один том. -- Весьма характерно, между прочим, что жестоким преслeдованиям со стороны совeтской власти подвергались даже толстовцы -- эти, как извeстно, мирнeйшие анархисты. Сотни их находятся в тюрьмах и по сейчас. Коммуны их разгонялись -- нерeдко вооруженной силой (напр., в Смоленской губ.). Согласно точным данным, до конца 1921 г. имeлись опредeленныя свeдeния о 92-х разстрeленных толстовцах (главным образом, за отказ от воинской повинности). -- Мы могли бы продолжать приводить подобные примeры до безконечности, чтобы показать, что -- в сравнении с тeм материалом, который когда-нибудь откроется кропотливому историку, -- факты, собранные в настоящей работe, являются, конечно, каплей в морe". В мою задачу не входит здeсь характеристика русскаго анархизма, а тeм болeе своеобразных подчас фактических проявлений его, заставлявших нерeдко покойнаго П. А. Кропоткина рeшительно от него отгораживаться... Большевики, пользуясь анархистами там, гдe им было это нужно, жестоко расправлялись с анти-государственными элементами там, гдe они чувствовали уже свою силу. Расправe придавали неполитический характер. И несомнeнно среди так называемых "бандитов" гибло множество таких, которые и не имeли отношения к грабительским налетам. Указанная брошюра анархистов приводит характерныя секретныя телеграммы центральной власти в Харьков на имя предсeдателя Украинскаго Совнаркома Раковскаго*85 , предшествовавшия разгрому анархических организаций на Украинe: 1) Взять на учет всeх анархистов на Украинe, в {118} особенности в махновском районe. 2) Вести усиленную слeжку за всeми анархистами и приготовить материал //по возможности уголовнаго характера//, по которому можно было бы привлекать к отвeтственности. Материал и распоряжения держать в секретe. Разослать надлежащия распоряжения повсемeстно... 3) Анархистов всeх задержать и предъявить им обвинения. "Общее Дeло"*86 с ссылкой на харьковския "Извeстия" передает, что в "порядкe краснаго террора" в ноябрe 1921 г. в Киевe, Одессe, Екатеринославe, Харьковe и др. городах разстрeлено свыше 5000 заложников. Прочитав вышезарегистрированные факты, усомнимся ли мы в этой цыфрe?... За Крымом Сибирь.*87 За Сибирью -- Грузия. И вновь та же картина. Тысячи арестов*88 и сотни разстрeлов, произведенных закавказской Чекой. Приeхавший из Батума в Константинополь бeженец передает свои впечатлeния корреспонденту "Руля"*89 о первых днях занятия большевиками Тифлиса. В первый день город был отдан "на поток и разграбление": "Наш собесeдник видeл в ту же ночь огромную гекатомбу из 300 трупов, сваленных в ужасную кучу у Соборной площади. Всe стeны вокруг были забрызганы кровью, так как казнь, очевидно, была произведена тут же. Тут были и женщины, и мужчины; и старцы, и дeти; и штатские, и офицеры; и грузины, и русские; и рабочие, и богачи". Здeсь дeйствует знаменитый Петерс, усмиритель Сeвернаго Кавказа Атарбеков и не менeе извeстный матрос Панкратов. Это один из усмирителей Астрахани, перебравшийся в Баку, гдe им была уничтожена {119} на о. Нарген "не одна сотня бакинских рабочих и интеллигентов"... А внутри России, там, гдe кончилась уже давно прямая гражданская война, гдe не было даже ея непосредственных откликов? Здeсь в 1921 г. то же самое. Здeсь по прежнему разстрeливаются сотни. Разстрeливаются не только за заговоры, дeйствительные и фиктивные, не только за частичныя возстания и протест против насильническаго режима -- разстрeлы являются по преимуществу актом запоздалой мести или наказаниями за проступки уголовные. Напр., хотя бы псковский процесс фармацевтов в Ревтрибуналe по обвинению в продажe спирта, закончившийся звeрской по формe казнью 8 человeк*90 , или октябрьский процесс московской госохраны, приведший к разстрeлу 10 или 12 человeк; смертные приговоры большим группам выносятся в Москвe по дeлам о злоупотреблениях в комиссариатах финансов и здравоохранения. Вишняк в своей книгe "Черный год" приводит показательныя данныя о разстрeлах в одних трибуналах за июнь: В Москвe -- 748, Петроградe -- 216, Харьковe -- 418, Екатеринодарe -- 315 и т. д.*91 "Послeдния Новости"*92 приводили цифры о дeятельности В. Ч. К. за первые три мeсяца начавшагося новаго года. Газета писала, что заимствовала их из оффициальнаго отчета: разстрeлено 4300 человeк; подавлено 114 возстаний -- рeчь идет о 12 центральных губерниях. Массовые разстрeлы отмeчаются в Ярославлe, Саратовe, Самарe, Казани и Курскe. В одной Москвe за январь разстрeлов числится 347. По свeдeниям "Голоса России", заимствованным из статистическаго отдeла комиссариата путей сообщения, по постановлению одних {120} желeзнодорожных трибуналов в 1921 г., разстрeлено пассажиров и служащих 1759 человeк (!!). Были разстрeлы, до нельзя возмущавшие моральное чувство, напр., разстрeл по процессу 27 гимназистов в Орлe -- разстрeлены были в сущности дeти (5 человeк).*93 В Одессe послe ликвидации всероссийскато комитета помощи голодавшим было разстрeлено 12 человeк, причастных по словам одесских "Извeстий" к этой организации.*94 Из концентрационнаго лагеря в Екатеринбургe бeжало 6 человeк. Приeзжает завeдующий отдeлом принудительных работ Уранов, выстраивает офицеров, содержащихся в лагерe, и "выбирает" 25 человeк для разстрeла -- в назидание остальным.*95 Осенью в Петроградe разстрeлено 61 человeк по дeлу Таганцевскаго "заговора".*96 В период грознаго для большевиков возстания матросов в Кронштадт были разстрeлены тысячи: по сообщению "Frankfurter Zeиtung" в одних войсках Петроградскаго гарнизона с 28-го февраля по 6 марта погибло 2500 человeк. По словам матросов, бeжавших из Кронштадта в Финляндию, разстрeлы производятся на льду перед крeпостью. Разстрeленных в Ораниенбаумe насчитывается 1400.*97 Имeются свeдeния о разстрeлe 6 священников за участие в этом возстании. "Эсэровско-меньшевицкий заговор" в Саратовe в мартe или вeрнeе "бунт" в связи с продразверсткой хлeбнаго налога вызывает массовые аресты и массовые разстрeлы. В оффициальном сообщении опубликовывается 27 разстрeлов, в дeйствительности... {121} Мы не знаем этой цыфры. Но знаем, что в ожидании крестьянскаго возстания по тюрьмам идут разстрeлы "заложников" -- учителей, инженеров, офицеров, чиновников царскаго времени и т. д..*98 В связи с этим "заговором" или другим разстрeливается в Саратова 58 лeвых с.-р. за "бандитизм", т. е. по настоящей терминологии за участие в повстанческом движении.*99 Возстание желeзнодорожников в Екатеринославe влечет за собой 51 человeческую жертву. А, может быть, и больше. З. Ю. Арбатов в своих воспоминаниях "Екатеринослав 1917 -- 1922 гг.*100 свидeтельствует, что число арестованных рабочих простиралось до 200. Из них пятьдесят один были приговорены к немедленному разстрeлу. "Ночью второго июня осужденные на двух грузовиках были доставлены к крутому берегу Днeпра и за их спинами был поставлен пулемет. Как подкошенные, падали разстрeленные в воду... Трупы относило течением... Нeкоторые трупы оставались на "берегу". Остальных рабочих потребовала доя расправы Всеукраинская Чека в Харьковe... Так был подавлен по отзывам большевиков, "маленький Кронштадт". "Заговор" в Бийскe вызывает болeе 300 арестов и 18 разстрeлов; "заговор" в Семирeченской области 48 разстрeлов среди "офицеров" и "кулаков". "Заговор" в Елисаветградe (декабрь) из 85 арестованных 55 разстрeленных и т. д. и т. д. Возвращаются казаки, бeжавшие с родины. Их ждет не амнистия, а кары. Казак Чувилло, вновь бeжавший из Ейска, передает в русских заграничных газетах, что из партии в 3500 человeк разстрeлено 894.*101 И вновь я заранeе готов согласиться, {122} что в этом возможно случайном сообщении есть большая доза преувеличения. Тeм не менeе самый факт многочисленных разстрeлов легально и нелегально возвращавшихся на родину офицеров и солдат не подлежит никакому сомнeнию -- зарегистрированы такие случаи и в этом году. Корреспондент Русскаго Национальнаго Комитета*102 в очеркe, озаглавленном "Возвращение на родину" собрал множество подобных фактов. Он утверждает, что "по свeдeниям из разных источников, в том числe одесских совeтских газет, было разстрeлено до 30 проц. прибывших из Константинополя в Новороссийск в апрeлe 1921 г. на пароходe "Решид-Паша". На пароходe было 2500 возвращавшихся на родину. Первым своим рейсом в февралe пароход привез 1500 человeк. "Как общее правило -- утверждает автор -- всe офицеры и военные чиновники разстрeливались немедленно в Новороссийскe". Всего из этой партии было разстрeлено около 500. Остальные отправлены были в концентрационные лагеря, и многие на Сeвер, т. е. почти на вeрную смерть. Избавление от немедленной расправы отнюдь не является гарантией послeдующей безопасности. Подтверждение мы найдем в письмах, относящихся даже к ноябрю и декабрю 1923 г. и напечатанных в "Казачьих Думах" (No. 10). Каждый приeзжающий в Новороссийскe может услышать условную фразу: "принять на службу в *Могилевскую губернию". Нечего говорить уже о высылках так называемых репатриантов. Только наивностью иностранца, слишком еще вeрующаго в право, можно объяснить категоричность д-ра Нансена, заявившаго в своем докладe 21 апрeля 1923 г.*103 о репатриациях казаков, находящихся на Балканах, что "совeтское правительство лояльно выполняет взятыя им на себя обязательства". Среди этих обязательств, как извeстно, было, между прочим, два {123} пункта: совeтское правительство обязуется распространить амнистию 3 и 10 ноября 1921 г. на всeх русских бeженцев, которые будут репатриироваться при посредничествe Верховнаго Комиссариата, и совeтское правительство обязуется предоставить возможность Джону Горвину и другим оффициальным представителям д-ра Нансена свободно (?!) общаться в предeлах России с возвратившимися бeженцами в цeлях провeрки, что ко всeм этим бeженцам вышеозначенная амнистия примeняется без каких бы то ни было ограничений. "Правда, -- замeчает д-р Нансен в своем докладe, судя по отчету -- был случай (?) ареста двух возвратившихся бeженцев за какия то маловажныя преступления, но мои делегаты ведут с совeтским правительством переговоры о судьбe арестованных". Надо имeть большую вeру в писанный "документ" и никакого представления о сущности российской дeйствительности, чтобы гласно это утверждать. Каким путем могут контролировать дeйствия совeтской власти частныя лица, являющияся представителями верховнаго комиссара по дeлам русских бeженцев при Лигe Наций? Пожалуй, им придется в этих цeлях создать особое государство в государствe или во всяком случаe завести свою тайную полицию. Не надо упускать из вида и той тактики, которая вошла в большевицкий обиход: месть приходит с значительным запозданием во времени. Люди пропадают "без вeсти", идут в ссылку, попадают в долгое тюремное заключение много времени спустя послe получения оффициальных гарантий. Нужны ли доказательства? Они найдутся едва ли не на каждой страницe этой книги. Характернeйший процесс разсматривался совсeм еще недавно в московском военном трибуналe.*104 Судили офицера Чугунова, дезертировавшаго в 1919 г. из красной армии и добровольно возвратившагося в 1923 г. и принесшаго "чистосердечное раскаяние". Вернулся {124} подсудимый из Польши в Россию с разрeшения русско-украинской делегации по дeлам репатриации. Согласно ходатайству в ВЦПК он был возстановлен в правах гражданства. 18-го мая был арестован и привлечен к отвeтственности. Принимая во внимание "чистосердечное раскаяние", "добровольное возвращение", "классовое происхождение" (сын крестьянина), суд приговорил Чугунова к 10 годам тюремнаго заключения "со строгой изоляцией". 1922 -- 1923 гг. Были утверждения, и особенно со стороны иностранцев, побывавших за послeднее время в России и лишь поверхностно познакомившихся с жизнью страны (напр., Эррио), что будто бы террор в России отошел в прошлое. Такия утверждения очень мало соотвeтствуют истинe. Если, живя в России, совершенно невозможно было подчас провeрить тe или иныя свeдeния, получить точныя цифры, то еще труднeе это сдeлать для меня теперь. Допустим заранeе, что всe цифры, появляющияся в заграничной печати, сильно преувеличены. Напр., всe газеты обошло сообщение, взятое яко-бы из отчета комиссариата внутренних дeл, которое гласило, что за май 1922 г. было разстрeлено 2372 чел. При таком сообщении можно придти в безумное отчаяние -- вeдь политической жизни в России просто нeт -- это поле, усeянное лишь мертвыми костями: нeт ни протеста, ни возмущения. Все устало, все принижено и подавлено. И мнe хотeлось бы вeрить, что в приведенной цифрe какая-нибудь ошибка. Пусть преувеличены будут и другия отдeльныя свeдeния, проникающия в свободную заграничную печать: напр., за январь и февраль, по свeдeниям будто бы Политическаго Государственнаго Управления, т. е. Всер. Чрез. Комиссии, разстрeлено 262, в Москвe в апрeлe 348, в ночь с 7 на 8 мая в Москвe 164 (из {125} них 17 духовных лиц), в Харьковe за май 187, а в рядe городов Харьковской губ. -- 209. Петроградским Ревтрибуналом за убийства и грабежи свыше 200. Пусть все это будет преувеличено. И тeм не менeе величайшим ипокритством со стороны все того же Сталина было августовское заявление в собрании московской организации коммунистической партии с угрозой возобновить террор. По словам корреспондента "Голоса России", Сталин, оправдывая тогдашния массовые аресты интеллигенции, заявлял: "Наши враги дождутся, что мы вновь будем вынуждены прибeгнуть к красному террору и отвeтим на их выступления тeми мeрами, которыя практиковались нами в 1918 -- 1919 гг. Пусть они помнят, что мы приводим в исполнение наши обeщания. А как мы приводим в исполнение наши предупреждения -- это им должно быть извeстно по опыту прежних лeт. И всe сочувствующие нашим политическим противникам обязаны предупредить своих особенно зарвавшихся друзей, перешедших границы дозволеннаго и открыто выступающих против всeх мeроприятий правительства. В противном случаe они заставят нас взяться за то оружие, которое мы на время оставили и к которому мы пока не хотeли бы прибeгать. Но мы немедленно им воспользуемся, если наши предупреждения останутся безрезультатны. И на удар из за угла мы отвeтим открытым жестоким ударом по всeм нашим противникам, как активным, так и им сочувствующим". Не было надобности грозить, ибо всe еще помнили недавние разстрeлы церковнослужителей в связи с дeлами о протестах против изъятия церковных цeнностей. Трудно представить себe болeе возмутительные приговоры, чeм эти, ибо в сущности протесты были дeйствительно незначительны. 5-го июля петроградский ревтрибунал вынес 11 смертных приговоров {126} по дeлу 86 членов петроградских церковных общин: среди разстрeленных был митрополит петроградский Вениамин и еще четверо; по майскому процессу 54 церковников в Москвe было 12 смертных приговоров. А сколько разстрeлов по этим дeлам в провинции? В Черниговe, Полтавe, Смоленскe, Архангельскe, Старой Руссe, Новочеркасскe, Витебскe, гдe разстрeливаются по 1 -- 4 представителя духовенства -- все за простую агитацию против изъятия священных предметов. Наряду с разстрeлами по церковной "контр-революции", конечно, продолжаются разстрeлы и по политическим дeлам, по дeлам несуществующей уже активной контр-революции. Очень характерное письмо читаем мы в "Послeдних Новостях"*105 о "ликвидации" недавних "возстаний" на Украинe. "Ликвидация возстаний -- пишет корреспондент -- превращена на дeлe в истребление еще уцeлeвшей интеллигенции. О размeрах террора дает понятие слeдующий отрывок из письма лица, бeжавшаго во второй половинe января из г. Проскурова: "Невeроятный террор послeдних мeсяцев заставил многих скрыться заблаговременно. Аресты оставшихся из интеллигенции продолжаются. Разстрeлены Корицкий, Чуйков, брат. Волощуки (причем старший из них -- агроном -- перед разстрeлом повeсился, жена же Волощука сидит арестованная в Чека), Доброшинский, Кульчицкий, Андрусевич, юноша Клеменс, Шидловский, Ляховецкий, Радунский, Гридун и масса других, всего около 200 человeк, обвиняемых по одному и тому же дeлу о "заговорe". Из них 23 человeка разстрeлены 18-го января. В тот же день в момент разстрeла бeжали, выломав дверь в Чека, девять человeк из арестованных. {127} Я бeжал, когда меня пришли арестовать, в началe четвертых по счету массовых арестов... Благодарите Бога, что вы во время исчезли с проскуровскаго горизонта, и не были свидeтелями раздирающих душу картин -- жен, матерей и дeтей перед Чека в день разстрeла". Тe, чьи имена перечислены выше, не занимались никакой политикой, в большинствe были противниками украинства и являются совершенно невинными жертвами сфабрикованных чрезвычайкой обвинений. Проскуровские "заговоры" дeлаются по общим правилам чекистскаго искусства". Из других мeст Украины приходят такия же ужасныя вeсти о разгулe террора. Просмотрите хотя бы комплекты "Голоса России" и "Послeдних Новостей"*106 за 1922 г., хотя бы однe отмeтки из оффициальных большевицких газет, и вы натолкнетесь на ряд разстрeлов так называемых "савинковцев" (напр., в Харьковe 12 человeк), "петлюровцев" (напр., 25 человeк 4-го сентября в Одессe, 55 в Николаевскe, еще в Минскe, гдe судилось 34 человeка, в Гомелe -- 8), повстанцев на Сeверном Кавказe 10 человeк, в Павлогдарe (Семипалатинской области) -- 10 (по другим свeдeниям 5), в Симбирской губ. -- 12 и 42 (за найденныя воззвания Антонова); зеленых в Майкопe -- 68 человeк (в том числe женщин и подростков), разстрeленных "для устрашения обнаглeвших с наступлением весны бандитов". В Мелитополe 13 членов "бердянской к.-р. организации, в Харьковe 13 курсантов. Присоединим сюда громкое дeло "генштабистов" Донской Армии, по которому лeтом разстрeлено два коммуниста; дeло "нобельцев"; ряд реэмигрантских процессов; убийство с.-р. Шишкина московским революционным {128} трибуналом больше за то, что подсудимый отказался от показаний суду, "который он не признает, как суд большевицкой расправы"; убийство в Ярославлe полк. Перхурова (участника организации Савинковскаго возстания 18 г.); в Красноярскe 13 офицеров; дeло Карельских повстанцев; 148 "казаков" за возстание в Киевe; Одесский "морской заговор", по которому арестовано было до 260 человeк; разстрeлы в Одессe в связи с забастовкой*107 -- и едва ли признаем тогда преувеличением помeщение "Голосом России" замeтки под заглавием "вакханалия разстрeлов", гдe перечислялась серия таких разстрeлов. Корреспондент газеты писал из Риги 5-го августа: "За послeднюю недeлю Госполитуправление и ревтрибуналы проявили особенную энергию, выразившуюся в рядe многочисленных арестов и вынесении ряда новых смертных приговоров. Петроградский ревтрибунал вынес десять смертных приговоров обвиняемым по дeлу эстонской контрольно-оптационной комиссии. Саратовский ревтрибунал приговорил к разстрeлу двух членов партии эсер, обвиняемых в организации крестьянскаго возстания в Вольском уeздe. 29-го июля в Воронежe по приговору мeстнаго ревтрибунала разстрeлен эсер Шамов. В Архангельскe 28-го июля приведен в исполнение смертный приговор над 18-ю офицерами, захваченными в плeн на Сeверном Кавказe, в Закавказьe и на Дону. Офицеры эти содержались в концентрационных лагерях с конца 1920 г. и начала 1921 г. Среди разстрeленных -- 70-ти лeтний генерал Муравьев, полк. Гандурин и др.". Надо присоединить сюда и дeла, по внeшности, по крайней мeрe, не имeющия политической подкладки: в Киевe 3 инженера, 40 человeк за хищения продуктов для голодающих в Саратовe, 6 жалeзнодорожников за хищения в Новочеркасскe. Города Царицын, Владимир, {129} Петроград, Москва и еще многие другие будут отмeчены, как мeста, гдe выносились смертные приговоры. Может быть, не всегда люди разстрeливались. Это несомнeнно так, но также несомнeнно и то, что в зарубежную печать попадала самая незначительная часть таких сообщений. Она не попадает даже в оффициальную большевицкую печать. В "Послeдних Новостях" как то было помeщено лаконическое сообщение: "усиленно производятся разстрeлы взяточников". И вспоминается, как уже в дни моего отъeзда из России (в началe октября 1922 г.) была объявлена специальная "недeля борьбы со взятками". Весь Брестский вокзал в день отъeзда был обклеен соотвeтствующими афишами. Как всегда борьба была поставлена широко: одних желeзнодорожников было арестовано много сотен, если не тысяч... Бeжавший в это время за границу через Минск З. Ю. Арбатов, в своих чрезвычайно ярких воспоминаниях*108 , разсказывает о Минскe: "На стeнe деревянной лавки прибитый мелкими гвоздями висeл список фамилий, под которыми крупно выдeлялись слова: "кого карает Чека". На ходу глазом схватил я цифру "46"... Мой спутник потянул меня за собой и, оглянувшись назад, скороговоркой проговорил: "У нас здeсь это не новость... Список мeняется каждый день... но, если увидят, что вы список читаете, то вас могут взять в Чека... Вот всe говорят, что, если среди ваших знакомых нeт врагов совeтской власти, то вам незачeм интересоваться этими списками... Разстрeливают каждый день по нeсколько десятков человeк!" А 1923 г. Вот свeдeния из отчета только Верховнаго Революционнаго Трибунала: с января по март разстрeлено 40 чел., в маe только трибуналами разстрeлено 100 чел. {130} Что может быть краснорeчивeе факта, установленнаго специальной комиссией В. Ц. И. К. -- зарегистрировано 826 самочинных разстрeлов Гос. Пол. Упр.: самочинных, т. е. произведенных с нарушением установленных нынe внeшних форм. Среди этих 826 политических 519. По ревизии В. Ц. К. отстранены 3 предсeдателя мeстных отдeлов Г. П. У., 14 слeдователей и т. д. Не только корреспонденции европейских газет, но и оффициальные совeтские органы, приходящие за рубеж, сообщают достаточное количество фактов о продолжающихся разстрeлах, как единичных, так и массовых. Эти сообщения по прежнему можно разбить на тe же самыя старыя рубрики. Здeсь прежде всего фигурирует "контр-революция": надо ли напоминать о взволновавшем весь мир убийствe прелата Буткевича? Здeсь будут разстрeлы за печатание нелегальной политической литературы, здeсь будут дeла, называемыя в оффициальных отчетах "осколками", это дeла о прошлом, всплывшия нынe, иногда уже по истечении нeскольких лeт: савинковский "агент" Свержевский, (организатор несуществовавшаго покушения на Ленина), 3 члена и затeм 6 членов "Союза защиты Родины и Свободы", член савинковской организации M. Ф. Жилинский (в Москвe)*109 , 3 офицера Олонецкаго стрeлковаго дивизиона, подготовлявшие сдачу в 1919 г. дивизии англичанам в Архангельскe, 33 члена николаевско-незнамовской контр-революционной организации, 13 представителей какой-то киевской к-рев. организации. Процесс 44 в Семипалатинскe (12 смертных приговоров); колчаковские офицеры Дриздов и Тимофeев (Пермь) начальник колчаковской контр-развeдки б. тов. прок. Поспeлов, в свое время получивший "амнистию" (Омск), бывш. слeдователь в Семипалатинскe при Колчакe Правдин {131} (Москва), комиссар Башкирской республики Ишмурзин, перешедший к Колчаку, московское дeло Рeщикова, Окулова и Петкевича (бывших офицеров Деникинской армии) по обвинению в шпионажe, в Москвe же помощник омскаго коменданта Сердюков и др. Дeла повстанческия: 28 екатеринославских повстанцев, 26 петлюровцев (Подольск), петлюровский же сотник Рогутский, 64 волынских (приговорено было к разстрeлу 340 -- остальные помилованы), 9 человeк из повстанческой группы, дeйствовавшей на Кавказe в 1920 г., аналогичная группа в 10 человeк, повстанцы в Бeлоруссии, гдe всeми корреспондентами отмeчается "усиление террора", в Читe (полковник Емелин и 6 его помощников, в Ростовe (5). Безконечныя дeла о "бандитах": в Одессe 15 человeк, в Петербургe 15 и 17 (из коих нeсколько женщин, не донесших властям на своих сожителей), в Москвe 9, в Екатеринославe 6, в Бердичевe 6, в Архангельскe 3. В одном Харьковe насчитывается в общем до 78 "бандитских" процессов, гдe только в нeкоторых случаях смертная казнь замeнялась тюремным заключением "в виду пролетарскаго происхождения" или "заслуг перед революцией и пролетариатом". В Одессe, как передает корреспондент "Русской газеты"*110 приговорено было 16 бандитов за террористические акты над коммунистами. К понятию "бандитизм" надо дeйствительно относиться с осторожностью: "Извeстия", напримeр, сообщали: в декабрe в Енисейском губ-судe начался процесс "//бeло//бандитов-соловьевцев". Судилось 106 человeк (по позднeйшему сообщению 9 приговорено к разстрeлу) и т. д.; 5 человeк разстрeлено за поддeлку желeзнодорожных билетов, фальшивомонетчики и пр. Особо стоит группа так называемой "экономической контр-революции": управляющий туркестанской табачной промышленностью {132} за безхозяйственность, лeсной трест Томской губ. (4 чел.), инженеры "Унион" (3), дeло Гукона (Главнаго конскаго управления -- бывш. с.-р. Топильский), сотрудники Госторга и Главмортехозупра, в Петроградe инженер Верховский (в числe других 7 лиц), торговец на Сухаревском рынкe, 4 рабочих за "саботаж", "обнаглeвшие красные купцы за денежную спекуляцию, дeло какого-то "владимирскаго клуба" и многие другие за подобный же провинности. Безсмысленная, ничeм не вызванная в 1923 г. месть за старое: лейтенант Ставраки, участвовавший в подавлении возстания Черноморскаго флота в 1905 г., 76 возвратившихся на родину врангелевских солдат; ген. Петренко, приeхавший с Принцевых островов по амнистии. Преступления по должности: 11 служащих центральнаго жилищнаго отдeла в Москвe, порховский процесс (Псков) служащих налогового вeдомства (2), дeло о взятках в вятском отдeлe народнаго образования (1) и серия дeл чекистов и членов трибуналов за злоупотребления (одно время была такая полоса): член Архангельскаго трибунала, руководитель Дубосарскаго (Царицынскаго уeзда) //уголовнаго// розыска, обвиненный в самочинных //разстрeлах// и истязаниях. Сообщения об этих и многих других разстрeлах за 1923 г. хранятся в моем портфелe. Но сколько разстрeлов производится внe публикации? С категоричностью утверждаю это. Гдe, напр., опубликован был факт разстрeла 19 "савинковцев" в маe 1923 г. в Петроградe. Я имeю об этом разстрeлe достаточно авторитетный свeдeния, из которых видно, что 13 из них, во всяком случаe, не имeли отношения к тому, в чем их обвиняли. Свидeтель Синовари в процессe Конради говорит о разстрeлe в Петербургe в январe этого же года П. И. Смирнова, арестованнаго по дeлу "савинковцев" в апрeлe предшествующаго года... {133} И вновь Грузия -- уже "коммунистическая". Неизбeжно вслeд идут возстания, прекращаемыя по старым испытанным методам. Об этих повстанческих движениях 1922 г., подавленных красной армией, писали и большевицкия газеты. О них свидeтельствуют приказы жителям -- далеко не новые по своему содержанию: "Всe жители обязаны немедленно сообщить властям и представителям войск имена и фамилии бандитов, их укрывателей и //вообще мeстонахождение всeх врагов совeтской власти//". (‡ 2.) За возстаниями открывается эра заговоров. В газетах списки разстрeленных -- 15, 91 и т. д. Все это, конечно, "бывшие князья, генералы и дворяне" или бандиты, a в дeйствительности в огромном количествe социалистическая и демократическая интеллигенция, сельские учителя, кооператоры, рабочие и крестьяне.*111 Среди "бандитов" числится нeсколько видных грузинских социал-демократов. 5-го июля 1923 г. Центр. Ком. грузинских с.-д. обратился к Ц. К. грузинской "коммунистической" партии и к мeстному Совeту "народных комиссаров" с заявлением, в котором говорится: "С ноября-декабря прошлаго года жертвами ваших палачей пало множество социалистов-рабочих и крестьян... Многия тысячи наших товарищей или вынуждены скрываться в лeсах, или выселены из предeлов Грузии, или томятся в заключении....*112 Но и этого вам оказалось мало. Теперь вы подвергаете пыткам в подвалах Чека наших арестованных товарищей... В результатe безпримeрных моральных и физических истязаний нeкоторые из них сошли с ума, другие сдeлались на всю жизнь калeками, третьи умерли. {134} В настоящую минуту в одном лишь Тифлисe 700 -- 800 чел. (политических арестованных содержится в подвалах Чека и в Метехском замкe"... 1924 г. И новый год мы можем начать такими же сообщениями. Дeло "шпиона Дзюбенко", разсматривавшееся в военной коллегии Верховнаго Суда в Москвe -- судили подполковника колчаковской армии и приговорили к разстрeлу с конфискацией имущества. "Приговор над Дзюбенко -- добавляет сообщение "Извeстий"*113 -- приведен в исполнение в установленный законом срок". Дeло "шпиона" Хрусевича, преподавателя артиллерийской школы Кронштадтской крeпости -- та же коллегия приговорила его к разстрeлу.*114 "Разстрeл за забастовки" -- об этом сообщает корреспондент "Дней":*115 в верхне-тагильском округe выeздной сессией губсуда приговорены к разстрeлу 5 безработных и один рабочий, обвиняемые в руководствe январьскими безпорядками и забастовкам на заводах. "Приговор приведен в исполнение"... "В новой только что выпущенной и помeченной февралем брошюрe Рабочей Группы приведено сообщение -- пишут "Дням"*116 из Москвы -- о разстрeлe закавказским Г. П. У. 8 русских и 3 грузинских рабочих бакинских промыслов"... Мы стоим вновь в ожидании смертных приговоров. В Киевe инсценируется большой политический процесс в связи с раскрытой Г. П. У. контр-революционной организацией под наименованием "Киевский областной центр дeйствия"... "Разстрeлам нeт конца" -- сообщает приeхавший {135} из России "Новому Времени".*117 Но все дeлается скрытнeе. Из Тамбова посылают разстрeливать куда-нибудь в Саратов, а из Саратова еще в иное мeсто, чтобы заметать слeды. "Исчезают люди, и нигдe не узнаешь, куда они дeвались". Как соотвeтствует все это, повидимому, дeйствительности! Были попытки подвести итоги. Нужно ли это дeлать теперь? Вeроятно и в будущем никогда не раскроется вполнe та темная завeса, которая скрывает от нас закулисныя стороны кровавой полосы русской жизни за послeдния пять лeт. История будет всегда стоять до нeкоторой степени перед закрытыми дверями в царство статистики "краснаго террора". Имена и число его жертв мы не узнаем. Разсказывают, что матросы нынe нерeдко вылавливают, при рыбной ловлe, трупы соловецких монахов, связанные друг с другом у кисти рук проволкой...*118 Один такой теоретический подсчет был сдeлан Ев. Комниным в "Рулe".*119 Приведу его соображения -- они интересны для установления этой возможной статистики человeческих казней: "Зимой 1920 г. в состав РСФСР входило 52 губернии -- с 52 чрезвычайными комиссиями, 52 особыми отдeлами и 52 губревтрибуналами. Кромe того: безчисленныя эртечека (раион. транспорт. чрез. ком.), желeзнодорожн. трибуналы, трибуналы в. о. х. р. (войска внутренней охраны, нынe войска внутренней службы), выeздныя сессии, посылаемыя для массовых разстрeлов "на мeстах". К этому списку {136} застeнков надо отнести особые отдeлы и трибуналы армии, тогда 16, и дивизий. Всего можно насчитать до 1000 застeнков -- а если принять во внимание, что одно время существовали и уeздныя чека -- то и больше. С тeх пор количество губерний РСФСР значительно возросло -- завоеваны Сибирь, Крым, Дальний Восток. Увеличилось слeдовательно в геометрической прогрессии и количество застeнков. По совeтским сводкам можно было (тогда, в 1920 г. -- с тeх пор террор отнюдь не сократился, о нем лишь меньше сообщается) установить среднюю цифру в день для каждаго застeнка: кривая разстрeлов подымается от 1 до 50 (послeдняя цифра -- в крупных центрах) и до 100 в только что завоеванных красной армией полосах. Эти взрывы террора находили однако периодически и опять спадали, так что среднюю (скромную) цифру надо установить приблизительно в 5 человeк в день, или помножив на 1000 (застeнков) -- 5000 человeк и в год около 1 1/2 миллиона. A вeдь "Голова Медузы" вот уже скоро шесть лeт высится над испепеленной страной".*120 В нeкоторых чрезвычайных комиссиях, говорят, заведена была особая должность "завучтeл", то есть, завeдующий "учетом тeл". Не сказано ли этим все? {137} *1 То же в "Еженедeльникe Чрез. Комисс. Казань" No. 1 и в "Правдe" 25-го декабря. *2 У меня не было в то время, напр., свeдeний даже об извeстном разстрeлe 12 с.-р. в Астрахани 5-го сент. 1918 г. послe августовскаго мeстнаго возстания. "//Рев. Россия//" No. 16 -- 18. *3 "Извeстия" 8-го февраля. *4 Lиvre blanc; иnterиm Report of the Commиtee to collect иnformatиon on Russиa 1920; Report of the Commиtee to collect иnformatиon on Russиa 1921. *5 Lиvre blanc, ст. 186. *6 Дeло, No. 56. *7 Архив Революции, Vиии, 159. *8 Провeрить число жертв нельзя было и при попыткe собрать свeдeния непосредственно за уходом большевиков. Напр., харьковское отдeление Деникинской комиссии, производившее свои разслeдования при участии представителей городской Думы, Совeта профес. союзов, о-ва трудящ. женщин обслeдовало 11 мeст заключения, обнаружило 280 трупов, но оно считает, что дeйствительных жертв было по крайней мeрe в три раза больше. Оно не могло обнаружить всeх зарытых в паркe и за парком. *9 иn the Shadow of Death. Statement of Red Cross sиster on the Bolshewиst Prиsons иn Kиew. Архив Революции Vи. *10 Оцeнку этой книги, а ровно и других, см. в моем обзорe "Литература о террорe" в сборникe "На чужой сторонe" No. 8. Книга Нилостонскаго "Похмелье большевиков" принимает в своих заключительных строках опредeленный антисемитский характер, что дает возможность говорить об ея тенденциозности. Мы как-то уже привыкли не довeрять литературным произведениям, выходящим из под пера лиц, неспособных возвыситься даже при изложении жизненной трагедии над шаблонным зоологическим чувством узкаго шовинизма. Но свeдeния, идущия из источников другого происхождения, подтверждают многое, о чем говорится в этой книгe. *11 См. ниже. *12 "Из дeятельности саратовской чрезвычайки". Сборник "Че-Ка". *13 Че-Ка. "Из дeятельности Саратовской чрезвычайки", стр. 197. *14 Эти безсудныя казни вызвали протест рабочих. Митинги были разогнаны с помощью "военной части и запрещены" (Маргулиес, 279). *15 "F?nf Monate Obrиgkeиt von unten. Erиnnerungen aus den Odessaer Bolschewиstentagen Aprиl -- August 1919". Изд. "Der Fиrn". *16 Че-Ка. "Астраханские разстрeлы", стр. 251, 253. *17 "Воля России" 7-го декабря 1921 г.; "Рев. Россия" No. 3. *18 7-го ноября 1920 г. *19 А. В. Пeшехонову в своей брошюрe "Почему я не эмигрировал?", мнe кажется, слeдовало бы быть осторожнeе в своих оговорках, смягчающих большевицкую дeйствительность. "Как ни жестоки большевики, -- пишет он на стр. 8, -- но надо отдать им справедливость, осужденные в большинствe случаев не так уж долго томятся в их тюрьмах -- во всяком случаe гораздо меньше, чeм пишется в их приговорах". Еще бы! Я знаю приговор, присудивший человeка к 120 годам заключения! Я знаю приговор Ч. К. (временного учреждения, по заявлению большевиков), присудивший человeка к пожизненному заключению. В большевицком "правосудии" много дeйствительно дикаго. Но развe Пeшехонов не знает, что тысячи годами уже сидят без соотвeтствующих приговоров за никчемныя вины или даже без вины -- просто, как "контр-революционеры" иn spe. *20 "Че-Ка", стр. 227. *21 иb., стр. 102. *22 15-го февраля 1919 г. *23 "Кремль за рeшеткой", стр. 112. *24 "Че-Ка". "Тюрьма Всероссийской чрезвычайной комиссии", ст. 147. *25 Французский коммунист Кашэн с обычной для коммунистов безотвeтственностью заявлял в l'Humanиt? (30-го авг. 1919 г.): В концe 1918 г. в России был период в шесть мeсяцев, когда дeйствовали чрезвычайные суды. Но уже давно того, что называется террор, не существует в революционной России. За исключением фронта смертная казнь в России отмeнена. *26 Чешский социалист Пшеничка, бывший в это время в Москвe, в своем докладe, прочитанном в Прагe, утверждал, что перед его отъeздом из Москвы нeсколько десятков смертников были высланы в прифронтовую полосу ("Посл. Нов." 30-го июня). *27 Конечно, разстрeлы на фронтах в период гражданской войны фактически происходили постоянно и до приказа Троцкаго. "Простых красноармейцев" разстрeливали, как собак" -- констатирует г-жа Лариса Рейснер, передавая мнeние самих красноармейцев, в своем повeствовании о событиях в Свияжскe в августe 1918 г. ("Пролет. Рев." No. 18 -- 19, 185). В Свияжскe разстрeляли 27 отвeтственных коммунистов, бeжавших из города при наступлении "бeлых"; разстрeляли в цeлях воздeйствия на остальную массу. *28 "Посл. Нов.", 20-го октября. *29 Впрочем, и такия публикации появлялись от времени до времени. Напр., в No. 206 "Извeстий" был опубликован список разстрeленных коллегией московской чрезвычайной комиссии по десяти дeлам о бeлогвардейском шпионажe, о злоупотреблениях продовольственными карточками и пр. Разстрeлено 16 человeк, в том числe доктор Мудров, кн. Ширинская-Шахматова, муж и жена Довгии и др. *30 12-го ноября. *31 Воля России, 21-го ноября. *32 18-го февраля 1921 г. *33 24-го июня 1920 г. *34 О разстрeлe дeтей, больных сапом, между прочим сообщалось в английской печати. "Посл. Нов.", 1922 г. No. 656. *35 А. П. Аксельрод в своей книгe: "Das wиrtschaftlиche Ergebnиs des Bolschewиsmus иn Russland", как очевидец, разсказывает о карательном поeздe, курсировавшем в 1919 г. ежедневно по желeзнодорожной линии Вологда-Череповец. Карательный отряд преимущественно состоял из латышей и матросов. "Поeзд" останавливался на какой-нибудь станции по своему усмотрeнию или доносу начинал производить обыски, реквизиции, аресты и разстрeлы (стр. 21). *36 Напр., "Воронежския Извeстия" No. 170, 12-го августа 1919 г. *37 8-го ноября 1920 г. *38 25-го марта 1922 г. *39 Чо-Ка. "Штрихи тюремнаго быта", стр. 119 -- 120. *40 1920, No. 14. *41 "Раздeвши, убивают на баржах и топят в морe" -- говорит цитированная выше корреспондентка "Голоса России". *42 "12 смертников", стр. 25. *43 "Рев. Россия", No 6. *44 "Посл. Новости", 4-го июня No. 38. *45 "Общ. Дeло", No. 223 и др. за 1921 г. *46 Жители считают от 10--15 т. жертв -- добавляет корреспондент. Конечно, это обывательские слухи, эта стоустая молва ничего не может дать для опредeления реальной цифры убитых. Другой корреспондент того-же "Общаго Дeла" Р. Словцов (3-го мая 1921 г.) значительно понижает цифру разстрeленных. Ссылаясь на данныя доклада председателя губчеки Дейча, сдeланнаго на конференции коммунистической молодежи, автор приводит цифру в 2000. "Вeроятно, цифра меньше дeйствительности, -- говорит он, -- но, насколько можно дeлать предположение в темной области, число погибших приблизительно таково". Вопрос прежде всего в том, к какой хронологической датe относятся данныя губчеки. Дейч, напр., стал дeйствовать с июля 1920 г. В одном отчетe Одесской чрезвычайной комиссии с февраля 1920 г. по февраль 1921 г. дeйствительно насчитывается разстрeленных 1418 человeк. *47 //Осипов//. На переломe. Очерк 1917 -- 1922 г., стр. 67 -- 68. *48 "Посл. Новости", 11-го декабря. *49 Че-Ка. "Кубанская чрезвычайка", стр. 227 -- 228. *50 "Рев. Россия", "No 4. *51 Воспоминания Арбатова в "Архивe Рус. Рев.", Xии, 119. *52 "Посл. Нов.", дек. 1920 г. *53 No. 9. *54 "Рев. Россия", No. 7. *55 И. С. Шмелев в своем показании лозаннскому суду говорит, что разстрeлено болeе 120 тысяч мужчин, женщин, старцев и дeтей. Ссылаясь на свидeтельство д-ра Шипина, он утверждает, что оффициальн. большевицкия свeдeния в свое время опредeляли число разстрeленных в 56 тыс. человeк... *56 3-го августа 1921 г. См. также "Посл. Нов.", No. 392. *57 По всeм данным, как сообщал в 1922 г. "Голос России", Самойлова была "похищена" в Гурзуфe зелеными и убита. *58 См. также "Посл. Новости", 10-го августа 1921 г. *59 В Симферополe в имeнии Крымтаева в течение нeскольких ночей из пулеметов было разстрeлено болeе 5 1/2 тыс. человeк, зарегистрированных воинских чинов ("Общ. Дeло", 10-го июля 1921 г.). *60 "Посл. Нов.", No. 221. *61 "Общее Дeло", 13 янв. 1921 г. *62 "Общее Дeло", 9 ноября 1921 г. *63 "Общее Дeло", No. 148; "Послeд. Нов.", 16 авг. 1921 г. *64 Цитирую по "Общему Дeлу" 11 дек.; свeдeния эти были и в других органах. *65 "Послeд. Нов.", No. 198. *66 11 декабря. *67 8 декабря. *68 "Общее Дeло", 24 декабря 1920 г. *69 21 августа 1921 г. *70 "Общее Дeло", 23-го августа. *71 "Правда", No. 81. *72 "Посл. Нов.", 14-го октября. *73 Н. Воронович: "Зеленая книга". История крестьянскаго движения в Черноморской губ. 1921 г. *74 Интересную сводку дeятельности повстанческих отрядов на Украинe в первые три мeсяца 1921 г. в губерниях Киевской, Черниговской, Волынской, Подольской, Херсонской, Полтавской, Харьковской, Екатеринославской, дает документ, составленный на основании секретных данных "Особого Штаба по борьбe с повстанческим движением в Украинской Совeтской Соц. Республикe" и оперативных сводок "Красной Армии У. С. С. Р." Он напечатан в No. 11 "Революционной России". *75 "Послeдния Новости", No. 572. *76 "Посл. Нов.", 18-го сентября. *77 "Извeстия", No. 217. *78 "Общее Дeло", 22-го сент., 7-го октября. *79 "Посл. Нов.", 21-го декабря. *80 "Руль", 30-го сентября. *81 Это сообщение "Frankfurter Zeиtung" перепечатала из харьковских "Извeстий", "Руль", 7-го декабря 1921 г. *82 19-го апрeля 1921 г. *83 "Посл. Нов.", 30-го августа. *84 "Общее Дeло", 16-го февраля 1921 г. *85 "Гонения на Анархизм в Сов. России", стр. 23 -- 24. *86 2-го декабря 1921 г. *87 О Сибири у меня конкретных данных мало. Поэтому оставляю ее пока в сторонe. *88 Рамишвили в бесeдe с редактором "Le peuple" в декабрe 1921 г. считал число арестованных превышающим 5000. *89 "Руль", 14-го апрeля 1921 г. *90 "Общее Дeло", 2-го марта" *91 Вишняк "Черный Год", предисловие. *92 5-го мая, No. 320. *93 Такие же разстрeлы были и раньше. Напр., в Москвe в 1919 г. разстрeлено не мало дeтей "бойскоутов", и 1920 г. лаунтенистов -- за шпионаж и пр. *94 Сообщение "Руля" и "Общаго Дeла", 22-го сентября. С ссылкой на большевицкую печать. *95 "Рев. Россия", No. 12/13. *96 Дополнительно затeм были разстрeлены еще двe менeе численныя группы. *97 "Посл. Нов.", No. 281. *98 "Рев. Россия", No. 11. *99 "Посл. Нов.", 13-го мая. *100 "Архив Рус. Рев.", Xии, 132. Об этих разстрeлах в свое время были свeдeния во всeх эмигрантск. газетах. *101 "Сегодня, 28-го апрeля 1921 г. *102 "Вeстник", No. 1. Март 1923 г., стр. 28--29. *103 "Посл. Нов.", No. 928. *104 "Извeстия", 15-го февраля 1924 г. *105 22-го февраля. *106 Напр., в No.No. 700 -- 800 "Послeдних Новостей" свeдeния о разстрeлах имeются в No. 703, 709, 721, 72 -- 732, 740 -- 742, 746, 753, 773, 780, 796. *107 "Посл. Нов.", No. 729. *108 "Архив Рус. Рев.", Xии, 145. *109 Об этом фактe сообщала варшавская газета "3а свободу", гдe сотрудничал Жилинский. *110 27-го августа 1923 г. *111 "Дни", 13-го мая 1923 г.; "Соц. Вeст.", 1923 г., No. 5. *112 иbиdem No. 15. *113 "Изв.", 27-го февраля. *114 "Изв.", 29-го февраля. *115 No. 395, 24-го янв. *116 4-го марта. *117 21-го сентября 1923 г. *118 Воспоминания мичмана Гефтера. Архив Револ. X, 118. *119 Еще о "Головe Медузы". "Руль", 3-го августа 1923 г. *120 Проф. Sarolea, помeстивший серию статей о России в эдинбургской газетe "The Scotsman" в очеркe о террорe также касается статистики смерти (No. 7, ноябрь 1923 г.). Он подводит такие итоги большевицким убийствам: 28 епископов, 1219 священников, 6000 профессоров и учителей, 9000 докторов, 54.000 офицеров, 260.000 солдат, 70.000 полицейских, 12.950 землевладeльцев, 355.250 интеллигентов и профессионалов, 193.290 рабочих, 815.000 крестьян. Автор не указывает источники этих данных. Надо ли говорить, что эти точные подсчеты носят, конечно, совершенно фантастический характер, но характеристика террора в России в общем у автора соотвeтствует дeйствительности. -------- иV. На гражданской войнe. "Правду выпытывали из под ногтей, В шею вставляли фугасы, "Шили погоны", "кроили лампасы", "Дeлали однорогих чертей" -- Сколько понадобилось лжи В эти проклятые годы, Чтоб разъярить и поднять на ножи Армии, царства, народы". М. Волошин. Деникинская комиссия по разслeдованию дeяний большевиков в период 1918 -- 19 гг., в обобщающем очеркe*1 о "красном террорe" насчитала 1.700.000 жертв. Из многочисленных материалов этой комиссии опубликовано сравнительно мало. Я не мог еще в достаточной мeрe изучить архив комиссии, находящийся в Парижe. Между тeм статистические итоги, конечно, в значительной степени зависят от методов, примeняемых при том или ином обслeдовании вопроса. Мы до сих пор говорили почти исключительно о смерти, произведенной в порядкe "судебном" или административном, т. е. в той или другой степени по приговорам "революционной" власти. Но дeйствительных жертв "краснаго террора" конечно, несравненно больше, как это можно было видeть попутно, когда нам приходилось затрагивать вопрос о подавлении тeх или иных возстаний и пр. Трудно в данном случаe различить то, что может быть отнесено к так называемым "эксцессам" гражданской войны, к проявлению "революционнаго порядка", поддерживаемаго отрядами озвeрeлых матросов или "женским карательным отрядом каторжанки Маруси", как это было, напр., в Ессентуках в мартe 1918 г., от того, что является уже планомeрным осуществлением "краснаго террора", {138} ибо за наступающими войсковыми частями, творящими звeрския расправы с безсильным противником или неповинным населением, всегда идет воинствующая Че-Ка. Под каким наименованием она дeйствует в тот или иной момент -- не все ли равно? Этих описаний уже слишком много. И тeм не менeе, не жалeя нервов тeх, кто читает эти страницы, возьму нeсколько таких картин, быть может, и не самых жестоких по проявлениям чисто зоологической человeческой ненависти. Начну с материалов "Особой Комиссии". Дeло No. 40 -- "акт разслeдования о злодeяниях, учиненных большевиками в городe Таганрогe за время с 20 января по 17 апрeля 1918 года". "В ночь на 18 января 1918 года в городe Таганрог началось выступление большевиков, состоявших из проникших в город частей красной армии Сиверса... 20 января юнкера заключили перемирие и сдались большевикам с условием безпрепятственнаго выпуска их из города, однако, это условие большевиками соблюдено не было и с этого дня началось проявление "исключительной по своей жестокости" расправы с сдавшимися. Офицеров, юнкеров и вообще всeх, выступавших с ними и сочувствовавших им, большевики ловили по городу и или тут же на улицах разстрeливали, или отправляли на один из заводов, гдe их ожидала та же участь. Цeлые дни и ночи по городу производились повальные обыски, искали вездe, гдe только могли, так называемых "контр-революционеров". Не были пощажены раненые и больные. Большевики врывались в лазареты и, найдя там раненаго офицера или юнкера, выволакивали его на улицу и зачастую тут же разстрeливали его. Но смерти противника им было мало. Над умирающими и трупами еще всячески глумились... {139} Ужасной смертью погиб штабс-капитан, адъютант начальника школы прапорщиков: его, тяжело раненаго, большевицкия сестры милосердия взяли за руки и за ноги и, раскачав, ударили головой о каменную стeну. Большинство арестованных "контр-революционеров" отвозилось на металлургический, кожевенный и, главным образом, Балтийский завод. Там они убивались, при чем большевиками была проявлена такая жестокость, которая возмущала даже сочувствовавших им рабочих, заявивших им по этому поводу протест. На металлургическом заводe красногвардейцы бросили в пылающую доменную печь до 50 человeк юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки в полусогнутом положении. Впослeдствии остатки этих несчастных были найдены в шлаковых отбросах на заводe. Около перечисленных заводов производились массовые разстрeлы и убийства арестованных, при чем тeла нeкоторых из них обезображивались до неузнаваемости. Убитых оставляли подолгу валяться на мeстe разстрeла и не позволяли родственникам убирать тeла своих близких, оставляя их на съeдение собакам и свиньям, которыя таскали их по степи. По изгнании большевиков из Таганрогскаго округа, полицией в присутствии лиц прокурорскаго надзора, с 10 по 22 мая 1918 г. было совершено вырытие трупов погибших, при чем был произведен медико-полицейский осмотр и освидeтельствование трупов, о чем были составлены соотвeтствующие протоколы... Допрошенное при производствe разслeдования в качествe свидeтеля лицо, наблюдавшее за разрытием означенных могил, показало, что ему воочию при этом раскрытии пришлось убeдиться, что жертвы большевицкаго террора перед смертью подвергались мучительным страданиям, а самый способ лишения жизни отличается чрезмeрной, ничeм не оправдываемой {140} жестокостью, свидeтельствующей о том, до чего может дойти классовая ненависть и озвeрение человeка. На многих трупах, кромe обычных огнестрeльных ранений, имeлись колотыя и рубленныя раны прижизненнаго происхождения, зачастую в большом количествe и разных частях тeла; иногда эти раны свидeтельствовали о сплошной рубкe всего тeла; головы у многих, если не большинства, были совершенно разможжены и превращены в безформенныя массы с совершенной потерей очертаний лица; были трупы с отрубленными конечностями и ушами; на нeкоторых же имeлись хирургическия повязки -- ясное доказательство захвата их в больницах и госпиталях". Нeт разницы в описаниях нашествия большевиков и их расправ в мартe-апрeлe 1918 г. в любой станицe Области Войска Донского и Кубанской Области. Нeт станицы, гдe не было бы жертв, и ст. Ладыженская, гдe зарублено было 74 офицера и 3 женщины вовсе не исключение. В Екатеринодарe рубят раненых топорами, выкалывают глаза, отрубают головы; также звeрски убивают 43 офицера в Новочеркасскe. Расправы вызывают возстания, за которыми слeдуют в таких же формах подавления. "История казачьих возстаний -- замeчает в своих "Очерках Русской Смуты"*2 ген. Деникин -- трагична и однообразна": в июнe возстало нeсколько станиц Лабинскаго отдeла -- кромe павших в бою казнено было 770 казаков. И дeйствительно потрясающия сцены безчеловeчной расправы можно было бы приводить десятками... Та же картина наблюдалась и в различных городах Крыма, -- в Севастополe, Ялтe, Алуштe, Симферополe, Феодосии. Об одной "Варфоломeевской ночи" в Евпатории говорит дeло No. 56. В Евпатории красныя войска появились 14 января. Начались {141} массовые аресты офицеров, лиц зажиточнаго класса и тeх, на кого указывали, как на контр-революционеров. За 3 -- 4 дня было в маленьком городe арестовано свыше 800 человeк. "Казни происходили так: лиц, приговоренных к разстрeлу, выводили на верхнюю палубу и там, послe издeвательств, пристрeливали, a затeм бросали за борт в воду". (Казни происходили на суднe "Румыния"). "Бросали массами и живых, но в этом случаe жертвe отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нeскольких мeстах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывались "колесники". "Всe арестованные офицера (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта" -- добавляет другой повeствователь*3 -- "один из матросов ногой сбрасывал их в море, гдe они утонули. Эта звeрская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дeти, жены... Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смeялись. Ужаснeе всeх погиб шт. ротм. Новацкий, котораго матросы считали душой возстания в Евпатории. Его, уже сильно раненаго, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта". Казни происходили и на транспортe "Трувор", при чем, по словам очевидца, слeдующим образом: перед казнью, по распоряжению судебной комиссии, к открытому люку подходили матросы и по фамилии вызывали на палубу жертву. Вызваннаго под конвоем проводили через всю палубу мимо цeлаго ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое "лобное мeсто" (мeсто казни). Тут жертву окружали со всeх сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали {142} веревками руки и ноги и в одном нижнем бeльe укладывали на палубу, а затeм отрeзывали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком видe жертву бросали в воду. Послe этого палубу смывали водой и таким образом удаляли слeды крови. Казни продолжались цeлую ночь и на каждую казнь уходило 15 -- 20 минут. Во время казней с палубы в трюм доносились неистовые крики и для того, чтобы их заглушить, транспорт "Трувор" пускал в ход машины и как бы уходил от берегов Евпатории в море. За три дня 15, 16 и 17 января на транспортe "Трувор" и на гидро-крейсерe "Румыния" было убито и утоплено не менeе 300 человeк.*4 Матрос Куликов говорил на одном из митингов, что "собственноручно бросил в море за борт 60 человeк". В ночь на 1 марта из города исчезло человeк 30 -- 40. Их увели за 5 верст от города, гдe и разстрeляли на берегу моря. "Было установлено, что перед разстрeлом жертв выстраивали неподалеку от вырытой ямы и стрeляли в них залпами разрывными пулями, кололи штыками и рубили шашками. Зачастую разстрeливаемый оказывался только раненым и падал, теряя сознание, но их также сваливали в одну общую яму с убитыми и, несмотря на то, что они проявляли признаки жизни, засыпали землей. Был даже случай, когда при подталкивании одного за ноги к общей ямe, он вскочил и побeжал, но свалился заново, саженях в 20, сраженный новой пулей". "В Крыму воцарился большевизм в самой жестокой разбойничье-кровожадной формe, основанный на диком произволe мeстных властей", -- пишет Кришевский в своих воспоминаниях. "Во всeх городах лилась кровь, свирeпствовали банды матросов, {143} шел повальный грабеж, словом создалась та совершенно кошмарная обстановка потока и разграбления, когда обыватель стал объектом перманентнаго грабежа". Он повeствует о разстрeлах в Ялтe (80 офицеров), Феодосии (60), Симферополe (100 офицеров и 60 граждан, убитых на дворe тюрьмы) и т. д. "В Севастополe тогда же, это было в февралe -- говорит автор -- произошла вторая рeзня офицеров, но на этот раз она была отлично организована, убивали по плану и уже не только морских, но вообще всeх офицеров и цeлый ряд уважаемых граждан города, всего около 800 человeк". Убивали также звeрски -- выкаливали глаза... В Крыму сотнями гибли и представители татарскаго населения, противодeйствовавшаго большевикам. Учесть невозможно количество жертв, -- говорит разслeдование о дeятельности большевиков в Ставрополe с 1 января по 1 июня 1918 года. Людей убивали без суда и слeдствия, по устным распоряжениям комендантов и начальников красноармейских частей (материалы насчитывают 96 погибших извeстных горожан). Воспоминания о Ставропольской губ. быв. прокурора Временнаго Правительства В. М. Краснова, налечатанныя в "Архивe революции", и. В. Гессена, подтверждают эти разслeдования. Он разсказывает о надругании над калмыцкими женщинами, о дeтях с "отрeзанными ушами", об истязании изнасилованных гимназисток в гимназии с. Петровскаго.*5 В материалах Деникинской комиссии перед нами проходят послeдовательно города: Харьков, Полтава и др. И повсюду "трупы с отрубленными руками и разможженными костями и оторванными головами", "с переломленными челюстями, с отрeзанными половыми органами". И повсюду могилы дают десятки таких трупов: в Кобелях -- 69, в другом {144} уeздном городe -- 20, в третьем, в Харьковe 18 семидесятилeтних монахов. Вот труп 75 лeтняго арх. Родиона, с котораго в Харьковe сняли скальп... В дни гражданской войны на югe большевики приходят и уходят. Вновь приходят... и эти вторичные приходы подчас еще ужаснeе первых наступлений. Разыгрывается уже не стихия, а организованная, безсмысленная месть. Возьмем описание хотя бы нeкоторых моментов в тeх кровавых событиях, послeдних в Кубанской области в 1918 г., которыя происходили в Армавирe. Они характерны тeм, что здeсь месть касалась уже не русских. "В июлe -- говорит нам описание Деникинской комиссии -- Армавир был взят дивизией генерала Боровскаго. Войска были встрeчены армянским населением хлeбом с солью; похороны офицеров, убитых под Армавиром, армяне приняли на свой счет. Когда ген. Боровский по стратегическим соображениям оставил город, туда вновь возвратились большевики. Начались массовыя казни. Прежде всего изрублено было болeе 400 армян бeженцев из Персии, Турции, ютившихся у полотна желeзной дороги, изрублены были тут женщины и дeти. Затeм казни перенеслись в город. Заколото штыками, изрублено шашками и разстрeлено из ружей и пулеметов болeе 500 мирных армавирских жителей. Убивали на улицах, в домах, на площадях, выводя смертников партиями"... "Изрубив персидскаго консульскаго агента Ибдала Бока, красные ворвались во двор, гдe искали приюта и защиты 310 персидских подданных. Всeх их разстрeляли там из пулеметов"... Возьмем описание таких же дней в Ростовe на Дону из другого источника, из замeчательной книги социал-демократа А. Локермана "74 дня совeтской власти", вышедшей еще в 1918 г. в Ростовe. Здeсь отмeчаются тe же массовые разстрeлы, в том числe раненых по госпиталям. "В штабe (Сиверса) арестованных раздeвали; иных оставляли в сапогах {145} и брюках, которые стаскивали уже послe разстрeла, других оставляли только в кальсонах. В 20-м вeкe, среди бeлаго дня, по улицe большого города гнали зимой по снeгу голых и босых людей, одeтых только в кальсоны, и подогнав к церковной оградe, давали залпы... Многие крестились, и пули поражали их в момент молитвы. Буржуазные предразсудки, в родe завязывания глаз, приглашения духовнаго лица и т. п., конечно, не соблюдались". Разстрeливались всe подростки 14 -- 16 лeт, записавшиеся в добровольческую армию, среди них цeлый ряд гимназистов и семинаристов. "Штаб Сиверса категорически заявил, что всe участники добровольческой армии и лица, записавшияся в нее, //без различия степени участия и возраста их//, (курсив автора) будут разстрeлены без суда" (23). Много случаев разстрeла людей, выходивших послe 9 часов вечера -- патрули заводили их в глухое мeсто и разстрeливали. Разстрeливали "у стeны ипподрома, на глазах у публики", разстрeливали днем на набережной. Часто трупы разстрeленных "изуродовались до неузнаваемости" (49). Казни и расправы производились под лозунгом "Смерть буржуазии", "смерть капиталистам" (51), список же павших, ничего общаго с капиталистами не имeющих, безконечен. "В числe погибших громадный процент составляют учащиеся средних и высших учебных заведений и представители интеллигентных профессий, и первые моменты казалось, что происходит избиение интеллигенции". Но это ошибочно, "подавляющее число погибших -- это случайныя лица из всeх слоев населения, преимущественно из простонародья" (51). Перед уходом большевики снова совершили ряд "отвратительных жестокостей" (92). Отступление не менeе жестоко, чeм наступление. В концe 1918 г. оставляется большевиками гор. Сарапуль: в виду затруднений, какия представляла эвакуация {146} мeстной тюрьмы, рeшили ее "очистить путем разстрeла //всeх// заключенных.*6 "Один из их (большевицких) вождей публично заявил, что, если им придется покинуть город, они перерeжут 1000 жителей" -- доносит Эльстон Керзону 11 февраля 1919 г..*7 В "Бeлой книгe" можно найти немало материала для характеристики форм, в которыя выливалась гражданская война на сeверо-востокe России в 1918 -- 1919 гг. "Обычно жертвы разстрeливались, но часто еще топились или рубились шашками. Избиения группами в 30, 40 и 60 человeк имeли мeсто, напримeр, в Перми и Кунгурe" -- сообщает Элиот Кєрзону в мартe 1919 г. "Убийству часто предшествовали безчеловeчныя пытки. Перед разстрeлом рабочих в Омскe их подвергли поркe и избиению прикладами и желeзными палками с цeлью добиться от них показаний. Часто жертвы принуждались рыть себe сами могилу. Иногда палачи ставили их лицом к стeнe и начинали сзади стрeлять из револьверов мимо их ушей, убивая их значительно позже. Оставшиеся в живых свидeтельствуют об этом. В числe жертв были молодыя дeвушки, старухи и беременныя женщины"... (132). "В Благовeщенскe -- пишет Нокс в военное министерство -- были найдены офицеры и солдаты отряда Торболова с грамофонными иглами под ногтями, с вырванными глазами, со слeдами от гвоздей на плечах, на мeстe эполет. Их тeла превратились в какия-то замерзшия статуи; их вид был ужасен. Убили их большевики в Мещановой, а потом увезли трупы в Благовeщенск"...*8 (129). {147} Вот сообщение Эльстона Бальфуру 18-го января 1919 г., передающее со слов теперешняго чешскаго министра иностранных дeл по русским дeлам заслуживающие особаго внимания факты о событиях в Киевe. ..."Даже турецкия звeрства в Армении не могут сравниться с тeм, что теперь дeлают большевики в России... Во время боев в Уссурийском районe в июлe 1918 г. д-р Т. нашел на полe сражения ужасно изуродованные трупы чешских солдат. У них были отрeзаны половые органы, вскрыты черепа, изрублены лица, вырваны глаза и вырeзаны языки... Мeстные представители чешскаго национальнаго Совeта, д-р Гирса и его помощник, говорят, что больше года тому назад сотни офицеров были разстрeлены в Киевe при взятии его большевиками... В сильнeйший холод их увели с квартир, раздeли до гола, оставив им однe шапки и впихнули в повозки и автомобили. На морозe, выстроенные в ряд, они часами ждали, когда и как, по одиночкe или группами, большевицким солдатам заблагоразсудится их разстрeлять. Д-р Гирса был в это время хирургом при 12-ой городской больницe. Больница была переполнена больными, вслeдствии жестокостей над интеллигенцией и офицерами в Киевe. Офицеров, даже смертельно раненых, приходилось прятать в шкапы, чтобы явившиеся за ними большевики, выводя на улицу, тут же не разстрeляли их. Многих тяжело раненых вытаскивали из больниц и безжалостно убивали. Большевики выгоняли на улицу и разстрeливали людей с ранениями живота, с переломами членов и другими тяжелыми ранениями. Он помнит, как видeл, что собаки на улицах eли (трупы) офицеров. Жена помощника д-ра Гирсы видeла автомобиль, наполненный замороженными трупами офицеров, которые везли по улицам за город, на пустырь... {148} Людей выгоняли из их домов, ночью освобождали больничныя койки, безпощадно убивали тяжело раненых; мужчин разстрeливали без снисхождения и суда"... (80 -- 81).*9 Тот же Эльстон пишет Бальфуру 14-го января 1919 г.: ..."Число звeрски убитых в уральских городах неповинных граждан достигает нeскольких сот. Офицерам, захваченным тут большевиками, эполеты прибивались гвоздями к плечам; молодыя дeвушки насиловались; штатские были найдены с выколотыми глазами, другие -- без носов; двадцать пять священников были разстрeлены в Перми, а епископ Андроник заживо зарыт. Мнe обeщали дать общий итог убитых и другия подробности, когда онe будут собраны" (78). В разных мeстах разныя категории свидeтельств таким образом рисуют нам однотонныя по ужасам картины. Эстония, Латвия, Азербейджан -- вездe, гдe только шла гражданская война, не представляют в данном случаe исключения. О кровавых банях в Валкe, Дерптe, в Везенбергe и т. д. 1918 -- 1919 гг., говорят нам: "Das wahre Gesиcht des Bolschewиsmus!" (Tatsachen, Berиchte, Bиlder aus den Baltиschen Provиnzen. November 1918 -- Februar 1919). "Unter der Herrschaft des Bolschewиsmus." {149} (Gesammelt von Erиch K?hrer, Pressebeиrat der deutschen Gesandschaft beи den Regиerungen Lettlands und Estlands) и ряд аналогичных работ, вышедших на нeмецком языкe. Много материала о Балтикe заключается в донесениях, помeщенных в "Бeлой Книгe"; здeсь разсказывается о сотнях с выколотыми глазами и т. д., и т. д. Автор воспоминаний о революции в Закавказьe*10 говорит о 40.000 мусульман, погибших от руки большевиков при возстании в Елисаветполe в 1920 г. и т. д. Чтобы понять всю совокупность явления, именуемаго "красным террором", нельзя пройти мимо этих фактов, происходивших непосредственно на территории гражданской войны. И даже не в момент боя, не в момент столкновения, когда разгораются звeриныя страсти человeческой натуры. Нельзя ограничиться отпиской, что все это "эксцессы", при чем эксцессы китайцев или интернациональных батальонов, отличавшихся исключительной жестокостью по отзыву всeх рeшительно свидeтельств. Интернациональный полк в Харьковe -- говорит л. с.-р. Вершинин -- творил "такия жестокости, перед чeм блeднeет многое, что принято называть ужасом".*11 Это не "эксцессы", потому что и здeсь жестокость возведена в систему, т. е. в дeйствие планомeрное. Тот же Лацис 23-го авг. 18 г., т. е. до покушения на Ленина, в "Извeстиях" формулировал новые законы гражданской войны, которые должны замeнить "установившиеся обычаи" войны, выраженные в разных конвенциях, по которым плeнные не разстрeливаются и пр. Все это только "смeшно": "Вырeзать всeх раненых в боях против тебя -- вот закон гражданской войны". Большевики не только разнуздывали стихию, но {150} и направляли ее в опредeленное русло своей систематической демагогией. Мартовския события 1918 г. на Кубани происходят под флагом резолюций коммунистической партии в Пятигорскe: "Да здравствует красный террор!" По истинe эпическую сцену рисует нам один из участников гражданской войны на югe со стороны большевиков: в одном мeстe казаки под стогом сeна разстрeливают пойманных офицеров. "Это меня обрадовало, значит не игра впустую, а война гражданская. Я подъeхал к ним и поздоровался. Казаки узнали меня и прокричали "ура". Один из станичников сказал: "Когда у нас есть красные офицера, нам не нужны бeлые и вот мы, товарищ, здeсь их добиваем". -- "Ладно, ребята, дeлайте; помните, товарищи, что, только когда их не станет, у нас будет дeйствительная свобода"*12 ... *1 Он не был напечатан и составлен был в частном порядкe. *2 Т. иии, 153. *3 H. //Кришевский//, "В Крыму" (1916 -- 1918 г.) "Арх. Рус. Рев." Хиии, 108. *4 В иии т. "Очерков" ген. Деникина приведена жуткая иллюстрация: "Опознание трупов людей, замученных большевиками в Евпатории". Она не оставляет никаких сомнeний в подлинности вышеописанного. *5 Архив Vиии, 164. *6 "12 смертников" 21. *7 Lиvre blanc, 108. *8 В Благовещенскe в дни погрома "буржуазии" в апрeлe 1918 г. погибло до 1500 человeк. А. //Будберг//. Дневник. Арх. Рус. Рев." Xиии, 197. *9 Очень образное описание захвата Киева дал большевицкий главнокомандующий Муравьев. Этот рeдкостный авантюрист, говоривший "Владимиру Ильичу", что он идет с революционными войсками завоевывать весь мир, в своей одесской рeчи так описывал свои подвиги в Киевe: "Мы идем с огнем и мечом, устанавливаем совeтскую власть: ... Я занял город, бил по дворцам и церквам, по попам, по монахам, никому не давал пощады! 28-го января оборонческая дума просила перемирия. В отвeт я велeл бить химическими удушливыми газами. Сотни генералов, может -- и тысячи были убиты безпощадно. Так мы мстили. Мы были бы в состоянии удержать взрыв мести, но не надо было этого, так как наш лозунг -- быть безпощадным" (Маргулиес: "Огненные годы" 191). *10 "Архив Революции", иX, 190 *11 "Кремль за рeшеткой", 177. *12 С. М. Пугачевский. "За власть совeтов" (из дневника участника гражданской войны) "Материалы по истории Красной Армии", т. и, 406. -------- V. "Классовый террор". "Пролетарии помните, что жестокость -- остаток рабства потому, что она свидeтельствует о присущем в нас самих варварствe"... Жорес. Цитированные нами материалы из "Бeлой Книги" разсказывали уже факты, относящиеся к подавлению крестьянских возстаний, которыя вспыхивали на территории, куда приходила большевицкая власть. Эти материалы говорят нам о таких же усмирениях рабочих волнений. "С рабочими, оказывавшими большевикам сопротивление, обходились так же, как с крестьянами" доносит {151} Элиот Кєрзону 5-го марта 1919 г.*1 "Сто рабочих было разстрeлено в Мотовиловкe близь Перми в декабрe 1918 г. за протест против поведения большевиков". Но не только в английских донесениях мы найдем безконечное количество аналогичных фактов. Этих сообщений бездна и в русской печати, да и в оффициальных органах совeтской власти. И внутри самой совeтской России можно зарегистрировать длинный список крестьянских возстаний на почвe протеста против деспотическаго режима большевиков, против отобрания хлeба в связи с налогом и т. д. Всe они кровавым путем подавлялись. История России, в которой крестьянския волнения занимали всегда не послeднее мeсто, никогда не видала таких усмирений, которыя практиковала совeтская власть. Ничего подобнаго не было даже при крeпостном правe, ибо при усовершенствованной техникe против возставших пускаются в ход броневики, пулеметы и удушливые газы. У меня лично был собран огромный материал в этой области за 1918 -- 1919 гг., но, к сожалeнию, он пропал в Москвe во время одного из многочисленных обысков. Вот один красочный документ, подводящий как бы итоги того, что дeлалось в Тамбовской губернии. Это было до так называемаго антоновскаго возстания, охватившаго огромный район и явившагося скорeе отвeтом на то, что дeлали большевики во имя "классоваго террора" с деревней. Документ относится к концу 1919 года. Это -- записка, поданная в Совeт Народных Комиссаров группой социалистов-революционеров. Дeло идет о подавлении "безпорядков" в ноябрe 1919 г. Поводы для возстания были разные: мобилизация, реквизиция скота, учет церковнаго имущества и т. д. Вспыхнув в одной, они быстро, как зараза, распространились по другим волостям и, {152} наконец, охватили цeлые уeзды. "Совeтская власть двинула на мeста десятки карательных отрядов, и вот весьма краткий перечень фактов из их кровавой дeятельности, перед которыми блeднeют ужасы, творимые когда-то в тeх же мeстах царским опричником Луженовским: В //Спасском уeздe//, во всeх волостях, гдe только появлялись карательные отряды, шла самая безобразная, безразборная порка крестьян. По селам много разстрeленных. На площади города Спасска публично, при обязательном присутствии граждан-односельчан, было разстрeлено десять крестьян вмeстe со священником, при чем телeги для уборки трупов должны были предоставить граждане-односельчане. Разстрeленных за Спасской тюрьмой 30 человeк заставили перед смертью вырыть себe одну общую могилу. В //Кирсановском// уeздe усмирители в своей безумной жестокости дошли до того, что запирали на нeсколько дней арестованных в один хлeв с голодным экономическим хряком; подвергшиеся таким пыткам сходили с ума. Предсeдатель //Нащекинскаго// Комитета Бeдноты продолжал разстрeливать самолично уже послe отъeзда карательнаго отряда. В //Mоршанском уeздe// сотни разстрeленных и тысячи пострадавших. Нeкоторыя села, как, напримeр, Ракша, почти уничтожены орудийными снарядами. Имущество крестьян не только разграблялось "коммунистами" и армейцами, но и сжигалось вмeстe с запасами сeмян и хлeба. Особенно пострадал Пичаевский район, гдe сжигали десятый двор, при чем женщины и дeти выгонялись в лeс. Село Перкино участия в возстании не принимало, однако там в это же время переизбрали совeт. Отряд из Тамбова весь новый состав совeта разстрeлял. Из Островской волости в Моршанскую тюрьму доставлено 15 крестьян совершенно изувeченных усмирителями. В этой же тюрьмe содержится женщина, у которой выдраны волосы на головe. Случаи насилия над женщинами надо считать десятками. На {153} кладбищe города Моршанска израненые армейцами 8 крестьян (Марков, Сучков, Костяев, Кузьмин и др.) были полуживыми зарыты в могилу. Особенно отличились по Моршанскому уeзду слeдующие усмирители: начальник отряда -- Чуфирин -- "коммунист", Чумикин (бывш. уголовный), Парфенов (освобожденный из ссылки по ходатайству на Выс. имя), Соколов, бывший фельдфебель и ряд других. В Тамбовском уeздe многия села почти уничтожены пожаром и орудийными снарядами. Масса разстрeленных. Особенно пострадали села: Пахотный Угол, Знаменка, Кариан, Бондари, Лаврово, Покровское-Марфино и др. В Бондарях разстрeлен весь причт за то, что по требованию крестьян отслужил молебен послe свержения мeстнаго совeта.*2 В Карианe вмeстe с другими арестованными по дeлу возстания был разстрeлен член 1-ой Государственной Думы О. К. Бочаров. С какой вдумчивостью и серьезностью отнеслась губернская власть к усмирению можно видeть из того, что во главe одного отряда стоял 16-лeтний мальчишка //Лебский//, a Предсeдателем Районной Чрезвычайной Комиссии Тамбовскаго уeзда состоял и до сих пор состоит А. С. //Клинков//, бывший крупный купец с. Токаревки, злостный банкрот, до октябрьской революции занимавшийся спекуляцией, круглый невeжда, взяточник и пьяница. В его руках находилась жизнь арестованных и он разстрeливал направо и налeво. Кромe "специальных" карательных отрядов практиковалась также посылка на боевое крещение коммунистических ячеек и эти хулиганския банды устраивали по селам настоящия оргии -- пьянствовали, занимались грабежом и поджогами, претворяя таким образом великий принцип "Братства, Равенства и Свободы" в ужас татарскаго нашествия. Необходимо также отмeтить кровавую {154} работу латышских отрядов, оставивших послe себя долгую кошмарную память. В настоящее время тюрьмы и подвалы чрезвычаек переполнены. Число арестованных по губернии нужно считать тысячами. Вслeдствие голода и холода среди них развиваются всякия болeзни. Участь большей половины арестованных ясна -- они будут разстрeлены, если у власти останутся тe же комиссары и чрезвычайныя комиссии". Возстания -- свидeтельствует записка -- были также в Козловском, Усманском и Борисоглeбском и остальных уeздах Тамбовской губернии, при чем относительно усмирения Шацкаго уeзда очевидцы говорят, что он буквально залит кровью.*3 Крестьянския возстания в своем развитии легко переходили за предeлы возстаний только деревенских и захватывали города. В берлинской газетe "Руль" было помeщено как то чрезвычайно красочное описание одной очевидицы возстания крестьян в г. Петропавловскe. Крестьяне именуются здeсь "бeлыми", но это было подлинное народное движение. Заимствуем из него конец: "Со вступлением "красных" начался "красный террор"; начались массовые аресты и разстрeлы без разслeдований; появились на столбах объявления, гласящия: "...в случаe еще одного нашествия бeлых банд, город будет до основания разрушен "красной" артиллерией". "Со слов вернувшагося из плeна "бeлых" знакомаго врача, можно было заключить, что "красный террор" в деревнe был ужаснeе, чeм в городe: дома всe были разграблены, скотина уведена, нeкоторыя семьи цeликом были вырeзаны, не жалeли даже стариков, женщин и дeтей. В нeкоторых домах оставались только старики и маленькия дeти: мужчины и женщины всe ушли с "бeлыми". По дорогам и в деревнях валялись изуродованные до неузнаваемости {155} трупы крестьян, служившие "для назидания" другим, эти трупы строго запрещено было убирать и хоронить. "Крестьяне в свою очередь тоже безпощадно расправлялись с коммунистами. В Петропавловском Народном домe в концe февраля, в мартe, апрeлe и далeе в маe мeсяцe можно было видeть длинные ряды изуродованных трупов коммунистов, несмотря на то, что еженедeльно, каждое воскресенье, их хоронили человeк по 50 -- 60 -- торжественно с музыкой. А на рынкe в "мясных (бывших, конечно) рядах" лежали (тоже для назидания) изуродованные трупы заложников, с которыми коммунисты покончили, как только укрeпились в городe. Тут были трупы бывшаго городскаго головы, его замeстителя, мирового судьи и многих других видных городских дeятелей и торговцев. А сколько человeк было разстрeлено во дворe Политотдeла (Чрезвычайки) и кто именно -- неизвeстно, но не один мeсяц ежедневно в любое время дня и ночи там раздавались выстрeлы. Кромe того было много случаев, что арестованных зарубливали шашками, и жители слышали только отчаянные крики умиравших. Казнили и архиерея с нeсколькими священниками из мeстнаго собора. Их обвиняли, будто они колокольным звоном встрeчали "бeлых" при их приходe в Петропавловск, но коммунисты не приняли во внимание того, что "бeлые" пришли ровно в 4 часа дня, когда, как всегда, заблаговeстили к вечернe. Труп архиерея долгое время лежал (для назидания) на площади, на пути к вокзалу. "На вокзалe находился "главный штаб войск Восточной Сибири", которому приписывают, что он разстрeлял всeх заключенных в тюрьмe, которые сидeли до прихода "бeлых", арестованные за малeйшия провинности сроком на нeсколько недeль или мeсяцев. Я покинула Петропавловск 10-го мая. В городe все было спокойно, если не считать громаднаго количества {156} красноармейцев, какого никогда не бывало. В уeздe же возстание все еще не было подавлено, все еще приводили из деревень массы арестованных крестьян, и все еще с музыкой хоронили по праздникам изуродованных коммунистов". Ожесточение крестьян дeйствительно доходило до таких предeлов, что я знаю факт, когда под самой Москвой в Можайском уeздe крестьяне пойманнаго комиссара распиливали деревянной пилой. Вышедший в январe 1919 г. No. 1 "Бюллетень лeв. с.-р.", констатирует нам массовые крестьянские разстрeлы в рядe губерний в период конца 1918 г. Напр.. в Епифанском уeздe Тульской губ. разстрeляно -- 150, в Медынском уeздe Калужской губ. -- 170, в Пронском уeздe Рязанской губ. -- 300, в Касимовском -- 150, в Спасском -- также сотни, в Тверской губ. -- 200, в Велижском уeздe Смоленской губ. -- 600 и т. д. В июлe 1919 г. происходит "возстание" в деревнях в окружности Кронштадта. Имeем //точное// свидeтельство: в одном селe разстрeлено 170, в другом 130; разстрeливали по просту //через третьяго//. Во время Колыванскаго возстания крестьян в 1920 г. в Томской губ.*4 было разстрeлено болeе 5000 человeк. Аналогичное возстание в Уфимской губ., по словам лeв. с.-р., было подавлено с такой жестокостью, что по "оффициальным данным разстрeлено было 10 тысяч крестьян, а по неоффициальным -- 25 и больше".*5 Разстрeливают сотнями крестьян в Валковском уeздe Харьковской губ. -- пишет корреспондент издававшагося в Москвe нелегально л. с.-р. "Знамя Труда". В одном селe он насчитывает разстрeленных 140.*6 A вот описание борьбы с повстанческим движением в Бeлоруссии в 1921 г. Это {157} также страницы из истории гражданской войны, возникшей исключительно на почвe собирания продовольственных налогов. Противодeйствие вызывает жестокую отместку. Так почти вся Лясковическая волость Бобруйскаго уeзда сожжена большевиками до тла. Арестованных отправляют в Вологодскую губ. или в //голодныя// мeста, имущество их конфискуется, берутся десятками заложники в округах, гдe появляются партизаны. В уeздe оперирует карательный отряд нeкоего Стока -- он пытает допрашиваемых, зажимая пальцы рук дверями и т. д..*7 Приведу еще один лишь документ, относящийся уже к подавлению возстания, возглавляемаго Антоновым и вышедшаго далеко за предeлы Тамбовской губ. Документ издан от "полномочной комиссии ВЦИК" 11-го июня 1921 г..*8 "1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, разстрeливают на мeстe, без суда. 2. Селянам, у которых скрывается оружие, объявлять приговор о взятии заложников и разстрeливать таковых, в случаe несдачи оружия. 3. Семья, в дому которой укрылся бандит (т. е... возставший крестьянин) подлежит аресту и высылкe из губернии, имущество ея конфискуется, старший работник в этой семьe разстрeливается на мeстe без суда. 4. Семьи, укрывающия членов семьи или имущество бандитов, разсматривать, как бандитския, и старшаго работника этой семьи разстрeливать на мeстe без суда. 5. В случаe бeгства семьи бандита, имущество таковой распредeлять между вeрными совeтской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать. 6. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и безпощадно". {158} Кровью, дeйствительно, оказались залитыми Тамбовская и сосeдния губернии. Не преувеличивая л. с.-р. Ган мог на судe перед Революционным Трибуналом сказать:*9 "Сотни крестьян разстрeлены выeздными сессиями ревтрибуналов и губчека; тысячи пали базоружными под пулеметами курсантов и красноармейцев и десятки тысяч сосланы в сeверныя губернии с семьями, а имущество их сожжено и разграблено.*10 Подобныя картины по имeющимся у партии л. с.-р. данным могут быть нарисованы по цeлому ряду губерний: Самарская, Казанская, Саратовская". И эти свeдeния идут отовсюду: в Бузулукe в 1920 г. разстрeлены 4000 повстанцев, в Чистополe -- 600*11 , в Елатьмe -- 300, при чем эти "триста" должны были вырыть себe предварительно могилу.*12 Все это касается только центра или вeрнeе Великороссии. А Украина? Сибирь?... Практикуются и массовые фиктивные разстрeлы с инсценировкой раздeвания, рытья могил, традиционнаго "пли", выстрeлов над головой -- о чем разсказывает в своей книгe С. С. Маслов.*13 Эту утонченность при подавлении "возстаний" надо особо подчеркнуть: вeдь здeсь дeйствует власть, говорящая о великом будущем коммунизма и так часто живописующая звeрства "бeлых". В Арской волости Казанскаго уeзда -- свидeтельствует все тот же No. 1 Бюллетня лeв. с.-р. -- ставили подряд 30 крестьян и рубили головы шашками... А порки? Онe производятся -- утверждает орган {159} лeв. с.-р. -- повсюду. "Сeкут розгами, шомполами, палками и нагайками"... "Бьют кулаками, прикладами, револьверами". И идет длинное перечисление губерний, гдe зарегистрированы тeлесныя наказания. Оффициально можно говорить, что в России розги не примeняются, ибо тeлесное наказание явление позорное там, гдe власть принадлежит "рабочим и крестьянам". В дeйствительности иное. И. З. Штейнберг в своей книгe*14 собрал недурной букет сообщений о совeтских держимордах первоначальнаго периода большевицкаго властвования. Что особенно важно -- эти свeдeния почерпнуты из самой большевицкой печати -- "Правда" и "Извeстия". "Держиморды под Совeтским флагом" -- так была озаглавлена даже статья в "Правдe"*15 , повeствующая о том, как Николаевская (Вологодской губ.) Ч. К. выколачивала "излишки" хлeба из населения и усмиряла возстание "кулаков": "Чрезвычайка запирала крестьян массами в холодный амбар, раздeвала догола и избивала шомполами". В Вольском уeздe Витебской губ. крестьян порют по постановлению Исполкома. В с. Урени Костромской губ. мужикам приходилось надeвать по пяти и болeе рубах для того, чтобы не ощущать порки, но и это мало помогало, так как плети были свиты из проволок, и случалось, что послe порки рубахи врeзались в тeло и засыхали, так что приходилось отмачивать их теплой водой". "Ставили нас рядом -- добавляет одно частное сообщение, цитированное Спиридоновой в письмe к Ц. К. большевиков -- цeлую одну треть волости шеренгой и в присутствии тeх двух третей лупили кулаками справа налeво, а лишь кто дeлал попытку улизнуть, того принимали в плети" (дeло касается дeйствий реквизиционнаго отряда). {160} В Ветлужском и Варнавинском уeздах Костромской губ. начальство, приeхав в деревню, "цeликом ставило сход на колeни, чтобы крестьяне почувствовали почтение к совeтской власти". "Всыпьте им, пусть помнят совeтскую власть"... Что же удивительнаго, если "под словом коммунист", как признает сама "Правда", "именуют всeх хулиганов, лодырей и шарлатанов". "Над нами издeваются, как над безсмысленным скотом"... Чтобы понять террор в деревнe, террор реквизиционных отрядов, террор так называемых "комитетов деревенской бeдноты" -- хулиганов, сдeлавшихся вооруженными диктаторами, дeйствительно надо вникнуть в современную бытовую обстановку. "В старое время -- говорят в Макарьевe -- становые на мужиках eздили, а теперь коммунисты катаются". Это тоже из "Правды". Приeзжает продовольственный отряд в одно село в Хвалынском уeздe Саратовской губ. Собирает мужиков ночью, приказывает истопить баню и привести "самых красивых дeвушек молодых"... А вот приказ продовольственнаго комиссара комбeду: "объявите вашим гражданам, что я им даю сроку три дня свезти десять тысяч пудов хлeба... За неисполнение такового будут мною поголовно разстрeливаться, ибо мною уже сегодня в ночь разстрeлен один мерзавец в д. Варваринкe. Уполномоченным (таким-то) дается право при неисполнении разстрeливать, в особенности подлую волость такую то".*16 Разстрeл и порка -- вот по истинe символ "переходной эпохи" к социализму. Что тут говорить о "бeлых". Никто не перещеголяет большевиков в их кровавом угарe. Найдем ли мы в жизни и в литературe описание, аналогичное тому, которое приводит Штейнберг о происшествии в Шацком уeздe Тамбовской губ. Есть там почитаемая народом Вышинская икона {161} Божьей Матери. В деревнe свирeпствовала испанка. Устроили молебствие и крестный ход, за что мeстной Ч. К. были арестованы священники и сама икона... Крестьяне узнали о глумлении, произведенном в Ч. К. над иконой: "плевали, шваркали по полу", и пошли "стeной выручать Божью Матерь". Шли бабы, старики, ребятишки. По ним Ч. К. открыла огонь из пулеметов. "Пулемет косит по рядам, а они идут, ничего не видят, по трупам, по раненым, лeзут на пролом, глаза страшные, матери дeтей вперед; кричат: Матушка, Заступница, спаси, помилуй, всe за тебя ляжем"... Для того чтобы подвести итоги слeдовало бы сказать еще о массовых высылках крестьян, идущих вслeд за разстрeлами, контрибуциями, сожжением и конфискацией имущества при мeстных возстаниях. Когда мы говорим об усмирениях, связанных с крестьянскими возстаниями; когда мы говорим о разстрeлах рабочих в Перми*17 или в Астрахани, ясно, что здeсь уже не может идти рeчь о каком-то специфическом "классовом террорe" против буржуазии. И дeйствительно, террор распространен был с первых дней своего существования на всe классы без исключения и, может быть, главным образом на внeклассовую интеллигенцию. Так и должно было быть. Задача террора -- говорила передовая статья в No. 1 "Еженедeльника" В. Ч. К. -- уничтожение идеологов и руководителей врагов "пролетариата" (читай: врагов совeтской власти). В приговорах Ч. К. и трибуналов говорилось иногда о снисхождении, которое дeлалось обвиняемому "принимая во внимание его пролетарское происхождение". {162} Но на самом дeлe это было только вывeской, нужной в видах самой разнузданной демагогии. Конечно, на первых порах эта вывeска обманывала несознательные элементы страны, но скоро, кажется, всe уже поняли реальную цeнность этой демагогии. Я думаю, что слeдователи типа "тов. Трунова", описываемаго В. Красновым в его воспоминаниях*18 , были явлением в общем рeдким и, может быть, только на первых порах, когда интенсивно шла агитация против буржуазии, как таковой. Бесeда этого слeдователя в селe Безопасном, Ставропольской губ. с арестованным сводилась к одной и той же стереотипной фразe: "Покажь руку! Раздeть!" "С узника срывали одежду, толкали к выходу, там подхватывали на штыки и выбрасывали тeло в ямы, сохранившия название "чумного база" послe чумной эпидемии на рогатом скотe". Примем во внимание, что застeнок, гдe орудовал Трунов был только сельской тюрьмой, правда, в селe большом, -- не ясно ли, что прием слeдователя дeйствительно не болeе чeм ничего не говорящая стереотипная фраза. К той же демагогической фразеологии слeдует отнести заявление нeкоего рабочаго лефортовскаго района в Москвe Мизикина, на которое впослeдствии ссылалась "Правда". При обсуждении в Московском Совeтe вопроса о прерогативах Ч. К. и тезиса Лациса о ненужности судебнаго слeдствия Мизикин заявил: "К чему даже и эти вопросы? (о происхождении, образовании, занятии и пр.). Я пройду к нему на кухню и загляну в горшок: если есть мясо -- враг народа! К стeнкe!" Руководство в жизни этим "пролетарским" принципом означало бы в 1918 г. разстрeл всей привилегированной партии коммунистов; "нетрудящийся да не eст"... и мясо в то время, пожалуй, преимущественно находилось в горшке {163} "коммунистических" хозяйств и, быть может, спекулирующей "буржуазии". Никто не повeрит Лацису, что террор будто бы совсeм не трогал "заблудшихся рабочих и крестьян", как никто не повeрит Шкловскому, утверждавшему в No. 3 "Еженедeльника" Ч. К., что "не было ни одного случая, чтобы это угнетение было направлено против рабочаго класса". Когда в Одессe В июлe 1919 г. начались протесты против массовых разстрeлов*19 , мeстная губ. Ч. К. издала "приказ", гласивший, что контр-революционеры распространяют "лживые провокационные слухи о разстрeлe рабочих"; президиум Ч. К. объявлял, что ею не было разстрeлено "ни одного рабочаго, ни одного крестьянина" -- и тут же дeлалась оговорка "за исключением явных бандитов и погромщиков". Всeм желающим "товарищам-рабочим" предлагалось явиться за получением оффициальных справок о разстрeленных в Ч. К. Затeм шли предупреждения: к лицам, уличенным в распространении лживых провокационных слухов, "будет примeнено самое суровое наказание, которое допускается существующими законами осаднаго положения". Едва ли кто пошел послe этого за "справками"... Астраханския убийства были исключением только в силу своих небывалых еще размeров: напр. 60 представителей рабочих разстрeлено в сентябрe 1920 г. в Казани за требование только восьмичасового рабочаго дня (!), пересмотра тарифных ставок, высылки свирeпствовавших мадьяр и проч.*20 . Справедливо говорило воззвание лeвых с.-р., обращенное в апрeлe 1919 года к рабочим, с предложением не участвовать в первомайских торжествах: "Коммунистическое правительство за время послe октябрьской революции собственноручно разстрeляло не одну тысячу трудовых крестьян, солдат, рабочих {164} и моряков".*21 "Тюрьма для буржуазии, товарищеское воздeйствие для рабочих и крестьян" -- гласит надпись в одном оффициальном учреждении. Тот поистинe страшный саратовский овраг, о котором мы уже говорили, одинаково был страшен, "как для буржуазии, так и для рабочих и крестьян, для интеллигенции и для всeх политических партий, включая социалистов". Также и концентрационный лагерь в Харьковe, гдe работал Саенко, и названный специально лагерем для "буржуев", был переполнен, -- как свидeтельствует один из заключенных в нем, -- представителями всeх сословий и в особенности крестьянами. Кто опредeлит, сколько пролито крови рабочих и крестьян в дни "краснаго террора"? Никто и, быть может, никогда. В своей картотекe, относящейся только к 1918 г., я пытался опредeлить социальный состав разстрeленных... По тeм немногим данным, которыя можно было уловить, у меня получились такия основныя рубрики, конечно, очень условныя.*22 Интеллигентов -- 1286 человeк; заложников (профессионал.)*23 -- 1026; крестьян -- 962; обывателей -- 468; неизвeстных -- 450; преступных элементов (под бандитизм часто, однако, подводились дeла, носящия политический характер) -- 438; преступления по должности -- 187. Слуг -- 118; солдат и матросов -- 28; буржуазии -- 22; священников -- 19. Как ни произвольны всe подобныя группировки, онe опровергают утверждения большевицких вождей и выбивают послeдний камень из того политическаго фундамента, который они пытаются подвести под террористическую систему (моральнаго оправдания террору общественная совeсть никогда не найдет). Скажем словами Каутскаго: "это братоубийство, {165} совершаемое исключительно из желания власти". Так должно было быть по неизбeжности. Так было и в период французской революции, как в свое время я указывал.*24 Это положение, для меня неоспоримое, вызывает однако наибольшия сомнeния. Я увeрен, что в будущем мы получим еще много подтверждающих данных. Вот одна лишняя иллюстрация. Один из сидeльцев тюрьмы Николаевской Ч. К. пишет в своих показаниях Деникинской комиссии (21-го авг. 1919 г.): "Особенно тяжело было положение рабочих и крестьян, не имeвших возможности откупиться: их разстрeливали во много раз больше, чeм интеллигенции". И в дeлопроизводствe этой комиссии имeется документ, цифрами иллюстрирующей этот тезис. В докладe представителей николаевскаго городского самоуправления, участвовавших в комиссии, имeется попытка подвести итоги зарегистрированным разстрeлам. Комиссии удалось установить цыфру в 115 разстрeленных; цыфру явно уменьшенную -- говорит комиссия -- ибо далеко не всe могилы были обнаружены: двe могилы за полным разложением трупов оказались необслeдованными; не обслeдовано и дно рeки. Вмeстe с тeм Ч. К. опубликовывала далеко не всe случаи разстрeлов; нeт свeдeний и о разстрeлах дезертиров. Комиссия могла установить свeдeния о социальном составe погибших лишь в 73 случаях; она разбила полученный данныя на такия три группы: 1) самая преслeдуемая группа (купцы, домовладeльцы, военные, священники, полиция) -- 25, из них 17 офицеров, 2) группа трудовой интеллигенции {166} (инженеры, врачи, студенты) -- 15, 3) группа рабоче-крестьянская -- 33. Если взять мою рубрикацию 1918 г., то на группу так называемых "буржуев" придется отнести еще меньший процент.*25 В послeдующих этапах террора еще рeзче выступали эти факты. Тюрьмы полны были рабочих, крестьян, интеллигенции. Ими пополняли и число разстрeливаемых. Можно было бы завести за послeдний год особую рубрику: "красный террор" против социалистов. Только в цeлях демагогических можно было заявлять, что красный террор является отвeтом на бeлый террор, уничтожение "классовых врагов, замышляющих казни против рабочаго и крестьянскаго пролетариата". Может быть, эти призывы, обращенные к красной армии, сдeлали на первых порах гражданскую войну столь жестокой, столь дeйствительно звeрской. Может быть, эта демагогия сопряженная с ложью, развращала нeкоторые элементы. Власть обращалась к населению с призывом разить врага и доносить о нем. Правда, эти призывы и шпионажу сопровождались одновременно и соотвeтствующими угрозами: "всякое недонесение -- гласил приказ*26 предсeдателя чрезвычайнаго Военно-Рев. Трибунала Донецкаго Бассейна Пятакова -- будет разсматриваться, как преступление, против революции направленное, и караться по всей строгости законов военно-революционнаго времени". Доношение является гражданским долгом и объявляется добродeтелью. "Отнынe мы всe должны стать агентами Чека" -- провозглашал Бухарин. "Нужно {167} слeдить за каждым контр-революционером на улицах, в домах, в публичных мeстах, на желeзных дорогах, в совeтских учреждениях, всегда и вездe, ловить их, предавать в руки Чека" -- писал "лeвый" коммунист Мясников*27 , убийца вел. кн. Михаила Александровича, впослeдствии сам попавший в опалу за свою оппозиционную против Ленина брошюру.*28 "Если каждый из нас станет агентом чеки, если каждый трудящийся будет доносить революции на контр-революцию, то мы свяжем послeднюю по рукам и ногам, то мы усилим себя, обезпечим свою работу". Так должен поступать каждый честный гражданин, это его "святая обязанность". Другими словами, вся коммунистическая партия должна сдeлаться политической полицией, вся Россия должна превратиться в одну сплошную Чека, гдe не может быть и намека на независимую и свободную мысль. Так, отдeление Ч. К. на Александровской ж. д. в Москвe предлагало, напр., объявить всeм рабочим, что о всeх собраниях они обязаны сообщать заранeе {168} в Отдeл Чека, откуда будут присылаться представители для присутствия на собраниях, а по окончании собрания протокол должен быть немедленно доставлен в Ч. К..*29 Эти призывы звали не только к доносительству, -- они санкционировали самый ужасающий произвол. Если Киевский Рев. Трибунал*30 призывал рабочих, красноармейцев и др. исполнять "великую" миссию и сообщать в слeдственный отдeл трибунала (гдe бы вы ни были... в городe или в деревнe, в нeскольких шагах или за десятки верст -- телеграфируйте или лично сообщите... немедленно слeдователи трибунала прибудут на мeсто), то в том же Киевe 19-го июля 1919 г. губернский комитет обороны разрeшает //населению// "арестовывать всeх, выступающих против совeтской власти, брать заложников из числа богатых и в случаe контр-революционнаго выступления //разстрeливать// их; подвергать селения за сокрытие оружия военной блокадe до сдачи оружия; послe срока, когда оружие сдается, безнаказанно, производить повальные обыски и разстрeливать тeх, y кого будет обнаружено оружие, налагать контрибуцию, выселять главарей и зачинщиков возстаний, конфисковывать их имущество в пользу бeдноты".*31 Нерeдко можно было встрeтить в провинциальных совeтских газетах объявление по нижеслeдующему типу: "Костромская губернская Ч. К. объявляет, что //каждый// гражданин РСФСР обязан по обнаружении... гр. Смородинова, обвиняемаго в злостном дезертирствe... разстрeлять на мeстe". "Ты, коммунист, имeешь право убить какого угодно провокатора и саботажника, -- писал "т. Ильин" по Владикавказe*32 -- если он в бою мeшает тебe пройти по трупам к побeдe". {169} Один из южных ревкомов в 1918 г. выдал даже мандат на право "на жизнь и смерть контр-революционера". Какие-то рабочие союзы и красногвардейцы в Астрахани в июнe 1918 г. объявляли, что в случаe выстрeла по рабочим и красногвардейцам заложники буржуазии будут разстрeлены "в 24 минуты". *1 Lиvre blanc, 131. *2 Чекистам казалось это естественным; по крайней мeрe в докладe камышинской Ч. К. есть такой абзац: "Нас упрекают в жестокости и безпощадности, но как поступить с тeми... которые ознаменовывают молебнами падение рабоче-крестьянской власти" (Еженед. Ч. К. No. 4, 25). *3 "На чужой сторонe", Вып. иии. *4 "Рев. Россия" No. 12. *5 Письмо от июня 1920 г. "Кремль за рeшеткой". *6 "Зн. Тр.", No. 3, сентябрь 1920 г. *7 "Посл. Нов.", 21-го сентября 1921 г. *8 "За народ" No. 1. *9 Процесс л. с.-р. 27 -- 29 июня 1922 г. "Пути Революции", 296. *10 Мeстный губисполком не стыдился печатать оффициальныя объявления о том, что за срыв, напр., прокламации сожжены села в 6 -- 10 тысяч жителей. *11 "Знамя Труда" No. 3, сент. 1920 г. *12 Знаю это от очевидца. *13 "Россия послe четырех лeт революции. Париж 1922 г. *14 "Нравственный лик революции". стр. 56 -- 61. *15 No. 276, 1918 г. *16 "Извeстия" No. 15, 1919 г. *17 По данным, имeвшимся у ген. Деникина, во время весенняго (1918 г.) возстания на Боткинском и Ежевском заводах было казнено около 800 рабочих. "Очерки русской смуты", т. иии, 12. *18 "Архив Революции" Vиии, 163. *19 См. у В. Маргулиеса. *20 "Знамя Труда" No. 3. См. выше о разстрeлe рабочих в Екатеринославe. *21 Бюллетень Ц. К. Л. С. Р. No. 4. *22 См. "Голова Медузы". *23 Эту группу -- чиновников, офицеров и пр. я выдeлил нарочно. *24 Из 2755 гильотинированных во Франции, социальное положение коих мог установить Луи Блан, лишь 650 принадлежало к зажиточным классам, т. е. менeе 20%. То же позднeе утверждал и Тэн: по его исчислению из 12.000 казненных, профессия коих может быть установлена, 7545 принадлежало к недостаточным классам мелкой буржуазии и рабочих. Таким образом историки разных поколeний и различных политических симпатий приходят к одним и тeм же выводам. *25 См. еще ниже статистику приговоров в Революц. трибуналах 1922 -- 23 гг. *26 "Харьковская Звeзда", 7-го июня 1910 г. *27 "Извeстия", 1-го октября 1919 г. *28 В ней Мясников признавал ошибкой коммунистической власти примeнение к рабочему классу методов, выработанных в 1918 -- 20 гг. для буржуазии. Мясников в своей психологии таким образом недалеко ушел от тeх кронштадтских матросов, которые в 1919 г., признавая правильным разстрeл буржуев, протестовали против разстрeла 6 женщин и матросов. * В своей брошюрe попутно Мясников открыл тайну убийства в. кн. Михаила Александровича. "Развe вы не знаете -- писал он в своей брошюрe -- что за такой разговор, какой веду я, не одна сотня и тысяча пролетариев сидит в тюрьмe? Если я хожу на волe, то потому, что я коммунист пятнадцать лeт... и ко всему этому меня знает рабочая масса, а если бы этого не было, а был бы я просто слесарь-коммунист... то гдe бы я был? В Чека или больше того: меня бы "бeжали", "как нeкогда я //"бeжал" Михаила Романова, как "бeжали" Розу Люксембург, Либкнехта"//. * Среди большевиков есть, кажется, и другой Мясников. Возможно, что автор статьи в "Извeстиях" и вождь так называемой "рабочей оппозиции" разныя лица. *29 "Дeло Народа", 28-го февраля 1919 г. *30 Киевския "Извeстия", 24-го июля 1910 г. *31 "Начало", 19-го ноля 1919 г. *32 "Народная Власть", 24-го января 1919 г. -------- Vи. Произвол Чеки. "Диких звeрей просто убивают, но не мучают и не пытают их". Я. П. Полонский. Открывая широкий простор для произвола во внe, творцы "краснаго террора" безграничный произвол установили внутри самих чрезвычайных комиссий. Если мы проглядим хотя бы оффициальныя отмeтки, сопровождающия изрeдка опубликование списков разстрeленных, то перед нами откроется незабываемая картина человeческаго произвола над жизнью себe подобных. Людей оффициально убивали, а иногда не знали за что, да, пожалуй, и кого: "разстрeляли, а имя, отчество и фамилия не установлены"... В своем интервью в "Новой Жизни" 8-го июня 1918 г. Дзержинский и Закс так охарактеризовали приемы дeятельности чрезвычайных комиссий: "Напрасно нас обвиняют в анонимных убийствах, -- комиссия состоит из 18 испытанных революционеров, представителей Ц. К. партии и представителей Ц. И. К. Казнь возможна лишь по //единогласному// постановлению всeх членов комиссии в полном составe. Достаточно одному высказаться против разстрeла, и жизнь обвиняемаго спасена. {170} Наша сила в том, что мы не знаем ни брата, ни свата, и к товарищам, уличенным в преступных дeяниях, относимся с сугубой суровостью. Поэтому наша личная репутация должна быть внe подозрeния. Мы судим быстро. В большинствe случаев от поимки преступника до постановления проходят сутки или нeсколько суток, но это однако не значит, что приговоры наши не обоснованы. Конечно, и мы можем ошибаться, но до сих пор ошибок не было и тому доказательство -- наши протоколы. Почти во всeх случаях преступники, припертые к стeнe уликами, сознаются в преступлении, а какой же аргумент имeет больший вeс, чeм собственное признание обвиняемаго". На замeчание интервьюировавшаго сотрудника "Новой Жизни" о слухах относительно насилий, допускаемых при допросах, Закс заявил: "Всe слухи и свeдeния о насилиях, примeняемых будто бы при допросах, абсолютно ложны. Мы сами боремся с тeми элементами в нашей средe, которые оказываются недостойными участия в работах комиссии". Это интервью лживо от перваго до послeдняго слова, оно лживо и по отношению к тому времени, о котором говорили оба тогдашних руководителя. Цинизм в казни. 18 человeк в Ч. К. рeшают вопросы о смерти! Нeт, рeшают двое-трое, а иногда и один. Смертный приговор имeл право выносить фактически даже народный судья. По этому поводу между двумя подвeдомственными учреждениями в 1919 г. произошла даже своего рода коллизия. 20-го июня в киевских "Извeстиях" (No. 70) была опубликована слeдующая замeтка: "На запросы из уeздов киевский губернский юридический отдeл разъясняет, что народные суды ни в {171} коем случаe не могут выносить смертных приговоров. Смертная казнь, как нормальная мeра наказания, не предусмотрeна ни одним декретом и идет в разрeз с социалистическим правосознанием. В данное же переходное время смертная казнь примeняется революционными трибуналами и административными органами, //исключительно, как орудие классовой борьбы//". Но через нeсколько дней мы могли прочитать уже почти противоположное: "В виду запросов с мeст о возможности примeнения Народными судами смертной казни Верховный Судебный контроль разъяснил: что в настоящее время при наличности массовых попыток контр-революции подорвать всякими способами Совeтскую власть, право примeнения смертных приговоров сохраняется и за Народными судами".*1 "Мы судим быстро"... Может быть, так бывало в дни массовых разстрeлов, может быть, эта быстрота в вынесении приговоров отличительная черта производства Ч. К., но... бывает и другое. Длятся мeсяцы без допросов, годы тянется производство дeл и заканчивается... все же разстрeлом. "Нас обвиняют в анонимных убийствах"... В дeйствительности, как мы говорили, огромное большинство разстрeлов вовсе не опубликовывается, хотя 5-го сентября 1918 г., в разгар террора в совeтской России, совeтом народных комиссаров было издано постановление о необходимости "опубликовать имена всeх разстрeленных, а также //основания// примeнения к ним этой мeры". Образчиком выполнения этого распоряжения могут служить публикации, появлявшияся в "специальном "Еженедeльникe" Ч. К., т. е. в органe, задача котораго состояла в руководил и объединении дeятельности чрезвычайных комиссий. Мы найдем здeсь поучительную иллюстрацию. {172} В No. 6 этого "Еженедeльника" (26-го октября) опубликован был через полтора мeсяца список разстрeленных за покушение с.-р. Каплан на Ленина. Было разстрeлено нeсколько сот человeк, фамилий опубликовано было лишь 90. Из этих 90 разстрeленных 67 фамилий опубликованы без имен и отчеств; 2 с заглавными буквами имен, 18 с обозначением приблизительнаго звания, напримeр: Котомазов, бывший студент, Муратов -- служащий в кооперативном учреждении, Разумовский -- бывший полковник, и т. д. И только при 10 были обозначения, объясняющия причины разстрeла: "явный контр-революционер", "бeлогвардеец", "бывш. министр внутр. дeл, контр-рев. Хвостов", "протоиерей Восторгов". И читатель сам должен был догадываться, что под "Маклаковым" разстрeлен бывший министр внутренних дeл. О послeднем нетрудно было догадаться, но кто такие разные Жичковские, Ивановы, Зелинские -- этого никто не знал, и, быть может, никогда не узнает. Если так исполнялось распоряжение центральной власти центральным органом, то нетрудно себe представить, что дeлалось в глухой провинции, гдe террор подчас принимал исключительно звeрский характер. Здeсь сообщения (когда они были) о разстрeлах были еще глуше: напр., разстрeлено "39 видных помeщиков (?), арестованных по дeлу контр-революционнаго общества "Защита временнаго правительства" (Смоленская Обл. Ч. К.); "разстрeлено 6 человeк слуг самодержавия" (Павлопосадская Чека); публикуется нeсколько фамилий и затeм дeлается прибавка: и еще "столько то" (Одесса). Так было и позже, когда окончились "хаотические безпорядки", которые отмeчал в В. Ч. К. никто иной, как извeстный чекист Мороз и в том же оффициальном органe (No. 6). Убийства совершались в полном смыслe слова анонимно. "Коллегия", выносящая приговор, даже никогда не видит в лицо обреченнаго ею на казнь, {173} никогда не слышит его объяснений. Мы же за малым исключением не знаем и имен убийц*2 , так как состав судей в Ч. К. не публикуется. Разстрeлы без опубликования имен получают даже в Ч. К. технический термин: "разстрeливать в глухую" (Одесса). Какое же моральное безстыдство надо имeть, чтобы дать отвeт, подобный тому, который дал Чичерин корреспонденту "Чикаго Трибюн" на вопрос его о числe разстрeленных "по приказу тайных трибуналов" и о судьбe семьи императора Николая ии. Комиссар иностранных дeл отвeтил: "Тайных трибуналов в России не существует. Что касается казненных по приказу Че-Ка -- то //число их было опубликовано//" (!!!). Судьба дочерей царя -- добавил Чичерин -- мнe неизвeстна. Я читал в газетах (?!) будто онe находятся в Америкe"...(!!)*3 "Собственное признание обвиняемаго"... Сколько раз даже я лично наблюдал факты такого рода признаний под влиянием устрашений, угроз, под дулом револьвера! Сколько таких заявлений есть со стороны побывавших в стeнах Ч. К.! Всe слухи о насилиях "абсолютно ложны"... Мы увидим, что скорeе надо признать, что истязания и пытки, самыя настоящия пытки, процвeтают в чрезвычайных комиссиях и не только гдe-нибудь в глухой провинции. Да, человeческая жизнь мало стоит в совeтской России. Ярко это обрисовал уполномоченный Москвы в Кунгурской Ч. К. Гольдин: "Для разстрeла нам не нужно доказательств, ни допросов, ни подозрeний. Мы находим нужным и разстрeливаем, вот {174} и все".*4 И это дeйствительно все! Можно ли лучше охарактеризовать принцип дeятельности чрезвычайных комиссий? Проглядим однако нeкоторые мотивы разстрeлов, насколько они оффициально или оффициозно опубликованы в совeтской печати. Мы найдем нeчто весьма показательное. Среди этих оффициальных квалификаций мы найдем такия точныя наименования совершеннаго преступления: "тонкий, неуловимый контр-революционер", "(жена) была в курсe дeл мужа", "ряд сыновей и дочерей разных генералов" (Петроград). Иногда и вина такая, что только удивляешься безстыдству публикаторов: "крестьяне Горохов и др. за избиение военнаго комиссара", "торговец Рогов за агитацию в своей лавкe против совeтов". Или просто "разстрeлен в порядкe краснаго террора". Немного говорят и такия квалификации: 20 "явных бeлогвардейцев" (Орел), "Звeрев, врач, бeлогвардеец" (Вологда), 16 "кулаков" (Себеж), "бывший член кадетской партии" (Москва), "контр-революционныя убeждения" и т. д. Эти примeры можно было бы умножить по имeющимся у меня вырeзкам из оффициальных совeтских газет. Достаточно просмотрeть хотя бы комплект "Еженедeльника В. Ч. К." (шесть номеров). Но вот одна публикация разстрeленных В. Ч. К. в Москвe, волнующая по близости лиц, в ней перечисленных, по именам, извeстным всей образованной России: Н. Н. Щекин, А. Д. и А. С. Алферовы, А. А. Волков, А. И. и В. И. Астровы, Н. А. Огородников, К. К. Черносвитов, П. В. Герасимов, (разстрeлен под фамилией Греков), С. А. Князьков и др. Их было перечислено 66 в извeщении, которое появилось в московских газетах 23 сентября 1919 г. Наша общественная совeсть никогда не найдет примирения {175} с казнью хотя бы А. И. и В. И. Астровых, о которых в оффициальных публикациях сказано: "шпион Деникина" и затeм добавлено: "У Астровых при обыскe найдены: проект реорганизации по свержении совeтской власти судов, транспорта, продовольствия и записка(?!) в добровольческую армию". Морально не примирится она и с разстрeлами по мотивам, выставленным в позднeйшем таганцевском дeлe по отношению к Н. И. Лазаревскому, кн. Ухтомскому и др. За что разстрeляли этих людей? В оффициальной публикации (1-го сентября) о Н. И. Лазаревском сказано: "по убeждениям сторонник демократическаго строя", "к моменту свержения совeтской власти подготовлял проекты по цeлому ряду вопросов, как-то а) формы мeстнаго самоуправления в России, б) о судьбe разнаго рода бумажных денег (русских), в) о формe возстановления кредита в России"; о скульпторe С. А. Ухтомском: доставлял организации для передачи за границу свeдeния о //музейном// (?!) дeлe и доклад о том же для напечатания в бeлой прессe". Тогда же был разстрeлен и поэт Гумилев. В публикации о дeлe Н. Н. Щепкина сказано: "Якубовская Мария Александровна, к. д., учительница, находилась в связи с агентом Колчака" -- ея реальная вина была только в том, что она попала в засаду на частной квартирe. Киевския "Извeстия" 29-го авг. 1919 г., почти наканунe изгнания большевиков из Киева, опубликовали список в 127 разстрeленных "в порядкe краснаго террора" в отвeт "на массовые разстрeлы рабочих и коммунистов в мeстностях, захваченных Деникиным и Петлюрой". Кто были эти разстрeленные в огромном большинствe случаев мы не знаем. Опубликовывались только фамилии, и надо было вeрить, что "Синюк Иван Панталеймонович", "Смирнов Владимир Васильевич", "Сербин Митрофан Александрович", "Серебряков Александр Андреевич" и т. д. все это "заклятые враги рабочих и бeднeйших крестьян". {176} Приведу еще нeсколько примeров из зарубежной прессы, заимствовавшей их из совeтских газет юга России. Они аналогичны тeм, которые отмeчены для центра. Возьмем хотя бы Одессу: -- мировой судья Никифоров, служивший сторожем на заводe одесскаго О-ва Парох. и Торговли, разстрeлен за то, что, "уклоняясь от мобилизации и отказываясь работать на благо совeтской России, поступил на завод для шпионажа и агитации среди несознательнаго пролетариата"; старушка Сигизмундова, получившая письмо из Варны от сына офицера, разстрeлена "за сношения с агентом Антанты и ея приспeшника Врангеля.*5 В Одессe в 1919 г. ген. Баранов в порядкe "краснаго террора" разстрeлен за то, что сфотографировал памятник Екатерины ии, стоявший на площади против Ч. К..*6 Мы уже видeли, что даже трибуналы разстрeливали за пьянство, незначительныя хищения. В дeйствительности разстрeливали за найденный при обыскe офицерския пуговицы, "за преступное получение трупа сына". Среди разстрeленных найдем мясника с Миусской площади, осмeлившагося публично обругать чучелами памятники Марксу и Энгельсу в Москвe... Кронштадтских врачей разстрeляли за "популярность среди рабочих". Что удивляться, если Иваново-Вознесенские коммунисты оффициально грозили разстрeлом даже за несдачу (или только за незарегистрирование!) швейных машинок*7 , a владикавказский комендант Митяев обeщал "стереть с лица земли" всeх, виновных в продажe спиртных напитков. Бакинский комиссар почт и телеграфа в оффициальном приказe грозил разстрeлом в 24 часа телеграфисткам, несвоевременно {177} отвeчающим на сигналы или отвeчающим грубо.*8 В. Ч. К. ведутся протоколы постановлений о разстрeлах. Но неужели достаточными считает Дзержинский такие протоколы, какие велись, напр. в 1919 году в столичном градe Киевe? Мы опубликовали в No. 4 "На чужой сторонe" образцы этих по истинe изумительных протоколов Киевской Губернской Чрезвычайной Комиссии и Всеукраинской, во главe которой стоял Лацис, истинный творец и осуществитель краснаго террора на Украинe. Протоколы эти с подлинными подписями и печатями, сохранившиеся в архивe Деникинской комиссии, заслуживают быть сфотографированными. В одно засeдание Губернская Ч. К. ухитрялась разсмотрeть 59 дeл. О, смертные приговоры выносились легко! 19 мая 1919 г. Комиссия, помимо всякаго рода очередных и хозяйственных дeл, разсмотрeла 40 личных дeл и вынесла 25 смертных приговоров. Приговоры по протоколу чрезвычайно обоснованы -- нигдe даже не указано вины: Рудаков Петр Георгиевич; Вашин Иван Алексeевич; Рыжковский Викентий Романович и т. д. "примeнить высшую мeру наказания и наличныя деньги конфисковать". Мы указывали там же*9 до какого цинизма доходила Всеукраинская Ч. К. и в видe образца приводили журнал ея засeдания, гдe имeется подпись Лациса и нeт даже даты, а между тeм какой-то несчастный Евгений Токовлодов за контр-революционныя дeяния был приговорен к разстрeлу с исполнением этого приговора в 24 часа... Мы указывали и на дeйствительно ужасающую простоту в документах, относящихся к разстрeлу в Харьковской Ч. К. Здeсь чекисты Португейс и Фельдман разстрeливали в 1919 г. уже без всяких протоколов: просто-напросто дeлали чернильным карандашем лаконическия и крайне небрежныя надписи: {178} "Баеву, как неисправимую преступницу, разстрeлять".*10 Очевидно на языкe чекистов, презрeвших старую мораль, как буржуазный предразсудок, описанное относится к категории того, что в Одессe называлось "придать дeлу юридическую форму" и кончить "в духe разстрeла". Такия предписания -- утверждает допрашиваемый Деникинской комиссией слeдователь Одесской Ч. К., бывший студент новороссийскаго университета Сигал -- постоянно шли от секретаря комиссии. Или предписывалось: повести дeло так, чтобы 15 человeк "приставить к стeнкe". При неряшливом отношении к человeческой жизни разстрeливали однофамильцев -- иногда по ошибкe, иногда именно для того, чтобы не было ошибки. Напр., извeстен случай, когда в Одессe разстрeляли трех врачей Волкова, Власова и Воробьева.*11 В Одессe разстрeлен нeкто Озеров. Слeдователь обнаруживает ошибочность и -- разстрeливается тот Озеров, который подлежал дeйствительному разстрeлу.*12 Такой же случай зарегистрирован Авербухом в книгe "Одесская чрезвычайка". Получен был донос о контр-революционной дeятельности нeкоего Арона Хусида, без точнаго указания его мeстожительства. В тот же день, согласно справкам адреснаго стола по предписанию слeдователя Сигала арестовано было 11 человeк, носящих фамилии Хусид. И послe двухнедeльнаго слeдствия над ними и различных пыток, несмотря на то, что обвинялось одно лицо, казнено было 2 однофамильца Хусид, так как слeдствие не могло точно установить, кто настоящий контр-революционер. Таким образом второй казнен был так себe, на всякий случай... {179} Авторитетный свидeтель, котораго нельзя заподозрeть в сознательном искажений дeйствительности, утверждает, что в Одессe был разстрeлен тов. прокурора Н. С. Баранов вмeсто офицера с таким же именем; этот свидeтель присутствовал в камерe, когда требовали на разстрeл: "Выводцев Алексeй"; был в камерe другой Выводцев К. М., получился отвeт: "Имя неважно, а нужен именно этот Выводцев". Один из интеллигентных свидeтелей Деникинской комиссии, агроном, говорит о том, как в той же Одессe разстрeлен был крестьянин Яков Хромой из деревни Явкино -- его смeшали с крестьянином той же деревни Яковом, //кривым// на ногу. Сколько людей бывало в таком же положении и, быть может, случайно спасалось в самый послeдний момент. Немало почти аналогичных фактов я лично знаю из дeятельности московских розыскных органов. Свои личныя наблюдения я в значительной степени оставляю пока в сторонe -- они войдут в готовящияся к печати воспоминания. Такие факты имeются и в "Бeлой книгe", и в сборникe Че-Ка. О разстрeлах однофамильцев в Киевe разсказывает и Нилостонский (стр. 17).*13 Сколько случаев разстрeла по ошибкe! Появляется даже особая категория "ошибочников" на жаргонe чекистов. В Москвe в 1918 г. была открыта какая то офицерская организация "левшинцев". Послe этого арестованы были всe офицеры, жившие в Левшинском переулкe. Они сидeли в Бутырской тюрьмe с арестованными по дeлу Локкарта. Из 28 сидeвших остались в живых только шесть. В провинции было еще хуже. Вот выписка из документа: "в г. Бронницах (под Москвой) комиссарами разстрeливались прямо всe, чья физиономия им не нравилась. Исполком Совдепа на самом дeлe не засeдал {180} даже, а кто-нибудь из его членов говорил: "мы постановили" и тут уже ничего сдeлать было нельзя". Брали двух конвойных, арестованнаго, давали ему лопату и вели во двор Бронницкаго манежа, там заставляли рыть себe могилу, затeм разстрeливали и "закапывали". Стоит ли вновь удивляться всему этому, если сам Лацис в своих статьях свидeтельствует, что разстрeл примeнялся на всякий случай -- в цeлях воздeйствия на обывателей: "произвести должный эффект", "отбить всякую охоту саботировать и заговоры устраивать". В Ярославлe заложников разстрeливают вперед, так как готовится "кулацкое возстание". "Большевики утверждали, что для предотвращения заранeе всяких контр-революционных движений в городe (Екатеринбург) надо было таким способом терроризировать население" -- пишет Эльстон Кєрзону 11-го февраля 1919 г.*14 Самое все-таки неприемлемое остается разстрeл заложников из членов семьи; нельзя морально примириться с сообщением, что в Елисаветградe (май 1920 г.) разстрeлена семья из 4 дeвочек 3 -- 7 лeт и старухи матери 69 лeт за сына офицера... Почему "контр-революционер" разстрeливался в то или иное время? Это также непонятно. Царские министры разстрeливались осенью 1918 г. Был когда-то царским министром внутренних дeл Булыгин. Он остался жив в 1918 г., но его почему то Чека судила 5-го сентября 1919 г. Судили за реакционную политику в 1905 г. Постановлено: "гр. Булыгина разстрeлять, имущество, принадлежащее гр. Булыгину, конфисковать и передать в распоряжение исполкома для передачи рабочим государственнаго завода".*15 Не такие ли протоколы Дзержинский считал обоснованными в своем интервью? {181} Истязания и пытки. Если вспомнить все уже сказанное, едва ли явится сомнeние в том, что в застeнках чрезвычайных комиссий не только могли, но и //должны// были существовать пытки в полном смыслe этого слова. Едва ли было хоть какое нибудь преувеличение в обращении к общественному мнeнию Европы Исполнительнаго Комитета членов бывшаго Учредительнаго Собрания в Парижe (27-го октября 1921 г.), протестовавшаго против вакханалии политических убийств в России и примeнения насилия и пыток. Трудно бывает иногда даже разграничить пытку моральную от пытки физической, ибо то и другое подчас сплетается. В сущности длительной своего рода пыткой являются сами по себe условия содержания в большевицкой тюрьмe. Все, что мы знаем о старых русских тюрьмах, о "русской Бастилии", как звалась обычно, напр., Шлиссельбургская крeпость -- мeсто заключения важных политических преступников -- все это блeднeет перед тюрьмами и режимом, установленным коммунистической властью в нeкоторых мeстах заключения. Развe не пыткой почти физической является содержание в таких тюрьмах, иногда мeсяцами без допроса, без предъявления обвинения, под постоянной угрозой разстрeла, которая в концe концов и осуществляется. Возрождением пыток назвал П. А. Кропоткин в таких условиях институт заложников. Но этими заложниками фактически являлись и являются всe вообще заключенные в тюрьмах. Когда я был в заключении в Бутырской тюрьмe, я встрeтился здeсь с московским доктором Мудровым. Я не знаю, в чем он обвинялся. Но, очевидно, никаких значительных реальных обвинений ему не было предъявлено. Он был переведен из тюрьмы Чека в общую тюрьму и здeсь находился уже нeсколько мeсяцев. Он обжился как бы в тюрьмe, и тюремная {182} администрация с разрeшения слeдователя при отсутствии необходимаго в тюрьмe медицинскаго персонала привлекла Мудрова к выполнению обязанностей тюремнаго врача. В тюрьмe была тифозная эпидемия, и доктор Мудров самоотверженно работал, как врач. Его больше не вызывали на допросы. Можно было думать, что дeло его будет ликвидировано, во всяком случаe, ясно было, что прошла уже его острота. Однажды, во время исполнения Мудровым своих врачебных обязанностей, его вызвали на допрос в Чека. Он оттуда не вернулся, и мы узнали через нeсколько дней, что он разстрeлен. Казалось, не было повода для такой безсмысленной жестокости. За что разстрeлен был доктор Мудров -- этого так никто и не узнал. В оффициальной публикации о нем 17-го октября в "Извeстиях" было сказано лишь то, что он "бывший член кадетской партии". Я помню другую встрeчу, быть может, произведшую на меня еще большее впечатлeние. Это было уже лeтом 1922 г. Я был арестован в качествe свидeтеля по дeлу социалистов-революционеров. Однажды меня вызвали из камеры на суд. Вели меня с каким-то пожилым изнуренным человeком. По дорогe мнe удалось перекинуться с ним двумя-тремя словами. Оказалось, что это был полковник Перхуров, участник возстания против большевиков, организованнаго Савинковым в Ярославлe в 1918 г. Перхуров сидeл в тюрьмe Особаго Отдeла В. Ч. К., -- полуголодный, без книг, без свиданий, без прогулок, которыя //запрещены// в этой яко-бы слeдственной тюрьмe. Забыли ли его, или только придерживали на всякий случай -- не знаю. Вели его на суд также, как свидeтеля, но... на судe он превратился вновь в обвиняемаго. Его перевели в Ярославль и там через мeсяц, как прочел я в оффициальных газетных извeщениях, он был разстрeлен. Один офицер просидeл полтора года в этой ужасной по обстановкe тюрьмe Особаго Отдeла и, быть может, еженощно ждал своего разстрeла. {183} Я взял лишь два примeра, которые прошли перед моими глазами. А таких сотни! И, если это совершалось в центрe и в дни, когда анархия начала большевицкаго властвования смeнилась уже опредeленно установленным порядком, то что же дралось гдe нибудь в отдаленной провинции? Тут произвол царил в ужасающих формах. Жить годами в ожидании разстрeла -- это уже физическая пытка. Такой же пыткой является и фиктивный разстрeл, столь часто и повсемeстно примeняемый слeдователями Ч. К. в цeлях воздeйствия и получения показаний. Много таких разсказов зарегистрировал я в течение своего пребывания в Бутырской тюрьмe. У меня не было основания не вeрить этим повeствованиям о вынесенных переживаниях -- так непосредственны были эти впечатлeния. Такой пыткe подверглись, напр., нeкоторые подсудимые в дeлe петербургских кооператоров, разсматривавшемся осенью 1920 г. в Москвe в Верховно-Революционном Трибуналe. Слeдствие шло в Петербургe. Одного из подсудимых нeсколько раз водили ночью на разстрeл, заставляли раздeваться до гола на морозe, присутствовать при реальном разстрeлe других -- и в послeдний момент его вновь уводили в камеру для того, чтобы через нeсколько дней вновь прорепетировать с ним эту кошмарную сцену. Люди теряли самообладание и готовы были все подтвердить, даже несуществовавшее, лишь бы не подвергаться пережитому. Присужденный к разстрeлу по дeлу Локкарта американец Калматьяно в Бутырской тюрьмe разсказывал мнe и В. А. Мякотину, как его, и его сопроцессника Фриде, дважды водили на разстрeл, объявляя при этом, что ведут на разстрeл. Калматьяно осужден был в 1918 г., и только 10-го мая 1920 г. ему сообщали, что приговор отмeнен. Все это время он оставался под угрозой разстрeла. Находившаяся одновременно со мной в тюрьмe русская писательница О. Е. Колбасина в своих воспоминаниях передает о таких же переживаниях, {184} разсказанных ей одной из заключенных.*16 Это было в Москвe, во Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, т. е. в самом центрe. Обвиняли одну женщину в том, что она какого то офицера спасла, дав взятку в 100 тыс. рублей. Передаем ея разсказ так, как он занесен в воспоминания Колбасиной. На разстрeл водили в подвал. Здeсь "нeсколько трупов лежало в нижнем бeльe. Сколько, не помню. Женщину одну хорошо видeла и мужчину в носках. Оба лежали ничком. Стрeляют в затылок... Ноги скользят по крови... Я не хотeла раздeваться -- пусть сами берут, что хотят.*17 "Раздeвайся!" -- гипноз какой то. Руки сами собой машинально поднимаются, как автомат растегиваешься... сняла шубу. Платье начала растегивать... И слышу голос, как будто бы издалека -- как сквозь вату: "на колeни". Меня толкнули на трупы. Кучкой они лежали. И один шевелится еще и хрипит. И вдруг опять кто-то кричит слабо-слабо, издалека откуда-то: "вставай живeе" -- и кто-то рванул меня за руку. Передо мной стоял Романовский (извeстный слeдователь) и улыбался. Вы знаете его лицо -- гнусное и хитрую злорадную улыбку. -- Что, Екатерина Петровна (он всегда по отчеству называет) испугались немного? Маленькая встряска нервов? Это ничего. Теперь будете сговорчивeе. Правда?" Пытка то или нeт, когда мужа разстрeливают в присутствии жены? Такой факт разсказывает в своих одесских воспоминаниях H. Давыдова.*18 "Узнали сегодня, что... баронесса Т-ген не была разстрeлена. Убит только муж, и нeсколько человeк с ним. Ей велeно было стоять и смотрeть, ждать очереди. Когда всe были разстрeлены, ей объявили помилование. Велeли убрать помeщение, отмыть кровь. Говорят, у нея волосы побeлeли". {185} В сборникe Че-Ка зарегистрировано не мало аналогичных эпизодов. Все это свидeтельства как бы из первоисточника. Вот все тот же Саратовский овраг куда сбрасываются трупы жертв мeстной Чека. Здeсь на протяжении 40 -- 50 сажень сотнями навалены трупы. На этот овраг в октябрe 1919 г. ведут двух молодых женщин и "у раздeтых под угрозой револьверов над зияющей пропастью" требуют сказать, гдe один из их родственников. Тот, кто разсказывает это, видeл двух совершенно сeдых молодых женщин. "Хоть и рeдко, но все-таки, часть несчастных, подвергавшихся физическим и нравственным мукам оставалась жива и своими изуродованными членами и сeдыми, совершенно сeдыми не от старости, а от страха и мучений волосами лучше всяких слов свидeтельствовала о перенесенном. Еще рeже, но и это бывало -- узнавали о послeдних муках перед разстрeлом и сообщали тe, кому удалось избeжать смерти. Так узнали об ужасной пыткe над членом //Учредительнаго Собрания Иваном Ивановичем Котовым//, котораго вытащили на разстрeл из трюма барки с переломанной рукой и ногой, с выбитым глазом (разстрeлен в 1918 г.)".*19 А вот Екатеринодарская Чека, гдe в 1920 г. в ходу тe же методы воздeйствия. Доктора Шестякова везут в автомобилe за город на рeку Кубань. Заставляют рыть могилу, идут приготовления к разстрeлу и... дается залп холостых выстрeлов. То же продeлывается нeсколько раз с нeким Корвин-Пиотровским послe жестокаго избиения. Хуже -- ему объявляют, что арестована его жена и десятилeтняя дочь. И ночью продeлывают перед глазами отца фальшивую инсценировку их разстрeла. {186} Автор статьи в "Че-Ка" дает яркую картину истязаний и пыток в екатеринодарской Ч. К. и в других кубанских застeнках. "Пытки совершаются путем физическаго и психическаго воздeйствия. В Екатеринодарe пытки производятся слeдующим образом: жертва растягивается на полу застeнка. Двое дюжих чекистов тянут за голову, двое за плечи, растягивая таким путем мускулы шеи, по которой в это время пятый чекист бьет тупым желeзным орудием, чаще всего рукояткой нагана или браунинга. Шея вздувается, изо рта и носа идет кровь. Жертва терпит невeроятныя страдания... В одиночкe тюрьмы истязали учительницу Домбровскую, вина которой заключалась в том, что у нея при обыскe нашли чемодан с офицерскими вещами, оставленными случайно проeзжавшим еще при Деникинe ея родственником офицером. В этой винe Домбровская чистосердечно созналась, но чекисты имeли донос о сокрытии Домбровской золотых вещей, полученных ею от родственника, какого-то генерала. Этого было достаточно, чтобы подвергнуть ее пыткe. Предварительно она была изнасилована и над нею глумились. Изнасилование происходило по старшинству чина. Первым насиловал чекист Фридман, затeм остальные. Послe этого подвергли пыткe, допытываясь от нея признания, гдe спрятано золото. Сначало у голой надрeзали ножом тeло, затeм желeзными щипцами, плоскозубцами, отдавливали конечности пальцев. Терпя невeроятныя муки, обливаясь кровью, несчастная указала какое-то мeсто в сараe дома No. 28, по Медвeдевской улицe, гдe она и жила. В 9 часов вечера 6-го ноября она была разстрeлена, а часом позже в эту же ночь в указанном ею домe производился чекистами тщательный обыск, и, кажется, дeйствительно, нашли золотой браслет и нeсколько золотых колец. В станицe Кавказской при пыткe пользуются желeзной перчаткой. Это массивный кусок железа, {187} надeваемый на правую руку, со вставленными в него мелкими гвоздями. "При ударe, кромe сильнeйшей боли от массива желeза, жертва терпит невeроятныя мучения от неглубоких ран, оставляемых в тeлe гвоздями и скоро покрывающихся гноем. Такой пыткe, в числe прочих, подвергся гражданин ион Ефремович Лелявин, от котораго чекисты выпытывали будто бы спрятанныя им золотыя и николаевския деньги. В Армавирe при пыткe употребляется вeнчик. Это простой ременный пояс с гайкой и винтом на концах. Ремнем перепоясывается лобная и затылочная часть головы, гайка и винт завинчиваются, ремень сдавливает голову, причиняя ужасныя физическия страдания".*20 В Пятигорскe завeдующий оперативным Отдeлом Ч. К. Рикман "порет" допрашиваемых резиновыми плетьми: дается от 10 -- 20 ударов. Он же присудил нeскольких сестер милосердия к наказанию в 15 плетей за оказание помощи раненым казакам.*21 В этой же Ч. К. втыкали шпильки под ногти -- "система допросов при помощи кулаков, плетей, шомполов" здeсь общепринята. Ряд свидeтелей удостовeряют о жестоком избиении при допросe адмирала Мязговскаго в Николаевe (1919 г.). В "Общем Дeлe"*22 приводятся показания мeщанина г. Луганска, как пытали его: здeсь и поливание голаго ледяной водой, отворачивание плоскозубцами ногтей, поддeвание иглами, рeзанье бритвой и т. д. В Симферополe -- разсказывает корреспондент той же газеты*23 -- в Ч. К. "примeняют новый вид пытки, устраивая клизмы из битаго стекла и ставя горящия свeчи под половые органы". В Царицынe имeли обыкновение ставить пытаемаго на раскаленную сковороду*24 , там же примeняли желeзные {188} прутья, резину с металлическим наконечником, "вывертывали руки", "ломали кости". Пыткам в Одессe посвящена специальная глава в книгe Авербуха. Кандалы, арест в темном карцерe, тeлесное наказание розгами и палками; пытки в видe сжимания рук клещами, подвeшивания и пр. -- все существовало в одесской Ч. К. Среди орудий сeчения встрeчаем и "палки толщиною в сантиметр" и "сплетенную из ремней плеть" и пр. По материалам Деникинской Комиссии можно пополнить картину, нарисованную Авербухом. Вот фиктивный разстрeл: кладут в ящик, в котором уже лежит убитый, и стрeляют. Пожгли даже ухо и уводят, может быть, только до слeдующаго раза; другого заставляют рыть себe могилу в том же погребe, гдe он сидит -- это "камера смертников", есть даже такая надпись: здeсь уже зарыто 27 трупов... но все это только прием устрашения; к третьему каждую ночь является палач: "выходи", и на дворe: "веди обратно -- пусть еще эту ночь протянет"... В Одессe сотрудники Ч. К. нeсколько раз в день посeщали камеры и издeвались над заключенными: "вас сегодня размeняют".*25 В Москвe в период ликвидации Ч. К. крупнаго политическаго дeла в 1919 г. в камеры заключенных была посажена вооруженная стража; в камеры постоянно являлись коммунистки, заявлявшия стражe: это шпионы, при попыткe к бeгству вы можете их убить. В Пензe предсeдательницей Чека была женщина Бош, звeрствовавшая так в 1918 г., что была даже отозвана центром. В Вологдe предсeдатель Ч. К. двадцатилeтний юноша любил такой прием (и не в 1918 г. а уже в 20 г.). Он садился на стул у берега рeки; приносили мeшки; выводили из Ч. К. допрашиваемых, сажали их в мeшки и опускали в прорубь. Он признан был в Москвe ненормальным, {189} когда слух о его поведении дошел до центра. Знаю об нем от достаточно авторитетнаго свидeтеля. В Тюмени также "пытки и порка" резиной.*26 В уральской Ч. К. -- как свидeтельствует в своем докладe упомянутая уже Фрумкина -- допрашивают так: "Медера привели в сарай, поставили на колeни к стeнe и стрeляли то справа, то слeва. Гольдин (слeдователь) говорил: "если не выдадите сына, мы вас не разстрeляем, а предварительно переломаем вам руки и ноги, а потом прикончим". (Этот несчастный Медер на другой день был разстрeлен.) В Новочеркасской тюрьмe слeдователь, всунув в рот дула двух ноганов, мушками цeплявшихся за зубы, выдергивал их вмeстe с десной.*27 Об этих застeнках Ч. К. собраны огромные материалы "Особой Комиссией" ген. Деникина. Пыткой или нeт является та форма казни, которая, как мы уже говорили, была примeнена в Пятигорскe по отношению ген. Рузскаго и других? "Палачи приказывали своим жертвам становиться на колeни и вытягивать шеи. Вслeд за этим наносились удары шашками. Среди палачей были неумeлые, которые не могли нанести смертельнаго удара с одного взмаха, и тогда заложника ударяли раз по пяти, а то и больше". Рузскаго рубил "кинжалом" сам Атарбеков -- руководитель Ч. К. Другим "рубили сначала руки и ноги, а потом уже головы".*28 Приведем описание подвигов коменданта Харьковской Ч. К. Саенко, получившаго особенно громкую извeстность при занятии и эвакуации Харькова большевиками в 1919 г. В руки этого садиста и маньяка были отданы сотни людей. Один из свидeтелей разсказывает, что, войдя в камеру (при арестe), он обратил внимание на перепуганный вид заключенных. На {190} вопрос: "что случилось?" получился отвeт: "Был Саенко и увел двух на допрос, Сычева и Бeлочкина, и обeщал зайти вечером, чтобы "подбрить" нeкоторых заключенных". Прошло нeсколько минут, распахнулась дверь и вошел молодой человeк, лeт 19, по фамилии Сычев, поддерживаемый двумя красногвардейцами. Это была тeнь, а не человeк. На вопрос: "что с вами?" короткий отвeт: "меня допрашивал Саенко". Правый глаз Сычева был оплошным кровоподтеком, на правой скуловой кости огромная ссадина, причиненная рукояткой нагана. Недоставало 4 передних зубов, на шеe кровоподтеки, на лeвой лопаткe зияла рана с рваными краями; всeх кровоподтеков и ссадин на спинe было 37". Саенко допрашивал их уже пятый день. Бeлочкин с допроса был свезен в больницу, гдe и умер. Излюбленный способ Саенко: он вонзал кинжал на сантиметр в тeло допрашиваемаго и затeм поворачивал его в ранe. Всe истязания Саенко производил в кабинетe слeдователя "особаго отдeла", на глазах Якимовича, его помощников и слeдователя Любарскаго". Дальше тот же очевидец разсказывает о казни нeскольких заключенных, учиненной Саенко в тот же вечер. Пьяный или накокаиненный Саенко явился в 9 час. вечера в камеру в сопровождении австрийскаго штабс-капитана Клочковскаго, "он приказал Пшеничному, Овчеренко и Бeлоусову выйти во двор, там раздeл их до нага и начал с товарищем Клочковским рубить и колоть их кинжалами, нанося удары сначала в нижния части тeла и постепенно поднимаясь все выше и выше. Окончив казнь, Саенко возвратился в камеру весь окровавленный со словами: "Видите эту кровь? То же получит каждый, кто пойдет против меня и рабоче-крестьянской партии". Затeм палач потащил во двор избитаго утром Сычева, чтобы тот посмотрeл на еще живого Пшеничнаго, здeсь выстрeлом из револьвера {191} добил послeдняго, а Сычева, ударив нeсколько раз ножнами шашки, втолкнул обратно в камеру". Что испытывали заключенные в подвалах чрезвычайки, говорят надписи на подвальных стeнах. Вот нeкоторыя из них: "четыре дня избивали до потери сознания и дали подписать готовый протокол; и подписал, не мог перенести больше мучений". "Перенес около 800 шомполов и был похож на какой-то кусок мяса... разстрeлен 26-го марта в 7 час. вечера на 23 году жизни". "Комната испытаний". "Входящий сюда, оставь надежды". Живые свидeтели подтвердили ужасы этой "комнаты испытаний". Допрос, по описанию этих вышедших из чрезвычайки людей, производился ночью и неизмeнно сопровождался угрозами разстрeла и жестоких побоев, с цeлью заставить допрашиваемаго сознаться в измышленном агентами преступлении. Признание своей вины вымогалось при неуспeшности угроз битьем шомполами до потери сознания. Слeдователи Мирошниченко, бывший парикмахер, и иесель Манькин, 18-лeтний юноша, были особенно настойчивы. Первый под дулом револьвера заставил прислугу Канишеву "признать себя виновной в укрывательствe офицеров", второй, направив браунинг на допрашиваемаго, говорил: "от правильнаго отвeта зависит ваша жизнь". Ко всeм ужасам с начала апрeля "присоединились еще новыя душевныя пытки": "казни начали приводить в исполнение почти что на глазах узников; в камеры явственно доносились выстрeлы из надворнаго чулана-кухни, обращеннаго в мeсто казни и истязаний. При осмотрe 16 июня этого чулана, в нем найдены были двe пудовыя гири и отрeз резиноваго пожарнаго рукава в аршин длиною с обмоткою на одном концe в видe рукоятки. Гири и отрeз служили для мучения намeченных чрезвычайкою жертв. Пол чулана оказался покрытым соломою, густо пропитанною кровью казненных здeсь; стeны против двери испещрены пулевыми выбоинами, окруженными брызгами крови, {192} прилипшими частичками мозга и обрывками черепной кожи с волосами; такими же брызгами покрыт пол чулана". Вскрытие трупов, извлеченных из могил саенковских жертв в концентрационном лагерe в числe 107 обнаружило страшныя жестокости: побои, переломы ребер, перебития голени, снесенные черепа, отсeченныя кисти и ступни, отрубленные пальцы, отрубленныя головы, держащияся только на остатках кожи, прижигание раскаленным предметом, на спинe выжженныя полосы, и т. д. и т. д. "В первом извлеченном трупe был опознан корнет 6-го Гусарскаго полка Жабокритский. Ему при жизни были причинены жестокие побои, сопровождавшиеся переломами ребер; кромe того в 13 мeстах на передней части тeла произвели прижигание раскаленным круглым предметом и на спинe выжгли цeлую полосу". Дальше: "У одного голова оказалась сплющена в плоский круг, толщиной в 1 сантиметр; произведено это сплющение одновременным и громадным давлением плоских предметов с двух сторон". Там же: "Неизвeстной женщинe было причинено семь колотых и огнестрeльных ран, брошена она была живою в могилу и засыпана землею". Обнаружены трупы облитых горячей жидкостью -- с ожогами живота и спины, -- зарубленных шашками, но не сразу: "казнимому умышленно наносились сначала удары несмертельные с исключительной цeлью мучительства".*29 И гдe трупы не отыскивались бы в болeе или менeе потаенных мeстах, вездe они носили такой же внeшний облик. Будь то в Одессe, Николаевe, Царицынe. Пусть черепа трупов, извлеченных из каменоломен в Одессe, и могли быть разбиты от бросания в ямы; пусть многие внeшние признаки истязаний произошли от времени пребывания тeл в землe; пусть люди, изслeдовавшие трупы, в том числe врачи, не умeли разобраться {193} в посмертных измeнениях и потому "принимали мацерации за ожоги, a разбухшие от гниения половые органы за прижизненныя повреждения" -- и тeм не менeе многочисленныя свидeтельства и многочисленныя фотографии (нeсколько десятков), лежащия перед нашими глазами, показывают наглядно, что естественным путем эти трупы не могли приобрeсти тот внeшний облик, который обнаружился при их разслeдовании. Пусть разсказы о физических пытках типа испанской инквизиции будут всегда и вездe преувеличены -- нашему сознанию не будет легче от того, что русския пытки двадцатаго вeка менeе жестоки, менeе безчеловeчны. С нeкоторым моральным облегчением мы должны подчеркнуть, что всe без исключения рабочие анатомическаго театра в Одессe, куда нерeдко привозили трупы разстрeленных из Ч. К., свидeтельствуют об отсутствии каких-либо внeшних признаков истязаний. Но сам по себe этот факт ничего не говорит о невозможности истязаний. Пытали, конечно, относительно немногих, и вряд ли трупы этих немногих могли попасть в анатомический театр. Многое разсказанное свидeтелями в показаниях, данных Деникинской Комиссии, подтверждается из источников как бы из другого лагеря, лагеря враждебнаго бeлой армии. Возьмем хотя бы Харьков и подвиги Саенко. Лeвый соц.-рев., заключенный в то время в тюрьму, разсказывает:*30 "По мeрe приближения Деникина, все больше увеличивалась кровожадная истерика чрезвычайки. Она в это время выдвинула своего героя. Этим героем был знаменитый в Харьковe комендант чрезвычайки Саенко. Он был, в сущности мелкой сошкой -- комендантом Чека, но в эти дни паники жизнь заключенных в Ч. К. и в тюрьмe находилась почти исключительно в его власти. Каждый день к вечеру приeзжал к тюрьмe его автомобиль, каждый день хватали //нeсколько// {194} человeк и увозили. Обыкновенно всeх приговоренных Саенко разстрeливал собственноручно. Одного, лежавшаго в тифу приговореннаго, он застрeлил на тюремном дворe. Маленькаго роста, с блестящими бeлками и подергивающимся лицом маньяка бeгал Саенко по тюрьмe с маузером со взведенным курком в дрожащей рукe. Раньше он приeзжал за приговоренными. В послeдние два дня он сам выбирал свои жертвы среди арестованных, прогоняя их по двору своей шашкой, ударяя плашмя. В послeдний день нашего пребывания в Харьковской тюрьмe звуки залпов и одиночных выстрeлов оглашали притихшую тюрьму. И так весь день. В этот день было разстрeлено 120 человeк на заднем дворикe нашей тюрьмы". Таков разсказ одного из эвакуированных. Это были лишь отдeльные "счастливцы" -- всего 20 -- 30 человeк. И там же его товарищ описывает эту жуткую сортировку перед сдачей города "в течение трех кошмарных часов".*31 "Мы ждали в конторe и наблюдали кошмарное зрeлище, как торопливо вершился суд над заключенными. Из кабинета, прилегающаго к конторe, выбeгал хлыщеватый молодой человeк, выкрикивал фамилию и конвой отправлялся в указанную камеру. Воображение рисовало жуткую картину. В десятках камер лежат на убогих койках живые люди". "И в ночной тиши, прорeзываемой звуками канонады под городом и отдeльными револьверными выстрeлами на дворe тюрьмы, в мерзком закоулкe, гдe падает один убитый за другим -- в ночной тиши двухтысячное население тюрьмы мечется в страшном ожидании. Раскроются двери корридора, прозвучат тяжелые шаги, удар прикладов в пол, звон замка. Кто-то свeтит фонарем и корявым пальцем ищет в спискe фамилию. И люди, лежащие на койках, бьются в судорожном припадкe, охватившем мозг и сердце. {195} "Не меня ли?" Затeм фамилия названа. У остальных отливает медленно, медленно от сердца, оно стучит ровнeе: "Не меня, не сейчас!" Названный торопливо одeвается, не слушаются одервянeвшие пальцы. A конвойный торопит. -- "Скорeе поворачивайся, некогда теперь"... Сколько провели таких за 3 часа. Трудно сказать. Знаю, что много прошло этих полумертвых с потухшими глазами. "Суд" продолжался недолго... Да и какой это был суд: предсeдатель трибунала или секретарь -- хлыщеватый фенчмен -- заглядывали в список, бросали: "уведите". И человeка уводили в другую дверь". В "Материалах" Деникинской комиссии мы находим яркия, полныя ужаса сцены этой систематической разгрузки тюрем. "В первом часу ночи на 9-го июня заключенные лагеря на Чайковской проснулись от выстрeлов. Никто не спал, прислушиваясь к ним, к топоту караульных по корридорам, к щелканию замков и к тяжелой тянущейся поступи выводимых из камер смертников". "Из камеры в камеру переходил Саенко со своими сподвижниками и по списку вызывал обреченных; уже в дальния камеры доносился крик коменданта: "выходи, собирай вещи". Без возражений, без понуждения, машинально вставали и один за другим плелись измученные тeлом и душой смертники к выходу из камер к ступеням смерти". На мeстe казни "у края вырытой могилы, люди в одном бeльe или совсeм нагие были поставлены на колeни; по очереди к казнимым подходили Саенко, Эдуард, Бондаренко, методично производили в затылок выстрeл, черепа дробились на куски, кровь и мозг разметывались вокруг, а тeло падало безшумно на еще теплыя тeла убиенных. Казни длились болeе трех часов"... Казнили болeе 50 человeк. Утром вeсть о разстрeлe облетeла город, и родные и близкие собрались на Чайковскую; "внезапно открылись двери комендатуры и оттуда по мостику {196} направились два плохо одeтых мужчины, за ними слeдом шли с револьверами Саенко и Остапенко. Едва передние перешли на другую сторону рва, как раздались два выстрeла и неизвeстные рухнули в вырытую у стeны тюрьмы яму". Толпу Саенко велeл разогнать прикладами, а сам при этом кричал: "не бойтесь, не бойтесь, Саенко доведет красный террор до конца, всeх разстрeляет". И тот же эвакуированный "счастливец" в своем описании переeзда из Харькова к Москвe опять подтверждает всe данныя, собранныя комиссией о Саенко, который завeдывал перевозкой и по дорогe многих из них разстрeлял. (Этот свидeтель -- небезызвeстный лeвый с.-р. Карелин.) "Легенды, ходившия про него в Харьковe, не расходились с дeйствительностью. При нас в Харьковской тюрьмe он застрeлил больного на носилках". "При нашем товарищe, разсказывавшем потом этот случай, Саенко в камерe заколол кинжалом одного заключеннаго. Когда из порученной его попечению партии заключенных бeжал один, Саенко при всeх застрeлил перваго попавшаго -- в качествe искупительной жертвы". "Человeк с мутным взглядом воспаленных глаз, он, очевидно, все время был под дeйствием кокаина и морфия. В этом состоянии он еще ярче проявлял черты садизма".*32 Нeчто еще болeе кошмарное разсказывает о Киевe Нилостонский в своей книгe "Кровавое похмелье большевизма", составленной, как мы говорили уже, главным образом, на основании данных комиссии Рерберга, которая производила свои разслeдования немедленно послe занятия Киева Добровольческой армией в августe 1919 г. "В большинствe чрезвычаек большевикам удалось убить заключенных наканунe вечером (перед своим уходом). Во время этой человeческой кровавой бани, в ночь на 28 августа 1919 г. на одной {197} бойнe губернской чрезвычайки, на Садовой No. 5 убито 127 человeк. Вслeдствие большой спeшки около 100 чел. были просто пристроены в саду губернской чрезвычайки, около 70-ти, -- в уeздной чрезвычайкe на Елисаветинской, приблизительно столько же -- в "китайской" чрезвычайкe; 51 желeзнодорожник в желeзнодорожной чрезвычайкe и еще нeкоторое количество в других многочисленных чрезвычайках Киева"... Сдeлано это было, во первых, из мести за побeдоносное наступление Добровольческой армии, во вторых, из нежелания везти арестованных с собой. В нeкоторых других чрезвычайках, откуда большевики слишком поспeшно бeжали, мы нашли живых заключенных, но в каком состоянии! Это были настоящие мертвецы, еле двигавшиеся и смотрeвшие на вас неподвижным, не понимающим взором" (9). Далeе Нилостонский описывает внeшний вид одной из Киевских человeческих "боен" (автор утверждает, что онe оффициально даже назывались "бойнями") в момент ознакомления с ней комиссии. "... Весь цементный пол большого гаража (дeло идет о "бойнe" губернской Ч. К.) был залит уже не бeжавшей вслeдствие жары, а стоявшей на нeсколько дюймов кровью, смeшанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человeческими остатками. Всe стeны были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в сосeднее помeщение, гдe был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины. Этот желоб был на всем протяжении до верху наполнен кровью... Рядом с этим мeстом ужасов в саду того же дома лежали наспeх поверхностно зарытые 127 трупов послeдней бойни... Тут нам особенно бросилось в глаза, что у всeх трупов размозжены черепа, у многих даже совсeм расплющены головы. Вeроятно они были {198} убиты посредством размозжения головы каким нибудь блоком. Нeкоторые были совсeм без головы, но головы не отрубались, а... отрывались... Опознать можно было только немногих по особым примeтам, как-то: золотым зубам, которые "большевики" в данном случаe не успeли вырвать. Всe трупы были совсeм голы. В обычное время трупы скоро послe бойни вывозились на фурах и грузовиках за город и там зарывались. Около упомянутой могилы мы натолкнулись в углу сада на другую болeе старую могилу, в которой было приблизительно 80 трупов. Здeсь мы обнаружили на тeлах разнообразнeйшия повреждения и изуродования, какия трудно себe представить. Тут лежали трупы с распоротыми животами, у других не было членов, нeкоторые были вообще совершенно изрублены. У нeкоторых были выколоты глаза и в то же время их головы, лица, шеи и туловища были покрыты колотыми ранами. Далeе мы нашли труп с вбитым в грудь клином. У нескольких не было языков. В одном углу могилы мы нашли нeкоторое количество только рук и ног. В сторонe от могилы у забора сада мы нашли нeсколько трупов, на которых не было слeдов насильственной смерти. Когда через нeсколько дней их вскрыли врачи, то оказалось, что их рты, дыхательные и глотательные пути были наполнены землей. Слeдовательно, несчастные были погребены заживо и, стараясь дышать, глотали землю. В этой могилe лежали люди разных возрастов и полов. Тут были старики, мужчины, женщины и дeти. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, дeвочкой лeт восьми. У обeих были огнестрeльныя раны" (21 -- 22). "Тут же во дворe, -- продолжает изслeдователь, -- среди могил зарытых нашли мы крест, на котором за недeлю приблизительно до занятия Киева распяли поручика Сорокина, котораго большевики считали добровольческим шпионом".... "В губернской {199} Чека мы нашли кресло (то же было и в Харьковe) в родe зубоврачебнаго, на котором остались еще ремни, которыми к нему привязывалась жертва. Весь цементный пол комнаты был залит кровью, и к окровавленному креслу прилипли остатки человeческой кожи и головной кожи с волосами"... В уeздной Чека было то же самое, такой же покрытый кровью с костями и мозгом пол и пр. "В этом помeщении особенно бросалась в глаза колода, на которую клалась голова жертвы и разбивалась ломом, непосредственно рядом с колодой была яма, в родe люка, наполненная до верху человeческим мозгом, куда при размозжении черепа мозг тут же падал"... Вот пытки в так называемой "китайской" Чека в Киевe: "Пытаемаго привязывали к стeнe или столбу; потом к нему крeпко привязывали одним концом желeзную трубу в нeсколько дюймов ширины"... "Через другое отверстие в нее сажалась крыса, отверстие тут же закрывалось проволочной сeткой и к нему подносился огонь. Приведенное жаром в отчаяние животное начинало въeдаться в тeло несчастнаго, чтобы найти выход. Такая пытка длилась часами, порой до слeдующаго дня, пока жертва умирала" (25). Данныя комиссии утверждают, что примeнялась и такого рода пытка: "пытаемых зарывали в землю до головы и оставляли так до тeх пор, пока несчастные выдерживали. Если пытаемый терял сознание, его вырывали, клали на землю, пока он приходил в себя и снова так же зарывали"... "Перед уходом из Киева большевики зарыли так многих несчастных и при спeшкe оставили их зарытыми -- их откопали добровольцы"... (23 -- 24). Автор цитируемой книги, на основании данных той же комиссии, утверждал, что Киев не представлял какого либо исключения. Явления эти наблюдались {200} повсемeстно. Каждая Че-ка как бы имeла свою специальность. Специальностью Харьковской Че-ка, гдe дeйствовал Саенко, было, напримeр, скальпирование и снимание перчаток с кистей рук.*33 Каждая мeстность в первый период гражданской войны имeла свои специфическия черты в сферe проявления человeческаго звeрства. В Воронежe пытаемых сажали голыми в бочки, утыканныя гвоздями, л катали.*34 На лбу выжигали пятиугольную звeзду; священникам надeвали на голову вeнок из колючей проволоки. В Царицынe и Камышинe -- пилили кости. В Полтавe и Кременчугe всeх священников сажали на кол (26 -- 28). "В Полтавe, гдe царил "Гришка проститутка" в один день посадили на кол 18 монахов" (28). "Жители утверждали, что здeсь (на обгорeлых столбах) Гришка-проститутка сжигал особенно бунтовавших крестьян, а сам... сидя на стулe, потeшался зрeлищем" (28). В Екатеринославe предпочитали и распятие и побивание камнями (29). В Одессe офицеров истязали, привязывая цeпями к доскам, медленно вставляя в топку и жаря, других разрывали пополам колесами лебедок, третьих опускали по очереди в котел с кипятком и в море, а потом бросали в топку (31).*35 Формы издeвательств и пыток неисчислимы. В Киевe жертву клали в ящик с разлагающимися трупами, над ней стрeляли, потом объявляли, что похоронят в ящикe заживо. Ящик зарывали, через полчаса снова открывали и... тогда производили допрос. И так дeлали нeсколько раз подряд. Удивительно ли, что люди дeйствительно сходили с ума. {201} О запирании в подвал с трупами говорит и отчет киевских сестер милосердия. О том же разсказывает одна из потерпeвших гражданок Латвии, находившаяся в 1920 г. в заключении в Москвe в Особом Отдeлe и обвинявшаяся в шпионажe. Она утверждает, что ее били нагайкой и желeзным предметом по ногтям пальцев, завинчивали на головe желeзный обруч. Наконец, ее втолкнули в погреб! Здeсь -- говорит разсказчица -- "при слабом электрическом освeщении я замeтила, что нахожусь среди трупов, среди которых опознала одну мнe знакомую, разстрeленную днем раньше. Вездe было забрызгано кровью, которой и я испачкалась. Эта картина произвела на меня такое впечатлeние, что я почувствовали, -- в полном смыслe слова, что у меня выступает холодный пот... Что дальше со мной было, не помню -- пришла я в сознание только в своей камерe".*36 Почему разные источники разнаго происхождения, разных периодов рисуют нам столь однородныя сцены? Не служит ли это само по себe доказательством правдоподобия всего разсказаннаго? Вот заявление Центральнаго Бюро партии с.-р.: "В Керенскe палачи чрезвычайки пытают температурой: жертву ввергают в раскаленную баню, оттуда голой выводят на снeг; в Воронежской губ., в селe Алексeевском и др. жертва голой выводится зимой на улицу и обливается холодной водой, превращаясь в ледяной столб... В Армавирe примeняются "смертные вeнчики": голова жертвы на лобной кости опоясывается ремнем, концы котораго имeют желeзные винты и гайку... Гайка завинчивается, сдавливает ремнем голову... В станицe Кавказской примeняется специально сдeланная желeзная перчатка, надeваемая на руку палача, с небольшими гвоздями". Читатель скажет, что это единичные {202} факты -- добавляет в своей работe "Россия послe четырех лeт революции" С. С. Маслов. К ужасу человeчества -- нeт. Не единичные. Превращение людей в ледяные столбы широко практиковалось в Орловской губ. при взыскании чрезвычайнаго революционнаго налога; в Малоархангельском уeздe одного торговца (Юшкевича) коммунистический отряд за "невзнос налога посадил на раскаленную плитку печи" (стр. 193). По отношению к крестьянам Воронежской губ. (1920) за неполное выполнение "продразверстки" употребляли такие приемы воздeйствия: спускали в глубокие колодцы и по много раз окунали в воду, вытаскивали наверх и предъявляли требование о выполнении продразверстки полностью. Автор брал свои данныя не из источников "контр-революционных", автор цитирует показания не каких-либо реставраторов и идеологов стараго режима, a показания, собранный им в период тюремнаго сидeния, показания потерпeвших, свидeтельства очевидцев -- людей демократическаго и социалистическаго образа мысли... Хотeлось бы думать, что все это преувеличено. Вeдь мы живем в вeк высокоразвитой культуры! Повторяю, я лично готов отвергнуть такия "легенды", о которых повeствует крестьянин из с. Бeлобордки: сажали в большой котел, который раскаливали до красна; помeщали в трубу с набитыми гвоздями и сверху поливали кипятком. Пусть даже останется только пытка "горячим сюргучем", о которой разсказывают очень многие в своих воспоминаниях о Киевe... Время течет. На очереди Грузия -- страна, гдe Ч. К. водворяется послeдней. Освeдомленный корреспондент "Дней"*37 так описывает "работу" Ч. К. в Закавказьe: "В глухих, сырых и глубоких подвалах помeщения Че-ка цeлыми недeлями держат арестованнаго, {203} предназначеннаго для пытки, без пищи, а часто и без питья. Здeсь нeт ни кроватей, ни столов, ни стульев. На голой землe, по колeно в кровавой грязи, валяются пытаемые, которым ночью приходится выдерживать цeлыя баталии с голодными крысами. Если эта обстановка оказывается недостаточной, чтобы развязать язык заключенная, то его переводят этажем ниже, в совершенно темный подвал. Через короткое время у подвергнутаго этой пыткe стынет кровь и уже безчувственнаго его выносят наверх, приводят в сознание и предлагают выдать товарищей и организации. При вторичном отказe его снова ввергают в подвал и так дeйствуют до тeх пор, пока замученный арестованный или умирает, или скажет что нибудь компрометирующее, хотя бы самаго неправдоподобнаго свойства. Бывает и так, что в подвал в час ночи к арестованным внезапно являются агенты -- палачи Че-ка, выводят их на двор и открывают по ним стрeльбу, имитируя разстрeл. Послe нeскольких выстрeлов, живого мертвеца возвращают в подвал. За послeднее время в большом ходу смертные вeнчики, которыми пытали между прочим социал-демократа Какабадзе и вырвали у него согласие стать сотрудником Че-ка. Выпущенный из подвалов на волю, Какабадзе подробно разсказал товарищам обо всем и скрылся".*38 Даже в совeтскую печать проникали свeдeния о пытках при допросах, особенно в первое время, когда истязания и насилия в социалистической тюрьмe были слишком непривычны для нeкоторых по крайней мeрe членов правящей партии. "Неужели средневeковый застeнок?" под таким заголовком помeстили, напр., московския "Извeстия"*39 письмо одного случайно пострадавшаго {204} коммуниста: "Арестован я был случайно, как раз в мeстe, гдe, оказалось, фабриковали фальшивыя керенки. До допроса я сидeл 10 дней и переживал что-то невозможное (рeчь идет о слeдственной комиссии Сущево-Мариинскаго района в Москвe)... Тут избивали людей до потери сознания, a затeм выносили без чувств прямо в погреб или холодильник, гдe продолжали бить с перерывом по 18 часов в сутки. На меня это так повлияло, что я чуть с ума не сошел". Через два мeсяца мы узнаем из "Правды", что есть во Владимирской Ч. К. особый уголок, гдe "иголками колят пятки".*40 Опять случайно попался коммунист, который взывает к обществу: "страшно жить и работать, ибо в такое положение каждому отвeтственному работнику, особенно в провинции, попасть очень легко". На это дeло обратили внимание, потому что здeсь замeшан был коммунист. Но в тысячах случаев проходят мимо лишь молчаливо. "Краснeю за ваш застeнок -- писала Л. Рейснер про петербургскую Ч. К. в декабрe 1918 г. Но все это "сентиментальности", и рeдкие протестующие голоса тонули в общем хорe. Петроградская "Правда" в февралe 1919 года очень красочно описывает пользу приемов допроса путем фиктивнаго разстрeла: в одном селe на кулака наложили 20 пудов чрезвычайнаго налога. Он не заплатил. Его арестовали -- не платит. Его повели на кладбище -- не платит. Его поставили к стeнкe -- не платит. Выстрeлили под ухом. О чудо! Согласился! Мы имeем в качествe непреложнаго историческаго свидeтельства о пытках изумительный документ, появившийся на столбцах самого московскаго "Еженедeльника Ч. К." Там была напечатана статья под характерным заголовком: "Почему вы миндальничаете?" "Скажите, -- писалось в статьe, подписанной предсeдателем нолинской Ч. К. и др. {205} -- почему вы не подвергли его, этого самаго Локкарта самым утонченным пыткам, чтобы получить свeдeния, адреса, которых такой гусь должен имeть очень много?*41 Скажите, почему вы вмeсто того, чтобы подвергнуть его таким пыткам, от одного описания которых холод ужаса охватил бы контр-революционеров, скажите, почему вмeсто этого позволили ему покинуть Ч. К? Довольно миндальничать!... Пойман опасный прохвост... Извлечь из него все, что можно, и отправить на тот свeт"!... Это было напечатано в No. 3 оффициальнаго органа*42 , имeвшаго, как мы говорили, своею цeлью "руководить" провинциальными чрезвычайными комиссиями и проводить "идеи и методы" борьбы В. Ч. К. Что же удивительнаго, что на съeздe совeтов представители Ч. К. уже говорят: "теперь признано, что расхлябанность, как и миндальничание и лимоничание с буржуазией и ея прихвостнями не должны имeть мeста". Ч. К. "безпощадна ко всей этой сволочи" -- таков лозунг, который идет в провинцию и воспринимается мeстными дeятелями, как призыв к безпощадной и безнаказанной жестокости. Тщетны при такой постановкe предписания (больше теоретическия) юридическим отдeлам губисполкомов слeдить за "законностью".*43 Провинция берет лишь примeр с центра. А в центрe, в самом подлинном центрe, как утверждает одно из английских донесений, пытали Канегиссера, убийцу Урицкаго. Пытали ли Каплан, как то усиленно говорили в Москвe? Я этого утверждать не могу. Но помню свое впечатлeние от первой ночи, проведенной в В. Ч. К. послe {206} покушения на Ленина: кого то здeсь пытали -- пыткой недавания спать... Рeдко проникали и проникают свeдeния из застeнков, гдe творятся пытки. Я помню в Москвe процесс о сейфах, август 1920 г., когда перед Верховным Рев. Трибуналом вскрыта была картина пыток (сажание в лед и др.). Еще ярче картина эта предстала во время одного политическаго процесса в Туркестанe в октябрe 1919 г. "Обвиняемые в количествe свыше десяти человeк отреклись от сдeланных ими на слeдствии в Чекe показаний, указав, что подписи были даны ими в результатe страшных пыток. Трибунал опросил отряд особаго назначения при Чекe... Оказалось, что истязания и пытки обычное явление и примeнялись в Чекe, как общее правило". В залe засeданий раздавались "плач и рыдания многочисленной публики" -- передает корреспондент "Воли России".*44 "Буржуазныя рыдания", как назвал их обвинитель, в данном случаe подeйствовали на судей, и протестовал сам трибунал... Не так давно в московских "Извeстиях"*45 мы могли прочесть о засeдании омскаго губернскаго суда, гдe 29-го ноября разбиралось дeло начальника перваго района уeздной милиции Германа, милиционера Щербакова и доктора Троицкаго, обвинявшихся в истязании арестованных... Жгли горящим сюргучем ладони, предплечья, лили сюргуч на затылок и на шею, a затeм срывали вмeстe с кожей. "Такие способы воздeйствия, напоминающие испанскую инквизицию совершенно недопустимы" -- морализовал во время процесса предсeдатель суда. Но пытки эти в сущности узаконены. "Социалистический Вeстник"*46 дает в этой области исключительную иллюстрацию. Корреспондент журнала пишет: {207} "В связи с давними слухами и обнаруживающимися фактами весной этого года губернским трибуналом г. Ставрополя была образована комиссия для разслeдования //пыток, практикуемых в уголовном розыскe//. В комиссию вошли -- общественный обвинитель при трибуналe Шапиро и слeдователь-докладчик Ольшанский. Комиссия установила, что помимо обычных избиений, подвeшиваний и других истязаний, при ставропольском уголовном розыскe существуют: 1) "горячий подвал", состоящий из глухой, без окон, камеры в подвалe, -- 3 шага в длину, 1 1/2 в ширину. Пол состоит из двух-трех ступенек. В эту камеру, в видe пытки, заключают 18 человeк, так что всe не могут одновременно помeститься, стоя ногами на полу, и нeкоторым приходится повисать, опираясь на плечи других узников. Естественно, воздух в этой камерe такой, что лампа моментально гаснет, спички не зажигаются. В этой камерe держат по 2 -- 3 суток, не только без пищи, но и без воды, не выпуская ни на минуту, даже для отправления естественных надобностей. Установлено, что в "горячий подвал", вмeстe с мужчинами сажали и женщин (в частности, Вейцман). 2) "Холодный подвал". Это -- яма от бывшаго ледника. Арестованнаго раздeвают почти до нага, спускают в яму по передвижной лeстницe, затeм лeстницу вынимают, а на заключеннаго сверху льют воду. Практикуется это зимой в морозы. Установлены случаи, когда на заключеннаго выливали по 8 ведер воды (в числe других этому подвергались Гурский и Вайнер). 3) "Измeрение черепа". Голову допрашиваемаго туго обвязывают шпагатом, продeвается палочка, гвоздь или карандаш, от вращения котораго окружность бичевки суживается. Постепенным вращением все сильнeе сжимают череп, вплоть до того, что кожа головы вмeстe с волосами отдeляется от черепа. Рядом с этими пытками для получения сознания, {208} установлены убийства агентами розыска арестантов яко-бы при попыткe побeга (так убит в апрeлe 1922 г. Мастрюков). Всe эти факты были установлены показаниями потерпeвших и свидeтелей, данными судебно-медицинской экспертизы, вскрытием трупов и //сознанием агентов, производивших пытки// и показавших, что дeйствовали по приказу начальника уголовнаго розыска Григоровича (он же член Ставропольскаго Исполкома, член Губкома Р. К. П. и замeститель начальника мeстнаго Госполитуправления), его помощника Повецкаго и юрисконсульта (!!) розыска Топышева. Пытки производились под личным их руководством и при личном участии. Трибунал постановил привлечь виновных к отвeтственности и отдал приказ об их арестe. Однако, //никого арестовать не удалось//, так как начальник губполитуправ. Чернобровый укрыл преступников в общежитии госполитуправления и предъявил //секретный циркуляр// В. Ч. К., в котором, между прочим, говорилось, что, если при производствe дознания или предварительнаго слeдствия к сознанию обвиняемых не приведут очныя ставки, улики и "обычныя угрозы", то рекомендуется "//старое испытанное средство//". Происхождение этого циркуляра, как передают, таково. В серединe 1921 г. на извeстнаго слeдователя M. Ч. К. Вуля поступила жалоба по поводу примeнения им на допросах пыток и истязаний. Вуль хотeл подать в отставку и сложить с себя отвeтственность за развитие бандитизма в Москвe. В виду этой угрозы, яко-бы Менжинский (?!) разрeшил ему продолжать прежние приемы дeятельности, a вскорe послe этого был разослан циркуляр о "старом испытанном средствe". Финал этой истории обычен. Никого из производивших пытки арестовать не удалось. Зато начались гонения на тeх, кто проявлял излишнее усердие и горячность при раскрытии тайн уголовнаго розыска. {209} То же с новыми деталями подтвердило и письмо (из Ставрополя, напечатанное в No. 1 "Путей Революции" (альманах лeвых с.-р.). Такой же эпилог был и в Туркестанe. Главным дeятелем по примeнению пыток был бывший цирковой клоун, член чрезвычайной комиссии и сам палач Дрожжин. Он был отозван от своей должности и назначен, послe обнаружения его дeятельности, как слeдователя, политическим комиссаром в тюрьму.*47 Не надо имeть большого воображения, чтобы представить себe этого циркового клоуна в новой роли. Фактов из его дeятельности на новом поприщe мы не знаем, но мы найдем иллюстрации в фактах в противоположной Туркестану мeстности -- в Архангельскe. В сборникe "Че-Ка" есть очерк о "холмогорском концентрационном лагерe" -- о том самом, о котором нам уже вскользь приходилось упоминать. Мнe лично хорошо извeстен автор этого в сущности донесения, eздивший с большой трудностью и опасностью для себя специально на далекий сeвер, чтобы собрать свeдeния об ужасах, о которых доходили слухи в Москву, и чтобы выяснить возможность помочь несчастным заключенным этого "лагеря смерти". Я слышал его доклад в Москвe. В передачe он был еще болeе страшен. Было дeйствительно жутко, но мы были безсильны оказать помощь. Достаточно два-три штриха, чтобы охарактеризовать условия жизни в холмогорском концентрационном лагерe: "В бытность комендантом Бачулиса, человeка крайне жестокаго, немало людей было разстрeлено за ничтожнeйшия провинности. Про него разсказывают жуткия вещи. Говорят, будто он раздeлял заключенных {210} на десятки и за провинность одного наказывал весь десяток. Разсказывают, будто как-то один из заключенных бeжал, его не могли поймать, и девять остальных были разстрeлены. Затeм бeжавшаго поймали, присудили к разстрeлу, привели к вырытой могилe; комендант с бранью собственноручно ударяет его по головe так сильно, что тот, оглушенный, падает в могилу и его, полуживого еще, засыпают землей. Этот случай был разсказан одним из надзирателей. Позднeе Бачулис был назначен комендантом самаго сeвернаго лагеря, в ста верстах от Архангельска, в Портаминскe, гдe заключенные*48 питаются исключительно сухой рыбой, не видя хлeба, и гдe Бачулис дает простор своим жестокостям. Из партии в 200 человeк, отправленной туда недавно из Холмогор, по слухам, лишь немногие уцeлeли. Одно упоминание о Портаминскe заставляет трепетать Холмогорских заключенных -- для них оно равносильно смертному приговору, а между тeм и в Холмогорах тоже не сладко живется".*49 А вот свeдeния о самом уже Портаминском "монастырe". Частное письмо, полученное в Петербургe, сообщает*50 : "Однажды в 6 ч. утра выгнали всeх на работу. -- Один из арестованных послe сыпняка был настолько слаб, что упал на дворe перед отходом на работу. Комендант не повeрил его слабости и, яко-бы за злостную симуляцию, приказал раздeть его до нижняго бeлья и посадить в холодную камеру, куда набросали снeгу. //Больной заживо был заморожен//". Далeе разсказывается, как больного, который был не в состоянии слeдовать за партией при перегонe по этапу, просто застрeлили на глазах у всeх арестованных. "До чего доходит издeвательство -- добавляет {211} другой свидeтель*51 -- может дать представление слeдующий случай... заключенные работали по добычe песку для построек. Работы шли перед окнами дома коменданта, который, увидав из окна, что рабочие сeли на отдых, прямо из окна открыл стрeльбу по толпe. В результатe нeсколько убитых и раненых. Заключенные послe этого объявили голодовку протеста. Слухи об этом дошли до Москвы, и на этот раз комиссия из центра смeстила коменданта. Новый комендант -- уголовный матрос с "Гангута" -- по звeрству ничeм не отличается от стараго. Разстрeл заключенных тут же на мeстe, на глазах у всeх, иногда по простому самодурству любого конвоира -- самое обычное явление". Все это происходило в 1921 -- 1922 гг. Об условиях жизни заключенных сам по себe свидeтельствует такой поразительный факт, что на 1200 заключенных за полгода приходится 442 смерти!! В холмогорском лагерe наряду с темным карцером и специальной холодной башней есть еще особый "Бeлый Дом". Это специальная изоляция для нeкоторых провинившихся. В маленькой комнатe (даже без уборной) заключено бывает до 40 человeк. Автор разсказывает о больных сыпным тифом, валявшихся здeсь дней по 10 до кризиса без всякой помощи. "Нeкоторые просидeли больше мeсяца, заболeли тифом и кончили психическим разстройством". Это ли не пытка? По поводу этих фактов нельзя сказать в оправдание даже того, что они были уже давно... Мы узнаем о всeх этих фактах рeдко и случайно. При безнаказанности начальства заключенным опасно жаловаться даже в тeх рeдких случаях, когда это возможно. Мнe лично раз только пришлось присутствовать в Бутырской тюрьмe при избиении слeдователем подслeдственнаго. Я только слышал мольбу послeдняго -- молчать. И врачи без {212} опасения не могут констатировать факт нанесения побоев -- доктор Щеглов, выдавший медицинское свидeтельство нeкоторым социалистам, избитым в Бутырской тюрьмe, за это был немедленно отправлен в жестокую ссылку.*52 До нас доходят свeдeния, когда жертвами произвола становятся партийные люди. Так мы узнаем, что в Тамбовe высeкли 18-лeтнюю с.-р. Лаврову*53 , что та же судьба постигла жену с.-р. Кузнецова, когда не удалось узнать мeстопребывания ея мужа.*54 Так мы узнаем, что с.-д. Трейгер в Семипалатинскe был посажен в "ящик" -- длиной в три шага и шириной в два, гдe он сидeл вмeстe с сумасшедшим китайцем-убийцей.*55 Лeвый с.-р. Шебалин, в письмe, пересланном нелегальным путем, разсказывает, как его истязали в Петербургe: били по рукам и ногам рукояткой револьвера, мяли и давили глаза и половые органы (до потери сознания)*56 , били особо усовершенствованным способом -- так, чтобы не было слeдов "без крови" (кровь шла горлом)!.*57 Я хорошо знаю Шебалина, пробыв с ним болeе полугода в заключении в Бутырской тюрьмe. Это человeк, не способный ни ко лжи, ни к преувеличениям. "Не забывайте, что я пишу из застeнка, перед которым по своему режиму и примeнению особых мeр воздeйствия к заключенным блeднeют русския Бастилии -- Шлиссельбург и Петропавловка, гдe в старое время мнe пришлось томиться в одном из казематов, как государственному преступнику" -- пишет Шебалин. {213} И он разсказывает об особо усовершенствованном изобрeтении камер "пробок" на Гороховой, т. е. Петроградской Чеки (тeсныя, холодныя одиночки, наглухо закупориваемыя, с двойными стeнами, обложенными пробками -- отсюда никакой звук не доносится). В этих изолированных камерах идут допросы заключенных с "вымораживанием", "прижиганием огнем" и пр. На этом сообщении имeется помeтка 9-го апрeля 1922 г. В этих "пробках" держат обыкновенно 5 -- 10 дней, но нерeдко держат и по мeсяцу.*58 "Избиение ногами, винтовкой, револьвером -- замeчает С. С. Маслов в своей книгe*59 , написанной в значительной степени на основании материала, вывезеннаго им из России, -- в счет не идут, они общеприняты и повсемeстны". И автор приводит яркую иллюстрацию, не имeющую в данном случаe отношения к политикe. Тeм характернeе она для "коммунистическаго" правосудия, о новых принципах котораго так много пишут хвалебнаго в совeтской прессe. Вeдь там преступников не наказывают, а исправляют. "В маe 1920 г., -- разсказывает С. О. Маслов, -- в Москвe была арестована группа дeтей (карманных воров) в возрастe от 11 до 15 лeт. Их посадили в подвал и держали изолированно от других, но всю группу вмeстe. "Чрезвычайка" рeшила использовать арест во всю. От дeтей стали требовать -- сначала угрозами и обeщаниями награды, выдачи других карманных воров. Дeти отзывались незнанием. Послe нeскольких безплодных допросов в камеру, гдe сидeли дeти, вошло нeсколько служащих и началось жестокое избиение. Били сначала кулаками, потом, {214} когда дeти попадали, их били каблуками сапог. Дeти обeщали полную выдачу. Так как фамилии товарищей дeти не знали, то их возили каждый день по улицам в автомобилях, трамваях, водили на вокзалы. Первый день дeти попробовали никого не указать. Тогда вечером было повторено избиение еще болeе жестокое, чeм прежде. Дeти начали выдавать. Вели день был неудачный, и ребенок не встрeчал или не указывал товарища по ремеслу, вечером он был избиваем. Пытка тянулась двe недeли. Дeти, чтобы избeжать битья, начали оговаривать незнакомых и невинных. Через три недeли их перевезли в Бутырскую тюрьму. Худыя, избитыя, в рваном платьe, с постоянным застывшим испугом на личиках, они были похожи на затравленных звeрьков, видящих неминуемую и близкую смерть. Они дрожали, часто плакали и отчаянно кричали во снe. Послe 2 -- 3 недeльнаго сидeния в Бутырской тюрьмe, дeти снова были взяты в "чрезвычайку". Долгие тюремные сидeльцы говорили мнe, что за все время их ареста, за всю жизнь, за время даже царской каторги, они не слыхали таких отчаянных криков, как крики этих дeтей, понявших, что их снова везут в подвал, и не испытывали такой жгучей злобы, как от этого издeвательства над ворами-дeтьми. Тюрьма плакала, когда обезумeвших и воющих дeтей вели по коридорам, потом по двору тюрьмы". Измeнились ли условия? Мы не так давно узнали об убийствe в мартe 1923 г. при допросe стараго революционера Куликовскаго агентом иркутскаго Г. П. У. Корреспондент "Дней" сообщал, что за отказ отвeчать на допросe его стали бить рукояткой револьвера, разбили череп и убили... Разнузданность палачей. Для того, чтобы отчетливeе представить себe сущность "краснаго террора", мы должны воспринять циничность форм, в которыя он вылился -- не только {215} то, что людей виновных и невинных, политических противников и безразличных разстрeливали, но и как их разстрeливали. Эта внeшняя оболочка, быть может, важнeе даже для понимания так называемаго "краснаго террора". Перед нами прошел уже садист в полном смыслe слова -- харьковский Саенко. Нeсколько слов о его помощникe -- матросe Эдуардe, разсказывает Карелин: знаменит был тeм, что, дружески разговаривая с заключенным, смeясь беззаботным смeхом, умeл артистически "кончить" своего собесeдника выстрeлом в затылок. Таким же звeрем изображает освeдомленный в одесских дeлах Авербух предсeдателя мeстной чеки Калинченко. О его "причудах" и диких расправах разсказывали цeлыя легенды: однажды во время празднования своих именин К. приказал доставить из тюрьмы "трех самых толстых буржуев". Его приказ был выполнен, и он в каком то пьяном экстазe тут же убивает их из револьвера. "Мнe как то раз пришлось посeтить кафе "Астра" по Преображенской улицe, посeщаемое исключительно большевицкими служащими" -- пишет Авербух.*60 -- "И здeсь мнe совершенно неожиданно пришлось выслушать разсказ извeстнаго палача "Васьки" о том, как он раз расправился с двумя буржуями, как они корчились и метались в предсмертных судорогах, как они цeловали у него руки и ноги и как он все-таки исполнил свой революционный долг". Среди одесских палачей был негр Джонстон, специально выписанный из Москвы. "Джонстон был синонимом зла и изувeрств"... "Сдирать кожу с живого человeка перед казнью, отрeзать конечности при пытках и т. п. -- на это способен был один палач негр Джонстон". Он ли один? В Москвe на выставкe, устроенной большевиками в 1920 -- 1921 гг., демонстрировались "перчатки", снятыя с {216} человeческой руки. Большевики писали о том, что это образец звeрств "бeлых". Но... об этих перчатках, снимаемых в Харьковe Саенко, доходили давно в Москву слухи. Говорили, что нeсколько "перчаток" было найдено в подвалe Ч. К. Харьковские анархисты, привезенные в Бутырскую тюрьму, единогласно свидeтельствовали об этих харьковских "перчатках", содранных с рук пытаемых. "Нас упрекают в готтентотской морали", -- говорил Луначарский в засeдании московскаго совeта 4 декабря 1918 г. "Мы принимаем этот упрек"... И Саенковския "перчатки" могли фигурировать на московской выставкe, как доказательство жестокости противников...*61 С Джонстоном могла конкурировать в Одессe лишь женщина-палач, молодая дeвушка Вeра Гребеннюкова ("Дора"). О ея тиранствах также ходили цeлыя легенды. Она "буквально терзала" свои жертвы: вырывала волосы, отрубала конечности, отрeзала уши, выворачивала скулы и т. д. Чтобы судить о ея дeятельности, достаточно привести тот факт, что в течение двух с половиной мeсяцев ея службы в чрезвычайкe ею одной было разстрeлено 700 слишком человeк, т. е. почти треть разстрeленных в Ч. К. всeми остальными палачами.*62 В Киевe разстрeливаемых заставляли ложиться ничком в кровавую массу, покрывавшую пол, и стрeляли в затылок и размозжали череп. Заставляли ложиться одного на другого еще только что пристрeленнаго. Выпускали намeченных к разстрeлу в сад и устраивали там охоту на людей. И отчет киевских сестер милосердия тоже регистрирует такие факты. В "лунныя, ясныя лeтния ночи", "холеный, франтоватый" комендант губ. Ч. К. Михайлов {217} любил непосредственно сам охотиться с револьвером в руках, за арестованными, выпущенными в голом видe в сад.*63 Французская писательница Одетта Кєн, считающая себя коммунисткой и побывавшая по случайным обстоятельствам*64 в тюрьмах Ч. К. в Севастополe, Симферополe, Харьковe и Москвe, разсказывает в своих воспоминаниях со слов одной из заключенных о такой охотe за женщинами даже в Петроградe (она относит этот, казалось бы, маловeроятный факт к 1920 г.!!). В той же камерe, что и эта женщина, было заключено еще 20 женщин контр-революционерок. Ночью за ними пришли солдаты. Вскорe послышались нечеловeческие крики, и заключенные увидали в окно, выходящее на двор, всeх этих 20 женщин, посаженных голыми на дроги. Их отвезли в поле и приказали бeжать, гарантируя тeм, кто прибeжит первыми, что онe не будут разстрeлены. Затeм онe были всe перебиты... В Брянскe, как свидeтельствует С. М. Волконский в своих воспоминаниях*65 , существовал "обычай" пускать пулю в спину послe допроса. В Сибири разбивали головы "желeзной колотушкой"... В Одессe -- свидeтельствует одна простая женщина в своих показаниях -- "во дворe Ч. К. под моим окном поставили бывшаго агента сыскной полиции. Убивали дубиной или прикладом. Убивали больше часа. И он умолял все пощадить". В Екатеринославe нeкий Валявка, разстрeлявший сотни "контр-революционеров", имeл обыкновение выпускать "по десять-пятнадцать человeк в небольшой, специальным {218} забором огроженный двор". Затeм Валявка с двумя-тремя товарищами выходил на середину двора и открывал стрeльбу.*66 В том же Екатеринославe предсeдатель Ч. К., "тов. Трепалов", ставил против фамилий, наиболeе ему непонравившихся, сокращенную подпись толстым красным карандашем "рас", что означало -- расход, т. е. разстрeл; ставил свои помeтки так, что трудно было в отдeльных случаях установить, к какой собственно фамилии относятся буквы "рас". Исполнители, чтобы не "копаться" (шла эвакуация тюрьмы), разстрeляли весь список в 50 человeк по принципу: "вали всeх".*67 Петроградский орган "Революционное Дeло"*68 сообщал такия подробности о разстрeлe 60 по Таганцевскому дeлу. "Разстрeл был произведен на одной из станций Ириновской ж. д. Арестованных привезли на разсвeтe и заставили рыть яму. Когда яма была наполовину готова, приказано было всeм раздeться. Начались крики, вопли о помощи. Часть обреченных была насильно столкнута в яму и по ямe была открыта стрeльба. На кучу тeл была загнана и остальная часть и убита тeм же манером. Послe чего яма, гдe стонали живые и раненые, была засыпана землей". Вот палачи московские, которые творят в специально приспособленных подвалах с асфальтовым полом с желобом и стоками для крови свое ежедневное кровавое дeло.*69 Их образ запечатлeн в очеркe {219} "Корабль смерти", посвященном в сборникe "Чека" описанию казней уголовных, так называемых бандитов. Здeсь три палача: Емельянов, Панкратов, Жуков, все члены российской коммунистической партии, живущие в довольствe, сытости и богатствe. Они, как и всe вообще палачи, получают плату поштучно: им идет одежда разстрeленных и тe золотыя и пр. вещи, которыя остались на заключенных; они "выламывают у своих жертв золотые зубы", собирают "золотые кресты" и пр. С. О. Маслов разсказывает о женщинe-палачe, которую он сам видeл. "Через 2 -- 3 дня она регулярно появлялась в Центральной Тюремной больницe Москвы (в 1919 г. ) с папироской в зубах, с хлыстом в рукe и револьвером без кобуры за поясом. В палаты, из которых заключенные брались на разстрeл, она всегда являлась сама. Когда больные, пораженные ужасом, медленно собирали свои вещи, прощались с товарищами или принимались плакать каким-то страшным воем, она грубо кричала на них, а иногда, как собак, била хлыстом... "Это была молоденькая женщина... лeт 20 -- 22". Были и другия женщины-палачи в Москвe. О. С. Маслов, "как старый дeятель вологодской кооперации и член Учредительнаго Собрания от Вологодской губ., хорошо освeдомленный о вологодских дeлах, разсказывает о мeстном палачe (далеко не профессионалe) Ревеккe Пластининой (Майзель), бывшей когда то скромной фельдшерицей в одном из маленьких городков Тверской губ., разстрeлявшей собственноручно свыше 100 человeк. В Вологдe чета Кедровых -- добавляет Е. Д. Кускова, бывшая в это время там в ссылкe*70 -- жила в вагонe около станции... В вагонах происходили допросы, а около них разстрeлы. При допросах Ревекка била по щекам обвиняемых, орала, стучала кулаками, изступленно и кратко отдавала приказы: "к разстрeлу, {220} к разстрeлу, к стeнкe!" "Я знаю до десяти случаев, -- говорит Маслов -- когда женщины добровольно "дырявили затылки". О дeятельности в Архангельской губ. весной и лeтом 1920 г. этой Пластининой-Майзель, бывшей женой знаменитаго Кедрова, корреспондент "Голоса России"*71 , сообщает: "Послe торжественных похорон пустых, красных гробов началась расправа Ревекки Пластининой со старыми партийными врагами. Она была большевичка. Эта безумная женщина, на голову которой сотни обездоленных матерей и жен шлют свое проклятье, в своей злобe превзошла всeх мужчин Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Она вспомнила всe маленькия обиды семьи мужа и буквально распяла эту семью, а кто остался не убитым, тот убит морально. Жестокая, истеричная, безумная, она придумала, что ее бeлые офицеры хотeли привязать к хвосту кобылы и пустить лошадь вскачь, увeровала в свой вымысел, eдет в Соловецкий монастырь и там руководит расправой вмeстe со своим новым мужем Кедровым. Дальше она настаивает на возвращении всeх арестованных комиссией Эйдука из Москвы, и их по частям увозят на пароходe в Холмогоры, усыпальницу русской молодежи, гдe, раздeвши, убивают их на баржах и топят в морe. Цeлое лeто город стонал под гнетом террора". Другое сообщение той же газеты добавляет: В Архангельскe Майзель-Кедрова разстрeляла собственноручно 87 офицеров, 33 обывателя, потопила баржу с 500 бeженцами и солдатами армии Миллера и т. д. А вот другая, одесская, "героиня", о которой разсказывает очевидец 52 разстрeлов в один вечер.*72 Главным палачем была женщина-латышка с звeроподобным лицом; заключенные ее звали "мопсом". {221} Носила эта женщина-садистка короткие брюки и за поясом обязательно два ногана. С ней может конкурировать "товарищ Люба" из Баку, кажется, разстрeленная за свои хищения*73 , или предстательница Унечской Ч. К. "звeрь, а не человeк", являвшаяся всегда с двумя револьверами, массой патронов за широким кожаным поясом вокруг талии и шашкою в рукe. Так описывает ее в своих воспоминаниях одна из невольных бeглянок из России. "Унечане говорили о ней топотом и с затаенным ужасом". Сохранит ли история ея имя для потомства? В Рыбинскe есть свой "звeрь" в обликe женщины -- нeкая "Зина". Есть такая же в Екатеринославe, Севастополe и т. д. Как ни обычна "работа" палачей -- наконец, человeческая нервная система не может выдержать. И казнь совершают палачи преимущественно в опьяненном состоянии -- нужно состояние "невмeняемости", особенно в дни, когда идет дeйствительно своего рода бойня людей. Я наблюдал в Бутырской тюрьмe, что даже привычная уже к разстрeлам администрация, начиная с коменданта тюрьмы, всегда обращалась к наркотикам (кокаин и пр.), когда приeзжал так называемый "комиссар смерти" за своими жертвами и надо было вызывать обреченных из камер. "Почти в каждом шкапу -- разсказывает Нилостонский про Киевския чрезвычайки*74 -- почти в каждом ящикe нашли мы пустые флаконы из-под кокаина, кое-гдe даже цeлыя кучи флаконов". В состоянии невмeняемости палач терял человeческий образ. "Один из крупных чекистов разсказывал -- передает авторитетный свидeтель*75 -- что главный; (московский) {222} палач Мага, разстрeлявший на своем вeку не одну тысячу людей (чекист, разсказывавший нам, назвал невeроятную цифру в 11 тысяч разстрeленных рукой Мага), как-то закончив "операции" над 15 -- 20 человeками, набросился с криками "раздeвайся, такой сякой" на коменданта тюрьмы Особаго Отдeла В. Ч. К. Попова, из любви к искусству присутствовавшаго при этом разстрeлe. "Глаза, налитые кровью, весь ужасный, обрызганный кровью и кусочками мозга, Мага был совсeм невмeняем и ужасен" -- говорил разсказчик. "Попов струсил, бросился бeжать, поднялась свалка и только счастье, что своевременно подбeжали другие чекисты и окрутили Мага"... И все-таки психика палача не всегда выдерживала. В упомянутом отчетe сестер милосердия Киевскаго Краснаго Креста разсказывается, как иногда комендант Ч. К. Авдохин не выдерживал и исповeдывался сестрам. "Сестры, мнe дурно, голова горит... Я не могу спать... меня всю ночь мучают мертвецы"... "Когда я вспоминаю лица членов Чека: Авдохина, Терехова, Асмолова, Никифорова, Угарова, Абнавера или Гусига, я увeрена, -- пишет одна из сестер, -- что это были люди ненормальные, садисты, кокаинисты -- люди, лишенные образа человeческаго". В России в послeднее время в психиатрических лечебницах зарегистрирована как бы особая "болeзнь палачей", она приобрeтает массовый характер -- мучающая совeсть и давящие психику кошмары захватывают десятки виновных в пролитии крови. Наблюдатели отмeчают нерeдкия сцены таких припадков у матросов и др., которыя можно видeть, напр., в вокзальных помeщениях на желeзных дорогах. Корреспондент "Дней"*76 из Москвы утверждает, что "одно время Г. П. У. пыталось избавиться от этих сумасшедших путем разстрeла их и что нeсколько человeк таким способом были {223} избавлены от кошмара душивших их галлюцинаций". Среди палачей мы найдем не мало субъектов с опредeленно выраженными уже рeзкими чертами вырождения. Я помню одного палача 14 лeт, заключеннаго в Бутырской тюрьмe: этот полуидиот не понимал, конечно, что творил, и эпически разсказывал о совершенных дeяниях. В Киевe в январe 1922 года была арестована слeдовательница-чекистка, венгерка Ремовер. Она обвинялась в самовольном разстрeлe 80 арестованных, преимущественно молодых людей. Р. признана была душевно-больной на почвe половой психопатии. Слeдствие установило, что Р. лично разстрeливала не только подозрeваемых, но и свидeтелей, вызванных в Ч. К. и имeвших несчастье возбудить ея больную чувственность... Один врач разсказывает о встрeченной им в госпиталe "Комиссаршe Нестеренко", которая, между прочим, заставляла красноармейцев насиловать в своем присутствии беззащитных женщин, дeвушек, подчас малолeтних".*77 Просмотрите протоколы Деникинской комиссии и вы увидите, как высшие чины Ч. К., не палачи по должности, в десятках случаев производят убийство своими руками. Одесский Вихман разстрeливает в самих камерах по собственному желанию, хотя в его распоряжении было 6 специальных палачей (один из них фигурировал под названием "амур"). Атарбеков в Пятигорскe употребляет при казни кинжал. Ровер в Одессe в присутствии свидeтеля убивает нeкоего Григорьева и его 12-тняго сына... Другой чекист в Одессe "любил ставить свою жертву перед собой на колeни, сжимать голову приговореннаго колeнями и в таком положении убивать выстрeлом в затылок"а*78 . Таким примeрам нeсть числа... {224} Смерть стала слишком привычной. Мы говорили уже о тeх циничных эпитетах, которыми сопровождают обычно большевицкия газеты сообщения о тeх или иных разстрeлах. Такой упрощенно-циничной становится вся вообще терминология смерти*79 : "пустить в расход", "размeнять" (Одесса), "идите искать отца в Могилевскую губернию", "отправить в штаб Духонина", Буль "сыграл на гитарe" (Москва), "больше 38 я не мог запечатать" т. е. собственноручно разстрeлять (Екатеринослав), или еще грубeе: "нацокал" (Одесса), "отправить на Машук -- фиалки нюхать" (Пятигорск); комендант петроградской Чека громко говорит по телефону женe: "Сегодня я везу рябчиков в Кронштадт".*80 Также упрощенно и цинично совершается, как мы много раз уже отмeчали, и самая казнь. В Одессe объявляют о приговорe, раздeвают и вeшают на смертника дощечку с нумером. Так по No.No. по очереди и вызывают.*81 Заставляют еще расписываться в объявлении приговора. В Одессe нерeдко послe постановления о разстрeлe обходили камеры и собирали биографическия данныя для газетных сообщений.*82 Эта "законность" казни соблюдается и в Петроградe, гдe о приговорах объявляется в особой "комнатe для приeзжающих". Орган центральнаго комитета коммунистической партии "Правда"*83 высмeивал сообщения английской печати о том, что во время казни играет оркестр военной {225} музыки. Так было в дни террора в сентябрe 1918 г. Так разстрeливали в Москвe "царских министров", да не их одних. Тогда казнили на Ходынском полe и разстрeливали красноармейцы. Красноармейцев смeнили китайцы. Позже появился специальный как-бы институт наемных палачей -- профессионалов, к которым от времени до времени присоединялись любители гастролеры. Ряд свидeтелей в Деникинской комиссии разсказывает о разстрeлах в Николаевe в 1919 г. под звуки духовной музыки. В Саратовe разстрeливают сами заключенные (уголовные) и тeм покупают себe жизнь. В Туркестанe сами судьи. Утверждают свидeтели уже теперешних дней, что такой же обычай существует в Одессe в губернском судe -- даже не в Ч. К. Я не умeю дать отвeта на вопрос, хорошо или плохо, когда приводит казнь в исполнение тот, кто к ней присудил... К 1923 г. относится сообщение о том, как судья В. непосредственно сам убивает осужденнаго: в сосeдней комнатe раздeвают и тут же убивают... Утверждают, что в Одессe в Ч. К. в 1923 г. введен новый, усовершенствованный способ разстрeла. Сдeлан узкий, темный корридор с ямой в серединe. С боков имeются двe бойницы. Идущий падает в яму и из бойниц его разстрeливают, при чем стрeляющие не видят лица разстрeливаемаго. Не могу не привести еще одного описания разстрeлов в московской Ч. К., помeщеннаго в No. 4 нелегальнаго бюллетеня лeвых с.-р..*84 Относится это описание к тому времени, когда "велись прения о правах и прерогативах Ч. К. и Рев. Трибуналов", т. е. о правe Ч. К. выносить смертные приговоры. Тeм характернeе картина, нарисованная пером очевидцев: "Каждую ночь, рeдко когда с перерывом, водили и водят смертников "отправлять в Иркутск". Это {226} ходкое словечко у современной опричнины. Везли их прежде на Ходынку. Теперь ведут сначала в No. 11, а потом из него в No. 7 по Варсонофьевскому переулку. Там вводят осужденных -- 30 -- 12 -- 8 -- 4 человeка (как придется) -- на 4-й этаж. Есть специальная комната, гдe раздeвают до нижняго бeлья, и потом раздeтых ведут вниз по лeстницам. Раздeтых ведут по снeжному двору, в задний конец, к штабелям дров и там убивают в затылок из ногана. Иногда стрeльба неудачна. С одного выстрeла человeк падает, но не умирает. Тогда выпускают в него ряд пуль; наступая на лежащаго, бьют в упор в голову или грудь. 10 -- 11 марта Р. Олеховскую, приговоренную к смерти за пустяковый поступок, который смeшно карать даже тюрьмой, никак не могли убить. 7 пуль попало в нее, в голову и грудь. Тeло трепетало. Тогда Кудрявцев (чрезвычайник из прапорщиков, очень усердствовавший, недавно ставший "коммунистом") взял ее за горло, разорвал кофточку и стал крутить и мять шейные хрящи. Дeвушкe не было 19 лeт. Снeг на дворe весь красный и бурый. Все забрызгано кругом кровью. Устроили снeготаялку, благо -- дров много, жгут их на дворe и улицe в кострах полсаженями. Снeготаялка дала жуткие кровавые ручьи. Ручей крови перелился через двор и пошел на улицу, перетек в сосeдния мeста. Спeшно стали закрывать слeды. Открыли какой-то люк и туда спускают этот темный страшный снeг, живую кровь только что живших людей!..." Большевики гордо заявляют: "у нас гильотины нeт". Не знаю что лучше: казнь явная или казнь в тайниках, в подвалах, казнь под звук моторов, чтобы заглушить выстрeлы... Пусть отвeтят на это другие... Но мы отмeчали уже и казни публичныя. Не вездe разстрeливают ночью... В Архангельскe {227} разстрeливали днем на площадкe завода Клафтона и на разстрeл "смотрeть собиралась масса окрестной дeтворы".*85 Днем подчас убивали и в Одессe. Почти на глазах у родственников разстрeливают и в Могилевe. "К ревтрибуналу 16 армии -- разсказывает очевидец*86 -- около 5 -- 7 час. вечера подается грузовик, на который молодцевато вскакивает десяток вооруженных палачей, вооруженных до зубов и с двумя лопатами! На грузовик усаживают смертников и уeзжают. Ровно через час грузовик возвращается. Палачи также молодцевато соскакивают, волоча мeшки с оставшимися от смертников сапогами, гимнастерками, фуражками и пр... Вся эта процедура происходит днем (часовая стрeлка передвинута на 3 часа вперед) на глазах родных и близких, женщин и дeтей". Только человeк, находящейся во власти совершенно исключительнаго политическаго изувeрства, потерявший всe человeческия чувства, может не отвернуться с отвращением от тeх форм, при которых произошло убийство царской семьи в Екатеринбургe. Родители и дeти были сведены ночью в одну комнату и всe перебиты на глазах друг у друга. Как описывает красноармеец Медвeдев, один из очевидцев "казни", в своих показаниях, данных слeдствию в февралe 1919 г., приготовления к казни шли медленно и "видимо всe догадывались о предстоящей им участи". История не знает другой картины убийства, подобной той, которой ознаменовалась екатеринбургская ночь с 16 на 17 июля 1918 г.*87 Смертники. Смертная казнь в России дeйствительно стала "бытовым явлением". Мы знаем, что когда то люди {228} всходили на гильотину с пeнием марсельезы... В России присужденные к смерти лeвые с.-р. в Одессe, положенные связанными на грузовик под тяжестью 35 тeл, нагруженных поверх, поют свою марсельезу. Может быть, в самой тюрьмe эта обыденность смерти ощущается наиболeе остро. В сборникe "Че-Ка" есть яркия страницы, описывающия переживания заключеннаго, попавшаго в камеру смертников.*88 "В страшную камеру под сильным конвоем нас привели часов в 7 вечера. Не успeли мы оглядeться, как лязгнул засов, заскрипeла желeзная дверь, вошло тюремное начальство, в сопровождении тюремных надзирателей. -- Сколько вас здeсь? -- окидывая взором камеру -- обратилось к старостe начальство. -- Шестьдесят семь человeк. -- Как шестьдесят семь? Могилу вырыли на девяносто человeк, -- недоумeвающе, но совершенно спокойно, эпически, даже как бы нехотя, протянуло начальство. Камера замерла, ощущая дыхание смерти. Всe как бы оцeпенeли. -- Ах, да, -- спохватилось начальство, -- я забыл, тридцать человeк будут разстрeливать из Особаго Отдeла. Потянулись кошмарные, безконечные, длинные {229} часы ожидания смерти. Бывший в камерe священник каким-то чудом сохранил нагрудный крест, надeл его, упал на колeни и начал молиться. Многие, в том числe один коммунист, послeдовали его примeру. Кое-гдe послышались рыдания. В камеру доносились звуки разстроеннаго рояля, слышны были избитые вальсы, временами смeнявшиеся разухабисто веселыми русскими пeснями, раздирая и без того больную душу смертников -- это репетировали культ-просвeтчики в помeщении бывшей тюремной церкви, находящейся рядом с нашей камерой. Так по злой иронии судьбы переплеталась жизнь со смертью".*89 "В камеру доносились звуки разстроеннаго рояля"... Дeйствительно жутко в "преддверии могилы". И эту "психическую пытку" испытывает всякий, на глазах у кого открыто готовят разстрeл. Я помню один вечер в июлe 1920 г. в Бутырской тюрьмe. Я был в числe "привиллегированных" заключенных. Поздно вечером на тюремном дворe, когда он был уже пуст, случайно мнe пришлось наблюдать картину -- не знаю жуткую или страшную, но по своему неестественному контрасту врeзавшуюся в память, как острая игла. В тюремном корридорe, гдe были заключенные коммунисты, шло разухабистое веселье -- рояль, цыганския пeсни, разсказчик анекдотов. Это был вечер с артистами, устроенный администрацией для преступников в "домe лишения свободы". Пeсни и музыка неслись по тюремному двору. Я молча сидeл, и нечаянно глаза обратились на "комнату душ". Здeсь у рeшетки я увидал исковерканный судорогами облик, прильнувший к окну и жадно хватавший воздух губами. То была одна из жертв, намeченных к разстрeлу в эту ночь. Было их нeсколько, больше 20, и ждали онe своего череда. "Комиссар смерти" увозил их небольшими группами... {230} Я не помню дальнeйшаго. Но впредь я боялся выходить в неуказанное время на тюремный двор... Мнe вспомнились соотвeтствующия строки из "Бытового явления" В. Г. Короленко, гдe автор приводит письмо, полученное им от заключеннаго, присутствовавшаго в тюрьмe в момент, когда в стeнах ея должна была совершиться смертная казнь. Тюрьма затихла. Словно она умерла, и никто не смeл нарушить этого гробового молчания. Очерствeло ли человeческое сердце от того, что стало слишком уже повседневным, или слишком уже малоцeнной стала человeческая жизнь, но только и к казни стали привыкать. Вот ужас нашего психическаго бытия. Я не могу не привести картины, набросанной тeм же корреспондентом "Послeдних Новостей"*90 из Могилева: "Наканунe засeдания Гомельской выeздной сессии на всeх углах были расклеены объявления о публичном судe дезертиров в здании театра. Я пошел. Сидит тройка и судит сотню дезертиров. Предсeдатель кричит на подсудимаго и присуждает к разстрeлу. Я выбeжал из залы. У входа в фойэ наткнулся на публику, преспокойно покупающую билеты на вечерний спектакль"... А сами смертники? -- Одни молчаливо идут на убой, без борьбы и протеста в глубокой апатии дают себя связывать проволокой. "Если бы вы видeли этих людей, приговоренных и ведомых на казнь, -- пишет сестра Медвeдева -- они были уже мертвы"... Другие унизительно, безуспeшно молят палачей; третья активно борятся и избитые насильно влекутся в подвал, гдe ждет их рука палача. Надо ли приводить соотвeтствующую вереницу фактов. "Жутко становилось, за сердце захватывало, -- пишет Т. Г. Куракина в своих воспоминаниях про Киев*91 -- когда приходили вечером за приговоренными к разстрeлу несчастными жертвами. Глубокое {231} молчание, тишина воцарялись в комнатe, эти несчастные обреченные умeли умирать: они шли на смерть молча, с удивительным спокойствием -- лишь по блeдным лицам и в одухотворенном взглядe чувствовалось, что то уже не от мира сего. Но еще болeе тяжелое впечатлeние производили тe несчастные, которые не хотeли умирать. Это было ужасно. Они сопротивлялись до послeдней минуты, цeплялись руками за нары, за стeны, за двери; конвоиры грубо толкали их в спины, а они плакали, кричали обезумeвшим от отчаяния голосом, -- но палачи безжалостно тащили их, да еще глумились над ними, приговаривая: что, не хочешь к стeнкe стать? не хочешь, -- а придется". Очевидно не из-за страха смерти, а в ужасe перед палачеством многие пытаются покончить с собой самоубийством перед разстрeлом. Я помню в Бутырках татарина, мучительно перерeзавшаго себe горло кусочком стекла в минуты ожидания увода на разстрeл. Сколько таких фактов самоубийств, вплоть до самосожжения, зарегистрировано уже, в том числe в сборникe "Че-Ка", в материалах Деникинской комиссии. Палачи всегда стремятся вернуть к жизни самоубийцу. Для чего? Только для того, чтобы самим его добить. "Коммунистическая" тюрьма слeдит за тeм, чтобы жертва не ушла от "революционнаго правосудия"... В материалах Деникинской комиссии зарегистрированы потрясающие факты в этой области. Привезли в морг в Одессe трупы разстрeленных. Извозчик замeтил, что одна из женщин "кликает" глазами и сообщил служителю. В моргe женщина очнулась и стала, несмотря на уговоры служителя, в полусознании кричать: "мнe холодно", "гдe мой крест?" (Другой очевидец говорит, что она стала кричать, так как рядом увидала труп мужа). Убийцы услышали и... добили. Другой свидeтель разсказывает об очнувшемся в гробу -- также добили. Третий случай. Крышка одного из гробов при зарыты поднялась и раздался {232} крик: "Товарищи! я жив". Телефонировали в Ч. К.; получили отвeт: прикончите кирпичем. Звонят в высшую инстанцию -- самому Вихману. Отвeт смeшливый: "Будет реквизирован и прислан лучший хирург в Одессe". Шлется чекист, который убивает из револьвера недобитаго. Процитирую еще раз строки, которыми закончил свои очерк автор статьи "Корабль смерти".*92 "Карающий меч преслeдует не только прямых врагов большевицкаго государства. Леденящее дыхание террора настигает и тeх, чьи отцы и мужья лежат уже в братских могилах. Потрясенныя нависшим несчастьем и ждущия томительными мeсяцами катастрофы, матери, жены и дeти узнают о ней лишь много спустя, по случайным косвенным признакам, и начинают метаться по чекистским застeнкам, обезумeвшия от горя и неувeренныя в том, что все уже кончено... Мнe извeстен цeлый ряд случаев, когда М. Ч. К. для того, чтобы отдeлаться, -- выдавала родным ордера на свидание с тeми, кто завeдомо для нея находился уже в Лефортовском моргe. Жены и дeти приходили с "передачами" в тюрьмы, но, вмeсто свиданий, им давался стереотипный отвeт: -- В нашей тюрьмe не значится. Или загадочное и туманное: -- Уeхал с вещами по городу... Ни оффициальнаго увeдомления о смерти, ни прощальнаго свидания, ни хотя бы мертваго уже тeла для бережнаго семейнаго погребения... Террор большевизма безжалостен. Он не знает пощады ни к врагам, ни к дeтям, оплакивающим своих отцов". И когда в таких условиях поднимается рука мстителя, может ли общественная совeсть вынести {233} осуждение акту мщения по отношению тeх, кто явился творцом всего сказаннаго? Мнe вспоминаются слова великаго русскаго публициста Герцена, написанныя болeе 50 лeт тому назад. Вот эти строки: "Вечером 26-го июня мы услышали послe побeды Национала под Парижем, правильные залпы с небольшими разстановками... Мы всe глянули друг на друга; у всeх лица были зеленыя... "Вeдь это разстрeливают", сказали мы в один голос и отвернулись друг от друга. Я прижал лоб к стеклу окна. За такия минуты ненавидят десятки лeт, мстят всю жизнь. //Горе тeм, кто прощает такия минуты//".*93 То были безоружные враги, a здeсь... самые близкие родные... В воспоминаниях С. М. Устинова*94 есть описание жуткой сцены: "на главной улицe, впереди добровольческаго отряда крутилась в безумной, дикой пляскe растерзанная, босая женщина... Большевики, уходя в эту ночь, разстрeляли ея мужа"... Издeвательства над женщинами. Прочтите сообщения о насилиях, творимых над женщинами, и удивитесь ли вы неизбeжной, почти естественной мести. В той изумительной книгe, которую мы так часто цитируем, и в этом отношении мы найдем не мало конкретнаго материала. Не достаточно ли сами по себe говорят нижеслeдующия строки о том, что вынуждены терпeть женщины в Холмогорском концентрационном лагерe.*95 {234} "... Кухарки, прачки, прислуга берутся в администрацию из числа заключенных, а притом нерeдко выбирают интеллигентных женщин. Под предлогом уборки квартиры помощники коменданта (так поступал, напр., Окрен) вызывают к себe дeвушек, которыя им приглянулись, даже в ночное время... И у коменданта и у помощников любовницы из заключенных. Отказаться от каких-либо работ, ослушаться администрацию -- вещь недопустимая: заключенныя настолько запуганы, что безропотно выносят всe издeвательства и грубости. Бывали случаи протеста -- одна из таких протестанток, открыто выражавшая свое негодование, была разстрeлена (при Бачулисe). Раз пришли требовать к помощнику коменданта интеллигентную дeвушку, курсистку, в три часа ночи; она рeзко отказалась итти и что же -- ея же товарки стали умолять ея не отказываться, иначе и ей и им -- всeм будет плохо". В Особом Отдeлe Кубанской Чеки, "когда женщин водят в баню, караул устанавливается не только в раздeвальнe, но и в самой банe"... Припомните учительницу Домбровскую, изнасилованную перед разстрeлом... Одну молодую женщину, приговоренную к разстрeлу за спекуляцию, начальник контр-развeдки Кисловодской Ч. К. "изнасиловал, затeм зарубил и глумился над ея обнаженным трупом".*96 В черниговской сатрапии, как разсказывает достовeрный свидeтель в своих ненапечатанных еще воспоминаниях -- при разстрeлe жены ген. Ч. и его двадцатилeтней дочери, послeдняя предварительно была изнасилована. Так разсказывали свидeтелю шофферы, возившие их на мeсто убийства... Вокруг женщин, бившихся в истерикe на полу, толпились их палачи. Пьяный смeх и матерщина. Грязныя шутки, разстегивание платья, обыск... "Не троньте их" -- говорил дрожащим от испуга {235} голосом старший по тюрьмe, не чекист, а простой тюремный служащий. "Я вeдь знаю, что вам нельзя довeрять женщин перед разстрeлом..." Это из описания ночи разстрeла в Саратовe 17-го ноября 1919 года. Об изнасиловании двух социалисток в Астрахани мы читаем сообщение в "Революционной России".*97 Так повсемeстно. Недавно в выходящем в Берлинe "Анархическом Вeстникe"*98 одна из высланных анархисток разсказывала о вологодской пересыльной тюрьмe: "Уходя надзрительница предупреждала нас, чтобы мы были на сторожe: ночью к нам может придти с извeстными цeлями надзиратель или сам завeдующий. Такой уже был обычай. Почти всeх приходящих сюда с этапами женщин использовывают. При этом почти всe служащие больны и заражают женщин... Предупреждение оказалось не напрасным"... Я помню в Бутырках в мужском одиночном корпусe на верхнем этажe, гдe было отдeление строгой тюрьмы Особаго Отдeла, произошел случай изнасилования заключенной. Конвой объяснил, что арестованная добровольно отдалась за 1/2 фунта хлeба. Пусть будет так. За пол фунта плохого чернаго хлeба! Неужели нужны какие нибудь комментарии к этому факту? Об изнасилованиях в Петербургe говорит Синовари в своих показаниях на процессe Конради. Но вот материал иного рода из дeятельности той же Кубанской Чрезвычайной Комиссии. "Этот маленький станичный царек, в руках котораго была власть над жизнью и смертью населения, который совершенно безнаказанно производил конфискации, реквизиции и разстрeлы граждан, был пресыщен прелестями жизни и находил удовольствие в удовлетворении своей похоти. Не было женщины, {236} интересной по своей внeшности, попавшейся случайно на глаза Сараеву, и не изнасилованной им. Методы насилия весьма просты и примитивны по своей дикости и жестокости. Арестовываются ближайшие родственники намeченной жертвы -- брат, муж или отец, а иногда и всe вмeстe, приговариваются к разстрeлу. Само собой разумeется, начинаются хлопоты, обивание порогов "сильных мира". Этим ловко пользуется Сараев, дeлая гнусное предложение в ультимативной формe: или отдаться ему за свободу близкаго человeка, или послeдний будет разстрeлен. В борьбe между смертью близкаго и собственным падением, в большинствe случаев жертва выбирает послeднее. Если Сараеву женщина особенно понравилась, то он "дeло" затягивает, заставляя жертву удовлетворить его похоть и в слeдующую ночь и т. д. И все это проходило безнаказанно в средe терроризованнаго населения, лишеннаго самых элементарных прав защиты своих интересов". "В станицe Пашковской предсeдателю исполкома понравилась жена одного казака, бывшаго офицера Н. Начались притeснения послeдняго. Сначала начальство реквизировало половину жилого помeщения Н., поселившись в нем само. Однако, близкое сосeдство не расположило сердца красавицы к начальству. Тогда принимаются мeры к устранению помeхи -- мужа, и послeдний, как бывший офицер, значит контр-революционер, отправляется в тюрьму, гдe разстрeливается. Фактов эротическаго характера можно привести без конца. Всe они шаблонны и всe свидeтельствуют об одном -- безправии населения и полном, совершенно безотвeтственном произволe большевицких властей..." "-- Вы очень интересная, ваш муж недостоин вас, -- заявил г-жe Г. слeдователь чекист, и при этом совершенно спокойно добавил, -- вас я освобожу, а мужа вашего, как контр-революционера, разстрeляю; впрочем, освобожу, если вы, освободившись, {237} будете со мною знакомы... Взволнованная, близкая к помeшательству разсказала Г. подругам по камерe характер допроса, получила совeт во что бы то ни было спасти мужа, вскорe была освобождена из Чеки, нeсколько раз в ея квартиру заeзжал слeдователь, но... муж ея все-таки был разстрeлен. Сидeвшей в Особом Отдeлe женe офицера M. чекист предложил освобождение при условии сожительства с ним. М. согласилась и была освобождена, и чекист поселился у нея, в ея домe. -- Я его ненавижу, -- разсказывала М. своей знакомой госпожe Т., -- но что подeлаете, когда мужа нeт, на руках трое малолeтних дeтей... Впрочем, я сейчас покойна, ни обысков не боишься, не мучаешься, что каждую минуту к тебe ворвутся и потащат в Чеку". Я мог бы пополнить этот перечень аналогичными случаями из практики московских учреждений, и не только московских. Из авторитетнаго источника я знаю о фактe, который свидeтельствует, что один из самых крупных чекистов повинен в таком убийствe... Не имeя права в данный момент указать источник, не называю и фамилии. "Каждый матрос имeл 4 -- 5 любовниц, главным образом из жен разстрeленных и уeхавших офицеров" -- разсказывает цитированный нами выше свидeтель на лозаннском процессe о крымской эпопей. "Не пойти, не согласиться -- значит быть разстрeленной. Сильныя кончали самоубийством. Этот выход был распространен". И дальше: "пьяные, осатанeвшие от крови, вечером, во время оргий, в которых невольно участвовали сестры милосердия, жены арестованных и уeхавших офицеров и другия заложницы -- брали список и ставили крест против непонравившихся им фамилий. "Крестники" ночью разстрeливались"... В Николаевских Ч. К. и Трибунал -- показывает один из свидeтелей в Ден. комиссии, -- происходили систематическия оргии. В {238} них заставляли принимать участие и женщин, приходивших с ходатайством об участи родственников, -- за участие арестованные получали свободу. В показаниях киевской сестры милосердия Медвeдевой той же комиссии зафиксирована рeдкая по своему откровенному цинизму сцена. "У чекистов была масса женщин", -- говорит Медвeдева. -- "Они подходили к женщинe только с точки зрeния безобразий. Прямо страшно было. Сорин любил оргии. В страстную субботу в большом залe бывш. Демченко происходило слeдующее. Помост. Входят двe просительницы с письмами. На помостe в это время при них открывается занавeс и там три совершенно голыя женщины играют на роялe. В присутствии их он принимает просительниц, которыя мнe это и разсказали". Тщетны в условиях российскаго быта объявления каких-то "двухнедeльников уважения к женщинe", которые пропагандировала недавно "Рабочая газета" и "Пролетарская правда"! Вeдь пресловутая "социализация женщин" и так называемые "дни свободной любви", которые вызвали столько насмeшки и в большевицкой и в небольшевицкой печати, как факты проявления произвола на мeстах, несомнeнно существовали. Это установлено даже документами. "Ущемление буржуазии". "Террор -- это убийство, пролитие крови, смертная казнь. Но террор не только смертная казнь, которая ярче всего потрясает мысль и воображение современника... Формы террора безчисленны и разнообразны, как безчисленны и разнообразны в своих проявлениях гнет и издeвательство... Террор это -- смертная казнь вездe, во всем, во всeх его закоулках"... Так пишет в своей новой книгe "Нравственный лик революции"*99 один из дeятелей {239} октябрьских дней, один из созидателей того государственнаго здания, той системы, в которой "смертная казнь лишь кровавое увeнчание, мрачный апофеоз системы", "упорно день за днем" убивающей "душу народа". Как жаль, что г. Штейнберг написал это в Берлинe в октябрe 1923 г., а не в октябрe 1917 г. Поздно уже говорить о "великом грeхe нашей революции" теперь, в атмосферe "неисчерпаемой душевной упадочности", которую мы наблюдаем. Но несомнeнно, чтобы объять всю совокупность явлений, именуемых "красным террором", надо было бы набросать картины проявления террора и во всeх остальных многообразных областях жизни, гдe произвол и насилье приобрeли небывалое и невиданное еще мeсто в государственной жизни страны. Этот произвол ставил на карту человeческую жизнь. Повсюду не только заглушено было "вольное слово", не только "тяжкия цензурныя оковы легли на самую мысль человeческую", но и не мало русских писателей погибло под разстрeлами в казематах и подвалах "органов революционнаго правосудия". Припомним хотя бы А. П. Лурье, гуманнeйшаго нар. соц., разстрeленнаго в Крыму за участие в "Южных Вeдомостях", с.-р. Жилкина, редактора архангельскаго "Возрождения Сeвера", Леонова -- редактора "Сeвернаго Утра", Элиасберга -- сотрудника одесских газет "Современное Слово" и "Южное Слово", виновнаго в том, что "дискредитировал совeтскую власть в глазах западнаго пролетариата", плехановца Бахметьева, разстрeленнаго в Николаевe за сотрудничество в "Свободном Словe"; с.-д. Мацкевича -- редактора "Вeстника Временнаго Правительства"; А. С. Пругавина, погибшаго в Ново-Николаевской тюрьмe, В. В. Волк-Карачевскаго, умершаго от тифа в Бутырках, Душечкина -- там же. Это случайно взятыя нами имена. А сколько их! Сколько дeятелей науки! Тe списки, которые были недавно опубликованы за границей союзом {240} академических дeятелей, неизбeжно страдают большой неполнотой. Оставим пока эти тяжелыя воспоминания в сторонe. Мы хотим остановиться лишь еще на одной формe терроризирования населения, в своей грубости и безсмысленности превосходящей все возможное. Мы говорим о так называемом "ущемлении буржуазии". Этим "ущемлением буржуазии", распространявшимся на всю интеллигенцию, отличался в особенности юг.*100 Здeсь были специально назначаемые дни, когда происходили поголовные обыски и отбиралось даже почти все носильное платье и бeлье -- оставлялось лишь "по нормe": одна простыня, два носовых платка и т. д. Вот, напримeр, описание такого дня в Екатеринодарe в 1921 г., объявленнаго в годовщину парижской коммуны:*101 "Ночью во всe квартиры, населенныя лицами, имeвшими несчастье до революции числиться дворянами, купцами, почетными гражданами, адвокатами, офицерами, а в данное время врачами, профессорами, инженерами, словом "буржуями", врывались вооруженные с ног до головы большевики с отрядом красноармейцев, производили тщательный обыск, отбирая деньги и цeнныя вещи, вытаскивали в одном носильном платьe жильцов, не разбирая ни пола, ни возраста, ни даже состояния здоровья, иногда почти умирающих тифозных, сажали под конвоем в приготовленныя подводы и вывозили за город в находившияся там различныя постройки. Часть "буржуев" была заперта в концентрационный лагерь, часть отправлена в город Петровок на принудительныя работы (!!) на рыбных промыслах Каспийскаго моря. В продолжении полутора суток продолжалась кошмарная картина выселения нeскольких сот семей... Имущество выселенных конфисковалось {241} для раздачи рабочим. Мы не знаем, попало ли оно в руки рабочих, но хорошо знаем, что на рынок оно попало и покупалось своими бывшими владeльцами у спекулянтов, a угадывание своих костюмов у комиссаров, на их женах и родственниках сдeлалось обычным явлением". Мы должны были бы нарисовать и картины произвольных контрибуций, особенно в первые годы большевицкаго властвования, доходивших до гиперболических размeров. Невнесение этих контрибуций означало арест, тюрьму, а, может быть, и разстрeл, при случаe, как заложников. Я думаю, что для характеристики этих контрибуций -- "лепты на дeло революции" -- достаточно привести рeчь прославленнаго большевицкаго командующаго Муравьева при захватe в февралe 1918 г. Одессы, произнесенную им перед собранием "буржуазии".*102 "Я приeхал поздно -- враг уж стучится в ворота Одессы... Вы, может быть, рады этому, но не радуйтесь. Я Одессы не отдам... в случаe нужды от ваших дворцов, от ваших жизней ничего не останется... В три дня вы должны внести мнe десять миллионов рублей... Горе вам, если вы денег не внесете... //С камнем я вас в водe утоплю, а семьи ваши отдам на растерзание//". Может быть, все это и дeйствительно не так было страшно. Это пытается доказать А. В. Пeшехонов в своей брошюрe: "Почему я не эмигрировал?" Теория от практики отличалась, и Муравьев не утопил представителей одесской буржуазии и общественности. Но по описанию того, что было, напр., в Екатеринодарe, подтверждаемое многими разсказами очевидцев, мною в свое время записанными, ясно, что так называемое "ущемление буржуазии" или "святое дeло возстановления прав пролетариев {242} города и деревни" не такое уже явление, над которым можно было лишь скептически подсмeиваться. У Пeшехонова дeло идет об объявленном большевиками в Одессe через год послe экспериментов Муравьева (13-го мая 1919 г.) "днe мирнаго возстания", во время котораго специально сформированными отрядами (до 60) должны были быть отобраны у "имущих классов" излишки продовольствия, обуви, платья, бeлья, денег и пр. В книгe Маргулиеса "Огненные годы" мы найдем обильный материал для характеристики методов осуществления "дня мирнаго возстания", согласно приказу Совeта Рабочих Депутатов, который заканчивался угрозой ареста неисполнивших постановления и разстрeла сопротивляющихся. Мeстный исполком выработал детальнeйшую инструкцию с указанием вещей, подлежащих конфискации -- оставлялось по 3 рубахи, кальсон, носков и пр. на человeка. "Иной черт "вовсе не так страшен, как малюют", -- пишет по этому поводу А. В. Пeшехонов. "Обыватели пришли в неописуемое смятение и в ужасe метались, не зная, что дeлать, куда спрятать хотя бы самыя дорогия для них вещи. А я только посмeивался: да вeдь это же явная нелeпица! Развe можно обобрать в один день нeсколько сот тысяч людей и еще так, чтобы отыскать запрятанныя ими по разным щелям деньги?! Неизбeжно произойдет одно из двух: либо большевицкие отряды застрянут в первых же домах, либо организованный грабеж превратится в неорганизованный, в нем примет участие уличная толпа, и большевикам самим придется усмирять "возставших". Дeйствительно, отряды застряли в первых же квартирах, а тут произошла еще неожиданность: в рабочих кварталах их встрeтили руганью, a затeм дeло очень скоро дошло и до выстрeлов. Большевикам пришлось спeшно прекратить свое "мирное возстание", чтобы не вызвать вооруженнаго возстания пролетариата... {243} В 1920 г. им, кажется, удалось осуществить "изъятие излишков" в Одессe, но меня уже там не было и, как оно было организовано, я не знаю. Вeроятно, многим так или иначе удалось уклониться от него. В Харьковe же и в 1920 году отобрание излишков не было доведено до конца. Сначала шли по всeм квартирам сплошь, на слeдующую ночь обходили уже по выбору, отыскивая наиболeе буржуазныя квартиры, a затeм -- в виду влиятельных протестов и безчисленных жалоб на хищения -- и вовсе обход прекратили. До квартиры, гдe я жил, так и не дошли" (стр. 15). Не вышло в дeйствительности и в Одессe. "Дeло в том, -- пишет Маргулиес -- что большевики сдeлали огромную тактическую ошибку, не освободив от обысков квартир рабочих, мелких совeтских служащих и т. д."... "когда о мирном возстании стало извeстным во всем городe -- началась страшная паника. Я не говорю о буржуазии, а именно о рабочих... Большинство заводов прекратило работу, и "коммунисты" разбeжались по своим домам защищать свою собственность от незаконнаго посягательства. Разыгрывались дикия сцены; комиссии, состоявшия по преимуществу из мальчишек и подозрительных дeвиц, встрeчались проклятьями, бранью, а во многих случаях дeло доходило даже до примeнения физическаго воздeйствия и кипятка... Страсти разгорeлись... Ничего другого не оставалось, как с болью в сердцe реквизиции приостановить; иначе отдeльные случаи сопротивления могли вылиться в подлинный народный бунт. В час дня ("мирное возстание" началось в девять) появилась экстренная летучка с приказом приостановить обыски. На другой день исполком обратился со специальным воззванием к рабочим: ... "Больно сознавать, что рабочие как бы заступились за буржуазию". Да, не так страшен черт, как его малюют! Исполком пояснял, что в "инструкции {244} нельзя было указать, что в "рабочих кварталах обысков не будет, потому что тогда буржуазия кинулась бы туда прятать награбленное и запрятанное ею! Произошло "печальное недоразумeние, которое сорвало важное для рабочих дeло". За мeсяц перед тeм на Одессу была наложена контрибуция в 500 мил. Что же это, тоже была лишь фикция? Выселение из домов в Одессe, как и в других городах, в 24 часа также далеко не фикция. Не фикцией было то, что во Владикавказe на улицах ловили насильно женщин для службы в лазаретах; не фикцией были и тe принудительный работы, которыя налагались на буржуазию в Севастополe и в других городах Крыма. Мы найдем яркое описание этих работ в Деникинских материалах. "На работы были отправляемы -- разсказывает один из свидeтелей -- всe мужчины, носящие крахмальные воротнички, и всe женщины в шляпах". Их ловили на улицах и партиями выгоняли за город рыть окопы. "Впослeдствии ловлю на улицах замeнили ночныя облавы по квартирам. Захваченных "буржуев" сгоняли в милиционные участки и утром мужчин, не считаясь с возрастом, отправляли десятками на погрузку вагонов и на окопныя работы. Работать с непривычки было тяжело, работа не спорилась не по лeности, а по слабости, неумeлости и старости работников, и все же ругань и плеть надсмотрщиков постоянно //опускалась на спину временному рабочему//. Женщины посылались чистить и мыть солдатския казармы и предназначенный для въeзда комиссаров и коммунистических учреждений помeщения. Наряды на работу молодых дeвушек, из одного желания поглумиться над ними, были сдeланы в Совастополe в первый день Святой Пасхи. Дeвушки были днем внезапно вызваны в участки и оттуда их направили мыть, убирать и чистить загрязненныя до нельзя красноармейския казармы. Дeвушкам-гимназисткам по преимуществу не позволяли ни переодeть свои праздничныя {245} платья, ни взять какие-либо вспомогательные предметы для грязной уборки. Комиссары револьвером и нагайкой принудили их очистить отхожия мeста руками".*103 Недeля "отбирания излишек" была проведена и в Киевe. Прав бывший комиссар большевицкой юстиции, утверждающий в своей книгe, что произвольныя, диктуемыя неизвeстными нормами выселения, реквизиции, конфискации "лишь по виду цeпляющияся за сытых и праздных, а по существу бьющия по голодным и усталым" сами по себe являются формой проявления террора, когда эти контрибуции сопровождаются приказами типа приказа No. 19, изданнаго 9-го апрeля 1918 г. во Владикавказe: "Вся буржуазия, как внесшая, так и невнесшая контрибуцию обязана явиться сегодня в 8 час. вечера в здание Зимняго театра. //Неявившиеся подвергнутся разстрeлу//" -- это уже террор в самом прямом смыслe этого слова. Недостаточно ли привести цитаты из "бесeды" Петерса с коммунистическими журналистами, напечатанной в киевских "Извeстиях" 29-го августа 1919 г. "Я вспоминаю -- говорил Петерс -- как питерские рабочие откликнулись на мой призыв -- произвести в массовом масштабe обыски у буржуазии. До двадцати тысяч рабочих, работниц, матросов и красноармейцев приняли участие в этих облавах. Их работа была выше всякой похвалы... У буржуазии, в результатe всeх обысков, было найдено приблизительно двe тысячи бомб (!!), три тысячи призматических биноклей, тридцать тысяч компасов и много других предметов военнаго снаряжения. Эти обыски дали возможность попасть на слeд контр-революционных организаций, которыя потом были раскрыты во всероссийском масштабe"... К сожалeнию -- говорил дальше Петерс -- у нас {246} в Киевe этого порядка нeт... Мародеры и спекулянты, вздувающие цeны, прячут продовольствие, которое так необходимо городу. Вчера во время обысков были найдены продовольственные запасы. Владeльцы их, не исполнявшие моего приказа о регистрации этих запасов, //будут подвергнуты высшей мeрe наказания//". Это уже не фикция. И в том же No. "Извeстий" дана наглядная иллюстрация в видe 127 разстрeленных. Не фикцией были и заложники, которых брали и которые так часто расплачивались в дни гражданской войны своею жизнью. И не только при эвакуациях, но и при обнаружении фиктивных, провокационных или дeйствительных заговоров против Совeтской власти. *1 "Начало", No. 9, 24-го июля 1919 г. *2 Большевицкие дeятели кромe того в огромном большинствe случаев вообще анонимы: извeстный московский слeдователь Агранов совсeм в дeйствительности не Агранов, а нeчто в родe Ограновича; прославившийся одесский чекист Калинченко -- в дeйствительности грузин Саджая; секретарь одес. Губ. Чеки Сергeев даже оффициально публикуемыя извeщения подписывал "Вениамин", т. е. своей революционной или иной кличкой. *3 "Посл. нов.", 25-го апрeля 1922 г. *4 Заявление члена с.-д. партии Фрумкиной, поданное в Уральский областной комитет коммунистов. "Всегда вперед"! 22-го января 1919 г. *5 "Посл. Новости", 24-го ноября 1920 г. *6 Мат. Ден. Ком. *7 "Рабочий Край", 19-го октября 1919 г. *8 "Посл. Нов.", 6-го ноября 1920 г. *9 На чужой сторонe" No. 4. *10 Кстати об этой 17-лeтней Баевой. Ея неисправимость заключалась в третьей кражe. Утверждают свидeтели, что Баева в дeйствительности была разстрeлена за то, что обозвала Стеклова "жидом". *11 Вишняк, Совр. Зап. и, 227. *12 "Общ. Дeло" No. 126. *13 Книжка Нилостонскаго, сообщая ряд интереснeйших фактов, подтверждение которых находится в других источниках, явно грeшит в сторону преувеличения. И в данном случаe он говорит о 10 (?!) однофамильцах. *14 Бeлая книга. 108. *15 Рязанския "Извeстия" 7-го сентября 1919 г. *16 "Воля России" No. 4, 1922 г. *17 Палачи получают одежду разстрeливаемых. *18 "Полгода в заключении", стр. 65. *19 Че-Ка, 198. См. подобранные материалы в этой области в гл. иV "Mauvaиs traиtements et tortures des prиsonиers" в с.-р. Memorandum'e. *20 Че-Ка, 230 -- 231. *21 Материалы Деникинской Комиссии. *22 1921 г. No. 476. *23 "Общ. Дeло", 27-го июня 1921 г. *24 Материалы Деникинской Комиссии. *25 Матер. Деник. Ком.; см. тоже воспоминания Куракиной. "Русская Лeтопись" No. 5, стр. 201. *26 "Рабочая Жизнь", орган с.-д., май 1918 г. *27 А. Николин, "Казачьи Думы" No. 9. *28 Рукописная сводка материалов "Большевизм на группах кавказских минеральных вод" 1918 г. *29 Материалы, вып. ии, Ростов на Дону, 1919 г. *30 "Кремль за рeшеткой" 181. *31 иbиd.. стр. 54 -- 55. *32 "Кремль за рeшеткой", 62 -- 63. *33 Факт этот подтвержден и другими источниками. *34 Припомните аналогичное показание относительно Одессы! *35 Это было подтверждено, как мы видeли, и другими свидeтельствами. *36 "Brиhwa Seme", 31-го марта 1921 г., No. 71. Возможно, что в названии газеты дeлаю ошибку; цитирую по выпискe, сдeланной еще в Москвe. *37 13-го мая уже 1923 г. *38 Сравни вышецитированное обращение Центр. Ком. грузинских с.-д., 5-го июля 1923 г. ("Соц. Вeст." No. 15). *39 26-го января 1919 г., No. 18. *40 No. 12, 22-го февраля 1919 г. *41 Дeло идет об английском консулe Локкартe. *42 6-го октября 1918 г. *43 "Изв.", 3-го марта 1919 г. Об особом "секретном циркулярe" комиссара юстиции Курскаго, предписывавшем слeдить за дeятельностью Ч. К., разсказывает, между прочим, в воспоминаниях о своей службe в комиссариатe П. Майер. "Архив Революции" Vиии, 100. *44 7-го декабря 1920 г. *45 12-го декабря 1923 г. *46 21-го сентября 1922 г. *47 Если не ошибаемся, Дрожжин был награжден даже орденом "Краснаго Знамени". См. также сводку No. 344 ген. Оп. Штаба Деникина. *48 Между прочим, бунтовавшие матросы. *49 "Че-Ка", 242 -- 243. *50 "Революц. Дeло", No. 2, февраль 1922 г., Петроград. *51 "Голос России" 1922 г., No. 961. *52 Это было в маe 1922 г. По сообщению "Рев. Рос." (No.No. 16 -- 18) д-ра Щеглова, заключеннаго в Архангельский к.-р. лагерь, в видe принудительной работы заставляли выгружать ассенизационныя нечистоты. *53 "Рев. Россия", No. 14. *54 "Рев. Россия", "No. 1. *55 "Соц. Вeстн.", 1923 г., No. 5. *56 О пыткe в Петроградe путем сжимания сексуальных членов говорит в своих показаниях на лозаннском процессe Синовари. *57 Письмо И. А. Шебалина в "Путях революции". *58 Кстати о кандалах, налагаемых на подслeдственных в Петроградe, передавал в 1922 г. и нелегальный "Рабочий листок". См. также заявление л. с.-р., сдeланное в 1923 г. ("Соц. Вeст." 1923, No. 5). Они же говорят о пыткe "желтым домом", т. е. о заключении среди сумасшедших. *59 "Россия послe четырех лeт революции". *60 "Одесская чрезвычайка". Кишинев, 1920 г., стр. 30. *61 Эти перчатки нынe выставлены в Кремлe, в большом дворцe. О них говорит в своих воспоминаниях "La Russиe Nouvelle" Edouard Herrиot. *62 "Одесская чрезвычайка", стр. 36. *63 "Архив Рев." Vи. *64 Она была выслана английской полицией из Константинополя за коммунистическую пропаганду. Совeтским властям это показалось подозрительным, и французская писательница в силу этого познакомилась с бытом чрезвычаек. Odette Keun "Sous L?nиne". Notes d'une femme, d?port?e en Russиe par les Anglaиs, p. 179. См. "На чужой сторонe". *65 "Мои воспоминания", стр, 263, *66 З. Ю. Арбатов. "Арх. Рус. Рев.". Xии, 89. *67 иbиd 119. *68 Март 1922 г. *69 В Москвe в подвалe на Срeтенкe д. No. 13 -- 14, по разсказам одного из свидeтелей в ковенском "Эхо", разстрeлы производятся так: "в одном концe подвала стоит вправленная в станок, винтовка, направленная дулом на мишень, куда должна приходиться голова убиваемаго. Если преступник ниже ростом, ему подставляют ступеньки под ноги". "Посл. Нов.", 17-го июля 1921 г. *70 "Посл. Нов.", No. 731. *71 25-го марта 1922 г. *72 "Голос России", 27-го янв. 1922 г. *73 "Посл. Нов.", 2-го марта 1921 г. *74 "В кровавом похмельe большевизма", 19. *75 "Че-Ка". "Год в Бутырской тюрьмe", 146. *76 7-го марта 1924 г. *77 "Новое Русское Слово", 19-го февр. 1924 г., Нью-иорк. *78 "Дни", 7-го марта 1924 г. *79 См. также примeры у Карцевскаго "Язык, война и революция". Рус. Унив. Изд. Берлин 1923 г. *80 Воспоминания Вырубовой. В. Краснов в своих воспоминаниях рисует образную картину издeвательств, совершавшихся в Ставрополe группой матросов во главe с присяжным повeренным Левицким. Они разъeзжали вокруг тюрьмы с пeснями и гармониями и кричали заключенным: "Это мы вас, буржуев, отпeваем". ("Архив Революции". Vиии, 153). *81 "Общее Дeло", 9-го ноября 1921 г. *82 Деникинские материалы. *83 20-го мая 1919 г. *84 Апрeль 1919 г. *85 "Посл. Нов.", 21-го /сентября 1920 г. *86 иb. No. 168. *87 Показания Медвeдева и др. были опубликованы г. Тельбергом в Америкe и воспроизведены в No. 5 берлинскаго журнала "Историк и Современник". *88 Что такое подчас сама по себe камера "смертников" дает представление описание такой камеры в Киевe у Нилостонскаго. Здeсь приговоренные сидят в подвалах. В темных или специально затемненных погребах, каморках и пр. царит абсолютный мрак. "В одной из таких камер в четыре аршина длины и два ширины было напихано от 15 -- 20 человeк, среди них женщины и старики. Несчастных совсeм не выпускали, и они должны были тут же отправлять всe потребности (Ст. 14)... В Петроградe послe прочтения приговора смертников держат еще 1 1/2 суток. Им не дают уже ни пищи, ни питья; не выпускают и для отправления естественных потребностей. -- Вeдь смертник человeк уже конченный! *89 "Че-Ка, 232 -- 233. *90 No. 168, 1920 г. *91 "Русская Лeтопись", No. 5, стр. 199 -- 200. *92 "Че-Ка". 45. *93 Курсив Герцена. "Былое и Думы", ч. иV, 173. (Издание "Слово".) *94 Записки начальника контр-развeдки. (1915 -- 1920). Берлин, стр. 125. *95 "Че-Ка", 246 -- 247. *96 Материалы Деникинской комиссии. *97 No. 10. *98 No. 3 -- 4. *99 Стр. 20 -- 23. *100 Нeчто аналогичное не раз пытались сдeлать и в Москвe. *101 "Рев. Россия" No 12 -- 13 и 43. *102 Маргулиес: "Огненные годы", стр. 85. *103 Рукописная сводка материалов о Крымe. -------- Vии. Тюрьма и ссылка. Заложники и тe, кого можно назвать фактическими "заложниками", переполняют тюрьмы и всякаго рода концентрационные лагери. Как там живут? -- Это мы видeли уже из описания подобнаго лагеря на далеком сeверe. Допустим, что этот "дом ужасов" все же исключение. Вeдь нельзя себe представить, что только такие ужасы царят в странe. Но и обыденная тюремная жизнь в Совeтской России, и особенно в тюрьмах, находящихся в непосредственном вeдeнии Чрезвычайных Комиссий, подчас какой-то сплошной кошмар: "так не дeлали с нами на каторгe в дни царскаго режима" -- писала в 1919 г. лeвая с.-р. Спиридонова, та самая, которая подняла знамя поддержки большевиков в дни октябрьскаго переворота в 1917 г. Нетрудно, конечно, себe представить, как должна идти жизнь, каково должно быть содержание заключенных в саратовских и царицынских "барках", превращенных за {247} переполнением мeст заключения во временныя тюрьмы. В этих тюрьмах, в этих концентрационных лагерях их созидатели словно нарочно измышляли мeры издeвательства над людьми. Никогда прежняя тюрьма не знала столь изощренных издeвательств, которыя имeют мeсто в настоящее время -- пишут составители меморандума о совeтских тюрьмах в 1921 г.*1 Кара, Зарентуй, Сахалин блeднeют при свeтe современности. Все дeйствительно меркнет перед фактами, когда заключенных гоняют на принудительныя работы по закапыванию трупов разстрeленных*2 ; когда женщин заставляют отмывать кровь в камерах послe разстрeлов, мыть стeны с остатками человeческих мозгов -- быть может, их родственников: это уже своего рода пытки. Но издeвательства ежечасны -- напримeр, заставляют чистить отхожия мeста голыми руками; об этом свидeтельствуют всe рeшительно показания, данныя в Деникинской Комиссии. Для черных работ в Одессe специально требовали "буржуек с французскаго бульвара"; когда тошнило и рвало при уборкe нечистот столь примитивными, специально избираемыми способами, тогда "били прикладами". Чистка клоак голыми руками являлась обычным приемом и в других мeстах: не избeг этой участи и ген. Рузский. Политических помeщают в заразные бараки (были и такие случаи); в Феодосии "буржуев", выводимых для подметания улиц, наряжают в реквизированные цилиндры, в Пятигорскe кричат на заключенных: "пошли в свои конуры, барбосы" и т. д. Издeвательства, дeйствительно, как бы специально изобрeтаются. Ночные допросы, ночные обыски. {248} Возьмут ночью и неожиданно переведут всю камеру в подвал. Продержат два дня и ведут назад. Это разсказывается про одесское тюремное бытие... Эти ночные обыски, эти ночные переводы из камеры в камеру и т. д. мы испытывали и на себe в Москвe. Все это было бы безсмысленно, если бы это не было особой формой издeвательства над заключенными, особой формой воздeйствия на психику. "Концентрационные лагери -- говорили однажды заключенные с.-р. в заявлены В. Ц. И. К. -- "мeста дикой расправы, очаги небывалых эпидемий, массоваго вымирания". И снова здeсь нeт преувеличения со стороны потерпeвших. Мы приводили выше статистику смерти в Холмогорском лагерe. В Архангельском лагерe в 1922 г. из 5000 заключенных в нем кронштадтцев осталось всего 1500.*3 Таким образом и без разстрeлов из тысячей остаются сотни. На бывших тюрьмах часто можно прочитать теперь надпись: "Совeтский дом лишения свободы", в дeйствительности это нeчто гораздо худшее, чeм прежний "каторжный централ", хотя бы по внeшним условиям быта. Когда в какой тюрьмe висeли правила, запрещавшия не только чтение, но и прогулки "//как правило//"?! Таковы оффициальныя правила так называемой внутренней тюрьмы Особаго Отдeла В. Ч. К. в Москвe, гдe придуманы еще особые желeзные щиты (помимо рeшетки), которые с внeшней стороны закрывают окна -- отсюда всегдашняя полутемнота в камерах. Одиночки на Гороховой улицe в Петроградe, гдe помeщается тюрьма мeстной Ч. К., представляют собой как бы "деревянные гробы" (камера 3 арш. длины и 1 1/2 -- ширины, без окон, таким образом без дневного свeта). Там, гдe при самодержавии было 3 одиночки, теперь сдeлано 13 с нагрузкой {249} до 24 человeк.*4 Режим здeсь такой же, как в "Особом Отдeлe В. Ч. К." в Москвe. В Киевe в карцер превращен стeнной шкап, гдe одна из сестер милосердия однажды нашла запертыми трех арестованных: старика, его дочь и мужа ея, офицера. А сырые, темные подвалы? С.-р. Самородову в Баку в 1922 г. держали около мeсяца "буквально в склепe, в глубоком подвалe, без окон, в абсолютной темнотe день и ночь". В таких же "зловонных подвалах, без окон, без свeта" в период слeдствия сидeли и другие обвиняемые (и рабочие и интеллигенты) по бакинскому с.-р. процессу. 16-лeтний гимназист "на сутки поставлен был в подвал с мазутом на битое стекло и гвозди".*5 .. В старых тюрьмах арестованных хотя бы кормили. A здeсь? В 1918 г. в московских мeстах заключения давали одну восьмушку хлeба и баланду с миниатюрными дозами полугнилой картошки и капусты.*6 При этом повсемeстно практикуется способ "наказания" и способ добиться нужных показаний -- запрещение в течение мeсяцев передачи каких-либо продуктов съeстных от родственников.*7 {250} Слeдствием этого была колоссальная смертность от прямого истощения -- до 75% в тюремной больницe. Начальник Таганской тюрьмы оффициально доносил, и большевики печатали*8 , что 40% смертей от голода. Печатали в тe дни, когда нашлось нeсколько "сантиментальных" большевиков, пришедших в смятение от того, что им пришлось узнать и увидeть. "Кладбище живых" -- так была озаглавлена статья Дьяконова, напечатанная в "Извeстиях".*9 Автор писал о камерах подслeдственнаго Отдeления в Таганской тюрьмe: "Нeсколько камер переполнены больными с температурой до 38 -- 40№. Здeсь все вмeстe: сыпной тиф и "испанка". Эти полумертвыя существа лежат по недeлe и больше; в больницу не отправляют. Температура в камерe 5 -- 7 градусов, доходит и до 3-х. Нeкоторые больные прикрыты тонким одeялом, а у нeкоторых и того нeт; прикрываются шинелями. Простынь нeт, наволок тоже; на грязных досках лежит что то в родe матрасика без соломы. На тeлe до 2-х мeсяцев не смeненное бeлье. Лица изможденныя, тeла словно тeни. Выражение глаз -- людей, ждущих очереди смерти. Хотя бы один санитар на всeх больных количеством до 100 человeк -- никого. Сопровождающий врач, который провел в этой тюрьмe до 20 лeт, служивший при всяких режимах, говорит, что случаи голодной смерти в послeднее время часты. Тиф и "испанка" каждый день получают дань в нeсколько человeк. Во всeх остальных корпусах и одиночках та же грязь, тe же изнуренныя лица; из-за желeзных клeток голодные, молящие глаза и протягивающияся {251} исхудавшия руки. Страдальческий стон почти тысячи людей об амнистии и о том, что они сидят без допроса 2 -- 3 мeсяца, без суда свыше года, превращает видeнное в жуткую картину какого-то кошмарнаго видeния. Но довольно фактов. Пусть способные хоть немного понять человeческия страдания дополнят это видeние муками, которыя переживает гражданин, попавший в этот дом ужаса. Да, живая душа, пробывшая там мeсяц за желeзными рeшетками и глухими стeнами, искупила самое гнусное преступление. А сколько сидит в заключении невинных! Развe можно придумать болeе совершенную пытку, нежели бросить человeка в клeтку, лишить его тепла, воздуха, свободы двигаться, отдыха, изрeдка кормить его и дать его живым на медленное съeдение паразитам, от которых может спасти сама только смерть... //Это позор для нашей коммунистической республики//, безобразие, которое мы больше не потерпим. Контролеры, судьи, комиссары, коммунисты, просто чиновники и всe, всe. Вы слышите? Спeшите скорeй, не ждите кровавых трагедий, разройте могилы с заживо погребенными. Если ничего не можете сдeлать срочно, пользуйтесь амнистией. Нам не столь опасны тe сотни преступников, выпущенныя на свободу, сколь опасно существование подобной тюрьмы. Коммунизм и революция в помощи таких "мертвых домов" не нуждается. Найдем иныя средства защитить ее". В другой статьe тот же автор писал: "Письма из других мeст заключения Москвы и провинции рисуют ту же жуткую картину "мертвых домов". "Безобразия этого мы больше не потерпим"... Хорошо сказано в то время, когда людей, заключенных {252} в казематах Ч. К., просто содержат, как скот -- иногда по нeсколько сот в помeщении, разсчитанном на нeсколько десятков, среди миллиарда паразитов, без бeлья и пищи... Один из самых видных и заслуженных русских публицистов, уже в преклонном возрастe арестованный в Крыму в 1921 г., был заключен в подвал, гдe мужчины сидeли вмeстe с женщинами. Он пробыл здeсь шесть дней. Тeснота была такая, что нельзя было лечь. В один день привели столько новых арестованных, что нельзя было даже //стоять//. Потом пачками стали разстрeливать и стало свободнeе. Арестованных первые дни //совсeм// не кормили, (очевидно, всeх, попавших в подвал, считали обреченными). Холодную воду давали только раз в день. Передачи пищи вовсе не допускали, а родственников, ее приносивших, разгоняли холостым залпом в толпу... Постепенно тюрьма регламентировалась, но в сущности мало что перемeнилось. "Кладбища живых" и "мертвые дома" стоят на старых мeстах, и в них идет та же жизнь прозябания. Пожалуй, стало в нeкоторых отношениях хуже. Развe мы не слышим постоянно сообщений о массовых избиениях в тюрьмах, об обструкциях заключенных*10 , о голодовках и таких, о которых мы не знали в царское время, (напр., с.-р. Тарабукин 16 дней) о голодовках десятками, сотнями и даже больше -- однажды голодала в Москвe вся Бутырская тюрьма: болeе 1000 человeк; о самоубийствах и пр. Ошибочно оцeнивать эту большевицкую тюрьму с точки зрeния личных переживаний. Люди нашего типа и в царское время всегда были до нeкоторой степени в привилегированном положении. Было время, когда социалисты, {253} по крайней мeрe, в Москвe пользовались особыми перед другими льготами. Они достигли этого протестами, голодовками, солидарным групповым дeйствием они сломали //для себя// установившийся режим. До времени -- ибо жестоко расплатились за эти уступки и эти льготы. Перед нами записка нынe оффициально закрытаго в Москвe политическаго Краснаго Креста, поданная в 1922 г. в Президиум В. Ц. И. К. Эта записка начинается словами: "Политический Красный Крест считает своим долгом обратить внимание Президиума на //систематическое ухудшение// в послeднее время положения политических заключенных. Содержание заключенных вновь стало приближаться к практикe, которую мы наблюдали в первые дни острой гражданской борьбы, происходившей на территории Совeтской России... Эксцессы, происходившие в нервной атмосферe 1918 г. ... теперь вновь воспроизводятся в //повседневной// практикe"... В России люди привыкли ко всему, привыкли и к тюрьмe. И сидят эти сотни и тысячи заключенных, иногда безропотно, с "сeрым землистым опухшим лицом", с "тусклыми и безжизненными глазами"; сидят мeсяцами и годами в подвалах и казематах (с особыми желeзными щитами от свeта и воздуха) бывших Чрезвычайных комиссий, a нынe Отдeлов Государственнаго Политическаго Управления. "Всякий дух неповиновения и самостоятельности свирeпо и безпощадно преслeдуется". И это положение одинаково будет для Одессы, Орла, Москвы и Петербурга, не говоря уже о глухой провинции. Вот яркое описание политической ссылки Г. М. Юдович, отправленной осенью 1921 г. из Москвы в г. Устсысольск Сeверо-Двинской губ., повeствующее о странствованиях по провинциальным тюрьмам.*11 {254} "Поздно ночью прибыли мы в Вологодскую пересыльную тюрьму... "Начальство встрeтило нас с первой же минуты самой отборной трех-этажной руганью. -- Стань сюда!... -- Не смeй! Не ходи! Молчать!... Стали отбирать многия вещи. В нашем и без того крайне тяжелом, безпомощном положении каждая вещь -- какая-нибудь лишняя ложка или чашка -- имeла важное значение. Я начала возмущаться и протестовать. Это, конечно, ни к чему не привело. Затeм стали "загонять" нас по камерам. Подошла я к двери предназначенной мнe общей женской камеры и ахнула. Нeт слов, чтобы передать этот невeроятный ужас: в почти полной темнотe, среди отвратительной клейкой грязи копошились 35 -- 40 каких-то полуживых существ. Даже стeны камеры были загажены калом и другой грязью... Днем -- новый ужас: питание. Кормят исключительно полусгнившей таранью. //Крупы не выдают -- берут себe//. Благодаря тому, что Вологодская тюрьма является "центральной" и через нее безпрерывной волной идут пересылаемые во всe концы, -- толчея происходит невeроятная, и кухней никто толком не занимается. Посуда не моется. Готовится все пополам с грязью. В котлах, гдe варится жидкая грязная бурда, именуемая "супом", черви кишат в ужасающем количествe"... За Вологдой Вятка. "Условия здeсь показались мнe нeсколько лучше Вологодских. Камеры -- больше, и не такия уж загаженныя. Я потребовала, было, умыться; но мнe предложили, прежде всего, зайти в камеру, "а там видно будет"... В большой женской камерe -- 40 человeк. "Политическая" -- я одна. В камерe 9 откидных кроватей-коек, {255} выложенных досками. Ни матрацев, ни подушек, ничего. На койках и просто на полу лежат оборванные, -- нeкоторые почти голые, -- полутрупы... Пол цементный. Почти никогда не моется... Не припомню другой такой кошмарной ночи, как проведенная в Вятской тюрьмe. Насeкомых мириады. Заключенныя женщины мечутся, стонут, просят пить... У большинства -- высокая температура. К утру 17 человeк оказываются заболeвшими тифом. Подымаем вопрос о переводe их в больницу -- ничего не можем добиться... В 8 час. веч. принесли "суп". Ничего подобнаго я еще не видала: суп сварен из грязных лошадиных голов; в темной вонючей жидкости плавают куски лошадиной кожи, волосы, какая-то слизь, тряпки... Картошка в супe нечищеная. Люди с звeриной жадностью набрасываются на это ужасное хлебово, глотают наперебой, дерутся из-за картофельной шелухи... Через нeсколько минут многих рвет. Так заканчивается день, и снова наступает кошмарная ночь"... В своих воспоминаниях Г. М. Юдович упоминает о том, что перед отправкой в ссылку была больна и поэтому подавала соотвeтствующее заявление с указанием на то, что "раздeта и слeдовательно на сeвер eхать не может". Отвeтом на это заявление -- была "немедленная отправка на сeвер". И так всегда. Это как бы особая форма издeвательств, которыя производят над заключенными. Напр., 19-го октября 1920 г. из Ивановскаго лагеря в Москвe поздно вечером экстренно была вызвана партия приговоренных к "принудительным работам" для отправки в Екатеринбург. Среди отправляемых были общественные дeятели, извeстные всей интеллигентной России. Возьмем нeсколько хотя бы штрихов из описания этой поeздки, составленнаго одним {256} из ея непосредственных участников. "Среди отправленных (их было 96) были люди в возрастe 60 -- 70 лeт совершенно больные; всe их просьбы об оставлении были напрасны. В довершение всего многие (пожалуй, большинство) не имeли теплой верхней одежды, так как стояли сравнительно теплые дни, и 19-го как раз выпал первый большой снeг сопровождавшийся вьюгой, у многих не было обуви, кромe лаптей, очень многие не имeли никакого продовольствия. Со сборами страшно торопили, так что многие оставляли у себя в камерe самыя необходимыя вещи. Часам к 8 -- 8 1/2 отправляемым велeно было выйти в стеклянную галлерею, гдe было очень холодно, там ожидали болeе часа, потом там же произвели обыск увозимых вещей, потом вывели на двор, гдe послe нeскольких перекличек под усиленным конвоем отряда вохры вывели на улицу и шествие направилось к товарной станции Сeвер. жел. дор. (Ярослав. вокзала). Во время пути конвой обращался с заключенными грубо, требовал итти скорeе, хотя нeкоторым -- старикам, обремененным вещами -- итти быстро было трудно. В началe перваго часа ночи пришли к вокзалу. Здeсь ввиду неподготовленности вагонов и отсутствия лица, который должен принять заключенных и разсадить по вагонам, нас заставили болeе трех с половиной часов простоять на открытом мeстe, на вeтру, под вьюгой и снeгом (стоял мороз в 10 -- 15 гр.). Около часу ночи или позже была приведена партия заключенных из Андроньевскаго лагеря (около 30 чел.), которых поставили на нeкотором разстоянии от нас. Среди них мы узнали нeкоторых заключенных, за нeсколько недeль перед тeм отправленных из Ивановскаго лагеря в Андроньевский, яко-бы для переправки на родину (кстати в числe 96 чел. отправленных в ночь с 19 на 20 в Екатеринбург было 30 -- 35 поляков, большинство которых принадлежало к категории "гражданских военноплeнных"). В половинe четвертаго началась посадка в вагоны. Поeзд {257} тронулся в путь, однако, только в 9 -- 10 часов утра, 20-го октября, так что непонятно, зачeм нужна была такая спeшка со сборами и мучительное ожидание на морозe на путях Сeв. жел. дор. Поeзд состоял приблизительно из 60 вагонов, так как кромe заключенных из Ивановскаго лагеря и Андроньевскаго этим эшелоном отправляли около 100 чел. из Ордынскаго лагеря, по нeсколько десятков из Ново-Песковскаго и Покровскаго лагерей. Сверх того этим эшелоном отправлены были около 500 чел. слушателей политических курсов красных командиров (бывшие бeлые офицеры Колчаковской и Деникинской Армии) и 450 кандидатов к ним. (Всего, слeдовательно, арестованных, считая эти двe послeдния категории, было от 1400 -- 1500 чел.). Относительно курсантов и кандидатов к ним в пути и уже в Екатеринбург нам удалось узнать слeдующее. На краткосрочные (шестинедeльные) политические курсы красных командиров отправлялись бeлые офицеры, которые в принципe допущены к занятию должностей в Красной Армии; до занятия послeдних они должны пройти эти курсы, на которых видные дeятели Р. К. П. знакомят их с принципами сов. власти и коммунизма. Курсанты, отправленные в Екатеринбург, почти уже закончили курс, им оставалось всего нeсколько дней до окончания и до занятия должностей в Красной Армии. Они не считались арестованными, жили в помeщении быв. Александровскаго военнаго училища. Наканунe или утром 19 они внезапно были переведены в Кожуховский лагерь (12 -- 15 в. от Москвы) без объяснения причин перевода и в ночь с 19 на 20 присоединены к эшелону, отправленному в Екатеринбург. Что касается кандидатов, то они, привезенные из различных провинциальных лагерей для зачисления на тe же курсы, ожидали своей очереди, т. е. окончания курса курсантами. Они были свободны. Часть жила в специальных общежитиях, другая же -- жила на частных квартирах, лишь ежедневно {258} являясь на регистрацию. В этот день, т. е. 19, явившихся на регистрацию задержали в том видe, в каком они были, т. е. без верхних вещей, не позволили собраться вмeстe с жившими в общежитиях, отправили на вокзал для отсылки в Екатеринбург. Вагоны, из которых состоял поeзд, были простые товарные (даже не теплушки). Питание арестованных соотвeтствовало всeм другим условиям поeздки... За 12 дней проведенных нами в вагонe был выдан всего 8 раз хлeб (иногда не болeе 1/2 фунта), 2 раза сырое мясо (хорошо, что собственными усилиями добыли печи) по небольшому кусочку, 2 -- 3 раза по нeсколько ложек крупы, 2 -- 3 раза по ложкe растопленнаго масла, 2 -- 3 раза по 3 -- 4 картофелины, 2 раза по кусочку селедки, 2 раза кофе, 2 раза песку сахарн., 1 раз соли и 1 раз махорки (по 2 папиросы на человeка) и одну коробку спичек на вагон. Даже при наличии печек не всe могли готовить: не всe имeли с собой для этого котелки; на печкe готовить на всeх 35 человeк требовало очень много времени и при долгом ожидании получения продуктов нeкоторые буквально болeе суток ничего не eли, наконец, не всегда была вода для кипячения. Положение нeкоторых облегчалось тeм, что они смогли захватить с собой кое-какие продукты из лагеря и этим дополнить казенную пищу. Тeм, которые таких продуктов не имeли, приходилось или голодать или, если имeли деньги или лишния вещи для обмeна (что было далеко не у всeх), покупать или обмeнивать их на продукты (начиная с 3 -- 4 дня пути, когда въeхали в хлeбородную полосу Вятской губ.). На деньги почти ничего приобрeсти было нельзя. В товарообмeн пускали все, начиная с ниток, мыла, карандашей, мeдной и жестяной посуды, лишняго бeлья и кончая буквально рубашкой, снятой с тeла за неимeнием лишней, тужурками, одeялами, простынями. В результатe такого товарообмeна и утоления голода на нeсколько часов люди продолжали это {259} путешествие без послeдних предметов теплой одежды".*12 Я думаю, что человeку, недостаточно знакомому с условиями политическаго быта России наших дней, трудно себe даже вообразить большевицкую тюрьму с заключенными младенцами 3 лeт до старцев 97 лeт (в Бутырках сидeл восьмилeтний шпион); эти толпы ссыльных -- мужчин, женщин, дeтей и стариков... Тюрьма в теперешней России дeйствительно один сплошной ужас. И не только для самих заключенных; быть может, еще больше для их родных. Они случайно узнают о смерти близких. Сколько родителей и до сих пор не знают: погибли ли их дeти или нeт. И живут надеждой открыть дорогое существо в каком-нибудь заброшенном концентрационном лагерe сeвера. Родственники лишены даже послeдняго утeшения -- похоронить труп любимаго человeка. Бывает и другое. Я знаю случай в Москвe, зарегистрированный оффициальным документом 1920 года, когда родителям Ч. К. сообщила, что их 16-лeтний сын, арестованный по дeлу о клубe лаунтенистов, разстрeлен 4 декабря. Между тeм точно установлено, что он был разстрeлен лишь 22-го. Такую справку дали, чтобы родители "не хлопотали" за сына. Хлопоты, по мнeнию Лациса, мeшают планомeрной работe -- поэтому Лацис нерeдко спeшил разстрeлять тeх, о которых ходатайствовали. Родные обивают пороги чекистских учреждений в надеждe что-либо узнать о заключенных, a свeдeний им не дают -- даже о том, гдe находятся заключенные. "Справки о заключенных в В. Ч. К. вообще перестали давать родственникам" -- говорится в упомянутой бумагe Краснаго Креста. "В положении {260} полнаго невeдeния относительно арестованных находятся родственники иной раз цeлыя недeли; напримeр, родственники лиц, арестованных 14 -- 15 апрeля (1921 г.) распоряжением Секретнаго Отдeла в количествe многих десятков людей (до 400) в течение трех недeль не могли передать своим близким вещей (т. е. прежде всего eду) и даже узнать о их мeстопребывании". Вообразите себe психологию этих лиц, ищущих заключенных в дни, когда идут разстрeлы? A вeдь эти дни так часто повторяются! Что же это не пытка своего рода, распространенная с индивидуума еще на ряд близких ему людей? Трудно представить себe все разнообразие поводов для арестов, иногда массовых, которые практикуются Чрезвычайными Комиссиями. Показывая гуманность Совeтской власти, Лацис в своей статистикe приводит цифру арестов Ч. К. на 1918 -- 1919 гг. в 128 т. человeк. "И это по всей широкой Совeтской России! Гдe же тут тот необузданный произвол, о котором при каждом удобном случаe кричат наши обыватели!" Если принять во внимание, что по оффициальным же свeдeниям вмeстимость тюрем в России в 1919 г. равнялась 36 т. человeк, то и цифра, приведенная Лацисом, будет не мала. Но как и статистика смертей, так и статистика арестов, несмотря на ея внeшнюю разработанность и рубрикацию до нельзя миниатюрны. И в самом дeлe, если какая нибудь маленькая Кинешма имeет концентрационный лагерь на 1000 заключенных (тюрьмы теперь никогда не пустуют*13 ; если около одного Омска концентрационные лагери числят 25 т. заключенных, то ясно, что приходится говорить о сотнях тысяч, раз рeчь заходит о всей России, гдe едва ли не большинство прежних монастырей превращены в тюрьмы. {261} При своеобразном методe арестов, практикуемом Ч. К., или все равно Г. П. У., когда арестуются сотни невиновных людей //на всякий случай//, тюрьмы всегда должны быть переполнены. В своих статьях Лацис отмeчал, что в 1918 -- 19 гг. болeе половины арестованных были освобождены, "но нас спросят, откуда же такая масса невинно арестованных?" "Происходит это потому, что когда цeлое учреждение, //полк// или военная школа замeшаны в заговорe, то какой другой способ, как арестовать //всeх//, чтобы предупредить возможную ошибку и в процессe тщательнаго разбора дeла выдeлить и освободить невинных?" Вeроятно, к такому методу выяснения виновных во всем мирe пришла только большевицкая власть. Что же касается так называемой неприкосновенности личности, то вeдь это не больше, как "буржуазный предразсудок". Цeлый полк, цeлое учреждение... И мы в Москвe являлись свидeтелями того, как дeйствительно арестуется в одну ночь, напримeр, 1000 служащих Жилищных Отдeлов за злоупотребления, или в какой-нибудь квартирe или учреждении арестовывается сотня попавших в засаду.*14 "Нельзя не указать на уродливыя формы, в который выливается иногда широко примeняющаяся система засад, когда схватывается масса случайных людей, не имeющих никакого отношения к политикe, при чем люди эти надолго задерживаются в тюрьмe. Мы можем привести большое количество случаев, когда арестованные в засадах //болeе мeсяца// не подвергались допросу", -- так говорилось в докладной запискe Политическаго Краснаго Креста. Так, напримeр, при засадe в магазинe художественных вещей Дациаро в Москвe в Ч. К. привели 600 покупателей. В Бутырскую тюрьму {262} как то привели цeлую свадьбу -- с гостями, извозчиками и т. д. По дeлу о столовой на Никитском бул., гдe происходила спекуляция, захватили до 400 человeк. Так было во всeх городах. Эти облавы иногда принимали характер гиперболический. Напр., говорят, что в Одессe в июлe 1921 г. было арестовано при облавe до 16 тысяч человeк. Арестованных держали три дня. Корреспондент "Общаго Дeла"*15 объясняет эти массовые аресты желаньем устранить нежелательные элементы во время выборов в Совeт. "Послeдния Новости"*16 со слов прибывшаго из Новороссийска передавали, что в этом городe периодически устраивался особый "день тюрьмы", когда никто из обывателей не имeл права выходить из своего жилища. В этот день производились массовые аресты и цeлыя толпы людей всeх возрастов и состояний отводились в чрезвычайки. В "Совeтской России" -- писал в оффициальном документe Раковский -- люди арестовываются только за опредeленный поступок. Так можно было писать только в оффициальном документe. Жизнь ни на одну иоту, конечно, не соотвeтствует этому утверждению. "Постановление Президиума В. Ц. И. К. 1-го февраля 1919 г. -- констатирует записка Краснаго Креста -- по которому слeдователям В. Ч. К. предписывалось оканчивать слeдствия по дeлам в течение мeсячнаго срока, рeшительно не соблюдается". Так было всегда. Так было в 1918 г., когда Петерс заявлял, что из 2000 арестованных (29 окт.) всe допрошены, и когда в дeйствительности люди мeсяцами сидeли без допросов, а сама Ч. К. в существующем хаосe не могла разобраться; так было в 1919 г.*17 , так было и при реорганизации в 1922 г. {263} Ч. К. в Государственное Политическое Управление. Так осталось и теперь, хотя оффициально в соотвeтствующем декретe В. Ц. И. К. провозглашалось, что арестованные должны быть допрошены в течение 48 часов, что им не позднeе двух недeль со дня ареста должно быть предъявлено обвинение, что в течение двух мeсяцев должно быть закончено слeдствие и арестованный или освобожден или предан суду, что для задержания на срок, больший, чeм два мeсяца, должно быть испрошено специальное постановление высшаго законодательнаго органа в Совeтской России. Наивен будет тот, кто повeрит совeтскому "habeas corpus act". В этой области нeт даже исключений, Пожалуй и не может быть. Что касается статистики арестов, то даже оффициальныя данныя самих большевиков, как они не преуменьшены*18 , показывают, что произвол в области арестов нисколько не уменьшается. Из данных докладов Комиссариата Внутренних Дeл и Комиссариата Юстиции, представленных к 10-у съeзду Совeтов, вытекает, что на 1 декабря 1922 года числилось в административной ссылкe 10.638 политических; политических заключенных считалось 48819 человeк.*19 Эти свeдeния касаются лишь центральной России. На 1 июля 1923 года по спискам Главнаго Управления мeст заключения арестованных считалось 72.685 -- из них двe трети приходилось на политических.*20 Не измeнился в сущности и {264} состав заключенных по сравнению с нашей статистикой смерти в 1918 г. Из осужденных 40% приходилось на рабочих и крестьян.*21 Террор и до наших дней не носит классоваго характера. Это лишь система властвования, отмeчающая деспотию. Ссылка с 1922 г. стала принимать небывалые размeры.*22 Возстановлено все старое. И Туруханский и Нарымский край, и Соловецкие острова. "На дальнем сeверe или в голодном Туркестанe, в глухих городишках и деревнях, оторванные от близких, лишенные хлeба и элементарных признаков культуры, многие ссыльные буквально обречены на гибель" -- говорит послeднее воззвание берлинскаго Общества помощи политическим заключенным и ссыльным в России. "Еще недавно всеобщее внимание было привлечено Портаминским концентрационным лагерем, расположенным на берегу Сeвернаго моря. Туда с конца прошлаго (1922 г.) года начали свозить большия партии заключенных из Москвы и других городов. Вот как описывают ссыльные общия условия жизни в Портаминскe: "Лагерь устроен в старом полуразвалившемся здании бывшаго монастыря, без печей, без нар, без прeсной воды, которую выдают в очень ограниченном количествe, без достаточнаго питания, без всякой медицинской помощи". Два раза в год Портаминск во время распутицы долгими недeлями отрeзан от всякаго сообщения и ссыльные обречены на полную оторванность от близких"....*23 {265} Но Портаминск оказался недостаточным. Центральным мeстом ссылки за послeдний год стали Соловецкие острова. Вот описание новаго мeста ссылки, гдe сейчас томится свыше 200 заключенных. "Заключенным отведена на островe одна десятина земли; выход за ея предeлы строго запрещен и стражe отдан приказ стрeлять без предупреждения в нарушителей этого правила... С прекращением навигации остров будет отрeзан от всего прочаго мира. Обрекая людей на физическую и духовную смерть, власть "коммунистическая" с особой жестокостью создает условия существования, неслыханныя даже в трагической истории русской каторги и ссылки". Характеристику этой "красной каторги" на Соловецких островах мы найдем в письмe из России, напечатанном в No. 31 "Революционной России".*24 "Главное ея отличие от дореволюционной каторги состоит в том, что вся администрация, надзор, конвойная команда и т. д. -- все начальство от высшаго до низшаго (кромe начальника Управления) состоит из уголовных, отбывающих наказание в этом лагерe. Все это, конечно, самые отборные элементы: главным образом чекисты, приговоренные за воровство, вымогательство, истязания и прочие проступки. Там, вдали от всякаго общественнаго и юридическаго контроля, в полную власть этих испытанных работников отдано безправное и безгласное население "красной" каторги... Эти ходят босые, раздeтые и голодные, работают минимум 14 ч. в сутки и за всякия провинности наказываются по {266} усмотрeнию изобрeтательнаго начальства: палками, хлыстами, простыми карцерами и "каменными мeшками", голодом, "выставлением в голом видe на комаров"... Саватьевский скит, гдe заключены социалисты, находится в глубинe острова, он занимает десятину земли и кусочек озера и окружен колючей изгородью. "Там, в домe, разсчитанном человeк на 70, живет в настоящее время 200 человeк социалистов разных оттeнков и анархистов. В предeлах этого загона им предоставлена полная свобода: они могут голодать, болeть, сходить с ума и умирать совершенно безпрепятственно, без малeйшей попытки администрации вмeшаться в их внутренния дeла. Разговоры с начальником управления Ногтевым до послeдней степени просты, откровенны и циничны. На попытку предъявить ему требования он отвeтил приблизительно так: "Вам давно пора понять, что мы побeдили, а вы -- побeжденные. Мы совсeм и не собираемся устраивать так, чтобы вам было хорошо, и нам нeт дeла до вашего недовольства". На угрозу массовой голодовки он отвeтил: "По-моему вам гораздо проще сразу повeситься, до такой степени это безнадежно". Трудность и продолжительность пути на Соловецкие острова лишает родственников возможности оказывать им сколько-нибудь существенную материальную поддержку, а казеннаго пайка хватает только, чтобы не умереть с голоду. Тяжело больные и помeшанные совершенно лишены возможности пользоваться медицинской помощью и находятся в общих камерах, среди шума и тeсноты. Добиться же их перевода на материк совершенно безнадежно. На островe имeется больница, но врачи в ней опять-таки штрафные чекисты... Но страшнeе всего для заключенных не условия содержания, a ожидание прекращения сношений с миром на 8 мeсяцев. Что произойдет за это время, неизвeстно. И теперь письма из Соловков почти не {267} доходят по назначению. И теперь с.-р. сибиряков связанными увезли насильно на другой остров, в пустынный скит, гдe они совершенно отрeзаны от товарищей из Савватиева"... Прошло лишь полтора мeсяца послe выхода моей книги. И ожидавшееся "страшное" совершилось. Мы узнаем о самоубийствe на Соловках; мы узнаем даже из оффициальнаго извeщения о массовых избиениях со смертными исходами. В No. 34 "Извeстий" за нынeшний год (10-го февраля) мелким шрифтом напечатано сообщение "по поводу событий в Соловках": "19-го декабря 1923 г. в 18 ч. во дворe Савватьевскаго скита соловецкаго лагеря имeл мeсто печальный инцидент, выразившийся в столкновении заключенных с отрядом красноармейцев, карауливших названный скит, в котором помeщаются заключенные". В результатe столкновения -- как сообщает предсeдатель комиссии по разслeдованию происшествия, член Президиума Ц. И. К. С. С. С. Р. Смирнов -- шесть человeк убито и умерло от ран; двое ранено "не опасно". Из факта создания специальной комиссии по разслeдованию и ея краткаго оффициальнаго сообщения мы можем судить о дeйствительных размeрах трагедии, разыгравшейся там, на далеком, оторванном от всего мира, Сeверe. Такова судьба социалистов. А судьба других политических заключенных на Соловках?... Нам все скажет описание, даваемое корреспондентом "Социалистическаго Вeстника".*25 "Кромe концентрационных лагерей для социалистов на Соловках существует еще особая тюрьма, так наз. "Кремль"... "Кремль", совершенно отдeленный от мeст заключения социалистов, это -- совсeм особый мир. Здeсь сосредоточена старая уголовщина с ея старым бытом, старыми нравами и старою моралью. Сюда направляют и так называемых "экономистов", т. е. людей, осужденных по "хозяйственным {268} дeлам" -- за взяточничество, хищения и т. д. Но здeсь же помeщаются и //политические//: священники, "контр-революционеры" и т. д. Ужасы режима в "Кремлe", несмотря на открытыя камеры, превосходят всякое описание. Бьют нещадно. Бьют работающих за малeйшее упущение. Палками снабжены не только надзиратели, но и старосты работающих партий. Наказания -- инквизиторския: ставят "под комаров" голыми (лeтом) или сажают на недeлю-двe в темное помeщение, гдe нельзя лечь (так оно узко) или, зимою -- в башню, гдe держится лед от холода. Кормят ужасно, ибо паек раскрадывается. Положение //женщин// -- поистинe отчаянное. Онe еще болeе безправны, чeм мужчины, и почти всe, независимо от своего происхождения, воспитания, привычек, вынуждены быстро опускаться. Онe -- цeликом во власти администрации, которая взымает дань "натурой"... Женщины отдаются за пайки хлeба. В связи с этим страшное распространение венерических болeзней, наряду с цынгой и туберкулезом. Одним словом -- самый настоящий //рабовладeльческий лагерь// с полным безправием заключенных, с самыми ужасными картинами быта, с голодом, с побоями, истязаниями, надругательствами... Этот режим -- величайший позор для большевиков, даже если бы он примeнялся лишь к самым тяжким уголовным преступникам. Когда-же в такия условия ставятся побeжденные //политические// враги, то нeт достаточно негодующих слов, которыми можно было бы заклеймить эту подлость. И эти люди смeют судить за поругание человeческаго достоинства политических заключенных -- каких-то Сементовских и Ковалевых! Да чeм же они сами лучше этих палачей?" Нeт хуже, во сто крат хуже! Там по крайней мeрe не было столь грубаго лицемeрия. A здeсь {269} судят "палачей царской каторги", посылают торжественные протесты "против насилий и репрессий", имeвших мeсто в Финляндии, Латвии, Польшe, Франции и т. д.; пишут громовыя статьи о насилиях над коммунистами в буржуазных тюрьмах и... творят неслыханныя по размeрам насилия над человeческой личностью и человeческой жизнью!...*26 В Соловках возстановлены знаменитые "каменные мeшки", существовавшие в монастырe чуть-ли не со времен Грознаго. В эти мeшки (узкия и глубокия отверстия в каменных стeнах, совершенно без свeта, куда втиснуть человeка можно только "под углом"), сажают нынe заключенных на "недeлю, а иногда и на двe".*27 Невольно хочется сопоставить слова, взятыя из дневника поэта Полонскаго и относящияся к турецким звeрствам 1876 г. и постановленныя нами в качествe эпиграфа к страницам, на которых излагались кошмарныя насилия, с заявлением французскаго {270} коммуниста Паскаля в брошюрe о России, изданной коммунистическим Интернационалом в Петроградe: "Террор кончен" -- писал он. -- "Собственно говоря, его никогда и не было. Это слово террор, представляющее для француза такое опредeленное понятие, всегда вызывает у меня смeх, когда я наблюдаю сдержанность, кротость, -- я бы сказал -- добродушие этой "ужасной чрезвычайки". "На человeческой бойнe" -- назвал свою статью по поводу моей книги А. С. Изгоев.*28 "Когда вы читаете этот синодик человeческаго звeрства... у вас колеблются самыя основы понятий о человeчности и человeческом обществe"... Как убeдился, я думаю, читатель, жестоко ошибалась столь чуткая всегда к человeческому насилию Е. Д. Кускова, писавшая 6-го сентября 1922 г. в. "Послeдних Новостях": "Вот уже два года, как прекратились открытые ужасы". *1 Memorandum съeзда членов Учредительнаго Собрания в России. Париж, стр. 12. В этой запискe собран большой материал о положении политических заключенных. *2 Это происходило в Москвe, то же отмeчают киевския сестры милосердия -- заставляли чистить погреб, гдe происходили разстрeлы. *3 "Соц. Вeстн.", No. 15. *4 "Соц. Вeстн." 1923 г., No. 5. *5 "Рев. Россия" 1924 г., No. 33 -- 34. *6 В послeдующие годы хлeба в тюрьмах дают от 1/2 -- 1 ф. Насколько этой пищи достаточно, свидeтельствует письмо одного тамбовскаго крестьянина, заключеннаго в Петроградe: "получаем один фунт на три дня, а щи не щи, а помои; соли совсeм не кладут, и помои без соли противны" ("Пути Революции" 338). Петроградское "Революционное Дeло" (No. 2) в февралe 1922 г. в таких словах охарактеризовало положение 2000 тамбовских крестьян, в том числe женщин и дeтей, содержавшихся в петроградской выборгской тюрьмe: "По тюрьмe ходят не люди, a какия то страшныя тeни. Цeлые дни стоит сплошной стон... Идет буквально вымирание людей с голода. Умирают "каждый день по нeсколько человeк". *7 Во многих тюрьмах практиковалась еще система обобществления передач. Онe шли в общий раздeл. Легко себe представить, что из этого получалось. В Петроградe, кажется, в одиночках и до настоящаго времени существует такой обычай: передача идет в общий раздeл или поступает в пользу стражи. *8 "Изв.", 26-го декабря 1918 г. *9 4-го декабря 1918 г. *10 Эти обструкции социалистов, сопровождающияся всегда избиениями, высылками и пр., стали систематическим явлением, в Бутырской тюрьмe онe были в 1918, 19, 20, 21 и 22 гг. Описания их мы не воспроизводим, так как о них писалось много в зарубежной печати. *11 "Анархический Вeстник", No. 3 -- 4. *12 Документ этот в полном видe напечатан в "Социалистическом Вeстникe" 20-то мая 1921 г. *13 В Бутырской тюрьмe, разсчитанной на 1000 заключенных, число послeдних доходило временами до 3 1/2 т. *14 Недаром из своих тюремных скитаний Кєн вынесла впечатлeние, что в больших городах из 10 жителей восемь побывали в Че-Ка. *15 9-го ноября 1921 г. *16 1920 г., No. 131. *17 Ср. выше со статьей коммуниста Дьяконова. *18 При "ликвидации" меньшевиков в маe 1923 г., было арестовано свыше 3000 человeк, при чем в одной Москвe болeе 1000. Такая "ликвидация" была произведена в 30 городах; в июлe пронеслась новая "волна репрессий", захватившая сотни, а, может быть, и тысячи жертв... (Воззвание "Общества помощи политическим заключенным и ссыльным в России" в Берлинe -- сентябрь 1923 г.) *19 Данныя были приведены корреспондентом "Дней". *20 А тысячи, высылаемых в центральныя губернии с Дальняго Востока? Тысячи заложников, томящихся в тюрьмах Тифлиса, Кутаиса? и т. д. *21 Такой же итог дает и упомянутая статистика дeятельности Верховнаго Революционнаго Трибунала за 1923 г.: Интел. 34, крестьяне 29, буржуазия 26, рабочие 11. ("Звено" 1923 г. 18. Vи.) *22 В ссылку отправлены, напр., 12 врачей, позволивших себe критиковать дeйствия власти в связи с голодом. *23 Описание почти диких звeрств, имeвших мeсто в портаминском и холмогорском концентрационных лагерях, см. выше в главe: "Истязания и пытки". Мы выдeлили это описание, так как оно превосходит все возможное в обычном тюремном быту. Это пытка, самая настоящая, только длительная пытка. *24 Октябрь -- ноябрь 1923 года. *25 11-го февраля 1921 г, *26 В таких условиях, как противно и в то же время горько читать торжественныя резолюции и обращения к "борцам революции, томящимся в буржуазных тюрьмах" от имени русскаго "Общества бывших политических каторжан", принятыя на торжественном засeдании общества 12-го марта 1923 г. под предсeдательством "коммунистов" Теодоровича, Виленскаго-Сибирякова и Краморова. В них выражалась увeренность, что "близко время, когда под напором революционнаго пролетариата распахнутся двери тюрем и казематов, в которых буржуазия держит своих классовых врагов". Общество создает международную организацию революционнаго "Краснаго Креста для помощи узникам капитала", которая будет продолжаться до тeх пор, пока "двери тюрем не откроются во всем мирe", как это было 6 лeт назад в России. Противно -- потому что невыносимо это лицемeрие. Больно -- так как к этому лицемeрию оказываются причастными люди, к которым испытывал всегда глубочайшее уважение и подчас сердечную любовь... *27 "На Совeтской каторгe". Письмо с Соловков. "Соц. Вeст.", 8-го марта 1924 г. *28 "Руль", 13-го февраля 1924 г. -------- Vиии. "Краса и гордость" "Растлeнное всeх партий и оттeнков естественно стекается и бродит в тюльерийском дворцe". Герцен. 1850 г. "Чрезвычайная Комиссия краса и гордость коммунистической партии" -- сказал однажды Зиновьев. Всякия оцeнки субъективны, и нам кажется, что болeе прав Лацис, констатировавший, что "чрезвычайка это //лучшее//, что наши совeтские органы могут дать". С нашей точки зрeния это приговор всему большевицкому режиму. Безспорно, тe циническия формы самаго безудержнаго произвола и насилия, в который вылилась повсемeстно на практикe дeятельность Чрезвычайных {271} Комиссий, в значительной степени объясняется личным составом работающаго в них персонала. Никаким политическим фанатизмом нельзя объяснить то, что мы могли прочитать на предшествующих страницах. Только маньяки и садисты по природe, только отверженные жизнью общественные элементы, привлеченные алчностью и возможностью властвования, могли итти и творить свое кровавое дeло в таких размeрах. Я думаю, что и здоровая психика должна была надорваться в удручающей атмосферe кровавых оргий, ареной которых была Россия за истекшия пять лeт. Для психолога, да и для историка, представляет, конечно, исключительный интерес изучение тeх типов чекистов и чекисток, которые дала нам жизнь. Всe эти Яковлевы, Стасовы, Самойловы, Островския и др. -- идейные коммунисты и коммунистки, облекшиеся в чекистския тоги
  
  *1 , пожалуй, представляют собой еще недостаточно изученную страницу общественной психологии и общественной паталогии. Но эти вопросы не входят пока в сферу нашего, скорeе статистическаго изложения. Только садист, творя свое кровавое дeло, может услаждаться еще этой кровью и воспeвать ее в стихах, как сдeлал это автор тифлисскаго прославленнаго нынe навeки сборника "Улыбка Чека". Для него Нeт больше радости, нeт лучших музык, Как хруст ломаемых жизней и костей. Вот отчего, когда томятся наши взоры, И начинает буйно страсть в груди вскипать, Черкнуть мнe хочется на вашем приговорe Одно безтрепетное: "К стeнкe! Разстрeлять!" {272} Чувствительность и жестокость так часто сопряжены друг с другом. И Эйдук* -- поэт, склонный к лирической сантиментальности, может во имя "революционнаго дeла" собственноручно убивать людей... Особую главу из истории общественной паталогии могли бы составить характеристики другого типа чекистов, вышедших из кругов аристократии и буржуазии. И такие есть. Но, может быть, о них еще преждевременно говорить, так как ошибки здeсь могут быть роковыми. Несомнeнно только то, что Чрезвычайныя Комиссии неизбeжно должны были пропитаться с первых дней своего существования преступными, просто-напросто уголовными элементами. Карательный аппарат "революционной власти" -- говорил Дзержинский в своей запискe от 17-го февраля 1922 г. -- "должен был представлять кристально-чистый институт народно-революционных судей и слeдователей, снабженных чрезвычайной властью". Слишком поздно было уже в 1922 г. говорить о том, что должно было быть, слeдовало уже говорить о том, что вышло. "Сотрудники Ч. К." -- утверждал дальше шеф этого института -- "выбирались //заботливо// из состава партии и состояли из идейно чистых и в своем //прошлом// безукоризненных лиц, ибо //только// при таком качественно-преобладающем элементe своих служащих Ч. К. была в состоянии выполнить порученный ей революционным пролетариатом (?!) обязанности". Даже, если бы это было так в дeйствительности, то атмосфера произвола, установленная самими творцами новой политической полиции в России, неизбeжно развратила бы лучшие даже элементы. Историограф Ч. К. Лацис сам должен был признать, что необходима постоянная смeна работающих: "как бы честен не был человeк, каким хрустальным сердцем он не обладал, работа Ч. К., протекающая в условиях, исключительно дeйствующих на нервную систему и притупляющих чувства этическия, дает себя {273} знать. Только //рeдкие// сотрудники внe влияния этих условий работы". Дeятельность Ч. К., по свидeтельству Лациса, повлияла разлагающим образом "на многих, не окрeпших характером молодые коммунистов". В Ярославской губ. Ч. К. был слeдователь, бывший водопроводчик. В началe он "работал хорошо, а потом начал пить". "Был у него друг-гармоньщик, с которым они вмeстe пьянствовали. Вот он напьется и идет допрашивать арестованных. А чтобы ему не скучно было, он с собой и друга своего брал. Этот допрашивает, а тот на гармошкe наигрывает... Был он малограмотный. Писать настоящаго заключения не мог и только выводил каракулями: "белай расхот". Эта эпическая картина из быта Ч. К. нарисована одним из бывших слeдователей той же Ярославской губернской Ч. К., сидeвшим в подвалe губчеки с автором статьи "Штрихи тюремнаго быта" в сборникe "Че-ка"... Чекисты -- это привиллегированные во всeх отношениях элементы новаго "коммунистическая" общества -- и не только по полнотe власти, но и по внeшним материальным условиям быта. В. Ч. К. в Москвe это своего рода государство в государствe. У нея цeлые кварталы реквизированных домов -- нeсколько десятков. Есть своя портняжная, прачечная, столовая, парикмахерская, сапожная, слесарная и пр. и пр. В подвалах и складах огромные запасы съeстных продуктов, вин и других реквизированных вещей, идущих на потребу служащих и часто не подвергающихся даже простому учету... В голодные дни каждый чекист имeл привиллегированный паек -- сахар, масло, бeлая мука и пр. Каждый театр обязан присылать в В. Ч. К. даровые билеты и т. д. И в других городах мы можем, конечно, наблюдать аналогичное. Ч. К. повсюду занимает лучшие дома. Если Ч. К. появляется в Севастополe, то, конечно, в гостиницe Киста. В Одессe также образовался {274} "чекистский городок", гдe находятся всe нужныя для его обитателей учреждения, не исключая парикмахерской, кинематографа и пр. В Житомирe Ч. К. имeет даже свою театральную труппу. "Типы пьянаго матроса-чекиста и юнца с огромным револьвером за поясом -- писали как-то "Общему Дeлу" -- скоро станут достоянием истории. Их замeняют изысканно вeжливые слeдователи из юристов и недоучившихся студентов". Это соотвeтствует, пожалуй, дeйствительности -- постепенно измeняется состав чекистов, особенно в провинции. Но тeм отвратительнeе теперь эти "холеные, лощеные, с иголочки одeтые", столь выдeляющиеся на общем фонe обнищания, люди, "свободно располагающие жизнью и смертью своих плeнников". "Имя Ч. К. должно быть не только громко, но и чисто"... Могло ли это быть тогда, когда в одной Москвe числилось по разным учреждениям в общем чуть ли не 20.000 (?!) этих агентов с привиллегированным пайком? Только в одной В. Ч. К. непосредственных служащих в 1919 г. было болeе 2000, из них три четверти латышей. Латыши вообще занимают особое положение в учреждениях Ч. К. Они служат здeсь цeлыми семьями и являются самыми вeрными адептами новаго "коммунистическаго строя". Это своего рода "чужеземная опричнина" -- в Москвe Ч. К. называли "вотчиной латышей". Бюллетень лeвых с.-р. так характеризует эту тягу к Ч. К. со стороны латышских элементов: "В Москву из Латвии в В. Ч. К. eдут, как в Америку, на разживу". Латыши и латышки, зачастую почти не владeя русским языком, ведут иногда допросы, производят обыски, пишут протоколы и т. д. Разсказывают "забавныя" истории, но далеко не забавныя для тeх, кто является объектом их. Звали идейных людей, а в огромном большинствe шло отребье. В Ч. К. проникают "преступные элементы" -- констатировал Крыленко. И слишком много и повсемeстно. Так должно было быть {275} неизбeжно.
  
  *2 Туркестанский цирковый клоун или содержатель публичнаго дома не являются исключением на общем фонe, характеризующем состав дeятелей Чрезвычайных Комиссий. Но вeдь они могли быть и не преступниками, как им не был, может быть, бывший кучер в. кн. Владимира Александровича Пузырев, сдeлавшийся в Одессe слeдователем Ч. К. Зато сплошь и рядом среди видных слeдователей оказывались разоблаченные потом бандиты, убийцы, воры и мошенники. Фактов слишком много. Мы их могли бы привести десятками. Их не мало и в сборникe "Че-Ка". Напримeр, притоном оперировавшей в Екатеринодарe шайки грабителей оказалась квартира слeдователя Чеки Климова; агент секретно-оперативнаго отдeла той же Чеки Альберт, делегированный Союзом Молодежи в число студентов Кубанскаго Университета, оказывается также главарем шайки грабителей. О том же можно найти массу данных в опубликованных уже материалах "Особой Комиссии": перед нами пройдет цeлая галлерея и бывших и настоящих грабителей. И в Москвe дeятели Ч. К. оказались прикосновенными к "бандитизму". В Одессe -- свидeтельствует один из служащих Ч. К. в 1919 г., -- среди сотрудников оперативнаго Отдeла было "много уголовных преступников", которые "сами писали ордера для обысков, вымогали и похищали". Мы этих бандитов найдем и среди отвeтственнаго персонала совeтской администрации. Одесса, очевидно, по своей южной экспансивности дала особо яркие примeры. Один из допрашивавшихся Деникинской Комиссией {276} юристов разсказывает: "Преступные элементы быстро освоились с совeтской властью и очень тeсно сошлись... В городe пошли слухи, что секретарь Чека, т. Михаил, является никeм иным, как извeстным налетчиком Мишкой Япончиком, но 25-го мая (1919 г.) в No. 47 "Извeстий С. Р. Д." появилось оффициальное опровержение этого слуха, причем в этом опровержении Мишка Япончик именовался "небезызвeстным грабителем". Прошло нeсколько дней и в газетах, кажется в "Коммунистe", было напечатано письмо Михаила Винницкаго, он же Мишка-Япончик, что он всю жизнь боролся за идеалы коммунизма, что он грабил только буржуев, а еще через короткое время т. Михаил Винницкий начал дeлать большую карьеру; свою шайку воров и грабителей обратил в специальный полк, 54 Совeтский, и был назначен командиром этого полка... Когда же началась мобилизация коммунистов, то политкомом в полк Япончика был назначен сам т. Фельдман, душа и главная творческая сила Исполкома".
  *3 Одесский же разбойник Котовский является перед нами в видe начальника красной дивизии. Этот Котовский выдeляется среди других своей терпимостью.
  
  *4 Но другие люди-звeри звeрями и остаются. Таков бывший глава царицынской совeтской администрации нeкий Осип Лeтний, ставший впослeдствии начальником банды, совершившей безчисленные убийства и грабежи. Таков предсeдатель революционнаго Трибунала в Баку Хаджи-Ильяс и его товарищи, члены мeстной Ч. К., разстрeленные в январe 1921 года по обвинению в участии в организации, которая под видом борьбы с контр-революцией занималась грабежами и вымогательствами. Хаджи-Ильяс, конечно, судил по революционной {277} своей совeсти, единолично выносил смертные приговоры и сам эти приговоры приводил в исполнение. Называют совершенно чудовищную цифру этих убийств.
  
  *5 "Взятки и подлог, два непремeнных спутника прежняго буржуазнаго "строя" -- писали как-то в 1918 г. в "Еженедeльникe" Ч. К. Едва ли стоит повторять это теперь, когда совeтской власти приходилось не так давно объявлять специальныя "недeли" борьбы со взятками! Достаточно, пожалуй, указать на процесс в Верховном Революционном Трибуналe нeкоего Косарева, занимавшаго отвeтственную должность члена //контрольно-ревизионной// комиссии, которая имeла цeлью провeрку закономeрности дeйствий всeх остальных органов Ч. К. Оказалось, что раньше он был приговорен к 10 годам каторги за убийство старухи с цeлью грабежа. В 1920 г. Косарев судился за доставку вагона дров вмeсто вагона замороженной дичи. В 1922 г. в Московском Революционном Трибуналe разсматривалось дeло коменданта одного из провинциальных трибуналов, Тарабукина, оказавшагося в своем прошлом бандитом. Его судили за вымогательство. Тарабукин со своим помощником убил ювелира и присвоил себe цeнностей на 20 миллионов. Иногда и в порядкe административном большевицкая власть свирeпо расправлялась со своими агентами, попавшимися в слишком вопиющих взятках, циничных грабежах и т. д. И все-таки все это было лишь исключением из общаго правила полной безнаказанности. Можно было призывать к безпощадному истреблению этих "гадин", портящих весь совeтский аппарат, как это дeлал Закс в период своего замeстительства Дзержинскаго
  
  *6 и в то же время прекрасно сознавать, что без этих "гадин" аппарат {278} существовать не может. И сколько случаев можно зарегистрировать, когда присуждаемые за уголовныя дeяния к разстрeлу выпускались из тюрьмы и получали немедленно крупное назначение. "Старые способы охранки -- провокация, осуждены членами комиссии" -- гордо говорил еще в октябрe 1918 г. в Петроградe на собрании конференции чрезвычайных комиссий Сeверной области руководитель петроградской Ч. К. В дeйствительности, начиная с дeла английскаго консула в Москвe Локкарта, который был приглашен по инициативe Петерса на засeдание фиктивнаго "комитета бeло-гвардейцев", (как то впослeдствии признала сама "Правда"), вся дeятельность чекистскаго "аппарата" строилась на самой грубой провокации, которой давалась санкция свыше. 5-го декабря 1920 г. за подписью Дзержинскаго "Особым Отдeлом" был разослан специальный секретный приказ, в пунктe пятом котораго рекомендовалось "устройство фиктивных бeлогвардейских организаций в цeлях быстрeйшаго выяснения иностранной агентуры на нашей территории". Очевидно в силу этого циркуляра сам Лацис был творцом гнусной политической провокации в Киевe с фальшивыми чилийскими и бразильскими консулами, набранными из чекистов, устраивавшими яко-бы побeг за границу и затeм предававшими спровоцированных лиц "революционному правосудию", как контр-революционеров. В No. 1 "Краснаго меча"
  
  *7 , органа Политотдeла Особаго Корпуса войск В. У. Ч. К. (т. е. всеукраинской Ч. К.) было опубликовано даже оффициальное сообщение о "грандиозном", обнаруженном в Киевe, заговорe, во главe котораго стоял граф Альберт Петрович Пирро, представитель Бразильской республики при Совeтском {279} Правительствe Украины. Разстрeленными по оффициальным свeдeниям оказался сам Пирро и еще четверо: "об остальных лицах, связанных с этой организацией слeдствие продолжает вестись" -- заканчивало оффициальное сообщение. Среди разстрeленных оказалась нeкая Р. Л. Поплавская, виновная в том, что "собиралась eхать во Францию для предупреждения Клемансо о том, что выeзжает инкогнито группа коммунистов с агитационной цeлью". Гр. Пирро, конечно, не был разстрeлен, ибо, как теперь это извeстно, он был лишь провокатором. Но кто из чекистов принял облик не существовавшаго гр. Пирро -- так и остается еще невыясненным.
  
  *8 Зарубежныя газеты*9 сообщали свeдeния о нeкой "баронессe Штерн", подвизавшейся в 1920 г. в Одессe. Это также небезинтересная и характерная страничка для большевицких провокаторских приемов. Баронесса Штерн прибыла из Константинополя в качествe убeжденной коммунистки по словам корреспондентов цитируемых газет, о ней писали мeстныя "Извeстия", ее чествовали большевицкие главари... Германскому консульскому агенту она вскрыла свое "настоящее" лицо: она де представительница Международнаго Краснаго Креста, прибывшая из Германии, чтобы вывезти всeх нeмецких подданных. Заодно вывозились под фальшивыми паспортами и русские. В виду возможности "изъятия" цeнностей их предлагалось передать на хранение баронессe Штерн. В назначенный день уeзжающие были арестованы Ч. К. по указанно "баронессы Штерн". "В Одессe вообще часто прибeгали к провокации" -- говорят нам {280} показания в Деникинской Комиссии. О, конечно, все это выдумки! -- скажет скептик. Не выдумкой однако оказался бразильский "консул Пирро"? В Москвe был свой "представитель" датскаго или шведскаго Краснаго Креста -- нeкий датчанин, который крайне интересовался "бeлогвардейцами". Я знаю лиц, с которыми он пытался войти в сношения, и были такие, которые по своей, быть может, наивности попадались на удочку. Исключительно провокацией было создано то Анапское дeло, о котором нам уже приходилось говорить
  *10 -- здeсь было разстрeлено, по постановлению Терской Областной Ч. К., 62 человeка, пытавшихся при содeйствии агентов Владикавказской Ч. К. бeжать из Анапы в Батум. Дeло весьма характерно по своей обстановкe. Первая партия в 12 бeглецов во главe с полковником бар. Зюссерманом была гостеприимно принята во Владикавказe, через который они eхали в Батум: им отвели помeщение, кормили, поили и даже водили в театры и кинематографы. Сам Зюссерман с семьей будто бы даже жил, не подозрeвая того, на квартирe предсeдателя Ч. К.! Тeм временем была сорганизована уже большая партия в 100 человeк... "Комедия" кончилась... кончилась всегда неизбeжными разстрeлами ... Корреспондент "Послeдних Новостей"
  
  *11 передает, что на пограничной полосe с Бессарабией в 1921 г. "очень распространен был такой способ уловления бeгущих "буржуев" и "бeлогвардейцев": сидящие в Бессарабии родственники посылают за кeм-либо "вeрнаго человeка". Случайно или нeт, но "вeрный человeк" вмeстe с рекомендательным письмом попадает в Румчека. Агент послeдней является с письмом, организует путешествие и, когда всe доказательства на лицо, арестовывает "преступника". {281} Утверждают
  
  *12 , что провокатором оказался и комиссар той медицинской, приемной комиссии, по дeлу которой лeтом 1920 г. в Москвe происходили столь вопиющие разстрeлы; орагнизатором так называемаго "Евстафьевскаго заговора" в Одессe в август 1921 г. был комендант зданий одесской Ч. К.
  *13 ; не обошлось без провокации и петербургское Таганцевское дeло -- чекистским агентом был матрос Паньков.*14 Опредeленная провокация была в дeлe петербургских кооператоров. Спровоцирован был огромный "заговор" в пользу Польши в 1921 г. в Смоленскe, по которому, как говорили, арестовано было свыше 1500 человeк. Во время крестьянскаго возстания в Ишимском уeздe в 1921 г. очевидцы разсказывают о появлении агентов-провокаторов из Омской Ч. К., одeтых в офицерскую форму. Такая же провокация была в "эс-эро-меньшевистском возстании" в мартe 1921 г. qи Саратовe.
  
  *15 Характерно дeло анархистов Льва Чернаго, Фани Барон и др., разстрeленных в 1921-г. за уголовныя преступления -- печатание фальшивых совeтских денег. По этому поводу берлинские анархисты в своей брошюрe
  
  *16 пишут: "Установлено не только то, что казненные товарищи не имeли никакого отношения к уголовным дeлам, за которыя их казнили, но также и то, что идея печатания фальшивых совeтских денег исходила из Московской Чека. Два ея агента -- Штейнер (Каменный) и шоффер-чекист -- связались с нeкоторыми уголовными элементами, вошли в знакомство с цeлью предательства с нeкоторыми анархистами и начали затeвать дeло печатания фальшивых денег и экспроприации. Дeлалось это с вeдома и под руководством М. Ч. К.". {282} Припомните вышеприведенныя телеграммы Ленина об анархистах -- и дeло станет болeе, чeм правдоподобным. "Че-Ка" -- это старая охранка со всeми ея приемами, со всeми ея методами психологическаго воздeйствия, как отмeтил в своих исключительно правдивых очерках о России нeмецкий коммунист Фридрих Минк.
  *17 "В Одессe образовалось новое филиальное отдeление В. Ч. К. -- сообщают "Общему Дeлу".
  
  *18 -- На Фонтанной дорогe, на дачe-особнякe Конельскаго, открылся оффициально: Статистический Отдeл Наркомздрава Р. С. Ф. С. Р. (Народнаго Комиссариата Здравоохранения), прямое назначение котораго -- заграничный шпионаж и внутренняя борьба с военной контр-революцией. Во главe этого учреждения стоит Член Коллегии Одесской Губчека и Член Особаго Отдeла Вечека "знаменитый" Заковский (латыш). Громкий и весьма отвeтственный пост "Резидента Бессарабии, Польши и Галиции" занимает московский "чекист", специально командированный в Одессу, как "спец", Михайловский. Его сожительница Ксения Владимировна Михайловская (урожденная фон-Гернгросс), дочь полковника, носящая кличку "Лялька" и "Адочка", занимает также не менeе отвeтственный пост; она помощник Резидента и член Всероссийскаго "Региступа" (Регистрационное Управление -- военный шпионаж). В руках руководителей этого учреждения вся сeть шпионажа в Бессарабии и пограничной Польшe. Отдeл наркомздрава, живет широко, ни в чем себe не отказывая. Время от времени создают, чтобы отличиться пред центром, -- искусственные заговоры против совeтской власти. {283} Так, недавно ими была раскрыта бeлогвардейская шпионская организация, ими же инсценированная. "Адочка", благодаря своему миловидному личику, знакомится с офицером, наивно разсказывает ему о существовании офицерской организации, для вящаго доказательства предлагает читать подпольную прокламацию, призывающую к сплочению всeх противобольшевицких сил для свержения ненавистной совeтской власти, час падения которой близок (наступление Врангеля из Румынии?), услужливо заготовленную на пишущей машинкe в "Стат Отдeлe Наркомздрава", и если наивный офицер относится еще с недовeрием, то предлагаемыя "Адочкою" денежныя суммы, яко-бы от имени организации на поддержку бeдствующих офицеров, плeняют наивнаго окончательно и тот, с своей стороны, посвящает нeкоторых приятелей в существование "организации". Таким образом, составляется группа желающих вступить в члены "организации" или хотя бы одобряющих идею существования таковой. Цeль достигнута, на сцену появляется Михайловский, Заковский и отряд "чекистов". Группа арестовывается. Слeдствия для военной контр-революции не существует и невинныя жертвы гнуснeйшей провокации разстрeливаются". "Ч. К. на стражe революции"... И когда в большевицких кругах идут разговоры о ея сокращении, о введении в норму -- тогда на сцену появляется старый прием устрашения, выработанный долгой практикой Департамента Полиции. Раскрывают существующее и несуществующие контр-революционные заговоры: "Ч. К. на стражe революции"! Может быть, появится и свой "коммунистический" Азеф! В Москвe при В. Ч. К. существует особый штаб "проституток". Специально использоваются дeти 12 -- 14 лeт, которыя за свою работу получают деньги, подарки, сладости. Сотням предлагают купить свою жизнь, приняв на себя функции тайных агентов Ч. К. Сколько трагедий на этой почвe! Вот {284} нeкая В. под угрозой разстрeла отца соглашается на предложение Ч. К. Укоры совeсти ведут к самосожжению....*19 Аналогичную историю самоубийства одной женщины, повeсившейся послe оговора невинных людей, разсказывает корреспондент "Tиmes" в своих извeстных очерках "Russиa to-day". "Надо прослeдовать в дебри средневeковья, -- добавляет он -- чтобы найти что либо подобное Г. П. У."*20 Провокация процвeтает в низах. Недаром, как свидeтельствует сама "рабочая оппозиция" коммунистической партии, в рабочих кругах комячейки называются "комищейками". Тюрьмы полны так называемыми "насeдками".
  
  *21 Безконечное количество крупных дeл о взятках, подлогах, хищениях и пр., оканчивавшихся смертным приговором, сфабрикованы были самими агентами Ч. К., заинтересованными лично в процентном отчислении с каждаго дeла (за раскрытие дeл о спекуляции слeдователь получал 5% суммы). Я знаю, напр., одно дeло, начатое в Москвe мeстной Ч. К. при характерных бытовых обстоятельствах. У нeкоего Р. кутили два слeдователя, арестовавших разоткровенничавшихся хозяина и гостей. Жена Р. обратилась к прис. пов. П. Тот написал в президиум Ч. К. бумагу с изложением дeла. Финал был неожиданный. П. был арестован, так как у него не было "права" обращаться {285} в Ч. К. В результатe он попал в Новоспасский концентрационный лагерь. Система массовых обысков, арестов, облав и засад -- это особый способ "самоснабжения чекистов", по словам одного из составителей сборника "Че-Ка". Что же это неправда? Отвeтом может служить характерное объявление самого Московскаго Совeта, помeщенное в газетах 9-го декабря 1919 г.: здeсь признавалось, что всe квартиры, гдe были засады, подверглись "полнeйшему разгрому" -- "обворовывались до основания". Да, многия чекистския организации дeйствительно были "бандитскими и мародерскими", как их назвал первый большевицкий комиссар юстиции лeвый с.-р. Штейнберг. И когда начинали обличать эти "бандитския и мародерския организации", онe находили авторитетных защитников в лицe истинных вдохновителей и руководителей Чрезвычайных Комиссий. Так выступил на их защиту еще 22-го сентября 1918 г. сам Петерс: "За послeднее время -- писал он в No. 2 "Еженедeльника В. Ч. К." -- враги совeтской власти снова начинают распространять гнусную клевету о взятках, подкупах, ложных доносах"... "Нечего падать в обморок -- продолжал он -- если было //нeсколько// случаев злоупотреблений: новые люди не привыкли к юридической мудрости". Всe обвинения объявлялись "безсовeстной ложью буржуазии". А другой чекист в No. 5 "Еженедeльника" в отвeт на обличения выступает с такого рода успокоительным заявлением: "А значит мы сильны, ибо жулики народ практический и к слабым не примазываются". Стоит ли удивляться послe этого, что в одном из донесений Эльстона Керзону
  
  *22 говорится об общеупотребительном приемe в Перми: мeстные купцы арестовываются, выпускаются за деньги, опять арестовываются и, наконец, разстрeливаются. {286} Кубанская Ч. К. создала цeлый промысел из системы заключения в тюрьму в цeлях получения соотвeтствующих денежных сумм. За крупныя суммы освобождали в Одессe -- говорят показания многих в Деникинской Комиссии. А в Москвe? И она не представляла исключения. Тираспольская Ч. К., да и другия, пограничныя с Бессарабией, создала в 1920 -- 21 гг. цeлый промысел по переправкe бeглевцов за границу. Нeкто С. М. С. довольно образно описывает эту дeятельность мeстной чрезвычайной комиссии.
  
  *23 Во главe стоит комендант Особаго Отдeла Румчека. "Всe приднeпровские городки и мeстечки кишат поэтому маклерами, предлагающими перевезти в Бессарабию, "как на дредноутe". Счастье тому, кто попадает на обыкновеннаго маклера, работающаго "честно", т. е. передающаго взятку какому нибудь влиятельному чекисту. Сплошь и рядом, однако, под видом посредников работают очень удачно сами чекисты. В послeдний момент, когда жертва уже идет к берегу, "неожиданно" появляется засада и хватает бeглеца и его имущество. Так как послeднее -- обычно иностранная валюта или золото -- является главным вещественным доказательством неудавшагося государственнаго преступления, то обычно начинается торг, и бeглец отпускается"... "Особенно грязную роль во всeх этих историях играют наравнe с чекистами так называемые "подпольники". Оффициально это агитаторы и пропагандисты, отправляемые совeтской властью в Бессарабию для подпольной работы. Фактически это контрабандисты. Они же являются и главными "переправщиками". Один из них в минуту откровенности разсказывал, как он сам переправляется: "являешься в Румчека, показываешь мандат, там тебя регистрируют, {287} дают материалы, румынский паспорт и валюту и указывают точно час и мeсто, гдe надо переходить. Румынскому патрулю надо лишь предъявить членский билет коммунистической партии". "Каждый из больших городов Украины имeет свой пограничный городок, свое собственное "окно в Европу". "Окно" на время затворяется. В началe 1921 года и в Одессe, и в Киевe пользовались большой популярностью приграничныя мeстечки Подольской губернии. Весной все Приднeпровье облетeла вeсть о найденных вблизи одного из этих мeстечек (Каменки) в пещерe восьмидесяти разложившихся трупов. Оказалось, что это бeженцы, относительно которых думали, что они давно в Бессарабии. Но там, гдe чрезвычайка еще не подкормилась и нуждалась в богатой клиентурe, поeздка совершалась очень гладко. Уже с утра весь городок знал, что "будет переправка". К 3 часам дня на улицах появлялись цeлыя семьи с вещами, мeшками и т. д., направлявшияся к извeстному всему городу сборному пункту. Являлся оффициальный представитель чрезвычайки и пересчитывал число голов (2 дeтей за 1 взрослаго). Затeм нагружалась большая подвода, усаживались женщины и дeти и eхали через весь город к мeсту переправы. Так продолжалось 2 -- 3 мeсяца, пока в один прекрасный день начальство не рeшало, что довольно поработали". В цeлях контроля в Тирасполe по ночам производилась форменная охота на несчастных, пытавшихся перебeжать по льду в Бессарабию, не заплатив предварительно Ч. К. по установленной таксe (4 -- 5 тысяч Романовскими с человeка)". Пойманных "закаляют", чтобы "другой раз не замерзли на морозe"; выводят голыми на мороз и бьют по спинe палками и нагайками. Здeсь махровым цвeтом распускается и провокация...... {288} 16-го февраля 1923 г. в Москвe на Никитском бульварe, по сообщению корреспондента "Послeдних Новостей", покончил с собой выстрeлом в висок один из ревизоров правительственной комиссии по обслeдованию Госполитуправления, Скворцов (бывший рабочий). При нем найден незапечатанный пакет с запиской на имя президиума Центральнаго Комитета Р. К. П. слeдующаго содержания: "Товарищи! Поверхностное знакомство с дeлопроизводством нашего главнаго учреждения по охранe завоеваний трудоваго народа, обслeдование слeдственнаго материала и тeх приемов, которые сознательно допускаются нами по укрeплению нашего положения, как крайне необходимые в интересах партии, по объяснению товарища Уншлихта, вынудили меня уйти навсегда от тeх ужасов и гадостей, которые примeняются нами во имя высоких принципов коммунизма и в которых я безсознательно принимал участие, числясь отвeтственным работником компартии. Искупая смертью свою вину, я шлю вам послeднюю просьбу: опомнитесь, пока не поздно, и не позорьте своими приемами нашего великаго учителя Маркса и не отталкивайте массы от социализма". Слeдует ли что-нибудь добавлять к этой "исповeди?... Были совeстливые большевики и раньше, особенно на первых порах, когда еще слишком непривычны были прежней интеллигентской психикe, нeкоторых по крайней мeрe, тe циничныя формы, в которыя вылилась дeятельность Чрезвычайных Комиссии. На первых порах люди со слабыми нервами, "мягкотeлые", по характеристикe Петерса, не выдержали как бы моральной отвeтственности за кровавую бойню, организованную не только от имени коммунистической партии, но и от имени всего пролетариата. Были выступления и в печати в {289} первые мeсяцы 1919 г., когда сам творец историческаго циркуляра о заложниках Петровский должен был признать, что Чрезвычайныя Комиссии внe организационной зависимости в дeло строительства совeтской власти вносят "только разврат". Чрезвычайныя Комиссии в своих дeйствиях руководятся своим революционным опытом и совeстью, а не статьей закона, как мы знаем, заявлял Петерс в декабрe 1918 г. Что это значит? -- Об этом ранeе сказал сам Ленин: "Во имя достижения своих революционных цeлей, своих желаний //все дозволено//".
  *24 "Нам все разрeшено -- повторял самодовольно эти слова в No. 1 "Краснаго Меча" Лев Крайний, редактор этого органа -- ибо мы первые в мирe подняли меч не во имя закрeпощения и угнетения кого-либо, а во имя раскрeпощения и освобождения от рабства всeх". Повернулось колесо историческое, измeнилась правда и мораль. "Наша мораль новая"... И мы видим то небывалое в мирe рабство, которое появлялось в России в результатe поворота этого историческаго колеса. "Пора прекратить болтовню о том, что правовыя гарантии -- буржуазные предразсудки"... "Развe вы не слышите -- писал в февралe 1919 г. Дьяконов, с именем котораго мы встрeчались уже при протестe против тюремных "кладбищ живых" -- раздающихся из мeст заключения, с фабрик и заводов голосов не каких-либо контр-революционеров, а самых настоящих рабочих и крестьян и даже коммунистов, требующих устранения порядков, при которых могут человeка в тюрьмe держать, по желанию предать в Трибунал, а захотят -- разстрeляют"... Это "самосуд и беззаконие", при чем автор статьи заранeе оговаривался, что было время, когда революция давала право на убийство. {290} "Можно быть разных мнeний о красном террорe -- писал старый большевик Ольминский
  *25 , -- но то, что сейчас творится в провинции, это вовсе не красный террор, а сплошная уголовщина". Он указывал, напр., на явление, когда мальчик 16 лeт, бывший "вор и хулиган", получал право в деревнe убивать людей. Характерно, как отнеслись к этой критикe сами представители учреждения, названнаго Зиновьевым "красой и гордостью коммунистической партии". Слова Ольминскаго им кажутся лишь лепетом "трусливаго дитяти"
  *26 : "Нужно сказать прямо и откровенно, что интеллигенции нечего стало дeлать, все переговорила и все переписала, не с кeм стало вести полемику... так давай искусственно создавать грызню между вeдомственную, тогда будет около чего почесать язык"... "Междувeдомственная" грызня заключалась в постановкe вопроса об ограничении права Ч. К. выносить самостоятельно смертные приговоры, о подчинены ея контролю комиссариатов внутренних дeл и юстиции, т. е. о введении ея дeятельности в нeкоторыя хотя бы ограничивающия рамки. "Нелeпо ввести дeятельность Ч. К. в юридическия рамки" -- отвeчает один из чекистов Шкловский в "Еженедeльникe". Тот, кто требует поставить Че-ку в зависимость от мертваго закона, тот "подкуплен буржуазией". В этих спорах принимал горячее участие и Крыленко -- создатель революционных Трибуналов, конкурировавших с Чрезвычайными {291} Комиссиями в их кровавой дeятельности. Под знаменем ли введения законности в "революционное правосудие" в концe концов шла эта партийная распря? Административная расправа замeнилась "комедией суда", в котором рeшали вопросы жизни и смерти тe же члены Чрезвычайных Комиссий. Дeло только в формe, которая больше удовлетворяла вкусы главнаго государственнаго обвинителя, на совeсти котораго так много невинно пролитой крови... Трибуналы лишь "блeдныя копии" чрезвычаек -- констатирует прежний большевицкий комиссар юстиции Штейнберг. "Трибунал -- расправа с врагами совeтской власти" -- гласит оффициальная надпись над входом в житомирский трибунал. Как фактически в свое время реагировала Ч. К. на эти теоретические споры, показывают усиленные разстрeлы, происходившие в дни споров в центрe, и в том числe именно тогда были разстрeлены в Петроградe великие князья Николай
  *27 и Георгий Михайловичи, Дмитрий Константинович и Павел Александрович... В большевицкой печати были споры: кто побeдил в борьбe -- Ч. К. или ея противники? Жизнь дала опредeленный отвeт. Происходили реформы, но сущность оставалась все одна и та же, и форма "краснаго террора" не измeнялась. И если мы вспомним слова одного из видных чекистов Мороза
  *28 : "Нeт той области жизни, гдe Ч. К. не приходилось бы имeть своего зоркаго глаза". -- то поймем моральную и психическую обстановку жизни в современной России, гдe дeйствуют отдeления Г. П. У. с особыми уже инструкциями для политическаго шпионажа, со специальными курсами обучения этому шпионажу
  *29 -- точь в точь, как в {292} старых охранных и жандармских отдeлениях периода царизма. Утверждают, что много выучеников этих учреждений состоит активными работниками Ч. К. Это послeднее надо отнести еще к загадочным страницам нашей современности. Здeсь правильнeе будет пока поставить один вопрос: "правда ли?", как сдeлало это "Общее Дeло"
  *30 к столь же пикантным сообщениям об отношении между "большевиками и монархистами" в связи с арестом комиссара "для особых поручений" при В. Ч. К. Игн. Арцишевскаго и монархическаго агента какого-то капитана Михайлова. Мы не сомнeваемся только в одном: азефщина во всeх ея видах, согласно вышеприведенному циркуляру Дзержинскаго, должна была свить себe прочное гнeздо. "Житье у нас ужасное -- писал в маe 1921 г. корреспондент "Рижскаго Курьера" из Пскова, -- "в каждом домe, в каждой квартирe и на улицe кишат, как муравьи, шпионы... В каждом домe живут коммунисты, которые жадно наблюдают за жильцами... Всe чувствуют себя точно в тюрьмe, боятся друг друга, даже в своей семьe брат косится на брата, не будучи увeрен в том, не коммунист ли тот. Мы всe измучены и устали, барахтаясь в этом проклятом муравейникe шпионажа". В дополнение можно привести характерный, уже оффициальный документ, именующийся "задания секр. уполномоченным на янв. 1922 г." Документ этот предписывает агентам: 1. Слeдить за Администрацией фабрик и интеллигентными рабочими, точно опредeлять их политические взгляды и во всeх их Антисовeтских Агитациях и пропагандe доносить. {293} 2. Слeдить за всeми сборищами под видом картежной игры, пьянства (но фактически преслeдующих другия цeли), по возможности проникать на них и доносить о цeлях и задачах их и имена и фамилии собравшихся и точный адрес. 3. Слeдить за интеллигенцией, работающей в сов. учреждениях за их разговорами, улавливать их политическое настроение, узнавать о их мeстe пребывания в свободное от занятий время и о всем подозрительном немедленно доносить. 4. Проникать во всe интимные кружки и семейныя вечеринки господ интеллигентов, узнавать их настроение, знакомиться с организаторами их и цeлью вечеринок. 5. Слeдить, нeт ли какой либо связи мeстной интеллигенции, уeздной, центральной и заграницей и о всем замeченном точно и подробно доносить.
  *31 Зиновьев в день пятилeтняго кроваваго юбилея Чрезвычайных Комиссий писал: "Меч, вложенный в руки В. Ч. К., оказался в надежных руках. Буквы Г. П. У. не менeе страшны для врагов, чeм буквы В. Ч. К. Это самыя популярныя буквы в международном масштабe"... Когда то в "Черном Передeлe" переименование иии Отдeления в Департамент Государственной Полиции называли актом "величайшаго посмeяния над русским обществом". Как назвать "реформу" превратившую В. Ч. К. в Г. П. У., итоги которой так отчетливо подвел Зиновьев?... В России на обывательском языкe буквы В. Ч. К. переводились словами: "всякому человeку капут". Мы не знаем, как переведет обывательское острословие новыя буквы Г. П. У.
  *32 Но в международном масштабe это символ той, по словам Каутскаго, "Головы Медузы", от которой с отвращением должна отворачиваться вся демократия. Наша совeсть не {294} имeет права успокоиться на скепсис Ан. Франса: "всe революции поднимают безсмысленныя жертвы". Как то московская "Правда"*33 , повторяя болeе раннее обeщание Троцкаго "перед уходом хлопнуть дверью на весь мир", писала: ..."тeм, кто нас замeнит, придется строить на развалинах, среди мертвой тишины кладбища". В России установилась уже эта мертвая тишина кладбища. "И мы знаем своим потрясенным разумом и мы видeли своими помутившимися глазами то, чего не знали и не видeли десятки прошлых поколeний, о чем смутно будут догадываться, читая учебники истории, длинные ряды наших отдаленных потомков... Нас не пугает уже таинственная и нeкогда непостижимая Смерть, ибо она стала нашей второй жизнью. Нас не волнует терпкий запах человeческой крови, ибо ея тяжелыми испарениями насыщен воздух, которым мы дышем. Нас не приводят уже в трепет безконечныя вереницы идущих на казнь, ибо мы видeли послeдния судороги разстрeливаемых на улицe дeтей, видeли горы изуродованных и окоченeвших жертв террористическаго безумия, и сами, может быть, стояли не раз у послeдней черты. Мы привыкли к этим картинам, как привыкают к виду знакомых улиц, и к звукам выстрeлов мы прислушиваемся не больше, чeм к звуку человeческих голосов. Вот почему перед лицом торжествующей Смерти страна молчит, из ея сдавленной груди не вырывается стихийный вопль протеста или хотя бы отчаяния. Она сумeла как то физически пережить эти незабываемые четыре года гражданской войны, но отравленная душа ея оказалась в плeну у Смерти. {295} Может быть, потому разстрeливаемая и пытаемая в застeнках Россия сейчас молчит..." Так писал автор замeчательнаго очерка "Корабль Смерти".
  *34 Мы молчим, но за нас немолчно говорят мертвецы из саратовскаго оврага, харьковских и кубанских застeнков, холмогорскаго "лагеря смерти". Нeт! мертвые не молчат! {296} *1 Самойловой, идейной большевичкe, Конкордии Громовой ("товарищ Наташа"), подписывавшей сотнями смертные приговоры в Екатеринославe и организовавшей карательныя экспедиции, и Соловьевой, одной из вдохновительниц севастопольских офицерских разстрeлов в 1918 г., посвящен очерк в книгe Т. С. Варшер: "Видeнное и пережитое". О Самойловой см., между прочим, статью Е. Д. Кусковой: "Женщины-палачи" ("Посл. Нов.", No. 731).
  *2 Что говорить о Ч. К., раз, по свидeтельству самого Ленина, в самой коммунистической партии "на 100 человeк порядочных, 90 негодяев". Впрочем, сам Ленин к этому факту относился скорeе даже сочувственно. Еще в 1905 г. он говорил: "Партия не пансион для благородных дeвиц... Иной мерзавец может быть для нас именно тeм и полезен, что он мерзавец". (В. //Войтинский// "Годы побeд и поражений", ии, 102.)
  
  *3 См. также Вл. Маргулиес "Огненные годы", стр. 178. *4 "Общее Дeло", 11-го марта 1921 г. *5 "Послeдния Новости", 2-го марта 1921 г. *6 "Еженедeльник Ч. К.", No. 5. *7 18-го августа 1919 г. *8 Материалы о "Консулe Пирро" -- наиболeе, пожалуй, яркой страницe из истории большевицкой провокации, будут напечатаны в No. 5 "На чужой сторонe". См. "Соц. Вeстн." 1921 г., No. 5 и "Архив Рус. Революции" иии, стр. 210. *9 "Посл. Нов.", 24-го ноября 1920 г.; также "Общее Дeло".
  
  *10 "Послeдния Новости", 14-го октября 1921 г. *11 7-го февраля 1922 г. *12 "Общее Дeло", 3-го ноября 1920 г. *13 "Общее Дeло", 18-го октября 1921 г.
  
  *14 "Общее Дeло", 18-го октября 1921 г.
  
  *15 Подробности о ней см. в "Волe России" No. 299, 1921 г.
  
  *16 "Гонения на анархистов", стр. 26.
  
  *17 "R?te-Russlands Not". Erlebnиsse und Erkenntnиsse w?hrend meиner achtmonatиgen Forschungsreиse иn Sowjet-russland (September 1920 bиs Aprиl 1921). Стр. 45. *18 16-го июня 1921 г.
  
  *19 "Memorandum" заграничной делегации партии с.-р., представленный Конгрессу Трех Интернационалов в апрeлe 1922 г., стр. 15.
  
   *20 Очерки относятся к 1923 г. Русское издание: "Россия сего дня", стр. 67.
  
  *21 О провокации при разслeдовании так называемаго дeла "Тактическаго Центра", разсматривавшагося в Москвe в Верх. Рев. Трибуналe в августe 1920 г. см. мои воспоминания: "Суд истории над интеллигенцией" No. 3, "На чужой сторонe". Напомним о Семеновe и Коноплевой в с.-р. процессe. О провокаторах в тюрьмах см. указанный "Memorandum" с.-р., гл. 5 "L'oeuvre de la Tcheka". *22 3-го февраля 1919 г. *23 "Послeдния Новости", 7-го февраля 1922 г. *24 Большевики так склонны подражать монтаньярской терминологии. Здeсь Ленин отнюдь не был оригинален -- он вновь повторял буквально лишь слова Колло д'Эрбуа. *25 "Вечерния Извeстия", 3-го февраля 1919 г. *26 "Еженедeльник", No. 6. Чтобы не было в будущем сантиментальных людей, об этом заботятся заранeе большевицкие педагоги. "Социалистический Вeстник" (1921 г., No. 19) цитировал из книги Невского и Херсонской "Сборник задач по внeшкольной работe библиотек (издан в 1920 г.) слeдующаго рода задачу: "Дeвочка 12 лeт боится крови... Составить список книг, чтение которых заставило бы дeвочку отказаться от инстинктивного отвращения к красному террору". *27 Извeстный историк. *28 "Извeстия", 6-го ноября 1919 г. *29 См. Г. И. Шрейдер "Новая большевицкая наука". "Воля России", 20-го сент. 1920 г. Здeсь приводился цикл лекций, читаемых в "Центральной школe совeтской и партийной работы". По истинe создан цeлый "шпионский факультет" на почвe изучения организации, задач и дeятельности Ч. К. *30 8-го декабря 1921 г. *31 "Голос России", 16-го апрeля 1922 г. *32 Я слышал, что популярны слова: "Господи помилуй усопших". *33 13-го июля 1921 г. *34 Че-Ка", 20. -------- Вмeсто послeсловия {297} {298} -------- Нeсколько слов о процессe Конради. Фактически я участия в лозаннском процессe не принял. Но когда в связи с этим процессом защитник Полунина Aubert обратился ко мнe с запросом: не могу ли я дать материал для характеристики террора в России, -- у меня не было никаких сомнeний, ни принципиальных политических, ни моральных, в том, что я обязан сообщить то, что я знаю*1 , совершенно безотносительно к тому, как я лично отношусь к убийству Воровскаго: буду ли я разсматривать поступок Конради, как акт личной мести или как акт политический. Для моего моральнаго чувства было безразлично, кто с кeм будет сводить свои политические счеты на судe. "Страшная правда, но, вeдь, правда", и при всeх политических условиях надо эту "правду" говорить открыто. Демократия, именно она, должна первая осознать этот великий закон человeческой чести. Люди нечестные назвали эту точку зрeния подстрекательством к убийству.*2 У меня не было охоты полемизировать с писателями, которых я глубоко {299} презираю, ибо они отбросили основное credo писательской чести -- независимость мысли и слова; у меня не было охоты убeждать и тeх, которых убeдить нельзя, ибо -- сказал еще Герцен -- "мало можно взять логикой, когда человeк не хочет убeдиться". Но теперь приходится сказать нeсколько слов. В дeйствительности только люди, которые, называя "моральными слeпцами" других, сами не могут еще преобороть в вопросах общественной морали своих политических предразсудков, способны низводить общественное значение лозаннскаго суда на простое "сведение политических счетов", как это сдeлало, напр., недавнее обращение партии социалистов-революционеров к социалистам Западной Европы по поводу угрозы Москвы расправиться с заложниками из числа социалистов-революционеров. В том поединкe "между лагерем русской контр-революции, стоявшим за Полуниным и Конради, и лагерем большевицкаго искажения революции, стоявшим за тeлом убитаго Воровскаго -- писали заграничныя организации партии с.-р. -- нам, русским социалистам-революционерам, нечего было дeлать". "Мы непримиримые враги большевицкаго режима произвола и краснаго террора... Мы не раз звали большевиков к отвeту перед судом обще-человeческой совeсти за воскрешение -- лишь для субъективно иных цeлей (sиc!) -- тeх же методов управления, которые были при самодержавии вeковым проклятием нашей родины; за проведение в жизнь великих лозунгов социализма (!!) методами, убийственно противорeчащими всему их духу. Но мы не признаем этого права (!!) за тeми, кто поднимает голос и вооруженную руку против новорожденнаго деспотизма большевиков лишь во имя исконнаго, освященнаго вeками, деспотизма стараго режима. Конради и Полунин были для нас не героями, а моральными слeпцами, преступно злоупотребившими для сведения политических счетов тeм священным правом {300} убeжища, которое предоставляют всeм гонимым свободныя демократическия государства"... Можно и, быть может, должно относиться с рeшительным осуждением ко всякому политическому убийству, сeящему "ядовитыя сeмена новых ужасов и новых убийств"; может быть, та этика, которая отвергает насилие, никогда и ни при каких условиях не даст моральнаго оправдания акту мести или возмездия, во имя чего бы он ни совершался; может быть, к страшным вопросам смерти человeк не имeет даже и права подходить с точки зрeния цeлесообразности... Но наша обыденная, житейская психология во всяком случаe даст нравственное оправдание лишь тому убийцe, который, совершая свое преступление против человeческой совeсти, сам идет на смерть. Поэтому тот, кто имeет смeлость и мужество взять на свою отвeтственность пролитие человeческой крови, тот, кто считает себя в правe совершить этот акт отомщения, должен мстить там, гдe происходит насилие; может быть, человeк, вступающий на путь террористической борьбы, и не имeет права уже в силу этого нарушать "священныя права убeжища". Но почему однако та политическая партия, которая в своей политической борьбe искони шла по пути террористической борьбы, считает, что ей одной только принадлежит "право" выявлять "обще-человeческую совeсть"? И кто дал нам право отнимать у Конради стимул того, возможно преступнаго, героизма, который влечет русскаго гражданина и патриота на отомщение за тe тысячи мучеников, за тe тысячи жертв террора, кровью которых обильно орошена русская земля? Безспорно, убийца Воровскаго мстил не за ложные методы "проведения в жизнь великих лозунгов социализма". Но в человeческой жизни есть нечто болeе могучее, и кто дал право отнимать у Конради чувство любви к поруганной родинe, во имя которой {301} он совершал, по его словам, свое преступление? Кто дал право Ф. Дану назвать Конради "ополоумeвшим мстителем за претерпeтыя личныя обиды и страдания"? "Мeщанская" идеология присяжных засeдателей швейцарскаго демократическаго суда, несмотря на всю трудность политическаго международнаго положения, сумeла возвыситься до понимания высшей объективной правды и вынести оправдательный приговор убийцам, независимо от политических симпатий или антипатий судей к подсудимым. Почему? По той самой причинe, думается, по которой берлинский окружный суд оправдал в 1921 году убийцу великаго визиря Турции Талаат-Паши, молодого армянскаго студента, Тальирьяна, -- и тогда этот приговор привeтствовался с.-р. печатью, привeтствовался и демократической печатью самой Германии, как приговор оффициальнаго суда, совпавший с правовым сознанием народных масс. Слишком ужасна оказалась и та дeйствительность, которая раскрылась перед глазами лозаннскаго суда: судили -- во всяком случаe судьи -- не "политическую тяжбу контр-революции и революции", а большевицкую дeйствительность*3 "Человeческая совeсть", заключенная в юридическия формы, может быть, только впервые вынесла гласно свое осуждение большевицкому террору. И это оправдание должно служить memento morи для тeх, кто еще продолжает творить свое насилие. Оставим лучше в сторонe столь любимыя нeкоторыми ссылки на глас "многомиллионных трудовых масс". Кто только на них не ссылается! Это -- спекуляция на народное мнeние, как когда-то сказал Луи Блан. {302} Возможно, что лично я и плохой "демократ" и плохой "социалист", ибо по мнeнию г. Дана*4 , всякий демократ должен был приложить всe усилия к тому, чтобы "именно контр-революция была посажена на скамью подсудимых и пригвождена к позорному столбу" -- но для меня органически непонятна эта "демократическая" позиция, и я не боюсь в таком случаe отказаться от "демократических" и "социалистических" предразсудков. Я вспоминаю слова французской писательницы Odette Keun, почти коммунистки, закончившей недавно свою книгу о России знаменательными строками: "я убeждаю европейския правительства во имя еще живущих среди этих ужасов в России, при переговорах с совeтской Россией поставить предварительное требование ослабить существующей режим, воплощающий и даже превышающий ад средневeковья". Перед моими глазами в данный момент проходит только эта дeйствительность, а не проклятое, быть может, прошлое и загадочное, скорeе сумрачное будущее. "В такой момент молчать -- заканчивается процитированное выше обращение к социалистам Европы -- значит, быть может, стать попустителем новых жестокостей, новых преступлений. Пусть же властный голос мировой общечеловeческой совeсти остановит -- пока не поздно -- руку палачей, уже начавших злобно играть веревкой над головами давно и хладнокровно обреченных им жертв". В такой момент гипноз "фашизма" может лишь ослабить наши призывы к "мировой общечеловeческой совeсти". {303} *1 Оберу было послано за нeсколько дней до суда expos? этой работы. Как видно из выпущенной отдeльным изданием рeчи Обера, послeдний в нeкоторых случаях воспользовался моими данными. *2 Именно в этом обвиняло меня "Наканунe". *3 И сам Воровский пал жертвой этой дeйствительности, неся за нее отвeтственность, посколько он являлся членом российской коммунистической партии и занимал правительственныя должности. *4 "Под маской судебной защиты". "Социал. Вeстник" No. 20. Я перепечатываю ниже с маленькими измeнениями статью из "Дней" по поводу выпущенной редакцией "Социалистическаго Вeстника" брошюры Мартова против смертной казни. Статья эта может служить как бы отвeтом писателям меньшевицкаго органа. -------- Почему? (По поводу воззвания Мартова против смертной казни.) "Какое счастье -- говорил Мирабо 27 июня 1789 года, -- что великая революция обойдется без злодeяний и без слез. История слишком часто повeствовала о дeяниях хищных звeрей. Мы можем надeяться, что начнем историю людей". Как ошибался Мирабо. Как ошибался Жорес, писавший, что слова "великаго трибуна" должны сдeлаться гуманным лозунгом для грядущей пролетарской революции. "Пролетарии, помните", добавлял Жорес по другому поводу, вспоминая слова Бабєфа, "что жестокость -- остаток рабства, потому что она свидeтельствует о присутствии в нас самих варварства, присущаго угнетающему режиму!"... Но "история людей" не началась еще и в наши дни. Так остро это ощущаешь, когда вновь перечитываешь яркое воззвание Ю. О. Мартова против смертной казни, выпущенное редакцией "Социалитическаго Вeстника" отдeльным изданием. Это -- документ, написанный по истинe "кровью сердца и соком нервов". "Всю силу своего желания, страсти, негодования, бичующаго сарказма" -- говорит редакция -- Мартов бросил "в лицо палачам, чтобы остановить их преступную руку". {304} Хотeлось бы строка за строкой вновь повторить статью Мартова, еще раз выписать сильныя мeста, написанныя им в защиту того учения, которое провозгласило "братство людей в трудe высшею цeлью человeчества", и именем котораго совершается "кровавый разврат" террора в современной России. Возьмем лишь послeдния строки. Мартов кончал: "Нельзя молчать. Во имя чести рабочаго класса, во имя чести социализма и революции, во имя долга перед родной страной, во имя долга перед Рабочим Интернационалом, во имя завeтов человeчности, во имя ненависти к висeлицам самодержавия, во имя любви к тeням замученных борцов за свободу -- пусть по всей России прокатится могучий клик рабочаго класса: Долой смертную казнь! На суд народа палачей-людоeдов!" Нельзя молчать! Каждое слово этого воззвания дeйствительно "бьет, как молот; гудит, как призывный набат". И тeм не менeе воззвание Мартова "не было услышано". Друзья покойнаго вождя русской социал-демократии дают свое объяснение этому факту: "сдавленный империалистической интервенцией и блокадой, угрожаемый реставрационными и контр-революционными полчищами, рабочий класс был парализован в своей борьбe против террористической диктатуры". Так ли это? Не лежат ли объяснения в иной психологической плоскости? Редакция "Социалистическаго Вeстника" вольно или невольно сдeлала большую хронологическую ошибку. Она отнесла воззвание Мартова к осени 1918 года, а между тeм оно написано весной этого года в связи со смертным приговором, вынесенным Верховным Революционным Трибуналом капитану Щасному. Он был убит 28-го мая. Этой только хронологической датой и объясняется, вeроятно, то, что в своем воззвании {305} Мартов почти умалчивает о дeятельности чрезвычайных комиссий. Гдe же тогда были эти реставрационныя и контр-революционныя полчища? В чем проявлялась империалистическая интервенция и блокада? Но не в этой хронологической ошибкe сущность дeла. Было внутреннее противорeчие между обращенным к рабочему классу пламенным призывом Мартова: "дружно и громко заявить всему миру, что с этим террором, с варварством смертной казни без суда не имeет ничего общаго пролетарская Россия", -- и той двойственной позицией, которую занимало в то время большинство руководителей рабочей партии. Нельзя клеймить "презрeнием", призывать к активному протесту и в то же время находить нити, которыя так или иначе связывают с партией, именуемой в воззвании "всероссийским палачеством". Эти нити так охарактеризовал Р. Абрамович в своем предисловии к книгe Каутскаго "От демократии к государственному рабству": "Мы всe эти годы, однако, никогда не упускали из виду", что большевики "выполняют", хотя и не марксистскими методами, историческую задачу, объективно стоящую перед русской революцией в цeлом". Еще ярче опредeлил эти задачи в 1921 г. Горький в своем письмe к рабочим Франции по поводу голода: "по непреклонной волe истории русские рабочие совершают социальный опыт"... и голод "грозит прервать этот //великий опыт//"... "Твоим именем совершают этот разврат, российский пролетариат" -- писал Мартов, бичуя в связи с дeлом Щаснаго "кровавую комедию хладнокровнаго человeкоубийства". "Нeт, это не суд"... И я никогда не забуду гнетущаго впечатлeния, которое испытал каждый из нас через два года в засeдании того же верховнаго революционнаго трибунала, когда меня, брата Мартова (Цедербаума-Левицкаго), Розанова и др. судили по дeлу так называемаго "Тактическаго Центра". Многие из нас стояли {306} перед реальной возможностью казни и, может быть, только случай вывел нас из объятий смерти. В один из критических моментов "комедии суда" перед рeчью обвинителя Крыленко в президиум трибунала подается присланное на суд заявление центральнаго комитета меньшевиков о том, что Розанов и др. исключены из партии за свое участие в контр-революции. Заявление это было публично оглашено. "Социалисты" поспeшили перед приговором отгородиться от "контр-революционеров" в цeлях сохранения чистоты "социалистической" тактики. Тe, которые творили суд, были "клятвопреступники" перед революцией, кощунственно освящавшие "хладнокровныя убийства безоружных плeнников". В руки им давалось оружие: тeх, кого вы судите, мы сами считаем предателями социализма. Этого момента я никогда не забуду. И не с точки зрeния личных переживаний... Гипноз от контр-революции, гипноз возможности реставрации затемнил сознание дeйствительности той небывалой в мирe реакции, которую явил нам большевизм. Не пережитая еще в психологии социалистических кругов традиция мeшала усвоить истину, столь просто формулированную недавно Каутским: важно дeло контр-революционеров, а не их происхождение; и не все ли равно -- приходят они из среды пролетариата и его глашатаев или из среды старых собственников? Да, можно разстрeливать цeлыя "толпы буржуев" и дeлать контр-революционное дeло... Этой элементарной истины не могли понять, да, пожалуй, не понимают и теперь нeкоторые русские социалисты. Что же удивляться, если их протесты против террора так долго не встрeчали отклика среди социалистов Западной Европы или, если и встрeчали, то соотвeтствовали той половинчатой позиции, которую занимали протестанты. Во время доклада Мартова в 1920 г. при упоминании о заложниках, которые разстрeливаются в "отместку за поступки отцов и мужей", собравшиеся {307} в Галле могли кричать: "палачи, звeри"*1 и в то же время признавать, что оффициальный протест "может быть истолкован, как сочувствие контр-революционным элементам". Это одинаково будет и для британской "Labor Party" и для французской Конфедерации Труда... "Если нeкоторые социалисты остаются все же нeмыми свидeтелями этого преступления -- писал 10-го марта 1921 г. И. Церетелли в письмe к социалистам по поводу завоевания Грузии -- то это можно было объяснить лишь двумя основаниями: не знают правды или боятся, что их протест будет истолкован, как акт вмeшательства в русския дeла"... Преступление совершилось и началась расправа. И вновь центральный комитет грузинской с.-д. партии взывает к "совeсти мирового пролетариата" и просит его помощи: "Послe попрания свободы и независимости грузинской республики теперь физически истребляют лучшия силы грузинскаго рабочаго класса. Единственное средство спасти жизнь грузинских борцов -- это вмeшательство европейскаго пролетариата. Допустит ли пролетариат Европы, чтобы тысячи его товарищей по классу, жертвовавших своей жизнью дeлу свободы и социализма, были загублены жестокими завоевателями"? Того отклика, котораго ждали и не могло быть, ибо кто, как не социал-демократы -- и русские и грузинские, выступали перед демократией самыми горячими пропагандистами идеи невмeшательства в период гражданской войны, формулы, оправдывающей то нравственное безучастие, с которым мир в большинствe случаев относился к извeстиям об ужасах террора. В сущности это недавно признала и редакция "Социалистическаго Вeстника", писавшая в статьe "Признание и террор": "В героическую эпоху большевизма, в период гражданской войны западно-европейские социалисты даже весьма умeреннаго толка были склонны снисходительно {308} относиться к большевицкому террору".*2 "Никакая всемирная революция, никакая помощь извнe не могут устранить паралича большевицкаго метода" -- писал Каутский в "Терроризмe и коммунизмe". "Задача европейскаго социализма по отношению к коммунизму -- совершенно иная: заботиться о том, чтобы моральная катастрофа одного опредeленнаго метода социализма не стала катастрофой социализма вообще, чтобы была проведена рeзкая различительная грань между этим и марксистским методом и чтобы //массовое сознание восприняло эти различия//". Плохо понимает интересы социальной революции -- добавлял Каутский -- та радикальная социалистическая пресса, которая внушает мысль, что теперешняя форма совeтской власти -- дeйствительно осуществление социализма. Может быть, этот предразсудок уже изжит: "пусть никто не смeшивает болeе большевицкий режим с рабочими массами в России и ея великой Революцией -- гласило воззвание союза международных анархистов, напечатанное 24 июля 1922 г. в брюссельском "Peuple". Но все же еще осталось умолчание -- в сущности форма той же категории. Массовое же сознание может быть воспитано лишь при опредeленном и безоговорочном осуждении зла. Развe мы не чувствовали еще этой боязни осуждения со стороны извeстных групп социалистов хотя бы на послeднем гамбургском съeздe, боязни сказать всю правду, чтобы не сыграть тeм самым на руку мировой реакции? A половинчатая и искаженная правда, дeйствительно, подчас хуже лжи. Чeм по существу отличается позиция представителей английской рабочей партии, уклонившейся от голосования по русскому вопросу на гамбургском съeздe, от откровеннаго заявления Фроссара на орлеанском конгрессe Генеральной {309} конфедерации Труда: "если бы я знал что-нибудь плохое о совeтской России, то никогда бы не позволил себe огласить, чтобы не повредить русской революции"? И только тогда, когда будет изжит этот исторический уже предразсудок, который до наших дней заставляет искать моральное оправдание террору даже в период французской революции, только тогда будет дeйствен призыв: "Долой смертную казнь!"; "На суд народа палачей-людоeдов!" К сожалeнию, он не изжит еще и в руководящих кругах. Не понят и не осознан массовой психологией. Мы и в наши дни еще встрeчаемся с попытками в литературe ослабить впечатлeние от "режима ужаса" ссылкой на то, что на другом фронтe творится -- или, вeрнeе, творилось -- не лучшее. "Но развe воровство может быть оправдано тeм, что другие воруют?" -- спрашивал Каутский. Для того "историческаго объективизма", которой, наш Герцен назвал "ложной правдой", нeт и не может быть мeста в наше время. Он не может прежде всего создать пафоса, столь нужнаго современности. Западно-европейский пролетариат -- замeчает Каутский в своем отвeтe Троцкому -- с восторгом привeтствовавший большевиков, "как Мессию", теперь "с возмущением отворачивается от этой ужасной головы Медузы". И надо не бояться сказать всю правду, как не боится ее говорить Каутский. Он писал 29 сентября 1922 г. в предисловии к русскому изданию "Пролетарская революция и ея программа": с московскими палачами никакая партия, борющаяся за освобождение пролетариата, не может имeть ничего общаго. И только дeйствительная непримиримость может положить конец красному террору. "Звeрь лизнул горячей человeческой крови"... Но мы люди! "Долой смертную казнь! На суд народа палачей-людоeдов!" {310} Р. S. "Наша партия никому не уступит чести борьбы против большевицкаго террора" -- писал недавно в "Социалистическом Вeстникe" Ф. Дан по поводу участия "демократов и социалистов" в процессe Конради. "В дни самаго свирeпаго разгула его, она поднимала свой обличающий и протестующий голос и становилась на защиту жертв его, не спрашивая ни о классовом происхождении, ни о политической окраскe этих жертв. Только покойный Ю. Мартов нашел в себe мужество открыто выступить в Совeтской России с негодующим протестом против расправы с домом Романовых". Не уменьшая заслуг Мартова в этом отношении, все же необходимо внести здeсь оговорку: не один Мартов находил //мужество// протестовать, -- другие за этот протест платились жизнью; но один только Мартов мог легально выступать в печати, ибо лишь орган партии меньшевиков был допущен к изданию большевиками. Сколь же двойственна была в то время борьба против террора в самой партии с.-д. меньшевиков, посколько рeчь шла не о социалистах, видно хотя бы из статьи харьковскаго органа этой партии "Наш Голос". 28-го марта 1919 г. редакция посвящает передовую статью "красному террору". Устарeлыми уже ссылками на прежния историческия работы Каутскаго и на слова Маркса перед кєльнским судом: "мы безпощадны и не требуем пощады для нас", "Наш Голос" доказывал, что история оправдала якобинский террор, "направленный против свергнутых классов общества". "Классическая эпоха террора великой французской революции -- добавляла газета -- и до сих пор вызывает моральное негодование буржуазных историков... Наша оцeнка тeх или других террористических мeроприятий никогда не исходила из маниловской сантиментальщины. Мы их оправдывали и осуждали только с точки зрeния революционной цeлесообразности и вреда". {311} Эта позиция болeе характерна для извeстнаго рода социалистов, чeм минутныя увлечения страсти и негодования против насилия над человeческой жизнью. Общественно аморальна однако самая уже постановка вопроса о цeлесообразности террора. От этой двойственности и должны избавиться прежде всего тe, которые хотят быть дeйствительно демократией будущаго. Для того, чтобы представлять демократию, мало еще ссылаться "на многомиллионныя трудящияся массы". {312} *1 "Воля России", 21-го октября 1920 г. *2 "Социалистический Вeстник" 1924 г., No. 5. ------------------------------------------------------------------------ Популярность: *41*, Last-modиfиed: Tue, 20 Feb 2001 04:54:01 GMT Оцените этот текст:
  
  Фома Заморский. Азиатский способ производства. Proza.ru
  Впервые опубликовано 13 сентября 2006 года.
  Дополнено 6 октября 2010 года.
  
  Что же такое азиатский способ производства? Комментируя Маркса, Ленин писал: "Ключ" восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю". "Вся земля - собственность государства" (В.И. Ленин, Конспект "Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, 1844-1863 гг., М., 1959, стр. 160). Стало быть, национализация средств производства - это не всегда социализм, коли таковая и при фараонах была! Следующий признак азиатского способа производства - наличие общественных работ, руководимых центральным правительством (В.И. Ленин, там же, стр. 263).
  Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому способу производства деспоту - диктатору-вождю - национальному лидеру осуществить физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над экономическим базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку.
  Базис же постоянно многоукладен, включая:
  
  государственно-бюрократический общинный уклад,
  
  государственно-бюрократический рабовладельческий уклад,
  
  государственно-бюрократический феодальный уклад,
  
  государственно-бюрократический буржуазный уклад.
  
  В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
  А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.
  
  В России всегда были сильны рудименты азиатского способа производства. В частности, русские цари вплоть до Петра I считали себя верховными собственниками земли, они могли в любой момент лишить поместья какого угодно помещика и заменить его землю другому. Постоянно отмечаем мы и наличие общественных работ. Все это позволило Салтыкову-Щедрину, оглянувшись назад, дать пророческое описание сталинизма, вплоть до почти точной портретной зарисовки Сталина, которая отражается в лице последнего глуповского правителя - Угрюм-Бурчеева.
  Этим Михаил Евграфович явно подчеркивает свободу рук и оперативность азиатского деспотического правления, в чем есть не только минусы, но плюсы - например, во время войны и прочих экстремальных условий, которых у нас за тридцатилетний период правления И.В. Сталина хватало. А ведь именно в эти тридцать лет и была полностью создана вся совокупность и базиса и надстройки азиатского способа производства, перестроить которые на искомый социализм не удалось ни при демократическом волюнтаризме Хрущева, ни при застойном деспотизме Брежнева, хотя и тот, и другой в полной мере пользовались и свободой рук и оперативностью азиатского деспотического правления. Как ни курьезно, но широкая демократизация и гласность вводятся М.С. Горбачевым с использованием все этой же оперативности политической надстройки, которая досталась ему в наследство вместе с отлаженным И.В. Сталиным азиатским базисом. И это использование нужно рассматривать только как положительное явление, несмотря на его архаичную природу. Представьте, сколько времени потребовалось бы на введение этих перемен, если бы они обсуждались так, как это происходит в английском парламенте или в американском конгрессе! К сожалению, никто из трех вышеупомянутых послесталинских руководителей серьезно политэкономию не изучал - некогда было: но хватало времени на подъем к вершине руководства. А об азиатском способе производства и слыхом не слыхали, искренне полагая, что уже живут при социализме. Поэтому и пытались и пытаются исправить существующий базис с вершины политической надстройки. 12 марта 1988 года не где-нибудь, а в самой "Правде" появляется огромная статья "Кто переучит бюрократа". Естественно, в ней и речи нет о том, что бюрократ - неотъемлемая составная политической надстройки базиса азиатского способа производства, что без изменения этого базиса бюрократ никуда не денется. Но ведь это значит, что вся эта статья в главном партийном органе антинаучна. А таких статей и речей сейчас полным полно. Не нужно быть пророком, чтобы предугадать, куда приведет нынешняя очередная перестройка, если она будет вестись на подобном антимарксистском, антинаучном уровне. В том же номере "Правды" помещена на первой странице статья "Село устало от команд", в которой опять же идет плач, что даже в проекте нового закона "О кооперации в СССР" вновь заложены и директивные задания колхозам, и непомерная централизация и бюрократизация управления. А кто же все-таки конкретно эти бюрократы? И даже может быть не столько они сами (они тоже в основном исполнители), сколько те, кто спускает директивы на них при азиатском способе производства? Как классические примеры этого способа производства Маркс приводил прежде всего ближневосточные "супердержавы" древности - Египет и Месопотамию. Так, согласно Библии, первым проникает в Месопотамию Иаков, а в Египте первым крупным бюрократом при фараоне становится Иосиф. Постепенно за счет злоупотреблений в сфере распределения и лучших жизненных условий, чем у коренного населения, их потомство в этих странах размножилось, усилилось чрезвычайно и наполнилась их наследниками территория этих стран, которая в результате безоглядной хищнической эксплуатации превращается в пустыню, как до этого превратилась в таковую когда-то цветущая Аравия. Совсем недавно наши газеты сообщили, что подобное же антипатриотическое отношение к земле привело к гибели почвы и превращению в пустыню целой автономной республики - Калмыкии. Забрав предварительно обманом у древних египтян все золото, Моисей уводит грабителей из их страны. Кстати, само название этих потомственных преступников и грабителей даже на их собственном языке происходит от корня ЭЗР, что значит "преступать что-либо", в том числе и закон, "совершать преступление". Именно поэтому им так не нравится собственных этноним, когда его в отношении их употребляют другие. Уже одно это рассматривается ими как антисемитизм. По заявлению М.С. Горбачева, евреи, составляющие в нашей стране 0,69% населения, занимают 20% всех руководящих должностей, что, учитывая их высокую организованность, сплоченность и подчинение им низшего бюрократического звена, означает, что в их руках находится контрольный пакет на управление страной, т.е. - то же, что при египетский фараонах и месопотамских царях. Высокоорганизованная структура масонских лож, которые тысячелетиями формируются из местных "квислингов" и "власовцев", является буфером между слишком яркой по наружности сионской правящей элитой и коренным населением. "Память" это помнит! И ее бьют.
  
  Таким образом, сионо-масонский бюрократический комплекс и есть настоящая расшифровка того, что мы обычно называем просто бюрократией.
  
  Ограбив и превратив в пустыню плодороднейшие и нивы Ближнего Востока, этот комплекс обратил свои взоры на античные Грецию и Рим. Под активным воздействием пятой колонны - масонов - Европа пала к ногам иудейского золотого тельца.
  
  Советская официальная печать практически вплоть до скандального разоблачения ложи П-2 десятилетиями помалкивала о существовании масонов. Сейчас же она считает, что этот скандал уже порядком подзабыт и можно снова вернуться к временам военного коммунизма, когда комиссары в кожанках, заведенные Л. Троцким в армии, без разговоров ставили к стенке любого, о ком был донос со стороны еврея, что тот только назвал его евреем, не говоря уж - жидом, или о том, кто по доносу заявлял о существовании сионо-масонского заговора. В этой связи наиболее беспардонными были выступления в нашей печати двух ее представителей, отразивших волю этой олигархии ростовщиков:
  
  1 августа 1987 года в газете "Советский спорт" появилась статья "Под музыку футбола", содержащая "откровения" политического комментатора Игоря Фесуненко. Он писал, что активисты "Памяти" занимаются тем, что "пугают доверчивых обывателей какими-то масонами, которых никто в глаза не видел".
  
  Полностью в духе комиссаров Троцкого, т.е. как аксиому, не требующую доказательства, подает вопрос о существовании сионо-масонского заговора и некий А. Черкизов, статья которого о "Памяти" была опубликована 18 июня 1987 года в газете "Советская культура": нет, мол, такого заговора и никогда не было - что тут доказывать! А тот, кто говорит о нем - антисемит!
  
  Итальянское телевидение выпускает многосерийный фильм о ложе П-2 под названием - весьма прозрачным - "Спрут-2". У нас же при переводе текста фильма с итальянского на русский язык слово "масоны" во всех сериях также беспардонно убирается и кое-где заменяется словом "мафия".
  
  Кому все это надо, как не самим сионо-масонам, заинтересованным в сокрытии своего присутствия в нашей стране. Именно эта политическая надстройка с 1917 года и приступила к созданию базиса азиатского способа производства, для чего прежде всего изъяла экономику из рук частных владельцев и передала ее государству, которое с первого дня было объявлено социалистическим. Русские, украинцы, узбеки, грузины, татары и прочие бывшие владельцы предприятий были либо физически уничтожены все теми же комиссарами в кожанках, либо бежали за границу. Вскоре выяснилось, что экономика, которая по теории поступательного развития должна бы давать высокую по сравнению с капиталистической производительность труда, скатилась на уровень много ниже не только феодального, но и античного. Списать все беды на последствия гражданской войны не удалось. Лечить экономику высшей формации - социализма - "несуществующие" сионо-масоны предложили экономикой свергнутой формации - капитализмом (НЭПом). С той "несущественной" при интернационализме разницей, что теперь вместо капиталистов из коренного населения стали хозяйничать почти исключительно еврейские капиталисты или, как их назвали, нэпманы. В наши дни - дни практически второго нэпа - у коренного населения опять нет денег, чтобы открывать кооперативы, поэтому в подавляющем большинстве это кооперативы опять же еврейский владельцев. Это надо помнить!
  
  Вводя под давление обстоятельств, навязанных сионо-масонами, новую экономическую политику, В.И. Ленин неоднократно заявлял, что эта мера вынужденная и временная. И.В. Сталин, как верный ученик и последователь В.И. Ленина, после его смерти стал последовательно свертывать частный капитал, но до конца вырваться из паутины сионо-масонской политической надстройки не сумел несмотря на все свои старания до конца жизни: ведь с этой надстройкой не мог совладать даже сам В.И. Ленин! Почему? Причина проста: чтобы взять власть, сил у большевиков, а тем более материальных средств, крайне не хватало и пришлось согласиться на прием в большевики практически всего того Бунда, с которым В.И. Ленин всю жизнь воевал!
  
  Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад с первых лет революции до середины 50-х годов давал 20-25% общего объема работ, выполнявшихся нашей многоукладной экономикой. Начиная с ХХ съезда партии этот объем постепенно сокращался, но отнюдь не исчез. В настоящее время он (экономика тюремной промышленности) составляет порядка 5%. И, к сожалению, набор рабсилы в этот уклад экономики до сих пор остается наперед планируемым, что свидетельствует о продолжающихся (хотя и не в таких размерах, как ранее) нарушениях так называемой социалистической законности.
  
  К этому же укладу экономики относится, хотя относительно в небольшой по сравнению с лагерной системой, сектор рабского труда, именуемый кощунственно "трудотерапией". Он применяется в дурдомах обычного типа и в так называемых специальных психиатрических больницах, т.е. психиатрических тюрьмах, охраняемых обычной тюремной охраной в форме МВД. Эта категория рабов, среди которых значительный процент составляют заключенные по политическим мотивам, наиболее бесправна, так как формально - это лица якобы психически невменяемые. Автор настоящей работы отбыл около семи лет в этой системе, а конкретно в бывшей (при царе) женской петербургской тюрьме, превращенной в спецдурдом, и не видел за все это время ни одного настоящего психбольного. Врачи, носившие под белыми халатами офицерские мундиры МВД, прекрасно знали, что "больной" заключен не за мнимое убийство жены, а за написание книги "Десионизация". По поручению высших начальников они постоянно разъясняли ему, что степень улучшения его состояния здоровья (диагноз был стандартным - неизлечимая параноидальная шизофрения, при которой речь может идти только об улучшении состояния, но не о полном выздоровлении), а следовательно, и срок его пребывания в психтюрьме, зависит исключительно от того, насколько искренним будет сочтено комиссией по выписке из дурдома его осознание "бредовости" идей, изложенных в "Деосионизации" и отказ от них. Освобождение стало возможным только после прихода на пост Генсека М.С. Горбачева. Тем не менее находящаяся по сей день в руках сионствующих элементов наша пресса продолжает называть идеи, изложенные в "Десионизации" бредовыми (см., например, статью "Подлог" в "Известиях" от 26 февраля 1988 г. и др.). Слово в слово, в унисон с нашей сионизированной прессой вопят о мнимой бредовости идей "Десионизации" и западные радиоголоса, и их пресса.
  
  Бесправность рабов этого уклада азиатского способа производства заключается еще и в том, что срока их заключения не определены, в отличие от рабов в системе ГУЛаг?а: все зависит от решения очередной комиссии, от ее произвола. Так, "трудотерапия" В. Шепилова в швейках дурдомов длится уже 27 лет. Один лондонский священник, чтобы привлечь внимание к этому малоизвестному узнику нашего рабовладельческого уклада, даже установил с 17 февраля 1988 года пост на хлебе и воде в своей церкви, поставив в ней для себя клетку из железных прутьев. Ежедневно он собирает под петицией за освобождение этого узника около 200 подписей. Таким образом, этот сектор экономики еще не дождался своей перестройки, как и весь государственно-бюрократический рабовладельческий уклад, о полной ликвидации которого пока не слышно.
  
  
  
  Государственно-бюрократический феодальный уклад
  
  Данная составная часть базиса азиатского способа производства практически полностью была сформирована И.В. Сталиным в конце 20-х - начале 30-х годов. Это было сделано в рамках осуществления коллективизации сельского хозяйства, которая и означала создание государственно-бюрократического феодального уклада в нашей экономике. К 1927 году, когда шумно отмечалось 10-летие Октября, сельское хозяйство в целом перевалило уровень 1914 года (последнего мирного года старого режима), однако его валовая продукция по зерну составляла лишь 91% довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая крестьянами на сторону, т.е. для снабжения городов и армии, едва доходила до 37% довоенного уровня, причем производили ее, главным образом, кулацкие хозяйства. Сионисты и масоны клали на стол И.В. Сталина прогнозы о существовании опасности дальнейшего падения товарной продукции зерна, натравливая его тем самым на физическую ликвидацию кулачества, как враждебного класса.
  
  К такому положению в области товарного сельского хозяйства привело дробление крупных капиталистических сельских хозяйств на мелкие, начавшееся в 1918 году после национализации всей земли государством, что особенно характерно для азиатского способа производства. Вспомните слова В.И. Ленина, приведенные выше, о том, что "ключ восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю". "Вся земля - собственность главы государства". Однако этот главный принцип экономики азиатского способа производства, введенного у нас после октября 1917 года, был на практике нарушен осуществлением лозунга революции - "Земля - крестьянам!", а это привело к фактической потере государством контроля над земельной собственностью, хотя она все же продолжала считаться государственной. Процесс дробления хозяйств на мелкие и мельчайшие, которые становились полунатуральными, продолжался. Такие хозяйства были не в состоянии давать товарное зерно, не в состоянии достичь даже довоенного уровня, что ставило население городов и армию перед лицом хронического голода. Но как мы видели выше, затягивание нормирования продуктов по карточной системе было в интересах наживы сионистских оккупантов. Их такое положение устраивало со всех сторон. Кроме того, кризис зернового хозяйства неизбежно приводил и к кризису животноводства: скотину нечем было кормить. Чтобы оградить себя от голода, оккупанты и их пособники - эти бюрократы-нахлебники на шее народа - тоже ввели себе нормирование продуктов, но не по скудным карточкам, а по системе пайков, дифференцированных для разных уровней сионо-масонской пирамиды оккупантов-бюрократов. Эта система существует по сей день, обеспечивая оккупантов и их примасоненных пособников черной и красной икрой, севрюгой, лососиной, телятиной и многочисленными прочими продуктами, которых даже в глаза не видели подросшие молодые поколения нашего народа. Итак, коллективные интересы объединенного класса, представители которого являлись одновременно и рабовладельцами, и феодалами, и помещиками, и капиталистами, и вождями первобытных общин таежных охотников за мягким золотом, и вождями полярных оленеводов, - эти интересы требовали доукомплектования базиса азиатского способа производства государственно-бюрократическим феодальным укладом. За спиной И.В. Сталина эти интересы и вдохновлял вождя на их осуществление верховный раввин всея Руси, а на миру - член Политбюро Лазарь Моисеевич Каганович. Именно на его совести лежит физическое уничтожение 20 млн. лучших крестьян вместе с их семьями - так называемых кулаков, а по существу тех, кто и давал в основном стране товарное зерно и прочую сельскохозяйственную продукцию. Сейчас все это списывается на одного И.В. Сталина, о роли Кагановича - полнейшее молчание! Запрещено мировым Сионом и местными его оккупантами, вот уже 70 лет сосущими кровь нашего народа.
  
  Крепостное право было отменено в России 10 февраля 1861 года, а ровно через 70 лет - к 1931 году была завершена сплошная коллективизация сельского хозяйства. Земля, за исключением маленького приусадебного участка, была вновь отобрана у крестьян и вошла в состав крупного хозяйства, но не капиталистического, как до революции, а - на формацию ниже, т.е. феодального. Единственная разница с прежним феодализмом заключалась в том, что роль помещика теперь исполнял назначаемый (формально, якобы выбираемый на общем собрании) райкомом партии председатель колхоза, госбюрократ, исполнитель воли оккупантов. Крестьянин же вновь становился крепостным, прикрепленным к земле отсутствием паспорта, без которого он не мог никуда уйти из деревни. Но он становился крепостным с наделом, дававшим некоторую гарантию, что смерть от голода наступит не сразу. И все же начало 30-х годов, когда весь хлеб, производимый в колхозах, стал отбираться оккупантами, ознаменовался голодом по всей стране, и особенно в наиболее хлебородном Поволжье, где люди доходили до людоедства. А в это время сами оккупанты и их дети, получившие теперь по книге Анатолия Наумовича Рыбакова, даже вопреки замыслу автора, презрительную кличку "дети Арбата", ели досыта из пайков такие продукты, которые даже в западных буржуазных семьях были редкостью, считались (да и поныне считаются) слишком дорогими и не по карману. "Память" это помнит, несмотря на запрет помнить. Кстати, помнит она, что и жили эти госбюрократические феодалы в дворянских особняках того же Старого Арбата и в их загородных имениях, превращенных в новом "революционном" лексиконе в "дачи". Поэт Станислав Юрьевич Куняев в стихотворении "Размышления на Старом Арбате", написанном как отклик на упомянутую книгу А. Рыбакова, писал:
  
  Наша возникшая разом элита,
  
  Грозного времени нервная свита,
  
  Как вам в тридцатые годы спалось?
  
  Вы танцевали танго и чарльстоны,
  
  Чтоб не слыхать беломорские стоны
  
  Там, где трещала крестьянская кость.
  
  Знать не желают арбатские души,
  
  Как умирают в Нарыме от стужи
  
  Русский священник и нищий кулак.
  
  Старый Арбат переходит в наследство
  
  Детям. На Волге идет людоедство.
  
  На Соловках расцветает ГУЛаг.
  
  Так переливалась рабсила из создаваемого госбюрократического феодального уклада в уклад госбюрократического рабовладения. Но мало кто из 20 млн. недорасстрелянных староарбатскими обитателями кулаков, тех, кому стенку на месте заменили лагерем, вышел на волю - всех в мерзлоту опустили... А исполнитель - Яков Аркадьевич Яковлев (Эпштейн) - наркомзем.
  
  Ну, а как с товарным хлебом, с товарным мясом? С начала коллективизации прошло около 60 лет, дополнительно распахана дважды - раз при Сталине, раз при Хрущеве - оставшаяся целина. Не помогло! Это экстенсивный путь; а интенсификация, о которой десятилетиями говорят, недостижима - не в той формации живем. При азиатском способе производства она не предусмотрена, хоть из шкуры наружу вылезь! Россия, которая при феодализме и дореволюционном капитализме веками торговала зерном и сама была им завалена - не знала, куда девать, - теперь десятилетиями закупает его за границей. И не мудрено - даже по сравнению с феодализмом мы сейчас стоим на две формации ниже! А в общем производительность нашего труда ниже на три формации. Так что наше постоянное отставание в производительности сельского хозяйства даже от такой классической феодальной страны, как Иран, научно обосновано. Иначе быть и не может!
  
  Плачевный опыт как коллективизации, так и совхозизации показывает, что единственным демократическим путем подъема производительности сельскохозяйственного производства до уровня наиболее развитых в этом отношении стран является создание крепких семейных хозяйств, именно таких, которые раньше назывались у нас кулаками, а в США называются фермерскими и кормят теперь чуть не полмира своей сельхозпродукцией. Одна из немалых причин успешного развития зарубежных производителей лежит в ликвидации конкуренции со стороны нашего сельского, и в первую очередь, зернового хозяйства. А вызвано такое положение тем, что сионские оккупанты перевели нас на азиатский способ производства, после чего производительность труда снизилась в 10, а то и в 100 раз.
  
  Государственно-бюрократический первобытнообщинный уклад
  
  Этим укладом базис азиатского способа производства был доукомплектован в ходе коллективизации сельского хозяйства, которая охватил среди прочих и находившиеся на стадии первобытнообщинного строя (да и по сей день недалеко ушедшие от нее) племена охотников за ценной пушниной тайги (например, эвенков и др.), а также оленеводов и охотников на северного морского зверя (чукчи и пр.). Обязанности патриархальных глав больших семейств или вождей у таких народов стали выполнять назначаемые сверху госбюрократы, а ценный товар начал уплывать (как официально, так и контрабандой) за рубеж, прежде всего в руки международных сионских пушных королей, вложивших немало средств и в создание государства Израиль. Большую роль в этом сыграли бывший Торгсин и магазины "Березка". За ликвидацию последних взялся М.С. Горбачев, проявив при этом большое гражданское мужество. Естественно, представителям Сиона, имевшим с этого крупные доходы, такое положение не может понравиться. Вот что написал о "Березках" поэт-патриот Алексей Яковлевич Марков:
  
  Магазин "Березка", русские меха
  
  Возлегают броско. Русские? Ха! Ха!
  
  Здесь хозяин доллар, сухопарый фунт,
  
  Франк всегда веселый, марки, йены... Фу!
  
  Забирай дубленку
  
  Модницам на страх!
  
  Пусть гарцует женка
  
  В беличьих мехах!..
  
  Рыжий мужичонка
  
  Неотесан, груб,
  
  Отошел в сторонку,
  
  Мнет он рыжий рупь.
  
  Ну кому ты нужен?
  
  Что взамен дадут?
  
  Тут с тобой не дружат!
  
  Ты не рубль, а шут!
  
  Ах, ты горемычный,
  
  Молоткастый мой,
  
  Выпьем-ка "Пшеничной"
  
  И айда домой...
  
  (Что ж, рубль и предназначен Сионом для спаивания нас! - В.Е.)
  
  
  
  Государственно-бюрократический капиталистический уклад
  
  Этот уклад был создан сразу или вскоре после Октября путем национализации, а затем дополнен в ходе индустриализации, начавшейся в 1926 году по решениям XIV съезда партии. Инициатором и последовательным проводником политики индустриализации стала, наперекор всем сионским троцкистско-зиновьевским проискам, железная азиатско-деспотичная воля И.В. Сталина. Используя свою врожденную азиатскую хитрость, он после смерти В.И. Ленина вступил во временный блок с Бухариным и Зиновьевым против наиболее опасного для судеб страны (если бы ему удалось занять кресло Генсека) Троцкого. Эта борьба завершилась успешно, и Бронштейн был выдворен за границу, как враг народа. В советском уголовном кодексе того времени существовало положение, приравнивавшее расстрел высылкой из СССР (как тогда объясняли - из страны социалистического счастья в капиталистический ад). Поскольку за границей Троцкий оружия не сложил, а даже создал существующий до сих пор IV Интернационал, Сталин воспользовался своими большими возможностями деспота: руками вошедшего в доверие к Троцкому кубинского агента НКВД Рамона Меркадера он проломил ледорубом череп своего заклятого врага. Такое использование деспотической власти можно только приветствовать, так как был физически уничтожен безжалостный сионский кровопийца, массовые репрессии которого, вернись он к власти, в десятки раз затмили бы то, что приписывают теперь И.В. Сталину. И конечно же, приход к власти Троцкого означал бы для нас сразу то, что намечено Сионом на 2000-й год. Политическое убийство Троцкого было осуществлено в 1940 году. Трудно представить какие гадости натворил бы этот сионский ставленник, будь он жив в период нашей войны с Гитлером. Совершенно ясно, что он стал всячески подрывать авторитет И.В. Сталина, столь необходимый для сплочения нашего народа в годы войны. И уже одного этого достаточно для оправдания свершенного над ним смертного приговора! "Память" это помнит, как помнит и о горячем желании сионских оккупантов реабилитировать Троцкого в официальном порядке! "Память" против этого и за это ее тоже ненавидят.
  
  Тот факт, что несмотря на титанические усилия нашего народа, его огромную энергию и революционный энтузиазм первых пятилеток наша страна пришла к 1941 году столь неподготовленной, объясняется прежде всего тем, что все главнейшие командные высоты занимали в государственно-бюрократическом капиталистическом укладе нашей предвоенной экономики опять все те же сионские оккупанты.
  
  А ведь кадры, как любил повторять И.В. Сталин, решают все! Вот они и решали, но отнюдь не на благо рабочих и крестьян, к которым эти бюрократы не имели никакого отношения. Ведь их социальное происхождение даже официально считалось буржуазным и мелкобуржуазным. Представителей других национальностей в те годы за такое происхождение лишали возможности занимать высшие посты, почему они и назывались лишенцами. Однако такое положение на евреев никогда не распространялось. "Память" это помнит и спрашивает: почему? Но ей затыкают рот!
  
  
  Политический режим: государство и бюрократия.
  http://web.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume6/viii.html
  Троцкий писал: "Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской иерархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о которых не смела мечтать абсолютная монархия"[2].
  Над обновленным обществом постепенно поднялась бюрократия, социальная природа которой существенно отличалась от социальной природы бюрократии в передовых капиталистических странах. Троцкий не раз подчеркивал, что советскую бюрократию нельзя считать новым классом, поскольку каждый класс связан с определенными формами собственности. Бюрократия в СССР лишена этих социально-экономических признаков, она не имеет самостоятельных имущественных корней. Это, однако, нисколько не противоречит тому факту, что правление советской бюрократии оказывается менее демократичным, чем политическое господство имущих классов в буржуазно-демократических странах. "В отличие от буржуазного общества, где имущий и образованный правящий класс располагает бесчисленными средствами контроля над своей администрацией, советская бюрократия, политически экспроприировавшая пролетариат, пользуется бесконтрольной и не ограниченной законами властью"[3]. Своим некомпетентным командным управлением она бессмысленно расточает значительную часть национального богатства, превращаясь в величайший тормоз развития производительных сил.
  
  Троцкий указывал, что в действительности НКВД истребляет не шпионов и империалистических агентов, а политических противников правящей клики. Каковы же те причины, которые вынуждают бюрократию маскировать свои действительные цели и именовать своих революционных противников иностранными шпионами? Наличие этих подлогов нельзя объяснить действиями капиталистического окружения. "Причины должны быть внутреннего порядка, т. е. вытекать из структуры самого советского общества"[18].
  Далеко не случайно, что в разряд "саботажников" и "вредителей" попадали лучшие люди страны. "Все передовые и творческие элементы, которые действительно преданы интересам хозяйства, народного просвещения или народной обороны, неизменно попадают в противоречие с правящей олигархией, - писал по этому поводу Троцкий. - Так было в свое время при царизме; так происходит, но несравненно более высоким темпом, сейчас при режиме Сталина. Хозяйству, культуре, армии нужны инициаторы, строители, творцы. Кремлю нужны верные исполнители, надежные и беспощадные агенты. Эти человеческие типы - агента и творца - непримиримо враждебны друг другу"[5].
  Размышляя над суждениями Троцкого о советском государстве и отыскивая аналогии сталинскому режиму, невольно вспоминаешь работу Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", содержащиеся в ней характеристики тогдашнего режима во Франции. "Государственная машина, - писал Маркс, - настолько укрепила свое положение по отношению к гражданскому обществу, что она может теперь иметь во главеи какого-то явившегося с чужбины авантюристаи Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь Франции и не дает ей свободно вздохнуть. Она чувствует себя как бы обесчещенной"[10]. Определенную аналогию с характеристикой сталинской бюрократии содержит суждение Маркса о том, что "Бонапарт вынужден был создать рядом с подлинными классами общества искусственную касту, для которой сохранение его режима - вопрос о хлебе насущном"[11].
  
  Наконец, Маркс дал яркую характеристику такого политического режима, который в XX веке стал именоваться тоталитарным и который Троцкий описывал понятием "бюрократического абсолютизма". "В такой стране, как Франция, где исполнительная власть имеет в своем распоряжении более чем миллионную армию чиновников, т. е. постоянно держит в самой безусловной зависимости от себя огромную массу интересов и лиц, где государство опутывает, контролирует, направляет, держит под своим надзором и опекает гражданское общество, начиная с самых крупных и кончая самыми ничтожными проявлениями его жизни, начиная с его самых общих форм существования и кончая частным существованием отдельных индивидов, где этот паразитический организм вследствие необычайной централизации стал вездесущим, всеведущим и приобрел повышенную эластичность и подвижность, которые находят себе параллель лишь в беспомощной несамостоятельности, затхлости и бесформенности действительного общественного организма, - в такой стране само собой ясно, что Национальное собраниеи теряет всякое действительное влияниеи"[12].
  
  Все эти аналогии объясняют тот факт, что Троцкий при характеристике сталинского политического режима часто использовал понятие "бонапартизм".
  Одна из наиболее ярких работ Троцкого - статья "Бонапартистская философия государства" представляла отклик на доклад Сталина на XVIII съезде партии, центральным местом которого Троцкий считал "возвещение новой теории государства". В противовес учению Маркса, Энгельса и Ленина о постепенном отмирании государства в социалистическом обществе здесь была выдвинута "теория" об усилении государства не только при социализме, но даже и при коммунизме, который, согласно "открытию" Сталина, сделанному в том же докладе, также можно построить в одной стране. При этом, как подчеркивал Троцкий, "социализм объявлен осуществленным. Согласно официальной версии, страна находится на пути к полному коммунизму. Кто сомневается, того Берия убедит[13*]. Но тут открывается основное затруднение. Если верить Марксу, Энгельсу и Ленину, государство есть организация классового господстваи Что же означает в таком случае государство в стране, где "классы уничтожены"? Над этим вопросом кремлевские мудрецы не раз ломали себе головыи Нужно было дать хоть подобие теоретического объяснения сталинского абсолютизма".
  На XVII съезде Сталин и Молотов объявили, что государство необходимо для борьбы с "остатками" старых господствующих классов и в особенности с "осколками" троцкизма, которые хотя и "ничтожны", но зато крайне "ожесточены". Поэтому борьба с ними требует высшей бдительности и беспощадности. "Теория эта, - писал Троцкий, - больше всего поражала своей глупостью. Почему для борьбы с бессильными "остатками" понадобилось тоталитарное государство, тогда как для низвержения самих господствующих классов вполне достаточно было советской демократии? На этот вопрос никто не дал ответа".
  На XVIII съезде Сталин ответил на этот вопрос следующим образом: необходимость государства вызывается капиталистическим окружением и вытекающими из него опасностями для страны социализма. Поэтому армия, карательные органы и разведка "своим острием обращены уже не во внутрь страны, а во вне ее, против внешних врагов"[15].
  ПРИМЕЧАНИЯ
  [1] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 20.
  
  Платонов О.A.
  История русского народа в XX веке. Том 1
  http://rus-sky.com/history/library/plat4-1/xx_181.html
  ВО ВЛАСТИ ИНТЕРНАЦИОНАЛА
  Глава 65
  Большевики - виновники и организаторы голода. - Пять миллионов умерших. - Голод для укрепления советской власти. - Ограбление церковных святынь - Троцкий как главнокомандующий святотатством.
  В 1921-1922 годах Россию охватил небывалый в ее истории голод, объявший 35 губерний с населением 90 млн. человек, из которых голодало 40 млн. человек.[1] Главной причиной этого бедствия стала преступная, антирусская политика большевиков, подорвавшая основы хозяйственной стабильности великой страны. Комментируя события первых лет гражданской войны, В. Короленко в письме М. Горькому замечал, что в нашей стране искоренялась "самая трудолюбивая часть народа", "самые трудоспособные элементы народа, самые разумные и знающие сельское хозяйство преследовались и убивались".
  Голод, поразивший страну, был, по мнению Короленко, не стихийным последствием неурожая, а объяснялся всеобщим развалом сферы труда и трудовых отношений - "нарушен естественный порядок труда, вызваны вперед худшие элементы, самые нетрудоспособные, и им дан перевес, а самые трудоспособные подавлены".[2] В 1920-1921 годах у крестьян посредством продразверстки был конфискован даже семенной хлеб. Порядок русского крестьянского хозяйства иметь хлеб в запас на прокорм и засев не менее чем на два-три года нарушился. Только единицы крестьян имели какие-то небольшие запасы, большая же их часть осталась с пустыми закромами.
  В той тотальной войне, которую большевики вели с Русским народом, голод стал орудием советской власти для подавления сопротивления крестьянства. Голод получше пушек и пулеметов сумел остановить восстания крестьян, которые в это время начинали охватывать всю страну.
  Можно с полной уверенностью сделать вывод, что целенаправленная политика ленинской партии неизбежно вела к голоду. Осуществляя свои варварские "проекты" на селе, коммунисты не могли не понимать, к каким последствиям они приведут.
  Как считал князь Н.Д. Жевахов, "голод был вызван умышленно, и это видно из того, что население вымирало от голода в наиболее цветущих и плодороднейших губерниях, и тем сильнее, чем выше были урожаи".[3]
  Большевистскую позицию в этом вопросе выражал М. Горький, который на вопрос о голоде в России, заданный ему в Берлине, ответил:
  "Я полагаю, что из 35 миллионов голодных большинство умрет". Однако в этой трагедии "буревестник большевистской революции" так же как и большевистские вожди, видел положительное явление, ибо "вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень... и место их займет новое племя - грамотных, разумных, бодрых людей".[4] Горький М. О русском крестьянстве. Берлин, 1922 С 43-44
  
  Опубликовано в журнале:
  "Иностранная литература" 2005, Љ11
  История и литература. ХХ век
  Пер Эгиль Хегге
  Бедствие в России
  Из книги Фритьоф Нансен - только одно желание
  http://magazines.russ.ru/inostran/2005/11/per17-pr.html
  ПЕР ЭГИЛЬ ХЕГГЕ[1]
  БЕДСТВИЕ В РОССИИ
  Из книги "ФРИТЬОФ НАНСЕН - ТОЛЬКО ОДНО ЖЕЛАНИЕ"
  Перевод с норвежского Светланы Карпушиной
  Власти уже давно наметили следующий шаг. В середине июля была создана Комиссия помощи голодающим. В противоположность "комитету кукишей" она находилась под контролем властей и называлась "Помощь голодающим", сокращенно "Помгол". Ее возглавляли Лев Каменев, один из ближайших соратников Ленина по партийному руководству, и жена Каменева Ольга. Спустя 15 лет они станут жертвами сталинских репрессий. Каменев вместе с Григорием Зиновьевым будут главными обвиняемыми на первом из трех больших московских процессов. Однако сейчас Каменев наряду с наркомом иностранных дел Чичериным играл важнейшую роль посредника между высшим руководством в Москве и иностранными организациями, оказывающими помощь голодающим. Член первого Комитета Максим Горький устранился от дел. Конрад Сундло, один из тех, кто рекомендовал Нансену в качестве помощника Видкуна Квислинга и кто занимался доставкой на длительное время задержанной - и в конце концов испортившейся - партии норвежской рыбы в Россию, встретил Горького в октябре 1921 года. Как следует из интервью, которое Сундло 27 октября дал газете "Свенска дагбладе", писатель был удручен развитием событий и сообщил, что полностью отказался от работы в Комитете. "Российские власти назначили в Комитет только своих единомышленников, и таким образом получился совершенно новый комитет, в котором я не хочу участвовать. Вам следует учесть это", - обратился он к Сундло, но не захотел высказаться яснее. Спустя десять дней Горький поехал за границу; в Стокгольме он дал интервью и сказал, что "голод - самая страшная проблема Советской России, и мы, возможно, зашли слишком далеко в своей политике".
  Ситуация в области здравоохранения в Советской России была в то время такова, что существовали вещи и пострашнее голода. Недаром Горький в своем призыве о помощи упомянул об опасности возникновения эпидемий.
  Англичанин Реджинальд Фаррар, администратор с большим опытом, в прошлом руководивший британским управлением здравоохранения, в конце декабря 1921 года умер от тифа. Это произошло вскоре после того, как он сопровождал Нансена в его первой поездке по охваченным голодом районам. В феврале 1922 года та же участь постигла итальянца Гвидо Пардо, который успел потрудиться в Нансеновской миссии всего несколько недель. Пардо был итальянским корреспондентом в России с начала столетия и снискал себе славу благодаря блестящим репортажам с передовой во время русско-японской войны. В июне 1905 года он первым сообщил новость о позорном поражении российского флота под Цусимой. Его вдова Дагмар, шведка по происхождению, вела переписку с Нансеном по поводу пенсии, которой тот так и не сумел для нее добиться. Через год умерла и сама Дагмар, а последним из сохранившихся в архиве Нансена упоминаний об их десятилетнем сыне Арвиде является пометка, касающаяся дальнего родственника в Аргентине, готового взять на себя заботу об осиротевшем мальчике. В том же феврале 1922 года в Самаре умерла от тифа шведка Карин Линдскуг, медсестра; этот район сильнее всего пострадал от эпидемии тифа.
  
  
  1. ВО ВЛАСТИ ЕВРЕЙСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА - RUS†SKY
  rus-sky.com/history/library/plat4-1/xx_181.html?
  o
  [3]: Большевистскую позицию в этом вопросе выражал М. Горький, который на вопрос о голоде в России, заданный ему в Берлине, ответил: "Я полагаю, ...
  Виктор ТОПОЛЯНСКИЙ - Год 1921-й: покарание голодом.
  
  1. Голод в Советской России. Архив Нансена 1920-х гг. - Мои ...
  silvergoat.ucoz.ru/publ/golod_v_sovetskoj_rossii_1...v/1-1-0-22? 06 марта 2011 г. - Голод был неизбежен. В печати зарубежных стран Максим Горький писал о надвигавшемся бедствии и призывал лучшие слои ...
  
  
  
  Репортаж о голоде 1921-1922 годов
  Виктор Тополянский
  21.11.2008
   http://old.novayagazeta.ru/data/2008/color45/25.html
  О масштабах и последствиях невиданного бедствия М. Горький написал М.И. Бенкендорф 13 июля 1921 года: "Я - в августе - еду за границу для агитации в пользу умирающих от голода. Их до 25 м[иллионов]. Около 6-и снялись с места, бросили деревни и куда-то едут. Вы представляете, что это такое? Вокруг Оренбурга, Челябинска и др[угих] городов - табора голодных. Башкиры сжигают себя и свои семьи. Всюду разводят холеру и дизентерию. Молотая кора сосны ценится 30 т[ысяч] [рублей за] пуд. Жнут несозревший хлеб, мелют его вместе с колосом и соломой и это мелево едят. Вываривают старую кожу, пьют бульон, делают студень из копыт. В Симбирске хлеб 7500 [рублей за] фунт, мясо 2000 [рублей]. Весь скот режут, ибо кормовых трав нет - все сгорело. Дети - дети мрут тысячами. В Алатыре мордва побросала детей в реку Суру".
  
  
  1. В.Т. Макаров, BC Христофоров, "НОВЫЕ ДАННЫЕ ... - Vivos Voco!
  vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/ARA.HTM? Принимая во внимание, что в некоторых частях России существует состояниеголода, Максим Горький с ведома Российской Социалистической ...
  
  "Голод в Советской России (1921-1923 гг.) и содействие Американской Администрации Помощи (АРА) в его преодолении"
  http://gallery.dspl.ru/rus%5CFamine.html
  Copyright љ 2005 Донская государственная публичная библиотека
  
  
  
  англ
  
   • ВСТРЕЧА И ВОСПРИЯТИЕ
  • ГОЛОД
  • ПОМОЩЬ АРА
  
   ГОЛОД
  
   Село Осекеево, Бугурусланский уезд, Казанская губерния. Девочка 7 лет. Скелет - опухший живот от истощения и питания суррогатами и травами. Агония смерти: этому мальчику осталось недолго жить. Одна из жертв голода на Украине.
  
   В одном из детских домов. Люди питались всякой падалью, в том числе съели всех домашних животных. Этот мужчина держит голову собаки - в тех условиях это было...лакомством !! Особенно пострадали пожилые люди, у них не было сил сопротивляться голоду.
  
   Ужасы голода в глазах этого мальчика-скелета. Дети умирали как мухи. Много было не погребенных, трупы разлагались, картина была жуткой. Типичная картина голода: истощенные дети.
  
   Знаменитый плакат советского художника Д. Моора, 1921 г. Рисунок из нью-йоркской газеты Вечерняя Почта. Надпись на боку волка: Голод. Подпись под рисунком: "Скачки - борьбе за жизнь". Типичный российский провинциальный город в период голода.
  
   Карта географии голода. Из книги Г. Фишера (1927). Российский писатель Максим Горький в 1921 г. обратился к миру с просьбой оказать помощь голодающей России. Герберт Гувер откликнулся на этот призыв и предложил помощь американского народа. Жертвы советского голода.
  
   Их на официальном языке называли "голодбеженцы". Их были тысячи, десятки тысяч. Это был великий исход несчастных людей, гонимых с родных мест "костлявой рукой голода". "Голодбеженцы": прием пищи на открытом небе. Умершие от голода дети. Гробов не было. Хоронить было не кем. Их сваливали в ямы, подобные этой.
  
   Будни голодбеженцев. Саратов. Побережье Волги. Беженцы расположились табором, ожидая прибытие парохода. Если прибудет... Нет, мама не спит, она только что умерла от истощения. Документ из архива. Прочтите внимательно. Ужас!
  
   От голода и болезней погибло по общепринятым данным 5 миллионов человек. Один советских пропагандистских плакатов о голоде и его причинах. Сегодня мы понимаем, что причина крылась в политике самой советской власти. Голодбеженцы-инородцы.
  
   Все это произошло в России в 1921-1923 гг. (если точнее: 1920-1924/25 гг.). Голод потом будет в 1930-1934 гг., 1946-1948 гг. Страна останется без хлеба в начале 1960-х гг.
  
   RELIEF
  [2] [3] [4] [5]
  
  
  
  
  
   ARA District Manager Donald Renshaw in one of the open kitchen in Moscow arranged by Americans for children mass feeding on the base of equality of race, religion, social origin. The hungry and abandoned children were picked up in the streets and brought at the nearest children reception institution. Ufa, 1922. Herbert Hoover (1874-1964), the ARA Director, the future President of the United States in 1929-1933.
  
  
  
  
   Maxim Litvinov (1879-1952), Deputy Minister for Foreign Affairs of the Russian Federation. He signed a Treaty with the ARA in Riga, Latvia, on August 20, 1921. The Treaty of Riga paved the way for America to bring food, medicine, and clothes to the needy in Soviet Russia. The map of the ARA"s supplies routes to Europe and Soviet Russia. These are the author"s grandfather and grandmother, who survived the great famine of 1921-1923 PP.
  
  
  
  
   The author"s mother, Sophia Latypova (1918-1988), she was only 3 years when the famine broke out. She received the ARA"s milk, cacao, and porridge at the village school. ARA medical point. Medical assistance was provided to more or less 17 million people. Many countries of Europe, Asia and Latin America rendered assistance to Soviet Russia. Here is the case of Lithuania.
  
  
  
  
   John Clapp, the ARA supervisor in Uralsk, Saratov region, is listening to the thankful address to the American people from the local children who were rescued from famine through the ARA"s food. At the ARA kitchen in Uralsk. On the wall at the back there is a sign which says that it is the American Relief Administration"s kitchen.... The ARA"s open canteen for children, Uralsk, Saratov region.
  [2] [3] [4] [5]
  
  
  
  
   The ARA"s poster. Local soviet authorities tried their best to down play the significance of the American relief. They did not prevent rumors that the relief was not free of charge or that the ARA, being a capitalist enterprise, wanted to feather its nest. The Soviet newspapers were under the stiff of the state"s control and very often kept disguised the real scope of American aid. All that forced the ARA to wage its own propaganda "war" to enlighten the Russian population. A sample of the registration form to be filled in by the soviet applicants to get a job within the ARA. There were approximately from 10,000 to 16,000 soviet employees hired from the local population. They represented all social strata. The painting of the Russian painter Ivan Vladimirov. Many scientists, writers, academics, teachers received American food packages which lirellay daved their lives.
  
  
  
  
   The Moslem children of the children receiving point # 47, Buguruslan, Orenburg region. (at the back of the picture in Museum I have discovered the note "not to be shown"). Scene from the child abandoned institution. In the child abandoned institution. Such as this one were hundreds. Due to lack of beds and everything, children had to stay by three or four at one bed. Their socks at the picture are a donation from America.
  
  
  
  
   Swollen from the hunger. They ate uneatable things. In Saratov there is the only Museum of Hunger in Russia. One can find there the samples of "food" that had been used during the famine. Joyful kids who received clothes from the US. It was not new, rather used before by some one. But there had been literally nothing in Russia to wear! Americans were stunned to see that beast of desert in the snowy lands in Russia. Camels were vastly used for food transportation. They played an important role in many relief caravans across the unreachable and impassable roads. Many of them died from exhaustion but they saved many people"s lives.
  
  
  
  
   Typical an ARA man. It is in...Warsaw, Poland. The same picture you will meet in Ufa. ARA helped tremendously many European countries devastated by the War. Poland, as Russia, was being rescued by Hoover"s men from the ARA. An open feeding point in Moscow. The Soviet authorities made all their best to close that type of American aid complaining on lack of funds to pay employees. The real reason was that they could not control the American aid and distract people from the American influence.
  
  RELIEF
  [1] [2] [4] [5]
  
  
   ARA mass inoculation center. The ARA had not only to feed the hungry but also to cure from a plethora of epidermises. ARA open feeding point in Odessa. Apart from food and other humanitarian assistance, the ARA brought in scores of trucks and cars. Their energy, scope, approach to relief, labor ethos, working methods - these and other things shocked, amused and affected the Russians, both common people and the authorities. America cars demonstrated the image of an emerging new world and new opportunities to live in. Samara, 1922.
  
   Ufa. The ARA canteen # 1. A caravan with relief supplies on Volga river. Saratov. 1922. People in huge lines at the ARA package center in Odessa.
  
   Steamship Phoenix in Hamburg, Germany, ready to leave for Russia. It was the first ship and shipment of aid under the Riga Treaty. It reached Peterburg on September 1, 1921. James Goodrich, a former Governor of Indiana state in the US . He played a key role in convincing Hoover and American Congress to allocate additional 20 million dollars to buy foods and seeds for the hungry in Russia. One need to remember that American government did not recognize the Bolshevik regime and it was not an easy work to convince the majority in the Congress and America, who were conservative anti-Bolshevists, to help people in Russia. Goodrich made great efforts to try to change the US policy toward Soviet Russia. ARA helped the Russian Orthodox Church by providing it with food packages. Ufa.
  
   From a documentary movie made in spring 1922 at the village vasilievka, Samara region. The movie is kept in the Library of Congress, Washington, D.C., USA. In an open canteen. Odessa. In an open canteen. Odessa.
  
  RELIEF
  [1] [2] [4] [5]
  
  
   ARA mass inoculation center. The ARA had not only to feed the hungry but also to cure from a plethora of epidermises. ARA open feeding point in Odessa. Apart from food and other humanitarian assistance, the ARA brought in scores of trucks and cars. Their energy, scope, approach to relief, labor ethos, working methods - these and other things shocked, amused and affected the Russians, both common people and the authorities. America cars demonstrated the image of an emerging new world and new opportunities to live in. Samara, 1922.
  
   Ufa. The ARA canteen # 1. A caravan with relief supplies on Volga river. Saratov. 1922. People in huge lines at the ARA package center in Odessa.
  
   Steamship Phoenix in Hamburg, Germany, ready to leave for Russia. It was the first ship and shipment of aid under the Riga Treaty. It reached Peterburg on September 1, 1921. James Goodrich, a former Governor of Indiana state in the US . He played a key role in convincing Hoover and American Congress to allocate additional 20 million dollars to buy foods and seeds for the hungry in Russia. One need to remember that American government did not recognize the Bolshevik regime and it was not an easy work to convince the majority in the Congress and America, who were conservative anti-Bolshevists, to help people in Russia. Goodrich made great efforts to try to change the US policy toward Soviet Russia. ARA helped the Russian Orthodox Church by providing it with food packages. Ufa.
  
   From a documentary movie made in spring 1922 at the village vasilievka, Samara region. The movie is kept in the Library of Congress, Washington, D.C., USA. In an open canteen. Odessa. In an open canteen. Odessa.
  RELIEF
  [1] [2] [3] [4]
  
  
   The eyes of this old lady of the Vasilievka village may say a lot. A standard card to donate a food package. The procedure was simple: a benefactor paid 10 dollars either in the US or in Europe on the name he wanted that package to be sent to. Then the payment massage would be sent to Russia at the nearest package center where the lucky could get. This is a standard American food package distributed among the population in Russia. It could support a family consisting of four people to live for four weeks. Totally, 1163296 packages (10 dollars each) were sent and distributed in Russia.
  
   Instructions about the ARA"s child feeding policies. A child reception center. Reading Bible, sent from the US Samara. The ARA headquarters.
  
   The ARA shipped to Russia huge medical supplies and equipments. Some of them (like neosalvarsan) were totally new and unheard of. There is a portrait on the wall: it is Mr. Hoover, not a comrade Lenin. The ARA District Manager Donald Renshaw in one of the open kitchen in Moscow arranged by Americans for children mass feeding on the base of equality of race, religion, social origin. In the line for the ARA"s food packages. Odessa.
  
   In waiting for the opening of a kitchen for children. A washing collective house free of charge, opened by the ARA in Ufa. The ARA brought in hundreds of tons of washing and sanitary facilities, clothes, linens, shoes, etc. Hoover administers the shipping of humanitarian goods to the post-war Europe (New York).
  
  
  
  љ В.Т. Макаров, B.C. Христофоров
  НОВЫЕ ДАННЫЕ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
  АМЕРИКАНСКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ ПОМОЩИ (АРА)
  В РОССИИ
  http://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D1%81%D0%B8%D0%BC%20%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%20%D0%BE%20%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%B5&source=web&cd=6&ved=0CEYQFjAF&url=http%3A%2F%2Fgallery.dspl.ru%2Frus%255CFamine.html&ei=8LwRUu2qIqWG0AWnq4CoDA&usg=AFQjCNFGyCFhY56AdhNj1f_GV2TwMGBfGg&bvm=bv.50768961,d.bGE&cad=rjt
  В.Т. Макаров, B.C. Христофоров
  Макаров Владимир Геннадиевич - кандидат философских наук,
  научный сотрудник Центрального архива ФСБ России.
  Христофоров Василий Степанович - доктор юридических наук,
  начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России.
  Одним из самых драматических эпизодов в истории России начала 20-х годов XX в. был голод, охвативший около 40 губерний. Голод был настоящим общегосударственным бедствием [1].
  Правительство РСФСР в июле 1921 г. для борьбы с голодом обратилось за помощью к общественности. 21 июля 1921 г. ВЦИК декретом утвердил статус общественного Всероссийского комитета помощи голодающим (Помгол) [2]. При посредничестве известных российских ученых и общественных деятелей большевистские лидеры надеялись получить помощь от капиталистических держав Запада.
  В свою очередь ряд международных общественных организаций предложил советскому правительству оказать помощь в борьбе с голодом. Среди них была и АРА -"American Relief Administration" ("Американская администрация помощи"). АРА была создана в США в конце первой мировой войны. Ее основателем и бессменным руководителем являлся тогдашний министр торговли Г. Гувер. В состав АРА входило несколько благотворительных организаций: американо-еврейский комитет помощи ("Джойнт"), Всемирный лютеранский союз, Христианский союз молодежи, Объединение католических благотворительных обществ, Союз меннонитов, Союз баптистов. Организация ставила своей целью оказание продовольственной и иной помощи гражданам европейских государств, пострадавших от последствий войны.
  26 июля 1921 г. председатель АРА Г. Гувер обратился к писателю М. Горькому с предложением предоставить пищу, одежду и лекарства для 1 млн. детей России. 28 июля 1921 г. М. Горький от имени правительства России ответил о принципиальном согласии со всеми выдвинутыми условиями и о скорейшей необходимости переговоров. С 10 по 20 августа 1921 г. в Риге состоялись переговоры между директором АРА в Европе В. Брауном и замнаркома иностранных дел РСФСР М.М. Литвиновым, которые завершились подписанием соглашения об оказании помощи Советской России.
  В документе говорилось:
  "Принимая во внимание, что в некоторых частях России существует состояние голода,Максим Горький с ведома Российской Социалистической Федеративной Советской Республики обратился через посредничество г. Гувера к Американскому Народу за помощью для голодающих и больных, в особенности же для детей в охваченных голодом округах России. Гувер и Американский народ с глубокой симпатией ознакомились с этим воззванием о помощи со стороны русского народа, находящегося в несчастии и воодушевленные желанием исключительно из человеколюбивых соображений придти к нему на помощь. Мистер Гувер в своем ответе г. Горькому сообщил, что через Американскую Администрацию помощи будет оказана помощь приблизительно одному миллиону детей в России" [3].
  В конце августа 1921 г. уполномоченный СНК РСФСР по валютным операциям в письме наркому внешней торговли РСФСР Л.Б. Красину проинформировал о готовности АРА выступить посредником в закупке излишков зерна за границей и предлагал использовать это обстоятельство для прорыва "золотой блокады" и"доступа к американским банкам для реализации нашего золота" [4].
  В Советской России представители АРА работали с 28 сентября 1921 г. по 1 июня 1923 г. Помощь АРА стала поступать не в декабре 1921 - январе 1922 гг., а значительно раньше. Уже 23 сентября 1921 г. в Татарскую республику прибыл поезд с продуктами АРА "для питания детей и беднейшего населения" [5].
  Менее чем через месяц после подписания соглашения, признавая то, что АРА приступила к фактическому выполнению принятых на себя обязательств по оказанию помощи голодающим детям Поволжья, ВЦИК издал Декрет [6], подписанный председателем ВЦИК РСФСР М.И. Калининым и секретарем ВЦИК А.С. Енукидзе, обязательный для исполнения всеми наркоматами, реввоенсоветом республики и губернскими исполкомами. Необходимость издания этого документа была вызвана существовавшей системой проволочек и бюрократических процедур, которые неблагоприятно отражались на авторитете советской власти. ВЦИК обязал все учреждения и ведомства рассматривать ходатайства АРА в течение 48 часов, свести до минимума существующие формальности, взять на контроль каждый случай отказа по ходатайствам АРА.
  Персональная ответственность за выполнение этого документа была возложена на представителя советской власти в организации АРА Пальмера, а в части, касавшейся транспортировки, разгрузки, хранения продовольственных грузов и снабжения АРА предметами оборудования, - на члена президиума ЦК Помгола Лобачева.
  В организациях АРА было задействовано 300 сотрудников, приехавших из Америки, и около 10 тыс. советских граждан, набиравшихся американцами по своему усмотрению. Центральное правление АРА находилось в Москве; уполномоченные АРА работали в 37 губерниях, пострадавших от неурожая и голода.
  По соглашению с АРА советское правительство принимало на себя следующие обязательства: прибывающие из-за границы грузы бесплатно перевозились по всей территории Советской России. Советское правительство выплачивало жалование служащим АРА, бесплатно предоставляло помещения для жилья иностранным подданным. Помещения снабжались мебелью и оборудованием, отоплением, освещением, коммунальными услугами. Кроме того, бесплатно предоставлялись склады с оборудованием, транспортными средствами, гаражами, горючим для привезенных из Америки автомобилей; также бесплатно разгружались маршрутные поезда, предоставлялись для поездки салон-вагоны, оплачивались почтово-телеграфные расходы. На все расходы по обеспечению деятельности АРА советским правительством было затрачено около 14.4 млн. рублей золотом.
  О причинах оказания АРА помощи голодающим в России говорилось в информационном бюллетене НКИД РСФСР Љ 2 от 17 октября 1921 г.:
  "Падет ли советская власть или останется, рано или поздно Америке достанется львиная доля помощи России, и она, считая себя вне конкуренции, одинаково равнодушно относится к военным замыслам Франции в отношении России и к авансам, даваемым России Англией....Поддерживает же американское [правительство] начинания Гувера, главным образом, с целью популяризации Америки в России, считая в то же время крупную буржуазную помощь голодающим своего рода агитацией против советского строя. Попутно оно надеется через гуверистов собрать и пополнить необходимую ему информацию о России. Нет никаких оснований подозревать ни со стороны американского [правительства], ни со стороны Гувера стремлений использовать организацию Гувера и пребывание ее агентов в России в прямых контрреволюционных целях....Поручив гуверовской организации добиваться от Советского[правительства] исполнения чисто политических требований в виде освобождения и выпуска из России американских граждан, американское [правительство], вероятно, в дальнейшем попытается использовать гуверовскую организацию в качестве своего полуофициального Представительства, защищающего вообще интересы американцев в России" [8].
  АРА сыграла важную роль в оказании помощи голодающей России.
  "Итоги деятельности АРА и других организаций, помогающим голодающим, подвел А.В. Эйдук, старый чекист, представлявший советское правительство при АРА. В мае 1922 г. АРА кормила 6099574 человека, американское общество квакеров - 265 тыс., Международный союз помощи детям - 259 751 человек, Нансеновский комитет - 138 тыс., шведский Красный крест - 87 тыс., германский Красный крест - 7 тыс., английские профсоюзы - 92 тыс., Международная рабочая помощь - 78011 человек" [9].
  За время деятельности АРА было выдано 1019169839 детских порций и 795765480 взрослых. Калорийность пайка для детей равнялась 470, для взрослых - 614 калорий. Питание выдавалось населению бесплатно. Наряду с продовольственной помощью, согласно договору от 22 октября 1922 г., АРА выдавало нуждающимся мануфактуру, обувь и пр. Так, например, населению было выдано 1929805 м ткани и 602292 пар обуви. Медицинская помощь была оказана 1 млн. больных. В сельских местностях АРА снабжала население сельскохозяйственным инвентарем и сортовыми семенами. Вместе с тем, благодаря широко развернутой деятельности в Америке, АРА способствовала ослаблению кризиса сбыта товаров, заготовленных в громадных количествах для нужд первой мировой войны.
  Историки М.Я. Геллер и A.M. Некрич обратили внимание на важный момент в деятельности Помгола и АРА:
  "В истории Комитета и в истории АРА выработалась модель поведения советской власти по отношению к тем, кто приходил ей на помощь, стремясь при этом сохранить некоторую самостоятельность: 1) уступки, если нет иного выхода, 2) отказ от уступок, едва необходимость миновала, 3) месть" [10].
  Но так ли это было на самом деле? Быть может, именно деятельность Помгола и АРА вынуждала советскую власть и органы госбезопасности вырабатывать, исходя из складывающейся обстановки, новую модель поведения?
  Современные исследователи связывают успешные переговоры советского правительства и АРА с принятием решения большевистского руководства о прекращении деятельности Помгола:
  "После успешных переговоров правительства РСФСР с представителем "Американской администрации помощи" (ARA) о поставке продовольствия участь Комитета, который власть рассматривала главным образом в качестве более привлекательного партнера для западных правительственных и благотворительных организаций, была предрешена".
  Это обстоятельство понимали и члены Помгола. Так экономист Н.Н. Кутлер, узнав о подписания соглашения с АРА, резюмировал: "Ну, а нам теперь надо по домам... Свое дело сделали. Теперь погибнет 35% населения голодающих районов, а не все 50 или 70" [11].
  Кем были на самом деле сотрудники из АРА? Бескорыстными посланниками богатой Америки, помогавшими голодавшим жителям Поволжья, или иностранными разведчиками, собиравшими информацию о стране пребывания, военными специалистами, явившимися для поддержки возможной военной интервенции?
  Архивные документы Центрального архива ФСБ России свидетельствуют о том, что представители АРА занимались в разной мере всем.
  Органы безопасности советской России в начале 1920-х годов считали, что центрами иностранного и белогвардейского шпионажа на территории РСФСР являлись иностранные миссии и представительства (дипломатические, торговые, организации помощи голодающим). К числу "шпионских организаций" была отнесена и АРА, большинство сотрудников которой являлись бывшими американскими офицерами и полицейскими чиновниками. Тем не менее, в 1921-1923 гг. АРА официально действовала на территории Советской России, имела разветвленную сеть своих представительств. С первых дней своего нахождения на территории Советской России сотрудники АРА оказались под пристальным наблюдением ВЧК-ГПУ.
  Начало деятельности АРА в РСФСР совпало с конфликтами, которые произошли между чекистами Черноморско-Кубанского побережья и иностранными дипломатами. В тот момент перед советской властью одним из главных вопросов стала работа по дипломатическому признанию РСФСР. Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин 23 октября 1921 г. написал письмо председателю Совнаркома В.И. Ленину, в котором жаловался на незаконные действия чекистов: аресты иностранных дипломатов, вскрытие дипломатической почты. В письме были сообщены и конфликты чекистов с представителями АРА:
  "Американский миноносец, на котором ехали некоторые гуверовцы, был остановлен в море новороссийскими чекистами, которые произвели на нем обыск, и держались крайне грубо по отношению к американцам. Когда в Новороссийске уполномоченный НКИД пожелал взойти на американский миноносец, чтобы приветствовать американцев, стоявшие на берегу агенты ЧК на глазах американцев в самой грубой форме не пустили на миноносец нашего уполномоченного. Американцы, сойдя на берег, заявили протест по поводу поведения чекистов, которое произвело на них самое тяжелое впечатление" [12].
  Реакция Ленина на сообщение Чичерина была резкой. На следующий день в письме Чичерину Ленин в категорической форме потребовал
  "арестовать паршивых чекистов и привезти в Москву виновных и их расстрелять. Ставьте это в П[олит]бюро на четверг, дав своевременно на отзыв Уншлихту [13], и прила[га]я весь материал" [14].
  26 октября 1921 г. Чичерин направил в Политбюро ЦК РКП(б) письмо, в котором пересказал содержание своего письма Ленину. Политбюро на следующий день обсудило это письмо и приняло постановление, в котором, в частности, поручалось ЧК совместно с НКИД и Наркомвнешторгом "выработать совершенно ясные и точные инструкции, специализировав их по отношению к разным странам", а также поручить ВЧК по соглашению с НКИД издать "авторитетное правительственное сообщение на следующую тему: враждебная Советской России международная печать распространяет слухи о невозможности из-за органов ЧК иметь деловые отношения с Советской Россией; правительство тщательно расследует всякие указания на неправильные действия органов ЧК по отношению к иностранцам" [15]. В дальнейшем чекисты действовали в отношении представителей иностранных государств в России весьма деликатно и осторожно.
  Для упорядочения контрразведывательной работы органов ВЧК в отношении иностранных организаций в конце октября 1921 г. был издан приказ ВЧК "О чекобслуживании иностранцев", в котором отмечалось, что американцы из организации АРА проводят разведывательную деятельность на территории России. В этих целях они привлекали "враждебные антисоветские элементы, собирали шпионскую информацию о России, скупали ценности" [16].
  В то же время руководство ВЧК подчеркивало, что в работе с иностранцами необходимо соблюдать международные договоренности. Так, в соответствии с соглашением между правительством РСФСР и АРА, американские граждане, работавшие в этой организации, были гарантированы от арестов, а обыски помещений, занимаемых ими, могли проводиться лишь в присутствии представителя начальника АРА и под ответственность органов, проводивших обыск.
  Руководство ВЧК поставило задачи перед всеми органами Чрезвычайной комиссии организовать тщательное наблюдение за деятельностью всех лиц, работавших в органах АРА. В этих целях предлагалось активнее работать с сотрудниками представительств АРА, нанятых на работу в России, всячески способствовать внедрению в число сотрудников АРА коммунистов, регулярно направлять в Москву подробную информацию о деятельности американцев из АРА. В то же время ВЧК подчеркивала, что "активные мероприятия" против иностранцев (арест или обыск) не могут проводиться местными органами безопасности без предварительного согласования с ВЧК.
  Подчеркивая важное значение гуманитарной деятельности АРА на территории Советской России, историк A.M. Плеханов отмечает, что отечественными органами безопасности была пресечена подрывная деятельность сотрудников Американской администрации помощи и ее представительств в Москве, Петрограде, Астрахани, Саратове и других городах России и Украины. Это было сделать непросто, потому что АРА пользовалась большим авторитетом, как организация, спасшая от голодной смерти сотни тысяч наших граждан. Только за три месяца своей работы в 1921 г. она получила из Америки 17263 тыс. тонн продовольствия и других грузов для голодающих. К 10 декабря продовольствие АРА получали в Самарской губернии 185625 детей, в Казанской - 157196, в Саратовской - 82100, в Симбирской - 6075, в Оренбургской - 7514, в Царицынской - 11000, в Московской - 22000, всего же - 565112 детей [17].
  24 января 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело вопрос о мерах предосторожности на случай чрезмерного расширения аппарата АРА. Было признано необходимым обязать ВЧК усилить осведомительную работу по АРА. На основании этой политической директивы перед органами госбезопасности были поставлены задачи по выявлению шпионажа и связи иностранных дипломатических учреждений с антисоветскими элементами в АРА.
  Это было обусловлено тем, что во время гражданской войны многие иностранные организации неоднократно уличались советскими спецслужбами в военном и экономическом шпионаже. Наряду с выполнением благородной гуманитарной миссии, которую выполняли на территории России сотрудники АРА, они занимались и сбором разведывательной информации. По различным причинам эта сторона деятельности АРА часто остается за рамками исторических исследований.
  Руководство органов госбезопасности обладало подробными сведениями о сотрудниках АРА, большинство из которых являлось американскими разведчиками, бывшими военными советниками в армиях Колчака, Деникина и Юденича.
  В записке начальника Осведомительного отдела ИНО ВЧК Я. Залина от 26 января 1922 г. указывалось, что
  "результаты систематического наблюдения за деятельностью "АРА" заставляют в срочном порядке принять меры, которые, не мешая делу борьбы с голодом, могли бы устранить все угрожающее в этой организации интересам РСФСР. Американский персонал подобран большей частью из военных и разведчиков, из коих многие знают русский язык и были в России, либо в дореволюционное время, либо в белогвардейских армиях Колчака, Деникина, Юденича и в Польской (Гавард и Фокс - у Колчака, Торнер - у Юденича, Грегг и Финк - в Польской и т.д.).
  Американцы не скрывают своей ненависти к Соввласти (антисоветская агитация в беседах с крестьянами - доктором Гольдером, уничтожение портретов Ленина и Троцкого в столовой - Томпсоном, тосты за восстановление прошлого - Гофстр, разговоры о близком конце большевиков и т.д.).
  Для работы в своих органах АРА приглашает бывших белых офицеров, буржуазного и аристократического происхождения, подданных окраинных государств и, таким образом, сплачивает и концентрирует вокруг себя враждебные Соввласти элементы (в Самарском отделении - офицеров, принимавших участие в чехо-словацком восстании; Петроградском - Юденичские; в Казани - Колчаковские; в Москве - княгиня Мансурова, княгиня Нарышкина, княгиня Куракина, графиня Толстая, баронесса Шефлер, Протопопова и др.).
  Сотрудники АРА как американцы, так и набранные здесь, пользуясь предоставленными им привилегиями, первым по договору, вторым по нашей нерешительности, безнаказанно занимаются бешеной спекуляцией, вывозом в крупных размерах ценностей из РСФСР. Занимаясь шпионажем, организуя и раскидывая широкую сеть по всей России, АРА проявляет тенденцию к большему и большему распространению, стараясь охватить всю территорию РСФСР сплошным кольцом по окраинам и границам (Петроград, Витебск, Минск, Гомель, Житомир, Киев, Одесса, Новороссийск, Харьков, Оренбург, Уфа и т.д.).
  Из всего вышеуказанного можно сделать лишь тот вывод, что вне зависимости от субъективных желаний, АРА объективно создает на случай внутреннего восстания опорные пункты для контрреволюции как в идейном, так и в материальном отношении" [18].
  Деятельность АРА в России не осталась без внимания и политического руководства страны. В.И. Ленин в письме от 25 февраля 1922 г. управляющему алтайских рудников Р.А. Дрейману требовал:
  "То, что Вы сообщаете о приемах Уркарта [19] и его кампании, которые через АРУ подкупают наших спецов, имеет крайне важное значение. Поручаю Вам продолжать собирание наших и подобных документов с величайшей тщательностью. Если найдете безусловно умного чекиста, надо с ним вместе обдумать дополнительные способы контрразведки" [20].
  Во время поставок продовольствия представители АРА проявили особое внимание к Севастопольскому порту, который являлся крупнейшей базой Черноморского флота. На этот интерес немедленно отреагировали советские дипломаты, о чем свидетельствует письмо уполномоченного НКИД РСФСР в Севастополе Томпсона наркому иностранных дел РСФСР от 28 февраля 1922 г. [21]
  После реорганизации органов госбезопасности, прошедшей в начале 1922 г., на основе ВЧК было образовано Государственное политическое управление (ГПУ). ГПУ получило указание продолжить работу по АРА. 9 марта 1922 г., заслушав заместителя председателя ГПУ И.С. Уншлихта по вопросу о деятельности АРА, Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление, в котором председателю ГПУ Ф.Э. Дзержинскому поручалось организовать специальное наблюдение за деятельностью АРА, а Эйдуку - отчитываться по этой линии перед ГПУ [22]. Вскоре вышел приказ ГПУ, который был полностью посвящен вопросам контрразведывательной работы среди сотрудников АРА [23].
  В ГПУ был сделан вывод, что среди иностранных организаций в РСФСР, так или иначе помогающих предательской работе контрреволюции, видное место занимает АРА, "которая в 1919 году успешно помогла мадьярской буржуазии свергнуть венгерское советское правительство". ГПУ было установлено, что
  "русский отдел АРА наряду с работой Помгола ведет контрреволюционную и шпионскую работу. С самого начала своей работы в России АРА стала завязывать связи с русской буржуазией, бывшим дворянством, духовенством, активными белогвардейскими кругами и деятелями антисоветских группировок и партий. Пользуясь правом набирать на местах необходимый штат сотрудников, АРА вербовала к себе на службу работников из кругов бывшей аристократии, буржуазии, контрреволюционно настроенной интеллигенции и бывшего белого офицерства и через них распространяет свое влияние на широкие контрреволюционные круги. Связь АРА с активной белогвардейщиной, бывшими белыми офицерами, которые в любой момент могли быть использованы как боевая сила, представлял, по мнению ГПУ, громадную опасность для Советской Республики" [24].
  Наряду с оказанием помощи голодавшим, АРА открыла так называемые посылочные отделения в местностях, не охваченных голодом. Эти отделения были расположены таким образом (на Украине и в полосе Западной границы), что в случае интервенции могли превратиться в опорные базы контрреволюции.
  В целях совершенствования контрразведывательной работы в местных органах ГПУ, на территориях которых работали представительства АРА, были выделены специальные сотрудники по делам иностранных организаций, освобожденные от других обязанностей. Был организован точный учет всех американских и российских сотрудников АРА в данном регионе, на каждого из них собирались характеризующие данные, сведения о передвижениях по уездам и городам. Почтовая корреспонденция американцев подвергалась досмотру, с наиболее важных в оперативном отношении документов снимались копии, а документы фотографировались.
  Перед органами ГПУ ставились задачи по организации оперативного наблюдения за российскими сотрудниками АРА из числа бывших белых офицеров, духовенства, лиц из бывшей аристократии, по выявлению связей сотрудников АРА с антисоветскими партиями и группами (эсерами, монархистами, кадетами и т.д.), принятию мер по недопущению приема на работу в АРА членов семей военных специалистов.
  Однако только наблюдением за деятельностью АРА дело не ограничивалось. Территориальные подразделения органов госбезопасности принимали меры по выявлению и пресечению противоправной деятельности сотрудников АРА, порой чрезвычайно жесткие. Так, 10 февраля 1922 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности Царицынская ГубЧК арестовала старшего контролера отделения АРА М.И. Арзамасова, а через неделю он был приговорен к расстрелу. Очевидно, причиной ареста М.И. Арзамасова послужил его конфликт с уполномоченным полномочного представителя РСФСР при Царицынской организации АРА Ф.И. Свидерским. Об этом инциденте сохранились сведения в рапорте от 7 февраля 1922 г. сотрудника Царицынской ГубЧК начальнику ГубЧК:
  "О вредном влиянии Арзамасцева (в тексте ошибка, правильно: Арзамасов. - В.М. и В.Х.) по вышеизложенной причине на всю деятельность АРА в Царицыне мне лично несколько раз сообщал Уполномоченный ПП РСФСР при Царицынской Администрации АРА тов. Свидерский, а перед своим отъездом в Москву с докладом он просил Арзамасцева за его контрреволюционную деятельность в АРА оттуда убрать и привлечь к уголовной ответственности, так как дальнейшее пребывание его в занимаемой должности в АРА в интересах успешности работы последней по кормлению голодающим, нетерпимо" [25].
  После ареста Арзамасова возникли серьезные трения в работе между губисполкомом и представителями АРА. Уполномоченный Царицынского губисполкома при комитете АРА Я.В. Паршков в докладе в губисполком от 15 февраля 1922 г. сообщал:
  "Уважаемые товарищи, обращаю Ваше наисерьезнейшее внимание на нижеследующее явление, которое наблюдается мною в губернском комитете АРА. 10 февраля 1922 года по распоряжению Губисполкома и Губчека, уполномоченный по г. Царицыну гражданин Арзамасов Михаил Иванович был отстранен от занимаемой им должности и в 18 часов 10 февраля был арестован за сообщность и вспомогательные действия белым бандам, о чем я своевременно довел до сведения м-ра Боудена, директора Американской Администрации помощи голодающим [в Царицыне]...
  12 февраля 1922 г., м-р Боуден мне официально заявил, что он дает распоряжение немедленно приостановить все подготовительные работы по раздаче пайков взрослым г. Царицына. Как первые, так и последние официальные угрозы со стороны м-ра Боудена, повторяю, есть следствие ареста обвиняемого, может быть даже в контрреволюционных действиях, гр-на Арзамасова М.И. за то, что Царицынская губернская власть арестовала вредного для революции элемента, служившего в АРА, то м-р Боуден предпочел остановить работу по подготовке выдачи пайков взрослым, т.е. оставляет на несколько дней десятки тысяч голодного населения г. Царицына и этим самым провожает их в могилу. Дабы доказать (иначе это нельзя никак думать) губернским властям, чтобы последние не смели производить арест вредного элемента для революции трудящихся, когда они являются служащими АРА, но я знаю, что организация АРА исходит от американского народа, который не позволит за одного белогвардейца умереть голодной смертью десяткам тысяч голодного русского народа или, хотя бы, издеваться над ним.
  Организация АРА по своему занимаемому положению, как будто бы, не должна применять репрессии по отношению к десяткам тысяч голодного населения, но, к великому несчастью, я констатирую факт репрессии со стороны АРА в Царицынской губернии... Доводя до вышеизложенного, я настойчиво требую довести до сведения о совершившемся Губком РКП(б), ВЦИК, РКП(б) и ЦК АРА, а также до сведения американского народа, который бы среагировал соответствующим образом на действия отдельных представителей Американской Администрации помощи голодающим" [26].
  В середине февраля 1922 г. во ВЦИК и представителю РСФСР при АРА Эйдуку поступила телеграмма из Царицынского губисполкома, в которой сообщалось об ответных действиях, предпринятых директором Царицынского отделения АРА Боуденом в связи с арестом старшего контролера АРА Арзамасова. В телеграмме говорилось о прекращении выдачи питания взрослому населению Царицына, а также детям, которые не имеют теплой одежды и обуви. Об этом Эйдук проинформировал директора АРА в России полковника В.Н. Хаскеля.
  В ответном письме от 20 апреля 1922 г. Эйдуку Хаскель сообщал:
  "Считаю нужным обратить Ваше внимание на то, что, хотя город Царицын и крайне нуждается в помощи, вся работа по оказанию помощи питанием приостановлена в нем до выяснения решения Вашего правительства по вопросу о судьбе этого, очевидно, ни в чем неповинного сотрудника Американской Администрации Помощи. Естественно, выдача питания в указанном городе не будет восстановлена, пока представитель АРА г. Боуден не будет убежден в добросовестности местной власти, а может это произойти только в двух случаях: или вышеуказанный сотрудник должен быть освобожден и возвращен к исполнению своих обязанностей, или же г-ну Боудену должны быть предоставлены убедительные доводы его ареста. Если этот вопрос не будет тем или другим порядком урегулирован до 1-го мая, Американской Администрации Помощи придется весьма и весьма против своего желания совершенно исключить указанный район на будущее время из числа получающих помощь питанием, исходя из того, что Правительство не дает достаточных гарантий для выполнения нашими служащими возложенных на них обязанностей" [27].
  Для разрешения конфликтной ситуации дело Арзамасова и сам обвиняемый были направлены в Москву. Эйдук послал Уншлихту письмо, в котором указывал на практическую нецелесообразность содержания обвиняемого под стражей ввиду отсутствия в деле материалов, достаточных для обвинения его в контрреволюционной деятельности. Кроме того, Эйдук сообщал о неоднократных ходатайствах руководителей АРА за арестованного. Дело Арзамасова было пересмотрено и постановлением Коллегии ГПУ от 25 апреля 1922 г. прекращено; обвиняемый был освобожден.
  В связи с тем, что обвинения, выдвинутые против Арзамасова, были не аргументированы и не нашли подтверждения, Дзержинский направил записку особоуполномоченному ГПУ В.Д. Фельдману, в которой потребовал направить в Царицын сотрудника ГПУ для проведения расследования и наказания виновных.
  Однако следствие по "делу Арзамасова" формально продолжалось еще четыре года, пока в ноябре 1926 г. "особоуполномоченный" при Коллегии ОГПУ не вынес постановление: "Принимая во внимание давность и нецелесообразность дальнейшего ведения следствия по этому делу - дело следствием прекратить и сдать в архив" [28].
  Как видно из инцидента с Арзамасовым, руководство АРА в России подчас использовало конфликты, возникавшие на местах с местной властью, в качестве инструмента политического давления на советскую власть. Понятно, что такое положение дел не могло продолжаться долго. И как только ситуация со снабжением продовольствием стабилизировалась, АРА было предложено покинуть Россию.
  Тем временем наблюдение за сотрудниками АРА продолжалось. В служебной записке помощнику начальника Особого отдела ГПУ Р.А. Пиляру от 1 марта 1922 г. Уншлихт ставил задачу:
  "Необходимо в двухдневный срок составить приказ о возможной интервенции весной и вообще о работе к.-р. Приказ должен быть рассчитан исключительно для окраин, где и указать, что интервенция пойдет только с окраин. Соберите весь материал как у тов. Могилевского, так и у тов. Артузова [29], главную роль отведите "АРА", указав подлинное лицо этой организации... Приказ необходимо написать коротко и чеканно, сделав соответствующие выводы и указание на необходимые меры. В приказе необходимо связать: 1) отсрочку Генуи, все замирающую работу транспорта, слабый подвоз хлеба. Большое оживление в заграничных кругах белогвардейцев, формированию белых войск в окраинах государств: Финляндии, Румынии, Болгарии, Польши и др. Одним словом, суммировать все яркие факты, указывающие на интервенцию. Резко подчеркнуть, что, прежде всего, попадут под удар южные порты, где, безусловно, будет высажен десант, и Финляндия, т.е. угроза Питеру... Надо лишний раз указать, что хотя "АРА" - это подлое учреждение, но за ней - зоркий и вежливый глаз" [30].
  В обзоре политико-экономического состояния РСФСР за май - июнь 1922 г. ГПУ отмечало, что АРА являлась "весьма значительным центром шпионских организаций", весь состав которой состоял из бывших офицеров и полицейских чиновников (значительная часть из них принимала непосредственное участие в интервенции в период 1917-1921 гг.). АРА старалась принимать к себе на службу бывших белогвардейских офицеров и других лиц с установившейся контрреволюционной репутацией. Прилагались усилия к тому, чтобы завербовать и использовать ответственных советских работников, в частности, красных командиров. Перехваченные ГПУ документы доказывали, что АРА, помимо помощи голодающим России, преследует также и другие цели, не имеющие ничего общего с гуманитарными идеями и филантропией. Была установлена персональная виновность в шпионаже и контрреволюционной деятельности многих ответственных американцев - руководителей АРА в России. "К изоляции их ГПУ не приступает только потому, что обострение отношений между РСФСР и АРА ослабит помощь, оказываемую АРА голодающему населению Республики" [31].
  Сотрудники АРА, приехавшие из Америки в Россию, вербовались в США при участии "патриотических американских клубов под влиянием бывшего русского консула в Соединенных Штатах Бахметьева". Все сотрудники АРА
  "фильтровались Гайем, видным работником европейской конторы АРА в Лондоне, являвшимся представителем американской разведки в Англии. Почти все сотрудники АРА имели военный стаж, большинство из них работали в американских разведывательных или контрразведывательных органах, или ранее служили в противоборствующих с Россией армиях. Часть сотрудников принимала деятельное участие в работе АРА по свержению советской власти в Венгрии. Уполномоченный АРА в России - полковник Хаскель Вильям ранее был Верховным комиссаром на Кавказе, отличался тогда непримиримостью к Советской России, возбуждая против нее Грузию, Азербайджан, Армению. В этих целях он распространял в СМИ тенденциозные публикации о большевиках. Среди ответственных работников АРА, имеющих большой военный стаж, были: майор артиллерии Кароль, капитан кавалерии Грегг, лейтенант Селярдж, полковник Винтере, полковник Бюккс, капитан Доугрег, майор Лонкгран, капитан Менген и другие" [32].
  Большое число американских кадровых офицеров среди сотрудников АРА в России настораживало представителей органов госбезопасности, изучавших возможности использования разветвленных структур АРА для оказания поддержки военной интервенции. Ячейки АРА в случае вооруженного мятежа или иностранной военной интервенции легко могли быть превращены в военные структуры [33]. Так, в архивных документах органов госбезопасности зафиксировано, что в Казанском районе из 10 сотрудников АРА было 6 кадровых военных, 2 человека сражались в белой армии, 3 - работали в американской и английской разведке. По своим способностям и прошлому опыту деятельности, в случае военного выступления казанское отделение АРА имело бы опытного руководителя всеми операциями и людей, могущих исполнять обязанности начальников штаба, отдела снабжения, разведки.
  Органы безопасности считали, что определенную угрозу в случае военной интервенции составляла и создававшаяся группировка американских военных кораблей в Черном море. В докладной записке ГПУ во ВЦИК от 31 марта 1922 г. сообщалось, что на основании соглашения об Американской администрации помощи, заключенного в августе 1921 г. между правительством РСФСР и АРА, разрешался заход в российские торговые порты американских миноносцев исключительно для доставки на них представителей АРА. Используя предлог оказания помощи голодающим, США постепенно увеличили число американских миноносцев, находившихся в Черном море, до пяти и, таким образом, в южных портах образовалась морская база для американских военных судов. Не ограничиваясь украинскими портами, американские военные суда энергично добивались разрешения на заход в порт Батуми [34].
  В конце 1923 г. советское правительство было вынуждено вновь вернуться к вопросу пребывания американских военных судов в советских территориальных водах. В приложении к письму от 30 января 1923 г. полпреда правительств РСФСР и УССР при всех заграничных организациях помощи России К.И. Ландера заместителю наркома иностранных дел РСФСР Л.М. Карахану по вопросу о пребывании американских военных кораблей в Черном море, говорилось о необходимости "вступить в переговоры с американскими организациями Помгол с целью увода назначенных миноносцев из украинских территориальных вод", а также сообщались тактико-технические характеристики американских боевых кораблей, их вооружение и места базирования. В приложении имеется письмо начальника штаба Украинского военного округа члену коллегии НКИД Канарскому от 19 декабря 1922 г., в котором приводились дополнительные аргументы о недопустимости нахождения кораблей американского военно-морского флота в территориальных водах УССР, а также делался вывод, что присутствие в Черном море дивизиона американских миноносцев (8 кораблей) давало флоту США "почти полное обладание Черным морем" [35].
  Понимая важность работы по оказанию помощи голодающим, председатель ГПУ Дзержинский 14 апреля 1922 г. направил циркулярную телеграмму начальникам управлений в Минске, Харькове, Казани и Крыму, полпредам ГПУ и начальникам губотделов ГПУ, в которой уведомлял, что советским правительством предоставлены АРА дополнительные права. Дзержинский потребовал обеспечить срочную транспортировку грузов, а виновных в задержках и хищениях привлекать к ответственности. Местным органам безопасности разъяснялось, что аресты русских сотрудников АРА можно производить только с согласия секретного отдела ГПУ. Председатель ГПУ приказал, учитывая важность работы оказания помощи голодающим и нежелательность срыва, принять все меры по предупреждению нежелательных конфликтов с АРА [36].
  В развитие требований, изложенных в телеграмме, и в целях недопущения впредь незаконных арестов сотрудников АРА, 24 апреля 1922 г. ГПУ и НКВД, за подписью Дзержинского, был издан приказ "О порядке ареста сотрудников "АРА"", в котором указывалось, что аресту могли подвергаться все сотрудники АРА, граждане РСФСР, только по предварительному соглашению с полномочным представителем РСФСР при всех заграничных организациях Помгола Эйдуком. Без предварительного согласования производство арестов разрешалось "только в исключительных случаях в целях немедленного пресечения политического или уголовного преступления, если лицо, оставленное на свободе, может продолжать свою вредную деятельность, замять следы преступления или скрыться от правосудия" [37]. Ответственность за строгое соблюдение этого приказа возлагалась на соответствующих руководителей органов ГПУ.
  Новый виток активизации контрразведывательной работы против АРА пришелся на июль 1922 г., когда в Секретно-оперативном управлении ГПУ был создан самостоятельный Контрразведывательный отдел (КРО), задачей которого была борьба со шпионажем и белогвардейскими организациями. Для наблюдения за деятельностью АРА и других организаций помощи голодающим, а также борьбы со шпионажем со стороны стран Центральной и Западной Европы и Америки в конце 1922 г. в ГПУ было создано специализированное подразделение - 4-е отделение КРО Секретно-оперативного управления ГПУ.
  Был проведен "социологический анализ" прибывших американских сотрудников. В докладной записке начальника 3-го отделения КРО ГПУ от 12 августа 1922 г. сообщалось, что детальная разработка первой группы американцев, прибывших в Россию в количестве 30 человек, дала следующие результаты. Все 30 человек были с высшим образованием, 15 человек из них были профессиональными военными, 2 профессора, 2 человека имели специальное техническое образование, 2 врача, 1 журналист, 1 человек ранее работал в учреждениях Американского Красного Креста, 7 человек были до приезда в России, на Кавказе и Закавказье в 1919 и 1920 году, 6 человек имели отношение к американским и английским разведывательным органам, 3 - принимали активное участие в борьбе против Советской России в армиях Юденича и Колчака [38].
  Органы ВЧК-ГПУ вели борьбу с контрабандой, которая не только наносила значительный ущерб экономике страны, но и сохранности культурных ценностей. Борьбу с контрабандой с 1918 г. в основном вела пограничная охрана, но немаловажную роль в этом деле играли и чрезвычайные комиссии [39]. Приказом ГПУ Љ 1 от 2 января 1923 г. для сведения и руководства была объявлена вторая глава Декрета СНК Љ 734 "О контрабанде и взысканиях за нее". По этому Декрету давалось и определение контрабанды:
  "Провоз или пронос через государственную границу, а также покушение на вывоз за границу всех товаров или ценностей, помимо таможенных учреждений; провоз или пронос товаров через таможенные учреждения, с сокрытием от таможенного контроля путем каких-то ни было ухищрений, товаров и ценностей, запрещенных к вывозу или ввозу, а также дозволенных к ввозу или вывозу, с целью избежания платежа таможенной пошлины" [40].
  Для контроля за деятельностью иностранцев на территории Советской России, в том числе и для предотвращения контрабанды, ВЧК-ГПУ проводился целый комплекс оперативно-розыскных мероприятий, при этом велась и перлюстрация почтово-телеграфной корреспонденции. Эти функции выполнял образованный 21 декабря 1921 г. Отдел политконтроля ВЧК-ГПУ (начальник - Б.Е. Этингоф; с 1 мая 1923 г. - И.З. Сурта). В отличие от упраздненной военной цензуры, задачи Отдела политконтроля были шире, помимо перлюстрации и отбора корреспонденции по спискам органов ВЧК-ГПУ его сотрудники вели наблюдение за работой типографий, книжных магазинов, просматривали ввозимые и вывозимые из страны печатные произведения. Производилась перлюстрация корреспонденции ведущих партийных и государственных деятелей, органов печати и дипломатической почты [41].
  Получаемая органами госбезопасности информация свидетельствовала, что помимо разведывательной работы, представители АРА в России стремились использовать ситуацию и для личного обогащения: проводили незаконные валютные операции, скупали драгоценности, золото, предметы церковной утвари, произведения искусства и антиквариат. Сохранился фрагмент из письма кассира московского отделения АРА А. Торди своей жене в Нью-Йорк от 5 апреля 1922 г. Торди жаловался на то, что его несправедливо уволили, так как он не хотел участвовать в контрабандных и спекулятивных сделках:
  "Полковник Хаскель хотел, чтобы я уехал в понедельник. Но я не хотел уезжать без моего паспорта, кто-то его задержал. Способ, которым хотели избавиться от меня был скандальный. На следующий день мне сказали, что мой паспорт был задержан потому, что я был под следствием. Речь шла о большой краже вина, и кто-то в АРА обвинялся в том, что он купил это. Меня пригласили в полицейский участок и потребовали дать объяснения. Вор был пойман и признался. Это было в начале февраля, когда м-р Бурланд, начальник Отдела посылок пришел ко мне с двумя людьми (между ними был некий м-р Любошиц) и сказал, что полковник Тельфорд послал их ко мне с приказом уплатить сумму (около четыреста сорока миллионов советских рублей за вино). Я вызвал тогда по телефону и он сказал "Да, заплатите и предъявите счет в лавку для сотрудников". Два дня спустя я просил Тельфорда об этом и он сказал: "Никакого вина тут нет, вино было украдено из Кремля" и засмеялся и я никогда не видел биля. Начальник Финансового отдела употребляет деньги АРА для покупки краденых ликеров. Неужели это не злоупотребление деньгами благотворительности?
  Я пишу Вам это для того, чтобы Вы знали, почему я был задержан здесь. Затем меня спрашивали, знаю ли я что-нибудь о покупке бриллиантов. Но я ничего не знал, я никогда не купил ни одного камня, но я видел, что капитан Додж покупал великолепные камни, ковры и меха фантастические в оптовых размерах. Что он делал с ними, я не знаю. Но полковник Хаскель был в одинаковой степени заинтересован в бриллиантах и мехах, и я сам должен был приводить некую госпожу Фрункину к нему, которая предлагала ему великолепные бриллианты, стоящие около 2-х миллиардов рублей. Она сказала мне, что полковник Хаскель хотел купить их, но хочет платить чеком. Но чеком она не может пользоваться, так что я не знаю, продала она ему что-нибудь или нет. Но она видела мадам Хаскель опять до ее отъезда. Додж при помощи Баумана также покупал бриллианты фактически и только несколько дней до отъезда мадам Хаскель. Виноградов сказал мне, что Додж купил бриллиантовую брошь стоимостью до войны около 15000 рублей, а он купил ее за 2500 долларов - для кого? Для себя самого. Откуда он получал деньги? Эти покупки производились почти публично, и бриллианты рассматривались тут же в конторах.
  Неудивительно, что члены АРА подозревались в торговле бриллиантами и мехами. Директор сам и его новый кассир, который должен был показывать хороший пример, делали это больше, чем кто-либо другой, а нас бедных людей осуждают за это. Может быть, это является причиной, почему меня так скоро высылают. Я уверен, что меня будут порицать за такие вещи, за которые я не ответственен.
  Как только я покинул Финансовый отдел, Виноградов сказал мне, что Додж продал на рынке фактически последний доллар, имевшийся в сейфе... Доктор Давенпорт сказал мне: "Торди, с Вами полковник Хаскель грязно обошелся. Вы знаете, что Вы не годитесь, и он тоже это знает. План заключался в том, чтобы пустить Доджа к сейфу. Потому что Додж будет делать для Хаскеля здесь в Москве всю ту грязную работу, которую он проделывал для Хаскеля на Кавказе, а Бауман будет ему помогать. Он является их человеком. Он знает толк в коврах"....
  Очень интересна была встреча Нового года. Полковник Лоренган сказал мне, что он хотел бы напоить пьяным м-ра Эйдука. Но Лоренган был пьян еще задолго до ухода м-ра Эйдука - вполне трезвого. Профессор Кулидж сказал Лоренгану: "Вы уж лучше идите спать, Вы уже достаточно напились. Эйдук еще трезв и я не думаю, что Вы не могли тягаться с ним". Полковник Лоренган был Управделами полковника Хаскеля. М-р Эйдук является Советским представителем при благотворительных организациях... Кто-то хотел внести некоторый военный элемент в Русский отдел, но, мне кажется, что полковник Хаскель уж слишком много военщины внес в отдел. Мне прямо таки смешно, как некоторые из действительных офицеров армии стараются показать каждому, что они офицеры. Если это не производит впечатления, они одевают военные рейтузы.
  Полковник Тельфорд, желающий, чтобы все знали, какой он "великий военный авторитет", сказал однажды: "Дайте мне только один полк солдат и советское правительство будет низвергнуто". Я рассмеялся. Такой "арбуз"!... Он [речь идет о В. Хаскеле. - В.М. и В.Х.] как видно думает, что он новый Иоганн [Иван] Грозный или он, пожалуй, думает, что АРА в России есть полк солдат. Я думаю, что это полк джентльменов - работников благотворительности" [42].
  В целях недопущения незаконного вывоза незадекларированных товаров и ценностей некоторыми сотрудниками АРА, ГПУ информировало таможенные органы о попытках контрабандных операций на территории России. Например, 1 декабря 1922 г. на московской таможне в присутствии официальных представителей АРА была вскрыта дипломатическая почта этой организации, адресованная в Ригу, Лондон и Нью-Йорк:
  "доставленные контролером Себежской таможни Плевковым, при провозном свидетельстве от 29 ноября с/г за Љ 297 в Московскую таможню восемь мест багажа, коих пять мест, опломбированных пломбами "АРА", по заявлению представителя "АРА" Ф. Маттеуса, - являются личным багажом членов "АРА" Джо Альтона и Эрольда Доджа и опломбированными пломбами "АРА" вследствие злоупотребления со стороны владельцев багажа, а потому, как не относящиеся к дипломатической почте и багажу -подлежат досмотру таможней на общих основаниях...
  1) пакет за пятью печатями "АРА", адресованный в Ригу, в адрес Американской Администрации Помощи для гр. Дальтона и Доджа - членов "АРА", в нем оказался один аметистовый, окаймленный мелкими жемчужинами, в золотой оправе с платиновой цепочкой кулон; одно кольцо золотое с тремя крупными бриллиантами, осыпленными розочкой; кулон с одиннадцатью крупными бриллиантами и крупной жемчужиной грушевидной формы в виде подвески в платиновой оправе с платиновой с жемчугами цепочкой; круглая золотая с эмалью коробочка 88 пробы и в ней одно золотое кольцо с двумя крупными жемчужинами и мелкими бриллиантами, одна нитка жемчуга средней величины количеством 66 штук, одно платиновое кольцо с жемчужиной (отдельно от кольца), одно золотое кольцо с крупным изумрудом, осыпанным бриллиантами; чековая книжка с бланками от Љ А001558 до Љ А001573 включительно, обязательства РСФСР 1921 г. на сумму сто миллионов;
  2) ящик с адресом Гэйнс Джан по адресу Главной конторы АРА: Лондон, АРА, Англия, Итон-сквер от районного представителя АРА в Казани, в нем оказалось: одна черепаховая коробочка с эмалью (пейзаж); одна золотая, овальной формы, коробочка с эмалью и драгоценными камнями; один перламутровый футляр с инкрустацией; одна фигурка из цветного уральского камня; одна круглая серебряная коробочка филигранной работы с эмалью и бриллиант; одна такая же коробочка овальной формы с драгоценными камнями; одна крупная фасонная золотая табакерка с эмалью и гравировкой; одна золотая зажигалка с бриллиантами и монограммой "М"" [43].
  29 марта 1923 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было принято постановление о ликвидации деятельности АРА на советской территории. Было решено "начать ликвидацию АРА тогда, когда грузы АРА, находящиеся в пути и в портах, будут развезены по местным базам, т.е. с июня месяца" [44].
  Результаты контрразведывательной работы были отражены в докладе ГПУ 1923 г., посвященном деятельности иностранных организаций, оказывавших помощь в борьбе с голодом. В результате полуторагодичного наблюдения за работой АРА было установлено, что эта организация, наравне с помощью голодающим, вела определенную политическую работу, направленную против советской власти. Это проявилось, в частности, после того, как АРА перешла от массового снабжения голодающих к индивидуальному снабжению посылками нуждающихся лиц. Говоря о политической работе АРА, направленной против советской власти, особое внимание обращалось на состав этой организации. Сотрудники АРА условно делились на две категории: на сотрудников, приехавших из Америки, и на сотрудников, принятых на службу в России.
  Среди американских сотрудников АРА 20% составляли приказчики и коммерческие служащие, 15% - квалифицированные экономисты и финансисты (экономические разведчики крупных трестов и синдикатов), 65% кадровые офицеры (высший командный состав и штабные офицеры - 20%, военные разведчики - 25%, сотрудники полиции - 20%).
  По мнению ГПУ, американские сотрудники АРА в случае необходимости могли стать первоклассными инструкторами контрреволюционных восстаний. Все сотрудники АРА (что неоднократно выявлялось агентурой и подтверждалось документальными данными) являлись лицами, "настроенными антисоветски".
  Вторая категория служащих - российские граждане, подбирались с особой тщательностью. В их числе преобладали бывшие белые кадровые офицеры - 75%, на втором месте были "бывшие люди" - помещики, чиновники и т.п. - 20%, третью группу составляли разные лица (бывшие советские служащие, имеющие рекомендации от бывших аристократов и чиновных людей и т.д.) - 5%. Именно через российских сотрудников АРА американцы собирали необходимые сведения о России и различных аспектах ее жизни, поддерживали связи с контрреволюционными и белогвардейскими кругами.
  Анализ лиц, получавших посылки от АРА, показал, что 75% из них имели контрреволюционное прошлое (бывшие офицеры, контрреволюционное духовенство, бывшие помещики и фабриканты), 20% получающих посылки были родственниками американских эмигрантов и только 5% являлись случайными лицами. Учитывая, что в случае возможных осложнений в советской республике, АРА могла стать центром, снабжающим, инструктирующим и вдохновляющим контрреволюцию, ГПУ считало ее дальнейшее пребывание в России нежелательным. Тем более что с ликвидацией голода в Поволжье работа АРА, которая свелась к индивидуальному снабжению через посылочные отделения посылками, не являлась настолько важной для советской республики, чтобы в ущерб интересам политической безопасности в дальнейшем мириться с ее пребыванием в России [45].
  В 1923 г. АРА передала свои функции "Швейцарскому комитету помощи детям".
  Деятельность АРА на территории России - важная страница истории, которая нуждается в более детальном изучении. Приведенные выше архивные документы ВЧК-ГПУ помогают полнее раскрыть многоаспектную деятельность АРА в Советской России. Однако окончательная точка в этом исследовании может быть поставлена лишь после объективного изучения всей совокупности архивных материалов, находящихся не только в России, но и в США.
  Литература
  1. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ, т. 1. 1918-1922. Документы и материалы. М., 1998; "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). М., 2001, т. 1,4. 1, с. 77.
  2. См. подробнее: Макаров В.Г., Христофоров B.C. К истории Всероссийского комитета помощи голодающим. - Новая и новейшая история, 2006, Љ3, с. 198-205.
  3. Центральный архив ФСБ (далее - ЦА ФСБ) России, ф. 4, оп. 11, д. 2389, л. 18.
  4. Советско-американские отношения. Годы непризнания. 1918-1926. М., 2002, с. 192-193.
  5. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ, с. 500.
  6. Љ 23228 от 19 сентября 1921 г.
  7. ЦА ФСБ России, ф. 66, оп. 1, д. 36, с. 259-260.
  8. Советско-американские отношения, с. 197-198.
  9. Геллер М.Я., Некрич A.M. Утопия у власти. М., 2000, с. 114.
  10. Геллер М.Я., Некрич A.M. Указ. соч., с. 115.
  11. Цит. по: Геллер М.Я., Некрич A.M. Указ. соч., с. 113.
  12. Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891-1922 гг. М., 2000, с. 477.
  13. И.С. Уншлихт - с апреля 1921 г. по сентябрь 1923 г. - заместитель председателя ВЧК-ГПУ.
  14. Ленин В.И. Неизвестные документы, с. 476.
  15. Там же, с. 479.
  16. ЦА ФСБ России, ф. 66, оп. 1, д. 36, с. 256.
  17. Плеханов A.M. ВЧК-ОГПУ: Отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики. 1921-1928. М., 2006, с. 301.
  18. ЦА ФСБ России, ф. 1, оп. 6, д. 248, л. 1-2.
  19. Уркарт Л. (1874-1933) - английский финансист и промышленник. В 1921-1922 гг. вел переговоры с Советским правительством о получении концессии на свои прежние владения в России.
  20. Ленин В.И. Неизвестные документы, с. 507.
  21. Советско-американские отношения, с. 217-218.
  22. Российский государственный архив социально-политической истории (далее - РГАСПИ), ф. 17, оп. 3, д. 279, л. 3.
  23. ЦА ФСБ России, ф. 66, оп. 1, д. 41, с. 254-257.
  24. Матвеев O.K. Гуманитарная миссия или подрывная операция? - Независимое военное обозрение,
  2000, Љ 27, с. 7.
  25. Архив УФСБ России по Волгоградской области, д. 5246ПФ, л. 2.
  26. ЦА ФСБ России, ф. 4, оп. 11а, д. 2389, л. 125-126.
  27. Архив УФСБ России по Волгоградской области, д. 5246ПФ, л. 57.
  28. Там же, л. 71.
  29. А.Х. Артузов (Фраучи Артур-Евгений-Леонард) - начальник контрразведывательного отдела Секретно-оперативного управления ГПУ-ОГПУ.
  30. ЦА ФСБ России, ф. 2, оп. 1, д. 180, л. 65.
  31. "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.), с. 203.
  32. ЦА ФСБ России, ф. 2, оп. 1, д. 180, л. 67-75.
  33. Матвеев O.K. Указ. соч.
  34. ЦА ФСБ России, ф. 2, оп. 1, д. 180, л. 83-83 об.
  35. Советско-американские отношения, с. 255-257.
  36. ЦА ФСБ России, ф. ФЭД, д. 824.
  37. Там же, ф. 6, оп. 1, д. 107, л. 250.
  38. Там же, ф. 1, оп. 6, д. 248, л. 3.
  39. Мазохин О.Б. ВЧК-ОГПУ. Карающий меч диктатуры пролетариата. М, 2004, с. 180-204.
  40. Там же, с. 180.
  41. Мазохин О.Б. Указ. соч., с. 63.
  42. ЦА ФСБ России, ф. 1, оп. 6, д. 248, л. 21-23.
  43. Там же, ф. 2, оп. 1, д. 180, л. 161.
  44. РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 347, л. 1.
  45. ЦА ФСБ России, ф. 2, оп. 1, д. 180, л. 167-169.
  
  Репортаж о голоде 1921-1922 годов
  http://old.novayagazeta.ru/data/2008/color45/25.html
  
  
  
  
  До Первой мировой войны Россия ежегодно вывозила на европейские рынки свыше 600 млн пудов зерна. После Октябрьского переворота в стране наступил беспрецедентный продовольственный кризис. Осенью 1920 года к населению Поволжья и обывателям Донской, Калужской, Орловской, Тульской и Челябинской губерний подкрался массовый голод. Представленные ниже фотографии (преимущественно 1921 года) этого несчастья сохранились в Российском государственном архиве кинофотодокументов.
  
  Начало бедствия
  
  Социолог Питирим Сорокин, побывавший в деревнях Самарской и Саратовской губерний зимой 1921 года, вспоминал впоследствии: "Избы стояли покинутые, без крыш, с пустыми глазницами окон и дверных проемов. Соломенные крыши изб давным-давно были сняты и съедены. В деревне, конечно, не было животных - ни коров, ни лошадей, ни овец, коз, собак, кошек, ни даже ворон. Всех уже съели. Мертвая тишина стояла над занесенными снегом улицами". Погибших от голода обессилевшие односельчане складывали в пустых амбарах.
  
  К лету 1921 года повальный голод распространился на территории с населением около 20 млн человек. Через три месяца общее число голодавших превысило 25 млн человек.
  
  О масштабах и последствиях невиданного бедствия М. Горький написал М.И. Бенкендорф 13 июля 1921 года: "Я - в августе - еду за границу для агитации в пользу умирающих от голода. Их до 25 м[иллионов]. Около 6-и снялись с места, бросили деревни и куда-то едут. Вы представляете, что это такое? Вокруг Оренбурга, Челябинска и др[угих] городов - табора голодных. Башкиры сжигают себя и свои семьи. Всюду разводят холеру и дизентерию. Молотая кора сосны ценится 30 т[ысяч] [рублей за] пуд. Жнут несозревший хлеб, мелют его вместе с колосом и соломой и это мелево едят. Вываривают старую кожу, пьют бульон, делают студень из копыт. В Симбирске хлеб 7500 [рублей за] фунт, мясо 2000 [рублей]. Весь скот режут, ибо кормовых трав нет - все сгорело. Дети - дети мрут тысячами. В Алатыре мордва побросала детей в реку Суру".
  
  Беженцы
  
  Массовые самочинные перемещения голодавшего населения в поисках пропитания беспокоили центральную и местные власти гораздо сильнее, чем трудноразрешимая продовольственная проблема. На путях бегства крестьян из голодавших районов губернское начальство принялось выставлять кордоны. Тем не менее от 600 тыс до 1 млн голодавших прорвались через степные кордоны и рассеялись по стране. Кто-то из них умер от голода в пути, кое-кто погиб в организованных для скитальцев лагерях, но значительная часть бежавших все-таки уцелела.
  
  Осенью 1921 года, когда голод захлестнул Донецкую, Екатеринославскую, Запорожскую, Николаевскую и Одесскую губернии, уполномоченный Украинского Красного Креста отметил в своем отчете: "Бегство стало повальным, напоминающим массовый психоз: люди бежали, не зная куда, зачем, не имея никаких средств, не отдавая себе отчета в том, что они делают, распродавая все свое имущество и разоряясь окончательно. Беглецов не могли остановить никакие препятствия, ни эпидемии, влиянию которых подвергался неминуемо каждый садящийся в поезд, ни дальность расстояния, ни тяжелые условия передвижения". Той же осенью свыше 900 тыс жителей Поволжья пришлось эвакуировать в другие местности.
  
  Катастрофа
  
  Глубокой осенью 1921 года по всему Поволжью было замечено людоедство. Даже председатель ВЦИК М.И. Калинин был вынужден признать, что в Башкирии, например, массовым явлением стало "убийство родителями своих детей как с целью избавить последних от мук голода, так и с целью попитаться их мясом", а вообще в Поволжье над свежими могилами надо было выставлять караулы, чтобы местные жители не выкопали и не съели трупы. Столь же удручающим оказалось положение и в некогда благословенном Крыму. Как писал Максимилиан Волошин, "душа была давно дешевле мяса, и матери, зарезавши детей, засаливали впрок".
  
  К первой половине 1922 года голод достиг максимальной интенсивности. Согласно сводкам ВЧК, повальный голод охватил жителей Поволжья, Крыма и еще семи губерний (Актюбинской, Воронежской, Екатеринбургской, Запорожской, Кустанайской, Омской и Ставропольской). В первом издании Большой советской энциклопедии отмечалось, что от голода 1921-1922 годов пострадали 35 губерний с населением до 40 млн человек.
  
  В 1922 году выяснилось, что 30% детского населения Поволжья и Крыма погибли от голода и эпидемий. "Еще видел детей, - свидетельствовал первый председатель Всероссийского союза журналистов М.А. Осоргин, высланный чекистами в Поволжье за участие в Комитете помощи голодающим, - черемисов и татарчат, подобранных по дорогам и доставленных на розвальнях в город распорядительностью Американского комитета (АРА). Привезенных сортировали на "мягких" и "твердых". Мягких уводили или уносили в барак, твердых укладывали ряд на ряд, как дрова в поленнице, чтобы после предать земле".
  
  Аграрная катастрофа с тотальным голодом населения оказалась закономерным результатом первых трех лет владычества большевиков, отбросивших страну в неизвестное прошлое, к примитивным экономическим системам и натуральному хозяйству. "Голод у нас не стихийный, а искусственный", - писал В.Г. Короленко М. Горькому 10 августа 1921 года. Безрассудный социальный эксперимент ленинской партии продемонстрировал неотвратимость массового голода там, где сельским хозяйством управляют некомпетентные чиновники, где диктатор призывает маргиналов к военным экспедициям в деревни собственной державы в рамках государственной программы продразверстки, где существует продовольственный фронт и вооруженные отряды захватывают крестьянский урожай в порядке выполнения боевого задания.
  
  
  Беспризорные
  
  Тотальный голод породил неслыханную беспризорность с ее прямыми последствиями - детской преступностью, детской проституцией, детским нищенством и нередкими психическими отклонениями у выживших детей и подростков. По информации М.И. Калинина, в 1923 году в советском государстве насчитывалось свыше 5,5 млн бесприютных, безнадзорных и брошенных детей. Одни из них заполняли железнодорожные вокзалы в тщетной надежде добраться на крышах вагонов до сытых территорий, другие - выпрашивали подаяние или торговали папиросами, третьи же - вступали в самогонные компании или промышляли воровством и разбоем в расплодившихся по всей стране и ополоумевших от крови и голода шайках.
  
  Свыше 1700 тыс беспризорных обеспечивали продуктами питания зарубежные организации и около 900 тыс детей - советские. Более 1,5 млн беспризорных не получали никакой помощи. Часть бесприютных детей взяли в свои семьи крестьяне. Разместить в детских домах, в профсоюзных заведениях и в учреждениях, принадлежавших Красной Армии, удалось менее 1250 тыс беспризорных.
  
  Все спасенные от голодной смерти беспризорные могли бы ежедневно повторять: спасибо товарищу Ленину за наше счастливое детство. Однако в 1920-е годы пропагандистский аппарат еще не достиг той квалификации, чтобы придумать и повсеместно внедрить столь изысканный вариант советской утренней молитвы для несовершеннолетних.
  
  Помощь голодающим
  
  В отличие от Калинина, потрясенного и размахом бедствия, и обыденностью каннибализма, и уровнем беспризорности, прагматичный Ленин вознамерился обратить беспримерный голод своих подданных на пользу мировой революции и собственной диктатуре. Осенившую его идею полезности тотального голода Ленин довел до сведения соратников в предназначенном для членов Политбюро письме В.М. Молотову от 19 марта 1922 года: "Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления".
  
  Повальный голод, как показал предшествовавший трехлетний опыт военного коммунизма, стимулировал принудительный труд, способствовал всеобщему повиновению и укреплял тем самым пролетарскую диктатуру. Публично высказывать суждения такого рода, конечно, не следовало, но поступать в соответствии с подобными соображениями было вполне уместно. Вот почему 4 октября 1921 года, когда в ряде губерний начались первые заморозки и голодавшие утратили возможность разнообразить свой стол несъедобными травами, специальная комиссия ЦК РКП(б) ассигновала 10 млн рублей золотом на приобретение за границей не продовольствия, а винтовок и пулеметов с патронами.
  
  В самые страшные месяцы 1921 и 1922 годов советские правители затратили миллионы рублей золотом прежде всего на финансирование мировой революции и выполнение "задач ВЧК по закордонной работе", на закупку стрелкового оружия и самолетов в Германии и выплату контрибуции после бесславного вторжения в Польшу, на обеспечение чекистов продовольственным, материальным и денежным довольствием и обмундирование воинских частей ВЧК и отрядов особого назначения, на лечение наиболее ответственных товарищей в немецких клиниках и санаториях и пропаганду коммунистического вероучения. После оплаченной большевиками публикации какого-то опуса Троцкого в одной из британских газет любопытные европейцы подсчитали, что на эти деньги можно было бы спасти от голодной смерти тысячу детей.
  
  Только от голода, по исчислениям Наркомздрава и ЦСУ РСФСР, в течение 1921-1922 годов умерли свыше 5 млн человек (от 5 053 000 до 5 200 000 советских граждан). Для сравнения: общие потери российской армии (убитыми и умершими от ран, болезней или отравления газами) с августа 1914 по декабрь 1917 года включительно составили 1 661 804 человека. Таким образом, число погибших от повального голода втрое превысило величину безвозвратных потерь во время Первой мировой войны.
  
  На самом деле жертв повального голода могло быть значительно больше, если бы не помощь зарубежных филантропов. По сообщению М.И. Калинина, Американская администрация помощи (АРА), возглавляемая Г.К. Гувером (в последующем 31-м президентом США), спасла от голодной смерти 10,4 млн советских подданных. Другую организацию, объединявшую добровольные общества Красного Креста девяти европейских государств (Швеции, Голландии, Чехословакии, Эстонии, Германии, Италии, Швейцарии, Сербии и Дании), сформировал Ф. Нансен - норвежский полярный исследователь, почетный член Петербургской Академии наук (1898), верховный комиссар Лиги Наций по делам военнопленных (1920-1921), Главноуполномоченный Международного Красного Креста по оказанию помощи России (1921-1922), автор так называемых нансеновских паспортов, избавивших от унижений и репрессий почти 3 млн российских эмигрантов, лауреат Нобелевской премии мира (1922). Команда Нансена спасла от голодной смерти 1,5 млн советских граждан. Еще 220 тыс голодавших выжили благодаря постоянным заботам тред-юнионов, меннонитов, Католической миссии и ряда других учреждений.
  
  Ни малейших представлений о заслугах Гувера и Нансена не сохранилось в дырявой памяти нынешних потомков голодавшего на заре советской власти населения. И памятников ни Гуверу, ни Нансену не поставили даже в Поволжье (может быть, потому, что история Отечества и в коммунистической, и в современной трактовке должна быть историей наших свершений и достижений). Зато бесчисленные фигуры вождя мирового пролетариата на гранитных пьедесталах по-прежнему указывают протянутой вперед рукой прямой путь в беспросветное будущее: правильной, мол, дорогой идете, товарищи.
  
  Виктор Тополянский
  21.11.2008
  
  Взвешивание изъятых церковных ценностей
  
  Распределение обуви среди эвакуированных из Чувашии детей
  
  Беспризорные: ужин в ночлежке
  
  Умершие от голода на железнодорожном разъезде
  
  Беспризорные: сон в мусорном ящике
  
  Семья голодающих (Поволжье)
  
  Беженцы из голодающих районов
  
  Фритьоф Нансен в Поволжье (декабрь 1921).
  
  Герберт Гувер
  До Первой мировой войны Россия ежегодно вывозила на европейские рынки свыше 600 млн пудов зерна. После Октябрьского переворота в стране наступил беспрецедентный продовольственный кризис. Осенью 1920 года к населению Поволжья и обывателям Донской, Калужской, Орловской, Тульской и Челябинской губерний подкрался массовый голод. Представленные ниже фотографии (преимущественно 1921 года) этого несчастья сохранились в Российском государственном архиве кинофотодокументов.
  Начало бедствия
  Социолог Питирим Сорокин, побывавший в деревнях Самарской и Саратовской губерний зимой 1921 года, вспоминал впоследствии: "Избы стояли покинутые, без крыш, с пустыми глазницами окон и дверных проемов. Соломенные крыши изб давным-давно были сняты и съедены. В деревне, конечно, не было животных - ни коров, ни лошадей, ни овец, коз, собак, кошек, ни даже ворон. Всех уже съели. Мертвая тишина стояла над занесенными снегом улицами". Погибших от голода обессилевшие односельчане складывали в пустых амбарах.
  К лету 1921 года повальный голод распространился на территории с населением около 20 млн человек. Через три месяца общее число голодавших превысило 25 млн человек.
  О масштабах и последствиях невиданного бедствия М. Горький написал М.И. Бенкендорф 13 июля 1921 года: "Я - в августе - еду за границу для агитации в пользу умирающих от голода. Их до 25 м[иллионов]. Около 6-и снялись с места, бросили деревни и куда-то едут. Вы представляете, что это такое? Вокруг Оренбурга, Челябинска и др[угих] городов - табора голодных. Башкиры сжигают себя и свои семьи. Всюду разводят холеру и дизентерию. Молотая кора сосны ценится 30 т[ысяч] [рублей за] пуд. Жнут несозревший хлеб, мелют его вместе с колосом и соломой и это мелево едят. Вываривают старую кожу, пьют бульон, делают студень из копыт. В Симбирске хлеб 7500 [рублей за] фунт, мясо 2000 [рублей]. Весь скот режут, ибо кормовых трав нет - все сгорело. Дети - дети мрут тысячами. В Алатыре мордва побросала детей в реку Суру".
  Беженцы
  Массовые самочинные перемещения голодавшего населения в поисках пропитания беспокоили центральную и местные власти гораздо сильнее, чем трудноразрешимая продовольственная проблема. На путях бегства крестьян из голодавших районов губернское начальство принялось выставлять кордоны. Тем не менее от 600 тыс до 1 млн голодавших прорвались через степные кордоны и рассеялись по стране. Кто-то из них умер от голода в пути, кое-кто погиб в организованных для скитальцев лагерях, но значительная часть бежавших все-таки уцелела.
  Осенью 1921 года, когда голод захлестнул Донецкую, Екатеринославскую, Запорожскую, Николаевскую и Одесскую губернии, уполномоченный Украинского Красного Креста отметил в своем отчете: "Бегство стало повальным, напоминающим массовый психоз: люди бежали, не зная куда, зачем, не имея никаких средств, не отдавая себе отчета в том, что они делают, распродавая все свое имущество и разоряясь окончательно. Беглецов не могли остановить никакие препятствия, ни эпидемии, влиянию которых подвергался неминуемо каждый садящийся в поезд, ни дальность расстояния, ни тяжелые условия передвижения". Той же осенью свыше 900 тыс жителей Поволжья пришлось эвакуировать в другие местности.
  Катастрофа
  Глубокой осенью 1921 года по всему Поволжью было замечено людоедство. Даже председатель ВЦИК М.И. Калинин был вынужден признать, что в Башкирии, например, массовым явлением стало "убийство родителями своих детей как с целью избавить последних от мук голода, так и с целью попитаться их мясом", а вообще в Поволжье над свежими могилами надо было выставлять караулы, чтобы местные жители не выкопали и не съели трупы. Столь же удручающим оказалось положение и в некогда благословенном Крыму. Как писал Максимилиан Волошин, "душа была давно дешевле мяса, и матери, зарезавши детей, засаливали впрок".
  К первой половине 1922 года голод достиг максимальной интенсивности. Согласно сводкам ВЧК, повальный голод охватил жителей Поволжья, Крыма и еще семи губерний (Актюбинской, Воронежской, Екатеринбургской, Запорожской, Кустанайской, Омской и Ставропольской). В первом издании Большой советской энциклопедии отмечалось, что от голода 1921-1922 годов пострадали 35 губерний с населением до 40 млн человек.
  В 1922 году выяснилось, что 30% детского населения Поволжья и Крыма погибли от голода и эпидемий. "Еще видел детей, - свидетельствовал первый председатель Всероссийского союза журналистов М.А. Осоргин, высланный чекистами в Поволжье за участие в Комитете помощи голодающим, - черемисов и татарчат, подобранных по дорогам и доставленных на розвальнях в город распорядительностью Американского комитета (АРА). Привезенных сортировали на "мягких" и "твердых". Мягких уводили или уносили в барак, твердых укладывали ряд на ряд, как дрова в поленнице, чтобы после предать земле".
  Аграрная катастрофа с тотальным голодом населения оказалась закономерным результатом первых трех лет владычества большевиков, отбросивших страну в неизвестное прошлое, к примитивным экономическим системам и натуральному хозяйству. "Голод у нас не стихийный, а искусственный", - писал В.Г. Короленко М. Горькому 10 августа 1921 года. Безрассудный социальный эксперимент ленинской партии продемонстрировал неотвратимость массового голода там, где сельским хозяйством управляют некомпетентные чиновники, где диктатор призывает маргиналов к военным экспедициям в деревни собственной державы в рамках государственной программы продразверстки, где существует продовольственный фронт и вооруженные отряды захватывают крестьянский урожай в порядке выполнения боевого задания.
  
  Беспризорные
  Тотальный голод породил неслыханную беспризорность с ее прямыми последствиями - детской преступностью, детской проституцией, детским нищенством и нередкими психическими отклонениями у выживших детей и подростков. По информации М.И. Калинина, в 1923 году в советском государстве насчитывалось свыше 5,5 млн бесприютных, безнадзорных и брошенных детей. Одни из них заполняли железнодорожные вокзалы в тщетной надежде добраться на крышах вагонов до сытых территорий, другие - выпрашивали подаяние или торговали папиросами, третьи же - вступали в самогонные компании или промышляли воровством и разбоем в расплодившихся по всей стране и ополоумевших от крови и голода шайках.
  Свыше 1700 тыс беспризорных обеспечивали продуктами питания зарубежные организации и около 900 тыс детей - советские. Более 1,5 млн беспризорных не получали никакой помощи. Часть бесприютных детей взяли в свои семьи крестьяне. Разместить в детских домах, в профсоюзных заведениях и в учреждениях, принадлежавших Красной Армии, удалось менее 1250 тыс беспризорных.
  Все спасенные от голодной смерти беспризорные могли бы ежедневно повторять: спасибо товарищу Ленину за наше счастливое детство. Однако в 1920-е годы пропагандистский аппарат еще не достиг той квалификации, чтобы придумать и повсеместно внедрить столь изысканный вариант советской утренней молитвы для несовершеннолетних.
  Помощь голодающим
  В отличие от Калинина, потрясенного и размахом бедствия, и обыденностью каннибализма, и уровнем беспризорности, прагматичный Ленин вознамерился обратить беспримерный голод своих подданных на пользу мировой революции и собственной диктатуре. Осенившую его идею полезности тотального голода Ленин довел до сведения соратников в предназначенном для членов Политбюро письме В.М. Молотову от 19 марта 1922 года: "Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления".
  Повальный голод, как показал предшествовавший трехлетний опыт военного коммунизма, стимулировал принудительный труд, способствовал всеобщему повиновению и укреплял тем самым пролетарскую диктатуру. Публично высказывать суждения такого рода, конечно, не следовало, но поступать в соответствии с подобными соображениями было вполне уместно. Вот почему 4 октября 1921 года, когда в ряде губерний начались первые заморозки и голодавшие утратили возможность разнообразить свой стол несъедобными травами, специальная комиссия ЦК РКП(б) ассигновала 10 млн рублей золотом на приобретение за границей не продовольствия, а винтовок и пулеметов с патронами.
  В самые страшные месяцы 1921 и 1922 годов советские правители затратили миллионы рублей золотом прежде всего на финансирование мировой революции и выполнение "задач ВЧК по закордонной работе", на закупку стрелкового оружия и самолетов в Германии и выплату контрибуции после бесславного вторжения в Польшу, на обеспечение чекистов продовольственным, материальным и денежным довольствием и обмундирование воинских частей ВЧК и отрядов особого назначения, на лечение наиболее ответственных товарищей в немецких клиниках и санаториях и пропаганду коммунистического вероучения. После оплаченной большевиками публикации какого-то опуса Троцкого в одной из британских газет любопытные европейцы подсчитали, что на эти деньги можно было бы спасти от голодной смерти тысячу детей.
  Только от голода, по исчислениям Наркомздрава и ЦСУ РСФСР, в течение 1921-1922 годов умерли свыше 5 млн человек (от 5 053 000 до 5 200 000 советских граждан). Для сравнения: общие потери российской армии (убитыми и умершими от ран, болезней или отравления газами) с августа 1914 по декабрь 1917 года включительно составили 1 661 804 человека. Таким образом, число погибших от повального голода втрое превысило величину безвозвратных потерь во время Первой мировой войны.
  На самом деле жертв повального голода могло быть значительно больше, если бы не помощь зарубежных филантропов. По сообщению М.И. Калинина, Американская администрация помощи (АРА), возглавляемая Г.К. Гувером (в последующем 31-м президентом США), спасла от голодной смерти 10,4 млн советских подданных. Другую организацию, объединявшую добровольные общества Красного Креста девяти европейских государств (Швеции, Голландии, Чехословакии, Эстонии, Германии, Италии, Швейцарии, Сербии и Дании), сформировал Ф. Нансен - норвежский полярный исследователь, почетный член Петербургской Академии наук (1898), верховный комиссар Лиги Наций по делам военнопленных (1920-1921), Главноуполномоченный Международного Красного Креста по оказанию помощи России (1921-1922), автор так называемых нансеновских паспортов, избавивших от унижений и репрессий почти 3 млн российских эмигрантов, лауреат Нобелевской премии мира (1922). Команда Нансена спасла от голодной смерти 1,5 млн советских граждан. Еще 220 тыс голодавших выжили благодаря постоянным заботам тред-юнионов, меннонитов, Католической миссии и ряда других учреждений.
  Ни малейших представлений о заслугах Гувера и Нансена не сохранилось в дырявой памяти нынешних потомков голодавшего на заре советской власти населения. И памятников ни Гуверу, ни Нансену не поставили даже в Поволжье (может быть, потому, что история Отечества и в коммунистической, и в современной трактовке должна быть историей наших свершений и достижений). Зато бесчисленные фигуры вождя мирового пролетариата на гранитных пьедесталах по-прежнему указывают протянутой вперед рукой прямой путь в беспросветное будущее: правильной, мол, дорогой идете, товарищи.
  Виктор Тополянский
  21.11.2008
  
  Голод в Советской России. Архив Нансена 1920-х гг.
  Нансен
  http://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D1%81%D0%B8%D0%BC%20%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%20%D0%BE%20%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%B5&source=web&cd=16&cad=rja&ved=0CEcQFjAFOAo&url=http%3A%2F%2Fsilvergoat.ucoz.ru%2Fpubl%2Fgolod_v_sovetskoj_rossii_1_polovina_khkh_v%2F1-1-0-22&ei=7McRUsjkEfD14QT52IDYAQ&usg=AFQjCNGnOXdYg30FcKrLzCT9__jB6XtdYw&bvm=bv.50768961,d.bGE
  silvergoat.ucoz.ru/publ/golod_v_sovetskoj_rossii_1...v/1-1-0-22?
  Севастополь. Фальсификация...
  http://www.sevastopol.su/world.php?id=5713
  
  Источник: http://www.nb.no/
  
  История
  
  Фритьоф Нансен (полное имя норв. Fridtjof Wedel-Jarlsberg Nansen; 10 октября 1861 - 13 мая 1930) - норвежский полярный исследователь, учёный-зоолог, основатель новой науки - физической океанографии, политический деятель, гуманист, филантроп, лауреат Нобелевской премии мира за 1922 год. ...
  В конце Первой мировой войны был представителем Норвегии в США, в 1920-1922 верховным комиссаром Лиги Наций по делам репатриации военнопленных из России. В 1921 году по поручению Международного Красного креста создал комитет "Помощь Нансена" для спасения голодающих Поволжья. Был одним из немногих общественных деятелей Запада, кто лояльно относился к большевистской России и молодому СССР. В 1922 году Лигой Наций был назначен первым в истории верховным комиссаром по делам беженцев и учредил Нансеновское паспортное бюро, которое выдало тысячи паспортов беженцам из России. (ВикипедиЯ).
  
  
  Плакат с фото из архива Ф. Нансена Разгрузка продовольствия со склада Международного Союза по спасению детей. Эта работа была выполнена студентами-добровольцами из Саратовского Универсиета. Слева Фритьоф Нансен, назначенный Международным Комитетом Красного Креста Верховныи комиссаром по оказанию помощи России, позади него Лоуренс Вебстер, который возглавлял Международный Союз по спасению детей и менеджер пункта питания Международного Союза по спасению детей в Саратове.
  
  Визе В.Ю. Фритьоф Нансен / Вступительная статья к книге Ф. Нансена ""Фрам" в полярном море". - М., Географгиз, 1956 г.
  http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/BIO/NANSEN.HTM
  Цитата:
  ... В 1921 году, вследствие страшной засухи, на Волге был полный неурожай. Голод был неизбежен. В печати зарубежных стран Максим Горький писал о надвигавшемся бедствии и призывал лучшие слои человечества к оказанию помощи. Одним из первых, кто откликнулся на голос Максима Горького, был Нансен. Он выступил с предложением образовать "на чисто гуманитарных основах" комиссию, которая немедленно бы взялась за организацию помощи голодающим на Волге. ...
  9 сентября 1921 г. Нансен выступил в Лиге наций. Свою горячую речь он закончил словами:"Я уверен, что каждый, кто осознает положение, скажет: Европа не может оставаться в стороне, она должна спасти эти жизни, и спасти немедленно". На призыв Нансена Лига наций не дала ясного ответа и ограничилась созданием комиссии для изучения предложения Нансена. Через четырнадцать дней последовал ответ: "Комиссия не может согласиться с доктором Нансеном". Правительства отказали. Глубоко возмущенный, Нансен опять берет слово в Лиге наций: "Моим намерением не было обращаться к частной благотворительности. Я поставил вопрос перед правительствами. Они остались глухи. В этот самый момент 20-30 миллионам людей угрожает голодная смерть. Если через два месяца не придет помощь, участь их решена. Но правительства отказали в кредитах. Я не верю в то, что это правильно. Я не верю в то, что это мудро. Я могу сказать только одно - это роковая ошибка.
  Итак, мы вынуждены обратиться к частной благотворительности. Мы сделаем все, что только возможно. Но и здесь против нас подняла свою голову клевета. Вокруг кишат гнусные лживые слухи. Про первый поезд, отправленный в Россию, говорили, что он разграблен Красной Армией. Это ложь. И тем не менее ее вновь и вновь повторяют европейские газеты. Меня обвиняют в том, будто я отправил в Сибирь экспедицию с оружием для революции. Это ложь. Говорят, что мой друг, капитан Свердруп, возглавлял эту экспедицию, которая на самом деле доставила в Сибирь только сельскохозяйственные орудия (Нансен имеет в виду Карскую экспедицию 1921 года, морской частью которой, по приглашению Советского правительства, руководил Отто Свердруп). Очевидно, вся эта мерзкая клевета исходит из какого-то центрального органа. Но откуда? Несомненно, от людей, которые заинтересованы в том, чтобы воспрепятствовать всякой помощи голодающим. Мне кажется, я знаю, чем руководятся эти люди. Это - боязнь, что наша деятельность укрепит советскую власть. Я убежден, что эта мысль ошибочна. Но допустим даже, что это на самом деле так. Найдется ли в этом собрании хоть один человек, который мог бы сказать: пусть погибнет лучше 20 миллионов людей, чем помогать советскому правительству. Я требую от собрания, чтобы оно дало мне ответ на этот вопрос!
  Правительства заявили, что они не в состоянии раздобыть необходимый 5 миллионов фунтов стерлингов. Все вместе они не могут дать для голодающих в России половины той суммы, которую стоит современный дредноут!
  Я буду продолжать призывать европейские страны к борьбе с этим величайшим ужасом в истории. Зима уже близко. Скоро реки в России станут, а сухопутный транспорт будет затруднен снежными заносами. Допустим ли мы, чтобы зима навсегда остановила сердца миллионов людей? Время еще есть. Но его осталось немного.
  Если вы знаете, что это значит - бороться с голодом и морозом, тогда положение в России будет вам ясно. Я убежден - вы не останетесь в стороне и не скажете равнодушно: нам жаль, но помочь мы не можем. Именем человечности, именем всего благородного, я призываю вас - вас, которые сами имеют жен и детей, - подумать о том, какой это ужас - видеть, как жена и дети идут навстречу голодной смерти. С этой трибуны я призываю правительства, народы Европы, весь мир оказать помощь. Спешите, действуйте, пока еще не поздно!"Присутствовавшая на заседании публика была потрясена речью Нансена. Но члены Лиги наций не вняли его голосу - они имели определенные директивы от своих правительств.
  30 сентября Лига наций вынесла свое окончательное решение - помощь голодающим на Волге должна быть делом частных лиц. Правительства не дадут кредитов, пока советская власть не признает царских долгов. Нансен вносит от себя крупную сумму. Он отказывает себе в чем только может, разъезжает только в третьем классе, останавливается в самых недорогих гостиницах. Уже в сентябре были отправлены первые поезда с продовольствием для голодающих.
  Благодаря неутомимой энергии Нансена было спасено множество жизней.
  Осенью 1922 года Комитет по оказанию помощи голодающим мог прекратить свою деятельность. Моссовет, в признание заслуг Нансена как великого гуманиста, избрал его своим почетным членом. Т. Джонсон, соратник Нансена, говорил, что "Нансен был единственный человек за границей, которому в Советском Союзе доверяли".
  О своих поездках в СССР Нансен написал книгу "Russland og ferden" ("Россия и мир"), изданную в 1923 году . В ней Нансен пишет: "Русский народ имеет большую будущность, и в жизни Европы ему предстоит выполнить великую задачу". В другом месте он утверждает, что "это будет Россия, которая в не слишком отдаленном будущем принесет Европе не только материальное спасение, но и духовное обновление".
  
  Нансен Ф. Россия и Мир. - М.: Государственное издательство, 1923 г. - 148 стр.
  
  
  
  
  
  В 1925 г. вышла книга Нансена "Через Кавказ на Волгу".
  
  
  Из ФОТО-архива Нансена, 1921 год
  
  САМАРА
  
  
  Голодных и грязных детей, страдающих от вшей, привели стричься перед купанием и отправкой по железнодорожной дороге с вокзала в Самаре.
  
  
  Трупы детей, собранные на телегу, Самара.
  
  
  7-летний мальчик найден на вокзале в Самаре.
  Он умирает от голода и усталости.
  
  
  Место в непосредственной близости от церковного двора в Самаре.
  Рабочий со своей семьей, страдая от недостатка пищи, ожидет эвакуации в Сибирь
  
  
  Голодающие люди из лагеря в Самаре, пытаются согреться перед огнем после обильного дождя.
  
  
  Загрузка дров добровольцами в Самаре. Дрова погружены на грузовик.
  
  
  В вагоне-ресторане поезда была сделана столовая для голодающих детей Самары.
  
  БУГУРУСЛАН
  http://nabo.nb.no/trip?_b=NANSEN_ENG&_s=E&_n=0&_q=10&_l=www_eng_l&sted=%27Russia,+Buguruslan%27
  
  САРАТОВ
  http://nabo.nb.no/trip?_b=NANSEN_ENG&_s=E&_n=0&_q=10&_l=www_eng_l&sted=%27Russia,+Saratov%27
  
  СТАВРОПОЛЬ
  http://nabo.nb.no/trip?_b=NANSEN_ENG&_s=E&_n=0&_q=10&_l=www_eng_l&sted=%27Russia,+Toljatti%27
  Об этой ссылке раговор особый. В основном альбоме к этим фото есть метки - Location: Russia, Toljatti (Регион: Россия Тольятти); Commission for relief to the Starving. Samara December 3, 1921 (Комиссия для помощи голодающим. Самара 3 декабря 1921) и пр. Но упоминаемые в подписях к фото деревни - Сучий Овраг (Сучий Лог Волгоградский губернии) и Брички - не имеют отношение к Ставрополю-на-Волге Ставропольского уезда Самарской губернии, ныне Тольятти. Скорее всего речь идет о городе Ставрополе Ставропольской губернии. За это говорит и то, что в Ставрополе-на-Волге не было железной дороге, по которой, скорее всего, перемещался Нансен.
  
  Современность
  
  Любопытно, что в 2005 г. в журнале "Иностранная литература" были опубликованы произведения норвежских писателей и поэтов.
  В том числе - эссе Нансена "Беженцы".
  http://magazines.russ.ru/inostran/2005/11/nan16.html#_ftnref1
  
  А также - опубликована часть книги норвежского журналиста Пер Эгиль Хегге "Фритьоф Нансен - только одно желание" (др. переводы этой книги "Фритьоф Нансен - только одна воля"). С Хегге, в свое время, связывался Соленицыным; в 1971 г. норвежский журналист Хегге был выслан из СССР.
  http://magazines.russ.ru/inostran/2005/11/per17.html
  Цитата:
  ... Впервые Фритьоф Нансен узнал от американцев о том, что Россия нуждается в продовольствиb, еще в апреле 1919 года, будучи в Париже; тогда с ним лично связался Гувер. Как известно, Гувер познакомился с Нансеном во время переговоров в Вашингтоне и, учитывая политическую ситуацию в России, счел целесообразным, чтобы акцией помощи руководил представитель нейтральной страны. ... Сильнейшая засуха 1921 года усугубила положение. Однако в крупных сельскохозяйственных районах нижней Волги засуха началась уже в августе 1920 года, и озимая рожь не взошла. Ужесточалась политика конфискации сельскохозяйственной продукции, так называемая продразверстка, проводимая в ущерб крестьянам и для обеспечения продовольствием городского населения, армии и огромного аппарата госбезопасности. В одном из отчетов организации АРА по Симбирску описывается, как у крестьян, которых подозревали в том, что они что-то утаили, забирали все зерно, включая семенное. Никакие протесты не помогали.
  В отчете, датированном 18 августа 1922 года, указывается следующее: "Примечательно, что голод охватил сначала те местности, где урожай 1920 года был относительно неплохим... Пострадал Николаевск, который находится теперь в Пугачевской губернии[5]. Именно здесь мы столкнулись с первыми случаями каннибализма, а ведь в 1920 году урожай пшеницы был превосходным, и население жило хорошо. Это один из примеров, свидетельствующий о том, что голод 1921 года возник по причине обременительной для населения продовольственной разверстки, проводившейся в 1920 году". ... В феврале 1922 года в Самаре умерла от тифа шведка Карин Линдскуг, медсестра; этот район сильнее всего пострадал от эпидемии тифа.
  
  
  Севастополь. Фальсификация...
  http://www.sevastopol.su/world.php?id=5713
  
  Источник: http://www.nb.no/
  
  Подлость.Фальшивые доказательства голодомора 1932-1933(фотоотчет)
  2008-07-24 08:14:00
  
  •
  "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать" - гласит народная мудрость. Действительно, зрительные образы играют очень важную роль в восприятии человека. Они нередко намного сильнее воздействуют на его сознание, чем иные "носители информации". Фотографии, имеющие сильное эмоциональное воздействие, помогают читателю или зрителю легче поверить в словесную информацию, которую эти фотографии сопровождают и дополняют. Эту особенность человеческого восприятия широко использовали и используют политики и пропагандисты для формирования в нужного для них общественного мнения.
   Бурное обсуждение в Верховной Раде Украины закона "о Голодоморе 1932-1933 годов как геноциде украинской нации", требования ввести административную и уголовную ответственность за отрицание факта этого геноцида, характер освещения в средствах массовой информации этих трагических событий украинской истории, а также их интерпретация украинскими политиками заставляют обратить внимание на достоверность представляемых украинской и мировой общественности исторических материалов. К сожалению, очень многие кино- и фотоматериалы, выдаваемые за свидетельства голодомора 1932-1933 годов, на самом деле относятся не к этим историческим событиям и даже очень часто вовсе не относятся к Украине.
   Большое число публикуемых фотографий заимствовано (естественно без ссылок) из материалов, собранных в России в начале 20-х годов Фритьофом Нансеном (норв. Fridtjof Nansen, 1861-1930), известным норвежским полярным исследователем, учёным и общественный деятелем. После Первой мировой войны он проявил себя также и как великий гумманист, снискав себе ещё большую международную известность своей работой по организации помощи страдающей от голода России и организацией репатриации военнопленных. В 1920-1922 годах Нансен был Верховным комиссаром по делам беженцев от Лиги Наций, а в 1921 году по поручению Международного Красного Креста для спасения голодающих в России создал комитет "Помощь Нансена". Этот комитет выпускал агитационные материалы, которые распространялись во многих странах для того чтобы привлечь внимание правительств и общественности к очень тяжелому положению голодающих в Поволжье и других частях России и обеспечить сбор денежных средств. В число пострадавших районов входил и юг Украины. В 1922 году Нансену была присуждена Нобелевская премия мира.
  Кроме Международного Красного Креста в стране работала и комиссия Ватикана (1922 - 1924), которая также оказывала помощь голодающим. Её деятельности был посвящен отдельный номер периодического издания ORIENTALIA CHRISTIANA. Этот номер вышел на французском, итальянском и русском языках. Номер включает много фотографий, сделанных комиссией Нансена и комиссией Ватикана.
  Также следует упомянуть и американскую помошь через организацию ARA ( American Relief Administration) директором которой был Герберт Гувер, будущий президент США (1929-1933). Эта организация оказывала помошь голодающим в Поволжье и на Украине.
  
  ________________________________________
   Фальсификации и использование недостоверных документальных свидетельств голода 1932-1933 годов на Украине имеют давнюю историю. Они имели место в Германии в 30-е годы и использовалось нацистами в их пропаганде, нашли свое место в некоторых западных публикациях, особенно в изданиях украинской диаспоры.
   Здесь представлены лишь некоторые фотографии с официальных выставок, из книг и газет, кадры документальных фильмов и телепередач, страницы интернет-изданий, вебсайтов государственных, общественных организаций Украины, представительств Украины за рубежом, которые выдаваются за свидетельства голода 1932-1933 гг., не вдаваясь в содержание текстов, статистических выкладок, исторических и политических интерпретаций, представленных вместе с ними. Но даже только просмотр этих фотодокументов позволяет получить представление о масштабе исторических фальсификаций в освещении этих трагических событий.
  Подробнее здесь
  http://www.geocities.com/holod3233/
  фото из архива Нансена здесь
  http://nabo.nb.no/trip?_t=0&_b=NANSEN_ENG&_s=E&_n=0&_q=10&_l=www_eng_l&_r=M1076
  Не хочу комментировать. На умирающих в муках русских детях строится пропаганда "геноцида украинского народа".
  Смотрите сравнивайте
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  http://www.sevastopol.su/world.php?id=5713
  
  
  Фритьоф Нансен
  Беженцы
  Перевод: Т. Шенявская
  Язык оригинала: норвежский
  версия для печати (3
  
  http://magazines.russ.ru/inostran/2005/11/nan16.html#_ftnref1
  http://magazines.russ.ru/inostran/2005/11/
  Фритьоф Нансен[1]
  Неужели чувства людей притупились? Неужели люди и слышать не хотят о нужде и несчастье? Раньше, стоило случиться пожару, землетрясению или нападению разбойников, люди сразу приходили на помощь друг другу, а если в Атлантике тонул корабль, на борту которого было несколько сотен пассажиров, об этом ужасе писали газеты по всему миру.
  Тысячи и тысячи бездомных беженцев, страдающих и умирающих, подают нам сигналы бедствия из самых разных стран. Люди их слышат, но остаются сидеть сложа руки.
  Вот телеграммы из Мосула: тысячи изгнанных христиан, ограбленные и изнасилованные женщины и дети, беженцы, обреченные на страшные тяготы, болезни, на зимние холода и нищету; оставшимся в горах грозит голодная смерть. Из Марокко приходят похожие сообщения о тысячах беженцев, терпящих нечеловеческую нужду. Из Малой Азии мы слышим о тысячах и тысячах несчастных, отправленных на рудники; большинство из них пропали без вести, погибли - но никто не обратил на это внимания. По многим странам Европы разбросаны тысячи бездомных беженцев: русские, армяне...
  Сегодня в мире так много горя и нищеты, что воли отдельных людей к самопожертвованию не хватает. Руку помощи должны протянуть правительства, особенно те, из-за которых люди оказались в беде. Но это так сложно! Сначала нужно проверить, в порядке ли бумаги, не приведет ли помощь к неблагоприятным последствиям, не помогал ли человек случайно советскому правительству, следует ли признать берберских рифов[2] воинственной группировкой. И лишь после этого можно оказать помощь умирающим беженцам, однако тут встают и другие вопросы, разумеется большой дипломатической важности. Тем временем страдающие умирают, а тех, кто помогает, остается все меньше.
  Нам, живущим в спокойном буржуазном обществе, конечно трудно осознать удел беженцев. Лишенные дома и родины, гражданских прав и защиты правительства, они в любой момент могут быть высланы из страны пребывания, даже если никакая другая страна не захочет их принять. Приведу несколько примеров.
  Когда в Польше скопилось слишком много беженцев, был издан указ: тот, кто незаконно пересек границу с Россией и не имеет доказательств, что он политический беженец, должен до истечения установленного срока покинуть страну. Жертвами указа стали тысячи российских евреев. Они не могли вернуться в Россию, где их ожидала смерть, или попросить убежище в какой-нибудь другой стране. Их перевезли в Данциг, но там их нельзя было оставить. Тогда их отправили назад, перебрасывая этих несчастных людей через границу, как теннисный мячик. Лишь по просьбе комиссара Лиги Наций, до тех пор пока не было достигнуто соответствующее соглашение, их содержание через свою организацию в Париже взяли на себя европейские евреи. Несколько тысяч людей были собраны и отправлены в лагерь беженцев под Данцигом, откуда они в конце концов смогли уехать в Америку.
  Еще пример. Большая часть разбитой армии Врангеля (а с ней тысячи женщин и детей) бежала из Крыма в Константинополь. По соглашению с болгарским правительством около десяти тысяч человек переправили в Болгарию, где многие из них смогли найти работу. По соглашению с советским правительством в Москве почти семь тысяч ожидали возвращения в Россию. Нынешние болгарские власти испугались, что среди оказавшихся в стране беженцев есть коммунисты, и во избежание распространения этой опасной заразы предпочли от них избавиться. Прошлой весной 250 беженцев погрузили на маленькую жалкую шхуну "Тритон", едва вмещавшую 50 человек, дали им провизии на несколько дней и отправили из Варны в Одессу. Когда они туда прибыли, советское правительство не разрешило им сойти на берег, так как не получило никакого уведомления из Болгарии. "Тритон" снова вышел в Черное море. Но ни Болгария, ни Россия его не принимали. Оставалась Турция. Что претерпели эти люди, лишенные воды и пищи, на маленьком суденышке, перегруженном настолько, что оно с трудом держалось на плаву, представить невозможно. Наконец "Тритон" достиг Константинополя; на борту царило ликование, ведь впереди было освобождение! Но нет, и турецкие власти не захотели пустить в страну этих несчастных людей - беженцы должны были оставаться на корабле.
  Чтобы отбуксировать "Тритон" через Босфорский пролив в Черное море, был вызван пароход; но когда буксировка началась, отчаяние на борту переросло в ярость. "Тритон" стал тонуть, вода почти накрыла его, и русские выпрыгивали за борт с криками о помощи. К счастью, неподалеку стоял на якоре английский пароход; капитан услышал крики и, увидев, что происходит, обвинил турецкую полицию в бесчеловечности и гибели людей. После этого турки не решились продолжить буксировку; они разрешили русским покинуть тонущий "Тритон" и отвели им небольшой огороженный участок на берегу, но еды не дали.
  На телеграфное обращение автора этих строк с просьбой разрешить беженцам вернуться в Россию советское правительство ответило, что оно было вынуждено им отказать, поскольку ничего о них не знало, и считает, что виновато болгарское правительство, вовремя не уведомившее Москву.
  Тем временем беженцы влачили жалкое существование под открытым небом, и многим из них суждено было умереть, если бы не мисс Анна Митчел, которой удалось получить деньги от добрых людей из американо-европейской колонии в Константинополе, а также от различных организаций; собранной суммы хватило на то, чтобы некоторое время поддерживать жизнь несчастных.
  9 июня туда прибыл автор этих строк. Часть небольшого участка, по которому беженцы могли передвигаться, накрыли старой крышей, под ней прямо на земле лежали мужчины и женщины. У каждого из них был отмеченный кирпичами четырехугольник шириной в два фута и длиной в шесть футов, чтобы спать, кучка земли или камень служили подушкой, а расстеленные на земле тряпки - своего рода подстилкой. И все. Здесь родилось несколько детей, несколько человек умерло. Под крышей места хватило не всем, поэтому некоторые лежали на земле под открытым небом. Суточный паек состоял из маленького куска хлеба и миски жидкого супа. Но теперь последние собранные средства были истрачены.
  Что можно было сделать? Болгарское правительство твердо отказало беженцам в возвращении. Турецкое правительство не разрешило им остаться в Константинополе, другие страны также их не принимали, ссылаясь на то, что хотеть вернуться в Россию могли только большевики.
  Получив деньги от копенгагенского книготорговца Кристиана Эриксена, я смог некоторое время оплачивать содержание беженцев. Позже расходы на несколько месяцев взяла на себя большая американская организация "Near East Relief"[3] при условии, что будет достигнуто окончательное соглашение, эту гарантию автор взял на себя. Небольшое количество беженцев согласилась принять Франция, а остальных - в ответ на обращение автора - российское правительство.
  Вот такие испытания выпадают иногда на долю беженцев. Раньше перед многими из них вставала и еще одна проблема. Добравшись до какого-либо места, они уже не могли уехать из него законным образом, поскольку для этого требовался паспорт, а если его не было, то соответственно не было и гражданства. По предложению комиссариата Лиги Наций правительства почти всех стран, в которых находились беженцы, согласились выдавать им удостоверения личности, приравненные к обычным паспортам. Тем самым беженцы получили возможность переезжать в места с благоприятными условиями жизни и перспективами найти работу.
  Сегодня в Европе более миллиона русских беженцев. Сотни тысяч из них не имеют работы и в связи с этим представляют проблему для принявших их стран. В качестве выхода из создавшегося положения обсуждается возможность их переселения в Южную Америку, где, если возделать земли, места хватит для многих миллионов. Для подготовки этого переселения Международное рабочее агентство и автор этих строк направили туда комиссию. Условия были признаны благоприятными, и было выдвинуто предложение создать особый фонд, чтобы перевезти как можно больше беженцев, и выплатить каждому, кто захочет уехать, небольшую ссуду.
  Для обсуждения различных вопросов, связанных с реализацией этого плана и с паспортами для беженцев, а также многих других проблем по инициативе Лиги Наций созвана встреча представителей правительств; трое их них приедут в следующем месяце в Женеву. Остается надеяться, что будут приняты важные решения, которые изменят к лучшему тяжелое положение беженцев.
  
  
  
  ________________________________________
  [1] љ
  љ Т. Шенявская. Перевод, 2005
  [2] Рифы - народ, живущий на севере Марокко и говорящий на берберском языке.
  [3] "Помощь Ближнему Востоку" (англ.).
  Опубликовано в журнале:
  "Иностранная литература" 2005, Љ11
  История и литература. ХХ век
  Пер Эгиль Хегге
  Бедствие в России
  Из книги Фритьоф Нансен - только одно желание
  http://magazines.russ.ru/inostran/2005/11/per17-pr.html
  ПЕР ЭГИЛЬ ХЕГГЕ[1]
  БЕДСТВИЕ В РОССИИ
  Из книги "ФРИТЬОФ НАНСЕН - ТОЛЬКО ОДНО ЖЕЛАНИЕ"
  Перевод с норвежского Светланы Карпушиной
  
  Мы не знаем, сколько человеческих жизней удалось спасти во время голода в России в 1921-1923 годах, так же как не знаем точно общего числа жертв. Считается, что на Украине и в Поволжье голодало 15-20 миллионов человек, и5-7 миллионов погиблоот голода. Крупнейшей и самой эффективной из многих иностранных организаций, оказывавших помощь, была Американская администрация помощи (АРА): она занималась сбором и распределением продовольствия и медикаментов, устройством больниц и детских домов. Обобщенные в заключительных отчетах статистические данные этой организации, гораздо более детальные и систематические, нежели у Нансеновской миссии, свидетельствуют о том, что летом 1922 года, когда ее деятельность достигла наивысшего подъема, продовольствие получили около 11 миллионов пострадавших. Пугающая цифра, и прежде всего потому, что не известно, сколько удалось спасти, а сколько погибло, несмотря на помощь. В различных отделениях АРА в регионах трудились сообща 200 американцев и 125 тысяч советских граждан. Согласно статистическим обзорам, вклад Нансеновской миссии составил 5-7% от американской помощи. Статистические данные по Украине верно отражают это соотношение: 1 722 624 человека получили продовольствие на раздаточных пунктах АРА и 90 180 человек - от Нансеновской миссии.
  
  В декабре 1922 года в речи в связи с присуждением ему Нобелевской премии мира Фритьоф Нансен подчеркивал огромный вклад американцев, оказывавших помощь охваченной голодом России. Герберт Гувер[2], бывший в то время министром торговли в правительстве Уоррена Хардингса, возглавлял АРА в начале ее деятельности, еще во время войны, а получив министерский портфель, не утратил интереса к этой организации. Уже 11 ноября 1918 года, в день окончания Первой мировой войны, президент Вудро Вильсон поручил ему оценить размеры помощи, необходимой Центральной Европе, и спустя неделю Гувер отправился в Европу, чтобы начать реализацию нового плана по оказанию поддержки. В августе 1919 года АРА из правительственной организации стала независимым фондом и продолжила работу организации "Помощь Бельгии", проводившуюся еще в годы войны в сильно пострадавших районах Бельгии. Эта работа по-прежнему шла полным ходом в марте 1921 года, когда Гувер занял пост министра торговли.
  Отрывок Нобелевской речи Нансена, посвященный американцам, следует привести полностью, чтобы мы поняли, что Нансен прекрасно отдавал себе отчет в количественном соотношении вклада АРА и своей миссии. Высказывание Нансена может также служить отправной точкой для размышлений о том, почему вплоть до сегодняшнего дня мы так мало слышали о помощи американцев и так много - о помощи Нансена. Говоря "мы", я имею в виду не только норвежцев. Норвежцы не из тех, кто проглатывает язык, когда речь идет о них самих. За исключением специалистов, это касается всей мировой общественности, проявившей интерес к трагедии в России и к помощи голодающим в начале 20-х годов.
  Произнеся две трети Нобелевской речи, Нансен сказал следующее:
  
  Прежде всего я должен упомянуть об огромной работе, проделанной американцами под руководством Гувера. Эту работу начала во время войны организация "Помощь Бельгии", поставлявшая продовольствие многим тысячам людей в этой стране, включая детей. После войны американцы продолжали работать в Центральной Европе, где сотни тысяч детей смогли выжить благодаря их щедрой помощи, а затем работа проводилась не менее широко и в России. Когда-нибудь их великий труд будет полностью описан, и эта светлая страница в истории человечества и человеколюбия засияет как яркая звезда в долгой и темной ночи. Одновременно через другие организации, такие как американский Красный Крест и "Ближневосточная помощь", американцы проделали невероятную по масштабам работу на Балканах, в Малой Азии и совсем недавно в Греции. Очень много как во время войны, так и после нее сделали также европейские организации, особенно отделения Красного Креста в различных странах, в том числе и в нашей стране.
  
  Статистические обзоры Института Гувера показывают, что в конце войны и в первые послевоенные годы через "Ближневосточную помощь" была оказана поддержка нуждающимся в размере 40 миллионов долларов, и большую часть этих денег составили частные пожертвования.
  
  В конце своей речи Нансен вновь возвращается к американцам, ибо они, наряду с норвежцами представляют собой исключение среди остальных народов в том, что касается доброй воли и стремления оказать поддержку:
  
  ...Если бы другие крупные страны выделили примерно столько же средств, сколько Норвегия, голод в России был бы побежден. Есть одно исключение, но эта страна находится не в Европе. Я имею в виду американский народ, который помогает больше, чем кто-либо. Сначала помощь шла через организацию Гувера, а затем правительство предоставило 20 миллионов долларов для борьбы с голодом - при условии, что советское правительство выделит 10 миллионов на закупку зерна. В общей сложности американцы затратили, наверное, около 50-60 миллионов долларов на борьбу с голодом в России и спасли таким образом жизнь многим миллионам людей.
  .
  Готовность американцев помогать голодающим Нансен противопоставляет равнодушию европейских правительств, а также отрицательной реакции у части норвежской общественности. Да, он потерпел поражение в Лиге Наций. Помощь России с самого начала имела идеологическую подоплеку. Возникал целый ряд вопросов. Если мы оказываем помощь России, разве мы тем самым не помогаем новой власти удержаться? Не следует ли вместо оказания помощи этой стране свергнуть советскую власть? И разве новый жестокий режим не сам виноват в страшной нищете, поразившей страну? Не лучше ли будет, если большевики пожнут плоды своей политики?
  Очень многие недолго думая отвечали утвердительно на эти четыре вопроса. Речь Нансена и вся его работа в 20-е годы были прежде всего направлены против сторонников такой точки зрения.
  
  Тот факт, что вклад Нансена получил более широкую известность, чем поддержка американцев, можно объяснить несколькими обстоятельствами. Организация АРА имела свой аппарат, который она и использовала, а также недавно приобретенный богатый опыт международной деятельности совершенно нового типа - опыт помощи огромному количеству людей, пострадавших от катастрофы. У Нансена же не было ничего, кроме силы воли и идеализма, и эти два качества принесли ему нечто гораздо большее, чем почет и славу. В связи со сложившейся политической обстановкой правительства западных стран не хотели помогать России, и Нансен пустил в ход весь свой талант оратора и агитатора для того, чтобы склонить к этому общественное мнение. Голос Нансена был услышан - благодаря его высокому авторитету и не в последнюю очередь благодаря успешно проведенному им обмену военнопленными. И точно так же, как в Лондоне в 1905 году - но теперь уже в Москве, - помогли его контакты на правительственном уровне. Для либерально настроенной части общественности большое значение имели его положительные высказывания о новом режиме в Советской России, по крайней мере до 1929 года. У тех же, кто ненавидел советскую власть и боролся против нее, его выступления естественно вызывали негативную реакцию.
  В более либеральных и дружественно настроенных к социализму кругах - позднее я приведу примеры - просто-напросто не допускали возможности того, что американцы готовы помогать без всякой задней мысли и подспудной цели, а именно подорвать и свергнуть новый коммунистический режим. И поскольку пропаганда имела такое большое значение для советских политиков и тех, кто им симпатизировал, поскольку она служила для них своего рода путеводной нитью и средством объяснения действительности, то сам факт оказания помощи американцами никак не укладывался в установленные идеологические рамки. Вся акция проходила по инициативе и под руководством крупного капиталиста и политика консервативного толка Герберта Гувера, а значит, речь заведомо не могла идти только лишь о гуманитарной помощи. Такая позиция была характерна для советской прессы, которая, впрочем, очень мало писала об этой программе. <...>
  
  Впервые Фритьоф Нансен узнал от американцев о том, что Россия нуждается в продовольствиb, еще в апреле 1919 года, будучи в Париже; тогда с ним лично связался Гувер. Как известно, Гувер познакомился с Нансеном во время переговоров в Вашингтоне и, учитывая политическую ситуацию в России, счел целесообразным, чтобы акцией помощи руководил представитель нейтральной страны. На протяжении всей своей долгой жизни Гувер оставался капиталистом и человеком консервативных взглядов, однако он гораздо лучше, чем многие его единомышленники, понимал социальные причины краха царского режима в России.
  "Никак нельзя отрицать, что если маятник общественного развития качнулся от тирании крайне правого к тирании крайне левого толка, то это обосновано реальными отношениями в обществе... Подобная ситуация имела место во время войны и краха царского режима... Меры, принимаемые большевиками, - это вполне естественное насилие со стороны невежественной массы людей, народа, который на протяжении жизни многих поколений страдал от тирании и того же насилия. Наш народ, наслаждающийся большой свободой и благополучием, не может в какой-то степени не сочувствовать этому блужданию впотьмах в поисках лучшего социального строя", - рассуждал Гувер в письме, адресованном президенту Вудро Вильсону в конце марта 1919 года. Из воспоминаний Гувера можно сделать вывод, что он пытался несколько сдержать инициативу Уинстона Черчилля, призывавшего к интервенции в Россию с целью свержения большевистского режима. Вильсон отнюдь не питал симпатии к большевикам, однако, так же как и Гувер, был против применения военной силы.
  В цитируемом письме Гувер говорил, что он "потратил несколько дней" на то, чтобы убедить Нансена возглавить акцию по оказанию помощи. "У Нансена эта просьба сначала вызвала только испуг. Он повторял, что никогда не имел дела с таким большим количеством продовольствия, что у него нет опыта ведения такого рода переговоров и что он вовсе не любит большевиков. В каждом абзаце документов ему мерещились зловещие ловушки. Я не упрекал его, так как мой собственный опыт канцелярской работы подсказывал мне, что эти опасения вполне оправданны", - писал Гувер.
  
  Нансен согласился наконец взять на себя эту задачу, только когда американцы заверили его в том, что они предоставят судно, купят продовольствие и найдут ему персонал, а Гуннар Кнудсен[3] еще раз поднажал на него по просьбе Гувера. Вот тогда Нансен написал письмо президенту Вильсону или, вернее, подписал это письмо, не прошло и недели, как он получил ответ. Автором текста обоих писем был Гувер. Сразу же выдвигалось условие, что большевики должны прекратить военные действия, чтобы продовольствие могло прийти по назначению. Большевики охотно согласились принять помощь, но решительно отклонили требование о прекращении военных действий.
  Была также предпринята попытка отправить в Россию норвежские продукты, в том числе рыбу и рыбий жир, однако бюрократические проволочки помешали своевременной поставке, а два года спустя рыба пришла протухшей. В 1919 году Гуверу удалось оказать помощь голодающим в Петроградской губернии[4]. По его собственной оценке, около 400 тысяч человек получили достаточно продовольствия, чтобы дожить до следующего урожая.
  
  Если положение в большинстве районов европейской части России уже начиная с 1919 года было трудным, то весной и летом 1921 года оно стало катастрофическим. Первая мировая война за четыре года унесла миллионы человеческих жизней, две революции в 1917 году усилили в стране хаос и деморализовали население, затем последовали три года жесточайшей гражданской войны. Ленинская экономическая политика 1920-1921 годов была столь беспощадна к крестьянам, что привела к восстаниям и на селе, и в бывшей столице, Санкт-Петербурге (Петрограде). В марте 1921 года был жестоко подавлен Кронштадтский мятеж. Политика новых хозяев страны официально называлась "военным коммунизмом"; и если различные политические круги в опустошенной и расколотой России были в чем-то согласны, так это лишь в том, что название очень точно отражало суть проводимой линии.
  Подобная ситуация уже сама по себе неизбежно должна была вызвать нужду среди широких масс. Сильнейшая засуха 1921 года усугубила положение. Однако в крупных сельскохозяйственных районах нижней Волги засуха началась уже в августе 1920 года, и озимая рожь не взошла. Ужесточалась политика конфискации сельскохозяйственной продукции, так называемая продразверстка, проводимая в ущерб крестьянам и для обеспечения продовольствием городского населения, армии и огромного аппарата госбезопасности. В одном из отчетов организации АРА по Симбирску описывается, как у крестьян, которых подозревали в том, что они что-то утаили, забирали все зерно, включая семенное. Никакие протесты не помогали.
  В отчете, датированном 18 августа 1922 года, указывается следующее: "Примечательно, что голод охватил сначала те местности, где урожай 1920 года был относительно неплохим... Пострадал Николаевск, который находится теперь в Пугачевской губернии[5]. Именно здесь мы столкнулись с первыми случаями каннибализма, а ведь в 1920 году урожай пшеницы был превосходным, и население жило хорошо. Это один из примеров, свидетельствующий о том, что голод 1921 года возник по причине обременительной для населения продовольственной разверстки, проводившейся в 1920 году".
  
  "Правда" впервые поместила заметку о нехватке продовольствия 26 июня 1921 года, а такого рода издания нельзя было заподозрить в тяге к нагнетению обстановки. Спустя 17 дней, 13 июля, Максим Горький обратился ко всему миру с призывом о помощи. Он говорил о трагедии, которая пришла в страну Толстого, Достоевского, Менделеева, Павлова, Мусоргского, Глинки и других знаменитых людей. Просьба о помощи продовольствием и лекарствами была адресована также ряду церковных деятелей в Западной Европе и США. Ранее Горький дважды обращался лично к Нансену - в 1914-м и 1920 годах он посылал известному полярному исследователю телеграммы с просьбой организовать поисковые экспедиции для спасения пропавших русских полярников в Арктике. Горький стал членом вновь созданного комитета по оказанию помощи голодающим.
  
  Первый положительный ответ пришел от министра торговли США Гувера. Подобная работа уже проводилась в странах Центральной Европы, и у него имелся соответствующий аппарат. АРА также располагала значительными складами зерна в Германии. Теперь надо было заключить договор с русскими. И такой договор был подписан в Риге 20 августа на встрече между заместителем наркома иностранных дел, а позже наркомом Максимом Литвиновым[6], который в то время вел торговые переговоры со странами Северной Европы, включая Норвегию, и Уолтером Лиманом Брауном, возглавлявшим европейское отделение АРА. В договоре значилось, что первые партии продовольствия и лекарств должны быть отправлены по железной дороге, в основном из балтийских портов.
  Гувер передал свои полномочия АРА, так как в то время находился в Вашингтоне, однако он внимательно следил за ходом дела. Так, уже 23 августа в европейское отделение АРА пришла телеграмма: "Шеф не понимает, почему до юга России нельзя добраться от Черного моря, и по-прежнему убежден, что мы должны послать туда корабль. Пожалуйста, объясните, почему помощь голодающим на юге России надо посылать с севера". Гувер хорошо знал географию и до того, как стал политиком, много ездил, поэтому его вопрос был сам по себе достаточно разумным. Но тут дело было не только в географии. Порты во многих черноморских городах пришли в упадок и почти не функционировали. <...>
  
  Уже 6 сентября 1921 года АРА организовала первую бесплатную раздачу супа детям в Петрограде, 21 сентября - в Москве, а в период с 26 сентября по 12 октября были отправлены поезда с продовольствием в Самару, Казань, Симбирск и Саратов. 1 декабря АРА имела своих представителей во всех этих городах, а также в Уфе, Оренбурге и Царицыне (впоследствии Сталинград и Волгоград). 22 декабря Конгресс выделил 20 миллионов долларов на продовольственную помощь России, и в рождественский вечер президент Гардинг утвердил эти ассигнования. Как следует из серии статей в "Нью-Йорк геральд" за апрель 1922 года, АРА располагала 53,6 миллионами долларов для спасения голодающих в России. 24 марта отделение АРА открылось на Украине. Нансеновская миссия также добралась до Украины, но лишь в середине мая.
  
  Нансен подписал договор с русскими 27 августа, также в Риге. Его партнером по переговорам был нарком иностранных дел Чичерин. Переговоры на высоком уровне вел норвежский подданный по той причине, что США уже в августе 1918 года разорвали дипломатические отношения с советским правительством. Нансен же придавал очень большое значение юридической основе сотрудничества и, говоря о помощи, подчеркивал, что она должна оказываться с согласия советских властей, а значит, на их условиях. (Позиция американцев мало чем отличалась от нансеновской, однако они редко высказывались по данному вопросу, когда собирали деньги). Этот факт потом был использован против Нансена в идеологической дискуссии вокруг помощи - в Лиге Наций, в российских эмигрантских кругах, а также в Норвегии.
  16 августа на Международной конференции по помощи в Женеве Нансен был назначен верховным комиссаром Лиги Наций по оказанию помощи голодающим. В его задачу входила координация различных сторон этой работы. Поскольку советское правительство не хотело иметь никаких дел с Лигой Наций, а Лига Наций - с советским правительством, это назначение было сделано от имени Международного комитета Красного Креста. Договоренность с Чичериным предусматривала в числе прочего предоставление Нансену полномочий для установления контактов с правительствами европейских стран с целью получения для России кредита до 10 миллионов фунтов стерлингов на закупку продовольствия и лекарств. Текст договора, заключенного Нансеном, по содержанию был близок к договору, подписанному русскими с АРА. Для русских особое значение имела статья, в которой доктор Нансен давал обязательство, что его персонал в России будет заниматься исключительно работой по оказанию помощи, а не политической или коммерческой деятельностью. Поскольку для Нансена первостепенное значение имела именно помощь, он согласился без колебаний.
  
  Ленин хотел предотвратить использование голода в стране противниками советской власти. За день до подписания Нансеном договора в Риге Ленин потребовал расправы над уже существовавшей в стране организацией - Всероссийским комитетом по оказанию помощи голодающим. Комитет состоял из представителей различных политических течений и был сформирован по образцу аналогичного комитета, созданного во время голода 1891 года. В его состав входило 73 члена, и, несмотря на участие 12 коммунистических деятелей, в том числе Льва Каменева и Алексея Рыкова, Ленин не имел над ним полного контроля. В Комитет входил профессор С. Н. Прокопович[7], в прошлом министр по снабжению во Временном правительстве Федора Керенского, свергнутого Лениным в ходе Октябрьской революции 1917 года. И профессор, и его жена, г-жа Кускова[8], были экономистами. В Комитет входил также Николай Кишкин[9], член конституционно-демократической партии (либерально-консервативной), бывший социальный министр во Временном правительстве. В то время эта партия, как и все остальные, кроме большевистской, была распущена. Она именовалась "партией кадетов" по двум первым буквам своего полного названия. Кускова еще двадцать лет назад считалась одним из идеологических противников Ленина, поскольку принадлежала к умеренному крылу российских социал-демократов, в которых Ленин видел идеологических предателей еще в конце 1890 годов, то есть когда ему не исполнилось и тридцати.
  Развитие событий чрезвычайно беспокоило Ленина. Ответ Гувера был для него явно неожиданным, и Ленин требовал наказать Гувера, дать ему пощечину, так чтобы весь мир это увидел. Проблема состояла в том, что АРА добилась для сотрудников своей организации определенных прав. Ленин оценил этот договор как опасный промах - власти допустили присутствие в стране организации, к тому же иностранной, над которой они не имели полного контроля. В резком письме генеральному секретарю ЦК партии Иосифу Сталину от 26 августа Ленин потребовал арестовать четырех членов Всероссийского комитета по оказанию помощи голодающим. На следующий день на заседании политбюро было принято соответствующее решение, члены Комитета были арестованы, а сам Комитет распущен (он был учрежден 2 июля)[10].
  
  Нансен был осведомлен о Комитете, в котором состоял также и Максим Горький, и очень хотел получить себе в помощники Кишкина. Ленин отреагировал как обычно, когда ему что-то не нравилось. Он писал[11], что подобное крайне наглое предложение Нансена... и поведение "этих кукишей" (игра слов с пренебрежительным намеком на первые слоги фамилий Кусковой и Кишкина) ясно указывают на то, что большевики дали маху. Если ничего не было сделано ранее, то ни в коем случае нельзя упустить момент сейчас: необходимо выделить человека из ЧК, который проведет конфискацию денег комитета и его роспуск. Прокоповича надо немедленно арестовать, обвинить в антиправительственных высказываниях и держать под стражей три месяца, пока идет следствие. Остальных надо выслать из Москвы в разные города, не имеющие железнодорожного сообщения, и держать под наблюдением. Ленин считал, что промедление здесь недопустимо и что Нансену следует поставить ясный ультиматум. Надо приказать газетам высмеивать "кукишей" на все лады. Это кичливые аристократы и белогвардейцы, которым захотелось совершить заграничную поездку... Над ними надо смеяться и глумиться, по крайней мере раз в неделю на протяжении двух месяцев. Только тогда больной зуб будет вырван к всеобщей пользе. Здесь нельзя мешкать.
  Решение, как уже говорилось, было принято 27 августа, в день подписания Нансеном договора. После ареста четверо членов комитета были отправлены в первый концентрационный лагерь, в Соловецкий монастырь, к западу от Архангельска. Голод к этому времени приобрел масштабы настоящей катастрофы. Ленин же в своих речах в 1921 году ни разу не упомянул об этом.
  
  Власти уже давно наметили следующий шаг. В середине июля была создана Комиссия помощи голодающим. В противоположность "комитету кукишей" она находилась под контролем властей и называлась "Помощь голодающим", сокращенно "Помгол". Ее возглавляли Лев Каменев, один из ближайших соратников Ленина по партийному руководству, и жена Каменева Ольга. Спустя 15 лет они станут жертвами сталинских репрессий. Каменев вместе с Григорием Зиновьевым будут главными обвиняемыми на первом из трех больших московских процессов. Однако сейчас Каменев наряду с наркомом иностранных дел Чичериным играл важнейшую роль посредника между высшим руководством в Москве и иностранными организациями, оказывающими помощь голодающим. Член первого Комитета Максим Горький устранился от дел. Конрад Сундло, один из тех, кто рекомендовал Нансену в качестве помощника Видкуна Квислинга и кто занимался доставкой на длительное время задержанной - и в конце концов испортившейся - партии норвежской рыбы в Россию, встретил Горького в октябре 1921 года. Как следует из интервью, которое Сундло 27 октября дал газете "Свенска дагбладе", писатель был удручен развитием событий и сообщил, что полностью отказался от работы в Комитете. "Российские власти назначили в Комитет только своих единомышленников, и таким образом получился совершенно новый комитет, в котором я не хочу участвовать. Вам следует учесть это", - обратился он к Сундло, но не захотел высказаться яснее. Спустя десять дней Горький поехал за границу; в Стокгольме он дал интервью и сказал, что "голод - самая страшная проблема Советской России, и мы, возможно, зашли слишком далеко в своей политике". Однако в то же время он утверждал, что организация Гувера "работала без всякого плана", и тем самым заложил основу для продолжительной критики и грубой недооценки вклада Гувера.
  Убежденность Ленина и других большевиков в необходимости диктатуры требовала, чтобы власти установили полный контроль над иностранной помощью, дабы эта помощь не нанесла ущерба новой власти. Административные контакты иностранцев должны были осуществляться через Александра Эйдюка, который со стороны "Помгола" координировал деятельность иностранных организаций по оказанию помощи. Карл Эмиль Фогт в диссертации о Нансеновской миссии в России указывает, что контроль, очевидно, был важен по чисто политическим соображениям. Он, однако, добавляет, что согласие принимать помощь из-за границы предполагает создание правительственного органа для "упрощения работы организаций, оказывающих помощь. И по сей день многие государства не создают таких органов, и поэтому можно сказать, что большевики были одними из первых, кто понял необходимость подобной меры". <...>
  Голод в стране приобрел катастрофические размеры. Подобного развития событий не предвидели озабоченные гражданской войной советские руководители, когда позволили Горькому обратиться к миру с призывом о помощи. А хорошо смазанная американская "машина помощи" загудела и заработала с такой впечатляющей силой, что это не могло не вызвать беспокойства. Власти оказались перед дилеммой: они нуждались в поставках продовольствия для спасения населения и боялись их из-за возможных политических последствий. Советская пресса этого периода постоянно отпускала колкости в адрес благодетелей, а местные и центральные власти арестовывали российских служащих, высылали иностранцев или отказывали им в визах. Так, 11 мая партийная газета "Правда" выступила с нападками на АРА, которая отказалась предоставить своим российским сотрудникам выходной в день 1 мая. "Правда" писала, что этот факт обнаруживает перед всеми истинную сущность американских и европейских капиталистов, которые пришли в Россию вовсе не для спасения голодающих или улучшения условий жизни рабочих. Нет, они куют оковы для рабочего класса и готовят ему веревку. <...>
  Проще всего было держаться своих идеологических принципов и считать, что американцы, оказывая помощь, заведомо не могут иметь добрых намерений, в отличие от великодушного человека из Норвегии. В архивах АРА имеется выдержанная в таком духе заметка из английского журнала левой ориентации "Нейшн" от 10 сентября 1921 года:
  
  Доктор Нансен, верховный комиссар, назначенный Красным Крестом в Женеве, успел побывать в Москве и заключил там соглашение, а также посетил Лондон, Париж, Берлин и Женеву. Столь не свойственный официальному представителю темп показывает, как действуют люди, которые в состоянии проявлять человеческие чувства <...> Его план производит хорошее впечатление, и, несмотря на критику в газетах со стороны лорда Нортклифа, мы полагаем, что он получит всеобщую поддержку. Однако мы думаем, что совершенно иной план господина Гувера, нисколько не лучший, чем у Нансена, может принести вред. Главное отличие заключается в том, что доктор Нансен хочет помогать крестьянам там, где они живут и занимаются своим трудом, - в деревнях. Поэтому продовольствие надо распределять там же, а поскольку деревни разбросаны на большой территории, то для этого необходимо вступать в тесное сотрудничество с местными властями. Господин Гувер не желает сотрудничать с большевиками. Поэтому он сможет дать еду только тем, кто придет за ней на узловые железнодорожные станции. Это означает, что население устремится на эти станции и будет скапливаться там в антисанитарных условиях, что приведет к возникновению болезней... Мы считаем, что первейший принцип работы по оказанию помощи - не допустить скопления беженцев и удержать крестьянина и его лошадь рядом с плугом.
  
  В теории это звучит хорошо. Единственное "но" в том, что эта теория была полностью оторвана от чудовищной действительности в охваченных голодом районах. Вряд ли можно было бы ожидать от автора приведенных строк понимания ситуации, ведь он не предполагал, что АРА уже открыла первые пункты бесплатной раздачи пищи. Американцы удивительно быстро взялись за дело и уже осуществляли помощь. (Жаль, что автор не допускал мысли о том, что АРА также сотрудничала с властями, - а что же ей оставалось делать, если она намеревалась оказывать помощь?) Вряд ли можно было бы ожидать от автора, чтобы он верно судил о положении в российской деревне. Человеческому разуму такое трудно было даже представить. Люди, находившиеся у власти на селе, давно сбежали в город в надежде найти там еду, лошади были зарезаны и съедены, если раньше не были конфискованы или не сдохли от голода, и ни у кого не оставалось сил идти за плугом. Во многих местах живые не имели сил даже хоронить трупы, напоминавшие скелеты, и они валялись на улице - и это в районах, некогда бывших житницами России и Украины.
  
  Среди отчетов, которые Квислинг направлял с Украины весной 1922 года, содержится протокол местного судебного заседания. Вовсе не исключительный случай. Протокол попал в лондонскую газету "Дейли телеграф", очевидно, через верховного комиссара в Женеве и был опубликован 20 мая. Он гласит следующее: "23 января 1922 года мы посетили семью Ивана Федоровича Нищенко, жена которого, Харитина Андреевна, 45 лет, задушила своих детей, мальчика пяти и девочку семи лет, а затем в отсутствие мужа использовала тела их в пищу. Муж покинул семью в поисках еды, сказав на прощанье: "Справляйтесь как можете". Харитина Н. психически нормальна и на вопрос "Почему Вы задушили своих детей?" - откровенно созналась: "Я задушила их, потому что они были из нас всех самые слабые и истощенные, а потом я их сварила, и мы их съели, ведь мы голодали". Имеются описания случаев каннибализма на кладбищах, где выкапываются трупы. Было еще несколько судебных дел против родителей, убивших и съевших своих детей; в одном из дел муж и жена сваливали вину друг на друга. Мужчина оправдан и освобожден, жена осуждена. В детских домах ужесточается дисциплина, и сотрудникам не разрешается выпускать детей на улицу, потому что они могут быть похищенными, убитыми и съеденными или же подвергнуться нападению голодных собак. Хокон Карс Сюнд был представителем Нансеновской миссии в городе Николаеве на Украине в апреле 1922 года. В одном из первых отчетов он писал, что голод - причина 45% всех смертных случаев, а трупы, лежащие на улице, - обычная картина.
  Власти, как местные, так и центральные, далеко не всегда могли навести порядок своей железной рукой. Так, в отчете АРА в 1923 году из Екатеринослава на Украине записано следующее: "Имеется еще одно типичное дело, которое касается четверых детей бывшего судьи. Дети - в возрасте от восьми до шестнадцати лет - давно потеряли мать. Зимой 1921-1922 годов был казнен отец. Труп привезли детям и сообщили им, что их отец был расстрелян по ошибке. Какое-то время они перебивались, продавая вещи отца, а когда все было продано, детям не оставалось ничего другого, как ждать медленной голодной смерти. Один из сотрудников АРА узнал про них от их соседей, которые пытались им помочь, и дети сразу же получили пакеты с едой. Так они пережили зиму, а поскольку старшим удалось найти временную работу, они справляются. Двое младших получают продовольствие от АРА. Таким образом спасена еще одна семья".
  АРА пыталась также реорганизовать детские дома, и в отчете после первой инспекционной поездки в сентябре 1921 года значится: "...Детские дома в пораженных голодом районах не имеют внутреннего распорядка, полностью лишены снабжения, обычного санитарного оборудования. Во многих случаях отсутствовали даже кровати для больных детей, а если кровати и были, то в одной часто лежало по трое-четверо детей. Мальчики и девочки лежали на полу в грязном тряпье, что повышало для них риск заболеть. Больные, здоровые и голодающие находились вместе, и иногда количество умерших за день равнялось числу вновь поступивших детей".
  Это были "отдельные случаи". Вот некоторые статистические данные: в период с 1913-го по 1923 год население Одессы сократилось с 454 тысяч человек до 316 тысяч, то есть на 30%; население Николаева уменьшилось на 25%, а Херсона - на 47,5%. Частично это объяснялось потерями в Первой мировой и Гражданской войнах, однако для сравнения укажем, что население Сибири уменьшилось за названный период всего на 3,2%.
  
  Свою первую поездку в некоторые пораженные голодом районы Нансен совершил осенью 1921 года. Нансен сделал снимки-диапозитивы, которые впоследствии использовал во время выступлений как в Норвегии, так и в других странах. Его самого снимали кинокамерой, и ряд фрагментов этих кинолент был показан российским историком Александром Шумиловым в Осло в 1993 году. Пленки, на которых запечатлены груды непогребенных трупов, хранились в архивах в течение 70 лет. Фотографии живых скелетов, которые Нансен показывал на лекциях, вызывали шок, и люди теряли сознание, ведь это было задолго до появления телевидения, которое ежедневно, по крайней мере дважды в день, доносит до уютных диванов вести о нищете в разных уголках мира. Тогда же и в газетах не часто можно было увидеть фотографии трупов.
  Нансен начал лекционную поездку по странам Европы с выступления в Лиге Наций в пятницу 30 сентября 1921 года и произнес, пожалуй, самую великую речь в своей жизни. Он оценил количество людей, которым угрожала голодная смерть, в 20-30 миллионов. Эта речь была идеологическим обоснованием дела международной помощи, осуществляемой совершенно независимо от таких факторов, как политические взгляды и политическая система. Таким образом были заложены идеологическая и практическая основы будущей международной деятельности по оказанию помощи в чрезвычайной ситуации, а также очерчена схема соответствующих организаций. К тому же Нансен не преминул заметить, что и организация Гувера сотрудничает с местными властями, поскольку без сотрудничества невозможно доставить помощь тем, кто в ней нуждается. Нансен отверг мысль, будто эта помощь может способствовать укреплению советского правительства. "Но даже если это и так, неужели найдется хоть кто-нибудь в этом собрании, кто готов сказать, что он скорее допустит смерть 20 миллионов человек, чем поможет России? Я призываю присутствующих ответить на этот вопрос".
  Выступление в Лиге Наций Нансен не сопровождал показом диапозитивов. Он находился среди трезвых политиков. И нашлись такие, кто сказал "да". По сообщению "Манчестер гардиан", делегат от Сербии попросил слова и заявил, что предпочтет увидеть, как погибнет вся русская нация, чем рискнет оказать помощь советскому режиму. Спустя неделю в Брюсселе состоялась конференция, которая не одобрила план Нансена. План оказался сорванным в результате целого ряда бюрократических проволочек. Тогда Нансен попытался организовать фонд частных пожертвований, в том числе в Норвегии, где натолкнулся на сопротивление людей, полагавших, что он играет на руку большевикам. Газета "Афтенпостен" начала сбор средств для нуждающихся норвежских крестьян - в качестве ответного шага, который вызвал раздражение Нансена.
  
  Решительное расхождение во мнениях имело, конечно, идеологические корни, однако частично оно объяснялось совершенно различной оценкой ситуации. Как и многие другие, Нансен полагал - это следует из его книги "Россия и мир", - что большевистский НЭП, новая экономическая политика, проводимая с 1921 года, означает отказ большевиков от наиболее непрактичной и догматической части коммунистической идеологии, в первую очередь касавшейся отношения к крестьянам, торговцам и мелким предпринимателям. В 1921-1922 годах было невозможно предвидеть, что этот отказ носит временный характер и что политика круто изменится в 1928-1929 годах.
  Как бы то ни было, речь Нансена в Лиге Наций произвела впечатление. Газета "Манчестер гардиан" писала следующее: "Несмотря на враждебность некоторых делегатов, было похоже, что Нансен во время речи склонил собрание на свою сторону и добился поддержки, как никогда ранее. Он был бледен и, казалось, с трудом управлял чувствами, в особенности когда коснулся своего опыта в Арктике - выживания под угрозой голодной смерти. Когда он закончил речь, на галерее раздались бурные аплодисменты. Это была победа человека практических действий, человека душевного и сердечного, над собравшимися в этом зале теоретиками и скептиками".
  
  Но как же обстояли дела в реальности? Нансен, в отличие от американцев, не имел своего аппарата. Вскоре, однако, было создано Московское отделение Нансеновской миссии во главе с Джоном Горвином. Сразу же после Нового года в Харькове приступил к работе Квислинг. Вначале случилось много неудач и трагедий. Ситуация в области здравоохранения в Советской России была в то время такова, что существовали вещи и пострашнее голода. Недаром Горький в своем призыве о помощи упомянул об опасности возникновения эпидемий. Англичанин Реджинальд Фаррар, администратор с большим опытом, в прошлом руководивший британским управлением здравоохранения, в конце декабря 1921 года умер от тифа. Это произошло вскоре после того, как он сопровождал Нансена в его первой поездке по охваченным голодом районам. В феврале 1922 года та же участь постигла итальянца Гвидо Пардо, который успел потрудиться в Нансеновской миссии всего несколько недель. Пардо был итальянским корреспондентом в России с начала столетия и снискал себе славу благодаря блестящим репортажам с передовой во время русско-японской войны. В июне 1905 года он первым сообщил новость о позорном поражении российского флота под Цусимой. Его вдова Дагмар, шведка по происхождению, вела переписку с Нансеном по поводу пенсии, которой тот так и не сумел для нее добиться. Через год умерла и сама Дагмар, а последним из сохранившихся в архиве Нансена упоминаний об их десятилетнем сыне Арвиде является пометка, касающаяся дальнего родственника в Аргентине, готового взять на себя заботу об осиротевшем мальчике. В том же феврале 1922 года в Самаре умерла от тифа шведка Карин Линдскуг, медсестра; этот район сильнее всего пострадал от эпидемии тифа.
  Британские эксперты время от времени совершали инспекционные поездки по России; один из них обладал опытом борьбы с голодом в Индии. В своем сообщении АРА он хвалит американцев за эффективность и в то же время порицает Нансеновскую миссию за ее недостаточное знание обстановки, бестолковое руководство и неполную отчетность. Несколько внутренних докладов АРА содержат довольно пренебрежительные высказывания о Нансеновской миссии, о размерах и эффективности ее помощи, а также указания на то, что Нансен скопировал содержание продуктовых пакетов, раздаваемых АРА, но сделал их чуть меньше. Норвежцам, желавшим внести свою лепту в работу Нансеновской миссии, идея с пакетами казалась гениальной, поскольку позволяла каждому узнать, на что конкретно пошли его деньги. Так как Нансену не удалось получить средства от крупных европейских держав, он сделал ставку на частные пожертвования и добросовестно писал благодарственные письма во все концы Норвегии, даже тем, кто пожертвовал всего сто крон. Вряд ли такую работу можно назвать эффективной с точки зрения современных организационных принципов, однако нельзя забывать, что Нансен был идеалистом, и именно это качество придавало ему силы в работе по оказанию помощи, так же как и в его научно-исследовательских проектах.
  
  Здесь следует упомянуть еще об одном отличии этого человека, а именно, его аристократическом происхождении. Поступки Нансена во многом были следствием его элитарного мышления, и он без труда умел держаться на расстоянии от обычных людей, даже если они были депутатами стортинга. Мы помним, как в 1905 году он предостерегал против того, чтобы доверять решение важных национальных вопросов участникам уличных демонстраций. Однако теперь речь шла о том, чтобы привлечь на свою сторону простых мужчин и женщин, воздействовать на массы. Нансену требовались люди, желающие помочь, но в перспективе ему нужны были такие люди, которые могли бы помогать, исходя из идейных соображений о необходимости оказания помощи; в этом случае он говорил о любви к ближнему как о реальной политике.
  АРА не занималась идейной аргументацией, а действовала и вовсе не собиралась вести публичную полемику с кем-либо из своих союзников. Цель состояла в том, чтобы помогать как можно эффективнее, учитывая царящий в стране хаос. Кроме того, как АРА, так и Нансеновская миссия выступали в качестве вышестоящих организаций для ряда более мелких объединений, оказывавших помощь голодающим. Вот почему все отчеты и оценки, в том числе и критические, попадали в архивы АРА.
  Летом 1922 года руководитель районного отделения АРА в Харькове, Джордж Харрингтон, пишет в отчете о пакетах Нансена: "Пакет оценен в два доллара и содержит 7 килограммов муки, 4 банки молока, килограмм сала, килограмм сахара и 40 граммов чая. Нет никаких данных о том, сколько было роздано пакетов, однако это число не очень велико. Они завезли также 40 тонн медикаментов, 50 тонн сока лайма и 116 тонн рыбьего жира. Все это будет распределяться в рамках программы медицинской помощи".
  
  Речь в Лиге Наций не помогла Нансену преодолеть сопротивление европейской общественности; не изменила положение дела и полученная им в конце 1922 года Нобелевская премия мира. Российские эмигрантские организации упрекали Нансена в том, что он, помимо оказания помощи, способствовал возвращению российских беженцев в Россию, где их ожидало неопределенное будущее. Этот вопрос стал предметом обсуждения в Лиге Наций: Нансену противостоял Густав Адор, благоразумный швейцарец, возглавлявший Международный комитет Красного Креста. Дискуссия велась вокруг необходимых этим людям гарантий в том, что они не будут подвергаться политическим преследованиям. Нансен заявил, что этого не произойдет, и пояснил, что он получил соответствующие заверения советских властей. Когда его попросили представить письменные доказательства, он ответил, что договоренность была устной и что ему этого достаточно. Участники дискуссии, полагавшие, что они лучше понимают суть советского режима, упрекнули его в наивности. Но правило "Если дал слово, то держи его" было для Нансена свято; возможно, ему не хватало скептицизма, чтобы понять, что оно применимо скорее на снежных просторах Арктики, среди своенравных полярных исследователей, но не в коридорах власти коммунистической Москвы.
  Нансен придерживался концепции (хотя и не сформулированной) о том, что часто целесообразнее дать голодному человеку не рыбу, а удочку, чтобы ее поймать. Он собирался потратить часть средств миссии на строительство тракторных станций, а деньги из Нобелевской премии вложил в два хутора, которые, по его замыслу, должны были стать образцовыми хозяйствами. Учитывая все то, что произошло с советским сельским хозяйством в конце 20-х годов, следует признать, что это был промах. Однако даже самым проницательным и дальновидным людям не удалось бы предугадать сумасбродную сельскохозяйственную политику Сталина, ставшую причиной повторения голода. Поэтому было бы слишком жестоко упрекать Нансена в отсутствии такого предвидения. Впрочем, совершенно ясно: Нансен мыслил шире, чем АРА. Проведя спешное, но все же основательное изучение ситуации, АРА решила, что в первую очередь надо заниматься спасением жизни людей, оказавшихся в чрезвычайном положении, и такая потребность действительно существовала. Нансен же задался вопросом "А что дальше? Что мы должны сделать, чтобы обеспечить этим людям кусок хлеба, когда организации по оказанию помощи удовлетворят наиболее острую нужду?" Тогда еще не было сформулировано понятие "постоянная зависимость от помощи", однако в размышлениях Нансена содержится зародыш понимания того, что во избежание такой зависимости необходима целенаправленная работа. Подобный взгляд на вещи соответствовал его вере в инициативу и его убеждениям.
  
  Полной противоположностью такой позиции являлся цинизм советских руководителей, в том числе на местном уровне; Нансену дважды представилась возможность убедиться в этом в 1923 году. В первый раз - в январе-феврале, когда его пригласили в Россию и на Украину и чествовали за оказание помощи, а также в связи с присуждением ему Нобелевской премии. В Москве у него была длительная беседа с Троцким, после чего был устроен прием в его честь. На приеме он говорил, как писала 4 февраля 1923 года газета "Известия", что горд тем, что получил возможность протянуть руку помощи великому русскому народу, строящему новую жизнь и стремящемуся возродить могущество великой нации. Был также устроен прием в Харьковской государственной опере, за который Нансен тепло поблагодарил устроителей. Однако это мало помогло организаторам приема. Три недели спустя, 13 февраля 1923 года, харьковская газета "Коммунист" сообщила о том, что оба директора оперы арестованы на семь дней, заместитель уволен, местный руководитель Красного Креста также арестован на три дня, а два посредника, работавших с иностранными организациями по оказанию помощи на Украине, получили строгий выговор. Местный представитель АРА объясняет в отчете причины этого следующим образом: 1) напитки не были готовы к приходу гостей и так и не были поданы; 2) скатерть была грязная и 3) после мероприятия не досчитались стульев.
  Неизвестно, сообщили ли Нансену об этой расправе. Как бы то ни было, он узнал о ней. Позже он забил тревогу, когда советские представители завели речь о возможном экспорте зерна урожая 1923 года. Это решение, сформулированное московским руководством на XII съезде партии в апреле этого года, должно было заставить крестьян напряженно трудиться. Тогда уже было начато претворение в жизнь новой экономической политики (НЭП), и крестьянам, как известно, велели, по выражению Николая Бухарина, "обогащаться". Ленин вследствие тяжелой болезни уже вышел из игры.
  Нансен полагал, что помощь по-прежнему необходима, а заявление об экспорте российского зерна сильно затруднит сбор средств в Западной Европе. Однако, поскольку в течение осени 1922 года положение намного улучшилось, было принято решение о свертывании кампании помощи, и в августе 1923 года иностранные организации по оказанию помощи прекратили свою деятельность.
  
  
  ________________________________________
  [1] љ
  љ С. Карпушина. Перевод, 2005
  [2] Герберт Гувер (1874-1964) - 31-й президент США (1929-1933). В 1919-1923 гг. - руководитель АРА; в 1921-1928 гг. - министр торговли США. (Здесь и далее - прим. перев.)
  [3] Гуннар Кнудсен (1848-1928) - норвежский политик; премьер-министр в 1908-1910 и 1913-1920 гг.; впоследствии президент Стортинга, до 1927 г. председатель партии "Венстре".
  [4] В 1918 г. Петроградская губерния вошла в состав Северной области (Союз коммун Северной области)..
  [5] Имеется в виду Николаевск, в 1918 г. переименованный в Пугачев.
  [6] Максим Максимович Литвинов (1876-1951) - советский государственный деятель и дипломат; в 1921-1930 гг. - заместитель наркома по иностранным делам РСФСР/СССР; в 1930-1939 гг. - народный комиссар иностранных дел СССР.
  [7] Сергей Николаевич Прокопович (1871-1955) - политический деятель, был министром торговли и промышленности Временного правительства (1917).
  [8] Екатерина Дмитриевна Кускова (в замужестве Прокопович; 1869-1958) - политический деятель, сначала народница, затем марксистка; после публикации "Кредо" (1899) Ленин обвинил ее в "предательстве рабочего движения", "экономизме" и т.д.
  [9] Николай Михайлович Кишкин (1864-1930) - политический деятель, один из лидеров партии кадетов; министр государственного призрения в правительстве Керенского в 1917 г.
  [10] Всероссийский комитет помощи голодающим был создан с согласия Советского правительства 21 июля 1921 г. группой общественных и культурных деятелей, среди которых преобладали бывшие кадеты.
  [11] Вероятно, имеется в виду письмо к Сталину от 26 августа.
  љ 1996 - 2013 Журнальный зал в РЖ, "Русский журнал" | Адрес для писем: [email protected]
  По всем вопросам обращаться к Сергею Костырко | О проекте
  
  
  
  
  Людвиг фон Мизес. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность:
  ЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ХАОС
  http://dc133.file.qip.ru/download/pxik_j4E/referat-35216.zip
  
  Введение
  АНТИКАПИТАЛИЗМ -- характерная черта эпохи диктаторов, войн и революций. Большинство правительств и политических партий склонны к ограничению сферы частной инициативы и свободного предпринимательства. Убеждение, что капитализм отжил свое и что грядущая всесторонняя регламентация экономической активности одновременно и желательна и неизбежна - стало почти неоспариваемой догмой.
  При всем при этом капитализм еще очень силен в Западном полушарии. Прогресс капиталистической промышленности даже в последние несколько лет поразителен. Методы производства очень усовершенствовались. Потребители получают более дешевые и лучшего качества товары, в том числе много новинок, которые были невообразимы еще пару лет назад. Во многих странах объем производства расширялся, а качество товаров совершенствовалось. Несмотря на антикапиталистическую политику всех правительств и почти всех политических партий, капиталистический сектор хозяйства все еще выполняет свою социальную функцию по предоставлению потребителям большего количества все более дешевых и более качественных товаров.
  Улучшение качества жизни в странах, приверженных принципу частной собственности на средства производства, конечно же, ни в какой степени не является заслугой правительственных и профсоюзных чиновников, равно как и функционеров политических партий. Не канцелярии и бюрократы, но большой бизнес заслуживает похвалы за то, что основная часть семей в США владеет автомобилем или приемником. Рост душевого потребления в Америке по сравнению с тем, что было четверть века назад, не является результатом деятельности законов или администрации. Это достижение бизнесменов, которые расширяли свои предприятия или создавали новые.
  Этот момент следует подчеркнуть, поскольку современники склонны его игнорировать. Замороченные предрассудками этатизма и иллюзиями всемогущества правительства, они во всем склонны видеть только эффект правительственных мероприятии. [Термин этатизм введен в научный и политический оборот либеральным швейцарским государственным деятелем Н. Дро (1844--1899) для характеристики таких черт социализма как всеобъемлющая роль государства, централизация руководства экономикой, примат государственности перед свободой личности. В первой половине XX века термин был переосмыслен в системе некоторых политических и экономических концепций, с него был снят негативный акцент. Под этатизмом стало пониматься активное участие государства в экономической жизни общества. Этатизм был объявлен, например, одним из устоев кемалистской Турецкой республики, что было даже зафиксировано в Конституции 1937 года. Но в устах либералов этот термин по-прежнему звучит с отрицательным оттенком.] Они ожидают всего от предприимчивости властей и почти ничего не ждут от инициативы граждан. И при всем этом единственный путь к росту благосостояния -- рост объема производства. К этому и стремится деловой мир.
  Абсурдность нашего времени в том, что гораздо больше внимания уделяется достижениям правительственного Управления по развитию долины Теннеси, чем несравненным и беспрецедентным достижениям американской промышленности. Однако именно последние позволили Союзникам выиграть войну.
  Предрассудок, согласно которому Государство или Правительство воплощают почти все благое и благотворное, а индивидуумы -- жалкие ничтожества, склонные постоянно вредить друг другу и нуждающиеся в опеке, -- почти никем не оспаривается. Даже малейшее сомнение в нем -- запрещено. Тот, кто провозглашает божественность государства и непогрешимость его священников -- бюрократов есть "беспристрастный служитель социальных наук". Все остальные, пытающиеся возражать клеймятся как предубежденные и узколобые. Адепты нового культа Государства еще более фанатичны и менее терпимы, чем были магометанские завоеватели Африки и Испании.
  История назовет наше время эпохой диктаторов и тиранов. В последние годы мы были свидетелями крушения двух из этих раздувшихся сверхчеловеков [имеется в виду Муссолини и Гитлер]. Но дух, который вознес этих прохвостов к самодержавной власти, сохранился. Он пронизывает учебники и газеты, он звучит из уст учителей и политиков, он воплощается в партийных программах, в романах и пьесах. Пока этот дух преобладает, не может быть надежды на длительный мир, на демократию, на сохранение свободы или на подъем национальных экономик. <Я использую термин "демократия" для обозначения системы правления, при которой управляемые могут определять прямо (плебисцитом) или косвенно (через выборы) способ отправления исполнительной и законодательной власти и выбирать высших администраторов. Демократия есть прямая противоположность принципов большевизма, нацизма и фашизма, согласно которым группа самозванных лидеров может и должна силой захватить бразды правления и насилием принудить большинство к повиновению.>
  ________________________________________
  Провал интервенционизма
  НЕТ ничего менее популярного ныне, чем экономика свободного рынка, т. е. капитализм. Все, что считается неудовлетворительным в современных условиях, приписывается действию капитализма. Атеисты возлагают на капитализм ответственность за возрождение христианства. Но папские энциклики клеймят капитализм за распространение равнодушия к религии и за грехи современного человечества, а протестантские церкви и секты не менее горячо обличают капиталистическую алчность. Пацифисты видят в войнах проявление капиталистического империализма. Но несгибаемые националисты в Германии и Италии ставят в вину капитализму "буржуазный" пацифизм, враждебный человеческой природе и неизбежным законам истории. Моралисты клеймят капитализм за разрушение семьи и насаждение распущенности. Но "прогрессисты" ставят ему в счет сохранение устарелых сексуальных ограничений. Почти все согласны в том, что нищета есть результат капитализма. С другой стороны, многие склонны изобличать капитализм в том, что, потворствуя тяге людей к удобствам и зажиточности, он насаждает грубый материализм. Эти противоречивые обвинения капитализма взаимно уничтожаются. Но остается фактом, что очень немногие сейчас воздерживаются от возможности обвинить капитализм хоть в чем-нибудь.
  Хотя капитализм является экономической базой современной Западной цивилизации, политика всех западных стран направляется явно антикапиталистическими идеями. Цель всех разновидностей интервенционизма не в сохранении капитализма, но в замещении его смешанной экономикой. Предполагается, что такая смешанная экономика не является ни капитализмом, ни социализмом. Она описывается как третий путь, равнодалекий и от капитализма, и от социализма. Предполагается, что, пребывая посередине, третий путь сохраняет все достоинства и капитализма и социализма, не имея в то же время недостатков того и другого.
  Более полувека назад выдающийся деятель английского социалистического движения Сидней Вебб провозгласил, что социалистическая философия представляет собой "сознательное и явное провозглашение принципов организации общества, которые уже были освоены, большей частью бессознательно". Он добавлял, что экономическая история XIX века была "почти непрерывным свидетельством прогресса социализма" . Несколькими годами позже, почтенный государственный деятель Британии сэр Вильям Харкурт, констатировал: "Мы все социалисты теперь" . Когда в 1913 году американец Элмер Робертс [Робертс Элмер (1863--1924) -- американский историк] опубликовал книгу об экономической политике имперского правительства в Германии с конца 1870-х годов, он назвал ее политикой "монархического социализма" .
  Было бы, однако, неверным просто отождествлять интервенционизм и социализм. Немало таких, кто поддерживает политику государственного регулирования экономики как самый подходящий, способ прийти -- шаг за шагом -- к полному социализму. Но немало и таких интервенционистов, которые не являются отъявленными социалистами; их цель -- создание смешанной экономики как долговременной системы управления хозяйством. Они стремятся к ограничению, регулированию и "совершенствованию" капитализма посредством правительственного вмешательства в деловую активность и организации рабочих в профсоюзы.
  Чтобы понять существо смешанной экономики и природу правительственного вмешательства в хозяйственные процессы, нужно прояснить два момента.
  Во-первых, если в рамках частнособственнической экономики некоторые средства производства оказываются у правительства или муниципалитетов, это еще не означает, что мы имеем дело со смешанной экономикой, соединяющей черты социализма и частной собственности. Пока лишь отдельные предприятия контролируются государством, свойства рыночной экономики, как основы хозяйственной жизни, остаются незатронутыми. Государственные предприятия в роли покупателей сырья, полуфабрикатов и труда, так же как в роли продавцов товаров и услуг, вынуждены подлаживаться к механизмам рыночной экономики. Они подчинены закону рынка; они вынуждены стремиться к прибыли или, по крайней мере, избегать убытков. Когда они пытаются ослабить или вовсе устранить эту зависимость, покрывая убытки таких предприятий казенными субсидиями, единственным результатом оказывается сдвиг зависимости куда-либо еще. Это происходит просто потому, что средства для субсидий нужно где-то брать. Их можно получить из налогов. Но налоговые тяготы ложатся на людей, а не на правительство, налоги собирающее. Рынок, а не налоговое управление, определяет, на кого падает бремя налогов и как оно влияет на производство и потребление. Рынок и его неизбежный закон сохраняют верховенство.
  Во-вторых. Есть два способа строительства социализма. Один -- мы можем называть его марксистским или "русским" -- есть путь чисто бюрократический. Все предприятия становятся подразделениями государственного механизма, так же как управление армией и флотом или почтовой службой. Каждый отдельный завод, магазин или ферма занимают такое же положение по отношению к вышестоящему центру, как и почтовое отделение к Управлению почт. Весь народ преобразуется в единую трудовую армию, служба в которой обязательна; командующий этой армией является главой государства.
  Второй путь к социализму -- мы можем назвать его "германским" или системой Zwanyywirtschaft -- отличается от первого тем, что иллюзорно и номинально сохраняет частную собственность на средства производства, предпринимательство и рыночную торговлю. Так называемые предприниматели продают и покупают, платят работникам, берут кредиты и платят проценты. Но они на самом деле больше не предприниматели. В нацистской Германии их называли управляющими предприятиями или Betriebsfuhrer [Betriebsfuhrer (нем.) -- руководитель, вождь предприятия]. Правительство диктовало этим мнимым предпринимателям, что и как производить, по какой цене и у кого покупать, по какой цене и кому продавать. Правительство назначало тарифы и оклады, а также -- кому и на каких условиях капиталисты должны доверять свое имущество. Рыночный обмен в этих условиях был чистой фикцией. Когда цены, заработная плата и процентные ставки назначаются правительством, они только формально остаются ценами, заработной платой и процентными ставками. В действительности они превращаются в числовые коэффициенты, с помощью которых авторитарный порядок определяет доход, потребление и уровень жизни каждого гражданина. Правительство, а не потребитель, направляет производство. Властвует центральный совет управления производством, а все граждане становятся просто служащими государства. Это -- социализм, имеющей внешность капитализма. Некоторые черты капиталистической рыночной экономики при этом сохраняются, но они означают здесь нечто совершенно иное, чем в системе рыночной экономики.
  Этот факт необходимо выделить, чтобы не путать социализм с интервенционизмом. Система ограниченной рыночной экономики или интервенционизм отличается от социализма именно тем, что это все еще рыночная экономика. Власти стремятся влиять на рынок с помощью административного воздействия, но не стремятся к устранению рынка вообще. Они хотят, чтобы производство и потребление изменялись иначе, чем этого требует нестесненный рынок, и стремятся достичь этого за счет приказов, команд и ограничений, действенность которых обеспечивается всегда готовым к услугам аппаратом насилия и принуждения. Но это изолированные воздействия; власти пока еще не планируют соединить регулирующие меры в интегрированную систему, которая бы полностью контролировала все цены, доходы и процентные ставки, и которая, таким образом, сделала бы контроль производства и потребления делом государственной власти.
  Однако все методы интервенционизма обречены на провал. Это означает: интервенционистская политика необходимо ведет к результатам, которые с точки зрения собственных сторонников менее удовлетворительны, чем положение дел до вмешательства. Следовательно, эта политика ведет к результатам, противоположным намечаемым.
  фиксированный минимум заработной платы, устанавливается ли он правительственным декретом или давлением профсоюзов, бесполезен, если он соответствует рыночному уровню. Но если закон установит минимальную заработную плату на уровне более высоком, чем это сделал бы неограниченный рынок, то результатом будет постоянная безработица значительной части потенциальной рабочей силы.
  Правительственные расходы не способны создавать дополнительные рабочие места. Если правительство финансирует соответствующие расходы за счет налогов или за счет займов, оно, тем самым, уничтожает столько же рабочих мест, сколько и создает. Если правительственные расходы финансируются за счет займов у коммерческих банков, это ведет к кредитной экспансии и инфляции. Если в результате этой инфляции цены на сырье и материалы будут расти быстрее, чем номинальная заработная плата, безработица сократится. Но сокращение безработицы означает всего лишь, что реальная заработная плата уменьшается.
  Врожденные свойства капиталистической эволюции определяют постепенный рост реальной заработной платы. Причиной является последовательное накопление капитала и совершенствование технологии производства. Нет иного способа поднять уровень заработной платы для всех желающих, чем увеличить инвестированный капитал в расчете на одного занятого. Как только прекращается накопление дополнительного капитала, исчезает и тенденция к росту реальной заработной платы. Если вместо приращения начинается проедание капитала, реальная заработная плата начинает неизбежно падать, и так до тех пор, пока не будут устранены препятствия к дальнейшему приращению капитала. Правительственные меры, которые замедляют накопление или ведут к проеданию капитала -- как, например, конфискационное налогообложение, пагубны для жизненных интересов рабочих.
  Кредитная экспансия может вызвать временный бум. Но такое кажущееся процветание неизбежно кончается общим упадком торговли, кризисом.
  Едва ли можно утверждать, что экономическая история последних десятилетий не оправдала пессимистических прогнозов экономистов. Наше время обречено на великие экономические потрясения. Но дело не в кризисе капитализма. Это кризис интервенционизма, кризис политики, созданной для совершенствования капитализма.
  Ни один экономист никогда не рисковал утверждать, что интервенционизм может привести к чему-нибудь, кроме несчастья и хаоса. Защитники интервенционизма -- в первую очередь, последователи прусской исторической школы, и американские институционалисты -- не были экономистами. Напротив. Для реализации своих замыслов, они всегда отрицали, что на свете есть такие вещи, как законы экономики. По их мнению, правительства вольны стремиться к любым целям, не связывая себя знанием о закономерности экономических явлений. Подобно германскому социалисту Фердинанду Лассалю, они полагали, что государство и есть Бог. [Лассаль Фердинанд (1825--1864) -- немецкий социалист, видный деятель германского рабочего движения. В социалистической концепции Лассаля едва ли не решающая роль отводилась государству. Государство, по Лассалю, даже в современной ему бисмарковской Пруссии могло и должно было стать организатором и инвестором социалистических производственных ассоциаций трудящихся.]
  Интервенционистам не свойственно подходить к анализу экономических вопросов с научной беспристрастностью. Большей частью ими руководит завистливое недоброжелательство к тем, кто их богаче. Такая предубежденность лишает их способности видеть вещи, как они есть. Для них главное -- не улучшение жизненных условий населения, но борьба с предпринимателями и капиталистами, даже если эта политика пагубна для большинства.
  В глазах интервенционистов само существование прибыли есть беззаконие. Они, рассуждая о прибыли, не учитывают ее противоположности -- убытков. Они не сознают, что прибыль и убыток -- это инструменты, посредством которых потребитель держит под жестким контролем всю активность предпринимателей. Именно прибыль и убыток делают потребителя высшей властью в хозяйстве. Абсурдно противопоставлять производство для прибыли и производство для потребления. На нестесненном рынке прибыль можно получать только снабжая потребителей требуемыми товарами и услугами, и при этом -- самым лучшим и дешевым способом. Прибыль и убыток перемещают материальные факторы производства из рук неэффективных в пользу более эффективных производителей. Такова их социальная функция: делать в хозяйственной жизни более влиятельным того, кто наилучшим образом производит желаемое людьми. Потребители страдают, когда законы страны не позволяют самым эффективным предпринимателям расширять свое дело. Именно успешное удовлетворение массового спроса сделало некоторые предприятия -- "большим бизнесом". Антикапиталистическая политика саботирует деятельность капиталистической системы рыночной экономики. Провал интервенционизма вовсе не свидетельствует о необходимости перехода к социализму. Он просто говорит о тщете интервенционизма. Все те беды, которые самодельные "прогрессисты" толкуют как свидетельство краха капитализма, есть результат предположительно благотворного вмешательства в работу рынка. Только невежды, ошибочно отождествляющие интервенционизм и капитализм, могут полагать, что в социализме спасение от этих бед.
  Диктаторский характер интервенционизма
  МНОГИЕ защитники интервенционизма шалеют, когда им говоришь, что их позиция усиливает антидемократические и диктаторские силы, играет на руку тоталитарному социализму. Они защищаются, заявляя о себе как об искренних поклонниках демократии и врагах тирании и социализма. Они стремятся только к улучшению положения бедняков. Ими движут только любовь к социальной справедливости и стремление к более справедливому распределению дохода. И все это только ради сохранения капитализма и его политической надстройки или суперструктуры, а именно: демократического правительства.
  Чего эти люди не способны осознать -- это, что предлагаемые ими меры не способны привести к желаемым благим результатам. Напротив, они порождают такое состояние дел, какое -- с точки зрения их защитников -- много хуже изначального, которое пытались улучшить. Если правительство, столкнувшись с крахом первого вмешательства, не готово вернуться к свободной экономике и позволить рынку выправить ситуацию, оно должно будет наращивать цепь ограничений и регулирования. По этому пути шаг за шагом оно дойдет до того, что все экономические свободы индивидуума исчезнут. При этом и возникнет социализм на германский манер, Zwangswirtschaft нацистов.
  Мы уже поминали случай с минимальной заработной платой. Пойдем дальше и проанализируем типичный случай контроля цен.
  Если правительство стремится обеспечить бедных детей молоком, оно должно купить молоко по рыночной цене и затем продать его подешевле; убытки можно покрыть за счет налогов. Но если правительство просто установит цену молока на уровне ниже рыночного, результаты окажутся противоположными целям правительства. Слабейшие производители, чтобы избежать убытков, прекратят производство и торговлю молоком. Молока на рынке станет меньше, а не больше. Это совсем не то, к чему стремилось правительство. Оно ведь вмешалось потому, что считало молоко жизненной необходимостью. Оно не хотело ограничивать его производство.
  Теперь правительство оказывается перед выбором: либо отказаться от намерений контролировать цены, либо добавить к первому декрету второй -- зафиксировать цены факторов производства, необходимых для производства молока. Тогда эта же история повторится. Правительству придется зафиксировать цены тех факторов производства, которые необходимы для производства молока. Так, правительству придется идти все дальше, фиксируя цены всех факторов производства -- цены труда и материалов -- и принуждая каждого предпринимателя и каждого рабочего продолжать трудиться при этих ценах и заработной плате. Ни одна ветвь производства не сможет избежать всеохватывающего определения цен и заработной платы. Если исключить из этого круга какие-либо производства, они начнут стягивать к себе труд и капитал, а в результате сократится производство тех товаров, для которых цены установлены правительством. Это и будут те самые производства, которые правительство сочло особенно важными для удовлетворения потребностей населения.
  Но когда достигнуто состояние всестороннего контроля хозяйственной жизни, рыночная экономика оказывается вытесненной системой плановой экономики, социализмом. Конечно, это не социализм, при котором непосредственное управление каждым предприятием осуществляет правительство, как в России, это -- социализм на германский или нацистский манер.
  Многие были восхищены предполагаемым успехом политики контроля цен в Германии. При этом говорилось: достаточно быть столь же безжалостным и грубым как нацисты, и политика контроля цен станет вполне осуществимой. Эти люди, готовые в борьбе с нацизмом использовать его же методы, не поняли того, что нацисты осуществляли контроль цен не в рыночной системе, но в полноценном социалистическом обществе, в тоталитарной республике.
  Если контроль цен ограничен только некоторыми сырьевыми товарами, то получатся результаты, обратные намеченным. Он не может работать удовлетворительно в рамках рыночной экономики. Если правительство из провала ограниченных попыток контроля цен не сделает вывода о необходимости оставить вовсе эти эксперименты, то ему придется идти все дальше и дальше, замещая рыночные отношения всесторонним социалистическим планированием.
  Производство может направляться либо рыночными ценами, которые устанавливаются в результате того, что кто-то купил, а кто-то воздержался от покупки, либо центральным правительственным советом по управлению производством. Третьего решения не существует. Невозможна третья социальная система, которая была бы ни социалистической, ни капиталистической. Правительственный контроль только части цен должен привести к положению, которое всегда и везде будет предельно нелепым и несовместимым ни с какими разумными целями. Такая политика ведет к хаосу и социальным беспорядкам.
  Именно это имеют в виду экономисты, говоря об экономическом законе в том смысле, что интервенционизм противоречит закону экономики.
  В рыночной экономике верховным авторитетом являются потребители. Решения купить или не покупать определяют, что производится предприятиями, в каком количестве и какого качества. Покупки непосредственно, напрямую определяют цены потребительских товаров, а косвенно, -- и иены всех инвестиционных товаров, то есть цены трудовых ресурсов и материальных факторов производства. Покупательская активность влияет на формирование прибылей и убытков, определяет ставки кредитов. В конечном счете, потребитель определяет каждый индивидуальный доход. Центром рыночной экономики является сам рынок, то есть процесс образования цен на товары массового спроса, ставок заработной платы, величины процента и их производных -- прибылей и убытков. Эта зависимость носит непосредственный, прямой характер для предпринимателей, фермеров, капиталистов и лиц свободных профессий, и косвенный характер для всех остальных -- работающих за жалованье или заработную плату. Рынок согласует усилия тех, кто производит товары для нужд потребителей, и желания самих потребителей. Он подчиняет производство нуждам потребления.
  Рынок -- это демократический строй, в котором каждый грош дает право голоса. Конечно, у разных людей далеко не одинаковые возможности голосования. Богачи имеют больше бюллетеней, чем бедняки. Но в рыночной экономике богатство и большие доходы -- это результат прошлых выборов. В рыночной экономике, не развращенной правительственными привилегиями и ограничениями, единственный путь к приобретению и сохранению богатства -- услужение потребителю самым лучшим и дешевым способом Капиталисты и землевладельцы, которые не могут преуспеть в этом, несут убытки. Если они не способны изменить своего поведения, то разоряются и становятся бедняками. Потребители -- та инстанция, которая превращает бедняков в богачей и наоборот. Это решением потребителей доходы кинозвезды и оперной дивы настолько больше доходов бухгалтера или сварщика.
  Каждый волен не соглашаться с результатами выборной кампании или рыночного процесса. Но в демократическом обществе у него есть единственный способ изменить что-либо -- убедить других. Того, кто говорит: "Мне не по душе выбранный мэр. Попрошу-ка я правительство заменить его другим человеком", -- вряд ли кто-либо сочтет демократом. Но если нечто в том же роде произносится по поводу рыночных дел, то большинству людей просто не хватит воображения, чтобы увидеть в этом притязания на диктатуру.
  Потребители сделали свой выбор, чем и определили доходы фабриканта обуви, кинозвезды и сварщика. Кто такой профессор X, что берет на себя привилегию менять их решения? Если бы он не был потенциальным диктатором, то не попросил бы правительство о вмешательстве. Он бы попытался убедить сограждан в том, что нужно увеличить спрос на услуги сварщика и сократить спрос на обувь и кинофильмы.
  Потребители не желают платить за хлопок такую цену, чтобы даже предельные фермы, то есть те, которые производят хлопок при самых неблагоприятных условиях, стали прибыльными. Конечно, это скверно для многих фермеров, которым теперь нужно бросить выращивание хлопка и найти иной способ включиться в круговорот производства.
  Но что нам думать о государственном деятеле, который административными мерами поднимает иены хлопка над уровнем свободных рыночных иен? Целью вмешательства является замена воли потребителей на силы полицейского давления. Все разговоры о том, что государство должно сделать то или это, означают, в конечном итоге, лишь одно: администрация должна принудить потребителей вести себя иначе, чем хочется им самим. Все предложения типа: "поднимем сельскохозяйственные цены", "поднимем заработную плату", "понизим прибыли", "урежем доходы менеджеров", -- в конечном счете, предполагают в качестве слушателя -- полицию. Однако авторы такого рода проектов настаивают на том, что они стремятся к свободе и демократии.
  Во всех несоциалистических странах профсоюзам дарованы особые права. Им позволено не допускать к работе тех, кто не является членом союза. Они могут призывать к стачкам, а во время стачек они вольны применять силу к тем, кто готов работать, т. е. к штрейкбрехерам. Неограниченные привилегии даны работникам ключевых отраслей промышленности. Те, от кого зависит снабжение населения водой, светом, пищей и другими насущными благами, могут в результате забастовки вырвать у общества все, что заблагорассудится -- за счет остального населения. В Соединенных Штатах до сих пор соответствующие профсоюзы использовали такие возможности с похвальной умеренностью. Другие профсоюзы, в том числе европейские, были менее сдержаны. Они склонны при случае добиться прироста заработной платы любыми средствами, не заботясь о страданиях других.
  Интервенционистам просто не хватает мозгов, чтобы осознать, что давление и принуждение со стороны профсоюзов абсолютно несовместимы ни с какой системой организации общества. Эта проблема никак не соотносится с правом граждан создавать союзы и ассоциации: во всех демократических странах граждане имеют эти права. Никто не оспаривает и права человека отказаться от работы, забастовать. Сомнение вызывает только привилегия профсоюзов на безнаказанное обращение к насилию. Эта привилегия столь же несовместима с социализмом, как и с капитализмом. Никакое социальное сотрудничество и разделение труда невозможны, если некоторые люди или союзы имеют право насилием или угрозой насилия не допускать других к работе. Подкрепленная насилием стачка в жизненно важных отраслях производства, равно как и всеобщая стачка равносильны революционному разрушению общества.
  Правительство фактически складывает свои полномочия, если оно позволяет кому-либо еще осуществлять насилие. Результатом отказа правительства от монопольного права на насилие и принуждение является общественная анархия. Если верно, что демократическое правление не способно, безусловно, оградить право на труд от посягательства профсоюзов, демократия обречена. Тогда диктатура -- единственный способ сохранить систему разделения труда и избежать анархии. Диктатура в России и Германии стала результатом того, что там не нашли демократических способов обуздать насилие профсоюзов, просто в силу особенностей менталитета обеих стран. Диктатура запретила стачки и, тем самым, сломала хребет профсоюзов. В Советской Империи не возникает и вопроса о забастовках.
  Вера в то, что арбитраж способен ввести профсоюзы в рамки рыночной экономики и сделать их безвредными для сохранения внутреннего мира, иллюзорна. Судебное разрешение противоречий возможно при наличии ряда правил, приложимых к каждому отдельному случаю. Но если бы такой кодекс существовал и на его основе можно было бы разрешать конфликты о величине заработной платы, то тогда уже не рынок, а именно этот кодекс определял бы величину заработной платы. Тогда бы стало всевластным правительство, а не потребитель, продающий и покупающий на рынке. Если же такого кодекса не существует, то нет и инструмента для разрешения конфликта между работниками и хозяевами. Тогда тщетны все разговоры о "справедливой" заработной плате. Идея справедливости лишена смысла, если не соотносится с общепринятым стандартом. На практике, если предприниматели не пасуют перед угрозами профсоюзов, обращение к третейскому суду означает лишь, что конфликт разрешает назначенный правительством посредник. В установлении цены роль рынка вытесняет произвольное решение государственной власти. А вопрос всегда один и тот же: правительство или рынок. Третьего решения не существует.
  Метафоры зачастую полезны для уяснения сложных проблем, чтобы сделать их доступными не очень подготовленным людям. Но они же могут завести в тупик и абсурд, если забыть, что всякое сравнение несовершенно. Просто глупо относиться к метафорам всерьез и строить на них серьезные выводы. Не было ничего дурного в том, что экономисты описывали рыночные операции как автоматические, и при этом привычно подчеркивали анонимность рыночных сил. Нельзя было предугадать, что кто-либо окажется настолько тупым, чтобы воспринимать эти метафоры буквально.
  Не автоматические и не анонимные силы приводят в действие механизм рынка. Единственным фактором, который направляет работу рынков и определяет цены, являются целенаправленные действия человека. В этом нет автоматизма: есть только человек, сознательно стремящийся к избранным целям, использующий при этом определенные средства для достижения этих целей. Не существует таинственных механических сил: есть только воля каждого индивидуума -- насытить свои желания. На рынке нет анонимности: есть вы и я, Билл и Джо и все остальные. Каждый из нас участвует одновременно и в производстве и в потреблении. Каждый вносит свой вклад в определение цен.
  Перед нами не стоит выбор между автоматическими силами и плановыми действиями. Мы выбираем между демократическим процессом рынка, в котором каждый имеет свою долю, и абсолютистской властью диктаторского правительства. Что бы ни делали люди в рамках рыночной экономики, они всегда реализуют свои собственные планы. В этом смысле каждое действие человека предполагает планирование. Защитники идеи планирования призывают вовсе не к тому, чтобы заместить хаос порядком планирования. Они стремятся сделать так, чтобы вместо планов всех и каждого реализовывался план самого планировщика. Планировщик -- это потенциальный диктатор, который стремится к тому, чтобы лишить всех остальных власти планировать и затем действовать в соответствии со своими собственными планами. Он стремится только к одному: к исключительному и абсолютному господству своего собственного плана.
  Не менее ошибочно высказывание, что у несоциалистического правительства не может быть планов. Что бы ни делало правительство, это всегда выполнение тех или иных планов, замыслов. Можно не соглашаться с каким-либо планом. Но нельзя сказать, что это вовсе не план, а что-то иное. Профессор Уэсли С. Митчелл [Митчелл Уэсли Клер (1874--1948) -- американский экономист] утверждал, что либеральное правительство Британии "планировало не иметь вовсе никаких планов" . В его планы входило поддержание частной собственности на средства производства, защита свободной инициативы и рыночной экономики. Великобритания была процветающей страной в период этих планов, которые, согласно профессору Митчеллу, вовсе не были "планами".
  Планировщики претендуют на то, что их планы научны, и что благонамеренные и достойные люди не могут их не одобрить. Однако наука не может нам сказать ничего о должном. Наука может говорить только о том, что есть. Она не может диктовать, что должно быть и к каким целям следует стремиться, фактом является то, что люди расходятся в своих ценностных суждениях. Претензия на право отменять планы других и понуждать их к выполнению планов самого планировщика -- наглая самонадеянность. Чей план следует исполнять? План CIO [CIO -- аббревиатура Congress of Industrial Orgaiazations (русский аналог -- КПП -- Конгресс производственных профсоюзов). СIO (КПП) -- профсоюзное объединение американских рабочих, конституировавшееся в 1938 г. и просуществовавшее до конца 1955 г. КПП, отколовшийся от Американской федерации труда (АФТ), занял более радикальную позицию, чем АФТ, по вопросам внутренней политики.] или каких-либо других групп? План Троцкого или Сталина? План Гитлера или Штрассера? [Штрассер Грегор (1892--1934) -- один из основоположников национал-социалистской партии Германии. Перед приходом нацистов к власти находился в оппозиции к Гитлеру, возглавлял "радикальное крыло" партии, всячески прокламировавшее свои антикапиталистические позиции. В частности, в отличие от Гитлера, ориентировавшегося на поддержку предпринимателей, Штрассер делал ставку на профсоюзное движение. В 1932 году Г. Штрассер лишился руководящего поста в партии, а в 1934 году был ликвидирован физически.]
  Когда люди были привержены идее, что в области религии следует придерживаться только одного плана, гремели кровавые войны. С распространением принципов религиозной свободы эти войны утихли. Рыночная экономика обеспечивает мирное экономическое сотрудничество, поскольку она не затрагивает экономические планы своих граждан. Попытка заменить планы каждого гражданина общим Суперпланом должна привести к бесконечной войне. У тех, кто не согласен с планом диктатора, не остается другого выхода, как сразить деспота силой оружия.
  Вера в то, что система планового социализма может быть совмещена с демократическим правлением -- иллюзорна. Демократия неразрывно связана с капитализмом. Она не может существовать там, где существует единое планирование. Припомним слова известнейшего из современных защитников социализма, профессора Гарольда Ласки. Он заявлял, что победа британских лейбористов на выборах должна привести к радикальному изменению парламентской системы. Социалистическая администрация нуждается в "гарантиях", что ее труды по перестройке общества не будут "разрушены" в случае поражения на следующих выборах. Значит, неизбежной оказывается приостановка действия Конституции . Как рады были бы Карл I и Георг III, доведись им ознакомиться с книгами профессора Ласки! [Карл I (1600--1649) -- король Англии, осуществлявший крайне реакционную политику. Неоднократно распускал непослушные парламенты (с 1629 по 1640 год Англия вообще жила без парламента), жестоко репрессировал оппозиционных парламентариев. Георг III (1783--1820) -- король Великобритании, известный своими абсолютистскими поползновениями. В частности, в 1794 году он приостановил действие Habeas corpus act -- закона (принятого парламентом еще в 1679 году), охранявшего жителей от административно-полицейского произвола.]
  Сидней и Беатриса Вебб (Лорд и Леди Пассфилд) говорят нам, что "в любом совместном деле единство мысли настолько важно для успеха, что, если мы хотим чего-то достичь, публичные дискуссии следует отложить на время от обнародования решения до выполнения задачи". В то время, когда "дело делается", всякое выражение сомнения или даже страха, что план окажется неуспешным, "является актом неверности или даже предательства" . А поскольку процесс производства непрерывен, и всегда какое-то дело делается и всегда чего-то предстоит достичь, социалистическое правительство вправе никогда не предоставлять какой-либо свободы слова и печати. "Единство мысли" -- какая возвышенная формулировка идей Филипа II и инквизиции! [Филипп II (1527--1598) -- король Испании. Фанатичный католик, главной своей задачей он считал искоренение инакомыслия во всей Европе и потому всячески поощрял инквизицию.] О6 этом же другой славный обожатель Советов г-н Д. Кроутер говорит без всяких экивоков. [Кроутер Джеймс Джеральд (1899) -- английский науковед и историк науки, автор книг о науке в Советском Союзе.] Он прямо провозглашает, что инквизиция "благотворна для науки, если она защищает восходящий класс" , то есть когда к ней прибегают друзья г-на Кроутера. Сотни подобных высказываний можно было бы процитировать.
  В Викторианскую эпоху [Викторианской эпохой именуют период истории Британской империи, связанный с пребыванием на престоле королевы Виктории (с 1837 по 1901 годы); это было время расцвета промышленного капитализма, успехов колониальной экспансии, расширения политических прав широких слоев населения], когда Джон Стюарт Милль писал свое эссе "О свободе", взгляды, созвучные идеям проф. Ласки, г-на Кроутера и супругов Вебб, именовались реакционными. [Милль Джон Стюарт (1806--1875) -- английский философ и экономист, последний крупный представитель классической школы в политической экономии. Будучи членом парламента, поддерживал демократические законопроекты. Убежденный либерал, Милль много занимался вопросами этики. Его работа "О свободе" вышла в свет в 1859 году.] Сегодня их называют "прогрессивными" и "либеральными". С другой стороны, людей, которые противостоят идеям отмены парламентского правления, упразднения свободы слова и печати и учреждения инквизиции, клеймят "реакционерами", "экономическими монархистами" и "фашистами".
  Те интервенционисты, которые видят в государственном регулировании экономики метод постепенного перехода к полному социализму, по крайней мере, последовательны. Если принятые меры не приводят к ожидавшимся благим целям, а кончаются, напротив, полным провалом, они требуют еще большего правительственного вмешательства, и так до тех пор, пока правительство не будет направлять всю хозяйственную деятельность. Но те, кто смотрит на правительственное регулирование как на способ совершенствования и, следовательно, спасения капитализма, они совершенно запутались.
  С точки зрения этих людей все нежеланные и нежелательные последствия правительственного вмешательства в экономическую жизнь порождены самим капитализмом. Для них тот факт, что правительственное воздействие породило нетерпимое положение дел, есть оправдание дальнейшего вмешательства. Они, например, не способны осознать, что рост монополистических структур в наше время обязан таким правительственным инициативам, как законы о патентах и таможенных пошлинах. Они оправдывают правительственное вмешательство необходимостью предотвращения монополизации. Сложно придумать более иррациональную идею. Ибо правительство, от которого они ждут борьбы с монополизмом, есть то самое правительство, которое преданно служит принципу монополии. Так американское правительство времен Нового Курса, стремилось к тотальной монополизации всех отраслей американского хозяйства через программы NRA, и попыталось организовать сельское хозяйство США как супермонополию, ограничить сельскохозяйственное производство, чтобы заменить низкие рыночные цены на высокие монопольные. Это правительство участвовало в различных международных соглашениях по сырью, нескрываемой целью которых было учреждение международных монополий по разным видам сырья. То же самое верно и для других правительств. Союз Советских Социалистических республик также участвовал в ряде межправительственных монополистических соглашений <см. сборник этих соглашений, опубликованных Международным бюро труда под заглавием Intergovermental Commodity Control Agreements, Montreal, 1943>. Его отвращение к сотрудничеству с капиталистами было не столь сильным, чтобы отказаться от возможности расширить сферу монополизации.
  Программой этого внутренне противоречивого интервенционизма является диктатура, предположительно нацеленная на освобождение людей. Но свободу эти деятели понимают, как свободу поступать "правильно", то есть делать то, что замыслено планировщиками. Мало того, что они не осознают неизбежных при этом экономических проблем и трудностей. У них к тому же отсутствует способность к логическому мышлению.
  Самое нелепое оправдание интервенционизма предлагают те, кто рассматривает конфликт между капитализмом и социализмом в терминах борьбы за распределение дохода. Почему бы собственническим классам не быть более уступчивыми? Почему бы им не предоставить избыток своих доходов в пользу бедных рабочих? Почему они сопротивляются намерениям правительства поднять долю обездоленных за счет установления минимальной заработной платы и потолка для роста цен? Почему бы им не урезать свои прибыли и процент до более "справедливого" уровня? Уступчивость в данных вопросах, говорят эти люди, ослабит позиции радикальных революционеров и сохранит капитализм. Худшими врагами капитализма, с их точки зрения, являются те непреклонные доктринеры, которые своей избыточной заботой о сохранении экономической свободы, системы Laissez-faire и Манчестерства срывают все попытки достижения компромисса с требованиями труда. [Манчестерство -- направление в экономической науке и политике, сформированное представителями так называемой Манчестерской школы. Ее основатели -- английские экономисты и политические деятели Р. Кобден (1804--1865) и Дж. Брайт (1811--1889), -- выступали за полную экономическую свободу товаропроизводителей, против какого-либо государственного вмешательства в предпринимательскую деятельность. Манчестерская школа вела борьбу против политики протекционизма, правительственных субсидий промышленности, фабричного законодательства, регулирования зарплаты как со стороны государства, так и со стороны профсоюзных объединений.] Только несгибаемые реакционеры виновны в горечи современных партийных распрей и в порождаемой ими неумолимой ненависти. Что нужно на самом деде, так это принять конструктивную программу вместо чисто негативистских принципов экономических монархистов. И, конечно же, с их точки зрения, "конструктивно" только государственное вмешательство.
  Однако, такой способ рассуждения совершенно порочен. Предполагается, что вмешательство правительства в хозяйственную жизнь приведет к ожидаемым благим результатам. При этом постыднейше игнорируются все заявления экономистов о тщетности целей государственного регулирования и о его неизбежных и нежелательных последствиях. Вопрос не в том, справедливы или нет ставки минимальной заработной платы, но -- не приведут ли они к появлению безработицы среди тех, кто ютов работать. Называя эти меры справедливыми, интервенционисты не опровергают возражения экономистов. Они просто демонстрируют свое полное невежество в этом вопросе.
  Конфликт между капитализмом и социализмом вовсе не является борьбой двух групп за то, как разделить между собой данный объем благ. Это спор о том, какой тип организации общества наилучшим образом служит благосостоянию человечества. Противники социализма отрицают его не потому, что завидуют благам, которые рабочие, предположительно, извлекут из социалистической организации производства. Они сражаются с социализмом именно из убеждения, что он будет пагубен для масс, которые обречены на то, чтобы превратиться в нищих рабов, полностью зависимых от безответственных диктаторов.
  В этой борьбе идей каждый должен сделать определенный выбор. Необходимо встать либо на сторону защитников экономической свободы, либо примкнуть к адвокатам тоталитарного социализма. Этого выбора нельзя избежать на путях интервенционизма как предположительно срединной позиции. Ибо интервенционизм не является ни срединным путем, ни компромиссом между капитализмом и социализмом. Это третья система. Система, нелепость и тщетность которой признается не только всеми экономистами, но даже марксистами.
  Не может быть "чрезмерной" защита экономической свободы. С одной стороны, производство может направляться усилиями каждого индивидуума приспособить свое поведение так, чтобы удовлетворять наиболее настоятельным потребностям потребителей и самым подходящим способом. С другой стороны, производство может направляться правительственными указами. Если эти указы будут затрагивать только отдельные детали экономического механизма, они не достигнут цели, и даже их сторонникам будет не по душе результат. Если же они приведут к всесторонней регламентации, это и будет тоталитарный социализм.
  Человек должен выбрать между рыночной экономикой и социализмом. Государство может поддерживать рыночную экономику, защищая жизнь, здоровье и частную собственность от насилия и мошенничества. Либо оно может взять на себя контроль за всей хозяйственной деятельностью. Кто-то должен определять цели производства. Если это не будут делать потребители посредством спроса и предложения, это придется делать правительству методами принуждения.
  ________________________________________
  Социализм и коммунизм
  В РАБОТАХ Маркса и Энгельса термины коммунизм и социализм являются синонимами. Они используются по очереди и между ними не делается различия. Так это и сохранялось в практике всех марксистских групп и сект вплоть до 1917 года. Марксистские политические партии, которые относились к Коммунистическому манифесту, как к непременному евангелию своей веры, называли себя партиями социалистическими. Наиболее влиятельная и многочисленная из этих партий -- Германская -- приняла имя Социал-демократической партии. В Италии, во Франции и во всех других странах, где марксистские партии уже играли некую политическую роль до 1917 года, термин социалистический был взаимозаменим с термином коммунистический. Ни одному марксисту до 1917 года и в голову не приходило отделять коммунизм от социализма.
  В 1875 году в критике Готской программы Германской социал-демократической партии Маркс ввел различие между низшей (начальной) и высшей (зрелой) фазами будущего коммунистического общества. Но он не выделил "коммунизм" как исключительно высшую фазу и не называл низшую фазу "социализмом".
  Одной из фундаментальных догм Маркса был тезис, что социализм настанет "с неотвратимостью закона природы". Капиталистическое производство отрицает самое себя и создает социалистическую систему общественной собственности на средства производства. "Капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание" . Он не зависит от воли людей . Человек не может ни ускорить его, ни замедлить, ни отменить. Ибо "ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, а новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества".
  Эта доктрина, конечно же, не согласуется с политической активностью самого Маркса и с идеями, которыми он оправдывал эту свою активность. Маркс пытался создать политическую партию, которая бы с помощью революции и гражданской войны завершила переход от капитализма к социализму. Характерной -- в глазах Маркса и всех марксистских доктринеров -- чертой их партий была их революционность, бескомпромиссная преданность идее насилия. Целью было поднять восстание, установить диктатуру пролетариата и безжалостно уничтожить всех буржуа. Действия Парижской коммуны в 1871 году рассматривались как превосходная модель такой гражданской войны. Парижское восстание, конечно, огорчительно провалилось. Но ожидалось, что последующие бунты будут успешными <см. Marx, Der Burgerkrieg in Frankreich, Berlin, 1919 (К. Маркс, Гражданская война во Франции, -- Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 17)>.
  Однако тактика марксистских партий в различных европейских странах безнадежно не совпадала ни с одним из этих противоречивых направлений в учении Карла Маркса. Они не верили в неизбежность прихода социализма. Не верили они и в успех революционного восстания. Они приняли методы парламентаризма. Они набирали голоса на выборах и посылали депутатов в парламент. Они "выродились" в демократические партии. В парламентах они вели себя подобно другим партиям оппозиции. В некоторых странах они заключали временные союзы с другими партиями, и порой социалисты попадали в Кабинет министров. Позже, после конца первой мировой войны, социалистические партии во многих парламентах заняли господствующее положение. В некоторых странах им одним принадлежала власть, в других -- они правили в коалиции с буржуазными партиями.
  Конечно, эти одомашненные социалисты до 1917 года не прекращали лицемерного восхваления принципов ортодоксального марксизма. Опять и опять они повторяли, что приход социализма неизбежен. Они подчеркивали традиционную революционность своих партий. Нельзя было оскорбить их сильнее, чем сомнением в неумолимой революционности их духа. Но фактически они были парламентскими партиями, подобными всем другим партиям.
  С истинно марксистской точки зрения, выраженной в поздних писаниях Маркса и Энгельса (появившихся после "Коммунистического манифеста"), все меры по ограничению, регулированию или улучшению капитализма суть просто "мелкобуржуазная" чепуха, порождаемая непониманием законов эволюции капитализма. Только полная зрелость капитализма ведет за собой социализм. Не только тщетность, но и пагубность для интересов пролетариев в попытке такой политики. Даже тред-юнионизм -- не адекватный способ улучшения положения рабочих . Маркс не верил, что правительственное вмешательство может оказаться полезным массам. Он яростно отрицал, что такие меры, как минимальная заработная плата, установление предельных цен, ограничение величины процента, социальное страхование и т.п. являются подступами к социализму. Он стремился к радикальному устранению системы заработной платы, что может быть достигнуто только в высшей фазе коммунизма. Он бы саркастически высмеял идею, что труд может перестать быть товаром в рамках капиталистического общества благодаря совершенным законам.
  Но социалистические партии Европы были не меньше преданы идеям интервенционизма, чем Sozialpolitik кайзеровской Германии [Sozialpolitik (нем.) -- социальная политика; так именовалась выдвинутая в 1878 г. в жизнь программа социального законодательства, предусматривавшая государственные гарантии значительным слоям рабочего класса, особенно в области социального страхования, и проведенная рейхсканцлером Германской империи Отто Бисмарком] или американский Новый курс. Именно эту политику атаковали Жорж Сорель и синдикалисты. [Сорель Жорж (1847--1922) -- французский социолог и философ. Начав свой идейный путь как марксист, Сорель затем стал одним из основоположников анархо-синдикализма. Резко критикуя парламентско-реформистскую практику социалистических партий, он признавал единственной революционной силой синдикаты (профсоюзы), а политической борьбе противопоставлял прямые действия пролетариата: демонстрации, бойкот, всеобщую стачку. В последние годы жизни сблизился с националистами. Его взгляды оказали влияние на формирование идеологии итальянского фашизма: Муссолини называл Сореля своим духовным отцом. В то же время Сорель выступал в поддержку Октябрьской революции, призывал к оказанию помощи большевистской России.] Сорель, застенчивый интеллектуал из буржуазной семьи, обличал "вырождение" социалистических партий, виной чему он считал проникновение в них буржуазных интеллигентов. Он мечтал о возрождении традиционного для масс духа безжалостной агрессии, об очищении его от сдерживающего влияния интеллектуальных трусов. Для Сореля имел значение только бунт. Он призывал к прямому действию, то есть к саботажу и общей стачке как начальным шагам в последней великой революции.
  Сорель имел успех большей частью у снобистских и праздных интеллектуалов и не менее снобистских и праздных наследников богатых предпринимателей. Он не оказал заметного воздействия на массы. Для марксистских партий его страстная критика была не более чем досадной помехой. Его историческая роль определяется большей частью воздействием его идей на эволюцию русского большевизма и итальянского фашизма.
  Чтобы понять ментальность большевизма, следует вернуться еще раз к догмам Карла Маркса. Маркс был совершенно убежден, что капитализм является стадией всеобщей экономической истории, которая не ограничена только несколькими развитыми странами. Капитализм нацелен на обращение всех частей мира в капиталистические страны. Буржуазия принуждает все страны превратиться в капиталистические страны. Когда пробьет последний час капитализма, весь мир однообразно будет находиться на стадии зрелого капитализма, созревший для перехода к социализму. Социализм возникнет одновременно во всех частях мира.
  Это утверждение Маркса оказалось ошибочным ничуть не менее, чем все остальные его утверждения. Нынче даже марксисты не могут отрицать и не отрицают, что черты капитализма в разных странах поразительно разнообразны. Они осознают, что многие страны, с точки зрения Марксового понимания истории, должны быть описаны как докапиталистические. В этих странах буржуазия еще не занимает господствующих позиций и еще не утвердила ту историческую стадию капитализма, которая является необходимой предпосылкой появления социализма. Этим странам надлежит еще завершить "буржуазные революции", а затем пройти все стадии капитализма, прежде чем можно будет поставить вопрос об их превращении в социалистические страны. Единственная политика, которую марксисты могут одобрить по отношению к таким странам, это безусловная поддержка буржуазии, во-первых, в ее стремлении к власти, а во-вторых, в ее капиталистических начинаниях. В течение долгого времени марксистская партия может не иметь других задач, кроме как быть подручной буржуазного либерализма. Только эту миссию последовательный исторический материализм мог предписать русским марксистам. Им следовало бы тихохонько ждать, пока капитализм не подготовит страну к приятию социализма.
  Но русские марксисты не желали ждать. Они обратились к новой модификации марксизма, согласно которой нации могут перескакивать через стадии исторической эволюции. Они закрыли глаза на тот факт, что эта новая доктрина была не модификацией марксизма, но, скорее, отрицанием всего того, что еще от него оставалось. Это был нескрываемый возврат к домарксистским и антимарксистским социалистическим учениям, согласно которым человечество вольно утвердить социализм в любое время, как только сочтет, что эта система благоприятней капитализма. Тем самым был практически взорван весь мистицизм, присущий диалектическому материализму и марксовым непреложным законам экономической эволюции человечества.
  Освободившись от марксистского детерминизма, русские марксисты получили возможность выбрать наиболее подходящую тактику для построения социализма в своей стране. Их больше не беспокоили экономические проблемы. Они отбросили заботу о том, пришло ли время или нет. Перед ними осталась лишь одна задача -- захватить власть.
  Одна группа утверждала, что устойчивый успех возможен только при массовой поддержке, хотя завоевывать большинство и не обязательно. Другая группа не одобрила такой длительной процедуры. Они предлагали решить дело смелым натиском. Малую группу фанатиков нужно организовать как авангард революции. Строгая дисциплина и безусловное подчинение вождю сделают эту группу пригодной для внезапной атаки. Они опрокинут царское правительство, а затем станут править страной традиционными методами царской полиции.
  Имена этих двух групп -- меньшевики и большевики -- были даны по результатам голосования в 1903 году при обсуждении тактических вопросов. Отношение к тактическим приемам было единственным различием между двумя группами. Обе они были согласны относительно конечной цели -- социализма.
  Обе секты пытались оправдать свои подходы обильным цитированием писаний Маркса и Энгельса. Это, конечно, марксистский обычай. И каждая секта находила в этих "священных книгах" высказывания, подтверждающие ее собственные позиции.
  Ленин, глава большевиков, знал своих соотечественников куда лучше, чем его противники и их вождь Плеханов. [Плеханов Георгий Валентинович (1856--1918) -- основатель первой марксистской российской группы. Стоявший у истоков социал-демократии в России, после раскола на большевиков и меньшевиков (1903 г.) стал одним из лидеров меньшевистского течения. Плеханов не был политическим вождем меньшевиков, но пользовался у них высоким авторитетом как теоретик марксизма.] В отличие от Плеханова, он не стал ошибочно приписывать русским качества западных народов. Он помнил, как дважды иностранки просто захватывали престол и затем спокойно царили до конца дней своих. [Имеются в виду Екатерина I и Екатерина II. Жена Петра I, литовка по происхождению, Марта Скавронская после смерти мужа, не назначившего преемника престола, была провозглашена гвардейцами императрицей Екатериной I. Занимала императорский престол с 1725 по 1727 год. Немецкая княжна Софья Анхальт-Цербстская свергла, опираясь на гвардию, своего мужа Петра III и с 1762 по 1796 год царствовала под именем Екатерины II.] Он хорошо сознавал, что террористические методы царской тайной полиции весьма успешны, и верил, что способен существенно улучшить эти методы. Он был безжалостным диктатором и знал, что у русских не хватит мужества сопротивляться силе. Подобно Кромвелю, Робеспьеру и Наполеону он был честолюбивым узурпатором и совершенно не верил в революционный дух большинства населения. [Кромвель Оливер (1599--1658) -- деятель английской буржуазной революции, командующий вооруженными силами республиканцев. В 1653 г. установил режим личной военной диктатуры. Робеспьер Максимилиан (1758--1794) -- деятель Великой французской революции, руководитель якобинцев. С 1793 г. формально будучи только членом Комитета общественного спасения, фактически возглавлял правительство, сосредоточив в своих руках диктаторскую власть. Наполеон Бонапарт (1769--1821) в 1799 г. произвел государственный переворот, в результате которого как консул получил всю полноту власти. В 1804 г. провозглашен императором.] Династия Романовых была обречена из-за слабоволия незадачливого Николая II. Социалистический законник Керенский проиграл из-за приверженности принципам парламентаризма. [Керенский Александр Федорович (1881--1970) -- русский политический деятель, эсер, адвокат по профессии. После февральской революции, свергнувшей царизм, вошел во временное правительство как министр юстиции. С июля 1917 г. -- министр-председатель Временного правительства, с сентября -- одновременно и Верховный главнокомандующий.] Ленин преуспел, потому что никогда не стремился ни к чему, кроме личной диктатуры. А русские томились по диктатору -- наследнику Ивана Грозного.
  Вовсе не революционное восстание прервало правление Николая II. Оно испустило дух на полях сражений. С наставшим безвластием Керенский не смог совладать. Уличные волнения в Санкт-Петербурге смели Керенского. Спустя недолгое время наступило 18-е брюмера Ленина. [18 брюмера VIII года по введенному во время Великой французской революции календарю (9 ноября 1799 г.) Наполеон Бонапарт захватил власть во Франции. С тех пор выражение "18 брюмера" стало символом политического переворота.] Несмотря на весь большевистский террор, в Учредительном собрании, избранном на основе всеобщего прямого голосования, большевике" было не более 20 процентов. [Л. Мизес несколько неточен: из 715 избранных депутатов было 175 (24,5%) большевиков. На заседание Учредительного собрания явилось только 410 депутатов, вследствие чего доля большевиков возросла примерно до 30%.] Ленин силой оружия разогнал Учредительное собрание. Краткосрочная "либеральная" интерлюдия закончилась. Из рук неспособных Романовых Россия перешла под власть настоящих авторитаристов.
  Ленину было мало завоевания России. Он был вполне убежден, что ему суждено принести благодать социализма не только России, но и всем другим народам Официальное название, которое он выбрал для своего правления, -- Союз Советских Социалистических Республик -- не содержало никаких намеков на Россию. Оно было создано, как зародыш мирового правительства. Предполагалось, что все иностранные товарищи обязаны повиноваться этому правительству, а вся иностранная буржуазия в случае сопротивления виновна в измене и подлежит казни. Ленин ни в малейшей степени не сомневался, что все страны Запада -- на грани великой последней революции. Он со дня на день ожидал ее.
  По мнению Ленина, только одна группа в Европе могла -- хотя без надежды на победу -- попытаться предотвратить революционный взрыв: развращенные интеллигенты, захватившие руководство социалистическими партиями. Ленин издавна ненавидел этих людей за приверженность парламентским процедурам и за то, что они стояли на пути его диктаторских поползновений. Он ненавидел их, поскольку только на них взваливал вину за то, что социалистические партии поддержали военные усилия своих стран. Уже во времена швейцарской эмиграции, которая закончилась в 1917 году, Ленин начал раскалывать социалистические партии Европы. Теперь он основал новый. Третий Интернационал, который им контролировался столь же своевластно, как большевистская партия. Для этой новой партии Ленин выбрал имя Коммунистическая партия. Коммунистам предстояло сокрушить социалистические партии Европы, этих "социал-предателей", и тем самым подготовить немедленное уничтожение буржуазии и захват власти вооруженными рабочими. Ленин не делал различия между социализмом и коммунизмом как социальными системами. Его целью не был коммунизм как противоположность социализма. Официальное имя страны было Союз Советских Социалистических (не коммунистических) республик. В этом плане он не собирался менять традиционную терминологию, в которой оба термины были синонимами. Он назвал своих последователей, единственных искренних и надежных защитников революционных принципов ортодоксального марксизма, коммунистами, а их тактику -- коммунистической, дабы отличить их от "вероломных выкормышей капиталистических эксплуататоров", продажных лидеров Социал-демократии вроде Каутского и Альбера Тома. [Каутский Карл (1854--1938) -- немецкий экономист и философ, ученик Маркса и Энгельса, один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии и II Интернационала. В деле завоевания власти пролетариатом он выдвигал на передний план мирные методы; Октябрьскую революцию встретил отрицательно. Тома Альбер (1878--1932) -- французский историк, один из лидеров французских социалистов. В годы первой мировой войны стоял на позициях классового мира, входил в состав французского правительства. Активно выступал против выхода России из войны с Германией после Февральской революции.] Эти предатели, подчеркивал он, стремились к сохранению капитализма. Они не были истинными социалистами. Единственными подлинными марксистами оказались те, кто отверг имя социалистов, ставшее навеки позорным.
  Так возникло различие между коммунистами и социалистами. Те марксисты, которые не подчинились Московскому диктату, называли себя социал-демократами, или социалистами. Для них было характерно убеждение, что наилучшим способом перехода к социализму, -- конечная цель, роднившая их с коммунистами -- было завоевание поддержки большинства населения. Они отбросили революционную риторику и обратились к демократическим методам борьбы за власть. Их не заботила проблема: совместим ли социализм с демократией. Но ради перехода к социализму они были готовы ограничить себя демократическими методами.
  Коммунисты, напротив, в первые годы Коминтерна были твердыми приверженцами принципа революции и гражданской войны. Послушные только своему русскому вождю, они выбрасывали из своих рядов каждого заподозренного в том, что для него законы страны важнее, чем приказы партии. Кровавые мятежи и заговоры -- такова была их жизнь.
  Ленин не мог понять, почему коммунисты потерпели неудачу всюду, кроме России. Он не ожидал многого от американских рабочих. Коммунисты понимали, что в США рабочим недоставало революционного духа, поскольку их развратило благополучие и испортила погоня за деньгами. Но Ленин не сомневался в классовой сознательности и приверженности революционным идеалам европейских масс Единственной причиной провала революций были, по его мнению, трусость и ошибки коммунистических руководителей. Вновь и вновь он менял своих наместников, но дела лучше не стали.
  В демократических странах коммунисты мало-помалу "выродились" в парламентские партии. Подобно старым социалистическим партиям до 1914 года, они продолжали ханжески славословить революционные идеалы. Но революционный дух могущественнее проявляет себя в салонах наследников больших состояний, чем в скромных домишках рабочих. В англо-саксонских и латиноамериканских странах социалистические избиратели верили в демократические методы. Здесь число искренних приверженцев коммунистической революции было очень небольшим. Большинство тех, кто публично клянется в верности идеалам коммунизма, почувствовали бы себя крайне неуютно в случае, если бы революционный взрыв поставил под угрозу их жизнь и собственность. В случае вторжения русских армий или успешного восстания местных коммунистов, они бы присоединились к победителям в надежде на то, что верность марксистской ортодоксии будет вознаграждена. Но сами по себе они не гнались за революционными лаврами.
  Ведь это факт, что за все тридцать лет страстной просоветской агитации ни одна страна за пределами России не стала коммунистической с согласия собственных граждан. Восточная Европа стала коммунистической, только когда дипломаты сговорились обратить эти страны в зону исключительного влияния и гегемонии России. Крайне маловероятно, что Западная Германия, Франция, Италия и Испания подпадут коммунизму, если только США и Британия не примут политику абсолютного дипломатического desinteressement [desinteressement (франц.) -- незаинтересованность, равнодушие]. В этих и ряде других стран некоторую силу коммунистическим движениям дает только вера в безудержный "динамизм" России, контрастный безразличию и апатии англосаксонских стран.
  Маркс и марксисты прискорбно ошибались, предполагая, что массы стремятся к революционному перевороту "буржуазных" основ общества. Воинственные коммунисты обретаются только среди тех, для кого коммунизм уже сейчас служит источником средств к жизни и кто ожидает от революции удовлетворения своих честолюбивых притязаний. Разрушительная возня этих профессиональных заговорщиков опасна как раз в меру наивности тех, кто просто флиртует с революционной идеей. Эти заблуждающиеся и запутавшиеся доброжелатели, которые называют себя "либералами" и которых коммунисты зовут "полезные простаки", "попутчики", и даже большинство зарегистрированных членов партии, были бы жутко испуганы, узнав однажды, что их вожди всерьез и буквально зовут к мятежу, но тогда отвратить беду будет поздно.
  В данный момент коммунистические партии Запада опасны, прежде всего, своими позициями по внешней политике. Отличительной чертой всех современных компартий является их поддержка агрессивной иностранной политики Советов. В чем бы им ни приходилось выбирать: между интересами России или собственной страны, -- они без колебаний предпочитают интересы России. Их принцип: права или нет, это моя Россия. Они строго выполняют все приказы Москвы. Когда Россия была союзницей Гитлера, французские коммунисты саботировали оборонные усилия собственной страны, а коммунисты Америки страстно противостояли планам поддержки демократии в борьбе против нацистов, выдвинутым президентом Рузвельтом. Коммунисты всего мира заклеймили тех, кто защищался от гитлеровского вторжения, как "империалистических поджигателей войны". Но как только Гитлер напал на Россию, империалистическая война капиталистов в одну ночь превратилась в справедливую оборонительную войну. Какую бы страну ни захватывал Сталин, коммунисты оправдывали эту агрессию необходимостью обороны от "фашизма" .
  В своем слепом обожании всего русского коммунисты Западной Европы и Соединенных Штатов далеко превзошли худшие выходки шовинистов. Они исходят восторгом от русской музыки, русских фильмов и предполагаемых достижений русской науки. Они с упоением говорят об экономических достижениях Советов. Они приписывают все победы союзников доблести русского оружия. Россия, утверждают они, спасла мир от фашистской угрозы. Россия -- единственная свободная страна, в то время как все остальные томятся под диктатом капиталистов. Только русские счастливы и могут наслаждаться полнотой жизни, а в капиталистических странах большинство населения страдает от подавленности и неисполнимости желаний. Как благочестивый мусульманин стремится совершить путешествие к могиле пророка в Мекку, так коммунисты-интеллектуалы полагают путешествие к святыням Москвы основным событием своей жизни.
  Однако различное употребление слов "коммунисты" и "социалисты" никак не влияет на содержание терминов "коммунизма и "социализма" в значении общей для этих движений конечной цели. Только в 1928 году конгресс Коминтерна в Москве принял программу, в которой различались коммунизм и социализм (а не просто коммунисты и социалисты).
  Согласно этой новой доктрине в экономической эволюции человечества между стадиями капитализма и коммунизма возникла третья стадия -- социализм. Социализм -- это общественная система, основанная на общественной собственности на средства производства и управлении всеми процессами производства и распределения со стороны центральных плановых органов. В этом отношении эта система не отличима от коммунизма. Но она отличается от коммунизма в том, что еще не достигнуто полное равенство в потреблении. "Товарищи" все еще получают заработную плату, и ставки заработной платы различаются согласно экономической значимости труда, как ее определяют центральные власти ради достижения наивысшей производительности труда. То, что Сталин назвал социализмом, в целом соответствует марксовой концепции "начальной стадии" коммунизма. Сталин сохранил название коммунизма только для того, чтобы Маркс называл "высшей стадией" коммунизма. В том смысле, как Сталин использовал этот термин, социализм движется к коммунизму, но еще не является им. Социализм обернется коммунизмом, как только прирост благосостояния, ожидаемый от действия социалистических методов производства, поднимет беднейшие слои России до уровня, которым уже сейчас наслаждаются выдающиеся обладатели важнейших должностей .
  Апологетический характер этой новой терминологии очевиден. Сталин счел необходимым объяснить большинству сограждан, почему их жизнь все еще так скудна, намного хуже, чем на Западе, и даже беднее, чем жили русские рабочие во времена царизма. Он хотел оправдать неравенство доходов; то, что малая группа руководителей наслаждается всеми благами современного комфорта, что другая группа, -- более многочисленная, чем первая, но менее обширная, чем средний класс в императорской России, -- живет в "буржуазном" стиле, тогда как массы, нагие и босые, влачат полуголодную жизнь в трущобах. Он был просто вынужден прийти к такому идеологическому маневру.
  Трудности Сталина были острее потому, что русские коммунисты в начале своего правления провозгласили, что равенство доходов должно быть обеспечено с первого мига пролетарской власти. Более того, в капиталистических странах подкармливаемые Россией компартии использовали очень действенный демагогический трюк -- возбуждали зависть к группам с высокими доходами. Основной аргумент коммунистов в доказательство того, что гитлеровский национал-социализм не настоящий социализм, но, напротив, худшая разновидность капитализма, состоял в том, что в нацистской Германии сохранялось неравенство в уровне жизни.
  Введенное Сталиным различие между социализмом и коммунизмом открыто противоречило не только политике Ленина, но и принципам коммунистической пропаганды за пределами России. Но такие противоречия легко не замечаются в царстве Советов. Слово диктатора -- высший авторитет, и нет таких дураков, чтобы изображать оппозицию.
  Важно осознать, что семантические новации Сталина касались только терминов социализм и коммунизм. Он не затронул значения понятий социалист и коммунист. Большевистская партия как и прежде именуется коммунистической. Русофильские партии в других странах называют себя коммунистическими и яростно борются с социалистическими партиями, которые в их глазах являются просто социал-предателями. При этом официальное название Союза Советских Социалистических Республик остается неизменным.
  Агрессивность России
  ГЕРМАНСКИЕ, итальянские и японские националисты оправдывали агрессивность своей политики недостатком Lebensraum. [Lebensraum (нем.) -- жизненное пространство. Термин, получивший хождение в связи с работами так называемых геополитиков (Ф. Рамуель, К. Хаусхофер и др.), широко использовался в нацистской идеологии.] Их страны сравнительно перенаселены. Они бедны природными ресурсами и зависят от импорта продовольствия и сырья из-за рубежа. Они должны экспортировать продукты перерабатывающей промышленности, чтобы оплатить жизненно необходимый импорт. Но протекционистская политика стран, в избытке производящих продовольствие и сырье, закрывает границы перед ввозом готовых товаров. Мир явно стремится к состоянию полной экономической автаркии каждой из стран. Какова судьба стран, которые не в силах ни пропитать, ни одеть своих граждан на основе только внутренних ресурсов?
  Доктрина Lebensraum, созданная "обделенными" народами, подчеркивает, что в Америке и Австралии пустуют миллионы акров земли более плодородной, чем истощенные земли, которые вынуждены обрабатывать крестьяне обездоленных стран. Природные условия для добычи и переработки сырьевых ресурсов здесь также намного благоприятней, чем в обездоленных странах. Но крестьяне и рабочие Германии, Италии или Японии не имеют доступа к этим благословенным ресурсам. Иммиграционные законы сравнительно малонаселенных стран препятствуют иммиграции. Эти законы увеличивают предельную производительность труда [Это понятие введено американским экономистом Джоном Бейтсом Кларком. По Кларку, при неизменной величине капитала дополнительные вложения труда будут давать все меньший прирост промышленного продукта. Прирост продукции, обеспеченный вовлечением в производство "последнего" (при данном капитале) дополнительного рабочего, -- это и есть предельная производительность труда. Она определяет уровень заработной платы всех рабочих, ибо более высокая выработка ранее вовлеченных в производство -- не их заслуга, а проявление производительности капитала. Чем меньше приток рабочей силы в страну, тем выше в ней предельная производительность труда, а, следовательно, и зарплата. Наоборот, в странах, откуда затруднен отток рабочих, число занятых непомерно велико в сравнении с имеющимся капиталом, что влечет за собой снижение предельной производительности, а, значит, и зарплаты.] и, следовательно, увеличивают заработную плату в малонаселенных странах и понижают их же в перенаселенных странах. Высокий уровень жизни в Соединенных Штатах и Британских Доминионах оплачены понижением уровня жизни в перенаселенных странах Европы и Азии.
  Настоящие агрессоры -- говорят националисты Германии, Италии и Японии -- это те страны, которые посредством торговых и иммиграционных барьеров присвоили себе львиную долю природных богатств земли. Разве сам Папа Римский [имеется в виду Пий XII (Пачелли Эудженио), занимавший папский престол с 1939 по 1958 г.; в период Второй мировой войны благожелательно относился к германской и итальянской агрессии, что вызвало недовольство в католической среде] не провозгласил, что коренной причиной мировых войн является "этот холодный и расчетливый эгоизм, который норовит завладеть экономическими ресурсами и материалами, предназначенными для общего блага, в такой степени, что страны, менее взысканные природой, вовсе не получают доступа к ним" ? Война, начатая Гитлером, Муссолини и Хирохито является, с этой точки зрения, справедливой войной, ибо ее единственной целью было дать обделенным нациям то, что в силу щедрости природы и божественной справедливости и так принадлежит им. [Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 г. нападением Германии, возглавляемой рейхсканцлером Адольфом Гитлером, на Польшу. 5 июня 1940 г. в войну на стороне Германии вступила Италия (верховное военное командование осуществлял фашистский диктатор Бенито Муссолини). 7 декабря 1941 г. на американские, английские владения на Тихом океане напала Япония, которой правил император Хирохито.]
  Русские не могут оправдывать свою агрессивную политику такими аргументами. Россия является сравнительно малонаселенной страной. Ее почвы от природы много лучше, чем в других странах. В ней существуют наилучшие условия для возделывания всех видов зерна, фруктов и овощей. России принадлежат гигантские пастбища и почти неистощимые леса. Ей принадлежат богатейшие залежи золотых, серебряных, платиновых, медных, железных, никелевых и всех прочих руд, а также громадные запасы нефти и угля. Если бы не деспотизм царей и не плачевная неадекватность коммунистической системы, ее население давно могло бы наслаждаться самым высоким уровнем жизни. Безусловно, вовсе не нужда в естественных ресурсах толкает Россию к завоеваниям.
  Агрессивность Ленина была порождена его убежденностью, что он является вождем окончательной мировой революции. Он видел в себе законного наследника Первого Интернационала, которому суждено выполнить задачу, не удавшуюся Марксу и Энгельсу. [Первый Интернационал (Международное товарищество рабочих) основан Марксом и Энгельсом в Лондоне в 1864г. формально был распущен в 1876 г., хотя свою деятельность, фактически, прекратил после поражения Парижской Коммуны в 1871 г.] Он полагал, что для ускорения прихода революции ему ничего делать не нужно. Над капитализмом уже прозвучал похоронный колокол, и никакие махинации не могут отдалить момента экспроприации экспроприаторов. Нужен только диктатор для нового мирового порядка. Ленин был готов взвалить это бремя на свои плечи.
  Со времен Монгольского нашествия человечество не сталкивалось с таким неумолимым и бескомпромиссным притязанием на неограниченное мировое первенство. В каждой стране русские эмиссары и коммунистическая пятая колонна фанатически трудилась во имя "Anschluss" [Anschluss (нем.) -- присоединение; это немецкое слово вошло в политический лексикон многих стран после захвата фашистской Германией Австрии (1938 г.)] к России. [Пятая колонна -- ставшее крылатым выражение из обращения по радио к жителям Мадрида франкистского генерала Э. Мола (1936 г.). Призывая их к сдаче, Мола заявил, что он ведет наступление четырьмя колоннами, а пятая колонна тайно ведет борьбу с республиканцами в самом Мадриде.] Но у Ленина не было первых четырех колонн. Военные силы России были в тот момент ничтожны. Когда они вышли за границы России, то были остановлены поляками. Дальше на Запад идти они не могли. Великая кампания по завоеванию мира захлебнулась.
  Обсуждение того, возможен или желателен коммунизм в одной стране, было пустым делом. Коммунисты потерпели поражение везде за пределами России. Они были принуждены оставаться дома.
  Сталин посвятил всю свою энергию организации постоянной армии невиданного миром размера. Но он был не более удачлив, чем Ленин и Троцкий. Нацисты легко разбили эту армию и оккупировали важнейшие части территории России. Россию спасли британские и, в первую очередь, американские силы. Американские поставки позволили русским преследовать немцев по пятам, когда скудость вооружений и угроза американского вторжения вынудили их отступить из России. Они смогли даже громить арьергарды отступающих нацистов. Они смогли захватить Берлин и Вену, когда американская авиация разрушила немецкую оборону. Когда американцы сокрушили японцев, русские смогли спокойно нанести им удар в спину.
  Конечно, коммунисты внутри и за пределами России, также как и попутчики, страстно доказывали, что именно Россия нанесла поражение нацистам и освободила Европу. Они обходят молчанием тот факт, что единственной причиной, которая не дала немцам взять Сталинград, был недостаток снаряжения, самолетов и бензина. Блокада не позволила нацистам снабдить армию должным образом и соорудить в оккупированной России транспортную сеть для доставки снаряжения на отдаленные фронты. Решающим сражением войны 6ыла битва за Атлантику. Великими стратегическими событиями войны с Германией были завоевание Африки и Сицилии, и победа в Нормандии. Сталинград, если мерить гигантскими масштабами этой войны, был едва ли больше, чем тактическим успехом. В сражениях с итальянцами и японцами участие России было нулевым.
  Но все плоды победы достались одной России. В то время как другие союзники не стремятся к территориальным приращениям, русские развернулись во всю. Они аннексировали три Балтийских республики, Бессарабию, Карпатскую Русь -- область Чехословакии <аннексия Карпатской Руси выставляет в истинном свете их лицемерное сожаление о Мюнхенском соглашении 1938 года>, часть Финляндии, большую часть Польши и значительные территории на Дальнем Востоке. [29 сентября 1938 г. в Мюнхене главы правительств Великобритании, Франции, Германии и Италии подписали соглашение о расчленении Чехословакии. Карпатская Русь была оккупирована Венгрией. С 1945 г. она стала Закарпатской областью Украины.] Они претендуют на то, что остальная часть Польши, Румыния, Венгрия, Югославия, Болгария, Корея и Китай являются исключительной сферой их влияния. Они лихорадочно создают в этих странах "дружественные", то есть марионеточные правительства. Если бы не противодействие Соединенных Штатов и Великобритании, они бы господствовали сегодня во всей континентальной Европе, континентальной Азии и Северной Африке. Только американские и британские гарнизоны в Германии отрезали русским путь к берегам Атлантики.
  Сегодня, как и после первой мировой войны, реальной угрозой для Запада является вовсе не военная мощь России. Великобритания может легко отразить атаку русских, а начать войну против Соединенных Штатов было бы для русских чистым безумием. Не русские армии, но коммунистическая идеология угрожает Западу. Русские хорошо это знают и делают ставку не на собственную армию, а на своих иностранных сподвижников. Они хотят опрокинуть демократию изнутри, а не извне. Их основное оружие -- прорусские махинации Пятых колонн. Вот первоклассные дивизии большевизма.
  Коммунистические писатели и политики в России и в других странах объясняют агрессивную политику России необходимостью в самозащите. Не Россия планирует нападение, -- говорят они, -- но, напротив, загнивающие капиталистические демократии. Россия хочет просто оградить свою собственную независимость. Это старый, испытанный метод оправдания агрессии. Людовик XIV и Наполеон I, Вильгельм II и Гитлер были самыми горячими сторонниками мира. Когда они вторгались в другие страны, то только для справедливой самозащиты. Эстония или Литва угрожали России не меньше, чем Люксембург или Дания -- Германии.
  Порождением этой басни о самозащите является легенда о cordon sanitaire. [Cordon sanitaire (фр.) -- санитарный кордон. Так зачастую именовались в политических публикациях 20-х годов образовавшиеся после Октябрьской революции государства -- Эстония, Латвия, Литва, Польша, отделявшие Западную Европу от большевистской России.] Политическая независимость малых соседей России, утверждает эта легенда, это просто временная капиталистическая уловка, чтобы защитить европейские демократии от заражения ростками коммунизма. Следовательно, делается вывод, эти малые страны утратили свое право на независимость. Ибо Россия имеет неотъемлемое право требовать, чтобы ее соседи -- а также и соседи ее соседей -- управлялись бы только "дружественными", то есть непосредственно коммунистическими правительствами. Что случилось бы с миром, если бы все великие державы имели подобные претензии?
  Истина в том, что вовсе не правительства демократических стран стремятся низвергнуть существующую в России систему. Они не вскармливают продемократическую Пятую Колонну в России, и они не подстрекают население России против их правителей. Это русские неустанно, день и ночь, возбуждают недовольство во всех странах. Их Третий Интернационал открыто пытался возбудить коммунистические революции по всему миру. [Третий (Коммунистический) Интернационал -- международная организация, объединившая под руководством Москвы коммунистические партии многих стран. Создан в марте 1919 г., распушен по тактическим соображениям в мае 1943 г.]
  Весьма слабое и неуверенное вмешательства союзников в гражданскую войну в России не было прокапиталистическим и антикоммунистическим походом. Для союзников, сражавшихся не на жизнь, а на смерть с Германией, Ленин был тогда просто орудием их заклятого врага. Людендорф отправил Ленина в Россию, чтобы сбросить режим Керенского и обеспечить выход России из войны. [Людендорф Эрих (1865--1937) -- немецкий генерал. В 1917 году занимал должность генерал-квартирмейстера верховного командования, фактически был его главой. Германский генштаб не только предоставил Ленину с группой единомышленников возможность приезда в Россию через территорию Германии весной 1917 года, но и субсидировал большевистскую деятельность, направленную на выход России из войны.] Силой оружия большевики задавили всех тех русских, кто желал сохранения союза с Францией, Великобританией, Соединенными Штатами и другими демократическими странами. С военной точки зрения Запад просто не мог оставаться нейтральным, когда их русские союзники отчаянно оборонялись от большевиков. Для союзников ставкой был Восточный фронт. "Белыми" генералами двигали внутренние проблемы страны.
  Как только в 1918 году война с Германией закончилась, союзники утратили интерес к русским делам. Нужды в Восточном фронте больше не было. Они ни в малейшей степени не заботились о внутренних проблемах самой России. Они стремились к миру и спешили выйти из схватки. Конечно, они были встревожены, поскольку не знали, как выпутаться пристойно. Их генералам было стыдно бросать своих товарищей по оружию, которые сделали все, что могли, во имя общей цели. Оставить этих людей в беде было бы ни чем иным, как трусостью и дезертирством. Такого рода соображения воинской чести заставили отложить на некоторое время вывод незначительных союзнических отрядов и прекращение снабжения белых частей. Когда все было выполнено, государственные деятели союзников почувствовали облегчение. Отныне они приняли политику строгого нейтралитета по отношению к русским делам.
  Крайняя незадача, конечно, что союзников волей-неволей затянуло в события русской гражданской войны. Было бы много лучше, если бы военная ситуация 1917--1918 годов не принудила их вмешаться. Но не следует упускать из виду того, что отказ от интервенции в России был равнозначен провалу политики президента Вильсона. [Вильсон Томас Вудро (1856--1924) -- президент США с 1913 по 1921 г. После вступления США в апреле 1917 г. в войну с Германией Вильсон неоднократно повторял, что политика его страны продиктована исключительно целью "спасти мир для демократии".] Соединенные Штаты вступили в войну, чтобы сделать "мир обителью демократии". В результате победы союзников в Германии на смену сравнительно мягкому и умеренно авторитарному императорскому режиму пришло республиканское правительство. С другой стороны, в России возникла диктатура, в сравнении с которой царский деспотизм мог быть назван либеральным. Но союзники не стремились сделать Россию обителью демократии, как в случае Германии. И это при том, что императорская Германия имела парламент, министров, ответственных перед парламентом, суд присяжных, свободы мысли, религии и печати, ограниченные не многим больше, чем в других странах Запада, и иные демократические установления. А в Советской России утвердился неприкрытый деспотизм.
  Американцы, французы и британцы не догадались взглянуть на события под этим углом (в отличие от антидемократических сил в Германии, Италии, Польше, Венгрии и на Балканах). Националисты этих стран поняли невмешательство союзников в русские дела как доказательство того, что их преданность демократии -- чистая показуха. Союзники -- по их логике -- воевали с Германией потому, что завидовали ее экономическому процветанию, а в России деспотизм допустили потому, что не боялись экономической мощи России. Демократия, -- приходили к выводу националисты, -- не что иное, как ширма для простаков. Распространился страх, что эмоциональная привлекательность этого лозунга однажды будет использована против их собственной независимости.
  После прекращения интервенции у России не осталось никаких причин для страха перед странами Запада. Не боялись Советы и нацистской агрессии. Противоположные утверждения, очень популярные в Западной Европе и Америке, имели причиной полное непонимание того, что происходило в Германии. Но русские знали и Германию и нацистов. Они прочитали "Mein Kampf" ["Mein Kampf" ("Моя борьба") -- книга Адольфа Гитлера, в которой излагалась не только история национал социализма, но и его теория и геополитическая концепция (первое издание вышло 1925 г.)]. Они усвоили из этой книги не только, что Гитлер зарится на Украину, но также и то, что его основная стратегическая идея состоит в том, чтобы приступить к покорению России только после окончательного разгрома Франции. Русские были уверены, что выраженные в Mein Kampf расчеты Гитлера на нейтралитет Великобритании и США при разгроме Франции -- чепуха. Для них было очевидным, что новая мировая война, при которой они сами рассчитывали остаться в нейтралитете, приведет к новому поражению Германии. А это поражение, легко понять, сделает Германию, -- если не всю Европу, -- открытой для большевизма. Руководствуясь таким пониманием, Сталин уже в период Веймарской республики помогал тогда еще тайному перевооружению Германии. [Название "Веймарская республика" закрепилось за Германией 1919--1933 годов, так как ее конституция была принята заседавшим в Веймаре Германским учредительным национальным собранием. На потерпевшую в Первой мировой войне поражение Германию Версальским договором были наложены существенные ограничения численности армии, вооружения и подготовки офицерских кадров. В двадцатые годы советское руководство считало своим главным военным противником Францию; отсюда заинтересованность в возрождении военной мощи Германии как противовеса Франции и ее союзникам в Европе. Сталинская поддержка ремилитаризации Веймарской республики заключалась не только в поставке ей стратегического сырья, но и в предоставлении тайной возможности подготовки офицерских кадров в советских военных училищах и на полигонах. Стоит упомянуть хотя бы такого выдающегося германского стажера как будущий герой танковых сражений Второй мировой войны генерал-полковник Гудериан, проходивший практику при Казанском танковом училище.] Немецкие коммунисты, как могли, помогали нацистам подорвать Веймарский режим. Наконец, в 1939 году Сталин стал прямым союзником Гитлера, чтобы развязать ему руки на Западе.
  Чего Сталин, -- как и все остальные, -- не предвидел, это потрясающий успех армий Германии в 1940 году. Гитлер напал на Россию в 1941 году, поскольку был совершенно убежден, что не только Франция, но и Великобритания выведены из строя, и что Соединенные Штаты, которым с тылу угрожает Япония, не смогут оказать большого воздействия на европейские дела.
  Распад Габсбургской империи в 1918 году и поражение нацистов в 1945 году распахнули перед Россией ворота в Европу. [Габсбургской империей (по правящему дому Габсбургов) принято было именовать Австро-Венгрию. В результате поражения в первой мировой войне империя распалась на самостоятельные государства Австрию, Венгрию, Чехословакию, а часть территории бывшей Австро-Венгрии вошла в состав Югославии, Румынии, Польши.] Сегодня Россия является единственной военной силой в Европе. Но почему русские так ориентированы на завоевания и присоединения? Они не нуждаются ни в каких дополнительных ресурсах. Вряд ли Сталин стремится с помощью завоеваний увеличить свою популярность в народе. Его не заботит воинская слава.
  Агрессивная политика Сталина рассчитана не на массы, а на интеллектуалов. Ибо на кону -- их марксистская ортодоксальность, действительная основа мощи Советов.
  Эти русские интеллектуалы оказались достаточно недалекими, чтобы принять модификации марксизма и, тем самым, фактически отвергнуть сущность диалектического материализма, предупреждавшего, что эти модификации спровоцируют вспышку русского шовинизма. Они приняли доктрину, согласно которой их святая Русь может перескочить через одну из описанных Марксом непременных ступеней экономической эволюции. Они гордились тем, что являются авангардом пролетариата и мировой революции, которая, позволив построить социализм в одной отдельно взятой стране, создала славный пример для всего мира. Но невозможно объяснить им, почему остальные народы, в конце концов, не идут за Россией. В работах Маркса и Энгельса, которые уже нельзя изъять из обращения, можно прочесть, что основатели марксизма считали Великобританию и Францию, и даже Германию, странами наиболее развитой цивилизации и капитализма. Студенты марксистских университетов могли быть туповаты, чтобы разобраться в философских и экономических основах марксова завета. Но они были вполне сообразительны, чтобы понять, что Маркс считал Россию страной менее развитой, чем страны Запада.
  Неизбежен у изучающих экономическую политику и статистику вопрос -- почему в капиталистических странах уровень жизни народа намного выше? Как это возможно? Почему жизненные условия намного благоприятней в США, которые хотя и самая развитая из капиталистических стран, но -- такая отсталая страна в деле пробуждения классового сознания пролетариата?
  Выводы из этих фактов кажутся неизбежными. Если наиболее развитые страны не приемлют коммунизма и вполне процветают при капитализме, если распространение коммунизма ограничено странами, которые Маркс считал отсталыми, и которые с тех пор не разбогатели -- не следует ли понимать так, что коммунизм сопутствует отсталости и ведет к общей нищете? Не следует ли патриоту России устыдиться того факта, что его страна принадлежит к этой системе?
  Такие мысли очень опасны в деспотической стране. Тот, кто позволил бы себе высказать их, был бы безжалостно ликвидирован ГПУ. [ГПУ -- аббревиатура "Государственное политическое управление". ГПУ -- политическая охранка в СССР. Создана в 1922 г. на базе Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК), с 1923 г. именовалась ОГПУ (Объединенное ГПУ). Хотя в 1934 г. охранка была преобразована в НКВД (Народный комиссариат внутренних дел), в быту ее еще долго называли ГПУ.] Но даже невысказанные, они крутятся на кончике языка каждого интеллигента. Они тревожат сон высокопоставленных чиновников и, может быть, даже самого великого диктатора. У него, конечно, достанет власти сокрушить каждого противника. Но ведь неразумно уничтожить всех рассудительных людей и оставить у власти в стране только тупых болванов.
  Таков реальный кризис русского марксизма. Каждый прошедший день, в который не случилось мировой революции, углубляет его. Советы обязаны завоевать мир, либо им в собственной стране угрожает измена интеллигенции. Обеспокоенность идеологическим состоянием лучших мозгов России толкает сталинскую Россию к неуклонной агрессии.
  ________________________________________
  Троцкисткая ересь
  ПРИНЯТАЯ русскими большевиками, итальянскими фашистами и германскими нацистами концепция диктаторской власти неявно предполагает, что не может быть споров о том, кто именно будет диктатором. Мистические силы, определяющие ход исторических событий, выделяют провиденциального лидера. Все достойные люди не могут не склониться перед несомненным выбором истории и преклонят колени перед троном избранника судьбы. Кто поступит иначе -- еретик и презренный негодяй, подлежащий "ликвидации".
  На самом деле диктаторская власть достается тому из кандидатов, кто сумел вовремя устранить всех своих соперников и их людей. Диктатор, прокладывая путь к верховной власти, вырезает всех конкурентов. Он защищает свои позиции власти, исключая всех тех, кто способен оспорить ее. История восточных деспотий свидетельствует об этом также, как и современная история.
  Когда в 1924 году умер Ленин, Сталин вытеснил наиболее опасного из своих соперников -- Троцкого. Троцкий покинул страну, провел несколько лет в скитаниях по разным странам Европы, Азии и Америки и был, наконец, убит в Мексике. Сталин стал абсолютным властителем России.
  Троцкий был ортодоксальным марксистским интеллектуалом. В силу этого он пытался представить свою личную вражду со Сталиным как результат принципиального расхождения. Он клеймил политику Сталину как измену святым заветам Маркса и Ленина. Сталин отвечал в том же духе. Фактически, однако, этот конфликт представлял собой соперничество двух лиц, а не конфликт антагонистических идей и принципов. Были небольшие разногласия в вопросах тактики. Но во всех основных вопросах Сталин и Троцкий занимали общие позиции.
  До 1917 года Троцкий жил в эмиграции и был в той или степени знаком с основными языками Запада. Он держался как эксперт по международным вопросам. На самом деле он ничего не знал о цивилизации Запада, о политических идеях и политических условиях. В качестве странствующего изгнанника он общался исключительно с другими изгнанниками. Единственными иностранцами, с которыми он порой встречался в кафе и клубах Западной и Центральной Европы, были радикальные доктринеры, которые сами по себе -- в силу одержимости марксизмом -- были отделены от реальности. Его единственным чтением были марксистские книги и периодика. Все другое он презирал как "буржуазную" литературу. Он был абсолютно неспособен видеть мир иначе, чем с точки зрения марксизма. Подобно Марксу, он был всегда готов истолковать любую крупную стачку или маленькую заварушку как знак начала последней великой революции.
  Сталин -- плохо образованный грузин, ни в малейшей степени не знакомый ни с одним иностранным языком. Он не знал ни Европы, ни Америки. Даже его достижения как марксистского литератора -- сомнительны. Но именно этот факт, что он не 6ыл марксистским начетчиком, хотя и был при этом несгибаемым борцом за коммунизм, обеспечил ему превосходство над Троцким. Сталин мог видеть вещи, как они есть на самом деле, не обманываясь хитросплетениями диалектического материализма. При столкновении с проблемой он не искал истолкований в писаниях Маркса и Энгельса. Он доверял своему здравому смыслу. Ему хватило здравомыслия, чтобы признать, что политика мировой революции, начатая Лениным и Троцким в 1917 году, полностью провалилась за пределами России.
  В Германии коммунисты, возглавлявшиеся Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург, потерпели поражение от регулярных армейских частей и националистических отрядов в кровавой схватке на улицах Берлина в январе 1919 года. Коммунистический насильственный захват власти в Мюнхене весной 1919 года, бунт Гельца в марте 1921 года точно также окончились поражением. [6 января 1919 г. в Берлине началась всеобщая политическая забастовка рабочих. Созданный в тот же день революционный комитет, в который вошли независимые социал-демократы и коммунисты, призвал рабочих взять власть. В течение 10--12 января правительственные войска силой оружия подавили восставших. 15 января руководители коммунистов Карл Либкнехт (1871--1919) и Роза Люксембург (1871--1919) были арестованы группой офицеров и в тот же день убиты. В Баварии 7 апреля 1919г. левые социал-демократы провозгласили Советскую республику. 13 апреля власть перешла в руки коммунистов, которые удерживали ее до 27 апреля. Против Советской республики были двинуты правительственные войска, и к 1 мая она была разгромлена. В марте 1921 г., когда начались вооруженные столкновения рабочих с полицией в Саксонии, ветеран первой мировой войны коммунист Макс Гельц (1889--1933) организовал в Средней Германии партизанские отряды, сражавшиеся с правительственными войсками и жандармерией. Его отряды потерпели поражение, а сам он был арестован и приговорен к пожизненному заключению.] В Венгрии в 1919 году коммунисты были разбиты частями Румынской армии, а также отрядами Хорти и Гембеша. [21 марта 1919 года была провозглашена Венгерская Советская республика как государство диктатуры пролетариата. В апреле началось наступление румынских войск, поддержанных добровольческими венгерскими формированиями, возглавленными бывшим габсбургским контр-адмиралом Миклошем Хорти (1868--1957). Дьюла Гембеш (1866--1936) занимал пост государственного секретаря военного министерства в антикоммунистическом Сегедском венгерском правительстве. 1 августа 1919 года Венгерская Советская республика пала.] В Австрии многочисленные коммунистические заговоры провалились в 1918 и 1919 годах; свирепый бунт в июле 1927 года был легко усмирен венской полицией [15--17 июля 1927 г. в Вене всеобщая забастовка и демонстрации переросли в уличные бои рабочих с полицией]. В Италии в 1920 году захват предприятий окончился полной неудачей. [Массовый захват итальянских предприятий рабочими начался 31 августа 1920 года по призыву профсоюза металлистов в ответ на объявленный предпринимателями локаут. Движение, носившее в целом экономический характер, радикально настроенной частью рабочих и интеллигенции воспринималось как начало революции. 19 сентября при посредничестве правительства было достигнуто соглашение, согласно которому рабочие покидают предприятия, а предприниматели повышают ставки на 10--20% и обещают допустить профсоюзный контроль над производством.]
  Во Франции и в Швейцарии коммунистическая пропаганда казалась очень влиятельной в первое время после окончания войны в 1918 году, но очень скоро истощилась. В Великобритании в 1926 году общая стачка окончилась полным поражением [всеобщая стачка в Великобритании, начавшаяся 4 мая 1926 г., была 11 мая объявлена Верховным судом незаконной, и на следующий день Генеральный совет тред-юнионов отменил ее].
  Троцкий был настолько ослеплен собственной ортодоксальностью, что отказался признать провал большевистских методов. Но Сталин сделал это очень скоро. Он не оставил идею подготовки революционных взрывов во всех странах мира и в конце концов установления повсеместной советской власти. Но при этом хорошо сознавал, что агрессию нужно отложить на несколько лет, и что нужны новые методы ее осуществления. Троцкий был неправ, приписывая Сталину удушение коммунистического движения за пределами России. Сталин просто использовал другие методы для достижения все тех же целей, общих для всех марксистов.
  Как истолкователь марксистских догм Сталин, конечно же, уступал Троцкому. Но он превосходил своего соперника как политик. Тактические успехи большевизма на мировой арене -- заслуга Сталина, а не Троцкого.
  В области внутренней политики Троцкий прибегал к испытанным традиционным трюкам, которые марксисты всегда использовали для развенчания социалистической политики других партий. Что бы Сталин ни делал, это не были истинные социализм и коммунизм, но, напротив, чудовищное извращение принципов Маркса и Ленина. Все катастрофические результаты общественного контроля над производством и распределением, проявлявшиеся в России, толковались Троцким как результат мелкобуржуазности политики. Они не были неизбежными следствиями коммунистических методов. Они были печальными порождениями сталинизма, а не коммунизма. Исключительной виной Сталина было объяснено все: что в стране правила совершенно безответственная бюрократия и привилегированные олигархические группы купались в роскоши, в то время как массы жили на грани голода; что террористический режим уничтожил старую гвардию революционеров и обрек миллионы на рабский труд в концлагерях; что тайная полиция была всевластной; что профсоюзы были бессильными; что массы были лишены всех прав и свобод. Сталин не был лидером эгалитарного бесклассового общества. Он возглавил отход к худшим методам классового господства и эксплуатации. Новый правящий класс, втянувший примерно 10 процентов населения, безжалостно подавлял и эксплуатировал громадное большинство пролетарских тружеников.
  Троцкий не мог объяснить, как всего этого сумел достичь один-единственный человек со своими прислужниками. Где же были "материальные производительные силы", столь много обсуждавшиеся в Марксовом историческом материализме, которые "независимо от воли индивидуумов" определяют ход человеческой истории "с неотвратимостью законов природы"? Как могло случиться, что один человек изменил "правовую и политическую надстройку", которую единственным и неизменным образом определяет экономическая структура общества? Даже Троцкий был согласен, что в России больше не существует частной собственности на средства производства. В империи Сталина производство и распределение безраздельно контролируются "обществом". Согласно основным положениям марксизма, в такой системе надстройка должна быть подобием земного рая. В марксистской доктрине не предусмотрена возможность, чтобы индивидуальными усилиями можно было извратить благодать общественного контроля над хозяйством и обратить жизнь в ад. Последовательный марксист -- если бы последовательность была совместимой с марксизмом -- должен бы признать, что политическая система сталинизма есть необходимая форма коммунистической надстройки.
  Программа Троцкого разрешала все существенные вопросы точно так же, как это делала и реальная политика Сталина. Троцкий оправдывал индустриализацию России. Именно к этому стремился пятилетний план Сталина. Троцкий оправдывал коллективизацию сельского хозяйства. Сталин создал колхозы и ликвидировал кулаков. Троцкий считал нужным создание большой армии. Сталин создал такую армию. Пока Троцкий сохранял власть, он не был демократом. Напротив, он фанатично требовал диктаторского подавления всех "саботажников". Верно, конечно, что он не предвидел, что диктатор отнесется к нему -- Троцкому, автору марксистских трактатов и ветерану славной революции, -- как к худшему из саботажников. Подобно другим адвокатам диктатуры, он предполагал, что либо он сам, либо кто-нибудь из его близких друзей будет диктатором.
  Троцкий был критиком бюрократизма. Но он не предлагал никакого другого способа ведения дел в социалистическом обществе. Нет другой альтернативы ориентированному на прибыль частному бизнесу, чем бюрократическое управление .
  Истина в том, что Троцкий нашел у Сталина только одну ошибку -- тот стал диктатором вместо Троцкого. Оба были правы в своей взаимной вражде. Сталин был прав в том, что его режим был воплощением истинных коммунистических принципов. Троцкий был прав в том, что сталинский режим обратил российскую жизнь в ад.
  Троцкизм не исчез полностью со смертью Троцкого. Буланжизм во Франции также на какое-то время пережил генерала Буланже. [Французский генерал Жорж Буланже (1837--1891) в конце 80-х годов возглавил движение средних слоев, получившее его имя. Буланжизм представлял собой сплав националистических реваншистских идей с лозунгами борьбы против финансовых и промышленных магнатов, чьи интересы защищает коррумпированное правительство и парламент.] В Испании до сих пор есть карлисты, хотя линия Дон Карлоса вымерла. [Дон Карлос старший (1788--1855) -- один из сыновей испанского короля Карла IV. В прошлом столетии Испания дважды сотрясалась гражданскими войнами, спровоцированными попытками возвести на престол сначала Дона Карлоса старшего, а потом его внука -- Дона Карлоса младшего. Карлисты, как наиболее консервативно-клерикальная ветвь монархистов, играли видную роль в испанской истории и в XX веке. Они, в частности, активно поддержали генерала Франко.] Такие посмертные движения, конечно, обречены.
  Но во всех странах есть люди, которые -- при собственной беззаветной преданности идеям всестороннего планирования, то есть общественной собственности на средства производства -- приходят в ужас при столкновении с реалиями коммунизма. Эти люди разочарованы. Они мечтают о райском саде. Для них коммунизм или социализм означает легкую жизнь, в достатке и полном наслаждении всеми свободами и удовольствиями жизни. Они не в силах осознать противоречивость собственного представления о коммунистическом обществе. Они некритично восприняли все лунатические фантазии Шарля Фурье и все нелепости Веблена. [Фурье Франсуа Мари Шарль (1772--1837) -- французский социолог и экономист, классик утопического социализма. В учении Фурье большую роль играют представления о труде в социалистическом обществе как удовольствии, о формировании гармонической личности на основе не подавления, а разумного учета человеческих страстей.] Они простодушно верят утверждению Энгельса, что социализм будет царством неограниченной свободы. Они винят капитализм во всем том, что вызывает их неудовольствие и полностью убеждены, что социализм избавит их от всех неприятностей. Собственные неудачи и поражения они приписывают бесчестности этой "безумной" системы конкуренции и надеются, что социализм обеспечит им достойное положение в обществе и высокий доход, которые им положены по праву. Это просто спящие красавицы, ждущие принца-спасителя, который сумеет по достоинству оценить их добродетели и заслуги. Проклинать капитализм и восхвалять коммунизм -- для них утешение. Так можно скрыть от себя собственную неполноценность и взвалить на "систему" собственные неудачи.
  Призывая диктатуру, такие люди всегда надеются на диктатуру собственной клики. Требуя планирования, они всегда подразумевают собственные планы, а не планы других. Они никогда не признают, что социалистический или коммунистический режим представляет собой истинный социализм или коммунизм, если только им не обеспечены высшие статус и доход. Для них основной чертой настоящего и истинного коммунизма является то, что все происходит согласно их собственной воле, а все несогласные принуждаются к повиновению.
  Это факт, что большинство наших современников поражены идеями коммунизма и социализма. Однако это не означает, что они единодушны в планах национализации средств производства и общественного контроля над производством и распределением. Напротив. Каждая социалистическая ячейка фанатически враждебна планам всех других социалистических групп. С наибольшим ожесточением социалистические секты воюют именно друг с другом.
  Если бы случай с Троцким -- как и аналогичная история с Грегором Штрассером в нацистской Германии -- были только отдельными примерами, их не следовало бы и рассматривать. Но это не случайные явления. Они типичны. Их изучение открывает психологические причины и популярности социализма и невозможности его реализовать.
  ________________________________________
  Высвобождение демонов
  ИСТОРИЯ человечества это история идей. Именно идеи, теории и доктрины направляют действия людей, определяют конечные цели человека и выбор средств для достижения этих целей. Сенсационные события, возбуждающие страсти и приковывающие к себе внимание поверхностных наблюдателей, -- есть, в сущности, только лишь завершение идеологических изменений. Не бывает резкого и внезапного преобразования всей жизни. То, что называют, вполне запутывающим образом, "поворотной точкой истории", есть просто момент выхода на сцену сил, которые уже задолго работали подспудно. Новые идеологии, которые уже задолго до этого скрытно вытесняли старые, сбрасывают последнюю оболочку и даже самые непроницательные оказываются лицом к лицу с новизной, прежде ими не замечавшейся.
  В этом смысле захват Лениным власти в октябре 1917 года был, конечно, поворотной точкой. Но значение этого события вовсе не то, какое ему обычно приписывают коммунисты.
  Эта победа сыграла не столь значительную роль в движении к социализму. Просоциалистическая политика промышленных стран Центральной и Западной Европы в этом плане имели куда большие последствия. Введенная Бисмарком система социального страхования играла куда большую роль в этом движении к социализму, чем экспроприация отсталых заводов России. [Впервые в мире система государственного социального страхования была создана рейхсканцлером Бисмарком. Законами от 1883, 1884, 1889 гг. были введены страхование работников от несчастных случаев, выплаты по болезни, пенсии по старости и инвалидности.] Государственные железные дороги Пруссии дали единственный пример государственного предприятия, которое, по крайней мере, временно, не стало жертвой финансового краха. Британия уже до 1914 года воспроизвела основные элементы германской системы социального страхования. Во всех промышленных странах правительства являли преданность идеям государственного вмешательства в экономику, идеям, ведущим напрямую к социализму. В ходе войны большинство правительств вели политику, названную военным социализмом. Программа Гинденбурга (Германия), которая, разумеется, не могла быть выполнена полностью из-за поражения в войне, была не менее радикальна и, к тому же, лучше составлена, чем широкоизвестные пятилетние планы России. [Гинденбург Пауль (1847--1934) -- с 1916 года фактически верховный главнокомандующий Германии. Возглавляемые им милитаристские круги активно добивались государственного регулирования экономической жизни. Под их влиянием производство было жестко регламентировано, запрещены стачки, введена обязательная трудовая повинность для мужчин от 17 до 60 лет, организовано нормированное снабжение продовольствием и одеждой.]
  Для социалистов сильно индустриализованных стран Запада русские методы были вполне бесполезны. Для этих стран производство на экспорт было непременным условием выживания. Они не могли принять русскую систему экономической автаркии. Россия никогда не экспортировала промышленные товары в сколько-нибудь заметных количествах. В советский период она почти совсем исчезла с мировых рынков зерна и сырых материалов. Даже фанатичные социалисты не могли не признать, что Западу нечему учиться у России. Очевидно, что превозносимый большевиками технологический прогресс есть просто топорная имитация того, что производилось на Западе. Ленин определил коммунизм как "Советскую власть плюс электрификация". Что ж, электрификация это западная идея, и страны Запада обогнали Россию в области электрификации не меньше, чем во всех других.
  Реальное значение ленинской революции следует видеть в том, что она явила миру пафос неограниченного насилия и принуждения. Она несла с собой отрицание всех политической идеалов, в течение трех тысячелетий направлявших развитие Запада.
  Государство и правительство есть не что иное, как общественный аппарат жестокого насилия и принуждения. Такой аппарат, власть полиции, необходим для того, чтобы антиобщественно-настроенные индивидуумы и группы не разрушили систему общественного сотрудничества. Жестокое предотвращение и подавление антиобщественной активности благотворны для всего общества и для каждого из его членов. Но жестокость и насилие сами по себе есть зло и коррумпируют тех, кто их осуществляет. Необходимо ограничивать власть тех, кто находится при должности, чтобы они не стали совершенными деспотами. Общество не может существовать без аппарата насилия и принуждения. Но точно так же оно не может существовать, если власть имеющие становятся безответственными тиранами и вольны расправляться со всеми неугодными.
  Социальная функция законов в том, чтобы ограничивать произвол полиции. Законы ограничивают со всей возможной тщательностью произвол полицейских чиновников. Они строго ограничивают их возможности действовать по собственному разумению и, таким образом, очерчивают сферу жизни, в которой граждане вольны делать что угодно, не опасаясь правительственного вмешательства.
  Свобода и вольность -- это всегда свобода от полицейского вмешательства. В природе нет таких вещей, как свобода и вольность. Там есть только неуклонность законов природы, которым человек должен, безусловно, подчиняться, если желает достичь хоть чего-нибудь. Не существовало свободы и в воображаемом райском существовании, которое, согласно фантазии многих писателей, предшествовало установлению общественных отношений. Где нет правительства, каждый оказывается в зависимости от более сильного соседа. Свобода возможна только в рамках государства, способного помешать бандиту убивать и грабить тех, кто слабее его. Но только господство закона не позволяет власть имеющему самому превратиться в худшего из бандитов.
  Законы определяют нормы легитимных действий. Они устанавливают процедуры, необходимые для изменения или отмены существующих законов и принятия новых. Подобным же образом они устанавливают процедуры применения законов в определенных случаях, должный процесс правосудия. На законах держатся суды и трибуналы. Таким образом, они нацелены на то, чтобы не возникало ситуаций, в которых индивидуум оказался бы во власти произвола администрации.
  Смертный человек склонен к ошибкам, а судьи и законодатели смертны. Вновь и вновь может повторяться, что достойные законы или их толкование судами не позволяют исполнительным властям прибегнуть к мерам предположительно благим. Это, впрочем, не большая беда. Если законодатели осознают недостатки достойных законов, они могут изменить их. Скверно, конечно, что преступник может порой избежать наказания из-за дыры в законах или оттого, что прокурор пренебрег какими-либо формальностями. Но это меньшее зло, если сравнить его с последствиями неограниченной произвольной власти "доброжелательного" деспота.
  Именно этого и не могут понять антиобщественные индивидуумы. Такие люди проклинают формализм должного правового процесса. Почему закон препятствует правительству использовать благотворные меры? Разве это не фетишизм, подчинить все верховенству закона, а не целесообразности? Они требуют перехода от правового государства (Rechtsstaat) к государству благосостояния (Wohlfahrtsstaat). В этом неправовом государстве патерналистское правительство должно иметь возможность сделать все необходимое для блага населения. Никакой "бумажный хлам" не должен мешать просвещенному правителю в его стремлении к общему благу. Все противники должны быть безжалостно сокрушены, чтобы не мешали благотворной политике правительства. Никакие пустые формальности не должны их больше защищать от заслуженного наказания.
  Точку зрения защитников государства благосостояния принято называть "социальной", в отличие от "индивидуалистической" и "эгоистической" точки зрения тех, кто стоит за верховенство законов. На деле, однако, сторонники государства благосостояния не кто иные, как антисоциальные и нетерпимые фанатики. Их идеология неявно предполагает, что правительство будет исполнять как раз то, что они считают правильным и благотворным. Они совершенно не задумываются о возможности возникновения разногласий в том, что считать правильным и благим, а что -- нет. Они восхваляют просвещенный деспотизм, но убеждены, что просвещенный деспот во всех случаях будет согласен с ними в вопросе о нужных мерах. Они одобряют планирование, но всегда предполагают, что это будет их собственный план, а не планы других сограждан. Они хотят устранения всех оппонентов, то есть всех, кто не согласен с ними. Они совершенно нетерпимы и не склонны допустить какое-либо разномыслие. Каждый сторонник государства благосостояния и планирования -- потенциальный диктатор. Он планирует всегда одно -- как ограничить права других людей и присвоить себе и своим друзьям неограниченные полномочия. Он отказывается убеждать своих сограждан. Он предпочитает "ликвидировать" их. Он презирает "буржуазное" общество, которое обоготворяет закон и правовые процедуры. Сам-то он обоготворяет насилие и кровь.
  Несовместимость этих двух доктрин -- правового государства и государства благосостояния -- была в центре всех сражений за свободу. Это была долгая тяжкая эволюция. Вновь и вновь торжествовали вожди абсолютизма. Но, в конце концов, правовое государство стало преобладающим в Западном мире. Верховенство закона или ограниченное правительство, ограниченное конституциями и биллями о правах, -- характерные мечты этой цивилизации. Именно верховенство законов сделало возможным замечательные достижения современного капитализма и его -- как сказали бы последовательные марксисты -- "надстройки", демократии. Именно это обеспечило постоянно умножающемуся населению беспрецедентное благосостояние. Широкие массы в капиталистических странах наслаждаются сегодня более высоким уровнем жизни, чем зажиточные слои населения в предыдущие эпохи.
  Все эти достижения не останавливают адвокатов деспотизма и планирования. Правда, для апологетов тоталитаризма было бы крайней неосторожностью раскрывать неизбежные последствия своих планов. В XIX веке идеи свободы и верховенства законов обрели такой престиж, что открытая атака на них казалась бы безумием. Общественное мнение было совершенно убеждено, что деспотизм потерпел поражение и возврата к старому быть не может. Даже царь варварской России разве не был вынужден уничтожить рабство, дать своей стране суд присяжных, даровать ограниченные свободы печати и уважать закон?
  Социалисты прибегли к трюку. В своих замкнутых кружках они продолжали обсуждать грядущую диктатуру пролетариата, то есть диктатуру идей каждого из социалистических авторов. Но на широкую публику они выступали иначе. Социализм, заклинали они, принесет истинные и подлинные свободу и демократию. Он устранит все формы принуждения и насилия. Государство "отомрет". В процветающем мире социализма не станет со временем ни судей, ни полиции, ни тюрем, ни казней.
  Большевики первые сорвали маску. Они были совершенно уверены, что настал день их окончательной и несокрушимой победы. Дальнейшее притворство стало и ненужным и невозможным. Стало возможным открыто служить кровавую мессу. И это вызвало энтузиазм у всех опустившихся журналистов и салонных интеллектуалов, которые годами бредили идеями Сореля и Ницше. [Ницше Фридрих (1844--1900) -- немецкий философ. В противоречивом наследии Ницше Л. Мизес акцентирует внимание на мифе о "сверхчеловеке" -- сильной личности, отвергающей буржуазный мир и преодолевающей его, отбросив моральные запреты, не останавливаясь перед насилием.] Интеллигенты предали разум, и плоды этого предательства созрели. Молодежь, вскормленная идеями Карлейля и Рескина, была готова взять власть в свои руки .
  Ленин был не первым узурпатором. Многие тираны предшествовали ему. Но его предшественники были в конфликте с идеями своих великих современников. Они была в разладе с общественным мнением, поскольку принципы их правления не совпадали с общепринятыми принципами права и закона. Их презирали и ненавидели как узурпаторов. Но ленинскую узурпацию воспринимали иначе. Он был жестокий сверхчеловек, о пришествии которого возвещали псевдофилософы. Он был фальшивым мессией, которого история выбрала для спасения через кровопускание. Не был ли он самым правоверным из адептов марксова "научного" социализма? Не был ли он предназначен судьбой для воплощения планов социализма -- дела непосильного для слабых государственных деятелей разлагающейся демократии? Все благонамеренные люди алкали социализма; наука, устами непогрешимых своих профессоров, рекомендовала его; церкви проповедовали христианский социализм; рабочие мечтали об устранении системы заработной платы. Он был достаточно рассудителен, чтобы понимать: нельзя сделать омлет, не разбив яиц.
  За полвека до того все цивилизованные люди осудили Бисмарка, когда он заявил, что великие исторические проблемы следует решать железом и кровью. Теперь громадное большинство квазицивилизованных преклонились перед диктатором, который изготовился пролить крови во много раз больше, чем Бисмарк.
  Таково было истинное значение ленинской революции. Все традиционные представления о праве и законности были отринуты. На смену верховенству законов пришли неограниченное насилие и произвол. "Узкие границы буржуазной законности", как говаривал Маркс, были отброшены. Не стало каких-либо законов, которые могли бы ограничить власть имущих. Они стали вольны убивать ad libitum [ad libitum (лат.) -- по желанию, как захочется]. Врожденное побуждение силой устранять неугодных -- импульс, усмиренный долгой и тягостной эволюцией -- было раскрепощено. Демонов выпустили на волю. Настала новая эпоха незаконных захватов. Бандитов призвали к делу, и они повиновались Гласу.
  Конечно, Ленин не хотел всего этого. Он не желал делиться с другими людьми правами, на которые претендовал сам. Он не намеревался делить с другими привилегию устранять неугодных. Его одного избрала история и ему доверила диктаторские полномочия. Он и только он был "законным" диктатором -- так говорил ему внутренний голос. Ленин не был достаточно догадлив, чтобы понять, что другие люди, обуреваемые другими убеждениями, осмелятся действовать от имени собственного внутреннего голоса. Но в ближайшие несколько лет началось возвышение двух подобных ему -- Муссолини и Гитлера.
  Важно иметь в виду, что и фашизм и нацизм являлись разновидностями социалистической диктатуры. И члены коммунистических партий и многочисленные попутчики заклеймили фашизм и нацизм как высшую, последнюю и самую угнетательскую стадию капитализма. Это отлично согласуется с их манерой честить любую партию последышем капитализма, если она не проявляет безусловного подчинения Москве. Этой судьбы не миновала даже социал-демократия Германии, классическая марксистская партия.
  Гораздо важнее, что коммунисты сумели изменить семантическое значение термина фашизм, фашизм, как будет показано ниже, был ветвью итальянского социализма. Он приспособился к особенностям положения масс в перенаселенной Италии, фашизм не был изобретением Муссолини и пережил его падение. [Мизес имеет в виду, что идеология фашизма закладывалась до Муссолини и не исчезла с его казнью в апреле 1945 г. Первые фашистские организации были созданы Бенито Муссолини (1883--1945) в марте 1919 г. как военизированные дружины бывших фронтовиков (от их названия "fasci di combattimento" -- "союз борьбы" произошло наименование политического движения).] С самого начала иностранная политика фашизма и нацизма резко различались. Тот факт, что нацисты и фашисты тесно сотрудничали после войны в Эфиопии и были союзниками по второй мировой войне, не устраняет различий между двумя доктринами (так же как союз СССР и США не снял различий между советской и американской экономическими системами). [Вплоть до 1935 г. между лидерами итальянского фашизма и германского национал-социализма по внешнеполитическим вопросам имели место серьезные трения, связанные, в первую очередь, с притязаниями на австрийские земли. В октябре 1935г. Италия начала войну с Эфиопией и в мае 1936 г. оккупировала ее. С лета 1936 г. Италия и Германия тесно сотрудничают во внешней политике, оказывают военную поддержку франкистским мятежникам в Испании, заключают ряд договоров, в том числе "Антикоминтерновский пакт" (1937 г.) и соглашение о военно-политическом союзе (1939 г.).] Фашизм и нацизм в равной степени были привержены советскому принципу диктатуры и насилия над несогласными. Если пожелать найти общее в этих режимах, то оба следует отнести к диктаторским режимам, так же как и Советы.
  В последние годы семантические новации коммунистов пошли еще дальше. Они называют всех, кто им несимпатичен, даже агитаторов свободного предпринимательства, фашистами. Большевизм, говорят они, есть единственная действительно демократическая система. Все некоммунистические страны и партии в сущности своей недемократичны, а значит, -- фашисты.
  Примечательно, что порой даже несоциалисты, например, последние отпрыски старой аристократии, заигрывают с идеей аристократической революции, моделируемой по образцу диктатуры Советов. Какими же мы были простаками, стенают они. Мы позволили одурачить себя фальшивыми идеями либеральной буржуазии. Мы верили, что недопустимо отступать от законности и уничтожать безжалостно всех, кто оспаривает наши права. Какими глупцами были эти Романовы, давшие своим смертельным врагам блага справедливого суда! Всякий, возбуждавший подозрение Ленина, погибал сразу. Ленин не колебался уничтожить -- и безо всякого процесса -- не только каждого подозреваемого, но и всех его родственников и друзей. Но цари из предрассудка боялись нарушить правила, записанные на этих клочках бумаги, -- законы. Когда Александр Ульянов злоумышлял против жизни царя, он один был казнен; его брата Владимира не тронули. Таким образом, Александр III лично сохранил жизнь Ульянову-Ленину, человеку, который позже безжалостно уничтожил его сына, невестку, их детей и всех остальных членов семьи, до которых он смог добраться.
  Однако от фантазий этих старых тори ничего в мире сдвинуться не может. [Тори -- политическая партия, существовавшая в Англии с конца 70-х годов XVIII в. по середину XIX в. Тори стали нарицательным названием консерваторов-аристократов.] Они представляли собой малую группу бессильных ворчунов. За ними не стояло никаких идеологических сил, и у них не было последователей.
  Идея такой аристократической революции вдохновляла германский Stahlhelm и французский Cagoidards. [Stahlhelm (нем.) -- Стальной шлем -- военизированная националистическая организация, возникшая в Германии в 1918 году на базе Союза бывших фронтовиков. После прихода Гитлера к власти слилась с штурмовыми отрядами. Cagoulards (фр.) -- Кагуляры -- образовавшаяся во Франции в 1936 году после победы Народного фронта на парламентских выборах подпольная фашистская организация. Заговор кагуляров, готовивших военный путч, был раскрыт осенью 1937 года.] Стальной шлем был просто разогнан приказом Гитлера. У французского правительства всегда была легкая возможность попересажать кагуляров прежде, чем они сумели бы что-либо сделать.
  Хорти не был диктатором. [С 1920 по 1944 годы Хорти был регентом Венгерского Королевства. При нем политика страны была в значительной мере фашизирована, однако продолжали существовать политические партии, действовал парламент.] Он 6ыл регентом при парламентском правительстве. Венгерский парламент поставил коммунизм вне закона и при этом ревностно охранял свои конституционные прерогативы против Регента и его кабинета.
  Ближайшим воплощением аристократическом диктатуры является режим Франко. Но Франко был просто марионеткой Муссолини и Гитлера, которые хотели заручиться помощью или хотя бы "дружеским" нейтралитетом Испании на случай войны с Францией. После того, как его защитники исчезли, дни Франко также сочтены. [Франко Баамонде Франсиско (1892--1975) возглавил в 1936 г. военный мятеж против республиканского правительства Испании. При военной поддержке Германии и Италии мятежники одержали победу, и с 1939 г. Франко стал фактическим диктатором Испании. Он был провозглашен пожизненным главой государства ("каудильо") Жизнь показала, что Мизес, как и многие другие, недооценил Франко: тот проявил себя как самостоятельный и умелый политик, проведший постепенную либерализацию режима и подготовивший переход к конституционной монархии. После крушения Гитлера и Муссолини Франко находился у власти еще три десятилетия.]
  Диктатура и жестокое подавление несогласных нынче являются исключительно социалистическим обыкновением. Это становится ясно, когда мы пристальнее вглядываемся в фашизм и нацизм.
  ________________________________________
  Фашизм
  ОТНОШЕНИЕ к войне 1914 года разделило итальянских социалистов на две группы.
  Одна группа держалась твердых марксистских принципов. Эта война, утверждали они, война капиталистов. Пролетариям не к лицу соединяться с любой из партий. Пролетарии должны ждать великой революции, гражданской войны всех социалистов против всех эксплуататоров. До тех пор следует выступать за нейтралитет Италии.
  Вторая группа была сильно возбуждена традиционной ненавистью к Австрии. По их мнению, первой задачей итальянцев должно быть освобождение своих собратьев. [Австро-Венгрии принадлежали перед первой мировой войной районы Трентино, Южного Тироля, Триеста, значительную часть населения которых составляли итальянцы.] Только потом пусть приходит день социалистической революции.
  В этом конфликте Бенито Муссолини, выдающийся человек итальянского социализма, выбрал сначала правоверную марксистскую позицию. Никто не мог превзойти Муссолини в ревностности к марксизму. Он 6ыл непримиримым борцом за чистоту веры, непоколебимым защитником прав эксплуатируемого пролетариата, красноречивым пророком грядущего социалистического блаженства. Он был неумолимым обличителем патриотизма, национализма, империализма, монархического правления и всех религиозных предрассудков. Когда в 1911 году Италия начала великую серию войн коварным нападением на Турцию, Муссолини организовывал яростные демонстрации против отправки войск в Ливию. [В 1911 году Италия развязала войну с Османской империей за ее северо-африканские провинции Триполитанию и Киренаику (ныне образующие основную часть территории Ливийской джаммахирии). В результате оккупации итальянскими войсками прибрежных районов Ливия фактически стала на длительный период (до 1943 г.) итальянской колонией.] Теперь, в 1914 году, он отверг войну против Германии и Австрии как войну империалистическую. Тогда он был еще под влиянием Анжелики Балабановой, дочери богатого русского землевладельца. [Балабанова Анжелика Исааковна (1878--1965), эмигрировав из России, принимала активное участие в итальянском рабочем движении (в 1912--1916 гг. -- член ЦК Итальянской социалистической партии, в 1912--1914 гг. -- соредактор газеты "Аванти!"). В 1918 году возвратилась в Россию, была членом РКП(б) до 1924 года, затем вновь -- на этот раз уже в Париже -- редактор "Аванти!" (1924--1935 гг.).] Госпожа Балабанова посвятила его в тонкости марксизма. Для нее поражение Романовых значило куда больше, чем поражение Романовых значило куда больше, чем поражение Габсбургов. Она не симпатизировала идеалам Рисорджименто. [Risorgimento (ит.) -- восстановление. Так именуется эпоха борьбы итальянского народа за объединение страны и освобождение от иноземного владычества (90-е годы XVIII в. -- 1870 г.). В результате Рисорджименто была преодолена многовековая политическая раздробленность Италии и зависимость от Австрийской империи.]
  Но итальянские интеллектуалы были, в первую очередь, националистами. Как и во всех других европейских странах, большинство марксистов тянулись к войне и завоеваниям. Муссолини не был готов расстаться с популярностью. Больше всего он ненавидел возможность оказаться в стороне от победителей. Он изменил свой подход и стал фанатичнейшим из сторонников нападения на Австрию. С помощью французских денег он основал газету для военной агитации.
  Антифашисты ставят в укор Муссолини этот отход от истинного марксизма. Он был подкуплен французами, говорят они. Пора бы уж и этим людям знать, что издание газеты требует средств. Никто ведь не говорит о подкупе, когда богатый американец дает деньги для публикации путеводителей или когда средства таинственно собираются в кассы коммунистических издательств, фактом является лишь то, что Муссолини появился на сцене мировой политики как сторонник демократии, а Ленин -- как союзник императорской Германии.
  Более чем кто-либо другой Муссолини способствовал вступлению Италии в войну. Его пропаганда позволила правительству объявить войну Австрии. Только те немногие, кто понимают, что именно дезинтеграция Австро-Венгерской Империи изменила судьбу Европы, могут осуждать его позицию в войне 1914--1918 годов. Только те итальянцы имеют право обвинять Муссолини, которые начали понимать, что единственным средством зашиты италоязычных меньшинств в прибрежных районах Австрии от поглощения их славянским большинством было сохранение единства Австрийского государства, конституция которого гарантировала равные права всем лингвистическим группам. [Итальянцы составляли значительную часть населения на землях Юлийской крайны. До крушения Габсбургской империи эти южнославенские области находились под владычеством Австро-Венгрии, затем вошли в состав Италии. Книга Л. Мизеса написана в то время, когда вопрос об итальянских меньшинствах активно дебатировался в связи с включением большей части Юлийской крайны в Югославию.] Муссолини был одной из самых жалких фигур истории, ничтожный хвастун и щеголь. Но остается фактом, что его первое значительное историческое достижение по-прежнему одобряется его соотечественниками и подавляющим большинством его зарубежных хулителей.
  С окончанием войны популярность Муссолини упала. Популярность русских событий вывела вперед коммунистов. Но грандиозная коммунистическая авантюра -- захват предприятий в 1920 году -- окончилась полным провалом, и разочарованные массы вспомнили прежнего лидера социалистической партии. Они ринулись в новую партию Муссолини, к фашистам. Молодежь с клокочущим энтузиазмом приветствовала самозванного наследника Цезарей. Позднее Муссолини хвастал, что он спас Италию от коммунизма. Его враги страстно оспаривают это утверждение. Коммунизм, говорят они, уже не был реальной угрозой в Италии, когда Муссолини захватил власть. Истина в том, что провал коммунистов стимулировал приток сил в ряды фашистов, что и дало им возможность разгромить все остальные партии. Сокрушительная победа фашистов была не причиной, но следствием поражения коммунистов.
  Программа фашистов, составленная в 1919 году, была резко антикапиталистической <эта программа издана на английском языке в книге Карло Сфорца: Carlo Sforza, Contemporary Italy, Translated by Drake and Denis de Kay, New York, 1944, pp. 295--296>. Ее могли бы одобрить не только самые радикальные сторонники Нового Курса, но и коммунисты. Когда фашисты пришли к власти, они позабыли о тех пунктах программы, которые относились к свободе печати, мысли и праву на создание организаций. В этом отношении они оказались добросовестными учениками Бухарина и Ленина. Более того, они не уничтожили, как было обещано, промышленные и финансовые корпорации. Италия чрезвычайно нуждалась в иностранных займах для развития промышленности. Основной проблемой фашистов в первые голы правления было завоевать доверие иностранных банкиров. Для них было бы самоубийственным разрушение итальянских корпораций.
  Экономическая политика фашистов вначале ничем не отличалась от политики всех других стран Запада. Это была политика интервенционизма. С годами она все сильнее сближалась с социализмом нацистского образца. Когда Италия, после поражения Франции, вступила во вторую мировую войну, ее экономика уже во всех деталях походила на экономику нацистского типа. Отличием было то, что фашисты оказались еще менее эффективными и еще более коррумпированными, чем нацисты.
  Но Муссолини не мог долго прожить без собственной экономической философии, фашизм возник как новая философия, неслыханная прежде и не известная другим народам. Он заявил о себе, как о благовествовании, которое восставший дух древнего Рима несет угасающим демократическим народам, варварские предки которых некогда разрушили империю. Это было одновременным и полным завершением Ринашименто [Rinasdmento (иm.) -- возрождение, ренессанс (эпоха Возрождения в Италии -- XIV--XVI вв.); наименование "Возрождение" подчеркивало, что это время рассматривалось его идеологами как восстановление великой культуры Римской империи после мрачного средневековья] и Рисорджименто, конечное освобождение латинского гения от ярма иностранных идеологий. Его блистательный вождь, несравненный Дуче, был призван, чтобы найти окончательное решение жгучих проблем экономической организации общества и социальной справедливости.
  Из пыльной груды забытых социальных утопий фашистские ученые извлекли схемы гильдейского социализма. [Гильдейский социализм -- концепция, разработанная накануне первой мировой войны Д. Коулом, Д. Гобсоном и др. радикальными членами фабианского общества. В отличие от большинства фабианцев, выдвигавших программу передачи предприятий в муниципальную собственность, гильдейские социалисты настаивали на национализации частных предприятий и передаче управления ими "национальным гильдиям" -- объединениям работников народнохозяйственных отраслей. Таким образом, гильдейский социализм сочетал традиционную фабианскую идею решающей роли государства в изменении форм собственности с анархо-синдикалистскими положениями о передаче управления производством профессиональным союзам трудящихся.] Гильдейский социализм был очень популярен среди британских социалистов перед первой мировой войной и в первые годы после ее окончания. Идея была настолько непрактичной, что очень быстро исчезла из социалистической литературы. Ни один серьезный государственный деятель никогда ни мгновения не посвятил противоречивым и путанным построениям гильдейского социализма. Он был почти забыт уже, когда фашисты дали ему новое имя и торжествующе провозгласили, что корпоративизм -- новый универсальный путь спасения общества. Публика в Италии и в других странах была очарована. Бесчисленные книги, памфлеты и статьи были написаны во славу stato corporativo [stato corporativo (ит.) -- корпоративное государство]. Правительства Австрии и Португалии очень скоро провозгласили, что они привержены благородным принципам корпоративизма. Папская энциклика Quadragesimo Anno (1931) содержала несколько параграфов, которые могут быть истолкованы -- но не обязательно так -- как утверждение корпоративизма. [Папские энциклики (послания всем верующим католикам) принято именовать по начальным словам. Quadraqesimo anno (лат.) -- в год сороковой -- послание, посвященное социальным проблемам. Наименование связано с сороковой годовщиной энциклики "Rerum novarum" (О новых вещах), в которой была впервые дана развернутая социальная программа католицизма.] Во Франции эти идеи нашли многих красноречивых сторонников.
  Но все это были пустые слова. Никогда фашисты не сделали ни малейшей попытки реализовать корпоративистскую программу -- промышленное самоуправление. Они сменили имя торговой палаты -- на корпоративный совет. Они назвали corporazione принудительную ассоциацию различных отраслей промышленности, которые стали административными центрами реализации нацистского социализма. Но не возникало и вопроса о самоуправлении corporazione. фашистское правительство не терпело ни малейшего вмешательства в свои абсолютно авторитарные методы контроля производства. Все планы по созданию корпоративной системы остались на бумаге.
  Основная проблема Италии -- относительное перенаселение. В эту эпоху барьеров на пути торговли и миграции итальянцы обречены жить на более низком уровне, чем жители других стран. Фашисты видели единственный способ выхода из этой неприятной ситуации: завоевание. Они были слишком недалеки, чтобы осознавать, что предлагаемое решение хуже и опаснее самой болезни. Более того, они были настолько ослеплены самонадеянностью и тщеславием, что не замечали даже, насколько смешны их провокационные выступления. Иностранцы, которых столь настойчиво вызывали на битву, отлично знали, сколь ничтожны военные силы Италии.
  Что бы ни говорили его сторонники, фашизм не был порождением итальянского ума. Начало ему положил раскол марксистского социализма -- учения бесспорно импортного. Экономическая программа фашизма была заимствована у немарксистского германского социализма, а агрессивность также была заимствована в Германии, у Alldeutsche или пангерманских предтеч нацизма. [Alldeutsche (нем.) -- пангерманисты. В конце XIX в. в Австро-Венгрии сформировалась политическая доктрина пангерманизма, согласно которой все регионы с немецкоязычным населением должны быть политически воссоединены с Германией. Германия должна стать организующей силой Европы, а над Прибалтикой, Польшей, Белоруссией и Украиной установлен немецкий контроль. По существу, в доктрине пангерманизма содержались важнейшие положения будущего национал-социализма: расизм, антисемитизм, требования аншлюса Австрии и Судетов, идея "Дранг нах Остен" (наступления на Восток). Видными теоретиками и политиками пангерманизма были Г. Шенерер, Э. Хассе, А. Гугенберг, Г. Класс.] Ведение правительственной политики было заимствованием ленинского стиля диктатуры. Корпоративизм, столь превознесенное идеологическое украшение, был британского происхождения. Единственным доморощенным ингредиентом фашизма был театральный стиль процессий, представлений и праздников.
  Краткосрочный фашистский эпизод окончился в крови, убожестве и позоре. Но силы, породившие фашизм, не умерли, фанатический национализм есть черта, общая всем современным итальянцам. Коммунисты, конечно же, не готовы отказаться от своих принципов диктаторского подавления всех несогласных. Да и католические партии не стали защитниками свободы мысли, печати или религии. В Италии по сею пору очень немногие понимают, что незаменимой предпосылкой демократии и свободы человека является экономическая свобода.
  Может случиться, что фашизм вскоре воскреснет -- с новым именем, под иными лозунгами и символами. Но если это случится, последствия будут незавидными. Ибо фашизм не является "новым путем жизни" <см., например, Mario Palmieri, The philosophy of Fascism, Chicago, 1936, p. 248>, как провозглашали фашисты; это скорее старый путь к смерти и разрушению.
  ________________________________________
  Нацизм
  ФИЛОСОФИЯ Национал-социалистской рабочей партии Германии есть чистейшее и самое последовательное проявление антикапиталистического и социалистического духа нашей эпохи. По происхождению, основные идеи нацизма вовсе не германские и не "арийские". Точно так же они не специфичны для современных немцев. В генеалогическом древе нацизма такие латиняне как Сисмонди и Жорж Сорель, такие англосаксы как Карлейль, Рескин и Хаустон Стюарт Чемберлен много важнее, чем любой германец. [Сисмонди Симон де (1773--1842) -- швейцарский экономист и историк. Рассматривая противоречия капиталистической экономики, он выдвигал пожелания государственного покровительства мелкому производству, восстановления средневековых цеховых структур. Это сближает его воззрения со взглядами Карлейля и Рескина и, по мнению Л. Миэеса, делает предтечей экономических лозунгов нацизма. Чемберлен Хаустон Стюарт (1855--1927) -- англичанин по происхождению, принявший немецкое подданство. Один из основателей теории рассового превосходства арийцев, он считал немцев наиболее пригодными для установления нового порядка в Европе.] Даже самое знаменитое идеологическое украшение нацизма, басня о превосходстве арийской расы господ, была выдумана не в Германии: ее автор француз Гобино. [Гобино Жозеф Артюр (1816--1882) -- французский социолог. Его основная работа -- четырехтомная монография "О неравенстве человеческих рас".] Немцы иудейского происхождения вроде Лассаля, Лассона, Шталя и Вальтера Ратенау внесли больше в основные принципы нацизма, чем такие люди, как Зомбарт, Шпанн и Фердинанд Фрид. [Лассон Адольф (1832--1917) -- германский философ и юрист. Развивая идеи гегелевской философии права, он пропагандировал так называемое немецкое народное право. Шталь Фридрих Юлий (1802--1861) -- германский юрист и политический деятель, руководивший в прусском ландтаге феодально-консервативной партией. Шталь утверждал, что для обеспечения порядка необходим авторитет, стоящий над людьми, -- посредник между людьми и богом Ратенау Вальтер (1867--1920) -- германский политик и публицист. Его исследование военной экономики носило апологетическую окраску: по мнению Ратенау, в огне войны складывается новый, социально справедливый хозяйственный строй и обеспечивается научно-технический прогресс. Зомбарт Вернер (1863--1991) -- немецкий экономист, социолог и историк, один из авторов теории организованного капитализма. Всегда придавая в объяснении экономической истории особое значение факторам "духа народа", религии и т.п., на склоне лет он скатился к идеям расистского толка и открыто поддержал национал-социализм. Шпанн Отмар (1878--1950) -- австрийский экономист и социолог. В работах Шпанна на первое место выдвигается государство как универсальная сущность, обеспечивающая устойчивость экономики. Демократия, согласно Шпанну, подрывает основы государства. Идеальная организация общества -- корпоративный строй, при котором государство выступает как сила, направляющая деятельность корпораций, объединяющих все население, а предприниматели-капиталисты выполняют функции национальных руководителей производства. Фрид Фердинанд -- псевдоним германского реакционного публициста Фердинанда Фридриха Циммерманна (1898--1967). С 1923 по 1934 год был экономическим редактором ряда крупных газет и журналов. После прихода Гитлера к власти -- оберштурмбанфюрер СС, сотрудник расового ведомства при рейхсфюрере СС Генрихе Гиммлере.] Лозунг, который выражал экономическую философию нацистов, а именно: Gemeinnutz geht vor Eigennutz (то есть, "общая польза превыше частной пользы"), в равной степени выражает философию американского Нового Курса и советской экономической политики. Этот лозунг предполагает, что ориентация на прибыль вредит интересам большинства населения и что священный долг народного правительства методами общественного контроля над производством и распределением предотвращать извлечение прибыли.
  Единственным специфически германским составляющим нацизма было стремление к завоеванию Lebensraum. И это тоже было результатом согласия этой партии с идеями, формировавшими политику наиболее влиятельных политических партий всех других стран. Эти партии провозглашали равенство доходов как основную цель. Нацисты делали то же. Единственным отличием нацистов является то, что они не готовы смириться с перспективой, при которой немцы обречены быть навечно "заключенными" в сравнительно небольшом и перенаселенном пространстве, в котором производительность труда всегда будет ниже, чем в сравнительно малонаселенных, лучше обеспеченных природными ресурсами странах. Они стремятся к более "справедливому" распределению естественных ресурсов земли. В качестве "обездоленного" народа, они смотрят на богатство других народов с тем же чувством, с каким многие граждане западных стран взирают на своих богатых соседей. "Прогрессисты" в англосаксонских странах утверждают, что "свободу не стоит иметь" тем, кто обижен сравнительной малостью своего дохода. Нацисты утверждают то же самое в сфере международных отношений. По их мнению, единственная свобода, которая имеет значение, это Nahrungsfreiheit (то есть, "свобода от импорта продовольствия"). Они стремятся к приобретению территории настолько большой и богатой природными ресурсами, чтобы они смогли быть совершенно самодостаточными и при этом иметь уровень жизни не ниже, чем у других народов. Они считают себя революционерами, которые сражаются за неотчуждаемые естественные права против корыстных интересов чужих реакционных народов.
  Экономисту легко вскрыть все нелепости нацистской доктрины. Но те, кто третируют экономику как "ортодоксальную и реакционную" и фанатично выпячивают никчемные верования социализма и экономического национализма, были здесь бессильны. Ибо нацизм был ничем иным, как логическим следствием приложения их собственных принципов к условиям относительно перенаселенной Германии.
  Более 70 лет немецкие профессора политических наук, истории, права, географии и философии неистово заряжали своих учеников истерической ненавистью к капитализму и восхваляли "освободительную" войну против капиталистического Запада. Германские "катедер-социалисты" столь уважаемые в других странах, были вдохновителями двух мировых войн. [В конце 60-х годов прошлого века в Германии сложилась так называемая молодая историческая школа, воспринявшая ряд идей государственного социализма. Поскольку ее основатели Г. Шмоллер, А. Брентано и др. были университетскими профессорами, эта школа получила ироническое название Kathedersocialismus (социализм кафедры -- нем.). "Катедер-социалисты" были крайними немецкими националистами и апологетами военных методов. Объединение катедер-социалистов "Союз социальной политики" благополучно существовало в гитлеровской Германии до начала второй мировой войны.] Уже в начале столетия подавляющее большинство немцев были радикальными сторонниками социализма и агрессивного национализма. Уже тогда они были верными и последовательными нацистами. Недоставало только названия доктрины, и оно прибавилось позже.
  Когда советская политика безжалостного насилия и массового устранения всех несогласных отменила запрет на массовое убийство, который все еще довлел над некоторыми немцами, ничто больше не задерживало возвышения нацизма. Нацисты быстро освоили советские методы. Они заимствовали в России: однопартийную систему и господство этой партии в политической жизни; ключевую роль тайной полиции в интеграции общества; концентрационные лагеря; административное преследование или заключение всех оппонентов; устранение семей подозреваемых и ссыльных; методы пропаганды; организация братских партий за рубежом и использование их для подрыва местных правительств, для шпионажа и саботажа; использование дипломатических и консульских служб для подготовки революции и многое другое. Нигде и никогда Ленин, Троцкий и Сталин не имели более понятливых и толковых учеников, чем нацисты.
  Гитлер не был создателем нацизма, но только лишь его порождением. Подобно большинству его соратников, он был садистическим бандитом. Необразованный и невежественный, он не совладал даже со средним образованием. У него никогда не было пристойной работы. Россказни о том, что он однажды работал обойщиком -- басня. Его армейские успехи во время первой мировой были весьма посредственны. Железный крест первого класса был выдан ему уже после войны в награду за агентурные услуги. Он был психопатом, страдающим от мегаломании. Но почтенные профессора напитали его самомнение. Вернер Зомбарт, который некогда говорил, что его жизнь посвящена борьбе за победу идей Маркса , Зомбарт, которого Американская экономическая ассоциация облекла званием Почетного члена, которому многие иностранные университеты подносили титулы и звания, чистосердечно провозгласил, что Fuhrertum [Fuhrertum (нем.) -- фюрерство, "вождизм" -- система, основанная на принципе всеохватывающей роли вождя] означает непрерывное откровение, и что Fuhrer, вождь, получает приказы непосредственно от Бога, высшего Fuhrer'a Вселенной .
  Нацистский план был более всеобъемлющим и, следовательно, более пагубным, чем марксистский. Он поставил целью устранить свободу не только в сфере производства материальных благ, но и в производстве человека. Фюрер был не только верховным распорядителем всех производств. Он был также верховным управляющим фермы, выводящей высшую породу человека и уничтожающей негодные породы людей. Грандиозный план улучшения человеческой породы должен был выполняться в согласии с принципами "науки евгеники".
  Теоретикам улучшения человеческой породы не стоит и пытаться откреститься от того, что натворили в этом деле нацисты. Идея была в том, чтобы дать неким людям, наделенным административной властью, полный контроль над процессом воспроизводства человека. Предполагается, что методы, используемые при разведении домашнего скота, вполне применимы и к самому человеку. Как раз это и попытались исполнить нацисты. Единственное, что может возразить последовательный теоретик улучшения человечества, это что его план отличается от нацистского и что он выводил бы иной тип человека, чем нацистские ученые. Так же как каждый сторонник экономического планирования стремится к выполнению только своих собственных планов, так и каждый сторонник биологического планирования склонен следовать только собственным идеям о путях улучшения человеческой породы.
  Сторонники евгеники заявляют, что они стремятся избавить человечество от врожденных преступников. Но понятие о "преступлении" зависит от существующих законов и изменяется со сменой социальных и политических идей. Жанна д'Арк, Ян Гус, Джордано Бруно и Галилео Галилей были преступниками по законам своих судей. Когда Сталин ограбил Русский государственный банк на несколько миллионов рублей, он совершил преступление. [Имеется в виду совершенная под руководством Сталина экспроприация денег из банка в Тифлисе (июнь 1907 г.). Л. Мизес ошибается в оценке суммы, поступившей в большевистскую кассу в результате экспроприации: налет на банк дал всего 250 тысяч рублей.] Сегодня в России не соглашаться со Сталиным -- преступление. В нацистской Германии половая связь "арийца" с представителями "низших" рас -- была преступлением. От кого евгеники хотели бы избавить человечество -- от Брута или от Цезаря? [Брут Марк Юний (85--42 до н. э.) -- римский политический деятель, один из руководителей республиканского заговора, убийца ставшего диктатором Цезаря.] Оба нарушили законы своей страны. Если бы улучшатели породы в 18 веке запретили алкоголикам рождать детей, результатом планирования стало бы нерождение Бетховена.
  Следует еще раз подчеркнуть: наука ничего не знает о том, что должно быть. Кто из людей кого достойней и наоборот, может быть только предметом личного ценностного суждения, и это суждение не подлежит верификации [верификация -- установление истинности научных утверждений]. Теоретики улучшения человеческой породы дурачат сами себя, когда предполагают, что именно им доверят определять, какие именно качества следует культивировать в "человечьем стаде". Им не хватает ума, чтобы учесть, что другие люди могут проводить отбор в соответствии с другими ценностными суждениями <см. сокрушительную критику расовой евгеники: H. S. Jennings, The Biological Basis of Human Nature, New York, 1930, pp. 223--251>. В глазах нацистов жестокий убийца, "белокурая бестия" был наиболее ценным представителем человечества.
  Массовые убийства в нацистских лагерях смерти слишком чудовищны, чтобы описать словами. Но они были логичным и последовательным приложением доктрин и политики, претендовавших на звание научных. Эти доктрины и эта политика были одобрены некоторыми людьми, которые в области естественных наук при проведении лабораторных исследований проявляли немало сообразительности и технического искусства.
  ________________________________________
  Уроки советского опыта
  МНОЖЕСТВО людей по всему миру уверены, что советский "эксперимент" дал решающие доказательства в пользу социализма и устранил все или, по крайней мере, большинство возражений против него. Факты, утверждают они, говорят сами за себя. Бессмысленно и дальше обращать внимание на ложные априорные возражения профессоров, критикующих социалистические планы. Критический эксперимент опроверг все их заблуждения.
  На все это следует возразить, во-первых, что в области целенаправленного человеческого поведения и в сфере социальных отношений никакие эксперименты невозможны и никаких экспериментов никто никогда не проводил. Экспериментальный метод, составивший всю славу и достижения естественных наук, неприменим к общественным наукам. Ученые-естественники могут в лабораторных условиях наблюдать за последствиями изолированного изменения одного из элементов при неизменности всех остальных. Экспериментальные наблюдения можно определенно соотнести с влиянием некоторых изолируемых элементов. Данными естественных наук как раз и являются взаимосвязи, выявляемые в таких экспериментах. Теории и гипотезы должны согласовываться с такими данными, фактами.
  Но общественные науки имеют дело совсем с другой реальностью. Это исторический опыт. Это реальность сложных явлений, реальность совместного действия множества элементов. Никогда общественные науки не бывают в состоянии проконтролировать условия изменений и изолировать изменения так, как это обычно делает экспериментатор. В общественных явлениях никогда не удается наблюдать последствия изменения только одного элемента, при неизменности всех остальных. Они никогда не имеют в своем распоряжении данных и фактов того же рода, как естествоиспытатели. Каждый факт и каждое наблюдение в естественных науках открыты множеству толкований. Исторические факты и исторический опыт не в силах доказать или опровергнуть утверждение так, как оно может быть подтверждено или опровергнуто в эксперименте.
  Исторический опыт никогда не поясняет сам себя. Он должен быть истолкован с точки зрения теории, созданной без опоры на экспериментальные наблюдения. Нет нужды проводить эпистемологический анализ [эпистемологический анализ -- анализ с позиций теории познания] сопутствующих логических и философских проблем. Достаточно подчеркнуть тот факт, что каждый -- будь это профессиональный исследователь социальных проблем или любитель -- вынужден идти таким путем при анализе исторических явлений. Любое обсуждение значимости и смысла исторических фактов очень быстро сводится к обсуждению абстрактных общих принципов, которые логически предшествуют фактам, подлежащим пониманию и разъяснению. Ссылка на исторический опыт никогда не может разрешить ни одной проблемы, не может ответить ни на один вопрос. Одни и те же исторические события или же статистические данные приводятся в подтверждение взаимно несогласующихся теорий.
  Если история и может что-либо доказать и чему-либо нас научить, то только лишь тому, что частная собственность на средства производства есть необходимая предпосылка цивилизации и материального благополучия. Все известные цивилизации были основаны на принципе частной собственности. Только народы, приверженные принципу частной собственности, вырвались из нищеты, создали науки, искусство и литературу. Не существует свидетельств тому, что любое другое устройство общества могло бы одарить человечество плодами цивилизации. Тем не менее, очень немногие считают это достаточным и неоспоримым опровержением социалистических программ.
  Напротив, есть немало людей, доказывающих прямо противоположное. Нередки утверждения, что система частной собственности непригодна именно потому, что существовала прежде. Как бы благотворна ни была система организации общества в прошлом, она не может быть пригодна и в будущем. Новое время требует нового способа организации общества. Человечество достигло зрелости. Было бы вредно держаться за те принципы, которыми управлялись ранние стадии эволюции человечества. Это, конечно, самое радикальное отрицание экспериментализма. Экспериментальный метод может утверждать такое, например: поскольку а в прошлом имело результатом б, этого следует ожидать и впредь. Но невозможно утверждение такого типа: поскольку а в прошлом имело результатом б, в будущем такого быть уже не может.
  Несмотря на тот факт, что в прошлом человечество не имело опыта социалистического способа производства, социалистические литераторы наконструировали, отталкиваясь от априорных рассуждений, различные образцы социалистических систем. Но как только кто-нибудь пытается проанализировать эти проекты, исследовать их выполнимость и способность повысить благосостояние человечества, социалисты страстно протестуют. Такой анализ, утверждают они, может быть только тщетной априорной спекуляцией. Подобным способом нельзя опровергнуть правильность наших утверждений и целесообразность наших планов. Следует испытать социализм и тогда результаты скажут сами за себя.
  Требование социалистов абсурдно. Доведенная до логических пределов, эта идея предполагает, что разум человека не может отклонить заранее никакой план реформ, сколь бы бессмысленным, внутренне противоречивым и непрактичным он ни был. Согласно такому пониманию, единственный законный способ отключить абстрактные и априорные планы -- испытать их на практике, пересоздав в соответствии с ними все общество. И до тех пор, пока люди сочиняют планы наилучшего устройства общества, народы вынуждены будут испытывать их, чтобы увидеть результат.
  Даже самые упрямые социалисты не могут отрицать, что многие варианты утопий несовместимы друг с другом. Существует советская схема всеобщей национализации предприятий и полной бюрократизации управления хозяйством; есть германская схема Zwangswirtschaft, к полному принятию которой движется англосаксонский мир; есть гильдейский социализм, который под именем корпоративизма все еще очень популярен в некоторых католических странах. Есть множество иных вариантов. Сторонники большинства конкурирующих учений утверждают, что благие результаты могут быть получены, когда все народы примут их учение: в одной отдельно взятой стране социализм не может проявить весь свой чудотворный потенциал. Марксисты заявляют, что благотворность социализма проявится только в "высшей фазе", которая настанет, согласно имеющимся указаниям, только после того, как рабочему классу "придется выдержать продолжительную борьбу, пережить целый ряд исторических процессов, которые совершенно изменят и обстоятельства и людей" . Из всего этого следует, что сначала нужно построить социализм, а потом долго и тихо ждать, пока не наступит обещанная благодать. Ни страшный опыт переходного периода, ни бесконечное ожидание не в силах опровергнуть утверждения, что социализм есть лучший из способов организации общества. Верующий будет спасен.
  Но какую из многочисленных социалистических схем, противоречащих одна другой, следует воплощать? Каждая социалистическая секта страстно утверждает, что только ее марка социализма -- подлинная, а все другие секты рекламируют фальшивые, пагубные заблуждения. В борьбе друг с другом социалистические секты прибегают к тем же методам абстрактного рассуждения, которые они отрицают как тщетный априоризм в случае, если их используют для верификации практичности и пригодности их собственных построений. Других методов, впрочем, и не существует. Недостатки в системе абстрактных построений -- каков и есть социализм -- не могут быть вскрыты иначе, чем путем абстрактных же рассуждений.
  фундаментальное сомнение в реализуемости социализма порождается невозможностью экономических калькуляций. Было неоспоримо продемонстрировано, что в социалистическом хозяйстве экономические калькуляции неосуществимы. Когда не существует рыночных цен на факторы производства, поскольку они не продаются и не покупаются, нельзя прибегнуть к калькуляциям для определения результатов прошлых действий или для планирования будущего. Управляющие социалистическим производством просто не в состоянии знать, в какой степени выбранные ими средства и методы соответствуют желаемым целям. Они будут править в темноте, как оно и происходит. Неизбежна расточительность в обращении с редкими ресурсами производства, как материальными, так и людскими. Хаос и всеобщая нищета являются неизбежным результатом.
  Все ранние социалисты по недомыслию не могли понять этого важнейшего момента. Впрочем, и экономисты прежде недооценивали его важности. Когда автор этих строк в 1920 году продемонстрировал невозможность экономических калькуляций при социализме, апологеты социализма навалились на поиски методов калькуляции, пригодных для социалистического хозяйства. Их попытки оказались совершенно неудачными. Непригодность созданных ими способов легко показать. Те из коммунистов, которые не были полностью задавлены страхом перед Советскими карательными органами, например, Троцкий, открыто признали, что экономический расчет невозможен в отсутствие рыночных цен . Интеллектуальное банкротство социалистического учения больше не скрыть. При всей своей беспрецедентной популярности, социализм кончен. Ни один экономист не может более сомневаться в его нереализуемости. Сегодня признание социалистических идей может означать только полное невежество в области экономики. Социалистические утверждения также пусты и неосновательны, как высказывания магов и астрологов.
  По отношению к этой основной проблеме социализма -- к возможности экономического расчета -- "русский эксперимент" не показателен. Советы действуют в рамках мировой экономики, большая часть которой все еще является рыночной. Калькуляции, на основе которых они принимают решения, они выполняют на основании мировых цен. Без помощи этих цен их действия были бы совершенно бесцельными и непланируемыми. Только учет зарубежной системы цен позволяет им калькулировать, вести учет и составлять планы. В этом плане нужно согласиться с утверждением различных коммунистических и социалистических авторов, что социализм в одной или нескольких странах -- еще не настоящий социализм. Конечно, эти авторы имеют в виду нечто совсем другое Они-то хотят сказать, что полностью блага социализма могут проявиться только в объемлющем весь мир социалистическом обществе. Знакомые с экономикой должны, напротив, признать, что к полному хаосу социализм придет только, когда он охватит большую часть мира.
  Второе существенное возражение против социализма заключается в том, что социализм есть менее совершенный способ организации производства, чем капитализм, и что он приведет к сокращению производительности труда. Соответственно, в социалистическом обществе уровень жизни масс будет ниже, чем при капитализме. Нет сомнения, что этот аргумент не был опровергнут советским опытом. Единственный определенный факт относительно советской России, с которым согласны все, заключается в следующем: уровень жизни народа в России гораздо ниже, чем в стране, образцово представляющей капитализм -- в Соединенных Штатах. Если бы пришлось рассматривать социализм в терминах эксперимента, пришлось бы сказать, что эксперимент отчетливо продемонстрировал превосходство капитализма и второсортность социализма.
  Конечно, защитники социализма склонны толковать отставание уровня жизни в России иначе. Для них причиной нищеты является не социализм, а совсем другие обстоятельства. Они ссылаются при этом на отсталость России еще при царях, на разрушительное воздействие войн, на предполагаемую враждебность капиталистических демократий, на предполагаемый саботаж остатков русского дворянства, буржуазии и кулаков. Нет нужды изучать все эти оправдания. Мы не считаем, что какой бы то ни было исторический опыт может доказать или опровергнуть теоретическое утверждение так же, как экспериментально можно верифицировать утверждения в естественных науках. Это не критики социализма, а его фанатичные сторонники утверждают, что советский "эксперимент" доказывает что-либо относительно социализма. На самом деле они, имея дело с явными и бесспорными данными о русском опыте, просто отбрасывают эти факты с помощью всевозможных фокусов и фальшивых силлогизмов. Они отрицают очевидные факты, комментируя их так, что факты теряют всякий смысл и всякое отношение к рассматриваемым вопросам.
  Давайте допустим, к примеру, что их толкования верны. Но все-таки было бы абсурдным утверждение, что советский эксперимент доказал превосходство социализма. Можно было бы утверждать разве что следующее: из того факта, что уровень жизни в России низок, нельзя сделать вывод о том, что капитализм превосходит социализм.
  Сравнение с экспериментатором в области естественных наук может прояснить ситуацию. Биолог желает испытать новое патентованное питание. Он скармливает его нескольким морским свинкам. Они худеют и умирают. Экспериментатор уверен, что исхудание и смерть не были вызваны новым питанием, но случайной эпидемией пневмонии. Тем не менее, он не мог бы заявить, что эксперимент подтвердил высокую пищевую ценность новой смеси. В лучшем случае он мог бы заявить, что данные эксперимента неокончательны, что они не дают оснований отрицать высокие достоинства нового питания. Положение такое, как если бы никакого эксперимента и не проводилось.
  Даже если бы уровень жизни народа в России был намного выше, чем в капиталистических странах, это все-таки не доказывало бы преимуществ социализма. Можно согласиться, что бесспорный факт -- что уровень жизни в России ниже, чем на капиталистическом Западе -- еще не доказывает окончательно превосходство капитализма. Но уж чистым идиотством является утверждение, что опыт России доказывает преимущества общественного контроля над средствами производства.
  Точно так же не доказывает преимущества коммунизма тот факт, что русские армии, после многих поражений, наконец, -- с помощью оружия, произведенного большими корпорациями Америки и подаренного им американскими налогоплательщиками -- смогли помочь американцам завоевать Германию. Когда британские войска были вынуждены временно отступить в Северной Африке, профессор Гарольд Ласки, этот самый радикальный защитник социализма, поспешил заявить об окончательном поражении капитализма. Он не был достаточно последователен, чтобы истолковать захват Украины немцами как окончательное поражение русского коммунизма. Впрочем, он не изменил своему осуждению британской системы и когда его страна вышла из войны победительницей. Если бы военные события можно было использовать как свидетельство о превосходстве какой-либо социальной системы, то в данном случае события говорили бы, скорее, в пользу Америки, а не России.
  Ничто из случившегося в России после 1917 года не противоречит ни одному из аргументов критиков социализма и коммунизма. Даже в тех случаях, когда все суждения основаны исключительно на писаниях самих коммунистов и попутчиков, невозможно обнаружить в русских условиях ничего, что свидетельствовало бы в пользу политической и социальной системы Советов. Все технологические усовершенствования последних десятилетий были созданы в капиталистических странах. Конечно, русские активно воспроизводили некоторые из этих новинок. Но точно также поступали все отсталые восточные народы.
  Некоторые коммунисты пытаются убедить нас, что безжалостное подавление несогласных и радикальное уничтожение свободы мысли, слова и печати не являются неотъемлемыми следствиями общественного контроля над производством. Они доказывают, что для коммунизма такие явления -- случайность, результат того, что такая страна как Россия никогда не имела свободы мысли и совести. Однако эти апологеты тоталитарного деспотизма не в силах объяснить, как права человека могут быть гарантированы в условиях всевластия правительства.
  Свобода мысли и совести в стране, где власти могут сослать каждого неугодного в Арктику или в пустыню, и принудить его к пожизненному тяжкому труду -- неизбежно фальшивы. Самодержец может попытаться оправдать такие произвольные действия тем, что они вызваны исключительно заботой об общественном благе и экономической целесообразности. Он сам себе высший судья во всех вопросах, относящихся к выполнению плана. Свобода печати иллюзорна, когда правительство владеет и управляет всеми бумажными фабриками, типографиями и издательствами, и когда ему принадлежит окончательное право решать: что печатать, а что не печатать. Свобода собраний также невозможна, когда правительству принадлежат все залы. И точно также со всеми другими свободами. В один из своих светлых периодов Троцкий, конечно, -- Троцкий изгнанник, преследуемая жертва, а не безжалостный командир Красной Армии -- увидел вещи, как они есть, и заявил: "В стране, где единственным работодателем является государство, оппозиция означает голодную смерть. Старый принцип: кто не работает, тот не ест, -- был заменен новым: кто не повинуется, тот не ест" <цитир. по F. A. Hayek, The Road to Serfdom, 1944, Chapter IX, p. 119>. Это признание исчерпывает суть дела.
  Русский опыт демонстрирует нам очень низкий уровень жизни народа и неограниченный деспотизм власти. Апологеты коммунизма склонны объяснять эти неприятные факты всякими случайностями, тем, что это не вследствие коммунизма, а несмотря на коммунизм. Но если бы даже кто-либо принял эти аргументы всерьез, все равно не имело бы никакого смысла утверждение, что советский "эксперимент" свидетельствует хоть чем-либо в пользу коммунизма и социализма.
  ________________________________________
  О неизбежности социализма
  МНОГИЕ люди верят, что приход тоталитаризма неизбежен. "Волна грядущего", говорят они, неотвратимо несет человечество к такому состоянию, когда все решения будет принимать всемогущий диктатор. Бесполезно сопротивляться неоспоримым велениям истории.
  Истина в том, что многим недостает интеллектуальных способностей и отваги, чтобы противостоять массовым движениям, как бы они ни были пагубны и неразумны. Бисмарк однажды выразил сожаление о недостатке у своих сограждан того, что он назвал гражданским мужеством, то есть отваги при столкновении с гражданскими проблемами. Но и граждане других стран явили не больше мужества и рассудительности при столкновении с давлением коммунистической диктатуры. Они либо молча уступали, либо выдвигали смехотворные возражения.
  Не является битвой с социализмом критика отдельных его сторон. Нельзя сокрушить социализм, критикуя подход социалистов к разводу и контролю за рождаемостью, или их идеи в области искусства и литературы. Недостаточно опровергнуть марксистские утверждения относительно того, что теория относительности или философия Бергсона или психоанализ [упомянутые Л. Мизесом три концепции, относящиеся к совершенно различным областям науки, имеют одно общее -- все они в сталинском государстве были объявлены лженаукой, идеалистическим хламом] являются "буржуазными" фантазиями. Те, кто единственным грехом большевизма и нацизма считают их антихристианскую направленность, тем самым неявно оправдывают все остальные кровавые свойства этих систем.
  С другой стороны, чистый кретинизм восхвалять тоталитарные режимы за предполагаемые достижения, которые не имеют ни малейшего отношения к их политическим и экономическим принципам. Не вполне достоверны наблюдения, что и на самом деле в фашистской Италии поезда на железных дорогах ходили строго по расписанию или что количество клопов во второсортных отелях уменьшилось, но в любом случае они не имеют ни малейшего отношения к проблеме фашизма. Попутчики очарованы русскими фильмами, русской музыкой и русской икрой. Но великие музыканты жили и в других странах и при иных общественных системах; хорошие фильмы также снимались не только в России; ну и, разумеется, нежный вкус икры ни в какой степени не заслуга генералиссимуса Сталина. Примерно также красота русских балерин и масштабы гидроэлектростанции на Днепре не оправдывают массового уничтожения кулаков.
  Читатели иллюстрированных журналов и любители кино тянутся к выразительному. Оперные шествия фашистов и нацистов, так же как парадные марши женских батальонов Красной Армии обращены к ним. Гораздо занятней слушать по радио речи диктаторов, чем штудировать экономические трактаты. Предприниматели и инженеры, прокладывающие пути к росту экономики, работают уединенно. Их труд не очень киногеничен. Но диктаторы, склонные сеять смерть и разрушение, очень импонируют публике. В своих военных мундирах они в глазах поклонников кино совершенно затмевают бесцветно одетых буржуа.
  Проблемы экономической организации общества -- совсем не подходящая тема для легкой беседы за коктейлем. Не могут они быть адекватно рассмотрены и демагогами, разглагольствующими на массовых митингах. Это серьезные вещи. Они требуют усердных занятий. К ним нельзя относиться легкомысленно.
  Социалистическая пропаганда никогда не сталкивалась с серьезной оппозицией. Сокрушительная критика, которой экономисты подвергли бессмысленность и нереализуемость социалистических построений и доктрин, не затронула творцов общественного мнения. В университетах большей частью господствовали социалистические или интервенционистские доктринеры. Причем, так было не только в континентальной Европе, где университеты принадлежат правительствам и управляются ими, но и в англосаксонских странах. Политики и государственные деятели, дрожащие за свою популярность, защищали свободу с прохладцей. Политика умиротворения, столько раз критиковавшаяся в связи с отношением к нацистам и фашистам, десятилетиями практиковалась по отношению к социалистам всех мастей. Именно это пораженчество привело молодое поколение к вере, что победа социализма неизбежна.
  Это неверно, что массы страстно тянутся к социализму, и что сопротивляться им невозможно. Массы благосклонны к социализму, потому что верят социалистической пропаганде интеллектуалов. Интеллектуалы, а не простой люд формируют общественное мнение. Скверное извинение для интеллектуалов, что они вынуждены покоряться массам. Ведь они сами породили социалистические идеи и внедрили их в толпу. Ни один пролетарий или сын пролетария не внес вклада в разработку социалистических или интервенционистских программ. Все такого рода авторы были буржуазного происхождения. Эзотерические писания диалектического материализма, работы Гегеля, прародителя одновременно марксизма и агрессивного германского национализма [внутренняя противоречивость философии Гегеля сделала возможным использование его идей различными направлениями общественно-политической мысли, философия Гегеля (особенно диалектический метод) стала одним из источников марксистского учения; в то же время философское оправдание прусского деспотического государства было подхвачено консервативно-националистическими кругами и явилось базой нацизма], книги Жоржа Сореля, Джентиле и Шпенглера изучались далеко не средними людьми; они не воздействовали на массы непосредственно. [Джентиле Джованни (1875--1944) -- итальянский философ и историк, официальный идеолог фашистского режима. Шпенглер Освальд (1880--1936) -- немецкий философ и публицист, автор нашумевшей книги "Закат Европы". Стоял на консервативно-националистических позициях; его идеи сыграли существенную роль в формировании идеологии национал-социализма.] Интеллектуалы популяризировали их.
  Интеллектуальные лидеры народов породили и распространили заблуждения, которые поставили на грань исчезновения свободу и цивилизацию Запада. Только интеллектуалы ответственны за массовые бойни, которые стали характерной чертой нашего столетия. Они одни способны обратить тенденцию и проложить путь к возрождению свободы.
  Не мистические "материальные производительные силы", но разум и идеи определяют жизнь человека. Чтобы остановить сползание к деспотизму и социализму, необходимы здравый смысл и нравственное мужество.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Немецкая революция и сталинская бюрократия
  Троцкий Лев
  
  Title: Немецкая революция и сталинская бюрократия Author:Троцкий Лев Annotation:Эта книжка была написана в январе 1932 года и опубликована тогда же в Германии и в других странах группами Международной Левой Оппозиции. В ней Лев Троцкий выясняет природу фашизма, разоблачает подрывную роль сталинской бюрократии, которая своей теорией "социал-фашизма" раскалывала рабочее движение, и борется за политику единого фронта пролетарских организаций против угрозы фашизма.
  
  http://polit-kniga.narod.ru
  hide Table of Contents
  1. Лев Давидович Троцкий Немецкая революция и сталинская бюрократия
  2. Заметка редакции Между социалистической революцией и Гитлером
  3. 1918 год - революция, которая не состоялась
  4. Кризис 1923 года
  5. План Дауэса
  6. Крах на Уолл Стрит и всемирная депрессия
  7. Брюнинг и поворот к бонапартизму
  8. " Красный" референдум в Пруссии.
  9. Гитлер завоевывает улицы
  10. В чем суть фашизма?
  11. Предисловие автора
  12. I. Социал-демократия
  13. II. Демократия и фашизм
  14. III. Бюрократический ультиматизм
  15. IV. Зигзаги сталинцев в вопросе об едином фронте
  16. V. Историческая справка об едином фронте
  17. VI. Уроки русского опыта
  18. VII. Уроки итальянского опыта
  19. VIII. Через единый фронт - к советам, как высшим органам единого фронта
  20. IX. САП (Социалистическая рабочая партия)
  21. X. Центризм "вообще" и центризм сталинской бюрократии
  22. XI. Противоречие между экономическими успехами СССР и бюрократизацией режима
  23. XII. Брандлерианцы (КПО) и сталинская бюрократия
  24. XIII. Стачечная стратегия
  25. XIV. Рабочий контроль и сотрудничество с СССР
  26. XV. Безнадежно ли положение?
  27. Выводы
  28. Примечания
  Заметка редакции
  Между социалистической революцией и Гитлером
  Российская революция показывает нам, что пролетариат способен, при наличии адекватного революционного руководства, взять государственную власть в свои руки и сделать первые шаги к социализму. С другой стороны, поражение и провал Германской революции и победа Гитлера показали нам, что без такого руководства, вернее при наличии анти-революционного руководства социал-демократов и сталинистов, рабочий класс терпит ужасное поражение.
  1918 год - революция, которая не состоялась
  Пример Российской революции оказался для Европы "заразительным". Спустя год после Октябрьского восстания в Петрограде произошли стихийные восстания матросов, солдат и рабочих в Германии, а затем в марте 1919 г. в Венгрии. Правительство Кайзера было свергнуто, власть в Германии перешла в руки представителей вооруженного народа, были даже образованы "Советы" солдатских и рабочих депутатов под руководством коалиции из официальной Социал-Демократической партии и Независимых социал-демократов (USPD).
  Так называемая "Германская революция" произошла в результате военного поражения Германии на Западном Фронте. Юнкерская германская буржуазия, встав перед угрозой полного поражения на фронтах и краха своей системы правления, сознательно передала бразды правления "социалистам" Эберту и Шейдеману. Германская буржуазия имела перед собой две цели: во-первых, эти так называемые "социалисты" могли добиться более мягких условий от Антанты, чем старые представители военщины; во-вторых, располагая доверием масс "социалисты" могли править, когда буржуазные партии уже не могли. Социал-демократы оправдали доверие германской буржуазии и начали на тормозах спускать революцию, охлаждая накаленные добела революционные чаяния масс и восстанавливая буржуазные порядок и законность. Они заключили быстрое перемирие с Антантой и обратились к армии, полиции и группам реакционных монархистов для поддержки против Независимцев, Спартакистов, солдатских советов и революционных фабричных комитетов. Восстания Спартакистов в Берлине и Баварская Советская республика были раздавлены реакционерами, которые с формально-юридической точки зрения являлись агентами "социалистического" министерства новой Германской Республики.
  Первая попытка пролетариата Германии взять власть была провалена по вине социал-демократического руководства. На выборах 19 января 1919 года, вскоре после подавления вооруженного восстания Спартаковцев и четыре дня после злодейского убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта, партии, которые причисляли себя к социализму и марксизму, завоевали 45 процентов голосов. Глава социал-демократической партии Шейдеман образовал правительство и начал принимать меры для того, чтобы предотвратить германскую революцию, утихомирить дисциплинированный пролетариат и спасти буржуазную демократию. СДП взяла на себя постоянную роль правительственной партии или партии "лояльной оппозиции" на все время Веймарской республики. Под угрозой революции Веймарская конституция установила режим демократической республики, парламентский приоритет, социальные пособия и гарантии, широкие права рабочих и общественных организаций и так далее.
  Версальский договор лишил Германию значительной части своей территории в Европе (Альзас, Лотарингия, Силезия), всех ее колониальных владений и прерогативов, которыми она пользовалась в Марокко, Сиаме, Либерии, Китае и т. д. Передача Франции угольных копей, более трех четвертей железных рудников, передача Польше обширных сельскохозяйственных земель на востоке, - все это обрекало германскую промышленность на застой, а население на недоедание. Наконец, контроль, учрежденный над главнейшими отраслями германского производства, над сухопутными и речными сообщениями Германии, над ее заграничной торговлей превратил ее фактически в колонию стран победительниц. Попытки затем Антанты взимать контрибуции с истощенной Германии привели хозяйство страны к полному банкротству, а мелкую буржуазию, так называемый "средний класс" к разорению, люмпенизации и отчаянию. На фоне общего разорения и падения производительных сил наверх поднялись спекулянты и промышленные мародеры типа Гуго Стиннеса.
  Первая попытка пролетариата под руководством Спартаковцев взять власть, была, как сказано, провалена по вине социал-демократов, которые разоружили рабочие отряды, распустили Советы рабочих депутатов и позволили реакционным силам собрать банды Freikorps и националистов для расправы над рабочими отрядами. Политический маятник вскоре качнулся вправо и в марте 1920 года монархистски настроенные офицеры и националисты под руководством крайне правого политика-шовиниста Каппа и генерала Лютвица подняли путч против правительства. Большая часть армии осталась нейтральной, но всеобщая забастовка социал-демократических профсоюзов вынудили правительство и полицию подавить восстание монархистских генералов и офицеров.
  Центр и Веймарская конституция устояли натиск спартаковцев слева и капповцев справа, но общее положение Германии оставалось шатким. Антанта продолжала требовать огромные контрибуции, безработица, с одной стороны, инфляция, с другой, стали постоянными бичами пролетариата и масс бывших мелких предпринимателей. В условиях постоянных репараций и постоянного кризиса сбыта государственный бюджет Германии продолжал наращивать дефициты. Дыры в бюджете заклеивались продуктами печатных станков. Курс марки падал. До войны он равнялся 4,2 к доллару; в 1919 г. он опустился к 8,9; в середине 1922 г. инфляция приняла сумасшедшую скорость.
  Поскольку Германия не могла выплачивать наложенные Антантой репарации в январе 1923 г. Франция и Бельгия решили оккупировать западные области, в частности, Рур. Оккупация Рура вызвала политический и экономический кризис: стачки, демонстрации, локауты и банкротства, крах финансовой системы, выразившийся в головокружительной инфляции и введении бартера вместо купли-продажи между предприятиями. В это время бумажные деньги потеряли всю ценность; домохозяйки возили тачки денежных бумажек в магазин, чтобы купить буханку хлеба. К ноябрю 1923 г. цена марки упала до самой низкой точки - 4,2 миллиарда к доллару.
  Кризис 1923 года
  Летом и осенью 1923 года обстановка в Германии накалилась добела. Консервативное правительство Куно, которое с 1921 года вело политику пассивного сопротивления против домогательств Антанты, в августе, выражая свою полную беспомощность, вышло в отставку. За время своего правления политикой бюджетных дефицитов и бесконтрольной инфляцией оно полностью уничтожило механизмы рынка, свело до нуля сбережения мелкобуржуазных вкладчиков в государственные облигации, подорвало денежное обращение и т. д. Последующее коалиционное правительство Штреземана, включавшее социал-демократов, объявило о прекращении сопротивления против вторжения Франции и Бельгии и начало искать modus vivendi с победителями.
  В условиях полной прострации буржуазных министерств, и традиционно-консервативного Куно, и прогрессивно-"левого" Штреземана, страна ждала разрешения кризиса от революционных партий. Перед германской компартией открывались широкие возможности революционного действия, но руководство Брандлера мешкало, не решалось к продуманным агитационным и организационным действиям для подготовки революционного восстания. Руководство Коминтерна в Москве было в то время в руках Зиновьева, который в свою очередь был занят интригами против Троцкого и его сторонников в ВКП(б) и Коминтерне. Вместо того, чтобы подтолкнуть молодых руководителей КПГ к плану и решимости, Москва призывала их к оглядке и осторожности.
  Читатель может с большой пользой прочесть брошюру Троцкого "Уроки Октября", написанную по горячим следам событий в 1924 г. Для нас сейчас важно понять, что в 1923 году пролетарское руководство прозевало назревший революционный кризис и германская социалистическая революция не состоялась.
  Как часто говорил Троцкий, "общество не может жить в состоянии постоянного кризиса". Оправившееся духом правительство Штреземана приняло ряд неотложных мер для хозяйственной стабилизации, наметило реальный бюджет и поручило центробанку (Reichsbank) обменять обесцененные марки на новые, так называемые Rentenmark, отчасти (в своем теоретическом покрытии) напоминавшие ассигнаты, выпущенные революционным правительством во время Великой Французской революции. 24 сентября кабинет Шреземана решил отказаться от политики пассивного сопротивления в Руре, было достигнуто соглашение с французским премьером Брианом, были получены некоторые финансовые и экономические гарантии из Америки. К октябрю 1923 года авторитет правительства и буржуазного режима был восстановлен.
  В конце 1923 года несколько восстановилось положение не только в Германии, но и в других важнейших странах Европы и в США. В Италии, где несколько лет после войны буржуазия казалась парализованной, а революция - неминуемой, король Иммануил осенью 1922 г. привлек к власти Муссолини и его фашистов, которые с того времени начали одерживать все более решающие победы над социалистами и коммунистами. В январе 1924 г. в Великобритании пришло к власти правительство лейбористов с Рамзэем Макдональдом во главе. Во Франции в мае 1924 г. получил отставку реваншист Рэймонд Пуанкаре, инициатор жесткой политики репараций и оккупации Рура, и к власти пришло "левое" правительство Эдуарда Эррио (Herriot) с Аристидом Брианом в роли министра иностранных дел. Осенью 1925 года был заключен Пакт Локарно и политическое равновесие в Европе был на несколько лет восстановлено.
  План Дауэса
  Задуманный еще осенью 1923 года и названный именем американского генерала, который управлял комитетом экспертов, придумавших его, План Дауэса был претворен в жизнь летом 1924 года. Согласно этой программе, германские репарации были упорядочены и срок платежей растянут. Гарантией платежей стало присутствие инспекторов-представителей победоносной Антанты в германских хозяйственных органах, в центробанке и т. д. Для приличия (США не вызывали в Германии такого отвращения, как представители Франции, Бельгии или Великобритании) и из-за гегемонии Америки в хозяйстве Европы американцы были назначены этими инспекторами.
  Одним из побочных (но, возможно, предвиденных) результатов присутствия американских финансовых инспекторов в Германии стало повышенное доверие мировых деловых кругов к германским фирмам и банкам. Между 1924 и 1930 годами иностранные, в основном, американские кредиты волной хлынули в Германию.
  "В общей сложности, 25 миллиардов марок поступило в Германию; эта сумма намного превысила объем репараций. В эти годы американские деньги делали полный круг: в Германию, в виде кредитов, из Германии в виде репарационных платежей, а оттуда (из Франции, Бельгии, Великобритании и др.) обратно в Соединенные Штаты в форме расплаты за военные долги Антанты" (Pinson, p. 449).
  Были и другие причины, привлекавшие мировой капитал: низкая заработная плата германских рабочих по сравнению с их товарищами во Франции, Англии или Америке; сравнительно большая динамичность или мобильность германского капитала и рабочих, их готовность переехать в другой город, изменить профессию. О Германии в те годы говорили, что своим динамизмом она начала напоминать Соединенные Штаты Америки.
  Исторические экономисты различных направлений соглашаются, что в эти годы германская промышленность быстро и сильно развилась, технически и организационно выросла и снова заняла ведущее место в целом ряде направлений, особенно в химической, электро-технической и сталелитейной отраслях. Валовой национальный продукт Германии вырос с 12 миллиардов долларов в 1913 году до 18 миллиардов в 1928 г. (Pinson, p. 450). Между 1925 и 1929 годами производительность труда выросла в среднем на 25%, в том числе в добыче угля - на 35%, в прокате чугуна - на 41% (Dietmar Petzina в своей статье, изданной в 1990 г.). Одним из побочных результатов этого технического прогресса стал рост увольнений и сокращений рабочей силы, отразившийся в увеличении так называемой структурной, т. е. систематической, а не конъюнктурной, безработицы. Рационализация предприятий выбросила миллион рабочих на улицу, привела к дальнейшей централизации производства, и, когда подъем закончился депрессией в 1929 году, открыла дорогу к повальному банкротству мелких и средних промышленников и мелкой буржуазии.
  Огромные американские капиталовложения в германскую промышленность положили начало ряду стратегических союзов между такими американскими химическими комбинатами, как Du Pont и Standard Oil и германским химическим гигантом IG Farben Industrie, между сталелитейными трестами в США и в Германии.
  Следует также обратить внимание на двойственную сущность германского, да и любого другого, капитализма: противоречия между тяжелой и легкой промышленностью и их представителями в политической жизни страны. Испанский марксист Андрес Нин, убитый подручниками Сталина в 1937 году, в своей книге "Диктатуры нашего времени" обращает внимание на разницу между капиталистами, занятыми производством товаров широкого потребления и производителями средств производства. Первые заинтересованы в поддержании покупательной способности масс; структура их производства менее капиталоемка, чем в тяжелой промышленности, соотношение переменного капитала (заработной платы и текущих расходов на сырье) к постоянному более высокое. Промышленники в тяжелой промышленности менее заинтересованы в поддержании внутреннего рынка и массового потребителя; большая часть их товаров предназначена для экспорта. С другой стороны, их огромные капиталовложения и задолженности диктуют им, в случае конъюнктурного спада в рынке, принятие самых резких и радикальных мер для подавления любого сопротивления со стороны рабочих: устранение профсоюзов, примирительных камер на заводах или правительственных третейских судов, уклон от принятых в интересах общества экологических законов, сокращение заработной платы и накладных расходов в форме налогов, фондирования пенсий, страховки и других социальных программ.
  Мы не можем вполне согласиться с таким абсолютным противопоставлением двух сфер капиталистического производства. В нашу эпоху империализма и гегемонии банков, - которые делают займы, предоставляют кредиты и оказывают финансовое давление на все производственные и торговые сферы, - правильнее рассматривать различные промышленные концерны и их политических представителей как специализированные инструменты общего классового буржуазного правления.
  Но даже сделав это замечание мы должны указать на тесную связь главарей фашизма именно с предводителями германской тяжелой промышленности и с банкирами, которые стояли за плечами этих фабрикантов.
  Период сравнительного подъема на мировом рынке и в Германии в 1924-29 гг. являлся периодом смягчения открытой классовой и политической борьбы. Известный французский историк, Даниэль Геран (Daniel Guerin) пишет:
  "Между 1924 и 1929 годами силы большого бизнеса субсидировали фашистские банды лишь в той мере, чтобы предотвратить их исчезновение. По сути дела, они в них не нуждались в тот момент, и попросту желали держать их про запас". (Fascism and Big Business, Pathfinder, p. 37).
  После разрешения кризиса осенью 1923 года часто меняющиеся кабинеты министров были в основном коалиционными. В правительстве заседали социалисты-соглашатели и представители более просвещенной либеральной буржуазии, такие как Штреземан, Вильгельм Маркс и Ганс Лютер, выступающие как представители среднего класса или вообще "стоящие над классовой борьбой". Промышленники, производящие товары потребления и заинтересованные в поддержании гражданского мира и покупательной способности широких масс могли во время хозяйственного подъема ужиться с соглашателями, как Отто Вельс или Герман Мюллер, выражавшими экономические интересы пролетариата. Профсоюзы под руководством Лейпарта тоже играли большую роль в эти годы, наблюдая за порядком внутри предприятий, защищая, поскольку германский капитализм мог себе позволить, экономические и социальные интересы пролетариата. Представители тяжелой промышленности и банков предпочитали оставаться на заднем плане. В результате восстановления германского хозяйства и давления со стороны организованного пролетариата средняя заработная плата постепенно поднялась и в 1928 г. была на 6% выше, чем в 1913 г.
  Крах на Уолл Стрит и всемирная депрессия
  Крах на Уолл Стрит в декабре 1929 года положил конец идиллии мирного развития германского капитализма. Как мы уже указали, германская промышленность в очень большой степени зависела от внешнего рынка. Задолженность большого капитала от иностранных кредиторов сразу же поставила германскую буржуазия в отчаянное положение. Вот таблица, сравнивающая промышленные индексы США и Германии (1928 год уравнен баллу 100):
  год | США | Германия
  1929 | 106,3 | 101,4
  1931 | 64 | 60
  Эти цифры говорят сами за себя. Падение внешнего рынка резко ударило по прибыльности тяжелой промышленности и банков, которые ссудили ей деньги. 11 мая 1931 года рухнул крупный венский банк Kredit-Anstalt; 13 июля закрылся один из крупнейших германских банков Danatbank. Повышение банковских ставок задушило кредит и привело к повальным остановкам концернов, особенно в тяжелой промышленности, и к массовым увольнениям рабочих, которые в свою очередь ударили по благополучности средних промежуточных групп общества. Безработица в Германии выросла с 1.368.000 в 1929 г. до 3.144.000 в 1930 г., 5.668.000 в 1931 г. и 6.014.000 в 1932 г. (Pinson, p. 453). Для сравнения стоит заметить, что согласно цензу 1925 года население Германии насчитывало 63,18 миллиона человек, и согласно цензу 1933 г. увеличилось до 66 миллионов; обычно от четверти до трети населения могли составлять наемную рабочую силу.
  В политической сфере хозяйственный кризис сразу же повысил заинтересованность большого капитала в поддержке деятельности фашистских штурмовиков. Геран пишет:
  "К лету 1930 года большинство крупных промышленников и банкиров, связанных с ними, поддерживали национал-социалистическую партию. Они предоставили ей те значительные ресурсы, которые позволили нацистам выиграть такую крупную победу на выборах в сентябре и получить 107 мест в рейхстаге"(Guerin, стр. 40).
  Несколько лет спустя в 1935 году, в одной из своих речей Гитлер признал важность этой буржуазной поддержки:
  "Подумайте только, что означало для нас тогда заиметь тысячу ораторов с автомобилем для каждого из них и получить возможность организовать сто тысяч митингов в год".
  Индустриалист Фриц Тиссен, глава стального концерна Gelsenkirchen Эмиль Кирдорф, династия Круппов и множество других баронов германской промышленности направили силы своего капитала на завоевание власти НСДАП.
  
  Брюнинг и поворот к бонапартизму
  Выборы 14 сентября 1930 года явились поворотными в истории веймарской Германии. В условиях кризиса промежуточные партии потеряли голосователей; выиграли крайние партии: коммунистическая, а особенно национал-социалистическая. За КПГ проголосовало 4,6 миллиона голосователей, вместо 3,3 миллиона в 1928 г. Успех фашистов был гораздо более потрясающим: с помощью поддержки со стороны крупной буржуазии и их "тысячи автомобилей" Гитлер получил 6,4 миллиона против прежних 810 тысяч. Вместо двенадцати депутатов в предыдущем рейхстаге Гитлер послал на новую сессию рейхстага 107 нацистов.
  Испугавшись угрозы фашизма лидеры социал-демократов 18 октября решили "толерировать" непопулярное правительство Брюнинга как "меньшее зло". С этого момента из силы, оказывающей пролетарское давление на буржуазное правительство, социал-демократы превратились в бессильных заложников буржуазной "легальности" и были вынуждены допускать все большие насилия против организованного пролетариата.
  Коммунистическая партия казалось бы получила теперь шанс завоевать поддержку всего пролетариата и перетянуть на свою сторону симпатии социал-демократических масс. Но вместо политики единого фронта в защиту интересов всех рабочих КПГ еще больше взвинтила свои раскольнические ультиматистские требования к рабочим социалистам. На словах коммунисты были за "единый фронт", ведь этот лозунг был утвержден еще Лениным на III съезде Коминтерна. Но на деле КПГ призывала социал-демократические массы бросить своих собственных вождей и "единый фронт" реализовать в рядах компартии.
  "Красный" референдум в Пруссии.
  Летом 1931 года фашисты организовали референдум с целью сбросить социал-демократическое правительство Отто Брауна и Карла Зеверинга в Пруссии, крупнейшей провинции Германии. Сначала КПГ была против референдума, затем она вдруг предъявила СДП ультиматум: "объединитесь с КПГ в развитии классовой борьбы, или коммунисты взорвут социал-демократическое правительство". СДП отказалась от союза на таких ультиматистских условиях, и компартия присоединилась к национал-социалистам в голосовании против СДП. На словах КПГ назвала это голосование "красным референдумом", но на деле рабочие всей Германии увидели, что коммунисты присоединились к фашистам против социал-демократов. Референдум провалился, но провалились также и попытки рабочих масс объединиться против фашизма. Лидеры реформистов смогли спасти свой подмоченный авторитет, компартия потеряла независимое политическое лицо.
  Что было еще опаснее, попытки рабочих активистов из обеих партий организовать общие действия в защиту рабочих демонстраций, клубов, стачек и т. д. от фашистских штурмовиков все время наталкивались на сопротивление со стороны руководства обеих партий. Боевые организации КПГ "Красный Фронт" и СДП "Райхсбэннер" и "Железный Фронт" больше враждовали между собой, чем совместно защищали рабочие кварталы от фашистов.
  В сентябре 1931 года руководство СДП исключило двух левых лидеров и депутатов партии в рейхстаге, Макса Зейдевица и Курта Розенфельда после того, как они воспротивились решению партии толерировать правительство Брюнинга. В октябре в социалистической партии произошел раскол и из СДП выделилось небольшое левое крыло, образовавшее, совместно с брандлеровской правой коммунистической оппозицией и с группами молодых левых, новую центристскую группировку под названием Социалистической Рабочей Партии (Sozialistische Arbeiter Partei). Но престиж СДП оставался еще высок в широких кругах дисциплинированного германского пролетариата, и на следующих выборах СРП собрала всего 76 тысяч голосов, потеряла все депутатские места и сошла на положение бессильной группы критиков.
  Военизированный союз Райхсбэннер (Знамя страны) был организован социал-демократами и либералами в 1924 году для защиты конституции от крайне правых военизированных групп (капповцев, фашистов и пр.) и численно являлся весьма внушительным. Социал-демократические рабочие преобладали в рядах организации, лидеры СДП направляли ее политику. Это руководство отрицало необходимость вооружить своих членов и всячески противилось попыткам рядовых активистов вступать в борьбу с гитлеровскими штурмовиками. Под давлением критики слева СДП в декабре 1931 года была вынуждена реорганизовать Райхсбэннер в собственную партийную боевую организацию, Железный Фронт. Массы рабочих-социалистов вступили сначала в Железный Фронт, но так же как и в отношении прежней "демократической" боевой организации, социал-демократы не имели никаких намерений вооружить рабочих и своими силами защищать их организации от нападений штурмовиков Рема.
  Во время голосования на пост Президента германского рейха в апреле 1932 г. социал-демократы поддержали кандидатуру фельдмаршала Гинденбурга (теория "меньшего зла") и использовали Райхсбэннер и Железный Фронт в качестве пропагандистов этого реакционера, который через несколько месяцев назначит Гитлера на пост канцлера. Ясно, что этим они нанесли фатальный удар готовности рабочего класса сопротивляться фашистскому взятию власти. Когда 23 января 1933 г. фашисты устроили провокационный марш на штаб-квартиру коммунистической партии, социал-демократы увели дивизии Железного Фронта из Берлина под предлогом полевых учений, чтобы предотвратить сплоченную борьбу рабочих военных организаций против штурмовиков.
  Но вернемся к весне 1932 года. 13 марта произошли выборы президента. Главными кандидатами были Гинденбург, Гитлер и Тельман, плюс лидер националистов Дюрстерберг. Результаты выборов:
  Кандидат | Число голосов | Процент голосов
  Гинденбург | 18.651.500 | 49,6%
  Гитлер | 11.339.400 | 30,1%
  Тельман | 4.983.300 | 13,2%
  Дюрстерберг | 2.557.700 | 6,8%
  Так как никто не получил большинства, через месяц произошли повторные выборы. Националисты на этот раз поддержали Гитлера:
  Кандидат | Число голосов | Процент голосов
  Гинденбург | 19.360.000 | 53,0%
  Гитлер | 13.418.500 | 36,8%
  Тельман | 3.796.800 | 10,2%
  Социал-демократы праздновали победу Гинденбурга, в своей слепоте надеясь, что он противостоит Гитлеру и "защитит конституцию" от фашистов. Рабочие еще не были разбиты, у них оставались огромные партии, профсоюзы, средства пропаганды и т. д. Промежуточные, средние классы сошли с политической сцены и в Германии образовалась ясная поляризация между рабочими и их партиями, и боевыми силами фашизма.
  В условиях продолжающегося хозяйственного кризиса буржуазия поддержала фашистов и снабдила их средствами для их огромных побед на улицах и в избирательных участках. Но ее ведущие представители все еще надеялись, что натравив фашистов на рабочие партии они смогут удержать непосредственный контроль над государством в своих руках. Кабинет Брюнинга даже убедил Гинденбурга издать 14 апреля 1932 г. декрет о разоружении подразделений штурмовиков и СС. Но этот запрет имел противоположный эффект, усилил политический вес Гитлера, создал ему ореол "революционера" и подорвал Брюнинга. Глава германского генералитета Курт фон Шляйхер потребовал от Гинденбурга отставить Брюнинга и назначить канцлера "независимого" от политических партий.
  В конце мая Гинденбург потребовал от Брюнинга отставки и 31 мая назначил Франца фон Папена в канцлеры. Папен выражавший еще более узкие и консервативные слои прусского юнкерства, составил "беспартийное" правительство, не имевшее никакой поддержки в рейхстаге, а 4 июня закрыл рейхстаг и назначил новые выборы. Генерал Шляйхер стал новым министром обороны.
  
  В чем суть фашизма?
  До сих пор продолжаются споры о природе фашизма и факторах питающих его.
  Один из лучших писателей об истории Германии, американский либерально демократический историк Коппел С. Пинсон (Koppel S. Pinson) следующими патетичными словами признает собственное бессилие и интеллектуальную слабость всей буржуазной историографии в деле объяснения сути фашизма:
  "Для адекватного изложения германской истории в эпоху Гитлера, для описания дьявольской порочности, бешеного взлета политической фантазии, огромного объема совершенных преступлений, провала и разрухи, принесенных и Германии, и всему миру, и в то же самое время попытаться понять мотивации и психологические порывы всех участников этой наиболее потрясающей драмы в истории человечества, все это потребовало бы исторической проницательности Тацита или Буркхардта, способности к философскому и эстетичному всеобъемному охвату Льва Толстого, пророческого сострадания пророка Иеремии (p. 479).
  Социал-демократические и либерально-демократические писатели пишут много правильного о хозяйственном кризисе в Италии и Германии, о люмпенизации мелкой буржуазии, о деклассировании масс безработных в городах и вырванных из привычной колеи крестьян. Все это служит им доказательством, что "иначе быть не могло", что фашизм являлся натуральным развитием этих объективных процессов. Эти же источники пишут много лживого о недостаточной, якобы, демократической культуре итальянцев или немцев, об их склонности к силовому решению проблем, и т. д. По их недалекому анализу, не будь хозяйственного кризиса, не выросло бы и фашистское движение. Это механическое и грубо объективистское мнение оставляет в тени тот немаловажный факт, что они сами являлись значительным фактором событий, часто были в правительстве или голосовали за него, и совершенно замалчивает их собственную ответственность за бездействие пролетариата. Социал-демократы ведут политику "тише воды, ниже травы" и призывают рабочих "не пугать" средний класс своими "чрезмерными требованиями". Такая примирительная, вегетарианская политика вызывает презрение радикализированных народных масс, разнуздывает наглость фашистских молодчиков, сдает позиции без боя.
  Основное преступление социал-демократии в отношении фашистской угрозы заключалось, и сегодня заключается в том, что она усыпляет пролетарские массы под ее руководством, ведет их к апатии и бездействию. Социал-демократы и тогда и сегодня заявляют, что основная защита против фашизма заключается в буржуазной законности, в силе демократических конституций и законов, в действиях буржуазной полиции и судов против фашистских агитаторов. Совсем недавно мы наблюдали, как европейские социал-демократы пробовали бороться с возрождением фашизма в Австрии. Их меры экономического воздействия и ограниченного бойкота в отношении фашистско-коалиционного правительства Австрии имели прямо противоположный эффект. Гайдер и его партия завоевали в результате этого бойкота добавочный авторитет; другие правые радикалы, например в Бельгии и в Дании, тоже выросли в популярности из-за того, что народные массы не доверяют правящим элитам новой Европы и рассматривают эти крайне правые партии как борцов против статуса-кво.
  Апологеты сталинизма в тридцатые годы вообще не понимали своеобразия фашистского движения. Для вождей Коминтерна фашизм являлся лишь наиболее аггрессивным и военизированным отрядом капитализма. Не только Муссолини, но и бонапартистское правительство Пилсудского в Польше, Брюнинга и Папена в Германии и Франко в Германии, все они в пропаганде Коминтерна вырисовывались как фашистские режимы.
  Отношение сталинизма к социал-демократии определялось внутренними потребностями правящей клики в Советском Союзе. В середине двадцатых годов, несмотря на критику со стороны большевиков-ленинцев, Сталин склонялся к союзу с определенными социал-демократическими течениями, например Англо-Русский профсоюзный комитет; и с оппортунистами-народниками, например, Чан-Кай-Ши в Китае. Но, когда эта право-оппортунистическая политика привела к хозяйственному кризису внутри России (рост кулака и кризис хлебозаготовок в 1927-28 гг.) и Сталин, чтобы спасти режим, был вынужден сделать крутой крен налево в сторону индустриализации и коллективизации, он механически проделал такой-же поворот и на международной арене. Послушный Коминтерн объявил, что наступил "Третий период" крушения капитализма, заявил, что революции созрели и призвал к непосредственной борьбе за власть и к борьбе "класса против класса". Было запрещено всякое сотрудничество с социал-демократическими организациями, Коминтерн принялся насаждать отдельные от социалистов массовые организации: профсоюзы, студенческие союзы, союзы безработных, и такими мерами усилил раскол в рабочем движении.
  За истекшие десятилетия со времени победы фашизма и Второй Мировой войны социал-демократия не изменила свою стратегию "борьбы с фашизмом", наоборот, она еще теснее интегрировалась в буржуазное государство и дальше ушла от идей классовой борьбы пролетариата, или даже классового давления пролетариата на буржуазию. Сталинизм, с другой стороны, уже давно отбросил теории "третьего периода" и классовой борьбы за власть. Сегодня сталинистские партии в своей политике, стратегии, мировоззрении мало отличаются от социал-демократических, сталинисты лишь более цинично врут о собственной истории. И те и другие расхваливают буржуазную демократию, питают надежды на те или другие реформы, призывают государство с его полицейскими, судами и парламентом прийти рабочим на помощь и усмирить фашистов. Что опаснее всего, это преклонение этих самозванных вождей пролетариата перед фетишем государства, перед национальными суверенитетами, национальными возможностями развития. Это преклонение перед патриотизмом и национализмом открывает дорогу национал-социализму. Национал-патриотические излияния лже-коммунистов и лже-социалистов полностью противоречат реальной интернационализации производства и рынка труда, повседневной жизни и культуры человечества. Поэтому их национально-реформистские программы лишены какой-либо убедительности, внутренне противоречивы и лживы. Все это вместе ведет к занижению сознательности рабочего класса и широких народных масс.
  Перед вами работа, которая подходит к вопросам, связанным с фашизмом, с совершенно другой точки зрения, чем сталинисты и социал-демократы. Троцкий продолжал традицию наступательного рабочего движения, которое достигло своей кульминации в Октябрьской революции. В фашизме он видел структурный кризис капиталистической системы и буржуазно-парламентских методов правления в мировом масштабе, но также и кризис пролетарского руководства, призванного и обязанного вести рабочий класс к захвату власти, но по ряду причин неспособного выполнить эту историческую задачу.
  
  Предоставим слово Льву Троцкому.
  Предисловие автора
  Русский капитализм оказался самым слабым звеном империалистской цепи вследствие своей крайней отсталости. Германский капитализм обнаруживает себя в нынешнем кризисе, как самое слабое звено, по противоположной причине: это самый передовой капитализм в условиях европейской безвыходности. Чем большая динамическая сила заложена в производительные силы Германии, тем более они должны задыхаться в государственной системе Европы, похожей на "систему" клеток захудалого провинциального зверинца. Каждый поворот конъюнктуры ставит германский капитализм перед теми задачами, которые он пытался разрешить посредством войны. Через правительство Гогенцоллерна немецкая буржуазия собиралась "организовать Европу". Через правительство Брюнинга-Курциуса она сделала попыткуи таможенной унии с Австрией. Какое страшное снижение задач, возможностей и перспектив! Но и от унии пришлось отказаться. Вся европейская система стоит на курьих ножках. Великая спасительная гегемония Франции может опрокинуться, если несколько миллионов австрийцев присоединятся к Германии.
  Европе, и прежде всего Германии, нет движения вперед на капиталистическом пути. Временное преодоление нынешнего кризиса автоматической игрой сил самого капитализма - на костях рабочих - означало бы возрождение на самом близком этапе всех противоречий, только в еще более сгущенном виде.
  Удельный вес Европы в мировом хозяйстве может только снижаться. Со лба Европы и так уже не сходят американские ярлыки: план Дауэса, план Юнга, мораторий Хувера. Европа прочно посажена на американский паек.
  Загнивание капитализма означает социальное и культурное загнивание. Для планомерной дифференциации наций, для роста пролетариата, за счет сужения промежуточных классов, дорога закрыта. Дальнейшая затяжка социального кризиса может означать лишь пауперизацию мелкой буржуазии и люмпенское перерождение все больших слоев пролетариата. Острее всего эта опасность держит за горло передовую Германию.
  Самой гнилой частью загнивающей капиталистической Европы является социал-демократическая бюрократия. Она начинала свой исторический путь под знаменем Маркса и Энгельса. Своей целью она ставила низвержение господства буржуазии. Могущественный подъем капитализма захватил ее и поволок за собою. Она отказалась сперва на деле, потом и на словах, от революции во имя реформы. Каутский, правда, долго еще защищал фразеологию революции, приспособляя ее к потребностям реформизма. Бернштейн, наоборот, требовал отказа от революции: капитализм входит в эпоху мирного процветания, без кризисов и войн. Образцовое пророчество! Могло казаться, что между Каутским и Бернштейном непримиримое противоречие. На самом деле они симметрично дополняли друг друга, как левый и правый сапог реформизма.
  Разразилась война. Социал-демократия поддержала войну во имя будущего процветания. Вместо процветания пришел упадок. Теперь задача состояла уже не в том, чтоб из несостоятельности капитализма выводить необходимость революции; также и не в том, чтоб посредством реформ примирить рабочих с капитализмом. Новая политика социал-демократии состояла в том, чтоб спасти буржуазное общество ценою отказа от реформ.
  Но и это оказалось не последней ступенью падения. Нынешний кризис агонизирующего капитализма заставил социал-демократию отказаться от плодов долгой экономической и политической борьбы и свести немецких рабочих на уровень жизни их отцов, дедов и прадедов. Нет исторического зрелища, более трагического и вместе отталкивающего, чем злокачественное гниение реформизма среди обломков всех его завоеваний и надежд. Театр гонится за модернизмом. Пусть ставит почаще гауптмановских "Ткачей", самую современную из пьес. Но пусть директор театра не забудет отвести первые ряды вождям социал-демократии.
  Впрочем, им не до зрелищ: они пришли к последнему пределу приспособляемости. Есть уровень, ниже которого рабочий класс Германии добровольно и надолго спуститься не может. Между тем борющийся за свое существование буржуазный режим этого уровня признавать не хочет. Исключительные декреты Брюнинга - только начало, только прощупывание почвы. Режим Брюнинга держится трусливой и вероломной поддержкой социал-демократической бюрократии, которая сама держится на угрюмом полудоверии части пролетариата. Система бюрократических декретов неустойчива, ненадежна, недолговечна. Капиталу нужна иная, более решительная политика. Поддержка социал-демократии, оглядывающейся на собственных рабочих, не только недостаточна для его целей, - она уже начинает его стеснять. Период полумер прошел. Чтоб попытаться найти выход, буржуазии надо начисто освободиться от давления рабочих организаций, надо убрать, разбить, распылить их.
  Здесь начинается историческая миссия фашизма. Он поднимает на ноги те классы, которые непосредственно возвышаются над пролетариатом и боятся быть ввергнуты в его ряды, организует и милитаризирует их на средства финансового капитала, под прикрытием официального государства, и направляет их на разгром пролетарских организаций, от самых революционных до самых умеренных.
  Фашизм не просто система репрессий, насилий, полицейского террора. Фашизм - особая государственная система, основанная на искоренении всех элементов пролетарской демократии в буржуазном обществе. Задача фашизма не только в том, чтобы разгромить коммунистический авангард, но и в том, чтобы удерживать весь класс в состоянии принудительной распыленности. Для этого недостаточно физического истребления наиболее революционного слоя рабочих. Надо разбить все самостоятельные и добровольные организации, разрушить все опорные базы пролетариата и искоренить результаты трех четвертей столетия работы социал-демократии и профсоюзов. Ибо на эту работу, в последнем счете, опирается и компартия.
  Социал-демократия подготовила все условия для торжества фашизма. Но этим самым она подготовила условия своей собственной политической ликвидации. Возлагать на социал-демократию ответственность за исключительное законодательство Брюнинга, как и за угрозу фашистского варварства - совершенно правильно. Отождествлять социал-демократию с фашизмом - совершенно бессмысленно.
  Своей политикой во время революции 1848 года либеральная буржуазия подготовила торжество контр-революции, которая затем ввергла либерализм в бессилие. Маркс и Энгельс бичевали немецкую либеральную буржуазию не менее резко, чем Лассаль, и глубже его. Но когда лассальянцы валили феодальную контр-революцию и либеральную буржуазию в "одну реакционную массу", Маркс и Энгельс справедливо возмущались этим фальшивым ультра-радикализмом. Ложная позиция лассальянцев делала их в некоторых случаях невольными пособниками монархии, несмотря на общий прогрессивный характер их работы, неизмеримо более важной и значительной, чем работа либерализма.
  Теория "социал-фашизма" воспроизводит основную ошибку лассальянцев на новых исторических основах. Сваливая национал-социалистов и социал-демократов в одну фашистскую массу, сталинская бюрократия скатывается к таким действиям, как поддержка гитлеровского референдума: это нисколько не лучше лассалевских комбинаций с Бисмарком.
  В своей борьбе против социал-демократии немецкий коммунизм должен на нынешнем этапе опираться на два раздельных положения: а) политическую ответственность социал-демократии за могущество фашизма; б) абсолютную непримиримость между фашизмом и теми рабочими организациями, на которых держится сама социал-демократия.
  Противоречия германского капитализма доведены сейчас до того напряжения, за которым неизбежно следует взрыв. Приспособляемость социал-демократии достигла предела, за которым идет уже самоуничтожение. Ошибки сталинской бюрократии подошли к грани, за которой следует катастрофа. Такова триединая формула, характеризующая положение в Германии. Все стоит на острие ножа.
  Когда следишь за немецкой жизнью по газетам, которые приходят с запозданием почти на неделю; когда рукописи нужна новая неделя, чтоб преодолеть расстояние между Константинополем и Берлином, после чего пройдут еще недели, пока брошюра дойдет до читателя, невольно говоришь себе: не будет ли слишком поздно? И каждый раз снова отвечаешь себе: нет, армии, которые вовлечены в борьбу, слишком грандиозны, чтоб можно было опасаться единовременного, молниеносного решения. Силы немецкого пролетариата не исчерпаны. Они еще даже не пришли в движение. Логика фактов будет с каждым днем говорить более повелительно. Это оправдывает попытку автора подать свой голос, хотя бы и с запозданием на несколько недель, т. е. на целый исторический период.
  Сталинская бюрократия решила, что она спокойнее будет выполнять свою работу, если автора этих строк запереть на Принкипо. От правительства социал-демократа Германа Мюллера она добилась отказа в визе дляи "меньшевика"? единый фронт был в этом случае осуществлен без колебаний и промедлений. Сегодня сталинцы сообщают в официальных советских изданиях, что я "защищаю" правительство Брюнинга по соглашению с социал-демократией, которая хлопочет о предоставлении мне права въезда в Германию. Вместо того, чтоб возмущаться низостью, посмеемся над глупостью. Но пусть смех наш будет короток, ибо времени мало.
  Что ход развития докажет нашу правоту, в этом не может быть ни малейшего сомнения. Но какими путями история поведет свое доказательство: катастрофой сталинской фракции или победой марксистской политики?
  В этом сейчас весь вопрос. Это вопрос судьбы немецкого народа, и не только его одного.
  I. Социал-демократия
  "Железный фронт" есть в основе своей блок могущественных по численности социал-демократических профессиональных союзов с бессильными группами буржуазных "республиканцев", потерявших всякую опору в народе и всякое доверие к себе. Если мертвецы не годны для борьбы, то они достаточно хороши, чтоб мешать бороться живым. Буржуазные союзники служат социал-демократическим вождям, как узда, надетая на рабочие организации. Борьба, борьбаи это только так говорится. В конце концов, даст бог, обойдется без боя. Неужели фашисты так-таки и решатся от слов перейти к делу? Они, социал-демократы, на это никогда не решались, а ведь они не хуже людей.
  На случай действительной опасности социал-демократия свои надежды возлагает не на "железный фронт", а на прусскую полицию. Обманчивый расчет! То обстоятельство, что полицейские набирались в значительном числе из социал-демократических рабочих, ровно ничего не говорит. Бытие и тут определяет сознание. Рабочий, ставший полицейским на службе капиталистического государства, является буржуазным полицейским, а не рабочим. За последние годы этим полицейским приходилось гораздо больше бороться с революционными рабочими, чем с национал-социалистическими студентами. Такая школа не проходит даром. А главное: каждый полицейский знает, что правительства меняются, а полиция остается.
  В новогодней статье дискуссионного органа социал-демократии "Дас Фрайе Ворт" (что за жалкий журнальчик!) разъясняется высший смысл политики "толерирования". Против полиции и рейхсвера Гитлер, оказывается, никогда не сможет прийти к власти. Рейхсвер же по конституции подчинен президенту республики. Следовательно, до тех пор, пока во главе государства будет стоять верный конституции президент, фашизм не опасен. Нужно поддерживать правительство Брюнинга до президентских выборов, чтобы в союзе с парламентарной буржуазией выбрать конституционного президента и тем еще на 7 лет закрыть Гитлеру дорогу к власти. Мы извлекаем содержание статьи с полной точностью.[1] Массовая партия, ведущая за собою миллионы (к социализму!), считает, что вопрос о том, какой класс окажется у власти в нынешней насквозь потрясенной Германии, зависит не от боевой силы немецкого пролетариата, не от штурмовых колонн фашизма, даже не от состава рейхсвера, а от того, будет ли чистый дух Веймарской конституции (при необходимом количестве камфоры и нафталина) водворен в президентском дворце. А что если веймарский дух признает в известной обстановке, вместе с Бетман-Гольвегом, что "нужда не знает законов"? А что если бренная оболочка веймарского духа, несмотря на нафталин и камфору, рассыпется в самый неподходящий момент? А что еслии но таким вопросам нет конца.
  Политики реформизма, эти ловкие дельцы, тертые интриганы и карьеристы, опытные парламентские и министерские комбинаторы, как только ход вещей выбрасывает их из привычной сферы и ставит перед большими событиями, оказываются - нельзя найти более мягкого выражения - круглыми дураками.
  Надежда на президента и есть надежда на "государство". Пред лицом надвигающегося столкновения пролетариата и фашистской мелкой буржуазии - оба лагеря вместе составляют подавляющее большинство немецкой нации - марксисты из "Форвертса" зовут на помощь ночного сторожа. "Государство, нажми!" (Staat, greif zu!). Это значит: "Брюнинг, не вынуждай нас обороняться силами рабочих организаций, ибо это поставит на ноги весь пролетариат, и тогда движение перерастет через лысины партийного Правления: начавшись, как антифашистское, оно закончится, как коммунистическое".
  На это Брюнинг, если бы он не предпочитал молчать, мог бы ответить: "Полицейскими силами совладать с фашизмом я не мог бы, если бы и хотел; но я не хотел бы, если бы и мог. Привести рейхсвер в движение против фашистов значило бы расколоть рейхсвер, если не толкнуть его целиком против себя; но главное: повернуть бюрократический аппарат против фашистов значило бы развязать руки рабочим, вернуть им полную свободу действия: последствия были бы те самые, которых вы, социал-демократы, боитесь и которых я, поэтому, боюсь вдвое".
  На государственный аппарат, на судей, на рейхсвер, на полицию призывы социал-демократии должны производить действие, обратное тому, на какое рассчитаны. Наиболее "лойяльный", наиболее "нейтральный", наименее связанный с национал-социалистами чиновник должен рассуждать так: "За социал-демократами стоят миллионы; в их руках огромные средства: печать, парламент, муниципалитеты; дело идет об их собственной шкуре; в борьбе против фашистов поддержка коммунистов им обеспечена; и тем не менее эти могущественные господа обращаются ко мне, чиновнику, чтоб я их спас от наступления многомиллионной партии, вожди которой завтра могут стать моим начальством: плохи должны быть дела господ социал-демократов, совсем безнадежныи Пора мне, чиновнику, подумать и о своей шкуре". В результате, колебавшийся до вчерашнего дня "лойяльный", "нейтральный" чиновник непременно перестрахуется, т. е. свяжется с национал-социалистами, чтоб обеспечить свой завтрашний день. Так пережившие себя реформисты и по бюрократической линии работают на фашистов.
  Приживалка буржуазии, социал-демократия обречена на жалкий идейный паразитизм. Она то подхватывает идеи буржуазных экономистов, то пытается использовать осколки марксизма. Процитировав из моей брошюры соображения против участия компартии в гитлеровском референдуме, Гильфердинг заключает: "Поистине нечего прибавлять к этим строкам, чтобы объяснить тактику социал-демократии по отношению к правительству Брюнинга". Выступают Реммеле и Тальгеймер: "смотрите, Гильфердинг опирается на Троцкого". Выступает фашистский желтый листок: за это дело Троцкому заплачено обещанием визы. Выступает сталинский журналист и телеграфирует сообщение фашистской газеты в Москву. Редакция "Известий", в которой сидит несчастный Радек, печатает телеграмму. Эта цепь заслуживает того, чтоб ее отметить и - пройти мимо.
  Вернемся к более серьезным вопросам. Гитлер может позволить себе роскошь борьбы против Брюнинга только потому, что буржуазный режим в целом опирается на спину половины рабочего класса, руководимой Гильфердингом и К-о. Еслиб социал-демократия не вела политику классовой измены, то Гитлер, не говоря уж о том, что он никогда не достиг бы нынешней силы, цеплялся бы за правительство Брюнинга, как за якорь спасения. Если бы коммунисты опрокинули Брюнинга совместно с социал-демократией, то это был бы факт крупнейшего политического значения. Последствия его во всяком случае переросли бы через головы вождей социал-демократии. Гильфердинг пытается найти оправдание своей измены в нашей критике, которая требует, чтоб коммунисты считались с изменой Гильфердинга, как с фактом.
  Хотя Гильфердингу "нечего прибавлять" к словам Троцкого, но он все же кое-что прибавляет: соотношение сил, говорит он, таково, что, даже при условии согласованных действий социал-демократических и коммунистических рабочих, не было бы возможности "при форсировании борьбы опрокинуть противника и захватить власть". В этом вскользь, без доказательств брошенном замечании - центр тяжести вопроса. По Гильфердингу в современной Германии, где пролетариат составляет большинство населения и решающую производительную силу общества, совместная борьба социал-демократии и компартии не могла бы передать пролетариату власть! Когда же вообще власть сможет перейти в руки пролетариата? До войны была перспектива автоматического роста капитализма, роста пролетариата, такого же роста социал-демократии. Война оборвала этот процесс, и никакая сила в мире уже не восстановит его. Загнивание капитализма означает, что вопрос о власти должен решаться на основе нынешних производительных сил. Затягивая агонию капиталистического режима, социал-демократия ведет лишь к дальнейшему упадку хозяйственной культуры, к распаду пролетариата, к социальной гангрене. Никаких других перспектив перед ней нет; завтра будет хуже, чем сегодня; послезавтра хуже, чем завтра. Но вожди социал-демократии уже не смеют заглядывать в будущее. Они имеют все пороки обреченного на гибель правящего класса: легкомыслие, паралич воли, склонность отбалтываться от событий и надеяться на чудеса. Если вдуматься, то экономические изыскания Тарнова выполняют сейчас ту же "функцию", как утешительные откровения какого-нибудь Распутинаи
  Социал-демократы вместе с коммунистами не могли бы завладеть властью. Вот он, насквозь трусливый и чванный, образованный (gebildet) мелкий буржуа, от темени до пят пропитанный недоверием к массам и презрением к ним. Социал-демократия и коммунистическая партия имеют вместе около 40% голосов, несмотря на то, что измены социал-демократии и ошибки компартии отталкивают миллионы в лагерь индифферентизма и даже национал-социализма. Уже один факт совместных действий этих двух партий, открывая массам новые перспективы, неизмеримо увеличил бы политическую силу пролетариата. Но будем исходить из 40%. Может быть, у Брюнинга больше или у Гитлера? А ведь править Германией могут только эти три группы: пролетариат, партия центра или фашисты. Но у образованного мелкого буржуа прочно сидит в костях: представителю капитала достаточно 20% голосов, чтоб править: у буржуазии ведь банки, тресты, синдикаты, железные дороги. Правда, наш образованный мелкий буржуа собирался двенадцать лет тому назад все это "социализировать". Но мало ли чего! Программа социализации - да, экспроприация экспроприаторов - нет, это уж большевизм.
  Мы брали выше соотношение сил в парламентском разрезе. Но это кривое зеркало. Парламентское представительство угнетенного класса чрезвычайно преуменьшает его действительную силу, и наоборот: представительство буржуазии, даже за день до ее падения, все еще будет маскарадом ее мнимой силы. Только революционная борьба обнажает из-под всех прикрытий действительное соотношение сил. В прямой и непосредственной борьбе за власть пролетариат, если его не парализуют внутренний саботаж, австро-марксизм и все другие виды предательства, развивает силу, неизмеримо превосходящую его парламентское выражение. Напомним еще раз неоценимый урок истории: уже после того, как большевики овладели, и крепко овладели, властью, они в Учредительном собрании имели меньше трети голосов, вместе с левыми эсерами - меньше 40%. И несмотря на страшную хозяйственную разруху, на войну, на измену европейской, прежде всего германской социал-демократии, несмотря на реакцию усталости после войны, на рост термидорианских настроений, первое рабочее государство стоит на ногах 14 лет. Что же сказать о Германии? В тот момент, когда социал-демократический рабочий вместе с коммунистическим поднимутся для захвата власти, задача окажется на 9/10 разрешена.
  Но все же, говорит Гильфердинг, - еслиб социал-демократия проголосовала против правительства Брюнинга и тем опрокинула его, это имело бы своим последствием приход фашистов к власти. В парламентской плоскости дело выглядит, пожалуй, так; но дело не стоит в парламентской плоскости. Отказаться от поддержки Брюнинга социал-демократия могла бы только в том случае, еслиб решила стать на путь революционной борьбы. Либо поддержка Брюнинга, либо борьба за диктатуру пролетариата. Третьего не дано. Голосование социал-демократии против Брюнинга сразу меняло бы соотношение сил - не на шахматной доске парламента, фигуры которой могли бы нечаянно оказаться под столом, а на арене революционной борьбы классов. Силы рабочего класса при таком повороте не удвоились бы, а удесятерились, ибо моральный фактор занимает не последнее место в борьбе классов, особенно на больших исторических поворотах. Нравственный ток высокого напряжения прошел бы по толщам народа, слой за слоем. Пролетариат уверенно сказал бы себе, что он и только он призван дать ныне иное, высшее направление жизни этой великой нации. Распад и разложение в армии Гитлера начались бы еще до решающих боев. Избегнуть борьбы, конечно, нельзя было бы; но при твердой воле добиться победы, при смелом наступлении победа была бы взята несравненно легче, чем представляет себе теперь самый крайний революционный оптимист.
  Не хватает для этого немногого: поворота социал-демократии на путь революции. Надеяться на добровольный поворот вождей после опыта 1914-1932 годов было бы самой смехотворной из всех иллюзий. Другое дело - большинство социал-демократических рабочих: они могут совершить поворот и совершат его, - надо им только помочь. Но это будет поворот не только против буржуазного государства, но и против верхов собственной партии.
  Тут наш австро-марксист, которому "нечего прибавлять" к нашим словам, попытается снова противопоставить нам цитаты из наших собственных работ: разве не писали мы, в самом деле, что политика сталинской бюрократии представляет собою цепь ошибок, разве не клеймили мы участие компартии в референдуме Гитлера? Писали и клеймили. Но ведь боремся мы со сталинским руководством Коминтерна именно потому, что оно неспособно разбить социал-демократию, вырвать из-под ее влияния массы, освободить локомотив истории от ржавого тормоза. Метаниями, ошибками, бюрократическим ультиматизмом сталинская бюрократия консервирует социал-демократию, каждый раз снова и снова позволяя ей подняться на ноги.
  Компартия есть пролетарская, антибуржуазная партия, хотя и ложно руководимая. Социал-демократия, несмотря на рабочий состав, есть полностью буржуазная партия, в "нормальных" условиях очень умело руководимая с точки зрения буржуазных целей, но никуда не годная в условиях социального кризиса. Буржуазный характер партии социал-демократические вожди сами вынуждены признавать, хотя и против своей воли. По поводу кризиса и безработицы Тарнов повторяет старые фразы о "позоре капиталистической цивилизации", как протестантский поп говорит о грехе богатства; по поводу социализма Тарнов говорит так же, как поп говорит о загробном воздаянии; но совсем по иному он высказывается о конкретных вопросах: "если бы 14 сентября этот призрак (безработицы) не стоял возле избирательной урны, этот день в истории Германии получил бы иную физиономию" (доклад на лейпцигском съезде). Социал-демократия потеряла избирателей и мандаты, потому что капитализм, через кризис, обнаружил свое подлинное лицо. Кризис не укрепил партию "социализма", а, наоборот, ослабил ее, как он ослабил обороты торговли, кассы банков, самоуверенность Хувера и Форда, прибыли князя Монако и пр. Самые оптимистические оценки конъюнктуры приходится ныне искать не в буржуазных газетах, а в социал-демократических. Могут ли быть более бесспорные доказательства буржуазного характера партии? Если болезнь капитализма означает болезнь социал-демократии, то надвигающаяся смерть капитализма не может не означать близкую смерть социал-демократии. Партия, которая опирается на рабочих, но служит буржуазии, не может, в период наивысшего обострения классовой борьбы, не чувствовать дыхания могилы.
  II. Демократия и фашизм
  XI пленум ИККИ признал необходимым покончить с теми ошибочными воззрениями, которые опираются на "либеральную конструкцию противоречия между фашизмом и буржуазной демократией, как и между парламентскими формами диктатуры буржуазии и открыто фашистскими формами" и Суть этой сталинской философии очень проста: из марксистского отрицания абсолютного противоречия она выводит отрицание противоречия вообще, хотя бы и относительного. Это типичная ошибка вульгарного радикализма. Но если между демократией и фашизмом нет никакого противоречия, даже в области форм господства буржуазии, то эти два режима должны попросту совпадать. Отсюда вывод: социал-демократия = фашизм. Почему-то, однако, социал-демократию называют социал-фашизм. Что, собственно, означает в этой связи "социал", нам до сих пор так и не объяснили.[2]
  Однако, природа вещей не меняется решениями пленумов ИККИ. Между демократией и фашизмом есть противоречие. Оно совсем не "абсолютно" или, говоря языком марксизма, совсем не означает господства двух непримиримых классов. Но оно означает разные системы господства одного и того же класса. Эти две системы: парламентски-демократическая и фашистская, опираются на разные комбинации угнетенных и эксплуатируемых классов и неминуемо приходят в острое столкновение друг с другом.
  Социал-демократия, ныне главная представительница парламентарно-буржуазного режима, опирается на рабочих. Фашизм опирается на мелкую буржуазию. Социал-демократия не может иметь влияния без массовых рабочих организаций. Фашизм не может утвердить свою власть иначе, как разгромив рабочие организации. Основной ареной социал-демократии является парламент. Система фашизма основана на разрушении парламентаризма. Для монополистской буржуазии парламентский и фашистский режимы представляют только разные орудия ее господства: они прибегают к тому или другому, в зависимости от исторических условий. Но для социал-демократии, как и для фашизма, выбор того или другого орудия имеет самостоятельное значение, более того, является вопросом их политической жизни и смерти.
  Очередь для фашистского режима наступает тогда, когда "нормальных" военно-полицейских средств буржуазной диктатуры, вместе с их парламентским прикрытием, становится недостаточно для удержания общества в равновесии. Через фашистскую агентуру капитал приводит в движение массы ошалевшей мелкой буржуазии, банды деклассированных, деморализованных лумпенов, все те бесчисленные человеческие существования, которые финансовый капитал сам же довел до отчаяния и бешенства. От фашизма буржуазия требует полной работы: раз она допустила методы гражданской войны, она хочет иметь покой на ряд лет. И фашистская агентура, пользуясь мелкой буржуазией, как тараном, и сокрушая все препятствия на пути, доводит работу до конца. Победа фашизма ведет к тому, что финансовый капитал прямо и непосредственно захватывает в стальные клещи все органы и учреждения господства, управления и воспитания: государственный аппарат с армией, муниципалитеты, университеты, школы, печать, профессиональные союзы, кооперативы. Фашизация государства означает не только муссолинизацию форм и приемов управления, - в этой области перемены играют в конце концов второстепенный характер, - но, прежде всего и главным образом, разгром рабочих организаций, приведение пролетариата в аморфное состояние, создание системы глубоко проникающих в массы органов, которые должны препятствовать самостоятельной кристаллизации пролетариата. В этом именно и состоит сущность фашистского режима.
  Сказанному нисколько не противоречит тот факт, что между демократической и фашистской системами устанавливается в известный период переходный режим, совмещающий черты той и другой: таков вообще закон смены двух социальных режимов, даже и непримиримо враждебных друг другу. Бывают моменты, когда буржуазия опирается и на социал-демократию и на фашизм, т. е. когда она одновременно пользуется и своей соглашательской и своей террористической агентурой. Таково было, в известном смысле, правительство Керенского в последние месяцы своего существования: оно полуопиралось на Советы и в то же время находилось в заговоре с Корниловым. Таково правительство Брюнинга, пляшущее на канате между двумя непримиримыми лагерями, с шестом исключительных декретов в руках. Но подобное состояние государства и правительства имеет временный характер. Оно знаменует переходный период, когда социал-демократия уже близка к исчерпанию своей миссии, а в то же время ни коммунизм, ни фашизм еще не готовы к захвату власти.
  Итальянские коммунисты, давно уже вынужденные заниматься вопросом о фашизме, не раз протестовали против столь распространенного злоупотребления этим понятием. В эпоху VI конгресса Коминтерна Эрколи все еще развивал по вопросу о фашизме взгляды, которые теперь считаются "троцкистскими". Определяя фашизм, как самую последовательную и до конца доведенную систему реакции, Эрколи пояснял: "это утверждение опирается не на жестокие террористические акты, не на большое число убитых рабочих и крестьян, не на свирепость различных родов пыток, широко применявшихся, не на суровости приговоров; оно мотивируется систематическим уничтожением всех и всяких форм самостоятельной организации масс". Эрколи тут совершенно прав: суть и назначение фашизма состоит в полном упразднении рабочих организаций и в противодействии их возрождению. В развитом капиталистическом обществе этой цели нельзя достигнуть одними полицейскими средствами. Единственный путь для этого: противопоставить напору пролетариата - в момент его ослабления - напор отчаявшихся мелкобуржуазных масс. Именно эта особая система капиталистической реакции и вошла в историю под именем фашизма.
  "Вопрос об отношениях, существующих между фашизмом и социал-демократией, - писал Эрколи, - принадлежит к той же области (непримиримости фашизма с рабочими организациями). В этом отношении фашизм ярко отличается от всех других реакционных режимов, которые укреплялись до настоящего времени в современном капиталистическом мире. Он отбрасывает всякий компромисс с социал-демократией, он преследовал ее свирепо; он отнял у нее всякую возможность легального существования; он вынудил ее эмигрировать".
  Так гласила статья, напечатанная в руководящем органе Коминтерна! После того Мануильский подсказал Молотову великую идею "третьего периода". Франция, Германия и Польша были откомандированы в "первый ряд революционного наступления". Непосредственной задачей было объявлено завоевание власти. А так как перед лицом пролетарского восстания все партии, кроме коммунистической, контр-революционны, то различать между фашизмом и социал-демократией не было уже больше нужды. Теория социал-фашизма была утверждена. Чиновники Коминтерна перевооружились. Эрколи поспешил доказать, что истина ему дорога, но Молотов дороже, ии написал доклад в защиту теории социал-фашизма. "Итальянская социал-демократия - заявлял он в феврале 1930 года - фашизируется с крайней легкостью". Увы, с еще большей легкостью сервилизируются чиновники официального коммунизма.
  Нашу критику теории и практики "третьего периода" объявили, как полагается, контр-революционной. Жестокий опыт, дорого обошедшийся пролетарскому авангарду, заставил, однако, и в этой области произвести поворот. "Третий период" был уволен в отставку, как и сам Молотов - из Коминтерна. Но теория социал-фашизма осталась, как единственный зрелый плод третьего периода. Здесь перемен не может быть: с третьим периодом связал себя только Молотов; в социал-фашизме запутался сам Сталин.
  Эпиграфом для своих исследований о социал-фашизме "Роте Фане" выбирает слова Сталина: "Фашизм есть боевая организация буржуазии, которая опирается на активную поддержку социал-демократии. Социал-демократия есть объективно умеренное крыло фашизма". Как обычно бывает у Сталина, когда он пытается обобщать, первая фраза противоречит второй. Что буржуазия опирается на социал-демократию и что фашизм есть боевая организация буржуазии, совершенно бесспорно и давно уже сказано. Но из этого вытекает лишь, что социал-демократия, как и фашизм, являются орудиями крупной буржуазии. Каким образом социал-демократия оказывается при этом еще "крылом" фашизма, понять невозможно. Не более глубокомысленно и другое определение того же автора: фашизм и социал-демократия не противники, а близнецы. Близнецы могут быть жестокими противниками; с другой стороны, союзники вовсе не должны родиться в один и тот же день от общей матери. В конструкции Сталина отсутствует даже формальная логика, не говоря о диалектике. Сила этой конструкции в том, что никто не смеет ей возразить.
  Между демократией и фашизмом нет различия "в классовом содержании", поучает вслед за Сталиным Вернер Гирш ("Die Internationale", январь 1932). Переход от демократии к фашизму может иметь характер "органического процесса", т. е. произойти "постепенно и холодным путем". Это рассуждение звучало бы поразительно, еслиб эпигонство не отучило нас поражаться.
  Между демократией и фашизмом нет "классового различия". Это должно означать, очевидно, что демократия имеет буржуазный характер, как и фашизм. Об этом мы догадывались и до января 1932 года. Но господствующий класс не живет в безвоздушном пространстве. Он стоит в определенных отношениях к другим классам. В "демократическом" режиме развитого капиталистического общества буржуазия опирается прежде всего на прирученный реформистами рабочий класс. Наиболее законченно эта система выражена в Англии, как при лейбористском, так и при консервативном правительстве. В фашистском режиме, по крайней мере, на первой его стадии, капитал опирается на мелкую буржуазию, разрушающую организации пролетариата. Такова Италия! Есть ли разница в "классовом содержании" этих двух режимов? Если ставить вопрос только о господствующем классе, то разницы нет. Если же брать положение и взаимоотношение всех классов под углом зрения пролетариата, то разница оказывается весьма велика.
  В течение многих десятилетий рабочие строили внутри буржуазной демократии, используя ее и борясь с нею, свои укрепления, свои базы, свои очаги пролетарской демократии: профсоюзы, партии, образовательные клубы, спортивные организации, кооперативы и пр. Пролетариат может прийти к власти не в формальных рамках буржуазной демократии, а только революционным путем: это одинаково доказано и теорией и опытом. Но именно для революционного пути ему необходимы опорные базы рабочей демократии внутри буржуазного государства. К созданию таких баз и сводилась работа Второго Интернационала в ту эпоху, когда он выполнял еще прогрессивную историческую работу.
  Фашизм имеет своим основным и единственным назначением: разрушить до фундамента все учреждения пролетарской демократии. Имеет это для пролетариата "классовое значение" или не имеет? Пусть высокие теоретики поразмыслят над этим. Назвав режим буржуазным, - что бесспорно, - Гирш, как и его учителя, забывают о мелочи: о месте пролетариата в этом режиме. Исторический процесс они подменяют голой социологической абстракцией. Но борьба классов ведется на земле истории, а не в стратосфере социологии. Исходным моментом борьбы с фашизмом является не абстракция демократического государства, а живые организации самого пролетариата, в которых сосредоточен весь его опыт и которые подготовляют его будущее.
  Что переход от демократии к фашизму может иметь "органический" и "постепенный" характер, означает, очевидно, ни что иное, как то, что у пролетариата могут отнять не только все его материальные завоевания - известный уровень жизни, социальное законодательство, гражданские и политические права, но и основное орудие этих завоеваний, т. е. его организации, - без потрясений и без боев. Переход к фашизму "на холодном пути" подразумевает, таким образом, самую страшную политическую капитуляцию пролетариата, какую вообще только можно себе представить.
  Теоретические рассуждения Вернера Гирша не случайны: развивая далее теоретические вещания Сталина, они обобщают в то же время всю нынешнюю агитацию компартии. Главные ее усилия ведь на то и направлены, чтобы доказать: между режимом Брюнинга и режимом Гитлера разницы нет. В этом Тельман и Реммеле видят сейчас квинт-эссенцию большевистской политики.
  Дело не ограничивается Германией. Мысль о том, что победа фашистов не внесет ничего нового, усердно пропагандируется теперь во всех секциях Коминтерна. В январской книжке французского журнала "Тетради большевизма" мы читаем: "Троцкисты, действуя на практике, как Брейтшайд, воспринимают знаменитую теорию социал-демократии о меньшем зле, согласно которой Брюнинг не так плох, как Гитлер, согласно которой менее неприятно умереть с голоду под Брюнингом, чем под Гитлером, и бесконечно предпочтительнее быть застреленным Гренером, чем Фриком". Эта цитата - не самая глупая, хотя, надо отдать справедливость, она достаточно глупа. Однако, увы, она выражает самую суть политической философии вождей Коминтерна.
  Дело в том, что сталинцы сравнивают два режима под углом зрения вульгарной демократии. Действительно, если подойти к режиму Брюнинга с формальным "демократическим" критерием, то вывод получится бесспорный: от гордой Веймарской конституции остались кости да кожа. Но для нас это еще не решает вопроса. Надо взглянуть на вопрос с точки зрения пролетарской демократии. Это есть единственный надежный критерий также и по вопросу о том, где и когда "нормальная" полицейская реакция загнивающего капитализма сменяется фашистским режимом.
  "Лучше" ли Брюнинг Гитлера (симпатичнее, что ли?), этот вопрос нас, признаться, мало занимает. Но стоит обозреть карту рабочих организаций, чтобы сказать: в Германии фашизм еще не победил. Еще гигантские препятствия и силы стоят на пути к его победе.
  Нынешний режим Брюнинга есть режим бюрократической диктатуры, точнее: диктатуры буржуазии, осуществляемой военно-полицейскими средствами. Фашистская мелкая буржуазия и пролетарские организации как бы уравновешивают друг друга. Если бы рабочие организации были объединены Советами; если бы заводские комитеты боролись за контроль над производством, - можно было бы говорить о двоевластии. Вследствие расколотости пролетариата и тактической беспомощности его авангарда этого еще нет. Но самый факт существования могущественных рабочих организаций, которые, при известных условиях, способны дать сокрушительный отпор фашизму, не подпускает Гитлера к власти и сообщает известную "независимость" бюрократическому аппарату.
  Диктатура Брюнинга является карикатурой на бонапартизм. Эта диктатура неустойчива, ненадежна, недолговечна. Она знаменует не начало нового социального равновесия, а предвещает близкое крушение старого равновесия. Опираясь непосредственно лишь на небольшое буржуазное меньшинство, терпимый социал-демократией против воли рабочих, угрожаемый фашизмом, Брюнинг способен на декретные громы, но не на реальные. Распустить парламент с его собственного согласия, выпустить несколько декретов против рабочих, объявить рождественское перемирие, чтоб под его прикрытием обделать несколько делишек, распустить сотню собраний, закрыть десяток газет, обмениваться с Гитлером письмами, достойными провинциального аптекаря, - вот, на что хватает Брюнинга. Для большего - у него коротки руки.
  Брюнинг вынужден терпеть существование рабочих организаций, поскольку не решается еще сегодня передать власть Гитлеру и поскольку самостоятельной силы для ликвидации их у него нет. Брюнинг вынужден терпеть фашистов и покровительствовать им, поскольку смертельно боится победы рабочих. Режим Брюнинга есть переходный, кратковременный режим, предшествующий катастрофе. Нынешнее правительство держится только потому, что главные лагери еще не померялись силами. Настоящий бой еще не завязался. Он еще впереди. Паузу до боя, до открытого соизмерения сил заполняет диктатура бюрократического бессилия.
  Мудрецы, которые хвалятся тем, что не признают разницы "между Брюнингом и Гитлером", на самом деле говорят: существуют ли еще наши организации или они уже разгромлены, значения не имеет. Под этим мнимо-радикальным фразерством скрывается самая гнусная пассивность: поражения нам все равно не миновать! Перечитайте внимательно цитату из журнала французских сталинцев: вся проблема сводится к тому, при ком лучше голодать: при Брюнинге или при Гитлере. Мы же ставим вопрос не о том, как и при каких условиях лучше умирать, а о том, как бороться и побеждать. Вывод наш таков: генеральный бой надо дать прежде, чем бюрократическая диктатура Брюнинга заменилась фашистским режимом, т. е. прежде, чем раздавлены рабочие организации. К генеральному бою надо готовиться путем развертывания, расширения, обострения частных боев. Но для этого надо иметь правильную перспективу и, прежде всего, не объявлять победителем врага, которому еще далеко до победы.
  Здесь центр вопроса, здесь стратегический ключ к обстановке, здесь исходная позиция для борьбы. Каждый мыслящий рабочий, тем паче каждый коммунист, обязан отдать себе отчет во всей пустоте, во всем ничтожестве, во всей гнилости разговоров сталинской бюрократии о том, что Брюнинг и Гитлер - это одно и то же. Вы путаете! отвечаем мы им. Вы позорно путаете от испуга перед трудностями, от страха перед великими задачами, вы капитулируете до борьбы, вы объявляете, что мы уже потерпели поражение. Вы лжете! Рабочий класс расколот, ослаблен реформистами, дезориентирован шатаниями собственного авангарда, но он еще не разбит, силы его не исчерпаны. Нет, пролетариат Германии могущественен. Самые оптимистические расчеты окажутся неизмеримо превзойдены, когда его революционная энергия проложит себе дорогу на арену действия.
  Режим Брюнинга есть подготовительный режим. К чему? Либо к победе фашизма, либо к победе пролетариата. Подготовительным этот режим является потому, что оба лагеря лишь подготовляются к решающему бою. Отождествлять Брюнинга с Гитлером значит отождествлять положение до боя с положением после поражения; значит - заранее признать поражение неизбежным; значит - призвать капитулировать без боя.
  Подавляющее большинство рабочих, особенно коммунистов, этого не хочет. Этого не хочет, конечно, и сталинская бюрократия. Но надо брать не добрые намерения, из которых Гитлер будет мостить мостовые в своем аду, а объективный смысл политики, ее направление, ее тенденции. Надо до конца разоблачить пассивный, трусливо-выжидательный, капитулянтский, декламаторский характер политики Сталина-Мануильского-Тельмана-Реммеле. Надо, чтоб революционные рабочие поняли: ключ к позиции у компартии; но этим ключом сталинская бюрократия пытается запереть ворота к революционному действию.
  III. Бюрократический ультиматизм
  Когда газеты новой Социалистической рабочей партии (САП) пишут против "партийных эгоизмов" социал-демократии и компартии; когда Зейдевиц заверяет, что для него "классовый интерес стоит над партийным интересом", - то они впадают в политический сентиментализм или, еще хуже, сентиментальными фразами прикрывают интересы собственной партии. Это негодный путь. Когда реакция требует, чтоб интересы "нации" ставились выше классовых интересов, мы, марксисты, разъясняем, что под видом интересов "целого" реакция проводит интересы эксплоататорского класса. Нельзя формулировать интересы нации иначе, как под углом зрения господствующего класса или класса, претендующего на господство. Нельзя формулировать интересы класса иначе, как в виде программы; нельзя защищать программу иначе, как создавая партию.
  Класс, взятый сам по себе, есть только материал для эксплоатации. Самостоятельная роль пролетариата начинается там, где он из социального класса в себе становится политическим классом для себя. Это происходит не иначе, как через посредство партии. Партия есть тот исторический орган, через посредство которого класс приходит к самосознанию. Говорить: "класс выше партии" - значит утверждать: сырой класс выше класса, идущего к самосознанию. Это не только неправильно, но и реакционно. Для обоснования необходимости единого фронта в этой обывательской теории нет ни малейшей нужды.
  Движение класса к самосознанию, т. е. выработка революционной партии, ведущей за собой пролетариат, есть сложный и противоречивый процесс. Класс не однороден. Разные части его разными путями и в разные сроки приходят к самосознанию. Буржуазия принимает активное участие в этом процессе. Она создает свои органы в рабочем классе или использует существующие, противопоставляя одни слои рабочих другим. В пролетариате действуют одновременно разные партии. Политически он остается, поэтому, расколотым на большей части своего исторического пути. Отсюда и вытекает - в известные периоды с чрезвычайной остротой - проблема единого фронта.
  Коммунистическая партия - при правильной политике - выражает исторические интересы пролетариата. Ее задача состоит в том, чтоб завоевать большинство пролетариата: только так и возможен социалистический переворот. Выполнить свою миссию коммунистическая партия может не иначе, как сохраняя полную и безусловную политическую и организационную независимость по отношению ко всем другим партиям и организациям в рабочем классе и вне его. Нарушение этого основного требования марксистской политики есть самое тяжкое из всех преступлений против интересов пролетариата, как класса. Китайская революция 1925-27 г. г. была погублена именно потому, что руководимый Сталиным и Бухариным Коминтерн заставил китайскую компартию вступить в Гоминдан, партию китайской буржуазии, и подчиняться ее дисциплине. Опыт сталинской политики по отношению к Гоминдану навсегда войдет в историю, как образец гибельного саботажа революции ее руководителями. Сталинская теория "двухсоставных рабоче-крестьянских партий" для Востока есть обобщение и узаконение практики с Гоминданом; применение этой теории в Японии, Индии, Индонезии, Корее подорвало авторитет коммунизма и задержало революционное развитие пролетариата на ряд лет. Та же, вероломная по существу, политика проводилась, хотя и не столь цинично, в Соединенных Штатах, Англии и во всех странах Европы до 1928 года.
  Борьба левой оппозиции за полную и безусловную независимость коммунистической партии и ее политики, при всех и всяких исторических условиях и на всех ступенях развития пролетариата, привела к чрезвычайному обострению отношений между оппозицией и фракцией Сталина в период его блока с Чан-Кай-Ши, Ван-Тин-Веем, Перселем, Радичем, Лафолетом и пр. Незачем напоминать, что как Тельман с Реммеле, так и Брандлер с Тальгеймером были в этой борьбе полностью и целиком на стороне Сталина против большевиков-ленинцев. Не нам, поэтому, учиться у Сталина и Тельмана самостоятельной политике коммунистической партии!
  Но пролетариат идет к революционному самосознанию не по школьным ступенькам, а через классовую борьбу, которая не терпит перерывов. Для борьбы пролетариат нуждается в единстве своих рядов. Это одинаково верно и для частных экономических конфликтов в стенах одного предприятия, и для таких "национальных" политических боев, как отражение фашизма. Тактика единого фронта не есть, следовательно, нечто случайное и искусственное, какой-либо хитрый маневр, - нет, она полностью и целиком вытекает из объективных условий развития пролетариата. Слова Манифеста коммунистической партии о том, что коммунисты не противостоят пролетариату, что у них нет других целей и задач, кроме задач пролетариата, выражают ту мысль, что борьба партии за большинство класса ни в каком случае не должна приходить в противоречие с потребностью рабочих в единстве их боевых рядов.
  "Роте Фане" с полным основанием осуждает разговоры о том, что "классовые интересы выше интересов партии". На самом деле правильно понятые интересы класса и правильно формулированные задачи партии совпадают. Пока дело ограничивается этим историко-философским утверждением, позиция "Роте Фане" неуязвима. Но политические выводы, какие она отсюда делает, представляют уже прямое издевательство над марксизмом.
  Принципиальное тождество интересов пролетариата и задач коммунистической партии не означает ни того, что пролетариат в целом уже сегодня сознает свои интересы, ни того, что партия при всяких условиях правильно формулирует их. Самая необходимость в партии вытекает ведь именно из того, что пролетариат не рождается с готовым пониманием своих исторических интересов. Задача партии состоит в том, чтоб на опыте боев научиться доказывать пролетариату свое право на руководство. Между тем, сталинская бюрократия считает, что можно просто-напросто требовать от пролетариата подчинения на основании партийного паспорта, скрепленного печатью Коминтерна.
  Всякий единый фронт, который заранее не стоит под руководством коммунистической партии, - повторяет "Роте Фане", - направлен против интересов пролетариата. Кто не признает руководства компартии, является тем самым "контр-революционером". Рабочий обязан поверить коммунистической организации авансом, на честное слово. Из принципиального тождества задач партии и класса чиновник выводит свое право командовать классом. Ту историческую задачу, которую компартия должна еще только разрешить: объединение под своим знаменем подавляющего большинства рабочих, - бюрократ превращает в ультиматум, в револьвер, приставленный к виску рабочего класса. Диалектическое мышление заменяется формалистическим, административным, бюрократическим.
  Историческая задача, которую нужно разрешить, считается уже разрешенной. Доверие, которое нужно завоевать, признается уже завоеванным. Это, разумеется, проще всего. Но дело от этого мало подвигается вперед. Исходить в политике надо из того, что есть, а не из того, что желательно и что будет. Доведенная до конца позиция сталинской бюрократии есть, в сущности, отрицание партии. Ибо к чему сводится вся ее историческая работа, если пролетариат обязан заранее признать руководство Тельмана и Реммеле?
  От рабочего, который хочет вступить в ряды коммунистов, партия имеет право потребовать: ты должен признать нашу программу, наш устав и руководство наших выборных учреждений. Но бессмысленно и преступно предъявлять то же самое априорное требование, или хотя бы часть его, рабочим массам или рабочим организациям, когда вопрос идет о совместных действиях во имя определенных боевых задач. Это значит подрывать самый фундамент партии, которая может выполнить свое назначение только при правильном взаимоотношении с классом. Вместо того, чтоб предъявлять односторонний ультиматум, раздражающий и оскорбляющий рабочих, надо предложить определенную программу совместных действий: это наиболее верный путь к тому, чтоб завоевать руководство на деле.
  Ультиматизм есть попытка изнасиловать рабочий класс, когда не удается убедить его: если вы, рабочие, не признаете руководства Тельмана-Реммеле-Ноймана, то мы не позволим вам создать единый фронт. Злой враг не мог бы придумать более невыгодного положения, чем то, в какое ставят себя вожди компартии. Это верный путь к гибели.
  Руководство германской компартии только ярче подчеркивает свой ультиматизм, когда казуистически оговаривается в своих воззваниях: "Мы не требуем от вас, чтоб вы заранее признали наши коммунистические воззрения". Это звучит, как извинение за политику, которой извинения быть не может. Когда партия заявляет, что она отказывается вступать в какие бы то ни было переговоры с другими организациями, но разрешает рабочим социал-демократам порвать со своей организацией и, не называя себя коммунистами, стать под руководство компартии, то это и есть чистейший ультиматизм. Оговорка насчет "коммунистических воззрений" совершенно смехотворна: рабочий, который готов уже сегодня порвать со своей партией, чтобы принять участие в борьбе под коммунистическим руководством, не остановится перед тем, чтобы назвать себя коммунистом. Дипломатические уловки, игра с ярлычками чужды рабочему. Он берет политику и организацию по существу. Он остается в социал-демократии до тех пор, пока не доверяет коммунистическому руководству. Можно сказать с уверенностью, что большинство социал-демократических рабочих не потому остается сегодня еще в своей партии, что доверяет реформистскому руководству, а только потому, что не доверяет коммунистическому. Но они хотят уже сегодня бороться против фашизма. Если им указать ближайший этап совместной борьбы, они потребуют, чтоб их организация стала на этот путь. Если организация будет упираться, они могут дойти до разрыва с ней.
  Вместо того, чтоб помочь социал-демократическим рабочим на опыте найти свой путь, ЦК компартии помогает вождям социал-демократии против рабочих. Свое нежелание бороться, свой страх перед борьбой, свою неспособность к борьбе Вельсы и Гильфердинги с полным успехом прикрывают сейчас ссылкой на нежелание компартии участвовать в общей борьбе. Упрямый, тупой, бессмысленный отказ компартии от политики единого фронта стал в нынешних условиях важнейшим политическим ресурсом социал-демократии. Поэтому-то социал-демократия, со свойственным ей паразитизмом, и цепляется так за нашу критику ультиматистской политики Сталина-Тельмана.
  Официальные руководители Коминтерна с глубокомысленным видом разглагольствуют сейчас о повышении теоретического уровня партии и об изучении "истории большевизма". На деле "уровень" все больше снижается, уроки большевизма забыты, искажены, растоптаны. Между тем, в истории русской партии совсем не трудно найти предтечу нынешней политики немецкого ЦК: это покойный Богданов, создатель ультиматизма (или отзовизма). Еще в 1905 году он считал невозможным для большевиков участвовать в петербургском Совете, если Совет не признает предварительно социал-демократического руководства. Под влиянием Богданова петербургское бюро ЦК большевиков приняло в октябре 1905 г. постановление: предъявить петербургскому Совету требование о признании им руководства партии; в противном случае - выйти из состава Совета. Молодой адвокат Красиков, в те времена член ЦК большевиков, предъявил этот ультиматум на пленарном заседании Совета. Рабочие депутаты, в том числе и большевики, с удивлением переглянулись и - перешли к порядку дня. Ни один человек не вышел из Совета. Вскоре прибыл из-за границы Ленин и задал ультиматистам жестокую головомойку: нельзя, - учил он, - нельзя при помощи ультиматумов заставить массу перескакивать через необходимые фазисы ее собственного политического развития.
  Богданов, однако, не отказался от своей методологии и создал впоследствии целую фракцию "ультиматистов" или "отзовистов"; последнее имя они получили потому, что склонны были отзывать большевиков из всех тех организаций, которые отказывались принимать предъявленный им сверху ультиматум: "признай заранее наше руководство". Свою политику ультиматисты пытались применять не только к Совету, но также и в области парламентаризма, и к профессиональным союзам, ко всем вообще легальным и полулегальным организациям рабочего класса.
  Борьба Ленина против ультиматизма была борьбой за правильное отношение между партией и классом. Ультиматисты в старой большевистской партии никогда не поднимались до сколько-нибудь значительной роли: иначе победа большевизма была бы невозможна. Внимательное и чуткое отношение к классу составляло силу большевизма. Борьбу против ультиматизма Ленин продолжал и тогда, когда стоял у власти, в частности и в особенности - по отношению к профессиональным союзам. "Да если бы мы сейчас в России, - писал он, - после 2 1/2 лет невиданных побед над буржуазией России и Антанты, поставили для профсоюзов условием вступления "признание диктатуры", мы бы сделали глупость, испортили бы свое влияние на массы, помогли меньшевикам. Ибо вся задача коммунистов - уметь убедить отсталых, уметь работать среди них, а не отгораживаться от них выдуманными ребячески-"левыми" лозунгами" ("Детская болезнь "левизны"). Тем более это обязательно для коммунистических партий Запада, представляющих лишь меньшинство рабочего класса.
  Положение, однако, радикально изменилось в СССР за последний период. Коммунистическая партия, вооруженная властью, означает уже другое соотношение между авангардом и классом: в это отношение входит элемент принуждения. Борьба Ленина против партийного и советского бюрократизма в основе своей означала борьбу не против плохого устройства канцелярий, волокиты, неряшливости и пр., а против командования аппарата над классом, против превращения партийной бюрократии в новый "правящий" слой. Предсмертный совет Ленина: создать пролетарскую контрольную комиссию, независимую от ЦК, и отставить Сталина и его фракцию от партийного аппарата, - был направлен против бюрократического перерождения партии. По ряду причин, в которые входить здесь мы не можем, партия прошла мимо этого совета. Бюрократическое перерождение партии доведено за последние годы до предела. Сталинский аппарат только командует. Язык команды есть язык ультиматизма. Каждый рабочий должен заранее признать, что все прошлые, настоящие и будущие решения ЦК непогрешимы. Претензии непогрешимости росли тем более, чем ошибочнее становилась политика.
  Получив в свои руки аппарат Коминтерна, сталинская фракция естественно перенесла свои методы и на иностранные секции, т. е. на коммунистические партии капиталистических стран. Политика германского руководства есть отражение политики московского руководства. Тельман видит, как сталинская бюрократия командует, объявляя контр-революционером всякого, кто не признает ее непогрешимости. Чем Тельман хуже Сталина? Если рабочий класс не становится покорно под его руководство, то потому, что рабочий класс контр-революционен. Вдвойне контр-революционны те, которые указывают Тельману на гибельность ультиматизма. Одной из наиболее контр-революционных книг является собрание сочинений Ленина. Недаром Сталин подвергает их столь жестокой цензуре, особенно при издании на иностранных языках.
  Если ультиматизм вреден при всяких условиях; если в СССР он означает проживание морального капитала партии, - то он вдвойне несостоятелен в партиях Запада, которым только приходится накоплять моральный капитал. В Советском Союзе победоносная революция создала, по крайней мере, материальные предпосылки для бюрократического ультиматизма в виде аппарата репрессий. В капиталистических же странах, в том числе и в Германии, ультиматизм превращается в бессильную карикатуру и препятствует движению коммунистической партии к власти. Ультиматизм Тельмана-Реммеле прежде всего смешон. А смешное убивает, особенно когда дело идет о партии революции.
  Перенесите на минуту проблему на арену Англии, где компартия (в результате гибельных ошибок сталинской бюрократии) все еще составляет ничтожную часть пролетариата. Если признать, что всякая форма единого фронта, кроме коммунистической, является "контр-революционной", то очевидно британскому пролетариату придется отложить революционную борьбу до тех пор, пока компартия станет во главе его. Но компартия не может стать во главе класса иначе, как на основе его собственного революционного опыта. Между тем опыт не может принять революционный характер иначе, как путем вовлечения в борьбу миллионных масс. Однако, вовлечь некоммунистические массы, тем более организованные, в борьбу нельзя иначе, как на основе политики единого фронта. Мы попадаем в заколдованный круг, из которого на пути бюрократического ультиматизма выхода нет. Но революционная диалектика выход давно указала и показала его на бесчисленном количестве примеров в самых разнообразных областях: сочетание борьбы за власть с борьбой за реформы; полная самостоятельность партии при сохранении единства профсоюзов; борьба с буржуазным режимом при использовании его учреждений; непримиримая критика парламентаризма - с парламентской трибуны; беспощадная борьба с реформизмом при практических соглашениях с реформистами для частных задач.
  В Англии несостоятельность ультиматизма бьет в глаза вследствие чрезвычайной слабости компартии. В Германии гибельность ультиматизма несколько маскируется значительной численностью партии и ее ростом. Но германская партия растет, благодаря давлению обстоятельств, а не политике руководства; не благодаря ультиматизму, а несмотря на него. К тому же численный рост партии не решает: решает политическое взаимоотношение между партией и классом. По этой основной линии положение не улучшается, ибо немецкая партия между собою и классом ставит колючую изгородь ультиматизма.
  IV. Зигзаги сталинцев в вопросе об едином фронте
  Бывшая социал-демократка Торхорс (Дюссельдорф), перешедшая в компартию, в официальном докладе от имени партии говорила, в середине января, во Франкфурте: "Социал-демократические вожди уже достаточно разоблачены, и это лишь расхищение энергии маневрировать в этом направлении с единством сверху". Мы цитируем по франкфуртской коммунистической газете, которая с большой похвалой отзывается о докладе. "Социал-демократические вожди уже достаточно разоблачены". Достаточно - для самой докладчицы, которая от социал-демократии перешла к коммунистам (что, конечно, делает ей честь), но недостаточно для тех миллионов рабочих, которые голосуют за социал-демократию и терпят над собой реформистскую бюрократию профессиональных союзов.
  Незачем, однако, ссылаться на отдельный доклад. В последнем из дошедших до меня воззваний "Роте Фане" (28 января) снова доказывается, что единый фронт допустимо создавать только против социал-демократических вождей и без них. Довод: "никто им не поверит из тех, кто пережил и испытал дела этих "вождей" за последние 18 лет". А как быть, спросим мы, с теми, которые участвуют в политике меньше 18 лет и даже меньше 18 месяцев? С начала войны выросло несколько политических поколений, которые должны проделать опыт старшего поколения, хотя бы и в крайне сокращенном объеме. "Дело как раз в том, - учил Ленин ультра-левых, - чтобы не принять изжитого для нас за изжитое для класса, за изжитое для масс".
  Но и старшее социал-демократическое поколение, проделавшее опыт 18 лет, вовсе не порвало с вождями. Наоборот, как раз у социал-демократии остается много "стариков", связанных с партией большими традициями. Прискорбно, разумеется, что массы так медленно учатся. Но в этом добрая доля вины коммунистических "педагогов", которые не сумели наглядно обнаружить преступную природу реформизма. Надо, по крайней мере, использовать новую обстановку, когда внимание масс крайне напряжено смертельной опасностью, чтобы подвергнуть реформистов новому, может быть, на этот раз действительно решающему испытанию.
  Ничуть не скрывая и не смягчая наше мнение о социал-демократических вождях, мы можем и должны сказать социал-демократическим рабочим: "Так как вы, с одной стороны, согласны бороться вместе с нами, а, с другой, все еще не хотите рвать с вашими вождями, то мы предлагаем вам: заставьте их начать совместную с нами борьбу за такие-то и такие-то практические задачи такими-то и такими-то путями; что касается нас, коммунистов, то мы готовы". Что может быть проще, яснее, убедительнее этого?
  Именно в этом смысле я писал - с сознательным намерением вызвать искренний ужас или поддельное негодование тупиц и шарлатанов, - что в борьбе с фашизмом мы готовы заключать практические боевые соглашения с чертом, с его бабушкой, даже с Носке и с Цергибелем.[3]
  Свою безжизненную позицию официальная партия сама нарушает на каждом шагу. В призывах к "красному единому фронту" (с самой собою) она неизменно выдвигает требование "неограниченной свободы пролетарских демонстраций, собраний, коалиций и печати". Это совершенно правильный лозунг. Но поскольку компартия говорит о пролетарских, не только о коммунистических газетах, собраниях и пр., постольку она фактически выдвигает лозунг единого фронта с той самой социал-демократией, которая издает рабочие газеты, созывает собрания и пр. Выдвигать политические лозунги, в самих себе заключающие идею единого фронта с социал-демократией, и отказываться от практических соглашений для борьбы за эти лозунги - верх бессмыслицы.
  Мюнценберг, в котором генеральная линия борется с деляческим здравым смыслом, писал в ноябре ("Дер Роте Ауфбау"): "Верно, что национал-социализм есть самое реакционное, самое шовинистическое и самое зверское крыло фашистского движения в Германии, и что все действительно левые круги (!) имеют величайший интерес в том, чтоб воспрепятствовать усилению влияния и могущества этого крыла немецкого фашизма". Если партия Гитлера есть "самое реакционное, самое зверское" крыло, то правительство Брюнинга является, по меньшей мере, менее зверским и менее реакционным. Мюнценберг приходит здесь крадучись к теории "меньшего зла". Чтоб спасти видимость благочестия, Мюнценберг различает разные сорта фашизма: легкий, средний и крепкий, точно дело идет о турецком табаке. Но если все "левые круги" (а как их зовут по имени?) заинтересованы в победе над фашизмом, то не нужно ли эти "левые круги" подвергнуть практическому испытанию?
  Не ясно ли, что за дипломатическое и двусмысленное предложение Брейтшайда надо было немедленно ухватиться обеими руками, выдвинув, с своей стороны, конкретную, хорошо разработанную практическую программу совместной борьбы с фашизмом и потребовав совместного заседания обоих партийных правлений, с участием правления свободных профсоюзов? Одновременно надо было ту же программу энергично двинуть вниз, во все этажи обеих партий и в массы. Переговоры должны были бы вестись на глазах всего народа: пресса должна была бы давать о них повседневный отчет, без преувеличений и вздорных выдумок. На рабочих такая деловая, бьющая в точку агитация действует неизмеримо сильнее, чем непрерывный визг на тему о "социал-фашизме". При такой постановке дела социал-демократия не могла бы ни на один день укрыться за картонной декорацией "железного фронта".
  Перечитайте "Детскую болезнь левизны", сейчас это самая злободневная книга. Именно по поводу такого рода ситуаций, как сейчас в Германии, Ленин говорит - цитируем дословно - о "безусловной необходимости для авангарда пролетариата, для его сознательной части, для коммунистической партии прибегать к лавированию, соглашательству, компромиссам с разными группами пролетариев, с разными партиями рабочих и мелких хозяйчикови Все дело в том, чтобы уметь применять эту тактику в целях повышения, а не понижения общего уровня пролетарской сознательности, революционности, способности к борьбе и к победе".
  А как поступает компартия? Через свои газеты она твердит изо дня в день, что для нее приемлем только такой "единый фронт, который будет направлен против Брюнинга, Северинга, Лейпарта, Гитлера и им подобных". Пред лицом пролетарского восстания, слов нет, между Брюнингом, Северингом, Лейпартом и Гитлером разницы не будет. Против октябрьского восстания большевиков эсеры и меньшевики объединились с кадетами и с корниловцами. Керенский вел на Петроград черносотенного казачьего генерала Краснова, меньшевики поддерживали Корнилова и Краснова, эсеры устраивали восстание юнкеров под руководством монархического офицерства.
  Но это вовсе не значит, будто Брюнинг, Северинг, Лейпарт и Гитлер всегда и при всех условиях принадлежат к одному лагерю. Сейчас их интересы расходятся. Для социал-демократии вопрос стоит в данный момент не столько о защите основ капиталистического общества от пролетарской революции, сколько о защите полупарламентской буржуазной системы от фашизма. Отказаться от использования этого антагонизма было бы величайшей глупостью.
  "Вести войну за свержение международной буржуазиии - писал Ленин в своей "Детской болезни", - и наперед отказываться при этом от лавирования, от использования противоречия интересов (хотя бы временного) между врагами, от соглашательства и компромиссов с возможными (хотя бы и временными, шаткими, условными) союзниками, разве это не безгранично смешная вещь?" Мы цитируем опять дословно: подчеркнутые нами слова в скобках принадлежат Ленину.
  И далее: "Победить более могущественного противника можно только при величайшем напряжении сил и при обязательном, самом тщательном, заботливом, осторожном, умелом использовании всякой, хотя бы малейшей, "трещины" между врагами". Что же делают руководимые Мануильским Тельман и Реммеле? Трещину между социал-демократией и фашизмом - да какую трещину! - они изо всех сил стремятся цементировать теорией социал-фашизма и практикой саботажа единого фронта.
  Ленин требовал использовать каждую "возможность получить себе массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадежного, условного. Кто этого не понял, - говорит он, - тот не понял ни грана в марксизме и в научном современном социализме вообще". Слышите, пророки новой сталинской школы: здесь ясно и точно сказано, что вы не поняли ни грана в марксизме. Это Ленин о вас сказал: распишитесь в получении!
  Но без победы над социал-демократией, возражают сталинцы, не может быть победы над фашизмом. Верно ли это? В известном смысле верно. Но и обратная теорема верна: без победы над итальянским фашизмом невозможна победа над итальянской социал-демократией. И фашизм, и социал-демократия являются орудиями буржуазии. Пока будет господствовать капитал, социал-демократия и фашизм будут существовать в разных комбинациях. Все вопросы сводятся, таким образом, к одному знаменателю: пролетариат должен опрокинуть буржуазный режим.
  Но как раз сейчас, когда этот режим в Германии шатается, на защиту ему выходит фашизм. Чтобы опрокинуть этого защитника, надо, говорят нам, предварительно покончить с социал-демократиейи Так безжизненный схематизм заводит нас в порочный круг. Выход из него мыслим только на почве действия. Характер действия указывается не игрой с абстрактными категориями, а реальным взаимоотношением живых исторических сил.
  Нет, долбят чиновники, "сперва" ликвидируем социал-демократию. Каким путем? Очень просто: дав наряд партийным организациям навербовать в такой-то срок сто тысяч новых членов. Голая пропаганда вместо политической борьбы, канцелярский план вместо диалектической стратегии. А если реальное развитие классовой борьбы уже сегодня поставило вопрос о фашизме перед рабочим классом, как вопрос жизни и смерти? Тогда надо повернуть рабочий класс к задаче спиной, надо усыпить его, надо убедить его, что задача борьбы с фашизмом есть второстепенная задача, что эта задача подождет, что она разрешится сама собою, что фашизм уже в сущности господствует, что Гитлер не принесет ничего нового, что бояться Гитлера не нужно, что Гитлер только проложит дорогу для коммунистов.
  Может быть, это преувеличение? Нет, это подлинная, несомненная руководящая идея вождей компартии. Они не всегда ее доводят до конца. При встрече с массами они нередко сами отскакивают от последних выводов, смешивая воедино разные позиции, путая себя и рабочих; но во всех тех случаях, где они пытаются свести концы с концами, они исходят из неизбежности победы фашизма.
  14 октября прошлого года Реммеле, один из трех официальных вождей компартии, говорил в рейхстаге: "это господин Брюнинг сказал очень ясно: когда они (фашисты) окажутся у власти, то единство фронта пролетариата осуществится и сметет все" (бурные рукоплескания у коммунистов). Что Брюнинг пугает такой перспективой буржуазию и социал-демократию - это понятно: он защищает свою власть. Что Реммеле утешает такой перспективой рабочих - это постыдно: он подготовляет власть Гитлера, ибо вся эта перспектива в корне фальшива и свидетельствует о полном непонимании психологии масс и диалектики революционной борьбы. Если пролетариат Германии, на глазах которого открыто развертываются сейчас все события, допустит фашистов к власти, то-есть проявит совершенно убийственную слепоту и пассивность, то нет решительно никаких оснований рассчитывать на то, что после прихода фашистов к власти тот же самый пролетариат сразу стряхнет с себя пассивность и "сметет все": в Италии мы этого во всяком случае не видели. Реммеле полностью рассуждает в духе французских мелкобуржуазных фразеров XIX столетия, которые обнаруживали совершенную неспособность вести за собой массы, но зато твердо были уверены, что когда Луи Бонапарт сядет верхом на республику, то народ немедленно поднимется на их защиту и "сметет все". Между тем народ, который допустил проходимца Луи Бонапарта до власти, оказался, разумеется, неспособен смести его после этого. Понадобились новые большие события, исторические потрясения, включая и войну.
  Единый фронт пролетариата, для Реммеле, осуществим, как мы слышали, лишь после прихода Гитлера к власти. Разве может быть более жалкое признание собственной несостоятельности? Так как мы, Реммеле и К-о, неспособны объединить пролетариат, то мы возлагаем эту задачу на Гитлера. Когда он нам объединит пролетариат, тогда мы покажем себя во весь рост. После этого следует хвастливое заявление: "мы - победители завтрашнего дня, и вопрос уж не стоит более: кто кого разобьет? Этот вопрос уже решен (рукоплескания у коммунистов). Вопрос гласит только: в какой момент мы свергнем буржуазию?" Вот именно! Это называется по-русски - попасть пальцем в небо. Мы - победители завтрашнего дня. Для этого нам не хватает сегодня только единого фронта. Его даст нам завтра Гитлер, когда придет к власти. Значит, победителем завтрашнего дня будет все-таки не Реммеле, а Гитлер. Но тогда потрудитесь зарубить у себя на носу: момент для победы коммунистов наступит не скоро.
  Реммеле сам чувствует, что его оптимизм хромает на левую ногу, и пытается укрепить ее. "Фашистские господа не пугают нас, они скорее выйдут в расход, чем всякое другое правительство ("совершенно верно", у коммунистов)". И как доказательство: фашисты хотят бумажно-денежной инфляции, а это - гибель для народных масс, следовательно, все сложится, как не надо лучше. Так, словесная инфляция Реммеле сбивает с пути немецких рабочих.
  Мы имеем здесь программную речь официального вождя партии, изданную в огромном количестве экземпляров и служащую целям коммунистической вербовки: в конце речи напечатан готовый формуляр о вступлении в партию. И вот эта программная речь полностью и целиком построена на капитуляции перед фашизмом. "Мы не боимся" прихода Гитлера к власти. Но это же и есть вывернутая наизнанку формула трусости. "Мы" не считаем себя способными помешать Гитлеру прийти к власти; хуже того: мы, бюрократы, так прогнили, что не смеем серьезно думать о борьбе с Гитлером. Поэтому "мы не боимся". Чего вы не боитесь: борьбы с Гитлером? Нет, они не боятсяи победы Гитлера. Они не боятся уклониться от боя. Они не боятся признаться в собственной трусости. Позор, и трижды позор!
  В одной из своих прошлых брошюр я писал, что сталинская бюрократия собирается подбросить Гитлеру ловушкуи в виде государственной власти. Коммунистические газетчики, перебегающие от Мюнценберга к Ульштейну и от Моссе к Мюнценбергу, немедленно заявили: "Троцкий клевещет на компартию". Разве же не ясно: из вражды к коммунизму, из ненависти к германскому пролетариату, из горячего стремления спасти германский капитализм, Троцкий приписывает сталинской бюрократии план капитуляции. На самом же деле я только кратко формулировал программную речь Реммеле и теоретическую статью Тельмана. Где же тут клевета?
  И Тельман и Реммеле остаются при этом вполне верны сталинскому евангелию. Напомним еще раз, чему учил Сталин осенью 1923 года, когда в Германии все стояло, как и сейчас, на острие ножа: "Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) - писал Сталин Зиновьеву и Бухарину, - к захвату власти без с.-д., созрели ли они уже для этого, - в этом, по моему, вопроси Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это "в лучшем" случае. А в худшем случае - их разобьют вдребезги и отбросят назади Конечно, фашисты не дремлют, но нам выгоднее, чтобы фашисты первые напали: это сплотит весь рабочий класс вокруг коммунистови По-моему, немцев надо удержать, а не поощрять".
  В своей брошюре о "Массовой стачке" Лангнер пишет: "Утверждение (Брандлера), что борьба в октябре (1923) принесла бы "решающее поражение", есть ни что иное, как попытка прикрасить оппортунистические ошибки и оппортунистическую капитуляцию без боя". (стр. 101). Совершенно верно. Но кто же был инициатором "капитуляции без боя"? Кто "удерживал" вместо того, чтоб "поощрять"? В 1931 г. Сталин только развил свою формулу 1923 года: пусть фашисты берут власть, они только проложат нам дорогу. Конечно, гораздо безопаснее нападать на Брандлера, чем на Сталина: Лангнеры это хорошо знаюти
  Правда, за последние два месяца - не без влияния решительных протестов слева - наступила известная перемена: компартия не говорит больше о том, что Гитлер должен прийти к власти, чтоб быстро исчерпать себя; она напирает теперь больше на противоположную сторону вопроса: нельзя откладывать борьбу против фашизма до прихода Гитлера к власти; борьбу надо вести сейчас, поднимая рабочих против декретов Брюнинга, расширяя и углубляя борьбу на экономической и политической арене. Это совершенно правильно. Все, что в этих рамках говорят представители компартии, неоспоримо. Тут между нами разногласий нет. Но остается, все же, главный вопрос: как от слов перейти к делу?
  Подавляющее большинство членов партии и значительная часть аппарата - мы в этом нисколько не сомневаемся - искренне хотят борьбы. Но надо же взглянуть открыто в глаза действительности: этой борьбы нет, этой борьбы не выходит. Декреты Брюнинга прошли безнаказанно. Рождественское перемирие не было нарушено. Политика частичных импровизированных стачек, судя по отчетам самой коммунистической партии, серьезного успеха до сих пор не дала. Рабочие это видят. Одним криком их убедить нельзя.
  Ответственность за пассивность масс компартия возлагает на социал-демократию. В историческом смысле это бесспорно. Но ведь мы не историки, а революционные политики. Дело идет не об исторических изысканиях, а о путях выхода.
  САП, которая в первое время своего существования вопрос о борьбе с фашизмом ставила (особенно в статьях Розенфельда и Зейдевица) формально, приурочивая контр-удар к моменту прихода Гитлера к власти, сделала известный шаг вперед. Ее пресса требует теперь начинать отпор фашизму немедленно, поднимая рабочих против голода и полицейского гнета. Мы охотно признаем, что перемена в позиции САП произошла под влиянием коммунистической критики: одна из задач коммунизма в том и состоит, чтоб критикой половинчатости центризма толкать его вперед. Но одного этого недостаточно: надо политически использовать плоды собственной критики, предложив САП перейти от слов к делу. Надо подвергнуть САП открытому и ясному практическому испытанию: не путем истолкования отдельных цитат, - этого мало, - а путем предложения сговориться об определенных практических способах отпора. Если САП обнаружит свою несостоятельность, тем больше поднимется авторитет КП, тем скорее окажется ликвидированной промежуточная партия. Чего же бояться?
  Неверно, однако, будто САП не хочет серьезно бороться. В ней есть разные тенденции. Сейчас, поскольку дело сводится к абстрактной пропаганде за единый фронт, внутренние противоречия дремлют. При переходе к борьбе они выступят наружу. Выиграть от этого может только компартия.
  Но остается еще главный вопрос: об СД. Если она отклонит практические предложения, принятые САП, это создаст новую обстановку. Центристы, которые хотели бы стоять посредине между КП и СД, жаловаться на ту и другую и усиливаться за счет обеих (такую философию развивает Урбанс), сразу повисли бы в воздухе, ибо обнаружилось бы, что революционную борьбу саботирует именно СД. Разве это не серьезная выгода? Рабочие внутри САП решительно повернули бы с этого времени свои взоры в сторону КП.
  Но отказ Вельса и K№, от принятия программы действий, на которую согласилась САП, не прошел бы безнаказанно и для социал-демократии. "Форвертс" сразу потерял бы возможность жаловаться на пассивность КП. Тяга рабочих с.-д. к единому фронту сразу выросла бы; а это было бы равносильно их тяге к КП. Разве это не ясно?
  На каждом из этих этапов и поворотов КП открывала бы новые возможности. Вместо монотонного повторения одних и тех же готовых формул, перед одной и той же аудиторией, она получила бы возможность приводить в движение новые слои, учить их на основании живого опыта, закалять их и укреплять в рабочем классе свою гегемонию.
  Не может быть и речи о том, чтоб КП отказывалась при этом от самостоятельного руководства стачками, демонстрациями, политическими кампаниями. Она сохраняет полную свободу действий. Она никого не дожидается. Но на основе своих действий она ведет активную маневренную политику по отношению к другим рабочим организациям, разбивает консервативные перегородки в среде рабочих, выгоняет наружу противоречия в реформизме и центризме, толкает вперед революционную кристаллизацию в пролетариате.
  V. Историческая справка об едином фронте
  Соображения относительно политики единого фронта вытекают из таких основных и неотразимых потребностей борьбы класса против класса (в марксистском, а не бюрократическом смысле этих слов), что нельзя без краски возмущения и стыда читать возражения сталинской бюрократии. Можно разъяснять изо дня в день самые простые мысли самым отсталым и темным рабочим или крестьянам и не испытывать при этом никакого утомления; здесь приходится поднимать свежие пласты. Но горе, когда приходится доказывать и разъяснять элементарные мысли людям, которым бюрократический пресс расплющил мозги! Что поделать с "вождями", в распоряжении которых нет логических доводов, но зато имеется под руками справочник интернациональных ругательств? Основные положения марксизма парируются одним единственным словом: "контр-революция!" Ужасно подешевело это слово в устах тех, которые во всяком случае ничем пока не доказали своей способности совершить революцию. Но как быть, все-таки, с решениями первых четырех конгрессов Коминтерна? Признает их сталинская бюрократия или нет?
  Документы ведь живут и сохранили все свое значение до сего дня. Из очень большого числа их я выбираю тезисы, выработанные мною между III и IV конгрессами для французской компартии, одобренные Политбюро ВКП и Исполкомом Коминтерна и опубликованные в свое время в коммунистических органах на разных языках. Воспроизводим дословно ту часть тезисов, которая посвящена обоснованию и защите политики единого фронта:
  "...Совершенно очевидно, что классовая жизнь пролетариата на подготовительный к революции период не прекращается. Столкновения с промышленниками, с буржуазией, с государственной властью, по инициативе той или другой стороны, идут своим чередом. В этих столкновениях, поскольку они захватывают жизненные интересы всего рабочего класса, или его большинства, или той или другой его части, рабочие массы испытывают потребность в единстве действийи Партия, которая механически противопоставляет себя этой потребностии будет неизбежно осуждена в сознании рабочих.
  "Проблема единого фронта вырастает из необходимости - несмотря на факт неизбежного в данную эпоху раскола политических организаций, опирающихся на рабочий класс, - обеспечить последнему возможность единого фронта в борьбе против капитала. Кто не понимает этой задачи, для того партия есть пропагандистское общество, а не организация массовых действий.
  "Если бы коммунистическая партия не порвала радикально и бесповоротно с социал-демократией, она никогда не стала бы партией пролетарской революции. Если бы коммунистическая партия не искала организационных путей к тому, чтобы в каждый данный момент сделать возможными совместные согласованные действия коммунистических и некоммунистических (в том числе и социал-демократических) рабочих масс, она тем самым обнаружила бы свою неспособность - на основе массовых действий - овладеть большинством рабочего класса.
  "Недостаточно, отделив коммунистов от реформистов, связать их организационной дисциплиной; нужно, чтобы эта организация научилась руководить всеми коллективными действиями пролетариата во всех областях его жизненной борьбы. Это вторая буква азбуки коммунизма.
  "Распространяется ли единство фронта только на рабочие массы или же включает также и оппортунистических вождей? Самая постановка этого вопроса есть плод недоразумения. Если бы мы могли просто объединить рабочие массы вокруг нашего знамени, и минуя реформистские организации, партийные или профессиональные, это было бы, конечно, лучше всего. Но тогда не существовало бы и самого вопроса о едином фронте в его нынешнем виде.
  "Мы, помимо всех других соображений, заинтересованы в том, чтобы извлечь реформистов из их убежищ и поставить их рядом с собою перед лицом борющихся масс. При правильной тактике мы можем только выиграть от этого. Тот коммунист, который сомневается в этом или опасается этого, похож на пловца, который одобрил тезисы о наилучшем способе плавания, но не рискует броситься в воду.
  "Вступая в соглашение с другими организациями, мы, разумеется, налагаем на себя известную дисциплину действия. Но эта дисциплина не может иметь абсолютного характера. В случае, если реформисты начинают тормозить борьбу к явному ущербу для движения и в противовес с обстановкой и настроениями масс, мы всегда, как независимая организация, сохраняем за собой право довести борьбу до конца и без наших временных полусоюзников.
  "Видеть в этой политике сближение с реформистами можно только с точки зрения журналиста, который думает, что он удаляется от реформизма, когда критикует его в одних и тех же выражениях, не выходя из редакционной комнаты, и опасается столкнуться с ним пред лицом рабочих масс и дать им возможность оценить коммуниста и реформиста в равных условиях массовой борьбы. В этом будто бы революционном страхе "сближения" скрывается в сущности политическая пассивность, которая стремится удержать такой порядок вещей, при котором у коммунистов и у реформистов имеются свои строго отмежеванные круги влияния, свои посетители собраний, своя печать, и все это вместе создает иллюзию серьезной политической борьбы.
  "В вопросе о едином фронте мы видим пассивную и нерешительную тенденцию, замаскированную словесной непримиримостью. С первого же взгляда бросается в глаза следующий парадокс: правые элементы партии с их центристскими и пацифистскими тенденциями и выступают самыми непримиримыми противниками единого фронта, прикрываясь знаменем революционной непреклонности. Напротив, элементы, которые и в самые трудные моменты стояли всецело на почве III Интернационала, теперь выступают за тактику единого фронта. На самом деле под маской псевдо-революционной непримиримости выступают теперь сторонники выжидательной пассивной тактики". (Троцкий: "Пять лет Коминтерна", стр. 345-378 русского издания).
  Разве не кажется, что эти строки написаны сегодня против Сталина-Мануильского-Тельмана-Реммеле-Ноймана? На самом деле они написаны десять лет тому назад - против Фроссара, Кашена, Шарля Раппопорта, Даниеля Рену и других французских оппортунистов, прикрывавшихся ультра-левизной. Были ли цитируемые тезисы - этот вопрос мы ставим сталинской бюрократии в упор! - "контр-революционными" уже в то время, когда они выражали политику русского Политбюро, во главе с Лениным, и определяли политику Коминтерна? Пусть не пытаются нам ответить, что за этот период изменились условия: дело идет не о конъюнктурных вопросах, а, как говорится в самом тексте, об "азбуке коммунизма".
  Итак, десять лет тому назад Коминтерн разъяснял суть политики единого фронта в том смысле, что компартия показывает массам и их организациям на деле свою готовность вести вместе с ними борьбу, хотя бы и за самые скромные цели, если они лежат на пути исторического развития пролетариата; компартия считается в этой борьбе с действительным состоянием класса в каждый данный момент; она обращается не только к массам, но и к тем организациям, руководство которых признается массами; она сводит на глазах масс реформистские организации на очную ставку с реальными задачами классовой борьбы. Обнаруживая на деле, что не раскольничество компартии, а сознательный саботаж вождей социал-демократии подрывает общую борьбу, политика единого фронта ускоряет революционное развитие класса. Совершенно ясно, что эти мысли ни в каком смысле не могли устареть.
  Чем же объясняется отказ Коминтерна от политики единого фронта? Неудачами и провалами этой политики в прошлом. Если бы эти неудачи, причины которых лежат не в политике, а в политиках, были своевременно вскрыты, проанализированы, изучены, германская компартия была бы стратегически и тактически прекрасно вооружена для нынешней обстановки. Но сталинская бюрократия поступила, как близорукая обезьяна в басне: надев очки на хвост и безрезультатно облизав их, она решила, что они никуда не годятся, и разбила их о камень. Как угодно, но очки не виноваты.
  Ошибки в политике единого фронта были двоякого рода. Чаще всего бывало так, что руководящие органы компартии обращались к реформистам с предложением совместной борьбы за радикальные лозунги, не вытекавшие из обстановки и не отвечавшие сознанию масс. Предложения имели характер холостых выстрелов. Массы оставались безучастны, реформистские вожди истолковывали предложение коммунистов, как интригу с целью разрушения социал-демократии. Во всех этих случаях имело место чисто формальное, декларативное применение политики единого фронта; между тем, по самому существу своему, она может быть плодотворной только на основе реалистической оценки обстановки и состояния масс. От частого и притом плохого применения оружие "открытых писем" притупилось, и от него пришлось отказаться.
  Другой род извращений имел гораздо более роковой характер. Политика единого фронта превращалась у сталинского руководства в погоню за союзниками ценою отказа от самостоятельности компартии. Опираясь на Москву и воображая себя всемогущими, чиновники Коминтерна всерьез считали, что могут командовать классами, приписывать им маршруты, задерживать аграрное и стачечное движение в Китае, покупать союз с Чан-Кай-Ши ценою отказа от самостоятельной политики компартии, перевоспитывать бюрократию трэд-юнионов, главную опору британского империализма, за банкетным столом в Лондоне или на кавказских курортах, превращать кроатских буржуа, типа Радича, в коммунистов и пр. Намерения при этом, конечно, были самые лучшие: ускорить развитие, сделав за массу то, до чего она еще не доросла. Нелишне напомнить, что в ряде стран, в частности в Австрии, чиновники Коминтерна пытались в прошлый период искусственным, верхушечным образом создавать "левую" социал-демократию, как мост к коммунизму. Из этого маскарада тоже ничего, кроме провалов, не получалось. Результаты всех этих экспериментов и авантюр оказывались неизменно катастрофическими. Мировое революционное движение было отброшено на много лет назад.
  Тогда Мануильский решил разбить очки, а Куусинен, чтоб впредь больше не ошибаться, объявил всех, кроме себя и своих друзей, фашистами. Теперь дело стало проще и яснее, ошибок больше уже не могло быть. Какой может быть единый фронт с "социал-фашистами" против национал-фашистов, или с "левыми социал-фашистами" против правых? Так описав над нашими головами дугу в 180 градусов, сталинская бюрократия оказалась вынуждена объявить решения первых четырех конгрессов контр-революционными.
  VI. Уроки русского опыта
  В одной из предшествующих работ мы ссылались на большевистский опыт в борьбе против Корнилова: официальные вожди ответили нам неодобрительным мычанием. Напомним еще раз суть дела, чтобы точнее и детальнее показать, как сталинская школа извлекает уроки из прошлого.
  В течение июля-августа 1917 года глава правительства Керенский фактически выполнял программу верховного главнокомандующего Корнилова: восстановил на фронте военно-полевые суды и смертную казнь для солдат, лишал соглашательские Советы влияния на государственные дела, усмирял крестьян, повысил вдвое цены на хлеб (при государственной монополии хлебной торговли), подготовлял эвакуацию революционного Петрограда, подтягивал к столице, по соглашению с Корниловым, контр-революционные войска, обещал союзникам новое наступление на фронте и пр. Такова была общая политическая обстановка.
  26 августа Корнилов порвал с Керенским, ввиду его колебаний, и бросил войска на Петроград. Большевистская партия была на полулегальном положении. Ее вожди, начиная с Ленина, скрывались в подполье или сидели в тюрьмах по обвинению в связи со штабом Гогенцоллерна. Большевистские газеты закрывались. Преследования исходили от правительства Керенского, которого слева поддерживали соглашатели, эсеры и меньшевики.
  Как же поступила большевистская партия? Она ни на минуту не усомнилась заключить практическое соглашение со своими тюремщиками - Керенским, Церетели, Даном и пр. - для борьбы против Корнилова. Везде были созданы Комитеты революционной обороны, куда большевики входили в меньшинстве. Это не мешало большевикам играть руководящую роль: при соглашениях, рассчитанных на революционные действия масс, всегда выигрывает наиболее последовательная и смелая революционная партия. Большевики были в первом ряду, разбивали перегородки, отделявшие их от меньшевистских рабочих, и особенно от эсеровских солдат, увлекая их за собою.
  Может быть, большевики действовали так только потому, что оказались застигнуты врасплох? Нет, большевики десятки и сотни раз требовали от меньшевиков в предшествующие месяцы совместной борьбы против мобилизующейся контр-революции. Еще 27 мая, когда Церетели требовал репрессий против большевистских матросов, Троцкий заявил на заседании петроградского Совета: "когда контр-революционный генерал попытается накинуть на шею революции петлю, кадеты будут намыливать веревку, а кронштадтские матросы явятся, чтобы бороться и умирать вместе с нами". Это подтвердилось дословно. В дни корниловского похода Керенский обратился к матросам крейсера "Аврора" с просьбой взять на себя охрану Зимнего дворца. Матросы были сплошь большевики. Они ненавидели Керенского. Это не мешало им бдительно охранять Зимний дворец. Их представители явились в "Кресты", на свидание к сидевшему там Троцкому, и спрашивали: а не арестовать ли Керенского? Но вопрос имел полушутливый характер: матросы понимали, что надо раньше разгромить Корнилова, а затем приняться за Керенского. Матросы с "Авроры", благодаря правильному политическому руководству, понимали больше, чем Центральный комитет Тельмана.
  Нашу историческую справку "Роте Фане" называет "обманной". Почему? Тщетный вопрос. Разве можно от этих людей ждать вдумчивых возражений? Им из Москвы приказано, под угрозой увольнения со службы, поднимать лай при имени Троцкого. Они выполняют приказ, как умеют. Троцкий произвел, по их словам, "обманное сравнение между борьбой большевиков при реакционном корниловском восстании в начале сентября 1917 года, когда большевики боролись против меньшевиков за большинство внутри Советов, непосредственно перед остро-революционной ситуацией, когда большевики, вооруженные в борьбе против Корнилова, одновременно нападали "с фланга" на Керенского, - с нынешней "борьбой" Брюнинга "против" Гитлера. Троцкий изображает, таким образом, поддержку Брюнинга и прусского правительства, как меньшее зло" ("Роте Фане", 22 декабря). Трудно опровергать этот набор слов. Борьбу большевиков против Корнилова я сравниваю, будто бы, с борьбой Брюнинга против Гитлера. Я не переоцениваю умственных способностей редакции "Роте Фане", но не понять моей мысли эти люди не могли: борьбу Брюнинга против Гитлера я сравниваю с борьбой Керенского против Корнилова; борьбу большевиков против Корнилова я сравниваю с борьбой германской компартии против Гитлера. Чем же это сравнение "обманно"? Большевики, говорит "Роте Фане", боролись в это время с меньшевиками за большинство в Советах. Но и германская компартия борется с социал-демократией за большинство в рабочем классе. В России дело было "перед остро-революционной ситуацией". Правильно! Однако, если бы большевики заняли в августе тельмановскую позицию, то могла бы наступить, вместо революционной, контр-революционная ситуация.
  В течение последних дней августа Корнилов был разбит, в сущности, не силой оружия, а одним лишь единодушием масс. Сейчас же после 3 сентября Ленин печатно предложил меньшевикам и эсерам компромисс: вы в Советах составляете большинство, - говорил он им, - берите власть, мы вам поможем против буржуазии; гарантируйте нам полную свободу агитации, а мы вам обеспечим мирную борьбу за большинство в Советах. Вот какой оппортунист был Ленин! Меньшевики и эсеры отклонили компромисс, т. е. новое предложение единого фронта против буржуазии. Это отклонение стало могущественным орудием в руках большевиков для подготовки вооруженного восстания, которое через 7 недель смело меньшевиков и эсеров.
  До сих пор на свете была только одна победоносная пролетарская революция. Я вовсе не считаю, что мы не совершали на пути к победе никаких ошибок; но я думаю все же, что опыт наш имеет для германской компартии кой-какое значение. Я привожу наиболее близкую и родственную историческую аналогию. Чем же отвечают вожди германской компартии? Ругательствами.
  "Серьезно", во всеоружии науки, возразить на наше сравнение попыталась только ультра-левая группа "Ротер Кэмпфер". Она считает, что большевики поступили в августе правильно, "ибо Корнилов был носителем царистской контр-революции. Это значит, что его борьба была борьбою феодальной реакции против буржуазной революции. В этих условиях тактическое соглашение рабочих с буржуазией и ее эсеро-меньшевистским привеском было не только правильно, но также необходимо и неизбежно, ибо интересы обоих классов совпадали в деле отражения феодальной контр-революции". А так как Гитлер представляет не феодальную, а буржуазную контр-революцию, то социал-демократия, поддерживающая буржуазию, не может выступить против Гитлера. Вот почему единый фронт в Германии не существует, и вот почему сравнение Троцкого ошибочно.
  Все это звучит очень солидно. Но на самом деле здесь нет ни одного верного слова. Русская буржуазия вовсе не противостояла в августе 1917 года феодальной реакции: все помещики поддерживали кадетскую партию, которая боролась против экспроприации помещиков. Корнилов объявлял себя республиканцем, "сыном крестьянина", сторонником аграрной реформы и Учредительного собрания. Вся буржуазия поддерживала Корнилова. Соглашение большевиков с эсерами и меньшевиками стало возможным только потому, что соглашатели временно порвали с буржуазией: их вынудил к этому страх перед Корниловым. Соглашатели понимали, что с момента победы Корнилова буржуазия перестанет в них нуждаться и позволит Корнилову их задушить. В этих пределах, как видим, полная аналогия со взаимоотношением социал-демократии и фашизма.
  Различие начинается совсем не там, где его видят теоретики из "Красного Борца". В России массы мелкой буржуазии, прежде всего крестьянства, тяготели влево, а не вправо. Корнилов не опирался на мелкую буржуазию. Именно поэтому его движение не было фашистским. Это была буржуазная, - отнюдь не "феодальная", - генеральско-заговорщическая контр-революция. В этом была ее слабость. Корнилов опирался на сочувствие всей буржуазии и на военную поддержку офицерства, юнкеров, т. е. младшего поколения той же буржуазии. Этого оказалось мало. Но при ложной политике большевиков победа Корнилова вовсе не была бы исключена.
  Как видим, рассуждения "Красного Борца" против единого фронта в Германии основаны на том, что его теоретики не понимают ни русской обстановки, ни немецкой.[4]
  Чувствуя себя не твердо на льду русской истории, "Роте Фане" пытается подойти к вопросу с другой стороны. Для Троцкого только национал-социалисты являются фашистами. "Исключительное положение, диктаторское снижение зарплаты, фактическое запрещение стачеки все это для Троцкого не фашизм. Это наша партия должна терпеть". Эти люди почти обезоруживают беспомощностью своей злобы. Где и когда я предлагал "терпеть" правительство Брюнинга? И что это значит: "терпеть?" Если дело идет о парламентской или внепарламентской поддержке правительства Брюнинга, то на эту тему вообще в среде коммунистов стыдно разговаривать. Но в другом, более широком историческом смысле вы, господа крикуны, все же вынуждены "терпеть" правительство Брюнинга, ибо у вас не хватает силенок его опрокинуть.
  Все доводы, которые "Роте Фане" направляет против меня в отношении немецких дел, могли быть с полным правом направлены против большевиков в 1917 году. Можно было сказать: "Для большевиков корниловщина начинается только с Корнилова. А разве Керенский не корниловец? Разве его политика не направлена на удушение революции? Разве он не громит крестьян при помощи карательных экспедиций? Разве не организует локауты? Разве Ленин не в подполье? И это все мы должны терпеть?"? Насколько я помню, не нашлось ни одного большевика, который отважился бы на такую аргументацию. Но если бы нашелся, ему ответили бы примерно следующим образом: "Мы обвиняем Керенского в том, что он подготовляет и облегчает приход к власти Корнилова. Но разве же это снимает с нас обязанность броситься против наступления Корнилова? Мы обвиняем привратника в том, что он наполовину открыл ворота грабителю. Но разве ж это значит, что надо на ворота махнуть рукой?" Так как, благодаря толерированию социал-демократии, правительство Брюнинга втолкнуло пролетариат уже по колени в капитуляцию перед фашизмом, то вы заключаете: по колени, по пояс или с головою, разве это не все равно? Нет, не все равно. Кто забрался в трясину по колени, тот может из нее выскочить. Кто в трясине с головой, тому возврата нет.
  Об ультра-левых Ленин писал: они "очень много хорошего говорят про нас, большевиков. Иногда хочется сказать: поменьше бы нас хвалили, побольше бы вникали в тактику большевиков, побольше бы знакомились с ней!"?
  VII. Уроки итальянского опыта
  Итальянский фашизм непосредственно вырос из преданного реформистами восстания итальянского пролетариата. С конца войны революционное движение в Италии шло вверх и в сентябре 1920 года привело к захвату рабочими фабрик и заводов. Диктатура пролетариата была фактом, надо было только организовать ее и сделать из нее все выводы. Социал-демократия испугалась и отскочила назад. После смелых героических усилий пролетариат оказался перед пустотой. Крушение революционного движения явилось важнейшей предпосылкой роста фашизма. В сентябре оборвалось революционное наступление пролетариата; в ноябре уже произошло первое крупное выступление фашистов (захват Болоньи).
  Правда, пролетариат еще и после сентябрьской катастрофы был способен на оборонительные бои. Но социал-демократия заботилась об одном: вывести рабочих из огня ценою непрерывных уступок. Социал-демократы надеялись, что покорное поведение рабочих восстановит "общественное мнение" буржуазии против фашистов. Более того, реформисты надеялись даже на помощь Виктора Эммануила. До последнего часа они удерживали всеми силами рабочих от борьбы с бандами Муссолини. Но это не помогло. Корона вслед за верхами буржуазии оказалась на стороне фашизма. Убедившись в последнюю минуту, что фашизм нельзя остановить смирением, социал-демократы призвали рабочих ко всеобщей стачке. Но призыв потерпел фиаско. Реформисты так долго смачивали порох, опасаясь воспламенения, что, когда они, наконец, дрожащей рукой поднесли к нему зажженную спичку, порох не воспламенился.
  Через два года после возникновения фашизм был у власти. Он упрочил свои позиции благодаря тому, что первый период его господства совпал с благоприятной экономической конъюнктурой, наступившей после депрессии 1921-22 гг. Фашисты раздавили отступающий пролетариат наступательной силой мелкой буржуазии. Но это произошло не сразу. Уже будучи у власти, Муссолини продвигался по своему пути с известной осторожностью: у него не было еще готовых образцов. В первые два года не была изменена даже конституция. Фашистское правительство имело коалиционный характер. Фашистские банды тем временем работали палками, ножами и револьверами. Лишь постепенно создано было фашистское государство, что означало полное удушение всех самостоятельных массовых организаций.
  Муссолини достиг этого ценою бюрократизации самой фашистской партии. Использовав наступательную силу мелкой буржуазии, фашизм задушил ее клещами буржуазного государства. Он не мог иначе поступить, ибо разочарование объединенных им масс превращалось для него в наиболее непосредственную опасность. Бюрократизированный фашизм чрезвычайно приблизился к другим видам военно-полицейской диктатуры. Он уже не имеет своей прежней социальной опоры. Главный резерв фашизма - мелкая буржуазия - израсходован. Только историческая инерция позволяет фашистскому государству удерживать пролетариат в состоянии распыленности и бессилия. Соотношение сил автоматически изменяется в пользу пролетариата. Это изменение должно привести к революции. Крушение фашизма будет одним из самых катастрофических событий в европейской истории. Но все эти процессы, как свидетельствуют факты, требуют времени. Фашистское государство стоит уже 10 лет. Сколько времени продержится оно еще? Не пускаясь в рискованную область назначения сроков, можно сказать с уверенностью: победа Гитлера в Германии означала бы новую большую отсрочку для Муссолини. Разгром Гитлера будет означать для Муссолини начало конца.
  В своей политике по отношению к Гитлеру немецкая социал-демократия не выдумала ни одного слова: она лишь более тяжеловесно повторяет то, что в свое время с большим темпераментом проделали итальянские реформисты. Те объясняли фашизм, как послевоенный психоз; немецкая социал-демократия видит в нем "версальский" психоз, или психоз кризиса. В обоих случаях реформисты закрывают глаза на органический характер фашизма, как массового движения, выросшего из капиталистического распада.
  Боясь революционной мобилизации рабочих, итальянские реформисты все надежды возлагали на "государство". Их лозунг был: "Виктор-Эммануил, нажми!". Немецкая социал-демократия не имеет такого демократического ресурса, как верный конституции монарх. Что ж, приходится довольствоваться президентом. "Гинденбург, нажми!".
  В борьбе с Муссолини, т. е. в отступлении перед ним, Турати дал свою гениальную формулу: "надо иметь мужество быть трусом". Немецкие реформисты менее игривы в своих лозунгах. Они требуют "мужества переносить непопулярность". (Mut zur unpopularitat). Это то же самое. Надо не бояться непопулярности, вызываемой трусливым приспособлением к врагу.
  Одинаковые причины порождают одинаковые следствия. Еслиб ход вещей зависел только от социал-демократического партийного правления, карьера Гитлера была бы обеспечена.
  Надо, однако, признать, что и германская компартия научилась на итальянском опыте немногому.
  Коммунистическая партия Италии возникла почти одновременно с фашизмом. Но те самые условия революционного отлива, которые поднимали фашизм к власти, задерживали развитие коммунистической партии. Она не отдавала себе отчета в размерах фашистской опасности, убаюкивала себя революционными иллюзиями, была непримиримо враждебна политике единого фронта, словом, болела всеми детскими болезнями. Немудрено: ей было всего два года от роду. Фашизм представлялся ей только "капиталистической реакцией". Особых черт фашизма, вытекавших из мобилизации мелкой буржуазии против пролетариата, компартия не различала. За вычетом, как сообщают мне итальянские друзья, одного Грамши, компартия не допускала самой возможности захвата фашистами власти. Раз пролетарская революция потерпела поражение, капитализм устоял, контр-революция восторжествовала, какой же может быть еще контр-революционный переворот? Не может же буржуазия восставать против самой себя! Такова была сущность политической ориентировки итальянской компартии. Надо к тому же не забывать, что итальянский фашизм был тогда новым явлением и лишь находился в процессе формирования: выделить его специфические черты было бы не легко и более опытной партии.
  Руководство германской компартии почти буквально воспроизводит сейчас исходную позицию итальянского коммунизма: фашизм только капиталистическая реакция; различия между разными видами капиталистической реакции не имеют значения с точки зрения пролетариата. Этот вульгарный радикализм тем менее простителен, что германская партия гораздо старше, чем была итальянская в соответственный период, и, кроме того, марксизм обогащен сейчас трагическим опытом Италии. Утверждать, что фашизм уже пришел, или отрицать самую возможность его прихода к власти, - это политически одно и то же. Игнорирование специфической природы фашизма неизбежно парализует волю к борьбе с ним.
  Главная вина лежит, разумеется, на руководстве Коминтерна. Итальянские коммунисты больше, чем все другие, обязаны были бы поднять свой предостерегающий голос. Но Сталин с Мануильским заставили их отречься от важнейших уроков их собственного разгрома. Мы слышали, с какой настойчивой готовностью Эрколи поспешил перейти на позиции социал-фашизма, т. е. на позиции пассивного выжидания фашистской победы в Германии.
  Международная социал-демократия долго утешала себя тем, что большевизм мыслим только в отсталой стране. То же самое утверждение было ею перенесено затем на фашизм. В ложности этого утешения немецкой социал-демократии приходится теперь убеждаться на своей спине: ее мелкобуржуазные попутчики перешли и переходят в лагерь фашизма, рабочие отходят от нее к коммунистической партии. Только эти две группировки и растут в Германии: фашизм и большевизм. Хотя Россия, с одной стороны, Италия, с другой, несравненно более отсталые страны, чем Германия, тем не менее и та и другая послужили ареной развития политических движений, свойственных империалистскому капитализму, как таковому. Передовой Германии приходится воспроизводить процессы, достигшие завершения в России и в Италии. Основная проблема германского развития может быть сейчас формулирована так: по пути России, или по пути Италии?
  Это не значит, разумеется, что высокая социальная структура Германии не имеет значения с точки зрения развития судеб большевизма и фашизма. Италия в гораздо большей степени, чем Германия, является мелкобуржуазной и крестьянской страной. Достаточно напомнить, что на 9,8 миллионов занятых в сельском и лесном хозяйстве в Германии приходится 18,5 миллионов на промышленность и торговлю, т. е. почти в два раза больше. В Италии на 10,3 миллиона занятых в сельском и лесном хозяйстве приходится 6,4 млн. занятых в промышленности и торговле. Эти голые общие цифры далеко еще не дают представления о высоком удельном весе пролетариата в жизни германской нации. Даже гигантская цифра безработных является вывороченным наизнанку свидетельством социальной мощи немецкого пролетариата. Весь вопрос в том, чтоб эту мощь перевести на язык революционной политики.
  Последнее большое поражение германского пролетариата, которое можно поставить на одну историческую доску с сентябрьскими днями в Италии, относится к 1923 году. За протекшие с того времени восемь с лишним лет многие раны зажили, стало на ноги свежее поколение. Коммунистическая партия Германии представляет несравненно большую силу, чем итальянские коммунисты в 1922 году. Удельный вес пролетариата; значительный срок, протекший после его последнего поражения; значительная сила компартии - таковы три преимущества, имеющие огромное значение при общем учете обстановки и перспективы.
  Но чтоб использовать свои преимущества, надо их понимать. Этого нет. Позиция Тельмана 1932 года воспроизводит позицию Бордиги 1922 года. В этом пункте опасность принимает особенно острый характер. Но и здесь есть одно дополнительное преимущество, которого не было 10 лет тому назад. В революционных рядах Германии есть марксистская оппозиция, которая опирается на опыт истекшего десятилетия. Эта оппозиция численно слаба, но события придают ее голосу исключительную силу. При известных условиях небольшой толчок может обрушить лавину. Критический толчок левой оппозиции может помочь своевременной перемене политики пролетарского авангарда. К этому сейчас сводится задача!
  VIII. Через единый фронт - к советам, как высшим органам единого фронта
  Словесное преклонение перед советами так же распространено в "левых" кругах, как и непонимание их исторической функции. Советы определяются чаще всего, как органы борьбы за власть, органы восстания, наконец, органы диктатуры. Эти определения формально правильны. Но они совсем не исчерпывают историческую функцию Советов. Они не объясняют, прежде всего, почему для борьбы за власть оказываются необходимы именно Советы. Ответ на этот вопрос гласит: как профессиональный союз есть элементарная форма единого фронта в экономической борьбе, так Совет есть самая высокая форма единого фронта в условиях, когда пролетариат вступает в эпоху борьбы за власть.
  Совет сам по себе не заключает в себе никакой чудодейственной силы. Он есть лишь классовое представительство пролетариата, со всеми его сильными и слабыми сторонами. Но именно этим и только этим Совет создает организационную возможность для рабочих разных политических направлений, разных уровней развития объединить свои усилия в революционной борьбе за власть. В нынешней предреволюционной обстановке передовым немецким рабочим надо с особенной ясностью продумать историческую функцию Советов, как органов единого фронта.
  Если бы компартии удалось в подготовительную эпоху совершенно вытеснить из рабочих рядов все другие партии, объединив под своим знаменем подавляющее большинство рабочих, как политически, так и организационно, то в Советах не было бы никакой надобности. Но как свидетельствует исторический опыт, нет никакого основания рассчитывать, чтобы в какой бы то ни было стране - в странах со старой капиталистической культурой еще менее, чем в отсталых - компартии удалось, тем менее до пролетарского переворота, занять столь неоспоримо и безусловно господствующее положение в рабочих рядах.
  Как раз сегодняшняя Германия показывает нам, что задача прямой и непосредственной борьбы за власть становится перед пролетариатом задолго до того, как он целиком объединился под знаменем коммунистической партии. Революционная ситуация в том и состоит, - если брать ее в политической плоскости, - что все группировки и слои пролетариата, по крайней мере, подавляющее большинство их, охватываются стремлением соединить свои усилия для изменения существующего режима. Это не значит, однако, что все они понимают, как это сделать, и, еще менее, что все они готовы сегодня же порвать со своими партиями и перейти в ряды коммунизма. Нет, так планомерно и равномерно политическое сознание класса не вызревает, глубокие внутренние различия остаются и в революционную эпоху, когда все процессы совершаются скачками. Но в то же время, потребность в сверхпартийной организации, охватывающей весь класс, получает особенную остроту. Дать этой потребности форму - таково историческое назначение Советов. Такова их великая функция. В условиях революционной ситуации они являются высшим организационным выражением пролетарского единства. Кто этого не понял, тот в вопросе о Советах не понял ничего. Тельман, Нойман, Реммеле могут сколько угодно произносить речей и писать статей о будущей "Советской Германии". Своей сегодняшней политикой они саботируют возникновение в Германии Советов.
  Стоя в стороне от событий, не получая непосредственных впечатлений от массы, не имея возможности класть каждый день руку на пульс рабочего класса, очень трудно предугадать те переходные формы, которые приведут в Германии к созданию Советов. В другой связи я высказывал предположение, что немецкие Советы могут стать развернутой формой заводских комитетов: я опирался при этом, главным образом, на опыт 1923 года. Но это, конечно, не единственный путь. Под давлением безработицы и нужды, с одной стороны, натиска фашистов, с другой, потребность в революционном единстве может сразу прорваться наружу в виде Советов, минуя заводские комитеты. Но каким бы путем Советы ни возникли, они не могут стать ничем иным, как организационным выражением сильных и слабых сторон пролетариата, его внутренних различий и общего стремления преодолеть их, словом - органами единого классового фронта.
  Социал-демократия и компартия делят в Германии влияние на большинство рабочего класса. Социал-демократическое руководство делает, что может, чтоб оттолкнуть от себя рабочих. Руководство компартии изо всех сил противодействует притоку рабочих. В результате получается возникновение третьей партии при сравнительно медленном изменении соотношения сил в пользу коммунистов. Но и при самой правильной политике компартии потребность рабочих в революционном объединении класса росла бы несравненно быстрее, чем перевес компартии внутри класса. Необходимость создания Советов оставалась бы, таким образом, в полном объеме.
  Создание Советов предполагает соглашение разных партий и организаций в рабочем классе, начиная с завода, как относительно самой необходимости Советов, так и относительно времени и способа их образования. Это значит: если Советы представляют собою высшую форму единого фронта в революционную эпоху, то их возникновению должна предшествовать политика единого фронта в подготовительный период.
  Нужно ли снова напоминать, что в течение шести месяцев 1917 года Советы в России имели соглашательское, эсеро-меньшевистское большинство? Партия большевиков, ни на один час не отказываясь от своей революционной самостоятельности, как партия, в то же время в рамках деятельности Советов соблюдала организационную дисциплину по отношению к большинству. Можно не сомневаться, что в Германии компартия уже в день образования первого Совета займет в нем гораздо более значительное место, чем занимали большевики в мартовских Советах 1917 года. Совсем не исключено, что коммунисты уже очень скоро получат в Советах большинство. Это нисколько не отнимет у Советов значения аппаратов единого фронта, ибо меньшинство - социал-демократы, беспартийные, католические рабочие и пр. - будут все же на первых порах исчисляться миллионами, и при попытке перескочить через такое меньшинство можно в самой революционной обстановке как нельзя лучше сломить себе шею. Но все это музыка будущего. Сегодня меньшинством является коммунистическая партия. Из этого надо исходить.
  Сказанное не значит, конечно, что путь к Советам лежит непременно через предварительный договор с Вельсом, Гильфердингом, Брейтшайдом и пр. Если в 1918 году Гильфердинг размышлял над тем, как включить Советы в Веймарскую конституцию без вреда для последней, то теперь его мысль работает, надо полагать, над задачей, как бы включить в Веймарскую конституцию фашистские казармы без ущерба для социал-демократиии Приступать к созданию Советов нужно в тот час, когда общее состояние пролетариата позволит осуществить Советы, хотя бы и против воли верхов социал-демократии. Но для этого нужно оторвать социал-демократические низы от верхов; а этого нельзя достигнуть, делая вид, будто это уже достигнуто. Как раз для того, чтоб отделить миллионы социал-демократических рабочих от их реакционных вождей, нужно показать этим рабочим, что мы готовы идти в Советы даже с этими "вождями".
  Нельзя, однако, считать заранее исключенным, что и самый верхний слой социал-демократии окажется вынужден снова стать на раскаленную плиту Советов, чтоб попытаться повторить маневр Эберта, Шейдемана, Гаазе и др. в 1918-19 годах: дело тут будет зависеть не столько от злой воли этих господ, сколько от того, в какой мере и при каких условиях история захватит их в свои клещи.
  Возникновение первого крупного местного Совета, в котором были бы представлены коммунистические и социал-демократические рабочие, не как отдельные лица, а как организации, произвело бы грандиозное действие на весь немецкий рабочий класс. Не только социал-демократические и беспартийные рабочие, но и католические и либеральные не могли бы долго противостоять центростремительной силе. Все части немецкого пролетариата, наиболее склонного и наиболее способного к организации, потянулись бы к Советам, как железные опилки к магнитному стержню. В Советах компартия получила бы новую, исключительно благоприятную арену для борьбы за руководящую роль в пролетарской революции. Можно считать совершенно неоспоримым, что подавляющее большинство социал-демократических рабочих и даже очень значительная часть социал-демократического аппарата оказались бы уже сегодня вовлечены в рамки Советов, еслиб руководство компартии не помогало так усердно социал-демократическим вождям парализовать давление масс.
  Если компартия считает недопустимым соглашение с заводскими комитетами, с социал-демократическими организациями, с профессиональными органами и пр. на программе определенных практических задач, то это значит ни что иное, как то, что она считает недопустимым создание, вместе с социал-демократией, Советов. А так как чисто коммунистических Советов не может быть, да они никому и не нужны были бы, то отказ компартии от соглашений и совместных действий с другими партиями в рабочем классе означает ни что иное, как отказ от создания Советов.
  "Роте Фане" ответит, вероятно, на это рассуждение залпом ругательств и, как дважды два, докажет, что я являюсь избирательным агентом Брюнинга, тайным союзником Вельса и пр. Я готов нести ответственность по всем этим статьям, но при одном условии: если "Роте Фане", с своей стороны, объяснит немецким рабочим, как, когда и в каком виде могут быть созданы в Германии Советы без политики единого фронта по отношению к другим рабочим организациям?
  Как раз для освещения вопроса о Советах, как органах единого фронта, крайне поучительны те соображения, какие высказывает на эту тему одна из провинциальных коммунистических газет "Классенкампф" (Халле-Мерзебург). "Все рабочие организации - иронизирует газета - в том виде, каковы они сейчас, со всеми своими ошибками и слабостями, должны быть охвачены большими антифашистскими оборонительными объединениями. Что это значит? Мы можем обойтись без долгих теоретических разъяснений, сама история была в этом вопросе суровой учительницей немецкого рабочего класса: бесформенный, кашеобразный единый фронт всех рабочих организаций был оплачен немецким рабочим классом ценою загубленной революции 1918-1919 годов". Поистине непревзойденный образец поверхностного пустословия!
  Единый фронт в 1918-19 г. осуществлялся главным образом через Советы. Должны ли были спартаковцы входить в Советы или нет? По точному смыслу приведенной цитаты, они должны были оставаться в стороне от Советов. Но так как спартаковцы представляли маленькое меньшинство рабочего класса и никак не могли заменить социал-демократические Советы своими собственными, то изоляция от Советов означала бы просто изоляцию их от революции. Если единый фронт выглядел "бесформенным и кашеобразным", то вина не в Советах, как органах единого фронта, а в политическом состоянии самого рабочего класса: в слабости Спартаковского союза и в чрезвычайной силе социал-демократии. Единый фронт вообще не может заменить сильной революционной партии: он может только помочь ей стать сильней. Это относится целиком и к Советам. Боязнь слабого Спартаковского союза упустить исключительную обстановку толкала его на ультра-левые шаги и преждевременные выступления. Если бы спартаковцы поставили себя вне единого фронта, т. е. Советов, то эти отрицательные черты оказались бы несомненно еще резче.
  Неужели же эти люди так-таки ничего и не усвоили из опыта германской революции 1918-19 годов? Читали ли они хотя бы "Детскую болезнь левизны"? Поистине страшные опустошения в головах произвел сталинский режим! Бюрократизировав Советы СССР, эпигоны относятся к ним лишь, как к техническому орудию в руках партийного аппарата. Забыто, что Советы строились, как рабочие парламенты, и привлекали массы тем, что открывали возможность собрать рядом все части рабочего класса, независимо от партийных различий; забыто, что в этом именно и состояла огромная воспитательная и революционная сила Советов. Все забыто, все запутано, все искажено. О, трижды проклятое эпигонство!
  Вопрос о взаимоотношении партии и Советов имеет для революционной политики решающее значение. Если нынешний курс компартии фактически направлен на то, чтоб заменить Советы партией, то Гуго Урбанс, не упускающий случая внести путаницу, собирается партию заменить Советами. По отчету САЦ, Урбанс, возражая против претензии компартии на руководство рабочим классом, говорил на берлинском собрании в январе: "Руководство будет находиться в руках Советов, выбранных самой массой не по желанию и усмотрению одной единственной партии" (бурные одобрения). Что своим ультиматизмом компартия раздражает рабочих, которые склонны аплодировать всякому протесту против бюрократического чванства, это можно понять. Но это не меняет того, что позиция Урбанса и в этом вопросе не имеет ничего общего с марксизмом. Что рабочие будут "сами" выбирать Советы, это бесспорно. Но весь вопрос в том, кого они будут выбирать. Мы должны идти в Советы вместе со всеми другими организациями, каковы они есть, "со всеми их ошибками и слабостями". Но думать, что Советы "сами по себе" могут руководить борьбой пролетариата за власть, значит сеять грубый советский фетишизм. Все зависит от партии, руководящей Советами. Поэтому, в противоположность Урбансу, большевики-ленинцы отнюдь не отказывают компартии в праве на руководство Советами, наоборот, они говорят: только на основе единого фронта, только через массовые организации компартия может завоевать руководящее положение в будущих Советах и повести пролетариат на завоевание власти.
  IX. САП (Социалистическая рабочая партия)
  Называть САП "социал-фашистской" или "контр-революционной" партией могут только взбесившиеся чиновники, считающие, что им все позволено, или глупые попугаи, которые повторяют ругательства, не понимая их смысла. Но отдавать авансом свое доверие организации, которая, порвав с социал-демократией, находится пока еще на пути между реформизмом и коммунизмом под руководством, более близким к реформизму, чем к коммунизму, - было бы непростительным легкомыслием и дешевым оптимизмом. Левая оппозиция и в этом вопросе не несет ни малейшей ответственности за политику Урбанса.
  САП не имеет программы. Дело идет не о формальном документе: программа крепка лишь в том случае, если текст ее связан с революционным опытом партии, с уроками боев, вошедшими в плоть и кровь ее кадров. Ничего этого у САП нет. Русская революция, отдельные ее этапы, бои ее фракций; немецкий кризис 1923 года; гражданская война в Болгарии; события китайской революции; бои английского пролетариата (1926 г.); испанский революционный кризис - все эти события, которые в сознании революционера должны жить, как яркие вехи политического пути, для кадров САП - лишь смутные газетные воспоминания, а не проработанный революционный опыт.
  Что рабочая партия вынуждена проводить политику единого фронта, - бесспорно. Но политика единого фронта имеет свои опасности. Проводить с успехом эту политику может только закаленная революционная партия. Во всяком случае, политика единого фронта не может быть программой революционной партии. Между тем на этом строится сейчас вся деятельность САП. В результате, политика единого фронта переносится внутрь партии, т. е. служит для смазывания противоречий между разными тенденциями. А это и есть основная функция центризма.
  Ежедневная газета САП пропитана духом половинчатости. Несмотря на уход Штребеля, газета остается полупацифистской, а не марксистской. Отдельные революционные статьи не меняют ее физиономии, наоборот, только делают ее еще выпуклее. Газета приходит в восторг от безвкусного, насквозь мелкобуржуазного по духу письма Кюстера Брюнингу по поводу милитаризма. Она аплодирует датскому "социалисту", бывшему министру своего короля, за отказ принять участие в правительственной делегации на слишком унизительных условиях. Центризм удовлетворяется малым. А революция требует многого. Революция требует всего, полностью.
  САП осуждает профессиональную политику КПД: раскол профсоюзов и образование РГО (Красной Проф. Оппоз.). Несомненно, политика КПД и в области профсоюзов глубоко ошибочна: руководство Лозовского не дешево обходится международному пролетарскому авангарду. Но критика САП не менее ложна. Дело вовсе не в том, что КП "раскалывает" ряды пролетариата и "ослабляет" социал-демократические союзы. Это не революционный критерий, ибо при нынешнем руководстве союзы служат не рабочим, а капиталистам. Преступление КП не в том, что она "ослабляет" организацию Лейпарта, а в том, что она ослабляет себя. Участие коммунистов в реакционных союзах диктуется не абстрактным принципом единства, а необходимостью борьбы за очищение организаций от агентов капитала. У САП этот активный, революционный, наступательный элемент политики отступает перед голым принципом единства союзов, руководимых агентами капитала.
  САП обвиняет компартию в склонности к путчизму. Такое обвинение тоже имеет опору в известных фактах и методах; но прежде, чем получить право предъявлять это обвинение, САП должна точно формулировать и показать на деле, как она сама относится к основным вопросам пролетарской революции. Меньшевики всегда обвиняли большевиков в бланкизме и авантюризме, т. е. в путчизме. Между тем ленинская стратегия была далека от путчизма, как небо от земли. Но Ленин понимал и других учил понимать значение "искусства восстания" в пролетарской борьбе.
  Критика САП в этой части получает тем более подозрительный характер, чем больше она опирается на Павла Леви, который испугался детских болезней компартии и предпочел им старческий маразм социал-демократии. На тесных совещаниях по поводу мартовских событий 1921 г. в Германии Ленин говорил про Леви: "человек окончательно потерял голову". Правда, Ленин тут же лукаво прибавлял: "у него, по крайней мере, было, что терять, а о других и этого сказать нельзя". Под видом "других" фигурировали: Бела Кун, Тальгеймер и пр. Что у Павла Леви была на плечах голова, этого нельзя отрицать. Но человек, потерявший голову и в этом виде совершивший скачек из рядов коммунизма в ряды реформизма, вряд ли годится в учителя для пролетарской партии. Трагический конец Леви: скачек из окна в состоянии беспамятства, как бы символизирует его политическую орбиту.
  Если для масс центризм - только переход от одного этапа к другому, то для отдельных политиков центризм может стать второй натурой. Во главе САП стоит группа отчаявшихся социал-демократических чиновников, адвокатов, журналистов, - людей в таком возрасте, когда политическое воспитание надо считать законченным. Отчаявшийся социал-демократ еще не значит революционер.
  Представителем этого типа - лучшим его представителем - является Георг Ледебур. Только недавно мне довелось прочитать протоколы его судебного процесса 1919 года. И не раз во время чтения я мысленно аплодировал старому борцу, его искренности, темпераменту, благородству его натуры. Но за пределы центризма Ледебур все же не перешагнул. Где дело идет о массовых действиях, о высших формах классовой борьбы, о подготовке их, о взятии на партию открытой ответственности за руководство массовыми боями, - там Ледебур остается только лучшим представителем центризма. Это отделяло его от Либкнехта и Розы Люксембург. Это отделяет его сейчас от нас.
  Возмущаясь тем, что Сталин обвиняет радикальное крыло старой немецкой социал-демократии в пассивном отношении к борьбе угнетенных наций, Ледебур ссылается на то, что именно в национальном вопросе он проявлял всегда большую инициативу. Это совершенно бесспорно. Лично Ледебур всегда с большой страстью откликался на ноты шовинизма в старой немецкой социал-демократии, отнюдь не скрывая при этом сильно развитого в нем самом немецкого национального чувства. Ледебур был всегда лучшим другом русских, польских и иных революционных эмигрантов, и многие из них сохранили теплое воспоминание о старом революционере, которого в рядах социал-демократической бюрократии со снисходительной иронией называли то "Ледебуров", то "Ледебурский".
  И тем не менее Сталин, который не знает ни фактов, ни литературы того времени, прав в этом вопросе, по крайней мере, поскольку он повторяет общую оценку Ленина. Пытаясь возразить, Ледебур только подтверждает эту оценку. Он ссылается на то, что в своих статьях не раз выражал возмущение партиями II-го Интернационала, которые с полным спокойствием взирали, например, на работу своего сочлена Рамсая Макдональда, разрешающего национальную проблему Индии при помощи бомбометания с аэропланов. В этом возмущении и протесте бесспорное и почетное отличие Ледебура от какого-нибудь Отто Бауэра, не говоря о Гильфердинге или Вельсе: этим господам для демократического бомбометания не хватает только Индии.
  Тем не менее позиция Ледебура и в этом вопросе не выходит за пределы центризма. Ледебур требует борьбы против колониального угнетения; он будет голосовать в парламенте против колониальных кредитов; он возьмет на себя смелую защиту жертв раздавленного колониального восстания. Но Ледебур не примет участия в подготовке колониального восстания. Такую работу он сочтет путчизмом, авантюризмом, большевизмом. А в этом - вся суть.
  Что характеризует большевизм в национальном вопросе, это то, что он относится к угнетенным нациям, хотя бы и самым отсталым, не только как к объекту, но и как к субъекту политики. Большевизм не ограничивается признанием за ними "права" на самоопределение и парламентскими протестами против попрания этого права. Большевизм проникает в среду угнетенных наций, поднимает их против угнетателей, связывает их борьбу с борьбой пролетариата капиталистических стран, учит угнетенных китайцев, индусов или арабов искусству восстания и берет на себя полноту ответственности за эту работу перед лицом цивилизованных палачей. Здесь только и начинается большевизм, т. е. революционный марксизм в действии. Все, что не доходит до этого предела, остается центризмом.
  X. Центризм "вообще" и центризм сталинской бюрократии
  Ошибки руководства Коминтерна и, тем самым, немецкой компартии относятся, по фамильярной терминологии Ленина, к разряду "ультра-левых глупостей". И умные люди могут делать глупости, особенно в молодом возрасте. Но этим правом, как советовал еще Гейне, не следует злоупотреблять. Если же политические глупости определенного типа делаются систематически, в течение длительного времени, притом в области важнейших вопросов, то они перестают быть просто глупостями, а становятся направлением. Что же это за направление? Каким историческим потребностям оно отвечает? Каковы его социальные корни?
  Ультра-левизна имеет в разных странах в разные эпохи разную социальную основу. Наиболее законченными выражениями ультра-левизны являлись анархизм и бланкизм и различные их сочетания, в том числе и позднейшее: анархо-синдикализм.
  Социальной почвой этих течений, распространявшихся преимущественно в латинских странах, являлась старая классическая мелкая промышленность Парижа. Устойчивость ее придавала несомненную значительность французским разновидностям ультра-радикализма и позволяла им до некоторой степени идейно воздействовать на рабочее движение других стран. Развитие во Франции крупной промышленности, война и русская революция разбили позвоночник анархо-синдикализма. Отброшенный назад, он превратился в низкопробный оппортунизм. На обеих своих стадиях французский синдикализм возглавляется одним и тем же Жуо: времена меняются, и мы вместе с ними.
  Испанский анархо-синдикализм сохранял свою видимую революционность только в обстановке политического застоя. Поставив все вопросы ребром, революция заставила анархо-синдикалистских вождей сбросить с себя ультра-радикализм и обнаружить свою оппортунистическую природу. Можно твердо рассчитывать на то, что испанская революция изгонит предрассудки синдикализма из их последнего латинского убежища.
  Анархистские и бланкистские элементы входят и во всякие иного рода ультра-левые течения и группировки. На периферии большого революционного движения всегда наблюдаются явления путчизма и авантюризма, носителями которых являются то отсталые, нередко полуремесленные слои рабочих, то интеллигентские попутчики. Но такого рода ультра-левизна не поднимается обычно до самостоятельного исторического значения, сохраняя чаще всего эпизодический характер.
  В исторически запоздалых странах, которым приходится совершать свою буржуазную революцию в обстановке развитого мирового рабочего движения, левая интеллигенция вносит нередко в полустихийное движение масс, преимущественно мелкобуржуазных, самые крайние лозунги и методы. Такова природа мелкобуржуазных партий, типа русских "социалистов-революционеров", с их тенденцией путчизма, индивидуального террора и пр. Благодаря наличию коммунистических партий на Востоке, самостоятельные авантюристские группировки вряд ли поднимутся там до значения русских социалистов-революционеров. Но зато молодые коммунистические партии Востока могут включать в себе самих элементы авантюризма. Что касается русских эсеров, то под влиянием эволюции буржуазного общества они превратились в партию империалистской мелкой буржуазии и заняли по отношению к Октябрьской революции контр-революционную позицию.
  Совершенно очевидно, что ультра-левизна нынешнего Коминтерна не подходит ни под один из охарактеризованных выше исторических типов. Главная партия Коминтерна, ВКП, заведомо опирается на индустриальный пролетариат и, худо или хорошо, исходит из революционных традиций большевизма. Большинство других секций Коминтерна являются пролетарскими организациями. Самое различие условий в разных странах, в которых одинаково и одновременно свирепствует ультра-левая политика официального коммунизма, не говорит ли за то, что под этим течением не может быть общих социальных корней? Ведь ультра-левый курс, притом одного и того же "принципиального" характера, проводится в Китае и в Великобритании. Но если так, то где же все-таки искать разгадку новой ультра-левизны?
  Вопрос осложняется, но в то же время и освещается еще одним, крайне важным обстоятельством: ультра-левизна вовсе не является неизменной или основной чертой нынешнего руководства Коминтерна. Тот же, в основном своем составе, аппарат вел до 1928 года открыто оппортунистическую политику, во многих важнейших вопросах переходившую целиком на рельсы меньшевизма. В течение 1924-27 годов соглашения с реформистами не только считались обязательными, но и допускался, при этом, отказ от самостоятельности партии, от свободы критики, даже от ее пролетарской классовой основы.[6] Дело идет таким образом вовсе не об особом ультра-левом течении, а о длительном ультра-левом зигзаге такого течения, которое в прошлом доказало свою способность и на глубокие ультра-правые зигзаги. Уже эти внешние признаки подсказывают, что дело идет о центризме.
  Говоря формально и описательно, центризмом являются все те течения в пролетариате и на его периферии, которые располагаются между реформизмом и марксизмом, представляя чаще всего разные этапы эволюции от реформизма к марксизму и - наоборот. И марксизм и реформизм имеют под собою прочную социальную опору. Марксизм выражает исторические интересы пролетариата. Реформизм отвечает привилегированному положению пролетарской бюрократии и аристократии в капиталистическом государстве. Центризм, каким мы его знали в прошлом, не имел и не мог иметь самостоятельной социальной базы. Разные слои пролетариата разными путями и в разные сроки развиваются в революционном направлении. В периоды длительного промышленного подъема или в периоды политического отлива, после поражений, разные слои пролетариата передвигаются политически слева направо, сталкиваясь с другими слоями, которые только еще начинают эволюционировать влево. Разные группы задерживаются на отдельных этапах своей эволюции, находят своих временных вождей, создают свои программы и организации. Не трудно понять, какое разнообразие течений объемлется понятием "центризма!" В зависимости от их происхождения, социального состава и направления их эволюции, различные группировки могут находиться друг с другом в самой ожесточенной борьбе, не переставая от этого быть разновидностями центризма.
  Если центризм вообще выполняет обычно функцию левого прикрытия для реформизма, то вопрос о том, к какому из основных лагерей, реформистскому или марксистскому, принадлежит данный центристский уклон, не допускает раз навсегда готового решения. Здесь более, чем где бы то ни было, нужно каждый раз анализировать конкретное содержание процесса и внутренние тенденции его развития. Так, некоторые политические ошибки Розы Люксембург можно с достаточным теоретическим правом охарактеризовать, как лево-центристские. Можно пойти дальше и сказать, что большинство расхождений Розы Люксембург с Лениным представляли больший или меньший уклон в сторону центризма. Но только наглецы, невежды и шарлатаны коминтерновской бюрократии могут люксембургизм, как историческое течение, относить к центризму. Что нынешние "вожди" Коминтерна, начиная со Сталина, теоретически, политически и морально не доходят великой революционерке до колен, об этом нет надобности и упоминать.
  Критики, не вдумавшиеся в суть вопроса, не раз обвиняли за последнее время автора этих строк в том, что он злоупотребляет словом "центризм", охватывая этим именем слишком разнообразные течения и группы внутри рабочего движения. На самом деле многообразие типов центризма вытекает, как уже сказано, из сущности самого явления, а вовсе не из терминологических злоупотреблений. Вспомним, как часто марксистов обвиняли в том, что они самые разнообразные и противоречивые явления относят за счет мелкой буржуазии. И действительно, под категорию "мелкобуржуазности" приходится относить совершенно несовместимые, на первый взгляд, факты, идеи и тенденции. Мелко-буржуазный характер имеет крестьянское движение и радикальное течение в городской реформации; мелкобуржуазны французские якобинцы и русские народники; мелкобуржуазны прудонисты, но также и бланкисты; мелкобуржуазна нынешняя социал-демократия, но также и фашизм; мелкобуржуазны: французские анархо-синдикалисты, "армия Спасения", движение Ганди в Индии и пр. и пр. Еще более пестрая картина получится, если мы перейдем в область философии и искусства. Значит ли это, что марксизм занимается терминологической игрой? Нет, это только значит, что мелкая буржуазия характеризуется чрезвычайной разнородностью своей социальной природы. Снизу она сливается с пролетариатом и переходит в люмпен-пролетариат, сверху она переходит в капиталистическую буржуазию. Она может опираться на старые производственные формы, но может быстро развиваться и на основах новейшей индустрии (новое "среднее сословие"). Немудрено, если идеологически она играет всеми цветами радуги.
  Центризм внутри рабочего движения играет в известном смысле ту же роль, что мелкобуржуазная идеология всех видов по отношению к буржуазному обществу в целом. Центризм отражает процессы эволюции пролетариата, его политический рост, как и его революционный упадок, в связи с давлением на пролетариат всех других классов общества. Немудрено, если палитра центризма отличается такой пестротой! Из этого вытекает, однако, не то, что нужно отказаться от понятия центризма, а лишь то, что в каждом отдельном случае необходимо, посредством конкретного социального и исторического анализа, вскрывать действительную природу данной разновидности центризма.
  Правящая фракция Коминтерна представляет собою не центризм "вообще", а вполне определенную историческую формацию, имеющую, хотя и совсем еще недавние, но могучие социальные корни. Дело идет прежде всего о советской бюрократии. В писаниях сталинских теоретиков этот социальный слой вообще не существует. Нам говорят лишь о "ленинизме", о бесплотном руководстве, об идейной традиции, о духе большевизма, о невесомой "генеральной линии", не о том, что чиновник, живой, из мяса и костей, поворачивает эту генеральную линию, как пожарный - свою кишку, нет, об этом вы не услышите ни слова.
  Между тем этот чиновник меньше всего похож на бесплотного духа. Он ест, пьет, размножается и заводит себе изрядный живот. Он командует зычным голосом, подбирает снизу верных себе людей, соблюдает верность начальству, запрещает себя критиковать, и в этом видит самую суть генеральной линии. Таких чиновников несколько миллионов, - несколько миллионов! - больше, чем было промышленных рабочих в период Октябрьской революции. Большинство этих чиновников никогда не участвовало в классовой борьбе, связанной с жертвами и опасностями. Эти люди в преобладающей массе своей политически родились уже в качестве правящего слоя. За их спиною стоит государственная власть. Она обеспечивает их существование, значительно поднимая их над окружающей массой. Они не знают опасностей безработицы, если умеют держать руки по швам. Самые грубые ошибки им прощаются, если они согласны выполнять в нужную минуту роль козла отпущения, сняв ответственность с ближайшего начальства. Что же, имеет этот многомиллионный правящий слой какой-либо социальный вес и политическое влияние в жизни страны? Да или нет?
  Что рабочая бюрократия и рабочая аристократия являются социальной основой оппортунизма, об этом известно из старых книжек. В России явление приняло новые формы. На основах диктатуры пролетариата - в отсталой стране - в капиталистическом окружении - создался впервые из верхних слоев трудящихся могущественный бюрократический аппарат, поднимающийся над массой, командующий ею, пользующийся огромными преимуществами, связанный внутренней круговой порукой и вносящий в политику рабочего государства свои особые интересы, методы и приемы.
  Мы не анархисты. Мы понимаем необходимость рабочего государства, а следовательно и историческую неизбежность бюрократии в переходный период. Но мы понимаем также и опасности, заложенные в этом факте, особенно для отсталой изолированной страны. Идеализация советской бюрократии есть самая постыдная ошибка, какую может сделать марксист. Ленин стремился изо всех сил к тому, чтобы партия, как самодеятельный авангард рабочего класса, возвышалась над государственным аппаратом, контролировала, проверяла, направляла и чистила его, ставя исторические интересы пролетариата - международного, не только национального - над интересами правящей бюрократии. Первым условием контроля партии над государством Ленин считал контроль партийной массы над партийным аппаратом. Перечитайте внимательно его статьи, речи и письма советского периода, особенно за последние два года его жизни, - и вы увидите, с какой тревогой его мысль возвращалась каждый раз к этому жгучему вопросу.
  Что же произошло в послеленинский период? Весь руководящий слой партии и государства, проделавший революцию и гражданскую войну, смещен, отстранен, разгромлен. Его место занял безличный чиновник. В то же время борьба против бюрократизма, имевшая столь острый характер при Ленине, когда бюрократия едва выходила из пеленок, совершенно прекратилась теперь, когда аппарат вырос до небес.
  Да и кто мог бы вести эту борьбу? Партии, как самоуправляющегося пролетарского авангарда, сейчас нет. Партийный аппарат сливается с государственным. Важнейшим инструментом генеральной линии внутри партии является ГПУ. Бюрократия не только не допускает критики снизу вверх, она запрещает своим теоретикам даже говорить о ней, замечать ее. Бешеная ненависть к левой оппозиции вызывается прежде всего тем, что оппозиция открыто говорит о бюрократии, об ее особой роли, об ее интересах, разоблачая тот секрет, что генеральная линия неотделима от плоти и крови нового национального правящего слоя, совсем не тождественного с пролетариатом.
  Из рабочего характера государства бюрократия выводит свою первородную непогрешимость: как может переродиться бюрократия рабочего государства! Государство и бюрократия берутся при этом не как исторические процессы, а как вечные категории: как могут погрешить святая церковь и ее боговдохновенные жрецы! Но если рабочая бюрократия, поднявшаяся над воинствующим пролетариатом в капиталистическом обществе, могла переродиться в партию Носке, Шейдемана, Эберта и Вельса, почему не может она переродиться, поднявшись над победоносным пролетариатом?
  Господствующее и бесконтрольное положение советской бюрократии воспитывает психологию, во многом прямо противоречащую психологии пролетарского революционера. Свои расчеты и комбинации во внутренней политике, как и в международной, бюрократия ставит выше задач революционного воспитания масс и вне всякой связи с задачами международной революции. В течение ряда лет сталинская фракция показывала, что интересы и психология "крепкого крестьянина", инженера, администратора, китайского буржуазного интеллигента, британского трэд-юнионного чиновника стали ей ближе и понятнее, чем психология и потребности низового рабочего, крестьянской бедноты, восставших китайских народных масс, английских стачечников и пр.
  Но почему же в таком случае сталинская фракция не пошла до конца по линии национального оппортунизма? Потому, что это бюрократия рабочего государства. Если международная социал-демократия охраняет основы буржуазного господства, то советская бюрократия, не совершая государственного переворота, вынуждена приспособляться к социальным основам, заложенным Октябрьской революцией. Отсюда двойственность психологии и политики сталинской бюрократии. Центризм, но центризм на фундаменте рабочего государства, является единственно возможным выражением этой двойственности.
  Если в капиталистических странах центристские группировки имеют чаще всего временный, переходный характер, отражая эволюцию известных рабочих слоев вправо или влево, то в условиях Советской республики центризм получил гораздо более прочную и организованную базу в лице многомиллионной бюрократии. Представляя собою естественную среду оппортунистических и национальных тенденций, она вынуждена, однако, отстаивать основы своего господства в борьбе с кулаком, и в то же время заботиться о своем "большевистском" престиже в мировом рабочем движении. После попытки погони за Гоминданом и за амстердамской бюрократией, которая во многом близка ей по духу, советская бюрократия вступала каждый раз в острый конфликт с социал-демократией, отражающей враждебность мировой буржуазии к советскому государству. Таковы источники нынешнего левого зигзага.
  Своеобразие положения состоит не в том, будто советская бюрократия снабжена особым иммунитетом против оппортунизма и национализма, а в том, что она, не имея возможности занять законченную национал-реформистскую позицию, вынуждена описывать зигзаги между марксизмом и национал-реформизмом. Колебания этого бюрократического центризма, в соответствии с его могуществом, с его ресурсами и с острыми противоречиями его положения, получили совершенно неслыханный размах: от ультра-левых авантюр в Болгарии и Эстонии - до союза с Чан-Кай-Ши, Радичем и Перселем; и от постыдного братания с британскими штрейкбрехерами - до полного отказа от политики единого фронта с массовыми профсоюзами.
  Свои методы и зигзаги сталинская бюрократия переносит на другие страны, поскольку через партийный аппарат она не только руководит Коммунистическим Интернационалом, но командует им. Тельман был за Гоминдан, когда Сталин был за Гоминдан. На VII пленуме Исполкома Коминтерна, осенью 1926 года, делегат Гоминдана, посол Чан-Кай-Ши, по имени Шао-Ли-Дзи, дружно выступал заодно с Тельманом, Семаром и всеми Реммеле против "троцкизма". "Товарищ" Шао-Ли-Дзи говорил: "Мы все убеждены, что под руководством Коминтерна Гоминдан выполнит свою историческую задачу (Протоколы, 1 том, стр. 459). Таков исторический факт.
  Возьмите "Роте Фане" за 1926-ой год, и вы найдете в ней множество статей на ту тему, что, требуя разрыва с британским Генеральным Советом штрейкбрехеров, Троцкий доказывает тем свойи меньшевизм! А сегодня "меньшевизм" состоит уже в отстаивании единого фронта с массовыми организациями, т. е. в проведении той политики, которую формулировали, под руководством Ленина, III и IV конгрессы (против всех Тельманов, Тальгеймеров, Бела-Кунов, Фроссаров и пр.).
  Эти удручающие зигзаги были бы невозможны, если бы во всех коммунистических секциях не образовался самодовлеющий, т. е. независимый от партии слой бюрократии. Здесь корень зла!
  Сила революционной партии состоит в самодеятельности авангарда, который проверяет и отбирает свои кадры и, воспитывая своих вождей, постепенно поднимает их своим доверием вверх. Это создает нерасторжимую связь кадров с массами, вождей с кадрами и сообщает всему руководству внутреннюю уверенность в себе. Ничего этого нет в современных коммунистических партиях! Вожди назначаются. Они подбирают себе подручных. Рядовая масса вынуждена принимать назначенных вождей, вокруг которых создается искусственная атмосфера рекламы. Кадры зависят от верхушки, а не от низов. Источники своего влияния, как и источники своего существования, они в значительной мере ищут вне масс. Свои политические лозунги они почерпают не из опыта борьбы, а по телеграфу. В то же время в папках Сталина хранятся, на всякий случай, обвинительные документы. Каждый из вождей знает, что его можно в любой момент сдунуть, как перышко.
  Так создается во всем Коминтерне замкнутый, бюрократический слой, представляющий собой питательный бульон для бацилл центризма. Организационно очень устойчивый и упорный, ибо опирающийся на бюрократию советского государства, центризм Тельманов, Реммеле и братии в политическом отношении отличается чрезвычайной шаткостью. Лишенный уверенности, какую дает только органическая связь с массами, непогрешимый ЦК способен на самые чудовищные зигзаги. Чем менее он подготовлен к серьезной идейной борьбе, тем более щедр он на ругательства, инсинуации, клеветы. Образ Сталина, "грубый" и "нелойяльный", по определению Ленина, является персонификацией этого слоя.
  Данной здесь характеристикой бюрократического центризма определяется отношение левой оппозиции к сталинской бюрократии: полная и неограниченная поддержка, поскольку бюрократия обороняет границы Советской республики и основы Октябрьской революции; открытая критика, поскольку бюрократия затрудняет своими административными зигзагами оборону революции и социалистическое строительство; беспощадный отпор, поскольку она своим бюрократическим командованием дезорганизует борьбу мирового пролетариата.
  XI. Противоречие между экономическими успехами СССР и бюрократизацией режима
  Нельзя вырабатывать основы революционной политики "в отдельной стране". Проблема немецкой революции оказывается сейчас нерасторжимо связана с вопросом о политическом руководстве в СССР. Связь эту надо понять до конца.
  Пролетарская диктатура есть ответ на сопротивление имущих классов. Ограничение свобод вытекает из военного режима революции, т. е. из условий классовой войны. С этой точки зрения совершенно очевидно, что внутреннее упрочение Советской республики, ее экономический рост, ослабление сопротивления буржуазии, особенно успехи в "ликвидации" последнего капиталистического класса, кулачества, должны были бы вести к расцвету партийной, профессиональной и советской демократии.
  Сталинцы не устают повторять, что "мы уже вступили в социализм", что нынешняя коллективизация означает сама по себе ликвидацию кулачества, как класса и что уже ближайшая пятилетка должна довести эти процессы до конца. Если это так, почему тот же процесс привел к полному подавлению партии, профессиональных союзов и Советов бюрократическим аппаратом, который, в свою очередь, принял характер плебисцитарного бонапартизма? Почему во время голода и гражданской войны партия жила полной жизнью, и никому не могло даже прийти в голову спрашивать, можно или нельзя критиковать Ленина или ЦК в целом, а теперь малейшее расхождение со Сталиным ведет к исключению из партии и к административным репрессиям?
  Военная опасность со стороны империалистических государств ни в каком случае не может объяснять, тем более оправдывать рост самовластия бюрократии. Если в национальном социалистическом обществе более или менее ликвидированы классы, то это означает начало отмирания государства. Внешнему врагу социалистическое общество может оказать победоносное сопротивление именно, как социалистическое общество, а не как государство пролетарской диктатуры, тем более - бюрократической.
  Но мы не говорим об отмирании диктатуры: рано, мы еще не "вошли в социализм". Мы говорим о другом. Мы спрашиваем: чем объясняется бюрократическое перерождение диктатуры? Откуда вырастает вопиющее, чудовищное, убийственное противоречие между успехами социалистического строительства и режимом личной диктатуры, опирающейся на безличный аппарат, который держит за горло правящий класс страны? Как объяснить, что экономика и политика развивается в прямо противоположных направлениях?
  Экономические успехи очень велики. Экономически Октябрьская революция оправдала себя полностью уже сейчас. Высокие коэффициенты хозяйственного роста являются неопровержимым выражением того, что социалистические методы обнаруживают величайшее преимущество даже для разрешения тех производственных задач, которые на Западе разрешались капиталистическими методами. Как же грандиозны окажутся преимущества социалистического хозяйства в передовых странах?
  Однако, поставленный октябрьским переворотом вопрос еще не решен и вчерне.
  Сталинская бюрократия называет хозяйство "социалистическим" на основании его предпосылок и тенденций. Этого недостаточно. Экономические успехи Советского Союза развертываются все еще на низкой хозяйственной базе. Национализированная промышленность проходит те стадии, которые давно уже пройдены передовыми капиталистическими нациями. Работница, стоящая в очереди, имеет свой критерий социализма, и этот "потребительский" критерий, как презрительно выражается чиновник, является в данном вопросе решающим. В конфликте воззрений работницы и бюрократа мы, левая оппозиция - с работницей против бюрократа, который преувеличивает достижения, смазывает накопляющиеся противоречия и держит работницу за горло, чтоб она не смела критиковать.
  В прошлом году сделан был резкий поворот от уравнительной к дифференциальной (сдельной) заработной плате. Совершенно бесспорно, что на низком уровне производительных сил, а следовательно и общей культуры, равенство в оплате труда неосуществимо. Но это и значит, что проблема социализма не решается только общественными формами собственности, но предполагает известное техническое могущество общества. Между тем рост технического могущества автоматически выводит производительные силы за национальные границы.
  Вернувшись к слишком рано отмененной сдельной плате, бюрократия назвала уравнительную плату "кулацким" принципом. Это явная бессмыслица, показывающая, в какие тупики лицемерия и фальши загоняют себя сталинцы. На самом деле надо было сказать: "мы слишком забежали вперед с уравнительными методами оплаты труда; до социализма еще далеко; так как мы все еще бедны, то нам приходится вернуться назад, к полу-капиталистическим или кулацким методам оплаты труда". Повторяем: здесь нет противоречия с социалистической целью. Здесь есть только непримиримое противоречие с бюрократическими фальсификациями действительности.
  Отступление к сдельной плате явилось результатом сопротивления экономической отсталости. Таких отступлений будет еще много, особенно в области сельского хозяйства, где совершен слишком большой административный заскок вперед.
  Индустриализация и коллективизация проводятся методами одностороннего и бесконтрольного бюрократического командования над трудящимися массами. Профессиональные союзы совершенно лишены возможности воздействовать на соотношение между потреблением и накоплением. Расслоение крестьянства ликвидируется пока еще не столько экономически, сколько административно. Социальные мероприятия бюрократии по ликвидации классов чрезвычайно забегают вперед по отношению к основному процессу - развитию производительных сил.
  Это приводит к повышению промышленной себестоимости, низкому качеству продукции, росту цен, недостатку предметов потребления и грозит в перспективе возрождением безработицы.
  Крайнее напряжение политической атмосферы в стране является результатом противоречий между ростом советского хозяйства и хозяйственной политикой бюрократии, которая либо чудовищно отстает от потребностей хозяйства (1923-1928 гг.), либо, испуганная собственным отставанием, бросается вперед, чтобы чисто административными мерами наверстать упущенное (1928-1932). За правым зигзагом и здесь следует левый зигзаг. На обоих зигзагах бюрократия находится в противоречии с реальностями хозяйства, а значит и с настроениями трудящихся. Она не может им позволить критиковать себя - ни тогда, когда она отстает, ни тогда, когда она забегает вперед.
  Свой нажим на рабочих и крестьян бюрократия не может производить иначе, как лишая трудящихся возможности участвовать в решении вопросов их собственного труда и всего их будущего. В этом самая большая опасность! Постоянный страх перед отпором масс приводит в политике к "короткому замыканию" бюрократической и личной диктатуры.
  Значит ли это, что надо снизить темпы индустриализации и коллективизации? На известный период - несомненно. Но этот период может оказаться совсем непродолжительным. Участие самих рабочих в руководстве страной, ее политикой и хозяйством, действительный контроль над бюрократией, рост чувства ответственности управляющих по отношению к управляемым - все это несомненно благотворно скажется на самом производстве, уменьшит внутренние трения, сведет к минимуму дорогостоящие хозяйственные зигзаги, обеспечит более здоровое распределение сил и средств и, в конце концов, повысит общий коэффициент роста. Советская демократия является прежде всего жизненной потребностью самого хозяйства. Наоборот, бюрократизм таит в себе трагические хозяйственные сюрпризы.
  Обозревая в целом историю эпигонского периода в развитии СССР, нетрудно прийти к выводу, что основной политической предпосылкой бюрократизации режима явилась усталость масс после потрясений революции и гражданской войны. В стране царили голод и эпидемии. Вопросы политики отступили назад. Все мысли направлялись на кусок хлеба. При военном коммунизме все получали одинаковый голодный паек. Переход к НЭП'у принес первые экономические успехи. Паек стал обильнее, но он уже доставался не всем. Установление товарного хозяйства вело к калькуляции себестоимости, к элементарной рационализации, к удалению с заводов лишних рабочих. Хозяйственные успехи шли долгое время рука об руку с ростом безработицы.
  Нельзя забывать этого ни на одну минуту: укрепление аппаратного могущества опиралось на безработицу. После годов голода резервная армия пугала каждого пролетария у станка. Удаление самостоятельных и критических рабочих с заводов, черные списки оппозиционеров стали одним из важнейших и наиболее действительных орудий в руках сталинской бюрократии. Без этого условия ей никогда не удалось бы задушить ленинскую партию.
  Дальнейшие экономические успехи постепенно привели к ликвидации резервной армии промышленных рабочих (скрытое деревенское перенаселение, замаскированное коллективизацией, остается еще во всей своей силе). Промышленный рабочий уже не боится сейчас, что его выбросят с завода. По своему повседневному опыту он знает, что непредусмотрительность и произвол бюрократии чрезвычайно затрудняли ему разрешение задач. Советская печать разоблачает отдельные цеха и предприятия, где не дают достаточного простора инициативе рабочих, духу изобретательства и пр.: как будто можно запереть инициативу пролетариата в цехах, как будто цеха могут быть оазисами производственной демократии при полном подавлении пролетариата в партии, советах и профессиональных союзах!
  Общее самочувствие пролетариата сейчас совсем не то, какое было в 1922-23 годах. Пролетариат вырос численно и культурно. Совершив гигантскую работу возрождения и подъема хозяйства, рабочие испытывают возрождение и подъем доверия к самим себе. Эта выросшая внутренняя уверенность начинает превращаться в недовольство бюрократическим режимом.
  Удушение партии, расцвет личного режима и личного произвола на первый взгляд могут вызвать представление об ослаблении советской системы. Но это не так. Советская система чрезвычайно окрепла; но вместе с тем чрезвычайно обострилось противоречие между этой системой и ее бюрократическими тисками. Сталинский аппарат с изумлением видит, что экономические успехи не укрепляют, а подкапывают его положение. В борьбе за свои позиции он вынужден еще туже подвинчивать гайки, запрещая все другие виды "самокритики", кроме византийской хвалы по адресу вождей.
  Не в первый раз в истории экономическое развитие приходит в противоречие с теми политическими условиями, в рамках которых оно совершается. Но надо ясно понять, какие именно из этих условий порождают недовольство. Надвигающаяся оппозиционная волна ни в малейшей степени не направлена против социалистических задач, советских форм или коммунистической партии. Недовольство направляется против аппарата и его персонификации, Сталина. Отсюда новая полоса бешеной борьбы с так называемой "троцкистской контрабандой".
  
  Противник грозит стать неуловимым, он везде и нигде. Он всплывает в цехах, в школах, проникает в исторические журналы и во все учебники. Это значит: факты и документы уличают бюрократию, вскрывая ее шатания и ошибки. Нельзя спокойно и объективно вспоминать о вчерашнем дне, надо переделать вчерашний день, надо замазать все щели, через которые может проникнуть подозрение насчет непогрешимости аппарата и его главы. Перед нами все черты потерявшего голову правящего слоя. Ярославский, сам Ярославский оказался ненадежным! Это не случайные эпизоды, не мелочи, не личные столкновения: корень дела в том, что экономические успехи, которые на первых своих ступенях укрепляли бюрократию, теперь диалектикой своего развития оказались противопоставлены бюрократии. Вот почему на последней партийной конференции, т. е. на съезде сталинского аппарата, трижды и четырежды разгромленный и похороненный "троцкизм" был объявлен "авангардом буржуазной контр-революции".
  Это глуповатое и политически совсем нестрашное постановление приоткрывает завесу над некоторыми весьма "практическими" планами Сталина в области личных расправ. Недаром Ленин предостерегал от назначения Сталина генеральным секретарем: "этот повар будет готовить только острые блюда" и Повар еще не исчерпал своей кулинарии до конца.
  Но несмотря на все подвинчивание теоретических и административных гаек, личная диктатура Сталина явно приближается к закату. Аппарат весь в трещинах. Щель, именуемая Ярославским, есть одна из сотен щелей, которые еще сегодня не названы по имени. То обстоятельство, что новый политический кризис подготовляется на базисе явных и бесспорных успехов советского хозяйства, роста численности пролетариата и первых успехов коллективного земледелия, служит достаточным ручательством того, что ликвидация бюрократического самовластия совпадет не с потрясением советской системы, как можно было бы опасаться еще три-четыре года тому назад, а, наоборот, с ее освобождением, с ее подъемом и расцветом.
  Но именно в этот последний свой период сталинская бюрократия способна причинить много зла. Вопрос престижа стал для нее теперь центральным вопросом политики. Если аполитичных историков исключают из партии только за то, что они не сумели прославить подвиги Сталина в 1917 году, то может ли плебисцитарный режим допустить признание своих ошибок, совершенных в 1931-1932 году? Может ли он отказаться от теории социал-фашизма? Может ли он дезавуировать Сталина, который суть немецкой проблемы формулировал так: сперва пускай придут фашисты, а потом мы?
  Сами по себе объективные условия в Германии так повелительны, что если бы руководство германской компартии располагало необходимой свободой действий, оно несомненно уже сегодня ориентировалось бы в нашу сторону. Но оно не свободно. В то время, как левая оппозиция выдвигает идеи и лозунги большевизма, проверенные победой 1917 года, сталинская клика, в целях отвлечения, приказывает по телеграфу поднять международную кампанию против "троцкизма". Кампания разыгрывается не на основе вопросов немецкой революции, т. е. жизни и смерти мирового пролетариата, а на основе жалкой и фальсификаторской статьи Сталина по вопросам истории большевизма. Трудно себе представить большую диспропорцию между задачами эпохи, с одной стороны, и жалкими идейными ресурсами официального руководства, с другой. Таково унизительное, недостойное и вместе с тем глубоко трагическое положение Коминтерна.
  Проблема сталинского режима и проблема германской революции связаны совершенно нерасторжимым узлом. Ближайшие события этот узел развяжут или разрубят - в интересах как русской, так и немецкой революции.
  XII. Брандлерианцы (КПО) и сталинская бюрократия
  Между интересами советского государства и международного пролетариата нет и не может быть противоречия. Но в корне ошибочно переносить этот закон на сталинскую бюрократию. Ее режим приходит во все большее противоречие как с интересами Советского Союза, так и с интересами мировой революции.
  Гуго Урбанс из-за советской бюрократии не видит социальных основ пролетарского государства. Вместе с Отто Бауэром Урбанс конструирует понятие внеклассового государства, но в отличие от Бауэра находит этот образец не в Австрии, а в нынешней республике Советов.
  С другой стороны, Тальгеймер утверждает, что "троцкистская установка по отношению к Советскому Союзу, подвергающая сомнению (?) пролетарский характер (?) советского государства и социалистический характер хозяйственного строительства" (10 января), имеет "центристский" характер. Этим Тальгеймер показывает лишь, как далеко у него заходит отождествление рабочего государства с советской бюрократией. Он требует, чтоб на Советский Союз глядели не глазами международного пролетариата, а не иначе, как через очки сталинской фракции. Другими словами, он рассуждает не как теоретик пролетарской революции, а как лакей сталинской бюрократии. Обиженный, опальный, но все же лакей, ждущий помилования. Поэтому и в "оппозиции" он не смеет хотя бы назвать бюрократию вслух: этого она, как и Иегова, не прощает: "не произноси имени моего всуе".
  Таковы эти два полюса среди коммунистических группировок: один из-за деревьев не видит леса, а другому лес не позволяет различать деревья. Нет, однако, решительно ничего неожиданного в том, что Тальгеймер и Урбанс находят друг в друге родственную душу и на деле блокируются - против марксистской оценки советского государства.
  Суммарная, ни к чему не обязывающая "поддержка" "русского опыта" со стороны стала за последние годы довольно распространенным и очень дешевым товаром. Во всех частях света немало радикальных и полурадикальных, гуманитарных и пацифистских тоже-"социалистов", журналистов, туристов, художниц, которые относятся к СССР и Сталину с таким же безоговорочным одобрением, как и брандлерианцы. Бернар Шоу, который в свое время свирепо критиковал Ленина и автора этих строк, полностью одобряет политику Сталина. Максим Горький, бывший в оппозиции к коммунистической партии в период Ленина, теперь полностью за Сталина. Барбюс, идущий рука об руку с французскими социал-демократами, поддерживает Сталина. Американский еженедельник "Новые Массы", издание радикальных мещан второго сорта, защищает Сталина от Раковского. В Германии Осецкий, с сочувствием цитировавший мою статью о фашизме, счел необходимым отметить, что я несправедлив в своей критике Сталина. Старик Ледебур говорит: "Касательно главного спорного вопроса между Сталиным и Троцким, именно, может ли социализация быть предпринята в отдельной стране и счастливо доведена до конца, я всецело стою на стороне Сталина". Число таких примеров можно было бы увеличить без конца. Все эти "друзья" СССР подходят к вопросам советского государства со стороны, как наблюдатели, как сочувствующие, иногда как фланеры. Разумеется, достойнее быть другом советской пятилетки, чем другом нью-иоркской биржи. Но все-таки пассивное, лево-обывательское сочувствие очень далеко отстоит от большевизма. Первой крупной неудачи Москвы будет достаточно, чтоб развеять большинство этой публики, как пыль по ветру.
  Чем позиция брандлерианцев по отношению к советскому государству отличается от позиции всех этих "друзей?" Разве лишь меньшей искренностью. От такой поддержки советской республике ни тепло, ни холодно. И когда Тальгеймер учит нас, левую оппозицию, русских большевиков-ленинцев, как надо относиться к Советскому Союзу, то он не может не вызывать чувства брезгливости.
  Раковский непосредственно руководил обороной рубежей советской революции, участвовал в первых шагах советского хозяйства, в выработке политики по отношению к крестьянству, явился инициатором комитетов незаможних селян (деревенской бедноты) на Украине, руководил применением политики НЭП'а к своеобразным украинским условиям, знает все изгибы этой политики, следит за ней и сейчас, в Барнауле, со страстным напряжением, изо дня в день, предостерегает против ошибок, подсказывает правильные пути. Умерший в ссылке старый боец Коте Цинцадзе, Муралов, Карл Грюнштейн, Каспарова, Сосновский, Коссиор, Аусем, Эльцины, отец и сын, Дингельштедт, Шумская, Солнцев, Стопалов, Познанский, Сермукс, расстрелянный Сталиным Блюмкин, замученный Сталиным в тюрьме Бутов, десятки, сотни, тысячи других, разбросанных по тюрьмам и ссылкам, - ведь все это борцы октябрьского переворота, гражданской войны, участники социалистического строительства, которых не смутят никакие трудности и которые по первому сигналу тревоги готовы занять боевые посты. Им ли учиться у Тальгеймера верности по отношению к рабочему государству?
  Все, что есть в политике Сталина прогрессивного, было формулировано левой оппозицией и подвергалось травле со стороны бюрократии. За инициативу планового начала, высоких темпов, борьбы с кулачеством, более широкой коллективизации левая оппозиция платилась и платится годами тюрьмы и ссылки. Что же внесли в хозяйственную политику СССР все эти безоговорочные сторонники, сочувствующие друзья, включая и брандлерианцев? Ничего! За их суммарной, некритической поддержкой всего, что совершается в СССР, таится отнюдь не интернациональный энтузиазм, а лишь тепловатое сочувствие: ведь дело происходит за пределами их собственных отечеств. Брандлер и Тальгеймер думают, отчасти и говорят: "Нам, немцам, режим Сталина, конечно, не подошел бы; но для русских - достаточно хорош!" Реформист видит в международной обстановке сумму национальных; марксист рассматривает национальную политику, как функцию интернациональной. В этом коренном вопросе группа КПО (брандлерианцы) занимает национально-реформистскую позицию, т. е. на деле, если не на словах, отрицает интернациональные принципы и критерии национальной политики.
  Ближайшим единомышленником и сотрудником Тальгеймера являлся Рой, политическая программа которого для Индии, как и для Китая, исходит целиком из сталинской идеи "рабоче-крестьянских" партий для Востока. В течение ряда лет Рой выступал, как пропагандист национально-демократической партии для Индии. Другими словами: не как пролетарский революционер, а как мелкобуржуазный национальный демократ. Это нисколько не мешало его активному участию в центральном штабе брандлерианцев.[7]
  Грубее всего национальный оппортунизм брандлерианцев проявляется, однако, в отношении к Советскому Союзу. Сталинская бюрократия, если верить им, действует у себя дома совершенно безошибочно. Но почему-то руководство той же сталинской фракции оказывается гибельным для Германии. Как же так? Ведь дело идет не о частных ошибках Сталина, порождаемых его незнакомством с другими странами, а об определенном курсе ошибок, о целом направлении. Тельман и Реммеле знают Германию, как Сталин знает Россию, как Кашен, Семар или Торез знают Францию. Совместно они образуют международную фракцию и вырабатывают ее политику для разных стран. Но оказывается, что эта политика, безупречная в России, во всех других странах губит революцию.
  Позиция Брандлера становится особенно несчастной, если перенести ее внутрь СССР, где брандлерианец обязан безоговорочно поддерживать Сталина. Радек, который, в сущности, всегда был ближе к Брандлеру, чем к левой оппозиции, капитулировал перед Сталиным. Брандлер мог только одобрить этот акт. Но капитулировавшего Радека Сталин немедленно заставил объявить Брандлера и Тальгеймера "социал-фашистами". Платонические воздыхатели сталинского режима в Берлине даже не пытаются выбраться из этих унизительных противоречий. Практическая цель их ясна, однако, и без комментариев: "Если ты поставишь меня во главе партии в Германии, - говорит Брандлер Сталину, - то я обязуюсь признавать твою непогрешимость в русских делах, при условии, что ты позволишь мне проводить мою политику в немецких делах". Можно ли к таким "революционерам" относиться с уважением?
  Но и коминтерновскую политику сталинской бюрократии брандлерианцы критикуют крайне односторонне и теоретически недобросовестно. Ее единственным пороком оказывается "ультра-левизна". Но можно ли обвинить четырехлетний блок Сталина с Чай-Кай-Ши в ультра-левизне? Было ли ультра-левизной создание Крестинтерна? Можно ли назвать путчизмом блок с Генеральным Советом штрейкбрехеров? Создание рабоче-крестьянских партий в Азии и рабоче-фермерской партии в Соединенных Штатах?
  Далее: какова социальная природа сталинской ультра-левизны? Что это такое? Временное настроение? Болезненное состояние? Тщетно искать ответа на этот вопрос у теоретика Тальгеймера.
  Между тем загадка давно уже разгадана левой оппозицией: дело идет об ультра-левом зигзаге центризма. Но именно этого определения, подтвержденного развитием последних 9 лет, брандлерианцы не могут признать, ибо оно убивает их самих. Они проделывали со сталинской фракцией все ее правые зигзаги, но восстали против левых; этим они показали, что являются правым крылом центризма. То, что они, в качестве сухой ветки, оторвались от основного ствола, - вполне в порядке вещей: при острых поворотах центризма от него неизбежно отрываются группы и прослойки справа и слева.
  Сказанное не означает, что брандлерианцы во всем ошибались. Нет, против Тельмана-Реммеле они во многом были и остаются правы. В этом нет ничего чрезвычайного. Оппортунисты могут оказаться на правильной позиции в борьбе против авантюризма. Ультра-левое течение может, наоборот, верно схватить момент перехода от борьбы за массы к борьбе за власть. В своей критике Брандлера ультра-левые высказали в конце 1923 года немало верных мыслей, что не помешало им в 1924-25 г. наделать грубейших ошибок. То обстоятельство, что в критике обезьяньих прыжков "третьего периода" брандлерианцы повторили ряд не новых, но правильных соображений, отнюдь не свидетельствует о правильности их общей позиции. Политику каждой группы надо анализировать на нескольких этапах: в оборонительных боях и в наступательных, в периоды прилива и в моменты отлива, в условиях борьбы за массы и в обстановке прямой борьбы за власть.
  Не может быть марксистского руководства, специализировавшегося на вопросах обороны или нападения, единого фронта или всеобщей стачки. Правильное применение всех этих методов возможно лишь при способности синтетически оценить обстановку в целом, при умении анализировать ее движущие силы, устанавливать этапы и повороты и на этом анализе строить систему действий, отвечающих сегодняшней обстановке и подготовляющих следующий этап.
  Брандлер и Тальгеймер считают себя почти монопольными специалистами по "борьбе за массы". С самым серьезным видом эти люди утверждают, что доводы левой оппозиции в пользу политики единого фронта представляют собоюи плагиат у них, у брандлерианцев. Нельзя никому отказать в праве на честолюбие! Представьте себе, что в то время, как вы объясняете Гейнцу Нойману его ошибку в умножении, какой-нибудь доблестный учитель арифметики заявляет вам, что вы совершаете у него плагиат, ибо он совершенно таким же образом объясняет из года в год таинства счета.
  Претензия брандлерианцев доставила мне, во всяком случае, веселую минуту в нынешней невеселой обстановке. Стратегическая мудрость этих господ ведет свое летосчисление с III-го конгресса Коминтерна. Азбуку борьбы за массы я защищал там, против тогдашнего "левого" крыла. В посвященной популярному истолкованию политики единого фронта книге моей "Новый этап", изданной в свое время Коминтерном на разных языках, всячески подчеркивается элементарный характер защищающихся в ней мыслей. "Все сказанное - читаем мы, например, на стр. 70 немецкого издания - представляет собою азбучную истину с точки зрения серьезного революционного опыта. Но некоторые "левые" элементы конгресса усмотрели в этой тактике сдвиг направо" и Среди этих некоторых, наряду с Зиновьевым, Бухариным, Радеком, Масловым, Тельманом, находился и Тальгеймер.
  Обвинение в плагиате - не единственное обвинение. Похищая духовную собственность Тальгеймера, левая оппозиция дает ей, оказывается, оппортунистическое толкование. Этот курьез заслуживает внимания постольку, поскольку дает нам возможность попутно лучше осветить вопрос о политике фашизма.
  Я высказал в одной из прошлых работ ту мысль, что у Гитлера нет возможности парламентским путем прийти к власти: если даже допустить, что он мог бы получить свои 51% голосов, нарастание экономических и обострение политических противоречий должно было бы еще до наступления этого момента привести к открытому взрыву. В связи с этим брандлерианцы приписывают мне ту мысль, что национал-социалисты сойдут со сцены без того, чтобы для этого понадобилась внепарламентская массовая акция рабочих". Чем это лучше выдумок "Роте Фане"? Из невозможности для национал-социалистов "мирно" получить власть я выводил неизбежность других путей прихода к власти: либо путем прямого государственного переворота, либо путем коалиционного этапа с неизбежным государственным переворотом. Безболезненная самоликвидация фашизма была бы возможна в одном единственном случае: если бы Гитлер применил в 1932 году ту политику, которую Брандлер применял в 1923 году. Нисколько не переоценивая национал-социалистических стратегов, я думаю все же, что они и дальновиднее и крепче Брандлера и K№.
  Еще глубокомысленнее второе возражение Тальгеймера: вопрос о том, придет ли Гитлер к власти парламентским или иным путем, не имеет-де никакого значения, ибо не меняет "сущности" фашизма, который все равно может утвердить свое господство лишь на осколках рабочих организаций. "Рабочие могут спокойно предоставить редакторам "Форвертса" расследования насчет различия между конституционным и неконституционным приходом Гитлера к власти" ("Арбайтерполитик", 10 января). Если передовые рабочие послушаются Тальгеймера, то Гитлер им несомненно перережет горло. Для нашего мудрого школьного учителя важна лишь "сущность" фашизма, а как эта сущность реализуется, он предоставляет судить редакторам "Форвертса". Но дело в том, что погромная "сущность" фашизма может полностью проявиться лишь после того, как он придет к власти. Задача же состоит как раз в том, чтоб не допустить его до власти. Для этого надо самому понять стратегию врага и разъяснить ее рабочим. Гитлер делает чрезвычайные усилия ввести по внешности движение в русло конституции. Только педант, воображающий себя "материалистом", может думать, будто такие приемы остаются без влияния на политическое сознание масс. Конституционализм Гитлера служит не только для того, чтобы сохранять открытой дверь к блоку с центром, но и для того, чтоб обманывать социал-демократию, вернее, чтоб облегчать вождям социал-демократии обман масс. Если Гитлер клянется, что придет к власти конституционным путем, то ясно: опасность фашизма сегодня не так уж велика. Во всяком случае, еще будет время несколько раз проверить соотношение сил на всякого рода выборах. Под прикрытием конституционной перспективы, которая усыпляет противников, Гитлер хочет сохранить за собой возможность нанести удар в подходящий момент. Эта военная хитрость, как она ни проста сама по себе, заключает в себе, однако, огромную силу, ибо она опирается не только на психологию промежуточных партий, которые хотели бы разрешить вопрос мирно и законно, но, что гораздо опаснее, на доверчивость народных масс.
  Нужно еще прибавить, что маневр Гитлера есть обоюдоострый маневр: он обманывает не только противников, но и сторонников. Между тем для борьбы, особенно наступательной, нужен боевой дух. Его можно поддерживать, только воспитывая свою армию в понимании неизбежности открытой борьбы. Это соображение тоже говорит за то, что, не деморализуя своих рядов, Гитлер не может слишком долго затягивать свой нежный роман с Веймарской конституцией. Он должен своевременно вынуть нож из-за пазухи.
  Недостаточно понимать одну "сущность" фашизма. Надо уметь оценить его, как живое политическое явление, как сознательного и коварного врага. Наш школьный учитель слишком "социологичен", чтоб быть революционером. Не ясно ли, в самом деле, что глубокомыслие Тальгеймера также входит маленьким благоприятным моментом в расчеты Гитлера, ибо валить в одну кучу сеяние "Форвертсом" конституционных иллюзий и разоблачение военной хитрости врага, построенной на этих иллюзиях, значит оказывать услугу врагу.
  XIII. Стачечная стратегия
  В профессиональной области коммунистическое руководство окончательно запутало партию. Общий курс "третьего периода" шел на параллельные профсоюзы. Предполагалось, что массовое движение перехлестнет через старые организации и что органы РГО (Красной профессиональной оппозиции) станут инициативными комитетами экономической борьбы. Для осуществления этого плана не хватало мелочи: массового движения. Во время весенних разливов вода сносит много заборов. Попробуем снести забор, - решил Лозовский, - может быть, потекут весенние воды!
  Реформистские профсоюзы устояли. Из заводов компартия вышибла сама себя. В профессиональную политику начали после этого вносить частичные поправки. Звать неорганизованных рабочих в реформистские союзы компартия отказалась. Но она высказывается также и против выхода из профсоюзов. Создавая параллельные организации, она возродила лозунг борьбы за влияние внутри реформистских союзов. Механика в целом представляет идеальный авто-саботаж.
  "Роте Фане" жалуется на то, что многие коммунисты считают бесцельным участие в реформистских союзах. "Зачем оживлять эту лавочку?", заявляют они. И действительно: зачем? Если серьезно бороться за завладение старыми союзами, то надо призывать неорганизованных входить в их состав: именно свежие слои могут создать опору для левого крыла. Но тогда нельзя строить параллельные союзы, т. е. создавать конкурирующую агентуру по вербовке рабочих.
  Рекомендуемая сверху политика внутри реформистских союзов стоит вполне на высоте всей остальной путаницы. 28 января "Роте Фане" отчитывала коммунистических членов союза металлистов в Дюссельдорфе за то, что они выдвинули лозунг "беспощадной борьбы против участия профсоюзных вождей" в поддержке правительства Брюнинга. Такие "оппортунистические" требования недопустимы, ибо они предполагают (!), что реформисты способны отказаться от поддержки Брюнинга и его исключительных законов. Поистине это похоже на скверную шутку! "Роте Фане" считает, что достаточно обругать вождей, но недопустимо подвергать их политической проверке через массы.
  Между тем именно в реформистских союзах сейчас открыто исключительно благоприятное поле деятельности. Если социал-демократическая партия еще имеет возможность обманывать рабочих политической возней, то пред союзами тупик капитализма стоит, как безнадежная тюремная стена. 200-300 тысяч рабочих, организованных ныне в самостоятельные красные союзы, могут стать неоценимой закваской внутри реформистских объединений.
  В конце января заседала в Берлине коммунистическая конференция заводских комитетов со всей страны. "Роте Фане" печатает отчет: "Заводские комитеты куют красный рабочий фронт" (2 февраля). Но тщетно стали бы вы искать сведений о составе конференции, о числе представленных предприятий и рабочих. В противоположность большевизму, который тщательно и открыто отмечал всякое изменение соотношения сил внутри рабочего класса, немецкие сталинцы, вслед за русскими, играют в прятки. Они не хотят признаться, что коммунистические завкомы составляют менее 4% против 84% социал-демократических! В этом соотношении выражается баланс политики "третьего периода". Но если назвать изолированность коммунистов на предприятиях "единым красным фронтом", неужели же это подвинет дело вперед?
  Длительный кризис капитализма проводит внутри пролетариата самую болезненную и самую опасную линию водораздела: между работающими и безработными. То обстоятельство, что на предприятиях господствуют реформисты, а среди безработных - коммунисты, парализует обе части пролетариата. Работающие могут дольше ждать. Безработные более нетерпеливы. Сейчас их нетерпение имеет революционный характер. Но если компартия не сумеет найти такие формы и лозунги борьбы, которые, объединив работающих и безработных, откроют перспективу революционного выхода, нетерпение безработных неминуемо направится против коммунистической партии.
  В 1917 году, несмотря на правильную политику большевистской партии и быстрое развитие революции, хуже поставленные и более нетерпеливые слои пролетариата, даже в Петрограде, уже начинали в сентябре-октябре отвращать свои взоры от большевиков в сторону синдикалистов и анархистов. Еслиб не разразился своевременно октябрьский переворот, распад в пролетариате принял бы острый характер и привел бы к загниванию революции. В Германии нет надобности в анархистах: их место могут занять национал-социалисты, сочетающие анархическую демагогию с сознательно реакционными целями.
  Рабочие вовсе не застрахованы раз и навсегда от влияния фашистов. Пролетариат и мелкая буржуазия представляют сообщающиеся сосуды, особенно в нынешних условиях, когда резервная армия рабочих не может не выделять мелких торговцев, разносчиков и пр., а разоряющаяся мелкая буржуазия - пролетариев и люмпен-пролетариев.
  Служащие, технический и административный персонал, известные слои чиновников составляли в прошлом одну из важных опор социал-демократии. Сейчас эти элементы перешли или переходят к национал-социалистам. Они могут увлечь за собой, если еще не начали увлекать, слой рабочей аристократии. По этой линии национал-социализм вторгается в пролетариат сверху.
  Гораздо опаснее, однако, возможное его вторжение снизу, через безработных. Никакой класс не может долго жить без перспектив и надежд. Безработные - не класс, но это уже очень компактный и устойчивый социальный слой, тщетно стремящийся вырваться из невыносимых условий. Если верно вообще, что только пролетарская революция может спасти Германию от гниения и распада, то это прежде всего верно по отношению к миллионам безработных.
  При бессилии компартии на заводах и в профессиональных союзах, численный рост компартии ничего не решает. В расшатанной, изъеденной кризисом и противоречием нации крайняя левая партия может найти новые десятки тысяч сторонников, особенно, если весь аппарат ее направлен на индивидуальную ловлю членов в порядке "соревнования". Все дело в соотношении между партией и классом. Один рабочий коммунист, выбранный в завком или в правление профсоюза, имеет большее значение, чем тысяча новых членов, набранных здесь и там, сегодня вступивших в партию, чтобы завтра покинуть ее.
  Но и индивидуальный приток членов в партию вовсе не будет длиться без конца. Если компартия станет и дальше откладывать борьбу до того момента, когда окончательно вытеснит реформистов, то она убедится в том, что социал-демократия с известного момента перестанет уступать свое влияние компартии, а фашисты станут разлагать безработных, главный фундамент компартии. Неиспользование своих сил для задач, вытекающих из всей обстановки, никогда не проходит для политической партии безнаказанно.
  Чтоб проложить дорогу массовой борьбе, компартия пытается развязывать частичные стачки. Успехи в этой области не велики. Как всегда, сталинцы занимаются самокритикой: "мы еще не умеем организовывать" и "мы еще не умеем вовлекать" и "мы еще не умеем захватывать" и при чем "мы" - это всегда значит "вы". Возрождается блаженной памяти теория мартовских дней 1921 года: "электризовать" пролетариат посредством наступательных действий меньшинства. Но рабочим вовсе не нужно, чтоб их "электризовали". Они хотят, чтоб им дали ясную перспективу и помогли создать предпосылки массового движения.
  В своей стачечной стратегии компартия явно руководится отдельными цитатами из Ленина в истолковании Мануильского или Лозовского. Действительно, были периоды, когда меньшевики боролись против "стачечного азарта", а большевики, наоборот, становились во главе каждой новой стачки, вовлекая в движение все большие массы. Это отвечало периоду пробуждения новых слоев класса. Такова была тактика большевиков в 1905 году; во время промышленного подъема в годы перед войной; в первые месяцы Февральской революции.
  Но в непосредственно предоктябрьский период, начиная с июльского столкновения 1917 года, тактика большевиков имела иной характер: они удерживали от стачек, тормозили их, ибо каждая большая стачка имела тенденцию превратиться в решающий бой, а политические предпосылки для него еще не созрели.
  Однако, в эти месяцы большевики продолжали становиться во главе всех стачек, возникавших, несмотря на их предостережения, главным образом, в более отсталых отраслях промышленности (текстильщики, кожевники и пр.).
  Если в одних условиях большевики смело развязывали стачки в интересах революции, то в других условиях они, наоборот, в интересах революции, удерживали от стачек. В этой области, как и в других, готового рецепта нет. Но стачечная тактика большевиков в каждый данный период всегда составляла элемент общей стратегии, и передовым рабочим была ясна связь частного с общим.
  Как обстоит сейчас дело в Германии? Занятые рабочие не сопротивляются снижению заработной платы потому, что боятся безработных. Немудрено: при нескольких миллионах безработных обычная профессионально-организованная стачечная борьба явно безнадежна. Она вдвойне безнадежна при политическом антагонизме между занятыми и безработными. Это не исключает частичных стачек, особенно в более отсталых, менее централизованных отраслях промышленности. Но как раз рабочие наиболее важных отраслей промышленности при такой обстановке обнаруживают склонность прислушиваться к голосам реформистских вождей. Попытки компартии развязать стачечную борьбу, не меняя общей обстановки в пролетариате, приводят лишь к мелким партизанским операциям, которые, даже в случае успеха, не находят себе продолжения.
  По рассказу коммунистических рабочих (см. хотя бы "Дер Роте Ауфбау"), на предприятиях много говорят о том, что частичные стачки не имеют сейчас смысла, что только всеобщая стачка могла бы вывести рабочих из бедствий. "Всеобщая стачка" тут означает: перспектива борьбы. Рабочие тем менее могут вдохновляться разрозненными стачками, что им приходится иметь дело непосредственно с государственной властью: монополистский капитал разговаривает с рабочими на языке исключительных законов Брюнинга.[8]
  На заре рабочего движения для вовлечения рабочих в стачку агитаторы нередко воздерживались от развития революционных и социалистических перспектив, чтоб не отпугнуть рабочих. Сейчас положение имеет прямо противоположный характер. Руководящие слои немецких рабочих могут решиться вступить в оборонительную экономическую борьбу только в том случае, если им ясны общие перспективы дальнейшей борьбы. Этих перспектив они у коммунистического руководства не чувствуют.
  По поводу тактики мартовских дней 1921 года в Германии ("электризовать" меньшинство пролетариата вместо того, чтоб завоевывать его большинство) автор этих строк говорил на III конгрессе: "Когда подавляющее большинство рабочего класса не отдает себе отчета в движении, не сочувствует ему или сомневается в его успехе, меньшинство же рвется вперед и механическими средствами стремится вогнать рабочих в стачку, тогда это нетерпеливое меньшинство может, в лице партии, попасть во враждебное столкновение с рабочим классом и разбить себе голову".
  Значит, отказаться от стачечной борьбы? Нет, не отказываться, - но создать для нее необходимые политические и организационные предпосылки. Одной из них является восстановление единства профорганизаций. Реформистская бюрократия, конечно, не хочет этого. Раскол обеспечивал до сих пор ее положение как нельзя лучше. Но непосредственная угроза фашизма меняет положение в союзах к невыгоде бюрократии. Тяга к единству растет. Пусть клика Лейпарта попробует в нынешних условиях отказать в восстановлении единства: это сразу удвоит или утроит коммунистическое влияние внутри союзов. Если объединение состоится, тем лучше: перед коммунистами откроется широкое поле работы. Не полумеры нужны, а смелый поворот!
  Без широкой кампании против дороговизны, за короткую рабочую неделю, против урезывания зарплаты; без вовлечения безработных в эту борьбу рука об руку с работающими; без успешного применения политики единого фронта - импровизированные мелкие стачки не выведут движение на широкую дорогу.
  XIV. Рабочий контроль и сотрудничество с СССР
  Когда мы говорим о лозунгах революционного периода, то этого не надо понимать слишком узко. Советы можно создавать только в революционный период. Но когда он начинается? Этого нельзя узнать по календарю. Это можно только прощупать действием. Советы надо создавать тогда, когда их можно создавать.[9]
  Лозунг рабочего контроля над производством относится, в общем и целом, к тому же периоду, что и создание Советов. Но и этого не надо понимать механически. Особые условия могут привлечь массы к контролю над производством значительно раньше, чем они окажутся готовы приступить к созданию Советов.
  Брандлер и его левая тень, Урбанс, выставляли лозунг контроля над производством, независимо от политической обстановки. Из этого ничего не вышло, кроме дискредитации самого лозунга. Но было бы неправильно отказываться от лозунга сейчас, в условиях надвинувшегося политического кризиса, только потому, что налицо нет еще массового наступления. Для самого наступления нужны лозунги, определяющие перспективу движения. Период пропаганды неизбежно должен предшествовать проникновению лозунга в массы.
  Кампания за рабочий контроль может начаться, в зависимости от обстоятельств, не под производственным, а под потребительским углом зрения. Обещанное правительством Брюнинга, одновременно со снижением заработной платы, снижение товарных цен не осуществилось. Этот вопрос не может не захватывать самые отсталые слои пролетариата, сегодня еще очень далекие от мысли о захвате власти. Рабочий контроль над издержками производства и над торговой прибылью есть единственно реальная форма борьбы за снижение цен. В условиях общего недовольства рабочие комиссии, с участием работниц-хозяек, для проверки того, почему маргарин повышается в цене, могут стать очень действительным началом рабочего контроля над производством. Разумеется, это только один из возможных путей подхода, взятый для примера. Дело здесь еще не будет идти об управлении промышленностью: на это работница сразу не пойдет, эта мысль далека от нее. Но от потребительского контроля ей легче перейти к производственному контролю, а от него - к непосредственному управлению, в зависимости от общего развития революции.
  Контроль над производством в современной Германии, в условиях нынешнего кризиса, означает контроль не только над действующими, но и над полудействующими и закрытыми предприятиями. Это предполагает привлечение к контролю тех рабочих, которые работали на данных предприятиях до увольнения. Задачей должно стать при этом: пуск мертвых предприятий в ход под руководством завкомов на основе хозяйственного плана. Это приводит вплотную к вопросу о государственном управлении промышленностью, т. е. к экспроприации капиталистов рабочим государством. Рабочий контроль не есть, таким образом, длительное, "нормальное" состояние, вроде тарифов или социального страхования. Контроль есть переходная мера, в условиях высшего напряжения классовой борьбы, и мыслим лишь как мост к революционной национализации промышленности.
  Брандлерианцы обвиняют левую оппозицию в том, что она перехватила у них лозунг контроля над производством после того, как в течение нескольких лет издевалась над этим лозунгом. Обвинение звучит довольно неожиданно! Лозунг контроля над производством был впервые в широком масштабе выдвинут партией большевиков в 1917 году. В Петрограде руководство всей кампанией в этой области, как и в других, находилось в руках Совета. В качестве лица, близко наблюдавшего эту работу и принимавшего в ней участие, свидетельствую: нам не приходилось обращаться за инициативой к Тальгеймеру-Брандлеру, или пользоваться их теоретическими указаниями. Обвинение в "плагиате" формулировано с некоторой неосторожностью.
  Но не в этом беда. Гораздо хуже обстоит дело со второй частью обвинения: до сих пор "троцкисты" возражали против кампании под лозунгом контроля над производством, а сейчас выступают за этот лозунг. Брандлерианцы видят здесь нашу непоследовательность! На самом деле они обнаруживают лишь полное непонимание революционной диалектики, заложенной в лозунг рабочего контроля, сводя его к техническому рецепту "мобилизации масс". Они сами себя осуждают, когда ссылаются на то, что уже в течение нескольких лет повторяют лозунг, который пригоден только для революционного периода. Дятел, который из года в год долбил кору дуба, тоже считает, вероятно, в глубине души, что дровосек, срубивший дерево ударами топора, совершил у него, у дятла, преступный плагиат.
  Для нас лозунг контроля связывается, таким образом, с периодом двоевластия в промышленности, отвечающим переходу от буржуазного режима к пролетарскому. Нет, возражает Тальгеймер: двоевластие должно было б означать "равноправие (!) с предпринимателями"; рабочие же борются за полное свое руководство в предприятиях. Они, брандлерианцы, не позволят "кастрировать" - так и сказано! - революционный лозунг. Для них "контроль над производством означает управление производства рабочими" (17 января). Но зачем же управление называть контролем? На общечеловеческом языке под контролем понимают наблюдение и проверку одного учереждения над работой другого учреждения. Контроль может быть очень активным, властным и всеобъемлющим. Но он остается контролем. Самая идея этого лозунга выросла из переходного режима на предприятиях, когда капиталист и его администрация уже не могут шагу ступить без согласия рабочих; но, с другой стороны, рабочие еще не создали политических предпосылок национализации, не овладели техникой управления, не создали необходимых для этого органов. Не забудем, что дело идет не только о руководстве цехами, но и о сбыте продукции, о снабжении завода сырьем, материалами, новым оборудованием, о кредитных операциях и пр.
  Соотношение сил на заводе определяется могуществом общего натиска пролетариата на буржуазное общество. Контроль мыслим, вообще говоря, лишь при несомненном перевесе политических сил пролетариата над силами капитала. Но неправильно думать, будто в революции все вопросы решаются насилием: завладеть заводами можно при помощи Красной гвардии; для управления ими нужны новые правовые и административные предпосылки; кроме того: знания, навыки, органы. Нужен известный период выучки. Пролетариат заинтересован в том, чтоб на этот период оставить управление в руках опытной администрации, но заставить ее раскрыть все книги и установить над всеми ее связями и действиями бдительный надзор.
  Рабочий контроль начинается с отдельного предприятия. Органом контроля является заводской комитет. Заводские органы контроля вступают друг с другом в связь, в соответствии с хозяйственными связями предприятий между собою. На этой стадии общего хозяйственного плана еще нет. Практика рабочего контроля лишь подготовляет элементы этого плана.
  Наоборот, рабочее управление промышленностью уже в гораздо большей степени, даже на первых шагах своих, идет сверху, ибо оно неотделимо от власти и от общего хозяйственного плана. Органами управления являются уже не заводские комитеты, а централизованные Советы. Роль заводских комитетов остается, конечно, значительной. Но в области управления промышленностью это уже не руководящая, а вспомогательная роль.
  В России, где, вслед за буржуазией, и техническая интеллигенция была уверена, что опыт большевиков продлится лишь несколько недель, и шла поэтому на все виды саботажа, отказываясь от каких бы то ни было соглашений, этап рабочего контроля не развернулся. А гражданская война добивала хозяйство, превращая рабочих в солдат. Опыт России сравнительно мало дает поэтому в отношении рабочего контроля как особого режима промышленности. Но тем ценнее этот опыт с другой стороны: он показывает, что даже в отсталой стране, при поголовном саботаже не только собственников, но и административно-технического персонала, молодой и неопытный пролетариат, окруженный кольцом врагов, смог все же наладить управление промышленностью. Чего же не сможет сделать немецкий рабочий класс!
  
  Пролетариат, как сказано, заинтересован в том, чтоб переход от частно-капиталистического к государственно-капиталистическому и социалистическому производству произошел с наименьшими экономическими потрясениями, с наименьшей утечкой народного достояния. Вот почему, приближаясь к власти и даже овладев властью путем самой смелой и решительной борьбы, пролетариат проявит полную готовность создать переходный режим на заводах, фабриках, банках.
  Сложатся ли во время революции в Германии отношения в промышленности иначе, чем в России? Ответить на этот вопрос, тем более со стороны, не легко. Реальный ход классовой борьбы может не оставить места для рабочего контроля, как особого этапа. При крайне напряженном развертывании борьбы, при росте напора рабочих, с одной стороны, саботажа со стороны предпринимателей и администрации, с другой, для соглашений, хотя бы и кратковременных, может не остаться места. Рабочему классу придется, в этом случае, вместе с властью сразу брать в свое полное управление предприятия. Нынешнее полупарализованное состояние промышленности и наличие огромной армии безработных делают такой "сокращенный" путь достаточно вероятным.
  Но, с другой стороны, наличие мощных организаций в рабочем классе, воспитание немецких рабочих в духе систематических действий, а не импровизаций, медленность в революционном раскачивании масс являются условиями, которые могут повернуть чашу весов в пользу первого пути. Было бы поэтому недопустимым заранее отказываться от лозунга контроля над производством.
  Во всяком случае очевидно, что для Германии еще более, чем для России, лозунг рабочего контроля имеет смысл, отличный от рабочего управления. Как многие другие переходные лозунги, он сохраняет огромное значение независимо от того, в какой степени он окажется осуществим на деле и будет ли осуществлен вообще.
  Готовностью создать переходные формы рабочего контроля пролетарский авангард завоевывает на свою сторону более консервативные слои пролетариата, нейтрализует известные группы мелкой буржуазии, особенно технических, административных и банковских служащих. Если капиталисты и весь верхний слой администрации проявят полную непримиримость, прибегнув к методам экономического саботажа, ответственность за вытекающие отсюда суровые мероприятия ляжет в глазах народа не на рабочих, а на враждебные классы. Таков дополнительный политический смысл лозунга рабочего контроля, наряду с указанным выше экономическим и административным его смыслом.
  Во всяком случае пределом политического цинизма является тот факт, что люди, выдвигавшие лозунг контроля в нереволюционной обстановке и тем придававшие ему чисто реформистский характер, обвиняют нас в центристской половинчатости, ввиду нашего несогласия отождествить контроль с управлением.
  Рабочие, которые поднимутся до вопросов управления промышленностью, не захотят и не смогут опьяняться словами. Они привыкли на заводах иметь дело с материалом, менее податливым, чем фраза, и они гораздо лучше, чем бюрократы, поймут нашу мысль: истинная революционность состоит не в том, чтоб применять насилие везде и всегда, и еще меньше в том, чтоб захлебываться словами о насилии. Где насилие необходимо, там его надо применять смело, решительно и до конца. Но надо знать пределы насилия, надо знать, где насилие должно сочетаться с маневром, удар - с соглашением. В дни ленинских годовщин сталинская бюрократия повторяет заученные фразы о "революционном реализме", чтобы тем свободнее в остальные 364 дня издеваться над ним.
  XV. Безнадежно ли положение?
  Поднять большинство немецкого рабочего класса сразу на наступление - трудная задача. После поражений 1919, 1921 и 1923 годов, после авантюр "третьего периода", у немецких рабочих, и без того связанных мощными консервативными организациями, сильно развились задерживающие центры. Но, с другой стороны, организационная стойкость немецких рабочих, почти не позволявшая до сих пор фашизму проникнуть в их ряды, открывает самые широкие возможности оборонительных боев.
  Надо иметь в виду, что политика единого фронта вообще гораздо более действительна при обороне, чем при наступлении. Более консервативные или отсталые слои пролетариата легче втягиваются в борьбу, чтоб отстоять то, что уже имеют, чем для новых завоеваний.
  Исключительные декреты Брюнинга и угроза со стороны Гитлера являются, в этом смысле, "идеальным" сигналом тревоги для политики единого фронта. Дело идет об обороне в самом элементарном и очевидном смысле слова. Единый фронт может захватить в таких условиях самые широкие массы рабочего класса. Более того: цели борьбы не могут не вызвать сочувствия низших слоев мелкой буржуазии, вплоть до лавочников рабочих кварталов и районов.
  При всех трудностях и опасностях нынешнее положение в Германии имеет в себе и огромные преимущества для революционной партии; оно повелительно диктует ясный стратегический план: от обороны к наступлению. Ни на минуту не отказываясь от своей основной цели: завоевания власти, компартия для непосредственных ближайших действий занимает оборонительную позицию. "Класс против класса"? - этой формуле пора вернуть ее действительное значение!
  Отпор рабочих наступлению капитала и государства неизбежно вызовет усиленное наступление фашизма. Как бы ни были скромны первые шаги обороны, реакция со стороны противника немедленно же сплотит ряды единого фронта, расширит задачи, заставит применить более решительные методы, отбросит от единого фронта реакционные слои бюрократии, расширит влияние коммунизма, ослабив перегородки в среде рабочих, и тем подготовит переход от обороны к наступлению.
  Если в оборонительных боях компартия завоюет руководящее положение, - а при правильной политике это ей обеспечено, - то при переходе в наступление ей вовсе не придется спрашивать согласия реформистских и центристских верхушек. Решают массы: с того момента, как массы отделяются от реформистского руководства, соглашение с ними теряет всякий смысл. Увековечивать единый фронт значило бы не понимать диалектики революционной борьбы и превращать единый фронт из трамплина в барьер.
  Самые трудные политические положения являются в известном смысле самыми легкими: они допускают только одно решение. Ясно назвать задачу по имени значит уже в принципе разрешить ее: от единого фронта во имя обороны - к завоеванию власти под знаменем коммунизма.
  Удастся ли это? Положение трудное. Ультра-левый ультиматизм подпирает реформизм. Реформизм поддерживает бюрократическую диктатуру буржуазии. Бюрократическая диктатура Брюнинга углубляет экономическую агонию страны и питает фашизм.
  Положение очень трудное, очень опасное, но совсем не безнадежное. Как ни силен сталинский аппарат, вооруженный узурпированным авторитетом и материальными ресурсами Октябрьской революции, но он не всемогущ. Диалектика классовой борьбы сильнее. Надо только своевременно помочь ей.
  Сейчас многие "левые" щеголяют пессимизмом насчет судьбы Германии. В 1923 году, - говорят они, - когда фашизм был еще очень слаб, а компартия имела серьезное влияние в профессиональных союзах и завкомах, пролетариат не одержал победы, - как же можно ждать победы теперь, когда партия стала слабее, а фашизм несравненно сильнее?
  Как ни внушителен на первый взгляд этот довод, но он ложен. В 1923 году дело не дошло до борьбы: партия уклонилась от боя перед призраком фашизма. Где нет борьбы, там не может быть и победы. Именно сила фашизма и его напор исключают на этот раз возможность уклониться от боя. Бороться придется. А если германский рабочий класс начнет бороться, он может победить. Он должен победить.
  Вчера еще высокие вожди говорили: "Пусть фашисты приходят к власти, мы не боимся, они скоро себя израсходуют и пр.". Эта мысль господствовала на верхах компартии несколько месяцев подряд. Если бы она укрепилась окончательно, это означало бы, что компартия взялась захлороформировать пролетариат, прежде чем Гитлер отрежет ему голову. Здесь была главная опасность. Сейчас никто этого больше не повторяет. Первая позиция нами завоевана. В рабочие массы продвинута та мысль, что разбить фашизм надо до его прихода к власти. Это очень ценное завоевание. На него надо опереться во всей дальнейшей агитации.
  Настроение в рабочих массах тяжелое. Их терзает безработица, нужда. Но еще больше их терзает путаница руководства, бестолковщина. Рабочие понимают, что нельзя допустить Гитлера до власти. Но как? Путей не видно. Сверху не помогают, а мешают. Но рабочие хотят борьбы.
  Поразительный факт, который, насколько можно судить издалека, остался недостаточно оцененным: гирш-дункеровские углекопы заявили, что капиталистический строй надо заменить социалистическим! Да ведь это значит, что завтра они согласятся создавать Советы, как органы всего класса. Может быть, они уже сегодня на это согласны: нужно только уметь спросить их! Один этот симптом в тысячу раз важнее и убедительнее, чем всякие импрессионистские оценки господ литераторов и ораторов, высокомерно жалующихся на массы.
  В рядах компартии действительно, по-видимому, наблюдается пассивность, несмотря на дерганья аппарата. Но почему? Рядовые коммунисты все реже ходят на собрания ячеек, где их кормят сухой соломой. Идеи, которые преподносят им сверху, не находят применения ни на заводе, ни на улице. Рабочий чувствует непримиримое противоречие между тем, что ему нужно, когда он стоит пред лицом масс, и тем, что ему преподносят в официальных собраниях партии. Фальшивая атмосфера, создаваемая крикливым, хвастливым, не терпящим возражений аппаратом, становится невыносимой для рядовых членов партии. Отсюда - пустота и холодок на партийных собраниях. Но это не нежелание драться, а политическое замешательство и вместе - глухой протест против всесильного, но безголового руководства.
  Растерянность в рядах пролетариата придает фашистам духу. Их наступление продолжается. Опасность возрастает. Но именно приближение фашистской опасности будет чрезвычайно изощрять слух и зрение передовых рабочих и создавать благоприятную атмосферу для ясных и простых предложений, ведущих к действию.
  Ссылаясь на пример Брауншвейга, Мюнценберг писал в ноябре прошлого года: "Насчет того, что этот единый фронт возникнет однажды стихийно под давлением усилившегося фашистского террора и фашистских нападений, на этот счет уже сегодня не может быть никакого сомнения". Мюнценберг не объясняет нам, почему же Центральный комитет, в состав которого он входит, не сделал брауншвейгские события точкой отправления смелой политики единого фронта? Но все равно: не переставая быть признанием собственной несостоятельности, прогноз Мюнценберга правилен.
  Приближение фашистской опасности не может не привести к радикализации социал-демократических рабочих, даже значительных слоев реформистского аппарата. Революционное крыло САП несомненно сделает шаг вперед. Тем неизбежнее в этих условиях поворот коммунистического аппарата, хотя бы и ценою внутренних трещин и отколов. Ориентироваться надо именно на такое направление развития.
  Поворот сталинцев неотвратим. Кое-какие симптомы, измеряющие силу давления снизу, наблюдаются уже и сейчас: одни аргументы заменяются другими, фразеология становится более путаной, лозунги более двусмысленными; в то же время из партии исключаются все те, которые имели неосторожность понять задачи раньше ЦК. Это все безошибочные симптомы надвигающегося поворота, но только симптомы.
  Уж не раз бывало в прошлом, что сталинская бюрократия, испортив сотни тонн бумаги на полемику против контр-революционного "троцкизма", затем совершала крутой поворот и пыталась выполнить программу левой оппозиции - правда, иногда с безнадежным запозданием.
  В Китае поворот был совершен слишком поздно и в таких формах, что он только добил революцию (восстание в Кантоне!). В Англии "поворот" был совершен противником, т. е. Генеральным советом, который порвал со сталинцами, когда перестал в них нуждаться. Но в СССР поворот 1928 года пришел еще вовремя, чтоб спасти диктатуру от надвигающейся катастрофы. Причины различия этих трех больших примеров найти не трудно. В Китае молодая и неопытная компартия слепо верила московскому руководству; голос русской оппозиции до Китая вообще не успел тогда дойти. Приблизительно то же происходило и в Англии. В СССР левая оппозиция была на месте и вела свою кампанию против кулацкой политики непрерывно. В Китае и Англии Сталин и К-о рисковали на расстоянии; в СССР дело шло непосредственно об их головах.
  Политическое преимущество немецкого рабочего класса состоит уже в том, что все вопросы поставлены открыто и заблаговременно; авторитет руководства Коминтерна сильно ослаблен; марксистская оппозиция действует на месте, в самой Германии; в составе пролетарского авангарда имеются тысячи опытных и критических элементов, которые способны поднять свой голос и начинают поднимать его.
  Численно левая оппозиция в Германии слаба. Но ее политическое влияние может на данном крутом историческом повороте оказаться решающим. Как стрелочник своевременным движением рукоятки переводит тяжело нагруженный поезд на другие рельсы, так и маленькая оппозиция крепким и уверенным движением идеологической рукоятки может заставить поезд германской компартии и еще более тяжелый поезд германского пролетариата пойти по другому направлению.
  Правильность нашей позиции будет обнаруживаться на деле с каждым новым днем. Когда над головой загорается потолок, самые упрямые бюрократы забывают о престиже. Даже действительные тайные советники выскакивают в таких случаях в одних кальсонах через окно. Педагогика фактов поможет нашей критике.
  Успеет ли все же германская компартия совершить поворот своевременно? Теперь о своевременности можно говорить лишь условно. Если бы не неистовства "третьего периода", германский пролетариат сегодня был бы уже у власти. Если бы после последних выборов в рейхстаг компартия приняла программу действий, предложенную левой оппозицией, победа была бы обеспечена. Сейчас говорить об обеспеченной победе нельзя. Своевременным приходится теперь называть такой поворот, который даст возможность немецким рабочим вступить в бой прежде, чем фашизм овладеет государственным аппаратом.
  Чтоб добиться поворота, нужно высшее напряжение сил. Нужно, чтоб передовые элементы коммунизма, внутри партии и вне ее, не боялись действовать. Нужно открыто бороться против тупого ультиматизма бюрократии и внутри партии, и перед лицом рабочих масс.
  "Но ведь это есть нарушение дисциплины?" скажет колеблющийся коммунист. Конечно, это есть нарушение сталинской дисциплины. Ни один серьезный революционер не нарушит дисциплины, даже и формальной, если для этого нет властных причин. Но тот не революционер, а тряпка, безвольная дрянь, кто, прикрываясь дисциплиной, терпит политику, гибельность которой ему очевидна.
  Было бы преступным делом со стороны оппозиционных коммунистов становиться, подобно Урбансу и К-о, на путь создания новой коммунистической партии прежде, чем сделаны сколько-нибудь серьезные усилия для изменения курса старой партии. Создать небольшую самостоятельную организацию нетрудно. Создать новую коммунистическую партию - гигантская задача. Есть ли кадры для такой задачи? Если есть, что они сделали для воздействия на десятки тысяч рабочих, входящих в официальную партию? Если эти кадры считают себя способными объяснить рабочим необходимость новой партии, то они должны прежде всего проверить себя на работе по возрождению существующей партии.
  Ставить сейчас вопрос о третьей партии значит противопоставлять себя накануне великого исторического решения миллионам коммунистических рабочих, которые недовольны руководством, но из чувства революционного самосохранения держатся за партию. Надо с этими миллионами коммунистических рабочих найти общий язык. Надо, игнорируя ругательства, клевету, травлю чиновников, найти доступ к сознанию этих рабочих; показать им, что мы хотим того же, что и они; что у нас нет других интересов, кроме интересов коммунизма; что путь, который мы указываем, есть единственно правильный путь.
  Надо беспощадно разоблачать ультра-радикальных капитулянтов; требовать от "вождей" ясного ответа на вопрос, что делать, и предлагать свой ответ - для всей страны, для каждой области, каждого города, каждого квартала, каждого завода.
  Внутри партии нужно создавать ячейки большевиков-ленинцев. На своем знамени они должны писать: изменение курса и реформа режима партии. Где они обеспечат себе серьезную опору, они должны приступать к применению политики единого фронта на деле, хотя бы в небольшом местном масштабе. Партийная бюрократия будет исключать? Конечно. Но надолго ее великолепие при нынешних условиях не затянется.
  В рядах коммунизма и всего пролетариата нужна открытая дискуссия - без срывания собраний, без подложных цитат, без ядовитой клеветы, - честный обмен мнений на основах пролетарской демократии: так мы вели в России споры со всеми партиями и внутри собственной партии в течение всего 1917 года. Через широкую дискуссию нужно подготовить экстренный съезд партии с единственным пунктом порядка дня: "Что дальше?"
  Левые оппозиционеры - не посредники между компартией и социал-демократией. Они солдаты коммунизма, его агитаторы, его пропагандисты, его организаторы. Лицом - к компартии! Ей надо разъяснять, ее надо убедить.
  Если компартия окажется вынужденной применить политику единого фронта, это почти наверняка позволит отбить атаку фашизма. В свою очередь серьезная победа над фашизмом проложит дорогу диктатуре пролетариата.
  Но даже возглавив революцию, компартия будет еще нести в себе много противоречий. Миссия левой оппозиции вовсе не будет закончена. В известном смысле она только начнется. Победа пролетарской революции в Германии первым делом означала бы ликвидацию бюрократической зависимости компартии от сталинского аппарата.
  Но на другой же день после победы германского пролетариата, даже ранее, еще в процессе его борьбы за власть, лопнут обручи, сковывающие Коминтерн. Скудость идей бюрократического центризма, национальная ограниченность его кругозора, антипролетарский характер его режима - все это сразу обнажится в свете германской революции, который будет несравненно более ярок, чем свет Октябрьской революции. Идеи Маркса и Ленина получат неизбежное преобладание в германском пролетариате.
  Выводы
  Скупщик пригнал быков на бойню. Боец стал подходить к ним с ножом.
  - Станем все в ряд и поднимем этого палача на рога! - предложил один из быков.
  - А чем боец хуже пригнавшего нас сюда скупщика с палкой? ответили ему быки, получившие политическое воспитание в пансионе Мануильского.
  - Но ведь после того мы сможем расправиться и со скупщиком!
  - Нет, - отвечали принципиальные быки советчику, - ты прикрываешь врагов слева, ты сам социал-мясник. - И они отказались становиться в ряд.
  "Ставить освобождение от Версальского мира обязательно, и непременно, и немедленно на первое место перед вопросом об освобождении других угнетенных империализмом стран от гнета империализма есть мещанский национализм (достойный Каутских, Гильфердингов, Отто Бауэров и К-о), а не революционный интернационализм"
  Нужны: полный отказ от национал-коммунизма, открытая и окончательная ликвидация лозунгов "народной революции" и "национального освобождения". Не "Долой версальский договор!", а: "Да здравствуют Советские Соединенные Штаты Европы!"
  Примечания
  1
  Статья подписана скромными инициалами Е. Н. Их нужно запечатлеть для потомства. Поколения рабочих разных стран поработали не напрасно. Великие революционные мыслители и борцы прошли над землею не бесследно. Е. Н. существует, бодрствует и указывает немецкому пролетариату путь.
  Злые языки утверждают, будто Е. Н. приходится сродни E. Heilmann'y, запятнавшему себя во время войны особенно грязным шовинизмом. Невероятно: такая светлая голова и?
  2
  У метафизиков (людей, мыслящих антидиалектически) одна и та же абстракция имеет два-три и более назначений, нередко прямо противоположных. "Демократия" вообще и "фашизм" вообще, как мы слышали, ничем не отличаются друг от друга. Но зато на свете должна еще существовать "диктатура рабочих и крестьян" (для Китая, Индии, Испании). Пролетарская диктатура? Нет. Капиталистическая диктатура? Нет. Какая-же? Демократическая! Оказывается, что на свете существует еще чистая, внеклассовая демократия. Но ведь XI пленум ИККИ разъяснил, что демократия не отличается от фашизма. Отличается ли в таком случае "демократическая диктатура" от... фашистской диктатуры?
  Только совсем наивный человек будет ждать серьезного и честного ответа от сталинцев на этот принципиальный вопрос: несколько лишних ругательств - вот и все. А между тем с этим вопросом связана судьба революций Востока.
  3
  Во французском журнале "Тетради большевизма", наиболее нелепом и невежественном из всех изданий сталинской бюрократии, с жадностью ухватились за упоминание о чертовой бабушке, совершенно не догадываясь, разумеется, что оно имеет в марксистской печати очень большую историю. Недалек уж, надеемся, час, когда революционные рабочие отправят к вышеозначенной бабушке на выучку своих невежественных и недобросовестных учителей.
  4
  Все остальные воззрения этой группы стоят на том же уровне и представляют пересказ наиболее грубых ошибок сталинской бюрократии, только сопровождаемый еще более ультра-левыми гримасами. Фашизм уже господствует, самостоятельной опасности Гитлера не существует, да и рабочие не хотят бороться. Если дело обстоит так и впереди еще достаточно времени, то следовало бы теоретикам "Красного Борца" использовать досуг и вместо того, чтобы писать плохие статьи, почитать хорошие книжки. Маркс уже давно объяснял Вейтлингу, что невежество никогда до добра не доводило.
  5
  К сожалению, в "Permanente Revolution" появилась статья, правда, не редакционная, в защиту единого рабочего кандидата. Не может быть сомнения в том, что немецкие большевики-ленинцы отвергнут такую позицию.
  6
  Подробный анализ этой оппортунистической главы Коминтерна, длившейся несколько лет, см. в наших работах: "Пролетарская революция и коммунистический Интернационал (Критика программы Коминтерна)", "Перманентная революция", "Кто ныне руководит Коминтерном" и др.
  7
  Рой сейчас осужден на много лет правительством Макдональда. Газеты Коминтерна не считают себя обязанными даже протестовать против этого: можно быть в тесном союзе с Чан-Кай-Ши, но никак нельзя защищать индусского брандлерианца Роя от империалистских палачей.
  8
  Некоторые ультра-левые (например, итальянская группа бордигистов) считают, что единство фронта допустимо только в экономической борьбе. Попытка отделить экономическую борьбу от политической в нашу эпоху менее осуществима, чем когда-либо ранее. Пример Германии, где тарифные договоры отменяются и рабочая плата сокращается путем правительственных декретов, должен был бы внушить эту истину и малым детям.
  Отметим мимоходом, что в своей нынешней стадии сталинцы возрождают многие из ранних предрассудков бордигизма. Немудрено, если группа "Прометео", которая ничему не учится и ни на шаг не продвигается вперед, сегодня, в период ультра-левого зигзага Коминтерна, стоит гораздо ближе к сталинцам, чем к нам.
  9
  Напомним, что в Китае сталинцы противодействовали созданию Советов в период революционного подъема, а когда решили в Кантоне устроить восстание на волне упадка, то призвали массы к созданию Совета в самый день восстания!
  Зияющие высоты" - сатирический роман философа-диссидента Зиновьева А.А., название романа пародирует лозунг "Вперед, к сияющим вершинам коммунизма!".
  Бернштейн в книге "Проблемы социализма и задачи социал-демократии" (1899) изложил теорию социал-реформизма,
   Форд Генри Моя жизнь, мои достижения http://zip-file.org/finbook/ford.zip http://www.finbook.biz/description.html?prm=3 http://zip-file.org/finbook/sov1.zip
  
  8. Магомет (основатель магометанства, 570-632 гг.): "Это непостижимо мне, как до сих пор никто не изгнал этих скотов, дыхание которых подобно смерти. Не уничтожает ли каждый диких зверей, пожирающих людей, даже если они и имеют человеческий облик? Являются ли евреи кем-либо другим, кроме как пожирателями людей?" (из Корана).
  Книга Дж. Кейнса "Общая теория занятости, процента и денег" (1936) появилась, когда мир приходил в себя после "великой депрессии" - самого мощного экономического кризиса в истории капитализма. Суть их сформулировал, как известно, Кейнс, с успехом заменив марксистскую революцию кейнсианской эволюцией. . Кризис этот шёл на фоне казавшихся блестящими и неоспоримыми успехов "социалистического планового хозяйства" в СССР и начавшегося подъёма "плановой экономики" (четырехлетний план) нацистской Германии. "Кейнсианская мутация" свободного капитализма заключалась в том, что были предложены и конкретные меры, и экономическая методология, направленная на сокращение безработицы, увеличение платежеспособного спроса, преодоление кризиса при сохранении частной собственности; всё это позволяло достичь значительного увеличения эффективности государственного регулирования экономики. Кейнсианство в отличие от марксизма не было пронизано глобально отрицательным разрушительным пафосом. Это была конкретная реформистская теория с достаточно мощным инструментарием.
  Я посвятил эту работу памяти безвременно умершего Василия Иларионопича Селюнина - не только одного из лучших наших экономистов и публицистов, но и удивительно честного и мужественного политика. Василий Иларионович был настоящим русским человеком, его патриотизм был так естествен, что ему казалось смешно и стыдно вслух об этом говорить. Взгляды, развиваемые в этой книге, как мне кажется, очень близки взглядам Василия Иларионовича на будущее, на перспективы развития нашей страны.
  Разумеется, я ни в малейшей степени не претендую на попытку описания - в сколь угодно схематичном виде - всемирно-исторического процесса. А. Тойнби выделял 21 цивилизацию в истории человечества, 21 тип общества, из которых под категорию "западная" подпадают лишь две. Конечно, охарактеризовать (если принять классификацию А. Тойнби) 19 остальных цивилизаций как "восточные" невозможно. Те ключевые признаки, системообразующие факторы, которые я буду использовать ниже, говоря о западных и восточных цивилизациях, имеют более локальный характер.
  Если не частные земельные собственники, а государство непосредственно противостоит... производителям, как это наблюдается в Азии, в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена, то рента и налог совпадают, или, вернее, тогда не существует никакого налога, который был бы отличен от этой формы земельной ренты. ...Государство здесь - верховный собственник земли. Суверенитет здесь - земельная собственность, сконцентрированная в национальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой частной земельной собственности, хотя существует как частное, так и общинное владение и пользование землей".
  
   Д. М. Кейнс
  Общая теория занятости процента и денег
  http://www.finbook.biz/description.html?prm=83
   Наиболее значительными пороками экономического общества, в котором мы живем, являются его неспособность обеспечить полную занятость, а также его произвольное и несправедливое распределение богатства и доходов. Связь изложенной выше теории с первой частью проблемы очевидна. Но есть также два важных аспекта, касающихся второй ее части.
  С конца XIX в. был достигнут значительный прогресс в устранении чрезмерного неравенства богатства и доходов посредством прямых налогов: подоходного, добавочного прогрессивного и налога с наследства, особенно в Великобритании. Многие хотели бы пойти по этому пути еще дальше, но их останавливают два соображения. Отчасти они опасаются, что слишком велик станет соблазн ловких уклонений, а также что слишком уменьшатся стимулы к принятию на себя риска. Главным же образом их смущает, как я думаю, представление, что рост капитала зависит от силы побуждения к индивидуальному сбережению и что в отношении большей части этого роста мы зависим от сбережения богатых людей за счет их излишков. Наши аргументы не затрагивают первого из этих соображений. Но они могут существенно изменить отношение ко второму. Мы видели, что до достижения уровня полной занятости рост капитала вообще не стимулируется слабой склонностью к потреблению, а, напротив, сдерживается ею. Только в условиях полной занятости слабая склонность к потреблению способствует росту капитала. Более того, опыт показывает, что в нынешних условиях сбережения учреждений и фондов погашения более чем достаточны, и мероприятия, направленные на перераспределение доходов и ведущие к усилению склонности к потреблению, могут оказаться весьма благоприятными для роста капитала.
  Путаные представления по этому вопросу, бытующие среди широкой публики, можно проиллюстрировать очень распространенным мнением о том, что налог на наследство является причиной уменьшения богатства страны. Если государство использует поступления от налога на наследство на покрытие своих обычных расходов, так что налоги на доходы и на потребление соответственно уменьшаются или вовсе отменяются, тогда, конечно, верно, что политика высоких налогов на наследство увеличивает склонность общества к потреблению, усиливает, как правило (т. е. за исключением условий полной занятости), также и побуждение к инвестированию, то традиционно выводимое заключение как раз противоположно истине.
  Таким образом, наш анализ приводит к выводу, что в современных условиях рост богатства не только не зависит от воздержания состоятельных людей, как обычно думают, но, скорее всего, сдерживается им. Одно из главных социальных оправданий большого неравенства в распределении богатства, следовательно, отпадает. Я не утверждаю, что нет других причин, не затрагиваемых нашей теорией, которые могут в определенных обстоятельствах оправдать известную степень неравенства. Но этим устраняется одна из самых важных причин, по которой до сих пор мы считали необходимым действовать с большой осторожностью. Это особенно касается нашего отношения к налогу на наследство, так как некоторые соображения в пользу неравенства доходов явно неприменимы в той же мере к неравенству наследств.
  Что касается меня, то я полагаю, что есть известные социальные и психологические оправдания значительного неравенства доходов и богатства, однако не для столь большого разрыва, какой имеет место в настоящее время. Есть такие нужные виды человеческой деятельности, для успешного осуществления которых требуются меркантильная заинтересованность и общие условия частной собственности на капитал. Более того, опасные человеческие наклонности можно направить по сравнительно безобидному руслу там, где существуют перспективы "делать деньги" и накапливать личное богатство. Эти же наклонности, если они не могут быть удовлетворены таким путем, могут найти выход в жестокости, безрассудном стремлении к личной власти и влиянию и других формах самовозвеличивания. Лучше, чтобы человек тиранил свои текущие счета, чем своих сограждан. И хотя часто говорят, что первое - это лишь средство ко второму, все-таки иногда это представляет хоть какую-то альтернативу. Но не обязательно, чтобы для поощрения названных видов деятельности и удовлетворения наклонностей, о которых идет речь, игра велась по таким высоким ставкам как сейчас. И гораздо меньшие ставки будут служить так же хорошо, как только игроки привыкнут к ним. Задачу преобразования человеческой натуры не следует смешивать с задачей руководства людьми. Хотя в идеальном обществе люди, может быть, и будут так обучены или воспитаны, чтобы не чувствовать интереса к выигрышу, все же мудрое и благоразумное государственное руководство должно дать возможность вести игру в соответствии с установленными правилами и ограничениями до тех пор, пока средний человек или хотя бы значительная часть общества остаются сильно подверженными страсти "делать деньги"...
  
  Дмитрий Самин
  Законы общества
  Кейнсианство
  http://www.bibliotekar.ru/100otkr/97.htm
  В 1936 году появилась книга Джона Кейнса "Общая теория занятости, процента и денег", ставшая сразу знаменитой. Эта слава связана, прежде всего, с новым взглядом на роль государства в экономике, сформулированным в работе. До этого теоретические воззрения на развитие экономики полностью базировались на открытиях великого Адама Смита. Согласно его учению, экономика обладала абсолютной способностью к саморегулированию. Главная роль же государства сводилась к тому, чтобы не мешать свободному рыночному развитию.
  Кризисные двадцатые-тридцатые годы двадцатого столетия внесли коррективы в эти теоретические построения. В этот тяжелый период Кейнс и предложил в своем фундаментальном труде рецепт для лечения серьезных общественных недугов.
  Отцом Джона Мейнарда Кейнса (1883-1946) был профессор экономики, что, возможно, и предопределило его жизненный путь. Уже в частной школе Итона Джон проявил незаурядные математические способности. В 1902 году он поступает учиться в Королевский колледж.
  Следующее место учебы - университет Кембриджа, где он мог слушать курс лекций Альфреда Маршалла, которого всегда почитал.
  В 1909 году Джон пришел на работу в Королевский колледж Кембриджа. Здесь он, кроме всего прочего, сумел обеспечить колледжу существенный финансовый доход.
  В период с 1912 по 1945 год Кейнс редактирует "Экономический журнал", в 1915-1919 годах работает в британском казначействе. Интересно, что в круг его обязанностей входили и экономические контакты с Советской Россией. У нас в стране Кейнс побывал в 1925 году, выступив с рядом докладов в Москве. В 1929 году он возвращается на государственную службу. В годы Второй мировой войны Кейнс занимает высокий пост в казначействе.
  Кейнс удачно занимался и своими личными финансовыми делами. Играя на бирже, он нажил два миллиона долларов. Б. Рассел сказал о нем так: "Интеллект Кейнса отличался такой ясностью и остротой, каких я более не встречал... Мне иногда казалось, что столь большая острота ума не может совмещаться с глубиной. Но я думаю, что эти ощущения были неверны".
  Очевидным признанием его научной репутации стало назначение одним из директоров национального банка Англии. Однако вошел историю Кейнс в первую очередь как глава новой научной школы.
  Сегодня многие положения, сформулированные Кейнсом, считаются общепризнанными. Для своего же времени они были революционным открытием в экономической науке.
  В то время когда писалась книга Кейнса, уровень безработицы западном мире превышал десять процентов. Многие экономисты, считая что безработица вызвана недостаточным потреблением и низким уровнем спроса, предлагали использовать общественные работы в качестве спасительного средства. Затраченные государством деньги, кроме прямой го воздействия на уровень занятости, должны были послужить к создании других рабочих мест, связанных с производством товаров и услуг для тех кто уже получил работу. Так постепенно экономика выйдет из застоя
  Поскольку подобные предложения не получили поддержки у правительств, то свою книгу Кейнс задумал как поддержку этого тезиса. В "Общей теории" Кейнс показал, что в рыночной экономике нет чудесного механизма, автоматически приводящего к полной занятости. Экономика может еще долго оставаться в состоянии депрессии. Однако государство безусловно, должно увеличить расходы, чтобы увеличить производство занятость, проводить активную инвестиционную политику.
  В.Н. Костюк отмечает в своей книге: "Великие классики прошлого не различали микро- и макроэкономические аспекты экономики. Однако, поскольку условия процветания отдельной фирмы не тождественны эффективности экономики в целом, то макроэкономический подход не может не отличаться от микроэкономического. Поэтому дальнейшее развитие экономической науки потребовало построения двух разны> уровней экономического анализа...
  ...Кейнс ввел в теоретический обиход экономической науки макроэкономические модели, основанные на взаимосвязи небольшого числа наблюдаемых переменных, а общее равновесие экономики - к равновесию товарного рынка, денежного рынка, рынка облигаций и рынка труда
  Причиной возможной нестабильности экономики он считал колебания в уровне дохода, вызванные неожиданными изменениями объема инвестиций. Последние, если они достигают опасной границы, не могут быть скорректированы только силами рыночной саморегуляции и требуют дополнительного (но не заменяющего рынка) вмешательства государства. Тем самым Кейнс предложил новую парадигму экономического анализа, усовершенствовав не только методы, но и язык экономической теории.
  Возможно, что самой большой заслугой Кейнса стало создание нового , языка экономической теории. Этот язык имеет дело с небольшим числом мало изменяющихся в короткий период времени агрегированных величин, что позволило свести всю экономику к функционированию четы-
  рех взаимосвязанных рынков: рынка товаров и услуг, рынка труда, денежного рынка и рынка ценных бумаг. С учетом достижений маржиналистов возник двухэтажный мир микро- и макроэкономической теории, в котором математическое моделирование стало возможным не только на микроуровне (Вальрас), но также и на макроуровне. Первая такая модель появилась уже в 1937 году.
  Кейнс отдает одну из ключевых ролей предположению в экономическом поведении. "Когда ждут повышения цен и хозяйственная жизнь сообразуется с этим, то этого вполне достаточно, чтобы вызвать на некоторое время повышение цен, а когда ожидание оправдывается, повышение еще более усиливается. То же наблюдается и при ожидании падения цен. Относительно слабый предварительный толчок в состоянии вызвать значительное понижение".
  Кейнс вводит связанное с ожиданиями понятие предельной эффективности капитала тес - отношение ожидаемого дохода от капитального имущества к цене предложения этого имущества. Показатель тес уменьшается - при увеличении предложения капитала, а возрастает при новых возможностях его применения, когда ожидается хорошая экономическая конъюнктура.
  
  Классическая теория предполагает, что безработица возможна, в том случае, если экономика отклоняется от состояния совершенной конкуренции. Кейнс же допускает иную ситуацию, например, равновесие с высоким уровнем безработицы. Это становится возможным, поскольку теперь различным допустимым состояниям равновесия соответствуют различные уровни дохода. Значит, по Кейнсу, может возникнуть равновесие, отличное от желаемого.
  Отвергая классический постулат о том, что в основе роста капитала лежит бережливость, Кейнс устанавливает связь между ростом дохода и величиной инвестиций, называемую мультипликатором инвестиций. В основу этого понятия положена следующая идея: чем большую часть созданного новыми инвестициями дохода люди расходуют, тем большим будет дальнейший прирост дохода, создаваемый новыми инвестициями.
  "...Кейнс отвергает доктрину laissez faire и считает, что государство должно воздействовать на совокупный спрос, если его объем недостаточен, - отмечает В.Н. Костюк. - В качестве инструментов регулирования величины спроса он рассматривает кредитно-денежную и бюджетную политики. Кредитно-денежная политика воздействует на увеличение спроса через понижение процентной ставки, облегчая этим инвестиции. Это требует роста денежной массы. Вызовет ли это инфляцию? Нет, говорит Кейнс, если величина спроса недостаточна (и, следовательно, если велика безработица). Инфляция и высокий уровень безработицы несовместимы между собой...
  ...В качестве действенного средства, повышающего эффективный спрос при сильной безработице, Кейнс предлагал использовать финансируемые государством общественные работы, которые должны компенсировать снижение занятости в частном секторе. Стимулировать, однако, нужно только те регионы, какие на деле обладают дополнительными ресурсами; в противном случае стимулирование лишь усилит инфляцию. В период подъема экономическая политика должна быть противоположна той, какая применяется при спаде.
  Кейнс считал политику laissez faire (пусть все идет, как идет) верной для XIX века, но не для XX века, однако он отвергал экономическую политику лейбористов профсоюзов, поскольку стоял за экономический индивидуализм и свободу. Основная цель экономической политики по Кейнсу - уменьшить избыточный груз, налагаемый переменчивостью и неопределенностью будущего. Уменьшение неопределенности в деньгах выражается через поддержку стабильности внутренних цен. Уменьшение неопределенности в занятости происходит через государственное вмешательство в инвестиции и устойчивость нормы процента".
  В преодолении кризиса роль денежной политики важна, но усилий только денежной политики явно недостаточно. "При нынешней организации рынков и при тех влияниях, которые на них господствуют, рыночная оценка предельной эффективности капитала может подвергаться таким колоссальным колебаниям, что их нельзя в достаточной мере компенсировать соответствующими изменениями нормы процента... На этом основании я делаю вывод, что регулирование объема текущих инвестиций оставлять в частных руках небезопасно".
  Кейнс считал в период кризиса наиболее важной расширительную бюджетную политику государства. Оно должно взять на себя прямую организацию инвестиций. Однако при этом "если мы совершенно исключим из нашей системы способность к самоизлечению, то нам останется лишь надеяться на случайные улучшения в состоянии здоровья экономики, но никогда не ждать полного выздоровления". Грамотная экономическая политика государства хотя и не в состоянии устранить чередования бумов и спадов, но может ослабить спад или усилить подъем.
  Говоря о роли государства, Кейнс, тем не менее, был решительным противником государственной собственности. "Не собственность на орудия производства существенна для государства. Если бы государство могло определять общий объем ресурсов, предназначенных для увеличения орудий производства и основных ставок вознаграждения владельцев этих ресурсов, этим было бы достигнуто все, что необходимо".
  "В истории экономической науки Кейнс по праву стоит в первом ряду ученых, оказавших наибольшее влияние на развитие современного им общества, - пишут в своей книге Р. Белоусов и Д. Докучаев. - Кейнс стал знаменит и почитаем еще при жизни, а ожесточенные споры по поводу его взглядов не утихают до сих пор.
  Кейнсианство стало заметной научной школой, актуальной и поныне. Идеи Кейнса получили широкое распространение и активно использовались на практике, в частности президентами США Франклином Рузвельтом и Джоном Кеннеди. Даже не во всем подтвердившись, они помогли многим развитым странам создать во второй половине XX века новые механизмы регулирования рыночной экономики, предотвращающие кризисы, подобные страшной депрессии 1930-х годов".
  
  ДИнтернетИнтернетД. М. Кейнс
  Общая теория занятости процента и денег.
  Электронная экономическая библиотека
  Scanned and edited by AXL_FOX (Дехтяр Геннадий, РГУ) http://zip-file.org/finbook/keins.zip
  Кара-мурза С.Г. Советская цивилизация T.1 http://zip-file.org/finbook/sov1.zip
  http://www.kara-murza.ru/books/sc_a/sc_a_content.htm http://www.orossii.ru/component/option,com_docman/task,doc_download/gid,75/Itemid,10023/
   Ровно десять лет назад, в августе 1991 г., посредством сложных маневров и провокаций верхушка КПСС передала власть радикальной антисоветской группировке из рядов своей же номенклатуры, и та выполнила грязную и явно преступную часть работы по уничтожению СССР и советского государства.Но государство - не человек, оно умирает долго и трудно, и десять лет мы наблюдаем его агонию. Только во время этой агонии, через утраты и обретение памяти начинает ныне живущее поколение понемногу осознавать, что же это было за государство - советское. Начинает понимать, каким обществом это государство было рождено и на каких устоях держалось. Через смертельные удары по его уязвимым точкам мы начинаем различать, пока еще смутно, его строение, чувствовать его природу. Помогают убийцы и их консультанты.Джеффри Сакс, профессиональный палач-реформатор многих национальных экономик, пошутил о советском хозяйстве: "Мы вскрыли грудную клетку больного, а оказалась, что у него другая, нам неизвестная анатомия". Врет киллер. Все они, вскрывавшие грудную клетку нашей страны, знали, куда воткнуть нож - и он, с кучей советологов и эмигрантов всех волн, и "наши", с пеленок выращенные в обкомах и академиях. Знали нашу анатомию - знанием ненавистника и убийцы.
  Советский строй возник в страшных родовых муках. Травмы остались в памяти - у кого-то пострадали близкие, кто-то был потрясен зрелищем чужих страданий. Потому и нашлось достаточно таких, кто бескорыстно и по доброй воле помогал словом и делом Ельцину с Чубайсом и Дж.Бушу с Джеффри Саксом. Кто-то из таких и сегодня радуется, но не могут даже и они не понимать, что "целились в коммунизм, а стреляли в Россию". Судя по всему, и целились-то в Россию, о коммунизме говорили из приличий. Но не будем отнимать утешения у убийц бескорыстных. Пусть считают, что уничтожить Россию им пришлось, изгоняя из нее дьявола коммунизма. Будем говорить о целом.Эта книга - один из тех трудов, что стали появляться в последние годы, уже с новым знанием о советском периоде нашей истории. Катастрофы - это жестокий эксперимент. Его история ставит над такими вещами, которые в норме люди берегут и ломать не позволяют даже ученым. В технике аварии и катастрофы - источник важнейшего знания. Что же говорить об обществе и стране, само рождение и жизнь которых покрыты многими слоями священных тайн и преданий. Именно когда рушатся под явными ударами эти сложные и хрупкие конструкции, на короткое время открывается глазу их истинное внутреннее строение, сокровенные достоинства и слабые точки. В этот момент можно многое понять - и о стране, и о себе...Вы можете: Скачать электронную версию в формате DOC - архив 825 Kb
  
  
  
  С.Г.Кара-Мурза "Советская цивилизация" (том I)
  
  Введение (par0 - par26)
  Глава 1. Развитие капитализма в России: как изменялись взгляды Ленина (par26 - par38)
  Евроцентризм и народники (par38 - par49)
  Судьба русской крестьянской общины (par49 - par75)
  (par75 - par101)
  Сравнение капиталистического и крестьянского земледелия (par75 - par101)
  (par102 - par114)
  Укрепление общины как условие развития капитализма: взгляд из конца ХХ века (par115 - par141)
  О превращении крестьян в пролетариат и буржуазию (par115 - par141)
  (par141 - par162)
  Трудности понимания крестьянского хозяйства: взгляд А.В.Чаянова (par163 - par189)
  О характере русской революции (par163 - par189)
  (par189 - par215)
  Открытость Ленина и догматизм ленинистов (par189 - par215)
  (par216 - par242)
  Уроки Столыпина (par216 - par242)
  (par243 - par260)
  Глава 2. Штрихи к социальному портрету России: кто шел в революцию (par261 - par287)
  Крестьяне. Рабочий класс. Буржуазия. Интеллигенция. Дворянство. Духовенство. (par261 - par287)
  (par287 - par313)
  (par314 - par340)
  (par341 - par355)
  Крестьяне и дворяне. (par356 - par382)
  (par382 - par395)
  Урок кадетов (par396 - par422)
  (par422 - par438)
  Глава 3. Путь России и советский проект: от Февраля до Октября 1917 г. (par439 - par465)
  Крах Российской империи как кризис легитимности. (par439 - par465)
  (par465 - par484)
  Роль политического масонства. (par465 - par484)
  Падение монархии. Фактология событий. (par485 - par510)
  Изменения в национально-государственном устройстве. (par510 - par535)
  Легитимность государства в период между февралем и октябрем 1917 г. (par510 - par535)
  "Демократия сверху": гримасы легитимации. (par535 - par561)
  (par561 - par587)
  Вопрос о земле как пробный камень в легитимации нового порядка. (par561 - par587)
  (par588 - par614)
  Советская власть. (par588 - par614)
  (par615 - par626)
  Революционные (социалистические) политические силы между Февралем и Октябрем (большевики, меньшевики, эсеры, анархисты) . (par627 - par653)
  (par653 - par666)
  Октябрь: лирическое отступление (полемика с Зорькиным, Шафаревичем, Говорухиным) (par667 - par693)
  (par693 - par717)
  Глава 4. Создание Советского государства в первый период после Октябрьской революции (par693 - par717)
  Слом временного буржуазного и создание советского государственного аппарата. (par693 - par717)
  Первые органы власти. (par718 - par738)
  Всероссийская чрезвычайная комиссия. (par738 - par753)
  Национализация банков. (par753 - par765)
  Рабочий контроль. (par753 - par765)
  Национализация промышленности. (par765 - par784)
  Управление просвещением и наукой. (par784 - par810)
  Государственная идеология на начальном этапе становления Советской власти (par784 - par810)
  (par810 - par829)
  Комментарий из 2001 г.: демократия и диктатура пролетариата. (par810 - par829)
  Российский капитализм и Октябрьская революция: комментарий из 2000 г. (par830 - par856)
  (par856 - par871)
  Духовные предпосылки краха монархической государственности (par872 - par898)
  (par898 - par924)
  (par925 - par951)
  (par952 - par965)
  Глава 5. "Проект Ленина" - путь к обрыву или к спасению? Комментарий из 2000 года. (par952 - par965)
  Смысл вопроса и смысл понятия. (par966 - par983)
  Главная причина гибели людей. (par983 - par995)
  Что такое "революция 1917 года"? (par983 - par995)
  "Слезинка ребенка" и тоталитаризм морализаторства. (par995 - par1011)
  Действие убийцы и бездействие политика. (par995 - par1011)
  Политическая философия как предпосылка "быть или не быть палачом". (par1011 - par1037)
  Главный критерий оценки - "болезненность" проекта. (par1011 - par1037)
  (par1037 - par1057)
  Главная причина спасительности проекта Ленина. (par1037 - par1057)
  Обыденные признаки "спасительности" проекта Ленина. (par1058 - par1084)
  Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК). (par1058 - par1084)
  (par1084 - par1098)
  Не палач, а спаситель: главный довод. (par1099 - par1125)
  (par1125 - par1151)
  (par1152 - par1163)
  Глава 6. Гражданская война (par1164 - par1190)
  (par1190 - par1208)
  Военный коммунизм. (par1209 - par1235)
  Чрезвычайные продовольственные меры. (par1209 - par1235)
  (par1235 - par1261)
  Советское государство и Церковь (par1235 - par1261)
  (par1262 - par1288)
  (par1289 - par1315)
  Комментарий из 1995 г. (par1289 - par1315)
  (par1316 - par1340)
  Верующие в СССР - личные впечатления. (par1341 - par1358)
  Лирическое отступление: революция и буржуазия (par1358 - par1373)
  Комментарий из 2000 г. Антисоветизм в связи с культурным строительством (Шафаревич, "кухаркины дети", Средняя Азия). (par1373 - par1399)
  (par1399 - par1421)
  Траектория советской культуры: отношение к языку (par1422 - par1434)
  О Гражданской войне в России: комментарий из 2000 г. (par1434 - par1460)
  (par1460 - par1475)
  Глава 7. Советское государство в период НЭПа (par1476 - par1501)
  Фактология НЭПа. (par1501 - par1519)
  Промышленность. (par1501 - par1519)
  Перестройка государственного аппарата. (par1519 - par1534)
  Органы правопорядка. (par1534 - par1560)
  Развитие права. (par1534 - par1560)
  (par1560 - par1584)
  Замечание: "источники и составные части" советского проекта (par1585 - par1599)
  Культура первого периода - комментарий из 2001 г. (par1599 - par1625)
  (par1625 - par1642)
  Глава 8. Западное и советское общество как порождение двух разных типов цивилизации (par1625 - par1642)
  Cоветский строй: тип общества и тип государства (par1643 - par1669)
  (par1669 - par1695)
  (par1696 - par1714)
  Парламент и Советы. (par1715 - par1730)
  Советы и партия. (par1715 - par1730)
  Особенности советского права. (par1730 - par1742)
  Средства господства. (par1730 - par1742)
  Формализация права. (par1742 - par1762)
  Естественное право. (par1742 - par1762)
  Коммунизм и социал-демократии (par1762 - par1788)
  (par1788 - par1814)
  Глава 9. Советская экономическая система (par1788 - par1814)
  Советская экономическая система: теория (par1788 - par1814)
  (par1815 - par1841)
  Советская экономическая система: реальность (par1815 - par1841)
  (par1842 - par1867)
  Комментарий из 1998 г.: восприятие советского хозяйства (семинар ОБСЕ в Минске, 1998 г.). (par1868 - par1894)
  (par1894 - par1908)
  Глава 10. Советское государство и право в период тоталитаризма (par1909 - par1922)
  Суть модернизации 30-х годов. (par1909 - par1922)
  Международное положение. (par1922 - par1948)
  (par1948 - par1974)
  Коллективизация. (par1948 - par1974)
  (par1975 - par1986)
  Раскулачивание и репрессии. (par1987 - par2013)
  Государственное строительство и Конституция СССР 1936 года. (par1987 - par2013)
  (par2013 - par2025)
  Государственный аппарат. (par2013 - par2025)
  Вооруженные силы. (par2013 - par2025)
  Правоохранительные органы. (par2026 - par2038)
  Право. (par2026 - par2038)
  Гражданское и семейное право. (par2038 - par2055)
  Трудовое право. (par2038 - par2055)
  Уголовное право. (par2055 - par2066)
  Сталинские репрессии. (par2066 - par2092)
  (par2092 - par2118)
  Страх перед репрессиями: комментарий из 2000 г (мессианизм, евроцентризм, евреи, иррациональность). (par2119 - par2145)
  (par2145 - par2169)
  О советском тоталитаризме: комментарий из 2001 г. (par2170 - par2196)
  (par2196 - par2222)
  СССР перед войной: комментарий "с Запада" (par2196 - par2222)
  (par2223 - par2240)
  Глава 11. Советское и фашистское государство (par2223 - par2240)
  Понятие фашизма сегодня. (par2241 - par2259)
  Человек - народ - нация - раса. (par2259 - par2285)
  (par2285 - par2299)
  Общественный строй. Социализм. (par2285 - par2299)
  Госудаpство. (par2300 - par2320)
  Язык идеологии государства. (par2320 - par2343)
  Роль женщины и молодежи в концепции советского и фашистского государства. (par2343 - par2363)
  Каpтина миpа в фашизме. (par2343 - par2363)
  Глава 12. Красноречивые документы: как жилось строителям советской цивилизации (Письма Молотову, Микояну, Сталину, Андрееву, Вышинскому и пр.) (par2363 - par2389)
  (par2389 - par2415)
  (par2416 - par2442)
  (par2443 - par2472)
  (par2473 - par2499)
  Глава 13. Советское государство и право в период Великой Отечественной войны (par2473 - par2499)
  (par2500 - par2513)
  Основные действия государства и изменения в его структуре и процедурах (par2500 - par2513)
  Изменения в государственном аппарате. (par2500 - par2513)
  Вооруженные силы. (par2514 - par2526)
  Военные трибуналы. (par2514 - par2526)
  Гражданское право. (par2514 - par2526)
  Трудовое право. (par2514 - par2526)
  Уголовное право. (par2526 - par2538)
  Депортации народов. (par2526 - par2538)
  Комментарий из 2001 г.: разрушение образа Великой Отечественной войны как операция холодной войны против СССР (par2538 - par2564)
  Немного о "чужом" тоталитаризме (par2564 - par2588)
  Глава 14. Лирическое отступление: жизнь по законам быта военного времени (par2588 - par2614)
  (par2614 - par2628)
  Литаратура (par2629 - par2670)
  Литература, полезная для размышлений о советской цивилизации: (par2629 - par2670)
  Полезные иностранные издания. (par2670 - par2831)
  Работы автора, в которых некоторые вопросы рассмотрены подробнее, чем в данной книге: (par2670 - par2831)
  Приложение: графики к книге
  
  
  
  Павел Хлебников
  
  Крёстный отец Кремля Борис Березовский,
  или
  История разграбления России
  
  "Березовский - апофеоз мерзости на государственном уровне: этому представителю небольшой клики, оказавшейся у власти, мало просто воровать - ему надо, чтобы все видели, что он ворует совершенно безнаказанно."
  Александр Лебедь
  
  Джиму Майклсу -
  за то, что сделал из меня журналиста
  Журналу "Форбс" -
  за несгибаемость
  Музе -
  за поддержку
  
  
  
  
  
  
  
  
  Все рушится, основы расшатались,
  Мир захлестнули волны беззаконья:
  Кровавый ширится прилив и топит
  Стыдливости священные обряды.
  У добрых сила правоты иссякла,
  А злые будто бы остервенились.
   Уильям Батлер ЙИТС
  
  ОГЛАВЛЕНИЕ
  Предисловие 4
  Введение 5
  Глава первая. ВЕЛИКАЯ БАНДИТСКАЯ ВОЙНА 7
  Перестрелка у кинотеатра "Казахстан" 7
  Чеченцы 8
  Воры в законе 10
  Война начинается 12
  Казино "Черри" 14
  Сверхдержава преступности 15
  Взрыв у "ЛогоВАЗа" 19
  Вторжение в Чечню 20
  Конец старых авторитетов 22
  Глава вторая. ПАДЕНИЕ СТАРОГО РЕЖИМА 23
  Реформы Горбачева 23
  Водка 24
  Рублевый навес 24
  Первые шаги Бориса Березовского в бизнесе 25
  Новая миссия КГБ 26
  Связь с Лозанной 32
  Путч 34
  Смерть во внутреннем дворе 35
  Глава третья. РАЙ ДЛЯ ТРЕЙДЕРОВ 35
  Решение о ликвидации Советского Союза 35
  Гайдаровские реформы 36
  "Алиса" 38
  "Жигули" на продажу 40
  "Мы демонтировали все" 44
  "Придется затягивать пояса" 46
  Смерть нации 47
  Глава четвертая. РАСПРОДАЖА СТРАНЫ ЗА ВАУЧЕРЫ 50
  Друг семьи 50
  Огонь по парламенту 54
  Анатолий Чубайс приватизирует Россию 56
  "Никаких законов мы не нарушили" 59
  Народный автомобиль 61
  Глава пятая. УБИЙСТВО ЛИСТЬЕВА 65
  "Самое яркое проявление коррупции в России" 65
  Противник 67
  "Мордой в снег!" 69
  Покушение 72
  "Москвой управляет мразь" 73
  Березовский становится медиа-магнатом 75
  Глава шестая. ПРИВАТИЗАЦИЯ ПРИБЫЛЕЙ АЭРОФЛОТА 76
  "Наш интерес здесь очевиден" 76
  "Andava" 78
  Зять Ельцина 81
  Загадочная компания в Дублине 82
  Глава седьмая. В ПОГОНЕ ЗА НЕФТЬЮ 85
  "Смысл жизни - в экспансии" 85
  Российский Рокфеллер 85
  Тело в реке 88
  Залоговые аукционы 89
  Аукцион по продаже акций "Сибнефти" 93
  "Власть должна выражать интересы бизнеса" 94
  Глава восьмая. "ЧЕРНАЯ КАССА" ПРЕЗИДЕНТСКОЙ КАМПАНИИ ЕЛЬЦИНА 96
  Давос 96
  "Власть мы не отдадим" 97
  Собрание в доме приемов "ЛогоВАЗа" 98
  Татьяна 98
  "Несерьезная сумма" 99
  "Из их мозгов сделали пюре" 101
  Монеты народу 103
  Национальный фонд спорта 104
  Тактика устрашения 105
  Вербовка генерала Лебедя 106
  Коробка с деньгами 107
  Федоров остается в живых 108
  "Либо они затыкаются, либо посажу" 109
  Глава девятая. ОЛИГАРХИЯ 111
  Веселый город 111
  Березовский получает место в правительстве 113
  Торговля заложниками 115
  "Это комедия, и она комедией остается" 119
  Новые правила игры 121
  "Юкси" 123
  Кризис 124
  Глава десятая. ВЛАДИМИР ПУТИН ПРИХОДИТ К ВЛАСТИ 127
  Подслушиваем президента 127
  Ордер на арест 128
  Триумф Березовского 130
  Вторая чеченская война 133
  Алюминиевые магнаты 136
  Иммунитет 139
  ЭПИЛОГ 141
  ПРИЛОЖЕНИЯ 145
  Приложение 1 145
  Приложение 2 148
  Примечания 151
  БИБЛИОГРАФИЯ 151
  
  
  
  
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  Все последнее десятилетие, встречаясь с россиянами, занимавшими заметное положение в обществе, я записывал, с их разрешения, наши разговоры на пленку. И все утверждения в этой книге, за исключением специально оговоренных случаев, основаны на интервью под магнитофон с бизнесменами и политиками, правившими Россией в 90-е годы XX века.
  Правда в России - вещь всегда текучая, и многие мои собеседники часто этой текучестью пользовались. Обычно они говорили не всю правду, а лишь ее часть. Задача этой книги - собрать воедино кусочки истины, сопоставить их и получить полную картину происходящего. Оказалось, что с течением времени мне становилось легче выполнить задуманное. Чем больше человек знает, тем труднее его обмануть.
  Предлагая этот материал, я пытался быть консервативным в своих допущениях по поводу того, что является правдой. Я привожу свои источники, и читатель вправе сам судить об их надежности или ненадежности. Я также показываю, как именно проводилось мое исследование, и читатель имеет возможность сам решить, во что верить, а во что - нет.
  История современной России во многом основана на устных рассказах, утверждениях людей, которые "были там". Часто эти люди говорят о том, чего не знают. И любой журналист идет по этому минному полю. Кроме того, многие соглашения в российском бизнесе и политике скрепляются всего лишь рукопожатием. Они находят отражение на бумаге достаточно редко. Но эти устные контракты часто надежнее письменных, и летописца современной России не должен смущать тот факт, что документация - в западном понимании - отсутствует.
  Тем не менее многие ключевые элементы изложенного материала имеют документальную основу - опубликованные годовые отчеты, регистрационные документы, банковский анализ инвестиций, менее доступные копии контрактов, протоколы заседаний правления той или иной компании. Я использую и правительственные документы, открытые и закрытые, чтобы выявить природу отношений между героями этой истории.
  Россия в период правления Ельцина во многом продолжала оставаться полицейским государством - телефоны прослушивались, за отдельными гражданами велась интенсивная слежка; можно говорить о полицейском государстве, которое приватизировали. Множество специалистов из старой советской службы безопасности и правоохранительных органов устроились на работу в частный сектор. Каждая крупная финансово-промышленная группа создала свой мини-КГБ, обычно известный как "аналитический отдел", укомплектованный мастерами добывать информацию, подслушивать конкурентов, красть документацию. Досье с разведданными, собранными в этих аналитических отделах, в конечном счете приобретали форму стандартных сводок, какие в прошлом собирались советскими службами безопасности. Эти данные часто грешили неточностью, но не раз были для меня полезным источником фоновой информации. Кое-что из собранного этими частными разведагентствами позднее подтверждалось событиями в стране либо самими правоохранительными органами.
  Среди моих источников - бывшие члены Службы безопасности Президента (СБП). В 1996 году эта структура была распущена, но до того времени была одной из наиболее могущественных в стране. В ней работало около 500 специалистов - от спецназовцев до разведчиков-аналитиков, оснащенных по последнему слову разведтехники. Задача СБП заключалась не только в охране Ельцина, но и в расследовании обвинений в коррупции или шпионаже в коридорах власти.
  В эпоху Ельцина стала частым явлением утечка информации из правоохранительных структур. Четкой политики по поводу того, какую информацию можно предать гласности, не было. Решение поделиться со мной теми или иными документами (видеозаписями, аудиокассетами, распечатками и так далее) многие лица принимали сами. В большинстве случаев эти люди руководствовались тем, что российская правовая система не способна обуздать преступников. Им казалось: раз судебная машина не работает - эпидемии преступности может противостоять гласность.
  Многие из тех, кто согласился говорить со мной о событиях, описанных в этой книге, поставили одно условие: я не должен их называть. Тогда их информация использовалась только как второстепенная. Если я и говорю о событиях на основе этих анонимных источников, это значит, что у меня есть подтверждение из источников официальных. В тех редких случаях, когда аноним был единственным источником, приходилось цитировать и его. Наиболее важным из этой серии был "источник РУОПа". Этот человек - в прошлом высокопоставленный сотрудник московского РУОПа (управление по борьбе с организованной преступностью). Я не сомневаюсь в достоверности его информации, потому что занимаемая им должность позволяла ему знать то, о чем он говорит. Более того, я знаком с этим человеком с 1993 года, и все это время он поставлял мне информацию, которая подтверждалась дальнейшими событиями. Например, если он говорил, что тот-то и тот-то - главари преступных группировок, впоследствии это оказывалось правдой, потому что эти люди становились участниками бандитских разборок либо их арестовывали и приговаривали к заключению западные правоохранительные органы.
  Я старался не полагаться на газетные материалы, не брать их за основу для моего повествования. Если я и ссылаюсь на газеты, то только потому, что они вели ежедневную летопись событий или печатали интервью с кем-то из моих героев. В большинстве случаев, когда я решал воспользоваться интервью, взятым другим журналистом, последний не давал мне магнитофонную запись разговора со своим собеседником. Так или иначе, я считаю, что эти опубликованные интервью верны: во-первых, они напечатаны в газетах с солидной репутацией, во-вторых, герои интервью не раз давали этой же газете другое интервью несколько лет спустя. Другими словами, я предполагаю, что, если слова человека в газете исказили, он в эту газету с новой публикацией не придет.
  Наиболее достоверные источники книги - ее герои. Я кропотливо работал над документальной и устной историей эры Ельцина, но, вне всякого сомнения, многое осталось вне поля моего зрения. Наверняка появятся книги, в которых жизни моих героев будут раскрыты более подробно. Но у меня была возможность общаться с этими людьми в начале 90-х годов, в их "век невинности", когда они делились со мной откровенно - часто хвалясь своими преступными подвигами, - и столь же откровенно лгали.
  ВВЕДЕНИЕ
  В феврале 1997 года на журнал "Форбс" подал в суд Борис Березовский. Этот человек появился внезапно, став богатейшим бизнесменом и одним из самых могущественных людей России. В декабре 1996 года я написал о Березовском статью "Крестный отец Кремля?". Он нанял английских адвокатов и подал в Лондонский Высокий суд правосудия за клевету. На момент публикации этой книги дело не прекращено. "Форбс" не испугался перспективы суда и продолжал печатать мои статьи о Березовском .
  Я заметил, что его тень падает на многие важные события, потрясавшие Россию в прошедшем десятилетии. Я начал прослушивать записи своих бесед со всевозможными расхитителями в эпоху новой России, чьи карьеры пересекались с Березовским: товарно-сырьевые магнаты, ненадолго захватившие российскую экономику; директора заводов, получившие в наследство промышленные империи; молодые банкиры, жесткие и беспринципные, сколотившие состояния на политических связях. Все эти люди были наверху, когда о Березовском еще никто не слышал. Они были в свете юпитеров, а Березовский ждал своего часа за кулисами.
  Многие магнаты российского бизнеса унаследовали свое богатство от старого Советского Союза, стали уполномоченными миллионерами, но Березовский построил свою империю сам, с нуля. Свой вклад в распад России в начале 90-х вносили многие, но Березовский воплощал дух эпохи. Никому больше не удавалось так тонко улавливать быстро меняющиеся обстоятельства; стоило России на своем мучительном пути к рыночной экономике сделать новый поворот, Березовский был тут как тут и изобретал новые способы наживы. А войдя в политику, он обогнал всех и здесь. Приватизировав огромные просторы российской промышленности, Березовский приватизировал само государство.
  Превращение России из мировой сверхдержавы в нищую страну - одно из самых любопытных событий в истории человечества. Это крушение произошло в мирное время всего за несколько лет. По темпам и масштабу этот крах не имеет в мировой истории прецедента.
  Когда Михаил Горбачев начал перестройку и когда Борис Ельцин стал первым демократическим президентом России, я ожидал, что Россию охватит тот же всплеск энергии, который испытал Китай во времена реформ Дэн Сяопина. Я ожидал экономического подъема, какой последовал за деколлективизацией сельского хозяйства, проведенной Петром Столыпиным почти век назад. Но вскоре я понял - все в России рушится. Правительство Ельцина отпустило цены, и вслед за гиперинфляцией в мгновение ока обеднело большинство населения страны. Появился свободный рынок, но экономика не стала работать эффективнее, наоборот, началось неумолимое сползание в пропасть. В результате приватизации обогатилась лишь небольшая группа "своих". Страну разграбили и развалили новые собственники.
  Как могло случиться такое? Все указывает на российскую организованную преступность. Я писал статьи о гротескном образе жизни и жутких злодействах новых бандитов. Занимаясь российской мафией, я не раз получал совет: хотите писать о российской организованной преступности, не уделяйте много внимания живописным королям мафии, сосредоточьтесь на правительстве. Россия - это бандитское государство, говорили мне, ее политическая система - не что иное, как власть организованной преступности.
  ФБР дает следующее определение организованной преступности: "Преступный сговор на постоянной основе, который питается страхом и коррупцией, а мотивировкой является жадность". В определении есть и такой абзац: "Они совершают или угрожают совершить акты насилия или запугивания; их действия методичны, последовательны, отличаются дисциплиной и секретностью; они изолируют своих руководителей от прямого участия в незаконных действиях с помощью бюрократических прослоек; они пытаются оказать воздействие на правительство, политику и торговлю посредством коррупции, подкупа и законных средств; их главная цель - экономическая нажива, не только за счет очевидно незаконных предприятий... но и путем отмывания нечестных денег и инвестирования в законный бизнес" .
  Написать внятную историю преступных деяний в эпоху Ельцина - задача не из легких. Почти ни одно громкое убийство не было раскрыто. Трудно выявить даже преступное прошлое многих персонажей - проблема, с которой столкнулись правоохранительные органы, заключалась в том, что некоторым бывшим уголовникам с хорошими связями удавалось похитить свои досье, уничтожив следы своих преступлений. Российский уголовный кодекс содержал много двусмысленностей и дыр. Многие финансовые операции, которые на Западе расценили бы как преступные (некоторые типы взяток, мошенничество, казнокрадство, вымогательство), в России зачастую преступлением не являются .
  Российские бандиты не особенно боятся и милиции, потому что у них есть защитники наверху. На самом низком уровне типичного преступного сообщества в России находятся "уличные качки", которые вымогают деньги у палаточных торговцев, владельцев ресторанов и так далее; эти люди отчитываются перед главарями, действующими на общегородском уровне; последние, в свою очередь, подчиняются боссам на общенациональном уровне. На каждом уровне у бандитов свои люди в государственных органах - начиная с местного отделения милиции или налоговой инспекции вплоть до мэров и губернаторов. И так до самого верха, до окружения президента.
  Обычно любому удачливому российскому бизнесмену приходилось иметь дело с обеими сторонами. Российская структура власти представляла собой трехгранную пирамиду: бандиты, бизнесмены и государственные чиновники.
  За каждым историческим процессом стоят конкретные личности. Мне хотелось узнать: кто же в действительности правит Россией? Кто довел страну до такого состояния? Кто находится на верху пирамиды?
  Летом 1996 года я стал знакомиться с деятельностью Бориса Березовского. Не было другого человека, стоявшего столь близко ко всем трем ветвям власти: преступность, бизнес и правительство. Нет другого человека, которому сползание России в пропасть принесло бы такие грандиозные доходы.
  Впервые я услышал о нем во время поездки в город Тольятти, на Волге, где находится крупнейшая в России автомобильная компания "АвтоВАЗ". Я писал статью об автомобильной промышленности в России и услышал, что "АвтоВАЗ" каким-то образом связан с предпринимателем по фамилии Березовский (на самом деле этот магнат заработал свои первые миллионы именно на этом автозаводе).
  Когда я спросил президента "АвтоВАЗа" Алексея Николаева о холдинге Березовского "ЛогоВАЗ", автомобильный босс и его помощники нервно переглянулись. В глазах людей, сидевших напротив меня, мелькнул испуг. "Мы больше никаких прямых связей не имеем с "ЛогоВАЗом", - пробормотал Николаев. - У них там (в Москве) другой какой-то бизнес" , .
  Кем же был этот бизнесмен, одно имя которого заставляло всех умолкнуть? Я стал изучать этапы молниеносной карьеры Березовского и обнаружил, что она полна обанкротившихся компаний и загадочных смертей. Масштаб разрушений был колоссален, даже по современным российским стандартам. Он вцеплялся в крупную компанию, высасывал из нее деньги, превращая в банкрота, державшегося на плаву только благодаря щедрым государственным субсидиям. Его, словно магнитом, тянуло к наиболее кровавым точкам России: бизнес по продаже автомобилей, алюминиевая промышленность, выкуп заложников в Чечне. Многие из его деловых начинаний - от захвата ОРТ до перекупки Омского нефтеперерабатывающего комбината - были омрачены убийством или случайной смертью ключевых фигур. Вскоре после его вмешательства в деятельность Национального фонда спорта была предпринята попытка убить бывшего президента фонда. Свидетельств того, что Березовский виновен в этих смертях, нет. Правда, в 1995 году он недолго числился в списке подозреваемых по одному из самых крупных убийств в эпоху Ельцина, но его никогда не обвиняли в совершении преступления в связи с этими событиями.
  Я встретился с Березовским в Москве в 1996 году. Высокий интеллект этого человека не вызывал ни малейших сомнений - он доктор математических наук. Говорил он нервно, мысли формулировал четко, то и дело взмахивая рукой, на которой остался след от совершенного на него покушения в 1994 году. Насилие в русском бизнесе он принимал спокойно, но при этом занимал высоконравственную позицию. "В огромной степени проблема криминализации в России - проблема надуманная, - заявил он. - Надуманная в том смысле, что русский бизнес на Западе сегодня представляется как криминальный бизнес. Но это, безусловно, не так... По существу, российский бизнес не отождествляется со словом "мафия".
  Я спросил: почему же государство не может привлечь бандитов к ответственности? "Потому что в самой власти есть много криминальных людей, - ответил он. - Власть сама не заинтересована в том, чтобы эти преступления были раскрыты" .
  Через месяц Березовского назначили на ключевой пост в государстве: он стал заместителем секретаря Совета безопасности.
  Распад России предоставил Березовскому уникальную возможность воплотить в жизнь свои планы в гигантском масштабе. Он становился все крепче, а Россия все слабела.
  Как это ни странно, но основой для экономического и демографического спада России стали действия "молодых реформаторов" и "демократов" - группы, во главе которой стояли Егор Гайдар и Анатолий Чубайс.
  Во-первых, в 1992 году демократы отпустили цены до проведения приватизации и тем самым вызвали гиперинфляцию. За несколько недель сбережения подавляющего большинства граждан страны превратились в прах, уничтожив надежду построить новую Россию на фундаменте сильного внутреннего рынка.
  Во-вторых, демократы субсидировали коммерсантов - молодых людей со связями, которые сколотили состояния, взяв на себя роль торговых государственных монополий и нажившись на огромной разнице между старыми внутренними ценами на российские товары и ценами мирового рынка.
  В-третьих, вслед за гиперинфляцией, уничтожившей сбережения россиян, ваучерная приватизация Чубайса в 1993-1994 годах была проведена некомпетентно. В большинстве случаев граждане просто продали свои ваучеры за несколько долларов брокерам либо бездумно вложили их в пирамиды, вскоре рухнувшие. Мог возникнуть мощный класс акционеров, но этого не произошло: промышленные активы России вследствие приватизации Чубайса оказались в руках коррумпированных директоров предприятий либо в руках новых московских банков.
  В-четвертых, Чубайс и его сподвижники субсидировали эти новые банки, давая им ссуды Центрального банка по отрицательным (для государства) процентным ставкам, передавая им счета государственных учреждений и организуя рынок государственных ценных бумаг в угоду этим банкам.
  Наконец, при проведении в 1995-1997 годах залоговых аукционов оставшиеся сокровища российской промышленности Чубайс распродал по номинальным ценам группке своих.
  Коррумпированный капитализм ельцинской России пришел не случайно. Правительство намеренно обогатило Березовского и группку приближенных - в обмен на их политическую поддержку. Клан Ельцина и друзья-бизнесмены сохранили власть, но властвовали они над обанкротившимся государством и обедневшим населением. Предполагалось, что молодые демократы наведут в России порядок, разработают соответствующую правовую систему и дадут зеленый свет рыночной экономике. Вместо этого они возглавили режим, который оказался одним из самых коррумпированных в истории человечества.
  Больше всех в сложившейся ситуации выиграл Березовский. Ему нравилось хвастать своими достижениями. Однажды он рассказал газете "Файнэншл таймс", что он и еще шесть финансистов контролируют 50 процентов российской экономики, что именно благодаря им удалось переизбрать Ельцина на второй срок .
  "Крестный отец Кремля" - не биография Бориса Березовского. Здесь нет материалов о его детстве, отрочестве, взглядах, личной жизни. Эту книгу нельзя назвать ни политическим анализом, ни рассуждениями о меняющейся роли России в мире. Это, скорее, исследование карьеры, которую Березовский сделал в бизнесе и политике. В книге проходят две параллельные темы - возвышение Березовского и ослабление России. Много здесь сказано и о злоупотреблениях принципами западной демократии: личные свободы, свобода слова, выборные органы власти, защита прав меньшинства, рыночная экономика, личная самостоятельность, честный труд. В начале 90-х годов доброжелатели из-за рубежа считали, что если демонтировать коммунизм и исповедовать упомянутые выше принципы, россияне преобразуют свою страну в демократическое государство на западный манер. Миллиарды долларов в виде экономической помощи и огромное количество времени ушли на то, чтобы способствовать этому переходу. Западному миру трудно понять, как демократические принципы могли до такой степени отравить российское общество, и в этом смысле карьера Березовского позволяет ответить на этот вопрос.
  Уинстон Черчилль дал знаменитое описание интриг сталинской России: "схватка бульдогов под ковром". В России Ельцина происходило то же самое. В этой книге рассказывается о коррупции настолько глубокой, что читателям будет трудно в это поверить. Тем не менее зачастую Березовский и другие российские бизнесмены даже и не пытались замаскировать свои грабительские действия. Генерал Александр Лебедь точно охарактеризовал их позицию: "Березовский - апофеоз мерзости на государственном уровне: этому представителю небольшой клики, оказавшейся у власти, мало просто воровать - ему надо, чтобы все видели, что он ворует совершенно безнаказанно" .
  ГЛАВА ПЕРВАЯ
  ВЕЛИКАЯ БАНДИТСКАЯ ВОЙНА
  Перестрелка у кинотеатра "Казахстан"
  
  Похороны проходили в субботу, в полдень. В Москве стоял типичный июльский день: высокие облака, шум автомобилей, над городом - желтоватая дымка из выхлопных газов и пыли. К церкви Михаила Архангела на проспекте Вернадского съезжались машины, они парковались прямо на тротуаре и на газонах - не только привычные глазу российские модели, но и изящные БМВ, "мерседесы" и "вольво". В церкви были в основном крупные парни в черных пиджаках, расстегнутых рубашках или тренировочных костюмах - они появлялись группками по трое или четверо. Они пришли проститься с Игорем Овчинниковым, в прошлом борцом, последнее время исполнявшим обязанности казначея и главного помощника крупной московской преступной семьи, связанной, по информации московских милиционеров, с солнцевской братвой. В церкви стоял открытый гроб, и все проходившие мимо уважительно кивали боссу Овчинникова, Циклопу - бывшему боксеру, который получил эту кличку, потому что лишился глаза в схватке с чеченскими бандитами .
  Овчинникова убили в перестрелке с чеченцами у автосалона, принадлежавшего Борису Березовскому. Сорокасемилетний Березовский почти всю свою профессиональную карьеру занимался разработкой компьютерных программ, и трудно было предположить, что такой человек преуспеет в мире бандитов; тем не менее за четыре года Березовскому удалось раскрутить незаметное совместное предприятие до гигантских масштабов и превратить в крупнейшую процветающую фирму по продаже автомашин, а этот бизнес - один из самых криминализованных в российской экономике. По сведениям российских правоохранительных органов, Березовский развивал свою структуру, "ЛогоВАЗ", под покровительством преступных группировок из Чечни. Бесстрашных чеченцев он использовал для охраны; они были его "крышей" на автомобильном рынке. Доходы Березовского сделали его мишенью для организованной преступности. Он бы не выжил, не сумей защитить свои капиталы физически. При бессилии правительства России самой эффективной "службой безопасности" для бизнесменов были бандиты .
  В июле 1993 года банда Овчинникова стала вторгаться на территорию Березовского. Сотрудник московской милиции, разрабатывавший Овчинникова, рассказывал: когда люди Овчинникова предложили "ЛогоВАЗу" партнерство, Березовский отказался, сказав, что "крыша" у него уже есть и им следует поговорить с чеченцами. Решительный "разговор" состоялся на Ленинском проспекте, около кинотеатра "Казахстан", где и находился автосалон "ЛогоВАЗа". Овчинников и его бандиты подъехали на трех машинах и открыли стрельбу. Люди "ЛогоВАЗа" ответили огнем. Результат недолгой перестрелки: трое убитых (включая Овчинникова) и шестеро раненых. Это была одна из самых кровавых бандитских разборок в Москве 1993 года .
  Я спрашивал об этом случае тогдашнего главу Московского РУОПа, генерала Владимира Рушайло (ныне он возглавляет МВД), и получил обтекаемый ответ: "Многие наши представители коммерческих структур считают, что тех или иных представителей коммерческих структур убивают именно за то, что они являются представителями коммерческих структур. Отнюдь нет. Расследования всех уголовных дел, связанных с совершением убийств, в том числе и заказных убийств, свидетельствуют о том, что люди, в отношении которых совершались преступления, сами были в каких-то не совсем понятных, мягко говоря, отношениях с теми лицами, которые в отношении их заказали или совершили это убийство. Законопослушных граждан, которые не нарушают закон, которые платят налоги, - никто не убивает... По поводу того же "Казахстана". Поводом для этой перестрелки послужило то, что у этой структуры ("ЛогоВАЗ") своя охрана, а приехала другая группировка, которая хотела с них тоже получать деньги. Вот вам и результат" .
  Березовский сказал мне, что эту перестрелку помнит, но о причинах ничего не знает. Потом добавил: "Сегодня в России идет небывалый в истории процесс перераспределения собственности, где нет ни одного довольного: ни те, кто в один день стал миллионером, потому что считают, что мало миллионов заработали, ни те, кто не получили ничего и, естественно, недовольны. Поэтому я не считаю, что масштабы преступности превышают масштабы процесса преобразования" .
  Чеченцы
  Чеченские бандиты появились в Москве в конце 80-х, и внезапно рестораны, гостиницы, банки и новые частные предприятия (кооперативы) стали жертвами чеченских вымогателей. На первый раз не желавших платить предупреждали; если они упорствовали - их убивали. Московские банды, чьи главари в конце 80-х еще сидели в тюрьмах, оказались отодвинутыми в сторону. Чеченцы терроризировали конкурентов - их месть была страшной, их безжалостность ужасала. Москва была в шоке, и многие нераскрытые преступления списывались на чеченцев. Имена лидеров чеченских бандитов: Руслан Атлангериев, Хожа Нухаев, Лечи Бородатый, Лечи Лысый, братья Таларовы, Султан Даудов, Хоза Сулейманов - произносились в московском преступном мире с трепетом. Меньше были известны имена будущих чеченских полевых командиров, таких, как Шамиль Басаев: эти зарабатывали в Москве деньги как "бизнесмены". По самым щедрым оценкам, число чеченских бандитов в Москве тогда не превышало 1000 человек. Тем не менее за несколько лет им удалось завоевать столицу России .
  Как действует чеченская община, как бандиты держат связь друг с другом - этого не знал никто. У россиян о чеченцах были сведения, скорее, исторического порядка: горный народ, кровная месть, прирожденные воины, неукротимый боевой дух. Одним из сильных мест чеченской общины в Москве была ее клановость - даже самые яростные внутренние конфликты никогда не выходили за пределы общины. Московская милиция признавала - справиться с чеченцами не можем; как только удавалось выйти на какого-то крупного бандита-чеченца, он мгновенно уезжал в Чечню.
  Будучи формально частью Российской Федерации, Чечня всегда стремилась к независимости. Администрация Ельцина не очень сопротивлялась; мало того, когда в 1991 году российские войска ушли из Чечни, большой арсенал оружия остался местным властям. Первые три года правления Ельцина Чечня существовала как узаконенная серая зона. Она оставалась частью России, пользовалась российскими правительственными субсидиями и продолжала входить в российскую финансовую систему. При этом таможенные и правоохранительные органы России до нее добраться не могли.
  Первое, что сделали чеченские власти после распада Советского Союза, - открыли двери тюрем, и на свободе оказалось около 4000 профессиональных преступников. Многие главари преступных групп вошли в состав чеченского правительства и поддерживали контакты с чеченскими группировками в Москве и других российских городах. Немалая доля средств, которые эти группировки получали от рэкета, переправлялась в Чечню. Аэропорт в Грозном стал перевалочным пунктом для контрабандных операций. Чечня превратилась в международный центр торговли героином. Один из контрабандных маршрутов начинался в "Золотом треугольнике" (Бирма, Таиланд и Лаос). Опиум и героин поступали на российскую морскую базу во вьетнамской бухте Камрань, там их перегружали местные наркодельцы, далее товар попадал в Находку (где им занимались чеченские и российские бандиты), переправлялся в Грозный, а затем через Россию, Украину и Турцию поступал на рынки Европы и США. Другой маршрут брал начало в "Золотом полумесяце" (Афганистан, Пакистан и Иран); в данном случае наркотики шли через республики Средней Азии либо через Иран и Азербайджан, привозились в Чечню, а уже потом - на Запад. Если товар везли через Россию, пунктом назначения обычно была Германия; контрабанду доставляли военным транспортом на российские базы в Восточной Германии, а там продавали местным наркошайкам .
  В Москве чеченские бандиты быстро взяли под контроль сеть государственных магазинов "Березка" - роскошные, по понятиям советской эры, супермаркеты, где обслуживались иностранцы и советская элита. Организовали рэкет магазинов, ресторанов и других коммерческих структур по всему городу. Внедрились они и в оптовую торговлю - особенно мощная чеченская банда во главе с Хозой Сулеймановым контролировала Южный порт, крупнейший речной терминал Москвы и огромный рынок под открытым небом, где продавались автомобили, автозапчасти и другие дефицитные товары. В итоге чеченцы закрепились на одном из важнейших рынков России, где крутятся наличные: продажа автомобилей (новых и подержанных). Они подмяли под себя и посреднические торговые структуры, и автосервисы, особенно те, что занимались иномарками. Другая чеченская группировка вытеснила азербайджанцев, которые держали торговлю наркотиками .
  В 1992-1993 годах открываются казино, и чеченцы незамедлительно прибрали к рукам лучшие из них. На прицеле были и гостиницы, захват которых осуществлялся обычно по одной схеме: контроль над проституцией в гостинице, потом - над местными магазинами и ресторанами, а затем и денежными потоками всей гостиницы. Позже чеченцы вышли на финансовые рынки, установив контроль над многими банками .
  В начале 90-х годов в Москве орудовало семь крупных чеченских банд ("Центральная", "Белград", "Украина", "Лазанья", "Останкино", "Салют" и "Южный порт"), насчитывающих около 500 боевиков. Многие из представителей "центральной" группы (под командованием Лечи Бородатого) жили возле Кремля, в гостинице "Россия". Из этой гостиницы, которую держали чеченцы, было легко попасть в любую точку центра столицы и нанести нужный удар. Вскоре империя так разрослась, что управлять напрямую стало сложно, и чеченцы начали действовать через доверенных лиц, призывать под знамена бандитов из Грузии, Дагестана, Ингушетии и самой России .
  Воры в законе
  Внедряясь в Москву и другие российские города, чеченцы ступали отнюдь не на девственную землю. У советского преступного мира были устоявшиеся традиции, которые десятилетиями складывались в тюрьмах и лагерях. На языке колоний свод законов, которым руководствовались профессиональные преступники, назывался "воровской мир". Правили таким преступным миром "воры в законе" - российский эквивалент крестных отцов сицилийской и американской мафии. Как правило, "вор в законе" - закоренелый преступник, которого "коронуют" другие воры в законе во время тюремной воровской сходки. Обязанности этого человека - посредничать между конкурирующими группировками. В бывшем Советском Союзе таких воров в законе было несколько сотен. Многие из них - представители российских национальных меньшинств. К примеру, в Москве в 1993 году из шестидесяти с лишним воров в законе более половины было из Грузии, республики, где в советские времена ценилась красивая жизнь и процветал черный рынок. Еще десяток-другой были выходцами из других районов Кавказа .
  Главным эмиссаром Березовского по связям с традиционным преступным миром был его партнер Бадри Патаркацишвили, один из основателей "ЛогоВАЗа". Всякий раз, когда деловая карьера Березовского заводила его в опасные дебри, он обращался за помощью к партнеру. У Бадри были налаженные связи со многими высокопоставленными московскими грузинами. По сведениям Службы безопасности Президента, ФСБ и разных частных охранных агентств, у Бадри были тесные контакты с преступными группировками с Кавказа .
  "Официальная должность Бадри в. то время (1993-1994) - заместитель председателя совета директоров "ЛогоВАЗа", - вспоминает Александр Коржаков, бывший глава Службы безопасности Президента. - На самом же деле он занимался возвратом долгов, защищал от бандитов. В советские времена Бадри Шалвович был одним из руководителей системы автосервиса в Грузии. Один его брат, Мераб, - вор в законе; другой, Леван, - "авторитет" грузинской организованной преступной группировки. У Бадри есть кличка, как у любого бандита. В криминальной среде его называют Бадар" .
  В 70-е годы наиболее знаменитым вором в законе был бывший российский зек Вячеслав Иваньков по кличке "Япончик". Он получил титул "вора в законе" во время недолгой отсидки в начале 70-х, после чего создал мощную структуру, которая вымогала деньги у подпольных предпринимателей и коррумпированных чиновников; также он занимался контрабандой наркотиков, ювелирных изделий, икон и антиквариата. У него была репутация безжалостного дикаря, который часто увозил в лес непокорных торговцев и подвергал их пыткам. Существует легенда: когда его рассердил директор одного из московских ресторанов, он похоронил этого человека заживо и сверху положил асфальт. "Убить - что закурить", - якобы любил говаривать он. От Риги до Свердловска, от Казани до Москвы он оставил страшный след. Но, несмотря на громкую преступную карьеру, сидел Япончик всего два раза, и то недолго: один раз за то, что пользовался фальшивыми документами, другой - за незаконное ношение оружия. Только в 1981 году в результате совместной операции КГБ и МВД удалось поймать его с поличным. Его осудили за бандитизм и приговорили к четырнадцати годам тюрьмы .
  У этого мафиозо было много высокопоставленных друзей. В ноябре 1991 года, когда происходил развал Советского Союза, Верховный суд Российской Федерации освободил Япончика, официальная версия - пошатнувшееся здоровье. Среди тех, кто якобы просил за него, были знаменитый певец Иосиф Кобзон, всемирно известный офтальмолог Святослав Федоров и неутомимый борец за права человека (и старый друг Андрея Сахарова) Сергей Ковалев .
  "Ко мне обратилась с просьбой жена Япончика, - лаконично вспоминал Федоров. - У Япончика были нелады со здоровьем, и еще четыре года он мог не просидеть".
  Возможно, у Федорова были более веские причины вмешиваться в подобные дела. Помимо знаменитой московской больницы и клиники за рубежом, он владел акциями двух больших московских гостиниц и казино "Ройял" (конкурент казино "Черри", контролируемого чеченцами). По одной из версий, Япончика выпустили до срока, потому что российские правоохранительные органы, включая бывший КГБ, хотели оказать противодействие чеченским бандитам, которые в 1991 году подчинили себе улицы российских городов .
  Япончик пробыл в России недолго. В 1992 году он уехал в Нью-Йорк, чтобы развернуться там: грабить новую российскую эмиграцию. Но у него сохранились прочные связи и с Россией, главным образом через торговлю наркотиками по всему миру .
  Одним из тех, кто блюл интересы Япончика в России, был Отари Квантришвили (Отарик). Этот приземистый человек не был вором в законе, скорее, ему подходило другое милицейское определение - "преступный авторитет". "Вячеслав Кириллович Иваньков (Япончик) - один из честнейших людей, - убеждал меня Отарик в 1993 году. - Не в пример теперешним мерзавцам, по крайней мере, он не грабил страну и не был государственным преступником. Если он был преступником, то он был уголовным преступником, а уголовные преступники теперь ничто перед государственными преступниками, которые разорили Россию и строят себе дома во Флориде".
  В молодости Отарик был талантливым борцом, имел неплохие шансы попасть в олимпийскую сборную. Однако в 1966 году, когда ему было восемнадцать лет, он оказался участником группового изнасилования. Власти отнеслись к нему мягко. После четырех лет тюрьмы ему поставили диагноз "шизофрения", перевели в психиатрическую лечебницу и вскоре освободили. В начале 80-х он стал работать тренером по борьбе в престижном московском спорткомплексе "Динамо". Он готовил боксеров, борцов, специалистов по боевым единоборствам, тяжелоатлетов, многие из которых позднее пополнили ряды московских криминальных структур.
  К началу 90-х годов Отари стал заметным предпринимателем и филантропом. Официально он являлся председателем Благотворительного фонда имени Льва Яшина, занимавшегося социальной реабилитацией спортсменов. Этот фонд, имея серьезные таможенные и налоговые льготы, помогал российским спортсменам получить профессиональную подготовку и трудоустроиться. Отарик утверждал, что своих спортсменов он направляет на безупречную работу. "Я их не пускаю грабить и убивать", - заявлял он.
  Фонд занимал несколько номеров на верхнем этаже гостиницы "Интурист", где раньше находились помещения КГБ. В августе 1993 года мне удалось поговорить с Отариком. Своих связей с преступной средой он не скрывал. "У меня мафиозные структуры ничего не берут, - сказал он. - Наоборот, они мне дают".
  Отарик возглавлял несколько коммерческих структур. Главная его фирма называлась "XXI век", ее совладельцем был предприниматель и певец Иосиф Кобзон. Через эту и другие компании Отарик владел акциями ряда сомнительных предприятий, включая казино "Габриэлла" и дискотеку "У Лис'са" (основанную рекламным магнатом Сергеем Лисовским). Считалось, что у него были интересы и в авто- и нефтеторговых фирмах, таких, как "Гермес". Газеты писали, что он имел отношение к кровавой битве за нефтеперерабатывающий комбинат в Самаре .
  Отарик утверждал, что прибыль от его коммерческих операций шла на строительство стадионов и тренировочных комплексов, на проведение спортивных программ. "Очень много у нас развелось педерастов и наркоманов, - заявлял он. - А спорт - единственное средство сохранить нацию. Вот я строю детские спортивные школы и прививаю любовь к спорту, для того чтобы отвлечь от наркомании и е..и в ж..у. Вот моя основная задача - сохранить генофонд нации".
  По мнению московской милиции, Отарик более всего походил на крестного отца мафии, он налаживал связи между разными преступными группами, получал долю от их доходов, разрешал междоусобные конфликты. "У меня множество друзей и товарищей, одни сильные, а другие слабые, - сказал он мне. - Я сильных равномерно загружаю слабыми".
  Он решительно выступал против политических лидеров, называл их "государственными преступниками"; политиканы обогащаются, но не дают ни гроша на то, чтобы помочь детям или пенсионерам, бушевал он. С другой стороны, бандиты всегда готовы дать деньги на благотворительные цели. "Это для вас они мафиозные структуры, - говорил он. - Для меня это добропорядочные люди" .
  Отарик и Япончик были полны решимости выкурить чеченцев из Москвы. Однако ни они, ни другие главари известных бандитских групп не имели серьезного авторитета у чеченцев, которые презирали правила российского преступного мира, среди воров в законе чеченцев практически не было. Когда чеченские бандиты хлынули в Москву, местные авторитеты пытались поставить их на место. Первая стычка произошла в 1988 году: полдюжины воров в законе вызвали чеченских лидеров для разговора в кафе "Аист". Чеченцев было меньше, но они набросились на москвичей с оружием; двое воров получили серьезные ножевые ранения (тогда в Москве было мало огнестрельного оружия), остальные спаслись бегством. В конечном итоге московские воры разделились: одни примкнули к чеченцам, другие перешли на сторону их конкурентов .
  Ведущую роль в этой нарождавшейся античеченской коалиции взяла на себя совершенно новая организация: солнцевская группировка. Названная в честь мрачноватого московского пригорода, солнцевская группировка возникла в середине 80-х. Поначалу это была сеть "спортивных клубов", которые открыл бывший официант, деятель черного рынка и картежник Сергей Михайлов (Михась). В годы перестройки Михайлов, по утверждениям московской милиции, превратил свои спортклубы в мощную преступную империю и стал контролировать рэкет, проституцию, торговлю наркотиками и бригады по угону автомашин. Михась представлял уже новое поколение и вором в законе не был. Себя он называл бизнесменом. В 1989 году Михася и других солнцевских боссов арестовали по обвинению в "бандитизме" и отправили в тюрьму. Несколько чеченских групп воспользовались их отсутствием и частично захватили сферы влияния солнцевских. Но вскоре после распада Советского Союза Михась оказался на свободе и засучив рукава взялся за восстановление своей власти в городе .
  Источники из московской милиции утверждают, что в 1992 году Березовский обратился к Михасю с предложением купить "Орбиту", магазин на Смоленской площади неподалеку от Министерства иностранных дел, находившийся под контролем солнцевских. Он хотел использовать эту престижную площадку для одного из своих автомагазинов. Михась якобы назначил цену в 1 миллион долларов. Березовскому сумма показалась завышенной, и тогда, то ли по совету своего компаньона Бадри, то ли по собственной инициативе, он объединился с врагами солнцевской группировки - чеченцами. Тем временем конкуренты Березовского на рынке автомобилей, входившие в другие преступные группировки, с завистью наблюдали за его успехами. Им не нравилась сделка, которую он заключил с крупнейшей в России автомобильной компанией "АвтоВАЗ", не нравилось и то, как он успешно лоббирует в Министерстве внешних экономических связей вопрос о повышении таможенных пошлин на иномарки .
  Так получилось, что Березовский оказался в эпицентре войны между крупнейшими преступными кланами. Перестрелка у кинотеатра "Казахстан" - это было начало. Весь следующий год "ЛогоВАЗ" не раз подвергался яростным нападкам конкурентов. В двух шагах от смерти оказался и сам Березовский.
  Война начинается
  Бандиты отстреливали друг друга все годы правления Горбачева и Ельцина, но кровавая бойня, развязанная в 1993-1994 годах, - это было нечто особенное. "Великая бандитская война" велась главным образом в Москве, но эхо ее доносилось и до Владивостока, Красноярска, Свердловска, Самары, Санкт-Петербурга, Тбилиси, Грозного, Лондона и Нью-Йорка. В основе конфликта лежали экономические интересы. После падения коммунизма из тюрем вышли многие главари бандитских шаек и поняли, что ситуация позволяет захватить огромные и лакомые куски государственной собственности. Началась приватизация гигантских промышленных компаний, шахт, нефтедобывающих комплексов. Любой человек с безжалостной хваткой мог в течение дня разбогатеть до неслыханных размеров. Происходившее в России в те времена сравнивали с катастрофой автомобиля, набитого пачками долларовых банкнот - деньги высыпались на землю, и пешеходы, расталкивая друг друга, пытаются ухватить побольше. Старшее поколение уголовников (воры в законе) и младшее (бандиты-бизнесмены) вступили в яростную схватку друг с другом, дабы застолбить выгодные участоки.
  В этой бандитской войне каждый был за себя, но основные преступные группировки брали сторону одного из двух главных конкурентов. С одной стороны - чеченцы и примкнувшие к ним воры в законе. С другой, говоря условно, братья-славяне - солнцевская братва со своими союзниками. Япончик из Нью-Йорка поддерживал античеченскую группу, как и Отарик. Еще одним серьезным союзником солнцевских стал молодой бандит, недавно вышедший из тюрьмы, Сергей Тимофеев по кличке "Сильвестр" (за сходство со Сталлоне) .
  Война началась с убийства преступника по кличке "Глобус". Подлинное имя - Валерий Длугач. Это был вор в законе, контролировавший бауманскую преступную группировку и представлявший в Москве интересы казанской преступной группировки. За что убили Глобуса - неясно. Глобус внедрялся на рынки по продаже наркотиков и автомашин. Под его "крышей" сидела самая большая (после "ЛогоВАЗа") фирма по продаже иномарок: "Тринити Моторс". В начале 1993 года Глобус "противопоставил свое имя" чеченцам. Ответ чеченцев не заставил себя долго ждать .
  10 апреля 1993 года Глобус пошел на дискотеку "У Лис'са". Это заведение якобы принадлежало рекламному магнату и одному из организаторов будущей предвыборной кампании Ельцина Сергею Лисовскому. Фактическими ее владельцами, по крайней мере частичными, были Отарик и солнцевская братва. Когда Глобус вышел из дискотеки и направлялся к своему "шевроле", он был сражен пулей снайпера .
  Еще через два дня возле своего дома был убит главный громила бауманской группировки по кличке "Рэмбо". На следующий день в центре Москвы в своей машине изрешетили пулями еще одного главаря этой группы - Виктора Когана. Через девять месяцев погиб и новый лидер бауманских - Владислав Ваннер.
  В ответ на уничтожение бауманской группы солнцевская коалиция начала вторгаться на важную чеченскую территорию - "ЛогоВАЗ" Березовского. За перестрелкой у "Казахстана" последовали другие вылазки. По крайней мере дважды на торговые площадки с машинами "ЛогоВАЗа" нападали люди, вооруженные гранатами. Сотрудничать со следователями из милиции "ЛогоВАЗ" отказывался. Один из следователей сказал в прессе, что эти нападения - "продолжение войны московских преступных группировок за контроль над автобизнесом" .
  Большую часть той зимы Березовский провел на Западе. В ноябре он уехал в Израиль и получил израильское гражданство; он жил в пригороде Тель-Авива с женой Галиной и двумя детьми .
  "В 1993 году я испытывал сильнейшее давление со стороны людей, имена которых называть я не хочу, - говорил Березовский позднее в интервью по телевидению. - И не только я, на многих давили. И тогда я уехал в Израиль на несколько дней... и просил предоставить мне гражданство. Оно было мне предоставлено" .
  Кто именно оказывал на него давление и почему - осталось неясным. По некоторым российским источникам, Березовский в то же время ездил в США и получил там "грин-кард" .
  В швейцарском городе Лозанна партнер Березовского по бизнесу - крупная торговая фирма "Andre & Cie." была крайне обеспокоена бандитскими разборками в Москве и муками, выпавшими на долю Березовского. Когда "Andre & Cie." объединилась с Березовским, она вовсе не рассчитывала на участие в череде взрывов и убийств. Но Аллену Мэйру, занимавшемуся в компании Россией, удалось успокоить коллег.
  "Это же происходит в России, а не в Швейцарии, - объяснял он. - Мы проверили все факты, мои боссы в компании эти факты приняли. Вот и все. Другого варианта просто не было. То есть вариант был, мы могли сказать: наши отношения мы прерываем. Но этого не произошло. В автомобильном мире в Москве тогда шла жестокая конкуренция, - продолжал он. - Методы использовались самые суровые. Конечно, это не прибавляло настроения. Наоборот, всякий новый случай отзывался в душе болью" .
  "Andre & Cie." решила не бросать Березовского.
  Летом 1993 года я приехал в Россию, чтобы подготовить статью об организованной преступности в Москве, и оказался в эпицентре бандитской войны. Практически каждый день городские газеты сообщали об убийствах. Однажды "Независимая газета" поместила фотографию неизвестного, висевшего на фонарном столбе, а снизу на него взирали пораженные горожане.
  Несколько раз случалось так, что моих героев убивали прежде, чем я успевал с ними встретиться. Я пытался пообщаться с Валерием Власовым, главарем преступной группы, связанной с солнцевской организацией. Базой ему служило казино "Валери", довольно мрачное заведение на юго-западе Москвы. Я позвонил и представился.
  "Я американский журналист, пишу статью о новых российских предпринимателях, хотел бы взять интервью у господина Власова".
  "Его нет. Будет завтра после обеда. Перезвоните".
  На следующий день я позвонил и снова спросил Власова.
  "Кто вы?" - спросили меня. Я снова представился: американский журналист, готовлю материал о новых предпринимателях, мне обещали встречу и так далее. На том конце провода зашептались. Потом трубку взял другой человек:
  "Извините, господин Власов не сможет дать вам интервью. Вчера вечером он погиб".
  Потом я узнал, что Власова застрелил снайпер, когда он выходил из собственного казино.
  Нечто похожее произошло у меня и с Отариком. На августовский день мы договорились об интервью, но уголовный авторитет не смог встретиться. Он занимался похоронами старшего брата, погибшего в перестрелке с чеченцами. Через месяц я спросил Отарика - кто виновен в этой смерти? "Не надо вам касаться этого! - закричал он. - Никогда не задавайте таких вопросов родственникам!"
  Старший брат Отарика, Амиран, отправился на переговоры с чеченцами в представительство торговой компании в пяти минутах ходьбы от Кремля. Его сопровождал бандитский авторитет Федор Ишин (Федя Бешеный) и три члена люберецкой группировки. Когда Амиран уходил, раздались выстрелы. Все пятеро были убиты.
  Казино "Черри"
  Для российских бандитов наступила золотая пора. О них вовсю писали газеты, они фотографировались вместе с мэрами крупных городов и министрами. Граждане России начали покупать словари тюремного жаргона, серьезные аналитические труды о преступном мире, дешевые романы о подвигах героев-уголовников. Россияне с любопытством взирали на новую власть, вошедшую в их жизни. Сотни кафе на западный манер, дорогущие рестораны, сияющие ночные клубы открывались по всей Москве. Представители нового правящего класса - с часами "роллекс", в итальянской обуви, с золотыми браслетами, с мобильными телефонами, женами и подружками, в нарядах от Версаче - с угрюмым видом потягивали благородные напитки. Провинциальные русские красавицы были доступны почти задаром - лучшие из них становились подружками бандитов.
  Первой и самой главной покупкой для любого преступника был автомобиль. Улицы Москвы заполонили впечатляющие иномарки. В 1993 году самой солидной маркой считался шестисотый "мерседес" (розничная цена в США около 100 000 долларов, в России вдвое больше); чеченцы и грузины отдавали предпочтение БМВ и таким большим американским машинам, как "линкольн" и "бьюик". Через несколько лет в моду вошли хищные вездеходы: "тойота ленд крузер", джип "чероки", "ленд ровер", "мицубиси монтеро", "исузу трупер". Бандиты гоняли машины быстро и жестко, часто ехали против потока, не обращая внимания на сигналы светофора и милиционеров. Типичный бандитский выезд того времени - черный "мерседес" с затемненными окнами и "ленд крузер" в виде охраны-сопровождения. Многие дорогие иномарки носились по улицам столицы без номерных знаков. Милиция их не останавливала.
  Наиболее примечательным символом новой России стали казино. С момента падения коммунизма прошло всего два года, а по Москве открылись десятки казино; российская столица стала напоминать аляповатую версию Лас-Вегаса. В одних случаях казино были слепящими роскошью игорными дворцами, в других - за неоновой рекламой скрывались весьма жалкие заведения.
  Как-то летом 1993 года я посетил казино "Черри" на Новом Арбате. Оно открылось в июле и было самым популярным местом в городе; здесь обретались молодые российские бизнесмены, американцы и европейцы, десятки проституток высокого пошиба, стаи профессиональных преступников. Бандитские главари, люди средних лет, были в черном - у одного из них пиджак был щегольски перекинут через плечо, - за каждым ходило по полдюжины "шестерок". Все они были выходцами с Кавказа - их внешность свидетельствовала об этом непреложно.
  Вокруг столов толпился народ, перед игроками весело громоздились горки фишек. Многие за один ход рулетки небрежно ставили по тысяче долларов. Этим людям доставляло удовольствие показывать, что такие огромные суммы для них - ничто. Объясняя это странное явление, местный менеджер, англичанин Дейв Сейер сказал мне: "Почти все эти люди не знают, что их ждет завтра, и просаживают все, что у них есть".
  У самого казино дела шли прекрасно. "Прибыли - страшно сказать, - тихо радовался Сейер. - Если так пойдет и дальше, мы вернем вложенные деньги (5 миллионов долларов) через четыре месяца" .
  Наверху гремела дискотека и мелькали стробоскопические огни. Роскошные женщины двигались в такт музыке, их лица раскраснелись от танцев и наркотиков. Чуть в стороне я заметил в окружении головорезов хрупкого мужчину лет тридцати. Его волосы были выкрашены в рыжий цвет, бросался в глаза оранжевый пиджак - он походил на Алекса, героя "Заводного апельсина". Я заметил, что он знает здесь многих: бандиты подходили к нему бесконечной чередой и что-то уважительно шептали на ухо. Позже, когда он вернулся к своему столику в сопровождении двух помощников, я подошел и представился.
  Он сказал, что его зовут Сергей, он доктор-невропатолог. Но ведь среди обедневшей российской образованной элиты доктора - самая мало оплачиваемая группа? Откуда же деньги на клуб, в котором берут 30 долларов за вход, а выпить стоит 10 долларов? "У меня свой бизнес, - последовал ответ. - В таком месте встречаешь много друзей".
  Может, бизнесмену вроде Сергея это и по карману, но откуда такие деньги у амбалов в кожаных пиджаках? "Воруют", - пояснил Сергей, осклабившись.
  Сергей презрительно отозвался о новых российских банках: они созданы на фонды компартии, а потом оказались замешаны в афере с фальшивыми авизо. Это был знаменитый скандал. В 1992-1993 годах, подкупив кучу чиновников в Российском центральном банке, несколько преступных групп и связанных с ними банков провернули крупнейшую в истории России банковскую аферу. В отделе выплат Центрального банка царил такой хаос, а работники банка оказались так охочи до взяток, что преступникам удалось здорово нажиться.
  Типичная схема работала так: открывались две компании, обычно банки. Используя коды, полученные от Центрального банка, первый банк посылал второму фальшивое авизо на перевод денег. Второй банк шел с этим авизо в один из 1400 отделов выплат Центрального банка и получал наличные. Пока власти разбирались, что происходит, оба банка исчезали с деньгами Центрального банка.
  Эта банковская афера была одной из самых больших катастроф "реформистского" правительства, которое возглавлял Егор Гайдар. По сведениям из российского правительства, в 1992-1993 годах размер хищений составил 500 миллионов долларов (треть кредитной линии, открытой в том году для России Международным валютным фондом). Многие аналитики утверждали, что потери исчисляются в миллиардах. Большую роль в афере играли чеченские группы, которые действовали частично для себя, а частично - для казны жаждавшей самоопределения Чеченской республики. На этой операции они неплохо заработали (Чечня была идеальным местом для регистрации ложных банков). В этой афере наверняка участвовали многие ведущие коммерческие банки и торговые компании России, иначе провернуть такую операцию не удалось бы .
  Я спросил своего нового знакомого, Сергея из казино "Черри": как насчет иностранных преступников? Ходят слухи, что в Россию потянулись гангстеры из-за рубежа? "Итальянская мафия была, разнюхивала, но потом они уехали, - сказал Сергей. - Наши ребята для них уж больно крутые. Колумбийцы - дело другое".
  По утверждению Сергея, в Москве крутилось много колумбийских наркодолларов, их вкладывали в недвижимость и всевозможные предприятия. Россияне, которые продвигали такие сделки, получали на Западе щедрое вознаграждение. "Тут за счет этих дивидендов живут многие", - гордо заявил Сергей.
  А кому принадлежит казино "Черри"? "Чеченцам", - не раздумывая, ответил Сергей. Позже сотрудник РУОПа подтвердил, что большая доля доходов из этого казино поступает в одну из чеченских мафиозных групп. Когда же я спросил Дейва Сейера, он назвал четырех владельцев-акционеров: правительство Москвы, закрытая шведская компания, специализирующаяся на казино, российская фирма по продаже иномарок "Тринити Моторс" и частная российская холдинговая компания "Олби" .
  У "Тринити Моторс", торговавшей "крайслерами" и другими иномарками, была весьма сомнительная репутация. Основной автосалон "Тринити" находился в одной из лучших точек Москвы: напротив Большого театра. Одним из официальных основателей этого бизнеса, нередко появлявшимся в "Черри", был Владислав Ваннер, он заменил Глобуса на посту главаря бауманской преступной группировки, которую разгромили чеченцы .
  Связь "Тринити Моторс" с казино "Черри" можно было предугадать, а вот "Олби" оказался совладельцем неожиданным. Эта компания принадлежала тридцатилетнему предпринимателю Олегу Бойко, отсюда и название "Олби". Он был одним из самых знаменитых новых русских миллионеров. Ему принадлежала сеть магазинов по продаже электроники "Олби-дипломат" и один из крупнейших российских банков, "Национальный кредит". Он был одним из основных внешних инвесторов ведущей российской газеты "Известия", а также главным спонсором политической партии своего друга Егора Гайдара, бывшего премьер-министра, любимца западных средств массовой информации и лидера "молодых реформаторов". Бойко был председателем исполкома партии Гайдара "Выбор России".
  Несколько лет спустя я спросил Гайдара: почему он решил сотрудничать с предпринимателем, который, в числе прочего, был крупнейшим акционером казино, которое держали чеченцы.
  "О его бизнесе я что-то знал, - ответил Гайдар. - В те времена он был крупным бизнесменом и считался человеком солидным".
  "А о его связях с преступным миром знали?"
  "Нет".
  "Сейчас вы бы согласились, чтобы он помогал вашей партии?"
  "Нет, конечно. Это было еще в то время, когда у нас было гораздо больше иллюзий о новом российском бизнесе, о социальной ответственности этих людей" .
  Сверхдержава преступности
  Года через два после начала демократического эксперимента большинство россиян поняли: страна попала в руки преступников. Для характеристики новой власти взяли иностранное слово "мафия". В народе бытовало мнение, что Россией правят убийцы и мошенники, а каждый член правительства - сообщник. Весной 1993 года президент России Борис Ельцин заявил в своем выступлении, что две трети всех коммерческих структур в России связаны с организованной преступностью, каковая представляет угрозу национальной безопасности России. Еще через год Ельцин снова выразил по этому поводу обеспокоенность, заявив, что Россия превращается в "сверхдержаву преступности". МВД дало следующие конкретные цифры: 40 процентов всего частного бизнеса, 60 процентов всех государственных компаний и до 85 процентов всех банков имеют связи с организованной преступностью .
  В 1993 году МВД выявило в стране около 3000 организованных преступных группировок. Через год на специальном совещании в ООН по вопросам международной преступности была названа цифра 5700, эти группы якобы насчитывали 3 миллиона членов. Но пугал не столько быстрый рост российских преступных групп, сколько масштабы захвата российской экономики .
  По идее, либерализация экономики должна была привести к тому, что всевозможные теневые операции перерастут в законный бизнес, но произошло обратное: черный рынок засосал новые предприятия. Новый российский бизнес был загнан в мир организованной преступности. Этому способствовали коррумпированные чиновники из государственного аппарата; получалось, что для коммерческого успеха нужны политические связи. Успешному бизнесу мешал обременительный и запутанный налоговый кодекс, и приходилось вести двойную бухгалтерию. Не было эффективной правовой системы, в итоге контракты не имели силы, а получить долги было невозможно без помощи бандитов.
  На заре ельцинской России появились тысячи новых банков. Иногда эти учреждения блистали мраморной отделкой, иногда напоминали дешевые лавки с вооруженной охраной. В первые годы ельцинского правления банковское дело было наиболее заманчивым бизнесом. Привлекала легкость доступа к государственным фондам. Если у банкиров были нужные связи, они могли получать огромные прибыли, даже не имея особого представления о финансах и кредитной политике. Крупнейшим источником дохода для российских банков были ссуды Центрального банка с отрицательной процентной ставкой. Например, в феврале 1993 года коммерческий банк с хорошими связями мог получить в Центральном банке ссуду под 7 процентов в месяц. Но в тот же месяц индекс цен на потребительские товары возрастал на 25 процентов. Банк просто превращал рубли Центрального банка во что-то, что не потеряет стоимость (скажем, в товары, имеющие легкий сбыт, или доллары), и снова реконвертировал активы в рубли в конце месяца, в итоге - чистая прибыль в 15 процентов всего за несколько недель. Банки с хорошими связями отлично зарабатывали и на том, что держали у себя депозитные вклады центральных министерств, местных властных структур, больших государственных нефтяных компаний и экспортеров оружия. Опять-таки эти банки выплачивали государству процент, который был куда ниже темпов инфляции, и государственные фонды позволяли им получать огромные прибыли на торговых операциях либо просто на обменном курсе .
  Неудивительно, что банки часто становились объектами нападок преступных групп. Жертвами пали десятки банкиров. Третий по величине в России государственный "Россельхозбанк" был крупнейшим из тех, где предстояли перемены; в декабре 1993 года его председатель был убит .
  В 1993 году я нанес визит одному из молодых российских банкиров на Новом Арбате. Широкоплечий человек с глазами ящерицы, Владимир Сипачев возглавлял банк "Аэрофлот" (40 процентов принадлежало авиакомпании, 60 процентов - шести физическим лицам). Тридцатипятилетний Сипачев рассказал мне, что сделал карьеру, начав "финансовым менеджером" в промышленной фирме "Атоммаш" в Ростове-на-Дону. В 1989 году начал строить промышленную империю. К 1993 году в его собственности оказались банк "Аэрофлот", карьер по добыче мрамора, небольшая компания по строительству самолетов, металлоторговая компания, несколько радиостанций. Сипачев хвастался своим финансовым гением и утверждал, что в этом году доходы от бизнеса превысят 100 миллионов долларов. Я подкинул ему несколько стандартных вопросов.
  "Что вы думаете о политике жесткой экономии МВФ, недавно принятой Россией?"
  "МВФ? - искренне удивился он. - А что это такое?"
  Я задал второй вопрос.
  "Вас, как заметного российского банкира, не беспокоит, что банкиров часто убивают?"
  "Почему меня это должно беспокоить? - спросил он. - Что тут необычного? На Западе банкиров убивают постоянно" .
  В декабре 1991 года одного из его партнеров по бизнесу, директора московского "Профбанка", Александра Петрова, убили у дверей его квартиры. Но самоуверенность Сипачева, судя по всему, была беспредельной. Один британский бизнесмен рассказывал, как Сипачев подвез его на шестисотом "мерседесе" без номерных знаков. Вместо того чтобы ехать по проезжей части - оживленный Новый Арбат, - шофер погнал машину прямо по тротуару, разгоняя пешеходов и уличных торговцев .
  Экспортные отрасли промышленности тоже были лакомым куском для организованной преступности. В 1993 директоров госпредприятий, где проходила приватизация - нефтеперерабатывающие комбинаты, алюминиевые заводы, компании по лесозаготовкам, - отстреливали одного за другим. Один из наиболее уважаемых российских бизнесменов, Иван Кивелиди, крупный промышленник, занимавшийся химической продукцией, председатель "Росбизнесбанка", основатель круглого стола "Бизнес России", был уничтожен особо изощренным образом. В телефонную трубку в его кабинете втерли ядовитый токсин; с пеной у рта Кивелиди рухнул на пол и через три дня скончался .
  Убийство стало основным способом борьбы с конкурентами. "Вместо того чтобы употреблять рыночные способы конкуренции и улаживать свои разногласия путем переговоров или в суде, бизнесмены нанимают профессиональных убийц и решают вопросы с помощью оружия", - жаловался Георгий Хаценков, бывший сотрудник агентства новостей ТАСС, открывший несколько ювелирных магазинов .
  Перестрелки в Москве исчислялись сотнями, часто происходили средь бела дня. Стреляли из пистолетов, автоматов, под машины подкладывали бомбы, иногда в ход шли даже гранатометы. "Современное оружие (на нас) потоком идет", - замечал генерал Рушайло .
  В 1993 году число убийств в России по официальным данным составляло 29 200 - то есть на душу населения вдвое больше, чем в США, где в том году был свой всплеск убийств. За период с 1989 по 1993 год количество убийств в Москве выросло в восемь раз. Эти цифры ужасают, но они - лишь доля от действительного числа этих преступлений в России. Ведь у многих убитых в графе "причина смерти" стояло: "самоубийство", "несчастный случай", "исчезновение". Категория "исчезновение" была по масштабам особенно пугающей. Представитель Московского РУОПа по связи с прессой Андрей Пашкевич сообщал: помимо 30 000 убитых ежегодно еще 40 000 "исчезает". Большинство из этих пропавших без вести, говорил он, наверняка - жертвы убийств. Отсюда выходит: по официальной статистике уровень убийств в России составляет 20 на 100 000 жителей, что вдвое выше, чем в США, но в действительности этот уровень превышает американский в три или даже четыре раза. Жертвами убийц становились известные и занимавшие важные посты люди, а поймать злодеев работникам правоохранительных органов никак не удавалось .
  Хотя милиция была не в состоянии остановить волну насилия, многие милиционеры пытались это сделать и гибли в борьбе с преступниками. В 1994 году в перестрелках с бандитами были убиты 185 милиционеров и 572 ранены. Милиции не хватало мощного следственного подразделения, чтобы дать преступникам достойный отпор. Основная структура - РУОП - была недоукомплектована, плохо оснащена и не вполне свободна от политического влияния .
  С правовой системой дело обстояло еще хуже. В России никогда не было судей - специалистов по организованной преступности; положений, позволявших заключать с обвиняемыми соглашения о признании вины, в законе не существовало; отсутствовала программа защиты свидетелей. Более того, у российских судей была репутация податливых - они привыкли следовать требованиям властей, к ним можно было подобраться с помощью взяток или угроз. Милиция жаловалась: даже если удавалось арестовать самых отъявленных злодеев, главные свидетели обычно снимали свои показания, а судьям ничего не оставалось, как закрыть дело .
  Законы против вымогательства и бандитизма, конечно, были, но они работали, только если преступника брали с поличным. Не было закона, запрещавшего заниматься организованной преступностью, входить в состав преступной группы. Взятки, расхищение средств, отмывание денег, мошенничество - для борьбы с этими явлениями правовых инструментов было явно недостаточно. Например, чтобы вынести приговор по обвинению в мошенничестве, прокурор должен доказать: обвиняемый знал, что совершает мошенничество (другими словами, незнание закона является оправдательной причиной). В России не было законодательства, хотя бы отдаленно напоминавшего американский РИКО (закон о борьбе с организованной преступностью), с помощью которого Америке удалось сломить хребет мафии. В 1995-1996 годах Дума наконец приняла закон о борьбе с организованной преступностью, но его забаллотировал Совет Федерации, где заседали региональные лидеры и люди президента Ельцина; закон этот был принят и подписан президентом только в 1997 году. Закон об отмывании денег прошел через парламент летом 1999 года, но президент Ельцин наложил на него вето .
  В 1996 году директор ЦРУ Джон Дейч сообщил Конгрессу США, что в России существуют тесные связи между организованной преступностью и многими членами Думы. По мнению председателя комитета Конгресса Бенджамена Гилмена, именно эти связи тормозили принятие эффективных законов, направленных на борьбу с преступностью. Но основное сопротивление оказывала даже не Дума, а сам Кремль - окружение Бориса Ельцина .
  "Будто сидишь в куче дерьма, связанный по рукам и ногам - все запахи чувствуешь, все видишь, а сделать ничего не можешь", - ворчал один из московских сыщиков .
  На московских улицах люди со шрамами на лицах, перебитыми носами, бычачьими шеями и могучими бицепсами бросались в глаза. Это были охранники, в прошлом советские спортсмены, потерявшие работу сотрудники КГБ или спецназовцы - затраты на оборону резко сократили, и этим профессионалам, обученным убивать, было просто некуда деваться. В их число входили подготовленные штангисты, гимнасты, борцы, хоккеисты, боксеры, каратисты, снайперы, взрывники; кое-кто мог похвастать тем, что в советские времена защищал честь страны в олимпийской сборной. Увы, социалистическая слава рассеялась, олимпийские медали потускнели. У этих бойцов и спортсменов просто не оставалось выбора: либо в охранную структуру, либо защищать бандитов (часто одно не исключало другое). Общее число "частных охранников" в России, по оценкам, составляло 800 000 человек, и это были отнюдь не пенсионеры, охранявшие автостоянку, а прекрасно подготовленные профессионалы .
  Особенно плодородной почвой для вербовки в бандиты стала армия. Когда российские воинские подразделения вернулись из Восточной Европы, без крыши над головой оказались более 100 000 офицеров; их семьям часто приходилось жить в палатках и прочих временных жилищах. Весьма скромные зарплаты офицерам, как правило, выплачивали с опозданием в несколько месяцев. Российская армия сокращалась, и около миллиона воинов были отправлены домой безо всякого пособия. "Когда-то звание армейского офицера было престижно, - жаловался мне Григорий Иванченко, недавно демобилизованный подполковник. - А теперь нам куда - в швейцары или ночные сторожа?"
  Стоит ли удивляться, что многие профессиональные военные нашли работу в сфере организованной преступности? Вот как описывал этот процесс генерал десантных войск Александр Лебедь, ставший одним из ведущих российских политиков: "Демобилизованный офицер говорит: "Я двадцать лет служил, я потратил лучшие годы, я там потерял здоровье, воевал там, куда посылала меня Родина. Почему меня просто, как мусор, взяли и выбросили?" Он идет в преступную организацию, а его там встречают с распростертыми объятьями: "Дорогой ты наш бывший товарищ подполковник, ты же вот такой спецназ! Смотри, на тебе орденов скоро на спину надо вешать. Кто же тебя, такую сироту, выбросил? С пенсией 900 000 (150 долларов)? Вот тебе получка три тысячи долларов - и поехали" .
  Чтобы заручиться поддержкой военных и обезопасить себя от возможного переворота, президент Ельцин закрывал глаза на коррупцию в высших эшелонах армии. "Паркетный генералитет коррумпирован, - утверждал генерал Лебедь. - Им Грачев выдал колоссальные кредиты. Потом выдал по гектару земли, кое-кому побольше, разрешил пользоваться любыми материалами и любой техникой, и они отстроили себе замки. А потом сказали: ребята, хорошо помните за что? Поэтому будете служить" .
  По мере распространения коррупции и анархии под угрозой оказались и гигантские ядерные запасы России. За четыре десятилетия Советский Союз произвел более 50 000 ядерных боеголовок. Даже после того как большая часть ядерного вооружения СССР была выведена из эксплуатации, ключевые компоненты - контейнеры с плутонием или обогащенным ураном - остались. Один западный инспектор видел 23 000 таких плутониевых контейнеров, они хранились в двух сараях на территории бывшего засекреченного города. Сараи по периметру были огорожены колючей проволокой, на дверях висели самые обыкновенные замки. Вскоре элементы российского ядерного арсенала стали появляться на международном черном рынке. Только в 1993-1994 годах немецкая и чешская полиция минимум пять раз задерживала российских преступников, пытавшихся вывезти на Запад компоненты ядерного оружия .
  Даже бывший КГБ был не в состоянии помешать проникновению организованной преступности в наиболее чувствительные узлы военно-промышленного комплекса. Коррупция поразила и самое российскую службу безопасности. В 1993 году начальник охраны президента Ельцина Александр Коржаков инспектировал элитное подразделение КГБ "Альфа" и обнаружил, что эта структура стала работать независимо. "Дисциплины в группе уже никакой не было, - отметил Коржаков. - Офицеры подрабатывали на стороне, иногда и рэкетом. Случалось, к одному лавочнику приходили "альфисты" из разных подразделений и требовали дань за охрану. От кого?! От своих же товарищей. Одни утром угрожали, а другие вечером обещали защиту" .
  В ответ на мой вопрос о том, как охарактеризовать мафию, председатель Российской товарно-сырьевой биржи Константин Боровой сказал: "Мафия - это попытка имитировать государство. Значит, это собственная система налогов, собственная система безопасности, собственный способ управления. И как только возникает любая форма мафии, она оказывается сильнее, чем государство. Любой предприниматель помимо официальных налогов должен платить налоги этому криминальному государству: подкупать санинспекцию, местную милицию, налоговую службу, арендодателей и, разумеется, платить бандитам за гарантию безопасности, поскольку государство нерыночно, ненадежно, любой нормальный предприниматель, который считает деньги, выбирает мафию" .
  "Власть правительства рухнула, но отдельные чиновники сохранили контроль над государственными ресурсами, - объяснял Георгий Хаценков, глава небольшого издательства и фирмы по торговле драгоценными камнями. - И они хотят использовать занимаемое положение, но чтобы наживаться по-крупному, им нужна целая организация - союзники в администрации, коммерческие структуры, чтобы пропускать деньги, головорезы, чтобы заставить людей выполнять обязательства. Вот они и объединяются с преступными группами" .
  Другими словами, основная причина скачка организованной преступности в России крылась не в обнищании, не в безработице. Корнями она уходит в первые дни коммунистического режима. У Ленина и его наследников была психология бандитов, и их тайная полиция пользовалась бандитскими методами, чтобы запугать или устранить правдоискателей и политических противников. После приватизации в руках российских крупных политиков и директоров промышленных предприятий оказались самые ценные промышленные предприятия страны. И, чтобы управлять этими компаниями с выгодой для себя (а не для партии или государства), им требовалась защита.
  "При старой системе чиновников и административно-командную систему защищала структура власти - КГБ и МВД, - говорил Боровой. - Когда люди, особенно в провинции, обнаруживали какую-то коррупцию и пытались бороться с этим, против них начинала тут же бороться система КГБ. В сегодняшних условиях, когда у административно-командной системы нет защиты, их ставка - криминальные структуры. Они как бы сами их создают сегодня... Сначала мафию экономическую, потом криминальную" .
  Я спросил лидера парламентских либералов Григория Явлинского, почему практически весь малый бизнес в России должен платить бандитам. "Потому что власть задействована в этом, - ответил он. - Они вместе работают. Это олигархия. В России есть два слоя людей, которые особенно презирают законы: самый верх и самый низ. Когда самый верх и самый низ смыкаются, тогда появляется такое покрывало, которое покрывает все общество" .
  Когда об эпидемии преступности в России я спросил Березовского, он тоже указал на союз между высшими правительственными чинами и бандитами .
  Через два года после того, как установился режим Ельцина, преступность проникла на самый высокий уровень государственного аппарата. Глава отдела по борьбе с организованной преступностью в ФБР, Джеймс Муди, заметил: самый главный фактор, который позволяет процветать организованной преступности, - это коррумпированное правительство. "Организованная преступность всегда пытается пробраться на самый верх, - сказал Муди. - И если в правительстве коррупция, кто же остановит организованную преступность?"
  Взрыв у "ЛогоВАЗа"
  В этой свободной от закона среде Березовский и строил свою империю. Один из крупных бизнесменов, которые впоследствии стали известны как "олигархи", Березовский оказался втянут в войну между чеченскими и славянскими бандами. После того как на его фирму по продаже автомобилей трижды нападали вооруженные преступники, зиму 1993/94 года он предпочел отсидеться за границей. Вернувшись в Москву в бодром состоянии духа, он выяснил, что бандитская война идет полным ходом. Почти сразу же на него организовали покушение: под дверь квартиры подложили гранату. К счастью, она не взорвалась .
  Тем временем российским бандам здорово доставалось. 5 апреля 1994 года Отарик вышел из Краснопресненских бань, неподалеку от дома Российского правительства. Он уже был готов сесть в машину, как из дома напротив раздались выстрелы. Снайпер поразил его трижды. Через несколько минут Отарик скончался.
  Со своего насеста в Нью-Йорке за бандитскими разборками в России с растущей тревогой наблюдал Япончик. Убили Отарика - одного из его лучших друзей и одного из лидеров войны с чеченцами. Россия превращалась в хаотическое поле битвы, преступные авторитеты отстреливали друг друга, а средства массовой информации выставляли бандитские сообщества в чрезвычайно невыгодном свете. Предположительно, после смерти Отарика Япончик созвал на слет несколько главарей российской мафии - обсудить вопрос о том, кто возглавит борьбу с чеченцами. Встреча состоялась в Вене. Выбор пал на Сильвестра .
  Под вечер 7 июня 1994 года Березовский вышел из новой штаб-квартиры "ЛогоВАЗа" в центре Москвы и сел на заднее сиденье своего "мерседеса". Охранник сел рядом с шофером. Как только машина тронулась с места, прогремел взрыв. В узком переулке стоял начиненный взрывчаткой "опель", и когда машина Березовского проезжала мимо, с помощью дистанционного управления "опель" взорвали. На глазах у Березовского его шоферу оторвало голову. Охранник получил тяжелые ранения - в итоге он лишился глаза. Пострадало несколько случайных прохожих. Березовский, пошатываясь, вышел из машины, одежда на нем дымилась; он сильно обгорел, потребовались месяцы лечения в швейцарской клинике. Через несколько дней взрыв раздался и в штаб-квартире "Объединенного" банка Березовского.
  Как и прочие громкие заказные убийства тех лет, покушение на Березовского осталось нераскрытым. Сам он говорил, что это дело рук конкурентов-автодилеров. Один из его коллег по "ЛогоВАЗу" сказал "Коммерсанту", что покушение на Березовского было связано с агрессивной ценовой политикой, которую проводил "ЛогоВАЗ". Несколько месяцев спустя в частных беседах с Ельциным, Коржаковым и другими представителями власти в Кремле Березовский высказал обвинение в адрес телевизионного магната Владимира Гусинского (и его покровителя, мэра Москвы Юрия Лужкова). Когда в конце 1996 года я спросил Березовского, кто же все-таки стоит за этим взрывом, он ответил: "Эта организация действует и сегодня" .
  А он не боится, что покушение могут повторить? "Нет, - ответил он. - Они подозревают, что я знаю, кто стоял за этим. Я думаю, что это их остановило. - После зловещей паузы он добавил: - Я не отношусь к числу мстителей" .
  Расследуя взрыв у "ЛогоВАЗа", московская милиция вышла на Сильвестра. Оказалось, что у него с Березовским были какие-то "непонятные отношения", как сказал за год до этих событий генерал Рушайло. В марте 1994 года возглавляемый Березовским инвестиционный фонд "АВВА" поместил деньги в "Мосторг-банк" и купил два краткосрочных векселя на 500 миллионов рублей каждый. "Мосторг-банк" находился под контролем Сильвестра; банк по своим обязательствам вовремя не расплатился, перечислив средства куда-то за рубеж .
  Именно после этого покушения имя Березовского стало известно всей стране. Милиция сообщала, что в том году это был "самый громкий взрыв в Москве". Президент Ельцин отдал приказ своей Службе безопасности очистить страну от "уголовной грязи". Через несколько дней "Мосторг-банк" наконец выплатил (с процентами) "АВВА" долги по векселям. Березовский улетел в Швейцарию, а разбираться с бандитами оставил своего старого соратника по "ЛогоВАЗу" Бадри Патаркацишвили .
  Бандитская война продолжалась. В августе славяне нанесли роковой удар одной из самых сильных чеченских банд - "Лазанье". Они подкараулили и убили Геннадия Лобжанидзе. В течение года еще одного из лидеров лазанской группировки арестовала милиция, а третий сбежал в Турцию.
  Но победу славяне праздновали недолго. Ранним вечером 13 сентября неподалеку от Тверской прогремел взрыв. Милиция нашла исковерканный шестисотый "мерседес" - бомба была укреплена под днищем машины и приведена в действие дистанционно. Из-под обломков вытащили обгоревший труп. Это был Сильвестр.
  К тому времени Березовский уже вернулся из Швейцарии и на какое-то время попал в список подозреваемых. Но у Сильвестра было много врагов, и раскрыть это преступление так и не удалось .
  После гибели Сильвестра бандитские наезды на "ЛогоВАЗ" прекратились.
  Вторжение в Чечню
  Той осенью бандитские разборки в Москве отошли на второй план -в мятежной Чечне разгорелся кровавый конфликт. Оба конфликта были взаимосвязаны, ведь в Чечне бандиты тоже делили пирог, но там дележ привел к настоящей войне.
  Чеченские преступные группировки в Москве и других российских городах не теряли связей с родным краем. Чечня была главным перевалочным пунктом для российских торговцев наркотиками, и бандиты, осевшие в Москве, посылали немалую часть своих доходов домой. Российские чиновники и офицеры служб безопасности, которые опекали чеченские преступные группы в Москве, опекали и чеченское правительство Джохара Дудаева - этому правительству позволялось присваивать миллионы тонн российской нефти задешево, а то и вовсе бесплатно. Чечня была важным звеном российских нефтепроводов, через нее текла каспийская нефть из Баку, через нее же западносибирская нефть доставлялась в Новороссийск. Нефть эта по большей части, сырая или переработанная, шла на экспорт .
  "Как она экспортировалась? Кто ее экспортировал? Куда эта нефть пропадала? Никто никогда не пытался это выяснить, - вспоминает бывший министр внешних экономических связей Олег Давыдов. - Во всяком случае, в мою бытность ни одного обращения от чеченцев не было, ни одного распоряжения по Чечне не было, чтобы выделить им определенную квоту, определенный объем нефти для прокачки, ничего такого не было. Чеченцы действовали через подставные лица, через каких-то влиятельных людей, которые им помогали и которым они платили за все эти услуги" .
  Президент Дудаев, боевики и бандиты, державшие под контролем чеченское правительство, продавали российскую нефть на мировых рынках и зарабатывали сотни миллионов долларов и для казны своей республики, и для себя. А тем временем чеченские бойцы получали оружие от продажных российских командиров со всей страны, даже с Дальнего Востока. Российские службы безопасности тоже внесли вклад в создание чеченской армии. Когда в 1993 году Абхазия решила отделиться от Грузии и ненадолго развязала гражданскую войну, российские спецслужбы тайно помогали абхазским сепаратистам. На помощь абхазцам пришли чеченцы, получившие у России оружие и прошедшие в России военную подготовку. Самые оголтелые чеченские боевики, такие, как Шамиль Басаев, набирались боевого опыта именно в Абхазии .
  "А потом Дудаев решил, что стал большой и сильный, и перестал делиться с московскими покровителями, - говорит генерал Лебедь. - И тогда (Москва) решила воспитать его армией".
  Лебедь приводит и другую причину, по которой было решено ввести в Чечню войска: скрыть коррупцию, разъевшую армейскую верхушку. Когда в 1991 -1994 годах Россия выводила свои войска из Германии, командование Западной группы войск распродавало военную технику на черном рынке. Лебедь утверждает: на черном рынке было продано более 1000 бронетранспортеров, главным образом в Сербию и Хорватию, где в то время шла гражданская война. Разграбление армейских складов Западной группы войск происходило, если верить Лебедю, при попустительстве главнокомандующего группой генерала Бурлакова и министра обороны генерала Павла Грачева. Журналист Дмитрий Холодов из "Московского комсомольца" начал расследовать эти обвинения. В октябре 1994 года Холодову передали чемоданчик, якобы содержавший важную информацию по этому делу. Но в чемоданчике оказалась бомба, и Холодов погиб от взрыва прямо у себя на работе. В любом случае, считает Лебедь, скандал с Западной группой войск явился дополнительным стимулом к тому, чтобы начать чеченскую войну. "Для этих с позволения сказать генералов возникла необходимость, чтобы где-то образовалась большая война, где бы сгорело большое количество бронетехники, чтобы можно было списать на эту войну" .
  Хотя о масштабах коррупции в Западной группе войск было хорошо известно и российские газеты нередко намекали на нечистоплотность министра обороны Грачева (ему дали прозвище "Паша-мерседес"), мне так и не удалось получить достоверную информацию о том, что вторжение в Чечню было продиктовано желанием скрыть контрабандную торговлю оружием. Но одно очевидно: точно так же, как бизнесмены, становившиеся объектом бандитских нападений, почти всегда являлись жертвами собственных "непонятных отношений" с этими же бандитами, вторжение России в Чечню было следствием такого же рода двойной игры. Преступные организации, захватившие власть в Чечне, были связаны и с видными московскими бизнесменами вроде Березовского, и с многочисленными кремлевскими чиновниками.
  Российская армия вошла в Чечню 11 декабря 1994 года. Решение приняли Ельцин и его ближайшее окружение: Грачев, Сосковец, Лобов, Ерин, Степашин - так называемая "партия войны". "Это была не партия войны, - рычит генерал Лебедь. - Это была партия бизнеса" .
  Незадолго до вторжения министр обороны Грачев хвастался, что он может взять Грозный "одним десантным полком за два часа". Но на это ушло два месяца, сопровождавшихся беспрецедентным кровопролитием. Бои вели отнюдь не элитные десантные войска, а армейские подразделения, находившиеся поблизости, - недоукомплектованные, состоящие из необученных восемнадцатилетних мальчишек из российской провинции. В центр Грозного вошла длинная колонна бронетехники, без пехотной или авиационной поддержки. Видимо, российские генералы ничего не извлекли из уроков Второй мировой войны - ведь и Сталинградская битва, и битва за Берлин показали, что танки в большом городе - вещь бесполезная. "Танк в городе - это слон в яме, - замечает генерал Лебедь. - Любой мальчишка с балкона выливает на него ведро бензина, бросает окурок - и все загорится".
  Из окон и с балконов жилых домов чеченцы обстреливали из гранатометов российские танковые колонны. Тактика была проста: сначала вывести из строя первый танк, потом последний, а уже потом - те, что в середине. Российские солдаты сгорали в танках заживо, либо их отстреливали снайперы, когда они пытались выбраться. Позже русские возвращались и вышибали чеченцев из домов.
  К концу 1995 года Грозный был взят и боевые действия перешли в горные районы на юге. Но в Российской армии царил беспорядок. Одни командиры отказывались выполнять приказ к наступлению, другие отказывались соблюдать приказ о прекращении огня. Одни брали взятки, чтобы дать уйти окруженным чеченским подразделениям, другие продавали чеченцам оружие. Чеченцы тоже устроили кровавый разгул: есть видеозаписи, на которых запечатлены издевательства над российскими солдатами - им публично перерезали горло.
  Четырнадцатого июня 1995 года чеченцы добились знаменательной победы. Шамиль Басаев, бывший московский "бизнесмен", ставший одним из ведущих полевых командиров, провел террористическую операцию в одном из российских городов. Он провез несколько десятков элитных бойцов в КамАЗах, укрытых брезентом, на семьдесят километров в глубь российской территории; группа прошла сквозь многочисленные контрольные пункты: чтобы охрана не досматривала машины, давались взятки. Наконец, Басаев и его боевики добрались до казачьего города Буденновска, захватили здание городского совета и отделение милиции, взяли 1500 заложников и окопались в городской больнице. Вскоре здание окружили российские милиционеры и подразделения спецназа; несколько попыток взять дом штурмом окончились плачевно. В российских газетах прошла фотография: один из людей Басаева стоит с автоматом у окна, прикрывшись живым щитом - перепуганной русской женщиной. Люди Басаева убили нескольких пленных и выбросили их тела из окна.
  После пятидневного противостояния российским телезрителям показали видеозапись: премьер Виктор Черномырдин робко беседует с Басаевым, соглашаясь отпустить последнего. Ему дали автобусы и топливо, чтобы он смог добраться до Чечни. Ему также разрешили взять с собой несколько десятков российских заложников. Кровопролитие в Буденновске унесло около 120 жизней, и российское правительство согласилось на прекращение огня. Прошло полгода, и война возобновилась.
  Конец старых авторитетов
  К тому времени бандитская война в Москве потихоньку сошла на нет. Ни русские, ни чеченцы победителями в ней не стали. Скорее, они перестреляли друг друга. Были убиты десятки воров в законе. Оставшиеся в живых чеченские главари деликатно ушли в тень. Многие российские "авторитеты" уехали за границу. Япончик попал в нью-йоркскую тюрьму, получил девять с половиной лет за вымогательство. Михась, главарь солнцевской группировки, был взят под стражу в Швейцарии и просидел в тюрьме два года, но потом был оправдан за отсутствием доказательств. Оказавшись в центре всеобщего внимания в первые годы Ельцина, главари преступных групп потихоньку укрылись в кулисах.
  Победителями вышли новые российские бизнесмены. Многие из них работали в тесном контакте с чеченцами, солнцевскими, ворами в законе. Они платили бандитам дань, пользовались их услугами для устранения конкурентов, даже допускали представителей мафии в свои правления директоров. Но теперь бизнесмены обрели реальную силу, и бандиты стали им не нужны.
  "Период мафиозных разборок наши олигархи прошли достаточно быстро, - заметил в 1998 году в интервью "Коммерсанту" Анатолий Чубайс, тогдашний первый заместитель премьер-министра. - Бизнесмены сыграли серьезную роль в том, что бандитским разборкам пришел конец". Чубайс ссылался на случай в 1994 году, когда Березовский и другие ведущие бизнесмены собрались, чтобы выработать "некоторые принципы делового сосуществования", в том числе и "отказ от заказных убийств" .
  Березовский, в то время (1998 год) - яростный политический оппонент Чубайса, счел необходимым дать ответ в той же газете. Он не стал напрямую отрицать выдвинутые обвинения. "Помните тот пассаж, где он (Чубайс) говорит, что мы собрались в 1994 году и договорились между собой отказаться от заказных убийств? - спрашивал Березовский. - Это уже не просто лицемерие, ведь Чубайс подставляет в первую очередь себя. Значит, он все это время имел дело с бандитами, нося в себе это опасение. А президент Ельцин, так уж получается, покрывал бандитов. Это запредел" .
  Чубайс был удивительно откровенен, говоря о своем решении взаимодействовать с бандитами. "Выбор в России был не между некриминализованным переходом (к рыночной экономике. - П.X.) и криминализованным переходом, - сказал он мне в начале 1998 года. - А выбор был между криминализованным переходом и гражданской войной" .
  Гражданская война все-таки состоялась - в Чечне. Но в Москве, по крайней мере, страсти улеглись. В конце декабря 1994 года был убит один из самых могущественных чеченских бандитов, главарь южнопортовой группировки Хоза Сулейманов. Это было последнее громкое убийство в великой бандитской войне.
  Это были поразительные два года. Взрывы бомб, заказные убийства, богатые бизнесмены устраняют конкурентов, главари бандитских групп сражаются за право владеть лучшими промышленными предприятиями страны, правительственные чиновники заключают сделки с закоренелыми преступниками - редкая страна проходит через подобную анархию в мирное время. Почему путь России оказался таким? По иронии судьбы, путь для российских бандитов был открыт либеральными реформами Михаила Горбачева. Вместе с политическими заключенными, вышедшими из тюрем, свободу обрели и тысячи профессиональных преступников. Еще важнее другое - при Горбачеве началось сращение преступного мира с миром бизнеса. Многие из этих новых империй финансировались такими столпами советского общества, как КГБ и ЦК КПСС.
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  ПАДЕНИЕ СТАРОГО РЕЖИМА
  Реформы Горбачева
  В 1986 году с группой итальянских коммунистов я был в Москве в день празднования Октябрьской революции. Это еще был Советский Союз. 7 ноября - главный праздник советской власти. Нам выделили место перед гостиницей "Националь" - оттуда удобно смотреть парад. Утро выдалось очень холодным. Вдоль улицы Горького стояли бронемашины: танки, бронетранспортеры, колесная техника, амфибии - на броне поблескивала свежая краска. Водители танков в кожаных шлемах ежились и подпрыгивали, стараясь согреться на ветру. Войсковые подразделения привезли к месту дислокации задолго до нужного времени.
  Парады Советской армии в честь революции проходили на Красной площади каждый год, с тех пор как в 1917 году большевики захватили власть в стране. Самый знаменитый парад, как известно, состоялся в 1941 году, в снегопад, когда гитлеровские полчища стояли на подступах к Москве и советские воины шли на фронт прямо с Красной площади.
  Сорок пять лет спустя парад все равно выглядел впечатляюще. В назначенный час войска выстроились. Зрители умолкли. На площадь Революции вырулил лимузин с увешанным орденами маршалом. Машина останавливалась перед каждым подразделением, и зычный голос маршала гремел через громкую связь: "Товарищи! Поздравляю вас с праздником Великой Октябрьской социалистической революции!"
  В ответ гремело молодецкое "Ур-ра!".
  Маршал уехал в сторону кремлевских башен, и раздался оглушительный рев - водители бронемашин завели моторы. Волна за волной мимо нас с грохотом поползли танки, сотрясая мостовую и обдавая выхлопными газами старые сталинские здания. Следом - пехота, солдаты маршировали в широких колоннах, лица застывшие, каждый шаг выверен, блестят прихваченные легким морозцем сапоги.
  Итальянцы взирали с восхищением.
  Но Советский Союз уже не был таким могущественным, как могло показаться. В тот год к власти в стране пришел руководитель нового типа. Михаил Горбачев был первым лидером из послевоенного поколения и начал реформировать советскую систему с неслыханной дотоле энергией. Он отказался от коммунистической агрессивности во внешней политике и вместе с президентом США Рональдом Рейганом сумел положить конец "холодной войне". Дома он открыл ворота лагерей и запустил серию реформ, призванных вдохнуть в страну новую жизнь.
  Я встретился с Горбачевым в мае 1992 года - смещенный советский президент поразил меня своей бодростью и прямотой. У него был глубокий и красивый голос, смачный южный говорок. В карих глазах читалась теплота, и ты сразу верил, что перед тобой человек достойный и положительный.
  "В то время все бродило уже - и в партии, ив стране, и в обществе, - вспоминал Горбачев. - Сначала мы пошли, как и все предшествовавшие нам реформаторы: начали с идеи социально-экономического ускорения. Мы сделали ставку на модернизацию нашего производственного потенциала и технологий, большие капиталовложения двинули в микроэлектронику и отечественное машиностроение" .
  Но тут же все пошло наперекосяк. В декабре 1985 года саудовский нефтяной министр, шейх Ахмед Ямани, ведущая фигура в нефтяной картели ОПЕК, объявил: Саудовская Аравия больше не будет поддерживать цены на нефть за счет сокращения производства. И за восемь месяцев мировые цены на нефть упали на 69 процентов. Между тем промышленность Советского Союза переживала нелегкий период, и жизнь страны во многом зависела от гигантских ресурсов нефти и газа. Экономика Советского Союза зиждилась на топливном сырье - почти 50 процентов экспортной выручки страна получала от продажи нефти и газа .
  Тяжелейшей ношей для страны была и бесконечная афганская война. Поражение Советской армии в Афганистане дало эффект домино: десять лет спустя солдатам пришлось сражаться с хорошо обученными исламскими боевиками, и не где-то в горах Афганистана, а на территории бывшего Советского Союза - в Таджикистане, Дагестане и Чечне. В 1986 году режиму Горбачева был нанесен еще один удар: катастрофа на атомной станции в Чернобыле. Становилось ясно, что Советский Союз, эта громоздкая и мускулистая структура, вооруженная самыми опасными в мире технологиями, начинает давать сбои. А советские потребители тем временем не ощущали на себе положительные результаты горбачевских реформ. Жилищное строительство велось так же плохо, как всегда. Товары длительного пользования, от холодильников и телевизоров до автомобилей, были плохого качества и в дефиците. Темпы роста экономики продолжали снижаться, и в 1988 году этот рост прекратился вовсе .
  Надежды на экономическое возрождение быстро гасли, и Горбачев решил перенести акцент на политические реформы. Он запустил гласность и перестройку. Впервые за семь десятилетий была разрешена свобода слова. Пресса, учебные заведения, правительственные структуры стали ареной страстных публичных дискуссий. Компартия отказалась от официальной монополии на власть и позволила провести всенародные выборы в парламент. Если считать, что в России сегодня установилась демократия, характеризующие этот термин свободы сформировались именно в период гласности и перестройки.
  Но результаты реформ были далеки от тех, что ожидал Горбачев. Как только контроль центра ослаб, чиновники и директора предприятий на местах, отведав свободы, разгулялись вовсю. И первым делом начали обогащаться.
  Водка
  Антиалкогольная кампания - яркий пример того, как реформы Горбачева неожиданно привели к болезненным последствиям. Придя к власти, Горбачев почти сразу взялся за самую трудноразрешимую социальную проблему России: водку. Попытка ввести сухой закон была предпринята в России лишь однажды, при Николае Втором. Он запретил водку в годы Первой мировой войны. Кончилось тем, что правительство обанкротилось, а монархия стала крайне непопулярной. Этот введенный царем запрет остается одной из самых недооцененных причин революции 1917 года.
  Горбачевская антиалкогольная политика не имела в виду полное искоренение водки - водка лишь стала труднодоступной и резко выросла в цене. Советского президента проклинали на перекрестках и за кухонными столами по всей стране. В провинциальных городах зримым символом правления Горбачева стала именно антиалкогольная кампания. Вместо того чтобы разрешить алкогольную проблему, новый запрет выплеснул ее на улицы - в форме жутких очередей и скандалов, которые закатывали опустившиеся пьяницы.
  Производство водки тем временем перебралось в тень. "Левые" перегонные заводы возникли по всей стране. Контрабандную водку гнали в колхозах, на пищевых комбинатах - почти повсеместно - при попустительстве местной политической элиты, а потом продавали на улицах или из-под прилавка в государственных магазинах. Кое-кто гнал водку из дешевого одеколона, стеклоочистителя, крема для обуви. Ежегодно десятки тысяч россиян умирали от отравления, отведав ядовитого коктейля.
  Антиалкогольная компания пропитала ядом и советскую экономику. Государственная монополия на алкоголь всегда была столпом советской финансовой системы, обычно она приносила в бюджет до 25 процентов всего дохода. После запрета прибыли от продажи водки потекли не в казну, а в карманы самогонщиков - так закладывался фундамент первого преступного капитала России .
  Доходы от "левой" водки часто инвестировали в "кооперативы" - разрешенный реформами новый частный бизнес (торговые компании, банки, рестораны, магазины). Водочная мафия опутала всю страну и стала смело подкупать чиновников - от местной милиции до судов и секретарей обкомов компартии. И вскоре правительство - единственный орган, способный противостоять организованной преступности, - начало гнить от коррупции .
  Через несколько лет от антиалкогольной кампании пришлось отказаться. Но было уже поздно. Государственной казне, популярности Горбачева, борьбе с организованной преступностью - всему этому был нанесен серьезный урон.
  Рублевый навес
  Через несколько лет после прихода Горбачева сторожевые псы режима (КГБ, первичные парторганизации) с тревогой заметили, что в народе растет недовольство. "Ожидания народа куда выше, чем наши реальные возможности", - признавал в 1990 году премьер-министр Николай Рыжков .
  Пытаясь это недовольство как-то обуздать, Горбачев разрешил резко повысить заработную плату. К примеру, в 1989 году средний доход возрос на 12 процентов, хотя экономика оставалась в застое. Государственные доходы упали - снизились мировые цены на нефть и исчезла прибыль от водки, а затраты на социальные нужды росли. Чтобы покрыть денежный дефицит, правительство включило печатный станок. Очевидной инфляции тогда еще не было, потому что цены на большинство товаров жестко контролировались. Инфляция проявлялась в растущей нехватке товаров широкого потребления и длинных очередях .
  На руках у населения быстро скопилось много денег, а потребительских товаров становилось все меньше - это явление получило название "рублевый навес". Размер этого "навеса" оценивался в 460 - 500 миллиардов рублей (по официальному обменному курсу - около 800 миллиардов долларов) - половина внутреннего валового продукта СССР. Люди держали деньги либо на счетах в банке, либо у себя дома. В идеале такие деньги могли бы стать долгосрочными сбережениями, но фактически это были сбережения "не от хорошей жизни" - люди просто ждали, когда появится возможность что-то купить. Один из способов избавиться от этого переизбытка - отпустить цены и превратить скрытую инфляцию в самую что ни есть реальную. Но этот путь вел к гиперинфляции, к социальной катастрофе. К счастью, решить проблему можно было иначе .
  В октябре 1989 года председатель Федерального резерва США Алан Гринспен посетил Москву и встретился с Горбачевым и другими советскими высокопоставленными лицами. Он уверял, что освобождать цены не следует до того, пока не окрепнет рубль. "Я думаю, что Советы уже отказались от идеи о том, что первым делом надо реформировать цены, - сказал мне Гринспен вскоре после возвращения. - Они понимают, что сначала что-то нужно изменить в финансовой структуре. Рублевый навес нужно убрать с рынка, а уже потом отпускать цены. Возможно, самый простой способ погасить избыточную денежную массу - выпустить облигации, в рублях, так чтобы вся основная сумма и далее часть процентов гарантировалась валютой или золотом" .
  Гринспен также говорил о необходимости приватизации, как средстве борьбы с рублевым навесом и дефицитом госбюджета. Только после этих двух шагов - выпустить государственные облигации и провести приватизацию - можно отпускать цены.
  Лучшие советские экономисты пришли к тому же выводу. В 1990 году консультант Горбачева Станислав Шаталин и молодой экономист Григорий Явлинский разработали программу неотложных мер и назвали ее "500 дней". В соответствии с этим планом предполагалось нейтрализовать рублевый навес, стабилизировать рубль, освободить цены и поставить страну на рельсы рыночной экономики. Ядром плана "500 дней" была приватизация. Поскольку у государства была вся собственность, а у народа - все деньги, план "500 дней" предусматривал обмен одного на другое. Программа приватизации должна была начаться с незначительных активов - квартиры, земельные участки, магазины, грузовой транспорт, небольшие цеха - и постепенно перейти к крупным фабрикам, шахтам и нефтяным месторождениям .
  Отчасти из-за оппозиции консервативного крыла компартии, отчасти из-за собственных марксистских предрассудков Горбачев так и не воплотил в жизнь план "500 дней". И, судя по всему, совершил роковую ошибку.
  Требовалась помощь, и Горбачев с коллегами обратились к Западу. Они хотели занять 30 миллиардов долларов с тем, чтобы купить на Западе же товары широкого потребления и перепродать их советским потребителям в десять раз дороже. Таким путем, считали они, удастся избавиться от рублевого навеса, стабилизировать рубль, запустить механизм рыночных реформ. Несколько месяцев западные политики обсуждали вопрос: нужен ли новый "план Маршалла", чтобы помочь Советскому Союзу перейти к демократии, свободному рынку, процветанию. Материального воплощения такая помощь не нашла. Правительства западных стран, возможно обеспокоенные другими международными проблемами, как-то: вторжением Ирака в Кувейт, - послали в Советский Союз экономистов, юристов, консультантов - но не деньги.
  "Так или иначе, правительство США решило не оказывать помощь Советскому Союзу банковскими ссудами либо реструктуризацией долгов, - позже заметил Горбачев с горечью в голосе. - Оно сделало шаг навстречу только тогда, когда и страна и рубль рухнули" .
  Первые шаги Бориса Березовского в бизнесе
  Борис Березовский произвел свой первый набег, когда положение в Советском Союзе стало кризисным. До 1989 года он входил в советскую научную элиту (в 1991 году даже был избран членом-корреспондентом Академии наук). Будучи удачливым советским ученым, Березовский получал зарплату около 500 рублей в месяц (примерно 800 долларов по тогдашнему официальному курсу). Но сегодня он говорит, что в бизнес его толкнул отнюдь не материальный стимул. "Я для бизнеса больше приспособлен генетически, чем для науки, - говорит он. - То есть я был очень счастлив, когда занимался наукой, но наука менее динамична, чем бизнес" .
  Березовский родился в Москве 23 января 1946 года в еврейской семье. Он вырос в столице и получил одно из лучших образований, каким располагал Советский Союз: факультет электроники и компьютерной техники Лесотехнического института. Этот факультет был одним из засекреченных научных учреждений Советского Союза, здесь занимались не лесным хозяйством, а разработкой космических программ. Далее он учился на знаменитом мехмате МГУ. Потом попал в Академию наук, где и проработал двадцать пять лет, исследуя теорию принятия решений .
  Видимо, он был хорошим ученым. В 70-е годы защитил кандидатскую диссертацию по прикладной математике, а в 1983 году - докторскую. В Академии наук он возглавил одну из лабораторий Института управления, который специализировался на внедрении автоматических и компьютерных систем в промышленность .
  Подобно многим, Березовский видел: горбачевские реформы проваливаются. Они вовсе не оживляли Советский Союз, наоборот - ускоряли его распад. Антиалкогольная кампания высосала из государства прибыли и породила поколение миллионеров-контрабандистов. Черный рынок цвел пышным цветом, резко возросла преступность. Рублевый навес увеличивался от месяца к месяцу. Очереди становились все длиннее, а прилавки магазинов - все безрадостнее.
  Представитель научно-промышленной элиты, Березовский не пошел по пути большинства других преуспевших предпринимателей того времени и не стал заводить свое маленькое дело: магазин, ресторан, строительная компания. Ему требовалось что-то крупное, какое-то надежное советское промышленное предприятие, за которое можно было уцепиться. Желаемое он нашел в тысяче километров к востоку от Москвы, в провинциальном Тольятти, где находился крупнейший в России автопроизводитель - "АвтоВАЗ". В Институте управления Березовский уже работал с этим гигантом - поставлял туда автоматизированные системы. Теперь к руководству "АвтоВАЗа" он явился с коммерческим предложением.
  "АвтоВАЗ" возник в середине 60-х годов как образцовое предприятие - Леонид Брежнев хотел обеспечить советских граждан такими же товарами, какие пользовались спросом на Западе. Для первых моделей оборудование и чертежи предоставил итальянский "фиат". Я побывал на "АвтоВАЗе" летом 1996 года и обнаружил, что по сравнению с первоначальным итальянским проектом завод мало изменился. Город Тольятти, названный в честь лидера итальянских коммунистов, ничего особенного собой не представлял - разбитые дороги, малопривлекательные жилые корпуса. До горизонта тянулись колышущиеся поля. Плавно и достойно, приближаясь к устью Каспия, несла свои воды Волга.
  Завод находился на окраине города. Это был автомобильный монстр: огромный, интегрированный по вертикали, управляли им бездарно. Технология безнадежно устарела. Завод производил 2000 автомобилей в день, но сами модели - в основном "жигули" и "Нивы" - были довольно примитивными (по большей части, "фиаты" эры 60-х). На средненькую машину "АвтоВАЗ" расходовал в тридцать раз больше человеко-часов, чем американцы или японцы на хорошую .
  К тому времени крупнейшие автопромышленники мира отдавали предпочтение небольшим сборочным цехам, использовали гибкую методику производства; много готовых узлов приобретали на других заводах и применяли модульную сборку. Но сборочный конвейер "АвтоВАЗа" выглядел совершенно иначе. Он тянулся на пару километров, одно рабочее место за другим; никаких модулей со стороны не было - машины собирались по мелким частям. Видимо, эти части не всегда подходили. Кругом стучали молотки: сальники вбивали молотком, двери подгоняли молотком, бамперы - молотком. На участке сборки двигателя я видел, как человек вручную закручивал поршни, а потом вколачивал их молотком. Если на конвейере и работали роботы, мне они не попались.
  Именно в этом динозавре Борис Березовский узрел для себя коммерческую выгоду. В 1989 году он обратился к руководству "АвтоВАЗа" с предложением: частная компания готова поставить заводу программное обеспечение. Частные компании в Советском Союзе были в основном либо кооперативами, либо совместными предприятиями с иностранными партнерами. Березовский разбирался в тонкостях современной советской торговли и знал, что совместное предприятие - путь наиболее простой и выгодный, потому что предполагает существенные налоговые льготы и дает право переводить половину прибылей за рубеж. Хотя Березовский делал лишь первые шаги в бизнесе, у него были планы сотрудничества с иностранными компаниями - он хотел зарабатывать деньги в России и держать по крайней мере часть доходов за рубежом. В качестве партнера по совместному предприятию Владимир Каданников - директор "АвтоВАЗа" - предложил итальянскую фирму "Лого систем", занимавшуюся автоматизацией производства. Эта туринская фирма работала с "АвтоВАЗом" не один год и обещала стать послушным и понятливым партнером .
  В мае 1989 года был создан "ЛогоВАЗ". В компанию вошли несколько физических лиц - Березовский, Каданников, управляющие "АвтоВАЗа" с коммерческой жилкой. Президентом новой компании стал Каданников, генеральным директором - Березовский. Официально задача "ЛогоВАЗа" заключалась в том, чтобы автоматизировать процесс сборки на "АвтоВАЗе". Повысить производительности труда на таком важном производственном объекте - это соответствовало намерениям Горбачева модернизировать советскую промышленность. Но обновлять промышленные компьютерные системы "ЛогоВАЗ" не стал - новая фирма почти сразу же занялась продажей автовазовских автомобилей .
  Новая миссия КГБ
  В том, что преуспевший советский ученый занялся продажей автомобилей, не было ничего необычного. Даже учреждения, далекие от коммерции, например Центральный Комитет КПСС, ударялись в бизнес. Комплекс в стиле "арт нуво" на Старой площади, где располагался ЦК, был традиционным средоточием власти в СССР. Стоянка перед ним всегда была запружена черными и серыми "Волгами" в идеальном состоянии, водители послушно дежурили рядом. В зданиях Центрального Комитета было около тысячи кабинетов. Здания соединялись пешеходными пролетами и тоннелями.
  Об интригах в этих коридорах власти, выложенных красными коврами, ходят легенды. Человеку постороннему всегда было трудно понять, какие именно фракции состоят в оппозиции друг к другу. Но результаты этой таинственной борьбы определяли судьбу всей страны. Именно на заседаниях Центрального Комитета в 20-е годы победу одержал Сталин - и тут же принялся истреблять конкурентов. Именно здесь в 1953 году Никите Хрущеву удалось взять под стражу шефа сталинской охранки Лаврентия Берия и казнить его. А в 1964 году благодаря интригам Центрального Комитета уже Хрущев был смещен со своего поста и уступил место Леониду Брежневу. В 1985 году Центральный Комитет КПСС избрал руководителем страны Михаила Горбачева.
  Международный отдел ЦК отвечал за финансирование иностранных компартий. Офшорные предприятия, налоговый рай, фирмы-пустышки, отмывание денег - во всем этом сотрудники международного отдела изрядно поднаторели. Реализацией таких проектов обычно занимался КГБ. В 80-е годы КГБ открыл много фиктивных банков и торговых предприятий в офшорных зонах - Греция, Кипр, Италия и Португалия. Миллиарды долларов были переведены на счета этих учреждений через "Внешэкономбанк". Механизм, как правило, был следующий: партия нефти, металла или леса продавалась предприятию, которое КГБ открыл за границей, по цене, во много раз ниже цен мирового рынка. Далее это предприятие перепродавало полученный товар уже по рыночной цене, а прибыль от продажи оставляло себе. Теперь же, когда крах Советского Союза стал неизбежен, международный отдел ЦК и КГБ решили применить ту же схему уже в интересах коммунистической номенклатуры .
  Помимо нескольких отделов Центрального Комитета, КГБ был единственным советским учреждением, которое в этих тяжелых обстоятельствах предприняло решительные шаги. КГБ получил задание: сохранить власть правящей советской касты, номенклатуры, даже если сам коммунизм падет. КГБ вместе с международным отделом ЦК разработал операцию по переводу миллиардов долларов на счета частных компаний в Советском Союзе и за рубежом. Это была поразительная операция .
  Полиция в России всегда относилась к своей работе творчески. В царские времена тайная полиция отнюдь не была сборищем любопытных проныр, это была чрезвычайно изобретательная организация, которая вынашивала и воплощала в жизнь удивительные и масштабные проекты. К примеру, чтобы отвлечь рабочий класс от революционных идей, царская тайная полиция создала монархистские профсоюзы. Эти организации действовали весьма успешно, но в какой-то момент ушли из-под опеки и ускорили то самое событие, которого власти пытались избежать: революцию.
  Советская охранка действовала с еще большим рвением. До 1991 года КГБ занимался промышленностью, транспортом, телекоммуникациями, армией, милицией, культурой. С давних времен он научился проникать в ряды оппозиции. Термины "агент-провокатор" и "провокация" в Советском Союзе были известны повсеместно (да и в других странах по всему миру, куда дотянулся своими щупальцами КГБ). Классическая провокация сводилась к следующему: агент проникал в группу оппозиционеров и выводил ее на дорогу, которая вела к самоуничтожению. Подобные операции были фирменным блюдом КГБ, чьи агенты тайно внедрялись в потенциально опасные структуры: монархические общества, группы диссидентов, церкви, сионистские организации, группы из мира искусства, группы этнических сепаратистов.
  Осенью 1990 года я познакомился с Олегом Калугиным, генерал-майором КГБ и бывшим главой контрразведки ПГУ. Свое ведомство Калугин охарактеризовал так: "КГБ просто отличался большей гибкостью. Скажем, партийные органы считали, что рок-музыку нужно было запрещать и не допускать. А КГБ считал, что надо было разрешать, но держать под контролем" .
  Когда я спросил, проник ли КГБ в нарождающееся демократическое движение, генерал Калугин, который обычно предпочитал обтекаемые ответы, отреагировал внятно и четко. "Ничего подобного, - отрезал он. - Такой политики не было".
  Через девять лет мы с Калугиным встретились в Вашингтоне, где он оказался в комфортабельной ссылке. Он раскрыл мне истинную роль КГБ в становлении "демократической" России.
  В ходе эпохальных выборов 1990 года - первых свободных выборов в национальный парламент, а также в парламенты республиканские и региональные - КГБ оказал поддержку нескольким тысячам кандидатов; в большинстве случаев их избрали. По утверждению Калугина, КГБ помог создать первую некоммунистическую политическую партию: партию Владимира Жириновского с неуместным названием "Либерально-демократическая". Задача Жириновского сводилась к следующему: много кричать, воспламенять национальные чувства, но не предпринимать никаких радикальных действий. Калугин также утверждает, что националистическая группа "Память", чьи экстремистские лозунги вызвали тревогу на Западе в конце 80-х, образовалась при помощи КГБ. Некоторые сотрудники КГБ стали играть заметную роль в демократическом движении; например, Владимир Путин оказался главным помощником наиболее красноречивого сторонника демократических свобод, Анатолия Собчака .
  Человеком, отвечавшим в КГБ за состояние внутриполитической арены, был генерал Филипп Бобков. Этому ветерану службы к началу перестройки было уже под шестьдесят, он возглавлял Пятое управление КГБ. "Функция Пятого управления была очень широкая, - вспоминает генерал Калугин. - Это наблюдение за политической чистотой советского режима. Это значит держать под контролем прежде всего интеллигенцию, как самую заразную часть населения. Это значит держать под контролем церковь, потому что церковь была представителем враждебной идеологии. Это контроль за культурой, искусством, наукой, спортом, образованием и так далее" .
  Пятое управление Бобкова занималось также преследованием советских диссидентов, от Солженицина до Сахарова. Искусство засылать шпионов и осведомителей в потенциально опасные гражданские группы, ставить туда на руководящие посты агентов КГБ было доведено в отделе до совершенства. Но с приходом Горбачева советское правительство отказалось от политической слежки. Вскоре люди из главка Бобкова начали просачиваться в растущее демократическое движение, в новые частные предприятия. Самого Бобкова повысили - он стал заместителем председателя КГБ. Пятое управление продолжало оставаться в его ведении, но теперь он вел и Шестое, в прошлом это подразделение занималось экономическими преступлениями, а теперь пристально следило за новыми кооперативами .
  В 1990 году некий полковник Леонид Веселовский из Первого главного управления КГБ подготовил секретную записку на имя крупного партийного функционера Николая Кручины, где изложил новую стратегию. Кручина в ЦК отвечал за собственность компартии. В документе из КГБ предлагалось создать сеть банков и торговых компаний, в России и за рубежом, перевести туда на "чрезвычайный период" миллиарды долларов правительственных фондов и держать там для коммунистической номенклатуры, пока не наступит более благоприятное время.
  "Средства, поступавшие в виде доходов в партийную кассу и не отражаемые в финансовых документах, могут быть использованы для приобретения анонимных акций фондов отдельных компаний, предприятий, банков, что, с одной стороны, обеспечит стабильный доход, независимо от дальнейшего положения партии, а с другой стороны, эти акции могут быть в любой момент реализованы на фондовых биржах с размещением капитала в иных сферах с целью обезличивания партийного участия, но с сохранением контроля, - говорилось в записке Веселовского. - Для исключения возможных помех при проведении таковых операций в условиях чрезвычайного периода необходимо создать как на территории СССР, так и за его пределами специальные группы быстрого реагирования на изменение ситуации, укомплектованные профессионально подготовленными инструкторами из действующего резерва КГБ СССР или из особо доверенных лиц, привлеченных к сотрудничеству как на добровольной основе, так и из лиц, по тем или иным причинам увольняемых из КГБ СССР" .
  Эта стратегия была реализована. Правящая компартия пришла к решению: раз черный рынок не по зубам, надо в него влиться. Новые предприниматели, выбранные ЦК и КГБ на роль хранителей коммунистической "черной кассы", состояли из тайных агентов и бизнесменов-бандитов, поднявшихся на водке и кооперативах. Именно так получили свой первый капитал многие будущие российские миллиардеры .
  Березовский, видимо, не входил в число тех, кому перепало из тайных фондов КГБ. Он не был миллионером, санкционированным компартией. Почему? Свою роль мог сыграть и возраст: предприниматели, на которых компартия делала ставку, в основном были выходцами из комсомола, им было где-то под тридцать, а Березовскому - уже за сорок. Но он не мог не заметить, что коммерческий успех в России зависит от официальной опеки.
  "Уходя со сцены, КГБ не просто исчез, он оставил блоки, финансовые и политические, опираясь на людей, которые КГБ помогали, - позднее вспоминал генерал Калугин. - Не забывайте, что партия сохранила немалое состояние и огромную собственность. У самого КГБ денег не было - но он их распределял. Как только началась приватизация, эти фонды стали исчезать. Их поглотило не правительство - с юридической точки зрения эти деньги принадлежали не правительству, а партии. Эти деньги попали на черный рынок .
  Крупные суммы из средств, распределенных через КГБ, легли на счета в иностранные банки. Сам генерал Калугин, возглавляя в управлении контрразведку, помогал переправлять эти деньги. В 1978 году Первое главное управление открыло агентство экономического шпионажа, так называемый Восьмой отдел, чтобы вести операции с иностранными банками. "Мы внедрили наших людей, кагэбэшных людей, специалистов, в наши банки, советские и совместные, например, в Сингапуре и Лондоне, - вспоминает Калугин. - На этой основе мы смогли заниматься манипуляцией на золотых рынках". (Советский Союз, второй по величине производитель золота в мире, мог влиять на цену на золото.)
  Западные разведки знали, что КГБ запустил программу по отмыванию денег, но решили не вмешиваться, даже когда стало ясно: эти деньги в большой степени расхищаются агентами, бесчестными бизнесменами и просто бандитами. Когда ЦРУ, например, в 1992 году получило от российского правительства косвенную просьбу помочь отыскать пропавшие миллиарды, оно отказалось, боясь раскрыть собственную агентурную сеть .
  Конечно, держать такую масштабную финансовую операцию в полной тайне было невозможно. В феврале 1991 года (последний год правления Горбачева) в газетах появилась любопытная история. Геннадий Фильшин, заместитель министра внешней торговли в новом Российском правительстве Бориса Ельцина (в отличие от советского правительства Михаила Горбачева), якобы работал над сделкой, цель которой - приобрести 7,5 миллиарда долларов в обмен на 150 миллиардов рублей. Партнером по сделке была неизвестная британская компания "Дав трейдинг интернэшнл". Во главе ее стоял англичанин, перебравшийся в Южную Африку. По условиям сделки "Дав трейдинг" продавала российскому правительству 7,5 миллиарда долларов, а на вырученные рубли приобретала российские товары и работающие на экспорт предприятия. Останутся ли доллары, полученные Российским правительством, в офшорной зоне или будут переведены в Россию, было неясно. Неясно было и другое: где такая малозначительная компания, как "Дав трейдинг", могла взять столько долларов? Позднее европейские правоохранительные агентства выдвинули версию - британская фирма, возможно, действовала в интересах колумбийского картеля по торговле наркотиками. Но прежде чем сделка состоялась, сведения о ней просочились в советскую прессу. Российский парламент начал разбираться, и сделку запретили. Фильшину пришлось уйти в отставку, само же расследование было прекращено .
  Аналогичная операция состоялась в ноябре 1990 года в офшорной зоне на британском острове Джерси, между советским Центральным банком и парижской финансовой структурой, к услугам которой нередко прибегал КГБ. Эта компания называлась "Financial Management Со" или "Fimaco". За пять лет в 90-е годы "Fimaco" скрыто проводила для российского Центрального банка операции на огромные суммы (по оценке бывшего на тот момент генеральным прокурором Скуратова - 50 миллиардов долларов), а прибыли - сотни миллионов, а то и миллиарды долларов - оседали в офшорной зоне. Свидетельств того, что эти прибыли вернулись в Россию, нет; они были распределены между частными банками, консультационными фирмами, некоммерческими фондами .
  Огромные средства ЦК и КГБ, спрятанные за границей, редко пересылались обычным банковским переводом. Ведь сначала их требовалось отмыть. Самый простой способ скрыть перемещение крупной суммы в офшорную зону - заключить фиктивный контракт с иностранной фирмой. К концу эры Горбачева операции в сфере советской внешней торговли стали приобретать чрезвычайно нешаблонный характер.
  Растущую тенденцию вести внешнюю торговлю через сомнительных посредников олицетворял Марк Рич, печально известный международный торговый магнат. Прослывший вундеркиндом еще в 70-е годы за ловкую торговлю нефтью, Рич в 1983 году сбежал из США - его обвинили в преступном заговоре, мошенничестве, уклонении от уплаты налогов и торговле с противником (Иран). Теперь этот пятидесятилетний миллиардер жил в Швейцарии, где совмещал шикарную жизнь крупного международного дилера с необходимостью все время оглядываться по сторонам. Выдавать его Швейцария отказывалась, но у США были подписаны серьезные соглашения об экстрадиции почти со всеми другими странами Европы .
  Марк Рич относился к разряду бизнесменов, которые наживаются на несчастьях других. В 1990 году он оказался в сложном положении. Цены на металл упали. Два его основных нефтеторговых партнера - Ирак и Кувейт - из международной торговой системы выпали. Рынки, где он чувствовал себя уверенно, переживали не лучшие времена. Когда я спросил конкурентов Рича о его бизнесе, они нарисовали чрезвычайно мрачную картину.
  "Когда на торговлю с Южной Африкой наложили эмбарго, Рич поставлял им нефть, и ему щедро платили, - говорил Дитер Бетчер, директор лондонского филиала компании по продаже металла "Металгезелшафт А.Г.". - Теперь эмбарго сняли, навар уже не тот" .
  Латинская Америка? "Лет двадцать назад в таких латиноамериканских странах, как Чили и Венесуэла, посредникам было раздолье, - сказал Джонатан Платт-Миллс, директор британского конгломерата "Лонро". - Но теперь там поумнели, имеют дело с клиентами и поставщиками напрямую" .
  Ближний Восток? "Дни безудержной торговли и безумных товарных сделок, когда какой-нибудь ближневосточный шейх мог по дружбе уступить тебе нефть по 4 доллара за баррель, давно прошли", - сказал Свенанг Медаас, глава московской компании "Фибро энерджи", филиала финансовой компании "Саломон" .
  Итак, традиционные источники почти высохли, и Рич нашел новый способ делать деньги: надувать некомпетентных советских чиновников. Весь бывший Советский Союз бурлил - прибыль от продаж нефти и металла вдвое, а то и втрое превышала прибыль от продаж в других странах мира. Именно на советском бизнесе Рич преумножил свое состояние и довел мировой объем продаж до 30 миллиардов долларов .
  Хотя Рич поддерживал довольно тесные отношения со многими вождями КПСС, его роль в программе КГБ по отмыванию денег неясна. Безусловно, бегству капитала из СССР он способствовал. Пользуясь его опытом, бывшие сотрудники КГБ уходили в "независимые" и присваивали себе прибыль за посредничество .
  Рич торговал с Советским Союзом всем, чем можно: зерно, сахар, цинковый концентрат, глинозем; ему платили нефтью и алюминием, никелем, медью и другими металлами. Благодаря этой торговле Рич приобрел колоссальный вес на товарно-сырьевых рынках мира, ежегодно пропуская через свою фирму 2 миллиона тонн алюминия во многом за счет своих советских покупок и контролируя треть мирового спотового рынка этого металла .
  "Мы обеспечиваем российские компании инвестициями, ноу-хау, помогаем входить на мировой рынок во времена, когда другие западные фирмы либо отворачиваются от России, либо предъявляют завышенные торговые требования", - заявлял Рич в российской прессе несколько лет спустя, когда его деятельность подверглась пристальному изучению .
  Фактически же Рич высасывал из России деньги - он приобретал товары по внутренним ценам, продавал за рубежом, а свою прибыль регистрировал в Швейцарии, в зоне налогового рая. В 90-е годы российские трейдеры уже успешно делали это сами, но Рич был первым и действовал масштабно. Строго говоря, по советским законам его деятельность была противоправной, но его пособники в Союзе отнюдь не были дураками. Его сделки обычно включали в себя тайные соглашения с директорами нефтяных и алюминиевых заводов, сложные схемы проплаты, охватывавшие весь земной шар .
  Одним из главных партнеров Рича был сорокалетний предприниматель Артем Тарасов, ставший одним из пионеров российского грабительского капитализма. Тарасов, наполовину грузин, вырос на побережье Черного моря, учился в Горном институте и Высшей школе экономики при Госплане СССР, работал в Московском правительстве. Как только в 1987 году разрешили открывать частные предприятия, он основал кооператив "Техника" - экспортировал сырье и ввозил персональные компьютеры. Ему удалось кое-что заработать. Следующей его компанией был "Исток", который разросся в экспортную империю - в частности, в аренду сдавались железнодорожные составы, депо, портовые мощности, суда и складские помещения .
  Летом 90-го года Тарасов сыграл важную роль в финансировании правительственной программы "Урожай-90". У Российского правительства не хватало наличности, и суть разработанной им программы заключалась в следующем: заплатить колхозам векселями, которые впоследствии можно будет обменять на импортные товары народного потребления. Тарасову предложили погасить 10 процентов векселей по программе "Урожай-90". Республиканское правительство Бориса Ельцина дало ему лицензию на экспорт мазута и разрешило держать доходы за рубежом - беспрецедентная привилегия для частного торговца, - имея в виду, что прибыль он использует для погашения векселей. Топливо за рубеж он продал, но импортные товары советские колхозники так и не получили. Это был знаменитый скандал .
  "Да, Тарасов был нашим учителем, - позднее с горечью признавался Олег Давыдов, ветеран Министерства внешних экономических связей. - Он купил мазут на внутреннем рынке по 36 долларов за тонну, а продал за рубежом по 80. И все это время выступал по телевизору и учил нас, что такие сделки необходимы, какие на этом можно заработать деньги, что Министерство внешних экономических связей - плохая организация, потому что не позволяет людям нормально зарабатывать. Министерство внешних экономических связей все время только этим и занималось, только разница шла не в карман Тарасова, а в государственный бюджет" .
  Свидетельств того, что Березовский вел дела с Ричем или хотя бы встречался с ним, нет, хотя их интересы ненадолго пересеклись на рынке по экспорту алюминия. Но Березовский, несомненно, во многом перенял у Рича стратегию вывоза капитала из России. В этом смысле швейцарский коммерсант был учителем Березовского, да и многих других российских бизнесменов и финансистов .
  В 1991 году достоянием гласности стала еще одна сомнительная сделка в сфере международной торговли. На сей раз "засветилась" компания АНТ, закрытое акционерное общество, основанное несколькими представителями военно-промышленного комплекса с помощью советского премьера Николая Рыжкова и нескольких его министров. Компанию возглавил генерал КГБ. В 1990-1991 годах компания тайно проводила крупные экспортные сделки, не ставя в известность Министерство внешних экономических связей. Цены продаж были намного ниже цен мирового рынка, разница попадала к неизвестным партнерам за рубежом. АНТ в конце концов "прокололась" при попытке вывезти большую партию танков, артиллерии и прочего военного оборудования для каких-то покупателей за рубежом. Расследование толком не провели, но Рыжкову пришлось уйти в отставку .
  Позже о бегстве капитала в последние годы Советского Союза я говорил с Егором Гайдаром, первым постсоветским премьер-министром. "В структуре внешних экономических сделок Советского Союза была масса загадок, - сказал Гайдар. - Мы закупали оборудование по многим видам изделий по аномально высоким ценам и с предоплатой, а много из своей продукции поставляем по очень низким ценам".
  Какой бы ни была природа этих подпольных операций - "Fimaco", АНТ, дело Фильшина, - но примерно в 1990 году золотовалютные резервы Советского Союза испарились. Я спросил Гайдара: что произошло? Коммунистические боссы и КГБ вывезли богатство из страны? "По статистике внешней торговли это проверить нельзя, - ответил Гайдар. - Разумеется, все3 пошло на обслуживание импортных контрактов или финансовые операции. Другое дело, были ли эти импортные контракты нужны и по каким ценам закупались эти импортные товары. Вот это по статистике не проверить".
  В начале 80-х советский золотой запас составлял 1300 тонн (в те дни около 30 миллиардов долларов). Всего за два года, с 1989-го по 1991-й, большая часть этого золотого запаса (около 1000 тонн) была продана. В то же время валютные резервы Советского Союза упали с 15 миллиардов долларов в начале правления Горбачева до 1 миллиарда в 1991 году. Хотя выяснить истинное состояние платежного баланса СССР на то время практически невозможно, можно утверждать, что в 1990-1991 годах Советский Союз за счет бегства капитала потерял около 20 миллиардов долларов .
  Опустевшая казна не могла не привести к тому, что статус Советского Союза на мировой арене снизился. В конце 1989 года пала Берлинская стена, и страны бывшего социалистического лагеря обрели свободу. Полгода спустя Ирак (традиционный союзник СССР) вторгся в Кувейт. США стали готовиться к войне, и Горбачев поддержал союз с Западом против Саддама Хусейна. Власть Горбачева в собственной стране неуклонно ослабевала.
  
  В ноябре 1990 года я снова оказался в Москве в день празднования Октябрьской революции. На сей раз в число приглашенных на церемонию я не попал. Начало парада смотрел по телевизору, остальное слушал по громкоговорителю, каких еще было много в центре Москвы. Потом решил пойти на Красную площадь.
  Ведущие к Кремлю улицы были пусты, стояло солидное оцепление. Я попытался зайти с другого конца, от гостиницы "Россия". Там пускали только по специальным пропускам, но я предъявил свое журналистское удостоверение, поупрашивал как следует и проник на Красную площадь со стороны храма Василия Блаженного. Официальные лица и активные коммунисты шли мимо меня с площади с напряженными и даже ошарашенными лицами (оказалось, какой-то человек, проходя по Красной площади мимо трибуны, где стоял Горбачев, выстрелил в советского президента и был тут же арестован).
  У стен храма Василия Блаженного стояла небольшая группа активистов среднего возраста и выкрикивала лозунги. "ГОРБАЧЕВ И ЯКОВЛЕВ - АГЕНТЫ СИОНИЗМА!" - прочитал я на одном транспаранте со звездой Давида. "ХВАТИТ ПРОДАВАТЬ ОТЕЧЕСТВО!" - гласил другой. Это была "Память" - антисемитская группа, довольно громко заявившая о себе в последние годы правления Горбачева. Впоследствии оказалось, что "Память" зарождалась при помощи КГБ. Идея заключалась в том, чтобы как-то структурировать национальные чувства русского народа и придать им политический оттенок, напугать тем самым общественное мнение Запада и заставить помочь умеренному Горбачеву, как "единственной альтернативе" силам экстремизма .
  Услышав, что демократы готовят свою демонстрацию, возглавляемую Борисом Ельциным и мэром Москвы Гавриилом Поповым, я прошел мимо Кремля на площадь Революции. Там собралось несколько тысяч человек, в основном молодежь, но пожилых интеллигентов тоже хватало. Вообще, толпа была пестрая: анархисты, бабушки, молодые очкастые интеллектуалы, студенты, тут же сновали невзрачные человечки, они втирались в каждую группку и каждый разговор - провокаторы КГБ. В первых рядах был Ельцин, боевитый, под белой рубашкой чувствовался мощный торс, а рядом - Попов, приземистый и смугловатый, нервно поглядывавший по сторонам.
  Милиция не пускала колонну на Красную площадь. Из рядов демократов выдвинулись оборотистые бабушки. "Сынок, не обижай старуху, дай нам пройти", - упрашивали они милиционеров. "Мы имеем право пройти на площадь! - кричали мужчины. - С нами Ельцин и Попов!"
  В конце концов милиция разомкнула кордон, и демократы с шумом высыпали на булыжную мостовую Красной площади, двинулись к Мавзолею и храму Василия Блаженного.
  "В отставку! В отставку!" - скандировала толпа, обращаясь к мраморной трибуне Мавзолея Ленина, на которой час назад стояло все Политбюро. "Демократия!" - кричали люди кремлевским стенам и правительственным зданиям за ними.
  Участники официальной коммунистической демонстрации давно ушли с площади, остались только уборщики да гвардия плечистых парней - защитников коммунизма. Эти крепыши стояли спиной к Кремлевской стене и метали свирепые взгляды, как и положено всем хорошим коммунистам. Это были либо сотрудники КГБ в штатском, либо обученные боевым единоборствам комсомольцы. Несколько лет спустя я видел те же лица среди московских преступников. Но в тот день они охраняли от Ельцина старый порядок. Переминаясь с ноги на ногу, они смотрели исподлобья, полные желания намять бока этой богеме и интеллигентам, несущим знамена демократии. Демократы прошли мимо и скрылись за памятником Минину и Пожарскому.
  Связь с Лозанной
  Березовский в то время неплохо зарабатывал, продавая автомобили "АвтоВАЗа", но, наблюдая со стороны за Марком Ричем и другими торговцами, он решил, что экспорт российского сырья - бизнес весьма привлекательный, им стоит заняться. Для этого требовался партнер, у которого есть опыт международной торговли сырьем и который умеет направлять финансовые потоки, не оставляя много следов. В начале 1991 года в сопровождении Николая Глушкова, главного финансиста АвтоВАЗа и одного из основателей ЛогоВАЗа, Березовский отправился в Швейцарию - в Лозанну.
  Лозанну считают одной из финансовых столиц Швейцарии - она не так велика, как Женева (если говорить о частных банках) или как Цюрих (корпоративные банки), зато удобно расположена и известна низкими уровнями налогов и нежесткими законами. Это один из процветающих швейцарских городов - деревушка, которая обзавелась собственными небоскребами. Ее булыжные мостовые украшены дорогими ресторанами, бутиками, торговыми центрами. Наиболее известным корпоративным резидентом считается Международный олимпийский комитет. Каждые четыре года он заставляет замирать от волнения народы всего мира - проходят выборы места для зимних и летних олимпийских игр. Менее заметным обитателем Лозанны, но мало уступающим Олимпийскому комитету по географии своей деятельности является крупная торговая фирма "Andre & Cie.".
  Основанная в 1877 году и по сей день принадлежащая членам семьи Andre, эта корпорация торгует главным образом зерном и сахаром, но продает по всему миру и другие товары и услуги. Штаб-квартира компании расположена в центре Лозанны: большое стеклянное здание в окружении зеленых лужаек и сосен, с видом на Женевское озеро. В мраморном вестибюле, как положено, сидит сотрудник службы безопасности; на стене напротив - картины и схемы нефтяных танкеров и других судов для перевозки насыпных и наливных грузов. На ярко освещенных пяти или шести этажах честолюбивые молодые коммерсанты сидят за компьютерами или названивают по телефонам.
  Компания "Andre" начала заниматься бизнесом с Россией еще в 1978 году - был период разрядки, и несколько крупных западных корпораций пытались это использовать. К моменту появления Березовского, в 1991 году, "Andre" продавала России зерно и сахар, а также швейцарскую промышленную технику и имела желание увеличить объем операций .
  Одной из ключевых фигур в компании был Аллен Мэйр, бизнесмен средних лет, он вел российские проекты с 1981 года. Он возглавлял в Лозанне российский отдел компании "Финко" (финансовая компенсация), полуавтономной дочерней фирмы "Andre".
  Она занималась финансовыми расчетами со странами, где не было конвертируемой валюты. "Финко" специализировалась на товарообменных сделках, бартерных соглашениях и сложных схемах, позволявших обменивать валюту в особо темных уголках мирового рынка. "Отдел компенсаций в "Andre" - структура чрезвычайно предприимчивая, если сделка возможна, она делает все, чтобы сделка состоялась, - говорит Мэйр. - Чтобы сделать структуру действенной, необходимо найти партнера, с которым возможны общие интересы" .
  Аллен Мэйр быстро понял, что таят в себе перемены, начатые горбачевской перестройкой. В советскую эпоху вести бизнес в России западным компаниям было достаточно просто. Конечно, нужные контакты и знакомства требовались и тогда, но, в общем, советские государственные коммерсанты исходили из четких экономических принципов. Обычно Госплан СССР давал чиновникам-коммерсантам указание: требуется такой-то товар в таком-то количестве; дальше следовало определить, какая западная фирма предлагает наиболее выгодные условия в смысле цены, качества и сроков поставки. У Советского Союза, как у торгового партнера, была прекрасная репутация: советское торговое ведомство отличалось честностью и прямотой, не пыталось уклониться от уплаты по счетам. В конце 80-х, когда центральное правительство стало терять власть и бизнесом занялись полунезависимые коммерческие организации, рынок стал коррумпированным - сделки заключались среди своих.
  "Я понял, что для успешной работы в России нужен российский компаньон, - говорит Мэйр. - Раньше так вопрос не стоял. Но с 1990 года иметь своего человека на рынке стало просто необходимо. Будущие события показали: бизнес привлекателен и интересен, когда к нему, если можно так выразиться, можно подойти изнутри" .
  Компаньоном, которого искал Мэйр, оказался Борис Березовский - он мог ввести "Andre" в "интересные" зоны российского рынка. "Впервые мы встретились в Лозанне, - вспоминает Мэйр. - Он попросил о встрече. Я сказал: если у вас есть предложение - я готов. В то время я очень хотел найти компаньона в России. Он рассказал о себе, о том, чем занимается "ЛогоВАЗ". Подробностей разговора я не помню, но этот человек показался мне интересным и приятным в общении. Они (Березовский и Глушков) предложили: "Давайте будем работать вместе". Мы просто ответили: "Почему же нет?"
  Одним из сотрудников "Andre", участвовавшим в переговорах с Березовским на раннем этапе, оказался Кристиан Маре, который позже возглавил московское отделение швейцарской фирмы по торговле зерном. Березовский Маре понравился. "Он выгодно отличался от типичного российского бизнесмена - в нем было много западного, - вспоминает Маре. - Идеи так и сыпались из него, но их еще нужно было реализовать, воплотить в жизнь. Глушков же был ближе к земле" .
  Российская "золотая лихорадка" манила коммерсантов из "Andre & Cie.". "Нас интересовала покупка автомобилей, - говорит Мэйр. - Мы знали, что реэкспорт машин с "АвтоВАЗа" уже имел место. Нам казалось, что подключиться к этой сфере интересно - ничем подобным раньше мы не занимались" .
  Аллен Мэйр убедил "Andre & Cie." установить деловые отношения с Березовским не просто как с компаньоном, но и на основе долевого участия в нескольких компаниях, начиная с самого "ЛогоВАЗа". Почему торговый дом, созданный сто с лишним лет назад и пекущийся о своей репутации, согласился спутаться с малоизвестным предпринимателем на рынке, уже прославившемся и коррупцией, и преступностью? "В то время выбор в России был не так велик, - сказал Мэйр. - В России 1991 года было непросто найти человека с прекрасной репутацией, с потрясающим прошлым. Когда определяешь качества потенциального компаньона, многое решает интуиция. Встречаешься с человеком, вы что-то начинаете вместе - а потом смотришь, что будет дальше" .
  Со своей стороны Березовский хотел перерегистрировать "ЛогоВАЗ" и стать совладельцем компании, зарегистрированной за рубежом, но партнерство с итальянской фирмой "Logosystem" его больше не устраивало. Системы автоматического управления более не представляли для него интереса, ему требовалась чисто торговая фирма. Ему хотелось, чтобы совладельцем "ЛогоВАЗа" стала швейцарская компания, но чтобы управляли ей только россияне. С этой идеей он обратился к "Andre".
  В "Andre" для "ЛогоВАЗа" подобрали подходящую структуру - швейцарскую компанию "Anros S.A.". Она была основана "Andre" в 1977 году для совершения операций в Юго-Восточной Азии. Основа владения -предъявительские акции, то есть владельцы не зарегистрированы, это просто физические лица, на руках у которых акционерные сертификаты. Такая практика была в ходу в США до краха фондовой биржи в 1929 году, после чего она вышла из моды из-за того, что поощряла коррупцию. Когда "Anros" была основана в 1977 году, все 100 процентов предъявительских акций были у "Andre". 28 мая 1991 года "ЛогоВАЗ" был перерегистрирован, тогда же перерегистрировали и "Anros", и 99 процентов акций этой компании в конечном итоге оказались у российских компаньонов .
  С формальной точки зрения "ЛогоВАЗ" продолжал оставаться совместным российско-швейцарским предприятием с долями 50 на 50, компания имела право на различные налоговые льготы и на то, чтобы часть прибылей держать за рубежом, фактически же, за исключением небольшой доли, компания принадлежала Березовскому и его российским компаньонам .
  Осенью 1996 года я спросил Березовского: кому же принадлежит "ЛогоВАЗ"? "Главные акционеры - частные лица, - ответил он. - Число акционеров исчисляется пальцами на одной руке. Это люди, которые создавали эту компанию. Двое из них не имеют никакого бизнеса, кроме "ЛогоВАЗа", и они - основные мои партнеры". Он добавил, что, по сути, "ЛогоВАЗом" владеют те же люди, которые занимают в этой компании ведущие управленческие посты .
  Если учесть роль "ЛогоВАЗа" в последующем разграблении "АвтоВАЗа", весьма удивителен следующий факт: основными акционерами "ЛогоВАЗа" являлись руководители "АвтоВАЗа" - президент Владимир Каданников, финансовый директор Николай Глушков, коммерческий директор Александр Зибарев и помощник Каданникова по финансовым вопросам Самат Жабоев.
  "Безусловно, кто-то представлял обе стороны, и "ЛогоВАЗ", и "АвтоВАЗ", - признавал позже Ив Кенде, директор "Andre". Другими словами, "АвтоВАЗ" продавал свои машины на особых условиях независимой торговой фирме "ЛогоВАЗ" и одновременно поручал "ЛогоВАЗу" вести свои финансовые дела - в итоге руководители "АвтоВАЗа", являясь акционерами "ЛогоВАЗа", имели возможность обогащаться лично .
  Для Березовского перерегистрация "ЛогоВАЗа" была заметным достижением. Советский Союз еще не рухнул, однако некий российский бизнесмен, безо всякой оглядки на КГБ или другую внешнеторговую структуру советского истэблишмента, организовал сложную международную финансовую структуру - в нее входили солидные иностранные фирмы и компании-прикрытия; она пользовалась налоговыми льготами. Совместное предприятие с "Andre & Cie." утвердило Березовского в роли одного из пионеров российской версии капитализма. Этот автокоммерсант разработал и воплотил в жизнь два ключевых элемента стратегии, принесшей ему неслыханное богатство. Во-первых, личные связи с руководством крупнейшего российского предприятия, во-вторых, наличие международной финансовой системы, позволявшей выкачивать из этого предприятия все деньги.
  Путч
  Между тем по всему Советскому Союзу росло недовольство. Из-за отсутствия сигарет по стране прокатились табачные бунты - толпы недовольных курильщиков громили магазины, киоски, автостанции .
  Прогнозы на урожай 1991 годы были неутешительными - ниже прошлогоднего на 23 процента. С отчаяния советские колхозники начали резать скот. На прилавках магазинов было пусто, как никогда. Сообщалось о налетах обнищавших крестьян на грузовые составы на Транссибирской магистрали. Дефицит государственного бюджета нарастал, и Горбачев был вынужден снизить расходы на социальные нужды. Впервые в истории Советского Союза прошли забастовки шахтеров и массовые волнения трудящихся. "Горбачеву осталось править несколько месяцев", - сказал мне в начале 1991 года Олег Воронин, один из лидеров горняков .
  Если пытаться покрыть дефицит с помощью печатного станка - финансовый взрыв неминуем. Необходимо было срочно что-то предпринять. Но правительство Горбачева словно парализовало, оно ни на что не могло решиться.
  Мои друзья говорили: грядет военный переворот. Советская армия недовольна, она лишилась младших братьев в Восточной Европе, сократила затраты, отправила в отставку полмиллиона офицеров. В нескольких городах: Вильнюсе, Баку, Тбилиси - армия применяла оружие против вышедшего на улицы населения. Две советские республики - Армения и Азербайджан - вели открытую войну за Нагорный Карабах. Генерал Громов, бывший командующий советскими войсками в Афганистане, часто упоминался как кандидат на роль Наполеона, дабы совершить военный переворот.
  19 августа 1991 года всему миру предстало поразительное зрелище. По CNN были переданы желтые, размытые, снятые ночью кадры: танки на улицах Москвы. Столицу захватили танкисты и десантники. Горбачев был изолирован на своей вилле на Черном море. К власти пришла структура под названием ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению). Недовольные офицеры и раздраженные лидеры компартии организовали путч против Горбачева и его реформ.
  Однако новый парламент Российской Федерации, размещавшийся в Белом доме на берегу Москвы-реки, не сдавался. Избранный президент Российской Федерации Борис Ельцин поначалу беспомощно ждал развития событий на загородной даче. Проявив отвагу и ловкость, шеф его личной охраны Александр Коржаков умудрился привезти Ельцина в Белый дом. По пути Коржаков с Ельциным преодолели кордон спецвойск КГБ, которым, видимо, было предписано остановить российского президента любой ценой; но войска КГБ не произвели ни единого выстрела .
  Армейские подразделения, на которые опирались путчисты, окружили Белый дом, но активисты-демократы простояли перед ними стеной всю ночь, подвергаясь серьезной опасности. Противостояние длилось двое суток. Несколько военных подразделений, включая тульских десантников генерала Павла Грачева и Александра Лебедя, отказались выполнить приказ о штурме демократического бастиона. Вместо этого десантники организовали кордон из бронетехники, чтобы защитить Белый дом от "беспорядков и вандализма". Это событие стало ключевым моментом осады (Грачев и Лебедь впоследствии получили высокие посты в правительстве Ельцина: Грачев стал министром обороны, Лебедь - секретарем Совета безопасности) .
  На третий день армейские подразделения отступили. Организаторы путча бежали и вскоре были арестованы. Борис Ельцин произнес пламенную речь с балкона Белого дома, и сотни тысяч ликующих граждан праздновали победу демократии на Красной площади, размахивая гигантским российским (не советским) флагом. На Лубянке, перед зданием КГБ, толпа скинула памятник Феликсу Дзержинскому, основателю советской охранки.
  Во время попытки переворота большинство населения вело себя нейтрально. Их судьбу решала на диво немногочисленная группа политиков, военных и активистов-демократов.
  После того как августовский путч провалился, распался и КГБ, этот "щит и меч" компартии. Его подразделения были распределены как минимум среди четырех разных правительственных структур. Огромное количество сотрудников КГБ, часто не самых глупых, вообще оставило службу и создало "мини-КГБ" в частных компаниях. Гигантская структура агентов и осведомителей КГБ оказалась распыленной. Кто-то из этих людей превратился в новых бизнесменов, начавших свой бизнес с фондов КПСС . Не прочь поживиться были и многие предприниматели, назначенные КГБ. В течение нескольких лет по российскому деловому миру катилась волна громких убийств - следствие борьбы за деньги партии. Поскольку КГБ был структурой не правительства, а Коммунистической партии, его сотрудники не подчинялись ни правительству Ельцина, ни осиротевшей компартии России. Последняя исходила желчью от ненависти к поднявшимся с помощью КГБ предпринимателям и постоянно твердила, что эти предприниматели, в числе прочих достижений, украли деньги компартии.
  Распихать коммунистические деньги по коммерческим структурам - это был далеко не единственный проект времен перестройки, которым руководил КГБ и который в конечном счете нанес России серьезный ущерб. КГБ также проник в некоторые преступные группировки и спонсировал их деятельность. ФБР, например, давно заметило, что советские секретные службы помогли встать на ноги многим известным российским преступникам. В их число входили Япончик, Отарик, главари солнцевской преступной группировки, несколько чеченских банд. И вскоре "агенты" вышли из-под неусыпного ока "хозяев" и стали кроить страну на свой манер .
  Вот где корни крушения России: КГБ и КПСС были не способны действовать напрямую. Они постоянно вели двойную игру. И совершили ту же ошибку, которую за сто лет до них совершила царская охранка - царской тайной полиции казалось, что она проникает в революционное движение и контролирует его, на самом же деле она подпитывала революцию. Точно так же и КГБ породил бандитов и капиталистов, которые в конечном счете разрушили страну. Такого исхода не желали ни настоящие коммунисты, ни российские патриоты. Теперь, оглядываясь назад, можно сказать: план ЦК-КГБ оказался колоссальной ошибкой. Доктор Франкенштейн создал монстра, а тот разорвал цепи и пошел куролесить.
  Для Березовского падение коммунизма было доброй вестью. Он никогда не был связан с боссами компартии, зато был в хороших отношениях с новыми лидерами - с Егором Гайдаром, Анатолием Собчаком, Анатолием Чубайсом и другими "молодыми реформаторами", которые составляли ельцинский "кухонный" кабинет. Кто-то из них, например Петр Авен, молодой экономист и новый министр внешних экономических связей, был старым другом его семьи; кто-то, как Михаил Ходорковский, заместитель министра топлива и энергетики, вскоре стал близким партнером по бизнесу; с кем-то знакомство состоялось на ниве общественной жизни в 80-х годах. 6 сентября 1991 года, три недели спустя после августовского путча, "ЛогоВАЗ" получил от Министерства внешних экономических связей специальную экспортную лицензию. По этому документу автодилер Березовский получал право экспортировать нефть, алюминий и другое стратегическое сырье. Теперь у Березовского был доступ к главным российским источникам твердой валюты .
  Смерть во внутреннем дворе
  Падение советского режима произошло в основном бескровно. В ходе путча по официальной статистике погибло три человека: три демократа, раздавленные танками. Но была и еще одна жертва: Николай Кручина, человек, ведавший собственностью партии в ЦК. Через несколько дней после путча Кручина упал из окна своего кабинета. С этой смертью новые российские предприниматели вздохнули свободнее. Человек, знавший, куда рассованы деньги ЦК и КГБ, уже ни с кем не сможет поделиться своими тайнами .
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  РАЙ ДЛЯ ТРЕЙДЕРОВ
  Решение о ликвидации Советского Союза
  Из августовского путча 1991 года Ельцин вышел победителем, и теперь его первостепенная задача заключалась в том, чтобы избавиться от конкурента, претендовавшего на руководство страной: президента Михаила Горбачева. Но Горбачев занимал свой пост на законных основаниях, в соответствии с Конституцией страны. И тогда в начале декабря Ельцин прилетел в Белоруссию, в охотничий заповедник Беловежская пуща, где встретился с лидерами двух крупных славянских республик - президентом Украины Леонидом Кравчуком и президентом Белоруссии Станиславом Шушкевичем. 8 декабря они решили упразднить Советский Союз и объявить о независимости своих стран. Это решение, принятое через 9 месяцев после национального референдума, в ходе которого 76 процентов граждан проголосовали за целостность Союза, было неконституционным и антидемократичным .
  В итоге Советский Союз - жесткая централизованная структура - распался на 15 республик, их возглавили правительства националистического и во многом антикапиталистического толка. Например, в Грузии президентом стал бывший диссидент Звиад Гамсахурдиа. Придя к власти, Гамсахурдиа проявил себя старомодным тираном, тут же натравив милицию на политических противников; в конечном счете, произошел переворот, его низвергли и убили в перестрелке с правительственными войсками в горной деревушке. На Украине к власти пришли бывшие лидеры компартии, чей крайний национализм сочетался с категорическим отказом менять социальное и экономическое устройство. В Казахстане, крупнейшем экспортере зерна среди бывших советских республик, правительство запретило казахским крестьянам продавать урожай за пределы республики. Всюду в бывшей советской империи появились новые пограничные столбы, а корыстолюбивые таможенники придирчиво взимали обременительные пошлины. Жители соседних деревень и родственники вдруг оказались по разные стороны государственной границы.
  Для России географические перемены оказались катастрофическими. Ее границы съежились до границ 1613 года. Одним росчерком пера были списаны примерно 50 миллионов человек, считавших русский язык родным. Эта акция привела в состояние крайнего негодования писателя-диссидента Александра Солженицына.
  "Представьте себе, что в один прекрасный день два или три (ваших) штата на юго-западе в 24 часа объявили себя совершенно независимыми от США, суверенным государством, где единственным языком утверждается испанский, - бушевал Солженицын. - Все англоязычные жители, хотя их роды жили там уже двести лет, в течение года-двух должны сдать экзамен по испанскому языку и присягнуть новому государству. Иначе не получат гражданства и будут стеснены в гражданских, имущественных и служебных правах. Какова бы была реакция Соединенных Штатов? Не сомневаюсь, что немедленное военное вмешательство" .
  Валовой внутренний продукт во всех бывших советских республиках (исключая крохотные государства Прибалтики) резко пошел вниз. Через несколько лет либеральный парламентарий Григорий Явлинский заметил: "То, что Советский Союз был политически обречен, не вызывало сомнений. Но совершенно было необходимо, сохранить (единый) свободный рынок и рынок сбыта. Они (министры Ельцина) этого не сделали. Более того, главным тезисом было оттолкнуть все республики" .
  Гайдаровские реформы
  Тридцатитрехлетний экономист Егор Гайдар отвечал на вопросы мягким тенорком; говорил он быстро, будто его ответы были всем очевидны. Он понравился Борису Ельцину, и тот доверил ему вершить судьбы России.
  "Социалистическая экономическая система - очень целостная система, - объяснял Гайдар. - Нельзя из нее вытащить один элементик, скажем несвободные цены, и полагать, что она будет работать. Для того чтобы она работала, необходим... эффективный Госплан, система приказов, которые выполняются, жесткие санкции, возможность посадить директора завода, который не отгружает продукцию туда, куда нужно, снять главу местной администрации, который не отгружает зерно по заказам, изъять зерно у колхоза, который не хочет тебе его отдавать. Вот тогда эта система хуже-лучше может работать.
  Эта система в 1989-1990 годах быстро разваливалась. К осени 1991 года, когда формировалось наше правительство, она уже не работала вовсе. В Госплане работали, но раз перестали сажать за неисполнение директив, так перестали исполнять.
  Представьте себе, что вы - директор совхоза. Вам предлагают сдать ваше зерно за ничего не стоящие деньги, которые ничего не могут купить. Раньше вы знали, что если вы не сдадите, то в лучшем случае вас снимут с работы, а в худшем посадят в тюрьму. А сегодня вы знаете, что по закону вас нельзя ни уволить, ни посадить. Будете вы сдавать зерно? Конечно, нет.
  Эта ситуация очень похожа на ту, которая была в России в 1918 году. Есть только два выхода. Либо ты начнешь стрелять, реквизировать зерно, а если не соглашаются - сажать в тюрьму. Либо немедленно и без раздумья создать предпосылки, при которых деньги работают".
  Зимой 1991/92 года в магазинах было шаром покати. Люди делали запасы. "Я знал, что у меня происходит с хлебоснабжением, - говорит Гайдар. - Знал, сколько у меня вагонов с зерном, сколько запаса. Знал, что при оптимальном варианте, - что можно свободно им маневрировать - нам хватает зерна при сниженных нормах потребления до середины февраля".
  Умереть с голода и замерзнуть от холода - вот два великих фантома российского воображения. Возможно, Гайдара не следует винить в том, что его охватила паника. "Рассуждать некогда, - вспоминает он свои тогдашние мысли. - Люди начнут умирать с голода" .
  Гайдар знал: если освободить цены, не решив при этом проблему рублевого навеса, начнется гиперинфляция. Но 2 января 1992 года цены на все товары, кроме стратегических, были освобождены - и сразу взлетели до неба. Директора магазинов приписывали к ценникам нули. Покупатели таращили глаза. Вот рост цен к концу года: яйца - 1900 процентов, мыло - 3100 процентов, табак - 3600 процентов, хлеб - 4300 процентов, молоко - 4800 процентов. Между тем ставка на вклады в банках составляла несколько процентов, зарплаты росли незначительно. И сбережения россиян, копившиеся десятилетиями, вылетели в трубу .
  "Шоковая терапия" Гайдара - это, как говорили шутники, "сплошной шок и никакой терапии". Валовой внутренний продукт России в 1992 году снизился на 19 процентов, еще на 9 процентов в 1993 году, еще на 13 процентов в 1994-м - и так далее почти все 90-е годы. К концу десятилетия великая сверхдержава обрела статус обнищавшей страны третьего мира.
  Довольно внятным показателем того, как драматично проходил переход России к рынку, является неумолимое падение рубля по отношению к доллару. Дни, когда один рубль в горбачевской России примерно был равен одному доллару, канули в прошлое - к концу 1992 года один доллар стоил 415 рублей. А к концу эры Ельцина за один доллар уже давали около 28 000 (старых) рублей. Правительство Ельцина не захотело вводить временный валютный контроль, как это успешно сделал Китай в годы экономического бума в 80-е и 90-е годы. Американский экономист и бывший советник Рональда Рейгана Джуд Ванниски в то время замечал: "Деньги - это беспроцентный долг государства перед своими гражданами, и к этому долгу государство должно относиться с уважением" .
  По мнению Григория Явлинского, правительство Гайдара совершило колоссальную ошибку, освободив цены в одночасье. Насущной нужды капитулировать перед инфляцией не было, замечает Явлинский. "Да, была определенная истерия, но, с моей точки зрения, угрозы голода тогда не было, - говорит он. - Полки были пусты, но они были пусты все последние годы" .
  Мер по защите пожилых, малоимущих и больных от растущих цен принято не было, и гиперинфляция 1992 года решительным образом сказалась на средней продолжительности жизни россиян, но альтернативе своей политике Гайдар не видел. Позднее он сказал мне, что не мог приватизировать квартиры и садовые участки за наличные, потому что против этого был коммунистический парламент; не имело смысла приватизировать и магазины, утверждал он, до освобождения цен; не помогли бы и государственные облигации, потому что в гарантии правительства население не верило .
  Итак, ценовая реформа несла страшные разрушения, при этом не воплощались в жизнь другие аспекты демократических реформ. "Они абсолютно игнорировали всю социальную сферу, все, что касается государственного строительства, все, что касается конституционности, законности, парламента, - говорит Явлинский. - Иначе говоря, они абсолютно игнорировали вопросы гражданского общества, чтобы на его основе вести экономическую деятельность. Даже вопросы экономической политики, напрямую не связанные с необходимостью отпустить цены, были отодвинуты далеко в сторону: промышленная политика, институциональные изменения, демонополизация, все вопросы, связанные с конкуренцией, с рынками, с введением ясных правил игры" .
  Отсутствие институциональной реформы внесло свой вклад в крах гайдаровской программы. Советская промышленность строилась на "рациональной" основе, среди промышленных предприятий не было почти никакой конкуренции или дублирования. Когда все предприятия принадлежали государству и подчинялись диктату Госплана, конкурентные структуры, возможно, и не требовались. По многим группам товаров: автомобили, тампоны, авиационные двигатели, стиральные порошки - весь советский рынок обслуживали один или два больших завода. Стоило этим предприятиям освободиться от контроля правительства, они превратились в хищнические монополии, теперь они диктовали условия и клиентам, и поставщикам.
  "Ключевой вопрос 1992 года заключался в том, какой путь выбрать: освободить старые советские монополии или освободить общество от старых советских монополий? - говорит Явлинский. - Надо ли полностью освободить коммунистическую номенклатуру от всякого контроля, сказать директорам-коммунистам и коммунистической номенклатуре: вы свободны, делайте, что хотите?"
  "Алиса"
  Когда Егор Гайдар разрушил плановую экономику, отпустил цены и отменил Госплан, следствием стал хаос. Промышленные предприятия не знали, куда отправлять продукцию, как за нее получать деньги, где брать поставки. В этом хаосе важную роль на российском рынке оптовых и экспортных продаж взяли на себя торговые компании, подобные "ЛогоВАЗу" Березовского.
  В марте 1992 года я оказался в "Алисе", одной из ведущих новых торговых компаний. Она находилась в неприметном большом здании на Ленинском проспекте, дом 45. "Алиса" скрывалась за бесхитростной стальной дверью в углу здания. Внутри два вооруженных хмурых человека в камуфляжной одежде проверили мои документы. Куда-то позвонив, один из охранников повел меня в подвальное помещение. Мы прошли мимо нескольких комнатенок, это был подземный лабиринт с тускло освещенными коридорами и линолеумными полами.
  Наконец мы вошли в какую-то каморку без окон. Над круглым столом, окруженным старыми креслами и диванами, висела лампа с зеленым абажуром. На столе - полная окурков пепельница. В углу стояло охотничье ружье. Скорее, эта была комната для игры в покер, а не для проведения переговоров.
  Вскоре появился хозяин: Герман Стерлигов, двадцатипятилетний худосочный парень с нечесаными волосами и грязными ногтями. Как соучредитель "Алисы", он был одним из самых богатых людей в России. Он хвастался своими подвигами и наслаждался своей скандальной репутацией. Он показал на две дырки в стене, объяснив, что это следы от пуль - пару месяцев назад по ним стреляли.
  "Потом мы их достали, - сказал Стерлигов. - У нас сейчас, как Чикаго в 20-е годы. - Он закурил и надел широкополую шляпу - пародия на Джеймса Кэгни. - Показать, как работает моя служба безопасности?"
  Он нажал под столом кнопку. Тишина. Потом по коридору раздался топот ног, послышались крики. Тягостная секунда ожидания - и в комнату, грохнув дверью, ворвались три молодца в камуфляжной одежде. Закричав что-то невразумительное, они направили на меня дула пистолетов. Я замер. Они огляделись по сторонам. "Все в порядке?" - спросил один.
  Стерлигов кивнул, и парни ушли, хлопнув за собой дверью. "Будь это боевая тревога, вас бы швырнули на землю, а уж потом стали спрашивать, кто и что, - пояснил Стерлигов. - Вдруг у вас под столом пистолет?"
  Стерлигов рассказал, что его охранное агентство называется "Алиса X" и насчитывает шестьдесят человек, включая бойцов КГБ, которые участвовали в нападении на президентский дворец в начале афганской войны .
  "Алиса" встроилась в новый рынок, продавая стратегическое сырье - спецметаллы, которые Советский Союз держал про запас на случай ядерной войны. От других московских коммерсантов мне было известно, что два номинальных владельца "Алисы", Герман Стерлигов и его старший брат Дмитрий, были племянниками Александра Стерлигова, генерал-майора КГБ, недавно прославившегося своими гневными просталинскими декларациями. Я спросил Германа Стерлигова о родственных связях. "Брехня и сплетни", - буркнул он (целый год он постоянно отрицал какую бы то ни было связь с генералом КГБ, но в итоге признался, что все это время работал на своего дядю) .
  Стерлигов даже не доучился в школе, он отслужил в армии и годы перестройки прошатался по стране. Работал на московском автозаводе, это ему надоело, он отправился на Дальний Восток, на БАМ, потом его занесло в Казахстан, где он был конюхом у какого-то чеченского предпринимателя. В 1989 году съездил в Никарагуа, побывал на Кубе и в Доминиканской республике (где, по его утверждению, он за одну ночь в казино Санто-Доминго выиграл и тут же просадил 28 000 долларов) .
  Когда в начале 1990 года Стерлигов вернулся в Москву, он с некоторыми из своих старых друзей пошел работать к Артему Тарасову, советскому предпринимателю, сколотившему состояние на торговле сырьем и импорте персональных компьютеров; у Тарасова также были партнерские отношения с беглым американским коммерсантом Марком Ричем.
  Я познакомился с Тарасовым и Стерлиговым в маленькой конторе, которую "Алиса" арендовала в Нью-Йорке, на углу Бродвея и Уолл-стрит. Никакого официального положения в "Алисе" Тарасов не занимал; он утверждал, что этой компанией владеют исключительно братья Стерлиговы, но было ясно - старший здесь он. Он контролировал ход беседы, как мудрый дядюшка, на трудные вопросы отвечал сам и мягко поправлял Стерлигова, когда тот делал чересчур импульсивные заявления.
  Тарасов рассказал, что познакомился с братьями Стерлиговыми летом 1990 года, когда они обратились к нему с предложением: создать торговую компанию для продажи строительных материалов. Новая компания "Алиса", названная в честь овчарки Германа Стерлигова, была зарегистрирована в ноябре 1990 года, кредит в 3 миллиона долларов дал недавно открывшийся коммерческий банк "Столичный". "Моя роль здесь очень маленькая - я порекомендовал банку выделить этот кредит, - скромно сказал Тарасов. -Александр Смоленский (президент банка "Столичный") давно работал с "Истоком" (торговая компания Тарасова), он "Истоку" доверял, открывал для нас кредитные линии" .
  Банк "Столичный", по словам Тарасова "получастный, полугосударственный", был учрежден в феврале 1990 года тридцатишестилетним Александром Смоленским, в будущем одним из главных деловых сподвижников Березовского. В 70-е и 80-е годы Смоленский, как и многие будущие российские миллионеры, промышлял на черном рынке. Из источников российских правоохранительных структур следует, что он несколько раз был осужден за экономические преступления, за кражу и незаконную коммерческую деятельность, и какое-то время провел в тюрьме. В 1988 году, в разгар перестройки, Смоленский открыл в Москве кооператив строительных материалов и быстро преуспел. В 1990 году он создал свой банк, который вырос в мощную финансовую структуру и сыграл ведущую роль в залоговых аукционах 1995 года и ельцинской избирательной кампании 1996 года. Банк "Столичный" остался закрытым акционерным обществом и не баловал мир информацией о своей деятельности. Но в какой-то момент Березовский приобрел крупный пакет акций этого банка - по некоторым правительственным источникам, 25 процентов .
  Три миллиона долларов, инвестированных в "Алису", - одна из первых ссуд, выданных банком "Столичный". Кредитовать компанию, за которой стоял Артем Тарасов, - это казалось вполне резонным. Он был человеком интеллигентным, деловым, полным идей. С распадом Советского Союза Россия лишилась многих портов, и Тарасов пытался получить кредит в 200 миллионов долларов на строительство трех коммерческих портов: на Черном море, на Тихом океане и в Мурманске. Он также планировал создать новую частную авиационную компанию - на развалинах государственного гиганта "Аэрофлот". Был и еще один проект - открыть в Швейцарии новый российский экспортно-импортный банк, зарегистрированный на Каймановых островах. Тарасов также предлагал следующую схему: выкупить старые ангольские долги Советскому Союзу, а потом вновь продать их правительству Анголы в обмен на туристическую инфраструктуру вдоль берегов Африки. Все это были здравые идеи, почти все они были воплощены в жизнь через несколько лет другими людьми .
  Наиболее важным компаньоном Тарасова за рубежом оставался Марк Рич. С 1990 года через Рича проходили довольно большие объемы российского экспорта нефти, алюминия и другого сырья. Но на первом же году правления Ельцина за свои успехи Ричу пришлось нести политическую ответственность. Российское правительство наконец-то всерьез заинтересовалось набранными мелким шрифтом торговыми контрактами, которые Рич подписал с российскими экспортерами. Когда в 1992 году я спросил старого друга Березовского Петра Авена, министра внешней торговли, правда ли, что Рич для продвижения своих сделок подкупал директоров предприятий и правительственных чиновников, Авен ответил, что это не исключено.
  "У нас немало примеров того, что такие долгосрочные отношения приводят к неформальным и часто коррумпированным связям, и это не всегда хорошо, - уклончиво отвечал Авен. - Эти компании знают, кому и что платить, кому и что дарить, и в результате потом они покупают продукцию дешевле себестоимости. Это не секрет. Мы к таким компаниям относимся осторожно" . Хотя было ясно, что реальный босс "Алисы" - Тарасов, первым лицом представлялся Герман Стерлигов. Этому молодому человеку была по душе роль нового русского: в Москве он открыл "Клуб миллионеров", часто давал интервью в газетах. Хвастался, что его богатство невозможно сосчитать. "Алиса" держала деньги в одной из своих пяти офшорных компаний (остров Мэн, Панама, британские Виргинские острова и другие места), кроме того Стерлигов утверждал, что приобрел тысячи тонн стратегических металлов, 30 000 гектаров земли в центре России, служебные площади в разных городах страны, даже ценную коллекцию живописи, включая картины Кандинского, Малевича и Шагала .
  Но его богатство быстро испарилось. Когда я разговаривал со Стерлиговым летом 1992 года, он был мрачен, неразговорчив, нервничал. Только однажды он вдруг воспрянул духом - похвастался, что продал покупателю из Ирана оборудование для ядерной установки. "Что за оборудование - не знаю. Я не специалист. В названии - 12 букв и 17 цифр. - Всю остальную часть разговора он был мрачен. - Все стоит. Рублей ни у кого нет. Никто ничего не покупает и не продает. Товарооборот нулевой. Это же катастрофа для всей страны!"
  Но истинная причина беспокойства Стерлигова крылась в другом: власти всерьез занялись его гигантскими коммерческими прибылями. Я спросил Стерлигова: какое правительственное учреждение может рассказать мне о его делах? "Идите в КГБ, - ответил он. - В Шестое управление (управление по борьбе с организованной преступностью и незаконной экономической деятельностью). У них о наших делах - самая лучшая информация" .
  Через несколько месяцев "Алиса" прекратила существование, ее отделение на Уолл-стрит закрыли. Герман Стерлигов ушел в небытие. Артем Тарасов отказался от своих честолюбивых проектов по строительству коммерческих портов и созданию инвестиционных банков. Российская пресса (на основе информации из правительственных источников) обвинила Марка Рича в даче взяток, незаконном экспорте сырья, содействии утечке капитала и даже в отмывании наркотических долларов. Началось парламентское расследование, и все амбициозные планы Рича "провисли". Тарасова к суду никто не привлекал - ни за "Урожай-90", ни за другие якобы расхитительские акции; в декабре 1993 года он был избран в российский парламент и получил юридическую неприкосновенность .
  Кое-кому из известных коммерсантов начала эпохи Ельцина повезло меньше. Многих убили. На Константина Борового, основателя Российской товарно-сырьевой биржи, было совершено как минимум два покушения (взорвали бомбу у дверей его квартиры, обстреляли из засады машину на загородной дороге), после чего он расстался с бизнесом и занялся политикой; его также избрали в парламент .
  "Если термин "предприниматель" толковать честно и нормально, таковых сегодня в России просто нет, - заявил торговец ювелирными изделиями Георгий Хаценков. - Я бы сравнил нашу экономику с нигерийской: ею правит государственная мафия, государственные учреждения сливаются с преступными группами, нормальных законов нет. Рынка нет. Есть только коррумпированные чиновники, взятки, полная анархия" .
  Все сделки, которые торговые фирмы заключали с правительством где-то в 1990 году, рухнули с падением Советского Союза. В Кремле к власти пришли новые люди - одна часть коммунистического истэблишмента (круг Ельцина) выпихивала с теплого места другую (старое советское правительство). В конечном счете, первые коммерсанты (Марк Рич, Тарасов, братья Стерлиговы и другие) оказались за бортом, но не потому, что их пригвоздил закон. Их просто вышибли с рынка конкуренты. Одним из предприятий, устоявших в эпоху "кто смел, тот и съел" - так можно охарактеризовать первые годы в посткоммунистической России, - оказался "ЛогоВАЗ".
  "Жигули" на продажу
  Вскоре после того, как к власти пришел Ельцин, в Россию приехал американский предприниматель Пейдж Томпсон - завязать деловые отношения с российскими автопромышленниками. Томпсон в прошлом был казначеем американской нефтяной компании "Атлантик Ричфилд" ("Арко"). Человек инициативный, он начал новую карьеру - стал продавать автомобильные запчасти на территории бывшего Советского Союза. Успех пришел быстро. Он заключил контракт на 4 миллиона долларов с "АвтоВАЗом" - дойной коровой Березовского. Речь шла о продаже шин "Гудиэр". В ходе переговоров Томпсон попросил "АвтоВАЗ" открыть аккредитив под гарантию какого-нибудь западного банка. Ему сказали: такую гарантию даст французский банк "Кредит Лионнэ". Позже этот банк чуть не рухнул, пав жертвой знаменитого скандала с мошенничеством и присвоением средств, но тогда он казался структурой мощной и респектабельной. Томпсона такая гарантия устроила.
  Потом начались странности. Томпсону сказали, что взять аккредитив нужно не в Париже (где находится "Кредит Лионнэ"), а в Лозанне, в Швейцарии, где нужно связаться со структурой "Форус сервисиз С.А.". Он прибыл в "Форус" в Лозанне и обнаружил в конторе двух русских, праздно сидевших в креслах. "В конторе не было абсолютно ничего, это была прекрасная контора, но абсолютно пустая, если не считать мебели - просто пустые столы и стулья, - вспоминает Томпсон. - Комнат было три или четыре, на столе стояла большая бутылка виски, кроме этих двух мужчин и секретарши, не говорившей ни на одном из известных мне языков, в помещении не было никого".
  Аккредитив еще не доставили. Но через два дня Томпсон его получил. В нем фигурировали "Кредит Лионнэ", "АвтоВАЗ" и компания Томпсона, но "Форус сервисиз" не упоминался.
  "Я был слегка ошарашен, - говорит Томпсон. - Вместо того чтобы финансовый директор "АвтоВАЗа" позвонил в "Кредит Лионнэ" или "Чейз Манхэттен банк" или "Дойче банк" и сказал: "Мы хотели бы аккредитив на несколько миллионов" - они пропускают этот аккредитив через "Форус". Когда я был казначеем в "Атлантик Ричфилд" и нам требовалось занять деньги, я поднимал трубку, звонил в "Чейз" и говорил: "Нас интересует кредит на несколько сот миллионов долларов", а они отвечали: "Нас эта операция интересует, мы к вам приедем и все обсудим". Мне не требовалось звонить Джо, Майку или Мо из какой-нибудь неизвестной финансовой компании, чтобы одолжить деньги у "Чейза" через них".
  Вывод Томпсона был прост: в этой "странной и безлюдной" фирме прокручивались какие-то махинации. "Эту компанию создали некие влиятельные люди с "АвтоВАЗа", чтобы вести финансовые операции, взимать с "АвтоВАЗа" плату, а потом эту плату делить между собой. Кто были эти люди, я так и не узнал... но, в принципе, "Форус" была прикрытием для кого-то с "АвтоВАЗа" .
  На самом деле компания "Форус сервисиз" была учреждена 13 февраля 1992 года Борисом Березовским (представляющим "ЛогоВАЗ"), Николаем Глушковым (представляющим "АвтоВАЗ") и швейцарской торговой фирмой "Andre & Cie.". Хотя нет сомнений, что все три отца-основателя владели большим пакетом акций компании, реальная структура владения от посторонних глаз была скрыта. Швейцарская компания "Форус сервисиз С.А." принадлежала "Форус-холдингу" (Люксембург), который, в свою очередь, принадлежал владельцам предъявительских акций (включая "Анрос С.А."). Другими словами, истинные владельцы "Форуса" были спрятаны с помощью как минимум двух компаний-прикрытий, каждая из которых действовала как изоляционный слой .
  Официально "Форус" был финансовой компанией, которая торговала валютой, открывала кредитные линии и проводила другие финансовые операции для российских компаний за рубежом. При этом она во многом оставалась закрытым клубом. Суть была в том, что это не столько финансовое предприятие, сколько компания-холдинг, которой принадлежат акции наиболее значительных структур растущей империи Березовского. Первым учреждением, открытым с помощью "Форуса", оказался "Объединенный" банк, зарегистрированный в Москве в 1992 году. Впоследствии "Объединенный" стал основным банком, который обслуживал "АвтоВАЗ" и "Аэрофлот". Несмотря на крупные корпоративные счета и внушительную политическую поддержку, которую мог оказать Березовский, этот банк сохранял статус небольшого и частного .
  Березовский и его швейцарские партнеры "Andre & Cie." продолжали открывать многочисленные финансовые компании, среди которых наиболее заметные: "АВВА", "Андава", "АФК" и "ФОК". Они также открывали дочерние подразделения в таких привлекательных налоговых зонах, как Кипр и Карибские острова. В эту всемирную сеть также входили компании-пустышки, зарегистрированные в таких местах, как Панама и столица Ирландии Дублин. Была создана запутанная финансовая сеть, представляя возможность вытащить деньги из России, направить финансовые потоки по всему миру, свести к минимуму уплату налогов и не засветиться .
  Однако основой империи Березовского была его связь с "АвтоВАЗом". Российская экономика распадалась, но автомобильная промышленность продолжала благоденствовать, ибо занималась производством единственного российского товара, который на внутреннем рынке все еще охотно покупали. Иностранные автопроизводители практически не могли конкурировать с российскими - слишком велика была разница в ценах. Поскольку сбережения россиян в 1992 году пошли прахом, ждать 10 лет, чтобы купить "жигули", больше не требовалось, но спрос все же оставался сильным. Дешевое сырье, фантастически дешевая рабочая сила (рабочий в среднем получал 250 долларов в месяц, обычно с большим опозданием) - "АвтоВАЗ" мог бы стать поразительно прибыльным предприятием. На самом же деле на заводе не хватало наличности и скапливались долги .
  Проблема заключалась в системе продаж. Создавались сотни мелких компаний, которые занимались продажей "жигулей" и запасных частей к ним; они были самостоятельны, при этом получали деньги от "АвтоВАЗ-банка" и были связаны с представителями высшего руководства "АвтоВАЗа". Гигантский автозавод стал зависеть от дилерской сети, которая, как всем было известно, представляла собой один из наиболее криминализованных элементов российской экономики .
  Летом 1996 года я спросил президента "АвтоВАЗа" Алексея Николаева о его проблемах с дилерами, и он признал: продавая свои машины дилерам, завод терпит убытки. "В среднем за машину мы получаем 3500 долларов, - объяснял Николаев. - Это - отпускная цена. Но себестоимость гораздо выше - примерно на 30 процентов (4700 долларов)" .
  Сами же дилеры продавали "жигули" за 7000 долларов и дороже, то есть их торговый навар составлял 100 процентов. Эти дилеры - московские ли преступные организации, местные ли уголовники за воротами завода - забирали машины прямо со сборочного конвейера и тут же клали себе в карман половину отпускной цены "АвтоВАЗа". А если независимый дилер хотел купить на "АвтоВАЗе" машины в обход сложившейся бандитской структуры, ему, как правило, их просто не продавали, а если продавали, у машин оказывались выбиты лобовые стекла, вырвана проводка, проткнуты шины. Или убивали его самого .
  "Просто так торговать "жигулями" не станешь, - вспоминает Пейдж Томпсон. - Если тебе и разрешат этим заниматься, за такую честь придется заплатить. Кто-нибудь придет и скажет: у тебя есть компаньон".
  Томпсон привел пример одного из крупнейших торговых агентов "АвтоВАЗа" в Москве - компании "Лада стронг". "Машины у них хранились на двух стоянках, и одной банде они платили за стоянку "А", а другой - за стоянку "Б", - рассказывал Томпсон.- Один из сотрудников фирмы совершил оплошность - по ошибке переставил 50 машин со стоянки "А" на стоянку "Б". Сборщики податей со стоянки "А" оскорбились, похитили его и держали заложником в каком-то подвале, пока владелец не выплатил им 50 000 долларов за оскорбление".
  Одна такая торговая структура с молодым новым русским во главе располагалась сразу за воротами "АвтоВАЗа" в Тольятти. "У него там была целая империя - он продавал "жигули", запчасти и прочие дефицитные товары. Перед его кабинетом, развалясь в креслах, сидела целая гвардия плечистых парней, они смотрели по телевизору мультики и поигрывали оружием. Куда бы этот человек ни направлялся, сзади следовала машина с четырьмя вооруженными охранниками".
  Томпсон организовал с этим человеком бизнес - продавал ему подержанные американские автомобили для отправки в Россию. "Это был ничтожный тип, - говорит Томпсон со смехом. - Он брал машины непосредственно на "АвтоВАЗе" в Тольятти, обычно в кредит, тут же их перепродавал и заколачивал 100 000 долларов в месяц. В "АвтоВАЗ-банке" занял миллион долларов под какое-то невнятное дело - и сбежал из страны. Он одурачил и обокрал всех. Причем он сам нам все это рассказывал. Он этим хвастался. Но ведь был кто-то на "АвтоВАЗе", кто поставлял ему машины, которые должны были идти кому-то другому" .
  Суть проблемы, по утверждению Томпсона, - в продажности руководства "АвтоВАЗа". К примеру, чтобы получить партию деталей, вы должны дать взятку управляющему, который отвечает за продажу запчастей. "Я знал человека, бравшего эти взятки", - говорит Томпсон .
  Я спросил Аллена Мэйра, основного партнера Березовского из компании "Andre & Cie.", что он думает о разгуле коррупции на "АвтоВАЗе". "Я считаю, это особенность не "АвтоВАЗа", а большинства российских компаний, - последовал ответ. - Все дело в российском менталитете: коллективная собственность - это то, что не принадлежит никому" .
  "Andre & Cie." не раз была прямым свидетелем подобного взяточничества. В 1993-1994 годах эта компания вела переговоры с итальянским международным торговым банком о даче "АвтоВАЗу" кредита на сумму 100 миллионов долларов. В переговорах участвовал финансовый директор "АвтоВАЗа". Предполагалось, что деньги будут возвращены в течение семи лет, они появятся от продажи автомобилей в других странах, например в Африке. "Из этого ничего не вышло, - заметил Кристиан Маре, глава московского филиала "Andre". - У каждого менеджера "АвтоВАЗа" есть своя собственная дистрибьюторская сеть" .
  Пейдж Томпсон не оставлял попыток вести дела с "АвтоВАЗом"; какие-то сделки он провел успешно, где-то вложенные деньги потерял и в конце концов решил остановиться. "Некоторые из тех, с кем я имел дело, исчезли с горизонта, - рассказывал он. - Одного моего компаньона в Бишкеке убили прямо в его собственном кабинете. Другой компаньон в Тольятти наверняка был крупным уголовником, его уволили сначала с "АвтоВАЗа", а потом и из "АвтоВАЗ-банка", куда его на время пристроили пересидеть суматоху. Я решил, что эта игра не стоит свеч" .
  Правоохранительные органы пытались обуздать преступность, парализовавшую "АвтоВАЗ", но натолкнулись на решительный отпор. В 1994 году глава следственного отдела Самарской прокуратуры Радик Ягутян взялся за организованную преступность вокруг "АвтоВАЗа", но вскоре был убит. Вообще "АвтоВАЗ" был повязан бандитами так, как ни одна из крупных российских компаний - такую репутацию он себе снискал. Когда в 1997 году милиция все-таки устроила на "АвтоВАЗе" основательную чистку, было выявлено как минимум шестьдесят пять заказных убийств. Жертвами пали и менеджеры "АвтоВАЗа", и дилеры .
  От бандитских разборок перепало и лично Березовскому (перестрелка у "Казахстана", нападение на стоянки для продажи автомашин, взрыв машины у "ЛогоВАЗа"), но он оказался не робкого десятка и в конце концов стал крупнейшим торговцем машинами "АвтоВАЗа". В 1991 году он сказал в интервью "Коммерсанту", что первым оборотным капиталом "ЛогоВАЗа" стала синдицированная ссуда в 20 миллионов долларов, взятая у шести российских банков. Уже в тот год он продал 10 000 машин "АвтоВАЗа", многие не за рубли, а за валюту. Через три года объем продаж "ЛогоВАЗа" вырос до 45 000 машин "АвтоВАЗа" в год, и выручка только от этой операции составляла 300 миллионов долларов в год .
  Летом 1996 года я спросил президента "АвтоВАЗа" Алексея Николаева: правда ли, что его дилерскую сеть контролируют бандиты? Он ответил просто: "Такая проблема существует".
  Николаев даже объяснил, как эта проблема возникла. После крушения коммунизма у "АвтоВАЗа" сложилась сеть из нескольких сот дилерских структур и станций обслуживания. Но "АвтоВАЗ" все же был государственной компанией, закон принуждал его продавать машины по низким фиксированным ценам. Новые же дилерские фирмы (и в первую очередь "ЛогоВАЗ" Березовского) таких ограничений не имели. "Правительство во главе с Гайдаром все оборотные средства у нас изъяли, - пожаловался Николаев. - И вот эти небольшие группы людей покупали машины по одной цене, а перепродавали по значительно более высокой цене. Они создали себе оборотные средства. В итоге "АвтоВАЗ" финансировал альтернативную дилерскую сеть" .
  У независимых дилеров был еще один источник обогащения - они брали у "АвтоВАЗа" ссуды. Обычно автозавод продавал за наличные 10 процентов своей продукции - остальное уходило по бартеру или в виде кредита. В России того времени, чтобы зарабатывать, требовались деньги, а их почти ни у кого не было. В автодилерском бизнесе деньги делались следующим образом: покупателей заставляли проплачивать наличными вперед, но до компании-производителя эти деньги доходили только через полгода, а то и больше. Конечно, это было чрезвычайно выгодно. Дилер продает машины за валюту, но деньги держит у себя; инфляция составляла 20 процентов в месяц, и большой навар дилеру был гарантирован. Если дилер задерживал выплату "АвтоВАЗу", скажем, на три месяца, фактически, он платил за машины полцены. К 1995 году дилерские структуры вроде "ЛогоВАЗа" задолжали автозаводу 1,2 миллиарда долларов - треть всего торгового оборота "АвтоВАЗа" .
  Почему же "АвтоВАЗ" продолжал продавать свою продукцию коммерсантам-бандитам, которые банкротили компанию? Возможно, действовала смесь кнута и пряника. Пряник - менеджеров "АвтоВАЗа" неплохо прикармливали. Кнут - боязнь того, что тебя просто убьют. "Вернуть плохой контракт не так просто", - мямлил Николаев .
  Схема, которую практиковал Березовский, называлась "реэкспорт". Как правило, экспортные контракты подразумевали еще более низкую цену за автомобили, чем на внутреннем рынке, и позволяли оплачивать сделки в течение более длительного времени (до года). Фактически Березовский продавал свои машины в России, но их "экспортный" статус позволял ему торговать за валюту. Машины оставались в стране, но по документам следовало, что они экспортируются, а потом обратно ввозятся в Россию .
  "Но послушайте, мсье, по этой схеме в России продаются 90 процентов автомобилей, - возражал Аллен Мэйр. - Никакого особого предпочтения "ЛогоВАЗу" не оказывают. Просто существуют разные условия за счет личных отношений, за счет того, что у менеджеров с "АвтоВАЗа" есть свои друзья .
  "Личные отношения" у Березовского были - лучше не придумаешь. Ведь президент "АвтоВАЗа", его финансовый директор, руководитель отдела послепродажного обслуживания - все они владели крупным пакетом акций "ЛогоВАЗа". Чистой коммерцией эти отношения не ограничивались. Чтобы оптимизировать финансовые потоки "АвтоВАЗа", Березовский помог открыть несколько компаний в России и за границей. Одна из них - Автомобильная финансовая корпорация ("АФК"). Основная часть акций этой фирмы принадлежала самому "АвтоВАЗу", хотя там были и мелкие акционеры, включая компании Березовского, например "Форус холдинг"; генеральный директор "АФК" одновременно вел дела в других финансовых компаниях Березовского в Москве. Владея большим пакетом акций "АвтоВАЗа", "АФК" была гарантом того, что контролировать автозавод будут только свои. Теоретически "АФК" была создана, чтобы оптимизировать финансовые потоки "АвтоВАЗа" (через "АФК" проходила половина доходов "АвтоВАЗа") и подбирать инвестиционный капитал для новых проектов в сфере автопромышленности. Фактически же, по утверждению российских налоговых органов, "АФК" являлась стержнем сложной схемы, позволявшей "АвтоВАЗу" уходить от налогообложения. Ситуация с наличностью на "АвтоВАЗе" продолжала ухудшаться, новые инвестиционные проекты не воплощались в жизнь, и автомобильный гигант скоро стал крупнейшим в России налоговым должником .
  Дилеры "АвтоВАЗа" вроде Березовского наживали несметные состояния, а сам завод погружался в пучину долгов. Уровень производства на "АвтоВАЗе" оставался высоким, да и ценовая среда была благоприятной (спрос на продукцию "АвтоВАЗа" был стабильным), однако менеджеры закрывали глаза на мошеннические операции дилеров, в результате деньги отсасывались с завода во все стороны. Нехватка наличности была такова, что завод не мог платить налоги, не мог платить за электричество, выплачивать зарплату. Правительство Ельцина не объявляло завод банкротом по одной причине: тогда пришлось бы признать, что несостоятельным оказалось крупнейшее промышленное предприятие России .
  "Мы демонтировали все"
  Одной из грубейших ошибок команды Гайдара был спешный демонтаж государственной монополии на внешнюю торговлю. Здесь истоки тех состояний, которые наворовали новые русские капиталисты. Гайдаровская реформа цен заложила основу гигантских частных накоплений, потому что уничтожила плановую экономику, но новым российским магнатам удалось так фантастически обогатиться только потому, что рухнула вся система внешней торговли страны.
  Гайдар, Петр Авен, Анатолий Чубайс и другие "молодые реформаторы" имели представление о реформах в царской России в начале XX века. В те времена наиболее одаренные царские министры Сергей Витте и Петр Столыпин тоже пытались создать капиталистическую экономику и установить господство права - но при более трудных обстоятельствах. Им удалось добиться бурного экономического роста. По контрасту, политика команды молодых реформаторов Ельцина оказалась и примитивной, и разрушительной.
  Старая структура внешней торговли была стабильным элементом советской хозяйственной системы. Структура работала эффективно, российская казна регулярно пополнялась валютой. В большой степени доходы советского правительства складывались за счет разницы между ценой товара на внутреннем рынке и экспортными ценами; финансовые операции вело Министерство внешней торговли. "В советскую эру наше министерство было просто большой корпорацией, - говорил мне позднее ветеран внешней торговли Олег Давыдов. - Это была эффективно работающая бизнес-структура, у которой были представительства и торговые компании по всему миру. Они работали с комиссионных - полпроцента от объема продаж" .
  Мысль о том, чтобы вывести импортно-экспортные операции из-под контроля государства и отменить таможенные пошлины, может показаться здравой, но для России образца 1992-1993 годов эта мера обернулась катастрофой. За два года официальный экспорт из страны снизился на 40 процентов; доходы, которые государство традиционно получало за счет импортно-экспортных операций, упали еще сильнее. Петр Авен, экономист тридцати с небольшим лет от роду, стоявший во главе российской внешней торговли в 1992 году, быстро свалил вину за происшедшее на привходящие обстоятельства: падение цен на нефть в конце 80-х и на металл в начале 90-х .
  Фактически проблема заключалась в том, что гайдаровская реформа цен не означала их полную либерализацию - по утверждению его сторонников, именно этот недостаток лежит в основе последующего экономического сползания России. Правительство продолжало контролировать цены на наиболее экспортируемые российские товары; цены на нефть и газ на внутреннем рынке, а также на алюминий и другие металлы, на лес, уголь и удобрения составляли крохотную часть от цен на мировых товарных рынках. Гайдар признает: то, что его правительство не провело полную либерализацию товарных цен, - "ошибка", но совершить эту ошибку его вынудило политическое давление консерваторов. На экспортные товары в стране существовал двойной ценовой стандарт: одна цена - для мирового рынка, другая (гораздо ниже) - для внутреннего. Частным торговым фирмам вроде "ЛогоВАЗа" был дан зеленый свет - обогащайтесь на здоровье.
  Тем не менее под напором чиновников из Международного валютного фонда и других консультантов правительства молодые реформаторы Ельцина решили: государство должно целиком выйти из внешнеторговой деятельности. Были устранены барьеры, мешавшие частным торговым фирмам приобретать товары по внутренним ценам и продавать их за рубеж. В течение нескольких месяцев 30 процентов российского нефтяного экспорта и более 70 процентов экспорта металлов из государственных торговых структур уплыло. К 1994 году основная часть российской внешней торговли перекочевала в руки частников .
  "Мы демонтировали все, - вспоминает Давыдов. - Мы начали либерализацию при отсутствии всякого контроля. Наехали иностранные предприниматели, многие - мошенники, и научили наших уму-разуму. Речь уже шла не об одном проценте, а о десятках процентов" .
  Первыми от введения нового режима выиграли директора основных сориентированных на экспорт предприятий. Они просто открыли на Западе торговые компании и стали продавать им свою продукцию; прибыль возвращалась на предприятие или хотя бы в Россию в очень редких случаях.
  Обычная схема работала следующим образом. Иван возглавляет нефтедобывающую компанию "Национальная нефть". Иван же лично контролирует нефтеторговую компанию "Волга трейдинг". "Волга" покупает у "Национальной нефти" партию сырой нефти, но вместо оплаты выписывает долговую расписку. Затем "Волга" продает нефть на рынке за реальные деньги. Но вместо того чтобы из вырученных денег расплатиться с "Национальной нефтью", "Волга" переводит деньги на личный счет Ивана в швейцарском банке. После этого Иван, надев благочестивую маску, отправляется в Москву и просит Министерство финансов или Центральный банк дать компании "Национальная нефть" ссуду на щадящих условиях, чтобы как-то компенсировать нехватку денежной массы.
  Сразу после крушения коммунизма Березовский возник как крупный коммерсант в целом ряде торговых структур. В первой половине 1992 года, по официальным сведениям об экспорте нефтяных продуктов, "ЛогоВАЗ" вывез за границу 236 000 тонн сырой нефти (продано партнерам в Швейцарии и США), 95 000 кубометров пиломатериалов (продано немецкой компании), гигантскую партию алюминия в 840 000 тонн (продано венгерской торговой компании) - валовая стоимость этих сделок составляла около 1 миллиарда долларов .
  Хотя наибольшую выгоду сулила торговля алюминием, Березовского больше интересовала нефть. В 1992 году он помог основать Международный клуб нефтепромышленников. В том же году он создал совместное предприятие, куда вошли "ЛогоВАЗ", нефтедобывающее предприятие "Самаранефтегаз" (в то время "Куй-бышевнефтегаз"), администрация Самары и небольшая нефтяная компания "GHK", расположенная в Оклахоме. Эту структуру Березовский определил как "финансовый механизм" для экспорта нефти из "Самаранефтегаза", часть денег шла на приобретение оборудования у "GHK" .
  Тут Березовский чувствовал себя как дома. Крупнейшим промышленным предприятием Самарской области был "АвтоВАЗ", источник торговых операций "ЛогоВАЗа". И между Березовским и компанией "Самаранефтегаз" уже были тесные отношения. В конце 1993 года он сделал эту нефтяную компанию одним из акционеров своей инвестиционной схемы "АВВА". В то же время принадлежавшая ему швейцарская компания "Форус" пыталась получить у американского "Эксимбанка" ссуду в 60 миллионов долларов для "Самаранефтегаза". Но денег не дали, потому что американцам стало известно: управляющие "Самаранефтегаза" манипулируют с экспортной выручкой компании. Однако Березовский продолжал вести дела с "Самаранефтегазом" еще три года .
  Сырую нефть у "Самаранефтегаза", в частности, забирал Самарский НПЗ. С начала 1992 года Самарский НПЗ экспортировал свою продукцию через торговую компанию "Нефсам", совместное предприятие между НПЗ и бельгийской компанией "Тетра-пласт", владельцем которой был некий сомнительный предприниматель, связанный с бандитским авторитетом Отариком. Возврат в компанию экспортной выручки был фактически равен нулю. В 1993 году по указу президента Ельцина Самарский НПЗ начали преобразовывать в новую холдинговую компанию "Юкос". Управляющие "Юкоса" хотели взять под контроль экспортные операции НПЗ, но торговая компания решительно воспротивилась. В октябре 1993 года генеральный директор НПЗ и вице-президент "Юкоса" Геннадий Зенкин был убит возле своего дома. Через три месяца после этого убийства серьезное ранение получил глава "Тетрапласта" - в его "мерседес" стреляли прямо на одной из московских улиц. Вскоре еще один из руководителей "Тетрапласта" был убит. После этих событий смена власти на Самарском НПЗ пошла сравнительно тихо .
  Чтобы не платить налоги, большинство российских торговых фирм прибегали к уловке, которой пользовался еще КГБ: фальшивые счета по импортно-экспортным операциям. Например, высококачественный российский лес регистрировался как низкокачественный и шел на экспорт по пониженной цене, а покупатели за рубежом переводили дополнительные суммы в иностранные банки на счета коммерческих структур либо российских официальных лиц, сделавших эту операцию возможной. Алюминий, сталь, никель, драгоценные металлы, мех, рыба экспортировались по аналогичной схеме. Колоссальные прибыли делались так же и на импорте продуктов питания, одежде, бытовой технике и промышленном оборудовании, все это приобреталось по вздутым ценам, а разница ложилась на счета российских коммерсантов в иностранных банках.
  Крупнейшие российские предприятия оказались впутанными в мошеннические экспортные сделки. Давыдов, например, рассказывал о торговых операциях на Магнитогорском металлургическом комбинате. "Почему Магнитогорск продает свою сталь по 20 или 30 долларов за тонну, когда раньше продавал за 110? Как минимум могли бы продавать за 100 долларов, а с толковым начальником коммерческого отдела, хорошо знающим рынок, нашли бы покупателя и за 111 долларов 20 центов. Но все дело в личной заинтересованности". Почти весь экспорт магнитогорской стали, объяснил Давыдов, шел через канадскую фирму, которая принадлежала сыну генерального директора металлургического комбината .
  Новые внешнеторговые компании стремились упрятать основную часть своих прибылей за рубежом. Утечка капитала из России в те годы оценивалась в 15-20 миллиардов долларов в год - главари преступных групп, бесчестные чиновники и директора заводов открывали счета в банках Швейцарии, Люксембурга, Австрии, Германии, Англии, Израиля, США и Карибских островов . "Все это время правительство не брало с них никаких налогов, - утверждает Григорий Явлинский. - Налоги в то время были чисто абстрактным понятием" .
  Даже поверхностного взгляда на многие российские внешнеторговые контракты было бы достаточно, чтобы обнаружить следы мошенничества, хищения и уклонения от уплаты налогов. К примеру, если российский нефтедобытчик поставлял сырую нефть на перерабатывающий комбинат в Германии, оплата всегда шла окольным путем. Вместо того чтобы заплатить производителю напрямую, немецкий перерабатывающий комбинат платил невнятной торговой компании, зарегистрированной где-то в офшорном налоговом рае.
  "Мы и понятия не имеем, сколько средств оборачивается без уплаты налогов", - сказал старый друг Березовского Петр Авен, министр внешних экономических связей. (В декабре 1992 года, когда посыпались обвинения в том, что экспортные доходы России самым бесстыдным образом расхищаются, Авен ушел из правительства и стал работать в торговой группе "Альфа" .)
  "Там были проблемы ухода от налогов, - признает Егор Гайдар. И тут же успокаивающе добавляет: - Но тогда не было серьезной проблемы с налоговой недоимкой". Естественно, российским торговым фирмам незачем было докладывать о своих доходах в налоговую инспекцию. Гайдар представил это явление, как малоприятное, но вполне предсказуемое. "Естественно, как везде, предприятия стремятся минимизировать свои налоговые обязательства и используют для этого разные приемы", - объясняет он .
  Правительство сделало все возможное, чтобы новым коммерсантам было легче скрыть свои баснословные заработки. Например, у России с давних времен существовало налоговое соглашение с Кипром, по которому компании, зарегистрированные на Кипре, имели возможность вывозить доходы из России, не платя за это 20-процентный налог (хотя эти компании должны были платить на Кипре 4-процентный подоходный корпоративный налог). Этот остров был одним из мест, где КГБ предпочитал отмывать деньги. Через несколько месяцев после падения коммунизма на Кипре открылись сотни торговых и финансовых компаний, ведущих дела в России. К примеру, десятки крупных российских нефтеторговых компаний регистрировались как совместные предприятия с какой-нибудь кипрской корпорацией. Всем было известно, что Кипр - один из главнейших каналов нелегальной утечки капитала из России, но ни правительство Ельцина, ни парламент налоговое соглашение с Кипром отменять не стали .
  Больше всего прибылей несла торговля нефтью - главнейший товар российского экспорта. Государственные нефтепроиз-водители и российская налоговая служба могли быть довольны, если от ушедшей за границу нефти они получали половину реальной стоимости. Остальное прикарманивали торговые посредники. "И на этой основе они поделили весь государственный аппарат", - замечает Олег Давыдов .
  Официальные лица в Министерстве внешних экономических связей и Минтопэнерго не раз жаловались мне, что им сулят взятки и угрожают, желая получить экспортные лицензии. Решимость поучаствовать в этом процессе проявили и преступные группировки. Им удалось получить статус спецэкспортеров - торговых фирм, имеющих лицензию на экспорт такого стратегического сырья, как нефть и металлы. Число таких спецэкспортных фирм быстро росло, к концу 1993 года в их руках сосредоточилась половина российского экспорта нефти. К этому времен Олег Давыдов начал уменьшать количество таких фирм, оставляя на рынке только крупных производителей и наиболее опытных торговцев. (Лицензии на спецэкспорт, в частности, лишился "ЛогоВАЗ" .)
  "Конечно, напор был большой, причем большинство (из спец-экспортных фирм) представители криминальных структур", - вспоминает Давыдов .
  Но реформы Давыдова запоздали: нефтяная промышленность уже стала крупнейшим полем боя между российскими преступными кланами. Чтобы спецэкспортная фирма работала, необходимо было вступить в сговор с руководителями нефтекомбинатов, и если эти руководители отказывались сотрудничать - их убивали. Например, в 1993 году был убит директор НПЗ в городе Туапсе. В том же году жестоко избили директора НПЗ в городе Киричи. Еще через год жертвой пал президент "Мегионнефтегаза" .
  "Придется затягивать пояса"
  14 декабря 1992 года, после очевидного провала гайдаровских реформ, Борис Ельцин назначил нового премьер-министра: Виктора Черномырдина, бывшего министра газовой промышленности. Черномырдин был человеком в возрасте, бывший член ЦК КПСС. Он привел с собой новую команду: людей зрелых, гордо именовавших себя "промышленниками" и "государственниками". Но эта перемена мало что изменила в управлении страной.
  С Евгением Ясиным, одним из ключевых специалистов "новой" команды Черномырдина, я встретился в бывших владениях ЦК КПСС на Старой площади. Этот немолодой экономист был одним из "ветеранов", призванных исправить ошибки "молодых реформаторов". Довольно быстро Ясина назначили главным экономическим консультантом Ельцина, а затем министром экономики. Я ожидал, что Ясин, человек бывалый и представляющий более консервативное крыло российского политического истэблишмента, решительно возьмется исправлять ошибки предшественников. Но этого не произошло.
  "Чудес не бывает, - начал говорить мне Ясин. - Эта страна должна выпить чашу до дна. - Речь шла о том, как за счет кон-фискационного характера инфляции установить в стране новое экономическое равновесие. - В ближайшем будущем - как минимум год - мы будем жить в условиях инфляции, и надо сосредоточиться на проблемах, которые инфляция поможет разрешить - установить более рациональные отношения между ценами, новые отношения между ценами и доходами".
  Другими словами, Ясин предлагал решительно снизить реальные доходы среднего российского гражданина; а инфляция тем временем уничтожит оставшиеся сбережения россиян, как источник внутреннего капитала. Но если не будет серьезных инвестиций из-за рубежа, где же Россия возьмет капитал для подпитки экономики?
  "Есть только один способ - это затягивать пояса, - сказал Ясин. - Снижение жизненного уровня". Термин "затягивать пояса" перекликался со временами массовых лишений, которые терпел российский народ в годы Второй мировой войны. Но на сей раз самопожертвование народа не привело к победе над врагом - оно привело лишь к обнищанию и ранней смерти пенсионеров, чьи сбережения съела инфляция .
  Позднее Григорий Явлинский вспоминал: его поражало, как мало реформаторы вроде Ясина и Гайдара заботились о простых россиянах. В общем и целом, по мнению Явлинского, люди, правившие страной во времена Ельцина, были и бессердечными, и безжалостными.
  "(Гайдар с коллегами считали), что в России живут, как они называли, одни "совки", и все, что в России существует, нужно уничтожить и потом вырастить новое, - с негодованием говорил Явлинский. - Ради этого любые методы и меры хороши. И пускай все уничтожит инфляция. Никакая не проблема, потому что все равно нежизненно, потому что все это не нужно. Это так же, как Гайдар говорил: "Наука может подождать! Север нам не нужен! Старое поколение провинилось..." Парадокс этого периода реформ заключался в том, что они чисто большевистскими методами проводили капиталистическое строительство. Большевик - человек, для которого цель имеет значение, а средства достижения цели не имеют значения" .
  У меня было такое же ощущение. Многие из ельцинского правительства говорили о своей стране с такими хладнокровием и отстраненностью, что можно было подумать: речь идет о чужом государстве. "Японцам и немцам (после Второй мировой войны. - П.Х.) было проще, потому что у них была просто разрушенная промышленность, была оккупационная власть, и уже многое было сделано для того, чтобы расчистить почву и начать сначала, - сказал мне Евгений Ясин. - Россия, к сожалению, не находится в такой ситуации" .
  Смерть нации
  В результате поспешной либерализации цен, проведенной Гайдаром, более ста миллионов человек, имевших при советской власти определенный уровень благосостояния, в одночасье обнищали. Школьные учители, врачи, физики, лаборанты, инженеры, военные, металлурги, шахтеры, столяры, бухгалтеры, телефонистки, колхозники - ветер перемен смел всех. При этом провальная либерализация торговли позволила "своим" разворовать природные ресурсы России. Россия лишилась главного источника дохода; как следствие - нет денег на то, чтобы платить пенсии и зарплаты, финансировать правоохранительные органы, армию, медицину, образование и культуру. Итогом шоковой терапии Гайдара стал неуклонный спад - экономический, культурный, демографический, - продлившийся до конца ельцинской эры.
  Экономика других развитых стран продолжала расти, российская же сокращалась в размерах. Во времена Горбачева Советский Союз был третьей в мире экономической державой (после США и Японии). Понятно, что экономика России по естественным причинам уступала масштабам экономики бывшего Советского Союза. Но подлинный спад начался уже после распада Советского Союза. За четыре года шоковой терапии Гайдара валовой внутренний продукт России сократился более чем на 40 процентов. В итоге Россия опустилась ниже уровня Китая, Индии, Индонезии, Бразилии и Мексики. Если говорить о доходах на душу населения, Россия стала жить беднее Перу. Десятилетия технологических достижений канули в небытие. Знаменитая российская наука развалилась на части. Распалась глыба российской культуры. Собственность страны пошла с молотка .
  Все, кто попадал в Россию в первые годы правления Ельцина, видел, как пытаются выжить рядовые россияне. Возле поникших бетонных зданий - универсамов советской поры - возникали новые частные рынки, помимо бойких бабушек, торговавших овощами, там появились и палатки с низкокачественными импортными товарами: компакт-диски с грохочущей музыкой, поддельные "Найк", "Мальборо", банки с вьетнамской тушенкой. Эти рынки расползались прямо среди грязи и мусора у выходов из метро, вдоль больших улиц, на многолюдных площадях.
  В Столешниковом переулке, рядом с легендарным МХАТом и в сотне метров от Большого театра ежедневно собирались пожилые люди, они вставали в две параллельные линии вдоль улицы, de facto ставшей пешеходной. Эти пенсионеры, опрятного вида, но в обветшалой одежде, брали прохожих в молчаливую осаду, предлагая купить заварной чайник, пару вязаных носков, три фужера для вина, подержанный свитер, ношеную пару кожаных туфель. А в книжных магазинах начали скапливаться потрясающие редкие книги, их продавали по смехотворным ценам - московская интеллигенция распродавала свои библиотеки. На загородных толкучках можно было купить советские боевые ордена: это ветераны Второй мировой войны продавали свои награды, чтобы было что поставить на обеденный стол.
  Россиянам пришлось куда тяжелее, чем американцам в годы Великой депрессии, и они вспомнили о первобытном инстинкте - началась борьба за выживание. Поползли слухи о неурожае и предстоящей нехватке провизии, и миллионы горожан поехали за город - сажать капусту и картофель на своих садовых участках. Плодородная подмосковная земля кишела людьми, что-то деловито копавшими и сажавшими. Это был возврат к средневековому натуральному хозяйству. Чубайс и Гайдар гордились тем, что массового голода удалось избежать. Но обойтись без голода удалось не потому, что отпустили цены, - просто русский народ вернулся к земле. В 1992 и 1993 годах россияне спаслись от голода, держа в руках лопату и мешок с семенным картофелем.
  Любые сомнения по поводу того, что первые годы ельцинской эры обернулись тяжелым провалом, были развеяны демографической статистикой. Эти цифры, даже в самом общем виде, трубят о катастрофе, равной которой мировая история не знает - ее можно сравнить разве что с катастрофой стран, павших жертвой войны, геноцида или голода.
  С 1990 по 1994 год уровень мужской смертности увеличился на 53 процента, женская смертность выросла на 27 процентов. Средняя продолжительность жизни мужчин в 1990 году и так была невысока - 64 года, в 1994 году она опустилась до 58; теперь по этому показателю россиян обогнали египтяне, индонезийцы и парагвайцы. За тот же короткий отрезок времени средняя продолжительность жизни женщин снизилась с 74 лет до 71. В мирное время такое снижение наблюдается лишь при голоде или катастрофических эпидемиях .
  Каждый месяц преждевременная смерть настигала тысячи россиян. Такое падение продолжительности жизни - "избыточная смертность" - всегда было стандартным алгоритмом при демографических подсчетах смертности во времена великих катастроф - сталинская коллективизация 30-х годов, правление Полпота в Камбодже в 70-е, голод в Эфиопии в 80-е. По оценкам американского демографа Николаса Эберстадта, "избыточная смертность" в России за период с 1992 по 1998 год составила 2 миллиона. По контрасту, замечал Эберстадт, в Первую мировую войну Россия потеряла 1,7 миллиона человек .
  Раньше срока ушли из жизни многие пожилые люди, чьи сбережения поглотила великая инфляция 1992 года, чьи пенсии утратили покупательную способность, кому не на кого было опереться, кто просто не мог наскрести денег на нормальную диету или лекарства. Еще одним важным фактором (хотя и трудно поддающимся учету), из-за которого смертность людей пожилого возраста повысилась, стал стресс - после коммунистического "состояния покоя" люди вдруг оказались в жестоком и неведомом мире. Их испуг вполне понятен: на закате жизненного пути, когда силы уже не те, реакция не та, они видят, что мир перевернулся, улицы изменились до неузнаваемости, все привычные жизненные подпорки рухнули. Многие какое-то время держались, бродили по городу; со временем мужчины спились и нашли приют в холодных сточных канавах; женщины исхудали и стали просить милостыню у метро и церквей; потом они умерли. Свершился величайший грех для любого общества - молодое поколение повернулось к своим старшим спиной и оставило их на погибель.
  Смертность возросла и еще по одной, более видимой причине: распалась российская система здравоохранения. В больницах воцарились антисанитарные условия, денег не хватало, оборудования не хватало, лекарства стали дефицитом. Внезапно в России вспыхнули заболевания, какие было принято связывать только с беднейшими странами третьего мира: дифтерия, холера, сыпной и брюшной тиф.
  Туберкулез, этот великий убийца времен промышленной революции, в XX веке был по большей части уничтожен - появились антибиотики, улучшилось состояние общественной гигиены. Но в 90-е годы туберкулез в России вспыхнул с новой силой - появились сотни тысяч больных с туберкулезом в активной стадии и еще больше - в пассивной. Особое беспокойство вызывало появление заразной разновидности туберкулеза, перед которой пасовали все известные антибиотики. Плодородной почвой для этого бедствия стали тюрьмы - туберкулез в активной форме поразил до 10 процентов всех российских заключенных, а их немало. В условиях перенаселенных камер и минимальной медицинской помощи болезнь распространялась быстро и требовала новых жертв. Каждый год в тюрьмы попадали 300 000 человек (в основном, люди молодые), чуть меньше выходили на свободу, отбыв свой срок. Два специалиста по российским проблемам в сфере здравоохранения (доктор Александр Гольдфарб из нью-йоркского научно-исследовательского института здравоохранения и Мерседес Бесерра из гарвардской медицинской школы) дали следующие цифры: из тюрем ежегодно выходят 30 000 больных туберкулезом в активной форме и 300 000 носителей пассивного вируса. Если эту волну не остановить, утверждает Гольдфарб, число больных туберкулезом будет удваиваться ежегодно и к 2005 году достигнет 16 миллионов человек (11 процентов населения) .
  Условия жизни в российских тюрьмах для 1 миллиона молодых людей были устрашающими, но они едва ли были намного лучше для 1,5 миллиона военнослужащих срочной службы. В начале 90-х годов ежегодно погибали около 2 тысяч новобранцев - дедовщина, самоубийства, убийства, несчастные случаи, какие-то непонятные обстоятельства (армия точную цифру подобной смертности не дает) .
  В эпоху Ельцина на гребень волны взлетели и заболевания, передаваемые половым путем. За период с 1990 по 1996 год число больных сифилисом с 7900 человек скакнуло до 388 200. До падения коммунизма СПИД в России был практически неизвестен. Но с тех пор расплодились наркоманы, свершилась новая сексуальная революция - и СПИД принялся косить российское население в геометрической прогрессии. Правительство не имело представления о точных масштабах этого явления, но, на основе роста зарегистрированных случаев СПИДа, доктор Вадим Покровский, ведущий эпидемиолог страны, дал следующую оценку: к 2005 году число ВИЧ-инфицированных достигнет 10 миллионов (почти все - в возрасте от 15 до 29 лет) .
  Во многом рост смертности был предопределен свободным выбором россиян: вредная диета, активное курение, пожалуй, самое высокое потребление алкоголя в мире. Свою лепту вносил и рост употребления наркотиков. Поначалу посткоммунистическая Россия была лишь перевалочным пунктом для пересылки опиума и героина из стран Юго-Восточной и Средней Азии на Запад. Но вскоре наркотики стали оседать в России. К 1997 году внутрирос-сийский рынок наркотиков раздулся до колоссальных размеров, став одним из крупнейших в мире. По официальным оценкам, в России появилось от 2 до 5 миллионов наркоманов (3 процента населения). В основном это молодежь .
  Поколение постарше выбрало себе другую отраву - алкоголь. Назвать цифры потребления алкоголя в России невозможно - огромное количество водки производилось на подпольных перегонных заводах. В 1996 году от алкогольного отравления умерло более 35 000 россиян (для сравнения: в тот же год в США таких смертей было несколько сотен) .
  Алкоголизм и преступность способствовали поразительному росту таких категорий, как насильственная, травматическая и случайная смерть - эти показатели выросли, как никакие другие. С 1992 по 1997 год 229 000 россиян совершили самоубийство, 159 000 отравились дешевой водкой, 67 000 утонули (как правило, вследствие опьянения) и 169 000 были убиты .
  При таких устрашающих показателях смертности сократилась и рождаемость. К концу 90-х годов ежегодное количество абортов, финансируемых государством, составляло 3 миллиона - это почти в три раза выше цифры рождаемости. Советские женщины давно пользовались абортами как основным средством контроля за деторождаемостью. В начале 90-х годов средняя россиянка делала три-четыре аборта, а многие - до десяти. Аборты, наркомания, алкоголизм, заболевания, передаваемые половым путем, -- в итоге к концу 90-х годов треть взрослых россиян была признана неспособными к воспроизводству .
  Многие молодые женщины не стали матерями не по собственному выбору, их вынудили обстоятельства. Несколько миллионов молодых россиянок стали на тропу проституции; из них несколько сот тысяч превратились в сексуальных рабынь в других странах. Российские бандиты заключили союз с зарубежными и продавали своих соотечественниц как товар в Европе, Израиле, Турции, Китае, арабских и других странах .
  Быстрое снижение рождаемости наряду с еще большим ростом смертности привело к неумолимому падению численности населения. В 1992 году население России составляло 148,3 миллиона. К 1999 году эта цифра сократилась на 2, 7 миллиона. Если бы не иммиграция в Россию из регионов, где положение еще более бедственное - Украина, Кавказ, Средняя Азия, - население России с 1992 по 1999 год сократилось бы на 6 миллионов. Эти показатели не учитывают миллионов россиян (в основном наиболее крепких и предприимчивых молодых людей), перебравшихся в Европу и Северную Америку неофициально .
  В России шел процесс демографического самоубийства. Молодые мужчины отравлялись алкоголем и наркотиками, заражались СПИДом или туберкулезом, погибали в бессмысленных бандитских разборках или отсиживались в тюрьмах. Молодые женщины, по тем или иным причинам, отказывались рожать детей. Молодое поколение исчезало - и с ним исчезало будущее России.
  Больше всех от социально-экономического спада в России пострадали дети. В 1992 году в России родилось 1,6 миллиона детей; в тот же год число новорожденных, от которых отказались родители, составило 67 286 (4 процента от всех родившихся). В 1997 году отказ родителей от детей приобрел катастрофические масштабы. В тот год родилось 1,3 миллиона детей, но от 113 000 (9 процентов) родители отказались. Поскольку в России серьезной программы по опеке, усыновлению и удочерению нет, в большинстве случаев эти дети оказались на улице. По сведениям некоторых западных агентств по оказанию помощи, к концу 90-х годов по городам России бродяжничало около миллиона бездомных детей. Остальные попали в широко разветвленную сеть сиротских домов. Там им зачастую приходилось жить в темных переполненных палатах, недоедать, недополучать лечение, подвергаться постоянным нападкам со стороны персонала и ребят постарше. По крайней мере, 30 000 российских сирот были помещены в психоневрологические интернаты для "неизлечимых" детей; такой легко устранимый дефект, как расщелина твердого нёба, признавался основанием для того, чтобы занести ребенка в категорию "дебил" и отправить в лечебное учреждение, где его в конечном счете ждала смерть. Но такой исход совсем не обязателен - ведь у 95 процентов российских сирот есть родители .
  Когда я впервые ехал в Тольятти взять интервью у директора завода, я решил воспользоваться железной дорогой. Ехать предстояло двадцать четыре часа, но путешествовать по России поездом мне нравилось - поезд идет по глубинке, стучат колеса старых вагонов, и ты легко сходишься с людьми.
  Со мной в купе сидела мама с больным семилетним ребенком. Стояла жара. Мальчик разделся до белья. Его худенькое тельце было покрыто язвами, какими-то волдырями. Видимо, мама везла его домой после неудачной попытки подлечиться. Мальчик очень страдал, ему все время хотелось чесаться. Он плакал. На самые болезненные места мама накладывала пластырь. "Мама... мама, больно!" - кричал мальчик.
  Страдания мальчика не прекращались всю ночь, крики его эхом разносились по затемненному коридору вагона. Утром пассажиры были какие-то притихшие, подавленные более обычного, им словно требовалось какое-то противоядие, защита от страданий ребенка. Где-то под утро мальчик уснул. Я видел, как его мама одиноко сидела в коридоре, глядя застывшим взглядом в окно на бескрайние российские просторы.
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  РАСПРОДАЖА СТРАНЫ ЗА ВАУЧЕРЫ
  Друг семьи
  Зимой 1993-1994 годов Борис Березовский большинству россиян был неизвестен. Он уже успел изрядно нажиться на продаже вазовских автомобилей и других товаров, но таких преуспевших "новых русских" было много, к тому же на звание "самого богатого" он еще не тянул. Положение резко изменилось, когда этот автодилер стал другом семьи Ельцина и вошел в ближний круг президента.
  В то время одной из главных фигур в ельцинском окружении был шеф Службы безопасности Президента, генерал Александр Коржаков. Он всегда находился рядом с Ельциным, вместе с ним выпивал, помогал установить неофициальную иерархию среди приятелей президента, влиял на назначение высших государственных мужей. Впервые я встретил Коржакова в парламенте в 1997 году. Пик его карьеры был позади. По коридору тяжелой походкой шел крупный, крепко сбитый мужчина. В общении он оказался прям и дружелюбен. Его глазки весело посверкивали, когда он вспоминал случаи из своего общения с российским президентом; они подозрительно сужались, когда мои вопросы становились чересчур назойливыми. Было ясно, почему многие люди, знакомые с Коржаковым, проникались к нему симпатией. Хотелось сравнить его с преподавателем физкультуры в старших классах: заражающий примером, смелый, надежный, с таким приятно иметь дело.
  Коржаков всю жизнь прослужил в КГБ, но шпионом не был; почти двадцать лет он проработал в Девятом управлении, в обязанности которого входила охрана важных лиц и объектов. С Ельциным он познакомился в 1985 году, когда был назначен на должность его личного телохранителя, и вскоре стал одним из ближайших и наиболее доверенных его соратников - Коржаков не бросил шефа, даже когда Ельцин был снят с руководящего поста в компартии и отправлен в политическую ссылку. Придя к власти, Ельцин поручил Коржакову организовать Службу безопасности Президента (СБП). КГБ Ельцин не доверял. Ему хотелось создать, как он выразился, "мини-КГБ, всезнающий, мощный и укомплектованный только верными людьми" .
  Кое в чем Ельцин определенно годился на роль руководителя страны: он прекрасно смотрелся на трибуне - прямая осанка, могучая стать, зычный голос; говорил он с запинками и чуть медленно, но этим еще больше походил на человека из толпы - крепкий мужик, который вчера вечером слегка перебрал.
  Однако после мужественной акции в дни путча 1991 года Ельцин словно расслабился - могло показаться, что свою историческую миссию он посчитал исполненной. В государственных делах он проявлял леность и нетерпение; довольно быстро перестал ориентироваться в происходящих событиях. Любил вздремнуть после обеда. Рабочий день, как правило, заканчивал рано. Часов в десять вечера он уже ложился спать, хотя и мучился бессонницей. Просыпался часа в два ночи, жаловался на боли и по несколько часов не мог заснуть. Но, в отличие от другого кремлевского лунатика, Иосифа Сталина, Ельцин по ночам не работал. Просто слонялся по комнатам. Вскоре Коржаков заметил, что российский президент время от времени впадает в депрессию. Весной 1993-го, когда газеты на все лады обсуждали коррупцию в близких к президенту сферах, Коржаков даже боялся, не решится ли Ельцин на самоубийство .
  Ельцин любил выпить. И как следствие - довольно щекотливые ситуации. Лучшей иллюстрацией его плачевного состояния стал унизительный случай 31 августа 1994 года, во время торжеств по поводу вывода последнего контингента российских войск из Германии. Событие это было глубоко символичным. Армия, пятьдесят лет назад победившая Гитлера и завоевавшая пол-Европы, возвращалась домой, но в родной стране царил хаос, и, рассчитывая на благотворительность из-за рубежа, русские солдаты уходили не победителями, а побежденными .
  Ельцин прибыл в Берлин, чтобы с канцлером Германии Гельмутом Колем присутствовать на этом торжественном акте. Российский президент начал пить с самого утра, и к полудню шеф его охраны, генерал Коржаков, понял - быть беде. "Все ждали начала церемонии, - вспоминал Коржаков. - Коль сразу уловил известное состояние Бориса Николаевича и по-дружески обнял его. В следующее мгновение канцлер понимающе посмотрел на меня. Выразительным взглядом я молил его помочь нашему президенту, хотя бы поддержать Ельцина в прямом смысле этого слова. Коль все понял: слегка обхватив Бориса Николаевича за талию, отправился вместе с ним на торжество" .
  Приняв новую дозу за обедом, Ельцин пошел вдоль выстроившихся войск и толпы граждан. Проходя мимо оркестра берлинской полиции, президент вдруг вскочил на сцену, выхватил у дирижера палочку и начал, не в такт музыке, ею размахивать. Когда музыканты остановились, он в пьяном виде изобразил "Калинку". Жители Берлина в жизни не видели ничего подобного. Эта жалкая сцена стала окончательным завершением Великой Отечественной войны.
  Коржаков утверждает, что, понимая, какое пагубное воздействие на президента оказывает алкоголь, он отдал распоряжение, чтобы на президентской кухне ничего "горячительного" не было, а при крайней необходимости давал Ельцину водку, которая заранее была разбавлена. Но президент все равно ухитрялся доставать спиртное. "Если Ельцин уж очень хотел выпить, он приглашал кого-нибудь из доверенных людей на прием, - вспоминает Коржаков. - Встречи с Черномырдиным, например, всегда заканчивались для Ельцина необходимым расслаблением. Но порой президент вызывал кого-нибудь из дежурных в приемной (причем безошибочно выбирал того, кто послабее) и приказывал: "Иди и купи". Сотрудник тут же прибегал ко мне и спрашивал: "Александр Васильевич, что мне делать: Борис Николаевич дал сто долларов и попросит принести бутылочку" .
  Постепенно Ельцин и его ближайшее окружение сплотились в тесный клан - вместе жили, работали, отдыхали и выпивали. Это был двор, в традиционном монархистском смысле слова. Из книги воспоминаний генерала Коржакова, ставшей бестселлером, вырисовывается образ Ельцина, чем-то сродни римскому императору Нерону, который обретался в прогнившем и дышащем на ладан имперском дворце. Ельцин и его свита часто препирались из-за каких-то пустяков: квартир, дач, мебели, телефонной связи, машин и прочих символов статуса.
  Все они жили в специально выстроенном элитном доме на Осенней улице: просторные комнаты, спецсвязь, полы с подогревом, сауны. Все время уходило на споры о том, кому здесь давать квартиру, а кому нет. В конце концов в число счастливчиков попали Ельцин, Коржаков, дочь Ельцина Татьяна Дьяченко, премьер-министр Виктор Черномырдин, министр обороны Павел Грачев, шеф Службы безопасности Михаил Барсуков, журналист Валентин Юмашев, теннисный тренер Ельцина Шамиль Тарпищев, мэр Москвы Юрий Лужков. Они жили под одной крышей, встречались друг с другом в лифтах, вместе выгуливали собак. Жильцы дома, подобно "новым русским" увлекаясь вульгарным материализмом, изо всех сил стремились перещеголять друг друга .
  "Борис Николаевич поразительно быстро был сломлен всем тем, что сопутствует неограничной власти: лестью, материальными благами, бесконтрольностью, - заключает Коржаков. - Все обещанные народу перемены свелись в сущности к бесконечным перестановкам в высших эшелонах власти. Причем после очередной порции отставок и новых назначений во власть попадали люди, склонные следовать государственным интересам все меньше и меньше" .
  Экономика России разрушалась, и на московских улицах бандиты развязали настоящую междоусобную войну. Но правительство Ельцина оказалось неспособным изменить ситуацию. Причина коренилась в его коррумпированности. Даже чиновники самого высокого уровня пеклись о своих личных финансовых интересах гораздо больше, чем об интересах государства. Как правило, министр получал бесплатное медицинское обслуживание, машину с водителем, большую квартиру, право арендовать дачу в престижном уголке Подмосковья; зарплата же министра, как таковая, редко превышала 500 долларов. Естественно, велик был соблазн приработать на стороне .
  Олег Лобов, заместитель премьер-министра и глава Совета безопасности, был обвинен в том, что продавал оружие "Аум Синрикё", секте судного дня, - в 1995 году они в токийском метро, применив нервно-паралитический газ зарин убили много людей. На следствии сектанты объявили, что получили от Лобова технологические документы на производство зарина в обмен на 100 000 долларов. Более того, Лобов разрешил членам секты "Аум Синрикё" провести военную подготовку на засекреченной военной базе в центре России. На допросах в прокуратуре Лобов все отрицал. Расследование было прекращено, но Лобова из правительства убрали .
  Попался и министр безопасности Виктор Баранников. Он оказался одним из основных покровителей небезызвестного коммерсанта Бориса Бирштейна и принадлежавшей ему компании "Сиа-беко" с подразделениями в Торонто и Цюрихе. Бирштейн не скупился на дары. В начале 1993 года он пригласил жен Баранникова и первого замминистра МВД на трехдневную прогулку по. швейцарским магазинам, где две дамы совершили покупки на 300 000 долларов: меха, парфюмерия, шарфики, часы и так далее (все за счет "Сиабеко") - и привезли трофеи в Россию в чемоданах. Им пришлось заплатить 2000 долларов за двадцать мест лишнего багажа, но "Сиабеко" оплатила и этот счет. Баранникова и первого заместителя министра МВД уволили, но дело возбуждать не стали .
  По общему убеждению, премьер-министр Виктор Черномырдин неплохо нажился на приватизации "Газпрома" и на бесчисленных сделках по экспорту нефти и газа. По оценке ЦРУ, личное состояние Черномырдина в 1996 году составляло 5 миллиардов долларов. Когда комитет Конгресса США попросил прокомментировать эту информацию директора ЦРУ Дейча, тот дипломатично ответил: "Я с удовольствием поговорю с вами на эту тему в другом месте" .
  Не были застрахованы от скандалов и молодые реформаторы. Министр финансов Борис Федоров, на которого возлагал большие надежды Запад в смысле оживления рыночных реформ, в 1993 году подписал разрешение в пользу компании "Голден Ада". Аферу провернули молодой предприниматель Александр Козленок и давний друг Ельцина, возглавлявший комитет по драгоценным металлам; идея заключалась в том, чтобы залезть в государственную казну и разместить похищенное за границей. "Голден Ада" вела торговые операции в Сан-Франциско и Антверпене. В течение трех лет она продала бриллиантов, золота и ювелирного антиквариата, вывезенного из России, на 178 миллионов долларов. Зеленый свет "Голден Ада" получила благодаря подписи Федорова .
  Еще более заметная фигура в лагере молодых реформаторов, Анатолий Чубайс, тоже неплохо прирабатывал на стороне, не всегда соблюдая нормы этики. В 1996 году Чубайс получил полугодичный отпуск и возглавил благотворительный фонд, которому ведущие российские бизнесмены выделили беспроцентную ссуду в размере 3 миллионов долларов. Эти деньги Чубайс инвестировал в государственные ценные бумаги. На подобных операциях, а также на "лекциях и консультациях" всего за несколько месяцев он заработал 300 000 долларов. Год спустя он и его ближайшие соратники по правительству России - все общепризнанные "демократы" и апологеты свободного рынка - получили по 90 000 долларов каждый в качестве аванса за книгу от филиала "Онексим-банка" (через два года книга действительно вышла, но особым спросом не пользовалась) .
  Водоворот коррупции захлестнул и иностранцев. Ведя Россию к рыночной экономике, Чубайс полагался на консультантов из США: юристов, экономистов, специалистов по связям с общественностью. Одним из крупнейших американских проектов стал проект развития российского рынка ценных бумаг, координацию осуществлял Гарвардский университет, а финансы шли из US AID (Агентство международного развития). В мае 1997 года US AID отказалось выделить последний транш на программу (14 миллионов долларов) - выяснилось, что два американских консультанта, ответственные за программу, проявили корыстолюбие и воспользовались своими связями на рынке российских ценных бумаг для самообогащения. Министерство юстиции США начало расследование, хотя обвинений против консультантов не выдвигалось. В то же время аудит, проведенный Российской счетной палатой, показал, что Всероссийский центр приватизации - частная некоммерческая организация, связанная с Чубайсом и спонсированная деньгами с Запада, - присвоил большие суммы. Счетная палата обнаружила, что эти деньги напрямую пошли соратникам Чубайса и крупным политикам в обмен на поддержку рыночных реформ .
  Хотя о продажности министров Ельцина было всем известно, попыток вывести их на чистую воду почти не предпринималось. Даже когда сведения об их взятках и казнокрадстве просачивались на страницы газет, до суда дело не доходило - "засветившихся" просто снимали с работы и позволяли тихо наслаждаться неправедно нажитым. При этом были уволены несколько чрезмерно рьяных прокуроров и борцов с коррупцией. Одним из первых оказался Юрий Болдырев, назначенный Ельциным в начале 1992 года курировать кампанию по борьбе с коррупцией - его уволили примерно через год, когда он выяснил, что ближний круг Ельцина изрядно замаран. Своих полномочий по борьбе с коррупцией в начале 1993 года лишился и вице-президент Александр Руцкой. В ноябре сняли Андрея Макарова, еще одного руководителя комитета по расследованию фактов коррупции .
  Генерал Коржаков вспоминает, как болезненно реагировал Ельцин на разоблачения продажных чиновников. "Докладывая Ельцину о злоупотреблениях... я заметил, что ему не нравится слышать о воровстве, - говорит Коржаков. - Борис Николаевич понимал, что некоторые люди, называющие себя верными друзьями, единомышленниками, на самом деле просто обогащались на этой верности" .
  Мало кто заявлял о своей преданности красноречивее Бориса Березовского. Березовский был введен в ближний круг Ельцина в присутствии Коржакова. Это было зимой 1993/94 года. "Мы искали издателя для второй книги Ельцина, "Записки президента", - вспоминает Коржаков. Работа над книгой началась в начале 1992 года с описания по горячим следам путча, но переросла в воспоминания о двух первых годах президентства Ельцина. Для литературной записи Ельцин подрядил журналиста Валентина Юмашева, чьими услугами он пользовался при написании книги 1989 года. В глазах ельцинской свиты Юмашев выглядел чужаком. Коржаков вспоминает его "неопрятный вид", называет его "журналистом-хиппи". Бывший шеф Службы безопасности удивлялся, как рьяно Ельцин защищает свой союз с этим автором.
  "К Юмашеву тогда я относился хорошо, - говорит Коржаков. - А Борис Николаевич был не в восторге от наших отношений. Он всегда нервничал, когда я тепло отзывался о Юмашеве". Позже Коржакову стало известно, что Валентин Юмашев играл ключевую роль в управлении финансами семьи Ельцина .
  После того как "Записки президента" были закончены, понадобился издатель. "Юмашев заявил, что на издание нужны большие деньги, - вспоминает Коржаков. - К сожалению, ни Ельцин, ни я никогда не занимались издательским бизнесом. Как потом выяснилось, несколько крупных российских издательств готовы были издать "Записки президента" на собственные средства и даже выплатить Ельцину существенный авторский гонорар. Но Юмашев преподнес ситуацию с изданием в таком свете, что без денег какого-нибудь бизнесмена о выходе "Записок" в свет не может быть и речи".
  Литературный агент Ельцина Эндрю Нюрнберг согласился представлять авторские права Ельцина за рубежом. Но кто возьмется печатать книгу в России? Генерал Коржаков вспоминает следующий разговор: "Вы обратили внимание, что вся Москва увешана рекламой "ЛогоВАЗа"? - спросил меня Юмашев. - Так вот "ЛогоВАЗ" - это Березовский". Юмашев также дал понять, что если публикация книги Ельцина состоится на средства Березовского, то это стоит рассматривать как благотворительный жест, на который по всей России способен только Борис Абрамович" . Реклама "ЛогоВАЗа" Березовского появлялась не только на уличных щитах. Весь 1993 год "ЛогоВАЗ" давал свою рекламу в популярном и нуждавшемся в деньгах "Огоньке", где Юмашев работал заместителем редактора. Тем самым Березовский финансировал раннюю карьеру Юмашева. Через два года, после реорганизации "Огонька", Юмашев стал генеральным директором журнала, а Березовский - совладельцем .
  Так или иначе, к Березовскому обратились как к издателю. "Юмашев привел Березовского в Кремль и представил мне, - вспоминает Коржаков. - Потом Березовского представили Ельцину".
  Березовский организовал быструю и качественную печать книги в Финляндии. По его утверждению, в это дело он вложил 250 000 долларов и его компаньон, босс "АвтоВАЗа" Владимир Каданников, - еще 250 000 долларов. Книга была опубликована под маркой "Огонька". "Березовский преподнес свою деятельность, как сверхщедрую благотворительность по отношению к президенту", - замечает Коржаков .
  По словам Эндрю Нюрнберга, за пределами России было продано несколько сот тысяч экземпляров. Даже при этом гонорар Ельцина, после выплаты комиссионных Юмашеву и Нюрнбергу, наверняка был меньше 200 000 долларов .
  "Ельцин надеялся заработать миллион долларов и постоянно жаловался, что "эти мерзавцы" его ограбили, - вспоминает Коржаков. - Почувствовав недовольство президента, Юмашев и Березовский поняли, что нужно исправить ошибку. Они стали пополнять личный счет Ельцина в лондонском банке "Barclays", объясняя, что это доход от книги. К концу 1994 года на счету Ельцина скопилось около трех миллионов долларов. Березовский неоднократно хвастался, что именно он "помог" Ельцину скопить столько денег" .
  Свой вклад в "книжный фонд" Ельцина внесла и та самая "Голден Ада", что похитила из российской казны золото и бриллианты на 178 миллионов долларов .
  По словам Нюрнберга, банковский счет Ельцина в банке "Barclays" был закрыт в 1993-1994 годах и зарубежные доходы от его книги переведены на банковский счет в России .
  У Коржакова, однако, другие сведения: "На протяжении 1994-1995 годов Юмашев ежемесячно приходил к Ельцину в Кремль. Никто не мог понять, почему этот плохо одетый и неопрятный журналист регулярно навещал президента, разговаривал с ним наедине и через несколько минут покидал кабинет. Я же знал причину этих визитов. Юмашев приносил Ельцину деньги за накопившиеся на счету проценты: примерно 16 000 долларов наличными каждый месяц. Ельцин складировал деньги в свой сейф" .
  Издание книги было для Ельцина важно - дополнительных источников дохода у него было немного. "В то время Ельцин не принимал деньги ни от кого, - говорит Коржаков. - О взятке не могло быть и речи. У него даже были трудности со строительством собственной дачи. Нам пришлось уговаривать его взять 20 000 долларов у японской газеты за интервью" .
  И Ельцин был благодарен Березовскому за финансовый поток от книги. Когда "Записки президента" увидели свет в России, в Президент-клубе, шикарном теннисном клубе для государственной элиты, состоялась триумфальная презентация, Ельцин предложил ввести в члены клуба Березовского. Так магнат стал в Кремле своим.
  "В клубе Березовский бывал часто, лоббировал свои собственные проекты, - вспоминает Коржаков. - К примеру, он знал, что каждое утро я обязательно приезжаю в клуб заниматься спортом. Он ходил за мной по пятам и, даже когда я был в душе, продолжал рассказывать мне о своих политических и деловых проектах. Я, честно говоря, радовался, что шум воды заглушает его торопливую речь".
  После публикации книги дела Березовского пошли в гору. "Пользуясь своим доступом к Ельцину, Березовский претендовал на исключительную, главенствующую роль среди так называемых олигархов, - вспоминает Коржаков. - Другими словами, он стал фаворитом президентской семьи, постоянно демонстрируя свои особые с ней отношения. О своей близости к президенту он напоминал окружающим при любом удобном случае. Высокопоставленные чиновники боялись дать отпор Березовскому, когда тот настаивал на особо благоприятных условиях для своего бизнеса".
  Имея доступ к высшим эшелонам Российского правительства и пользуясь репутацией близкого друга семьи, Березовский проталкивал приватизационные проекты, позволявшие ему взять в руки ключевые отрасли промышленности.
  "Первый заместитель премьер-министра Олег Сосковец мастерски изображал Березовского, - вспоминает Коржаков. - Он брал потертый кожаный портфельчик, выходил за дверь, а потом тихонечко скребся, просачивался сквозь дверную щель и, затравленно шаркая, пробирался бочком к столу в кабинете. Это так сильно напоминало повадки Березовского, что мы валились от хохота" .
  В итоге последним смеялся Березовский, но до поры ему приходилось мириться с насмешками ельцинской свиты. Их помощь была ему нужна, чтобы завладеть крупнейшими российскими компаниями.
  Огонь по парламенту
  Чтобы проводить массовую приватизацию, Ельцину требовалась полнота власти. В первые годы после падения коммунизма он еще не был тем правителем-автократом, каким стал позже. В начале 1993 года Ельцину пришлось столкнуться с широкой оппозицией, в которую вошли видные российские политики. Власть его казалась зыбкой. С точки зрения конституции легитимность его правительства вызывала сомнение - ведь ликвидация Советского Союза все-таки шла вразрез с советской Конституцией и общенациональным референдумом. Кроме того, проводимая правительством политика приводила к разрушительным результатам.
  "Борис Ельцин не оправдал наших ожиданий, - говорил мне предприниматель Георгий Хаценков. - Оказалось, что управлять страной ему просто не по зубам. Вместо того, чтобы стабилизировать положение, он способствует распаду России. Нам требуется российский Пиночет" .
  Человек, который мог претендовать на эту роль, был: вице-президент Александр Руцкой. Молодой и красивый, Руцкой, в прошлом генерал ВВС, сражался в Афганистане. Выбор Руцкого на пост вице-президента поддержали и российские патриоты, и военные, к тому же его поддержка Ельцина во время путча 1991 года сыграла важную роль в победе российского президента.
  Однако Руцкой не был свободен от политических честолюбивых планов. Видя, как люди из круга президента грабят Россию (и, возможно, огорчаясь, что он не очутился в этом волшебном кругу), он возмутился. И стал выступать как решительный поборник правопорядка в России. Ельцин назначил Руцкого председателем комитета по расследованию коррупции в правительстве. Но когда Руцкой вскрыл массовые злоупотребления, Ельцин его с этой работы снял. Руцкой обратился к народу: в апреле 1993 года появился на экранах телевизоров, утверждая, что у него собрано одиннадцать чемоданов с документами, которые свидетельствуют о преступных деяниях правительственных чиновников - около сорока человек. Клан Ельцина решительно отмел эти обвинения и начал собственную кампанию - по обвинению Руцкого в коррупции, а еще через несколько месяцев Ельцин отстранил его от исполнения обязанностей.
  Более серьезную проблему для Ельцина представлял российский парламент. Избранный в 1990 году, он состоял из убежденных коммунистов, а также многих реформаторов эры Горбачева. Он не принимал ни Ельцина, ни его политику, выступая и против реформ Гайдара, и против массовой приватизации Чубайса, блокировал президентские указы и угрожал президенту импичментом.
  20 марта 1993 года Ельцин, выступая по телевидению, пригрозил: если политический кризис не разрешится, в стране будет введено военное положение. Он знал: 26 марта начнется процедура импичмента. 22 марта он вызвал к себе начальника Главного управления охраны Михаила Барсукова.
  "- Михаил Иванович, надо быть готовыми к худшему. Продумайте план действий, если вдруг придется арестовать съезд.
  - Сколько у меня времени?
  - Два дня максимум".
  Барсуков разработал (а Ельцин одобрил) следующий план. Если съезд проголосует за импичмент, офицер Службы безопасности прочитает заранее подготовленный президентский указ по системе громкой связи о роспуске съезда. Электричество, вода и отопление будут отключены. Если это не поможет, пойдет в дело слезоточивый газ; после этого военные в противогазах арестуют парламентариев и отведут их в подготовленные для этого случая тюремные автобусы .
  28 марта состоялось голосование. Голосов, необходимых для начала процедуры импичмента, набрано не было. Нужда в резервном плане отпала. Месяц спустя на национальном референдуме 25 апреля россияне проголосовали в поддержку Ельцина и его программы экономических реформ. Страна разваливалась, многие жили на грани голода, и тем не менее голосование свидетельствовало о неизменной популярности Ельцина и нежелании народа бросать вызов Кремлю. На том же референдуме ставился вопрос о роспуске парламента, но и это предложение не прошло - не хватило голосов. По сути дела, электорат дал понять: конституционный конфликт между Ельциным и парламентом следует разрешить мирным путем.
  Противостояние продолжалось, подкрепленное взаимными обвинениями в коррупции. Все лето 1993 года на глазах у изумленного народа ведущие политики страны обвиняли друг друга в мошенничестве и мздоимстве. Страницы российских газет пестрели откровениями о подтасованных импортно-экспортных контрактах, о переводе денег на тайные счета правительственных чиновников в швейцарских банках (один громкий скандал разразился в связи с публикацией перехваченного телефонного разговора - судя по всему, два члена правительства замышляли убийство генерального прокурора России). Между тем отвергнутый вице-президент Александр Руцкой встал на сторону российского парламента.
  Во вторник, 21 сентября, в восемь вечера Ельцин появился на национальном телевидении и объявил о том, что он распускает парламент. Верховный суд России тут же отреагировал - это решение противоречит Конституции. В Белом доме под водительством Руцкого и спикера парламента Руслана Хасбулатова собралось несколько сот человек, многие с оружием. Ельцин объявил: им предоставляется возможность покинуть здание до 4 октября. Он окружил парламент подразделениями МВД. Телефоны и электричество были отключены - здание оказалось в осаде.
  В воскресенье, 3 октября, за день до того, как протестующие должны были выйти из Белого дома, более 10 000 сторонников парламента собрались на Октябрьской площади около памятника Ленину. Прорвав милицейский кордон, они разделились на две колонны. Одна группа пошла к Останкинской телебашне, к зданию телецентра, откуда выходят в эфир основные российские телеканалы. Вторая колонна направилась к осажденному парламенту, где, прорвав блокаду, присоединилась к тем, кто находился в Белом доме. Была предпринята попытка захватить мэрию - небоскреб возле парламента, где раньше располагался СЭВ, - но ее отразили войска МВД и подразделения охраны "Мост-банка" .
  Столкновение оказалось кровавым. Сотни антиельцинистов окружили Останкинскую башню, кто-то был вооружен автоматами, кто-то гранатометами. Входы в здание были перекрыты бойцами элитного подразделения МВД "Витязь" - около восьмидесяти человек. В течение ночи повстанцы несколько раз пытались взять здание штурмом, но получали отпор. На мостовой остались десятки тел.
  На следующее утро Ельцин направил к центру Москвы танки. Они остановились на Новоарбатском мосту, чуть ниже парламента, и открыли огонь. После каждого залпа в небо вздымались клубы дыма и горы бумаг. Скоро на верхних этажах здания начался пожар. В военном отношении это был более жесткий вариант путча 1991 года - на сей раз танки были на стороне Ельцина и битва оказалась куда более кровавой. Тысячи москвичей прильнули к окнам, забрались на крыши домов и во все глаза глядели на захватывающее зрелище - расстрел здания российского парламента.
  Тем временем спецподразделения через подземные тоннели проникли в парламент и начали зачистку. На исходе дня Руцкой и Хасбулатов сдались властям, вместе с остальными их препроводили к тюремным автобусам.
  События 3-4 октября оставили в душах россиян горький осадок. По официальным сведениям, погибло девяносто два человека. Но в народе ходила другая цифра - несколько сот, а то и больше. Обе стороны повели себя достаточно лицемерно. Руцкой и Хасбулатов клялись, что за свободу России будут биться до смерти, но, в конце концов, смиренно сдались властям. Лагерь же Ельцина обвинил бунтарей в государственной измене, но через несколько месяцев выпустил их на свободу, объявив амнистию .
  Двенадцатого декабря 1993 года, через два месяца, на общенациональном референдуме была принята ельцинская Конституция. Прошла она с трудом - "за" проголосовали 60 процентов пришедших на участки и всего 32 процента имевших право голоса. Звучали серьезные обвинения: в провинции списками принявших участие в референдуме (53 процентов) манипулировали; чтобы его результаты считались законными, подтягивали число голосовавших до пороговой цифры; но так или иначе конституционный кризис был разрешен. По новой Конституции президент получал неслыханные полномочия - примерно как кайзер или царь в Европе до Первой мировой войны. Российскому президенту, как и кайзеру с царем, приходилось иметь дело с парламентом, но теперь это учреждение (получившее название времен царской России - Дума) противостоять президенту фактически не могло .
  Одновременно с голосованием за Конституцию россияне выбирали новый парламент. Большинство избранных депутатов были яростными критиками Ельцина и его правительства. Можно сказать, что голосование было протестным, оно выражало негодование в связи с грубым роспуском предыдущего парламента. Но на российской политической сцене царило лицемерие. Россиянам могло казаться, что они избирают антиельцинский парламент, однако в итоге этот орган оказался послушным инструментом ельцинского режима. Дело не только в том, что у парламента не было необходимых конституционных полномочий и угрожающие заявления депутатов можно было не принимать всерьез. Крупнейшая парламентская фракция - партия Жириновского - получала от правительства Ельцина тайную поддержку и, в свою очередь, поддерживала Ельцина всякий раз, когда дело доходило до голосования.
  Анатолий Чубайс приватизирует Россию
  После того как Ельцину удалось укрепить свою власть, правительство получило возможность сделать еще один серьезный шаг к рыночной экономике. В 1992 году Егор Гайдар отпустил цены на многие товары, однако подавляющее большинство российских компаний оставались собственностью государства. Но теперь препятствие (парламент) было устранено, и массовая приватизация получила зеленый свет.
  Для большинства россиян перемены в стране происходили с ошеломляющей скоростью. Всего четыре месяца - с августа по декабрь 1991 года - ушло на то, чтобы похоронить коммунизм и разрушить Советский Союз. В начале 1992 года всего за несколько недель шоковая терапия Егора Гайдара уничтожила плановую экономику, а заодно и сбережения подавляющего большинства граждан России. Теперь с той же безжалостной скоростью на страну обрушилась приватизация. Архитектором этой программы стал тридцативосьмилетний экономист из Санкт-Петербурга Анатолий Чубайс, руководивший относительно небольшой структурой, именуемой "Госкомимущество". Это ведомство находилось в здании напротив гостиницы "Россия". В коридорах слышались голоса американцев: это были молодые консультанты, которых Чубайс призвал под свои знамена.
  "Чубайс появился в управлении Госкомимущества в 1991 году, - вспоминает Гайдар, тогдашний премьер-министр. - В то время был полный организационный и хозяйственный вакуум, потому что старые механизмы партийного и административного контроля были в полной мере отключены. Значительная часть чиновничества, на основе полулегальных процедур, самым наглым образом разбазаривала собственность. Неоднократно на официальных заседаниях правительства начальники (местных) администраций говорили: "Отдайте все нам, мы назначим собственников".
  Поучаствовать в распределении богатейших природных ресурсов России жаждали все. Коммунисты и националисты хотели, чтобы собственность по большей части осталась в руках государства. Политики регионального уровня мечтали распределить собственность среди своих. Чубайс решил опереться на небольшую группу бизнесменов с хорошими связями. По мнению Гайдара, этот ход был верным. "В тяжелейших условиях Чубайс сумел разработать регулирование, которое позволило упорядочить процесс приватизации в России, - говорит Гайдар. - Он очень четкий администратор, очень хорошо умеет ставить задачи и контролировать исполнение" .
  Однажды я встретился с Чубайсом, когда он был первым заместителем премьер-министра, и мог лично убедиться в его феноменальной работоспособности. Наше интервью было назначено на 9:30 вечера в его кабинете. Огромное правительственное здание (Белый дом), где находятся кабинеты премьер-министра, его заместителей и их сотрудников, было погружено во мрак - пустые коридоры, молчащие кабинеты, запертые двери. Все разъехались по домам. Но в крыле Чубайса полыхал свет. Там кипела работа, люди звонили по телефонам, готовили документы, договаривались о встречах. Сам Чубайс появился в комнате для переговоров, чуть запыхавшись - было ясно, что он очень занят. Но говорил совершенно внятно и четко, и было ясно: передо мной - великолепный технократ.
  По программе Чубайса приватизационные ваучеры были разосланы всем российским гражданам (151 миллион ваучеров). По плану предполагалось приватизировать основную часть российской промышленности за два года. Наиболее общий сценарий приватизации сводился к следующему: 29 процентов компании продавались за ваучеры на аукционе, 51 процент распределялся среди руководства и рабочих, остальное оставляло за собой государство, чтобы впоследствии продать за наличные или за обещания инвестиций.
  Наиболее важной частью программы были ваучеры - в новой экономике каждый гражданин получает свою долю; акционером может стать каждый, и самые лучшие компании отнюдь не достанутся самым богатым. Эта идея являлась воплощением демократии Джефферсона - заложить основу для создания массового среднего класса и крупного внутреннего рынка, для быстрого развития экономики. Да, сбережения россиян сгорели в костре гиперинфляции 1992 года, но теперь граждане станут акционерами российских предприятий и смогут эти потери как-то компенсировать.
  Летом 1992 года президент Ельцин познакомил страну с идеей ваучерной приватизации: "Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров. В этой новой экономике у каждого будут равные возможности, остальное зависит от нас... Каждый гражданин России, каждая семья получат свободу выбора. Приватизационый ваучер - это для каждого из нас билет в мир свободной экономики" .
  Доля, которую представлял собой один ваучер, была ничтожно мала, а российский рынок ценных бумаг был весьма примитивным, и владельцы ваучеров, как правило, на приватизационных аукционах купить акции напрямую не могли. Выбор сводился к следующему: инвестировать ваучер в компанию, где человек работал, для чего в компании существовала программа акционирования, либо передать ваучер в один из вновь создаваемых чековых инвестиционных фондов.
  Поскольку многие жили в ужасающей нищете и в первую очередь думали о хлебе насущном, люди просто продавали ваучеры на улице за наличные, и таких было немало. В итоге уличная цена на ваучер была смехотворно низкой. Тоскливой зимой 1993/94 года в метро можно было видеть плохо одетых прыщавых парней, державших табличку: "Куплю ваучер". Цена составляла 10 000 рублей - около 7 долларов, как раз на две бутылки дешевой водки. При том, что каждый ваучер можно было купить на улице за 7 долларов, выходило, что гигантские промышленные и природные ресурсы страны оценивались примерно в 5 миллиардов долларов.
  В теории ваучерная приватизация выглядела привлекательно, но на практике она полностью провалилась. Первая ошибка - выбор времени для ее проведения. Приватизацию следовало проводить до ценовой реформы Гайдара в 1992 году, как средство борьбы с рублевым навесом, с опасностью инфляции. Именно в этом заключалась суть плана Григория Явлинского "500 дней". "Я считал, что именно приватизация должна быть тем инструментом, который должен урегулировать вопрос с денежным навесом, - вспоминает Явлинский. - То есть я считал правильным использовать накопленные средства на приватизацию. Я предлагал начать с самого маленького - приватизировать грузовики, небольшие земельные участки, квартиры, магазины - и постепенно, постепенно двигаться к более крупной приватизации".
  Явлинский настаивал на том, чтобы провести приватизацию за деньги. "Приватизация решает задачу собственника, смену (старого советского) управляющего, - говорил он. - Конечно, деньги, заработанные в советские времена, были крайне малы, но, затратив даже эти маленькие деньги, поскольку это были собственные, люди становились подлинными собственниками". Нельзя ничего получать бесплатно, утверждал он. Ты не сможешь относиться к этому с должным уважением. Все ценное добывается в поте лица своего. "Собственность обязательно нужно продавать, только так возникают подлинные собственники. Даже если ты покупаешь кусочек компании за маленькую сумму, это все равно твои деньги - ты будешь этой компанией дорожить, будешь искать хорошего менеджера, будешь строить на этом дело. А когда людям прислали ваучеры по почте, вам все безразлично" .
  С этим соглашался мэр Москвы Юрий Лужков, он говорил: при таких низких ценах приватизация бессмысленна. "Мы говорим: приватизация необходима, чтобы создать нового собственника, новый собственник будет лучше распоряжаться собственностью и расширять производство, - аргументировал Лужков. - Возьмите приватизацию завода - предполагается, что новый владелец будет управлять ею лучше. Но такое возможно, только если завод продается за настоящие деньги. Приведу конкретный пример. Я купил ЗИЛ, гигантский автозавод, за 4 миллиона долларов. Но как автозавод он мне не нужен. Он занимает 240 гектаров земли, и я могу быстро вернуть свои 4 миллиона долларов, если превращу эту территорию в склады или еще во что-нибудь.
  Мой (химический) институт продали за 200 000 долларов. Во-первых, в этом институте трудились настоящие специалисты, каждый из которых тянет на 200 000 долларов в год. Во-вторых, у него есть экспериментальная производственная база, где можно разрабатывать новые технологии. И это предприятие было продано за 200 000 долларов! Да это цена одного спектрофотометра! А новый владелец решил - ему не нужно, чтобы институт работал. Он сказал: я всех увольняю, теперь у меня есть свободная недвижимость, с ее помощью я буду приумножать свои доходы - площадь буду сдавать и получать за это 500 000 долларов в год. Вот это бизнес!"
  Но Явлинский и Лужков остались не услышанными. Позже Гайдар говорил, что у него с Чубайсом просто не было времени проводить приватизацию сначала - нужно было срочно отпустить цены, чтобы заполнить полки товарами, хотя иногда это означало: люди выкладывают все свои сбережения на то, чтобы запасти товары на несколько недель. Но все равно, даже если бы в пожарном порядке организовать продажу грузовиков, квартир, магазинов, садовых участков, а чуть позже малых предприятий вроде кирпичных заводов, лесопилок и.текстильных фабрик, результат был бы куда менее разрушительным, чем тот, что был достигнут вследствие политики Гайдара и Чубайса.
  Вторая ошибка Чубайса - темпы, с какими он провел приватизацию российской промышленности. Начнись приватизация раньше, она могла бы пройти куда более гладко. Чубайс поставил на кон все сразу: крупнейшие нефтяные компании, металлургические и горные комбинаты, гигантские комплексы по переработке леса, автозаводы, машиностроительные комбинаты, тракторные заводы, крупные промышленные компании, огромные флотилии, крупнейшие порты страны - все это выплеснулось на рынок одновременно. Любому инвестиционному банкиру известно: чтобы получить хорошую цену за акции, появившиеся на рынке впервые, необходимо ограничить предложение. Сначала нужно продавать небольшую часть компании, и только потом, когда становится ясно, что есть спрос, можно предлагать дополнительное количество акций. Интернетовские компании в США с 1995 по 2000 год продавались именно по такой схеме, в итоге цена оказалась высокой, хотя компании эти почти не приносили прибыли и лишь предполагали большие доходы в будущем (это же относится к российским компаниям).
  Как и Явлинский, министр внешних экономических связей с 1994 по 1997 год Олег Давыдов считает, что первым объектом приватизации должны были стать магазины, рестораны, небольшие цеха. Далее правительство могло выставить на продажу предприятия легкой промышленности. "Рынок всегда начинается с обслуживания людей, - замечает Давыдов. - Начинается с малых предприятий" .
  Вместо этого Чубайс провел приватизацию крупнейших и наиболее прибыльных российских предприятий, работавших на экспорт. "Именно в этот сектор, у которого такой громадный экспортный потенциал, хлынул весь криминал", - с горечью говорит Давыдов. Он считает, что российские промышленные гиганты в таких стратегических сферах, как нефть и газ, металлы, алюминий, космос, следовало превратить в государственные корпорации. Они бы научились действовать, как независимые предприятия, а потом, постепенно, их можно было бы приватизировать, по мере развития рынка. Примеров подобного рода в Европе и Японии достаточно.
  И последняя ошибка политики Чубайса и Гайдара - уж слишком малой они сделали номинальную стоимость приватизационных ваучеров (10 000 рублей). Если исходить из номинальной стоимости ваучеров, то, по ценам начала 1992 года, вся российская промышленность была оценена в 100 миллиардов долларов, что со всей очевидностью не соответствовало ни огромным масштабам российской экономики, ни тенденции рынка акций превышать стоимость внутреннего валового продукта страны. Ярлык в 100 миллиардов долларов, который в 1992 году экономисты Ельцина нацепили на российскую экономику, меркнет по сравнению с оценочной стоимостью таких рынков, как Мексика и Гонконг, где в то время рынок акций оценивался в 150 и 300 миллиардов долларов соответственно. К концу 1993 года, когда россияне реально могли воспользоваться ваучерами, инфляция и девальвация рубля съели 95 процентов номинала ваучера, и стоимость промышленных и природных ресурсов России съехала к 5 миллиардам долларов .
  Назначив за ваучеры такую смехотворно низкую цену, правительство дало инвесторам понять, что оно само эти ценные бумаги ни капли не ценит. В результате Российское государство понесло тяжелый урон. Оно за гроши распродало свои лучшие активы. 151 миллион российских граждан тоже оказались в проигрыше, потому что очень мало кто из них получил реальную долю в приватизированных предприятиях. С другой стороны, инвесторам с хорошими связями представилась возможность совершить фантастически выгодные сделки. Можно было купить прекрасно работающие компании и тут же, в одночасье, вернуть вложенные средства. Для инвесторов, которые действовали на российском рынке акций в тот первый год, ежегодная прибыль в 300 процентов не была чем-то необычным. За недели люди делали состояния.
  Одним из таких был Березовский. В конечном счете именно в его руках сосредоточилось крупнейшее частное состояние в России - благодаря приватизации. Но сама ваучерная приватизация почти не привлекла его внимания. В 1993-1994 годах он вел другие проекты, а рынок ваучеров оставил другим коммерсантам.
  "Никаких законов мы не нарушили"
  В конце 80-х годов тридцатидевятилетний Михаил Харшан завел свой первый бизнес: турагентство для иностранцев. Когда в 1992 году Анатолий Чубайс объявил о начале программы приватизации, Харшан основал Первый ваучерный инвестиционный фонд, куда граждане могли приносить свои ваучеры и получать взамен акции компаний. Подобных ваучерных фондов по России было около 600, и все они привлекали инвесторов с помощью громких рекламных кампаний, обещая им прибыли до нескольких сот процентов в год. Первый ваучерный фонд Харшана таких экстравагантных заявлений не делал, но ему удалось стать крупнейшим чековым фондом в России и собрать 4,5 миллиона ваучеров (3 процента от общего количества); в конечном счете фонд инвестировал эти ваучеры в восемьдесят различных компаний - гостиницы, заводы по производству удобрений, металлургические заводы. У Харшана перед конкурентами было серьезное преимущество: он имел возможность продавать акции своего фонда через тысячи почтовых отделений - розничная сеть гигантских масштабов. Ему удалось заполучить такую сеть, потому что он платил Министерству связи по 1 миллиону долларов в месяц, подкупил нескольких чиновников и пустил в ход свои старые связи в КГБ .
  Методы Харшана зачастую были далеки от цивилизованных. Одна из его любимых историй - как он приобрел .долю в компании "Соликамскбумпром", к северу от Перми. Эта крупная бумажная фабрика ежегодно производила 460 000 метрических тонн бумаги и была одна из немногих в России производителей газетной бумаги. Вместе с директором компании Харшан "убедил" местный комитет по приватизации провести ваучерный аукцион только на территории фабрики. Поскольку сама фабрика находилась в зоне расположения оборонных заводов, официальный доступ посторонним туда был закрыт. Но Харшан договорился с высокопоставленным московским чиновником, и тот позвонил в Соликамск бывшему секретарю обкома, главе местной администрации. Людей Харшана охрана на фабрику пропустила, и ему удалось приобрести 10 процентов компании. "Мы ни в кого не стреляли, не нарушали никаких законов, - с ухмылкой объяснял Харшан. - Просто вот так в России делается бизнес" .
  Еще одним солидным игроком на рынке ваучерной приватизации была "Альфа", коммерческая фирма с хорошими связями. Ее владельцы сделали большие деньги в 1992 и 1993 годах на экспорте нефти и металлов, ввозе сахара и торговле другими сельскохозяйственными товарами. В декабре 1992 года министр внешних экономических связей Петр Авен, в чьем ведении находились торговые компании, подобные "Альфе", оставил министерское кресло и стал президентом "Альфа-банка", разделив власть с двумя молодыми людьми, имевшими хорошие связи. В тот же месяц "Альфа" создала свой собственный чековый инвестиционный фонд - "Альфа-капитал". Этому фонду удалось собрать 2,5 миллиона ваучеров, и он стал одним из крупнейших в стране. Он приобрел доли в сорока шести компаниях, включая цементные заводы и другие заводы по производству стройматериалов, пищевые фабрики и химические компании. Михаил Александров, двадцатисемилетний специалист в фонде "Альфа-капитал", рассказывал, захлебываясь от восторга, в разгар этой рыночной вакханалии: "Иногда даже не верится, что эта компания находится в России - оборудование новенькое, чистенькое, имущество просто сказка" .
  Александров получил финансовое образование в одном из лучших советских вузов и некоторое время работал в фирмах "KPMG" и "CS First Boston"; он хвастался мне, как "Альфе" удалось обставить американский конгломерат "RJR Nabisco" в борьбе за псковскую фабрику по производству печенья. Фабрика продавала 56 миллионов упаковок в год. В апреле 1993 года фонд "Альфа-капитал" приобрел 14 процентов этой фабрики на ваучерном аукционе. Но и "RJR Nabisco" положила глаз на эту компанию и осенью приобрела 10 процентов акций. Контрольный пакет - 51 процент - оставался в руках правления и рабочих фабрики. Первым поспел "Альфа-капитал", выкупил акции у руководства и рабочих и завладел 65 процентами компании - все про все меньше чем за 4 миллиона долларов .
  По словам Александрова, западным инвесторам по таким бросовым ценам никто ничего бы не продал. "Когда в Москве появляется американский инвестор, все пытаются его надуть", - со смешком говорил он. Чтобы купить российские акции, иностранному инвестору нужен местный брокер. Но как только российский брокер узнавал, что иностранца интересуют акции конкретной компании, он нередко покупал эти акции сам и тут же перепродавал иностранцу втридорога. В России такой конфликт интересов не считался незаконным, к тому же облапошить иностранца было чрезвычайно легко. "С нами никто бы не подумал так мошенничать, - говорил мне Александров. - Мы бы их поймали и набили морду. Или всегда можно нанять какого-то "Ивана", он бы из них живо вытряс все деньги" .
  Брокерам и менеджерам фондов часто приходилось расплачиваться за свои дела кровью. Одной из жертв стал Андрей Орехов, основатель брокерского дома "Грант". Орехов пытался играть честно, по правилам западного рынка; в конце 1994 года он даже провел успешную защиту шоколадной фабрики "Красный Октябрь", у руководства которой пытались отнять власть посторонние инвесторы, - первый такой случай в истории нового русского рынка. Но в ту же зиму фондовый рынок рухнул, разочаровав многих инвесторов, которые, видимо, не понимали, что состояние рынка может не только улучшаться, но и ухудшаться. 18 апреля 1995 года Орехов с шестилетней дочкой Майей отъезжал от дома - вез ребенка в школу, - и тут по его машине открыли огонь. Орехов и его водитель были тяжело ранены; девочка погибла .
  Масштабы приватизации были гигантскими - и многие предприятия приобретались за бросовые деньги. Но задача заключалась в том, чтобы найти гусыню, несущую золотые яйца. "Балансовые отчеты ничего не дают; из приватизированных компаний только 5 процентов по-настоящему чего-то стоят", - замечал Михаил Харшан. У Госкомимущества была более достоверная информация о балансовых отчетах и собственности компаний, но обнародовать эти сведения они не имели права. Харшан хвастался, что все равно получил эту информацию - скачал из компьютера Госкомимущества. В итоге он приобрел несколько компаний совсем задешево .
  Иностранным юридическим лицам, например "CS First Boston", "Brunwick-Warburg", и неким автономным структурам - "Leucadia Group" - удалось купить какую-то долю акций в хороших компаниях. Но это не означало, что они обладали теми же правами, что акционеры в США или Западной Европе. В своем большинстве директора российских предприятий считали, что сторонние акционеры в компанию ничего не вкладывают и просто лезут в чужие дела. И программу приватизации Чубайса они рассматривали как враждебный захват власти. Некоторые компании даже не хотели показывать свой устав, не говоря о списке акционеров. Клаудиа Моргенштерн, старший специалист по инвестициям в Международной финансовой корпорации Всемирного банка, консультировала правительство России по вопросам приватизации, и вот что она сказала: "Как и во всем остальном в России, важно не то, что говорит закон, а кто и как его исполняет" .
  Многие лучшие российские компании были выкуплены их директорами эпохи Советского Союза. Обычно это были люди, которые раньше втихомолку откачивали деньги из собственной компании и теперь на эти средства либо скупали ваучеры для участия в торгах на первичном аукционе, либо пытались выкупить акции у собственных подчиненных на вторичном рынке. Поскольку рабочие часто получали мизерные зарплаты с месячными опозданиями, они с удовольствием продавали свои акции за наличные, и акции эти скапливались у своей же администрации.
  Наиболее ярким примером таких тихих захватов стал "Газпром". Ему принадлежала треть газовых ресурсов всего земного шара, он был единственным поставщиком газа по бывшему Советскому Союзу и основным поставщиком газа в Западную Европу, богаче компании в России не было. Вполне возможно, что это была самая богатая частная компания в мире. Будь "Газпром" западной компанией, только его газовые ресурсы стоили бы на рынке от 300 до 700 миллиардов долларов. А его продали на ваучерных аукционах за 250 миллионов долларов .
  По сути, аукцион был подтасован. Во-первых, многие торги проходили в отдаленных сибирских городах, где всем заправлял "Газпром". Во-вторых, иностранцам было запрещено покупать акции. В-третьих, управляющие получили право первого выбора при любой перепродаже акций "Газпрома" на вторичном рынке, им также разрешили отказывать в регистрации акционерам, если те им не нравились .
  Осенью 1993 года руководство "Газпрома" обратилось в Первый ваучерный инвестиционный фонд Михаила Харшана с предложением продать 530 000 ваучеров, чтобы воспользоваться ими на предстоящем аукционировании их компании (это количество равнялось одной восьмой всех ваучеров, которые в конечном итоге участвовали в аукционе "Газпрома"). Харшан хвастался, как ему удалось вздуть цену ваучеров на фондовой бирже и вынудить руководство "Газпрома" заплатить как минимум вдвое больше, чем пришлось бы, скупай они ваучеры медленно и постепенно. "Они чиновники, к тому же провинциалы, - говорил Харшан с ухмылкой. - Соображают туго" .
  Но в конечном счете руководители "Газпрома" остались в выигрыше. Поскольку приватизация "Газпрома" проводилась с учетом интересов руководства и сотрудников этой компании, акции продавались по баснословно низкой цене. К примеру, в республике Мари Эл из цены акций следовало, что вся компания стоит всего-навсего 80 миллионов долларов, а в северном промышленном городе Пермь - 79 миллионов долларов. Если исходить из средней продажной цены акций "Газпрома", получалось, что цена этой компании - 250 миллионов долларов. Предложив в обмен на акции гигантское количество ваучеров, приобретенных у брокеров вроде Харшана, руководство "Газпрома" собрало у себя 15 процентов акций компании, оно же получило право распоряжаться при голосовании 35 процентами акций, которые оставило за собой государство .
  Подобные манипуляции с рынком плюс беззаботная продажа приватизационных ваучеров населению привели к тому, что промышленное богатство России ушло с молотка за исключительно низкую цену. Ниже приводится таблица, в которой перечислены крупнейшие компании, подвергшиеся ваучерной приватизации.
  Ваучерная стоимость российских компаний по сравнению с рыночной стоимостью (в миллионах долларов)
  
  Компания Цена на ваучерном аукционе (1993-1994) Цена на российском фондовом рынке (август 1997)
  "Газпром" 250 40483
  РАО "ЕЭС" 957 17977
  "Лукойл" 704 15839
  "Ростелеком" 464 4172
  "Юганскнефтегаз" 80 1656
  "Сургутнефтегаз" 79 6607
  
  Шесть промышленных гигантов, бриллиантов в короне российской промышленности, были распроданы на ваучерных аукционах в двадцать раз дешевле их рыночной стоимости.
  Народный автомобиль
  Несмотря на все ухищрения и маневры, к которым прибегали директора российских предприятий на ваучерных аукционах, следует отметить вот какое любопытное обстоятельство: для того чтобы контролировать российскую компанию, совершенно не обязательно владеть крупным пакетом акций. "Российские условия таковы, что разницы между контролем и владением нет. Если ты контролируешь деятельность предприятия, ты контролируешь его денежные потоки", - заметил Михаил Харшан .
  Березовский прекрасно это понимал. Контроль за денежными потоками "АвтоВАЗа" интересовал его куда больше, чем скупка акций других компаний на ваучерных аукционах. Он знал, что приватизация - это не просто покупка акций на рынке. Вскоре он довел до совершенства искусство "виртуальной приватизации" - как взять под свой контроль компании, где акций у него совсем не много.
  Конечно же, Березовский не мог пройти мимо такой возможности, как ваучерная приватизация, хоть как-то ею не воспользоваться. Характерно, что выбранные им ходы оказались не шаблонными. Березовский понял, что ваучерная программа закладывает основу рынка ценных бумаг в России, и одним из первых довольно быстро сообразил, как делать деньги на этом рынке. План его свелся к следующему: запустить инвестиционный фонд и собирать средства рядовых инвесторов.
  Первые российские фондовые биржи были весьма примитивными. Они не торговали акциями российских предприятий; как правило, они располагали лишь одной ликвидной ценной бумагой: приватизационным ваучером. В начале 1994 года я вместе с Сергеем Андреевым, агентом российской брокерской фирмы "Грант", оказался на Российской товарно-сырьевой бирже. Задача Андреева заключалась в том, чтобы приобрести 10 000 ваучеров для "CS First Boston". Биржа работала по принципу "товар утром, ваучеры вечером" и напоминала оживленный вокзал. В углу даже торговали мороженым. С сумками и чемоданами сновали группки плохо одетых людей. Это были коммерсанты, приехавшие издалека с чемоданами, набитыми ваучерами; они ждали возможности заключить выгодную сделку, подсчитать деньги и уехать с чемоданами наличности.
  Андреев тогда отметил для себя, каковы цены на операции с ваучерами, вывешенные на табло. Он сказал, что будет отталкиваться от этих цен, но ваучеры у кого-нибудь из продавцов купит неофициально - чтобы не платить бирже комиссионные. Цена ваучера в тот момент колебалась где-то на уровне 20 000 рублей. "Многовато, - сказал Андреев. - Народ тут в основном из провинции, продать свои ваучеры им надо позарез. Вчера они держались, наверное, продержатся и сегодня, но до конца недели им придется сдаться".
  На бирже нас сопровождал коренастый мужчина, Александр Фоменко, в прошлом сотрудник КГБ, а ныне охранник фирмы "Грант". Пока мы выжидали, Фоменко рассказал об одной истории, случившейся в 1993 году: несколько директоров из сибирской торговой компании приехали на биржу с чемоданом ваучеров, которые и продали за 150 000 долларов наличными. Едва они покинули территорию биржи, их ограбили.
  Ограбленными оказалось и большинство инвесторов, хотя их не грабили под дулом пистолета. Если российские граждане не желали продавать свои ваучеры на улице за 7 долларов, выбор у них, как правило, был невелик - ваучеры можно было инвестировать в один из чековых инвестиционных фондов. Некоторые фонды, как Первый ваучерный инвестиционный фонд Харшана или Московский фонд недвижимости, действовали сравнительно легально, но дивиденды инвесторам давали ничтожные - о том, чтобы компенсировать последствия инфляции, говорить не приходилось.
  Менеджеры инвестиционных фондов, как правило, действовали неэтично. Когда инвестиционный фонд осуществлял выгодную покупку на одном из ваучерных аукционов, акционеры фонда могли считать, что им повезло, если они получали полную стоимость инвестиции в денежном выражении. По стандартной схеме происходило следующее: на одном из ваучерных аукционов инвестиционный фонд приобретал у компании пакет акций. Через несколько месяцев к фонду обращался покупатель, готовый заплатить в двадцать раз больше покупной цены. Тогда фонд продавал акции вдвое выше покупной цены - но компании, которая принадлежала "друзьям" менеджеров фонда; эта компания, в свою очередь, продавала пакет акций конечному покупателю в десять раз дороже, чем только что заплатила сама. "Это типичная поганка - инвестиционные фонды подсовывают ее постоянно", - заметил Андрей Орехов, генеральный директор брокерской фирмы "Грант".
  Инвестиционные фонды по большей части были пирамидами, воровавшими у россиян не только их ваучеры, но и сбережения. В 1994 году те россияне, у которых все-таки осталась какая-то наличность, жаждали положить остатки средств куда-то в надежное место. Инфляция составляла 215 процентов, значит, держать деньги в банке неразумно, потому что по сберегательным счетам банки платили меньше 50 процентов, Что оставалось? Инвестировать наличность в один из новых взаимных фондов, большинство из которых были примитивными пирамидами. Один из самых первых и явно надувательский - инвестиционный фонд "Технический прогресс", летом 1993 года этот фонд обещал годовой доход в 500 процентов и даже начал выплачивать деньги. Он привлек средства более 300 000 мелких инвесторов - и исчез. Другие взаимные фонды давали не менее запредельные обещания, собирали деньги у миллионов рядовых вкладчиков, а потом растворялись в воздухе. Никто точно не знает, сколько денег поглотили эти пирамиды, но речь идет о миллиардах долларов. И те россияне, которым удалось продержаться на плаву в ходе инфляции 1992 года, оказались ограбленными вторично.
  Самую крупную пирамиду построила "МММ", первоначально торговая компания, которую в 1989 году основали три брата Мавроди. Они неплохо заточили зубки на выгодной торговле товарами широкого потребления. К 1992 году "МММ" уже владели двадцатью компаниями, включая торговый дом, с которого все началось, банк и брокерскую фирму.
  Мне хотелось встретиться с главой фирмы - тридцатисемилетним Сергеем Мавроди. Но взять интервью удалось только у его младшего брата, Вячеслава, тогда ему был тридцать один год. Компания "МММ" находилась на окраине Москвы, от центра нужно было добираться час. Пришлось ехать мимо одряхлевших многоэтажек, пересекать железнодорожные пути, пробираться через какие-то складские территории, и вот мы у цели: четырехэтажное здание, похожее на школьное.
  Вячеслава Мавроди я застал во взвинченном состоянии. За два месяца до этого (30 января 1992 года) на компанию "наехала" налоговая инспекция, она явилась в сопровождении двадцати вооруженных милиционеров. "Ордера не показали, обвинений не предъявили, - сказал мне Мавроди, дрожа от негодования. - Забрали всю нашу документацию. Теперь налоговики говорят, что ведут обычное расследование, проверяют, все ли налоги у нас уплачены".
  Видимо, давление на компанию продолжалось. В середине нашей беседы Мавроди кто-то позвонил. Это оказался его брат, Сергей. "Да, сегодня меня сопровождал обычный почетный караул, - пожаловался Вячеслав Мавроди брату. - От дома до конторы" .
  Запугав компанию, чиновники загадочным образом оставили "МММ" в покое, и братьям было разрешено организовать крупнейший в стране взаимный фонд. Они привлекли сбережения миллионов рядовых граждан России, обещав взамен до 3000 процентов в рублях. Схема оказалась классической пирамидой - деньги, приходившие последними, шли на выплаты более ранним инвесторам. Российское правительство никак в эту деятельность "МММ" не вмешивалось, и тем более ее не запретило. Летом 1994 года пирамида "МММ" рухнула .
  Полгода спустя мне удалось встретиться с некоторыми из тех, кто оказался погребенным под развалинами этой пирамиды. Стояли колючие холода, какие в России не редкость, - если долго находиться на улице, холод с земли проникает в подошвы обуви, вымораживает сначала ноги, а потом и все остальные части тела. На "частнике" я поехал в направлении унылой московской окраины. Там нашел большое безжизненное здание, угловую часть которого занимал районный филиал "МММ". На дверях висел замок. У входа собралось человек пятьдесят среднего и пожилого возраста - небольшая демонстрация. Неужели народ решил восстать против обмана и коррупции? Нет. Как выяснилось, у протестующих не было четкой цели.
  "Мавроди - мошенник, и правительство должно заставить его вернуть нам деньги", - сказал мне некий пожилой человек.
  "Мавроди ни при чем, - вмешалась бабушка. - Это само правительство его потопило".
  Российские власти арестовали Сергея Мавроди и поместили в тюрьму за неуплату налогов, но через два месяца выпустили, а в 1994 году он в ходе довыборов был избран в парламент и получил депутатскую неприкосновенность .
  Да, так обстояли дела в России тех лет - не было ясно, кого винить: то ли правительство, то ли финансистов-махинаторов. Зато было ясно, кто остается крайним: рядовые россияне.
  Помимо "МММ", наиболее знаменитой схемой по выуживанию денег у россиян в 1993-1994 годах стала некая "АВВА". Эта структура была выпестована Березовским. Идея заключалась в том, чтобы создать совместное предприятие между "АвтоВАЗом" и "Дженерал Моторс" - и построить в Тольятти сборочную линию для производства нового российского автомобиля. Производство предполагалось начать в 1996 году (год президентских выборов), выпуск - 300 000 машин в год. По оптимистическим оценкам проект стоил 800 миллионов долларов, из которых 300 миллионов должно было прийти с рынка ценных бумаг. "АВВА", как утверждала реклама, оснастит Россию новым "народным автомобилем". Подобно другим "народным автомобилям", например "жучок"-"фольксваген", ставший символом немецкого экономического чуда после Второй мировой войны, - "АВВА" должна была стать первой ласточкой экономического возрождения России. Это будет первый в демократической России крупный промышленный проект, работающий на деньги граждан. Помимо этого, он вдохнет новую жизнь в автопромышленность страны - ключевую отрасль российской экономики, от которой во многом зависит благосостояние населения всей страны .
  Даже по российским стандартам взлет и падение "АВВА" стали явлением поразительным. Начало кампании в октябре 1993 года сопровождалось грандиозной рекламой. Прошло всего несколько недель после того, как президент Ельцин танковой атакой выкурил своих политических противников из Белого дома, примерно в это же время он принял предложение Березовского о публикации своих мемуаров. И вот теперь он подписал документ, по которому проект "АВВА" получал серьезные налоговые льготы, освобождался от таможенных пошлин. "Banque Nationale de Paris" предлагал кредитную линию на 150 миллионов долларов. "АвтоВАЗ", "Дженерал Моторс" и "АВВА" подписали протокол о намерениях по поводу строительства новой сборочной линии в Тольятти .
  Проект "АВВА" сделал Березовского известным государственным деятелем и промышленником. Крупные инвестиции в важнейший для страны сектор экономики - автопромышленность, - совместное предприятие с "Дженерал Моторс", новый метод финансирования промышленности (частные инвестиции и рынки капитала) - "АВВА" олицетворяла приход новой, динамичной эры. И генеральный директор "АВВА", Березовский, смотрелся, как человек, работающий на будущее России. "Если Россия не хочет стать страной третьего мира, она должна создать мощную промышленную базу, - декларировал он. - Если Россия хочет сохранить свою экономическую и политическую самостоятельность, она обязана развивать промышленный потенциал" .
  В декабре "АВВА" начала продавать свои ценные бумаги населению. Поначалу это были депозитные сертификаты, стоили они по 7 долларов (10 000 рублей) и были доступны даже самым малоимущим россиянам. Сертификатами торговали люди с чемоданами в метро и на улице, а рядом шла покупка приватизационных ваучеров (которые, по забавному совпадению, стоили те же 10 000 рублей). Сертификаты "АВВА" были бессрочными - как только новый автозавод будет построен, их будет можно обменять на наличные деньги или на акции. Держатели сертификатов смогут участвовать в лотерее, призами в которой будут тысячи новых "вазовских" машин (стоимость примерно 7000 долларов) - со скидкой от 30 до 100 процентов .
  Рекламная кампания сделала свое дело - народ поверил, что завод будет построен, все жаждали поучаствовать в автомобильной лотерее. Десятки тысяч россиян купили сертификаты "АВВА" на общую сумму 50 миллионов долларов. В начале 1994 года на основных российских биржах эти сертификаты шли очень бойко - наряду с приватизационными ваучерами, сертификаты "АВВА" были самой ликвидной в стране ценной бумагой .
  Но несколько месяцев спустя "Дженерал Моторс" из проекта "АВВА" вышел - испугался коррупции на "АвтоВАЗе". Помимо "Banque Nationale de Paris" и 50 миллионов долларов, инвестированных российскими гражданами, никакого финансирования не поступало. Имевшихся средств не хватало даже для того, чтобы начать строительство. На первой лотерее "АВВА" было предложено всего 650 автомобилей "АвтоВАЗа". Инвесторы начали подозревать, что "АВВА" - очередное надувательство. К осени 1994 года сертификаты потеряли почти всю свою стоимость на рынке .
  Весной 1995 года президент "АвтоВАЗа" Владимир Каданников признал в прессе: "АВВА" не удалось собрать необходимой суммы для того, чтобы строить новую сборочную линию. Есть смысл использовать средства "АВВА" для других, более скромных инвестиционных проектов "АвтоВАЗа". Народный автомобиль приказал долго жить .
  В начале 1999 года я спросил о судьбе "АВВА" Рене Кюпперса, генерального директора швейцарской финансовой компании "Forus" и одного из акционеров-учредителей "АВВА". В ответ он презрительно фыркнул. "Понятия не имею, чем они сейчас занимаются. Это была неудачная инвестиция, деньги пришлось списать целиком и полностью" .
  К истории с "АВВА" следует сделать одно примечание. В конце 1996 года "АвтоВАЗ" объявил: способ использовать имеющиеся средства на строительство нового автомобиля все-таки найден. Было решено создать совместное предприятие между "АвтоВАЗом", "АВВА", "Дженерал Моторс" и финской производственной компанией "Valmet" и производить в Финляндии 30 000 машин "опель-астра" в год (десятая часть объема, первоначально запланированного "АВВА"). Базовая инвестиция составила чуть более 100 миллионов долларов, Россия внесла наличные, а финны простили России часть государственного долга. В начале 1997 года министр внешних экономических связей Олег Давыдов и премьер-министр Виктор Черномырдин проверили качество первых машин, сошедших с конвейера "ABBA"-"Valmet". "Я был с Черномырдиным, - вспоминает Давыдов. - Они ему показали этот автомобиль. Он сел, проехался, и они ему автомобиль подарили. Но (проект "АВВА" в Финляндии) лопнул. Там ничего не производится. Все закончено" .
  Березовский периодически заверял российскую общественность: "АВВА" жива и здравствует. В июне 1996 года в интервью газете "Сегодня" он заявлял: деньги, вложенные в "АВВА", - в целости и сохранности. Активы якобы даже выросли в цене и достигли 140 миллионов долларов. К сожалению, все это никак не отразилось на благосостоянии инвесторов "АВВА" (своих денег они так и не получили) и "АвтоВАЗа" (серьезных инвестиций от этой программы "АвтоВАЗ" тоже не дождался) .
  Но сам Березовский в истории с "АВВА" очень преуспел. По меньшей мере, это был показной инвестиционный проект, благодаря которому Березовский стал еще лучше контролировать свою дойную корову - "АвтоВАЗ". Часть денег "АВВА" пошла на то, чтобы приобрести 34 процента акций "АвтоВАЗа" (связанной с Березовским финансовой компании "АФК" принадлежало еще 19 процентов, а другими 10 процентами владела пирамида "МММ"). Автогигант перешел в собственность своего руководства - Каданникова, Глушкова и прочих из клики "ЛогоВАЗа". Все компании, через которые Березовский вел свой автодилерский бизнес - "АвтоВАЗ", "АвтоВАЗ-банк", "АФК", "АВВА" и "ЛогоВАЗ" - сплелись теперь в паутину взаимосвязанных акционерно-собствен-нических отношений. В центре находился Березовский .
  Инвестиционная схема "АВВА" дала Березовскому беспроцентную ссуду минимум в 50 миллионов долларов - на выплату зарплат, оплату аренды помещений, гонорары службе безопасности. Когда через год "АВВА" начала распадаться, в Кремле никто и не вспомнил об обещаниях, которыми бросался Березовский во время рекламной шумихи. Он уже поднялся на новый уровень, ворочал делами покрупнее. И его контакты с президентом Ельциным только закалились и окрепли.
  Как бизнесмен - фаворит семьи Ельцина, Березовский попал под крыло шефа Службы безопасности Президента, генерала Коржакова. Чтобы завоевать расположение Коржакова, автокоммерсант оказывал услуги и ему, например предлагал сотрудникам СБП приобрести машины "АвтоВАЗа" по полцены (3000 или 4000 долларов). В 1994 и 1995 годах, когда еще звучало эхо великих бандитских разборок и по России полным ходом шла приватизация, генерал Коржаков приходил на помощь Березовскому, преданно оберегая магната от конкурентов и обеспечивая ему политическую поддержку при покупке государственной собственности. Он помог спустить на тормозах милицейское расследование, когда на Березовского пало подозрение в убийстве известного тележурналиста Влада Листьева. В конце 1994 года Коржаков послал своих людей приструнить службу безопасности главного конкурента Березовского - Владимира Гусинского. Этот эпизод, известный в народе, как "Мордой в снег!", потряс всю Москву .
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  УБИЙСТВО ЛИСТЬЕВА
  "Самое яркое проявление коррупции в России"
  Уже в конце 80-х стало ясно, что в основе нарождавшейся в России рыночной экономики лежал простой принцип: коммерческий успех зависит от политического влияния. При хороших политических связях ничего не стоило сделать фантастическое состояние. Без связей провал почти неминуем. По мере развития рынка в России это правило знало все меньше исключений. Вскоре практически каждый крупный бизнесмен был вынужден завести себе "крышу". Для мелкого предпринимателя "крышей" чаще всего становилась протекция местного бандитского авторитета; у более крупных предпринимателей роль "крыши" выполняли высшие государственные чиновники.
  Когда Березовский опубликовал мемуары Ельцина и вошел в ближний круг президента, его карьера поднялась на новый уровень. Но это вряд ли обеспечило ему долгосрочную политическую поддержку. Его "акт благотворительности" скоро забыли бы. Требовалось средство, которое обеспечивало бы ему благодарность Кремля постоянно; надо было найти путь, ступив на который он одержал бы верх над своими политическими покровителями. И Березовский решил взять под контроль основное орудие формирования общественного мнения: телевидение.
  Его выбор пал на государственный первый канал. Этот канал представлял собой чрезвычайно мощную структуру - его аудиторию составляли 180 миллионов зрителей в России и за ее пределами. Миллионы людей смотрели новости и аналитические программы только на первом канале. Но мощь телекомпании определялась не только географическими границами. В течение десятилетий первый канал был рупором официальной линии партии - фактически он диктовал населению не только то, о чем думать, но и как жить.
  В первые годы ельцинского правления первый канал терял сотни миллионов долларов в год. На канале процветал подкуп руководителей, от которых зависело, какой фирме дать эфирное время, а какой отказать. Бизнесмены и политики могли дать взятку телевизионному продюсеру, чтобы тот пустил в эфир псевдодокументальную программу, которая либо восхваляла их, либо смешивала с грязью их противников. На канале шло массовое разворовывание государственных средств. По счетам первого канала платило государство; эксплуатационные расходы, передача сигнала, зарплата, подготовка большинства программ - все это стоило около 250 миллионов долларов ежегодно. Телекомпания получала доходы от рекламы - примерно 80 миллионов долларов в год, но только небольшая часть этих денег оставалась в самой компании. Их забирали себе либо телевизионные продюсеры, которые вели вещание на канале, либо рекламные оптовики. Таким образом, деньги обнищавших российских налогоплательщиков шли на накопление состояний частных лиц .
  "По существу, все, что происходило на первом канале, было как бы самым ярким проявлением коррупции в России, - позже вспоминал Березовский. - Было создано много-много разных малых акционерных обществ, которые выкупали какие-то кусочки времени. Вот, значит, с одной стороны, есть бюджетные деньги - 250 миллионов долларов. За счет этого осуществляется распространение сигнала, осуществляется производство программ. С другой стороны, есть частные компании, которые... за счет бюджетных денег производят программный продукт, передачи, получают деньги за рекламу" .
  Рекламой на первом канале заправлял Сергей Лисовский, тридцатишестилетний предприниматель, который в свое время крупно заработал на организации сети московских дискотек. Самая раскрученная дискотека Лисовского "У Лис'са", частично принадлежала Отарику, предпринимателю-мафиозо, убитому позже во времена великой бандитской войны. Именно здесь в апреле 1993 года из снайперской винтовки застрелили вора в законе Глобуса, что и послужило началом этой войны. Планы Лисовского простирались намного дальше сети дискотек, и он занялся издательским делом, продажей видеокассет, создал кино-, теле- и рекламную компании. Дойной коровой Лисовского стала рекламная фирма "Премьер СВ.". К концу 1994 года "Премьер СВ." контролировала более половины телевизионного рекламного бизнеса в России, продавая эфирное рекламное время первого, пятого и шестого каналов .
  По информации из московского РУОПа, один из акционеров-учредителей "Премьер СВ." был ранее арестован по обвинению в вымогательстве. Двоих сотрудников, занимавшихся графикой и дизайном, убили. Вице-президентом "Премьер СВ." по финансам был Александр Аверин. Известный в преступном мире под кличкой "Авера младший", он был младшим братом Виктора Аверина - правой руки главаря солнцевской братвы Михася .
  С такими людьми предстояло иметь дело Березовскому, чтобы прорваться в рекламный бизнес на первом канале. К концу 1993 года он основал две дочерние компании - "ЛогоВАЗ-реклама" и "ЛогоВАЗ-пресс", но его первые попытки создать свою нишу на рынке СМИ не привели к большому успеху. Однако летом 1994 года, когда его политическое влияние в Кремле выросло, перед Березовским открылись новые перспективы. Основную работу взял на себя его верный партнер по "ЛогоВАЗу" Бадри Патаркацишвили, по сведениям милиции, именно он осуществлял связи Березовского с российскими преступными группировками .
  В июне или июле, в самый разгар мафиозных разборок, когда Березовский приходил в себя за границей после неудавшегося покушения на его жизнь, а Бадри вел дела в России, "ЛогоВАЗ" получил доступ на рекламный рынок первого канала. Несмотря на кровопролитные схватки "ЛогоВАЗа" с бандитами, связанными с солнцевской группировкой во время великой бандитской войны, например с Сильвестром и Игорем Овчинниковым, "ЛогоВАЗ" подписал соглашение с рекламным магнатом Сергеем Лисовским, у которого с солнцевскими были свои связи. К этому времени Лисовский объединил крупнейшие рекламные подразделения первого канала в компанию под названием "Реклама-холдинг", дабы монополизировать продажу рекламного времени на канале. Детище Березовского "ЛогоВАЗ-реклама" вошло в состав "Рекламы-холддинга" на правах одного из акционеров-учредителей (Лисовский, генеральный директор холдинга, владел 49 процентами акций) .
  Задача холдинга заключалась в том, чтобы вытеснить с рекламного рынка независимые продюсерские компании (раньше первый канал разрешал продюсерским компаниям ставить свои программы в сетку бесплатно и претендовать на приличную часть выручки от рекламы). Предполагалось, что канал будет программы покупать, но получать деньги за рекламу, а эфирное время рекламодателям (за комиссионные) будет продавать "Реклама-холдинг". В эту схему изначально закладывались многочисленные конфликты интересов и возможности прикарманивать деньги. "ЛогоВАЗу" Березовского, например, принадлежала и рекламная компания, которая покупала эфирное время у "Рекламы-холдинга", и акции самого холдинга. Положение Лисовского было еще более двойственным. Он контролировал "Рекламу-холдинг", покупал у него эфирное время и был крупнейшим поставщиком программ для канала. Такое противоречие давало возможность переводить выручку со счетов телекомпании на счета посреднических фирм .
  Однако Березовского не устраивал только кусочек рекламного бизнеса на первом канале. Он хотел контролировать весь канал. "Я не предполагал, что можно быстро (на ОРТ) зарабатывать, - сказал он мне в 1996 году. - Я считал ОРТ важным инструментом политического влияния. Все последующие события - особенно президентские выборы - продемонстрировали правильность моего подхода" .
  В конце лета 1994 года, практически "пропустив" ваучерную приватизацию, Березовский через генерала Коржакова и других приближенных взялся лоббировать президента Ельцина по поводу приватизации первого канала. Он говорил, что до президентских выборов 1996 года осталось меньше двух лет и первый канал может стать основным оружием в президентской кампании. Он обещал, что первый будет "президентским каналом" .
  "План Березовского, который он неоднократно излагал мне, - позднее вспоминал Коржаков, - заключался в том, чтобы оставить государству контрольный пакет акций канала, а остальные 49 процентов отдать лояльным к президенту инвесторам. Он уверял, что только таким образом канал сможет обрести финансовую независимость, но в то же время президент сможет его контролировать" .
  30 ноября 1994 года президент Ельцин подписал указ о приватизации первого канала. Новая компания стала называться ОРТ (Общественное российское телевидение).
  Противник
  То, что Березовский осознал власть телевидения в 1994 году, говорит о его способности видеть дальше других. Но был один человек, который понял важность телевидения раньше него, - Владимир Гусинский. Видный бизнесмен, Гусинский основал "Мост-банк", один из крупнейших в Москве, и НТВ, первый независимый телеканал в России. Березовский видел в Гусинском своего главного противника. Истоки этой непримиримой вражды неясны. В одном интервью Гусинский сказал, что ее начало приходится на зиму 1993/94 года. Есть версия, что яблоком раздора стал "Аэрофлот": и "Мост-банк" Гусинского, и "АвтоВАЗ-банк" Березовского стремились обслуживать его счета. Некоторые считают, что истоки вражды кроются в бизнесе по продаже автомобилей - в соперничестве между "ЛогоВАЗом" и бизнесменами, связанными с московским правительством. Есть также мнение, что в основе конфликта между ними - телевидение. "Когда появилось НТВ, Березовский не жалел сил, чтобы закрыть телекомпанию", - вспоминает Коржаков .
  Во многих отношениях эти два человека были зеркальным отражением друг друга. Складывается впечатление, что в профессиональном плане именно Березовский подражал Гусинскому. В 1989 году Гусинский основал совместное предприятие с американской фирмой - вскоре Березовский создает совместное предприятие с итальянцами. В 1991 году Гусинский основал банк - Березовский делает то же самое. Когда банк Гусинского начал обслуживать счета "Аэрофлота", Березовский также вступил в финансовые отношения с "Аэрофлотом". Стоило Гусинскому запустить одну из ведущих российских газет, Березовский тоже купил газету. Когда Гусинский основал НТВ, Березовский решил, что ему тоже нужна телекомпания.
  В отличие от Березовского, который предпочитал покупать существующие компании, Владимир Гусинский создавал компании с нуля. Оставив в стороне вопрос об источнике его богатства, необходимо признать, что он создал банковскую сеть, построил здания, основал газеты и журналы, создал телекомпанию. В отличие от Березовского, Гусинский может претендовать на сравнительно конструктивную роль в российской экономике.
  Прошлое Гусинского покрыто мраком. В его официальной биографии написано, что он родился в 1952 году в еврейской семье в Москве. В 70-е годы он зарабатывал деньги мелкими операциями на черном рынке и частным извозом. В 80-е он сотрудничал с властями, занимаясь организацией театральных фестивалей для комсомола. В 1986 году ВЛКСМ предложил ему стать директором культурной программы Игр доброй воли в Москве (аналог Олимпийских игр, организованный американским телемагнатом Тедом Тернером). На этих Играх Гусинский познакомился с влиятельными людьми в американском деловом мире и в 1989 году убедил руководство филиала американской юридической фирмы "Arnold & Porter" создать совместное предприятие под названием "Мост". Это совместное предприятие по оказанию консультационных услуг американским компаниям, работавшим в Советском Союзе, просуществовало недолго. Вскоре Гусинский бросил своих американских партнеров и перерегистрировал "Мост" в качестве банка и холдинговой компании .
  Покровителем Гусинского был московский мэр Юрий Лужков, жесткий политический руководитель, выходец из советской эпохи. Гусинский познакомился с Лужковым в конце 80-х, когда начал заниматься продажей одежды и ювелирных украшений, "импортом компьютеров" и "производством строительных материалов" .
  "(Лужков) тогда отвечал за кооперацию в Москве, - вспоминал Гусинский. - Все кооператоры Москвы знали: если что надо - приходи к Лужкову, а звонить необязательно" .
  Заручиться поддержкой Лужкова - это дорогого стоило. Он был компетентным градоначальником. Себя он любил называть хозяйственником. В отличие от многих российских хозяйственников, он легко ориентировался в бизнес-планах, денежных потоках и экономической статистике; он не пил и не курил - еще одна редкость в России. В отличие от ельцинских молодых реформаторов, задаром раздавших немалую часть государственных промышленных предприятий, Лужков не спешил расставаться с городской собственностью и продавал ее за хорошие деньги. Например, московский бюджет получал более одного миллиарда долларов ежегодно от сдачи в аренду и продажи недвижимости - в десять раз больше, чем российское правительство получало от своей собственности по всей стране. За 90-е годы город приобрел два больших автомобильных завода, нефтяную компанию, городскую телефонную сеть и электростанции, телекомпанию, один из московских аэропортов, сеть ресторанов быстрого питания, часть московской сети ресторанов "Макдоналдс", десятки отелей, сотни магазинов и ресторанов. В отличие от правительства Ельцина, на счету которого были многочисленные провалы, Московское правительство Лужкова работало конструктивно и успешно. Город выполнял свои обязательства в социальной сфере. Плата за коммунальные услуги, транспорт и жилье поддерживалась на низком уровне; пенсии выплачивались в срок. Дороги содержались в сносном состоянии. Поезда в метро ходили по расписанию. Каждый год строились новые дома, школы и больницы .
  В стране, где все рушилось, Москва была оазисом процветания и успеха. В стратегию Лужкова не входила борьба с организованной преступностью (у него не было необходимых ресурсов), и он поставил задачу обложить ее налогом. Он руководил городом, где расплодились казино, правила бал коррупция, а бандиты расстреливали друг друга, но ему удалось привлечь к осуществлению городских проектов даже самые теневые структуры. Он нашел около 350 миллионов долларов на строительство роскошного подземного торгового комплекса на Манежной площади, еще 100 миллионов на реконструкцию футбольного стадиона в Лужниках, более 100 миллионов на расширение Кольцевой автодороги и примерно один миллиард долларов на восстановление гигантского храма Христа Спасителя. Одним их самых крупных достижений Лужкова стала реставрация исторического центра города. Дореволюционная архитектура Москвы при Советской власти пришла в упадок; при Лужкове здания быстро обновлялись. Церкви, которые в советское время использовались под склады и офисы, были восстановлены и заново освящены. Москва переживала строительный бум. Росли здания деловых центров; повсюду маячили строительные краны .
  Поддержка Лужкова позволила Гусинскому превратить группу "Мост" в одну из крупнейших корпораций в стране. "Мост-банк" одним из первых в России создал сеть филиалов, обслуживающих мелких вкладчиков. Ключом к его успеху был доступ к деньгам Московского правительства. Кроме банка, в группу "Мост" вошли информационные компании, страховая, торговая, строительная, охранное агентство, заводы по производству строительных материалов .
  Западные журналисты дивились богатству Гусинского - они писали о его БМВ, бронированном "мерседесе", личном самолете, квартире в районе Челси в Лондоне, виллах в Португалии и Испании, о его детях в швейцарских интернатах и щедром финансировании российских политиков .
  Возможно, еще больше, чем богатство Гусинского, поражала его служба безопасности. Все крупные российские компании имели отвечавшие современным требованиям службы безопасности, но служба "Моста" насчитывала примерно тысячу человек, а то и больше. По некоторым оценкам, это было одно их самых крупных вооруженных формирований в российской столице (после армии и милиции). Более того, служба безопасности "Моста" располагала превосходными возможностями по сбору информации - в ней работали высококлассные специалисты по наблюдению и дезинформации, ранее служившие в КГБ .
  Одним из начальников этой частной армии был генерал Филипп Бобков, бывший первый заместитель председателя КГБ. Когда в апреле 1995 года известный российско-американский политолог Димитри Саймс обрушился в Вашингтоне на Гусинского за то, что в группе "Мост" работает Бобков и другие в прошлом высокопоставленные сотрудники КГБ, Гусинский ответил: "Мы, не задумываясь, возьмем на работу самого черта, если он гарантирует нам безопасность" .
  Позже Гусинский рассказывал американскому корреспонденту о бывших офицерах КГБ, работающих на него: "Этих людей можно сравнить с высококлассными автомобилями. Они поедут туда, куда их поведут. Они - профессионалы, а не политики... Бобков - как хороший автомобиль. Куда поедет этот автомобиль, зависит от того, кто сидит за рулем" .
  Гусинский стремился стать российским Рупертом Мердоком. К концу 1994 года он основал газету "Сегодня", совместно с журналом "Newsweek" стал выпускать еженедельник "Итоги", подготовил журнал о телевидении "7 дней", запустил самую влиятельную радиостанцию в стране - "Эхо Москвы".
  Центром его информационной империи стало НТВ, независимая телекомпания, созданная осенью 1993 года специальным указом президента Ельцина. Гусинский переманил с государственного первого канала лучших тележурналистов, например Евгения Киселева, который быстро стал самым влиятельным телеведущим в стране. Перспектива более высокой зарплаты и возможность приобрести акции компании стимулировали продюсеров первого канала к переходу на НТВ. Результат превзошел все ожидания. НТВ сразу поднялось на голову выше всех российских телеканалов - по крайней мере, в чисто техническом смысле. Несмотря на то, что на НТВ показывали много порнографии, ужасов и крови (даже по американским стандартам), почти все признавали высокое техническое качество ее передач.
  Создание НТВ встретило противодействие известных российских продюсерских компаний - их руководители завидовали особой благосклонности, какую снискал новый канал. Этим продюсерам во главе с союзницей Березовского Иреной Лесневской удалось приостановить исполнение указа Ельцина о создании НТВ в конце 1993 года. Из лагеря Гусинского немедленно последовал ответ. По словам Лесневской, в тот самый день, когда указ положили под сукно, ей позвонил Игорь Малашенко, директор НТВ.
  "Это ты сделала?" - спросил Малашенко.
  "Не знаю, я или не я, но руку к этому приложила", - ответила Лесневская.
  "Тебя хочет видеть Гусинский".
  "Я знаю его, - сказала Лесневская. - Если он хочет, пусть приезжает на REN-TV".
  Тогда Гусинский снял трубку, вспоминает Лесневская, и "очень вежливо, почти ласково" сказал, что не может к ней приехать, и пригласил ее и руководителей других независимых телепродюсерских компаний приехать к нему. Лесневская, ее сын Дмитрий (тоже телевизионный продюсер) и еще трое поехали к Гусинскому.
  "В течение сорока минут, бегая по комнате, визжа и крича, (Гусинский) кричал, что одну бабу просчитал, - утверждает Лесневская. - ...полгода я пробивал этот указ (о создании НТВ) и вот указ остановлен.
  Он запугивал нас, оскорблял, говорил мне (Лесневской): "Что может быть важнее для матери, - у вас один сын - чтоб сын был живой и здоровый, а ведь на сто первом километре постоянно что-то случается: случайно может задеть машина, перевернуться, сгореть..."
  Лесневская говорит, что она и другие продюсеры перестали сопротивляться созданию НТВ; президентский указ вскоре вступил в силу .
  Однажды Гусинский рассказал журналисту, что заставляет его двигаться вперед на такой головокружительной скорости. "В России есть бродячий цирк, один из его главных номеров - белка в колесе из металлической решетки, - объяснял Гусинский. - Я как эта белка - бегу без остановки. Она думает, что это она крутит колесо, но все наоборот: колесо крутит белку. Если она попытается остановиться - лапки застрянут между прутьев и их переломает" .
  "Мордой в снег!"
  В конце лета 1994 года, вернувшись после лечения из Швейцарии, Березовский поехал на встречу с генералом Коржаковым в Кремль - обсудить вопросы безопасности. Хотя Березовский это отрицает, Коржаков говорит, что на этой встрече и на нескольких последующих магнат пытался убедить его организовать покушение на Гусинского. "Он настаивал, что Гусинский - враг президента и представляет для Ельцина смертельную опасность, - вспоминал позднее Коржаков. -- Березовский часто говорил: "Александр Васильевич, что бы мы ни делали, сколько бы ни работали, пока существуют эти люди, все наши усилия напрасны" .
  Коржаков говорит, что доказательством кровожадной натуры Гусинского Березовский считал взрыв машины, в котором он едва не погиб. Идею подал Гусинский, а исполнителем была "мразь", правившая Москвой, - так якобы заявлял Березовский .
  Отвечая на это обвинение в прессе, Гусинский сказал одной московской газете: "Именно я и охрана "Моста" эвакуировали в ночь после покушения Березовского и его семью из Москвы, а через некоторое время я летал к ним в Швейцарию" .
  Однако, по словам Коржакова, Березовский стоял на своем - Гусинского надо убить. Я спросил шефа Службы безопасности, какими словами Березовский сформулировал эту просьбу. "Березовский употреблял специальную терминологию, - говорит Коржаков. - Вместо слова "убить" предпочитал "кончить". Слово из бандитского лексикона" .
  Если Березовский действительно просил генерала Коржакова убить Гусинского, почему шеф Службы безопасности не арестовал его по обвинению в покушении на убийство? Возможно, в начале ельцинской эпохи не было принято заявлять во всеуслышание о том, что один бизнесмен просит государственного чиновника организовать покушение на другого. Возможно, в то время презрение к верховенству закона в России было так велико, что вопрос состоял не в том, просил Березовский организовать покушение или нет, а в том, выполнит ли эту просьбу начальник СБП. Как бы то ни было, Коржаков говорит, что вся эта история была ему омерзительна. "(Березовский) считал, что СБП для того и создана, чтобы "убирать" неугодных Березовскому людей, - говорил Коржаков. - С этого момента я обрел стойкое убеждение, что Борис Абрамович психически неадекватен, и уже наблюдал за ним, как врач за пациентом".
  Коржаков утверждает, что даже сочувствовал Березовскому. Шеф Службы безопасности явно считал суетливого финансиста слабаком, который нуждается в защите. "Этот человек никогда не служил в армии, никогда не занимался спортом. Я просто понимал, что человек находится под впечатлением взрыва у "ЛогоВАЗа" в 1994 году и он, естественно, был не в себе. Когда ты видишь человека, водителя, без головы и изуродованного охранника, и сам еле-еле выпутался. Для него это был шок" .
  По словам Коржакова, как только Березовский понял, что его просьбу оставят без внимания, он решил действовать через Татьяну Дьяченко, минуя Коржакова. Березовский убеждал любимую дочь и ближайшего советника Ельцина в том, что Гусинский - кровожадный мафиозо и заклятый враг правительства .
  Ни Гусинский, ни его покровитель Юрий Лужков не выступали открыто против ельцинского режима. Понимая, что его успехи в Москве - своего рода пощечина ельцинским некомпетентным министрам, Лужков не бросал прямого вызова Ельцину. Мэр начал свою политическую карьеру под покровительством Ельцина, и их связывала личная дружба. В октябре 1993 года, когда он мог бы изменить расстановку сил не в пользу Ельцина, Лужков твердо оставался на стороне президента России. И все же Москва была единственным политическим субъектом, который, по крайней мере частично, не зависел от Кремля (как и НТВ Гусинского не зависело от государственной политики в области СМИ). Уже в этом для Ельцина таилась угроза .
  Генерал Коржаков говорит, что поздней осенью 1994 года он стал замечать, что лоббистские усилия Березовского в отношении дочери Ельцина принесли плоды. Президента удалось настроить против Гусинского.
  "Как-то за обедом, - вспоминает Коржаков, - обращаясь ко мне и Барсукову, президент повысил голос: "Почему вы не можете справиться с каким-то Гусинским? Что он вытворяет? Почему везде разъезжает?! На него все жалуются, и семья тоже. Сколько раз случалось, что Таня или Наина едут, а им перекрывают дорогу из-за этого Гусинского. Его НТВ распоясалось, ведет себя нахально. Я вам приказываю: разберитесь с ним" .
  Коржаков понял. "Эта тирада показала, что Березовский отыскал верную дорогу к ушам Ельцина", - вспоминал он некоторое время спустя. Он знал, что каждое утро Гусинский ехал из своего загородного дома на работу в центр Москвы по Успенскому шоссе. Каждое утро кортеж Гусинского - бронированный "мерседес" банкира и еще несколько машин с вооруженными до зубов охранниками - несся по шоссе со скоростью 140 километров в час, не останавливаясь на красный свет и нередко двигаясь по встречной полосе. Поскольку Ельцин и его семья часто ездили этим же маршрутом в город, Коржаков заявил, что кортеж Гусинского представляет угрозу безопасности президента. Шеф СБ решил установить за Гусинским, как он выразился, "демонстративное дорожное наблюдение" .
  В пятницу, 2 декабря (через два дня после подписания указа о создании ОРТ), Гусинский выехал с дачи и направился в центр Москвы. Его кортеж состоял из "мерседеса", джипа и "форда", в которых ехала дюжина охранников и водителей. Почти сразу телохранители Гусинского заметили, что им кто-то сел на хвост.
  Последовала погоня на высокой скорости. Машины Коржакова попытались вклиниться между автомобилем Гусинского и его телохранителями. Тем удалось увильнуть, и они нажали на газ. Охранники Гусинского подумали, что на них напали бандиты. Правительственных опознавательных знаков на автомобилях не было .
  Наконец кортеж добрался до здания группы "Мост". Гусинский вбежал внутрь, а его телохранители остались на автостоянке. Люди из СБП окружили здание и перекрыли выходы. Из своего кабинета Гусинский позвонил в московский РУОП. Вскоре приехали крепкие парни из РУОПа, подошли к сотрудникам СБП, увидели опознавательные знаки и номера машин Российской армии и мирно уехали .
  В пять часов подразделение СБП получило подкрепление. На автобусах приехали два десятка людей в масках. Они не представили никаких документов, не имели никаких знаков различия. Они были в полном боевом снаряжении, в масках, с пистолетами и автоматами. Водители и охранники Гусинского закрылись в машинах. После многочисленных угроз их вытащили из машин и бросили на землю. "Водитель бронированного "мерседеса" Гусинского закрылся в машине, - позднее вспоминал Коржаков. - На предложение выйти он ответил категорическим отказом. Тогда ему положили на крышу гранату. Он мгновенно выскочил как ошпаренный. Хотя граната была безопасной - в нее даже не вставили запал" .
  Охрана Гусинского потерпела поражение. Телекамеры засняли эпизод, как сотрудник СБП в маске бьет в пах лежащего на земле охранника из СБ "Моста". Эта часть операции стала известна в народе под названием "Мордой в снег!". Сотрудники "Моста" больше часа пролежали на автостоянке, уткнувшись лицом в снег под стволами сотрудников СБП .
  В отчаянии Гусинский позвонил своему другу Евгению Савостьянову, начальнику столичного управления ФСБ. Люди Коржакова прослушали этот разговор. "Женя, выручай, - передает слова Гусинского Коржаков. - За мной бандюки какие-то увязались. Приехали менты по моему вызову, ничего с ними не сделали, умотали. Надежда только на тебя" .
  Вскоре приехали сотрудники ФСБ и подошли к нападавшим. Они вели себя увереннее руоповцев - открыли стрельбу, продырявили шины автомобиля СБП; один из ее сотрудников получил рукояткой пистолета по темечку. Но, как и их предшественники, сотрудники ФСБ ничего не добились. В конце концов, они развернулись и уехали, оставив СБП доводить дело до конца .
  В десять вечера люди Коржакова, наконец, сняли осаду и уехали. Около десяти сотрудников "Моста" были доставлены в ближайшее отделение милиции, где их обвинили в незаконном владении оружием; трое сотрудников "Моста" попали в больницу .
  Позже Коржаков утверждал, что при обыске машин Гусинского обнаружили незарегистрированный пистолет Макарова, три помповых ружья, фальшивое удостоверение сотрудника милиции, незарегистрированную рацию, настроенную на милицейскую волну, и сканирующее устройство, позволяющее вести радиоперехват. Дальнейшее расследование показало, что все необходимые документы на оружие имелись. Филипп Бобков и другие бывшие специалисты КГБ, отвечавшие за безопасность Гусинского, были не новичками .
  Москва была в шоке от случившегося. Через несколько дней "Независимая газета" Березовского напечатала свою версию событий. В статье не было ни слова о том, что за всем этим, возможно, стоял Березовский. Ссылаясь на высокие кремлевские источники, газета писала, что приказ о нападении отдал Ельцин после того, как прочитал папку с "разведданными" о политических амбициях Гусинского. По этой информации, Гусинский и его покровитель (Лужков) пытались с помощью интриг добиться назначения своего союзника генерала Бориса Громова на пост министра обороны; тогда уважаемый ветеран афганской войны стал бы солидной политической фигурой и смог бы участвовать в президентских выборах 1996 года .
  Группа Гусинского-Лужкова была подавлена всего за несколько дней. Генерала Громова уволили с поста заместителя министра обороны; также был уволен начальник столичного управления ФСБ Евгений Савостьянов, который пришел на помощь Гусинскому во время осады. Гусинский отправил жену и детей за границу, а вскоре и сам бежал из России. Он пробыл на Западе целых три месяца .
  А Коржаков между тем хвастался в московских газетах, как он любит "охотиться на гусей" .
  В январе 1995 года появились слухи об ордере на арест Гусинского. Опять-таки "Независимая газета" Березовского представила ситуацию в самых мрачных красках. Опять со ссылкой на "хорошо информированные источники в Кремле" газета сообщила о подготовке скоординированной кампании против Гусинского (и его покровителя Лужкова): публикации компрометирующих материалов в прессе, аресты и уголовные преследования .
  В ответ на это Гусинский дал интервью журналу "Euromoney", в котором утверждал: нападение на "Мост" второго декабря было частью кампании против мэра Москвы Юрия Лужкова. Заместитель Гусинского Сергей Зверев добавил: "Я думаю, что одной из причин (нападения) было желание наших конкурентов дискредитировать нас" .
  Основным соперником Гусинского был, конечно, Березовский. Автомагнату удалось выдворить противника из страны. Лужков ушел в тень и ослабил деловые связи с Гусинским. В православное Рождество в начале января 1995 года Лужков и премьер-министр Виктор Черномырдин продемонстрировали дружбу при закладке храма Христа Спасителя. Несколько месяцев спустя Лужков создал "Банк Москвы" и перевел значительную часть муниципальных счетов из "Мост-банка" Гусинского в новый банк .
  Но к этому времени опасность ареста висела уже не над Гусинским, а над Борисом Березовским - в связи с убийством телепродюсера Влада Листьева.
  Покушение
  Первоначально идея приватизации первого канала принадлежала не Борису Березовскому, а Владу Листьеву, самому популярному в России телеведущему и самому преуспевающему телепродюсеру. В одном из опросов он был назван среди тех, кто пользовался наибольшим доверием в стране - вслед за патриархом Русской православной церкви и острым на язык генералом ВДВ Лебедем. Влад Листьев получил всенародную известность благодаря телепередаче "Взгляд", которая вышла в эфир в 1988 году и быстро превратилась в арену острой и честной критики компартии. У "Взгляда" был самый высокий рейтинг в России в течение шести лет, по популярности он не уступал телеигре "Поле чудес", еще одному детищу Листьева. Именно Листьев обратился к Березовскому с идеей помочь группе независимых телепродюсеров приватизировать первый канал. Будучи ведущим продюсером канала и автором идеи приватизации, Листьев считался естественной кандидатурой на пост руководителя новой компании .
  Но по мере приближения приватизации Листьев видел: Березовский хочет безраздельно подчинить канал себе. Появились сведения, что Березовский хочет видеть на посту генерального директора другого человека. Кто-то из руководства "ЛогоВАЗа" проталкивал на эту должность союзницу Березовского - продюсера Ирену Лесневскую. Но генеральным директором был все-таки назначен Влад Листьев, а заместителем председателя Совета директоров - Березовский .
  "Приватизация первого канала состоялась зимой 1995 года, - позже вспоминал генерал Коржаков. - Никаких конкурсов - ни открытых, ни закрытых - по продаже 49 процентов акций не проводилось. Березовский сам решил, кому и сколько процентов он даст" .
  В отдельных случаях выбор акционеров был проще простого. Некоторым частным банкам Березовский объявил: они являются акционерами ОРТ. Новых владельцев канала выбирали тайно, на основе личной договоренности. Поскольку по российскому закону приватизация должна проводиться через публичный аукцион, ОРТ с формальной точки зрения приватизировали незаконно .
  Среди частных акционеров были такие влиятельные организации, как банки "Менатеп", "Столичный", "Альфа" и "Национальный кредит", а также "Газпром" и "Национальный фонд спорта". Очевидно, что выбор совладельцев был обусловлен не финансовыми возможностями инвесторов, а их связями с самим Березовским - в реестр акционеров ОРТ не попали такие российские тяжеловесы, как "Лукойл", "Онэксим-банк" и "Инкомбанк" .
  Общий акционерный капитал ОРТ составил два миллиона долларов. Компании Березовского купили 16 процентов акций. Березовский контролировал еще 20 процентов. Таким образом, вложив всего 320 тысяч долларов, он приобрел контроль над самым важным российским телеканалом. Означало ли это, что он будет финансировать текущие затраты ОРТ из своего кармана? Вовсе нет. Предполагалось, что государство, имея 51 процент акций, будет продолжать делать массовые вливания в бюджет телекомпании .
  Сразу после приватизации ОРТ генеральный директор Влад Листьев решил сосредоточиться на деятельности, из-за которой канал недополучал миллионы долларов: продажу рекламного времени. Он начал вести переговоры с главой "Рекламы-холдинга" Сергеем Лисовским. Рекламный магнат, по всей видимости, предложил заплатить ОРТ отступные за право распоряжаться рекламой на канале и тем самым сохранить единоличный контроль. Но переговоры затянулись.
  "Накануне Нового года (я уже знал), что Влада убьют, - сказал мне один из друзей и деловых партнеров Листьева. - Он связался с людьми, которые свою политику жизни стоят криминальным путем" .
  Двадцатого февраля 1995 года Листьев объявил: он прерывает монополию Лисовского и Березовского на рекламу и вводит временный мораторий на все виды рекламы, пока ОРТ не разработает новые "этические нормы" .
  "Отмена рекламы (на ОРТ) означала лично для Лисовского и Березовского потерю миллионных прибылей", - отмечал Коржаков .
  Листьев знал, что играет с огнем. В одном из докладов сотрудник столичного РУОПа отмечал: Листьев знает, что за ним следят и, возможно, он не доживет до лета. Из этого же доклада следует, что в конце февраля Листьев объяснял ближайшим друзьям, за что его убьют. Когда он решил покончить с монополией на рекламу, к нему явился Лисовский и потребовал возмещения ущерба в размере ста миллионов долларов, пригрозив расправой. Листьев сказал, что нашел европейскую компанию, которая готова заплатить за право распоряжаться рекламным временем на ОРТ даже больше - 200 миллионов долларов. Листьев обратился к главному финансисту ОРТ - Борису Березовскому с просьбой провести операцию по выплате 100 миллионов долларов недовольному Лисовскому. Деньги были переведены на счет одной из компаний Березовского. Но когда Листьев попросил Березовского разблокировать деньги, автомобильный магнат отказался. Березовский туманно пообещал выделить средства через три месяца .
  Были и другие версии того, что тогда происходило на ОРТ. По сообщению аналитической службы "Онэксим-банка", запрет Листьева на рекламу на ОРТ объяснялся просто: он пытался взвинтить цену. Он добивался более выгодных предложений за право распоряжаться рекламой на ОРТ. Лисовский предложил ОРТ 100 миллионов долларов, но Листьев рассчитывал на 170 .
  Как позже признавал Березовский, в то время он с помощниками действительно вел необычные переговоры с несколькими преступными группировками. Есть сведения, что в начале 1995 года столичная милиция допросила сидевшего в тюрьме бандитского авторитета. Тот заявил, что к нему обратился помощник Березовского, Бадри, и заказал убрать Листьева. Мафиозо не удалось выполнить заказ - его арестовали в ходе масштабной зачистки Москвы от криминальных элементов и бросили в тюрьму. Милиция получила сведения о том, как Березовский вел переговоры с другим известным бандитом. 28 февраля, за день до убийства Листьева, Березовский встретился с вором в законе, по имени "Николай", и передал ему сто тысяч долларов наличными .
  Ночью 1 марта после работы Листьев подъехал к своему дому. В темноте мрачного подъезда его караулил убийца. Прогремели выстрелы.
  "Москвой управляет мразь"
  За день до убийства Березовский в свите премьера Черномырдина, отправился в Великобританию. Когда Березовскому сообщили об убийстве, он немедленно заказал частный самолет и прилетел в Москву. Там он присутствовал на гражданской панихиде в Останкино .
  "В пятницу, когда я был на панихиде по случаю кончины Влада в Останкино, мне позвонили туда мои сотрудники и сказали, что в "ЛогоВАЗе" намечается обыск и приезд ОМОНа, - вспоминает Березовский. - Я был страшно удивлен".
  Ельцина в это время в Москве не было, и Березовский решил обратиться к другому своему политическому покровителю. "Я обратился к (первому вице-премьеру) Олегу Николаевичу Сосковцу, который оказался на месте, с просьбой помочь мне выйти на Министерство внутренних дел". Сосковец позвонил министру внутренних дел Виктору Ерину и получил заверения - ни "ЛогоВАЗ", ни Березовского никто не тронет .
  В три часа дня, когда Березовский вернулся с панихиды в здание "ЛогоВАЗа", там было полно детективов из РУОПа и омоновцев с автоматами Калашникова. Они предъявили ордер на обыск и разрешение на допрос Березовского в качестве свидетеля по делу Листьева.
  Обыскивать здание Березовский запретил. Он потребовал объяснений, и его охрана (в том числе сотрудник ФСК, Александр Литвиненко) не пропускала милиционеров. Противостояние продолжалось до полуночи. В конце концов, руоповцы попросили Березовского и его помощника Бадри проехать в отделение милиции на допрос. Березовский знал - если он поедет, его вполне могут арестовать, в таком случае повлиять на расследование будет крайне сложно. Он позвонил исполняющему обязанности генерального прокурора Алексею Ильюшенко. Главный законник России сказал своему заместителю, чтобы тот приказал руоповцам снять показания с Березовского и Бадри в офисе "ЛогоВАЗа", а не в отделении милиции. Те выполнили приказ и уехали .
  Но неприятности для Березовского отнюдь не закончились. Он знал, что его могут арестовать в любую минуту. При том количестве улик, какими располагала милиция, был только один способ избежать ареста - убедить президента Ельцина, что все происходящее - часть масштабного заговора против него. Ельцина в Москве не было, поэтому Березовский поехал в приемную Коржакова в Кремле и попросил записать прямое видеообращение к президенту. Он попросил Ирену Лесневскую, одного из главных продюсеров первого канала, выступить вместе с ним; Лесневская была косвенным акционером ОРТ и близкой подругой жены президента Ельцина .
  Зрелище было захватывающим (текст обращения см. в Приложении 1). Березовский и Лесневская сидят рядом. Оба говорят в камеру, обращаясь к президенту России, как его хорошие знакомые. Березовский в своем обычном темном деловом костюме, говорит быстро, нервно. Ирену Лесневскую захлестывают эмоции, она чуть не плачет .
  "Я знаю, кто убил Влада", - начинает Лесневская. И называет убийц Влада Листьева: Владимир Гусинский, мэр Москвы и старая гвардия КГБ.
  "Борис Николаевич, надо сделать все, чтобы расследование вел лично Коржаков и ФСК, а никак не милиция, - умоляет она. - Потому что сейчас разворачивается версия и готовы люди, которые говорят, что Влада убил Березовский. ...Когда нас стали вызывать в прокуратуру и задавать вопросы, мы поняли, что у них одна версия: убийца либо Березовский, либо его первый заместитель, Бадри Шалвович (Патаркацишвили), все нитки тянутся только к Березовскому".
  Лесневская переводит убийство Листьева исключительно в политическую плоскость, пытаясь действовать на психику Ельцина. "Мы пришли к Коржакову, потому что мы понимаем, что то, что произошло, - это переворот, - продолжает Лесневская. - Это хуже Белого дома. Это хуже ГКЧП. Это внутри города. Создана огромная структура, которая руководит всем: всеми мафиозными структурами, всеми бандитами, решает, кому жить и кому не жить..."
  Березовский, сидя рядом с Лесневской, кивая в знак согласия, прерывает ее. "Борис Николаевич, - обращается он к Ельцину. - Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что, когда вас нет в Москве, когда в Москве нет людей, которые непосредственно рядом с вами, в Москве творится абсолютный произвол... Борис Николаевич, Москвой управляете уже не вы. Это реальность. Ею управляет мразь!"
  Ставка была сделана на то, что Ельцин не терпел сильных соперников в политике (президент всегда был скор на расправу со своими политическими противниками). Выступить с обвинением в адрес конкретных людей Березовский предоставил Лесневской.
  "Я совершенно не сомневаюсь в том, что логическая цепочка, выстроенная группой "Мост", господином Гусинским, господином Лужковым и той структурой, которая под ними сидит - огромная пирамида со стволами - бывший КГБ, придумала этот иезуитский план убийства Влада", - заявляет Лесневская.
  Милицейское расследование - это часть того же заговора. Почему подставляют Березовского? Чтобы добраться до президента Ельцина, конечно! "Страна встает дыбом (после убийства Листьева): "В отставку всех силовых министров!" (говорят в народе). "В отставку Вы! - рассказывает Лесневская президенту. - И тут крыть нечем. Они взяли убийцу - Березовского и Бадри..."
  В деле Листьева были и другие подозреваемые - в день, когда была сделана попытка обыскать здание "ЛогоВАЗа", милиция также нагрянула с обыском на работу к рекламному магнату Сергею Лисовскому, - но самые серьезные улики указывали на Березовского. Как объяснить, зачем он передал известному вору в законе сто тысяч долларов за два дня до убийства Листьева? Березовский не отрицал этого факта, но утверждал, что деньги передал для того, чтобы найти виновных во взрыве его машины у здания "ЛогоВАЗа" прошлым летом. Более того, он встречался с вором в законе в присутствии двух сотрудников РУВД и велел двум своим агентам из службы безопасности записать встречу на видеопленку, "чтобы доказать, что меня шантажируют" .
  Но это алиби проблематично. В своем видеообращении Березовский и Лесневская, не жалея времени, доказали только одно: четыре свидетеля, присутствовавшие на встрече Березовского с вором в законе - основа его алиби, - фактически были агентами политической оппозиции. Сотрудники РУВД - ненадежные свидетели: ведь, по словам самих Березовского и Лесневской, московскую милицию контролирует мэр Лужков, который вынашивает "иезуитский план" свергнуть Ельцина. Еще более любопытна роль двух других свидетелей - охранников Березовского. (Один из них - Сергей Соколов - впоследствии возглавил "Атолл", охранное агентство, прославившееся своей работой на Березовского.) С молчаливого согласия Березовского Лесневская утверждает, что эти люди - агенты Гусинского. (Если это так, охранники, скорее, сгодились бы на роль свидетелей обвинения против Березовского, а не защитников.) Более того, оба охранника, по словам Лесневской, были на самом деле исполнителями убийства Листьева, но по заказу не Березовского, а Гусинского (Березовский не обвиняет в убийстве никого лично, но поддерживает теорию Лесневской о том, что зреет темный заговор по отстранению Ельцина от власти) .
  Защита Березовского замешана на политике. "Борис Николаевич, я не сомневаюсь в ваших намерениях, в вашей бесконечной преданности делу, которое вы делаете. Но ваших людей подставляют, одним за одним уводят из-под вас".
  Березовский играл на том, что Ельцин страшился своих политических противников (таких, как Лужков); но, помимо этого, Борис Абрамович по-умному заручился поддержкой и тех людей, которых российский президент хорошо знал и которым доверял, например Валентина Юмашева, президентского биографа, - тот присутствовал на "ЛогоВАЗе" во время попытки обыска. Березовский даже сыграл на нездоровой озабоченности Ельцина своим имиджем в Америке, мимоходом упомянув, что во время конфликта с милицией он принимал "представителей "Радио "Свобода", которые записали "все это безобразие". Но самым веским аргументом было просто-напросто утверждение Березовского: в деле Листьева его подставили.
  Обращение принесло результат. Руководителей расследования - прокурора Москвы Геннадия Пономарева и его заместителя - немедленно уволили. Милиции приказали оставить "ЛогоВАЗ" и Березовского в покое. "Он открыто использовал свои политические связи, чтобы избежать положенного по закону допроса", - некоторое время спустя заметил Коржаков. К тому же в ходе расследования Березовский неоднократно скрывал важные факты от следователей, например что он встречался с Листьевым в доме приемов "ЛогоВАЗа" накануне убийства .
  Возможно, Березовский говорил правду - в деле об убийстве Листьева его подставили, но действительно ли за этим стоял его соперник, Владимир Гусинский? Правоохранительные органы ни разу не допрашивали Гусинского по делу об убийстве; да и сами обвинения, выдвинутые против главы НТВ в видеообращении Березовского-Лесневской, кажутся неубедительными. Зачем Гусинскому желать смерти Листьева? Хотя Листьев и был самым популярным телеведущим в России, его смерть едва ли привела бы к революции, как на это намекала Лесневская в обращении к Ельцину. Может быть, Гусинский просто хотел помешать созданию конкурирующего канала - ОРТ? Но и в этом смысле убийство Листьева мало что давало. Может быть, убийство преследовало одну цель - подставить Березовского? Маловероятно, поскольку Гусинский уже несколько месяцев скрывался в Западной Европе, с тех пор как коржаковская СБП совершила налет на службу группы "Мост" в декабре 1994 года. И, наконец, если бы Гусинский на самом деле организовал убийство и подставил Березовского в рамках заговора против Ельцина, спецслужбы, лично преданные президенту - СБП и ФСБ, - имели бы все основания прижать этого магната. Но они ничего не предприняли, и через несколько месяцев Гусинский спокойно вернулся в Москву.
  На мой вопрос об убийстве Листьева Березовский категорически отрицал свою причастность. Он обвинил неназванные рекламные и продюсерские компании, которых задела реорганизация Листьева. Другими словами, он полностью перевел убийство Листьева из политической плоскости в коммерческую. Это шло вразрез с объяснением, какое он дал президенту Ельцину в своем видеообращении .
  Березовский становится медиа-магнатом
  Убийство Листьева болью отозвалось в широких слоях общества. Десятки тысяч людей пришли на его похороны - столько народа не собиралось со времени похорон Андрея Сахарова в 1989 году. Люди приносили цветы и открыто плакали на улицах.
  Но несмотря на то, что убийство Листьева было в центре внимания российского общества, его расследование превратилось в фарс. Прокуроров, начинавших вести это дело, уволили. Через пять месяцев Генеральная прокуратура заявила, что найдены заказчики убийства. На следующий день прокуратура взяла свои слова обратно, сообщив, что следствие продолжается. Через два месяца сняли с поста Алексея Ильюшенко, исполнявшего обязанности генерального прокурора - это он помог Березовскому избежать ареста; позже его самого арестовали по обвинению в коррупции в связи с одним из филиалов нефтяной компании Березовского "Сибнефть" .
  Летом 1997 года в московских газетах сообщили, что в Тбилиси арестован и выдан Москве для допроса по делу Листьева Игорь Даждамиров. Писали, что Даждамиров входил в состав солнцевской братвы. Но за этим опять ничего не последовало .
  Однажды вечером в начале 1999 года я встретился с Петром Трибоем, следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры. Он вел следствие по делу об убийстве Листьева, которое тянулось уже четвертый год. В кабинете было мрачно и тихо, как в могиле. Трибой, с бледным лицом бюрократа, в сером костюме образца советской эпохи, признал, что следствие застопорилось. Ни одно из направлений расследования ни к чему не привело; все проверили, и все безрезультатно. Создавалось впечатление, что Трибой смирился с поражением. Настораживало и другое: судя по всему, он не вполне понимал ключевые обстоятельства дела, особенно нюансы рекламного бизнеса на ОРТ, который, по мнению большинства, и был причиной убийства Листьева .
  На сегодняшний день убийство Листьева остается нераскрытым. Неизвестно, о чем вели переговоры Березовский, Листьев, Лисовский, кто организовал убийство Влада Листьева, но ясно одно: Березовский и Лисовский вышли победителями в борьбе за ОРТ. Через несколько месяцев после покушения на Листьева телекомпания объявила о снятии моратория на рекламу. Новая компания под названием "ОРТ-Реклама" превратилась в эксклюзивного поставщика рекламы на канал с монопольным правом продавать рекламное время за комиссионное вознаграждение. Главой "ОРТ-Рекламы" стал не кто иной, как Сергей Лисовский.
  Некоторое время спустя я попросил Березовского прокомментировать версию, по которой он вместе с Лисовским нес ответственность за убийство Листьева; он сразу отмежевался от рекламного магната: "(Объявив: реорганизацию рекламы), мы, по существу, действовали против Лисовского, потому что мы разрушали "Рекламу-холдинг", - сказал Березовский. - Уже позже, когда Влада не стало... я пригласил Лисовского возглавить "ОРТ-Рекламу" .
  В октябре 1995 года в интервью газете "Коммерсант" Березовский сказал: его основное достижение на ОРТ состоит в приобретении "независимости на рекламном рынке". Следующим шагом, сказал он, будет "освобождение от диктата продюсеров" .
  Смерть ведущего продюсера ОРТ Влада Листьева упрощала эту задачу. За неделю до интервью Березовского "Коммерсанту" другой влиятельный продюсер, Дмитрий Лесневский, дал интервью "Радио "Свобода". После убийства Листьева мать и деловой партнер Лесневского Ирена вместе с Березовским пошла на отчаянный шаг - они выступили с видеообращением к Ельцину. Теперь, судя по всему, ее сын разочаровался в человеке, которого его мать так страстно защищала перед российским президентом. Лесневский рассказывал корреспонденту "Свободы" о конфликте между независимыми телепродюсерами и Березовским.
  "Конфликт возник с самого начала, потому что идея акционирования "Останкино" была идеей независимых телекомпаний, - сказал он. - С этой идеей мы пришли к господину Березовскому два года назад и, по сути, на блюдце подарили ему этот канал. Мы были уверены в его финансовой состоятельности, и мы были уверены в его порядочности. Но за эти два года возникли сомнения, сомнения нарастали, и сегодня мы понимаем, что за человек наш партнер" .
  Между тем Березовский укреплял свою власть на канале. Контролируя 36 процентов акций ОРТ, он обладал правом вето на любое решение. Но это было не все. В отсутствие сильного акционера в лице государства он фактически управлял ОРТ .
  Это был поразительный успех. Одновременно с установлением личного контроля на первом канале Березовский сделал несколько других ценных приобретений в области СМИ: шестой канал (который был приватизирован с помощью Теда Тернера; впоследствии американский магнат продал свою долю), журнал "Огонек" и "Независимую газету". Внезапно этот бывший коммерсант по продаже автомобилей превратился в одного из арбитров российской политики. Он возглавлял основной общероссийский телеканал и объяснял российским гражданам, что происходит в стране. Он стал архитектором российской национальной политики. Служба новостей ОРТ, когда требовалось, озвучивала политические взгляды Березовского; пела дифирамбы Ельцину в ходе предвыборной кампании 1996 года; восхваляла Лебедя после заключения тайной сделки между ним и Кремлем в дни выборов; развенчивала Лебедя, когда тот поссорился с Березовским несколько месяцев спустя; нападала на конкурента Владимира Потанина в самый ответственный момент приватизации; периодически набрасывалась на Гусинского и на Лужкова и представляла Березовского в роли государственного деятеля. Став хозяином информационной империи, Березовский потерял интерес к бизнесу по продаже автомобилей с его темными делами и кровавыми разборками. Он превратился в главного олигарха, первого среди равных, в деловом мире России .
  ГЛАВА ШЕСТАЯ
  ПРИВАТИЗАЦИЯ ПРИБЫЛЕЙ АЭРОФЛОТА
  "Наш интерес здесь очевиден"
  "Приватизация в России проходит три этапа, - сказал мне Березовский в 1996 году. - На первом этапе приватизируется прибыль. На втором этапе приватизируется собственность. На третьем этапе приватизируются долги".
  Иными словами, чтобы контролировать предприятие, не было необходимости его покупать. Оно могло оставаться в руках государства. Надо было только ввести нужных людей в руководство и затем направить выручку компании по нужным каналам через своих посредников, то есть "приватизировать прибыль", не тратя ни времени, ни денег на приватизацию самого предприятия. Березовский объяснил: первая стадия, приватизация прибыли, "приводила к разрушению предприятий" и "первоначальному накоплению капитала" посредниками. "А когда появились достаточные капиталы, то те люди, которые этими капиталами овладели, естественно, задумались: как эти капиталы использовать, - продолжал он. - Одни скупали собственность за рубежом, третьи поехали играть в Монте-Карло, а четвертые стали вкладывать эти деньги для приобретения этих разваливающихся предприятий" .
  Березовский очень точно объяснил суть того, что происходило в России. Почти все крупные компании начала 90-х были созданы таким путем. Сам Березовский довел эту модель до совершенства. С 1989 года он начал приватизировать прибыль "АвтоВАЗа", покупая у завода автомобили по цене, которая гарантировала ему (Березовскому) прибыль, а заводу только убытки. Затем, в 1992 году, он начал заниматься торговлей сырьем, экспортируя нефть, древесину и алюминий; как и все крупные экспортеры того времени, он приватизировал прибыль производителей: платил им по номинальной стоимости, а сам продавал сырье за границей с огромной маржой. В 1993 году, с началом ваучерной приватизации, Березовский приступил ко второму этапу - приватизации собственности. Вместе с руководителем "АвтоВАЗа" Владимиром Каданниковым он задумал и привел в исполнение инвестиционный план "АВВА" и ряд других финансовых схем, позволивших ему приобрести контрольный пакет акций "АвтоВАЗа". На ОРТ он начал с того, что приватизировал прибыль с помощью монополии на рекламу на канале в 1994 году, а уже в 1995 году приватизировал канал, как таковой.
  Хотя Березовский и воплотил в жизнь второй этап модели (приватизация собственности), скупив акции "АвтоВАЗа" и ОРТ, основное внимание он уделял приватизации прибыли. Он знал: важнее контролировать денежные потоки компании, нежели владеть ее акциями. Действуя в сговоре с руководством предприятия, он создавал посредников, которые занимались финансовыми операциями, продажами и маркетингом на самых невыгодных для предприятия условиях. Взяв под контроль руководителей предприятия, Березовский проводил "виртуальную приватизацию", не тратя денег на приобретение акций. Наилучшим примером такого подхода служит захват власти в "Аэрофлоте".
  "Аэрофлот" переживает промежуточный период между приватизацией прибыли и собственности, - заявил он в интервью газете "Коммерсант" в ноябре 1995 года. - Мы хотим участвовать в обоих процессах" .
  Это предприятие было одной из жемчужин российской экономики, ему принадлежала лучшая собственность бывшей советской авиатранспортной монополии, оно было фактически вне конкуренции на российском рынке международных авиаперевозок. Генеральный директор "Аэрофлота", ветеран отрасли Владимир Тихонов, взялся за модернизацию авиакомпании и обновление парка самолетов, подписал лизинговые контракты с "Boeing", "McDonnell Douglas" и "Airbus" на новые машины. Он договорился с американским "Эксимбанком" о кредите в полтора миллиарда долларов на приобретение двигателей "Pratt & Whitney" для двадцати новых самолетов Ил-96М российского производства. Между тем цены на топливо стремительно падали. Стремительно росло число российских пассажиров, путешествовавших за рубеж. Будущее авиакомпании казалось безоблачным .
  "Аэрофлот" - крупнейшая авиакомпания в России, внимание бизнеса к нему как источнику больших прибылей естественно, - сказал Березовский "Коммерсанту". - Наш интерес здесь вполне очевиден" .
  Он начал подбираться к "Аэрофлоту" в начале 1995 года, предложив Тихонову поместить все российские счета "Аэрофлота" в "АвтоВАЗ-банк", где в собственности Березовского находилась значительная доля акций. Тихонов неохотно согласился. Но Березовский хотел получить полный контроль над финансами "Аэрофлота". Российская авиакомпания была частично приватизирована - 51 процент акций остались в собственности государства, а 49 процентов достались руководству и работникам; но Березовскому не были нужны акции - ему требовался контроль над руководством компании .
  Осенью 1995 года он обратился к нескольким высшим государственным чиновникам, включая первого заместителя премьер-министра Олега Сосковца и министра транспорта Виталия Ефимова, с просьбой поменять руководство авиакомпании .
  К концу октября Тихонов был смещен со своего поста. Новым генеральным директором "Аэрофлота" стал Евгений Шапошников, маршал авиации и бывший министр обороны. Шапошников сыграл ключевую роль в спасении Ельцина во время путча 1991 года: будучи главкомом Военно-воздушных сил, он отказался бомбить Белый дом, где собрались сторонники Ельцина, и приказал подразделениям Воздушно-десантных войск ВВС не вмешиваться в политические конфликты .
  В отличие от Владимира Тихонова (уважаемого ветерана отрасли), Шапошников не разбирался в вопросах управления. Вскоре все серьезные посты в "Аэрофлоте" были заняты служащими "ЛогоВАЗа". Николай Глушков, один из учредителей "ЛогоВАЗа", стал первым заместителем генерального директора (фактически главой авиакомпании); другие сотрудники "ЛогоВАЗа" заняли ключевые посты в финансовом и коммерческом отделах, отделе продаж. Эти люди, как и Шапошников, ничего не понимали в работе авиакомпании, но они, по выражению Березовского, "умели считать деньги и получать прибыль" .
   "Andava"
  Прибрав к рукам руководство "Аэрофлота", Березовский приступил к приватизации его прибылей. Для этого он использовал швейцарскую финансовую компанию "Andava", выполнявшую функции казначейского центра "Аэрофлота" за рубежом. Впервые я узнал о компании "Andava" зимой 1996/97 года, когда проверял слухи о массовых хищениях в "Аэрофлоте". Раньше авиакомпания имела сотни счетов в иностранных банках, через которые многочисленные представительства "Аэрофлота" вели финансовую деятельность компании за рубежом. В задачу "Andava" входила централизация этих операций в одном финансовом центре за пределами России.
  Создание казначейского центра за рубежом казалось разумной идеей. Эффективно управляемый казначейский центр мог увеличить прибыль российской авиакомпании на миллионы долларов. Поэтому странно, что в годовых отчетах "Аэрофлота" тех лет "Andava" не упоминается. Среди "основных событий", упомянутых в русском варианте годового отчета за 1997 год, значатся новые чартерные рейсы в Торонто и новое представительство в Хабаровске, но ничего не говорится о рационализации финансовых операций компании, о казначейском центре за рубежом или об "Andava" .
  Оказывается, были причины, по которым связь с "Andava" держалась в секрете. Несмотря на то, что "Andava" управлял менеджер из Европы с солидным опытом - Уильям Ферреро, бывший глава "Volvo Group Finance Europe", - ее структура была необычной. В отличие от других казначейских центров, обслуживавших международные корпорации, казначейский центр "Аэрофлота" "Andava" не принадлежал авиакомпании; он был собственностью Бориса Березовского и его партнера по "ЛогоВАЗу" Николая Глушкова .
  Мне довелось посетить штаб-квартиру "Andava" в Лозанне. Она располагалась в маленьком сером здании недалеко от центра города, вход - с тыльной стороны дома. Я нажал кнопку звонка. Никто не отозвался - был обеденный перерыв. Я вернулся через два часа. Около здания был припаркован серый "Порше-911", принадлежавший Ферреро. На этот раз звонить не пришлось - кто-то спускался по лестнице. Я вошел в здание и поднялся на третий этаж. Там увидел дверь с табличкой "Andava S.A." и нажал снова кнопку звонка. Мне открыл бородатый мужчина небольшого роста в вязаной кофте на пуговицах. Я представился. "Господин Ферреро разговаривает по телефону, - сказал мужчина. - Пожалуйста, подождите здесь". Он провел меня в приемную. Из другого конца приемной до меня доносился голос Ферреро. Других признаков жизни не наблюдалось. Я просмотрел несколько рекламных буклетов "Аэрофлота" и брошюру о благотворительной организации Березовского "Триумф-ЛогоВАЗ". На стене висел рекламный плакат "Аэрофлота". Фирма занимала шесть комнат - все чистые, с новой мебелью. Кроме Ферреро и бородатого мужчины, в помещениях никого не было.
  Наконец, появился Ферреро. Высокого роста, со светлым "ежиком" и коротко подстриженными усами, он был создан для роли прусского офицера - не хватало только монокля. Это впечатление исчезло, когда я обратил внимание на его нервную неуклюжую походку.
  Он рассказал мне, что его фирма управляет деньгами "Аэрофлота" самым консервативным образом. "Мы вкладываем (валютную прибыль "Аэрофлота") в банк высшей степени надежности, потому что не позволяем использовать эти деньги в других наших операциях, - заявил Ферреро. - В одной статье писали, что я за год удвоил деньги "Аэрофлота" или что-то в этом роде. Но если бы я мог удвоить деньги "Аэрофлота" за год, я бы здесь не сидел - я бы нежился где-нибудь на острове под пальмой" .
  Во время предыдущих телефонных разговоров у меня сложилось впечатление, что Ферреро - человек вальяжный и неторопливый; его телефонный образ не вязался с образом финансового руководителя крупной транснациональной корпорации. Мы говорили часами. Иногда на мои звонки он отвечал сам. Создавалось впечатление, что у него нет секретарей, зато есть много времени для долгих неспешных разговоров.
  "Andava" была создана 3 февраля 1994 года в Лозанне; ее владельцами были "Andre & Cie." и компания под названием "АВВА Интернэшнл", зарегистрированная в Швейцарии и возглавляемая Березовским. (Позднее "Andre" продала свою часть акций, и Березовский .с Глушковым получили контрольный пакет акций в личное владение.) В соответствии с корпоративной моделью, которую Березовский и "Andre" уже применили при создании "Forus Services", "Andava" была зарегистрирована в Лозанне, являлась филиалом холдинговой компании в Люксембурге и сама имела филиалы в разных офшорных зонах .
  У Березовского уже была финансовая компания в Лозанне - "Forus Services". Зачем ему потребовалась еще одна? Дело в том, что в 1993-1994 годах "Forus" не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Два крупных инвестиционных проекта, над которыми компания работала в то время - кредит в сто миллионов долларов от итальянского импортного-экспортного банка на покупку нового оборудования для "АвтоВАЗа" и кредит в 60 миллионов долларов для нефтяной компании "Самаранефтегаз", - рухнули. Руководители "Forus" - Березовский и Глушков с российской стороны и Аллен Мэйр со стороны "Andre" - решили пойти по другому пути. Зачем искать валютные кредиты за границей, когда можно просто взять под контроль выручку российских компаний за рубежом?
  "Открывалась возможность, - сказал мне Аллен Мэйр, - вести операции типа FINCO - финансы и коммерция, основанные на личных взаимоотношениях" .
  Согласно первоначальному бизнес-плану, "Andava" должна была обслуживать инвестиционный проект "АВВА", который Березовский раскручивал в России. "Мы хотели создать компанию, которая со временем выполняла бы роль централизованного казначейства "АВВА", - вспоминает Кристиан Маре, глава представительства фирмы "Andre" в Москве. - Если бы проект "АВВА" увенчался успехом, роль казначейства взяла бы на себя "Andava". Отсюда и название "Andava" (Andre и АВВА)" .
  Когда проект "АВВА" рухнул, "Andava" решили сделать зарубежным казначейским центром материнской компании "АВВА" - завода "АвтоВАЗ". В течение следующего года "Andava" прокрутила около ста миллионов долларов валютной выручки "АвтоВАЗа". Смену стратегии "Andava" с характерной откровенностью объяснил Аллен Мэйр, еще раз подтвердив свою уверенность в том, что в России все решают личные связи - куда партнер, туда и ты .
  "Мы начинаем вести такие дела, потому что есть благоприятные условия, есть партнеры, мы чувствуем, что с этими партнерами можно интересно поработать, - сказал он мне. - Мы создаем инструменты для совместной работы, хотя далеко не всегда имеем четкое представление о конечной цели" .
  Новое деловое партнерство "Andava" было непродолжительным. Летом 1995 года "АвтоВАЗ" заявил, что отказывается поставлять "ЛогоВАЗу" дотационные автомобили для реэкспорта. После шести лет автозавод наконец решил освободиться от железной хватки Березовского. В прошлом магнат обещал, что его финансовые компании - "Forus", "Andava", "АФК", и "АВВА" - наведут порядок в финансах "АвтоВАЗа" и обеспечат крупные инвестиции с Запада. Но автозавод продолжал терять деньги и накапливать долги; его душили посредники, в первую очередь дилерские и финансовые компании, принадлежавшие Березовскому. Никакие финансовые уловки не могли возместить "АвтоВАЗу" ущерб, который он нес, продавая свои машины "ЛогоВАЗу" по цене значительно ниже себестоимости. Более того, "ЛогоВАЗ" покупал много машин не за деньги, а за различные векселя; к началу 1995 года "ЛогоВАЗ" задолжал автозаводу по крайней мере 40 миллионов долларов. Как только "АвтоВАЗ" заявил о своем намерении прервать контракт с "ЛогоВАЗом", Березовский встрепенулся: он добился согласия банка "Менатеп" Михаила Ходорковского выступить поручителем по его долгам "АвтоВАЗу". Но было поздно. Контракт, который принес Березовскому состояние, был расторгнут .
  Событие, которое могло бы срубить на корню растущую империю Березовского, в конечном счете не имело для него крупных последствий - к тому времени, когда его отношения с "АвтоВАЗом" прекратились, магнат уже нашел другую дойную корову, куда более перспективную: "Аэрофлот". Посредников, которые занимались автовазовскими финансовыми и коммерческими операциями, Березовский переключил на обслуживание авиакомпании. Туда весьма кстати переметнулся и Николай Глушков. До этого времени он был финансовым директором "АвтоВАЗа" и отвечал за отношения с "ЛогоВАЗом" (учредителем которого являлся). Осенью 1995 года Глушков ушел с "АвтоВАЗа" и стал первым заместителем генерального директора "Аэрофлота". Он опять мог содействовать Березовскому. Для Глушкова конфликт интересов на "АвтоВАЗе" уступил место конфликту интересов в "Аэрофлоте" .
  В мае 1996 года маршал Шапошников, неопытный генеральный директор "Аэрофлота", разослал письмо в 152 представительства компании за рубежом с приказом переводить до 80 процентов их валютной выручки в "Andava" в Лозанне. (Много времени спустя маршал Шапошников сказал одной российской газете, что подписать такое письмо ему велел Глушков.)
  "Когда зарубежные представительства "Аэрофлота" спрашивали, почему заработанные деньги оставались не в компании, а шли на частные счета, им говорили, что деньги идут на избирательную кампанию Ельцина, - утверждает Коржаков. - На самом деле Березовский оставлял деньги себе" .
  Осенью 1998 года я спросил генерального директора "Аэрофлота" Валерия Окулова, почему авиакомпания работает с "Andava". Окулов ответил: "Andava" помогает нам получать кредиты на Западе" .
  Но единственными крупными кредитами "Аэрофлоту" были либо гарантии американского "Эксимбанка" (для покупки "Боингов"), либо кредиты, полученные усилиями компании "Andre & Cie.". В этих операциях "Andava" участия не принимала .
  "Andava" проводила обычные валютные операции, ускоряя платежи лизинговым компаниям и поставщикам горючего и иногда получая небольшие банковские гарантии. Деньги, поступавшие от зарубежных представительств "Аэрофлота", хранились на счетах "Andava" в лозаннском отделении "Union Bank of Switzerland". "Andava" управляла деньгами по доверенности .
  В прошлом эти операции выполнял Центр по международным платежам "Аэрофлота". Если бы "Аэрофлот" хотел осуществлять международные операции более эффективно, он мог бы участвовать в клиринговой системе Международной ассоциации воздушного транспорта, которой пользуются авиакомпании во всем мире для оплаты за границей горючего, эксплуатационных расходов и посадочных сборов, а также для проведения необходимых валютных операций .
  Но "Аэрофлот" предпочел иметь дело с "Andava". Авиакомпании это обошлось дорого. Вознаграждение за услуги было запредельным. Большинство крупных международных банков были бы счастливы оказывать услуги, которые "Andava" оказывала "Аэрофлоту"; вознаграждение обычно составляет долю процента от суммы управляемых активов. Но по контракту от мая 1997 года между "Andava" и "Аэрофлотом" "Andava" получила комиссию в 3,125 процента от суммы средств, перечисленных "Аэрофлотом" на ее счета. При ежегодном обороте примерно 400 миллионов долларов это составляло 13 миллионов в год. Неплохо для компании с двумя сотрудниками в штате .
  Иными словами, "Andava" выполняла задачи, которые мог бы выполнить и сам "Аэрофлот". С таким щекотливым делом, как мобилизация кредитов западных банков, профессионально справлялась компания "Andre & Cie.". Для чего же была нужна "Andava"? И почему до 80 процентов зарубежной выручки "Аэрофлота" поступало на счета "Andava"? "Не знаю, - говорит Маре. - Могу только догадываться" .
  В связи с огромной проблемой бегства капитала из России (главной причиной девальвации рубля) Центральный банк России попытался ввести строгие правила по возвращению капитала российскими экспортерами. В законе ясно говорилось, что экспортная выручка российских компаний должна возвращаться в Россию, и половина этой суммы должна конвертироваться в рубли. Если компании требовалась иностранная валюта, она всегда могла продать рубли на валютных биржах в Москве.
  "Мы не должны соблюдать это распоряжение, - сказал мне генеральный директор "Andava" Уильям Ферреро. - У нас есть соответствующая лицензия Центрального банка" .
  "Аэрофлот" обратился за этой лицензией 5 июля 1996 года, вскоре после того, как Березовский получил над ним контроль. Но руководство Центрального банка, по-видимому, озадаченное отношениями "Аэрофлота" и "Andava", воздержалось от выдачи лицензии .
  К началу 1997 года информация об этой темной сделке начала просачиваться в прессу; первым был "Forbes", за ним российские газеты и, наконец, швейцарские. Одна российская газета заявила, что "Аэрофлот" создал в Лозанне "черную кассу". Прокуратура начала расследование .
  Зять Ельцина
  Евгений Шапошников, маршал авиации, глава "Аэрофлота", заподозрил неладное в деятельности "Andava". 12 марта 1997 года его уволили. На место генерального директора был назначен Валерий Окулов. Видный мужчина, Окулов проработал 22 года в советской гражданской авиации, добравшись до должности штурмана на рейсах "Аэрофлота" (третья по значимости фигура на рейсе после пилота и второго пилота). Его профессиональная карьера была ничем не примечательна, кроме одного факта - он был женат на Елене Ельциной, старшей дочери президента России .
  Через два месяца после назначения Окулова на должность генерального директора "Аэрофлота" Центральный банк предоставил авиакомпании разрешение не возвращать валютную выручку в Россию.
  "Используя политические связи, Березовскому удалось получить лицензию Центрального банка", - позднее вспоминал Коржаков .
  Коржаков ссылался на расшифровку телефонных разговоров Березовского с главой Центробанка Сергеем Дубининым в марте 1997 года. Эти разговоры были перехвачены частным сыскным агентством, названия которого он не раскрыл; пленки с записями отправили в Генеральную прокуратуру России, где подтвердили их подлинность. В этих разговорах Березовский, являясь в то время замсекретаря Совета безопасности (следовательно, по закону ему запрещалось участие в коммерческой деятельности), беззастенчиво оказывает давление на председателя Центробанка: он просит удовлетворить ходатайство Николая Глушкова, человека, по выражению Березовского, "безупречной репутации", о получении лицензии на особые отношения между "Аэрофлотом" и "Andava".
  "Мы теряем время, - заявляет Березовский главе Центробанка. - Жизнь-то идет в это время, она не стоит на месте. И процесс (в "Аэрофлоте") продолжает идти не совсем так, он лучше, безусловно, поскольку это была инициатива Глушкова. Но для того чтобы он шел нормально для государства и в глазах государства, нужны некоторые решения, уже ваши, которые вот уже год мы не можем никак продвинуть" .
  Дубинин обещает, что отдаст распоряжение своим подчиненным ускорить решение вопроса о лицензии. Получив это обещание, Березовский сразу звонит Николаю Глушкову. Между ними происходит следующий разговор:
  Березовский: Алло! Коля! Я только что разговаривал с Дубининым. Он, конечно, падла последняя. Но ничего. Он говорит, что у его людей есть два сорта проблем. Одна проблема - это прозрачность схемы для них. Это как раз и не устраивает ваших людей. Второе - гарантии, потому что фирма маленькая. А какие гарантии она дает там? Поэтому либо нужны гарантии страховой компании, либо консорциума банков. Понятно, да?
  Глушков: Гарантии чего, Боря?
  Березовский: Вот, Коля, вот этого уже не понимаю.
  Глушков: Потому что мы сейчас держим счета в каких-то третьеразрядных банках, которые вообще не дают никакой гарантии...
  Березовский: Коленька, давай сейчас не на эту тему. Есть такая Артамонова. Через приемную, причем я бы хотел, чтобы ты это сделал просто сразу.
  Глушков: Да. Сейчас я это сделаю.
  Березовский: Прямо с ней связаться и ясно сказать, что был разговор с Дубининым. Дубинин сказал, чтобы этот вопрос был самым скорым образом решен. Поэтому назначайте время, - давай встречатся.
  Глушков: Хорошо.
  
  Лицензию "Andava" получила. Но остается интересный факт: отношения между "Andava" и "Аэрофлотом" процветали больше года - и только потом были формально урегулированы лицензией Центробанка. На основе каких законов протекала эта деятельность?
  "Я не знаю. Полагаю, она была абсолютно законной", - говорит Ферреро из "Andava" .
  Другого мнения придерживается Олег Давыдов, тогдашний министр внешних экономических связей России. "Чтобы оставить деньги за границей, нужно разрешение, - говорит он. - "Газпром" и "Лукойл" держат деньги на таких счетах, но у них разрешение получено" .
  Клиенты "Andava" - сначала "АвтоВАЗ", затем "Аэрофлот" - были крупными престижными компаниями. Им не составило бы большого труда убедить Центральный банк дать им те же права, что нефтяной и газовой компаниям "Газпрому" и "Лукойлу".
  "Думаю, что "Аэрофлот" подал заявку, как только начал работать с нами, но (на получение лицензии) ушло много времени, - говорит Ферреро. - На такие вещи здесь (на Западе) уходит двадцать четыре часа. А там (в России) могут уйти месяцы. Был период, когда мы работали по лицензии. И был период, когда только была подана заявка, обо всем было объявлено, но самой лицензии (официально) не было. Вся неразбериха возникла из-за этих "тонкостей", если можно их так назвать" .
  Однако в России нет закона, по которому компания может работать во время "периода ожидания" на тех же условиях, на каких она работает после официального получения лицензии Центробанка.
  "Мы планировали стабилизировать рубль в 1997 году, - говорит Олег Давыдов. - И те, кто скрывал валюту за рубежом, наносили государству определенный ущерб" .
  Загадочная компания в Дублине
  В середине 90-х годов специалисты по России уже знали: многие крупные компании разворовываются их руководителями и посредниками. Статистика по бегству капитала (примерно 15 миллиардов долларов в год) показывала, что значительная часть прибылей российских компаний уходила и от налоговиков, и от акционеров. Разграбление сгубило много хороших российских компаний, лишив их инвестиций, а бегство капитала в конечном счете обрекло попытки денежной стабилизации в России на провал. Как именно шло разграбление той или иной компании, как капиталы уплывали за рубеж - это понимали немногие. В этом смысле дело "Аэрофлота" представляет большую ценность - на сегодня это самая обстоятельная иллюстрация того, как можно ограбить компанию, которая тебе не принадлежит.
  Зарубежный казначейский центр "Аэрофлота" "Andava" распоряжался огромной валютной выручкой, которую ежегодно зарабатывала авиакомпания. Например, в 1997 году валютные доходы "Аэрофлота" составили 897 миллионов долларов, валютные же расходы свелись только к 646 миллионам. Куда же делась разница? По признанию Ферреро, "Andava" не переводила валюту в Россию. На самом деле значительная часть валютной прибыли "Аэрофлота" шла на оплату ростовщических процентов финансовым компаниям Березовского .
  Самой старой из них была финансовая компания "Forus Services", зарегистрированная в Лозанне (именно в эту компанию приезжал американский предприниматель Пейдж Томпсон за аккредитивом). Мне довелось побывать в штаб-квартире "Forus" в современном деловом комплексе рядом с лозаннским аэропортом. Фирма состояла из нескольких комнат. Здесь было так же тихо, как и в конторе "Andava" на другом конце города. Дверь открыла секретарь. Она оказалась единственным наличным сотрудником, никаких признаков деятельности я не заметил. Я сказал, что хочу повидать генерального директора Рене Кюпперса. "Извините, господин Кюпперс сегодня в России", - ответила секретарь.
  "Forus" являлась финансовым консультантом и посредником между "Аэрофлотом" и иностранными финансовыми рынками. Вместе с "Andre & Cie." "Forus" договорилась о четырех синдицированных кредитах, предоставленных западными банками "Аэрофлоту" в период с мая 1997 по конец 1998 года. Это были краткосрочные кредиты (на 6 месяцев), от 40 до 59 миллионов долларов. "Forus" получала за эти операции комиссионные, хотя ее роль оставалась неясной, поскольку основную работу выполняла компания "Andre & Cie." .
  "Forus" также занималась самой сомнительной стороной операций с деньгами "Аэрофлота": она проводила транзитные платежи, которые позволяли западным авиалайнерам работать на российском рынке или пролетать над территорией России. Это была значительная сумма в валюте: 284 миллиона долларов только в 1997 году. Несмотря на то что эти платежи составляли пятую часть выручки авиакомпании, в годовом отчете они фигурировали только в одном предложении .
  Что "Аэрофлот" делал с этими деньгами? В Генеральной прокуратуре России мне сказали, что между 1996 и 1998 годом "Forus" получила для "Аэрофлота" 380 миллионов долларов в виде транзитных платежей. Половина этой суммы пошла на оплату синдицированных кредитов, о которых договаривалась "Andre & Cie.". Генеральной прокуратуре не удалось выяснить, что случилось с остальными деньгами; ни "Аэрофлот", ни "Andava" также не смогли дать мне внятных объяснений. Генеральный директор "Forus" Рене Кюпперс признал, что его компания действительно получила транзитные платежи в 1996 году (вскоре после того, как Березовский получил контроль над "Аэрофлотом", но до получения синдицированных кредитов) и что деньги якобы пошли на оплату мелких кредитов (от пяти до пятнадцати миллионов долларов), которые "Forus" организовал для "Аэрофлота" .
  Между тем "Andava" проводила ростовщические операции и создавала дочерние структуры, явно призванные выдаивать у "Аэрофлота" его наличность. В апреле 1996 года преданный представитель Березовского в Швейцарии и член правления "Andava" Ханс Питер Иенни прилетел в Москву, чтобы подписать регистрационные документы по созданию новой корпорации "ФОК" (Финансовой объединенной корпорации); "Andava" была единственным учредителем этой компании. Перед "ФОК" ставилась та же задача, что и перед "Andava" - собирать деньги "Аэрофлота" для уплаты счетов компании за границей. "ФОК" по своим задачам была на удивление похожа на "АФК", финансовую компанию, созданную с помощью Березовского для проведения операций по счетам дебиторов и кредиторов "АвтоВАЗа" в 1994 году. (У "ФОК" и "АФК" был один и тот же директор, Роман Шейнин.) Кроме "Аэрофлота", услугами "ФОК" пользовались еще две компании: "АФК" и "Трансаэро" (частная авиакомпания, частично принадлежавшая Березовскому) .
  В основном "ФОК" работала с "Аэрофлотом". Николай Глуш-ков был единственным человеком, поставившим свою подпись от лица "Аэрофлота" в контракте с "ФОК" на предоставление кредита. Он подписал этот контракт, хотя являлся крупным акционером в "Andava", единственном учредителе "ФОК". (Березовский был еще более крупным акционером.)
  Во второй половине 1996 года "ФОК" провела выплаты "Аэрофлота" на сумму 139 миллионов долларов; в первой половине 1997 года - еще 82 миллиона. За эту услугу "Аэрофлоту" пришлось заплатить "ФОК" "штраф" в размере 29 миллионов долларов в 1997 году .
  Почему эта негласная процентная ставка была столь высока? Трюк состоял в том, чтобы для выполнения относительно простой операции по оплате счетов задействовать больше одного посредника. Когда приходил счет от иностранной компании, например за горючее от "British Petroleum" или "Mobil", "Аэрофлот" сам такой счет не оплачивал. Вместо этого он передавал его для оплаты "ФОК". "ФОК", в свою очередь, передавала его второму посреднику, сомнительной компании под названием "Grangeland Holdings", которая и оплачивала счет .
  Зарегистрированная в Дублине, Ирландии, "Grangeland" практически не имела учетных документов. По регистрационным документам эта компания занималась всеми возможными видами коммерции. Последний раз "Grangeland" подала годовой финансовый отчет в Регистрационную палату Ирландии в 1995 году, оценив свои активы в 10 долларов. Через год эта компания ворочала сотнями миллионов долларов, принадлежавших "Аэрофлоту" .
  "Grangeland" была не чем иным, как абонементным почтовым ящиком. Ее акционерами, в частности, являлись две неизвестные компании, зарегистрированные в Панаме. В документах "Grange-land" значились только два директора, ответственных за деятельность компании: оба - сотрудники маленькой швейцарской бухгалтерской фирмы, работавшей с "Andava" и "Anros" (анонимной структурой, владевшей половиной "ЛогоВАЗа"). Банковские операции для "Grangeland" вел "Union Bank of Switzerland" в Лозанне; с тем же банком работала "Andava". В "Andava" утверждают, что им о "Grangeland" ничего не известно. Но по документам, изъятым швейцарской прокуратурой, ясно, что 1 ноября 1996 года "Andava" через две неизвестные компании, зарегистрированные в Панаме, купила 100 процентов акций "Grangeland"; к тому же с 1994 года "Grangeland" распоряжалась деньгами "АВВА", а затем и "Трансаэро", "АвтоВАЗа" и "Аэрофлота" .
  Вся операция "Grangeland"-"ФОК"-"Аэрофлот" была цепочкой краткосрочных кредитов. Оплата компанией "Grangeland" счета "Аэрофлота" считалась кредитом для компании "ФОК", который по цепочке рассматривался как кредит, выданный компанией "ФОК" "Аэрофлоту". "Аэрофлот" платил огромные проценты "ФОК" и "Grangeland". Ставка "Grangeland" составляла 30 процентов годовых в валюте. За оплату счетов "Аэрофлота" "ФОК" взимал 65 процентов годовых в рублях - поскольку рубль упал на 10 процентов по отношению к доллару за время операции "ФОК"-"Аэрофлот", это составляло 50 процентов годовых в долларовом эквиваленте. Контракт между "ФОК" и "Аэрофлотом", размером всего в страничку, был весьма туманным; в нем говорилось, что "Аэрофлот" производит окончательные выплаты "ФОК" "с учетом стоимости рефинансирования для "ФОК", составляющие 30 процентов годовых в валюте". Другими словами, сохранялась возможность того, что 50-процентная ставка в долларах, выплачиваемая "ФОК", суммируется с 30-процентной ставкой, выплачиваемой "Grangeland", - в итоге "Аэрофлот" был вынужден платить 95 процентов по своим долгам .
  Выполнение рядом финансовых компаний ("Andava", "АФК", "ФОК" и "Grangeland") фактически одной и той же задачи для одной и той же группы компаний (в основном для "Аэрофлота" и "АвтоВАЗа") привело к накоплению значительных прибылей от процентных ставок за рубежом. То, что у этих посредников часто были одни и те же менеджеры, банки, счета и владельцы, упрощало задачу.
  "ФОК" надувал не только "Аэрофлот"; от этой финансовой компании, зарегистрированной в Москве, не могли добиться ни копейки и российские налоговые органы. В годовом отчете "ФОК" за 1996 год утверждается, что компания потеряла 97 процентов чистых доходов (до уплаты налогов) от сделок с "Grangeland" в результате разницы в курсах валют. (Рубль в то время по отношению почти ко всем твердым валютам был стабилен.)
  Кроме "ФОК", "Grangeland" и "Andava", были и другие посредники, выкачивавшие валюту из "Аэрофлота". К примеру, в 1996-1997 годах "Аэрофлот" заплатил 17 миллионов долларов неизвестной рекламной фирме под названием "NFQ" за создание бортового рекламного журнала, хотя у авиакомпании был собственный рекламно-издательский отдел. "Этот контракт был далеко не лучшим с точки зрения интересов "Аэрофлота", - позднее признал генеральный директор "Аэрофлота" Валерий Окулов .
  В продаже билетов "Аэрофлота" тоже наблюдались странности. После того как к власти в "Аэрофлоте" пришла команда Березовского, старую практику заключения договоров непосредственно с турагентами постепенно заменили новой системой - был привлечен посредник под названием "Аэрофлот тур груп", эту компанию возглавлял один из бывших сотрудников "ЛогоВАЗа" Леонид Ицков. В 1999 году генеральный директор "Аэрофлота" Валерий Окулов поделился в прессе своей озабоченностью по поводу того, что агентства "Аэрофлота" по продаже билетов вытесняются "несанкционированными" объединениями и посредниками, особенно в США и Канаде. Он не уточнил, сколько денег потерял "Аэрофлот", отказавшись от прежней системы .
  Между тем люди Березовского в "Аэрофлоте" обхаживали американских инвесторов. Они наняли "Salomon Brothers" для оказания помощи по выпуску в США акций в виде АДР (Американских депозитных квитанций). АДР так и не увидели свет. Это не удержало иностранцев от покупки акций "Аэрофлота" в России. Акционеры "Аэрофлота", включая инвесторов в США, не имели представления о том, что происходит с рекламными контрактами "Аэрофлота" или продажей билетов на рейсы авиакомпании. Им не говорили, что основная часть валютной выручки поступает на счета двух неизвестных швейцарских компаний - "Andava" и "Forus". "Аэрофлот" также не сообщал своим акционерам, что одним из владельцев этих швейцарских компаний был не кто иной, как Николай Глушков, первый зам. директора "Аэрофлота" по финансам, имевший право подписывать финансовые контракты авиакомпании в одностороннем порядке .
  Финансовые результаты деятельности "Аэрофлота" должны были бы насторожить инвесторов. Результаты, пусть в запутанном виде, показывали: под руководством менеджеров Березовского авиакомпания отнюдь не процветает. Несмотря на значительные валютные прибыли от производственной деятельности и крупные государственные дотации в виде платежей за транзитные перелеты, убытки "Аэрофлота" в 1996 году составили 82 миллиона долларов, а в 1997-м - 93 миллиона. У "Аэрофлота" также возникла проблема с ликвидностью. В течение 1997 года его наличный капитал и эквиваленты наличности сократились на 165 миллионов долларов; возникла нехватка чистого оборотного капитала в 159 миллионов долларов; коэффициент задолженности вырос со 169 процентов до 207 процентов. Весной 1998 года "Аэрофлот" обратился к своему старому партнеру "Andre & Cie." с просьбой увеличить синдицированный кредит на 17 миллионов, чтобы покрыть нехватку наличной массы. Через несколько месяцев канадские власти задержали самолет "Аэрофлота", поскольку авиакомпания не заплатила 6 миллионов долларов канадскому гостиничному оператору .
  Только в 1999 году "крыша" над Березовским и его людьми в "Аэрофлоте", наконец, рухнула. Генеральная прокуратура России устроила облавы в офисах "Аэрофлота", "NFQ" и "ФОК" и завела уголовное дело против Березовского и Глушкова. В Швейцарии Федеральная прокуратура начала свое собственное расследование и заморозила счета "Andava" и "Forus". Зять Ельцина Валерий Окулов тоже пошел в наступление на логовазовскую команду: Николай Глушков покинул свой пост в конце 1997 года, вскоре после того как в "Московском комсомольце" появилась разгромная статья об "Andava". В феврале 1999 года Окулов уволил двух оставшихся логовазовских "шишек" - коммерческого директора Александра Красненкера и директора по продажам Леонида Ицкова. Он также объявил о прекращении контракта с "Andava" .
  Корреспонденты спросили Окулова, была ли деятельность этих двух людей уголовно наказуема. Он ответил так: "Провести грань между неграмотным и корыстным решением достаточно сложно" .
  Но все это было впереди. А осенью 1995 года внедрение Березовского в "Аэрофлот", сразу после разрыва с "АвтоВАЗом", выглядело поистине гениальным шагом. Политика, проводимая им в российской государственной авиакомпании, остается хрестоматийным примером того, как приватизировать прибыль компании, которая тебе не принадлежит. Установив контроль над "Аэрофлотом", Березовский через два месяца совершил еще более удачный ход - приватизировал одну из крупнейших в России нефтяных компаний. Верный себе, он за нее почти ничего не заплатил.
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  В ПОГОНЕ ЗА НЕФТЬЮ
  "Смысл жизни - в экспансии"
  Для России 1995 год был годом кровопролития и упадка. Каждый вечер россиянам показывали по телевизору ужасы чеченской войны. Деловые круги, не успев оправиться от потерь, понесенных во время великой бандитской войны, были потрясены убийством нескольких высших руководителей нефтяной и алюминиевой промышленности. Страна переживала быстрый экономический спад. Население России сокращалось. На международной арене Россия никогда еще не испытывала подобного унижения. НАТО продолжало расширяться на восток, поглотив Польшу, Чехию и Венгрию. Самая мощная военная организация в мире, таким образом, продвинулась на 400 километров ближе к границам России. Когда в то лето военные самолеты НАТО бомбили сербские позиции в Боснии, Россия выразила протест от имени своего традиционного союзника, но сделать ничего не смогла.
  Березовский, несмотря ни на что, процветал. В сентябре 1995 года он рассказал британскому журналисту, как однажды встретился с известным диссидентом Андреем Сахаровым и спросил его, в чем состоит смысл жизни. "Смысл жизни - в экспансии, - повторил Березовский ответ этого великого человека. - С того момента, как человек начинает воспроизводиться - я говорю о половом инстинкте - это, в некотором смысле, и есть экспансия. Человек повторяет самого себя. Сродни этому процессу - стремление распространять религиозные и философские идеи: это тоже экспансия. Ради этого я живу" .
  Экспансия Березовского шла бурными темпами. В начале года он был всего лишь автодилером и коммерсантом с хорошими связями, причем под подозрением в убийстве Листьева. Его компанию, "ЛогоВАЗ", лихорадило. Генеральный директор и давнишний партнер Березовского Самат Жабоев ушел со своего поста в марте (в том же месяце убили Листьева); по сообщениям прессы, Жабоев ушел по состоянию здоровья. Четыре месяца спустя, 22 июля, погиб заместитель Жабоева по "ЛогоВАЗу" Михаил Гафт, упав с балкона своей квартиры. (Милиция посчитала это несчастным случаем.) Но Березовский в своем стремлении к власти шел напролом. В 1995 году к нему в руки попали важнейшие российские предприятия: первый канал телевидения, всегда находившийся в авангарде государственной пропагандистской машины, и государственная авиакомпания "Аэрофлот" - самые зримые символы российской государственной власти. Теперь они были под контролем Березовского. Однако величайший финансовый триумф магната приходится на осень, когда он обратил свой взор на основу российской экономики - нефть .
  Российский Рокфеллер
  В течение десятилетий Россия добывала больше нефти, чем любая другая страна, оставляя далеко позади своих ближайших соперников - Саудовскую Аравию и США. Контроль над нефтяными скважинами, трубопроводами и нефтеперерабатывающими заводами осуществляло Советское правительство. С падением коммунизма в 1991 году это богатство превратилось в лакомый кусок. Крупные транснациональные нефтяные компании устремились в Россию в надежде установить контроль над частью огромных российских месторождений. "У нефтяников появилась последняя возможность открыть новые крупные месторождения", - сказал в 1995 году Т.Дон Стейси, президент Евразийского филиала "Amoco" .
  "Это новые горизонты для мировой нефтяной отрасли, - заявил исследователь истории нефтедобычи Дэниэл Ергин. - Больше всего рискуют те, кого там нет" .
  К началу 1995 года такие западные гиганты, как "Royal Dutch/Shell", "Exxon", "British Petroleum" (BP), "Amoco", "Chevron" и "Texaco" уже заключили крупные контракты на совместное производство нефти. Но все они, практически без исключения, буксовали. В бывшем Советском Союзе - от просторов Тиманского кряжа до берегов Каспийского моря, от острова Сахалин до западно-сибирской тайги - западные нефтяные компании столкнулись с массой трудностей. Затягивалась выдача лицензий, не выполнялись условия контрактов, не предоставлялся обещанный доступ к трубе. Иностранцев эти проволочки удивляли, но сведущие россияне знали: отечественные бизнесмены первыми обосновались на нефтяных месторождениях и делиться прибылью с иностранцами не собираются.
  Самой крупной фигурой в отрасли был Вагит Алекперов. За пять лет Алекперов создал "Лукойл", первую российскую многоотраслевую нефтяную компанию, собрав под ее началом больше разведанных месторождений нефти и газа, чем "Exxon", и превратив ее в гигантскую транснациональную корпорацию. Алекперов не только активно расширял "Лукойл", но и посредничал с позиции силы почти во всех крупных сделках по продаже нефти на территории бывшего Советского Союза. Факты его биографии проливают свет на то, как работала российская нефтяная отрасль и как на главном природном богатстве России была построена частная империя.
  Алекперов вырос в Баку, в легендарном городе нефтяников на берегу Каспийского моря. Окончив Бакинский нефтехимический институт, он сделал карьеру в Западной Сибири. В 1983 году его назначили начальником нефтяного месторождения в далеком городе Когалым. Через семь лет Когалым превратился в самое рентабельное месторождение в Советском Союзе. В городе нефтяников Алекперова знали все; о его железном хладнокровии перед лицом опасности ходили легенды. Одна из историй связана с крупной утечкой нефти из нефтепровода. Из трубы хлестала горячая нефть; приехала ремонтная бригада со сварочным оборудованием, но к работе не приступала, опасаясь, что искра может вызвать взрыв. Приехал Алекперов, оценил ситуацию и лег рядом с трубой. "Теперь заваривайте", - приказал он .
  В 1990 году сорокалетний Алекперов стал заместителем министра топлива и энергетики. Советская нефтяная отрасль рушилась из-за сокращения государственных инвестиций и распада плановой экономики. Алекперов решил поехать на Запад, чтобы посмотреть, как работают такие транснациональные нефтяные компании, как "BP", "Agip" и "Chevron" .
  "Он хотел говорить об одном: о компании, которая позже получит название "Лукойл", - вспоминал американец Томас Хэмилтон, представлявший "ВР" на переговорах с Алекперовым. - Он приехал с длинным списком вопросов о том, как построить многоотраслевую нефтяную компанию. "Почему это не получается?" "Почему так нельзя сделать?" "Как выполнить такой план?"
  Алекперов попросил "ВР" помочь в создании "Лукойла" и предложил стратегическое партнерство. "ВР" отказалась. "Мы считали это несбыточной мечтой, - вспоминает Дейвид Риэрдон, сотрудник "ВР", принимавший участие в переговорах. - Мы и представить не могли, что можно приватизировать лучшие нефтяные ресурсы Советского Союза" .
  Алекперов вернулся в Москву и узнал, что сторонники жесткой линии в ЦК считают его кем-то вроде предателя. Его собирались уволить, но начальник Алекперова в министерстве поддержал ГКЧП в августе 1991 года и после провала путча был освобожден от должности. Алекперов возглавил Минтопэнерго в последние месяцы существования Советского Союза .
  Он действовал быстро. Сначала передал имущество нефтяной промышленности страны государственной холдинговой компании "Роснефть" и сделал ее руководителем своего друга Александра Путилова. Двое подчиненных Алекперова из министерства возглавили государственные нефтяные компании в Туркменистане и Казахстане. Затем Алекперов собрал лучшие в России нефтяные предприятия и лучших инженеров и создал "Лукойл". В результате приватизации компании, сначала на ваучерных аукционах в 1994 году, затем на более мелких денежных аукционах, Алекперов и высшее руководство купили четверть акций "Лукойла". Собственные акции и право голосовать от имени пенсионного фонда и профсоюза компании дали Алекперову бесспорный контроль над "Лукойлом" .
  К началу 1993 года ему стало тесно в Сибири. Он выбрал Баку, где консорциум западных нефтяных компаний (включающий "ВР", "Amoco", "Exxon", "Penzoil", "Unocal") уже в течение двух лет вел переговоры с азербайджанским правительством за право добычи 4 миллиардов баррелей нефти в море. Но восьмимиллиардная сделка затягивалась. Азербайджанской стороне все время мерещилось, что их ставят в невыгодные условия, однако страх быть обманутыми не мешал им требовать крупные взятки. Россия еще более усложняла ситуацию, настаивая на собственном участии в сделке .
  Весной 1993 года в результате бескровного переворота, поддержанного Россией, к власти в Азербайджане пришел бывший генерал КГБ и член советского политбюро Гейдар Алиев. Через два месяца глава Минтопэнерго Юрий Шафраник приехал в Баку в сопровождении Алекперова. "Шафраник появился перед членами правительства Азербайджана и заявил, что Россия имеет право участвовать в проекте, - вспоминает Расул Гулиев, в то время председатель азербайджанского парламента. - Затем он представил Алекперова и тепло отозвался о "Лукойле" как о деловом партнере. Всем было понятно, что он имел в виду" .
  Азербайджанский лидер Гейдар Алиев согласился продать "Лукойлу" 10 процентов акций бакинского нефтяного консорциума по номинальной цене в 15 миллионов долларов. Западным нефтяным компаниям сообщили, что у них появился новый партнер. Т.Дон Стейси из "Amoco" вспоминает всеобщее изумление: "Сначала мы восприняли "Лукойл", как противников. Но потом поняли, что они - такие же бизнесмены, как и мы, что они хотят создать хорошо работающее предприятие, а не наживаться за счет другой стороны" .
  С присоединением "Лукойла" к бакинскому консорциуму все встало на свои места. Был подписан контракт, Россия предоставила доступ по трубе к Черному морю, и через два года первая бакинская нефть потекла на Запад. "Мы хотим превратить "Лукойл" в самую крупную нефтяную компанию в мире - и по добыче, и по прибыли, - заявил в конце 1995 года Алекперов. - У семи сестер (так традиционно называли семь крупнейших нефтяных компаний мира) теперь появился брат" .
  Отношения российских промышленников к иностранным бизнесменам обычно проходили три стадии. Первая стадия - невежество и хвастовство ("Нам не нужна ваша помощь - мы и так все знаем"). Вторая стадия - страх: до россиян доходило, что они не понимают, как устроен мировой бизнес, и всячески оттягивали заключение любой сделки, опасаясь, что бессовестные иностранцы разденут их догола. Третья стадия - паника: россияне понимали, что дальше тянуть с заключением сделки нельзя, и соглашались подписать любой контракт, даже самый невыгодный.
  Алекперов, напротив, действовал умно и решительно. "Другим российским нефтяным предпринимателям недостает проницательности и понимания правил игры, свойственных Алекперову, - заметил Томас Хэмилтон. - Они не умеют идти на такие же компромиссы, как он" .
  Под компромиссами Алекперова, в частности, подразумевались подарки влиятельным россиянам в виде очень дешевых акций "Лукойла". Среди крупных акционеров был Юрий Шафраник, нефтяной министр России, с помощью которого "Лукойл" получил доступ к бакинской нефти. Другим крупным акционером был Александр Путилов, глава мощной государственной нефтяной компании "Роснефть" .
  Вскоре Алекперов вместе с Шафраником начали "прижимать" "Chevron" и Казахстан, которые разрабатывали гигантское месторождение на Тенгизе. Запасы тенгизской нефти (9 миллиардов баррелей) составляли примерно три четверти запасов на Аляске на момент открытия аляскинского месторождения в 1967 году. К началу 1995 года "Chevron" вложил в тенгизское месторождение 700 миллионов долларов и обязался инвестировать еще 10 миллиардов в течение последующих двадцати лет. Но первые результаты оказались неутешительными .
  "Такие проекты нельзя делать в одиночку, - заявлял Алекперов. - Надо делиться".
  Алекперов и Шафраник сделали так, что "Chevron" получил право использовать только треть от обещанной для экспорта с Тенгиза емкости российской трубы; "Chevron" был вынужден перевозить нефть по российской железной дороге. "Если нас примут в тенгизский консорциум, мы обязуемся решить проблему с трубой", - сказал Алекперов в конце 1995 года .
  Через несколько месяцев "Chevron" дал согласие на участие "Лукойла" в тенгизском проекте. Это было мудрое решение. Без сильного российского партнера иностранная компания в России была обречена на провал. Крупнейшая американская компания "Exxon" пыталась в одиночку осуществить гигантский тиман-печорский проект, но безуспешно - пока не сделала "Лукойл" своим партнером.
  При том, что ему удалось перехитрить лучшие нефтяные компании в мире, своей компанией Алекперов управлял как старомодный турецкий паша. "Меня всегда поражало, до чего красивые у него переводчицы", - замечал Томас Хэмилтон .
  На корпоративном самолете Алекперова, которым я летел в 1995 году, стюардессы были сама красота и скромность - олицетворение евразийской привлекательности. "Президентское качество для президентского самолета", - прошептал глава пенсионного фонда "Лукойла", глядя на одну, особенно привлекательную девушку.
  Алекперов также умел делать подарки. "Лукойл", например, дал деньги конструкторскому бюро Яковлева - на строительство первого в стране самолета представительского класса на основе стоместного Як-42. "Лукойл" не интересовало строительство самолетов, но самолеты представительского класса с роскошной обивкой на креслах, стоимостью 19 миллионов долларов каждый, были прекрасными подарками. Один самолет он подарил мэру Москвы Юрию Лужкову. Другой - президенту "Газпрома". В 1995 году, когда переговоры "Лукойла" по тенгизскому проекту перешли в решающую стадию, Алекперов подарил самолет президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву .
  Даром?
  "Даром ничего не бывает, - усмехнулся Алекперов, - просто формы оплаты бывают разные".
  Тело в реке
  Вагит Алекперов показал, что умный и энергичный руководитель может сделать с российской нефтяной компанией. К каким бы методам он ни прибегал при строительстве своей империи, факт остается фактом: Алекперов - способный предприниматель, первый нефтяной магнат в современной России.
  Березовский тоже хотел стать нефтяным магнатом, но места за столом уже были заняты. В 1995 году единственная не приватизированная крупная собственность в нефтеотрасли принадлежала государственной компании "Роснефть". Имея в собственности более половины акций некоторых крупнейших месторождений и лучших НПЗ в России, "Роснефть" была мощной компанией, второй в стране по величине. Президент Ельцин еще не все отдал в частные руки.
  Березовский жаждал отломить кусок от этого пирога. Но имелась одна загвоздка: "Роснефть" была государственной компанией, но тем не менее она входила в сферу влияния "Лукойла". Генеральным директором "Роснефти" был давний партнер Вагита Алекперова Александр Путилов; Минтопэнерго возглавлял еще один партнер "Лукойла". "Лукойлу" принадлежала часть акций одного из лучших предприятий "Роснефти" - Омского нефтеперерабатывающего завода.
  В начале 1995 года к Березовскому с предложением обратился Роман Абрамович, двадцатидевятилетний предприниматель, занимавшийся торговлей нефтью. Абрамович был преуспевающим коммерсантом, контролировавшим работу группы компаний, базировавшихся в Швейцарии; он был также деловым партнером зятя Ельцина Леонида Дьяченко. Абрамович предложил Березовскому создать новую компанию - "Сибнефть", разделив между собой два лучших предприятия "Роснефти" - нефтедобывающую компанию "Ноябрьскнефтегаз" и Омский нефтеперерабатывающий завод .
  Нефтяной бизнес, как таковой, не входил в планы Березовского, но он понимал, что нефть в России - это основной источник крупных финансовых средств. "Сибнефть" интересует меня постольку, поскольку эта компания открывает возможности для широкого маневра, - позднее сказал мне Березовский. - Ведь нефть является не только бизнесом сама по себе, вследствие того, что ее можно продавать... но нефть является еще и серьезным финансовым бизнесом, постольку поскольку она создает надежные механизмы гарантии кредитов. Среди всего прочего "Сибнефть" открывает возможности мне для оперирования других бизнесов, поскольку создает возможность для привлечения инвестиций" .
  Наметив жертву, Березовский обратился к генералу Коржакову и первому вице-премьеру Олегу Сосковцу (курировавшему промышленность в целом) с предложением создать "Сибнефть". "У меня добрые отношения с Коржаковым и Сосковцом, - поделился он с российской газетой "Коммерсант" осенью 1995 года. - Я глубоко уважаю этих людей. Вообще же, с моей точки зрения, это нормально - хорошие отношения власти и бизнеса. Во всем мире власть помогает бизнесу. Более того, капитал определяет власть, но у нас, в России, это еще впереди" .
  Он лоббировал свои интересы через управляющего делами президента Павла Бородина и даже через премьер-министра Виктора Черномырдина. В ответ на поддержку Черномырдина Березовский вызвался помочь координировать финансирование его политической партии "Наш дом - Россия" во время парламентских выборов 1995 года; он также обеспечил Черномырдину положительное освещение его деятельности на ОРТ. Он убедил премьер-министра, что ОРТ необходимы дотации и что "Сибнефть" позволит Березовскому использовать прибыль от нефти для финансирования канала .
  "Сибнефть" была создана летом 1995 года. Единственное государственное учреждение, которое могло бы выступить против создания "Сибнефти" - Минтопэнерго, - в этой закулисной сделке не участвовало.
  "Указ президента о создании "Сибирской нефтяной компании" стал неожиданностью даже для специалистов, - вспоминал генерал Коржаков. - Концепция развития нефтяного комплекса страны уже была утверждена правительством, и появление столь мощной компании никак в нее не вписывалось" .
  Омский НПЗ, один из двух ключевых компонентов новой компании, к переговорам допущен не был. Современное оборудование, огромная пропускная способность и прекрасное географическое положение с легкостью обеспечили Омскому НПЗ первенство в России; его поставщиками были крупнейшие нефтедобывающие предприятия страны. Хотя за "Роснефтью" осталось больше половины акций (вскоре они перейдут "Сибнефти"), у завода были серьезные внешние инвесторы: 10 процентов акций принадлежали "Лукойлу", небольшие пакеты находились в собственности иностранных инвесторов, таких, как "CS First Boston". Другими словами, Омский завод мог прекрасно работать без постороннего вмешательства .
  Во главе Омского завода стоял Иван Лицкевич, уважаемый ветеран отрасли. В прошлом он сотрудничал с партнером Березовского Романом Абрамовичем, который покупал на заводе нефтепродукты для экспорта за границу. Но Лицкевич выступил против планов Березовского и Абрамовича взять завод под свой контроль и сделать его частью "Сибнефти". 19 августа 1995 года его тело нашли на дне Иртыша. Местные правоохранительные органы объявили, что это был несчастный случай .
  Лишившись генерального директора, Омский завод быстро сложил оружие. У Березовского с Абрамовичем оставалось последнее препятствие - компания "Балкар Трейдинг", которой принадлежало право на экспорт большей части сырой нефти, добываемой "Ноябрьскнефтегазом". Компания была названа в честь мятежной республики Кабардино-Балкарии на Кавказе. Компанию возглавлял Петр Янчев, соперник Березовского по торговле автовазовскими машинами .
  В период создания "Сибнефти" "Балкар" была одной из крупнейших торговых нефтяных компаний в стране. Среди прочих у нее был пятилетний контракт на поставку американскому нефтяному гиганту "Mobil" 25 миллионов тонн сырой нефти, добываемой "Ноябрьскнефтегазом" (на сумму примерно в 3 миллиарда долларов). Естественно, Янчев не хотел уступать столь выгодный контракт вновь созданной компании под названием "Сибнефть". В борьбе за сохранение позиций Петр Янчев мог рассчитывать на нескольких мощных покровителей: тренера Ельцина по теннису Шамиля Тарпищева; исполняющего обязанности генерального прокурора России Алексея Ильюшенко, чья жена работала у Янчева консультантом; и заместителя Ильюшенко, который приходился Янчеву тестем .
  По иронии судьбы, именно на Ильюшенко была возложена ответственность за раскрытие убийства Листьева; сразу после убийства Ильюшенко оказал Березовскому услугу, приказав следователям воздержаться от обыска в офисе "ЛогоВАЗа". Но к осени 1995 года надобность в услугах со стороны Ильюшенко у Березовского отпала. В конце сентября, через месяц после создания "Сибнефти", Янчева арестовали по обвинению во взяточничестве и растрате и бросили в тюрьму. Ильюшенко уволили с поста исполняющего обязанности генерального прокурора, а еще через несколько месяцев арестовали за взяточничество. Большинство крупных контрактов "Балкар Трейдинг" по продаже нефти, добытой "Ноябрьскнефтегазом", было расторгнуто. Сотрудники "Mobil" уехали домой .
  Теперь Березовский с Абрамовичем могли принять на себя руководство "Сибнефтью" без особого сопротивления. Оставался лишь технический вопрос - как заполучить акции нового нефтяного гиганта. Вскоре способ нашелся: постыдная псевдоприватизация в виде залоговых аукционов.
  Залоговые аукционы
  Идею проведения залоговых аукционов впервые упомянул в разговоре со мной в 1994 году американец Борис Йордан, специалист по инвестициям, в то время возглавлявший российский акционерный отдел в "CS First Boston"; Йордан полагал, что российскому правительству следует организовать гигантскую сделку "долги в обмен на акции". В начале 1995 года он ушел из банка и основал расположенную в России компанию "Ренессанс Капитал"; его партнером стал банкир Владимир Потанин. Вместе они разработали план обмена долгов правительства на акции. По этому плану ведущие российские банки давали остро нуждавшемуся в деньгах правительству 2 миллиарда долларов под залог крупных пакетов акций лучших промышленных предприятий страны. Акции оставались в собственности банков до проведения на этих предприятиях приватизации во втором раунде аукционов в 1997 году .
  Ведущие российские банки были готовы участвовать в строительстве промышленной империи. "В России нет спокойной жизни, если получаешь приличные доходы от торговли, - сказал мне глава банка "Менатеп" Михаил Ходорковский. - Никто этого не понимает. У вас не будет ни минуты покоя. На вас будут наезжать рэкетиры, вас будут дергать государственные органы. Вас перестанут уважать даже ваши родители" .
  Настоящая причина была куда более прозаической. Обслуживая счета крупнейших российских экспортеров - основная доля в которых все еще принадлежала государству, - банки вроде "Менатепа" сколотили огромные состояния, и им требовались гарантии того, что деньги этих компаний будут и дальше поступать на их счета. И банки решили пустить деньги, заработанные на обслуживании счетов крупнейших экспортеров, на покупку их же акций. (Второй этап приватизации по модели Березовского.) Однако новые российские банкиры были не в состоянии много заплатить. Всего за несколько лет они сделали миллиарды долларов, но большую часть этих денег истратили на мраморную отделку офисов, "мерседесы", особняки в Москве и виллы за границей.
  Никто не умел так ловко прибирать к рукам крупные компании, как Березовский, - почти даром. Магнат вложил всего несколько миллионов долларов и получил контрольный пакет акций "АвтоВАЗа"; он заплатил всего 320 тысяч долларов за контрольный пакет на ОРТ; он не заплатил ни копейки за контроль над "Аэрофлотом". За контрольный пакет акций "Сибнефти" надо было выложить приличные деньги, но не таков Березовский - он хотел заплатить лишь крошечную часть рыночной стоимости.
  Именно на этой основе - взять под контроль крупнейших российских экспортеров и при этом ничего не заплатить за их акции - и родилась идея залоговых аукционов. Честь обратиться с этим предложением к правительству предоставили Владимиру Потанину.
  Тридцатишестилетний Потанин был одним из "золотых мальчиков" советского истэблишмента. Умный, энергичный и деловой. С хорошими связями. Его отец работал в Министерстве внешнеэкономических связей. Потанин вступил в комсомол, учился в престижном институте, в двадцать шесть лет вступил в партию и начал работать в министерстве своего отца. После падения Берлинской стены Потанин с сослуживцами из министерства основал международную торговую компанию "Интеррос" - конкурента старым государственным торговым монополиям. При поддержке высоких должностных лиц из Министерства внешней торговли и ЦК партии его компания быстро получила лицензии на внешнеторговую деятельность, появились клиенты из числа крупнейших экспортеров .
  После прихода Ельцина к власти Потанин начал заниматься банковским делом. Он основал два банка - МФК и "Онэксим-банк" - на руинах главных внешнеторговых банков СССР. Лучшие клиенты этих обанкротившихся учреждений - более сорока крупнейших российских экспортеров - перевели свои счета в новые банки, оставив внешнеторговые долги российскому правительству. Уже через несколько лет после основания "Онэксим-банк" и МФК занимали третье и четвертое места соответственно в рейтинге российских банков, имея филиалы в Швейцарии, на Кипре и Карибских островах .
  Даже такое современное финансовое учреждение, как "Онэксим-банк", несло на себе отпечаток примитивизма российской банковской системы. Мне это бросилось в глаза, когда я пришел на встречу с Потаниным в офис "Онэксим-банка" - огромное, уродливое современное здание. Сначала пришлось предъявить вооруженной до зубов охране приглашение; затем мой портфель пропустили через рентгеновскую машину, а меня попросили пройти через металлодетектор. Преодолев последний барьер - изготовленные в Италии двери из толстого гранатонепробиваемого стекла - я, наконец, оказался в холле. К чему такие меры безопасности? "Из-за бандитов, - объяснил Потанин, когда я поднялся к нему наверх. - У правительства нет сил, чтобы защитить нас. Вот мы сами себя и защищаем. Самые талантливые государственные служащие, включая тех, кто работал в спецслужбах, перешли в частные структуры" .
  Среди клиентов "Онэксим-банка" были предприятия, производившие стратегически важные экспортные товары - нефть, бриллианты, драгоценные металлы и оружие, - это доказывало его привилегированный статус. Потанин не участвовал в политических интригах, никогда публично не критиковал членов правительства. В отличие от Березовского Потанин очень сдержанно высказывался по поводу своих замыслов. "Я никогда не считал, что влияние банкиров на власть является решающим, и я никогда не считал, что власть должна обслуживать бизнес", - сказал он мне .
  Но идея кредитов под залог акций как раз и означала то, что правительство шло в услужение нескольким избранным банкам. Другие крупнейшие российские банки с радостью подписались под идеей Потанина. Наиболее красноречивый и представительный из банкиров, Потанин представил план на заседании Кабинета министров в марте 1995 года; его сопровождали Михаил Ходорковский из "Менатепа" и Александр Смоленский из "Столичного банка сбережений". Потанин выступал один. Кабинет министров под руководством Анатолия Чубайса и премьер-министра Черномырдина план принял .
  Тут же последовала драка между ведущими банками за право дать правительству кредит в обмен на акции лучших предприятий. Полковник Валерий Стрелецкий, возглавлявший отдел СБП по борьбе с коррупцией и должностными преступлениями в правительстве, выяснил, как отбирались победители залоговых аукционов.
  "Отбор шел летом и осенью 1995 года на многочисленных встречах полудюжины ведущих бизнесменов (Березовский, Смоленский, Ходорковский, Потанин и другие) с государственными чиновниками, - говорит он. - Они не всегда встречались в полном составе. Иногда собирались отдельными группами, обсуждали проблемы, приходили к соглашению. Если договориться не удавалось, каждый шел своим путем, действуя через знакомых в госаппарате. Затем опять встречались все вместе. Таким путем шло разделение сфер влияния". В результате ожесточенного торга, предшествовавшего аукциону, несколько ведущих российских коммерческих банков выпали из узкого круга привилегированных участников - Владимир Гусинский ("Мост-банк"), Владимир Виноградов ("Инкомбанк"), Петр Авен ("Альфа-банк"), Виталий Малкин ("Российский кредит") .
  "Важным фактором на данном этапе процесса приватизации было отношение Татьяны Дьяченко к тому или иному банкиру / олигарху, - вспоминает Стрелецкий. - Она шла к президенту и говорила: этот - хороший, а тот - плохой; этого надо поддержать, а того не надо". Больше всего, по словам полковника Стрелецкого, Татьяна отстаивала интересы Березовского. Она была в дружеских отношениях с Валентином Юмашевым, литературным обработчиком мемуаров Ельцина "Записки президента". "Они виделись каждый день, постоянно перезванивались, у них был общий круг знакомых", - вспоминает генерал Коржаков. Именно Валентин Юмашев познакомил Березовского с Татьяной Дьяченко .
  Вскоре автомобильный дилер и дочь президента стали близкими друзьями. Березовский, по словам генерала Коржакова, осыпал Татьяну подарками - драгоценностями и автомобилями. "Первый крупный подарок Березовский сделал Татьяне Дьяченко в 1994 году - "Ниву" (российская версия джипа), - говорит Коржаков. - Автомобиль был оборудован по спецзаказу стереосистемой, кондиционером, противоугонной системой и роскошным салоном. (На российском рынке такая машина стоила бы 10 тысяч долларов.) Когда "Нива" сломалась, Березовский подарил Татьяне Дьяченко "шевроле блейзер" (вездеход стоимостью 50 тысяч долларов на российском рынке) .
  В то время муж Татьяны Дьяченко, Леонид, занимался торговлей нефтью с Омского нефтеперерабатывающего завода; он особенно тесно сотрудничал с партнером Березовского Романом Абрамовичем .
  Березовский умел выбирать друзей. По мере того как исчезали старые друзья Ельцина - ветераны, поддерживавшие его в трудные времена, но павшие жертвой коррупционных скандалов и политических интриг, - президент все больше опирался на семью. Скоро Татьяна стала его самым близким политическим советником. По всему было видно, что она - его любимая дочь. Единственный запоминающийся эпизод в "Записках президента" - странная история о том, как Ельцин давал крошечной Тане свою грудь, чтобы она не плакала в поезде .
  Как могло случиться, что дочь Ельцина, ничего не понимавшая ни в бизнесе, ни в государственных делах, участвовала в распределении собственности лучших российских предприятий? "Татьяна Дьяченко - единственный человек, к кому президент прислушивается, кого безгранично любит и кому безгранично доверяет, - продолжает Стрелецкий. - Возможно, сам президент и не распоряжался, кому быть на аукционах победителем, а кому проигравшим. Эту роль взял на себя Черномырдин - он выполнял все указания президента, угадывал его желания и был готов делать, что угодно. Это была одна цепочка (бизнесмены - Татьяна - Ельцин - Черномырдин), и Татьяна Дьяченко в ней - связующее звено" .
  Одним из первых победителей залоговых аукционов стал давний партнер Березовского Михаил Ходорковский. Еще в 1992-1993 годах, когда Березовский только занялся коммерцией, заключив несколько крупных сделок по экспорту нефти, древесины и алюминия, его контракты, как утверждают, обслуживал банк "Менатеп" Ходорковского. Когда летом 1995 года разрабатывалась схема залоговых аукционов, банк "Менатеп" помог "ЛогоВАЗу" выплатить долги "АвтоВАЗу". Во время самих аукционов банк "Менатеп" и финансовые компании Березовского давали взаимные гарантии - способствовать победе друг друга .
  Офис Михаила Ходорковского находился в угрюмом особняке в центре Москвы. Здание обнесено высоким металлическим забором с острыми зубцами. Прилегающая территория кишела охранниками в хорошо сшитых костюмах или черном обмундировании и сапогах. Пропуска проверялись самым тщательным образом.
  "Лично мне не принадлежит ни одной акции в моей компании. У меня только зарплата и машина", - сказал Ходорковский в нашу первую встречу. Однако он возглавлял одну из крупнейших империй в стране и входил в число самых богатых людей России. Его холдинг включал банк "Менатеп", дюжину других банков, крупную недвижимость в Москве, сталелитейный завод, крупнейшие в России заводы по производству титана и магния, а также множество пищевых комбинатов, текстильных фабрик, предприятий по производству минеральных удобрений и химикатов .
  И все же, сидя в своем кабинете у изразцовой печи за чашечкой кофе, со шкурой уссурийского тигра в ногах, Ходорковский, тридцати одного года от роду, держался подчеркнуто скромно, как прилежный старшекурсник. За плечами у него была классическая карьера крупного предпринимателя ельцинской эпохи. В 1987 году, занимая высокий пост в московском комсомоле, Ходорковский основал торговый кооператив на партийные деньги; год спустя создал банк. В 1990-1993 годах Ходорковский работал в правительстве России, сначала на посту экономического советника российского премьер-министра, затем заместителем министра топлива и энергетики. Группа "Менатеп" между тем разрасталась. Ее торговые компании получали большие прибыли от нефти, зерна, сахара и металлов. Банк "Менатеп" богател на обслуживании счетов московских учреждений и различных федеральных структур .
  Ходорковский предусмотрительно обзаводился нужными связями за границей. Первым заместителем председателя банка "Менатеп" был Константин Кагаловский, женатый на Наташе Гурфинкель-Кагаловской, главе отдела "Bank of New York" no работе с Россией. (Гурфинкель уйдет со своего поста в 1999 году, когда американское правительство займется расследованием дела об отмывании денег через "Bank of New York".) Ходорковский старался создать "Менатепу" имя за границей. В 1994 году он истратил миллион долларов на рекламу во всю страницу в "Wall Street Journal" и "New York Times". Он нанял компанию "Arthur Andersen", чтобы провести аудит, выпустил через "Bank of New York" АДР (Американские депозитные квитанции) .
  Однако некоторые крупные внешнеторговые сделки Ходорковского не вызывали восторга в США. Он тесно работал с беглым американским коммерсантом Марком Ричем. С 1994 по 1996 год "Менатеп" продал Кубе нефти на сотни миллионов долларов в обмен на кубинский сахар. Ходорковский также способствовал созданию структуры под названием "European Union Bank" на острове Антигуа в Карибском море, небезызвестном райском местечке для отмывания денег, особенно наркодолларов .
  На залоговых аукционах Ходорковского интересовал недавно созданный холдинг "Юкос" - вторая по величине нефтяная компания в России. В холдинг входила добывающая компания "Самаранефтегаз" - экспортом ее продукции занимался Березовский - и Самарский НПЗ, на котором за два года до этого произошло несколько убийств. По запасам нефти "Юкос" считался одной из богатейших компаний в мире и на залоговых аукционах был самым лакомым куском. На торги выставили 45 процентов акций. В начале ноября 1995 года "Менатеп" прямо велел остальным потенциальным желающим от участия в торгах воздержаться. "Двух мнений быть не может, - заявил прессе первый зампредседателя "Менатепа" Константин Кагаловский, - "Юкос" будет нашим" .
  Месяц спустя, 8 декабря, консорциум из "Инкомбанка", "Альфа-банка" и банка "Российский кредит" предложил за акции "Юкоса" 350 миллионов долларов - намного больше, чем другие участники. Но структурой, ведавшей регистрацией заявок на участие в аукционе по продаже "Юкоса", был банк "Менатеп". И он не принял заявку консорциума по следующей причине: часть залога консорциум внес государственными краткосрочными облигациями, а не деньгами. В итоге "Юкос" достался компании, представлявшей интересы "Менатепа", она заплатила за пакет акций "Юкоса" всего на 9 миллионов долларов больше стартовой цены в 150 миллионов .
  Между тем автор идеи по проведению залоговых аукционов Владимир Потанин положил глаз на другой трофей - металлургический гигант "Норильский никель". Это предприятие было одним из важнейших российских экспортеров и крупным акционером "Онэксим-банка". Город Норильск был основан недалеко от Северного полюса в 1935 году; он зародился как один из самых страшных советских лагерей. Первыми директорами норильского конгломерата были генералы НКВД - печально известной сталинской тайной полиции. За двадцать лет в норильском лагере от голода, болезней, холода погибли и были расстреляны около 100 тысяч заключенных.
  В недрах арктической тундры в этом месте было скрыто 35 процентов разведанных мировых запасов никеля, 10 процентов меди, 14 процентов кобальта, 55 процентов палладия, 20 процентов платины, а также крупные залежи угля и серебра. "Норильский никель" разрабатывал, возможно, самое богатое в мире месторождение руды с исключительно высоким содержанием металла .
  После 1991 года контроль над предприятием взяли директора заводов, они основали собственные торговые компании за рубежом и принялись стричь валютную выручку предприятия. Акционеры с незначительным количеством акций - "Онэксим-банк" и "CS First Boston" - были не в состоянии положить конец грабежу. С проведением залоговых аукционов у Потанина появился шанс: правительство решило продать свой пакет акций (38 процентов общих, 51 процент голосующих) .
  На аукционе по продаже акций "Норильского никеля" самое большое предложение - 355 миллионов долларов - поступило от компании "Конт", представлявшей интересы банка "Российский кредит". "Онэксим-банк", проводивший регистрацию заявок на участие в аукционе, отстранил "Российский кредит" из-за "недостаточных финансовых гарантий". Победителем стал филиал "Онэксим-банка", заплативший 170,1 миллиона долларов - всего на 100 тысяч больше стартовой цены .
  Несколько недель спустя опять-таки "Онэксим-банку" поручили регистрировать заявки на участие в аукционе по продаже 51 процента акций нефтяного гиганта "Сиданко". В очередной раз "Российский кредит" подал заявку, и "Онэксим-банк" ее снова не принял: якобы "Российский кредит" не внес необходимый задаток; между тем представители "Российского кредита" утверждали, что их даже не пустили в здание "Онэксим-банка" в день аукциона. Аукцион выиграла связанная с "Онэксим-банком" МФК, заплатившая всего 5 миллионов долларов сверх стартовой цены в 125 миллионов .
  К тому времени всем стало ясно, что залоговые аукционы имели мало общего со свободным рынком. Аукционы были подтасованы - сделки осуществлялись в угоду избранной группе предпринимателей.
  Аукцион по продаже акций "Сибнефти"
  Аукцион по продаже 51 процента акций "Сибнефти" был последним в серии залоговых аукционов. "Сибнефть" была блестящим трофеем. Одна из крупнейших частных нефтяных компаний в мире, она имела разведанные запасы углеводородов, равные запасам "Amoco" и "Mobil", вместе взятых, хотя ее фактическая добыча составляла треть добычи вышеназванных американских гигантов. Добившись создания "Сибнефти" летом 1995 года, Березовский никому не собирался уступать ее акции .
  Для покупки акций "Сибнефти" была специально создана "Нефтяная финансовая компания", "НФК". Березовский утверждал, что лишь оказывал "НФК" консультационные услуги по участию в аукционе. Не прошло и года, как он бросил разыгрывать комедию и в интервью мне честно признался: "НФК" принадлежит ему .
  Аукцион по продаже акций "Сибнефти" состоялся 28 декабря 1995 года. Стартовая цена составила 100 миллионов долларов. Было два конкурента: "Инкомбанк", чья дочерняя металлургическая компания "Самеко" предложила за пакет акций 175 миллионов долларов, и "НФК" Березовского, предложившая 100,3 миллиона.
  Еще за несколько месяцев до аукциона Березовский решил, что победителем станет он. Но как нейтрализовать соперника? Некоторое время спустя глава Госкомимущества Альфред Кох рассказал мне, как прошли торги .
  "Аукцион начинается. Вдруг, как у Гоголя в "Ревизоре", раздается "стук сапог". Открывается дверь. Заходит человек и кладет на стол комиссии факс: "Я, Иван Иванович Иванов (фамилии не помню), директор завода "Самеко", отзываю свою заявку". Все. Конкуренции не было. Остался один покупатель, и он победил".
  "Что в этом такого странного?"
  "Я, находясь в твердом уме и здравой памяти, - ответил Кох, - подав однажды заявку на аукцион, не придумаю завтра ее отобрать, тем более что речь идет о ста или двухстах миллионах долларов. Директор "Самеко" - кажется, его фамилия Оводенко - подал заявку (и снял ее). Что-то должно случиться в течение нескольких дней, чтобы я наплевал на своего хозяина ("Инкомбанк"), наплевал на то, что я буду выглядеть просто смешно на старости лет..."
  "Вы думаете, он сделал это против воли "Инкомбанка"?" - спросил я.
  "Абсолютно. На сто процентов".
  "Но почему?"
  "Жизнь дороже, наверное, чем хозяин, - усмехнулся Кох. - Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться".
  Тем не менее требовался по крайней мере еще один участник, чтобы аукцион состоялся. Весьма кстати подвернулась компания "Тонус", представлявшая интересы банка "Менатеп" и одновременно дававшая финансовые гарантии "НФК" Березовского. Она предложила 100,1 миллиона долларов. "НФК" предложила 100,3 миллиона (всего на 300 тысяч больше стартовой цены) и выиграла аукцион .
  Итак, Борису Березовскому удалось купить контрольный пакет акций "Сибнефти", когда, если исходить из стоимости этих акций, ее цена была меньше 200 миллионов долларов. Два года спустя "Сибнефть" продавала свои акции на российской бирже, компания уже оценивалась в 5 миллиардов долларов. Чем же объяснить прирост стоимости акционерного капитала за два года на 2400 процентов? Со времени залогового аукциона на "Сибнефти" мало что изменилось - то же неуклюжее предприятие-гигант, добывавшее столько же нефти для тех же покупателей. Но едва акции компании стали продаваться на свободном рынке, их стоимость приблизилась к реальной.
  В последующие месяцы глава "Инкомбанка" Владимир Виноградов неоднократно заявлял в прессе, что результаты залоговых аукционов были фальсифицированы. "Инкомбанк", один из крупнейших коммерческих банков России, просто-напросто вывели из игры. Зимой 1994/95 года он значился в списке акционеров ОРТ (куда входили только самые избранные), но в последнюю минуту его вычеркнули. Он участвовал в подготовке залоговых аукционов, но на последнем этапе в число намеченных победителей не попадал. Он пытался купить акции "Юкоса", но безуспешно. Пытался купить акции "Сибнефти", но ему не позволили.
  Как только "Инкомбанк" публично опротестовал результаты аукционов по продаже акций "Сибнефти" и "Юкоса", государственные структуры стали на него нажимать. 15 января Центробанк приступил к расследованию платежеспособности банка. Несмотря на то что "Инкомбанк" своевременно производил все платежи, в прессе появились домыслы о его финансовой несостоятельности; Центробанк даже ввел там на короткое время временное административное управление. К осени 1996 года "Инкомбанк" перестал бороться за то, чтобы результаты аукционов признали недействительными; но в частных беседах Владимир Виноградов продолжал утверждать: за кампанией по дискредитации его банка стояли Березовский со Смоленским .
  Березовский продолжал скупать оставшиеся акции "Сибнефти", подав заявку на приобретение 15 процентов акций на денежном аукционе и еще 34 процентов на инвестиционных торгах.
  Во время интервью накануне первых инвестиционных торгов (15 процентов акций "Сибнефти" были проданы 19 сентября 1996 года) Березовский держался на удивление спокойно. Когда я спросил его, насколько возможно участие иностранных инвесторов в аукционе по продаже 15 процентов акций, он ответил - маловероятно. Вести дела в России иностранцам чрезвычайно рискованно. "Мы управляем процессом в большей степени, чем им управляют западные компании", - объяснил он. На самом деле западные инвесторы поняли, что это не свободный рынок, а что-то вроде мафиозного сговора .
  В обмен на 34 процента акций Березовский с Абрамовичем обещали инвестировать в "Сибнефть" 78 миллионов долларов в течение трех лет. Этой суммы было недостаточно даже для поддержания в норме существующих нефтяных скважин, не говоря уже о повышении производительности .
   "Власть должна выражать интересы бизнеса"
  Главный архитектор залоговых аукционов Анатолий Чубайс отрицал, что они были подтасованы и что государство получало до смешного мало денег. "Не забывайте, что это была огромная сумма", - сказал он о миллионах, которые "Менатеп" заплатил за акции "Юкоса" .
  Но правительство Ельцина явно не стремилось получить как можно больше денег за государственное имущество. Об этом говорит хотя бы то, что иностранцы не были допущены к участию в аукционах. "Предприятия продавались бы дороже, если бы в аукционах участвовали иностранцы, - признал Потанин. - Я выступал за их участие, но мое предложение не нашло поддержки в правительстве" .
  Сколько были готовы заплатить иностранные стратегические инвесторы за акции, выставляемые на аукционах? Об этом можно судить хотя бы по продаже акций "Лукойла" осенью 1995 года. На залоговых аукционах сам "Лукойл" купил 5 процентов акций своей компании за 35 миллионов долларов. Несколькими месяцами раньше американская нефтяная компания "Аrсо", купила 6 процентов акций "Лукойла" за 250 миллионов.
  Есть и еще одно свидетельство подтасовки результатов залоговых аукционов: к каждому аукциону были допущены по крайней мере два участника, но почти всегда победитель платил лишь на несколько миллионов долларов больше стартовой цены. Эта цена была искусственной, она не имела никакого отношения к рыночной стоимости компании, что видно из следующей таблицы.
  Шесть самых дорогих залоговых аукционов (в млн долларов США)
  
  Компания Выставлено акций на аукцион,
  % Цена акций на аукционе (ноябрь- декабрь 1995 г.) Рыночная стоимость, исходя из цены акций на аукционе Рыночная стоимость на 1 августа 1997 г.
  "Лукойл" 5 35 700 15 839
  "Юкос" 45 159 353 6214
  "Сургут Нефтегаз" 40 88 220 5689
  "Сиданко" 51 130 255 5113
  "Сибнефть" 51 100 196 4968
  "Норильский никель" 51 (голосующих) 170 333 1890
  
  Из этих жемчужин в короне российской промышленности только акции "Норильского никеля" были проданы по более или менее реальной цене, хотя и она была в шесть раз меньше, чем на открытом рынке полтора года спустя. Продажа акций нефтяных компаний (первых пяти в таблице) была чистым надувательством - их стоимость на рынке была в 18-26 раз выше уже через полтора года после аукционов.
  "Почему государство продавало свою собственность так дешево? Потому что продавали сами себе. Произошло сращивание государственного аппарата, части чиновников с этими генераторами идей, - утверждает полковник Стрелецкий, позже написавший бестселлер на эту тему. - Березовский, Гусинский, Бойко, Потанин и остальные. Эти люди знали, как нужно украсть. Для того чтобы украсть, им требовался союз с государственными чиновниками. Госчиновникам тоже были нужны деньги. И союз состоялся" .
  Березовский рассматривал этот вопрос философски. "Власть, если не говорить об абстрактном выражении интересов народа, должна выражать интересы бизнеса, -- заявил он в ноябре 1995 года в интервью газете "Коммерсант". - И в последнее время власть все больше выражает интересы капитала" .
  Залоговые аукционы имели для России катастрофические последствия. Государство разом лишилось значительной части предприятий, кормивших бюджет. Эта ошибка проявится с особой силой уже через три года, когда государственная финансовая система рухнет.
  "Мы совершили ошибку, приватизировав самые доходные отрасли, за счет которых правительство могло худо-бедно пополнять бюджет, - сказал министр внешних экономических связей Олег Давыдов. - Они (банки) забрали прибыли у государства, у тех слоев населения, которым зарплату не платили. Трагедия сегодняшнего дня в том, что, если это были бы государственные предприятия, они приносили бы доходы, платили бы налоги, платили бы зарплату своим рабочим, они вносили в обновление капитала своего. Предприятие бы жило. Но пришли вот эти "собственники", и что произошло? Прибыли нет. Налогов нет. Оборудование изнашивается. А деньги уплывают за рубеж" .
  Ирония, в частности, заключается в том, что деньги, на которые Березовский и другие олигархи купили акции предприятий на залоговых аукционах, принадлежали государству. Как только Гайдар с Чубайсом начали экспериментировать с капитализмом, правительство Ельцина стало делать все, чтобы укрепить кучку привилегированных банков. Эти структуры получали кредиты Центробанка под отрицательный реальный процент. Им давали огромные государственные средства для размещения на депозитах под процент ниже рыночного. Им разрешили захватить прибыли российских торговых организаций и не платить с них налоги. И, наконец, их допустили на эксклюзивный рынок государственных краткосрочных облигаций (ГКО) с доходом в 100 процентов и больше в долларах. Выплачивая такие высокие проценты по внутреннему долгу, российское правительство неотвратимо приближалось к банкротству. А банки со связями - "Онэксим", "Менатеп", "Столичный" - жирели на легко нажитых деньгах.
  Часть денег ушла на предметы роскоши, часть - на покупку промышленных предприятий на залоговых аукционах.
  Залоговые аукционы были лишь очередным этапом в стратегии ельцинского режима - интересы страны были принесены в жертву интересам ближнего круга олигархов.
  Истоки этих коррумпированных отношений восходят к соглашению между Березовским и президентом Ельциным о публикации его мемуаров в 1994 году. Проникнув в ближний круг президента первым среди крупнейших российских предпринимателей, Березовский проложил дорогу другим олигархам. Олег Сысуев, вице-премьер правительства при Ельцине, позже сделал следующий вывод: "Ельцин допустил одну серьезную ошибку: он дал возможность большому бизнесу приблизиться к себе и своему близкому окружению на расстояние непозволительное. (Ни в одном законе не сказано было, насколько тесными могут быть такие отношения). Просто этого он мог или не мог, как человек, чувствовать: насколько это расстояние должно быть. Вследствие этого, видя, насколько это все близко и как это все развивается, остальные решили, что это правила, правила, которые установлены высшей властью, и что этим правилам можно следовать и при этом быть спокойным за свою судьбу" .
  Залоговые аукционы были самой наглядной иллюстрацией этих правил. Возможно, именно они подтолкнули Россию к банкротству (дефолт в августе 1998 года), но с точки зрения макиавеллизма они оказали режиму Ельцина неоценимую услугу, вынудив олигархов поддержать переизбрание Ельцина. Поскольку аукционы проводились в два этапа - в 1995 году олигархи дали правительству взаймы деньги, но официально должны были получить предприятия в свою собственность только после президентских выборов 1996 года, - Чубайс и его команда получили гарантии, что победители аукционов сделают все возможное для переизбрания Ельцина на второй срок. Таким образом, олигархи и правительство Ельцина стали подельниками в грабеже.
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  "ЧЕРНАЯ КАССА" ПРЕЗИДЕНТСКОЙ КАМПАНИИ ЕЛЬЦИНА
  Давос
  Каждый год в конце января богатые и влиятельные люди со всего света съезжаются в Давос, эксклюзивный горнолыжный курорт в Швейцарии. Это событие называют Всемирным экономическим форумом.
  Когда в начале 1996 года Борис Березовский приехал в Давос, предстоящие президентские выборы в России находились в центре внимания. Положение Бориса Ельцина было весьма сложным: до выборов оставалось всего шесть месяцев, а по результатам социологических опросов лидер коммунистов Геннадий Зюганов опережал других кандидатов с большим отрывом. Опросы показывали, что за шестидесятипятилетнего Ельцина готовы отдать свои голоса от пяти до восьми процентов опрошенных. В списке претендентов на президентский пост он занимал четвертое или пятое место. На парламентских выборах в декабре прошлого года российские избиратели решительно выступили против его политики; коммунисты и партия Жириновского получили две трети мест в нижней палате парламента. Накануне Нового, года у Ельцина случился инфаркт, и его отправили на лечение в санаторий "Барвиха" .
  Создавалось впечатление, что деловая и политическая элита во всем мире поставила на нем крест - шансы Ельцина на переизбрание были минимальны. Между тем Геннадий Зюганов своими умеренными взглядами произвел на Запад положительное впечатление - когда коммунисты придут к власти, никакой революции на большевистский манер не будет, заявил он. "Я помню прекрасно, какое было отношение деловых кругов Запада к Зюганову в Давосе, - говорил Березовский. - Я помню, как энергично велись переговоры с Зюгановым о возможном партнерстве и прочее, прочее. Но у нас (российских олигархов) альтернатив не было - мы не могли вести разговоры с Зюгановым о партнерстве" .
  В российскую делегацию в Давосе входили такие политики, как Анатолий Чубайс и Юрий Лужков, предприниматели Владимир Гусинский, Владимир Виноградов и Михаил Ходорковский. Березовский понимал, что ведущим российским бизнесменам необходимо объединиться вокруг Ельцина, несмотря на разногласия. Первым делом он решил наладить отношения со своим главным противником - Владимиром Гусинским. Их встреча состоялась; они договорились забыть, как выразился Березовский, о своей "жестокой конкуренции" и создать объединенный фронт против коммунистов .
  "Не могу сказать, что сегодня у нас с Борисом Абрамовичем любовь и дружба, - сказал Гусинский в интервью российской газете пару месяцев спустя. - Просто в какой-то момент понимаешь, что, продолжая драться, ты наносишь ущерб не только противнику, но и себе. У меня нет шансов одержать верх над Березовским, как и у него нет шансов одержать верх надо мной. Поэтому нам нужно было когда-то сесть и договориться" .
  Когда Гусинского спросили о новой единой цели, возникшей у российских олигархов после Давоса, он ответил: "Я бы не стал говорить о банковской корпоративности. Такого не бывает. Возможно только временное объединение интересов. У каждого финансового института нет ни друзей, ни врагов - есть временные союзники и временные конкуренты. Проходит время, и все меняется" .
  Но чтобы обеспечить Ельцину необходимую поддержку дома, объединения банкиров в Давосе было мало. Некоторые олигархи - например, Владимир Потанин, глава "Онэксим-банка", - туда даже не поехали. Несмотря на весь свой дар убеждения, Березовскому не удалось уговорить влиятельных российских промышленников, в частности главу "Газпрома" Рема Вяхирева, и главных нефтедобытчиков, что объединить их должен именно он. Тогда Березовский обратился к Анатолию Чубайсу. Будучи архитектором приватизации в России, Чубайс практически каждому из новой элиты хоть что-то дал. Он больше всех подходил на роль руководителя предвыборной кампании Ельцина. Он всегда был прекрасным администратором - хладнокровным, трезвомыслящим и решительным. Он хранил верность олигархам, пользовался поддержкой на Западе. И руководители транснациональных корпораций, и правительственные чиновники на Западе считали Чубайса своим человеком в России.
  "(Чубайс) тогда был практически не у дел, - рассказывал Березовский газете "Коммерсант". - Я встретился с Чубайсом с глазу на глаз. Я тогда предложил ему попытаться создать некую группу из нас, объединить нас, имею в виду финансовую элиту. Мы все ему доверяли. Мы точно знали, что со всеми нами у него были абсолютно формальные отношения, когда он был на государственной службе. Наверное, это было главным - мы не сомневались в его порядочности" .
  После жесткой критики залоговых аукционов, как подтасованной приватизации, президент Ельцин был вынужден отправить Чубайса в отставку с поста первого заместителя премьер-министра в середине января. Со своей стороны олигархи щедро профинансировали вновь созданную некоммерческую организацию, которую Чубайс возглавил после ухода из правительства. "Столичный банк сбережений", совместно контролируемый Березовским и Александром Смоленским, предоставил этой благотворительной организации беспроцентный кредит в 3 миллиона долларов. Деньги вложили в государственные облигации ГКО, годовой доход в долларах составлял около ста процентов. Позже Генпрокуратура займется расследованием нецелевого использования финансов в благотворительной организации Чубайса. (Через девять месяцев расследование было прекращено.) Так или иначе, проработав в частном секторе в 1996 году всего шесть месяцев, в налоговой декларации Чубайс указал налогооблагаемый доход в 300 тысяч долларов от "лекций" и "консультаций" .
  Для элиты новых русских Чубайс был чудотворцем - ведь им удалось фантастически разбогатеть именно благодаря ему. Но Березовский сохранил на диво презрительное отношение к строителю российского капитализма. "Чубайс хорошо исполняет задания, которые дает ему хозяин, - говорил позднее Березовский. - В свое время (начало 1996 года) он был нанят на работу теми, кого потом стали называть "семибанкирщиной" (Березовский, Потанин и другие олигархи). Это факт. Он был наемным служащим с очень хорошей зарплатой. И он адекватно этой зарплате справился с задачами, которые перед ним поставили эти конкретные люди. А задача была простая: нам нужно было выиграть президентские выборы" .
  Березовский и его сообщники вернулись в Москву и плотно занялись предвыборной кампанией. Генерал Коржаков говорит, что был поражен новой стратегией и особенно новым союзом между Березовским и Гусинским. "Когда (Березовский) вернулся в Москву, он прибежал ко мне в Кремль и сказал, что не надо никого убивать, а лучше всем вместе дружить, - вспоминает Коржаков. - Я удивился. "Как же ты можешь сегодня просить убить человека, а завтра дружить с ним?"
  К компании "Березовский-Гусинский-Чубайс" присоединились остальные олигархи. Из государственных чиновников к ним примкнул верный союзник Березовского Валентин Юмашев и давний коллега Ельцина Виктор Илюшин. Оставалось только убедить Ельцина.
  "Власть мы не отдадим"
  Пятнадцатого февраля Ельцин отправился в свой родной Свердловск, чтобы заявить об участии в президентских выборах на второй срок. День выдался холодный; президент еще не оправился после недавно перенесенного инфаркта. Его голос был хриплым и слабым, вероятно, из-за гриппа. Шансов на победу Ельцина в выборах было мало. Россияне устали от коррупции, некомпетентности и нищеты. Правда, Ельцин всегда был особенно силен, когда его загоняли в угол, но, чтобы выиграть июньские выборы, от него требовалось нечто немыслимое.
  Предвыборную кампанию официально возглавлял старый, проверенный кадр ельцинской администрации - первый вице-премьер Олег Сосковец, экс-министр металлургии и надежный собутыльник президента. Сосковец входил в так называемую консервативную фракцию ельцинского окружения, членами которой являлись большинство руководителей силовых министерств: Грачев, министр обороны; Барсуков, глава ФСБ, и Коржаков, руководитель СБП. Именно эта группа годом раньше организовала штурм Чечни, закончившийся полным провалом.
  Промышленный управленец старого образца, Сосковец умел говорить на языке секретарей обкомов, которые все еще управляли страной от имени Ельцина. Как и секретарям обкомов, Сосковцу был свойствен жесткий авторитарный стиль руководства. Анатолий Чубайс позже вспоминал, как в самом начале ельцинского правления, когда правительство изо всех сил отнимало у коммунистов последнюю власть, Сосковец проверял лояльность функционеров, выступавших на заседаниях Кабинета министров:
  - А ты - рыночник?
  - Да.
  - Ну тогда продолжай доклад .
  Столь же примитивной была и стратегия предвыборной кампании Сосковца - она опиралась на грубую силу. Отношение ельцинской команды к выборам хорошо проиллюстрировал его друг и союзник генерал Коржаков. В апреле 1996 года Коржаков встретился в частном порядке с Виктором Черномырдиным, чтобы убедить его повлиять на губернаторов. "Губернаторы вас слушаются, - сказал ему Коржаков. - Они знают, что по вашему представлению назначают, по вашему представлению снимают, и они вас боятся. Просто скажите им: "60 процентов голосов должно быть за Ельцина". И они выполнят" .
  Возможно, эта стратегия и принесла бы в итоге свои плоды, но в начале 1996 года она была безрезультатна. Вскоре Коржаков начал действовать уж совсем грубыми методами. Если верить ему самому, он сказал коммунистам следующее: "Смотрите, ребята, не шутите. Мы власть не отдадим!" .
  Складывалось впечатление, что выборы надо отменять, иначе Ельцину при власти не остаться.
  Собрание в доме приемов "ЛогоВАЗа"
  В середине апреля тринадцать ведущих российских бизнесменов собрались в доме приемов "ЛогоВАЗа", роскошном особняке Березовского в центре Москвы - обсудить предстоящие выборы. В "группу тринадцати", как ее называли, входили руководители крупнейших российских нефтяных компаний, самого большого независимого телеканала, автомобилестроительного гиганта, ведущей аэрокосмической фирмы и большинства крупнейших банков. Они составили обращение к российским враждующим политическим партиям, которое было опубликовано 27 апреля в ведущих газетах страны.
  "Общество расколото, - так начиналось обращение. - Этот раскол катастрофически нарастает с каждым днем. И трещина, разделяющая нас на красных и белых, своих и чужих, проходит через сердце России. ...В итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты. Взаимное отторжение политических сил столь велико, что утвердиться одна из них может только путем, ведущим к гражданской войне и распаду России".
  "Группа тринадцати" предложила собственное решение: "В этот ответственный час мы, предприниматели России, предлагаем интеллектуалам, военным, представителям исполнительной и законодательной власти, правоохранительных органов и средств массовой информации, всем тем, в чьих руках сегодня сосредоточена реальная власть и от кого зависит судьба России: объединить усилия для поиска политического компромисса. ...Российских политиков необходимо побудить к весьма серьезным взаимным уступкам, к стратегическим политическим договоренностям и их правовому закреплению".
  Письмо заканчивалось угрозой: "Отечественные предприниматели обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия на слишком беспринципных и на слишком бескомпромиссных политиков" .
  Письмо было воспринято российскими и западными СМИ как призыв к приостановке действия Конституции и достижению взаимовыгодной договоренности между политическими партиями. Пожалуй, больше всего в этом письме удивляло, что ведущие бизнесмены представали в нем как влиятельнейшие лица, от которых зависит судьба России. Выдержанное в приказном тоне, письмо повелевало ведущим политикам страны выстроиться в линию. Березовский впоследствии объяснил антиконституционный характер письма поведением консерваторов в окружении Ельцина: "Эта компания - Коржаков, Сосковец, Барсуков - оказывала сильнейшее давление на президента с тем, чтобы, по существу, отменить выборы, - рассказал Березовский российскому журналисту год спустя. - И путь был выбран самый что ни на есть порочный и опасный. Обсуждался запрет коммунистической партии, разгон Думы и перенос выборов на два года..."
  Призыв "группы тринадцати" к "компромиссу" между Ельциным и коммунистами не был до конца искренним. Он воспринимался, скорее, как предупреждение коммунистам: бизнесмены не допустят возвращения к государственной экономике, если на выборах победит Зюганов. Ведь в течение нескольких месяцев до публикации этого письма Березовский и его союзники не раз собирались в доме приемов "ЛогоВАЗа", чтобы выработать стратегию, которая позволит Ельцину победить .
  Через две недели после появления письма в газетах Зюганов решил ответить на обращение предпринимателей. Он предложил провести теледебаты с Ельциным - "дискуссию" по проблемам, Стоящим перед Россией, и путям их разрешения. Ельцин сразу отказался, опасаясь импровизированного обсуждения наболевших российских проблем .
  Между тем Борис Березовский занимался координацией деятельности по сбору средств на предвыборную кампанию Ельцина. "Не секрет, что именно российский бизнес, именно новые люди сыграли решающую роль в победе демократических сил на этих выборах, - поделился он со мной некоторое время спустя. - Это была борьба за кровные интересы" .
  Татьяна
  Воодушевленный поддержкой своих новых союзников, Ельцин решил не переносить выборы. Березовский и другие олигархи заверили его, что он может победить в июне. Затем Ельцин сформировал под своим началом новый предвыборный штаб, заместителями стали Черномырдин и Илюшин. Внутри этой новой организации Чубайс возглавил "аналитическую группу", но, по существу, стал новым руководителем предвыборной кампании. "Таким образом, мы заняли как бы все интеллектуальное пространство, связанное с выборами президента, - заметил Березовский. - А президент получил новый информационный канал, чего мы и добивались" .
  Вскоре Чубайс все взял в свои руки. Сначала его штаб размещался в здании Московской мэрии, несколькими этажами выше офиса группы "Мост". "Это действительно удобно, - замечал Коржаков, - под боком Филипп Бобков со своими профессиональными аналитиками и эксклюзивной информацией службы безопасности "Моста". Размещение штаба Чубайса рядом с группой "Мост" показало, как быстро изменился политический пейзаж - ведь всего год назад люди генерала Коржакова совершили "наезд" на группу "Мост" - "Мордой в снег!" - по наущению Березовского и президента Ельцина .
  Вскоре штаб Чубайса переехал в "Президент-отель". Это тщательно охраняемое здание было закрыто для посторонних. Оно входило в сферу ведения управляющего кремлевской собственностью Павла Бородина (оказавшегося в 1999 году в центре расследования швейцарской прокуратуры по делу о взяточничестве и отмывании денег), и сюда по самым разным поводам стекались бизнесмены и правительственные чиновники - сторонники Ельцина.
  Ключевой фигурой во вновь созданной команде стала тридцатишестилетняя дочь Ельцина Татьяна Дьяченко. "Это придумал Юмашев, - вспоминает Березовский. - Он позвонил мне в шесть утра и говорит: "У меня есть совершенно гениальная идея". И произносит только одно имя: "Таня". Я спросонья не вполне понял. "Что "Таня"?" Он отвечает: "Таня должна работать с нами в аналитической группе". ...Идея действительно была гениальной, я тогда ее недооценил. Это открывало доступ информации к президенту. До выборов оставалось мало времени, и принимать решения надо было мгновенно. А эти решения мог принимать только президент. Поэтому нужна была оперативность и доверие к этому информационному каналу" .
  Березовский, Юмашев и Чубайс согласились, что участие Татьяны в работе предвыборного штаба принесет неоценимую пользу. Но как обратиться к ней с этим предложением? Как объяснить ее участие российским политическим кругам? По словам Коржакова, эта тройка отводила Тане такую же роль, какую сыграла дочь французского президента Жака Ширака Клод - она смягчила образ отца на президентских выборах во Франции в 1995 году. Фактически Татьяна сыграла куда более важную роль, чем просто советник по связям с общественностью, - она стала одной из ключевых фигур в предвыборной кампании. Все крутилось вокруг нее, и от нее зависели судьбы давних помощников Ельцина .
  Говоря о предвыборной кампании 1996 года, Березовский высоко оценил вклад Татьяны в дело олигархов. "Трудно заподозрить Татьяну Дьяченко в том, что она имела какие-то иные цели, кроме тех, которые имели мы (олигархи) все", - сказал он российскому журналисту .
  Татьяна была частым гостем не только в особняке Березовского; ее нередко видели и в другом предвыборном штабе Ельцина (официальном) - "Президент-отеле". Это была территория Чубайса. Присутствие Татьяны в группе Березовского-Чубайса предопределило кончину предвыборного штаба Сосковца-Коржакова. Позднее Березовский вспоминал, как на новое развитие событий отреагировали "консерваторы": "Сначала они не вполне понимали, что происходит, - так резко изменился весь политический расклад вокруг президента" .
  "В предвыборном штабе Таню назначили независимым наблюдателем, - вспоминает Коржаков. - (На самом деле) все знали, что дочь Ельцина полностью зависит от мнения Березовского и Чубайса" .
  "Несерьезная сумма"
  Березовский и его коллеги делали все возможное, чтобы обеспечить победу Ельцина. Государственным служащим запрещалось принимать участие в предвыборной кампании, однако был задействован практически весь государственный аппарат, особенно губернаторы. Государственным телеканалам, например ОРТ Березовского, полагалось сохранять нейтралитет, однако на них нескончаемым потоком показывали новости, документальные программы и рекламные ролики, возвеличивавшие Ельцина и дискредитировавшие его противников. В соответствии с законом расходы партии на предвыборную кампанию не должны превышать 3 миллионов долларов, но, по оценкам СБП, на кампанию Ельцина было истрачено более одного миллиарда, а по оценкам вашингтонского мозгового треста "Центра по стратегическим и международным исследованиям" - более двух миллиардов долларов .
  "Деньги пошли на губернаторов и на подкуп людей, - вспоминает полковник Валерий Стрелецкий, руководитель отдела по борьбе с коррупцией СБП. - Их истратили на различные фиктивные партии, например партию Ивана Рыбкина (умеренно левая партия), и различные общественные движения, например казачество. "Наш дом - Россия" (партия премьер-министра Черномырдина) тоже получила деньги из этого фонда. Повсюду создавались предвыборные штабы..."
  Какое-то время спустя я спросил Чубайса, во что обошлась предвыборная кампания Ельцина. "Не знаю, не могу сказать, - ответил он. - Но официально зарегистрированный фонд кандидатов (3 млн долларов) - это совсем несерьезно" .
  "Ельцинская предвыборная кампания финансировалась в основном за счет тайных поступлений от российских банков и финансово-промышленных групп, а также отдельных предпринимателей, - говорит Коржаков. - Эти деньги поступали в так называемую "черную кассу"; за них никто не отчитывался. Березовский сразу стал основным распорядителем этой кассы" .
  Много денег из этого фонда ушло на оплату проельцинских программ на частных телеканалах, рекламных щитов, установленных местными градоначальниками, проельцинских рок-концертов, организованных шоу-бизнесом, листовок и плакатов, изданных частными издательствами. Регистрацией денежных поступлений на президентскую кампанию и контролем их расходования в основном занимался предвыборный штаб. Эта система работала как "черная касса".
  "Всю схему координировал теневой предвыборный штаб в доме приемов "ЛогоВАЗа", - говорит Стрелецкий. - Ее придумали те же люди, что придумали залоговые аукционы. В начале 1996 года они много раз встречались в доме приемов "ЛогоВАЗа": Березовский, Татьяна Дьяченко, Чубайс и другие. На этих встречах Татьяна Дьяченко представляла интересы отца, Березовский представлял интересы предпринимателей, а Чубайс руководил самой кампанией" .
  Хотя деньги "черной кассы" прокручивали многие коммерческие банки, главная роль была отведена Александру Смоленскому, возглавлявшему "Столичный банк сбережений" (в котором, как станет известно позже, Березовскому, по некоторым оценкам, принадлежало 25 процентов акций) .
  "Среди банкиров Смоленскому была отведена роль администратора, - объясняет Стрелецкий. - Березовский осуществлял связь с правительственными структурами. Он ближе всех стоял к правительству и фактически играл связующую роль между Кремлем и бизнесом. Если возникал вопрос, который требовал решения властей - какой-нибудь экономический вопрос, представлявший интерес для группы олигархов, - его решал Березовский. Если Смоленский был руками, то Березовский был головой этого организма" .
  Березовский стремился представить себя главным архитектором ельцинской кампании. Он публично хвастался своим превосходством и постоянно принижал роль другого человека, который мог претендовать на титул руководителя кампании, - Анатолия Чубайса. "Ни одной идеи во время этой кампании не исходило от Чубайса, - сказал Березовский в интервью "Коммерсанту". - Он - не генератор идей, но блестящий их аналитик и реализатор. Очень часто наши предложения вызывали у него возражения, но потом он смирялся или подхватывал их. Во всяком случае, он их исполнял, и на очень высоком уровне" .
  Разработанная Березовским схема финансирования президентской кампании была верхом изобретательности: зачем зависеть от добровольных частных взносов, когда можно прокручивать государственные средства? В то время, когда учителя, врачи, солдаты и рабочие месяцами не получали зарплату, миллионы пожилых людей не получали пенсии, ельцинская команда решила бросить миллиарды долларов на переизбрание президента. Но использовать бюджетные средства для финансирования предвыборной кампании - это явно противоречило закону, эти деньги надо было отмыть через крупные промышленные империи Березовского и других олигархов. "Средства "черной кассы" были незаконными не только с точки зрения правил избирательной кампании; они представляли собой выручку от операций на черном рынке", - заметил Стрелецкий. Бизнесмены вносили в "черную кассу" сотни миллионов долларов. В обмен они получали суммы, превышающие их взносы во много раз, в виде государственных субсидий .
  "Метод "вербовки" предпринимателей был продуман заранее, - отмечает Стрелецкий. - Он подводил фундамент под процесс приватизации. Маленькой группе бизнесменов отдали все, весь государственный пирог. ...Бизнесменам, включая Березовского, выигравшим залоговые аукционы в 1995 году, разрешили одержать победу, при этом подразумевалось, что ...разрешая грабеж, государственные чиновники оказывают им услугу, но при одном условии - придет время, когда бизнесмены должны будут дать крупные суммы денег на избирательную кампанию" .
  Государственные пакеты акций, оценивавшиеся на фондовом рынке в июле 1997 года в 14 миллиардов долларов, были проданы на залоговых аукционах олигархам менее чем за один миллиард. Это было далеко не все, что ельцинское правительство заплатило Березовскому и его коллегам за поддержку. Крупные сумы бюджетных денег были оставлены на счетах в уполномоченных банках, которые могли ими свободно распоряжаться в течение нескольких месяцев. Предпринимателям пообещали дополнительные выгоды от приватизации (тоже в миллиарды долларов) после переизбрания Ельцина. И, наконец, как утверждают Коржаков и Стрелецкий, Березовский и другие олигархи получили возможность "снимать сливки" с предвыборной кассы .
  Деньги на президентскую кампанию, вспоминает Стрелецкий, давали тысячи компаний. Практически любая компания, которая зависела от расположения правительства Ельцина, легко поддавалась на уговоры дать деньги на выборы. "Все эти деньги шли в общий котел, общую кассу, а затем оттуда шло распределение средств, - говорит Стрелецкий. - Деньги поступали от самых разных предприятий и структур, но только узкий круг людей, включая Березовского, имел доступ к общаку. Этот узкий круг лиц оставлял часть денег на кампанию, а часть брал себе. ...Прежде чем деньги (на кампанию) доходили до места назначения, они проходили через цепочку посредников, каждый из которых что-то оставлял себе".
  Массовое прикарманивание средств не было секретом для ельцинского окружения. Вечером 16 апреля генерал Коржаков и премьер Черномырдин выпивали в Президентском клубе. У них была редкая возможность обменяться мнениями о ходе избирательной кампании. Коржаков записал разговор на пленку .
  "Ч. Мы сейчас финансовую сторону кампании выборной налаживаем. ...Мне разверстку принесли, и я их предупредил: все будем проверять, смотреть документы, анализировать, суммы колоссальные идут. Это такая ненадежная публика, лучше сразу этих подлецов отшить.
  К. Конечно. Как на вашей кампании "Наш дом - Россия" наживались? Мне же рассказывали. У меня случайно один человек сидел в клубе "Олби", где они все тусовались. Он рассказывал: "Я попал просто в клоаку. Они выпили, и разговоры пошли только о том, как "бабки" делить, как собирать, как кому отдавать. О выборах даже не вспомнили.
  Ч. Подонки. Сейчас даже Смоленский заволновался. ... Не знает, куда деньги уходят. Я хочу с Михаилом Ивановичем переговорить. (Барсуковым, начальником ФСБ.)
  К. Там ребята (в предвыборном штабе) сидят цепкие. Чубайс определяет, какую программу и кто из них экспертирует. В зависимости от этого выделяют деньги.
  Ч. Там цена четыре миллиона, пять, семь, пятнадцать...
  К. Да.
  Ч. Большие суммы. На 200 миллионов много можно сделать, это же в твердой валюте.
  К. Много украсть можно.
  Ч. Все равно украдут, другое дело - сколько. И какова эффективность всех этих дел? Что мы от этого получим? Украдут все равно..."
  "Из их мозгов сделали пюре"
  Если ельцинская кампания была безнадежно коррумпирована, то кандидат от коммунистов был безнадежно скучен. Более того, возникал вопрос: а нужна ли коммунистам победа? Они прекрасно чувствовали себя в роли оппозиционной партии. Генерал Александр Лебедь, один из кандидатов в президенты, впоследствии занявший пост советника Ельцина по национальной безопасности, утверждает: с 1993-1994 года лидеры коммунистической партии тайно получали деньги от правительства. Другими словами, лидеры коммунистов были не так независимы, как казалось их сторонникам .
  И все же у коммунистов была неплохая возможность выиграть выборы. Россия разваливалась, и ответственность за это лежала на правительстве Ельцина. Кроме того, коммунисты располагали мощной сетью первичных парторганизаций; их активисты работали в самых отдаленных уголках страны. Эти преданные соратники вполне годились для того, чтобы вести кампанию по старинке: агитировать по квартирам, раздавать на улицах листовки, проводить митинги. И все-таки коммунистам было трудно достучаться до масс. Им крайне не хватало денег, у них не было доступа к телевидению.
  Именно последнее роковым образом сказалось на предвыборной кампании коммунистов. Большинство россиян узнавали новости почти исключительно с телевизионных экранов. Телеканалы - и государственные, и частные - объединились вокруг Ельцина. Они развернули мощную пропагандистскую кампанию. Президент появлялся в программах новостей каждый вечер: встречался с пенсионерами Заполярья, обещал большие деньги забытым населенным пунктам, шутил с колхозниками, пожимал руки мэру брошенного на произвол судьбы промышленного города. "Господин Ельцин полностью контролирует СМИ, - заметил конгрессмен от штата Индиана Ли Хэмилтон во время слушаний в Конгрессе в апреле 1996 года по делу о российской организованной преступности.- Другого претендента (Зюганова) на телеэкранах вообще не показывают" .
  Российские СМИ в своем большинстве зависели от государственных дотаций. Газеты зависели от дешевых расценок в государственных типографиях; телеканалы зависели от низких расценок государственных вещательных структур. Крупнейший потребитель государственных щедрот - полугосударственный-получастный канал ОРТ Березовского - получал более 200 миллионов долларов государственных дотаций в год. Большинство российских СМИ не могли существовать без государственных дотаций, и это обстоятельство позволяло правительству контролировать содержание публикаций и программ. Самым эффективным оружием был подкуп .
  Где-то в середине президентской кампании стали появляться разоблачительные материалы американских журналистов: команда Ельцина подкупала нуждавшихся в деньгах журналистов и их начальников, предлагая им напечатать лестные материалы о президенте. Ставка варьировалась: от ста долларов провинциальному репортеру за одну положительную статью до миллионов долларов владельцам крупнейших российских газет .
  Расследуя скрытые денежные потоки ельцинской кампании, полковник Стрелецкий пришел к выводу, что самые большие деньги получало телевизионное начальство. По словам Стрелецкого, среди документов, попавших в руки СБП, была обнаружена бухгалтерская проводка за первую половину 1996 года на 169 миллионов долларов, переведенных ОРТ Березовского. Стрелецкий утверждает, что деньги действительно перевели, но ОРТ получило только 30 миллионов долларов .
  Рождение свободной прессы в России было одним из немногих обнадеживающих достижений за последнее десятилетие. Но во время президентской кампании 1996 года наблюдался заметный откат к прошлому. Березовский даже признал, что "не верит в свободу прессы в том смысле, в каком это понятие представляют идеалисты" .
  Сергей Пархоменко, редактор журнала "Итоги", заявил в интервью "Los Angeles Times", что готов поступиться журналистской этикой, лишь бы коммунисты не пришли к власти. "В этой игре ставки неравны, - сказал он. - Поэтому я готов поступиться справедливостью. Поэтому я готов разжигать в людях дикую антикоммунистическую истерию" .
  На ТВ сняли целый ряд документальных фильмов о Борисе Ельцине, в основном о его молодых годах - лучшей поре жизни. Героиней одного фильма была его жена, Наина, заботливая бабушка, - у себя дома она рассказывает о том, какую счастливую жизнь прожила с мужем. Самую решающую роль, возможно, сыграло почти ежевечернее появление президента в новостях. Либо он участвовал в важных событиях (прекращение огня в Чечне, визит Билла Клинтона в Москву, таможенное соглашение между Россией и Белоруссией), либо, в отсутствие таковых, работал в Кремле или встречался с рабочими в провинции. Зюганова же практически не было ни видно, ни слышно. К концу кампании, когда Ельцин заболел, коммунисты попытались поднять вопрос: нужен ли России больной президент? Они хотели купить рекламное время на государственном телевидении, но получили отказ .
  Коммунисты теряли голоса, потому что плохо проводили рекламную кампанию, между тем ельцинской команде помогали лучшие западные специалисты. Одним из первых имиджмейкеров президента стал Тим Белл, гениально проведший кампанию по выборам Маргарет Тэтчер в 1979 году. Ельцинский штаб также привлек к сотрудничеству менеджеров, обеспечивших убедительную победу в выборах калифорнийского губернатора Пита Уилсона в 1994 году. Американские специалисты располагались в ельцинском предвыборном штабе, в "Президент-отеле". Они получили жесткое указание "не светиться" и выходить из отеля только в крайних случаях. Калифорнийская команда располагалась в номере 1120 "Президент-отеля"; номер 1119 напротив был занят Татьяной Дьяченко. Профессиональные отношения между ними, по хвастливому признанию американского политолога Джорджа Гортона журналу "Time", были необычайно тесными: у Татьяны и американцев был один и тот же секретарь, одни и те же факсовые аппараты. Она была связующим звеном между американцами и российским президентом. "Американские консультанты относились к категории принцев заморских, - ворчливо замечает Коржаков. - После очередного совещания в штабе Таня сразу бежала к ним обсудить свежую информацию" .
  Американцы предложили такие грязные приемы, как использование "команды правдолюбцев": отслеживать выступления Зюганова, сбивать его с толку каверзными вопросами и пытаться вывести из себя. Они усилили основные приемы ведения современных политических кампаний - каждодневные памятки с указанием неотложных задач, насущных тем для выступления, подлежащих передаче образов. Они делали простые вещи - Ельцина с хмурым взглядом на рекламном плакате заменяли улыбающимся Ельциным. Его появления перед фото- и телекамерами жестко режиссировались, чтобы создавалось впечатление экспромта. Постоянно проводившиеся опросы общественного мнения и заседания фокус-групп анализировали настроения российских избирателей, в соответствии с которыми корректировался тон президентской кампании .
  Ельцина отправили в изнурительную предвыборную поездку по стране - впервые в истории России. Российский президент надевал шахтерскую каску и спускался в угольные шахты. Он встречался с солдатами в отдаленных военных гарнизонах. Он принимал хлеб-соль в глухих деревушках. На рок-концерте в Москве, организованном Сергеем Лисовским, Ельцин приплясывал на сцене в такт музыке. Россия никогда раньше не знала такой акции, как рассылка миллионов писем за подписью Ельцина ветеранам Великой Отечественной войны, где им выражалась благодарность за службу (многие получатели, видимо, решили, что письма подписал сам Ельцин) .
  Но самая изощренная реклама велась российскими рекламщиками, которых обучили американцы. Компания "Видео интернэшнл" получила заказ на создание официальной рекламы предвыборной кампании - пятнадцати рекламных роликов. По замыслу создателей, в них не было места лобовой рекламе. Поскольку Ельцин не сходил с экранов телевизоров во время вечерних выпусков новостей, его присутствие в рекламных роликах не требовалось. Проект состоял из одноминутных сюжетов о жизни спортивных звезд и заводских рабочих, бабушек и бывших министров, колхозников и учителей, солдат и артистов. Под сентиментальную музыку эти люди рассказывали о нелегких временах и испытаниях, выпавших на их долю, о своих надеждах и чаяниях. Ролики заканчивались словами: "Верю. Люблю. Надеюсь. Б.Н.Ельцин".
  Как заметили журналисты Ли Хокстейдер и Дейвид Хоффмэн из "Washington Post", "сюжеты роликов были, скорее, в духе сторонников коммунистов, но все говорили, что будут голосовать за Ельцина". Большинство россиян впервые подверглись столь изощренной обработке со стороны СМИ. "Из их мозгов сделали пюре", - сказал Алексей Левинсон из Всероссийского центра по изучению общественного мнения .
  Монеты народу
  Ельцин оказался хорошим кандидатом. Он прислушивался к своим советникам, когда они велели ему пользоваться телесуфлером, носить хорошие костюмы, больше улыбаться. Он знал, что надо выглядеть более энергичным и мужественным. В предвыборных поездках он представал эдаким щедрым чудаком-волшебником. Он приезжал в какой-нибудь заброшенный промышленный городок и обещал всем выплатить задолженность по зарплате; одной женщине в толпе даже пообещал машину (и она ее получила). Ельцин был царем, бросавшим народу серебряные монеты. Но были и серьезные поступки: он создал специальный "Президентский фонд" (из бюджетных средств) по выплате задолженности по зарплате и пенсиям.
  Подобная щедрость вела к росту инфляции. Поскольку экономика продолжала сокращаться, обещанные Ельциным деньги брались из валютных резервов и кредитов иностранных банков.
  К счастью, весной МВФ предоставил России самый большой кредит - 10,2 миллиарда долларов на три года. Кредит быстро испарился. Несмотря на денежные вливания, валютные резервы Центрального банка за первую половину 1996 года сократились с 20 до 12,5 миллиардов долларов. Иными словами, за первые шесть месяцев 1996 года российское правительство истратило по крайней мере 9 миллиардов долларов. Часть денег пошла на ельцинскую предвыборную кампанию, часть - особо приближенным бизнесменам и государственным чиновникам, часть - на погашение многомесячной задолженности по зарплате .
  Совмещая изощренные западные предвыборные технологии с грубым давлением на местные власти, ельцинская кампания набирала обороты. Президент начал демонстрировать боевой задор, решая государственные дела. Вдруг появились заметные успехи, например убийство лидера чеченских боевиков, президента Джохара Дудаева. Эта операция была выполнена эффектно. Чеченский президент погиб от разрыва управляемого снаряда, наведенного на сигнал его сотового телефона. Гибель Дудаева обернулась для кампании Ельцина крупной удачей. Два месяца спустя с чеченскими боевиками удалось договориться о прекращении огня. Россияне вздохнули с облегчением .
  Правление Ельцина одержало еще одну победу 2 апреля, когда был подписан союзный договор с Республикой Беларусь - ловкий ход, отвечавший давнему стремлению россиян к объединению славянских земель бывшего Советского Союза. (На самом деле это соглашение осталось без последствий, поскольку никак не сблизило эти две страны.) В середине апреля в Москву приехал Билл Клинтон и снисходительно внимал Ельцину, бившему себя в грудь по поводу величия России, что также нашло живой отклик у россиян.
  Национальный фонд спорта
  Победа Ельцина над коммунистами была не за горами, а тем временем в ближнем окружении президента разразилась борьба за власть. Борис Березовский ополчился на своего прежнего покровителя - генерала Коржакова. В своих интервью и воспоминаниях Коржаков не уточняет, когда начались разногласия. До лета 1995 года между Коржаковым и Березовским все было прекрасно. Начальник СПБ помог магнату прибрать к рукам "Аэрофлот" и создать нефтяную холдинговую компанию "Сибнефть". Но осенью, когда проходили залоговые аукционы, Коржаков отсутствовал. Это отсутствие на кухне, где шел дележ промышленного пирога страны, особенно проявилось в неудавшейся попытке "Инкомбанка" (особенно близкого Коржакову) выиграть хотя бы один залоговый аукцион; дважды "Инкомбанк" пытался участвовать в аукционах по продаже акций крупных российских нефтяных компаний, и дважды ему бесцеремонно отказывали. Кроме того, Березовский больше не нуждался в Коржакове как канале связи с Ельциным - теперь у него были Татьяна Дьяченко и Валентин Юмашев. Наконец, если утверждение Коржакова о том, что Березовский просил его убить Гусинского, - правда, то отказ начальника СБП выполнить эту просьбу сказался бы на его отношениях с Березовским. Так или иначе, к концу 1995 года Березовский окреп настолько, что мог обойтись без протекции Коржакова.
  "В окружении президента поняли, что Коржаков им мешает, - говорит Стрелецкий. - Коржаков не подпускал (бизнесменов) к Ельцину, не разрешал им приближаться к Ельцину со своими корыстными интересами. Помощники президента всегда нервничали, потому что Коржаков не спускал с них глаз и не позволял грабить безнаказанно. Они решили, что Коржакова надо убрать" .
  Березовский действовал быстро. В начале апреля он познакомил Татьяну Дьяченко с некоторыми неприглядными сторонами политических интриг в Кремле: он раскрыл ей секреты Национального фонда спорта (НФС). НФС был основан в 1992 году тренером Ельцина по теннису Шамилем Тарпищевым. Тарпищеву были свойственны те же открытость и дух товарищества, за которые Ельцин так любил Коржакова. Это был высокий человек с добродушной улыбкой, в его энергичной походке угадывались природные подвижность и быстрота. Ельцин дал Тарпищеву все, что тот хотел. Как и структура, созданная покойным гангстером-филантропом Отариком, НФС должен был зарабатывать деньги для находившегося в бедственном положении российского спорта.
  Когда в 1993 году Тарпищева назначили министром по физической культуре и спорту, он отошел от каждодневного руководства НФС. Новым президентом стал тридцатитрехлетний Борис Федоров, в прошлом инженер, а ныне бизнесмен. Фонд спорта был фантастически прибыльной структурой. Он получил право беспошлинного ввоза в страну алкоголя и табака, при этом не платил налоги с прибыли. Расследование, позднее проведенное полковником Стрелецким, показало, что за два года НФС получил прибыль в 1,8 миллиарда долларов. "Эти деньги разворовывались, - говорит Стрелецкий. - Только незначительные суммы шли на поддержку спорта. Федоров и его друзья сколотили огромные состояния за счет государственного бюджета" .
  В конце 1994 года Березовский сделал Федорова одним из акционеров-учредителей ОРТ. Федоров завоевал доверие другого предпринимателя со скандальной репутацией - Олега Бойко, который финансировал "молодого реформатора" Егора Гайдара и был замешан в многочисленных темных сделках. Будучи партнером Березовского, Бойко вложил деньги в скандально известное казино "Черри", одного из его компаньонов серьезно ранили при покушении на его жизнь в гангстерском стиле. Когда в середине 1995 года банк Бойко "Национальный кредит" рухнул, оставив долги на сотни миллионов долларов государственному Сбербанку, Федорова назначили президентом и лопнувшего банка, и холдинговой компании Бойко "Олби". Эти компании тоже стали получать щедрые дары от НФС .
  Высокоприбыльные операции НФС вызывали зависть. В марте 1995 года, в тот же месяц, когда был убит генеральный директор ОРТ Влад Листьев, неизвестный киллер застрелил Льва Гаврилина, начальника отдела по внешнеэкономическим связям НФС. По словам Стрелецкого, Федоров растратил 300 миллионов долларов из средств НФС. В России такое крупномасштабное воровство почти всегда сопровождалось бандитизмом .
  "Часть денег (НФС) ушла на необоснованные кредиты различным коммерческим структурам, - вспоминает Стрелецкий. - Федоров создал около восьмидесяти коммерческих предприятий вокруг НФС и распределял все поступавшие деньги между ними. В конечном счете, мы не смогли отыскать никаких денег и в этих коммерческих структурах. Они ушли дальше по цепочке" .
  Поскольку НФС являлся одной из структур, составлявших фундамент ельцинского режима, от Федорова ждали денег на президентскую кампанию. Где-то в конце марта или начале апреля, говорит Стрелецкий, Федорову велели принести в предвыборный штаб 10 миллионов долларов наличными. Федоров приехал в "Президент-отель" с деньгами в чемодане и отдал его Чубайсу. Коржаков, будучи страстным спортивным болельщиком и полагая, что в его обязанности входит контроль над деятельностью НФС, был очень недоволен, когда узнал, что деньги НФС идут его соперникам - в предвыборный штаб Березовского-Чубайса.
  "Когда мы узнали об этом, мы пригласили его (Федорова) на беседу, - говорит Стрелецкий. - Сначала Коржаков встретился с ним утром в Кремле; потом вечером с ним в Белом доме встретился я. Мы сказали ему: ты должен вернуть деньги в НФС, потому что тогда шла подготовка к Олимпийским играм и к чемпионату мира по футболу и денег не было. Коржаков сказал: ты должен вернуть эти деньги, потому что они принадлежат государству" .
  В тот же вечер Федоров поехал к Березовскому в дом приемов "ЛогоВАЗа" - поделиться возникшими проблемами. Березовский пригласил на встречу своего друга Валентина Юмашева и дочь президента Татьяну Дьяченко. Он также записал разговор на пленку. Федоров заявил, что его прижали к стенке мафиозные структуры, действующие внутри президентской администрации - в первую очередь СПБ генерала Коржакова и ФСБ генерала Барсукова. Генерал Коржаков вымогает у него взятку в 10 миллионов долларов, сказал Федоров. Он также обвинил друга Коржакова Шамиля Тарпищева в связях с организованной преступностью. "Коржаков с Барсуковым меня убьют, - заявил Федоров. - Скажите президенту, что нельзя окружать себя бандитами" .
  Этот рассказ о коррупции и преступности поверг Татьяну Дьяченко в шоковое состояние. "(Заявление Федорова в доме приемов "ЛогоВАЗа") было хитроумным ходом, придуманным в основном Березовским для дискредитации Коржакова, Барсукова и Тарпищева в глазах президентской дочери, - говорит Стрелецкий. - Представление было умело срежиссировано и разыграно". Дело НФС, как и многие российские скандалы того времени, до конца расследовано не было, поэтому оценить правдивость этих заявлений трудно .
  "Нам сразу стало известно об этом спектакле и о существовании записи, - говорит Стрелецкий. - Тогда Березовский страшно испугался. На следующий день он пришел к Барсукову с кассетой и сказал: "Я к этому не имею никакого отношения, просто Федоров пришел и наговорил весь этот ужас. Послушайте". На всякий случай Березовский оставил себе копию кассеты". По словам Стрелецкого, Березовский отдал кассету спецслужбам, потому что боялся Коржакова и Барсукова и хотел показать им, что он все еще на их стороне. Но Березовский не просто проявил верность давним патронам - он дал им понять, что располагает убойным компроматом .
  Коржаков не сидел сложа руки. 21 мая, почти через два месяца после записанной на пленку встречи в доме приемов "ЛогоВАЗа", главу НФС остановили сотрудники подмосковной милиции; под сиденьем его машины они обнаружили пакетик с кокаином. Его арестовали. Позже дело закрыли, однако анализ мочи, волос и ногтей Федорова подтвердил, что глава НФС действительно баловался кокаином. (Федоров умер от инфаркта в 1999 году в возрасте тридцати девяти лет.) Его отпустили почти сразу после ареста, но с поста президента НФС уволили. Его место занял Стрелецкий из СБП .
  Тактика устрашения
  Руководители президентской кампании понимали: проводись выборы как референдум по результатам деятельности президента, он почти наверняка проиграл бы. Деятельность Ельцина на посту российского президента не выдерживала никакой критики; даже самых изощренных имиджмейкеров ожидал полный провал. Кампанию решили построить на контрасте. Да, россияне на дух не переносили Ельцина и его политику, но голода и гражданской войны они боялись еще больше. Надо было убедить их, что победа коммунистов обернется для России катастрофой, и Ельцин - единственный гарант стабильности.
  По телевизору стали постоянно крутить хронику об ужасах коммунистического режима. В последние недели предвыборной кампании отпечатали больше миллиона плакатов, на которых был изображен Зюганов, а внизу подпись: "Это может быть ваша последняя возможность купить продукты!" Плакаты расклеили на продуктовых рынках по всей стране. Тогда же газета "Коммерсант", видимо на собственные деньги, напечатала 10 миллионов листовок под заголовком "Боже упаси!"; в них рассказывалось, какие беды могут обрушиться на Россию в случае прихода к власти коммунистов. Эти листовки россияне находили в своих почтовых ящиках .
  10 июня в доме приемов "ЛогоВАЗа" Борис Березовский собрал "группу тринадцати" (в этот раз было на два подписанта меньше), чтобы подписать еще одно открытое письмо по поводу выборов. Это письмо в открытую призывало голосовать за Ельцина. Кандидат от коммунистов Геннадий Зюганов подвергался в нем жестокой критике. Экономическая программа коммунистов, говорилось в письме "группы тринадцати", "нацелена на возврат страны в лучшем случае к ситуации середины восьмидесятых". В худшем случае, говорилось между строк, победа коммунистов приведет к голоду, войне и массовому террору. "Если меры, изложенные в программе (коммунистов) будут выполнены, катастрофа разразится через четыре-шесть месяцев", - предупреждала "группа тринадцати". Идея коренным образом изменить стратегию группы, и в частности выступить с этим ужасающим пророчеством, принадлежала Березовскому .
  "Сегодня лидеры коммунистов не скрывают, что для них самое важное: изменить форму собственности и в очередной раз сделать государственную собственность главной, - сказал Березовский в интервью российской газете за несколько недель до этого. - Мы уже провели сверхэксперимент, который доказал... что эта форма собственности (социалистическая) порождает неэффективную экономику, не способную обеспечить элементарные потребности народа. Отсюда напрашиваются простые выводы: если экономика не способна обеспечить потребности народа, нужны политические средства. Какие? Построить лагеря, уничтожить пару миллионов людей, создать внешнего врага - остальное абсолютно ясно" .
  Менеджер предвыборной кампании Ельцина Анатолий Чубайс и через полтора года после выборов придерживался этой линии. Он сказал мне: "Ничего более омерзительного, отвратительного, человеконенавистнического и чудовищного, чем коммунизм, не существует... Зюганов - это уничтожение частной собственности, тоталитаризм, уничтожение свободы, лагеря и убийство миллионов людей" .
  Да, советский коммунизм действительно был тоталитарным и античеловечным, и в первые десятилетия своего существования он действительно проводил геноцид русского народа, но ко времени прихода Горбачева к власти он сильно изменился. Членами компартии в 90-е годы были в основном пожилые люди, стремившиеся сохранить систему социального обеспечения. Связывать режим Горбачева, не говоря уже о коммунистической партии Зюганова, с ГУЛАГом, голодом и гражданской войной - это явный перебор.
  Одиннадцатого июня, на следующий день после публикации второго письма "группы тринадцати", в московском метро произошел взрыв бомбы, унесший жизни четырех человек. Сторонники Ельцина немедленно обрушились с обвинениями в адрес экстремистски настроенных коммунистов и вновь обратились к россиянам с призывом "голосовать за гражданский мир и стабильность". Никто не взял на себя ответственности за взрыв, виновные найдены не были .
  Вербовка генерала Лебедя
  Пока сторонники Ельцина и коммунисты обливали друг друга грязью, у остальных сильных кандидатов сохранялась возможность сформировать блок антикоммунистический и антиельцинский одновременно. Одним из таких кандидатов был либеральный парламентарий Григорий Явлинский, автор экономической программы "500 дней". Явлинский, человек умный и проницательный (он всегда давал исключительно точный анализ ситуации в России), с безупречной репутацией, но с ограниченным контингентом избирателей - уж слишком явным представителем интеллигенции он был. Так или иначе, объединять свое "Яблоко" (набиравшее в социологических опросах 10 процентов голосов) с какой-нибудь партией он постоянно отказывался.
  Другим сильным кандидатом был Владимир Жириновский, набравший наибольшее число голосов на выборах в Государственную думу в 1993 году. Однако на этот раз кампании Жириновского не хватало прежнего блеска. Он смягчил свою экстремистскую риторику и не мелькал на экранах телевизоров; как следствие в социологических опросах он набирал около 5 процентов. В любом случае Жириновский зарекомендовал себя ставленником ельцинского режима.
  Фактически оставался только генерал Александр Лебедь. Бывший командир в воздушно-десантных войсках в афганской войне, в 1991 году он сыграл ключевую роль в том, что во время августовского путча армия заняла сторону Ельцина. Два года спустя, являясь командиром 14-й армии, он сохранил мир между Приднестровской республикой и Молдавией. В Лебеде больше всего привлекали его личные качества: жесткость, прямота, откровенность и честность. Россия давно ждала всадника на белом коне, который навел бы в стране порядок, и для многих этим человеком был Лебедь.
  Борис Березовский приметил его давно. Порвав с Коржаковым, Березовский решил сделать ставку на нового российского силовика - генерала Лебедя. Он надеялся, что, неискушенный в интригах Кремля, Лебедь станет пешкой в руках закулисных игроков. В краткосрочной перспективе основная ценность генерала состояла в его способности оттянуть на себя большое число голосов. Он проповедовал закон и порядок и нашел отклик среди избирателей, собиравшихся голосовать за коммунистов .
  Восьмого мая Березовский и другие члены "группы тринадцати" встретились в Москве с Лебедем. Выйдя после двухчасовой встречи за закрытыми дверями, они воздержались от комментариев. Когда к генералу Лебедю подошли журналисты, он отмел домыслы о том, что между ним и ельцинским лагерем было достигнуто соглашение. "Меня не купили, - сказал он. - Я не продаюсь" .
  Возможно, грубоватого генерала-десантника и не купили, но Березовский и его деловые партнеры дали деньги на его избирательную кампанию. Вдруг он стал заметным кандидатом - замелькал на телеэкранах, в газетах, на рекламных щитах. По мере роста своей популярности Лебедь отбирал все больше голосов у коммунистов .
  Шестнадцатого июня Ельцин победил в первом туре выборов. Он получил 35 процентов голосов, а его противник Геннадий Зюганов - 32 процента. Сюрприз преподнес Лебедь, получивший солидный результат - 15 процентов. Второй тур назначили на 3 июля.
  Сразу после первого тура события стали развиваться стремительно. 18 июня Ельцин назначил генерала Лебедя советником по национальной безопасности и секретарем Совета безопасности. Для вхождения в состав правительства Лебедь поставил одно условие - уволить с поста министра обороны генерала Павла Грачева. Грачева уволили на следующий день. С государственной точки зрения это надо было сделать давно. Некомпетентный и хвастливый, Грачев нес ответственность за развал Российской армии и кровавую авантюру в Чечне. Но политически его отставка таила в себе опасность. Грачев был одним из старейших и ближайших друзей генерала Коржакова, и его отставка была сигналом, что лагерь Березовского-Чубайса идет против всей "консервативной" фракции в ельцинском окружении. Эта фракция, теперь состоявшая из трех человек - Коржакова, Михаила Барсукова (начальник ФСБ) и первого вице-премьера Олега Сосковца, - осталась единственной преградой, мешавшей группе Березовского-Чубайса установить полный контроль над Кремлем.
  Коробка с деньгами
  Со своей стороны Коржаков уже принял решение: раскрыть секреты "черной кассы" ельцинской предвыборной кампании. В переизбрании Ельцина сомнений практически не было, и это позволяло предать гласности махинации предвыборного штаба. Коржакову надо было действовать стремительно. Ситуация менялась ежедневно. "Во время президентской кампании 1996 года Ельцин поручил мне не только участвовать в важнейших выборных мероприятиях, но и контролировать финансовую деятельность предвыборного штаба, - сказал он жестко. - Сотрудники СБП выявили серьезные нарушения, суть которых можно сформулировать предельно кратко: деньги из предвыборной кассы безбожно разворовывали" .
  В день, когда Лебедь вступал в должность секретаря Совета безопасности, оперативная группа из отдела полковника Стрелецкого по борьбе с коррупцией СБП готовилась к началу операции. У команды Стрелецкого было мало шансов попасть в "Президент-отель" - вотчину Чубайса. СБП не могла проникнуть и в дом приемов "ЛогоВАЗа" Березовского. К счастью, у ельцинской кампании имелся еще один опорный пункт - Белый дом, где хранились важные предвыборные документы и деньги.
  Поздно вечером 18 июня сотрудники Стрелецкого проникли в комнату 217 в Белом доме. Это был кабинет Германа Кузнецова, заместителя министра финансов и, по сведениям СБП, одного из основных распорядителей "черной кассы". В сейфе Кузнецова оперативники нашли пачки долларовых купюр, а также квитанции об уже переведенных в иностранные банки средствах .
  "Офицеры СБП обнаружили полтора миллиона долларов наличными вместе с корешками от платежных поручений, которые доказывали, что средства кампании переводились на счета офшорных кампаний, - вспоминает Стрелецкий. - Мы не знали, кому принадлежали эти компании, какие услуги они оказывали. Но мы поняли механизм, с помощью которого средства из "черной кассы" переводились на счета иностранных банков.
  Мы нашли подготовленные платежные поручения для перевода денег на офшорные счета. По одной такой платежке, например, 5 миллионов долларов должны были перевести в банк на Багамах за рекламные и полиграфические услуги. Мы нашли 20 таких счетов. На каждом корешке платежки стояли номер и дата. Мы обнаружили квитанции с номерами 21, 22, 23, 24. Умножаем 24 на 5 миллионов и получаем 120 миллионов долларов. Это дает некоторое представление о размахе хищений.
  Часть средств "черной кассы" хранилась наличными в сейфах и чемоданах; часть держали в банках, на специальных счетах. Платеж почти всегда производился наличными, чтобы избежать внимания со стороны налоговых органов. Для обналичивания средств, находившихся в российских банках, деньги переводили за границу и обналичивали там. В этот момент деньги превращались в "черный нал".
  Цепочка могла выглядеть следующим образом: допустим, 50 миллионов долларов переводили из российского банка на Багамы. Затем эти деньги переводили в другую страну, в Европу, например, или страны Балтии. Оттуда деньги перевозили в Россию наличными и помещали в "черную кассу". Но назад ввозили не все деньги. Например, если из России перевели 50 миллионов, совсем не обязательно, что столько же ввозили назад; могли ввезти только 10 миллионов. Эти деньги никто не контролировал. Они распределяли большую часть этих средств по собственным счетам, где хотели. Это была крупномасштабная афера" .
  К переводу денег за границу привлекались почти все крупные банки - "Столичный", "Менатеп", "Российский кредит", "Мост-банк", "Альфа-банк" и другие. Центральный банк России не шевельнул и пальцем, возможно, потому что сам занимался перекачкой минимум одного миллиарда долларов из средств МВФ в свою собственную офшорную "черную кассу" - финансовую компанию "Fimaco", зарегистрированную в налоговом раю на острове Джерси.
  "Каждый, кто участвовал в ельцинской предвыборной кампании, включая Березовского, хотел сделать на этом деньги, - говорит Стрелецкий. - Для этого они искусственно завышали свои расходы. Заключали липовые контракты на оказание рекламных или полиграфических услуг. За границей часть денег распределялась по личным счетам банкиров и государственных чиновников, а часть возвращалась в Россию. Расследование, проведенное СБП, показало, что из средств избирательной кампании было похищено от 200 до 300 миллионов долларов, в основном бизнесменами, близкими к предвыборному штабу в Москве" .
  Сейф Германа Кузнецова оказался кладезем информации. Сделав тщательную опись всего найденного, сотрудники Стрелецкого положили полтора миллиона долларов назад в сейф. Они знали, что эти деньги получены в Министерстве финансов, но хотели посмотреть, кто за ними придет .
  На следующий день, 19 июля, в 17:20 при выходе из Белого дома сотрудники милиции задержали двух активистов президентской кампании с тяжелой картонной коробкой из-под ксероксной бумаги; она была набита пачками долларовых купюр - всего 500 тысяч долларов наличными. Активистов арестовали .
  Это были Аркадий Евстафьев, бывший пресс-секретарь Чубайса, и Сергей Лисовский, давнишний партнер Березовского по рекламному бизнесу на ОРТ. Оба они были на ведущих ролях в президентской кампании. Лисовский оставил в сейфе Кузнецова простую расписочку - клочок бумаги со словами "500 000 у.е. Лисовский" .
  Во время допроса сотрудниками СБП и ФСБ они своей вины не признали. "А.В.Евстафьев заявил, что не имеет никакого отношения к изъятой валюте и вообще не знает, откуда она вдруг появилась, - позднее отметил в своем докладе генеральный прокурор России. - Лисовский С.Ф. в своем коротком объяснении сказал, что изъятая валюта предназначалась для платы артистам за проведенные в ходе избирательной кампании концерты" .
  Арест двух активистов кампании Ельцина с коробкой валюты дал СБП неопровержимые доказательства: в предвыборном штабе Березовского-Чубайса имеют место крупномасштабные мошенничество и растрата.
  Федоров остается в живых
  Незадолго до того дня, когда сотрудники СБП на выходе из Белого дома задержали Евстафьева и Лисовского с коробкой валюты, в другом районе Москвы было совершено покушение на бывшего президента Национального фонда спорта Бориса Федорова. Его спасло от смерти чудо. Покушение произошло рядом с его домом. После первого выстрела пистолет киллера заклинило, и тогда он несколько раз ударил Федорова ножом в шею и грудь. Но Федоров выжил; он скрылся в Западной Европе. Это было кровавое завершение странной истории, которая началась с посещения Федоровым дома приемов "ЛогоВАЗа" три месяца назад.
  На следующий день Анатолий Чубайс созвал пресс-конференцию и обвинил в происшедшем генерала Коржакова. Все знали о конфликте генерала с Федоровым, включая отставку Федорова с поста президента НФС. "Думаю, наша общая задача - выяснить, какую роль сыграли господа Барсуков и Коржаков в событиях, связанных с господином Федоровым", - заявил Чубайс .
  Он заметил, что полковник Стрелецкий, сменивший Федорова на посту президента НФС, также руководил операцией по задержанию людей с коробкой валюты. Оба инцидента, заявил Чубайс, - дело рук полковника Стрелецкого и других офицеров СБП. "Так называемая коробка из-под ксерокса - традиционный компонент провокации КГБ советского образца, - сказал Чубайс. - Недавно мы были свидетелями сходной ситуации, когда подбросили наркотики" .
  Организаторов преступления так и не нашли. Если покушение совершили по приказу Коржакова, то работа была выполнена на удивление топорно, хотя шеф СБП мог выбирать из лучших профессионалов КГБ.
  "Мое личное мнение - что это было выгодно только Березовскому, для того чтобы дискредитировать окончательно в глазах президента Коржакова и Барсукова, - говорит Стрелецкий. - У Березовского была запись разговора с Федоровым, и вся страна уже знала о непримиримом конфликте между Федоровым и Коржаковым. Другими словами, всей стране было ясно, что эти двое - противники. Оставалось только организовать попытку покушения. И она была организована. Подозрение сразу пало на нас" .
  Россия еще не знала содержания разговора между Березовским и Федоровым, записанного на пленку; СМИ еще не обнародовали подробности криминальных интриг, которыми поделился Федоров. Но один человек уже слышал обвинения Федорова в адрес Коржакова - Татьяна Дьяченко. Жестокая попытка покушения на жизнь Федорова, казалось, подтверждала ужасные вещи, которые она слышала в тот вечер в доме приемов "ЛогоВАЗа".
  Полковник Стрелецкий убежден, что покушение на Федорова заказал Березовский или кто-нибудь из его окружения. "Что этот союзник дал Березовскому? - спрашивает он. - Союзник - явление временное. Для Березовского все люди делятся на две категории: презерватив в упаковке и использованный презерватив. Как только человек использован, Березовский его выбрасывает" .
  Восьмого июля, через пять дней после второго тура выборов, "Новая газета" опубликовала стенограмму федоровской пленки. В тот же вечер НТВ озвучила отрывки в новостях. Пленку прессе передала, по всей видимости, группа Березовского-Чубайса, чтобы публично дискредитировать Коржакова .
  Как ни странно, сам Федоров не был уверен в том, кто организовал на него покушение. Через день после разоблачительной публикации в "Новой газете" он дал интервью "Комсомольской правде", где лишь предполагал, что его "подставил" Березовский. "Разговор, приведенный в статье, слеплен из разных фрагментов, в том числе из подслушанных в разное время бесед", - жаловался Федоров. На вопрос, а был ли вообще этот знаменитый разговор, Федоров ответил: "Вообще-то был, по адресу Новокузнецкая, 40 (представительство Березовского). Но к тому, о чем там говорилось, кто-то добавил много чего другого" .
  Жена Федорова была более откровенной. В интервью, опубликованном в "Комсомольской правде" рядом с интервью мужа, она сказала, что, по ее мнению, за покушением стоят те же люди, которые организовали публикацию в "Новой газете" .
  Итак, Анатолий Чубайс обвинял людей Коржакова в организации провокаций в стиле КГБ - история с кокаином, подброшенным в машину Федорова в мае, с коробкой из-под ксерокса, подброшенной Евстафьеву с Лисовским. Между тем Федоров с женой в интервью не исключали возможности, что само покушение 19 июня было провокацией с целью очернить Коржакова, представив его как главного подозреваемого .
  "Либо они затыкаются, либо посажу"
  Возможно, правда о попытке покушения на Федорова никогда не всплывет. Но косвенные улики указывали непосредственно на Коржакова тем более, что за несколько дней до покушения, задержали людей с коробкой из-под ксерокса. В итоге у ельцинистов, желавших избавиться от шефа СБП, на руках оказались сильные козыри. Девятнадцатого июня Коржаков ехал домой со встречи с Михаилом Барсуковым, на которой они обсуждали арест Евстафьева и Лисовского (с коробкой валюты). В машине раздался звонок. Звонила Татьяна Дьяченко из дома приемов "ЛогоВАЗа". "Вы должны отпустить их, - кричала Татьяна в трубку. - Это конец выборам" .
  Но Коржаков отказался.
  Вечером большинство ключевых игроков ельцинской предвыборной команды - Березовский, Чубайс, Гусинский, Борис Немцов, Евгений Киселев, Татьяна Дьяченко и другие собрались в доме приемов "ЛогоВАЗа". Встреча затянулась далеко за полночь. В группе царила крайне тревожная атмосфера. Никто не знал, сколько известно СБП о коррупции в предвыборном штабе Ельцина, далеко ли продвинулось расследование по делу о коробке с валютой .
  "С Трофимовым (директором ФСБ по Москве) я разговаривал в час ночи, в момент, когда все это происходило, - позднее вспоминал Чубайс. - Он мне врал, что он не знает, кто такой Лисовский; а Евстафьева хоть и задержали, но сейчас отпустят" .
  На встрече в доме приемов "ЛогоВАЗа" решили не скрывать скандал с коробкой валюты, а, наоборот, предать его огласке и использовать в качестве предлога для отставки Коржакова. Ночные программы на НТВ были прерваны сообщениями о попытке государственного переворота и об аресте заговорщиками двух помощников Ельцина - Евстафьева и Лисовского. Большинство россиян узнало о происшедшем на следующее утро. Им сказали, что генерал Коржаков и шеф ФСБ намеревались перенести второй тур выборов и разрушить демократию в России .
  На Коржакова ополчилось практически все ельцинское окружение. 20 июня президент появился перед телезрителями и объявил: он отправляет в отставку Коржакова, а также Барсукова и Сосковца.
  Западная и российская пресса поверила Чубайсу, что Коржаков предпринял попытку совершить государственный переворот. В конце концов, Чубайс был золотым мальчиком российских реформ, получившим громкую известность на Западе в связи с приватизацией российской экономики, а Коржаков - темной личностью, выступавшей за перенос выборов. Газеты в России и на Западе объявили инцидент с "коробкой из-под ксерокса" "провокацией" и "старым приемом КГБ с подбрасыванием валюты". Появиться в эфире Коржакову, Барсукову и Стрелецкому не дали .
  Чубайс знал, что коробка с валютой существовала. 22 июня, через два дня после отставки Коржакова, Чубайс встретился в "Президент-отеле" с двумя главными руководителями кампании: Виктором Илюшиным и советником по связям с общественностью Сергеем Зверевым. Их беседу кто-то записал - очевидно, кто-то верный Коржакову. "Надо найти выходы на Коржакова и Барсукова, - сказал своим коллегам Чубайс, - и объяснить им ясно и однозначно ситуацию: либо они ведут себя по-человечески, либо будем сажать. ...либо они затыкаются, либо посажу, совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета" .
  Организаторы кампании признали, что вынос коробок с валютой из ельцинского предвыборного штаба был обычной рабочей процедурой. Виктор Илюшин сказал, что вскоре после скандала он обсуждал этот вопрос с Ельциным .
  "Я шефу сказал, когда вчера с ним разговаривал. Я говорю: "Борис Николаевич, вот сейчас, если захотеть, около "Президент-отеля" можно поймать как минимум 15-20 человек, которые выносят спортивные сумки из нашего здания с деньгами. ...Потому что если мы будем перечислять деньги по неизвестным каналам, то выборы мы не сможем организовать..." "Понимаю", - сказал президент" .
  Однако ельцинский штаб не мог допустить, чтобы "черная касса" вновь стала предметом гласности. Замять это дело могла только прокуратура. "До третьего числа (второй тур выборов) нам никакого шума не надо", - по словам Илюшина, сказал он генеральному прокурору Юрию Скуратову. Во время встречи с Чубайсом Илюшин позвонил Скуратову. "Юрий Ильич, - сказал ему Илюшин, - вот какой вопрос возник: можно было бы сделать таким образом, чтобы документы, которые к вам придут (из ФСБ), ни к кому, кроме вас, в ближайшее время не попали? И чтобы они у вас некоторое время полежали до совета с Борисом Николаевичем (Ельциным), после того как вы с ними ознакомитесь лично... Потому что у нас есть сведения опасаться того, что это очень быстро перетечет, если кто-то у вас будет заниматься другой, в стан наших противников. ...Да, пусть это лучше полежит у вас лично, и никому не передавайте в производство. А потом подумаем, ладно? Потому что нам это нежелательно" .
  Чубайс и менеджеры предвыборного штаба стремились не только замять скандал с коробкой из-под ксерокса до последнего тура выборов, но и не дать хода уголовному делу против Евстафьева и Лисовского. На протяжении всего разговора Чубайс и Илюшин говорили о своей решимости не "сдавать" этих людей в руки правосудия. "Наши товарищи делали нашу работу, брали на себя самую рискованную ее часть, - заявил Чубайс. - Ну, ни фига себе! Они башку подставляют свою, а мы им сейчас скажем: "Извини, после 3-го выбирайся сам". Куда это годится?!. Но мы же их туда послали!"
  Но что было делать ельцинским активистам с обличительными документами, скапливавшимися в прокуратуре? В разговоре, состоявшемся 22 июня, имел место следующий обмен мнениями :
  Чубайс: Что, если вторым шагом попросить Бориса Николаевича...
  Илюшин: Вообще похоронить?
  Чубайс: Нет, затребовать у Скуратова документы на анализ. Затребовать полный комплект документов.
  Илюшин: Хорошая идея.
  Чубайс: А потом пусть (Скуратов) просит у него назад...
  
  Когда стенограмма этих переговоров была опубликована осенью в "Московском комсомольце", из лагеря Березовского-Чубайса последовал ответ: пленка поддельная. Но прокуратура послала пленку на экспертизу, которая подтвердила ее подлинность .
  Хотя Коржакова, Стрелецкого и других сотрудников СБП пытались представить в глазах общественности как таинственную и зловещую силу внутри ельцинского окружения, их поведение, по крайней мере во время президентской кампании 1996 года, представляется достаточно искренним. Когда московская милиция арестовала Федорова за хранение кокаина, Чубайс и СМИ выдвинули версию, что Федорова подставили; однако расследование, проведенное впоследствии милицией и прокуратурой, подтвердило: Федоров хронически употреблял кокаин. Когда Евстафьева и Лисовского арестовали с коробкой валюты, из лагеря Березовского-Чубайса последовало поспешное заявление, что улики подбросила СБП; однако расследование, предпринятое прокуратурой, подтвердило: Евстафьев и Лисовский действительно взяли деньги из сейфа замминистра финансов. Опубликованная стенограмма переговоров между Чубайсом и активистами предвыборного штаба тоже была объявлена фальшивкой; однако позже прокуратура подтвердила ее подлинность. Из этих фактов следует: на протяжении 1996 года Коржаков и Стрелецкий говорили правду, а сторонники Березовского-Чубайса лгали.
  Однако по результатам расследования, проведенного Генпрокуратурой, активистам ельцинского предвыборного штаба удалось уйти от обвинений в сокрытии преступления. "Чубайс А.Б. ... и Илюшин В.В. заявили, что они не пытались помешать законному разрешению материала, а преследовали цель предотвращения утечки информации в предвыборное время", - говорилось в докладе генерального прокурора .
  Прокуратура начала расследовать дело о коробке с валютой на основании нескольких обвинений: незаконные операции с иностранной валютой и мошенничество. 5 января 1997 года обвинение в незаконных операциях с иностранной валютой было снято - валютные сделки перестали караться по закону. Дело по обвинению в мошенничестве и краже было прекращено 7 апреля 1997 года, не потому, что Коржаков и его сотрудники плохо сделали свое дело, - просто никто не знал, откуда взялись деньги.
  "Исчерпав все возможности, следствие не установило источник, из которого были получены изъятые доллары, - объяснял генеральный прокурор. - Факт причинения кому-либо ущерба подтверждения не нашел. Не установлен и законный владелец указанной валюты. Все эти обстоятельства позволили следствию сделать вывод об отсутствии признаков мошенничества или иного преступления". Другими словами, раз никто не знал, кому принадлежали 500 тысяч долларов, как можно утверждать, что их похитили ?
  Третьего июля второй тур выборов привел Бориса Ельцина к власти на второй срок - за него проголосовали 54 процента избирателей. Западные наблюдатели пришли к заключению, что в целом выборы были свободными и честными.
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  ОЛИГАРХИЯ
  Веселый город
  В 1996 году в День всех святых я отправился на вечеринку в здании бывшего театра, совсем рядом с Министерством иностранных дел. Внутри под грохочущую музыку российской группы "Два самолета" оттягивались несколько сот гуляк, в основном американцы. В воздухе висел дымок марихуаны. В соседней комнате рекой лились горячительные напитки. Два бармена едва успевали обслуживать посетителей - раздавали пластиковые стаканчики с дешевой водкой и банки немецкого пива. В паутине, что завешивала дверной проем, застрял живой труп. Мимо протиснулся князь Потемкин, а за ним - Чингисхан и девушка-горянка Хейди. За дверью в комнате поменьше выясняла отношения какая-то парочка.
  "Москва - веселый город, - ухмыляясь, сказал Марк Эймс, уже принявший изрядную дозу спиртного. Ему недавно перевалило за тридцать. - Девяносто девять процентов американцев приезжают сюда в надежде подзаработать, но остаются из-за девушек - девушки здесь просто обалденные! - Полный энтузиазма писатель из Северной Калифорнии, Эймс издавал отвязную газету для живущих в Москве американцев под названием "Living Here", которая специализировалась на обзоре московской ресторанной и ночной жизни, подсмеивалась над политическими перипетиями. - Эта вечеринка еще что, - заметил Эймс. - Человек сто местных американцев уехали в Трансильванию праздновать День всех святых в замке Дракулы".
  Вечеринки в Москве всегда отличались шиком - безумные, динамичные, всегда полные сюрпризов. Никаких правил, никаких социальных норм Россия не знала. Стотысячное сообщество американцев и европейцев в Москве шалело от счастья. Тут были острые ощущения, шикарный секс, можно было недурно заработать. Двадцатичетырехлетние парни откуда-нибудь из нью-йоркского пригорода, которым в лучшем случае светила унылая работа в банке на Уолл-стрит, вдруг оказывались ведущими дилерами на бурно растущем московском акционерном рынке.
  Безусловно, в Москве хватало иностранцев и постарше. Сотрудники крупных юридических фирм, финансовых компаний, международных корпораций - эти люди либо возглавляли представительства фирм, либо приезжали заключить сделку. Те, кто приезжал ненадолго, как правило, останавливались в одной из непомерно дорогих гостиниц. В "Метрополе", напротив Большого театра, они бросали якорь в роскошных номерах люкс, украшенных картинами в стиле "арт нуво" и мебелью из карельской березы. Одноместные номера поменьше с видом на кирпичную стену стоили 330 долларов в день, люксы высшей категории зашкаливали за тысячу. Обед на одного человека тянул на 300 долларов, даже если пища и вино были посредственными.
  Для иностранцев, особенно тех, кто вел в Москве свое дело, жизнь могла показать и оборотную сторону. Самое знаменитое убийство иностранца произошло осенью 1996 года - жертвой пал американский предприниматель Пол Тейтум. Этому жителю Оклахомы был сорок один год, и он запустил одно из крупнейших для эпохи Горбачева совместных предприятий - гигантскую роскошную новую гостиницу "Рэдиссон-Славянская". Когда в начале 90-х годов гостиница была достроена, ею управляла российско-американская компания (50 процентов принадлежало правительству Москвы, 40 процентов - Тейтуму, 10 процентов - группе гостиницы "Рэдиссон"). Между партнерами начались ссоры, "Рэ-диссон" и Москва объединились против Тейтума, пытаясь выпихнуть его из проекта; началось судебное разбирательство, пришлось прибегнуть к услугам арбитражного суда в Стокгольме. Между тем Тейтум вел образ жизни российского гангстера, окружил себя охранниками, щеголял богатством и менял девушек как перчатки, тусовался в самых крутых ночных клубах. Этот забияка из Оклахомы ввязался в публичную распрю с правительством Москвы, особенно с его официальным представителем, чеченским предпринимателем Умаром Джабраиловым, позволяя себе колкости. 3 ноября 1996 года Тейтума застрелили средь бела дня, когда он входил в метро со своим телохранителем прямо возле гостиницы.
  Поднялся шум на весь мир, но найти убийцу московской милиции так и не удалось.
  Хотя иностранные бизнесмены стали видной частью жизни Москвы, Петербурга, Хабаровска и Владивостока, все же их было слишком мало, чтобы помочь российской экономике. В Россию инвестировалась лишь десятая часть суммы, которую иностранные бизнесмены вкладывали, например, в Китай. Даже самого смелого иностранного бизнесмена смущали бандитизм и коррупция российского рынка.
  Да, бандитские разборки за сферы влияния начала 90-х фактически закончились, но заказные убийства в российском обществе чем-то исключительным пока не стали. В 1996 году о том, какую роль в организованной преступности играют спортсмены - в прошлом гордость России, - узнала Америка. Александр Могильный и несколько других российских хоккеистов-звезд, играющих в НХЛ, обратились за помощью в ФБР - на них "наезжают" российские бандиты, которые приехали в Северную Америку и пытаются вымогать у них деньги. Хоккей в российском спорте продолжал оставаться прибыльной сферой. Лучшие российские хоккеисты десятками покидали свою обедневшую страну и подписывали с командами НХЛ многомиллионные контракты. Помимо индивидуальных контрактов, команды заплатили Федерации российского хоккея около 10 миллионов долларов за право забирать хоккеистов к себе. Этот легкий источник денег не ускользнул от внимания бандитов. В апреле 1997 года президент Федерации российского хоккея Валентин Сыч, человек почтенного возраста, был сражен автоматной очередью, когда ехал по загородной дороге с женой .
  Под прицел бандитов попали и благотворительные организации. Они пользовались определенными льготами, и это не осталось незамеченным преступниками. Специальным правительственным указом некоторые структуры получили право импортировать спиртное или экспортировать нефть в безналоговом режиме. Колоссальные прибыли на этих операциях должны были пойти в казну или на поддержку каких-то социальных начинаний. Но в обедневшей России любая деятельность, приносившая большие деньги, сразу становилась предметом преступных интересов. Наиболее известной благотворительной структурой, попавшей в сети бандитских разборок, оказался Фонд спорта Бориса Федорова. Однако были и другие скандалы. В сентябре 1995 года в Москве был убит председатель Московского общества глухих Игорь Абрамов. Через год застрелили и президента Всероссийского общества глухих, Валерия Кораблинова .
  Российский фонд инвалидов войны в Афганистане, получавший солидные субсидии, подвергся еще более страшной атаке. В ноябре 1996 года группа основателей афганского фонда собралась на Котляковском кладбище почтить память своего бывшего председателя, Михаила Лиходея, которого два года назад взорвали бомбой. У соседней могилы кто-то подложил мощное взрывное устройство с дистанционным управлением. Взрыв был ужасен: погибло тринадцать человек, десятки получили ранения. Милиции пришлось снимать куски тел с деревьев .
  Но все это отнюдь не умеряло пыл богатой московской элиты. Так называемые "новые русские" вращались в своем социальном кругу. Они с наслаждением засиживались допоздна за ужинами в дорогих ресторанах. Кто-то из новых русских развлекался в тех же ночных клубах, которым отдавали предпочтение иностранцы, но в основном россияне кутили как раз там, куда иностранцы не показывали носа - в клубах, где ночная жизнь была более отвязной и более вульгарной. Впрочем, вскоре самые богатые веселиться в Москве перестали. Москва - это место, где зарабатываются деньги. Для отдыха оно приспособлено куда меньше - в ресторанах и ночных клубах слишком многие показывают на тебя пальцем. Швейцарские Альпы или Лазурный Берег - это другое дело.
  Березовский в гулянках почти не участвовал. Все было подчинено делу, и если он и появлялся на вечернем мероприятии, значит, хотел установить полезные контакты. Но и его не обошла стороной атрибутика европейских супербогачей: он обзавелся собственным самолетом, огромной яхтой, оставлял большие деньги на аукционах "Сотбис", держал роскошные резиденции на Женевском озере, в Лондоне (на Кенсингтон-Пелис-Гарденз), и на Французской Ривьере, где он приобрел один из крупнейших замков на мысе Антиб, как сообщалось, за 27 миллионов долларов. В Париже у него, судя по всему, квартиры не было, потому что он предпочитал останавливаться в отеле "Крийон". Его присутствие на морских курортах, популярных среди европейских миллиардеров, позволяло ему по высшему разряду развлекать своих российских гостей, он имел возможность общаться на равных с потенциальными западными партнерами. Среди его друзей в сфере международного бизнеса были крупнокалиберные дельцы, например король бросовых облигаций Майкл Милкен и медиа-магнат Руперт Мердок (Березовский был одним из немногих гостей на свадьбе Мердока в 1999 году, на борту яхты в нью-йоркской гавани) .
  Высокопоставленные чиновники из окружения Ельцина отнюдь не хотели оставаться обделенными. И их образ жизни (да и почти все остальное) мало чем отличался от образа жизни российских бизнесменов. Чиновники, как и бизнесмены, входили в один и тот же правящий клан. В Москве людям из правительства приходилось воздерживаться от некоторых удовольствий - сшитыми на заказ костюмами они здесь не щеголяли, на дорогущих машинах старались не разъезжать, в лучших ресторанах "светились" не так часто, как хотелось бы. Но никто не запрещал им ездить за границу, отдыхать на Ривьере или во Флориде. Тут они могли расслабиться. Их никто не знал, и, как и российские бизнесмены, они могли "оттянуться" по полной программе. Вот это жизнь - на лыжах в Гштааде, на яхте по Карибскому морю, на своих двоих по лучшим парижским магазинам. Представители нового правящего клана России обзавелись на Западе квартирами, виллами, замками и постепенно стали в мире Запада своими. Их жены туда по большей части просто переселились. Дети были отданы на обучение в престижные европейские школы. Отпрыски российских богатых и знаменитых (включая детей Татьяны Дьяченко, Анатолия Чубайса, Владимира Гусинского и Бориса Березовского) учились в одних школах в Швейцарии и Великобритании за 40 000 долларов в год.
  Новые русские составляли крошечное меньшинство, не более нескольких сотен тысяч, однако они считали, что несчастная Россия принадлежит именно им. Точнее, они считали, что именно им принадлежат богатства России. Приезжая на Запад, они с радостью забывали о десятках миллионов соотечественников, оставшихся дома, - об этих надоевших массах, которые вечно жалуются, спиваются и умирают. Но веселой жизни богатых скоро придет конец.
  Березовский получает место в правительстве
  Под конец избирательной кампании 1996 года россияне полагали, что проголосуют за нового, полного жизненных сил Ельцина: сильный политический лидер, без устали разъезжающий по стране в рамках избирательной кампании, весело отплясывающий на концерте вместе с рок-музыкантами. Избиратели не знали, что этот задор был результатом колдовства кремлевских докторов. Снадобья какое-то время действовали неплохо, но за неделю до последнего раунда выборов организм Ельцина не выдержал, дикое напряжение все-таки сказалось. В конце июня с ним случился сердечный приступ, и он исчез из поля зрения. И только после выборов представители Кремля сказали правду о том, насколько поражено сердце Ельцина - президенту предстояла серьезная операция, байпасная хирургия. Ближайшие восемь месяцев он будет прикован к постели.
  В отсутствие в Кремле монарха власть прибрали к рукам его ближайшие помощники. Поначалу эту группу возглавил Анатолий Чубайс, недавно назначенный главой администрации президента. В Кремль его вернула "группа тринадцати" и могла рассчитывать на его лояльность. В качестве меры предосторожности на пост заместителя премьер-министра был назначен банкир Владимир Потанин.
  Теперь бизнесмены, внесшие вклад в переизбрание Ельцина, могли рассчитывать на компенсацию. К примеру, "Онэксим-банк" Потанина получил колоссальные правительственные дотации, "Норильский никель" получил право на реструктуризацию своих долгов в казну на сумму свыше 1 миллиарда долларов. НТВ Владимира Гусинского выдали лицензию на вещание на четвертом канале и на удвоение эфирного времени. Банк "Столичный", принадлежавший Смоленскому и Березовскому, увеличил капиталы более чем вдвое, получив возможность поглотить гигантский государственный "Агропромбанк" (новый банк был назван "СБС-Агро").
  Позднее я спросил лидера парламентской фракции "Яблоко" Григория Явлинского о том, что он думает о переизбрании Ельцина. "Правительство, которое Ельцин создал сразу после выборов, было не коммунистическое, не демократическое, не республиканское, не консервативное, не лейбористское, не красное, не белое, не зеленое, - заметил Явлинский. - Оно было корыстное. В этом главная черта. Получилась система корпоратистская, олигархическая, основанная на монополизированной собственности и на полукриминальных отношениях" .
  В этом клане завелся один чужак - Александр Лебедь. Бывший генерал десантных войск был на президентских выборах 1996 года единственным истинно народным кандидатом, он получил назначение на должность секретаря Совета безопасности. Резковатый, не слишком образованный, Лебедь вдруг оказался в самом центре политической арены. Голос у него был зычный, с густым скрипом, но народным трибуном он стал благодаря не голосу, а своим высказываниям. "Не забывайте, что сегодняшний президент (Ельцин) был членом ЦК (КПСС), - говорил Лебедь. - Членом ЦК был нынешний премьер (Черномырдин), и членом ЦК был Зюганов. То есть они все из одного гнезда. Но одни вовремя успели выбросить в урны партбилеты и взять в руки демократические знамена, а вторые припозднились. Внешне эти люди все время спорят друг с другом, но под столом им всегда удается найти понимание. Интересы у них одинаковые. Они всегда считали людей мусором - пылью у подножия пирамиды".
  Как хороший военный начальник, Лебедь пекся о благе своих подчиненных. Давая мне интервью, он вдруг начал говорить о судьбах российских заключенных, которым несть числа. "Никто и никогда не пытался их в тюрьме перевоспитывать, их там содержат хуже скота. Если попадаешь в тюремную систему человеком, то выходишь либо зверем, либо плесенью. А что сказать о военных профессионалах высшего класса? - продолжал он. - Сотни тысяч уникальных специалистов - всех взяли и выбросили на улицу. В России колоссальное количество отрицательно заряженных людей, настроенных на разрушение, в которых буйствует злоба, ненависть и месть. Пока вот этот настрой не будет изменен, ничего не получится".
  Лебедь знал, что нужно сделать, чтобы излечить страну, но не знал, как это сделать. "Люди не должны жить в ничтожестве и болезнях, - заявлял он. - Они должны быть могучими, здоровыми и сильными, считать себя хозяевами у себя дома, ходить с высоко поднятой головой и ничего не бояться, в этом ключ к процветанию. В этом - национальная русская идея".
  Бесспорным достижением Лебедя на государственной службе стало прекращение провальной войны в Чечне. В последние месяцы президентской кампании на юге России было тихо - Джохара Дудаева удалось уничтожить, и чеченцы согласились прекратить боевые действия. Но через несколько дней после того, как президентские выборы завершились окончательно, война на всей территории Чечни возобновилась. Боевики использовали прекращение огня, чтобы перегруппировать силы, проникнуть с боеприпасами в крупные чеченские города. 6 августа 1996 года полевой командир боевиков Шамиль Басаев захватил столицу республики - Грозный. Российские подразделения, как обычно, оказались застигнутыми врасплох. Погибло более пятисот российских военнослужащих; в новостях показывали горящую бронетехнику, рядом на земле лежали убитые водители. За несколько дней битва была проиграна, около 3000 человек российских солдат оказались в осаде в своих грозненских бараках.
  В Москве бледный, болезненного вида Ельцин, нетвердо держась на ногах, прошел церемонию посвящения в президенты. Вытащить Россию из чеченского кошмара должен был кто-то другой. 12 августа в город Хасавюрт, на границе с Чечней, для проведения мирных переговоров поехал генерал Лебедь. К концу месяца сторонам удалось договориться, и Россия согласилась отвести войска. Фактически республика получила независимость, хотя вопрос об официальном статусе Чечни решили отложить до 2001 года (когда президентом России станет другой человек, наследник Бориса Ельцина).
  Лебедь говорит, что был вынужден заключить мир - прошла информация о том, что чеченцы планируют террористические набеги на атомные станции в Ново-Воронеже и других городах. "Поэтому нужно было срочно останавливать всю эту криминальную разборку на государственном уровне", - говорит он. Лебедь не получил официальной поддержки ни от Ельцина, ни от Черномырдина, ни от кого-то еще из чиновников высшего ранга. Никто не хотел, чтобы акт окончательного унижения России был связан с его именем.
  Проводя свою политику в Чечне, Лебедь одновременно повел огонь по всеохватной коррупции и некомпетентности среди его коллег в министерствах. Они, в свою очередь, пришли в ужас от его настойчивости и желания сдержать слово. "Я обещал моим избирателям прекратить эту кровавую бойню, - говорит Лебедь. - Я пошел и прекратил. Второе, что я обещал, - разобраться с коррупцией и преступностью. Но когда я решил первую проблему (мир в Чечне), все дико испугались. Меня стали обвинять в подготовке путча и заговора, в создании какого-то страшного русского легиона" .
  17 октября, через четыре месяца после назначения, Лебедь был уволен. Борис Ельцин, по большей части державшийся в тени, даже появился перед страной и разразился гневной тирадой в адрес генерала и его "непослушания".
  Осенью 1996 года развернулась, по определению прессы, "война компроматов". Видные участники избирательной кампании Ельцина начали осыпать друг друга обвинениями в убийствах, в готовящихся покушениях. Бывший шеф Службы безопасности Ельцина, Коржаков, собрал пресс-конференцию и заявил, что в 1994- 1995 годах Березовский неоднократно просил его убить Гусинского. В то же время "Новая газета" опубликовала запись тайного обращения Березовского к Ельцину в 1995 году (когда Березовский обвинял Гусинского в том, что тот пытается свалить на него убийство Листьева). Далее Коржаков сообщил, что Березовский и Гусинский заключили перемирие и теперь "заказали" его, Коржакова. В это же время был опубликован разговор, отражавший попытки Анатолия Чубайса как-то сгладить инцидент с коробкой из-под ксерокса. В довершение после лечения в Западной Европе вернулся бывший президент Национального фонда спорта Борис Федоров и заявил, что его жизнь в опасности и угроза исходит от генерала Коржакова .
  На фоне этого необычайного зрелища самый богатый бизнесмен России стал членом правительства. 30 октября 1996 года, через две недели после увольнения генерала Лебедя, Борис Березовский был назначен заместителем секретаря Совета безопасности. Магнат давно рвался в правительство; как показывают это и последующие правительственные назначения, Березовский отдавал предпочтение "громким" постам с широкими и весьма неопределенными полномочиями. Например, должность в Совете безопасности - сотрудников там было мало, а задача заключалась в общей координации деятельности правоохранительных и военных структур. Назначение Березовского поддержали Татьяна Дьяченко и биограф президента Валентин Юмашев, подпись под официальным документом поставил Анатолий Чубайс. Номинальным шефом Совета безопасности был слабовольный чиновник и старый приятель Ельцина Иван Рыбкин. Короче говоря, лису пустили в курятник .
  Через несколько дней в "Известиях" напечатали материал, из которого следовало: у Березовского есть израильский паспорт. Эту информацию газета получила от людей генерала Коржакова, оперативников уже не существующей Службы безопасности Президента; сами они получили эти сведения еще в 1995 году от тогдашнего главного конкурента Березовского - Владимира Гусинского. Материалы о сомнительном прошлом Березовского появились и в других газетах, но с особой яростью магнат отреагировал именно на статью о его израильском гражданстве: это открытие ставило под вопрос его назначение в правительство, так как правительственные чиновники не имели права быть гражданами других стран. Сначала он категорически отрицал факт израильского гражданства и даже грозился подать на "Известия" в суд. Но вскоре эту информацию подтвердило правительство Израиля, и магнат был вынужден признаться: да, израильский паспорт он получил, но теперь от него отказывается .
  Фурор вокруг этого назначения и история с двойным гражданством привели к тому, что от Березовского отвернулись многие российские евреи. "По израильскому законодательству любой еврей по рождению, будь он евреем хоть наполовину или на четверть, является гражданином Израиля, - заявил Березовский. - И любой еврей в России имеет двойное гражданство". Российские евреи отреагировали на эти слова достаточно бурно, так как под сомнение ставилась их верность Родине, а сам Березовский стал жаловаться, что он - жертва новой волны антисемитизма в России .
  Президент Ельцин был не в состоянии сказать свое веское слово - 5 ноября, через пять дней после назначения Березовского, Ельцину сделали операцию на сердце. И хотя парламентарии и пресса во весь голос требовали отставки Березовского, магнат удержался на плаву.
  Торговля заложниками
  Конкретная задача Березовского в Совете безопасности заключалась в решении чеченского вопроса. Он говорил, что отвечает за восстановление экономики Чечни. "Бизнес должен заплатить, от этого никуда не денешься, так же как мы заплатили, чтобы к власти не пришли коммунисты (на выборах 1996 года)", - говорил он в прессе. С другой стороны, генерал Лебедь утверждал, что у Березовского в Чечне свои интересы, ему надо "ликвидировать последствия прежнего бизнеса" и заложить основу для новых, связанных с восстановлением нефтепровода Баку-Новороссийск. Я спросил Лебедя, о каких прежних сделках идет речь, но угрюмый бывший шеф Совета безопасности вдаваться в подробности отказался .
  Генерал Лебедь говорил российской прессе, что Березовский давно ведет в Чечне двойную игру. "После подписания хасавюртовских соглашений Березовский начал меня пугать, - вспоминал Лебедь. - Но когда понял, что я не пугаюсь, он просто сказал: "Какой бизнес вы развалили. Все так хорошо. Ну убивают немножко. Всегда убивали и убивать будут" .
  Россияне негодовали по поводу назначения Березовского в правительство - парламентарии и пресса требовали, чтобы магната уволили, Чубайса сняли с работы, а Ельцина отправили в отставку. А чеченские лидеры между тем были довольны. Салман Радуев, на чьей совести были кровавый налет на Дагестан с захватом заложников, несколько похищений и два террористических акта со взрывами на юге России в начале 1997 года, положительно отозвался о назначении Березовского, сказав, что это - человек "благородный", он готов с ним работать. "У него (Березовского) личный интерес в этой нефти (нефтепровод Баку-Новороссийск)", - добавил Радуев. Забавно, что об этой весьма компрометирующей похвале сообщил "Огонек", один из журналов, принадлежавших Березовскому .
  Передвижения Березовского по Чечне позволяли предположить: с чеченскими лидерами у него прекрасные отношения. После недавней войны с Россией в Чечне было опасно: повсюду орудовали шайки боевиков. Если россияне и отваживались туда ехать, то только в сопровождении солидной охраны - они боялись, что их похитят или убьют. Березовский же ездил в Чечню часто и безо всякой охраны. Наверняка пригодились старые связи с различными чеченскими группировками в Москве. "Эти связи (с чеченскими бандитами) были до войны, они были в ходе войны и после войны, - сказал мне генерал Лебедь. - (Неважно, что в основном он вел дела с чеченскими бандитами в Москве.) Это одно и то же. В москве филиалы. Контактируя с дочерними предприятиями, ты контактируешь с Чечней" .
  Новым президентом Чечни стал Аслан Масхадов. По чеченским понятиям - "умеренный". Его избрали на пост президента в январе 1997 года, в ходе войны он командовал вооруженными силами Чечни. Его программа сводилась к следующему: установить право закона в его истерзанной войной стране, установить отношения с внешним миром. Но, по сути дела, авторитет Масхадова был ограничен пределами столицы. На остальной территории республики правили независимые боевики и преступные шайки, во главе которых обычно стояли полевые командиры повстанческой армии Чечни. Эти люди, проявившие удаль в боях, подчиняться Масхадову не желали. Каждый такой военачальник правил в своем удельном княжестве главным образом на основе старых клановых связей, а деньги получал за счет манипуляций с нефтью, от продажи наркотиков и оружия и прочей преступной деятельности.
  Для России главной проблемой в послевоенной Чечне стало похищение людей. За два года было похищено более 1300 человек, среди них - несколько российских генералов и личных посланников президента Ельцина. Кроме россиян, были и другие жертвы. Жертвами похищений стали десятки западных журналистов, сотрудников гуманитарных структур, бизнесменов и религиозных миссионеров. Обычно людей прятали в одной из чеченских деревушек, а похитители вели переговоры о выкупе - порядочной сумме денег. Заложники стали ценным товаром. Оружие, наркотики, нефть, уворованная из нефтепровода Баку-Новороссийск, и заложники - вот и весь товар, которым располагала Чечня. Иногда одна шайка чеченских бандитов продавала заложников другой - за наличные.
  Выше всего котировались иностранцы. Первым из них, осенью 1996 года, похитили итальянского фотографа. Его освободили, когда итальянское правительство выплатило за него похитителям 300 000 долларов. После этого сумма выкупа круто подскочила вверх, доходя до 2, а то и 3 миллионов долларов за человека .
  Первое нашумевшее похищение произошло через полтора месяца после назначения Березовского в правительство. 15 декабря 1996 года отряд боевиков под командованием Салмана Радуева захватил 22 российских милиционеров, когда те помешали боевикам Радуева перейти чеченскую границу. Сначала показалось, что Радуев хочет "взять на испуг" - он потребовал, чтобы его людям предоставили "свободу передвижения", иначе они перебьют всех милиционеров. Но через два дня стало ясно, что угрозы князьков типа Радуева отнюдь не пустопорожние - группа вооруженных чеченцев ворвалась в больницу в городе Новые Атаги и убила шестерых сотрудников Красного Креста, в том числе четырех сестер милосердия. На следующий день Березовский прибыл в Чечню на переговоры с Радуевым и уговорил того отпустить взятых в плен российских милиционеров .
  Это был первый из серии кризисов с заложниками, успешно разрешенный Березовским. Магнат с наслаждением играл роль спасителя. Он нередко появлялся в программе вечерних новостей, чтобы передать привет освобожденным с его помощью пленникам или просто похвастаться тем, как ему удалось их освободить. Умение Березовского договариваться с чеченскими похитителями оправдывало его претензии на государственный пост; череда заложников была бесконечной - но всякий раз Березовский оказывался на высоте. Эти его успехи были прекрасной политической платформой, подтверждавшей: правительству этот человек необходим.
  Но далеко не все воспринимали его как рыцаря в белых одеждах. Генерал Лебедь считал, что, договариваясь об освобождении заложников, магнат ведет весьма циничную политическую игру. В январе 1997 года в чеченский плен попали два корреспондента принадлежавшего Березовскому ОРТ. Договариваться об их освобождении в Чечню полетел Лебедь. Миссия оказалась неудачной. Вернувшись в Россию, Лебедь заявил: Березовский заплатил чеченским командирам за то, чтобы они не спешили освобождать журналистов. Через несколько недель Березовский освободил их сам и приобрел на этом политический капитал .
  Всякий раз, когда заложников освобождали, российское правительство заявляло: никакого выкупа бандиты не получили. Однако у президента Аслана Масхадова другое мнение. Чеченские бандиты никогда не отпускали заложников просто так, сказал мне Масхадов; нет, из Москвы всякий раз приезжали чиновники с "большими деньгами". И главным источником доступа к этим деньгам для похитителей был Березовский .
  Березовский часто хвастался: расположение чеченских боевиков он просто покупал. Весной 1997 года он заявил, что помог российским бизнесменам "пожертвовать" 1 миллион долларов на строительство цементного завода в Чечне; по его утверждению, "ЛогоВАЗ" выделил в пользу Министерства внутренних дел Чечни пятьдесят автомашин. В августе 1997 года Березовский хвастался, что добился у Гусинского согласия заплатить 2 миллиона долларов за выкуп трех плененных журналистов НТВ .
  Два с половиной года Березовский поддерживал тесные отношения с военачальниками, которые либо сами похищали людей, либо были связаны с похитителями-преступниками. Вести переговоры в Чечне Березовский предпочитал отнюдь не с умеренными правительственными чиновниками, как Аслан Масхадов. Ему были больше по душе лидеры террористов - Шамиль Басаев и Салман Радуев - или исламские фундаменталисты (Мовлади Удугов). С Удуговым у Березовского были особо доверительные отношения; Удугов был одной из ключевых фигур в ходе чеченской войны и теперь занимал в правительстве Масхадова пост заместителя премьер-министра. Масхадов терпел этого человека, стараясь объединить свою страну, но в действительности относился с презрением к этому "проповеднику джихада" (исламская священная война) - брат Удугова был одним из лидеров секты ваххабитов, самой фанатичной группы исламских фундаменталистов в Чечне .
  В Москве бывшие сотрудники Службы безопасности Президента и милиция отслеживали действия Березовского в Чечне. И пришли к выводу: Березовский выполнял для чеченских похитителей функции банкира, он организовывал проплату выкупа с российской стороны, а Мовлади Удугов, представлявший исламских фундаменталистов, вел переговоры о судьбе заложников с чеченской стороны .
  У меня оказалась пленка с записью нескольких телефонных разговоров между Мовлади Удуговым и Березовским (эти разговоры были отчасти распечатаны в газете "Московский комсомолец"). Перехват осуществили либо службы безопасности (России? Чечни? Другой страны?), либо какое-то хорошо оснащенное частное агентство. О чем именно идет речь в этих разговорах, не вполне ясно, но совершенно очевидно, что обсуждается какая-то сделка, возможно имеющая отношение к заложникам. Одна из записей содержит сказанное только одним собеседником - Удуговым.
  "Алло? Алло? Борис, это Мовлади говорит... Борис, я вчера звонил, что-то не смог до тебя дозвониться... Борис, что там по нашим делам? ...Да, я смотрел там, пока ничего не было, наверно, в понедельник будет... Да, да... я в пятницу смотрел, в пятницу смотрели, пока ничего не было, может быть, в понедельник будет, я в понедельник посмотрю... Ну, я не знаю, может быть, там что-то, задержка... Да... Что за документ?... Да, да, да, понятно, понятно. Хорошо, Борис, скажи, пожалуйста, вот то, что вы с Казбеком... вы... Мы говорили, что ты человека пришлешь числа седьмого, восьмого, вот так, что там? Как там ситуация?.. А когда его можно ожидать?.. Тогда, что? в понедельник или во вторник его ждать?.. Да, понял, понял... Хорошо, давай мы так скажем, на вторник будем точно ориентироваться, если он в понедельник появится... Да, да на Слепцовск (неразборчиво)... Там, Казбек будет непосредственно сам встречать... Только, по времени... Вечером позвонить. Хорошо, Борис, насчет этих двух парней хоть что-то (неразборчиво) есть какая-то?.. Да? А то здесь уже как бы на радикальные меры, я пока сдерживаю и думаю, что может решится... Я понял, я понял... А примерно во сколько? Часов в одиннадцать?.. Часов в восемь, девять... Хорошо, я вечером позвоню, Борис, обязательно. Я получше связь выберу и позвоню... Ну всего доброго. Пока" .
  Часто Березовский действовал в Чечне через Бадри Патаркацишвили, своего компаньона по "ЛогоВАЗу", который, по данным российских спецслужб, давно осуществлял связь между "ЛогоВАЗом" и преступными группировками .
  Роль Бадри как правой руки Березовского становится очевидной из еще одного телефонного разговора, запись которого попала ко мне. Березовский и Удугов намеренно строят разговор так, чтобы потенциальные "слушатели" ломали голову над его содержанием, но общий смысл достаточно ясен .
  У.: Алло?
  Б.: Привет, Мовлади. Привет, дорогой.
  У.: Привет. Борис, как у тебя дела?
  Б.: Все нормально.
  У.: Казбек приехал сегодня очень расстроенный.
  Б.: Почему?
  У.: Он так и не понял, для чего Бадри туда приезжал.
  Б.: Я тоже не понял тогда, я сейчас с Бадри разговаривал по телефону, и он сказал: все нормально. Все обсудили, обо всем договорились. Что значит - расстроенный?
  У.: Ну вопрос же стоял о том, что две с половиной единицы привезет.
  Б.: Что-что?
  У.: Две с половиной единицы привезет.
  Б.: Мовлади, ты что-то перепутал. Заблуждаешься, Мовлади. Я никогда этого не говорил. Я же сразу сказал, что вопроса этого решить не смогу. Я смогу то, что смогу. И я это сделал. Больше никаких других намерений у меня не было.
  У.: Ну ладно.
  Б.: Или ты не понял меня.
  У.: Ну я не знаю... Тогда, когда я с тобой разговаривал...
  Б.: Я всегда прямо отвечаю на вопрос. Я сказал, что сейчас этот вопрос решить не смогу. Что смогу, то решу, что смог - решил. Все. Чтобы было полное понимание.
  У.: Понятно... Да, Борис, я тоже хочу, чтобы было полное понимание. А значит, после вашей встречи в Тбилиси я тебе позвонил, тебе сказал о двух с половиной единицах.
  Б.: Нет, ты мне еще в Тбилиси сказал об этом.
  У.: Нет, это Казбек говорил.
  Б.: Ну Казбек.
  У.: Вы с Казбеком говорили. Я-то по своей линии тебе факс посылал.
  Б.: Мовлади, я тебе еще раз говорю, чтобы было полное понимание: я никогда не давал обещаний сделать это. Чтобы была полная ясность, что могу, то делаю. Это все.
  У.: Хорошо, тогда я не понял: он что, прилетел, чтобы дать это подтверждение, эту бумагу? Что, нельзя было факс прислать?
  Б.: Нет-нет. Там был другой разговор, я сам разговор еще не знаю. Он же улетел дальше. Он в Москве еще не был.
  У.: Тогда я понял, что никакого разговора еще не было. Он пришел, передал эту бумагу, которую можно было по факсу переслать... Скажи, пожалуйста, это та цифра?
  Б.: Абсолютно верно. Это то, что я сейчас могу сделать. Больше ничего сделать не могу. Я тебе это сказал.
  У.: Я-то думал... Тот факс, что я прислал. Я просил семьсот-восемьсот.
  Б.: Мовлади, тот факс, что ты прислал, хорошо, но я этого сделать не смогу. А сделаю то, что смогу. Что смог, то и сделал.
  У.: Ну понятно. Я-то рассчитывал, что ты это по моей просьбе сделал, а сейчас получается, что они и Казбека в этом плане задействовали. Хорошо. Значит, мы друг друга не поняли просто. Борис, скажи, пожалуйста, сейчас эта тема закрыта?
  Б.: Нет, не закрыта. Ты как будто не слышал нашего разговора. Я сказал: сейчас решить не смогу, что смогу решить сейчас - решу.
  У.: Там сейчас ситуация... Ты, видимо, несколько не в курсе. Ладно. Сегодня крайне нужна была эта цифра. Раз не получается, на нет и суда нет.
  Б.: Хорошо, Мовлади. Я все время на связи. Пока.
  
  Что касается самих заложников, на их долю выпали тяжелые мучения. Они томились в какой-нибудь шахте или подвале, часто подвергались пыткам. Один американский религиозный миссионер, Херберт Грегг, провел в плену восемь месяцев, ему отрубили палец. Двенадцатилетнюю Аллу Гейфман, дочь саратовского бизнесмена, похитили по дороге из школы домой и увезли в Чечню. Похитители потребовали выкуп в размере 5 миллионов долларов; чтобы подтвердить серьезность своих намерений, они при включенной видеокамере отрезали у девочки два пальца и отправили пленку родителям. После семи месяцев плена Аллу Гейфман освободили.
  5 июля 1997 года в Грозном похитили двоих граждан Великобритании - Камиллу Карр и Джона Джеймса. Они представляли благотворительную общину квакеров и работали в чеченской столице, помогая детям с расстроенной психикой. Британское правительство придерживалось жесткого правила: никогда не платить выкуп за заложников и не рекомендовать этого другим, чтобы не вдохновлять похитителей на дальнейшие подвиги. Четырнадцать месяцев спустя, 20 сентября 1998 года, несчастных выпустили. Джеймса неоднократно избивали, Карр - насиловали. Березовский гордо заявлял: их освободили благодаря его усилиям. Он даже выделил частный самолет - вывезти их из Чечни прямо в Лондон; в прессе он хвастался, что освобождение англичан - его рук дело, он подарил Салману Радуеву компьютеры и медоборудование .
  Возможно, подарки в виде "компьютеров" и "медоборудования" идут вразрез с политикой британского правительства не платить выкуп - дело не в этом. Зато публичное бахвальство Березовского по поводу этого "соглашения" способствовало тому, что чеченские похитители, осознавая возможность заработать, еще больше разгулялись. Через две недели после освобождения Камиллы Карр и Джона Джеймса в Грозном похитили еще четырех иностранцев - трех англичан и одного новозеландца - сотрудников британской компании по телекоммуникациям. По контракту с чеченским правительством они занимались установкой в городе сотовой связи; их захватили в пятистах метрах от управления по борьбе с похищениями людей при чеченском правительстве. Еще через две недели руководитель этого подразделения взлетел на воздух: в его машину подложили бомбу.
  Для президента Чечни Аслана Масхадова, который пытался превратить свою страну в нормального члена мирового сообщества, волна похищений стала настоящей катастрофой. Вскоре из Чечни уехали все международные организации, от Красного Креста и "Медицины без границ" до Комиссии по делам беженцев при ООН. Иностранные журналисты и бизнесмены тоже стали обходить Чечню стороной. Страна оказалась в изоляции, иностранный корпус представляли только исламские фундаменталисты из Афганистана и с Ближнего Востока.
  После того как похитили четырех сотрудников британской фирмы и убили шефа службы по борьбе с похищениями людей, терпение Масхадова лопнуло. Вместе с президентом соседней Ингушетии Масхадов сообщил российским и британским газетам: Березовский финансирует преступные группировки чеченцев, постоянно организуя для них проплату выкупа .
  "Это была часть политики (российского) правительства, - сказал мне позже Масхадов. - Из Москвы приезжали большие чиновники (особенно Березовский) с большими деньгами. Эти похищения поощрялись. Они платили выкуп, имели с ними контакты (с похитителями) и в конечном итоге добивались своей цели - дискредитации всего чеченского народа" .
  Откровения Масхадова по поводу связи между уплатой выкупа и наглыми похищениями только подлили масла в огонь. Через месяц, 8 декабря, у обочины шоссе неподалеку от Грозного обнаружили мешок с отрубленными головами. Это были головы четырех сотрудников британской фирмы по телекоммуникациям. Обезглавленные тела нашли еще через неделю.
  "Это комедия, и она комедией остается"
  Играя в Чечне в политические игры, Березовский продолжал проталкивать свои коммерческие проекты, хотя занимал высокий пост в российском правительстве. Весной 1997 года он яростно наседал на Центральный банк России - получить лицензию на сотрудничество между "Andava" и "Аэрофлотом". В марте 1997 года "Известия" дали подробный материал о переговорах Березовского по поводу приобретения "Промстройбанка" - этот банк имел отношение к мошеннику и расхитителю Григорию Лернеру, который обосновался в израильской тюрьме. (Выдвинутые "Известиями" обвинения Березовский решительно отрицал.)
  Но его крупнейшей победой в ту весну стал не какой-то сомнительный московский банк, даже не контракт на управление финансами "Аэрофлота". Главным завоеванием стала нефтяная компания "Сибнефть", которую Березовский и его компаньон Роман Абрамович зарегистрировали и взяли в управление в первом туре залоговых аукционов, состоявшихся в 1995 году. Тогда компании были переданы финансистам лишь как обеспечение. Во втором туре залоговых аукционов лучшие российские мощности по добыче нефти и производству металла должны были перейти в руки финансистов официально. Предполагалось, что каждое предприятие продадут той же компании, что победила на аукционе 1995 года - в ее обязанности входила и организация аукциона во втором туре. "Сибнефть" не была исключением.
  Надзор за вторым кругом залоговых аукционов осуществлял заместитель премьер-министра Альфред Кох. По его словам, в том, что организаторы аукциона становятся его победителями, нет ничего подозрительного. "Это происходит в любой развитой стране, - утверждает Кох. - И называется "underwriting" ("гарантия размещения ценных бумаг")". Но разница между залоговыми аукционами и первоначальным предложением акций, организованным западными компаниями, такими, как "Morgan Stanley" или "Goldman Sachs", состояла в том, что это предложение намеренно было обречено на провал; таким образом, все акции оставались у организатора аукциона. Но и это не сильно беспокоило Коха. "Когда мы предоставили им (олигархам) право продавать предприятие, естественно, они говорят: "Я два года вкладывал в это предприятие свой ум, энергию и деньги. А сейчас кому-то продам? Естественно, я буду делать полный "underwriting". Я (продам предприятие) себе самому" .
  Во втором туре залоговых аукционов покупатели обычно платили на один процент больше стартовой цены; ставки были такими же низкими, как в первом круге. Потанин купил нефтяной гигант "Сиданко" по якобы рыночной цене в 250 миллионов долларов - это крошечная доля от суммы в 5,7 миллиарда долларов, которая составляла стоимость компании на свободном рынке восемь месяцев спустя. При приобретении "Менатепом" нефтяной компании "Юкос" ее оценили в 350 миллионов долларов, хотя через восемь месяцев ее рыночная капитализация составляла около 6,2 миллиарда долларов. "Мы не могли получить лучшую цену, потому что банкиры, которые берут в управление предприятие в виде залога, - не идиоты, - говорит Кох. - Они делают такую структуру рабочего капитала, у которого весь заем из их банка. Если вы бы продавали это предприятие кому-то другому, то завтра был бы начат процесс о банкротстве этого предприятия" .
  Тут Кох был прав. Выжав деньги из лучших промышленных компаний России, финансовые группы, выигравшие первый тур залоговых аукционов, сделали так, что ни один из этих промышленных гигантов не обладал финансовой самостоятельностью. "Мы - сборище банкротов, - весело заявил мне в 1996 году председатель группы "Менатеп" Михаил Ходорковский. - Вся страна - сборище банкротов". При этом посредники - не только Ходорковский, но и Березовский, и другие олигархи - баснословно обогатились .
  12 мая 1997 года с аукциона продавался пакет "Сибнефти" в 51 процент. Стартовая цена - 101 миллион долларов. Организацией аукциона ведала финансовая структура Березовского, "НФК" ("Нефтяная финансовая компания"); аукцион организовали так, чтобы сторонних претендентов не было вообще. Если на других аукционах участникам торгов требовалось предъявить лишь банковскую гарантию, подтверждающую наличие у них денег, в случае с "Сибнефтью" участники торгов должны были положить на счет "НФК" 190 миллионов долларов. Если претендент аукцион проигрывал, свои деньги он мог забрать только через сорок пять дней, что давало "НФК" прекрасную возможность эти деньги прокрутить. Тем не менее два серьезных претендента все-таки появилось: "Альфа-банк" и "Онэксим-банк". Альфред Кох вспоминает, как нагло действовала команда Березовского, чтобы лишить конкурентов всяких шансов.
  "Например, насколько я знаю, как мне рассказывали, даже адрес в объявлении (о проведении аукциона), был указан дом, который строился, в котором ремонт шел, - рассказывает Кох. - Когда туда пришли (участники торгов), там была просто заколоченная дверь. Ну они все-таки нашли (нужный адрес), пришли и их просто не впустила (охрана). А потом там (организаторы аукциона "НФК") приняли заявку, но там нашли кучу крючков каких-то - что вот эта бумажка голубая, а должна быть желтой". "Альфа-банк" от участия был отстранен, так как якобы не представил всю необходимую документацию, отстранили и "Онэксим-банк" - якобы было нарушено какое-то банковское правило о переводе средств на депозит. "Когда я поднял этот вопрос у премьер-министра Виктора Степановича Черномырдина, - вспоминает Кох, - тот просто сказал: "Не вмешивайся".
  Цена победы в аукционе по "Сибнефти" равнялась 11О миллионам долларов, всего на 9 миллионов долларов больше стартовой цены. Победителем аукциона 1995 года и организатором аукциона 1997 года была "НФК" ("Нефтяная финансовая компания"). Аукцион 1997 года выиграла "ФНК" ("Финансовая нефтяная корпорация"). Никому не было известно, кто стоит за "ФНК". Березовский решительно открещивался от своей связи с этой структурой. Все знали, что он имеет отношение к организатору аукциона - "НФК", и признать, что он стоит и за победителем, "ФНК", означало бы использование своего положения в корыстных целях. К тому же Березовский находился на государственной службе и не имел права заниматься коммерческой деятельностью. Публично было объявлено, что владельцами "ФНК" являются два филиала "СБС-Агро". Но мало кто сомневался, что реальным владельцем "НФК" и "ФНК" является один и тот же человек: Борис Березовский .
  "Это комедия, и она комедией и остается", - фыркает Альфред Кох. Фактически действия Березовского при покупке "Сибнефти" были так слабо замаскированы, что так и хочется еще раз процитировать Лебедя: "Березовскому мало просто воровать - ему надо, чтобы все видели, что он ворует безнаказанно" .
  Новые правила игры
  Второй тур залоговых аукционов - это было наследие от первого срока президентства Ельцина. Анатолий Чубайс и остальные члены правительства просто выполняли договор, заключенный с олигархами о помощи в переизбрании Ельцина. Но теперь Чубайс жаждал придать российскому капитализму более цивилизованные формы.
  Президент Ельцин тоже решил, что пора позаботиться о собственной репутации; возможно, после открытой операции на сердце он задумался о своей исторической роли. В марте 1997 года, после выздоровления, он вернулся в Кремль. Первым делом он решил перетряхнуть правительство, вдохнуть в него дух "реформаторства", свойственный первым годам его правления. Казалось, он намерен обуздать "капитализм для своих", изрядно запятнавший его режим. Банкир и олигарх Владимир Потанин был смещен со своего поста первого заместителя премьер-министра. Вместо него Ельцин назначил Анатолия Чубайса и другого "молодого реформатора", Бориса Немцова, губернатора Нижнего Новгорода.
  Но уволены были отнюдь не все представители "капитализма для своих". На посту премьер-министра остался Виктор Черномырдин. В Совете безопасности остался Борис Березовский. Начальником ельцинской администрации стал старый приятель Березовского, Валентин Юмашев. И все-таки Чубайс был полон решимости порвать с прошлым. "Россия сегодня находится на исторической развилке между двумя вариантами капитализма, - заявлял он. - Один вариант - это олигархический капитализм латиноамериканского типа, в котором действуют рыночные механизмы, в котором свободное ценообразование, в котором частная собственность, но в котором все базовые решения государства находятся под сильным влиянием крупных финансовых и промышленных групп. Вторую модель можно охарактеризовать как народный капитализм. Экономические правила в такой системе абсолютно одинаковы для любого участника, независимо от его размера. Это также означает, что антимонопольная политика государства применительна ко всем, включая крупнейшие финансовые группы. Это означает, что государство отделено от бизнеса, а бизнес играет по правилам, установленным государством" .
  Это действительно был новый Анатолий Чубайс. Он хотел изменить правила, на основе которых российские олигархи приобрели власть и богатство. Естественно, олигархи сочли такую политику неприемлемой. "Нельзя играть по одним правилам, а потом объявить, что с четырех утра завтрашнего дня вводятся новые правила, - возмущался Березовский. - Чубайс пытается оборвать связь между исполнительной властью и крупным капиталом. Но крупный капитал - это реальная опора сегодняшней власти" .
  Березовский неоднократно напоминал первому заместителю премьер-министра: его "наняли" бизнесмены высшего ранга провести избирательную кампанию Ельцина, а позднее - поставили на работу в российское правительство. Чубайс, однако же, решительно отстаивал свою независимость. "Ну да, Совет директоров России нанял своего исполнительного директора - звучит примерно так", - едко замечал он .
  За тот короткий период, когда в Кремле главенствовали Чубайс и Немцов, деловая карьера Березовского получила два ощутимых удара. Первый имел отношение к монополии на природный газ - "Газпрому". В июне 1977 года Березовский убедил Черномырдина назначить его председателем "Газпрома", но в последний момент это назначение было заблокировано первым заместителем премьер-министра Борисом Немцовым .
  Второе поражение Березовский потерпел в ходе приватизации "Связьинвеста" - компании-монополиста в сфере телекоммуникаций. Под контролем этого холдинга находились телефонные компании, осуществлявшие международную и региональную связь. Правительство давно говорило о необходимости частично приватизировать "Связьинвест". В 1995 году пакет из 49 процентов акций "Связьинвеста" был обещан итальянской компании по телекоммуникациям - "Stet". Но эта сделка так и не была доведена до конца. Далее, право организовать открытое предложение ценных бумаг "Связьинвеста" на сумму в 1 миллиард долларов было предложено консорциуму западных банков. Однако в последний момент эту сделку тоже отменили. Два российских конгломерата - "Мост" Владимира Гусинского и "Альфа" Петра Авена - убедили правительство в том, что "Связьинвест" должен остаться в руках российских компаний. Гусинского, в частности, очень интересовал "Связьинвест", потому что от этой монополии зависели расценки на передачу сигнала для НТВ. В конце 1996 года правительство сообщило, что разрешает "Мосту" и "Альфе" приобрести 49 процентов акций "Связьинвеста" по цене, которую определят независимые аналитики. Широко распространилось мнение, что это разрешение - компенсация за услуги, которые "Мост" и "Альфа" оказали в ходе президентской кампании .
  Однако Чубайс снова вмешался в планы "Связьинвеста", и было решено приватизировать только блокирующую долю (25 процентов плюс одна акция), продать ее с аукциона тому, кто предложит самую высокую цену. Появилось два конкурента. Первый - "Онэксим-банк" Владимира Потанина, которого поддерживали "Renaissance Capital", "Deutsche Morgan Grenfell", "Morgan Stanley Asset Management" и - самое главное - биржевой игрок Джордж Сорос. Вторым претендентом стал "Мост" Гусинского, его поддерживали "Альфа", "Credit Suisse First Boston", испанская компания "Telefonica". Но главным компаньоном Гусинского по этой сделке был Березовский.
  В середине июля, когда до аукциона по "Связьинвесту" оставалось всего несколько дней, Гусинский и Березовский отправились на встречу с Анатолием Чубайсом - тот отдыхал неподалеку от Сан-Тропе, на вилле приятеля, марокканского коммерсанта, который вел в России крупные дела. Прибыл и их конкурент - Владимир Потанин. Три бизнесмена прилетели вечером, провели с Чубайсом четырехчасовые переговоры и отбыли назад.
  "Значительная часть разговора была посвящена правилам игры,- вспоминает Потанин, - что такого рода, достаточно жесткие, хотя и справедливые правила, внедряюся немедленно. Березовский, как я понял, считал, что введение такого рода правил... чересчур форсированно и что это нужно делать более медленно, потому что затрагивают интересы тех, кто к таким правилам не готов (например, Гусинский). Березовский утверждал, что консорциум (Гусинского) многое сделал для того, чтобы эта сделка состоялась, что он над ней работал, что мог бы иметь какие-то "преференции".
  Со своей стороны Гусинский прибег к той же аргументации, которой он пользовался, когда проталкивал приватизацию четвертого канала и создание НТВ. Он очень много времени уделил этой приватизации, затратил массу усилий, и будет несправедливо, если после всего этого компания достанется кому-то другому. В поддержку Гусинского было то обстоятельство, что, помимо четвертого канала, он никак не участвовал в дележе крупной федеральной собственности; он не имел отношения ни к ваучерной приватизации, ни к залоговым аукционам. На случай если убедить Чубайса не удастся, Гусинский и Березовский приберегли политику угроз. "Было ясно дано понять Чубайсу и мне о том, что если неудачно для другого консорциума завершится конкурс по "Связьинвесту", то, конечно, они останутся неудовлетворенными и будут использовать разные виды воздействия, вплоть до развязывания информационной войны или развала сделки", --вспоминает Потанин .
  Консорциум Гусинского предлагал 1,2 миллиарда долларов. Потанин предлагал 1,6 миллиарда долларов. "Гусинский считал, как я понимаю его, что мы участвовать не должны (в аукционе по "Связьинвесту"), что мы должны заняться другим каким-то проектом", - вспоминал Потанин позднее. Есть сведения, что Березовский и Гусинский делали Потанину соблазнительные предложения, чтобы он отступился: контроль над государственной долей акций в российской электрической монополии "РАО ЕЭС", победу в приватизации последней государственной нефтяной компании - "Роснефть". Но Потанин полагал, что обязан участвовать в аукционе по "Связьинвесту". "Я счел возможным для себя отказаться от участия, потому что это не соответствовало коммерческим интересам нашей группы, наших инвесторов и партнеров, - вспоминает он. - А Чубайс не счел возможным поддержать такого рода предложение (отказ Потанина от торгов), потому что в результате конкуренции родилась более высокая цена для бюджета" .
  25 июля аукцион по "Связьинвесту" состоялся. Стартовая цена составила 1,2 миллиарда долларов. Консорциум Гусинского предложил 1,7 миллиарда долларов, а консорциум Потанина - 1,9 миллиарда. Компания Потанина (зарегистрированное на Кипре прикрытие "Mustcom") предложила почти вдвое больше того, что правительство получило во всех залоговых аукционах. Тем не менее лагерь Березовского-Гусинского сразу же начал жаловаться, что аукцион был подтасован.
  На следующий после аукциона день началась война в прессе. Сергей Доренко, главный рупор Березовского на ОРТ, передал два резких сообщения о коррумпированности альянса "Онэксим-банк". Поначалу лагерь Березовского-Гусинского забил тревогу по поводу следующего "открытия": за Потаниным стоял "спекулянт" Джордж Сорос. "Бывают разные деньги, и лично для меня деньги пахнут", - заявил тогда Гусинский .
  Но это наступление провалилось. Тогда Гусинский заявил о своем недовольстве вслух. "Я думаю, что в ближайшее время новая информация, которая так или иначе обязательно станет гласной, даст вам ответ, был ли инсайд (сговор) или нет", - сказал он прессе .
  Через две недели в российской прессе напечатали материал о том, что ответственный за аукцион по "Связьинвесту" Альфред Кох получил в январе 1997 года от "Онэксим-банка" "взятку" в размере 100 000 долларов. В действительности это был аванс за книгу, который выплатила швейцарская торговая фирма, связанная с "Онэксим-банком". Кох был уволен из правительства, Генеральная прокуратура начала расследование. Через год книга Коха вышла в свет, и прокуратуре не удалось собрать необходимых для обвинительного приговора доказательств, хотя конфликт интересов при получении аванса был налицо .
  После этого аукциона давление на Чубайса усилилось так резко, что в опасности казалась сама его жизнь. 18 августа, через три недели после аукциона, молодые реформаторы Чубайса впервые стали объектом насилия. В тот день в Санкт-Петербурге один из ближайших коллег Чубайса, заместитель мэра Михаил Маневич, ехал по Невскому проспекту с женой и был поражен пулей снайпера. Маневич погиб, жена была ранена. Покушение было совершено средь бела дня на центральной улице города, ничем другим, как наглой демонстрацией силы, его не назовешь. Милиция арестовала нескольких человек по подозрению в убийстве, но заказчика убийства Маневича так и не нашли, осталась невыясненной и причина убийства. Во всяком случае, Чубайс почувствовал, что ему угрожает опасность. Несколько месяцев после этого в коридорах Белого дома ходили слухи о том, что на первого зама премьер-министра готовят покушение .
  4 ноября 1997 года Чубайс и Немцов навестили президента Ельцина на его даче. "Нас встретили Татьяна (Дьяченко) и Валентин (Юмашев), - вспоминает Немцов. - Они сказали мне: "Ты совершаешь самую большую ошибку в своей карьере". Я даже поразился, до чего они были бледны, но ответил: "Возможно, но у меня есть свои принципы" В течение нескольких часов Чубайс и Немцов пытались убедить Ельцина - Березовский преступил черту. По закону правительственным чиновникам запрещалось заниматься бизнесом, но Березовский нарушал этот закон в открытую. Он вел переговоры с Центральным банком от имени своей швейцарской финансовой компании "Andava". Он пытался прибрать к рукам "Газпром". Откровенно вмешивался в ход аукциона по "Связьинвесту". Короче, он наиболее одиозным образом представлял "капитализм для своих", черня, таким образом, репутацию правительства Ельцина. Немцов, оказавшийся не затронутым разразившимся скандалом, говорил о необходимости положить конец "бандитскому капитализму". На следующий день Березовский был уволен из Совета безопасности .
  Через неделю российские газеты написали: Анатолий Чубайс недалеко ушел от своего подчиненного Коха. Он и еще четверо работавших в правительстве молодых реформаторов признали, что получили по 90 000 долларов аванса каждый за будущую книгу - от издателя, связанного с "Онэксим-банком". (Опять-таки, через два года книга была опубликована, но столкновение интересов от этого меньше не стало.) По российским стандартам, масштаб коррупции в данном случае был невелик по сравнению с сотнями миллионов, которые походя извлекались из государственной казны капиталистами верхнего эшелона. Более того, использовать контракт на издание книги, чтобы завоевать благосклонность наверху - этот прецедент был создан Березовским, когда в 1994 году он опубликовал мемуары Ельцина. Но в данном случае обвинения касались Чубайса и других молодых реформаторов. К тому же скандал последовал за другими обвинениями в адрес Чубайса: в феврале 1996 года он получил от банка "Столичный" беспроцентную ссуду в 3 миллиона долларов. В итоге репутация Чубайса, как образцового и честного реформатора, была уничтожена .
  "Я согласен с Гусинским, который сказал, что Чубайс для него не вице-премьер, а конкурент", - заявил Березовский в прессе .
  "Юкси"
  Война между кланами Чубайса-Потанина и Березовского перенеслась в нефтяную промышленность. Государство объявило о намерении приватизировать "Роснефть", этому холдингу принадлежали оставшиеся в ведении государства зоны нефтяной добычи. В качестве первого шага Березовский и его молодой компаньон, дилер Роман Абрамович, организовали замену генерального директора "Роснефти" Александра Путилова - человека "Лукойла" - на кого-то из своих. Однако в последнюю минуту аукцион по приватизации "Роснефти" был отложен: в Азии разразился финансовый кризис.
  Между тем в "Сибнефти" Березовский вел дела из рук вон плохо. Ему удалось взять компанию под свой контроль, напополам с Абрамовичем, но даже при массивных налоговых льготах "Сибнефть" имела большие долги; она продолжала продавать те же объемы нефти тем же клиентам. Березовский с компаньоном следовали прежней практике ("приватизация прибылей"), что оказалась такой эффективной с "АвтоВАЗом" и "Аэрофлотом": они обставили "Сибнефть" посредниками-стервятниками. Главным посредником в данном случае была компания Абрамовича "Runicom", зарегистрированная на Гибралтаре и расположенная в Женеве. Эта структура за неплохие деньги продавала полученную у "Сибнефти" продукцию, но платить "Сибнефти" за отгрузки не спешила. Из финансового отчета нефтяного гиганта следовало, что на конец 1997 года компания "Runicom" была должна "Сибнефти" 30 миллионов долларов; в 1998 году задолженность возросла до 45 миллионов. Более того, в 1998 году "Сибнефть" дала "Runicom" беспроцентную ссуду в 124 миллиона долларов, якобы на импорт оборудования, хотя оборудование так и не поступило, и "Runicom" позже деньги вернул. По удачному совпадению генеральный директор "Сибнефти" долгое время работал в "Runicom". Такая "работа на себя" со стороны Абрамовича и его заместителя, вне всякого сомнения, противоречила интересам сторонних акционеров, но для акционеров "Runicom" была выгодной .
  Зимой 1997/98 года, когда перспектива приватизации "Роснефти" несколько затуманилась, Березовский решил уменьшить свое участие в нефтяном бизнесе. Он решил слить "Сибнефть" со вторым крупнейшим в России нефтедобытчиком, компанией "Юкос", которую контролировал олигарх Михаил Ходорковский. Назвать новый гигант предполагалось "Юкси", 60 процентов принадлежало бы акционерам "Юкоса", остальные 40 процентов - акционерам "Сибнефти". Что касается масштабов добычи и имевшихся ресурсов, "Юкси" стала бы третьей в мире крупнейшей частной нефтяной компанией.
  В ходе приватизации "Сибнефти" в 1995 году Березовскому пришлось выдержать не одну бурю - в частности, утонул директор Омского НПЗ, арестовали владельцев компании "Балкар трейдинг", - однако теперь он решил от "Сибнефти" избавиться. Наибольшее удовольствие ему доставлял сам процесс захвата компании. Здесь он изрядно поднаторел, но управлять компаниями - это было не совсем для него. Нефтяной бизнес со своими долгосрочными планами и гигантскими капиталовложениями был чужд натуре Березовского. Поэтому слияние "Юкси" было очень сильным ходом - во-первых, Березовский прибыльным путем избавлялся от "Сибнефти", во-вторых, объединял античубайсовскую коалицию олигархов (Березовский, Гусинский, Смоленский и Ходорковский), становившихся акционерами в новой компании. 19 января 1998 года о слиянии "Юкси" было объявлено на триумфальной пресс-конференции, в присутствии премьер-министра Черномырдина и министра топлива и энергетики Сергея Кириенко. Березовский, который несколько месяцев назад был на государственной службе, теперь щеголял контрольным пакетом акций в "Сибнефти" и хвастался, что сыграл в слиянии двух гигантов ключевую роль .
  Но через пять месяцев эта сделка рухнула. Березовский не рассчитывал, что его компаньон по "Сибнефти" Роман Абрамович окажет серьезное сопротивление. В отличие от Березовского, который вел множество дел в самых разных сферах, Абрамович занимался только нефтью. И хотя поначалу он согласился на слияние, позднее Абрамович потребовал более высокую цену, чем "Юкос" был готов заплатить. В итоге сделка не состоялась, у Абрамовича остался контрольный пакет акций "Сибнефти" и его выгодные контракты на торговлю нефтью. Березовский же снизил свою долю в "Сибнефти" (хотя, по некоторым данным, определенную долю акций оставил себе), а сам продолжал двигаться дальше.
  Кризис
  К началу 1998 года экономика России снова оказалась на пороге катастрофы. Правительство не выполнило обещания расплатиться с долгами по зарплате военным и госслужащим. Цены на государственные ценные бумаги стремительно падали - финансы государства были в опасности. Кто-то должен был ответить за то, что год назад Борису Ельцину не удалось оживить экономику страны. Березовский публично предсказал, кто станет козлом отпущения. "Уверен, что если не дни, то недели Чубайса у власти сочтены, - сказал он в интервью "Коммерсанту". - Он уйдет из власти, и конечно же, это будет происходить при полном согласии президента" .
  У Ельцина была привычка: ежегодно он просыпался после зимней спячки и перетряхивал правительство. 23 марта 1998 года (через 10 дней после предсказания Березовского) Ельцин объявил, что увольняет Чубайса. Еще более удивительным оказалось увольнение Виктора Черномырдина, премьера со стажем. В тот же день Ельцин вызвал министра топлива и энергетики Сергея Кириенко и сообщил, что назначает его главой правительства. "Для меня это было полной неожиданностью, - вспоминает Кириенко. - За всю свою жизнь я раньше с Ельциным встречался два раза" .
  Решение отправить в отставку Черномырдина и назначить вместо него Кириенко принял не столько Ельцин, сколько его советники, в особенности его дочь Татьяна Дьяченко и шеф президентской администрации Валентин Юмашев. Березовский тоже рекомендовал снять Черномырдина, хотя против кандидатуры Кириенко возражал .
  У Березовского были причины недолюбливать Кириенко. Во-первых, он принадлежал к когорте молодых реформаторов, был близок к Чубайсу и Немцову. Во-вторых, находясь на посту министра топлива и энергетики, Кириенко пресекал попытки приватизировать "Роснефть" в пользу Березовского.
  По внешним признакам назначение Кириенко было для России хорошей вестью. Неповоротливый Черномырдин давно олицетворял коррупцию и некомпетентность ельцинского режима, а репутации Анатолия Чубайса вследствие книжного скандала был нанесен непоправимый ущерб. Но увольнение этих двоих нарушило зыбкое равновесие, а без него разные группировки из окружения Ельцина вполне могли уничтожить друг друга, а заодно разрушить весь режим .
  Органы печати, принадлежавшие Березовскому, повели атаку на Кириенко. Магната поддерживали коммунисты - Дума, тде коммунистов и их союзников было большинство, дважды отказывалась утвердить кандидатуру Кириенко. Наконец, 24 апреля Кириенко удалось собрать необходимое количество голосов и стать новым премьер-министром. К этому времени Березовскому удалось убедить Кремль вернуть его во власть: 29 апреля его назначили исполнительным секретарем СНГ, по большей части символической торговой структуры, объединявшей бывшие советские республики. Кириенко сразу же подвергся массированному давлению со стороны олигархов: они хотели провести в правительство своих людей. Когда стало ясно, что выполнять их волю он не собирается, олигархи взялись ставить ему палки в колеса.
  Двенадцатого мая угольщики Сибири вышли на забастовку - им постоянно задерживали выплату донельзя скромной зарплаты; горняки прекратили работу и, что еще более важно, на две июльских недели перекрыли Транссибирскую магистраль, в результате экономике России был нанесен ущерб на сотни миллионов долларов. Одна группа шахтеров разбила лагерь прямо перед домом правительства, где работал Кириенко; телеканалы Березовского и Гусинского регулярно показывали их в вечерних новостях - плакаты, митинги, концерты. В том, что шахтеры, пресытившись лишениями, объявили забастовку, не было ничего странного, удивляло лишь выбранное для протеста время. Почти открытым текстом Кириенко обвинил Березовского и других олигархов в том, что они финансируют выступления горняков против правительства. "Резкая, неожиданная активизация протестов шахтеров весной этого года не случайна, - говорил он мне позже. - Я не хотел бы вникать в детали... но экстренные забастовки шахтеров в определенной степени разогревались, в какой-то степени финансировались" .
  Олигархи оказывали на Кириенко и серьезное финансовое давление. Атака олигархов не была бы такой болезненной, будь финансовое положение государства прочнее, но Чубайс, Кириенко и другие молодые реформаторы совершили серьезные ошибки, управляя финансами страны. Самые прибыльные предприятия российской промышленности были отданы кучке бессовестных магнатов, которые разворовывали активы, уклонялись от уплаты налогов и вывозили свои неправедно нажитые богатства за рубеж. Позволив этим хищникам построить частные империи за счет государства и большинства россиян, само правительство, по сути, обанкротилось. Чтобы не латать дыры в бюджете за счет печатного станка и избежать нового витка гиперинфляции, правительство просто перестало платить зарплаты военным, учителям, медикам и пенсионерам. Оно также брало крупные ссуды в банках - тех самых, которым оно отдало государственные деньги и активы несколько лет назад.
  Основной формой правительственного долга были ГКО с нулевым купоном, обычно выпускавшиеся на три месяца. Разработанный Чубайсом рынок ГКО опять-таки являл собой солидную субсидию, которую государственная казна выделяла избранным российским банкам. Покупать ГКО могли только российские банки, иностранные учреждения в этой операции не участвовали. Таким образом, конкуренция на аукционах по продаже ГКО ограничивалась несколькими российскими учреждениями, в 1995-1998 годах ежегодный доход по этим ценным бумагам составлял около 100 процентов в долларах. Если бы участвовать в приобретении ГКО тогда разрешили иностранным банкам с их огромными фондами, проценты на ГКО не были бы такими астрономическими. Вследствие этой политики в России исчез рынок внутренних кредитов - какой компании охота занимать деньги при ставке 100 процентов, в долларах? Правительство обанкротилось за счет высокой стоимости обслуживания долга. Банки, получавшие от государства эти огромные проценты - "Онэксим", "Менатеп", "Альфа" и "Столичный", - почти ничего не вкладывали в российскую экономику. Наиболее заметно выпуск ГКО вырос в 1996 году - когда режиму Ельцина позарез требовались деньги, чтобы взбодрить экономику в период предвыборной кампании, - но ГКО продолжали выпускать и дальше, и через два года их было выпущено на общую сумму 70 миллиардов долларов. К тому времени, когда Кириенко стал премьер-министром, все доходы от новых ГКО шли на погашение старых. Проводя операцию с ГКО, российское правительство оказалось на механической беговой дорожке, и вот эта дорожка стала двигаться все быстрее, и правительство не могло за ней угнаться. Ему приходилось продавать все больше ГКО по все более высоким ставкам - просто для обслуживания старого долга. Было ясно: механизм вот-вот разладится. Операция с ГКО превратилась в пирамиду .
  В апреле и мае российские банки стали в массовом порядке свои ГКО сбрасывать. Интересно, что бегство с рынка ГКО возглавили не иностранные банки, которых только недавно подпустили к рынку ГКО, а банки, взращенные в России, от которых можно было ждать патриотизма. Гигантский банк "СБС-Агро", имевший отношение к Березовскому, и другие финансовые учреждения с хорошими связями, отчаянно нуждались в новых правительственных субсидиях, но их не последовало, и этим учреждениям пришлось распродать свои портфели государственных ценных бумаг.
  "Почему такой жесткий конфликт у руководства "СБС-Агро" и Березовского с правительством? - задает вопрос Сергей Кириенко. - Это банки, которые стали на ноги в период гиперинфляции и в период возможности приобщиться к государственным потокам, к дележу госсобственности, к государственным деньгам. Они не умели жить без постоянной государственной подпитки. "СБС-Агро" в принципе был банкротом уже в июне или июле" .
  В конце июня олигархи ненадолго объединились для встречи (напоминавшей "группу тринадцати") и представили правительству свои требования. "Представители крупного бизнеса заявили (мне) о необходимости создания совета экономической взаимопомощи, то есть совета крупных олигархов, которые бы давали бы правительству какие-то советы, какие-то рекомендации. Естественно, звучали мысли о том, что, если правительство согласится на такой совет, тогда оно получит поддержку, а если не согласится, то тогда они (олигархи) поставят своей целью свалить это правительство".
  Кириенко отказался. Он продолжал настаивать на том, чтобы финансово-промышленные группы платили налоги как положено, и отказал им в просьбе о финансовой помощи. Березовский с союзниками продолжали сбивать российский рынок и своими выступлениями, и своими массовыми продажами ГКО. Одновременно средства массовой информации изображали администрацию Кириенко как неэффективную, правительство-однодневку. Кризис доверия в правительстве Кириенко и российской экономике становился все глубже.
  Чтобы отвратить надвигающуюся катастрофу, президент Ельцин вернул из опалы бывшего "царя экономики" - Анатолия Чубайса. Хотя его репутация в России была испорчена, Чубайс продолжал пользоваться доверием среди многих финансовых институтов Запада; если кто-то и мог договориться с МВФ о новом займе, то только он. Подтасовав некоторые цифры и скрыв катастрофическое состояние российской экономики, Чубайс сумел убедить МВФ и несколько коммерческих банков выделить ссуду в 23 миллиарда долларов. (Позже Чубайс говорил в российской прессе, как правительство провело иностранных кредиторов: "Мы их кинули".) Первый транш МВФ (5 миллиардов долларов) испарился в течение нескольких дней, его продали российским банкам с хорошими связями, которым некуда было девать рубли .
  Семнадцатого августа 1998 года пирамида ГКО рухнула. Российское правительство объявило, что больше не будет поддерживать рубль. За несколько недель рубль подешевел на три четверти, а инфляция - в пересчете на год - возросла более чем на сто процентов. Западные инвесторы получили сразу несколько ударов. Во-первых, гигантская девальвация рубля; во-вторых, правительство перестало обслуживать свои долги по ГКО и почти всем остальным ценным бумагам; наконец, правительство объявило 90-дневный мораторий на исполнение российскими банками своих валютных обязательств. По некоторым оценкам, иностранные банки и инвесторы потеряли на российском рынке государственных ценных бумаг 40 миллиардов долларов, а на акционерном рынке - 8 миллиардов долларов. По другим оценкам, общие потери превышали 100 миллиардов долларов. Как следствие российского кризиса, на фондовых рынках всего мира стоимость акций снизилась на 5-10 процентов, а то и больше; такие учреждения, как "Citibank", "Chase", "Bank America" и "Credit Suisse" объявили, что почти все их прибыли в тот год были сметены российской катастрофой. Из-за потерь в России рухнул крупный инвестиционный фонд "Long-Term Capital Management". Этот крах, да и другие последствия российского кризиса до такой степени поставили мировую финансовую систему под угрозу, что система Федерального резерва США сочла необходимым этот фонд поддержать. Самый знаменитый в мире специалист по хеджированию, Джордж Сорос, стал свидетелем того, как его инвестиции в России, включая 1 миллиард долларов, вложенный в "Связьинвест", почти полностью исчезли в недрах финансового кризиса. "Я прекрасно знал, что система грабительского капитализма ненадежна, нестабильна, я не раз об этом говорил; тем не менее я позволил втянуть себя в сделку со "Связьинвестом", - писал позднее Сорос. - Это было худшее вложение за всю мою профессиональную карьеру" .
  В результате девальвации рухнули почти все коммерческие банки, а рядовые россияне снова лишились своих сбережений. Финансовый кризис стал олицетворением окончательного краха российской экономической реформы посткоммунистического периода. Прежде на фоне провалов режима Ельцина Чубайс и молодые реформаторы могли гордиться по крайней мере одним достижением: они смогли стабилизировать рубль и обуздать инфляцию. Именно ради финансовой стабилизации молодые реформаторы подвергли россиян таким страданиям, именно ради этого экономика страны сократилась вдвое, именно поэтому не платились зарплаты, именно поэтому допустили разрушение системы социальных гарантий. И вот теперь денежно-кредитная система, как и остальная часть российской экономики, рухнула.
  Двадцать третьего августа, через неделю после начала кризиса, Ельцин отправил в отставку премьера Кириенко и весь его кабинет. Березовский и остальные олигархи добились своей цели и низвергли Кириенко, но при этом они ускорили развал российской экономики, да и собственному богатству нанесли немалый урон. Молодые реформаторы были разгромлены, и, казалось бы, для Березовского настал благоприятный момент. По его настоянию Ельцин вернул под знамена власти своего стойкого приверженца, Виктора Черномырдина - выдвинул его на пост премьер-министра. Это был явно не лучший выбор. Имя Черномырдина связывалось с некомпетентностью и коррумпированностью; более того, он возвращался на должность, с которой его уволили пять месяцев назад. На сей раз парламент проявил неслыханное непослушание. Дважды Дума отказывалась голосовать за Черномырдина, хотя лагерь Ельцина оказывал на нее серьезное давление. Наконец, поняв, что наряду с экономической катастрофой страна может быть ввергнута в конституционный кризис, Ельцин снял кандидатуру Черномырдина. 10 сентября он назначил человека, приемлемого для парламента - бывшего шефа внешней разведки и министра иностранных дел Евгения Примакова. По общему мнению, шестидесятивосьмилетний Примаков был ничем не запятнан, патриотичен, консервативен. Его кандидатуру Дума утвердила на следующий же день.
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  ВЛАДИМИР ПУТИН ПРИХОДИТ К ВЛАСТИ
  Подслушиваем президента
  
  Панические предсказания о том, что Примаков будет проводить экономическую политику в интересах коммунистов, включит печатный станок, что страну захлестнет гиперинфляция, - все эти прогнозы не оправдались. Рубль укрепился, инфляция снизилась, постепенно начало возвращаться доверие. Дипломатизм Примакова помог России прийти к новому политическому согласию, а его неторопливая и слегка старомодная манера речи действовала успокаивающе.
  Но для Березовского в Примакове таилась угроза. Ельцин и его окружение вследствие финансового кризиса утратили свои позиции. С назначением Примакова политическая власть перешла к премьер-министру и Думе. Дума и правительство Примакова во многом состояли из коммунистов или патриотически настроенных либералов, тем и другим "капитализм для узкого круга" был чужд. Ходили разговоры о том, что Ельцин досиживает свой срок чисто символически, а реальная власть находится у Примакова и его министров. Поговаривали и о другом: над наиболее прожорливыми бизнесменами свершится праведный суд.
  Влияние Березовского на семью Ельцина становилось все слабее. Он уже не мог претендовать на роль "финансового консультанта" семьи, как это раньше звучало в прессе. У дочерей и зятьев Ельцина установились отношения с другими бизнесменами, в том числе и с компаньоном Березовского Романом Абрамовичем, которого в семье Ельцина, по словам генерала Коржакова, звали "кассиром". Об этих и других финансовых связях стало известно позднее, пока же российские чиновники высшего эшелона - например, бывший премьер-министр Сергей Кириенко - стали замечать, что влияние Березовского в ближнем круге Кремля слабеет .
  "За пять месяцев на посту премьера у меня возникло ощущение, что все рассказы Березовского о возможности его прямого влияния на президента - это блеф, - сказал мне Кириенко. - А демонизация образа, которая ему совершенно блестяще удалась, это, как правило, делается за счет того, что у него неплохая информация: как только он узнает, что кто-то, где-то собирается что-то делать, он немедленно выступает с соответствующим предложением публично, чтобы на следующий день все считали, что это сделано, потому что Березовский об этом сказал" .
  Информацию из администрации Ельцина Березовский получал двояким путем. Он продолжал поддерживать добрые отношения с ключевыми сотрудниками аппарата Ельцина, а также использовал современные технологии для того, чтобы прослушивать телефонные разговоры важных лиц. Он пользовался услугами мощной частной сыскной структуры "Атолл", которую создал еще несколько лет назад с помощью коржаковской СБП. "Атолл" был оснащен по последнему слову техники. В России у многих крупных компаний была своя разведслужба, но структура Березовского от них отличалась. Российская Генпрокуратура утверждала: "Атолл" шпионил за семьей Ельцина .
  "Когда о финансовых отношениях Березовского и Дьяченко стала писать пресса, дочь президента решила порвать отношения с Борисом Абрамовичем, - вспоминает генерал Коржаков. - Но он начал ее шантажировать, обещая, что расскажет журналистам всю правду об истинном финансовом положении семьи президента" .
  Осенью 1998 года на нескольких интернетовских сайтах появились записи перехваченных телефонных разговоров между высокопоставленными правительственными чиновниками. В частности, многократные разговоры между Березовским и Татьяной Дьяченко. Хотя странички через несколько дней были удалены, да и сами тексты почти не содержали никакой порочащей информации, Генпрокуратура России заподозрила в прослушивании "Атолл", а появление в Интернете было предупреждением Дьяченко и другим из окружения Ельцина: грязное белье можно проветрить очень быстро .
  Перехваченные телефонные разговоры сыграли на руку правительству Примакова. Оно решило принять меры против Березовского.
  Ордер на арест
  Готовясь зимой 1998/99 года к поездке в Россию - продолжить сбор материала о Березовском, - я получил предупреждение от бывшего министра внешних экономических связей Олега Давыдова: обстановка в стране напряженная. Только что в парадном своего подъезда в Санкт-Петербурге была убита Галина Старовойтова, представительница парламентских либералов и сподвижница Чубайса. Сейчас не время копать под Березовского, сказал мне Давыдов.
  "С таким парнем, конечно, надо быть очень осторожным, - сказал он. - Потому что имеет связи с криминальным миром. У нас не говорят, а стреляют, или в газетах компромат пишут. Думаю, что если вы поедете собирать какую-то информацию о нем в России, у вас там будут трудности... Могут всякое. Одно дело - Старовойтова. А уж с иностранным журналистом церемониться не будут"
  На самом деле в России стало спокойнее. Правительство Евгения Примакова готовилось нанести первый серьезный удар по организованной преступности со времени падения коммунизма. Начались следствия по делу многих известных людей; казалось, прокуроры полны решимости выявить связь между окружением Ельцина и капиталистами-бандитами. Той московской зимой я стал невольным свидетелем того, как начала рушиться империя Березовского.
  Утром 2 февраля 1999 года я стоял у окна своего номера в гостинице "Балчуг" и, потягивая кофе, смотрел на розовый рассвет над московскими крышами. Внезапно к зданию напротив подлетели, взвизгнув тормозами, три белых фургона. Из них выскочили люди в масках и камуфляжных костюмах - с автоматами. Затем в сопровождении другой группы - эти были в кожаных пальто, с чемоданчиками и видеокамерами - вошли в здание.
  Там располагалась "Сибнефть". Как выяснилось, с облавой пожаловали сотрудники милиции и Генпрокуратуры. По официальной версии, прокуратура искала следы деятельности частной разведывательной структуры Березовского "Атолл". На следующий день прокуратура объявила: начато уголовное дело против "Аэрофлота" - за отмывание денег и нарушение валютного законодательства в связи с компаниями "Andava" и "Forus". В действительности прокуратура вела поиски шире: компании, имевшие отношение к Березовскому, подозревались в мошенничестве, растрате и уклонении от уплаты налогов. Милиция нагрянула и в "Аэрофлот", "NFQ" (рекламная компания) и "ФОК" (финансовая компания). В тот же день зять Ельцина Валерий Окулов уволил девять менеджеров высшего звена и директоров, включая остальных назначенцев Березовского. Он также объявил, что прерывает отношения между "Аэрофлотом" и "Andava" .
  Принадлежавший Березовскому основной телеканал страны - ОРТ - был лишен государственных субсидий, предстояла процедура банкротства. На главного рекламщика ОРТ Сергея Лисовского "наехала" налоговая полиция. Березовский и не думал сдаваться, он заручился обещанием медийного магната из Австралии Руперта Мер дока дать каналу деньги. Между тем "Атолл", связанная с Березовским разведывательная служба, на период расследования была закрыта. Всю первую половину 1999 года велись уголовные дела против целого ряда лиц и компаний - официально никак не связанных с Березовским, и все же как-то связанных.
  Расследованием преступной деятельности на "АвтоВАЗе" занималось самарское отделение МВД. После того как в феврале 1999 года здание самарской милиции сгорело (была уничтожена документация по "АвтоВАЗу", погибло не менее шестидесяти человек), МВД объявило, что начинает уголовное дело против "АвтоВАЗа" по обвинению в мошенничестве и отмывании денег. Одновременно Генпрокуратура начала уголовное преследование Александра Смоленского, главы банка "СБС-Агро". Среди главнейших российских банкиров Смоленский был наиболее близок к Березовскому. "СБС-Агро" был третьим крупнейшим банком в России, официальным банком администрации президента. Самого Смоленского обвинили в растрате в связи с фальшивыми авизо (1992-1993), хотя впоследствии эти обвинения были с него сняты. Прокуратура обвинила в растрате и убийстве Анатолия Быкова, участника сделки с Березовским и Романом Абрамовичем по продаже акций Красноярского алюминиевого завода .
  Генеральный прокурор Юрий Скуратов также начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс и другие молодые реформаторы. Видимо, правительственные чиновники, знакомые с финансовыми планами правительства, летом 1998 года вывели свои средства с рынка ценных бумаг и перевели их за границу - как раз перед тем, как рынок ГКО завис, а рубль рухнул .
  Решимость российского правительства вывести крупных мошенников и преступников на чистую воду не осталась без внимания за рубежом. Обвал рубля убедил Запад: поддерживать российское правительство, которое сквозь пальцы смотрит на то, как горстка новых капиталистов грабит страну, - непозволительная глупость. Правительства западных стран наконец-то взялись за борьбу с отмыванием денег, которые вывезли из России мародеры-олигархи. Осенью 1998 года Министерство финансов США совместно с ФБР и Министерством юстиции, начало тайное расследование дела о вывозе из России по крайней мере 7 миллиардов долларов через "Bank of New York". Федеральные структуры обнаружили: как минимум часть этих денег имеет криминальное происхождение, например оплата выкупа за похищенных людей. Источник остальных средств был не так ясен. Но очевидным было другое: даже наиболее почтенные американские институты были заражены вирусом российской организованной преступности.
  Деньги наиболее подозрительного свойства на счетах "Bank of New York" приходили из целого ряда каких-то сомнительных московских учреждений: банк "Фламинго", "Собинбанк", "Депозитарно-клиринговый банк", "МДМ Банк" - все они в той или иной степени принадлежали банку "СБС-Агро". Среди управляющих этими банками было несколько близких друзей Березовского и Романа Абрамовича. Американские следователи не нашли прямых доказательств того, что Березовский, Абрамович или Смоленский знали о сомнительной деятельности принадлежащих им малоизвестных структур, но тот факт, что в расследовании деятельности "Bank of New York" фигурировал "СБС-Агро", не мог не сказаться на будущем Березовского .
  Федеральная прокуратура Швейцарии взялась за несколько дел о растрате и отмывании денег российскими чиновниками высшего эшелона. В частности, стало известно о взятках, которые швейцарско-албанская строительная компания "Мабетекс" якобы давала Павлу Бородину (человеку из ближнего круга Ельцина, отвечавшему за собственность Кремля) и членам семьи Ельцина. Швейцарцы также занялись Березовским и его играми с потоками средств "Аэрофлота". В начале лета 1999 года швейцарские прокуроры нанесли визиты компаниям "Andava", "Forus" и еще нескольким, связанным с именем Березовского. Были заморожены банковские счета этих компаний, а также личные банковские счета Березовского, его партнера по "Аэрофлоту" Николая Глушко-ва и ряда лиц, имевших отношение к этой операции. В конце лета Березовскому было отказано во въездной визе в Швейцарию, куда он хотел поехать на лечение (сообщалось, что у него гепатит) .
  Итак, правоохранительные органы России и других стран начали загонять Березовского в угол. Президенту Ельцину снова пришлось выбросить давнего компаньона за борт. 2 апреля 1999 года Березовский был уволен с поста исполнительного секретаря СНГ. 6 апреля, поскольку Березовский и Глушков не явились для дачи показаний по делу "Аэрофлота", российская прокуратура выписала ордера на их арест. Среди обвинений фигурировали "незаконная деятельность" и "отмывание денег". Ордера были переправлены "Интерполу"; правительства иностранных государств должны были арестовать Березовского и Глушкова на месте .
  Березовский хранил удивительное хладнокровие. Когда стало известно об ордере на арест, он находился в парижском отеле "Crillon" на площади Согласия, как раз напротив посольства США. Он дал интервью английской газете "Sunday Telegraph", где категорически отрицал все выдвинутые против него обвинения, назвал их политическими интригами и заявил о своем намерении вернуться в Россию. В этот момент в его защиту выступил высокопоставленный российский чиновник. Министр внутренних дел, старый сподвижник Ельцина Сергей Степашин объявил: если Березовский вернется в страну для дачи показаний прокурорам, арестован он не будет .
  Березовский действительно вернулся в Россию и 14 апреля встретился с прокурорами. Ордер на арест был отозван. Березовский сообщил, что его преследуют Примаков и бывший КГБ - по политическим соображениям. Возможно. Но факт остается фактом: правительство Примакова было первым в ельцинскую эру, проявившим решимость призвать Березовского и других новых капиталистов к ответу перед законом. Оно же оказалось и последним правительством времен Ельцина, которое отважилось на такой шаг.
  Хотя Ельцин изрядно себя дискредитировал и возможности его были ограничены, в его руках оставалась конституционная власть, позволявшая снимать премьер-министра и его правительство. В январе 1999 года Примаков попытался добиться соглашения между разными ветвями власти с тем, чтобы на ближайшие полтора года гарантировать в стране политическую стабильность. Дума, собиравшая голоса с намерением объявить Ельцину импичмент, дала бы обещание не вести действий против президента. Ельцин, со своей стороны, обещал бы не распускать Думу и не отправлять правительство Примакова в отставку до конца положенного срока. Но окружение Ельцина посоветовало ему такое соглашение не подписывать .
  С точки зрения Ельцина, администрация Примакова ускользала из-под его контроля. Возможно, Примаков мог обеспечить политической арене России стабильность, вернуть доверие к России, но для Ельцина были чрезвычайно опасными дела о коррупции, которые велись и в России, и за рубежом - они могли срубить под корень не только капиталистов из ближнего круга вроде Березовского, но и его родную дочь, Татьяну. Примаков не давал достаточных гарантий самому Ельцину - гарантий в том, что после ухода с поста президента его не будут подвергать судебным преследованиям. При всех дипломатичных заверениях, какие Примаков давал Ельцину, он явно жаждал восстановить в стране право закона и наказать виновных. В конце концов, деятельность правительства Примакова подверглась громкой критике со стороны США и других западных стран. 24 марта США и его союзники по НАТО начали бомбить Сербию, чтобы вынудить сербов уйти из провинции Косово. Примаков занял жесткую позицию по отношению к действиям НАТО, и мир внезапно оказался перед перспективой новой "холодной войны" - противостояния между Россией и НАТО. Президент Клинтон позвонил Ельцину и выразил озабоченность. Для Ельцина, который всегда был весьма чувствителен к мнению Запада, это было еще одной черной меткой в послужном списке своего премьер-министра. Перед Ельциным и его окружением встала ясная задача: помешать расследованиям и подвести к президентским выборам 2000 года лояльного к нынешней власти политика.
  Двенадцатого мая Примаков был отправлен в отставку. На посту премьер-министра его сменил Сергей Степашин - человек, который на посту министра внутренних дел обещал уберечь Березовского от ареста .
  "Увольнение Примакова было моей личной победой", - заявил Березовский в интервью французской газете "Le Figaro" несколько месяцев спустя .
  Триумф Березовского
  С уходом Примакова испарились и надежды достичь политического согласия в обществе. Дума продолжала настаивать на импичменте Ельцину. Для Думы наступил наиболее благоприятный момент утвердиться и свергнуть президента. В прошлом, если были прямые выпады против президента, применялся масштабный подкуп депутатов Думы. 15 мая Дума собрала заметное большинство голосов по всем пяти пунктам обвинения: 1) в 1991 году Ельцин неконституционным путем разрушил Советский Союз; 2) подверг парламент незаконному обстрелу в 1993 году; 3) способствовал развалу армии; 4) способствовал геноциду собственного народа (рост смертности в 90-е годы); 5) развязал незаконную войну в Чечне в 1994 году. Но ни по одному пункту обвинения парламенту не удалось получить необходимые две трети голосов - главным образом потому, что около 100 депутатов на голосовании не присутствовали. (Крупный парламентский блок Жириновского, известный в парламенте как самый коррумпированный, отсутствовал почти целиком.)
  Сумев отправить Примакова в отставку, Березовский отвел одну из самых опасных угроз, стоявших перед ним за всю карьеру. Даже для такого мастера политической интриги это был выдающийся успех. Еще несколько месяцев назад он был объявлен в розыск, на него охотились российские прокуроры. В Швейцарии и США самым тщательным образом расследовали деятельность его компаний на предмет отмывания денег, и жизнь в ссылке не сулила ему большого комфорта. Чтобы по-настоящему сохранить свободу, Березовскому был необходим политический триумф в России. И он его добился, восстановив свое влияние в ближнем круге Ельцина и снова став главным разводящим в кремлевских играх. Теперь он начал укреплять свое влияние в правительстве.
  Новый премьер-министр Сергей Степашин был с давних пор предан Ельцину. Степашин, профессиональный чиновник из МВД, сделал подлинную карьеру под крылом Ельцина: при нем он возглавлял ФСК (прежнее название ФСБ), был министром юстиции, а потом и министром внутренних дел. Возможно, Степашин и был надежным командным игроком, но он отнюдь не был беспринципной креатурой Березовского и остальных членов "семьи". Чтобы новое правительство подчинялось его желаниям, Березовский вытолкнул на авансцену других политиков, более послушных.
  Новым первым заместителем премьер-министра (второй человек в правительстве, отвечающий за управление экономикой страны) стал Николай Аксененко, бывший глава МПС, структуры весьма неэффективной и коррумпированной. Аксененко был протеже Березовского и Романа Абрамовича. Вместе с новым министром топлива и энергетики Виктором Калюжным Аксененко помог "Сибнефти" получить выгодные контракты на экспорт нефти; Аксененко также взял под свой контроль наиболее важные монополии в сфере природных ресурсов, например нефтепроводную монополию "Транснефть". Новым министром МВД был назначен Владимир Рушайло, в прошлом возглавлявший отдел по борьбе с организованной преступностью в московской милиции. Рушайло работал в тесном контакте с Березовским в Чечне, когда велись переговоры об освобождении заложников, и в политических кругах его считали "человеком Березовского". Другим важным соратником Березовского в правительстве стал Александр Волошин, шеф ельцинской администрации. Пять лет назад Волошин помог Березовскому запустить инвестиционную программу "АВВА", и его назначение в феврале 1999 года на пост главы президентской администрации означало: Березовский снова контролирует окружение Ельцина. Впоследствии Волошин весьма цинично и эффективно разбил Думу в ее попытках организовать импичмент, нагнал страха на независимую прессу, руководил из-за кулис новыми назначениями в правительстве .
  Какие-то люди Березовского занимали важные посты в правительстве, но контролировать действия правительства полностью он не мог. И хотя расследование деятельности Березовского российскими прокурорами слегка затормозилось, дела против него и его компаньонов никто не закрывал. Да и за границей расследования набирали силу. История с "Bank of New York" была предана огласке. Наиболее решительные меры против Березовского и хозяина кремлевской собственности Павла Бородина швейцарские прокуроры предприняли уже не при Примакове, а когда на посту премьер-министра находился Степашин. В Венгрии был арестован и выслан в Россию для суда по обвинениям в убийстве красноярский алюминиевый король Анатолий Быков, чьи связи с бандитами были наиболее очевидны и до которого давно пытались добраться российские правоохранительные органы. Другими словами, при всей верности Ельцину, Степашин отказался спустить на тормозах уголовные расследования против Березовского и других наиболее скандально известных предпринимателей .
  Девятого августа Степашин был уволен. Его заменил Владимир Путин, глава ФСБ.
  До недавнего времени карьера сорокашестилетнего Путина была непримечательной. Он пришел в КГБ в 1975 году, окончив юридический факультет Ленинградского университета, служил в Первом главном управлении КГБ (подразделение, занимавшееся шпионажем против иностранных государств, которым в то время руководил генерал Калугин), проработал шесть лет в Восточной Германии, а затем, в 1990 году, после падения Берлинской стены, вернулся в родной Ленинград. К тому времени у КГБ возникли серьезные трудности с финансированием, приходилось существенно сокращать кадры. Подполковник Путин, подобно десяткам тысяч других сотрудников, находившихся на секретной службе, был демобилизован и переведен в запас КГБ .
  Путин жил в скромной коммунальной квартире с женой и двумя дочерьми и работал в стандартной должности сотрудника КГБ - заместителем ректора ЛГУ по иностранным делам, в его ведении находились иностранные студенты и преподаватели-иностранцы. Когда в августе 1991 года путч против Горбачева провалился, Путин понял, что его прежней карьере пришел конец, и вышел из рядов КГБ. К счастью, его взял к себе бывший преподаватель права, профессор Анатолий Собчак - красноречивый демократ, которого за два месяца до переворота выбрали мэром Ленинграда. Собчак назначил Путина заместителем мэра и предложил возглавить комитет по международным связям (общение с иностранными дипломатическими миссиями, принятие гуманитарной помощи из-за рубежа, вопросы внешней торговли и иностранных инвестиций). В 1994 году бывшего сотрудника КГБ назначили первым заместителем мэра - отвечать за приватизацию и сбор налогов с частных структур .
  Нельзя сказать, что в период правления Собчака и Путина Петербург процветал. Хотя масштаб бандитских разборок и других "излишеств" эры Ельцина в Санкт-Петербурге был куда меньше, чем в Москве, город постепенно погружался в болото долгов и бедности. 16 июня 1996 года вместо Собчака на должность мэра города избрали другого. Преданный помощник Владимир Путин ушел вместе с шефом.
  И снова Путин нашел политического покровителя из своего далекого прошлого: коренного ленинградца Анатолия Чубайса, который знал Собчака и Путина еще с первых дней демократического движения. В августе 1996 года Чубайс возглавлял администрацию президента. Эта структура подчинялась только самому Ельцину (в отличие от других правительственных структур, подчинявшихся правительству), она находилась в бывшем здании ЦК КПСС на Старой площади. В течение нескольких лет администрация президента раздулась до 2400 человек. В ведении этих людей находилась вся гамма правительственных вопросов страны - от развития нефтяной отрасли до выработки политики в средствах массовой информации. Президентская администрация была поразительно могущественным учреждением: подобно своему предшественнику на Старой площади - ЦК КПСС - она имела отношение ко всему, что происходит в стране, при этом была невидимой, и большинство граждан знали о ней только понаслышке.
  В свое время советских лидеров выбирали в недрах таинственного Центрального Комитета, точно так же и имя последователя Ельцина определялось в ходе туманных интриг в президентской администрации. Сначала Путин был назначен помощником шефа кремлевской собственности Павла Бородина. Казалось, ведомство Бородина олицетворяет коррупцию в правительстве Ельцина (на момент публикации этой книги в Швейцарии продолжается следствие о деятельности Бородина). Путин, судя по всему, в темные дела вокруг реставрации Кремля не вмешивался, его конкретная задача заключалась в управлении российской собственностью за рубежом. В марте 1997 года, когда Чубайса на посту главы президентской администрации сменил Валентин Юмашев, Путин получил в структуре должность заместителя, а в июле - и первого заместителя. В новом качестве Путин возглавил Контрольную комиссию, стал аудитором президента, проверяющим работу российских губернаторов. У него выработалась репутация человека трудолюбивого и сурового. Губернаторы, до сих пор не слишком считавшиеся с Кремлем, начали побаиваться угрюмого технократа, надзиравшего за их деятельностью из Кремля.
  В стане Березовского быстро поняли: Путин пойдет далеко. В сентябре 1997 года принадлежавшая Березовскому "Независимая газета" дала детальный анализ того, как Анатолий Чубайс пытается завладеть рычагами власти в Кремле (это было через месяц после аукциона по "Связьинвесту"). По мнению газеты, Чубайс намеревался взять в свои руки ФСБ, для чего нынешнего директора Николая Ковалева заменить на Владимира Путина. Чубайс привез бывшего подполковника КГБ в Москву, и газета Березовского выражала беспокойство: на посту главы ФСБ Путин будет преданно проводить политику Чубайса .
  Менее чем через год Путин действительно сменил Ковалева на посту директора ФСБ, но ключевую роль в этой замене играл не Чубайс, а Березовский. У Березовского были свои причины для устранения Ковалева. Когда Ковалев возглавлял ФСБ, был опубликован компрометирующий материал об отношениях между "Аэрофлотом" и "Andava". И хотя роль ФСБ в скандальной публикации не ясна, Березовский решил: Ковалев для него опасен. (Позднее Ковалев обнародовал свои политические взгляды, вступив в "Отечество - вся Россия", движение старого противника Березовского, московского мэра Юрия Лужкова.) Вскоре карьере Ковалева в ФСБ пришел конец - он сам стал жертвой скандала. В апреле 1998 года Александр Литвиненко, подполковник ФСБ из отдела по борьбе с организованной преступностью, и несколько его коллег объявили: им поручено убить Березовского. Это было странное откровение. Сам Литвиненко, будучи сотрудником спецслужб, подрабатывал в должности телохранителя Березовского. Именно он, с пистолетом в руке, преградил дорогу сотрудникам РУОПа, когда те хотели провести обыск дома приемов "ЛогоВАЗа" после убийства Листьева. Потом его отдел в ФСБ сотрудничал с Березовским во время многочисленных поездок в Чечню по проблемам заложников. По мнению осведомленных наблюдателей, план ФСБ по устранению Березовского - чистый вымысел. (Год спустя Литвиненко будет арестован по обвинению в проведении незаконных обысков и других злоупотреблениях служебным положением.)
  "Мое личное мнение, что это некоторый блеф, - говорит Сергей Кириенко, бывший во время этой скандальной истории премьер-министром. - Сомневаюсь, что ФСБ когда-либо планировала бы какие-то акции против Березовского. Поэтому мне кажется, что это просто его давняя борьба, которая у него была с Ковалевым, и как бы нагнетание им своей собственной значимости, привлечение к себе излишнего внимания" .
  Так или иначе, вследствие этого скандала Ковалев был уволен, а в июле 1998 года на пост главы ФСБ назначили Владимира Путина. Для сотрудников ФСБ это назначение было полной неожиданностью. Путин дослужился лишь до подполковника, оставил работу в органах десять лет назад - и вот теперь ему доверили руководить всей структурой! Он быстро укрепил свои позиции, уволив человек тридцать генералов из руководства ФСБ и начальников подразделений и заменив их верными людьми. Вскоре он доказал свою политическую преданность шефу, президенту Ельцину, разрушив политическую карьеру генпрокурора Юрия Скуратова.
  "Прокурор Скуратов, который вел дела о коррупции и постоянно заявлял о намерении искоренить коррупцию в России, неожиданно споткнулся, обнаружив ниточку, ведшую в Кремль, - замечает бывший генерал КГБ Олег Калугин. - Вместо того чтобы отдать распоряжение о прекращении расследования, он позволил его продолжать. В результате всплыли имена членов семьи Ельцина, самого Ельцина, имена его финансовых спонсоров и гарантов - все оказалось зафиксировано на бумаге. Скуратову было велено прекратить расследование, но он уже ускользнул из-под контроля (Кремля)" .
  Деятельность самого Скуратова взялся расследовать Путин. В начале февраля 1999 года, когда Генпрокуратура объявила о ведении уголовных дел против Березовского и других приятелей Ельцина, Российское государственное телевидение показало видеозапись обнаженного мужчины, похожего на Скуратова. Он резвился в постели с двумя проститутками. Кремль сразу же объявил об отставке Скуратова. Но генеральный прокурор нашел поддержку в Совете Федерации, который имел право ратифицировать увольнение и назначение генерального прокурора и отказался утвердить его отставку. Весь следующий год клан Ельцина неоднократно пытался уволить Скуратова и изгнать с занимаемой должности, но сталкивался с постоянным сопротивлением Совета Федерации.
  "И все же Ельцин был убежден, что Путин - человек совершенно надежный, преданный интересам семьи (клана Ельцина), - замечает Калугин. - Путин - это человек "яволь": если президент велел, Путин сделает. Это качество сделало его незаменимым для президента Ельцина" .
  В августе 1999 года Путина назначили премьер-министром. Березовский и остальные представители ельцинского клана полагали, что они нашли человека, который не только не был запачкан скандалами ельцинского режима, но и послужил бы гарантом того, что после смены власти никаких репрессий против них не последует. Ельцин публично назначил Путина своим наследником на президентский пост. Клан Ельцина также создал прокремлевскую политическую партию, "Единство" - разношерстную совокупность преданных официальных лиц и знаменитостей, -- чтобы принять участие в парламентских выборах в декабре 1999 года. Березовский и его кремлевские союзники мобилизовали все ресурсы для того, чтобы набрать для "Единства" как можно больше голосов в ходе парламентских выборов и впоследствии, в ходе президентских выборов, выдвинуть Путина в качестве основного кандидата. Для решения этой задачи у Кремля были неограниченные возможности. Кремль распоряжался Вооруженными силами и милицией. Кремль контролировал государственный бюджет и денежные потоки богатейших российских компаний. Кремль владел радиоволнами, на которых вещали большинство телеканалов. Единственно, чего у Кремля не было, - это убедительной кандидатуры на пост президента. То, что Путина назначили такие крайне непопулярные в народе личности, как Ельцин и Березовский, могло ему только повредить; рейтинг популярности Путина летом 1999 года колебался от 2 до 5 процентов, куда ниже, чем у Евгения Примакова и Юрия Лужкова, лидеров ведущего политического блока "Отечество - вся Россия" и ярых противников Березовского.
  Тесную группку клептократов, составлявших "семью", ждало мрачное будущее - дела об отмывании денег за рубежом, очень большая вероятность поражения на парламентских, а затем и президентских выборах. Березовский знал, что успех 1996 года повторить не удастся. Тогда миллиарды наличных долларов и убойная рекламная кампания в СМИ позволили Ельцину вырвать победу на финишной прямой. Но теперь у Кремля не было полной монополии на средства массовой информации - целый ряд национальных газет и как минимум один телеканал (НТВ Гусинского) поддерживали союз Примакова и Лужкова. К тому же этот союз выглядел куда более привлекательной альтернативой, чем коммунисты в 1996 году. В любом случае, россияне не дадут одурачить себя еще раз, они не будут голосовать за кремлевского назначенца только потому, что им так сказали. Чтобы обеспечить победу Путину и "Единству", понадобится какой-то сильный внешний фактор. Понадобится война.
  Вторая чеченская война
  Год назад Березовский предупреждал российский политический истэблишмент насчет Чечни и напоминал всем: остановить там разгул насилия удалось главным образом благодаря его усилиям. "Что касается войны в Чечне... опасное заблуждение сегодняшней власти считать, что этот вопрос исчерпан, - говорил Березовский журналистам весной 1998 года. - Когда (Немцов и Чубайс) просили меня убрать (осенью 1997 года), то должны были думать, кто будет этим дальше заниматься. Мы же видим, что с моим уходом ситуация (в Чечне) не улучшилась. Она медленно, но ухудшается. С этого момента я считаю, что за происходящее в Чечне полную ответственность несут Чубайс и Немцов" .
  Через два месяца после этого предсказания Березовского снова ввели в состав российского правительства и назначили исполнительным секретарем СНГ. Его отношения с различными чеченскими военачальниками и террористами снова обрели официальную основу. Березовский совершенно справедливо говорил о том, что Чечня является ключевым фактором, определяющим политический процесс в России. Чечня - это была его козырная карта. В течение целого ряда лет он продолжал оставаться заметной фигурой в межгосударственной игре именно благодаря своему влиянию в этой захваченной бандитами республике. Теперь, в 1999 году, когда приближался конец эры Ельцина, Березовский разыграл чеченскую карту по полной програме.
  В начале марта 1999 года в аэропорту Грозного был похищен личный посланник президента Ельцина, генерал МВД Геннадий Шпигун. Сергей Степашин, в то время министр внутренних дел, заявил: сносить подобное оскорбление российское правительство не будет. Степашин, сначала в ранге министра внутренних дел, а потом и в ранге премьер-министра, разработал план бомбардировок учебных лагерей чеченских террористов; он также решил создать зону безопасности, для чего занять северную (прорусскую) часть республики до берегов Терека. Эта военная операция должна была состояться в августе и сентябре. Вопрос заключался в том, как добиться поддержки боевых действий со стороны населения России, как избежать массовой оппозиции, которая и подорвала военные усилия правительства в ходе первой чеченской войны в 1994-1996 годах .
  Решение подсказали сами чеченцы. В первые дни августа 1999 года подразделение из нескольких тысяч чеченских боевиков вторглось в Дагестан, заняло несколько деревень и объявило о создании Исламской республики. Во главе этой бригады стояли двое. Во-первых, Шамиль Басаев, террорист со стажем, прославившийся кровавым налетом на Буденновск в 1995 году и захватом заложников в городской больнице. Во-вторых, некий загадочный Хаттаб, представитель исламского фундаментализма из Саудовской Аравии, участник ряда войн на территории Афганистана и Средней Азии, якобы связанный с саудовским террористом Осама бин Ладеном (главный подозреваемый в организации взрывов на территории посольств США в Африке в 1998 году). Хаттаб был членом движения ваххабитов, эта секта исламских фундаменталистов получала деньги из Саудовской Аравии и быстро пускала корни в Чечне и Дагестане; еще одним человеком, связанным с движением ваххабитов, был давний партнер Березовского по переговорам об освобождении заложников - Мовлади Удугов. Дагестанские деревни, занятые Басаевым и Хаттабом, относились к движению ваххабитов с сочувствием, однако остальная часть населения Дагестана была решительно против набега чеченцев.
  Вторжение в Дагестан развязало российскому правительству руки - теперь можно посылать на Северный Кавказ серьезные силы. Ведь чеченцы повели себя как агрессоры, и Кремль просто защищает свою территорию, к тому же население Дагестана в подавляющем большинстве поддерживало россиян. Чеченское подразделение, напавшее на Дагестан, хотя и крупное и хорошо оснащенное, не было послано правительством Чечни: оно было крупнейшим среди независимых боевых групп, которые возникли по всей Чечне за счет вливаний извне, выкупов за похищенных людей, операций на черном рынке и других преступных деяний .
  Через месяц после нападения на Дагестан я позвонил президенту Чечни Аслану Масхадову, и он пытался заверить меня, что не имеет никакого отношения к боевым действиям. "Басаев - это рядовой гражданин Чечни, - заявил он. - Он может ехать в Дагестан, Косово, Боснию, но он представляет только себя, Шамиля Басаева. Он ни в коем случае не представляет чеченский народ, тем более чеченское правительство. Это десятка людей, которые отпустили бороды, и сторонники большого джихада. Это управляемые кем-то, откуда-то профинансированные, даже не без участия финансовой олигархии из Москвы, которая окружает Ельцина" .
  Масхадов намекал непосредственно на Березовского. Березовский передал Шамилю Басаеву миллион долларов наличными, если не больше. Позднее Березовский признал этот факт, хотя деньги якобы предназначались на "восстановление цементного завода". Разумеется, у Березовского были более устойчивые и долгосрочные финансовые отношения с Мовлади Удуговым, чей брат был одним из лидеров секты ваххабитов. Магнат переводил деньги Удугову неоднократно, внешне в рамках переговоров об освобождении заложников. Записанные на пленку телефонные разговоры между Березовским и Удуговым, где речь идет о том, как переправить деньги, судя по всему, состоялись в июле 1999 года - менее чем за месяц до нападения чеченцев на Дагестан. Газета "Московский комсомолец", опубликовавшая части этих телефонных бесед, предположила, что переговоры между Березовским и его чеченскими собеседниками касались нападения Басаева и Хаттаба на Дагестан, но из текста переговоров это не следует - вполне возможно, что речь опять-таки шла о чьем-то освобождении .
  В определенной степени Березовский представлял в Чечне интересы ельцинского режима, и в этом смысле Кремль занимал все менее умеренные позиции, оказывал экстремистам финансовую и политическую поддержку и, как следствие, сеял семена конфликта. В лучшем случае эта политика оказалась просто ошибочной: Березовский и его союзники из Кремля перемудрили, в итоге их двурушничество сыграло с ними злую шутку - точно так же КГБ, финансируя частных предпринимателей и боссов организованной преступности, намеревался помешать распаду Советского Союза, но лишь его ускорил. В худшем случае можно говорить о том, что политика Березовского в отношениях с чеченскими экстремистами - это намеренная попытка раздуть пламя войны. Но зачем Кремлю (через посредство Березовского) поддерживать исламских фанатиков и, в конечном итоге, проливать столько российской крови? Масхадов утверждал: таким способом клика Ельцина пыталась удержаться за власть.
  "Скоро предстоят выборы в Госдуму и на пост президента, - говорил Масхадов. - Это, соответственно, для руководства России большая проблема. Больной президент. Его окружению не безразлично, кто придет к власти. Если придет человек другой (из лагеря оппозиции) - им не избежать тюрьмы. Поэтому любой ценой они должны привести кого-то к власти своего. Понимаете? А где найти лучший полигон, чем в Чечне, чтобы объявить чрезвычайное положение и оттянуть выборы?"
  Всего месяц потребовался на то, чтобы из далекого Дагестана война перебросилась в самое сердце России. 9 сентября в пять часов утра под жилым домом в захудалом районе Москвы взорвалась бомба. В доме спокойно спали сто человек. Здание было стандартной восьмиэтажной коробкой, такие дешевые жилища во времена Леонида Брежнева строили тысячами. Здание рухнуло - и погребло под руинами всех жителей. По предварительным оценкам погибло девяносто четыре человека. Спаслось лишь несколько человек, их вытащили из-под обломков в изодранном и окровавленном нижнем белье.
  Через четыре дня вскоре после полуночи Москву потряс новый, более мощный взрыв: рухнул еще один жилой дом, похоронив под обломками 118 человек. На Россию обрушилась беспрецедентная волна терроризма - всего за три с небольшим недели в Москве и двух провинциальных городах прогремело пять взрывов, оборвавших жизни 300 человек.
  Эти взрывы изменили политическую обстановку в России. Премьер-министр Путин объявил, что страна находится на осадном положении. Российские города были охвачены тревогой. Милиция и ФСБ ввели режим повышенной боевой готовности. Ужас и горе уступили место ненависти к чеченцам, которых официально обвинили во взрывах. В течение нескольких дней число голосов в поддержку войны против Чечни резко возросло, поднялся и рейтинг Путина. Молодой премьер-министр говорил жестко, сурово заявлял о решимости "мочить" террористов даже в сортирах. В итоге он возглавил боевые действия против террористического государства, которое угрожало жизни мирных россиян.
  Ответственность за взрывы никто на себя не взял. Кремль обвинил тех же боевиков-исламистов, которые вторглись в Дагестан, но чеченские командиры высшего эшелона, включая террориста Шамиля Басаева, отрицали причастность к этим взрывам - свою или своих людей. Никаких улик, указывавших на виновность конкретных лиц или групп, найдено не было. Взрывы, произошедшие в канун судьбоносных выборов 1999-2000 годов, напомнили о загадочном взрыве в московском метро за неделю до президентских выборов в 1996 году. Тогда Кремль во всем обвинил "коммунистов-экстремистов", а режим Ельцина с новой энергией заявил о том, что только он является гарантом мира и стабильности в России.
  Тот факт, что Березовский вместе с другими людьми из окружения Ельцина давно поддерживал тайные связи с чеченскими экстремистами, породил подозрения о том, что взрывы жилых домов в 1999 году - дело рук самого российского правительства. Во французской газете "Le Monde" появились сообщения: российские военные экспортеры поставляют людям Шамиля Басаева оружие, летом 1999 года в курортном городке Биаррице состоялась встреча Березовского, Александра Волошина (шефа ельцинской администрации) с чеченскими полевыми командирами. Позднее "Le Monde" цитировала Березовского: по его словам, в Биаррице он встречался не с чеченским командиром, а с Владимиром Путиным, в канун назначения Путина на пост премьер-министра. Покров тайны над взрывами жилых домов становился только гуще. 22 сентября, через шесть дней после второго взрыва в Москве, милиция нашла бомбу в подвале жилого дома в Рязани. Местное подразделение ФСБ решило, что здесь снова замешаны террористы, и собралось арестовать виновных. Но на следующий день московская служба ФСБ объявила: бомба ложная, призванная проверить, какова степень готовности и бдительности местных властей. Последовали противоречивые заявления местных и центральных властей, серьезного расследования проводить не стали, в итоге суть происшедшего в Рязани так и осталась неясной. Еще через неделю французская газета "Le Figaro" спросила бывшего секретаря Совета безопасности России Александра Лебедя: возможно ли, что российское правительство организовало террористические акции против своих граждан? "Я в этом почти уверен" - таков был ответ Лебедя .
  Эти слова произвели сенсацию: впервые высокопоставленный чиновник сказал вслух о том, на что лишь намекали в российской прессе. Позднее служба Лебедя по связям с общественностью заявляла, что эта цитата была выхвачена из контекста. Чтобы поговорить с инакомыслящим генералом, в Красноярск полетел Березовский. О чем шел разговор - неизвестно. Но после визита Березовского генерал Лебедь замолчал; он удалился с российской политической арены и держит паузу по сей день .
  Обвинения Лебедя через несколько дней подхватил президент Чечни Аслан Масхадов. Он подчеркнул, как всколыхнулись политические надежды кремлевского клана благодаря действиям террористов и последующей военной истерии. "Чечня - полигон для всех этих политических игр, разменная карта в этих предвыборных дебатах (Москвы), - сказал мне Масхадов. - Сегодня действительно пахнет войной. Наверное, начнется большая война, большой пожар. Но виноваты в этом будут только русские. Весь этот фундаментализм, экстремизм, терроризм искусственно раздуты" .
  Во всплеске терроризма Масхадов обвинял то Березовского, то российские спецслужбы. Безусловно, президент Чечни был враждебно настроен к Березовскому хотя бы потому, что магнат не раз поддерживал чеченских экстремистов в ущерб президентской власти самого Масхадова. Более того, оказавшись втянутым в новую войну с Россией, Масхадов был заинтересован в том, чтобы ослабить российскую сторону и представить Кремль в виде некой злой силы, замышлявшей что-то за спинами собственных солдат. И все же к его обвинениям следует относиться серьезно: Масхадов хорошо знал, как действовали в Чечне Березовский и другие члены ельцинского клана в течение ряда лет.
  Трудно поверить, что к взрывам мог иметь отношение премьер-министр Путин. Конечно, эти взрывы, как никакое другое событие, обеспечили Путину победу на выборах, но в прошлом этого человека нет даже намека на то, что он мог бы совершить такое чудовищное злодеяние ради прихода к власти. Наоборот, вся прошлая карьера Путина говорит о необыкновенной преданности кодексу поведения (хоть и авторитарному); его прошлое никак не предполагает безграничного цинизма, каким нужно обладать, чтобы угробить сограждан ради карьеры. Если взрывы и были организованы российской стороной, вполне вероятно, что стоять за ними мог кто-то из зарвавшихся сторонников Путина. В конце концов, в сентябре 1999 года новый премьер-министр не контролировал все рычаги власти в стране. Он в большой степени полагался на независимые политические фигуры, такие, как Березовский, которые действовали ему во благо или от его имени.
  В некоторых российских газетах высказывалось предположение о том, что за взрывами мог стоять Березовский. Если сентябрьские взрывы действительно организовал Березовский, это преступление свяжет с ним Путина навсегда. Даже если Путин знал, кто стоял за взрывами, в тот момент он ничего не мог сказать. Новый премьер-министр тогда лишь нащупывал почву под ногами в Кремле; и потрясающее откровение о том, что взрывы террористов были инспирированы кремлевской кликой, подкосило бы под корень и политические надежды Путина, и военную кампанию России в Чечне. Не мог Путин обнародовать и роль Березовского в этих взрывах (если, разумеется, магнат имел к ним отношение) позже, победив на президентских выборах: ему пришлось бы признать, что он замалчивал это преступление. Отсюда вывод: если Березовский и имел отношение к взрывам, эта тайна будет приковывать Путина к Березовскому железными цепями .
  Но все это - из области домыслов. Просто слишком мало улик в пользу той или иной версии. Наиболее вероятное объяснение - бомбы действительно подложили чеченские боевики либо исламские экстремисты, действовавшие от имени своих готовых к бою собратьев по религии. Шамиль Басаев и другие полевые командиры (Салман Радуев, например) в прошлом совершали террористические выпады против мирного населения России и хвастались своими подвигами. Командир ваххабитов Хаттаб был связан со зловещим международным террористом Осама бин Ладеном. Чеченские полевые командиры славились убийственной жестокостью по отношению к своему противнику. Они публично казнили российских военнопленных и гражданских заложников, отрезая головы охотничьими ножами и снимая все на видеопленку. Ясно, что в недрах чеченского "подполья" хватало кандидатов на то, чтобы в 1999 году поднять на воздух жилые дома.
  Как следствие взрывов, российская военная машина заработала на "полную катушку. Речь уже не шла о приграничной войне, о карательных ударах по лагерям террористов. Прежний план Степашина об ограниченных боевых действиях, когда российские подразделения проводят быструю и относительно бескровную кампанию по укреплению границы вдоль Терека, уступил место полномасштабным боевым действиям, призванным усмирить всю Чечню. На территорию маленькой страны были введены российские войска численностью 100 000 человек. За несколько недель они перешли Терек и окружили Грозный.
  С точки зрения военного искусства эта кампания оставляла желать лучшего. (Постепенный распад Российской армии в период правления Ельцина не мог не сказаться.) Хотя официальными врагами России были Шамиль Басаев, Хаттаб и другие экстремисты-командиры, первые удары были нанесены по тем районам Чечни, которые хранили верность умеренному президенту Аслану Масхадову. Экстремисты в основном остались нетронутыми. Например, очевидными мишенями для российских боевых самолетов были расположенные в Грозном дома Басаева и Хаттаба, превращенные в командные пункты. Именно по этим домам следовало бы нанести удары в первый же день войны, но российские самолеты оставили их без внимания, выбрав для обстрела другие объекты, например старый пропеллерный самолет, находившийся в грозненском аэропорту, или центральный городской рынок. Корреспондент "New York Times" в то время даже посетил дом Басаева и опубликовал статью, в которой писал, что дом кишмя кишит полевыми командирами. Но на этот дом сбросили бомбы лишь через несколько недель, когда главный террорист давно перебрался в бункеры Грозного .
  Российские политики и военные лидеры утверждали, что это будет "умная" война, с минимальными потерями, но вскоре конфликт перерос в "войну на истощение", напоминавшую первую чеченскую кампанию. За стремительным продвижением российских войск по северу Чечни последовала тяжелейшая битва за Грозный - бесконечная череда наступлений россиян на хорошо укрепленные позиции чеченцев среди городских руин. Кровопролитие в Грозном продолжалось несколько месяцев, и лишь потом непокорные повстанцы оставили город и ушли на юг, в горы. С обеих сторон погибли тысячи, но война продолжалась.
  Вторая чеченская война только укрепила ненависть, которая жила в сердцах многих чеченцев по отношению к русским. Перед Россией на обозримое будущее возникла реальная угроза терроризма - такая угроза заставит любую страну ужесточить режим внутренней безопасности и стать в большей степени полицейским государством. Я спросил Олега Сысуева, бывшего заместителя премьер-министра и консультанта избирательной кампании Путина, - повредит ли дамоклов меч терроризма нарождающейся российской демократии? "Безусловно, - ответил Сысуев. - Такая сильная поддержка Путина, во многом связанная с войной, -это на самом деле проявление тревожное... Видимо, трудно будет избежать рецидивов проявления терроризма и трудно будет избежать очень жестких ответов на это проявление, которое безусловно будет бить по демократии" .
  Алюминиевые магнаты
  При новой администрации Березовский почувствовал себя достаточно уверенно и взялся за одну из крупнейших в своей карьере деловых операций. Осенью 1999 года он начал готовиться к приобретению крупнейших российских компаний по производству алюминия. Сделка прошла 11 февраля 2000 года. Нефтяная компания "Сибнефть" сообщила: некоторые "акционеры "Сибнефти" приобрели контрольные пакеты акций алюминиевых заводов в Братске и Красноярске - двух самых крупных в стране. В тот же день представитель владельца пятого по величине алюминиевого комбината в Новокузнецке объявил: контрольный пакет акций комбината выкуплен "ЛогоВАЗом". Одним ударом Березовский, Абрамович и еще несколько партнеров завладели двумя третями российской алюминиевой промышленности. Это был гигантский трофей. Россия держит второе место в мире по производству алюминия - после США. Алюминий стабильно давал стране валюту. В то же время алюминиевая отрасль промышленности, как никакая другая, была наводнена бандитами.
  Все три алюминиевых комбината, приобретенные Березовским с компаньонами, ранее контролировались международной торговой компанией "Trans-World Group", которая возникла из небытия в 1991 году и стала играть важнейшую роль в алюминиевой промышленности России. Подобно "ЛогоВАЗу" с его коммерческими набегами, компании "Trans-World Group" всегда удавалось оказываться в самых конфликтных точках российской металлургии и выходить из борьбы победительницей.
  Ключевой фигурой в "Trans-World Group" был Лев Черной, коммерсант из Ташкента. Страдающий с детства полиомиелитом, Лев Черной вместе со старшим братом Михаилом занялся в начале 90-х торговыми операциями по продаже сырья, включая экспорт леса. В 1991 году братья Черные познакомились с Дэвидом Рубеном, владельцем небольшой международной фирмы по продаже металла. Между ними установились отношения свободного партнерства. Черные отвечали за поставки алюминия из России, их интересы за рубежом представляла зарегистрированная в Монте-Карло компания "Trans-CIS Commodities". Через свою лондонскую компанию "Trans-World Metals" Дэвид Рубен продавал алюминий иностранным фирмам. Это партнерство стало известно как "Trans-World Group". В основе бизнеса лежал бартер (или толлинг, как его называют в отрасли). "Trans-World" поставляла на алюминиевые комбинаты сырье (в основном переработанный глинозем) и кредитовала их деньгами для производства алюминия. Комбинат расплачивался готовой продукцией, которая шла на экспорт. "Trans-World" сумела получить почти все лучшие бартерные контракты в российской алюминиевой промышленности. К 1994 году ей принадлежало (прямо и косвенно) большинство блокирующих пакетов акций на крупнейших российских алюминиевых комбинатах, она контролировала две трети производства алюминия в стране. Ей принадлежали и значительные доли в других крупных российских металлургических компаниях. Если говорить о металло-производстве, "Trans-World" вполне могла считаться третьей по величине алюминиевой компанией в мире .
  Успех "Trans-World" во многом зависел от деятельности российской стороны, конкретно от братьев Черных и компании "Trans-CIS". Черные имели хорошие политические контакты в Кремле. Их российским партнером был Владимир Лисин, бывший заместитель первого заместителя премьер-министра Олега Сосковца. Но даже опека из Кремля не спасла братьев Черных от обвинений в сотрудничестве с организованной преступностью. Например, в 1995 году МВД сообщило, что оно расследует деятельность компании "Trans-CIS" в связи с делом о фальшивых авизо 1992-1993 годов. Из заявления МВД следовало, что "Trans-CIS" заработала свои первые деньги через банки-пустышки в Чечне, обманув Центральный банк. Но доказательных улик не нашли (архивы Центрального банка в Грозном были уничтожены в ходе первой чеченской войны), и никаких обвинений братьям Черным предъявлено не было .
  Единственным трофеем, который никак не давался братьям Черным, был алюминиевый гигант в Красноярске. У "Trans-World" был с этим комбинатом бартерный контракт и 20 процентов акций, но осенью 1994 года генеральный директор комбината выступил против братьев, расторг контракт и попытался (неудачно) стереть строку об их доле из реестра акционеров. Перед братьями Черными возникла перспектива потерять один из их самых привлекательных экспортных контрактов, и они решили дать отпор. Главной фигурой в Красноярске был не генеральный директор комбината, а тридцатитрехлетний предприниматель Анатолий Быков. Бывший спортивный тренер, Быков в конце 80-х организовал в Красноярске ассоциацию спортклубов, наводившую на горожан страх. Вскоре он занялся бизнесом, взял под контроль местные гостиницы, казино, торговлю автомобилями. Но главным его достижением был Красноярский алюминиевый завод. Летом 1992 года спортсмен основал компанию по торговле металлом и следующие пять лет посвятил тому, чтобы взять завод в свои руки. Битва за Красноярский алюминиевый завод оказалась исключительно кровопролитной, даже по российским стандартам: по меньшей мере пять директоров были убиты в лучших традициях гангстерских войн .
  Наиболее громкие убийства в связи с Красноярском пришлись на 1995 год. В том году банк "Югорский", расположенный в роскошном новом небоскребе в центре Москвы, решил выйти за пределы своего традиционного бизнеса - торговли нефтью - и заключить партнерские отношения с Красноярским алюминиевым заводом. В начале 1995 года вице-президентом банка "Югорский" стал Вадим Яфясов. Яфясов работал в Министерстве металлургии, в отделе, отвечавшем за выдачу лицензий на экспорт металла. Начав работать в банке "Югорский", Яфясов вскоре был назначен заместителем генерального директора Красноярского алюминиевого завода. 11 апреля 1995 года Яфясов по дороге домой был застрелен прямо в своей машине. Через три месяца пришла очередь президента банка "Югорский", Олега Кантора. Убийцы устроили ему засаду, сначала выстрелили из пистолета в голову охраннику, потом убили самого Кантора, нанесли ему множество ударов ножом и в конце концов выпотрошили тело. Кто и зачем убил руководителей банка "Югорский", неизвестно и по сей день .
  У Красноярска были и другие контакты, сулившие независимость от братьев Черных - сотрудничество с нью-йоркской компанией по продаже металлов "AIOC". Во главе этой структуры стоял тридцатичетырехлетний южноафриканец Алан Клингмен; эта компания, явившись из небытия, стала одной из наиболее удачливых коммерческих структур на российском рынке металлов: она торговала алюминием, медью, никелем, цинком, сталью, ферросплавами, углем и драгоценными металлами. "Моя прибыль составляет до 100 процентов", - хвастался мне Клингмен в 1994 году. В 1995 году "AIOC" удалось установить особо плодотворные отношения с Красноярским алюминиевым заводом. "AIOC" приобрела небольшой пакет акций завода, но, самое главное, заключила бартерный контракт на экспорт красноярской продукции. В конце лета 1995 года главный представитель "AIOC" в России, Феликс Львов, заказал билет на заграничный рейс. Он прибыл в Шереметьево, прошел таможенный и паспортный контроль и ждал вызова на рейс. К нему подошли двое, представились сотрудниками правоохранительных органов и попросили пройти с ними. Несколько дней спустя мужчина, ждавший автобус на остановке неподалеку от аэропорта, отошел в кусты по нужде и обнаружил разлагающийся труп Львова. Убийство остается загадкой. Но "AIOC" восстановить свои позиции не удалось. Бартерный контракт с Красноярском был расторгнут, а менее чем через год компания объявила о банкротстве и исчезла .
  Между тем "Trans-World" набирала в Красноярске обороты. В 1998 году она уже была партнером Анатолия Быкова на заводе. Но правоохранительные органы не давали братьям Черным покоя. 21 февраля 1997 года министр МВД Анатолий Куликов выступил в Думе с удивительным заявлением: Россия должна сделать все возможное, чтобы оградить стратегически важную алюминиевую промышленность от преступников. Он заявил, что почти все контракты на Братском и Красноярском алюминиевых заводах контролируются бандитами, и попросил Генеральную прокуратуру ускорить расследование деятельности братьев Черных. "Криминальные структуры монополизируют рынок, разрушают его, превращают экономические отношения в отношения между преступными группировками", - написал Куликов через три недели в письме в газету "Коммерсант". Но опять-таки, как и в 1995 году, расследование деятельности братьев Черных ни к чему не привело и никаких обвинений предъявлено не было .
  Возникает вопрос: почему после такого лихорадочного, но весьма прибыльного налета на российскую алюминиевую промышленность "Trans-World Group" в 1999 году вдруг решила выйти из игры? Ни Лев Черной, ни Дэвид Рубен в официальной прессе ничего об этом не говорили. Но, судя по всему, выгодная для "Trans-World" сделка стала кому-то активно не нравиться. Основной партнер компании по Красноярскому алюминиевому заводу, Анатолий Быков, попал в венгерскую тюрьму. "Trans-World" лишилась влияния над весьма важным для ее деятельности Ачинским глиноземным комбинатом, а правительство Путина увеличило налоговое бремя по бартерным соглашениям, в прошлом ключевым источникам прибылей для "Trans-World". Разговоры о том, что в отношениях между лондонским шефом "Trans-World", Дэвидом Рубеном, и российским шефом, Львом Черным, возникла трещина, шли давно. (Брат Льва Михаил к тому времени вышел из дела и занялся Саянским алюминиевым заводом.) Лондонское подразделение компании стремилось не запачкаться и никогда не вдавалось в детали того, как работал российский филиал. В этом отношении можно предположить, что инициатором раскола был именно Черной, решивший поменять малоэффективного компаньона (Рубена) на людей с мощными политическими связями (Березовского и Абрамовича) .
  Партнерство с Березовским сулило Черному прекрасные перспективы. У Черного было очень много ликвидного капитала, но не хватало политического влияния (особенно после того, как летом 1996 года был отправлен в отставку Сосковец). Березовский же постоянно испытывал нехватку средств (его огромное богатство представляло собой преимущественно неликвидные активы), но мог обеспечить Черному политическую поддержку, в которой тот крайне нуждался. Так Березовскому с партнерами удалось взять под контроль один из крупнейших в России источников валютной выручки .
  Могло показаться, что вторжение в алюминиевый бизнес было со стороны Березовского полной неожиданностью. Но есть свидетельства: алюминий привлекал его внимание и раньше. В 1993 году ежегодник по нефти и газу, составленный лос-анджелесским торговым издательством совместно с крупной аудиторской компанией "Ernst & Young", перечислил основные контракты в сфере торговли сырьем в первые годы ельцинского режима; в ежегоднике фигурирует "ЛогоВАЗ", в 1992 году он провел операции по экспорту 840 000 тонн алюминия. Это была гигантская поставка, тянувшая по тем временам на 1 миллиард долларов. Я не нашел подтверждения этой операции в другом источнике; но если "ЛогоВАЗ" действительно экспортировал такое огромное количество алюминия, весьма вероятно, что он просто позволил кому-то воспользоваться своим правом на спецэкспорт, этот "кто-то" и провел саму сделку. В любом случае, через два года лицензия на спецэкспорт у "ЛогоВАЗа" была отозвана, и больше в 90-е годы "ЛогоВАЗ" в операциях с алюминием замечен не был .
  А вот Березовский поддерживал тесные отношения с ключевой фигурой в "Trans-World Group" - Львом Черным. Хотя помощники Черного утверждают, что два предпринимателя познакомились лишь в 1998 году, за многие годы деловые интересы Березовского и Черного не раз проявлялись в одно и то же время в одном и том же месте. К примеру, в 1992-1993 годах, когда Березовский только завязывал контакты с чеченцами на предмет "крыши" на рынке автомобилей, компания "Trans-CIS Commodities" якобы использовала регистрацию в Чечне для того, чтобы провернуть банковскую аферу. В 1994-1995 годах у Березовского и Черного были одни и те же политические покровители, в первую очередь первый заместитель премьер-министра Олег Сосковец. В 1997 году "ЛогоВАЗ" и "Trans-World" союзничали в борьбе с "Онэксим-банком" Владимира Потанина при проведении залоговых аукционов. В 1999 году их снова упоминали вместе- в контексте приобретения влиятельной газеты "Коммерсант". Но хотя карьеры Березовского и Черного во многом развивались синхронно, человеку со стороны невозможно определить, каковы истинные взаимоотношения этих людей.
  Березовский последовательно брал в свои руки автомобильную, телевизионную, авиационную и нефтяную отрасли промышленности, и алюминий - это его пятый серьезный набег на мир бизнеса. Видимо, он полагал, что может считать Владимира Путина своим другом. Во многих отношениях Березовский оказывал новому премьер-министру покровительство. Летом 1998 года он сыграл важную роль в приходе Путина на пост главы ФСБ. Его роль была еще важнее, когда год спустя Ельцин принял решение заменить Путиным премьер-министра Степашина. Кампания в средствах массовой информации в поддержку Путина перед выборами - и здесь Березовский как следует постарался. Но все это не гарантировало Березовскому иммунитета от судебного преследования.
  Иммунитет
  Чеченская война всколыхнула волну национализма, и политический пейзаж перед парламентскими выборами 1999 года решительным образом изменился. Прокремлевская партия "Единство", не успев возникнуть, стала одной из наиболее популярных политических организаций в стране. Одновременно партия Лужкова и Примакова "Отечество - вся Россия", в чьей победе на парламентских выборах (а потом и на президентских) еще несколько месяцев назад никто не сомневался, неумолимо утрачивала свои позиции - по опросам общественного мнения.
  В этих событиях Березовский играл ключевую роль. Безусловно, его телеканал ОРТ не был единственным в стране, но основная часть населения именно его продолжала считать главным источником новостей и информации. Поколения россиян привыкли к тому, что официальную линию компартии им скармливали именно по первому каналу. Березовский позаботился о том, чтобы этот канал поддерживал войну против Чечни, восславлял Путина, продвигал партию премьер-министра. Одновременно звезда новостных программ канала, Сергей Доренко, взялся по воскресеньям вести обзор событий за неделю и в этих обзорах разносил в пух и прах Лужкова и Примакова. Московского мэра Лужкова Доренко стал обвинять в некомпетентности, подкупе и совершении убийства. Найти компромат на бывшего премьер-министра Евгения Примакова было гораздо сложнее, поэтому кремлевские специалисты по связям с общественностью решили обыграть возраст Примакова - например, развешанные по Москве и другим городам плакаты изображали не что иное, как инвалидное кресло. Пропутинская пропаганда велась весьма эффективно, за ней, как и в 1996 году, определяя направления главных ударов (и озвучивая их через Доренко), стоял Березовский. "Один Доренко смог решить результат (парламентских выборов) в декабре, - сказал мне позднее помощник Путина по избирательной кампании Олег Сысуев. - Возможно, это преувеличение, но большая доля правды тут есть" .
  Сам Березовский решил баллотироваться в Думу. Может показаться странным, что мастер кремлевской интриги захотел выделить время и деньги на то, чтобы стать избранным членом парламента, но членство в Думе имело одно неоспоримое преимущество: оно давало неприкосновенность от судебного преследования. Вместо того чтобы потребовать от официальных выборных лиц более высокого стандарта поведения по сравнению с рядовыми гражданами, поставить их в более жесткие правовые рамки, российская Конституция поднимала парламентариев над законом.
  В результате самые оголтелые преступники стали прятаться от закона в Думе. Например, Сергей Скорочкин, который, будучи парламентарием, убивал людей. Скорочкин признался, что лично застрелил двоих в своем округе (по его утверждению, это были "наезжавшие" на него бандиты); но из-за парламентской неприкосновенности никто расследовать это дело не стал. Через несколько месяцев убили его самого. Другой пример - Сергей Мавроди, создатель хорошо известной пирамиды "МММ", попавший в тюрьму за то, что обманул миллионы вкладчиков. В ходе парламентских выборов 1995 года МВД объявило: по меньшей мере 83 кандидата на 450 мест ранее имели судимость. Среди избранных членов парламента были убийцы, сутенеры, богатые владельцы казино, наркодельцы. Неудивительно, что Дума стала сценой гангстерских разборок: убили как минимум троих депутатов парламента плюс человек десять сотрудников аппарата .
  С достойными и истинными парламентариями соседствовало большое количество шарлатанов и преступников. Дума превратилась в гигантский сарай, под крышей которого перед телекамерами резвились самые низменные экземпляры. Наиболее ярким воплощением парламентского духа был шут-националист Владимир Жириновский. Возможно, российская экономика лежала в руинах, а общество изнемогало под гнетом беззакония, но по крайней мере страна обрела свободу слова. Жириновский был выдающимся оратором. Россиянам нравилось смотреть на его чудачества: то он плеснул водой в лицо молодому реформатору Борису Немцову, то оттаскал за волосы парламентскую даму, делая вид, что отбивается от пытавшихся утихомирить его коллег. На следующий день он грозил Германии и Японии ядерным уничтожением, обвинял главу ФСК Сергея Степашина в том, что тот - агент "Моссада". Развлекать народ - такова была роль Жириновского в российской политике. Он показывал всей России: парламентская демократия - это дурная шутка. Когда в ходе предвыборной кампании 1999 года Жириновского спросили, почему в избирательном списке его партии так много заведомых бандитов, он ответил: это очень хорошо, потому что "лидеры теневой экономики представляют реальную власть в стране" .
  Неудивительно, что за редкими исключениями, например отказ ратифицировать кандидатуру Черномырдина на пост премьер-министра в сентябре 1998 года, Дума оказалась структурой весьма уступчивой. Часто она не могла воспользоваться даже теми ничтожными полномочиями, какие ей даровала ельцинская Конституция. Если голосование имело решающее значение, например утверждение ельцинских кандидатов на пост премьер-министра или действия по импичменту, Кремлю всегда удавалось получить необходимое количество голосов: многих законодателей либо подкупали, либо шантажировали. Дума не могла защитить интересы России, зато она очень здорово защищала свой основной контингент: новый класс российских преступников. За многие годы парламент не сделал ничего, чтобы положить конец организованной преступности. Только в 1997 году - через четыре года после начала бандитской войны - Дума наконец провела закон по борьбе с организованной преступностью, дав власти правовые рычаги в сражении с бандитами. Закон об отмывании денег был принят только летом 1999 года, но президент Ельцин наложил на него вето .
  Баллотируясь в Думу осенью 1999 года, Березовский остановил свой выбор на отдаленном избирательном округе: автономной республике Карачаево-Черкессия. Это обедневший уголок Северного Кавказа с населением 300 000 человек. Карачаевцы издавна поддерживали добрые отношения с чеченцами. Подобно чеченцам, карачаевцев подвергли массовой депортации во время сталинских репрессий: они якобы сотрудничали с нацистами. Губернатором Карачаево-Черкессии был Владимир Семенов. Этнический карачаевец, Семенов во время первой чеченской войны стоял во главе Российских Сухопутных войск. Вскоре после окончания войны Семенов был уволен из армии и попал под следствие: его обвинили в том, что с его ведома чеченцам продавали российское оружие. Во время первой чеченской войны такое обвинение в адрес российских командиров не было редкостью, но ничего конкретного по делу Семенова не доказали, и оно было закрыто .
  Девятнадцатого декабря при поддержке генерала Семенова Березовский легко прошел в Думу и получил столь желанный парламентский иммунитет. Российская Генпрокуратура продолжала вести дело Березовского, но теперь магнат чувствовал себя спокойнее: до суда дойдет, лишь если Дума лишит его парламентской неприкосновенности. В парламент прошел и компаньон Березовского по "Сибнефти" Роман Абрамович, он представлял избирателей Чукотки, насквозь промерзшей пустоши, этот район в России известен как один из самых бедных и слаборазвитых.
  Парламентские выборы в декабре явились гигантской победой Путина и Кремля. Недавно сформированной партии "Единство" удалось собрать 23 процента голосов и почти догнать коммунистов (24 процента). Две партии оппозиционеров: "Отечество - вся Россия" Лужкова и Примакова и "Яблоко" Явлинского - выступили ужасно, набрав соответственно 13 и 6 процентов голосов.
  Уверенная победа Путина над политическими противниками подтолкнула президента Ельцина к шагу, который в его окружении рассматривали давно. 31 декабря, обращаясь по традиции к народу, Ельцин объявил: он не будет оставаться на посту до конца срока; полномочия президента он слагает прямо сейчас и передает их Владимиру Путину. Президентские выборы состоятся через три месяца, 26 марта 2000 года.
  Передача власти осуществилась скорее монархическим, нежели демократическим путем - царь уходит и назначает вместо себя наследника.
  Прощальная речь Ельцина была пронизана нотками извинения. "Я прошу у вас прощения, - сказал Ельцин телезрителям, - за то, что многие наши общие мечты не сбылись, за то, что многое, казавшееся нам таким простым, оказалось мучительно сложным... Боль каждого из вас отзывалась болью во мне, в моем сердце - бессонные ночи, мучительные раздумья о том, как сделать, чтобы народу жилось лучше и легче".
  Через несколько дней, демонстрируя необычайную набожность, Ельцин с семьей отправился в Иерусалим на праздник православного Рождества. С ним полетел и Березовский.
  В тот же вечер, когда Ельцин произнес прощальную речь, новый действующий президент России Владимир Путин подписал указ, по которому Ельцину и его семье давалась масса льгот и привилегий, в том числе и иммунитет от уголовного преследования.
  ЭПИЛОГ
  Суть разрушительного наследия Березовского в том, что ради собственных интересов он украл само государство. В других странах могущественные бизнесмены лишь лоббируют в правительстве свои интересы. Березовский же подчинил себе людей, стоявших во главе правительства, и заставил государство вскармливать его бизнес-империю. К тому же он трубил об этом на весь мир.
  Березовский, равно как и другие "приближенные" капиталисты, ничего не сделал для российских потребителей, для промышленности, для российской казны. Не создал нового богатства. Все его деловые начинания сводились к захвату предприятий, которые уже были высоко прибыльными либо оснащены исключительными ресурсами. Компании, которые он приватизировал, не стали богаче, конкурентоспособнее. Наоборот, под его патронажем они постепенно разрушались. Его приход к власти на ОРТ не улучшил качество программ, не сделал канал более эффективным. ОРТ на сегодня - канал весьма серенький, скорее всего, без солидных государственных субсидий его ждало бы банкротство. Захват "Сибнефти", этого нефтяного гиганта, также не повлек за собой заметного роста производительности, не улучшил управление финансами компании. "Аэрофлот", прежде монополист на весьма динамичном рынке, при Березовском расширялся очень вяло и постоянно испытывал нехватку средств. Грандиозный инвестиционный проект "АВВА" столь же грандиозно рухнул. Один крупный банк, к которому имел отношение Березовский, - "СБС-Агро" - с треском лопнул, отняв у вкладчиков их сбережения. Вся деловая карьера Березовского выстроена на подкупе государственных чиновников или крупных управленцев. Единственное стоящее предприятие, которое он выстроил с нуля, - это автодилерская система "ЛогоВАЗа". Но и здесь он преуспел не потому, что оказывал качественные услуги или умело использовал рыночную нишу - нет, в основе его прибылей был сговор с руководством "АвтоВАЗа", которое поставляло ему машины по цене ниже себестоимости.
  Можно сказать, что по западным меркам Березовский - некомпетентный менеджер, зато в сфере политической интриги ему просто нет равных. С той минуты, как в 1993 году Березовский вошел в ближний круг Ельцина, его взлет был стремительным и неостановимым. Изобретательность в сочетании с безжалостностью- подобного деятеля Кремль еще не знал. Березовский успешно провел две президентские избирательные кампании (в 1996 и 2000 годах) и водрузил на трон своего кандидата. Он удержался на плаву, несмотря на скандалы с коррупцией, бомбу в машине, туманные кремлевские интриги, рсследование дела об убийстве, даже ордер на арест. Периодически его противники вздыхали с облегчением, полагая, что уж тут-то ему конец, но ему удавалось их перехитрить и пускать их корабль ко дну.
  Успехи Березовского на финансовом поприще, удачные попытки изобразить из себя ценного государственного деятеля во многом объяснялись его отношениями с крупными российскими преступниками. В нескольких случаях ему доводилось маневрировать между воюющими бандитскими группами - и выходить победителем. Но, в конечном счете, если оставить в стороне необходимые отношения с чеченскими бандитами, ставшими в своей стране народными лидерами, Березовскому удалось уйти из мрачного мира бандитских разборок. Это был человек масштабных идей, разработчик стратегических планов, а исполнять грязную работу он позволял посредникам и подчиненным.
  Открывая в апреле 1996 года специальные слушания в Конгрессе США по вопросу организованной преступности в России, конгрессмен Бенджамен Гилмен сказал: "Зачастую практически невозможно провести черту между российской организованной преступностью и российским государством. Во многом деятельность российского государства - это чистейшая клептократия, призванная обогатить власти предержащие и их помощников" .
  На этих же слушаниях у директора ФБР Луиса Фри спросили, а не возникает ли в России "перманентная уголовная культура"? Он ответил: "Пожалуй, суд еще не вынес окончательный приговор. Думаю, в настоящее время они переживают критический период... в смысле, кому реально принадлежит власть - преступникам или народным избранникам" .
  Фри говорил дипломатично. Организованная преступность в России отнюдь не была теневым кабинетом: она составляла основу ельцинского режима. А что же сам Борис Ельцин: гигант, разбивший коммунизм, положивший конец десятилетиям советского империализма? Все его правление - это почти полный и безоговорочный провал. Проводимые им выборы были свободными, но вовсе не справедливыми. Рынок был свободным, но только для маленькой кучки игроков. Принесенная Ельциным свобода оказалась таковой в основном для горстки политических лидеров и "приближенных" капиталистов. Это был не капитализм, не свободный рынок, не демократия. Это была мафия. Для России эра Ельцина обернулась крупнейшей катастрофой (экономической, социальной и демографической), какой страна не знала со времен нацистского вторжения в 1941 году.
  Что касается свободы слова и демократических завоеваний, эти принципы в основном установились еще в конце эпохи Горбачева. Ожидалось, что Ельцин и дальше разовьет идеи гласности и перестройки, но ни свобода слова, ни демократические завоевания серьезного развития при Ельцине не получили. Слово "демократия" вообще стало бранным, по сути дела, синонимом слова "мошенник". Две концепции, призванные обеспечить России будущее на западный манер, - приватизация и демократия - были дискредитированы. На улицах российских городов стали говорить о "прихватизации" и "дерьмократии".
  У поражения демократии и капитализма в России 90-х годов - далеко идущие последствия. Россия всегда была одним из крупнейших в мире полем идеологических баталий. В XIX веке она служила знаменосцем абсолютной монархии в ее борьбе с парламентаризмом. В начале XX века в России зародились коммунизм и тоталитаризм. В 90-е годы XX века на российской почве была опробована "американская модель". После падения коммунизма США остались единственной в мире сверхдержавой, и перед ними встала историческая задача: передать свою идеологию бывшему геополитическому противнику. Американская модель состояла из разных компонентов: политического, экономического, социального и культурного. Могла ли эта модель сработать в такой большой стране, как Россия, в стране с такими устоявшимися традициями? История ельцинского режима дает отрицательный ответ.
  Едва ли Соединенным Штатам снова представится такая возможность насадить в России систему своих ценностей. Когда в 1991 году Ельцин пришел к власти, идеологию в России можно было писать с чистого листа. Коммунизм себя полностью дискредитировал. Никакой другой идеологии под рукой не было. Россияне с надеждой смотрели на Америку. Им хотелось стать с американцами союзниками, друзьями, хотелось воспроизвести Америку у себя, жить "в нормальной стране". Негласным оправданием всех страданий, выпавших на долю россиян в эпоху ельцинских реформ, были именно американские ценности. И когда эти реформы провалились, безоглядное восхищение, с каким Россия смотрела на Америку, тоже умерло.
  Возможно, проблема в том, что американская модель, как она была подана американскими идеологами и воспринята россиянами, являла собой искаженную версию модели подлинной. Западные идеологи и консультанты ошибочно полагали: чтобы выпихнуть Россию из коммунизма в светлое западное будущее, достаточно разрушить старую административно-командную систему и ввести рыночную торговлю и частную собственность. Они забыли, что к такой перемене государство и общество нужно готовить.
  Частная собственность и свободный рынок - это еще не гарантия высокого уровня цивилизации. Свободный рынок и частная собственность есть и в самых бедных странах. Но там нет здорового государства и здорового общества. Сегодня именно эти две категории необходимы для цивилизованной жизни.
  Есть несколько базовых характеристик, определяющих здоровое государство: надежное законодательство и средства для правоприменения; равенство всех граждан перед законом и государством; прочная финансовая основа, без которой невозможны такие институты, как национальная оборона, правоохранение, транспорт, образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение; эффективный и действенный правительственный аппарат. Здоровое государство не коррумпировано богатыми гражданами, могущественными бизнесменами или группами, отстаивающими свои узкие интересы; оно стоит на страже интересов всего общества и разрешает возникающие в нем конфликты. Наконец, здоровое государство защищает слабых от нападок сильных.
  Здоровое государство не следует путать с сильным. Советский Союз был страной сильной, но отнюдь не здоровой. Его сила зиждилась на страхе, безоговорочном подчинении, бюрократии, подкупе, произволе и отсутствии независимых местных властей или гражданских организаций. Роковая болезнь Советского Союза явилась результатом того, что при всей массированной пропаганде государству не удалось пробудить чувство долга и гражданской ответственности ни у рядовых граждан, ни у элиты. Государству не удалось воспитать граждан. Те, кто считает, что здоровое государство - это сильный центр, забывают об одном: сильный центр - это лишь вершина пирамиды. Фундамент - это местные власти и независимые общественные структуры, которые конкурируют с центральным правительством, решая местные и государственные задачи. Без такой мощной базы из местных и общественных учреждений сильный центр оказывается весьма хрупкой структурой - высокая башня, выстроенная на мелком фундаменте. Такой структурой и был Советский Союз. В течение семи десятилетий коммунистическая диктатура уничтожала церкви, независимые местные власти, подлинные профсоюзы, профессиональные ассоциации, благотворительные организации - другими словами, контролировала все независимые структуры, которые могли посягнуть на монополию компартии на власть. В конечном счете государственная власть пришла в состояние гипертрофии и Советский Союз рухнул.
  Сила системы ценностей - вот что характеризует здоровое общество. Этот фактор чрезвычайно важен, хотя и с трудом поддается измерению. У страны, доставшейся Ельцину в наследство, этих ценностей не хватало, а ведь они - основа процветания и демократии. Как может развиваться частное предпринимательство, если общество пронизано завистью? О каком экономическом росте может идти речь, если добросовестный труд повсеместно презирается? Как расцветет демократия, когда никто не хочет действовать во имя общего блага? Всепроникающий российский нигилизм - это результат того, что коммунистический режим разрушил такие важные кирпичики здорового общества, как семья, религия, независимые общественные организации. Борису Ельцину досталась не страна граждан, а масса раздробленных семей и разобщенных личностей. Россияне были не гражданами, а субъектами.
  Именно потому, что Борис Ельцин унаследовал нездоровое государство и нездоровое общество, ему было так трудно провести реформы. В то же время Ельцин и его министры и сами не предприняли никаких шагов, чтобы исцелить общество и государство. При них государство стало более коррумпированным, более тяжеловесным, более безответственным. Болезнь, какой российское общество страдало при коммунизме, стала еще глубже. Семейные ценности и чувство гражданской ответственности еще больше потеряли в весе. В ельцинскую вахту усилилось неуважение к людям, и без того сильное при коммунизме. Иногда казалось, что российская перевернутая шкала ценностей вознаграждала того, кто бросал камень в огород соседа. Это уголовное мировоззрение стало доминирующим, и если ты продолжал исповедовать принципы честности, порядочности и законопослушания, твое поведение приравнивалось к нравственному диссидентству.
  Без здорового государства и здорового общества либеральные западные принципы - приватизация и свободные цены - могли лишь ускорить распад России. Чубайс и другие молодые реформаторы, проводя макроэкономические реформы, наивно насаждали однобокий вариант американской модели (пренебрегая ролью хорошего правительства и здоровых общественных ценностей), а российские бизнесмены тем временем на микроэкономическом уровне руководствовались своим пониманием американского капитализма, пониманием весьма искаженным. Стоило мне спросить магнатов русского бизнеса о разгуле преступности, порожденном рыночными реформами, я неизбежно слышал в ответ историю о грабителях - воротилах американского капитализма. Российский бандитский капитализм, утверждали они, ничем не отличается от американского капитализма конца девятнадцатого столетия.
  Коммунистическая пропаганда всегда поддерживала лозунг о том, что бизнес в условиях свободного рынка - деятельность в чистом виде хищническая и преступная. Детей в советских школах учили; в Соединенных Штатах, этом воплощении капитализма, всем заправляет кучка безжалостных супербогачей; все крупные финансовые и промышленные империи, занимающие ведущие позиции в американской экономике, выстроены на пороке: за каждым состоянием стоят воровство, обман, даже убийство. И флагманы американской промышленности, по сути дела, - те же мошенники и преступники. Новые русские магнаты полностью усвоили этот образ западного капитализма; и, став бизнесменами, они действовали в соответствии с этим стереотипом.
  "Возможно, наши преступники сегодня - самые могущественные люди в стране, но эта фаза пройдет, - говорили они. - Как в Америке. Посмотрите на своих крупных капиталистов, Рокфеллер, Форд, Карнеги, Морган. Все они начинали как преступники".
  Возможно, воротилы американского бизнеса былых времен порой вступали в противоречие с законом, но они не были преступниками или расхитителями. Рокфеллер не убивал своих соперников или должников. Морган не развивал свой банк за счет обмана американской казны. Форд не подкладывал бомбы под своих конкурентов. Карнеги не подкармливал семью президента США. Наоборот, эти воротилы, при всех своих пороках, помогали превратить Соединенные Штаты в сильнейшую экономическую державу мира. Они строили железные дороги, которые делали страну более открытой. Карнеги построил крупнейшую в мире сталелитейную отрасль. Рокфеллер создал крупнейшую в мире нефтяную промышленность. Форд изобрел поточное производство автомобилей для американского среднего класса. Морган вкладывал деньги в индустриализацию США, он превратил Уолл-стрит в рынок, на котором мелкий инвестор может не бояться за свои деньги. Нет, Березовский и его коллеги никоим образом не выдерживают сравнения с воротилами бизнеса из американской истории.
  А как насчет Аль Капоне и других знаменитых гангстеров, которые щеголяли по Чикаго и другим американским городам в 20-30-е годы? Разве современный разгул преступности в России не является такой же промежуточной стадией в развитии государства? Но сравнивать сегодняшнюю Россию с Диким Западом или с Чикаго времен Аль Капоне - это вздор, основанный на незнании или самообмане. Конечно, гангстеров в Америке хватало, но организованная преступность никогда не контролировала страну и не навязывала государству свою политику. Американская организованная преступность существовала только на окраинах общества. Всегда, даже во времена худших "излишеств" 20-х годов, американское общество не теряло равновесия: преобладающее большинство граждан продолжало ходить в церковь, не утрачивало семейные ценности, занималось честным трудом, голосовало за правительства, которые заботились об их нуждах. Но в России люди, подобные Березовскому, получили возможность захватить страну и спокойно ее разграбить.
  Разграбление государства во времена правления Ельцина по масштабам и наглости было совершенно беспрецедентным - пожалуй, здесь подходит клише "ограбление века". Но кто же виноват? Кто-то должен за это отвечать. Столь велики были ошибки ельцинского режима, столь разрушительна его политика, что вспоминается знаменитый вопрос Павла Милюкова в Государственной думе в 1916 году: "Это глупость или измена?" Свой вклад в разрушение России внесли многие. Каждый российский гражданин, который недостаточно смело и последовательно отстаивал принципы цивилизованного общества, несет свою долю ответственности за катастрофу. Каждый мелкий чиновник, который нарушал закон или порядок "в виде исключения" (в свою пользу либо в пользу кого-то еще), несет ответственность за разрушительное беззаконие. Но больше всех виноваты "сильные мира сего" - те, которым была дана колоссальная власть и колоссальная ответственность. Их безжалостное честолюбие и погоня за самообогащением, когда вокруг соотечественники умирали от нищеты и тысячелетняя культура рушилась, - непростительны.
  В основе катастрофы также лежала российская привычка исповедовать двойную шкалу ценностей, без стеснения вести нечестную игру. Таков российский менталитет: говорить одно, а делать другое. Привычки строго следовать предписанным правилам не было. Вот пример двойной игры: готовность КГБ финансировать в 80-е годы и преступные группировки, и новые коммерческие банки в надежде взять их под свой контроль и продлить существование Советского Союза. Еще пример: режим Ельцина финансировал горстку "приближенных" капиталистов в надежде через их посредство создать подлинную рыночную экономику. Сюда же можно отнести длительные и запутанные отношения России с Чечней.
  В двойной игре можно упрекнуть и Запад. На то, что ельцинский режим превратился в гангстерское государство, Запад обычно предпочитал закрывать глаза. Не ведавший законов российский рынок на Западе описывали, как "незрелый капитализм" или "капитализм освоения новых территорий", с явным намеком на США XIX века. В частности, администрация Клинтона, трубившая о принципах демократии и свободного рынка, не раз игнорировала свидетельства того, что режим Ельцина - это клептократия. В 1998 году крупнейший специалист по России из ЦРУ сообщил "New York Times", что администрация Клинтона регулярно замалчивала сообщения о продажности ельцинского режима. Один такой отчет, посвященный премьер-миистру Черномырдину (по материалам ЦРУ, его личное состояние в 1996 году составляло 5 миллиардов долларов), был возвращен вице-президентом Элом Гором с пометкой "вздор". Этот самообман со стороны администрации Клинтона подтвердил в 1999 году Фриц Эрмарт, давний специалист из ЦРУ по России и бывший председатель Национального совета по делам разведки. В своей статье Эрмарт писал, что американские политики "не желали анализировать коррумпированность российской политики и их российских партнеров". Это нежелание Эрмарт объяснял попыткой "подогнать разведданные под политическую повестку дня", а также "циничной привычкой Вашингтона... постоянно проецировать образ успешной внешней политики"
  Правительство США многократно восхваляло режим Ельцина, как "демократический" и "реформаторский", чем нанесло существенный вред либеральным принципам, по которым живут на Западе. Этот вопрос встал ребром в ходе предвыборной кампании 1996 года в России, когда администрация Клинтона оказалась перед выбором: поддерживать Ельцина или же коммунистического кандидата Геннадия Зюганова. У США не было оснований поддерживать ни того, ни другого. Когда тебе предлагают выбор из двух зол, но выбирать на самом деле не обязательно, правильнее всего воздержаться. Но администрация Клинтона отошла от официальной американской политики не вмешиваться в демократические выборы, протекающие в других странах, и оказала Ельцину солидную помощь, поддержав его кампанию и лозунгами, и средствами.
  Карьера Березовского в 90-е годы выглядит воистину головокружительной: он в центре событий, вокруг творится история - рухнул коммунизм, распался Советский Союз, провозглашены демократия и свободные рынки, люди зарабатывали бешеные деньги. Но каков итог? Россия оказалась изодранной в клочья и раздавленной. Миллионы россиян умерли раньше положенного срока. Во имя чего все это было?
  В 1913 году, когда в России был настоящий парламент и независимая судебная система, страна была громоздкой и распростертой империей под властью царя. В экономическом смысле она далеко уступала более современным державам, таким, как Германия, Великобритания, Франция и США. По некоторым оценкам, Россия располагала вторым в мире по величине валовым национальным продуктом, чуть опережая Германию, Великобританию и Францию, но это во многом объяснялось масштабами населения и просторов России. На душу населения российский ВНП был равен трети немецкого и четверти американского. Это отставание России было источником серьезных переживаний для царских министров и образованных россиян, источником осмеяния для Ленина и коммунистов. Будущие историки до бесконечности анализировали эту ситуацию. Через семьдесят лет - в 1980 году - несмотря на все гигантские жертвы, на которые страну обрекли пятилетки, экономика Советского Союза продолжала занимать второе место в мире, а валовой продукт на душу населения все равно составлял треть от американского и немецкого.
  Но как все изменилось сегодня! Россия откатилась назад, далеко назад. Анализ Всемирного банка показывает: в 1997 году Россия по масштабам экономики занимала 13-е место в мире, пропустив вперед такие страны, как Испания, Южная Корея и Бразилия. По валовому продукту на душу населения Россия была отброшена на 95-е место; средний американец или немец дает экономике в 11 раз больше, чем средний россиянин. Другими словами, в ходе двух последних десятилетий экономическая мощь России рассыпалась с такой скоростью, какой еще не знала мировая история.
  Пожалуй, никогда прежде в долгой и нередко трагической истории России картина не была более грустной и безнадежной. В прошлом крупнейшие национальные бедствия - нашествие татаро-монголов, период Смуты, Гражданская война и коллективизация, нацистская оккупация - удавалось преодолеть, потому что страна располагала гигантскими человеческими ресурсами. У страны была мощная и растущая демографическая база и здоровая народная культура, что передавалось из поколения в поколение. Кроме того, на выручку России приходили миллионы скромных героев, помогавших выстоять новому поколению. Но сегодня все иначе. Демографическое будущее представляется туманным. Народ полностью деморализован. Можно сказать, что россияне совершают коллективное самоубийство. Где те богатыри и святые, которые спасут Святую Русь? Конечно, они все еще есть, но они гибнут в безвестности, борясь с непреодолимыми препятствиями. Возможно, России уже не подняться. Ни одной стране, ни одной, пусть даже великой, цивилизации не дано жить вечно. Без сомнения, Россия, как географическое единство, будет существовать еще долго. Константинополь существует по сей день - как место на карте, которое называется Стамбул, - но великая и славная Византийская империя живет только в музеях и учебниках истории. Точно так же и существование России - как народа и культуры - вопрос очень спорный.
  Принесет ли катастрофа ельцинской эры фатальный результат? Это зависит от того, сумеет ли страна вовремя проснуться, услышит ли молодое поколение зов предков, захотят ли женщины посвятить себя созданию больших и здоровых семей, сумеют ли правительственные чиновники поступиться собственными интересами ради чувства долга, проснется ли у российских бизнесменов гражданское сознание.
  Скорее всего, эра саморазрушения в России все-таки завершится, и страна предпримет трудную попытку все построить заново. Возможно, что человеком, который впервые возьмется за эту задачу, станет Владимир Путин. Ему нужно будет восстановить право закона, привлечь инвестиции из-за рубежа и начать исцеление российского общества. Но прежде он должен разобраться с коррупцией и лже-капитализмом, воплощением которого является Борис Березовский.
  
  
  ПРИЛОЖЕНИЯ
  
  ПРИЛОЖЕНИЕ 1
  Б.А. Березовский и Ирена Лесневская перед видеоаппаратом А.В. Коржакова
  (март 1995)
  
  ЛЕСНЕВСКАЯ: Борис Николаевич, я обращаюсь непосредственно к вам. Я знаю, кто убил Влада.
  После того как был вами подписан указ о начале работы НТВ, в ноябре 1993 г., по-моему, это было, я дико возмутилась. Как же так? Разговаривая с вами 7 ноября у вас на даче во время съемки с (неразборчиво), вы мне клялись, что у нас будет альтернативное телевидение, независимая - у нас могут приходить все независимые телекомпании и делать независимое телевидение, и вдруг одна телекомпания получает в свои руки, за которой стоит один банк, целый канал.
  Я позвонила Наине Иосифовне. Я плакала, рыдала, объясняла, что опять вас подставили. Не знаю - это ли сыграло роль, или что-то другое, или вам кто-то подсказал, но вы остановили свой указ до согласования всех заинтересованных сторон.
  Через 8 часов мне позвонил Игорь Малашенко, директор канала НТВ, и сказал: "Это ты сделала?" Я сказала: "Не знаю, я или не я, но руку к этому приложила". - "Тебя хочет видеть Гусинский". Я сказала: "Я знаю его. Если он хочет, пусть приезжает на РенТВ".
  Трубку вырвал Гусинский и очень вежливо, почти ласково сказал, что он не может ко мне приехать, и очень просит, чтоб все независимые телекомпании приехали к нему.
  И вот мы, Влад Листьев, я (Ирена Лесневская), мой сын, Дмитрий Лесневский, Андрей Разбаш, Анатолий (неразборчиво), все те, кто делает сегодня на первом канале АТВ, РенТВ, ВИД, приехали к Гусинскому.
  И он в течение 40 минут, бегая по комнате, визжа и крича, кричал, что одну бабу не просчитали, работают институты, полгода я пробивал этот указ - и вот указ остановлен.
  Он запугивал нас, оскорблял, говорил, что может быть важнее для матери - у вас один сын, чтоб сын был живой и здоровый, а ведь на 101 километре постоянно что-то случается. Случайно может задеть машина, перевернуться, сгореть.
  Короче, он нас так запугал, что мы подписали совместное соглашение всей телекомпании, что мы будем на канале НТВ делать свои программы и отдавать на этот канал.
  Правда, действительно наши программы идут по этому каналу - там же как по НТВ.
  После этого, буквально через неделю, был подписал указ и НТВ вошло в силу.
  Через две или три недели нам позвонил один наш знакомый журналист и сказал: "Ребята, вам нужна служба безопасности?" С фамилии, да? Иван Коннов, который работал на НТВ. Позвонил Иван Коннов и говорит: "Ребята вам нужна служба безопасности. Мало ли что, вообще, Гусинский вам этого не забудет. Я вам пришлю ребят".
  Пришли два парня. И говорят, что они сейчас без работы, что они работали в РИА, что РИА развалилась, что там все разворовали, что они готовы для журналистов сделать готовую структуру, что это стоит недорого - 300, 400 тыс. долларов. Мы охнули - у нас таких денег нет. Стали рисовать схемы - ликвидация ликвидаторов, уколы, зонтики и так далее, и при этом сказал, что у вас есть партнеры - вы собираетесь первый канал вроде акционировать, я слышал, - вот у Гусинского такая структура, а вы все не защищены. Как же так? У вас есть Березовский, у вас там еще кто-то есть, банки. Давайте, соедините нас, и сделаем хорошую структуру.
  Ну, мы попрощались, извинились, сказав, что нам это не нужно, мы в эти игры не играем, мы как бы журналисты и такую структуру, как у Гусинского, создавать не собираемся.
  И вот он пришел через две недели еще раз - они вдвоем - Сергей Соколов и Сергей Кулишев - и стали говорить. Ребята, ну как же так? Опять рассказывать нам всякие вещи и попросили, если мы не хотим этого делать, свести с Березовским, потому что Березовскому наверняка будет интересна такая структура. И мы, Борис Николаевич, сделали дикую глупость, мы доверчивые люди, мы привели этих людей к Борису Абрамовичу Березовскому. Рассказали, познакомили и говорим - разбирайтесь.
  Через две недели был взрыв машины "ЛогоВАЗа". Дату я не помню, это не имеет значения - там через три недели. Во всяком случае, Борис Абрамович взял их к себе на стажировку. Посмотреть, присмотреться, что за ребята, чего предлагают, что это такое, и они стали часто бывать в "ЛогоВАЗе".
  На службу их не взяли. Потом, когда произошел взрыв, убийц так и не нашли, погиб водитель, искалечен охранник, ранен Березовский. Акционирование наше приостановилось. Все бумаги лежали в непонятных кабинетах, мы думали, что Березовский уже никогда не вернется, после такого удара, мы в сентябре месяце... Эти ребята исчезли, больше мы их никогда не видели.
  В сентябре возвращается Березовский или где-то в августе, и мы приезжаем в "ЛогоВАЗ" и видим двух Сереж, которые рядом с Березовским, работают у него уже в структуре, и вялотекущий процесс акционирования подошел к своему логическому концу и наконец был издан указ вами об акционировании первого канала.
  После того, как был избран Влад Листьев, видясь неоднократно с Соколовым и Кулишевым у Березовского, каждый раз они мне жаловались, что он не допускает, что он выгоняет, когда к нему приходят люди, что Березовский не дает им возможность иметь всю информацию, а как же они будут его охранять, если он так себя ведет и все время высовывается. Что вот у Гусинского там структура работает, а мы вот пытаемся создать, а нам мешают. И был удивлен, что был избран Влад, а не я, генеральным директором. Влад такой-сякой...
  Ну, короче говоря, чтоб вас не утомлять, после убийства Влада мы поклялись, что мы сделаем все, чтобы, во-первых, узнать, кто это, во-вторых, отомстить. Ну как мы можем отомстить? Только сделав пресс-конференцию, фильм, написать статью. Сейчас мы пришли к Коржакову, потому что мы понимаем, что то, что произошло, - это переворот. Это хуже Белого дома, это хуже ГКЧП.
  Это внутри города. Создана огромная структура, которая руководит всем - всеми мафиозными структурами, всеми бандитами, решает, кому жить и кому не жить...
  Короче, я уверена, что это сделали эти люди (Соколов и Кулишев, -Авт.) по заказу группы "Мост". Эти люди были внедрены к нам, чтоб мы их познакомили с Березовским.
  Факты подтверждаются. Борис Николаевич, нужно сделать все возможное сейчас, чтоб этим делом занимался лично Коржаков и ФСК, а никак не милиция, потому что сейчас разворачивается версия и готовы уже люди, которые говорят, что убил Влада Березовский, а дальше продолжат...
  Эта версия пришла сегодня ночью. [Подожди, Саша, поверни немножко, ничего страшного. Это для Бориса Николаевича. Он поймет, что мы нервничаем.] Когда нас стали вызывать в прокуратуру и задавать вопросы, мы поняли, что у них одна версия, что убил или Б. Березовский, или его заместитель первый - Бадри Шалвович, что все нити тянутся только к Березовскому.
  Но мы-то последний год провели все вместе. Мы знаем, что это нереально и невозможно. Поэтому, пожалуйста, продолжайте...
  БЕРЕЗОВСКИЙ: Добрый день, Борис Николаевич. Вы знаете, что это покушение, которое было совершено 7 июня прошлого года, так и не было раскрыто. Хотя вы дали прямое указание министру серьезно заняться этим делом.
  Но тем не менее от времени до времени у меня появлялись сотрудники районного управления Москворецкого УВД с теми или иными версиями.
  Последний раз они появились совсем недавно. Они активизировали свое появление - это было приблизительно три недели тому назад. Они пришли ко мне и привели с собой еще одного человека. Ко мне пришел господин Коживин Сергей Львович, его помощник. Они привели мне человека, которого представили как вора в законе, и сказали, что этот господин знает, кто заказывал на меня убийство в прошлый раз, и что сейчас на меня готовится новое покушение.
  За то, чтобы открыть, кто это делал, кто задумывал сейчас, они потребовали гарантию, не они, а этот человек (вор в законе), гарантии в виде оплаты и гарантии в виде защиты его от дальнейших действий, которые могут создать для него проблемы. Это все происходило в присутствии сотрудников РУВД Москворецкого, и, собственно, они и были инициаторами этой встречи.
  Я сказал, что я должен подумать. Я спросил, о какой сумме идет речь. Они назвали общую сумму в 500 тыс. долл. И сказали, что ее можно выплачивать частями. И на следующей встрече, которую мы назначили, я должен был дать ответ.
  Я попросил своих сотрудников в службе безопасности, Сергея Соколова и Сергея Кулишева, записать наш разговор на видео- и аудиопленку, чтобы иметь доказательство тому, что меня шантажируют. И этот разговор был записан на видеопленку и на аудиопленку господами Соколовым и Кулишевым, и была назначена следующая встреча, когда мы обговорим услуги, сколько же я должен им уплатить.
  На следующую встречу они пришли опять ко мне. Я к этой встрече подготовил деньги - 200 тыс. долларов - и в результате торга, тоже заснятого на пленку, в присутствии сотрудников РУОП, господина Кожавина Сергея Львовича и еще одного сотрудника, я передал сумму в 100 тыс. долларов вот этому человеку по имени Николай, который был охарактеризован сотрудником РУОП как вор в законе.
  Передача денег произошла 28 февраля. За день до убийства - 1 марта - рано утром, я улетел в составе нашей делегации в Лондон вместе с Виктором Степановичем Черномырдиным, и там я получил сообщение - вечером - о том, что убит Влад Листьев. Я немедленно взял чартерный самолет и вернулся назад.
  Я, конечно же, в тот момент абсолютно не связывал события предыдущие с гибелью Влада.
  В субботу - это было в субботу, или нет, когда вы улетали с Александром Васильевичем и Михаилом Ивановичем? В пятницу, когда был отпуск? В пятницу, когда вы после панихиды, когда я был на панихиде по случаю кончины Влада в Останкино, мне позвонили туда мои сотрудники и сказали, что в "ЛогоВАЗе" намечается обыск и приезд ОМОНа.
  Я был страшно удивлен этому и обратился к тут же находившемуся Олегу Николаевичу Сосковцу с просьбой помочь мне выйти на управление внутренних дел или Министерство внутренних дел, чтобы понять, в чем дело.
  Олег Николаевич соединился с Ериным Виктором Федоровичем, и Виктор Федорович заверил Олега Николаевича, что это - недоразумение и ничего, собственно, не будет происходить.
  Когда я приехал после панихиды, около трех часов в офис "ЛогоВАЗа", дом приемов "ЛогоВАЗа", я нашел там вооруженных людей, ОМОН и сотрудников, которые представились как сотрудники РУОПа. Они объявили ордер на обыск и ордер на произведение допросов в качестве свидетеля.
  Я спросил, что, собственно, они думают найти в доме приемов "ЛогоВАЗа" и почему понадобился ордер на обыск.
  На это, после приблизительно часовой беседы, мне был дан ответ, что они нуждаются лишь в уставе Общественного российского телевидения. Конечно, этот устав Общественного российского телевидения был тут же предоставлен, но тем не менее остался совершенно непонятен вопрос, почему это нужно было делать группой вооруженных людей и почему нужен был ордер на обыск.
  После этого, в течение девяти часов, они занимались прямым давлением и шантажом. В конечном счете они потребовали, чтобы мы поехали в РУОП для дачи показания. Ну вся эта история уже смахивала на провокацию. И я обратился к Ильюшенко через помощника Александра Васильевича Коржакова, потому что его в это время не было - он был с Вами - обратился к Ильюшенко. Ильюшенко дал прямое указание своему первому заму Узбекову, и Узбеков позвонил в "ЛогоВАЗ" и дал прямое указание находившимся там сотрудникам РУОПа не забирать меня и моего заместителя Бадрия в милицию, а снять показания здесь по месту.
  Тем не менее они не выполнили этого указания господина Узбекова, и это давление продолжалось в течение девяти часов.
  ЛЕСНЕВСКАЯ: "ЛогоВАЗ" был окружен вооруженной...
  БЕРЕЗОВСКИЙ: В течение всего этого времени "ЛогоВАЗ" был окружен группой вооруженных людей и прочее и прочее.
  Сейчас, вчера по НТВ была показана передача, программа "Итоги", где практически, ну так скажем, в полузавуалированном виде я выставляюсь как человек, который и задумывал и осуществлял покушение на Влада Листьева. При этом понятно, что эта версия готовилась не один день - это все было подготовлено заранее - уже по другой информации есть вор в законе, который сидит, который дал показания на то, что мой заместитель, господин Патаркацишвили заказывал убийство Влада, и в связи только с тем, что его арестовали правоохранительные органы - этого вора в законе - он не смог выполнить это поручение.
  Из этого совершенно однозначно определяется, что все было спланировано заранее, потому что этот человек был арестован еще до убийства Влада, и таким образом становится совершенно однозначно, откуда же идут все эти действия.
  Борис Николаевич, то, что это является провокацией, у меня лично не вызывает никакого сомнения.
  Борис Николаевич, я хочу обратить ваше внимание, что в тот момент, когда вас нет в Москве, когда нет в Москве людей, которые непосредственно рядом с вами, в Москве творится абсолютный произвол. Ничто не могло остановить этих людей от их безусловно противоправных действий.
  В этот момент в офисе "ЛогоВАЗа" присутствовала радиостанция "Свобода", представитель радиостанции "Свобода", и в общем все это безобразие было записано и этими людьми.
  В этот момент, в течение всего этого времени присутствовал Валентин Юмашев, который это все видел своими глазами и безусловно расскажет вам об этом.
  Но самое главное, Борис Николаевич, самое главное я хочу сказать, что реально очень трудно понять, кто сегодня является властью. Я это вам говорю вовсе не для того, чтобы подзадорить вас на такие действия, на которые вы решились. Этого уже совершенно недостаточно. Борис Николаевич, Москвой управляете уже не вы. Это реальность. Управляет ей мразь.
  Борис Николаевич, я не сомневаюсь в ваших намерениях, бесконечной преданностью делу, которое вы делаете. Но ваших людей подставляют. Ваших людей один за одним уводят из-под вас.
  Спасибо.
  ЛЕСНЕВСКАЯ: Я хочу продолжить, Борис Николаевич, мы, собравшиеся банкиры, независимые телекомпании, объединились не напрасно. Мы хотели сделать первый канал, в который не попадет мафия, президентский канал, ваш канал, Борис Николаевич, потому что мы вам верим. И когда, два года назад, я сделала фильм о вас, потом второй, я знаю, что я вошла во все списки. И в первый же день, как только сменится власть, нас не станет.
  Я четыре раза отказалась снимать фильм о Лужкове. Заказы и всяческие звонки идут до сих пор.
  Я совершенно не сомневаюсь в том, что это логическая цепочка, выстроенная группой "Мост" и господином Гусинским, и господином Лужковым, и той структурой, которая под ними сидит, огромная пирамида со стволами, бывшее КГБ, придумала этот иезуитский план с убийством Влада. Кому это нужно?
  Очень просто. Кому вы отдали, Борис Николаевич, канал? Людям, которые убили знамя - лучшего журналиста страны! А вы в это время снимаете Панкратова, снимаете Пономарева...
  Так вот кто враги-то ваши! Значит, Лужков наконец... Страна встает дыбом; в отставку все силовые министры, в отставку вы... И тут крыть нечем. Они взяли убийцу - Березовского и Бадрия Шалвович.
  Цепочка фантастически иезуитская, но стройная, это даже не переворот.
  Поэтому я обращаюсь к вам, Борис Николаевич, человеку, которому я верю несмотря на то, что огромные разочарования за эти годы были неоднократно. Я очень люблю вашу семью и вашу жену, и я знаю, что она тоже ко мне неравнодушна. Поэтому я обращаюсь к семье - у меня один сын - мы сделали очень интересное дело. Мы мечтали сделать хороший канал, чтобы освободить его от грязи, мафии и этого зловония, которое кишит сейчас в Останкино.
  Я прошу вас, дослушайте до конца все, что мы вам сказали и примите меры. Спасибо.
  ПРИЛОЖЕНИЕ 2
  
  Записанный на пленку разговор между Анатолием Чубайсом, Виктором Илюшиным и Сергеем Зверевым в "Президент-отеле" 22 июня 1996 г. через три дня после скандала с "коробкой из-под ксерокса" и два дня после отставки А.В. Коржакова.
  Генпрокуратура признала запись подлинной
  ЧУБАЙС: Я же говорю, что тут язык совершенно однозначный. Только в лоб ему (Коржакову? Барсукову?) сказать, что либо заткнетесь, ребята, либо посадим. Всё. У нас материалов столько с документами, что хватит лет на 15 каждому. Про все воровство, про всю кровь, которая за ними стоит. В полном объеме. И лежит в достаточно надежных местах. И во многих местах это лежит. Если с любым из нас что-то происходит, мгновенно эти материалы публикуются. Схему я лично проработал до мельчайших деталей, сделал два месяца назад, потому что я знал, с кем имею дело. А сейчас картина такая: либо ойи затыкаются, либо посажу, совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета.
  ИЛЮШИН: Я к этой роли не подхожу, потому что я этого делать не буду. А Б. Березовский сможет это сделать? Он же с ними там вроде в контакте, дружит?
  ЗВЕРЕВ: Да нет. Березовского сажать вообще не должны. Он там хорошо (неразборчиво).
  ИЛЮШИН: Я так понимаю, что если меня выгонят с работы, то завтра я буду за кремлевской стеной и не войду никуда. А у них-то какие силы, если они освобождены от занимаемой должности? С помощью чего они реализуют? Лично сами занимаются, что ли? Или у них все это оружие функционирует под их руководством?
  ЧУБАЙС: Во-первых, конечно, продолжает функционировать без их руководства. Во-вторых, Александр Васильевич (Коржаков). Есть слух, что в июле он возвращается на место. Тот же Крапивин, скажем (начальник Федеральной службы охраны)...
  ИЛЮШИН: По указанию Черномырдина?
  ЧУБАЙС: Вряд ли. По показанию...
  ИЛЮШИН: Но что там было, да... Что делать, с шефом (с Ельциным) разговаривать надо.
  ЗВЕРЕВ: Это нужно нанести последний удар.
  ЧУБАЙС: Все прекрасно понимал Аркадий Евстафьев! Прекрасно понимал, чем он рискует! Абсолютно и ясно. Даже вопросов не ставил. Абсолютно надежный парень, (неразборчиво) вчера коробку с миллионом долларов...
  ИЛЮШИН: Лисовский?
  ЧУБАЙС: Аркадий. Про Лисовского (неразборчиво) в этой схеме. Как раз Лисовскому лучше дистанцироваться. Евстафьев вел... Было сказано: давай вперед, если мы (неразборчиво) считаем человеком. Ясно, что он обязан голову положить, но чтобы все это...
  ИЛЮШИН: Я шефу сказал, когда вчера с ним разговаривал. Я говорю: "Борис Николаевич, вот сейчас, если захотеть, около "Президент-отеля" можно поймать как минимум 15 - 20 человек, которые выносят спортивные сумки из вашего здания с деньгами". Он сидел с каменным лицом. Я говорю: "Потому что если мы будем перечислять деньги по неизвестным каналам, то выборы мы не сможем организовать. Поэтому у нас нет срывов сейчас пока, но организовать (неразборчиво) элементарно". - "Понимаю", - сказал президент.
  ЧУБАЙС: Люди за президента, мы голову подставим. В прямом смысле слова.
  ИЛЮШИН: Я предлагаю так. Вы, Анатолий Борисович, с ним разговаривайте, имея в виду свои некоторые детали. Я с шефом переговорю в понедельник тоже. Уже с точки зрения общей... Я ему, во-первых, доложу, что я повстречался. Я ведь у него разрешения спросил встретиться с силовиками. Я ему скажу, что встречи состоялись, и скажу, что нужно, по нашему мнению, указание Скуратова (генпрокурор РФ), что этих ребят не отдавать. И защитить, естественно, контролировать действия, чтобы они не провалили все.
  ЧУБАЙС: Во сколько у него будете?
  ИЛЮШИН: Я обычно в 9 часов разговариваю с ним.
  ЧУБАЙС: Мне лучше доложить после.
  ИЛЮШИН: Во вторник.
  ЧУБАЙС: Если будет во время вашей встречи, я бы записался позже.
  ИЛЮШИН: У меня разговор с ним в 9 часов. Или по телефону, или я приезжаю...
  ЧУБАЙС: Я буду (неразборчиво) звонить в это же самое время. Физическая позиция в том, чтобы изъять у Скуратова (неразборчиво) под президентский контроль.
  ИЛЮШИН: У меня 23-го вообще стоял пустой день...
  ЗВЕРЕВ: Корабельщиков (помощник президента) сказал, что...
  ИЛЮШИН (перебивая): Отдыхать будет, да?
  ЗВЕРЕВ: Да.
  ЧУБАЙС: Он на работе будет? Вы же на работу к нему собираетесь ехать?
  ИЛЮШИН: Если его на работе не будет, я попытаюсь к нему на дачу съездить. Ну вам-то на даче с ним еще легче встретиться будет?
  ЧУБАЙС: Нет... Он меня шуганул последний раз. Тогда с этими чеченскими делами.
  ИЛЮШИН: Ну ладно. Я с ним переговорю в понедельник либо по телефону, либо приеду.
  ЧУБАЙС: Это очень важно - будет он на даче или на работе. На работе я с ним свяжусь по прямому, а на даче я не свяжусь. Тогда давайте в одну точку, Виктор Васильевич. То, что вы хотели сказать (неразборчиво) защитить ребят. ФСБ дать команду защитить, Крапивину дать команду защитить, чтобы они знали, что приказывает президент. А вот по генпрокурору просьба затребовать у него полный комплект документов для (неразборчиво) президенту.
  ИЛЮШИН. И хранить у себя...
  ЧУБАЙС: Наши товарищи делали нашу работу, брали на себя самую рискованную ее часть, подставляли свою башку...
  ИЛЮШИН: Я говорю в целом, потому что у них был вопрос: а что нам делать с Собчаком? Я сказал то же.
  ЧУБАЙС: У кого именно был вопрос?
  ИЛЮШИН: У Скуратова. Я сказал: "До третьего числа нам никакого шума не надо".
  ЗВЕРЕВ: Надо задачи как бы на две части разделить: шум вокруг этого из-за выборов. И личная безопасность этих трудящихся тоже, наверное, должна быть как-то обеспечена.
  ИЛЮШИН: Я разговаривал на эту тему, только лишь имея в виду - до выборов. Как дальше, скажу честно, я особенно речи не вел, потому что убежден в том, что там нам всем выбираться придется самим. Большой помощи я не предлагаю.
  ЗВЕРЕВ: При положительных результатах выборов будут шансы выбраться.
  ЧУБАЙС: Но есть же простые вещи. Ну ни фига себе! Они башку подставляют свою, а мы им сейчас скажем: "Извини, после 3-го выбирайся сам". Куда это годится?! Я не согласен с этим категорически. Люди ходят под статьей. Да, распределилось так, что Илюшин, Чубайс здесь, а они там. Но мы же их туда послали! Не кто-то!
  ИЛЮШИН: Значит, будем действовать в этом направлении.
  ЧУБАЙС: Да мы головой отвечаем за это! Да как я в глаза смотреть буду! Вы что!
  ИЛЮШИН: Я согласен с такой постановкой.
  ЧУБАЙС: Что получится: значит, свое дело сделали, а дальше мы как бы разошлись. А дальше - ну дали тебе пять лет, ну извини, бывает, с кем не случается.
  ИЛЮШИН: Нет, я, может, не вел на эту тему разговор, но я полностью разделяю эту позицию, и в данном случае я, может быть, не очень верно сориентировался. Конечно же, обязательно об этом продолжу разговор со Скуратовым. Это правильно.
  ЧУБАЙС: Есть исходный вопрос: а следует ли нам препятствовать переходу документов к Скуратову?
  ИЛЮШИН: А мы ничего не сможем сделать. Когда мне вчера Трофимов (начальник московского УФСБ) позвонил, он сказал, что я (в смысле Трофимов) обязан передать документы.
  ЧУБАЙС: Трофимову не верю, ни одному слову вообще.
  ИЛЮШИН: Со Скуратовым, когда я сегодня разговаривал, я не задавал вопросов. Он сказал, что сегодня все документы будут переданы ему.
  ЧУБАЙС: Трофимов организовывал все лично. С Трофимовым я разговаривал в час ночи, в момент, когда все это происходило. Он мне врал, что они не знают, кто такой Лисовский, а Евстафьев, может быть, немножко задержался, но его сейчас отпустят.
  ИЛЮШИН: Я могу вам больше сказать о Трофимове. Насколько я знаю, у них там сильнейший конфликт был с Барсуковым, вообще с самого начала работы. Но Трофимов, как человек военный, обязан был выполнять то, что ему приказывает начальник. Я бы пока не снимал Трофимова со счетов возможного урегулирования конфликта, хотя я, конечно, гарантировать ничего не могу.
  ЧУБАЙС: Трофимов по ту сторону баррикад, у меня нет никаких сомнений. Не знаю, какие у него отношения были с Барсуковым, но то, что это враг, который хотел уничтожить нас, у меня сомнений нет. По его поведению это было совершенно очевидно. У меня прямой разговор был с ним в час ночи. Было совершенно ясно, какую позицию он держит.
  ИЛЮШИН: Но мы не сможем воспрепятствовать передаче материалов в прокуратуру, если прокуратура их затребует.
  ЧУБАЙС: А почему? Одна (неразборчиво. Просьба?) Бориса Николаевича к Скуратову и второе: указание Ковалеву (директор ФСБ) затянуть. И всё.
  ИЛЮШИН: То, что будет затянуто, - это без вопросов. А передача (имеется в виду передача документов из ФСБ в прокуратуру) уже состоится сегодня?
  ЧУБАЙС: В прокуратуре же Илюхин (председатель думского Комитета по безопасности, один из лидеров КПРФ, в прошлом член коллегии Прокуратуры СССР) как у себя дома.
  ИЛЮШИН: А если я попрошу Скуратова держать у себя документы? (Илюшин звонит по телефону Скуратову.)
  ИЛЮШИН: Юрий Ильич, вот какой вопрос возник: можно было бы сделать таким образом, чтобы документы, которые к вам придут от Трофимова, ни к кому, кроме вас, в ближайшее время не попали? И чтобы они у вас некоторое время полежали до совета с Борисом Николаевичем, после того как вы с ними ознакомитесь лично. (Скуратов что-то отвечает.) Надо именно так и сделать, потому что у нас есть сведения опасаться того, что это очень быстро перетечет, если кто-то у вас будет заниматься другой, в стан наших противников. (Скуратов отвечает.) Да, пусть это лучше полежит у вас лично, и никому не передавайте в производство. А потом подумаем, ладно? Потому что нам это нежелательно.
  ЧУБАЙС: Что, если вторым шагом попросить Бориса Николаевича...
  ИЛЮШИН (перебивает): Вообще похоронить?
  ЧУБАЙС: Нет, затребовать у Скуратове документы себе на анализ. Затребовать полный комплект документов.
  ИЛЮШИН: Хорошая идея. (Смеется.)
  ЧУБАЙС: А потом пусть просит у него назад...
  ИЛЮШИН: Понимаете, у меня отношения тоже с ним (со Скуратовым) такие, официальные. Я не могу сказать то, что я могу сказать любому.
  ЧУБАЙС: Я понимаю.
  ИЛЮШИН: Тем более я знаю, что Скуратов очень сильно обработан ребятами (Коржаковым, Барсуковым).
  ЧУБАЙС: Вчера в течение всего дня люди Барсукова пытались пристроить на разные каналы.
  ЗВЕРЕВ: Телеканалы-то для них закрыты, а радио...
  ЧУБАЙС (перебивает): Я попрошу тоже Бориса Николаевича.
  ИЛЮШИН: Лучше всего. Потому что он осведомлен во всем. И степень доверия у вас другая. Я в стороне как бы от вас нахожусь.
  ЧУБАЙС: У Скуратова в принципе позиция нормальная. Но дело не в нем. В прокуратуре и в целом.
  ИЛЮШИН: Тем более хорошо, что мы все эта дела упредили.
  ЧУБАЙС: Надо найти выходы на Барсукова и Коржакова и объяснить им ясно и однозначно ситуацию: либо они ведут себя по-человечески, либо будем сажать. Потому что это продолжение борьбы сейчас на острие приведет просто к...
  ИЛЮШИН: Они не успокоились, да?
  ЧУБАЙС: Вы же видите - информация проходит. Откуда же еще?
  ИЛЮШИН: А как организовать канал информации? Давайте подумаем, через кого.
  ЗВЕРЕВ: А Георгий Георгиевич? (Г.Г. Рогозин - заместитель Коржакова.)
  ЧУБАЙС: Это запросто.
  ИЛЮШИН: Это запросто.
  ЧУБАЙС: Оборзел настолько, что стал сейчас намекать, что надо бы ФСБ к ним отдать.
  ИЛЮШИН: Я скажу, что он (Рогозин?) ведет себя... Он, конечно, работает на несколько разведок сразу, но он осуждает все очень сильно...
  
  
  ПРИМЕЧАНИЯ
  Если нет других указаний, цитируемые в книге интервью проводил сам автор. Например, если просто сказано "интервью с Б. Березовским", это означает, что Б. Березовского интервьюировал автор. Если же сказано "интервью Б. Березовского "Kommersant-Daily", это означает, что интервью брала эта газета.
  Если один абзац содержит несколько цитат, как правило, первая цитата относится к первому значимому факту или утверждению в абзаце, вторая - ко второму и так далее. Если несколько цитат в рамках одного абзаца относятся к одному и тому же утверждению, они приводятся в порядке их значимости, при этом наиболее важный источник приводится первым. В некоторых редких помеченных случаях русская цитата бралась из англоязычного источника и переводилась обратно на русский язык. В таких цитатах возможна легкая неточность.
  Подробное описание источников содержится в разделе "Библиография".
  
  БИБЛИОГРАФИЯ
  
  Авен, интервью. Петр Авен, министр внешней торговли в 1992 году, дал интервью автору в Москве в мае 1992 года.
  Аксючиц, интервью. Виктор Аксючиц, глава Христианского демократического движения и политический консультант первого заместителя премьер-министра Бориса Немцова, дал интервью автору в Нью-Йорке в июне 1990 года и в Москве в августе 1997 года.
  Алекперов, интервью. Вагит Алекперов, председатель правления "Лукойла", дал интервью автору в Москве в декабре 1995 года.
  Александров, интервью. Михаил Александров, специалист по вопросам инвестиционной стратегии "Альфа-капитал", дал интервью автору в Москве в декабре 1993 года.
  American Petroleum Institute. "Basic Petroleum Data Book" (Washington D.C., September 1994).
  Andava Holding SA. "Convention Fiduciaire" (Luxembourg, 1 November, 1996). "Андава", груп. "Контракт 9705 - AF01" (29 мая 1997 года).
  ______, "материалы ВЭК" (отчет, представленный комиссии по валютно-экспортному контролю (ВЭК) российского Центробанка в июне 1997 года).
  "Andava SA". "Proces - Verbal de la Seance du Conseil d'Administration" (February 8, 1996).
  ______ регистрационные документы. (Registre du Commerce, Lausanne, Switzerland.)
  "Anros SA", регистрационные документы. (Registre du Commerce, Lausanne, Switzerland.)
  Aslund, Anders. "How Russia became a Market Economy" (Washington DC, 1995). "Аэрофлот". Ежегодный отчет за 1996 год (версия на русском языке).
  ______. Ежегодный отчет за 1997 год (версия на английском языке).
  ______. Ежегодный отчет за 1997 год (версия на русском языке).
  ______. Ежегодный отчет за 1997 год (материалы Комиссии по ценным бумагам
  США),
  ______. Ежегодный отчет за 1998 год (версия на русском языке).
  ______. "Контракт 249/1 (4/1) от 10 июня 1996 года" (между "Аэрофлотом" и "ФОК").
  ______ - "ФОК" - "Grangeland", платежные счета и квитанции за декабрь 1996 года.
  ______ список акционеров, представленный автору генеральным директором Валерием Окуловым в Москве в сентябре 1998 года.
  Barney, Salomon Smith. "Aeroflot". (Research report dated August 11, 1998.)
  Барсуков, памятная записка. Памятная записка, написана Михаилом Барсуковым, директором ФСБ в 1995-1996, в конце весны 1996 года, по поводу якобы имевших место на ОРТ хищениях и связях с преступным миром, приведена в книге Коржакова, стр. 436-437.
  Басаев, интервью. Шамиль Басаев, командир чеченских террористов и бывший премьер-министр республики Чечня, чье интервью 21 февраля 2000 года было помещено на сайте чеченских боевиков. Www. Kavkaz.or.
  Березовский, интервью. Борис Березовский дал интервью автору в Москве в сентябре 1996 года.
  ______ интервью "Итогам" (НТВ, 18 ноября 1996 года).
  ______ интервью "Kommersant-Daily" (5 октября 1995 года).
  ______ интервью "Kommersant-Daily" (16 ноября 1995 года).
  ______ интервью "Kommersant-Daily" (17 июня 1997 года).
  ______ интервью "Kommersant-Daily" (13 марта 1998 года).
  ______ интервью "Kommersant-Weekly" (12 ноября 1996 года).
  ______ интервью "Le Figaro" (22 сентября 1999 года).
  ______ интервью "Московским новостям" (16 мая 1996 года).
  ______ интервью "Общей газете" (3 декабря 1998 года).
  ______ интервью "Сегодня" (14 ноября 1996 года).
  ______ интервью "Sunday Telegraph" (11 марта 1999 года).
  ______ "Выйти из тупика!", "Известия" (27 апреля 1996 года).
  ______ и Лесневская, обращение. Записанное на видеокассету личное обращение
  Бориса Березовского и Ирены Лесневской к президенту Ельцину, сделанное в начале марта 1995 года в помещении Службы безопасности Президента. Автор получил копию этой видеозаписи в 1998 году от бывшего сотрудника Службы безопасности Президента, просмотрел ее и переписал на аудиокассету.
  ______ пресс-конференция (Москва, 13 мая 1997 года).
  ______ пресс-конференция (Москва, 20 августа 1997 года).
  ______Удугов, разговор номер 1. Аудиозапись разговора между Борисом Березовским и заместителем премьер-министра Чечни Мовлади Удуговым, сделана в июле 1999 года, получена автором осенью 1999 года. Частично разговор перепечатан "Московским комсомольцем" (22 сентября 1999 года).
  ______ Удугов, разговор номер 2. Аудиозапись разговора между Борисом Березовским и заместителем премьер-министра Чечни и военачальником Мовлади Удуговым, сделана в июле 1999 года, получена автором осенью 1999 года. Частично разговор перепечатан "Московским комсомольцем" (14 сентября 1999 года).
  Бетчер, интервью. Дитер Бетчер, директор отдела по продаже металлов компании "Metallgesellschaft A.G.", дал интервью автору по телефону в апреле 1992 года.
  Бехоев, интервью. Шах-Мирза Бехоев, президент Бюро высокоскоростных судов и видный чеченский бизнесмен, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
  Боровой, интервью. Константин Боровой, председатель Российской товарно-сырьевой биржи, дал интервью автору в Москве в мае 1992 и июле 1993 года.
  "Brunswick Brokerage". "Russian Equity Guide - 1997/98" (Moscow, 1997).
  ______ аналитический отчет. "Russian Automotive Industry: Industry Analysis"
  ("Brunswick Brokerage", January 31, 1996).
  Булл, интервью. Джеймс Булл, управляющий директор международных операций "IP Network", дал интервью автору по телефону в январе 2000 года.
  Быков, интервью. Анатолий Быков, директор Красноярского алюминиевого завода, дал интервью автору в Нью-Йорке в июле 1998 года.
  Вавилов, интервью. Андрей Вавилов, первый заместитель министра финансов, дал интервью автору в Москве в мае 1992 года.
  Вайншток, интервью. Семен Вайншток, генеральный директор "Когалымнефтега-за", дал интервью автору в Когалыме, Россия, в декабре 1995 года.
  Waller, J. Michael, and Victor J. Yasmann. "Russia's Great Criminal Revolution: The Role of the Security Services" in Journal of Contemporary Criminal Justice, Vol. 11, No. 4 (December 1995).
  Ваннински, интервью. Джуд Ваннински, консультант по экономическим вопросам президента Рейгана и президент "Polyeconomics Inc.", дал интервью автору по телефону в декабре 1989 года.
  Вану, интервью. Я. Вану, президент "PlanEcon Inc.", дал интервью автору по телефону в декабре 1989 года.
  Wedel, Janine. Collision and Collusion: The Strange Case of Western Aid to Eastern Europe 1989-1998 (New York, 1998).
  Веккио, интервью. Марк Веккио, партнер в компании "Coudert Bros.", дал интервью автору по телефону в ноябре 1996 года и октябре 1999 года.
  Веселовский, памятная записка. "Аналитическая записка полковника КГБ СССР В.Г.Веселовского начальнику управления делами ЦК КПСС, Н.В. Кручине", отрывки из которой были получены автором в Нью-Йорке в феврале 2000 года.
  Волков, интервью. Николай Волков, следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Российской Федерации, дал интервью автору в Москве в декабре 1998 года и в феврале 1999 года, а также по телефону в феврале 2000 года.
  Воронин, интервью. Олег Воронин, профсоюзный лидер сибирских шахтеров, дал интервью автору в Нью-Йорке в марте 1991 года.
  "Газпром", аналитический отдел. "Гусинский, Владимир Александрович", 30-страничный отчет, полученный автором в августе 1997 года.
  ______. "Потанин, Владимир Олегович", 30-страничный отчет, полученный автором в августе 1997 года.
  ______. "Экономические и политические перспективы связки Чубайс-Потанин", 20-страничный отчет, полученный автором в августе 1997 года.
  Гайдар, интервью. Егор Гайдар, бывший исполняющий обязанности премьер-министра (1991 -1992) и архитектор ельцинских рыночных реформ, дал интервью автору в Москве в январе 1998 года и по телефону в феврале 1998 года.
  Глазьев, интервью. Сергей Глазьев, министр внешней торговли в 1993 году, дал интервью автору по телефону в мае 1993 года.
  Горбачев, интервью. Михаил Горбачев, бывший генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза, дал интервью автору в Нью-Йорке, в мае 1992 года.
  Госдепартамент США, источник, дал интервью автору по телефону в сентябре 1999 года.
  Госкомстат, "Российский статистический ежегодник, 1997" (Москва, 1997 год).
  ______. "Россия в цифрах, 1998" (Москва 1998 год).
  "Grangeland Holdings", регистрационные документы. Ежегодные отчеты и регистрационные документы содержатся в Службе регистрации компаний, Дублин, Ирландия.
  ______. "Corporation Resolution" (March 12, 1997).
  ______. Union Bank of Switzerland "Verification of the Beneficial Owner's Identity"
  (September 9, 1994).
  Gray, Francine du Plessix. "Soviet Women: Walking the Tightrope" (New York, 1990).
  Гринспен, интервью. Алан Гринспен, председатель Банка федерального резерва, дал интервью автору по телефону в декабре 1989 года.
  Гриффит, интервью. Сюзан Гриффит, партнер в "Global Cash Management, Ltd.", дала интервью автору по телефону в феврале 1999 года.
  Гулиев, интервью. Расул Гулиев, бывший заместитель премьер-министра и спикер парламента Азербайджана, дал интервью автору в Нью-Йорке в феврале 1998 года.
  Гусинский, интервью. Владимир Гусинский, глава группы "Мост", дал интервью автору по телефону в сентябре 1994 года.
  ______ интервью "Общей газете" (18 апреля 1996 года).
  ______ интервью "The Boston Globe" (13 марта 1994 года).
  ______ интервью "Эхо Москвы", московской радиостанции (15 августа 1997 года, 14:15).
  Давыдов, интервью. Олег Давыдов, бывший министр внешней торговли, дал интервью автору в Нью-Йорке в апреле 1998 года, в Хельсинки в сентябре 1998 года и по телефону в ноябре 1998 года.
  Дерр, интервью. Кен Дерр, председатель правления и директор компании "Chevron", дал интервью автору по телефону в феврале 1998 года.
  Джордан, интервью. Борис Джордан, глава российского отделения отдела продажи акций "CS First Boston", впоследствии президент "MFK-Renaissance", дал интервью автору в Москве в декабре 1993 года и октябре 1997 года.
  Дикенс, интервью. Крис Дикенс, глава "Chris Dickens Communications Ltd.", дал интервью автору по телефону в ноябре 1996 года.
  Диксон, интервью. Марк Диксон, президент и издатель "East European Business Review", дал интервью автору в Нью-Йорке в июле 1993 года.
  Eberstadt, Nicholas. "Russia: Too Sick to Matter?" in "Policy Review" (June & July 1999).
  Егоров, пресс-конференция. Пресс-конференция в Москве генерала Михаила Егорова, главы отдела российского МВД по борьбе с организованной преступностью, на которой присутствовал автор в июле 1993 года.
  Ельцин, Борис. "Записки президента" (Москва, 1994).
  Ергин, интервью. Дэниэл Ергин, историк и председатель "Cambridge Energy Research Associates", дал интервью автору в декабре 1995 года.
  Ermarth, Fritz. "Seeing Russia Plain: The Russian Crisis and American Intelligence" in "The National Interest" (Spring 1999).
  Калугин, интервью. Генерал Олег Калугин, бывший глава первого главного отдела КГБ, дал интервью в Москве, в сентябре 1990 года, в Вашингтоне в марте 1999 года, и по телефону в марте 2000 года.
  Квантришвили, интервью. Отари Квантришвили, президент Благотворительного фонда имени Льва Яшина и московский преступный авторитет, дал интервью автору по телефону в августе 1993 года.
  Кенде, интервью. Ив Кенде, директор компании "Andre & Cie", дал интервью автору по телефону в октябре-декабре 1998 года и в Лозанне в марте 1999 года.
  Кириенко, интервью. Сергей Кириенко, российский премьер-министр в 1998 году, дал интервью автору по телефону в Нью-Йорке, в декабре 1998 года.
  Козлов, интервью. Александр Козлов, шеф по связям с общественностью Александра Лебедя, дал интервью автору по телефону в октябре 1999 года.
  Кислинская, интервью. Лариса Кислинская, эксперт по организованной преступности для "Итар-Tass" и "Совершенно секретно", дала интервью автору в Москве, в августе 1993 года и в январе 1998 года.
  Cockburn, Andrew and Leslie. "One Point Safe" (New York, 1997).
  Клингмен, интервью. Алан Клингмен, председатель "АЮС", дал интервью автору в Нью-Йорке, в августе 1994 года.
  Committee on International Relations. "The Threat from Russian Organized Crime: Hearing before the Committee on International Relations, House of Representatives, One Hundred Fourth Congress, Second Session: April 30, 1996" (US Government Printing Office, Washington, 1996).
  Kokh, Alfred. "The Selling of the Soviet Empire: Politics & Economics of Russia's Privatization - Revelations of the Principal Insider". (New York, 1998).
  ______ интервью. Альфред Кох, заместитель премьер-министра и шеф приватизации, дал интервью автору в Нью-Йорке в июне 1998 года и в Москве в декабре 1999 года.
  Константинов, Андрей и Малколм Дикселиус. "Бандитская Россия" (Санкт-Петербург, 1997).
  Коржаков, Александр. "Борис Ельцин: От рассвета до заката" (Москва, 1997).
  ______ интервью. Генерал Александр Коржаков, глава Службы безопасности Президента, дал интервью автору в Москве, в октябре 1997 года, в декабре 1998 года и январе-феврале 1999 года; свидетельские показания подписаны в феврале 1999 года.
  ______ интервью "Московскому комсомольцу" (30 октября 1999 года).
  ______ интервью "Московскому комсомольцу" (3 ноября 1999 года).
  ______ пресс-конференция. (Москва, 11 октября 1996 года)
  Коростелев, интервью. Юрий Коростелев, глава финансового отдела правительства Москвы, дал интервью автору в Москве, в сентябре 1998 года.
  Куликов, письмо. Анатолий Куликов, министр внутренних дел, в письме в "Kommersant-Daily" (12 марта 1997 года).
  Кюпперс, интервью. Рене Кюпперс, генеральный директор "Forus Services SA", дал интервью автору по телефону в октябре-декабре 1998 года.
  Лебедь, интервью. Генерал Александр Лебедь, бывший глава Совета безопасности Российской Федерации, дал интервью автору в Москве, в октябре 1997 года и в сентябре 1998 года.
  ______ интервью "Le Figaro" (17 февраля 1997 года).
  ______ пресс-конференция (Москва, 17 октября 1996 года).
  Лесневский, интервью "Радио "Свобода". Дмитрий Лесневский, один из основателей REN-TV, дал интервью "Радио "Свобода" (5 октября 1995 года).
  Lieven, Anatol. Chechnya: Tombstone of Russian Power (New Haven, 1998).
  Ливен, Анатоль, интервью. Анатоль Ливен, Институт стратегических исследований (Лондон), дал интервью автору по телефону в сентябре 1999 года.
  "Лис'с", регистрационные документы. "Учредительный договор: акционерное общество открытого типа "Лис'с" (Москва, 1992)", полученный автором в октябре 1996 года.
  Лужков, интервью. Юрий Лужков, мэр Москвы, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
  ______ интервью "Московскому комсомольцу" (5 ноября 1999 года).
  Мавроди, интервью. Вячеслав Мавроди, один из основателей торгово-финансовой компании "МММ", дал интервью автору в Москве в мае 1992 года.
  Максимов, Александр. "Российская преступность: Кто есть кто" (Москва, 1998).
  Маре, интервью. Кристиан Маре, главный управляющий компании "Andre & Cie." (Восток), дал интервью автору в Москве в сентябре-декабре 1998 года.
  Масхадов, интервью. Аслан Масхадов, президент республики Чечня, дал интервью автору по телефону в сентябре 1999 года.
  МС Securities. "Russian Companies: Monthly Valuation Analysis" (August 5, 1997).
  ______. "Siberian Oil Company: New Kid on the Block" (May 13, 1996).
  Медаас, интервью. Свейнунг Медаас, глава московского отделения компании "Phibro Energy Inc.", дал интервью автору в Москве, в мае 1992 года.
  Министерство финансов США, источник. Ветеран правоохранительных органов, в чьи обязанности входило слежение за перемещениями беглого американца Марка Рича, дал интервью автору, на условиях анонимности, по телефону в апреле 1992 года.
  Модестов, Николай. "Москва бандитская" (Москва, 1996).
  Моргенштерн, интервью. Claudia Morgenstern, senior investment officer at the International Finance Corp., working on Russian privatization, interviewed by the author by phone in January 1994.
  Мордасов, интервью. Владимир Мордасов, вице-директор отдела международных связей Минтопэнерго, дал интервью в Москве, в июле 1993 года.
  MFK. "International Company for Finance and Investments - 1997" (brochure).
  Муди, интервью. Джим Муди, шеф отдела ФБР по борьбе с организованной преступностью и наркотиками, дал интервью автору в Вашингтоне в июле 1993 года и по телефону в мае 2000 года.
  Мэйр, интервью. Аллен Мэйр, бывший глава российских операций для отдела FINCO компании "Andre & Cie.", дал интервью автору по телефону в октябре- декабре 1998 года и январе-марте 1999 года.
  Немцов, интервью. Борис Немцов, первый заместитель премьер-министра в 1997- 1998 годах, дал интервью автору в Москве в мае 2000 года.
  Николаев, интервью. Алексей Николаев, президент "АвтоВАЗа", дал интервью автору в Тольятти, Россия, в июне 1996 года.
  Нухаев, интервью. Хож-Ахмет Нухаев, один из главарей чеченской мафии (общины) в Москве (1975-1994) и первый заместитель премьер-министра Республики Чечня (1996-1997), дал интервью автору в Баку, Азербайджан, в декабре 2000 года и по телефону в январе 2001 года.
  Нюрнберг, интервью. Эндрю Нюрнберг, лондонский литературный агент, дал интервью автору по телефону в октябре-ноябре 1999 года.
  Окулов, интервью. Валерий Окулов, генеральный директор "Аэрофлота", дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года и по телефону в ноябре 1998 года.
  ______ пресс-конференция. Валерий Окулов, генеральный директор "Аэрофлота",
  пресс-конференция 8 февраля 1999 года в Москве.
  "Онэксим-банк", аналитическая служба. "Березовский" (250-страничное досье, полученное автором в январе 1998 года).
  ______. "Гусинский" (200-страничное досье, полученное автором в январе 1998
  года).
  ______. "Смоленский" (200-страничное досье, полученное автором в январе 1998 года).
  Onexim Bank. "The United Export-Import Bank Open Joint-Stock Company" (brochure).
  Орехов, интервью. Андрей Орехов, компания "Grant Brokerage", дал интервью автору в Москве в декабре 1993-го и сентябре 1994 года.
  ОРТ, регистрационные документы. "Учредительный договор закрытого акционерного общества "Общественное российское телевидение" (АО "ОРТ") - Москва, 24 января 1995 года", полученный автором в октябре 1996 года.
  Пашкевич, интервью. Андрей Пашкевич, директор отдела по связям с общественностью московского РУОПа (управление московской милиции по борьбе с организованной преступностью), дал интервью автору в Москве в октябре 1996 года.
  Петраков, интервью. Николай Петраков, консультант по вопросам экономики президента Горбачева, дал интервью автору по телефону в июле 1993 года.
  Платтс-Миллс, интервью. Джонатан Платтс-Миллс, директор "Lonrho, Pic.", дал интервью автору по телефону в апреле 1992 года.
  Полеванов, интервью. Владимир Полеванов, председатель Госкомимущества в 1994-1995 годах, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
  Политковский, интервью. Александр Политковский, член правления директоров телекомпании "ВИД", давний партнер Листьева, дал интервью автору по телефону в ноябре 1996 года.
  Потанин, интервью. Владимир Потанин, президент "Онэксим-банка", дал интервью автору в Москве, в сентябре 1996 года и октябре 1997 года.
  "Премьер СВ", протокол. "Учредительный Договор о создании товарищества с ограниченной ответственностью. Рекламное агентство "Премьер" (Москва, 18 декабря 1991 г.)".
  Птичников, интервью. Игорь Птичников, исполнительный директор Фонда финансовой поддержки реконструкции храма Христа Спасителя, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
  Разбаш, интервью. Андрей Разбаш, генеральный продюсер телекомпании "ВИД", дал интервью автору в Москве, в ноябре 1996 года.
  Реймонд, интервью. Доминик Реймонд, представитель федерального генпрокурора Швейцарии, дал интервью автору по телефону в январе 2000 года.
  Remnick, David. "Resurrection: The Struggle for a New Russia" (New York, 1997).
  Ремп, интервью. Стив Ремп, председатель "Ramco Energy", дал интервью автору в октябре 1994 года и в декабре 1995 года.
  "Rinaco-Plus", аналитический отчет. "Анализ российской промышленности: автомобильная промышленность" (Москва, январь 1996 года).
  Рирдон, интервью. Дэвид Рирдон, один из управляющих московским отделением компании "British Petroleum", дал интервью автору в Москве, в декабре 1995 года и в январе 1998 года.
  Рич, письмо. Письмо в газету "Известия" Марка Рича в августе 1992 года.
  Рубен, интервью. Дэвид Рубен, председатель правления "Trans-World Metals Ltd.", дал интервью автору по телефону в декабре 1994 года.
  РУОП, памятная записка. Отчет о "разведданных" под названием "Справка по информации, представляющей оперативный интерес по факту убийства...", получен автором в Москве, в октябре 1996 года от одного из сотрудников РУОПа, занимавшегося расследованием дела об убийстве Листьева.
  ______ источник. Ветеран-сотрудник московского РУОПА, дал интервью в Москве в июле-августе 1993 года, в сентябре-ноябре 1996 года, в январе-марте 1999 года.
  ______ таблицы. Таблицы, составленные сотрудниками московского РУОПа, расследовавшими убийство Листьева, содержат имена, адреса, номера паспортов, информацию о прежних судимостях и о предполагаемых связях с преступным миром лиц, имевших отношение к "Премьер СВ".
  ______ видеонаблюдение. Пленка заснята в июле 1993 года из машины, запаркованной напротив церкви, где проходило отпевание Игоря Овчинникова. Просмотрена автором в августе 1993 года в присутствии сотрудников РУОПа, которые объяснили, кого именно запечатлела видеокамера.
  "Russian Petroleum Investor", "Petroleum Intelligence Weekly", and "Ernst & Young". "The Complete Guide to Russian Oil & Gas Exporters" (Los Angeles, 1993).
  Рушайло, интервью. Генерал Владимир Рушайло, глава московского РУОПа, дал интервью автору в Москве, в августе 1993 года.
  Рыжков, интервью. Николай Рыжков, премьер-министр Советского Союза, дал интервью журналу "Forbes" (16 октября 1989 года).
  Sakwa, Richard. "The Russian Elections of December 1993" in Europe-Asia Studies (March 1, 1995).
  Сейер, интервью. Дэвид Сейер, менеджер в казино "Черри", дал интервью автору в Москве, в июле 1993 года.
  "Сибнефть", финансовые отчеты. Приложение к финансовым отчетам "Сибнефти", помещенное на сайт www.sibneft.ru. 23 ноября 1999 года.
  Силуффо, интервью. Фрэнк Силуффо, директор сводной группы проекта по глобальной борьбе с организованной преступностью центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне, дал интервью автору по телефону в мае 2000 года.
  Сипачев, интервью. Владимир Сипачев, президент банка "Аэрофлот", дал интервью автору в Москве в июле 1993 года.
  Скуратов, интервью. Юрий Скуратов, генеральный прокурор Российской Федерации в 1995-2000 годах, дал интервью автору в Москве в июне 2000 года.
  ______ письмо. Официальный отчет, адресованный спикеру Думы Г.Н.Селезневу генеральным прокурором Юрием Скуратовым, по поводу закрытия уголовного дела номер 18/221891-96, датированный 10 апреля 1997 года.
  ______ интервью "The Moscow Times" (7 сентября 1999 года).
  Солженицын, интервью. Александр Солженицын, русский писатель-диссидент, лауреат Нобелевской премии, дал интервью автору по телефону в марте 1994 года.
  Soros, "Who Lost Russia?". Статья Джорджа Сороса, руководителя Фонда Сороса и крупнейшего инвестора в российскую экономику, напечатана в "The Moscow Times" (7 марта 2000 года).
  Стейси, интервью. Т. Дон Стейси, президент "Amoco-Eurasia", дал интервью автору по телефону в декабре 1995 года.
  Степашин Сергей, интервью "Независимой газете" (14 января 2000 года).
  Стерлигов, интервью. Герман Стерлигов, один из основателей торговой компании "Алиса", дал интервью автору в Нью-Йорке в январе 1992 года, в Москве в мае 1992 года и по телефону в сентябре 1992 года и в июле 1993 года.
  Стрелецкий Валерий. "Мракобесие" (Москва, 1998).
  ______ интервью. Полковник Валерий Стрелецкий, глава "отдела П" (борьба с коррупцией) Службы безопасности Президента, дал интервью автору в Москве в декабре 1998 года и в январе-феврале 1999 года; подписал свидетельские показания в феврале 1999 года.
  ______ аналитический отчет. 34-страничный отчет "Березовский, Борис Абрамович", подготовленный бывшими сотрудниками Службы безопасности и подписанный полковником Валерием Стрелецким, получен автором в Москве, в феврале 1999 года.
  Сысуев, интервью. Олег Сысуев, бывший заместитель премьер-министра, дал интервью автору в Нью-Йорке в феврале 2000 года.
  Тарасов, интервью. Артем Тарасов, президент торговой компании "Исток" и один из основателей торговой компании "Алиса", дал интервью автору в Нью-Йорке в январе 1992 года и по телефону в мае 1992 года.
  Томпсон, интервью. Пейдж Томпсон, бывший казначей "Агсо" и директор "International Trading Partners Ltd.", дал интервью автору по телефону в октябре 1996 года, декабре 1999 года и в январе 2000 года.
  Трибой, интервью. Петр Трибой, следователь Генпрокуратуры по особо важным делам, дал интервью автору в Москве, в январе 1999 года.
  Управляющий производством алюминия. Один из директоров одной из крупнейших алюминиевых компаний в России, дал интервью автору по телефону в марте 2000 года.
  Уражцев, интервью. Виталий Уражцев, президент профсоюза военных "Щит", дал интервью автору в Москве в сентябре 1990 года.
  Усманов, интервью. Лема Усманов, уполномоченный президента Аслана Масхадова в США, дал интервью автору по телефону в октябре 1999 года.
  Федоров, запись разговора. Разговор Бориса Федорова с Б. Березовским и Т. Дьяченко в доме приемов "ЛогоВАЗа", расшифрованный и частично напечатанный в "Новой газете" (8 июля 1996 года).
  Федоров Борис, интервью "Комсомольской правде" (10 июля 1996 года).
  Федоров, интервью. Святослав Федоров, знаменитый офтальмолог и кандидат на пост президента в 1996 году, дал интервью автору по телефону в августе 1993 года.
  Федорова, интервью "Комсомольской правде" (10 июля 1996 года). Федорова Ольга, жена Бориса Федорова, президента НФС.
  "ФОК", регистрационные документы. "Устав закрытого акционерного общества "Финансовая объединенная корпорация" и устав, полученные автором зимой 1998/99 года.
  ______ "Ежегодный отчет за 1996 год" (Москва).
  Ферреро, интервью. Уильям Ферреро, генеральный директор компании "Andava SA", дал интервью автору по телефону в октябре-декабре 1998 года и феврале 1999 года, а также в Лозанне в марте 1999 года.
  "Forus Services SA", регистрационные документы (Registre du Commerce, Lausanne, Switzerland).
  Фри, пресс-конференция. Пресс-конференция Луиса Фри, директора ФБР, в ноябре 1997 года, в Москве.
  Handelman, Stephen. "Comrade Criminal: Russia's New Mafiya" (New Haven, 1997).
  Харшан, интервью. Михаил Харшан, директор Первого ваучерного инвестиционного фонда, дал интервью автору в Москве в декабре 1993 года, январе 1994 года и сентябре 1994 года.
  House of Lords. "Opinions of the Lords of Appeal for Judgment in the Cause "Berezovsky (Respondent) v. Michaels and others (Appellants), Glouchkov (Respondents) v. Michaels and others (Appelants) (Consolidated Appeals)" (London, 11 May, 2000).
  Хаценков, интервью. Георгий Хаценков, президент Московско-якутского торгового дома, дал интервью автору в Москве в августе 1993 года.
  Хеффнер, интервью. Роберт Хеффнер, президент компании по оказанию услуг в нефтепромышленности "GHK Corp.", дал интервью автору по телефону в январе 2000 года.
  "CS First Boston". "Gazprom Voucher Auction Completed"(October 7, 1994).
  ______. "Russian Capital Markets" (June 1994).
  CSIS. Center for Strategic and International Studies, "Russian Organized Crime: Global Organized Crime Project" (Washington DC, 1997).
  Ходорковский, интервью. Михаил Ходорковский, основатель группы "Менатеп" и президент "Юкоса", дал интервью автору в Москве в сентябре 1994 года и в сентябре 1996 года. Третье интервью с Ходорковским было проведено и записано штатным сотрудником журнала "Forbes" Керри Доланом в Нью-Йорке, весной 1998 года.
  Хыоз, интервью. Лу Хьюз, глава отдела международных операций "General Motors", дал интервью автору в Женеве в феврале 1997 года.
  Хэмилтон, интервью. Томас Хэмилтон, бывший директор "ВР" и исполнительный вице-президент "Pennzoil", дал интервью автору в декабре 1995 года.
  Human Rights Watch. "Abandoned to the State: Cruelty and Neglect in Russian Orphanages" (New York, 1998).
  Чеботарев, интервью. Геннадий Чеботарев, бывший заместитель руководителя Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ, дал интервью автору в Москве в мае 2000 года.
  Черномырдин, запись разговора. Записанный на пленку разговор между премьер-министром Виктором Черномырдиным и шефом СБП Александром Коржаковым, перепечатанный в книге Коржакова, стр. 362-86.
  Чубайс, интервью. Анатолий Чубайс, глава Госкомимущества и первый заместитель премьер-министра, дал интервью автору в Москве, в январе 1998 года.
  ______ интервью "Kommersant-Daily" (March 5, 1998).
  ______ запись разговора. Записанный на пленку разговор между Анатолием Чубайсом, Виктором Илюшиным и Сергеем Зверевым, напечатанный в "Московском комсомольце" (15 ноября 1996 года) и в книге Стрелецкого, стр. 249-256; Генпрокуратура признала запись подлинной. [См. Письмо Скуратова.]
  US Department of Commerce. Statistical Abstract of the United States 1998 (Washington DC, 1998).
  Шелли, интервью. Луис Шелли, руководитель Центра по транснациональной преступности и коррупции при Американском университете, дал интервью автору в Вашингтоне в марте 1999 года и по телефону в декабре 1999 года.
  Явлинский, интервью. Григорий Явлинский, автор плана "500 дней" и лидер либеральной парламентской партии "Яблоко", дал интервью автору в Москве, в январе 1998 года.
  Ясин, интервью. Евгений Ясин, министр экономики, дал интервью автору в Москве, в январе 1993 года.
  
  
  Газеты и периодические издания
  Agence France-Presse (Paris)
  Аргументы и факты (Москва)
  ВВС Worldwide Monitoring (London)
  Boston Globe (Boston)
  Chicago Sun-Times (Chicago)
  The Christian Science Monitor (Boston)
  The Daily Telegraph (London)
  Деловой мир (Москва)
  Деловые люди (Москва)
  Деньги (Москва)
  Dow Jones International News Services (New York)
  Euromoney (London)
  Le Figaro (Paris)
  The Financial Post (Toronto)
  Financial Times (London)
  Forbes (New York)
  Facts on File (New York)
  The Globe and Mail (Toronto)
  The Guardian (London)
  L'Hebdo (Geneva)
  The Independent (London)
  Institutional Investor (New York)
  Итар-Тасс (Москва)
  Итар-Тасс экспресс (Москва)
  Известия (Москва)
  Jane's Intelligence Review (London)
  Jerusalem Post (Jerusalem)
  Jewish Telegraphic Agency (New York)
  Kommersant-Daily (Москва)
  Kommersant-Vlast (Москва)
  Kommersant-Weekly (Москва)
  Комсомольская правда (Москва)
  Куранты (Москва)
  Los Angeles Times (Los Angeles)
  Люди (Москва)
  Menatep Group News (Moscow)
  Le Monde (Paris)
  The Moscow Times (Moscow)
  Московские новости (Москва)
  Московский комсомолец (Москва)
  Newsweek (New York)
  The New York Times (New York)
  Независимая газета (Москва)
  Новая газета (Москва)
  Новые известия (Москва)
  The Observer (London)
  Общая газета (Москва)
  Огонек (Москва)
  Российская газета (Москва)
  Russian Petroleum Investor (Los Angeles)
  Сегодня (Москва)
  Совершенно секретно (Москва)
  Sunday Telegraph (London)
  The Sunday Times of London (London)
  Sydney Morning Herald (Sydney)
  Time (New York)
  Toronto Star (Toronto)
  U.S. News & World Report (Washington D.C.)
  The Wall Street Journal (New York)
  The Wall Street Journal - Europe (Brussels)
  The Washington Post (Washington D.C.)
  The Washington Times (Washington D.C.)
  
  
  ХЛЕБНИКОВ, ПОЛ- ПАВЕЛ ЮРЬЕВИЧ ХЛЕБНИКОВ
  http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%BB%D0%B5%D0%B1%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2,_%D0%9F%D0%BE%D0%BB
  Пол Хлебников (Павел Юрьевич Хлебников[1], англ. Paul Klebnikov; 3 июня 1963, Нью-Йорк - 9 июля 2004, Москва) - американский журналист и публицист русского происхождения. Потомок декабриста Ивана Пущина. Главный редактор русской редакции журнала "Форбс". Автор книг "Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России" (2000) и "Разговор с варваром" (2003). Был убит в Москве в 2004 году, преступление не раскрыто.
  американский журналист и публицист русского происхождения
  Имя при рождении: Paul Klebnikov
  Дата рождения: 3 июня 1963
  Место рождения: Нью-Йорк, США
  Дата смерти: 9 июля 2004 (41 год)
  Место смерти: Москва, Россия
  Пол Хлебников на Викискладе
  
  
  Примечания
  1. ? По свидетельству "Известий", в России просил себя называть Павлом Юрьевичем.
  2. ? http://klebnikov.ru/kleb_txt/040709.htm
  3. ? 1 2 Godfather of the Kremlin?
  4. ? Пол Хлебников: Исламский терроризм вызрел из обычного бандитизма // Известия. Проверено 30 марта 2013. Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013.
  5. ? Хлебников, Пол. Главный редактор русской версии журнала Forbes, убит в 2004 году
  6. ? 2004 IPFA Paul Klebnikov
  7. ? Главный редактор русскоязычного Forbes умер в застрявшем лифте по пути в операционную. NEWSru.com (12 июля 2004). Проверено 27 февраля 2013. Архивировано из первоисточника 9 марта 2013.
  8. ? Lenta.ru: : Хлебников, Пол
  9. ? Время новостей: Љ 207, 10 ноября 2006
  10. ? 1 2 chechensociety.net
  11. ? 1 2 Memorium
  12. ? http://www.eg.ru/Publication.mhtml?PubID=933&Part=10
  13. ? Lenta.ru: : Хлебников, Пол
  14. ? Лубянская Преступная Группировка (ISBN - 0-9723878-0-3) пятая глава
  Ссылки
  • Хлебников, Пол - статья в Лентапедии. 2012 год.
  • Ход расследования убийства Хлебникова
  • Lenta.ru: Комментарии
  • Пол Хлебников в программе "Принцип домино"
  Содержание
  • 1 Биография
  • 2 Убийство
  o 2.1 Расследование и суд
  o 2.2 Версия о Борисе Березовском и другие
  o 2.3 Публикации
  • 3 См. также
  • 4 Примечания
  • 5 Ссылки
  Биография
  Семья Хлебниковых по политическим причинам покинула в 1918 году Россию, эмигрировав в США, где Пол и родился. Прапрадед Хлебникова, контр-адмирал Аркадий Небольсин, был убит восставшими матросами на своём корабле во время революции. Бабушка, Екатерина Небольсина, глава Русского детского благотворительного общества в Нью-Йорке. Отец, Георгий (Юрий) Хлебников, возглавлял отдел синхронных переводчиков в ООН.
  В 1984 году окончил Калифорнийский университет в Беркли, специализируясь на политической экономии. Помимо русского, английского и французского языков владел также итальянским.
  В 1985 году получил в Лондонской школе экономики и политических наук степень магистра, защитив диссертацию "Кадровая политика КПСС, 1918-1985 годы". В 1989 году вступил в сообщество американского финансового журнала Форбс. Изучал деятельность крупных компаний, в основном российских.
  В 1991 году получил докторскую степень[уточнить] по диссертации "Столыпинская аграрная реформа и экономическое развитие России, 1906-1917 годы".
  В 1996 году[уточнить] опубликовал в журнале "Форбс" статью, в которой обвинил известного предпринимателя Бориса Березовского в многочисленных мошенничествах, отмывании денег, связях с чеченской мафией и заказных убийствах (в том числе в организации убийства известного телеведущего Влада Листьева). В декабре 1996 года Борис Березовский подал в лондонский суд за клевету, которая якобы прозвучала в статье Хлебникова и, по мнению некоторых СМИ, подконтрольных ему, выиграл иск о защите чести и достоинства против Хлебникова (см., например, [1]). Однако в интервью в 2003 году [2] и в своём последнем интервью[2] объяснял, что это не соответствует действительности. Подавая в суд на журнал, Березовский требовал компенсации, а также полного опровержения статьи журналом и изъятия её с официального сайта. Однако суд вынудил журнал отказаться лишь от одного из многочисленных утверждений в статье (о том, что Березовский организовал убийство Влада Листьева), так как у журнала не хватило для этого утверждения доказательств. Суд не присудил Березовскому никакой компенсации и не вынудил журнал опубликовать опровержение статьи. Статья и по сей день доступна на официальном Интернет-сайте журнала.[3]
  В сентябре 2000 года вышла в свет книга Хлебникова на английском языке "Крёстный отец Кремля: Борис Березовский и разграбление России". Книга была переведена на русский, немецкий, французский, польский и венгерский языки.
  В 2003 году вышла книга "Разговор с варваром", в которой Хлебников излагает и комментирует свою 15-часовую беседу с полевым чеченским командиром и криминальным деятелем Хож-Ахмедом Нухаевым.
  Весь исламский терроризм, который мы видим и в России, и во всём мире, вызрел из культуры обычного бандитизма. Во время работы над книгой я начал внимательно изучать ваххабизм, играющий важную роль в чеченском движении. Вначале ваххабиты были обычными кочевниками и разбойниками. Ваххаб, лидер одного из саудовских племён, просто оказался более удачливым разбойником, чем другие.[4].
  В апреле 2004 года создал русскую редакцию Форбс и стал главным редактором журнала.
  В мае 2004 года журнал публикует список 100 самых богатых людей России, многие из которых были очень недовольны такой известностью[5].
  9 июля 2004 года был убит. У Хлебникова остались жена и трое детей.
  Духовником Пола Хлебникова был Леонид Калинин.
  В 2004 году Комитет защиты журналистов посмертно присвоили Хлебникову одну из четырёх наград CPJ Международной свободы прессы[6].
  Убийство
  Вечером 9 июля 2004 года был застрелен при выходе из офиса российского отделения Форбс в Москве. Стреляли из автомобиля ВАЗ-2115, где находилось 3 человека. Огонь был открыт из пистолета-пулемёта. Четыре пули попали Хлебникову в живот и в грудь, ещё одна задела голову по касательной. Перед смертью он успел сообщить, что не знаком со стрелявшими и не знает причины нападения. Хлебникова привезли в 20-ю городскую больницу (причём в карете скорой помощи не было кислородной подушки) и сразу внесли в лифт, чтобы везти в реанимацию. Лифт застрял. В застрявшем лифте Хлебников умер.[7]
  Расследование и суд
  По данным следствия, заказчиком убийства был чеченский криминальный авторитет и один из главарей ЧРИ Хож-Ахмед Нухаев, непосредственными исполнителями - нотариус Фаиль Садретдинов и уроженцы Чечни Казбек Дукузов и Муса Вахаев. По версии следствия, Нухаев отомстил журналисту за написанную о нём книгу "Разговор с варваром". Дукузов и Вахаев также обвинялись в том, что годом раньше тяжело ранили московского предпринимателя Алексея Пичугина.
  6 мая 2006 года все трое обвиняемых были оправданы на основе вердикта присяжных.[8] Дукузов и Вахаев были оправданы большинством голосов, а Садретдинов - единогласно. Этот приговор был опротестован Генеральной прокуратурой РФ и семьёй Хлебникова. Как заявила адвокат Хлебниковых Лариса Масленникова, обвиняемые и некоторые из их адвокатов на протяжении судебного разбирательства совершали "явно незаконные действия", а оправдательный приговор был вынесен несмотря на то, что, по мнению Масленниковой, "сторона защиты не представила каких-то доказательств, которые опровергали бы те доказательства, которые представляла сторона обвинения". 10 ноября 2006 года Верховный суд РФ отменил оправдательный приговор и направил дело на повторное расследование.[9]
  Хож-Ахмет Нухаев находится в федеральном и международном розыске.
  По версии газеты "Чеченское общество", Нухаев был убит в горах Дагестана в конце февраля - начале марта 2004 года, то есть за 4 месяца до убийства Хлебникова, а значит не мог быть заказчиком убийства:[10]:
  С весны 2004 года какой-либо информации о Хож-Ахмеде Нухаеве не поступало. По некоторым данным, Хож-Ахмед Нухаев в конце 2003 года тайно прибыл в Чечню. Якобы именно он уговорил Руслана Гелаева перейти через Дагестан в Грузию, и был вместе с его отрядом, блокированным в горах Дагестана зимой 2004 года. Тогда подавляющая часть гелаевцев погибла, несколько человек были взяты в плен, а 28 февраля был убит и сам Гелаев. Некоторые источники считают, что Нухаев тоже погиб в горах вместе с гелаевцами, но, по другой версии, ему удалось уйти.
  Косвенным подтверждением первой версии служит то, что с тех пор спонсируемые Хож-Ахмедом Нухаевым газеты "Ичкерия" и "Мехк-Кхел" не выходят. Нет также новых книг-брошюр Нухаева на темы российско-чеченских и международных отношений, а также его видения будущего Чечни, которые раньше доставлялись из Азербайджана и до сих пор можно встретить в торговых ларьках Грозного и Назрани.
  Версия о Борисе Березовском и другие
  В интервью "Известиям" духовник Хлебникова отец Леонид Калинин заявил[10]: "Павел говорил: "Чеченцы ничего мне не сделают. Я предоставил им мировую трибуну". Нет, чеченцев он не опасался, они в этой книге не выглядят опороченными. Вот Березовского Павел боялся и скрывался от него. После громкой презентации в Америке его книги "История разграбления России" Березовский был взбешён и заявил, что это дело так не оставит. И Павел, знавший о его методах, понимал, что это не пустые слова".
  Есть и иные соображения о причастности Березовского. Есть также версия, что убийства Хлебникова и Сергунина были связаны с будущей книгой Павла, в которой он хотел рассказать о хищениях бюджетных средств в Чечне.[11].
  В своей книге "История разграбления России" Хлебников разоблачал не только Березовского, но и многих других влиятельных на тот момент людей из бывшего окружения Ельцина. Например, о знаменитом олигархе Абрамовиче он писал следующее:
  Одним ударом Березовский, Абрамович и ещё несколько партнёров завладели двумя третями российской алюминиевой промышленности. Это был гигантский трофей. Россия держит второе место в мире по производству алюминия - после США. Алюминий стабильно давал стране валюту. В то же время алюминиевая отрасль промышленности, как никакая другая, была наводнена бандитами.[12]
  К тому же многие из российских богачей, чьи имена были опубликованы журналом Форбс, незадолго до смерти Хлебникова (в мае 2004 года) были очень недовольны своим появлением в данном списке.[13]
  Однако следствие утверждало: "На причастность к организации убийства Пола Хлебникова мы проверяли едва ли не всю российскую элиту, - объяснил "Ъ" один из участников расследования. - Ведь в числе потенциальных подозреваемых были не только герои двух написанных журналистом книг - соответственно эмигрант Борис Березовский и чеченский "авторитет" Хож-Ахмед Нухаев, но и десятки бизнесменов и банкиров, попавших на страницы журнала Forbes. Многим из этих людей публикации Хлебникова в той или иной степени не понравились. В итоге исписали 20 томов, но все это оказалось "макулатурой""[11].
  Бывший подполковник ФСБ Александр Литвиненко в своей книге "Лубянская Преступная Группировка" утверждает что книга Хлебникова о Березовском была написана Хлебниковым по политическому заказу российских спецслужб (конкретно: людьми из окружения А. Коржакова).[14]
  Публикации
  30 декабря 1996 года в журнале "Forbes" опубликована статья Пола Хлебникова "Крёстный отец Кремля?", в которой Борис Березовский, на тот момент заместитель секретаря Совета безопасности РФ, был обвинён в причастности к убийству журналиста Владислава Листьева. 12 февраля 1997 года Березовский через Верховный суд Англии потребовал опровержения. Однако суд вынудил журнал отказаться лишь от одного из многочисленных утверждений в статье (о том, что Березовский организовал убийство Влада Листьева), так как у журнала не хватило для этого утверждения доказательств. Суд не присудил Березовскому никакой компенсации и не вынудил журнал опубликовать опровержение статьи. Статья и по сей день доступна на официальном Интернет-сайте журнала.[3]
  
  Сергей Георгиевич Кара Мурза
  Столыпин - отец русской революции
  
  
  
  Аннотация
  
  Как утверждает автор, одной из крупных антисоветских акций конца XX века было создание мифа о Столыпине. В перестройку его фигуру раздули не потому, что столыпинская реформа в свое время проводилась успешно. Она провалилась по всем пунктам и прямо привела к революции. Имя Столыпина как губителя сельской общины - основы российского государства на новом витке истории стало символом разрушения Советской России и нынешней России. Книга "Развитие капитализма в России" веха в движении общественной мысли Как сказал Плеханов, "нет ни одного исторического факта, которому не предшествовало бы, которого не сопровождало бы и за которым не следовало бы известное состояние сознания"
  
  С.Г. Кара Мурза
  
  Столыпин - отец русской революции
  
  
  Глава 1. Развитие капитализма в России: как изменялись взгляды Ленина
  
  
  Книга "Развитие капитализма в России" - веха в движении общественной мысли
  
  Как сказал Плеханов, "нет ни одного исторического факта, которому не предшествовало бы, которого не сопровождало бы и за которым не следовало бы известное состояние сознания". Крушению советского строя, этому тяжелейшему удару по российской цивилизации, предшествовало то состояние сознания, которое Андропов определил четко: "Мы не знаем общества, в котором живем".
  Это состояние сопровождает нас и сегодня, что и предопределяет тяжесть положения, в котором мы очутились. Незнание уже превратилось в непонимание. Когда сообщаешь сведения даже о хорошо изученных характерных чертах нашего общества, тебя слушают с недоумением, недоверием, часто со злобой. Это тяжелый случай - "структурно обусловленное непонимание", когда реальные факты не втискиваются в укорененную структуру мышления и просто отвергаются или не замечаются.
  В советское время через поголовное образование и средства идеологического воздействия в наше сознание была внедрена жесткая парадигма для восприятия и понимания истории и общественных явлений в России, особенно в предреволюционное и революционное время. Парадигма - это свод правил, образцов, логических приемов, неприемлемых ошибок. Все то, что формирует наше мышление в отношении определенного класса явлений и проблем.
  Огромную роль при построении этой парадигмы сыграл молодой В.И.Ленин и его фундаментальный, во многих отношениях замечательный труд "Развитие капитализма в России" (1899). Недавно исполнилось 100 лет с момента его издания, но вспомнить его надо не ради юбилея. Он поразительно актуален сегодня, и вся история его переосмысления самим Лениным, вплоть до его работ о нэпе, дает нам сильные, прокаленные уроки. Почему же мы от них бежим? Почему предпочитаем копошиться на уровне Солженицына? Потому, что прокаленные уроки трудны, нужна сила и совесть, чтобы их принять.
  История труда "Развитие капитализма в России" - драма культуры. Труд написан великим мыслителем и одновременно великим политиком - с большой интеллектуальной силой и со страстью. Это сочетание определило убедительность, мощь и длительность воздействия труда - и в то же время глубокую противоречивость этого воздействия.
  По сути, этот труд завершил построение философско политической парадигмы, в рамки которой была введена общественная мысль первой трети XX века и которая в суженном виде была перенесена в официальную советскую идеологию. Появление парадигмы - революция в мышлении, она всегда дает поначалу большой толчок развитию, приводит к расцвету мысли. Как говорится, даже ошибочная теория лучше, чем никакой. Если есть теория, можно формулировать вопросы и ставить эксперименты (хотя бы мысленные).
  Но слишком жесткая теория быстро начинает давить мысль и накладывает шоры - особенно если не появляется мыслителей такого же ранга, способных поставить под сомнение, а потом опровергнуть утверждения, ставшие догмой. Ленин как политик затвердил достроенную им парадигму слишком жестко - в ущерб себе как ученому. И попал в тяжелое положение: жизнь быстро стала опровергать выводы его труда, но созданная Лениным партия стала расти и набирать силу именно на основе теории, идеологии и языка, заданных этим трудом.
  
  В начале века марксизм в России стал больше, чем теорией или даже учением: он стал формой общественного сознания в культурном слое. Поэтому Ленин как политик мог действовать только в рамках "языка марксизма", отступая ради этого даже от Маркса.
  И Ленин совершил почти невозможное: в своей мысли и в своей политической стратегии он следовал требованиям реальной жизни, презирая свои вчерашние догмы - но делал это, не перегибая палку в расшатывании мышления своих соратников. Приходя шаг за шагом к пониманию сути крестьянской России, создавая "русский большевизм" и принимая противоречащие марксизму стратегические решения, Ленин сумел выполнить свою политическую задачу, не входя в конфликт с общественным сознанием. Ему постоянно приходилось принижать оригинальность своих тезисов, прикрываться Марксом, пролетариатом и т.п. Он всегда поначалу встречал сопротивление почти всей верхушки партии, но умел убедить товарищей, обращаясь к здравому смыслу. Но и партия сформировалась из тех, кто умел сочетать "верность марксизму" со здравым смыслом, а остальные откалывались - Плеханов, меньшевики, Бунд, троцкисты.
  Для собирания России после Февраля 1917 г. оказалось жизненно важно, что Ленин в ходе революции 1905 1907 гг. и столыпинской реформы понял ошибочность главных выводов труда "Развитие капитализма в России". В чем же драма? В том, что не поняли и не задумались мы - и в результате "не знали общества, в котором живем". Так позволили его погубить и вновь разорвать Россию. Легко было бы оправдаться: виноваты ошибочные выводы Ленина и то, что он явно от них не отказался. Но принять такого оправдания нельзя.
  Когда читаешь книгу Ленина, видно, что если бы он не заострил свои выводы, сделал их умеренными, с оговорками, то и выстрадать новое понимание России после 1905 г. у него бы не было острой потребности. Достоевский в своих романах заставляет героев доходить до "последних вопросов", ставя над ними exрerimentum crucis - жестокий, решающий эксперимент ("эксперимент распятием"). Так, мне кажется, работала мысль Ленина - так он поступал со своими концепциями. Но рвать на себе рубаху и опровергать свои прежние выводы он позволить себе не мог, он был политик, а не доктор философских наук.
  Мы сами виноваты в том, что под убаюкивающие лекции серых профессоров мы отбросили плодотворную противоречивость ленинской мысли. Но нельзя же и сегодня слушать колыбельные песни! Давайте хладнокровно обсудим выводы главной части книги "Развитие капитализма в России" - о капитализме в деревне.
  
  
  Евроцентризм и народники
  
  Структура мышления, созданная в течение последних ста лет для определенного понимания России, опирается на связный набор понятий и терминов, она логична и проста и, главное, она поддерживается авторитетом Запада. Нельзя сказать, что этот тип мышления политизирован (хотя в советское время в официальной идеологии была преувеличена и приукрашена роль одного течения - большевиков, а потом КПСС). В принципе, на одном и том же языке в начале века могли говорить и понимать друг друга и либералы кадеты, и Колчак, и Савинков, и социал демократы. Это язык евроцентризма, который отвергал существование иных жизнеспособных цивилизаций, кроме Запада. Россия должна пройти тот же путь, что и Запад! В конце XIX века это означало, что и в России должен быть капитализм. Россия сильно отстала, в ней много еще крепостничества и "азиатчины", но сейчас она наверстывает упущенное.
  Из этого широкого течения выбивались наследники славянофилов - и консерваторы (из них выделились черносотенцы), и революционеры (народники). Против них встали и либералы, и марксисты. Их идейный разгром молодой Ленин считал в то время одной из главных своих задач. В работе 1897 г. "От какого наследства мы отказываемся" он так определил суть народничества, две его главные черты: "признание капитализма в России упадком, регрессом" и "вера в самобытность России, идеализация крестьянина, общины и т.п.".
  В 80 е годы экономисты народники развили концепцию некапиталистического ("неподражательного") пути развития хозяйства России. Один из них, В.П.Воронцов, писал: "Капиталистическое производство есть лишь одна из форм осуществления промышленного прогресса, между тем как мы его приняли чуть не за самую сущность". Это была сложная концепция, соединяющая формационный и цивилизационный подход к изучению истории. Народники прекрасно знали марксизм, многие из них были лично знакомы с Марксом или находились с ним и Энгельсом в оживленной переписке.
  В советское время мы получали сведения о взглядах народников в обедненном и недоброжелательном виде, в основном через критику их Лениным. Сейчас, когда мы шире познакомились с их трудами (особенно трудами "поздних" народников А.В.Чаянова и Н.Д.Кондратьева) и узнали, какое влияние они оказали на мировую общественную мысль, мы обязаны подойти к критике народников взвешенно, учитывать искажающую роль злободневных политических интересов.
  Важнейшим понятием в концепции "неподражательного" пути развития было народное производство, представленное прежде всего крестьянским трудовым хозяйством. В конце 70 х годов XIX века в крестьянско общинное производство на надельных и арендованных у помещиков землях было вовлечено почти 90% земли России, и лишь 10% использовалось в рамках капиталистического производства. Сегодня проект народников иногда называют "общинно государственным социализмом".
  Критики народников сходились между собой в отрицании самобытности цивилизационного пути России и соответствующих особенностей ее хозяйственного строя. Легальный марксист П.Струве утверждал, что капитализм есть "единственно возможная" форма развития для России, и весь ее старый хозяйственный строй, ядром которого было общинное землепользование крестьянами, есть лишь продукт отсталости: "Привить этому строю культуру - значит его разрушить".
  Распространенным было и убеждение, что разрушение (разложение) этого строя капитализмом западного типа уже быстро идет в России. Плеханов считал, что оно уже состоялось. М.И.Туган Барановский (легальный марксист, а затем кадет) в своей известной книге "Основы политической экономии" признавал, что при крепостном праве "русский социальный строй существенно отличался от западноевропейского", но с ликвидацией крепостного права "самое существенное отличие нашего хозяйственного строя от строя Запада исчезает... И в настоящее время в России господствует тот же хозяйственный строй, что и на Западе".
  Сегодня узость этого евроцентристского взгляда поражает1. Когда подобные вещи говорит Гайдар, в его искренность никто не верит - он выполняет политический заказ. Сводить все различия хозяйственного строя двух цивилизаций к наличию или отсутствию крепостной зависимости у трети крестьян - значит подниматься на такой уровень абстракции, при котором реального экономического смысла теория уже не имеет.
  Достаточно сказать, что в России из за обширности территории и низкой плотности населения транспортные издержки в цене продукта составляли 50%, а, например, транспортные издержки во внешней торговле были в 6 раз выше, чем в США. Как это влияло на цену, рентабельность, зарплату, стоимость кредита и пр.? По сути, один лишь географический фактор заставлял в России принять хозяйственный строй, очень отличный от западного.
  Мы уж не говорим о том, что совершенно необходимым условием для возникновения и развития западного капитализма было длительное изъятие огромных ресурсов из колоний. Самый дотошный историк нашего века Ф.Бродель, изучавший "структуры повседневности" - детальное описание потоков и использования всех средств жизни, писал: "Капитализм является порождением неравенства в мире; для развития ему необходимо содействие международной экономики... Он вовсе не смог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда". По данным Броделя, в середине XVIII в. Англия только из Индии извлекала ежегодно доход в 2 млн. ф.ст., в то время как все инвестиции в Англии оценивались в 6 млн. ф.ст. Таким образом, если учесть доход всех обширных колоний Англии, то выйдет, что за их счет делались и практически все инвестиции, и поддерживался уровень жизни англичан, включая образование, культуру, науку, спорт и т.д. Еще более жесткие оценки значения ресурсов колоний и "третьего мира" дал К.Леви Стросс, а в последнее время - экономисты ООН.
  Никоим образом не мог в России "господствовать тот же хозяйственный строй, что и на Западе". Модель марксистов - как большевиков, так и "легальных", была неадекватна в принципе, не в мелочах, а в самой своей сути. Но эта модель становилась главенствующей в России.
  
  
  Судьба русской крестьянской общины
  
  Главной задачей труда "Развитие капитализма в России" сам Ленин считал укрепление марксистских взглядов на исторический процесс в России. Эту задачу он выполнил как политик - в существенной мере в ущерб научному анализу. В таком споре не рождается истина, не в этом его и цель. Ленин слишком "затвердил" установки марксизма, не вскрыв рациональное зерно взглядов народников. В тот момент народники не имели еще за своей спиной ни С.Подолинского с В.Вернадским, ни А.Чаянова, ни современной антропологии, ни даже позднего Маркса. Всего того, что сегодня заставляет нас совершенно по иному взглянуть на крестьянскую общину и ее связь с экологическими постиндустриальными укладами.
  В предисловии к 1 му изданию Ленин специально подчеркнул свою солидарность с главными выводами работы К.Каутского "Аграрный вопрос", которую он получил уже после того, как книга была набрана. Он пишет: "Каутский категорически признает, что о переходе деревенской общины к общинному ведению крупного современного земледелия нечего и думать"2.
  Что крупное предприятие в земледелии несравненно эффективнее ("прогрессивнее") мелкого крестьянского, для марксистов было настолько непререкаемой догмой, что об этом и спору не могло быть. Сегодня это утверждение далеко не очевидно, но мы тоже не будем с ним спорить - через сто лет после выхода книги. Главное, что и в рамках этой догмы Ленин ошибался - община показала удивительную способность сочетаться с кооперацией и таким образом развиваться в сторону крупных хозяйств. В 1913 г. в России было более 30 тыс. кооперативов с общим числом членов более 10 млн. человек. Смогла община, хотя и с травмами, восстановиться и в облике колхозов - крупных кооперативных производств.
  К сожалению, в начале ХХ века кооперацию в России экономисты (за исключением народников) считали чисто буржуазным укладом и в ее развитии видели как раз признак разложения общины. С.Ю.Витте писал в 1904 г.: "Кооперативные союзы возможны только на почве твердого личного права собственности и развитой гражданственности... Община и кооперативный союз резко отличаются друг от друга по своей экономической и правовой структуре".
  Сегодня, после опыта реформы Столыпина и трудов А.Чаянова, показавшего тесную и органичную связь крестьянского двора и кооперации, мы видим дело иначе. В.Т.Рязанов в своей фундаментальной книге "Экономическое развитие России. XIX XX вв." (из которой я почерпнул ряд данных для этой книги) дает такую трактовку: "Как представляется, чрезвычайно быстрое распространение кооперативных форм было защитной реакцией общинно организованной деревни на усиление рыночных отношений и развитие капитализма. Так община приспосабливалась к новым рыночным условиям хозяйствования".
  О кооперативном движении в России надо сказать особо. Подробно его история изложена в статье А.Ю.Давыдова "Свободная кооперация в России (до октября 1917 года)" в журнале "Вопросы истории" (1996, Љ 1). Кооперативное движение возникло сразу после реформы 1861 г. и вызвало большие симпатии в обществе. В отличие от Англии, оно действовало в основном в деревне. Инициатором его стал Н.В.Верещагин - помещик, отставной морской офицер, брат художника. Он изучал сыроваренное и кооперативное дело в Швейцарии, а в 1865 г. начал учреждать артельные сыроварни в Тверской губернии. Дело пошло хорошо, крестьяне получали большую выгоду, но со временем почти все артели перешли в руки частников ("частному предпринимателю выгодно фигурировать в артельной шкуре", - писали газеты). Как говорили, под кооперативным флагом рождалась в России буржуазия - из артелей возникло несколько тысяч частных маслоделен. Как писал будущий меньшевик А.Н.Потресов, "либералы скорбели и сводили неудачу на случайности, на некультурность русского народа... Народники - те больше отмалчивались, неохотно вспоминая о своем былом грехопадении".
  Одновременно с артельной кампанией началось создание потребительских обществ и ссудосберегательных товариществ (к началу 1880 х годов их было около тысячи). Эти товарищества имели неограниченную ответственность, отвечали за долги личным имуществом и потому им доверяли и вкладчики, и кредиторы. Особенно выгодными кредитные товарищества оказались средним крестьянам. Они могли получить в год до 50 рублей (это цена двух лошадей или четырех коров) под 5 7% годовых, в то время как сельские ростовщики брали от 50 до 200%. Попытка завладеть этими кооперативами со стороны частников провалилась - они были выгодны именно обществу. С 1895 г. они перешли на "беспаевое начало", получая деньги для создания капитала из Госбанка. В ходе революции 1905 г. Государственный банк открыл таким кооперативам кредит в 20 млн. рублей. Вообще, роль государства в кредитных кооперативах, в отличие от Запада, в России была очень велика (это даже называлось "русской системой"). К 1914 г. из 12 млн. членов кооперативов 9 млн. состояли в кредитных.
  Такой кредит был весьма эффективным, он выдавался под 6% годовых в размере 100 200 рублей. В 1910 г. Госбанк списал безнадежных долгов на 194 тыс. рублей, а процентов по ссудам получил более 2,5 млн. руб. В годы столыпинской реформы кредитные товарищества стали крупными покупателями земли, с ними так или иначе была связана примерно треть населения России. В 1908 г. на I Всероссийском съезде работников кооперации было решено создать большой банк. В 1911 г. был учрежден Московский народный банк, 90% акций которого приобрели кооперативы. Он координировал деятельность кооперативов, давал им кредиты и гарантировал их займы. Его оборот вырос к 1916 г. до 1,2 млрд. руб. Это, видимо, был крупнейший кооперативный банк в мире.
  Вокруг кредитной кооперации стала развиваться и сельскохозяйственная - закупка машин, обработка льна, строительство зернохранилищ и зерноочистительных станций, маслодельных заводов. Первая неудача артельного дела при развитой кооперации уже не могла повториться. После первой революции отношение правительства к самой массовой, потребительской, кооперации изменилось. 85% таких обществ работало в деревне, и в них было сильно влияние социалистов. МВД подозревало эти кооперативы в революционной деятельности, запрещались собрания их членов. В 1915 г. созданный потребительными обществами Центральный кооперативный комитет и его 100 провинциальных отделений были запрещены. Главное, кооперация в России стала огромной системой самоорганизации, которая вовлекла в себя десятки миллионов человек. И Ленин признал, незадолго до смерти: "Социализм - это строй цивилизованных кооператоров".
  Но вернемся назад, к крестьянской общине. Самым дальновидным из марксистов в отношении общины оказался сам Маркс - мы и сегодня в этом вопросе до него не доросли. Он увидел именно в сельской общине зерно и двигатель социализма, возможность перейти к крупному земледелию и в то же время избежать мучительного пути через капитализм. Он писал в 1881 г.:
  "Россия - единственная европейская страна, в которой "земледельческая община" сохранилась в национальном масштабе до наших дней. Она не является, подобно Ост Индии, добычей чужеземного завоевателя. В то же время она не живет изолированно от современного мира. С одной стороны, общая земельная собственность дает ей возможность непосредственно и постепенно превращать парцеллярное и индивидуалистическое земледелие в земледелие коллективное, и русские крестьяне уже осуществляют его на лугах, не подвергшихся разделу. Физическая конфигурация русской почвы благоприятствует применению машин в широком масштабе. Привычка крестьянина к артельным отношениям облегчает ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству кооперативному... С другой стороны, одновременное существование западного производства, господствующего на мировом рынке, позволяет России ввести в общину все положительные достижения, добытые капиталистическим строем, не проходя сквозь его кавдинские ущелья".
  Как заметил современный исследователь крестьянства Т.Шанин в книге "Революция: момент истины", "Маркс в меньшей степени, чем Ленин, был озабочен тем, чтобы оставаться марксистом. В 1881 г. это привело его более прямым путем к выводам, к которым Ленин пришел только в 1920 х годах". Впрочем, эти взгляды о русской крестьянской общине настолько противоречили ортодоксальному марксизму, что и сам Маркс не решился их обнародовать - они остались в трех (!) вариантах его письма В.Засулич, и ни один из этих вариантов он так ей и не послал. Позже, в 1893 г., Энгельс в письме народнику Даниельсону (переводчику первого тома "Капитала") пошел на попятный, сделав оговорку, что "инициатива подобного преобразования русской общины может исходить не от нее самой, а исключительно от промышленного пролетариата Запада". Таким образом, после некоторых колебаний Маркс и Энгельс уступили марксизму.
  В своем труде Ленин дал в основном одномерную, сведенную к производственно экономическим отношениям модель общины (всю "лирику" народников он просто высмеивал). Но революция 1905 1907 гг. и последующая реформа Столыпина показали неадекватность как раз ленинской модели. Из нее вытекало, что эта реформа, силой государства подавляющая "азиатчину", должна была бы моментально рассыпать общину, освободив место более эффективным формам. Все оказалось иначе.
  По данным Вольного экономического общества, за 1907 1915 гг. из общины вышли 2 млн. семей. По данным МВД Российской империи, 1,99 млн. Более половины из этого числа вышли за два года - 1908 и 1909, потом дело пошло на спад, вопреки сильному экономическому и административному давлению. То есть, всего из общины вышло около 10% крестьянских семей России. Возникло около 1 млн. хуторов и отрубов. Немного. Причем 57% всех вышедших из общины пришлось на 14 губерний Юга, Юго Востока и Северо Запада. Иными словами, на все губернии с русским населением пришлось лишь 43% тех, кто покинул общину. Это данные из статьи 1916 г., в которой приведены итоги землеустройства по всем районам России (Н.Рожков. Аграрный вопрос и землеустройство. - Современный мир, 1916, Љ 3).
  Другая мерка реформы - переток земли. В целом после реформы 1861 г. на рынке земли стали господствовать трудовые крестьянские хозяйства, а не фермеры. Если принять площади, полученные частными землевладельцами в 1861 г. за 100%, то к 1877 г. у них осталось 87%, к 1887 г. 76%, к 1897 г. 65%, к 1905 г. 52% и к 1916 г. 41%, из которых 2/3 использовалось крестьянами через аренду. То есть за время "развития капитализма" к крестьянам перетекло 86% частных земель. А.Чаянов дает к этому такой комментарий: "Наоборот, экономическая история, например, Англии дает нам примеры, когда крупное капиталистическое хозяйство... оказывается способным реализовать исключительные ренты и платить за землю выше трудового хозяйства, разлагая и уничтожая последнее".
  Во время реформы Столыпина земля продавалась через Крестьянский поземельный банк. За время его существования по 1913 г. "сельскими обществами" было куплено 3,06 млн. дес. земли, "товариществами" (кооперативами) 10 млн., а частными хозяевами 3,68 млн. Если учесть, что всего в России в 1911 1915 гг. посевных площадей было 85 млн. дес., то видно, что распродать в руки частников удалось немного земли. Переворота реформа Столыпина не сделала. На рис. 1 показана динамика покупки земли кооперативами и частниками. Спад покупок частными хозяевами - теми, кто, как предполагалось, должен был бы стать русскими фермерами, показывает, что реформа, по сути, исчерпала свой потенциал. Было скуплено именно столько земли, сколько могло быть освоено в производстве с получением капиталистической ренты - прямо или через аренду. Остальная земля оставалась в общинном крестьянском землепользовании, ибо только так она и могла быть эффективно использована. Идеологические доктрины тут ни при чем.
  
  
  Рис. 1
  
  Замысел, на котором стояла программа Столыпина, был известен давно - это европейский путь развития капитализма в деревне. Замечательный ученый химик и агроном А.Н.Энгельгардт, который работал в деревне и оставил подробнейшее фундаментальное исследование ("Письма из деревни"), задумался об этом уже в первые годы своей жизни в деревне (с. Батищево Смоленской губернии). Он рассказывает: "Один немец - настоящий немец из Мекленбурга - управитель соседнего имения, говорил мне как то: "У вас в России совсем хозяйничать нельзя, потому что у вас нет порядка , у вас каждый мужик сам хозяйничает - как же тут хозяйничать барину. Хозяйничать в России будет возможно только тогда, когда крестьяне выкупят земли и поделят их, потому что тогда богатые скупят земли, а бедные будут безземельными батраками. Тогда у вас будет порядок и можно будет хозяйничать, а до тех пор нет". Вот это как раз в России и не удавалось.
  Да и не только в России это не удавалось. Сегодня мы имеем исследованный многими школами опыт множества крестьянских стран "третьего мира". Она показывает, что образ жизни крестьянина (общинного или кооперированного) предоставляет человеку такие блага, которых не компенсирует более высокий денежный доход батрака. Еще более важен тот факт, что модернизация через превращение крестьян в фермеров неизбежно выбрасывает из общества большое число крестьян. Такая модернизация, даже если она считается успешной с точки зрения монетаризма, разрушительна для общества и тем более для народа.
  Сегодня в России демократы много говорят о "замечательном успехе" Пиночета. Тут как раз полезно вспомнить о крестьянах, а то наша пресса все о банках да о среднем классе. Вот данные Экономической комиссии ООН по Латинской Америке, которые приводит историк З.И.Соколова на международном семинаре в 1994 г.: "После прихода к власти Пиночета были расформированы кооперативы, которые вызывали негодование политиков своей неэффективностью и в которых было занято примерно 450 тыс. крестьян. Порядка 50 тыс. крестьянских хозяйств, можно сказать, "состоялись" на участках, полученных от разрушения кооперативов. 400 тыс. крестьян оказались пауперами. Их расселили вдоль дорог. Иногда в распоряжении семьи паупера лишь 100 кв. м земли. А ведь, считая с семьями, это девятая часть населения страны, выпавшая из экономически активного населения, поскольку они даже не маргиналы, а именно пауперы. И это явление настолько универсально для стран, пошедших по пути разрушения кооперативов, что чилийские экономисты даже оперируют термином "пауперизирующее окрестьянивание"... Произошло сращивание финансового капитала и аграрного - и не в пользу Латинской Америки и его крестьянства. Крестьянин часто соглашается на специализацию по программе ТНК за право посеять небольшой огород. И вот эта готовность отдавать наиболее трудоемкую часть своей продукции за свое право на огород, за сохранение себя как крестьянина - это наиболее характерная сегодня в Латинской Америке ситуация".
  Если считать крестьян, составлявших в начала ХХ века 85% населения России, разумно мыслящими людьми, то надо признать как факт: раз они сопротивлялись реформе Столыпина, значит, "развитие капитализма в России" противоречило их фундаментальным интересам. Примечательно, что Столыпина не поддерживали даже те крестьяне, которые выделились на хутора и отруба (одно дело личная выгода, другое - поддержка смены всего уклада деревни).
  При этом всем было очевидно, что вести хозяйство на крупных участках выгоднее: трудозатраты на десятину составляли в хозяйствах до 5 дес. 22,5 дней, а в хозяйствах свыше 25 дес. - 6,1 день. Значит, переход к капиталистическим фермам нес крестьянам такие потери, которые перекрывали эту огромную выгоду. Этого не видел в 1899 г. Ленин, зажатый в рамки политэкономии западного капитализма. Маркс верно сказал, что крестьянин - "непонятный иероглиф для цивилизованного ума".
  Исходя из политэкономии, Ленин был уверен, что освобождение крестьян от оков общины - благо для них, и так определял в книге позицию социал демократов: "Мы стоим за отмену всех стеснений права крестьян на свободное распоряжение землей, на отказ от надела, на выход из общины. Судьей того, выгоднее ли быть батраком с наделом или батраком без надела, может быть только сам крестьянин. Поэтому подобные стеснения ни в каком случае и ничем не могут быть оправданы"3.
  Строго говоря, это - типично либеральный взгляд. Он сводится к простой мысли: быть свободным индивидом лучше, чем входить в солидарный человеческий коллектив. Община и свободный индивидуум вообще то исходят из разных мироощущений и разных идеалов, о которых бесполезно спорить. Но в случае, который разбирал Ленин, и прагматические интересы оправдывают "оковы общины".
  Общинное право запрещало продавать и даже закладывать землю - это, конечно, стеснение. Почему же крестьяне его поддерживали? Потому что знали, что в их тяжелой жизни чуть ли не каждый попадет в положение, когда отдать землю за долги или пропить ее будет казаться наилучшим выходом. И потерянное не вернешь. Не вполне распоряжаться своим урожаем, а сдавать в общину часть его для создания неприкосновенного запаса на случай недорода - стеснение. Но в каждой крестьянской семье была жива память о голодном годе, когда этот запас спасал жизнь (хотя бы память о страшном голоде 1891 г.). И это тоталитарное общинное правило, гарантирующее выживание, ценилось крестьянами выше глотка свободы. Как говорили сами крестьяне: "Если нарушить общину, нам и милостыню не у кого попросить будет".
  Но эту проблему Ленин вообще исключал из рассмотрения. А ведь она - часть хозяйственного строя. Конечно, после двухсот лет "дикого" капитализма на Западе социал демократы убедили общество в необходимости сознательной солидарности и организации системы социальных гарантий через государство. Но русские крестьяне рассудили, что они до этого могут и не дожить, да и не получит Россия тех огромных средств из колоний и "третьего мира", на которые создает эти системы западное государство.
  Вообще, спор о земледельческой общине можно считать законченным после двух исторических экспериментов: реформы Столыпина и Октябрьской революции 1917 г. Получив землю, крестьяне повсеместно и по своей инициативе восстановили общину. В 1927 г. в РСФСР 91% крестьянских земель находился в общинном землепользовании. Как только история дала русским крестьянам короткую передышку, они определенно выбрали общинный тип жизнеустройства. И если бы не грядущая война и жестокая необходимость в форсированной индустриализации, возможно, более полно сбылся бы проект государственно общинного социализма народников.
  Общая ошибка марксистов, слишком жестко применявших формационный подход, заключалась в том, что они часто ставили знак равенства между докапиталистическими формами и некапиталистическими . Если не видеть в общине ее цивилизационное, а не формационное, содержание, то она, естественно, будучи "докапиталистической" формой, в конце XIX века выглядит как пережиток, дикость и отсталость. Если же рассматривать общину как продукт культуры, жестко не связанный с формацией, то в ней виден особый гибкий и насыщенный содержанием уклад, совместимый с самыми разными социально экономическими базисами. На основе общинных отношений во многом строилась ускоренная индустриализация Японии, Китая и стран Юго Восточной Азии. Принципы общины лежат в построении больших кооперативов малых предприятий юга Италии, которые конкурируют с крупными корпорациями даже в области микроэлектроники.
  Возможность русской общины встроиться в индустриальную цивилизацию еще до народников предвидели славянофилы. А.С.Хомяков видел в общине именно цивилизационное явление - "уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории" и считал, что община крестьянская может и должна развиться в общину промышленную. О значении общины как учреждения для России он писал: "Отними его, не останется ничего; из его развития может развиться целый гражданский мир".
  Еще более определенно высказывался Д.И.Менделеев, размышляя о выборе для России такого пути индустриализации, при котором она не попала бы в зависимость от Запада: "В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыши возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение".
  Упомяну здесь крайний, но очень важный для нашей темы результат, который десять лет отторгается нашими обществоведами - не верят. Но теперь вдруг его вспомнил либеральный журнал "Вопросы экономики". В одной статье (Љ 4, 2000, с. 105) говорится: "После скандально известных исследований рабского труда в южных штатах США... совершенно иной видится взаимосвязь понятий "архаичность" и "эффективность". Ранее a рriori считалось, что архаичные, унаследованные от предшествующих эпох экономические структуры обязательно менее эффективны, чем новые, рожденные более высокоразвитым общественным строем" и т.д. Надо сказать, что автор этих "скандально известных исследований" получил в 1993 г. Нобелевскую премию по экономике.
  Речь о том, что негры рабы в США, которые фактически были на оброке (плантаторы не вмешивались в организацию их быта и труда), были поразительно эффективнее белых фермеров. Во время уборки хлопка рабов не хватало, и обычно на сезон нанимали белых рабочих. У них в среднем выработка была вдвое ниже, чем у негров рабов (кстати, раб при этом получал и зарплату вдвое более высокую, чем свободный белый работник). Как пишут авторы исследования, белые протестанты были неспособны освоить сложную организацию коллективного труда, которая была у африканцев. В целом же душевая выработка негра была на 40% выше, чем у фермера4.
  Наконец, главный для нас опыт истории: русские крестьяне, вытесненные в город в ходе коллективизации, восстановили общину на стройке и на заводе в виде "трудового коллектива". Именно этот уникальный уклад со многими крестьянскими атрибутами (включая штурмовщину) во многом определил "русское чудо" - необъяснимо эффективную форсированную индустриализацию СССР. Но это - особая тема.
  
  
  Сравнение капиталистического и крестьянского земледелия
  
  В предисловии к книге "Развитие капитализма в России" Ленин выражает особую солидарность с Каутским в "признании прогрессивности капиталистических отношений в земледелии сравнительно с докапиталистическими". Для нас этот тезис важен и актуален сегодня, поскольку в СССР он с 70 х годов стал повторяться в несколько расширенной форме: "капитализм в земледелии прогрессивнее некапитализма ". Имелся в виду уже советский строй.
  Сегодня в России ложность расширенного тезиса очевидна: на той же земле, с той же технологией и с теми же людьми попытка заменить советские производственные отношения капиталистическими привела к спаду производства в два раза с глубокой деградацией хозяйства. В самом конце XIX века такого прямого и моментального сравнения не было. Не было и прямого доказательства тезиса Каутского применительно к России.
  Каковы же методологические приемы обоснования этого тезиса у Ленина? Главных приемов - два: первый - отсылка к авторитету Маркса, который представлен в работе как абсолютно непререкаемый. Второй довод - статистика концентрации средств и уровень производства зажиточных крестьян по сравнению с бедными.
  На мой взгляд, оба довода не дают оснований для того вывода, который делает Ленин. В этот вывод большинство социал демократов просто поверили - под воздействием не зависящих от книги факторов. Пострадали не они, а последующие поколения, которые продолжали верить в вывод Ленина. В общественном сознании остался укорененным большой идеологический миф.
  Первый довод ("от Маркса") несостоятелен потому, что даже если бы Маркс в принципе был прав, то говорил он исключительно о Западе, и никаких оснований переносить его выводы на иные почвенно климатические и культурные системы не было. Условием для использования этого довода Лениным было предварительное признание, что Россия ничем существенно не отличается от Запада, а это чисто идеологическое утверждение, предмет веры, а не знания.
  Но и в приложении к Западу тезис Маркса нельзя принять, если отвлечься от критериев монетаризма и считать, например, что прогрессивнее то земледелие, при котором население лучше питается. Сейчас мы знаем (из трудов школы Ф.Броделя), что возникновение капитализма в Европе привело к резкому ухудшению питания - вплоть до момента, когда хлынул поток денег из колоний, мяса и пшеницы из Америки. В Германии в конце Средневековья потребление мяса составляло 100 кг на душу населения, а в начале XIX века - менее 20 кг. Я уж не говорю о колониях, где "прогрессивные" европейские фермеры разрушали местную культуру земледелия. Индия до англичан не ведала голода. Ацтеки в XV веке питались лучше, чем средний мексиканец сегодня. Именно из за разрушения местных систем земледелия европейцами происходило вымирание туземцев. В чем же прогресс?
  Сам Маркс признает, что внедрение капитализма в земледелие других цивилизаций приводит к самым плачевным результатам. В I томе "Капитала" мы читаем: "Если внешняя торговля, навязанная Европой Японии, вызовет в этой последней превращение натуральной ренты в денежную, то образцовой земледельческой культуре Японии придет конец". Нельзя высказаться определеннее: некапиталистическое сельское хозяйство Японии признано образцовой культурой, а внедрение в нее капитализма, по мнению Маркса, ее угробит. Эти предупреждения Маркса Ленин в своей книге не приводит и не обсуждает.
  В последнее время (особенно в связи с Конференцией ООН "Рио 92") вышло несколько важных трудов, показывающих, что крестьянское земледелие принципиально более продуктивно и экономно, нежели капиталистическая ферма. Причина - в накопленной веками экологической интуиции крестьянина, которая утрачена у фермера, "предпринимателя на земле".
  Еще раньше, до современных экологов, то же самое утверждали антропологи, изучавшие "докапиталистические" формы культуры. К.Лоренц писал: "... неспособность испытывать уважение - опасная болезнь нашей цивилизации. Научное мышление, не основанное на достаточно широких познаниях, своего рода половинчатая научная подготовка, ведет к потере уважения к наследуемым традициям. Всезнающему педанту кажется невероятным, что в перспективе возделывание земли так, как это делал крестьянин с незапамятных времен, лучше и рациональнее американских агрономических систем, технически совершенных и предназначенных для интенсивной эксплуатации, которые во многих случаях вызвали опустынивание земель в течение всего двух трех поколений".
  Конечно, средняя продуктивность земледелия была в России низкой. Говоря о причинах этого, следовало бы перечислить и "взвесить" все существенные факторы. Ленин же построил предельно абстрактную модель с одним фактором: "капиталистическое хозяйство - крестьянское хозяйство". Между тем, согласно данным середины 70 х годов XIX в., средний доход крестьян с десятины в европейской части России составлял 163 коп., а все платежи и налоги с этой десятины - 164,1 коп. Тяжелейшей нагрузкой были выкупные платежи крестьян за свою же общинную землю. В 1902 г. они составили 90 млн. рублей - более трети тех денег, что крестьянство получало от экспорта хлеба5.
  Этот фактор "удушения монетаризмом" был вполне достаточным, чтобы подавить всякий прогресс. Смог бы это выдержать капиталистический фермер? Нет, не смог бы. А крестьянин выдерживал. Не только кормил, хоть и впроголодь, народ, но и оплачивал паразита помещика, и индустриализацию России, и имперское государство. По мне, так именно это и есть надежный показатель эффективности - в реальных условиях.
  Я уж не говорю о еще более "объективном" факторе, который Ленин вообще не упоминает - природном. В среднем по России выход растительной биомассы с 1 гектара более чем в 2 раза ниже, чем в Западной Европе, и почти в 5 раз ниже, чем в США. Сегодня лишь 5% сельскохозяйственных угодий в России имеют биологическую продуктивность на уровне средней по США. Если в Ирландии и Англии скот пасется практически круглый год, то в России период стойлового содержания 180 212 дней. Однолошадный крестьянский двор в среднем мог заготовить только 300 пудов сена и продуктивного скота держать не мог. Внедрение капитализма и рынка заставило увеличить посевы хлеба на экспорт, так что количество скота с начала ХХ века стало быстро сокращаться, что в свою очередь привело к снижению плодородия почв. Налицо технологический регресс.
  В Письме одиннадцатом А.Н.Энгельгардт много места уделяет сравнению крестьянского и помещичьего (ставшего уже капиталистическим) земледелия. Он пишет: "Агрономы "Руси"6, нахватавшиеся из популярных французских книжек кое каких поверхностных химических знаний, говорят, что мужик наделен достаточным количеством земли, но только не умеет ею пользоваться рационально, а потому не получает с нее того, что следовало бы. Они указывают, как много получает немецкий мужик с такого же количества земли, они советуют мужику изменить систему хозяйства, вести хозяйство интенсивное, советуют мужику удобрять землю виллевскими искусственными туками. Идеал агрономов "Руси": мужик, живущий на интенсивно обработанном клочке земли. Мужичок в сером полуфрачке посыпает виллевскими туками свою нивку, баба в соломенной шляпе пасет свою коровку на веревочке по клеверному лужку. Восхитительная картина! Точно в Германии.
  Читая статьи славянофильских агрономов, удивляешься только нахальству и бесстыдству этих недоучек. Мужик глуп, мужик не понимает хозяйства, мужик не знает, что скот нужно хорошо кормить, чтобы он был производителен, мужик не умеет убирать сено, ухаживать за скотом, рационально утилизировать молочные продукты. Ест, дурак, сам молоко, творог, топленое масло, вместо того, чтобы приготовлять из него парижское масло и честер для продажи господам. Мужик не знает, что нужно удобрять землю, вести интенсивное хозяйство. А между тем мы видим, что этот мужик, который не знает, что скот нужно хорошо кормить, в страду, в покос работает по двадцати часов в день, убивается на работе, худеет, чернеет с лица и все для того, чтобы заготовить побольше корму для скота...
  Я сел на хозяйство в 1871 году и, смею думать, достаточно подготовленный научно. Теперь, прохозяйничав одиннадцать лет, доведя хозяйство мое, по его производительности, до блестящего состояния, я говорю, что в общем разделяю воззрения мужика на хозяйство. Я считаю, что хозяйственные воззрения мужика, в главных своих основаниях, чрезвычайно рациональны, если смотреть на дело с точки зрения общей, государственной пользы.
  Если мы посмотрим на частные хозяйства, ведущие свое дело рационально, достигшие большой доходности, то мы увидим всегда, что эти хозяйства имеют значение только сами для себя и никакого общего значения их системы, приемы и пр. не имеют. Для себя эти хозяйства рациональны, но для общего хозяйства страны они не имеют смысла7... Точно так же и воззрения мужика на общую систему хозяйства страны, его экстенсивная система хозяйствования разумнее интенсивной системы "Руси" с виллевскими туками... В противоположность агрономам "Руси", которые говорят, что массы земель нужно оставлять пустовать и лишь на кусочках вести интенсивное хозяйство с виллевскими туками, я, на основании многолетней практики, в один голос с мужиком говорю, что мы должны, наоборот, вести экстенсивное хозяйство, расширяться по поверхности, распахивать пустующие земли. Я утверждаю, что это единственное средство извлечь те богатства, которые теперь лежат втуне, и так как сделать все это может только мужик , так как будущность у нас имеет только общинное мужицкое хозяйство , то все старания должны быть употреблены, чтобы эти пустующие земли пришли к мужику . Этого требует благо страны, благо всех".
  В целом среднегодовая урожайность крестьянских полей после реформы 1861 г. стабильно возрастала. В 60 х годах XIX века она составляла 4,4 ц/га, а в 70 х - 4,7 (рост на 7%); в 80 х - 5,1 ц (рост на 8%), в 90 х - 5,9 (рост на 15%), в 1901 1910 - 6,3 ц (рост на 7%), в 1922 1927 - 7,4 ц/га (рост еще на 17%).
  Вопреки нашим поверхностным представлениям, крестьянин в России использовал землю гораздо бережнее и рачительнее, нежели частный собственник - потому что для крестьянина земля означала жизнь , а для собственника лишь прибыль . А по своей важности это разные вещи. А.В.Чаянов пишет: "Очевидно, что для капиталистического хозяйства являются совершенно неосуществимыми мелиорации, дающие прирост ренты ниже обычного капиталистического дохода на требуемый для мелиорации капитал, и столь же очевидно, что все эти соображения неприменимы в отношении мелиораций трудового крестьянского хозяйства уже по одному тому, что оно не знает категории капиталистической ренты... В условиях относительного малоземелья семья, нуждающаяся в расширении объема своей хозяйственной деятельности, будет производить многие мелиорации, невыгодные и недоступные капиталистическому хозяйству, точно так же, как она уплачивает за землю и ее аренду цены, значительно превышающие капиталистическую ренту этих земель".
  Здесь предлагается политэкономический, соответствующий марксистской методологии критерий - сравнение капиталистической ренты и прибавочного продукта крестьянина на той же земле. Его уже мог использовать, но не использовал Ленин. А.В.Чаянов пишет на основании строгих исследований: "В России в период начиная с освобождения крестьян (1861 г.) и до революции 1917 г. в аграрном секторе существовало рядом с крупным капиталистическим крестьянское семейное хозяйство, что и привело к разрушению первого, ибо малоземельные крестьяне платили за землю больше, чем давала рента капиталистического сельского хозяйства, что неизбежно вело к распродаже крупной земельной собственности крестьянам... Арендные цены, уплачиваемые крестьянами за снимаемую у владельцев пашню, значительно выше той чистой прибыли, которую с этих земель можно получить при капиталистической их эксплуатации".
  И это - не аномалия, а общий в России случай. А.В.Чаянов в книге "Теория крестьянского хозяйства" (1923) пишет: "Многочисленные исследования русских аренд и цен на землю установили теоретически выясненный нами случай в огромном количестве районов и с несомненной ясностью показали, что русский крестьянин перенаселенных губерний платил до войны аренду выше всего чистого дохода земледельческого предприятия". Расхождения между доходом от хозяйства и арендной платой у крестьян были очень велики. А.В.Чаянов приводит данные для 1904 г. по Воронежской губернии. В среднем по всей губернии арендная плата за десятину озимого клина составляла 16,8 руб., а чистая доходность одной десятины озимого при экономичном посеве была 5,3 руб. В некоторых уездах разница была еще больше. Так, в Коротоякском уезде средняя арендная плата была 19,4 руб., а чистая доходность десятины 2,7 руб. Разница колоссальна - 16,6 руб. с десятины, в семь (!) раз больше чистого дохода. Таким образом, даже в рамках понятий политэкономии, то есть используя чисто монетарное измерение, следует признать крестьянское хозяйство в условиях России более эффективным, нежели фермерское капиталистическое.
  Это четко выявила как раз реформа Столыпина. Газеты того времени писали, что землю покупают в основном безземельные ("несеющие") - "те деревенские богатеи, которые до того времени не вели собственного сельского хозяйства и занимались торговлей или мелким ростовщичеством". В 1911 г. газета "Речь" писала: "добрая половина крестьянских посевных земель находится в руках городских кулаков, скупивших по 30 и более наделов". В 1910 г. другая центральная газета писала, что в Ставропольской губ. земля скупалась в больших размерах "торговцами и другими лицами некрестьянского звания. Сплошь и рядом землеустроитель вынужден отводить участки посторонним лицам в размере 100, 200, 300 и более дес."8.
  Это не улучшало дела, а лишь усиливало те тенденции, что наблюдались за четверть века до столыпинской реформы. А.Н.Энгельгардт писал в декабре 1881 г. (Письмо одиннадцатое): "Старая помещичья система после "Положения" заменилась кулаческой, но эта система может существовать только временно, прочности не имеет и должна пасть и перейти в какую нибудь иную, прочную форму. Если бы крестьяне в этой борьбе пали, обезземелились, превратились в кнехтов, то могла бы создаться какая нибудь прочная форма батрацкого хозяйства, но этого не произошло - падают, напротив, помещичьи хозяйства. С каждым годом все более и более закрывается хозяйство, скот уничтожается, и земли сдаются в краткосрочную аренду, на выпашку, под посевы льна и хлеба. Пало помещичье хозяйство, не явилось и фермерства, а просто напросто происходит беспутное расхищение - леса вырубаются, земли выпахиваются, каждый выхватывает, что можно, и бежит. Никакие технические улучшения не могут в настоящее время помочь нашему хозяйству. Заводите какие угодно сельскохозяйственные школы, выписывайте какой угодно иностранный скот, какие угодно машины, ничто не поможет, потому что нет фундамента. По крайней мере, я, как хозяин, не вижу никакой возможности поднять наше хозяйство, пока земли не перейдут в руки земледельцев".
  Реформа Столыпина была исключительно важна тем, что она послужила для всего русского общества наглядным экспериментом. В результате реформы Столыпина было насильно создано типично капиталистическое землевладение, которое, казалось бы, давало возможность организовать крупные фермы, нанять сельскохозяйственных рабочих и получать предусмотренную марксизмом прибавочную стоимость. Как следует из труда Ленина, так и должно было бы произойти, ибо ферма, по его мнению, - политэкономически несравненно более эффективное предприятие, нежели крестьянский двор.
  Жизнь показала ошибочность выводов Ленина и его согласия с Каутским: вопреки мощному политическому и экономическому давлению крестьянство не исчезало, а оказывалось жизнеспособнее и эффективнее, чем фермы. В 1913 г. 89% национального дохода, произведенного в сельском хозяйстве европейской части России, приходилось на крестьянские хозяйства - в 10 раз больше, чем на капиталистические (по другим оценкам, для России в целом накануне Первой мировой войны доля крестьян по стоимости продукта в земледелии и животноводстве составила 92,6%). Значит, насаждавшиеся правительством фермы были менее эффективны. Поэтому и помещики, и скупившие землю кулаки не устраивали ферм, а сдавали землю в аренду крестьянским дворам.
  Как следует из одного исследования хода реформы (в Симбирской губ.), "половина всех покупщиков покупала землю прежде всего в целях сдачи ее в аренду". Аренда была кабальной - за отработки (бесплатный труд) или исполу (за половину урожая). Арендатор бедствовал, что сказывалось на технике земледелия. По данным экономистов аграрников, в центре России "при всей отсталости крестьянина и примитивности техники его хозяйства на надельных землях урожаи хлеба были выше, чем на помещичьих, сдаваемых в аренду". Иными словами, разрушение общины и перевод земли из наделов в сферу капиталистических отношений означали не прогресс, а обогащение сельских паразитов рантье за счет регресса хозяйства и страданий крестьянина.
  А.Н.Энгельгардт подробно излагает взгляды кулаков на земельный вопрос, и этот взгляд решительно расходится с программой Столыпина. В частности, кулаки предполагают так распорядиться помещичьей землей, которая так или иначе отойдет в казну: "Найдется богатый мужичок, который деньги внесет, земля под общество пойдет, а общество мужику выплачиваться будет. Богач найдет, с чего взять". То есть, кулаку, сельскому богачу выгоднее не устраивать ферму, а отдать землю общине и тянуть с нее проценты за кредит. Это, пожалуй, можно считать "мироедством" в чистом виде.
  Следует заметить, что концентрацию средств производства в пользовании зажиточных крестьян и более высокую, чем у бедняков, продуктивность их хозяйств вообще нельзя принимать за свидетельство того, что "капиталистическое" хозяйство прогрессивнее "крестьянского". Для этого надо еще доказать, что зажиточный крестьянский двор, даже имеющий пять лошадей, превратился в хозяйство капиталистическое. Ленин это не доказывает, а постулирует, называя богатых крестьян "крестьянской буржуазией". Но постулат этот никак нельзя признать убедительным, и я к нему еще вернусь.
  Подойдем к понятию "прогрессивное земледелие" с другой стороны - не производственно экономической, а социальной. Ведь сельское хозяйство - это не только производство, а и образ жизни . Для России конца XIX века - образ жизни 85% населения. Можно ли считать прогрессивным процесс в экономике, при котором жизнь подавляющего большинства народа ухудшается? Ленин в своей книге прямо не ставил этот вопрос, но косвенно отвечал на него утверждением, будто сельский пролетарий живет лучше, чем крестьянин бедняк.
  На деле сельский житель, даже став батраком, не перестает быть крестьянином ("раскрестьянивание", например, через огораживания в Англии, связано с изменением всего образа жизни - прежде всего, с переселением в город). Поэтому можно отвлечься от политэкономической классификации, а говорить о бедняках, середняках и зажиточных. Было ли в этом плане радикальное внедрение капитализма (реформа Столыпина) прогрессивным?
  Вот что показали имитационные модели двух вариантов развития сельского хозяйства России - по схеме реформы Столыпина и по прежнему пути, через крестьянское землепользование и сохранение общины (результаты моделирования приводит В.Т.Рязанов). Без реформы социальная структура деревни в 1912 г. была бы такой: бедняки - 59,6, середняки - 31,8, зажиточные - 8,6%. Реально в ходе реформы соотношение стало 63,8:29,8:6,4. Заметный социальный регресс. Если бы столыпинская реформа продолжалась еще 10 лет, как и было предусмотрено, то социальная структура ухудшилась бы еще сильнее, до 66,2:28,1:5,5.
  Наконец, еще один, близкий русскому человеку довод - поведение во время войны. Россия, как говорил Менделеев, долго вынуждена была жить "бытом военного времени". Поэтому "прогрессивным" для нее могло считаться только то хозяйство, которое сохраняет свою дееспособность в чрезвычайных условиях. Тяжелым, но предельно показательным экзаменом для двух типов хозяйства - трудового крестьянского и частного - стала Первая мировая война. К концу 1916 г. в армию было мобилизовано 14 млн. человек, село в разных местах потеряло от трети до половины рабочей силы. Как же ответило на эти трудности хозяйство - крестьянское и буржуазное? По всей России к 1915 г. посевная площадь крестьян под хлеба выросла на 20%, а в частновладельческих хозяйствах уменьшилась на 50%. В 1916 г. у частников вообще осталась лишь четверть тех посевов, что были до войны. В трудных условиях крестьянское хозяйство оказалось несравненно более жизнеспособным.
  А вот вывод раздела "Сельское хозяйство" справочного труда "Народное хозяйство в 1916 г.": "Во всей продовольственной вакханалии за военный период всего больше вытерпел крестьянин. Он сдавал по твердым ценам. Кулак еще умел обходить твердые цены. Землевладельцы же неуклонно выдерживали до хороших вольных цен. Вольные же цены в 3 раза превышали твердые в 1916 г. осенью". Таким образом, общинный крестьянин, трудом стариков и женщин увеличив посевы хлеба для России, еще и сдавал хлеб втрое дешевле, чем буржуазия.
  Сегодня, когда в целом индустриальная цивилизация переживает довольно тяжелый кризис, в развитых странах возник большой интерес к крестьянству. Запад крестьянство давно ликвидировал, превратил в фермерство - капиталистическое предприятие на земле. Но сейчас уже ясно: будущее, постиндустриальное сельское хозяйство - за крестьянством (конечно, снабженным достижениями лучшей науки). Только хозяйство, организованное по крестьянски, а не по фермерски, сможет накормить человечество и не разрушить среду обитания. Поэтому изучают крестьянство в Индии, Китае, Японии, Египте, остатки его в Испании. Но главная сокровищница крестьянской цивилизации - Россия.
  
  
  Укрепление общины как условие развития капитализма: взгляд из конца ХХ века
  
  Изучение стран "третьего мира", втянутых в капиталистическую систему в качестве ее периферии, привело к очень важным выводам. Они прямо относятся к нашей теме. Главный их смысл состоит в том, что в России, в отличие от Западной Европы, капитализм в сельском хозяйстве и в целом в стране не мог вытеснить общину. И не только не мог вытеснить и заменить ее, но даже нуждался в ее укреплении. Иными словами, чтобы в какой то части России мог возникнуть сектор современного капиталистического производства, другая часть должна была "отступить" к общине, претерпеть "архаизацию", стать более традиционной, нежели раньше. Образно говоря, капитализм не может существовать без более или менее крупной буферной "архаической" части, соками которой он питается.
  Глобализация капитализма, которая началась с XVI века, привела к тому, что эту "архаическую" часть Запад смог в значительной степени вынести за пределы метрополии, господствуя над архаическими укладами, находящимися в заморских территориях, - сначала в колониях, а потом в "третьем мире". Но Россия, не будучи колониальной империей, могла вести развитие капитализма только посредством архаизации части собственного общества. И прежде всего объектом этой архаизации стало крестьянство. Именно после реформы 1861 г., открывая простор для развития капитализма, само царское правительство укрепляет крестьянскую общину. И это вовсе не стратегическая ошибка, иначе и быть не могло.
  В своем труде "Развитие капитализма в России" Ленин делает вслед за Марксом ошибку относительно прогрессивной роли капитализма в целом, в рамках всей системы "центр периферия". Создавая в колониях анклавы современного производства, господствующий извне капитализм метрополии обязательно производил "демодернизацию" остальной части производственной системы - даже уничтожая структуры местного капитализма. Это хорошо изучено на примере Египта и Индии.
  В очень важной книге "Теория формаций" (М., 1997) В.В.Крылов пишет о модернизации хозяйства на периферии ("зеленой революции"): "Уже здесь начинает обнаруживаться тот поразительный факт, что так называемые пережитки докапиталистических способов труда и натурального хозяйства далеко не во всем и не всегда являются просто не успевшими исчезнуть остатками доколониальных времен, а представляют собой нечто генерируемое и воспроизводимое в отсталом мире законами его современного развития. Разве не об этом свидетельствует превращение многих развивающихся стран в послевоенные годы из экспортеров продовольственных ресурсов в их чистых импортеров и усиление в них натурально хозяйственных тенденций?". Далее он пишет уже о влиянии современной глобализации на страны Латинской Америки: "Такого удивительного переплетения процессов, когда экономический прогресс сопровождается не сокращением сферы традиционного труда, но ее разбуханием, история еще не знала... Этот традиционный сектор, видимо, имеет тенденцию становиться таким унифицированным сектором бедности и допромышленных форм труда, с которым мы встречаемся во многих странах Латинской Америки".
  Даже столь архаический уклад, как рабство, в случае США генетически является вовсе не пережитком, а именно продуктом капиталистического развития. Всесторонне рассмотрев этот вопрос, В.В.Крылов заключает: "В отличие от метрополий, общества которых воплотили в самой своей структуре цивилизующие функции капитализма, общества зависимой от него периферии явились структурной материализацией его нереволюционизирующих общественный процесс консервативных тенденций".
  Россия в конце XIX и начале ХХ века была именно страной периферийного капитализма. А внутри нее крестьянство было как бы "внутренней колонией" - периферийной сферой собственных капиталистических укладов. Его необходимо было удержать в натуральном хозяйстве, чтобы оно, "самообеспечиваясь" при очень низком уровне потребления, добывало зерно и деньги, на которые можно было бы финансировать, например, строительство необходимых для капитализма железных дорог. Крестьяне были для капитализма той "природой", силы которой ничего не стоят для капиталиста.
  Именно там в России, где сильнее всего чувствовался пресс вестернизации и модернизации, особенно усиливались традиционалистские взгляды и настроения. В 1870 1900 гг. как раз в центральных губерниях России, где относительно быстро развивались товарно денежные отношения и отходные промыслы, крестьянство стремилось к укреплению общины и усилению в ней уравнительного начала. За эти годы в Московской губернии число уравнительных передельных (по едокам) общин увеличилось в 3 раза (до 77%), во Владимирской губ. в 5 раз (до 94%), в Саратовской в 41 раз (до 41%).
  В.В.Крылов пишет: "В перспективе капиталистический путь развития должен привести развивающиеся страны не к такому состоянию, когда капиталистические порядки, вытеснив прочие уклады, покроют собою все общество в целом, как это случилось в прошлом в нынешних эпицентрах капитала, но к такому, когда могучий по доле в национальной экономике, но незначительный по охвату населения капиталистический уклад окажется окруженным морем пауперизма, незанятости, бедности. Такого взаимодействия капиталистического уклада с докапиталистическими и таких его результатов европейская история в прошлом не знала. Это специфический продукт капиталоемкого, позднего, перезрелого капитализма". По данным ФАО в теневом ("неформальном") секторе экономики стран Африки южнее Сахары занято примерно 60% всей рабочей силы, из них 2/3 - в торговле. На путь архаизации такого типа толкнули и Россию сегодня, в то время как в начале ХХ века архаизация ограничивалась лишь укреплением структур традиционного общества очень развитой аграрной цивилизации.
  Уже Маркс, до того как он стал работать именно ради создания теории современного капитализма как основы революционной идеологии западного пролетариата, уделил много внимания историческим различиям развития различных видов общины - городской античной и деревенской варварской. Это, кстати, были исследования, опровергающие саму идею последовательной смены формаций. Но сегодня принципиальное отличие развития капитализма на Западе и в периферийных обществах изучено достаточно подробно. В.В.Крылов констатирует важную вещь, которая объясняет закономерный характер сохранения и укрепления крестьянской общины в России: "Одно дело, когда частная капиталистическая собственность приходит на смену тоже частной, но мелкокрестьянской собственности, как это было в европейских странах; иное дело, когда частная капиталистическая собственность идет на смену общинным порядкам, как это было в пореформенной России и как это еще более ярко выражено ныне в странах Африки".
  
  
  О превращении крестьян в пролетариат и буржуазию
  
  В труде "Развитие капитализма в России" Ленин делает радикальный вывод: "Доброму народнику и в голову не приходило, что, покуда сочинялись и опровергались всяческие проекты, капитализм шел своим путем и общинная деревня превращалась и превратилась в деревню мелких аграриев".
  Ленин признает, что здесь его могут упрекнуть в том, что он забегает вперед. Но он считает, что лучше забежать вперед, чем отстать. С этим нельзя согласиться: речь шла о борьбе двух противоположных тенденций - развитии капитализма и сопротивлении ему. Значит, проблема была не в забегании или отставании, а в том, чтобы "взвесить" силу обеих тенденций.
  Важнейший довод в пользу вывода об исчезновении общины - изменение классового строя деревни. Ленин пишет: "Старое крестьянство не только "дифференцируется", оно совершенно разрушается, перестает существовать, вытесняемое совершенно новыми типами сельского населения, - типами, которые являются базисом общества с господствующим товарным хозяйством и капиталистическим производством. Эти типы - сельская буржуазия (преимущественно мелкая) и сельский пролетариат, класс товаропроизводителей в земледелии и класс сельскохозяйственных наемных рабочих" (с. 166). В другом месте сказано: "крестьянство с громадной быстротой раскалывается..." Далее Ленин дает оценку: "К представителям сельского пролетариата должно отнести не менее половины всего числа крестьянских дворов, т.е. всех безлошадных и большую часть однолошадных крестьян" (с. 170).
  Отнесение к пролетариату однолошадных крестьян, явно ведущих свое хозяйство, подтверждается тем, что "мелкие крестьяне понижают свои потребности ниже уровня потребностей наемных рабочих и надрываются над работой несравненно сильнее, чем эти последние". Это - критерий, далекий от политэкономии, и мы к нему еще вернемся.
  Первый довод в пользу того, что "крестьянство перестает существовать" - высокая, по мнению Ленина, товарность хозяйства, вовлеченность его в рынок. Крестьянство, по утверждению Ленина, "находится уже в полной зависимости от рынка, от власти денег". Здесь, как и во многих других местах, Ленин допускает явные преувеличения, которые никак не подтверждаются его же данными: "полная зависимость от рынка"! Из приведенных семейных бюджетов следует, что личное потребление крестьян, включая пищу, покрывалось за счет покупных продуктов и вещей не более чем на треть. Это в среднем, по всем категориям крестьян. Такую зависимость никак не назовешь полной. К тому же "рыночность" во многом была мнимой. Чтобы осенью заплатить подати, крестьяне были вынуждены дешево продавать хлеб, а весной покупать его уже дороже. Это дает видимое завышение "товарности", и экономисты народники его вычитают, считая товарным только тот продукт, который не возвращается к производителю. Ленин такой поправки не делает.
  Это явление "вынужденной товарности" натурального хозяйства довольно хорошо изучено в последние десятилетия на периферии капиталистической системы, в крестьянских странах "третьего мира". Подробно это изложено в книге В.В.Крылова "Теория формаций". В главе о натуральном хозяйстве сказано: "Чисто статистическими методами было рассчитано, что докапиталистические способы труда и натуральная замкнутость хозяйства прочно удерживаются в условиях, когда производство на душу населения не превышает 200 250 долл. Только внеэкономические, рентальные, налоговые и тому подобные меры позволяют в этих условиях увеличивать товарный выход продукции, часто за счет личного потребления самих производителей". Именно это и наблюдалось в России, где подати и платежи у крестьян превышали возможный доход от хозяйства.
  Что же касается закупок крестьян на рынке, то В.В.Крылов пишет: "Исследование структуры крестьянских хозяйств в Индии и других отсталых странах, проведенное В.Г.Растянниковым, показало, что значительная часть покупаемых крестьянами продуктов идет на их личное потребление, а не на воспроизводственные нужды их хозяйств. Натуральность хозяйств по роли в них природных факторов труда оказалась значительно большей, нежели об этом можно было судить по размерам крестьянских покупок и продаж. Это позволило автору сделать вывод об имевшей место в нашей литературе переоценке степени развитости как мелкотоварных, так и капиталистических отношений в деревне развивающихся стран". Таким образом, сами по себе покупки крестьян на рынке ничего еще не говорили об уровне товарности их производства. Тем более об этом не говорят их продажи. "Рынок, - пишет В.Г.Растянников об Индии - непомерно "вздувался" за счет продукта, отчуждаемого в форме натуральной земельной ренты и прочих неоплачиваемых изъятий в натуре, обращавшихся в меновую стоимость и навсегда уходивших из сектора сельскохозяйственных производителей".
  В.В.Крылов высказывается совершенно определенно: "Не вызывает никакого сомнения, что значительные слои крестьянства, тесно связанные с натуральными формами производства и отрезанные от прямых связей с рынком посредством "таких твердо установленных платежей, как налоги, земельная рента и т.д." [Маркс], не могут быть отнесены к категории мелких буржуа. Они являются агентами не мелкотоварного уклада, но скорее феодального, общинно племенного и т.п.".
  Более того, даже работа крестьянина на капиталистический рынок еще не говорит о том, что и само его хозяйство является капиталистическим. Это на материале русской деревни доказывал А.В.Чаянов, а за последние десятилетия установлено исследованием крестьянства в развивающихся странах. Но об этом писал уже и сам Маркс. Сейчас крестьянство "третьего мира" во многом работает на закупочные центры частных корпораций или государства с фиксированной ценой. Это - типичная "работа на заказ", а не на свободный рынок. Маркс писал: "Работа на заказ , т.е. соответствие предложения предшествующему спросу, как общее или преобладающее положение не соответствует крупной промышленности и никоим образом не вытекает как условие [процесса производства] из природы капитала". Но русский крестьянин в начале ХХ века именно преобладающим образом работал на закупочные центры. Он не был сам агентом капиталистического рынка. Впоследствии сам Ленин уточнил: "Товарное производство есть работа на неизвестный и свободный рынок".
  В свете того, что сейчас известно о взаимодействии капитализма метрополий с периферией, становится более понятным, почему Ленин в 90 е годы считал, что в сельском хозяйстве России растет товарность и укрепляются капиталистические отношения, а через десять лет во многом изменил это представление. Вторжение западного финансового капитала и развитие капитализма в городе (как "метрополии" российского капитализма) после 1900 г. привело к сужению свободного рынка для крестьянства. Это было такое же "отступление от капитализма", какое наблюдалось ранее в Ирландии или Индии, а в наше время наблюдается в "третьем мире".
  Подробно фактическая сторона дела изложена в книге видного экономиста аграрника П.Лященко "Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства" (М., 1927). Он объясняет, что до конца 90 х годов XIX века основная масса зерна отправлялась на внутренний рынок, тесно связанный с мукомольной промышленностью. Это был в большой мере капиталистический рынок - децентрализованный, подвижный, с большим числом мелких агентов. Зерно у крестьян скупали кулаки, базарные скупщики и приказчики мукомолов. В начале ХХ века произошла быстрая переориентация зернового рынка на экспорт.
  П.Лященко пишет: "Иностранный капитал шел в Россию в виде финансового капитала банков для обоснования здесь промышленных предприятий, но тот же иностранный банковый капитал захватывал и все отрасли нашей торговли, в особенности сельскохозяйственными продуктами... Он начинает приливать в хлебную торговлю и руководить ею, или непосредственно основывая у нас свои экспортные ссыпки, конторы (как, например, конторы французской фирмы Дрейфус, немецкой Нейфельд, массы греческих, отчасти итальянских и др.) и специальные экспортные общества, или субсидируя и кредитуя те же операции через сложную систему кредита, находившуюся также в руках иностранного капитала...
  Но вследствие особых условий банковских покупок - прежде всего полной зависимости всей нашей банковской системы от иностранного капитала - положительных для народного хозяйства сторон в этом приливе крупного капитала к хлебной торговле было мало... Ни за качеством хлеба, ни за его чистотой, ни за другими условиями покупки и сдачи ни банк, ни его подставной клиент скупщик не следили и ответственности за все это банк не принимал. При сосредоточении в руках банка (в портах или на крупных потребительных рынках) больших партий он, однако, не заботился ни об очистке зерна, ни об улучшении его качества, ни о правильности хранения: он должен был спешить с его продажей, часто влияя таким образом на понижение цен...
  Таким образом "частный" банковский капитал не менее как на три четверти обслуживал финансирование нашей хлебной торговли. При этом главными частными банками, принимавшими наиболее широкое участие в хлеботорговых вообще и хлебоэкспортных операциях, были: Азовско Донской, Международный, Петербургский частный коммерческий, Северный, Русско азиатский, - работавшие преимущественно французскими капиталами, и Русский для внешней торговли и Петербургский учетный - немецкими".
  Подробный анализ роли иностранных банков на сельскохозяйственном рынке России вообще интересен. Но здесь для нас важен тот факт, что это был уже совсем иной рынок, нежели десять лет назад, когда он был рассеян по всей стране и обслуживал ее потребности. Теперь его механизм для крестьянина стал напоминать механизм государственных поставок, к которому мы привыкли в колхозах. Крестьянин выполнял договор поставки определенной банковской конторе, закупавшей зерно у целых губерний. Это тот самый тип поставок, который изучен сегодня в развивающихся странах и который уже Маркс не относил к поставкам на капиталистический рынок. Иными словами, товарность производства российского крестьянства стала "менее капиталистической", менее рыночной, как сказали бы сегодня. Здесь проявилась общая закономерность - развитие капитализма в метрополии укрепляет некапиталистические уклады на периферии.
  Таким образом, само по себе увеличение объема продаж продукции крестьянами на рынке еще не говорит о том, что их хозяйство становится капиталистическим. Другое дело - расходы богатых крестьян на хозяйство (покупка скота, лошади, инвентаря). У основной массы крестьян денежные доходы и расходы составляют около 45% от валовых. Но сам факт больших расходов (да и больших ли - 102 рубля в год на хозяйство у крестьян с 3 лошадьми, из них 50 рублей - на аренду земли у помещика) вовсе не говорит о том, что в России произошел перелом. Тут нужно посмотреть длинный временной ряд - а сколько покупали крестьяне тридцать лет назад?
  Но главное в том, что крестьянское хозяйство может быть вполне рыночным - и в то же время не капиталистическим. Этого не мог знать Маркс, потому что в Англии уже не было крестьян. Производство продукта на рынок - признак необходимый, но не достаточный. Это подробно объясняет А.В.Чаянов, и давайте сделаем усилие и вникнем хотя бы в его выводы:
  "Экономическая теория современного капиталистического общества представляет собой сложную систему неразрывно связанных между собой категорий (цена, капитал, заработная плата, процент на капитал, земельная рента), которые взаимно детерминируются и находятся в функциональной зависимости друг от друга. И если какое либо звено из этой системы выпадает, то рушится все здание, ибо в отсутствие хотя бы одной из таких экономических категорий все прочие теряют присущий им смысл и содержание и не поддаются более даже количественному определению...
  Такая же катастрофа ожидает обычную теоретическую систему, если из нее выпадает какая либо иная категория, к примеру, категория заработной платы. И даже если из всех возможных народнохозяйственных систем, которым эта категория чужда, мы сделаем объектом анализа ту, в которой во всей полноте представлены меновые отношения и кредит, а, следовательно, категории цены и капитала, например, систему крестьянских и ремесленных семейных хозяйств, связанных меновыми и денежными отношениями, то даже и в этом случае мы легко сможем убедиться в том, что структура такого хозяйства лежит вне рамок привычной системы политэкономических понятий, характерных для капиталистического общества".
  А.В.Чаянов поднимал вопрос универсальной значимости - на том же уровне, что и Маркс. Он писал: "Одними только категориями капиталистического экономического строя нам в нашем экономическом мышлении не обойтись хотя бы уже по той причине, что обширная область хозяйственной жизни, а именно аграрная сфера производства, в ее большей части строится не на капиталистических, а на совершенно иных, безнаемных основах семейного хозяйства, для которого характерны совершенно иные мотивы хозяйственной деятельности, а также специфическое понятие рентабельности. Известно, что для большей части крестьянских хозяйств России, Китая, Индии и большинства неевропейских и даже многих европейских государств чужды категории наемного труда и заработной платы. Уже поверхностный теоретический анализ хозяйственной структуры убеждает нас в том, что свойственные крестьянскому хозяйству экономические феномены не всегда вмещаются в рамки классической политэкономической или смыкающейся с ней теории".
  Эту работу он заканчивает такой мыслью: "Ныне, когда наш мир постепенно перестает быть миром лишь европейским и когда Азия и Африка с их своеобычными экономическими формациями вступают в круг нашей жизни и культуры, мы вынуждены ориентировать наши теоретические интересы на проблемы некапиталистических экономических систем".
  Когда читаешь А.В.Чаянова, то кажется, что он был в отчаянии: говорил он ясно, данные имел надежные, считался самым видным экономистом аграрником. Но главные вещи, которые он говорил, просто не замечались, они шли как бы параллельно принятой "теоретической системе", которая на деле "терпела катастрофу". Да, крестьянин выходит на рынок, но если внутри его производственной ячейки нет категории зарплаты, то и смысл рынка совсем иной, нежели при капитализме. Почитаем Ветхий Завет - там меновые отношения тоже представлены в полной мере, но нет же главы "Развитие капитализма в Иудее".
  Чем доказывает Ленин возникновение из крестьян двух антагонистических классов - буржуазии и пролетариата? На мой взгляд, доказательства нет, поскольку даже не введены определения. Образ классов возникает как бы сам собой, из общих соображений. Вскользь Ленин замечает, что "исследователи признают пролетариатом не только безлошадных, но и однолошадных крестьян". Мало ли что признают "исследователи", они явно используют термин "пролетарий" как метафору. Кстати, метафора эта очень многообразна. Так, А.Тойнби писал: "Пролетарий - это скорее состояние души, чем нечто обусловленное чисто внешними обстоятельствами. Истинным признаком пролетария является не бедность и не низкое происхождение, а постоянное чувство неудовлетворенности, подогреваемое отсутствием законно унаследованного места в обществе и отторжением от своей общины".
  Как довод Ленин приводит данные о том, что безлошадные и однолошадные крестьяне наряду с ведением своего хозяйства батрачат, а наем батраков - это "превращение в товар рабочей силы, продаваемой несостоятельным крестьянством". Вывод, на мой взгляд, неубедительный - не всякий наем есть превращение рабочей силы в товар. Неужели стоимость рабочей силы Балды была, по Марксу, три щелчка в лоб? В батраки (феты) нанимались свободные греки еще в древних Афинах, о них достаточно писал в "Политии" Аристотель. Можно ли считать Афины капиталистическим обществом?
  Сам Маркс неоднократно останавливался на том факте, что далеко не всякий наемный труд отвечает капиталистическим производственным отношениям. В очень многих случаях наем, по его выражению, есть "отношение простого обращения" - обмен одной потребительной стоимости на другую. Живой труд как услуга обменивается на жизненные средства в их денежной или натуральной форме. Именно так и нанимались батраки в России. Даже широкое развитие найма батраков еще не означает возникновения капитализма. Об этом почти прямо писал Маркс: "Обмен овеществленного труда на живой труд еще не конституирует ни капитала на одной стороне, ни наемного труда - на другой. Весь класс так называемых слуг, начиная с чистильщика сапог и кончая королем, относится к этой категории. Сюда же относится и свободный поденщик, которого мы спорадически встречаем повсюду, где либо азиатская община, либо западная община, состоящая из свободных собственников земли, распадается на отдельные элементы."
  Капиталистических отношений не возникает независимо от того, участвуют ли в этом обмене деньги. Маркс это объясняет так: "Обмен денег как дохода , как всего лишь средства обращения, на живой труд никак не может превратить деньги в капитал, а следовательно, никак не может превратить труд в наемный труд в экономическом смысле". В.В.Крылов заключает: "Марксов метод определения укладной природы наемного труда служит предостережением против поспешного отнесения всякого продающего свою рабочую силу работника к категории капиталистически эксплуатируемого рабочего".
  Кроме того, в немалой мере противореча своему выводу, Ленин показывает, что значительная доля наемного труда оплачивалась через "натуральный обмен" - отработками. Бедняк или середняк отрабатывал долг, ссуду семян и инвентаря, аренду земли у помещика или кулака - работал на его земле со своей лошадью. Это - не капитализм, что и признает Ленин. Но отработки вместо денежного расчета преобладали в русских губерниях! Значит, далеко еще было до "полной зависимости от денег" и полного "превращения рабочей силы в товар".
  В книге Ленина приведено много данных о расслоении крестьян по величине хозяйства. Это принималось им за свидетельство того, что крестьянство разделилось на два класса - сельскую буржуазию с крупными хозяйствами и бедноту, которая превращалась в пролетариат. Но данные, которые привел Ленин, представляли собой "моментальную фотографию". Никаких выводов из нее сделать было нельзя, потому что известно было, что в русской общине наблюдалось интенсивное движение, с гибкой арендой, а часто и переделом земли ("передельная община"). Что же показали длительные (в течение 30 лет) наблюдения за одной и той же выборкой крестьянских дворов? Такие наблюдения велись в России с 1882 по 1911 г., и данные их приводит А.В.Чаянов. Из них видны два процесса, которые полностью противоречат выводу Ленина.
  Во первых, группа "буржуазии" - крупные дворы, которые засевают более 12 дес., - очень неустойчива. Она непрерывно распадается за счет деления выросших семей и перехода "осколков" в низшие категории - "обратно к крестьянам". За 30 лет из дворов этой категории не разделилось только 33,6%. Из разделившихся 84,6% уменьшили посевную площадь. Более того, 58% тех дворов, что за это время не разделились, также уменьшили свои посевы. Напротив, малосеющие группы, особенно "пролетариат", в массе своей увеличили посевную площадь - 71,6% из неделившихся дворов и 72,8% из делившихся.
  А.В.Чаянов пишет: "Малосеющая группа проявляет гигантскую силу роста и почти 3/4 своих хозяйств перебрасывает за 30 лет в более высокие посевные группы, с другой стороны, обе многосеющие в 1882 г. группы дают ярко выраженную картину ослабления и распада". Ясно, что это никак не согласуется с расслоением на классы. Классы - устойчивые группы, основанные на библейском принципе "У бедного отнимется, у богатого прибудется". Иными словами, трудно бедняку попасть в класс буржуазии, но те, кто в него попал, удерживаются в нем силой приведенного выше принципа. В крестьянстве же мы видим нечто совершенно противоположное.
  Ленин тщательно удаляет из рассуждений фактор культуры, лирику. Но превращение рабочей силы в товар, т.е. обезличенную меновую стоимость, - огромное изменение именно в культуре, в антропологии, в представлении о человеке. Это прекрасно видно из приведенного Лениным рассказа о том, как эксплуатируют батраков немцы колонисты - "оттого по истощенному виду так легко узнать работавших у немцев колонистов" (с. 241). А у русских крестьян при переписях записывали батраков как членов семьи, что внесло немало путаницы (думаю, и в бюджеты дворов, которые использовал Ленин). Потому что, по мнению крестьян, все, кто питается из одного котла, - члены семьи. Член семьи - не товар, а нечто иное.
  Кстати, А.В.Чаянов категорически отказывается от свойственного народникам "культурологического" подхода и говорит только о жестокой экономической действительности. Он отвергает "сладенькое живописание российского крестьянства наподобие благонравных пейзан, всем довольных и живущих, как птицы небесные. Мы сами такого представления не имеем и склонны полагать, что каждый крестьянин не отказался бы ни от хорошего ростбифа, ни от граммофона, ни даже от пакета акций "Ойл Шелл Компани", если бы к тому представился случай. К сожалению, в массе такого случая не представляется, и каждая копейка достается крестьянской семье тяжелым напряженным трудом. А в этих обстоятельствах ей приходится отказываться не только от акций и граммофона, но подчас и от говядины".
  Ленин придает очень большое значение имущественному расслоению крестьянства как показателю его разделения на пролетариат и буржуазию. Однако данные, которыми он сам пользуется (бюджеты дворов по губерниям), большого расслоения по этому признаку не показывают. "Буржуазия", по классификации Ленина, - это крестьяне, которые ведут большое хозяйство и имеют большие дворы (в среднем 16 душ, из них 3,2 работника). Если же разделить имущество на душу, разрыв не так велик - даже в числе лошадей. У однолошадных - 0,2 лошади на члена семьи, у самых богатых - 0,3. В личном потреблении разрыв еще меньше. Посудите сами: у беднейших крестьян (безлошадных) расходы на личное потребление (без пищи) составляли 4,3 рубля в год на душу; у самых богатых (пять лошадей и больше) - 5,2 рубля. Разрыв заметен, но так ли уж велик?
  Особое значение Ленин придает питанию как показателю жизненного уровня, здесь "наиболее резкое отличие бюджетов хозяина и рабочего". Действительно, буржуазия и пролетариат различаются как классы не только отношением собственности, но и культурой - образом жизни. И здесь тип питания есть один из главных признаков. Но таково ли было это отличие у разных групп крестьянства, чтобы, как это сделал Ленин, выделять курсивом слова "хозяин " и "рабочий " - указывая тем самым на их классовое различие?
  У безлошадных расходы на пищу 15 руб. на члена семьи, у "пятилошадных" - 28 руб. Кажется, разрыв велик, но дальнейшие данные объясняют этот разрыв. Практически все безлошадные семьи, по данным Ленина, в среднем выделяют для работы по найму 1 батрака (то муж, то поденно жена, то дети). Батрак питается у хозяина . По данным для Орловской губ., пропитание батрака обходилось хозяину в среднем в 40,5 руб. в год (у Ленина приведен подробный рацион батрака). Очевидно, что эти деньги надо присовокупить к бюджету безлошадной семьи, членом которой является батрак. Если так, то выходит, что у "пролетария" на члена семьи расходуется на еду 25,4 руб., а у "буржуя" 28 руб. Строго говоря, следовало бы расходы на батрака вычесть из бюджета семьи хозяина, если он при переписи записал батрака членом своей семьи, тогда разрыв еще больше снизится - но мы этого делать не будем, нет точных данных о том, какая часть крестьян записывала батраков как членов семьи.
  Из данных, приведенных Лениным (если брать не "двор", а расходы на душу), расслоения крестьян на классы по этому признаку не наблюдается. Да и Толстой отметил: "В том дворе, в котором мне в первом показали хлеб с лебедой, на задворках молотила своя молотилка на четырех своих лошадях,... а хлеб с лебедой ела вся семья в 12 душ... "Мука дорогая, а на этих пострелят разве наготовишься! Едят люди с лебедой, а мы что ж за господа такие!".
  В целом, можно сказать, что в конце века, когда писалась книга Ленина, расслоение крестьянства по имущественному уровню и по образу жизни не привело к его разделению на два класса - пролетариат и буржуазию . Сами крестьяне делили себя на "сознательных" - работящих, непьющих, политически активных, - и "хулиганов". Разницу между ними они объясняли как отличие крестьян в заплатанной одежде от крестьян в дырявой одежде.
  Крестьянство осталось как "класс в себе". И, неожиданно оно выступило как "класс для себя" в революции 1905 1907 гг. В ходе ее рухнула вся концепция "сельской буржуазии и сельского пролетариата". Активность в революции проявили середняки и богатые крестьяне, батраки ("пролетариат") были наиболее пассивны. Т.Шанин пишет: "Середняки, в соответствии с точным определением этого слова, были решающей силой в российском селе и большинства в его общинах. Безземельные и "бобыли" не имели достаточного веса в деревнях и не могли оказать в одиночку длительного сопротивления в сельской борьбе. Восстание совершалось не маргиналами, а теми, кто отказывался превращаться в таковых. Сила общинного схода была такой, что наиболее богатые обычно не могли удержать контроль над этими общинами. Что касается кулаков в сельской местности России, по крайней мере в крестьянском значении этого термина, они были не обязательно самыми богатыми хозяевами или работодателями, но "не совсем крестьянами", стоящими в стороне от общин или против них. Наиболее близким крестьянским синонимом термину "кулак" был в действительности "мироед" - "тот, кто пожирает общину"..." (с. 277).
  Центром организации революционных выступлений была община - деревенский или волостной сход. Уровень организации, высокая дисциплина и, можно сказать, "культура" революции поразили всех политиков и напугали правительство гораздо больше, чем эксцессы. Мы, к нашему буквально горю, очень мало знаем об этой революции, потому что она пошла совершенно "неправильно". Мы, например, слышали о Совете в Иваново Вознесенске, который пассивно просуществовал два месяца, но ничего не знаем о сотне крестьянских советских республик, которые по полгода обладали полнотой власти в обширных зонах. История Советской России началась в деревне в 1905 г.
  В ходе революции практически не было конфликтов между бедняками и богатыми крестьянами. Те, кого Ленин называл "сельской буржуазией", были организаторами большой "петиционной кампании" - в Крестьянский Союз и в Государственную Думу. Изучено около 1500 таких петиций, и в 100% из них - требование отмены частной собственности на землю. После этого вопрос о том, являются ли богатые крестьяне буржуазией и стало ли общинное крестьянство оплотом капитализма, можно было считать закрытым.
  
  
  Трудности понимания крестьянского хозяйства: взгляд А.В.Чаянова
  
  Выше говорилось о том, что жесткая парадигма - способ видения явлений определенного класса - является фильтром, через который многих сторон деятельности просто не видно. Политэкономия как теория капиталистического хозяйства заставляла подгонять любые хозяйственные явления под свои категории и понятия. А.В.Чаянов в 1924 г. опубликовал на немецком языке работу "К вопросу теории некапиталистических систем хозяйства", в которой сделал попытку построить "метатеорию" многоукладных экономических систем. Прежде всего, для нас важна его мысль о том, что не все реально существующие и даже важнейшие производственные уклады можно описать в категориях классической политической экономии. Он писал в этой работе: "В современной политической экономии стало обычным мыслить все экономические явления исключительно в категориях капиталистического хозяйственного уклада. Основы нашей теории - учение об абсолютной земельной ренте, капитале, цене, а также прочие народнохозяйственные категории - сформулированы лишь в приложении к экономическому укладу, который зиждется на наемном труде и ставит своей задачей получение максимального чистого дохода ...".
  В специальной главе А.В.Чаянов разбирает категорию капитала , как она проявляется в трудовом хозяйстве, и считает эту проблему самой важной для его исследования: "Развивая теорию крестьянского хозяйства как хозяйства, в корне отличного по своей природе от хозяйства капиталистического, мы можем считать свою задачу выполненной только тогда, когда окажемся в состоянии вполне отчетливо установить, что капитал как таковой в трудовом хозяйстве подчиняется иным законам кругообращения и играет иную роль в сложении хозяйства, чем на капиталистических предприятиях". Строго говоря, именно в том, как функционирует капитал, следовало искать критерий отнесения хозяйств к категории капиталистических, а отнюдь не в том, сколько продукта крестьянин выносит на рынок.
  Во введении к своей главной работе "Теория крестьянского хозяйства" (1923) А.В.Чаянов объяснял, что все учение о трудовом хозяйстве, которое он представлял, складывалось из двух больших направлений - из накопления огромного эмпирического материала и индуктивных выводов и из "установления, также эмпирически, целого ряда фактов и зависимостей, которые не укладывались в рамки обычного представления об основах организации частнохозяйственного предприятия и требовали какого либо специального толкования. Эти специальные объяснения и толкования, даваемые вначале в каждом конкретном случае отдельно, внесли в обычную теорию частнохозяйственного предприятия такое количество осложняющих элементов, что в конце концов оказалось более удобно обобщить их и построить особую теорию трудового семейного предприятия, несколько отличающегося по природе своей мотивации от предприятия, организованного на наемном труде".
  Такая постановка вопроса всегда сопряжена с болезненным кризисом и конфликтами в науке, на разрыв с общепринятыми взглядами идут лишь тогда, когда накапливается слишком много фактов и случаев, которые не втискиваются в господствующую модель. А.В.Чаянов не скрывает, что им был сделан сознательный выбор. Он пишет: "Как видно из нашего попутного анализа, все эти случаи могут быть истолкованы при помощи категорий капиталистического хозяйства, построенного на наемном труде. Для этого, однако, приходится создавать весьма сомнительную концепцию, объединяющую в лице крестьянина и предпринимателя капиталиста, и эксплуатируемого им рабочего, впадающего в хроническую безработицу и заставляющего своего хозяина во имя своих рабочих интересов переламывать свое хозяйство и поступать предпринимательски невыгодно. Возможно, что эта фикция в интересах монизма экономического мышления и должна быть сохранена, как указывал, например, проф. А.Вебер во время нашего с ним личного разговора по поводу немецкого издания этой книги. Однако нам лично она кажется слишком натянутой и искусственной и к тому же практически скорее запутывающей наблюдающиеся факты, чем поясняющей их".
  Отметим важную проблему, которая встала при изучении трудового хозяйства, действующего в рамках господствующего капиталистического способа производства. Именно эта проблема в 1899 г. затруднила Ленину анализ крестьянского хозяйства в России. Ее теоретическое понимание пришло намного позднее. Во многих местах А.В.Чаянов подчеркивает тот факт, что семейное трудовое хозяйство, обладая особенным и устойчивым внутренним укладом, во внешней среде приспосабливается к господствующим экономическим отношениям, так что его внутренний ("субъективный") уклад вообще не виден при поверхностном взгляде. Он пишет: "Всякого рода субъективные оценки и равновесия, проанализированные нами как таковые , из недр семейного хозяйства на поверхность не покажутся, и вовне оно будет представлено такими же объективными величинами, как и всякое иное".
  Таким образом, А.В.Чаянов утверждает, что принятые в политэкономии типы научной абстракции и эконометрический подход не позволяют понять природу крестьянского двора - в своих внешних проявлениях он подлаживается под господствующие рыночные формы. А.В.Чаянов высказывает такое методологическое положение: "Мы только тогда поймем до конца основы и природу крестьянского хозяйства, когда превратим его в наших построениях из объекта наблюдения в субъект, творящий свое бытие, и постараемся уяснить себе те внутренние соображения и причины, по которым слагает оно организационный план своего производства и осуществляет его в жизни".
  Здесь - источник столкновения А.В.Чаянова не только с марксистами, но и с современными ему буржуазными западными экономистами, которые склонялись к рассмотрению трудового хозяйства как разновидности капиталистического. А.В.Чаянов замечает: "К.Риттер, отмечая в своей рецензии на мою книгу те же моменты, как и проф. А.Скальвайт, указывает на неправильность моей терминологии и говорит, что даже чистые семейные хозяйства , поскольку они становятся товаропроизводителями, сбывают свои продукты на капиталистический рынок и подчиняются влиянию его цен, должны именоваться хозяйствами капиталистическими, так как они составляют собой часть капиталистической народнохозяйственной системы".
  Из своего анализа взаимодействия трудового хозяйства с внешней экономической средой А.В.Чаянов делает важный для нашей темы вывод: хозяйства такого типа сохраняют свою внутреннюю природу в самых разных народнохозяйственных системах, но в то же время они в своих внешних проявлениях приспосабливаются к среде по типу "мимикрии", так что возникает соблазн и их внутреннюю природу трактовать в категориях макросистемы, хотя эти категории неадекватны внутреннему укладу предприятия и затрудняют ее понимание.
  А.В.Чаянов признавал, что работа по выявлению природы укладов, внешне приспособившихся к господствующей системе (как, например, крестьянского хозяйства), еще далеко не завершена, поскольку их субъекты далеки от самопознания: "Подобно тому, как мольеровский Журден сорок лет говорил прозой, сам не подозревая этого, наш крестьянин сотни лет ведет свое хозяйство по определенным объективно существующим планам, быть может, субъективно не вполне осознавая их".
  Огромное отличие Германии и Швейцарии, с учеными которых вел спор А.В.Чаянов, от России состояла в том, что на Западе крестьянское хозяйство было замаскировано очень глубоко, поскольку капитализм там господствовал почти полностью, а на селе в очень большой степени (крестьянин был вытеснен фермером). В России же крестьянство составляло 85% населения, а на селе определяло хозяйственную жизнь почти абсолютно. Поэтому А.В.Чаянову и другим экономистам его направления было гораздо легче разглядеть сущность крестьянского двора как "субъекта" хозяйства, нежели на Западе.
  
  Глава 2. О характере русской революции
  
  
  Капитализм и крестьянство: взгляд классического и современного марксизма
  
  И в момент написания "Развития капитализма в России", и даже в первый период после революции 1905 1907 гг. Ленин следовал евроцентристскому тезису о неизбежности прохождения России через господство капиталистической формации. Отсюда вытекало, что и назревающая русская революция, смысл которой виделся в расчистке площадки для прогрессивной формации, должна быть революцией буржуазной9.
  В статье "Аграрный вопрос и силы революции" (1907) Ленин писал: "Все с. д. убеждены в том, что наша революция по содержанию происходящего общественно экономического переворота буржуазная. Это значит, что переворот происходит на почве капиталистических отношений производства и что результатом переворота неизбежно станет дальнейшее развитие именно этих отношений производства (Соч., т.15, с.204). Троцкий о революции 1905 г. сказал: "Наша революция убила нашу "самобытность". Она показала, что история не создала для нас исключительных законов".
  В предисловии ко второму изданию "Развития капитализма в России" (1908 г.) Ленин дает две альтернативы буржуазной революции: "На данной экономической основе русской революции объективно возможны две основные линии ее развития и исхода:
  Либо старое помещичье хозяйство... сохраняется, превращаясь медленно в чисто капиталистическое, "юнкерское" хозяйство... Весь аграрный строй государства становится капиталистическим, надолго сохраняя черты крепостнические... Либо старое помещичье хозяйство ломает революция... Весь аграрный строй становится капиталистическим, ибо разложение крестьянства идет тем быстрее, чем полнее уничтожены следы крепостничества".
  Таким образом, Ленин исходит из того постулата, который мы находим уже в предисловии к "Капиталу" Маркса, - капиталистический способ производства может охватить все пространство ("весь аграрный строй государства становится капиталистическим"). То есть, вся сельская Россия в принципе может стать капиталистической, и к этому направлена русская революция. И народники, и А.Н.Энгельгардт в своих "Письмах из деревни" старались показать, что это невозможно именно в принципе, а не из за умственной косности крестьянства. Для людей, воспитанных под сильным влиянием евроцентризма, их объяснения с сильным акцентом на "самобытность" России были неубедительны. Сегодня, на основании большого массива исследований "третьего мира", вовлеченного в мировую систему капитализма, мы видим, что капитализм по сути своей есть система кентавр .
  Возникновение капиталистического уклада с высоким уровнем производства неминуемо сопровождается усилением окружающей его "оболочки" из массы хозяйств, ведущих натуральное или полунатуральное хозяйство. Для капиталистического уклада симбиоз с этим "архаическим" хозяйственным пространством абсолютно необходим, он без него не может существовать. Это показал и опыт "зеленой революции" во многих азиатских странах - капиталистической модернизации подвергалась лишь небольшая часть хозяйств (в Индии - около 20%), а остальные сохранялись именно как общинно крестьянские.
  Россия в начале ХХ века могла обеспечить средствами для интенсивного хозяйства лишь кучку капиталистических хозяйств помещиков (на производство 20% товарного хлеба), но не более. Остальное - горбом крестьян. В 1910 г. в России в работе было 8 млн. деревянных сох, более 3 млн. деревянных плугов и 5,5 млн. железных плугов. Сравнивать эффективность разных элементов одной системы нельзя - соха дополняла плуг, а не воевала с ним. Можно даже предположить, что к концу XIX века те формы феодальной эксплуатации (отработки), которым посвящена значительная часть книги Ленина и о которых много писал А.Н.Энгельгардт, были уже не столько пережитками крепостничества, сколько продуктом симбиоза с капитализмом.
  Маркс писал, что в зависимых от капитализма обществах капитал регрессирует так, что "имеет место эксплуатация со стороны капитала без капиталистического способа производства". В целом, весь исходный тезис о том, что буржуазная революция в России привела бы к превращению всех крестьянских хозяйств в фермерские, принципиально ошибочен. При этом несущественно, имеет ли место такое "архаизирующее" воздействие капитализма при контакте с крестьянским хозяйством отечественных капиталистических укладов, как в России, или иноземных, как у англичан в Ирландии или Индии.
  Приведу здесь важные методологические положения В.В.Крылова, которые он сформулировал на основании изучения взаимодействия капитализма с традиционными укладами Африки, но вскользь говорил об их применимости и к России начала ХХ века. Прежде всего, он утверждает принципиальную несхожесть процессов разложения феодального общества с зарождением капитализма в Западной Европе и на периферии, где зрелый уже "внешний" капитализм сталкивается с общиной. Он пишет:
  "Особенность Тропической Африки состояла в том, что здесь мировому капитализму с момента установления его колониального господства противостояли традиционные порядки, среди которых преобладающее значение имели начавшие разлагаться общинные отношения...
  Исторический тип традиционных укладов, с самого начала противостоявших капитализму в его периферийных обществах, существеннейшим образом отличается от тех традиционных укладов, которые противостояли ему когда то в Европе. Подгонять все имеющие место в развивающихся странах традиционные отношения под "феодальную мерку", как это до сих пор делают некоторые западные и советские исследователи, значит игнорировать не только исторические различия в судьбах африканских и европейских народов в доколониальный период, но и существенное несходство зависимого капиталистического развития бывших колоний и капиталистического саморазвития метрополий".
  Смысл этих тезисов в том, что развитие капитализма в аграрной сфере и столкновение его с некапиталистическими укладами на Западе в XVII XVIII веках и, два века спустя, в России - принципиально разные процессы. Поэтому первое главное положение книги Ленина "Развитие капитализма в России", в котором постулируется именно схожесть этих процессов, является, видимо, ошибочным. Во всяком случае, оно не могло выдвигаться как постулат, а должно было предлагаться лишь как гипотеза. Если так, то неверен или необоснован был и прогноз исхода русской революции, которая якобы предопределяла выбор между двумя западными путями развития - "прусским" или "американским".
  Теперь о движущих силах революции. Главным противоречием, породившим русскую революцию, марксисты считали в то время сопротивление прогрессивному капитализму со стороны традиционных укладов (под ними понимались община, крепостничество - в общем, "азиатчина"). Исходом революции в любом случае будет "чисто капиталистическое" хозяйство. Трудящиеся заинтересованы лишь в том, чтобы это произошло быстрее, чтобы революция пошла по радикальному пути, по пути превращения крестьян в фермеров и рабочих ("американский путь").
  Сегодня мы имеем большой запас знаний о взаимодействии капитализма с общиной, полученного на материале множества конкретных ситуаций, структурно схожих именно в главной для нас коллизии. Из этого знания вытекает вывод о том, что представление о революции в России начала ХХ века, исходящее из идеи схожести процесса в России и на Западе, было внутренне противоречивым. И ошибка была одной и той же у Ленина и Столыпина. Она заключалась в том, что "азиатчина" уже была не только противником, но и продуктом капитализма. Капитализм был возможен в России только в симбиозе с этой "азиатчиной". Любая попытка уничтожить ее посредством буржуазной революции или реформы вела не к капитализму, а к уничтожению капитализма. Так, как хирургическое разделение сиамских близнецов означает их неминуемую смерть.
  При обсуждении этой особенности периферийного капитализма ценны такие суждения В.В.Крылова: "Сохранение и широкое распространение в африканской деревне традиционных отношений вообще, общинных в особенности, есть продукт еще и консервирующего прежние порядки воздействия капитализма.
  Даже там, где капитализм разрушал эти порядки, в "освободившемся" социально экономическом пространстве развивались не столько собственно капиталистические порядки, сколько такие докапиталистические укладные формы, с которыми в доколониальный период периферийные страны знакомы не были...
  Таким образом, в зависимых странах капиталистические отношения вырождаются, идут вспять, регрессируют в предшествующие им укладные формы. И это суть регрессивные формы самого капитала, такие докапиталистические уклады, которые исторически не предшествуют капитализму, но следуют после него, им же самим порождаются. Эти "псевдотрадиционные" или "неотрадиционные" укладные формы необходимо отличать от предшествующих капитализму действительно доколониальных местных укладов".
  К этим соображениям следовало бы только добавить, что здесь понятия "докапиталистические" формы и "регресс" являются лишь данью линейному представлению о ходе исторического процесса, свойственного истмату, за рамки которого принципиально не выходит В.В.Крылов. О тех же формах А.В.Чаянов, например, говорит "некапиталистические ". Взаимодействие капитализма с общиной на периферии вряд ли можно считать и "регрессом", поскольку это именно симбиоз, позволяющий капитализму эффективно эксплуатировать периферии, а периферии - выжить в условиях огромного по масштабам изъятия из нее ресурсов. На путях буржуазной революции выйти из этого порочного круга невозможно. И если уж революция начинается (хотя бы и под знаменем либерально буржуазной революции), она неминуемо в главном своем течении приобретает антибуржуазный характер.
  Вернемся к той трактовке русской революции, которая давалась марксистами в начале века. Прусский - или американский путь? Сбылись ли эти предвидения и оправданны ли были пожелания? Нет, предвидения не сбылись. Революция свершилась, а капиталистического хозяйства как господствующего уклада не сложилось ни в одном из ее течений. Тезис о том, что революция была буржуазной, не подтвердился практикой. Сегодня более убедительной надо считать теоретическую концепцию, которая представляет русскую революцию как начало мировой волны крестьянских войн, вызванных именно сопротивлением крестьянского традиционного общества против разрушающего воздействия капитализма (против "раскрестьянивания"). В колыбели капитализма, Западной Европе, этакие "антибуржуазные" революции (типа восстания крестьян Вандеи) потерпели поражение, а на периферии - победили или оказали огромное влияние на ход истории. Это революции в России, Китае, Мексике, Индонезии, Вьетнаме и Алжире.
  В развитых крестьянских цивилизациях те формы симбиоза с общиной, которые навязывались капитализмом, означали архаизацию крестьянского уклада и уже в прямом смысле регресс и разрушение. Община действительно была "стеснением". Но в то же время и капиталистическая модернизация, подобная той, что предложил Столыпин, была разрушительной и вела к пауперизации большой части крестьянства. Это была историческая ловушка, осознание которой оказывало на крестьян революционизирующее действие. Именно такое противоречие, принимающее характер порочного круга, когда любое его разрешение чревато катастрофой, и приводит к революциям. Так и получилось в России. Сама община превратилась в организатора сопротивления и борьбы. "Земля и воля!" - этот лозунг неожиданно стал знаменем русской крестьянской общины. Это оказалось полной неожиданностью и для помещиков, и для царского правительства, и даже для марксистов.
  Если так, то данный Лениным в "Развитии капитализма в России" диагноз и главного противоречия, и движущей силы, и альтернативных исходов революции был ошибочным. Он делает в книге важнейший вывод: "Строй экономических отношений в "общинной" деревне отнюдь не представляет из себя особого уклада, а обыкновенный мелкобуржуазный уклад... Русское общинное крестьянство - не антагонист капитализма, а, напротив, самая глубокая и самая прочная основа его".
  В рамках марксизма дать в то время иной диагноз было трудно. Взгляды же народников еще были в большой мере интуитивными и не могли конкурировать с марксизмом, который опирался на огромный опыт Запада.
  Сам же Маркс представлял русскую революцию совершенно не по марксистски. Он не только не считал ее буржуазной, но и задачу ее видел как раз в том, чтобы спасти крестьянскую общину. Он писал: "Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция. Впрочем, русское правительство делает все возможное, чтобы подготовить массы к такой катастрофе. Если революция произойдет в надлежащее время, если она сосредоточит все свои силы, чтобы обеспечить свободное развитие сельской общины, последняя вскоре станет элементом возрождения русского общества и элементом превосходства над странами, которые находятся под ярмом капиталистического строя". Этот тезис никак не вяжется с главными утверждениями и пафосом книги Ленина.
  В дальнейшем не только сам Маркс, но даже его последователи, в наибольшей степени проникнутые евроцентризмом, признавали своеобразие революции 1905 1907 гг., ее несводимость к формуле "буржуазной революции". Даже К.Каутский пишет (в русском издании 1926 г.): "Русская революция и наша задача в ней рассматривается не как буржуазная революция в обычном смысле, не как социалистическая революция, но как совершенно особый процесс, происходящий на границах буржуазного и социалистического обществ, служа ликвидации первого, обеспечивая условия для второго и предлагая мощный толчок для общего развития центров капиталистической цивилизации".
  Итак, исход русской революции, по мнению Каутского, - ликвидация капиталистического строя в России и мощный стимул для укрепления капитализма на Западе. Не будучи в состоянии отказаться от своих взглядов на крестьянство, Каутский облекает свой вывод в обычную для истмата терминологию (революция не буржуазная и не социалистическая, но происходит на "границе" этих двух обществ). Сегодня мы не обязаны загонять мысль в рамки негодных для данного случая понятий.
  Видный историк Б.Мур пишет, анализируя все революции, начиная с Крестьянской войны в Германии и кончая Китаем: "Главной социальной базой радикализма были крестьяне и мелкие ремесленники в городах. Из этих фактов можно сделать вывод о том, что дух человеческой свободы выражается не только в том, в чем видел Маркс, - то есть в устремлениях классов, идущих к власти, но также - и, вероятно, даже больше - в предсмертном вопле класса, который вот вот будет захлестнут волной прогресса". В ходе русской революции, а затем через создание советского строя человек с общинным мироощущением овладел прогрессом .
  Условием для победоносной революции в России было то уникальное сочетание подъема сознания общинного крестьянства и молодого рабочего класса, которое понял Ленин, развивая идею о союзе рабочих и крестьян. Это подтверждено на опыте других революций, которые на деле означали огромную мировую антикапиталистическую революцию. Сравнивая поведение рабочих в разных странах, мы должны были бы прийти к выводу, что революционным, отрицающим сам буржуазный порядок как неправду, был рабочий класс именно там, где, как в России, он не потерял связь с землей, со своими крестьянскими корнями. Шесть крупных революций потрясли мир в ХХ веке, и все они опирались на крестьянство и пролетариат с сельскими корнями. Историк крестьянства Э.Вольф пишет: "Революционная активность, очевидно, является результатом не столько роста промышленного пролетариата как такового, сколько расширения промышленной рабочей силы, все еще тесно связанной с деревенской жизнью. Сама попытка среднего и "свободного" крестьянина остаться в рамках традиций делает его революционным".
  
  
  Открытость Ленина и догматизм ленинистов
  
  Уже в ходе революции 1905 1907 гг. (после крестьянских волнений 1902 г.) начинает меняться представление Ленина о крестьянстве и его отношении к капитализму. Он рвет с установкой западной социал демократии - избегать уступок крестьянам даже в виде включения аграрного вопроса в партийные программы. На IV (объединительном) съезде РСДРП он предлагает принять требование о "национализации всей земли" - крестьянский лозунг революции 1905 г. Это было настолько несовместимо с принятыми догмами, что против Ленина выступили не только меньшевики, но и почти все большевики. Луначарский даже упрекнул Плеханова за старую куцую программу, которую тот якобы протащил "из страха перед крестьянской революцией, из боязни, чтобы ее торжество не повлекло за собой и торжество народников над марксистами".
  Сам Плеханов на IV съезде верно понял поворот Ленина: "Ленин смотрит на национализацию [земли] глазами социалиста революционера. Он начинает даже усваивать их терминологию - так, например, он распространяется о пресловутом народном творчестве. Приятно встретить старых знакомых, но неприятно видеть, что социал демократы становятся на народническую точку зрения".
  После 1908 г. Ленин уже совершенно по иному представляет сущность спора марксистов с народниками (кстати, спора, который он сам активно вел в последние годы XIX века). Он пишет в письме И.И.Скворцову Степанову: "Воюя с народничеством как с неверной доктриной социализма , меньшевики доктринерски просмотрели, прозевали исторически реальное и прогрессивное историческое содержание народничества... Отсюда их чудовищная, идиотская, ренегатская идея, что крестьянское движение реакционно, что кадет прогрессивнее трудовика, что "диктатура пролетариата и крестьянства" (классическая постановка) противоречит "всему ходу хозяйственного развития". "Противоречит всему ходу хозяйственного развития" - это ли не реакционность?!".
  Из этого ясно видно, что трактовка, которую давал проблеме сам Ленин десять лет назад, ушла в прошлое, он о ней даже не вспоминает. "Чудовищная, идиотская, ренегатская идея" меньшевиков, не понявших прогрессивного содержания народничества, - это их позиция после революции 1905 г., которая выявила реальность. После этой революции мыслить в канонах марксизма десятилетней давности - значило именно стать ренегатами марксизма.
  Т.Шанин пишет: "Какими бы ни были ранние взгляды Ленина и более поздние комментарии и конструкции, он был одним из тех немногих в лагере русских марксистов, кто сделал радикальные и беспощадные выводы из борьбы русских крестьян в 1905 1907 гг. и из того, в чем она не соответствовала предсказаниям и стратегиям прошлого. Вот почему, к концу 1905 г., Россия для него уже не была в основном капиталистической, как написано в его книге 1899 г."10.
  Поддержка Лениным крестьянского взгляда на земельный вопрос означала серьезный разрыв с западным марксизмом. Т.Шанин пишет: "В европейском марксистском движении укоренился страх перед уступкой крестьянским собственническим тенденциям и вера в то, что уравнительное распределение земли экономически регрессивно и поэтому политически неприемлемо. В 1918 г. Роза Люксембург назвала уравнительное распределение земель в 1917 г. как создающее "новый мощный слой врагов народа в деревне".
  В 1907 г. Ленин в проекте речи по аграрному вопросу во II Государственной думе прямо заявил о поддержке "крестьянской массы" в ее борьбе за землю и о союзе рабочего класса и крестьянства. Союза не с сельским пролетариатом, а именно с крестьянством. Какой разительный контраст с книгой "Развитие капитализма в России"! В этой речи уже и намека нет на прогрессивность больших землевладений и бескультурье "одичалого земледельца". Здесь сказано нечто противоположное: "Вопиющую неправду говорят про крестьян, клевещут на крестьян те, кто хочет заставить Россию и Европу думать, будто наши крестьяне борются против культуры. Неправда!".
  В 1908 г., Ленин пишет статью, само название которой наполнено большим скрытым смыслом: "Лев Толстой как зеркало русской революции". Уже здесь - совершенно новая трактовка русской революции, пересмотр одного из главных положений книги "Развитие капитализма в России". Ведь очевидно, что не мог быть Толстой зеркалом буржуазной революции.
  В этой статье Ленин очень осторожно выдвигает кардинально новую для марксизма идею о революциях, движущей силой которых является не устранение препятствий для господства "прогрессивных" производственных отношений (капитализма), а именно предотвращение этого господства - стремление не пойти по капиталистическому пути развития. Это - новое понимание сути русской революции, которое затем было развито в идейных основах революций других крестьянских стран.
  Что отражает Толстой как "зеркало русской революции"? Теперь, согласно взгляду Ленина 1908 г., "протест против надвигающегося капитализма, разорения и обезземеления масс, который должен был быть порожден патриархальной русской деревней". Не буржуазная революция, а протест против капитализма!
  При этом Ленин не говорит здесь об униженных и оскорбленных, о раздавленных колесницей капитализма, об "одичалом земледельце" - он говорит о крестьянстве в целом: "Толстой велик, как выразитель тех идей и тех настроений, которые сложились у миллионов русского крестьянства ко времени наступления буржуазной революции в России. Толстой оригинален, ибо совокупность его взглядов, взятых как целое, выражает как раз особенности нашей революции, как крестьянской буржуазной революции".
  Чтобы не вступать в конфликт с системой взглядов русского марксизма, которую сам же он укреплял в своем труде 1899 г., Ленин говорит лишь об "особенности" нашей революции, но выделяет слово крестьянская . На деле речь шла не об особенностях, а о совмещении двух разных, а в главных вопросах и противоположно направленных революциях - буржуазной и крестьянской, глубоко антибуржуазной . Можно даже сказать, что крестьянская революция более антибуржуазна, нежели пролетарская, ибо крестьянство и капитализм несовместимы, а капитал и труд пролетария - лишь конкуренты на рынке11.
  Ленин, после урока революции 1905 1907 гг., теперь по иному видит чаяния крестьянства: не освободиться от постылого надела, не превратиться в рабочего, а "расчистить землю, создать на место полицейски классового государства общежитие свободных и равноправных мелких крестьян, - это стремление красной нитью проходит через каждый исторический шаг крестьян в нашей революции". По сути, уже в 1908 г. Ленин отказывается от главных тезисов своей книги 1899 г. и признает, что народники верно определили конечный идеал, цивилизационное устремление 85% населения России, а значит, и грядущей русской революции.
  Это новое понимание и сделало Ленина вождем революции. Второй, помимо Ленина, великий русский политик, который так же глубоко понял урок первой революции, Столыпин, отдал все силы делу раскола и "умиротворения" крестьянства - и потерпел крах.
  Столь же осторожно, но существенно развивает Ленин мысль об антибуржуазном характере крестьянской революции. В 1910 г. он пишет в связи со смертью Л.Н.Толстого: "Его непреклонное отрицание частной поземельной собственности передает психологию крестьянской массы... Его непрестанное обличение капитализма передает весь ужас патриархального крестьянства, на которого стал надвигаться новый, невидимый, непонятный враг, идущий откуда то из города или откуда то из за границы, разрушающий все "устои" деревенского быта, несущий с собою невиданное разорение, нищету, голодную смерть, одичание, проституцию, сифилис..."
  Здесь уже и речи нет о прогрессивном влиянии капитализма, устраняющем "азиатчину" из русской деревни. Наоборот, капитализм несет в нее одичание и невиданное разорение. Нет здесь и следа старой догмы о свершившемся разделении крестьян на буржуазию и пролетариат. Это - полное отрицание старого тезиса, что общинное крестьянство - опора капитализма. Капитализм - враг крестьянства в целом. И в ходе революции (как в 1905 1907, так и летом 1917 г.) не бедные крестьяне ("пролетарии") громили "крестьянскую буржуазию", а крестьянская община приговаривала к сожжению избы, а то и целые деревни соседей, изменивших общему решению схода12.
  И именно по вопросу о крестьянстве стала все более и более проходить линия, разделяющая большевиков и меньшевиков, которые все сильнее тяготели к блоку с западниками кадетами. И вопрос, по сути, стоял так же, как был поставлен в двух Нобелевских комитетах (по литературе и по премиям мира), которые отказали в присуждении премий Льву Толстому - самому крупному мировому писателю того времени и первому всемирно известному философу ненасилия. Запад не мог дать Толстому премию, ибо он "отстаивал ценности крестьянской цивилизации" в ее борьбе с наступлением капитализма.
  Мы в советское время, бездумно слушая профессоров марксизма ленинизма, не замечали того, что четко зафиксировали современники и оппоненты Ленина: выводы его труда "Развитие капитализма в России" им самим де факто признаны ошибочными, и он принципиально изменил всю теоретическую концепцию. В 1912 г. М.И.Туган Барановский подчеркнул: "Аграрные программы марксистов стали все ближе приближаться к аграрным программам народников, пока наконец между ними не исчезли какие бы то ни было принципиальные различия. И те, и другие почти с одинаковой энергией требовали перехода земли в руки крестьянства... При таком положении дел старые споры и разногласия решительно утрачивают свой смысл. Жизнь своей властной рукой вынула из под них почву".
  Я думаю, что завершением большого пути Ленина - от ортодоксального марксиста и евроцентриста, написавшего "Развитие капитализма в России", до творца советского строя и вождя цивилизационного масштаба - можно считать Апрельские тезисы 1917 г.
  В них содержался цивилизационный выбор, прикрытый срочной политической задачей. Не буржуазная республика, а идущие от крестьянской общины Советы, не ускоренное развитие капитализма с последующей пролетарской революцией, а продолжение некапиталистического пути развития в форме социализма.
  Это чутко уловил А.М.Горький с его антикрестьянским чувством: "Когда в 17 году Ленин, приехав в Россию, опубликовал свои "тезисы", я подумал, что этими тезисами он приносит всю ничтожную количественно, героическую качественно рать политически воспитанных рабочих и всю искренно революционную интеллигенцию в жертву русскому крестьянству".
  Суть Апрельских тезисов и следующего за ними Октября как цивилизационного выбора, как отказ от евроцентризма и признание своеобразия России отметили многие левые идеологи России и Европы. Лидер эсеров В.М.Чернов считал это воплощением "фантазий народников максималистов", лидер Бунда М.И.Либер (Гольдман) видел корни взглядов Ленина в славянофильстве. Отсюда - антисоветизм Плеханова и Засулич, смычка меньшевиков с белыми. На Западе сторонники Каутского определили большевизм как "азиатизацию Европы". В дальнейшем эти идеи развил Л.Д.Троцкий.
  Наконец, в полной мере понимание Лениным сути крестьянской экономики проявилось при выработке концепции нэпа. Вопрос тогда снова был поставлен ребром, без доктринерства. Двум наиболее авторитетным экономистам аграрникам России Л.Н.Литошенко и А.В.Чаянову было поручено подготовить два альтернативных программных доклада. Л.Н.Литошенко рассмотрел возможности продолжения, в новых условиях, варианта "реформы Столыпина" - создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. А.В.Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией.
  Доклады в июне 1920 г. обсуждались на комиссии ГОЭЛРО (это был прообраз планового органа) и в Наркомате земледелия. В основу государственной политики была положена концепция А.В.Чаянова. Его главная идея, что крестьянская экономика не есть капитализм, восторжествовала. Ленин убедил партию, что в России "смычка с крестьянской экономикой" (главный смысл нэпа) - фундаментальное условие построения социализма. Иными, словами, нэп был вызван не конъюнктурой, а всем типом России как крестьянской страны.
  Хотя и теперь Ленин не пошел на открытое столкновение со всей конструкцией понятий и категорий марксизма. Проще было назвать нэп временным отступлением, уступкой буржуазной сущности крестьянства. Назови хоть горшком! Главное тогда было решить срочную проблему стратегического выбора. А нам, догматикам, этот двойной язык дорого обошелся. Мы описывали советское хозяйство в терминах рыночной экономики и допустили его разрушение - так же, как до этого приняли разрушительную формулу коллективизации.
  Главное значение труда Ленина сегодня - исторический урок. Он, на мой взгляд, в следующем: длительное сохранение неадекватной системы понятий, даже если в условиях авторитарного государства есть возможность принимать верные стратегические решения, в конце концов ведет к поражению. Для анализа нынешнего кризиса полезно рассмотреть труд Ленина "Развитие капитализма в России" как заданную на весь ХХ век парадигму - вместе с противоречащими ей явлениями.
  Мы должны заново осмыслить революцию 1905- 1907 гг., реформу Столыпина, Февраль Октябрь 1917 г., нэп, индустриализацию коллективизацию и крах 1988 1994 гг. Только тогда нам станут понятны причины двух важнейших наших катастроф ХХ века: неизбежности превращения реформы Столыпина в крестьянскую коммунистическую революцию, которая улеглась, породив советский строй, - и краха советского строя с параличом хозяйства при реформе 90 х годов.
  
  
  Уроки Столыпина
  
  Крупной акцией в антисоветской кампании конца ХХ века стало создание "мифа Столыпина". Тот, чье имя сочеталось со словом "реакция", стал кумиром демократической публики! Ведь дошло до того, что в среде интеллигенции Столыпин стал самым уважаемым деятелем во всей истории России - 41% поставили его на первое место. Выше Александра Невского, Петра Великого или Жукова. Это такое красноречивое явление, что надо на нем остановиться подробнее.
  Вот ирония истории: как только Руцкого выбрали губернатором Курской области, он заявил, что преклоняется перед Столыпиным. А ведь именно в Курской губернии особо постарались в 1906 г. каратели, именно здесь в ответ на эти действия летал "красный петух". Когда уже была подавлена революция 1905 г. и, казалось, никто и пикнуть не смел, в Курской губернии протесты крестьян были на удивление массовыми: жечь усадьбу князя Барятинского в селе Снагости собрались 3 тысячи крестьян, а усадьбу графа Шереметева в селе Борисовка - 2 тысячи крестьян. В обоих случаях волнения произошли после того, как при разгоне крестьянских сходов стража открывала огонь и были убитые и раненые. В обоих случаях расправа над крестьянами была жестокой.
  Столыпин прославился на двух поприщах - как министр внутренних дел, давший целую доктрину борьбы с революцией ("успокоение"), и как премьер министр с 1906 по 1911 г., проводивший "столыпинскую реформу". До этого он был губернатором в Гродно, часто ездил в Пруссию и уже в молодости стал поклонником хуторского хозяйства Прибалтики, потом служил саратовским губернатором. Лично выезжал на усмирение крестьянских волнений, бывал и под градом камней, и под пулями, приказывал пороть целые деревни. Но ведь не за это же полюбила Столыпина наша трудовая интеллигенция.
  Фигура Столыпина была раздута в перестройке не потому, что его реформа была успешной. Реформа провалилась по всем пунктам. Главное - замысел. Столыпин был альтернативой советской аграрной политике, как бы предшественником Горбачева и Чубайса. Он разрушал сельскую общину - так же, как А.Н.Яковлев мечтал разрушить колхоз.
  В своих делах Столыпин вошел в непримиримый конфликт с русской жизнью - как умом, так и сердцем. В области разума, науки ему противостояла русская агрономическая мысль, воплощенная в А.В.Чаянове. А в области духа ему противостоял Лев Николаевич Толстой, выразитель философии крестьянства, "зеркало русской революции". Тот, кто преклоняется перед Столыпиным, неминуемо отвергает и Чаянова, и Толстого - они с ним несовместимы.
  Вспомним замысел реформы Столыпина. После отмены крепостного права в 1861 г. крестьян оставили почти без земли. Было утверждено "временнообязанное" состояние - крестьяне были обязаны продолжать барщину или оброк до выкупа земли. Почему то решили, что это продлится 9 лет, а за это время крестьяне накопят денег на выкуп. На деле это затянулось до 1881 г., и пришлось издать закон об обязательном выкупе.
  Чтобы закрепить крестьян на земле, заставить их выкупать землю и облегчить сбор податей, помещики и правительство ужесточили круговую поруку - усилили власть общины, затруднили выход из нее. Но сама община менялась и развивалась - и превратилась в организатора сопротивления и борьбы. Поскольку все помыслы Столыпина были направлены на модернизацию при сохранении помещичьей собственности, он стал вождем тех сил, которые начали уничтожать общину. В этом и была суть реформы. Задумано было так: если принудить к выходу из общины с наделом, то произойдет быстрое расслоение крестьян, богатые скупят все наделы и станут фермерами, а остальные - батраками. Получится капитализм на селе, опора строя.
  Но сама идея реформы не отвечала реальности. Выше уже говорилось о возникшем в России "секторном разрыве" - порочном круге столь фундаментального характера, что его никак не могла разорвать реформа, не предполагавшая никаких вложений ресурсов в сельское хозяйство.
  Неблагоприятным для реформы было и состояние общественного сознания. Измученные выкупными и подушными податями, крестьяне озлобились и на помещиков, и на правительство. В многоземельной Саратовской губернии 893 помещика владели 2 млн. га земли, а 336 тыс. крестьянских дворов - 3 млн. га (в среднем по 8 га на двор). Даже в урожайные годы крестьяне, чтобы расплатиться с налогами и выкупными, подчистую продавали хлеб и питались очень скудно.
  И в 1902 г. по всей черноземной полосе Украины и Центра прошла полоса восстаний. По сути, началась крестьянская революция, на фоне которой наступил 1905 г. В этих условиях начать жесткую реформу по развалу общины - значило пойти ва банк. Ведь реформа предполагала создать "крепких хозяев" - но одновременно и массу разоренных людей. Что перевесит? "Столпы общества" предупреждали: если реформа не увенчается успехом, ее результатом будет как раз революция.
  В 1906 г., став премьером, Столыпин начал лихорадочно проводить план в жизнь. С одной стороны, поощрялся выход из общины и переселение безземельных в Сибирь, давались даже небольшие ссуды. С другой стороны, жестоко каралось всякое сопротивление крестьян разделу общины. Толстой был категорически против частной собственности на землю, и толково объяснял, почему это гибельно для России. Он писал об указе 9 ноября 1906 г. о выходе из общины и закреплении надельной земли в частную собственность: "Крестьяне знают, что все попытки освобождения их от земельного рабства всегда разбивались об закоснелость царского правительства, которое в насмешку над их законными требованиями дало им закон 9 ноября, вносящий только еще новое зло в их отчаянное положение".
  Кто же оказался прав: Чаянов и Толстой, вместе с критиками реформы "справа", - или Столыпин? История ответила четко: реформа Столыпина провалилась, она прямо привела к революции. Причина - не в ошибках, слабостях и даже не в нехватке средств. Причина - в несоответствии идей Столыпина интересам основной массы крестьянства и реальности периферийного капитализма. Россия была в совсем ином положении, чем Пруссия.
  Ход реформы Столыпина досконально изучался несколькими группами экономистов аграрников, земствами и МВД. Они были честнее, чем нынешние реформаторы, и публиковали данные. Разберем три вопроса: в каких масштабах была разрушена община; кто скупил землю; что дала реформа России (пусть даже вопреки интересам крестьян). Итак, реформа началась с указа 9 ноября 1906 г., который был заменен гораздо более жесткими законами 14 июня 1910 г. и 29 мая 1911 г. (они предусматривали уже не добровольный выход, а принудительную приватизацию наделов).
  По данным Вольного экономического общества, за 1907 1915 гг. из общины вышли 2 млн. семей. По данным МВД, 1,99 млн. семей. Более половины из этого числа вышли за два года - 1908 и 1909, потом дело пошло на спад, вопреки сильному экономическому и административному давлению. То есть, всего из общины вышло около 10% крестьянских семей. Община в центре России устояла. Не удалось и "расчистить" землю от "слабых" крестьян. Из тех, кто, продав надел, двинулся в Сибирь, огромное число разорилось и вернулось озлобленными и нищими (с 1907 по 1914 г. официально зарегистрировано свыше 1 млн. семей "обратников").
  Выше приведены сведения о том, как шла продажа земли во время реформы. Как было сказано, продавалась земля через Крестьянский поземельный банк, и за время его существования общинами было куплено 3,06 млн. дес., товариществами (кооперативами) 10 млн., а частными хозяевами 3,68 млн. дес. земли. Динамика покупки земли приведена на рис. 1.
  Очевидно, что реформа не создала таких условий, чтобы процесс пошел сам, по нарастающей, чтобы он втягивал в себя крестьянство, пусть и после начального периода сопротивления. Более того, переселенцы в Сибири стали объединяться в общины, и сам Столыпин, посетив те места, признал, что это разумно. Он был человек умный и патриот России. Но - поверил в фермерство, потому что смолоду служил в западных областях. Там, кстати, реформа прошла успешно: в Гродненской и Виленской губ. число безземельных крестьян в 1915 г. уже составляло 2/3, в Ковенской и Витебской 1/2 всех дворов.
  Главное в опыте реформы было то, что трудовые крестьянские хозяйства, выйдя из общины и даже приобретя, с большими лишениями, дополнительные наделы, быстро теряли землю.
  Заметим, что закон запрещал продавать более шести наделов в одни руки (средний надел составлял 7 дес.). Видно, была и тогда в России коррупция, хотя демократия еще не победила. Вот статья корреспондента газеты из Ставропольской губернии ("Наша заря", 1910, Љ 3): "За два года лишились земли 5300 дворов, причем немало дворов, владевших более чем одним наделом. Общая цифра проданных крестьянами наделов выразится числом около 6360. Скупкой наделов земля сосредоточивалась в одних руках. Случаи покупки 30, 40 и более наделов нередки. Средний крестьянский надел с выпасами, выгонами и прочими угодьями принимается в 7 дес. Средняя продажная цена за десятину - 40 руб. Цифра эта колеблется между 25 и 65 руб., преобладающая же продажная цена - 45 руб. Помещичьи земли и земли, продаваемые земельным крестьянским банком, идут не ниже 125 руб. за десятину. И более 50% всех сделок по продаже совершено за наличный расчет".
  Зачем скупали землю кулаки? Часть - для спекуляции. Часть - для организации ферм с наемным трудом.
  Исследования, проведенные в ряде губерний земствами и Главным управлением земледелия и землеустройства, повторяют общий вывод о социальном лице скупщиков земли. Вот примеры выводов. "Безземельные покупщики земли как из имений банка, так и от частных владельцев - это в подавляющем большинстве представители крестьянской буржуазии, но только скопившие себе капиталец не около земли, а каким то другим путем и теперь вложившие этот самый капиталец в землю на предмет первоначального накопления уже возле матери земли" (Симбирское земство). В Ефимовском уезде Тульской губ. из 105 обследованных "банковых" хуторян 52 принадлежали к мещанам и к лицам некрестьянского сословия (духовенство, полицейские, сидельцы винных лавок и пр.), 29 к деревенским кулакам и только 24 к крестьянам. Так же и в северных и промышленных губерниях: "Законом 9 ноября спешили воспользоваться здесь лишь элементы, и так давно уже порвавшие с деревней и переселившиеся в город".
  Вот описание самой фигуры скупщика земли и того типа продажного юриста, которого породила реформа, данное депутатом I Государственной думы от Саратовской губ. Аникиным ("Вестник Европы", февраль 1909): "Как ночной шакал, роется он острым рылом в наследии поместного дворянства, не брезгуя и отбросами общины. Он не имеет исторически нарощенных привилегий своих предшественников, но уже верхним чутьем угадывает, что будущее может остаться за ним. К услугам таких господ появились и ученые юристы адвокаты, которые, разъезжая по селам, "за скромную плату" устраивают выделы из общины и продажу душ. Чичиковы нашего времени, они рыскают, как голодные волки, по деревням и селам". Пресса тех лет полна такими описаниями. Это - о той сельской буржуазии, которая возникла в ходе реформы. А изъятие земли у тех трудовых крестьянских хозяйств, которые вышли из общины и прикупили надел или два, происходило просто - через тот же Крестьянский банк.
  Вот вывод ученых: "Продавая земельные участки по невероятно вздутой цене и в то же время беспощадно взыскивая платежи, банк в конце концов приводил к разорению своих наименее имущих и состоятельных покупателей, и последние нередко или оказывались вынужденными добровольно продавать свои участки и оставаться совсем без земли, или насильственно удалялись, "сгонялись" самим банком за неисправный взнос платежей". Банк покупал землю в среднем по 45 руб. за десятину, а продавал землю из своего имения по цене до 150 руб., а землю помещиков еще дороже (год от года цены колебались).
  Сегодня реформаторы говорят, что если будет разрешена продажа земли, то фермер сможет заложить свою землю в банк, получить кредит, купить на него машины, удобрения и семена - а осенью расплатиться. Этому может поверить только Буратино. Фермер не расплатится и неизбежно потеряет землю. Потому и сохранилась в России земля у крестьян, что общинное право содержало абсолютный запрет на залог земли. Удивительно, как люди не замечают очевидной вещи: ведь банк и может давать кредит под меньший процент, чем коммерческие банки, только потому, что покрывает эту разницу продажей отобранной за неуплату земли. При той низкой цене, какая устанавливается на землю в России, отбирать земли придется много - иначе банку не продержаться.
  Что же дала для развития сельского хозяйства именно реформа Столыпина? Объективные данные таковы. Реформа способствовала распашке целины в Сибири и Казахстане (кое где создавая острые национальные проблемы и вызывая массовый угон скота в Китай). Но для этого не требовалось разрушать общину в центре России. Главное, что не произошло заметного шага в улучшении техники и организации земледелия. Площади посевов выросли за годы реформы на 10,5 млн. дес. (на 14%). Производство в 1911 1915 гг. по сравнению с 1901 1905 гг. выросло: пшеницы на 12%, ржи на 7,4, овса на 6,6 и ячменя на 33,7%.
  Главный признак интенсивного хозяйства - рост животноводства ("перегон зерна и кормов в мясо"). А вот вывод статистики: "По всем без исключения видам скота наблюдается (в 1905 1914 гг.) сокращение в расчете на 100 жителей населения. С наступлением кризиса трехполья не хватает кормовых средств на содержание скота". То есть, реформа переориентировала часть земли на товарный хлеб (на экспорт), но при этом нарушился баланс земледелия и животноводства.
  В целом прирост продукции в сельскохозяйственном производстве в результате реформы Столыпина упал. В 1901 1905 гг. он составлял 2,4% в год, а в 1909 1913 гг. снизился в среднем до 1,4%. Прирост продовольствия стал ниже прироста населения.
  Безусловно, в те годы село России укрепилось. Но этому способствовала не продажа земли, а тот факт, что в результате революции 1905 г. были отменены выкупные платежи за землю, тяжелейшее бремя для крестьян (в 1903 г. эти платежи составили 89 млн. руб. - почти половину того, что сельское хозяйство России получало за экспорт хлеба). Кроме того, в 1909 и 1910 гг. существенные средства селу дал богатый урожай. Выросли закупки техники, начали появляться удобрения.
  В целом вызвав тяжелые социальные потрясения, реформа Столыпина не дала заметного общественного и экономического эффекта. Кооперация крестьян обещала дать значительно больше, чем классовое расслоение и капиталистическое ведение хозяйства.
  Тяжелым, но предельно показательным экзаменом для двух типов хозяйства - трудового крестьянского и частного - стала мировая война. К концу 1916 г. в армию было мобилизовано 14 млн. человек. Село в разных местах потеряло от трети до половины рабочей силы. Как же ответило на эти трудности хозяйство - крестьянское и буржуазное? По всей России к 1915 г. посевная площадь крестьян под хлеба выросла на 20%, а в частновладельческих хозяйствах уменьшилась на 50%. В 1916 г. у частников вообще осталась лишь четверть тех посевов, что были до войны. В трудных условиях крестьянское хозяйство оказалось несравненно более жизнеспособным.
  Более того, 23 сентября 1916 г. царское правительство ввело продразверстку (пусть об этом вспомнят наши демократы) и установило твердые цены, хотя кое для кого с послаблениями. И вот вывод раздела "Сельское хозяйство" справочного труда "Народное хозяйство в 1916 г.": "Во всей продовольственной вакханалии за военный период всего больше вытерпел крестьянин. Он сдавал по твердым ценам. Кулак еще умел обходить твердые цены. Землевладельцы же неуклонно выдерживали до хороших вольных цен. Вольные же цены в 3 раза превышали твердые в 1916 г. осенью".
  Таким образом, общинный крестьянин, трудом стариков и женщин увеличив посевы хлеба для России, еще и сдавал хлеб втрое дешевле, чем буржуазия. А его тогдашние и нынешние черниченки уже сто лет поносят последними словами, требуя отдать землю кулакам, а сегодня и помещикам.
  И еще - мелочь, но какая красноречивая. В 1915 г. правительство, чтобы смягчить нехватку рабочей силы, стало распределять по хозяйствам военнопленных (всего 266 тысяч) за небольшую плату. Их охотно брали кулаки и помещики. А крестьяне отказывались, как они говорили, "пользоваться дешевым подневольным трудом военнопленных". В центре России в среднем на 1000 работников у крестьян работало 3 военнопленных, а у частных владельцев - 270!
  История повторяется сызнова, и, если Чубайса не остановить, добром опять не кончится. И лучше бы нашей интеллигенции не выдумывать себе сусального образа Столыпина, а помочь умерить пыл реформаторов, начитавшихся западных книжек.
  
  Глава 3. Штрихи к социальному портрету России: кто шел в революцию
  
  Перед нами стоит большая и в действительности новая задача - понять, почему развитие капитализма в России привело к революции, которая взорвала сословное общество и государство, но в то же время открыла дорогу вовсе не рыночной экономике и буржуазному государству, а совершенно иному жизнеустройству - советскому строю.
  Официальное советское обществоведение нас попросту уводило от этого вопроса, деля его на части и давая каждой части вопроса вроде бы логичный "марксистский" ответ. Мол, капитализм был для России прогрессивным строем, но ему мешали остатки крепостничества, поэтому произошла буржуазно демократическая революция (сначала "репетиция" в 1905 г., затем успешная в феврале 1917 г.). Так бы и шло дело, но, благодаря прозорливости и умелому руководству, пролетариат сумел воспользоваться моментом и вырвать власть у буржуазии. Буржуазная революция переросла в социалистическую!
  Да, в каждой части такого ответа есть разумное зерно, но обе части не стыкуются, между ними - несоизмеримость. Почему же триумфальная буржуазная революция, открывавшая простор прогрессивному строю, вдруг сникла настолько, что небольшой по величине и очень незрелый пролетариат вдруг смог вырвать власть? С чего это успешная буржуазная революция "переросла" в свою противоположность? В чем была чудесная сила ничтожной по величине партии большевиков, против которой к тому же ополчились как раз в вопросе о социалистической революции все ее возможные союзники ("левые силы")? Ведь зерно вопроса именно здесь, но оно было умело изъято из разговора путем деления проблемы на две части (а исторического времени - на два последовательных этапа, на Февраль и Октябрь).
  Сегодня мы можем и даже обязаны подойти к вопросу хладнокровно - не устраняя все неувязки ссылкой на гениальность Ленина, но и не следуя еще более примитивной сказке о кознях хитрых большевиков. Давайте очертим кратко "портреты" главных социальных сил России к моменту Февраля с точки зрения их отношения к главным ценностям и порядкам буржуазно либерального (капиталистического) жизнеустройства. А потом сделаем то же самое для тех политических организаций и движений, которые выражали это отношение главных социальных сил.
  Итак, в XIX веке Россия переживала новую (после реформ Петра) волну модернизации - развитие промышленности по образцам западного капиталистического хозяйства. Но это развитие происходило в совершенно иных культурных и социальных условиях, нежели за двести лет до этого на Западе, так что накопившиеся противоречия подвели к революции с иными, нежели на Западе, "действующими лицами". Рассмотрим вначале социальный портрет той части российского общества, которая на время соединилась в революционном процессе "Февраля".
  
  
  Крестьяне
  
  Крестьяне представляли самое большое сословие (85% населения). К ним примыкала значительная прослойка тех, кто вел "полукрестьянский" образ жизни. В России, в отличие от Запада, не произошло длительного "раскрестьянивания", сгона крестьян с земли и превращения их в городской пролетариат. Напротив, к началу ХХ века крестьянская община почти "переварила" помещика и стала "переваривать" немногочисленных хозяев типа капиталистического фермера. Динамика этого процесса показана на рис. 2.
  
  
  
  Рис 2. Помещичье (дворянское) (1) и крестьянское (2) землевладение в Европейской России в 1862 1911 гг.
  Дотошное изучение статистических данных о собственности на землю в России по всем областям было проведено по результатам трех переписей - 1878, 1887 и 1905 гг. Эти данные сведены, например, в книге Д.А.Тарасюка "Поземельная собственность пореформенной России" (М., Наука, 1981). Вот наиболее точная картина. В 1877 г. в частном владении было 23,8% земли (80% владельцев были дворяне), надельная общинная земля составляла 33,6%, казенная, удельная, церковная и т.д. земля - 42,6%. Земля, которая находилась в частной собственности небольшого числа зажиточных крестьян, составляла всего 3,8% надельной общинной земли. К 1905 г. положение существенно не изменилось: в частном владении 26,1%, надельная общинная земля составляла 33,8%, казенная - 40,1%. Разница лишь в том, что среди частных владельцев дворяне имели теперь только 52,3% - они распродали с 1877 г. 30% своей земли.
  Попытка быстро создать на селе классовое общество в виде фермеров и сельскохозяйственных рабочих через "революцию сверху" (реформа Столыпина) не удалась. Издавая первый Указ (9 ноября 1906 г.), сам Столыпин сказал, что цель этого Указа - "вбить клин в общину". Причем с самого начала было ясно, что такое глубокое изменение всего жизнеустройства деревни не будет поддержано крестьянами. Столыпин предупреждал, что не следует "ставить в зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы".
  Об отношении общины к землепользованию и к реформе написано море литературы, в том числе за рубежом. Обычно община не возражала, если при очередном переделе кто то хотел выделиться на хутор на краю общинной земли. Но во время реформы такое выделение стало насаждаться насильно, причем власти поддерживали "сепаратистов", так что те требовали себе лучшие участки. Этому община уже сопротивлялась. Но главный конфликт возник, когда землеустроители, чтобы не возиться, перешли к повальной приватизации, сразу разбивая на участки землю всей деревни.
  В воспоминаниях земского начальника из Вологодской губ. В.Поливанова описан такой случай. В страду в деревню приехали землеустроители, созвали сход и объявили, что велено делиться на хутора. Сход посовещался и отказался. Начальник пообещал ссуду, потом угрожал арестовать "бунтовщиков", потом пригрозил прислать на постой солдат. Крестьяне твердили: "Как старики жили, так и мы будем жить, а на хутора не согласны". Тогда начальник пошел пить чай, а крестьянам велел сесть на землю и ждать. Вышел поздно вечером. "Ну как, согласны?". Сход ответил: "Все согласны. На хутора так на хутора, на осину так на осину, только чтобы всем, значит, вместе". Поливанов пишет, что ему удалось дойти до губернатора и отложить реформу деревни Лопатихи. Историк П.Зырянов, который приводит этот рассказ, отмечает, что это типичный случай с нетипичным эпилогом.
  Подавляющее большинство населения России подошло к революции, соединенное в огромное сословие крестьян, сохранивших особую культуру и общинное мировоззрение - по выражению М.Вебера, "архаический аграрный коммунизм" (говорить о классовом сознании было бы неправильно, т.к. в точном смысле этого слова крестьяне России класса не составляли). Этот коммунизм вытекал не из религиозных или идеологических доктрин, а из исторически данных русскому крестьянству условий жизни.
  На большом международном семинаре в 1995 г., посвященном проблеме голода, историк В.В. Кондрашин говорил: "Страх перед голодом был одной из причин консолидации российского крестьянства в рамках традиционной поземельной общины. В течение столетий в условиях налогового гнета государства, помещичьей кабалы община обеспечивала минимальное приложение сил трудовых своих членов, удерживала массу крестьянских хозяйств от разорения. В общине традиционно была взаимоподдержка крестьян в случае голода. Общественным мнением была освящена помощь в деле спасения от голода слабейших крестьянских семей... Надо сказать, что хроническое недоедание крестьян [в пореформенный период] создавало в России социальную базу для большевизма и распространения уравнительных коммунистических идей".
  Главные ценности буржуазного общества - индивидуализм и конкуренция - в среде крестьян не находили отклика, а значит, и институты буржуазного государства и нормы буржуазного права для подавляющего большинства народа привлекательными не были. Даже в самом конце XIX века русская деревня (не говоря уж о национальных окраинах) жила по нормам традиционного права с очень большим влиянием общинного права.
  Английский исследователь крестьянства Т.Шанин рассказывает такую историю: "В свое время я работал над общинным правом России. В 1860 е годы общинное право стало законом, применявшимся в волостных судах. Судили в них по традиции, поскольку общинное право - традиционное право. И когда пошли апелляции в Сенат, то оказалось, что в нем не знали, что делать с этими апелляциями, ибо не вполне представляли, каковы законы общинного права. На места были посланы сотни молодых правоведов, чтобы собрать эти традиционные нормы и затем кодифицировать их. Была собрана масса материалов, и вот вспоминается один интересный документ. Это протокол, который вел один из таких молодых правоведов в волостном суде, слушавшем дело о земельной тяжбе между двумя сторонами. Посоветовавшись, суд объявил: этот прав, этот неправ; этому - две трети спорного участка земли, этому - одну треть. Правовед, конечно, вскинулся: что это такое - если этот прав, то он должен получить всю землю, а другой вообще не имеет права на нее. На что волостные судьи ответили: "Земля - это только земля, а им придется жить в одном селе всю жизнь".
  В начале ХХ века в значительной части просвещенного слоя господствовало мнение об отсталости русского крестьянства (дикости, азиатчине и т.д.). Это вполне совмещалось с "любовью к народу" и почтением к тем духовным авторитетам, например, Льву Толстому, которые всем своим творчеством доказывали, что такое представление о крестьянстве ложно. Здесь, думаю, сказался важный дефект европейского образования в незападных культурах. За корявой, "азиатской" внешностью какого либо социального явления образованный человек с трудом различает суть. Этот дефект мы в полной мере унаследовали и умножили в советское время, и он сыграл фатальную роль во время перестройки. А.Н.Энгельгардт писал в Письме пятом:
  "Какая разница в этом отношении между рассказами Тургенева и Успенского, рисующими русского крестьянина! Сравните тургеневских "Певцов" с "Обозом" Успенского. Внешняя сторона у Успенского вернее, чем у Тургенева, и, попав в среду крестьян, вы в первый момент подумаете, что картина Успенского есть действительность, "голая правда", а картина Тургенева - подкрашенный, наряженный вымысел. Но подождите, и через несколько времени вы убедитесь, что певцы Тургенева есть , а извозчиков Успенского нет . В деревне вы услышите этих "Певцов" и в песне косцов, возвращающихся с покоса, и в безобразном трепаке подгулявшей пары, возвращающейся с ярмарки, и в хоре калек перехожих, поющих о "блудном сыне", но "Обоза" вы не увидите и не услышите".
  И вот его наблюдение, важное для понимания роли крестьян в революции: "И что меня поражало, когда я слышал мужицкие рассуждения на сходках, - это свобода, с которой говорят мужики. Мы говорим и оглядываемся, можно ли это сказать? а вдруг притянут и спросят. А мужик ничего не боится. Публично, всенародно, на улице, среди деревни мужик обсуждает всевозможные политические и социальные вопросы и всегда говорит при этом открыто все, что думает. Мужик, когда он ни царю, ни пану не виноват, то есть заплатил все, что полагается, спокоен. Ну, а мы зато ничего не платим" (А.Н.Энгельгардт, "Письмо шестое").
  Позволю себе сослаться на личное впечатление. Мне кажется, что люди, выросшие под давлением хорошего формального образования, часто незаметно для себя начинают считать, что только такое формальное образование и служит носителем высокой культуры и сильного способа мышления. Зерно истины в таких воззрениях есть, но не такое уж большое. В детстве, в последние годы войны, я большую часть времени прожил вдвоем с дедом в деревне. Мы много беседовали. Я с тех пор набрался знаний, но не поумнел, мыслю примерно так же, как тогда, и хорошо помню те разговоры. Дед мой был бедняк из казаков. Но он был один из умнейших людей, каких мне пришлось встретить в жизни. Именно умнейших, способных к важным и свободным умозаключениям, охватывающим и широкие исторические периоды, и большие пространства. При этом он был человеком высокой и тонкой культуры, с "многослойной" деликатностью (не знаю, годится ли слово "диалектическая"). Все это было продуктом его воспитания в крестьянской культуре. Для многих из нынешних интеллигентов мой дед показался бы "корявым", да и похож он был на киргиза. И вряд ли они бы нашли интересным с ним разговаривать.
  Вернемся к условиям жизни русских крестьян. А.Н.Энгельгардт обращает внимание на очень важный факт: интеллигенция в общем не имела представления о самых главных сторонах жизни крестьян, и прежде всего об их питании. Он пишет в "Письме девятом": "Еще в октябрьской книжке "Отеч. Записок" за прошлый год помещена статья, автор которой на основании статистических данных доказывал, что мы продаем хлеб не от избытка, что мы продаем за границу наш насущный хлеб, необходимый для собственного нашего пропитания...13 Многих поразил этот вывод, многие не хотели верить, заподозревали верность цифр, верность сведений об урожаях, собираемых волостными правлениями и земскими управами... Тому, кто знает деревню, кто знает положение и быт крестьян, тому не нужны статистические данные и вычисления, чтобы знать, что мы продаем хлеб за границу не от избытка... В человеке из интеллигентного класса такое сомнение понятно, потому что просто не верится, как это так люди живут, не евши. А между тем это действительно так. Не то, чтобы совсем не евши были, а недоедают , живут впроголодь, питаются всякой дрянью. Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не будут есть всякую дрянь... Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает ".
  К теме питания крестьян он возвращается неоднократно, как и впоследствии в своих статьях Лев Толстой. Тем, кто хочет понять истоки русской революции, все это надо читать. А.Н.Энгельгардт пишет в том же письме: "Американец продает избыток, а мы продаем необходимый насущный хлеб. Американец земледелец сам ест отличный пшеничный хлеб, жирную ветчину и баранину, пьет чай, заедает обед сладким яблочным пирогом или папушником с патокой. Наш же мужик земледелец ест самый плохой ржаной хлеб с костерем, сивцом, пушниной, хлебает пустые серые щи, считает роскошью гречневую кашу с конопляным маслом, об яблочных пирогах и понятия не имеет, да еще смеяться будет, что есть такие страны, где неженки мужики яблочные пироги едят, да и батраков тем же кормят. У нашего мужика земледельца не хватает пшеничного хлеба на соску ребенку, пожует баба ржаную корку, что сама ест, положит в тряпку - соси.
  А они об путях сообщения, об удобствах доставки хлеба к портам толкуют, передовицы пишут! Ведь если нам жить, как американцы, так не то, чтобы возить хлеб за границу, а производить его вдвое против теперешнего, так и то только что в пору самим было бы. Толкуют о путях сообщения, а сути не видят".
  Надо отметить, что достоверная информация о реальной жизни крестьян доходила до общества от военных. Они первыми забили тревогу из за того, что наступление капитализма привело к резкому ухудшению питания, а затем и здоровья призывников в армию из крестьян. Будущий главнокомандующий генерал В.Гурко привел данные с 1871 по 1901 г. и сообщил, что 40% крестьянских парней впервые в жизни пробуют мясо в армии. Генерал А.Д.Нечволодов в известной книге "От разорения к достатку" (1906) приводит данные из статьи академика Тарханова "Нужды народного питания" в "Литературном медицинском журнале" (март 1906), согласно которым русские крестьяне в среднем на душу населения потребляли продовольствия на 20,44 руб. в год, а английские - на 101,25 руб. Полезно бы это было прочесть С.Говорухину, который расписывает "жирные остендские устрицы" в столичных магазинах "России, которую мы потеряли".
  Ранее говорилось, что уже к 1906 г. крестьянство в массе своей требовало национализации земли, а во время реформы Столыпина упорно сопротивлялось превращению земли в частную собственность (приватизация земли, в принципе, и является главным средством "раскрестьянивания"). А.Н.Энгельгардт писал: "Мужик нашел бы пользу в земле, землевладелец нашел бы пользу в капитале". Это значит, что крестьянин и фермер действуют в двух совершенно разных культурно экономических системах (по определению Аристотеля, в экономии и хрематистике ). Вполне резонно нынешний, неолиберальный идеолог "дикого" (вернее, утопического) капитализма А.Н.Яковлев с горечью жаловался: "На Руси никогда не было нормальной, вольной частной собственности... Частная собственность - материя и дух цивилизации".
  Впрочем, резонна его жалоба лишь частично, ибо частная собственность - материя и дух именно западной и только западной цивилизации. Жан Жак Руссо в "Рассуждениях о происхождении неравенства" (1755) писал о возникновении гражданского общества: "Первый, кто расчистил участок земли и сказал: "это мое" - стал подлинным основателем гражданского общества". Он добавил далее, что в основании гражданского общества - непрерывная война, "хищничество богачей, разбой бедняков". Ясно, что такой идеал был несовместим с общинным мировоззрением русских крестьян.
  Более того, в отношении крестьянства давным давно и досконально известно, что частная собственность и капитализм означают его быстрое и прямое уничтожение, причем с массовыми страданиями и неизбежными жестокостями. Историк крестьянства В.П.Данилов напомнил опыт капитализма при приватизации земли в Англии: "Не нужно забывать, как решались социальные проблемы при огораживаниях, о работных домах для выбрасываемых из деревни, о том, что в каждом поселке стояла либо виселица, либо чурбак с топором, где рубили головы тем, кто не согласен с огораживанием".
  После реформы 1861 г. положение крестьян улучшилось, хозяйство их, в общем, пошло в гору, повышалась урожайность, все это сказалось, например, на питании. Но затем все больше крестьяне стали ощущать наступление капитализма. Железные дороги стали "высасывать" продукты сельского хозяйства. Крестьянство было главным источником ресурсов для капиталистической индустриализации, и товарность их хозяйства искусственно повышалась денежными податями и налогами. В России возник периодический массовый голод, которого раньше крестьяне не знали (как, впрочем, не знали голода до капитализма ни в Европе, ни в Индии, ни в империи ацтеков).
  Вот что говорил историк В.В.Кондрашин на международном семинаре в 1995 г.: "К концу XIX века масштабы неурожаев и голодных бедствий в России возросли... В 1872 1873 и 1891 1892 гг. крестьяне безропотно переносили ужасы голода, не поддерживали революционные партии. В начале ХХ века ситуация резко изменилась. Обнищание крестьянства в пореформенный период вследствие непомерных государственных платежей, резкого увеличения в конце 90 х годов арендных цен на землю... - все это поставило массу крестьян перед реальной угрозой пауперизации, раскрестьянивания... Государственная политика по отношению к деревне в пореформенный период... оказывала самое непосредственное влияние на материальное положение крестьянства и наступление голодных бедствий".
  До 1917 г. весь прибавочный продукт нещадно изымался из села ("недоедим, а вывезем"). Все мало мальски развитые страны, производившие менее 500 кг зерна на душу населения, зерно ввозили 14. Россия в рекордный 1913 г. имела 471 кг зерна на душу - и вывозила очень много зерна - за счет внутреннего потребления, причем именно крестьян. Даже в 1911 г., в год исключительно тяжелого голода было вывезено 53,4% всего зерна - больше и относительно, и тем более абсолютно, чем в годы предыдущего пятилетия.
  Даже в "нормальные" годы положение было тяжелым. Об этом говорит очень низкий уровень установленного официально "физиологического минимума" - 12 пудов хлеба с картофелем в год. В нормальном 1906 году этот уровень потребления был зарегистрирован в 235 уездах с населением 44,4 млн. человек. Возмущение крестьян вызывало уже не то, что приходилось есть хлеб с лебедой и пушной хлеб (с мякиной, из неотвеянного зерна), а то, что "не было белого хлеба на соску" - грудному ребенку. Точнее сказать, что из села изымался весь прибавочный и значительная часть необходимого продукта.
  Здесь надо сказать об особом социальном типе среди крестьян - кулаке (мироеде). Вокруг этого понятия в годы перестройки был создан целый миф, его приравнивали к понятию "справный хозяин" и представили образцом русской трудовой этики. На деле кулаками были главным образом крестьяне, оторвавшиеся от земли и промышлявшие ростовщичеством и торговлей. Социально экономическую характеристику кулачеству дал А.В.Чаянов, а А.Н.Энгельгардт приводит свои обыденные наблюдения: "Каждый мужик при случае кулак, эксплуататор, но пока он земельный мужик, пока он трудится, работает, занимается сам землей, это еще не настоящий кулак, он не думает все захватить себе, не думает, как бы хорошо было, чтобы все были бедны, нуждались, не действует в этом направлении. Конечно, он воспользуется нуждой другого, заставит его поработать на себя, но не зиждет свое благосостояние на нужде других, а зиждет его на своем труде. От такого земельного мужика вы услышите: "Я люблю землю, люблю работу, если я ложусь спать и не чувствую боли в руках и ногах от работы, то мне совестно, кажется, будто я чего то не сделал, даром прожил день"... Он расширяет свое хозяйство не с целью наживы только, работает до устали, недосыпает, недоедает. У такого земельного мужика никогда не бывает большого брюха, как у настоящего кулака.
  Из всего "Счастливого Уголка" [так называл А.Н. Энгельгардт местность около его поместья] только в деревне Б. есть настоящий кулак. Этот ни земли, ни хозяйства, ни труда не любит, этот любит только деньги. Этот не скажет, что ему совестно, когда он, ложась спать, не чувствует боли в руках и ногах, этот, напротив, говорит: "работа дураков любит"... Этот кичится своим толстым брюхом, кичится тем, что сам мало работает: "у меня должники все скосят, сожнут и в амбар положат". Этот кулак землей занимается так себе, между прочим... У этого все зиждется не на земле, не на хозяйстве, не на труде, а на капитале, на который он торгует, который раздает в долг под проценты. Его кумир - деньги, о приумножении которых он только и думает... Он пускает этот капитал в рост, и это называется "ворочать мозгами". Ясно, что для развития его деятельности важно, чтобы крестьяне были бедны, ну ждались, должны были обращаться к нему за ссудами".
  Крестьянство (в том числе "в серых шинелях" - солдаты) подошло в 1917 г. с яркой исторической памятью о революции 1905 1907 гг., которая была не только "репетицией" (как назвал ее Ленин), но и "университетом". Это была первая из целой мировой цепи крестьянских войн ХХ века, в которых община противостояла наступлению капитализма, означавшего "раскрестьянивание". Таким образом, свергнув в Феврале царизм в союзе с буржуазией и получив возможность влиять на ход политических событий, крестьяне (и солдаты) оказывали давление, толкавшее Россию прочь от буржуазной государственности и капиталистического жизнеустройства.
  
  
  Рабочий класс
  
  К моменту революции 1917 г. общая численность рабочего класса в России оценивалась в 15 млн. человек - примерно 10% всего населения. Но кого относить к рабочему классу? В 1913 г. В.И.Ленин писал: "пролетариев у нас, вероятно, около 20 миллионов", но ведь к этой категории тогда причисляли и сельский пролетариат (около 5 млн. человек), и городскую бедноту. На VIII съезде РКП(б) Ленин говорил, что слой рабочих, "которые составляли нашу силу, - этот слой в России неимоверно тонок". Много исследователей после этого пытались уточнить число рабочих, выделив разные его составляющие. В результате считают, что в рабочих фабрично заводской промышленности с семьями было 7,2 млн. человек, из них взрослых мужчин 1,8 млн.
  Но главное даже не в количестве. Рабочий класс России, не пройдя через горнило протестантской Реформации и длительного раскрестьянивания, не обрел мироощущения пролетариата - класса утративших корни индивидуумов, торгующих на рынке своей рабочей силой. В подавляющем большинстве русские рабочие были рабочими в первом поколении и по своему типу мышления оставались крестьянами. Совсем незадолго до 1917 г. (в 1905 г.) половина рабочих мужчин имела землю, и эти рабочие возвращались в деревню на время уборки урожая. Очень большая часть рабочих жила холостяцкой жизнью в бараках, а семьи их оставались в деревне. В городе они чувствовали себя "на заработках".
  С другой стороны, много молодых крестьян прибывало в город на сезонные работы и во время экономических подъемов, когда в городе не хватало рабочей силы. Таким образом, между рабочими и крестьянами в России поддерживался постоянный и двусторонний контакт. Городской рабочий начала века говорил и одевался примерно так же, как и крестьянин, в общем, был близок к нему по образу жизни и по типу культуры. Даже и по сословному состоянию большинство рабочих были записаны как крестьяне. Крестьяне и рабочие составляли тот "народ", который был отделен, а в критические моменты и противопоставлен "верхним" сословиям царской России.
  Сохранение общинной этики и навыков жизни в среде рабочих проявилось в форме мощной рабочей солидарности и способности к самоорганизации, которая не возникает из одного только классового сознания. Это определило необычное для Запада поведение рабочего класса в революционной борьбе и в его самоорганизации после революции, при создании новой государственности. Многие наблюдатели отмечали даже странное на первый взгляд явление: рабочие в России начала века "законсервировали" крестьянское мышление и по образу мыслей были более крестьянами, чем те, кто остался в деревне.
  М.М.Пришвин писал в дневнике в 1916 г., что "рабочие - посланники земли": "Характерно для нашего движения, что рабочие в массе сохраняют деревенскую мужицкую душу. Пример Алекс. Вас. Кузнецов: он 25 лет был в Петербурге и вернулся к земле на свой хутор более мужиком, чем настоящие мужики; за это время мужики в деревне более подверглись влиянию города, чем он в городе".
  Надо подчеркнуть очень важный факт, который в нашей упрощенной истории исключался из рассмотрения, поскольку противоречил вульгаризированной марксистской теории: главными носителями революционного духа среди рабочих к 1914 г. стали не старые кадровые рабочие (они в массе своей поддерживали меньшевиков), а молодые рабочие, недавно пришедшие из деревни.
  Именно они поддержали большевиков и помогли им занять главенствующие позиции в профсоюзах. Это были вчерашние крестьяне, которые пережили революцию 1905 1907 гг. именно в момент своего становления как личности - в 18 25 лет. Через десять лет они принесли в город дух революционной общины, осознавшей свою силу. На самых крутых поворотах революционного процесса эта низовая масса большевиков создавала такое положение, которое можно назвать вслед за Б.Брехтом: "ведомые ведут ведущих".
  Надо сказать о том культурном типе, который представлял из себя молодой грамотный русский рабочий начала ХХ века. Это было особое культурно историческое явление, и оно сыграло большую роль в революции. Это был рабочий, который, с одной стороны, обладал большой тягой к знанию и чтению, которая всегда была характерна для пришедших из деревни рабочих. Отличие в том, что наш рабочий одновременно получил три типа литературы на пике их зрелости - русскую литературу "золотого века", оптимистическую просветительскую литературу эпохи индустриализма и столь же оптимистическое обществоведение марксизма. Это сочетание во времени уникально. А.Богданов в 1912 г. писал, ссылаясь на беседу с английским профсоюзным лидером, что в те годы в заводских рабочих библиотеках были, помимо художественной литературы, книги типа "Происхождение видов" Дарвина или "Астрономия" Фламмариона - и они были зачитаны до дыр. В заводских библиотеках английских тред юнионов были только футбольные календари и хроники королевского двора.
  Классовое сознание рабочих России было высоко развито, хотя другие признаки "классовости" сильно отстали. Антонио Грамши писал в 1917 г. (сходную мысль по иному выразили и другие мыслители), что русские рабочие как бы собрали и впитали в себя классовое сознание, накопленное рабочими всего мира за триста лет. Они стали пророком, несущим в себе "угль, пылающий огнем", мысль и язык трудящихся всех времен и народов.
  
  
  Буржуазия
  
  Буржуазия в России, скованная сословными рамками, не успела и уже не могла выработать того классового сознания "юной" буржуазии, которое на Западе сделало ее революционным классом "для себя". В отличие от западного капитализма, где представители крупной буржуазии начинали как предприниматели, российский капитализм с самого начала складывался в основном как акционерный. Крупные капиталисты современного толка происходили не из предпринимателей, а из числа управленцев - директоров акционерных обществ и банков, чиновников, поначалу не имевших больших личных капиталов. Крупные московские ("старорусские") капиталисты вроде Рябушинских, Морозовых или Мамонтовых начинали часто как распорядители денег старообрядческих общин. По своему типу мышления и те, и другие не походили на западных буржуа индивидуалистов.
  Численный состав крупной буржуазии был в России очень невелик. В 1905 г. доход свыше 20 тыс. руб. (10 тыс. долл.) в год от торгово промышленных предприятий, городской недвижимости, денежных капиталов и "личного труда" получали в России, по подсчетам Министерства финансов, 5739 человек и 1595 акционерных обществ и торговых домов (их пайщики и составляют первое число). Более дотошные подсчеты (В.С.Дякин) дают число лиц с доходом выше 20 тыс. руб., равное 12377 человек. Это принципиально дела не меняет - что такое 12 тыс. человек на всю Россию!. Остальные богатые люди, не считая помещиков, получали доход на службе .
  Мы видим, что "масса" буржуазии была очень мала. В Москве, согласно переписи 1902 г., было 1394 хозяина фабрично заводских заведений, включая мелкие. 82% предпринимателей входили в состав старых ремесленно торговых сословий, были включены в иерархию феодального общества, имели свои сословные организации и не испытывали острой нужды в переустройстве общества на либерально буржуазный лад.
  Страх, который буржуазия, подавленная "импортированными силами крупного капитала" (М.Вебер), испытала во время революции 1905 1907 гг., заставил ее искать защиты у царского бюрократического государства. Большинство буржуазии после страшного урока 1905 г. вообще отошло от политики, стало консервативным и никак не могло принять на себя активную роль в революции. Многочисленные попытки основать политические партии буржуазии ("собственников") не увенчались успехом. Одним из парадоксов России было то, что за расширение возможностей буржуазного развития боролись партии, не являющиеся чисто буржуазными ни по своему социальному составу, ни по идеологии.
  Обычным для ортодоксальных марксистов и либералов было считать, что русская революция произошла "слишком рано " - не созрели для нее еще предпосылки, слаба была буржуазия, не созрела почва для демократии. Это представление механистично, оно не учитывает фазу "жизненного цикла" всей капиталистической формации и прежде всего Запада, следовать которому пытались и либералы, и марксисты.
  Изучая, начиная с 1904 г., события в России, М. Вебер приходит к гораздо более сложному и фундаментальному выводу: "слишком поздно! ". Успешная буржуазная революция в России уже невозможна. И дело было, по его мнению, не только в том, что в массе крестьянства господствовала идеология "архаического аграрного коммунизма", несовместимого с буржуазно либеральным общественным устройством. Главное заключалось в том, что русская буржуазия оформилась как класс в то время, когда Запад уже заканчивал буржуазно демократическую модернизацию и исчерпал свой освободительный потенциал. Буржуазная революция может быть совершена только "юной" буржуазией, но эта юность неповторима. Россия в начале ХХ века уже не могла быть изолирована от "зрелого" западного капитализма, который утратил свой оптимистический революционный заряд.
  В результате в Россию импортируется капитализм, который, с одной стороны, пробуждает радикальные социалистические движения, но в то же время воздвигает против них зрелую бюрократическую организацию, абсолютно враждебную свободе. Под воздействием импортированного капитализма русская буржуазия до срока состарилась и, вступив в союз с бюрократией, оказалась неспособной совершить то, что на Западе совершила юная буржуазия. "Слишком поздно!".
  Историк эмигрант А.Кустарев, изучавший "русские штудии" М.Вебера, пишет: "Самое, кажется, интересное в анализе Вебера - то, что он обнаружил драматический парадокс новейшей истории России. Русское общество в начале ХХ века оказалось в положении, когда оно было вынуждено одновременно "догонять" капитализм и "убегать" от него. Такое впечатление, что русские марксисты (особенно Ленин) вполне понимали это обстоятельство и принимали его во внимание в своих политических расчетах, а также в своей зачаточной теории социалистического общества. Их анализ ситуации во многих отношениях напоминает анализ Вебера". Это верное замечание, и надо только удивляться, что к сходным выводам Вебер и Ленин пришли, исходя из совершенно разных философских посылок. Надо добавить, что к такому же выводу относительно России пришел в конце жизни и Маркс, но это не было известно Ленину.
  Та небольшая часть крупных капиталистов, которая смогла войти в симбиоз с "импортированным" зрелым западным капитализмом, после 1905 г. заняла столь радикальную социал дарвинистскую антидемократическую позицию, что вступила в конфликт с господствующими в России культурными нормами и влиться в революционное движение не могла. Так, группа московских миллионеров, выступив в 1906 г. в поддержку столыпинской реформы, заявила: "Дифференциации мы нисколько не боимся... Из 100 полуголодных будет 20 хороших хозяев, а 80 батраков. Мы сентиментальностью не страдаем. Наши идеалы - англосаксонские. Помогать в первую очередь нужно сильным людям. А слабеньких да нытиков мы жалеть не умеем". Как общественная позиция такой взгляд укорениться не мог - общество не следовало англосаксонским идеалам, оно "страдало сентиментальностью".
  Российская буржуазия пришла к началу ХХ века как экономически сильный, но "культурно больной" класс, с внутренне противоречивым самосознанием. Назревающая революция, казалось бы, объективно призванная расчистить путь для буржуазно демократических преобразований, изначально несла сильный антибуржуазный заряд. В 1905 г. Вебер высказал мнение, что грядущая русская революция не будет буржуазно демократической, это будет революция нового типа, причем первая в новом поколении освободительных революций.
  Не получила буржуазия в России и того религиозно освященного положения, которое дали западной буржуазии протестантизм и тесно связанное с ним Просвещение. В России идеалы Просвещения распространились, уже утеряв свою роль носителя буржуазной идеологии (скорее наоборот, здесь они были окрашены антибуржуазным критицизмом). Российские буржуазные либералы были романтиками, обреченными на саморазрушение. Как ни парадоксально, они были вынуждены на деле выступать против капитализма - зрелого и бюрократического. Поэтический идеолог крупной буржуазии Брюсов сказал тогда:
  
  И тех, кто меня уничтожит,
  Встречаю приветственным гимном.
  
  М.Вебер, объясняя коренное отличие русской революции от буржуазных революций в Западной Европе, приводит фундаментальный довод: к моменту первой революции в России понятие "собственность" утратило свой священный ореол даже для представителей буржуазии в либеральном движении. Это понятие даже не фигурирует среди главных программных требований этого движения. Как пишет один из исследователей трудов Вебера, "таким образом, ценность, бывшая мотором буржуазно демократических революций в Западной Европе, в России ассоциируется с консерватизмом, а в данных политических обстоятельствах даже просто с силами реакции"15. В общем, буржуазия в России не стала ведущей силой буржуазной революции, как это было на Западе. Еще важнее, что она и не воспринималась как такая сила другими частями общества.
  Политические пристрастия активной части буржуазии распределялись в широком спектре - от правых и националистов до социалистов. Ведущая буржуазная партия (партия Народной свободы, "конституционные демократы" - кадеты) была реформистской и стремилась предотвратить революцию. Но и эта партия поначалу была "антибуржуазной" и, как говорили в 1905 г. сами кадеты, "не имела противников слева" (а слева от нее были и эсеры, и большевики). Правда, напуганные декабрем 1905 г., кадеты отмежевались от революционного подхода и ограничили себя "конституционализмом".
  Часть буржуазии, переживавшая духовный кризис, поддерживала социалистическую оппозицию, заигрывала с масонами, порой тяготела к социал демократам (иногда даже финансируя их боевые дружины, как в 1905 г. крупный московский заводчик Н.П.Шмит, именем которого назван проезд на Красной Пресне; позже он все деньги отдал большевикам, и на них издавалась газета "Правда" и содержались профессиональные революционеры за границей). Но и эта небольшая часть буржуазии не претендовала на роль лидера в революции, она лишь следовала голосу больной совести.
  Большинство же русской буржуазии, вышедшей из купечества и подавленной "импортированными силами крупного капитала" (М.Вебер), после страшного урока 1905 г. вообще отошло от политики и возложило все свои надежды на царя и бюрократический аппарат. Оно стало консервативным и никак не могло принять на себя активную роль в революции.
  
  
  Интеллигенция
  
  Модернизация в России породила и особый, неизвестный на Западе периода буржуазных революций культурный слой - разночинную интеллигенцию . Судя по материалам переписи 1897 г., профессиональная интеллигенция на тот момент включала в себя около 200 тыс. человек. С начала ХХ века ее численность быстро возрастала, и к 1917 г. оценивалась в 1,5 млн. человек (включая чиновничество и офицеров). Наиболее крупной группой накануне революции 1917 г. были учителя (195 тыс.) и студенты (127 тыс.). Врачей было 33 тыс., инженеров, адвокатов, агрономов - по 20 30 тыс. Около трети интеллигенции было сосредоточено в столицах.
  Восприняв западные либеральные и демократические идеи, эта интеллигенция в то же время не стала буржуазной. Стихийная социальная философия русской интеллигенции (не сводимая ни к какой конкретной идеологии) представляла собой противоречивое сочетание идеалов свободы гражданского общества с мессианским, в основе своей религиозным идеалом правды и справедливости, свойственным обществу традиционному и именно в русской истории. Н.А.Бердяев писал, что интеллигенция "была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической, группировкой, образовавшейся из разных социальных классов".
  Приняв с энтузиазмом идею свободной личности, русская интеллигенция не могла согласиться с антропологией западного гражданского общества, которая представляла человека как конкурирующего индивида, вынужденного непрерывно наносить ущерб ближнему в борьбе за существование. Тем, кто был воспитан на Пушкине, Толстом и Достоевском, было невозможно принять в целом рационализм философа гражданского общества Джона Локка, согласно которому разъединение людей оправдано, ибо "никто не может разбогатеть, не нанося убытка другому".
  Если для западного интеллектуала, проникнутого рационализмом Просвещения, идеалом был поиск "правды как истины", то для русского интеллигента этот идеал неразрывно сочетался с поиском "правды как справедливости". Как писал Н.А.Бердяев, "у Достоевского есть потрясающие слова о том, что если бы на одной стороне была истина, а на другой Христос, то лучше отказаться от истины и пойти за Христом, т.е. пожертвовать мертвой истиной пассивного интеллекта во имя живой истины целостного духа".
  В результате русская интеллигенция, проведя огромную работу по разрушению легитимности российского самодержавия, не смогла стать той духовной инстанцией, которая взяла бы на себя легитимацию государства буржуазного. Напротив, значительная и в этическом отношении очень авторитетная часть интеллигенции заняла определенно антикапиталистические позиции. Это особенно проявилось в движении народников, видящих ядро будущего свободного общества в крестьянской общине, а затем и в социал демократии, принявшей постулат марксизма об освободительной миссии рабочего класса.
  На этом факте надо остановиться особо. Важным идеологическим (и шире - духовным) условием, повлиявшим на ход развития революции и последующего советского периода, было сильное влияние на культурный слой России марксизма . Это - огромное по масштабам социальное, философское и экономическое учение, рожденное общественной мыслью Запада в период завершения первой фазы индустриальной революции. Конкурируя с либерализмом, марксизм отличался своим универсализмом - всечеловечностью . Напротив, либерализм, противопоставляя "гражданское общество" природному состоянию человека как дикости, отрицал применимость гражданских прав, например, к неграм и индейцам, что позволяло американским либералам искренне принимать рабство.
  Дав непревзойденную по своим познавательным возможностям методологию для анализа капиталистического хозяйства, марксизм оказал очень большое влияние на всех экономистов. В начале ХХ века С.Н.Булгаков писал в "Философии хозяйства": "Практически все экономисты суть марксисты, хотя бы даже ненавидели марксизм". Заметим, что в то время, время быстрого хозяйственного развития России, воздействие экономистов на сознание интеллигенции и всей читающей публики было очень значительным.
  Будучи теснее связан с наукой, нежели либерализм, марксизм обладал более широкими объяснительными возможностями. Исходя из мессианской идеи преодоления того отчуждения между людьми и между человеком и природой, какое породила частная собственность, марксизм нес огромный заряд оптимизма - в отличие от пессимизма буржуазной идеологии, выраженного в социал дарвинизме (мальтузианстве и других его вариантах).
  Именно эти качества, созвучные традиционным идеалам русской культуры, объясняли тягу к марксизму в России. Влияние марксизма испытали не только социал демократы, но и несогласные со многими его постулатами народники и даже анархисты. На деле весь культурный слой России и значительная часть рабочих находились под его влиянием. Г.Флоровский, объясняя, почему марксизм был воспринят в России конца XIX века как мировоззрение, писал, что была важна "не догма марксизма, а его проблематика". Это была первая мировоззренческая система, в которой на современном уровне ставились основные проблемы бытия, свободы и необходимости. Как ни покажется это непривычным нашим православным патриотам, надо вспомнить важную мысль Г.Флоровского - именно марксизм пробудил в России начала века тягу к религиозной философии. Ибо в марксизме, как пишет Г.Флоровский, были и "крипторелигиозные мотивы... Именно марксизм повлиял на поворот религиозных исканий у нас в сторону православия. Из марксизма вышли Булгаков, Бердяев, Франк, Струве... Все это были симптомы какого то сдвига в глубинах". Добавлю, что в свое время марксистами были не только религиозные искатели, но даже и такие правые лидеры кадетов, как П.Струве и А.Изгоев.
  Сегодня это покажется странным, но ушедшие в область религиозно философских исканий либеральные интеллигенты, даже из марксистов, обвиняли социализм (представленный прежде всего социал демократами) именно в "буржуазности". Очень показательна позиция С.Н.Булгакова. Он, которого ранее Плеханов назвал "надеждой русского марксизма", к 1907 г. вобрал в своей философии главные и, казалось бы, взаимоисключающие части мышления русской интеллигенции - либерализм, консерватизм и прогрессизм. В 1917 г. в своей известной работе "Христианство и социализм" С.Н.Булгаков посвятил целый раздел именно критике "буржуазности" социализма ("он сам с головы до ног пропитан ядом того самого капитализма, с которым борется духовно, он есть капитализм навыворот"). Впрочем, далее он пишет о социализме: "Если он грешит, то, конечно, не тем, что он отрицает капитализм, а тем, что он отрицает его недостаточно радикально, сам духовно пребывая еще в капитализме".
  От буржуазных ценностей интеллигенцию отделяла не только мировоззренческая пропасть, но и социальные условия жизни. Вопреки расхожему мнению времен перестройки, основная масса интеллигенции в России накануне революции 1917 г. по уровню материального благосостояния относилась к бедному большинству народа. С.Говорухин, поразивший воображение обывателей СССР устрицами и осетриной, почем зря лежавших на витринах "России, которую мы потеряли", предусмотрительно не сообщил, что 40% интеллигентов России в апреле 1917 г. имели доход до 1,5 тыс. руб. в год, которые определялись как прожиточный минимум, а еще 40% - доход около 1,5 тыс. руб. (средняя зарплата рабочего металлиста была 1262 руб.).
  Учителя сельских школ зарабатывали меньше, чем чернорабочие, - в среднем 552 руб. в год (это в среднем, но 66% из них имели зарплату в пределах 408 504 руб. в год), да и эта зарплата не выплачивалась по несколько месяцев. При обследовании школ Смоленской губернии в одной из анкет можно было прочесть: "Жизнь каторжная. Материальное положение сельского учителя ниже всякой критики. Приходится голодать в полном смысле слова, быть без обуви и одежды, а своих детей оставлять без образования". Так что сам быт большинства интеллигенции вовсе не побуждал ее в социальных конфликтах быть на стороне капитала. Интеллигент был трудящимся . П.А.Столыпин в докладе царю в 1904 г. даже назвал земскую интеллигенцию ("третий элемент") главным источником радикализма на селе, сделав вывод: "Единственный тормоз на пути "третьего элемента" это администрация".
  Интеллигенция сочувствовала революции, имея в виду ее освободительное, а не буржуазное начало, а молодое поколение - студенты - активно участвовали в выступлениях рабочих и крестьян. Их демонстрации обычно предшествовали выступлениям рабочих и служили их катализатором. Во время крестьянских волнений начала века студенты за свою беззаветную помощь даже заслужили такое уважение, что само слово "студент" стало пониматься как что то вроде "защитник народа". Известен случай, когда крестьяне в 1902 г. пошли громить полицейский участок, требуя "освободить их студента" - полуграмотного местного крестьянина, зачинщика их выступлений.
  Когда после поражения революции 1905- 1907 г. и утраты веры в успех столыпинской реформы единственная буржуазно либеральная партия в России (кадеты) стала уповать на буржуазию ("русских Круппов" и "крепкое мещанство"), она предприняла большую пропагандистскую кампанию, направленную на преодоление враждебного отношения интеллигенции к буржуазии. Вели ее бывшие марксисты (авторы книги "Вехи" Струве, Бердяев, Изгоев). При этом им неизбежно пришлось отвергнуть сам идеал равенства. Струве писал, что основанием прогрессивного общества "является всегда человеческая личность, отмеченная более высокой степенью годности " [выделено мной. - С.К М ]. Это был сдвиг к "рыночному" и социал дарвинистскому представлению о человеке, а значит, к полному разрыву с той антропологией, на которой стояло общинное мировоззрение крестьян ("архаический аграрный коммунизм"). Струве пытался даже взывать к патриотическим чувствам интеллигенции, призывая считать поддержку развития капитализма как "национальный идеал и национальное служение", но этот рыночный патриотизм отклика не получил (да и вообще это "поле" было прочно занято правыми).
  Этот поворот Струве был очень радикальным, и в поддержку ему сразу выступил Бердяев: "Скажут, Струве хочет обуржуазить Россию, привить русской интеллигенции буржуазные добродетели. И Россию необходимо "обуржуазить", если под этим понимать призыв к социальному творчеству, переход к высшим формам хозяйства и отрицание домогательств равенства". Но в том то и было дело, что интеллигенция не видела в буржуазности импульса к "социальному творчеству", но зато слишком бросалось в глаза "отрицание равенства". И, в общем, заметного успеха кампания по смычке интеллигенции с буржуазией не имела. Изгоев вынужден был даже бросить интеллигенции упрек в том, что "западноевропейская буржуазия своими знаниями, энергией, честностью, трудоспособностью во много и много раз превосходит русскую, даже социалистическую интеллигенцию". Упрек интеллигенция проглотила, но в массе своей осваивать главные ценности энергичной западной буржуазии не стала.
  Интеллигенция составляла значительную часть того социального образования, что историки называют "городские средние слои". Это городская мелкая буржуазия, служащие и лица свободных профессий. И в социальном, и в идеологическом плане это образование сильно отличалось от того, что на Западе называют "средним классом". Если на Западе "средний класс" следовал в русле идеологии, задаваемой буржуазией, то в России, при слабости буржуазии, разночинная городская интеллигенция, наоборот, поставляла кадры идеологических работников во все партии и ощущала себя "трудовым" классом, как бы надклассовой силой. Той стабилизирующей, консервативной роли, которую играет "средний класс" на Западе, городские средние слои в России не играли. Напротив, они быстро радикализовались в момент революции и разошлись по разные стороны баррикад, не образовав никакого центристского ядра.
  Особо важную роль сыграли разночинные городские слои в момент Февральской революции. Во первых, их представители, находившиеся в армии, имели в ней очень большой удельный вес по численности - около 1,5 млн. человек или 15% всех военнослужащих. При этом очень большая часть их - в качестве офицеров. Во вторых, именно они приняли активное участие в революционном процессе, непропорционально большое даже по сравнению с их численностью. Это видно по составу армейских комитетов, которые начали создаваться с первых дней революции. Есть данные по составу делегатов съезда Юго Западного фронта в мае 1917 г. Это весьма представительные данные, так как на этом фронте находилось почти 40% всей действующей армии. К средним слоям можно отнести 57% делегатов - 28% служащих, 24% лиц свободных профессий и 5% ремесленников. Из остальных было 27% земледельцев, 10% рабочих и 3% из "господствующих классов" (помещики, фабриканты и торговцы). К осени, правда, вес "средних слоев" в составе армейских комитетов стал снижаться, а число рабочих расти, но все равно политическая активность "разночинцев" оставалась высокой.
  
  
  Дворянство
  
  Это сословие было небольшим по численности, дворяне составляли около 1% населения, но большинство их деклассировалось, пополнив ряды разночинной интеллигенции. Помещиками были около половины дворян (примерно 0,5% населения). Однако это сословие обладало очень большим экономическим и политическим влиянием, владея примерно третьей частью земельных угодий страны. В 1905 г. стоимость земель дворян в 50 губерниях России на 60% превышала общую массу акционерных капиталов в стране.
  Поместное дворянство как сословие испытывало сильное давление. Треть крупных поместий, имевших свыше 500 десятин земли (и почти треть их земель), была уже буржуазной (ими владели купцы и выходцы из крестьян). Из имений от 100 до 500 десятин дворянских было лишь 46%. 26% имений от 20 до 100 дес. уже не выдерживали конкуренции с кулацкими хозяйствами.
  Отметим важную роль дворянства, которая часто теряется из виду. Это сословие "связывало" российское общество, поскольку дворянам были присущи высокая географическая мобильность и обширные социальные связи. Как правило, помещики жили в селе и одновременно в уездном или губернском городе, часто посещали столицы и выезжали за границу. Их родные пополняли ряды чиновничества и офицерства, их дети учились в университетах. Через них город был тесно связан с деревней (другим каналом связи были крестьяне, уходившие в город на заработки).
  Историки отмечают особенность российского дворянства, которая сыграла важную роль в его взаимоотношениях с другими сословиями. В отличие от дворянства Западной Европы, российское дворянство не было замкнутой корпорацией. Через целый ряд процедур в него принималось много недворянского элемента. Это, в частности, задержало развитие классового сознания буржуазии. У нас она была склонна к компромиссу и даже симбиозу с дворянством, а в Европе была вынуждена идти на радикальную революцию, чтобы утвердить свой статус вопреки дворянству. Аристократия во время революций, особенно во Франции, становилась чуть ли не главным врагом буржуазии. В России же среди либерально буржуазных политиков было много дворян и даже аристократов.
  В своих умонастроениях и делах дворянство совершило крутой вираж в связи с революцией 1905 1907 гг. Он во многом предопределил судьбу капитализма в России. Дворянство, имевшее своим главным источником дохода земельную собственность, трудно перенесло отмену крепостного права и последовавший за ним сельскохозяйственный кризис. В начале века большая часть поместий находилась в упадке, 4/5 дворянства были не в состоянии содержать свои семьи только на доходы от земли. Это определило заметный рост оппозиционности дворянства, которая выразилась в активном участии в земском движении и либеральных настроениях (поддержке конституционализма).
  Этот либерализм был, однако, внутренне противоречив, поскольку дворянство недоброжелательно относилось к программам индустриализации как "выжиманию ресурсов из сельского хозяйства". Иными словами, дворянство не видело для себя возможности воспользоваться выгодами от развития капитализма, оно связывало свое благополучие с земельной собственностью и государственной службой.
  Волнения крестьян 1902 1903 гг., а затем революция 1905 1907 гг. больнее всего ударила по семьям 30 40 тыс. помещиков. Около 15% поместий были сожжены, значительную часть земли в районах, охваченных волнениями, пришлось продать. Попытки деятелей дворянства восстановить давно уже иллюзорные патриархальные отношения с крестьянами полностью провалились.
  Крестьяне четко определили свое отношение к помещикам как классовому врагу. Под этим были исторические корни, которые дали пышные всходы после реформы 1861 г. А.Н.Энгельгардт пишет в письме из деревни в 1863 г. о запустении помещичьих усадеб после реформы, что видно было даже по исчезновению псовой охоты: "Притом же крестьяне теперь так зазнались, что не позволяют борзятникам топтать поля". В сноске он дает пояснение: "Прежде тоже иногда случалось, что крестьяне, особенно казенные, нападали на охотников, топчущих их поля. Вы, может быть, не знаете, что у охотников существовал сигнал "на драку". Охотник, схваченный крестьянами, трубил на рожке сигнал, и тогда все остальные охотники спешили к нему на помощь и, разумеется, обыкновенно побивали крестьян. Теперь "на драку" едва ли кто нибудь затрубит".
  В 1905 г. на съездах Всероссийского Крестьянского Союза были определены враждебные крестьянам силы, и в этом было достигнуто убедительное согласие. "Враги" были означены в таком порядке: чиновники ("народу вредные"), помещики, кулаки и местные черносотенцы. А главное, полный антагонизм с помещиками выражался во всеобщем крестьянском требовании национализации земли и непрерывно повторяемом утверждении, что "Земля - Божья". Выборы в I и II Думы рассеяли всякие сомнения - крестьяне не желали иметь помещиков своими представителями.
  Дворянство в полной мере осознало угрозу, которую несет для них революция. В октябре 1905 г. испуг правительства достиг такой степени, что оно было уже готово пожертвовать дворянством. Главноуправляющий землеустройством и земледелием Н.Н.Кутлер готовил проект принудительного отчуждения помещичьих земель и их передачи крестьянам! В 1906 г. с либеральными настроениями в среде дворянства было покончено, кадеты за их аграрную программу были "разоблачены" как предатели интересов дворянства и вычищены из земств (как пишут, произошла "урбанизация российского конституционализма" - он был изгнан из сельской местности в города). Дворянство сдвинулось вправо и стало консервативной силой, оказывающей сильное давление на правительство.
  Верно оценив отношение к себе крестьян, дворянство уже не могло отстаивать демократические принципы, особенно всеобщее избирательное право - оно бы означало полное устранение дворянства с политической арены. Разогнав I и II Думы, царское правительство так изменило избирательный закон, что 30 тыс. помещиков получили в III Думе в два раза больше депутатских мест, чем 20 млн. крестьянских дворов. В ходе обсуждения этот проект избирательного закона назывался "бесстыжий". Сам Николай II сказал, смеясь: "Я за бесстыжий".
  Революция 1905 г. заставила помещиков наконец то обрести классовое самосознание и создать политическую организацию - Совет объединенного дворянства. В ее рамках вырабатывались концепции приспособления дворянства к новой ситуации. Суть ее была в частичном восприятии западнических идей и идее роспуска крестьянской общины, которая показала свой революционный потенциал. Западничество дворянства было очень избирательным - принимались принципы либеральной экономики (прежде всего, приватизация земли крестьянских общин, при том, что помещичья собственность объявлялась "неотчуждаемой"), но отвергались принципы парламентской демократии. Это был своего рода прообраз "либерализма по Пиночету".
  Когда Столыпин, глубоко понявший уроки революции 1905 1907 гг., предложил и стал осуществлять целостную программу модернизации хозяйства и государства России на капиталистических принципах, консервативное дворянство приняло из нее только ее аграрную часть (разрушение общины и приватизацию земли), но стало оказывать нарастающее сопротивление остальным разделам реформы, без которых и аграрная часть была обречена на крах. Конечно, неудача реформы была уже предопределена упорством сопротивления общинного крестьянства, но влиятельная оппозиция справа не оставила Столыпину никаких шансов.
  В марте 1907 г. Совет объединенного дворянства направил Столыпину меморандум, выражавший недовольство уже и самим замыслом реформы. В нем говорилось: "Направив все усилия на подъем крестьянского хозяйства, правительство бросило всякую заботу о хозяйстве культурном и даже способствует его упразднению, поощряя всякое начинание в области перехода всей земельной площади к первобытному земледелию".
  В начале 1907 г. съезд объединенного дворянства заявил о своем неприятии реформы местных органов управления, поскольку, дескать, она отдаст власть на местах в руки "людей хищническо промышленного типа", которые соединятся с "третьим элементом" (интеллигенцией). Таким образом, была отвергнута даже такая программа модернизации, при которой развитие капитализма (с самым необходимым минимумом демократизации) происходило бы при сохранении всех привилегий дворянства. Дворянство поставило заслон буржуазной государственности "справа". Выступая против проекта реформы начального образования (части общего плана столыпинской реформы), предводитель правых в Думе Н.Е.Марков обращался к помещикам: "Ваши имения, ваша жизнь будет висеть на волоске, когда воспитанные в ваших безбожных школах ученики придут вас жечь, и никто вас защищать не будет".
  Правый кадет А. С. Изгоев писал в конце 1907 г.: "Среди двух правящих наших классов, бюрократии и поместного дворянства, мы напрасно стали бы искать конституционных сил. Интересы этих классов не могут быть ограждены при господстве в стране правового строя. Эти классы неспособны осуществить конституции даже в формальном ее смысле". Таким образом, и дворянство, очень влиятельное сословие России, стало после 1905 г. антибуржуазным, пусть и "справа". Его неприятие либерально капиталистического строя стало фундаментальным. Газета "Утро России", которая вновь стала издаваться с ноября 1909 г. на деньги крупного капитала (Рябушинские, С.Н.Третьяков и др.), писала 19 мая 1910 г.: "Дворянину и буржуа нельзя уже стало вместе оставаться на плечах народа: одному из них приходится уходить".
  Разрыв дворянства с буржуазией означал крах октябристов - партии справа от кадетов. Этот разрыв был вполне четко осознан обеими сторонами. Газета "Утро России" писала, в частности: "Союз аграриев с торгово промышленным классом был бы противоестественным". Или, более красочно: "Жизнь перешагнет труп тормозившего ее сословия с тем же равнодушием, с каким вешняя вода переливает через плотину, размывая ее и прокладывая новое русло".
  Как это бывает на стадии разложения сословного общества, привилегированное сословие морально деградирует и становится движущей силой регресса. Таким и стало дворянство после революции 1905 г. Участвуя в выборах во II Государственную Думу в 1907 г. и наблюдая политику дворянства, С.Н.Булгаков писал: "Ах, это сословие! Было оно в оные времена очагом русской культуры, не понимать этого значения русского дворянства значило бы совершать акт исторической неблагодарности, но теперь это - политический труп, своим разложением отравляющий атмосферу, и между тем он усиленно гальванизируется, и этот класс оказывается у самого источника власти и влияния. И когда видишь воочию это вырождение, соединенное с надменностью, претензиями и, вместе с тем, цинизмом, не брезгающим сомнительными услугами, - становится страшно за власть, которая упорно хочет базироваться на этом элементе, которая склоняет внимание его паркетным шепотам".
  Особым было положение духовенства . В начале века Церковь стала по сути частью государственной машины Российской империи, что в условиях назревающей революции послужило одной из причин падения ее авторитета в массе населения (что, кстати, прямо не связано с проблемой религиозности).
  Поэтому, кстати, полезно вспомнить, что кризис Церкви в начале века вовсе не был следствием действий большевиков атеистов. Он произошел раньше и связан именно с позицией Церкви в момент разрушительного вторжения капитализма в русскую жизнь. Согласно отчетам военных духовников, когда в 1917 г. Временное правительство освободило православных солдат от обязательного соблюдения церковных таинств, процент причащающихся сразу упал со 100 до 10 и менее.
  В массе своей духовенство вело себя как сословие, связанное дисциплиной церковной организации. С.Н.Булгаков, в то время уже видный религиозный философ, продолжая мысль о состоянии дворянского сословия, пишет в 1907 г.: "Совершенно новым в этих выборах было принудительное участие в них духовенства, причем оно было заранее пристегнуто властью к "правому" блоку и все время находилось под надзором и под воздействием архиерея... И пусть ответственность за грех, который совершен был у избирательных урн рукой духовенства, падет на инспираторов этого низкого замысла, этого вопиющего насилия... Послед ствия этого сатанинского замысла - сделать духовенство орудием выборов правительственных кандидатов - будут неисчислимы, ибо духовенству предстоит еще отчитываться пред своей паствой за то, что по их спинам прошли в Государственную думу "губернатор" и иные ставленники своеобразных правых... Это политический абсурд и наглый цинизм, которого нарочно не придумают и враги церкви... До сих пор мне приходилось много нападать на нигилизм интеллигентский, но я должен признать, что в данном случае ему далеко до нигилизма административного!".
  
  
  Крестьяне и дворяне
  
  Для выбора всего будущего пути России, который подспудно вызревал с начала ХХ века, огромное значение имело совместное, бок о бок, существование двух производственных укладов и почти двух миров - крестьянства и помещичьего хозяйства. Они находились в тесном взаимодействии, имели друг к другу долгий исторический счет, приглядывались к изменениям и настроениям в доме "соседа". Установки крестьянства были важны уже потому, что оно составляло подавляющее большинство населения и главный источник национального богатства, из него рекрутировались рабочие и солдаты. Дворяне же, как сказано выше, "связывали" все общество тем, что из него генерировалась культурная и управленческая элита. Две эти важнейшие социальные группы (сословия) надо рассматривать не только порознь, но и в их взаимодействии, как "связку", как особую подсистему российского общества.
  С середины 90 х годов XIX века "миры" крестьян и помещиков стали быстро расходиться к двум разным полюсам жизнеустройства: крестьянство становилось все более "общинным", а помещики - все более капиталистами. Крестьяне строили "хозяйство ради жизни" с ориентацией на самообеспечение, а помещики - "хозяйство ради прибыли".
  Укреплению общины способствовала и политика государства (установление круговой поруки для сбора налогов, податей и выкупных платежей), и необходимость самоорганизации для противостояния помещикам, и начавшиеся при внедрении капитализма и вывозе хлеба голодные кризисы. Именно после голода 1891 г. общины вернулись к переделам земли и ввели самый уравнительный принцип землепользования - по едокам. Приоритетным критерием в общине было обеспечение физического выживания людей (сейчас появилось много исследований, посвященных "этике выживания" как особом мировоззрении). Напряженность между двумя этими полюсами приобретала не только экономический, но и мировоззренческий характер, имеющий даже религиозные корни. Историки приводят показательные сравнения России и Пруссии: немецкие крестьяне, в отличие от русских, не испытывали к своему помещику юнкеру острой неприязни, его страсть к наживе была оправдана общей для них протестантской этикой.
  Столыпинская реформа лишь усугубила взаимную ненависть частных собственников земли и крестьянской массы. 24 января 1909 г., во время беседы с французским ученым П.Боером, который взял интервью у виднейших российских политиков (Столыпина, Витте и др.), С.А.Муромцев посчитал именно этот рост взаимной глухой ненависти главной опасностью для России. И эта опасность, по его мнению, лишь усугублялась внешней политической апатией и отсутствием видимых общественно политических движений, задавленных полицейскими репрессиями.
  Отмечу здесь кратко, что вообще сведение социальных отношений на селе к экономическим - глубокая ошибка. Эту ошибку в начале века в равной степени совершали и марксисты, и либералы, и консерваторы. В 1900 г. урожайность на земле помещиков была на 12 18% выше, чем у крестьян. Это не такая уж большая разница, но в целом, за счет всех факторов, экономическая эффективность хозяйства поместий была, по расчетам министра земледелия в 1894 1905 гг. А.С.Ермолова, на 30 40% выше, чем у крестьян. Впрочем, как показал А.В.Чаянов, сам этот показатель ("экономическая эффективность") применять к крестьянскому хозяйству можно лишь условно, ибо по своей природе и внутренней структуре он адекватен именно и только капиталистическому хозяйству.
  Для нас здесь важнее, что, работая батраком у помещика, крестьянин с десятины обрабатываемой им земли получал, по данным А.С.Ермолова, 17 руб. заработка, в то время как десятина своей надельной земли давала ему 3 руб. 92 коп. чистого дохода. Вероятно, министр завысил заработки батрака, но что они были значительно выше чистого дохода от крестьянского труда, верно (на этом факте строил свои выводы и Ленин до 1905 г.). Тем не менее, крестьяне упорно боролись за землю и против помещиков.
  Все теоретики начала века, кроме ученых народнического толка, видели причину этого в косности архаического мышления крестьян - примерно как и нынешние либеральные экономисты. Как верно заметили недавно экономисты правоведы С.Ковалев и Ю.Латов, "ожесточенная борьба крестьян за снижение своего жизненного уровня должна представляться экономисту затяжным приступом коллективного помешательства". Консервативный экономист аграрник А.Салтыков даже издал в 1906 г. книгу "Голодная смерть под формой дополнительного надела. К критике аграрного вопроса", где доказывал невыгодность для крестьян требовать у помещиков землю вместо того, чтобы наниматься в батраки.
  На деле батрак и хозяин крестьянского двора - не просто разные статусы, а фигуры разных мироустройств. И все теории, исходящие из модели "человека экономического", к крестьянину просто неприложимы и его поведения не объясняют. Вот важный факт: во время всеобщей июльской аграрной забастовки 1905 г. в Латвии большинство забастовщиков были батраками. Они были гораздо сильнее, чем в центральной России, "овеяны духом капитализма", однако во время забастовки вели себя не как батраки, а как крестьяне. Они требовали не увеличения зарплаты, а продажи им или сдачи в аренду участков помещичьей земли. Иными словами, требовали дать им возможность восстановить статус крестьянина. А.Н.Энгельгардт, поминая "дикого помещика" Салтыкова Щедрина, писал: "Дикий барин" думал было без мужика обойтись, да и обстыдился. Нужен мужик, а мужик то сам хочет быть хозяином, а кнехтом быть не хочет. Это не то, что интеллигент, который в какие угодно кнехты готов итти, лишь бы только иметь обеспеченное положение" (Письмо одиннадцатое, 1881).
  Далее он развивает эту мысль: "Не из либерализма утверждаю, что единственное средство для поднятия нашего хозяйства - это увеличение крестьянских наделов, вообще переход земли в руки земледельцев. Не как "либерал", как хозяин говорю я, что у нас до тех пор не будет никакого хозяйственного порядка, что богатства наши будут лежать втуне, пока земли не будут принадлежать тем, кто их работает... В начале было сделано много попыток завести батрацкое хозяйство с машинами и агрономиями, но все эти попытки не привели к желаемому результату. Чисто батрацких хозяйств у нас нет. "Grande culture" с работающими в хозяйстве вольнонаемными батраками оказалась невозможной, потому что она требует безземельного кнехта , такого кнехта, который продавал бы хозяину свою душу , а такого кнехта не оказалось, ибо каждый мужик сам хозяин ".
  Главная проблема в отношениях между крестьянством и помещиками сводилась к земле . От крепостной зависимости крестьян освободили почти без земли, за нее крестьяне должны были платить выкуп. Эти платежи были отменены в 1905 г. благодаря революции. Землю крестьяне всегда считали своей, общинной (во время крепостного права крестьяне говорили барам: "Мы ваши, а земля наша"). Захват земли помещиками крестьяне никогда не признавали законным и в этом вопросе на компромисс не шли. Есть сведения, что даже самые консервативные помещики в начале века согласились бы отдать крестьянам половину своих земель, чтобы спокойно владеть второй половиной. Однако требование крестьян было однозначным: национализация земли.
  Это была мысль давно и глубоко осознанная. А.Н.Энгельгардт писал: "По понятиям мужика земля - царская, конечно, не в том смысле, что она составляет личную царскую собственность, а в том, что царь есть распорядитель всей земли, главный земляной хозяин. На то он и царь. Если мужик говорит, что царю невыгодно, когда земля пустует, что его царская польза требует, чтобы земля возделывалась, то тут дело вовсе не в личной пользе царя - царю ничего не нужно, у него все есть, а в пользе общественной. Общественная польза требует, чтобы земли не пустовали, хозяйственно обрабатывались, производили хлеб. Общественная польза и справедливость требуют равнять землю, производить переделы. Мужик широко смотрит на дело, а вовсе не так, как сообщают разные корреспонденты: отнимут землю у господ и отдадут крестьянам. Нет, это не так. Царь об общественной пользе думает".
  Здесь важно подчеркнуть, что крестьяне вовсе не требовали и не желали экспроприации земли у помещиков, они понимали национализацию как средство справедливо разделить землю согласно трудовому принципу - чтобы и помещикам оставить, но столько, сколько он может возделать своим трудом. А.Н. Энгельгардт писал: "Газетные корреспонденты ошибочно передавали, что в народе ходят слухи, будто с предстоящей ревизией земли от помещиков отберут и передадут крестьянам. Толковали не о том, что у одних отберут и отдадут другим, а о том, что будут равнять землю. И заметьте, что во всех этих толках дело шло только о земле и никогда не говорилось о равнении капиталов или другого какого имущества...
  Именно толковали о том, что будут равнять землю и каждому отрежут столько, сколько кто может обработать. Никто не будет обойден. Царь никого не выкинет и каждому даст соответствующую долю в общей земле. По понятиям мужика, каждый человек думает за себя, о своей личной пользе, каждый человек эгоист, только мир да царь думают обо всех, только мир да царь не эгоисты. Царь хочет, чтобы всем было равно , потому что всех он одинаково любит, всех ему одинаково жалко. Функция царя - всех равнять ...
  Крестьяне, купившие землю в собственность или, как они говорят, в вечность, точно так же толковали об этом, как и все другие крестьяне, и нисколько не сомневались, что эти "законным порядком за ними укрепленные земли" могут быть у "законных владельцев" взяты и отданы другим. Да и как же мужик может в этом сомневаться, когда, по его понятиям, вся земля принадлежит царю и царь властен, если ему известное распределение земли невыгодно, распределить иначе, поравнять . И как стать на точку закона права собственности, когда население не имеет понятия о праве собственности на землю?"
  На деле и крестьяне, и помещики подспудно сознавали, что вопрос о земле не сводится к выгоде, тем более понимаемой узко в терминах экономики. Следуя линии народников, экономист аграрник П.Вихляев обосновал присущее России "право на землю", которое, по его мнению, должно было быть положено в основу русской государственности после революции 1905 г. (из его трудов исходили в своих программах эсеры). В книге "Право на землю" (1906) он писал: "Частной собственности на землю не должно существовать, земля должна перейти в общую собственность всего народа - вот основное требование русского трудового крестьянства".
  Здесь был корень конфликта, ибо европейски образованные дворяне и политики исходили из западных представлений о частной собственности. Понятно, что требования крестьян выглядели в их глазах преступными и отвратительными посягательствами на чужую собственность. А.Салтыков писал: "Само понятие права состоит в непримиримом противоречии с мыслью о принудительном отчуждении. Это отчуждение есть прямое и решительное отрицание права собственности, того права, на котором стоит вся современная жизнь и вся мировая культура".
  Этот конфликт не находил рационального разрешения через общественный компромисс во многом потому, что две части общества существовали в разных системах права и не понимали друг друга, считая право другой стороны "бесправием". Такое "двоеправие" было важной своеобразной чертой России, до сих пор не изжитой. Как говорят юристы, на Западе издавна сложилась двойственная структура "право - бесправие", в ее рамках мыслил и культурный слой России начала ХХ века. Но рядом с этим в России жила более сложная система: "официальное право - обычное право - бесправие". Обычное право для "западника" кажется или бесправием, или полной нелепицей (это видно и по нашим нынешним "демократам").
  Видимо, сотни молодых правоведов, которые, по словам Т.Шанина, разъехались по России изучать общинное право, все же не смогли донести до правящих классов и до политиков традиционные крестьянские понятия о праве. Это пытались сделать народники, говоря о сохранении в среде крестьянства основ старого обычного права - трудового . Оно было давно изжито на Западе и не отражалось в его правовых системах.
  Право на землю в сознании крестьян было тесно связано с правом на труд . В книге "Русская община" (1906) народник К.Качаровский пишет: "Право труда говорит, что владельцы капиталисты не обрабатывают сами земли, а потому не имеют прав ни на нее, ни на ее продукт, а имеют право те, кто ее обрабатывает. Право на труд заявляет, что капиталистическая земельная собственность нарушает равномерность распределения между людьми основного, необходимого для их жизни блага, и требует уравнительного его распределения сообразно равному праву всех людей".
  Представления о праве на труд и на землю имели под собой религиозные корни и опирались на православную антропологию - понимание сущности человека и его прав. Сама Православная церковь, которая принципиально избегала вмешательства в социальную политику, официально своей доктрины права собственности не излагала. Для католической церкви, активно участвующей в делах земных, отношение к частной собственности оказалось одной из наиболее "неудобных" проблем.
  В конце позапрошлого века папа Лев XIII выступил с энцикликой Rerum novarum . К ее столетию Иоанн Павел II, еще более активный политик и идеолог, издал энциклику Centesimus Annus . В ней он, в частности, говорит: "Церковь учит, что собственность не является абсолютным правом, поскольку в ее природе как человеческого права содержится ее собственное ограничение... Частная собственность, по самой своей природе, обладает и социальным характером, основу которого составляет общее предназначение вещей".
  Особенно это касается собственности на землю: "Бог дал землю всему человеческому роду, чтобы она кормила всех своих обитателей, не исключая никого из них и не давая никому из них привилегий. Здесь первый корень всеобщего предназначения земных вещей".
  Совершенно очевидно, что это противоречит реальному положению дел - частная собственность на землю дает привилегии собственникам и исключает из числа питающихся очень многих. Сейчас, пытаясь собрать под свое крыло ту паству, которая разбредается после поражения коммунизма, Ватикан осваивает совсем уж социалистический язык. В энциклике 1987 г. Sollicitudo Rei Socialis папа камня на камне не оставляет от представления о частной собственности как естественном праве: "Необходимо еще раз напомнить этот необычный принцип христианской доктрины: вещи этого мира изначально предназначены для всех. Право на частную собственность имеет силу и необходимо, но оно не аннулирует значения этого принципа. Действительно, над частной собственностью довлеет социальный долг, то есть, она несет в себе, как свое внутреннее свойство, социальную функцию, основанную как раз на принципе всеобщего предназначения имеющегося добра".
  Понятно, что если мы слышим такое от главы западной церкви в конце ХХ века, на пике неолиберальной волны, то в среде православных крестьян России в начале века идея "всеобщего предназначения имеющегося добра" казалась самоочевидной, и ее противники выглядели просто злонамеренными людьми. Хотя Православие избегало явного изложения социальных доктрин, в духовно религиозном плане частная собственность всегда трактовалась как небогоугодное устроение. Красноречивый пример - перевод архиепископом Василием (Кривошеиным) поучений преподобного Симеона Нового Богослова (949 1022)16.
  Вот что говорит пр. Симеон в Девятом "Огласительном слове": "Существующие в мире деньги и имения являются общими для всех, как свет и этот воздух, которым мы дышим, как пастбища неразумных животных на полях, на горах и по всей земле. Таким же образом все является общим для всех и предназначено только для пользования его плодами, но по господству никому не принадлежит. Однако страсть к стяжанию, проникшая в жизнь, как некий узурпатор, разделила различным образом между своими рабами и слугами то, что было дано Владыкою всем в общее пользование. Она окружила все оградами и закрепила башнями, засовами и воротами, тем самым лишив всех остальных людей пользования благами Владыки. При этом эта бесстыдница утверждает, что она является владетельницей всего этого, и спорит, что она не совершила несправедливости по отношению к кому бы то ни было".
  В другом месте Девятого "Слова" осуждение частной собственности носит еще более резкий характер: "Дьявол внушает нам сделать частной собственностью и превратить в наше сбережение то, что было предназначено для общего пользования, чтобы посредством этой страсти к стяжанию навязать нам два преступления и сделать виновными вечного наказания и осуждения. Одно из этих преступлений - немилосердие, другое - надежда на отложенные деньги, а не на Бога. Ибо имеющий отложенные деньги... виновен в потере жизни тех, кто умирал за это время от голода и жажды. Ибо он был в состоянии их напитать, но не напитал, а зарыл в землю то, что принадлежит бедным, оставив их умирать от голода и холода. На самом деле он убийца всех тех, кого он мог напитать".
  Отрицание помещичьей собственности на землю приобретало не только политический, но и религиозный характер и направляло Россию в русло антибуржуазной революции. Вот опубликованная в то время запись одного разговора, который состоялся весной 1906г. в вагоне поезда. Попутчики спросили крестьянина, надо ли бунтовать. Он ответил: "Бунтовать? Почто бунтовать то? Мы не согласны бунтовать, этого мы не одобряем... Бунт? Ни к чему он. Наше дело правое, чего нам бунтовать? Мы землю и волю желаем... Нам землю отдай да убери господ подале, чтобы утеснения не было. Нам надо простору, чтобы наша власть была, а не господам. А бунтовать мы не согласны".
  Один из собеседников засмеялся: "Землю отдай, власть отдай, а бунтовать они не согласны... Чудак! Кто же вам отдаст, ежели вы только желать будете да просить... Чудаки!". На это крестьянин ответил, что за правое дело народ "грудью восстанет, жизни своей не жалеючи", потому что, если разобраться по совести, это будет "святое народное дело".
  Многие из дворян, жившие в поместьях, в действительности понимали умонастроения крестьян и считались с их "мужицким правом". С этим связывают факт существования большого числа помещиков, которые сами вели хозяйство - неумело, себе в убыток. А.Энгельгардт в своих "Письмах из деревни" пишет: "Я положительно недоумеваю, для чего существуют эти хозяйства: мужикам - затеснение, себе - никакой пользы. Не лучше ли бы прекратить всякое хозяйство и отдать землю крестьянам за необходимую для них плату? Единственное объяснение, которое можно дать, - то, что владельцы ведут хозяйство только для того, чтобы констатировать право собственности на имение".
  Иными словами, именно труд помещика на его земле сразу давал ему в глазах крестьян право на эту землю - против него не было потрав, захватов, поджогов. Много пишет в своих дневниках об отношениях крестьян с такими "работающими" помещиками один из них, М.М.Пришвин. Работая на своей земле, он не имел с крестьянами никаких столкновений даже летом 1917 г.
  Думаю, надо считать несчастьем России тот факт, что главные политические и философско политические течения начала века, оттеснившие на обочину народников, следовали евроцентристским представлениям о человеке, собственности, хозяйстве. Не понимая мировоззрения крестьян, они невольно углубили общественный раскол, придали ему характер поистине религиозного конфликта.
  Удивительно точным оказалось предвидение М.Вебера, который внимательно следил за ходом революции 1905 1907 гг. Он писал в 1906 г.: "О разложении "народнической" романтики позаботится дальнейшее развитие капитализма. Без сомнения, ее место займет, по большей части, марксизм. Но для работы над огромной основополагающей аграрной проблемой его духовных средств совершенно недостаточно, и именно она может вновь свести между собой оба эти слоя интеллигенции".
  Так и получилось, верх взяли большевики, преодолевшие узость марксистского взгляда на крестьянство, пришедшие к идее союза рабочих и крестьян и принявшие аграрную программу наследников народничества, эсеров (а затем, при переходе к нэпу, и концепцию неонародника А.В.Чаянова).
  
  
  Армия
  
  В 1917 г. в особый и исключительно важный социальный организм превратилась российская армия. Ее главные черты и роль в революции не вполне укладываются в обычные классовые представления. Эти черты и качества не являются и постоянными, они проявились именно в специфических исторических обстоятельствах 1917 г.
  Очень важен был тот факт, что очень большая часть солдат из крестьян и рабочих прошли "университет" революции 1905- 1907 г. в юношеском возрасте, когда формируется характер и мировоззрение человека. Они были и активными участниками волнений, и свидетелями карательных операций против крестьян после них. В армию они пришли уже лишенными верноподданнических монархических иллюзий.
  Та революция вообще оказала очень большое влияние на русскую армию как организм. Армия, состоявшая главным образом из крестьян, пока что молчаливо наблюдала конфликт с крестьянством, проложивший пропасть между государством и главным сословием страны. Член ЦК партии кадетов В.И.Вернадский писал в июне 1906 г.: "Теперь дело решается частью стихийными настроениями, частью все больше и больше приобретает вес армия, этот сфинкс, еще более загадочный, чем русское крестьянство".
  Большая, мировая война вынудила мобилизовать огромную армию, которая, как выразился Ленин, "вобрала в себя весь цвет народных сил". Впервые в России была собрана армия такого размера и такого типа. В начале 1917 г. в армии и на флоте состояло 11 млн. человек - это были мужчины в расцвете сил. Классовый состав был примерно таков: 60 66% крестьяне, 16 20% пролетарии (из них 3,5 6% фабрично заводских рабочих), около 15% - из средних городских слоев. Армия стала небывалым для России форумом социального общения, тем более - не поддающегося политической цензуре. В тесное общение армия ввела и представителей многих национальностей (костяк армии составляли 5,8 млн. русских и 2,4 млн. украинцев).
  Долгая и тяжелая война соединила всю эту огромную массу людей в сплоченную организацию, причем организацию коммунистического типа. А.А.Богданов, изучая впоследствии само явление военного коммунизма , большое внимание уделил влиянию этого уравнительного уклада воинской общины, какой является армия, на ход русской революции. Это влияние было большим и, например, в германской армии, но в России оно к тому же наложилось на общинный крестьянский коммунизм основной массы военнослужащих.
  Именно солдаты после Февральской революции стали главной социальной силой, породившей Советы . Вот данные мандатной комиссии I Всероссийского съезда Советов (июнь 1917 г.). Делегаты его представляли 20,3 млн. человек, образовавших советы, - 5,1 млн. рабочих, 4,24 млн. крестьян и 8,15 млн. солдат. Солдаты составляли и очень большую часть политических активистов - в тот момент они составляли более половины партии эсеров, треть партии большевиков и около одной пятой меньшевиков.
  Надо также помнить, что в армии возникли влиятельные национальные и профессиональные организации, так что солдаты получали большой политический опыт сразу в организациях разного типа, в горячих дискуссиях по всем главным вопросам, которые стояли перед Россией.
  
  Глава 4. Урок кадетов
  
  Единственной большой либерально демократической партией в России были кадеты - Конституционно демократическая партия. Они были носителями "европеизированного" сознания и мечтали о преобразовании России парламентским путем по западному образцу. Поэтому именно восприятие обществом их программы и политическая эволюция кадетов в ходе русской революции нагляднее всего показывают, почему же не привился у нас буржуазно либеральный проект. Почему кадеты, собрав у себя цвет интеллигенции, имея большую финансовую поддержку, придя под общее ликование к власти в Феврале 1917 г., оказались оттерты на обочину Советами. Тут - прямое объяснение нашей судьбы до конца ХХ века.
  Л. В. Успенский в "Записках старого петербуржца" (1970) оставил такое личностное описание кадетов 1917 г.: "...Дима Мейснер был у нас в ОСУЗе представителем учащихся Петроградской стороны. С самых первых дней революции он вошел в нашу среду, обладая уже тем, чем мы в большинстве своем не обладали, - совершенно точной политической позицией. Он сразу же заявил себя и все время с большой уверенностью продолжал думать, говорить, поступать как хорошо определивший свои взгляды юный кадет. В эти дни, собственно, уже нельзя было называть кадетов "кадетами": "ка дэ" значило ведь "конституционный демократ". С момента Революции смысл этих слов утратился: "конституционность" предполагала наличие монархии: какая же может быть "неконституционная республика"? Но - то ли по языковой инерции, то ли в силу смутных надежд на Учредительное собрание, которое авось да вернет в Россию монархический, на английский манер, строй, - и они сами, и окружающие продолжали именовать этих "конституционалистов" по старому. Кадетом не без гордости считал и звал себя и Дима Мейснер.
  Он был кадетом не только по настроению и верованиям. Он, как мне теперь представляется, был лично связан с Павлом Милюковым, являлся при нем чем то вроде "адъютанта по молодежным делам". Когда я восстанавливаю сейчас в памяти его образ, он рисуется мне стопроцентным милюковцем, одним из тех кадетских деятелей - правда, в те времена только "in sрe", в зародыше, - у которых и во внешности, и в жестах, и в "способе держать себя с окружающими" все было пропитано "кадетизмом". Что такое был истинный кадет? Прежде всего, все они были до мозга костей интеллигентами, даже интеллектуалами: полуполитическими деятелями, полупрофессорами. Настоящий кадет выглядел, да и в глубине своей был, человеком хорошо образованным, человеком с хорошими теоретическими познаниями по части истории страны, Европы, мира... Среди них были англофилы, подобные В. Д. Набокову, и галломаны, подобные, пожалуй, Ф. И. Родичеву... Все они были несомненными западниками.. Всюду - и на кафедрах университетов, и на думской трибуне - они стремились быть прежде всего "джентльменами". Одни из них как бы подсознательно ориентировались на Кондорсе или на Тьера, другие - на английских вигов - на Питта, на Гладстона... Но при этом все они, начиная со своего идейного вождя и учителя Милюкова, оставались, если вспомнить меткое слово Александра Иванова, художника, обращенное к позднему Гоголю, "прекрасными теоретическими человеками"... Они превосходно разбирались в политике Древнего Рима, в эпохе Кромвеля, во всем, что рассказывали о прошлом их современники - историк Сеньобос или наши профессора сеньобосы Виноградов и Платонов. Они были до предела "подкованными" во всем, что касалось прошлого - далекого и близкого. Но у них не было ни малейшего представления о реальных закономерностях современной жизни..."
  С точки зрения нынешних "умных" мыслителей, кадеты были идеальной партией. Их неудачу нельзя списать на авантюризм, недомыслие или вульгарные "ошибки". Они были приверженцами самой благородной демократии и рыночной экономики, не запятнали себя ни терроризмом, ни крутыми революционными мерами. Кадеты были интеллектуальной "партией мнения". Они имели в своих рядах многих видных философов и экономистов, ученых и публицистов. Склонные к рефлексии, кадеты оставили множество ярких выступлений, которые в совокупности служат для нас важным свидетельством эпохи.
  Немного об их истории. Становление партии началось с издания, начиная с июля 1902 г. в Штутгарте нелегального журнала "Освобождение", редактором которого был известный философ, "легальный марксист" Б.П.Струве. В 1903 г. возникли две организации - "Союз освобождения" и "Союз земцев конституционалистов". Они и образовали партию на съезде в октябре 1905 г. в Москве, на волне революции. Кадеты считали себя партией "внеклассовой" и отвергали идею социальной революции, хотя и признавали возможность, в крайнем случае, революции политической . На втором съезде, в январе 1906 г., к названию партии было прибавлено: Партия народной свободы . 12 июня 1906 г. была учреждена другая либеральная партия - Прогрессивная партия мирного обновления. В ее фракцию в Думе входили 25 29 депутатов и до 40 "сочувствующих" (см. В.В.Шелохаев. Прогрессисты - партия предпринимателей и интеллектуалов. - ПОЛИС, 1993, Љ 4).
  К весне 1906 г. по всей России возникло более 360 комитетов разного уровня партии кадетов, в ней насчитывалось около 70 тыс. членов. Они создали обширную прессу - до 70 центральных и местных газет и журналов, много партийных клубов и кружков. По интенсивности пропаганды и качеству ораторов им не было равных - кадеты распространяли бесплатные брошюры, расклеивали плакаты, снимали для избирательных собраний хорошие помещения, куда стекались по несколько тысяч человек.
  Кадеты получили большую поддержку со стороны еврейской буржуазии, которая приняла активное участие в революционном процессе в России. Сама "Краткая еврейская энциклопедия" приводит такие слова С.Ю.Витте: "Почти все еврейские интеллигенты, кончившие высшие учебные заведения, пристали к партии "Народной свободы", которая сулила им немедленное равноправие. Партия эта в значительной степени обязана своим влиянием еврейству, которое питало ее как своим интеллектуальным трудом, так и материальным". Самое активное участие принимали кадеты в деятельности масонства.
  Кадеты были инициаторами создания в мае 1905 г. Союза Союзов - объединения профсоюзов служащих из "среднего класса". Но эта организация отказалась идти в русле либерального движения. П.Милюков, которого уже в июле сместили с поста ее председателя, сравнивал кадетов с курицей, которая высидела утят. Он жаловался в воспоминаниях: "Я не предвидел, что очень скоро мне самому придется отойти от Союза Союзов, когда он послушно пойдет за ленинской линией".
  В ходе революции 1905 г. даже правые кадеты не выступали против революции как принципа, они лишь призывали "не делать из революции кумира". В их среде было ясное понимание того, что они как политическая сила созданы демократическим движением масс и, по словам Ленина, рассчитывают "на массы, как на пьедестал своих успехов, своего господства". Лидер кадетов П.Н.Милюков напоминал, что 17 октября 1905 г. (издание царского Манифеста о первой либеральной реформе) "наступило не одними усилиями партии народной свободы, - а усилиями, гораздо более решительными, партий, стоящих левее".
  Вне союза с "красными" кадеты не только не имели бы связи с массами, но и не представляли бы никакого серьезного партнера для власти. Говоря о роли кадетов в революции 1905 1907 гг., Милюков с горечью обращался к противникам справа в Думе: "Мы оказались слабыми не потому, что вы были против нас. Вы пришли позднее, тогда вы сидели по домам. Мы оказались одни потому, что отошла от нас та самая левая сторона, в руководительстве которой вы нас обвиняете. Нас звали в министры тогда, когда считали, что мы - сила и опираемся на такую же красную силу, на какую опираются теперь с правой стороны, - на черную силу. Вот почему нас уважали, пока нас считали революционерами. Но когда оказалось, что мы только строго конституционная партия, тогда надобность в нас прошла".
  С.Ю.Витте считал, что либеральная позиция кадетов изначально была обречена на неудачу, что им надо было сдвинуться вправо. Он писал: "Если бы кадеты были со мной, они не оказались бы там, где находятся сейчас... Нужно было удержать то, что давали; нужно было стать октябристами". Но и сдвиг вправо, по мнению Витте, вряд ли бы помог, потому что кадеты вызывали недоверие, ибо после разгрома революции "стали монархистами в силу обстоятельств, а не по убеждению".
  Связь кадетов с демократическим движением во время революции, была, если можно так выразиться, идеальной, в ней не было социального субстрата. Кадеты в своих либерально буржуазных устремлениях оказывались между входящими в конфликт классами и сословиями, не вбирая в себя силу никакого класса. Во время столыпинской реформы кадеты постепенно утрачивали свою позицию и искали компромисса с правительством, удаляясь, таким образом, от крестьянства. На заседании ЦК 31 января 1907 г. А.С.Изгоев так определил стратегию кадетов: "Необходим компромисс. Мы будем соглашаться с теми группами, которые признают оппортунизм. Если левые против этого, мы будем заключать союзы с правыми".
  Ленин отзывался о кадетах резко - "кадеты - могильные черви революции". Но если отвлечься от обидной фразеологии, а взять лишь смысл его характеристики, то она, в общем, совпадает с самооценкой кадетов. Он писал: "Партия кадетов - эфемерная, безжизненная партия... Кадеты не партия, а симптом. Это не политическая сила, а пена, которая получается от столкновения более или менее уравновешивающих друг друга борющихся сил. Они соединяют в себе, поистине, лебедя, рака и щуку - болтливую, чванную, самодовольную, ограниченную, трусливую буржуазную интеллигенцию, контрреволюционного помещика, желающего за сходную цену откупиться от революции, и, наконец, твердого, хозяйственного, экономного и прижимистого мелкого буржуа. Эта партия не хочет и не может сколько нибудь прочно властвовать в буржуазном обществе вообще, не хочет и не может вести по какому нибудь определенному пути буржуазно демократическую революцию. Кадеты не хотят властвовать, предпочитая "состоять" при монархии и верхней палате... Кадеты - партия мечтаний о беленьком, чистеньком, упорядоченном, "идеальном" буржуазном общест ве".
  Когда кадеты после поражения революции стали быстро сдвигаться вправо, он так писал о них: "Вы зовете себя партией народной свободы? Подите вы! Вы - партия мещанского обмана народной свободы, партия мещанских иллюзий насчет народной свободы... Вы - партия слов, а не дела, обещаний, а не исполнений, конституционных иллюзий, а не серьезной борьбы за настоящую (не бумажную только) конституцию".
  В I Государственную Думу от кадетов прошло 179 депутатов, член ЦК их партии С.А.Муромцев стал председателем Госдумы, все его заместители и председатели 22 комиссий также были кадетами. Дума была разогнана через 72 дня ее работы, 8 июля 1906 г. Половина депутатов собралась в Выборге и приняла знаменитое Выборгское воззвание (причем предложений левых - социал демократов и трудовиков, кадеты не приняли, что отдалило их и от рабочих, и от крестьян). Стоит нам это воззвание сегодня прочитать.
  
  "НАРОДУ ОТ НАРОДНЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
  
  Граждане всей России!
  Указом 8 июля Государственная Дума распущена. Когда вы избрали нас своими представителями, вы поручили нам добиваться земли и воли. Исполняя ваше поручение и наш долг, мы составили законы для обеспечения народу свободы, мы требовали удаления безответственных министров, которые безнаказанно нарушали законы, подавляли свободу; но прежде всего мы желали издать закон о наделении землею трудящегося крестьянства путем обращения на этот предмет земель казенных, удельных, кабинетских, монастырских, церковных и принудительного отчуждения земель частновладельческих. Правительство признало такой закон недопустимым. А когда Дума еще раз настойчиво подтвердила свое решение о принудительном отчуждении, был объявлен роспуск народных представителей. Вместо нынешней Думы правительство обещает созвать другую через 7 месяцев. Целых 7 месяцев Россия должна оставаться без народных представителей в такое время, когда народ находится на краю разорения, промышленность и торговля подорваны, когда вся страна охвачена волнениями и когда министерство окончательно доказало свою неспособность удовлетворить нужды народа. Целых 7 месяцев правительство будет действовать по своему произволу и будет бороться с народным движением, чтобы получить послушную, угодную Думу, а если ему удастся совсем задавить народное движение, оно не соберет никакой Думы. Граждане! Стойте крепко за попранные права народного представительства, стойте за Государственную Думу. Ни одного дня Россия не должна оставаться без народного представительства. У вас есть способ добиваться этого.
  Правительство не имеет права без согласия народного представительства ни собирать налоги с народа, ни призывать народ на военную службу. А потому теперь, когда правительство распустило Государственную Думу, вы вправе ему не давать ни солдат, ни денег. Если же правительство, чтобы добыть себе средства, станет делать займы, то такие займы, заключенные без согласия народного представительства, отныне недействительны, русский народ никогда их не признает и платить по ним не будет. Итак, до созыва народного представительства не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию. Будьте тверды в своем отказе, стойте за свое право все, как один человек. Перед единой и непреклонной волей народа никакая сила устоять не может. Граждане! В этой вынужденной и неизбежной борьбе ваши выборные будут с вами".
  
  В сентябре 1906 г. кадеты отказались от требований Выборгского воззвания и пошли на выборы во II Государственную Думу под очень умеренными лозунгами. Они получили 98 депутатских мандатов, но председателем Госдумы опять был выбран член ЦК кадетов (Ф.А.Головин). В III Думу кадеты провели только 54 депутата, а в следующую 59. Во время войны кадеты поначалу отказались от оппозиционной борьбы ради единства правительства и общества. Но уже летом 1915 г. по их инициативе был создан оппозиционный Прогрессивный блок, фактическим руководителем которого стал Милюков. В этот блок вошли 236 из 422 депутатов.
  Теперь кадеты выступали под патриотическими, но радикально антиправительственными лозунгами. 1 ноября в Думе Милюков произнес свою знаменитую речь с обвинениями в адрес правительства и двора (он ставил риторический вопрос: "Что это - глупость или измена?")17. Цензура запретила эту речь публиковать, но кадеты ее издали миллионными тиражами и распространяли не только в тылу, но и в действующей армии. Она способствовала дестабилизации обстановки.
  После Февраля кадеты сразу заняли главенствующее положение во Временном правительстве и фактически вырабатывали его программу. Милюков стал министром иностранных дел. Находясь во власти, они быстро сдвигались вправо, отходя даже от своих программных принципов. Так, будучи демократами и считая насилие принципиально неприемлемым средством, они летом 1917 г. сделали ставку на военную диктатуру и участвовали в организации попытки военного переворота Л.Г.Корнилова. Это означало конец либерально демократического проекта в России начала ХХ века. М.И.Пришвин писал в дневнике в то время: "Никого не ругают в провинции больше кадетов, будто хуже нет ничего на свете кадета. Быть кадетом в провинции - это почти что быть евреем". В Учредительном собрании кадеты получили всего 17 мест из 707. После провала корниловского путча кадетов удалили из Временного правительства, и это резко ослабило и те партии, которые находились в коалиции с кадетами (прежде всего меньшевиков). После Октября кадеты попытались бороться с Советской властью, но были объявлены "вне закона".
  Когда нынешние идеологи ассоциируют русскую революцию исключительно с большевиками, они идут на самый заурядный подлог - революцию на "последней прямой", уже в ХХ веке, готовили прежде всего эсеры и анархисты, но и кадеты немало для нее сделали. А катастрофическим сломом всего старого жизнеустройства была именно Февральская революция, в которой большевики не принимали никакого участия. Поэтому антикоммунисты сегодня вынуждены манипулировать историей: не могут же они открыто стать на сторону эсеров и анархистов, более разрушительных, чем большевики, революционных течений. Назвать себя сторонниками кадетов? Но те оказались совершенно несостоятельны и были отвергнуты практически всем обществом.
  Так обращаясь с историей, нынешние идеологи издеваются над трагедией кадетов - важного течения в русской политической истории, немногочисленной когорты честных либералов. А ведь их неудача очень важна для понимания России. Над ней размышлял М.Вебер, внимательно изучая нашу революцию 1905 г. Он писал, что кадеты прокладывали дорогу как раз тем устремлениям, что устраняли их самих с политической арены. Так что кадетам, по словам Вебера, ничего не оставалось, кроме как надеяться, что их враг - царское правительство - не допустит реформы, за которую они боролись. Редкостная историческая ситуация, и нам было бы очень полезно разобрать ее сегодня.
  Идея конституционализма изложена уже в первых программных документах Союза освобождения. В декларации его конференции сказано: "Считая политическую свободу даже в самых ее минимальных пределах совершенно несовместимой с абсолютным характером русской монархии, Союз будет добиваться прежде всего уничтожения самодержавия и установления в России конституционного режима". Кадеты разрабатывали два проекта конституции - "проект Струве" и "проект Муромцева", которые обсуждались с виднейшими западными правоведами, включая М.Вебера. Более умеренный, напоминающий германскую конституционную систему проект Муромцева был "в принципе" принят земским съездом в июле 1905 г. и опубликован в газете "Русские ведомости" вместе с проектом избирательного закона.
  Кратко отмечу одну сторону конституционализма кадетов, которая выяснилась сразу после обнародования их программы - его несовместимость со сложившимся в России типом сосуществования народов. Беря за идеал государственного и общественного устройства Запад, либералы заведомо принимали перспективу разрушения России как многонациональной евразийской державы. Таким образом, в случае их успеха (как это и случилось в Феврале 1917 г.) их программа обрекала Россию на катастрофу, за которой должен был последовать неминуемый откат, реставрация, уничтожающая тогдашних носителей западнического либерализма.
  Это предвидел П.А.Столыпин, который в 1908 г. предупреждал либералов: "Но не забывайте, господа, что русский народ всегда сознавал, что он осел и окреп на грани двух частей света, что он отразил монгольское нашествие и что ему дорог и люб Восток; это его сознание выражалось всегда и в стремлении к переселению, и в народных преданиях, оно выражается и в государственных эмблемах. Наш орел, наследие Византии - орел двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращенную на восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью".
  Но главное - социальная программа кадетов. Ядром ее была аграрная программа. Вокруг нее в партии шли острые дебаты (о них оставил воспоминания В.И.Вернадский). По аграрному вопросу в среде кадетов шло размежевание на "правых" и "левых". В начале 1906 г. на 2 м съезде партии была образована Аграрная комиссия, в состав которой вошел и Вернадский (в "левую" группу). И в этой комиссии, и став в июне 1917 г. председателем Сельскохозяйственного ученого комитета Министерства земледелия, Вернадский отстаивал как первый принцип аграрной политики идею социальной справедливости - "как она претворилась в народное сознание или создана вековой народной идеологией" (В.И.Вернадский. Из размышлений по аграрному вопросу в России. - "Вопросы истории естествознания и техники. 1989, Љ 1). Однако левые кадеты, разумеется, не определяли общую линию партии.
  В I Думе кадеты предлагали отчуждение и продажу крестьянам сравнительно небольшой части помещичьих земель - тех, которые обрабатывались без привлечения наемного труда и имели урожайность ниже, чем у окрестных крестьян. Во II Думе кадеты, не изменяя целей своей программы, выдвинули "проект 42 х", согласно которому отчуждаемые у помещиков земли поступали в государственный фонд и отдавались крестьянам не в собственность а в пользование. То есть они предлагали частичную национализацию земли. Целью было постепенное создание слоя фермеров.
  Именно трагическая несовместимость этой программы с чаяниями и культурой российского общества стала объектом важного исследования М.Вебера и много дала ему для понимания современного капитализма и традиционного общества. Кадеты как носители идеалов современного либерального капитализма вошли в неразрешимое противоречие с традиционным обществом России - и по ходу событий все отчетливее это сознавали. Но уже не могли вырваться из своего "коридора". Изложу здесь эти рассуждения Вебера, как их представили два видных исследователя его трудов - историк эмигрант А.Кустарев и философ Ю.Давыдов.
  Кстати, А.Кустарев делает важное замечание: "русские штудии" Вебера не были приняты во внимание западными исследователями русской истории ХХ века. Во многом этим и было обусловлено их крайнее и даже поразительное непонимание того, что происходило в России и СССР (например, то непонимание, которое проявило обществоведение фашистской Германии). Я бы только добавил, что и советское обществоведение недалеко ушло от западного.
  Главное противоречие программы кадетов заключалось в том, что они стремились ослабить или устранить тот барьер, который ставило на пути развития либерального капиталистического общества самодержавие с его сословным бюрократическим государством. Но Вебер видел, что при этом через прорванную кадетами плотину хлынет мощный антибуржуазный революционный поток, так что идеалы кадетов станут абсолютно недостижимы. Либеральная аграрная реформа, которой требовали кадеты, "по всей вероятности мощно усилит в экономической практике, как и в экономическом сознании масс, архаический, по своей сущности, коммунизм крестьян", - вот вывод Вебера. Таким образом, реформа "должна замедлить развитие западноевропейской индивидуалистической культуры".
  Из этого, кстати, видно, какова была глубина той исторической ловушки, в которую попала Россия, становясь периферийной страной капитализма. Самодержавие при всем желании не могло ослабить барьер против либеральной модернизации, поскольку при этом был слишком велик риск, что из под контроля выйдут уже гораздо более мощные силы "архаического коммунизма". Перед разгоном I Государственной Думы лидер октябристов А.И.Гучков писал о двух вариантах - смене правого правительства или роспуске Думы: "В первом случае получим анархию, которая приведет нас к диктатуре; во втором случае - диктатуру, которая приведет к анархии. Как видите, положение, на мой взгляд, совершенно безвыходное. В кружках, в которых приходится вращаться, такая преступная апатия, что иногда действительно думаешь, да уж не созрели ли мы для того, чтобы нас поглотил пролетариат?".
  Наличием этих порочных кругов Вебер объясняет, в частности, маниакальную вражду самодержавия к земству как конкурирующему институту управления - а значит, к значительной части дворянства и интеллигенции. Самодержавие в попытках остановить революцию вынуждено подавлять своих естественных союзников. Дав урезанную, выхолощенную конституцию (Манифест 17 октября 1905 г.), самодержавие стало ее заложником и потеряло свою силу, не приобретя ничего взамен. Отныне оно могло только ухудшать ситуацию, но не имело возможности ее улучшить. "Оно не в состоянии предпринять попытку разрешения какой угодно большой социальной проблемы, не нанося себе при этом смертельный удар", - писал Вебер. Он высказывает, но здесь не развивает важную мысль: при этом самодержавие стало более деструктивной политической силой, чем тогда, когда оно располагало неограниченной властью. Оно стало "мстить обществу".
  Кадеты считали, что политическая реформа позволит провести и главную социальную реформу - аграрную. И как будто политические требования кадетов совпадали с крестьянскими - и те, и другие поддерживали идею всеобщего избирательного права. Но Вебер считает, что эти взгляды кадетов ошибочны, потому что крестьяне исходят из совсем иного основания: в их глазах всякие ограничения избирательного права противоречат традиции русской общины, в которой каждый землепользователь имел право голоса. Но, как пишет Вебер, "ни из чего не видно, что крестьянство симпатизирует идеалу личной свободы в западноевропейском духе. Гораздо больше шансов, что случится прямо противоположное. Потому что весь образ жизни в сельской России определяется институтом полевой общины".
  Кстати, признавая, что кадеты являются истинными западниками (из чего и вытекают их ошибочные надежды), Вебер вскользь отмечает, что сам идеал свободы кадетов в глубине своей отличен от либерального западного идеала. У кадетов он вытекает из идеала справедливости, который имеет у них абсолютный приоритет и вдохновлен верой в этически религиозную оригинальность политической миссии русского народа. Это, по словам Вебера, есть "этически ориентированная демократия", которая отрицает "этику успеха" и не признает ценность чего бы то ни было этически нейтрального. Иными словами, и кадеты в глубине своей исходили из идеала традиционного, а не западного общества.
  Ю.Н.Давыдов пишет: "Анализ сознания и практических устремлений всех общественно политических сил, так или иначе вовлеченных в революционные события 1905 1906 гг. - интеллигенции, инициировавшей революцию и игравшей в ней наиболее активную роль, крестьянства, тонкого слоя собственно "буржуазии", малочисленного рабочего класса и аморфной городской "мелкой буржуазии", - привел Вебера к заключению, что "массы", которым всеобщее избирательное право "всучило" бы власть, не будут действовать в духе либеральной буржуазно демократической программы...
  Более того, согласно веберовскому убеждению, есть все основания полагать, что "массам" будут импонировать требования, в основе которых лежат интересы, диаметрально противоположные главной идее конституционных демократов, "по поводу" которой, собственно, и образовалась эта партия, - идее "прав человека"...".
  Таким образом, парадоксальность положения кадетов в России была в том, что хотя они имели успех на выборах и, казалось бы, нашли своего избирателя, это был, по выражению Вебера, "чужой избиратель", а вовсе не реальная социальная база кадетов. Он, по словам Вебера, чужд им культурно и в дальнейшем политическом развитии постарается от них избавиться с тем, чтобы преследовать собственные интересы и идеалы, которые не имеют ничего общего с основными буржуазно демократическими концепциями субъективной свободы, индивидуальной собственности и индивидуальных прав человека.
  И это быстро поняли все в России. В 1911 г., когда Столыпин провел один законопроект в обход Основных законов, Марков (лидер правых в Думе) издевался над кадетами: "Вы, гг. конституционалисты, вы не должны забывать, что вы опираетесь только на бумажный закон, и за вами нет никакой силы". Причем силы не было ни для того, чтобы выступить против реакции справа, ни против революции слева. Е.Трубецкой посвятил этому статью под названием "Над разбитым корытом". Он писал: "Нас губит слабое, зачаточное пока развитие тех средних слоев общества, которые могли бы послужить проводниками правовых идей в жизнь".
  Потому то революционный процесс в России поднял к власти большевиков, испытывая и поочередно отбрасывая всех западников и даже эсеров, которые вошли с ними в коалицию. Е.Трубецкой писал: "В других странах наиболее утопическими справедливо признаются наиболее крайние проекты преобразований общественных и политических. У нас наоборот: чем проект умереннее, тем он утопичнее, неосуществимее. При данных исторических условиях, например, у нас легче, возможнее осуществить "неограниченное народное самодержавие", чем манифест 17 октября. Уродливый по существу проект "передачи всей земли народу" безо всякого вознаграждения землевладельцев менее утопичен, т.е. легче осуществим, нежели умеренно радикальный проект "принудительного отчуждения за справедливое вознаграждение". Ибо первый имеет за себя реальную силу крестьянских масс, тогда как второй представляет собой беспочвенную мечту отдельных интеллигентских групп, людей свободных профессий да тонкого слоя городской буржуазии".
  Уже в 1906 г., когда Вебер опубликовал свои заметки о русской революции, он предвидел, с какими трудностями столкнется реформа Столыпина. Он подчеркивал, что коммунистический радикализм возникает именно там, где экономические условия существования крестьянства лучше всего (в среднем), то есть где понятия "состоятельность" и "бедность" становятся бытовой реальностью, а это происходит там, где повинности крестьян меньше всего. Таким образом, при аграрной реформе возникает дилемма: или социальное расслоение деревни, которое обрекает людей на голод и создает условия для бунта - или усиление общины. При этом Вебер указывал, что при капиталистической реформе села идеи архаического крестьянского коммунизма будут распространяться в сочетании с идеями современного социализма. Так оно и произошло в ходе становления большевизма. Прогноз Вебера оказался очень точным.
  Кадеты сослужили России огромную службу, продумав, прочувствовав и испытав в политической практике важнейший путь, который маячил перед нами на перекрестке судьбы - путь устроения либерально буржуазного государства и хозяйства. Так что большинство народа отвергло этот путь не по незнанию.
  Свои заметки о русской революции Макс Вебер завершает взволнованным обращением к немцам: "Давление возрастающего богатства, связанного с привычкой мыслить "реально политически", препятствует немцам в том, чтобы симпатически воспринять бурно возбужденную и нервозную сущность русского радикализма. Однако, со своей стороны, мы не должны все таки забывать, что самое непреходящее мы дали миру в эпоху, когда сами то были малокровным, отчужденным от мира народом, и что "сытые" народы не зацветают никаким будущим".
  
  Глава 5. Российский капитализм и Октябрьская революция
  
  Одним из главных мотивов в антисоветской идеологической кампании в годы перестройки была мысль о якобы благодатном развитии России в конце XIX - начале ХХ века, прерванном революцией. "Россия, которую мы потеряли". Мысль эта глубоко ложная. Наши "демократы" и "патриоты антисоветчики" обосновывают ее с помощью грубых подтасовок. На них им давно указывали, так что повторение старых доводов является сознательным обманом.
  Говорят, например, о быстром росте промышленности. Да, в России развивалась та самая "дополняющая Запад" промышленность, почти целиком принадлежащая иностранному капиталу, за которую сегодня ратует Чубайс. Вот каково было положение к 1910 г. В металлургии банки владели 88% акций, 67% из этой доли принадлежало парижскому консорциуму из трех банков, а на все банки с участием (только участием!) русского капитала приходилось 18% акций. В паровозостроении 100% акций находилось в собственности двух банковских групп - парижской и немецкой. В судостроении 96% капитала принадлежало банкам, в том числе 77% - парижским. В нефтяной промышленности 80% капитала было в собственности у групп "Ойл", "Шелл" и "Нобель". В руках этих корпораций было 60% всей добычи нефти в России и 3/4 ее торговли.
  В дальнейшем захват российской промышленности и торговли иностранным капиталом не ослабевал, а усиливался. В 1912 г. у иностранцев было 70% добычи угля в Донбассе, 90% добычи всей платины, 90% акций электрических и электротехнических предприятий, все трамвайные компании и т.д.
  При общей сумме государственных доходов России в 1906 г. 2,03 млрд. руб. государственный долг составил 7,68 млрд., причем на 3/4 это был внешний долг. Дефицит госбюджета в России составлял почти 1/4 доходов и покрывался займами. Финансовое положение государства было крайне неустойчивым.
  В марте 1906 г. Председатель Совета министров С.Ю.Витте писал министру иностранных дел В.Н.Ламздорфу: "Мы находимся на волоске от денежного (а следовательно, и общего) кризиса. Перебиваемся с недели на неделю, но всему есть предел". В апреле 1906 г. правительству удалось получить у западных банкиров заем в 843 млн. руб. (за вычетом процентов было получено 677 млн. чистыми). Как писал Витте, "заем этот дал императорскому правительству возможность пережить все перипетии 1906 1910 годов, дав правительству запас денег, которые вместе с войском, возвращенным из Забайкалья, восстановили порядок и самоуверенность в действиях власти". Западные банкиры спасли тогда царизм от финансового краха. Но уже в начале сентября 1906 г. министр финансов В.Н.Коковцов жаловался П.А.Столыпину на нехватку 155 млн. руб. Европейские банки при таком положении продолжили экспансию в Россию, полностью ставя под контроль ее экономику.
  Вот выдержка из письма синдика фондовых маклеров Парижа В.Вернейля В.Н.Коковцову от 13.12.1906: "Я предполагаю образовать здесь, с помощью друзей, разделяющих мой образ мыслей, мощную финансовую группу, которая была бы готова изучить существующие уже в России коммерческие и промышленные предприятия, способные, с помощью французских капиталов, к широкому развитию... Само собой разумеется, речь идет только о предприятиях вполне солидных, на полном ходу и предоставляемых французской публике по ценам, которые позволяли бы широко вознаграждать капиталы, которые ими заинтересуются".
  Из ответа В.Н.Коковцова от 21.12.1906: "Я принимаю вашу мысль вполне и обещаю вам самую широкую поддержку, как и поддержку правительства... Я разделяю также вашу мысль присоединить к французским капиталам главнейшие русские банки".
  К началу мировой войны уже стало почти очевидно, что такой уровень присутствия иностранного капитала уже лишает Россию и политической независимости. Вот документ, который нам сегодня очень близок и понятен. Это выдержка из рапорта прокурора Харьковской судебной палаты на имя министра юстиции от 10 мая 1914 г., Љ 3942:
  "В дополнение к рапорту от 25 апреля с.г. за Љ3470 имею честь донести вашему высокопревосходительству, что в настоящее время продолжается осмотр документов, отобранных в правлении и харьковском отделении общества "Продуголь", причем выясняется, между прочим, что это общество, являясь распорядительным органом синдиката каменноугольных предприятий Донецкого бассейна, находится в полном подчинении особой заграничной организации названных предприятий - парижскому комитету".
  Далее в письме прокурора приводятся выдержки из документов, которые показывают, что парижский комитет диктует предприятиям объемы производства угля и цены, по которым уголь продается на российском рынке. К началу войны в России был искусственно организован "угольный голод" и повышены цены на уголь.
  А вот справка из книги М.Галицкого "Иностранные капиталы в русской промышленности перед войной" (М., 1922): "Добыча угля в 1912 г. на рудниках 36 акционерных обществ Донбасса составляла 806,78 млн. пудов. 25 АО имели почти исключительно иностранный капитал, они добывали 95,4% угля от добычи АО. Правления 19 АО из этих 25 находились в Бельгии и Франции. В руках иностранных обществ было свыше 70% общей добычи угля в Донбассе... Около 90% добычи платины в России находится в руках иностранных компаний... Помимо концентрации свыше 3/4 торговли нефтью в России, иностранные финансовые синдикаты располагали в 1914 г. собственной добычей нефти в размере около 60% общеимперской добычи" и т.д. по всем отраслям.
  С этим положением царское правительство справиться не смогло. Но в таком же состоянии были дела и при Временном правительстве - восстановление экономического и политического суверенитета России было невозможно без того, чтобы затронуть интересы иностранного капитала, который вступил в союз с отечественным криминальным капиталом. А пойти на это либералы, понятное дело, не могли. Вот выдержка из доклада министра юстиции Временного правительства В.Н.Переверзева на III съезде военно промышленных комитетов в мае 1917 г.:
  "Спекуляция и самое беззастенчивое хищничество в области купли продажи заготовленного для обороны страны металла приняли у нас такие широкие размеры, проникли настолько глубоко в толщу нашей металлургической промышленности и родственных ей организаций, что борьба с этим злом, которое сделалось уже бытовым явлением, будет не под силу одному обновленному комитету металлоснабжения.
  Хищники действовали смело и почти совершенно открыто. В металлургических районах спекуляция создала свои собственные прекрасно организованные комитеты металлоснабжения и местных своих агентов на заводах, в канцеляриях районных уполномоченных и во всех тех учреждениях, где вообще нужно было совершать те или иные формальности для незаконного получения с завода металла. Новый строй здесь еще ничего не изменил,.. организованные хищники так же легко и свободно обделывают свои миллионные дела, как и при прежней монархии... При желании можно было бы привести целый ряд очень ярких иллюстраций, показывающих, с каким откровенным цинизмом все эти мародеры тыла, уверенные в полнейшей безнаказанности, спекулируют с металлом, предназначенным для обороны страны".
  Таким образом, в динамично развивающемся "современном" секторе хозяйства, - промышленности - о котором обычно только и говорят антисоветские идеологи, в России при активном участии западного капитала формировалась специфическая экономика периферийного капитализма . Но известно, что когда западный капитализм вторгается в иную культуру и превращает ее в свою периферию, происходит резкий разрыв между хозяйственной и социальной структурой общества - и ни о каком здоровом национальном развитии при этом не может быть и речи.
  В.В.Крылов пишет: "В экономической сфере традиционные уклады развивающихся стран исчезают так же, как это было и в Европе XIX века, но в сфере социальной происходит нечто иное. Разоряемые трудящиеся не вбираются во всей своей массе в современные сектора, но продолжают существовать рядом с ними теперь уже в виде все возрастающего сектора бедности, незанятости, пауперизма, социального распада. И это нечто более грозное, нежели обычная резервная армия безработных в бывших метрополиях. В перспективе капиталистический путь развития должен привести развивающиеся страны не к такому состоянию, когда капиталистические порядки, вытеснив прочие уклады, покроют собою все общество в целом, как это случилось в прошлом в нынешних эпицентрах капитала, но к такому, когда могучий по доле в национальной экономике, но незначительный по охвату населения капиталистический уклад окажется окруженным морем пауперизма, незанятости, бедности. Такого взаимодействия капиталистического уклада с докапиталистическими и таких его результатов европейская история в прошлом не знала. Это специфический продукт капиталоемкого, позднего, перезрелого капитализма".
  Именно такой капитализм развивался в России. Иногда спрашивают, что же гнало в Россию западных "инвесторов", при ее холодном климате и огромных расстояниях, вызывающих большие транспортные издержки? Ведь прибавочного продукта здесь много получить было нельзя. Ответ прост - именно наличие огромной "буферной емкости", из которой можно было добывать средства для содержания анклавов промышленности, как из природы, практически бесплатно. Эта "емкость" - крестьяне, составлявшие 85% населения России. Они производили большое количество вполне ликвидного продукта - зерна - не только сами не получая при этом никакого прибавочного продукта, но даже отдавая существенную часть продукта необходимого. Выколачивать из них этот продукт взялось государство с его податями и денежными налогами и арендаторы помещики. Из этих средств они обеспечивали достаточно высокий уровень прибыли для западных акционеров. Примерно половина хлеба, произведенного крестьянами, шла на экспорт, превращаясь в твердую валюту, как сегодня нефть и газ (при этом сами крестьяне получали от экспорта в среднем около 10 руб. в год на двор). Хлеботорговлей из России опять таки занимались в основном банки с западным капиталом (точнее, доля иностранного банковского капитала в экспорте хлеба составляла 35 40%).
  
  Что промышленные анклавы "питались" за счет крестьянства, видно из таких данных. Средняя зарплата рабочего в Петрограде в 1916 г. составляла 809 руб. (у металлистов 1262 руб., у текстильщиков 613 руб.). Средняя зарплата народного учителя к началу 1917 г. была 46 руб. в месяц, причем 65,6% учителей получали 40 42 руб. в месяц (эти точные данные были получены в ходе обследования всех начальных школ Смоленской губернии в декабре 1916 - январе 1917 г.). Все пропитание крестьянина в начале ХХ века обходилось, при переводе в рыночные цены, в 20 25 руб. в год на члена семьи (у самых богатых, "пятилошадных" - в 28 руб.).
  Вкладывая деньги в развитие в России промышленного капитализма, иностранный капитал одновременно создавал рынок для продукции своих отечественных заводов. Потолок для этого развития был относительно невысок, но капитал стремился использовать весь потенциал. Вот какова была динамика производства и импорта машин в России (по статистике Министерства финансов):
  
  
  
  В общем, и производство, и импорт машин были относительно невелики (для сравнения можно сказать, что чистый доход железных дорог, акции которых в основном принадлежали иностранному капиталу, составил в 1912 г. 452 млн. руб.).
  Выше говорилось, что в России, которая становилась зоной периферийного капитализма, возник секторный разрыв между промышленностью и сельским хозяйством. Сильнее всего он ударил по крестьянству, что и стало причиной революции. Промышленность, которая находилась под контролем западного капитала, не стала двигателем всего народного хозяйства, не вступила в кооперативное взаимодействие с крестьянством. Прежде всего, она не дала селу средства, которые позволили бы интенсифицировать хозяйство и повысить его продуктивность (машины и минеральные удобрения). С другой стороны, она не предоставила крестьянству рабочих мест, чтобы разрешить проблему аграрного перенаселения, которое все сильнее определяло положение в европейской части России.
  В результате русские крестьяне не могли перейти от трехпольной системы к более интенсивной и продуктивной травопольной - у них для этого было слишком мало скота, чтобы удобрять поля. Более того, это положение в конце XIX века стало быстро ухудшаться, так как из за роста населения приходилось распахивать пастбища. Оптимальным для трехполья считается соотношение пастбища и пашни 1:2, а в центральной России оно уже в середине XIX века снизилось до 1:5 или менее того. За полвека количество крупного рогатого скота на душу населения и единицу площади сократилось в 2,5 3 раза и опустилось до уровня в 3 4 раза ниже, чем в странах Западной Европы.
  Полноценная травопольная система требует около 10 т навоза или 6 голов крупного рогатого скота на 1 га пашни. А в России на десятину пара было 1,2 1,3 головы скота. Нормально для его прокорма надо было иметь 1 десятину луга на голову, а в России с десятины луга кормили 2 3 головы. При отсутствии минеральных удобрений это не позволяло повысить урожайность, что заставляло еще больше распахивать пастбища. Замкнулся порочный круг.
  За 1870 1900 гг. площадь сельскохозяйственных угодий в Европейской России выросла на 20,5%, площадь пашни на 40,5%, сельское население на 56,9%, а количество скота - всего на 9,5%. Таким образом, на душу населения стало существенно меньше пашни и намного меньше скота.
  Прокормиться людям было все труднее. В 1877 г. менее 8 десятин на двор имели 28,6% крестьянских хозяйств, а в 1905 г. - уже 50%. Количество лошадей на один крестьянский двор сократилось с 1,75 в 1882 г. до 1,5 в 1900 1905 гг. Это - значительное сокращение тягловой силы, что еще больше ухудшало положение.
  На Западе промышленность развивалась таким образом, что город вбирал из села рабочую силу и численность сельского населения сокращалась. Село не беднело, а богатело. В 1897 г. при численности населения России 128 млн. человек лишь 12,8% жили в городах. В Германии в 1895 г. сельское население составляло 35,7%, а в 1907 г. 28,7%. А главное, уменьшалась и его абсолютная численность вследствие оттока его в промышленность. В Англии и Франции абсолютное сокращение сельского населения началось еще раньше (в 1851 и 1876 гг.). В России же абсолютная численность сельского населения быстро возрастала. Таким образом, в странах Западной Европы длительных периодов аграрного перенаселения вообще не было, при этом сокращение сельского населения сопровождалось ростом производства в расчете на одного занятого вследствие перехода к интенсивной травопольной системе.
  Азия также избежала той ловушки, в которую попала Россия. В Японии численность населения, живущего сельским хозяйством, оставалась постоянной с 1872 по 1940 г., весь его прирост вбирался промышленностью. Кроме того, в Японии, как и в развивающихся странах с теплым климатом, секторного разрыва не произошло по той причине, что здесь имелась возможность применения трудоинтенсивных технологий с получением сначала двух, а потом и трех урожаев в год (биологический потенциал почв Индонезии, например, почти в 6 раз больше среднего по России; это значит, что без применения удобрений в Индонезии на единицу земли можно занять в шесть раз больше людей с получением того же количества продукции).
  Из Европы, кроме переезда в города, избыточное сельское население перемещалось в колонии (например, в XIX веке французским колонистам была бесплатно передана половина исключительно плодородной и издавна культивируемой земли Алжира, Туниса и Марокко). Значительная часть сельского населения Запада переместилась в США, Канаду, Латинскую Америку. Известный африканский историк и экономист Самир Амин пишет: "Демографический взрыв в Европе, вызванный, как и в нынешнем Третьем Мире, возникновением капитализма, был компенсирован эмиграцией, которая населила обе Америки и другие части мира. Без этой массовой завоевательной эмиграции (население потомков европейцев вдвое превышает сегодня население регионов, откуда происходила миграция) Европа была бы вынуждена осуществлять свою аграрную и промышленную революцию в условиях такого же демографического давления, которое испытывает сегодня Третий Мир. И заводимый на каждом шагу гимн спасительному действию рынка обрывается на этой ноте: принять, что вследствие интеграции мира человеческие существа - так же, как товары и капиталы - всюду чувствовали бы себя как дома, просто невозможно. Самые фанатичные сторонники рынка находят в этом пункте аргументы в пользу протекционизма, который в остальном отвергают в принципе".
  Таким образом, в зонах Запада "вне Европы" и речи не могло быть об аграрном перенаселении иммигрантами. В США размер обрабатываемой площади земли в расчете на одного занятого был в 5 раз больше, чем в России. При примерно одинаковом уровне урожайности это означало получение в 5 раз больше продукции на одного занятого.
  В России же быстро росло именно сельское население: 71,7 млн. в 1885 г., 81,4 в 1897 г. и 103,2 млн. в 1914 г. Свыше половины прироста сельского населения не поглощалось промышленностью и оставалось в деревне. В начале ХХ века увеличение численности рабочей силы в промышленности стало почти полностью обеспечиваться за счет естественного прироста самого городского населения. В 1900 1908 гг. общая численность рабочих возрастала ежегодно на 1,7%, что равно естественному приросту населения. Ни о каком бурном росте не было и речи, промышленный город стал анклавом капитализма, окруженным морем беднеющего крестьянства.
  В 1913 г. в Киеве прошел I Всероссийский сельскохозяйственный съезд, в решении которого было сказано: "Группы мельчайших хозяйств включают в себя главную по численности часть сельскохозяйственного населения... Создание устойчивости в материальном положении этих групп составляет вопрос первейшей государственной важности, развитие же обрабатывающей промышленности не дает надежды на безболезненное поглощение обезземеливающегося населения".
  При этом сужался внутренний рынок для промышленной продукции, так что ход индустриализации был очень неустойчивым. Нынешние антисоветские идеологи ничего не пишут, например, о том, что и производство чугуна в России, и его потребление на душу населения в начале ХХ века сокращалось. А во Франции за 1900 1909 гг. его производство выросло на 40%, в Германии на 67%, в США на 87%.
  С.В.Онищук, который в большой работе приводит обзор этих показателей, опирается на данные, сведенные в известном фундаментальном труде А.Финн Енотаевского "Современное хозяйство России" (СПб., 1911), а также в ряде подробных региональных исследованиях по ряду областей Центральной России. Он пишет: "В России возникает невиданное в странах индустриального мира явление - секторный разрыв между промышленностью и сельским хозяйством. Данный феномен выражается в долговременном прекращении перекачки рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность вследствие снижения производства в расчете на одного занятого в земледелии... Возникновение секторного разрыва между промышленностью и сельским хозяйством явилось решающим фактором, обусловившим буржуазно крестьянскую революцию 1905 1907 гг." (С.В.Онищук. Исторические типы общественного воспроизводства (политэкономия мирового исторического процесса). - Восток. 1995, 1, 2, 4).
  Это было одной из важных причин того, что потерпела неудачу реформа Столыпина - не было ресурсов, чтобы материально поддержать крестьян, выделявшихся на хутора или переселявшихся в Сибирь. С.В.Онищук пишет: "Эффект столыпинской кампании был ничтожным. Падение всех показателей на душу населения в сельском хозяйстве продолжалось, обостряя секторный разрыв. Количество лошадей в расчете на 100 жителей Европейской России сократилось с 23 в 1905 до 18 в 1910 г., количество крупного рогатого скота - соответственно с 36 до 26 голов на 100 человек... Средняя урожайность зерновых упала с 37,9 пуда с десятины в 1901 1905 гг. до 35,2 пуда в 1906 1910 гг. Производство зерна на душу населения сократилось с 25 пудов в 1900 1904 гг. до 22 пудов в 1905 1909 гг. Катастрофические масштабы приобрел процесс абсолютного обнищания крестьянства перенаселенного центра страны. Избыточное рабочее население деревни увеличилось (без учета вытеснения труда машинами) с 23 млн. в 1900 г. до 32 млн. человек в 1913 г. В 1911 г. разразился голод, охвативший до 30 млн. крестьян".
  Именно наличие этого порочного круга , а не просто тяжелые материальные условия жизни, создавало ощущение безысходности, что стало в России причиной такой специфической социальной болезни как алкоголизм . В начале ХХ века русскими врачами и социологами было проведено несколько больших исследований алкоголизма в России. Их результаты приведены в статье социолога Ф.Э.Шереги "Причины и социальные последствия пьянства" ("Социологические исследования", 1986, Љ 2). Тогда пресса говорила о "вырождении русского народа" по причине "массовых недородов, алкоголизма, сифилиса".
  Согласно официальной статистике, из 227158 призывников 1902 1904 гг. по причине "наследственного алкоголизма" было выбраковано 19,5%. Отягощенная в результате алкоголизма наследственность была причиной широкого распространения среди призывников таких заболеваний: золотушное худосочие - 15,5%, идиотизм и сумасшествие - 9,3%, глухота и глухонемота - 10,6%, "грудь узкая и рахитичная" - 19,2%, хроническое воспаление легких - 17,2%, хронический катар - 23,2%. В 1909 г. в Московской губернии до 20 лет доживали менее трети родившихся! В Петербурге в 1911 г. было 35,1 смертных случаев на почве алкогольного отравления в расчете на 100 тыс. жителей (кстати, в 1923 г. таких случаев было только 1,7). Такое тяжелое воздействие алкоголизма было связано с плохим, несбалансированным питанием, а также с употреблением спиртных напитков низкого качества. Вообще же в 1900 г. Россия занимала в Европе 11 е место по потреблению алкоголя. Вот данные (в пересчете на 50% ную водку): Норвегия - 35,0 л., Дания - 15,8, Австро Венгрия - 11, Бельгия - 9,6, Франция - 9,2, Германия - 8,8, Швеция и Голландия - 8,1, Швейцария - 6,1, Великобритания - 5, 08, Россия - 4,88 (США - 4,81).
  Именно в начале ХХ века была заложена тяжелая традиция семейного пьянства, которая обладала большой инерцией и которую с огромным трудом изживали в 20 30 е годы. В 1907 г. 43,7% учащихся школ в России регулярно потребляли спиртные напитки. Из пьющих мальчиков 68,3% распивали спиртное с родителями (отцом, матерью или обоими родителями), а в детской компании и в одиночку с родителями распивали только 8,1%. С 1900 по 1910 г., как показали повторные обследования, доля числа школьников, которые потребляли спиртное, сильно увеличилась. В Петрограде доля школьников, которые употребляли водку и коньяк, за это время возросла с 22,7% до 41,5%. В 1926 г. обследование 22617 деревенских детей показало, что в возрасте семи восьми лет потребляли спиртное 61,2% мальчиков и 40,9% девочек.
  В вышедшей в 1909 г. книге "Алкоголизм и борьба с ним" ее редактор М.Н.Нижегородцев писал: "Первая коренная группа причин алкоголизма масс заключается в условиях экономических (отрицательные стороны капиталистического строя и аграрных условий), санитарно гигиенических (пища, жилище и пр.), правовых и нравственных в более тесном смысле слова (недовольство своим личным, гражданским и политическим положением)". Второй группой причин он считал "питейные привычки и обычаи", а третьей - организацию потребления. "Вне всякого сомнения, - писал он - потребление спиртных напитков находится в известной зависимости от числа питейных заведений, от личного интереса хозяев этих заведений, от способа продажи алкоголя (продажа в более мелкой и крупной посуде), от времени, в которое функционируют места продажи алкоголя и т.д.".
  Порочный круг "секторного разрыва" между промышленностью и сельским хозяйством смог быть разомкнут, а секторный разрыв преодолен только при советском строе в результате единого процесса коллективизации индустриализации . Как ни труден был этот процесс, он воссоединил промышленность и сельское хозяйство в единое народное хозяйство СССР, ликвидировал угрозу голода, поднял сельский труд на совершенно новый технологический уровень и предоставил уходящим из деревни молодым людям рабочее место в современном производстве.
  И это - исторический факт. Такой же, как и то, что в нынешней "рыночной" России вновь возникла угроза этого секторного разрыва, и любимое детище реформы, фермеры, имеют в среднем 3 трактора на 1000 га пашни вместо нормальных для этого уклада 120.
  
  Глава 6. Духовные предпосылки краха монархической государственности
  
  Частью антисоветского мифа о благодатном развитии России в начале ХХ века стала сказка о вере крестьянства в православного царя батюшку. Эта наивная вера в крестьянский монархизм, которой был предан сам Николай II, в существенной мере предопределяла неадекватность всей его политической доктрины.
  Летом 1905 г., уже в разгар революции, при обсуждении с царем положения о выборах в Государственную Думу один сановник предложил исключить грамотность как условие для избрания. Он сказал: "Неграмотные мужики, будь то старики или молодежь, обладают более цельным миросозерцанием, нежели грамотные". Министр финансов Коковцов возразил, сказав, что неграмотные "будут только пересказывать эпическим слогом то, что им расскажут или подскажут другие". Однако, как он вспоминает, царь обрадовался благонадежности неграмотных.
  Речь здесь вовсе не идет о том, что крестьянство прониклось либеральными ("демократическими") ценностями или отказалось от идеалов патерналистского государства в пользу гражданского общества. Здесь, кстати, надо подчеркнуть, что глубоко ошибочно мнение либералов, ставящих знак равенства между идеей патернализма (государства семьи) и "рабской психологией", тягой к подчинению авторитарной власти.
  Ф. фон Хайек с его известной книгой "Дорога к рабству", которую сделали своим знаменем наши эпигоны западного либерализма, просто ничего не смыслил в традиционном обществе и тем более в культуре России, он моделировал свои представления исходя из антропологии западного общества (кстати, как и Оруэлл). На деле крестьянская идея государства семьи как раз сцеплена и идеалом воли. Историк В.П.Булдаков пишет: "Для предреволюционных масс был характерен не авторитарный, а патерналистский тип политической культуры, образованное общество, напротив, тяготело к "демократии вообще".
  Крестьянское движение 1905 г. хронологически началось 14 февраля в Дмитровском уезде Курской губернии. В ту ночь было совершено нападение на одно из имений, а в следующие дни "разобрано" еще 16 имений в округе. Т.Шанин пишет: "Описания тех событий очень похожи одно на другое. Массы крестьян с сотнями запряженных телег собирались по сигналу зажженного костра или по церковному набату. Затем они двигались к складам имений, сбивали замки и уносили зерно и сено. Землевладельцев не трогали. Иногда крестьяне даже предупреждали их о точной дате, когда они собирались "разобрать" поместье. Только в нескольких случаях имел место поджог и одному единственному полицейскому были, как сообщают, нанесены телесные повреждения, когда он собирался произвести арест. Унесенное зерно часто делилось между крестьянскими хозяйствами в соответствии с числом едоков в семьях и по заранее составленному списку. В одной из участвующих в "разборке" деревень местному слепому нищему была предоставлена телега и лошадь для вывоза его доли "разобранного" зерна. Все отчеты подчеркивали чувство правоты, с которым обычно действовали крестьяне, что выразилось также в строгом соблюдении установленных ими же самими правил, например, они не брали вещей, которые считали личной собственностью...
  Другие формы крестьянского бунта распространились к тому времени на большей части территории. Массовые "порубки" начались уже в конце 1904 г. Так же как и "разборки", "порубки" обычно происходили в виде коллективных акций с использованием телег. В ходе "порубок" крестьяне стремились обходиться без насилия. Тем не менее, когда в одном случае крестьянин был схвачен полицией на месте преступления и избит, его соседи в ответ полностью разрушили пять соседних поместий, ломая мебель, поджигая здания и забивая скот...
  В течение первых месяцев 1905 г. крестьянские действия в значительной степени были прямым и стихийным ответом на нужду и отчаянный недостаток продовольствия, корма и леса во многих крестьянских общинах. Все эти действия были хорошо организованы на местах и обходились без кровопролития".
  Попытки представить выступления крестьян следствием подстрекательской работы интеллигенции, масонов, эсеров, большевиков и т.д. были несостоятельны и в то время, и тем более сегодня, когда те события хорошо изучены. "Страшны не книжки, а то, что есть нечего ни тебе, ни скотине", - ответил в 1902 г. на суде по поводу "беспорядков" один сельский староста. Это основа, а второй фактор - это наличие у всего крестьянства России "молекулярной" неуничтожимой и всепроникающей организационной структуры, которая стала механизмом революции - сельской общины.
  Осенью 1905 г. крестьянские волнения вспыхнули с новой силой. Т.Шанин пишет: "Массовые разрушения поместий не были к тому времени ни "бездумным бунтом", ни актом вандализма. По всей территории, охваченной жакерией, крестьяне заявляли, что их цель - навсегда "выкурить" помещиков и сделать так, чтобы дворянские земли были оставлены крестьянам для владения и обработки".
  И вот исключительно важное наблюдение: "Крестьянские действия были в заметной степени упорядочены, что совсем не похоже на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, как и те, кто превозносил крестьянскую жакерию. Восставшие также продемонстрировали удивительное единство целей и средств, если принимать во внимание отсутствие общепризнанных лидеров или идеологов, мощной, существующей долгое время организации, единой общепринятой теории переустройства общества и общенациональной системы связи".
  В июле 1905 г. возникла первая в истории общенациональная крестьянская организация - Всероссийский Крестьянский Союз. Уже на учредительном съезде он высказался против частной собственности на землю. Состоялось пять или шесть его съездов, хотя только один из них (в ноябре 1905 г.) легально. И то через несколько дней все избранное на нем руководство ("главный комитет") было арестовано. Делегаты избирались общинными или волостными сходами. Среди делегатов первого съезда только 9% считали себя членами или сторонниками какой либо партии.
  К сентябрю 1905 г. были собраны отчеты о деятельности Союза из 42 губерний. Было в нем около миллиона членов, но документов осталось мало, протоколы собраний не велись, делегатов и активистов постоянно арестовывали. Например, в одном только Сумском уезде было арестовано или отправлено в ссылку 1100 активистов Всероссийского Крестьянского Союза. К концу 1907 г. Союз прекратил существование, но роль сыграл большую. Ленин писал о нем: "Это была действительно народная, массовая организация, разделявшая, конечно, ряд крестьянских предрассудков, но, безусловно, "почвенная", реальная организация масс, безусловно, революционная в своей основе".
  Т.Шанин, уделивший в своей книге "Революция как момент истины" Всероссийскому Крестьянскому Союзу много места, пишет: "Протоколы и отчеты со съездов Всероссийского Крестьянского Союза 1905 г. оставляют впечатление эпической драмы - выступления звучали временами как крестьянские легенды, жития святых и речи на сельском сходе, слитые воедино. Большинство ораторов были крестьянами, их представления и аргументы исходили как из опыта крестьянской жизни, так и из Библии".
  Он приводит составленное российскими историками такое описание состава ноябрьского съезда Союза: "Стена крестьянских поддевок и бород; две женщины в платках (представляющие сход крестьянок из деревни неподалеку от Воронежа), делегат без ноги, который прошел весь путь на костылях, несколько интеллигентов в костюмах (в основном сельские учителя), священник в черной рясе (сразу после съезда лишенный духовного сана и сосланный в монастырь "за непослушание") и единственный в парадной форме армейский офицер в отставке крестьянского происхождения - делегат, который вызвал панику, явившись по такому случаю в мундире, которым он гордился".
  Т.Шанин делает обзор выступлений делегатов двух съездов Всероссийского Крестьянского Союза в 1905 г., на которых было достигнуто общее согласие относительно идеального будущего. Он пишет: "Крестьянские делегаты продемонстрировали высокую степень ясности своих целей. Идеальная Россия их выбора была страной, в которой вся земля принадлежала крестьянам, была разделена между ними и обрабатывалась членами их семей без использования наемной рабочей силы. Все земли России, пригодные для сельскохозяйственного использования, должны были быть переданы крестьянским общинам, которые установили бы уравнительное землепользование в соответствии с размером семьи или "трудовой нормой", т.е. числом работников в каждой семье. Продажу земли следовало запретить, а частную собственность на землю - отменить".
  Хотя между крестьянством и буржуазными либералами конституционалистами имелись фундаментальные расхождения, выборы в Государственную думу породили в среде крестьян большие надежды на мирное разрешение земельного вопроса. Подавляющее большинство крестьян приняло участие в выборах, хотя революционные партии и беспартийный Крестьянский Союз их бойкотировали. Тогда, в момент поражения революции, все "политические" и активисты были из деревни вычищены - арестованы, высланы. Крестьяне "голосовали сердцем", никто на них не влиял. Избрание в Думу большого числа беспартийных крестьян обрадовал власти - считалось, что политика Думы будет благодаря этому консервативной и монархической.
  Правительство сразу же постаралось "приручить" крестьянских депутатов. На деньги МВД для них было организовано прекрасное общежитие и роскошный стол по баснословно дешевым ценам. С другой стороны, в свою фракцию крестьян старались привлечь кадеты. Получилось наоборот - крестьянские депутаты объединились в Трудовую фракцию и выдвинули именно те требования, что выдвигались Крестьянским Союзом. В посланиях от сельских сходов их просили "нести свой крест, так как они - последняя надежда" и что "с ними Бог и народ".
  После разгона I Думы было запрещено вновь избирать ее депутатов. Ни партии, ни другой внепарламентской организации, которая могла бы обеспечить преемственность программы, у крестьян не было. И тем не менее депутаты от крестьян во II Думе вновь образовали фракцию, вдвое более многочисленную, чем в первой. Они вновь повторили все требования трудовиков, проявив полную враждебность по отношению к начавшейся реформе Столыпина. Их поддержала казачья фракция.
  Новый избирательный закон почти не пропустил крестьян в III Думу. Но и немногие депутаты трудовики (часто сельские учителя, выдвинутые общинным сходом) повторили в этом "заповеднике консервативных помещиков" главные крестьянские требования - передел земли, выборность государственных чиновников и отмена столыпинской реформы. Все это говорит о том, что у крестьян России имелась невидимая для европейского глаза, не выраженная в партиях, но целостная идеология и система общенациональной организации, способная четко выразить главные требования и поддержать своих депутатов, которые их выдвигали.
  Понятно, как "белая кость" ненавидела этих депутатов. Т.Шанин приводит выдержки из брошюры одного правого деятеля, напечатанной в 1917 г. (Васильев Н. "Что такое трудовики"). Вот одна из таких выдержек, обобщающая образ трудовика как "полуинтеллигентного разночинца, преимущественно недоучки, который слагается из следующих составных частей: 1) природных способностей, развитие которых, за бедностью или вследствие отсутствия выдержки, даваемой систематическим воспитанием, остановилось на полдороге; 2) необыкновенного самомнения, явившегося результатом господства в пределах своего муравейника, уже совершенно не культурного; 3) необузданного дерзания, как законного дитяти от сочетания полуобразования с самомнением; 4) ненависти ко всему, что почище, побелее, потоньше, той ненависти, без которой обыкновенное самомнение и необузданное дерзание сразу бы потеряли всякий смысл и всякое оправдание".
  Думаю, такие брошюрки вложили свою крупицу в победу Октябрьской революции. Мне лично приятно, что все таки дали тогда хорошего пинка под зад этой сытой сволочи. Сегодня на ее улице праздник, но пора думать и о похмелье.
  Государственная Дума вошла в 1906 г. в неминуемый конфликт со всем политическим устройством самодержавия и потому, что депутаты, связанные с крестьянством, сразу и, видимо, подсознательно внесли в работу Думы советское начало, идущее от традиций общинного самоуправления. Это, прежде всего, сказывалось в тяготении к соединению законодательной и исполнительной власти, то есть власти самодержавного типа, конкурирующего с самодержавием царским. Советский культурный стереотип проявлялся даже у некоторых депутатов кадетов, хотя сама Конституционно демократическая партия исходила из западного идеала разделения властей.
  Историки Т.В.Панкова и А.П.Скорик, изучавшие работу во II Государственной Думе депутатов кадетов от Области Войска Донского, пишут: "В соответствии с историческими традициями казачьего самоуправления на Дону орган народного представительства - Войсковой круг - считался там высшей, последней инстанцией, постановления которого выполнялись всеми беспрекословно и немедленно. Черты этого представительства депутаты казаки сознательно или бессознательно переносили на Государственную Думу. Они полагали, что обсуждения вопроса на ее заседаниях и голосования по нему достаточно для того, чтобы этот вопрос был решен по существу. Но механизм Думы отнюдь не предусматривал контроля за исполнением воли, выраженной депутатами".
  К работе Думы крестьяне проявляли большой интерес, который выразился в огромном потоке наказов, "приговоров" и петиций. Т.Шанин пишет: "Англосаксонский парламент, в котором его члены, однажды избранные, вольны действовать, как они считают нужным, поразил бы российских крестьян как явно несуразный. Опыт общинного самоуправления учил их иному. Депутату ясно говорилось, что он должен передать на словах... Власти и особенно Дума должны были быть поставлены в известность о крестьянских трудностях и нуждах - отсюда приговоры и петиции".
  Их изучение, кстати, показало, что Россия была единой страной с многонациональным сложившимся народом - настолько близки по мировоззрению, этике и даже культурному строю письма и петиции, оставленные в самых разных местностях и углах огромной территории. Петиции составлялись на общинных сельских и волостных сходах и в то время широко публиковались в газетах. Как жаль, что в советское время мы их не читали - наша молодежь, уже не имеющая родных в деревне, по другому бы смотрела на историю советского периода.
  Т.Шанин приводит данные контент анализа большого массива крестьянских наказов (146 документов Крестьянского Союза, 458 наказов и 600 петиций во II Думу и т.д.). Фундаментальная однородность требований по главным вопросам в наказах, полученных из самых разных мест России, поразительна. Обобщенные данные, опубликованные историком С.Дубровским, таковы. Требование отмены частной собственности на землю содержались в 100% документов, причем 78% хотели, чтобы передача земли крестьянам была проведена Думой. 59% требовали закона, запрещающего наемный труд в сельском хозяйстве, 84% требовали введения прогрессивного прямого подоходного налога. Среди неэкономических требований выделяются всеобщее бесплатное образование (100% документов), свободные и равные выборы (84%).
  Петиции и письма крестьян показывают очень высокий уровень самосознания крестьян, которое отмечал еще Лев Толстой. Вот, например, письмо в Думу от крестьянок трех деревень Тверской губернии, написанное на их тайной встрече (писала под диктовку девочка, ученица начальной школы. Вот что писали депутатам крестьянки: "Мужья наши и парни гулять с нами рады, а что касается разговоров, какие ведутся теперь про землю и про новые законы, то говорить о дельном с нами не хотят. Допрежь всего так было, что хотя и побьют иной раз, но о делах наших вместе решали. Теперь же они нам говорят: вы нам не товарищи. Мы пойдем в Государственную Думу и будем государством управлять, или хотя не сами, а будем членов выбирать. Нам надо промеж себя сговориться. Кабы закон нас с вами равнял, тогда бы мы вас спрашивали, и выходит теперь, что бабы и девки, как обойденные, стоят в сторонке и в жизни своей ничего решать не смеют... Господа члены Государственной Думы, явите божескую милость: обсудите наше положение. Заявите в Думе, что надо все дела решать по Божески и всех равно допускать в Государственную Думу, и богатых, и бедных, и женщин, и мужчин, а то не будет правды на земле, а в семье не будет ладу".
  Неисчерпаемый социологический материал дают письма того времени, перлюстрированные полицией. Они показывают настроения всех слоев общества. Много таких писем приводит С.В.Тютюкин в книге "Июльский политический кризис 1906 г. в России" (М. Наука, 1991). Один из князей Шаховских писал в мае 1906 г. о деревне: "Настроение крестьян самое опасное. Озлобление, уверенность, что землю нужно отбирать силой, разговоры вызывающие. Жутко становилось во время бесед с крестьянами. Агитация и пропаганда, призывающие к бунту и резне, продолжаются. Почва для культивирования этих идей самая благоприятная. Мысль о праве на помещичью землю так укрепилась, что никакие доводы против не имеют значе ния". В другом письме, из Самарской губернии от 17 мая 1906 г., описан такой эпизод: старик крестьянин, узнав об отказе царя принять делегацию членов Думы, сказал, что все зло не в министрах, а в самом царе. И добавил: "Пусть ка он разгонит наших, мы ему покажем" (он имел в виду крестьянских депутатов Думы).
  Столыпинская реформа, начатая после поражения революции 1905 г., лишь углубила раскол между монархическим политическим строем и крестьянством. И как только многомиллионные массы крестьян были организованы в армию, получили оружие и достаточно измучены на войне, был запущен процесс быстрого созревания революции, и при малейшем толчке в феврале 1917 г. армия вместе с рабочими Петрограда упразднила монархию без всякого насилия.
  Для быстрого созревания революции в начале ХХ века было важно общее ощущение нарастающего духовного неблагополучия в "верхах". Там "завелась гниль", а для идеократического государства, вся легитимность которого стоит на авторитете, это может стать смертельной болезнью. Это мы все видели и в 80 х годах ХХ века, и читали о Смуте XVI века (хотя бы "Бориса Годунова").
  Духовное расхождение, а временами и конфликт монархии с обществом в XIX веке был вызван тем, что не удавалось найти приемлемый проект модернизации России в условиях нарастающей на Западе после 1813 г. русофобии. Открываться Западу для освоения его технологий и политических институтов - и в то же время бороться с его разрушительным антироссийским и антисамодержавным влиянием становилось все труднее. Царствование Николая II означало уже не то недомогание российской монархии, которое назревало целый век, а настоящий срыв - кризис, которого монархия не пережила.
  Сегодня в среде патриотов стало хорошим тоном идеализировать монархию Николая II и вспоминать, как царь дал "Манифест", как этот процесс был сорван революционерами. Эта идеализация, думаю, нам сегодня чрезвычайно вредна, она отворачивает нас от понимания российской Смуты, новый акт которой мы сегодня переживаем. К тому же, как я подозреваю, вся эта идеализация неискренна. Могут ли наши патриоты (а сегодня и "присоединившиеся к ним демократы") не знать общеизвестных вещей, не вспомнить статьи Льва Толстого?
  
  Ведь и "Манифест", и обещания свобод не могли быть восприняты основной массой русских людей иначе как издевательство. Вспомните: массовые порки крестьян (иногда поголовно целых деревень), которых никогда не бывало в России в прошлые столетия, начались сразу за принятием закона, отменяющего телесные наказания. Казни крестьян без суда, зачастую даже без установления фамилии, так что казненных хоронили как "бесфамильных", вошли в практику как раз после "Манифеста".
  Мы сегодня предельно чутки к страданиям дворян, у которых мужики сожгли поместья. Но ведь надо вспомнить, что было до этого, - за волнения еще верноподданных крестьян для "урока" заставляли часами стоять на коленях в снегу, так что с отмороженными ногами оставались тысячи человек. Разве такие "уроки" забываются? Ведь это - гибель для крестьянского двора. Никогда американский плантатор не наказывал раба таким образом, чтобы причинить вред его здоровью - а что же делали российские власти с крестьянами!
  В июне 1906 г. серьезные беспорядки произошли в Преображенском гвардейском полку. Как заметил один генерал, там было полное отчуждение офицеров от солдатской массы - а ведь царь числился одним из батальонных командиров этого полка. Как в песне - "комбат, батяня!". В том же году помещики Дона обратились к министру внутренних дел с петицией против репрессий, говоря о карателях: "Они разъярили всю Россию, заполнили тюрьмы невиновными, арестовали учителей, оставив детей без школьного обучения... Потерпев постыдное поражение в войне с Японией, они сейчас мучают беспомощных крестьян. Каждый полицейский сечет крестьян, и из за этих ублюдков наша жизнь, жизнь мирных дворян, стала невыносимой".
  Конкретная историческая особенность положения России заключалась в том, что во время правления Николая II российская монархия выродилась, деградировала. Не надо даже спекулировать относительно причин этого явления, это надо принять как опытный факт. О том, каков был этот царь по своему психологическому и мировоззренческому складу, что происходило в царской фамилии (она насчитывала 40 членов) и во всей "придворной камарилье", сегодня опубликовано и стало доступным море литературы.
  М.М.Пришвин 3 апреля 1917 г. записал в дневнике такую мысль. "Творчество порядка и законности совершается народом через своих избранников. Таким избранником был у нас царь, который в религиозном освящении творческого акта рождения народного закона есть помазанник божий. Этот царь Николай прежде всего сам перестал верить в себя как божьего помазанника, и недостающую ему веру он занял у Распутина, который и захватил власть и втоптал ее в грязь. Распутин, хлыст - символ разложения церкви и царь Николай - символ разложения государства соединились в одно для погибели старого порядка".
  Есть архивный фонд, в котором собраны рапорты полицейских чинов на вопиющую жестокость и противозаконность действий карательных экспедиций против крестьян. На этих рапортах пометки синим карандашом, сделанные рукой царя. Под каждой пометкой удостоверено каллиграфическим почерком: "Его императорским величеством собственноручно начертано" - и подпись начальника императорской канцелярии. Не стоило бы сейчас поминать эти позорные надписи и шуточки, недавно похоронили останки Романова. Но тут не о личности его речь, а об авторитете политического режима.
  Лев Толстой подчеркнул именно моральное падение монархии, которое привело к оскорблению подавляющего большинства подданных, обретших к этому времени высокоразвитое самосознание, - крестьян. Вспомним его слова: "Для блага нашего христианского и просвещенного государства необходимо подвергать нелепейшему, неприличнейшему и оскорбительнейшему наказанию не всех членов этого христианского просвещенного государства, а только одно из его сословий, самое трудолюбивое, полезное, нравственное и многочисленное". Тут - один из духовных истоков революции, всеобщее отвержение монархии. Зачем же сегодня патриотам выступать против важной исторической правды?
  Другое оскорбление крестьянам был голод, который периодически охватывал большие районы России и которого раньше Россия не знала (не считая природных или политических катастроф). Но теперь и в "нормальные" годы положение было тяжелым. Об этом говорит очень низкий уровень установленного официально "физиологического минимума" - 12 пудов хлеба с картофелем в год (по продразверстке 1919 г. только зерна официально оставлялось 12 пудов). В нормальном 1906 году этот уровень потребления был зарегистрирован в 235 уездах с населением 44,4 млн. человек.
  Тяжелый удар авторитету власти нанесло "Кровавое воскресенье". По данным историков, было убито около 1500 и ранено около 5000 человек. Но важна была не только пролитая в большом количестве, в центре столицы, невинная кровь, а и поистине подлый, провокационный характер действий власти. 6 января было решено, что царь уедет из Петербурга, об этом будет сообщено рабочим, и шествие не состоится. Царь уехал, но населению об этом не сообщили - напротив, над Зимним дворцом 9 января развевался царский штандарт, означавший, что царь во дворце. Войскам выдали боевые патроны по максимальной норме боевых действий - и неизвестно, кто и когда принял решение о такой беспрецедентной мере.
  На какое то время крестьян обнадежила I Дума: партия кадетов, чтобы предотвратить революцию, пыталась поставить вопрос о земле - и Думу через 72 дня, в июле 1906 г., разогнали. Были попытки восстаний в армии и на флоте, их подавили. Когда расстреливали матросов в Кронштадте и они копали себе могилы, комендант генерал Адлерберг издевался: "Копайте, ребята, копайте! Вы хотели земли, так вот вам земля, а волю найдете на небесах". После расстрела могилы сравняли с землей, и по ним парадным маршем прошли войска и прогнали арестованных.
  Исключительно подло и злобно повела себя после поражения революции 1905 1907 гг. буржуазия - как будто она вообще не думала о будущем. Сразу на 10 50% были понижены расценки зарплаты рабочих и увеличен рабочий день - по всей России. На многих заводах он стал 12 13 часов. Была вновь введена отмененная в 1905 г. система штрафов. Вот сообщения профсоюзов (опубликованы в газете "Пролетарий", 1908, Љ 39): "Штрафуют за случайный выход на лестницу, за питье чаю в 5 часов, за переход из одной мастерской в другую и даже за долгое пребывание в ватер клозете (фабрика Хаймовича в Санкт Петербурге). Штрафуют за мытье рук за 5 минут до гудка, за курение табаку от 1 до 2 руб. (Кабельный завод). Штрафуют за ожог, причиненный самому себе (Трубочный завод). Штрафуют за "дерзость", за "грубость", и штрафы превышают часто двухдневный заработок". 10 мая 1907 г. Департамент полиции издал циркуляр, ставящий профсоюзы практически в полную зависимость от хозяев и властей (например, в Москве по ходатайству городского головы Н.Гучкова были закрыты профсоюзы металлистов, коммунальных работников, текстильщиков, типографов, булочников).
  И все это сопровождалось глумлением. Директор Невского завода так сказал пришедшей к нему на переговоры делегации рабочих: "Господа, ведь вы же - марксисты и стоите на точке зрения классовой борьбы. Вы должны поэтому знать, что раньше сила была на вашей стороне, и вы нас жали, теперь сила в наших руках, и нам незачем церемониться".
  Столыпин ввел военно окружные и военно полевые суды, даже запретив в них участие юристов. Суд был "скорострельным", а потом широко стали использовать виселицу. Ежедневно газеты сообщали о казнях. Это сломало в общественном сознании России очень важный стереотип и запустило спираль насилия. Поклонникам Столыпина надо помнить, что только военно окружными судами за 1906 1909 гг. было приговорено к смертной казни 6193 человека (из них повешены 2694 человека), военно полевыми - более тысячи, да без суда и следствия по распоряжениям генерал губернаторов расстреляно 1172 человека. На каторгу были отправлены десятки тысяч человек (т.к. политические выступления крестьян проводили на судах как уголовные, точное число вычленить из 66 тысяч приговоренных к каторге трудно). Вот какими средствами велась "реформа сверху".
  Толстой в статье "Не могу молчать", которая всколыхнула весь мир, отозвался на повешение 20 крестьян в Херсонской губернии. Он ужасался - до чего дошла Россия, еще в 80 х годах прошлого века на Россию был всего один палач, и по всей стране не смогли найти на эту должность второго. За 80 лет после 1825 г. в России казнили в среднем 9 человек в год.
  "Теперь не то, - пишет Толстой в 1908 г. - В Москве торговец лавочник, расстроив свои дела, предложил свои услуги для исполнения убийств, совершаемых правительством, и, получая по 100 рублей с повешенного, в короткое время так поправил свои дела, что скоро перестал нуждаться в этом побочном промысле, и теперь ведет по прежнему торговлю".
  Смысл реформы Столыпина был в превращении сословия крестьян - базы сословного общества России - в два враждующих класса, сельскую буржуазию и сельский пролетариат. Иными словами, предполагалось через "реформу сверху" преобразовать за кратчайший срок традиционное общество в современное, западного типа. Это - несравненно более глубокое потрясение, чем, например, преобразование традиционного общества царской России в традиционное общество советского типа. Судя по всему, сам Столыпин неадекватно оценивал силу традиционного общества и те разрушения, которые понадобятся для его "инженерной" трансформации.
  Разрушительная идея программы Столыпина пугала даже либералов - поборников модернизации по за падному типу. Е.Н.Трубецкой писал в 1906 г., что Столыпин, "содействуя образованию мелкой частной собственности, вкрапленной в общинные владения,.. ставит крестьянское хозяйство в совершенно невозможные условия". Он предвидел, что в политическом плане это ведет "к возбуждению одной части крестьянского населения против другой". Он предлагал не поддерживать реформу именно из за того, что она вызовет "раздор и междуусобье в крестьянской среде".
  Об опасном озлоблении крестьян в ходе реформы писали и те, кто был непосредственно связан с переселенческой программой Столыпина. Вот брошюра "Правда о переселенческом деле" (С. Пб., 1913). Автор ее - статский советник А.И.Комаров, прослуживший 27 лет в Сибири в лесном ведомстве. Он вышел в отставку, потому что не вынес "такого государственного расхищения или, вернее, разгрома сибирских земель и лесов, пред которым бывшее когда то расхищение башкирских земель - сущие пустяки". Этот чиновник - противник революции, социал демократов и эсеров. Именно поэтому он и предупреждает в своей брошюре об "обратных переселенцах", которых в 1911 г. возвращалось в европейскую Россию в количестве 60% от тех, кто переселялся в Сибирь: "Возвращается элемент такого пошиба, которому в будущей революции, если таковая будет, предстоит сыграть страшную роль... Возвращается не тот, что всю жизнь был батраком, возвращается недавний хозяин, тот, кто никогда и помыслить не мог о том, что он и земля могут существовать раздельно, и этот человек, справедливо объятый кровной обидой за то, что его не сумели устроить, а сумели лишь разорить, - этот человек ужасен для всякого государственного строя". Это место процитировал Ленин в речи "К вопросу об аграрной политике современного правительства", которую должен был зачитать в Думе большевик депутат (ему дали зачитать около половины текста речи).
  Положение ухудшалось тем, что программу радикальной модернизации Столыпин начал на волне деградации верховной власти. Эта деградация носила явно регрессивный, антимодернизационный характер - в настроениях высших кругов, при дворе, господствовали суеверия, мистицизм, антиинтеллектуальные течения (Распутин - лишь наиболее одиозное проявление этого).
  Регрессивной для России стала политика в области образования (см. А.Е.Иванов. Университетская политика царского правительства накануне революции 1905 1907 годов. - Отечественная история, 1995, Љ 6). Даже то, что в ней шло с Запада, в силу несоответствия русской культуре приобретало черты архаизации. Николай II был одержим идеей учредить в России типичную школу "двух коридоров", что было одной из причин крайней неприязни к нему со стороны интеллигенции. В своих заметках "Мысли, подлежащие обсуждению в Государственном совете" он пишет: "Средняя школа получит двоякое назначение: меньшая часть сохранит значение приготовительной школы для университетов, большая часть получит значение школ с законченным курсом образования для поступления на службу и на разные отрасли труда". Царь к тому же был одержим идеей уменьшить число студентов и считал, что такая реформа школы сократит прием в университеты.
  Николай II требовал сокращения числа "классических" гимназий - как раз той школы, что давала образование "университетского типа". Он видел в этом средство "селекции" школьников, а потом и студентов, по сословному и материальному признакам - как залог политической благонадежности. Министр просвещения Г.Э.Зенгер в 1902 г. с большим трудом отговорил царя от приведения числа гимназий в соответствие с числом студентов в университетах, приведя как довод, что "недовольство достигло бы больших пределов". Царь был противником допуска в университеты выпускников реальных училищ, более демократических по составу, чем гимназии. Когда А.Н.Куропаткин подал предложение принимать "реалистов" на физико математические факультеты как лучше подготовленных по этим предметам, нежели гимназисты, царь ответил отказом.
  Конфликт с интеллигенцией, которая по мере ослабления официальной религиозности народа играла все более важную роль в легитимации (или подрыве легитимности) власти, после 1906 г. стал быстро углубляться. Во время студенческих волнений в конце 1910 г. Столыпин не только не обращал внимания на остатки университетской автономии, но и пытался обязать профессуру сотрудничать с полицией. Таким образом, он нанес тяжелый удар по "кадетскому" университету. Подали в отставку со своих постов ректор и проректор Московского университета, а их вообще уволили с должности профессора. В знак солидарности в отставку подали 130 профессоров и преподавателей, включая К.А.Тимирязева, В.И.Вернадского, П.Н.Лебедева, С.А.Чаплыгина.
  Под "колпаком" охранки был едва ли не весь преподавательский состав университетов. В деле "О проф. Московского университета И.М.Сеченове" (1898) сказано: "Из секретных сведений особого отдела Департамента полиции усматривается, что в 1872 г. масса слушателей посещала лекции Сеченова и Боткина, которых вследствие этого Правительство изволило удалить из Медицинской академии, т.е. от того, что они своими лекциями приобрели большую популярность между студентами".
  Поразительно, что во время перестройки Столыпин стал кумиром той самой части интеллигенции, которая больше всего говорила о нравственности и ненавидела КГБ. Как они могли согласовать это с таким важным наблюдением С.Ю.Витте: "В своем беспутном управлении Столыпин не придерживался никаких принципов, он развратил Россию, окончательно развратил русскую администрацию, совершенно уничтожил самостоятельность суда... Столыпин развратил прессу, развратил многие слои русского общества, наконец, он развратил и уничтожил всякое достоинство Государственной думы, обратив ее в свой департамент" (В.А.Волков, М.В.Куликова. Российская профессура "под колпаком" у власти. - Вопросы истории естествознания и техники. 1994, Љ 2).
  Создание охранки нового типа, безнравственность которой еще больше подорвала авторитет государства, бумерангом ударило по государству. Именно Столыпин организовал провокацию, которая привела к разгону II Государственной думы 3 июня 1907 г. Охранка, скорее всего, подбросила одному депутату от социал демократов "наказ" солдатам столичного гарнизона с призывом к вооруженному восстанию, затем устроила обыск и этот "наказ" обнаружила. 1 июня Столыпин потребовал от Думы разрешения на арест депутатов социал демократов, но Дума даже не успела этот вопрос рассмотреть и отказать или согласиться с требованием, как ее распустили указом царя. Это вошло в историю как "переворот 3 июня".
  Охранка пошла на абсолютно недопустимое, особенно в традиционном обществе, предоставление "лицензии на политическое насилие" против оппозиции. Размывание абсолютной монополии на легитимное насилие - начало гибели государства. Один из политических руководителей охранки П.И.Рачковский, по свидетельству многих историков (а главное, по сложившемуся тогда в обществе мнению), санкционировал политические убийства оппозиционных деятелей неформалами уголовного типа, которые рядились в "черносотенцев".
  В России была учреждена перлюстрация писем - вскрытие писем на почте и их изучение в департаменте полиции. Страна жила в атмосфере тотального сыска (просматривалась даже почта министров и великих князей). Кадет В.А.Маклаков, выступая в Думе, говорил в 1909 г.: "Правительство в плену у охранников... У него [охранного отделения] политика определенная: раздражать общество, возмущать общество, бороться с обществом, наконец, как венец всего этого, поддерживать атмосферу беззакония и произвола". К февралю 1917 г. только в московском охранном отделении имелась картотека на 300 тысяч политически неблагонадежных.
  По распоряжению Столыпина в 1910 г. был образован секретный агентурный отдел, который курировал провокаторов. Возникла, как говорят, целая русская школа провокации. Денег на это не жалели, провокатор Р.В.Малиновский, член ЦК партии большевиков, имел жалованье 700 руб. в месяц (жалованье губернатора составляло 500 руб.). Провокатор в партии эсеров Н.Ю.Татаров только за 7 8 месяцев его службы с марта 1905 г. получил 16100 руб. (платежные документы были обнаружены в 1917 г.). Писатель М.А.Осоргин, разбиравший после Февраля архивы охранки, сообщает о курьезном случае: случайно встретились и заспорили два большевика подпольщика, принадлежавшие к разным течениям в партии. Оба написали отчет в охранку о разговоре и о собеседнике - оба были провокаторами. А в партии всего то было 10 тыс. человек на всю Россию!
  Много написано про деятельность провокатора Е.Ф.Азефа, осведомителя полиции с 1893 г. Но при Столыпине он стал провокатором - планировал и осуществлял террористические акты на крупных сановников и министров и в то же время выдавал охранке весь состав боевой организации эсеров. Тот факт, что разоблаченному Азефу руководители эсеров Чернов и Савинков после допроса разрешили удалиться, трудно объяснить, если не считать и их связанными какими то тайными договоренностями. В прессе в то время ставился вопрос, кого же Азеф предавал больше и чаще: охранку - эсеровской партии или террористов - охранке. У директора Департамента полиции А.А.Лопухина, например, сложилось убеждение, что гораздо больше урона Азеф нанес полиции. П. А. Столыпин, напротив, категорически отстаивал версию о выдающихся заслугах Азефа в деле охраны.
  Охранка поддерживала прямую связь с террористами. Начальник Петербургского охранного отделения А.В.Герасимов давал согласие на приезд царя из загородной резиденции в столицу, только получив от Азефа сообщение, что его боевиков в этот день в Петербурге не будет. Для нас здесь важен не Азеф, а политика Столыпина как самого способного и эффективного политика российского государства в тот период. После провала Азефа Столыпину был сделан запрос в Госдуме, поскольку убийство агентами департамента полиции государственных лиц такого масштаба, как министр внутренних дел Плеве и великий князь Сергей Александрович - дело в истории неслыханное и для государства разрушительное.
  Убийство министра В.К.Плеве, которое полиция практически не стала расследовать, было своего рода "платой" за надежность такого ценного агента, как Азеф. Эта его "победа" стала для него гарантией безопасности в среде эсеров. В сентябре 1905 г. Л.П.Меньшиков, один из наиболее опытных (с 1887 г.) служащих политической полиции, но тайно убежденный революционер, передал в ЦК партии эсеров письмо, разоблачающее с неопровержимыми подробностями двух главных агентов охранки - Азефа и Н.Ю.Татарова. Но так был велик авторитет Азефа после покушения на Плеве и настолько эсеры не могли поверить в такую аморальность полиции, что Азеф смог свалить всю вину на Татарова и добился, чтобы его казнили.
  На слушаниях по делу Азефа в Госдуме были, например, такие выступления депутатов: "В Твери окружной суд судит за убийство агента губернского жандармского управления, и подсудимый оказывается агентом охранного отделения. В Екатеринославе обливают серной кислотой помощника полицейского надзирателя. Подсудимый заявляет, что служил в охранном отделении по специальности провокатора. В Гродно судебная палата разбирает дело об организации социалистов революционеров, и главным организатором группы, создавшей целый план террористических действий, оказывается агент охранного отделения. В Киеве окружной суд рассматривает дело об экспроприации, и начальник сыскной полиции сообщает, что руководил экспроприацией отдел сыскного отделения..."
  Для многих читателей сегодня, похоже, непонятно, почему раскрытие провокатора Азефа и последующее обсуждение нанесло такой тяжелый удар по всей государственности России. В этом непонимании - признак некоторой культурной деградации. Надо сделать усилие и понять, что тогда, в 1908 г., очень многие в России поняли, что монархическая государственность обречена, что она попала в порочный круг, из которого не видно выхода - сам ее организм стал взращивать провокацию и требовать все больших и больших ее доз. Провокация как защитник государства неминуемо становится и его убийцей (после убийства Столыпина отмечали, что оно было организовано по тем самым канонам, которые и вырабатывал Столыпин, - связкой "провокатор охранка").
  В 1991 г. в Москве вышла важная книга выдающегося русского историка эмигранта Б.И.Николаевского "История одного предателя. Террористы и политическая полиция" (М.: Высшая школа). Автор ее работал в 1917 г. в комиссии по изучению деятельности охранки и с тех пор собирал документы о провокаторах. В Гуверовском институте в Стэнфорде хранится огромная коллекция собранных им документов - более 250 фондов. Книгу об Азефе он закончил в 1931 г., и с тех пор этот классический труд регулярно переиздается за рубежом. Он считал, что без понимания дела Азефа нельзя понять многого в истории русской революции. Книга эта, действительно, исключительно много дает для понимания сути многих событий. Поразительно, что эта книга, изданная тиражом 280 000 экз., осталась почти неизвестной читателю и сейчас раздается бесплатно, как макулатура.
  Дело Азефа потрясло российское общество тем, что оно показало, как далеко зашло в России развитие системы провокаций, образно говоря, "раковой опухоли государства". Один депутат в Госдуме сказал на слушаниях: "Нет ни одного уголовного процесса на политической почве, в котором не присутствовал бы и не играл бы своей роли провокатор. Провокация Азефа отличается от других только тем, что она более красочна и по составу убивающих, и по составу лиц убиваемых. Но она решительно по принципу ничем не отличается от всех обыкновенных политических провокаций, которые есть альфа и омега нашего политического управления".
  Горький, которому о деле Азефа сообщила Е.П.Пешкова, писал 15 января 1909 г.: "Письмо твое - точно камень в лоб, у меня даже ноги затряслись и такая тоска, такая злоба охватила - невыразимо слова ми, впечатление оглушающее". Тем более можно понять, как был деморализован делом Азефа сам государственный аппарат. Новые провокации только запутывали дело, и в высших кругах раздавались требования о предании военному суду то одного, то другого руководителя политической полиции, которых приходилось защищать лично Столыпину. Б.И.Николаевский пишет: "Уже сама возможность разговоров на эту тему достаточно ясно говорит о том, какая обстановка создалась после дела Азефа на верхах политической полиции. Полное разложение, полное недоверие ко всем на этих верхах - с одной стороны; глубочайшая дискредитация во всем мире - с другой, - такова была месть Азефа провокатора той системе, которая создала возможность его появления на свет божий".
  Из возникшего порочного круга правительство и лично Столыпин нашли, пожалуй, худший выход - они встали на защиту Азефа. "В свое время, в дни после разоблачения Азефа, - пишет Б.И.Николаевский - всех поразило определение роли последнего, данное в первом правительственном сообщении по этому делу: как известно, тогда он был назван "сотрудником правительства". Все были уверены, что это только злополучная обмолвка составителя сообщения, который "агента полиции" назвал небывалым титулом сотрудника правительства". Но далее автор объясняет, что это выражение "по существу, несомненно, более точно отвечало действительной роли Азефа за последние годы его работы на полицию, чем стереотипное название "агент полиции".
  Здесь есть важная для нас сегодня сторона. Азеф - провокатор предприниматель, фигура новая и немыслимая в культуре традиционного общества. Включение такой фигуры в систему власти идеократического монархического государства неминуемо вело к его коррозии. Азеф строил всю свою работу на принципе максимизации чисто материальной, денежной выгоды - с помощью полиции он добился возможности распоряжаться очень большими средствами кассы Боевой организации эсеров, а затем, шантажируя полицию угрозой терроризма, все время требовал повышения заработка. А по своим убеждениям он вовсе не был ни революционером, ни эсером, он был большой поклонник реформы Столыпина.
  Начальник Петербургского Охранного отделения и прямой руководитель Азефа в 1906 1909 гг. А.В. Герасимов пишет в важной книге воспоминаний "На лезвии с террористами" (Париж, 1985): "По своим убеждениям Азеф был очень умеренным человеком - не левее умеренного либерала. Он всегда резко, иногда даже с нескрываемым раздражением, отзывался о насильственных, революционных методах действия. Вначале я его этим заявлениям не вполне доверял. Но затем убедился, что они отвечают его действительным взглядам. Он был решительным врагом революции и признавал только реформы, да и то проводимые с большой постепенностью. Почти с восхищением он относился к аграрному законодательству Столыпина и нередко говорил, что главное зло России в отсутствии крестьян собственников". Да и Столыпин находил общий язык с Азефом. Через Герасимова он советовался с ним перед разгоном I Государственной думы, а затем и относительно планов аграрной реформы.
  Полезно сделать маленькое отступление и сказать несколько слов о "деле Лопухина" - не таком уж важном, но красноречивом (см. Б.П.Балуев. Дело Лопухина - "Вопросы истории", 1996, Љ 1.). Кадетская "Речь" писала: "Заключение в тюрьму лица, которое еще недавно занимало столь ответственный и столь политический пост, как должность высшего руководителя государственной полиции, не имеет за собою прецедентов в новейшей русской истории и невольно вызывает ассоциации, связанные с действиями XVIII столетия". 18 января (1 февраля) 1909 г. в Петербурге произошло событие, ошеломившее общественность не только России, но и европейских стран: по обвинению в принадлежности к революционерам был арестован А.А.Лопухин, занимавший с 16 мая 1902 по 4 марта 1905 г. пост директора Департамента полиции.
  Кадетская "Речь" писала: "Заключение в тюрьму лица, которое еще недавно занимало столь ответственный и столь политический пост, как должность высшего руководителя государственной полиции, не имеет за собою прецедентов в новейшей русской истории и невольно вызывает ассоциации, связанные с действиями XVIII столетия". Другая газета вторила: "Кажется, не было еще случая ни в России, ни в Европе, чтобы в государственной измене обвинялся начальник полиции... Веет чем то из времен Бирона, Остермана. Тень Малюты встает из гроба... Брр!".
  А. А. Лопухин принадлежал к древнему дворянскому роду, к тому же, что и первая жена Петра I - Евдокия Лопухина. Отец его, прокурор Петербургской судебной палаты, был обвинителем по делу В. И. Засулич, не справился и был направлен в Варшаву председателем судебной палаты. К моменту своего назначения директором Департамента полиции Лопухин прослыл как блистательный юрист, прогрессист и либеральный законник.
  По его словам, он принял эту должность потому, что предполагались реформы полиции. Сам он желал искоренить провокацию как метод работы полиции, и в этом с ним был согласен тогдашний министр внутренних дел, правый монархист Плеве, который отвергал внедрение провокаторов в революционную среду, считая, что от них больше вреда, чем пользы.
  Поводом для ареста Лопухина и предъявления ему обвинения послужило раскрытие им того факта, что руководитель боевой организации эсеров Е. Ф. Азеф с 1893 г., являлся агентом царской охранки. Правые посчитали этот поступок Лопухина "предательством". Лопухин проявил в этом деле большое упорство. Он выдержал борьбу с Азефом и начальником Петербургского Охранного отделения Герасимовым, которые просили его отказаться от своих свидетельств, и даже выехал в Париж, чтобы дать показания представителям ЦК эсеров по делу Азефа.
  Вряд ли Лопухин мог предполагать, что он будет привлечен к суду как государственный преступник по инициативе Столыпина - его товарища по Орловской гимназии и даже дальнего родственника. Но дело не в Столыпине. Шурин Лопухина Урусов вспоминает: "На письменном докладе об аресте Лопухина, поданном министром Столыпиным царю, он, конечно, начертал: "Надеюсь, будет каторга".
  "Преступление" Лопухина заключалось в расхождении с той позицией, которую власти заняли по отношению к разоблачению Азефа. В официальном сообщении в связи с арестом Лопухина было заявлено, что он "доставил [эсерам] доказательства против Азефа, известные Лопухину исключительно по прежней службе его в означенной должности, причем упомянутое деяние имело прямым последствием исключение Азефа из партии и прекращение для него возможности предупреждать полицию о преступных планах сообщества, ставящих целью совершение террористических актов первостепенной важности".
  Суд был типичным фарсом - Лопухину вообще не позволили даже коснуться фактов, изобличающих Азефа в двойной игре. Приговор был - пять лет каторги, с лишением прав, Сенат несколько смягчил наказание - каторга была заменена ссылкой.
  Конечно, после увольнения в 1905 г. Лопухин предпринимал недопустимо либеральные действия. В 1906г., он, уже в качестве частного лица, явился на прием к Витте и сообщил, что в полиции под руководством Д.В.Трепова и при участии П.И.Рачковского была создана и действует секретная группа, изготовляющая "провокаторские прокламации". Он попросил Витте (а потом и Столыпина) закрыть эту "подпольную" типографию.
  Витте потребовал доказательств, и Лопухин принес ему образцы отпечатанных "прокламаций". Но Витте, как сам он признается, не дал делу хода, считая некорректным разглашение служебной тайны. Тогда Лопухин отдал документы Урусову, и тот сообщил об издании провокационных прокламаций на заседании Думы 8 июня 1906 г.
  В 1907 г. Лопухин выпустил книгу с критикой жандармско полицейской системы в России - "Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее русской полиции". Он писал о политической полиции: "Охрана государственной власти в руках корпуса жандармов обращается в борьбу со всем обществом, а в конечном счете приводит к гибели и государственную власть, неприкосновенность которой может быть обеспечена только единением с обществом. Усиливая раскол между государственной властью и народом, она создает революцию. Вот почему деятельность политической полиции представляется не только враждебной народу, но и противогосударственной".
  После возвращения из ссылки в 1913 г. Лопухин стал виднейшим юристом в области банковского дела. После Октября он пять лет жил в Москве, затем с разрешения правительства выехал во Францию. Одна эмигрантская газета позже отмечала: "При захвате большевиками в Петербурге банков значительная доля забот и переговоров с новыми господами выпала на долю Лопухина, обнаружившего при этом обычную смелость и присутствие духа".
  Что выявило его дело? Лопухин был в умеренной оппозиции к царскому правительству, но его разоблачения показывали обществу, что разложение царизма проникло даже в полицейский аппарат. Даже в условиях чрезвычайных полномочий этот аппарат демонстрировал свое бессилие и стал практиковать аморальный прием - провокацию. А людей, подобных Лопухину, мыслящих своих доброжелателей, самодержавие зачисляло в разряд "предателей". За то, что они указывали на приближающийся революционный взрыв и пытались его предотвратить. Столыпин же, "модернизируя" государство с разрушением присущей ему этики, этот взрыв приближал.
  Б.И.Николаевский пишет: "Как ни относиться к деятельности самого Лопухина на посту директора Департамента полиции и как ни расценивать действительные мотивы его перехода в оппозицию, в одном историк должен во всяком случае отдать ему справедливость: он вполне прав, когда называет Столыпина прямым покровителем Азефа".
  В верхах государственного аппарата в целом царила обстановка подозрительности. Это немаловажное обстоятельство разбирается в статье Б.В.Ананьича и Р.Ш.Ганелина "Николай II" ("Вопросы истории", 1993, Љ2). После убийства Столыпина, в организации которого, видимо, участвовала охранка, подозрительность лишь усилилась. Министр внутренних дел Д.П.Святополк Мирский вел свой дневник в форме дневника жены, диктуя ей записи. Кабинет Витте в Петербурге после его смерти был опечатан, а на его даче во Франции агенты охранки произвели обыск в отсутствие хозяев - искали дневники. В 1905 1906 гг. Витте, тогда председатель Совета министров, собрал коллекцию данных ему царем распоряжений в связи с подавлением революции. Когда Витте уходил в отставку, царь потребовал вернуть его записки, о чем Витте упоминает с сожалением - "там потомство прочло бы некоторые рисующие характер государя мысли и суждения".
  Царь не ценил преданных России и самодержавию государственных деятелей, даже выдающихся (подобно Столыпину). Из за болезненно развитого самолюбия он не любил спорить. Как то он сам признался: "Я всегда во всем со всеми соглашаюсь, а потом делаю по своему". Генерал А.А.Мосолов, начальник канцелярии Министерства двора в 1900 1917 гг. писал: "Он увольнял лиц, даже долго при нем служивших, с необычайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет... Менее всего склонен был царь защищать кого нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения".
  Протопресвитер армии и флота Г.Шавельский, находившийся в ставке при царе в 1916 1917 гг., оставил подробные описания того, как царь проводил свои дни в качестве главнокомандующего. Чтение их оставляет тяжелое чувство. Видно, что революция, причем руками высших военных чинов, была неизбежна. Она и произошла в 1917 г.
  
  Глава 7. Крестьянский корень России и кризис советского строя
  
  
  Урбанизация и голод на образы: обездоленные в СССР
  
  СССР был уничтожен, потерпев поражение в холодной войне. Это была война нового типа, информационно психологическая, и к ней советская система была не готова. Не обладала наша культура иммунитетом против новых идейных вирусов и не устояла под ударами мощного союза Запада с нашей отечественной либеральной интеллигенцией и преступным миром. Но здесь мы поговорим лишь о том, какую роль сыграло в этом поражении сохранившееся в глубинных слоях сознания наше крестьянское мышление и мироощущение. О том, каким разрушительным оказался конфликт наших крестьянских архетипов со стереотипами уже городского человека.
  В психологической войне, направленной на разрушение общества, какой и была холодная война, важнейшим "условием местности" является недовольство населения противника. При этом неважно, какого рода это недовольство - оно может быть совершенно противоположно установкам манипулятора. Например, в ходе перестройки антисоветские идеологи в основном эксплуатировали недовольство людей, вызванное уклонением власти от советских идеалов. Внедрение новых стереотипов (обогащения, аморальности, насилия), с помощью которых можно было воздействовать на сознание подрастающего поколения, началось позже.
  Начнем с очевидного. Главные дефекты любого общественного строя состоят в том, что он не удовлетворяет какие то фундаментальные потребности значительных частей общества. Если обездоленных людей много и они сильны, проект под их давлением изменяется или, при достижении критического уровня, терпит крах. Давайте разберемся, кто и чем был обездолен в советском проекте. И не будем сразу расставлять оценки: мол, эта потребность разумна и достойна, а та - каприз, а вон та - порок. Сначала надо хладнокровно описать реальность.
  Человек живет в двух мирах - в мире природы и мире культуры . На этот двойственный характер нашей окружающей среды можно посмотреть и под другим углом зрения. Человек живет в двух мирах - мире вещей и мире знаков . Вещи, созданные как природой, так и самим человеком, - материальный субстрат нашего мира. Мир знаков, обладающий гораздо большим разнообразием, связан с вещами, но сложными, текучими и часто неуловимыми отношениями (например, "не продается вдохновенье, но можно рукопись продать"). Даже такой с детства привычный особый вид знаков, как деньги (возникший как раз чтобы соединять мир вещей и мир знаков), полон тайн. С самого своего возникновения деньги служат предметом споров среди философов, поэтов, королей и нищих. Деньги полны тайн и с древности стали неисчерпаемым источником трюков и манипуляций.
  Откуда вырос советский проект и какие потребности в нем считались фундаментальными? Он вырос прежде всего из крестьянского мироощущения Отсюда исходили представления о том, что необходимо человеку, что желательно, а что - лишнее, суета сует. В ходе революции и разрухи этот проект стал суровым и зауженным. Носители "ненужных" потребностей были перебиты, уехали за рубеж или перевоспитались самой реальностью. На какое то время в обществе возникло "единство в потребностях".
  По мере того как жизнь входила в мирную колею и становилась все более и более городской, узкий набор "признанных" потребностей стал ограничивать, а потом и угнетать часть общества. Для нее Запад стал идеальной, сказочной землей, где именно ее ущемленные потребности уважаются и даже ценятся. О тех потребностях, которые хорошо удовлетворял советский строй, в этот момент никто не думал. Когда ногу жмет ботинок, не думают о том, как хорошо греет пальто.
  Начиная с 60 х годов СССР пережил ускоренную форсированную урбанизацию - переход к городскому образу жизни. В 1950 г. в СССР в городах жили 71 млн. человек (39% населения), а в 1990 г. - 190 млн. (66%). При этом, в отличие от Запада, следствием ускоренной индустриализации в России и СССР стало появление очень большого числа новых городов. В 1990 г. 40,3% всех городов СССР составляли города, созданные после 1945 г. (и 69,3% - созданные после 1917 г.). Города как материальные образования были построены, но становления городской культуры, городского образа жизни произойти еще не могло. Это - медленный процесс изменения культуры. Противоречие между материальной средой обитания и типом культуры обитателей переживалось болезненно и было важной предпосылкой для общего кризиса, который был спровоцирован перестройкой. Взять, например, Набережные Челны. Маленький городок, почти поселок, менее чем за 20 лет вырос в большой город с полумиллионным населением. А вся агломерация городов на нижней Каме, возникшая в 70 80 е годы в типично сельском районе, имеет население около 1 млн. человек.
  Ясно, что сформировать полноценную городскую культурную среду обитания за такое время было невозможно. А значит, миллион человек, вырванных из своей прежней среды, не могли в этой городской агломерации удовлетворить свои насущные, пусть и неосознаваемые, потребности. Это - основание для острого недовольства, особый тип социального кризиса.
  Чем же отличается крестьянская жизнь от "городской"? Тем, что она религиозна . А значит, земные потребности просты и естественны, зато они дополнены интенсивным "потреблением" духовных образов. Речь идет не столько о церкви, сколько о космическом чувстве, о способности видеть высший смысл во всех проявлениях Природы и человеческих отношений. Пахота, сев, уборка урожая, строительство дома и принятие пищи, рождение и смерть - все имеет у крестьянина литургическое значение ("пахать - значит молиться "). Его жизнь полна этим смыслом. Его потребности велики, но они удовлетворяются внешне малыми средствами. Туман над рекой, роса на траве, песня жаворонка - все это наполняет человека ощущением бытия, неосознаваемым счастьем.
  Жизнь в большом городе лишает человека множества естественных средств удовлетворения его потребностей. И в то же время создает постоянный стресс из за того, что городская организация пространства и времени противоречит его природным ритмам. Думаю, стратегической ошибкой была принятая в период индустриализации ориентация на промышленное развитие в крупных городах (мегаполисах). Опора советского строя - село и малые города, их и надо было укреплять и развивать. Видимо, на это не хватало средств, да и расщеплено было сознание наших марксистов, увлеченных идеей прогресса.
  Итак, реальностью жизни большинства граждан в СССР стал стресс, порожденный городской средой обитания. Этот стресс давил, компенсировать его было жизненной потребностью человека.
  Вот пример. Транспортный стресс вызывает выделение нервных гормонов, порождающих особый, не связанный с голодом аппетит18. Приехав с работы, человек хочет чего нибудь пожевать. Не нормально поесть, чтобы утолить голод, а именно пожевать чего нибудь аппетитного (это т.н. "синдром кафетерия"). Кажется, мелочь, а на деле - потребность, ее удовлетворение должно быть предусмотрено жизнеустройством. Если же это считается капризом, возникает масса реально обездоленных. Мать, которая говорит сыну, целый час пробывшему в городском транспорте: "Не жуй бутерброд, сядь и съешь тарелку щей", - просто не знает, что ему нужен именно бутерброд, красивый и без питательной ценности. Таких "бутербродов" (в широком смысле слова) советский строй не производил, он предлагал тарелку хороших щей.
  И подобных явлений, неведомых крестьянину (и непонятных нашим старшим поколениям), в городе множество. Вновь подчеркнем, что кроме природных, биологических потребностей, для удовлетворения которых существуют вещи , человек нуждается в потреблении образов . Эти потребности не менее фундаментальны.
  Сложность проблемы возрастает, если вспомнить, что мир вещей и мир знаков перекрываются, разделить их трудно. Многие вещи, вроде бы предназначенные для какой то "полезной" цели, на самом деле дороги нам как образы , знаки, отражающие человеческие отношения. Старая чашка, модное платье, мотоцикл - все это образы, не сводимые к материальным функциям, но они воплощены в вещах. В жизни крестьян потребность в образах в огромной степени удовлетворяется как бы сама собой - связью с природой и людьми, типом труда. В городе эта потребность покрывается производством огромного количества вещей знаков, "ненужных " вещей. В советское время престарелые идеологи клеймили вдруг вспыхнувший в нашем скромном человеке "вещизм". Стоявшую за ним потребность подавляли средствами государства - и она в конце концов вырвалась из под гнета уже в уродливой форме.
  Как решил (или хотя бы на время смягчил) эту проблему Запад? В целом городское общество Запада стало безрелигиозным, но наполнилось огромным числом фетишей (вещей образов). Отношения людей приобрели форму отношений вещей и были ими замаскированы. Поскольку речь шла прежде всего об образах, стало возможным наращивать их потребление с относительно малым увеличением материальной основы - пойти по пути создания "виртуальной (несуществующей) реальности".
  Важнейшей частью жизни Запада стали витрины - вид вещей, которые потреблялись уже только как образы, без покупки их носителей. На Западе подавляющее большинство посетителей крупных универмагов просто ходит, разглядывая витрины, не собираясь ничего покупать. Почти столь же нематериальным, но очень важным стал на Западе искусственно и целенаправленно создаваемый мир запахов . Он сильно поражает, когда впервые приезжаешь на Запад, придает особое качество всей городской окружающей среде и сильно действует на настроение. Кстати, пока Запад к этому пониманию не пришел и не создал целую индустрию образов, целых полтораста лет начальной индустриализации рабочие массы создавали себе "виртуальную реальность" сами - беспробудно пили.
  Следующим шагом стала современная реклама: образ создавался прямо в пространстве, в эфире. Суть рекламы - вовсе не в информации о реальных товарах, которые человек должен купить. Главное - создание изобилия образов, они и есть "бутерброды". Только кажется, что это - отражение изобилия вещей и возможностей. Реклама - иллюзия, часть той вымышленной ("виртуальной") реальности, в которой живет человек Запада.
  В перспективе этот путь ведет к опустошению человека, к утрате им связи с миром и другим человеком, к нарушению хода его естественной эволюции. Запад как "пространство фетишей" породил уже особого человека. Возможно, на этом пути Запад зашел в тупик, но временно он ответил на новые потребности человека и "погасил" их изобилием суррогатов. Та культура, которая была создана для производства дешевых и легко потребляемых образов, "овладела массами". Буржуазный порядок завоевал культурную гегемонию. Огромную силу и устойчивость буржуазному обществу придало и то, что оно нашло универсальную (для его людей!) знаковую систему - деньги . Деньги стали таким знаком, который был способен заменить любой образ, представить любой тип отношений. Все - покупается! За деньги можно получить любую вещь знак, удовлетворить любую потребность.
  Как же ответил на потребности нового, городского общества советский проект? Большая часть потребности в образах была объявлена ненужной, а то и порочной. Это четко проявилось уже в 50 е годы, в кампании борьбы со "стилягами". Они возникли в самом зажиточном слое, что позволило объявить их просто исчадием номенклатурной касты. В действительности это был уже симптом грядущего массового социального явления. Никак не ответив на жизненные, хотя и неосознанные, потребности целых поколений молодежи, родившейся и воспитанной в условиях крупного города, советский строй буквально создал своего могильщика - массы обездоленных .
  В 1989 г. 74% опрошенных интеллигентов сказали, что их убедят в успехе перестройки "прилавки, полные продуктов" (так же ответили 52% опрошенных в среднем, из всех слоев населения). В этом ответе выражена именно потребность в образе, в витрине. Это ответили люди, которые в целом благополучно питались, на столе у них было и мясо, и масло. Им нужны были "витамины" образы. И сегодня многие из них, уже реально недоедая, не хотят возвращаться в прошлое с его голодом на образы.
  Мы здесь не берем проблему во всей ее сложности. Ясно, что нам нельзя скатываться на производство таких образов, что превращают человека в дебила, эксплуатировать секс, насилие, дешевый политический театр, как это делает Запад. Об этом предупреждал уже Достоевский. Но нельзя и экономить на удовлетворении широких духовных запросов. Ясно, что никакая страна не может создать изобилие и достаточное разнообразие образов. Но, понимая проблему, можно обеспечить их импорт так, чтобы он не разрушал нашу цивилизацию - мировой запас образов огромен.
  Предпосылки для этой узости советского проекта заключались и в крестьянском мышлении большевиков, и в тех тяжелых четырех десятилетиях, когда человека питали духовные, почти религиозные образы - долга, Родины. Когда я пришел в университет, там даже некоторые преподаватели еще ходили в перешитых гимнастерках и сатиновых шароварах. У них не было потребности в джинсах, но через пять то лет она возникла. Выход из этого состояния провели плохо. Не была определена сама проблема и ее критические состояния. В конце заговорили о "проблеме досуга", но это не совсем то, да и дальше разговоров дело не пошло. Важной отдушиной был спорт, что то нащупывали интуитивно (стали делать первые сериалы; уже огромный успех "Семнадцати мгновений весны" должен был насторожить).
  Важной причиной было и воздействие на советскую социальную философию материализма, из которого все мысли Маркса о товарном фетишизме были, по сути, выкинуты. Остались только грубые выводы - об эксплуатации . Хотя, надо признать, Маркс не вполне разработал тему, понять его сложно. Но он хоть видел проблему, предупреждал о ней. Беда советского строя была не в том, что проблему фетишей плохо решали - ее игнорировали, а страдающих людей считали симулянтами и подвергали презрению. Так возникла и двойная мораль, и озлобление (сама то номенклатура образы потребляла, и люди это видели).
  К проблеме голода на образы тесно примыкает другая объективная причина неосознанного недовольства жизнью в городском советском обществе начиная с 60- х годов - избыточная надежность социального уклада, его детерминированность . Порождаемая этим скука значительной части населения, особенно молодежи, - оборотная сторона высокой социальной защищенности, важнейшего достоинства советского строя. В СССР все хуже удовлетворялась одна из основных потребностей не только человека, но и животных - потребность в неопределенности, в приключении.
  Как биологический вид, человек возник и развился в поиске и охоте. Стремление к "приключению" заложено в нас биологически, как инстинкт, оно было важным фактором эволюции человека. Поэтому любой социальный порядок, не позволяющий ответить на зов этого инстинкта, будет рано или поздно отвергнут. У старших поколений с этим не было проблем - и смертельного риска, и приключений судьба им предоставила сверх меры. А что оставалось, начиная с 60 х годов, всей массе молодежи, которая на своей шкуре не испытала ни войны, ни разрухи? БАМ, водка и преступность? Этого было мало. Риск и борьба возникали при трениях и столкновениях именно с бюрократией, с государством, что и создавало его образ врага и привлекало к этой борьбе.
  Нас в перестройке увели от этого вопроса, предложив внешне похожую тему политической свободы. Но речь не о ней, эта свобода - та же кормушка. Ее сколько угодно на Западе - а дети из хороших семей идут в наркоманы или кончают с собой. А стабилен режим Запада потому, что все его жизнеустройство основано на принципе "война всех против всех " - конкуренция. Всех людей столкнули между собой, как на ринге, и государство, как полицейский, лишь следит за соблюдением правил войны. Треть населения ввергнута в бедность и в буквальном смысле борется за существование - никаких иных приключений ей уже не надо. А остальным предложен рискованный лабиринт предпринимательства. Причем он доступен всем и поглощает страсть всех, кто в него входит, а вовсе не только крупных дельцов. Старушка, имеющая десяток акций, потеет от возбуждения, когда узнает по телевизору о панике на бирже. Живущий в каморке и сдающий свою квартиру "домовладелец" волнуется, что жилец съедет, не заплатив за телефон. Разбитые в уличной толчее очки потрясают бюджет среднего человека.
  И при этом Запад создал индустрию развлечений в форме "виртуальной войны". Одно из таких захватывающих шоу - политика. Другое - виды спорта, возрождающие гладиаторство, от женских драк на ринге до автогонок с обязательными катастрофами. И побезобиднее - множество телеконкурсов с умопомрачительными выигрышами. Миллионы людей переживают: угадает парень букву или нет? Ведь выигрыш 200 тыс. долларов!
  На фоне этих драм и постоянных побед и поражений жизнь советского человека с его гарантированным благосостоянием (даже если бы оно было велико!) превращается в бесцельное существование. Тошно жить, если очки стоят три рубля. Разбили - пошел и купил. Чтобы не было скучно, тебя уже нужно как минимум пырнуть ножом. Но в этой игре у нормального человека не бывает побед, одни поражения - и такая игра проблемы не решает.
  Наконец, буржуазное общество создало целую промышленность масс культуры. Обладая высокими техническими возможностями, она выносит на рынок очень соблазнительный продукт, идеологическое содержание которого целенаправленно принижает человека, делает его мышление инфантильным и сильно повышает восприимчивость к внушению. Трудно найти более примитивные фильмы, чем серия Стивена Спилберга "Индиана Джонс". Когда этот герой действует в Китае или Индии, эти фильмы кроме того становятся предельно расистскими - даже удивительно, как могут их демонстрировать в современном обществе. Я их видел за границей в междугородных автобусах и, еще не зная, что Спилберг знаменитый режиссер, про себя ругался: скупы автобусные компании, закупают для показа самую дешевую дрянь. Поэтому я был поражен, узнав, что в США два фильма из этой серии держат рекорд выручки за первые шесть дней проката: "Индиана Джонс и храм Страшного суда" дал выручку 42,3 млн. долл. и "Индиана Джонс и последний крестовый поход" 46,9 млн. долл. Хоть и слыхали мы о непритязательности американцев, но только руками развести.
  Среднему человеку жить при развитом советском социализме стало скучно. И никакого выхода из этой скуки наш проект не предлагал. Более того, он прямо утверждал, что дальше будет еще скучнее. И тут речь идет не об ошибке Суслова или даже Ленина. Тот социализм, что строили большевики, был эффективен как проект людей, испытавших беду . Это могла быть беда обездоленных и оскорбленных социальных слоев, беда нации, ощущающей угрозу колонизации, беда разрушенной войной страны. Но проект не отвечал запросам общества благополучного - общества, уже пережившего и забывшего беду.
  Полезно посмотреть, кто особенно огорчался и особенно радовался краху социализма (речь идет, разумеется, о группах, а не отдельных личностях). Огорчались прежде всего те, кто в СССР ушел от скуки надежной жизни в какого то рода творчество - но творчество, не нарушавшее стабильности общества и его режима. Таких доступных видов творчества и связанных с ним переживаний и приключений - множество. И доступ к ним имело подавляющее большинство граждан, но только теоретически.
  Важнейшее творческое дело - воспитание своих детей. Вроде бы оно всем доступно, но это не так. Любое творчество - труд, и многие родители от него отказываются, сводят все к питанию. И все же, думаю, именно те, кто вложил большой труд в воспитание детей, особенно страдают сегодня. Им не было скучно, а для их творчества были предоставлены условия. Для него не были необходимы ни многопартийность, ни сорок сортов колбасы в магазине.
  Ошибка советского социализма в том, что он принял как догму убеждение, будто все люди мечтают сделать творческое усилие и будут рады просто предоставлению такой возможности. Эта догма неверна дважды. Во первых, не все мечтают о творчестве, у многих эти мечты подавлены в детстве - родителями, садиком, школой. Во вторых, значительная часть тех, кто мечтал, испытали неудачу при первой попытке и не смогли преодолеть психологический барьер, чтобы продолжить. Так и получилось, что основная масса людей не воспользовалась тем, что реально давал социализм. Не то чтобы ее оттеснили - ее "не загнали" теми угрозами, которые на Западе заставляют человека напрягаться.
  Стимулирование угрозой - не единственный механизм, заставляющий делать усилия. Более того, этот механизм неизбежно травмирует душу и обедняет жизнь самого успешного человека. Но надо признать как слабость всего проекта советского социализма то, что он оказался неспособным создать иной, не разъединяющий людей механизм их вовлечения в творчество. А значит, сделал неудовлетворенными массу людей. Так в получившей достаток семье с низкой культурой молодые люди начинают много есть и спать до обеда - они теряют радость жизни, начинают мрачнеть и озлобляться. Именно они и составили широкую "социальную базу" для разрушения СССР. Можно не считать их мотивы уважительными, но ведь речь идет о страдающей части общества. Ведь советский строй не дал этой категории людей хотя бы того утешения, которое предусмотрительно дает Запад - потребительства. Как можно было запирать таких людей в стране, где нет сорока сортов колбасы! Ведь это же социально взрывоопасный материал.
  Другой крупный контингент, который радуется крушению режима, - молодежь, и по вполне естественным причинам. Для нее скука губительна даже биологически. Если она длится слишком долго, то и творчество воспитывать детей становится недоступным - детей нет. Возникает заколдованный круг. Парадоксально, но скоро мы будем наблюдать духовный рост и вспышку творческой активности молодежи, направленную на восстановление социализма, то есть, порожденную опять таки крушением советского режима.
  Конечно, советский строй мог бы продлить свое существование, если бы следовал рецептам Великого Инквизитора из легенды Достоевского. Если бы позволил людям в свободное от работы время грешить (под контролем и с регулярной исповедью) и облегчил распевание детских рок песенок. Если бы наладил выпуск баночного пива с надписью "завод им. Бадаева" не на русском, а на английском языке, и т.д. Слава богу, что так не случилось - это было бы поражение более фундаментальное.
  В будущем, если мы выживем, задача резко облегчается тем, что старый советский проект - мобилизационный социализм - сломан. Не придется решать сложную проблему мягкого выхода из него - нас вырвали из него с кровью. Значит, придется не ломать, а воссоздавать солидарное жизнеустройство в новом виде - зная уже о потребности людей не только в белках и углеводах, но и в витаминах.
  
  
  Возрождение сословности в позднем советском обществе
  
  Одной из причин общего глухого недовольства, которое было использовано в психологической войне против СССР, стала возродившаяся в советском обществе сословность . Против нее ощетинились и крестьянские архетипы, и стереотипы демократического городского сознания.
  Известно, что тот "культурный слой" (правильнее сказать, модернизированная часть общества), который был необходим для государственного строительства, восстановления и развития хозяйства после гражданской войны 1918 1921 гг., имел не классовую, а сословную природу. Чиновничество, офицерство, интеллигенция и даже торговцы в царской России были сословиями, сохранявшими свою довольно закрытую культуру. Именно их реставрации как замкнутых сословий (особенно бюрократии) чрезвычайно боялся Ленин в последние годы своей деятельности. Он искал, но не нашел противоядия против этого процесса, хотя верно угадывал его опасность для советского строя.
  Необходимость форсировать восстановление страны вынудило большевиков пойти даже на искусственное "строительство сословий" (вплоть до метафоры военно монашеского сословия рыцарства - "партия как орден меченосцев"). Крестьянская анархическая утопия всеобщей коммуны под лозунгом "Вся власть Советам!", очевидно, была несовместима ни с какой государственностью. Отсутствие гражданского общества не позволяло построить государство и "снизу". Стихия Советов была приведена в дееспособную систему благодаря двум гениальным открытиям. Первое из них - "партия нового типа", которая представляла собой постоянно действующий поместный собор и рыцарский орден одновременно. Второе - "номенклатура", учрежденная в 1923 г., которая соединяла в масштабе страны кадры управления в единую подчиненную центральной власти систему. Это были сословия нового типа, но сословия. В героический период они заполнялись новыми, свежими кадрами, так что поддерживалась высокая социальная мобильность, и замкнутость этих сословий не ощущалась. Но затем произошло то, что М.Вебер называет "институционализацией харизмы" - героические "рыцарские" сословия устоялись и обустроились. Таким мы и помним советское общество 80 х годов.
  Мы знаем, что возвращаться в это советское общество даже из нынешней страшной действительности значительная часть народа не хочет19. Два, три, пять лет после слома советского строя еще можно было утешать себя тем, что нас предали, обманули, соблазнили. Но уже нельзя лукавить с самим собой. За Ельцина голосовали потому, что он - препятствие к восстановлению советского строя.
  Трудно это признать потому, что непонятно. Ведь большинство населения высоко оценивает советский строй. Как можно высоко оценивать и не желать в него вернуться? Если вдуматься, противоречия здесь нет. Вот обычная история: разлюбил человек жену, развелся. Он очень высоко ее ценит, перечисляет все достоинства, но вернуться не желает. Раньше любил и был счастлив, а сейчас не может. Что то в нем изменилось, по другому стал смотреть на вещи. И ведь мы понимаем этого человека, хотя он порой и не смог бы объяснить, что ему разонравилось в жене. Общество легче поддается изучению, чем душа отдельного человека, давайте думать. Дело очень облегчается тем, что у нас есть две сходных драмы, так что их сравнение - почти исторический эксперимент.
  Давайте именно с этой стороны посмотрим на обе наши катастрофы - в 1917 и в 1991 г. Они - урок на будущее и помогают понять нынешний момент. Сравнивая ход событий, который привел к отказу от поддержки существовавшего общественного строя России, я лично прихожу к выводу, что в обоих случаях главным был отказ именно от сословного устройства общества. Перерастал его наш народ. Поэтому утрачивала авторитет духовная инстанция, которая оправдывала такое устройство (Церковь, а потом КПСС), а затем лишалось силы и государство. В феврале 1917 г. в отрицании сословного строя соединились две силы, которые между собой были более непримиримыми противниками, нежели каждая по отдельности с сословным строем. Либеральная буржуазия стремилась превратить Россию в классовое гражданское общество западного типа, а крестьяне и рабочие - в солидарную братскую общину, Царство Божье на земле.
  В обоих случаях причина отказа от сословности, на мой взгляд, крылась в двух противоположно направленных ускоряющихся процессах: росте самосознания главных сословий и одновременном упадке, духовной деградации правящего сословия. Когда это противоречие достигало критического уровня, происходил моментальный слом, которого никто не предвидел в такой резкой форме. Дело в том, что на последнем этапе оба взаимосвязанных процесса усиливали друг друга, так что вырождающаяся элита все больше ненавидела именно восходящее сословие и все больше досаждала ему. Возникало то, что в химии называют автокатализ - продукты реакции ускоряли саму реакцию, и процесс шел вразнос. При этом "поблажки" правящего слоя народу лишь вызывали его возмущение.
  Народные массы России в начале века отвергли капитализм, несущий разделение народа на враждебные классы. Но и сословное деление общества, при котором права и обязанности передаются по наследству и трудно человеку изменить свое положение благодаря собственным усилиям, давно претило людям. Потому такую большую роль в нашей жизни играли "внесословные " типы - те, кто ушел в поры общества, вырвался из своей клеточки. Сначала казаки и странники, потом разночинная интеллигенция, студенты и революционеры20. По мере того, как и казаки, и интеллигенты, и даже революционеры "обустраивались" в сословия, симпатии к ним испарялись.
  Наследуемый характер прав и привилегий развращает высшие сословия, происходит дегенерация элиты. Войны и потрясения замедляют этот процесс, взбадривают элиту, а в благополучное время вырождение ускоряется. Выродившееся "дворянство" вызывает у народа уже не просто вражду, а омерзение. "Дворянство" же платит народу ненавистью и склоняется к национальной измене. В начале века дворянство, составлявшее 1% населения, владело половиной пахотной земли, отнимало за аренду у крестьян половину урожая и прожирало эти деньги в Париже или проигрывало в Монако. Кончилось тем, что аристократы по уговору с Западом свергли царя, а офицеры дворяне кинулись служить Западу в "белой армии".
  Расцвет русского народа - именно те короткие сорок лет советского строя, когда были сломаны и даже забыты сословные перегородки, и мы стали народом семьей, народом общиной. Сын приходского священника Василевский становился маршалом, Королев после рабфака - академиком, Главным конструктором ракет, Гагарин после ремесленного училища - первым космонавтом. Новое "дворянство", номенклатура, честно служило и воевало. Но наступили благополучные 60 е годы, и третье поколение номенклатуры уже сильно отличалось от первых. Оно в массе своей пришло не из рабфаков и глухих деревень, это были дети начальства. Они обрели сословное сознание и научились отделять свои сословные интересы от интересов общества и государства.
  С этого момента, кстати, начинается конфликт правящего сословия с официальной идеологией государства. Она всегда накладывает ограничения на аппетиты привилегированного сословия, напоминает о его обязанностях. Так было и в начале века - дворянство было атеистическим. Это особенно красноречиво проявилось в феврале 1917 г. - офицерство практически поголовно было антицерковным. Однако религия была весьма терпима к барству, и открытого конфликта дворянства с церковью не возникло. Иное дело коммунистическая идеология, она была несовместима с сословными интересами верхушки советского общества. Здесь возникла именно ненависть. Уже в 60 е годы у простого человека, случайно попавшего в компанию бюрократов и партработников, крайнее изумление вызывало то удовольствие, с которым они смаковали антисоветские анекдоты. Вслед за осознанием своей ненависти началась упорная работа по разрушению коммунистической идеологии. Все, что ей вредило, находило поддержку. Все, что ее укрепляло (в том числе разумная критика), душилось. Это прекрасно видно хотя бы в кадровой политике. Вполне объяснима и ненависть к Сталину. Он, создатель номенклатурной системы, в то же время применял жестокие методы контроля над нею и ее "взбадривания" - и сам ее ненавидел ("каста проклятая"). После 1953 г. люди сталинского типа не имели уже никакого шанса подняться к руководству.
  Заметим, что сначала меньшевики, потом Троцкий и еврокоммунисты, а затем и наши вульгарные марксисты выводили свои антисоветские концепции из того, что якобы номенклатура (бюрократия) превратилась в класс , владеющий собственностью и потому враждебный трудящимся. Это не соответствует действительности. Классы довольно открыты, статус в них не наследуется (сын балбес может жить на деньги папы буржуя, но стать умелым предпринимателем по блату не сможет). Поэтому вырождения классовой элиты не происходит. Еще важнее для нас тот факт, что элита правящего класса является одновременно творцом официальной идеологии и государства. В отличие от сословия, она в принципе не может быть заинтересована в подрыве своей идеологии и государства и служить "пятой колонной" в войне против своей нации. Советская номенклатура не была классом, она была именно сословием , которое под конец тяготилось своим государством.
  Разумеется, и в дворянстве царской России, и в советской номенклатуре были честные люди, которые любили свою Родину и т.д. Но в период упадка уже не они решали дело, они вообще действовали почти как в подполье. В общем, национальная измена советской номенклатуры была потрясающе единодушной. Было бы очень интересно опубликовать список всех сотрудников аппарата ЦК КПСС последних лет СССР с указанием их нынешней должности и доходов (а также рода занятий их близких родственников).
  Омерзение, которое вызывает правящее сословие периода упадка, иррационально и даже неразумно. Черная "Волга" секретаря райкома вызывала злобу, а "мерседес" сопляка ворюги воспринимается равнодушно, а то и с симпатией. Это именно неразумно, потому что тот секретарь райкома с прагматической точки зрения был все равно лучше ворюги. Но люди не следуют прагматическим расчетам, от секретаря райкома уже пахло изменой, а от шпаны на иномарках - только перегаром. Сейчас взгляды меняются, но уже создано много необратимостей.
  Конечно, если бы не холодная война, то советский строй пережил бы болезнь, и был бы найден близкий русской культуре тип демократии. Но СССР уже не мог уцелеть при номенклатуре образца 80 х годов, заключившей союз с Западом. Недовольство трудящихся было глухим, но устойчивым - на нем можно было паразитировать антисоветским идеологам. Не было понято предупреждение Ленина рабочим - бороться с советским государством, но в то же время беречь его, как зеницу ока. Убийственным выражением недовольства был бунт интеллигенции - "бессмысленный и беспощадный". Историческая вина интеллигенции в том, что она не сделала усилий, чтобы понять, против чего же она бунтует. Она легко приняла лозунги, подсунутые ей идеологами самой же номенклатуры. Так интеллигенция начала "целиться в коммунизм, а стрелять в Россию". И до сих пор продолжает стрелять.
  Перед нами стоит проблема, которой пока что нет ни в каком другом обществе (лет через сто она встанет и перед Китаем, если он не пойдет по пути оболванивания масс): народ с высоким уровнем образования и культуры, который не рассыпался на индивидов и не принял классового деления, перерос и сословный тип общества. Как его преодолеть? В какой то мере эта проблема схожа с теми, что столкнулся СССР при выходе из военного коммунизма в 20 е годы и из "мобилизационного социализма" (сталинизма) в 60 е.
  Из военного коммунизма вышли через нэп - чрезвычайно сложную и оригинальную программу (об "отступлении" говорилось для упрощения, это был неизведанный путь вперед). А.А.Богданов, взяв как объект изучения военного коммунизма даже не Россию, а более чистый случай - Германию, показал, что это "ублюдочный" хозяйственный уклад потребительского коммунизма как чрезвычайного режима и что социализм не входит в число его "родителей". И главное для нас положение: военный коммунизм, возникнув в чрезвычайных условиях, после исчезновения породивших его условий (окончания войны) сам собой не распадается. Выход из военного коммунизма - особая и сложная задача. В России решить ее было особенно непросто, поскольку очень большую роль играли Советы солдатских депутатов, проникнутые мышлением военного коммунизма. Точно так же сословное устройство советского общества, возникнув, само собой не исчезало с исчезновением породивших его причин. Его надо было "демонтировать", а это было очень непросто.
  Даже сегодня видно это противоречие. В среде заметной части патриотов России бытует важная политическая концепция, вытекающая из идеи сословности. Суть ее в том, что нам не нужна демократия, всякие там выборы и парламенты, а нужна "спасительная и созидательная диктатура". Народу приписывается мечта о сословном обществе, живущем под рукой доброго царя (генсека, патриарха, президента и т.п.). Псевдосословные атрибуты стали в России важной частью политического спектакля.
  В какое же государственное устройство можно "упаковать" такой народ, что не желает ни классов, ни сословий? В 1917 г. наш народ сам задал тип власти - Советы, взявшие за образец прямую демократию сельского схода. Но поднять промышленную страну с таким типом власти было невозможно, нужны были "быстродействующие" централизованные механизмы (партия и номенклатура), а с ними возникли и привилегированные сословия. Какой же тип государства у нас возможен и желателен?
  Пока что простого и хорошего решения этой проблемы нет, есть только наметки. Все они противоречивы, их надо обсуждать в спокойном и рассудительном разговоре. Сложность в том, что мы не знаем, как выйти из этого заколдованного круга: реформа провалилась, и наше общество не раскололось на классы. Так что "правильной" буржуазной, а затем пролетарской революции нам ждать не приходится. Слава богу, нас не загнали в этот тупик. Если же нам удастся вернуться на путь построения солидарного общества типа советского, то через какое то время в нем начнет восстанавливаться сословность. История повторится, хотя благодаря полученным урокам можно будет смягчить процесс. Конечно, после окончательного краха реформ страна окажется в таком же положении, как после гражданской войны в 1921 г. Значит, одно два поколения нового "дворянства" вынуждено будет работать честно и довольствоваться малым.
  
  
  Лирическое отступление
  
  Октябрьская революция и советское прошлое - такая больная тема, что ее или обходят, или пожинают легкие, но ядовитые плоды охаивания. И ладно бы уж экс диссиденты или продажные писаки, так нет, даже просвещенный патриот полковник В.Зорькин, герой Конституционного суда. Вот он отмежевывается от тех, кто впал в ностальгию по СССР. Для них, мол, "великая Россия есть непременно интернациональная тоталитарная империя сталинского типа, лишенная всякой национальной самобытности, коснеющая в убогих идеологических догмах, разделенная внутренними "классовыми" противоречиями, страна, медленно, но неуклонно хиреющая под непосильной ношей "добровольной" помощи многочисленным "братским" народам". Так в газете "Завтра" Зорькин дословно повторяет формулу, с помощью которой разваливали СССР, принимая первую Декларацию о суверенитете.
  "Новые красные" же сдвигаются к примиряющей формуле - "не все было плохо при советской власти". И начинают вспоминать цену буханки, Гагарина и т.д. И там, и здесь я вижу глубокую, исторического масштаба бессовестность - большую, чем у "демократов". Эти признали, что они - сознательные и непримиримые враги советского строя. Сейчас явные, а раньше "солдаты невидимого фронта" холодной войны, которую Запад вел против России, продолжая другими средствами дело недотепы Гитлера. Чего же от них требовать?
  Почему же обе формулы бессовестны, а не просто ошибочны? Потому, что никто из них - ни Шафаревич, ни Зорькин ни разу не сказали: в какой из критических моментов после февраля 1917 года они в реальном спектре политических сил заняли бы иную позицию, чем та, которая и победила в проекте советского строя? Вот это было бы честно, поскольку тогда их критика этого проекта как якобы худшего из реально возможных была бы сопряжена с личной ответственностью. Пусть бы И.Р.Шафаревич сказал, что он в 1919 году был бы сподвижником генерала Шкуро, которого генерал Деникин послал в рейд - ободрать золото и серебро с иконостасов церквей в центральной России. Или громил бы города и местечки вместе с батькой Махно. Пусть бы он сказал, что это был лучший выбор, чем собирать Россию под красным флагом, что лучше было бы ему потом скитаться по эмиграции, чем заниматься математикой в Академии наук СССР. Если он этого не говорит, то честно было бы оставить 1917 1921 годы в покое. Тогда народ сделал свой выбор после огромного кровавого эксперимента на самом себе, и ревизовать тот выбор сегодня - грех.
  Но я здесь хочу сказать о другом. Принижая советский строй и клевеща на него, неизбежно принижают (а по сути отвергают) корень России вообще - особенно любимой якобы царской России . А главное, своим тупиковым, никуда не ведущим отрицанием они заражают мышление многих людей. Даже не столько своими выводами, сколько типом рассуждений, своим способом мыслить. Наши патриоты антикоммунисты проклинают Октябрь, исходя из мелочных политических оценок. Разве можно сказать, что они хотят капитализма? Нет, вроде им Чубайс противен. Но и те, кто против чубайсов начала века восстали и восстановили именно суть России как цивилизации, им противны не меньше. Тут - внутреннее противоречие, расщепляющее сознание.
  Передо мной лежит сценарий фильма С.Говорухина "Россия, которую мы потеряли". Его тяжело читать, он - как бы наглядное пособие к мысли Ницше о том, что интеллигенция склонна орудовать фальшивыми гирями. Читаю сценарий, и так неприятно, будто тебя заставляют смотреть что то неприличное. Обман, против которого зритель, размягченный образами русской старины, будет бессилен, - это же запрещено совестью художника. И все для того, чтобы сказать о советском строе: "Господи, кто же придумал этот строй, которому чуждо проявление сострадания к ближнему!". Но это - политика, Говорухин выполняет контракт, работал и работает на добивание советского строя. Да я и не о Говорухине. Он - натура художественная, живет чувствами и инстинктами (особенно инстинктом выгоды). Но о методе его говорить необходимо.
  Дело в том, что метод, примененный С. Говорухиным, "работает" именно против России как цивилизации вообще, а вовсе не только против советского периода. Что остается от сценария, если "отжать" из него лирику про доброго Николая II, больного царевича, злых революционеров и примеси еврейской крови у Ленина? Что сказано о сущности России? Как объяснена революция?
  В осадке - доводы от желудка, от потребления. Смотрите, какую Россию мы потеряли: "икра - 3 руб. 40 коп. фунт, водка - 13 руб. ведро. Слесарь получал 74 руб. в месяц, профессиональный рабочий - 344 руб.". Мол, даже слесарь (это у Говорухина что то вроде рабочего любителя?) мог в месяц пять ведер водки выпить и кило икры съесть, а уж рабочий профессионал - вообще водкой залиться.
  Для тонкого интеллигента - вещи деликатнее. Дается описание витрины Елисеевского магазина: "Жирные остендские устрицы, фигурно разложенные на слое снега, огромные красные омары и лангусты". И тут же - крик боли за поруганную большевиками родину, лишенную омаров: "Ну, хватит, наверное. Похоже на издевательство над нашим человеком". Непонятно, правда, чем же плох Чубайс - ведь при нем опять повезли в Москву жирных устриц.
  Какой же вывод делает сценарист из списка цен и доходов? Что Россия в целом была благополучным обществом, а втянувшиеся в революцию рабочие, которые на свою зарплату могли зажраться (мясо - 15 коп. фунт), взбесились с жиру.
  Взвесим реальность более верными гирями. Мясо было по 15 коп., но 40% призывников впервые пробовали мясо в армии. Хлеб - по 3 коп. фунт. С.Говорухин свои данные для фильма взял из вышедшей в Париже книги о России какого то Эдмона Тэри. Он о Льве Толстом не слышал? Почему же, как писал Л.Толстой, в России голод наступает не когда хлеб не уродился, а когда не уродилась лебеда? Хотя бы потому, что скудно протопить избу обходилось крестьянину в 20 рублей, а денег у него не было. Вот объехал Толстой четыре черноземных уезда Тульской губернии, обошел почти все дворы:
  "Употребляемый почти всеми хлеб с лебедой, - с 1/3 и у некоторых с 1/2 лебеды, - хлеб черный, чернильной черноты, тяжелый и горький; хлеб этот едят все, - и дети, и беременные, и кормящие женщины, и больные... Чем дальше в глубь Богородицкого уезда и ближе к Ефремовскому, тем положение хуже и хуже... Хлеб почти у всех с лебедой. Лебеда здесь невызревшая, зеленая. Того белого ядрышка, которое обыкновенно бывает в ней, нет совсем, и потому она несъедобна. Хлеб с лебедой нельзя есть один. Если наесться натощак одного хлеба, то вырвет. От кваса же, сделанного на муке с лебедой, люди шалеют. Здесь бедные дворы доедали уже последнее в сентябре. Но и это не худшие деревни. Вот большая деревня Ефремовского уезда. Из 70 ти дворов есть 10, которые кормятся еще своим".
  Каков же главный вывод Толстого? В том, что причина - неправильное устройство жизни . "Всегда и в урожайные годы бабы ходили и ходят по лесам украдкой, под угрозами побоев или острога, таскать топливо, чтобы согреть своих холодных детей, и собирали и собирают от бедняков кусочки, чтобы прокормить своих заброшенных, умирающих без пищи детей. Всегда это было! И причиной этого не один нынешний неурожайный год, только нынешний год все это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком. Мы среди этого живем!".
  Вот именно отсюда жирные остендские устрицы, и в этом - суть той больной России, о которой мечтает С.Говорухин. И Толстой, как зеркало русской революции, так прямо и сказал: "Народ голоден оттого, что мы слишком сыты". И суть России в том, что это сказал и объяснил великий писатель, граф. А профессиональные рабочие, которые на месячную зарплату могли купить по тонне мяса, его поняли и устроили революцию. Они посчитали, что эта жизнь - против совести. А Говорухину именно это в русских рабочих и не нравится, а нравятся омары.
  Толстой же и объясняет, почему русским нельзя жить, высасывая соки из большинства народа: "Нам, русским, это должно быть особенно понятно. Могут не видеть этого промышленные, торговые народы, кормящиеся колониями, как англичане. Благосостояние богатых классов таких народов не находится в прямой зависимости от положения их рабочих. Но наша связь с народом так непосредственна, так очевидно то, что наше богатство обусловливается его бедностью, или его бедность нашим богатством, что нам нельзя не видеть, отчего он беден и голоден".
  На мой взгляд, драгоценность России - обе ее ипостаси. Одна - долготерпенье крестьянина, который три века тянул лямку и относился к барину, как к избалованному ребенку, вот он подрастет и одумается. Другая - гордость и решимость в тот момент, когда стало ясно: не одумается, а окончательно впадет в свинство. И эта ответственность за всех, включая грешного барина, проявилась ведь не в среде обиженных и обездоленных. И это для Говорухина - отягчающее обстоятельство. А на деле это - достоинство.
  Революция, как бы она ни была ужасна, была именно спасением корня России - грубо, жестоко совершенным, почти без помощи культурного слоя (он только науськивал). Потому что дело шло именно к гибели - "сильным" захотелось сделаться как англичане. Давайте же вглядимся в зеркало революции.
  Я вспомнил про тот фильм Говорухина лишь потому, что логика его прозрачна, на ней легче учиться. Но мы порой, сами того не замечая, следуем по сути той же логике и, выходит, черним в старой России именно то, что в ней прорастало как будущее советское. То, что в ней и было спасено революцией. Я хочу сказать о важной статье в "Советской России" (за 3 апреля 1997 г.) под рубрикой "О классовом подходе к понятию патриотизма".
  Ее автор Т.Тасвунин пишет, что частично поддерживает Троцкого в вопросе о крестьянстве: "Я не согласен, что, характеризуя русское дореволюционное крестьянство как бескультурное и примитивное, Троцкий полностью был неправ. У него, конечно, и здесь так и прет наружу его преувеличенная до нелепости революционность (псевдореволюционность), но что крестьянство было в массе своей убогим и забитым, это факт. У наших классиков нередко можно встретить рассуждения об идиотизме крестьянской жизни. Заметьте, жизни, а не самих крестьян как индивидов. Примитивны и отсталы крестьяне были в силу их условий жизни, а не как дебилы, не в силу генетической примитивности".
  Здесь наворочена целая куча сцепленных ложных утверждений и понятий. Неверно называть русских крестьян индивидами - это принципиально несовместимые, даже противоположные понятия. Далее: автор специально отмечает, что крестьяне не дебилы и примитивны не генетически - а то бы мы могли этого не заметить. То есть, само по себе предположение о генетической примитивности социальной группы не кажется автору абсурдом, он его не исключает из вариантов объяснения "факта". А между тем это именно абсурд, то представление о человеке (социал дарвинизм), которое нам десять лет навязывают "демократы".
  Да, классики марксизма говорили об "идиотизме деревенской жизни", ибо они были вскормлены Вольтером, для которого крестьянин с его общинным мышлением был злейший враг. Из отложенного им духовного яйца вылупился и Троцкий, его революционность ни при чем. Это стоило России большой крови. Давайте хотя бы в "Советской России" определимся. И, наконец, утверждение, что убожество и примитивизм русского крестьянства - факт. Не гипотеза, не убеждение некоего Тасвунина, а просто напросто факт.
  Автор той статьи свой тезис не доказывает - он как бы очевиден. Но это вовсе не так. Он просто поверил классикам, а надо проверять. Какие надежные доводы он мог бы привести? Первый - технология в ее чисто внешнем облике. Да, крестьяне пахали сохой, тракторов почти не было. Но тогда надо назвать "Катюшу" примитивным оружием - пусковую установку сваривали из старых трамвайных рельсов. Почему же немцы за всю войну не смогли скопировать "Катюшу"? Значит, было что то еще, кроме примитивных рельсов.
  Второй довод - низкий уровень потребления крестьян, тот же хлеб с лебедой. Это и есть мышление Говорухина. Лежат на витрине устрицы - Россия светла и прогрессивна, даже француз в своей книжке это подтвердил. Ест крестьянин хлеб пополам с лебедой - он убог и примитивен. Этот подход - страшное заблуждение. И не только в истории, но и сегодня. Знаток крестьянства А.В.Чаянов сказал: побеждает тот, кто умеет голодать . Поэтому никто не смог сломить русского крестьянина и никто не сможет сломить русский народ (если сам он не захочет). Поэтому Запад не смог перемолоть Китай, Индию и Африку. Культура голода несравненно выше и тоньше культуры сытости . И крестьянские народы ею владеют.
  Я был в Индии, там крестьянская беднота "наступала" на города. В роскошных парках на окраинах Дели на газонах спали люди. Женщины тут же варили для детей на костре в консервных банках зерна из мешочков. Они добавляли туда какие то семена и травы, и от их варева доносился такой тонкий аромат, что хотелось жить с ними и питаться их пищей. Африканцы вместе с несъедобными кукурузными лепешками жуют "чудесную ягоду" - и лепешки кажутся изумительно вкусными. Подлость и жадность угнетателей не смогла превратить миллиарды бедных людей в убогих и примитивных. Такими они становятся лишь в городе, на дне (а многие и в университете).
  О русских крестьянах и говорить нечего. Они - гордость человечества. Во всей Западной Европе, даже в Швеции, природа отпустила крестьянам 40 дней на основные полевые работы (пахота, сев, уборка). В России - 25 дней. Казалось, невозможно освоить эти земли хлеборобу. Наш видный историк аграрий В.П.Данилов на одном из международных семинаров говорил: "На Калимантане можно заниматься сельским хозяйством и собирать плоды круглый год. В Центральной Европе и в Англии работы на земле продолжаются до конца ноября, а подчас и в декабре, в марте полностью возобновляясь. На большей части территории России они жестко ограничены продолжительностью зимы и заканчиваются к Покрову (день Покрова Богородицы - 14 октября) волей природы. И хорошо, если снова начать их окажется возможным на Егория (день Георгия весеннего - 6 мая). От Егория до Покрова - традиционный сельскохозяйственный год в Центральной России".
  Русские крестьяне совершили чудо организации труда и технологии (то есть культуры) - продвинули земледелие в непригодные, по европейским меркам, области. И при этом не озлобились, не озверели. Читаем у того же Толстого: "Бедствие несомненное: хлеб нездоровый, с лебедой, и топиться нечем. Но посмотришь на народ, на его внешний вид, - лица здоровые, веселые, довольные. Все в работе, никого дома".
  Да, Толстой писал и "Власть тьмы", высвечивал тяжелые, больные стороны жизни. Но надо же брать все в целом, взвешивать верными гирями. По статьям Толстого можно воспроизвести весь ход событий, через которые довели Россию до революции. И особо он пишет о крестьянстве - сословии, которое составляло 85 процентов народа. Вот, ввели в конце XIX века телесные наказания для крестьян (а уж потом Столыпин приказывал сечь целые деревни поголовно). Толстой объясняет: "В то время как высшие правящие классы так огрубели и нравственно понизились, что ввели в закон сечение и спокойно рассуждают о нем, в крестьянском сословии произошло такое повышение умственного и нравственного уровня, что употребление для этого сословия телесного наказания представляется людям из этого сословия не только физической, но и нравственной пыткой".
  Если взять в целом то, что сказано о русском крестьянстве теми, кто его близко знал, - Тургеневым и Некрасовым, Лесковым и Толстым, сам тезис о его убожестве и примитивности предстанет злобным идеологическим мифом. А если вникнуть в творчество тех, кто сам вышел из крестьянства, - хотя бы Есенина - то вообще непонятно, как мог кто то в этот миф поверить. А ведь верили и верят. По мне, есть неразрывная связь между отрицанием крестьянской России и ненавистью к России советской. Одно питается другим.
  Я - из последнего поколения тех, чьи родители в большинстве своем вышли из крестьян. Мы уйдем, а дети наши останутся с этой ложью, и живого слова им никто не скажет. А может, и Толстого не прочитают.
  Не очень то хорошо ссылаться на личные впечатления, но, думаю, скажу вещи, многим знакомые и близкие. В детстве, два последние года войны, я жил у деда в деревне. Он был казак из Семиречья, но под старость перебрался ближе к Москве. Казаком он был бедным, работал много, но деньги не шли - семеро детей. Жил, по "прогрессивным меркам", убого и примитивно. Изба полна детей, тут же и теленок. Как зима, приезжают знакомые киргизы: "Василий, возьми мальчишку в работники на зиму, а то помрет". Значит, покорми зиму. Так что кроме своих семерых два три киргизенка. Да еще жеребенок бегает за ними, как собака, прыгает на кровать, пытается залезть на печку.
  Когда я жил у деда, он с утра до ночи, при коптилке, работал. Кажется, знал все ремесла. И все время со мной разговаривал, советовался, учил. Сейчас, на склоне лет, узнав множество умных людей, я все же прихожу к выводу: мне не довелось больше встретить человека с таким космическим и историческим чувством, как у дедушки. Когда он со мной говорил, областью его мысли была вся Вселенная, а временем - вся история Руси. Во всяком случае, начиная с Ивана Сусанина все дела касались нас с ним прямо и непосредственно - он не думал о времени, а жил в нем. Думаю, он был человек талантливый, но талант мог лишь придать очарование выражению его мироощущения, но не породить его. Это шло от его крестьянского бытия.
  Я вполне осознал себя в крестьянской избе, в эвакуации (до этого в памяти провалы). Хозяин - старик, характер его сложился до революции. Упомяну лишь одну его черту, общую для крестьян: способность многое сказать скупыми словами, но дополнить такими выразительными средствами ("знаковыми системами") - голосом, своим видом, что сказанное становится изречением. Мне было три года, к приходу матери с работы я должен был начистить картошки. Старик пригляделся, а когда пришла мать, сказал: "Твой много срезает с картошки". Он сказал так, что у меня и в мыслях не было возмутиться или обидеться. Только желание быстрее научиться. Я полюбил это нехитрое дело, оно меня связывает с образом человека, который меня наставил на путь жизни. Он о мелочи сказал так, будто открыл истину.
  Так какими же мерками мы меряем этих людей и ту Россию, которую они не потеряли, а именно сохранили? Давайте проверим наши весы и гири. От этих людей пошла советская власть - то лучшее, что в ней было.
  
  
  Литература
  
  В.И.Ленин. Развитие капитализма в России. Соч., 5 е изд., т. 3.
  Ф.Бродель. Структуры повседневности. Материальная цивилизация, экономика, капитализм. XV XVIII вв. Т. 1. М.: Прогресс, 1986.
  В.В.Крылов. Теория формаций. М.: "Восточная литература", 1997.
  Д.А.Тарасюк. Поземельная собственность пореформенной России. М.: Наука, 1981.
  В.Т.Рязанов. Экономическое развитие России. XIX XX вв. СПб.: Наука. 1998.
  А.П.Паршев. Почему Россия не Америка. М.: Крымский мост, 2000.
  А.Н.Энгельгардт. Из деревни. 12 писем. 1872 1887. СПб.: Наука, 1999.
  Л.В.Милов. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН. 1998.
  Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. (Сост. Т.Шанин). М.: "Прогресс Академия", 1992.
  А.В.Чаянов. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика. 1989.
  Экономическое развитие России. Выпуск второй: Эпоха финансового капитала. (Сост. Н.Ванаг и С.Томсинский). М.: Государственное издательство. 1928.
  И.В.Островский. П.А.Столыпин и его время. Новосибирск: Наука, 1992.
  В.С.Дякин. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907 1911 гг. Л.: Наука. 1978.
  А.Кустарев. Начало русской революции: версия Макса Вебера. - "Вопросы философии", 1990, Љ 8
  Ю.Н.Давыдов. Макс Вебер и Россия. - СОЦИС, 1992, Љ 3.
  С.В.Тютюкин. Июльский политический кризис 1906 г. в России. М. Наука, 1991.
  Б.И.Николаевский. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. М.: Высшая школа, 1991.
  М.М.Пришвин. Дневники. М.: Московский рабочий. 1995 1999.
  Fogel R., Engerman S. Time on the Cross: The Economics of American Negro Slavery. N.Y., 1974.
  Amin S. El eurocentrismo: Critica de una ideologia. Mexico: Siglo XXI Eds. 1989.
  
  
  Примечания
  
  
  1
  
  Впрочем, уже в 30 е годы А.Тойнби в своем главном труде "Постижение истории" писал: "Тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерном итоге единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и поразительному сужению исторического кругозора".
  
  
  2
  
  Здесь Ленин прямо отвечал на тезис народников (Н.Ф.Даниельсона), которые считали, что при национализации крупной промышленности возможно техническое вооружение общины и ее развитие так, "чтобы она была в состоянии сделаться подходящим орудием для организации крупной промышленности и для ее преобразования из капиталистической формы в общественную".
  
  
  3
  
  Во втором издании 1908 г. Ленин сделал сноску, чтобы отмежеваться от реформы, которая потребовала массовых порок и казней: "Само собой разумеется, что еще больший вред крестьянской бедноте принесет столыпинское (ноябрь 1906 г.) разрушение общины". Но между этой сноской и текстом имеется явное противоречие - трудно поддерживать разрушение общины ("отмену всех стеснений") и в то же время ругать за это Столыпина.
  
  
  4
  
  А вот факт, который с еще большим трудом укладывается в наши устоявшиеся представления, - высокая эффективность артелей негров рабов, которых рабовладельцы в США иногда отпускали "на оброк" в промышленность. Африканцы с их навыками общинной организации создавали бригады со сложным коллективным распределением обязанностей, и эти бригады работали продуктивнее, чем белые рабочие протестанты. Большого размаха эта форма не получила лишь потому, что на плантациях эти артели давали еще больший доход хозяину (здесь выработка негров была в среднем вдвое выше, чем у белых рабочих, - и, кстати, раб при этом получал и зарплату вдвое более высокую).
  
  
  5
  
  Освобождение от выкупных платежей - одно из главных завоеваний крестьянства в революции 1905 1907 гг. Уже в 1906 г. выкупные платежи снизили до 35 млн., а в 1907 г. - до 0,5 млн. рублей. Фактически они были отменены.
  
  
  6
  
  "Русь" - московская славянофильская газета (1880 1886), ее издателем редактором был И.С.Аксаков.
  
  
  7
  
  Далее А.Н.Энгельгардт подробно рассматривает, почему ради увеличения прибыли частное хозяйство идет, например, на ранние покосы, "собирая сливки" с лугов, в то время как крестьянин дожидается максимального прироста травы, что в целом повышает продуктивность хозяйства страны в целом.
  
  
  8
  
  Обширные данные дореволюционной статистики сведены в книге "Экономическое развитие России" (вып. 2). М. Л. 1928.
  
  
  9
  
  Ленин принципиально отошел от этого тезиса (отошел по сути, но стараясь не декларировать отход) после февраля 1917 г., в Апрельских тезисах. С этого момента его главные стратегические установки шли в разрез с "всеобщими законами" исторического материализма. Но официальное советское обществоведение не поднялось до того, чтобы это объяснить. Т.Шанин писал: "Плодотворная противоречивость творческого ума Ленина попросту отрицается".
  
  
  10
  
  Ленин говорил на 7 м съезде РКП(б), что в России "самые развитые формы капитализма, в сущности, охватили небольшие верхушки промышленности и совсем мало еще затронули земледелие" (Соч., т. 36, с. 7).
  
  
  11
  
  Говоря об официальной советской истории, Т.Шанин замечает: "Те цитаты из Ленина, которые не подходили к антикрестьянской тенденции, были просто забыты или затерялись".
  
  
  12
  
  В Харьковской губернии в 1907 г. была сожжена вся деревня Дмитровка из за того, что ее жители отказались от участия в договоренном совместно с соседними деревнями нападении на помещичью усадьбу.
  
  
  13
  
  Речь идет о статье П.Е.Пудовикова "Хлебные избытки и народное продовольствие" в журнале "Отечественные записки" (1879, Љ 10, с. 477 496).
  
  
  14
  
  Кстати, тот факт, что к концу 80 х годов СССР, производя 750 кг зерна на душу населения, стал его в существенных количествах ввозить, как раз говорит о том, что он достиг весьма высокого уровня развития и перешел к рациону питания, свойственному самым развитым странам. Зерно стали расходовать для развития животноводства.
  
  
  15
  
  В сравнении с русскими буржуазными либералами начала века наши нынешние идеологи капитализма выглядят довольно нелепо. Вспомним, как В.Селюнин излагал их символ веры: "Рынок есть священная и неприкосновенная частная собственность. Она, если угодно, самоцель, абсолютная общечеловеческая ценность". Ну, В.Селюнин - газетчик. Но ведь в том же духе высказывался и академик "экономист" А.Н.Яковлев.
  
  
  16
  
  Этот перевод впервые опубликован в 1961 г. в "Вестнике Русского Западно Европейского Патриаршего Экзархата", Љ 38 39. Терминология перевода кажется слишком осовремененной (например, "частная собственность"), однако автор перевода приводит греческие слова оригинала и доказывает, что именно эти термины, кажущиеся нам столь современными, являются наиболее адекватными.
  
  
  17
  
  Основание для этого демагогического афоризма дал Милюкову военный министр Д.С.Шуваев, который во время приступа шпиономании оправдывался: "Я, может быть, дурак, но не изменник".
  
  
  18
  
  Эти гормоны - что то вроде наркотиков, производимых самим организмом. Они и были открыты, когда исследователи задались вопросом, как морфин (главный компонент опиума) проникает в нервную клетку. Оказалось, что на поверхности клетки есть рецепторы морфина - участки, которые "распознают" молекулу наркотика в токе крови и захватывают ее. Зачем такие рецепторы в нервных клетках млекопитающих? Значит, надо искать что то "свое", пространственно похожее на морфин. Так открыли первый гормон - эндорфин ("внутренний морфин"), вещество иной природы, но с похожим действием. Оно, например, выделяется в кровь при болевом шоке в необходимой дозе. Разница с "внешними" наркотиками в том, что к "внутренним" человек не привыкает и наркоманом не становится.
  
  
  19
  
  Имеется еще неопределимая, но значительная часть тех, кто и хотел бы вернуться в советский строй, однако предвидит на этом пути такие трудности и опасности, что предпочел бы выбраться из нынешней ямы через плавный вираж, а не реставрацию. В совокупности обе эти категории и решают исход выборов, давая около половины голосов. Некоторая фальсификация в пользу власти - не в счет.
  
  
  20
  
  Похожими причинами, думаю, объяснялось и благожелательное отношение к трудовым евреям - они тоже были внесословны (в 1905 г. один волостной сход в Сумском уезде учредил, по сути, республику и избрал для управления комитет из "двенадцати крестьян и двух евреев"; эта власть держалась несколько месяцев.
  
  Юрий Ильич Скуратов
  Кремлёвские подряды "Мабетекса"
  Последнее расследование Генерального прокурора России
  
  http://userdocs.ru/download/pravo-11808/11808.doc
  
  Оглавление
  
  Вместо предисловия 2
  Глава 1. В ЦКБ у Ельцина 4
  Глава 2. "Мабетекс": как все начиналось 7
  Конверт из Швейцарии 7
  Деликатное дело 9
  Главный свидетель обвинения 12
  Архив Туровера 15
  Глава 3. Скелеты из кремлёвских шкафов 18
  На стройке века 18
  Подрядчики по Кремлю 20
  Три источника коррупции 23
  Как отмываются "комиссионные" 27
  Самолет президента 30
  Глава 4. Критическая масса 31
  Кремль недоволен 31
  Продажные выборы 1996 года 31
  Коробка из под ксерокса 34
  Игры с деньгами 38
  Как ограбить "Аэрофлот" 42
  Глава 5. Семья показывает зубы 46
  Тучи сгущаются 46
  Кремлёвский шантаж 49
  Атака компроматов 51
  Квартирный вопрос 54
  Размышления о плёнке. Бордюжа 55
  Президентские карточки 57
  Глава 6. Порочный круг 60
  "Семья" 60
  Заложник власти 66
  Царевна 70
  "Разводила" 75
  Непотопляемый Стальевич 77
  Великий махинатор 82
  "Серый кардинал" прокуратуры 85
  Питерский след 88
  Глава 7. Не "Мабетексом" единым... 91
  "Рашенгейт" 91
  Исчезновение кредита МВФ 93
  "Bank of New York" 99
  "Семейная" "Сибнефть" 103
  Дело фирмы "Noga" 105
  Глава 8. Кремлёвский психоз 109
  Напряжённый "тайм аут" 109
  "Железная" Карла 111
  Тактика выламывания рук 114
  Двойное поражение Кремля 116
  Сомнительные счета 120
  Швейцарцы не согласны 122
  Самый надёжный тыл 126
  Мысли вслух 128
  Удавка для Туровера 130
  Секретные переговоры 132
  Глава 9. Два взгляда на дело "Мабетекса" 135
  Следственная тактика и следователи 135
  Конец опасного дела 138
  Неоднозначная фигура 141
  Бруклинский узник 144
  Свободен, но не оправдан 151
  Жертва системы? 153
  Мартиролог "Мабетекса" 155
  Глава 10. Два следствия - одно дело 157
  "В отставку я не уйду" 157
  Противостояние 159
  Защищаться надо атакуя 164
  Официально потерпевший 168
  Четырнадцать костюмов лжи 171
  Обыски 173
  Если бы следствие было объективным... 175
  Закономерный финал 176
  Глава 11. "Анти Ельцин" 179
  Без грима 179
  Выборы и болезнь 179
  Ельцин и другие 180
  Кое-что о политике 180
  Без ретуши 181
  Прокурор и президент 181
  Наследник 185
  Момент выбора 189
  Глава 12. Борьба продолжается 191
  Как я не стал президентом 191
  Сенатор от Бурятии 195
  Псевдо юридическая казуистика торжествует 203
  Дни современные 209
  Прощание с Генпрокуратурой 212
  Вариант 1 й - непроизнесённый 212
  Вариант 2 й - прочитанный 214
  
  
  
  Вместо предисловия
  
  Вот и всё. В конце апреля 2000 года оконча-тельно завершился этап моей жизни, связанный с работой в Генеральной прокуратуре. Сложный, яр-кий, болезненный этап. Но я ни о чём не жалею.
  Не жалею - потому, что совесть моя чиста. Потому, что я делал, что мог, чтобы Россия стала страной, где можно жить спокойно и достойно. Чтобы мою Родину не считали страной коррупцио-неров и преступников. Чтобы жили мы в нашей стране по законам, а не "по понятиям".
  С тех пор как меня назначили на должность, писали и говорили обо мне всякое. Чаще - неспра-ведливо и оскорбительно. Иногда - сочувственно. Но редко - объективно... Создавалось впечатле-ние, что меня просто не хотят слышать. Расхожее мнение, постоянно поддерживаемое всеми СМИ, - дескать, Скуратов только обещает рассказать о кор-рупционерах во власти, но ничего не говорит - то ли боится, то ли сказать нечего.
  Мне есть что сказать. Речь не идет о специ-ально собранных досье на различных политических деятелей - я никогда этим не занимался. Мои зна-ния - это материалы объективных расследований по конкретным делам, и я уже устал повторять, что информацию в полном объеме чаще всего можно давать в печать только после того, как расследова-ние закончено и дело передано в суд. Закон должны соблюдать все без исключения.
  Именно этот простой постулат я пытался вне-дрить в жизнь, когда был Генеральным прокурором.
  Я пришел в Генеральную прокуратуру как сторонник Ельцина. Мало того, я считался челове-ком Ельцина - благодаря Свердловску (ныне Ека-теринбургу), сыгравшему большую роль и в его, и в моей биографии. Я вполне обдуманно согласился на должность Генерального прокурора, отнюдь не со-бираясь в будущем использовать ее для оппозиции власти. Тогда мне казалось, что я был частью этой власти, - а в известном смысле так и было, до тех пор, пока думал, что власть держится законом, и пытался призвать эту власть к ответственности, за-ставить ее соблюдать закон и порядок, а это стало для них полной неожиданностью.
  Очевидно, обсуждая кандидатуру будущего Генерального прокурора, "серые кардиналы" из ельцинского окружения остановились на мне как на человеке в общем то далеком от политических ин-триг и скандалов, занимающемся наукой, "книго-чее", которым запросто можно будет руководить.
  Просчитались. Они не знали меня: думали, что если у нас хорошо складываются отношения на службе и вне службы (почему бы им и не склады-ваться? В быту я человек не конфликтный), то я бу-ду жить по их правилам, принесу в жертву коррект-ным отношениям свой профессиональный долг, то есть поберегу себя и свою карьеру. Наверное, на моем месте сами они так бы и сделали. Люди ведь, как правило, судят о других по себе.
  Я продержался в должности Генерального прокурора три с половиной года. Сейчас многие удивляются - как? Даже в недавнем прошлом Пре-зидент России в бытность свою директором ФСБ задавал мне этот вопрос.
  Немалую роль сыграло мое профессорское прошлое. Во многих газетах тогда писали обо мне как о будущем "тихом и послушном" Генеральном прокуроре, поэтому некоторое время ко мне при-глядывались, присматривались, изучали...
  Как сказал обо мне в одном из интервью мой бывший заместитель Михаил Борисович Катышев, Скуратов образца 1995 года и Скуратов сегодняш-ний отличаются друг от друга, и не только потому, что я стал жестче и лишился всяческих иллюзий, - я изменился и в профессиональном плане.
  Когда я пришел в Генеральную прокуратуру, у меня за плечами было маловато "живого" опыта, я не знал многого в прокурорской работе - надо бы-ло восполнять пробелы. Ведь что значит провести крупное совещание по конкретному уголовному или арбитражному делу? Или по состоянию надзора в какой то сфере? Я должен был не только выслу-шивать подчиненных, но и разбираться в теме, ко-торую мы обсуждаем, до тонкостей, а по возможно-сти знать больше. А чтобы знать больше, я должен в короткий срок "добрать" то, чем мои коллеги на практике занимались десятилетиями. Правда, у ме-ня на руках был сильный козырь: в НИИ прокура-туры мы обобщали практику работы, и научную сторону я знал досконально.
  Я тогда пропадал на работе с утра до ночи. Не все понимали, зачем такое усердие: один из моих заместителей, Александр Розанов, говорил, что за-дача начальника - общее руководство, а не копа-ние в мелочах. Помню, я ему возразил, что это не мелочи: если я на совещании упрекаю людей, то должен точно знать, что поставленная перед ними задача выполнима.
  Итак, поначалу я вел себя вроде бы "послуш-но", ничем себя не проявлял. На самом деле я про-сто "входил" в работу. Потом мне становилось все труднее и труднее - в Кремле заподозрили, что я провожу независимую линию, и это не понравилось.
  Громкие уголовные дела о коррупции в выс-ших эшелонах власти возникли не сразу - это ре-зультат длительных наработок. Причем начало бы-ло столь незаметным, что никто не мог даже пред-положить такой оглушительный финал.
  Первый звоночек был летом 1996 го - исто-рия с деньгами в коробке из под ксероксной бумаги. Эту историю чуть позже я еще расскажу, а сейчас только отмечу, что действия президента и то, как я вынужден был вести себя, чуть не подорвали мою репутацию. Но тогда важнее всего для меня было сохранить только только установившуюся стабиль-ность в работе прокуратуры, и приходилось лавиро-вать...
  После истории с коробкой в окружении пре-зидента уловили, что Ельцин не обязательно в лю-бом случае будет на моей стороне, и это развязало руки кремлевским деятелям. Потом меня предали некоторые мои заместители... А потом все пошло по пословице "Чем дальше в лес, тем больше дров". Чем упорнее мы работали, чем настойчивее стара-лись раскрывать преступления, тем больше стано-вилось людей, которым работа наша вставала попе-рек горла. Строго придерживаясь закона, я наживал себе все новых и новых врагов.
  По многим уголовным делам позиция проку-ратуры решительно не устраивала власти предер-жащие - это дело "О захоронении царских остан-ков", дело "О дефолте 17 августа 1998 года".
  Очень сложная ситуация для меня как для Ге-нерального прокурора возникла и тогда, когда из за задержек заработной платы почти на всей террито-рии России народ вышел на рельсы: бастующие стали перекрывать железнодорожные пути. С одной стороны, я понимал, что люди доведены до отчая-ния, с другой - то, что они делали, было смертель-но опасно для страны. Идут эшелоны с грузом стра-тегического назначения, с грузом, без которого встанут электростанции, домны, заводы, а их не пропускают... И я должен был возбуждать дела против тех, кто мешал продвижению грузов. Какую ответственность я брал на себя! Действия прокура-туры вызывали тогда в народе массовое недоволь-ство. Но как же поступать иначе, если ты представ-ляешь закон!
  Нелегко было принимать решение и тогда, ко-гда наши правители решили обменять чеченских бандитов, арестованных в Первомайске, на моло-деньких ребят омоновцев, попавших к чеченцам в плен. Они требовали, чтобы я прекратил дело и от-дал чеченцев. Но это противозаконно, бандиты со-вершили преступления и должны были ответить за них перед судом. И я сказал: "Если хотите, прово-дите это как политическое решение. Я как прокурор ничем помочь вам не могу".
  В итоге выход был найден: Государственная дума приняла решение об амнистии. Хорошо это или плохо - ответить непросто. Но закон не был нарушен.
  Прокурорская независимость в нашей стране дорого стоит. Я это почувствовал довольно быстро. С того времени, когда регулярно по средам у здания Генеральной прокуратуры стояли люди с плаката-ми: "Допой Скуратова!". Правда, потом выясни-лось, что, отстояв положенное время, они шли рас-писываться в ведомости и получать за это деньги. Кто их нанял? Кому это было выгодно? А тому, ко-му наши расследования "прищемили хвост". И о них я тоже пишу в этой книге.
  Кстати, откровенно могу сказать, что на воз-буждении дел о коррупции я настаивал отчасти и из соображений личной безопасности. Любая деятель-ность прокурора поставлена в четкие процессуаль-ные рамки. И если бы я по тому же "Мабетексу" не возбудил уголовное дело - вот тогда меня можно было бы также привлечь к ответственности.
  Стоящие у власти меня решительно не пони-мали - в какой то мере я стал жертвой невысокого уровня правового сознания российской правящей элиты вообще и президента Ельцина в частности.
  С этой правовой безграмотностью мне прихо-дилось бороться едва ли не с первых шагов в долж-ности Генерального прокурора. Когда президент дает личные указания Генеральному прокурору по конкретному уголовному делу - это незаконно и недопустимо. Как тут быть? Воспользоваться услу-гами прессы - значит пойти на конфликт с прези-дентом, а в нашем, по сути, авторитарном государ-стве это означало поставить крест на работе. Жур-налисты же частенько так описывали наши с ним встречи, что читатели и зрители новостных передач имели полное право считать - президент указывает Генеральному прокурору, что делать, а тот молча глотает указания. Но поверьте, не было так никогда! Да, мне приходилось лавировать, применять разные дипломатические уловки, но от закона по воле пре-зидента я ни разу (!) не отступил.
  Хотя правовая безграмотность руководителей страны в общем то понятна: трудно принять прин-ципы демократии, если сознание насквозь пропита-но авторитаризмом. У нас всегда соблюдалась же-сткая вертикаль власти: тот, кто на вершине, всегда прав и может отдавать какие угодно указания и ко-му угодно.
  Президент Ельцин напрочь игнорировал ре-шения суда, решения Совета Федерации. Да ни в одной демократической стране президенту так вес-ти себя бы не позволили!
  Разделение властей Ельцин признавал на сло-вах, но не на деле. Какое такое разделение? Он же - ПРЕЗИДЕНТ!
  Через президентское "указное право", кото-рым подменяли законы, решались многие важные государственные вопросы, находящиеся в компе-тенции законодательной власти. Например, прива-тизация - одна из самых криминальных страниц истории России - была проведена на основании указов президента.
  У нашего президента помимо обычных пол-номочий, прописанных в Конституции (кстати, не-обычайно широких), есть еще и так называемые "скрытые полномочия"! Они основываются на об-щих формулировках типа "Президент - гарант то-го то и того то".
  А раз гарант - значит, делаю, что хочу! А ведь само понятие "полномочия" предполагает, что Президент может делать только то, что конкретно прописано в законе...
  Независимая деятельность прокуратуры - а такой она должна быть в правовом и демократиче-ском государстве - несовместима с философией хозяина страны, находящегося вне всяких правовых границ и рамок.
  Вообще в нынешней России - коррумпиро-ванной, криминальной стране - нормальный, чест-ный прокурор обречен. Если нет политической под-держки у Генпрокурора - его участь незавидна. Это я понимал. Понимал, что дай мне Бог дорабо-тать хотя бы один обычный срок (Генеральные про-куроры назначаются на 5 лет), а скорее всего и од-ного не вытяну - слишком сильно противодейст-вие: подготовят какую нибудь провокацию, и чтобы свести на нет разворачивающееся вокруг корруп-ционеров расследование, устроят громкий скандал. Против меня...
  Так и произошло.
  Эта книга написана не для того, чтобы в чем то оправдаться. С одной стороны, я надеюсь, что те потоки грязи, которые выливались на меня, все же меня не испачкали. С другой - не хочу себя идеализировать: я обычный человек, с достоинст-вами и недостатками, конечно, допустил ряд важ-ных ошибок. Но поверьте мне, я искренне хотел че-стно исполнить свой служебный долг.
  Эта книга писалась уже после того, как я по-кинул пост Генерального прокурора России. Поэто-му я искренне благодарен Александру Хинштейну, Владимиру Иванидзе, Андрею Камакину, Игорю Королькову, Олегу Лурье, Георгию Рожнову и мно-гим другим журналистам, чьи блестящие профес-сиональные расследования, на которые я ссылаюсь в тексте, стали важным дополнением начатого мною следствия по делу "Мабетекса" и ряда других сенсационных дел.
  В основе этой книги не только мои воспоми-нания, но в первую очередь - документы: Гене-ральной прокуратуры России, прокуратуры Швей-царии, так или иначе касающиеся интересующей нас темы.
  Эта книга - расширенная и дополненная вер-сия уже изданного и хорошо принятого читателем другого моего труда под названием "Вариант дра-кона". Задача, которую я поставил перед собою в этот раз, - рассказать, чем жила и как работала прокуратура в те несколько последних месяцев, по-ка я еще исполнял обязанности Генерального про-курора. О той борьбе, которую я вел, о тех неспра-ведливостях, которые мне пришлось перенести, от-стаивая свое, надеюсь, честное имя, когда я уже был отстранен.
  И если кто нибудь лет через де-сять двадцать тридцать заинтересуется жизнью России на рубеже тысячелетий, пусть судит об этом времени не только по газетным статьям - бабоч-кам однодневкам, - но и по этой книге тоже.
  Глава 1. В ЦКБ у Ельцина
  Начать эту книгу я хочу с одного из самых драматических событий, нарушив тем самым хро-нологию и забежав далеко вперед.
  Весна. Середина марта. Был ясный солнечный день - помню это прекрасно. Свежий, слегка мо-розный воздух и сверкающий на солнце таявший снег напоминали о скорой весне.
  Но на душе было тяжело. Хотя, если поду-мать, поводов для тоски и грусти у меня в общем то не было. Наоборот, буквально накануне, 17 марта, я одержал очень важную для себя победу. В тот день на заседании Совета Федерации обсуждался вопрос о моей отставке с поста Генерального прокурора России. Результаты голосования ошеломили не только тех, кто следил за развитием событий, но, честно говоря, и меня самого, готовившегося к худшему: 143 человека проголосовали против от-ставки и только шесть - за.
  Буквально через несколько часов после этого решения мне сообщили, что на завтра, 18 марта, ме-ня вызывает к себе президент.
  И вот теперь я ехал к нему. В так называемую "кремлевскую больницу", куда Ельцин в очередной раз попал на лечение и откуда, из постели, "управ-лял" огромной страной.
  В то утро к тяжелому чувству от предстоящей встречи с президентом присоединилось еще одно - гадливости и обиды.
  Едва рассвело, мне позвонил Владимир Ме-телкин - генеральный директор нашего загородно-го комплекса на реке Истре, куда работники проку-ратуры приезжали в свободное время отдохнуть или подлечиться. Он сообщил, что ночью по второму каналу телевидения показали пленку, на которой человек, похожий на Скуратова, занимался амур-ными делами с проститутками...
  На душе сразу стало мерзко, противно. О су-ществовании этой фальшивки я уже знал, понимал, что люди, изготовившие ее, не остановятся ни перед чем, но чтобы так, публично, на всю страну...
  Звонок Метелкина светлых красок к настрое-нию не добавил, но хорошо, что он предупредил меня и в случае чего эта "новость" не станет для меня неожиданной.
  Резкий поворот с многорядной и шумной трассы на тихую неширокую дорожку, шлагбаум милицейского поста, и вот проглядывают сквозь еловые ветки корпуса кремлевской больницы. Уже перед входом вдруг ловлю себя на том, что думаю не о себе и даже не о предстоящем, наверняка тяже-лом разговоре, а о президенте, о его роли в жизни страны.
  Казалось бы, по главному своему предназна-чению он - гарант Конституции РФ и законности. Но, увы, этим гарантом президент наш оказался лишь на словах... Он не был гарантом ни в 1993 году, когда танки в упор расстреливали здание пар-ламента, ни когда отправлял молодых солдат на бойню в Чечню. Он не был гарантом и весной 1996 года, когда во имя сохранения своей власти намере-вался разогнать Государственную думу (об этом я еще расскажу), не был он им и в случае со мной. Выступая на стороне клеветников и шантажистов, президент фактически становился их сообщником... Как ни грустно, но в основе всей его деятельности лежало, к сожалению, одно - пренебрежение к за-кону, замешанное на сознательной вседозволенно-сти: ему, как царю, можно все. Правда, и прокура-тура не проявила в этом вопросе достаточной прин-ципиальности.
  Нелегкие мысли прервал резкий звонок мо-бильного телефона. Слышу голос знакомой журна-листки из телекомпании НТВ:
  - Юрий Ильич, извините, не могли бы вы прокомментировать ночной показ пленки по РТР?
  В висках, пульсируя, застучала кровь. Едва сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть из себя вдруг откуда то появившуюся злость...
  Странная сложилась ситуация с показом этой пленки. Решение Совета Федерации к тому времени уже состоялось, голосование известно: 143 против шести. Как говорится, комментарии излишни. По логике, показывать пленку надо было до заседания Совета Федерации, до голосования... Этот ночной показ!.. Что это - проявление бессильной злобы, страха? Да, скорее всего - страха! Значит, они бо-ятся. И прежде всего разоблачений, уличения в во-ровстве, во взяточничестве, в том, что они ободрали страну, сделали людей нищими, а себя непомерно богатыми.
  - Считаю, что это - форма давления в связи с расследованием крупного уголовного дела, - ска-зал я в трубку.
  - Какого дела? - в голосе журналистки зву-чит нескрываемый интерес.
  Дело... - я задержал дыхание, решая, назвать или не назвать фирму, которой это касается напря-мую, - швейцарской фирмы "Мабетекс".
  Так я впервые на всю страну назвал фирму, связанную преступными нитями с кремлевской вер-хушкой.
  - Давление же на меня оказывают те, кто бо-ится проводимого Генпрокуратурой расследования, - добавил я.
  Сказать больше я ничего не мог, не имел пра-ва...
  Двери лифта бесшумно раскрылись, и я под-нялся на этаж, где находилась палата президента. Первый, кого я увидел, был Юрий Крапивин - на-чальник Федеральной службы охраны. Едва поздо-ровавшись, он затеял разговор о смене моей охраны. Дело в том, что Генеральный прокурор - один из восьми охраняемых государством лиц. В эту вось-мерку входят сам президент, премьер министр, председатели трех высших судов России - Вер-ховного, Арбитражного и Конституционного, пред-седатели двух палат парламента и Генеральный прокурор... Подобный разговор Крапивин вел со мной еще в феврале, но тогда я резко высказался против: мы начали расследовать дела, связанные с самыми могущественными людьми России, и смена привычной охраны могла оказаться чреватой самы-ми печальными последствиями.
  Категорически против смены охраны я был и в этот раз.
  - Юрий Васильевич, - сказал я ему доста-точно резко, - я уже предупреждал вас, что если вы поменяете охрану, я объявлю об этом всенарод-но и выскажу свои соображения по поводу того, зачем вы это делаете. Вы этого хотите?
  Лицо Крапивина сразу сделалось кислым, и он от меня отстал. Следом в коридоре повстречался Якушкин. Пресс секретарь Ельцина прошел мимо меня, не повернув головы и не поздоровавшись. От мелочности этого поступка стало ужасно неприят-но. Впрочем, от человека, который столько лжет, утверждая, что президент работает по шестнадцать часов в сутки, вряд ли можно было ожидать че-го либо иного.
  В палате кабинете президента находились трое: сам Ельцин, тогдашний премьер министр Примаков и Путин - в то время директор Феде-ральной службы безопасности и секретарь Совета безопасности. "Если президент руки не протянет, - я поступлю так же", - подумал я, вспомнив пресс секретаря Якушкина. Ельцин приподнялся в кресле и поздоровался за руку.
  На столе перед ним лежали видеокассета с приключениями "человека, похожего на генпроку-рора", и тоненькая папка с материалами. Он ткнул пальцем в торец стола, где стоял стул. Сам он сидел за столом в центре, вертел в руке карандаш, нервно постукивая им по кассете. У стола, по обе стороны от Ельцина, сидели Примаков и, как то странно ссу-тулившись, - Путин.
  Несколько минут стояла мертвая тишина. За окном ярко светило солнце. Воздух был розовым, бодрящим, на подоконнике и ветках шебаршили птицы. Серебристо блестя, кружились мелкие сне-жинки.
  Наконец Ельцин откинулся на спинку кресла, тяжело отдышался и произнес:
  - Вы знаете, Юрий Ильич, я своей жене ни-когда не изменял...
  Такое начало меня обескуражило, но не больше. Я понял: говорить что либо Борису Нико-лаевичу, объяснять, доказывать, что кассета фаль-шивая, добыта неизвестно откуда, не может быть предметом официального обсуждения, совершенно бесполезно. Что по закону, фактически обвиняя ме-ня, все они трое становятся соучастниками преступ-ления.
  И вдруг до меня, как сквозь вату, доходит го-лос президента:
  - Впрочем, если вы напишете заявление об уходе, я распоряжусь, чтобы по телевизионным ка-налам трансляцию пленки прекратили.
  А вот это уже был элементарный шантаж, от-кровенный и неприкрытый. Я молчал и смотрел на президента, краем глаза заметил, что Примаков и Путин с интересом наблюдают за мной: Путин - жестко, с неприятной ухмылкой, Примаков - со-чувственно.
  Итак, первая фраза президента прозвучала, вызвав в душе некий холод, но я молчу, жду, что будет дальше.
  - В такой ситуации я работать с вами не на-мерен, - вновь произнес президент, - и не буду...
  Я молчу, президент тоже замолчал.
  - Борис Николаевич, вы знаете, кто собира-ется меня увольнять? - сказал я. - Коррупционе-ры. Те, кто проходят по делу "Мабетекса". - Я на-звал несколько наиболее громких фамилий, фигу-рирующих в этом деле. - Скорее всего, это их ра-бота.
  - Нет, я с вами работать не буду, - упрямо повторил Ельцин.
  Понимая, что я могу перехватить инициативу, в разговор включился Путин.
  - Мы провели экспертизу, - сказал он, об-ращаясь к президенту, - кассета подлинная.
  Не может того быть! Я даже растерялся от не-ожиданности. Как может быть подлинным то, чего никогда не было. Но больше поразило даже другое: ведь экспертизы проводятся в рамках уголовного дела... Но дела то никакого нет. Уж Путин то, бу-дучи юристом, такие элементарные вещи должен был знать.
  - Тут есть еще и финансовые злоупотребле-ния, - добавил Ельцин.
  Мне вдруг стало очень больно: я не то чтобы присвоить чей нибудь рубль - я даже пачку скре-пок не мог позволить себе унести с работы; если у меня их не было, то просил жену сходить в магазин. И вдруг такое несправедливое обвинение, удар под дых. Я почувствовал, что у меня даже голос дрогнул от возмущения и неверия в то, что я услышал:
  - Борис Николаевич, я никогда не совершал никаких финансовых злоупотреблений. Ни ко гда. Можете это проверить где угодно!
  В разговор включился Примаков. Он говорил мягко, без нажима. Понимая всю подоплеку этой ситуации, он сочувствовал мне. Но он также пони-мал и другое: его пригласили для участия в этом разговоре специально, чтобы в будущем связать ему тем самым руки, не позволить встать на мою сторо-ну.
  Что меня больше всего удивило в этом разго-воре? Не кассета. Фальшивка - она и есть фаль-шивка. Другое. Во первых, игнорирование правовой стороны дела. Во вторых, неуважительное отноше-ние к Совету Федерации, его решению. Ведь вся эта разборка происходила на следующий день после его заседания, как противодействие тому, что уже слу-чилось. В третьих: нежелание "семьи" - людей, действующих за спиной президента, манипули-рующих им, - дать мне возможность переговорить с ним один на один. Для этого и были подключены Примаков и Путин. Хотя я готовился к беседе на-едине.
  - Надо написать новое заявление об отстав-ке, - безапелляционно объявил Ельцин.
  И чем же его мотивировать? Ведь Совет Фе-дерации только что принял решение.
  Пусть это вас не заботит. Пройдет месяц... на следующем своем заседании они рассмотрят новое заявление...
  Но это же неуважение к Совету Федерации.
  Ельцин в ответ только хмыкнул. Понятно, где он видит этот Совет Федерации. В комнате повисло тяжелое молчание. Решать надо было немедленно... Ясно было одно: любым путем необходимо выиг-рать время. Но как? Сейчас главным для меня было мнение лишь Примакова. Я всегда относился к это-му человеку с огромным уважением, прислушивал-ся к его советам. Что он скажет теперь? Но раз он находится здесь, то понятно что. И он сказал:
  - Юрий Ильич, надо уйти. Ради интересов прокуратуры. Да и ради своих собственных интере-сов.
  Да, нужно обязательно выиграть время. Это необходимо как воздух. Уже запланирован визит в Москву швейцарского Генпрокурора Карлы день Понте. Ее приезд наверняка позволит открыть в де-ле о кремлевских коррупционерах многие закрытые карты. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Да и вообще, нужно довести расследование по "Мабе-тексу" до такой стадии, когда это дело уже "разва-лить" будет невозможно.
  - Хорошо, заявление я напишу. Следующее заседание Совета Федерации запланировано на 6 апреля. Если я напишу заявление сейчас, то про-изойдет утечка информации, прокуратура за это время просто развалится... - Я почувствовал тяже-лый, непонимающий взгляд президента и пояснил свою мысль: - Я напишу заявление сейчас, но дату поставлю апрельскую, 5 апреля - самый канун за-седания Совета Федерации.
  - Ладно, датируйте 5 апреля, - согласился президент.
  Ход был правильный. Если бы я не написал заявление, то против меня наверняка были бы при-няты резкие меры, вплоть до физического устране-ния - от киллерского выстрела до наезда на мою машину какого нибудь огромного, груженного кир-пичами грузовика, - эти методы освоены в совер-шенстве...
  Так с 18 марта по 5 апреля я получил возмож-ность действовать, довести до конца начатые дела, продвинуть вперед историю с "Мабетексом". В конце концов, люди должны знать, какое беззаконие творится на кремлевских холмах и как обходятся с теми, кто пытается этому противостоять.
  Вялым движением президент подтолкнул в мою сторону чистый лист бумаги. Я уже достал из бокового кармана пиджака ручку, как внезапно ли-цо президента стало каким то серым, он схватился за сердце, медленно приподнял другую руку, по-морщился. Хрипло и тяжело дыша, он вышел из комнаты. Лица Примакова и Путина напряглись.
  Минут через десять, потирая на предплечье место инъекции какого то стимулятора, Ельцин вернулся и грузно опустился в кресло.
  Я молча написал заявление и протянул его президенту. Примаков и Путин облегченно вздох-нули.
  Выйдя из больничного корпуса на улицу, я хотел было сразу сесть в машину и уехать - слиш-ком уж муторно и противно мне было - но Прима-ков задержал меня:
  - Юрий Ильич, вы знаете, я скоро тоже уйду. Работать уже не могу. Как только тронут моих за-мов - сразу уйду...
  На душе стало немного легче. Создалось впе-чатление, что этими словами Примаков как бы пы-тался сгладить ситуацию, оправдаться. Я понимал, насколько ему неприятно - ведь он попал меж двух огней, - но должность его не позволяла ска-зать то, что он хотел сказать.
  Выходит, и премьер тоже чувствует, как над его головой сгущаются тучи и плетется липкая пау-тина. Я молча пожал ему руку, сел в машину и по-ехал на работу, на Большую Дмитровку.
  Я нашел в себе силы как ни в чем не бывало начать трудовой день. Я старался держаться, ста-рался не подавать виду, что мне тяжело. Один Бог знает, чего мне это стоило!
  Конечно, все были в курсе того, что произош-ло, многие видели ночью по телевизору скандаль-ную видеопленку. Было очень тяжело... Ловить на себе косые взгляды и не иметь возможности объяс-нить, что все это ложь. И все же, при всей мерзости показанного, пленка эта имела один немаловажный для меня положительный момент: благодаря ей я прозрел, я по настоящему увидел, кто есть кто сре-ди тех, кто еще несколько дней назад называл себя моим другом. Я видел, как кое кто из высокопо-ставленных особ, которые раньше первыми спеши-ли поздороваться со мной, подобострастно улыб-нуться, сейчас, проходя в полуметре от меня, со-вершенно меня не замечает. Видимо, считают - со мною покончено.
  Но было и другое отношение, причем совер-шенно для меня неожиданное. Так, в прокуратуре меня поддержали в основном рядовые сотрудники, с которыми я и знаком то толком не был. Они меня подбадривали, когда я заходил в кабинеты, угощали - кто чаем, кто бутербродом, - и это было очень трогательно. А вот некоторые заместители мои - те самые, которых я лично назначил на эти места, которым повесил на погоны большие генеральские звезды, - все усилия бросили на спасение своих должностей, забыв, как выяснилось позднее, и о чести, и о совести. Справедливости ради - не все. Активно поддержал меня Михаил Катышев - один из лучших следователей России, принципиальней-ший, хотя и жесткий человек. Он сразу сказал, что во всю эту гадость, которая развернулась вокруг меня, не верит, что понимает, кто и что за всем этим стоит. Что, как и прежде, что бы ни случилось, он будет меня поддерживать. Думаю, Катышев уже тогда отчетливо понимал, каким боком может вый-ти ему эта принципиальность. Так оно и оказалось: вскоре его от работы в Генпрокуратуре отстранили. С молчаливым сочувствием ко мне относились то-гда Владимир Давыдов, Василий Колмогоров, Са-бир Кехлеров...
  Глава 2. "Мабетекс": как все на-чиналось
  Конверт из Швейцарии
  Когда я пришел в Генпрокуратуру, то понял: если буду разбрасываться, хвататься за одно, дру-гое, третье, как это довольно часто бывает у только что назначенных руководителей, работа про-сто напросто съест меня. Надо было выбирать что то главное, все остальное этому главному под-чинить, распределить: это во второй ряд, это - в третий, это - в четвертый и так далее...
  Я определил два основных направления в борьбе с преступностью: коррупцию и заказные убийства.
  Примерно так же я размышлял и над схемой моих будущих международных контактов и поез-док: мне очень не хотелось, чтобы поездки эти ока-зались впоследствии сумбурными и мало принося-щими пользы. Как я понимал, одной из главных за-дач, стоявших перед Генеральной прокуратурой на тот момент (да и сейчас, впрочем), должна была стать тесно примыкающая к теме коррупции борьба с отмыванием доходов, добытых преступным пу-тем, за счет вывоза капиталов из России.
  Почему именно эту задачу я поставил для се-бя в ряду первоочередных, надеюсь, объяснять под-робно не надо. Начиная с середины 90 х каждый год из страны происходит "утечка" колоссальных сумм, исчисляемых миллиардами долларов США. Это наши отечественные коррупционеры и махинаторы разного масштаба и пошиба при помощи всевоз-можных ухищрений - так, на "черный день", не выплачивая налоги и в обход законодательства, - перемещают за границу полученные жульническим путем деньги. Но это еще полбеды. Ведь деньги эти, уже "отмытые", иными словами - легализованные, как правило, в Россию уже никогда не возвращают-ся, а остаются в зарубежных банках, принося доход не нашей стране, а США, Швейцарии или ка-ким нибудь далеким Каймановым островам.
  А в это время на тысячах российских пред-приятий и учреждений месяцами задерживается зарплата - нет денег. А тут еще подкатывает срок выплат зарубежных кредитов... И государству, что-бы выплатить набежавшие проценты, остается лишь "ужимать" всех остальных своих законопослушных граждан, отказывая им в повышении заслуженных пенсий, пособий, зарплат... Вернись эти потерян-ные для России капиталы обратно, и многих про-блем, стоящих сегодня перед нашей страной, ду-маю, просто бы не существовало.
  Анализ ситуации привел меня к выводу, что борьбу за возвращение нелегально вывезенных из России капиталов мы должны начинать со знаком-ства с офшорами, куда из за их исключительно льготной налоговой политики в основном и стека-лись из России "грязные" доллары и фунты. Поэто-му, для того чтобы на месте разобраться в конкрет-ной ситуации, познакомиться и скоординировать наши действия с руководителями правоохранитель-ных структур интересующих нас офшоров, я запла-нировал для себя и других работников Генпрокура-туры поездки на Кипр и в целый ряд других далеких и близких нам государств. Стояла в этом списке и Швейцария.
  Вы спросите: при чем здесь Швейцария и офшор? Объяснение очень простое. Конечно, таких же налоговых льгот, как офшоры, Швейцария не дает. Но существует миф о том, что сверхпрочная тайна швейцарских банков соблюдается свято и не-зыблемо, причем должен сказать, что в принципе это соответствует истине. Банковская система этой страны престижна, она имеет многовековые исто-рию и традиции. Вот поэтому то многие наши биз-несмены, коммерсанты и высокопоставленные чи-новники и стремятся поместить в банки Цюриха и других городов Швейцарии свои капиталы, откры-вая там многомиллионные валютные счета.
  Занося Швейцарию в наш список, я исходил из того, что эта страна, по сути, тот же офшор. Здесь, на берегах Женевского озера, действует пра-вовой режим, который позволяет любому желаю-щему без проблем открывать счета, создавать фи-нансовые структуры. Там легко проводятся финан-совые операции, нет привычного для нас финансо-вого контроля и проверок: откуда в банк поступили деньги и куда они будут впоследствии переведены. С другой стороны, Швейцария известна и тем, что ее правоохранительные органы не выполняют от-дельные виды международных поручений. К при-меру, если нарушение было связано с невыполнени-ем налоговых законов, то Швейцария даже не будет рассматривать это международное поручение.
  Поэтому планирование моей поездки в эту маленькую горную страну было для российской Генпрокуратуры вполне осознанным шагом, на-правленным на установление контактов со швей-царской правоохранительной системой.
  * * *
  В сентябре 1997 года я начал готовиться к по-ездке. Активно помогал нам в этом тогдашний по-сол России в Швейцарии Андрей Степанов. Помимо "утряски" визовых и прочих чисто технических проблем он предоставил нам ночлег в посольском здании, много помогал советами как человек, до-вольно долго проживший в этой стране и хорошо знавший все тонкости ее обычаев и культуры. Правда, впоследствии, когда выяснилось, что его дочь является сотрудницей одной из структур "Ма-бетекса", отношение посла к приезжавшим в Швей-царию работникам Генеральной прокуратуры стало не столь любезным.
  Первая моя поездка в Швейцарию была больше ознакомительной, чем деловой. Наша ма-ленькая делегация состояла из трех работников прокуратуры. Кроме меня в нее входили прокурор Свердловской области Владислав Туйков и началь-ник одного из управлений Генеральной прокурату-ры Георгий Смирнов. Как помню, швейцарцы встретили нас достаточно настороженно, и понача-лу дальше каких то официальных, казенных фраз разговор не шел. Они присматривались к нам, мы к ним, шло естественное "прощупывание" друг друга.
  Тем не менее нам удалось познакомиться практически со всеми ключевыми фигурами швей-царской прокуратуры: с прокурором кантона Жене-ва Бернаром Бертосса, прокурором кантона Тичино (со столицей в городе Лугано, где до сих пор нахо-дится штаб квартира "Мабетекса") Жаком Дюкри, со следователем Даниэлем Дево и, конечно же, с госпожой Карлой дель Понте, Генеральным проку-рором Швейцарии. Каждый из них впоследствии сыграет очень важную роль в начатом нами совме-стном расследовании.
  Забегая вперед, могу сказать, что поездка на-ша в общем получилась очень удачной. Потихонеч-ку лед отчужденности растаял, и в итоге нам уда-лось для столь короткого визита (он длился всего три дня) сделать довольно много: мы обсудили идею совместного меморандума, договорились о создании двусторонней рабочей группы по борьбе с отмыванием преступных доходов, с организованной преступностью и коррупцией. Важным было приня-тое нами решение о регулярном обмене информа-цией, о координировании совместных действий. Ну а для того, чтобы отношения между прокуратурами наших стран развивались по восходящей, на весну 1998 года был запланирован приезд в Россию гос-пожи дель Понте.
  Вернувшись домой, мы обсудили итоги по-ездки и признали "швейцарское направление" для дальнейшей работы очень перспективным. Поэтому абсолютно естественным было наше желание и стремление не ударить в грязь лицом, когда в мае 1998 года Карла дель Понте посетила с ответным визитом Москву.
  Швейцарцев мы принимали широко, по русски. Была подготовлена прекрасная культур-ная программа, включавшая посещение спектакля в Большом театре, музеев и церквей Кремля, Третья-ковской галереи. Не меньшее впечатление на гостей произвели и изыски традиционной русской кухни, которые они отведали под чарующие напевы цы-ганского ансамбля в одном из банкетных залов "Метрополя".
  Но самое главное - столь же плодотворной оказалась и деловая часть наших переговоров. Как и планировалось, 23 апреля 1998 года мы подписали предусматривающий многостороннее сотрудниче-ство меморандум, договорились не только об обяза-тельстве выполнения международных поручений, но и о регулярном обмене оперативной информаци-ей. К концу переговоров мне было очень приятно констатировать, что между российской и швейцар-ской прокуратурами был установлен самый настоя-щий режим взаимного доверия.
  В последний день визита, когда мы находи-лись в моем кабинете в Генпрокуратуре, Карла вдруг отозвала меня в сторонку и сказала:
  - Господин Скуратов, у меня есть докумен-ты, свидетельствующие о коррупции в высших эшелонах российской власти. Вы будете работать с этими материалами?
  Даже сегодня я отчетливо помню ее внима-тельный, изучающий меня взгляд. Много раз, позд-нее, уже зная, чем все это для меня закончилось, я задавал себе вопрос: "Правильно ли я тогда посту-пил? Нужно ли было мне ввязываться в эту исто-рию?". И приходил к единственному выводу, что, несмотря даже на врожденный инстинкт самосо-хранения, по иному поступить я просто не смог бы. Не позволили бы ни воспитание, ни уважение к тем понятиям законности, которые вложили в меня ин-ститутские учителя, ни весь мой последующий опыт прокурорского работника. Скажи я "нет" - и, уве-рен, меня впоследствии просто заела бы совесть.
  Но тогда таких мыслей у меня в голове еще не было. Конечно, я чувствовал в тот момент, что сей-час должно произойти что то неординарное и что та тайна, которую я могу через мгновение узнать, воз-можно, еще доставит мне массу хлопот. Я также понимал, что сейчас от моего ответа зависит и бу-дущая доверительность наших отношений: не оп-равдай я ожиданий швейцарского Генерального прокурора, хрупкое доверие, завоеванное за время двух наших встреч, в одно мгновение рухнет. По-этому я сказал то, что, наверное, сказал бы любой находившийся на моем месте работник правоохра-нительных органов:
  - Госпожа дель Понте, у нас перед законом равны все. Я должен посмотреть эти документы, и, если там есть состав преступления, я буду с ними работать, о ком бы ни шла в них речь. Это мое глу-бокое убеждение.
  Но... ничего не произошло, тайна в этот день не открылась. Просто пытливый взгляд Карлы дель Понте сменился легкой улыбкой. Вполне удовле-творенная, как мне показалось, моим дипломатиче-ским ответом, она сказала:
  - Хорошо, тогда я вышлю вам эти докумен-ты чуть позже. Но имейте в виду, что речь идет о людях, очень близких к вашему президенту.
  Швейцарцы уехали, и, честно говоря, я уже начал забывать об этом мимолетном разговоре. Но через несколько месяцев, в конце августа, у меня в кабинете раздался международный звонок. Звонила Карла...
  Здесь я хочу сделать маленькое отступление и рассказать, как мы с Карлой дель Понте общались. В свое время по делам работы мне пришлось про-вести несколько месяцев в Германии. Там я вспом-нил уже порядком подзабытый со школьной и ин-ститутской скамей немецкий язык и с тех пор ста-рался держать его хотя бы на таком, далеком от со-вершенства, но вполне сносном уровне. Конечно, во время официальных мероприятий, как и предпола-гал протокол, нас с госпожой дель Понте обслужи-вал высококвалифицированный переводчик. Но как только "официоз" заканчивался, мы без особого труда общались с Карлой, опираясь уже только на свои языковые силы. Могу сказать, что мне самому было приятно, что я вполне мог поддержать беседу на разные бытовые темы с прекрасно образованной и блестяще знающей, кажется, четыре или пять язы-ков дель Понте, не прибегая к услугам переводчика.
  Телефонный разговор мы вели по немецки, без переводчика, сохранив тем самым его конфи-денциальность. В самом начале беседы госпожа дель Понте еще раз спросила, готов ли я принять имеющиеся у нее документы и работать с ними? Услышав мой положительный ответ, она вновь пре-дупредила, что затрагиваемые в документах лица занимают значительное положение в российской иерархии. После этого она спросила, как лучше, учитывая строгую конфиденциальность информа-ции, переслать эти бумаги в Россию. Мы решили, что лучше всего выслать их почтой. Но не простой, а дипломатической. И не через российское посоль-ство, где могут произойти "утечки", а через швей-царское посольство в Москве. Послом Швейцарии тогда был господин Бюхер, человек очень осторож-ный и поначалу относившийся ко мне с предосто-рожностью. Но, поняв вскоре, что мои отношения с Карлой дель Понте складываются вполне довери-тельно, также стал относиться ко мне с доверием.
  Через неделю после телефонного разговора с Карлой раздался звонок из швейцарского посольст-ва, и сотрудник миссии сказал, что посол Бюхер хо-тел бы нанести мне визит в Генеральную прокура-туру. Все знали, что отношения с Генеральной про-куратурой Швейцарии у нас на взлете, послы дру-гих стран также не раз бывали гостями в нашем здании, и поэтому приезд посла Швейцарии ни у кого не вызвал ни малейшего подозрения.
  Войдя ко мне в кабинет, господин Бюхер по-ложил на середину стола запечатанный сургучом пакет...
  Мы посидели немного, попили кофе. Затем посол откланялся и ушел, а я вскрыл конверт.
  К тому времени я уже предполагал, что фами-лии там могут быть достаточно серьезные. Но та-кие!!! Я даже предположить не мог, до какой степе-ни солидные имена окажутся в этих документах.
  Позже я много раз думал: вот не открой я конверт, и все в жизни было бы по другому...
  В конверте лежали всего два документа, два полицейских отчета. В обоих говорилось о фактах коррупции в высших эшелонах российской власти. В первом речь шла о швейцарской строительной фирме "Мабетекс", в другом - о фирме под назва-нием "Мерката Трейдинг". Кстати, сами названия "Мабетекс" и тем более "Мерката Трейдинг" ниче-го мне тогда еще не говорили. Это сейчас их знает не только вся Россия, но и, пожалуй, весь мир. Итак, в первом документе назывались имена высокопо-ставленных кремлевских чиновников, прежде всего начальника Управления делами президента Павла Бородина, а также едва ли не всех его заместите-лей : Люлькина, первого зама Савченко, Козелько и еще целого ряда высокопоставленных чиновников. Во втором - тесно связанного с Бородиным некое-го Виктора Столповских...
  Деликатное дело
  Зная Бородина и его очень тесные, практиче-ски дружеские отношения с президентом, я сразу подумал, что глава Управления делами, прикрыва-ясь близостью к Ельцину и своею собственной вла-стью, судя по всему, решает свои вопросы без ог-лядки на закон. Но тогда у меня и в мыслях еще не было, что и сам президент окажется причастным к вскрывшимся в Кремле махинациям. Тогда мне ка-залось, что Ельцин по складу своего характера ни-когда не пойдет ни на какие сомнительные дела.
  После ознакомления с документами я взял для себя недельную паузу, размышляя: что же делать дальше?
  Ситуация для меня складывалась очень слож-но. С одной стороны, я дал обещание швейцарцам, они поверили в меня, поверили в то, что в России после 70 с лишним лет авторитаризма закон нако-нец то может быть равным для всех. Как бы я вы-глядел перед ними и перед своей совестью, если бы не выполнил это обещание? Швейцарцы, кроме то-го, полагая, что это теперь наше общее дело, попро-сили меня собрать по этим двум фирмам информа-цию и для своей собственной дальнейшей работы, и я обещал им это сделать.
  С другой стороны, была бы в России, что на-зывается, "нормальная правовая ситуация", работал бы президент Ельцин действительно так, как и по-лагается президенту, - активно и решительно, а не проводил по полгода на больничной койке, уважал бы Закон с большой буквы, а не "крутил" им как хотел, я попросил бы его помочь мне создать пол-ноценную российско швейцарскую группу следова-телей, которая раскрутила бы это дело в полном объеме.
  К сожалению, рассчитывать на такую под-держку я не мог.
  Прошла неделя тяжелых раздумий, и я принял твердое и окончательное решение: надо начинать расследование. И если оно подтвердит самые худ-шие мои опасения, возбуждать против коррумпиро-ванных кремлевских чиновников уголовное дело.
  Генеральный прокурор уже по своему поло-жению не может один заниматься следствием. Ка-ким бы оно ни было интересным и важным, у Ген-прокурора всегда есть масса других дел, его задача - руководить, направлять, контролировать. Нужен был человек, которому я мог доверять абсолютно. Из множества своих сотрудников мне нужно было выбрать человека честного и высокопрофессио-нального, который скрытно и без особого шума смог бы взяться за это дело и провести предвари-тельное расследование.
  Вначале я решил отдать швейцарские доку-менты Михаилу Катышеву, одному из наших наи-более принципиальных работников, моему замести-телю по следствию. Я знал его давно, доверял как себе, да и дела такого рода были полностью в его компетенции. Единственное, что меня останавлива-ло, - это то, что сам Катышев тогда был под плот-ным "колпаком" у власти. По нашей терминологии, его усиленно "прессовали", пытаясь любыми спо-собами подставить, дискредитировать. Тогдашний премьер Черномырдин лично просил убрать его с работы, настолько он "достал" правительство, оли-гархов и администрацию президента. Премьер был сильно встревожен его расследованием по Нацио-нальному резервному банку, где фигурантами про-ходили Александр Лебедев, один из руководителей Национального резервного банка, и Андрей Костин, председатель правления Внешторгбанка России. Еще больший гнев премьер министра вызвало след-ствие, начатое Катышевым по первому заместителю министра финансов Андрею Вавилову, который, по нашим данным, был автором и исполнителем мно-гих сомнительных финансовых схем. Черномырдин не без основания предполагал, что во всех этих рас-следованиях Катышев играет первую скрипку, и был резко против него настроен. Давление на Ми-хаила Борисовича продолжилось и после того, как Черномырдина сменил на его посту Кириенко.
  Взвесив все "за" и "против", я пришел к вы-воду, что если передам полученные из Швейцарии материалы Катышеву, и его люди начнут занимать-ся столь деликатной темой, я подставлю его под еще больший удар и его "съедят" окончательно.
  Поэтому я вызвал к себе Александра Яковле-вича Мыцикова, моего советника, с которым меня связывали добрые отношения еще со студенческих времен. Прокурорский генерал, он много занимался следствием, был когда то заместителем прокурора Омской области, затем начальником управления в Генпрокуратуре. Пригласив к себе в кабинет, я пе-редал Александру Яковлевичу из рук в руки при-сланные из Швейцарии документы, предупредил о строгой конфиденциальности дела и попросил про-вести проверку. Фактически Мыциков стал первым человеком, с которым я поделился полученной мною "горячей" информацией. Я попросил его сра-зу же засекретить все имеющиеся материалы и за-претил показывать их даже техническому персона-лу. Правда, о содержании швейцарских документов кроме нас двоих знал еще один человек - перево-дчица. Но Мыциков достаточно жестко с ней побе-седовал, и она обещала никому ничего не рассказы-вать.
  Мы обсудили с Мыциковым ситуацию и воз-можный ход дела. Я предложил ему:
  - Давай начнем с того, что напишем запро-сы.
  Вдвоем мы набросали тексты запросов в МВД, ФСБ, ФСО и еще в целый ряд основных рос-сийских структур. Все эти запросы готовились без конкретных фамилий - вместо них на бумаге ос-тавлялось пустое место. Когда же свежеотпечатан-ный запрос поступал от машинистки, Мыциков сам вписывал в текст нужные фамилии.
  Ни из МВД, ни из ФСБ мы ничего конкретно-го не получили...
  Тогда я решил воспользоваться, так сказать, личными, неформальными отношениями. Среди нового руководства ФСБ близких связей у меня ни с кем не было, а вот в МВД я был в хороших отноше-ниях с начальником российского бюро Интерпола Владимиром Овчинским. Напрямую сказать ему о сути дела я, конечно, не мог, поэтому схитрил.
  - Владимир Семенович, - сказал я ему, - мне от швейцарцев информация пришла о фирме "Мабетекс". Вроде бы они ее в Интерпол тоже за-пустить хотят. Не посмотрите, что у вас есть на эту тему?
  Владимир Овчинский подошел к моей прось-бе также неформально. Презрев обычную в таких случаях бюрократию, он вскоре сообщил мне об одном удивительном случае. В 1997 году некий швейцарский господин по имени Беджет Пакколи, а также его брат Ахрим прилетели на принадлежащем им частном самолете в Россию. Приземлились они на правительственном аэродроме "Внуково 2." Не проходя никакой таможни, они поехали в город, но были остановлены работниками милиции. У них обнаружили огромную сумму незадекларированных денег - многие тысячи долларов США. Естествен-но, их сразу же задержали, составили протокол, ста-ли разбираться. Вдруг в районном отделении мили-ции, куда их доставили, раздался телефонный зво-нок. Говоривший представился первым заместите-лем Бородина Савченко. В не терпящей возражений форме он приказал немедленно отпустить обоих Пакколи, причем вместе с деньгами.
  - Эти люди работают с Управлением делами президента, - разъяснил он "нерадивым" мили-ционерам.
  Начальник милиции естественно и благора-зумно решил для себя, что лучше ему, от греха по-дальше, с кремлевскими "генералами" не связы-ваться, и сразу же отпустил задержанных на все че-тыре стороны. По российскому законодательству факт контрабанды валюты должен был быть обяза-тельно запротоколирован, а все материалы дела пе-реданы для проведения расследования с участием таможенников. Ничего этого сделано не было. Ма-териалы быстро и тихо прикрыли, но по чьему то недосмотру документы о незаконном ввозе денег не уничтожили.
  Так эти важнейшие документы оказались в руках Овчинского (а потом и в моих). Было прове-дено формальное служебное расследование. Стре-лочника нашли сразу - какого то милиционера, которому в свое время приказали закрыть дело. Его "строго" наказали.
  Кстати, информацией о задержании Пакколи с большой суммой денег заинтересовались не только мы: на Б. Пакколи пришел официальный запрос также из германского бюро Интерпола, и россий-ское бюро Интерпола так же, как и мне, переслало туда всю имевшуюся у него информацию. Тот факт, что немцы проводили собственное расследование деятельности Пакколи, был нам на руку. Мы очень боялись утечки информации, что, дескать, Гене-ральная прокуратура "копает" под Кремль. Поэто-му, узнав, что материал о валютной контрабанде братьев Пакколи уже "гуляет" по Интерполу, мы без шума взяли его оттуда и приобщили к нашему расследованию.
  Проделали мы все это максимально аккуратно и скрытно. И все же, думаю, это был тот самый мо-мент, когда в Кремль ушла первая тревожная ин-формация: кто то интересуется Пакколи и его ком-панией.
  * * *
  Забегу несколько вперед. Не раз позднее меня обвиняли, что дело о "Мабетексе" было возбуждено с серьезным процессуальным нарушением - дес-кать, не была перед этим проведена так называемая доследственная проверка. Да неправда все это! Уже один наш запрос в российское бюро Интерпола го-ворит об обратном - формально подтверждается факт проводимой нами доследственной проверки. А ведь мы посылали еще массу запросов в ФСБ, ФСО, МВД и другие интересующие нас организации. Ко-нечно, процессуально я должен был дать письмен-ное указание на ее проведение, написать на офици-альном бланке: "Провести доследственную провер-ку в порядке статьи 109 УПК РСФСР". Но, как вы понимаете, в условиях секретности, в которой мы в те дни работали, сделать это было никак нельзя, мы бы сразу себя раскрыли. Тем не менее по характеру всех тех действий, которые мы тогда проводили, это была реальная и полноценная доследственная про-верка. К слову, и сам Уголовно процессуальный кодекс позволяет возбудить уголовное дело и без проведения доследственной проверки. Поэтому на-рушения законодательства я здесь не вижу никако-го.
  * * *
  Но вернемся в год 1998 й. Проверка шла, мы рассылали запросы. А я тем временем размышлял над ситуацией. Конечно, какие то "убойные" факты мы уже имели. Но их явно было недостаточно для возбуждения уголовного дела. Ну, везли братья Пакколи деньги, а что дальше? Есть у нас на руках документы из Швейцарии, а как их проверить? Нужно было что то еще...
  Вскоре мы поняли, что без возбуждения уго-ловного дела с мертвой точки не сдвинуться. Ко-нечно, нам очень хотелось провести выемку доку-ментов в швейцарской штаб квартире "Мабетекса". Мы подготовили международное поручение, для надежности я послал его в Швейцарию не почтой, а отправил туда Мыцикова. Довез то он это поруче-ние без проблем, но госпожа дель Понте выполнить нашу просьбу отказалась. Как выяснилось, по швейцарскому законодательству, пока уголовное дело не будет возбуждено здесь, в России, провести какие то следственные мероприятия в Швейцарии было невозможно.
  После того как я получил из за границы "го-рячие" документы, время от времени мы с Карлой дель Понте переговаривались по телефону, инфор-мируя друг друга о ходе дела. В конце концов мы пришли к выводу, что мне надо снова ехать в Швейцарию: Карла обещала снабдить нас новой информацией, которая могла вдохнуть в притормо-зившееся расследование свежую струю. Но в орга-низации такой поездки была одна сложность. Спла-нировать ее надо было так, чтобы не привлечь ничьего внимания. Тем более что, будучи лицом государственным, визиты такого рода я должен был хоть и формально, но в обязательном порядке со-гласовывать с президентом.
  И вновь пришлось пуститься на маленькую хитрость. К тому времени у меня была запланиро-вана официальная поездка в Париж, и я решил со-вместить одну поездку с другой. Я написал Ельцину бумагу, что собираюсь во Францию, нанести ответ-ный визит недавно приезжавшему в Россию тамош-нему Генеральному прокурору, и был без промед-ления отпущен.
  Еще одно небольшое отступление, снова на "телефонную" тему. К тому времени мы с Карлой беседовали по телефону достаточно часто, как ми-нимум пару раз в месяц. Как выяснилось позднее, разговоры эти стали одной из самых моих больших ошибок. Точнее, не сами телефонные беседы, а то, что я не предупредил свою собеседницу о суровых российских реалиях, об "особенностях" российско-го телефонного общения.
  Честно говоря, мне даже было как то неудоб-но, стыдно говорить ей о том, что в нашей стране могут прослушиваться телефонные переговоры да-же Генерального прокурора. Чтобы не быть голо-словным, приведу такой пример: беседуя по прави-тельственной, абсолютно закрытой, кодируемой связи, я не раз чувствовал, как в трубке вдруг резко падало напряжение и начиналось непонятное, еле уловимое ухом шуршание - кто то подсоединился. Несколько раз я говорил об этом Крапивину и Ста-ровойтову, руководителям ФАПСИ и ФСО, но они отнекивались и переводили мой вопрос в шутку. Да что я? Помню, в одном из своих интервью даже премьер министр Виктор Черномырдин признался, что подозревает, что его телефоны прослушивают-ся. Более того, как то в приватной со мной беседе Черномырдин признался, что сам Ельцин, Прези-дент России, опасается того же. Как говорится, вы-ше уже только Бог... Остается только вспомнить тотальную слежку сталинской эпохи и посетовать, что и сегодня мы ушли от нее не на очень далекое расстояние.
  Дело осложнялось еще и тем, что даже мы, прокуроры, не знали всех закрытых, по сути, сек-ретных инструкций, в содержание которых был по-священ очень узкий круг людей. А не зная, что в них написано, как с ними бороться?
  Главная же проблема состояла в том, что, опять же по законодательству, прокуратура не име-ла право осуществлять надзор за оператив-но розыскной деятельностью спецслужб. Позднее я сумел добиться весьма существенных поправок к закону, но, не имея мощной поддержки президента и других власть имущих, до конца довести дело не смог. Реально поставить под контроль выходящую за рамки закона деятельность спецслужб при прове-дении оперативно технических мероприятий, заста-вить их отказаться от порочной практики "подслу-шивать" всех и в любое время без законных на то оснований, к сожалению, мне тогда так и не уда-лось.
  Конечно, я не мог рассказать обо всем этом Карле. Сам я, наученный нашей горькой действи-тельностью, естественно, ничего лишнего ей по те-лефону не говорил: лишь согласовывал даты, может быть, делал какие то намеки. Она же, как правило, беседуя по телефону, всю информацию выкладыва-ла как на духу - со всеми фамилиями и фактами, то, о чем открыто говорить было ну никак нельзя.
  Воспаление легких скосило меня буквально за пару дней до запланированного в Париж вылета. Врачи потребовали, чтобы я лег в больницу. Ника-кие мои доводы о том, что мне необходимо уехать, они не принимали: понимаем, дескать, - Париж, Елисейские Поля, Монмартр... Но здоровье то тоже беречь надо... А у меня в голове и мыслей о Париже нет - одна Швейцария...
  Короче, я их все же уломал. Нагрузили меня эскулапы в дорогу всякими препаратами, пилюля-ми, и я поехал. Остановился в нашем парижском посольстве, нанес ответный визит французскому Генпрокурору Бержелену. Должен был встретиться с находящимся в эмиграции бывшим мэром Санкт Петербурга Анатолием Собчаком, но не сло-жилось. Под конец визита дал несколько интервью и уехал. В общем, как я и предполагал, - обычная поездка.
  Пробыв в Париже запланированные три дня, на обратном пути я завернул в Женеву.
  Встретить меня Карла сама не смогла, но при-слала свой бронированный лимузин. К слову ска-зать, на тот момент она была единственным охра-няемым государственным служащим Швейцарии. Такого бронированного авто и охраны не было даже у швейцарского президента.
  Как и в прошлый раз, остановился я в россий-ском посольстве, у Степанова. Помню, беседуя со мной, он, как бы сетуя, промолвил:
  - Сколько же денег наших в Швейцарии крутится... Какие темные дела проворачиваются...
  Уже позднее, зная многие детали дела "Мабе-текса", я понял, что в душе у этого высокого и при-ятного в общении человека шла нелегкая нравст-венная борьба. Как патриот, государственник, он, конечно, искренне переживал все то, что творилось с нелегальным вывозом в Швейцарию капиталов из России, говорил об этом с болью. Наверняка он об-ладал по этому вопросу обширнейшей информаци-ей, но делиться ею со мной, естественно, не соби-рался. Дочь его, как я уже говорил, работала в ком-пании у Пакколи. Уверен, что Степанов знал о мно-гих его махинациях, завязанных на Кремле. Но ни мне, ни кому бы то ни было еще рассказать об этом не пожелал. Тем не менее я не в претензии. Человек попал в нелегкую житейскую ситуацию. Я чувство-вал, что помогал он мне как мог, но откровенного разговора у меня с послом, к сожалению, так и не получилось.
  Главный свидетель обвинения
  Уже первая встреча с госпожой дель Понте (а было их несколько) показала, что приехал я в Швейцарию отнюдь не напрасно. Не тратя времени, она сразу приступила к цели моего визита.
  - Господин Скуратов, - сказала она, как и прежде, пытливо глядя прямо в глаза, - я хотела бы познакомить вас с главным свидетелем по делу "Мабетекса".
  Утром следующего дня я встретился в ее ка-бинете с молодым человеком приятной внешности. Звали его Филипп Туровер.
  Первое, что бросилось в глаза, - это хорошие манеры и прекрасное знание русского языка. Как рассказал сам Филипп, родился он в Советском Союзе. Его отец был испанцем - из тех испанских детей, которых в тридцатые годы, спасая от войны, переправили в СССР. Здесь он вырос, стал одним из крупнейших экспертов в области испанского языка и литературы, познакомился с русской женщиной, будущей матерью Филиппа. Кстати, полностью фа-милия Туровера звучит как Туровер Чудинова. Вто-рой частью фамилии он отдал дань уважения своей матери. Ну а странное для русского уха "женское" окончание для Испании вполне допустимо, если учесть, что тройные десятерные по длине имена обычны для католиков. Удивительно другое. Деви-чья фамилия супруги Павла Бородина - главного оппонента Туровера - тоже Чудинова. Честно го-воря, я был этим совпадением просто поражен. Да, от судьбы действительно не уйдешь: главным обви-нителем стал однофамилец...
  Отказавшись от российского гражданства, Филипп Туровер в 1983 году уехал в Испанию, на родину отца. Здесь он получил блестящее экономи-ческое и правовое образование, свободно общался на шести языках. Вернулся в Россию, кажется, в начале 90 х годов, работал в Москве представите-лем известного швейцарского "Banco del Gottardo".
  В присутствии Карлы Туровер рассказал мне просто фантастические вещи.
  Работая в московском представительстве швейцарского банка, Филипп был в курсе проведе-ния многих финансовых операций. Он стал свиде-телем попыток КПСС отрегулировать работу с фи-нансами через счета в различных зарубежных, а также отечественных коммерческих банковских структурах типа "Финист Банка", СБС и других. Коммунисты были уверены, предполагали, что их партия будет жить и работать всегда и при любых условиях, даже в условиях нелегальных, в подполье. Деньги записывались на доверенных лиц.
  Уже потом, когда КПСС окончательно разру-шилась, кое кто из этих людей, как я узнал, запи-санные на них многомиллионные суммы вернуть отказался.
  Застал он и период так называемой "первой волны коррупции", известной, к примеру, махина-циями с чеками "Урожай", когда "в никуда" исчез-ли колоссальные деньги, выделенные государством для поддержки сельского хозяйства. Туровер был в курсе всех деталей заключения крайне невыгодного для России договора со швейцарской фирмой "Noga". Документы контракта были составлены так, что именно государство (то есть Россия) выступало в сделке в качестве юридической стороны, что под-крепил своей подписью тогдашний первый ви-це премьер Геннадий Кулик.
  В результате наша страна была вынуждена отвечать по сделке любым принадлежащим ей имуществом (выставкой музейных картин, самоле-тами, парусной яхтой...), которое владелец фирмы Noga с маниакальным упорством пытался аресто-вывать то в одной, то в другой стране.
  Ну и конечно, сам "Banco del Gottardo". По-пулярность этого банка и доверие к нему в России были столь велики, что он даже собирался органи-зовать у себя что то вроде "Клуба кредиторов рос-сийской экономики". Естественно, Туровер был в курсе практически всех проходящих через банк фи-нансовых потоков, большинства проворачиваемых этим банком в России дел.
  Но главное состояло в том, что Филипп Туро-вер отличался необыкновенной скрупулезностью, чрезвычайной дотошностью и экстраординарной педантичностью. Он делал копии едва ли не всех проходящих через него финансовых документов. Собранный им за годы работы в Banco del Gottardo уникальный по своей значимости и величине архив занимал несколько десятков битком набитых пап-ками объемистых коробок. Именно этот архив и стал основой для проведенного швейцарцами поли-цейского расследования, результаты которого Карла дель Понте и выслала в адрес российской Генераль-ной прокуратуры.
  * * *
  Не вдаваясь в детали, Туровер рассказал мне, как действует механизм мошенничества. Схема бы-ла классической. При заключении подрядов на ре-конструкцию Кремля "Мабетекс", возглавляемый Беджетом Пакколи, намеренно завышал объемы работ и их общую стоимость. Договор подписывал-ся без предварительно составленной сметы. После этого "Мабетекс" нанимал субподрядчиков, выпла-чивая им намного меньше зафиксированных на бу-маге цифр. Затем производился так называемый "откат". Дельта - разница между реальной стои-мостью проделанной работы и той, что записана в документе, - делилась, и солидная ее часть воз-вращалась тем, кто в свое время обеспечил Пакколи эти супервыгодные подряды. Причем обеспечены они были "Мабетексу" практически без обычного в таких случаях конкурса тендера, то есть вне конку-ренции.
  Любая стройка - хороший способ украсть деньги. А реконструкция Кремля - это была очень большая стройка. Как поведал Туровер, руководи-тель секции русских клиентов "Banco del Gottardo" Франко Фенини рассказал ему, что сам видел, как перед очередным отъездом в Москву Беджет Пак-коли брал с собой огромное количество наличных денег и драгоценностей, которые впоследствии пе-редавал в Управлении делами Президента "нужным людям". Были и другие факты...
  Я был потрясен услышанным. Одно было аб-солютно ясно: дело можно двигать вперед - оно того стоит. Но рассказ Туровера, пусть и чрезвы-чайно интересный, являлся на тот момент не более чем просто рассказом, так сказать, светской бесе-дой. Как превратить его в документ, который можно подшить к делу?
  Не особо надеясь на успех, я спросил у Фи-липпа:
  - Как часто вы бываете в Москве?
  Тот ответил, что регулярно и проводит там иногда довольно длительное время.
  - Готовы ли вы прийти к нам в Генеральную прокуратуру и дать официальные свидетельские показания, причем по всей форме, с предупрежде-нием об ответственности за дачу ложных показа-ний?
  Не знаю, возможно Туровер мысленно уже давно ждал этого вопроса, потому что ответил на него он практически не раздумывая, быстро и не-двусмысленно:
  - Да, я готов.
  Я поблагодарил его за сотрудничество, оста-вил свои телефоны. Мы договорились, что уже на следующей неделе он приедет в Москву и сразу же встретится со мной и Мыциковым.
  Туровер ушел, а мы с Карлой обсудили еще некоторые моменты. Один из них был технический, но очень для меня важный: как мы будем обмени-ваться информацией и прокурорскими запросами по интересующим нас обоих вопросам?
  Надо сказать, что по приезде в Женеву я сразу почувствовал, что посла Степанова моя странная "женевская остановка" сильно заинтриговала. Но я решил, что будет правильнее в курс дела его не вво-дить. Где то я, может быть, не доверял ему, но ско-рее меня беспокоил другой, связанный с нашим российским посольством вопрос. Дело в том, что многие запросы - по уже упоминавшемуся Алек-сандру Лебедеву, Владимиру Потанину - отправ-лялись дипломатической почтой. Наша швейцар-ская миссия небольшая, и естественно, в самом по-сольстве запросы эти видели и читали многие, если не все. Буквально уже на следующий день следовал звонок в Россию, и о содержании письма станови-лось известно его непосредственному "герою". Не хочу обижать огульно всех сотрудников российско-го посольства в Швейцарии: бесспорно, там работа-ло и работает много честных людей, которые ис-кренне согласились бы помочь мне. Но мы с госпо-жой дель Понте все же не хотели рисковать и по-этому решили перейти к прямому обмену информа-цией, через собственных курьеров - из рук в руки.
  Напоследок моя собеседница передала мне еще несколько интересных документов по "Мабе-тексу", и мы расстались. Я вернулся в посольство и стал готовиться к отъезду домой.
  Ближе к вечеру дель Понте, видимо, желая хоть как то скрасить мои тягостные ощущения от информации, полученной от нее и Туровера, при-слала за мной свой автомобиль, и я получил воз-можность немного отдохнуть, совершив небольшую экскурсию в Альпы. То ли от нервного перевозбуж-дения, то ли от чистого горного воздуха, но именно в этот вечер я почувствовал, что мучившая до по-ездки болезнь меня уже больше не беспокоит.
  На следующее утро, полностью удовлетво-ренный результатами поездки, я вылетел в Москву.
  Туровер не обманул меня. Ровно через неде-лю он позвонил в прокуратуру. Я немедленно вы-звал к себе Мыцикова. Мы назначили время, и Фи-липп с немецкой пунктуальностью, не опоздав ни на минуту, пришел к нам. Мыциков по всей форме официально допросил его и оформил беседу прото-колом. Мы договорились с Туровером общаться и дальше, поскольку этот чрезвычайно информиро-ванный во всех отношениях человек был для наше-го следствия очень полезен: несколько раз он под-сказывал нам выходы из кажущихся в тот момент тупиковыми ситуаций.
  "Banco del Gottardo" был в центре многих со-бытий, происходящих в последние годы в России, на него были завязаны наши многочисленные ком-мерческие и финансовые структуры. Популярность банка, как я уже говорил, была очень велика. В ка-честве сотрудника банка Туроверу приходилось общаться со многими клиентами. Из за русского происхождения его считали "своим", его знали, ему доверяли.
  Беджет Пакколи держал в "Banco del Gottardo" свои деньги, проводил через него финан-совые трансакции. В этом же банке открывали счета и многие российские высокопоставленные чинов-ники - их насчитывалось не менее ста человек.
  Почему же Туровер решил "сдать" швейцар-ской прокуратуре едва ли не весь российский ис-теблишмент? Дело здесь запутанное и темное. Как я понял, другой сотрудник "Banco del Gottardo", Франко Фенини, который также давал показания швейцарской прокуратуре и даже какое то время находился под арестом, рассорился с Филиппом из за денег. Дело в том, что и Фенини, и Туровер отвечали в банке за российское направление. Но Туровер был, как говорится, ближе к деньгам: со стороны банка он участвовал во многих финансо-вых операциях россиян и получал за это неплохие проценты. На каком то этапе Фенини почувствовал себя обделенным и начал Туровера шантажировать. Это послужило, так сказать, отправным толчком. Туровер подал против Фенини иск и, чтобы полу-чить в этой борьбе какие то преимущества и выиг-рать дело, начал активно сотрудничать со швейцар-ской прокуратурой.
  Почему Туровер делал копии со всех прохо-дящих через него более менее интересных докумен-тов? Тоже вопрос, как говорится, на засыпку. Мо-жет, хобби у него было такое, может, еще чего - в душу то не залезешь. В недрах наших правоохрани-тельных органов было и другое, не лишенное логи-ки объяснение: Туровер, дескать, выполнял задания спецслужб западных стран и именно по их указа-нию и собирал компромат на высокопоставленных российских чиновников. И что вся эта заваруха, на-чавшаяся с Беджета Пакколи и его "Мабетекса" и перекинувшаяся впоследствии на Бородина и иже с ним, не что иное, как блестящая операция западных спецслужб по дискредитации и без того подорван-ного в глазах мирового сообщества имиджа россий-ских руководителей.
  Так это или нет - не знаю. Но бесспорно, российские чиновники дали все основания для того, чтобы ими занялись правоохранительные органы, как отечественные, так и зарубежные. Что же каса-ется Филиппа Туровер Чудинова, то он - личность своеобразная и неординарная. В нем уживались как талант, так и авантюризм, широта - и мелочность: он мог прогулять большие деньги в ресторане и од-новременно не платить месяцами за квартиру.
  Правильно ли будет сказать, что именно Ту-ровер положил начало делу "Мабетекса"? Навер-ное, нет. Даже из тех, самых первых присланных из Швейцарии материалов следует, что полиция Гер-мании и Швейцарии, а также налоговая гвардия Италии уже давно следили за Беджетом Пакколи, подозревая его в отмывании денег. Они взяли его "на контроль" и до поры до времени не трогали его.
  Здесь надо учесть, что психология западноев-ропейского гражданина, в частности швейцарца, коренным образом отличается от психологии рос-сиянина и его менталитета. Закон там не просто уважают, он возведен до уровня какого то фетиша. К примеру, я бы не посоветовал вам после одинна-дцати вечера шуметь даже в собственной квартире. Соседи не придут, как у нас, предупреждать и ру-гаться, а с ходу вызовут полицию. Швейцарец счи-тает своим долгом, если увидит неправильно при-паркованную машину, сразу же доложить об этом нарушении в полицию. Стоит ли говорить, что лю-ди там никогда не переходят дорогу на красный свет светофора...
  Поэтому, когда через банковские счета Пак-коли вдруг пошли огромные обороты денег, им сра-зу же заинтересовались в местной полиции - отку-да дровишки то? Пакколи не арестовали, но где то в своих блокнотах "галочку" поставили: дескать, что то тут не так, надо разобраться. Начали прово-диться чисто профилактические мероприятия, сле-дили потихонечку, отслеживали. А тут и Туровер со своим архивом поспел к месту. Конечно, в архиве Туровера хранились документы и на других росси-ян. Но на их фоне управляющий делами российско-го президента Павел Бородин бесспорно выделялся - и близостью к Кремлю, и масштабом проворачи-ваемых сделок.
  Еще один интересный вопрос: почему швей-царская прокуратура вдруг воспылала таким внима-нием к России и нашим, в общем то, внутренним проблемам - мошенничеству, коррупции?
  Оказывается, с точки зрения Швейцарии, проблемы эти не только российские. По большому счету до нас им дела нет. Швейцария - страна чрезвычайно прагматичная и в первую очередь за-щищает свои собственные интересы. Денег в швей-царских банках более чем достаточно. И будет там на 5-10 российских миллиардов долларов больше или меньше - роли особой не играет, эти суммы для Швейцарии, одной из богатейших стран мира, не принципиальны.
  Я спросил у Карлы дель Понте, не волнует ли ее тот факт, что раскрывая "русские" счета, они рискуют потерять тысячи потенциальных клиентов?
  Ответ ее был очень прост: все это не имеет значения - главное, чтобы деньги, хранящиеся в наших банках, не были грязными.
  Да, швейцарцы в какой то степени теряют свой веками складывавшийся имидж, испаряется миф, что швейцарские банки самые надежные и тайну своих клиентов не выдают. Но сегодня они четко понимают: не делай они этого - и будущее их страны, их детей незавидно.
  Сначала в страну приходят и оседают боль-шие деньги сомнительного происхождения. Что по-следует дальше? После этого человек, у которого в банке на счету появились эти деньги, решает, что неплохо было бы за ними приехать и даже слегка потратить: он пытается легализоваться, то есть ку-пить в Швейцарии недвижимость. Но по закону иностранец не имеет права купить здесь землю или дом. Тогда он начинает договариваться о фиктив-ном оформлении недвижимости на какого то под-ставного швейцарца. Потом, если это получается, иностранцу уже хочется получить гражданство или вид на жительство. Это сложно, и он начинает да-вать взятки.
  С этого момента начинается постепенное раз-вращение и коррумпирование швейцарского госу-дарственного аппарата, его чиновников - явление для законопослушной страны чрезвычайно опасное.
  Купив за деньги и недвижимость, и граждан-ство, владелец денег наконец то переезжает в Швейцарию на постоянное жительство. Причем от-нюдь не один. За ним наверняка потянутся его ком-паньоны, другие члены мафиозных групп. Сначала, как в случае с "Мабетексом", это владельцы гряз-ных денег от строительных подрядов. Потом это будут люди, "заработавшие" грязные деньги на наркотиках, игорном бизнесе, торговле оружием.
  Причем Россией здесь не ограничится. Сле-дом за нашими деньгами в маленькую Швейцарию потекут грязные деньги с Украины, из Китая и так далее - список может быть сколь угодно длинным. Точно так же вслед за деньгами приедут их хозяева - бандиты. И вот все эти "бизнесмены" начнут де-лить новый для них рынок: давать взятки, вклады-вать свои деньги в легальный бизнес, в недвижи-мость, пытаясь отмыть их. Начнутся разборки, убийства...
  Стань этот весьма недалекий от фантастики сценарий реальностью - и из добропорядочного, процветающего бюргерского государства Швейца-рия превратится в проблемную страну, зараженную вирусом коррупции, мафии и террора.
  Какой же порядочный человек после этого доверится их банкам? И вообще, нужна ли такая атмосфера самим швейцарцам?
  Именно поэтому Швейцария так упорно бо-ролась с казавшимся ей преступником россиянином Сергеем Михайловым, закрывая ему въезд в страну. Именно поэтому, увидев, какие обороты с Россией имеет "Мабетекс", а также уровень российских чи-новников, замешанных в его махинациях, швейцар-ская прокуратура всполошилась. Она начала скру-пулезно фиксировать, кто приезжал к Пакколи, кто заходил в "Мабетекс". Более того, швейцарская прокуратура передала нам списки и попросила вы-яснить, связаны ли все эти люди с российским кри-миналитетом или нет?
  Неприкрытый интерес швейцарцев к России мне был вполне понятен. Он назревал все последние годы, когда из России в Европу хлынули тысячи наших соотечественников, многие из которых дела-ли это далеко не с туристическими намерениями. Российские деньги уже начали серьезно беспокоить европейцев. Я думаю, что дальновидной и мудрой политике швейцарцев по профилактике проникно-вения в страну зарубежного криминалитета нам стоило бы не только позавидовать, но и поучиться.
  Архив Туровера
  Изучив показания Туровера, мы поняли, что подошли к очень серьезному, можно сказать, пере-ломному в этой работе этапу. Наступила необходи-мость произвести выемку интересующих нас доку-ментов. Но, не заведя уголовного дела, сделать это было по закону невозможно. 8 октября 1998 года я решил подстраховаться и особым распоряжением наделил своего советника А. Мыцикова специаль-ными полномочиями по проведению процессуаль-ных действий. Перед этим мы официально возбуди-ли дело по "Мабетексу", надзор за которым я взял лично на себя.
  Но оставалась еще одна сложность. В России существует единая система учета уголовных дел, и находится она в ведении МВД. Каждому делу там присваивается свой учетный номер. Зарегистрируй мы это дело официально - огласки не избежать: моментально все бы раскрылось. Вновь нас выру-чили все те же "неформальные связи". По моей просьбе Мыциков попросил, не говоря зачем, заре-зервировать для нас один учетный номер в Управ-лении по расследованию особо важных дел Генпро-куратуры России. Естественно, возражать ему никто не стал, хотя известный интерес коллеги проявили.
  После возбуждения уголовного дела Мыци-ков и я вновь встретились с Туровером, и тот по нашей просьбе передал нам большую часть своего архива. Сделал он это не второпях, а очень тща-тельно, описав в подробностях содержимое бук-вально каждой папки. Документов было очень мно-го. Согласно акту выемки - 49 папок, в которых находилось 4919 страниц архивных документов, датированных 1992-1998 годами. Принимали мы папки у меня в кабинете, и они заняли практически всю поверхность моего далеко не маленьких разме-ров стола. Много времени у нас ушло и на то, чтобы рассортировать их, разложить по темам, а также выбрать приоритетные для дальнейшей работы.
  В папке Љ 1 на 29 листах находилась пере-писка с Марийским машиностроительным заводом; папка Љ 15 под заголовком "Антей" содержала 31 страницу; папка Љ 27-243 стрницы под общим за-головком "Документы Марий Эл". Как пояснил Ту-ровер, эти официальные документы подтверждали попытки продажи за рубеж совершенно секретного зенитно ракетного комплекса "С 300В". Как пока-зывали бумаги, к этим попыткам продажи имели прямое отношение как глава администрации Марий Эл, так и один из тогдашних вице премьеров, кури-ровавший оборону, а также и кое кто повыше. Пап-ка Љ 12 (134 страницы) и папка Љ 33 (164 страни-цы) содержали постановления правительства и дру-гие закрытые документы.
  Туровер объяснил, что основу этой подборки составляют уникальные секретные постановления правительства. К примеру, там имелось особо за-секреченное постановление, дающее квоту на ввоз и транзит через территорию России некоторых нарко-тических веществ. В одном из пунктов этого поста-новления стоял кокаин, причем в очень большом количестве. Но кокаин - это продукт, потребляе-мый только наркоманами, медицине он не нужен. Во всех странах мира путь кокаина только один - на уничтожение. В России же были разрешены ввоз и дальнейший транзит кокаина. Еще одна квота по-зволяла "Сибнефти", а точнее, Березовскому и Аб-рамовичу экспортировать 3 миллиона тонн нефти, причем без всяких акцизов. Иными словами, одним росчерком пера этим двум деятелям было подарено что то около 30 миллионов долларов.
  Там же, в архиве, имелась и целая пачка офи-циальных бумаг, связанных со скандалом со швей-царской компанией Noga, которых, по словам Туро-вера, было побольше, чем по "Мабетексу", да и суммы там фигурировали покрупнее, а также ог-ромное количество других документов.
  Информации было столько, что уже после беглого просмотра туроверовских материалов я сра-зу дал поручение провести доследственную провер-ку в отношении одного из работников администра-ции президента, высокопоставленного сотрудника МИДа.
  Просмотрев материалы Туровера, я принял решение возбудить дело и по фирме "Noga", хотя с момента подписания того самого, невыгодного для российского государства, договора минуло уже бо-лее шести лет. Причем глава этой компании госпо-дин Гаон после предварительных с ним переговоров был готов дать показания, кому из российских госу-дарственных чиновников он в свое время давал взятки. Возбудив это дело, мы могли оспорить ре-шение Стокгольмского арбитражного суда, выне-сенное в пользу "Noga". Забегая вперед, могу с уве-ренностью сказать, что, если бы мы доказали (а предпосылки для этого у нас все были), что наши чиновники, подписывая соглашение, действовали незаконно, России не пришлось бы переживать столь неприятные и даже позорные для нее минуты ареста ее собственности за границей.
  Нашел я в полученном архиве и информацию о счетах многих российских сановников, открытых ими в зарубежных банках. Большинство из этих счетов существуют там, кстати, и до сих пор, и, по-лагаю, с нынешним подходом прокуратуры к про-блемам подобного рода вряд ли их хозяева ко-гда либо будут объясняться перед следователем, откуда у чиновника со скромной зарплатой появил-ся за границей счет на многие миллионы долларов.
  Наибольший интерес для нас представляла папка Љ 3 - "Переписка с Управлением делами Президента России", 24 страницы, а также примы-кающие к ней по тематике папка Љ 39 - "Клуб То-тардо"", 151 страница, и папка Љ 41 - "Финансо-вые документы", содержащая 365 страниц. Именно здесь и находился полный комплект документов по "Мабетексу", на основании которых мы и возбуди-ли уголовное дело - контракты, акты, денежные проводки и прочее.
  Имея на руках такие документы, шум можно было поднимать большой. Но обнародуй я все эти факты - непременно раскрыл бы в этом случае и свой источник. Рисковать столь крупным делом, как "Мабетекс", ради других, явно уступающих ему по масштабности и значимости, мне не хотелось. По-этому часть информации я отдал на проверку, часть отложил для дополнительного расследования. Те же материалы Туровера, которые, с нашей точки зре-ния, еще не были готовы для серьезной работы и требовали тщательной доследственной проверки, как, например, сделка по Марийскому машино-строительному заводу, связанная с новейшим рос-сийским оружием, мы решили основательно изу-чить.
  Здесь, наверное, необходимо сделать неболь-шое отступление и объяснить читателю очень важ-ный момент: почему я все же решился заняться рас-следованием дела "Мабетекса"? Почему, понимая, к каким катастрофическим последствиям оно может привести (и привело!), я не послушался уже тогда буквально кричащего в моем сознании чувства са-мосохранения и не запрятал это даже не горячее, а раскаленное дело в самый дальний угол моего ген-прокурорского сейфа?
  Итак, с формальной стороны, принимая ре-шение о возбуждении дела "Мабетекса", я исходил из буквы закона. Сомнений, возбуждать его или нет, после возвращения из Швейцарии и встречи с Туро-вером у меня не было. С другой стороны, я действо-вал достаточно прагматично, поскольку все же где то впереди у меня брезжила надежда, что си-туация в стране нормализуется. С приходом Прима-кова надежда эта стала перерастать в уверенность, поскольку он сумел создать предпосылки для поли-тических гарантий реальной работы правоохрани-тельных органов по громким делам. Как выяснилось впоследствии, созданных гарантий все же оказалось недостаточно, но движение в эту сторону, тем не менее, было Примаковым сделано.
  Начиная работу по делу "Мабетекса", я также исходил из своего внутреннего убеждения и право-сознания, что закон все же в России существует и его обязаны соблюдать все без исключения. Это не пустые слова - так меня учили в вузе, так, став доктором наук, профессором, учил своих студентов и я сам.
  Пусть не поймет меня читатель превратно, но, как ни парадоксально, двигало мною еще и чувство самосохранения. Но это было беспокойство не за поставленную под удар карьеру, а за свою репута-цию и доброе имя. Представим себе, что я все по-ступившие из Швейцарии факты скрыл, запрятал куда то "под сукно", подальше от чужих глаз. Все в жизни течет... На мое место пришел бы новый Ге-неральный прокурор. И вот он обнаруживает эти документы... И что бы он сказал, увидев их?
  - А почему это Скуратов не начал расследо-вание, скрыл факты? Это злоупотребление служеб-ными полномочиями. Пусть теперь отвечает за свой проступок перед законом!
  Ведь действия прокурора (как, впрочем, и су-дьи) прописаны законом чрезвычайно строго. Про-цессуально они существуют в очень жестких рам-ках, чрезвычайно формализованы и не дают особого простора для фантазии. Прокурор в своей работе - далеко не свободный художник и обязан отвечать за каждое свое слово.
  Чтобы не быть голословным, приведу такой пример. Когда на меня начались гонения и было возбуждено уголовное дело, следователи подняли все поручения, которые я давал и подписывал в те-чение последних трех с половиной лет моей работы. А это, между прочим, тысячи документов. Искали любой компромат, любое несоответствие, ошибку... Не нашли. Это был тот случай, когда я абсолютно не волновался, поскольку знал, что ни к одному из подписанных мною документов придраться невоз-можно.
  Возбуждая дело "Мабетекса", я также пони-мал, что рано или поздно, скрывай их под сукном или нет, но ставшие известными мне факты все рав-но выплеснутся если не у нас, то где то на Западе. И тогда множество вопросов придут уже оттуда, и на все надо будет отвечать. И как бы я после этого смотрел в глаза хотя бы той же Карле дель Понте? Она то знала, какими фактическими материалами я располагаю.
  * * *
  Задним числом могу сказать, что тогда недо-оценил те силы, которые будут мне противостоять. Но как я мог предположить, что в деле окажется замешанным такая супермощная сила, как сам пре-зидент? Конечно, я предполагал, что Бородиным дело не закончится, что будут еще какие то круп-ные, связанные с Кремлем фигуры. Но что кривая вынесет на такой вираж?.. Нет, настолько далеко мои фантазии в момент возбуждения дела "Мабе-текса" не залетали.
  Трудная доля прокурорская... Да, я претерпел массированный "накат", травлю и унижения, меня пытались раздавить, уничтожить. Но правовая по-зиция у меня была железная, непоколебимая. По-этому позднее, уже когда появились свидетельст-вующие против президента и его семьи документы, я дело не затормозил и следствие не свернул, хотя возможности для этого имел абсолютно все, а про-должал его наращивать. Не хочется хвалить себя, но, говоря откровенно, возбудить в те дни уголов-ное дело против чиновника такого уровня, как Бо-родин, было отчаянным поступком даже для Гене-рального прокурора страны. Это был открытый вы-зов Кремлю. Уверен, история еще расставит все по своим местам и дело "Мабетекса" не забудется уже тем, что стало одним из важнейших факторов, за-ставивших Ельцина уйти в отставку раньше срока.
  Еще одним важным моментом стало то, что я, по сути, создал важный прецедент: впервые в стра-не было возбуждено дело против чиновника столь высокого ранга, а также впервые прокуратура пыта-лась разобраться в противоправности поступков действующего президента. Это был шаг, говорящий о становлении в России по настоящему независи-мой прокуратуры.
  Возбуждая это дело, я боролся даже не против каких то конкретных персонажей, а против всего душащего нашу страну коррумпированного чинов-ничества, против людей, готовых ради своей коры-сти на любое преступление. Уже в разгар гонений на меня, столкнувшись как то на одном из меро-приятий с моими недругами, я откровенно сказал им:
  - Пусть вы уберете меня, но тому решению, которое вы примете без меня, надавив на расследо-вание и незаконно прекратив дело, никто не пове-рит.
  Забегая вперед, скажу, что так оно, собствен-но, и получилось: дело Бородина у нас незаконно прекратили, в Швейцарии же его худо бедно довели до вынесения наказания. А ведь оно могло стать образцом сотрудничества наших стран в борьбе с коррупцией.
  Я искренне убежден, что и арест Бородина, и полное прекращение возбужденного против меня уголовного дела наглядно показали, кто на самом деле был прав. А ведь меня разве что рентгеном не просвечивали: искали за рубежом мои банковские счета, а также моих родственников, шикарные особняки и квартиры. Та же госпожа дель Понте ни на минуту не поверила развернувшемуся вокруг ме-ня скандалу. Она звонила мне в больницу, когда я там лежал, отказывалась вести переговоры с кем бы то ни было, кроме меня, когда приехала в Россию во второй раз. А ведь скандал тогда был в самом разга-ре, и ей открыто говорили, что со Скуратовым ей лучше не встречаться.
  Почему же Карла и другие представители за-кона Швейцарии уверены в моем честном имени? Почему Карла приехала в Россию на встречу со мной уже тогда, когда я был скомпрометирован, и не верила ничьим увещеваниям? Потому, что она знала истинные мотивы того, почему меня начали травить, какой убийственной силы документами я располагаю.
  Но об этом чуть позже.
  * * *
  Итак, учетный номер для дела "Мабетекса" нами получен, и Мыциков обрел для ведения след-ствия все необходимые полномочия. Сразу же на повестке дня встал вопрос о широкой выемке доку-ментов. Но прежде чем сделать это, необходимо было доложить Ельцину, поскольку речь шла о его непосредственном подчиненном. Могла возникнуть очень серьезная проблема, учитывая импульсивный характер президента и его многолетние дружеские отношения с Бородиным.
  На дворе стоял хмурый и слякотный октябрь. Как раз в это время руководителя президентской администрации Валентина Юмашева заменил Бор-дюжа. Я неплохо знал их обоих. Бордюжа, на мой взгляд, представлял собой достаточно крепкого се-реднячка, и, честно говоря, у меня были вполне обоснованные сомнения: а потянет ли он на таком сложном посту при практически не работающем президенте? В сравнении с ним Юмашев был на-много сильнее. К тому же, если, к примеру, Бере-зовский и Волошин (а это люди, столь же близкие к Ельцину, как и Юмашев) по натуре - законченные циники, то Валентин Юмашев, будучи человеком этой "стаи", все же был еще способен сопереживать и сочувствовать.
  Никогда не любил политику. Но, став Гене-ральным прокурором, я вдруг понял, что в отноше-ниях с сильными мира сего политические нюансы играют едва ли не главную роль. То, что можно ска-зать одному, ни в коем случае нельзя говорить дру-гому, и наоборот. Я прекрасно понимал, что если бы Юмашев остался на своем посту, то через него можно было бы выйти на Ельцина с предложением о продолжении расследования. Тогда мне казалось, что роль президента в сравнении с остальными фи-гурантами расследуемого дела совершенно незна-чительная. Более того, она была просто опосредо-ванная, поскольку за валом и грузом навалившихся дел Ельцин мог просто просмотреть махинации сво-его управляющего делами. Все это можно было по-нять и, наверное, простить. Однако мы обязаны бы-ли по полной программе "раскрутить" всех осталь-ных, в первую очередь Бородина. Но... Пришел Бордюжа, и о наших планах сразу же пришлось за-быть.
  Не раз меня обвиняли позднее в том, что я якобы копил на Бородина и других сановников Кремля какой то компромат, чтобы потом исполь-зовать его в своих корыстных целях. Нет, компро-мата я никакого не копил, более того, действуя строго в рамках закона, пытался о ходе расследова-ния поставить в известность высших должностных лиц страны.
  Сделать это, как ни странно, оказалось очень непросто.
  Имея на руках швейцарские материалы, я не-сколько раз записывался для доклада к президенту. Но Ельцин болел, мои встречи с ним переносились. И тогда я поехал к Примакову.
  Я ехал к премьер министру и думал, что в данный момент вряд ли нашелся бы человек, кото-рый захотел мне хоть в чем то позавидовать. Мы начали тогда проверку Центрального банка. Вся банковская элита во главе с Дубининым мгновенно ополчилась на меня. Солиднее банкиров найти лю-дей непросто. Уже одних этих соперников мне вполне хватило бы, чтобы побороться. Но было еще одно уголовное дело, "покруче" этого. Мы начали расследование махинаций в крупнейшей россий-ской авиакомпании "Аэрофлот", где основным фи-гурантом по делу проходил могущественный Борис Березовский, "серый кардинал" президента. Как показывало расследование, он прокручивал деньги "Аэрофлота" во все тех же швейцарских банках. Честно говоря, Борис Абрамович один стоил всех наших банкиров вместе взятых.
  Плюс к тому времени уже всплыла информа-ция на дочерей Ельцина, что они играли на рынке ГКО. И это притом, что Татьяна в те дни уже была государственной служащей, советником президен-та. За несколько дней до объявления августовского дефолта, обрушившего российский рынок государ-ственных облигаций, Чубайс "по дружбе" сообщил ей эту важнейшую и секретную информацию. Бук-вально за день до намечавшихся событий Татьяна Дьяченко, ее сестра Елена и некоторые другие вы-сокопоставленные кремлевские чиновники успели поменять в банках все свои ГКО на твердую валю-ту, что было злоупотреблением властью в чистей-шем виде. Скрывать эту информацию от премьера я тоже не имел права.
  А тут еще "Мабетекс"... Все эти дела тяже-лыми глыбами стояли передо мной - поистине не-подъемная ноша.
  О каждом из этих дел я расскажу на страни-цах этой книги поподробнее, а пока вернусь к встрече с Примаковым.
  Премьер министр принял меня без проволо-чек.
  Ничего не скрывая, я рассказал Примакову и о Татьяне, и о Чубайсе. Рассказал о вице премьере Серове, о всех шести заместителях министра фи-нансов, о высокопоставленных работниках Центро-банка, которые также играли на рынке ГКО и успе-ли за день до дефолта обменять свои уже ставшие бумажками облигации на полновесные доллары.
  Смотрю, Примаков помрачнел. А когда я ему сообщил о Бородине с "Мабетексом", он просто изменился в лице. Где то в глубине души я его по-нимал: положение его в те дни уже было нестабиль-ным, под атаками всемогущего Березовского кресло под премьером уже начало качаться.
  Мы решили, что я как можно быстрее должен проинформировать о Бородине самого президента, но действовать необходимо с максимальной осто-рожностью. Как мне показалось, Примаков так до конца и не поверил в причастность Бородина к ма-хинациям и, чтобы не обидеть кремлевского завхоза голословными обвинениями, посоветовал разо-браться в деле более тщательно.
  Вернувшись от Примакова, я попросил Мы-цикова подготовить международные поручения в Женеву с просьбой провести обыск в "Banco del Gottardo" и швейцарской штаб квартире "Мабетек-са".
  Глава 3. Скелеты из кремлёвских шкафов
  На стройке века
  Обновленный Кремль сегодня притягивает к себе толпы туристов со всех стран. Реконструиро-ванные, а фактически заново воссозданные, залы поражают своей красотой и величием. Запись на экскурсию в Большой Кремлевский дворец ведется на полгода вперед. Стоимость билета - одна из самых высоких, если не самая высокая в нашей стране. Но это никого не смущает. ЮНЕСКО при-знало ремонт Московского Кремля самой масштаб-ной реконструкцией XX столетия, значит, есть на что посмотреть.
  Тем удивительнее, что об этой "стройке века" известно довольно мало. Особенно о ее первом эта-пе - ремонте 1 го и 14 го корпусов Кремля. Даже отчеты аудиторов Счетной палаты, проверявших бухгалтерские книги кремлевских ремонтников, оказались засекреченными. Видимо, полученные ревизорами сведения представляли собой государ-ственную тайну.
  Я много раз бывал в залах Большого Крем-левского дворца - и до реконструкции, и после нее. Перемены, конечно, произошли там разитель-ные. Могу признаться, что столь бьющей в глаза роскоши отделки я не видел ни в одной стране ми-ра. А уж поверьте, я за свою жизнь поездил по свету достаточно.
  Интересное исследование провели журнали-сты столичной "Общей газеты". Результаты, а точ-нее, то, что получилось из кремлевской реконструк-ции и как она проводилась, они опубликовали на страницах газеты.
  Заняться ремонтом Кремля, как пишут жур-налисты, Борис Ельцин решил в конце 1993 года - сразу после обстрела парламента и принятия новой Конституции. Руководители страны справедливо решили, что состояние и внутреннее убранство кремлевских покоев никак не отвечает амбициям нового хозяина. Ну разве к лицу Борису Ельцину принимать иностранных гостей, опасаясь, что с по-толка Георгиевского зала вот вот начнет сыпаться штукатурка? А что прикажете делать с советской символикой, которая, в отличие от результатов ре-форм, бросается в глаза на каждом шагу? Не крас-кой же ее в самом деле замазывать.
  Художественную концепцию предстоящих работ, по свидетельству Бородина, Борис Николае-вич сформулировал так: "Чтобы было державно". Подчиненные не сразу поняли замысел главы госу-дарства, и первый проект реконструкции был от-вергнут как "убогий и нерусский".
  Тогда Бородин собрал команду художников и архитекторов и отправился по самым знаменитым дворцам музеям России и мира - перенимать опыт. "Я все смотрел - и Версаль, и Фонтенбло, и Бу-кингемский дворец, - вспоминал Пал Палыч. - Но ничто мне не нравилось, а после осмотра пап-ского дворца в Ватикане я так прямо и сказал: чис-тенько, но бедненько. Из этих поездок я вынес убе-ждение, что нужно как можно больше использовать натуральных материалов, мрамора, редких древес-ных пород, металлов".
  У специалистов реставраторов такой подход вызвал только горькую улыбку.
  "Исторические памятники, подобные Крем-лю, восстанавливать можно только так, как было изначально, не лучше и не хуже, не богаче и не бед-нее", - заявил директор Центральных науч-но реставрационных проектных мастерских Мини-стерства культуры России Татьяна Каменева, чьи сотрудники и проводили большую часть работ в Большом Кремлевском дворце.
  Но, как говорится, "хозяин - барин". Если заказчик сказал, чтобы было "державно" и "не бед-ненько", значит, так и должно быть. Когда в 1994-1996 годах ремонтировали 1 й и 14 й корпуса Кремля, экспертов из Министерства культуры к фронту работ просто не подпустили. Марафет в этих палатах наводили скорее по понятиям, чем по науке. Перелицованный Сенат (1 й корпус) имел уже мало общего с тем, что в 1776 году спроектиро-вал Матвей Казаков. Сенатские клерки некогда си-дели в небольших, скромно обставленных помеще-ниях, единственным украшением которых была ор-наментальная живопись на стенах и на сводах. Бо-родинские же мастера творили в стиле ампир, не считаясь со средствами. О роскоши отремонтиро-ванных покоев можно судить по расходам на закуп-ку мебели: сумма одного из контрактов, обнару-женных швейцарскими сыщиками, составляла чу-довищную цифру в 90 миллионов долларов. Впро-чем, о том, куда на самом деле ушла большая часть этих денег, мы поговорим немного позднее.
  Чтобы удовлетворить президентскую при-хоть, в бывшем Сенате выломали все перегородки, сняли все своды потолков, оконные проемы, паркет. Мебель, служившую Сталину, Молотову и Кагано-вичу, распродали, музейную квартиру Ленина пере-везли в Горки. В сохранности оставили только фа-сад, изнутри же это фактически новое строение. Все оно выдержано в трех тонах: первый этаж - синий, второй - бордово красный, третий - салатный. Внизу расположился "центр управления страной", уровень технической оснащенности которого, по мнению Бородина, "на порядок выше, чем в амери-канском Белом доме". Второй этаж - представи-тельский: зал для приемов, выставка российских орденов и медалей, небольшой театр. На третьем этаже, по замыслу проектировщиков, президент должен проводить встречи с главами государств. Там же расположился парадный кабинет со знаме-нитым малахитовым письменным прибором и мала-хитовым камином.
  Ельцин лично контролировал ход ремонтных работ и неоднократно посещал объект особой важ-ности. Пока заканчивали обустройство бывшего Сената, президентские покои размещались в 14 м корпусе. Несмотря на временный характер резиден-ции, ее делали не менее роскошно. Главными дос-топримечательностями корпуса стали представи-тельский кабинет президента, выдержанный в зеле-ных тонах и разделенный надвое декоративной ар-кой, синий рабочий кабинет, золотистая комната отдыха, украшенная Казанской иконой Богоматери (подарок Патриарха), а также три зала - для засе-даний Президентского совета, для рабочих встреч и для аудиенции "тет а тет".
  Подбором картин и всеми художествен-но прикладными работами заведовал один из самых знаменитых российских художников Илья Глазу-нов.
  Павел Бородин сетовал, что, несмотря на по-траченные миллионы долларов, многие отремонти-рованные помещения в этих кремлевских корпусах пустовали - не хватало средств, чтобы обставить их надлежащим образом. Сотрудники Федеральной службы охраны жаловались, что в конце 1995 года им задержали зарплату. По одной из кремлевских легенд, у президентских охранников спросили, со-гласятся ли они получить свое жалование попозже, чтобы управделами смогло сперва расплатиться со строителями. В ответ кремлевские гвардейцы все как один заявили, что готовы еще долго сидеть без зарплаты - лишь бы великая стройка не знала про-стоев.
  * * *
  Ремонт двух корпусов был лишь разминкой перед главной работой - реконструкцией Большо-го Кремлевского дворца. К этому делу в президент-ской администрации постарались подойти со всей основательностью. Была создана специальная ко-миссия Министерства культуры во главе с профес-сором Подъяпольским. Восстанавливать дворец ре-шили в строгом соответствии с оригиналом - точ-но так, как его задумал и отстроил в 1839 году Кон-стантин Тон.
  Для начала решили реконструировать два за-ла, которые больше всего пострадали, - Андреев-ский, он же Тронный, и Александровский. После 1918 года здание многократно перестраивалось. Сначала с фасада сняли двуглавых орлов и щиты с гербами. Потом над западной террасой появилась уродливая пристройка. Апофеозом надругательства стала так называемая реставрация дворца в 1932-1934 годах, когда были уничтожены Андреевский и Александровский залы, собор Спаса на Бору и зна-менитое Красное крыльцо. Примечательно, что эти работы поручили тогда заключенным тюрем. Ис-пользование рабского труда обитателей ГУЛАГа было в те годы обычным явлением: с их участием было осуществлено большинство из крупномас-штабных строек того времени - Московский мет-рополитен, Беломорско Балтийский канал и так да-лее. Руководимые архитектором Ивановым Щицем, зеки снесли стену, разделявшую два зала перего-родку, ликвидировали почти все колонны, встроили огромный балкон, изменили планировку пола, при-подняв его к задним рядам. Из парадных помеще-ний сделали зал заседаний, на месте Красного крыльца построили столовую.
  Единственное, что уцелело из старого ком-плекса, - это Георгиевский зал. Однажды члены Политбюро, собравшиеся на очередное заседание, обнаружили на полу здоровенный кусок лепнины, который вполне мог стоить жизни двум трем вид-ным деятелям. В 60 е годы редкий наборный паркет был полностью уничтожен выпускниками военных академий, лихо гарцевавшими по нему со своими дамами. Тогда, в 1962 м, Георгиевский зал и другие помещения дворца на скорую руку отремонтирова-ли, и с тех пор нога реставратора никогда не всту-пала в дворцовые покои. В лучшем случае вызыва-ли слесарей сантехников и ремонтную бригаду. А руководителям страны, принимавшим в Георгиев-ском зале иностранные делегации, только и остава-лось, что подозрительно коситься на потолок.
  Можно себе представить, что решение о пол-ной реставрации Большого Кремлевского дворца далось нелегко. Работы требовали вложения огром-ных средств. В то же время средств требовали шах-теры, учителя и прочие бюджетники. Но перед всем миром нельзя ударить в грязь лицом, особенно по-сле завершения работ в парадной резиденции Ель-цина - в Сенате.
  Поэтому в конце 90 х стали действовать в об-ратном порядке: срезали балкон, вернули пол в го-ризонтальное положение, вновь возвели перегород-ку в зале.
  До последней реконструкции все "архитек-турные излишества" Большого Кремлевского двор-ца были фальшивыми, намалеванными на фанерных перегородках - в виде фальшдверей, фальш окон и так далее. "Вместе с тоннами фанеры реставраторы выносили из этого зала фальшь советской эпохи с ее рисованным на холсте всенародным счастьем", - писала одна из официальных газет. Подразуме-валось, что теперь все излишества должны быть подлинными - такими, как в царские времена. Так оно и стало: только на позолоту ушло более 50 ки-лограммов чистого золота. Любое отклонение от подлинника считалось браком и комиссией отверга-лось.
  Так, с ходу были забракованы первые образ-цы настенной ткани, которые прислали итальянцы. Не устроили реставраторов и итальянские люстры, выполненные для Андреевского зала: их якобы пло-хо прочеканили, детали выточили не совсем точно. Увидев присланное из за границы, профессор Подъяпольский сказал Бородину, что работу с та-кими люстрами не примет. И хотя сроки очень под-жимали, Бородин с ним согласился, и там же, в Италии, были заказаны новые люстры. На робкий вопрос: "А не лучше ли было бы все то же самое, но намного дешевле, сделать в России, благо и мастера для этого у нас есть прекрасные", - был дан пре-дельно четкий ответ: "Раз кредит взят в Европе, то и заказы размещать надо там".
  Итальянский мастер, который отвечал за леп-нину, так боялся, что лепщики что нибудь напута-ют, что пять ночей спал прямо на полу Андреевско-го зала. Кстати, ему в Москве так понравилось, что после сдачи объекта он на родину не вернулся.
  Паркет для Большого Кремлевского дворца тоже делали на родине Микеланджело. Выполняли его в строгом соответствии с чертежами XIX века, ни на йоту не отступив от рисунка царских времен. С помощью специалистов по древесине определили, что для полной идентичности необходимы 23 поро-ды дерева. Их свозили со всего света, в том числе и из Африки. Окна для дворца изготавливали в Гер-мании, колокола для башенных часов отливали в Голландии - в Королевской колокололитейной компании. Над самими часами около года корпели специалисты НИИ Часпрома.
  Как искали чертежи - это отдельный вопрос. Перерыли все что можно, пока наконец в архиве английской королевы не обнаружили старый про-ект. Оказалось, что чертежи Большого Кремлевско-го дворца были некогда подарены англичанам са-мим Николаем I.
  Всего в работах по реставрации участвовало 99 фирм. В горячие предпусковые дни стройпло-щадка напоминала муравейник. Одновременно здесь трудилось 2,5 тысячи человек, работали день и ночь, в три смены. Кое что приходилось переде-лывать, и не по одному разу. Долго, например, не получались двуглавые орлы, закрепленные на фаса-де здания взамен морально устаревшей надписи "СССР". Мастера, отлившие орлов из меди, предла-гали сохранить естественный цвет металла. Когда повесили первого орла, комиссия отправилась на противоположный берег Москвы реки - взглянуть, как это смотрится издалека. Орел с этого расстоя-ния был похож на черного паука, сползающего с крыши. Мастерам приказали перекрасить держав-ных птиц в цвет "дикого камня".
  О масштабах реставрационных работ говорят следующие цифры: в Андреевском и Александров-ском залах заново восстановлено более полутора тысяч квадратных метров наборного художествен-ного паркета, обито шелком 662 квадратных метра, по сохранившимся эскизам сделано 79 бронзовых люстр и бра. Не говоря уже о ювелирной работе, где были задействованы лучшие реставрационные кол-лективы Москвы и Санкт Петербурга.
  * * *
  До революции в Андреевском зале стояли три трона: для царя, его супруги и вдовствующей импе-ратрицы. Их разыскивали по всей стране: один цар-ский трон обнаружился в Петергофе, а два других - также неподалеку от Санкт Петербурга, в Гатчи-не. Несмотря на всю свою влиятельность, Пал Пальну так и не удалось вырвать эти сокровища из цепких рук питерских музейщиков. Пришлось де-лать копии. После того как троны установили на старое место, стали думать, кого на них сажать. Но так ничего и не придумали - в день инаугурации Путина их на всякий случай задрапировали.
  * * *
  Примерная оценка стоимости реставрации Кремля - более 700 миллионов долларов... Оправ-дывая эти колоссальные затраты, Бородин выразил-ся примерно так: вот, говорят, страна в нищете, а вы, мол, тратите такие деньги. Но это же Россия, великая держава. Люди будут вспоминать тут про-шлое и верить, что мы справимся с проблемами.
  Когда же президенту США Биллу Клинтону и канцлеру ФРГ Гельмуту Колю показали отрестав-рированный Екатерининский зал Кремля, у канцле-ра вырвалось: "И эти люди еще просят у нас де-нег?!".
  Подрядчики по Кремлю
  Так что же это за компании - "Мабетекс" и "Мерката трейдинг"? Откуда они появились на земле русской и почему оказались втянутыми в стремительно разворачивающийся коррупционный скандал?
  Начать, я думаю, нужно с истории компании "Мабетекс" и ее главы Беджета Пакколи.
  Пакколи родился в 1951 году в небольшой де-ревеньке в Косове. Вырос в бедной семье, где кроме него росло еще восемь детей. Отец Беджета был простым деревенским гончаром - лепил тарелки и чашки. Но у парня, видимо, душа не лежала к се-мейной профессии. Семнадцатилетним без гроша в кармане он отправился на заработки в Германию, в Гамбург, где, как писал албанский журнал "Клан", ночью работал, а днем посещал лекции в универси-тете.
  Трудно сказать, когда судьба свела Пакколи с Максом Гуггаксом, владельцем швейцарской фир-мы "Интерпластика". Но, по словам самого Бедже-та, именно этот человек стал его учителем на всю жизнь. Талантливым учеником оказался и сам Бед-жет.
  Первый мастер класс Гуггакс дал своему по-допечному еще в 1973 году, во времена "холодной войны". Взвесив все "за" и "против", Гуггакс ре-шил "пробить" подряд на строительство завода шарниров для мебели по ту сторону "железного за-навеса", в коммунистическом СССР. Подряд стоил 43 миллиона швейцарских франков, и было ясно, что заполучить его будет не так то просто. Но, к великому удивлению швейцарца, на "подмазку" нужным людям у него ушло всего... несколько де-сятков тысяч рублей - коррумпированность в Рос-сии тогда только начинала делать свои первые ша-ги. Деньги выплачивались порциями директору бу-дущего мебельного комбината.
  Дело в итоге выгорело, но два года спустя од-ного из курьеров, который вез "взяточные", повяза-ли в Москве сотрудники КГБ. Директора злополуч-ного завода немедленно арестовали и вскоре рас-стреляли. Гуггаксу же запретили въезд в СССР.
  Но мотор уже набрал обороты, и эта неудача нисколько не помешала предприимчивому швей-царцу заполучить новый выгодный подряд - на строительство завода стиральных машин на Урале. К тому времени Пакколи уже был правой рукой шефа, его главным поверенным всех секретов фир-мы. О степени доверия говорит тот факт, что в 1977 году Беджет становится полноправным, вместе с Гуггаксом, совладельцем "Интерпластики" - про-образа "Мабетекса".
  Уже не раз приносившая компаньонам мно-гомиллионные дивиденды система взяток продол-жала совершенствоваться. Поскольку выезд за "же-лезный занавес" для Гуггакса был прикрыт, дело-вые встречи с советскими партнерами проходили где нибудь в Швейцарии, так сказать, на нейтраль-ной территории. Естественно, фирма оплачивала и проживание гостей в шикарном отеле, и развлече-ния, и многотысячные, "на десерт", подарки. Не-редко наезжали в офис "Интерпластики" и сотруд-ники советского торгпредства в Берне, увозя после приятных расслаблений навязчивые подарки госте-приимных хозяев: швейцарские наручные часы, фо-тоаппараты и видеомагнитофоны.
  Старания молодого махинатора и его учителя даром не прошли: вскоре русские друзья, которых они столь старательно подкармливали, стали полу-чать у себя на родине высокие посты и должности. Перед "Интерпластикой" замаячили самые радуж-ные перспективы - за рекордно короткое время компания сумела получить заказы на 200 миллио-нов франков.
  * * *
  Вскоре Пакколи решается на рискованный шаг. Он уходит от Гуггакса и открывает свое собст-венное дело. Так в июне 1990 года возник "Мабе-текс". Согласно легенде, Пакколи с трудом собрал тогда необходимые 100 тысяч франков для образо-вания начального капитала.
  Зарегистрирована фирма была в Лугано, и уже через несколько лет она заняла одно из первых мест среди строительных компаний Швейцарии и примерно 70 е в Европе.
  Одним из первых проектов "Мабетекса" в России стало подписание крупного контракта с ди-ректором огромного промышленно добывающего комплекса в районе Старого Оскопа, что в 700 ки-лометрах от Москвы. Затем было строительство в 1993 году по правительственному заказу крупного молочного завода в Якутске. К слову, это дело ку-рировал Виктор Столповских, шеф московского филиала фирмы, ставший впоследствии главой дру-гой интересующей нас компании "Мерката Трей-динг" и получивший известность в качестве одного из "казначеев" кремлевской "семьи".
  Именно тогда произошло знакомство главы "Мабетекса" с тогдашним мэром Якутска Павлом Бородиным. Знакомство это вскоре было упрочено новым, успешно выполненным Пакколи заказом - строительством в Якутске детского реабилитацион-ного центра. Уже тогда, говорят, обсуждение хода строительства мэром Якутска и главою "Мабетек-са" зачастую велось в очень непринужденной об-становке.
  Не могу утверждать, но к тому времени, на-верное, отношения Пакколи и его российских парт-неров стали "очень" близкими: еще в 1992 году в Берне, как подтвердили швейцарские юристы, про-тив Пакколи было возбуждено уголовное дело "по обвинению в отмывании денег и недобросовестном предпринимательстве". Дело это касалось финансо-вых махинаций якутских чиновников, связанных с Пакколи по бизнесу. Именно тогда в офисе "Мабе-текса" был произведен полномасштабный обыск, после которого бернские следователи передали за-веденное на Пакколи уголовное дело в кантон Ти-чино.
  В 1993 году Бородин становится главой Управления делами Президента России, и в его ру-ках сосредоточиваются все имущественные дела "Империи Кремль". Пакколи начинает получать один контракт за другим: в 1993 году - обновление интерьеров Белого дома в Москве, в 1994 - Совета Федерации, в 1995 - Государственной думы, нако-нец, в 1995-1996 годах - работы в Кремле...
  В те дни около Бородина крутилось много подрядчиков, а выбрал он именно Пакколи. И вовсе не дружба со времен Якутска здесь причиной. Про-сто Пакколи сумел оттеснить всех.
  Годовой оборот "Мабетекса" достиг тогда 1,5 миллиардов долларов. У него уже было 18 филиа-лов, 800 постоянных и 6000 временных сотрудни-ков, разбросанных по всему миру. Постепенно оп-ределилась и своеобразная специализация "Мабе-текса" - строительство правительственных рези-денций: в Китае, Монголии, Иране, Ираке, странах СНГ. Место же России в производственных объе-мах "Мабетекса" дошло к середине 90 х, по словам Беджета Пакколи, до 20-30 %, а по иным данным - до 60 %.
  Как утверждают эксперты, столь резкое уве-личение "русского сектора" основывалось на воз-можности Пакколи "стимулировать" российских работодателей к предоставлению "Мабетексу" са-мых лучших подрядов.
  Ни для кого не является секретом, что в строительстве широко практикуется система выпла-ты заказчикам так называемых "комиссионных". Проще говоря, той фирме, которая собирается раз-местить крупный строительный заказ, полагаются определенные, и совсем немалые, деньги. В строи-тельной терминологии такие комиссионные назы-ваются "откатом", в юридической - "взяткой". В деньгах это выражается от 15 до 20 % от стоимости заказа. Если учесть, что сумма "российского" под-ряда оценивается порядка 600 миллионов долларов, то комиссионные должны были составить около 120 миллионов.
  Механизм отката был прост: Пакколи брал основной подряд и нанимал рабочих, а большую часть денег уводил за кордон. В них были включе-ны и его немалый доход, и отчисления в "откат". Правда, факт "отката" россиянам Пакколи катего-рически отрицает, но поверить в то, что кремлев-ские чиновники взяли да подарили "Мабетексу" эти деньги, просто невозможно. Не думаю, что можно найти хоть одного человека, кто способен поверить в такую добропорядочность. К тому же многие фак-ты были установлены и доказаны документально.
  Так или иначе, но когда Бородин стал глав-ным завхозом Кремля, тендер на реконструкцию этого самого знаменитого в России исторического комплекса выиграл именно "Мабетекс". Злые языки уже тогда говорили, что конкурс этот был не более чем фикцией, что победитель в тендере был извес-тен заранее. И не только в этом тендере...
  Заказы на выполнение самых лакомых строи-тельных фантазий российских чиновников посыпа-лись на "Мабетекс" как из рога изобилия. Среди них - контракт на ремонт Белого дома после ок-тябрьского путча, обустройство зданий Государст-венной думы и Совета Федерации, реконструкция поместий Ельцина "Шуйская Чупа" и "Волжский утес". Меблировка "Бочарова ручья" в Сочи, рекон-струкция правительственного аэропорта "Внуко-во 2", гостиницы "Золотое кольцо" (бывшего "Бел-града"), резиденции Ельцина в Красноярске, где тот встречал японского "друга Рю".
  С подачи Кремля Пакколи захватил в свою орбиту и Казахстан, где он получил исключительно выгодные подряды на строительство самых пре-стижных административных зданий новой столицы Астаны.
  Сам же Пакколи то ли за "ударный труд", то ли в благодарность за щедрые комиссионные полу-чил из рук Ельцина, с которым встречался и до, и после этого, диплом и звание Заслуженного строи-теля России.
  * * *
  А теперь объясните, почему реконструкцией святыни Руси - Кремля - занимался косовский албанец, иностранец? Я не шовинист, но почему иностранец должен лучше россиян разбираться, как отреставрировать наш Кремль? А мы, обладая ты-сячелетней культурой, имея прекрасных специали-стов, не нашли другой фигуры, чтобы выполнить эту работу?
  Как получилось, что именно при реконструк-ции Большого Кремлевского дворца произошла столь масштабная утрата народных денег? Почему пропали деньги в ходе реконструкции Счетной па-латы Российской Федерации - органа, который должен контролировать законность расходования средств федерального бюджета? Вот это поражает! Что это - показатель маразма и разложения нашей страны? Деградации нашей власти? Ее продажно-сти?.. Очень не хотелось так думать, но факты то говорили совсем об ином.
  Другой компанией, сыгравшей ключевую роль в деле "Мабетекса", стала "Мерката Трей-динг", что в переводе с итальянского и английского означает "Торговля торговля". Учреждена она была в 1994 году Виктором Столповских, занимавшим в то время пост вице президента компании "Мабе-текс", и Агимом Джинали, доверенным лицом пре-зидента "Мабетекса" Беджета Пакколи. Новая фир-ма, пользуясь связями в Москве, прибрала к рукам контракты, заключенные "Мабетексом", и даже по-мещение московского представительства. "С тех пор у меня нет и не может быть никаких отношений ни со Столповских, ни с Джинали", - заявлял то-гда Пакколи.
  Действительно, как только игра пошла по крупному, деньги потекли уже не через "Мабе-текс", а через "Мерката Трейдинг", через Столпов-ских, а не Пакколи. Причем было их намного боль-ше, чем проходило в свое время через "Мабетекс". Складывалось впечатление, что как будто кошка пробежала между главным кремлевским подрядчи-ком и управляющим президентским хозяйством: отношения Бородина с Пакколи начали к тому вре-мени резко сворачиваться.
  Почему это произошло? Я вижу этому два объяснения.
  Возможно, на каком то этапе Пакколи вдруг почувствовал, что скрытый поток уплывающих из России через его фирму денег настолько расширил-ся, что может утопить и его самого. Поэтому он благоразумно ввел в игру новую, подставную еди-ницу - "Мерката Трейдинг", а сам тихонько ото-шел в сторону.
  Но, честно говоря, более правдоподобно смотрится второе объяснение.
  Как мне кажется, инициатива здесь исходила уже не от Пакколи, а от всесильного Управляющего делами Президента. Судя по всему, в отношениях со швейцарцами наступил такой момент, когда поя-вилась серьезная необходимость для перераспреде-ления за границей уже не десятков, а сотен миллио-нов "российских" долларов. Пакколи такую дели-катную задачу Пал Палыч доверить уже не мог.
  Поэтому взамен "Мабетекса" им была выбра-на компания, идеально подходящая для предстоя-щих непростых задач. Во первых, она вышла из недр самого "Мабетекса" и ее руководство было в курсе всех его дел. Но главным в выборе Бородина оказалось "во вторых": "Мерката Трейдинг" воз-главлялась его соотечественниками - Виктором Столповских и... собственным зятем Андреем Си-лецким. Здесь Столповских имел перед своим быв-шим шефом неоспоримое преимущество: муж доче-ри Бородина Екатерины открывал к "телу" управ-делами самый широкий доступ.
  Как читатель прекрасно понимает, Бородину наверняка было проще договориться с ними, чем хоть и со старым знакомым, но все равно чужим ему Пакколи. Тем более что и у "Мабетекса", и у "Мерката Трейдинг" оказался один и тот же управ-ляющий - Карло Малер. Более того, тот же управ-ляющий оказался и у компании "Мерката Сигас", дела которой изучались в рамках другого швейцар-ского уголовного дела, где фигурирует Виталий Ки-риллов, президент "МЭС". Именно на счета "Мер-ката Сигас" и переводились многие миллионы дол-ларов, полученные от продажи нефти, о чем я обя-зательно расскажу чуть позже.
  К этой версии тесно примыкает еще одна, ис-ходящая из близких отношений Столповских с то-гдашним премьер министром Виктором Черномыр-диным.
  Помню, во время летнего отпуска мы с Чер-номырдиным встретились в Сочи. Отношения у ме-ня с ним всегда были очень неплохими. И вот как то, сидя на пляже я, сам не знаю почему, спро-сил:
  - Виктор Степанович, а не знали вы такого - Столповских?
  Он никак на мой вопрос и эту фамилию не среагировал, и я больше эту тему не поднимал. Но уже к тому времени я прекрасно знал, что Столпов-ских - земляк Черномырдина, тоже из Оренбурга, что они отлично друг друга знают. Думаю, Стол-повских свои связи с Черномырдиным наверняка использовал, и не один раз. Как то он и сам об этом проговорился, сознавшись в интервью газете "Со-вершенно секретно", что вместе с Бородиным про-сил Черномырдина увеличить для оплаты кремлев-ских работ и без того немалую квоту на продажу нефти.
  Так вот, на каком то этапе была произведена замена кремлевского генподрядчика: Пакколи был оттеснен на второй план, а Столповских с "Мерка-той" выдвинулся вперед.
  О том, что "Мерката Трейдинг", заменив "Мабетекс", стала выполнять по сути функции ге-нерального подрядчика Управления делами Прези-дента, подтверждают по крайней мере два докумен-та.
  В списке государственной комиссии по при-емке работ в Кремле, утвержденной в соответствии с указом Ельцина в 1998 году, фигурирует имя единственного представителя от строительных фирм, участвовавших в реконструкции Кремля. Это Виктор Степанович Столповских, президент "МТ Мерката Трейдинг и Инжиниринг".
  Во втором официальном документе - в рас-поряжении президента Ельцина от 13 августа 1998 года "Об образовании государственной комиссии по приемке в эксплуатацию здания Счетной палаты Российской Федерации" - приводится длинный список фамилий, возглавляет который Павел Боро-дин, а на десятом месте - Столповских. Так что во второй половине 90 х годов генеральным подряд-чиком суперпроектов Управления делами Прези-дента была именно эта фирма.
  Как и Пакколи, Столповских заключил ряд очень выгодных контрактов: уже 23 августа 1996 года он подписывает два договора с администраци-ей Кремля на реставрацию Большого Кремлевского дворца и здания Счетной палаты России. Чуть поз-же к этим двум суперконтрактам был присоединен и третий - на реконструкцию "борта Љ 1" - пре-зидентского самолета Ил 96-300.
  Крупнейшим из этих подрядов от Кремля, по-лученных тезкой известного всем Виктора Степано-вича, стала реставрация непосредственно Кремлев-ских палат. Сумма, заработанная фирмой Столпов-ских на этом подряде, колеблется, по разным оцен-кам, от 1 до 2,5 миллиардов долларов.
  Почувствовав, видимо, в тот момент запах па-леного, Столповских использовал реставрацию Мо-сковского Кремля как элемент раскрутки своего движения "Сыны России" и себя самого. Движение это было зарегистрировано 13 января 1998 года под Љ 3606. Видимо, уже тогда Столповских предвидел грядущие потрясения и лихорадочно создавал для себя отходные варианты, одним из которых тради-ционно в России для крупных дельцов являются выборы в Госдуму с последующей депутатской не-прикосновенностью. Однако потрясения прошли стороной, и "Сыны России" Виктору Столповских не понадобились.
  Сразу же после "реставрации Кремля" Стол-повских приобрел в кантоне Тичино за 8 миллионов долларов роскошный дворец под названием "Вилла Амброзетти". Согласно публикациям в справочни-ках, только три виллы в кантоне удостоились чести быть упомянутыми в них благодаря своей роскоши. Первая, самая дорогая, принадлежит семье Кампа-ри, владеющей одноименной маркой знаменитого вермута. Третья, под названием "Вилла Фаворите", является собственностью немецкого магната барона фон Тиссена - одного из богатейших людей мира. А вторая по роскоши и цене и есть "Вилла Амбро-зетти", купленная Столповских.
  Как признается ее новый владелец, он "в ней живет", там же у него, так сказать, "не выходя из дома", рабочий офис его фирмы "Мерката Трей-динг".
  Напоследок - маленький штрих биографии Столповских, о котором по Оренбургу среди све-дущих людей до сих пор ходят легенды.
  Как то раз Виктор Столповских решил устро-ить конкурс красоты. Разослал приглашения всем девушкам... у кого родители были состоятельными людьми. Красота девушки организаторов не интере-совала, главной была толщина бумажника папы. Большинство пап решили порадовать своих чад: дали деньги на платное участие в конкурсе. Стол-повских привез девушек на автобусе к морю, пока-зал в кабаке своим друзьям (не бесплатно, конечно), вручил девочкам безделушки и отправил домой. Конкурс состоялся: организатор заработал и на друзьях, и на папах лопухах. Как считали все, кто знал об этой акции Столповских, идея была велико-лепна.
  Три источника коррупции
  За громкими именами, всплывающими в деле "Мабетекса", едва не потерялся чуть ли не главный по важности вопрос: откуда, собственно говоря, брались деньги на реконструкцию Кремля? Ведь такой статьи в бюджете страны предусмотрено не было. Откуда появились те самые "крутые" мил-лионы долларов, которыми Управление делами Президента оплатило услуги швейцарцев?
  До поры до времени вопрос этот, во всяком случае у нас, в России, практически никого не инте-ресовал: отремонтировали Кремль - и слава Богу! Мало кто у нас обратил внимание и на сообщение из Швейцарии, промелькнувшее в газетах в начале весны 1999 года. В нем говорилось, что помимо офиса "Мабетекса" люди Карлы дель Понте произ-вели выемки документов и в других компаниях. Что это за "другие компании"?
  Одной из них стала компания, имевшая рос-сийскую принадлежность и неброское, без особых претензий, имя: АО "МЭС" - акционерное обще-ство "Международное экономическое сотрудниче-ство". Именно в ее роскошном швейцарском офисе, построенном, к слову сказать, все тем же "Мабетек-сом", и была произведена выемка. Этот российский нефтетрейдер и спецэкспортер, как выяснилось, и продавал за границу миллионы тонн нефти для про-ектов Павла Бородина, главным из которых была реконструкция объектов Кремля.
  Однако очень уж странной оказалась эта ком-пания. Начнем с того, что учредителями ее стали в 1990 году некая фирма "Феникс" (60 %), Москов-ская патриархия (20 %) и племенной завод "Сло-бодской" (20 %). Согласитесь, уж больно экзотич-ным смотрится такое соседство. Однако кто гово-рил, что в объединении усилий Патриархии с плем-заводом обязательно должен быть какой то крими-нал? Возглавил удивительное АО бывший препода-ватель МАИ Виталий Кириллов.
  А удивляться здесь было чему. Вот наиболее яркие эпизоды из жизни "МЭС" в 1992-1997 годах:
  - Первые полмиллиона тонн нефти "МЭС" поставило на Кубу в рамках межправительственно-го соглашения "Нефть в обмен на сахар". МЭС по-ручен возврат долгов развивающихся стран (Китай, Турция, Пакистан, Индонезия, Вьетнам).
  В 1994 году "МЭС" становится одним из уч-редителей Российского союза нефтеэкспортеров (идеологом создания Союза и его первым президен-том стал тогдашний министр внешнеэкономических связей России Олег Давыдов, которого Генпрокура-тура подозревала позднее в коррупции).
  В 1995 году АО из мелкого соучредителя вдруг превращается в полноправного владельца дышащего на ладан Российского банка реконструк-ции и развития (РБРР). Год спустя РБРР стал упол-номоченным банком Государственного таможенно-го комитета и оживает на деньгах таможни.
  В 1995 году распоряжением правительства "МЭС" получает 2 миллиона тонн нефти "под ре-конструкцию Кремля".
  В 1996 году эта квота выросла уже до 4,5 миллионов тонн (более 700 миллионов долларов).
  В 1996 году АО "МЭС" стало участником программы ООН, по которой зажатому экономиче-ской блокадой Ираку разрешили продавать нефть и получать взамен гуманитарные товары. Знающие люди вначале мечтательно закатывают глаза, а по-том рассказывают, как легко и безнаказанно можно на этих сделках обдурить сразу и Ирак, и Россию, и ООН впридачу.
  * * *
  Своеобразным путем к вершинам бизнеса шел и шеф "МЭС" Виталий Кириллов. Еще в 1986 году он попал под суд по статье "мошенничество". Тогда он под различными предлогами получил от 17 чело-век 63 700 рублей - фантастическую для тех дней сумму, - а отдавать не захотел, но судом был оп-равдан ввиду отсутствия "злых намерений" не от-давать позаимствованные деньги. Из за некоторых странных особенностей реализации бесследно про-пал почти миллион тонн нашей нефти из отправ-ленных на Кубу по контракту "Нефть в обмен на сахар". Триста тысяч нашлись, но установить, куда и благодаря кому исчезли остальные 700 тысяч, так и не удалось.
  Еще позже Кириллов взял кредит в 24 мил-лиона долларов у ОНЭКСИМ банка. Стоит ли гово-рить, что деньги в банк не вернулись. К изумлению очень многих, начиная с 1993 года, за рекордный с момента рождения срок, "МЭС" превратилось из никому не известной маленькой фирмы в спецэкс-портера стратегически важных ресурсов страны - сырой нефти и нефтепродуктов, цветных и черных металлов. Только за два года объем операций с неф-тью у нее вырос с 200 тысяч до почти 10 миллионов тонн в год. По словам самого Кириллова, в 1995 го-ду "МЭС" экспортировало 8,5 % всей российской нефти и нефтепродуктов, а годовой оборот компа-нии подбирался к 2 миллиардам долларов США.
  Право на экспорт нефти просто так и абы ко-му не дают сейчас, не давали и тогда. Стреляли крупных нефтеторговцев чуть ли не ежемесячно, страшной была в этой среде и коррупция. Попасть в число спецэкспортеров - это было равносильно причислению к сонму олимпийских богов со всей их атрибутикой.
  А теперь постарайтесь припомнить хотя бы одного из своих знакомых из "бывших преподава-телей", сумевших самостоятельно сделать столь блистательную карьеру в бизнесе. Удалось? То то же...
  Кто ответит на простой вопрос: как такая спе-цифическая организация, как племенной завод, су-мела внедриться на нефтяной рынок, куда "чужа-кам" дорога заказана просто по определению?
  Тем не менее ответ на эти вопросы все же есть. Он выражается в двух фамилиях - Олег Да-выдов, бывший министр внешнеэкономических свя-зей, и бывший премьер министр Виктор Черномыр-дин.
  Свою дружбу с Олегом Давыдовым и Викто-ром Черномырдиным шеф "МЭС" никогда и не скрывал. Припоминаю историю, о которой прогово-рился в одном из интервью вице президент "МЭС" Валерий Агеев. Как то Виктор Степанович пытался помочь Виталию Кириллову купить 48,9 % акций второго по величине банка Италии - Banco di Roma. Вопрос рассматривался на специальном засе-дании итальянского парламента, потому что ино-странцам по итальянскому законодательству можно приобрести не более 15 % акций. История закончи-лась ничем, хотя Кириллов даже просил аудиенции у премьер министра Италии.
  В 1998 году компанию срочно "модернизиро-вали", введя в состав ее учредителей Ассоциацию финансово промышленных групп России...
  Однако вернемся к делу "Мабетекс", а точнее - к особым отношениям Бородина и "МЭС".
  Когда вокруг Бородина начали сгущаться ту-чи и он понял, что за деньги от продажи нефти мо-гут и спросить, он обвинил АО "МЭС" в том, что часть денег от экспорта нефти пропала, и даже об-ратился с иском в арбитражный суд. Размер исчез-нувших сумм разные эксперты оценивали по разному - от 40 до 400 миллионов долларов. Такой разброс цифр связан, во первых, с крайней противоречивостью информации, большая часть которой оказалась строго засекреченной; а во вторых - уж больно по сложным, подозритель-но сложным схемам шло финансирование кремлев-ской реконструкции: с привлечением кредитов, за-логами, векселями...
  У всякого нормального человека, знакомого с реалиями современной жизни, вне сомнения уже возникло несколько вопросов. Как получилось, что Кириллов - человек, далекий от нефтяной про-мышленности, - смог прорваться в крайне узкий круг спецэкспортеров? Почему его фирма АО "МЭС", несмотря на все связанные с ней скандалы, снова и снова получала важные и прибыльные госу-дарственные заказы? И наконец, кто за Кирилловым стоит?
  Масштаб деятельности Кириллова был таков, что он неизбежно должен был попасть в поле зре-ния правоохранительных органов других стран. Так оно и случилось. Основную часть экспорта нефти "МЭС" осуществляло в Швейцарию - немудрено, что именно в одном из женевских банков и обнару-жились счета Кириллова. Сразу же в Швейцарии по делу "МЭС" было возбуждено следствие. Были за-морожены десятки миллионов долларов, а под по-дозрением в отмывании денег оказалось практиче-ски все руководство компании. Объективно дело "Бородин - "Мабетекс"" и дело "МЭС" нужно было объединять в одно - это было бы и правиль-но, и логично. Ведь если разобраться, "Мабетекс" являлся лишь каналом для отмывания денег.
  Куда важнее понять, откуда взялись эти сотни миллионов долларов.
  * * *
  О том, как начиналось финансирование крем-левской реконструкции, рассказал в интервью "Об-щей газете" один из бывших руководителей рос-сийского Министерства экономики:
  - Приходит Пал Палыч и говорит: "Мне нужно в общей сложности 10 триллионов рублей" (тогда - около 2 миллиардов долларов. - Прим. авт.). Я говорю: "Пал Палыч, вы понимаете, что если я вставлю эти цифры в бюджет, а у нас вся ин-вестиционная программа составляет 5 триллионов, то никакая Дума это не пропустит, будет скандал". - "Ну тогда дай мне пять миллионов тонн нефти". Я согласился - куда денешься!
  Конвертировать нефтяные квоты в доллары и было поручено доверенному спецэкспортеру АО "МЭС". О размере полученной выручки от этой операции история умалчивает. Известно лишь, что, по оценкам экспертов, "МЭС" перекачало за бугор даже не 5, а 8 миллионов тонн нефтепродуктов.
  Как предполагает женевский следователь Да-ниэль Дево, речь здесь может идти о сумме, зашка-ливающей за 1,5 миллиарда долларов США. Поряд-ка 200 миллионов из них, согласно документам, бы-ло потрачено на реконструкцию Кремля. Куда де-лись остальные - вот вопрос.
  Популярная российская газета "Совершенно секретно" сумела провести собственное журналист-ское расследование скрытого движения этих мно-гомиллионных нефтяных и денежных потоков.
  Как выяснилось, в свое время Виктор Черно-мырдин подписал три распоряжения: в мае 1995 года -Љ 635 р, 16 января 1996 года - Љ 51 и 25 сентября 1996 года - Љ 1448. Все эти распоряже-ния премьера по экспорту нефти не попали ни в один из официальных сборников по законодатель-ству. Попросту говоря, они были "засекречены". Именно эти секретные распоряжения и легализова-ли вывоз нефти, которая формально к Указу Прези-дента от 1996 года "О восстановлении историческо-го облика Большого Кремлевского дворца" не име-ла никакого отношения. Именно по этим распоря-жениям было вывезено около 8 миллионов тонн нефтепродуктов.
  Где то в 1999 году, давая интервью француз-ской газете "Монд", Бородин утверждал, что "МЭС" не имело никакого отношения к реконст-рукции Кремля, объясняя, что это АО экспортиро-вало нефть "вообще", под некое "финансирование федеральных органов власти". На самом же деле все три своих распоряжения Черномырдин подпи-сывал по настойчивой просьбе Бородина. Доказа-тельством тому служит личное письмо Бородина, с которым тот обратился к премьеру и которое начи-налось с объясняющей многое фразы:
  "В связи с необходимостью осуществления Управлением делами Президента Российской Феде-рации ряда программ реконструкции объектов Мос-ковского Кремля Управление делами Президента РФ совместно с АО "Международное экономиче-ское сотрудничество" (АО "МЭС") реализует Рас-поряжение Правительства Российской Федерации от 15 мая 1995 года Љ 635 р, осуществляя экспорт 2 миллионов тонн нефти с последующим перечисле-нием прибыли на финансирование вышеупомянутой программы..."
  Как выяснилось, согласно официальным неф-тяным изданиям и информационным агентствам, "МЭС" не смогло в полном объеме экспортировать те 2 миллиона тонн нефти. По действовавшим тогда правилам это лишало бы его квоты спецэкспортера. Однако в своем послании Бородин (по другой ин-формации - Стол повских) просит у Черномырди-на еще 4,5 миллиона тонн. Причем, утверждает он в письме, компанией "МЭС" "отработана и успешно реализуется схема экспортных поставок нефти, по-зволяющая с наибольшей эффективностью форми-ровать инвестиционный фонд для финансирования данной программы".
  Причем никаких следов "инвестиционного фонда" журналистам, как они ни старались, найти так и не удалось. Возможно, Бородин подразумевал под "фондом" "Мабетекс" или "Мерката Трей-динг", но это только догадка.
  Так почему же Бородину понадобилось скры-вать, что распоряжения Черномырдина по экспорту нефти имели прямое отношение к реконструкции Кремля?
  Вопрос этот очень важный. Как полагают журналисты, и я полностью разделяю их точку зре-ния, скорее всего Бородин уже тогда знал, что день-ги от продажи нефти не поступят на счета Минфи-на, а останутся за границей. Никто в этом случае, вероятнее всего, вопросы задавать не станет, а Минфин будет молчать. Тем более что официально, согласно указу Ельцина, проекты Управления дела-ми Президента по ремонту Кремлевского дворца финансировались из швейцарского кредита. А те-кущие расходы на строительные работы все равно покрывались бы из государственного кармана. Так, собственно, все это впоследствии и произошло.
  * * *
  Несколько слов о кредитах.
  Нефтяной схемой финансирования Пал Палыч не удовлетворился. Поэтому "кремлевские" проек-ты Управления делами Президента имели кроме нефтяного еще несколько источников финансиро-вания. Одним из них стали швейцарские кредиты, "организованные" президентом "Мерката" Викто-ром Столповских. Самое занимательное здесь то, что оба источника не дополняли, а дублировали друг друга. В отличие от "нефтяного", "засекречен-ного" денежного ручья именно швейцарские креди-ты стали официальной версией финансирования "кремлевского" проекта.
  Согласно редакции 1996 года уже упоминав-шегося указа Ельцина "О восстановлении историче-ского облика Большого Кремлевского дворца", сумма кредита, который управлению Бородина раз-решалось взять у "финансово кредитных организа-ций Великобритании и Швейцарии", должна была составлять 312 миллионов долларов. В том же указе президент дал распоряжение правительству обеспе-чить привлечение этого кредита под гарантию Ми-нистерства финансов РФ. Кроме этого все, что им-портировалось под реконструкцию Кремля, по ука-занию Ельцина освобождалось от таможенных пла-тежей. Чуть позднее еще 180 миллионов долларов было получено и на реконструкцию Счетной пала-ты.
  Дальше - еще интереснее. Под эти кредиты Управление делами Президента выпустило специ-альные векселя. Но, как уже упоминалось, гаранти-ровались эти кредиты Министерством финансов, иными словами - Российским государством. Так вот, в первоначальной редакции указа от августа 1994 года нет никакого упоминания о западном кредите. Речь там шла о "лимитах государственных капитальных вложений и финансовых ресурсах". Эти лимиты предполагалось перечислить на специ-альные счета Главного управления охраны. Именно это управление должно было стать генеральным заказчиком. Генеральным подрядчиком в этой вер-сии указа значилась "Государственная корпорация "Транстрой"".
  Но кого то все это не устроило. Завертелись скрытые механизмы, и через полтора года появи-лась новая, уже знакомая нам редакция указа, со-гласно которой генеральным подрядчиком стано-вится уже Управление делами Президента. Именно ему и предназначался лакомый кредит в "западных банках".
  Совершенно естественно, из новой редакции указа исчезли все слова как насчет "лимитов", так и насчет экспорта нефти под строительные проекты Управления делами Президента. Исчезло из текста и упоминание о генеральном подрядчике - "Госу-дарственной корпорации "Транстрой"". В прило-жении к одной из последующих редакций Указа в качестве генподрядчика мы видим уже "Мерката Трейдинг", которая даже не является в полном смысле строительной компанией.
  Еще несколько "занимательных" цифр. Как вы помните, сумма западного кредита, который по-зволялось получить Управлению делами Президен-та, должна была составлять 312 миллионов долла-ров. Именно эту сумму Бородин всегда и упоминал во всех своих интервью. На самом же деле Управ-ление делами Президента выпустило векселей аж на 492 миллиона долларов - 492 векселя номиналом по 1 миллиону долларов. Обналичивала их в Европе все та же "Мерката Трейдинг". Как утверждают швейцарские следователи, возглавляющий "Мерка-ту" Виктор Столповских с задачей справился почти на отлично: под столь солидный проект ему удалось выручить как минимум 450 миллионов долларов.
  Иными словами, для финансирования рекон-струкции Кремля имелось в распоряжении как ми-нимум три совершенно независимых источника на сотни миллионов долларов. С одной стороны - нефть, с другой - векселя, с третьей - иностран-ные кредиты. Один источник для личных карманов, два - для государственных нужд. Или наоборот?
  Трудно утверждать, но скорее всего именно "нефтяной канал" финансирования стал главным источником для "личных карманов". Очень вероят-но, что часть "нефтяного канала" использовалась для финансирования предвыборной кампании Бори-са Ельцина в 1996 году, но это мои предположения, догадки...
  По трем схемам - вексельной, кредитной и нефтяной - была получена сумма, намного превы-шающая сметную стоимость проекта. Тем не менее денег исчезло столь много, что оставшихся не хва-тило не только для продолжения реконструкции Большого Кремлевского дворца (а планировалось отреставрировать еще Екатерининский зал и Терем-ной дворец), но даже для расчета с Пакколи (в этом его претензии абсолютно справедливы), а также с рабочими за уже выполненные работы. Реставраци-онным мастерским Минкульта деньги задержали почти на год. В результате реставраторы получили зарплату уже после дефолта вчетверо полегчавши-ми рублями.
  Десяткам иногородних рабочих и вовсе не за-платили. В ноябре 1998 года обманутые строители из Молдавии, Таджикистана, Туркмении, Украины и Югославии провели акцию протеста на Васильев-ском спуске, что рядом с Кремлем и Красной пло-щадью. В руках у них были плакаты с лозунгами: "Защитите наши права", "Кремль - место для по-рядочных людей", "Мошенники уже в Кремле". Не знаю, добились ли они справедливости, но больше их вблизи Красной площади не видели. Возможно, за отсутствием постоянной регистрации в Москве их просто выслали вон.
  Однако вернемся к делам нефтяным. В 1999 году Минфин официальным письмом заверил Ген-прокуратуру, что у них нет ни одного отчета по экспорту нефти для проектов Управления делами Президента. Этих отчетов не было и раньше. В кон-це 1997 года, когда "МЭС" по распоряжению пра-вительства уже вывезло за кордон несколько мил-лионов тонн нефтепродуктов, Минфин в ответ на очередное требование Бородина выделить ему еще денег ответил официальным письмом. В нем вежли-выми словами Бородину объяснили, что Управле-ние делами уже получило из бюджета сотни мил-лионов долларов. Более того, оно наверняка полу-чит этих долларов еще. Но было бы неплохо также и отчитаться если не перед народом, то хотя бы пе-ред отдельными его представителями за нефть и прибыль от ее экспорта.
  Заканчивалось это письмо так: "После полу-чения отчета РАО "МЭС" Управление делами Пре-зидента Российской Федерации дополнительно рас-смотрит возможность выделения оставшихся средств на основании Указа Президента Российской Федерации от 14.08.97 года Љ 880 путем проведе-ния расчетов в особом порядке".
  Все это означало, что Бородин, мягко говоря, искренне заблуждался, когда в своих многочислен-ных интервью утверждал, что не потратил на рекон-струкцию Кремля "ни копейки народных денег". Именно народные деньги, из государственного бюджета, и тратились на все эти проекты.
  Означало это и то, что ни в 1997 году, ни в последующие годы Министерство финансов РФ не имело официальной информации о том, куда, кому и по какой цене компания "МЭС" экспортировала выделенную ей нефть. Из чего и возникает вполне закономерный вопрос: где же деньги от проданной нефти?
  А тем временем швейцарские следователи ис-кали "следы" связи между РАО "МЭС" и "Мабе-тексом". И нашли их...
  Еще в 1995 году в одном из самых фешене-бельных районов Женевы "МЭС" открыло офис организации с вполне привлекательным названием "Фонд русской культурной инициативы". Не знаю, как там насчет культурных инициатив, но уже с марта 1998 года им заинтересовались правоохрани-тельные органы Женевы и даже заблокировали бан-ковские счета фонда - более 200 миллионов фран-ков, полагая, что эти немалые деньги были отмыты при участии швейцарских посредников.
  Руководителем фонда оказался некий швей-царский подданный Серж Фафален, одновременно являвшийся директором компании "Сефилен СА", впоследствии переименованной в "Авирекс СА".
  И вот, как пишет "Совершенно секретно", поместившая на своих страницах результаты швей-царского расследования, "здесь начинается самое интересное". Согласно официальной информации, основные объемы нефти РАО "МЭС" экспортиро-вало в Швейцарию. Но если заглянуть в список ее покупателей, то станет совершенно очевидно, что "МЭС" продавало нефть... самой себе, точнее, сво-им подставным компаниям. Особенно среди них выделялись три - "Сигас интернешнл Лтд", "Савас ойл интернешнл" и, как вы уже догадываетесь, из-вестная нам "Авирекс СА".
  Более того, счет "Авирекс СА" был открыт в "Объединенном Европейском банке", распорядите-лем же по этому счету являлся сам президент РАО "МЭС" - уже небезызвестный нам Виталий Ки-риллов. Еще одна занимательная деталь: банк этот интересен своими финансовыми потоками россий-ского происхождения и тем, что по крайней мере один из его руководителей был ближайшим партне-ром крупного торговца нефтепродуктами Владими-ра Миссюрина по кличке Зверь. Впрочем, торгов-цем его назвать достаточно сложно, поскольку в основном он занимался нефтяным рэкетом. В 1994 году его расстреляли из автоматов российские кил-леры. Шуму было много.
  Вторая компания, "Савас ойл", была зареги-стрирована в Женеве и входила в международную группу "Савас" со штаб квартирой в Риме. Связи с "МЭС" эта группа имела самые тесные. В Риме "Савас" возглавлял русский эмигрант Слава Сай-цев, фигурировавший вместе с Кирилловым в каче-стве возможного подозреваемого в женевском уго-ловном деле, связанном с "МЭС". Директором же-невского отделения "Савас" являлся Морис Тейлор, управляющий компанией Виталия Кириллова. Было у "Савас" представительство и в Москве. Руководил им некий Евгений Фесенко, глава московской ком-пании "Мэско" - одной из ключевых экспортных компаний "МЭС".
  Но самая интересная компания третья - "Си-гас интернешнл", тесно связанная финансовыми потоками с "Савас". По сути, "Сигас" - это целая группа компаний. Одной из основных в этой группе была "Мерката Сигас", зарегистрированная в Тичи-но по тому же адресу, что и "Мерката Трейдинг". Швейцарские следователи без труда выяснили, что "Мерката Сигас" - ни что иное, как предыдущее название "МТ Мерката Трейдинг и Инжиниринг", возглавляемой Виктором Столповских и зятем Бо-родина Андреем Силецким, ставшим ви-це президентом компании именно в разгар экспорта нефти по квотам, полученным под реконструкцию Кремля.
  Ну а чтобы окончательно развеять все сомне-ния, приведу еще один любопытный факт. В указе Ельцина 1996 года о реконструкции Кремля в спи-ске членов рабочей группы Столповских назван именно как президент "Мерката Сигас". Зато в рас-поряжении Ельцина от 13 августа 1998 года "Об образовании государственной комиссии по приемке в эксплуатацию здания Счетной палаты Российской Федерации" приводится другой список, в котором Столповских уже фигурирует как президент "МТ Мерката Трейдинг и Инжиниринг". И в том, и в другом списке Бородин присутствует, естественно, в качестве Управляющего делами Президента.
  Круг людей, тесно связанных с махинациями с нефтью и строительными подрядами, замкнулся. Что нам, собственно, и требовалось доказать.
  Как отмываются "комиссионные"
  После того как выяснилось, откуда появились деньги, настало время разобраться и с тем, каким образом часть (и далеко не самая маленькая) этих многомиллионных сумм уплывала на Запад, где, проделав замысловатый путь по разным офшорным счетам, оседала на вполне определенных счетах конкретных высокопоставленных российских чи-новников.
  Прокурор кантона Женева Бернар Бертосса в интервью одной из самых респектабельных газет Швейцарии - "Neue Zuercher Zeitung" - сказал, что у швейцарской прокуратуры достаточно осно-ваний, чтобы выдвинуть против Бородина обвине-ние. Как он подчеркнул, всего следователи нащупа-ли "более 62 отмытых миллионов долларов, из ко-торых свыше 25 миллионов попали на счета, к ко-торым у Бородина имелся доступ".
  Естественно, денег на этих счетах сегодня уже нет. Почувствовав опасность, хозяева перевели их в более "спокойные" страны и банки. Впрочем, как говорил Бертосса, "если господин Бородин пре-доставит нам доказательства того, что он перевел эти деньги в общественную российскую кассу, то-гда все это дело выглядит иначе".
  Достаточно материалов для того, чтобы ули-чить бывшего Управляющего делами Президента РФ во взятке от фирмы "Мерката Трейдинг", нако-пилось и у следователя Даниэля Дево, долгое время занимавшегося этим делом. По мнению швейцар-ского журнала "Facts", опубликовавшего статью с характерным названием "Деньги текли потоком", Дево сумел точно просчитать схему, по которой да-вались взятки и уходили налево деньги, выделенные на реконструкцию кремлевских палат.
  10 июля 2000 года в Россию было послано хо-датайство о юридической помощи. В нем Дево скрупулезно расписал все обнаруженные им тран-сакции. За себя говорит и название этого судебного поручения швейцарцев - "Comission rogatoire", под актовым номером РР/4880/1999 - "Бородин и соучастники".
  Этот документ, текст которого ввел в шоковое состояние многих кремлевских небожителей, чест-ное слово, стоит рассмотреть подробнее.
  * * *
  Самое начало этого поручения представляет собой констатационную часть.
  "В рамках предварительного следствия по уголовному делу, - пишет господин Дево, - от-крытому в Женеве прокурором господином Берна-ром Бертосса, вследствие обыска, произведенного Генеральным прокурором Швейцарской Конфеде-рации Карлой дель Понте в помещениях компании "Мабетекс проджект энд Инжиниринг СА" в январе 1999 года, было обнаружено в банке UBS четыре банковских счета, принадлежащих господам Павлу Бородину, Олегу Сосковцу и Андрею Силецкому". Далее Дево отмечает, что следственные органы Швейцарии подозревают как самого Бородина, так и тринадцать других фигурантов дела в отмывании денег и участии в преступной организации. "Соб-ранные документы, - пишет Дево, - позволяют предположить, что упомянутые лица использовали швейцарскую банковскую систему для сокрытия средств, полученных незаконным путем в результа-те совершения преступления на территории Россий-ской Федерации".
  Судебное поручение Даниэля Дево объемно: оно сопровождалось 39 иллюстрирующими его приложениями. Но наибольший интерес в этом многостраничном поручении представляет прило-жение Љ 3 - "схема движения комиссионных", где Дево перечислил инкриминируемые "Бородину и соучастникам" незаконные финансовые операции. Эта схема, полностью опубликованная в журнале "Facts" и некоторых российских газетах, наглядно иллюстрирует, как и в чей карман уходила, по вер-сии следствия, часть государственных средств, вы-деленных на реконструкцию Большого Кремлевско-го дворца, здания Счетной палаты и ряда других объектов в российской столице. Особо в приложе-нии Љ 3 следователь выделил ключевую роль вла-дельца и президента "Мерката Трейдинг" Виктора Столповских, на арест которого к тому времени уже был выдан международный ордер. Думаю, не стоит напоминать, что именно эта фирма являлась в свое время распорядителем кремлевских подрядов.
  "Господин Виктор Столповских, российский гражданин, проживающий в швейцарском кантоне Тичино, бывший глава представительства "Мабе-текс" в Москве (1992-1994), - пишет Дево, - ста-новится владельцем швейцарской фирмы "Мерката Трейдинг"..."
  Именно эта фирма получила три подряда от кремлевской администрации: на переоборудование президентского самолета, на реконструкцию Крем-ля и Счетной палаты в Москве. Напомню, что при-близительная общая стоимость этих работ состави-ла почти 500 миллионов долларов США.
  А теперь внимательно вчитайтесь в строки, написанные Дево, помня при этом, что термин "ко-миссионные", по сути, означает "взятка": "Следст-вие установило, что из 62,52 миллионов долларов США, перечисленных за контракты между компа-нией "Мерката" и Управделами Президента РФ, семья г на Павла Бородина получила по крайней мере 25 609 978 долларов США. Эта сумма пред-ставляет собой примерно 41 % из выплаченных за контракты Љ 136 и Љ 137 комиссионных..."
  Напомню, что контракт Љ 136 был подписан на реконструкцию Большого Кремлевского дворца, а Љ 137 - на реконструкцию Центральной Счетной палаты в Москве. Что же касается термина "семья г на Бородина", то в него швейцарцы включили Павла Бородина, его дочь Екатерину Силецкую и зятя Андрея Силецкого.
  Павел Бородин был единственным, кто обла-дал правом подписи на документах по финансовым обязательствам Российской Федерации. Конечно, понятие "комиссионные", которые предназначают-ся посреднику, - явление при заключении всевоз-можных сделок, вплоть до государственного уров-ня, абсолютно нормальное и естественное. Но как правило, они редко когда превышают, будем так говорить, "разумные пределы допустимого", то есть 1-3 %. Бородин же оценил свое расположение к ма-ло кому известному Столповских и его "Меркате" в колоссальную сумму: 62,52 миллиона долларов - сорок с лишним процентов! Чем же приглянулся молодой бизнесмен всемогущему управделами? Тем, что 25,6 миллиона из них он должен был вер-нуть обратно, на счета самого Бородина. Почему именно он? Да потому, что в 1995 году Столпов-ских выкупил "Мерката Трейдинг" не с кем иным, а на пару с зятем Бородина Андреем Силецким и был, судя по всему, лицом для Павла Бородина далеко не посторонним, а, наоборот, проверенным и хорошо знакомым.
  Это условие являлось обязательным, посколь-ку деликатность дела состояла в том, что осущест-вить операцию надо было так, чтобы эти деньги ис-чезли бесследно. Для этого Бородину и понадобился некто, кто с гарантией согласился бы выполнить эту грязную работу. Столповских оказался кстати. Он без проблем организовал канал переводов денеж-ных средств на указанные управделами президента счета.
  * * *
  По мнению Даниэля Дево, схема откачки ко-миссионных за границу и размещения их на счетах Бородина выглядит следующим образом.
  Как выяснили швейцарские следователи, пе-ред заключением контрактов между Управлением делами Президента и "Мерката Трейдинг" владелец последней, Виктор Столповских, выкупил компа-нию "Lightstar Low Voltage Systems Ltd.", зарегист-рированную в офшоре на острове Мэн. Именно че-рез эту фирму и будут впоследствии прокачиваться комиссионные. Затем между "Лайтстар" и "Мерка-той" 29 мая 1996 года и 2 октября 1997 года заклю-чаются два договора, по которым "Лайтстар" "бла-годаря своим связям и своей работе в России" по-зволяет фирме "Мерката" заключить контракты с Управделами Президента России на реконструкцию Кремля и здания Счетной палаты на сумму 492 миллиона долларов.
  Именно на эту сумму и были удачно проведе-ны четыре различных транша в рамках операции по отмыванию 62 миллионов долларов комиссионных.
  Для того чтобы оправдать перевод таких ог-ромных сумм из истощенных московских банков на остров Мэн, Бородин и Столповских изобретают "договор на обслуживание", заключенный 23 авгу-ста 1996 года между "Мерката" и "Лайтстар" (на-поминаю, что обе компании принадлежат одному человеку - Виктору Столповских).
  По этому договору "Мерката", получившая от Российской Федерации через государственный Внешторгбанк в качестве гарантий за выполнение работ около 500 миллионов долларов в виде про-стых векселей, обязалась перечислить определен-ный процент от этой суммы на счет "Лайтстар". Дево пишет: "В соответствии с этим договором "Лайтстар" становится посредником "Мерката" при заключении и финансировании контрактов по ре-конструкции Кремля и Счетной палаты в Моск-ве...".
  Прокуратуре Женевы удалось проследить движение комиссионных со счета на счет. Зрелище это со всех сторон любопытное.
  13 марта 1997 года "Мерката" перечислила "Лаитстар" (счет Љ 012 018 701 360 в банке "Мид-ланд Банк" на острове Мэн) 21 миллион долларов из перечисленного Управделами Президента России первого транша в 150 миллионов долларов. На сле-дующий день "Лаитстар" переводит 11,6 миллиона долларов на счет Љ 632 684 в банке UBS в Женеве, принадлежащий кипрской компании "Зофос Энтер-прайзиз". Владелец этой структуры - Виктор Бон-даренко, хозяин и председатель совета директоров издательского дома "Паспорт Интернешнл". Еще несколько слов об этапах большого пути бородин-ских капиталов. Через пару дней, 17 марта, "Зофос" перечисляет 10 миллионов долларов кипрской "Со-мос Инвестментс". Фирма принадлежит гражданину России Павлу Павловичу Бородину.
  До сих пор было известно, что в материалах расследования фигурируют лишь две компании - "Мерката Трейдинг" и "Мабетекс". Но вот, как ви-дите, появилась и третья - издательский дом "Пас-порт Интернешнл". Ее владельца, гражданина США Виктора Бондаренко, швейцарцы подозревают в том, что он, став еще одним посредником в этом деле, вместе с Павлом Бородиным занимался отмы-ванием денег.
  Родился Бондаренко в апреле 1950 года в Харькове. Окончил Высшее военно инженерное танковое училище. В 1978 году эмигрировал в Из-раиль. Оттуда переехал в США, где вскоре получил гражданство. Там он основал корпорацию "Зигзаг венчер груп", которая и сегодня занимается изда-тельской деятельностью. В России основал девять изданий: "Паспорт в новый мир", "Автошоп", "Ма-теринство", каталог "Оружие России" и другие. О его связях с политической элитой красноречиво го-ворит тот факт, что в выходных данных журнала "Военный парад" фигурировали в свое время фами-лии первого вице премьера Олега Сосковца, ви-це премьеров Александра Шохина и Олега Давыдо-ва. Говорят, у Бондаренко в свое время был даже пропуск в Кремль.
  Но вернемся к обнаруженным швейцарской прокуратурой криминальным денежным проводкам. 7 октября 1997 года "Мерката" перечисляет фирме "Лайтстар" еще 18 миллионов долларов комисси-онных из полученного от Управделами второго транша. 20 октября 13 миллионов из них вновь пе-реводятся из "Лайтстар" в фирму "Зофос" все того же Бондаренко, которая сразу же переправляет 4,5 миллиона долларов "Сомосу" Бородина.
  14 ноября 1997 года "Мерката" переводит в "Лайтстар" еще 11,5 миллиона долларов. Семь из них "Лайтстар" переводит новой компании Виктора Бондаренко "Бершер Энтерпрайзиз". Та перечисля-ет их на счет зарегистрированного в Панаме фонда "Амадеус Фаундейшн". Кому принадлежит "Ама-деус"? Правильно, господину Бородину. Не забыты и родственники. Последний из найденных следст-вием переводов датирован 22 июля 1998 года. В этот день "Мерката" перечислила "Лайтстар" 11,7 миллиона, 9 из них ушло в фирму "Бершер", при-надлежащую Бондаренко, откуда 5 миллионов пе-реводятся лихтенштейнскому фонду "Торнтон Фа-ундейшн". Владельцем этого фонда оказывается дочь Павла Бородина Екатерина Силецкая. Причем живет Катя, как стало известно следствию, отнюдь не в Союзе Беларуси и России, а в США, в штате Коннектикут, в Гринвиче - месте, где селятся очень богатые люди.
  Еще одно интересное лицо, принимавшее не-посредственное участие во всей этой афере, - же-невский адвокат Грегори Коннор, являющийся по совместительству управляющим "Лайтстар". Имен-но этот человек, имя которого швейцарцы долгое время держали в секрете, являлся тем доверенным лицом Столповских, кто непосредственно "нарезал" и распределял куски от 62 миллионного торта, ока-завшегося в распоряжении "Лайтстар".
  В итоге, полагали в Швейцарии, от контрак-тов на реставрацию Кремля и Счетной палаты Бо-родин и члены его семьи получили комиссионные в размере 25,6 миллиона долларов, или 41 %. Госпо-дин Столповских получил за свое посредничество 18 %, или 11,1 миллиона долларов. Сыгравший во всех этих трансакциях роль еще одного посредника Виктор Бондаренко и его жена Равида Мингалеева "довольствовались" такими же 18 %. Другие участ-вовавшие в этом деле персонажи типа Виталия Ма-шицкого получили разные - от 7,5 миллиона до 50 тысяч долларов - суммы, видимо определяющие долю их непосредственного участия.
  Возмутившись публикацией в российской прессе выдержек из упомянутого международного поручения, в частности, найдя в приложении Љ 3 свою фамилию, Столповских громогласно пообе-щал подать в суд на все эти газеты - "Коммер-сантъ", "Сегодня". "Московский комсомолец". В качестве "вещдока", доказывающего полную неви-новность своего клиента, адвокат Столповских Бо-рис Кузнецов пообещал представить в суд офици-альный документ, полученный от заместителя Ген-прокурора РФ Василия Колмогорова.
  Бумага эта стоит того, чтобы ее процитиро-вать. В ней, по словам Кузнецова, значится, что в процессе исполнения международно следственного поручения Генпрокуратура "не установила призна-ков какого либо уголовного преступления, дающих основание для возбуждения уголовного дела и при-влечения в качестве обвиняемого кого либо из должностных лиц или государственных служащих России и руководителей швейцарской фирмы "Мерката Трейдинг" в связи с заключением и реа-лизацией указанных контрактов".
  Нет, Генпрокуратура ни в коей мере не опро-вергает факты, представленные Дево в своем пору-чении. Сделать это просто невозможно, поскольку текст швейцарского поручения под номером РР/4880/1999 был подкреплен копиями договоров, учредительных и банковских документов. Замести-тель Генпрокурора России заявляет лишь, что в со-общенной Дево информации "нет никакого крими-нала". Иными словами, получение "семьей Бороди-на" без малого 26 миллионов долларов "комисси-онных" Колмогоров посчитал абсолютно законным. Хотя даже в отечественном Уголовном кодексе та-кого рода "комиссионные" обычно называются "взяткой".
  К слову, в присланном Дево международном поручении речь идет лишь об одном из эпизодов "Кремлингейта", значит, общий объем сделок меж-ду Управлением делами Президента и его зарубеж-ными подрядчиками был намного больше. По моим подсчетам, он мог составлять до 3 миллиардов дол-ларов США.
  Самолет президента
  Государственная транспортная компания "Россия" уже почти 50 лет обслуживает первых лиц нашей страны. До 1956 года Сталин, Хрущев и их приближенные летали только на военных самоле-тах. Затем спецавиацию было решено сделать граж-данской.
  В "Аэрофлоте" был создан Авиаотряд особо-го назначения - две эскадрильи Ил 14, базирую-щиеся во Внукове. Сюда отбирали летчиков со все-го СССР. Помимо членов советского руководства пилоты отряда перевозили глав зарубежных госу-дарств во время их пребывания в нашей стране и выполняли особые задания правительства. К приме-ру, они доставили в Москву Юрия Гагарина после его полета в космос.
  В 1993 году авиаотряд был преобразован в ГТК "Россия". Парк самолетов в нем состоит при-близительно из 40 самолетов и вертолетов, обслу-живают их около 2 тысяч человек. Главный лайнер, с российским флагом на борту, на котором обычно и летает президент, - модернизированный Ил 96-300.
  Осенью 1995 года Управление делами Прези-дента передало контракт на переоснащение прези-дентского самолета уже знакомой нам "МТ Мерката Трейдинг и Инжиниринг" во главе с Виктором Столповских.
  В 1996 году все тот же Павел Бородин поле-тел в Швейцарию на завод всемирно известной компании "Jet Aviation", где делают салоны для президентов и королей. Там при содействии "Мер-ката Трейдинг и Инжиниринг" 8 января 1996 года Пал Палыч заказал роскошный двухэтажный салон для российского президента. История с самолетом весьма интересна, поскольку здесь пересеклись не-сколько обстоятельств того времени. Во первых, к тому моменту в полное распоряжение Управления делами Президента была передана авиационная компания "Россия", занимающаяся обслуживанием первых лиц государства. Во вторых, Международ-ный промышленный банк нашел для Управления делами Президента иностранный кредит на 1 мил-лиард долларов США, предназначенный, как сказа-но в официальном сообщении Межпромбанка, "для обновления парка самолетов правительственной авиакомпании".
  Здесь остается только вспомнить, что ви-це президент Межпромбанка Элеонора Раздорская является по совместительству директором британ-ской компании, в совет которой входил также Пи-тер Берлин, основатель известной по делу "Bank of New York" фирмы "Вепех", историю которой я расскажу в главе о "Рашен гейте". Именно Меж-промбанк и стал главным кредитором Управления делами Президента. Обслуживал он и привлеченные Управлением под гарантии Минфина кредиты ино-странных банков, в том числе и для финансирова-ния реконструкции Кремля. Эти факты газете "Ве-домости" подтвердил представитель Межпромбанка Денис Смирнов. И наконец, третье обстоятельство, наверное самое важное. Суть его в том, что два пер-вых обстоятельства явно принесли немалую пользу лицам, непосредственно связанным с Павлом Боро-диным. Дело в том, что часть денег от этого милли-ардного кредита получила и "Мерката Трейдинг".
  * * *
  Не прошло и года, как гигантский авиалайнер Ил 96-300 был превращен в летающий супергоспи-таль. В нем разместились современный реанимаци-онный центр, две спальни, душевые кабины, зал для совещаний, кабинет и другие специальные помеще-ния для Ельцина и его свиты.
  Рассчитанный в стандартном варианте на 235 мест, после переделки Ил 96-300 стал вмещать не более 35-40 человек - ближайшее окружение пре-зидента, обслуживающий персонал и охрану. Ходи-ли едва ли не легенды, во сколько обошелся госу-дарству этот самолет, а точнее, его переоборудова-ние и отделка. Самый "дорогой" российский ху-дожник Илья Глазунов, привлеченный к проекту вместе со своим сыном, не назвал даже приблизи-тельную сумму, выплаченную за изготовленные им эскизы роскошной внутренней отделки лайнера. Так, в интервью газете "Совершенно секретно" хо-зяин "Меркаты" Виктор Столповских упомянул вначале о "тридцати с лишним миллионах", но по-том уточнил, что работы обошлись в 36 миллионов. Затем следователь Дево обнаружил финансовые до-кументы "Меркаты", согласно которым стоимость работ уже возрастала до 40 миллионов.
  Эта же цифра содержалась и в акте проверки Внешторгбанка Счетной палатой - с учетом всех накруток - 40 миллионов долларов. И это при всем при том, что стоимость аналогичного Ил 96-300, подготовленного к продаже для другой известной зарубежной авиакомпании, с учетом всех переде-лок, замены всего оборудования вплоть до унита-зов, технического оснащения и многого другого со-ставляла примерно 30 миллионов долларов.
  Обратите внимание: это цена не только от-делки лайнера, в эту сумму вошла и стоимость... самого самолета.
  Вскоре выяснилось, что при "официальной" стоимости начинки президентского лайнера в 40 миллионов долларов швейцарскому субподрядчику, выполнившему все работы, было перечислено лишь 13 миллионов. К такому выводу пришел женевский следователь Даниэль Дево, изучив изъятые в ходе обысков документы и проанализировав движение капиталов по некоторым счетам.
  Куда же подевались оставшиеся почти 27 миллионов долларов?
  Как сообщил Дево, в основе "дела о прези-дентском самолете" лежат показания Агима Джи-нали, албанца из Косово, который был одним из ру-ководителей компании "Мабетекс". В 1994 году он вышел из "Мабетекса" вместе с Виктором Столпов-ских и стал правой рукой последнего в "Меркате", пока не разорвал с ним отношений в 1998 году. Продолжив "копать" дальше, Дево нашел докумен-ты, согласно которым 10 из 27 миллионов Столпов-ских оставил себе, остальные пошли на "подкорм-ку" высокопоставленных деятелей. В общем, сюжет с "бортом Љ 1" в точности повторил историю с по-лучением "Меркатой" и "Мабетексом" контракта на реконструкцию Большого Кремлевского дворца. В обоих случаях конечными получателями "отката" оказались практически одни и те же люди.
  Глава 4. Критическая масса
  Кремль недоволен
  Вплоть до начала 1996 года мои отношения с властью можно было назвать вполне нейтральными. Все поменялось в дни предвыборной президентской гонки. Стало проявляться недовольство власти моей деятельностью.
  Первой из причин для такого недовольства оказалась пресловутая чубайсовская картонная ко-робка из под бумаги для ксерокса с более чем по-лумиллионом наличных долларов, обнаруженная в дни второй предвыборной кампании Ельцина. Мне намекали тогда, чтобы я сразу же арестовал Коржа-кова и Барсукова, - я этого не сделал. Чубайс ут-верждал, что вся эта история - провокация КГБ.
  Однако следствие показало, что деньги были самыми что ни на есть реальными. Сторонники Чу-байса настаивали, чтобы я прекратил следствие. Но я продолжал расследование, и мы сумели обнару-жить много интересной информации по поводу фи-нансирования президентской кампании. Вскоре следствие имело довольно точное представление, сколько денег было потрачено на президентскую кампанию, кто ее финансировал, как и откуда день-ги приходили.
  В официальных финансовых отчетах вся эта информация отражена, естественно, не была. Для нормальной судебной власти этих фактов было бы вполне достаточно, чтобы признать выборы недей-ствительными и оспорить результаты победы Ель-цина. Но это для нормальной страны, не для нашей.
  Свое недовольство Кремль проявлял и по по-воду моих действий в отношении Березовского. Это сейчас Березовский не в фаворе, а тогда он был в пике своей силы и имел неограниченные возможно-сти: с ним заигрывал Путин, он "съел" Ковалева. В те дни Березовский делал в стране все, что хотел. Возбудить против него дело было таким же поступ-ком, как и начать расследование против Бородина.
  Я понимал это, но дело "Андава" - "Аэро-флот", по которому одним из главных героев про-ходил Березовский, все же возбудил. Тогда же я принял решение об аресте Березовского и заключе-нии его под стражу.
  Очень мощная волна противодействия пока-тилась на меня и со стороны Центрального банка. Недовольным моими попытками оспорить закон-ность его назначения на пост руководителя РАО "ЕЭС" был Чубайс. Готовил я иски и о непризнании законной сделки по нефтяной компании "Сиб-нефть" - продаже на залоговом аукционе 51 % ее акций. Тем самым я настроил против себя и Абра-мовича - тоже не последнего в стране человека.
  Я чувствовал, что был для многих костью в горле. Однако решающим моментом на чаше весов, перевесившим зыбкое равновесие между мною и Кремлем, стало возбуждение дела "Мабетекса". На-чав расследование по "Мабетексу", я сделал своими врагами все Управление делами Президента - мощнейшую структуру во главе с Бородиным, са-мого президента и его дочерей. Против меня высту-пила не только практически вся пресловутая "се-мья", все ее ударные силы, но и весь президентский аппарат во главе с самим Ельциным - фактически вся государственная машина.
  Недовольных мною оказалось слишком мно-го.
  Я думаю, моим основным просчетом стало то, что я допустил образование так называемой крити-ческой массы врагов. Мой тыл - Совет Федерации (я не мог быть освобожден указом президента, как Ковалев или Куликов) - давал мне возможность чувствовать себя более менее уверенно. Но мне это-го запаса не хватило.
  Если говорить откровенно, я не предполагал, что концентрация противостоящих мне сил окажет-ся столь мощной.
  * * *
  Начиная борьбу с отечественной коррупцион-ной верхушкой, мне надо было, наверное, избрать другую тактику: "воевать" не со всеми сразу, а сперва одно дело до конца довести, потом за сле-дующее браться. С другой стороны, я не мог тянуть: дескать, закончим расследование по "Аэрофлоту", примемся за "Мабетекс". Я действовал, как процес-суальная фигура - кто же знал, что наша страна окажется настолько криминализованной даже в са-мых верхах.
  Продажные выборы 1996 года
  В 1996 году Ельцин мог остаться у власти только двумя путями: либо силой, либо купив пре-зидентские выборы. Он предпочел купить.
  Как утверждает Филипп Туровер, по опыту работы в московском представительстве "Banco del Gottardo" знавший много кремлевских секретов, в конце 1993 года Ельцин подписал секретный указ, предусматривающий создание особых финансовых фондов. Проще говоря, систему "черных касс" для финансирования политической деятельности Крем-ля. Министерствам и ведомствам, госпредприятиям, тем, кто имел отношение к промышленности и фи-нансам, к экспорту или к кредитным ресурсам, предписывалось направлять часть финансовых по-токов через компании, принадлежащие определен-ной группе лиц, через их счета в банках. При этом определенный процент должен был идти на финан-сирование политических кампаний.
  Это было что то вроде воровского "общака", но ориентированного не на помощь сидящим по зонам мелким сошкам, а на насущные потребности и надобности уголовников покруче, сидящих в Кремле и правящих государством.
  В общем то такая система существует и во многих других странах. Но не в таких масштабах. Масштаб увода "в тень" финансовых ресурсов пре-высил все разумные пределы. Вначале, как и было задумано, от финансовой реки отводился маленький "ручеек", пока после 1996 года кто то не решил от-вести в сторону всю "реку". Система перестала быть управляемой. Поскольку внутри того, что мы называем "семьей", постоянно шла борьба, круг людей, которые хотели иметь допуск к этой кор-мушке, постоянно расширялся. Разрушительный результат - кризис 1998 года.
  Сколько стоила победа Ельцина на прези-дентских выборах в 1996 году? Несмотря на то что Президента всея Руси давно уже проводили на пен-сию, реальная цена его победы до сих пор не назва-на. Была вполне достоверная информация о догово-ренности конкурирующих сторон, Ельцина и Зюга-нова: вопросы, связанные с финансовыми делами, во взаимных обвинениях не поднимать. Потому что все реально понимали, что предусмотренного зако-ном финансирования недостаточно для полноцен-ной избирательной кампании.
  Сказать могу одно: если все те многочислен-ные нарушения, которые были допущены Ельци-ным в ходе предвыборной кампании, поднять, итоги выборов 1996 года спокойно можно было ставить под сомнение.
  * * *
  Слухов - самых фантастических - было много. Так, в свое время редакция газеты "Версия" написала о попавшей к ним уникальной рукописи книги под названием "Опыт организации и прове-дения избирательной кампании Президента Россий-ской Федерации в 1996 году". Ее авторский коллек-тив - персоны важные, имевшие прямое отноше-ние к избирательному штабу Ельцина. Люди, пере-давшие редакции рукопись, рассказали, что все ко-пии, за исключением единственной - этой, были уничтожены. Авторы хотели обнародовать "лиш-нюю" информацию. Но им не дали этого сделать.
  Итак, согласно этому исследованию, в начале 1996 года за Ельцина отдали бы свой голос лишь 8 % россиян. Победа казалась невозможной. Тем не менее через полгода, во втором туре президентских выборов, за него проголосовали уже 54 % избирате-лей. Сколько же стоил каждый голос?
  Официальная версия - предвыборная кампа-ния обошлась в 14 миллиардов 400 миллионов руб-лей, что составляло по курсу того времени 2 мил-лиона 400 тысяч долларов. Примерно такую сумму по закону мог истратить на свою предвыборную кампанию каждый кандидат в президенты. Впро-чем, этих денег не хватило бы даже на наружную рекламу. И хрестоматийная история с коробкой из под ксерокса наглядно доказала, что законные два три миллиона долларов - лишь верхушка айс-берга и что большая часть предвыборных меро-приятий оплачивалась такими же "коробками из под ксерокса". То есть "черным налом", в долла-рах.
  * * *
  Как подсчитано авторами рукописи, предвы-борная кампания Ельцина стоила стране от 700 миллионов до 4 миллиардов долларов. Последние цифры выглядят совсем уж нереальными. Но есть факты. Например, за первое полугодие 1996 года внешний долг России вырос на 4 миллиарда долла-ров, а внутренний - на 16 миллиардов. Странное совпадение, не правда ли?
  Однако, по подсчетам "Новой газеты", только 24 из 170 предвыборных проектов ельцинской ко-манды стоили порядка 193 миллионов долларов. Исходя даже из этого уже получается, что вся кам-пания обошлась далеко не в один миллиард долла-ров. Впрочем, объективности ради, не все бралось из нашего с вами кармана бюджета.
  Весной 1996 года в Кремле состоялась при-снопамятная встреча олигархов, впоследствии на-званная "семибанкирщиной", после которой гово-рили о том, что Березовский обязал участников встречи скинуться по 5 миллионов долларов во имя борьбы с коммунизмом. То есть с Зюгановым - основным соперником Ельцина.
  Деньги по регионам на избирательную кампа-нию Ельцина распределялись попросту "от фона-ря". Принцип, по которому раздавались деньги, был один: численность населения. Регионы России по-делили на две группы - более населенные и менее населенные. Ни принадлежность к "красному" поя-су, ни настроения региональных властей в расчет не брали. В результате получилось, что "красный" Краснодарский край с населением 5 миллионов и нейтральная Калужская область с миллионом жите-лей получали одинаковые суммы.
  Деньги, как вспоминают авторы "Опыта ор-ганизации...", перевозились в обычных холщовых мешках в сопровождении охраны ФСБ. Официаль-ную же сумму - 14,4 миллиарда рублей - не об-наличивали и не вывозили из Москвы: этими день-гами по "безналу" оплачивали так называемые "мелкие расходы".
  Львиная доля денег ушла на массированную телерекламу и всероссийские акции типа "Голосуй или проиграешь!" и "Ельцин - наш президент". Телереклама оплачивалась весьма своеобразно: меньшая часть средств переводилась по "безналу" из "белых" денег, а большая часть либо передава-лась в "коробках из под ксерокса", либо переводи-лась сложными путями на счета в швейцарских банках.
  Наличные нигде не учитывались и не фикси-ровались. Провожая курьера куда нибудь в Сибирь, штабисты с наличными фактически прощались. Ни-кто за них не отчитывался. Неудивительно, что в неизданной книге появляются такие строки: "...значительная часть средств была потрачена не по прямому назначению (приобретение автомашин, дорогостоящих компьютеров, радиотелефонов, пей-джеров, ксероксов, сотовых телефонов и т. д.), по-скольку на саму избирательную кампанию потра-тить переведенные суммы было просто нереально, да и незачем".
  Деньги делались даже на наглядной агитации - листовках, буклетах и так далее. На листовке указывался тираж 300 тысяч экземпляров, за кото-рый платили по "безналу", а реально печаталось несколько миллионов. Разница - в "коробке из под ксерокса".
  Любой разумный человек, которому довелось воочию наблюдать вакханалию "демократического" переизбрания Ельцина на второй президентский срок, прекрасно понимал, что чубайсовские коробки и сумки с нигде не учтенными миллионами долла-ров в те дни растаскивались десятками. И после-дующая катастрофическая ситуация в экономике с ее немым угрюмым вопросом: "Кто виноват?" не-избежно заставит нас еще не раз возвращаться к на-бегу орды, опустошившему Россию под девизом: "Голосуй или проиграешь!".
  Власть только в силу того, что она власть, вы-вернула наизнанку госказну, а все, что в ней было, спустила на две главные цели: подкуп и одурачива-ние. Сами президентские консультанты и эксперты признавали, что ставка в кампании Ельцина дела-лась на доведение его рейтинга от "нулевого" до "проходного" за счет необходимого финансового обеспечения.
  В это "обеспечение" ухнули миллиарды дол-ларов, данных "под выборы" Международным ва-лютным фондом. В нем, как в черной дыре, исчезли миллиарды долларов западных займов и намного большие суммы, собранные по стране в обмен на пресловутые долговые бумаги ГКО.
  Неожиданное подтверждение этому я получил у одного очень близкого к "семье" чиновника, как то не в меру разоткровенничавшегося. Он рас-сказал мне, что под ельцинские выборы в Италии был взят кредит в 1,5-2 миллиарда долларов. Все эти огромные деньги должны были создать види-мость улучшения ситуации в стране накануне выбо-ров. Но расходовались они во время предвыборной кампании скрыто. Приезжал, к примеру, Ельцин в какую то область, и тут же решались все вопросы с дотациями, выплачивались зарплаты, которые не выдавались до этого месяцами, ремонтировались школы, дороги, строились или достраивались дома и магазины. Таким образом сразу убивалось не-сколько зайцев: область реально получала какую то помощь, успокаивались волнения, а Ельцина начи-нали после этого превозносить как отца родного, благодетеля и спасителя.
  Был взят кредит в 1 миллиард долларов, в ча-стности, в Германии. Куда они ушли - неясно. Я не исключаю, что существует взаимосвязь между скандалом, стоившим бывшему канцлеру Гельмуту Колю места председателя партии - таинственными 100 миллионами долларов, которые получила отку-да то возглавляемая им ХДС/ХСС, - и тем креди-том, который был дан России. Есть версия, что эти 100 миллионов стали так называемым "откатом" Колю в благодарность за предоставленный кредит.
  Реально бороться с перехлестом денег не бы-ло никакой возможности. Начни я полномасштаб-ное следствие, на следующий день я был бы уже без работы. Более того, боясь реставрации коммунизма, Запад закрыл глаза на все финансовые и прочие на-рушения. Благодаря его попустительству Ельцин и стал тем самым "царем грубым и развращенным", которого так скоро узнал весь мир. Это потом его стали клеймить и разоблачать, но тогда, в 1996 году, был проигнорирован даже обстоятельный доклад ЦРУ Белому дому о коррупции в России.
  Чтобы дать некоторое представление о затра-тах на ельцинскую избирательную кампанию, забе-гу в своем повествовании немного вперед. 19 июня 1996 года у одной из проходных Белого дома были задержаны Лисовский и Евстафьев - два активиста ельцинского штаба - с картонной коробкой, в ко-торой находилось 539 тысяч долларов! Но самое интересное, оказывается, произошло за день до это-го.
  Получив официальное разрешение на неглас-ный обыск, сотрудники Службы безопасности Пре-зидента вскрыли в Доме Правительства кабинет 2-17, принадлежащий заместителю Министра финан-сов России Герману Кузнецову, по имевшейся ин-формации, - одному из главных распорядителей "черной кассы". Улов оперативников оказался чрезвычайно любопытным и богатым. Помимо 1,5 миллионов долларов наличными в сейфе финанси-ста были найдены уникальные документы. Вплоть до середины сентября 1996 года о них мало кто знал и скорее всего и не узнал бы, если бы не случай-ность.
  Принес их в прокуратуру начальник отдела Службы безопасности Президента Валерий Стре-лецкий, тот самый, который задерживал Лисовского и Евстафьева, а до этого руководил негласным обы-ском в кабинете 2-17 Белого дома. Как объяснил оперативник, с найденных в сейфе финансовых до-кументов он снял ксерокопии, содержание которых стало известно лишь ограниченному числу людей, включая Коржакова. Но Коржакова через несколько дней уволили, вместе с ним потерял работу и пол-ковник Стрелецкий. Пропуска на все государствен-ные объекты у него сразу же отняли, поэтому он не смог забрать из Белого дома даже свои личные ве-щи. Среди них остались и документы, спрятанные в старом кожаном портфеле. Только в сентябре Стре-лецкому вернули его вещи, включая и портфель. С огромным удивлением он обнаружил там никем не тронутые бумаги, которые немедленно принес в прокуратуру.
  Сенсационность их была еще и в том, что, по имеющейся у меня информации, сразу же после за-мены Коржакова на посту начальника ельцинской охраны бумаги, связанные с событиями 19 июня 1996 года и предвыборными махинациями прези-дентского штаба, начали усиленно уничтожаться.
  Так что за тайны обнаружил Валерий Стре-лецкий у замминистра в сейфе?
  Все документы условно можно разделить на два пакета. В первый входила целая кипа платеж-ных поручений для перевода денег в офшорные банки на Багамах, в США и Прибалтике. На боль-шинстве из этих счетов стояла стандартная цифра 5 миллионов долларов и надпись: "За полиграфиче-ские услуги".
  Если же учесть, что найденные платежные документы охватывали совсем небольшой срок, а общая сумма переведенных по ним денег составля-ла приблизительно 120 миллионов долларов, легко можно предположить, что только через этот сейф за время выборов "прошло", судя по всему, не меньше миллиарда долларов.
  Здесь нужно сделать небольшое пояснение. Как правило, чтобы избежать огласки, а тем паче встречи с налоговым инспектором, все расчеты в предвыборном штабе производились наличными. Поэтому такие банки, как "МЕНАТЕП", "Альфа", "ОНЭКСИМ", "Российский кредит" и целый ряд других, переводили деньги по безналичному расче-ту в западные банки.
  Пройдя целую цепочку трансакций и вполне "отмывшись", эти деньги возвращались уже в виде тугих пачек наличных долларов. Причем если выво-зилось, к примеру, 20 миллионов, обратно в Россию могло возвратиться всего лишь 3-4. Остальные осе-дали на собственных счетах отдельных высокопо-ставленных граждан.
  Уже эти документы неопровержимо доказы-вали, что в березовско чубайсовской половине предвыборного штаба Ельцина происходит вопию-щее нарушение закона, гигантский перерасход де-нег.
  * * *
  Еще интереснее оказалось содержимое второ-го пакета.
  Это были агитационные проекты, датируемые до 21 мая. - несколько списков почти что на два-дцати страницах. Включали они буквально все, что только могло прийти на ум чубайсовским пиарщи-кам.
  7 миллионов долларов получил молодежный проект "Голосуй или проиграешь!", 22 миллиона - реклама на телевидении, радио и в газетах, 120 ты-сяч долларов получил Сергей Шахрай за вовремя написанную книгу "Пятьдесят семь вопросов Пре-зиденту России", полмиллиона - оскароносный кинорежиссер Никита Михалков за рекламные ро-лики. Отдельными строками были проплачены ус-луги телекомпании НТВ - 78 миллионов долларов и ОРТ - 169 миллионов долларов.
  Не повезло парашютной экспедиции на Се-верный полюс, кадетскому балу в Москве, акции "Сто миллионов деревьев" и Ассоциации байкеров. В предвыборном штабе посчитали, что на должном уровне прославить добродетели престарелого пре-зидента не смогут ни бесшабашные мотоциклисты, ни юные танцоры, ни высаженные на благо поддан-ных тысячи деревьев - в деньгах этим проектам было отказано. Зато за солидные деньги была изда-на книга с интригующим названием "Волки не пи-таются травой" и наложены резолюции "Утвержде-но. Оплачено" на вливания в Партию любителей пива (ну это понятно!) и Российскую шахматную федерацию (это, наверное, в довесок к пивной кружке). Со всем вниманием штабистами рассмат-ривались поддержка лечебно спиритических сеан-сов небезызвестного Алана Чумака, проведение со-ревнования по картингу и совсем уже несуразное - фестиваль "За честные (придумать же такое!) выбо-ры".
  Щедрой рукой оплачивались все, кто был за-мечен хотя бы в доброжелательном взгляде на портрет Ельцина. Полмиллиона долларов получил фонд "Согласие" Рыбкина, несколько сотен тысяч у. е. - объединение "Женщины России", солидные суммы перепали Крестьянской партии, Российскому фонду милосердия и здоровья, Российскому воин-скому братству и мало кому известной партии "ДВР".
  Только в одном из полученных от Стрелецко-го списков мы насчитали 125 подобных позиций, а списков таких было несколько. Причем, как помнит читатель, документы эти датировались концом мая 1996 года, то есть основные пропагандистские рас-ходы, пришедшиеся на июнь, остались вне поля нашего зрения.
  * * *
  Был ли это главный финансовый поток, спря-танный от посторонних глаз, в котором разносились по тайным адресатам миллионы долларов в короб-ках и сумках, выяснить нам так и не удалось. При помощи грандиозного обмана российского народа президентом вновь был избран едва держащийся на ногах Борис Ельцин.
  Финансирование ельцинского прихода к вла-сти имело совершенно удивительные, если не экзо-тические, источники. Одна из ниточек совершенно случайно потянулась в... далекую Анголу. Как ста-ло известно, почти два года женевская прокуратура расследовала аферу по продаже государственного долга Анголы России в 1996 году, сразу прозван-ную журналистами "Ангола гейт". В женевских банках в связи с этим было блокировано около мил-лиарда долларов; почти столько же, как считают следователи, разошлось по счетам высокопостав-ленных российских и ангольских чиновников.
  Швейцарская газета "Ле Темпе" со ссылкой на следствие сообщила, что наряду с неким фран-цузским торговцем оружием главными действую-щими лицами операции были один из близких Ель-цину олигархов, банкир Виталий Малкин и милли-ардер Аркадий Гайдамак, скрывавшийся в Израиле от французского ордера на арест. Переговоры вел тогдашний замминистра финансов Андрей Вавилов, который, как указывает газета, так "умело" провел переговоры, что Россия вместо 5 миллиардов дол-ларов получила 1,5 миллиарда. Могу добавить, что это не единственный "успех" Андрея Вавилова на поприще выбивания зарубежных долгов. Кроме ма-хинаций "Анголагейт" ему предъявляются претен-зии российской прокуратурой и Центробанком и в связи с потерей для государства сотен миллионов долларов при выкупе долгов Украины и Индии.
  Однако вернемся к "Анголагейт". Как утвер-ждает "Ле Темпе", минуя российский бюджет, эти деньги пошли прямиком на предвыборную кампа-нию Бориса Ельцина.
  Коробка из под ксерокса
  История с финансированием президентских выборов 1996 года по сути, единственный случай, когда я поддался давлению Кремля.
  Известно, что предвыборная кампания - это самая хорошая возможность украсть деньги. А ель-цинские выборы 1996 года проходили с наруше-ниями, с запредельным финансированием, за кото-рое никто и нигде не отчитывался.
  Наверное, с коробки из под ксерокса все и на-чалось. Недовольство тем, что творилось вокруг меня, накапливалось постепенно. А тут оно выплес-нулось... Фактически это был мой первый крупный конфликт с Кремлем, когда я пытался открыто пой-ти поперек его воли. Именно тогда я напрямую столкнулся с "семьей" и понял, насколько пагубны ее действия для страны.
  Но для начала хочу привести выдержку из статьи в журнале "Профиль":
  "Юрий Скуратов вошел в роскошно отделан-ный предшественником генпрокурорский кабинет под всеобщие аплодисменты. А далее его вел почти безошибочный инстинкт самосохранения.
  Как красиво он выпутался из труднейшей ис-тории со знаменитой "коробкой из под ксерокса", в которой лежали неучтенные 500 с лишним тысяч долларов! Несмотря на риск и давление, он возбу-дил дело, но в тяжкий предвыборный час попри-держал у себя в "долгом ящике": по официальной версии - чтобы не допустить утечки следственной тайны, в действительности же - прислушавшись к телефонному звонку президентского помощника Виктора Илюшина (если верить сенсационной рас-шифровке беседы "трех штабистов", опубликован-ной в "Московском комсомольце"). Спустя много месяцев, когда реальная опасность для действую-щих лиц уже миновала, Скуратов извлек слегка за-пылившееся дело из своего стола, дал ему ход и, демонстрируя независимость, пригрозил целому ряду высоких персон допросами.
  Тут то он едва не допустил ошибку. Сам пре-зидент Ельцин устроил Скуратову публичный раз-нос перед телекамерами: почему, дескать, "опыт-ный прокурор, а вдруг стал хромать?!". Юрий Иль-ич, правда, любит рассказывать в узком кругу, что Борис Николаевич затем дважды перед ним изви-нялся - один раз сам, а потом еще раз, уже через помощника. Правда, этих извинений не слышал ни-кто, а высочайший гнев изливался принародно. Но Скуратов на всякий случай "дело о коробке" поти-хоньку закрыл "за отсутствием состава преступле-ния..."".
  Попробую рассказать, как все было на самом деле.
  Как уже отмечалось, ни одна избирательная кампания реально не укладывается в те финансовые рамки, которые ей определил Центризбирком. То-гда, в 1996 году, в период президентских перевыбо-ров, чего стоили хотя бы концерты звезд эстрады в поддержку Ельцина! Ведь всем надо платить, пла-тить немало, и платить наличными - "черный нал" потому и черный, что его не проведешь ни по каким документам.
  И вот тут встает проблема доставки денег. Миллион долларов не перевезешь в кармане. Мил-лион долларов - это кейс, набитый деньгами, при-мерно такой, какие любят показывать в американ-ских триллерах. Что если обнаружат эти доллары в кейсе на каком нибудь досмотре - в аэропорту, например, или при входе в офис? Проблему достав-ки наличности команда поддержки Ельцина решила с помощью президентской охраны. Это было бле-стящее по простоте решение. Готов поспорить с кем угодно: вряд ли найдется оригинал, который решил-ся бы спросить у вооруженного до зубов двухмет-рового президентского охранника, что он несет в неприметном черном кейсе. А может быть, там зна-менитое на весь мир устройство с красной "ядерной кнопкой"?
  Система доставки наличности у Коржакова была отлажена и отработана безукоризненно, она сбоев не давала и, наверное, и не дала бы. Если бы... не развернувшаяся в предвыборном ельцин-ском штабе борьба за влияние.
  Для тех, кто уже подзабыл, о чем речь, на-помню.
  На избирательную кампанию Ельцина рабо-тали параллельно фактически две враждующие ме-жду собой группировки. Первоначально начальни-ками штаба, руководившего всей предвыборной кампанией президента, был первый вице премьер Олег Сосковец и близкие ему Коржаков и Барсуков. Работу эту они делали как умели, но, видимо, уме-ния этого им не хватало, поскольку упор по старин-ке они сделали на административный ресурс - гу-бернаторов, глав районов и так далее. То, что рабо-тало раньше, в 1996 году сработать уже не могло. Дело пошло не шибко хорошо, и вскоре окружение Ельцина почувствовало, что штаб не справляется. Первым забил тревогу Черномырдин, который был не в очень хороших отношениях с Сосковцом; его активно поддержал мэр Москвы Юрий Лужков.
  Понимая, что штаб Сосковца не справляется, Ельцин быстро переориентировался и сделал ставку на Черномырдина, Лужкова и Илюшина. "Аналити-ческую группу" внутри этой новой команды возгла-вил Чубайс, который вскоре фактически стал руко-водить всей предвыборной кампанией президента. Себе в помощники молодой "отец российской при-ватизации" привлек столь же энергичных и моло-дых, как и он сам, бизнесменов, политологов, поли-тиков. Все финансово экономические вопросы кам-пании в своих руках сосредоточил вездесущий Бе-резовский.
  Штаб начал потихоньку переливаться в дру-гую сторону, причем темп этот все ускорялся.
  В отличие от коммунистов, не имевших столь гигантских денег, широкого доступа к телевидению и работавших поэтому по старинке, ельцинская ко-манда развернула беспрецедентную по масштабам пропагандистскую кампанию. Президент каждый день появлялся едва ли не на всех каналах телеви-дения, почтовые ящики были забиты листовками с его портретами, миллионы писем с просьбой голо-совать за Ельцина были разосланы ветеранам, в его поддержку выступали ведущие артисты страны, а еще вчера отчаянно критиковавшие ельцинскую политику газеты сегодня захлебывались в посвя-щенных Ельцину хвалебных статьях.
  Вся эта кампания требовала денег, огромных денег.
  * * *
  Ельцинская "черная касса" работала в те дни без передыха. Проблема состояла не в том, где до-быть деньги: их было достаточно. Это были и ино-странные кредиты, и вливания тысяч российских бизнесменов, привлеченных обещаниями Чубайса, что все траты вернутся сторицей (что впоследствии и случилось). Как вспоминает Коржаков, в своих кремлевских апартаментах Татьяна и Березовский устроили встречу Ельцина с банкирами. Там были еще Юмашев и Бородин, больше никого не пустили. Даже охрану.
  На встрече банкиры скинулись по 5 миллио-нов долларов на выборы, а взамен попросили гаран-тий по переделу собственности. Произошел обыч-ный торг. "Честная" Таня и "честный" Борис Нико-лаевич продали Россию...
  Потанин, к примеру, получил в благодарность контроль над "Норильским никелем", который только за год приносил прибыль более 2 миллиар-дов долларов. В довесок тот же Потанин получил "Связьинвест", Березовский и Абрамович - "Сиб-нефть". Огромные льготы для своего банка получил Смоленский и так далее. Эта лотерея для любого из бизнесменов, вложившихся в предвыборную кам-панию Ельцина, стала поистине беспроигрышной. Доставка денег, как правило наличных долларов, как я уже говорил выше, была решена еще коман-дой Сосковца. Обязанность эту взяла на себя служ-ба Коржакова, решив проблему просто и эффектив-но. Более менее был налажен и контроль за расхо-дованием далеко не малых сумм денег.
  Все поменялось с приходом команды Чубай-са. Многократно опробованный канал доставки де-нег из за подконтрольности Коржакову устраивать их перестал сразу. Параллельно с офицерами Служ-бы безопасности Президента у них стала "работать" своя, собственная служба доставки.
  Говоря канцелярским языком, "дело о короб-ке" состоит из нескольких разных эпизодов, пла-стов. Во первых, это собственно коробка с деньга-ми, обстоятельства ее выноса и так далее. Во вторых, те нарушения, которые следствие обна-ружило в финансировании предвыборной кампании Ельцина. И в третьих, обнаруженные следствием бумаги Фонда защиты частной собственности, ко-торый через компанию "Монтес Аури" обогащал Чубайса на рынке ГКО.
  Как уже отмечалось, началось все с того, что 19 июня 1996 года, в самый разгар ельцинской из-бирательной кампании, два известных члена его команды, Аркадий Евстафьев и Сергей Лисовский, были задержаны при попытке вынести из Белого дома 538 тысяч долларов.
  Лисовский и Евстафьев (первый - верный друг Анатолия Чубайса, второй - тоже свой для него человек) отвечали за "концертную" часть про-екта "Голосуй или проиграешь!", и им нужны были доллары. Частично деньги предполагалось раздать артистам, ну и себя тоже не обидеть - выборы во-обще самое благодатное время для воровства. Эти почти 539 тысяч долларов - деньги известного банка, одного из основных финансовых "спонсо-ров" команды Ельцина, - были привезены в каби-нет Германа Кузнецова, замминистра финансов России, и оттуда должны были начать свое перерас-пределительное движение по частным карманам. Задержал их начальник отдела Службы безопасно-сти Президента Валерий Стрелецкий. Как все это происходило, читатель уже частично знает. Но лучше обратиться к "первоисточникам", - к быв-шему начальнику президентской охраны Коржако-ву.
  "За неделю до задержания Лисовского и Ев-стафьева, - пишет он в газете "Стрингер", - Ель-цин лично от меня потребовал немедленно разо-браться с разворовыванием предвыборных средств. Собственноручно наложил резолюцию на мою док-ладную. В то время в мои обязанности члена Совета выборной кампании входил контроль за расходова-нием финансов.
  Накануне задержания, 18 июня, мы ночью вскрыли сейф в кабинете Кузнецова. Там было 1,5 миллиона долларов. Сутки кабинет находился под наблюдением. Никто, кроме Кузнецова, в него не заходил. А после задержания выяснилось, что кроме 539 тысяч в коробке из под бумаги для ксерокса в сейфе ничего не осталось. Как Кузнецов умудрился вынести полтора миллиона долларов, до сих пор не знаю. Не дали до конца разобраться".
  12 июля 1996 года против Евстафьева и Ли-совского было возбуждено уголовное дело...
  Ниточки от "черного нала" привели к Чубай-су, но его самого трудно было привлечь к ответст-венности: Анатолий Борисович всегда вел себя крайне осторожно. Да, Евстафьев - его человек, Лисовский - его друг, все это знали, и по этому поводу поднялся шум. Казалось бы, Коржаков, Сос-ковец и Барсуков получили в руки стопроцентный козырь: с президентского благословения задержи-вают с поличным вороватых сотрудников штаба Чубайса. Вороватых потому, что вынесли то они 539 тысяч, а расписку оставили совсем на другую сумму - клочок бумаги с надписью от руки: "500 000 у.е. Лисовский".
  Но они не учли, что их соперники тоже были неплохими шахматистами.
  Коржаков поднял шум, но он не был заинте-ресован в скандале. Чубайс и "семья" это мгновен-но поняли и сразу же аналогичный скандал закати-ли сами - дескать, провокация спецслужб, происки Коржакова и Барсукова. Раздались крики "Выборы под угрозой!".
  Не обратил внимания Коржаков и на то, что команда Чубайса очень активно использовала дочь Ельцина Татьяну, которая ненавидела Коржакова и рьяно выступала перед отцом против него. Но глав-ное, чего не учел Коржаков, было то, что Ельцин уже сделал для себя выбор в пользу Чубайса и его команды.
  Так из минуса очень элегантно был сделан большой плюс.
  Сопровождалось все это отвратительным враньем. Помните, как лгал загнанный журналиста-ми в угол Чубайс: дескать, не было никакой короб-ки с деньгами, это все провокация КГБ. Честно го-воря, до этого момента я относился к Чубайсу дос-таточно уважительно. После той пресс конференции авторитет его в моих (да и не только) глазах упал ниже некуда: представить себе, как можно находиться в публичной политике, зани-мать высокие посты и лгать столь неприкрыто, практически на весь мир, было очень сложно.
  Было сделано все, чтобы максимально "на-крутить" Ельцина. В конце концов Ельцин был по-ставлен перед выбором: или уходит команда Кор-жакова, или говорит "до свидания" предвыборный экипаж Чубайса, а с ним и всякая надежда на пере-избрание. Жажда власти взяла верх над одиннадца-тью годами дружбы: президент немедленно уволил и Барсукова, и Коржакова, почти члена семьи, кре-стного его внука... Ну а дело стали аккуратно "за-минать".
  Что тогда удалось сделать в обстановке такой шумихи?
  Как вспоминает Коржаков, уже в ту самую ночь, когда были задержаны Лисовский и Евстафь-ев, ему позвонила Татьяна Дьяченко и в ультима-тивной форме предложила отпустить обоих, а о происшествии забыть. Коржаков отказался. Тогда "семья" потребовала ареста Барсукова и Коржакова, но Генпрокуратура этого не допустила. Была по-пытка и меня заставить подтвердить слова Чубайса, сказанные им на пресс конференции, что вообще никакой коробки не было, что все это кагебэшная провокация. Я отказался.
  Отказался и стал вести независимое расследо-вание.
  Мы установили, что коробка была, что выно-сили ее именно Евстафьев и Лисовский, что это бы-ли деньги, которые шли на предвыборную кампа-нию, что Коржаков с Барсуковым действовали в рамках закона, и если уж привлекать кого то к от-ветственности, то совсем не их...
  Попутно выяснили, что Чубайс, Евстафьев и прочие создали структуру с романтическим назва-нием "Монтес Аури", то есть "Горы золота", кото-рая получила через созданный для этого Фонд за-щиты частной собственности беспроцентный кре-дит в 14 миллиардов рублей от банка "СБС Агро". С помощью сложных операций на эти деньги были куплены ГКО, которые с большим "наваром" вско-ре продали. Кредит после этого отдали, а "навар" положили в карман. Так, незапланированно, мы уз-нали, что Чубайс активно играет на рынке ГКО, а за его большие доходы приходится расплачиваться бюджетными деньгами.
  Игроки ГКО получали колоссальные процен-ты: вкладывая в облигации 1 миллион долларов, уже через полгода они, практически ничего не де-лая, не ударив палец о палец, получали "навар" по-рядка 300 тысяч. Эта машина по деланью денег кон-тролировалась узкой и сплоченной группой финан-систов, где Чубайс играл первую скрипку. Конечно, на рынке ГКО могли играть все, но беспроигрыш-ные правила знали единицы. Именно те 780 россий-ских чиновников - игроков ГКО - и подтолкнули страну к августовскому дефолту.
  Более подробно об этих "финансовых играх" я еще расскажу. Пока же лишь с горечью отмечу, что несоразмерные здравому смыслу, но формально легальные доходы этой финансовой верхушки фак-тически гробили страну, в которой они сами же проживали.
  Как дальше развивались события? Давление на меня идет. Нам противодействовали вся государ-ственная машина, пресса, Министерство финансов, весь аппарат президента, а затем и сам президент: Татьяна Дьяченко так сумела "обработать" отца, что его отношение ко мне резко ухудшилось, а пре-тензии к Генпрокуратуре стали откровенно необъ-ективными. Помните обошедшую страну картинку по телевизору, когда Ельцин сидел и принародно отчитывал меня за плохую работу? Почему он об-рушил на меня этот поток бессвязных и бездоказа-тельных обвинений? Истинная причина заключа-лась в том, что я не прекращал дело по коробке. А они очень боялись этого. Боялись, что кто то дрог-нет, даст показания, что то вскроется - и посы-плется вся порочная система финансирования пре-зидентских выборов.
  Затем "удружила" Дума. Мы возбудили дело о нарушении правил валютных операций. По ста-рому кодексу, если ты рассчитываешься валютой, тебя можно было сразу сажать за решетку. Если бы мы доказали, что доллары в коробке предназначены для оплаты работы артистов, - это был бы состав преступления. Но в 1997 году Государственная ду-ма поспешно приняла новый Уголовный кодекс РФ. По новому кодексу эта статья декриминализирова-лась, а закон, смягчающий ответственность, всегда имеет обратную силу. Поэтому "валютная состав-ляющая" преступления сразу же потеряла свою си-лу. Тогда мы переквалифицировали обвинение в "хищение в особо крупных размерах". Но требова-лось установить, чьи деньги были украдены. И тут мы столкнулись с тем, что от этих денег отказались все. Мы попытались установить происхождение долларов по банковской упаковке, но Центробанк запросы Генпрокуратуры проигнорировал. Устано-вить, чьи это деньги, в юридическом порядке было невозможно. Не встретили мы также поддержки ни в силовых структурах, ни в Думе.
  Это был настоящий саботаж. Апофеозом его стал приход ко мне в кабинет опытнейшего следо-вателя Чуглазова, которому я поручил вести это де-ло. Чуглазова, на которого вообще нельзя было ока-зать какое либо давление со стороны, и все это зна-ли. И вот железный Чуглазов приходит ко мне и спрашивает: "Что делать? Ни на один запрос ответа не пришло. Нет помощи ни от МВД, ни от ФСБ, ни от Министерства финансов - ни от кого!".
  Поработала "семья" как следует и над фигу-рантами дела. Сначала и Евстафьев, и другие свиде-тели дали показания, но потом дружно от них отка-зались, ссылаясь на 51 статью Конституции РФ, - с ними провели соответствующие беседы. Ельцин к тому времени победил на выборах, и нашим "подо-печным", судя по всему, сказали: посмотрите, что стало с Коржаковым, Барсуковым... Вам нечего бо-яться, президент не сдает своих людей, "дело о ко-робке" благополучно будет похоронено. Все - по-сле этого они уже никаких показаний не давали.
  В народе же "дело о коробке" вызвало нечто вроде досады. Казалось бы, все ясно: вот деньги, вот те, кто их выносил... Почему же никто не нака-зан?
  Вокруг же начали шептаться: вот, Скуратову не удалось разобраться...
  ...Да, посмотрел бы я, как справился бы кто то другой с такой ситуацией! Я даже сейчас удивляюсь, как я из всего этого сумел выйти без особых потерь. Ведь я же должен был и лицо свое "сохранить", и сделать так, чтобы невиновные люди (Барсуков и Коржаков) не пострадали.
  Как только Ельцин вновь был избран прези-дентом, обстановка вокруг следствия о вынесенных в коробке долларах сразу же стала складываться все более и более угрожающе.
  А дальше произошло то, о чем я уже писал. Следствие оказалось полностью заблокированным. Началось беспрецедентное, массированное, просто неприличное давление на следователей, на прокура-туру, на меня...
  В конце концов я пришел к горькому выводу, что еще немного - и это расследование станет для меня скорее всего последним. Либо я остаюсь на посту Генерального прокурора, а следователи на своих местах, либо нас в самое ближайшее время заменит кто нибудь более послушный. Поняв, что бороться бесполезно, следователи прекратили дело. Конечно, я знал, что прекращено дело было по формальной причине (декриминализация валютной статьи), что состав преступления был налицо, но тем не менее с их решением согласился. Это был мой сознательный, но вынужденный выбор, по-скольку я ясно понимал: обстоятельства, к сожале-нию, складываются так, что выиграть этот эпизод нам не удастся.
  Сейчас я думаю - все ли возможности тогда были использованы, чтобы довести дело до конца? Может быть, надо было в ответ на противодействие самому провести демарш - что то вроде демонст-ративного ухода в отставку? Я - профессор, доктор наук, человек научного склада. Поэтому уход из Генпрокуратуры меня нисколько не пугал и особо в смысле карьеры не волновал.
  Конечно, расследованию это вряд ли помогло бы, а вот прокуратуру я бы "подставил" - ведь ра-бота тогда только только стала налаживаться. Я от-четливо понимал, что за мной стояла целая система, тысячи людей, судьбы которых во многом зависели от меня.
  После тяжелого раздумья я пришел к реше-нию, что предавать их своей отставкой не имею права.
  * * *
  Да, с коробкой "семья" меня додавила: нужно было, наконец, решать: либо после такого наката я пишу прошение об отставке и ухожу еще в 1997 го-ду, либо остаюсь и это дело прекращаю.
  Я пошел на компромисс, я уступил...
  Не могу еще раз не отвлечься, в данном слу-чае - на цитату из книги Б. Ельцина "Президент-ский марафон": "В дальнейшем проверка показала: состава преступления в действиях Лисовского и Ев-стафьева... не было. Все обвинения оказались не-обоснованными".
  Все это - ложь. Ельцин даже словом не об-молвился в книге о сути обвинения, намеренно ни-где не написал о фабуле дела. То, как было на са-мом деле, читатель теперь знает.
  * * *
  А деньги из коробки, все 539 тысяч долларов США, так и остались бесхозными. Дескать, "я - не я, и коробка не моя!". Александр Коржаков, коль уж не нашлось у них хозяина, шутливо предлагал оформить все эти тысячи как клад и получить по-ложенные по закону 25 процентов вознаграждения. Но решение пришло другое: по просьбе Комитета Госдумы по охране детства и материнства мы отда-ли всю эту сумму на нужды людей. Деньги ушли на хорошее дело, мы проконтролировали.
  Игры с деньгами
  Главный банк в России, как известно, - Цен-тральный. Центробанк (ЦБ) влияет на денежную политику России, на курс валют, на торги, где рубль либо поднимается, либо безнадежно падает.
  К тому моменту, когда к руководству ЦБ пришел Сергей Дубинин, у Генпрокуратуры с этой организацией сложились довольно неплохие отно-шения. И для нас, и для банка больным был вопрос об экономической преступности: мы провели не-сколько совместных заседаний и заключили в итоге договор о взаимодействии. Нам важны были сведе-ния о подозрительных сделках; отследить их можно было только с помощью Центрального банка, само-стоятельно прокуратура сделать это не могла - не было у нас тогда такого права (оно появилось на-много позже). Центробанк пошел нам навстречу.
  Прошло немного времени, и Счетная палата решила проверить ЦБ. Дубинин заупрямился. Лю-бая проверка - вещь неприятная, ну а поскольку у нас с банком к тому времени установились доста-точно тесные отношения, мы попросили Счетную палату с проверкой повременить: ко мне в Генпро-куратуру приехал ее руководитель Хачим Кармо-ков, и мы вместе с Дубининым втроем кое как ут-рясли этот вопрос.
  Все кардинально поменялось после 17 августа 1998 года, когда Центральный банк не справился с главной своей обязанностью - поддержанием кур-са рубля.
  Рубль рухнул стремительно, обвально, обес-ценившись на три четверти, будто и не было у него никаких подпорок в виде валютных вливаний Цен-тробанка. Инфляция же, напротив, взлетела в под-небесье. Мигом обнищали сотни тысяч, миллионы людей, прекратил свое существование средний класс, стремительно был потерян кредит доверия на Западе.
  В докладе "Российский путь к коррупции" американскому конгрессу председатель комитета по политике Кристофер Кокс так описывает случив-шуюся в августе трагедию:
  "Кульминацией... стал август 1998 го, когда Россия объявила дефолт, а девальвация рубля при-вела к тотальному национальному экономическому коллапсу. По всем показателям катастрофа была хуже американской депрессии в 1929 году.
  Катастрофа началась 17 августа 1998 года и сразу же распространилась по всей России. Мил-лионы обычных мужчин и женщин, которые вло-жили свои деньги в российские банки, потеряли все... Когда пыль улеглась, рубль и вместе с ним накопления каждого русского за всю жизнь потеря-ли 75 % стоимости...
  Разорение российской экономики было куда хуже, чем то, что испытала Америка во времена Ве-ликой депрессии...
  Экономический коллапс 1998 года также ус-корил углубляющиеся социальные патологии в Рос-сии. Численность населения России, и без того па-дающая с 1992 года, стала уменьшаться с огромной скоростью, катастрофически увеличилось количест-во абортов... Ухудшение экономических условий привело к росту алкоголизма - этой хронической проблемы России. Как никогда пышно расцвела наркомания. Скачок в потреблении наркотиков при-вел к увеличению количества ВИЧ инфицированных, из которых в России 90 % - наркоманы..."
  Вначале Государственная дума, а следом за нею и Совет Федерации обратились в Генеральную прокуратуру России с просьбой проверить обстоя-тельства финансовой катастрофы: как это могло произойти, - а заодно проверить и Центробанк. Была создана специальная группа, в которую поми-мо представителей Генпрокуратуры вошли специа-листы из МВД и Министерства финансов. Проверка началась.
  Уже первые дни проверки показали, что Цен-тробанком и Минфином России были допущены крупные просчеты в финансовой политике. Плюс, конечно же, неработающая экономика.
  Как показала сухая статистика, в 1993 году внутренний государственный долг составлял 16 миллиардов рублей. В конце 1998 года, всего через пять лет, он вырос в сорок семь с лишним раз (!) и составил 755,9 миллиарда рублей.
  Уже через некоторое время стало ясно, что одной из главных причин обвала рубля и плачевно-го состояния российских финансов стала деятель-ность ЦБ и Министерства финансов на рынке ГКО - ценных бумаг, именуемых "государственными краткосрочными облигациями".
  Как показала наша прокурорская проверка, а затем и работа специальной комиссии Совета Феде-рации, сама разработка финансового рынка ГКО была сделана с большими просчетами. Рынок цен-ных бумаг есть в любой стране, но доходами от них можно распорядиться по разному.
  Обычно полученные за облигации деньги вкладывают в угасающую промышленность, сель-ское хозяйство. Те оживают, отвечают на денежное вливание появлением продукции, которая в конце концов приносит прибыль - гасятся долги, делает-ся задел на будущее.
  В России все не так. Вырученные за ГКО деньги в основном проедались, обогащали игроков на этом рынке, а также пошли в карман чиновников, для которых рынок ГКО казался рулеткой. Только рулетка эта для них была беспроигрышной: каждая облигация приносила игрокам к концу года просто нереальные по западным меркам прибыли.
  Объясню подробнее. При формировании рос-сийского рынка ценных бумаг было совершено не-сколько основных ошибок. Первая ошибка - стра-тегическая. ГКО, как уже говорилось, в своем большинстве были краткосрочными. Они выходили сроком на несколько месяцев, то есть не успеешь обернуться - уже надо платить.
  Кроме этого ГКО были высокодоходными.
  Центробанк не регулировал доходы, и они вырастали до размеров просто астрономических - до 60 % а иногда и более при нормальном доходе по ценным бумагам 4-5 %. Не только для России - для любого государства эта задача просто нереаль-ная: найти в такие короткие сроки средства для вы-платы столь высоких дивидендов.
  Вторая ошибка оказалась тактической. При-мерьте ситуацию на себя: если вы получаете в ко-роткие сроки гигантские доходы от спекуляций на финансовом рынке, то у вас вряд ли появится жела-ние вложить свои деньги, скажем, в промышлен-ность или заняться высокими технологиями - там такие прибыли столь легко не получишь. Да и полу-чишь ли вообще...
  Поэтому все свободные деньги, до 70 % за-падных инвестиций, о которых трубили как о побе-де наших политиков на мировой арене, шли не в реальный сектор отечественной экономики, а в вир-туальный - на игры все с теми же облигациями ГКО.
  В ходе расследования выяснилось, что уже к декабрю 1997 года доходов от размещения новых ГКО стало поступать меньше, нежели расходов на обслуживание старых. Например, от новых доходов - миллиард, а выплата по старым - полтора мил-лиарда. То есть уже к декабрю стало ясно: финансо-вый рынок скоро рухнет.
  Но, к удивлению экспертов, вместо пожарных мер по укреплению финансового рынка произошло нечто противоположное: были сняты ограничения для нерезидентов, то есть иностранцев, и вскоре треть всех ценных бумаг оказалась в их руках.
  Это была третья ошибка наших финансистов, благодаря которой иностранцы выкачали из России огромнейшие деньги. Ценные бумаги продавались по цене, составляющей 50-60 % от номинала, пла-тить же за них через два три месяца государству приходилось уже все 100 % плюс купонный доход.
  Сей уникальный документ под названием "Концепция развития рынка ценных бумаг в Рос-сийской Федерации" был утвержден самим прези-дентом Ельциным. Самое активное участие в разра-ботке "ценной" бумаги принимал господин Чубайс. Эта созданная государством финансовая пирамида была максимально выгодна как чиновникам, актив-но набивавшим свои карманы, так и иностранцам.
  Если же говорить о "концепции", то ошибоч-ность ее сегодня уже не вызывает никакого сомне-ния. Она предусматривала четыре этапа, реализация каждого из которых с гарантированной неизбежно-стью приводила к кризису, а в конечном итоге к то-му, что российский рынок ценных бумаг обрушил-ся. С благословения, еще раз повторю, президента Ельцина.
  Так, например, промежуточный обвал рубля, когда доллар поднялся сразу на 54 пункта, произо-шел 28 октября 1997 года и совпал с очередным этапом реализации схемы, утвержденной в "Кон-цепции развития рынка ценных бумаг". Третий этап, опять таки с подачи Чубайса, укрепившего позиции иностранцев на рынке, совпал со снижени-ем эффективности внутренних заимствований и по-вышением доходности ГКО. То есть чем больше брали, тем меньше денег попадало в карман госу-дарства. В декабре 1997 года стоимость обслужива-ния этого рынка превысила валовые поступления от продажи бумаг ГКО, и организаторам этой акции "пришлось" залезть в карман страны и взять оттуда 600 миллиардов рублей!
  Довершил развал четвертый этап, который стартовал 1 января 1998 года. Он снял все ограни-чения на вывоз иностранцами доходов от ГКО. Вместо притока капиталов в Россию мы получили сильнейший отток: все деньги вывезли, националь-ная валюта обесценилась, и рынок ГКО обвалился целиком. Произошло это, как известно, 17 августа 1998 года.
  С января 1998 года рынок ГКО стал открыто спекулятивным, не было уже никаких систем сдер-жек и противовесов, имущество России закладыва-лось в "ломбард", и на эти деньги покупались цен-ные бумаги, которые потом в одно мгновение пре-вратились в ничто, в разносимую ветром пыль.
  Но ни Центральный банк, ни Министерство финансов палец о палец не ударили, чтобы предот-вратить беду. Хотя времени для этого было предос-таточно - почти целый год!
  Более того, Центробанк, предвидя неминуе-мый конец беспроигрышной лотереи, принялся сам отчаянно играть на рынке ГКО - это вместо того, чтобы в преддверии краха скупать ценные бумаги и выводить их из оборота. Хотя статья 3 Федерально-го закона "О Центральном банке Российской Феде-рации (Банке России)" абсолютно четко указывала, что "получение прибыли не является целью дея-тельности Банка России".
  Играл ЦБ России на бирже увлеченно и пре-ступно. К тому времени он владел уже почти тре-тью всех ГКО, регулярно предъявлял их к оплате, получая многопроцентные дивиденды. Доходило до анекдотов: был случай, когда Минфин вовремя не заплатил проценты, - так Центробанк от возмуще-ния сразу же заблокировал счета Минфина!
  Но самым интересным оказалось то, что Цен-тробанк, пользуясь своими уникальными возможно-стями, ухитрялся покупать ГКО не на реальные, а на виртуальные деньги. Ведь эмиссия денег была в его руках - новые банкноты можно было печатать только с его санкции. А можно и не печатать, а за-пускать в оборот по безналичному расчету... Так Центробанк и делал: на эмиссионные деньги поку-пал ГКО, потом предъявлял их к оплате - и полу-чал реальные деньги из бюджета.
  Добывание денег из "ничего" испокон веку тревожило воображение многих ученых и людей просто предприимчивых. В Средние века алхимики искали философский камень, способный преобразо-вывать металлы в золото. Российский Центробанк и лично Сергей Дубинин, не тратясь на научные изы-скания, с блеском решили для себя эту задачу: на "ничего" (эмиссионные деньги) покупалось "ниче-го" (ГКО), а потом это "ничего" предъявлялось к оплате и давало реальную кругленькую сумму.
  * * *
  Играли на рынке ГКО и физические лица - многие тысячи людей. В принципе явление это обыденное для любой страны. Но Россия, как это ни прискорбно, имела и здесь свою, "особенную стать". Почувствовав запах денег - огромных, шальных, - в финансовые игры активно включи-лись (что категорически запрещено законом) выс-шие чиновники государства. Началось их сомни-тельное обогащение, поскольку сами же они и уста-навливали условия игры, неведомые для непосвя-щенных. Игра поэтому превращалась для них в бес-проигрышную. Доходы от ГКО эти господа получа-ли очень неплохие, и чем выше они становились, тем более тощим становился государственный кар-ман. Остановить их, разгулявшихся на дармовщину, не могло даже чувство самосохранения. Только об-вал...
  И он не преминул случиться. Но за десять дней до катастрофы, перед самым крахом, ЦБ взял и "сбросил" большую часть имевшихся у него ГКО. То есть добавил паники и ускорил тем самым паде-ние рубля.
  Что это - уголовное деяние или элементар-ная безграмотность, за которую должны отвечать руководители Центробанка - Дубинин и подобные ему, - должно было выяснить следствие. Хотя, на мой взгляд, за это должно отвечать не только то-гдашнее руководство Центробанка, но и чиновники рангом пониже, те, кто совмещал государственную службу с коммерческой деятельностью, что, как из-вестно, категорически запрещено законом. А эти люди были и государственными чиновниками, и спекулянтами, и игроками одновременно.
  В ходе проверки было возбуждено три уго-ловных дела. Первое связано с непорядками, ска-жем так, в системе представительских расходов. Дубинин, например, мог расходовать по своему ус-мотрению пятнадцать тысяч долларов ежемесячно. Оплачивался любой его чих. Первые заместители председателя ЦБ - по десять тысяч долларов, про-сто замы - по семь с половиной тысяч. Это очень неплохая прибавка к зарплате, которую владельцы представительских кредитных карточек так и вос-принимали. Тысячи долларов могли тратить ежеме-сячно помощники, начальники департаментов и так далее. И это в нищей стране с голодающими окраи-нами, упавшей экономикой и безработным населе-нием... Пир во время чумы!
  Понятно, что за ужин в ресторане с делегаци-ей банкиров директор банка не должен платить из своего кармана. Но представительские деньги - как командировочные, в конце месяца изволь пред-ставить отчет: на что, где и как израсходовал. Да и суммы этих представительских явно были завыше-ны.
  Второе уголовное дело было возбуждено по поводу того, что Центральный банк, прежде всего работники валютного департамента, выдавал зад-ним числом коммерческим и частным финансовым структурам разрешения на проведение валютных операций. Валюта уходила из страны, растворяясь за рубежом, как в тумане, а разрешение на это им давалось спустя полтора два года. За этими вопию-щими фактами, естественно, стояли сильнейшие злоупотребления, которые просто потрясли нас - такие вещи можно было совершать только при пол-ном попустительстве со стороны руководства ЦБ.
  И третье уголовное дело, самое перспектив-ное, - это дело, связанное с операциями физиче-ских лиц на рынке ГКО.
  На межбанковской валютной бирже мы изъя-ли колоссальную по объему базу данных. Чтобы обработать эту базу, отделить, так сказать, зерна от шелухи, нужен был мощный компьютер со специ-альной программой. Этим делом занялся наш со-трудник Анатолий Паламарчук. Он сразу почувст-вовал, что за операциями на рынке ГКО стоят ка-кие то очень внушительные фигуры. Иначе бы ры-нок ГКО не работал в ущерб интересам страны. Го-сударственный бюджет нес колоссальные потери, тем не менее рынок ГКО работал и явно был для кого то настоящей кормушкой. Ведь убыточные аукционы можно и нужно было не проводить, их надо было закрывать, но их проводили! И хорошо на том зарабатывали.
  Вскоре компьютер начал выуживать из длин-ного 45 тысячного списка знакомые всем фамилии.
  Всего мы обнаружили в этом списке 780 го-сударственных чиновников, которые не имели пра-ва играть ни в какие коммерческие игры. Причем со стороны многих из них выявились факты мелкого жульничества. Кое кто не называл свою фамилию, ограничиваясь инициалами, другие же изменяли в своей фамилии одну две буквы.
  Кто же эти люди? Известный всем Анатолий Чубайс, Вице премьер Серов, Министр иностран-ных дел Козырев - этот играл с особым азартом и вкладывал в ГКО огромные суммы, - Министр об-разования и науки Тихонов, заместители Председа-теля Центробанка Алексашенко и Можаров, едва ли не все заместители Министра финансов, первый заместитель Министра обороны Михайлов и многие другие. Среди активных игроков оказались Гайдар и обе дочери президента, Татьяна и Елена. Но если Елена может играть в такие игры - она не является госслужащей, то Татьяна - советник президента...
  Чем еще были привлекательны доходы, полу-чаемые от игр в ГКО? Они не облагались налогами. Токарь со своей скромной зарплаты платил налоги, учитель платил, даже пенсионер и тот платил, а разжиревшие игроки рынка ГКО не платили. Ну не нонсенс ли?
  Возникли и другие вопросы к игрокам. Пер-вое: не служили ли ценные бумаги ГКО неким средством отмывания грязных денег? Ведь любой игрок мог сказать: "Я заработал на рынке ГКО зна-чительные суммы...".
  А на самом деле эти деньги - ворованные. Пойди докажи теперь, что это так.
  Так оно и оказалось: наряду с чиновниками, с Чубайсами и Гайдарами на рынке ГКО играли и преступные авторитеты, и олигархи, и теневые маг-наты нефтяного рынка, и "воры в законе" - это мы выяснили точно, фамилии в прокуратуре есть. Ста-ло понятно, что рынок ГКО превратился в большую стиральную машину для отмывания грязных денег.
  Второе: нас интересовали вопросы, связанные с так называемой инсайдерской информацией - как проводить конкурсы, на каких условиях. Все это ведь собирается в руках, скажем, того же Чубайса, курировавшего финансовый блок в правительстве, который потом дает команды на покупку и продажу ценных бумаг, знает все условия вплоть до самых мелких деталей. И сам же играет...
  Чубайс, например, отрицал, что он играл в ГКО, будучи первым вице премьером. 7 сентября 1999 года он распространил официальное заявле-ние, в котором опровергал все те обвинения в махи-нациях с ГКО, которые я против него выдвинул. "Занимая официальные государственные посты, я не проводил никаких операций на рынке ГКО", - объявил он на всю страну. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не иг-рал? Уточнил у оперативных работников, те под-твердили - играл!
  Разве Чубайс, имея на руках такую информа-цию, мог когда нибудь проиграть? Или позволить проиграть своим друзьям и знакомым? Он всегда мог позвонить кому нибудь из них и сказать: купи бумаги ГКО - не пожалеешь! На один рубль "на-варишь" два. Или наоборот: не делай никаких по-купок - проиграешь!
  Или бывший министр иностранных дел Козы-рев, который оперировал на этом рынке миллиар-дами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол... навет! Играл! Еще как играл! Операции то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков. Эти лю-ди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли воспользоваться предоставленной им инсайдерской информацией.
  Когда пришли расшифровки первых фамилий - Козырева, Чубайса, дочерей Ельцина, - я рас-сказал о них тогдашнему премьеру Примакову. Премьер был возмущен и озадачен. Но, как человек мудрый и рассудительный, решил все тщательно перепроверить, а затем уже делать оргвыводы. По материалам расследования мы подготовили обстоя-тельную справку и направили ее Примакову. Тот занял позицию невмешательства: не защищал и не критиковал Центробанк. Видимо, это было связано с предоставлением России траншей МВФ.
  Одновременно я подготовил и бумагу, адре-сованную президенту. Записка попала к Бордюже; тот, прочитав ее, сказал, что такая записка очень даже нужна, но потом резко поменял свою точку зрения. Я узнал, что он встретился с Геращенко и тот уговорил его не показывать справку Ельцину.
  * * *
  Тем временем в Генпрокуратуру поступил за-прос из Госдумы по поводу аудиторской проверки Центробанка, и я написал письмо, где рассказал о многом, что вскрылось в ЦБ. Однако после того как стало известно, что о результатах аудита Счетной палаты знают в Госдуме, меня сразу обвинили, что я, дескать, огласил некие тайны Центробанка. Но я подписал это письмо совершенно осознанно: я ви-дел, какая борьба идет вокруг, и понимал, что в лю-бой момент могу потерять рычаги управления про-куратурой и тогда уже - все! - никто ничего не узнает. Тем более что на Совете безопасности этот вопрос рассматривать никто не собирался: вначале мое предложение сделать это было горячо поддер-жано, но вскоре так же категорически отклонено.
  * * *
  Но кое на какие вопросы мы ответить смогли. В первую очередь на вопрос, касающийся престижа нашей страны, - о дефолте.
  Вспомним, Россию неожиданно взяли и объя-вили нищей, раздели ее перед всем миром. Вы ду-маете, этот вопрос обсуждался на заседании прави-тельства? Нет, не обсуждался. На заседании Совета Федерации? Ничего подобного. На заседании Сове-та безопасности? Отнюдь. Может быть, о нем гово-рили в Госдуме? Нет, не говорили.
  Тогда кто же принял решение объявить вели-кую державу на весь мир неплатежеспособной, ни-щей? Просто собрались несколько человек, едва ли ни где то на кухне, поговорили немного, поухмыля-лись - и объявили: "Дефолту быть!".
  Имена этих людей Россия должна знать:
  Сергей Дубинин - глава Центрального бан-ка Российской Федерации;
  Сергей Кириенко - Председатель Прави-тельства РФ;
  Михаил Задорнов - Министр финансов РФ;
  Сергей Алексашенко - первый зам. Пред-седателя Центрального банка;
  Анатолий Чубайс - эксперт Правительства РФ;
  Егор Гайдар - эксперт Правительства РФ.
  Большего унижения России за многие века, по моему, не было. Понадобились значительные усилия Примакова и его правительства, чтобы хоть как то выправить ситуацию.
  Не могу не отметить самую негативную роль, постепенно переросшую в активное сопротивление действиям Генпрокуратуры, руководителя ЦБ Ду-бинина - ему очень хотелось спустить наше рас-следование по ЦБ на тормозах. Более того, он боял-ся сесть в тюрьму, почему то считал, что я хочу его посадить. Я же полагал, что главное - извлечь из случившегося уроки, сделать все, чтобы такое больше не повторилось, вернуть деньги людям...
  Дело дошло до того, что любое мое выступ-ление по телевидению или в прессе сопровождалось контрвыступлением Дубинина.
  К борьбе Дубинина против Генпрокуратуры активно подключились члены кремлевской "семьи": Чубайс, Татьяна Дьяченко и в первую очередь Бере-зовский.
  По правде говоря, у Дубинина с Березовским серьезный повод для беспокойства был - швейцар-ская компания "Андава". Создана "Андава" была лично Березовским, зарегистрирована в Швейцарии, через нее проходило до 80 % денег зарубежных представительств Аэрофлота. А представительств этих у Аэрофлота ни много ни мало - 152. Самому Аэрофлоту от собственных валютных поступлений перепадали крохи - Березовский обгладывал их до косточек. Лицензии, дающей право на вывоз валют-ной выручки из России, у "Андавы" не было, и дол-гое время она работала фактически незаконно. Ду-бинин задним числом такую лицензию выдал, лега-лизовав тем самым все предыдущие нарушения компании. Дело было подсудным, и Дубинин с Бе-резовским это прекрасно понимали.
  А дальше можно рассказать целую повесть о том, как главный олигарх страны обещал главному российскому банкиру убрать Генерального проку-рора. Слава Богу, не совсем убрать, а только с должности.
  На почве борьбы с прокуратурой и нелюбви ко мне между Дубининым и Березовским произош-ла настоящая смычка: как сообщили мне оператив-ники, в Швейцарии состоялась их встреча, где ак-тивно обсуждался вопрос о моем отстранении с по-ста Генпрокурора.
  Так, в газете "Московский комсомолец" был опубликован текст перехваченного телефонного разговора (который состоялся за три дня до моего отстранения), где Дубинин жаловался Березовско-му, что люди из прокуратуры слишком близко по-добрались к нему. Олигарх как мог успокоил бан-кира:
  Не бойтесь, Скуратова скоро не будет. Дни его сочтены.
  Но он, насколько я знаю, собирается по другому себя повести. Не подавать заявления, - засомневался Дубинин.
  - Не будет подавать заявления - создаст для себя колоссальную проблему, - со знанием дела подытожил Березовский.
  Зафиксирован был и другой разговор Березов-ского - с Шабдурасуловым, который без обиняков сказал магнату:
  - У прокуратуры имеются очень серьезные претензии к Центральному банку...
  Ответ же Березовского был прям и конкретен: забудем про распри, про грехи, какие имеются за Центробанком - это второстепенное, главное сей-час - это Скуратов. Скуратова нужно убрать как можно быстрее!
  Моей же целью на тот момент было довести дело Центробанка до логического конца. Но в ре-зультате подковерной борьбы все наши усилия бы-ли сведены на нет. Так ничем эта проверка и не за-кончилась. Обидно!
  * * *
  В ту пору мучительно решался вопрос о вы-делении России очередного транша МВФ, и на Ген-прокуратуру давили буквально со всех сторон. На-пирали в основном на патриотические чувства, дес-кать, расследование, устанавливающее меру вины Центробанка в кризисе, ставит под сомнение поря-дочность этого учреждения, а это чревато тем, что если Генпрокуратура и дальше будет продолжать эту линию, то Россия вообще не получит от Запада ни траншей, ни кредитов. Это был еще один клас-сический пример бессилия закона перед нашими жизненными реалиями.
  Как это все чаще происходит в России, Закон проиграл Более того, меня попытались заставить сделать заявление - специально для МВФ, - что прокуратура не нашла в деятельности Центрального банка никаких нарушений.
  Сделать такое заявление (а пойти на это от меня требовали Волошин и Дубинин) я отказался.
  Последняя деталь: едва приступив к исполне-нию обязанностей Генпрокурора, Чайка такое письмо подписал незамедлительно.
  Как ограбить "Аэрофлот"
  Очень громко в рамках наших расследований стал развиваться скандал с Борисом Березовским и связанной с ним целой чередой фирм: "Аэрофлот" - "Андава" - "Форюс". Совпал он по времени с "Мабетексом", и материалов набралось на девять томов. С первых же дней скандалу этому суждено было стать громким. Еще бы - у государственной компании умыкнули без малого 600 миллионов бес-следно исчезнувших долларов. Это расследование стало международным, совместным россий-ско швейцарским. Несмотря на препятствия, кото-рые чинили адвокаты "Андавы", следователям уда-лось заполучить документы этой фирмы. В них шла речь о финансовой деятельности трех перечислен-ных выше фирм: русского "Аэрофлота" и швейцар-ских "Андавы" и "Форюса". Документов было изъ-ято столько, что для их перевозки понадобился гру-зовик, а в прокуратуре Швейцарии для их хранения пришлось отвести целую комнату.
  По ходу расследования были вскрыты и замо-рожены счета Березовского и руководителей "Аэ-рофлота" Глушкова и Красненкера на общую сумму 70 миллионов долларов. Встал вопрос о возврате этих денег в Россию.
  Видя, что следствие в России буксует, швей-царцы возбудили дело по отмыванию денег и сами назначили параллельное расследование. И не только в отношении "Андавы" и "Форюса", но и в отно-шении "Мабетекса". Это стало неким способом давления на российскую прокуратуру, которую по-сле моего отстранения возглавили вначале Чайка, а потом Устинов. Наши коллеги из Швейцарии дали понять, что если российская прокуратура не доведет это дело до конца, то его доведет швейцарская сто-рона.
  По данным швейцарцев, из Аэрофлота в "Ан-даву" и "Форюс" было перекачано сотни миллио-нов (!) долларов. А из "Форюса" и "Андавы", по версии следствия, деньги уже переводились по це-почке на личные счета Березовского или на счета принадлежавших ему фирм.
  На Западе с этими аферами какое то время связывали и зятя Ельцина Окулова, генерального директора Аэрофлота. Но, как впоследствии выяс-нилось, Окулов к ним оказался непричастен.
  Началось дело "Аэрофлота" с публикаций двух журналистских расследований: в "Общей газе-те" - "Аэрофлот держит "черную кассу" в Лозан-не" - ив "Московском комсомольце" - "Почему слоны не летают".
  Как показывает российская практика, если в бизнесе мало политики, то это малый бизнес.
  Большой бизнес - это большая политика. Каждый из проектов Березовского подтверждает эту истину - практически все они набирали силу бла-годаря поддержке в кремлевских кабинетах.
  Примером умело рассчитанных политических ходов для реализации экономических задач может служить история с внедрением в крупнейшую рос-сийскую авиакомпанию "Аэрофлот".
  Захват контроля над финансами потенциально прибыльных предприятий - любимое занятие Бо-риса Березовского: тут ему равных нет. Разумеется, мимо такой гигантской валютной кормушки, как "Аэрофлот", пройти спокойно он не мог никак!
  Борьба за установление контроля над россий-ским национальным авиаперевозчиком началась где то осенью 1995 года. Здесь был использован новый вариант борьбы за потенциальную собствен-ность - не через покупку контрольного пакета ак-ций, а путем расстановки "своих" кадров на руко-водящие посты. Так, уже в середине ноября первым заместителем гендиректора "Аэрофлота" по финан-сам и коммерции стал Самат Жабоев - правая рука Березовского в "ЛогоВАЗе".
  Но это назначение лишь завершало сложную комбинацию с назначением на пост руководителя главной авиационной компании страны маршала Евгения Шапошникова, состоявшееся при живей-шем участии Березовского. Будучи формально ге-неральным директором, маршал на самом деле мало что решал сам, а в основном только подписывал документы, подготовленные командой Березовско-го. Присутствие главы "ЛогоВАЗа" ощущалось и при назначении на пост нового директора аэропорта "Шереметьево" Василия Акпорисова...
  Березовский методично продолжал "вне-дрять" в "Аэрофлот" своих людей. Так, там оказа-лись не только Шапошников и Жабоев, но и Крас-ненкер, Глушков и другие деятели, через которых Березовский мог без особых проблем контролиро-вать финансовые потоки компании.
  Через некоторое время в Швейцарии была создана и зарегистрирована также подконтрольная Борису Абрамовичу фирма "Андава". Многие ува-жаемые швейцарские банки были бы счастливы от-крыть у себя счет "Аэрофлота" и позаботиться о кредитах. Однако деньги "Аэрофлота" сконцентри-ровались не самостоятельно, а на счету малоизвест-ной и малоуважаемой "Андавы" со штатом в не-сколько человек, но с широкими правами распоря-жаться гигантскими средствами одной из крупней-ших в мире авиакомпаний. Поначалу одним из вла-дельцев "Андавы" (кроме Березовского и Глушко-ва) была действительно серьезная фирма - "Анд-рэ", и люди Березовского это особенно рекламиро-вали, рассказывая всем о ее безупречной репутации. Но в "Андрэ" скоро поняли, с чем и кем имеют де-ло, и стремительно покинули как контору Березов-ского, так и "Андаву". Вскоре "Андава" обросла, как коралл моллюсками, дочерними фирмами и фирмочками: "Форюс", "Андава групп" и так далее. "Детки" располагались по обе стороны границы - как на Западе, так и в Москве.
  * * *
  Как только Глушков стал руководить финан-сами авиакомпании, ее счета перевели в АвтоВАЗ-банк в Тольятти. А когда со временем тот чуть не рухнул - в Объединенный банк, учредителем ко-торого были структуры Березовского и Глушкова, а председателем совета банка - сам Борис Абрамо-вич.
  Под финансовым руководством Глушкова и Красненкера "Аэрофлот" вдруг стал заключать миллиардные контракты с транспортными фирмами (хотя у компании был собственный автопарк) и не менее удивительные договоры с рекламными кон-торами, выплачивая, к примеру, за красивую над-пись на автобусе до 400 тысяч долларов. Все эти фирмы контролировались Глушковым, а получен-ные от них деньги поступали также на контроли-руемые им счета.
  Схема получения прибыли была проста: с по-дачи Глушкова Шапошников подписал приказ о том, что до 80 % валютной выручки, поступающей от представительств "Аэрофлота" в 152 государст-вах мира, должно концентрироваться не в Москве, а на счетах "Андавы" в Швейцарии. Причем делалось все это еще до официального разрешения Центро-банка, что уже само по себе являлось грубейшим нарушением закона. Позднее, 5 мая 1997 года, Ду-бинин дал такое разрешение, так сказать, задним числом. Именно поэтому председатель Центробанка и встревожился столь сильно, когда прокуратура вплотную заинтересовалась деятельностью "Анда-вы".
  Вообще то, как показала в своем журналист-ском расследовании "Новая газета", Аэрофлот вы-нужден был, согласно разработанному Березовским и Глушковым плану, раскошеливаться как минимум четыре раза.
  Во первых, только в качестве комиссионных за обслуживание компании "Андава" получила 11 миллионов долларов, которые ушли на частные сче-та. Ну а поскольку Глушков был владельцем "Ан-давы" и заправлял финансами в "Аэрофлоте", то взаимных претензий у этих организаций не могло возникнуть по определению.
  "Аэрофлоту" надо было оплачивать лизинг самолетов, но "Андава" не давала денег напрямую. Для этого в Москве была организована фирма под названием ФОК (Финансовая объединенная корпо-рация) во главе с неким Романом Шейниным, а представителем от "Аэрофлота" в ней был опреде-лен с окладом 25 тысяч долларов все тот же Нико-лай Глушков, один из учредителей "ЛогоВАЗа", владелец "Андавы" и новый первый заместитель генерального директора "Аэрофлота". С этой фир-мой был заключен договор на обеспечение креди-тов. Так "Аэрофлот платил второй раз.
  Конечно, денег у ФОК не было, поэтому деньги из "Андавы" переводились на счета некоей близкой Глушкову фирмы "Гренджланд", та выда-вала их ФОК или другой такой же "детке", а эти фирмы, в свою очередь, финансировали... "Аэро-флот" в кредит под определенные проценты, дости-гающие иногда до трети ссуживаемой суммы. По-лучилось, что национальный авиаперевозчик креди-товал сам себя, а проценты с кредитов шли в карман Березовскому - классическая схема добывания де-нег из воздуха. И "Аэрофлот" платил за получение своих же средств уже третий раз.
  Ну и наконец, "Аэрофлот" под финансовым руководством Глушкова - большого друга "Анда-вы" и ФОК - частенько забывал выплачивать во-время проценты. Возникали гигантские штрафы, и Аэрофлот безропотно платил Березовскому уже в четвертый раз.
  Когда в Швейцарии допрашивали местных предпринимателей, так или иначе связанных с этой схемой, они, потупив глаза, отвечали, что не вино-ваты в тупости русских бизнесменов. Наивные швейцарцы не понимали, что эта "тупость" позво-ляла выкачивать из "Аэрофлота" миллиарды.
  Всего же, как установили следователи, с вес-ны 1996 по осень 1997 года через "Андаву" прошло более 252 миллионов долларов. Часть средств, как утверждает Генпрокуратура, переводилась на лич-ные счета Глушкова, Красненкера, Крыжевскои в швейцарском банке "Креди Сюисс".
  Другая компания Березовского под названием "Форюс" занималась транзитными платежами - за возможность западным авиалайнерам пролетать над территорией России, - "наварив" на этом только в 1997 году почти 285 миллионов долларов.
  Этим, однако, все не ограничивалось. Были и другие схемы. Нужно ли топливо "Аэрофлоту"? Нужно! Техническое обслуживание самолетов про-водить необходимо? Конечно! Контактировать с западными компаниями нужно? Без сомнения! У "Аэрофлота" множество связей, и все их надо под-держивать.
  И тогда новые руководители заключили дого-вор все с той же "Андавой" - якобы отныне она должна взять на себя функции расчет-но финансового центра. А за обслуживание "Анда-ва", естественно, получала от "Аэрофлота" боль-шие деньги, хотя ее услуги зачастую существовали только на бумаге.
  Также на бумаге "Андава" и ее дочерние от-ветвления оказывали "Аэрофлоту" правовую и мар-кетинговую поддержку, получая за все это сумму в долларах, исчисляемую цифрами с семью нулями.
  Всего только по делу "Андава" - "Аэро-флот" было обнаружено около 80 тайных (и замо-роженных) счетов Березовского и более 800 шифро-ванных счетов, через которые из касс "Аэрофлота" "списывалось" порядка 200 миллионов долларов ежегодно.
  В общем, структура, созданная Березовским, действовала по принципу обычного паразита. Все эти "договоры", по которым оказывались мнимые услуги, - фиговые листки, прикрывающие громад-ные денежные обороты, приносящие доход отнюдь не государству. "Аэрофлоту" без "Андавы" можно было запросто обойтись, а вот Березовскому - нет. Именно через "Андаву" перенаправлялись все де-нежные ручейки, реки и потоки на личные счета Березовского и его людей.
  Понятно, что налоги с этих денежных потоков не платились. В налоговых декларациях за 1996 год никто из руководителей "Аэрофлота" и словом не обмолвился, что имеет какое либо отношение к дея-тельности "Андавы".
  После маршала Шапошникова "Аэрофлот" возглавил зять Ельцина Валерий Окулов. Разобрав-шись, что есть что, он попытался очистить "Аэро-флот" от фирм паразитов. Так дело "Андава" - "Аэрофлот" для семьи Ельцина стало как бы совсем личным, внутрисемейным. Татьяна была на стороне Березовского, а Елена - на стороне своего мужа. Отношения между сестрами и их семьями, говорят, после этого заметно напряглись...
  * * *
  Когда мы возбудили дело по "Андаве", я на-писал письмо президенту и встретился с Окуловым. Последний прекрасно понимал создавшуюся ситуа-цию, но также понимал и то, что реально контроли-ровать "Аэрофлот" ему будет очень трудно. То есть даже зять президента, несмотря на фактически се-мейные отношения с главой государства, сомневал-ся, сможет ли он справиться с Борисом Березов-ским!
  На той встрече Окулов сказал мне, что вооб-ще то идея Березовского не пустая, что концентра-ция средств нужна, но делать все это надо было со-всем по другому. Во первых, договоры заключать не с такой "левой" компанией, как "Андава", кото-рая не имела ни особого статуса, ни опыта работы. Во вторых, надо было проводить реорганизацию в самом "Аэрофлоте", чтобы действительно создать реальный финансовый центр, который позволил бы уменьшить накладные расходы, дал возможность платить за реальные услуги, а не за вымышленные. В третьих, не должно быть такой грабительской системы кредитов. Если это деньги "Аэрофлота" (а так оно и есть на самом деле), то он не только не должен платить проценты "Андаве" или любой другой подобной ей фирме - он сам имеет полное право требовать с фирмы проценты за предоставле-ние крупных оборотных средств.
  Несколько слов о том, какой вес имел в те дни Березовский. Без всяких сомнений его можно было назвать настоящим вершителем судеб. С ним заиг-рывали министры и многочисленные чиновники... Много раз говорил о проблеме Березовского на сво-их совещаниях премьер министр Евгений Прима-ков. Министр внутренних дел Степашин, как мне показалось, откровенно боялся его. Не реализовы-вались материалы по Березовскому и в ФСБ России.
  Разобраться в документах по "Аэрофлоту" я поручил некоему Сергееву. Он неоправданно долго проверял их и в конце концов принес докладную записку, из которой следовало, что в действиях Бе-резовского состава преступления не усматривается и исходя из этого выносится постановление об отка-зе в возбуждении в отношении его уголовного дела. Позднее я выяснил, что данное незаконное решение пролоббировали управделами прокуратуры Назир Хапсироков и правая рука Бориса Березовского Бадри Патаркацишвили.
  Я возмутился, затребовал все шесть томов ма-териалов доследственной проверки и ночью сам их внимательно изучил. После этого я подготовил по-ручение, в которой категорически не согласился с первоначальными выводами Сергеева и отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Я написал, что необходимо еще раз провести тщательную доследственную проверку и решить вопрос о возбуждении уголовного дела.
  Материалы были переданы Виктору Курдае-ву, прокурору Управления по надзору за следствием в органах прокуратуры. Перед самым новым 1998 годом мне на стол легло заключение, подписанное В. Курдаевым.
  Помимо многочисленных финансовых нару-шений по линии "Аэрофлота" и его "дочек" он об-наружил то, на что до него никто не обращал вни-мания. Как писал В. Курдаев, "по сообщению Госу-дарственной налоговой службы РФ, Глушков Н. декларацию о доходах не подавал, а... Березовский Б. предоставил декларацию о доходах за 1996-1997 годы, в которой не отражены суммы дивидендов от швейцарской фирмы "Андава"".
  Обнаружил Виктор Курдаев и то, что Бере-зовский, "будучи заместителем Секретаря Совета безопасности, в нарушение Федерального закона "Об основах государственной службы в Российской Федерации" состоял в руководстве многих коммер-ческих организаций. Сведений о передаче им нахо-дящихся в его собственности пакетов акций в ус-тавном капитале этих компаний в доверительное управление под гарантию государства не имеет-ся"...
  Налицо явный состав преступления, что дава-ло нам возможность возбудить уголовное дело про-тив (в чем мы были уверены) главного лица дела "Аэрофлота" - Бориса Березовского. 19 января 1999 года мы приняли решение не только возбудить уголовное дело о хищении средств государственной авиакомпании "Аэрофлот", но и арестовать его вдохновителя - Бориса Абрамовича Березовского.
  Но... информация об этом как то просочилась за стены Генеральной прокуратуры.
  Узнав о возможном аресте, Березовский сроч-но задержал свой вылет из Киева в Москву; одно-временно бешено закрутились запущенные "семь-ей" кремлевские жернова, и... через десять дней я был вызван в кабинет Бордюжи для ознакомления с похождениями "человека, похожего на Генерально-го прокурора". Уже после моего отстранения от должности Генпрокурора адвокаты Березовского принялись бомбардировать суды исками, обвиняя российскую прокуратуру во всех смертных грехах, но всякий раз получали обоснованный юридический отпор.
  Тогда Березовский всполошился не на шутку и стал предпринимать самые активные усилия, что-бы выкрутить руки Чайке и спустить дело на тормо-зах. Когда встал вопрос об очередном продлении сроков следствия, Березовский обратился к Чайке - пора, мол, это дело закрывать. Чайка же, пре-красно понимая все последствия, сделать это отка-зался. Тогда Чайку вызвал к себе "на ковер" Воло-шин и постарался надавить на него. Чайка, надо от-дать ему должное, устоял и здесь. Реакции Кремля долго ждать не пришлось: вскоре Чайке было пред-ложено покинуть Генпрокуратуру, его заменил Ус-тинов.
  Дело "Андава" - "Аэрофлот" долгое время находилось в суде. Но... без Березовского. Следова-тели заморозили счета "Андавы" и "Форюса", а также сумели проследить всю цепочку, по которой следовали деньги, - очень длинную цепочку. Я бы не удивился, если бы последним звеном этой цепи оказались личные счета самого Березовского. Что это так, сомнений уже не вызывало, поскольку ока-зался битым главный козырь Березовского - что он, дескать, в штатах "Аэрофлота" не состоял, ни одной акции не приобрел.
  А ведь с самого начала, представьте себе, ка-залось, что Березовский не лукавит.
  Как выяснил следователь Николай Волков, который стал вести дело "Аэрофлота", Березовский приватизировал финансовые потоки "Аэрофлота" и того же АвтоВАЗа, не потратив ни цента ни на скупку акций, ни на инвестирование. Придуманную Березовским и уже знакомую читателю схему ("Ан-дава" - "Гренджланд" - ФОК - "Аэрофлот") Волков назвал едва не гениальной. Вскоре Волков сделал еще одно открытие. Толчком послужили два документа, поступившие из Берна буквально нака-нуне его увольнения. Согласно первому, 936 акций "Андавы" приобретены Борисом Березовским, вто-рому - 839 акций прикупил Николай Глушков. И на тебе: ни в первом, ни во втором документах нет подписей покупателей - ни Березовского, ни Глушкова. Вместо них расписался некий Ханс Пи-тер Йени, член административного совета все тех же компаний "Андава" и "Форюс". Сюрприз? И вдруг в одной из 20 коробок с документами из Бер-на Волков увидел долгожданное: нотариально заве-ренную подпись господина Йени и подтверждение, что он действует в интересах Бориса Березовского и Николая Глушкова.
  Этот эпизод мог стать одним из ключевых. Но...
  Надо сказать, что к тому моменту дело "Аэ-рофлота" усилиями Волкова уверенно шло к побед-ному для следствия завершению. Вновь в посту-павших в прокуратуру документах все чаще стала появляться фамилия Березовского. Но шансов за-кончить свою работу у Волкова не было. Стало по-нятно, что реакция "семьи" не заставит себя долго ждать: уже через две недели после возвращения из очередной поездки в Швейцарию, в августе 2000 года, Николай Волков в пожарном порядке был уволен.
  * * *
  Несколько слов о самом следователе - Ни-колае Волкове. Так же, как и я, он - выпускник Свердловского юридического института, долгое время работал в МВД. По рекомендации Катышева мы пригласили его в Генпрокуратуру, поскольку нам был нужен хороший следователь, разбираю-щийся в экономике, - именно экономические про-блемы были специализацией Волкова.
  Это очень отзывчивый, доверчивый, немного провинциальный человек. Мы ему дали небольшую служебную двухкомнатную квартиру. Тем не менее он очень комплексовал, страдал от своей бытовой неустроенности. Почувствовав это, Хапсироков с подачи Бородина мгновенно сыграл на этой слабо-сти, предложив ему роскошную квартиру бывшего ельцинского врача Акчурина. Преподнесено это было в такой форме, что Волков, ничего не подоз-ревая, согласился. Единственная ошибка, но... кап-кан уже захлопнулся. После этого правая рука Бере-зовского Бадри Патаркацишвили и Хапсироков, не церемонясь, додавили его в деле "Андава" - "Аэ-рофлот". Волков был вынужден прекратить дело в отношении Березовского, продолжая его по всем другим оставшимся фигурантам.
  Несмотря ни на что, я Волкова отношу к чис-лу тех специалистов, кто всегда имел свою собст-венную позицию по любому вопросу, кто старался во всем руководствоваться законом. Этот следова-тель - личность. Как профессионал он зарекомен-довал себя настолько хорошо, что в Швейцарии, где ему доверяли практически безоговорочно, он полу-чал не только материалы по "Андаве" - "Аэро-флоту", но и по "Мабетексу".
  * * *
  После увольнения Волкова российское рас-следование дела "Аэрофлота" шло, как говорится, ни шатко ни валко и только недавно перешло в свою финальную плоскость. Дело это очень сильно политизировано, Березовский находится за грани-цей, и все понимают, что следствие вряд ли его ко-гда либо получит.
  По сути, незаконно выведя Березовского на первоначальном этапе из процесса, его организато-ры превратили это громкое дело в нечто заурядное. Чтобы как то довести его до конца, Генеральная прокуратура предъявила обвинение заместителю гендиректора ОАО "Аэрофлот" Николаю Глушко-ву, заместителю по коммерции и рекламе Алексан-дру Красненкеру, главному бухгалтеру авиакомпа-нии Лидии Крыжевской. Всего семь человек. Забе-гая вперед, скажу, что спешка здесь была явная и очевидная: тот же Волков не сомневался, что даже при несменяемости следователя о результатах рас-следования можно было бы говорить не раньше чем через два три года.
  Ну а чтобы уж совсем чувствовать себя спо-койно, Генпрокуратура решила подстраховаться. Логика, полагаю, у прокуроров была такова: пока еще неведомо, будет ли арестован Березовский, а какая же группа без главаря? Глушков? Краснен-кер? Жидковато, не тянут.
  И тут на тебе: поздним вечером 11 апреля на-ходящегося на лечении в гематологическом центре Глушкова вдруг "ловят" при попытке к бегству. В организации побега обвинили Бадри Патаркаци-швили - правую руку Березовского. И это при том, что еще за день до "побега" Глушков беспрепятст-венно был отпущен врачами ночевать домой и ут-ром спокойно вернулся обратно в больницу. Дейст-вительно ли он решил податься в бега, или вся эта едва ли не киношная сцена была подстроена спец-службами - результат один и тот же, прокуратуре выгодный. Хоть один фигурант, оказавшись в эпи-центре скандала, разом выделился среди остальных и оказался привязанным к делу уже двумя статьями.
  Следствие по делу "Аэрофлота" насчитывает почти 130 томов. Представшим перед судом топ менеджерам компании инкриминировались мошенничество в крупном размере и невозвраще-ние из за границы средств в иностранной валюте. Ущерб - более 252 миллионов долларов. Глушко-ву, разумеется, пристегнули статью за побег, а Па-таркацишвили объявили в федеральный розыск.
  И вот в середине марта 2004 года, после почти двухлетнего разбирательства, суд наконец вынес приговор. Оглашение приговора с небольшими пе-рерывами на обед и отдых продолжалось почти шесть часов. Как и ожидалось, гора родила мышь. Все обвиняемые хоть и были признаны виновными, но в тюрьму никто не сел. Более того, суд снял с Николая Глушкова, Александра Красненкера и Ли-дии Крыжевской обвинения "в хищении путем мо-шенничества", заменив их на более мягкую статью "превышение полномочий". В результате Глушкову зачли срок, который он уже отсидел под следствием и во время суда, других же освободили от наказания по амнистии...
  Как читатель уже догадался, об ответственно-сти Березовского за организацию преступного со-общества, о том, что дело без основного организа-тора преступной группы - все равно что свадьба без жениха, абсолютно неполноценно, на заседани-ях в московском суде за эти годы практически ни-кто и не вспомнил.
  Ситуация была исправлена лишь в 2008 году, когда Березовский был осужден заочно, практиче-ски "задним числом". Но скандал вокруг него был настолько политизирован, что эффект от этого запо-здалого решения стал практически нулевым.
  Глава 5. Семья показывает зубы
  Тучи сгущаются
  Где то с середины декабря меня не покидало гнетущее и тягостное ощущение, что вокруг поти-хоньку образуется глухой вакуум, начинает пле-стись обволакивающая и липкая паутина. И преда-тельская мысль, что где то все же произошел до-садный "прокол" и информация о нашем расследо-вании вышла наружу, все чаще начала меня трево-жить.
  Отношения мои с Кремлем и без того нельзя было назвать идеальными - все время приходилось балансировать, как на канате. Да тут еще новогод-ние праздники подоспели...
  Новый год - домашний праздник. И лучше всего его встречать с семьей, ну в крайнем случае - в компании с хорошими друзьями. Однако из-давна, едва ли не со сталинских времен, в нашей стране существовала традиция, когда руководители государства, правительства, выдающиеся ученые, военачальники, деятели культуры, труда, спорта - короче, все те, кто составляет цвет и гордость на-шей Родины, в канун нового года собирались в Кремле за большим банкетным столом и, провожая год минувший и встречая новый, как бы подводили итог. Помимо хорошего отдыха (а банкет всегда сопровождался отличным концертом) такая встреча давала прекрасную возможность пообщаться с кол-легами по государственной службе в неформальной обстановке, а также познакомиться с интересными людьми. В этот день в Кремлевском дворце можно было встретить знаменитую балерину и ге-роя космонавта, известных бизнесменов и убелен-ных сединами ветеранов Великой Отечественной войны, чинных дипломатов и крикливых депутатов Государственной думы. Люди подходят друг к дру-гу, беседуют, поднимают бокалы с шампанским... Хорошая традиция!
  Обычно это торжество устраивают москов-ские городские власти. Они же и рассылают всем гостям, включая президента, членов правительства и иных государственных деятелей, красочные при-глашения. Так было и на этот раз. Получил пригла-шение и я. Но к этому времени начали обостряться отношения между мэром Москвы Лужковым, чело-веком очень энергичным и независимым, и прези-дентом Ельциным. Могу сказать, что Лужков как натура цельная и крепкая мне сильно импонировал. Это настоящий хозяин города - прекрасный хозяй-ственник и, что также важно, неплохой политик. В последнее время он много критиковал политиче-ский курс Ельцина и даже создал что то вроде оп-позиционной партии, которая сразу же стала доста-точно популярной в народе. Его уважали, и поэтому незадолго до новогодних торжеств, встретившись с ним на каком то официальном мероприятии, я ска-зал ему:
  - Чувствую, скоро у меня наступят тяжелые времена, начинаю раскручивать очень серьезные дела. Мне может понадобиться Ваша поддержка.
  Лужков не стал вдаваться в подробности, рас-спрашивать, что за уголовные дела я веду и кто в них фигурирует, а лишь одобрительно кивнул и дал слово, если нужно, поддержать меня.
  Судя по всему, конфликт между Ельциным и Лужковым зашел настолько далеко, что случилось беспрецедентное: кажется, впервые за все время празднования этих новогодних торжеств президент отказался посетить их. Это было как сигнал: "Кто не со мной, тот против меня". Узнав, что "хозяин" на новогодние торжества идти не собирается, прак-тически все представители силовых структур - министр обороны, руководители МВД и ФСБ и дру-гие, - как по команде, сославшись на нездоровье и занятость, также остались дома. Из высших руково-дителей государства явились лишь Примаков и председатель верхней палаты парламента Егор Строев.
  Что сложится такая ситуация, я знал заранее, поскольку уже за день до начала торжества у нас в прокуратуре прошел слух что ни президент, ни вер-ные ему силовики на эту новогоднюю встречу не приедут. Но я также понимал, что праздник этот устраивает не лично Лужков, а город, Москва. И можно как угодно относиться к самому Лужкову, но к городу, где ты живешь неуважительно относиться нельзя.
  Я пошел на этот новогодний вечер, потому что не мог поступить по иному. И был единствен-ным из силовиков (а прокуратура бесспорно, отно-сится к российским силовым структурам), который там был. Для Ельцина и его окружения, думаю, это мое "неповиновение" было расценено как вызов. Кремлевская верхушка посчитала: Скуратов свой выбор сделал.
  * * *
  Что это так, я почувствовал сразу же после новогодних выходных. Президент как будто пере-стал меня замечать. Мелкий штрих, но впервые он не поздравил меня с наступившим новым годом. Есть такая традиционная форма поздравления - новогодняя открытка. Обычно такую открытку - большую, красочную - президент рассылал по списку всем более менее видным государственным чиновникам. В этот раз от президента поздравления не было. Все поздравили, а он - нет! В принципе такого просто не должно было быть. А если то, чего "не должно" быть, случилось, то причина, значит, была очень веская. И причину эту я хорошо пони-мал.
  Тем не менее я не оставлял надежды на встре-чу с президентом, поговорить с Ельциным "с глазу на глаз" надо было обязательно: накопилось много дел, решение которых не терпело отлагательства. По крайней мере, я должен был рассказать ему то, что уже знал от меня Примаков. Но встречи все не было и не было. Много позднее Бордюжа, отвечая на вопрос следователя: "Как Ельцин относился к Скуратову?", прояснил, почему это так происходи-ло:
  - Относился в принципе нормально, но каж-дый раз, когда я вставлял его фамилию в повестку дня для встречи с ним, президент постоянно ее вы-черкивал.
  К слову, это была традиционная схема борьбы Кремля с неугодными ему людьми: вначале чинов-ник "отлучался" от президента и, оказавшись в своеобразном вакууме, начинал нервничать, метать-ся и делать ошибки. Как только этих ошибок стано-вилось много и они перевешивали какую то "кри-тическую массу", "провинившегося", прицепив-шись к чему либо более менее существенному, безжалостно убирали.
  Моя очередная встреча с президентом плани-ровалась на декабрь 1998 года. Я к ней готовился: вполне возможно, там зашел бы разговор и о моей отставке. Внутренне я к этому был уже готов. Но вскоре мне объявили, что встреча не состоится и в декабре: президент срочно ложится в больницу.
  Поскольку я уже физически ощущал, как сгущаются тучи над моей головой, то, сознаюсь, это сообщение я воспринял с облегчением.
  Где то 17-18 января ко мне зашел Хапсиро-ков, наш управделами. Он плотно закрыл за собой дверь и, подойдя совсем вплотную, сказал:
  - Юрий Ильич, у меня есть конфиденциаль-ная информация. Я точно знаю, что на вас собран большой компромат. Поэтому, пока его не обнаро-довали, вам надо из Генпрокуратуры уходить.
  Интересная ситуация. Хапсироков в Генпро-куратуре был всего навсего главным завхозом. И хотя про себя, любимого, он обычно говорил: "Я, конечно, не первое лицо в Генпрокуратуре, но и не второе...", - даже такое высокое самомнение все таки не позволяло ему вот так, совершенно бес-церемонно, предлагать своему непосредственному начальнику добровольно распрощаться со своим креслом. Было в этой его фразе что то беспардонно кремлевское.
  И хотя внутри у меня все клокотало, я ответил достаточно спокойно:
  Ничего противоправного я не совершал, по-этому ни о какой толстой папке компромата на меня и речи быть не может. Я сейчас провожу очень важ-ные и принципиальные расследования. Поэтому я буду продолжать работать как и прежде. И уходить я никуда не буду. И не собираюсь.
  Жаль, Юрий Ильич, очень жаль. - Хапсиро-ков вздохнул. - Последствия могут быть очень для вас неприятными.
  Кто вам сказал о компромате?
  Большие люди под большим секретом. И если я проболтаюсь, кто они, мне несдобровать.
  В общем, "отфутболил" я его тогда, но понял, что вокруг меня начинает затеваться что то нехо-рошее и серьезное. На душе стало гадко и противно. Судя по всему, Хапсироков передал мои слова тем, кто его посылал. Позже я узнал, что в этой истории замешан Бадри Патаркацишвили, правая рука Бере-зовского. То, что Хапсироков был кем то подослан и действовал в чьих то интересах, было ясно как день. Это подтвердилось данными, снятыми уже на следующий день с подслушивающих устройств (на-блюдение велось, кстати, абсолютно легально). Че-ловеку, телефон которого находился на прослуши-вании, позвонил Дубинин и в беседе с ним сказал, что, дескать, Скуратову предлагают уйти, но тот пока сопротивляется и уходить не хочет. Откуда они узнали об этом? Откуда сведения? Кроме Хап-сирокова, информацию о моем решении не уволь-няться не мог знать никто, так как на эту тему я раз-говаривал только с ним.
  Мои мысли получили подтверждение и в двух других информациях, также при прослушивании телефонных переговоров в рамках одного из уго-ловных дел. В первой из них заместитель Госдумы от "Яблока" Юрьев в беседе с человеком, чей теле-фон стоял на прослушивании, четко сказал:
  - Скуратова скоро не будет, его уберут.
  Во втором телефонном разговоре, о котором я уще упоминал ранее, участвовали Дубинин и Бере-зовский, где Березовский со знанием дела очень твердо сказал:
  - Через два три дня Скуратова не будет.
  Были и еще кое какие сигналы, этакие приме-ты надвигающейся грозы. По линии Совета Феде-рации состоялась конференция по вопросам феде-рализма, на которой мне было предложено высту-пить с докладом. Я выступил, а когда все закончи-лось, подошел к Егору Строеву и во время беседы как бы невзначай сказал:
  - Егор Семенович, затылком чувствую: во-круг меня заваривается какая то неприятная каша.
  Он не стал опровергать, произнес коротко и совершенно определенно:
  - Да, это так. Мы с Примаковым это знаем, потому и решили поддержать вас и предоставили на конференции слово в числе первых.
  Еще одна оперативная информация, подтвер-ждающая мои опасения, была особенно неприятна. Татьяна Дьяченко, дочь Ельцина, обронила в разго-воре с кем то небрежно:
  - Скуратова будем снимать.
  Это было особенно обидно: Дьяченко хоть и дочь президента, но всего лишь дочь.
  Тучи надо мной продолжали сгущаться, а тре-вога ощущалась иногда настолько зримо, что ее "можно было потрогать руками". Держаться в ров-ном состоянии становилось все труднее. И когда я окончательно понял, что обвал все таки произойдет, сказал жене:
  - Лена, хочу предупредить тебя: у нас могут наступить плохие времена. Мы возбудили уголов-ное дело по Березовскому и ряд других опасных для власти дел. Березовский, конечно, нажмет на все рычаги и сделает все возможное, чтобы уничтожить меня.
  Война будут нешуточная.
  Как я уже потом понял, правильно я посту-пил, что вовремя предупредил жену. Не дай Бог, события обрушатся на нее, как лавина с крутой го-ры. А так она могла более спокойно принять на себя неожиданный удар.
  26 января по дороге на работу я вдруг услы-шал по радио информацию, что за день до этого в Швейцарии Генеральный прокурор Карла дель Понте лично участвовала в обыске и изъятии доку-ментов из офиса строительной компании "Мабе-текс". Я сразу понял, что этот обыск был проведен по посланным мной поручениям. Как говорилось в радиосообщении, из "Мабетекса" следователи вы-везли несколько грузовиков документов. Честно говоря, я этой информации обрадовался: ну, думаю, наконец то дело покатилось вперед. Если подозре-ния будут подкреплены фактами, нашим корруп-ционерам не открутиться.
  Но радость моя оказалась преждевременной. Проведя обыск, Карла совершила единственную, но очень большую ошибку. Вместо того чтобы пока-зать Беджету Пакколи лишь выписку из моего хода-тайства об оказании правовой помощи, она без вся-кой задней мысли вручила ему полный текст моего запроса, отпечатанного на английском, француз-ском и русском языках, на основании которого, соб-ственно, и проводился этот обыск. А в этом поруче-нии, естественно, самым подробным образом была расписана вся наша версия, указаны фамилии по-дозреваемых, список фирм и так далее и тому по-добное. Пакколи сразу понял, какой важности до-кумент попал ему в руки, и тут же переправил его в Москву. Ну а в Москве с ним, естественно, ознако-мились как Бородин, так и другие персонажи этого дела. И все забегали как мыши.
  Известие из Швейцарии, как я понял впослед-ствии, резко ускорило ход событий. Более того, су-дя по всему, именно тогда и была окончательно ре-шена моя участь. Как говорится, все заинтересован-ные лица - уж не знаю, порознь или все вместе, - немедленно помчались к Самому и заявили: "Ску-ратов работает против вас, всенародно избранного президента". Ответной реакции долго ждать не пришлось...
  Уже 1 февраля меня пригласил к себе Бордю-жа. Сговорились, что в шестнадцать ноль ноль я буду в его кабинете.
  Повесил трубку на рычаг, почувствовал - что то больно вонзилось в сердце. Так стало одино-ко, будто очутился посреди огромной пустыни, где гуляет множество ветров, и все они стремятся сбить с ног, засыпать песком.
  Неурочный вызов в Кремль, к главе ельцин-ской администрации, ничего хорошего не предве-щал.
  Я кожей вдруг почувствовал - надо ждать недоброго. А что могло быть доброго, если я 8 ян-варя возбудил дело против Березовского! Все газе-ты поведали сотни раз о том, что Березовский явля-ется и кормильцем, и поильцем, и кошельком "се-мьи", и предупреждали недвусмысленно: трогать кошелек столь высокой "семьи" опасно.
  Вспомнился еще один вещий разговор, состо-явшийся у меня 30 января с писателем Анатолием Безугловым. Была суббота. Я, как обычно, работал у себя в кабинете на Большой Дмитровке. Безуглова я знал давно, иногда он заходил ко мне и мы обмени-вались мнениями по разным вопросам. Так и в тот день я невольно разоткровенничался: не вдаваясь в детали дел и не называя имен, я вкратце рассказал ему об антикоррупционной политике Генпрокура-туры.
  Безуглов, как мне показалось вначале, слушал рассеянно, но вдруг совершенно неожиданно ска-зал:
  - Юрий Ильич, вы подошли к такой черте, когда у вас есть два варианта поведения: либо вы становитесь национальным героем, продолжая то, что делаете сейчас, либо... Вы посягнули на святая святых тех, кто нами правит, - на содержимое их кармана.
  В общем, либо вы прорываетесь, как в бою, вперед, либо вас освобождают от должности и сме-шивают с грязью.
  Если бы он знал, сколь близки к истине были эти его слова!
  Кремлёвский шантаж
  Первое, что Бордюжа спросил у меня, когда я вошел к нему в кабинет, было:
  - Что с Березовским?
  Вопросу я не удивился, поскольку по поводу Березовского незадолго до этого я написал письмо Ельцину и передал его через того же Бордюжу.
  - Я вряд ли смогу увидеть президента в бли-жайшее время, - сказал я ему тогда. - Но не про-информировать его об этом деле не могу, поскольку речь здесь идет не только о Березовском, но и об "Аэрофлоте". А Окулов, глава "Аэрофлота", как известно, является зятем президента.
  Бордюжа письмо Ельцину, естественно, пере-дал. Поэтому вопроса о Березовском я ждал и отве-тил спокойно: "Дело находится в стадии расследо-вания", - а затем коротко изложил, как оно прохо-дит.
  И тут Бордюжа задал второй вопрос, совер-шенно для меня неожиданный:
  - А что с "Мабетексом"?
  Я удивился: откуда Бордюжа знает о "Мабе-тексе"? Это же пока не обнародовано. Значит, точно утечка информации.
  - Дело серьезное, - сказал я, - и очень не-приятное. Слишком много в нем непростых момен-тов - замараны наши высшие чиновники. Особен-но в документах, которые передала нам швейцар-ская сторона. Дело пока в стадии расследования.
  У Бордюжи сделалось такое лицо, будто во-ротник смертельно сдавил ему шею.
  - Мне принесли тут один видеоматериал, - проговорил он с видимым трудом, - давайте по-смотрим его вместе.
  Бордюжа взял в руку лежавший перед ним пульт и нажал на кнопку пуска. Замерцал экран те-левизора, стоящего неподалеку от стола. Зашуршала пленка ленты уже вложенной в магнитофон кассе-ты...
  И тут я вспомнил свою недавнюю встречу с Главным военным прокурором Юрием Деминым. Тот рассказал мне о своем разговоре с первым за-местителем директора ФСБ Виктором Зориным. Так вот, услышав мое имя, генерал Зорин недовольно поморщился:
  - Напрасно Скуратов высовывается, у нас есть пленка... - и, не договорив фразы, замолчал.
  Недовольство Зорина в принципе мне было понятно: он дружил с первым заместителем мини-стра финансов Петровым, а последнего мы аресто-вали за взяточничество. Что же касается пленки, то я даже не подозревал, что это такое, и поэтому по-просил Демина:
  - Прошу тебя, поговори при случае с Зори-ным насчет пленки предметно, вдруг что нибудь прояснится?
  Демин поговорить пообещал, но, видимо, раз-говора с Зориным у него так и не получилось.
  Неужели это и есть та самая пленка, о кото-рой Зорин говорил Демину? И тут на экране я уви-дел человека, похожего на меня, и двух голых девиц - те самые кадры, которые потом обсуждала вся страна.
  Я был ошарашен, потрясен. Одновременно было какое то странное и горькое ощущение, когда от неверия и бессилия останавливается сердце - неужели можно так грубо, так бесцеремонно дейст-вовать?
  Я посмотрел на Бордюжу. Он был спокоен. На его лице лежала печать какой то бесстрастности и отрешенности очень усталого человека.
  Невольно, каким то вторым, совершенно от-страненным сознанием отметил про себя: а ведь дя-дя, который снят на видеопленке, действительно очень похож на меня...
  Конечно, и расследование о махинациях в Центробанке, и коробка от ксерокса с полумиллио-ном долларов нарушали спокойствие многих очень влиятельных людей. Но на то, чтобы стать толчком для скандала с пленкой, эти дела никак "не тянули". А вот материалы по "Мабетексу" - это в точку. Уж слишком могущественные люди оказались втяну-тыми в его орбиту. Ну а когда одними из главных действующих лиц этого дела стали сам президент Ельцин и его дочери, Кремль начал действовать. Причем торопясь и не разбираясь в средствах. Не-даром Бордюжа сразу же "прокололся", назвав имя "грешной" фирмы. А ведь никто, кроме меня да еще нескольких человек, кому я полностью доверял, ни-чего о нашем расследовании знать не мог.
  Еще одним заинтересованным лицом мог стать все тот же Березовский. Уж он то постарается кадры из этого гнусного ролика запустить в при-надлежащие ему газеты, прокрутить по телевизион-ным каналам - и все, "успех" обеспечен.
  И как ты потом ни оправдывайся, что это, мол, не я, что показ подобных пленок - непрове-ренных, оскорбительных, порочащих, как принято говорить, честь и достоинство, - уголовно наказу-ем - все это будет гласом вопиющего в пустыне.
  * * *
  Состояние ошарашенности сменилось у меня чувством некоей усталости, безразличия - да по-шли вы все! - но с этим состоянием надо было бо-роться. Надо было взять себя в руки. Хорошо, что я жену успел предупредить о надвигающейся беде.
  - Все ясно, - сказал я. - И что дальше?
  А ведь пленка сделана здорово. И смонтиро-вана профессионально. И голос на видеоряд нало-жен такой, что очень точно повторяет мои интона-ции. Да, наверное, немало денег стоило сфабрико-вать такую пленку. У нас ведь всегда так: обгадят человека, а когда окажется, что человек, заснятый на пленке, ничего общего со Скуратовым не имеет, все равно останется шлейф отрицательной молвы. Виноват человек, не виноват, но на всякий случай надо держаться от него подальше: а вдруг все же виноват?..
  - Вы понимаете, Юрий Ильич, - нереши-тельно начал Бордюжа, - в этой ситуации... вы в таком виде... Вам надо подать заявпение, пока скандал не разгорелся и не вышел наружу.
  Да, это был настоящий и неприкрытый шан-таж. В книгах я читал о таком, но даже в самых сво-их страшных снах не мог предположить, что сам стану его объектом. Внимательно посмотрев на Бордюжу, я спросил у него:
  - Для чего вы все это делаете?
  - Я даже не знаю, как себя вести, Юрий Ильич, - сказал Бордюжа, - какие слова подоб-рать для этого момента, но я хорошо знаком с на-строением президента... И повторяю, в этой ситуа-ции вам лучше уйти.
  - Конечно, я без работы не останусь, свет клином на прокуратуре не сошелся. В конце концов, я - профессор, доктор наук, без дела не пропаду, на хлеб себе и своей семье заработаю.
  - Заявление пишите в Совет Федерации на имя Егора Строева.
  Я действовал почти автоматически. Придви-нул к себе протянутый Бордюжей лист бумаги, дос-тал из кармана ручку.
  - Какую причину отставки указывать?
  Мне показалось, что в глазах у Бордюжи мелькнуло что то сочувственное. Конечно, сущест-вует одна неписаная истина: если начальство отка-зывается с тобой работать, надо уходить. Иначе это уже не работа, пользы она никому не принесет, по-скольку останутся от нее одни лишь склоки. С дру-гой стороны, из за чего уходить то? Только из за того, что этого захотел пусть даже и президент? А что еще обиднее - его дочь?
  Было такое ощущение, что все это не со мной происходит, а с кем то другим. Я просто наблюдаю это со стороны и очень сочувствую человеку, кото-рый находится на моем месте.
  В принципе до меня доходили слухи, что на руководящие должности, особенно в силовые структуры, берут только тех людей, на которых есть компромат, - так ими управлять легче. Слухи об этом у меня всегда вызывали недоверчивую улыб-ку: не может этого быть - меня же Генпрокурором назначили! Ан нет, все здесь по схеме: не получи-лось одно, так вон какую гнусную пленку, чтобы я не брыкался, состряпали...
  - Я думаю, что указывать надо "по состоя-нию здоровья", - сказал Бордюжа.
  Интересно, кто же в это поверит? Пару дней назад я выступал по телевидению, был вроде бы жив здоров - и нате с! Впрочем, все равно рабо-тать противно. Жалко только прокуратуру, жаль годы, потраченные на то, чтобы сделать в ней все как надо, - ночами ведь не спал, думал, как лучше наладить работу. Лучше бы, сидя в институте, напи-сал пару книг.
  - По состоянию здоровья так по состоянию здоровья, - пробормотал я и в следующий миг вы-ругал себя: ведь сдаюсь без боя, поднимаю руки перед беззаконием.
  - Да, по состоянию здоровья, - подтвердил Бордюжа.
  Тут, несмотря на всю безысходность ситуа-ции, я обозлился:
  - Николай Николаевич, простите, а откуда у вас взялась эта кассета?
  - Да на столе у себя нашел, в конверте. Не знаю, кто положил.
  * * *
  Вот он - еще один прокол, еще одна непри-крытая ложь. Это как же понимать: кто то неиз-вестный прокрался в охраняемый Кремль, затем в еще более охраняемый административный корпус, затем в закрытый кабинет начальника президент-ской администрации и, как гранату, подбросил там пакет с видеокассетой? Какой то абсурд на фоне проходного двора!
  Уже позднее, давая показания следователю, Бордюжа сознался, что кассету ему передал началь-ник его канцелярии. Я же думаю, что здесь не обошлось без Ельцина и его окружения. Почему? Да потому, что Бордюжа по своему складу и харак-теру, тем более находясь на таком посту, никогда и ничего бы не предпринял сам, по личной своей инициативе, без указания и инструкций свыше. А выше его был только президент.
  Невидящими глазами я перечитал только что написанное свое заявление и подписал его. Но пре-жде чем передать его Бордюже, вдруг вспомнил о грядущей итоговой коллегии Генпрокуратуры и своем отчетном докладе, к которому я тщательно готовился. Провести коллегию, которая планирова-лась через два дня, для меня было очень важно: я должен был выступить там с большим отчетом, в котором подводил итог работы Генпрокуратуры, на нее должны были съехаться мои коллеги со всей страны.
  - Николай Николаевич, у нас 3 февраля бу-дет итоговая коллегия. Я там должен выступить с докладом. Дайте мне провести коллегию, после это-го я уйду. Это и в интересах системы. Ведь нонсенс же, если на коллегии не будет Генерального проку-рора.
  Бордюжа, словно бы обдумывая ответ, немно-го подумал, потом жестко сказал:
  - Те люди, которые добиваются вашего ухо-да, ждать не будут, - они запустят кассету на теле-видение. Тогда скандал неминуем.
  Не раз потом я прокручивал в голове все де-тали этой беседы и с каждым разом все больше ви-дел бьющие в глаза нестыковки. Если уж ты гово-ришь, что не знаешь, от кого пленка, то откуда та-кая точная информация, что эти люди будут делать, об их позиции? Почему, к примеру, Бордюжа затеял этот разговор именно 1 февраля, за 2 дня до колле-гии? Не иначе как прорежиссировал кто то из тех, кто хорошо знал внутреннюю кухню Генпрокурату-ры, может быть даже кто то из моих заместителей. Ведь понятно, что проведи я эту коллегию, и уход мой выглядел бы очень уж нелогичным: вроде бы все хорошо было, а тут - взял да ушел...
  - Хорошо, вот вам мое заявление, - я отдал листок бумаги Бордюже, - итоговую коллегию проведет мой первый заместитель Чайка. А я тем временем лягу в больницу.
  Бордюжа одобрительно кивнул. Там же, что-бы расставить уже все точки, я написал вторую бу-магу на имя Строева: "Прошу рассмотреть заявле-ние в мое отсутствие". Подписался и поставил дату: "1 февраля 1999 года".
  Атака компроматов
  Не помню, как я приехал к себе на Большую Дмитровку, в здание Генпрокуратуры. Первым де-лом вызвал к себе Чайку, своего заместителя.
  - Юрий Яковлевич, я что то неважно себя чувствую. Возможно, сегодня лягу в больницу. Доклад на итоговой коллегии придется делать тебе.
  После того как Чайка ушел, я вызвал Розано-ва. Поскольку Александра Александровича я знал лучше всех и дольше всех, то решил поговорить с ним без утайки. Сказал, что произошло нечто чрез-вычайное.
  - Александр Александрович, меня начинают шантажировать.
  Делается это методами, с которыми никто из нас еще никогда не сталкивался.
  Я вкратце рассказал ему о встрече с Бордю-жей, о пленке, о заявлении. У Розанова даже лицо изменилось - то ли от неожиданности, то ли от страха, то ли еще от чего то; так и сидел - молча, ни разу не перебив.
  - Давай сделаем так: соберемся и поедем в "Истру". Ты, я, Демин, Чайка, в общем, все близкие мне люди. Там нам никто не помешает все обтолко-вать и разобраться в обстановке.
  Розанов понимающе кивнул и вышел. Через какое то время он вернулся и сообщил понуро:
  - Демин против. Резко против. И вообще он говорит: "Вы что делаете? Разве вы не понимаете, что все мы сейчас находимся под колпаком? Любой наш сбор сейчас воспримут как факт антигосудар-ственной деятельности... Собираться нельзя!".
  Но в этом же нет ничего противозаконного! - мне вдруг стало противно.
  И тут я невольно подумал: а не вызвал ли Де-мина к себе Бордюжа или кто то из кремлевской администрации? С чего бы обычно тихому и по-слушному Демину так воинственно противиться? На душе стало совсем тоскливо: раз так все склады-вается, придется мне ложиться в ЦКБ.
  Я позвонил своему лечащему врачу Ивановой и сказал ей:
  - Наталья Всеволодовна, я неважно себя чувствую, хотел бы лечь в больницу.
  Вечером я приехал в Архангельское, на дачу, и там, отбросив в сторону все эмоции, постарался проанализировать ситуацию. Ведь когда шла беседа с Бордюжей, когда крутилась пленка, моему внут-реннему состоянию вряд ли кто мог позавидовать - любой, окажись на моем месте, запросто потерял бы способность соображать, в этом я уверен твердо; не очень соображал и я. Мне просто хотелось, что-бы все это побыстрее закончилось.
  Одно было понятно: состоялся, скажем так, показательный сеанс шантажа. Один из его участ-ников известен - Бордюжа. Но волю он исполнял не свою - да Бордюжа и сам этого не скрывал, - чужую волю. Ответ я уже себе дал: за спиной Бор-дюжи стояли силы покрупнее. Скорее всего - Бе-резовский. Но только ли он?
  И тут меня как молнией ударило: дело "Мабе-текса" - вот где ответ! Я вспомнил звонок Карлы дель Понте, сделанный ею по простому городскому телефону. Наивная, могла ли она предположить, что телефон Генерального прокурора великой державы могут прослушивать! А то, что было именно так, в этом у меня сомнений уже не было. О разговоре сразу же доложили если не самому президенту, то как минимум Татьяне Дьяченко и Бородину.
  Теперь все становилось на свои места и вы-страивалось в логическую цепочку: дело "Мабетек-са" хотят замять, а меня просто убирают как чело-века, который "непонятлив до удивления" и не хо-чет исправляться. Пленка же, сфабрикованная, смонтированная, склеенная - обычный инструмент шантажа, а Бордюжа - простой соучастник пре-ступления.
  Та ночь у меня выдалась бессонной, я так и не смог заснуть до самого утра.
  Утром я сказал жене:
  - Лена, похоже, началось... Помнишь, я тебя предупреждал? Против меня раскручивается гряз-ная провокация.
  - Уже? - недоверчиво спросила жена.
  - Уже. Держись, Лена! И будь, пожалуйста, мужественной!
  Легко произносить эти слова, когда над тобой не висит беда, но можете представить, каково было в те минуты мне и моей жене? Пока это касалось только нас двоих, но через несколько дней это будет касаться всего моего дома, всей семьи.
  Ну что мне могла ответить жена? Да и каких слов я ждал в тот момент? Мне было ее ужасно жалко: ведь я понимал, что в разгорающемся скан-дале ей наверняка будет еще тяжелее, чем мне.
  Я стал собираться в больницу, взял с собой необходимые вещи, спортивный костюм, вызвал машину. Бессонная ночь подтолкнула меня к одно-му решению: надо встретиться с Бордюжей еще раз.
  По дороге, прямо из машины - на часах бы-ло восемь утра, - я позвонил ему в кабинет. Бор-дюжа находился на месте.
  - Подъезжайте! - коротко сказал он.
  Николай Николаевич, - сказал я ему в каби-нете, - то, что вы совершаете, - преступление, для которого предусмотрена специальная статья Уголовного кодекса. Независимо от того, каким способом была состряпана эта пленка, - это особая статья и подлинность пленки надо еще доказывать. Вы добиваетесь моего отстранения от должности и тем самым покрываете или, точнее, пытаетесь скрыть преступников. Делу о коррупции, в частно-сти делу, связанному с "Мабетексом", дан закон-ный ход. Я говорю это специально, чтобы вы это знали.
  Юрий Ильич, поздно, - сказал мне Бордюжа. - Ваше заявление президент уже подписал. Так что я советую вам спокойно, без лишних движений уй-ти.
  В тот момент я еще не был готов к борьбе, со-противление внутри меня только зрело, и нужно было какое то время, чтобы оно сформировалось окончательно. Честно говоря, я даже не предпола-гал, что президент подпишет заявление "втемную", не вызвав меня, не переговорив, не узнав, как все было на самом деле. Не думал я, что с чиновником такого ранга, как действующий Генеральный про-курор, могут обойтись так непорядочно, как это сделал Ельцин: даже не позвонив, не спросив, в чем дело, он просто вычеркнул меня... А я, наивный, считал, что нас связывают не только добрые слу-жебные, но и добрые личные отношения.
  Это был еще один удар. Позже, приехав в больницу, я понял, что президент с этими людьми - Березовским, Бородиным, Татьяной Дьяченко - заодно. И надежда на то, что президент "поймет" и "разберется по справедливости", умерла едва ро-дившись. Нет, не будет он этого делать - своя ру-баха, как говорится, к телу ближе. Слишком уж "жареной" оказалась у меня в руках информация, чтобы позволить ей выйти наружу. Слишком уж близко я подобрался к их тайнам, чтобы позволить мне и дальше "раскручивать" компрометирующее Кремль дело.
  Чтобы как то отвлечься, я попытался пере-ключить свои мысли на завтрашний день. 3 февраля в Генпрокуратуре должна была состояться колле-гия. Как она пройдет, как воспримут главного док-ладчика Чайку? Ведь съедутся прокуроры со всей России, и это не простые прокуроры - юридиче-ская элита, блестящие практики, известнейшие имена. Не подведет ли Чайка?
  Вечером меня ожидал еще один удар. По те-левизору объявили - официально, с портретом на заставке: "Генеральный прокурор Скуратов подал заявление об отставке. Сегодня он госпитализиро-ван в Центральную клиническую больницу".
  Это был удар, что называется, ниже пояса, подлый и безжалостный. Не только по мне лично, но и по всей прокурорской системе. Ведь в Москву уже съехались мои коллеги со всей страны, сейчас они прослушали это сообщение...
  Без ложной скромности скажу, что с моим приходом прокуратура наконец то начала стано-виться на ноги, поверила в свои силы. Все знали, что есть Генеральный прокурор Скуратов (а я лично побывал более чем в тридцати регионах страны), знали, что есть лидер. И прокуратура работала на лидера. И вот - все перечеркнуто в одно мгнове-ние. Честно говоря, хотелось плакать, хотя совсем не мужское это занятие - плакать. Но что было в тот момент, то было.
  Бордюжа и тут обманул меня, пообещав, что до того как пройдет коллегия, ни одно слово о про-исходящем в средства массовой информации не просочится. Ну да Бог ему судья!
  В прокуратуре, как мне потом рассказывали, царило не то что уныние - некое непонимание. Чайка прочитал доклад, обсуждение было скомка-но...
  Тем временем события развивались по нарас-тающей. Как и следовало ожидать, зашевелились журналисты: первым позвонил Швыдкой - руко-водитель ВГТРК, одного из главных российских телеканалов, позвонил известный политический обозреватель Сванидзе, многие другие. К моему огромному удивлению, приехал Бородин - сияя доброжелательной улыбкой, излучая что то еще, чему названия нет, - пытался выяснить ситуацию с моим настроением и планами. Приезжали Степашин и многие другие.
  Позвонил Евгений Примаков. Человек умный, информированный, сам проработавший много лет в спецслужбах, он прекрасно понимал, что телефон прослушивается, поэтому не стал особенно распро-страняться и вести длительные душеспасительные беседы. Он сказал:
  - Юрий Ильич, надеюсь, вы не подумали, что я сдал вас?
  - Нет!
  - Вот и правильно, выздоравливайте!
  Звонок премьера поддержал меня, премьер (тогда еще премьер) дал понять, что он со мной.
  Пока я лежал в "кремлевке", вопрос о моей отставке был внесен на рассмотрение Совета Феде-рации. Неожиданно для Кремля Совет Федерации рассматривать вопрос без присутствия Скуратова отказался: заочно такие вопросы не решаются.
  Стало ясно, что Совет Федерации хочет серь-езно во всем разобраться и вряд ли вот так, "втем-ную", сдаст меня.
  Я внимательно прочитал стенограмму того заседания. Неожиданно нехорошо задело высказы-вание Егора Строева.
  Кто то из зала произнес:
  - Да Скуратов же болеет! Как можно рас-сматривать вопрос, когда человек болеет?
  Строев не замедлил парировать:
  - Он здоровее нас с вами!
  А ведь Егор Семенович ни разу мне не позво-нил, не поинтересовался, как я себя чувствую... Со-стояние же мое действительно было очень даже не-важным: из за постоянного нервного напряжения у меня во сне начало останавливаться дыхание, я буд-то давился костью, казалось, что останавливается и сердце. От страха, что действительно умру, за ночь просыпался раз 20-30. Было тяжело.
  Вечером ко мне приехал Владимир Макаров, заместитель руководителя администрации прези-дента:
  - Напишите еще одно заявление об отставке.
  Перед его приездом, кстати, позвонил Бор-дюжа и без предисловий попросил сделать то же самое. Звонил и Путин, тогда еще руководитель ФСБ. Путин был, конечно, в курсе игры, которую вела "семья", и соответственно держал равнение на кремлевский холм. Он сочувственно сказал:
  - В печати уже появилось сообщение насчет пленки... это стало известным, Юрий Ильич, увы... Говорят, что и на меня есть подобная пленка... Так он дал мне понять, что чем раньше я уйду, тем бу-дет лучше для всех. И вообще лучше бы без шума...
  Звонки Бордюжи и Путина были этакой пред-варительной артиллерийской обработкой, которая всегда проводится перед любым наступлением. Как только появился Макаров, я понял: наступление на-чалось!
  - Членов Совета Федерации я знаю хорошо: к ним придется идти и объясняться. В Совете Феде-рации народ сидит серьезный, заочно они меня не отпустят. Заявление я больше писать не буду - ре-шительно сказал я Макарову.
  Именно в тот момент я твердо решил бороть-ся. Бороться до конца! Ну почему я должен усту-пать? Ведь не я нарушаю закон, а они... Они! Все таки я юрист, и не самый последний юрист в России... Неужели меня эта публика сломает?
  Утром мне сказали, что меня по телефону ра-зыскивает Строев. Раз разыскивает - значит, при-пекло. Да и зол я был на него в ту минуту... Попро-сил передать, что нахожусь на процедурах, и ушел на эти самые процедуры. Звонил он мне, судя по всему, неспроста: в Кремле поняли, что запланиро-ванный сценарий неожиданно дает сбой. Так оно и оказалось.
  В тот же день губернатор Магаданской облас-ти Цветков вновь поднял на Совете Федерации во-прос о моей отставке: чего, мол, человека подни-мать с постели и вызывать на заседание? Он болеет - и пусть себе болеет... Давайте удовлетворим его заявление, освободим - и дело с концом. Но Совет Федерации от такого предложения категорически отказался.
  Начался этап изнурительной, тяжелой и дли-тельной борьбы.
  Первыми начали нагнетать обстановку СМИ - наши родные средства массовой информации. Можете представить, как оживилась их работа, ко-гда прошел слух о моей отставке и я лег в больни-цу! Надо отдать должное: никто из них - ни одна газета, ни один телеканал, ни один журналист - не поверили, что причиной моего ухода стала болезнь.
  Помню, Светлана Сорокина, комментируя но-вости на телеканале НТВ, сказала: Скуратов, мол, только что побывал на передаче "Герой дня", был полон сил, ничто не предвещало болезни - и вдруг... Нет, причина здесь в другом, не в болезни!
  Подметили журналисты и такой факт: сразу же после моего отъезда в больницу прокуратура произвела несколько решительных акций. Совмест-но со спецгруппой "Альфа" были произведены обыски в "Сибнефти", в скандально известном ча-стном охранном предприятии "Атолл" - родном детище Березовского, напичканном самой совре-менной техникой, позволявшей прослушивать всех кого угодно, включая семью президента; был аре-стован бывший министр юстиции Валентин Кова-лев... Обыски были произведены и в ряде организа-ций, сотрудничавших с "Аэрофлотом".
  Некоторые газеты, в частности "Сегодня", сразу же высказали версию, что я специально уст-ранился от решительных действий, свалив все на своего заместителя Катышева. Вывод, что "Скура-тов увяз в политическом болоте", сделала и газета "Слово". Юрий Ильич, написала она, свалил все дела на Катышева и, судя по всему, не осмелившись пойти против Березовского, открытому конфликту с ним предпочел уход с политической арены.
  Ложная версия: я ни на секунду не устранялся от работы, хотя и лежал в больнице. Обыски же все эти были запланированы у нас давно: со мной или без меня - они все равно бы состоялись.
  Впрочем, версия, что я бездействовал, свалил все дела на Катышева, а прокуратура вопреки мне начала активно работать, долго не продержалась. Не получив ни одного подтверждения, она быстро умерла.
  5 февраля "Комсомольская правда" предпо-ложила, что Скуратова сняли из за того, что он ока-зался плохим политиком. Газета выдвинула две свои версии. Первая: Скуратов работал слабо, не-эффективно, многие дела при нем застряли на мерт-вой точке; вторая: Скуратов, наоборот, начал копать слишком глубоко и залез в запретную зону. Дейст-вия Генпрокурора стали представлять опасность для "семьи" и ближайшего окружения президента.
  Как ни странно, но вторая версия стала появ-ляться все чаще и чаще и шла вразрез с точкой зре-ния тех кремлевских чиновников, которые пытались скомпрометировать меня в печати. Вообще, люди, которые "работали" над моей отставкой, прекрасно понимали, какое значение имеют СМИ, как всемо-гущ любой компромат, произнесенный или пока-занный с экрана телевизора, и усилия были прило-жены для этого колоссальные. Не брезговали они и неприкрытой ложью, действуя по принципу: чем абсурднее информация, тем скорее в нее поверят.
  Примером такой откровенной лжи можно на-звать статью в той же "Комсомольской правде" от 17 февраля 1999 года. В ней говорилось о просо-чившихся в редакцию слухах о якобы гуляющей по администрации президента анонимке, согласно ко-торой Скуратов обвиняется в потворстве неким фи-нансовым расточителям, затратившим почти пол-миллиона долларов на оплату поездок руководите-лей КПРФ с семьями во Францию, Англию, Австра-лию, Швейцарию и другие экзотические страны. Что в афере этой замешан не только сам Генпроку-рор, но и его сын.
  Большей чуши в своей жизни мне читать не приходилось. К чести "Комсомолки", газета в конце публикации сделала небольшую приписку: "Верны ли эти факты или налицо очередная "деза", под-брошенная в Кремль некими силами, заинтересо-ванными в том, чтобы Скуратов был отстранен от должности? Вероятно, объективный ответ на этот вопрос могут дать лишь правоохранительные орга-ны. Но само появление безымянной "записки" (чи-тай - анонимки), ставшей катализатором решения президента по Скуратову, в очередной раз демонст-рирует масштабы той грязи и нечистоплотности, которые сегодня царят в российских властных структурах".
  Уже через три дня "Комсомольская правда" откровенно сообщила, что кремлевская записка - это еще цветочки по сравнению с порочащими меня материалами, которые в массовом количестве нача-ли забрасывать и в "Комсомолку", и в ряд других газет. "Столько всевозможной мерзости не выдава-лось на гора, пожалуй, еще ни на одного госдеяте-ля". Вскоре я узнал, что для моей дискредитации создан специальный штаб, который решал, как дей-ствовать дальше, прорабатывал ходы, варианты, формулы поведения... Противостоять этому штабу было непросто, поскольку для достижения своей цели они использовали любые средства и способы.
  17 февраля 1999 года очередная версия моей отставки появилась в Интернете в США и по элек-тронной почте была передана всем крупным рос-сийским газетам. Хочу процитировать ее наиболее занимательные пассажи.
  "Внезапная отставка Генпрокурора Скуратова продолжает порождать многочисленные версии, которые в основном связывают с интригами в выс-ших эшелонах политической власти или финансо-выми злоупотреблениями. Однако, как стало из-вестно из конфиденциальных источников, близких к руководству Генпрокуратуры, причина отставки генпрокурора на самом деле более прозаична и свя-зана с очередным сексуально "банным" скандалом.
  По информации тех же источников, Юрий Ильич имеет одну личную слабость - любит по-зволить себе отдохнуть от напряженного труда в компании представительниц прекрасного пола. Ус-тановлено, что в свое время на Полянке, в доме, где располагаются ресторан и торговый дом "Эльдора-до", "Уникомбанком" была снята квартира, которая использовалась для эксклюзивного отдыха как бан-киров, так и высокопоставленных госчиновников. Квартира была оборудована видеотехникой для скрытой видеосъемки. Как то Скуратов провел там вечер с "девушками по вызову". Организатором вечеринки и негласным режиссером видеозаписи являлся родственник банкира Егиазаряна (бывшего главы "Уникомбанка").
  Впоследствии об этом был проинформирован начальник управления делами Генпрокуратуры Хапсироков, с которым Егиазарян поддерживал тесные личные и деловые отношения. Так же ему были переданы на хранение копии видеозаписей... В последнее время отношения Скуратова и Хапси-рокова явно обострились, и Генпрокурор нако-нец то решился на открытые действия.
  В этой связи управделами Генпрокуратуры передал видеопленки... управделами президента Бородину. К коммерческой деятельности Бородина и его ближайших родственников правоохранитель-ные органы и Генпрокуратура проявляли повышен-ный интерес, поэтому он воспользовался случаем и доложил о пленке президенту, который якобы лич-но ознакомился с ее содержанием. После этого участь Скуратова была решена. Не исключается, что компрометирующие Скуратова видеозаписи могут быть реализованы через СМИ. Кстати, гостем в квартире на Полянке был не только Скуратов. Как утверждают информированные источники, там от-метился в свое время и нынешний директор ФСБ Путин". В чем особенность этой бумаги? Она была вброшена в игру в качестве "главного калибра", когда стало ясно, что вопрос о моей отставке в Со-вете Федерации не проходит.
  Квартирный вопрос
  Как показывает практика, "квартирный" во-прос в "войне компроматов" является одним из наиболее "перспективных" и "выигрышных".
  Обусловлено это в первую очередь тем, что факт получения квартиры и ее использования прак-тически не требует доказывания. Нужно лишь вы-сказать сомнение в законности и обоснованности получения квартиры, обозначить ее цену (при этом возможны любые манипуляции за счет разницы ба-лансовой и рыночной стоимости), показать затраты на отделку, оборудование, реконструкцию или ре-монт. И безотказный еще со времен СССР "ком-промат", уже "уничтоживший" не одного чиновни-ка, готов. Не являются обязательными судебные разбирательства - достаточно "выпустить" ин-формацию в прессу. Да еще с приведением копий каких либо платежных документов с цифрами "по-круче". Никто не будет разбираться, подлинные до-кументы или нет, - лишь бы цифры были внуши-тельные...
  * * *
  Тяжелое идеологическое наступление про-должило еще одно "исследование", опубликованное где то в марте в "Новой газете", которая, как ни странно, до того момента относилась ко мне вполне лояльно. Еще до ночного показа видеопленки по телевидению некто Кузнецов, адвокат, обслужи-вающий Управление делами президента, разослал в разные СМИ письма. К ним он приложил копии до-кументов, повествующих о якобы моих махинациях с квартирами, о шикарном коттедже на Рублевке, о том, что квартиры эти я обставил роскошной мебе-лью, купленной на деньги Управления делами Пре-зидента, и так далее. Все эти сведения тут же стали активно использоваться для моей дискредитации и компрометации. Сразу же была опубликована ста-тья под заголовком "Как они подбирались к Ген-прокурору", в которой были даны удивительные цифры и нарисована некая картина того, как меня "облагодетельствовал" все тот же Хапсироков.
  Цитирую: "Покупка квартиры Генерального прокурора - 2 205 456 рублей (приблизительно 360 тысяч долларов). Отделка и мебель - 1 931 085 рублей (320 тысяч долларов). Коттедж на Рублевке - 2 533 050 рублей (420 тысяч долларов). Еще ма-ленькая квартира для родителей. Все вместе - при-близительно 1 160 000 долларов США".
  Этот пасквиль настолько возмутил меня, что как только я вышел из больницы и появился на ра-боте, сразу же дал поручение Розанову провести проверку по публикации в "Новой газете".
  Но уже без расследования в глаза сразу бро-силось то, что за рамки закона выходили даже дей-ствия самого Кузнецова. Почему Кузнецов, собирая по заказу (думаю, щедро проплаченному) весь этот псевдокомпромат, вел, по сути, оператив-но розыскную деятельность, не имея на то никаких полномочий, - грубое нарушение закона, адвокат такими делами заниматься не имеет права!
  * * *
  В ответ на запрос Розанова редакция "Новой газеты" выслала объемную пачку документов, сре-ди которых была платежка на коттедж, построен-ный на Рублевке, на 420 тысяч долларов, оплата ме-бели и всевозможных "штукенций" на 320 тысяч и так далее и тому подобное.
  Удивлению моему не было границ! Хотелось бы мне увидеть этот коттедж на престижнейшем Рублевском шоссе, построенный лично для меня. Но у меня никогда и никаких коттеджей не было! Ни ко гда! Ни ка ких! Дальше - мебель. Ее для своей квартиры я покупал на свои собственные деньги, помню даже магазины. Что же касается ре-монта, то, переезжая из благоустроенной трехком-натной квартиры в новую четырехкомнатную, я вдруг обнаружил, что в ней нет ни сантехники, ни ручек на окнах, ни кранов - ничего. Поэтому я ска-зал, что в голые стены въезжать не буду. В конце концов, по своему положению в российской госу-дарственной иерархии я был человеком далеко не последним: у себя дома я принимал членов зару-бежных правительств, генеральных прокуроров многих стран. И тогда была сделана доводка квар-тиры до стандартного уровня.
  Я посмотрел документы: сколько там было истрачено? Не 320 тысяч долларов, а около 80! Ко-нечно, с точки зрения обывателя, это тоже немалая цифра, но согласитесь: она в четыре раза меньше, чем указанная в статье, и для ремонта большой и престижной квартиры вполне приемлемая!
  Другое, что я сделал, - написал письмо Во-лошину, который возглавил комиссию по проверке моей нравственности, где попросил проверить по-лученные мной из газеты материалы. К чести Во-лошина, он вскоре прислал в Комиссию по борьбе с коррупцией Совета Федерации справку, где говори-лось, что опубликованная в "Новой газете" инфор-мация не подтвердилась. Единственное "наруше-ние", которое было обнаружено, - что при обмене старой квартиры на новую я получил доход и с это-го дохода не уплатил налоги. В приписке было ска-зано, что факты проверялись Главным контрольным и правовым управлением администрации Президен-та.
  Это была чистая правда - не уплатил... Только Волошин, судя по всему, не знал, что сразу после переезда я обратился в налоговую инспек-цию, где попросил внести ясность: должен ли я при заполнении декларации платить налог с разницы в стоимости квартир или нет? Мне был дан офици-альный ответ, что действующим на тот день зако-нодательством такой налог не предусмотрен. Зани-мался по моей просьбе этим вопросом мой помощ-ник по особым поручениям Игорь Белоусов, на до-просе все подтвердивший. Придраться было не к чему.
  Что касается присланных из газеты платежек, то следствие позднее выяснило, что в большинстве своем они оказались фальшивыми. Но никто так до сих пор и не разобрался, кем же они были поддела-ны, по чьему указанию, кто приказал разослать их в десятки газет и журналов? То, что к этому причас-тен "адвокат" Кузнецов, - очевидно. Но кто был кукловодом?
  Вопрос, кто был заказчиком этой акции, инте-ресовал меня очень сильно. Ведь откуда то эти до-кументы появились: Бородин или еще кто, но кто то их Кузнецову вручил, кто то же эту провокацию разработал? Напомню, эти же документы лежали и в папке у Ельцина, когда мы с ним встречались в ЦКБ 18 марта (эту встречу, как помнит читатель, я описывал в самом начале книги). Их же мне позднее показывал Путин.
  При внимательном ознакомлении с прислан-ными из газеты бумагами стали понятны и ответы на вопросы: "Кто пустил в оборот все эти докумен-ты?" и "Почему это было сделано?". По чьему то недосмотру среди разосланных Кузнецовым бумаг находился и ответ швейцарского следователя Жака Дюкри на запрос швейцарского адвоката Бородина. Сотрудник швейцарской прокуратуры докладывал, что никакого дела в отношении "Мабетекса" в Швейцарии не возбуждалось. Но позвольте! Какое отношение имеет дело "Мабетекса" к упоминав-шимся в документах квартирам, мебели и особня-кам? Да никакого! Кроме одного: именно из за "Мабетекса" вся эта каша и была заварена. А глав-ное заинтересованное лицо в развале этого дела - "семья".
  Что же касается ответа Жака Дюкри, то напи-сал он истинную правду: никакого дела на то время Швейцария по "Мабетексу" не возбуждала. Это сделали мы - российская Генеральная прокурату-ра, и на основании именно нашего запроса швей-царские коллеги и производили у себя в Женеве и Лозанне столь взволновавшие Кремль обыски.
  Насчет мебели истина до конца так и не выяс-нилась. Основу документов Кузнецова (кстати, ны-нешнего беглеца от правосудия, находящегося в США) составляли платежки. Наряду с "правильны-ми" платежками о "доводке" квартиры до приемле-мой кондиции, абсолютно законной, там были пла-тежки с такими же реквизитами, но, как мне сказали неофициально, - липовые. Так вот, я до конца не уверен, а липовые ли они? То, что я мебель покупал за свои деньги, - это точно. И то, что коттеджа на Рублевке за счет Управления делами не приобретал, - это факт. Но я не исключаю, что деньги, которые мне приписывают, действительно были. Только их не потратили на то, на что они были якобы выделе-ны, а прикарманили. То есть на бумаге все это су-ществовало и было выписано на меня, но на самом деле кем то украдено, присвоено. До конца этот нюанс так и не был расследован...
  Размышления о плёнке. Бордюжа
  Немалую роль в начавшейся против меня борьбе сыграли Хапсироков и Бордюжа. Особых иллюзий по поводу человеческих качеств первого из них я не питал, но вот участие во всем этом Бор-дюжи меня очень огорчило. Этот человек мне пона-чалу откровенно импонировал. То, что он пошел на откровенную провокацию, стало для меня неприят-ной неожиданностью.
  Бордюжа очень долго "вилял" на допросах. В первый раз он выдвинул вообще абсурдную версию, что пленку он нашёл у себя на столе. Представьте себе: в Кремле кто то что то подбрасывает. Пред-ставили? Вот и я тоже никак не могу этого предста-вить.
  Но даже если и предположить, что такое все же случилось, в первую очередь Бордюжа должен был подумать о правовой стороне дела. А правовая сторона вопроса состояла в том, откуда взялась эта пленка? Насколько она достоверна и какие цели ставят перед собой люди, которые эту пленку тебе "подбросили"? Насколько все законно?
  Он должен был посмотреть в Конституцию России. Даже если исходить из того, что эта пленка меня касается (или не касается), идет ли речь о Ску-ратове или о другом человеке, в любом случае эту пленку пытались идентифицировать со мной. Гово-ря юридическим языком, в любом случае речь шла о "разглашении мнимых или подлинных обстоя-тельств" моей личной жизни. Когда говорят, что вот, дескать, Скуратов все на личную жизнь напи-рает... А коли так, не значит ли это, что я признаю правдивость заснятого на этой пленке? Да ни в коем случае! Я не признавал и не признаю, что увиденное миллионами телезрителей на ночных экранах своих телевизоров - эпизод из моей жизни. Нет и еще раз нет!
  Обстоятельства личной жизни - те, что на пленке, или любые другие - могут быть подлин-ными, но они также могут быть и мнимыми. Это означает, что, несмотря на то что на пленке заснят другой человек, ее содержимое идентифицируется именно со мной и ни с кем другим! Поэтому Бор-дюжа, получив пленку, в первую очередь должен был бы спросить: при каких обстоятельствах она получена и насколько законна эта запись?
  В Конституции России прописаны нормы, ка-сающиеся тайны частной жизни человека и его лич-ной неприкосновенности, и указано, что распро-странять такую информацию без его разрешения нельзя. Есть нормы, устанавливающие ответствен-ность за сбор такой информации.
  Как лицо официальное Бордюжа должен был соблюсти хотя бы видимость законности! Как чело-век, пусть даже элементарно знакомый с юридиче-ской наукой, Бордюжа не имел права публично рас-пространять изображенное на пленке. При любых обстоятельствах ее содержание уже само по себе является грубейшим вмешательством в интимные подробности личной жизни человека. И здесь нет разницы, идет ли речь обо мне или о ком то другом - это все равно, что (да простят меня за сравнение) делать видеосъемку человека, сидящего на унитазе.
  Бордюжа, если бы он действовал по закону и кодексу офицерской чести, должен был либо унич-тожить анонимную видеопленку, либо позвонить мне и сообщить, что, дескать, принесли вот такую пакость. Но как соблюдать закон, если цели пресле-дуются совсем другие?
  Бордюжа ничего этого не сделал. Как человек, как военный он, с моей точки зрения, этим поступ-ком себя дискредитировал.
  И в первую очередь тем, что согласился уча-ствовать в этой провокации. Проще говоря, выпол-нил заказ "семьи". Не знаю, осознал ли он свою ошибку...
  Наверное, все же что то понял, поскольку на-чал юлить, лгать. Как я уже сказал, на первом до-просе он "признался", что нашел пленку на столе. Потом, поняв абсурдность своего заявления, - кто же может подкинуть пленку главе президентской администрации? - признался, что получил ее от начальника собственного секретариата. Следствие, кстати, так и не удосужилось допросить этого чело-века... Ну а позднее, в кулуарных разговорах, в бе-седе с одним из знакомых мне людей, Бордюжа че-стно сознался, что пленку ему вручил сам Ельцин. Вот это уже было, как говорится, ближе к истине.
  Я убежден, что Бордюжа не тот человек, ко-торый взял бы на себя такое серьезное решение, как шантаж Генпрокурора и попытку его освобождения от должности, - он действовал с санкции и благо-словения Ельцина. Лишним подтверждением тому служит тот факт, с какой быстротой было подписа-но мое заявление об уходе: в 16 часов мы с Бордю-жей встретились, около 17.30 разошлись, а рано ут-ром, когда я к нему приехал еще раз, Ельцин уже заявление подписал. Ясно, что президент этого за-явления ждал с нетерпением.
  То, что Бордюжа способен говорить неправду, я убедился еще раз после того, как мне на глаза по-палось его интервью газете "Московские новости" (Љ 47, 2000 г.). Речь здесь идет не о простой "за-бывчивости", а о достаточно принципиальной по-зиции, основанной на смеси достоверных и ложных фактов. Недаром же говорят: "Лучшие сорта лжи сделаны из полуправды".
  Беседуя с журналистом, Бордюжа дофантази-ровался до того, что, дескать, я сразу же после про-смотра в его кабинете видеопленки сознался, что видеокассета "моя" (очевидно, он хотел сказать другое - на ней запечатлен я). Что он чуть ли не обвинил меня в том, что я "прекращал под давлени-ем какие то дела"... Что тут говорить - ложь - она и есть ложь. На момент нашего разговора плен-ка не имела для Бордюжи существенного значения. Его интересовало совсем другое: что мне удалось выяснить по делу "Мабетекса"? Какая компромети-рующая информация у меня есть на Бородина, чьим близким другом он был?
  Но самой откровенной ложью в этом интер-вью было утверждение Бордюжи о том, что он "не предлагал" мне уйти с должности Генпрокурора. Получается, что он пригласил меня на чашечку чая?!
  На самом же деле все было тщательно проду-мано и отрежиссировано. После того как я написал заявление на имя Ельцина, Бордюжа предложил мне еще одну "домашнюю заготовку" - написать письмо на имя Егора Строева с просьбой рассмот-реть вопрос на Совете Федерации без моего уча-стия. Это был тщательно спланированный и выве-ренный ход, который вполне мог бы пройти, если бы не "бдительность" членов Совета Федерации. Ну и напоследок Бордюжа задается вопросом: "Может, кто мне напомнит, какие Скуратов дела коррупци-онные раскрутил? Или представил сведения, как, пользуясь госпрограммами, обогащаются частные банки и коммерсанты, чьи фамилии у всех на слу-ху? Не помню такого".
  Ну просто девичья память какая то у руково-дителя президентской администрации. А как же расследованное и доведенное до суда дело Роском-драгмета во главе с его председателем Бычковым? А дело председателя Госкомитета по статистике? Дело в отношении первого заместителя Министра внешнеэкономических связей Догаева? Дело перво-го заместителя Министра финансов РФ Петрова, незаконно прекращенное уже после моего отстра-нения? Дело губернатора Вологодской области Подгорного и губернатора Тульской области Сев-рюгина? Дело в отношении первого заместителя Министра обороны Кобеца? Дела банкиров Смо-ленского и Ангелевича, Министра юстиции Ковале-ва и многие другие? Мало разве? Наконец, нельзя забыть и дело в отношении Березовского, и угроб-ленное во многом не без участия самого Бордюжи дело "Мабетекса"...
  Интересно проследить и за переменой пози-ции Бордюжи в отношении материалов по дефолту 17 августа 1998 года и деятельности Центробанка. На коллегии МВД России в январе 1999 года я ему рассказал об этих материалах, и мы договорились о том, что причины и последствия дефолта целесооб-разно обсудить на заседании Совета безопасности. Бордюжа согласился. Но через месяц поменял свою позицию, вольно или невольно оказавшись в одном лагере с Дубининым и Березовским, категорически выступавшими тогда против каких бы то ни было расследований Генпрокуратуры и тем более рас-смотрения этого вопроса на Совете безопасности.
  Однако вернемся к тем драматичным для ме-ня минутам.
  Да, я подписал требуемое Бордюжей заявле-ние. Сейчас я понимаю, что это было моей ошиб-кой. Единственное, чем я могу оправдать себя, - тем, что в тот момент меня подвел эффект неожи-данности, то смятение, в котором я находился после просмотра этой гнусной видеозаписи. Я никогда не признавался, что мужчина, заснятый на пленке, - я. И утверждение Бордюжи о том, что я ему во всем сознался, высказанное им в интервью газете "Мос-ковские новости", - ложь. Ничего этого не было, здесь Бордюжа просто выгораживает себя.
  Конечно, если бы у меня было побольше опы-та, если бы я знал заранее, зачем меня вызывают, что за обвинения и какие "доказательства" мне бу-дут предъявлены, разговор, естественно, я бы по-строил по другому. Надо было вначале спросить: "Откуда у вас эта пленка? Если вы не ответите, я больше с вами разговаривать не намерен, сейчас же еду в прокуратуру и возбуждаю против вас, госпо-дин Бордюжа, уголовное дело по статье "клевета и шантаж"". Хотя может быть и хорошо, что я по та-кому пути не пошел, поскольку они сделали бы что то другое - открыли бы где нибудь за грани-цей на мое имя фальшивый счет, и тогда меня ре-ально взяли бы под стражу. Или, что еще хуже, воз-действовали бы физически. Я всегда буду помнить, как выкидывали из прокуратуры Степанкова: для того чтобы он освободил кабинет Генпрокурора, приехала рота автоматчиков...
  Но после драки кулаками не машут... Ведь человек на пленке действительно очень похож на меня. В те минуты я думал только о том, как на эту видеозапись отреагируют жена, семья, друзья... Ведь могут поверить пленке, не мне. А пока дока-жешь, что ты не верблюд, сколько времени прой-дет? Перед глазами уже стоял скандал в СМИ, ко-торые начнут трубить и раздувать ложь о моей при-частности...
  Говорить о том, что Скуратов проявил мало-душие, сломался и написал заявление об уходе... Трудно, очень трудно, да и не хочется оправдывать-ся. Представьте себя на моем месте и в такой же ситуации. Получилось?! Честно говоря, врагам та-кого не пожелаю. Скажу одно: стратегом мнить себя легко, а вы попробуйте провести бой сами.
  То, что кремлевские власти применили такие недостойные методы, наглядно показало, что они почувствовали во мне реальную угрозу своему бла-гополучию. На повестке дня встала жизненно важ-ная проблема - судьбы президента, его дочерей и тех, кого мы привыкли называть "семьей". Да и не только эта, а еще одна проблема, поважнее, - бу-дущее России. Этот вопрос был первостепенный и политический: либо мы начнем реально бороться с коррупцией и страна получит совершенно иной по-литический имидж, либо Россия так и останется в представлении цивилизованного мира страной кор-румпированной и мафиозной.
  К сожалению, Россия пошла по второму сце-нарию, и как следствие - желаемых иностранных инвестиций все нет, бизнес уходит... Кто же будет вкладывать деньги в бизнес, зная, что взяточничест-во здесь пронизывает все слои и структуры, вплоть до президентских?
  Да, я имел определенную поддержку в обще-стве, но если честно - силы все равно были нерав-ными. Я был если не единственным, то одним из очень немногих, кто открыто бросил Кремлю вызов. Но в целом общество не встало на мою защиту, не поддержало меня.
  Я глубоко убежден: пока мы все не поймем, что без соблюдения твердых правил игры, именуе-мой Законом, начиная от дворника и кончая прези-дентом, мы не сможем двигаться дальше, - бес-предел будет продолжаться. Страна будет продол-жать катиться в хаос и пучину беззакония.
  * * *
  Одним из мотивов, почему я, несмотря на всю эту травлю, решил бороться, было желание не дать загубить начатое расследование по "Мабетексу". В принципе именно на этой стадии, когда в курсе со-бытий были единицы, а народ находился в полном неведении о кремлевских махинациях, дело можно было спустить на тормозах. О нем бы тут же забы-ли, так ничего толком и не узнав. Но к тому момен-ту довести дело "Мабетекса" до своего логического конца уже стало делом моей чести. Говорю об этом прямо, потому что я уже тогда знал то, чего не знал никто: одними из главных действующих лиц рас-следования являлись президент Ельцин и его семья.
  Президентские карточки
  Проведя 25 января обыск в швейцарском офи-се "Мабетекса", уже через день Карла дель Понте позвонила мне в Москву. Она сказала, что обыск был очень результативным и что в ходе его изъяты документы, подтверждающие наличие у президента Ельцина, его жены Наины Иосифовны, дочерей Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой пластиковых кредитных карт. И все бы ничего - миллионы лю-дей по всему свету имеют такие же карточки, - если бы не маленькое "но": деньги на них поступа-ли от небезызвестного уже нам Беджета Пакколи. Иными словами, использовали то карточки, делая покупки в магазинах или получая какие либо услу-ги, например в гостинице или в ресторане, члены семьи Ельцина, а оплачивал все эти многотысячные расходы из своего кармана Пакколи.
  На юридическом языке все это расценивается как "признаки состава преступления".
  - Господин Скуратов, - сказала мне тогда госпожа дель Понте, - мы изъяли документы, сви-детельствующие, что за счет Паколли открыты кре-дитные карточки для президента и его дочерей Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой. Президент карточками почти не пользовался, дочери его - очень активно.
  Не хочу кривить душой - для меня это из-вестие стало настоящим шоком. Верить в это не хо-телось. Хоть и с трудом, но я все же мог предполо-жить, что Бородин был не в ладах с законом, что рыльце в пушку было еще у многих кремлевских небожителей. Но Ельцин?!! Президент, гарант Кон-ституции, человек, имя которого для большинства из россиян олицетворяло потрясшие страну демо-кратические преобразования, - и такое?!!
  Но не верить Карле было глупо. Потухшим голосом я попросил ее как можно быстрее выслать мне обнаруженные документы и с грустью повесил трубку.
  Уверен практически на сто процентов, что этот звонок госпожи дель Понте, сделанный по обычному телефону, был прослушан, о содержании его немедленно доложено кому следует. Там, на-верху, поняли, что ситуация зашла слишком далеко и вот вот выйдет из под контроля. Отсюда мгно-венная (не забывайте, прошло всего лишь два дня!) и жесткая реакция Кремля. Отсюда, собственно го-воря, столь беспрецедентно грубый, беспардонно хамский и клеветнический "накат" на меня. Уж слишком высоки были ставки: раскрутись дело "Мабетекса" по полной программе, оно могло бы закончиться не только многочисленными и громки-ми увольнениями чиновников самого высокого ран-га, но и президентским импичментом.
  Хоть и был я готов ко всяким неожиданно-стям, но чтобы к такой... Нет, к этому я все таки готов не был.
  Неужели не только Пал Палыч, но и наш пре-зидент связан с "Мабетексом"? Во всем этом надо было разбираться. По нашим понятиям взятка - это преступление, по швейцарским же - человек, давший взятку, просто заносит ее в налоговую дек-ларацию и преступлением это совсем не считается: взятка проходит по графе "комиссионные". Навер-ное, в условиях Швейцарии в этом есть определен-ный резон: фирмы конкурируют друг с другом, стремятся перехватить заказчика, заманивают его и так и эдак, потому взятка и считается там обычным "капиталистическим" явлением. Может, Ельцин вообще ничего не знает об этих кредитных карточ-ках? Но то, что знали Татьяна и Елена, - это со-вершенно однозначно. И суммы, что были сняты с их карточек, - очень даже приличные. Весьма при-личные...
  * * *
  А теперь представьте: разве вся эта грязь ле-жала бы в Швейцарии тихим грузом? Неужели Ель-цин и иже с ним думали: вот уберем Скуратова куда подальше, заткнем ему рот - и все будет ши-то крыто. Наивные. Ну подождала бы Карла ка-кое то время да и пустила бы всю информацию в прессу (что она, собственно говоря, узнав о прово-кации с пленкой, и сделала). Ей то рот не закроешь. А вообще, были бы там, наверху, поумнее да по-дальновиднее, да разбирались бы в стратегии и так-тике, на их месте меня не то что трогать - обере-гать надо было. Дали бы нам довести дело до конца, разобраться в деталях. От этого только выигрыш стране был бы. Вина то Ельцина, как мне кажется, больше косвенная. Карточкой он хотя и пользовал-ся, но вполне мог не знать ее "происхождения". Хо-тя вопрос был не только в карточках...
  Ну а с прочей компанией дело, конечно, по иному повернулось бы. Не знаю, посадили бы мы их или нет - это уж суд решает, - но валюту, замороженную на найденных счетах (а это, между прочим, миллионы долларов), в Россию вернули бы обязательно. Да и сама страна выглядела бы в гла-зах всего мира совсем по другому, престиж России намного поднялся бы. И наши граждане поверили бы, что и у нас можно справиться с любым чинов-ником казнокрадом и что борьба с коррупцией ве-дется не на словах, а реальными делами.
  * * *
  Финансовое покрытие этих карточек, как со-общили швейцарские следователи, через Banco del Gottaro обеспечивала уже известная нам фирма "Мабетекс". Роль своеобразного "почтового ящи-ка" для поступления счетов по расходам президента и его семьи сыграл магазин одежды "Ла Фен ди Масанье" в пригороде Лугано. Не стоило особого труда выяснить, что скромный этот магазинчик одежды принадлежал жене Франко Фенини, высо-копоставленного сотрудника Banco del Gottaro, того самого, который некогда шантажировал Туровера. Как рассказал швейцарскому следствию сам Фени-ни, об этой деликатной услуге его попросил все тот же Пакколи.
  Забегу вперед сразу на полгода. Уже на сле-дующий день после моего осеннего выступления в Совете Федерации, где я публично высказался о возможной причастности президента к коррупции, пресс служба Ельцина распространила по этому поводу свой комментарий. "Вчера с трибуны верх-ней палаты российского парламента Ю. Скурато-вым в адрес Президента России были публично брошены беспрецедентные и лживые обвинения, - говорилось в заявлении пресс службы. - Никаких зарубежных счетов президент России не открывал, и зарубежной собственности у него не было и нет".
  Странная формулировка, если учесть, что о "счетах" и "собственности" ни я, ни сенаторы не говорили ни слова. Тут уж, как водится, "на воре и шапка горит". А вели мы тогда разговор о кредит-ных карточках, открытых, по информации швейцар-ской прокуратуры, на имя Бориса Ельцина, Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой в Швейцарии.
  И тут же, едва ли не одновременно с заявле-нием ельцинского пресс секретаря, появилось со-общение агентства "Ассошиэйтед пресс". Оно было абсолютно противоположным кремлевскому: пред-ставитель швейцарского Banco del Gottaro Марко Штройн подтвердил агентству, что банк действи-тельно предоставлял в 1995 году свои гарантии для открытия "этих карт" - обычная практика, когда карточки открываются на иностранных граждан.
  Еще один факт, косвенно подтверждающий скандальное сообщение: адвокат банка Паоло Бар-наскони подал протест на ту часть моего выступле-ния в Совете Федерации, где говорилось о кредит-ных карточках. Он обвинил меня в разглашении "документов банка, защищенных тайной следствия и банковской тайной". Стало быть, следуя нормаль-ной логике, "лживые обвинения" верны, если по поводу их разглашения подается иск, не так ли?
  Наличие кредитных карточек у кремлевской семьи подтвердил и Филипп Туровер. В интервью "Нью Йорк Тайме" он сказал:
  - У Ельцина была карточка "Америкэн экс-пресс", и суммы его покупок были чисто символи-ческими. Вероятно, хозяин карточки просто упраж-нялся, "как это делается". Что же касается Елены Окуловой и Татьяны Дьяченко, то у них были "Ев-рокард", и покупки с их помощью делались круп-ные.
  Согласно той распечатке покупок, которую переслали из Швейцарии в Генпрокуратуру, в об-щей сложности были израсходованы многие десят-ки тысяч долларов. Действительно, президент Ель-цин не слишком злоупотреблял карточкой Пакколи. А дочки? Судя по счетам, они были куда менее бе-режливыми. Особенно Татьяна: как то за один день она потратила 13 тысяч долларов!.. Не слишком ли для государственной служащей, пусть даже дочери президента? Намного меньше - Елена Окулова и Наина Ельцина.
  * * *
  Решив все же, что что то нужно делать, как то прореагировать на многочисленные газетные обви-нения, Кремль бросил на амбразуру... Пакколи.
  Отвечая на вопрос корреспондента газеты "Сегодня", глава "Мабетекса" сказал:
  - Директор "Межпромбанка" Сергей Пуга-чев, для которого мы выполняли некоторые работы, в 1995 году обратился ко мне с просьбой, не могу ли я покрыть своими гарантиями карточки, которые он хочет эмитировать для некоторых своих клиентов. Никаких имен не упоминалось, и Пугачев не сказал, что речь идет о членах семьи президента. Я узнал об этом, лишь когда получил документы из банка. Очевидно, у Пугачева были какие то свои интересы. Я со своей стороны был заинтересован в поддержа-нии деловых связей с этим банком и дал согласие. Тем более что речь шла о предоставлении гарантий сроком на два месяца в размере всего 30 тысяч швейцарских франков по каждой карточке. По ис-течении срока эти деньги были разблокированы и вернулись на мой счет. О дальнейшей судьбе карто-чек мне ничего не известно.
  Не хочу голословно утверждать, что Пакколи лжет. Хотя он всегда выгораживал Ельцина и его информация вряд ли может серьезно рассматри-ваться. Вполне возможно, что и Пугачев к нему об-ращался, и гарантии на два месяца он тоже давал. Но какое отношение все это имеет к тем пластико-вым кредитным карточкам, о которых мы говорили выше, - не понимаю. А то, что это совершенно разные карточки, ясно как день.
  В Кремле, наверное, тоже поняли, что с заяв-лением Пакколи они перемудрили. Поэтому вскоре в "Комсомольской правде" появилась заметка депу-тата Государственной думы Владимира Лисина. Да, подтверждает народный избранник, кредитные кар-точки существовали, но Пакколи никакого отноше-ния к ним не имеет. Это все тот же "Межпромбанк" выдал в 1995 году семье президента карточки сис-темы "Еврокард"/"Мастеркард", эмитированные "Banca della Svizzera Italiana". Возмещение же рас-ходов по этим картам, как утверждал Лисин, проис-ходило со счетов Ельцина в Сбербанке.
  Какую только схему не придумаешь, чтобы помочь "семье"... Но если на самом деле все обсто-ит так просто, почему "семья" не объяснилась и не сняла все вопросы?
  Сознаюсь, сам я этих карточек не видел, в ру-ках не держал. Но их видел и держал в руках Чугла-зов. Эмитированы они были, согласно присланным нам документам, в Швейцарии, а не в российском "Межпромбанке". Ежемесячные распечатки счетов опять же регулярно приходили не по месту житель-ства семейства Ельциных, а в маленький магазин-чик жены Фенини в пригороде Лугано, с помощью которого они и были получены. Наконец, распечат-ки эти почтальон приносил не каких то два месяца, о которых говорил Паколли, а три с лишним года. Все это подтвердила и Карла дель Понте, когда приезжала в Москву. Она четко пояснила, что речь идет о картах, обеспечиваемых деньгами Пакколи.
  К этому могу добавить, что, в отличие от пла-стиковых карточек, копии счетов Татьяны в руках я держал. Это были те деньги, которые она потратила с 1995 по 1998 год, а потратила она более 100 тысяч долларов.
  Бумаги эти любезно прислали к нам в Ген-прокуратуру швейцарские коллеги. К "Межпром-банку" они не имеют никакого отношения...
  Как уже отмечалось, Ельцин никак не реаги-ровал на все появившиеся в прессе обвинения. А вскоре и пресс секретарь президента Дмитрий Якушкин подтвердил, что президент не намерен публично отвечать на "ничем не подтвержденные" обвинения по так называемому делу "Мабетекса". При этом Д. Якушкин отметил, что, по его мнению, в данной кампании, нагнетаемой рядом СМИ, "ис-кажен такой фундаментальный принцип права, как презумпция невиновности".
  "Человек не обязан выходить на площадь, чтобы публично заявить, что он ни в чем не вино-ват", - сказал пресс секретарь, отвечая на вопрос агентства "Интерфакс", заметив при этом, что "в конце XX века не следует возрождать методы ин-квизиции".
  Конечно, никто и не отрицает, что существует такой фундаментальный принцип права, как пре-зумпция невиновности. Но он совсем не исключает возможности проверки появившихся в СМИ сведе-ний, в том числе и в рамках следствия по делу "Ма-бетекса".
  Люди же ждали от Ельцина совершенно дру-гого - они ждали опровержений. Ведь все его от-говорки, что, дескать, не хочет он марать обо все это руки, - не больше чем детский лепет. Для серьезных людей это не аргумент.
  Считаешь, что тебя оклеветали? Обратись в суд с иском о защите чести и достоинства, расставь все точки над "i", объяснись. А то что получается: про президента написали, а он молчит, словно язык проглотил. Почему не обращается в суд, хотя знает, что судебная система ему полностью подконтроль-на? Не потому ли, что понимает, что на суде будут предъявлены факты?
  Хотя нет, было один раз такое обращение из Администрации президента. Я уже упоминал, что в октябре 1999 года на заседании Совета Федерации рассказал о возможной причастности президента к коррупции. Сразу же начались голословные опро-вержения через ИТАР ТАСС, а в Генпрокуратуру из Администрации президента поступило письмо с требованием разобраться и в случае чего возбудить против меня дело о клевете. Меня сразу же вызвали и спросили, на каком основании я сделал такое за-явление. О том, что было дальше, я еще расскажу. Пока же только отмечу, что на основании моего от-вета была проведена проверка и в возбуждении уго-ловного дела против меня Администрации прези-дента было отказано.
  В одном из своих заявлений бывший Прези-дент РФ утверждал, что только он сам и Немцов не берут взяток. Однако как увязывается с утвержде-нием Ельцина факт "подарка" Березовским дочери президента Татьяне автомобилей "Нива", а позже "Шевроле"? Об этом в ноябре 1996 года открыто написала "Новая газета", и после публикации ника-ких возражений и опровержений от "семьи" не по-следовало.
  Как не вспомнить и освобождение Ельциным от занимаемых должностей Министра безопасности Баранникова и Министра внутренних дел Дунаева за то, что их жены совершили вояж за границу за счет предпринимателя Б. Бирштейна, который оп-лачивал их покупки и все прочие расходы. Но как же все это сочетается с многотысячными покупками женской половины семейства Ельциных, произво-димых по карточкам, обеспеченным швейцарцем Пакколи? Какой то двойной стандарт получается...
  Позднее в своей книге "Президентский мара-фон" Ельцин напишет, что его травили, обвиняли в том, чего никогда не было. Так докажи, что обвине-ния лживы. Ведь ни разу он предметно не опровер-гал приводимые в той же прессе факты, никогда не говорил: "Я и моя семья никогда не пользовались кредитными карточками, никаких счетов, открытых Бородиным в моих интересах, не было", и так далее. Вот чего ждали от него все окружающие. Это и есть предметный разговор.
  Весть о коррупции в высших эшелонах Крем-ля настолько взволновала, если не потрясла, весь цивилизованный мир, что самый сильный его пред-ставитель того времени - американский президент Билл Клинтон, - презрев все приличия, пошел на беспрецедентный в истории мировой дипломатии шаг. Устав ожидать от Кремля какой либо реакции на предъявленные Швейцарией обвинения, друг Билл в очередном телефонном разговоре с другом Борисом в лоб спросил: замешаны ли тот и его ок-ружение в коррупционных скандалах? Как сообщил пожелавший остаться безымянным сотрудник Бело-го дома, Ельцин прямо не отрицал информации, ка-сающейся кредитных карточек, а лишь диплома-тично сказал, что "сообщения об этом не находят своего подтверждения".
  А теперь вдумайтесь в этот диалог. Примири-тесь с фактом: Ельцин не повесил трубку, когда Клинтон спросил его, не вор ли он. Такого униже-ния России еще не приходилось испытывать, навер-ное, за всю ее многовековую историю.
  Глава 6. Порочный круг
  "Семья"
  Мне много раз задавали этот вопрос: что же это такое - "семья". Именно так, в кавычках, или с большой буквы, как раньше писали слово Полит-бюро. И всегда я отвечал, что "семья" - это ни что иное, как порочный способ политического управле-ния страной, когда важнейшие вопросы управления государством решались "на кухне", дома, а не в служебных кабинетах. Входящие в "семью" персо-нажи время от времени менялись, но костяк - Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев, Борис Бере-зовский, Роман Абрамович, позднее Александр Во-лошин и Владимир Путин - оставался неизмен-ным.
  Другими словами, "семья" - это ни что иное, как принимающий политические и прочие решения реальный центр власти. Когда государственные полномочия осуществляются не только и не столько самим президентом, сколько его ближайшим окру-жением. Когда для принятия важных государствен-ных решений основным мерилом, главным, ре-шающим обстоятельством являются интересы не государства, народа и страны, а узкого круга близ-ких президенту людей, родственников, почти род-ственников типа Юмашева и людей, так сказать, второго круга. Именно "семья" добивалась нужных результатов выборов, оказывала давление на людей, лоббировала на всех уровнях свои интересы, назна-чала "своих" людей на должности.
  Если говорить о причинах возникновения это-го позорного и чисто российского по своей сути яв-ления, они, как мне кажется, таковы: 1) главная - патологическое стремление Ельцина к власти; 2) подорванное здоровье президента; 3) отсутствие или уязвимость российских демократических ин-ститутов. В частности, не оказалось конституцион-ных и политических гарантий, не оказалось таких политических противовесов, как самостоятельно действующий парламент, сильная судебная власть, разделение властей, которые в идеале должны были исключить формирование "семьи"; 4) слабость за-кона, правовых институтов и традиций.
  Ельцин фактически встал над Конституцией. Вспомним, как он приказал расстрелять парламент, и никто ему ничего не сказал, не возразил...
  * * *
  Чтобы избежать изначальной путаницы, по-пробуем терминологически разделить понятие "се-мья". В одном случае этот термин употребляют для характеристики мафиозной системы властных взаи-моотношений, в другом - для обозначения группы товарищей, эту систему взаимоотношений практи-кующих и наиболее близко стоящих у кормила вла-сти.
  Если во втором случае круг "товарищей" вполне определяем, то в первом запечатлеть "се-мейный" портрет практически невозможно, по-скольку, как ни грустно это констатировать, сегодня мафиозная система взаимоотношений пронизывает все наше государство и бизнес сообщество сверху донизу. Ее главный отличительный признак - по-стоянная конвертация власти в деньги. При этом обратного процесса, когда люди, сделавшие капи-тал, идут на работу в госаппарат и не воруют, как это принято в развитых странах, в России практиче-ски не существует. С помощью власти деньги от-мываются. В основном в предвыборный период.
  Говоря образным языком, "семья" - это да-же не спрут, а паутина, которая покрыла собой ог-раниченное пространство под названием Россия и безграничные просторы офшорных зон. По паутине бегает множество пауков, которые в сытые времена мирно сосуществуют, а в голодные - пытаются пожрать друг друга.
  * * *
  Интересный анализ "семьи" дает газета "Стрингер". Согласно высказываниям этого спе-циализирующегося на расследованиях издания, "семейный" портрет раннего периода правления Ельцина выглядел следующим образом. По левую руку от президента стояли Чубайс и взращенные им олигархи: Гусинский, Смоленский, Потанин, Авен и Березовский. А по правую группировались Коржа-ков, Сосковец, Бородин, Черномырдин и Барсуков.
  "Левые" (именно так они себя тогда называ-ли) на тот момент еще не были полноценными чле-нами "семьи", в отличие от "правых". Но зато они лучше владели "семейным" принципом преобразо-вания власти в собственность и деньги. Потому в итоге и победили.
  В 1996 году панорама "семейной" фотогра-фии изменилась: Коржакова на правом фланге сме-нил Березовский. И хотя принципиально схема ос-талась прежней, рокировка имела колоссальные по-следствия и для "семьи", и для всей страны.
  Группировку "патриотов" возглавил выходец из "демократов". Сдерживающий фактор исчез, и "семья" стала стремительно коррумпироваться на всех уровнях.
  Ранее всегда выступавшее консолидированно бизнес сообщество России раскололось на два лаге-ря. Одна часть примкнула к Чубайсу, другая - к Березовскому.
  Как только это произошло, в стране началась бесконечная череда банковских, информационных и металлургических войн.
  Войны продолжались вплоть до ухода Ельци-на в отставку. Увлекшись своими "богатырскими разборками" на политическом уровне, Чубайс и Бе-резовский выпустили из рук реальные рычаги вла-сти: собственность и финансы. А после ухода Ель-цина выяснилось, что новому президенту ни Анато-лий Борисович, ни Борис Абрамович по большому счету не нужны.
  За это время под крылом двух "богатырей" выросли молодые олигархи, которые прекрасно об-ходятся без своих прародителей. Именно они сего-дня и выходят на передний край в новом "семей-ном" интерьере.
  Трагедия ельцинского времени заключалась в том, что механизм власти стал действовать в инте-ресах узкой группы людей, "семьи", а не в интере-сах непосредственно государства. Обычно такая ситуация характерна для латиноамериканских бана-новых республик в моменты высшего накала кор-рупции. Но, как видим, в период правления Ельцина наша страна оказалась именно в таком положении.
  "Семья" была удобна в качестве способа кол-лективного разворовывания государства, народного достояния - круговая порука входящих в нее чи-новников и олигархов, а также использование пол-номочий президента и его бесконтрольность позво-ляли решать едва ли не все свои проблемы. Вспом-ним, как проходила в России приватизация. Специ-альный закон о приватизации был принят Верхов-ным Советом РСФСР еще в 1991 году. Вместо вау-черной приватизации тогда предполагалась иная схема: акции предприятий должны были покупаться за счет средств, снятых со специально созданных приватизационных счетов. Президент под влиянием Чубайса и других членов "семьи" все это отменил и ввел "особый" порядок. Во первых, он ввел вауче-ры, которые большинство простых россиян просто не знали, как использовать. Но самое главное - приватизация наиболее лакомых кусков собствен-ности типа "Сибнефти", "Норильского никеля" и других стала происходить по специальным указам Ельцина. Однако, поскольку слабой рукой прези-дента уверенно водила "семья", вся эта приватиза-ционная схема была построена ее основателями ис-ключительно под себя. Изначально это была чисто коррупционная схема, плодами которой "семья" не преминула воспользоваться.
  То, что Россией правила "семья", и привело к тому, что за десятилетие правления Ельцина ничего у нас путного так и не получилось. Демократиче-ские преобразования потерпели неудачу. Вольно или невольно Ельцин сформировал "семью" и ка-кое то время был ее символом. Трагедией же стало то, что на последнем этапе уже не он правил стра-ной, не он был главным - на первый план вышли Татьяна и Березовский. Именно эта связка: Татьяна Дьяченко - Борис Березовский - и стала в конце концов основой "семьи", ее центровым узлом.
  Я знаю, что, будучи в Свердловске, Ельцин никогда и никого из своих родственников к служеб-ному столу не подпускал, все вопросы решал только сам - домашние всегда старались держаться от не-го на расстоянии, вернее, на дистанции держал он их. Тогда Татьяна была просто папиной дочкой, и понятие семьи Ельцина было естественным и при-вычным для любого из нас: мудрый глава, верная жена, любящие дочки... Но стоило Татьяне стать винтиком в государственной машине, как только она стала вникать в манящие властью государст-венные дела - мгновенно образовался порочный круг и сформировалась система. Милое для слуха слово извратилось, потеряло свой первоначальный смысл, обрядилось в кавычки...
  Иная "семья" образовалась в 1996 году, в тот момент, когда Березовский внедрил Татьяну в ок-ружение Ельцина, когда она вошла в штаб по пере-избранию своего отца на новый срок.
  Внедрив Татьяну непосредственно в Кремль, Березовский получил стопроцентный канал для до-несения своих идей и проектов непосредственно до президента. Теперь это происходило без задержек, минуя всю знаменитую российскую бюрократию, и с самыми положительными рекомендациями. При-чем Ельцин даже и не догадывался, чьи идеи он вы-слушивает. Как правило, Березовский, встречаясь с Татьяной, как бы между прочим размышлял о том, что в тот момент ему было необходимо, после чего Татьяна шла к отцу и делилась с ним услышанным. Ельцину же было удивительно, что его дочь по мно-гим сложнейшим государственным вопросам вы-сказывала на редкость ценные суждения и размыш-ления. В конце концов наступил день, когда Татья-на, "семья" прочно стала управлять Ельциным, а заодно и... государством.
  Своей дочке Ельцин доверял полностью. Татьяна в принципе могла при желании подписать у отца практически любую бумагу. Но вскоре она пе-рестала быть "особым исключением". По состоя-нию здоровья воля Ельцина, его знаменитая осто-рожность оказались настолько сломленными, что уже едва ли не каждый допущенный к "телу" чело-век мог "уболтать" его на какую то авантюру, под-писать у него нужную бумагу. Чтобы не допустить этого, "семья" все информационные источники пре-зидента сузила до нескольких человек, из которых Татьяна Дьяченко стала главным. Борис Николае-вич не мог уже работать так, как работал раньше. Постепенно вокруг президента возникла некая изо-ляция, пояс отчуждения, разорвать который с каж-дым разом становилось все труднее и труднее.
  * * *
  Виной всему, конечно же, было здоровье пре-зидента: не подведи оно, Ельцин никогда бы не до-пустил "семью" к рулю, в рубку управления госу-дарством.
  Когда страною управляет человек в полуне-вменяемом состоянии - это катастрофа для госу-дарства. Но подписать нужную бумагу у президента - это полбеды. Ельцин стал неадекватно вести себя в самых неожиданных ситуациях. Уже были случаи - о них рассказал мне Павел Бородин - когда пре-зидент терял над собой контроль и погружался в состояние глубокой прострации. Он мог вдруг ска-зать Миронову, начальнику своей мед службы: "Мы знаем друг друга уже 46 лет", хотя знакомы они были от силы лет пять, не больше, или при встрече с Черномырдиным твердить о каком то сер-визе, и никто не мог понять, что это за сервиз...
  В своей книге "Борис Ельцин: от рассвета до заката" бывший много лет начальником президент-ской охраны Коржаков рассказывал, как подписы-вал за своего либо больного, либо нетрезвого шефа важные государственные документы, давал опреде-ляющие судьбу России ответственные распоряже-ния. Вот так управляли страной...
  Фактор "семьи" сказался и на борьбе с кор-рупцией - большинство моих предложений в этой области не получили у президента ни поддержки, ни какого то движения. А ведь Генеральной проку-ратурой была создана целая программа по борьбе с коррупцией, подготовлен закон о противодействии отмыванию доходов, нажитых преступным путем.
  "Семья" очень искусно манипулировала встречами президента. Если ее члены хотели ко-го то дискредитировать, организовать на попавшего в опалу "накат", они вмешивались в график прези-дента: препятствовали организации встреч, не дава-ли возможности объясниться с ним, высказать и от-стоять свою точку зрения.
  То, как это делается, я почувствовал, что на-зывается, "на своей шкуре".
  Последняя деловая встреча с Ельциным про-изошла у меня в Кремле в октябре 1998 года. Мы планировали - на этот раз с начальником Правово-го управления Администрации Президента Орехо-вым - провести разговор о Центральном банке. Было еще несколько серьезных вопросов, к которым я тщательно готовился, - их также надо было обя-зательно обсудить с президентом. В общем, в тот день нам предстояла напряженная работа.
  Я зашел в кабинет, знакомый по многим теле-репортажам, поздоровался, сел, как обычно, на стул справа от президента, почувствовав некий жар от телевизионных камер - в кабинете было пол-ным полно телекорреспондентов.
  Ельцин, явно обращаясь к телекамерам и поч-ти не видя меня, работая на публику, произнес:
  - Давайте мы с вами спросим у Генерально-го прокурора: какие дела по коррупции, по убийст-вам он довел до суда? Какие громкие дела рассле-довал?
  Вопросу я удивился, но виду не подал. По-скольку вся информация, связанная с работой про-куратуры, довольно плотно сидела в голове - эти-ми вопросами приходилось заниматься постоянно, да и в интервью я отвечал на них едва ли не каждый день, - я начал невозмутимо перечислять дела, ко-торые мы направили в суд, и те, что не без успеха расследуем, говорить, какие есть трудности. В об-щем, перечень оказался большой.
  Ельцин не ожидал такого, он думал, что мне нечего будет сказать, и он распечет меня перед те-лекамерами. Президент удивился, как мне показа-лось, и тому, насколько я "сижу в материале", а главное - тому, что сделано немало. Единственное, что ему оставалось в этой ситуации, - сказать, что, дескать, прокуратура у нас работает неплохо, осо-бых претензий у меня ни к ней, ни к Скуратову нет.
  И - ни слова о Центральном банке, о вопро-сах, с которыми я к нему пришел. Такие "проколы" стали случаться все чаще и чаще после дела, свя-занного с "коробкой из под ксерокса". Вывод отсю-да мог быть только один: либо президент перестал доверять мне, либо его кто то против меня все вре-мя настраивал.
  Выйдя от президента, я сразу же направился к Орехову:
  - Почему не удалось обсудить с президентом вопрос о Центробанке? Вы что, не подготовили его?
  В ответ Орехов довольно мрачно сообщил, что президент был полностью подготовлен по Цен-тробанку и все то, что произошло, для него самого такая же неожиданность, как и для меня.
  Когда страною управляет человек в полуне-вменяемом состоянии - это катастрофа для госу-дарства. Но подписать нужную бумагу у президента - это полбеды. Ельцин стал неадекватно вести себя в самых неожиданных ситуациях. Уже были случаи - о них рассказал мне Павел Бородин - когда пре-зидент терял над собой контроль и погружался в состояние глубокой прострации. Он мог вдруг ска-зать Миронову, начальнику своей мед службы: "Мы знаем друг друга уже 46 лет", хотя знакомы они были от силы лет пять, не больше, или при встрече с Черномырдиным твердить о каком то сер-визе, и никто не мог понять, что это за сервиз...
  В своей книге "Борис Ельцин: от рассвета до заката" бывший много лет начальником президент-ской охраны Коржаков рассказывал, как подписы-вал за своего либо больного, либо нетрезвого шефа важные государственные документы, давал опреде-ляющие судьбу России ответственные распоряже-ния. Вот так управляли страной...
  Фактор "семьи" сказался и на борьбе с кор-рупцией - большинство моих предложений в этой области не получили у президента ни поддержки, ни какого то движения. А ведь Генеральной проку-ратурой была создана целая программа по борьбе с коррупцией, подготовлен закон о противодействии отмыванию доходов, нажитых преступным путем.
  * * *
  "Семья" очень искусно манипулировала встречами президента. Если ее члены хотели ко-го то дискредитировать, организовать на попавшего в опалу "накат", они вмешивались в график прези-дента: препятствовали организации встреч, не дава-ли возможности объясниться с ним, высказать и от-стоять свою точку зрения.
  То, как это делается, я почувствовал, что на-зывается, "на своей шкуре".
  Последняя деловая встреча с Ельциным про-изошла у меня в Кремле в октябре 1998 года. Мы планировали - на этот раз с начальником Правово-го управления Администрации Президента Орехо-вым - провести разговор о Центральном банке. Было еще Через пару дней ситуацию прояснил один из высокопоставленных и близких к президенту кремлевских чиновников.
  - Все просто, - сказал он, - прямо перед вашей встречей в кабинет к президенту заглянула его дочь Татьяна...
  Как рассказывал мне потом Коржаков, уже не один раз после прихода Татьяны Борисовны к отцу мнение последнего по тому или иному вопросу рез-ко менялось, как менялись и выносимые на обсуж-дение проблемы.
  * * *
  Именно пресловутая коробка из под ксерокса с полумиллионом долларов, предназначенных для предвыборной кампании президента, и стала при-чиной перемен в отношении ко мне со стороны Ельцина. Если бы я - в нарушение закона - сде-лал вид, что ничего не заметил, во всем пошел бы на поводу у "семьи", - у меня до сих пор были бы с президентом самые наилучшие отношения.
  Рано или поздно, но тайное всегда становится явным. В приливе откровенности проговорился Ва-лентин Юмашев, раскрыв имена тех, кто настроил против меня президента. Не отличающийся, в об-щем то, болтливостью, он рассказал кому то, что когда Ельцин сам впервые узнал о задержании с огромными деньгами выходивших из его предвы-борного штаба людей, первой реакцией президента было:
  Пусть прокуратура разберется с этим!..
  Нам стоило огромных усилий убедить прези-дента, что пускать это дело на самотек нельзя ни в коем случае, - сознался в том разговоре Юмашев.
  "Нам" - это все тем же членам "семьи": Юмашеву, Татьяне Дьяченко, Чубайсу, Березовско-му.
  Несколько ранее, во время другой известной встречи, "накрученный" своим ближним окружени-ем, президент и устроил мне публичную разборку перед телекамерами.
  Честно говоря, мне хотелось тогда на глазах у журналистов демонстративно встать и уйти. Но это было бы демаршем, а такой демарш совершенно ни к чему прокуратуре. Да и телевизионщики: уж они точно показали бы все, как обычно, однобоко - не в мою пользу. Даже в тот день практически все ка-налы показали только возмущенную речь Ельцина - и ни одного моего возражения, ни одного аргу-мента, хотя их было у меня тогда предостаточно.
  Было противно. И я не вытерпел.
  Когда телевизионщики ушли из кабинета, я сказал президенту:
  - Борис Николаевич, у вас возникло недове-рие ко мне после истории с коробкой из под ксе-рокса - будто я возбудил уголовное дело на ров-ном месте. Так вот, я действовал по закону. И вы в этой ситуации не правы. Вы должны доверять и прокуратуре, и мне лично. Нас, конечно, есть за что критиковать, но только не за это.
  Уже потом подумал: сомневаюсь, что эту не-приятную для Ельцина сцену рискнул бы показать хоть один из наших телеканалов - да ни за что!
  Позднее на разных приемах при большом сте-чении народа Татьяна трижды подходила ко мне с просьбой закрыть "дело о коробке", и всякий раз я отвечал отказом.
  Не остался в стороне и Чубайс. Он обратил внимание на то, что иногда к нам в прокуратуру приходил Виктор Иванович Илюхин, между про-чим, сам около 25 лет отдавший работе в прокурор-ских органах.
  Вывод о его "влиянии" на проводимую нами политику был сделан мгновенно и сразу же доложен куда следует: Генпрокуратурой, мол, на самом деле руководит не Скуратов, а Илюхин. Президент при-людно стал меня укорять в этом, и это было особен-но обидно...
  Да, действительно Илюхин много раз прихо-дил к нам в Генпрокуратуру. Ну и что? Ведь он - председатель профильного думского комитета, он по должности обязан приходить чаще других. Мы с ним прекрасно сотрудничали и вдела чужого ведом-ства никогда не лезли.
  Возможности "семьи" были огромны. Именно Татьяна Дьяченко, Борис Березовский и Валентин Юмашев добились назначения Волошина замести-телем главы президентской администрации, убрав с этого места экономиста Александра Лившица. Именно они сделали все, чтобы осложнились отно-шения президента с Чубайсом и Малашенко.
  В свое время по их же инициативе был сме-щен с поста премьер министра Виктор Черномыр-дин и назначен Сергей Кириенко. Потом, правда, Борис Березовский убедил их в ошибочности выбо-ра, и они попытались вернуть Черномырдина на прежнее место. Но увы, не вышло.
  Став главой президентской администрации, Юмашев окончательно погрузил Кремль в интриги. О том, что происходит "за стеной", кто кого "под-ставил" и как "развел" (любимые слова Юмашева), регулярно сообщалось в СМИ. Никто из журнали-стов и в мыслях не допускал, что Юмашев руково-дит. Он "разруливал".
  В "курилках" Кремля стали рассказывать анекдоты про дедушку Ельцина, называть админи-страцию "двором", а президента - "царем". Но это, в сущности, оказалось безобидными пустяками по сравнению с тем, что на самом деле творилось за кремлевскими стенами.
  Валентин Юмашев первым озвучил слова об "особом порядке работы президента". Фактически администрация официально признала недееспособ-ность Бориса Николаевича. Этот момент можно считать историческим - власть окончательно пе-решла к "семье". Теперь, чтобы сохранить себя и свои позиции, предстояло найти замену Ельцину...
  * * *
  Как часто мы забываем о том, что такое Рос-сия, о какой уникальной и могучей стране идет речь. Насколько колоссальна от Запада до Востока наша родина, сколь богата она и каких правителей по своему масштабу должна в связи с этим иметь.
  "Семья" же за рамки и уровень дрязг и ме-лочности так и не вышла. Люди, входившие в нее, так и не поняли своего предназначения, и не отда-вали себе отчета, в какое сложное, революцион-но переходное время им пришлось стать у руля ве-ликой страны, какую историческую ответствен-ность они несут перед терпеливым народом. Если сдернуть покрывало, то ничего, кроме цинизма и стремления к корыстной выгоде, у этих людей не было и нет. Трагедия России в том, что именно та-ким людям удается прийти к власти и управлять огромной державой.
  "Семья" во многом правила Россией и в пер-вый срок путинского президентства. Как тут не вспомнить загадочную фразу Ельцина, сказанную перед инаугурацией Путина: "Мы еще с Владими-ром Владимировичем поработаем вместе". Путин - достаточно самостоятельный человек, но у вла-сти он вынужден был оставить большую часть ель-цинской "семьи". Так, почти четыре года на посту главы президентской администрации "семье" уда-валось сохранить одиозного Волошина. Это про-изошло несмотря на отчаянное сопротивление но-вой "питерской" команды в администрации, кото-рая рассчитывала, что Путин все таки сдержит обе-щание и проведет структурные преобразования в Кремле. В обойме остался Чубайс и многие дру-гие...
  "Семья" без особых сложностей сумела про-вести на должность Генпрокурора Владимира Ус-тинова. Путин был готов назначить на этот важный пост своего друга и бывшего коллегу по работе в Санкт Петербурге Дмитрия Козака. Однако, по све-дениям различных источников, члены "семьи" по-боялись, что он может стать слишком независимым. Документы на Козака уже были представлены в Со-вет Федерации. Но произошла утечка информации, и до половины второго ночи Путина обрабатывала "семья". Как написал на своих страницах американ-ский Newsweek, Путину в конце концов позвонил сам Ельцин и попросил своего преемника назначить на пост Генпрокурора лояльного Владимира Усти-нова. Рано утром вместо документов на Козака в Совет Федерации поступили документы на Устино-ва (вопрос решился "по семейному"), а Швейцария получила еще одно свидетельство того, что какие бы серьезные обвинения против бывших кремлев-ских деятелей она ни выдвигала, Москва и в даль-нейшем не даст никого из "своих" в обиду. Да, вы-бросили из "семьи" Березовского, Гусинского, но это понятно: они не приняли новые правила, про-диктованные командой Путина.
  Вопрос о привилегиях был для уходящего в отставку Ельцина одним из самых актуальных и важных. По человечески это понятно: за годы сво-его правления он натворил столько бед, что стоило серьезно опасаться за собственную судьбу. Но "се-мья" не могла бросить своего уходящего на отдых лидера: была составлена схема передачи власти, определенная договоренность между Ельциным и Путиным. В пакете этих соглашений вопрос о при-вилегиях являлся одним из центральных. Как пока-зало дальнейшее развитие событий, это был крайне важный для Ельцина вопрос, и не случайно первым указом Владимира Путина, тогда еще исполняюще-го обязанности президента, стал Указ "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его се-мьи".
  Чего тут только нет, в этом указе! И непри-косновенность, распространяющаяся не только на "самого", прекратившего исполнение своих полно-мочий, но и на занимаемые им "жилые и служебные помещения, используемые им транспортные сред-ства, средства связи, принадлежащие ему докумен-ты и багаж, на его переписку". И пожизненное де-нежное содержание в размере 75 процентов оклада, и пожизненная государственная охрана плюс охрана членов семьи и сопровождающих его лиц...
  Некоторые газеты не выдержали и задали яз-вительный вопрос: а как в данном случае писать слово "семья" - в кавычках или без?
  Получалось, что указ о привилегиях вообще исключал возможность привлечения президента в отставке к какой либо ответственности. Если с дей-ствующим президентом это еще можно было сде-лать через импичмент, то Ельцин в принципе не мог быть ни допрошен, ни обыскан. Как зонтик, указ укрывал от грядущих неприятностей не только его самого, но и проживающую с ним семью. Так, по указу нельзя производить обыск в резиденции Ель-цина. Но там же живет и Татьяна, значит, и она ав-томатически подпадает под иммунитет. Ельцина нельзя допросить. В этом случае любое дело, где он мог проходить в качестве свидетеля, не имеет ника-ких перспектив.
  Тут и пожизненное медицинское обслужива-ние бывшего президента и членов его семьи, и пра-во на содержание за счет федерального бюджета аппарата помощников, а также "отдельного слу-жебного помещения, оборудованного оргтехникой, средствами связи, в том числе правительственной связью", и пожизненное пользование одной из го-сударственных дач (Ельцин избрал роскошную пра-вительственную резиденцию "Горки 9"). И еще полным полно различных благ для членов семьи бывшего президента после его кончины... Что то я не слышал, чтобы подобные царские блага были даны кому нибудь из "бывших" в Европе. "Друга Коля" в Германии вообще были готовы посадить на скамью подсудимых, несмотря на то что он для немцев - национальный герой.
  Этот указ противоречил Конституции РФ, по-скольку действующая Конституция РФ не преду-сматривала иммунитета для президента, ушедшего с занимаемой должности, а говорила только об имму-нитете действующего президента, а также депута-тов, членов Совета Федерации. Чтобы такой имму-нитет появился в Конституции РФ, нужно было вносить поправки. Более того, эти вопросы следова-ло решать по меньшей мере законом, а не указом.
  Грустно, что Путин начал свою политическую деятельность в новом качестве с такого сомнитель-ного шага. Думаю, что он прекрасно понимал, по-чему такой указ должен был появиться - иначе ему не быть в Кремле.
  С указом этим пытаются бороться до сих пор, но безуспешно. "Президент может бездельничать, злоупотреблять спиртными напитками, а страна вы-нуждена его терпеть до окончания срока его полно-мочий. А потом, даже признавая состав преступле-ния в деятельности бывшего президента, государст-во обязано наградить его всеми льготами", - отме-чал уже в 2004 году депутат коммунист Виктор Илюхин, не в первый раз предлагавший лишить не-прикосновенности бывшего президента России с тем, чтобы привлечь его к уголовной ответственно-сти.
  Под стать Указу о гарантиях оказалось и не-законное награждение Ельцина орденом "За заслуги перед Отечеством" первой степени - прямое на-рушение статуса ордена, который предполагает на-граждение им только действующего президента. Показательно другое: сам факт вручения высшей награды России вызвал неожиданную реакцию даже у самого награжденного. Видимо, понимая, что он натворил со страной, Ельцин заявил, что его преем-ник, подписывая соответствующий указ, проявил мужество.
  Прежде чем принимать такое решение, Пути-ну не мешало бы ознакомиться с многотомным за-ключением специальной комиссии Государственной думы от 15 мая 1999 года. Там сформулированы признаки тяжких преступлений, совершенных Ель-циным, когда он был Президентом РФ. Это - раз-рушение СССР, расстрел Верховного Совета РФ, развязывание войны в Чечне, развал российской армии, геноцид русского и других народов Рос-сии...
  Говоря юридическим языком, все эти деяния содержат признаки таких тяжких преступлений, как государственная измена, заговор с целью захвата власти, умышленное убийство при отягощающих обстоятельствах. Если все это учесть, то награжде-ние Ельцина становится ни чем иным, как циничной насмешкой над самим понятием "заслуги перед отечеством". Фактически это награда за разгром великого государства и надругательство над здра-вым смыслом.
  * * *
  Что касается самого Ельцина, то если три года назад любимой темой российской политтусовки было отвратительное состояние его здоровья, сего-дня все обсуждают фантастическое улучшение фи-зического состояния экс президента.
  Я прекрасии номню, как Коржаков, если он оставлял Ельцина и уезжал по каким то своим де-лам, регулярно куда то звонил по телефону. Оказа-лось, что он все время связывался с врачами, кон-тролируя, сделали они Ельцину укол или нет. Уко-лы делали очень часто, и становилось ясно, что без такой внешней подпитки президент жить уже не может.
  Я сам был свидетелем того, как во время на-шей встречи 18 марта 1999 года президент внезапно встал и вышел в соседнюю комнату, где ему сдела-ли укол. Когда он вернулся, то выглядел бодрым и был более активным. Уже позднее прошла инфор-мация, что лекарство, которое регулярно вводили Ельцину, несмотря на совершенно безобидное на-звание - "клеточный препарат", - абсолютно уникальное.
  Изготовлялось лекарство из так называемого абортного материала - растертых в кашицу чело-веческих эмбрионов, то есть неродившихся ельцин-ских подданных. Его вводят шприцом прямо в жи-вот, после чего пациент моментально чувствует прилив сил.
  И все бы, наверное, хорошо: президент у нас один и его здоровье стоит такого дорогого лекарст-ва, - если бы не одна деталь. Ни в одной цивили-зованной стране мира официальная медицина не допускает использование человеческих эмбрионов, и единственное место, где этические проблемы (да и проблемы безопасности тоже - аборты у нас де-лают и больные СПИДом) никого не волнуют, - это Россия.
  Не хотелось бы в эту информацию верить, но ее подтвердили журналистские расследования "Мо-сковского комсомольца" и других газет. Как писали репортеры, "произойди нечто подобное в другой стране, трудно даже себе представить, какой скан-дал разразился бы. Какими заголовками украсились бы газеты: "Неродившиеся младенцы для нужд Кремля...", "Глава государства питается плотью детей""...
  Не знаю, но одно время - либо после этих уколов, либо после поездки в Китай, где экс президента наблюдали светила восточной ме-дицины, - Ельцин чувствовал себя прекрасно. Он по прежнему был глубоко убежден, что пользуется огромной популярностью у населения. При каждом своем выходе в свет Ельцин вел себя как народный трибун: вскидывал руки вверх, раскланивался. Того, что публика часто не аплодирует, а свистит, он про-сто не замечал. И лишь уход его из жизни завершил этот спектакль.
  Конечно, за годы путинского президентства еще недавно опутывавший своими щупальцами весь российский госаппарат "старосемейный" клан на-чал быстро сдавать свои позиции. Сегодня из зна-чимых фигур в новом правительстве с этой группой не связан уже практически никто.
  Однако если говорить о чистой экономике, то здесь позиции "семьи" еще достаточно сильны. По оценкам международных банкиров, "семейный" клан хоть и теряет свои позиции, но по прежнему контролирует сегодня до 20 % ВВП России. Он иг-рает важную роль в нефтебизнесе, металлургии, ав-томобилестроении и многих других отраслях.
  Ельцин же до самого конца оставался глав-ным "ретранслятором" политической воли своего клана. Экс президент с готовностью снимал трубку прямой связи с Путиным и без колебаний излагал тому свои пожелания. В большинстве случаев ель-цинские просьбы выполнялись.
  А что же "питерская команда" Путина? Именно она и отвоевала у "старого" ельцинского "семейства" вожделенные передовые позиции вла-сти.
  В первое время своего пребывания в высоких кабинетах привезенные Путиным варяги из "питер-ских чекистов" чувствовали себя сравнительно не-уверенно. Но по прошествии четырех лет эти люди окончательно освоились, перехватив у старой ко-манды в борьбе за политическое влияние большин-ство основных позиций.
  Контролируя большую часть силовых струк-тур страны, а также используя личную близость к президенту, "питерская команда" особой ориги-нальностью не отличается, ее методы борьбы до-вольно стандартны. Это - обработка президента, компромат, максимальное использование силовых органов.
  Заложник власти
  Я не кровожаден по отношению к Ельцину. Каким бы ни было мое к нему личное отношение, он был президентом, стоял на вершине власти, представлял перед всем миром Россию и наш народ. Есть определенные стандарты отношения граждан к своему президенту. Независимо от того, каким он был - хорошим или плохим, - на него должен распространяться определенный уровень почтения. Да, как человека его можно не уважать, но как Пре-зидента РФ - делать это надо.
  Развал Советского Союза, расстрел Белого дома, война в Чечне, экономические кризисы... Этот печальный список можно продолжать еще долго. Но было бы неправдой и грубой натяжкой утверждать, что все это Ельцин сделал один, что он - единственная причина всех наших бед и несча-стий. Положа руку на сердце, вспомним: это мы все терпели, закрывали глаза на многое, боялись дать отпор. Я сам, будучи Генпрокурором, голосовал на президентских выборах за Ельцина. И хотя голосо-вание было тайным, я посчитал тогда, что, коль я работаю в одной с Ельциным команде, я обязан его поддержать своим голосом. Если я честный чело-век, то должен сделать только так. В ином случае, опять же как человек честный, я должен уйти...
  * * *
  Хочу напомнить о публикации социологиче-ского опроса в столичной газете "Московский ком-сомолец". В 2000 году сотрудники предложили своим читателям список из десяти человек под на-званием "Злой гений XX века", в который входили Сталин, Берия, Ленин и другие. Первое место занял Ельцин, набрав чудовищно много голосов - 38,8 %. Возможно, здесь верх взяли эмоции, но дыма без огня, как говорится, не бывает.
  Президент России - фигура многогранная. За годы работы Генеральным прокурором я видел Пре-зидента Ельцина в разных ситуациях, что называет-ся, на расстоянии вытянутой руки, когда человека можно и рассмотреть основательно, и понять, что он собой представляет. Я много общался с ним, много читал о нем, но до сих пор так и не уверен, что смог понять этого человека до конца. Очень уж противоречивая это фигура - бывший наш прези-дент.
  Для меня существуют два Ельцина, и я имел возможность наблюдать с близкого расстояния и того и другого. Первый Ельцин - это доброжела-тельный, приветливый, с теплым пожатием руки, с поддерживающими словами, которые, наверное, мог находить только он и никто больше. Второй Ельцин - человек, который все делает для того, чтобы удержаться у власти: патологически власто-любивый, болезненно реагирующий на любую кри-тику, раздражительный... Очень разным бывал этот человек, и любой вызов к нему - ребус, который до встречи с ним разгадать невозможно.
  Помню его в уютной семейной обстановке, когда мы вместе встречали новый, 1998 год.
  На ту новогоднюю встречу Ельцин пригласил десять супружеских пар. Были Черномырдин, Кули-ков, Юмашев, Немцов с женами, а также дочери президента Татьяна и Елена с мужьями. Все шути-ли, радовались тому новому, что ждет нас в насту-пающем году.
  - Давайте договоримся - в наступающем году работать дружно, вместе, душа в душу, не раз-лучаться, поддерживать друг друга, - предложил Ельцин, - а то, понимаете ли, надоела кадровая чехарда. Предлагаю за это выпить.
  Хорошие слова, правильные, они понравились всем собравшимся. И никто из нас тогда не мог да-же представить, что Куликов вскоре будет освобо-жден от должностей вице премьера и министра внутренних дел, а Черномырдин уже через три ме-сяца будет отправлен в отставку вместе со всеми своими замами и членами кабинета.
  По иронии судьбы на том празднике я произ-нес тост за президентскую семью, за то, что она яв-ляется надежным прикрытием человека номер один в нашей стране, оберегает его, создает условия для работы. За то, чтобы крепилась и сама семья прези-дента, ведь ей приходится тоже нелегко: постоян-ный прессинг общественного внимания, отказ от многих простых человеческих радостей... Словом, обычный доброжелательный тост. Не думал я тогда, что вскоре теплое, святое слово "семья" станет на-рицательным и будет олицетворять совсем иную истину и рождать иные чувства. Что именно эта, другая "семья" станет для России недоброй силой, во многом определяющей внутреннюю и внешнюю политику огромной страны. И не только политику. Злым роком стала она для судеб многих людей Рос-сии. В том числе и для моей судьбы, до того време-ни вполне благополучной.
  * * *
  Видел я и другого президента - измученно-го, усталого, с подорванным от непомерного приема алкоголя здоровьем.
  Та пора - предвыборная кампания лета 1996 года - досталась Ельцину очень тяжело. Он, уже хворый, с больным сердцем и хриплым дыханием, вынужден был ездить по городам и селам, веселить разных тинейджеров, отплясывать перед ними, не-уклюже, по медвежьи. Из последней своей поездки он вернулся едва дыша; сполз с самолетного трапа на землю и объявил членам предвыборного штаба, встречавшим его:
  - Я сделал все, что мог, теперь дело за вами.
  Губила президента тяга к спиртному. Для России выпивать стопку другую перед ужином, не больше, - вещь обычная. Но такая норма не уст-раивала президента. Мне доводилось быть свидете-лем того, как на одном из банкетов Ельцин учинил из за выпивки омерзительный скандал. Мы отмеча-ли один из юбилеев внутренних войск. Это были дни, когда Коржаков, зная о больном сердце прези-дента, вообще запрещал наливать ему спиртное - ни грамма, ни капли, - и официанты не наливали. Поняв, что в рюмке не водка, а вода, президент, как бы это помягче сказать, рассердился. Лицо у него перекосилось, глаза налились кровью и, едва не схватив официанта за фрак, он громогласно зары-чал:
  - Ты чего мне не наливаешь? Не уважаешь всенародно избранного президента? Налей и оставь бутылку здесь!
  Даже зная "слабость" президента, мы все бы-ли в шоке...
  Не раз мы замечали, что президент проводит официальные встречи в "неадекватном" состоянии. Приведу небольшой фрагмент из сенсационных воспоминаний заместителя американского госсек-ретаря Строуба Тэлботта. В сентябре 1994 года США принимали Ельцина с официальным визитом. Тэлботт тогда был отправлен встречать российского президента в аэропорт. "Согласно протоколу, я должен был ехать в одном лимузине с Ельциным в резиденцию для почетных гостей Блэр хауз. Но на взлетной полосе российский посол в Вашингтоне Юлий Воронцов отрывисто сказал мне: "Президент устал от полета и предпочел бы ехать с госпожой Ельциной". Моя версия по поводу причины этого была быстро подтверждена". Несмотря на все уси-лия телохранителей и жены, президент едва спус-тился с трапа.
  Но худшее еще только предстояло. "Этим ве-чером в Блэр хаузе Ельцин был мертвецки пьян и бродил по комнатам в нижнем белье. Потом он спустился вниз и стал приставать к агенту секрет-ной службы... Вскоре Ельцин вновь появился вни-зу, требуя: "Пицца! Пицца!" Наконец телохраните-ли твердо взяли его за локти..." Подобных случаев Тэлботт припоминает с десяток.
  Да что Тэлботт? Все мы прекрасно помним дирижерские "упражнения" нетрезвого Ельцина с военным оркестром в Германии. Помним "Конфи-денциальный меморандум" организатора поездки Ельцина в США Д. Гаррисона, где подробно описы-валось, как наш президент, сойдя с трапа самолета в Балтиморе, на глазах у встречающей его американ-ской делегации стал мочиться на заднее колесо са-молета, как шокировал американцев приходом на лекции "в состоянии, не подходящем для появления на публике". Но то, что происходило в Кремле, на-водило на мысль об элементарной человеческой де-градации.
  Деградации главы государства!
  При всем при этом тяга к власти у него не пропадала, принимая иногда какие то патологиче-ские очертания. Помню, намечалась встреча с бело-русским президентом Лукашенко, и Черномырдин, видя немощность Ельцина, совершенно без задней мысли предложил:
  - Может, я заменю вас, Борис Николаевич?
  Ельцин мгновенно потяжелел лицом, в глазах у него появился беспокойный свинцовый блеск.
  - Вначале я встречусь с ним, а уж потом - вы. Понятно?
  * * *
  В связи с тем, что значила для Ельцина власть, приходит на память история, свидетелем и участником которой мне пришлось стать самому.
  Случилось это в один из воскресных дней 1996 года, еще до выборов. Меня неожиданно при-гласили приехать в Кремль. Внезапно, в выходные дни... Значит, что то произошло или происходит.
  В Кремле перед кабинетом Ельцина увидел Ковалева, Министра юстиции.
  - Президент настаивает на роспуске Думы, - сказал он.
  - Г господи! - невольно вырвалось у меня.
  Я пытался его убедить, что делать этого нель-зя, он - ни в какую. Так что будьте готовы к нелег-кому разговору. Проект указа уже отпечатан и ле-жит у него на столе.
  - Чья это инициатива?
  - Сосковца.
  Я не раз уже слышал от первого ви-це премьера: что нам Дума! Тьфу! Разогнать ее пинком под зад - и дело с концом. Как руководи-тель предвыборного штаба Сосковец видел: прези-дент не в форме, популярность его катастрофически падает, здоровье стало совсем слабым - победить на выборах у Ельцина практически шансов нет. Значит, вопрос о переизбрании шефа нужно решать какими то другими путями.
  Вот он и стал давить на президента: давайте перенесем выборы, Думу распустим! Все равно она - коммунистическая. Эта мысль и запала Ельцину в голову.
  Тут меня позвали в кабинет.
  - Юрий Ильич, я принял решение распус-тить Думу. Подскажите, какие для этого могут быть юридические основания? - спросил Ельцин.
  - Распустить - значить разогнать, а это противозаконно. Об этом я и сказал - о том, что любое из подобранных для этого юридических ос-нований все равно будет антиконституционным.
  Ельцин сидел с каменным выражением лица и как будто меня не слышал. Я понял, что мой ответ никакого значения не имеет - для себя он уже все решил заранее. Тогда я перевел разговор в полити-ческую плоскость:
  - На западе роспуска Думы не поймут. Да к тому же распустить ее - значит нарушить Консти-туцию.
  Ни один из моих аргументов на президента так и не подействовал.
  - Ваша позиция мне понятна, - прервал он меня, и мы с ним распрощались.
  Вслед за мной в кабинет президента зашел министр внутренних дел Анатолий Куликов, а по-сле него - Председатель Конституционного суда Владимир Туманов. К нашему огромному удивле-нию, каждому из вновь входящих Ельцин говорил, что все предыдущие посетители (в том числе и я) полностью согласились с его идеей разогнать Думу.
  В тревожном, каком то надломленном со-стоянии я уехал к себе в прокуратуру. Едва зашел в кабинет, раздался телефонный звонок от Анатолия Куликова. Тот взволнованно сказал, что роспуск Думы - это авантюра, которая приведет к непред-сказуемым последствиям.
  - Мы решили срочно вызвать Туманова и, собравшись у меня, еще раз обговорить нашу об-щую позицию, а потом вновь ехать к Ельцину.
  Было понятно, что президенту вообще мало кто говорит правду - ни помощники, ни советники. Как воспринимаются его реформы, что говорят о нем... Это давняя болезнь российского чиновниче-ства - замазывать глаза начальству, все подавать в розовых тонах.
  Президент встретил нас настороженно, взгляд недобрый, исподлобья: ему не понравилось, что мы приехали без приглашения, да еще втроем. Хмуро кивнул, усадил нас в кресла.
  - Ну?
  Я начал первый. Привел, как мне показалось, все доводы из нашего законодательства: с разгоном Думы мы все только потеряем, ничего не приобре-тем.
  Ельцин отрицательно покачал головой:
  - Нет, вы меня не убедили.
  Продолжил Куликов, который сказал, что, ес-ли после разгона Думы в стране начнутся волнения - а они начнутся точно, - у МВД просто не хва-тит ни сил, ни возможностей удержать ситуацию под контролем, и мир в России в один миг рухнет в тартарары.
  Но Ельцин и на это ответил:
  - Нет!
  Такая же реакция президента ждала и Тума-нова.
  Втроем мы зашли к Илюшину, у него находи-лись Шахрай и Орехов. Все трое тоже были против роспуска Думы. Позвонили Черномырдину. Здесь нас ждал еще один сюрприз: Черномырдин сказал, что Ельцин, сообщив ему о своем намерении разо-гнать Думу, сослался на то, что все, кого он вызы-вал "на ковер", абсолютно все его решение поддер-живают.
  Наши возмущенные разъяснения придали Черномырдину решимости: он также был категори-чески против идеи президента.
  Государственная дума начинает свою работу в 10 часов утра. Поэтому последнее совместное со-вещание перед ее роспуском президент назначил в Кремле едва ли не на рассвете - на шесть ноль ноль. На этот ранний сбор я приглашен не был. Но по моей просьбе Куликов еще раз высказал президенту мои доводы. Против роспуска Думы вы-ступили и остальные собравшиеся.
  Судя по всему, Ельцин никак не ожидал от своих подчиненных такого массового отпора и в конце концов решил в этот день Думу не разгонять. Все облегченно вздохнули: ситуация в противном случае становилась настолько критической и не-предсказуемой, что мог повториться 1993 год.
  Что же касается меня, то я лишний раз убе-дился в том, что у президента никогда не было осо-бого уважения ни к Конституции, ни к законам. Ес-ли в борьбе за собственную власть он был готов развязать в стране едва ли не гражданскую войну, законы для него мало что значили.
  Борис Николаевич, конечно же, войдет в ис-торию как политик, изменивший судьбу нашей страны. Но, к сожалению, этот властный человек по сути своей разрушитель, а не созидатель. В своей книге "Президентский марафон" Ельцин сам дает себе характеристику, причем на удивление объек-тивную. Он описывает себя человеком, ломающим всякие перегородки, безоглядно идущим на любой конфликт, на любое обострение отношений. Не мо-гу не согласиться с этими словами. Ельцин - по своему масштабная и сильная фигура. Другое дело, что по природе он человек, для которого сис-тематическая, рутинная работа абсолютно не под-ходит - она ему просто противопоказана. Его сти-хия - кризисы и катаклизмы. Вся жизнь его про-шла в поисках противников, всю жизнь он с кем то боролся. Это - человек танк, человек бульдозер, крушащий на своем пути все и вся. Такова его нату-ра.
  Но что хорошо для техники, для президента просто недопустимо, а для страны, управляемой таким президентом, - губительно.
  * * *
  Вспомним, с чего начинал Борис Николаевич. Он начинал с борьбы с привилегиями. И чем он за-кончил? Согласитесь: классический пример лице-мерия!
  Если начало его "царствования" было для России периодом надежд, то второй президентский срок стал временем жестоких разочарований. После выборов в 1996 году, когда деньги олигархов и за-падных государств принесли Ельцину победу, пре-зидент в силу своего физического состояния окон-чательно превратился в послушную куклу.
  При Ельцине началось тотальное воровство. Освященное властью, оно стало опаснейшей болез-нью нашего общества. Рыба, как известно, гниет с головы. Если удастся прекратить воровство в выс-ших эшелонах власти, то появятся условия для того, чтобы искоренить его в целом.
  Работать честно при Ельцине было невыгод-но. Хорошо жили только те, кто растаскивал собст-венность, созданную упорным трудом многих поко-лений наших предков, и те, кто сидит на экспорт-ных сырьевых потоках. Люди уже давно поняли, что при Ельцине настоящего успеха в бизнесе доби-вался только тот, кто научился жить по правилам воровской власти.
  Если в советские времена (как бы их многие ни ругали) доходы от продажи нефти и газа, леса, металла шли в общую копилку, то теперь эти мно-гомиллиардные суммы перетекают в западные бан-ки на счета олигархов и коррумпированных чинов-ников. Политика ельцинских "реформ" была спла-нирована в интересах узкой группы приближенных к власти лиц.
  Дело "Мабетекса", как я полагаю, подвело политический итог карьере Ельцина. Как сам быв-ший президент, так и его кремлевское окружение выглядят в контексте этого дела чрезвычайно не-приглядно. Грустно говорить, но благодаря таким людям Россия за границей получила имидж кор-румпированной и полумафиозной страны. Автори-тет некогда великого государства оказался на меж-дународной арене напрочь подорванным: инвесто-ры рвут с Россией отношения, нас боятся, с нами не хотят иметь никаких дел. Чтобы не быть голослов-ным, приведу фрагмент интервью Б. Бертосса итальянской газете "Corriere della Sera":
  - Я не думаю, что можно заниматься бизне-сом в такой стране, как Россия, где судебные орга-ны находятся в зависимости от политических вла-стей. Кроме того, самыми коррумпированными яв-ляются именно административные и политические властные структуры. Обратите внимание: это не просто широко распространенное явление, это прочно установившееся правило. В большинстве случаев в ходе проводимых нами расследований мы сталкивались и сталкиваемся с фактами коррупции с участием высокопоставленных представителей административных и политических структур. Ины-ми словами, если в стране невозможно обеспечить условия для свободной конкуренции, не стоит инве-стировать ни франка из имеющихся у вас средств.
  Очень хорошо помню встречу с президентом, состоявшуюся 5 августа 1996 года, уже после побе-ды Ельцина в тяжелой предвыборной борьбе. На президентскую дачу в подмосковную Барвиху, где была назначена встреча, я приехал минут за 15 до аудиенции. Но, к моему удивлению, меня сразу же повели к Борису Николаевичу. У дверей я увидел Татьяну и супругу президента Наину Иосифовну. Лица встревоженные.
  - Борис Николаевич чувствует себя неважно, - сказала Наина Иосифовна, - плохо спал. Поста-райтесь его сильно не перегружать. Ладно?
  Я пообещал. Тут же в разговор вмешалась Татьяна:
  - Да, Юрий Ильич, закройте же наконец во-прос "о коробке из под ксерокса" и... насчет Чу-байса тоже. Это очень беспокоит и меня, и...
  Она хотела сказать "и папу", но промолчала. Я прошел к президенту.
  Ельцин стоял у стола. Медленно, как то по стариковски, боком, развернулся, подал мне ру-ку.
  - Поздравляю вас с победой на выборах, - сказал я.
  Натужно улыбнувшись, он показал на стул.
  Смотря на меня и как то сквозь меня, Ельцин произнес, что его волнует сейчас один вопрос... Он взял папку, лежавшую на столе и, спотыкаясь, по слогам, безжизненным голосом прочитал надпись на обложке: "О неудовлетворительной реализации Указа Президента Российской Федерации о мерах по борьбе с фашизмом и другими проявлениями политического экстремизма". Он еле еле справился с текстом, спотыкался, останавливался, глотал бук-вы... Половину слов просто не смог выговорить.
  Невооруженным глазом было видно, что пре-зидент находится в плохой физической форме.
  Я попытался объяснить, что именно по этому вопросу у нас дела обстоят совсем даже неплохо: на контроле у Генпрокуратуры находятся 37 уголов-ных дел, успешно идет расследование дел в Екате-ринбурге, Москве, Санкт Петербурге.
  Ельцин меня практически не слушал. Когда я закончил, он как то картинно, будто русский бога-тырь, подбоченился:
  - Я не удовлетворен вашим докладом.
  Что ж, он - президент, его право так гово-рить. С другой стороны, кто то постоянно подсовы-вал ему эти бумаги, пытаясь из мухи раздуть слона и даже склоняя президента к неправовым действи-ям.
  Так, на одной из встреч Ельцин прямо и без особых предисловий предложил мне "бартер": он подписывает указ об освобождении от должности главного военного прокурора Паничева, а я в ответ возбуждаю уголовное дело против партии комму-нистов, поскольку якобы прошла информация о создании в структурах этой партии неких воору-женных формирований. Я знал о неприязни Ельци-на к коммунистам, его стремлении "задавить" их. Однако такое мог предложить какой нибудь нечис-тый на руку человек, но никак не президент, гарант Конституции. Пахнуло каким то базарным торгом. Не помню уже, под каким предлогом, но от "барте-ра" я тогда отказался.
  Могло быть и другое объяснение недовольст-ва президента - все та же "коробка из под ксерок-са". Я не согласовывал с ним недавнее возбуждение уголовного дела о "коробке", сделал это по своей инициативе. Это могло задеть самого президента и тех, кто стоял за его спиной. Вот и было решено одернуть меня, поставить, так сказать, на место.
  - А теперь давайте ваши вопросы, - сказал президент.
  Срочных вопросов для обсуждения было не-сколько, но, помня о просьбе Наины Иосифовны, я сказал, что могу обсудить их потом или по телефо-ну. Ельцин отказался и потребовал продолжать. Но уже через несколько минут, когда, перейдя к кон-кретным делам, я начал говорить о "коробке", пре-зидент неожиданно тихим, но твердым голосом произнес:
  - Может, хватит?
  Я тут же свернул разговор, подарил только что выпущенную книгу об истории российской прокуратуры и собрался уходить. Он пытался взять мои бумаги, книгу, папку с "мерами по борьбе с фашизмом", сложить все в одну кучу, но не смог - у него сильно тряслись руки. В конце концов он все таки собрался, встал и попрощался со мной.
  Ехал я с аудиенции в задумчивости. Призна-юсь, разговором и увиденным я был удручен, если не сказать - подавлен. Ведь до инаугурации прези-дента, официального вступления его в должность, оставалось всего несколько дней...
  Уже позднее я спросил у Краснова, помощни-ка Ельцина по правовым делам, который готовил эту встречу: как папка с неподготовленным вопро-сом о фашистских проявлениях в России по явилась у Ельцина на столе? Тот ответил, что папку прези-денту не передавал и в полном неведении, кто это сделал.
  Говоря откровенно, избрание Ельцина на вто-рой срок в 1996 году - это трагедия и для самого президента, и для всей страны. Народ тогда обма-нули, сознательно и беспардонно. Даже если отбро-сить откровенное признание Коржакова, что Ельцин в первом туре был только третьим после Зюганова и Лебедя... Но поразмышляем о другом. Ведь когда Ельцин отплясывал на сцене, он всем своим видом показывал: "Я здоров! Я полон сил и энергии!". На самом же деле это было совсем не так. Близкое ок-ружение президента прекрасно знало, что Ельцин сильно болен, что он физически не способен вы-полнять обязанности президента страны. То, что это именно так, стало ясно уже на процедуре инаугура-ции: Ельцину в этот ответственнейший день стало так плохо, что он едва держался на ногах, едва чи-тал президентскую присягу. Фактически на сле-дующий президентский срок мы избрали больного, немощного человека. Нас, избирателей, откровенно обманули. На Западе по этому поводу сразу же на-чалось бы специальное расследование. В России же немощность президента, его неспособность полно-стью взять на себя руководство страной в конечном итоге породило то, что вскоре в открытую стало называться "семьей".
  Еще раз повторюсь: Ельцин всегда был пато-логически охоч до власти. Узнав же о расследова-ниях, которые начала вести Генеральная прокурату-ра, он впервые почувствовал для себя реальную уг-розу. Ведь его никогда в коррупции не обвиняли - здесь он всегда был чист. Все считали, что при мно-гочисленных его недостатках как человек, как лич-ность он - честен. Поэтому он перепугался.
  Одним из главных достижений моей борьбы стало то, что благодаря делу "Мабетекса" Ельцин досрочно ушел со своего поста и издевательство над Россией было прекращено. Уход Ельцина в отстав-ку - это мой главный жизненный результат.
  Царевна
  Так уж сложилось, что в нашей стране особый интерес проявляется почему то именно к дочерям глав государства. Может быть, они сами давали для этого повод.
  Смотрите - у Сталина было трое детей. Про старшего, Якова, особенно не говорили. Василий был известен своим пьянством и тем, что покрови-тельствовал известным спортсменам, но особых сплетен вокруг его имени тоже не ходило. Зато Светлана с юности и до самого недавнего времени была отнюдь не в тени и не забыта ни народом, ни прессой. Ее многочисленные романы и браки, ее книги о времени и об отце, смена гражданства, воз-вращение в Союз, затем новый отъезд в Европу соз-дали вокруг имени Светланы Аллилуевой некий скандальный ореол.
  Имя дочери Леонида Брежнева Галины тоже не раз возникало в прессе и тоже в связи со сканда-лами, причем не столько политическими и светски-ми, сколько уголовными. В политических скандалах фигурировал муж Галины Юрий Чурбанов, а сама она стала героиней многочисленных публикаций о краже бриллиантов у знаменитой дрессировщицы.
  Традиция жива, и спустя пару десятков лет имя дочери первого президента России Бориса Ель-цина тоже мелькает в СМИ. Будучи одним из самых активных членов "семьи", Татьяна Дьяченко даже "удостоилась" попасть в число персонажей "Кукол" - сатирической программы с политическим укло-ном. Тесно связана была Татьяна и с громкими де-лами о коррупции.
  * * *
  Пока Борис Ельцин был здоров и силен, он и близко никого из домашних к своей работе не под-пускал. Ни в Свердловске, ни потом, в Москве, ни-кто из семьи не участвовал в делах управления. Но все изменилось после избирательной кампании 1996 года.
  Ельцинскую семью затягивали в паутину кор-рупции потихоньку, постепенно, шаг за шагом... И она в конце концов поддалась. Самой "податливой" оказалась младшая дочь президента, Татьяна. Ду-маю, она "сломалась" не сразу, не вдруг. Те, кто ее "обрабатывал", мастерски провели эту интригу. Сначала - поводы для встреч, приглашения отдох-нуть, потом - предложения об услугах, вкрадчи-вые, ненавязчивые, льстивые. Ведь очень трудно удержаться, когда все перед тобой заискивают, - как же, дочь президента! А потом... А потом, ока-зывается, уже поздно.
  Зная репутацию одного из главных "соблаз-нителей", Бориса Березовского, Татьяне следовало проявить больше осторожности, быть более разбор-чивой в выборе деловых партнеров и даже просто знакомых. Я в свое время пытался предупредить и ее, и Юмашева. Не знаю, дошло ли предупреждение или нет - в любом случае оно не помогло...
  * * *
  По характеру Татьяна похожа на Ельцина. За-помнилась она мне очень разной, неоднозначной. Познакомился я с ней в 1995 году, через некоторое время после моего назначения Генеральным проку-рором. Случилось это на юбилее четы Коржаковых - при большом стечении друзей и знакомых они отмечали серебряную свадьбу. Именно тогда Наина Иосифовна, супруга Ельцина, и представила мне обеих своих дочерей. Мы поговорили с ними так, "ни о чем", - две симпатичные, мало чем выде-ляющиеся из веселящейся толпы женщины... Ви-делся я потом как с Татьяной, так и с Еленой и на официальных, и на неофициальных встречах, на всевозможных юбилеях и праздниках.
  Еще тогда, при первой встрече, глядя на сес-тер Ельциных, я почувствовал между ними какое то едва уловимое соперничество, соревнование за ли-дерство в семье президента.
  Соперничество за влияние на отца Елена про-играла, по моему, без боя. Но говоря о старшей до-чери президента, могу сказать, что по сравнению со своей младшей сестрой она повела себя более муд-ро, более рассудительно. Очень приличный человек и Валерий Окулов, ее муж. Видимо, на поведении Елены сказалось и его мужское влияние.
  * * *
  Единственным серьезным каналом "внешнего воздействия" на Ельцина в те дни был Коржаков.
  Но к этому времени на политическую арену России стремительно ворвалась олигархическая по-росль - талантливая и абсолютно циничная (в этом смысле все они мало чем отличались друг от друга - Гусинский, Смоленский, Березовский...). Публи-ка эта располагала огромными деньгами, и чтобы выгодно пристроить их, необходимы были близость к президенту, влияние на него. Ключевым звеном здесь, конечно, стали президентские выборы 1996 года. На их фоне и развернулась борьба за доступ к телу дряхлеющего Ельцина. Ну а поскольку прези-дент все больше терял контроль над ситуацией и сам уже не мог полноценно управлять Россией, его стилем "деятельности" стало управление страной на основе тех сплетен, которые приносили ему "в клюве" допущенные до него счастливцы.
  Вскоре олигархи поняли, что через Коржакова им ничего не "светит" - там прочные позиции за-нял Сосковец. И они начали искать...
  Сразу стало понятно, что, несмотря на бли-зость к президенту, Наина Иосифовна влиять на по-литику не может. Ельцин всегда болезненно вос-принимал ее редкие попытки что то ему посовето-вать. Так тянулось еще со Свердловска. Постепенно сформировалось ее призвание - хранительница очага, любящая и заботливая жена.
  Так далеко не на пустом месте возникла Тать-яна, любимая дочка президента.
  Поначалу даже речи не было о том, чтобы сравнивать Татьяну с Коржаковым - он ее вообще всерьез не воспринимал, подтрунивал над ней, а иногда в открытую издевался (чего стоит эпизод, когда Коржаков приказал не впускать в Кремль Татьяну в брючном костюме). Но вскоре наиболее прозорливым из олигархов стало понятно, что с ухудшением здоровья Ельцина влияние дочери на него будет усиливаться.
  Идея использовать дочь президента как канал проникновения к главе страны была едва ли не по-следней возможностью изменить ход проигрывае-мой президентской гонки 1996 года. В то время Александр Коржаков практически монополизировал все каналы информации, которые шли к Ельцину. Он и Сосковец отвечали за проведение предвыбор-ной кампании. Люди из Службы безопасности Пре-зидента сидели в особняках на Воробьевых горах и уже делили поступавшие от банкиров деньги. При этом не удалось даже собрать подписи за выдвиже-ние Ельцина кандидатом. Организационная беспо-мощность вылилась в то, что Сосковец приказал не выплачивать железнодорожникам зарплату, пока они не подпишутся в пользу Бориса Николаевича.
  Такая агитация вызвала возмущение даже у самого кандидата. К началу февраля финансистам стало ясно: деньги уходят бесполезно. Решено было все поменять и пригласить главным менеджером отставного Чубайса. Сам Анатолий Борисович на собраниях в поддержку Ельцина в лучшем случае получал место где нибудь в бельэтаже, и вокруг не-го никто не садился - боялись гнева Коржакова. Дочь стала последней возможностью и для банки-ров, и для самого президента. После первого собра-ния в поддержку Ельцина в Екатеринбурге, куда пригласили региональных функционеров, Татьяне Дьяченко показали трехчасовую запись скучнейше-го собрания в лучших традициях конца 70 х. Сказа-ли просто: "Видите, сколько здесь серых людей? С ними мы все проиграем".
  А затем возникла блестящая идея - вклю-чить Татьяну в предвыборный штаб президента, и потом, когда выборы были выиграны, для нее спе-циально придумали должность "советника прези-дента по имиджу".
  Как писал в марте 1997 года "Коммерсант дейли", "именно Юмашев привлек далекую от по-литики Дьяченко к работе в предвыборном штабе. Пришлось гениально уговаривать саму Татьяну. Потом ее маму. Потом папу. Потом к информации, поступающей из аналитической группы, стал при-слушиваться президент. Потом - приглядываться к самой группе. Потом она стала называться предвы-борным штабом. А потом... Зюганову стало катаст-рофически не хватать рейтинга".
  В интервью газете "Коммерсант" Березовский вспоминает: "Это придумал Юмашев. Он позвонил мне в шесть часов утра и говорит: "У меня есть со-вершенно гениальная идея". И произносит только одно имя: "Таня". Я спросонья не вполне понял: "Что Таня?" Он отвечает: "Таня должна работать с нами в аналитической группе..." Идея действитель-но была гениальной, я тогда ее недооценил. Это от-крывало доступ информации к президенту. До вы-боров оставалось мало времени, и принимать реше-ния надо было мгновенно. А эти решения мог при-нимать только президент. Поэтому нужны были оперативность и доверие к этому информационному каналу.
  Вскоре Татьяна стала в новой команде ключе-вой фигурой.
  К чести Татьяны надо сказать, что она гораздо тоньше чувствовала необходимость момента, чем Коржаков. Да и Ельцин, похоже, тоже перестал бе-зоговорочно доверять начальнику собственной ох-раны, заподозрив его в желании продвинуть вперед Олега Сосковца. Поэтому информация, которая по-шла по "семейному каналу", нашла адресата. Кому верить, если не любимой дочери?
  Когда эта женщина стала фактически орудием в руках олигархов, все поменялось. В 1996 году как само собой разумеющееся она заняла кремлевские апартаменты Наины Иосифовны, куда входили ра-бочий кабинет, банкетный зал, буфет, кухня, па-рикмахерская и туалетная комната с ванной, а также - шикарные апартаменты на 11 м этаже в "Прези-дент отеле" на Якиманке. Татьяна присутствовала рядом и когда больного Ельцина после четырех ин-фарктов, как ученого медведя, возили по стране и заставляли танцевать буги вуги. Борису Николаеви-чу хватило мужества, несмотря на болезнь, провес-ти кампанию так, что ему мог позавидовать любой более здоровый конкурент. И если Коржаков реко-мендовал президенту меньше перемещаться и хра-нить тупую значимость на лице, то именно Татьяна должна была решать противоположную задачу - уговаривать Ельцина быть раскованнее и выполнять рекомендации чубайсовского аналитического шта-ба. Она писала записки с указаниями, как себя вес-ти, и незаметно передавала их Борису Николаевичу. Именно она уговорила отца станцевать твист в Вол-гограде. Именно она после этого получила выговор от "дяди Саши Коржакова", что, дескать, выставила отца на посмешище.
  Один из доверенных людей Ельцина на выбо-рах 96, рассказывая про поведение Татьяны Дья-ченко, сказал, что она из гроба подняла бы отца, чтобы помахать электорату ручкой.
  * * *
  Окончательный раздел произошел во время истории с долларами в коробке из под ксерокса. Именно Татьяна Дьяченко первая нашла Коржакова и потребовала объяснений. Сам Коржаков утвер-ждает, что в это время над ухом "царевны" стоял "змий" Березовский, который настраивал президен-та против генерала. Хотя надо признать, что ника-кой Березовский не мог так настроить Ельцина про-тив Коржакова, как это сделал сам Коржаков.
  Впоследствии, когда Татьяна Борисовна, по сути, заменила Александра Васильевича как фаво-рита, стало очевидно, что Дьяченко вполне успешно справляется с этой ролью.
  С момента отставки главы Службы безопас-ности Президента и начался взлет Татьяны Бори-совны. В интервью журналу "Огонек" она говорила так: "Я просто холодела от мысли, что такой чело-век имеет огромные властные возможности". "Се-мья" фактически всех этих возможностей его и ли-шила. Татьяна ненавидела Коржакова, который бес-церемонно командовал ею, ревновала его к отцу. Как только она стала официально "работать" на па-пу, дни Коржакова при Ельцине были сочтены, а участь его решена...
  После задержания Лисовского и Евстафьева на проходной Белого дома с долларами Татьяна всю ночь "обрабатывала" папу. Не давала ему спать. Утром злой на всю семью Ельцин подписал указ об увольнении Коржакова, Барсукова и Сосковца. С этого момента Таня превратилась в Татьяну Бори-совну - "самого уволила".
  * * *
  Тем не менее полноценным политиком стать Татьяне Дьяченко так и не удалось. Как я уже гово-рил, олигархи просто напросто "наняли" ее на че-тыре года на роль передаточного механизма. Все это время Таня старательно исполняла свои обязан-ности: вкладывала в уши папы мысли Березовского и Чубайса. При этом нельзя сказать, что Татьяна Борисовна испытывала какие то иллюзии и не по-нимала своей роли. Вот как она ее сформулировала все в том же интервью "Огоньку": "В 96 м в пред-выборной кампании я была связующим звеном ме-жду мозговым штабом, аналитической группой и папой, без чего, наверное, все было бы намного сложнее. Тогда счет шел на минуты, и я считаю, моя помощь именно тогда была нужна". Татьяна была, как ни цинично звучит по отношению к жен-щине, инструментом, которым пользовались, к со-жалению, не Примаков и другие здоровые силы об-щества, а такие "жуки", как Березовский и иже с ним.
  Соблюдал бы Ельцин закон, назначения Тать-яны советником президента не последовало бы: су-ществовал порядок, не допускающий работы родст-венников в непосредственном подчинении одного другому. Но "своя рука - владыка"... Татьяна так объясняла журналистам эту деликатную ситуацию:
  - Что до обвинения в семейственности, то я прекрасно знаю, что президент назначил меня не потому, что я такая умная и талантливая. Есть, ве-роятно, люди и умнее, и профессиональнее, но ему так удобнее.
  * * *
  В своей книге "Президентский марафон" Ельцин писал: "Нет механизмов, посредством кото-рых Березовский мог бы оказывать влияние на пре-зидента". К сожалению, такой механизм был. Именно Татьяна оказалась тем рычагом, при помо-щи которого Березовский и другие члены "семьи" получили доступ к управлению Россией. Березов-ский фонтанировал нужными ему идеями, Татьяна взахлеб его слушала и при случае пересказывала их отцу. Тому лишь оставалось развести руками и по-радоваться, насколько умной выросла его дочка. По словам Коржакова, он неоднократно был "свидете-лем того, как Татьяна искусно пересказывает прези-денту кое какие истории, которые ей в другое ухо нашептывал Березовский".
  Так передаточным звеном Татьяна Борисовна и работала у президента, безоговорочно доверявше-го ей, умело пользуясь при этом состоянием его здоровья. По сути, она стала основным центром по-литических решений. Она сделалась бесценной (во всех смыслах) в глазах всех, кто с ней общался, имея возможность круглосуточно воздействовать на президента, решить с ним практически любой во-прос. Это была уникальная роль: целый ряд указов Ельцин подписал во многом по просьбе своей доч-ки. А подпись президента дорогого стоит, причем в прямом смысле подчас миллиарды долларов - вспомним образование "Сибнефти" и последую-щую ее приватизацию, назначение на высокие по-сты Березовского...
  Используя неограниченную, по сути, власть президента, допускавшиеся повсеместно грубейшие нарушения Конституции, люди, получившие воз-можность с помощью Татьяны манипулировать Ельциным, вскоре без проблем закрепились на са-мом верху отечественного финансового и политиче-ского олимпа.
  Известна и стоимость ее услуг Березовскому. После выборов 1996 года в кабинет Татьяны Бори-совны, как вспоминает Коржаков, ежемесячно, как по часам, приходил Роман Абрамович и приносил "дипломат" с деньгами - от 160 до 180 тысяч "зе-леных".
  Надо сказать, что "зарплату" свою она отра-батывала честно. В 1997 году, после кремлевской встречи Ельцина с Лукашенко в соседней комнате была найдена икона со специальным отверстием для подслушивающего "жучка". В эту комнату по-стоянно удалялась Татьяна Борисовна, когда к пре-зиденту приезжали высокопоставленные гости. Как уверяют бывшие работники охраны президента, ус-тановить "жучок" Татьяне Борисовне посоветовал Борис Абрамович: мол, мало ли чего папа нагово-рит. А Таня отдала приказ на "прослушку" тогдаш-нему руководителю Федеральной службы охраны Крапивину, который приказ и исполнил...
  Волею судьбы Татьяна Дьяченко в течение почти четырех лет находилась в самом эпицентре кремлевской власти. Таким образом она уже прочно вошла в российскую историю. Феномен Татьяны интересен. Она очень неглупый человек, но, к сожа-лению, у нее не хватило жизненного опыта, на-стоящей мудрости, осторожности. Она не должна была, не имела права попадать под влияние Бере-зовского. На свои многочисленные тусовки с обяза-тельными Березовским, Юмашевым, Абрамовичем она, как правило, всегда отправлялась одна, без му-жа. Как мужчина мужчину я его прекрасно пони-маю - неудивительно, что брак их скоро распался. Ее постоянным кругом общения стала другая "се-мья" - в кавычках. И это при том, что, будучи уже лицом государственным, советником президента по имиджу, она обязана была по долгу службы встре-чаться и с Зюгановым, и с Жириновским, и с други-ми политиками, но, насколько я знаю, этого в рам-ках своей официальной работы она никогда не де-лала.
  Газета "Московский комсомолец", ссылаясь на одного высокопоставленного чиновника, расска-зала интересную историю.
  В свое время у Гусинского и компании не бы-ло более близкого друга в Кремле, чем Татьяна Дьяченко. Именно она играла первую скрипку в лоббировании президентских указов о передаче НТВ четвертой кнопки и предоставлении ему стату-са общефедерального канала. Однажды Черномыр-дин и Чубайс отказались поддержать одно крайне важное для "Моста" решение. Тогда Татьяна Бори-совна взяла в руки необходимые бумаги и сама на-чала обходить кабинеты высших начальников. От-казать президентской дочери не смог никто. В ре-зультате Гусинский и его детище "Мост" сэконо-мили громадные деньги.
  * * *
  Помню одну из моих встреч с тогдашним премьером Примаковым. Я сказал ему: "Евгений Максимович, разве вы не видите, какую роль во всех делах играет Татьяна. Вы же политик, поду-майте, может быть, исключительно ради интересов страны стоит наладить с ней более тесные отноше-ния?". Он посмотрел на меня своими умными гла-зами и грустно сказал: "Я, конечно, все понимаю, что надо бы, но так противно...".
  Понять интеллигентного Примакова легко. И роль здесь играли не только разница в возрасте и противозаконная, неправовая схема "семейного" правления. Морально премьер великой страны не мог заставить себя пойти на поклон к девчонке только из за того, что она имеет влияние на своего отца президента. Да, с позиций политической конъюнктуры такое общение было бы, наверное, для России полезным. И поступи так Примаков, на-верняка поработал бы в качестве премьера подоль-ше и польза стране от этого была бы значительнее. Но... Видимо, есть все же в человеке что то такое, через что переступить бывает трудно, а может быть даже невозможно.
  Нельзя забывать и о положительных момен-тах кремлевского присутствия "царской дочки". Проведенную Кремлем комбинацию по наследст-венной передаче власти от Ельцина к Путину труд-но назвать триумфом демократических принципов. Однако планы, на полном серьезе обсуждавшиеся в президентской администрации - типа введения в стране чрезвычайного положения или переноса сро-ка выборов, - уж поверьте мне, могли оказаться для России несравненно более опасными. В стенах президентского кабинета озвучивались и другие, не менее разрушительные для судьбы страны идеи. Не один раз, по рассказам кремлевских царедворцев, Ельцин рвался подписывать указ о запрете компар-тии и о выносе тела Ленина из Мавзолея...
  Одним из немногих сдерживающих факторов, позволявших в Кремле хоть как то "приглушать" необузданные порывы разбушевавшегося президен-та, была Татьяна. Так что если "царевна" решит ко-гда нибудь выложить все, то рассказы о том, каким чудом удавалось удерживать Ельцина от вредных для страны шагов, могут стать настоящими бест-селлерами.
  * * *
  При личных встречах Татьяна всегда произ-водила на меня очень приятное впечатление. Сдер-жанная, корректная, умеет себя держать в соответ-ствии с обстановкой, как правило, никогда на людях не подчеркивала своего "влияния", своей причаст-ности к принятию важных решений. Человеку непо-священному было непросто поверить, что именно эта неброско одетая женщина фактически являлась стержнем "семейного" кремлевского клана. По мнению экспертов, с весны 1996 года ее нефор-мальное могущество "практически не знало гра-ниц": в ее "активе" отставка не только Коржакова, но и Барсукова, Сосковца, Лебедя (позже она будет иметь отношение к любому мало мальски заметно-му назначению или снятию с государственного по-ста).
  Хорошо помню нашу последнюю с ней встре-чу. Это было в Кремле, 7 ноября, в День примире-ния и согласия. Я уже тогда чувствовал, что вокруг меня назревает что то нехорошее, что против меня идет какая то работа. Я подошел к ней и решитель-но сказал:
  Татьяна Борисовна, если у вас есть ко мне ка-кие то вопросы, вы всегда можете подойти и пого-ворить. Как я чувствую, вопросы такие есть, а мне не хотелось бы, чтобы вы пользовались информаци-ей со стороны.
  Нет, что вы, - ответила она мне, не дрогнув ни одной мышцей лица, - все в порядке.
  В самом начале этой главы я уже писал о тех скандалах, которыми полнились биографии дочерей наших бывших советских руководителей: Сталина, Брежнева... В этом неблаговидном занятии Татьяна Дьяченко, как мне кажется, обогнала их всех вместе взятых. Дочь первого российского президента ока-залась напрямую замешанной в скандале с бумага-ми ГКО. Ее имя называлось среди высокопостав-ленных кремлевских чиновников, связанных с ис-чезновением 4,8 миллиарда долларов кредита МВФ 1998 года. Она активно участвовала в лоббировании компании "Сибнефть", в результате чего зарубеж-ные счета ее тогдашнего мужа Алексея пополни-лись круглой суммой в 2,7 миллиона долларов. До сих пор так и осталось не развенчанным подозре-ние, что секретные валютные счета, открытые в од-ном из швейцарских банков на условные имена "Принцесса" и "Золушка", принадлежали Татьяне Дьяченко и ее родной сестре Елене Окуловой.
  Сенсацией имя Татьяны Дьяченко прозвучало в российских и международных СМИ в связи с ак-тивным использованием ею кредитной пластиковой карточки, пополняемой деньгами главы "Мабетек-са" Беджета Паколли.
  Почему она считала себя вправе свободно располагать этой карточкой, этим счетом? Собст-венно, для того чтобы задать этот вопрос, Татьяну Борисовну и хотели видеть в прокуратуре. Ее объ-яснения для следствия на той стадии ведения дела были очень важны. Даже самые последние газеты и журналы писали тогда о кредитных карточках се-мьи Ельциных, все ждали каких то логичных объ-яснений. Но никаких объяснений не последовало вообще. А молчание, как известно, знак согласия. В данном случае - с обвинением. Позднее, как мне стало известно, следователь Тамаев все же допро-сил Татьяну, однако публично, как и ее отец, она свою позицию так и не высказала.
  Как я уже писал, Кремль, Борис Ельцин, Татьяна Дьяченко заняли в этой истории, на мой взгляд, неумную позицию - все замалчивать. Ведь обвинения были сделаны публично - значит, надо публично и отвечать, опровергать, подавать в суд в конце концов. Ничего этого не последовало. Даже юридический советник "Banco del Gottardo", и тот признался: "Через нас шло обесчение кредитных карточек семьи Ельцина деньгами", - но в Кремле словно оглохли.
  Понимаю, что не совсем прилично считать деньги в чужом кармане. Но уверен, что это прави-ло относится к тем случаям, когда деньги эти, сколь много или мало их ни было бы, заработаны чест-ным, так сказать, праведным путем. Здесь ситуация, как мне кажется, несколько иная. Как пишет "Собе-седник", состояние Татьяны Дьяченко, по некото-рым оценкам, равно 180-200 миллионов долларов, включая недвижимость в Западной Европе. А те-перь объясните: как, имея в качестве официального дохода только зарплату, пусть даже такой "непро-стой" высокопоставленный чиновник, пусть даже советник президента страны, мог заработать такие деньги?
  Несколько слов о недвижимости.
  О виллах и дачах в России и за ее пределами, купленных через подставных лиц и якобы принад-лежащих президентской семье и Татьяне Дьяченко в частности, говорилось и писалось много, очень много. Занималась этим вопросом и Генпрокурату-ра. Но (сколько раз я уже произносил это грустное "но") моя вынужденная отставка не позволила до-вести до логического конца ни одно из затеянных нами расследований.
  Поэтому не хочу быть голословным и ограни-чусь только тем, что было опубликовано на эту тему в российских и зарубежных средствах массовой ин-формации.
  Так, по сведениям Информационного центра "СПИК", весьма высока вероятность того, что в по-селке Николина Гора Татьяне Дьяченко принадле-жит купленный на подставное лицо особняк (уча-сток Љ 15), построенный на месте бывшей дачи академика Александрова. Участок, ранее принадле-жавший Управлению делами Президента, занимает три гектара леса и обнесен забором пятиметровой высоты. Это кирпичное ограждение с башенками местные жители уже окрестили "Кремлевской сте-ной". По свидетельству соседей и строителей, един-ственным высокопоставленным чиновником, посе-щавшим стройку, была Татьяна Дьяченко, активно дававшая распоряжения строителям.
  Участок приобретен на имя Виктора Столпов-ских. Площадь только одного из трех "особнячков", возведенных на территории поместья, составляет 815 кв. м. Согласно щиту, непродолжительное вре-мя висевшему у ворот стройки, возведением особ-няков занималась "Мерката Трейдинг" - фирма Виктора Столповских.
  Еще одну зарубежную покупку, приписывае-мую Татьяне Дьяченко, нашли в Германии, в аль-пийском местечке Гармиш Партенкирхен, располо-женном в часе езды от Мюнхена. Замок Ляйхтен-шлессель, скрытый от посторонних взоров густыми зарослями и вековыми деревьями, стоимостью по-рядка 8-10 миллионов долларов, судя по слухам, был куплен для бывшей президентской дочки Ро-маном Абрамовичем.
  О президентской недвижимости пишет анг-лийский журнал "Кантри лайф". Англичане пред-полагают, что роскошную виллу "Шато де ла Га-рон", что на мысе Антиб на Французской Ривьере, приобрели Ельцины за 11 миллионов долларов США. По мнению экспертов, суета сотрудников Службы безопасности Президента РФ вокруг этого объекта наводит на мысль, что собственником "до-мика" является кто то из членов "семьи". Прежняя владелица виллы баронесса Мария Норманн при-зналась, что покупатель "Шато де ла Гарон" - се-мья Президента России. Сами же Ельцины покупку виллы отрицают. Кстати, по соседству с апартамен-тами проживают брат греческого миллиардера Онассиса - Ставрос Ниарчос - и один из членов правительства Ливана. Так что и с соседями у "се-мьи" все в полном порядке.
  Об этой вилле в те дни говорили и писали так много, что не выдержал даже обычно сдержанный депутат Государственной думы Юрий Щекочихин. В октябре 1999 года он опубликовал в "Новой газе-те" обращенное к Ельцину открытое письмо, в ко-тором написал: "Во время пребывания во Франции в составе делегации Государственной думы мне вновь, как и много раз за последнее время, при-шлось множество раз отвечать на вопросы о Семье (слово, которое сейчас пишется с большой буквы) и о том, каким имуществом Семья и вы в том числе располагаете за рубежом. Повышенный интерес к вам лично был еще вызван и тем, что как раз во время пребывания нашей делегации влиятельный французский журнал "Экспресс" опубликовал фо-тографию вашей виллы, расположенной вблизи Ниццы на Лазурном берегу - в Антибе".
  Как и прежде, никакого ответа на это откры-тое письмо из аппарата президента не последова-ло...
  * * *
  В своей книге "Записки президента" Ельцин обрушивается на семейственность и прочие приви-легии высокопоставленных партийцев. Но проходит всего 2-3 года, и мы видим, что его родная дочь Татьяна заняла должность советника по имиджу - один из самых высокооплачиваемых постов в Ад-министрации Президента РФ. За счет госказны ей выплачивалась зарплата на уровне министерской.
  Профессиональный уровень дочки президен-та, которая гордится тем, что до этого "никогда не работала на государственных должностях", вряд ли соответствует тому, чтобы после работы скромным программистом сразу взлететь на министерский уровень, тем более в качестве личного советника Президента России. Сама же Татьяна свои обязан-ности "помощника по имиджу" разъясняет весьма незатейливо: "Мне легче, чем кому то другому, по-дойти и поправить папе галстук". В данном случае получается, что наблюдение пусть даже за прези-дентским галстуком обходилось налогоплательщи-кам ежемесячно в приличную сумму, и в это же время Ельцин, ссылаясь на отсутствие денег в казне, лишает пенсий многих пенсионеров, которые умеют "галстуки поправлять" не хуже его дочки.
  Еще один примечательный факт. В налоговой декларации за 1996 год "скромный" советник пре-зидента Татьяна Дьяченко указывает свой годовой доход, более чем в два раза (!) превышающий годо-вой доход тогдашнего премьер министра России Виктора Черномырдина. Сравните цифры: Татьяна Дьяченко - 624 миллиона рублей, Виктор Черно-мырдин - 268 миллионов рублей (в старых ценах). "Удивительная страна Россия, - как писала одна из газет, - только здесь "обычный" советник по завя-зыванию галстуков зарабатывает в два раза больше, чем глава правительства. Наверное, очень уж каче-ственное это было завязывание..."
  Брак Татьяны с ельцинским биографом и бывшим руководителем президентской админист-рации Валентином Юмашевым хоть и ожидался, но все равно стал для отечественного бомонда сенса-цией. Для этого любимая дочь экс президента ра-зошлась со своим экс супругом Алексеем Дьяченко, отношения с которым, впрочем, уже давно были чистой формальностью. А Валентин Юмашев - с женой. Вскоре эти две самые влиятельные фигуры позднеельцинского периода российской истории, чья дружба переросла в нечто большее еще в 1999 году, официально сочетались законным браком.
  И для Юмашева, и для Дьяченко этот брак стал третьим.
  Слухи о том, что два члена президентской "семьи" могут на самом деле породниться, гуляли уже давно. Ведь в пору могущества Бориса Нико-лаевича Юмашев и Дьяченко были почти неразлуч-ны. Но в Кремле говорили, что это лишь "сложив-шаяся политическая пара". Тем не менее до самого последнего момента Ельцин ничего не знал о гря-дущем браке: все происходило в обстановке стро-жайшей секретности.
  Как мне рассказывали, первоначальное отно-шение экс президента к очередному браку дочери было весьма негативным. Но после того как 12 ап-реля 2002 года Татьяна сделала Ельцину подарок, преподнеся ему очередную внучку, все нормализо-валось.
  Сегодня Татьяна Борисовна, помимо того что заботится о маленькой дочке, директорствует в фонде Ельцина. Причем учреждение это существует не только на бумаге: фонд помогал финансировать церемонию вручения премии "Ника", нередко под-брасывает деньги неким детским учреждениям...
  "Разводила"
  Несколько слов хотелось бы сказать об Адми-нистрации Президента - своеобразном государстве в государстве.
  За годы своего существования Администра-ция Президента, пройдя несколько этапов реформи-рования, из технического аппарата, обслуживающе-го главу государства, превратилась в самостоятель-ный центр административно политической власти, стоящий над всей системой государственного управления России. Наряду с президентом, допол-няя, а во времена Ельцина - "направляя и подме-няя" его, администрация осуществляет жесткий контроль над всеми ветвями власти, органами госу-дарственной власти субъектов Федерации и мест-ным самоуправлением.
  Вес и влияние Администрации Президента возрастали постоянно. Особенно это стало заметно с приходом в аппарат администрации А. Чубайса, который быстро начал создавать жестко централи-зованную самостоятельную структуру. Вначале, объединив две главные должности - главы адми-нистрации и первого помощника, - Чубайс добил-ся упразднения "опасной" должности первого по-мощника, обеспечив полный приоритет главы ад-министрации, который имеет личный доступ к пре-зиденту. Следующим шагом было понижение ста-туса помощников президента, которые все более подчинялись непосредственно подразделениям Ад-министрации Президента и все меньше имели воз-можностей для непосредственного выхода на главу государства. С уходом Г. Саттарова, Д. Рюрикова, Л. Суханова, а также А. Коржакова и других бли-жайших сподвижников президента институт прези-дентских помощников практически перестал суще-ствовать.
  Вскоре главой президентской администрации стал Валентин Юмашев, а Татьяна - советником своего отца. Приход В. Юмашева не остановил этих тенденций, поскольку созданный А. Чубайсом ап-парат активно проводил их в жизнь, а самое главное - подобная роль президентской администрации полностью отвечала пожеланиям самого президен-та.
  Более того, при В. Юмашеве вес и влияние Администрации Президента все более возрастали. Так, подготовку отставки правительства В. Черно-мырдина и формирование нового кабинета осуще-ствляли именно Валентин Юмашев и его аппарат, что подчеркивает роль этого единственного, по су-ществу, серьезного центра власти режима Б. Ельци-на.
  С Валентином Юмашевым у меня сложились хорошие отношения: он человек контактный, об-щаться с ним было всегда интересно. В мире, на-верное, все переплетено: жил Юмашев на бывшей даче Хасбулатова, но вскоре переехал на другую. А вселиться на его дачу предложили мне.
  Когда Юмашев стал главой администрации, мы встречались довольно часто. Его симпатия к Татьяне чувствовалась уже тогда.
  * * *
  Валентин - типичный "разводила", очень неглупый, но несколько закомплексованный, не всегда уверенный в себе человек. Его эмоциональ-ность всегда импонировала мне: он был прост в об-щении, в отличие от окружающих его олигархов, мог проникнуться каким то сочувствием. Умел скрывать и свои истинные чувства, но, впрочем, в Кремле это умели делать все. Надо отдать должное Валентину: он не держался за место руководителя президентской администрации. Будучи журнали-стом, человеком творческим, он вскоре начал от-кровенно тяготиться своей административной рабо-той. Ведь это не просто - быть главой администра-ции президента. Каждый день - на работу, еже-дневно - многочисленные вводные, разнообраз-нейшая информация, регулярные контакты с непро-стыми людьми. Да плюс принимать решения по от-ветственнейшим государственным вопросам вместо вечно болеющего шефа. Надо объяснять, "разрули-вать", часто врать... Поэтому за кресло свое он не держался, и уход его с поста уже через год не вы-звал у меня удивления.
  * * *
  До сих пор никто точно не может сказать, кто именно привел Валентина Юмашева к Ельцину. Во всяком случае, Борис Николаевич воспринял ранне-го Юмашева просто как журналиста, нуждающегося в деньгах. В то время на заметках про опального Ельцина действительно можно было подзаработать.
  Свою первую книгу "Исповедь на заданную тему", насколько мне известно, Ельцин уехал пи-сать вместе с Валентином в Кировскую область. Там они жили в простом доме (без душа и туалета), и за полторы недели, лежа на сеновале с диктофо-ном или медленно прогуливаясь по лесу, Ельцин сам надиктовал Юмашеву практически весь текст. После выхода книги в свет уже никто из окружения Бориса Николаевича не задавался вопросом, кто такой Юмашев и что он делает.
  Интересно было наблюдать, как развивались отношения между Юмашевым и дочерью Ельцина Татьяной Дьяченко.
  Бытовало мнение, что Валентина как мужчи-ну, Татьяна, в отличие от всех своих фаворитов, ни-когда не воспринимала. Ей нравились высокие, кра-сивые представители сильного пола, а Валя был на полголовы ниже ее ростом. Но, несмотря на это, отношения у них с момента знакомства сложились нежные, можно даже сказать, трепетные. До появ-ления мобильных телефонов, как утверждали знающие люди, они постоянно посылали друг другу сообщения на пейджер: "Жду твоего звонка на даче. Твоя Таня". "Приезжай ко мне на дачу. Валя".
  Но если для Татьяны Юмашев был вначале чем то вроде подружки, с которой можно было по-откровенничать, то Валентин президентскую дочку рассматривал с более прагматичных позиций. Пола-гаю, в начале своей карьеры Юмашев видел в Тать-яне не более чем инструмент для вхождения во власть.
  Уже после отставки, в спешке покидая каби-нет главы президентской администрации, Юмашев забыл в своем сейфе бумаги, среди которых чинов-ники администрации обнаружили досье на Татьяну Борисовну. Досье попало в прессу.
  Приведем лишь несколько цитат из него:
  "...при подаче ей (Дьяченко) информации не-обходимо помнить - она несамостоятельна и пол-ностью подконтрольна отцу. Татьяна сразу же на-чинает конфликтовать с Борисом Николаевичем и совершать "самостоятельные" поступки, которые ей нужно аккуратно подсказывать и поддерживать ее в стадии постоянной обиды на отца".
  Или:
  "...Татьяна Борисовна отличается властно-стью и расчетливостью... Она унаследовала тяже-лый характер отца и привыкла командовать мужчи-нами. Этот комплекс необходимо использовать в сфере влияния".
  Валентин Юмашев никогда не был бизнесме-ном в истинном значении этого слова. Тем не менее за короткий период он сумел стать реальным - долларовым - миллионером. Обладая превосход-ным чутьем на людей, умеющих делать деньги из воздуха, он без проблем сумел обратить большин-ство этих полезных контактов и связей в наличный капитал.
  Фантазии и организаторских способностей для этого у Юмашева хватало всегда. Так, придумал он как то открыть на Воробьевых горах престиж-нейший "президентский клуб". Убедил будущих членов клуба - Ельцина, Черномырдина, Коржако-ва, Барсукова, Тарпищева и других в том, как важно иметь неформальное место для встреч, где можно поплавать в бассейне, поиграть в теннис или биль-ярд, а потом за ужином, в тесном кругу, обсудить какие то дела.
  Все одобрили идею, сдали существенные членские взносы Валентину и начали посещать клуб. Взносы, кстати, бесследно исчезли, зато в клубе появился первый протеже Валентина Борис Березовский...
  Другим приятелем бизнесменом Юмашева был в тот период Борис Федоров, президент Нацио-нального фонда спорта. Валя часто приезжал к нему в гости в роскошный дом, где Федоров построил превосходный теннисный корт, наверное первый в стране, сделанный по высоким мировым стандар-там. Чем чаще Валя играл там в теннис, тем настой-чивее были его просьбы во время посещений прези-дентского клуба: "Ну давайте дадим Федорову льготы по водке и табаку... Человек делает важное для России дело". Льготы, как известно, дали. Это принесло протеже Юмашева десятки миллионов долларов. Вероятно, не остался без своего процента и сам лоббист.
  Но наиболее существенно личный счет Юма-шева в лондонском банке "Барклай" пополнило знакомство с партнером Березовского по "Сибнеф-ти" Романом Абрамовичем. Как они делали бизнес - тема отдельного разговора. Но именно тогда Ва-лентин и Татьяна Дьяченко прозвали Абрамовича "кассиром". Именно на те времена и приходится приобретение ими дорогостоящих домов за грани-цей.
  * * *
  Одна из идей Юмашева, самая прибыльная, воплощенная в жизнь, стоила, наверное, всех ос-тальных. Это - вовлечение Татьяны Дьяченко в политику. Именно он привлек ее в 1996 году к ра-боте в предвыборном штабе. Именно с ее помощью рвущиеся к политической власти олигархи получи-ли прямой доступ к "телу" президента.
  * * *
  Помимо литературного поприща и бизнеса на контактах Юмашев также преуспел в многочислен-ных интригах. Один перечень имен и дат - кого, как и когда Валентин "развел" - займет несколько страниц. Кое какие примеры читатель, думаю, уже нашел в одной из предыдущих глав этой книги. Главный же итог "творчества" Юмашева для стра-ны оказался катастрофическим: власть в России фактически перешла от немощного президента в алчные руки окружающего его "семейства".
  * * *
  Теперь уже супруги Юмашевы, как известно, долгое время числились помощниками на общест-венных началах руководителя кремлевской админи-страции, то есть Волошина. Эти удостоверения да-вали им право беспрепятственного прохода в Кремль. Некогда у Татьяны Борисовны был в пер-вом кремлевском корпусе уютный кабинет, но, го-ворят, Путин после своего "воцарения" захотел лишних людей из Кремля убрать. Еще одним раз-дражающим фактором стало то, что на личную (!) машину Дьяченко руководитель Федеральной службы охраны выписал постоянный пропуск для проезда на кремлевскую территорию. Но за Татьяну Борисовну вступился все тот же Волошин, и в итоге "прописки" она не лишилась.
  В двух шагах от офиса Волошина имел свой кабинет и Валентин Юмашев. Выполняя функции "политического директора" семейного клана Ель-цина, он, по словам экспертов, долгое время "раз-водил" трения между различными флангами ель-цинской семьи, между семьей и Кремлем, семьей и региональными лидерами.
  Как мне рассказывали, в президентской рези-денции он появлялся в своей привычной униформе: в джинсах и свитере. В путинском Кремле это смот-релось дико...
  Непотопляемый Стальевич
  Как писали многие газеты, Александр Воло-шин - человек почти без биографии. Родился он в Москве и в детстве слыл то ли хулиганом, то ли клоуном и фигляром. Известна история, как Саша Волошин, поспорив с друзьями на 10 копеек, про-ехался в метро босым.
  Женился очень рано, в 18 лет, сразу после окончания школы. Жил бедно, в коммунальной квартире, и на этой почве в итоге с первой женой развелся. Институтские сокурсники Сани вспоми-нают, как он однажды сокрушался, опустив по ошибке в разменный автомат в метро полтинник вместо двадцати копеек...
  В общем, ничего особенного. Обычная био-графия обычного человека.
  Тем не менее о прошлом экс шефа президент-ской администрации Александра Волошина уже сложено немало легенд. Его называют "кошельком" "кошелька" президентской семьи Бориса Березов-ского, близко связанным с криминальными элемен-тами Отари Квантришвили и Япончиком, пособни-ком чеченских боевиков, с которыми он якобы тай-но встречался на Лазурном берегу Франции аккурат перед басаевским вторжением в Дагестан... Правда ли это?
  Окончив Московский институт инженеров транспорта, Волошин с 1978 по 1983 год доблестно трудился в качестве помощника машиниста элек-тровоза, параллельно возглавляя ячейку ВЛКСМ на станции "Москва Сортировочная". С 1986 по 1992 годработал в отделе конъюнктуры во Всесоюзном научно исследовательском конъюнктурном инсти-туте (ВНИКИ). Тогда же, будучи государственным служащим, он начал оказывать различным органи-зациям информационное содействие в экспорте ав-томобильной продукции. Конечно же, на коммерче-ской основе. Тогда то Александр Стальевич и по-знакомился с главой автомобильного альянса "АВ-ВА" Борисом Абрамовичем Березовским, став впо-следствии его близким партнером по бизнесу.
  После сближения с Березовским карьера бывшего помощника машиниста взметнулась ввысь, как сверхзвуковой самолет: в ноябре 1997 года Во-лошин был назначен помощником руководителя Администрации Президента Юмашева по экономи-ческим вопросам. 12 сентября 1998 года он стано-вится заместителем руководителя кремлевской ад-министрации и вскоре занимает пост главы этого ведомства. Мечта сбылась - он вошел в главную "семью" России на правах одного из лидеров.
  Александр Стальевич Волошин никогда не играл первую скрипку. Он не скупал за бесценок нефтяные компании, не приватизировал "Газпром" и РАО "ЕЭС". Он всегда помогал в этом много-трудном деле другим, оставаясь в тени. В начале своей предпринимательской карьеры Александр Стальевич чуть не скатился в обыкновенный кри-минал.
  В 1991 году Волошин учреждает АО со странной аббревиатурой "АКМ" ("Анализ, кон-сультации и маркетинг") и на паях с ассоциацией "XXI век", возглавляемой "крестным отцом" мос-ковской мафии Отари Квантришвили, создает внешнеэкономическую ассоциацию "Ин-тер Экочернобыль". По утверждению интер-нет сайта flb.ru, "Интер Экочернобыль" в 1992 году оказалась замешанной в скандале с контрабандой греческого бренди и редкоземельных металлов, а руководители ассоциации разыскивались Интерпо-лом.
  Этот эпизод в жизни Волошина популярный интернет сайт flb.ru называет "детским лепетом". На самом деле он стал ключевым в дальнейшей карьере Александра Стальевича. Вытащив Волоши-на из "уголовки", Березовский в дальнейшем ис-пользовал его в своих финансовых схемах для вы-полнения самой грязной работы.
  С легкой руки Березовского где то в феврале 1993 года (в период повальной ваучерной привати-зации) Волошин возглавил одновременно четыре инвестиционные фирмы, три из которых - "Олимп", "Престиж" и "Элит" - представляли со-бой чековые инвестиционные фонды, действующие по принципу: "Народ, отдай нам свои ваучеры, и тебе за это ничего не будет!". Они по дешевке ску-пали у населения чубайсовские ваучеры и выкупали на них целые сектора реальной постсоветской эко-номики. А четвертая - "Авто инвест" - фирма по проведению операций на финансовом рынке.
  Примечательно, что все четыре фирмы были зарегистрированы в один день, 23 февраля 1993 го-да, и являлись стопроцентными "дочками" "Лого-ВАЗа", принадлежавшего Березовскому.
  Уже тогда мудрый Борис Абрамыч через уч-редительные узы своих компаний строго контроли-ровал еще молодого Волошина.
  * * *
  К 1994 году Александра Стальевича уже не волновали копеечные проблемы. В это время стали активно рассыпаться инвестиционные компании, функционировавшие на отъеме денег у населения под липовые обещания всяческих благ: бешеных процентов, дармовых машин и прочее. Среди по-шатнувшихся структур бесспорным лидером был банк "Чара". Надо было спасать ситуацию, и Алек-сандр Стальевич начал активно помогать своему "патрону" Березовскому вытаскивать "живые" деньги из "Чары", меняя их на никому уже не нуж-ные акции березовского концерна "АВВА". Всего за 1994 год "Чара" купила у "АВВА" акций на сумму более 5,5 миллионов долларов США. По-средником в сделках выступала фирма "Эста Корп.", возглавляемая Волошиным. Таким образом, оказались цепы и овцы (деньги "Чары" благополуч-но ушли со счетов, минуя вкладчиков), и волки (БАБ обменял "фантики" своего альянса на полно-ценные доллары вкладчиков "Чары").
  Фактически вкладчики банка "Чара" были обмануты дважды - сначала теми, кто собирал с них деньги под обещания баснословных дивиден-дов, а потом Волошиным и Березовским, которые и состригли с них купоны.
  В ходе расследования уголовного дела Љ 57 801 в отношении руководителей "Чары" эпизоды с участием Волошина в отдельное производство не выделялись и должной юридической оценки не по-лучили. Думаю, что "своевременное" самоубийство президента "Чары" Владимира Рачука спасло Во-лошина от многих проблем.
  Бывший глава президентской администрации "засветился" не только в скандалах с "Чарой" и "дочками" БАБа - его след был замечен и в дру-гих, не менее хитроумных комбинациях.
  Так, 30 ноября 1994 года Волошиным от име-ни возглавляемой им фирмы "Эста Корп." был за-ключен договор с банком "Кредит Москва" на при-обретение облигации внутреннего валютного гос-займа на сумму 48 550 долларов, хотя номинальная ее стоимость составляла 100 тысяч. Проблема за-ключалась в том, что официально эту ценную бума-гу банк реализовать не мог, поскольку фактически она принадлежала ТОО "Агропромсервис" и на нее в ходе расследования уголовного дела был наложен арест как на имущество обманутых вкладчиков "Агропромсервиса". Однако вкладчикам это иму-щество, приобретенное Волошиным, так и не доста-лось. В итоге 374 россиянина остались без денег, а к Волошину с тех пор приклеилась обидная кличка "Санька облигация". Волошин не обиделся и пере-шел к более глобальным схемам не совсем честного отъема денег у сограждан.
  В 1995 году Волошин выходит на принципи-ально новый уровень - становится одним из орга-низаторов, а затем и президентом "Федеральной фондовой корпорации" ("ФФК"). Эта структура была учреждена при Российском фонде федераль-ного имущества (РФФИ) и стала генеральным аген-том фонда по проведению денежных аукционов. Проще говоря, "ФФК" под чутким руководством Волошина занималась распродажей государствен-ного имущества.
  Заняв пост вице президента, а затем и прези-дента "ФФК", Волошин получил неограниченный доступ к информации о готовящихся имуществен-ных торгах, о российском рынке ценных бумаг и биржевых сделках. В состав учредителей волошин-ской структуры вошли его фирма "АКМ" и "Авто-мобильный всероссийский альянс" Березовского. В переделе госсобственности учитель и ученик были, как всегда, неразлучны.
  * * *
  Основным направлением работы "ФФК" ста-ла реальная помощь Борису Березовскому и Роману Абрамовичу в приобретении нынешней кормилицы "семьи" - компании "Сибнефть". История ее "за-хвата" командой Березовского хорошо известна. Добавлю лишь, что общее руководство этой спецо-перацией осуществлял лично Волошин. Именно "ФФК" от имени РФФИ занималась сбором заявок, проведением аукциона по "Сибнефти", подведени-ем его итогов и информационным обеспечением. А как известно, в казино всегда выигрывают только его владельцы. Так и случилось.
  Ущерб государству, как потом подсчитала Счетная палата РФ, в ходе приватизации "Сибнеф-ти" был нанесен колоссальный, то есть госбюджет недополучил сотни миллионов долларов, а мощный источник валютных поступлений в казну перешел за бесценок в частные руки.
  По поводу этой аферы в своем отчете о про-верке законности проведения аукционов по продаже акций "Сибнефти" сотрудники Счетной палаты за-писали: "Все три конкурса, организацией которых занимался непосредственно Волошин, были прове-дены с нарушениями действующего законодатель-ства. Члены конкурсной комиссии, фактически - "ФФК", представлявшие интересы государства, яв-но действовали в пользу участников конкурса - фирм, контролируемых Б. Березовским и Р. Абра-мовичем... Все это позволило Березовскому и Аб-рамовичу незаконно получить 85 % акций "Сиб-нефти", нанеся тем самым крупный ущерб феде-ральному бюджету".
  Но это был не единственный "подвиг" воло-шинской "ФФК". Так, согласно правилам, при при-обретении госимущества за цену выше установлен-ной покупателям необходимо было декларировать источники денежных средств и их законность. На многих аукционах, которые проводились при по-средничестве "ФФК", это требование напрочь иг-норировалось. Во всех случаях Волошина никогда не интересовали источники происхождения средств приватизаторов, на которые скупались самые лако-мые куски федеральной собственности. Были ли это деньги пресловутой "русской мафии", колумбий-ских наркокартелей, японских якудза или еще чьи либо - устроителей конкурсов не волновало.
  * * *
  Помимо нарушений, допущенных "Федераль-ной фондовой корпорацией" в ходе приватизации "Сибнефти" (точнее, в процессе ее дарения Бере-зовскому и Абрамовичу), Счетной палатой и други-ми проверяющими органами были выявлены и дру-гие многочисленные злоупотребления со стороны Александра Волошина при проведении аукционов в период 1995-1997 годов. Было установлено, что "Федеральная фондовая корпорация" и ее агенты участвовали в проведении 61 специализированного аукциона на общую сумму 8 триллионов 728 мил-лиардов 955 миллионов неденоминированных руб-лей; из них вознаграждение волошинской структу-ры составило 418 миллиардов 989 миллионов руб-лей, или около 83 миллионов американских долла-ров. Однако, по данным проверяющих органов, из этой немалой суммы господин Волошин и его ко-манда имели право только на 28 миллионов "зеле-ных", а остальные деньги присвоены ими незакон-но. То есть "Федеральная фондовая корпорация" под руководством Александра Волошина, мягко говоря, "увела" из государственного бюджета за три года 55 миллионов долларов.
  Кроме этого руководимая Александром Стальевичем "ФФК" умудрялась также неодно-кратно умышленно занижать цены на акции госу-дарственных предприятий, что, по мнению ревизо-ров из Счетной палаты, привело к потере россий-ским бюджетом еще 23 миллионов долларов. При-чем это данные только по десяти проверенным аук-ционам! А ведь среди крупных сделок, организо-ванных "ФФК", продажа пакетов акций "ЛУКОЙ-Ла", "Востсибугля", Саянского алюминиевого за-вода, "Северстали", ТНК, РАО "Газпром", РАО "ЕЭС" и других гигантов российской промышлен-ности.
  Способности финансиста приватизатора Во-лошина были по достоинству оценены в Кремле. В бытность руководителем президентской админист-рации Валентин Юмашев как то пожаловался Бере-зовскому на то, что зашивается и что нужно бы ему подыскать толкового и работоспособного помощ-ника. БАБ мгновенно предложил в замы Юмашеву проверенного в боях за "Сибнефть" Александра Волошина. И в ноябре 1997 года тот был назначен помощником руководителя Администрации Прези-дента РФ по экономическим вопросам.
  Спустя год, сразу после августовского кризи-са 1998 года, Александр Стальевич из помощников был произведен в замы Юмашева и стал курировать все экономические вопросы кремлевской админист-рации. Его деятельность на этом посту прорывами в российской экономике не ознаменовалась. Волошин только и делал, что критиковал попытки премьера Примакова обосновать свою экономическую про-грамму. В этом качестве он получил прямой доступ к Борису Ельцину: антипримаковские аналитиче-ские записки с неизменным постоянством оказыва-лись на столе президента, что во многом определяло негативное отношение Ельцина к Примакову.
  Вскоре, учитывая твердую пропрезидентскую позицию Волошина, Ельцин продвигает его на пост главы кремлевской администрации.
  Однако "первый блин" в новом качестве ока-зался комом, и косвенной причиной тому стал я, Юрий Скуратов.
  Весной 1999 года федеральная власть валя-лась в грязи. Над Ельциным нависла угроза импич-мента, шансы Примакова на президентство ни у ко-го не вызывали сомнений, а региональные бароны потирали руки в предвкушении глобального пере-дела.
  Как тогда отмечали газеты, вопрос отставки Скуратова был для "семьи" вопросом жизни и смерти. Накануне второго голосования по этому вопросу в Совете Федерации, как я уже писал в од-ной из глав этой книги, Ельцин встретился с губер-наторами.
  Президент пообещал регионам законодатель-но закрепить их право самостоятельного выхода на мировой финансовый рынок. Фактически это озна-чало согласие Ельцина на конфедерацию и после-дующий развал России. Но сенаторы все равно про-голосовали против отставки Генпрокурора, чему в немалой степени способствовало провальное вы-ступление Волошина.
  Неопытный в публичной политике Волошин направился в Совет Федерации и лично выступил перед сенаторами с обоснованием смещения с поста генпрокурора Юрия Скуратова. Реакция членов верхней палаты на "новичка" была резко негатив-ной, а голосование - "проскуратовским". Вот как описывает этот эпизод "Общая газета":
  "...Взорам удивленных сенаторов предстал суетливый заикающийся господин, не вполне пони-мающий, куда и зачем его послали. Волошинское "беканье меканье" было столь жалким, что чинов-ники президентской администрации были уверены: уже к утру Борис Николаевич подыщет им шефа посолиднее".
  Эта цитата - далеко не самое красноречивое описание первого появления на людях Александра Волошина. Невнятное выступление нового аппа-ратного фаворита "семьи" с трибуны Совета Феде-рации вызвало массу едких газетных комментариев. Но наиболее красочной была прямая трансляция.
  Перед народом предстал абсолютно чехов-ский персонаж, с которого на время сняли длинно-полую шинель и темные очки. Складывалось впе-чатление, что Александр Волошин пытается поско-рее сбежать с трибуны и отползти в тень кремлев-ских стен.
  Как я помню, Волошин "сбежал" с трибуны Совета Федерации, по сути так и не ответив на во-просы сенаторов. Губернаторы, как уже знает чита-тель, проголосовали тогда против моей отставки.
  По всем аппаратным канонам после провала столь важного для Ельцина голосования президент обязан был уволить Волошина. Ситуацию усугубил импровизированный брифинг, устроенный новояв-ленным начальником президентской администра-ции в Кремле после позорного бегства из Совета Федерации. Тогда, вернувшись от сенаторов, Воло-шин собрал журналистов и стал рассказывать, какие жуткие неприятности ожидают Премьер министра Примакова, мэра Москвы Лужкова и спикера Сове-та Федерации Егора Строева, помешавших Воло-шину уволить Генпрокурора. Заместители Алексан-дра Стальевича схватились за голову: что он несет?!
  "Явление Волошина народу" произошло 21 апреля 1999 года. На следующий день практически все газеты вышли с предсказанием скорой отставки главы кремлевской администрации. Отставка со-стоялась в тот же день.
  Однако уволен был не Волошин, а начальник Главного государственного правового управления Президента Руслан Орехов. Причиной отставки бы-ла названа плохая подготовка юридической части выступления шефа. Это могло означать только од-но: при назначении нового главы президентской администрации его профессиональные качества в расчет не принимались.
  * * *
  Более таких ошибок Волошин уже не допус-кал. То, что произошло в ближайшее после этих со-бытий время, наверное, можно назвать стечением обстоятельств: неожиданно был уволен премьер Примаков, в Государственной думе провалилось голосование по импичменту Ельцина, а новым пре-мьером стал Сергей Степашин. Но все эти "подви-ги" пресса единогласно приписала Волошину - заикающийся господин моментально превратился в героя.
  Лучше всех эту метаморфозу описал извест-ный столичный журналист, который провел этот период за границей: "Когда я уезжал, Волошин был всеобщим посмешищем. Вернулся через две недели - а он превратился в монстра. Куда ни кинь, кру-гом Волошин. Не глава администрации, а Бэтмен какой то...".
  Ко всему этому могу лишь добавить, что мстительный по натуре Волошин не смог стерпеть свое унижение в Совете Федерации, и оно аукну-лось сенаторам очень скоро: уже в следующем году Александр Стальевич сыграл одну из ведущих ро-лей в реформе, уничтожившей Совет Федерации как губернаторский клуб.
  Назначение Волошина в Администрацию Президента выглядело вполне логичным. На тот момент должность эта была "расстрельной". Лю-бой, кто пытался бороться с без пяти минут прези-дентом Примаковым, рисковал многим. Но Воло-шин показал себя решительным бойцом. Противо-борствующие стороны дрались, сняв перчатки. В ход шли любые приемы борьбы, иногда не очень чистые, а порой самые жесткие.
  * * *
  В книге "Президентский марафон" Ельцин писал: "Волошин... был из того поколения молодых политиков, которые пришли не из за самой власти, не из за карьеры. Она им не нужна".
  Никогда не поверю, что Волошиным двигали благие цели. Такие, как Волошин и Березовский, пришли, чтобы защитить свой капитал. Пока Воло-шин был в администрации президента, он не только получал возможность преумножить свои капиталы - он был абсолютно защищен от любых неприят-ностей со стороны, практически неприкасаем и не-уязвим.
  В своих статьях журналист "Новой газеты" Олег Лурье уже не раз интересовался у Владимира Путина: за что же он так любит человека по имени Александр Волошин?
  "Молчал Путин, и когда я рассказывал и до-казывал, что Волошин украл пять с половиной мил-лионов долларов у вкладчиков банка "Чара", пере-правив их своему тогдашнему шефу Березовскому.
  Молчал Путин и тогда, когда я пытался объ-яснить, что Волошин умыкнул у инвестиционной компании "Агропромсервис" облигацию стоимо-стью в сто тысяч долларов.
  Молчал Путин даже и тогда, когда я инфор-мировал его и читателей о том, что именно Воло-шин, возглавляя "Федеральную фондовую корпора-цию", организовал незаконную продажу "Сибнеф-ти" Березовскому и Абрамовичу, а государство на этом потеряло более пятисот миллионов "зеленых".
  Причем удивляет то, что уважаемый Влади-мир Владимирович хранил гробовое молчание, не-смотря на то что я подтвердил все свои "волошин-ские" изыскания официальными документами - договорами, контрактами, купчими, актами прове-рок и прочая, прочая..."
  Заканчивает Лурье свои вопросы к Путину риторически: дескать, молчит Путин. Ничего не го-ворит, как золотая рыбка во время последнего визи-та старче...
  Ответ здесь прост. В кризисные моменты в бой вводится последний резерв. Главным критерием кадровой политики при этом становятся личная преданность, абсолютная управляемость и готов-ность выполнить самую грязную работу.
  В уличной драке на выживание побеждает не самый искусный кулачный боец, а тот, кто готов пустить в ход нож или дубину. Если с этой точки зрения взглянуть на назначение Александра Воло-шина главой Администрации Президента, то все встает на свои места.
  Надо сказать, что "семья" в своем выборе не ошиблась.
  Будем объективны: во главе политических сил, приведших к власти Владимира Путина, стоял все тот же Волошин. Да и как управленец Волошин сумел создать эффективную схему, позволившую впоследствии реализовать целый ряд проектов пер-вого этапа путинского президентства. Среди них федеративная реформа, "приручение" Государст-венной думы, ликвидация "медиа империи" Гусин-ского, изъятие ОРТ у Березовского (в последней истории Волошин якобы лично потребовал у своего бывшего партнера отдать контроль над компанией государству).
  Все знают: Волошин тесно контактировал с "семейной" группой, однако его долгая непотоп-ляемость объяснялась не столько этим, сколько "первоочередной" лояльностью президенту. Той преданностью, ради которой друзей и благодетелей объявляют врагами, той, которая позволяет хозяину закрыть глаза на все.
  * * *
  7 августа 1999 года около полутора тысяч че-ченских боевиков во главе с Басаевым и Хаттабом пересекли границу Дагестана и захватили несколько сел в Цумадинском и Ботлихском районах. Так на-чалась вторая чеченская война, на волне которой прошли выборы нового президента России.
  Накануне "второй чеченской" произошло од-но любопытное событие. 3 июля в порт Булье во-шла частная английская яхта "Магия", прибывшая с Мальты. С нее на берег сошли два пассажира. Если верить паспортным данным, одним из "англичан" являлся некий турок Мехмет, в прошлом советник исламистского премьера Турции Эрбакана, доста-точно влиятельная фигура в ваххабитских кругах Турции, Ближнего Востока и Кавказа, близкий друг небезызвестного террориста Хаттаба. Вторым чело-веком, к удивлению разведчиков, был чеченский полевой командир Шамиль Басаев.
  4 июля поздно вечером, как сообщали источ-ники во французских спецслужбах, в аэропорт Ниц-цы на частном самолете одной из российских неф-тяных компаний прилетел человек - лысоватый, с бородкой, колючим взглядом, внешне похожий на главу кремлевской администрации. Он был в стро-гом костюме, с портфелем и без всякой охраны. Сел в "роллс ройс" и умчался на виллу международного торговца оружием Аднана Хашогги в местечке Бу-лье под Ниццей.
  Всю ночь на вилле что то происходило. Была повышена бдительность охраны виллы, а простран-ство вокруг нее распространяло сильное магнитное излучение, так что мобильные телефоны в радиусе нескольких сотен метров не работали. Утром тот же "роллс ройс" умчался в аэропорт, и человек, похо-жий на Волошина, улетел в Москву. В течение су-ток виллу покинули и все ее гости.
  Случайно это или нет, но спустя некоторое время, в августе, произошло вторжение банды Ша-миля Басаева в Дагестан. Вскоре последовала от-ставка с поста премьер министра Сергея Степаши-на, федеральные войска вновь вошли в мятежную Чечню, а президентом России был избран Владимир Путин.
  "Сговор" - так назывался материал газеты "Версия", опубликованный в августе 1999 года.
  Странному визиту во Францию человека, по-хожего на Волошина, предшествовало еще одно, не менее странное и любопытное событие. Незадолго до "тайной вечери" в Булье в Совет безопасности РФ поступил секретный документ о необходимости снять охрану погранвойсками административной границы Чеченской республики. Иными словами, документ предписывал пограничникам охранять границу Чечни с Грузией, а дагестанскую границу передать под контроль местной милиции. Однако самое любопытное состояло в том, что на посту-пившем в Совет безопасности документе уже стояла виза Бориса Ельцина: "Внести соответствующие коррективы".
  Мы не будем говорить о том, что подпись Ельцина не требует утверждения на Совете безо-пасности. Отметим только, что Борис Николаевич уже тогда был не в состоянии вывести на бумаге "непростое" словосочетание. Бумаги на подпись президенту подавали с заранее готовой резолюцией, которую надо было лишь завизировать. Как бы там ни было, но "резолюция президента" была незамед-лительно проведена в жизнь. Погранвойска чечен-ско дагестанскую границу оставили...
  В свое время источники во Франции и в спец-службах Израиля, от которых и была получена ин-формация, сообщили о том, что "существует видео-запись встречи на вилле в Булье". Однако никаких доказательств ими приведено не было. Вскоре после публикации почта принесла в редакцию "Версии" большой конверт без обратного адреса. В нем нахо-дилась фотография, на которой были изображены три человека. Слева - человек, напоминавший уроженца Сухуми Антона Сурикова. По слухам, в годы войны в Абхазии он отвечал за организацию диверсий, был дружен с полевым командиром Ша-милем Басаевым, возглавлявшим тогда чеченский батальон.
  В центре находился человек, очень похожий на главу кремлевской администрации Александра Волошина, - лысоватый и с редкой бородкой. Ря-дом на корточках сидит человек в шортах - лысо-ватый, с более густой бородой.
  Спустя еще некоторое время в редакции раз-дался телефонный звонок и позвонивший, не пред-ставившись, сказал:
  - Это фотография встречи Волошина с Ба-саевым. Волошина легко узнать, а Басаев - край-ний справа, бородатый. Это то, о чем вы писали, и то, что вам нужно. - Незнакомец пояснил, что это снимок со стоп кадра, а запись сделана аналоговой видеокамерой. Больше никаких комментариев не последовало. Больше этот человек не звонил...
  По некоторым осторожным оценкам, личное состояние Волошина зашкаливает за миллиард дол-ларов. При этом непосредственной собственности у него крайне мало. Правда, все же в разговорах упо-минаются оформленные на третьих лиц особняки на Кипре и Канарских островах, квартира в Мадриде и студия в Париже, яхта в Майами, кодовые счета на острове Науру.
  "Заработав" гигантские деньги, Александр Волошин вынужден был их тщательно прятать.
  Куда же он дел эти миллионы? Совсем недав-но стало ясно, что в этом Стальевич ничем не отли-чается от обычных новых русских: он отправил эти миллионы на Запад.
  Нашлись тому и доказательства. Одна из газет поместила на своих страницах копию карточки об-разцов подписей для открытия счета офшорной компании "Глинфорд Фаиненшл Сервисес Лими-тед", зарегистрированной по адресу: Лондон, Сид-ней стрит, 102. Счет Љ 300 000 120 201 в офшорном отделении ГУТА банка на Багамах был открыт 31 мая 1996 года. Правом первой подписи обладал, а заодно и директором фирмы являлся не кто иной, как наш скромный знакомый Александр Стальевич Волошин. По оперативной информации, через счет офшорной компании "Глинфорд Фаиненшл Серви-сес Лимитед" прошел не один десяток миллионов долларов "российских" денег.
  * * *
  Надо сказать, что слухи об отставке главы ад-министрации витали в столичном воздухе постоян-но.
  Расскажу один забавный случай. Существует ряд специальных аппаратных знаков намеков, по-лучение которых несведущий человек может расце-нить как поощрение или награду, но чинов-ник профессионал сразу увидит: тучи сгустились. Еще с советских времен повелось: получил номенк-латурный чин несвоевременный по сроку орден - значит, получил "черную метку". Если первому секретарю обкома или союзному министру к шес-тидесятилетию, тепло улыбаясь, вручали не завет-ный орден Ленина, а менее престижные "Трудового Красного Знамени" или "Дружбы народов", он мог с этого дня готовить себя к пенсии. Традиция эта соблюдается свято.
  Можно лишь представить себе ужас Алексан-дра Волошина, когда в конце очередного года он обнаружил свою фамилию в списках на представле-ние к ордену "За заслуги перед Отечеством" 4 й степени. Мало того, что это удар по самолюбию, - он не был информирован о готовящемся награжде-нии. Это было очевидное приглашение "на выход". Дабы избежать "черной метки", влиятельнейший кремлевский чиновник выправил таки ситуацию: его фамилии среди награждаемых не было.
  Ушел же Волошин незадолго до очередных выборов президента. Ушел, не дожидаясь, пока тот его уволит сам. Долго ему безработным сидеть не пришлось: вскоре Александр Стальевич занял крес-ло председателя Совета директоров крупнейшего энергетического монополиста страны - РАО "ЕЭС России".
  Великий махинатор
  Борис Абрамович Березовский, политик и бизнесмен, - одна из самых загадочных и влия-тельных фигур как в российском бизнесе, так и в политике. Все знают, что он до самого недавнего времени во всем участвовал, имел отношения с пер-выми лицами государства, принимал активное уча-стие в интригах и дворцовых переворотах. Под его контролем были телевизионные каналы, газеты и журналы...
  Когда я был назначен Генеральным прокуро-ром, то автоматически попал в список нужных Бе-резовскому людей.
  Близкие отношения у нас с ним не сложились, но в неофициальной обстановке мы встречались неоднократно. Было это, правда, еще задолго до де-ла "Андава" - "Аэрофлот". Мне его дружба особо не была нужна, но ему моя, судя по всему, - очень. Как я сразу почувствовал, Борису Абрамовичу не-пременно хотелось наладить со мной хорошие от-ношения. Как то раз он даже мою жену пригласил отдохнуть во Франции, естественно, за его счет. Приглашение было вежливо отклонено. И время для "завязывания" со мной дружбы он находил, не-смотря на всю свою огромную занятость. А должен сказать, что время свое Березовский абы на кого тратить не будет.
  В кулуарах ходит такой анекдот: в приемной у Березовского ждет генерал Лебедь. Ждет, томит-ся, мается, гневается, а ему через каждые полчаса говорят: "Подождите еще немного, Березовский очень занят". Березовский действительно занят: он все это время стоит с обратной стороны двери и, глядя в замочную скважину, наслаждается видом оскорбленного Лебедя у себя в приемной.
  Конечно, это анекдот, но характер олигарха он передает весьма точно. Березовский - человек, упивающийся властью. Он - как сидящий на игле наркоман: деньги, связи, должности - всего лишь средства для получения очередной дозы наркотика. А сильнее наркотика, чем безграничная власть над чужими судьбами, человечество еще не придумало. И, полагаю, не придумает.
  Еще несколько наблюдений я вынес из наших нечастых встреч.
  На обещания Березовского можно положить-ся. Умение держать слово - безусловно присущее ему качество. Договоренности он старается соблю-дать пунктуально. Но меня неприятно удивил ис-ключительный цинизм олигарха. Понятия жалости, сочувствия, великодушия, казалось бы, естественно присущие человеческой натуре, ему совершенно чужды. Его жизненное кредо - все строить на трезвом расчете, отвергая собственные чувства и эмоции. А вот чувства и эмоции других он учиты-вал лишь как дополнительный рычаг манипуляций.
  Занятость его носит маниакальный характер. Пробиться к нему на прием человеку, в котором он не заинтересован, практически невозможно.
  Работоспособность его меня просто поразила: три мобильных телефона звонят почти одновремен-но, Березовский слушает, мгновенно соображает, что к чему, и отдает распоряжения - четкие, ясные, толковые. Кстати, его сумбурная манера говорить, высмеянная в популярной тогда телевизионной пе-редаче "Куклы", по моему, объясняется тем, что у Бориса Абрамовича скорость мысли опережает ско-рость звука: на языке у него одна идея, а в голове уже крутится следующая... Да, голова у Березов-ского работает получше иного компьютера: слуша-ет, оценивает, моментально принимает решения.
  Березовский - очень богатый человек. Но когда то, как рассказывают знающие люди, буду-щий долларовый миллиардер жил с семьей на 500 рублей в месяц и владел старым автомобилем попо-лам с другом. Биография его, в общем то, достаточ-но известна. Но для того чтобы понять, что за чело-век Борис Березовский, есть резон вспомнить ос-новные ее вехи.
  * * *
  Родился он 23 января 1946 года. Школу за-кончил в 1962 году и в том же году поступил в Мо-сковский лесотехнический институт на факультет электроники и счетно решающей техники. После его окончания в 1967 году поступил на мехмат МГУ, закончил аспирантуру. Быстро прогресси-рующий молодой ученый в начале 70 х вступил в КПСС, а одна из его работ была отмечена премией Ленинского комсомола. В 37 лет защитил доктор-скую диссертацию в области прикладной математи-ки. Вершина научной карьеры Березовского - из-брание в 1991 году членом корреспондентом Рос-сийской академии наук. Он - автор более ста на-учных работ и трех монографий.
  Но по настоящему талант Березовского рас-крылся не в научной, а в политико деловой сфере.
  Стартовой площадкой для Березовского стал Волжский автомобильный завод. Он начал сотруд-ничать с "АвтоВАЗом" с 1973 года, где руководил проектами по внедрению систем автоматизирован-ного проектирования и программного обеспечения. Вскоре он создал АО "ЛогоВАЗ" - сети сбыта ав-томобилей тольяттинского производства ("Жигу-ли", "Лада"). На автомобильном бизнесе Березов-ский сделал свой первый капитал: в год "ЛогоВАЗ" продавал автомобилей на 250-300 миллионов дол-ларов. Следующей идеей Березовского стало созда-ние "народного автомобиля", эдакого русского "фольксвагена". Судя по размеру долгов "ЛогоВА-За" и количеству одураченных автолюбителей, на этой афере Березовский заработал еще некоторое количество миллионов долларов.
  И здесь у новоявленного нувориша начались проблемы. Обнаружив у себя под боком сказочно разбогатевшего Березовского, российский кримина-литет устроил за ним настоящую охоту. Несколько раз автостоянки "ЛогоВАЗа" подвергались атакам; машинные парки в Крылатском и на Хорошевском шоссе забросали гранатами и для верности добави-ли из гранатомета. Весной 1994 года Березовский получил последнее предупреждение - в виде гра-наты, прикрепленной к ручке двери его квартиры. В июне Березовский пережил первое покушение; то-гда же прогремел известный взрыв возле офиса "ЛогоВАЗа".
  Похоже, лишь тогда Березовский осознал ста-рую истину, давно известную его коллегам по су-пербизнесу: нельзя зарабатывать миллионы и не иметь "крыши". Поняв это, он вскоре превзошел всех своих коллег вместе взятых.
  Именно к этому времени относится его вхож-дение во власть.
  Когда его друг, гендиректор ВАЗа Каданни-ков, стал вхож к президенту России, Березовский превратился в мозговой центр мощнейшей авто-группы. Тогда о политике речь еще не шла, но нача-тые Каданниковым и его коллегой математиком проекты были очень успешными, и с Березовским стали считаться. А затем подающий надежды биз-несмен, как говорится, оказался в нужном месте и в нужное время. Случилось это с подачи ельцинского "летописца" Валентина Юмашева. Для срочного издания книги "Исповедь на заданную тему" Юма-шев предложил кандидатуру Березовского, который блестяще справился с заданием: за свой счет и в ка-чественном исполнении обеспечил выход в свет книги через свои каналы в Финляндии. После этого "подвига" Борис Березовский стал другом семьи президента, в первую очередь дочери Ельцина Татьяны и его супруги Наины. "Дружба" эта, как, впрочем, и отношения с Юмашевым, базировалась на меркантильной основе и стоила олигарху нема-лых расходов, о чем я еще расскажу.
  Чтобы добиться расположения Татьяны Дья-ченко, Березовский, по словам Коржакова, букваль-но осыпал ее подарками. Это были драгоценности, бесплатные поездки за границу, шикарные автомо-били. В 1994 году он подарил ей оборудованную по спецзаказу "Ниву" - со стереосистемой, конди-ционером и роскошным салоном. Когда "Нива" сломалась, Березовский подарил Татьяне "шевроле Блейзер" - американский джип стоимостью более 50 тысяч долларов.
  Впрочем, все эти расходы с лихвою были им впоследствии компенсированы.
  Дальнейшую карьеру Борис Березовский по-строил на близости к команде президента. Более того, несмотря на свое "интеллигентное" прошлое, он смог легко в эту команду вписаться. Игроки ме-нялись, но с каждым новым он умел находить об-щий язык.
  Вскоре большим другом Бориса Абрамовича в команде президента стал А. Коржаков. Всесиль-ный главный охранник страны даже взял на себя заботу о безопасности олигарха после покушения на него.
  Опираясь на Коржакова, за короткое время Березовский вошел во все властные кабинеты Кремля и Совета министров. С помощью новых знакомых он стал вскоре главной фигурой в одной из самых ключевых и сбалансированных нефтяных компаний России - "Сибнефть". Указ президента о создании "Сибнефти" вышел 24 августа 1995 года и произвел настоящую сенсацию, так как в нефтяном бизнесе страны давно уже все было поделено и о каких либо новых компаниях речи и быть не могло.
  Но ситуация в стране меняется быстро. Веду-щим предпринимателям был необходим успех Ель-цина на выборах. Поэтому олигарх, не раздумывая, бросает старых друзей (Коржаков, Барсуков, Соско-вец), делает ставку на Чубайса и фактически воз-вращает его в Кремль. Еще одна удачная политиче-ская операция Березовского: будучи одним из соз-дателей и владельцев ОРТ (первый канал телевиде-ния), он устроил для телезрителя две недели "сплошного Лебедя". Этот телеудар по меньшей мере в полтора раза увеличил количество сторонни-ков генерала, что и предопределило впоследствии победу Ельцина.
  29 октября 1996 года Борис Березовский под-нялся еще на одну ступеньку вверх. Указом прези-дента он был назначен заместителем секретаря Со-вета безопасности России. У Березовского появи-лись кабинет в Кремле и множество выгодных зна-комых по соседству. Ходили упорные слухи, что для назначения магната на этот пост помимо Чубай-са и Черномырдина немало сил потратила и дочь Ельцина Татьяна Дьяченко. После назначения по-следовал скандал: у Бориса Абрамовича оказалось второе гражданство - израильское. Скандал, впро-чем, быстро замяли.
  Первым же шагом Березовского на новом по-сту стал его вояж в Казахстан, Азербайджан, Арме-нию, а также Чечню, нефтеперерабатывающий ком-плекс которой работал целиком на сибирской неф-ти. А проблема транспортировки казахской и азер-байджанской нефти полностью была завязана на проблеме Чечни и Нагорного Карабаха.
  Покинув примерно через год пост заместите-ля секретаря Совета безопасности, Березовский как бы ушел в тень. Но, не занимая высоких постов, все равно продолжал оказывать огромное влияние на политическую расстановку сил в государстве.
  * * *
  Березовский - стратег. Ему нет равных в пробивании идей, но заниматься рутиной он не лю-бит. Самая короткая характеристика деловых ка-честв Бориса Абрамовича: "Человек, который ре-шает вопросы".
  Достоинства олигарха - одновременно и его недостатки. Он по натуре игрок, и очень азартный. Но тот же азарт привносит в его игру высокий эле-мент риска. Не исключено, что рискованность дей-ствий стала причиной многих его проблем - вроде покушения на него летом 1994 года. Одно время расследовалась его возможная причастность к убийству директора ОРТ Влада Листьева.
  С самим Ельциным Березовский общался крайне редко, но у него в руках находился мощный рычаг давления на президента - Татьяна. Прези-дент в последнее время никому не верил, безогово-рочно доверял только дочери, поскольку, видимо, понимал, что, пользуясь его немощью, все его по-стоянно обманывают. Березовский же, как я уже отмечал в предыдущих главах, через Татьяну посто-янно доводил до Ельцина собственные умные идеи, которые она выдавала за свои.
  Бориса Абрамовича это вполне устраивало, для него был важен конечный результат. Судя по всему, такая роль устраивала и Татьяну - она как бы становилась политической фигурой.
  Это был очень мощный ресурс Бориса Абра-мовича. Постепенно он сам стал частью "семьи". Такое положение позволяло ему иметь достаточное количество денег для "разруливания" многих поли-тических ситуаций. Еще один его ресурс - очень прочные связи с людьми в теневом мире. Все это вместе взятое давало ему колоссальные возможно-сти для политического манипулирования.
  Первый раз "гласно" в поле зрения прокура-туры Борис Березовский попал отнюдь не как пре-ступник и даже не как свидетель - как жертва.
  7 июня 1994 года в 17.10 у дома приемов "Ло-гоВАЗа" взорвался автомобиль "опель". Взрыв произошел в тот момент, когда с территории дома приемов выезжал шестисотый "мерседес" Березов-ского. Был убит водитель магната, а Березовский и его охранник получили ранения. Легко ранены бы-ли еще восемь случайных прохожих.
  Как определили эксперты, в "опель" заложи-ли радиоуправляемую мину узкой направленности с массой заряда около одного килограмма тротила.
  Покушение на Березовского так и осталось нераскрытым, в чем миллиардер обвинил правоох-ранительные органы Москвы. Однако бывший про-курор столицы Геннадий Пономарев, прекрасный и опытный работник, в ответ на обвинение заявил, что сам Березовский упорно отказывался прийти и дать показания в любом удобном для него месте, в любой приемлемой по закону форме, хотя пригла-шали неоднократно. Обращения к нему через его заместителей, помощников, советников, адвокатов и его доверенных лиц с предложением дать показания даже заочно (ему дадут бланки протоколов, которые нужно будет только собственноручно написать) также не увенчались успехом.
  Отсюда, по мнению Пономарева, можно сде-лать вывод, насколько Березовский был заинтересо-ван в расследовании обстоятельств дела.
  Березовский в ответ объяснил свое поведение недоверием к московским следователям... Тем не менее настаивать на передаче следствия к нам в Генпрокуратуру не стал.
  Еще один литературный персонаж вспомина-ется, когда речь заходит о Борисе Березовском.
  Помните рассказ Артура Конана Дойла "По-следнее дело Холмса"? Тот, где знаменитый сыщик признавался верному Ватсону: "Вот уже несколько лет я чувствую, что за спиной у многих преступни-ков существует неизвестная мне сила - могучая организующая сила, действующая наперекор закону и прикрывающая злодея своим щитом". Шерлок Холмс долго охотился за этим главным злодеем - до тех пор, пока логическая нить после многочис-ленных петель и хитросплетений не привела его к тихому профессору математики доктору Мориарти.
  "Он Наполеон преступного мира, - говорит о Мориарти Холмс. - Он организатор половины всех злодеяний и почти всех преступлений в нашем городе. Это гений, философ, это человек, умеющий мыслить абстрактно. У него первоклассный ум. Он сидит неподвижно, словно паук в центре своей пау-тины, но у этой паутины тысячи нитей, и он улав-ливает вибрацию каждой из них. Сам он действует редко. Он только составляет план. Но его агенты многочисленны и великолепно организованы... Агент может быть пойман. В таких случаях всегда находятся деньги, чтобы взять его на поруки или пригласить защитника. Но главный руководитель, тот, кто послал этого агента, никогда не попадется, он вне подозрений".
  Никого вам этот портрет не напоминает?..
  Хотя не стоит слишком уж демонизировать личность Березовского и приписывать ему патоло-гические преступные наклонности Мориарти, но определенное сходство все же есть. Паук в центре огромной паутины...
  Забавно, но в выдуманной биографии Мори-арти и реальной Березовского есть кое какие совпа-дения. Оба от природы наделены выдающимися ма-тематическими способностями, оба до поры до вре-мени делали блестящую научную карьеру: Мориар-ти в 21 год написал трактат о биноме Ньютона, принесший ему европейскую известность, и полу-чил кафедру математики в одном из университетов, а Березовский в 37 лет стал доктором физи-ко математических наук, а в сорок с небольшим - членом корреспондентом АН России. И оба в нача-ле своей "карьеры" предпочитали "не светиться" на публике.
  * * *
  До определенного времени Березовский дей-ствительно старался держаться в тени. Даже созда-ние "ЛогоВАЗа" и покушение 1994 года не особен-но заострили внимание общественности на его фи-гуре. Переломным оказался 1995 год. Создание нефтяной компании "Сибнефть", акционирование телекомпании ОРТ, убийство Листьева, ситуация вокруг "Аэрофлота" - в центре этих событий или очень близко от них оказался самый известный в России олигарх.
  * * *
  Наглядно развитие наших отношений с Бере-зовским отразилось в подконтрольной ему прессе. Пока теплилась надежда на мою отставку "по тихому", "Независимая газета", печатая интер-вью с Генеральным прокурором, даже не сократила мою довольно резкую реплику в адрес Волошина. Когда надежда "на уход" окончательно растаяла, для той же газеты я стал персонажем крайне отри-цательным, впрочем, как и для "Новых известий". "Коммерсант", тогда еще не успевший до конца влиться в империю Березовского, оставался в сто-роне.
  Иногда даже становится жалко журналистов: как они, бедные, выворачиваются наизнанку, чтобы угодить хозяину! Сегодня - хвали, завтра - ру-гай... Хотя понять их тоже можно. Деваться то не-куда: безработица среди журналистов очень боль-шая.
  Удивительное то, что, похоже, сами по себе деньги для Бориса Абрамовича не главное - ему нужна не власть ради денег, а деньги ради власти. Один из бизнесменов - членов "семьи" - как то сказал: "Березовский не бизнесмен. Все серьезные люди знают, что с Березовским дело иметь нельзя. Все загубит ради политики!"
  Разлад между Абрамовичем и Березовским начался именно из за того, что последний из "поли-тических" соображений то и дело зарубал выгодные коммерческие проекты. Во всяком случае, мне рас-сказывали, как Абрамович жаловался околокрем-левской тусовке на своего "чокнувшегося на поли-тике" партнера.
  * * *
  Политика в отношении олигархов - один из ключевых вопросов в любой стране для любого президента. В России это политика двойного стан-дарта.
  Когда Бонапарту говорили, что его министр иностранных дел Талейран - негодяй и взяточник, Наполеон обычно отвечал: "Да, он сукин сын, но он наш сукин сын". Абрамович - свой человек. Когда надо было продать ОРТ, он это сделал. Надо было занять нужную позицию по ЮКОСу - он тоже пе-речить не стал. Я уже не говорю о чисто личных завязках по финансированию "семьи". Абрамович очень много потратился на власть, прочно укрепив в ней свои позиции. Он послушно делает то, что указывает ему власть, та же его за это не трогает...
  В отличие от Абрамовича другие олигархи - Гусинский, Березовский и Ходорковский - откры-то заявили о своих политических амбициях в отно-шении верховной власти. За то и пострадали. Гу-синский - в меньшей степени: не делая политиче-ских заявлений, он встал в оппозицию к Путину, после чего его участь была решена. Березовский требовал большей благодарности за свое участие в избрании Путина, стал ему указывать, что делать. Он полагал, что Володя был ему должен, а это уже был Владимир Владимирович, Президент России... Не сошелся в политических взглядах с Путиным и Ходорковский. За это самая богатая, динамично развивающаяся и наиболее открытая российская нефтяная компания ЮКОС была фактически унич-тожена, а глава ее оказался за решеткой.
  Березовский скрылся в Англии потому, что он опередил события. Арестовывать его было себе до-роже. Ведь Березовский до сих пор остается одним из самых информированных людей в России и мог бы в случае чего сделать власть имущим много не-приятностей. Поэтому принимать крайние меры по отношению к Борису Абрамовичу в тот период ни-кто и не собирался, а обращение о его выдаче - не более чем чистая формальность.
  Ситуация изменилась лишь тогда, когда Бере-зовский, Литвиненко и другие начали открытую политическую борьбу с Путиным и К0. Лишь тогда последовала ответная реакция в виде многочислен-ных уголовных дел и реального силового давления. Его же конфликт с президентом возник даже не на почве того, благодарен он был Березовскому за все его столь благоприятно сказавшиеся на судьбе Пу-тина рекомендации или нет.
  Цена вопроса - в мере этой благодарности, в величине амбиций Березовского, в манере его пове-дения.
  Президенты, как правило, не привыкли, чтобы в споре с ними говорили "нет". Просто ситуация радикально поменялась, а Березовский смены дис-танции вовремя не почувствовал...
  * * *
  Но ведь было и другое. Помню, Путин, еще будучи главой ФСБ, с огромным букетом цветов отправился поздравлять жену Березовского с днем рождения. Это было именно в те дни, когда Генпро-куратура уже готовилась как следует приняться за Березовского.
  Путин об этом отлично знал, но намеренно пошел на такой открытый демарш. Тогда, судя по всему, действиями Путина руководила не искрен-ность, а политика.
  Истинное же его отношение к недавнему бла-годетелю открылось тогда, когда он стал президен-том и у него появилась возможность Березовского не бояться и показать, "кто в доме хозяин".
  О Борисе Абрамовиче можно рассказывать очень много. Я думаю, не было в нашей стране ни одного события - положительного или негативно-го, - в котором так или иначе не обозначилось бы присутствие нашего героя. По касательной он про-ходил по многим нашим делам, но до поры выходил сухим из воды. Немалую роль он сыграл и в моей судьбе. Но об этом - чуть позже.
  "Серый кардинал" прокуратуры
  Полное имя Хапсирокова - Крым Гери (На-зир) Хизирович. Еще каких то несколько лет назад его имя было практически никому не известно. Се-годня Назира Хизировича за глаза величают "серым кардиналом" Генеральной прокуратуры. Его имя прочно вошло в неофициальные списки наиболее могущественных и влиятельных в криминальной среде людей России. Это еще одно лицо, характери-зующее "семью" и ее время.
  Назир Хапсироков родом из Ставропольского края, из села Хабез. Я, кстати, был как то у него до-ма - огромный особняк замок с изумительным ви-дом на реку. В Генпрокуратуру его привел Илью-шенко. Познакомились они где то на юге, еще в бытность Ильюшенко начальником Контрольного управления Администрации Президента России. Хапсироков тогда работал директором крупной строительной организации.
  Возглавил эту организацию он весьма "не-стандартным способом". Если верить рассказам земляков Хапсирокова, в один прекрасный день он уговорил своего начальника (тогда Хапсироков был заместителем по снабжению) отдохнуть на берегу Кубани - с шашлычками и девочками... А на сле-дующий день на стол первого секретаря райкома партии легли соответствующие фотографии, после чего "моральному разложенцу" было рекомендова-но исчезнуть из района. В противном случае - ис-ключение из КПСС, что равнялось в те времена "волчьему билету".
  Стоит отметить, что Алексей Ильюшенко по-добрал себе "достойного" управделами, поскольку он как Генпрокурор не мог не знать, что пригласил на финансовую работу человека, который в то вре-мя проходил по уголовному делу Љ 28 552 о хище-нии более 3 миллионов долларов, выделенных ему одним из фондов под закупку зерна. Тем не менее Ильюшенко взял его к себе. Ну а "зерновое" став-ропольское уголовное дело было прекращено за от-сутствием состава преступления. Негоже все таки управделами Генпрокуратуры РФ иметь в своей биографии "белое" пятно в виде растворившихся не без его участия миллионов долларов.
  Обжившись и войдя в доверие, Хапсироков стал одним из самых "незаменимых" в Генпрокура-туре, поскольку оказался человеком недюжинных способностей: скажите, ну кто еще в нашей стране может похвастаться тем, что получил генеральские погоны, будучи студентом заочником? Не знаю, чем уж обаял Хапсироков Ильюшенко, но вскоре наш герой становится государственным советником юстиции третьего класса (иными словами - гене-рал майором), фактически правой рукой Генераль-ного прокурора, который посвящает его едва ли не во все свои дела. Дошло до того, что Ильюшенко передоверил ему даже право первой подписи. Ины-ми словами, Хапсироков мог по всем, абсолютно по всем хозяйственным вопросам подписывать бумаги вместо Генерального прокурора. Этот факт стал для меня, пришедшего на место Ильюшенко, открове-нием.
  Такой порядок надо было срочно менять. Я провел два или три приказа, которые все больше и больше ограничивали возможности Хапсирокова: лишил его права первой подписи на финансовых документах, заставил изъять счета Генпрокуратуры из коммерческих банков и сконцентрировать их в госбанках, потребовал, чтобы все подряды на строительство распределялись на основе конкурса, а не по усмотрению управляющего делами. Какое то шестое чувство мне подсказывало: полностью дове-рять этому человеку нельзя.
  Косвенные подтверждения тому у меня поя-вились скоро.
  * * *
  Генпрокуратура много строила, и, естествен-но, на подряд приглашались строительные фирмы. Хапсироков очень любил строительные дела и все-гда подчеркивал, что это - его конек. Но любая стройка - это возможность подзаработать, поло-жить в свой карман кусочек вкусного пирога.
  Одним из сомнительных дел, в котором на-прямую оказался замешан Хапсироков, стала рекон-струкция здания прокуратуры в Санкт Петербурге. Это был роскошный исторический особняк, так на-зываемый "Дом Мятлевых", расположенный прямо напротив Исаакиевского собора. Ремонт там наме-чался большой, поэтому и денег на него дали тоже немало - почти 3 миллиона долларов. Но вскоре Ильюшенко вдруг выделил еще около 2,5 миллиона долларов, причем неожиданно проплатил и НДС. Ситуация была такова, что, по сути, все ресурсы, имевшиеся к тому времени в прокуратуре - около 6 миллионов долларов, - были потрачены на ре-конструкцию одного здания, которое к тому же не находилось в оперативном управлении прокурату-ры, а арендовалось ею у города. Это был абсурд: нормальные хозяйственники никогда бы на такое не пошли. Сама логика подсказывала - что то здесь нечисто. Тем временем Хапсироков все эти деньги быстро перевел на швейцарские счета турецкой фирмы "Ata Insaat Sanayi Ve Ticaret Ltd." - главно-го строительного подрядчика питерской реконст-рукции. Ремонт был благополучно закончен. И тут из Санкт Петербурга стала поступать информация, что Хапсироков и ряд руководителей Генпрокура-туры на этой стройке, судя по всему, неплохо пожи-вились.
  Расследование вскоре показало, что на мо-мент подписания Хапсироковым контракта ни про-екта, ни окончательной сметы на реконструкцию не было, что само по себе является грубейшим нару-шением закона, а стоимость работ оказалась завы-шенной больше чем наполовину. Чтобы не быть голословным, приведу для наглядности часть сме-ты. Стоимость устройства гидроизоляции по турец-кой смете составила 385 786 долларов. На самом деле гидроизоляцию в доме сделала петербургская фирма "Гидрокор" всего за 154 996 долларов.
  По контракту "Ata" поставила мебель и обо-рудование на сумму более 668 000 долларов, на са-мом же деле стоимость завезенного инвентаря со-ставила около 298 тысяч. Разница была покрыта пу-тем завышения цен. Так, две доски для записи ме-лом (?!) обошлись прокуратуре в 1132 доллара, ков-рик для обуви - 3616 долларов, мусорные ведра - по 170 долларов за штуку, щетки для унитазов - по 140 долларов за каждую, мангал - 2,5 тысячи дол-ларов, ограждение для батареи - 41 804 доллара... Да при такой стоимости по меньшей мере мангал и ограждение для батареи должны быть в прямом смысле сделаны из золота...
  Несмотря на огромное давление, я продолжал расследовать это дело. Но как только меня убрали, его сразу же прекратили. Если бы этого не про-изошло, результаты были бы интересные.
  Почему я оставил Хапсирокова в прокурату-ре? Ответ чисто русский и очень банальный: Хап-сироков не был уволен из за нашей бедности, из за того, что Чайка не справлялся с обязанностями пер-вого заместителя, непосредственно отвечающего за финансирование Генпрокуратуры и прокуратуры в целом. В то время была сложная финансовая ситуа-ция, по каждому поводу мне приходилось довольно часто ходить к Черномырдину просить деньги. Если премьер министр и давал поручения выделить на наши нужды какие то суммы, то бюрократия в Минфине была столь сильной, что все уходило в песок. А у Хапсирокова в этом министерстве име-лись прекрасные связи, там у него было много дру-зей - от первых замов до простых сотрудников. В Минфине он себя чувствовал как рыба в воде: полу-чал всегда столько денег, сколько требовалось. К тому же, став Генеральным, я обещал в прокурату-ре, что социальные льготы, помощь работникам и так далее урезаться не будут. А на все это нужны были деньги...
  Я находился в сложном положении, посколь-ку Чайка от денежного вопроса практически само-устранился, хотя, к примеру, его коллега - первый заместитель Председателя Верховного суда В. Рад-ченко - всегда и везде ездил сам. Уволив Хапсиро-кова, мы просто разрушили бы неплохо налажен-ную систему финансирования, поскольку Чайка ни-чего не делает, а новый человек еще неизвестно ка-кой придет.
  Много раз я пытался переломить эту ситуа-цию и говорил Чайке: "Вникай в финансы, в строи-тельство".
  Чайка же панически боялся подписывать хо-зяйственные документы, особенно контракты по строительству. Помню, я спросил его как то:
  - А почему этот документ подписал Хапси-роков, ведь речь идет о серьезных проплатах?
  - Я ничего в этих делах не понимаю.
  - Найди человека, который тебе бы все это разъяснил, - посоветовал я.
  - Ты что, хочешь, чтобы я сел? - вполне серьезно спросил Чайка.
  Мне ничего не оставалось, как отшутиться:
  - А ты хочешь, чтобы я сел?
  Вот на таком полуанекдотическом уровне обычно и шла у меня беседа с Юрием Чайкой, моим первым заместителем.
  Второй причиной было то, что Хапсироков - это бесспорно талантливый человек и сильный ор-ганизатор. У него гибкий ум, он прекрасный финан-сист и неплохой психолог, откровенно говоря, во многом сильнее даже некоторых моих заместите-лей. Он знал это и страстно хотел стать одним из заместителей Генерального прокурора. Собственно, его интрига против меня и началась с того, что я не позволил ему подняться до этого уровня, получить еще большую власть.
  А ведь он уговорил всех: в Генпрокуратуре - моих заместителей, в Совете Федерации - Егора Строева, кое кого - в Администрации Президента, всех, кроме меня и Катышева. Мы же твердо реши-ли: Хапсирокову замом не быть. Я чувствовал, что Хапсироков занимается темными делишками, но схватить его за руку никак не получалось. А что же будет, если он станет заместителем Генерального, получит власть? А ведь он имел большую поддерж-ку в ФСБ, судя по всему, был их "доверенным ли-цом". Не случайно сейчас он получил назначение в Администрацию Президента. Не удивлюсь, если он и дальше пойдет в гору.
  Конечно, его надо было увольнять сразу. Я этого не сделал. Почему? Была еще одна причина.
  Наверное, я проявил известную слабость, од-нако я всегда помнил, что в свое время Хапсироков поддерживал меня в трудные минуты. Уже чисто по человечески я не мог после этого относиться к нему объективно. Постараюсь объяснить. Я был директором НИИ Генпрокуратуры, он - начальни-ком Управления делами Генпрокуратуры. То есть все денежные вопросы шли через него. Мы финан-сировались в те дни по остаточному принципу - институт получал лишь те крохи, которые остава-лись после центрального аппарата прокуратуры. Проблем в связи с этим возникало много, и я часто ходил к Хапсирокову "на поклон". К моему огром-ному удивлению, он всегда решал проблемы инсти-тута без каких либо расспросов и разговоров. Здесь надо объяснить один нюанс. Хотя я тоже был чле-ном коллегии, для Хапсирокова это мало что значи-ло, поскольку он и с замами Генерального не слиш-ком то считался - так он себя поставил в Генпро-куратуре. К институтским же ученым и ко мне в том числе он относился почему то весьма благосклонно и уважительно. Здание нашего института ветшало - он сделал прекрасный ремонт. Все это было уди-вительно. Я как то спросил его, почему он так по-ступает. Хапсироков ответил: "Мой отец профес-сор. Я все это делаю в знак уважения к своему отцу и всем ученым".
  Когда я стал Генеральным прокурором, есте-ственно, не мог все это забыть. Каюсь, мне не хва-тило тогда и жесткости, и опыта, чтобы раз и навсе-гда пресечь его деятельность, уволить. Но все мы сильны "задним" числом, анализируя уже произо-шедшее.
  * * *
  Как выяснилось позднее и подтвердилось со-всем недавно, Хапсироков был замешан во многих криминальных делах. Он фигурировал в деле Иль-юшенко. На него жаловался Щербаков из Союза предпринимателей: фирма Хапсирокова взяла кре-дит, сразу же обанкротилась, деньги не вернула. По этому факту прокуратура пыталась возбудить уго-ловное дело, проводилась проверка, уже были под-готовлены все материалы... Но Устинов в дело их не пустил. Еще в 1997 году Хапсироков был взят в плотную разработку оперативниками ФСБ. Судя по собранным материалам, контрразведчиков ожидала масса любопытных открытий. Цитирую справку: "В среде высокопоставленных чиновников органов власти и бизнесменов Хапсироков известен под кличкой Хапс, под этой же кличкой его знают и в криминальной среде".
  Особое место в досье занимала информация о деловых связях прокурорского завхоза. Одна из фирм, с которой, по информации "разработчиков", генерал тесно сотрудничал, была некаг компания под названием "Гринтек". Как оказалось, именно эта фирма принимала участие в капитальном ре-монте помещений Генеральной прокуратуры, после чего в кабинете заместителя Генпрокурора Катыше-ва (курировавшего на тот момент самые громкие в России уголовные дела) сотрудниками ФСБ было обнаружено подслушивающее устройство.
  Именно к тому времени относится и опубли-кованная не так давно на одном интернет сайте бу-квально шокировавшая меня расшифровка записи оперативного прослушивания. Сделана она была 13 октября 1997 года. Беседуют Альфред Кох и Назир Хапсироков.
  К . Спасибо тебе. Ты обещал показать ка-кие то документы...
  Н . Хорошо, покажу.
  К. А ты не знаешь, там пришло письмо?
  Н. Что пришло, то обязательно. Просто мне надо взять. Подписал ли он его сейчас или тогда, точно не знаю. Почту он (Скуратов. - Ю. С.) рас-писывал. Сегодня почту он закончил расписывать 20 минут назад. Завтра до 11 часов я тебе выдам о законных решениях.
  К. Понял.
  Иными словами, пользуясь своей служебной близостью к Генеральному прокурору, Хапсироков направо и налево сдавал все наши секреты, был оборотнем, предателем.
  На контакты Хапсирокова с мафией случайно натолкнулись и работники милиции, занимавшиеся "делами" одной из крупных подмосковных банд. По оперативной информации МВД, служебные те-лефоны Хапса в Генпрокуратуре, а также номера его мобильных телефонов были обнаружены в за-писных книжках доброго десятка лиц, совершив-ших уголовные преступления, имеющих крими-нальные связи или проходящих по оперативным разработкам.
  Несмотря на всю секретность, Хапсироков ка-ким то образом узнал о слежке. В 1998 году разра-ботка Хапса была срочно прекращена, а ее инициа-торам, как я слышал, не поздоровилось.
  Когда Хапсироков увидел, что главным пре-пятствием на его пути стали Катышев и Скуратов, он начал действовать. К тому времени он уже вовсю лоббировал в Генпрокуратуре прекращение уголов-ных дел и "решал" другие вопросы.
  Не секрет, что для некоторых предприимчи-вых сотрудников Генпрокуратура была местом весьма прибыльного бизнеса. Берут деньги за пре-кращение уголовного дела, изменение обвиняемому меры пресечения, перевод арестованного в иное ме-сто содержания, предъявление иска в чьих то инте-ресах, кадровые перестановки... Слышал я и про расценки: чтобы убрать или назначить регионально-го прокурора, нужно заплатить 300 тысяч долларов. Визит к Генеральному прокурору стоит 50 тысяч долларов...
  О том, что Хапсироков вмешивается в рассле-дования, знал и Михаил Катышев, который в то время курировал следствие. Дошло до того, что Ка-тышев специально требовал от охраны в Благове-щенском переулке, на Мясницкой улице и на Куз-нецком мосту - всюду, где "живет" следствие, - сообщать ему о каждом появлении завхоза и к кому он ходил.
  Хапсироков действовал осторожно, но иногда "прокалывался" и он. Известен случай, когда Борис Березовский явился на Большую Дмитровку с охап-кой роз для Хапсирокова в день его рождения. Бо-рис Абрамович не забыл, кто помог ему снять обви-нение по делу "Аэрофлота". Все это было в момент моего отстранения, на ситуацию я никак повлиять уже не мог.
  Но самый громкий скандал разразился в связи с делом первого заместителя Министра финансов России Владимира Петрова, арестованного за взят-ку. Тогда и Строев, и Кудрин, и Задорнов, и другие министры просили меня, чтобы я заменил ему меру пресечения. Я отказался. Опытный следователь Гребенщиков, который занимался расследованием, уже готов был предъявить обвинение и передать дело в суд.
  Но... вмешался Хапсироков.
  Именно тогда Сергей Гребенщиков в отчая-нии собрал журналистов и сообщил им: Хапсироков пытается развалить дело в отношении бывшего за-местителя Министра финансов России Петрова. По информации, которой располагал следователь, управделами за свои услуги получил взятку - 1 миллион долларов.
  Гребенщиков вынужден был прибегнуть к общественному мнению как крайнему средству, по-скольку в своей борьбе он не получил никакой под-держки у руководства Генпрокуратуры. Меня к этому времени, как я уже сказал, от работы отстра-нили. Не стали церемониться и с Гребенщиковым: после пресс конференции у него сразу же забрали дело и передали другому следователю. Вскоре по-сле этого Петрову заменили арест на подписку о невыезде, а через полгода дело под надуманным предлогом было прекращено.
  Хапсироков - один из "достойных" кадров "семьи". У него широчайшие связи, хорошие отно-шения с Путиным и практически со всеми руково-дителями правоохранительных органов, особенно хорошие контакты с ФСБ. В свое время это сильно помогло ему: как я уже говорил, когда по линии ор-ганов он попал в оперативную разработку, их вне-запно и без объяснений прекратили.
  Хапсироков плотно контактировал с Татьяной Дьяченко, Березовским, Бадри Патаркацишвили, был дружен с Пал Палычем Бородиным. В прокура-туре все знают (да и сам Хапсироков этого не скры-вает), что именно он летом 1999 года вывел на Александра Волошина малоизвестного тогда на-чальника управления Генпрокуратуры на Северном Кавказе Владимира Устинова - будущего и. о., а потом и Генпрокурора.
  Но порядочные люди, такие, как Лужков, ему руки не подают...
  * * *
  Слухов о делах Хапсирокова бродило по Мо-скве столько, что в Кремле над Генпрокуратурой, видимо, решили наконец то сжалиться: Хапсироко-ва уволили. Но, как выяснилось, не насовсем - "семья" сделала все возможное, чтобы сберечь нужного и верного ей человека.
  В России всегда так: тот, кто дорвался однаж-ды до власти и денег, уже никогда не будет "быв-шим". Где нибудь всплывет обязательно, но непре-менно в хорошем месте. Хапсироков всплыл в Ме-ждународном промышленном банке. Один "серый кардинал" пошел на службу к другому: новый шеф Назира Хапсирокова, глава "Межпромбанка" Сер-гей Пугачев, имеет репутацию "кремлевского кас-сира". Именно в этом банке Ельцин держал свои деньги, его имя упоминалось и в связи с делом "Мабетекса". По слухам, "кассир" положил "кар-диналу" весьма недурное жалованье: 20 тысяч дол-ларов в месяц.
  Но надолго, несмотря на хороший оклад, Хапсироков на этом месте не задержался. Вскоре он еще больше укрепил свои позиции: после того как страсти вокруг его имени слегка поутихли, Кремль призвал его к себе, назначив помощником руково-дителя Администрации Президента, где, согласно пожеланию президента Путина "усилить управляе-мость Генпрокуратуры", Хапсирокову вменили в обязанность... присматривать за прокуратурой.
  Питерский след
  В середине 1990 х в Генпрокуратуру стали поступать сведения о многочисленных злоупотреб-лениях служебным положением и коррупции в Санкт Петербурге. Прокуратура и ГУВД Ленин-градской области своими силами расследовать дела о коррупции не могли - на подозрении были слишком высокопоставленные местные чиновники, мэр города Анатолий Собчак... В общем, они по-просили нашей помощи.
  Ознакомившись с предоставленными питер-скими коллегами фактами, в декабре 1995 года мы втроем - Анатолий Куликов, Михаил Барсуков и я - приняли совместное решение о создании межве-домственной оперативно следственной группы и направили ее в Санкт Петербург. Группу возглавил заместитель начальника Управления по расследова-нию особо важных дел Генеральной прокуратуры Леонид Прошкин.
  Группа начала работать, дело сдвинулось с мертвой точки.
  Все началось с раскрутки дела Анны Евглев-ской. Была в Петербурге такая предприимчивая и пробивная дама, которая решила купить старый дом в центре города, отремонтировать его, переплани-ровать, а затем продать элитные квартиры.
  Энергии Евглевской можно только удивлять-ся, если не восхищаться ею, - героическая женщи-на, решилась строиться в такое тяжелое время! Но и прибыль от реконструкции обещала быть внуши-тельной. Однако квартиры в выбранном ею доме были в основном коммунальные, по 4-5 семей. А расселение коммуналок - дело хлопотное, завися-щее от многих чиновников самых разных рангов.
  Тогда Евглевская, чтобы ускорить процесс, использовала, по версии следствия, проверенное средство - взятки. Повторю - продвижение строительства и его успех зависели от чиновников самых разных рангов. Одним из взяткополучателей, как полагали оперативники, оказался сам мэр горо-да - Анатолий Собчак.
  Конечно, это была не классическая взятка "из рук в руки". Евглевская просто помогла Собчаку решить его собственный "жилищный вопрос". Мэр с семьей жил в трехкомнатной квартире площадью 170 квадратных метров в доме на набережной Мой-ки и на этом же этаже (но в другом подъезде) хотел присоединить еще одну - пятикомнатную, в триста с лишним метров. Но приглянувшаяся Собчаку квартира была коммунальной, там проживало не-сколько семей. Вот эту то коммуналку и взялась расселить Евглевская. За выполненную работу Евг-левская получила подписанный Собчаком доку-мент: мэр разрешал вместо детского садика, кото-рый раньше планировался в реконструируемом до-ме, построить подземный гараж. Соответственно стоимость элитных квартир Евглевской сразу воз-растала: удобно ведь иметь гараж в том же доме, где живешь!
  Давление на следствие оказывалось беспреце-дентное. В Питере делалось все, чтобы помешать объективному расследованию. В частности, следст-венная группа Прошкина долго не могла решить вопрос с временным жильем и местом работы в Санкт Петербурге. Командировочные небольшие, гостиницы дороги. А еще ведь надо обеспечить ра-бочее оборудование: компьютер, принтер, ксе-рокс... И транспорт - хотя бы одну машину. В ре-зультате договорились с руководством объединения "Ленвест", что следователям предоставят комнаты в пустующей ведомственной гостинице объединения.
  Что из этого вышло, видно из "Справки о проверке налоговой инспекцией по г. Санкт Петербургу фирмы "Ленвест"". Она на-столько интересна, что приведу ее почти полно-стью. Говорилось в ней о том, что находившимся "с ноября 1995 года в длительной служебной коман-дировке в г. Санкт Петербурге в связи с... рассле-дованием уголовных дел Љ 181 238 278 95 и Љ 181 221 833 96 о злоупотреблениях коррумпированных чиновников" следователям в простаивающей ве-домственной гостинице производственного объеди-нения "Ленвест" были выделены две сблокирован-ные квартиры, находящиеся на отдельной лестнич-ной площадке за двумя железными дверями.
  Гостиница фирмы "Ленвест" выбрана с уче-том обеспечения личной безопасности и создания условий для работы в вечернее время и выходные дни. Тем более что первые руководители правоох-ранительных органов города - УФСБ, прокурату-ры и ГУВД - с первых дней работы ОСГ в Санкт Петербурге не реагировали на просьбы о со-действии в обеспечении нам условий для работы.
  По просьбе следователей руководство "Лен-веста" установило в гостинице персональный ком-пьютер с принтером, ксерокс, предоставило сото-вый телефон, служебную автомашину. Вопрос об автомашине встал после того, как "начальник УФСБ города и прокурор Санкт Петербурга... отка-зались закрепить за оперативно следственной груп-пой какой либо транспорт".
  Однако с началом реализации материалов уголовных дел на руководство "Ленвеста" началось давление. Так, "в начале апреля директора "Ленве-ста" Колавая В. Г. вызывал к себе мэр города Соб-чак А. А., задал несколько незначительных вопро-сов и как бы между делом поинтересовался нашим проживанием в ведомственной гостинице.
  После того как в рамках уголовного дела был наложен арест на оформленную на подставное ли-цо, но принадлежащую Собчаку квартиру, с Кола-ваем встретилась жена мэра Нарусова Л. Б. и в кате-горичной форме потребовала у него объяснений по поводу размещения оперативно следственной груп-пы в гостинице "Ленвеста". Она открыто заявила, что "разберется" с его фирмой.
  12 апреля 1996 года руководство налоговой инспекции города, собрав лучшие свои силы, орга-низовало проверку "Ленвеста". Результатом про-верки явился акт, в соответствии с которым с "Лен-веста" в бюджет взыскано 11 миллиардов рублей... Факт проверки фирмы "Ленвест" "под заказ" Нару-совой Л. Б. подтвержден через другие источники.
  На основании изложенного полагаю целесо-образным проинформировать руководство Госна-логслужбы России по существу справки и обратить-ся с просьбой установить объективность действий налоговой инспекции по г. Санкт Петербургу в от-ношении фирмы "Ленвест" и соразмерность штра-фа выявленным налоговым нарушениям".
  Как только началось следствие, супруга Соб-чака Людмила Нарусова без всякого предупрежде-ния принялась чуть ли не еженедельно ходить ко мне в Генпрокуратуру. Она садилась у меня в при-емной и говорила, что с места не сдвинется, пока ее не примут, поскольку она не только депутат - она женщина, и ей следует оказывать почтение. А ведь время приемов заранее расписано. Да, есть положе-ние, что депутат имеет право безотлагательного приема, но по общественным делам, не личным. Я обратил внимание: ее всегда сопровождали два ох-ранника. Но если охрану ей давал муж, то это зло-употребление служебным положением. Если ее ох-раняли частным образом, по найму, то откуда такие громадные деньги?
  Уже тогда, по этим бесцеремонным визитам, я понял, что такое мадам Нарусова. В конце концов просители за Собчака дошли до президента. И сразу же последовала грозная резолюция: "Ю. И. Скура-тову. Надо унять деятельность группы. Б. Ельцин. 7 октября 1997 года". Именно - "унять".
  Никогда до этого Борис Николаевич не позво-лял себе так беспардонно вмешиваться в работу следственных органов.
  Незадолго до этого, в сентябре, я информиро-вал президента, что фамилия Собчака фигурирует в питерском деле. Ельцин отреагировал спокойно: делайте, дескать, все, что положено. Пришлось сно-ва идти к нему и объяснять, что обещаю ему объек-тивность, аккуратность, но не более того. Крыть президенту было нечем, и следствие продолжило свою работу.
  Для меня был очень важен еще один момент, который я тогда по разным причинам не стал рас-толковывать Борису Николаевичу. Сотрудники следственной группы - обычные люди, уважаю-щие субординацию. И если им, простым операм, достаются в подследственные высокопоставленные чиновники, они должны быть уверены, что высокая должность не позволит увильнуть от правосудия. А такая уверенность у нас в стране - штука эфемер-ная: все знают о "телефонном праве", о связях, о фактической безнаказанности тех, на чьей стороне власть и деньги. Представляете, какая дилемма сто-ит перед оперативником, у которого в фигурантах числится мэр города, где он живет? Решиться про-должить дело, многим рискнуть - это в наших ус-ловиях требует большого мужества. Если сейчас мы по указу "сверху" дело прекратим, в следующий раз никто из этих оперативных работников по корруп-ции работать не будет. Какой смысл, если дело все равно замнут? Только себе дороже. Так вот, я не мог допустить, чтобы ребята потеряли веру в креп-нущую у нас в стране силу закона, веру, приобре-тенную с большим трудом и еще достаточно не-прочную. Кстати, сам Собчак напрямую со мной о своих неладах с прокуратурой не заговаривал и, на-до отдать ему должное, уладить ничего не просил. Однажды, когда уголовное дело было только воз-буждено, мы на каком то празднике в Кремле ока-зались за одним столиком: я, моя жена, Собчак, На-русова... Собчак даже тогда не пытался говорить со мной на служебные темы. Он был человеком гор-дым, вообще предпочитал не просить, а выступать с позиции силы.
  Общеизвестно, что Собчака с Владимиром Путиным связывали близкие, даже дружеские от-ношения. Вообще Путин и семья Собчака всегда общались "накоротке". Именно Владимир Влади-мирович организовал вывоз Анатолия Александро-вича за границу, якобы для безотлагательной опера-ции, для чего был зафрахтован частный самолет.
  Долгое время этот факт тщательно скрывался. Практически до того момента, как была издана ель-цинская книга "Президентский марафон". Изум-ленный читатель обнаружил там фразу: "Путин... встретился с бригадой врачей... и сказал, что попы-тается вывезти больного Собчака за границу".
  Вряд ли Путин поблагодарил Ельцина за эти строки, "подставившие" его, как говорится, по пол-ной программе. Представьте себе: работает бригада следователей, в том числе из ФСБ. В это время при-езжает чиновник Администрации Президента и, вы-ходя за рамки своих полномочий, не доверяя следо-вателям, в том числе и из той организации, в кото-рой служил и которую вскоре возглавит, практиче-ски подминает под себя следствие. Если верить книге Ельцина, получается, что фактически Путин устраивает побег Собчака. Кто взял на себя тамо-женные и пограничные формальности? Кто оплатил стоимость перелета во Францию на частном само-лете? Если честно, я тоже не знал, кто все это орга-низовал. Спасибо Ельцину, он приоткрыл завесу этой тайны.
  Частично я Путина понимаю. Если бы Собчак был моим учителем, коллегой, я бы тоже не отвер-нулся от него, постарался бы помочь. Но помогать нужно было другим способом. Надо было внести предложение заслушать отчет прокуратуры, ФСБ и МВД по делу Собчака. В крайнем случае, если не доверяешь этим следователям - попроси заменить их на более компетентных.
  Анатолий Александрович, впрочем, поднялся на борт зафрахтованного Путиным самолета не на носилках, а на своих ногах, взбежав по трапу.
  В Париже Собчака действительно ждали ме-дицинские процедуры, но об операции на сердце не сообщала ни одна российская или зарубежная газе-та.
  Я не стал бы всего этого писать - смерть прекращает дело, и наш суд Анатолию Александро-вичу уже не страшен, - если бы не грязная вакха-налия, в которую превратили похороны Собчака его вдова и сторонники. Делать политический капитал, стричь купоны со смерти - это, простите, в выс-шей степени безнравственно. И уж совсем не по русски и не по христиански сводить счеты на похоронах: те пусть придут, а этих не пустим. По-хороны - не митинг и не партийное собрание. Кстати, в новостных программах тех дней Влади-мир Яковлев, ярый противник и "гонитель" Анато-лия Собчака, выглядел более растерянным и потря-сенным его смертью, казалось, больше переживал, чем гневно "скорбящий" и обвиняющий Анатолий Чубайс.
  И когда Владимир Владимирович Путин, в то время исполняющий обязанности президента, гово-рил, что оснований для юридических претензий к Собчаку не было, что следствие - политический заказ, что Собчака "затравили" - это тоже, мягко говоря, не совсем порядочно, потому что уж Пу-тин то лучше всех остальных знал, почему следст-венные органы проявили к деятельности Анатолия Александровича столь нескрываемый интерес.
  И последнее. Выбранная Анатолием Собча-ком и его окружением тактика - максимальное за-тягивание дела и раздувание скандала с "политиче-скими гонениями" - для них была единственно правильной, если они хотели "сохранить лицо". Расчет на то, что власть должна скоро поменяться и у руля окажутся "свои люди", сработал. Когда меня уже фактически отстранили от руководства проку-ратурой, произошли удивительные вещи: сотрудник прокуратуры полетел "беседовать" с Анатолием Александровичем в Париж. Никогда в моей практи-ке такого не было - чтобы к человеку, который уклоняется от допроса, фактически скрывается, персонально, так сказать "на дом", посылали следо-вателя! Причем эта поездка, насколько мне извест-но, была организована не на деньги прокуратуры, а на деньги МВД.
  После этой поездки было принято решение о прекращении уголовного дела в отношении Собча-ка.
  Я и сейчас убежден, что дело Собчака было прекращено незаконно и поспешно. Но теперь что об этом говорить!
  Людмила Нарусова, воспользовавшись тем, что Скуратов впал в немилость у Кремля, развила бурную деятельность по очищению святого облика Анатолия Александровича от какого либо пятныш-ка. Ко мне был предъявлен иск о защите чести и достоинства в связи с моим интервью "Комсомоль-ской правде", где я сказал, что в деле Собчака сле-дователи прокуратуры уже вышли на несколько эпизодов взяток и злоупотреблений служебным по-ложением. Нарусова требовала опровергнуть и на-личие "дела Собчака", и слова об эпизодах пре-ступной деятельности. Районный суд как первая инстанция удовлетворил основные требования На-русовой. Решающую роль в этом сыграло письмо, подписанное В. Путиным, где говорилось об отсут-ствии каких либо претензий к Анатолию Александ-ровичу. На суд письмо произвело большое впечат-ление, хотя по сути дела ничего не значило, так как претензии к Собчаку имела именно прокуратура.
  Я уже не надеялся на объективное рассмотре-ние этого дела, когда, к моему удивлению, кассаци-онная инстанция направила дело на новое рассмот-рение.
  Чтобы объективный читатель сам решил, кто был прав в этом споре, сошлюсь на фрагмент ин-тервью газете "Московский комсомолец" за 3 ок-тября 1998 года. На вопрос журналиста Собчак от-вечает, что против него существует только "журна-листское" дело, а никакого уголовного дела нет.
  И ответ Э. Якубовского, заместителя руково-дителя следственной группы Генпрокуратуры: "Это неправда. Уголовное дело возбуждено 2 сентября этого года именно в отношении Анатолия Алексан-дровича Собчака. Возбуждено сразу по двум стать-ям: 170.2 УК РСФСР - "злоупотребление служеб-ным положением при отягчающих обстоятельствах" и 290.4 пункт "г" - "получение взятки при отяг-чающих обстоятельствах"".
  Добавить мне к этому больше нечего.
  Глава 7. Не "Мабетексом" еди-ным...
  "Рашенгейт"
  Параллельно скандалу, навеянному делом "Мабетекс", стал набирать силу еще один скандал - огромный, публичный. Так же, как и "Мабе-текс", он был связан с российской коррупцией и действиями кремлевских властей. Начался он при-мерно в конце июля 1999 года и получил название "Рашенгейт". "Рашенгейт" нанес чувствительный удар по российскому престижу, так как имел непо-средственное отношение к ряду громких уголовных дел. В перечень дел, затронутых новым скандалом, вошло расследование деятельности российских чи-новников на рынке ГКО, махинации с деньгами фирмы "Андава" - "Аэрофлот" (сюда же примы-кает швейцарская фирма "Форюс"), о которых чи-татель уже знает по предыдущим главам, сомни-тельные операции с кредитами МВФ, дело "Сиб-нефти" и так далее. Пик же "Рашенгеита" пришелся на "Bank of New York" и скандальную историю, связанную с отмыванием через этот банк "грязных" российских денег.
  * * *
  Первые данные о возможной утечке денег из России в США пришли, как ни странно, из Велико-британии. Еще в середине 1990 х годов британские власти получили интересную информацию: не-большой банк, расположенный на офшорном остро-ве Джерси в Ла Манше, сообщил, что на один из его счетов поступила крупная сумма. К огромному удивлению полиции, начавшей превентивное рас-следование, это оказалась часть одного из займов, выделенного России Международным валютным фондом. Американские эксперты утверждают, что из 20 миллиардов долларов, полученных Россией с 1992 года, как минимум десять процентов были пе-реведены за рубеж. Большинство этой суммы про-ведено через счета "Bank of New York".
  Поскольку именно Генпрокуратура держала руку на пульсе российского расследования "Рашен-геита", волею судьбы я оказался "полноправным" участником также и этих событий: в августе - сен-тябре 1999 года мне приходилось давать по четы-ре пять интервью в день на эту тему. В те дни "Ра-шенгейтом" интересовался весь мир.
  Я много раз анализировал вопрос, почему разразился этот скандал, отрабатывал различные версии и, честно говоря, к окончательному выводу так и не пришел. Слишком уж многим оказался вы-годен "Рашенгейт".
  Наиболее вероятная версия - политическая. Причем, корни её находятся не в России, а в Амери-ке. Россия стала лишь неким плацдармом, куском земли, вокруг которого развернулась борьба - борьба интересов, политических пристрастий, борь-ба групп, претендующих на власть в России и в Со-единенных Штатах.
  Согласно этой версии, видные деятели оппо-зиционной республиканской партии выступили против Клинтона, Гора и других, кто правил тогда в США. Собрав воедино все примеры неудачного со-трудничества Штатов с Россией, с режимом Ельци-на, примеры коррупции и воровства, оппозиционе-ры ринулись в атаку на демократов. Это была в те дни очень выгодная карта в предвыборной борьбе. Поэтому все то, на что раньше в Европе и в Амери-ке старательно закрывали глаза, всплыло на поверх-ность.
  Вторая версия связана с "Мабетексом", по-скольку источником, катализатором, раскрутчиком в данном случае могла стать прокуратура Швейца-рии. Увидев беспомощность своих российских кол-лег, их боязнь и нежелание бороться с "сильными мира сего", засевшими на кремлевском холме, про-куратура Швейцарии, чтобы привлечь к этой про-блеме внимание общественности, передала в газеты документы, с которых и начался весь шум.
  Третья версия - Филипп Туровер. Он долго молчал, ничего не говорил, потом, в целях безопас-ности, исчез и из за границы начал с пугающей от-кровенностью рассказывать о том, что творится в коридорах российской власти.
  Почему он? Как я уже рассказывал, Туровер собирал документы на российских чиновников, тщательно классифицировал их. Долгие годы рабо-тая с Кремлем, Белым домом, московской мэрией, он принимал участие во многих крупнейших сдел-ках высших российских чиновников, не всегда ле-гальных. И при этом занимался тем, чем не зани-мался никто: с каждого документа, попавшего ему в руки, он снимал копию и подшивал ее в папку.
  Никто не знает точно, зачем он это делал, но каждая подшитая им бумага - это свидетельство чьего то греха, продажности, воровства и подлога.
  Не исключаю также участие в "Рашенгейте" западных и американских спецслужб - это уже четвертая версия. В США на эту тему был даже сделан специальный доклад. Вывод из этого докла-да для России просто убийственный: из империи зла мы превратились в самую коррумпированную стра-ну мира. Коррупция у нас действительно разъела исполнительную власть едва ли не целиком, про-никла на самый верх, подмяла под себя и окружение президента, и многих членов правительства.
  В докладе справедливо отмечалось, что за го-ды правления Ельцина не только не было создано правовое государство, не было создано даже нор-мальных правоохранительных органов. Все обеща-ния по этой части, которые Борис Ельцин давал своим друзьям - другу Биллу, другу Гельмуту, другу Рю, - оказались невыполненными.
  В чем особенность развернувшегося сканда-ла? Во первых, Кремль сам дал для него повод. А опутавшая его с верху до низу коррупция стала главной движущей силой "Рашенгейта". Во вторых, преследование Генерального прокурора получило крайне негативную оценку на Западе. И дело тут совсем не во мне, а в должности, которую я зани-мал. Пленка, конечно, тоже привлекла внимание, её с интересом просмотрели и через пару дней забыли: состряпать и не такое можно. Но остался вопрос, из за которого, собственно, эта пленка и появилась - как быть с коррупцией? Коррумпированный Кремль и преследуемая им прокуратура - как быть с этим?
  Слишком уж много обитающих на кремлев-ском холме лиц оказались замешанными в "Рашен-гейте". Прежде всего - президентская семья. Сам президент, его дочери Татьяна и Елена, позднее всплыл Алексей Дьяченко - Татьянин муж, сейчас уже бывший. Естественно - члены "семьи": Бере-зовский - фигура крайне одиозная для Запада; то-гдашний глава президентской администрации Во-лошин, проходящий к тому времени свидетелем уже по двум "мошенническим" уголовным делам; Абрамович, "застуканный" на криминальных сдел-ках с нефтью; причастный к отмыванию на Западе грязных денег Мамут...
  Казалось, что и в высшем руководстве Крем-ля, и в окружении президента практически не оста-лось людей с чистыми руками.
  Авторитет России к тому времени упал - ниже некуда. Во многом этому способствовало и то, что мировое сообщество узнало о коррупции, кото-рая заразила Россию. Это привело к сильнейшему оттоку инвестиций из России. Наши бизнесмены - сплошь, без исключения - стали восприниматься за рубежом как преступники, отмывающие грязные деньги. Соответственно, богатый Запад, Америка все чаще и чаще начали задавать вопрос: а нужно ли делать инвестиции в криминальную, коррумпиро-ванную экономику?
  Больше всех почувствовали себя ущемленны-ми американцы: как же так, мы даем им деньги, по-лагаем, что на подъем экономики. А страна живет все хуже и хуже, экономика все слабее и слабее, поскольку все, что мы ни даем, оказывается в чи-новничьем кармане, на персональных счетах людей, многим из которых стыдно даже руку подавать.
  Именно в разгар "Рашенгейта" особенно рез-ко встал вопрос о возврате ворованных либо неза-конно вывезенных денег обратно в Россию. Как ни странно, этого хотели многие страны мира, но, как выяснилось, в этом совсем не были заинтересованы кремлевские небожители - ни президент Ельцин, ни, что естественно, чиновные владельцы много-миллионных валютных счетов, палец о палец не ударившие, чтобы вернуть деньги на родину.
  * * *
  Летом 1999 года я получил приглашение из Америки от господина Джеймса Лича, председателя банковского комитета палаты представителей кон-гресса США и стал готовиться к поездке. Мне пред-ложили сделать в конгрессе доклад о российской коррупции. Судя по заинтересованности, с которой господин Лич вел со мной переговоры, я понял: в конгрессе США хотят, чтобы деньги России верну-лись домой. Они готовы были поступить так, как в ситуации с президентом Филиппин Маркосом, ко-гда все нелегально вывезенные им деньги - многие миллиарды долларов, вернулись на Филиппины. В конгрессе США, судя по всему, поняли, что без их помощи российской прокуратуре сделать это очень трудно: наши чиновники, используя любые воз-можности, будут пытаться спасти наворованные деньги, ставить на каждом шагу барьеры.
  Чтобы на месте разобраться, сколь глубоко коррупция разъела наше общество, в Россию вскоре приехала группа конгрессменов во главе с видным политиком Куртом Вэлдомом. Я встретился с ними и рассказал все как есть, без прикрас, но одновре-менно старался, чтобы они не делали совсем уж крайних, неприглядных для России выводов. Кор-румпированной может быть только верхушка, не-сколько тысяч, но не весь народ - это была основ-ная мысль, которую я старался внушить им.
  Американцы уехали из России потрясенными - они поняли, что у нас нет, а точнее, не осталось независимой уголовной юстиции, что все находится под контролем Кремля или олигархов.
  Вскоре в Штаты отправилась специальная группа из России во главе с тогдашним заместите-лем директора ФСБ Ивановым, от прокуратуры в группу входил Минаев. Целью поездки было позна-комиться с материалами о коррупции, которые име-лись в США, может быть, даже что то привезти до-мой. Но группа вернулась ни с чем - материалы она не получила. Американцы перестали доверять нам. У них не было никакой уверенности, что, к примеру, министр внутренних дел Рушайло, полу-чив материалы, не передаст их тут же Березовскому или Абрамовичу.
  Много позднее мне на глаза попалось выска-зывание прокурора кантона Женева Бернара Бер-тосса. О деле "Bank of New York" он сказал так: "У коррупционеров не возникло никаких проблем с российским правосудием. У нас сложилось мнение, что за публичными заявлениями о готовности к со-трудничеству нет никакого желания взаимодейство-вать в проведении расследования, все ближе и бли-же подбирающегося к самой верхушке российской политической власти". Добавить к этому что либо очень сложно...
  Но вернемся к моей поездке в Америку. Пар-ламентские слушания в США - это авторитетное политическое событие. Человек, выступающий в конгрессе, незамедлительно берется под его защиту. Слушания освещают средства массовой информа-ции не только США, но и многих стран мира. Да и тема слушаний была очень злободневной: "Роль финансовой системы США в отмывании россий-ских денег".
  Готовясь к поездке, я понял, что мое выступ-ление на слушаниях все больше начинает прини-мать политический характер. Во первых, стоящие в то время в оппозиции республиканцы могли ис-пользовать наши проблемы, а также связанные с ними ошибки администрации Клинтона в своих предвыборных целях. Становиться катализатором выступлений республиканцев против демократов мне не хотелось. Во вторых, мне предложили дать в конгрессе официальные показания. Лгать не хоте-лось, а правдивые показания, как это ни неприятно говорить, запросто могли сократить в будущем фи-нансовые потоки МВФ в Россию, спровоцировать решения, ущемляющие интересы моей Родины. Со-гласись я выступить, мне пришлось бы официально и во всеуслышание сказать очень горькую правду: Кремль коррумпирован.
  Говорить мне это очень не хотелось. Одно де-ло, когда это заявляют разные газеты и дикторы на телевидении, и совсем другое - Генеральный про-курор России. Мне было стыдно и обидно за свою страну, за то, что за рубежом родилось неверие в способность России самостоятельно решить про-блему коррупции и преступности вообще.
  Ну и, наконец, мои недруги непременно по-старались бы использовать эту поездку против ме-ня.
  После долгих раздумий я написал письмо Джеймсу Личу, где поблагодарил за приглашение, сказал, что солидарен с теми, кто занят сложней-шими расследованиями коррупционных процессов в России, и... в Штаты не поехал. Хотя хорошо по-нимал - там меня ждет успех, ожидает поддержка, которая так мне была нужна...
  Чем же завершился "Рашенгейт"? В США поднялся большой шум, который, впрочем, быстро сошел на нет. Томас Реньи, глава "Bank of New York", выступил в американском конгрессе с разъяснениями по делу об отмывании российских денег. У Люси Эдварде и Натальи Гурфин-кель Когаловскои были произведены обыски и им предъявлены обвинения. Обвинения были предъяв-лены также Питеру Берлину и Светлане Кудрявце-вой - еще одной нашей соотечественнице, служа-щей восточноевропейского филиала "Bank of New York". Практически все они лишились своих насиженных постов. Но, как сообщает газета "Вер-сия", в ноябре 1999 года во время одного приема в неком московском отеле состоялась встреча между банкирами, российскими чиновниками и клиентами "Bank of New York". Последний представляли уже знакомый нам Боб Клайн и один из ведущих ме-неджеров Департамента Восточной Европы банка Сергей Котов. Оба банкира постарались макси-мально смягчить скандал, разыгравшийся в прессе по поводу отмывания денег в "Bank of New York" и уверили присутствующих, что отследить движение средств через новейшую электронную систему бан-ка под названием "Micro/Ca$h Register" практиче-ски невозможно.
  Вот и получается, что и скандала, вроде бы, как и не было. А деньги как отмывались, так и про-должают отмываться. Только делать это стали еще более изощренно, еще незаметнее.
  Исчезновение кредита МВФ
  Еще в 1996 году вице президент Инкомбанка Владимир Дудкин в разговоре со своими подчинен-ными обмолвился, что плотный контакт с "Bank of New York" дал им полный доступ к западной бан-ковской системе, причем, ведущие служащие этого американского банка делали все, что им указывали из России. Тогда же Дудкин прозрачно намекнул, что частью тщательно разработанного "Инкомбан-ком", "Bank of New York" и некоторыми другими банками плана стала фактическая кража иностран-ной финансовой помощи и кредитов, предоставляе-мых Западом на стабилизацию экономики России.
  Российские чиновники избегают откровенных разговоров на эту тему. Боятся рассуждать о судьбе кредита МВФ следователи и прокуроры. Никто не хочет ворошить недавнее прошлое, когда в течение двух трех дней Россия потеряла почти 5 миллиар-дов долларов. Пять миллиардов, которые были без-жалостно расхищены еще на пути из Нью Йорка в Москву.
  Дело о пропаже 4,8 миллиарда долларов, вы-деленных МВФ в 1998 году, расследовалось долго, но было успешно завершено. Цена расхищенных миллиардов - августовский кризис 1998 года, ко-торого можно было избежать, если бы деньги дош-ли до России.
  * * *
  А теперь вспомним 1998 год - то время, ко-гда МВФ еще без особых раздумий выделял России те кредиты, которые она у него запрашивала.
  Россия в те дни переживала глубочайший фи-нансовый кризис. Выход из него был только один - очередной кредит. И 20 июля 1998 года МВФ после долгих переговоров с тогдашним премьером Сергеем Кириенко наконец принял решение пре-доставить Москве так называемый "стабилизацион-ный кредит". Деньги, 11,2 млрд. долларов, которые могли и должны были поставить Россию на ноги, МВФ разделил на три транша. Первый транш был определен в размере 4 миллиардов 782 миллионов долларов. В период с 22 по 28 июля транш находил-ся в Федеральном резервном банке Нью Йорка. 16 августа президент России Борис Ельцин издает рас-поряжение Љ 308 гр, в соответствии с которым Центробанку предписывалось использовать всю сумму этого транша для "укрепления валютного резерва". Иными словами, вся эта огромная сумма имела единую целевую направленность: потратить её можно было только на меры, способствующие стабилизации стремительно падавшего курса рубля.
  Но этого не произошло...
  Хватились денег не сразу. И не в Москве, а в Вашингтоне, когда спустя почти год Конгресс США забеспокоился: на что тратятся деньги его налого-плательщиков. Разбираться стали по обе стороны океана. И вот что постепенно выяснилось.
  Американцы свои обязательства выполнили четко: все почти 4,8 миллиарда долларов в назна-ченный срок поступили на счет Минфина в феде-ральном резерве Центробанка.
  А дальше случилось странное.
  Как показала проведенная следователями Генпрокуратуры проверка, из стабилизационного кредита в 4,8 миллиарда долларов 4,4 миллиарда Центробанк продал, минуя торги межбанковской валютной биржи, 3,9 миллиарда из них вообще да-же не заходили в Россию, они так и остались за ру-бежом, и лишь 471 миллион долларов был брошен на поддержание курса рубля. Этого было, естест-венно, недостаточно. Рубль стремительно обвалил-ся...
  Еще раз напомню: по закону все - абсолют-но все деньги этого стабилизационного кредита должны были пойти на укрепление рубля.
  Что обнаружилось: тогдашний заместитель министра финансов России, единолично ведающий всеми валютными операциями Минфина России, а позднее - премьер министр Михаил Касьянов рас-порядился перевести 3,9 миллиарда долларов с кор-респондентских счетов Центробанка через "Bank of New York", как говорится, не отходя от кассы - прямо в США, на зарубежные корреспондентские счета указанных им российских банков. В числе этих счастливчиков были "СБС Агро", "Менатеп", "Инкомбанк", "Объединенный банк", "Собинбанк", "ОНЭКСИМ банк" и другие. Всего таких банков, облагоденствованных ЦБ, оказалось восемнадцать!
  Невольно вспомнился фрагмент интервью Филиппа Туровера, которое он дал в ноябре 2000 года "Новой газете". Отвечая на вопрос об исчезно-вении кредита МВФ, он сказал:
  - Семья Ельцина. И я не имею в виду только ближайших родственников Бориса Николаевича. "Семья" - это порядка ста человек из ближайшей орбиты экс президента, его камарилья, начиная от Тани Дьяченко и заканчивая Березовским, Мамутом и Черномырдиным. Еще в 1993 году президентом Ельциным был подписан секретный указ о том, что все деньги от крупных экспортно импортных опе-раций должны были проводиться через счета и ком-пании определенных лиц. Это, конечно уникальная наглость, но это факт.
  ...Большая часть этих огромных денег "ку-да то" делась. Счет идет на многие миллиарды дол-ларов. Надо понять, что "семья" - это сложнейшая система по хищению кредитных и других денег и она, эта система, действует и поныне.
  * * *
  Взамен полученной валюты эти банки долж-ны были перечислить в российский бюджет рубли на эквивалентную долларам сумму, тем самым ста-билизировав отечественную валюту.
  Так думали различные чиновники, включая доверчивых ребят из МВФ. Уверенность им прида-вал и бодрый рык мало что смыслящего в экономи-ке Ельцина:
  - Никакого дефолта не будет!
  Совсем не так думали те, кто проворачивал эту аферу.
  Уже позднее, приступив к поискам исчезнув-шего многомиллиардного кредита, следователи Ге-неральной прокуратуры обнаружили следующее. Получив почти 4 миллиарда долларов, ряд уполно-моченных банков вместо живых рублей вручили любимому государству ГКО, которые к тому вре-мени уже превратились в никчемные, мало чего стоящие бумажки.
  Полноценная же валюта была банками мгно-венно раскидана при помощи все того же "Bank of New York" no многочисленным офшорным сетям. К слову, в одной из таких зарубежных структур, как мне стало известно много позднее, ранее работал Саммерс - министр финансов США и личный друг Чубайса. То есть Саммерс, один из тех людей, кто способствовал выделению нам этого кредита, как бы сам себя ссудил деньгами через посредство Рос-сии... Более того, чтобы уж совсем не отвечать за свои махинации, некоторые из уполномоченных банков вдруг начали банкротиться. Помните: снача-ла рассыпался "Инкомбанк", затем "СБС Агро"... Перед этим они, естественно, постарались перевес-ти свои активы в офшоры. Помог им в этом опять же "Bank of New York"...
  Одновременно с банками, судя по всему, под-суетились и физические держатели все тех же обли-гаций ГКО. Как утверждалось в опубликованной в американской газете "Ю Эс Эй Тудэй" статье, оза-главленной "Обогащение на ценных бумагах тесно связано с Кремлем", часть стабилизационного кре-дита пошла на конвертацию рублей, полученных высокопоставленными российскими чиновниками от продажи ГКО. Впоследствии эти капиталы были переведены в США.
  "Ю Эс Эй Тудэй" проинтервьюировала более десятка занятых в расследовании американских, британских и российских официальных лиц, ны-нешних и бывших сотрудников МВФ, а также экс-пертов, специализирующихся на изучении финан-совых рынков и российской оргпреступности. Эти специалисты, проштудировав тысячи страниц бан-ковских документов, переговорив с сотнями людей, полагают, что события развивались следующим об-разом:
  • 20 июля 1998 года МВФ перевел в ЦБ России 4,8 миллиарда долларов;
  • в это же время некоторые российские банки, контролировавшиеся госчиновниками, были уведомлены о планах Кремля девальвировать рубль;
  • эти банки и правительственные чиновники, обладавшие пакетами краткосрочных ГКО, начали срочно продавать их, не дожидаясь, пока те обесценятся в результате девальвации;
  • банки обменяли полученную прибыль в руб-лях от продажи облигаций (включая прибыль частных лиц от правительственных структур) на доллары в российском Центробанке. Часть этих долларов была взята с депозита МВФ; полученные доллары были переведены в за-рубежные банки;
  • 17 августа 1998 года рубль обрушился, пре-вратив ГКО в обесцененную труху. Денег МВФ в Центробанке к этому времени уже не осталось..."
  "Американские, британские и российские следователи, - подводит итог своего исследования "Ю Эс Эй Тудэй", - имеют "серьезные свидетель-ства" того, будто 780 официальных лиц из России, воспользовавшись схемой по продаже ценных бу-маг, перевели... за рубеж миллиарды долларов, причем сделали это спустя 72 часа после того, как МВФ перечислил на счет Центробанка РФ кредит в 4,8 миллиарда долларов США. Этот список включа-ет бывших и ныне действующих высокопоставлен-ных чиновников".
  Почему уполномоченные банки получили деньги, минуя Московскую межбанковскую валют-ную биржу? Это вопрос. Почему получили деньги именно эти восемнадцать банков, а не другие во-семнадцать, или сорок, пятьдесят, шестьдесят? - еще один вопрос. Получить на них ответы тогда Генпрокуратуре не удалось, как и на другие боль-ные вопросы. Последовало мое освобождение от должности...
  Удивительное дело, но когда, казалось, судьба августовского кредита МВФ стала для нас в Ген-прокуратуре более менее понятной, произошло не-ожиданное. 23 марта 1999 года на мое имя из Коми-тета по безопасности Государственной думы при-шло письмо, подписанное её председателем В. Илюхиным. Информация, изложенная в письме, оказалась столь неожиданной, что впору назвать её сенсационной. Чтобы не быть голословным, приве-ду наиболее интересные фрагменты.
  "19 марта 1999 года в "Нью Йорк тайме" опубликована статья, в которой со ссылкой на ми-нистра финансов США Роберта Рубина говорится, что заем МВФ в размере 4,8 миллиарда долларов США, выделенный МВФ Российской Федерации, "возможно, был использован неподобающим обра-зом". Это первое публичное заявление Клинтона, подтверждающее подозрение в том, что кредит МВФ растащен наиболее влиятельными олигархами и чиновниками высшего ранга и оказался на бан-ковских счетах Швейцарии и других надежных мес-тах...
  По имеющейся у нас информации, - пишет Илюхин, - вышеуказанная сумма на основании распоряжения МВФ со счета Љ 9091 "Republic National Bank of New York" была переведена... (пе-речисляется цепочка банков) в пользу АО "ОСТ Вест Хандельсбанк" (Германия), который является филиалом Центробанка России... По той же информации из зарубежных компетентных ис-точников можно полагать, что вышеуказанные фи-нансовые средства не дошли до России, а частично были распределены с участием президента Б. Ель-цина в узком кругу чиновников высшего ранга и особо доверенных лиц".
  Как выяснилось, кредит был распределен сле-дующим образом. Начав свой запутанный путь в "Republic National Bank of New York", 4,8 миллиар-да долларов вскоре оказались в швейцарском "Creditanstalt Bankverein". После этого деньги стали рассылаться по направлениям, не имевшим к Рос-сии никакого отношения.
  Первый платеж в 2 миллиарда 350 миллионов долларов США 14 августа 1998 года был направлен в "Bank of Sidney", по информации швейцарцев, мало имеющего отношение к Австралии, а непри-метно располагавшегося в одной из офшорных зон. Там, согласно имеющимся документам, 235 мил-лионов долларов были зачислены на банковский счет компании "Юниверсал Аустралиа", в которой Татьяна Дьяченко, через своего полномочного люк-сембургского представителя имела 25 процентов акций.
  "Небольшой" перевод в 2 миллиона 115 ты-сяч, конвертированные в фунты стерлингов, был перечислен в Национальный Вестминстерский банк (Англия), где его последующие следы благополучно затерялись...
  780 миллионов долларов 14 августа и еще 270 миллионов 18 августа (итого - более миллиарда) перекочевали в "Credit Suisse" (Швейцария). Имен-но на эти деньги обратил внимание следователь Ло-ран Каспер Ансерме, вставший вместе с женевским прокурором Бертоссой у истоков швейцарского рас-следования судьбы кредита МВФ.
  И, наконец, 1,4 миллиарда долларов также 14 августа были перечислены в "Bank of New York" (США).
  Как писал мне в сопроводительном письме В. Илюхин, "Мы полагаем, что данные операции были осуществлены при участии бывшего председателя правления Центробанка С. Дубинина..."
  Вспомним: через три дня в России разразился кризис. Обанкротились многие (если не все) банки, крупные и мелкие фирмы. Обнищали не только фи-нансисты, но и простые россияне - пенсионеры, врачи, журналисты, крестьяне. Словом, все, кто имел хоть какие то вклады в российских банках. Всего этого можно было бы избежать. Но при од-ном условии: если бы спасительные миллиарды дошли до Москвы...
  Не прошло и пары дней, как курьер из Госду-мы принес к этому письму дополнение.
  "Направляю вам комплект документов, под-тверждающих участие президента Б. Ельцина и его ближайшего окружения в присвоении части кредита из 4,8 миллиардов долларов, выделенных России 14 августа 1998 года.
  По понятным причинам, - пишет далее В. Илюхин, - информация по источнику, подтвер-ждающему в своем сообщении на мое имя вышена-званные факты, закрыта, но она, в случае крайней необходимости, может быть открыта Вам лично при полной гарантии её неразглашения".
  Документы, присланные Илюхиным в проку-ратуру, представляли собой копии банковских пере-водов, размещенные едва ли не на всех континентах мира, разнообразных денежных проводок, перевода доклада, сделанного в экономическом комитете Конгресса США, статей из американских журна-лов... Среди полученных документов выделялось официальное подтверждение сотрудника Мини-стерства иностранных дел Великобритании о досто-верности вышеуказанных банковских проводок и в частности перевода 235 миллионов долларов США, конвертированных в британские фунты стерлинги, на банковский счет "Юниверсал Аустралиа", кон-тролируемый Татьяной Дьяченко.
  Вот такие лихие банковские проводки. Аме-риканцам в этом плане можно доверять. У них есть Агенство национальной безопасности (АНБ), кото-рое было создано еще Рейганом для компьютерного отслеживания в банках всего мира наркодолларов колумбийских картелей. Как говорят знающие лю-ди, по своей мощи эта служба не уступает даже ЦРУ.
  Примерно в эти же дни в Конгрессе США бы-ло распространено письмо лидера республиканско-го большинства в палате представителей конгресса Дика Армея и конгрессмена Джима Сэкстона, от-правленное 23 марта 1999 года министру финансов Роберту Рубину.
  "Недавние сообщения прессы, - написано в письме, - проливают свет на ужасающие масшта-бы мошенничества и казнокрадства в сфере россий-ских бюджетных денег. Согласно этим сообщениям, Центробанк имеет секретные офшорные счета, ко-торые использовались для возможной незаконной инвестиционной деятельности. Значительная часть миллиардов долларов, предоставленных МВФ, оче-видно, была депонирована на этих счетах.
  Представляется возможным, что большая часть кредита МВФ была утрачена в результате та-ких противозаконных манипуляций. Может быть, сегодня существенная часть денег американских налогоплательщиков, предоставленных МВФ, ис-пользуется на финансирование роскошного образа жизни российских олигархов..."
  ...Попытки вытягивания России из долговой ямы провалились с треском...
  * * *
  Полученные из Комитета по безопасности Госдумы документы были настоящей сенсацией. Где то они перечеркивали то расследование о про-паже августовского кредита МВФ 1998 года, кото-рое вела Генпрокуратура, и о котором читатель уже знает. Где то полученная мною от Илюхина инфор-мация это расследование дополняла. Во всем этом надо было детально и серьезно разбираться, что я и собирался в ближайшее же время сделать.
  Хотя к тому времени мною уже было написа-но прошение об отставке, но я, как помнит чита-тель, вернувшись в свой кабинет в Генпрокуратуре, продолжал работать.
  Получив документы от Илюхина и сопоставив их с собственным расследованием, я попросил сво-его заместителя Михаила Катышева направить письмо в Счетную палату с просьбой о проведении ревизии Центробанка. Катышев попросил председа-теля палаты Хачима Кармокова выяснить, как был потрачен кредит МВФ. Учитывая особую значи-мость уголовного дела Љ 18/221050-98, Генпроку-ратура просила поручить проверку наиболее компе-тентным специалистам Счетной палаты. Однако продолжить расследование не получилось...
  Возбужденное против меня 2 апреля уголов-ное дело (меньше чем через неделю после этих со-бытий) и последующее отстранение от работы пе-речеркнули все планы на будущее. Единственное, что оставалось делать - это с горечью наблюдать за тем, как в очередной раз российская правоохра-нительная система с необыкновенной легкостью проигнорировала информацию, столь "убийствен-ную" для карьеры многих наших чиновников. Наши компетентные органы даже не пошевелились, чтобы проверить факты или хотя бы запросить их под-тверждение у американцев.
  Это и понятно. Что же касается проверки ЦБ Счетной палатой, то она, хорошо или плохо, тем не менее проведена была. Но на отчете о проделанной работе немедленно был поставлен гриф "секретно". Еще более "крутой" гриф "совершенно секретно" был поставлен и на материалах уголовного дела о хищении 4,8 миллиардов долларов.
  * * *
  Не знаю, так это или нет, но вот мнение Вик-тора Илюхина: "не исключаю, что отставка Скура-това была связана именно с расследованием этого дела. Все остальные дела, которые расследовала Генпрокуратура, просто блекли по сравнению с тем шумом, который могло наделать это дело".
  * * *
  События же к тому времени развивались очень интересно. Поняв, что Кремль заниматься этим делом, естественно, не будет, на высоте ока-зался Комитет по безопасности Госдумы. В первую очередь его сотрудники постарались установить, насколько реален связанный с именем Татьяны Дьяченко "Банк оф Сидней", поскольку при по-верхностной проверке в списке австралийских бан-ков такого не нашлось. Проведенное Комитетом собственное расследование показало, что такой банк, точнее, его филиал, функционировал в Сиднее с июля 1996 года по сентябрь 1998 года, причем ба-зовый банк был зарегистрирован в одной из офшор-ных зон. Филиал прекратил свое существование в сентябре 1998 года, то есть через месяц после про-водки кредитных денег и дефолта рубля. Может быть, это совпадение, но этому факту предшество-вало посещение Сиднея бывшим Председателем правительства Сергеем Кириенко, срочно вылетев-шим в Австралию на отдых после своей отставки.
  "Наши источники считают, - сообщил, под-водя итог расследованию, Комитет по безопасности Госдумы, - и для этого есть основания, что визит С. Кириенко в Сидней напрямую связан с инспек-цией банковских счетов, на которых находились крупные финансовые средства, подконтрольные как семье Президента РФ, так и российским госчинов-никам категории "А" и членам их семей".
  Не менее сенсационной стало расследование судьбы зачисленных на счета "Bank of New York" 1,4 миллиардов долларов. Как выяснили позднее американские и швейцарские следователи, из США вся эта сумма немедленно перекочевала в Швейца-рию, в женевский филиал "Bank of New York - Intermaritime", a конкретно - на корреспондент-ский счет российского "Объединенного банка". Принадлежал этот банк никому иному как нынеш-нему губернатору Чукотки Роману Абрамовичу и Борису Березовскому. Но и там все эти немыслимые деньги задержались ненадолго: едва ли не в тот же день они были переведены на счета швейцарский компании "Руником", принадлежавшей все тому же Роману Абрамовичу, известному в высоких около-кремлевских кругах как "кошелек "семьи".
  Так или иначе, в результате всех этих широ-комасштабных махинаций валютные резервы пра-вительства и Центробанка были заменены обесце-нивающими рублями и мало чего стоящими бумаж-ками ГКО. На полную мощь заработал печатный станок. Дефолт стал практически осязаем руками и не заставил себя долго ждать. Больная экономика России не выдержала, и 17 августа 1998 года рубль обвалился...
  Много позднее, на досуге, я пытался разо-браться, куда и как исчез кредит МВФ, откуда взя-лись столь бьющие в глаза противоречия следствия?
  Помните, в одном случае расследование Ген-прокуратуры показало, что почти 4 миллиарда дол-ларов были распределены между российскими бан-ками, в другом, по версии Комитета по безопасно-сти Государственной думы, стабилизационный кре-дит оказался на счетах многочисленных банков, разбросанных едва ли не по всему свету. Нестыков-ка явная.
  Конечно, ответы на эти и другие вопросы могло бы дать специальное полноценное расследо-вание, которое должно быть проведено. Ведь речь идет о гигантских суммах. Причем отдавать эти деньги обратно придется всем россиянам. Однако, боюсь, мы не скоро получим точную информацию. Для этого нужно, чтобы "семья" была окончательно вытеснена из властной системы.
  Не исключаю, что от МВФ получено было все же два транша. Первый прошел по той схеме, о ко-торой говорит руководство ЦБ, и большая часть его была продана за рубли избранным российским ком-мерческим банкам. Другой - тот, о котором писал В. Илюхин.
  Полагаю, второй транш вообще не попал в Россию и был либо просто разворован, либо пошел на неизвестные нам цели (например, на возврат кредитов, взятых на Западе для избирательной ком-пании Ельцина 1996 года).
  В любом случае прав женевский судья Лорен Каспер Ансермет, который в Швейцарии занимался исчезновением российского транша МВФ и по ходу дела выяснил два любопытных факта. Первое: день-ги транша так никогда в Москву и не поступали; второе: все трансферты как в западные банки, так и в российские (то есть по обеим схемам) проводи-лись по указанию тогдашнего главы делегации на переговорах с МВФ Михаила Касьянова.
  Так в "деле МВФ" появился еще один неожи-данный, но очень важный персонаж. Как показало швейцарское расследование, Касьянов оказался од-ной из узловых фигур в исчезновении как "запад-ной", так и "российской" части транша.
  Информация о причастности экс пре-мьер министра России Михаила Касьянова к исчез-новению многомиллиардного транша МВФ потряс-ла меня не меньше, чем, наверное, любого другого. Тем не менее, именно тогда, в 1998 году, он воз-главлял российскую делегацию, договаривавшуюся с МВФ о кредите. Именно он был в то время замес-тителем министра финансов России, отвечающим за внешние заимствования. Иными словами, как ука-зывают Центробанк и Минфин, ни один цент из кредита МВФ 1998 года не мог быть перемещен с одного банковского счета на другой без высочайше-го повеления и контроля со стороны М. М. Касья-нова.
  Сознаюсь, я мало знаком с Касьяновым, встречался с ним не очень часто. Впрочем, впечат-ление на меня он производил вполне благопристой-ное. Поэтому для характеристики нашего героя об-ратимся к итальянской газете "La Repubblika":
  "Недоброжелатели утверждают, - пишет га-зета, - что в московских деловых кругах его зовут "Миша два процента", поскольку именно такими были его комиссионные в любой сделке, будущее которой зависело от его подписи или одобрения.
  Совершенно очевидно, что среди заинтересо-ванных лиц были и олигархи. Они платили будуще-му премьеру и терпели его наглость, властную ма-неру разговаривать. Более того, они помогали ему строить политическую карьеру. Касьянову удается скрывать свою алчность под маской усердного слу-ги государства. Он прагматичный и хитрый. На ме-ждународных переговорах он может месяцами уп-рямо обсуждать процентную ставку погашения рос-сийского долга (4,3 или 4,2), хотя ему совершенно точно известно, что Россия не сможет выполнить ни одно из условий, будь то 4,2 или 4,3 %.
  Михаил Михайлович быстро поднимается вверх по служебной лестнице: руководитель управ-ления в министерстве финансов, затем заместитель министра, министр, наконец - премьер министр. Если Вы спросите у него о тех исчезнувших почти 5 млрд. долларов, он ответит, не моргнув глазом: "Не было отмечено ни одного факта незаконного ис-пользования кредитов МВФ"... Да, конкретных до-казательств пока мало, - заключает "La Repubblika", - но уже есть целый ряд косвенных улик, которые свидетельствуют о причастности к этому делу Касьянова".
  Грустно говорить об этом, но, как видим, афера с кредитом МВФ оказалась в послужном спи-ске Михаила Касьянова далеко не единственной. Сейчас много говорят и пишут о том, что Россия должна различным странам, фондам и фирмам сот-ни миллионов, если не миллиарды долларов. Этими, так называемыми коммерческими долгами государ-ства и ведал вплоть до своего премьерства Михаил Касьянов.
  Суть же аферы, активную роль в которой иг-рал давний приятель и партнер Касьянова Алек-сандр Мамут, состояла в следующем.
  К примеру, долг России какому нибудь фонду составляет 100 миллионов долларов. Касьянов на международном уровне сообщает, что Россия не может вернуть этот долг в полном объеме. И тут же к этому фонду обращается входящий в сферу влия-ния Мамута "МДМ банк", "Собинбанк" или ка-кой нибудь другой с предложением продать им этот долг этак миллионов за 25-30. Отчаявшееся правле-ние фонда, стремясь поиметь с должников хоть ка-кие то деньги, как правило, соглашается.
  Сразу же после этого Михаил Касьянов, в обязанности которого входило составление списка первоочередных долгов России, представленных для срочного погашения, в обязательном порядке включал в этот список и те долги, которые за бесце-нок приобрел его друг Мамут. И государство вы-плачивает компаньону Касьянова практически пол-ную сумму долга. Разница в 60-70 миллионов оста-ется в структурах Мамута, а затем через все тот же "Bank of New York" перечисляется в офшорные зо-ны.
  Пример тому имевшийся у нас в Генеральной прокуратуре до кумент - платежное поручение, по которому "Компания проектного финансирования", принадлежавшая Мамуту, перечисляет 12 миллио-нов долларов США через "Bank of New York" в офшорную фирму, зарегистрированную на Барба-досе. Документ датирован 18 апреля 1996 года. Не-задолго до этого Россия погасила целый ряд долгов крупным западным табачным компаниям. Не стоит говорить, что "нужные" долги представлял прави-тельству заместитель министра финансов Михаил Касьянов.
  И напоследок еще один эпизод из истории с кредитом МВФ. Помните, 14 августа 1998 года, за несколько дней до дефолта, кредит МВФ со счета 9091 Федерального резервного банка Нью Йорка через цепочку банков был переведен в "Republic National Bank of New York"? Именно оттуда деньги должны были быть направлены в Россию, но поче-му то оказались в Англии, Швейцарии и далекой Австралии.
  В то время владельцем "Republic National Bank of New York" был ливанский мультимиллио-нер Эдмон Сафра. Будучи человеком неглупым, Сафра быстро сообразил, что счет Љ 608555800 в его банке был использован в каких то противоза-конных операциях. А узнав о финансовом кризисе в нашей стране, наивный бизнесмен заявил, что готов показать ФБР всю схему отмывания российскими чиновниками 4,8 миллиардов стабилизационного кредита МВФ.
  И вот тут то у Сафры начались большие не-приятности. В конце лета 1999 года, когда банкир уже готов был давать показания, к нему на Лазур-ный Берег прибыл некий эмиссар российских фи-нансистов по имени Борис Березовский (напомню читателю: 1,4 миллиарда долларов, переведенных из банка Сафры, оказались в конечном итоге на сче-тах "Объединенного банка", контролируемого Бе-резовским, а затем компании "Руником" его друга Романа Абрамовича). О чем он беседовал с хозяи-ном виллы - неизвестно. Известно лишь, что раз-говаривали они на повышенных тонах, и гость ушел, громко хлопнув дверью. Также известно, что после разговора Сафрой овладела неудержимая па-ника. Он был настолько напуган, что, заявив, что его собираются убить, в срочном порядке перебрал-ся в свою резиденцию в Монако, где у него имелась усиленная охрана и даже бункер, способный вы-держать небольшой ядерный взрыв.
  Но все это перепуганному банкиру не помог-ло. Через три месяца случилось невозможное: в его доме крепости вдруг возник пожар. По версии сле-дователей, в помещение проникли двое вооружен-ных людей в масках. Они подожгли здание и скры-лись. Так и не успев дать показания по отмыванию российских денег, Эдмон Сафра погиб от огня и дыма.
  Отвечать же за пропавший кредит пришлось нынешнему поколению россиян. Встречаясь в ок-тябре 2001 года в Кремле с новым директором МВФ Хорстом Келлером, Владимир Путин пообещал, что страна все долги заплатит сполна. И заплатила Пер-вым платежом стали те самые 4,8 миллиарда долла-ров.
  Те самые, которые Россия так и не увидела.
  * * *
  Уже после моей отставки дело "об исчезнув-ших миллиардах" получило очень интересное по-ложение.
  В конце апреля 2002 года с неожиданным за-явлением выступил Председатель Счетной палаты РФ Степашин. Появившись в одной из телепро-грамм, он сказал, что его аудиторам до сих пор не-ясно, куда в 1998 году делся кредит на "астрономи-ческую сумму" в 4,8 миллиарда долларов. "Перед дефолтом были серьезные проблемы с кредитом, который выдавал МВФ. У счетной палаты есть все факты, подтверждающие серьезные нарушения в расходовании этого кредита... Во всяком случае, и до сегодняшнего дня сумма остается очень серьез-ной - 4 миллиарда долларов которые мы так и не сумели найти".
  Вялотекущее расследование было быстро свернуто Но как мне стало известно, несмотря на то, что по нему проходили несколько высокопостав-ленных чиновников, на которых указывали и я, и В. Илюхин, ни Р. Абрамовича, ни тем более М. Касья-нова среди них не было - "семья" должна быть вне подозрений!
  Не было среди них и другого бывшего рос-сийского премьера Сергея Кириенко, имя которого стало активно муссироваться в связи с пропажей 4,8 миллиардов в самое последнее время.
  Возникало оно и раньше: помните, сразу же после отставки премьер помчался в Австралию. Как предположил еще в 1999 году Комитет по безопас-ности Госдумы, - для инспекции подконтрольных "семье" банковских счетов. Еще в те дни я задавал-ся вопросом: "А можно ли было всю эту валютную махинацию провернуть без ведома тогдашнего пре-мьера С. Кириенко? Но доказательств не было и это ответвление в расследовании тогда особого разви-тия не получило.
  Ответы стали приходить только сейчас.
  Без ведома Кириенко и главы Центробанка Дубинина эта криминальная операция была бы не-возможна, поведал в марте 2004 года со страниц "Новой газеты" известный политик Сергей Глазьев, бывший в 1998 году начальником информацион-но аналитического управления Совета Федерации. "Кириенко действительно ответственен за загадоч-ное исчезновение транша МВФ", - к такому же выводу пришла в декабре 2003 года и американская газета "Washington Times", неожиданно, в развитие темы, добавив: "А почему, собственно говоря, пре-зидент Путин, зная не меньше нашего об обстоя-тельствах дефолта и пропажи кредита МВФ, вновь назначает Кириенко на одну из самых высоких должностей в государстве?"
  Ответ на этот непростой вопрос я нашел вновь на страницах "Новой газеты":
  Н. Г.: "Почему, зная о сомнительном про-шлом Кириенко, Путин не прислушался к настой-чивому требованию СФ и снова вернул осканда-лившегося премьера на вершины власти? (Кириенко был назначен полномочным представителем прези-дента в Приволжском федеральном округе - Ю. С.)
  С. Глазьев: "Видимо, у Путина были обяза-тельства, которые он должен выполнить".
  Н. Г.: "Перед Ельциным?"
  С. Глазьев: "Перед людьми, которые прокла-дывали Путину дорогу в Кремль".
  Развивает эту щепетильную тему все та же "Washington Times". Напоминая, что люди в пого-нах сегодня занимают в России 2000 из 8000 ключе-вых постов, газета пишет: "Сейчас ясно, что сило-вики, прорываясь к власти, финансировали свои действия за счет 4,8 миллиарда долларов, выделен-ных правительству Кириенко".
  Насколько серьезно в США восприняли эту информацию, говорят три тесно связанных между собой события. 12 марта 2004 года два видных аме-риканских сенатора Дэн Бартон и Майк Пенс обра-тились с официальным письмом к государственно-му секретарю США Колину Пауэлу. В нем они вы-разили негодование в связи с "пропажей" в России кредита МВФ в 4,8 миллиарда долларов и тем об-стоятельством, что президент России В. Путин по-зволил Генеральной прокуратуре РФ прекратить дело Љ 18/221050-98 о нецелевом использовании кредита.
  Почти одновременно группа их коллег внесла в конгресс США малоприятный для России проект резолюции, в которой Путин прямо был обвинен в странной терпимости к откровенно коррумпирован-ным чиновникам из своего ближайшего окружения.
  А через пару недель сенат США обратился уже непосредственно к президенту Джорджу Бушу с предложением просить президента России В. Пу-тина провести тщательное расследование исчезно-вения кредита, а также мотивировать назначение экс премьера Сергея Кириенко на высокую госу-дарственную должность.
  Грустно: уже в который раз российские кри-минальные истории куда больше волнуют не наши компетентные органы, а далеких американцев...
  "Bank of New York"
  Главным же ядром "Рашенгейта" оказался скандал с "Bank of New York" - одним из самых старых и крупных банков США, в Америке, если не ошибаюсь, он входит в первую десятку. Как выяс-нилось, спецслужбы Соединенных Штатов и Анг-лии уже давно отслеживали финансовые операции российских фирм, производимых через "Bank of New York".
  Повод для этого наблюдения оказался до-вольно необычным и печальным для России ель-цинской поры. Внимание спецслужб привлекла пла-тежка, по которой якобы проводились деньги за вы-куп одного из чеченских заложников. Существовал ли на самом деле этот мифический заложник, был ли "он" освобожден благодаря немалому выкупу? - все это осталось, как говорится, "за кадром". Но из России на американский банковский счет пере-кочевала исчисляемая сотнями тысяч долларов сумма. Довольно оригинальный, конечно, способ превращения "грязных" денег в "чистые". Инфор-мация незамедлительно попала к российским пра-воохранительным органам, был сделан запрос и в результате всплыл "Bank of New York".
  Банк этот уже давно проводил операции с российскими коммерческими структурами и - вольно или невольно - стал одним из основных пылесосов, денно и нощно откачивающих валюту из России.
  О том, какие суммы уплыли за рубеж после распада СССР, ходят разные слухи. По оценкам од-них экспертов, цифра эта просто чудовищна - 350 миллиардов долларов США. Существует и "проме-жуточная" сумма - утечка капитала из России за период между 1994 и 1998 годами составила поряд-ка 140 миллиардов долларов.
  Связующими звеньями между "Bank of New York" и нашими отмывочно коммерческими структурами оказались две в прошлом советские гражданки: Наталья Гурфинкель, первый ви-це президент банка и Люси Эдварде - ви-це президент Лондонского отделения банка, отве-чающая за восточно европейское направление.
  По мужу фамилия Натальи Гурфинкель - Кагаловская. Её муж Константин Кагаловский с 1992 по 1995 годы был представителем России в Международном валютном фонде и имел выходы на самый "верх" в московских правительственных ко-ридорах. Завершив представлять в МВФ интересы Москвы, г н Кагаловский был приглашен в руково-дство банка "МЕНАТЕП", одного из крупнейших в России. Вскоре этот банк был выбран партнером "Bank of New York" и стал, как полагают американ-ские следователи, усиленно перекачивать деньги своих вкладчиков за границу. Уже через два года, в 1997 году, чета Кагаловских приобретает на Ман-хэттене шикарную квартиру стоимостью 796 000 долларов. К изумлению американцев, вся эта нема-лая сумма была выплачена Кагаловскими за один раз и наличными. Выяснить происхождение этих денег так и не удалось.
  Мужем бывшей ленинградки Люси Эдварде был некий Питер Берлин, также выходец из СССР, получивший американское гражданство. Именно через одну из компаний, контролируемых Берли-ным, и прошел тот самый "выкуп" за чеченского "заложника"...
  Вскоре стало известно, что операции по от-мыванию российских денег в основном происходят через другую компанию Берлина под названием "Бенекс". Как оказалось, весь штат лондонского филиала "Бенекс" состоял всего из одной персоны - некого Найма Горая, который был и бухгалте-ром, и секретарем, и директором, и курьером - все в одном лице. Наим Горай показал следователям, что единственным, чем он занимался в "Бенексе", было сортирование бумаг и что с момента своего основания в мае 1998 года "Бенекс" "не вел никако-го бизнеса". Все это еще раз подтвердило фиктив-ный характер фирмы "Бенекс", единственным на-значением которой было отмывание криминальных денег.
  Копнув глубже, детективы обнаружили, что одним из активных клиентов "Бенекса" является американская компания "Уай би эм Магнекс", заре-гистрированная в Филадельфии. И вот тут то сы-щики, что говорится, "сделали стойку": филадель-фийская фирма принадлежала их старому "клиен-ту" Семену Могилевичу - также бывшему совет-скому гражданину. Популярная американская газета "Виллидж Войс" в свое время опубликовала о нем статью, которую озаглавила очень броско (видать, имела на то основания): "Самый опасный гангстер в мире". Автором статьи был журналист Роберт Фридмен. Через короткое время спецслужбы запи-сали телефонный разговор, во время которого Мо-гилевич заказал убийство журналиста, пообещав заплатить за это 100 тысяч долларов.
  Роберт Фридмен вынужден был уйти в под-полье - он серьезно опасался за свою жизнь.
  Впервые имя Могилевича возникло в специ-альном докладе ФБР еще в августе 1996 года. Чеш-ская полиция обнаружила, что две виллы, снятые близ Праги анонимным "русским предпринимате-лем", превращены в настоящие камеры пыток, куда привозили для "беседы" отказавшихся платить ме-стных бизнесменов. Виллы являлись частью крими-нальной империи Семена Могилевича с центром в Будапеште и "отделениями" в Европе, Нью Йорке, Пенсильвании, Калифорнии и даже Новой Зелан-дии.
  Первый свой миллион Могилевич заработал в начале 80 х: тысячи евреев, выезжавших из СССР, отдавали ему драгоценности, золото и антиквариат. Могилевич обещал вещи продать, а вырученные доллары переправить в Израиль или США. Большая часть денег, как полагает ФБР, осела в карманах Могилевича.
  В 1990 году Могилевич иммигрировал в Из-раиль, в 1991 м году женился на венгерке Каталине Папп и вполне легально перебрался в Будапешт. Когда Москва начала выводить из Восточной Гер-мании Западную группу советских войск, россий-ские генералы стали продавать оружие Могилевичу. Эта сделка и последующая перепродажа в Иран, Ирак и Сербию российского оружия, в том числе ракет класса "земля воздух" и 12 бэтээров принесла Могилевичу 20 миллионов долларов. После этого торговля оружием стала у Могилевича одной из ос-новных статей доходов, а его личное состояние к 1995 году выросло до 100 миллионов долларов. Со-гласно докладу ФБР, список предприятий, контро-лируемых Могилевичем, занимает не одну страницу и простирается от нефтяного и авиационного бизне-са до магазинов антиквариата и стриптиз баров. Но главные прибыли приносили не проституция и рэ-кет, торговля ювелирными изделиями и оружием, а операции, проводимые в странах бывшего СССР.
  "Коррумпированность российской полиции и государственных служащих стала основой для дея-тельности организации Могилевича", утверждается в закрытом докладе ФБР. "В 1995 году два полков-ника из Службы безопасности президента Россий-ской Федерации... выезжали для встречи с Могиле-вичем в Венгрию под видом предпринимателей... их целью был сбор компрометирующей информа-ции для использования во время приближающейся президентской кампании..."
  Так или иначе, но именно на счет "Бенекс" в "Bank of New York" стали вдруг поступать немере-ные деньги из России. Только за полгода (с октября 1998 го по март 1999 го) только через один из своих счетов в "Bank of New York" фирма ухитрилась прокачать 4,2 миллиарда долларов (а за год, как предполагают, около 10 миллиардов). Обескура-женные американцы сразу же направили в россий-скую прокуратуру официальную просьбу о помощи. Главный вопрос американские правоохранительные органы сформулировали предельно просто: кто сто-ит за российскими фирмами, за полгода перекачав-шими через один единственный счет сумму, сопос-тавимую с годовым бюджетом страны, которая к тому же регулярно нуждается в деньгах. Ну, а по-скольку ответа из России все не было и не было, американцы решили действовать самостоятельно.
  Счет Питера Берлина, на котором в тот мо-мент находилось около 20 миллионов долларов, они сразу же заморозили, но, подумав, открыли: сыщи-кам захотелось узнать, откуда поступают на него деньги и куда уходят. Крупные суммы стали прохо-дить через него столь стремительно, что у админи-страции банка исчезли все сомнения в их крими-нальном происхождении. "Bank of New York" начал своё собственное расследование.
  Сотрудниками банка были просмотрены ты-сячи счетов, связанных с Россией и размещенные как в главной "конторе", так и в десятках её филиа-лах, разбросанных по всему свету.
  Многодневные труды детективов оказались не напрасными: сенсация грянула там, где её совсем не ждали и, наверное, не хотели ждать. Озвучена же она была в заключительный день двухдневных слушаний об отмывании денег российской мафии через американские банки, проходивших в амери-канском Капитолии в сентябре 1999 года.
  Первый день слушаний запомнился собрав-шимся любопытным откровением директора Ник-соновского центра Пола Саундерса. Он сказал, что политика Клинтона состояла "в сохранении" Ель-цина, чем открыто стало пользоваться нечистое на руку окружение президента России. "Годы амери-канской поддержки вороватого и неэффективного режима Ельцина опозорили Соединенные Штаты в глазах простых россиян и вызвали у них подозре-ние, что США не помогают России, а хотят осла-бить её", - сказал он.
  Главные же события развернулись во второй день слушаний во время выступления председателя совета директоров "Bank of New York" Томаса Ре-ньи. Он говорил об огромных трудностях в разме-жевании легальных сделок от бегства капиталов и собственно отмывания денег, и признал, что в слу-чае с Россией "Bank of New York" имел дело и с тем, и с другим, и с третьим.
  Если разобраться, то действительно, все рос-сийские деньги, прошедшие через "Bank of New York", можно разбить на три группы. Первая группа - это "чистые" деньги, которые, к примеру, тот же "Бенекс" брал за то, чтобы вывести россий-ские коммерческие структуры на финансовый ры-нок США. Вторая группа - "грязные" деньги, уве-денные от российских налогов. Это делалось и де-лается так: проводится сделка по партии товара, в несколько раз меньшей, чем есть на самом деле. И расчеты делаются двойные: одни - для налоговой службы, другие - реальные. Денежная разница проводилась через "Бенекс" или подобную ей фир-му. В США это считается серьезным преступлени-ем, у нас же - обычным явлением. Третья группа - это вывозимые из России "черные", преступные деньги.
  Так вот, шерстя и классифицируя все эти сче-та на "правильные" и "неправильные", следователи из "Bank of New York" обнаружили два оффшор-ных счета, размещенные в филиале банка на Кайма-новых островах. Как сообщил под присягой изум-ленным сенаторам главный банковский чиновник, оба они принадлежали Леониду Дьяченко, на то время - мужу Татьяны Дьяченко, дочери прези-дента России Бориса Ельцина. Общая сумма на сче-тах тогдашнего зятя Ельцина, прошедших предва-рительно через всё ту же "Бенекс" Питера Берлина, составляла 2,7 миллиона долларов... Но почему Ле-онид? Ведь всем известно, что имя зятя Ельцина - Алексей! Как выяснилось, это не ошибка. Помогла разгадать эту загадку одна из российских газет, но об этом - чуть позже.
  * * *
  Известный журналист, депутат Госдумы Ще-кочихин со страниц газеты с возмущением писал тогда Татьяне Дьяченко: "Совсем недавно я в каче-стве свидетеля выступал на слушаниях в Конгрессе США, посвященных коррупции в России, и, поверь-те, испытал чувство неловкости, когда президент "Bank of New York" сообщил, что ваш муж имеет два счета в этом банке примерно на два миллиона долларов.
  Повторяю, это его право, но стыдно было вспоминать, как президентская администрация уве-ряла, что ни одной копейки "семья" не имеет за ру-бежом".
  Как следовало ожидать, ни Татьяна, ни сам Ельцин ответить на это заявление не удосужились.
  Деньги на "островные" счета поступали, как написал фешенебельный "Уолл стрит джорнэл", сразу вынесший сенсацию на свои первые полосы, "от двух компаний, контролируемых Леонидом Дьяченко, которые в свою очередь связаны с рос-сийской компанией, публиковавшей воспоминания президента Ельцина". Речь здесь идет о "Белка трейдинг", также контролируемой Дьяченко, со счетов которой и шли деньги на две уже упомяну-тые компании, а также её дочерней компании "Бел-ка паблишинг". Той самой, что в 1994 году совме-стно с издательством "Тайме букс" издала в США второй том мемуаров Ельцина "Записки президен-та" под названием "The Struggle for Russia" ("Борь-ба за Россию").
  Отсюда, понятно, всего один шаг до инсинуа-ций и домыслов: а не укрывалась ли на оффшорных островах выручка от продажи воспоминаний Бориса Ельцина, а заодно и гонорары автора? Не уклонялся ли президент Ельцин от уплаты налогов, храня го-норары за рубежом, что, к примеру, для американ-цев - стопроцентный повод для импичмента? Не следует ли считать такую ситуацию поводом для обвинения президента России в двойном стандарте в подходе к проблеме утечки российских капиталов за рубеж?
  Документального подтверждения эти мои ло-гические размышления не получили, но, полагаю, толика правды в них есть тоже.
  Хотя сенсация в США прогремела первоста-тейная, семья Ельциных вновь ответила молчанием - сделала вид, что ничего не заметила.
  А вскоре выяснилось, что дело "Bank of New York" тесно связано с делом "Мабетекс". В самом начале и Рашенгейт, и "Мабетекс" рассмат-ривались как российскими, так и швейцарскими и американскими следователями как две отдельные, непересекающиеся темы. Но в конечном итоге они тесно переплелись друг с другом как звенья одной цепи, как корни одного дерева. В первую очередь той ролью, которую сыграла и тут, и там семья пре-зидента и его ближайшее окружение.
  Сыщиками как Швейцарии, так и США был установлен целый ряд фирм (к примеру, француз-ская "Альбен трейд"), за которыми стоит Бородин и которые связаны с "Bank of New York". Подтвер-ждая это, следователь женевской прокуратуры Да-ниэль Дево заявил, что в его расследовании, связан-ном с Павлом Бородиным, фигурируют те же фир-мы, что упоминаются прессой в связи с американ-ским банком и российским финансовым скандалом, Одновременно представитель администрации Клин-тона сообщил газете "Нью Йорк Тайме", что ФБР обнаружило доказательства того, что не только зять Ельцина Леонид Дьяченко, но и "кремлевский зав-хоз" Павел Бородин активно занимался проводкой денег через "Bank of New York". После этой публи-кации министерство юстиции США официально объявило, что отныне представители американской администрации не должны более утверждать, что причастность верхушки России к банковским афе-рам "пока не доказана".
  Об интересе американцев к делу о "кремлев-ской коррупции" говорило и сообщение о том, что в начале октября 1999 года солидная группа сотруд-ников ФБР США анонимно прибыла в Швейцарию для ознакомления с документами по делу "Мабе-текс". Одновременно по просьбе американцев швейцарские банки заморозили на своих счетах 26 миллионов швейцарских франков - деньги россий-ских клиентов, подозреваемых в связях с делом "Bank of New York".
  Цепочка Швейцария - США логически со-единилась... Поэтому когда говорят, что "Мабе-текс" - это составная часть "Рашен гейта", я не поправляю, - так оно фактически и есть.
  Наша власть видела в скандале только нега-тив, но, как и в случае с "Мабетексом", была в "Ра-шенгейте" и польза. Публичное освещение "Рашен-гейта" в российских газетах ударило по рукам чи-новничьему ворью - многие из них воровать те-перь уже боялись. Глядя на зарубежное расследова-ние, получившее международную поддержку, стали действовать более активно и наши правоохрани-тельные органы.
  В США делом "Bank of New York" занима-лось одно из крупнейших нью йоркских адвокат-ских бюро, взявшее на себя труд защитить интересы акционеров "Bank of New York". В течение трех лет адвокаты собирали и анализировали как открытую, так и совершено конфиденциальную информацию, поступавшую к ним от российских и американских источников. В результате появился солидный том в 150 страниц, так сказать "подборка документов и фактов", раскрывающих механизм отмывания в "Bank of New York" миллиардов долларов из Рос-сии. Согласно документам, в этих нелегальных фи-нансовых операциях принимали самое активное участие представители как американских, так и рос-сийских банковских структур.
  Еще одним российским банком, ставшим по совету Натальи Гурфинкель Кагановской партне-ром "Bank of New York", оказался Инкомбанк.
  А началось все где то в начале 1992 года, ко-гда уже известная нам Наталья Гурфинкель позна-комилась с Владимиром Дудкиным, ви-це президентом Инкомбанка, в то время одного из крупнейших в России. Беседуя с бывшей соотечест-венницей, Владимир Дудкин посетовал на то, что никак не может найти возможности для широкого и беспрепятственного вывоза денег из России на За-пад. Чутье банкира не подвело: у Гурфинкель намек российского коллеги встретил полное взаимопони-мание.
  Вскоре Гурфинкель, Дудкин и представитель председателья совета директоров "Bank of New York" Томаса Реньи по имени Боб Клайн раз-работали финансовую схему, призванную скрыть нелегальный перевод валюты из России. В центре этой схемы находилась разветвленная сеть много-численных офшорных компаний, созданных под эгидой все тех же американо российских заговор-щиков.
  Как только в Инкомбанк поступал намечен-ный для перевода платеж, "Bank of New York" при помощи серии электронных проводок переводил эти деньги с корреспондентского счета Инкомбанка в специально созданные для этого офшорные ком-пании и банки. Главной целью при этом было как можно больше запутать следы, чтобы не было по-нятно откуда происходит изначальная сумма.
  Все это позволяло российским клиентам Ин-комбанка легализировать на Западе значительные капиталы. Заговорщиками (так называют их амери-канские адвокаты) была также разработана система выплаты комиссионных, так называемая "оплата консультаций", которая оседала на их собственных счетах, открытых при помощи "Bank of New York" все в тех же офшорах. К примеру, Инкомбанк, от-правляя в США по 250 банковских переводов в день, платил за каждый из них по 56 долларов - в шесть раз выше стандартных расценок. Месяц рабо-ты с Инкомбанком только по этой линии приносил участникам соглашения почти полмиллиона долла-ров...
  Уверовав в свою безнаказанность, Гурфин-кель, Дудкин и Клайн даже заказали серию слайдов для показа их на специальных презентациях потен-циальным клиентам с тем, чтобы те могли понять всю сложность и тонкость воздвигнутых ими неле-гальных конструкций. Как выяснили адвокаты, по-добные презентации, организованные с ведома высшего руководства "Bank of New York", посеща-ли не только представители ведущих российских банков типа "Менатеп", но и крупнейших промыш-ленных предприятий, таких как "Рособоронэкс-порт" и "Транснефть".
  Почувствовав "преимущества" созданной во-круг Инкомбанка офшорной сети, такую же захоте-ли иметь и другие российские банки. Вскоре, ис-пользуя возможности "Bank of New York", офшор-ные сети заимели десятки других российских бан-ков, расположенные на самом верху отеческого банковского рейтинга, - "Токобанк", "Менатеп", "Альфабанк", "Собинбанк" и так далее.
  Широким, все усиливающимся потоком по-неслись из России миллиарды и миллиарды долла-ров...
  Не гнушались подельники и откровенными подлогами. Были выявлены случаи составления На-тальей Гурфинкель и её сообщниками поддельных контрактов, датированных задним числом. Не раз Гурфинкель обеспечивала Инкомбанк и поддель-ными подтверждениями переводов их средств.
  Где то в конце 1993 года для создания ком-пьютерной системы, отслеживающей перемещения средств в офшорах и учета доли организаторов, Дудкин пригласил рускоговорящего компьютерного эксперта из Нью Йорка. Такая система была созда-на. Но в апреле 1994 года едва не случился серьез-ный сбой. Получив очередную информацию о про-водках денег через офшорную систему, ранее не вникавший в детали финансовых проводок компью-терщик вдруг заподозрил что то неладное. Обнару-жив в одной из финансовых схем запланированный невозврат крупного кредита той организации, кото-рая его выдала, программист наконец то понял, что дело пахнет отмыванием денег. Он сразу же отка-зался работать над проектом, заявив, что это больше похоже на отмывание денег, чем на "глобальную финансовую систему". На это Дудкин с удивлением ему сказал:
  - О чем вы думаете? Вам за это щедро пла-тят!
  Счета каждого из персонажей этой аферы, на которые стекались деньги из многочисленных оф-шоров, были строго законспирированы. Так, пред-седатель правления Томас Реньи выступал под ко-довым именем Смит, Наталья Гурфинкель получила псевдоним Герова, президент Инкомбанка Виногра-дов - Винофф, Дудкин стал Ильинским, Люси Эд-варде - Земски...
  По мере того, как росло количество участни-ков нелегальных сделок, увеличивалось и число схем, по которым миллиарды российских долларов перетекали на Запад и растворялись в офшорных сетях.
  Основным приемом оставалась торговля с фиктивной иностранной компанией. Для этого за рубежом создавалась компания, "желающая" про-дать свой товар русским отмывателям средств. Пла-теж проходил за границу, а в ответ ничего не по-ставлялось. Деньги же оседали на счетах "Bank of New York", а оттуда распределялись по офшорам.
  По другой схеме, желающие отмыть деньги клиенты подписывали некие сервисные контракты, которые никто не собирался выполнять. В этих кон-трактах фигурировал зарубежный туризм, престра-хование рисков, строительство, маркетинговые и консультационные услуги.
  Для успешного воплощения в жизнь подоб-ных схем создавались банки однодневки. Все они существовали по единой формуле: возникновение, моментальное установление корреспондентских отношений с "Bank of New York", а затем мгновен-ное исчезновение.
  Отношения эти были чрезвычайно выгодны для всех участников аферы. "Bank of New York" заработал миллионы долларов на комиссиях и про-центах, клиенты же российских банков увели он налогов и отмыли за рубежом миллиарды долларов.
  * * *
  Западные правоохранительные органы уже вовсю работали по семье президента и просто по "семье". Отыскали собственность Березовского на Лазурном берегу, в местечке Ла Гарус - об этом было сообщено во влиятельной швейцарской газете "ТАН".
  Был раскручен и "сюжет" с домиком в Бава-рии, в местечке Гармиш Партенкирхен, где не-сколько раз была замечена Татьяна Дьяченко, де-лавшая заказы на обои, мебель и тому подобное. Вылетала она туда вместе с Абрамовичем, это было отмечено в аэропорту Шереметьево.
  Но ожидавшейся американцами помощи из России не последовало. Ну, кто, согласитесь, позво-лит, будучи в здравом уме, "сдать" своих? Поэтому Кремлем было сделано все, чтобы спустить на тор-мозах едва зародившееся в Генпокуратуре рассле-дование. Если бы не это противодействие, уверен, можно было бы узнать, счета каких российских чи-новников находятся в "Bank of New York", сколько денег на этих счетах имеется, откуда они взялись, из каких источников. Американцы готовы были нам в этом помочь.
  И последнее. Как вы помните, на слушаниях в Конгрессе США было сообщено, что банковский счет Дьяченко был открыт на имя Леонида, а мужа Татьяны Дьяченко официальные источники назы-вают Алексеем. Тайну разгадала специализирующая на журналистских расследованиях столичная газета "Версия". Оказывается в паспорте хозяина "Белка трейдинг" действительно стоит имя Леонид, хотя и жена, и родители, и даже президент Ельцин всегда называли его Алексеем. Такая вот, понимаешь, кон-спирация...
  "Семейная" "Сибнефть"
  Доллары Алексея Леонида Дьяченко на кай-мановом счету, как выяснилось, оказались нефтя-ными.
  В окружении Дьяченко был наш человек. Как то он рассказал, что Алексей все время ведет телефонные переговоры с Омском, говорил ко-му то: "Таня еще к папе не ходила, но не волнуй-тесь, бумаги будут подписаны". Когда я совместил эту информацию с другими известными мне факта-ми, все стало ясно, как день. Подписанными долж-ны были быть документы, связанные с созданием "Сибнефти", а собеседниками зятя Ельцина - Бе-резовский, Абрамович и заинтересованный в воз-никновении новой нефтяной компании губернатор Омска Леонид Полежаев.
  * * *
  Интересы Березовского к нефтяному бизнесу проявились осенью 1995 года, можно сказать, почти к шапочному разбору - реконструкция отрасли уже завершалась. Но ББ заявил, что "под бизнесом" он понимает "все, что позволяет зарабатывать день-ги законным способом. Нефтяной бизнес - один из самых привлекательных, и "ЛогоВаз" давно пыта-ется найти в нем нишу".
  И до этого поговаривали, что Березовский уже занимался торговлей нефтью. Однако всех "по-корил" проект создания новой нефтяной компании "Сибнефть" и завоевания контроля над ней через залоговый аукцион.
  К тому времени все процессы реорганизации как в отрасли, так и в нефтяных компаниях уже бы-ли завершены. Надо сказать, что Черномырдин, бывший в то время премьер министром, был кате-горически против создания какой либо новой, тем более гигантской структуры. Несмотря на возраже-ния, Ельцин указ подписал и тем самым выполнил волю "семьи". Неожиданное создание в "чужой", давно поделенной области новой нефтяной компа-нии специальным указом президента, с перераспре-делением наиболее "лакомых" приватизационных объектов, нанесло очень сильный удар по одной из ведущих компаний - "Роснефти".
  Это стало возможным только благодаря мощ-нейшему лоббистскому потенциалу Березовского. Никто не сомневался, что лоббирование по созда-нию "Сибнефти" происходило на самом высоком уровне, начиная от ближайших соратников Ельцина - Коржакова, Сосковца и Барсукова, приятельские отношения с которыми БаБ никогда не скрывал, и кончая любимой дочерью президента Татьяны Дья-ченко и её мужа Алексея. Одним из "железобетон-ных" аргументов Березовского стало напоминание о грядущих в стране "главных" перевыборах и необ-ходимости для команды президента иметь "свобод-ные" деньги для их дополнительного финансирова-ния.
  В результате образовалась уникальная не только в масштабах России нефтяная компания. По данным фирмы "ИнфоТЭКконсалт", "Сибнефть" сразу же заняла двадцатое место в суммарном рей-тинге мировых нефтяных компаний, тридцатое ме-сто в мире по объему добычи и восемнадцатое - по обеспеченности запасами нефти. Жемчужиной "Сибнефти" стал знаменитый Омский нефтеперера-батывающий завод - крупнейший в Европе и вто-рой в мире по мощности переработки.
  Против создания "Сибнефти" и включения в нее Омского завода был не только Черномырдин, но и его многолетний директор Иван Лицкевич. Но незадолго до подписания Ельциным документов Лицкевич... утонул в протекающем через город Ир-тыше. Убийство это было или несчастный случай, точно определить не удалось. Однако последнее препятствие было ликвидировано. После этого за-вод искусственно выдернули из "Роснефти", приба-вили к нему нефтяные месторождения Сибири... Так появилась "Сибнефть".
  * * *
  Затем Березовский провернул комбинацию, которой до сих пор восторгаются как друзья оли-гарха, так и его недруги.
  В целях установления контроля над "Сибнеф-тью" были параллельно осуществлены два ком-плекса мероприятий. Во первых, нефтяная компа-ния попала в список акционерных обществ, выстав-ляемых на залоговые аукционы. Во вторых, нача-лась компрометация всех конкурентов по борьбе за контролем над компанией.
  А вскоре прошла и приватизация "Сибнеф-ти", где Абрамович и Березовский незаконным пу-тем, с грубейшим нарушением установленных пра-вил - это мы в прокуратуре установили точно - стали фактическими её владельцами. Никакого кон-курса по продаже акций этой компании в действи-тельности не проводилось, так как единственный реальный конкурент Березовского на аукционе - Инкомбанк - был выведен из игры. Оставшимися участниками аукциона оказались подставные струк-туры все тех же Абрамовича и Березовского. Они якобы участвовали в конкурсе как соперники, но на самом деле действовали совместно. Это было гру-бейшим нарушением закона, достаточным для того, чтобы признать сделку незаконной.
  Когда же Инкомбанк начал оспаривать ре-зультаты аукциона по "Сибнефти", то контроли-руемые Березовским СМИ по всей России запусти-ли информацию о том, что положение вкладчиков Инкомбанка очень тяжелое, что банк испытывает трудности и находится на грани разорения. Все это привело к тому, что Инкомбанк "закачался" на са-мом деле и в конечном итоге отказался оспаривать результаты аукциона.
  Отсутствие конкурса привело к тому, что Аб-рамович и Березовский заплатили тогда за 51 % па-кет акций чуть более 100 миллионов долларов при реальной стоимости "Сибнефти" более чем 2,5 миллиардов (на 70 миллиардов долларов только ре-ально разведанных запасов нефти). Государство по-несло колоссальный общий ущерб. Но даже эта сумма реально покупателями проплачена не была. Как мы установили, буквально за два дня до начала аукциона Министерство финансов России с подачи первого заместителя министра Андрея Вавилова разместило на депозитах банка "Столичный" 137,1 миллиона долларов бюджетных средств, что дало возможность банку финансировать конкурсное предложение Березовского. То есть фактически "Сибнефть" была куплена не за деньги Березовско-го или Абрамовича, а за государственные, бюджет-ные деньги...
  Позднее нами было обнаружено, что победи-тель аукциона по "Сибнефти" - Нефтяная финан-совая компания, за которой, собственно, и стояли Березовский и Абрамович, существует лишь в учре-дительных документах. Фактически это была фир-ма однодневка. По данным нашей проверки, начи-ная с момента основания компании 7 декабря 1995 года и в течение всего 1996 года в ней не было ни одного сотрудника, она не имела на балансе ни соб-ственного, ни арендного помещения...
  * * *
  У любого следователя немедленно возникает вопрос: а какими побуждениями руководствовался президент, создавая столь прибыльную фирму, с которой сотрудничал его тогдашний зять?
  Формально считалось, что "Сибнефть" была создана для того, чтобы обеспечить первый канал телевидения - ОРТ - деньгами. Это было необхо-димо, как воздух: надвигалась предвыборная кам-пания. Согласен, государственное телевидение ну-ждается в финансовой поддержке. Но здесь же - сплошное беззаконие! Ведь и указ о создании "Сибнефти", и указ о ее приватизации - лоббиро-вались, они ничем не были экономически обоснова-ны, шли вразрез с интересами государства! Зачем надо было приватизировать нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую отрасли? Не было в этом никакой необходимости. Раньше нефтяная труба работала на всю страну, это был один из основных источников государственного дохода. Теперь же простым росчерком президентского пера она стала приносить прибыль кучке олигархов, и лишь через налоги, мало сравнимые с тем, что было раньше, - доход в копилку государства.
  То есть и Татьяна, и Алексей Дьяченко, ока-зывая "семейное" давление на президента, активно помогли Березовскому и Абрамовичу, чтобы "Сиб-нефть" попала в их руки. И обогатились за счет "Сибнефти" в первую очередь именно они.
  А потом Алексея Дъяченко сделали, в благо-дарность за услугу, трейдером "Сибнефти". И на счет в Каймановых островах потихоньку "накапа-ло" 2,7 миллиона долларов - неплохая сумма для безбедной жизни. Это была чистейшей воды кор-рупция. Активность Дьяченко простиралась от Ом-ска до Москвы и до Манхэттена, то есть Нью Йорка, где у него была "роскошная квартира с видом на финансовый квартал города", написал в своей статье "У тестя за пазухой" корреспондент "Нью Йорк тайме" Майкл Уайндс. Встает вопрос о его прибыльных взаимоотношениях с магнатами, которые колоссально выигрывали в результате лич-ного вмешательства президента Ельцина, его тестя.
  "Дьяченко - нефтяной трейдер, но он боль-ше, чем посредник", - продолжил далее американ-ский журналист. Он участник, а быть может, и клю-чевая фигура в сети политически благословенных компаний, которые вывозят нефть в Восточную Ев-ропу и Украину. Сама нефть - последнее дело. Главное скрыть барыши..."
  Делалось же это приблизительно так. С сере-дины 1990 х "Сибнефть" оказалась центром самой настоящей паутины из фирм и фирмочек, служащих звеньями для перепродажи нефти за границу всяки-ми хитроумными способами, помогающими избе-жать выплаты налогов. К примеру, у "Сибнефти" некоторые компании приобретали в огромных ко-личествах нефтепродукты для якобы дальнейшей перепродажи за рубежом (и ни в коем случае не в странах СНГ). В этом случае, согласно инструкции Государственной налоговой службы, на нефть рас-пространялись существенные льготы: налоги на до-бавленную стоимость, железнодорожный тариф и акцизные сборы при экспорте нефти в страны "дальнего" зарубежья не брались. Льготы эти со-ставляли очень большую часть от общего объема сделок с нефтепродуктами. Однако эти льготы не распространялись на страны СНГ.
  "Сибнефть" продавала нефтепродукты дове-ренным фирмам. При этом оформлялись липовые документы на их продажу в разные далекие страны, но транзитом через Украину или Молдавию. В тот момент, когда нефть находилась на территории этих стран, вдруг появлялись бумаги, предписывающие переадресовать данный товар совсем другому поку-пателю, уже в СНГ. Неуплаченный, фактически ук-раденный налог, представляющий в этой операции дополнительную прибыль, переводился в западные банки, на те же офшорные Каймановы острова.
  Небезынтересно складывались после привати-зации "Сибнефти" отношения между членами "большой", кремлевской "семьи" - Березовским - Абрамовичем и другой, поменьше - губернато-ром Омской области Леонидом Полежаевым и его сыном Алексеем. В обмен на регистрацию компа-нии в Омске и согласие на введение в её состав лучшего нефтеперерабатывающего завода России - Омского нефтеперегонного, 15,5 % акций кото-рого принадлежало губернаторскому сыну и "Ом-скнефтепродукту" (где все тому же Алексею Поле-жаеву принадлежала доля в 16,3 %), Леонид Поле-жаев потребовал для своего сына должность ви-це президента компании "Runicom Ltd" - компа-нии, осуществляющей экспорт нефтепродуктов "Сибнефти". Сделка тогда состоялась, замкнув на семью губернатора области самые крупные финан-совые потоки Омской области.
  Полежаевы в долгу перед Березовским и Аб-рамовичем не остались. По имеющейся информа-ции, якобы, именно компания "Runicom Ltd" опла-тила покупку для Татьяны Дьяченко дома в герман-ском местечке Гармиш Партенкирхен, а также двух яхт с романтическими названиями "Stream" и "Sophie's Choices" стоимостью в 1,185,000 долларов США, рассекающих волны Средиземноморья с Аб-рамовичем на капитанском мостике. Причем сделка эта была оформлена в юридическом плане столь виртуозно, что позволила не только вывезти из Рос-сии огромные суммы для приобретения недвижимо-сти и предметов роскоши, но одновременно исклю-чила для российских правоохранительных органов возврат этих денег или имущества в случае уголов-ного преследования их владельцев. Помогли Поле-жаевы и с перерегистрацией "Сибнефти" в поселке Люблино Омской области, что позволило компании избежать 2,5 процентного налога. В конечном итоге только за один год на смене юридического адреса "Сибнефть" сэкономила 227,5 миллионов рублей.
  Однако "семья" кремлевская провинциальной семье Полежаевых добром на добро отплачивать не собиралась, а даже наоборот - наглядно показала ей, что такое нравы сильных мира сего. Вскоре Бе-резовский и Абрамович провели обмен акций не-уемно расплодившихся дочерних компаний "Сиб-нефти" на акции материнской компании. В резуль-тате четко исполненной операции Алексей Полежа-ев попросту утратил влияние на дочерние предпри-ятия "Сибнефти" - Омский нефтеперегонный за-вод и "Омскнефтепродукт". Некогда уверенные в своем финансовом благополучии Полежаевы оказа-лись в полной зависимости от империи Березовско-го Абрамовича.
  * * *
  Прекращали дело "Сибнефти", начатое при мне в Генпрокуратуре, а также еще одно - по ук-лонению от уплаты налогов, возбужденное после моего ухода, чисто по "семейному". После посеще-ния Кремля Абрамовичем туда был вызван новый Генпрокурор Устинов. Вернувшись в Генпрокура-туру, Устинов запросил дела "Сибнефти". Выясни-лось, что они закрыты в сейфе, а следователь в от-пуске. Обыскали всю прокуратуру, отыскали ключ, открыли сейф, нашли дела и в течение одного двух дней их прекратили - совершенно незаконно. Про-куратура стала ручной и управляемой...
  Дело фирмы "Noga"
  Надо сказать, что истоки "Рашенгейта" мож-но найти и в так называемой "первой волне" рос-сийской коррупции, прокатившейся более десяти лет назад, во времена распада Союза ССР.
  Тогда (впрочем, как и сейчас) принималось много непродуманных решений. Одним из них пра-вительство СССР обязало Россию, в то время одну из 15 союзных республик, саму обеспечивать себя продовольствием. Вице премьером правительства России в те дни был Кулик. Он и его команда хоте-ли общаться с заграницей тет а тет, без посредни-ков из союзного правительства, и решение о гряду-щей продовольственной самостоятельности России было им вполне на руку. На выручку России при-шел бизнесмен по фамилии Гаон.
  В России Нессим Гаон, весьма пожилой и почтенный швейцарский предприниматель и не ме-нее известный деятель международного еврейского движения, появился где то в конце 80 х. Рекомен-довал его Генрих Боровик, который в то время воз-главлял Советский Комитет защиты мира. Являясь владельцем основанной в 1957 году в Швейцарии фирмы "Compagnie Noga D'lmportation Et D'Exportation S.A", Гаон одновременно был прези-дентом Мировой федерации сефардов - одной из самых мощных международных еврейских органи-заций, объединяющей выходцев из Азии и Африки. В 1989 ом вице премьер Кулик, реализуя продо-вольственную программу, использовал обширные связи Гаона среди крупнейших политиков и биз-несменов мира для финансирования затеи с чеками "Урожай 90", а также втянул его в проект, смысл которого состоял в том, чтобы накормить Россию помидорами.
  На помидорах Гаон потерял миллион долла-ров. У нас их было решено разводить в Крыму, куда с этой целью направлялись оборудование и специа-листы из Израиля. Но даже они не сумели вырас-тить там то, что хотелось, а вскоре и Крым от Рос-сии отсоединился. Как сказал позднее Гаон одной российской журналистке: "Надо было уже тогда сделать выводы и прекратить отношения с этой страной".
  Однако истинный игрок редко может отойти от стола после первого проигрыша. У Гаона дейст-вительно были шансы на крупный выигрыш, кото-рые основывались на контактах с людьми из восхо-дящей российской элиты. Но он не смог учесть одно обстоятельство: ротация российских элит происхо-дила с такой скоростью, что, когда он открывал кредиты российскому правительству, это были одни люди, а когда пришло время отдавать долги - со-всем другие.
  2 января 1991 года Совет Министров РСФСР уполномочил Министерство сельского хозяйства провести переговоры с "консорциумом западных коммерческих банков" о кредите в 550 миллионов долларов для закупок продовольствия и потреби-тельских товаров. Этим же решением были выделе-ны квоты на дизельное топливо, мазут, а потом и сырой нефти для покрытия кредитов. Сейчас уже можно только догадываться, по каким причинам из сделки "выпали" все намеченные зарубежные бан-ки, но в конечном итоге в апреле 1991 года первый зампред Совмина РСФСР министр сельского хозяй-ства и продовольствия Г. Кулик подписал от имени правительства РСФСР генеральное соглашение о кредитах и поставках со швейцарской компанией "Noga".
  Суммы в договорах с "Noga" фигурировали просто астрономические.
  Согласно этим договорам, швейцарская "Noga" в обмен на поставки российской нефти ста-новилась генеральным поставщиком в Россию по-требительских товаров на 270 млн. долларов, про-довольствия - на 230 млн., пестицидов - на 200 млн., оборудования для фабрик детского питания, теле- и радиооборудования и другие позиции, по подсчетам "Noga", не считая процентов, - 1 млрд. 426 млн. долларов. Все эти подчас далекие друг от друга товары "Noga" планировала самостоятельно закупать на западном рынке. В свою очередь Россия должна была расплачиваться поставками нефтепро-дуктов через своих уполномоченных экспортеров по специальному графику.
  Поначалу эта схема успешно работала.
  Однако 14 декабря 1992 года, в первый день своего пребывания в должности Председателя Пра-вительства, Виктор Черномырдин получил письмо от Гаона. Смысл его состоял в том, что российская сторона прекратила поставки нефти по договорам с "Noga", и что образовавшуюся задолженность в 299 миллионов долларов надо бы погасить, желательно полюбовно, без суда.
  * * *
  Кулика в это время в правительстве уже не было, но сохранились три заместителя трех минист-ров: финансов - Головатый, экономики - Ольхо-виков и внешних экономических связей - Шибаев, которые знали предысторию сделки. Они подтвер-дили, что сумма российского долга "Noga" пример-но соответствует заявленной Гаоном претензии и предложили временный мир в виде уплаты ему де-сятой части - 30 млн. долларов. В обмен на это Гаон вроде бы обещал воздержаться от арбитражно-го иска.
  Вопрос решался под давлением. За "Noga" ходили, звонили и хлопотали не только высокие иностранцы вплоть до президентов США и Израи-ля, но и русские, например Шумейко, Виктор Илю-шин, выразивший в своем прошении трогательное удовлетворение крепнущими связями России с ме-ждународным еврейским капиталом.
  В конце концов Черномырдин сдался и под-писал распоряжение, и Минфин провел в пользу "Noga" 30 миллионов долларов деньгами, а не неф-тью, как предусматривалось соглашениями. Одно-временно Минфину было поручено сделать выверку с целью уточнить окончательный размер долга.
  Однако, то ли три замминистра неправильно поняли Гаона, то ли он так рассердился, когда Рос-сия отказалась поверить ему на слово, но, получив 30 млн. долларов, он совсем даже не успокоился, а, наоборот, возбудил спор в Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма, и добился в июне 1993 года обеспечительного ареста счетов россий-ского правительства в Люксембурге и Швейцарии.
  Именно на этом этапе выяснилось, что рос-сийское правительство в 1991 году совершило крупную и непростительную ошибку. Заключалась она в том, что соглашение с "Noga" правительство подписало напрямую как самостоятельное юриди-ческое лицо, без обычного в такой практике по-средничества специальных организаций типа Внеш-торга или Внешэкономбанка. Тем самым Россия автоматически лишила себя так называемого "суве-ренного иммунитета". Этот юридический ляпсус позволил рассматривать Россию как сторону, отве-чающую всем своим имуществом, включая авуары российского правительства в зарубежных банках. Таким образом, главный юридический изъян сделки с "Noga", который состоял в потере Россией суве-ренного иммунитета, выявился сразу же и в самой угрожающей форме.
  * * *
  К этому времени, выполняя поручение Чер-номырдина, Минфин занялся проверкой финансо-вых отношений с "Noga". Правительство РФ обра-тилось к аудиторам ("Прайс Вотерхауз") и своим западным адвокатам.
  В результате выяснились нечто совсем проти-воположное тому, что утверждал Гаон.
  Независимые аудиторы пришли к заключе-нию, что, во первых, фирма "Noga" реально пре-доставила кредиты не на 1,4 миллиарда долларов, как обязалась по кредитным соглашениям и на чем настаивала на протяжении нескольких лет, а лишь на сумму порядка 732 миллионов долларов.
  Во вторых, собственно кредитами эти средст-ва в прямом смысле не являлись, поскольку график поставки нефти из России значительно опережал график поставки товаров в Россию, что давало Гао-ну возможность получить нефть, продать её и лишь потом, на вырученные деньги, купить продовольст-вие для России. То есть фактически как раз Россия кредитовала "Noga", а не наоборот.
  В третьих, правительство не только не имело задолженности перед фирмой "Noga", но и поста-вило "лишних" энергоносителей на сумму более 120 миллионов долларов, к которым следует доба-вить последний платеж на сумму 30 миллионов долларов наличными.
  На основании этих данных летом 1994 года российское правительство подало официальное воз-ражение на иск с требованием к фирме вернуть пе-реплаты. После чего Насим Гаон существенно уменьшил сумму своей претензии. Полностью же от нее он отказываться не собирался. Судьи Арбит-ражного института Торговой палаты Стокгольма долго разбирались с иском. Они подтвердили, что своими поставками нефти Россия полностью по-крыла все поставки "Noga". Тем не менее в 1998 году арбитры вынесли решение о том, что россий-ская сторона все же должна Гаону около 42 мил-лионов. Платить эти деньги Россия, естественно, отказалась. Коса, как говорится, нашла на камень...
  Тогда, опираясь на решение Стокгольмского арбитражного суда, и юридический казус - отсут-ствие в договоре с "Noga" у России "суверенного иммунитета", Гаон начал арестовывать счета рос-сийского правительства. Только в 2000 году в бан-ках Франции, Швейцарии и Люксембурга были за-морожены средства посольств, представительства России в ЮНЕСКО, счета почти 70 российских компаний и Центрального Банка России, что едва не парализовало работу этих государственных учреж-дений.
  С огромным трудом Россия все же сумела разблокировать счета. Но Гаон не успокаивался: 14 июля 2000 года во французском порту Брест по ис-ку "Noga" был арестован российский парусник "Седов" со 115 курсантами на борту. Пикантность здесь состояла в том, что один из крупнейших в ми-ре действующих парусников направлялся на меж-дународную парусную регату по случаю праздника - Дня взятия Бастилии по приглашению Франции. Его арест сразу же поставил эту страну в чрезвы-чайно неловкое положение. Барк все же удалось освободить и вывести в нейтральные воды.
  Потерпев неудачу с "Седовым", представи-тель "Noga" заявил о намерении "арестовать" само-лет Президента РФ Владимира Путина в случае его прилета во Францию.
  Арестовать фешенебельный президентский ИЛ 96-300, "Noga", конечно, никто не позволил, но с огромным трудом удалось предотвратить в июне 2001 года конфискацию двух других самолетов бое-вого СУ ЗОМК и учебно тренировочного МиГ АТ - российских экспонатов на авиасалоне в Ле Бурже. Спасло лишь вмешательство канцелярии французского президента Ширака: самолеты уже были арестованы, но французские службы вывезли их с площадок на охраняемую военную зону аэро-дрома Бурже, куда судебные исполнители пройти не могли. Дирекция салона распорядилась запра-вить истребители, им был выделен воздушный ко-ридор и они срочным порядком покинули Францию. Не случись этого, разразился бы большой межгосу-дарственный скандал: самолет Су 30 являлся бое-вой машиной, и его арест был бы воспринят рос-сийской стороной, как посягательство на новейшие научные разработки КБ и его "ноу хау"...
  А ведь решить дело "Noga" в пользу России было не так то уж и сложно. Фирмой "Нога" зани-малось еще до меня Контрольное управление адми-нистрации президента. Это был какой то вялотеку-щий процесс и мне, помню, тогда кто то говорил из коллег, что, дескать, "загубят материал". Когда я стал Генеральным прокурором и получил от Фили-па Туровера уникальные документы, дело обрело новую жизнь.
  Просмотрев материалы Туровера, я принял решение вновь возбудить дело по фирме "Noga", хотя с момента подписания того самого, невыгодно-го для российского государства договора минуло уже более шести лет. Причем, возбудив это дело, мы пошли вразрез с решением Стокгольмского ар-битражного суда, принявшего решение в пользу "Noga".
  Генпрокуратура рискнула это сделать, по-скольку у нас появилась версия, что у "пострадав-шего" Гаона рыльце в пушку: чтобы заключить сделку, почтенный "рэбби" давал взятки и немалые. Среди тех, кто получал от Гаона "откупные", назы-вались такие известные личности, как Вавилов, Шохин... "Взяточные" деньги оседали в Швейца-рии, на банковских счетах его российских партне-ров. Докажи мы это и можно было бы, опираясь на криминальный характер сделки, потребовать отме-ны соглашения с "Noga".
  Расследование Генпрокуратуры сразу же на-толкнулось на некоторые странности. Детальный анализ документов Туровера и полученной нами дополнительной информации очень быстро показал, что под видом кредитов в действительности скры-вались бартерные сделки со всеми заложенными в них возможностями манипуляций с ценами.
  Так, в качестве генерального поставщика "Noga" закупала продукцию, в том числе у своих же дочерних фирм, по завышенным ценам, а нефть, напротив, получала по заниженным. А генеральное соглашение и десятки более мелких контрактов по поставкам не сопровождались обычным в таких случаях межбанковским соглашением, что не по-зволяло и не позволяет до сих пор соединигь концы с концами и понять, кто кому и сколько должен.
  Конечно, можно было списать эту ошибку на неопытность молодого российского правительства (первое соглашение заключалось в апреле 1991 го). Но это могло быть сделано и сознательно, чтобы заложить в сумму контрактов "верхушки" и "отка-ты", ушедшие на счета российских политиков, ак-тивно лоббировавших соглашение. А вот солидную швейцарскую компанию заподозрить в неопытности было бы трудно. Впоследствии так оно и оказалось.
  О криминальном характере сделки говорили и другие факты. В рамках одного из дополнительных соглашений в ноябре 1991 года "Noga" заключила договор с Гостелерадио России о поставках телеви-зионного и радиооборудования. К оплате россий-ской стороне была предъявлена сумма 31 миллион долларов по аккредитиву, который был открыт для фирмы "Жестикорп" - дочерней структуры "Noga", никогда не специализировавшейся на про-даже такого рода аппаратуры.
  О поставке оборудования "Noga" сообщила телеграммой вице президенту Руцкому. Однако Гостелерадио России получило оборудование лишь на 1 миллион долларов. Подтвердить документами поставку остального (30 миллионов) "Noga" отказа-лась со ссылкой на конфиденциальность.
  Можно было бы сделать вывод, что оборудо-вание до России не дошло. Но, как мне кажется, спешить здесь не стоит. А что, если допустить, что "Noga" и в самом деле поставила в Россию какое то телевизионное и радиооборудование. Вспомним, что это был 1992 год, учтем, что вопросом занимал-ся Руцкой, и пожмем плечами: возможно, оно и по-пало в Россию, но... не дошло до РТР.
  Ссылаясь на "конфиденциальность" Гаон смог "покрыть" документами лишь 40 процентов от общих кредитов. Как я уже писал, "Noga" завышала стоимость поставлявшихся ею товаров зачастую вдвое и занижала стоимость нефти. Выяснилось, наконец, что премии и скидки по отдельным дого-ворам в пользу "Noga" достигали трети, а прибыль могла превышать 100 процентов. Если вниматель-нее разбираться с отдельными позициями соглаше-ний, то открываются совсем уж невероятные вещи.
  Такой "позицией" оказались 40 миллионов долларов "премии за страхование от политического риска", которые "Noga" в 1993-1994 годах также пыталась включить в предъявляемый России счет. Никаких документов представлено не было по уже традиционной причине: "конфиденциально".
  А теперь вспомним, что ни одно из известных международных соглашений не включает в себя подобных прецедентов, трудно даже представить, какой именно юридический механизм здесь предпо-лагалось использовать. Но все встает на свои места, если допустить, что в договоре с "Noga" заранее закладывалась примерно 30 процентная "верхуш-ка", за это кто то кому то должен был "откатить", то есть поделиться завышенной, "туфтовой" при-былью. Но претендентов на нее оказалось слишком много: сначала это были одни люди, потом за ними в очередь встали уже другие...
  Скорее всего, в схему были заранее введены какие то посредники и теневые финансовые потоки. Ибо ничем иным нельзя объяснить бросающиеся в глаза несуразности конструкции. Это и отсутствие банковского контроля, и небывалые гарантии "Noga" вплоть до отказа целого государства от им-мунитета перед частной фирмой. Это и та, на пер-вый взгляд, наглость, с которой почтенный старец, уважаемый раввин, владелец швейцарской компа-нии с международной репутацией, вдруг этаким на-храпом, без документов, используя методы шанта-жа, требует сотни миллионов долларов у президента и премьер министра России.
  Объективности ради хочу рассмотреть еще одну версию, по которой Гаон вовсе не наглец, а лицо скорее пострадавшее.
  Вспомним открытое письмо, с которым он выступил в октябре 1997 года со страниц газеты "Московский комсомолец". В письме Гаон вспоми-нал 1992 год, когда руководство России "молило фирму "Noga" о помощи, прося ее спасти россий-ский урожай от катастрофы, а народ России - от голода". "В то время, - пишет, Гаон, - ни один европейский или американский предприниматель не желал поставлять гербициды и пестициды, в кото-рых так остро нуждалась страна, из за того, что по-ставки за 1990 и 1991 годы так и не были оплачены. И ни один из западных банков не был готов предос-тавить России необходимые кредиты". Вмешаться согласилась только фирма "Noga", "подвергнув се-бя значительному коммерческому и финансовому риску".
  Заложившись перед западными банками, он теперь, согласно этой версии, всего лишь просит вернуть ему свое. Ему трудно сделать это по суду, поскольку в документах действительно нет того, что он просит, а те скрытые соглашения, которые он юридически доказать не может - и есть та самая "конфиденциальность", на которую все время ссы-лается "Noga". Российская же сторона не выполни-ла встречные условия из за непрекращающейся ро-тации в правительстве: Гаон о чем то договаривался с одними людьми, но их постоянно меняли новые министры и чиновники. Все осталось на уровне не-ких высоких договоренностей...
  А то, что договоренности такие были, у сле-дователей Генпрокуратуры сомнений уже не вызы-вало.
  Как выяснило следствие, сразу же после под-писания основного контракта в одном из западных банков двенадцати российским высокопоставлен-ным чиновникам были открыты личные счета. На них, как мы предполагали, и поступила часть кре-дитных средств, а потом и часть совместно полу-ченного "навара" - от продажи в Россию товаров народного потребления по завышенным ценам и покупки здесь нефти и нефтепродуктов по зани-женным. Максимальная сумма на каждом таком счете - свыше 300 миллионов долларов, мини-мальная - несколько десятков миллионов... Упо-минались в этой связи имена П. Авена, А. Вавилова, А. Шохина, А. Головатого и другие. Утверждают также, что из более чем 600 миллионов долларов, которые потребовал еще тогда от России хитрый владелец "Noga", 40 миллионов предназначалось российским участникам этой аферы "ширпотреб в обмен на нефть"...
  Любопытный нюанс: некоторыми из 32 за-блокированных по требованию "Noga" в Швейца-рии и Люксембурге российских счетов, считавших-ся государственными, могли также распоряжаться и конкретные физические лица. И здесь сразу же по-являлись вопросы: на основании какого российско-го закона они были открыты? Кто контролировал эти расходы? Кто они, эти лица, и какие ведомства представляют?
  По некоторым предположениям, денежные "излишки", образовавшиеся в результате исполне-ния (или неисполнения) соглашений с "Noga", мог-ли использоваться и в первой предвыборной кампа-нии Бориса Ельцина весной и летом 1991 года, а также для реализации других политических планов. Причем технически это могли делать примерно од-ни и те же люди, работавшие как рядом с Горбаче-вым, так и рядом с Ельциным. На это косвенно ука-зывали те обстоятельства, что интерес к делам "Noga" в разное время проявляли как сам Борис Ельцин, так и Александр Руцкой, Владимир Шу-мейко, Олег Сосковец и другие высокопоставлен-ные российские политики, не чуждые связям с биз-несом.
  * * *
  Можно сколь угодно долго говорить сегодня о политической провокации, о том, что парусник и самолеты формально вообще не являются россий-ской государственной собственностью, а принадле-жат эксплуатирующим их предприятиям. Но пока конфликт с Гаоном не будет урегулирован, от по-вторения подобных инцидентов не застраховано ни одно российское судно (воздушное, морское ли), не говоря уже о зарубежных банковских счетах и не-движимости.
  Но "у русских собственная гордость". Изо-щряясь по части подбора нелестных эпитетов в ад-рес истца, российские чиновники за прошедшее по-сле ареста парусника "Седова" время мало что сде-лали для того, чтобы в судебном порядке доказать необоснованность претензий Гаона. Замминистра финансов Сергей Колотухин, на которого Путин в свое время возложил обязанности по разрешению конфликта с "Noga", вообще с циничной откровен-ностью стал намекать на преклонный возраст швей-царца. Дескать, куда России торопиться и "идти на уступки финансовому террористу", когда и так все скоро разрешится само собой.
  Вот Лондонский и Парижский клубы, МВФ - действительно вечны. А престарелому и бесче-ловечному финансовому "ваххабиту" незачем вы-плачивать даже некогда определенные стокгольм-ским арбитражем десятки миллионов долларов дол-га. И не беда, что штрафные проценты капают, и сегодня Гаон уже требует, учитывая набежавший за десяток с лишним лет процент, почти 800 миллио-нов долларов. Россия же, без всяких рациональных объяснений отказывающаяся выполнять решение международного арбитража, очень уж неловко вы-глядит в глазах делового сообщества...
  Тем более, что Гаон все никак не успокаивал-ся.
  Очередная попытка "Noga" заполучить рос-сийские деньги была сделана в Швейцарии. Там компания потребовала наложения ареста на 3 мил-лиона долларов, выплаченных Россией в качестве залога за освобождение обвиняемого в отмывании денег госсекретаря Союза "Россия - Беларусь" Павла Бородина. Но здесь "Noga" ожидало фиаско: Высший суд Швейцарии отказался удовлетворить это требование, сославшись на отсутствие у "Noga" достаточной аргументации по иску.
  В последнее время дела у Гаона идут неваж-но. Увязший в судебных склоках коммерсант ока-зался на грани разорения, а сама "Noga" стала те-рять на Западе прежнюю поддержку: в конце 2003 года Парижский кассационный суд принял реше-ние, что собственность России, находящаяся на тер-ритории Франции, отныне не может быть объектом судебного преследования по искам фирмы. Тем са-мым Франция присоединилась к шести другим странам Евросоюза, среди которых Швейцария и Бельгия, принявших ранее такое же решение.
  Но Европа велика, и представители россий-ских государственных учреждений, тем не менее, не перестают бояться вывозить свое дорогостоящее имущество на выставки, открыто называя Гаона террористом.
  Примером тому служат решения конструкто-ров истребителей МиГ и "Сухого" не участвовать на некоторых международных авиасалонах, по-скольку их устроители не смогли дать гарантий, что стоящие миллионы долларов машины не будут там арестованы по иску "Noga".
  * * *
  Запах коррупции в истории с "Noga" несо-мненен. В некоем "общем котле", который кипел где то между Россией и Швейцарией, вываривались и отмывались, судя по всему, громадные суммы. Только специальное и сложное расследование мог-ло бы показать, сколько денег ушло на политиче-ские цели, а сколько просто прикарманили отдель-ные участники.
  Причем господин Гаон после наших с ним предварительных переговоров уже был готов дать признательные показания, кому из российских го-сударственных чиновников он в свое время давал "на лапу". Забегая вперед, могу с уверенностью сказать, что, если бы мы доказали (а предпосылки для этого у нас все были), что Гаон, подписывая соглашение, действовал незаконно, России не при-шлось бы впредь переживать столь неприятные и даже позорные для нее минуты ареста её собствен-ности за границей.
  Глава 8. Кремлёвский психоз
  Напряжённый "тайм аут"
  11 марта 1999 года состоялось заседание Со-вета Федерации, где обсуждался вопрос о моей от-ставке с поста Генерального прокурора России. Как читатель уже знает, результаты голосования нару-шили все кремлевские планы: 143 человека прого-лосовали против моей отставки и только шесть - за. Той же ночью по второму каналу телевидения была показана пленка, на которой человек, похожий на Генпрокурора, занимался амурными делами с проститутками... Уже на следующий день я был вызван для тяжелого разговора с дряхлеющим пре-зидентом Ельциным. О том, как это происходило, читатель, впрочем, уже знает из первой главы этой книги.
  Кремлевские стратеги слишком поздно поня-ли, что допустили ошибку, дав мне своеобразный "тайм аут" с 18 марта по 5 апреля. За это время я решил сконцентрироваться на шумных уголовных делах и продвинуть их дальше. Все сдерживающие меня раньше тормоза были спущены, все условно-сти отброшены. Меня уже ничто не могло остано-вить. Известный телеобозреватель Евгений Киселев сказал в те дни, что прокуратура ныне напоминает корабельную пушку, отвязавшуюся во время штор-ма: ей все нипочем.
  18 марта я оставил у президента в ЦКБ второе заявление об отставке (об этом я уже поведал чита-телю), приехал к себе на работу, созвал совещание и спросил у своих заместителей, что будем делать. Решение было практически единодушным: необхо-димо продолжить работу и действовать четко, жест-ко, показывая, что прокуратура не сломлена, она работает и сдавать свои позиции в борьбе с корруп-ционерами не собирается.
  Было решено активизировать расследования, в первую очередь по "Мабетексу" - болевой точке кремлевской семьи. В конце концов, ведь должен же кто то в этой стране сказать ворам, что они - воры... Независимо от того, кто они - близкие родственники президента или обычные жулики. Ну а если удастся вернуть в Россию несколько сотен миллионов украденных долларов, думаю, за это мне простые люди только спасибо скажут.
  Первым делом мы провели выемки докумен-тов по "Мабетексу" из Кремля, в 14 м корпусе, где находились службы Управления делами, на Старой площади и в других местах. Затем я дал команду начинать допросы тех, кто подозревался в преступ-ной связи с этой фирмой. Был запланирован ряд ак-ций по расследованию деятельности швейцарской фирмы "Noga".
  В ближайшее время мы собирались провести выемки документов и обыски в "Атолле" - личной охранной фирме Березовского. "Контора" эта ока-залась доверху напичканной современным прослу-шивающим оборудованием, с помощью которого, как принято говорить в среде оперативников, "пас-ла сильных мира сего". В том числе здесь занима-лись и прослушиванием разговоров президентской семьи.
  Это была личная силовая структура Березов-ского, и как тот ни пытался от нее откреститься, де-лая вид, что никакого отношения к "Атоллу" не имеет, ему это не удалось.
  Надо сказать, оперативники из регионального управления по борьбе с организованной преступно-стью случайно наткнулись на нее, а когда копнули поглубже, то пришли в состояние некоего столбня-ка: слишком многих высокопоставленных особ об-рабатывали люди, снявшие под свои производст-венные нужды подвал жилого дома на востоке сто-лицы.
  Занялись мы также и "Сибнефтью", возглав-ляемой коллегой Березовского, молодым олигархом Романом Абрамовичем, - новой фирмой с крими-нальным душком, также работающей на свой "большой карман"; мы провели там обыск. В про-куратуре все было готово для проведения обысков в Национальном резервном банке. Провели мы и аре-сты, в том числе такой крупной птицы, как бывшего министра юстиции Валентина Ковалева, оказавше-гося банальным казнокрадом. Активно велись рас-следования по "Андаве" и "Аэрофлоту". В начале апреля мы планировали наконец то арестовать Бе-резовского. По моему приказу готовились допросы дочерей президента, крупных чиновников, имена которых у всех на слуху. Из Швейцарии Карла дель Понте должна была привезти важные документы по "Мабетексу". Предъявление обвинения было во-просом самого ближайшего времени...
  Я даже подумал тогда про себя: "Черт побери, если бы прокуратура работала в таком режиме це-лый год!".
  Те дни были одними из самых трудных в моей жизни: я появлялся на работе примерно в восемь тридцать утра, покидал здание в одиннадцать часов ночи, все время находясь на людях и в огромном нервном напряжении.
  Я понимал, что времени мне отведено совсем мало, и я спешил...
  Говоря откровенно, была у меня в те дни и другая возможность. Закрой я глаза на коррупцию и кремлевское воровство, и в силу сразу же вступал компромисс, который мне настойчиво предлагали: все гонения на меня прекращались. Меня, к приме-ру, ввели бы в состав Конституционного суда - должность для юриста чрезвычайно почетная.
  Единственное, что от меня требовалось, - это чтобы я на Совете Федерации твердо сказал, что намерен уйти в отставку.
  Я отказался, хотя понимал, что и сам был бы целее, и мигом бы все забылось. Но такого "покоя" я себе позволить не мог, да и не хотел.
  Делали мне и другие компромиссные предло-жения. Когда я еще лежал в больнице и вел себя "тихо", ко мне несколько раз приезжал Путин. Как то, разоткровенничавшись, "выдал секрет", что "семья" довольна моим поведением. И сразу, почти без паузы, что есть мнение назначить меня послом России в Финляндию - так, сказать, отправить в почетную ссылку.
  - Не поеду, - уже в который раз сказал я твердо.
  Путин, хотя и знал уже о моих предыдущих отказах, тем не менее спросил:
  - Почему?
  Говорить резкости не хотелось, поэтому при-шлось ответить уклончиво:
  - Дочь учится в институте, оставлять ее одну нельзя, теща в возрасте, инвалид, - тоже бросать одну нехорошо. Не поеду!
  Путин понял, что решение я принял для себя окончательное, и больше к этой теме уже не воз-вращался.
  В принципе такие контакты с Путиным для меня были важны еще и потому, что он как бы представлял собой "семью", Татьяну. Я понимал, что поскольку президент находится в неадекватном состоянии, Татьяна для него - все: и глаза, и уши, и мозг, и записочки в кармане для ориентации. По-этому настраиваться надо было именно на нее и, пожалуй, только на нее... Сама она на контакт не шла - для этого был выделен Путин.
  Путин произносил всякие вежливые, сочувст-венные слова, старался вроде бы поддержать, а в это время, как потом выяснилось, его люди буквально "рыли носом землю", пытаясь найти на меня ком-промат.
  Как то он приехал ко мне на дачу в Архан-гельское, мы с ним долго гуляли по аллеям.
  - Юрий Ильич, поражен, что вам в этой клоаке удалось проработать три с половиной года, - сказал он. - Я, например, не рассчитываю на такой срок, меня съедят раньше... - В следующую минуту он неожиданно круто повернул разговор: - Обнаружены злоупотребления, связанные с ремон-том вашей квартиры на улице Гарибальди, - про-изнес он. - Это связано с фирмами, работающими вместе с пресловутым "Мабетексом".
  - Меня это совершенно не волнует, - отве-тил я. - Я стал собственником квартиры, когда в ней уже были закончены работы. А кто доводил квартиру до нормального состояния, какая фирма - "Мабетекс" или контора по очистке территории от мусора, - этот вопрос не ко мне.
  Путин вытащил пачку бумаг:
  - Вот документы.
  - Володя, я даже смотреть их не буду. С юридической точки зрения у меня с квартирами все безупречно.
  И все равно в те дни я был очень благодарен Путину хотя бы за видимость попытки принять уча-стие в моей судьбе. Благодарен и Степашину, кото-рый как то, когда я еще лежал в "кремлевке", ска-зал:
  - Человек находится в больнице, а никто да-же не пытается выяснить, что у него на душе, о чем он думает, что у него болит. Но все нападают... Эх, люди!
  Да, в ту пору я был благодарен и Путину, и Степашину за участие. Пока не узнал, что за этим "участием" стояло.
  Уже через некоторое время на пресс конференции Путин заявил, стыдливо поту-пив взор, что пленка о "моих" любовных похожде-ниях - подлинная. Хотя на нынешний день прове-дено множество экспертных исследований, и ни од-но из них не идентифицировало меня на пленке.
  В конце концов, еще одну экспертизу, заклю-чительную, можно провести и за границей. Мне опасаться нечего.
  Должен заметить, что для Кремля мой выход на работу был полной неожиданностью. За мной пытались следить с помощью хитроумной техники, приставили наружное наблюдение, прослушивали телефоны... Поэтому говорить теперь я стал в своем кабинете совсем немного и крайне осторожно. А если мне надо было провести какой то важный раз-говор, посекретничать, я просто выходил из кабине-та в шумный коридор. Во всяком случае, все серь-езные вопросы с адвокатами мы обсуждали только "на воздухе". Это здорово нервировало кремлев-ских обитателей. Неведение вообще всегда беспо-коит. А этим людям было чего бояться и беспоко-иться.
  На стол руководства ФСБ и МВД регулярно ложился отчет о том, что я делал и с кем встречался. У загородной дачи и городской квартиры постоянно дежурила машина "наружки". Зачем? Не знаю... Неужели ждали момента, когда я приеду пьяный или начну дебоширить?
  Обо всем этом мне по секрету рассказывали мои друзья из прокуратуры, из следственных орга-нов того же ФСБ. Я был в курсе большинства меро-приятий, направленных против меня. Не буду назы-вать конкретные фамилии, но эти люди помогли мне очень.
  Шла ко мне информация и из Швейцарии. То есть до определенного момента я держал руку на пульсе всех направленных против меня акций.
  * * *
  А напряжение все нарастало.
  На следующий день после моего выхода на работу, 19 марта, в Кремле не стало Бордюжи, с ним разделались, что называется, круто, сковырнули ногтем в один миг. Мне, честно говоря, стало жаль его. Ведь, в сущности, он действовал как солдат - исполнял приказ. Последний раз я говорил с ним по телефону, доказывая, что на работу мне после боль-ницы нужно выйти обязательно. Ведь не мог же я, готовясь к заседанию Совета Федерации, изучать материалы, что называется, на коленке, - это я должен делать в служебном кабинете. Подумав, Бордюжа со мной тогда согласился:
  - Да, Юрий Ильич, вам надо выйти на рабо-ту, хотя бы ненадолго.
  Кто знает, не стал ли этот эпизод одной из причин столь внезапного его увольнения?..
  * * *
  Огромное давление Кремля испытывали на себе не только следователи, но и практически все проходящие по делу "Мабетекса" фигуранты. Все тот же Паколли вначале давал правдивые призна-тельные показания и, думаю, рассказал бы со вре-менем всю правду. Кремль прекрасно понимал, чем это может кончиться, и Паколли, видимо, стали уг-рожать, причем весьма серьезно. Серьезно настоль-ко, что он обратился за помощью к Карле дель Пон-те. Та, в свою очередь, позвонила мне и попросила обсудить вопрос о безопасности с самим Паколли, который находился в то время в Москве.
  Я попросил Мыцикова встретиться с Паколли и, если этого будет недостаточно, подключить меня. Но "семья" к этому времени сумела уже так нада-вить на бедного швейцарца, так запугать, что он понял - лучше держать язык за зубами. К огром-ному нашему удивлению, Паколли вдруг резко из-менил свое отношение к следствию, отказался от всех своих предыдущих показаний и стал все отри-цать...
  "Железная" Карла
  Еще в конце 1998 года, когда все было спо-койно, между Генпрокуратурами России и Швейца-рии была достигнута договоренность о визите Кар-лы дель Понте в Москву. Ситуация, однако, поме-нялась, и приезд швейцарского прокурора оказался под большим вопросом.
  Приезд Карлы дель Понте планировался на 23 марта 1999 года. Ни президент, ни посол, ни ми-нистр иностранных дел Швейцарии не рекомендо-вали ей ехать в Россию на встречу со мной. И здесь проявился твердый характер госпожи дель Понте. Она внимательно изучила прессу, мои интервью, и, поскольку ей было известно о нашем расследовании по делу "Мабетекса", а также имена тех кремлев-ских чиновников, которых оно непосредственно затронуло, в историю с компроматом на меня она не поверила. Она поверила в мою честность и неви-новность (знаю это абсолютно точно), и по развя-занной против меня кампании у нее сложилось вполне определенное собственное мнение.
  Что еще... Никогда и ничего она не спраши-вала у меня об истории с пленкой, не требовала объяснений. Она многим рисковала, прилетев в Мо-скву, но, зная ее выдержку и характер, я не удивил-ся этому поступку. Госпожа дель Понте очень под-держала меня в те дни.
  Представьте себе: на меня льют грязь, госу-дарственная машина травли запущена по полной программе, а она в интервью влиятельному россий-скому журналисту Хинштеину, приехавшему в те дни в Швейцарию, говорит:
  - Очень важно, чтобы были прокуроры, за-нимающиеся делами коррупции. Скуратов, даже отстраненный от дел, показал всем, и мне в частно-сти, что он блестящий профессионал, настоящий прокурор, руководствующийся только законом. Ка-ждый прокурор должен начинать расследование только тогда, когда есть конкретные факты о со-вершенном преступлении. В таком случае нужно начинать расследование. Если вы не делаете этого, вы слабый прокурор...
  Очень "профессиональным" у нее было от-ношение и к президенту Ельцину. Как человек опытный, она никогда не высказывала публично по отношению к нему каких либо своих личных взгля-дов. Главным для нее было отношение к закону: если ты коррупционер, то никакого значения не имело - президент ты или нет и какие у тебя поли-тические убеждения.
  Конечно, сложностей в связи с приездом Кар-лы дель Понте было много. Во первых, ей долго не давали визу, тянули. За два дня до прилета - бес-прецедентный случай! - у нее еще не было визы - у нее, одного из крупнейших государственных чи-новников Швейцарии! Такого в истории отношений между нашими двумя странами никогда не было - я, во всяком случае, не слышал. Я понимал, что Мо-сква очень не хотела, чтобы швейцарский Генпро-курор приезжала к нам: на кремлевском холме ясно представляли, какие сенсационные документы она может привезти.
  Пришлось мне звонить Примакову и объяс-нять, что будет большой ошибкой и крупным скан-далом, если швейцарский Генпрокурор не сможет из за визовых проблем приехать в Россию. Ведь ло-гично: коль не дали визу - значит, рыльце то в пушку. Надо отдать должное: визу после этого дали практически моментально.
  Встал вопрос и об охране. Карла дель Понте в те дни в своей стране была единственным лицом, охраняемым государством. В Швейцарии за ней шла прочная слава стойкого борца с мафией, банди-тизмом и коррупцией, и на нее уже было совершено в свое время два или три покушения. Поэтому гос-пожу дель Понте у себя и берегли, и почитали. То же самое должно было быть и у нас: и бронирован-ный автомобиль, и ребята в строгих темных костю-мах... Связались с ФСО - Федеральной службой охраны - и неожиданно получили резкий отказ.
  Стало понятно: Администрация Президента чинит препятствия и здесь. В прошлый раз одним из условий ее приезда в Москву было предоставление ей бронированной машины. Тогда без проблем ФСО нашла и бронированный "мерседес", и широкопле-чих охранников - все было как положено. А сей-час?
  Выкрутились благодаря тому, что моя слу-жебная машина была бронированной. После того, как еще в середине 1999 года на мое имя поступило несколько угроз из Германии от окопавшихся там наших мафиози, служба охраны выделила мне та-кой автомобиль; имелась и машина сопровождения. Поэтому, подумав, мы решили обойтись своими силами и в ФСО больше не обращаться.
  * * *
  Карла дель Понте прилетела в Шереметьево на специальном самолете, я ее встретил в аэропор-ту. Не могу не отдать дань мужеству этой женщи-ны. Как я уже говорил, МИД Швейцарии категори-чески не рекомендовал ей ехать в Россию: в этой маленькой альпийской стране прекрасно понимали, что творится в Москве, насколько бациллы корруп-ции разъели "властный организм" России, в откры-тую описывали ей, сколь опасной для нее может оказаться эта поездка. Но госпожа дель Понте по-ступила так, как ей подсказывала совесть: несмотря на все предостережения, она в Россию поехала.
  Из Шереметьево мы направились в загород-ное хозяйство Генпрокуратуры на реке Истре. Одни называют эти спрятанные в зелени несколько уют-ных домов и коттеджей медицинским центром, дру-гие - пансионатом, третьи - зоной отдыха. Но суть не меняется - это изумительное место: див-ный хвойный лес, прекрасная река... Здесь же име-лись и апартаменты подходящие, и хорошая охрана.
  Прежде всего, как и полагается по русскому обычаю, мы пообедали. Лишних вопросов госпожа дель Понте не задавала. Она имела хорошую, хотя и не полную, информацию о том, что происходит у нас, и, честно говоря, сочувствовала мне - она прекрасно понимала, что означает оказаться в моей шкуре.
  Первый день мы провели в переговорах - пять часов без перерыва. По их завершении мы под-готовили нашей гостье для отдыха один из уютных коттеджей на Истре, но в целях безопасности она все же решила вернуться в Москву и остаться на ночь в швейцарском посольстве.
  Не менее плотным и трудным был и второй наш день. В основном разговор шел о возврате не-законно перекачанных за кордон денег обратно в Россию. Этих денег в одной только Швейцарии бы-ло много, очень много, они перекрывали все креди-ты, которые мы. как нищие, выклянчивали у Запада. По информации Карлы дель Понте, в банки Швей-царии было перекачано приблизительно 60 милли-ардов "русских" долларов. Причем, как она сама признавалась, эта оценка весьма заниженная. Точ-ную сумму не знает никто. А деньги колоссальные. У нас в бюджете страны в тот период насчитыва-лось где то 16 миллиардов, еще 4 - заемные. Здесь же, по самым скромным оценкам, - три бюджета! И это только в маленькой Швейцарии. А сколько денег разбросано по офшорам всего мира?..
  А ведь деньги эти можно вернуть, и унижать-ся ни перед кем не надо - и долги, и кредиты, при-чем с немалыми процентами. Механизм возврата денег хотя и не прост, но реален - в первую оче-редь необходимо решение российского суда. Но вот его то, как я понимал, добиться практически невоз-можно. Против такого решения суда костьми лягут все "денежные мешки" России. Кремлевские бога-чи, коих тоже немало, уберут любого судью и с лю-бым прокурором поступят так же, как и со мной, если тот станет покушаться на "большой карман".
  Кстати, к тому времени Генпрокуратура уже возбудила несколько таких уголовных дел. Но я прекрасно понимал, что, как только мне оконча-тельно отобьют руки и перестанут пускать в проку-ратуру, все эти дела потихоньку будут прекращены - те, что связаны с "Андавой", "Мабетексом", другими "крутыми" фирмами...
  Забегая вперед, скажу, что так оно и оказа-лось: как только двери прокуратуры передо мной были закрыты, многие коррупционные дела оказа-лись спущенными на тормозах. Судебные процессы, естественно, не состоялись. А миллиарды кровных российских рублей, точнее - долларов, евро, фун-тов... - по прежнему остаются на заграничных счетах вороватых российских чиновников и бизнес-менов.
  После двух дней работы мы отметили успеш-ное завершение переговоров обедом в Генеральной прокуратуре. Я подарил госпоже дель Понте огром-ный букет цветов, и мы все поехали провожать ее в аэропорт.
  Всевозможные грузчики, заправщики, води-тели автокаров, находившиеся вблизи самолета швейцарского Генпрокурора, были переодетыми работниками соответствующих спецслужб. Как позднее мне рассказали, в Кремле страшно боялись, что я вступил с Карлой дель Понте в сговор, попы-таюсь на ее самолете улететь за рубеж и уже оттуда начну вести разоблачительную кампанию против президента и его семьи.
  Информация эта - абсолютно верная. Так-тично, но жестко меня предупредили:
  - Юрий Ильич, даже не пытайтесь зайти в самолет.
  Стало понятно, что если бы я стал провожать госпожу дель Понте не до трапа, а, скажем, до сало-на, до кресла, то самолет в ту же минуту начали бы штурмовать спецназовцы. Наивные люди, совсем плохо знающие меня! Я всегда полагал, что Россия - мой дом, а таким, как они, не должно быть места в нашей стране.
  Через несколько минут военный самолет, на котором прилетела Карла дель Понте, унес ее на родину, а я остался стоять на летном поле. Было грустно.
  Только тогда я почувствовал, насколько ус-тал. Работал я в те дни в страшном напряжении, со-вершенно не думая о том, что скоро наступит 6 ап-реля и мне снова надо будет идти на Голгофу - ведь заявление то мое, "недобровольное", лежит в сейфе у президента. Все это время я старался не ду-мать об этой дате. Теперь же я просто физически ощущал тяжесть от ее близости. А ведь 6 апреля, судя по всему, мне придется уйти из Генпрокурату-ры уже окончательно...
  Я молча провожал глазами исчезающий в об-лаках силуэт самолета, а в голову настойчиво лезли совсем не лестные для моей родины мысли: о том, что Россия в сравнении со Швейцарией - совер-шенно дикая, неправовая, почти неуправляемая страна. То, что происходит у нас, для Швейцарии - нонсенс. Карла дель Понте не могла понять (и вряд ли поймет когда либо): разве можно себя вести так по отношению к прокурору, который начал рассле-дование в отношении президента и его окружения? В Швейцарии, во Франции, в США, в Германии любой чиновник, какого бы высокого ранга он ни был, за подобные действия мигом бы слетел со сво-его кресла! А если бы в ход расследования вмешал-ся президент, то слетел бы и он. У нас же - один беспредел покрывается другим.
  С тяжелым чувством я вернулся в город. Я понимал, что нахожусь под колпаком, меня про-слушивают, за мной следят, каждый мой шаг фик-сируется. Тем не менее надо было взять себя в руки и начинать вплотную готовиться к заседанию Сове-та Федерации.
  * * *
  Приезд Карлы дель Понте в Москву запом-нился еще одним очень интересным эпизодом, за-ставившим меня зауважать свою швейцарскую кол-легу еще сильнее. Рассказала она о состоявшейся в этот приезд встрече со Степашиным, возглавляв-шим тогда МВД.
  Эта встреча имела любопытную предысто-рию. Когда я уже был отстранен от должности, в Швейцарию с визитом поехали Степашин и Селез-нев. Степашина Карла встретила очень холодно. Вначале она вообще не хотела видеться с ним. Но поскольку кроме Степашина приехала официальная делегация Госдумы во главе с Селезневым, она приняла их обоих. Чувствуя неприязнь дель Понте, Степашин старался держаться на расстоянии, но все же не выдержал и сказал: "Давайте, госпожа дель Понте, будем сотрудничать в плане возвращения российских денег на родину. В России МВД - это серьезная организация по борьбе с коррупцией".
  Карла холодно посмотрела на него и, несмот-ря на присутствие Селезнева, резко сказала: "Гос-подин Степашин, вы представляете ведомство МВД, а речь идет о федеральной прокуратуре. Есть полиция Швейцарии, вы с ней и сотрудничайте. Мы же - орган юстиции и отлично сотрудничаем с господином Скуратовым, и я рассчитываю, что это сотрудничество будет продолжено".
  Степашин ей сгоряча ответил: "О Скуратове можете забыть, он уже никогда не вернется на свое место".
  На что Карла дель Понте сказала еще более жестким тоном: "В этом случае ни о каком сотруд-ничестве речь не может идти вообще. - И как бы между прочим добавила: - А что, Совет Федера-ции уже решил судьбу господина Скуратова?"
  Я сравнивал потом поступок этого, в об-щем то, неблизкого мне человека с поведением многих наших высокопоставленных чиновников, переставших меня замечать уже на следующий день после моей опалы. Она же показала, что ценит и личностный момент и не собирается сотрудничать с теми ведомствами, которые грубым образом попи-рают закон.
  Степашину ничего не оставалось делать, как все это "скушать".
  Так вот, в Москве он снова захотел встретить-ся с ней. Она отказывалась категорически. Тогда Степашин позвонил мне и попросил, чтобы я помог организовать их встречу. В то время Степашин вел двойную политику: он заигрывал и с Ельциным, и со мной - боялся за свое кресло. На этот раз он выполнял поручение Ельцина и "семьи".
  Я не стал возражать и при удобном случае попросил дель Понте принять Степашина хотя бы на несколько минут. Карла согласилась. И вот перед отъездом она рассказала мне о содержании беседы. О том, как Степашин все время подводил разговор к вопросу: о чем же шли наши с ней переговоры, есть ли у нее что то на Ельцина и других кремлевских чиновников или нет? Будучи умной женщиной, дель Понте понимала, чем может обернуться для меня ее положительный ответ, под какую лавину я попаду.
  - Я ему сказала, что ничего не привезла. Ни че го! - с каким то непривычным для нее дет-ским озорством сказала она мне.
  Степашин же, как она вспоминала, сразу с об-легчением вздохнул и радостно заулыбался.
  - Мне даже смешно стало, как он обрадовал-ся, - продолжала Карла и добавила: - Я думаю, правильно поступила, что ему так сказала. А мы будем продолжать свое дело...
  Отсюда, видимо, и пошел слух, что Карла ни-чего не привезла.
  * * *
  На самом же деле мы получили материалы и по "Мабетексу", и по "Аэрофлоту" с "Андавой", и по "Мерката Трейдинг". Обсудили общие пробле-мы, в частности вопросы отмывания преступных доходов и возможного возвращения незаконно вы-везенных из России денег, решили, как лучше со-трудничать российско швейцарской группе по борьбе с коррупцией - с нашей стороны эту группу возглавил Михаил Катышев.
  Но основную и наиболее интересную инфор-мацию мы получили... на словах.
  Госпожа дель Понте, конечно, находилась в очень сложном положении, когда приехала. И не только потому, что ее все отговаривали и пугали. Как она сама говорила, ей очень хотелось привезти мне новые, разоблачающие Кремль документы, сче-та и так далее. В глубине души я тоже надеялся, что Карла привезет с собой много интересной и важной информации. В то время у нее уже были на руках материалы, к примеру, счета Бородина, его замести-телей Люлькина, Савченко и некоторых других. Но дать их мне она не имела права. Не могла по про-стой причине: Паколли опротестовал их изъятие у него из офиса через суд, и пока суд не вынес свое решение, что изъятие происходило "по закону", она не имела права пускать эти документы в дело и тем более передавать их кому либо. Это был чисто формальный момент, через который "перепрыг-нуть" без нарушения закона невозможно.
  Однако Карла дель Понте нашла выход и здесь. Нельзя передать документы из рук в руки? Так можно передать на словах то, что в них содер-жится. Поэтому она дала широкую устную инфор-мацию - о проверках денег, пластиковых карточ-ках... С указанием имен, цифр, стран, куда пошли деньги и как. А позднее пришли и документы: Чу-глазов получил через некоторое время копии сче-тов, выписки из кредитных карт, банковских пере-водов и так далее. Да а, недаром российские власти не давали визу Карле дель Понте... Если бы они знали, что она привезет столько материалов, нико-гда бы не впустили ее в страну.
  Конечно, мне надо было все это записать на магнитофон, чтобы не пропустить детали, но я кон-спектировал. Обстановка была очень напряженной: и пресса, и исполнительные власти - все ждали, что вот сейчас "взорвется бомба". Журналисты - те чуть ли не ночевали у входа на территорию пан-сионата, всеми путями пытаясь заполучить сенса-ционную информацию. Мы были вынуждены уси-лить на Истре охрану...
  Карла - очень достойный человек, и я благо-дарен судьбе, что свела меня с ней. Она сыграла во всей этой истории большую роль. Начавшееся в Швейцарии расследование по делу Бородина стало еще одной своеобразной формой моей реабилита-ции. Буду справедлив: в отличие от пресмыкавшей-ся перед властями российской Генеральной проку-ратуры швейцарская действовала объективно.
  Очень жаль, что нам с Карлой дель Понте не дали поработать вместе. Достаточно сказать, что примерно из 40 дел, которые расследовала россий-ская Генеральная прокуратура, две трети вели за границу. А половина из них связана со Швейцарией, потому что "новые русские" открывали счета в бан-ках этой страны. Если бы мы смогли использовать всю информацию, полученную из Швейцарии, это привело бы к заметному прорыву в борьбе с рос-сийской коррупцией. Я искренне жалею, что наше сотрудничество с прокуратурой Швейцарии было омрачено политическими зигзагами моего родного ведомства. Продолжись это сотрудничество хотя бы в том объеме, который был при мне, - денег в Рос-сию вернулось бы очень много: миллионы, сотни миллионов вывезенных незаконным путем за гра-ницу долларов.
  Кстати, по модели меморандума о сотрудни-честве между Россией и Швейцарией я позднее подписал такого же рода меморандумы с Кипром, Швецией, Китаем. Везде за основу было взято со-глашение со Швейцарией. Мы могли бы сделать нашу совместную деятельность образцовой, пока-зать, как вообще можно строить сотрудничество между двумя странами. Смогли бы повысить роль прокуратуры в европейской интеграции, укрепить авторитет Генпрокуроров разных стран, увеличить их влияние при решении экономических и полити-ческих вопросов. Не получилось...
  * * *
  Карла дель Понте - высокопрофессиональ-ный, жесткий, требовательный, блестящий юрист, преданный своему делу и способный постоять за себя. Я всегда говорил, что нам бы в страну два три десятка таких, как Карла, - и ситуация стала бы совсем иной.
  * * *
  Сознаюсь, я был очень растроган и благода-рен Карле дель Понте за ее поддержку в такое труд-ное для меня время. Переживания и беспокойство ее чувствовались и позже, когда она в самые критиче-ские для меня моменты звонила и поддерживала меня, даже не забывала поздравлять меня с днем рождения. Звонила и сама, и через Филиппа Туро-вера, который переводил. Когда меня отстранили уже окончательно, я написал ей очень теплое благо-дарственное письмо за ее поддержку. Ответ пришел уже из Гааги, из Международного уголовного суда, главой которого она была к тому времени избрана. Доверительные отношения у нее сложились и с моими домашними: несколько раз она разговарива-ла с моей дочкой, интересовалась, как продвигается ее учеба на юридическом факультете университета, как дела у меня, как дома. Отношения мы поддер-живаем до сих пор - добрые и, надеюсь, друже-ские.
  Тактика выламывания рук
  Наступил апрель. Второго числа я по обыкно-вению вызвал машину на восемь утра. До работы от Архангельского, поселка загородных правительст-венных дач, мне ехать минут 45-50. В восемь в дверь позвонили. На пороге стоял незнакомый мне человек. Лицо у него было какое то сконфуженное, почти виноватое.
  - Юрий Ильич, принято решение о замене у вас охраны. Я - ваш новый начальник охраны.
  Уже подъезжая к городу, в сводке новостей по радио я вдруг услышал: "Указом Президента Российской Федерации Генеральный прокурор Ску-ратов отстранен от исполнения своих обязанностей на период расследования возбужденного против него уголовного дела".
  - Час от часу не легче. Что за уголовное де-ло?
  Я машинально спросил у водителя (водитель у меня был старый, Анатолий):
  - Дружище, до работы хоть меня довезете?
  Тот отозвался очень дружелюбно:
  - Без проблем, Юрий Ильич!
  Охрана у меня тогда состояла из трех человек - это постоянная бригада. Плюс водители, которые тоже являются охранниками. Во время выездов, скажем, на какую то встречу, обычно выделялась выездная охрана, человек пять шесть. Федеральная служба охраны - это хорошо отлаженная служба.
  Приехав на работу, я прошел к себе в кабинет. Не успел закрыть дверь, как появился дежурный помощник:
  - Здесь находится представитель МВД, он хотел бы с вами встретиться.
  - Кто это?
  - Какой то генерал. Кажется, начальник управления по охране объектов особой важности.
  - Я встречусь с ним, как только освобожусь, - сказал я, и дежурный вышел из кабинета.
  В тот момент мне нужно было встретиться с другими людьми - со своими замами - и узнать, что это за история с возбуждением против меня уголовного дела. Ведь возбудить дело против Ген-прокурора - штука, мягко говоря, непростая, для этого нужны особые полномочия.
  Тем временем собрались замы. Последним зашел Катышев:
  - Дело против вас возбудила прокуратура Москвы.
  - Но это исключено! Это же нижестоящая прокуратура! Срочно найдите Герасимова, проку-рора города!
  Через минуту по радиосвязи секретарь сооб-щила:
  - Герасимов едет к вам.
  Еще через какое то время в кабинет вошла секретарша и сказала, что президент требует к те-лефону Чайку. Мы переглянулись. Чайка поспешно вышел. Через несколько минут он вернулся и сооб-щил:
  - Звонил Борис Николаевич. Просил взять руководство генеральной прокуратурой на себя.
  Вскоре в кабинет вошел прокурор города Сергей Герасимов.
  - Утром ко мне пришел Росинский, мой за-меститель, - рассказал он, - и заявил, что ночью его вызвали в Кремль, после чего он возбудил про-тив вас, Юрий Ильич, дело. По 285 й статье, часть первая: "Злоупотребление должностными полномо-чиями".
  Позднее я узнал многие детали этой странной ночи. Оказалось, что около двух часов ночи сотруд-ники ФСБ привезли Росинского к Волошину, ус-пешно заменившего Бордюжу в кресле главы крем-левской администрации. Тот продемонстрировал Росинскому видеопленку и дал наспех составлен-ный проект постановления о возбуждении уголов-ного дела. В кабинете кроме Волошина находились С. Степашин и В. Путин.
  - Берите материалы и идите в кабинет Тать-яны Борисовны Дьяченко, - сказал Росинскому Волошин, - он не занят. Если возникнут какие то трудности, здесь находятся два заместителя Гене-рального прокурора России. Они вам помогут.
  Росинский рассказывал позднее Катышеву, что видел у подъезда несколько машин, приписан-ных к прокуратуре. Стало ясно, что без поддержки Чайки и Демина кремлевская администрация вряд ли бы пошла на возбуждение этого состряпанного ночью уголовного дела. Ведь Росинский возбудил уголовное дело без всяких материалов, без доку-ментов, по одной только кассете фальшивке. Зара-нее сфабрикованной! Не прошедшей экспертизы!
  А какова процедура подготовки самого пре-зидентского указа? В два часа ночи Росинский воз-будил в Кремле уголовное дело, а уже в восемь утра появился указ. Что же получается: с двух ночи до восьми утра этот указ уже успел получить все необ-ходимые согласования и визы в Главном государст-венном правовом управлении Президента РФ, у других лиц? Как говорил великий Станиславский: "Не верю!". Не говоря уже о том, что без этих фор-мальностей публикация указа становилась грубей-шим отклонением от юридических норм, вопию-щим нарушением процедуры, настоящим беспреде-лом.
  * * *
  Почему Верховный суд, а затем и Конститу-ционный, не выяснили, к чему такая спешка? Поче-му пошли на мое быстрое отстранение? Отвечу, с чем это связано: назавтра мы хотели арестовать Бе-резовского, и эта информация утекла в Кремль.
  Что касается Росинского, то лично я с ним знаком не был, слышал только, что он - человек нетрадиционной половой ориентации. Несколько раз мне намекали, что лучше бы как то избавиться от него, чтобы не позорил прокуратуру, но я всякий раз отвечал на такие предложения отказом: мухи, мол, отдельно, котлеты - отдельно.
  Позже пошли разговоры (и были они очень стойкими), что вызванному в Кремль Росинскому вначале была показана видеокассета с его похожде-ниями среди "голубых" и жестко сказано: "Либо вы сейчас возбуждаете уголовное дело против Скура-това, либо эта кассета будет показана по телевиде-нию!". Росинский незамедлительно подписал все нужные бумаги...
  Не знаю, насколько это соответствует дейст-вительности. Точный ответ могло бы дать расследо-вание обстоятельств этого преступного возбужде-ния уголовного дела, допросы всех участников. Но чтобы это произошло, в России должно измениться очень многое...
  Активное участие во всех этих играх продол-жал принимать Хапсироков. Рядом с машинами Чайки и Демина, как мне рассказывали, той ночью в Кремле стояла и закрепленная за ним прокурорская машина.
  За два дня до возбуждения против меня уго-ловного дела он приехал к Демину. Последний в тот момент проводил коллегию. Когда появился Хапси-роков, Демин попросил продолжить заседание сво-его первого заместителя Носова, а сам вышел к гос-тю.
  Надо полагать, Демин неспроста бросил важ-ное заседание коллегии. Ведь не для того же, чтобы просто поболтать с завхозом? Ну кто такой Хапси-роков, чтобы ради него оставить заседание коллегии Главной военной прокуратуры? Никто! А потом Хапсироков, приехав на Большую Дмитровку, пы-тался выяснить в одном из управлений, как возбуж-дается уголовное дело в отношении прокурора. Бо-лее того, сам Демин вскоре взял бланки постанов-лений о возбуждении уголовного дела у одного из своих подчиненных. Вот оно, сюжетное колечко. Замкнулось.
  Была в этом деле еще одна интересная ситуа-ция. Тогда же, 2 апреля, я спросил Герасимова, по-чему он не отменил сразу незаконное постановле-ние Росинского о возбуждении в отношении меня уголовного дела? Сергей Иванович мне ответил, что тот ему показал только копию постановления, а са-мого дела у него уже не было - его у Росинского сразу же забрали работники ФСБ. И он не мог по-этому, не видя дела, принять решение.
  На мой же взгляд, опираясь на ту информа-цию, которая содержалась в постановлении, Гера-симов мог и должен был отменить его. По крайней мере, в глаза сразу же бросались два грубейших на-рушения закона: органы ФСБ не имели права про-водить проверку в отношении прокурора (а в поста-новлении было сказано, что дело возбуждается по материалам проверки, проведенной ФСБ); Росин-ский, будучи заместителем прокурора субъекта Фе-дерации, по своему статусу вообще не мог возбу-дить дело в отношении какого либо работника про-куратуры, не говоря уже о Генеральном прокуроре.
  Отмена постановления лишала указ президен-та о моем отстранении юридического смысла и срывала всю позорную затею "семьи". Другое дело, что Ельцин не остановился бы ни перед чем, вклю-чая прямое насилие. И я это прекрасно понимал...
  * * *
  В кабинет в очередной раз заглянула секре-тарша:
  - Юрий Ильич, генерал МВД все еще сидит в приемной, ждет, когда вы освободитесь.
  Я понимал, чего ждет этот генерал, - опеча-тать мой кабинет. Со всеми документами, что име-ются здесь.
  - Я еще занят, - сказал я секретарше, - пусть подождет.
  Я понимал, что пока нахожусь в кабинете, опечатать его никто не сможет. А мне важно было передать Катышеву документы, находившиеся в моем сейфе. Кроме того, мне надо было подписать два международных поручения для Карлы дель Понте и также передать их ему. Нужно, чтобы эти документы сегодня же ушли в Швейцарию. На дру-гих, кроме Катышева, заместителей я уже надеяться не мог.
  Вскоре подошел Катышев, мы с ним заверши-ли все дела. Я в последний раз оглядел свой каби-нет, мысленно попрощался с ним и вышел. Через мгновение генерал МВД вместе с Хапсироковым с нескрываемым вздохом облегчения его опечатали.
  Я уехал. Завернул на городскую квартиру, за-брал Лену, и мы отправились на дачу. Но из головы все не выходила мысль: что послужило причиной столь грубой и неприкрытой акции? Почему ее осуществили именно сейчас, а не раньше или поз-же? Ответ пришел в голову сам по себе: в прокура-туре утечка информации.
  К тому времени я уже имел серьезный разго-вор с Бородиным по фирме "Мабетекс" - и разго-вор этот больше походил на допрос. По моему ука-занию готовились допросы дочерей президента, крупных госчиновников. Уже были проведены вы-емки документов в Кремле. Мы с Катышевым по-нимали, что главный "семейный" кукловод - Бере-зовский, и мы ясно представляли: если не успеем реализовать против него имеющиеся материалы, потом это сделать нам не дадут. Поэтому было при-нято решение об аресте Березовского. Повторяю - об аресте. Уже был подготовлен ордер на его арест...
  Дело принимало для "семьи" угрожающий оборот.
  Но... произошла утечка информации. О бли-жайших планах Генпрокуратуры стало известно Волошину и самому Березовскому. Мы планирова-ли арестовать олигарха на аэродроме, сразу же по прилете в Москву. Но... Помните его странные кульбиты: он сидел в Киеве и говорил, что переду-мал вылетать в Москву...
  А в Кремле тем временем запаниковали. Там сразу поняли, что промедление смерти подобно. Тем более что просочился слух, что следующий на очереди у Генпрокуратуры - Волошин. У нас дей-ствительно на заметке были два мощных эпизода, напрямую связанные с начальником президентской администрации. Первый - махинации с векселями "Агропромсервиса". Второй - продажа "ЛогоВА-Зом" пустых "фантиков" готовившемуся лопнуть банку "Чара". Не рассчитавшись со своими вклад-чиками, умирающий банк заплатил полновесными деньгами за не представляющие никакой ценности бумаги. А продавцом с подачи Березовского высту-пал Волошин...
  В Кремле срочно стали обсуждать ситуацию и разрабатывать тактику действий. Одним из самых активных участников этого собрания был Чубайс. Именно ему, как мне стало известно позднее, и принадлежала идея возбудить уголовное дело и од-ним махом выкрутить мне руки, лишив возможно-сти действовать.
  Но кто станет исполнителем? Вначале дело в отношении меня предложили возбудить следствен-ному комитету МВД. Его глава, Кожевников, кото-рого вскоре освободили от должности, отказался. Потом - моим заместителям. Чайка и Демин тоже отказались, понимая, что это в принципе преступ-ление. Наконец, с участием Демина и Чайки нашли компромиссное решение: пусть дело возбуждает Росинский, а заниматься им будут в Главной воен-ной прокуратуре - вроде бы и не "наши", но все под контролем.
  Двойное поражение Кремля
  Первые дни после возбуждения против меня уголовного дела были самыми тяжелыми. Надо от-дать должное Государственной думе - ее депутаты активно поддержали меня. Слушания были назна-чены немедленно.
  Все ожидали, что на заседании Госдумы я бу-ду рубить всех и вся, предоставлю документы о коррупции в Кремле, в семье президента. Но я не стал этого делать. Существовал Закон, и действо-вать я мог только в его достаточно узких рамках. Поэтому все обиды и эмоции постарался отставить в сторону и до разоблачений в своем выступлении в Госдуме не скатился.
  * * *
  Одна газета писала позднее, что я вел себя по отношению к президенту по джентльменски, но он этого не заметил...
  * * *
  ...Тем временем на заседании дали слово прокурору Москвы Сергею Герасимову. Суть его выступления сводилась к тому, что, возбуждая про-тив меня уголовное дело, Росинский действовал не-законно. Налицо было и процессуальное наруше-ние, поскольку уголовное дело можно возбуждать только по материалам прокуратуры, а не ФСБ, как было в моем случае. Незаконным было даже время возбуждения дела: по Уголовно процессуальному кодексу РФ все следственные действия должны проводиться до 22 часов. Ну подумайте сами, какое нормальное уголовное дело может быть возбуждено в 2 часа ночи? Подлог и фальсификация были обна-ружены и в документах дела: дата одной из справок, составленной по поручению В. Путина 4 апреля, была переправлена на 1 апреля. Имелись ошибки и на других наспех составленных документах...
  По любому из этих формальных нарушений можно и нужно было возбуждать служебное рас-следование. Но кабинет мой опечатан, на работу меня не пускали - сила была не на моей стороне...
  Итогом слушаний моего дела в Государствен-ной думе стало ее обращение к членам Совета Фе-дерации. Оно стоит того, чтобы привести его текст полностью:
  "Мы полагаем, что истинной причиной от-странения Генерального прокурора Российской Фе-дерации от должности является то, что Ю. И. Ску-ратов начал активное расследование уголовных дел о коррупции, в том числе в отношении самых высо-ких должностных лиц.
  Накануне Ю. И. Скуратовым был передан Президенту Российской Федерации список россий-ских граждан, имеющих огромные вклады в зару-бежных банках. Среди них фигурируют лица, зани-мавшие и занимающие ответственные посты в структурах государственного аппарата.
  Учитывая антиконституционный характер Указа Президента Российской Федерации Љ 415, дестабилизирующего политическую ситуацию, на-носящую существенный вред состоянию борьбы с коррупцией, мы обращаемся к членам Совета Феде-рации с просьбой незамедлительно собраться на пленарное заседание и дать оценку данному Указу, а также принять меры по ограждению Генерального прокурора Российской Федерации и подчиненных ему прокуроров от грубых нападок и разнузданной кампании клеветы и шельмования.
  Государственная дума считает необходимым продолжение Генеральным прокурором Российской Федерации Ю. И. Скуратовым исполнения своих конституционных полномочий".
  Несмотря на все происки Кремля и колос-сальное давление на депутатов, Государственная дума поддержала меня. Я получил возможность не-много перевести дыхание.
  * * *
  Но отдыхать мне не пришлось, поскольку си-туация с каждым днем все больше накалялась.
  В том, что причастных к коррупции кремлев-ских и других высокопоставленных чиновников, проходящих, в частности, по делу "Мабетекса", начнут выгораживать сразу же, как только я буду отстранен от дел, сомнений не было. Но то, что де-лать это будут некогда близкие мне по работе люди, я не ожидал.
  Одной из последних бумаг, что я подписал, покидая свой кабинет, был документ, о котором впоследствии много говорили в прессе. В нем я предложил комплекс мер по возврату российских денег, незаконно вывезенных за рубеж. Выступая по НТВ, я сказал об этом документе, адресованном Со-вету Федерации. Такое же письмо я направил и Президенту России.
  Однако документ в Совет Федерации не по-ступил. Его задержал мой заместитель Юрий Чайка. И только когда начался шум, Чайка перепугался, извлек документ из под сукна, приложил к нему свое сопроводительное письмо - это произошло уже 6 апреля, через две с половиной недели, - и отправил в Совет Федерации.
  Заседание Совета Федерации, на котором уже в третий раз намечалось рассмотрение моего вопро-са, все откладывалось: чувствуя уязвимость своих позиций, Администрация Президента все это время "обрабатывала" сенаторов. В конце концов заседа-ние с начала месяца перенесли на 21-22 апреля. В ходе подготовки к нему мне пришлось встретиться с председателем Комитета по конституционному за-конодательству Сергеем Собяниным. Без обиняков он сказал мне:
  - Юрий Ильич, есть два варианта действий. Первый - вступить в длительную фазу выяснения отношений с Администрацией Президента. Конеч-ный результат этого неясен. Второй - вы уходите по собственному желанию.
  Я ответил:
  - Не исключаю ни первого, ни второго вари-анта. За место свое я не держусь.
  Я действительно не исключал своего ухода, но чем дальше, тем яснее становилось, что как только это произойдет, на мое место тут же сядет человек из породы "Чего изволите с?" и будет за-глядывать в рот президентской семье. А я хотел, чтобы в мое кресло сел порядочный человек, спо-собный продолжить борьбу с ворьем и коррупцио-нерами.
  В те же дни у меня состоялась встреча с мэ-ром Москвы Юрием Лужковым. Ему я тоже сказал, что очень важно, чтобы мое место занял достойный человек. На это Лужков ответил, что руководство Администрации Президента вышло на него с прось-бой: "Уговорите Скуратова уйти. Мы готовы под-держать кандидатуру, которую он назовет. Только пусть уходит!"
  - Это меня устраивает, - сказал я.
  - Кого вы видите на своем месте? - спросил Лужков.
  - Пономарева.
  Этого человека Лужков знал хорошо: Генна-дий Пономарев был в свое время прокурором Моск-вы и зарекомендовал себя прекрасным специали-стом.
  - Хорошая кандидатура, - одобрил Лужков.
  - Но есть одно "но", Юрий Михайлович: нас обманут.
  - Это как же? - изумился мэр.
  - Очень просто. Я попрошусь в отставку, и меня отпустят, а кремлевская администрация Поно-марева на утверждение не представит. Представит другого, своего человека.
  Так до конца Лужков мне и не поверил. На этом мы тогда и расстались.
  Через несколько дней я заявил, в том числе С. Степашину, В. Путину, а также Председателю Со-вета Федерации Е. Строеву и С. Собянину, что, если на мое место придет Геннадий Пономарев, я с лег-ким сердцем уйду в отставку. Никто против этой кандидатуры ничего не имел. На том и порешили.
  Тем временем я начал готовить свое выступ-ление на Совете Федерации. Причем готовил я два варианта, а точнее, две концовки выступления. Од-на - мягкая, где я объявлял о своем уходе в отстав-ку и просил Совет Федерации поддержать мое ре-шение; вторая - жесткая, лишенная всяких ком-промиссов: я отказываюсь от отставки. Вторая кон-цовка была заготовлена на тот случай, если Ельцин не представит на утверждение Г. Пономарева.
  Утром 21 апреля, за несколько часов до нача-ла заседания Совета Федерации, стало ясно, что мои опасения оказались небеспочвенными: несмотря на договоренность, президент кандидатуру Пономаре-ва выставлять не собирался...
  А случилось вот что. На кандидатуру Г. По-номарева был согласен даже Чубайс, но категориче-ски воспротивился Березовский. "Это что же такое получается? Из огня да в полымя? Одного неуступ-чивого принципиала мы меняем на другого такого же?" - говорил он. Ситуация сложилась двусмыс-ленная: еще вчера я заявлял, что готов уйти, а сего-дня, если не появится письмо президента о выдви-жении на мое место Пономарева, я вынужден буду развернуться на 180 градусов...
  Не останавливаясь, я прошел сквозь толпу журналистов и поднялся в зал заседаний. У меня там было свое, давным давно облюбованное место: несколько лет назад, когда меня еще только утвер-ждали в должности Генпрокурора, я сел в то кресло и с тех пор, когда бывял на заседаниях Совета Фе-дерации, всегда занимал только его.
  У прессы был особый интерес к моему вопро-су: о "Мабетексе" тогда писали практически все. За мной ходили толпами - на глаза журналистам про-сто нельзя было попадаться.
  Чаще всего задавали один вопрос:
  - Юрий Ильич, а не боитесь, что вас убьют?
  Да, поначалу боялся, а потом перестал. Пере-горело, что называется. Как на войне...
  Началось заседание. Мой вопрос стоял одним из последних, и был он закрытым. Обычно на засе-дания Совета Федерации я приезжал в темно синей форме с погонами. Сейчас же я был в обычной гра-жданской одежде: мой мундир находился в опеча-танном служебном кабинете, и сколько он еще бу-дет там - неведомо никому.
  За несколько минут до начала дискуссии я по-встречал Лужкова:
  - Юрий Михайлович, нас обманули. Пред-ставления на Пономарева нет.
  - Будем биться! - произнес тот довольно бодро.
  Но я же всем сказал, что ухожу. Сказал Строеву, Собянину, вам... Как я буду биться? Я на-хожусь в глупейшем положении. Я ведь шел на компромисс, и что в результате? Я - лжец?
  Очень тяжелым был тот день, 21 апреля 1999 года. Наверное, сколько ни проживу, никогда его не забуду. Я выступал в полной тишине. По лицам я видел, что ожидали жареных фактов и разоблаче-ний, но их не было - повторюсь еще раз, я не имел права оглашать эти факты. Свое выступление счи-таю одним из самых важных в жизни, поэтому по-зволю привести здесь наиболее важные его момен-ты.
  "Поднимаясь на эту трибуну, отчетливо по-нимаю, что вы ждете от меня одного - объяснений, - сказал я, - почему, получив поддержку и дове-рие членов Совета Федерации, я повторно написал заявление об отставке? Отвечу. На этот... и все дру-гие вопросы.
  Но прежде разрешите доложить, что по ваше-му поручению было сделано прокуратурой в период с 18 марта по 2 апреля, то есть до дня отстранения меня от должности. Тем более некоторые уже по-спешили заявить, что за это время прокуратура практически бездействовала..."
  В этой части своего выступления я достаточ-но подробно рассказал о трех главных направлени-ях, в которых действовала прокуратура: об общей концепции государственной политики борьбы с преступностью, мерах по возвращению валюты, не-законно вывезенной за границу, и, наконец, рассле-довании конкретных фактов коррупции.
  Поскольку именно это, третье направление деятельности Генпрокуратуры было в фокусе обще-ственного внимания и интересовало Совет Федера-ции в первую очередь, я остановился на нем более детально. В частности, я рассказал о том, что нача-лись активные следственные действия: допросы, выемки документов, назначения экспертиз по зло-употреблениям при заключении соглашения с фир-мой Noga, о нарушениях в компаниях "Аэрофлот" и "Андава". Я рассказал о том, что был нарушен за-кон при назначении Анатолия Чубайса председате-лем правления РАО "ЕЭС России", что ордер на арест Березовского после моего отстранения от дел был сразу же отменен...
  Что касается дела "Мабетекса", я сказал бук-вально следующее:
  "...О грубых нарушениях при реализации контрактов Управления делами Президента со швейцарской фирмой "Мабетекс" ведется парал-лельное расследование. Наряду с нашими дейст-виями свои обыски, изъятия документов и допросы ведет Генеральная прокуратура Швейцарии. (В конце марта в Швейцарии, а вчера и в Москве был допрошен владелец фирмы Б. Паколли, в наш адрес поступили новые документы и запросы.) Попутно замечу, что в ходе визита Карлы дель Понте мы по-лучили документы и согласовали совместные шаги по расследованию не только этого, но и других дел, возбужденных в обеих странах".
  Не мог я оставить в стороне и, так сказать, личную тему:
  "...Шантаж с кассетой - это только цветоч-ки. Созданный для моей дискредитации специаль-ный штаб... использует радикальные меры: возбу-дили и продолжают фабриковать против меня уго-ловное дело, в средствах массовой информации раз-вернули кампанию в отношении якобы незаконного получения жилья. Наконец, поправ все юридиче-ские нормы, отстранили меня от работы. Усилиями ФСБ идут лихорадочный и противозаконный поиск и фабрикация на меня другого компромата..."
  Далее я рассказал о причинах, заставивших меня повторно написать заявление.
  "На следующий день после предыдущего за-седания Совета Федерации меня, наконец, пригла-сили к президенту. Однако не для того, чтобы про-демонстрировать уважительное отношение к реше-нию Совета Федерации. С порога мне было заявле-но: "Я с вами работать не буду". Если раньше (при-мерно с декабря прошлого года) эта позиция только угадывалась, то теперь объявлялась явочным по-рядком.
  Полагаю, никто не заблуждается относитель-но того, что стоит за таким объявлением. ФСБ, МВД перестанут реагировать на прокурорские ука-зания по уголовным делам, вокруг прокуратуры и Генерального прокурора создадут вакуум, отключат правительственную связь (как, собственно, впо-следствии и случилось).
  Ситуация более чем драматическая. В этой обстановке я посчитал, что мне вновь надо обра-титься к верхней палате. Поводом для повторного обращения могло стать только новое заявление. И я его написал..."
  Сказал и о том, что конфликт между Админи-страцией Президента и Генпрокуратурой все боль-ше и больше политизируется. Что же касается рас-пускаемых слухов - дескать, никаких "горячих" материалов у меня нет, что все мои утверждения о них - блеф, я четко заявил:
  "Материалы отнюдь не мифические. Часть их, в том числе о счетах российских должностных лиц в швейцарских банках, находятся в уголовном деле по фирме "Мабетекс"... Речь идет о бывших и дей-ствующих высокопоставленных сотрудниках Ад-министрации Президента, правительства, руководи-телях федеральных ведомств".
  Объяснил я присутствующим и те причины, которые не позволяли и не позволяют открыто рас-сказать обо всех известных мне правонарушениях.
  "...Приводить сейчас фамилии и сведения из незавершенных следствием уголовных дел и мате-риалов проверок, в открытом режиме заседания, убийственно для страны. Это выгодно только поли-тиканам. Вы сами видите по моим поступкам, по действиям моих коллег, что мы этого не хотим. Я стремлюсь, как бы мне это ни было тяжко, оста-ваться в рамках правового поля... Но то, каким об-разом со мной пытаются расправиться, само гово-рит и о фамилиях, и о конкретных фактах. Вместо того чтобы дать возможность спокойно, объективно разобраться со всем этим и где то даже очиститься от подозрений, они, наоборот, еще больше навле-кают их на себя, в том числе и со стороны мирового общественного мнения".
  Уже заканчивая, я отметил, что затеянный во-круг меня скандал тяжелейшим образом осложнил ситуацию и в самой прокуратуре: людям трудно работать, разрушается некогда слаженный меха-низм взаимодействия правоохранительных органов, все это отрицательно сказывается на мерах по борь-бе с преступностью.
  Наконец, завершая свое выступление, я ска-зал:
  "Даже если Совет Федерации меня вновь поддержит, реально мне не дадут возможности вы-полнять свои обязанности. Элементарно - просто не пропустят на рабочее место, так как кабинет и даже приемная опечатаны и охраняются усиленны-ми милицейскими нарядами. Надлежащих же пра-вовых механизмов для быстрого и эффективного воздействия на ситуацию у верхней палаты парла-мента, к сожалению, нет.
  Поэтому я сейчас, не отказываясь от своей принципиальной позиции по всем обсуждаемым вопросам, прошу вас, уважаемые сенаторы, решить вопрос о моей отставке..."
  После этих слов я еще раз подчеркнул, что сил и мужества на дальнейшую борьбу у меня хва-тит, но в своем решении я руководствуюсь прежде всего интересами дела, а не личными амбициями и обидами. Выразив надежду, что на мое место будет назначена достойная кандидатура, я поблагодарил всех тех, кто в трудные минуты поддерживал меня и мою семью.
  Ответив на все вопросы, я под аплодисменты покинул трибуну.
  * * *
  Началось обсуждение.
  По тому, как оно пошло, стало понятно: Совет Федерации мою отставку не примет. Начались пре-ния. Строев передал тем временем председательст-во своему заму и пригласил меня в комнату отдыха.
  - Юрий Ильич, пойдемте со мной. Нет смысла слушать, как вас поливают грязью. Давайте лучше выпьем чаю.
  Строев был не прав. Резких выступлений про-тив меня не было. Пленка вызвала негативную ре-акцию почти всех членов Совета Федерации. Егор Семенович был в сложном положении: по человечески он симпатизировал мне, но Кремль очень сильно на него давил. Он сказал мне:
  - Юрий Ильич, советую вам выступить с за-ключительным словом, поблагодарить Совет Феде-рации за работу и уйти.
  Я кивнул головой.
  - Хорошо, - Строев встал. - Пойдемте то-гда в зал. Пора прекращать прения.
  Он закрыл прения, хотя записавшихся для вы-ступления было много, и предоставил мне слово. Судя по всему, и Строев, и кремлевские обитатели ждали, что я в категорической форме, едва ли не покаявшись, буду просить сенаторов освободить меня от должности. Я же с трибуны произнес со-всем другое:
  - Я благодарю вас за оценку, данную моей работе, но, пожалуйста, учтите при голосовании следующее... Я понял сегодня из позиции Админи-страции Президента, что она не признала незакон-ность возбужденного против меня дела и запустила каток политических репрессий. Понятно, что, если я не уйду, каток этот уничтожит меня и мою семью. Поэтому прошу принять во внимание мою прось-бу...
  В зале стало тихо...
  Голосование было тайным. Чтобы подгото-виться к нему, объявили перерыв. И я неожиданно почувствовал: большинство сенаторов на моей сто-роне. Многие из них подошли ко мне, старались поддержать. А один сказал довольно откровенно:
  - Ни хрена у Кремля из этого не получится. Все будет так, как надо!
  И это при том, что нажим на сенаторов все предшествовавшие заседанию Совета Федерации дни велся совершенно беспрецедентный.
  Напомню еще раз о политической ситуации, сложившейся на тот момент в стране: весной 1999 года над Ельциным висела угроза импичмента, шансы Примакова на президентство ни у кого не вызывали сомнений. А тут еще я со своими убийст-венными разоблачениями. Поэтому вопрос моей отставки стал для "семьи" первостепенным.
  Для того чтобы голосование по неугодному Генеральному прокурору прошло так, как этого хо-телось Кремлю, "семья" проделала огромнейшую подготовительную работу. Сенаторов "обрабатыва-ли" как скопом, так и поодиночке. Им сулили фи-нансовые и экономические льготы. Их пугали... Чубайс грозился отключить электроэнергию в лю-бом регионе страны. Кто то сдался. Но многие по-вели себя действительно по мужски, защищали ме-ня до последнего. Взять того же Леонида Василье-вича Потапова - Президента Республики Бурятия. С ним и Путин встречался, и Чубайс его обрабаты-вал - давили на него страшно. А он им только:
  - Не могу, ребята, совесть не позволяет.
  Откровенная торговля шла вплоть до высо-чайшего, кремлевского уровня: незадолго до засе-дания сам Ельцин собрал у себя президентов рес-публик (двадцать один человек) и человек двадцать губернаторов. И всех пытался обработать под себя. Дело дошло до того, что Ельцин был готов пойти на беспрецедентные уступки: он пообещал регионам в случае удачного голосования законодательно закре-пить их право самостоятельного выхода на мировой финансовый рынок. Фактически это означало согла-сие Ельцина на конфедерацию и последующий раз-вал России. Он был готов даже отказаться от своих полномочных представителей в регионах, лишь бы Совет Федерации утвердил отставку Скуратова...
  * * *
  В те минуты по телевидению, по первому и второму каналам, показывали только тех представи-телей Совета Федерации, кто резко выступал против меня и потом голосовал за мою отставку. Склады-валось впечатление, что мои часы в должности Ген-прокурора сочтены...
  Администрацию Президента представлял Во-лошин. Его выступление было плохо аргументиро-вано, фактически провалилось и, как потом говори-ли, прибавило мне еще немало сторонников. Нача-лось голосование: 61 голос был подан за мою от-ставку, 79 - против.
  Несмотря на колоссальное давление Кремля, президенту еще раз было публично отказано.
  Сомнительные счета
  К тому времени в дополнение к кредитным карточкам, обеспеченным деньгами Паколли, в рас-следовании дела "Мабетекса" стала назревать еще одна сенсация, непосредственно связанная с прези-дентом и членами его семьи.
  Начало этой сенсации следует искать в дале-ком 1994 году, когда Управление делами Президен-та заключило договор со швейцарской компанией "Мабетекс" на ремонт Кремля. Среди многих под-писанных документов имелся один, на который следует обратить особое внимание, - четырехстра-ничный контракт Љ 1810-94 от 18 октября 1994 го-да на оформление интерьеров корпуса Љ 1 Кремля. Точнее, контракт на поставку в кремлевские поме-щения мебели. Со швейцарской стороны его подпи-сал тогдашний представитель "Мабетекса" в Моск-ве, позднее глава швейцарской фирмы "Мерката Трейдинг" Виктор Столповских; с российской - Управление делами Президента.
  Суть этого документа до необычайности про-ста: компания "Мабетекс" поставляет мебель в Кремль, а Россия за это платит. И все бы хорошо, если бы не цена этой самой мебели, потому как за-платить за нее нужно было (по контракту, разумеет-ся) 90 миллионов долларов.
  По мнению как швейцарских, так и россий-ских экспертов, ни в одном дворце мира нет в нали-чии мебели на такую сумму. В домах самых бога-тых людей планеты - американского бизнесмена Билла Гейтса и султана Брунея - стоимость ин-терьеров ниже на порядок и не превышает 10-15 миллионов долларов США.
  Как говорится, у России во всем особенная стать. Нигде нет, а у нас - есть!
  Что удивительно - ни в первом, ни в других корпусах Кремля (а я был там, и не раз) и в помине нет ничего похожего, что можно было бы оценить в 90 миллионов долларов. И это при том, что все уча-стники сделки уверяют, что контракт был выполнен безукоризненно и фирмой Паколли было поставле-но в Кремль товаров и услуг не менее чем на 90 миллионов долларов.
  Чтобы понять, насколько велика эта цифра, обратимся к статистике: на сумму контракта с "Ма-бетексом", оказывается, можно было выплачивать полноценную зарплату 15 тысячам российских вра-чей и учителей в течение полных десяти лет. Не ду-маю, что здесь нужны еще какие нибудь коммента-рии.
  Впрочем, вернемся к контракту. Сразу же по-сле того, как данный "мебельный" документ был подписан и деньги начали активно поступать в Швейцарию, произошло несколько весьма стран-ных, скажем так, "совпадений".
  Через четыре месяца после его подписания, а именно 28 марта 1995 года, в Лугано, в "Banco del Gottardo" был открыт счет Љ 182,605 DEAN. Под-писан он был позднее - в филиале банка в Нассау на Багамах 6 апреля того же года. Распорядителями его, судя по копиям документов, предоставленным швейцарской прокуратурой, стали три человека: гражданин России, кремлевский управделами Павел Бородин, указавший в качестве места жительства адрес: Москва, улица Зелинского, 38/8; его дочь Екатерина Силецкая, проживающая по тому же ад-ресу; и глава компании "Mabetex Project Eng. SA Lugano", гражданин Швейцарии Беджет Паколли, проживающий по адресу: Via dei Luccini, Arassio. К банковскому счету прилагалась копия первой стра-ницы паспорта Пал Палыча, а все документы скреп-лены его подписью, хорошо знакомой большинству кремлевских обитателей. Таким образом, счетом могли пользоваться все три человека, совершая операции в любых направлениях: класть туда день-ги, снимать их, переводить на депозит и так далее.
  Всего за время существования счета через не-го прошло порядка 3,5 миллиона долларов. 12 июня 1995 года были сняты 100 тысяч долларов и переве-дены на счет фирмы "Альбион трейд" в "Bank of New York". "Альбион трейд" - это офшорная компания, владельцем которой, насколько установ-лено швейцарскими и московскими следователями, является все тот же Бородин. 9 сентября 1995 года на счет поступил 1 миллион 550 тысяч долларов со счета "Мабетекса" в том же луганском филиале "Banco del Gottardo"... 24 октября того же года приходят 300 тысяч долларов из Нассау, из другого филиала того же банка. 5 декабря - опера-ция мостик еще раз с личного счета Паколли в Нас-сау миллион долларов через счет DEAN переводит-ся на счет Љ 037 546-500 Центрально Европейского банка в Будапеште. Это был один из самых крупных денежных переводов. По сведениям Карлы дель Понте, эти деньги предназначались лично Борису Ельцину. Кроме этого между июнем и декабрем 1995 года только через счет DEAN Павла Бородина - человека, который декларировал доход несколь-ко тысяч долларов в месяц, - прошло более мил-лионов долларов, осевших на другом его личном счете в "Банке UBS" города Женевы.
  Помимо Павла Бородина в деле о коррупции в высших эшелонах российской власти фигурировало немало интересных персонажей.
  В запросе швейцарской прокуратуры, при-сланном из Женевы, были названы бывший началь-ник Государственного таможенного комитета Ана-толий Круглов, оба первых заместителя Бородина Александр Люлькин и Виктор Савченко, жена Бо-родина, его дочь, зять и даже восьмилетняя дочь одного из подчиненных управделами - всего 24 имени и 32 счета в Швейцарии, открытых на них же...
  Список имен функционеров Кремля с помет-кой "под следствием за отмывание денег" и с просьбой "прошу уведомить меня, имели ли пере-численные лица какие то банковские отношения с вами", женевский судебный следователь Даниэль Дево отослал во все финансовые институты Швей-царии. А чтобы отмести все сомнения в серьезности намерений и в подлинности "списка 24 х", в одной из газет было помещено его факсимильное изобра-жение на бланке кантонального следственного управления.
  Стали известны и другие интересные подроб-ности. В ходе следствия Карла дель Понте допроси-ла двух важных свидетелей - Никола Мордазини (в 1995 году - вице президент "Banco del Gottardo") и уже знакомого нам Франко Фенини. Им был задан ряд вопросов, касающихся встречи Беджета Паколли и руководства банка с Павлом Бо-родиным в апреле 1995 года. У швейцарской проку-ратуры были очень серьезные подозрения, что именно на этой встрече Бородину передали круп-ную сумму денег, дорогие часы и брошь с брилли-антами.
  Но, как оказалось, все это были только цве-точки.
  В августе 1995 года, с разрывом всего в пять дней, два заместителя Бородина, - Виктор Савчен-ко и Цанева, - уже имея в Женевском "Банке UBS" по солидному долларовому счету, открыли в луган-ском филиале "Banco del Gottardo" еще два личных счета. Оба - номерные, причем на вымышленные сказочные имена: счетЉ 164,353 - Савченко ста-новится "Золушкой", счет Љ 164,355 - Цанева - "Царевной".
  А если Савченко и Цанева были всего лишь подставными лицами? Ведь легко можно предпо-ложить, что те же "Золушка" и "Царевна" вполне могли оказаться Еленой Окуловой и Татьяной Дья-ченко.
  Но "настоящая" бомба взорвалась 16 ноября 1999 года, когда в газете "Версия" была напечатана статья известного российского журналиста Олега Лурье, озаглавленная "Неужели у Бориса Ельцина все таки есть счет в швейцарском банке?". Как пи-шет журналист, через два месяца после открытия счета DEAN, 27 мая 1995 года, в том же Лугано и в том же "Banco del Gottardo" был открыт еще один счет. Причем с тем же номером и с той же "при-ставкой" DEAN, но на самом деле совсем другой, теневой, с приставкой S Љ 182,605 DEAN S. Этот счет, в отличие от первого, имел "всего" двух вла-дельцев, но каких! Первым был все тот же Павел Бородин, вторым был обозначен Президент Россий-ской Федерации Борис Ельцин! Его факсимиле во всей красе было опубликовано в газете "Версия" - все как полагается: номер счета, имя, фамилия и знакомая до боли размашистая подпись...
  Как рассказывал мне сам Олег, документ этот принес в последний день его командировки в Швейцарию один из сотрудников "Banco del Gottardo". He верить ему, как подчеркивал журна-лист, не было никаких оснований. Более того, отме-тил Лурье, по словам сотрудника швейцарского банка, за несколько лет существования этого счета через него прошло в общей сумме около 11 мил-лионов долларов США.
  Существование такого документа нисколько не удивило и "эксперта" по делу "Мабетекса" Фи-липпа Туровера:
  - Все совершенно реально. Наличие швей-царского счета у Бориса Ельцина? Вполне возмож-но. Судя по другим документам, которые я видел ранее, существование счета Љ 182,605 DEAN S с подписью Президента России весьма и весьма веро-ятно.
  Но по поводу этой публикации внезапно всполошились сами швейцарцы. Так, адвокат "Banco del Gottardo" Массимо Антониони сразу же заявил, что "документ представляет собой явную фальшивку". Также категорически отрицал сущест-вование счета DEAN S адвокат "Мабетекса" Эди Гриньола.
  После публикации в газете факсимильного изображения скандального счета Генпрокуратура его проигнорировать уже не могла. Была назначена почерковедческая экспертиза. В интервью "Ком-мерсанту" следователь Тамаев так описывал эту процедуру:
  - Чтобы отличить подлинный автограф Пав-ла Бородина от подделки, мы попросили чиновника чернильной ручкой расписаться на нескольких лис-тах. Он мучился часа два, перепачкал все пальцы. Тем не менее специалисты не смогли дать одно-значный ответ: его это подпись или нет. Для одно-значной идентификации специалистам были необ-ходимы оригиналы документов, которых у нас не оказалось.
  Тогда, как пишет "Коммерсант", следователь Тамаев послал запрос своим швейцарским коллегам с предложением допросить руководителей "Banco del Gottardo". "Обнародованный в печати банков-ский формуляр Љ 182,605 DEAN S является фаль-шивкой. Никогда в моем учреждении таких вкладов не было", - сообщается в бумагах, полученных из Швейцарии за подписью председателя правления банка Клаудио Дженерали.
  Скажу честно: у меня тоже есть сомнения, что счет DEAN S - подлинный. Во всяком случае, мне бы очень хотелось верить, что свою подпись рядом с закорючкой Бородина Ельцин никогда не ставил. Но говорить, что все точки над "i" уже поставлены, слишком рано. Мешают неувязочки, связанные с этим счетом.
  Ну объясните, почему год с лишним до того наша Генпрокуратура молчала об этом, как воды в рот набравши? Неужели теперь прозрела? Почему "добрая" весть из "Banco del Gottardo" перевесила доказательные утверждения следователей Даниэля Дево и Лорана Каспер Ансерме, убежденных в под-линности счета DEAN S? Слишком уж быстро за-крутилось все у машины, еле еле до этого скрипев-шей ржавыми колесами. Ведь вместе с ельцинской подписью сразу же стала отрицаться и поставленная рядом подпись его верного слуги Бородина. А этот фокус означал уже то, что ничто не мешало, не-смотря на помехи из Берна, и вовсе прикрыть дело "Мабетекса".
  Но основной то счет - без дополнения S - существует! Он подлинный! Это один из счетов, открытых на имя Пал Палыча Бородина! Чистейшая ложь, что Бородин не открывал счета в Швейцарии - открывал! Копии этих счетов у нас в прокурату-ре есть, их прислали швейцарцы после обыска и изъятия документов в том же "Banco del Gottardo". Причем это документы самого банка, и они никак не могли быть сфабрикованными. Другое дело, что это могли быть деньги не Пал Палыча.
  К тому же еще раз сошлюсь на швейцарские законы. Никто не имеет права открыть здесь бан-ковский счет на свое имя без личного присутствия. Но для особо важных клиентов, оперирующих сум-мами свыше миллиона долларов, в любую страну, где клиент в данный момент находится, вылетает представитель банка, который на месте заверяет подписи и оформляет необходимые бумаги для от-крытия счетов. У Бородина как раз тот случай, ко-гда сумма значительно превышала миллион.
  Так что когда Пал Палыч заявлял прессе, что он не мог открыть счет в швейцарском банке, пото-му что никогда не был в Швейцарии, - это, мягко говоря, отговорка для непосвященных. После до-просов сотрудника "Banco del Gottardo" Франко Фенини подтвердил наличие банковских счетов у управляющего делами Президента РФ и прокурор Бернар Бертосса.
  Но даже если исходить из того, что Ельцин никогда в Banco del Gottardo счет не открывал, то кому то очень надо было, чтобы факсимиле этой фальшивки было опубликовано и разразился скан-дал. Кому то надо было скомпрометировать то журналистское расследование, которое проводила газета "Версия", тем самым ставя под сомнение достоверность других, правдивых публикаций, да-вая возможность и повод "похоронить" важнейшее следствие. Как говорится, ложка дегтя портит бочку меда...
  А ведь счета в швейцарских банках имел не только Бородин, но и все три его заместителя, мно-гие другие сотрудники Управления делами Прези-дента и их родственники. Я их сам видел, держал в своих руках. Подтверждает наличие счетов и Туро-вер, сказавший в одном из интервью:
  "Я лично видел оригиналы банковских доку-ментов с подписью Бородина, а также дочерей пре-зидента Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой. Я давал показания под присягой и готов подтвердить это еще раз. Деньги на их счета поступали от главы фирмы "Мабетекс" господина Паколли. По швей-царским законам за дачу ложных показаний полага-ется пять лет тюрьмы, а я в тюрьму не собираюсь. Видите, я на свободе, я постоянно общаюсь со швейцарской прокуратурой - это свидетельствует о том, что мои показания признаны истинными, что они проверены и полностью подтверждены".
  Наивны и оправдания Тамаева, описывающе-го почерковедческую экспертизу: "Тот сидел и пых-тел...". И на подобном основании специалисты не смогли дать четкий ответ: Бородина это подпись или нет. Но это же ерунда. Действительно, по одной лишь подписи трудно однозначно определить, его это рука или нет. В принципе любой человек, неод-нократно пробуя подделать чужую подпись, сможет выработать так называемый динамический стерео-тип и подписаться фактически так, как это делает настоящий хозяин подписи.
  Но ведь система доказательств не сводится только к почерковедческой экспертизе. Нужно было начинать с того, был ли Бородин в это время в Швейцарии - имеется копия его паспорта с виза-ми. Нужно было допросить служащих: а присутст-вовал ли Бородин в банке лично, открывал ли он там счет или нет? В швейцарских банках персонал законопослушный - что им какой то Бородин, свое место дороже. Они сразу же рассказали бы, что и как. Даже неспециалисту понятно, что при желании все это легко можно и нужно было сделать.
  Но не в России... Дело "Мабетекса" забрали у Чуглазова и отдали Тамаеву, а тот шаг за шагом по-вел его к прекращению. Не случайно после того, как дело "Мабетекса" было закрыто, Тамаев резко по-шел на повышение, став заместителем начальника Управления по расследованию особо важных дел, - "семья" всегда благодарила своих подручных.
  Все проплаты по контракту с "Мабетексом" проходили в обстановке строжайшей секретности. Как выяснила газета "Версия", все по тому же странному совпадению после подписания контракта увидел свет еще один документ - некое разреше-ние Министерства финансов на оплату за номером 1972, направленное в адрес Внешторгбанка России. В нем сообщается, что Минфин разрешает перечис-лить Внешторгбанку на счет некоего ВО "Техно-промимпорт" 23 миллиона долларов (бюджетных, разумеется, денег) "...на оплату оборудования и выполнение комплекса работ по реконструкции Московского Кремля, производимого фирмой "Ма-бетекс", Швейцария".
  Самое удивительное следовало дальше. В этом же разрешении Минфин предписывал Внеш-торгбанку "перечисление рублевого покрытия не контролировать". Это означает, что за возвратом в бюджет данных 23 миллионов долларов, отправ-ленных "Мабетексу", никакого контроля осуществ-ляться не должно.
  Еще одна любопытная деталь. Подписал этот удивительный документ тогдашний заместитель Министра финансов А. Головатый, ставший вско-ре... начальником финансового отдела Админист-рации Президента.
  Швейцарцы не согласны
  После моего отстранения отношение россий-ской Генпрокуратуры к делу "Мабетекса" резко поменялось. На все запросы, присылаемые из Швейцарии следователем Даниэлем Дево, зани-мавшимся там делом "Мабетекса", реакция из Мо-сквы оказывалась стандартно нулевой. Чтобы лично ознакомиться с позицией Генпрокуратуры России относительно дел, находящихся в совместном веде-нии ("Мабетекс", "Андава" - "Аэрофлот" и дру-гих), в Москву засобирался Генеральный прокурор Швейцарии Валентин Рошахер.
  Российская сторона отнеслась к намерениям Рошахера без восторга, но согласие на визит дала. Столь скандальная медлительность с ответом и вы-дачей швейцарцам въездных виз объяснялась тем, что в Кремле отчетливо понимали: Рошахер приедет в Москву не с пустыми руками. Генпрокурору Ус-тинову будет предложена очередная порция инфор-мации о коррупции в высших эшелонах российской власти, которых с лихвой хватит на то, чтобы в ци-вилизованной стране высокопоставленные чинов-ники оказались за решеткой. Так, собственно, оно и оказалось. Но все по порядку.
  Ситуация в российской Генпрокуратуре после получения известия о скором приезде зарубежного коллеги чем то напоминала знаменитую сцену из гоголевского "Ревизора". Ведь Генпрокурору Рос-сии Владимиру Устинову теперь надо было как то объяснять швейцарцам отсутствие какого бы то ни было прогресса по громким делам. И это при том, что из Швейцарии передано уже достаточно доказа-тельных документов, позволяющих предъявить конкретные обвинения. По моей информации, рос-сийская сторона хотела как минимум отсрочить ви-зит Рошахера, сославшись, скажем, на его несвое-временность. Но не решилась из опасения нарваться на международный скандал.
  * * *
  Что же касается членов швейцарской делега-ции, то они не скрывали целей своего приезда. Прежде всего они хотели получить от руководства российской Генпрокуратуры хоть какие то объяс-нения по ряду очень настораживающих Берн фак-тов. После возбуждения дела "Мабетекса" Швейца-рия стала поистине "нехорошим местом" для рос-сийских прокуроров и следователей. Как только прокурорский работник чересчур близко знакомил-ся с материалами, "нарытыми" его швейцарскими коллегами, он тут же оказывался не у дел. Нагляд-ный пример - моя судьба. Следующим в ряду по-страдавших оказался Михаил Катышев, бывший руководитель Главного следственного управления Генпрокуратуры. Незадолго до своего перемещения "на другой участок работы" он санкционировал арест Бориса Березовского - фигуранта по делу "Аэрофлота", проходившего со "швейцарским ук-лоном". Как это происходило, Катышев рассказал в интервью "Новой газете":
  "На Скуратова в Кремле стали косо смотреть в последний год его руководства Генпрокуратурой. А на меня - начиная с середины 1996 года, когда стало ясно, что со мной договориться нельзя. Неко-торые олигархи и высокопоставленные чиновники ненавидели меня больше, чем Скуратова. Некоторое время я еще курировал следствие как замгенпроку-рора. Но уже 4 мая меня пригласил к себе Чайка. Заявил, что в отношении меня подготовлены две статьи в прессе: по родственникам и квартире. Од-нако если я перестану курировать следствие, этот "компромат" в газетах не появится. Такой вот шан-таж. "Какой еще компромат! - говорю. - Ты же знаешь, что ничего нет". - "Знаю, но грязью очень легко замарать". Я был категорически против пере-хода на другой участок работы. Тогда Чайка заявил: "Я вынужден издать приказ о перераспределении обязанностей...". И следствие у меня полностью отобрали".
  Был отстранен от расследования "по злоупот-реблениям в Управлении делами Президента" и Ге-оргий Чуглазов. К тому времени у него уже сложи-лись прекрасные, сугубо личные отношения со сле-дователями Швейцарии, они ему доверяли. Несмот-ря на это, руководство Генпрокуратуры демонстра-тивно отстранило его от давно запланированной поездки в Швейцарию. Швейцарцы предпочитают откровенничать с теми, кого они знают, кому дове-ряют. Но формально делом "Мабетекса" Чуглазов уже не занимался. И вот тогда он не сдержался, и телевидение показало нам Чуглазова гневным и не-примиримым. Он едва ли не прокричал тогда в эфир, что 90 % фактов о российской коррупции в деле "Мабетекса" - правда.
  "Посаженный" на "Мабетекс" вместо Чугла-зова Руслан Тамаев сам попросил у начальства от-странить его от "нехорошего дела". Но просьбу не удовлетворили, поскольку, в отличие от многих своих коллег, Тамаев пользовался у руководства Генпрокуратуры полным доверием.
  Последним звеном в череде отставок стал уход из прокуратуры следователя Николая Волкова. Увольнение последовало через две недели после того, как он вернулся из Швейцарии с "богатым уловом" документов, компрометирующих высоких кремлевских чинов. В интервью газете "Сегодня" Волков прямо заявил тогда, что имевшаяся у него информация позволяла ему уже в октябре ноябре, то есть в самые короткие сроки, завершить рассле-дование одного из важнейших эпизодов многотом-ного дела "Аэрофлота". Однако следователь вдруг понял, что все 500 килограммов привезенных им документов в Москве мало кому интересны. Тогда Волков решил от отчаяния надавить на свое руко-водство с помощью швейцарских коллег, направив им от имени Генпрокурора Устинова приглашение посетить Россию. Уцепившись за этот факт, в про-куратуре сразу же раздули грандиозный шум, строптивца с облегчением уволили. А чтобы пога-сить разгоревшийся скандал, встречу прокуроров организовали официально. Хотя никакого желания встречаться со швейцарцами не испытывали.
  Визиту предшествовал ряд громких заявлений в зарубежной прессе. Много интервью дал Бернар Бертосса, который регулярно напоминал о том, что швейцарские судьи не удовлетворены темпами рас-следования громких дел против российских чинов-ников и предпринимателей. 2 сентября 2000 г. он заявил газете "La Repubblica": "По делу "Мабетекс - Мерката" собрано достаточно материалов для начала судебного разбирательства". Двумя днями позже его процитировала немецкая "Tages Anzeiger": "Создается впечатление, что рос-сийская прокуратура никогда не избавится от своей зависимости от политической власти". Еще через несколько дней слова Бертосса опубликовала и швейцарская "Le Temps": "He стоит слишком обольщаться по поводу сотрудничества с россий-ским правосудием. Тем не менее мы намерены про-должать нашу работу".
  Следователь Даниэль Дево, в свою очередь, с особой обеспокоенностью констатирует, что рос-сийские судебные власти никак не отреагировали на "факты, свидетельствующие о тяжелых правонару-шениях".
  Представительная делегация швейцарцев прибыла в Москву в четверг, 14 сентября 2000 года, и, согласно программе, тут же отправилась осмат-ривать достопримечательности российской столи-цы, не обойдя вниманием и Кремль, над реконст-рукцией которого трудились главные фигуранты дела - "Мабетекс" и "Мерката Трейдинг".
  Основная часть визита началась утром в пят-ницу. Гости встретились с коллегами из Генпроку-ратуры, представленными в расширенном составе. Особенно отмечалось, что в российскую делегацию был включен новый следователь Александр Филин, ведущий дело "Андава" - "Аэрофлот" и заменив-ший скандально ушедшего в отставку Николая Вол-кова. Присутствие Филина должно было стать дока-зательством того, что это не протокольная встреча и что разговор пойдет о конкретных уголовных делах. Тем более что по заведенной предшественницей Рошахера Карлой дель Понте традиции швейцарцы привезли с собой целую пачку документов, касаю-щихся как дела "Аэрофлота", так и целой серии российско швейцарских историй об отмывании де-нег через швейцарские банки российскими чинов-никами, их родственниками и друзья-ми бизнесменами.
  Но если с "Аэрофлотом" все было бо-лее менее понятно (в разгар развернувшейся в то время борьбы с Березовским это дело стало приоб-ретать благородно конъюнктурный статус), то "Ма-бетекс" по прежнему оставался самой неудобной и максимально замалчиваемой российской Генпроку-ратурой темой. Не случайно, что если в зарубежных (а затем и в российских) средствах массовой ин-формации и появлялись материалы этого расследо-вания, то, кроме самих швейцарцев, обеспокоенных судьбой следствия, сделать это было некому.
  То, что из двух "неудобных" дел российская Генпрокуратура выбрала наименее для себя опас-ное, свидетельствует и такой чисто чиновничий факт: на торжественный прием в честь визита гос-тей не был приглашен следователь Тамаев, который вел дело "Мабетекса". Судя по всему, чтобы не мо-золил швейцарцам глаза и не вызывал у них жела-ния задать российскому следователю какие то не-предвиденные вопросы.
  Материалы, привезенные швейцарцами, вы-звали в напряженном ходе переговоров настоящую бурю. Российские прокуроры даже отказались при-нимать некоторые из привезенных документов по делу "Мабетекса" (их запрашивал более года тому назад мой заместитель Владимир Давыдов): Ро-шахеру заявили, что необходимость в них уже отпа-ла. А после встречи Устинов сделал все возможное, чтобы оградить Генпрокурора Швейцарии от обще-ния с журналистами.
  Итог переговоров с Рошахером оказался прак-тически нулевым. Генеральная прокуратура Швей-царии ясно дала понять, что доверие к неподкупно-сти российского правосудия будет восстановлено только в том случае, если собранные и переданные Москве обличительные документы по расследова-нию хищений в "Аэрофлоте" и коррупции в Управ-лении делами Президента будут использованы в соответствующих уголовных делах. "Швейцарская сторона ожидает, чтобы в целях восстановления до-верия, необходимого для успешного международ-ного сотрудничества, российские власти продемон-стрировали наличие воли использовать в уголовных делах материалы, собранные в Швейцарии", - бы-ло отмечено в официальном сообщении Генпроку-ратуры Швейцарии.
  Но было ясно, что дальнейшая судьба приве-зенных из Швейцарии документов по всей вероят-ности будет зависеть не от Генпрокуратуры, а от Кремля и его желания или нежелания активизиро-вать расследование того или иного громкого дела. Было также понятно, что сохранять хорошую мину при такой скверной игре Генпрокуратуре и россий-ским властям будет все труднее. В отличие от рос-сийской судебной практики швейцарская Фемида вполне способна осудить и отсутствующего на ска-мье подсудимых Бородина.
  Так оно, собственно говоря, вскоре и про-изошло.
  Визит Валентина Рошахера в Россию имел довольно любопытное продолжение. Желая как то сгладить неприятный осадок, оставшийся у швей-царцев после визита, Владимир Устинов сразу же после отъезда коллег на родину послал официаль-ное приглашение посетить Москву главным женев-ским обвинителям: прокурору Бертосса и следова-телю Дево. Но, к огромному удивлению Москвы, и Дево, и Бертосса приехать в Россию категорически отказались.
  Причины этого вполне объяснимы. Все это время в Женеве внимательно следили за ходом пе-реговоров, учитывая отсутствие ответа на следст-венное поручение, направленное Даниэлем Дево по подозрительным переводам средств компанией "Мерката Трейдинг" на счета Бородина и его по-дельников. Удивленный и разочарованный бездей-ствием российской прокуратуры, Бертосса говорил тогда журналистам, что "при такой точности фами-лий, названий компаний, перечисленных сумм и номеров счетов становится совершенно непонятно, почему российские органы юстиции не шевельнули пальцем несколько недель, если не месяцев, да еще и без всяких объяснений отменили визит в Женеву следователя Генпрокуратуры".
  Удивило швейцарцев и заявление представи-теля российской Генпрокуратуры, будто бы ни в Москве, ни в Швейцарии не заведено уголовного дела о хищении транша МВФ перед дефолтом авгу-ста 1998 года. В мае женевский следователь Лоран Каспер Ансерме направил Генпрокуратуре следст-венное поручение, но так и не получил никакого ответа.
  Но главной причиной отказа представителей женевской юстиции посетить Москву стало все же молчание российской прокуратуры в ответ на за-прос Даниэля Дево от 10 июля 2000 года. В соот-ветствии с двусторонними международными со-глашениями Дево попросил Генпрокуратуру России "сообщить о прежних судимостях и дать любую полезную информацию о ведущихся расследовани-ях" относительно Павла Бородина, его дочери и зя-тя. Виктора Столповских, а также некоторых других лиц, получавших крупные банковские переводы предположительно от "Мерката Трейдинг" и родст-венных ей структур. Помимо этого женевский сле-дователь запросил сведения о связях упомянутых господ с организованной преступностью, были ли конкурсными условия получения "Меркатой" под-рядов от Управления делами Президента, а также заключение российской прокуратуры о том, как квалифицировать получение денег этими же лицами по Уголовному кодексу Российской Федерации.
  Вполне естественно, что отпиской на такое поручение ответить невозможно, а отвечать по су-ществу ведомство Устинова вряд ли хочет. Отве-тить на все вопросы Дево - это значит пересказать многотомное дело "Мабетекса" с грифом "секрет-но". А заодно рассекретить все усилия российского следствия по реабилитации и обелению всех пере-численных в запросе Дево господ.
  Вот и предложила Генпрокуратура вместо конкретного ответа на запрос пригласить женевских прокуроров в Москву. А они, неблагодарные, отка-зались, решив, что очередную протокольную встре-чу с российскими коллегами к делу не пришьешь.
  * * *
  В Москве на отказ швейцарцев не обиделись, а наоборот, решили послать в Женеву своих полно-мочных гонцов - заместителя Генпрокурора Рос-сии Василия Колмогорова и следователя Руслана Тамаева. Колмогоров в далекие края поехал, естест-венно, не с пустыми руками. Он повез в Швейца-рию тот самый официальный ответ Генпрокуратуры относительно взаимоотношений компании "Мерка-та Трейдинг" и бывшего кремлевского завхоза Пав-ла Бородина, который столь безуспешно пытался получить буквально пару недель назад Валентин Рошахер.
  Ответ господину Дево готовил лично следо-ватель Тамаев. Он сообщил, что проведена всесто-ронняя ревизия Управления делами Президента (причем сделала это та самая Счетная палата, кото-рую с шиком отреставрировала фирма господина Столповских). Ревизоры трудились долго и усерд-но; в результате они обнаружили, что в ведомстве Павла Бородина все бюджетные средства были по-трачены по назначению. Правда, оценивать истин-ную стоимость реконструкции Большого Кремлев-ского дворца и Счетной палаты они не решились, а тех, кто мог это сделать - профессиональных оценщиков из Министерства финансов, - пригла-сить как то забыли.
  Еще российская прокуратура привезла в Швейцарию документы о том, что "Мерката Трей-динг"... выиграла конкурс на реконструкцию столь престижных объектов в упорной, справедливой и бескомпромиссной борьбе. Дескать, в России, гос-пода, теперь демократия: не знал никто компанию, а она раз - и всех победила! И не подумайте, что это потому произошло, что зять Бородина в "Меркате" вице президент! Он, конечно, вице президент, но в данном случае значения это, поверьте, не имеет аб-солютно никакого...
  Обнадежив швейцарцев радостным известием о незапятнанной репутации всех до единого фигу-рантов дела "Мабетекса", Колмогоров решил не мелочиться и заявил, что российская сторона готова так же эффективно ответить на любые другие до-полнительные и даже уточняющие международные запросы. Ну а в завершение замгенпрокурора решил поделился с оторопевшими хозяевами информацией о том, как продвигается расследование по другим уголовным делам, по которым ранее запрашивалась помощь Швейцарии.
  Вот для примера одно из таких дел: некий Лев Нахманович, выданный Швейцарией России по на-стоятельной просьбе Генпрокуратуры в 1998 году, был через очень короткое время отпущен без каких бы то ни было объяснений на свободу. Когда же господин Нахманович сам пришел в следственный комитет МВД и поинтересовался, какова же ситуа-ция с его уголовным делом о хищении по подлож-ному авизо 3,8 миллиарда рублей, его в здание ко-митета просто не пустили, посоветовав убираться побыстрее и куда подальше.
  Между тем, как мне известно, дело господина Нахмановича приостановлено в связи с "невозмож-ностью установить его местонахождение". Как рас-сказывают близкие Нахмановичу люди, удивление его было настолько велико, что он подумал было даже обратиться с жалобой к швейцарцам. Да во-время понял, что все нюансы российского следствия ни на один из четырех государственных языков Швейцарии перевести невозможно.
  * * *
  Проводив Тамаева и Колмогорова домой, в Москву, швейцарские правоохранительные органы, расследующие громкие российские дела, поставили своим гостям заслуженный "неуд": к сотрудничест-ву непригодны, поскольку не вызывают доверия. Канитель российских прокуроров со следствием по "Мабетексу" швейцарских коллег, без сомнения, уже "достала". Поэтому работники швейцарской прокуратуры решили взять инициативу в свои руки.
  Во первых, Генеральный прокурор Валентин Рошахер предложил российской стороне вернуть в Берн все оригиналы и копии документов, передан-ных до этого Москве. Как объяснил журналистам Рошахер, начиная с 1998 года прокуратура Швейца-рии предоставила России "обширную и основатель-ную" помощь. Российским следователям были пе-реданы не только многочисленные копии, но и ори-гиналы некоторых документов, необходимых для проверки подлинности подписей. Но они так и не были использованы по назначению. Не были приня-ты во внимание, как отметил Рошахер, и другие до-кументы, изъятые швейцарской стороной во время обысков. Поэтому российскую Генпрокуратуру по-просили не выбрасывать в мусорную корзину (как заявил один из российских следователей) много-томную документацию по делу "Мабетекса", пере-данную Москве швейцарской стороной, а перепра-вить ее обратно в прокуратуру Женевы, занятую своим собственным расследованием.
  Во вторых, женевский следователь Даниэль Дево, ранее уже выписавший ордер на привод Бо-родина на допрос, потребовал от Беджета Паколли и Виктора Столповских явиться к нему для допроса "в связи с предъявлением обвинения в отмывании денег и участии в преступной организации". При этом глава "Мабетекса" обвинялся в раздаче рос-сийским чиновникам взяток в размере 4 миллионов долларов, а "Мерката Трейдинг" - 62 миллионов. По швейцарским законам дача взяток иностранцам не является преступлением, поэтому в Женеве для Паколли и Столповских подобрали другие статьи Уголовного кодекса.
  В отличие от Паколли Столповских, по сло-вам Дево, на его повестки не реагировал, а потом и вовсе уехал из Швейцарии в Россию.
  Тогда Дево заблокировал все счета "Мерка-ты" и объявил Столповских в международный ро-зыск. Сложность заключалась в том, что дела о взятках должна была расследовать российская Ген-прокуратура, но после моего ухода все было немед-ленно спущено на тормозах. Ну а поскольку рос-сийская Генпрокуратура заявила, что "не имеет претензий" к Столповских, арест его в России и экстрадиция в Швейцарию, как это произошло позднее с арестованным в США Бородиным, стали практически невозможными. В Швейцарии это по-няли и на содействие России рассчитывать переста-ли.
  * * *
  Узнав о решении швейцарцев продолжать "кремлевское дело", следователь Тамаев сказал, что в деле "Мабетекса" ему все ясно, а "кому они (швейцарцы) предъявили обвинение и по каким во-просам", его не волнует. Более определенно выска-зался в одном из интервью проходящий по делу "Мабетекса" Филипп Туровер: "Пусть они (рус-ские) не надеются, что дело развалится в швейцар-ском суде. Улики неопровержимые".
  Самый надёжный тыл
  В Улан Удэ по соседству с нами жила девуш-ка, которую я вначале не замечал, хотя она была очень красивая: темноволосая, с большими голубы-ми глазами, нарядная. Приехав после поступления в институт из Свердловска, я увидел ее в своем дворе.
  - Кто это? - спросил я друзей в некоем ошеломлении.
  - Лена Беседина. Неужели не помнишь? Ты же учился с ней в одной школе.
  И правда: учились мы в школе Љ 42, Лена была моложе на два года, и, честно говоря, в школьные годы я никогда не обращал на нее внима-ния. А тут - такая красавица!
  Но у нее заботы были одни, а у меня совсем другие: я был студентом, стипендии на жизнь не хватало, надо было подрабатывать, а летние кани-кулы - самый лучший для этого период.
  Летом я увидел ее на гастролях Владивосток-ского театра, затем - в кинотеатре: мы здорова-лись, но не больше.
  Но видимо, какая то внутренняя связь между нами уже установилась. Помню, как то сидели мы с моим приятелем Лешей Гуциным в сквере, читали газеты. Вдруг Леша толкает меня в бок:
  - Смотри, твоя Ленка идет!
  "Твоя"! Газета выпала у меня из рук.
  После четвертого курса я приехал домой на летние каникулы. Развлечений тогда особо не было: кино или танцы. На танцплощадке я и встретил Ле-ну в один из последних дней отдыха. Встретил и пригласил на танец.
  Как она потом призналась, за день до этого ей приснился удивительный сон. Что она пошла с под-ружкой на эту самую танцплощадку. Заиграла му-зыка, и она увидела меня. Я подошел к ним и при-гласил на танец... ее подружку.
  После танцев я пошел провожать Лену. Про-водил до дома, но свидания не назначил, как это было принято по всем правилам того времени. Лена удивилась. Но удивляться было нечему: на сле-дующий день я улетел в Свердловск.
  Не знаю, почему я не решился сказать ей то-гда об этом.
  С этого момента Лена Беседина засела у меня в голове прочно. Через некоторое время у моего приятеля в Улан Удэ наметилась свадьба. Свадьбы в нашем городе, как правило, собирали огромное количество людей. Но я не знал, будет ли Лена, и поэтому через Лешу Гуцина пригласил ее прийти, а другого своего товарища попросил "для гарантии" привезти ее на машине.
  Со свадьбы домой шли вместе. Было лето, пахло свежей травой и цветами, мы шли и говорили. О чем? Да обо всем. Вот тогда то я окончательно и понял, что Лена Беседина и есть тот человек, кото-рый мне нужен. Та, единственная... Предложение я ей сделал позже - прислал письмо из Свердловска в Улан Удэ, в котором и объяснился в любви. Через некоторое время Лена Беседина стала моей женой. Она переехала ко мне в Свердловск, закончила там институт и стала инженером экономистом. В 1976 году родился наш первенец - сын Дима, в 1981 году - дочь Саша.
  Помню, пока я был в армии, на мое место в комнате Љ 214 в студенческом общежитии никого не селили, держали для меня.
  Потом, когда я вернулся, мы уже жили там с Леной. И - незаконным образом - с Димкой, ко-гда тот родился. Незаконным потому, что детей, тем более грудных, держать в общежитии было нельзя, но все, в том числе и начальство, закрывали на это глаза.
  Из этого общежития, из памятной сердцу 214 й комнаты, мы переехали в другое общежитие, то самое, где ныне живут студенты судеб-но прокурорского факультета. К тому времени я стал неплохо зарабатывать, и это дало нам возмож-ность подыскать для себя отдельное жилье. Им ста-ла уютная однокомнатная квартира, которую мы сняли с помощью одной моей коллеги. Там мы с Леной прожили три с половиной года.
  А потом нам дали двухкомнатную квартиру. Это было первое наше собственное жилье, наши скитания по чужим углам прекратились. Дом был девятиэтажный, кирпичный.
  В общем, помыкаться пришлось немало, но скитания эти не оставили в душе тяжелого следа - мы были молоды, верили в свою счастливую звезду, в то, что завтрашний день будет лучше сегодняшне-го, мы любили друг друга...
  * * *
  Мы прожили с Леной 32 года душа в душу, все эти годы вместе делили и радости, и трудности. Конечно, во всей этой гнусной истории ей было во сто крат тяжелее, чем мне, ее мужу. Ведь, когда я шел во власть, я понимал, чем рискую. Она же сво-его согласия на такие испытания не давала. Да, она понимала, что мир большой политики может ока-заться очень грязным. Но чтобы до такой степе-ни?!..
  Одно знаю точно: Лена ни на секунду не по-верила, что там, на пленке, могу быть я.
  "Мы знакомы с подросткового возраста, - сказала она в интервью еженедельнику "Аргументы и факты". - Я знала, насколько он спокойно отно-сится к женщинам. Знала, что никогда никаких ув-лечений у него не было. Он не бабник. А на пленке абсолютно другой человек. И потом, я была упреж-дена, когда в ноябре муж сказал: мы выходим на Березовского, имей в виду - возможно все".
  Не только жена, но и никто из тех, кто знал меня близко - мои старые друзья, - не поверили увиденному по телевизору.
  "Я знаю Юру ровно 30 лет, - рассказала "Комсомольской правде" моя бывшая однокурсни-ца Нина Нестерова. - Это просто не он! Да, внеш-не похож, но поведение - не его! "Сю сю му сю, мои кошечки", - он никогда ничего подобного не говорил, это не в его характере. Да к тому же, изви-ните за откровенность, в таком возрасте, как у него, да с такими заботами в голове - хорошо, если его хватает на жену. Он и в молодости на девочек осо-бого внимания не обращал, был, что называется, "ботаник" - всегда с книжками. И потом, Юра брезгливый, с такими шмакодявками никогда бы не стал. Я прекрасно знаю его жену - красавица..."
  Что еще сказать? Если бы не поддержка же-ны, семьи, наших друзей, я, может быть, и не вы-держал бы, сломался бы психологически, морально. Но я видел, что все близкие люди верили в меня, и это придавало мне для борьбы новые силы.
  Оказавшись под прожекторами журналист-ского внимания, под давлением базарных слухов и косыми взглядами "доброжелателей", многие жен-щины, наверное, спасовали бы. Но моя Лена оказа-лась не такой. И мне очень приятно.
  В доказательство хочу привести фрагменты одного из интервью, в данном случае - журналу "Профиль", где она отвечала на очень непростые вопросы.
  ""Профиль": - Хотим извиниться за то, что как то написали, что вы от мужа ушли. Как сейчас понимаем, это неправда.
  Елена Скуратова: - Все было как раз наобо-рот. Обычно мы с дочкой всю неделю проводили в московской квартире, откуда мне удобно добирать-ся до работы, а ей в институт. Муж, сын Дима и моя мама любят свежий воздух и тишину. Они живут за городом постоянно. Когда мужа отстранили от дел, мы решили, что надо быть вместе, и перебрались с дочкой на дачу Так что семья не распалась - на-оборот, это испытание нас сплотило.
  "П.": - Как вы пережили показ кассеты по телевидению, шквал прессы?
  Е. С.: - Еще в ноябре 1998 года, за четыре месяца до всех этих событий, муж предупредил, что начинает расследовать очень серьезные дела и надо быть готовым ко всему, к самым неожиданным и жестким провокациям. Мы просчитали все возмож-ные варианты: Юра никогда не брал взятки, никого не покрывал, придраться вроде было не к чему. Мы очень боялись за детей, просили их поменьше бы-вать в компаниях, не ходить на дискотеки, сдержи-вать себя, если кто то пристает в транспорте. Могло ведь случиться все, что угодно: наркотики могли подбросить, оружие... Сын и дочь, конечно, были этими ограничениями недовольны и нашего беспо-койства не понимали.
  Когда появилась эта злосчастная кассета, я, откровенно говоря, вздохнула с облегчением. Слава Богу, детей не тронули, а с остальным мы справим-ся.
  "П.": - То есть вы считаете, что дело Скура-това - фальшивка?
  Е. С.: - Грязная, подлая провокация. Ложь от начала до конца. Ни слова правды. Мы ждали всего, чего угодно - вот и дождались. А пережили благо-даря любви и абсолютному друг к другу доверию.
  "П.": - Сколько же лет вы вместе?
  Е. С.: - Почти четверть века.
  "П.": - А познакомились как?
  Е. С: - Юра обычно отвечает, что впервые увидел меня на танцах. Но, думаю, он на танцах ме-ня просто в первый раз по настоящему разглядел. А знали мы друг друга с детства, жили в соседних до-мах, учились в одной школе. У нас даже классный руководитель один был: она Юрин класс выпусти-ла, а наш взяла. И еще одно предзнаменование: од-нажды на уроке математики мне дали тему доклада - алгоритмы. Как сказала учительница, ее когда то Скуратов писал. Свадьба наша состоялась в апреле. Вроде весна в разгаре, но небо низкое низкое, в ту-чах, валит снег, холод страшный. Пока я в платьице бежала до машины, меня чуть ветер не унес. Но за-кончилась у нас регистрация, и выглянуло солнце - яркое, на высоком синем небе. Кто то мне сказал, что есть примета: какая погода на свадьбу, такая и жизнь будет. Вначале очень трудная, а потом все наладится. Так оно и вышло.
  "П.": - Есть у вас какие то семейные тради-ции?
  Е. С.: - Долгие годы, особенно когда дети были школьниками, мы устраивали по воскресень-ям спортивный день - вчетвером ходили играть в бадминтон.
  "П.": - Вы по комплекции женщина хрупкая. Кто в доме гвозди забивает, если муж ваш - чело-век занятой?
  Е. С.: - Это делаю я, хотя муж сердится, ко-гда я об этом рассказываю. Я, конечно, пыталась протестовать: "Что это такое - у нас в доме муж-чины есть? Почему с молотком хожу я - разве это правильно?!". "Правильно, - шутливо отвечает Юра. - Потому, что я юрист, а ты инженер. Тебе и молоток в руки".
  "П.": - В самом начале интервью вы сказали, что муж предупредил вас о сложных делах и воз-можных провокациях. А вы не пытались его отгово-рить: дескать, не надо в эти дела вообще ввязывать-ся?
  Е. С.: - Я отговаривала его раньше, когда он должен был занять пост Генпрокурора. Зная наше несовершенство законодательства, уровень корруп-ции в стране, можно было предположить, что рабо-та будет очень непростая. Но он решил иначе.
  ...Весь компромат, который только можно было придумать, на него уже сочинили. За год, пока длилось уголовное дело, перекопали всю нашу жизнь. Дошло до того, что вызвали на допрос под-ругу моей мамы, пожилую женщину из Улан Удэ. Ей много лет, она с трудом ходит.
  "Какие у вас со Скуратовым денежные отно-шения?" - спросили ее. "Какими они могут быть? - изумилась она. - Это у вас в Москве отношения денежные, у нас в Сибири они только дружеские".
  "П.": - У вас есть соображения, как будут развиваться события вокруг вашего мужа дальше?
  Е. С.: - Прожитый год очень прибавил мне мудрости и сил. Вообще то я никогда не отличалась железным здоровьем, а тут словно второе дыхание открылось. Что же касается мудрости, то я научи-лась не загадывать вперед, жить сегодняшним днем. Вот прошел день, вечером мы собираемся все вме-сте: живы, здоровы - и слава Богу. Я надеюсь на лучшее".
  * * *
  Что еще добавить к словам этого самого доро-гого и близкого мне человека? Наверное, то, что я люблю ее и искренне горжусь ею. Она сумела дос-тойно выдержать удар. И не просто выдержать, но и преподать всем нам изумительный пример мудро-сти и верности.
  Мысли вслух
  Недавно я прочитал книгу доктора юридиче-ских наук, профессора, крупного специалиста по гражданско процессуальному праву Александра Боннера, где он пишет, что "дело Скуратова показа-ло, насколько в России плохо с законом".
  Действительно, как можно было назначать экспертизу по пленке, если это доказательство до-быто преступным путем (кого бы оно ни касалось)? То есть записанная незаконным путем, без решения суда, эта пленка не имела и не имеет никакой юри-дической силы, не может быть предметом эксперти-зы, не может быть доказательством. Более того, са-мо содержание пленки является грубым вмешатель-ством в частную, личную жизнь человека. Причем не имеет никакого значения, Скуратов на ней фигу-рирует или другой человек. Конституция запрещает распространение сведений подобного характера ко-му бы то ни было. Что же касается показа данного сюжета по государственному телевидению, то это не что иное, как преступление, за которое виновных сажают за решетку.
  Активная деятельность, которую развернули Генпрокуратура и правоохранительные органы в целом в конце 1998 - начале 1999 года, привела кремлевскую "семью" в ужас. Любой ценой им не-обходимо было избавиться от неудобного и неугод-ного Генпрокурора. Однако, в отличие, скажем, от Евгения Примакова или Николая Ковалева, снять меня президент не мог. Это входило в компетенцию Совета Федерации.
  Поэтому у "семьи" оставался только один выход: путем шантажа, угроз заставить меня уйти с поста Генпрокурора.
  Думаю, дело не только и не столько в Скура-тове. Был бы другой Генеральный прокурор, кото-рый бы отважился на борьбу с коррупцией, с ним бы сделали то же самое. Только, может быть, в дру-гой форме. Весь вопрос в том, что в атмосфере все-общей лжи, тотальной продажности, коррумпиро-ванности всей российской верхушки, властной и олигархической, невозможно бороться с коррупци-ей. Мне удалось в этом продвинуться чуть дальше других только потому, что моя деятельность, в от-личие, например, от работы сотрудников МВД, не так жестко контролировалась президентом.
  Если бы Ельцин действительно считал, что по моральным соображениям я не могу больше рабо-тать, то следовало собрать коллегию Генпрокурату-ры и попросить ее рассмотреть поведение Скурато-ва. Они бы и разобрались профессионально. Реше-ние коллегии, каким бы оно ни было, я бы принял и подчинился ему безоговорочно.
  Или сказали бы мне: "Надо уйти, президент тебе не доверяет, но дела и следствие, которые ты ведешь, будут продолжены другими людьми". Если бы все было сделано по человечески, я бы ушел. Но все было проведено и обставлено настолько нагло и оскорбительно, что, естественно, я задал себе во-прос: а почему я должен им уступать? Ведь все по-нимали, что прессинг прокуратуры - защита пре-зидента и "семьи". Они сами вынудили меня на ре-шительный поступок, довели до того, что я, как го-ворится, закусил удила и пошел напролом.
  * * *
  С одной стороны, я хотел продвинуться как можно дальше в расследовании. С другой - коле-бался: сказать или не сказать, предать гласности ставшие мне известными факты коррупции сразу или дождаться проверки?
  Многие из тех, кто меня как поддерживал, так и резко критиковал, не понимали, почему я веду себя столь сдержанно. До сих пор мотивы моего тогдашнего поведения интересуют совсем не зна-комых мне простых людей. Тому свидетельство - полученное мною очень интересное письмо от Пав-ла Георгиевича Апушкина. Этот никогда не встре-чавшийся со мной человек задавал все тот же набо-левший вопрос: почему не рассказал о Ельцине и обо всех остальных;.. Что, побоялся?
  Нет, я не боялся. Но, к сожалению, ситуация была такова, что я не был до конца уверен в том, что все обладатели зарубежных счетов, чьи фами-лии мне стали известны, преступили закон. Ведь кое кто из них мог открыть свой счет в швейцар-ском банке и на абсолютно законных основаниях. Я считал, что очень важно было разобраться, откуда там появились деньги, как они туда переводились... Ведь наличие счета еще не является преступлением.
  Если бы я обнародовал тогда все известные мне факты, то всех владельцев этих нескольких де-сятков счетов стали бы считать преступниками и жуликами.
  Честно говоря, я боялся другого - того, что лишними своими высказываниями вспугну подоз-реваемых. Мне хотелось провести большое, круп-номасштабное расследование, я очень рассчитывал на него. Не на ту пародию на расследование, кото-рая была позднее проведена Генпрокуратурой, а на широкое и всеобъемлющее следствие. Поэтому в полном объеме я не мог обнародовать сразу весь объем информации, те версии, которые мы отраба-тывали.
  Останавливала меня и чисто прокурорская этика. Даже в такой ситуации, когда я мог, обнаро-довав "список ста", завоевать себе массу сторонни-ков, я считал, что должен был вести себя не как конъюнктурщик, а как юрист.
  Многие сенаторы говорили тогда, что ждали от меня конкретных разоблачений. В этом случае они могли бы за меня побороться. Конечно, как че-ловек я их понимаю. Но позволить себе следовать этому обывательскому подходу я никак не мог. Я говорил тогда сенаторам: все сведения, счета и кре-дитные карты - все это есть в материалах уголов-ного дела. Но взять эти документы и принести в Со-вет Федерации я не имею права.
  Даже членам Комиссии Совета Федерации по борьбе с коррупцией я не мог показать эти дела, так как их содержание являлось следственной тайной. Согласно нашим законам, если в уголовном деле присутствует хотя бы один секретный документ, оно все получает гриф "секретно". А в деле "Мабе-текса" в связи с реконструкцией помещений Крем-ля, резиденции Президента России, таких "секрет-ных" и "особо секретных" документов было более чем достаточно.
  Тем не менее о ряде обстоятельств я все же высказался. Возбудив дело и проводя расследование по "Мабетексу", именно я впервые сказал о воз-можной причастности Ельцина и Татьяны Дьяченко к коррупции. Именно я сказал о тайных швейцар-ских счетах Бородина и других руководителей Управления делами Президента РФ. Впервые мною была названа цифра 780 - количество чиновников, участвовавших в махинациях с бумагами ГКО, а также то, что среди них дочь президента Татьяна и другие высокопоставленные российские чиновники.
  Я - профессионал. Я не могу себе позволить разбрасываться компроматом даже для того, чтобы спасти себя. Я - прокурор, а не журналист, кото-рый занимается сбором информации и ее распро-странением. Моя задача другая. Принесли материа-лы, и я должен принять процессуальное решение: возбуждать или не возбуждать дело. Я как Генпро-курор олицетворяю закон... Поэтому у меня и вы-бора то особого нет. Моя задача - возбудить уго-ловные дела. Я это и сделал. Сделал!
  В свое время я предложил Совету Федерации создать специальную Комиссию по борьбе с кор-рупцией. Она была создана, я выступал на ней, пре-доставлял материалы, вносил предложения. Комис-сия - это был прекрасный шанс для Совета Феде-рации, как говорится, "поставить президента на ме-сто". Помню, как ее члены сидели, открыв рот, ко-гда я рассказывал им о деле "Мабетекса". Но руко-водство Совета Федерации не захотело портить от-ношения с Ельциным и Кремлем, и работа комиссии постепенно сошла на нет.
  Не буду скрывать, волновал меня и чисто личный вопрос: вопрос безопасности моей семьи, да и себя самого. Неожиданно дело "Мабетекса" потя-нуло за собой людей из высоких сфер, оно могло стереть их всех в пыль. Политические карьеры мно-гих больших людей закончились бы в одночасье. Уверен, что кое кто из них ни перед чем бы не ос-тановился, чтобы все вернуть на круги своя.
  Поэтому я все время дозировал свои открове-ния и старался не перегнуть палку. Подумав, я вы-брал для себя очень простую тактику.
  Получив материалы из Швейцарии, я ничего о них никому не говорил. Но как только в прессе той же Швейцарии, Италии, Франции или какой либо другой страны появлялась уже имеющаяся у меня информация о Ельцине и его дочерях, об их счетах в западных банках и так далее, я сразу же подтвер-ждал достоверность этих фактов уже у нас. Это бы-ла тактика с элементом "отхода", отводящая от ме-ня удар: я всегда мог сказать, что, дескать, об этом уже было написано.
  Единственный раз, когда я "опередил собы-тия", - это в выступлении на НТВ в репортаже Николая Николаева. Спровоцированный резкими вопросами ведущего передачи, я тогда на всю стра-ну рассказал о наличии у дочерей Ельцина - Тать-яны и Елены - кредитных карт, оплачиваемых Па-колли. И сразу резко обострились мои отношения с Кремлем - были проведены обыски на моей даче в подмосковном Архангельском, на городской квар-тире и на квартире тещи.
  Кое кто спросит: "Разве наличие кредитных карточек в твоем кошельке - это коррупция?". Ко-нечно же, нет. Такие карточки есть наверняка у вас, есть они и у меня. Пластиковые карточки выдают сегодня своим клиентам большинство крупных рос-сийских банков. Дело здесь совсем в другом.
  В свое время, когда в Швейцарии арестовали Фенини, служащего "Banko del Gottardo", у него изъяли записную книжку с чрезвычайно заинтере-совавшей следователей записью: "Получение под-рядов". Вслед за ней Фенини подробнейшим обра-зом расписал фамилии тех, от кого зависело полу-чение этих подрядов: Ельцин, Черномырдин, Боро-дин... Вспомним, Ельцин знал Паколли лично, дал именно ему возможность получить в России исклю-чительно выгодные, поистине эксклюзивные подря-ды. Президент сам принимал выполненную сотруд-никами "Мабетекса" работу, своим личным указом присвоил Паколли звание "Заслуженный строитель Российской Федерации" (это иностранному гражда-нину то!).
  Но поскольку всплыли тщательно скрывае-мые факты того, что Паколли эмитировал для чле-нов семьи Ельцина в швейцарском банке пластико-вые карты, что он из своего кармана оплачивал все расходы, производимые семьей Ельцина - его до-черьми, женой, - а это были многие десятки тысяч долларов, логично предположить, что все это не что иное, как форма взятки.
  Я никогда и нигде не утверждал, что Ельцин, его дочь Татьяна Дьяченко и другие проходящие по делу фигуранты - преступники: на то существует презумпция невиновности. Но я всегда говорил, что все в жизни может быть, и чтобы убедиться в том, так это или нет, необходимо расследование. Если бы меня спросили, что я думаю об этом деле сего-дня, я бы сказал, что теперь просто убежден, что полученные в результате следствия по делу "Мабе-текса" факты - лишь малая часть вершины айсбер-га, скрывающегося в мутной воде. И если бы я по-лучил возможность довести это расследование до конца, скандал разразился бы грандиозный. Именно поэтому Кремль и сделал все возможное, чтобы ос-тановить меня.
  Путин в свое время пугал меня, что, дескать, дочь Ковалева была вынуждена уйти из института, поскольку ее там просто затравили. В моей ситуа-ции все получилось по другому. И преподаватели, и ректор института, где училась моя дочь, а самое главное - ее студенческая группа - в эти тяжелые минуты ее очень поддержали. Один случай, похо-жий на анекдот, рассказали моей жене. В каком то из московских институтов обнаружилась студентка с фамилией Скуратова. Назвав себя моей родствен-ницей и пользуясь тем, что все ей сразу начали со-чувствовать и помогать, она за короткий срок ухит-рилась решить практически все свои проблемы. Значит, люди понимали мою ситуацию, имя мое не стало синонимом позора.
  И еще несколько слов о моей семье. Дочь Са-ша не так давно вышла замуж. Расписываясь, она решила не брать, как это принято в нашей стране, фамилию мужа, а оставила свою девичью - Скура-това. Выбор этот она сделала сознательно, судя по всему, полагая, что такой фамилией можно гор-диться.
  * * *
  Меня нередко упрекают, с одной стороны, в том, что я не воспользовался сложившейся ситуаци-ей, не использовал свой политический шанс, а с другой - обвиняют в политиканстве. С этими уп-реками я не согласен. Если бы я действовал как по-литик, то сразу же передал бы все имеющиеся у ме-ня материалы левой оппозиции, с тем чтобы их ис-пользовали для готовящегося в те дни президент-ского импичмента. Развязывания кровопролитной войны в Чечне, развала СССР и прочих обвинений, подготовленных ельцинской оппозицией для запус-ка процедуры его смещения с поста президента, яв-но не хватало для "полноценного" импичмента (так позднее и получилось: импичмент не прошел). Ведь все эти ельцинские ошибки были не более чем ошибками политическими. Их мог совершить лю-бой наделенный соответствующей властью человек.
  Именно коррупция, выявленная в ходе рас-следования дела "Мабетекса", могла стать реаль-ным основанием для смещения Ельцина. Не один раз "подъезжали" ко мне оппозиционеры с прось-бой передать имеющиеся у меня факты и подтвер-ждающие их документы, но я всякий раз отказывал-ся. Совесть подсказывала, что опускаться до ба-нальной мести я не должен ни при каких обстоя-тельствах уже вовсю колотившей меня в те дни судьбы. Вина Ельцина еще не была доказана, и та-кой поступок мог запятнать меня на всю оставшую-ся жизнь. Поэтому я продолжал вести свою борьбу исключительно правовыми методами.
  В своей борьбе я оказался один на один со всей государственной машиной, способной с легко-стью прокатиться по человеку, как каток для уклад-ки асфальта: она могла унизить и дискредитировать, лишить интересной работы и высокого поста... Но я не могу сказать, что потерпел в борьбе с "системой" поражение. Скорее наоборот.
  Я глубоко убежден, что именно возбуждение и ход расследования дела "Мабетекса" послужили причиной преждевременного ухода Ельцина в бес-славную отставку.
  Уже стали известными сомнительные дела Ельцина и Татьяны Дьяченко, использование чле-нами президентской семьи оплачиваемых Паколли кредитных карт, счет Леонида Дьяченко. На Западе поднялась волна возмущения: газеты заполнились негативными статьями о "кремлевской семье", о поразившей всю страну тотальной коррупции, а об-ложки журналов запестрели фотографиями "Царя Бориса" с искаженным гримасами лицом, пугаю-щим детей и женщин.
  Миллионы россиян, глядя на своего прежнего кумира, через несколько лет его "правления" испы-тывали лишь горькое чувство стыда за его полупья-ные выходки как у нас в стране, так и за рубежом (вот уж кто действительно дискредитировал себя!).
  Трон под Ельциным угрожающе зашатался, и единственное, что ему оставалось, чтобы выйти из сложившейся ситуации более менее без потерь, со-хранив, как говорят японцы, свое лицо, - это уйти в отставку намного раньше обозначенного законом срока.
  К чести престарелого президента он понял это вовремя и, скрепя сердце, сделал рокировку с Пути-ным. Считаю, это и есть самая большая заслуга следствия по делу "Мабетекса", главный его поло-жительный результат и успех.
  О том, что именно дело "Мабетекса" послу-жило толчком к столь радикальным переменам на политической карте России, свидетельствует один, но очень убедительный факт: текст первого указа нового президента.
  Уходя с поста президента, Ельцин уже был в курсе дел "друга Коля", бывшего германского канцлера, обвиненного в преступлении, на которое у нас в России не обратили бы никакого внимания. Ведь подозревали даже не лично самого Коля, а то, что возглавляемая им партия ХДС/ХСС незаконно финансируется со стороны. Несмотря на все колос-сальные заслуги Коля перед своей страной, проку-ратура Германии провела всестороннее и полно-масштабное расследование. И Гельмут Коль - ге-рой, объединитель двух Германий, человек, пользо-вавшийся у немцев непререкаемым авторитетом, - лишился всех занимаемых им высоких постов: факт, говорящий о том, насколько объективны и высоки в Германии требования закона, единые как для канц-лера, так и для простого гражданина.
  Знал он и о судах над президентами, которые прошли и в других странах - в Южной Корее, на Филиппинах, в Мексике, Югославии... И везде за-кон ставил вопрос об ответственности главы госу-дарства за совершенные им ранее дела. Поэтому, судя по всему, главным условием своего ухода с поста президента Ельцин поставил гарантии собст-венной безопасности. И гарантии такие были ему даны, как мы уже отмечали, поистине беспреце-дентные.
  Удавка для Туровера
  В самом начале этой книги я уже рассказывал о работнике "Banko del Gottardo" Филиппе Турове-ре, с уникального архива которого, собственно, и началось дело "Мабетекса".
  К середине 1998 года "горячих" папок у Ту-ровера накопилось уже больше пятидесяти. Соб-ранные документы он передал в Генпрокуратуру. Какие то дела (включая дело "Мабетекса") еще при мне стала расследовать Генпрокуратура. Часть дел была отправлена в ФСБ и в прокурорский общий надзор для проверки. Но, судя по всему, ничего из этого сегодня "не работает": нет на слуху ни одного из тех дел, которые затрагивали материалы из архи-ва Туровера. Все они после моего ухода были за-крыты, а сам знаменитый архив положен под сукно.
  Туровер в России оставался довольно дли-тельное время. Мы регулярно поддерживали с ним контакт, перезванивались. Через него обеспечива-лась стабильная связь с госпожой Карлой дель Пон-те. Как я потом понял, все переговоры Туровера со мной прослушивались ФСБ. Делалось это для того, чтобы найти зацепку, которая его как основного свидетеля по делу "Мабетекса" могла бы дискреди-тировать. То есть обесценить его показания. Понял я это, прочитав несколько статей из принадлежащей Березовскому "Новой газеты" и некоторых других, из которых сразу становилось ясно, что телефон его прослушивался. Сделать это могли только спец-службы...
  * * *
  Есть прописная правовая истина: для следст-вия личность человека важна, но, к сожалению или к счастью, лишь до определенного момента. Глав-ное все же - являются ли достоверными те показа-ния, которые он давал.
  А показания Туровера были достоверными. Информацию он всегда давал с готовностью, делал это под присягой, был предупрежден об ответст-венности за дачу ложных показаний. Но главное даже не это: на 90 % его показания подтвердились другими материалами уголовного дела. В этом смысле он был свидетелем просто неоценимым.
  Ходили слухи, что Туровер якобы документы свои сфабриковал. Увы, сделать это он не мог, по-скольку их достоверность подтверждена. Туровер снимал с интересующих его документов копии, но оригиналы то оставались в банке... Более того, по-мимо копий или подлинников счетов есть еще и по-казания служащих банка. То есть существует целая система доказательств, совокупность фактов. Спе-циалист это понимает сразу.
  Наряду с уже перечислявшимися мною мно-гими положительными чертами Филиппа Туровера был целый ряд моментов личностного плана, кото-рые меня сильно настораживали. Например, он не всегда был обязательным: наобещает, а потом не сделает. Не всегда был искренен - мог поиграть с человеком. Конечно, идеально для следствия было бы, как у нас в прокуратуре шутят, будь он "комму-нистом с дореволюционным стажем", твердым "ис-кровцем" и так далее, то есть человеком с безу-пречной биографией. Но Филипп Туровер такой, какой есть: со всеми своими положительными и от-рицательными чертами. Для следствия это особого значения не имело. Главным было то, что его пока-зания оказались достоверными.
  * * *
  В Москве Туровер снимал квартиру, не шико-вал, жил без излишеств. Никогда не рассказывал мне, что является источником его доходов в России. А жил он здесь почти постоянно, выезжая в Швей-царию время от времени на несколько дней. Навер-няка какой то бизнес он в Москве имел, но я об этом у него не спрашивал; возможно, он консульти-ровал какие то фирмы.
  Встречались мы несколько десятков раз, од-нажды даже отмечали на Истре его день рождения. У него в России остались друзья.
  * * *
  Не могу исключить, что Туровер в конечном итоге был частью какой то очень хитроумной ком-бинации западных спецслужб по дискредитации нашей страны, что он действовал по чьему то ука-занию. Но факты то, которые он нам предоставил, подтвердились! Данные то оказались правдивыми! И то, что деятельность кремлевской верхушки но-сила преступный характер. Что коррупция в нашей стране зашкалила дальше некуда. Так уж случилось, что иностранец предоставил нам объективную ин-формацию о разложении нашего общества, и мне нужно было вычищать эту грязь из родного дома - России. Пришло время... Дело даже не в том, что мы разделись перед всем миром, что нас показали как самое коррумпированное государство, а в том, что мы мало что сделали для улучшения сложив-шейся в стране ситуации. Было ясно - такого шила в мешке не утаить. Правильнее было бы признать ошибки, а затем принять эффективные меры по ис-правлению ситуации. Но в России вновь стали пря-тать по углам грязное белье, а тех людей, которые попытались разобраться в ситуации - Туровера, Катышева, меня, многих других, - начали компро-метировать.
  Не хочу защищать Туровера. Но в действиях по отношению к нему закон, как говорится, даже "не ночует". В деятельности прокуратуры сегодня чрезвычайно сильно возросла политическая состав-ляющая, политическая целесообразность. Что же касается поведения ФСБ, то действия ее настолько политизированы, что закон в этой организации ото-двинут даже не на второй, а на очень далекий план. Надо - возбудят уголовное дело, надо - проведут оперативные мероприятия, надо - отдадут собран-ные материалы в прокуратуру, не надо - спрячут их на долгие годы под сукно, так сказать, "до луч-шего момента".
  Начались атаки на Туровера. Чего только ему не приписывали, чтобы дискредитировать мои с ним отношения! 1/1 то, что я назначил его своим советником, что он разъезжал по городу в машине с мигалками, что имел свободный вход в прокурату-ру... Единственной правдой из всего этого было то, что время от времени мы действительно приглаша-ли Туровера проконсультировать нас по его уни-кальному архиву. Время нас поджимало, а кто как не он знал каждую страничку годами собираемого им досье? Кто как не он мог объяснить нам все хит-росплетения запутаннейших перемещений крими-нальных российских денег в западные банки, участ-ником многих из которых был он сам? У Туровера сложились прекрасные отношения с сотрудниками международного отдела Генпрокуратуры, которым было важно, что их консультирует человек, доста-точно грамотно разбирающийся в мировой эконо-мике. Но никакого официального статуса у него ни-когда не было.
  Как правило, в газетах писали такие вещи, ко-торые документально доказать или опровергнуть было практически невозможно. В общем, лили на него и на меня всю грязь. Это была настоящая спе-цоперация по дискредитации свидетеля.
  Кремль продолжал проводить свою испытан-ную тактику - оставить вокруг меня выжженное поле, сделать так, чтобы я остался один, без друзей и поддержки. Близких мне людей запугивали, ком-прометировали: целый залп компромата был выпу-щен по директору нашего дома отдыха на Истре Владимиру Метелкину; запугивали и Александра Соломаткина - еще одного близкого мне человека.
  Продолжались атаки и на Туровера. Чем дальше, тем больше они становились неприкрыто грубыми и беспардонными. Цель у спецслужб была одна - дискредитировать не только меня, но и на-шего главного свидетеля. Стратегию выбрали сле-дующую: если человек замешан в коррупции сам, он не может быть свидетелем в деле о коррупции. Вначале Туровера обвинили в том, что он не рас-считался с хозяйкой за квартиру, которую снимал в Москве, за телефонные переговоры. Затем появи-лись заявления двух девиц, которые обвинили швейцарца едва ли не во всех смертных грехах. По этому поводу в интервью "Московскому комсо-мольцу" сам Туровер рассказывал следующее:
  "В России начала раскручиваться кампания, направленная на мою дискредитацию. Две дамы написали в конце июня по заявлению. В одном ут-верждалось, что я украл золотые часы, в другом - взял без отдачи две тысячи долларов для Генераль-ного прокурора.
  Письма "обманутых" поступили в МВД 29 июля. А уже 30 го в газете "Новые известия", при-надлежащей Березовскому, вышла статья, в которой я обвинялся черт знает в чем: в мошенничестве аферах, связях с иностранными разведками".
  Я отлично помню эту и еще одну статью, опубликованные в "Новых известиях". Больше все-го меня поразило в этих публикациях то, что писа-лись они на базе материалов оперативно розыскной работы. Там были указаны номера телефонов Туро-вера, имена людей, которые с ним контактировали, описывались такие детали узнать о которых воз-можно только в результате регулярной слежки Из всего этого я мог сделать лишь один вывод: спец-службы которые следили за Туровером, "слили" имевшуюся у них информацию в газеты, в частно-сти подконтрольные Березовскому. Но ко мне он никогда с сомнительными просьбами не обращался да я бы и отказал ему, и он это знал. Грязи на Туро-вера вылито было много. Но наговорить можно что угодно: поди докажи правда это или ложь? Грош цена таким показаниям, которые доказать то невоз-можно. Суд никогда не вынесет приговор, опираясь на подобные показания. Но в качестве повода для яростных нападок на Туровера их было достаточно.
  * * *
  Никаких других материалов, кроме сомни-тельного заявления "пострадавших" женщин, в деле Туровера не оказалось. Тем не менее делу сразу же был дан ход. Как выяснилось, указание такое при-шло из Мосгорпрокуратуры, которая в свою оче-редь выполняла распоряжение Генпрокуратуры. "Безумная ложь, неприличная грязь на уровне го-родской канализации", - так охарактеризовал об-винения в свой адрес сам Туровер.
  Действия спецслужб, в особенности публика-ция статей, выливших на него со страниц контроли-руемых Березовским "семейных" газет целый ушат отборной грязи, сыграли свою роль: почувствовав, что петля спецслужб стала затягиваться все туже, Туровер благоразумно поспешил уехать в Швейца-рию.
  Сразу же после этого Генпрокуратурой Рос-сии Туровер был объявлен в международный ро-зыск.
  * * *
  В настоящее время Филипп Туровер постоян-но живет в Швейцарии и в Россию больше не при-езжает. Дело его потихоньку "завяло", но достаточ-но долгое время находилось у Кремля "под контро-лем". В частности, когда обострилась ситуация в связи с арестом Бородина, о Туровере вновь "вспомнили" и снова объявили его в розыск.
  Все эти события, судя по всему, сильно сказа-лись на нервах Туровера. Очень неприятным извес-тием для меня стало то, что Филипп подал иск на Карлу дель Понте в Федеральный суд Швейцарии. Туровер потребовал взыскать с бывшего Генпроку-рора Швейцарии 8 миллионов франков (примерно 4,7 миллиона долларов) в качестве компенсации за нанесенный ему ущерб.
  Туровер обвинил госпожу дель Понте в том, что она сообщила о расследовании и о его свиде-тельских показаниях итальянским журналистам Карло Бонини и Джузеппе Д'Аванцо. 25 августа 1999 года в итальянской газете "Corriere della Sera" была опубликована их статья, в которой подробно рассказывалось о злоупотреблениях в Кремле. По мнению Туровера, рассказав о его роли в деле, Кар-ла дель Понте "тем самым поставила под угрозу его жизнь".
  Как написал в иске Туровер, "вследствие смертельной опасности мне пришлось срочно поки-нуть Москву. С тех пор у меня не было ни минуты покоя, моя жизнь и бизнес разрушены". Иск был принят к производству. Но к чести Генеральной прокуратуры Швейцарии, проведя проверку и не найдя никаких документальных подтверждений слов Туровера, она отказалась дать ход его жалобе о нарушении служебной тайны.
  Тем не менее заявление Филиппа об угрозе его жизни было принято во внимание. Несмотря на то что в Швейцарии нет закона по обеспечению за-щиты информаторов, власти обязались обеспечить Филиппу Туроверу полную безопасность, а в случае необходимости и охрану.
  Секретные переговоры
  Где то во второй половине лета 1999 года мне позвонил один из моих знакомых и сказал, что со мной хотел бы встретиться человек из окружения Березовского, некий Фархад Тимурович Ахмедов.
  Подумав, я согласился, и вскоре наша встреча состоялась. Честно говоря, я предполагал, что вы-ступать он будет с проельцинских, "просемейных" позиций. Однако, к моему удивлению, я ошибался. В общении с Ахмедовым меня поразило, что, не-смотря на близость к Березовскому, он искренне мне сочувствовал (может быть, только на словах, не знаю) и резко осуждал поднявшуюся вокруг меня шумиху. Что бы я ни думал и ни говорил о Березов-ском, но позиция по крайней мере одного из пред-ставителей его близкого окружения была далеко не однозначной и совсем не "просемейной". Это было интересно.
  Самое же интересное ждало меня впереди: Фархад Тимурович не скрывал, что встречается со мной по просьбе Бориса Абрамовича и что было бы неплохо, если бы я сам увиделся с Березовским и обсудил с ним создавшуюся ситуацию.
  - Борис Абрамович умный человек, - ска-зал Фархад. - Может быть, он вам что нибудь под-скажет.
  Предложение было необычным. После неко-торого раздумья я согласился. Встречу в долгий ящик решили не откладывать.
  - Приезжайте ко мне домой, я живу за горо-дом. Там вы Бориса Абрамовича и увидите, - ска-зал мне посланник Березовского напоследок.
  Дом Фархада Ахмедова оказался просторным и красивым особняком, спрятавшимся среди де-ревьев на огромном изумительном по красоте уча-стке. Когда я приехал, Березовский меня уже ждал.
  Отношения с российским олигархом Љ 1 у меня всегда были достаточно натянутыми: неприят-ностей я к тому времени ему доставил, наверное, больше всех остальных вместе взятых - возбудил дело по "Аэрофлоту", хотел арестовать, да и вооб-ще никогда не скрывал к нему своей откровенной антипатии. Тем не менее встреча наша с ним, во всяком случае со стороны, выглядела вполне доб-рожелательной: мы обменялись рукопожатием, сели в уютные кресла, перебросились какими то ничего не значащими любезностями.
  Конечно, это была игра - и с его стороны, и с моей. Друзьями мы не могли быть априори, но ка-кой то элемент интереса, уважения явно присутст-вовал. Ведь противника тоже надо уважать. Я чув-ствовал в нем сильного противника, он - тоже. По-этому разговор у нас состоялся весьма интересный.
  Первая встреча (а всего их состоялось три) стала для нас обоих чем то вроде разведки. В прин-ципе мы оба понимали, какой колоссальный урон наносит противостояние "Скуратов - Кремль" и "семье", и Ельцину, и мне самому, не говоря уже про подорванный престиж государства и полупара-лизованную Генеральную прокуратуру. Березов-ский считал, что жесткие методы, предпринятые против меня Кремлем, - не лучший из вариантов. Он был уверен, что со мной необходимо договари-ваться. Это и была та конструктивная часть нашего диалога, которую он и собирался со мной обсуж-дать.
  Была у Бориса Абрамовича, конечно, мысль заработать на мне кое какие дивиденды и для себя самого. Как человек умный и с точки зрения интел-лекта в "семье" наиболее подготовленный, он хотел показать, что именно ему удалось "разрегулиро-вать" проблему Скуратова. Тем самым он в очеред-ной раз мог подчеркнуть и подтвердить свою зна-чимость и незаменимость и еще больше укрепить свой авторитет как в "семье", так и в обществе в целом.
  Был особый интерес к этой встрече, конечно же, и у меня. Состоял он в том, что мне хотелось, во первых, поглубже понять позицию "семьи", а во вторых, завязав с ней новый контакт, дать воз-можность и ее членам получше узнать о моей пози-ции. Идя на встречу с Борисом Абрамовичем, я не отказывался от своих принципов, но понимал зна-чимость "семьи", и мне было важно, чтобы и она поняла логику моих действий.
  Уже на той, первой нашей встрече Березов-ский достаточно четко дал мне понять, что о моем возвращении на пост Генерального прокурора и ре-чи быть не может. Что ни при каком раскладе сил "семья" этого просто не допустит. Как я понял, слушая Березовского, в этом и состояла его главная задача: чтобы я публично отказался от своей борь-бы и просил Совет Федерации снять меня с поста Генерального прокурора.
  Такая постановка вопроса меня нисколько не удивила и, честно говоря, особо не расстроила. Как это ни печально признавать, но и без Березовского к тому моменту было ясно, что так, судя по всему, оно и будет. Да и не это меня в тот момент волнова-ло.
  Я отчетливо понимал, что чем больше време-ни проходит с момента моего отстранения, тем меньше у меня реальных шансов вернуть все на круги своя. Слишком уж многие интересы - оли-гархических и чиновничьих кругов, "семьи" - я затронул своими расследованиями.
  Меня теперь больше всего беспокоил не тот высокий пост, который я занимал три с лишним го-да, а моя репутация. В любом случае я от дальней-шей борьбы отказываться не собирался. Отступить, показать свою слабость, а в чьих то глазах и тру-сость, для меня было совершенно неприемлемо. Но к определенному компромиссу я был готов, если бы противоположная сторона принесла мне публичные извинения.
  Поэтому я вполне откровенно сказал Борису Абрамовичу, что возвращение в кабинет Генпроку-рора для меня актуальной задачей давно уже не яв-ляется. Основное для меня сегодня - чтобы "се-мья" поняла, что так обходиться с людьми и со мною в частности нельзя. А самое главное - то, чтобы "семья" сказала правду: что весь этот кассет-ный скандал от начала и до конца был сфабрикован и преследовал одну цель - убрать меня с поста Ге-нерального прокурора.
  - Я понимаю, что признаться в этом напря-мую будет трудно, но существуют определенные формы, которые позволяют это сделать завуалиро-ванно, сохранив свое лицо, - сказал я в заключение нашей встречи.
  На этом, собственно, разговор с Березовским закончился. Мы договорились, что следующая наша встреча состоится там же, в доме Ахмедова, обу-словили дату и время. Березовский вышел прово-дить меня к машине. Круглая, как блюдце, луна тускло освещала ухоженные дорожки, убегавшие к теряющемуся вдали перелеску. В лицо пахнул про-хладный ветерок, принеся запах свеже скошенной травы и полевых цветов. Мы еще раз пожали друг другу руки. Я разбудил прикорнувшего в машине шофера, ворота плавно открылись и мы уехали. Ча-сы показывали далеко за полночь.
  По поводу Березовского я особых иллюзий не имел. Но что бы ни говорили о нем, это был дос-тойный противник, человек, преследующий опреде-ленные принципы и готовый многим жертвовать ради их осуществления. Если возможно такое срав-нение, то Березовский - это кошка, которая гуляет сама по себе, личность очень независимая и трудно поддающаяся чьему бы то ни было воздействию. Еще раз я убедился в этом, когда в беседе мы вскользь затронули какие то аспекты нашей поли-тической жизни, в частности тех, кто эту политику проводит. Несмотря на то, что в "семье" Березов-ский занимал одно из самых "почетных" мест, от-ношение у него к некоторым ее представителям бы-ло более чем критическое. Во всяком случае, те го-нения, которым Путин подверг сегодня своего, можно сказать, бывшего соратника, имеют под со-бой не только какую то криминальную подоплеку, но, судя по всему, и личную. Еще даже не предпо-лагая в Путине будущего президента, я почему то подумал, что в будущем у Березовского с ним на-верняка будут большие проблемы: уж больно невы-сокого мнения Борис Абрамович был тогда о Пути-не. Как, впрочем, и о Ельцине. Нестандартный ум Березовского подтвердила и внезапно произнесен-ная им фраза:
  - Юрий Ильич, благодаря этому скандалу вы имеете прекрасный шанс продолжить политиче-скую карьеру. Я готов поддержать вашу кандидату-ру, если вы примете решение участвовать в ка-ких нибудь региональных выборах.
  Как ни цинично на тот момент прозвучала в устах Березовского эта фраза, сказана она была так искренне, что я готов был поверить: согласись я на-чать свою политическую карьеру, одним из тех, кто станет меня поддерживать, будет Березовский.
  Еще несколько интересных моментов нашего с Березовским общения.
  Зная Березовского как очень тонкого и хитро-го политика, я предполагал, что из встреч со мной он попытается для себя получить и личную выгоду. Даже будучи отстраненным от работы, я тем не ме-нее оставался в курсе всех событий и большинства дел, которые вела Генпрокуратура. В том числе это было дело "Андава - Аэрофлот", одним из глав-ных фигурантов по которому проходил сам Бере-зовский. К моему удивлению, ни разу мой собесед-ник эту наверняка волнующую его тему не затро-нул. Разговор шел только о политических аспектах той ситуации, которая сложилась вокруг меня. Соз-наюсь, несмотря на всю неприязнь, это заставило меня уважать Бориса Абрамовича.
  Каюсь, в какой то момент я не удержался и в лоб спросил моего визави, не знает ли он, кто автор пресловутой пленки. В свойственной ему манере - глотая слова и скороговоркой - Березовский кате-горически отмежевался от своей причастности к созданию видеокассеты и распространению ее в СМИ. Ушел он и от ответа, кто тогда, по его мне-нию, стоял у истоков этого скандала. Я оставил это на его совести, поскольку уже тогда у меня была совсем другая информация. Но спорить с ним я, ес-тественно, не стал.
  Беседовать с Березовским мне было интерес-но. Я чувствовал в нем очень опытного, ловкого и умелого "переговорщика". Конечно, ему и стоящей за его спиной "семье" было интересно узнать о тех шагах, которые я собираюсь в связи со скандалом предпринимать в дальнейшем. Какую то школу по-литических переговоров имел и я. Поэтому одной из моих задач было сказать о своих планах собеседни-ку как можно меньше, но постараться узнать от него как можно больше интересующей меня информации - истина, известная всем, кто в такой ситуации на-ходился.
  И я ее получил, причем достаточно неожи-данную. Разговорившись с одним из гостей Фархада Тимуровича, входивших в окружение Березовского, я вдруг узнал, почему Генпрокуратура не сумела в первый раз возбудить дело по "Андаве" - "Аэро-флоту". Оказывается, здесь подсуетился все тот же Хапсироков.
  Встретил я в особняке Ахмедова и некоего Воронина. Он возглавлял какое то правозащитное движение, члены которого регулярно в мою быт-ность Генпрокурором пикетировали здание на Большой Дмитровке. Причем после окончания каж-дого пикета всем участникам, как зарплату, выдава-ли деньги, и затем, свернув плакаты, демонстранты расходились. Увидев Воронина вместе с Березов-ским, я сразу понял, чьи деньги могли тогда пойти на оплату этих пикетов.
  Еще несколько личных впечатлений. Несмот-ря на ум, эрудицию и необычайную информирован-ность Березовского, в беседе с ним, как, впрочем, и с другим известным олигархом Гусинским, меня коробили то и дело проскальзывающие у них ци-низм и прагматичность. Когда я говорил при них "жалко", "неприлично", они отбрасывали от себя эти понятия сразу же. Честно говоря, это было что то новое. Все мы знаем еще из книг наших классиков, что российский человек во все века глу-боко воспринимал доброе, светлое, всегда был го-тов к прощению и самокопанию, по делу и без му-чился угрызениями совести. И вот пришла новая генерация политиков или полуполитиков, которая такие вещи просто игнорировала. Я рассматривал Березовского и Гусинского в свете этих перемен, как наше настоящее и будущее, и, честное слово, становилось как то не по себе. Что станет с Россией, если ею станут управлять люди без морали, душев-ности и столь присущей нам сентиментальности? По моему мнению, люди такого склада, как Бере-зовский - холодные, расчетливые политики, - не могут иметь друзей. Но вот парадокс. Тот же Фар-хад Тимурович явно был его другом, очень его ува-жающим и преданным. И судя по всему, Березов-ский отвечал ему тем же. Кстати, именно в поместье у этого Фархада Березовский и катался зимой 1999 года на снегоходе, упал и повредил позвоночник, после чего его срочно вывезли за границу для опе-рации и лечения.
  * * *
  Самое интересное произошло при следующей нашей встрече. Состоялась она дней через десять после первой. Как и в прошлый раз приехал я в 9-10 вечера, а возвращался глубокой ночью. Березовский - сова, спит по 4-5 часов в сутки. Два мобильных телефона звонили постоянно. Даже по тем отры-вочным фразам из его разговоров было видно, что человек он действительно активно работающий и "разруливающий" многие сложные ситуации.
  На этот раз Борис Абрамович не стал тянуть время, а едва ли не сразу после того, как мы размес-тились в креслах, спросил:
  - Юрий Ильич, как вы смотрите на предло-жение назначить вас представителем Российской Федерации по координации деятельности правоох-ранительных органов России с коллегами из за ру-бежа? Причем на пост этот вы будете утверждаться специальным указом президента. Естественно, дело против вас будет сразу прекращено, кассета деза-вуирована. Единственное условие, которое вам нужно будет соблюсти, - это самому добровольно и в самое ближайшее время уйти с поста Генераль-ного прокурора.
  Вот это было действительно неожиданно. Тем более что, как пояснил Березовский, пост этот соз-давался непосредственно под меня. Всего за не-сколько месяцев до этого Путин предлагал мне при-близительно такой же вариант: освободить пост Генпрокурора и отправиться в почетную ссылку послом в Финляндию или какую нибудь другую страну. Тогда я отказался. Но это предложение бы-ло намного заманчивее. У меня был высокий авто-ритет среди зарубежных коллег как в Европе, так и в США. К тому же, как я понимал, согласись я на него, меня ждала интересная работа по моей непо-средственной специальности.
  Березовский пытливо смотрел на меня и ждал.
  - Борис Абрамович, как вы понимаете, во-прос этот очень ответственный и непростой. Я хо-тел бы подумать.
  Березовский понимающе кивнул, мы обусло-вились встретиться здесь же еще раз через неделю, я откланялся и уехал.
  Вернувшись домой, я стал думать. Во первых, надо было понять, насколько реальным было это предложение: не обманет ли Ельцин, как это уже было с назначением вместо меня на пост Генпроку-рора Пономарева? Не блеф ли это со стороны "се-мьи" и ельцинской администрации? Но по разным источникам все сходилось к тому, что предложение это было не фантазией Березовского, а решением, согласованным на самом высоком уровне. Да, судя по всему, идея провести со мною встречу была во многом собственной инициативой Березовского. Но поскольку тема эта затрагивала интересы едва ли не всей "семьи", о ходе переговоров, естественно, Бе-резовский информировал окружение Ельцина, со-гласовывал с "семьей" все основные пункты бесе-ды. Поэтому я пришел к выводу, что подвоха здесь для меня не ожидается.
  Думал я почти неделю и все же решил отка-заться. Конечно, я понимал, что, принимая это предложение, я решаю многие свои проблемы: го-нения на меня прекращаются, "семья" моим назна-чением косвенно признает свою неправоту, а я про-должаю заниматься любимым делом. Но в то же самое время я также отчетливо понимал, в каком дурацком положении окажусь перед всеми, кто дол-гие месяцы работал со мной и верил мне. Еще вчера я утверждал, какая власть коррумпированная, дока-зывал это в своих многочисленных интервью, а се-годня, как брошенную кость, принял от этой власти должность. Принял из рук человека, который так себя вел по отношению ко мне! После этого я как личность был бы раздавлен и опозорен.
  Встретившись через неделю с Березовским, я сказал ему, что предложение это я принять не могу, поскольку оно противоречит моим принципам. "Кроме того, - добавил я, - есть позиция Совета Федерации, а я с большим уважением отношусь к этому органу".
  Решение это для Бориса Абрамовича оказа-лось большой неожиданностью. Видно было, что он рассчитывал на мое согласие и где то даже был уве-рен в том, что уж от такого лакомого куска я отка-заться не смогу.
  Глава 9. Два взгляда на дело "Мабетекса"
  Следственная тактика и следователи
  Когда дело "Мабетекса" поручили вести Ге-оргию Чуглазову, расследование пошло по доста-точно упрощенному, но очень надежному пути.
  Мы взяли за основу факт получения взятки. Ведь в чем суть взятки? В подкупе чиновника. Ты ему даешь деньги, а он совершает какие то действия в твою пользу. Они могут быть законными - тогда это только взятка, и незаконными - тогда дело ос-ложняется еще и превышением полномочий либо злоупотребление ими.
  Определяя тактику расследования, мы с Чу-глазовым решили исходить из элементарной логи-ки. То, что подряды даны именно "Мабетексу" - это факт. Работниками Управления делами Прези-дента за это получены деньги - это тоже факт. Фактом является и то, что деньги эти нашим чинов-никам проплачивал ни кто иной, как Паколли, по-лучивший от них без тендера исключительно вы-годные подряды на реконструкцию Кремля и Счет-ной палаты. Объективной реальностью было и то, что одним из тех, на кого в Швейцарии открыли многомиллионный счет, был сам Бородин. По дан-ным Генеральной прокуратуры Швейцарии, "Мабе-текс" потратил для "поощрения" российских коллег примерно 15 миллионов швейцарских франков - это около 5 миллионов долларов США. "Мерката Трейдинг", как я уже писал, раскошелилась на зна-чительно большую сумму - порядка 60 миллионов долларов. Из них 25 миллионов перечислены на счета, контролируемые Бородиным.
  Говоря юридическим языком, были все осно-вания полагать, что это была взятка и что состав преступления налицо. Для взятки совсем не обяза-тельно, чтобы Бородин или кто то еще из его ко-манды злоупотреблял своим служебным положени-ем. Хотя элемент злоупотребления присутствует и здесь - не проводилось никакого тендера. Но даже если бы все было обставлено как надо: состоялся бы тендер и "Мабетекс" оказался бы самой лучшей в мире фирмой подрядчиком, но при этом, отдавая подряд этому "идеальному" "Мабетексу", кремлев-ские работники получили бы от него "в благодар-ность" какие то деньги, по российским законам эти деньги являлись бы взяткой в чистом виде.
  Почему Паколли давал работникам Управле-ния делами Президента взятку? Ответ чрезвычайно прост: если бы на реставрации Кремля не предпола-галось заработать кругленькую сумму, не было бы резона и тратиться.
  Прост был и механизм заработка. Как прави-ло, Паколли заключал договор на реставрацию объ-екта, согласно которому оплата шла по количеству квадратных метров реставрируемой площади. К со-жалению, практика составления подробных смет на проведение строительных и реставрационных работ канула в прошлое с советской властью. Тогда ук-расть было намного сложнее, хотя тоже ухитрялись за счет раздутых смет, "левой" экономии и так да-лее. А в новой системе воровать было предельно просто: сметы нет, заказчик и подрядчик договари-ваются о стоимости одного квадратного метра рабо-ты, а реально в этот метр денег вкладывается, как вы понимаете, раза в полтора два меньше.
  Но Паколли и этого было мало. Ведь "Мабе-текс" в чистом виде строительной фирмой никогда не был и своих строительных бригад практически не имел. В основном эта компания занималась ин-терьерами, покупкой мебели и так далее. Факт этот, кстати, также навевает раздумья по поводу пра-вильности выбора именно "Мабетекса" для крем-левских строительно реставрационных работ.
  Но вернемся к Паколли. Заключив основной договор подряда, он сразу же заключал договоры субподряда, нанимая на стороне бригады непосред-ственно для проведения работ. Им, субподрядчи-кам, он выплачивал в лучшем случае половину суммы, оговоренной в основном подряде. Другими словами, ничего не делая, он, как и в случае с "квадратными метрами", клал себе в карман огром-ные суммы. Самое интересное, что субподрядчика-ми в основном выступали... российские фирмы и российские же рабочие.
  А вот теперь скажите, бескорыстно ли дейст-вовали руководители Управления делами Прези-дента, заключая с Паколли огромной стоимости контракт на реконструкцию Кремля и Счетной па-латы, если всю эту работу в конечном итоге могли сделать российские фирмы, причем намного дешев-ле?
  Главное, что тут трудно придраться к че-му либо с точки зрения закона. Поэтому и взятки выплачивались не зря. Во первых, платили за сам факт получения подряда. Во вторых, за превышение стоимости реставрационных работ, причем послед-нее доказать особенно трудно.
  Это мы с Чуглазовым прекрасно понимали и потому решили не воспринимать кремлевские под-ряды сквозь призму того, что объемы работы были завышены и за счет этого украдены деньги. Делать это было бесполезно хотя бы потому, что замерять объем выполненных в Кремле работ, тем более ин-дивидуальных, где присутствует сложная лепка, золочение - дело очень непростое. Стандартные расценки здесь применять сложно - слишком уж уникален объект. Было понятно, что затраты могут быть объяснены как угодно: один эксперт сказал бы, что данная работа стоит много, другой - что мало, один квадратный метр работ где то мог "тя-нуть" на сто долларов, а где то и на тысячу...
  Именно поэтому мы с Чуглазовым отказались от тупикового пути назначения строительных экс-пертиз и стали исходить только из факта реально проплаченных взяток. Этот подход, как мы потом поняли, оказался единственно правильным, его фи-нальным аккордом стало бы предъявление обвине-ния всем замешанным в махинации.
  В иное, совершенно бесперспективное на-правление повернул следствие заменивший Чугла-зова Тамаев. Занимаясь кремлевскими подрядами "Мабетекса", он стал заказывать многочисленные проверки и экспертизы проделанных в Кремле ра-бот и сразу же увяз в них. Он настолько запутал расследование, что его итоговый вывод о том, что никто и ничего там не украл, удивил лишь самых дотошных и внимательных. Благодаря стараниям Тамаева расследование постепенно зашло в тупик и фактически развалилось.
  А вскоре появился и вполне прогнозируемый результат проверки "кремлевских дел" работниками Счетной палаты. Вердикт их был незамысловат: "Сотрудники Счетной палаты не нашли злоупот-реблений в ходе реконструкции Кремля". Но что могла определить Счетная палата? Каковы объемы выполненных работ и соответствовали ли они про-изведенным затратам из федерального бюджета. Поэтому её сотрудники и проверяли только обосно-ванность и целесообразность расходования бюд-жетных средств. Однако финансирование реконст-рукции Кремля осуществлялось по четырем кана-лам - это были бюджетные деньги, иностранные кредиты, нефть и векселя, выпущенные Управлени-ем делами Президента. Поскольку Счетная палата не учитывала остальных каналов финансирования, уже изначально их проверка никак не могла счи-таться объективной.
  Позиция Тамаева была просто смешной: во первых, он утверждал, что Бородин, якобы, во-обще обнаруженным в Швейцарии счетом не поль-зовался (но для закона то это и не важно!); во вторых, что нельзя достоверно установить, сам он открывал этот счет или нет, поскольку подпись Бородина точно идентифицировать невозможно. Но это все - детский лепет.
  Общеизвестно, что имеется несколько обяза-тельных условий для того, чтобы открыть счет в швейцарском банке: необходимо в банке присутст-вовать лично, предоставить оригинал или копию паспорта, а также расписаться в документах. При отсутствии любого из этих трех составляющих счет в Швейцарии открыть невозможно. Можно было опросить служащих банка, и они рассказали бы, ви-дели они Бородина в банке или нет. Узнать, какой там существует порядок открытия счетов, а затем в присутствии швейцарского прокурора спросить: "А что, вы этот порядок в данном случае нарушили?". Уверен, что после этого сотрудники банка всю правду выложили бы как на духу.
  По имеющимся у меня данным, следствие за-давало свидетелям вопросы на эту тему. Показания их были разные, противоречивые... Тем не менее, следователи ничего не сделали, чтобы устранить, снять эти противоречия, столь важные для дела.
  Следствие показало, что решение о предос-тавлении "Мабетексу" подрядов на работы в Крем-ле принимал Бородин, опосредованно - Ельцин. У Фенини, как я уже отмечал, в записной книжке была обнаружена пометка: "Решать вопросы с подрядами с Бородиным, Ельциным и Черномырдиным". Ту-ровер поведал нам, что еще в Швейцарии Фенини рассказывал ему о "скромном подарке" в благодар-ность за кремлевские подряды - роскошной броши с бриллиантами и некоторых других "вещицах", которые Бородину от имени Паколли вручили в Москве. Фенини вначале подтвердил этот разговор, но позднее от своих показаний отказался. Тем не менее во время обыска на старой квартире Бороди-на, которую тот оставил своей дочери Силецкой, эти драгоценности были найдены, факт их изъятия зафиксирован в протоколе и протокол приобщен к делу. Кстати, позднее драгоценности Силецкой вер-нули, но это уже другой разговор.
  Все! Если есть взятка, то не надо никаких за-меров, экспертиз Счетной палаты и так далее.
  Когда Тамаев говорит, что в деле нет состава преступления, нам остается только в недоумении развести руками.
  * * *
  Не могу не рассказать о следователях, кото-рые вели это сложнейшее дело. Их было трое: Александр Мыциков, Георгий Чуглазов и Руслан Тамаев.
  Александр Мыциков был, наверное, одним из самых близких мне людей в Генпрокуратуре. Так же, как и я, Мыциков - выпускник Свердловского юридического института; он занимался политэко-номией, а я конституционным правом. Хотя Мыци-ков заканчивал институт на год раньше меня, мы с ним были активистами студенческого научного об-щества, и потому регулярно общались. Потом в на-шем общении был достаточно длительный перерыв, но когда меня назначили директором НИИ Генпро-куратуры, наши контакты возобновились.
  А. Мыциков - очень толковый, один из опытнейших и грамотнейших спецов юристов. Кроме того, у него большой опыт следственной ра-боты: будучи заместителем прокурора Омской об-ласти, он курировал там следствие. При Степанкове возглавлял в Генпрокуратуре Организацион-но контрольное управление. Когда пришел Илю-шенко, он Мыцикова убрал, сделав начальником ОКУ другого человека. Возглавив Генпрокуратуру, я назначил Мыцикова своим советником (это долж-ность на уровне начальника управления) и, как по-казало время, не прогадал: мы очень плодотворно работали. С ним можно было ставить и решать лю-бые творческие задачи. Есть работники аппарата, которым творческие задачи никогда не поставишь, потому как они - просто исполнители, а вот Мы-циков всегда был готов к их решению. Будучи по-рядочнейшим и честным человеком, он относился к работе с исключительной ответственностью, пере-живал и болел за дело.
  Следствие по "Мабетексу" Мыциков вел доб-росовестно и квалифицированно. Он установил хо-роший контакт со швейцарской прокуратурой, ез-дил туда по моему поручению. Если читатель пом-нит, дело "Мабетекс" мы расследовали в конфиден-циальном режиме, и аккуратность здесь была важна чрезвычайно. Мы не хотели допустить никаких, да-же случайных утечек информации, и достаточно долгое время нам это удавалось.
  Мыциков - человек очень осторожный. На-столько осторожный, что это в общем то хорошее качество стало расследованию мешать. Когда я был отстранен от должности, Тамаев, к которому пере-шло следствие, повел его совсем в ином русле. По-скольку Кремлем была поставлена задача прекра-тить следствие, Тамаев начал исследовать обстоя-тельства возбуждения дела, чтобы найти во всем этом какую то мою заинтересованность, зацепиться за какие то мелкие процессуальные моменты.
  В свое время мне пришлось наделить Мыци-кова полномочиями следователя. Тамаев не знал об этом и стал утверждать, что Мыциков не имел пра-во вести следствие, поскольку не был на то уполно-мочен. Пришлось разъяснять, что по этому поводу я издал специальное постановление. Одновременно Тамаев начал вызывать на допросы и Мыцикова. Тот встревожился и, как мне показалось, стал опа-саться каких то возможных репрессий. Я его тогда подбадривал, как мог, убеждал, что, дескать, ничего против нас не может быть, мы законов не нарушали. Тем не менее, он был очень расстроен.
  Винить Мыцикова в какой то мимолетней слабости, тем не менее, я не имею никакого права. В свое время и я страдал определенной "мягкотело-стью". Жесткость в решениях пришла с годами, с горьким опытом. Недаром Катышев говорил в од-ном из интервью, что "Скуратов образца 1995-1997 и 1999 годов - это два разных человека". Это есте-ственно: жизнь заставляет быть твердым.
  * * *
  Я помню, как несколько лет назад Мыциков искренне не хотел, чтобы я поручал ему дело "Ма-бетекса". Мы оба понимали тогда, чем оно может для нас закончиться. Ведь на кону стояли огромные деньги и карьеры лидеров страны. Мыциков сильно переживал и был удручен фактами, что всплывали в ходе расследования. Несмотря на все это ни своей чести, ни профессионального мастерства и достоин-ства он тогда не уронил.
  Я и сейчас отношусь к Мыцикову с большим уважением. Еще раз подчеркну: его роль в рассле-довании была очень важной, он стоял у истоков де-ла "Мабетекса", и был момент, когда только мы вдвоем знали все его секреты - секреты Управле-ния делами Президента.
  Когда утечка информации о деле "Мабетекса" все же прошла, я пригласил к себе Михаила Бори-совича Катышева, ввел его в курс дела, сказал, что теперь надо направить расследование в обычное русло, и попросил подумать о замене Мыцикова. Было решено передать дело очень опытному следо-вателю Чуглазову.
  * * *
  Чуглазов - человек интересный. Будучи за-местителем начальника Управления по расследова-нию особо важных дел Генпрокуратуры, он работал со сложнейшими делами. Это следователь чрезвы-чайно опытный, редчайшей квалификации. Уника-лен он был еще и своей позицией, своим независи-мым от начальства взглядом на ситуацию. Но самое главное - более жесток, более решителен. Любые по сложности дела он, как правило, всегда доводил до суда.
  Он сразу определил по материалам следствия, откуда у дела "растут ноги", продвинулся в рассле-довании очень далеко, и если бы его не отстранили, наверняка довел бы его до суда. Чуглазов сумел провести выемки документов в Кремле, наладил нормальное сотрудничество со Швейцарией, был при встрече и переговорах с Карлой дель Понте, когда она приезжала в Москву в марте 2000 года.
  Сегодня, наверное, уже можно сказать, что даже когда я был отстранен от дел, Чуглазов время от времени, не вдаваясь в детали, информировал меня о ходе расследования дела "Мабетекса", по-скольку считал, что юридически я остаюсь Гене-ральным прокурором. Это была его позиция, и я ему за это очень благодарен. Мы сохранили с ним доб-рые отношения до сих пор. Я думаю, главная заслу-га Чуглазова в деле "Мабетекса" в том, что он про-водил нашу же линию после моего и Катышева от-странения - объективное разбирательство с мате-риалами. В этом смысле Чуглазов сыграл в рассле-довании роль чрезвычайно важную. Швейцарцы ему доверяли - это был последний человек в чере-де следователей, кому они доверяли полностью.
  * * *
  Далее события развивались следующим обра-зом. Видя, что Чуглазов проводит прежнюю линию расследования, не идет ни на какие уступки и спра-виться с ним нельзя, Кремль сделал "элегантный" тактический ход. Как я уже писал, Чуглазов зани-мал пост заместителя начальника одного из веду-щих в Генпрокуратуре управлений и имел в произ-водстве дела (в том число и "Мабетекса"), которые вел лично сам. Одновременно он руководил отде-лом, который также расследовал целый ряд дел. К этому и прицепились. Чуглазову было сказано, что, дескать, неправильно, когда начальник имеет в сво-ем же собственном производстве уголовные дела, за которые отвечает сам. Такие дела у него надо за-брать - пусть сосредоточится на руководстве отде-лом.
  Дело "Мабетекса" под предлогом необходи-мости лучшей организации текущей работы у него забрали. Сделали это сознательно, нанеся тем са-мым расследованию непоправимый вред.
  Тогда Чуглазов собирался в очередную ко-мандировку в Швейцарию, намеревался привезти много важных документов; командировка была уже согласована... Но за день до нее Чуглазова от дела отстранили и приказали отказаться от поездки... Формально Чуглазов даже пошел на повышение - стал советником Генерального прокурора. Но к делу "Мабетекса" его больше не подпускали.
  Чуть забегая вперед, отмечу, что спустя неко-торое время в очередной раз поменялся следователь и у возбужденного против меня 2 апреля в Кремле дела: у Паршикова дело забрали и отдали Пименову - заместителю начальника Управления по рассле-дованию особо важных дел. Получилось, что про мотивацию, по которой отняли дело "Мабетекса" у Чуглазова, забыли, и в Генпрокуратуре все верну-лось на круги своя. А то, что решение о замене Чу-глазова было заранее спланировано и проведено в интересах определенных кругов, стало абсолютно очевидным для всех.
  Забрав дело "Мабетекса" у Чуглазова, его по-ручили вести старшему следователю по особо важ-ным делам Руслану Тамаеву.
  С Тамаевым мы учились в Свердловском уни-верситете на одном курсе. Конечно, я его хорошо знал, но столь близок, как, например, с Мыцико-вым, не был. Тамаев, как правило, расследовал в Генпрокуратуре дела серьезные, такие, что были у всех на слуху. Например, он вел дело алмазной фирмы "Голден Ада", через которую в США "утек-ло" алмазов и золота на сумму более 180 миллионов долларов. Довел его до конца, до приговора. Он же вёл дело и о подслушивающем устройстве, найден-ном в 1997 году за диваном в кабинете Катышева.
  Тамаев прекрасно понимал, чего от него хочет руководство. После допроса жены и дочерей Бориса Ельцина он написал рапорт Генпрокурору Влади-миру Устинову с просьбой отстранить его от рас-следования. Свой демарш он объяснил оказывае-мым на него беспрецедентным давлением - снача-ла в прессе появились сообщения о его связях с че-ченской преступной группировкой, затем ОВД "Лефортово" возбудило уголовное дело против его сводных братьев, коммерсантов Хусейна и Хасана, по подозрению в торговле взрывчатыми вещества-ми. Когда доказать их вину не удалось, появилась информация о том, что еще в 1996 году его родной брат взял в Московском национальном банке кредит в 100 тысяч долларов. Логика авторов статьи была такова: глава банка Ашот Егиазарян - друг управ-делами Генпрокуратуры Назира Хапсирокова. Тот в свою очередь близкий приятель Павла Бородина. Вывод: господин Тамаев через брата получил взят-ку и не в состоянии объективно расследовать дело (хотя кредит был погашен в срок).
  Генпрокурор Устинов отказался удовлетво-рить рапорт Тамаева, и тот был вынужден вернуться к расследованию дела "Мабетекса".
  Помню, как меня первый раз вызвали на до-прос. Я приехал на Мясницкую, допрос велся очень корректно: Тамаев спрашивал меня о Туровере. Ему было важно знать, нарушили ли мы закон при воз-буждении дела "Мабетекса", или нет, преследовали ли мы, начиная расследование, какие то корыстные или личные интересы. Я все рассказал ему, расска-зал, как мы получали номер для дела и так далее. После допроса мы вышли в коридор, и там я его спросил, как говорится, уже без протокола: "Руслан, как дела?" Он посмотрел на меня, потом отвел глаза и ответил: "Да... Раньше работалось лучше..."
  Допрос оставил у меня довольно тягостный осадок: я понял, что следствию истина уже не инте-ресна. Расследование теперь было занято поисками каких то наших несущественных ошибок, "блох", которые позволят его спустить на тормозах. Именно тогда, в эти дни, мне стало со всей определенно-стью ясно, что дело "Мабетекса" будет погублено. Я окончательно утвердился в мысли, что у Тамаева теперь иная, чем была у нас, задача: следствие по "Мабетексу" прекратить. И хотя Тамаев занимался расследованием еще год, вопрос о судьбе дела фак-тически уже был решен.
  Конец опасного дела
  Кажется, громкое дело заканчивалось... За-канчивалось тихо, без помпы и сенсационных ре-портажей по ТВ.
  Все это как нельзя более красноречиво дока-зывает: "дело Скуратова" - дело заказное, полити-ческое: несговорчивого прокурора нужно было уб-рать для того, чтобы прекратить дело "Мабетекс".
  Парадокс, но получается, что на мне была впервые опробована методика выполнения Генпро-куратурой откровенного заказа. До этого подобные попытки совершались более стыдливо. И случаи выбирались, как правило, только те, где был шанс спрятать концы в воду.
  Сегодня же Генеральная прокуратура четко следует в фарватере политических установок ис-полнительной власти.
  Вспомним, как развивались события с опаль-ным олигархом Гусинским. Тяжелые "объятия" за-кона ослабевали или наоборот сжимались в зависи-мости от действий медиа магната в переговорах с "Газпромом". Надо было - бросили Гусинского в камеру. А ведь арест был незаконный, за что при-влекать следовало уже самих исполнителей, по-скольку они знали, что Гусинский подпадает под амнистию как имеющий орден. Согласился Гусин-ский продать акции, чего от него и добивались вла-сти, - сразу же его из тюрьмы выпустили, а дело под благовидным предлогом прекратили. Но как только Гусинский отказался выполнять взятые под нажимом обязательства, снова было возбуждено дело и вновь за ним, к тому времени уже уехавшим в Испанию, началась настоящая охота...
  Во многом аналогичным образом развивалась ситуация и с уголовным делом в отношении друга "семьи", а ныне опального олигарха Б. Березовско-го. Принцип "выборочного наказания" был приме-нен и в отношении главы крупнейшей российской нефтяной компании "ЮКОС" Михаила Ходорков-ского и его коллег...
  * * *
  Как я уже отмечал, приняв дело, Тамаев рас-порядился провести ревизию в Управлении делами Президента. Поручено это было Счетной палате. Она проработала полгода, проверила все контракты с "Мабетексом", подписанные в периоде 1993 по 1998 годы, и дала заключение, что никаких наруше-ний не было - ни при заключении контрактов, ни при выполнении работ.
  Первый звоночек к тому, что дело "Мабетек-са" в скором времени будет прекращено, прозвенел.
  Вторым сигналом к тому, что готовится почва для сворачивания расследования, стало решение Басманного районного суда Москвы, признавшего Беджета Паколли "финансово чистоплотным биз-несменом". Тем самым суд удовлетворил иск Па-колли на мою статью в газете "Аргументы и фак-ты". Как читатель наверняка уже догадался, в этой статье я начисто отрицал наличие у Паколли столь удивительных для него достоинств.
  Юристы Паколли намеревались тогда взы-скать с меня и с "Аргументов и фактов" ни много ни мало, а один миллион долларов за моральный ущерб. Причем Паколли не оспаривал моих утвер-ждений, что контракты с "Мабетексом" на реконст-рукцию Кремля и Белого дома были заключены без конкурса, что фирма была выбрана Бородиным "для несправедливого расходования средств". Не опро-вергал он и фразу о своей "слабой памяти": ведь он то подтверждал, что давал согласие на открытие кредитных карточек Бориса Ельцина и его дочерей, то начисто это отрицал. Владелец "Мабетекса" хо-тел опровержения того документально зафиксиро-ванного факта, что к моменту возбуждения в России уголовного дела против его компании за ним уже присматривали полиция Германии, Швейцарии и финансовая гвардия Италии. Еще Паколли просил признать неправдой мое утверждение о том, что он "алчен", "нечистоплотен в ведении финансовых дел" и что "Мабетекс" "украл у России сотни мил-лионов долларов".
  Хочу напомнить, в основе уголовного дела по "Мабктексу", возбужденного в октябре 1998 года, лежали заявление Туровера и два официальных до-кумента, присланных из Швейцарии: справка про-куратуры и рапорт полиции, в которых как раз и говорилось о пристальном интересе правоохрани-тельных органов нескольких европейских стран к персоне Паколли. Что же касается его моральных качеств, то весь ход расследования служил нагляд-ным доказательством моей бесспорной правоты. Поэтому ни я, ни мои адвокаты практически не со-мневались, что Паколли свой иск проиграет.
  Но здесь показали, на что способны еще не-давно родная для меня Генпрокуратура и наш суд - как говорил герой популярной советской коме-дии, "самый гуманный суд в мире". Судья Карпуш-кина торжественно огласила ответ на судебный за-прос, присланный заместителем начальника Управ-ления Генпрокуратуры по расследованию особо важных дел Михаилом Андреевым, в котором со-общалось, что в уголовном деле "Мабетекса" упо-минаний о пристальном внимании зарубежной по-лиции за Паколли не обнаружено. Особый взгляд был у судьи и на моральные качества Паколли.
  Тогда мы не имели права оперировать на суде финансовыми и прочими документами расследуе-мого Генпрокуратурой дела "Мабетекса": формаль-но оно еще не было прекращено, и любое обнародо-вание каких либо сведений привело бы к тому, что меня моментально обвинили бы в разглашении тай-ны следствия. Поэтому мои адвокаты и я попросили суд запросить аналогичные финансовые и прочие документы, доказывающие нашу правоту, в Швей-царии. Не тут то было!
  Судья Карпушкина все наши возражения схо-ду отмела и иск Паколли удовлетворила. Правда, совесть у нее, наверное, все же шевельнулась - вместо одного миллиона долларов она присудила выплатить Паколли всего 5 тысяч рублей.
  Похоже, и Генпрокуратура, и суд были сильно заинтересованы в том, чтобы этот гражданский иск выиграл именно Паколли. Ведь в этом случае от-крывался путь для прекращения самого уголовного дела по "Мабетексу" - теперь по решению суда Беджет Паколли становился "финансово чисто-плотным", законопослушным гражданином!
  Позднее нам удалось отменить это решение в кассационной инстанции Мосгорсуда, но неприят-ный осадок, как говорится, все равно остался.
  Третьим звонком к тому, что дело будет скоро прекращено, стало заявление Тамаева, сделанное в конце октября 2000 года. Суть его в том, что так называемый счет DEAN S, который якобы подпи-сывали Ельцин и Бородин, - фальшивка. Я уже говорил, что очень хотел бы верить, что это так. Но что то логически здесь никак не вязалось. Почему год с лишним Генпрокуратура по поводу этого сче-та отмалчивалась, а теперь вдруг прозрела? И кто именно из Швейцарии сообщил Тамаеву столь не-вероятную новость? Явно это вовсе не его коллеги из швейцарской прокуратуры и не следователь Да-ниэль Дево, и не следователь Каспер Ансерме, еще недавно доказательно убеждавшие в подлинности счета. Добрую весть Тамаеву прислали из "Banco del Gottardo" - того самого, где этот счет был от-крыт.
  8 декабря 2000 года за "отсутствием в дейст-виях состава преступления" следователь по особо важным делам Руслан Тамаев дело "Мабетекса" прекратил. 122 тома (каждый по 250 страниц) поле-тели в мусорную корзину.
  С этим событием, конечно, совершенно слу-чайно, совпал и карьерный взлет Тамаева: он стал первым заместителем начальника Управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры. Когда об этом узнали журналисты, один из них с едким сарказмом заметил:
  - Не успели дело закрыть, а уже повысили...
  Меня много тогда спрашивали: почему, как это могло случиться? Я не скрывал своего разоча-рования и горечи. За Генеральную прокуратуру, ко-торую я еще совсем недавно возглавлял, было стыдно. В одном из интервью я говорил тогда:
  - Судьба этого уголовного дела решалась не сейчас. Она решалась тогда, когда Кремль добился моего отстранения, когда убрали Катышева и когда поменяли Чуглазова. По тем материалам, что были у меня, оно имело четкую судебную перспективу. Почему Тамаев сделал иначе? Думаю, он очень хо-рошо почувствовал, что надо руководству страны и Генпрокуратуры.
  * * *
  Полностью оправдав всех фигурантов дела, включая Бородина и членов ельцинской семьи, Та-маев набросился на "клеветника" Туровера, заявив, что факты, предоставленные им, "не соответствуют действительности".
  Но вспомним: поводом для возбуждения дела "Мабетекса" стали также и два отчета полиции Швейцарии. Что же касается показаний Туровера, то подавляющее большинство из них оказалось чис-той правдой. Взять хотя бы результаты обыска на квартире Екатерины Силецкой, дочери Бородина, где были найдены драгоценности, подробно опи-санные в заявлении Туровера. Или счет DEAN, тот самый, без приставки "S", который принадлежал Бородину и по которому Паколли и Силецкая имели право подписи. Факт существования этого счета подтвердили как прокуратура Швейцарии, так и "Banco del Gottardo", где он был открыт. Я не гово-рю уже об абсурдном аргументе Тамаева, что день-ги с открытых в Швейцарии счетов "почти не сни-мались". Да какое это имеет значение? Если ты по-хитил деньги, совсем не обязательно, чтобы ты их истратил. Ты можешь держать эти деньги в тумбоч-ке, под подушкой, в стеклянной банке, но менее во-рованными они от этого никогда не станут.
  * * *
  Комментарий Тамаева на пресс конференции о прекращении дела вызвал явное недоумение. Од-ним из главных аргументов в пользу того, почему он закрыл дело, было то, что кипы присланных из Швейцарии документов не могут выступать в каче-стве доказательств - это, мол, копии, а российское правосудие работает только с подлинниками. А са-мое главное, что экспертиза из за этого не смогла установить подлинность подписи Бородина...
  Но ведь факты определяются по совокупности доказательств. В одной из предыдущих глав я уже писал об этом, но повторюсь еще раз.
  Во первых, можно было запросить у швей-царцев подлинники для экспертизы. Во вторых, со-гласно практике швейцарских банков, для открытия счета необходимо личное присутствие, как мини-мум ксерокопия паспорта, личная подпись. Так до-просите служащих банка, был там Бородин или нет, сверьте ксерокопию и оригинал паспорта и так да-лее. Мы же в свое время установили, что бывший заместитель Министра финансов Петров был в Ан-дорре, открывал там счет. Пусть нет экспертизы подписи, но есть другие доказательства. Легко ус-тановить и то, был Бородин в тот день в Швейцарии или нет: запросить визовые службы, просмотреть проводки денег по банковским документам и опре-делить, как и где давали команду на это. Ведь слу-жащие банка никогда не пойдут на лживые показа-ния.
  Не выдерживает никакой критики и аргумент по поводу ксерокопий. Если не принимаете ксеро-копии в качестве документа, так пошлите в Швей-царию следователя, который исследует оригиналь-ные документы, составит протокол, заверит ксеро-копии документов у нотариуса - и вот вам уже полноценные документы и доказательства. Везде и всегда такие документы в России имеют силу под-линника. В общем, было бы желание...
  * * *
  Еще один удивительный момент, сразу бро-сившийся в глаза всем тем, кто внимательно следил за ходом расследования дела "Мабетекса". 7 декаб-ря, за день (!) до прекращения дела, Тамаев офици-ально продлевает срок следствия по делу "Мабетек-са". Дескать, только только из Швейцарии присла-ли огромное количество интереснейших докумен-тов, которые надо внимательно изучить...
  А теперь вдумайтесь: у человека уйма бумаг, собранных швейцарскими коллегами, он сам себе даровал еще один месяц для их внимательного изу-чения, и на тебе - ровно через день дело прекра-щено! Что то непадно в голове у такого следователя (логика подсказывает), что то слишком напугало его в ночь с 7 на 8 декабря 2000 года, слишком уж жестким был приказ, чтобы он посмел его ослу-шаться.
  А тут к месту и повышение по службе поспе-ло...
  Узнав о прекращении дела "Мабетекса", в швейцарской прокуратуре отреагировали так: "Следствие в рамках "Мабетекса" было своего рода проверкой того, способны ли российские правоох-ранительные органы дистанцироваться от полити-ческого истеблишмента и начать подлинную борьбу с коррупцией. Мы в Швейцарии оказали им всю возможную помощь".
  А нужна ли она была нам?
  По информации газеты "Сегодня", Генпроку-ратура была готова прекратить дело "Мабетекса" еще за полгода до этого, летом.
  Помешали ей два следственных поручения Даниэля Дево, ведущего в Швейцарии дело "Боро-дин и другие", почти полностью перекликающегося с российским делом "Мабетекса". Информация, ко-торую прислали в Россию швейцарцы, оказалась более чем любопытной: номера счетов, суммы взя-ток "комиссионных", имена получателей... Дево хотел от российских коллег только одного: чтобы они четко сказали, "нарушают ли описанные выше действия уголовное законоположение Российской Федерации о получении взятки, или нет".
  Прекратив уголовное дело "Мабетекса", Ген-прокуратура ответила предельно конкретно: нет, не нарушают! Коррупции в России нет!
  Что же произошло после этого?
  А произошло то, что Обвинительная палата женевского суда уже на следующий день после ре-шения российской Генпрокуратуры прекратить дело "Мабетекс" постановила снять арест со счетов ком-пании "Мерката Трейдинг" и её владельца Виктора Стол повских - одного из основных фигурантов швейцарского дела "Бородин и другие".
  Это решение Бернар Бертосса, прокурор кан-тона Женева, объяснил так: "В принятом палатой документе подтверждаются факты незаконных вы-плат компанией "Мерката Трейдинг" в размере 60 миллионов долларов, в том числе 25 миллионов - Павлу Бородину. Однако судьи палаты считают не-возможным получить полные доказательства пре-ступного происхождения этих средств, поскольку, как явствует из письма заместителя Генпрокурора РФ Василия Колмогорова, российские власти не проявляют желания содействовать расследованию.
  В России устанавливается двойная мораль правосудия: одна - для друзей, другая - для оп-понентов. Павел Бородин состоит в прекрасных от-ношениях с режимом, и его очищают от подозре-ний, хотя в Москву были переданы номера счетов и сведения об операциях по переводу средств, кото-рые перечислялись господину Бородину явно не в виде зарплаты из кассы его учреждения. В то же время другие, выступающие с критикой режима, подвергаются преследованиям. Все это свидетель-ствует о том, что органы правосудия в России не являются независимыми..."
  Забегая вперед, скажу, что Генпрокуратура сослужила Бородину плохую службу. Дело было прекращено настолько топорно, оно расследовалось столь тенденциозно, что никто в объективность Генпрокуратуры не поверил - ни в Швейцарии, ни у нас, ни в мире. Грустно думать об этом, но могу предположить, что Тамаев был вынужден пойти на сделку как с начальством, так и со своей совестью, когда решил прекратить дело "Мабетекса"... И хотя мы сохранили с ним ровные деловые отношения, но горечь, что он не удержался, пошел на поводу у Кремля, осталась. А ведь следователи - это силь-ная каста. Сохранить у них доверие, уважение - дорогого стоит.
  И еще одно. В середине декабря 2000 года в центральной прессе прошла одна официальная ин-формация. Уверен, её текст читателя нисколько не удивит. Привожу его с небольшими купюрами. "12 декабря 2000 года Генпрокуратура России отказала в возбуждении уголовных дел в отношении первого Президента России Б. Ельцина и членов его семьи, - сообщил руководитель следствия по делу "Ма-бетекс", зам. начальника следственного управления Генпрокуратуры Руслан Тамаев... Следователь со-общил также, что при этом на него "никакого поли-тического или физического давления" не оказыва-лось".
  Ну что здесь можно добавить!
  Неоднозначная фигура
  Путь на кремлевский Олимп для Павла Боро-дина начался почти десять лет назад. Он тогда был председателем горисполкома Якутска. Или, как ска-зали бы теперь, мэром.
  Город это небольшой (всего 250 тысяч жите-лей), но по своему уникальный: дома построены на вечной мерзлоте и все городские коммуникации проложены не под, а над землей - иначе мерзлота "поплывет" и утащит вглубь все созданное челове-ческими руками. Шестидесятиградусные морозы в Якутске - такая же банальность, как жара в Афри-ке. Любой прорыв теплотрассы здесь превращается из рядовой поломки в вопрос жизни и смерти. У Павла Бородина таких прорывов не было.
  Свои способности "матерого" хозяйственника он сумел продемонстрировать Председателю Вер-ховного Совета РСФСР Борису Ельцину, который прибыл в Якутск в самый разгар зимы - в декабре 1990 года. Борис Ельцин, сам, как известно, в про-шлом областной начальник и строитель, запомнил якутского мэра - как говорят, "глаз на него поло-жил". И когда после спада перестроечной борьбы с привилегиями отечественные чиновники вновь смогли открыто лечиться в спецбольницах, отды-хать на спецдачах и летать на спецсамолетах, для организации всего этого хозяйства и поддержания его на должном уровне потребовался опытный хо-зяйственник. Выбор Бориса Ельцина, тогда уже Президента "независимой" России, пал на Павла Бородина.
  Когда 1 апреля 1993 года Павел Бородин вступил в должность исполняющего обязанности начальника Главного социально производственного управления Администрации Президента РФ, в не-посредственном подчинении у него было всего 350 человек. Через 5 лет число это оставалось прежним, зато "хозяйство Бородина", как стали называть Управление делами Президента РФ, выросло почти в 10 раз.
  Примерная стоимость "кремлевского хозяй-ства" Бородина была колоссальной. По оценке аме-риканских аудиторов, она составляла не менее 600 миллиардов долларов, уступая только "Газпрому". Управление делами Президента РФ отвечает за экс-плуатацию 3 миллионов квадратных метров офис-ных зданий в Москве, среди которых - Кремль, Белый дом, здания Госдумы и Совета Федерации, а также обслуживает 12 тысяч высших российских чиновников. Кроме того, оно владеет дачными по-селками, ателье, медицинскими комплексами, авто-парками, отелями и авиакомпанией "Россия", кото-рая перевозит всех высших сановников государства.
  Но это еще не все. На балансе Управления де-лами Президента РФ числится зарубежная собст-венность Российской Федерации в 78 странах мира, которая, по самым скромным подсчетам, стоит бо-лее 800 миллионов долларов.
  С Пал Пальнем Бородиным я впервые встре-тился, когда тот от имени Ельцина прилетел на инаугурацию Президента Бурятии Потапова в 1993 году. В то время я был директором НИИ Генпроку-ратуры, а Бурятия - моя родина, и я активно помо-гал Потапову. Бородин тоже жил до этого на Севе-ре, в Якутии, поэтому в Бурятии его знали многие.
  Когда я стал Генпрокурором, мы познакоми-лись поближе. Наши отношения приобрели нефор-мальный, практически дружеский характер. Конеч-но, в идеале Генпрокурор не должен был и не мог водить дружбу с управделами. Здесь можно привес-ти в качестве примера одного из моих предшест-венников - Казанника, который, придя в Кремль, подчеркнуто не контактировал вне рабочего време-ни ни с кем, жил очень замкнуто и закрыто. В про-фессиональном плане он выбрал линию, которая была, наверное, правильной. Но в наших россий-ских условиях она совершенно нереальна. Зачем искусственно создавать ситуацию, когда следует действовать, сообразуясь с реалиями, конечно, не преступая при этом рамки закона. Все правильно: существует прокурорская этика, которая предпола-гает достаточно замкнутый образ жизни, прокуро-рам вообще нежелательно много общаться. Но как это сделать, если ты официальное лицо, должен хо-дить по приемам и банкетам...
  Главное другое - алгоритм поведения. А он был у меня таков: я должен действовать во благо прокурорской системы, которую я возглавлял. А система эта работала в тяжелейших условиях: от-сутствие финансирования и прочих ресурсов, мощ-ный прессинг со стороны... Тем не менее никаких сбоев в ее работе я допустить не имел права. Боро-дин был очень важен для меня, как для руководите-ля, поскольку от него зависело решение многих жи-лищных, социальных и прочих вопросов сотрудни-ков прокуратуры. Из федерального бюджета на строительство жилья для прокурорских работников не выделялось ни копейки, но жить то людям надо. И мне приходилось просить его где то ускорить процесс, где то выделить жилье из специальных фондов.
  Несколько слов о сложившейся в то время из-начально порочной системе. Так уж получилось, что Управление делами Президента сосредоточило в своих руках все хозяйственные функции, начиная от снабжения чиновников бумагой и скрепками и кончая обеспечением их машинами, квартирами и государственными дачами. Раньше такие службы имело каждое учреждение - Совет Министров СССР, Верховный Совет СССР, Кремль. Но указом Ельцина они были объединены в единый орган.
  Управление делами Президента являло собой удивительное образование. Это был орган управле-ния и одновременно хозяйственно коммунальная структура, и существование этой новой структуры явно противоречило принципу разделения властей. Законом такое совмещение полномочий категори-чески запрещено: один и тот же орган сам устанав-ливал правила и порядки, по которым сам же потом и действовал, меняя правила в тех случаях, когда они чем то не устраивали. С помощью финансо-во материального рычага обеспечения нужных лю-дей жильем, дачами, путевками и так далее Управ-ление делами Президента держало под своим кон-тролем и Госдуму, и Совет Федерации, и министер-ства - всех.
  Стоявший во главе этого монстра Бородин всегда подчеркивал, что его управление находится не в составе администрации, а в непосредственном подчинении президента. Своей подчеркнутой неза-висимостью он раздражал очень многих. Как вспо-минал Валентин Юмашев, ему и Татьяне Дьяченко просто надоедало с любым пустяком - даже с просьбой о покупке карандашей - обращаться к Пал Палычу. Огромная хозяйственная империя с оборотом в миллиарды рублей и колоссальной не-движимостью фактически контролировалась одним человеком. И ни глава президентской администра-ции, ни семья президента не могли влиять на при-нимаемые им решения.
  Поддерживая контакты с Бородиным, я, по-мимо всего прочего, очень надеялся, что он как кремлевский хозяйственник сможет чем то помочь Генпрокуратуре. Как я полагаю, определенные ин-тересы были и у Бородина: в хозяйстве у него ве-лось несколько арбитражных дел, и он, видимо, рассчитывал на некоторую поддержку Генпрокура-туры. Должен сказать, что таковы в России реалии: все прокуроры, включая Генерального, вынуждены были идти на поклон к исполнительной власти. Ка-ждый из нас волей неволей становился жертвой системы.
  Буду честным до конца: Бородин помог мне лично решить наболевший квартирный вопрос. В общем то, мне это было положено по закону, но Бо-родин все сделал быстро и без проволочек. Уже во время второй или третьей встречи он поинтересо-вался моими жилищными условиями. Тогда мы жи-ли вчетвером в 3 комнатной квартире. Бородин сра-зу же предложил разменять ее на 4 комнатную, тем более, что я имел на то льготы, поскольку был док-тором наук и профессором. Бородин сказал тогда: "Неужели Генпрокурор страны не имеет права на отдельный кабинет?" Это был железный аргумент, и я согласился.
  Но уже тогда меня насторожило то, что Боро-дин предложил мне оставить старую 3 комнатную квартиру за собой. "Отдашь ее сыну" - посовето-вал он. Соблазн был большой, но я отказался: ка-кое то шестое чувство подсказало, что лучше этого не делать. Уже потом я понял, что для российской политической элиты такие вещи - обычное дело.
  Но обратиться за помощью к Бородину все же пришлось. Мой тесть - изумительной души чело-век - заболел лейкемией. Врачи республиканской больницы Бурятии тогда мне сказали, что если не принять срочных мер, то через месяц он может уме-реть. Я понял, что тестя надо немедленно перево-зить в Москву, поближе к нам, тем более что врачи из ЦКБ пообещали, что с московским лечением и уходом они гарантируют ему как минимум 1,5-2 года жизни. Один месяц и два года - цифры несо-поставимые. Я сразу же пошел к Пал Палычу и рас-сказал ему о сложившейся ситуации. Попросил его помочь поменять большую квартиру в доме сталин-ской постройки в Улан Удэ на небольшую квартиру в Подмосковье. Бородин сразу же спросил, почему не в Москве. На это я ответил, что под Москвой, в тихом зеленом городке им будем лучше. Буквально через несколько дней вопрос был решен. Но вновь меня насторожила фраза Бородина:
  - А зачем мне эта квартира в Бурятии? Что я с ней буду делать? Оставь ее себе.
  Я ему говорю:
  - Оставить ее за собой я не имею права. Квартира хорошая, кому то из бурятских чиновни-ков она наверняка пригодится.
  Я заставил тогда Бородина написать письмо, что я эту квартиру сдал государству. И как в воду глядел. Потом по этому поводу проводили рассле-дование, полагая, что квартира осталась за кем то из моих бурятских родственников. Долго искали пись-мо Бородина, но все же нашли.
  Вот и думаю - наверное, Господь уберег: ес-ли бы я тогда с предложением Бородина согласился, меня бы теперь смешали с грязью...
  Да, Бородин очень мне помог тогда в обоих случаях. Но эти попытки как то привязать меня к себе не то что настораживали, но негативный отпе-чаток оставили и в память врезались. А вот в ситуа-ции с известными стране костюмами Бородин про-явил себя во всей красе, поразил своей изобрета-тельностью, открытой ложью и подтасовкой фак-тов.
  * * *
  Несмотря на мелкие ошибки, полагаю, я дей-ствовал правильно. Когда речь пошла о принципи-альных вопросах - о "Мабетексе" и так далее, я проявил твердость и принципиальность - не стал выгораживать Бородина и Ельцина, а действовал по закону.
  * * *
  Бородин вызывал сильное раздражение у Татьяны. Наверное, тем, что всегда вел себя с пре-зидентом очень раскованно, непринужденно, пере-ходя подчас своими постоянными анекдотами ту тонкую границу, которая всегда лежит между гла-вой государства и его подчиненными. Конечно, у Бородина были недоброжелатели, хотя друзей было намного больше. Очень непростые отношения у не-го сложились с Чубайсом, который несколько раз пытался уволить его. Ельцин с Бородиным чувство-вал себя комфортно, в своей тарелке - оба одного роста, комплекции, оба любят выпить, хорошо заку-сить, побалагурить... Душа Ельцина тянулась к Бо-родину, у них было много общего - видимо, не случайно мэр далекого Якутска понравился прези-денту, и тот перевез его в Москву.
  При всей своей кажущейся простоте Бородин обладал хорошей интуицией, умел переступить, ес-ли надо, через себя, пообщаться с олигархами. Из бесед с ним было ясно, что он четко представлял, в каком ужасном состоянии находится Россия; он часто сравнивал нынешние дни с прошлыми време-нами. Как госчиновник себя он не критиковал, но то, что творилось вокруг, видел определенно. Такая вот двойственность.
  Бородин очень тяготел к Черномырдину, они поддерживали друг друга, думаю, дружили. Он очень хотел, чтобы Черномырдин стал преемником Ельцина на президентском посту. Что же касается Ельцина, то Бородин видел, в каком состоянии тот реально находится, и даже как то в откровенном разговоре сказал: "Как же так можно развалить страну?!"
  * * *
  Мы с Бородиным общались на банкетах, приемах. Это было приятное общение, потому что личность он, конечно, неординарная. Я не иронизи-рую. Кроме того, что он хороший хозяйственник и сильный организатор, он еще и очень доступный и отзывчивый к людским проблемам и бедам человек. Такие люди нравятся всем, потому что не могут от-казать в помощи, входят в положение.
  Многие этими его качествами пользовались, обращались с просьбами. Бородин никогда ни от кого не отмахивался, помогал, чем мог. В его семье тогда воспитывалось трое детей сирот, причем один из этих малышей был безнадежно болен. Супруги прилагали все силы, чтобы его спасти. Но болезнь оказалась сильнее.
  Понимая, что его работа все равно будет вы-зывать косые взгляды, Бородин как бы уравновеши-вал ее добрыми делами. Вместе с супругой он соз-дал в Москве семейный детский дом, в котором жи-ли больше 40 воспитанников. Будучи, как и его же-на, человеком набожным, активно занимался благо-творительностью.
  При росте около 1,9 метра и весе 130 кило-граммов он обожал играть в футбол и даже создал свою команду "Ильинка", куда долгое время ходил играть и я.
  Пал Палыч - широкая, хлебосольная русская натура. Я всегда ценил его за открытость и добро-желательность. Веселый, обаятельный, он был ду-шой любой компании. В застолье - незаменимый рассказчик с отличным чувством юмора, с удалью русской. Помню, как то после одного из приемов в Кремле я уже собрался уходить, как вдруг подходит Бородин, предлагает взять Черномырдина и поехать к нему на дачу в Архангельское. Я согласился, и мы втроем очень хорошо посидели.
  Да, у нас были доброжелательные, даже при-ятельские отношения. Поэтому я, честно говоря, предположить не мог, что все так получится. Была, конечно, информация и на Управление делами Пре-зидента: ходили слухи, что продавались земельные участки в престижной подмосковной Жуковке не совсем по закону. Но я понимал, что любой хозяй-ственник - это изначально подследственный. Тем не менее, у меня даже в мыслях не могло возник-нуть, что мы оба окажемся в центре грандиозного скандала с "Мабетексом" и "Меркатой".
  Я мучительно переживал, когда началась ис-тория с "Мабетексом", и не знал, как действовать, учитывая наши почти дружеские личные отноше-ния. Да и не только это. Ведь с помощью Бородина прокуратура решала многие вопросы, в особенности связанные с обеспечением наших сотрудников жильем, с ремонтом зданий, с оборудованием.
  Желания посадить Бородина в тюрьму у меня не было. Я полагал, что если даже все окажется правдой, но Бородин сумеет возместить весь ущерб, вернет из за границы деньги, можно будет ставить вопрос о прекращении уголовного дела и о достой-ном выходе из этого непростого положения без ущерба морального. Ущерба для него, поскольку интуитивно я чувствовал, что Бородин - не глав-ный винтик в этом механизме, главный здесь - Ельцин. Ну а поскольку Ельцин обладал неприкос-новенностью, достать его было почти невозможно. Бородин же за него отдуваться не должен.
  Я постоянно размышлял об этом и все же по-шел на возбуждение уголовного дела. Полагаю, у Бородина была на меня серьезная обида. Видимо, он думал: вроде были дружеские отношения, я так много сделал и для него, и для прокуратуры, а он отплатил черной неблагодарностью. Может быть, с обывательской точки зрения Бородин прав, но в то же время он должен понимать и мою ситуацию - его ведь никто не толкал на нарушение закона, это был его выбор. А меня на то и поставили Генпроку-рором, чтобы действовать по закону.
  О том, что было возбуждено уголовное дело по "Мабетексу", я Бородину ничего не говорил - это была бы утечка информации. Но после того, как я получил первоначальные материалы из Швейца-рии, у меня с ним состоялась незапланированная встреча в Генпрокуратуре.
  Бородину, судя по всему, переслали из Швей-царии наш запрос, который Карла дель Понте по неосмотрительности отдала Паколли. Не помню точно дату, но где то между 27 января и 1 февраля, через несколько дней после того, как в Швейцарии Карла дель Понте провела обыск в "Мабетексе", он пришел ко мне в Генпрокуратуру и потребовал объ-яснений.
  Пришлось разъяснять, что расследование по делу "Мабетекса" действительно ведется. Но не в отношении него, а по факту проведенных в Кремле ремонтных работ, и поэтому я не считал необходи-мым ему что либо сообщать. Если бы дело было возбуждено конкретно против него, то тогда я его уведомил бы обязательно.
  Ситуация была, конечно, очень неловкая. Я ему честно сказал, что отношения у нас с ним все-гда были хорошие, и я это очень ценю, но иначе сейчас поступить не могу. Почему? Во первых, с точки зрения закона: в Генпрокуратуру поступили серьезные материалы и, чтобы проверить их, мы возбудили уголовное дело, потому что по закону вне рамок уголовного дела мы никакую работу вес-ти не можем. Во вторых, учитывая доводы здравого смысла и, в третьих, из соображений собственной безопасности.
  "Представь, - говорю я ему, - положу я все эти материалы, присланные из Швейцарии, под сукно. Карла дель Понте подождет полгода - год, а я дело то не возбуждаю. Тогда она со стопроцент-ной гарантией опубликует эти материалы у себя - скандал на весь мир! При этом укажет, что материа-лы были высланы Скуратову, а он палец о палец не ударил, никаких мер не принял, то есть совершил должностное преступление. Случись такое - я сам могу оказаться за решеткой. Плюс полная потеря доверия к прокуратуре как к институту.
  Вот ты, Пал Палыч, говоришь, что невиновен. Я согласен, что это может быть, и я хочу в это ве-рить. Давай объективно разберемся. Ведь возбуж-дение уголовного дела нельзя рассматривать как признание человека виновным. Извини, но нет дру-гого придуманного законом способа детально, объ-ективно и исчерпывающим образом разобраться, виноват человек или нет. Если ты говоришь, что невиновен, бояться тебе нечего. Следствие будет максимально объективным, ни о каком аресте речь не идет. Но если деньги были украдены, извини, - их нужно обязательно вернуть, и тогда, возможно, ни к кому претензий не будет".
  Однако мои доводы его, видимо, не убедили, ход событий не устроил, и уже 1 февраля меня вы-звали в Кремль и показали видеопленку. В то время Бородин дружил с Хапсироковым и, полагаю, это было одним из решающих факторов, почему Боро-дин мне не поверил. Судя по всему, тогда за Боро-дина шла серьезная борьба. Хапсироков уже знал, что его уберут, и активно плел интриги: дескать, Скуратов все равно обманет, засудит, и потому его от греха подальше надо обязательно убирать...
  Отношения наши с Бородиным испортились. Ну а когда меня отстранили, Пал Палыч повел себя просто непорядочно. Взять хотя бы историю с кос-тюмами - ведь кроме него никто о том, кто нам их шьет, не знал. В списке тех, кому шили костюмы, было восемь человек, но фамилию начали склонять только мою.
  Много грязи было вылито на меня и в связи с "доводкой" моей квартиры: в газеты была запущена информация о, якобы, покупке для меня мебели на дикие суммы, о покупке мне коттеджа и так далее. Проверили "факты"... И что же? Все - счета, циф-ры - оказалось фальшивкой. Но кто то же их фаб-риковал? Кто то же обвинял меня в этих серьез-нейших преступлениях. Это было что то вроде чер-ного пиаровского хода, когда обвиняют на первой полосе, огромными, кричащими буквами, а затем на последней мелким шрифтом пишут опровержение. Но дело то уже сделано - человек дискредитиро-ван...
  Грустно, но Бородин в борьбе со мной ис-пользовал самые грязные методы.
  Не знаю, в какой степени он был причастен к кассетной истории, к моей компрометации. Думаю, что о готовящейся против меня атаке он знал, но ничего не предпринял, чтобы остановить это без-образие. Даже не предупредил меня. Что ж, Бог ему судья...
  Бруклинский узник
  Увидев, что Россия не заинтересована в дове-дении до логического конца дела "Мабетекса", про-курор кантона Женева Бернар Бертосса возбудил против Павла Бородина самостоятельное производ-ство по делу об отмывании денег под номером ПП/4880/1999 и названием "Господин Павел Боро-дин и другие". В августе, после отстранения от следствия по делу "Мабетекса" Георгия Чуглазова, швейцарцы окончательно поняли, что в нашей стране этому громкому делу уготована "тихая смерть", и практически закрыли для российских следователей доступ к информации.
  А в конце января 2000 года проводившая свое собственное расследование швейцарская прокура-тура пошла на радикальный шаг. Она выписала ме-ждународный ордер на арест Бородина. Это означа-ло, что к розыску подключился Интерпол и что Бо-родин может быть арестован на территории любой страны, куда бы он ни поехал. Исключением явля-ются Россия, которая в отсутствии прямого догово-ра со Швейцарией не выдает ей своих граждан, Бе-лоруссия, где, как отметил один из чиновников Ин-терпола, "многие международные нормы права не действуют", а также Ливия, Ирак, Северная Корея и некоторые другие, также не имеющие договора о выдаче преступников со Швейцарией.
  Не спасал Бородина даже высокий пост Госу-дарственного секретаря Союза России и Белорус-сии, на который он был назначен по просьбе испол-няющего в то время обязанности Президента Рос-сии Владимира Путина всего за несколько дней до подписания женевским следователем Даниэлем Де-во международного ордера. Это малопонятное меж-дународное объединение (Союз России и Белорус-сии), кстати, так до сих пор и не получившее меж-дународного признания, не обеспечивало одного из своих высших руководителей дипломатическим статусом и соответствующим иммунитетом. Иными словами, своим решением женевская прокуратура сделала межгосударственного чиновника Бородина невыездным.
  Как писала в те дни французская "Le Monde", Павел Бородин подозревался в том, что оплачивал работы по реконструкции Кремля, производившие-ся фирмой "Мабетекс", по двойной системе финан-сирования. Часть денег была расхищена и отмыта в Швейцарии. К тому времени Даниэль Дево уже ус-пел заблокировать в своей стране около 50 счетов, на которых хранились десятки миллионов "россий-ских" долларов, и обнаружил счет, имеющий отно-шение к пяти сотрудникам президентский админи-страции.
  Для Бородина это известие из Швейцарии бы-ло малоприятным. Он, конечно, хорохорился, в сво-их интервью "Сегодня" и "Трибюн де Женев" даже выразил готовность отдать этим газетам любые якобы принадлежащие ему деньги, которые удастся обнаружить. Он даже посулил за счет этих денег оплатить прокурору Бертоссе пенсию "на черный день"... Но это было не больше чем бравада.
  Помню одну из пресс конференций, посвя-щенных делам Союза России и Белоруссии, состо-явшуюся в начале лета 2000 года. Когда одна из журналисток попросила Павла Бородина проком-ментировать публикацию в журнале "Власть" (ин-тервью с Бернаром Бертоссой под заголовком "Я не советую Бородину ехать в Швейцарию"), ему вдруг изменила его знаменитая галантность. Используя едва ли не площадные выражения, он закричал: "Я же сказал, что на такие вопросы не отвечаю!". Пресс конференция, естественно, после этого была скомкана...
  Месяц за месяцем время отмеряло свой шаг. Павел Бородин занимался союзными делами, стара-тельно остерегаясь выезжать куда либо за пределы границ России и Белоруссии. Ордер Даниэля Дево на его арест в связи с этим пылился в бездействии в интерполовских архивах.
  А тут подоспела и приятная новость: 8 декаб-ря 2000 года за "отсутствием в действиях состава преступления" дело "Мабетекса" российской про-куратурой было прекращено. А затем в светлый ро-ждественский день со счастливой улыбкой и сам виновник торжества - Пал Палыч - радостно объявил журналистам, что с него сняты все даже самые малые подозрения в получении взяток при реставрации Кремля. Иначе зачем было самым офи-циальным образом приглашать его на инаугурацию нового американского президента, что по всем нор-мам международной жизни считается делом важ-ным и весьма почетным.
  Здесь надо учесть, что приглашения такого рода выдаются далеко не всем желающим и что кандидатура каждого из приглашенных буквально через микроскоп рассматривается американскими спецслужбами. Так вот, эти спецслужбы по неким закрытым каналам якобы передали в Службу безо-пасности Президента, что имя Бородина не вызвало за океаном ни малейших сомнений. Это больше все-го и обрадовало настрадавшегося за 2 года следст-вия Пал Палыча.
  Так или иначе, но приглашение поступило, и Бородин отправился чествовать Джорджа Буша в самом приятном расположении духа, отнюдь не считая себя больше невыездным.
  Задержание в нью йоркском аэропорту, про-изведенное в соответствии со следственным пору-чением из Швейцарии, для уже успевшего рассла-биться в самолете несчастного Пал Палыча было по меньшей мере как гром среди ясного неба...
  * * *
  Как же получилось, что высокопоставленный российский чиновник был арестован в американ-ском аэропорту как нашкодивший уголовник? Ана-лиз этого ареста - яркий пример работы действи-тельно независимого (в отличие от российского) американского правосудия.
  Командировка Павла Бородина в США была рассчитана на четыре дня: с 18 по 22 января. При-глашение ему поступило от члена комитета по инаугурации Джеймса Зенги. В нем Павлу Бороди-ну рекомендовалось привезти с собой смокинг, а в конверт были вложены билеты на "обед при све-чах" для двух тысяч гостей с участием Джорджа Буша. Казалось бы, такое приглашение давало по-вод не опасаться каких либо действий в свой адрес. Так Бородин и думал, так себя и вел. Несмотря на то, что за последний год это была первая поездка Пал Палыча в дальнее зарубежье, он, как вспомина-ет его секретарь, "как обычно шутил, рассказал анекдот про американцев и спокойно уехал".
  Однако не все оказалось так просто. Офици-ально Россию на церемонии инаугурации представ-ляли два человека: посол Виктор Ушаков и лидер думской фракции "Единство" Борис Грызлов. Каж-дый из них получил личное приглашение от самого Президента США Буша. "Второстепенное" же при-глашение можно было при желании приобрести в одном из инаугурационных комитетов за несколько сотен долларов. Разницу между личным приглаше-нием Президента США и простым "входным биле-том" Бородину при этом не объяснили. То есть для американцев Бородин въезжал в страну как частное лицо по частному приглашению.
  Более того, сам господин Зенга в полном не-доумении заявил, что понятия не имеет, кто такой Бородин, что никогда с ним не встречался, а при-глашение было отправлено даже не из США, а из московского офиса одной из принадлежащих ему фирм "Стар кэпитал" с использованием его элек-тронной подписи. То есть собственноручно он при-глашения не подписывал: оно было в прямом смыс-ле виртуальным. Как объяснил сенатор, руководи-мая им компания приглашала зарубежных партне-ров по бизнесу на встречи, совпавшие по времени с инаугурацией. "Одно из таких приглашений по нев-ниманию было послано Бородину", - заявил он.
  Так это было или нет, но накануне отъезда в США Бородин сдал свой дипломатический паспорт для оформления въездной визы, однако по каким то причинам она не была оформлена вовремя, и он улетел в Нью Йорк, имея при себе только обычный заграничный паспорт Российской Федерации, в ко-тором была проставлена многократная трехгодич-ная виза. Вероятно, Пал Палыч наивно полагал, что веским поводом для задержания этот факт служить не может, так как он, являясь чиновником высокого ранга, обладает дипломатическим иммунитетом, а потому его не тронут. Однако он не учел высокого правового уровня той страны, куда он направлялся, поскольку, как выяснилось, в данной ситуации Бо-родину не помог бы даже дипломатический пас-порт.
  Как сразу же объяснили американские экс-перты, наличие у чиновника любого ранга диплома-тического паспорта вовсе не означает, что он абсо-лютно неуязвим с точки зрения международного права. Только дипломат, то есть сотрудник дипло-матической миссии, аккредитованный государст-вом, где находится эта миссия, и "находящийся при исполнении", обладает всеми привилегиями и им-мунитетами, определенными Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 года. Диплома-тические паспорта, снабженные дипломатическими визами, с которыми так любят путешествовать на-ши высокопоставленные чиновники (даже направ-ляясь на отдых за границу), - это лишь обещание принимающей стороны создать максимум удобств во время пребывания - проход без таможенного досмотра и вне очереди в терминал аэропорта или что то подобное... Но не более.
  Когда несколько лет назад в Лондоне по по-ручению испанских властей арестовали бывшего чилийского диктатора Аугусто Пиночета, обладав-шего дипломатическим паспортом, Палата лордов британского парламента не признала его иммуни-тет, потому что он был в Лондоне с частным визи-том. А если учесть, что Бородин оказался в Нью Йорке с общегражданским паспортом гражда-нина России, объявленного в международный ро-зыск, как частное лицо, прибывшее по частному приглашению, то, по мнению экспертов российско-го МИДа, с точки зрения международного права к действиям американских властей придраться было абсолютно невозможно.
  В нью йоркском аэропорту госсекретаря не-существующего государства должны были встре-чать два представителя генконсульства России, ко-торые на следующий день отвезли бы его на маши-не в Вашингтон. Но при прохождении паспортного контроля Бородина задержали пограничники, обна-ружившие его фамилию в стоп листе Интерпола. Наивный Пал Палыч, как рассказывают очевидцы, в первые минуты после задержания чувствовал себя достаточно спокойно и уверенно, аргументируя свою невиновность тем, что российская Генпроку-ратура дело "Мабетекса" уже закрыла, ну а коль так, то и задерживать его нечего.
  Но пограничники его "не поняли", и с этого момента закрутилось колесо всем известной своей независимостью американской судебной системы: сначала Пал Палыча препроводили в изолятор аэро-порта, а чуть позже - в тюрьму Нью Йорка, распо-ложенную в Бруклине.
  * * *
  Итак, напомню: обвинительная палата женев-ского суда документально подтвердила факты неза-конных выплат швейцарской компанией "Мерката Трейдинг" в размере 60 миллионов долларов, в том числе 25 миллионов Бородину и его семье. Тем не менее, как сказал Бернар Бертосса, "...очень трудно доказать преступное происхождение денег, когда власти страны, где преступление было совершено, заявляют, что преступления не было. У российских властей было достаточно улик, чтобы предъявить обвинение Бородину. Но даже если российская сто-рона сотрудничать не будет, у нас есть все, чтобы сделать это самим". В деле Бородина, отметил Бер-тосса, мы располагаем необходимыми доказатель-ствами того, что он получил огромные комиссион-ные по контрактам между Российской Федерацией и иностранными компаниями. По швейцарскому законодательству это соответствует статье о неза-конном распоряжении государственными средства-ми, в данном случае российскими бюджетными деньгами.
  "Если российские власти думают иначе, мы не обязаны с ними соглашаться. Более того, - под-черкнул швейцарский прокурор, - наше законода-тельство не требует в обязательном порядке возбу-ждения уголовного дела в той стране, где было со-вершено преступление, например, получение взят-ки, если есть основания для обвинения в отмывании этих денег в Швейцарии".
  * * *
  Сразу же после ареста Бородина посадили в одноместную камеру и выдали оранжевую аре-стантскую робу, разрешив, впрочем, появляться на предварительном слушании в собственном костю-ме. Сразу же положительно был решен вопрос о до-пуске к нему представителей российского посольст-ва и адвокатов. С журналистами, правда, бруклин-скому узнику общаться в какой либо форме было запрещено. Формально отреагировала на арест Бо-родина и занятая инаугурационными торжествами администрация нового американского президента. Заявив, что приглашение, полученное Бородиным, не является официальным, она вернула 100 тысяч долларов, пожертвованных Джеймсом Зенгой пред-выборному штабу Буша: не того пригласил...
  * * *
  Официальная Россия и Беларусь сразу же на-звали арест Бородина в аэропорту Нью Йорка скан-далом. Бурно отреагировал МИД России: министр Игорь Иванов вызвал посла США в Москве Джейм-са Коллинза и выразил ему протест с требованием немедленно освободить задержанного. Несвойст-венные для себя функции адвоката взяла Генпроку-ратура. Прекративший дело "Мабетекса" следова-тель Руслан Тамаев выразил уверенность, что "аме-риканские коллеги разберутся, что здесь вкралась ошибка, и примут правильное решение". Еще даль-ше в своем стремлении освободить Бородина из американского застенка пошел Президент Респуб-лики Беларусь Александр Лукашенко. Приехав в Москву, он предложил России обменять Бородина на содержащегося в следственном изоляторе бело-русского КГБ обвиняемого в сотрудничестве с ЦРУ германского гражданина Кристофера Леца. Однако, посчитав, что одного "шпиона" за "крупного гос-чиновника" будет маловато, он предложил выпус-тить из российской тюрьмы также и некоего "агента ЦРУ", арестованного незадолго до этого. В Кремле экстравагантную идею соседа не одобрили, и он в гневе отбыл обратно в Минск.
  Да, неприятно, когда иностранцы решают за Россию, кто - взяточник, а кто - нет. Вспомина-ются по этому поводу некогда сказанные Пушки-ным слова: "Я, конечно, презираю Отечество мое с головы до ног - но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство".
  Давайте попробуем посмотреть на случив-шееся беспристрастным взглядом: Генпрокуратура под давлением Кремля прекращает дело "Мабетек-са", после чего Госсекретарь Союза России и Бела-руси, находясь в международном розыске, преспо-койно работает на своем высоком посту. Не это ли и есть наш главный скандал? Бессилие и позор по-грязшей в коррупции и "телефонном праве" рос-сийской судебной системы?
  * * *
  Как известно, между США и Швейцарией действует двусторонний договор о взаимной право-вой помощи. Согласно этой договоренности, потен-циальный подсудимый швейцарского суда может быть переправлен из Америки в места не столь от-даленные кантона Женевы. С момента ареста у Швейцарии имеется 40 дней для того, чтобы пере-слать в США оригиналы необходимых для экстра-диции документов. В случае необходимости срок этот может быть продлен до 60 дней.
  В отличие от российской судебной системы, в Америке дела решаются очень быстро. Первое засе-дание по делу Павла Бородина прошло в федераль-ном суде Бруклина 18 января, уже на следующий день после ареста. Адвокаты госсекретаря попроси-ли освободить его под залог в 300 тысяч долларов или под поручительство посла России в США Юрия Ушакова. Кроме того, они предложили, чтобы их подзащитный до завершения рассмотрения дела на-ходился на территории российского генконсульства в Нью Йорке. А надетый на ногу специальный элек-тронный браслет будет позволять контролировать все его перемещения, гарантируя, что он не сбежит.
  Но против этого категорически возразил про-курор Томас Фаирстоун, заявивший, что разыски-ваемых лиц выпускают на свободу "только в ис-ключительных случаях".
  Поддержал обвинение и федеральный судья Виктор Похорельски. Назначив следующее заседа-ние на 25 января, он без малейших колебаний оста-вил Павла Бородина под стражей, лишив его даже гипотетического шанса поприсутствовать на инау-гурационных торжествах, ради которых он так рвался в Соединенные Штаты. Единственное, чего сумели в этот раз добиться адвокаты, - перевести своего подопечного из общей камеры в отдельные "апартаменты", а также разрешения пользоваться необходимыми ему лекарствами.
  Федеральный судья в США - персона невы-сокого ранга. Таких как он в Америке много, а Гос-секретарь Союза России и Беларуси - один на всю планету. Но поскольку Президент Соединенных Штатов по закону не имеет права ни выпустить, ни посадить Пал Палыча, именно федеральному судье и приходится решать столь важный межгосударст-венный вопрос.
  Решение федерального судьи не изменилось и через неделю, 25 января: ни беспрецедентное пору-чительство российского посла, ни посулы выпла-тить многотысячный залог никакого эффекта не произвели. Суд вновь оставил Пал Палыча в тюрь-ме, не найдя "особых обстоятельств" для его осво-бождения.
  На защиту Бородина сразу же бросились три бригады адвокатов - в России, США и Швейцарии, набранных, судя по всему, очень поспешно и не-продуманно. Как мне позднее рассказали, одним из факторов, повлиявших на отрицательное решение суда, послужила неправильная позиция, занятая мо-сковскими адвокатами. Незнакомые, по сути, ни с американским правом, ни с делопроизводством, они решили провести на своем клиенте эксперимент. Под их давлением единственно правильная, прове-ренная на опыте судебная тактика была заменена показухой, в частности приводом в суд российского посла, которого судья поначалу даже выслушать не хотел.
  Надо сказать, появление на суде посла России Юрия Ушакова, прилетевшего из Вашингтона, было шокирующим. В истории США не было случая, чтобы интересы обвиняемого в уголовном преступ-лении отстаивал чрезвычайный и полномочный представитель державы. Тем не менее, лишь после настоятельных требований защиты, не скрывая сво-его раздражения, судья предоставил ему две мину-ты. Но просьба посла о переводе Бородина на тер-риторию российского консульства была заведомо невыполнимой. На консульство не распространяет-ся юрисдикция США и, отпустив туда Бородина, правосудие, таким образом, теряло бы над ним кон-троль.
  Что же касается "честного слова" российско-го посла, ручавшегося, что Бородин будет "строго и вовремя" являться на все допросы, то ему... просто не поверили - еще одна пощечина, оплеуха, кото-рую вынуждена была "проглотить" Россия.
  * * *
  Отвергла предложение российского МИДа отозвать ордер, на основании которого был аресто-ван Бородин, под гарантии его добровольной явки к женевскому следователю, и непосредственно же-невская прокуратура, куда также пришла петиция из России. "Договоренность такого рода принять не-возможно, поскольку у российских властей нет ни-каких юридических средств принудить Бородина приехать в Женеву, - сказал на встрече с журнали-стами прокурор кантона Женева Бернар Бертосса. - Если мы отзовем ордер, Павел Бородин сможет делать все, что захочет. Если он желает доброволь-но предстать перед следователем, ему достаточно не чинить препятствий выдаче Швейцарии". Не-сколько позднее он добавил: "Есть ощущение, что у российской стороны нет желания заниматься рас-следованием дел о коррупции среди государствен-ных чиновников высокого ранга. И поэтому я не уверен, что можно полностью ей доверять".
  К моему (и не только моему) разочарованию и стыду, Генпрокуратура по прежнему продолжала выступать в несвойственной ей роли адвоката. Все тот же Руслан Тамаев в деле защиты Бородина за-шел столь далеко, что обвинил Бертоссу и Дево в... шпионаже.
  Как выяснилось, у следователя возникло мно-го вопросов к содержанию следственных поруче-ний, направленных из женевской прокуратуры в российскую. Дескать, в них в основном "затрагива-ются общие вопросы, главным образом информаци-онного и разведывательного характера". При этом Тамаев почему то "забыл" вспомнить, что на эти следственные поручения российская Генпрокурату-ра не отвечает уже несколько месяцев и, похоже, не собирается отвечать вообще. Видимо, из соображе-ний охраны гостайны.
  Судя по всему, "вопросы разведывательного характера" содержались по крайней мере в двух женевских следственных поручениях.
  Первое касалось условий присуждения фирме "Мерката Трейдинг" контракта на реконструкцию Большого Кремлевского дворца. В нем следователь пытался выяснить, как в Москве расценивают вы-плату главой "Меркаты" Виктором Столповских "комиссионных" российским должностным лицам в размере 60 миллионов долларов, из которых 25 миллионов перепало на долю Павла Бородина. В Женеве этот факт однозначно считается коррупци-ей. Российская же Генпрокуратура отказывается вообще комментировать доказательства, собранные следователем Дево. Наверное, из соображений гос-тайны.
  Второе поручение касалось переоборудования в Швейцарии президентского самолета. Сдав под ключ россиянам фешенебельную летающую боль-ниницу, швейцарцы выставили счет на 13 миллио-нов долларов.
  Однако, исследуя документы фир-мы посредника (а ею была "Мерката"), следователь пришел к выводу, что Россия заплатила по этому контракту 39-40 миллионов. Разница, как считал Дево, была поделена между высокопоставленными должностными лицами. Видимо, в российской Ген-прокуратуре посчитали секретной информацией то, в какую на самом деле сумму обошлось переобору-дование президентского суперлайнера.
  Честно отреагировали на прокурорские "странности" простые россияне. Когда во время прямого эфира "Гласа народа" - популярнейшей программы телекомпании НТВ - был проведен опрос, оказалось, что только 6 % телезрителей до-веряют российской прокуратуре, а 94 % - швей-царской.
  Добавить что то к этому, как мне кажется, просто невозможно и не нужно.
  * * *
  Чтобы быть объективным, отмечу, что ответы на свои запросы швейцарская прокуратура из Рос-сии все же получила. Ознакомившись с ними, пред-ставитель Федерального управления юстиции Швейцарии Фолько Галли с возмущением заявил, что на этом совместная работа и правовая помощь по делу "Бородин и другие" между двумя странами прекращается, поскольку Генпрокуратура России фактически отказалась от сотрудничества со Швей-царией по делам о коррупции. А Швейцарское теле-графное агентство пояснило, что "полученные до-кументы расцениваются в Женеве как недостойные органов юстиции".
  Объясняя причины столь кардинального ре-шения, прокурор кантона Женева Бернар Бертосса заявил: "У меня сложилось впечатление, что рос-сийские коллеги отвечают "мимо вопроса". В ходе следствия мы установили, что господин Бородин в качестве официального представителя России за предоставление контрактов швейцарским компани-ям получил для личного обогащения значительные суммы.
  Мы запрашиваем российских коллег, разре-шено ли официальному российскому представите-лю обогащаться за счет контрактов, которые он за-ключил при исполнении служебных обязанностей. Они же отвечают, что контракты были заключены надлежащим образом. Но мы не спрашивали о том, были ли контракты заключены в соответствии с нормами, мы ставили вопрос о личном обогащении за счет государства... До настоящего времени мы не получили из Москвы решающие документы, кото-рые побудили бы нас отказаться от уголовного пре-следования".
  * * *
  Наконец то нарушил "обет молчания" Вла-димир Путин. Вообще то ситуация, в которую по-пал Владимир Владимирович, была незавидной. Все знали, какую роль сыграл Бородин в судьбе буду-щего президента, фактически дав ему "путевку" на кремлевский Олимп. И поэтому особенно ждали его реакции. В Кремле же понимали, что дело Бородина - настоящая бомба. Если его активно защищать, значит нужно уверять со стопроцентной гарантией, что Бородин невиновен. Вряд ли Путин мог пойти на это. Если же не защищать, то Пал Палыч навер-няка попадет в Швейцарию, где расскажет следова-телям много интересного, в том числе и о дейст-вующих политиках.
  О глубоких раздумьях президента и свиде-тельствовало его продолжительное молчание.
  К тому времени Президент России уже пооб-щался с Борисом Грызловым, которому арест Боро-дина совсем не помешал принять участие в торже-ственных мероприятиях, посвященных инаугурации нового Президента США. Грызлов был вынужден констатировать, что в США "судебная власть на-столько сильная, что она не зависит от администра-ции президента, которой вмешиваться в действие этой власти очень сложно". Поэтому давить на аме-риканцев открыто не просто бесполезно, но и чре-вато ущербом для отношений между Россией и США.
  Решение было найдено поистине соломоново. Как сообщила пресс служба президента, общаясь по телефону со своим американским коллегой, он ту-манно "выразил надежду, что будет найдено такое решение этой проблемы, которое отвечало бы как правовым, так и гуманитарным принципам". В свою очередь, Джордж Буш встретил такой подход "с пониманием".
  В итоге, замолвив в беседе с Бушем словечко за "заключенного номер один", Путин, как говорит-ся, подстрелил сразу двух зайцев: и американцы не обижены, и забота президента о бывшем кремлев-ском завхозе налицо...
  Чтобы понять, в каких условиях оказался в Америке привыкший к комфорту вальяжный гос-секретарь, какой стресс и унижения ему пришлось пережить в "Metropolitan Detention Center", поста-раюсь описать, что представляет собой это пени-тенциарное учреждение и с чем сталкивается в нем любой арестант независимо от своего статуса и со-циального положения.
  Журналисты одной из российских газет суме-ли отыскать двоих своих земляков из бывшего Сою-за, успевших в свое время "отметиться" в этом бруклинском централе. Вот краткий пересказ тех "удовольствий", которые должен был прочувство-вать на себе бывший глава кремлевского хозяйства.
  Согласно сценарию, из аэропорта Кеннеди Павла Бородина наверняка доставили в тюрьму в наручниках. Это обязательное правило, которому полицейские не изменяют никогда. Наручники уст-роены таким образом, что если человек пытается разжать руки, они еще сильнее сжимают запястья. После прибытия в тюрьму арестанту присваивают номер (Пап Палычу присвоили номер 010 082М - такой же, как и его дело в Бруклинском федераль-ном суде), а затем отводят в специальный блок, где на сканере снимают отпечатки пальцев и фотогра-фируют. У "гостя" изымают содержимое карманов, снимают все нательные украшения. После этого в присутствии нескольких охранников арестанта раз-девают догола, прощупывая каждую его вещь, а его самого отправляют в душ. После душа - самая не-приятная процедура. Американским полицейским запрещено дотрагиваться до заключенных, поэтому обыск осуществляется следующим образом. Аре-стант должен высунуть язык, поднять руки, при-сесть и пр. После этого ему возвращают только на-тельное белье и выдают специальный комбинезон, как правило, оранжевого цвета, а также мыло, туа-летную бумагу, зубную щетку и пасту.
  Покончив с формальностями, арестанта от-правляют в общую камеру, где содержится от 50 до 90 человек, ожидающих решения суда. Контингент самый разнообразный. Расовых, социальных и на-циональных различий тюремщики не делают. Вме-сте с мошенниками и аферистами там могут нахо-диться наркодилеры, сутенеры, грабители и другие обвиняемые. Но если вести себя с достоинством, то новичку особо ничего не грозит.
  Языковый барьер преодолеть в бруклинском централе не составляет труда: "переводчиков" здесь хватает всегда. Частенько эту тюрьму называют "русской". Отношение к русским здесь достаточно уважительное: народ они все больше образованный, ведут себя прилично.
  Отдельная камера, куда Пал Палыча все же перевели по настоянию адвокатов, - это, конечно, не номер люкс, но по сравнению с общей камерой почти санаторий. В ней есть приваренная к полу койка, подушка, матрац, две простыни. Унитаз и умывальник металлические и довольно чистые. Кормят так, как у нас в хорошей столовой, три - четыре раза в день; есть право на часовую прогулку, посещение библиотеки и спортзала.
  * * *
  А пока суть да дело, 9 марта окружной феде-ральный суд Нью Йорка в очередной раз отказал адвокатам Павла Бородина в просьбе выпустить их подопечного из тюрьмы под залог. Не помогли и официальные письма Президента Беларуси Лука-шенко, Премьер министра России Касьянова, пред-седателей обеих палат парламента. В этих послани-ях говорилось о том, что Бородин играет ключевую роль в организации повседневной работы Союза России и Беларуси и что работа эта без его мудрого руководства ну очень страдает...
  В ответ прокурор Томас Файрстоун, пред-ставляющий на процессе правительство США, вдруг, отбросив правовые нормы, ударился в чис-тую политику. Он заявил, что Союз России и Бела-руси - "бумажный" и вообще состоит из госу-дарств, в которых "нарушаются права человека и не соблюдается свобода слова". Кроме того, у Бороди-на нет в США ни денег, ни недвижимости, значит, велика вероятность того, что, выйдя из тюрьмы, он "совершит побег в Россию". Этот "железный" ар-гумент в отрицательном вердикте судьи Похорелски стал решающим.
  Адвокаты Пал Палыча немедленно подали апелляцию. Но как бы там ни было, решение амери-канского судьи с определенностью означало, что госсекретарю по прежнему предстоит "париться" на американских нарах еще как минимум месяц.
  Думаю, для Пал Палыча это была одна из ми-нут отчаяния. Действительно ли суровое решение суда подорвало здоровье никогда не болевшего ра-нее Бородина, или госсекретарь решил пойти на са-мый неприемлемый для русских компромисс - за-быть о своем достоинстве и чести, унизиться перед американским правосудием - не знаю, но 10 марта он пожаловался на боли в груди и заявил об опасно-сти инфаркта. Это привело в сильнейшее волнение российскую дипломатию и позволило русскому за-ключенному провести вне тюремной камеры - в Бруклинском госпитале - целых три дня. Этого оказалось достаточно для проведения курса лечения в кислородной палате и принятия врачами решения об отсутствии каких либо препятствий для его воз-вращению в камеру.
  Второй раз Пал Палыч дрогнул 16 марта, ко-гда один из его адвокатов, Берри Кингхем, обратил-ся к федеральному судье Юджину Никерсону с просьбой об изменении меры пресечения на домаш-ний арест (в свое время окружной судья уже откло-нял подобную просьбу). Адвокат напомнил о пре-цеденте, имевшем место в 1992 году, когда из тюрьмы был освобожден главный босс ита-ло американской мафии Джон Готти. "Мы обрати-лись к тому же специальному агентству, что обес-печивало наблюдение за Готти 24 часа в сутки, - пояснил Кингхем. - Мы в состоянии нести расхо-ды в сумме 25 тысяч долларов в месяц".
  Но несмотря на столь откровенные аналогии и имевший место прецедент, номер на этот раз не прошел. По видимому, наш госсекретарь, с точки зрения федерального судьи Похорелски, был покру-че мафиози Готти.
  Удивительную инициативу в этот момент вновь проявила "добровольная адвокатская конто-ра" под названием Генеральная прокуратура Рос-сии. Отвечая на вопросы журналистов, заместитель Генерального прокурора Василий Колмогоров огла-сил сенсационную новость о том, что его ведомство может начать в отношении Павла Бородина новое расследование. И хотя высокий чин сразу же огово-рился, что "речь идет о совершенно другом уголов-ном деле, не имеющем отношения к делу "Мабетек-са", на фоне всех предыдущих "защитных" дейст-вий и высказываний Генпрокуратуры это заявление прозвучало особенно нелогично.
  Объяснялись же генпрокурорские метания достаточно просто. Поскольку провалились все по-пытки российских властей и адвокатов добиться освобождения Бородина, впереди у госсекретаря замаячило практически гарантированное перемеще-ние из американской тюрьмы в швейцарскую. Своеобразным выходом из этой ситуации могла стать широко принятая в юридической практике США процедура. Речь шла о возможной сделке прокурора и адвокатов - так называемой "призна-тельной договоренности", по которой обвиняемый частично признает свою вину и возмещает часть ущерба, за что получает существенное сокращение срока либо условное освобождение.
  Однако для осуществления этой схемы было необходимо, чтобы у российской стороны появи-лись к Бородину претензии. Для этого в России срочно нужно было завести уголовное дело по по-дозрению бывшего управделами в получении от "Мерката Трейдинг" (отношения Бородина с этой фирмой проработаны швейцарцами лучше всего) "комиссионных". После этого Россия может предъ-явить Бородину требования о компенсации нане-сенного ей ущерба...
  Судя по всему, Генпрокуратура РФ начала бы рассматривать такой выход из скандальной ситуа-ции с полной серьезностью, если бы не кардинально изменившие ситуацию действия самого Пал Палы-ча.
  Начавшееся в первых числах апреля очеред-ное, уже четвертое слушание сивпало со знамена-тельной датой - пятилетием Союза России и Бела-руси. Правительственная телеграмма от Лукашенко была доставлена Бородину прямо в тюрьму. А днем у посольства США в Москве состоялся митинг. Его участники потребовали немедленного освобожде-ния Пал Палыча из "застенка" и сожгли американ-ский флаг.
  Арест Бородина по сути привел к финансово-му и политическому краху Союза. Все внебюджет-ные дорогостоящие проекты, "детища Пал Палыча" типа ТрансЕвразийской магистрали, были свернуты. Политическое значение Союза, во многом объясни-мое харизмой и миллионами Бородина, также ис-чезло. Дело вызволения Бородина стало постепенно приобретать политическую важность. И правда: как можно рапортовать президентам двух стран о ка-ких то достижениях в укреплении союзного госу-дарства, когда один из его руководителей томится в американской каталажке...
  Кажется, понял это наконец то и сам госсек-ретарь. И сказал то, что судья Похорелски хотел от него услышать почти четыре месяца назад: "Я доб-ровольно отказываюсь от своего права продолжать борьбу против экстрадиции в Швейцарию. Я хоро-шо понимаю, что правовые возможности борьбы против экстрадиции далеко не исчерпаны. В основе моего решения лежит только одно желание - как можно быстрее выйти на свободу с незапятнанной репутацией." "Да поможет вам Бог", - напутство-вал судья Похорелски госсекретаря непонятного ему государства двух государств и с облегчением подумал, что уж с пятнами пусть теперь разбирают-ся его швейцарские коллеги.
  Еще раз переспросив Бородина, дескать, в трезвом ли уме и не под чьим либо давлением он отказывается от юридической защиты своих прав, судья объявил о закрытии судебных слушаний и начале процедуры экстрадиции Пал Палыча в Швейцарию.
  Первое действие драмы под названием "Бо-родин в американской тюрьме", длившееся 83 дня, подошло к концу.
  Адвокаты перед телекамерами с восторгом говорили о решении своего клиента. Они находили этот поступок мужественным и явно свидетельст-вующим о его невиновности. Тем не менее госпо-дина Кингхэма спросили: "Почему же господин Бо-родин сразу не согласился на добровольную экстра-дицию?" "Для этого нужно было созреть", - отве-тил мэтр. Созревал Пал Палыч больше двух меся-цев, что стоило российскому бюджету, надо пола-гать, нескольких сотен тысяч долларов. Мелочь, конечно.
  Как утверждали адвокаты, свое заявление Бо-родин сделал вопреки их рекомендациям продол-жить затянувшуюся борьбу за справедливость. Впрочем, сами же адвокаты говорили при этом, что борьба эта вряд ли закончилась бы в пользу Пал Палыча, поскольку американский суд не видел ни-каких веских причин даже для временного освобо-ждения российского чиновника под залог. Полно-стью провалилось и стремление придать этому делу политическую окраску: все попытки доказать неза-менимость Бородина на посту госсекретаря были разбиты "железным" аргументом, что Союз двух государств попросту не является субъектом между-народного права. В конце концов и сам Бородин по человечески устал от бесперспективной тяжбы, поняв, что дальнейшее упорство бессмысленно и что находиться в роли очередного "яблока раздора" в непростых российско американских отношениях ему все таки не следует.
  По сути дела, если бы Пал Палыч в первые же дни своего ареста заявил о том, что готов немедлен-но вылететь в Швейцарию для дачи показаний, ни-каких политических страстей вокруг этого дела не было бы. Но защита выбрала иную линию поведе-ния, рассчитанную на большой шум и очевидный проигрыш. Вряд ли всерьез можно было надеяться на то, что попытка перевести дело из сугубо юриди-ческой плоскости в политическую принесет ка-кие то реальные плоды.
  Так оно в конечном итоге и получилось.
  Свободен, но не оправдан
  В половине десятого утра 7 апреля 2001 года борт номер 139 авиакомпании "Свиссэйр" произвел посадку в женевском аэропорту. В сопровождении трех сотрудников швейцарской полиции, специаль-но прибывших в Нью Йорк за день до этого, Павел Бородин проследовал в припаркованный рядом с лайнером небольшой тюремный фургон. Прямо из аэропорта через специальный выезд автомобиль с кремлевским "комендантом" - так швейцарские журналисты прозвали Пал Палыча - направился в тюрьму Шан Доллон.
  После обычных формальностей и беглого ос-мотра десятиметровой одноместной камеры с дере-вянной кроватью, туалетом и небольшим письмен-ным столом, Пал Палыч был доставлен на первую встречу со следователем Даниэлем Дево, который официально предъявил Бородину обвинение в от-мывании денег с отягощающими обстоятельствами и в участии в преступной организации. И хотя гос-секретарь Союза России и Беларуси настаивал на своей полной невиновности, следователь выписал постановление на арест. При этом присутствовал прокурор кантона Женева грозный Бернар Бертосса и швейцарский адвокат Бородина, один из лучших юристов Швейцарии, 71 летний Доминик Понсе. Он, кстати, в свое время учил юриспруденции и Де-во, и Бертоссу и отзывался о них как о своих луч-ших учениках. Вернулся Бородин в свою камеру только на исходе дня, так и не получив разрешения позвонить семье.
  Вместе со своими тремя коллегами (всего в Швейцарии Бородина защищали четыре адвоката) Доменик Понсе приступил к изучению 18 томов дела, насчитывающего более 7 тысяч листов. По швейцарским законам, если предъявленные Боро-дину обвинения в совершении преступления будут доказаны, ему грозит пять лет тюрьмы. Но Понсе, общаясь с журналистами, был полон оптимизма: "Это дело даже не входит в компетенцию швейцар-ской юстиции. Это правонарушение, совершенное после незаконного получения денег, чье преступное происхождение необходимо скрыть, - поясняет адвокат. - Поэтому, по логике следствия, в качест-ве пострадавшей стороны должна выступать Рос-сия, но российские власти совершенно официально заявляют, что никакого правонарушения на их тер-ритории совершено не было".
  Об удивительной позиции России высказы-вался в эти же дни и Бернар Бертосса: "Это, пожа-луй, первый в мировой практике случай того, что власти страны, в которой было совершено основное преступление, совершенно в открытую и со всей ясностью заявляют о своем отказе действовать. Бы-ли случаи, когда власти, например, африканской страны просто ничего не делали, но здесь речь идет о четком отказе. И таких прецедентов я не знаю".
  Состоявшееся уже через день заседание же-невской обвинительной палаты напоминало теат-ральное действо.
  Если Доменик Понсе рассказывал о трудном детстве Пал Палыча, об огромной работоспособно-сти, об организаторском даре, который привел Бо-родина с поста мэра Якутска в Московский Кремль, то Бертосса нарисовал портрет карьериста и стяжа-теля, начавшего грабить Россию еще в Якутске и продолжавшего заниматься этим с еще большим размахом в Москве.
  По словам прокурора, российские власти мак-симально затруднили дело, если вообще не сделали его невозможным. Однако "тот факт, что в России не было возбуждено дело, не означает, что не было преступления", - подчеркнул он. Бертосса напом-нил, что на единственном допросе в Генпрокурату-ре России Бородин утверждал, что не имеет за ру-бежом даже копейки. Между тем "у подследствен-ного было не менее шести счетов на его имя и на имя компаний, в которых он был бенефициарием", то есть фактически владельцем.
  Не отличалась оригинальностью и главная линия защиты. Строилась она на том, что россий-ская Генпрокуратура не нашла веских доказательств коррупции в сделках, совершенных Бородиным, и давно закрыла дело "Мабетекса". А поскольку именно Россия якобы пострадавшая сторона, то без ее участия доказать вину Бородина будет практиче-ски невозможно.
  Под конец слушаний адвокаты подали все возможные в данном случае апелляции, потребова-ли освобождения их подзащитного под залог и шумно разошлись, ожидая через пару дней вердикта обвинительной палаты.
  Решение женевского суда оказалось по европейски демократичным: он постановил про-длить натри месяца предварительное задержание Госсекретаря Союза России и Беларуси Павла Бо-родина, при этом освободив его под залог в 5 мил-лионов швейцарских франков (около 3 миллионов долларов). Пал Палыч получил возможность вер-нуться в Россию, но по первому же требованию он должен был предстать перед следователем для дачи показаний.
  По законам Швейцарии залог должен быть внесен в судебную кассу только в денежной форме - акции, драгоценности, автомобили, недвижи-мость вносить нельзя. Суд потребовал наличные. Когда Пал Палыч сидел в бруклинской тюрьме и защита пыталась добиться его освобождения под залог в несколько сот тысяч долларов, речь шла о том, что эту сумму соберут его многочисленные небедные друзья. Хотя очень интересно знать, какие "друзья" оплачивали услуги всех многочисленных адвокатов Пал Палыча? Ведь, судя по слухам, один час работы только одного Бари Кингхэма стоит 800 долларов.
  Теперь же о друзьях никто не вспоминал. Га-рантом Бородина стало государство, которое не-медленно дало указание снять необходимую сумму со счетов Цюрихского отделения "Внешэкономбан-ка", перевезти ее в Женеву и оплатить залог.
  Узнав, что деньги на залог пойдут фактически из кармана российского налогоплательщика, Бернар Бертосса не без сарказма отметил, что "если народ России позволяет разгуливать на свободе тем, кто лезет ему в карман и тащит оттуда все, что ему по-падается под руку, то что я могу с этим поделать? Этот народ сам должен протестовать!"
  Женевский прокурор Бернар Бертосса реше-нием суда был явно недоволен, однако настроение у него все равно было приподнятое: "Главное - ему предъявлено обвинение, - объявил он журнали-стам, - Теперь мы можем его судить, даже если он не явится... в суд. Уже невозможно отрицать нали-чие его четырех счетов в Швещарш w одного счета на Багамах, на которые быгм получены деньги от "Мабетекса" и "Меркаты". Нам остается лишь до-казать, что эти деньги были взятками, то есть что они получены преступным путем".
  * * *
  Переночевав в постоянном представительстве России при женевском отделении ООН, уже на сле-дующий день Бородин вылетел в Москву.
  Встречать Пал Палыча в Шереметьево 2 съе-халось огромное количество людей. Их было так много, что для охраны физического и душевного спокойствия госсекретаря пришлось вызвать ОМОН. Отчетливо помню этот репортаж, передан-ный всеми новостными телевизионными каналами. Таким растерянным и грустным Бородин, наверное, еще не выглядел никогда. Подойдя к прессе, он на-чал дрожащим голосом говорить. Периодически в его глазах блестели слезы. Речь его была короткой, никаких "фирменных" шуток. Начал Пал Палыч с благодарности "настоящему мужику Путину", плавно перешел к Лукашенко и зачем то к Патриар-ху Всея Руси Алексию, приславшему ему в тюрьму иконку. Заканчивалась вся эта череда благодарно-стей за помощь в освобождении из иноземного узи-лища уверением, что он как был, так и остался дос-тойным гражданином России. Не ответив ни на один вопрос десятков поджидавших его журнали-стов, Пал Палыч быстро прошел к припаркованно-му прямо у дверей огромному мерседесу и под блеск мигалок и вой сирен исчез в вечерней мгле.
  К чести Пал Палыча, слово он свое сдержал. Четыре или пять раз он, как на работу, приезжал в Женеву по вызовам следователя Даниэля Дево. Так-тику на допросах он по советам адвокатов выбрал классическую - на многочасовой монолог следова-телей госсекретарь солидно отвечал партизанским молчанием. "Поскольку я считаю себя невиновным, мне нет нужды оправдываться в том, чего не де-лал", - объяснил свою позицию сам Бородин. Молчал он при индивидуальных беседах с Дево, не разговорила его и очная ставка со старым знакомым Беджетом Паколли, также вызванным в Женеву для допроса. Судя по всему, надоело такое отношение к судебному процессу и самому Дево: уже заранее предугадывая "ответы" Бородина, на одном из до-просов, на который кроме госсекретаря было вы-звано еще несколько человек, он задал ему единст-венный вопрос: "Что такое Счетная палата?", а на другом вообще не задал ему ни одного вопроса.
  * * *
  За это время Пал Палыч, по прежнему остава-ясь на почетном посту госсекретаря государства двух государств, развил бурную хозяйствен-но организаторскую деятельность. Он продолжал вынашивать новые мегапрожекты, оцениваемые в миллиарды долларов, например, задумал строить супертрассу - транспортный коридор Па-риж Берлин Варшава Минск Москва с выходом на Транссибирскую магистраль и с дальнейшей пере-правкой грузов из Европы к берегам Тихого океана. Инвестиции только в российско белорусскую часть этой трассы века составляют около 20 миллиардов долларов. Другой его проект - строительство в Санкт Петербурге парламентского комплекса для депутатов как российского, так и будущего союзно-го парламента, поскромнее: оценивается он всего в 2 миллиарда, естественно, долларов.
  Труды недавнего узника не остались незаме-ченными: расчувствовавшись, "батька" Лукашенко наградил своего госсекретаря высшим белорусским орденом - Франциска Скорины.
  * * *
  26 октября следователь Даниэль Дево объя-вил, что он завершил расследование дела Павла Бо-родина и передал его в прокуратуру кантона Жене-ва. Как гласит его резюме, госсекретарь Союза Рос-сии и Беларуси вместе с владельцем фирмы "Мабе-текс" Беджетом Паколли, двумя банковскими ра-ботниками и адвокатом из Женевы обвиняются в отмывании почти 30 миллионов долларов и участии в преступной группе. Преступная группа - это, по мнению следствия, сами обвиняемые. А 30 миллио-нов - те деньги, которые Павел Бородин получил от компаний "Мабетекс" и "Мерката Трейдинг" за заключение с ними контрактов на реставрацию Кремля и переоснащение президентского самолета. Теперь к детальному ознакомлению с делом Боро-дина приступил прокурор Бернар Бертосса. Ему бы-ли переданы все 210 томов дела, которые после изучения он должен передать в Женевский суд.
  Завершилось же швейцарское дело Павла Бо-родина неожиданно, но вполне закономерно. Слу-чилось это поздним вечером 4 марта 2001 года. Же-невская юстиция признала его виновным в отмыва-нии денег, полученных незаконным путем, и назна-чила в виде наказания штраф в размере 300 тысяч швейцарских франков (около 180 тысяч долларов). Решение это было принято непосредственно проку-рором кантона Женева Бернаром Бертоссой. Особо надо подчеркнуть, что оно полностью соответствует уголовно процессуальному законодательству Жене-вы и часто встречается в практике дел по отмыва-нию денег.
  Конечно, финал был не совсем таким, какого все ожидали, но результат оказался близким к про-гнозам. По закону Бородин в случае признания его вины судом мог получить условный срок или запла-тить штраф. В итоге так оно и получилось, с той разницей, что штраф присудила непосредственно прокуратура.
  Почему дело завершилось именно так, а не как ождали все - по результатам суда? Бертосса объяснил свое решение: "Прекращение расследова-ния не означает поражения обвинения. Я был готов представлять интересы прокуратуры в суде. Одно-временно я высоко оцениваю работу, проделанную следователем Даниэлем Дево. Ему, к сожалению, пришлось столкнуться с непреодолимыми препят-ствиями, связанными прежде всего с помехами, ко-торые чинили власти России. К тому же защита пы-талась затянуть дело, требуя вызова бесконечной череды российских официальных лиц, а также пер-сон, скрывающихся от правосудия. Еще раз под-черкну, мы не можем добиться осуждения только за отмывание денег, совершенное в Швейцарии, если в его основе лежат преступления, совершенные в России".
  Но, думаю, было на то и еще несколько при-чин. Во первых, 20 апреля Бертосса должен был сложить свои полномочия и хотел, вероятно, дове-сти громкое дело до логического конца, "подчис-тив" перед уходом все свои "долги". Во вторых, штраф все равно выглядел как наиболее вероятное наказание Бородина в случае суда. И, наконец, если бы суд оправдал Бородина, он получал бы право и возможность требовать от суда солидную компен-сацию за все дни своего тюремного сидения, подор-ванное здоровье и "моральные издержки". Теперь же, если Бородин не рискнет оспорить решение прокуратуры в течение двух недель, такой возмож-ности у него не будет. Но протест будет рассматри-ваться уже в судебной инстанции - дело рискован-ное и напоминает игру "ва банк", которую адвока-ты не любят. Суд может, конечно, отменить поста-новление прокурора, но может не только оставить его без изменения, но и "поднять планку", добавив условный срок. Причем новое следствие может за-тянуться еще на несколько лет, и три миллиона дол-ларов залога практически зависнут...
  Павел Бородин и его адвокаты рисковать не стали. Протеста не последовало. "Наш протест по-влек бы затяжку по времени в два три года, - объ-яснила это решение адвокат Элеонора Сергеева, - никому не нужные расходы, сопоставимые со штрафом, напряженность... Бородину это не нуж-но".
  Однако госсекретарь решил все таки показать швейцарцам "козу" и демонстративно отказался платить штраф, наложенный на него Бернаром Бер-тоссой, сказав, что заставить его это сделать может только суд, а не единоличное решение прокурора.
  Новый женевский прокурор Жан Бернар Шмидт отреагировал на это высказывание сразу и достаточно эмоционально: "Когда человек считает себя невиновным, - сказал он, - он не соглашает-ся с тем, в чем его обвиняют, и защищает свою честь. Заявление Бородина предназначено исключи-тельно для внутрироссийского употребления. У нас не вызывает озабоченности вопрос об уплате, пото-му что штраф будет уплачен в любом случае".
  Так оно и случилось. Не дождавшись протес-та Пал Пальма на решение женевского прокурора, Швейцария вернула России три миллиона долларов залога, но вычла из него 175 тысяч долларов в счет наложенного на Бородина штрафа и еще 35 тысяч судебных издержек. Одновременно из Женевы пришло уведомление, что "г н Бородин поставлен на криминальный учет Министерства юстиции Швейцарии как понесший наказание по статье 305 бис - за отмывание денег".
  Все это фактически означало, что в так назы-ваемом деле "Бородин и другие" поставлена точка.
  * * *
  Будучи Управляющим делами Президента Ельцина, Бородин в течение многих лет снабжал российскую верхушку квартирами, машинами, да-чами и другими привилегиями. Он точно знает, кто что получил, поэтому многие его боятся до сих пор. Ныне экс президент Путин тоже кое чем обязан этому человеку. Именно Бородин взял Путина в Кремль, когда тот находился в трудном положении после провала на выборах в Петербурге своего ше-фа Анатолия Собчака. Уверен, если бы Бородин за-говорил, его информация была бы посильнее кре-дитных карточек семьи Ельцина. А ведь, как я пола-гаю, был после ареста Бородина такой момент, ко-гда он готов был обо всем рассказать. "Семью" бы это утопило без всяких сомнений, ей пришел бы конец. Но ситуацию удалось сбалансировать: Боро-дину дали гарантии, что в случае молчания "Роди-на" его в беде не оставит, и он отказался давать ка-кие либо показания.
  Если бы Бородин стал выдавать свои секреты, таких беспрецедентных усилий вытащить его из тюрьмы, уверен, не было бы предпринято никогда. Волошин в те дни сказал, что Бородин - "это наш крест, который мы должны нести, мы все должны защищать Бородина". Делая это, они защищали Ельцина, защищали ту олигархическую и коррум-пированную систему, которая сложилась в период правления "семьи", они защищали себя.
  Скажу как профессионал: Бородину во время и после его ареста была подсказана абсолютно вер-ная для него и стоящих за ним людей тактика - молчать. Принимая во внимание коррупционность России и то, что свои секреты она выдавать не со-биралась, ни провести полноценное расследование, ни победить государственную машину России, ко-торая выступила на стороне Бородина, сил у Швей-царии не было.
  * * *
  Пал Палыч отделался легким испугом, но все мы и российский Закон в конечном итоге проигра-ли. Конечно, своим расследованием, своим заклю-чительным решением швейцарцы доказали: Боро-дин виновен, доброе свое имя он не отстоял. Но удовлетворения от этой маленькой победы лично у меня не было, поскольку я понимал: у нашей стра-ны был шанс встать в один ряд с цивилизованными странами, но она его так и не использовала, не захо-тела использовать...
  История эта имела неожиданное продолже-ние. Бывшие подельники Бородина - Виктор Столповских, Виктор Бондаренко и Беджет Пакол-ли из своих немалых, наверное, запасов компенси-ровали ему всю сумму удержанного штрафа и су-дебных издержек. Свое решение они мотивировали тем, что штраф, наложенный Бертосса на Бородина, не идет ни в какое сравнение с будущими убытками их компаний в случае продолжения следствия.
  Еще одно небольшое уточнение: все 25 мил-лионов долларов, арестованные в Швейцарии на счетах Бородина, в срочном порядке были переве-дены в другие банки. То, что можно было вернуть в Россию, теперь уже вернуть практически невоз-можно...
  Жертва системы?
  Когда Бородин находился в американской тюрьме, я виделся с его женой Валентиной и под-держал ее, как мог. Я сказал ей, что всегда отделял правовую сторону от человеческой и что от своей принципиальной позиции я не отказываюсь, но в человеческом плане отношусь к ее мужу вполне со-чувственно.
  Я действительно искренне переживал за Бо-родина. Это был уже по крайней мере второй слу-чай в моей жизни, когда, понимая, что по иному поступить не могу, я искренне переживал: а пра-вильно ли я сделал? Первый раз такое же смутное чувство было у меня, когда я избрал для бывшего исполняющего обязанности Генерального прокуро-ра России Илюшенко меру пресечения - заключе-ние под стражу. То, что дело против него возбудил, что расследование проводил - это все правильно, но вот мера пресечения...
  До сих пор не уверен, прав ли я был...
  * * *
  И вот после долгого перерыва я наконец то встретился с Бородиным. Это было уже после того, как он вернулся из американской тюрьмы. Встречу эту организовал один наш общий знакомый по сво-ей инициативе. Он сказал: "Мне бы совсем не хоте-лось, чтобы два моих хороших друга между собой враждовали", после чего предложил в одно и то же время прийти к нему в гости. Я не возражал. Со-весть моя по отношению к Пал Палычу была чиста: у меня никогда не было намерения во что бы то ни стало посадить Бородина в тюрьму, было лишь же-лание вернуть Родине украденные деньги.
  Да, Бородин совершил противоправные дей-ствия, в этом, как ни прискорбно, я уверен до сих пор и считаю, что поступил абсолютно правильно, возбудив дело "Мабетекса". Мне искренне жаль, что расследование это Генпрокуратура прекратила, оно могло дать хорошие, показательные для всей страны результаты.
  Но за это время я понял и другое.
  Несчастье Бородина состояло в том, что он оказался "при государе": порочной была сама сис-тема, при которой материально финансовое обеспе-чение всех высших органов власти находилось в руках одного человека - руководителя президент-ской администрации. Это было грубым нарушением принципа разделения властей: используя свои воз-можности распределять квартиры, машины, дачи, Бородин умело влиял на представителей законода-тельной власти.
  Чтобы понять, как он это делал, приведу про-стой пример. В свое время Федеральная служба на-логовой полиции РФ и Генпрокуратура РФ активно начали собирать различные документы о деятельно-сти Управления делами Президента РФ в дачных окрестностях Рублевки. Но вскоре все проверки деятельности Управления делами "зависли" на не-определенное время.
  К примеру, только взялась Счетная палата РФ копаться в бухгалтерии ГУП "Жуковка", как непод-купному аудитору Александру Кушнарю предло-жили оформить в собственность небольшую дачку Љ 13 в поселке Успенское всего за 252 тысячи руб-лей (это примерно в 10 раз ниже реальной стоимо-сти подобных коттеджей на Рублевке). Так или ина-че, но итоговый отчет Кушнаря получился радуж-ный и нейтральный. А аудиторы Счетной палаты, ютившиеся в тесных кабинетиках, стремительно перебрались в фешенебельный офис, щедро отде-ланный гранитом и мрамором.
  Так же постарался Пал Палыч обезопасить себя и со стороны Генеральной прокуратуры РФ. С его подачи за символическую цену (около 50 тысяч долларов) сумели обзавестись рублевской собст-венностью заместитель Генпрокурора Александр Розанов (дача в престижном поселке Успенское), Главный военный прокурор Юрий Демин (поселок Успенское), первый заместитель Генпрокурора Юрий Чайка (поселок Успенское)...
  В общем, "разобрался" Пал Палыч с этими организациями быстро. Кстати, интересно, каким таким непосильным трудом, видимо, не доедая, экономя каждую копейку, эти видные госчиновни-ки, официальный доход которых - только зарпла-та, смогли заработать по 50 тысяч долларов?
  * * *
  Недопустимо, когда администрация главы го-сударства становится государственно коммерческой структурой. Это - самая питательная почва для злоупотреблений. Такой порочной управленческой схемы не должно быть и нет нигде в мире, кроме России. Это все равно что передать коммерческой структуре некоторые функции государственного управления, что категорически запрещено законом.
  * * *
  Очень важным итогом моих размышлений стал вывод, что Бородин - больше жертва, чем преступник, что он всего лишь исполнитель, но ни-как не главное действующее лицо, не организатор махинаций. Это и есть тот главный вопрос, от осоз-нания которого, в принципе, и зависит мера ответ-ственности Бородина. Сама ситуация, когда от него требовали деньги, много денег, вынуждала его ис-кать нечестные пути.
  Работа с Ельциным поставила Бородина перед нелегким выбором. Как я уже рассказывал, у меня с Бородиным всегда были, в общем то, неплохие от-ношения. Так вот, он сам мне жаловался, что прези-дентская семья требует от него все больших и больших "вливаний". Как то в приватной беседе он в сердцах проговорился: "Я уже не могу больше, тянут с меня деньги страшно". В связи с этим, на-верное, и была вскоре отлажена схема денежных поступлений через "Мабетекс".
  Именно тогда Бородин и допустил огромную ошибку, не сказав откровенно своему шефу при-мерно так: "Борис Николаевич, я не Али Баба и да-же не старик Хоттабыч... В рамках существующего законодательства я не в состоянии обеспечить та-кие то Ваши запросы. Либо изыскивайте какие то новые ресурсы, и я готов помогать Вам, либо ос-тавьте меня в покое".
  Объективно говоря, доля Бородина была не-завидной. Постараюсь объяснить, что означает в российско кремлевских условиях фраза "требует все больше и больше денег". Представьте себе ка-кие нибудь давние или не совсем давние времена. Некий русский царь (назовем его условно Борисом) находится вместе со всем своим двором с визитом за границей. Уже перед возвращением домой гово-рит он слуге своему: "Надо мне, Пашка, сделать подарки кое какие жене любимой да доче-рям красавицам". Идут они в ювелирную лавку и там царь выбирает себе драгоценностей на десятки тысяч тамошних рублей - долларов. А, выбрав, пытливо смотрит на слугу своего Пашку: дескать, раскрывай мошну, не царское это дело - за цацки какие то расплачиваться... Долго ли прослужил бы слуга после того, как царь государь всея Руси в ка-кой то там заморской лавке не смог бы то ли наме-ренно, то ли по недоразумению, оплатить свои по-купки? Полагаю, начни он возражать, его прогнали бы тут же...
  Я не оправдываю Бородина, но по человечески понимаю, что в ситуацию он при "царе Борисе" попал незавидную. Но, к сожалению, Пал Палыч выбрал для себя далеко не лучший вы-ход.
  Один из счетов - а Карла дель Понте дала мне их полный перечень - был открыт перед по-ездкой Ельцина в Венгрию. Через зарубежные счета Бородина на него был переведен ни много ни мало, а один миллион долларов. Для каких целей это было сделано?
  Итальянская "Correra della Sera" приводит фрагмент допроса Беджета Паколли в швейцарской прокуратуре.
  На вопрос Карлы дель Понте, кто является получателем платежа в один миллион долларов, пе-реведенных с личного счета Паколли на счет Боро-дина, а потом оттуда таинственно уплывших в один из будапештских банков, Паколли ответил:
  - Они предназначались для президента.
  - Для президента Ельцина? - спрашивает швейцарский прокурор.
  - Для президента. В эти дни он находился с официальным визитом в Венгрии, ему были нужны деньги на мелкие расходы. Видите ли, у меня здесь есть выписки со счета. Президент в общем то по-тратил довольно мало.
  Еще 200 тысяч долларов перевели в Париж для пошива президентских костюмов. Почему то мои костюмы Кремль заинтересовали, а костюмы Ельцина - нет. А ведь и миллион долларов на "мелкие расходы", и 200 тысяч на президентское платье не были предусмотрены никакой сметой. А то, что они были потрачены - не сомневайтесь: уж если мои костюмы Паколли оплатил, то для Ельци-на он и подавно расстарался...
  * * *
  Чьей же жертвой был Бородин? В первую очередь системы, которая тогда существовала. И семьи (как президентской, так и в кавычках), кото-рая нуждалась в гораздо больших средствах, нежели Бородин мог дать через официальные каналы. То, что Ельцин действовал тем самым не по закону - это очевидно, поскольку существуют указы, где четко и детально прописано, какие средства он име-ет право использовать и на что. Вот и приходилось изобретать такие схемы, которые позволяли бы иметь дополнительные финансовые вливания. Бер-тоса правильно сказал: "Самое интересное, что же произошло с деньгами в конечном итоге". Это дей-ствительно важно.
  Если Бородин из этих денег ничего сам не по-лучил, не потратил ни рубля на свои нужды, тогда его роль чисто вспомогательная, техническая. Это обстоятельство позволяет Бородину выйти из не-приглядной ситуации относительно незапятнанным. Относительно, поскольку ответственность все равно лежит на нем: счета были оформлены лично на не-го, деньги, бесспорно, отмывались, причем он так или иначе в этом непосредственно участвовал. Если правда, что деньги на счетах размещались на имя Бородина, а реально тратились на семью Ельцина, то Бородин в деле "Мабетекса" - трагическая фи-гура. И мне его искренне жаль.
  Я не сочувствовал Бородину до того момента, как он оказался в тюрьме. Но когда в "Шереметье-во" я увидел его лицо - изможденное, с печатью мученника - понял, что он страдал. И даже не по-тому, что отсидел почти три месяца - в конце кон-цов это не такой уж большой срок. Видно, он пере-живал... Я помнил Бородина самоуверенного, если хотите, наглого, кричащего, что все, дескать, эта швейцарская Карла сделала по заказу, чуть ли не за деньги. А тут - уже совсем другой Бородин...
  * * *
  Я уже не был прокурором, поэтому посчитал, что мы должны обязательно встретиться и объяс-ниться. Встреча состоялась. Мы крепко пожали друг другу руки... Зла у меня на Пал Пальма не бы-ло; думаю, то же самое по отношению ко мне испы-тывал и он. Мы оба пережили непростые дни и смотрели на мир несколько другими, чем раньше, глазами. Нас обоих потрепала и проверила на проч-ность жизнь.
  Паша извинился передо мной за костюмы, за свои высказывания по поводу меня и Карлы. Мы разговаривали больше часа. Прощаясь, обнялись... Это не был отказ от моих прежних позиций. Я про-сто знал: в тюрьме ему было труднее, чем мне.
  Мартиролог "Мабетекса"
  Следователей по особо важным делам на на-шем рабочем языке называют "важняками".
  "Важняки" - особые фигуры. Опытный сле-дователь в прокуратуре на вес золота, особенно сейчас. По статистике в основном стаж работы сле-дователей в районе - около трех лет. Большая те-кучесть кадров - люди не выдерживают нагрузок: постоянные стрессы, условия для работы ужасные, а процессуальные сроки очень жесткие. Кое кто да-же спивается... Одним словом, специфика работы курорт мало напоминает - приходится работать в тюрьмах, выезжать на осмотры места происшест-вия; скандалы, трупы... В общем, очень тяжелая, но необходимая для общества работа.
  Следователи прокуратуры - особая каста; здесь авторитет человек зарабатывает годами бла-годаря своим реальным делам и поступками.
  Когда я пришел в прокуратуру, то больше всего боялся потерять доверие следователей. Я все-гда прислушивался к их мнению, старался помогать, курировал ход расследования, но в само дело вме-шивался очень редко, пытался больше учитывать позицию следователей и надзирающих прокуроров.
  Тяжело говорить об этом, но нынешнее руко-водство Генеральной прокуратуры сегодня "выдав-ливает" из системы наиболее крепких, опытных и сильных следователей.
  * * *
  Не хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать тех, кого убрали или кто вынужден был уйти сам в связи с моим делом или на его фоне. Управление по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры было практически обескровлено.
  Весной 1999 года ввиду особой неуправляе-мости и принципиальности был "задвинут в даль-ний угол" мой заместитель по следствию Михаил Катышев. Сначала он был отстранен от курирова-ния следствия, через некоторое время у него "ото-брали" надзор за ФСБ и налоговой полицией. Нена-вистный Кремлю прокурор после этого мог осуще-ствлять надзор лишь за работой управления дело-производством, отделом писем, приемной и управ-лением реабилитации жертв политических репрес-сий. Убрали Владимира Казакова, начальника Управления по расследованию особо важных дел, а также Бориса Уварова, Николая Волкова; на другую работу, подальше от следственных дел перевели Георгия Чуглазова.
  В течение одной недели работу покинули сра-зу несколько блестящих следователей. Николай Ин-дюков, занимавшийся расследованием убийства ге-нерала Рохлина и делом о терракте в Пятигорске, ушел сам. Доведя до суда дело о двух чеченских женщинах террористках, - Тайсмахановой и Да-дашевой - он первым доказал, что с терроризмом можно и нужно бороться законным путем, что это зло не фатально, а вполне наказуемо и искоренимо. Опытнейшего Бориса Погорелова и "важняка" Вла-димира Елсукова, блестяще раскрывшего убийство ханты мансийского прокурора, убрали. Этим рас-следованием Елсуков, классный специалист по эко-номическим преступлениям, доказал, что и "заказ-ные" преступления тоже поддаются расследованию. Ушли добровольно их коллеги: Владимир Данилов, заместитель Генерального прокурора Владимир Да-выдов...
  Убрали Евгения Бакина, руководителя след-ственной группы по делу Холодова - перевели в НИИ Генпрокуратуры. Несколько ранее был бук-вально выдавлен с работы Владимир Киракозов, мой советник, в прошлом начальник Управления по надзору над следствием в органах прокуратуры.
  Уволили Василия Кобзаря, замначальника уголовно судебного управления по обеспечению участия прокуроров в поддержании гособвинения по уголовным делам, а также Петра Трибоя - пре-красного следователя, руководителя следствен-но оперативной группы по делу Листьева.
  Избавились в Генпрокуратуре и от прекрас-ных и перспективных молодых людей - "важняка" Гребенщикова и помощника Генпрокурора по осо-бым поручениям Белоусова. Их участь разделили ветераны - заместитель Генпрокурора Николай Макаров и прокурор Краснодарского края Анатолий Шкребец.
  В общей сложности к весне 2000 го года из Генпрокуратуры России убрали 48 человек!
  Нехорошее сравнение, но этот список читает-ся как какой то мартиролог. А ведь все эти люди - цвет российской прокуратуры, ее элита. Ушли не просто высочайшие профессионалы, ушли те, кто имел свое мнение, не хотел прогибаться под поли-тическим давлением и действовал по закону. В свое время я многих из них сам "сманивал" на работу в Генпрокуратуру, зная их как классных специали-стов. А сколько высококвалифицированных работ-ников ушло из региональных прокуратур! На смену им пришли "свои", верные "семье" люди, слабо подготовленные, с небольшим опытом работы.
  В прокуратуре воцарилась атмосфера, в ос-новном исключающая всякую самостоятельность, независимость: начальство дало команду, и ее без-ропотно исполняют...
  Дело "Мабетекса" было показательно тем, что это было коллективное расследование. Я опи-рался в нем на своих коллег, которые сознательно занимали такую же, как и я, позицию, и, несмотря на противодействие, проводили обыски у высоко-поставленных чиновников и даже в Кремле. Дело "Мабетекса" давало России шанс создать независи-мую уголовную юстицию. Но главное - прокура-тура впервые выступила против кремлевской вер-хушки, обвиняя ее в коррупции.
  Противостояние закончилось не в пользу про-куратуры. Оно, к сожалению, показало, насколько наша страна далека оттого, чтобы сделать судебную власть объективной.
  Но личный ущерб каждого из нас, прокуроров и следователей, пострадавших из за дела "Мабетек-са", несравним с колоссальным для России между-народным ущербом, с неверием простых россиян в возможность и перспективу каких то перемен к лучшему в стране.
  Увольняли профессионалов не только из сис-темы прокуратуры. В разное время убрали Минист-ра внутренних дел РФ Анатолия Куликова, Дирек-тора ФСБ РФ Николая Ковалева. Сняли с должно-сти Сергея Алмазова - честного налогового поли-цейского, убрали Игоря Кожевникова - главного следователя МВД РФ, из ФСБ убрали Алексея Пушкаренко и Дедюхина. Список этот можно про-должить.
  * * *
  Однако нельзя не отметить некий отрезвляю-щий эффект, произведенный на российских казно-крадов принципиальностью западной судебной сис-темы.
  Раньше наши высшие государственные чи-новники, замешанные в незаконных делах, в об-щем то были спокойны за свое будущее: чуть что не так - можно сразу уехать за рубеж, поближе к сво-им валютным счетам, размещенным в западных банках. Теперь же жесткая позиция швейцарцев по отношению к российской коррупции, поведение американцев в деле с Bank of New York сулят на-шим коррупционерам ощутимые неприятности и на вожделенном Западе.
  Испуг коррумпированных чиновников был силен. Раньше они знали, что если в России случит-ся какая нибудь революция или смена власти, то они спокойно осядут за границей и будут жить как порядочные бюргеры. Теперь же они знают, что любого из них могут арестовать и привлечь к ответ-ственности.
  Вороватые россияне убедились, что на Западе они никому не нужны - там и своих жуликов хва-тает. И теперь они говорят: "Никуда не поедем, нам и тут неплохо!".
  Теперь, в этой новой для себя ситуации, раз уж приходится, разбогатев, жить на земле не очень любимой Родины, они будут вводить в России свои порядки. За такую страну, какая им сейчас нужна, они будут сражаться до последнего.
  Бороться с ними не просто. У них реальная власть, огромные средства, возможность воздейст-вовать на общественное сознание, наконец связи. И ради своего будущего спокойствия они попытаются взять под свой контроль прежде всего правоохрани-тельные органы.
  Надо сказать, эта сегодня эта задача ими фак-тически уже решена - на руководящие должности поставлены люди, которые четко понимают, чего желает от них Кремль.
  Вопрос лишь в том, как долго это будет про-должаться...
  Глава 10. Два следствия - одно дело
  "В отставку я не уйду"
  13 октября Совет Федерации в четвертый раз не утвердил мою отставку.
  Предшествовало этому довольно жаркое лето, в течение которого кремлевская администрация весьма откровенно пыталась сломать мне шею, уг-рожая уголовными преследованиями и публикуя уничижительные статьи в газетах.
  Не брезговали даже мелочами: отказали в вы-езде в Швейцарию - там собралась провести кон-ференцию Международная ассоциация криминоло-гов и криминалистов, где мне предложили сделать доклад о коррупции. Долго не выдавали загранич-ный паспорт, а потом внезапно изъяли и аннулиро-вали его. Когда я спросил, в чем дело, мне ответили, что "паспорт оформлен неправильно. Есть кое какие технические погрешности". Когда я на-конец получил второй паспорт, конференция уже закончилась. Я сравнил новый паспорт с ксерокопи-ей того, что у меня изъяли, - и никаких различий не обнаружил.
  МИД России сорвал мою официальную по-ездку в Швейцарию по приглашению Карлы дель Понте - предупредил МИД Швейцарии, что если Скуратов появится в этой стране как Генпрокурор, то российско швейцарские отношения сильно ухудшатся, а планирующийся визит Ельцина будет отменен.
  Швейцарский МИД надавил на Карлу дель Понте, и та в конце концов сообщила мне:
  - Я не смогу принять Вас на государствен-ном уровне, а только как частное лицо.
  И от этой поездки пришлось отказаться тоже.
  В эти дни решался вопрос о назначении ис-полняющего обязанности Генерального прокурора.
  Хотя именно Чайка признал законным возбу-жденное против меня дело, тем самым благословив ФСБ на запрещенную ей Федеральным законом "О прокуратуре Российской Федерации" оперативную работу против прокуроров, место и.о. ему пришлось оставить. Подкосило Чайку то, что его сын Артем оказался замешанным в связях с ингушскими кри-минальными лидерами. В марте 1999 года сотруд-никам подмосковного Одинцова удалось задержать двух вооруженных ингушских бандитов - Ибраги-ма Евлоева и Хункара Чумакова. Артем Чайка отдал им машину отца с "правительственными" мигалка-ми и спецталоном, запрещающим останавливать и осматривать автомобиль. На этой машине бандиты с оружием в руках отправлялись выколачивать деньги. И занимались этим довольно успешно, пока их не задержала милиция.
  Летом об этой истории заговорили в полный голос, положение Чайки в прокуратуре заколеба-лось, пошли слухи о его увольнении. Тогда Чайка отправился на прием к Путину и тот - с разреше-ния Ельцина, естественно, - вручил ему портфель Министра юстиции РФ. Кремль не оставляет в беде тех, кто ему помогает.
  Встал вопрос: кого же сделать Генпрокуро-ром? И нашли...
  Стенограмму поразительного по своему ци-низму и откровенности телефонного разговора опубликовала в те дни газета "Московский комсо-молец". Беседуют два весьма влиятельных и из-вестных человека: Борис Абрамович Березовский и Александр Стальевич Волошин. Первый - олигарх, "серый кардинал" Кремля, второй - руководитель президентской администрации. Оба - активные члены "семьи", оба до смерти боятся прокуратуры.
  Б. Б.: Скажи, пожалуйста, примешь того чело-века, который приехал, или нет?
  А. В.: Какого?
  Б. Б.: Который приехал - Устинов.
  А. В.: Повстречаюсь... Единственное: черт его знает - он болтливый или не болтливый?
  Б. Б.: Нет, он будет абсолютно лояльным, бу-дет молчать.
  Интересно, правда? Судя по всему, беседа эта состоялась еще до назначения Устинова исполняю-щим обязанности Генпрокурора. Но не это главное. Гораздо больше меня волнует, насколько соответст-вуют действительности те характеристики, которы-ми награждает Борис Абрамович господина Усти-нова, будущего Генерального прокурора России? Да и сама по себе суть разговора: Березовский просит Волошина принять Устинова...
  Один знакомый министр рассказывал, что пе-ред утверждением с ним проводили профилактиче-скую беседу. Не беседу даже - торг. Суть беседы заключалась в следующем: мы тебя ставим, а ты не делаешь того то и, напротив, делаешь то то. Просто и незатейливо, как на колхозном рынке.
  В Кремле тем временем готовились к очеред-ному раунду схватки. Тяжелой артобработкои заня-лось телевидение, к нему присоединились газеты. Грязь полилась гуще и пуще прежнего. И тут "се-мья" допустила непростительный "прокол": мне в руки попал необычный документ, написанный на четырех страницах. Заголовок более чем красноре-чивый: "Сценарий освобождения Ю. И. Скуратова от занимаемой должности на заседании Совета Фе-дерации 13 октября 1999 года".
  В документе детально расписывалось, что де-лать и как себя вести. Так, в пятом пункте автор предупреждает: "...Не дать втянуть себя в полеми-ку...", в шестом: "Массированная с подключением всех ресурсов администрации и правительства ра-бота с членами Совета Федерации", в седьмом: "Проведение серьезного разговора со Строевым. Огромное значение будет иметь то, как он поведет заседание..."
  Расписывалась в сценарии и последователь-ность действий по этапам, где каждому из специ-ально отобранных Кремлем персонажей предназна-чалась своя особенная роль...
  Что делает человек, в руки которого попадает подобный сценарий, где по минутам расписано, как его будут уничтожать? Естественно, начинает дей-ствовать на опережение.
  Я собрал в агентстве "Интерфакс" пресс конференцию.
  После этой пресс конференции кремлевские "горцы" пришли в шоковое состояние. Было срочно назначено служебное расследование: как секретная бумага попала к Скуратову?
  За день до заседания Совета Федерации со-бралась комиссия по борьбе с коррупцией. Люди там были грамотные, в большинстве своем юристы. И когда Розанов начал лить на меня грязь, губерна-тор Липецкой области, заместитель Председателя Совета Федерации Олег Королев резко оборвал его:
  - Откуда эта кассета, о которой вы столько говорите? Как она добыта? Каким путем? Она же не может быть предметом обсуждения ни в суде, ни для следствия! Вы что, сами ее снимали?
  Розанов замолчал. Придя в себя, попробовал объяснить, но не тут то было.
  - На чем вы тогда строите систему обвине-ния?
  Розанов и на этот вопрос не смог ответить.
  В общем, кремлевский номер не прошел: Ко-ролева поддержало большинство членов комиссии: нужно дождаться решения Мосгорсуда, заседание которого было назначено на 15 октября, а потом уж принимать свое решение.
  Все считали, что в этой ситуации президент вряд ли внесет на заседание Совета Федерации во-прос о моей отставке. Но вечером 12 октября Ель-цин этот вопрос внес. Пронесся слух, что 60 сенато-ров уже поставили свои подписи под письмом о мо-ей отставке.
  Ночь я не спал. Любой на моем месте не спал бы... Утром, приехав в Совет Федерации, я узнал, что список сенаторов состоит не из 60, а из 23 фа-милий - совместные усилия Администрации Пре-зидента и руководства прокуратуры дали смешной результат. Я почувствовал себя увереннее.
  Началось заседание. Выступили всего не-сколько человек, как вдруг Строев объявил, что дискутировать нет смысла, все ясно, надо голосо-вать. Я спустился со своего места вниз, подошел к председательскому столу и попросил слова.
  - У нас здесь не дискуссионный клуб, - до-вольно резко отозвался Строев.
  Но тут туляк Игорь Иванов, руководитель регламентной группы Совета Федерации, резонно заявил:
  - При освобождении Генерального прокуро-ра от должности его выступление обязательно!
  Строев нехотя дал мне десять минут. Пожа-луй, именно в этот момент я первый раз в жизни почувствовал себя настоящим политиком. Вот ос-новные тезисы моего выступления:
  "Некоторые тут ожидали, что я вновь подам прошение об отставке.
  Этого не произойдет.
  Написать такое заявление - значит уступить шантажистам, а по сути - преступникам...
  Написать заявление - значит согласиться с применяемыми по отношению ко мне методами. Узаконить, если хотите, произвол, вседозволенность кремлевской администрации и президентского ок-ружения.
  Написать заявление - значит создать преце-дент для подобной расправы в будущем для любого государственного и политического деятеля. И пре-жде всего - вас.
  Уйти в отставку - значит показать, и проку-рорской системе прежде всего, что с прокурором в России можно сделать все что угодно... Что нужно не бороться с беззаконием и несправедливостью, а уступать им. Повторяю: прошения об отставке не будет. Это моя принципиальная позиция...
  То, что творится и продолжает твориться со мной, и то, что происходит и на ваших глазах, по-зволяет сделать неутешительные выводы. Основной из них такой: в нашем отечестве, оказывается, воз-можно все - любая провокация, любой шантаж, нарушение элементарных требований закона - ес-ли этого требуют интересы кремлевского окруже-ния.
  ...Оказалось возможным втянуть в конфликт во имя политической цели, а по сути спасения от ответственности высокопоставленных фигур, Феде-ральную службу безопасности, Министерство внут-ренних дел, подтолкнув эти структуры на использо-вание неправовых методов и средств, фальсифика-цию материалов, а также Генеральную прокуратуру, в очередной раз представившую вам недостовер-ную, явно тенденциозную справку... Можно, ока-зывается, использовать всю мощь государственного механизма, чтобы раздавить человека, пусть и Ге-нерального прокурора, который осмелился посяг-нуть на святая святых, хотя я сделал только то, что мне полагалось по должности, по закону.
  ...Я хочу разъяснить членам Совета Федера-ции свою позицию по уголовному делу. Думаю, что сейчас уже ясно всем - попытка привлечь меня к уголовной ответственности полностью провалилась. За полгода бригаде следователей при поддержке МВД и ФСБ так и не удалось найти ни одного, так сказать, приличного факта, чтобы предъявить мне обвинение.
  Почему то в справке не указано, что есть дру-гое уголовное дело, возбужденное по моему обра-щению. И я там признан потерпевшим по этому де-лу. Там имеются факты, которые опровергают этот материал, которые показывают, что все признания были получены путем шантажа, угроз и давления. Почему об этом вам не говорят?
  ...Идет целенаправленный процесс превра-щения Генеральной прокуратуры, следственных и оперативных подразделений МВД и ФСБ в послуш-ные, управляемые не законом, а волей Администра-ции Президента учреждения, которые выполнят любой, подчеркиваю, любой политический заказ, если это понадобится.
  ...И последнее. На апрельском заседании Со-вета Федерации, несмотря на весь драматизм моего положения, я в силу необходимости соблюдения следственной тайны и служебной этики не мог под-робно объяснить вам истинные причины желания президента и его администрации любой ценой уст-ранить меня от занимаемой должности.
  Сейчас, когда информация о возможной при-частности президента и его семьи к коррупции, о наличии зарубежных счетов, об использовании в личных целях денежных средств сомнительных коммерсантов, получающих подряды на реконст-рукцию Кремля, и многое многое другое стало дос-тоянием не только российской, но и мировой обще-ственности, думаю, вам ясно, что в вопросе о моей отставке основным является личный интерес прези-дента и его семьи.
  Иначе говоря, маски сброшены. Ситуация предельно упростилась. Или мы вместе с вами по-пытаемся остановить вал коррупции и спасти остат-ки авторитета нашей страны в мировом сообществе (а я готов работать при вашей поддержке), или Со-вет Федерации пойдет дорогой, намеченной ему кремлевскими коррупционерами. Выбор за вами, уважаемые члены Совета Федерации.
  Благодарю вас за внимание".
  Я почувствовал, что выступил удачно. Как мне потом сказали, эта речь добавила мне примерно 25 голосов.
  Даже Лужков, обычно скупой на похвалу, и тот заметил:
  - Я впервые слышал речь настоящего Гене-рального прокурора.
  А дальше было голосование с ошеломляю-щим результатом: 98 - против отставки, 52 - за отставку, 2 - воздержались.
  Особое бешенство у кремлевских "горцев" вызвала моя фраза насчет "возможной причастно-сти президента и его семьи к коррупции". Уже на следующий день начался крик, что, дескать, это - клевета, заявление политикана и прочее. Админист-рация обратилась в Генпрокуратуру с предложени-ем возбудить уголовное дело в отношении Скурато-ва за клевету. А через несколько дней меня пригла-сили на допрос в Генпрокуратуру, где поинтересо-вались: что я имел в виду под словом "семья"?
  - Только то, что подразумевает граждан-ско правовое понятие: семья - это ячейка общест-ва.
  - А что вы имели в виду под словом "кор-рупция"? - заинтересованно спросили коллеги.
  - Коррупцию и имел в виду. Деньги на опла-ту покупок, сделанных семьей Ельцина, поставлял Паколли. За это Паколли получил очень выгодные подряды на ремонт Кремля, его лично приглашал к себе Ельцин, присвоил ему звание Заслуженного строителя России... Это и есть коррупция.
  Дальше я добавил:
  - Посмотрите уголовное дело по "Мабетек-су", сделайте запрос швейцарцам: Паколли даже задекларировал свои взятки, чтобы меньше платить налогов. Посмотрите международные поручения швейцарской прокуратуры. Кстати, в поручениях, которые Карла дель Понте привезла в Москву в марте 1999 года, она просила проверить деятель-ность Ельцина и его дочерей Дьяченко и Окуловой в плане возможной их причастности к коррупции.
  Больше вопросов мне в тот день в Генераль-ной прокуратуре не задавали.
  Противостояние
  Решив атаковать по всем фронтам, я попросил Леонида Прошкина и Андрея Похмелкина, моих адвокатов, подать иск в Московский городской суд, впервые в отечественной юриспруденции создав прецедент - обжаловать в суд возбуждение уго-ловного дела.
  Я уже писал о неправомочности Росинского как заместителя прокурора г. Москвы возбуждать уголовное дело против Генерального прокурора. Меня возмутил сам факт того, насколько "топорно" Росинским было состряпано это постановление. Чтобы не быть голословным, приведу лишь не-большой его фрагмент. С трудом разбирая, что к чему в этой бумаге, мы с адвокатом Леонидом Прошкиным сделали, так сказать, свои пометки "на полях" (они - в скобках):
  "В представленных материалах (сфабрико-ванная видеопленка и насильно выбитые в стенах ФСБ заявления у доставленных туда Н. Асташовой, М. Агафоновой, Т. Богачевой и других проституток) имеются основания (какие?) для вывода о том, что Генеральным прокурором РФ Скуратовым Ю. И. в интересах организаторов (чего?) приняты от заяви-телей (от кого именно?) услуги личного (какие кон-кретно?) и связанного с этим (с чем этим?) матери-ального характера, дискредитирующие органы про-куратуры, за использование (каким образом?) должностных полномочий в интересах организато-ров (кого конкретно?) услуг".
  Нужно ли что нибудь добавлять к этому "вы-сокохудожественному произведению" Росинского? Кажется, все понятно и так.
  Приведу еще один вопиющий факт: на сопро-водительных справках, являющихся частью мате-риалов, на основании которых возбуждено уголов-ное дело, была проставлена дата - 2 апреля 1999 года. Если учесть, что уголовное дело было возбуж-дено 2 апреля около двух часов ночи, то либо со-трудники ФСБ изучали уголовные дела ночью, ме-жду 24 часами 1 апреля и двумя часами 2 апреля, что маловероятно, либо мы имеем дело с элемен-тарным подлогом.
  Судья Нина Маркина первоначально отне-слась к нашей жалобе весьма скептически. Но, вчи-тавшись, точку зрения поменяла, увидев в деле гру-бейшие нарушения уголовно процессуального за-конодател ьства.
  17 мая 1999 года состоялся суд, который, не-смотря на сильнейшее давление со стороны, при-знал действия Росинского незаконными. Решение это стало в некотором роде поворотным - возбуж-денное против меня дело надо было выбрасывать в урну, а мне как ни в чем не бывало выходить на ра-боту.
  * * *
  Свое решение о признании возбуждения в от-ношении меня уголовного дела незаконным судья Нина Маркина подтвердила рядом объективных ар-гументов. Прежде всего она обратила внимание на, казалось бы, элементарное положение закона, ука-зывающее, что дело может быть возбуждено только при наличии "законных поводов и оснований". В моем случае поводом стали согласованные заявле-ния нескольких девиц, "вдруг" вспомнивших об-стоятельства почти двухлетней давности и неожи-данно осознавших "опасность" для себя встречи с человеком, "похожим на Генпрокурора". А основа-ние для возбуждения дела - сведения о каких то "подозрительных" разговорах, которые на кухне вел этот человек.
  Даже не вдаваясь детально в абсурдность приведенных "поводов" и "оснований", судья Н. Маркина в своем решении сразу же отметила целый ряд принципиальных для юриспруденции наруше-ний. Она обратила внимание, что в заявлениях не указано, в какой правоохранительный орган они адресованы, кем приняты, увидела отсутствие дан-ных о разъяснении заявителям ответственности за заведомо ложные заявления, что некоторые из заяв-лений даже не были подписаны... Наличие даже одного нарушения не позволяло вообще рассматри-вать любой из этих документов.
  Но самое главное, на что обратила внимание судья, - в заявлениях она не обнаружила конкрет-ных фактов, указывающих на признаки злоупотреб-ления мною должностными полномочиями (что в конце следствия вынуждена была признать и сама Генпрокуратура).
  Кроме этих аргументов, судья привела бес-спорные доводы о нарушении порядка возбуждения уголовного дела. Согласно Уголов-но процессуальному кодексу РФ, закону "О проку-ратуре Российской Федерации" и специальному приказу Генерального прокурора (а он по закону вправе издавать приказы, регулирующие в дополне-ние к закону деятельность всех правоохранитель-ных органов) уголовное дело в отношении проку-рорского работника можно возбудить лишь при со-блюдении трех условий:
  а) обязательном проведении доследственной проверки сообщений о правонарушениях, совер-шенных прокурорами и следователями органов прокуратуры (в других случаях такая предваритель-ная проверка не обязательна);
  б) проведении такой проверки органами про-куратуры;
  в) принятии решения о возбуждении самого дела лицом из числа строго установленных переч-нем должностных лиц органов прокуратуры - Ге-неральным прокурором, его заместителями и про-курорами субъектов Федерации. В случае же со мной, как известно, проверку проводили органы ФСБ, а дело было возбуждено не прокурором субъ-екта Федерации, а его заместителем.
  Своим профессионально грамотным, а глав-ное, мужественным решением судья Нина Маркина поставила "семью" в трудное положение.
  Согласно решению суда прокуратура должна была мое дело прекратить. Одновременно автома-тически прекращал свое действие и указ Ельцина о моем отстранении от работы, так как он был принят лишь на период расследования, и я мог спокойно возвращаться в свой кабинет.
  Допустить этого "семья" не могла никак. На полную мощь заработало "телефонное право". В результате Главная военная прокуратура вынесла протест на решение Московского городского суда в Верховный Суд России. Вскоре стал известен со-став судей, которому предстояло принять нелегкое по этому делу решение: председательствующий - Кузнецов В. В., судьи Валюшкин В. А. и Ботин А. Г. Казалось бы, троим профессионалам легче усто-ять перед давлением, чем одной женщине, А глав-ное - принять законное решение.
  Но не тут то было! Вновь начались запрещен-ные игры: звонки из Кремля, настойчивые просьбы, навязчивые советы...
  Ситуация усугубилась тем, что у Председате-ля Верховного Суда РФ Вячеслава Михайловича Лебедева заканчивался срок полномочий и он дол-жен был вскоре предстать (либо не предстать - это решал Ельцин) перед Советом Федерации для ново-го назначения на свою должность. Во время встречи Лебедева с Ельциным еще в мае 1999 года послед-ний публично пообещал, что направит в Совет Фе-дерации документы именно на Лебедева. Однако время шло, но выполнять это решение Ельцин не торопился. Уже май закончился, половина июня прошла, а документы все не направлялись. Стало ясно, что в Кремле от Верховного Суда РФ чего то ждут. Понимаю, что у Вячеслава Михайловича был непростой выбор. Тем более, что за период совме-стной работы у нас с ним сложились неплохие, то-варищеские отношения.
  Квалификация судей Верховного Суда РФ достаточно высока, но даже им было непросто скрыть, замаскировать явное беззаконие. Самым простым было закрыть глаза на ущербность доводов и оснований для возбуждения дела. Сложнее оказа-лось с нарушениями порядка возбужденного дела. Но бумага все стерпит...
  Для начала констатировали: вывод суда "о том, что в отношении Скуратова Ю. И. как Гене-рального прокурора Российской Федерации уста-новлен особый порядок привлечения к уголовной ответственности", является ошибочным, так как ни Конституция РФ, ни другие законы не наделяют "работников прокуратуры, в том числе и Генераль-ного прокурора, статусом неприкосновенности". Иными словами, в огороде бузина, а в Киеве... Причем здесь статус неприкосновенности, о кото-ром в решении Мосгорсуда не говорится ни слова? Причем здесь особый порядок для Генпрокурора? Ведь судья Маркина писала лишь о том, что специ-альный порядок возбуждения дела установлен для всех прокуроров и следователей, и он был нарушен.
  Столь же "аргументированно" судьи раздела-лись с доводом о незаконности проверки, проведен-ной ФСБ. Оказывается, "видеокассета и заключение специалистов направлены (в прокуратуру города Москвы. - Ю. С.) не в связи с необходимостью принятия процессуального решения по заявлениям граждан, поступившим в ФСБ Российской Федера-ции, а для проверки информации о совершении Скуратовым Ю. И. проступков, порочащих честь и достоинство прокурорского работника, и наруше-нии Присяги прокурора". Вот здесь авторам сочи-нения профессионализм изменил уже окончательно, поскольку они начисто "забыли", что в постановле-нии Росинского черным по белому написано, что дело возбуждается "по материалам проверки, про-веденной органами ФСБ РФ".
  Почему это вдруг в ФСБ решили направить материалы для проверки информации, имеющейся по Генеральному прокурору, в прокуратуру города Москвы, а не в Генеральную прокуратуру России, как это положено во взаимоотношениях между ве-домствами? А уж в Генпрокуратуре сами решили бы, куда, какому подразделению своей системы пе-редавать их дальше. В конце концов, в тот период действовала специально созданная Президентом РФ межведомственная комиссия под председательст-вом Волошина, которая, по идее, и должна была проверять всю информацию в отношении Генераль-ного прокурора. Неужели руководство ФСБ и судьи об этом не знали?
  С ловкостью карточного игрока главный суд страны обошел и убийственный для продолжения следствия довод о том, что дело мог возбудить только прокурор субъекта Федерации. Согласив-шись с этим аргументом (приказ Генерального про-курора Љ 44 от 26 июня 1998 года), судьи вдруг "вспомнили" о не относящейся к данной ситуации статье 34 УПК РСФСР, которая определяет, какие из должностных лиц прокуратуры подпадают под понятие "прокурор" в уголовном процессе. Это, конечно же, его заместители, старшие помощники, помощники, прокуроры криминалисты и так далее. Из чего выходило, что Росинский, возбуждая уго-ловное дело против Генерального прокурора, был прав.
  Но причем здесь все эти люди? Ведь в прика-зе из всех прокурорских работников и даже проку-роров четко выделены только определенные лица: Генеральный прокурор, его заместители, а также прокуроры субъектов Федерации. Они и только они получали право возбуждать уголовные дела в отно-шении прокуроров и следователей. По логике судей получалось, что даже помощник прокурора района мог возбудить уголовное дело в отношении, напри-мер, заместителя Генерального прокурора. Следова-тельно, подведомственная прокуратура получала право контролировать прокуратуру вышестоящую, например, Московская городская прокуратура - Генеральную.
  Это был абсурд, и, кстати, для исключения именно такого абсурда и издавался мною приказ Љ 44.
  Главным исполнителем просьбы "семьи" был определен судья Валюшкин - докладчик по делу. Его стараниями решение Московского городского суда было отменено. Уже на следующий день, 23 июня, документы на Лебедева поступили в Совет Федерации. Скажете - совпадение? Что то не ве-рится...
  Не остались неотмеченными и двое других судей: В. Кузнецов стал Председателем Высшей квалификационной коллегии судей, был поощрен и В. Валюшкин.
  Вот таким оказалось это принципиальное для меня судебное решение. К слову сказать, таких ре-шений по "делу Скуратова" да и по другим касав-шимся меня делам было принято немало. Наверное, справедливо было бы собрать их все, прокомменти-ровать и издать книгу под названием "Гримасы рос-сийского "правосудия"". А может быть и не следует этого делать. Ведь и так едва ли не каждый россия-нин знает, насколько мы далеки еще от реального правового государства...
  Но вернемся к тем нелегким для меня време-нам.
  Как я уже отмечал, по логике Верховного Су-да получалось, что любой подчиненный в проку-рорской системе теперь запросто мог возбудить против нелюбимого начальника уголовное дело, и начальник должен был оставить свое кресло до тех пор, пока не состоится разбирательство.
  Увидев всю абсурдность этого заключения, Катышев написал протест на решение Верховного Суда, но Устинов, исполняющий обязанности Гене-рального прокурора, запретил это делать, и 30 сен-тября Верховный Суд оставил старое решение в си-ле.
  Сразу же пришла удивительная новость с Урала. Там старший следователь прокуратуры Цен-трального района Челябинска Александр Соломат-кин возбудил уголовное дело против Росинского. Формально, по логике Верховного Суда, он был прав, так как он возбуждал уголовное дело против вышестоящего начальника. Теперь за голову схва-тились в Генеральной прокуратуре: она немедленно отменила решение Соломаткина, а ему самому объ-явила взыскание. Ни за что, между прочим, ни про что...
  * * *
  В орбиту жесткой борьбы вокруг Генерально-го прокурора был вовлечен и Конституционный Суд РФ. Еще в июле 1999 года Совет Федерации обра-тился в Конституционный Суд РФ с вопросом: со-ответствует ли Конституции России указ Ельцина об отстранении Генпрокурора от должности и в чью компетенцию входит эта процедура? Не скрою, по-началу я надеялся (думаю, что и большинство чле-нов Совета Федерации тоже) на объективную пози-цию суда. Многих судей, включая Председателя, я знал лично, мы часто общались. Увы, жизнь показа-ла, что я заблуждался и здесь.
  Конституционный Суд РФ долго тянул, не решаясь дать ответ на этот небезопасный вопрос, и лишь в самом конце 1999 года, уже зимой, в два этапа рассмотрел этот вопрос.
  Накануне заседания Председатель Конститу-ционного Суда Марат Баглай встретился с Ельци-ным. И хотя Баглай отрицает, что разговор шел обо мне, в это поверить трудно. Как бы то ни было, но после встречи Ельцин приравнял конституционных судей по своему обеспечению, льготам и денежно-му довольствию к вице премьерам российского правительства. Таким образом, Конституционный Суд РФ в своем большинстве оказался, по сути, ку-плен - иначе это и не назовешь.
  Докладчиком в тот раз была Тамара Морща-кова - ярая сторонница Ельцина. Выступление ее было чрезвычайно тенденциозным. Достаточно привести такую деталь: будучи доктором юридиче-ских наук по уголовному процессуальному праву, Морщакова полностью проигнорировала тот факт, что по закону отстранить от занимаемой должности можно только лицо, которому предъявлено обвине-ние.
  Но обвинение то мне к тому времени предъ-явлено еще не было!
  В нарушение закона Указом Президента РФ от 2 апреля 1999 года я был отстранен от исполне-ния обязанностей Генерального прокурора, а обви-нение мне предъявили едва ли не год спустя, в кон-це января 2000 года.
  Кстати, не остались незамеченными и стара-ния Морщаковой. Уже в 2002 году, когда она, в си-лу преклонного возраста, должна была покинуть кресло заместителя Председателя Конституционно-го Суда РФ, под надуманным предлогом, незаконно, ей дали возможность "поработать во благо страны" еще продолжительное время.
  1 декабря 1999 года Суд вынес решение, в ко-тором признал соответствующим Конституции РФ право Президента РФ отстранять Генерального про-курора от должности на период расследования воз-бужденного в отношении него уголовного дела.
  Суд исходил из того, что в Конституции РФ на исследуемый момент просто не был прописан механизм того, кто может отстранить Генерального прокурора от должности. Согласно логике Консти-туционного Суда РФ полномочия Совета Федера-ции по назначению и освобождению Генерального прокурора сами по себе не предопределяли его ком-петенцию по временному отстранению Генерально-го прокурора от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела. А поскольку, по мнению Суда, Совет Федерации не был вправе да-вать оценку законности возбуждения в отношении меня уголовного дела, значит, он как коллегиаль-ный орган не способен в принципе решать такие вопросы. Итог умозаключений Конституционного Суда РФ таков: коль Совет Федерации не способен отстранить Генерального прокурора от должности, то Президенту РФ как гаранту Конституции России ничего не остается делать, как принять на себя вы-полнение этой неблагодарной роли...
  Эта "творческая" разработка госпожи Мор-щаковой прошла одобрение судей Конституционно-го Суда РФ нелегко - все решил один голос. Она была одобрена десятью голосами против девяти.
  По закону мы, граждане России, не знаем, как голосуют судьи Конституционного Суда РФ. Пола-гаю, это правильно. Но иногда, как и в любом пра-виле, необходимы исключения. Родина, как говорят, должна знать своих "героев". Кто из судей продал свою совесть и честь, уступил давлению "семьи", поддался на материальные посулы и льготы, а кто повел себя как честный и порядочный человек?
  Так вот, остатки чести Конституционного Су-да России спас судья Виктор Осипович Лучин, ко-торый в своем особом мнении камня на камне не оставил от "аргументов" Конституционного Суда РФ и своей коллеги.
  "Да, действительно, - пишет судья Лучин, - к компетенции Совета Федерации отстранение Ге-нерального прокурора непосредственно не отнесе-но. Между тем это в равной мере не входит и в ком-петенцию Президента РФ. Однако если это право Совета Федерации из Конституции России опосре-дованно вывести все же можно, то в отношении Президента РФ такой вывод Конституционного Су-да России явно некорректен. Судьи, видимо, забыли о правовой аксиоме, общепризнанном принципе толкования права в сфере публичных отношений - "a fortiori": кто управомочен или обязан к больше-му, тот управомочен или обязан к меньшему. Ины-ми словами, субъект, обладающий правом освобож-дения Генерального прокурора от должности, имеет право и на меньшее - отстранение его от должно-сти на период расследования.
  Поэтому невозможно с конституционных по-зиций и позиций формальной логики объяснить, почему Совет Федерации вправе освободить, но не вправе по тем же основаниям временно отстранить Генерального прокурора от должности".
  Внес судья Лучин ясность и в вопрос о после-довательности возбуждения дела и отстранения от должности, умышленно запутанной Президентом Ельциным и так и не проясненный Конституцион-ным Судом РФ. Действительно, закон не устанавли-вает, кто вправе возбудить уголовное дело против Генерального прокурора России. Здесь есть нюанс: поскольку вышестоящего прокурора над ним нет, он может отменить любое решение о возбуждении в отношении него уголовного преследования. Отсюда вывод: сделать это можно лишь в отношении Гене-рального прокурора, временно уже отстраненного от должности.
  Поэтому, как разъясняет Лучин, такое отстра-нение возможно только в конституционно правовой процедуре, которая предшествует любым уголов-но процессуальным действиям. Сначала Совет Фе-дерации по предложению Президента РФ временно отстраняет от должности Генерального прокурора. После этого высшее должностное лицо прокурату-ры, например исполняющий обязанности Генераль-ного прокурора, возбуждает уголовное дело и про-водит расследование. Именно такой порядок (Пре-зидент РФ вносит предложение о назначении, а Со-вет Федерации принимает решение) наиболее точно отражает конституционную модель взаимоотноше-ний Президента РФ и Совета Федерации по отно-шению к Генеральному прокурору России.
  Эту взвешенную, основанную на принципе разделения властей и системе сдерживания и проти-вовесов, конституционную модель Президент РФ своим Указом от 2 апреля 1999 года просто растоп-тал.
  От себя же добавлю, что в любом случае нельзя согласиться с той позицией Конституцион-ного Суда РФ, что отстранение Генерального про-курора России - сугубо формальная процедура, неизбежно вытекающая из факта возбуждения про-тив него уголовного дела. Отстраняя Генерального прокурора от должности, Совет Федерации в обяза-тельном порядке должен убедиться, соблюдены ли в данном случае все требования закона и не является ли это отстранение способом преследования проку-рора за его служебную деятельность, что и было в случае со мной.
  Такую же точку зрения высказал на заседании Коституционного Суда РФ и В. Лучин: "Совмест-ное решение вопроса об отстранении Генерального прокурора от должности на период расследования возбужденного в отношении него уголовного дела (Советом Федерации по предложению Президента) позволит избежать злоупотребления этой правоог-раничительной мерой со стороны главы государства и использования ее в личных целях для оказания воздействия на прокурора в связи с его служебной деятельностью. Отношение Президента РФ к Гене-ральному прокурору уже давно стало устойчиво негативным. Об этом свидетельствуют судьбы В. Степанкова, А. Казанника, А. Илюшенко, а теперь и Ю. Скуратова. Есть над чем задуматься и по поводу чего беспокоиться".
  Судья В. Лучин обозначил суть проблемы, которую не заметили, а точнее, не захотели учесть его коллеги. К глубокому сожалению, в свою про-тивоправную деятельность Ельцин сумел вовлечь не только Верховный Суд РФ, но и, как убедился читатель, Конституционный Суд России. Ведь то расследование, из за которого и был отстранен Ген-прокурор, интересы Президента РФ затрагивало непосредственно и вплотную! Незаконно отстраняя Генпрокурора, Президент РФ действовал не в инте-ресах страны, закона, а, как говорится, спасал свою шкуру.
  * * *
  С моим освобождением от должности "семье" пришлось сильно повозиться, во многом "подста-вив" "независимые" институты высшей судебной власти России. Намного проще проходило освобож-дение от должности неугодных "семье" министров внутренних дел и руководителей ФСБ, назначаемых и, соответственно, снимаемых простым указом пре-зидента. Так, например, никаких оснований снимать директора ФСБ Ковалева, кроме как из за желания "семьи", и в частности Березовского, поставить на нужное место "своего" человека, не было. Карла дель Понте тогда сильно возмущалась: "Только подписала с ним документ, а через два дня его ос-вобождают от должности. Как можно с вами рабо-тать после такого?"
  Самое интересное, о своем собственном увольнении Ковалев узнал не от президента и даже не от клерков из его администрации, а от коллег из израильской разведки, позвонивших ему с целью уяснить обстановку. Этот факт говорит как о высо-чайшем уровне западной агентурной работы, так и о степени нашего разложения, позволившего изра-ильтянам мгновенно узнать о важнейших кадровых переменах. Ну и, естественно, о хамстве "семьи", столь ярко проявившемся во многих судьбах близ-ких президенту людей: никто не встретился, не по-говорил, даже не позвонил... Выбросили, как коло-ду карт перетасовали.
  Так это делалось в ельцинской России, воз-можно, делается и сейчас...
  После возбуждения против меня уголовного дела и неправомочного решения Конституционного Суда РФ я впервые почувствовал себя в новом каче-стве. Раньше я находился во главе крупной право-охранительной структуры и на мир смотрел с высо-ты своего положения. Теперь я оказался в шкуре рядового гражданина и попал под каток своей род-ной системы. И понял, насколько рядовой гражда-нин может быть беззащитным.
  Пожалуй, именно с этого момента я начал смотреть на Генеральную прокуратуру несколько иными, чем раньше, глазами.
  На примере своего собственного уголовного дела я понял, насколько несовершенен наш Уголов-но процессуальный кодекс: длительное время мне не предъявлялось обвинение, я находился в "под-вешенном" состоянии...
  Моя ситуация в своем роде уникальна. Кроме того, что я реально руководил 3,5 года системой прокуратуры государства, я еще на своей шкуре ощутил все "прелести" нашей судебно правовой системы: ее ангажированность, неправовые способы ведения уголовных дел, незаконность судебных ре-шений. Честно говоря, будучи Генпрокурором, я эти вещи не всегда замечал. Горькая судьба в этом смысле сослужила мне добрую службу.
  Недаром вице спикер Совета Федерации Вла-димир Платонов в одном из своих выступлений ска-зал: "Скуратов - прокурор, побывавший в жерно-вах власти и на себе познавший в полном объеме судебную практику и прокурорскую систему. Цены нет такому прокурору! Правильно говорят: за одно-го битого двух небитых дают... Именно такой про-курор нужен сейчас нашему обществу".
  * * *
  Еще одно направление, по которому действо-вали мои адвокаты, - обжалование законности продления сроков расследования моего уголовного дела.
  В нашей стране существует установленная за-коном норма - всякое уголовное дело должно быть расследовано в 2 месячный срок. Продление этого срока - это исключение из правил.
  Срок моего дела продлевался дважды, и мы с адвокатами молчали. Но когда закончился и третий срок, подали жалобу: дело то несложное! Да и не-определенность надоела: с одной стороны я - сви-детель, с другой - дело возбуждено против меня. Нарочно не придумаешь!
  По делу против меня в угоду "семье" работа-ла бригада из пяти прокурорских работников и 15-20 оперативных сотрудников. Трудились в поте ли-ца, искали компромат - и все без толку. Проводи-мое ими расследование затягивалось специально. С одной стороны, Демин с компанией просто обязаны были что то найти - ведь за это придется в конце концов отвечать.
  С другой - возбуждение дела формально по-зволило Президенту РФ издать указ о моем отстра-нении и являлось фактически единственным осно-ванием для того, чтобы, пока шло следствие, не пускать меня на работу. Если дело прекращалось, указ президента сразу же терял свою силу, и я спо-койно возвращался в Генпрокуратуру и продолжал свою работу.
  Мои недоброжелатели отлично понимали, что если я вернусь в свой рабочий кабинет, то все дела, которые были возбуждены - и "Мабетекса", и "Андавы" с "Аэрофлотом", и дело с операциями физических лиц на рынке ГКО, и многие другие бу-дут расследованы в жестком законном режиме. И тогда те, кто стоит за этими делами, рискуют понес-ти реальную ответственность.
  Поэтому для затягивания следствия использо-вался любой компромат, появлявшийся то и дело в СМИ, а само следствие превращалось в инструмент проверки этого компромата.
  * * *
  В какой то из газет, к примеру, была напеча-тана заметка, что, дескать, один из самых дорогих и известных в России живописцев Александр Шилов написал для меня два портрета. Оплатил его работу не я, а кто то другой. А это тысячи долларов! И что вы думаете: сразу же начались проверки, допросы... Вызвали в прокуратуру самого Шилова. Он отве-тил:
  - А причем здесь деньги. Семью Скуратовых я знаю давно, его жена - красивая женщина, да и Юрий Ильич мужчина тоже интересный. Оба порт-рета - это мои им подарки. Или я уже не могу да-рить свои картины?
  Не получилось с картинами - сразу же на страницах газет появилось сообщение о принадле-жащем мне домике в Орловской области, на деле оказавшемся домом отдыха прокурорских работни-ков. Затем народ стал обсуждать, сколько и какие пиджаки да брюки пошил мне Паколли - в прессу была брошена история с костюмами...
  Как раз в эти дни пришло приятное известие: 23 августа судья Хамовнического межмуниципаль-ного суда Галина Пашнина сочла мою жалобу обос-нованной и постановила решение Главной военной прокуратуры продлить следствие по моему делу признать незаконным. Было установлено, к приме-ру, что органы предварительного следствия за че-тыре месяца так и не сумели определить даже мой правовой статус (!), то есть так и не решили, кем я являюсь: то ли подозреваемым, то ли обвиняемым, то ли свидетелем...
  Сразу же последовал протест военных проку-роров в Мосгорсуд. 15 октября Мосгорсуд ухитрил-ся удовлетворить всех: к моей радости, он признал незаконным продление сроков дела, но, к удовле-творению Кремля, отказался его прекратить, объяс-нив свое решение тем, что сделать это может только Генпрокуратура.
  Тем не менее решение Мосгорсуда о незакон-ности продления сроков дела стало большой нашей победой. Отклонение протеста означало, что реше-ние Хамовнического межмуниципального суда вступало в силу. Отсюда, согласно закону, терял свою силу Указ Президента РФ, и я получал фор-мальное право вновь выйти на работу.
  В своей обычной манере отреагировал на это решение Президент - ведь решение судов для него пустой звук. "Я со Скуратовым все равно работать не буду, - заявил он и добавил: - Несмотря на все судебные решения".
  Попробовал бы Президент Буш так отозваться об американском Генеральном прокуроре и право-судии - его дни в Белом доме были бы сочтены.
  Откровенно говоря, ельцинское высказывание ничего нового в облике и характере нашего Прези-дента мне не открыло: как не уважал он Закон, так и продолжает его презирать. Но по этому же самому Закону я имел теперь полное право приступить к своим обязанностям Генерального прокурора, вер-нуться в стены своего кабинета, продолжить рас-следование дел, возбужденных ценою собственной карьеры. И это, честно говоря, меня волновало в тот момент больше всего.
  17 октября, через два дня после отклонения Мосгорсудом протеста Главной военной прокура-туры, я попытался выйти на работу. Вместе с ви-це спикером Совета Федерации председателем Мосгордумы Владимиром Платоновым, имея на руках решение суда, я отправился в Генпрокурату-ру, но... на территорию меня не пропустили.
  Милиционер, который раньше отдавал мне честь, лишь виновато развел руками:
  - Не имею права.
  - Почему?
  - Таково указание руководства.
  Потом подошли должностные лица прокура-туры; сославшись на то, что Указ Президента РФ формально не отменен, они подтвердили, что при-ступить к работе я не смогу. Я им говорю: "Ребята, в Указе Президента четко сказано: "Отстранить от должности на период расследования". Расследова-ние прекращено. У вас нет никакого права не до-пускать меня к работе".
  Но несмотря на это впустить в здание Ген-прокуратуры меня отказались категорически. Стало противно. И горько.
  Я уже собирался было повернуться и уйти, как вдруг увидел машину Березовского. На своем шестисотом "Мерседесе" с федеральными номера-ми (к тому времени он уже давно не был правитель-ственным чиновником и пользоваться такими номе-рами не имел права - еще одно грубое нарушение закона!) он спокойно и беспрепятственно въехал на территорию Генпрокуратуры и вошел внутрь, ви-димо, к Хапсирокову или Устинову.
  Так мне было цинично продемонстрировано, кто заказывает музыку, кто реально хозяйничает в прокуратуре.
  * * *
  Милиционер, который задержал меня на про-ходной, получил "за мужественный поступок" ме-сячный оклад, его начальник Бродский, отвечаю-щий за "неприкосновенность" территории, - именное оружие, заместитель Генерального проку-рора Розанов - орден.
  Защищаться надо атакуя
  Однако вернемся на несколько месяцев назад: из октября в март 1999 года. Как я уже говорил, при возбуждении против меня уголовного дела были допущены грубейшие нарушения. По этому поводу я обратился в Генеральную прокуратуру, наивно надеясь, что родное ведомство защитит, возьмет под крыло или хотя бы поможет.
  Но не тут то было. Из Генпрокуратуры по-ступило несколько невнятных, будто жеваная каша, ответов.
  Будучи юристами, все понимали, что Росин-ский, возбуждая против меня уголовное дело, со-вершил должностное преступление. Я обращался к Демину, к Чайке, но все мои обращения были гла-сом вопиющего в пустыне. Стало понятно, что пока я не применю тактику жесткой юридической защи-ты, а потом такого же жесткого нападения, ничего путного у меня не получится. Надо было действо-вать.
  Выписавшись из больницы, я поехал к себе на дачу в Архангельское и после некоторого раздумья в начале марта написал заявление на имя испол-няющего обязанности Генпрокурора Чайки с прось-бой провести доследственную проверку по обстоя-тельствам появления скандальной видеопленки и того, что на ней было зафиксировано. В документе, который я ему вручил, было написано: "Прошу провести доследственную проверку и возбудить уголовное дело в связи с оказанием давления на прокурора, проводящего расследование". Не стоит расшифровывать, что под расследованием я в пер-вую очередь подразумевал дело "Мабетекса".
  Первоначально дело было возбуждено в связи с клеветой и распространением сведений, пороча-щих мои честь и достоинство. Но после того, как 17 марта 1999 года скандальную пленку показали по ОРТ, многие её прочно связали с моим именем. И тогда дело переквалифицировали в соответствии со статьей 137, часть первая - "вмешательство в ча-стную жизнь, незаконный сбор сведений о частной жизни и распространение их через средства массо-вой информации".
  Таким образом, был сделан очень важный, с моей точки зрения, шаг. С возбуждением этого уго-ловного дела было введено в процессуальные рамки все то, что инкриминировали мне в связи с рассле-дованием скандала.
  Во первых, я получал возможность показать всем - и друзьям, и недругам - свою принципи-альную позицию, отношение к происходящему. Бу-дучи уверенным, что против меня было совершено преступление, я сам просил защиты и справедливо-сти, просил правоохранительные органы объектив-но во всем разобраться.
  Во вторых, я не боялся расследования - правда была на моей стороне. Благодаря возбужде-нию уголовного дела в этом смогли убедиться и ок-ружающие.
  В третьих, понимая, что служебное разбира-тельство в связи со скандалом рано или поздно все равно будет назначено, своим обращением в проку-ратуру я вводил его в строгие рамки закона.
  И, наконец, в четвертых, я знал, что дело о прокуроре, согласно закону, должно расследоваться прокуратурой. А там были люди, которым я дове-рял, в объективности расследования которых я был уверен.
  * * *
  Ознакомившись с заявлением, Чайка сразу же предложил мое дело передать для следствия в Глав-ную военную прокуратуру. Я удивился: с точки зрения подследственности серьезных причин для рассмотрения дела в военной прокуратуре не было поскольку я - лицо гражданское. Своих сотрудни-ков я знал, поэтому был уверен, что к делу они по-дойдут объективно. Если же Чайка боялся, что я начну вмешиваться в ход следствия, то это - не мой стиль. Да и поступи я так, об этом сразу узнали бы те кто уж поверьте мне на слово, сумел бы окон-чательно меня скомпрометировать.
  Свои соображения я высказал Чайке. Тот, прикинув, с моими доводами согласился: было ре-шено дело военным прокурорам не отдавать, а рас-следовать силами Главного следственного управле-ния, то есть "гражданскими" следователями.
  Тем временем заявление и материалы по мо-ему делу поступили к М. Катышеву, и он отписал их Петру Трибою - как я уже отмечал, одному из лучших следователей Генпрокуратуры, человеку принципиальному, интеллигентному, очень грамот-ному и независимому в суждениях. Я всегда полу-чал удовольствие, работая с ним: теперь я получил возможность судить о нем не только с позиции на-чальника, но и с позиции потерпевшего.
  Не откладывая в долгий ящик, Трибой при-ступил к расследованию.
  28 апреля он по всем правилам допросил ме-ня. Я без утайки рассказал ему о кассете, о вызове к Бордюже - все что знал Трибой поблагодарил меня и сказал, что наметит план следственных действий и, если я еще ему понадоблюсь, вызовет для допро-са снова.
  Я уже чувствовал, что расследование будет долгим. Чтобы исключить даже малейшие намеки на необъективность, мне на время следствия на свое рабочее место лучше было не возвращаться.
  К сожалению, как я уже заметил, ситуация сложилась так, что выйти на работу мне все таки пришлось, и причина была очень объективная. Впе-реди меня ждал доклад на Совете Федерации, и провалить его я не имел права. Конечно, был вари-ант - на работу не выходить, как нибудь подгото-виться дома. Но для подготовки к отчету за три с половиной года работы Генеральным прокурором мне требовалось огромное количество документов, справок, статистических данных. Сидя дома, я бес-конечно дергал бы своих помощников, гоняя их в прокуратуру и обратно из за каждой бумажки, а здесь все было под рукой, рядом.
  Понимая, что в какой то степени подставляю себя, 7 марта я, тем не менее, вышел на работу.
  Я позвонил Бордюже и поставил его в извест-ность о своем решении. Бордюжа в принципе не возражал, но чуть ли не на следующий день "забо-лел" - оказался в ЦКБ, где, кстати, уже "лечился" Бородин. Был нездоров и Ельцин. Поэтому докла-дывать и согласовывать свои действия было осо-бенно и не с кем. Вот и получилось, что я вышел на работу, не получив на то прямого разрешения ни Ельцина, ни еще кого либо из высшего руководства.
  Предчувствие не обмануло меня: злые языки нашлись моментально. Чуть ли не на следующий день "Независимая газета" (орган Б. Березовского) выступила с "разоблачением": "Скуратов сам напи-сал заявление, сам же его и расследует", "следстви-ем по делу Скуратова занимается подконтрольный ему орган" и так далее...
  Мой выход на работу для некоторых деяте-лей, особенно для "семьи" и её приближенных стал чуть ли не шоком. Это и понятно: ведь они считали, что вопрос со мной уже решен. И вдруг такая не-ожиданность. Многие журналисты, политики и про-сто неравнодушные люди замерли в ожидании раз-вязки...
  Не обращая внимания на истерию, раздутую вокруг этого события, я с головой окунулся в под-готовку своего отчета. 17 марта состоялось выступ-ление в Совете Федерации. Стоит ли напоминать, что, внимательно прослушав доклад, сенаторы просьбу Ельцина не удовлетворили и подавляющим количеством голосов уволить меня отказались?..
  * * *
  Ответом Кремля стал ночной показ скандаль-ной пленки. Уже на следующее утро, 18 марта со-стоялась моя последняя встреча с Президентом... Я понял, что мне объявлена война.
  * * *
  Теперь мне была дорога каждая минута. Пока еще сохранялась такая возможность, нужно было максимально продвинуться по делу "Мабетекса", расследованию дела "Андава - Аэрофлот", по ав-густовскому дефолту, закрепить успех по другим делам, подготовиться к прилету в Москву Карлы дель Понте...
  "Семья" поняла: оставив меня "при делах", она совершила большую ошибку, исправить кото-рую необходимо было любыми средствами. 2 апре-ля в нарушение всех мыслимых и немыслимых за-конов против меня возбудили уголовное дело. Это был повод. Но он давал "семье" формальное право на то время, пока идет следствие, как то позволял закон, отстранить меня от работы, лишив возмож-ности проводить расследования.
  * * *
  Одним из толчков, спровоцировавших возбу-ждение против меня дела, стал мой конфликт с не-которыми членами комиссии, образованной Крем-лем для расследования скандала с пленкой.
  Вскоре после моего тяжелого разговора с Ельциным Указом Президента РФ для выяснения обстоятельств разыгравшегося кассетного скандала была создана специальная комиссия. Возглавлял её Н. Бордюжа, а затем, когда его убрали, - А. Воло-шин. В нее вошли Ю. Чайка, В. Путин, С. Степа-шин, руководитель аппарата правительства Прима-кова Ю. Зубаков, заместитель руководителя Адми-нистрации Президента по кадрам В. Макаров, Ми-нистр юстиции П. Крашенинников. Позже к ним присоединились два члена Совета Федерации - В. Ус и С. Собянин.
  Указ Президента был составлен с претензией на беспристрастность. В задачу комиссии входило не только выяснение, нарушил ли я какие то мо-ральные нормы, прокурорскую присягу (а я её не давал вообще, поскольку она появилась позднее), но также, поскольку произошло вмешательство в част-ную жизнь гражданина, она должна была устано-вить обстоятельства и способы получения пресло-вутой пленки. Ознакомившись с этой частью доку-мента, я, честно говоря, был очень удивлен.
  Поначалу я рассчитывал на объективное раз-бирательство, полагая, что комиссия будет работать с позиции закона. Что значит "оценить с позиции закона" мое дело, основным звеном которого явля-лась пресловутая видеокассета? Первые и главные вопросы, которые необходимо было задать, начиная расследование: законно ли произведена эта запись? откуда она взялась? были ли правовые основания её делать? наконец, имеет ли она какую то юридиче-скую силу, юридическую значимость для разбира-тельства?
  Вот что надо было выяснить по закону в пер-вую очередь. И только получив ответы на эти опре-деляющие все остальные действия вопросы, можно было двигаться дальше и спрашивать (или уже не спрашивать): а Скуратов ли на этой пленке? И так далее...
  На заседании комиссии вопросы мне в основ-ном задавал Владимир Макаров. Первый его вопрос был поставлен так:
  - А что это были за девицы? Откуда они взя-лись?
  И так далее, и тому подобное... Я ему говорю:
  - Давайте мы не с этого начнем, а с принци-пиального вопроса, имеет ли эта пленка хоть ка-кое то юридическое значение, или нет? Определим это, а потом я выскажу свои соображения по сюже-ту. Кроме того, не кажется ли вам, что все же надо исходить из презумпции невиновности, а вы меня уже сделали без вины виноватым?
  Макаров продолжал гнуть свою пинию. Тогда я обозлился и сказал:
  - Что ж, если вы занимаете такую позицию, то ставлю вас в известность, что мною написано в Генеральную прокуратуру заявление, по которому возбуждено уголовное дело. В рамках расследова-ния все те вопросы, которые вы сейчас ставите, - откуда взялась пленка, как сделана запись и так да-лее, - будут выяснены. В связи с этим я просто не понимаю назначение вашей комиссии. Это что, ко-миссия по изучению моего морального облика? Без документов любой разговор - беспочвенный. Рас-следование уже началось, и если вы хотите полу-чить информацию, присылайте официальный за-прос, - следователи ответят на все ваши вопросы. И мы тогда будем говорить, опираясь на официаль-ные документы, подтвержденные фактами. А так - это не разговор. Время парткомов прошло.
  Наступила мертвая тишина. Лица членов ко-миссии буквально вытянулись - дело принимало неожиданный оборот. Люди это были неглупые, им сразу стало ясно: с комиссией ничего не получится. На законных основаниях нельзя провести даже экс-пертизу пленки (что комиссии предписывалось пре-словутым указом), поскольку по закону сделать это можно только в рамках уголовного расследования. Понял кое что и я: комиссия работает по "семейно-му" закагу. Согласно указу, создана она была для того, чтобы дать оценку событиям и выйти с пред-ложением к президенту. Ну а поскольку президент четко сказал, что "со Скуратовым я работать не бу-ду", то порадовавшие меня вначале благие цели, объявленные в указе, оказались не более чем фик-цией.
  Вопросов мне больше не задавали. Я ушел, а "высокие судьи" остались совещаться - было ясно, что "своим" уголовным делом я забил в их комис-сию такой гвоздь, что они не знали, что делать дальше.
  Поняв, что я перехватываю инициативу, "се-мья" поспешила ответить мне тем же. Как читатель уже знает, это было уголовное дело, которое они сфабриковали поспешно, грубо и антизаконно. Го-ворят, это была идея Чубайса, высказанная им в уз-ком кругу, в присутствии Юмашева и Татьяны: дес-кать, не хочет Скуратов уходить по добру, - не-плохо бы посадить его...
  После этого единственного своего заседания комиссия какое то время еще формально существо-вала. Но когда против меня возбудили уголовное дело, она стала не нужна и тихо была распущена.
  Однако вернемся к делам уголовным.
  Когда 2 апреля "семья" возбудила против ме-ня дело, второе "мое" дело забрали у Трибоя и пе-редали в Главную военную прокуратуру, где уже находилось дело, возбужденное Кремлем.
  В том, что оба дела - о злоупотреблении должностными полномочиями и о нарушении не-прикосновенности частной жизни - передали во-енным прокурорам, я сразу же почувствовал руку Чайки, который еще в марте предлагал мне передать туда возбужденное мною дело. Я не верю в совпа-дения, тем более такие. Именно Чайка был в плот-ном контакте с Администрацией Президента РФ. Именно к Чайке позвонил Ельцин утром 2 апреля, когда я узнал об обстоятельствах возбуждения в отношении меня уголовного дела. Три машины с прокурорскими номерами, предположительно Чай-ки, Демина и Хапсирокова, стояли во дворе Кремля в ту ночь, когда это дело фабриковалось. Об этом позднее М. Катышеву рассказал сам Росинский.
  Я знал Чайку давно, считал его своим това-рищем, единомышленником. Предательство с его стороны было для меня тяжелым ударом, который я мучительно переживал. Вынужденный какое то время сталкиваться с ним в коридорах Генпрокура-туры, я как то не выдержал и прямо в лоб задал ему все эти мучившие меня вопросы. Чайка такого от меня не ожидал, растерялся, попытался "сыграть" возмущение, но ни на один вопрос конкретно так и не ответил.
  Большинству из тех, кто активно действовал против меня, - Рушайло, Чайке, Розанову, Демину и другим - я в свое время помог в становлении их карьеры, проще говоря, помог выбиться в люди. Со многими из них меня связывали достаточно близ-кие, если не дружеские, отношения. И вот благо-дарность...
  Особенно неприятно становится, когда я ду-маю о недавнем Министре культуры РФ Михаиле Швыдком. На память приходит одна история, кото-рая при иных обстоятельствах умерла бы вместе со мной. Но "культурный министр" сам вынуждает меня ее обнародовать.
  Случилось это за 3-4 месяца до "пленочного" скандала. Швыдкой попросил меня оградить его близкую знакомую (а косвенно и его самого) от не-уместных вопросов следователя. Как выяснилось, приятельница Швыдкого, некая Ефимович, была поймана на границе при попытке вывезти из страны большое количество незадекларированных ценно-стей. По этому преступлению было возбуждено уголовное дело. Во время допроса следователь за-тронул и её личные отношения со Швыдким. Узнав об этом, тот заволновался и попросил меня вме-шаться, урезонить слишком любопытного следова-теля, что я тут же и сделал. Не прошло и полгода, как этот самый Швыдкой, которого я абсолютно на законных основаниях оградил от вмешательства в его частную жизнь, выступил против меня.
  Вот и получается, что в свое время я, можно сказать, спас будущего министра от публичного скандала, а он в аналогичной ситуации даже не по-думал, правильно ли он делает, разворачивая на подведомственном ему телеканале против меня от-кровенную провокацию и травлю.
  Аналогичным образом я помог и бывшему Директору Совета Безопасности России Рушайло. В свое время прокуратура возбудила дело о контра-бандном ввозе партии высококлассного охотничье-го оружия марки "Мосберг". Финансирование по-ставок контрабандного оружия осуществлял мос-ковский РУБОП, во главе которого стоял Рушайло. Он очень боялся расследования, каждый день зво-нил и приходил ко мне. Отношения с Анатолием Сергеевичем Куликовым, по ведомству которого шло расследование, у меня были прекрасные, по-этому я прямо сказал ему: если у вас есть что то на Рушайло серьезное, так возбуждайте депо, но рас-следуйте по закону. Помог я тогда Рушайло сильно, он же меня отблагодарил за это сполна.
  Вот и получается, как написала в те дни "Комсомолка": "Два дела об одном и том же. Два дела - одна судьба. Задача первого - доказать преступную сущность Генпрокурора и (в идеале) отправить его за решетку. Задача второго - уста-новить, законно ли все то, что вывалили на Скура-това, начиная с весны 1999 года".
  Оба дела главная военная прокуратура рас-следовала неспешно, но, судя по всему, основатель-но и объективно. К слову, по второму делу, возбуж-денному против меня, я показания давать отказался сразу, заявив, что оно незаконно. К большинству из работников, так или иначе причастных к расследо-ванию этих уголовных дел, у меня претензий не бы-ло и нет. Исключение составляет лишь бывший ру-ководитель Главной военной прокуратуры и мой ставленник Ю. Демин. Я очень тяжело переживал разочарование в нем, в том, что ошибся, когда при-вел его в Генпрокуратуру РФ, представил в Адми-нистрации Президента РФ. Нет, я не ожидал от него сверхусилий и вовсе не уповал на дружеские с ним отношени. Я просто надеялся, что он будет дейст-вовать в соответствии с законом. А он прогнулся под давлением...
  В противоположность ему, в ряду принципи-альных, порядочных прокуроров и следователей Главной военной прокуратуры особо хотелось бы отметить двух генералов: Юрия Муратовича Баг-раева - начальника отдела надзора за следствием и Виктора Степановича Шеина - начальника следст-венного управления.
  Пять дней Юрий Баграев ждал, пока дело Скуратова поступит к нему. Возбудили дело 2 апре-ля, а получил он его лишь 7 го. Где оно было до этого?
  Загадка раскрылась случайно. Опытные со-трудники военной прокуратуры сразу обратили внимание на то, что часть присланных документов датирована 4 апреля - в этот день Путин поручил начать сбор материалов. Но ведь на основании этих бумаг дело возбуждено еще 2 апреля! А говорило это только о том, что, не имея ни доказательств для возбуждения дела, ни времени для сбора докумен-тов (помните, дело возбуждено в панической спеш-ке, в 2 часа ночи, только по одной видеокасете...), сотрудники ФСБ в такой же спешке начали эти "до-казательства" сооружать уже после возбуждения дела.
  Поэтому даты под всеми поручениями были срочно переправлены на 1 апреля - переправлены от руки, даже перепечатывать не стали, полени-лись...
  Все это дало Баграеву право официально зая-вить, что дело сфабриковано и за этим стоит руко-водство ФСБ.
  Я очень благодарен Юрию Муратовичу: он первым признал, что дело возбуждено незаконно и необоснованно и подлежит немедленному прекра-щению. Это был настоящий поступок.
  Не получив поддержки у своего начальника Демина, Баграев проинформировал о своем реше-нии исполняющего обязанности Генерального про-курора Чайку и Совет Федерации. А когда началось неприкрытое давление, собрал пресс конференцию и обстоятельно разъяснил журналистам свою пози-цию.
  Я очень благодарен ему за слова, которые он произнес в передаче телекомпании НТВ "Глас на-рода". А сказал он приблизительно следующее: "Я каждый день вижу безысходность в глазах работни-ков прокуратуры, - в глазах тех, кто пытается де-лать то, что им положено по закону. Я каждый день вижу, как люди теряют веру, вижу, как все больше и больше моих коллег склоняются к мысли: да зачем мне это нужно? Зачем лбом пробивать железобе-тонную стену? Лучше уж спокойно выполнять то, что мне говорят. Если уж они смогли спокойно про-делать такие вещи с Генеральным прокурором, то что же будет со мной, - я то человек маленький...
  На месте Юрия Ильича мог оказаться любой Генеральный прокурор, возбудивший подобные уголовные дела. Правоохранительные органы "подмяты" под власть - вот в чем проблема, вот в чем трагизм ситуации. Речь идет не о законности, - речь идет только о политической целесообразно-сти, - и это самое страшное.
  В правоохранительных органах еще сохра-нился здоровый потенциал, но он утекает, как песок сквозь пальцы. Царит всеобщее настроение отчая-ния: зачем заниматься борьбой с преступностью? Это бессмысленно, бесполезно!
  Как военному следователю сажать солдата в тюрьму за ящик тушенки, когда разворовываются миллионы, и за это никто не несет ответ? Не пото-му, что следователи - непрофессионалы, а потому, что им не дают нормально заниматься расследова-нием!
  А если в таком бесправном состоянии право-охранительные органы, - о чем мы можем гово-рить! Какой подъем экономики может произойти в государстве, захлестнутом коррупцией? Если мы не будем с ней бороться, ничего не изменится, никакие транши нам не помогут!"
  Своим объективным выступлением Ю. Багра-ев завоевал симпатии многих россиян, способство-вал укреплению авторитета Главной военной про-куратуры. Но... такие люди не были нужны тем, кто обслуживал интересы "семьи". Этот выпад против власти Баграеву не простили: в рассвете профес-сиональной карьеры генерал майор юстиции Юрий Баграев из органов прокуратуры был уволен.
  27 августа 1999 года оба моих дела вновь пе-редали в производство Управления по расследова-нию особо важных дел Генпрокуратуры. Видимо, произошло это из за того, что военная прокуратура не оправдала надежд "семьи" - "кремлевское" де-ло начало разваливаться. Поняв его бесперспектив-ность, Демин, судя по всему, постарался при первой же возможности "спихнуть" его в Генпрокуратуру.
  Сразу после этого в Генеральной прокуратуре состоялось совещание. Обсуждался ход расследова-ния имеющихся уголовных дел и дальнейшие их перспективы. Именно здесь особенно зримо про-явилась принципиальность и честность еще одного истинного профессионала - начальника следст-венного управления Главной военной прокуратуры Виктора Степановича Шеина. Отчитываясь по делу, возбужденному по отношению ко мне Кремлем, он без колебаний сказал, что оснований для предъяв-ления обвинения Скуратову нет.
  Судя по всему, об этом сразу же было доло-жено куда следует, и, как мне рассказали потом, уже через несколько дней в стенах прокуратуры со-стоялся интересный разговор. Вызвав к себе в каби-нет начальника Управления по расследованию осо-бо важных дел Генпрокуратуры Владимира Ивано-вича Казакова, его тезка и начальник Владимир Иванович Минаев, руководитель Главного следст-венного управления, сказал:
  - Скуратову необходимо предъявить обви-нение.
  Казаков, услышав это, пришел в изумление:
  - Но вы ведь были вместе со мной на сове-щании, там же разобрались, что оснований для об-винения нет!
  - Тем не менее, обвинение предъявить надо.
  К чести Казакова, сделать он это отказался. Забегая вперед, скажу, что отказался предъявлять мне обвинение и старший следователь по особо важным делам Владимир Паршиков.
  Сделал это через полгода некто Пименов...
  Официально потерпевший
  Вернувшееся в Генпрокуратуру дело, возбуж-денное по моему заявлению, отдали Петру Трибою. Узнав, что ему вновь предстоит заниматься моим делом, Трибой сразу же написал начальнику Управ-ления по расследованию особо важных дел доклад-ную, смысл которой сводился к следующему: "Я отношусь к Скуратову с уважением, подумайте, на-до ли давать мне это дело?"
  Казаков наложил резолюцию: "Не вижу осно-ваний для отвода".
  Забрезжила надежда, что расследование и дальше будет объективным. Не сидели без работы и мои адвокаты - Леонид Прошкин и Андрей По-хмелкин. Посоветовавшись, мы решили сменить тактику, вести себя более активно и стали направ-лять Трибою ходатайства.
  В любом цивилизованном обществе частная жизнь человека является священным и естествен-ным благом. О её неприкосновенности говорят ста-тья 12 Всеобщей декларации прав человека и статья 9 Российской декларации прав и свобод человека и гражданина.
  В соответствии со статьей 23 Конституции Российской Федерации каждому гражданину (а Ге-неральный прокурор России не представляет в этом плане исключения) гарантировано право на непри-косновенность частной жизни. Согласно нашей Конституции, "сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается". Поэтому вне за-висимости оттого, кто "главный герой" известной и, подчеркну еще раз, полученной незаконным путем видеокассеты, - здесь налицо предмет преступле-ния - распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную тайну.
  Я много раз объяснял в своих интервью прин-ципиальную разницу между истинными и ложными обстоятельствами. Помните, еще Степашин утвер-ждал, что коль в связи со скандальной пленкой Скуратов заявляет о вмешательстве в его частную жизнь, значит, косвенно он признает, что на пленке именно он. Что ж, обывательская логика в этом ут-верждении, наверное, есть. Но да простит меня юрист Степашин, с точки зрения юриспруденции это самая настоящая глупость.
  Как я уже отметил выше, сведения об обстоя-тельствах, связанных с частной жизнью, могут быть как истинными, так и ложными. Существует видео-пленка, которая по своему содержанию не имеет ко мне никакого отношения. Но поскольку человек, запечатленный на пленке, внешне напоминает меня, то все, что он там вытворяет, стали приписывать мне. Это и есть ложные обстоятельства.
  Домыслы о том, что человек, изображенный на видеопленке, - это я, стали распространяться в газетах, по телевидению... Иными словами, и эти обстоятельства, и сфальсифицированную пленку прочно связали со мной, с реальным человеком, с моей частной жизнью. А это уже ни что иное, как вмешательство в мою частную жизнь.
  Вот и получается, что я прошу возбудить дело о вторжении в мою частную жизнь, но не признаю ложные обстоятельства, сопутствующие этому.
  Направляемые нами ходатайства как раз и преследовали цель разобраться в компрометирую-щей меня информации, прекратить вмешательство в мою частную жизнь. Выработанная нами линия по-ведения в сочетании с объективным расследованием самого дела сулила очень большие перспективы.
  Когда Трибой приступил к расследованию инициированного мною "моего" же дела, то начал, по сути, с тех же фактов, что были в деле, возбуж-денном 2 апреля в Кремле. А поскольку я просил разобраться, откуда и как появилась кассета, кто на ней заснят и так далее, то и предмет исследования обоих дел, несмотря на то, что их конечные задачи были абсолютно противоположными, был общим.
  Путем такого исследования мы сумели отве-тить на многие вопросы. Вполне закономерным был и результат этих исследований: Петр Трибой наши ходатайства начал одно за другим удовлетворять.
  Попробую объяснить, как это происходило.
  К примеру, в одном из ходатайств мы писали: "Вследствие распространения через СМИ сведений о моей частной жизни продолжается вмешательство в мою профессиональную деятельность". Переве-дем фразу с юридического языка на обычный: из за всей истерии, начавшейся в СМИ, и отстранения меня от должности, я как Генеральный прокурор лишен возможности осуществлять прокурорский надзор над теми конкретными уголовными делами, который вел. Трибой рассматривает ходатайство и подтверждает: да, это действительно так, действи-тельно "имело место вмешательство в профессио-нальную деятельность Ю. Скуратова".
  Идем дальше. Все документы, составляющие это так называемое уголовное дело, представляли собой несколько заявлений, каждому из которых предшествовала маленькая записка "бегунок" с надписью рукой Владимира Владимировича: "В. П. Патрушеву". Ни по форме, ни по содержанию они не могли стать основанием для возбуждения уго-ловного дела. По сути это были материалы провер-ки, собранные работниками ФСБ.
  Это - грубейшее нарушение закона о проку-ратуре, явное превышение работниками ФСБ своих должностных полномочий: без санкции прокурату-ры ФСБ не имела права участвовать в проверке ра-боты даже рядового сотрудника прокуратуры, юн-ца стажера. А здесь в нарушение закона ФСБ про-водила проверку деятельности Генерального проку-рора России!
  Немного отвлекусь. В то, что по закону про-курора проверяет только прокурор и никто другой, заложена очень мудрая мысль. Объясню: прокурор, как правило, осуществляет надзор за деятельностью оперативников в форме жесткого контроля, а это им, естественно, очень не нравится. И всегда есть попытки надавить на прокурора, скомпрометиро-вать его.
  Как это делается? Очень просто: против про-курора начинает осуществляться оператив-но розыскная деятельность, то есть на него попро-сту собирают компромат. Чтобы оградить прокуро-ра от подобных вещей, существует жесткое прави-ло: всякая проверка в отношении прокурора должна выполняться исключительно прокуратурой.
  И здесь я могу сказать без преувеличений: мы своих работников, как правило, не выгораживаем. Если имеется какое то нарушение, если на них есть какие то реальные материалы - дело возбуждается мгновенно. Не знаю, может быть, это какой то фе-номен, но своих провинившихся сотрудников про-курорская система сжевывает с наибольшим остер-венением. Способ самосохранения системы, что ли...
  С другой стороны, МВД и ФСБ еще как то мирятся с тем, что над ними стоит надзирающий орган в лице прокуратуры. Однако начни мы своих выгораживать, скандал они раздули бы из за этого грандиознейший.
  А что мы читаем в постановлении Росинского о возбуждении уголовного дела? Там черным по белому написано: "По материалам проверки, прове-денной ФСБ...". Вот и получается, что материалы ФСБ собирала незаконно, поскольку проверять дея-тельность Генпрокурора РФ она не имела никакого права.
  А дальше выстраивается цепочка. Эти неза-конно собранные материалы послужили поводом для столь же незаконного возбуждения против меня уголовного дела, что в свою очередь повлекло к от-странению меня от должности Генерального проку-рора. Естественно, будучи отстраненным от работы, я уже не мог заниматься расследованием конкрет-ных уголовных дел и осуществлять над ними про-курорский надзор.
  Все это мы и описывали в своих ходатайствах Трибою. Ну а тому в строгом соответствии с уго-ловным кодексом оставалось их только удовлетво-рять.
  Таким вот образом, заостряя внимание на всех вопиющих нарушениях закона, мы шаг за шагом ломали сценарий, который преподносила общест-венности "семейная" пресса и телевидение. Все больше и больше людей стали открыто говорить: "А ведь то, что Ельцин и компания сделали по от-ношению к Скуратову - это преступление".
  * * *
  В это самое время Петр Трибой совершил ге-роический поступок. Нет, я нисколько не преувели-чиваю: в условиях мощнейшего прессинга и скры-тых угроз со стороны властных структур назвать иначе то, что он сделал, честное слово, невозможно.
  30 сентября 1999 года мы написали не просто очередное, а самое важное, "итоговое" ходатайство. В нем мы просили признать меня потерпевшим по возбужденному в марте по моему заявлению уго-ловному делу.
  Мы понимали, что Кремль никогда этого не допустит, ибо признание меня потерпевшим озна-чало бы, что их дело - дело, возбужденное в Крем-ле 2 апреля - во многом теряет смысл.
  Как я уже говорил, оба дела - "мое" и "кремлевское" - базировались на одних и тех же фактах, содержали в основном одни и те же доку-менты. Поэтому положительное решение дела, воз-бужденного в начале марта по моему заявлению, автоматически отменяло обвинения апрельского "кремлевского" дела. Это признание, расставляя все на свои места, мгновенно перечеркнуло бы все ста-рания "семьи" отстранить меня от работы, лишить честного имени, похоронить дело "Мабетекса". Оно стало бы не только фактом сокрушительного пора-жения моих противников, но и позволило бы мне повернуть ситуацию на 180 градусов, поскольку, получив "статус" потерпевшего, я на законном ос-новании мог бы потребовать найти и наказать всех тех, кто стоял у истоков "кассетного скандала". И, поверьте, я действительно это сделал бы!
  Такого для себя конфуза "семья" и Кремль допустить никак не могли. Но... что то у них не сложилось, паровой каток государственной машины дал сбой. И это "что то", а точнее этот "кто то" и был Петр Трибой.
  * * *
  Ответная реакция Трибоя на наше "итоговое" ходатайство была быстрой и конкретной. Нам был вручен официальный документ, подписанный сле-дователем, который подтверждал наше ходатайство законным, обоснованным и подлежащим удовле-творению.
  Это была огромная наша победа! Решающая победа, все расставляющая по своим местам!
  Остановлюсь на этом чрезвычайно важном документе поподробнее.
  Уже в первых его строках Трибой отмечает, что действия Бордюжи, показавшего мне пленку и потребовавшего написать заявление об отставке, есть не что иное, как шантаж. С горечью следова-тель констатирует, как, в нарушение закона и эле-ментарных моральных норм, скандальную пленку показали по государственному телевидению, как 2 апреля 1999 года заместитель прокурора Москвы Росинский в нарушение пункта 1 статьи 42 Феде-рального закона "О прокуратуре Российской Феде-рации" незаконно возбудил против меня уголовное дело...
  Знакомясь с делом, Трибой сразу понял: что то здесь не так. В основе дела, кроме преслову-той пленки, лежали заявления проституток, которые якобы на ней засняты. И это "не так" состояло не только в отдельных нарушениях процессуальной формы, но и в первую очередь в том, могут ли во-обще эти заявления считаться законным поводом к возбуждению уголовного дела.
  Оперативники ФСБ, собиравшие материал, утверждали, что все девушки сами, по доброй воле пришли в ФСБ и написали на меня заявления, при-чем каждая - сама по себе. Дескать, увидели себя по телевидению во фрагменте известной видеозапи-си, а теперь боимся за свою жизнь...
  Москва - не Амстердам, не Бонн и даже не Париж. Проститутки в России, особенно в Москве - это абсолютно бесправная категория людей, профсоюза у них, как на западе, нет. В подавляю-щем большинстве это "дамы", приехавшие на зара-ботки из провинции. У них, как правило, нет ни жи-лья, ни обязательной в столице регистра-ции прописки, и потому они за километр обходят любого милиционера... А тут какой то всплеск вы-сокоморальных чувств и законопослушания толкает их, тащит... И не куда нибудь, а в ФСБ - органи-зацию, от одного названия которой их бросает в дрожь. И это при том, что "клиент", как они откро-венно "сознались" следователям, их не оскорблял, не унижал, честно расплатился... Да и стремление к покаянию у них почему то не скоро возникло: по их словам, с момента встречи с "клиентом" прошло больше года! Это ж память какая должна быть - за ежедневной чередой клиентов все вдруг вспомнили одного единственного и побежали в ФСБ жаловать-ся... Скажите, можно ли в такое поверить, имея да-же не совсем трезвую голову?
  Обратил Трибой внимание и на то, что все за-явления - их было вначале три (все датированы мартом: 18, 26 и 27 го числа) содержат по сути одни и те же фразы, написаны на одинаковой бумаге, в едином стиле, с одними и теми же стилистическими оборотами, хотя каждая из девушек писала вроде бы самостоятельно, и было это в разных концах Москвы...
  Отсюда и вполне логичный вывод: всё от на-чала до конца было инициировано сотрудниками спецслужб, которые осуществляли целенаправлен-ный сбор информации, дискредитирующей Гене-рального прокурора. Нашли девиц, "обработали" их и заставили написать заявления. А давно известно: маленькая ложь тянет за собой ложь большую.
  Все это насторожило Трибоя, и он решил еще раз допросить проституток после того, как их до-просили оперативники ФСБ и работники прокура-туры. Результаты допросов оказались чрезвычайно интересными.
  Трибой установил, что Наталья Асташова (одна из девиц, что фигурировали на пленке) "умышленно неправильно указала свое имя, пред-ставившись Надеждой, не указала адрес своего проживания, дату написания заявления и не скрепи-ла его своей подписью. Также она не была преду-преждена об ответственности по статье 306 Уголов-ного кодекса РФ", то есть за дачу ложных показа-ний. Проще говоря, бумагу с такими данными про-фессиональный следователь просто не должен даже брать в руки, а тем более принимать к производст-ву.
  Далее - еще удивительнее. Побеседовав с Асташовой, Трибой делает для параллельно веду-щегося против меня следствия просто таки смер-тельный вывод: "Из показаний Асташовой следует, что указанное заявление получено от нее в резуль-тате угроз, шантажа и обмана". Как выяснил следо-ватель, оперативник ФСБ прямо из дома привез ее к себе на работу, показал видеопленку, ткнул пальцем в одну из изображенных на пленке девушек и ска-зал:
  - Это ты! Если будешь отрицать, пожале-ешь! При этой сцене, имей в виду, была украдена крупная сумма денег. Тут же пришьем тебе уголов-ное дело. Поняла?
  Угроза расправы была настолько убедитель-ной, что напуганная женщина сразу же "созналась" во всем...
  Много нарушений Трибой обнаружил и в бу-магах, "поданных" в ФСБ другими девицами. "За-явление Богачевой от 21 марта, регистрационный входящий номер ФСБ 3097 от 27 марта, - указыва-ет следователь, - также не было подписано, она также не была предупреждена об ответственности по статье 306 Уголовного кодекса РФ... Те же не-достатки содержали и заявления Максимовой и Демкиной. Заявления Цхондии и Богачевой зареги-стрированы были в ФСБ под одним номером", то есть разные заявления, разные даты, а номер один.
  Была еще одна наипикантнейшая подроб-ность, не вошедшая ни в один протокол, но о ней в "Московском комсомольце" в начале октября 1999 года рассказал занимающийся криминальными рас-следованиями журналист Хинштеин: одна из девиц имела при себе... удостоверение сотрудника мили-ции. Настоящее оно было или фальшивка - не знаю, эпизод постарались сразу же замять. Барышня эта, возможно, плотно сотрудничала с органами, и это говорит о том, что органы наши еще не разучи-лись работать. Их бы энергию, да в другое русло...
  Не оставил Трибой в стороне и вопрос, кото-рый месяц будораживший воображение обывателей: Скуратов ли изображен на скандальной видеоплен-ке, или с девицами развлекается кто то другой, по-хожий на Скуратова? Опираясь на заключения об-следовавших пленку экспертов, следователь пишет: "В ходе криминалистических исследований видео-записи, обозначенной в СМИ как пленка "о челове-ке, похожем на Генпрокурора РФ", данных, дающих достаточно оснований считать, что Скуратов Ю. И. и лицо, запечатленное на скандальной видеопленке, является одним и тем же лицом - не получено".
  Что еще к этому можно добавить? Прямо на глазах с треском рушилась столь старательно воз-двигнутая "семьей" гора лжи и обмана.
  И наконец Трибой отвечает на главный по-ставленный в нашем ходатайстве вопрос: кто Ску-ратов на самом деле - преступник или потерпев-ший? "В связи с возбуждением уголовного дела против Скуратова, - пишет следователь, - он от-странен от обязанностей, что является вмешатель-ством в деятельность прокурора в целях воспрепят-ствия осуществлению им полного и объективного расследования ряда уголовных дел, находящихся в производстве Генпрокуратуры... Принимая во вни-мание, что вышеназванными действиями Скуратову причинен моральный ущерб, и руководствуясь статьями 53 и 136 УПК РСФСР (тогда действовал еще старый кодекс - Ю. С.), постановляю признать Скуратова Ю. И. потерпевшим по уголовному делу, о чем уведомить Скуратова Ю. И и его адвоката Прошкина. Копию настоящего постановления на-править надзирающему прокурору".
  Как говорится, финита ля комедия!
  Даже трудно себе представить, какой гранди-озный после этого начался скандал. Как мне расска-зывали, такого шквала высоких звонков Генпроку-ратура РФ не выдерживала, наверное, с момента своего основания. Без уже уволенного к тому вре-мени Катышева крепость отечественного правосу-дия и законности держалась недолго. Приказом за-местителя Генерального прокурора Колмогорова Петра Трибоя сразу же отстранили от следствия, кабинет его опечатали. Девушек спрятали. А через два дня все тот же Колмогоров отменил и постанов-ление о признании меня потерпевшим.
  Но особого значения этот очередной кремлев-ский демарш уже не имел. То, что и так лежало на поверхности, получило документальное и обосно-ванное подтверждение. А именно: скандальное дело против меня было откровенно сфабриковано и не имело под собой никакой реальной основы.
  Четырнадцать костюмов лжи
  Впервые о махинациях с костюмами я узнал от Карлы дель Понте. Сообщив в конце января 1999 года по телефону о том, что за счет Паколли откры-ты кредитные карты для президента, его дочерей и жены, швейцарский прокурор неожиданно спросила меня:
  - Господин Скуратов, вам шили в последнее время верхнюю одежду, костюмы?
  Вопросу я очень удивился. Шитье костюмов - дело обыденное: не было ничего такого, что за-острило бы мое внимание, тем более вызвало бы подозрение - ни примерка, ни получение заказа. Я уже и забывать обо всем этом начал - ну пошили несколько костюмов, и слава Богу. Поэтому хоть и с удивлением, но честно ответил:
  - Да, несколько костюмов мне пошили.
  - Как мне сообщил Паколли, - голос гос-пожи дель Понте стал жестким, - эти костюмы были пошиты за его деньги. Он утверждает, что оп-латил их из своего кармана.
  Но как же так? Шили мне костюмы через Управление делами Президента, через Бородина, денег с меня не взяли - за счет государства шьем, мол. При чем здесь Паколли? Что то здесь не то.
  Но не верить дель Понте у меня не было ни-каких оснований.
  Сразу вспомнилось, как еще весной 1997 года Бородин пришел ко мне и сказал: "В чем это ты хо-дишь? Президент видел тебя по телевизору и был огорчен. Он велел одеть всех охраняемых лиц. Я за тобой сейчас заеду".
  Бородин объяснил, что как раз сейчас в Моск-ве находится закройщик известной итальянской фирмы, который снимет мерку, и не стоит упускать шанс пошить себе прекрасную одежду. Бородин заехал за мной, мы отправились в ателье, закройщик все сделал...
  Конечно, в какой то мере здесь виноват я сам. Для Генерального прокурора это непростительная ошибка, что я не перепроверил слова Бородина. Мне надо было, как юристу, сказать ему: "Пал Па-лыч, принеси ка мне распоряжение президента". Или позвонить самому президенту и спросить, дей-ствительно ли он давал такое распоряжение? Но, с другой стороны, не было никаких оснований сомне-ваться: Бородин - это человек, который и занима-ется подобными вопросами. Он назвал имена и дру-гих людей, кому также были заказаны костюмы.
  Смешно сказать, какую зарплату я получал как Генпрокурор. Я действительно не мог позволить себе пошить по настоящему качественные, прилич-ные костюмы. Но если государство компенсирует невысокую зарплату своего чиновника в такой фор-ме, зачем же отказываться. Тем более, я знал, что такая практика пошива одежды за государственный (не за Бородина или Паколли) счет в нашей стране существует давно и не является чем то необычным - чиновники постоянно участвуют в разных госу-дарственных мероприятиях и должны выглядеть достойно. В качестве Генерального прокурора мне приходилось представлять Россию в самых разных уголках земли, и, естественно, я должен был хоро-шо выглядеть. Тем более, что должность моя от-нюдь не маленькая - в России она приравнена к посту вице премьера.
  Поэтому заподозрить подвох я здесь не мог никак.
  * * *
  Но оказалось, что Бородин меня тогда обма-нул!
  Охраняемых лиц на то время в стране было восемь человек, и я входил в их число. У меня не было оснований не доверять Управляющему делами Президента РФ, я не мог заподозрить его в каких то махинациях. Мы с Пал Палычем посмотрели образ-цы тканей, закройщик снял мерки. Меня спросили, какую выбрать ткань и сколько мне нужно костю-мов. Я прикинул тогда: мне нужен вечерний, вы-ходной, два рабочих костюма - этого было вполне достаточно. Но Бородин посоветовал пошить на всякий случай еще фрак и один костюм, то есть все-го шесть. Поколебавшись, я согласился, - на том и порешили. А вскоре выяснилось, что он заказал мне не шесть, а четырнадцать костюмов. Сделал он это уже после моего ухода, дав "ценные" указания за-кройщику. Подтвердить это может находившийся все время рядом руководитель моей личной охраны Сергей Гриднев. Кстати, на многих россиян послед-нее обстоятельство повлияло больше всего. Зачем, дескать, Генпрокурору столько костюмов? Я тоже считал это излишеством и, после того как получил весь "заказ", реально использовал лишь шесть кос-тюмов. Остальные так и лежали нераспакованными. Но главная ложь Бородина состояла в том, что он не сказал мне, что оплачивал эти костюмы "Мабе-текс".
  Я думаю, что хитрый Бородин уже тогда на всякий случай старался себя как то обезопасить. Возможно, он чувствовал, что рано или поздно я выйду на "Мабетекс", и тогда, кроме всего прочего, он мне скажет:
  - Что же ты на нас бочку катишь? Какое рас-следование, когда и ты замазан. "Мабетекс" пошил тебе костюмы, остановись!
  И Скуратов согласится разойтись по мирному... Вот на что был расчет.
  * * *
  Карла дель Понте уже давно положила труб-ку, а я все сидел в недоумении. С Паколли я не зна-ком, один раз, уже после начала дела, он пытался мне звонить, но я не велел соединять... Вдруг меня словно током ударило: ах, думаю, Пал Палыч, ну и сукин же ты сын! Ну погоди!
  Я тут же позвонил ему и потребовал приехать ко мне. Он сразу же приехал. Это было в январе, еще до моего отстранения от работы, задолго до возбуждения против меня уголовного дела. К тому времени я уже прикинул приблизительную стои-мость костюмов, посчитав, что максимум для всех четырнадцати - не больше десяти тысяч долларов. Такие деньги у меня были - наши с женой накоп-ления, которые мы планировали потратить совсем на другие цели, но здесь выбирать не приходилось. Я отдал их Бородину и потребовал, чтобы он запла-тил за костюмы и передал мне квитанцию и, если будет, сдачу.
  Дальше события разворачивались стреми-тельно. В феврале я уже находился в ЦКБ, ко мне приехал Бородин, привез квитанцию на 6200 долла-ров - вроде все нормально. Отдельно, в конверте, он вручил мне сдачу. Я не стал пересчитывать, по-тому что мы с ним сразу вышли из палаты в парк. Когда он уехал, я вернулся в помещение и открыл конверт - в пачке оказались те же 10 тысяч долла-ров.
  Уже вернувшись в прокуратуру, я вызвал сво-его заместителя Колмогорова (они с Бородиным земляки), вручил ему 6200 долларов и наказал пере-дать их Пал Палычу. Как я потом узнал, Колмого-ров вроде бы пытался это сделать, но не получи-лось. Так эти 6200 долларов у него из сейфа и изъя-ли.
  Тем не менее, отдав тогда через Колмогорова деньги Бородину, я посчитал, что инцидент на этом исчерпан. Я даже представить себе не мог, что где то через год эти злосчастные костюмы вновь всплывут, но уже в рамках уголовного дела.
  Изъятые во время обыска костюмы хранились в прокуратуре. Когда же мне вернули 6200 долла-ров, найденные в ходе следствия в сейфе у Василия Колмогорова, я написал заявление с просьбой вер-нуть их Паколли.
  Вопрос о костюмах был задан также и Пакол-ли. Как пишет газета "Версия", он объяснил их по-явление так: "Звонит мне как то Пал Палыч и про-сит: давай, мол, поможем человеку приодеться, он сам обратился. И я, такой же дурак, как и Бородин, помог".
  * * *
  За эпизод с костюмами следствие зацепилось, считая его наиболее перспективным. Дошли даже до предъявления мне обвинения... Меня пытались привлечь за злоупотребление должностными пол-номочиями. Но обвинение не отвечало на самый главный и в то же время простой вопрос: какими конкретно должностными полномочиями я зло-употребил, когда заказал костюмы? Просто никаких злоупотреблений и не было.
  Чтобы объяснить это, попробую смоделиро-вать ситуацию. Допустим, я знаю, что в отношении Бородина проводится расследование. Я приглашаю его к себе и говорю: "Пал Палыч, ты, наверное, в курсе, что против тебя ведется следствие. Но я могу повлиять на него. Знаешь, у меня нет хорошей оде-жды, пошей ка мне за это несколько костюмов".
  Вот в этом случае злоупотребление должно-стными полномочиями налицо. Хуже - это взятка с признаками вымогательства. Другими словами, я использую свои властные полномочия и решаю судьбу Бородина: привлекать его к ответственности или нет, причем использую эти полномочия, по су-ти, для личной наживы.
  На самом же деле ситуация была совершенно другой. Во первых, налицо обман, введение в за-блуждение. Во вторых, ведь не я просил Бородина заняться моей одеждой, а он сам четко сказал мне, что Ельцин дал команду всем охраняемым лицам пошить одежду...
  По ходу дела выяснилось, что не обошлось, как обычно в России, без воровства. В частности, следствие так и не установило, куда подевались приложенные к тем самым 14 костюмам сорочки, галстуки, туфли и так далее. Все это бесследно ис-чезло. Но ведь кто то всю эту кучу не самой плохой, скажу вам, одежды взял, присвоил? И вот вопрос: почему следствие этим не занималось? Почему ни-кто не обратил внимания на это в чистом виде хи-щение, на явное наличие состава преступления.
  Почему в постановлении о моем привлечении в качестве обвиняемого 14 костюмов оцениваются почти в 40 000 долларов, в то время как, согласно судебной товароведческой экспертизе, её стоимость почти в десять раз меньше? (Здесь надо сказать, что после первой экспертизы, выводы которой не уст-роили следствие, была назначена вторая. Эксперт-ную комиссию возглавлял "придворный" модельер Юдашкин, в составе комиссии был и представитель "Мабетекса". Комиссия выполнила "заказ" следст-вия и оценила костюмы... ровно в ту сумму, кото-рая была затрачена на них Паколли, включая мно-гочисленные накрутки. Как говорится, комментарии излишни.)
  Почему следователи Генеральной прокурату-ры даже не подумали о привлечении к уголовной ответственности бывшего управделами президента Павла Бородина, организовавшего пошив одежды для меня - и не только для меня?
  В списке лиц, кому итальянской фирмой "Зе-нья" были пошиты аналогичные костюмы, опла-ченные, как и мне, "Мабетексом", я был далеко не единственным - восьмым. Однако расследования в отношении других персон никто не начинал, про них как бы забыли...
  Можно ли после этого говорить об объектив-ности следствия, о том, что оно велось не тенденци-озно, что оно не было направлено исключительно против меня?
  Обыски
  Утром 9 сентября 1999 года меня неожиданно пригласили в Генпрокуратуру. Я думал, для дачи очередных показаний. Владимир Иванович Парши-ков, ведущий расследование по моему делу, встре-тил меня возле своего кабинета. Мы поздоровались. Я поинтересовался причиной внеурочного вызова. Паршиков тяжко вздохнул и извиняющимся, как мне показалось, голосом сказал:
  Юрий Ильич, мы приняли решение провести у вас обыск. Я очень удивился:
  Ас чего это вдруг? Что вы хотите найти?
  Паршиков показал постановление. Обыск планировалось провести на городской квартире, квартире тещи, на даче и в служебном кабинете в Генпрокуратуре - всего в четырех местах. В прин-ципе, событие это было беспрецедентное: впервые обыску подвергался действующий (пусть и времен-но отстраненный от дел) Генеральный прокурор России. При всем при этом акция эта была абсо-лютно лишена какого либо смысла и ничего нового для дела дать не могла. Даже если предположить, что у меня и было что то такое, что нужно было скрывать от следствия, то уж через пять месяцев после возбуждения уголовного дела я все это давно бы уничтожил.
  Понимали это и мои следователи.
  Главной же причиной столь необычного по-ворота моего дела стало интервью телеканалу НТВ, которое я дал где то дня за 3-4 до вызова в проку-ратуру. В прямом эфире я впервые рассказал тогда о коррупции в президентской семье - о кредитных карточках дочерей Ельцина Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой, его жены Наины Иосифовны. "Семья" от такой утечки информации, судя по все-му, пришла в ярость, последовал звонок в Генпро-куратуру, и колеса машины завертелись.
  Гнев "семьи" был столь велик, что на второй план отошла даже трагедия в столичном районе Пе-чатники, случившаяся за двое суток до этого. Вме-сто поиска чеченских террористов, заложивших взрывчатку в жилой дом, в те минуты, когда спаса-тели вынимали раздавленные останки москвичей из под обломков, сотрудники Генпрокуратуры за-нимались обыском наших квартир и дачи в Архан-гельском.
  Ознакомившись с постановлением на обыск, я сразу же сказал Паршикову, что с моей точки зре-ния вся эта затея незаконна. Почему? Поясню неко-торые юридические тонкости.
  Как я уже говорил, уголовное дело против меня было возбуждено по скандальной видеоплен-ке, поэтому предметом и объектами исследования в деле могли быть лишь сама пленка и лица, заснятые на ней. Соответственно и изымаемые во время обы-ска предметы должны иметь прямое отношение к возбужденному делу. А предмет исследования тогда был ограничен только кассетой и девицами - все!
  Еще одна прописная истина, которую знает любой первокурсник юридического факультета. Обыск проводится, как правило, для отыскания и изъятия орудия преступления, предметов и ценно-стей, добытых преступным путем, а также других предметов и документов, имеющих значение для дела. Также обыск проводится в том случае, если органы предварительного следствия располагают достаточными данными, подтверждающими, что в каком либо месте или у какого либо лица находятся указанные выше предметы и документы. В свою очередь эти факты должны содержаться в процессу-альных документах - протоколах допросов и тому подобное.
  Однако согласно предъявленному мне поста-новлению на обыск, главная задача состояла в "об-наружении и изъятии" 14 костюмов, пошитых для меня в Италии за деньги Паколли, и документов, связанных с ремонтом квартиры.
  Спрашивается, какое отношение эти костюмы и ремонт квартиры имеют к видеокассете?
  Еще одна тонкость. Согласно закону, для изъ-ятия костюмов и документов по эпизодам, в кото-рых они фигурировали, также необходимо было возбуждать уголовное дело. Но на тот момент и по костюмам, и по квартирным документам проводи-лась всего лишь доследственная проверка. Значит, и этот факт тоже ставил под сомнение правомерность проведения обыска и законность изъятия вещей.
  Помимо прочего, следователи намеревались найти и изъять также фото, видеозаписи и докумен-ты, касающиеся моих отношений с акционерным коммерческим банком "Московский национальный банк". Какое отношение это все могло иметь к кас-сете и девицам, в постановлении на обыск также не конкретизировалось. Могу сказать больше: из мате-риалов уголовного дела вообще не вытекало, что у меня когда либо были какие то отношения с этим банком. С тем же основанием и успехом можно бы-ло "от фонаря" вписать вместо названия этого банка все что угодно - ничего бы не изменилось...
  Но что больше всего меня удивило, это то, что все перечисленные в постановлении предметы и документы были вполне определены, искать их и не надо было - вот они, те же костюмы. Ведь сущест-вует такое процессуальное действие, как выемка. Пришли бы следователи ко мне и сказали:
  - Юрий Ильич, нам нужно то то и то то...
  Я бы все отдал без малейших проволочек. Как я уже писал, обыск необходим, когда ты что то пря-чешь и не хочешь отдавать. Тогда действительно нужно искать. Но зачем искать то, чего и искать то не надо? Все это было бессмысленно и как то несо-лидно.
  Буквально накануне Хамовнический район-ный суд признал незаконным продление срока мое-го следствия. Тогда это решение еще не вступило в силу, но следователи о нем прекрасно знали. Знали, но, тем не менее, пошли на конфронтацию.
  Без всяких сомнений, это была чисто силовая, направленная на мое устрашение акция.
  Постановление на обыск подготовил следова-тель. Устинов, чтобы остаться в стороне, срочно уехал на Камчатку, поэтому санкционировал обыск Розанов, заместитель Генерального, мой друг. И вот это чисто психологически ударило по мне сильнее всего. Розанов прекрасно знал меня, мою семью, знакомы мы были с ним с 1969 года - тридцать лет. Он знал, что теща моя - инвалид первой груп-пы, астматик, пожилой человек и не известно, как она перенесет этот обыск. Но самое главное, он знал об абсолютной бессмысленности и ненужности это-го обыска. Это было в чистом виде предательство.
  * * *
  К самой оперативной группе у меня претен-зий не было. Более того, после обыска, когда все закончилось, я угостил всех присутствовавших ча-ем, поблагодарил за профессиональную, коррект-ную работу.
  Я знал, что в группу должны были быть включены оперативники из МВД. Особого доверия к ним я не испытывал, знал, что при случае они могли без зазрения совести подбросить что то во время обыска. Поэтому я попросил Паршикова:
  - Нельзя ли, если это возможно, обойтись во время обыска без милиции?
  Паршиков пообещал и слово свое сдержал, отослав трех милицейских оперативников. Обыск проводили только представители Генпрокуратуры и Главной военной прокуратуры, - им я доверял полностью. Часть из них, захватив понятых, поехала обыскивать городскую квартиру. Я срочно позвонил жене, предупредил, чтобы она не испугалась. Потом вместе с ними Лена поехала на квартиру к теще, а затем на дачу.
  Уже потом следователь Солдатова, вернув-шаяся с обыска на квартире тещи, честно созналась: "Когда я воочию увидела вместо шикарных хором обшарпанный подъезд, а вместо "роскошной мебе-ли", якобы завезенной на эту квартиру согласно до-кументам Управления делами Президента, скром-ные стандартные "ящики" белорусского производ-ства, я поняла, что документам этим верить нельзя".
  Как и планировалось, у меня были изъяты костюмы, несколько фотографий и видеопленок. Очень странный выбор... Ну какое отношение к делу имеет кассета, на которой запечатлено, как я с семьей катаюсь на водном мотоцикле. Была изъята еще одна, особенно дорогая - последняя прижиз-ненная видеосъемка моего тестя, уже больного лей-кемией. Кассета эта в прокуратуре пропала...
  Обыск рабочего кабинета проводили позже, несколько дней спустя. Там изъяли практически все бумаги, нужные и ненужные, включая даже те, ко-торые кремлевский адвокат Кузнецов разослал по газетам и журналам. Увидев это, я просто не вы-держал: "Ну а это то зачем вам нужно? Это же те самые документы, которые уже есть в деле, я же сам давал поручение Розанову разобраться по ним, про-вести проверку, а вы их изымаете..."
  Не послушали, забрали все.
  * * *
  То, что проведенные обыски были ничем иным как политической акцией, мало у кого вызы-вало сомнения. Уже 5 месяцев длилось следствие, а материала не набралось даже на предъявление об-винения: по делу, так сказать, о "собственных зло-употреблениях" я проходил свидетелем. Все, вклю-чая следователей, понимали, что против меня улик просто нет. Поэтому за все эти 5 месяцев руководи-телям следствия даже в голову не пришло поискать компромат у меня дома или на работе. Произошло это лишь после того, как в моих интервью про-мелькнули громкие имена и крупные суммы. И со-всем не принципиально было, найдут у меня что либо следователи или нет, - "семье" был ва-жен сам факт, в мгновение раздутый СМИ: дескать, Скуратову мы ничего не спустим, следствие про-должается, у Скуратова был обыск. А обыск для обывателя означает одно: человек виновен, он - преступник...
  Психологически обыск - исключительно не-приятная вещь.
  Пока он проводился, у ворот дачи дежурили несколько киногрупп с камерами. Кому то я дал небольшое интервью. Когда вечером я увидел себя на экране телевизора, то поразился: с каким трудом я сдерживал свой гнев и раздражение. Кремлевские обитатели могли в тот момент радоваться: никогда еще они не видели меня настолько злым и агрессив-ным.
  Кстати, изъяли тогда у меня не 14, а 13 кос-тюмов. Один из них был на мне, и я попросил опе-ративников:
  - Ребята, имейте совесть, я же в Совет Феде-рации, по судам хожу...
  Но этот последний, 14 й костюм, долго мне поносить не дали: возмутился Горбунов, начальник отдела по надзору над следствием в Генпрокуратуре - и его тоже быстренько изъяли.
  Позднее две судебные инстанции признали, что обыски были незаконными. Но затем надавили и на эти суды, и они свои решения отменили.
  Именно тогда со мной произошло то, что Ельцин в своей книге обозначил фразой "...метания Скуратова закончились, и он определился".
  Как тут не определиться?!
  Если бы следствие было объективным...
  Люди, возбудившие в Кремле против меня дело, любыми путями старались найти в моих дей-ствиях правонарушение, чтобы, опираясь на ком-промат, не допустить меня к работе, а по возможно-сти постараться засадить за решетку. Докопаться до истоков провокации в их задачу не входило...
  Следователи работали только по эпизоду с кассетой, и вначале уголовное дело было возбужде-но по статье "злоупотребление должностными пол-номочиями".
  Что мне инкриминировали?
  Мне ставили в вину слишком дружеские от-ношения с Егиазаряном, другом Хапсирокова. Ашот Егиазарян - банкир, возглавлявший "Московский национальный банк"; тогда он был одним из руко-водителей "Уникомбанка". Однако на самом деле никаких особо тесных отношений у нас с Егиазаря-ном никогда не было. Мы были просто знакомы.
  Схема ФСБ выстраивалась такая: Егиазарян поставлял мне "девочек", а я в его интересах давал указания по каким то конкретным уголовным де-лам...
  Но когда по моему делу начали допрашивать следователей, так или иначе причастных к делам Егиазаряна, все они подтвердили, что никаких ука-заний я не давал. Если какие то указания и были, то они делались только в интересах следствия. В част-ности, нашли бумагу, где я требовал ускорить про-верку по банку Егиазаряна, которую прокуратура Москвы слишком затянула.
  Было в деле и заявление некоего А. Казаряна, который, якобы, в одном из московских ресторанов слышал разговор братьев Егиазарян о том, что я им небескорыстно помогал выпутываться из разных полууголовных передряг. Вот его точно можно бы-ло привлекать за заведомо ложный донос, посколь-ку в ходе проверки это заявление не нашло никако-го подтверждения. Оба брата Егиазарян категориче-ски отрицали как факт такой встречи, так и разго-вор. Люди Рушайло даже специально ездили в США, чтобы допросить там одного из братьев Егиа-зарян.
  Не могу не сказать, как Рушайло работал. Долгое время он пробивал эту командировку. Нако-нец двое следователей уехали в США, встретились с Егиазаряном, и тут выяснилось, что тот только пару дней как вернулся из Москвы. Что тут еще до-бавить?
  * * *
  Обвинение в злоупотреблении служебными полномочиями оказалось бесперспективным, оно рассеялось, как дым. В дальнейшем само расследо-вание уже велось только для того, чтобы скомпро-метировать меня, причем окончательно и беспово-ротно.
  Не получилось одно - в рамках расследова-ния сразу же возбудили "дело по костюмам" и объ-единили с уже начатым следствием в одно произ-водство. Кстати, объединять два дела в одно в дан-ном случае тоже было противозаконно. Можно объ-единять два дела, только если по каждому из них предъявлено обвинение. Но это еще не все: в рамках уже этого, "двухсюжетного", дела следователи принялись проводить расследования еще несколь-ких эпизодов по принципу "авось что нибудь да выгорит". А всего в деле таких эпизодов было шесть: 1) видеокассета; 2) заявления проституток; 3) "особняк" в Орловской области; 4) картины Шило-ва; 5) оплаченные Паколли костюмы; 6) "махина-ции" с квартирами...
  Но все когда нибудь заканчивается. Шаг за шагом к своему логическому завершению стало подходить даже это столь долгое и скандальное рас-следование. В августе 2000 года за отсутствием со-става преступления было прекращено уголовное дело в части эпизодов со скандальной видеокассе-той и по квартирам. Также вскоре закрыли эпизоды по картинам Шилова, заявлениям проституток и "особняку" в Орловской области.
  В распоряжении у следователей остался толь-ко один эпизод - с четырнадцатью костюмами, сшитыми по заказу управделами президента италь-янской фирмой "Зенья" и оплаченными Беджетом Паколли. Одна за другой проводились разнообраз-ные экспертизы, но оставались главные вопросы, на которые должно было ответить следствие: имел ли право генеральный прокурор на бесплатный пошив одежды и не подбивал ли он Управляющего делами Президента сделать ему такой презент? Так и оста-лись они для следствия неразрешимыми загадками.
  Именно на основании этого эпизода мне и было предъявлено обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями.
  * * *
  Не раз я задумывался, что же нужно было сделать для расследования "дела Скуратова", если бы Россия действительно была правовым государ-ством?
  Известно, что оба дела, "за" и "против", име-ли одну и ту же основу, структуру, но поскольку занимавшиеся ими следователи ставили перед со-бой разные задачи, то и исследовали они их "по разному". Конечно, ради объективности оба дела надо было бы вести одновременно. Это дало бы значительно большие результаты, уж поверьте мне как профессионалу.
  Но самое главное, появилась бы возможность проследить всю цепочку событий и нарушений, по-родивших в конечном итоге дело "о вмешательстве в частную жизнь Ю. Скуратова".
  * * *
  В этой цепочке я видел по крайней мере че-тыре звена.
  Первое - это сама пленка. Кто непосредст-венно осуществлял видеозапись? Кто её "вбросил"? Кто делал монтаж, склейку, производил звуковое наложение? Кто на кассете заснят? У меня есть при-ятель, который живет сейчас в Германии. Он как то показал мне фотографию человека, поразительно похожего на меня - и лицом, и фигурой - всем! Была бы поставлена задача, а отыскать похожего на меня человека и в России можно...
  Следующее звено - публикации на эту тему в СМИ. Кто их сфабриковал, как эта информация попадала в газеты и на телевидение?
  Здесь факты, как говорится, лежали на по-верхности. Как я уже писал, еще до ночного показа видеопленки по телевидению некто Кузнецов, адво-кат, обслуживающий Управление делами Президен-та, разослал в СМИ письма, к которым приложил целую пачку "документов", повествующих о якобы моих махинациях с квартирами, о шикарном кот-тедже на Рублевке и так далее. Эти письма стали важной частью направленной против меня провока-ции. Основываясь на них, многие газеты стали ак-тивно распространять дезинформацию о моей част-ной жизни.
  Многие детали можно было вскрыть, допро-сив Швыдкого, который утверждал, что сам принял решение о показе пленки по центральному телеви-дению. Юрий Щекочихин, известный журналист и депутат Госдумы, говорил тогда по этому поводу:
  - Лет тридцать знаю Михаила Швыдкого и, хоть убейте, не поверю, чтобы он самостоятельно принял решение показать эту кассету на своем теле-канале.
  Пленку, в свою очередь, как "признался" бу-дущий министр культуры, а тогда - председатель ВГТРК, ему принес какой то аноним. Не слишком ли это напоминает поведение Бордюжи - как будто один сценарий разыгрывают?!
  Что это был за "аноним" - еще один вопрос, на который следствие так и не ответило. А ведь пленку показали еще и в Грузии, на одном из част-ных каналов. Передал её туда, на свою родину, в Кутаиси, Бадри Патаркацишвили - один из замес-тителей Березовского, объявленный сейчас в меж-дународный розыск. Её показали в Швейцарии, в некоторых других странах Европы - дело рук все того же Березовского.
  Третье звено в цепи этого преступления - действия Хапсирокова. 17 марта он привез кассету в Совет Федерации. Но кто то же ему эту кассету дал, кто то приказал передать её сенаторам?
  Четвертое звено - это эпизод шантажа. Про-вокационная, подтвержденная не фактами, а эмо-циями видеозапись была использована Ельциным во время встречи со мной в качестве грязного инст-румента шантажа: вот кассета - пишите заявление и уходите. Но кто то же вручил ему кассету? По-этому в рамках расследования моего дела я рас-сматривал допрос экс президента как один из наи-более важных эпизодов.
  Что касается экс министра культуры России Швыдкого, то одного того обстоятельства, что он "взял на себя" ответственность за показ этой плен-ки, уже было достаточно для предъявления ему об-винения. Никто это сделать даже не подумал.
  Думаю, какую то ясность в расследование де-ла мог пролить арест Вячеслава Аминова, одного из людей Березовского, который, по оперативной ин-формации, был причастен к фабрикации пленки. Дело в том, что, по сообщению многих газет, при аресте у него нашли огромное количество видеома-териалов, компрометирующих многих важных рос-сийских персон.
  * * *
  Иными словами, слегка "поприжав" всех "ге-роев" дела, можно было подойти к решению самого главного вопроса - выйти на заказчика направлен-ной против меня провокации.
  Практически ничего для этого сделано не бы-ло.
  Закономерный финал
  После отстранения Петра Трибоя расследова-ние моего дела передали другому следователю Главного следственного управления Генпрокурату-ры - Ширани Эльсултанову. Ставку сделали на то, что они с Трибоем не очень между собой ладили, и в пику своему недругу Эльсултанов вынесет нужное властям решение.
  Но расчет не оправдался и здесь. Новый сле-дователь стал проводить линию предыдущего, пы-таясь честно разобраться в деле. Николай Бордюжа, вызванный на допрос в прокуратуру по этому делу, именно ему рассказал, откуда взялась пресловутая кассета. Вспомним, как долго Бордюжа настаивал на том, что понятия не имеет, как кассета попала ему на стол. Пообщавшись с Эльсултановым и по-няв всю абсурдность своего заявления, он признал-ся, что кассету принес начальник его секретариата. Если бы Эльсултанову дали возможность и дальше двигаться в этом же направлении, полагаю, через короткое время можно было бы выйти и на заказчи-ка провокации.
  Когда на принадлежащем Березовскому кана-ле показали интервью Сергея Доренко с одной из проституток, следователь решил с журналистом по-беседовать. Выяснилось, что девицу нашли и доста-вили к Доренко оперативники МВД. Доренко обма-нул ее: сказал, что просто хочет с ней поговорить, а на самом деле весь разговор против ее желания был снят скрытой камерой и затем показан в эфире.
  Следователь неоднократно приглашал Дорен-ко на допрос в прокуратуру, но тот все вызовы про-игнорировал. Пришлось отправить двух милицио-неров, чтобы доставить журналиста с "почетным эскортом". Доренко от эскорта отказался, покрыв милиционеров матом и пригрозив суровыми санк-циями. Тогда Эльсултанов поехал к Доренко сам. Журналист не изменил своему стилю - стал ха-мить и ему. Поведение зарвавшейся телезвезды Эльсултанова нисколько не обескуражило. Он резко оборвал Доренко, сказав, что даст поручение офор-мить протокол на задержание его на 15 суток за ху-лиганство. Журналист испугался и обещал, что не-пременно придет в прокуратуру для дачи показа-ний.
  Однако Доренко следователь так и не дождал-ся. Утром следующего дня в Генпрокуратуре раз-дался звонок из Администрации Президента РФ: следователю было жестко указано на "нецелесооб-разность" допроса Доренко...
  * * *
  Вскоре начальник Управления по расследова-нию особо важных дел Генпрокуратуры Владимир Казаков был приглашен в Кремль. Как рассказывал мне сам следователь, приглашение последовало от тогдашнего руководителя президентской админист-рации Волошина. Надо сказать, Волошин регулярно делал заявления, что у возбужденного против Ску-ратова "кремлевского" дела хорошие перспективы и что Скуратова вот вот посадят. По словам Казако-ва, он долго объяснял Волошину, что ни при каких вариантах перспектив у дела нет, на выходе будет "ноль". Волошин остался очень недоволен...
  Наверное, это была кульминация расследова-ния.
  Наконец то поняв, что нужного результата добиться не удастся, "семья", судя по всему, дала указание постепенно спустить дело на тормозах.
  * * *
  23 января 2000 года я выступил на радио "Свобода" с критикой деятельности Путина. Тут же заменили следователя В. Паршикова, который вел мое дело, но отказывался предъявлять обвинения, так как не видел для этого никаких оснований. Дело поручили некоему Василию Пименову, который какое то время служил в органах военной прокура-туры Казахстана, а затем по чьей то протекции был принят на работу начальником отдела в Управление по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ. Пименов быстро сообразил, чего хочет от него начальство. С такой "мелочью", как закон, можно было не считаться.
  2 ноября 2000 года в очередной раз закончил-ся срок следствия по "кремлевскому" делу. Впро-чем, "крайняя" дата была мгновенно передвинута Генпрокуратурой еще на месяц - до 2 декабря. Вместе с тем Кремль, судя по всему, посчитал, что политические цели в отношении меня достигнуты, и уголовное расследование постепенно вошло в обычное русло. Стало понятно, что рано или поздно оно должно, наконец, развалиться. Лишь нежелание публично объявлять о своем полном фиаско застав-ляло прокуратуру "тянуть" его еще дольше.
  Вспомним: 24 августа 2000 года было пре-кращено расследование эпизодов, связанных с пленкой. Поскольку экспертиза, несмотря на мощ-ное давление, так и не идентифицировала заснятого на ней человека с Генеральным прокурором, Кремль понял, что "выжал" все, что можно, из этой ситуации, и потерял к этой части обвинения всякий интерес. В этот же день с такой же формулировкой - "отсутствие состава преступления" был прекра-щен эпизод, связанный с получением квартиры. Чуть позднее, 29 сентября, закрыли эпизоды, свя-занные с написанием художником А. Шиловым двух портретов (моего и моей жены), а также строи-тельством дома отдыха работников прокуратуры в Орловской области.
  Расследовать к тому моменту было уже прак-тически нечего. Оставался лишь эпизод с костюма-ми - последнее, за что двумя руками держалась Генпрокуратура. В конце концов, чтобы избежать ненужных вопросов общественности и показать, что дело против Скуратова имеет какой то смысл, толь-ко на десятом (!!!) месяце расследования, 31 января 2000 года, Пименов предъявил мне полностью на-думанное и необоснованное обвинение в злоупот-реблении должностными полномочиями, выразив-шимся в "безвозмездном приобретении 14 костю-мов и других вещей общей стоимостью 39 тысяч 675 долларов США".
  Удивительное дело: начинали с видеопленки и "девочек" - закончили костюмами. Расследова-ние по костюмам несколько месяцев топчется на месте, новых фактов никаких, и вдруг на пустом месте - обвинение!
  О пленке же - ни слова. Добиться како-го либо вразумительного ответа от своих бывших коллег по поводу законности этого обвинения ни мне, ни моим адвокатам так и не удалось.
  * * *
  8 февраля тот же Пименов выносит постанов-ление о применении по отношении ко мне меры пресечения - подписки о невыезде. Именно в тот момент я получил приглашение из США с просьбой прочесть ряд публичных лекций и провести встречи с юристами.
  И тут же у меня изъяли загранпаспорт в связи с тем, что я нахожусь под подпиской о невыезде.
  Истинная причина этого - желание не до-пустить моего выезда за рубеж и таким образом предотвратить встречи с западными коллегами и политиками на фоне разворачивающейся прези-дентской кампании в России. (Я должен был встре-титься, в частности, с Бушем младшим - тогда еще одним из кандидатов на пост Президента США.)
  * * *
  Оставшийся последним "костюмный эпизод" держался дольше всего, дело в этой части было пре-кращено лишь в мае 2001 года. Так самым бесслав-ным образом завершилось для Кремля "дело Скура-това".
  Это было, безусловно, законное и вынужден-ное решение. Но, вынося его, руководители Гене-ральной прокуратуры России не забыли, тем не ме-нее, мелко мне напакостить. Так, эпизод с костю-мами был прекращен "в связи с недоказанностью обвиняемого в совершении преступления". На са-мом же деле собранного прокуратурой материала с лихвой хватало для принятия решения об отсутст-вии состава преступления. Хотя бы потому, что, безусловно, не было самого факта преступления.
  Другая мелкая "пакость" состояла в том, что в один день с принятием окончательного решения по моему делу было прекращено также и дело в отно-шении А. Илюшенко. И некоторые СМИ сразу же представили ситуацию так, будто Генпрокуратура "простила" обоих бывших Генпрокуроров.
  Обиднее же всего было то, что уголовное пре-следование Илюшенко было прекращено именно "за отсутствием состава преступления".
  Я всегда был убежден и готов повторить это любому - дело в отношении Илюшенко было за-конным, полноценным и должно было пойти в суд. И надо быть в немалой степени "свободным" от закона, а по сути - пойти наперекор правосудию, чтобы принять решение о прекращении этого дела.
  * * *
  Завершая главу о сфабрикованном в отноше-нии меня уголовном деле, я постараюсь как бы со стороны подвести некоторые важные для меня (да и не только) итоги.
  Думаю, история уголовного дела в отношении Ю. Скуратова интересна во многих отношениях. Так, если мы возьмем чисто юридическую состав-ляющую, то фактически был создан прецедент - впервые обжаловано в суд само возбуждение уго-ловного дела и принято решение о его незаконно-сти. Была обжалована и законность продления сро-ка следствия. На прекрасном профессиональном уровне действовали мои адвокаты Андрей Похмел-кин и Леонид Прошкин. Их активная позиция, ква-лифицированные запросы часто ставили в тупик отечественное правосудие и следственную машину. Думаю, придет время, и мои коллеги по прокурату-ре и адвокаты сами напишут о своей борьбе за со-блюдение закона. Впрочем, интереснейшая статья по этому вопросу, озаглавленная "Узаконенное без-законие", уже написана профессором B.C. Джатие-вым и опубликована в газете "Советская Россия".
  Дело в отношении Ю. Скуратова открыто по-казало всю слабость, политизированность и ущерб-ность нашей уголовной юстиции, готовой обслужи-вать любые, даже преступные интересы правящей верхушки. А правоохранительная система России, занимаясь моим делом, невольно раскрыла свою реальную суть, немыслимо далекую от идеи по-строения в нашей стране правового государства.
  Иными словами, российская уголовная юсти-ция "проглотила" эпизод с абсолютно незаконным ночным кремлевским возбуждением "дела Скурато-ва", в результате чего Генеральный прокурор РФ был отстранен от расследования коррупционного дела, связанного с окружением Президента РФ. По-сле того, как я "пооткровенничал" с прессой о кре-дитных карточках дочерей президента, у меня были проведены абсолютно незаконные обыски. Проку-ратура опять взяла "под козырек", а судебная власть вновь пришла на выручку и в конечном счете "не заметила" здесь ничего противозаконного.
  На протяжении всего следствия "семья" не оставляла надежды найти на меня хоть какой либо компромат и "слепить" на основе него хоть один реальный эпизод. Были подняты и проверены все мои поручения как Генерального прокурора по всем уголовным делам и проверочным материалам (а это десятки тысяч резолюций и указаний).
  Давление шло со всех сторон и по всем на-правлениям - на моих соратников, на тех, кто при-нимал объективные решения. Под государственные жернова попали Баграев, Трибой, Катышев, отка-завшийся поехать на обыск в моей квартире Нифан-тьев и многие другие. Подверглись проверке все мои родственники, друзья, всё ближайшее окруже-ние. Времени и денег на это не жалели.
  Были сделаны запросы в банки не только по поводу меня самого, но и всех моих родственников. А сколько шума было по поводу квартиры в Улан Удэ, принадлежащей родителям моей жены! На борьбу со мной государство бросило огромное количество людей, были потрачены колоссальные средства. И все это из за ничтожной, совсем не го-сударственной цели - скомпрометировать челове-ка...
  Несколько лет спустя после всех этих бата-лий, связанных с уголовным делом, поступками людей, одетых в красивую прокурорскую форму или облаченных в судейскую мантию, ловлю себя на том, что испытываю сложные, противоречивые чувства, которые дают повод для достаточно широ-ких выводов и обобщений.
  С одной стороны я убежден, что моя борьба была не бесполезной. Пожалуй, впервые за всю но-вейшую историю существования прокуратуры в нашей стране Генеральный прокурор РФ начал рас-следование, непосредственно касающееся дейст-вующего Президента России. Такое было трудно вообразить не только во времена Петра Первого, создавшего прокуратуру ("государево око"), но и в современной, "демократической" России. Прези-дент реально считался "хозяином" страны. Не слу-чайно многие из его ближнего окружения называли его "царем". Очень сильно постарались и авто-ры основатели Конституции РФ 1993 года, наделив его суперполномочиями. А тут - требование отве-тить по закону как простому смертному...
  Если бы Россия действительно была демокра-тическим правовым государством, то в проведении расследования против Президента страны не было бы ничего необычного. Тем не менее, хоть во мно-гом и "комом", но первый блин был испечен, пре-цедент создан: в нормальном государстве перед за-коном должны быть равны все - и президент, и кухарка. Более того, власть, чтобы иметь моральное право требовать законопослушания от рядовых граждан, должна, прежде всего, соблюдать законы сама.
  * * *
  Повторюсь еще раз: полагаю, что в опреде-ленной степени моя борьба с "семьей" стала одним из факторов, повлиявших на решение Б. Ельцина досрочно уйти с поста Президента России.
  Расследование дела "Мабетекс" и роли Б. Бе-резовского, информация о кредитных картах Татья-ны Дьяченко и её играх на рынке ценных бумаг, по-пытки разобраться с причинами дефолта и исчез-нувшими траншами МВФ серьезно подорвали имидж Ельцина как человека абсолютно честного и непричастного к коррупции. В сочетании с отсутст-вием вразумительных объяснений со стороны "се-мьи" все это стало своего рода катализатором меж-дународного скандала по поводу коррупции в рос-сийской властной верхушке и отмывания денег.
  Так вот, Борис Ельцин, обладающий колос-сальной политической интуицией, понял, что тучи сгущаются и над ним, и все это может привести к куда более серьезным последствиям, чем потеря должности. Отсюда и возникла необходимость в операции "преемник".
  Еще одним достижением своей открытой борьбы с "семьей" я считаю то, что Генеральная прокуратура России, пусть и непродолжительное время, но все же работала в режиме реальной неза-висимости. За последние полгода до моего отстра-нения мы сделали столько, сколько было наработа-но за несколько предыдущих лет. Все это, конечно, не на шутку обеспокоило Президента РФ Ельцина, его семью, Березовского, Гусинского и других оли-гархов.
  Очень важно, что следователи и прокуроры почувствовали, что можно действовать без началь-ствующего окрика, не обращая внимание на звонки из Кремля и Белого дома с требованиями прекра-тить то или иное уголовное дело. Работать, имея полную поддержку со стороны руководства Ген-прокуратуры. Уверен, что этот опыт системе орга-нов прокуратуры еще очень пригодится.
  Наконец, в плюс можно поставить и тот важ-ный момент, что в системе правоохранительных органов нашлись люди, которые реально, на деле, а не на словах, были полны решимости бороться с коррупцией на самом высоком уровне, смогли по-стоять за закон даже в условиях жесточайшего на них давления. Это и упоминавшийся мною Михаил Катышев - заместитель Генерального прокурора России, и Владимир Казаков - начальник Управ-ления по расследованию особо важных дел Генпро-куратуры, и "важняк" Петр Трибой, и работники Главной военной прокуратуры генералы Юрий Баг-раев, Виктор Шеин, и Александр Соломаткин - следователь прокуратуры одного из районов Челя-бинска (чтобы подчеркнуть абсурдность действий Росинского по возбуждению уголовного дела 2 ап-реля 1999 года, Соломаткин возбудил уголовное дело против него самого). Этот и многие другие следователи и прокуроры поддержали меня в те тя-желые дни...
  Все это означает, что если изменится полити-ческая ситуация в стране и реально появится так называемая "политическая воля" к борьбе с кор-рупцией, то и в прокурорской системе, и в органах МВД, ФСБ, и в других правоохранительных струк-турах найдутся еще люди, готовые отдать все силы праведному делу и действовать, невзирая на долж-ности и окрики из Кремля.
  Глава 11. "Анти Ельцин"
  Без грима
  Как вспоминает А. Коржаков, вторая книга Ельцина "Записки Президента", законченная в на-чале 1994 года, расходилась плохо; максимум, что можно было получить от её продажи за рубежом, - это 100 тысяч долларов. Ельцин же хотел миллион. Почувствовав недовольство президента, реальный автор книги Юмашев и её издатель Березовский по-няли, что надо исправлять ошибку. Они стали по-полнять личный счет Ельцина в лондонском отде-лении банка "Barclay's", объясняя, что это деньги за издание книги.
  К концу 1994 года на счету Ельцина было уже около трех миллионов долларов. Березовский неод-нократно хвастался, что это он обеспечил накопле-ние личных средств Ельцина.
  "На протяжении 1994 и 1995 годов, - про-должает вспоминать Коржаков, - Юмашев каждый месяц приходил к Ельцину в Кремль. Никто не мог понять, почему этот плохо одетый, неопрятный журналист регулярно навещал президента, разгова-ривал с ним один на один и через несколько минут покидал кабинет. Я же знал причину этих визитов. Юмашев приносил деньги за проценты, накопив-шиеся на счету: примерно 16 тысяч долларов на-личными каждый месяц. Ельцин складывал деньги в свой сейф".
  Передо мной лежит очередное многостранич-ное "творение" Бориса Ельцина под названием "Президентский марафон" (М.: "Изд во ACT", 2000). Кто не читал эту книгу, напомню: она охва-тывает тот период времени, когда я находился на посту Генерального прокурора. Более того, я удо-стоился "чести": отдельная ее глава персонально посвящена вашему покорному слуге.
  Я прочитал эту книгу внимательно. Прочитал и понял: автор очень далек от искренности, а мно-гие высказывания просто лживы. Сразу на память пришла аналогия. Еще в середине 1990 х я обратил внимание, что, пытаясь скрыть измененный алкого-лем неестественный цвет лица, Ельцин активно пользуется гримом. В "Президентском марафоне", как и в жизни, грим покрывает не только лицо, но и поступки и даже мысли первого российского Пре-зидента.
  Но даже не это обстоятельство заставило меня взяться за перо и несколько отойти от канвы пове-ствования дела "Мабетекса".
  Меня возмутило, что, описывая годы своего правления, экс президент так и не решился расска-зать ни о "семье", ни о реакции людей на те сканда-лы, что выплеснулись наружу благодаря расследо-ваниям Генпрокуратуры. Как будто и не было мил-лионных счетов Алексея Дьяченко в офшорном банке на Каймановых островах, игр Татьяны и Еле-ны с ГКО, выписанных президентской семье пла-стиковых карточек... Как будто и не было никакого дела "Мабетекса". На 420 страницах "Президент-ского марафона", включая посвященную мне главу, это название встретилось, мне кажется, не более двух раз.
  Я был очевидцем, а часто и прямым участни-ком многих событий, описываемых Ельциным. По-этому откровенные неточности я нашел в книге экс президента едва ли не на каждой странице. И тогда о наиболее явных и особо сильно возмутив-ших меня я решил написать. Рассказать о том, как было на самом деле. И тебе, читатель, решать, на-сколько я был в этом искренен и прав.
  Меньше всего мне хотелось бы этим своим решением сделать книге Ельцина какую то рекламу - она не стоит того. Поэтому я и назвал эту часть своей книги "Анти Ельцин": Скуратов против Ель-цина. Уверен, эти страницы в понимании истории дела "Мабетекса" и его главных персонажей станут для пытливого читателя далеко не лишним допол-нением.
  Выборы и болезнь
  Стр. 15. "Путин мне очень нравится...Один президент уходит, другой, пока еще исполняющий обязанности, приходит".
  Один уходит, другой приходит... Получается, что Ельцин уже фактически за всю страну решил, кто будет президентом, а кто нет. Иными словами, голосование для него - пустой звук. Волеизъявле-ние народа - выеденного яйца не стоит. Главное - он решил, он нашел себе преемника, а на остальное наплевать. К сожалению, на практике так оно все и произошло.
  Стр. 26 . "В начале января я объявил о своем решении идти на выборы".
  Ельцин сделал это, заранее зная, что по со-стоянию здоровья "работать" он сможет только с документами. Но если ты работаешь с документами - это вовсе не означает, что ты управляешь стра-ной. Если ты ставишь подпись под указом - это еще не означает, что ты в него вчитался, понял, в чем суть. Это была технология большого обмана страны. Государственные деятели ельцинского уровня так поступать не имеют права. Зная о своей неработоспособности, зная, что управление такой огромной страной, как Россия, - это колоссальная физическая нагрузка, Ельцин, тем не менее, пошел на вторые выборы...
  Стр. 32. "Ситуацию я для себя сформулировал так: ценой... выхода за конституционное поле, - я решаю одну из своих главных задач, поставленных мной еще в начале президентства...С компартией в России будет покончено".
  Собираясь разогнать Государственную Думу и распустить компартию, Ельцин, по сути, призна-ется, что готов был совершить преступление: со-вершить выход за рамки Конституции РФ, гарантом которой он являлся. Как Президент РФ он вообще не имел права даже обсуждать неправовые решения. Он же рассматривал вопрос о соблюдении или не-соблюдении закона чисто в политической плоскости - выгодно это ему или нет, целесообразно или нет. Этот момент показывает степень его негативного, наплевательского отношения к закону.
  Стр. 47. "Кроме семьи об инфаркте, разу-меется, знали только лечащие врачи, несколько человек из охраны и персонала. Не то что ближ-ний круг - ближайший!"
  Почему? Здоровье президента - это инфор-мация для всей страны. В США знают о своем пре-зиденте всё. Да это и понятно: а вдруг он алкоголик, больной? Ведь он тогда страшные вещи может на-творить - развяжет новую войну или еще что нибудь в этом роде.
  В качестве иллюстрации обмана хочу привес-ти фрагмент воспоминаний Коржакова: "Через не-сколько дней им надо было показать по ТВ здорово-го Ельцина. Тогда по указанию Бородина изготови-ли фанерные декорации, которые воспроизводили интерьер президентского кабинета в Кремле. К кро-вати Бориса Николаевича придвинули стол. Одели его в белую рубашку с галстуком и пиджак. Брюки надевать не стали. Под спину подложили подушки. Вокруг стола расселись Юмашев, Таня, Вася Шах-новский и, по моему, Шахрай - всего человек шесть собралось.
  Так, без штанов, президент и провел свое по-следнее совещание перед вторым туром голосова-ния".
  Стр. 47. "Конечно, я и мои помощники хо-дили по лезвию бритвы: позволительно ли было скрывать такую информацию от общества? Но я до сих пор уверен в том, что отдавать победу Зю-ганову или переносить выборы было бы во мно-го раз большим, наихудшим злом".
  Но почему? Зюганов сегодня далеко не такой ортодоксальный коммунист, как раньше. Он во многом социал демократ, конструктивен, подготов-лен. В конце концов, народ сам должен решать, кто лучше!
  Стр. 47 . "Я победил вопреки всем прогнозам, вопреки минимальному рейтингу, вопреки инфаркту и политическим кризисам, которые преследовали нас весь первый срок моего президентства".
  Ельцин откровенно признает инфаркт, поли-тический кризис, болезни, которые преследовали его во время первого президентского срока. Но мы то уже знаем, как он работал и второй свой срок: сразу операция, больница... Если вдуматься, то Ельцин признается: как нормальный президент он так и не поработал вообще. Фактически эти сло-ва - приговор самому себе.
  Стр. 51 . "Я был сторонником... позиции: чем меньше народ знает о болезни главы государства, тем ему, народу, спокойнее".
  Неужели Ельцин полагает, что народ так глуп. Прошли уже те времена, когда 99,9 % электората стройными рядами шли к избирательным урнам, голосуя за "дорогого Леонида Ильича" и ему по-добных. Эта примитивная аргументация Ельцина об отеческой заботе о нервах народа не выдерживает никакой критики. Спокойнее отчего? Оттого, что избираемый президент может оказаться неадекват-ным: нажмет на кнопку - и полмира взлетит на воздух? Еще раз повторюсь: болячки Президента России - далеко не его личное дело.
  Ельцин и другие
  Стр. 93. "Но нужно было рисковать, идти в наступление на тотальное экономическое болото".
  И это говорит человек, который уже 6 лет до этого возглавлял страну? Это же его болото, им са-мим созданное. Чтение между строк - увлекатель-нейшее занятие: что ни предложение, то приговор самому себе.
  Стр. 109. "Я никогда не любил и не люблю Бо-риса Абрамовича...За то, что ему приписывают особое влияние на Кремль, которого никогда не бы-ло".
  Здесь нечего даже комментировать. Смешно и грустно. Желаемое Борис Николаевич здесь откро-венно пытается выдать за действительное.
  Стр. 165 . "Мы с Гельмутом построили все, что смогли в своей жизни".
  Он, Гельмут Коль, действительно построил - объединил Германию, сделал страну процветаю-щей... А что на счету у Ельцина? Развалил СССР и мировую систему социализма, страны НАТО со всех сторон окружили Россию, война в Чечне, эко-номические кризисы, стагнация... Ставить себя на одну доску с Колем - слишком уж много чести.
  Кое-что о политике
  Стр. 200. "Я очень надеюсь, что когда нибудь Беловежскую Пущу вспомнят совсем в других вы-ражениях, не так, как сейчас."
  По моему, распад страны - слишком высо-кая плата даже за смену социального строя. На са-мом деле это - цена Ельцина в борьбе за власть, за властные амбиции.
  Говорят, Союз стал той ценой, благодаря ко-торой мы обрели новую жизнь, новый путь истори-ческого развития и так далее. Я же считаю, что вы-ше ценности, чем сама страна, быть не должно. Очень важно найти свой новый путь. Пожалуйста, меняйте социальный строй хоть по три раза на день, но при этом границы государства должны оставать-ся незыблемыми.
  Стр. 297 . "Я... прекрасно помнил, ценой ка-ких невероятных усилий нам удалось буквально уло-мать (Примакова - Ю. С.) занять это место".
  Цинизм Ельцина - как на ладони. Примакова уломали, упросили стать премьер министром. Он стабилизировал ситуацию, консолидировал народ. А его после этого просто выкинули за борт...
  Стр. 324 . "Когда же прекратится эта война компроматов?"
  И это говорит человек, который дал согласие на использование сфабрикованной пленки, на показ её по центральному телевидению?!. Это называется "в своем глазу бревна не видеть". К чему это него-дование, если грязные технологии президентская команда использовала постоянно?
  Без ретуши
  "Не хочется даже начинать эту главу"...
  Этими словами Борис Ельцин начинает часть своего "Президентского марафона" под названием "Товарищ" и прокурор", которую полностью по-святил мне, бывшему Генеральному прокурору РФ Юрию Скуратову. Прекрасно понимаю экс президента: забыть бы об "опальном прокуро-ре", да не получается - приходится что то писать, как то оправдываться.
  "Не хочется даже начинать эту главу..."
  Слова у меня те же, но мысли и чувства со-всем другие... Противно, неприятно... Одно жела-ние - содрать всю черную ретушь, что обильно нанес на фотографию событий тех дней экс президент Борис Ельцин...
  О том, как все было на самом деле, читатель уже знает. Кое что, тем не менее, я оставил и для этой части "Анти Ельцина".
  Прокурор и президент
  Стр. 262. "Тихий прокурор" сумел выставить на всеобщее обозрение свой собственный стыд и позор и представить все так, что это - не его стыд, не его позор".
  Ельцин вынужден признаться, что проблема приобрела общественное значение и публичный характер. Но начнем с другого.
  Что значит: "Прокурор выставил?" Я что ли выставил эту проблему, затеял её, начал её разду-вать? Нет, не я, а ельцинская команда. Грустно го-ворить об этом, но в России компромат истинный либо псевдокомпромат стали рычагами для решения многих политических вопросов, элементами ель-цинского стиля управления страной. Я уверен, что такого рода "схемы убеждения" использовались в Кремле и раньше, до случая со мной: неугодных людей приглашали в администрацию Кремля и предъявляли собранный на них компромат. Еще раз повторяю: не я стал инициатором - мне эта ситуа-ция была навязана извне. Это был типичный и до-пустимый для администрации Ельцина, для "семьи" способ устранения неугодных лиц.
  Ситуация со мной - показатель того, на-сколько низко может опуститься "семья" в методах управления страной. Когда её члены почувствовали угрозу собственной безопасности, они не останови-лись ни перед чем, включая грубый шантаж, фабри-кацию псевдодоказательств, использование СМИ для придания скандалу публичного характера.
  С другой стороны, в случае со мной прези-дент рассчитывал на свою полную безнаказанность. Не получилось!
  Стр.263. "Говорят, что России не везет на генеральных прокуроров. Степанков, Казанник, Илюшенко - это предшественники Скуратова... Каждый прокурор уходил со скандалом".
  Что значит, "не везет?" Может не повезти раз, ну два... Но когда подряд четыре раза?! Неужели это тот самый уникальный случай, когда командир шагает в ногу, а рота - нет? Что то здесь не так...
  С другой стороны, есть у всех нас, четырех бывших Генпрокуроров, и нечто общее. Во первых, у каждого "не получились" отношения с Ельциным. Во вторых, у всех судьба сложилась достаточно трагично. Это говорит о многом. В одном из моих интервью, которое журналисты озаглавили "Про-клятое место", я рассказал, что еще за 4-5 месяцев до коснувшихся меня событий, я предчувствовал, что ждет меня впереди не легкая жизнь. Уже тогда я видел свое будущее не безоблачным. Как в воду глядел...
  Ну ладно, Скуратов плохой. Но почему Илю-шенко, Степанков, Казанник?
  Известно, что россияне никогда не отлича-лись высоким уровнем законопослушания, причем вольное обращение с законом позволяли себе как простые граждане, так и высшие руководители страны. Ельцин тоже не обременял свое поведение и поступки какими то правовыми критериями и требованиями. Вот и приходилось Генеральному прокурору почти всегда вступать с Президентом в конфронтацию. Где то она была острой, где то - не очень. Но каждый из четырех Генпрокуроров рано или поздно непременно входил с Ельциным в серьезный правовой конфликт.
  Задача прокурора - обеспечить выполнение закона, плох он или хорош. Зачастую закон плох, и это - трагедия для прокурора, поскольку он выну-жден обеспечивать выполнение закона, который желает много лучшего. В условиях же переходного периода правовая ситуация обостряется еще силь-нее, поскольку старые законы уже не отвечают реа-лиям, а новых еще нет либо их трудно применить, так как не наработан для этого соответствующий механизм правовых норм.
  Степанков, к примеру, попал в мясорубку ме-жду Президентом и Съездом народных депутатов. Съезд отстаивал требования Конституции, Степан-ков поддержал эту позицию, и Президент его тут же уволил. Я всегда буду помнить, как убирали Сте-панкова. Поскольку Ельцин его своим указом пере-назначил, он автоматически получил право снять его с должности. Но почему то опасаясь, что Сте-панков окажет при увольнении сопротивление, Пре-зидент послал "для гарантии" в Генпрокуратуру взвод автоматчиков. Вначале, наведя страх на про-курорских работников, они разоружили в здании всю внутреннюю охрану, а затем вывели под угро-зой оружия и ее руководителя...
  Еще один опальный Генеральный прокурор Алексей Казанник - очень искренний человек. В свое время он уступил Ельцину место в Верховном Совете, буквально боготворил его. Что же надо бы-ло сделать, чтобы перед уходом в отставку Казан-ник горько сказал, что больше "с этими ребятами" он никаких дел иметь не хочет. Алексей Иванович - специалист очень квалифицированный, но его недостаток (или достоинство) состоял в том, что, будучи из провинции, он практически не был ис-порчен дворцовыми интригами. Всего девять меся-цев понадобилось Казаннику для того, чтобы уви-деть и понять методы работы кремлевской админи-страции, а также степень уважения Ельциным зако-на. Из прокуратуры он уходил совершенно другим человеком, ясно понимавшим, что у Ельцина как у Президента страны будущего нет.
  Решение Казанника уйти было твердым и ка-тегоричным. Я помню это абсолютно отчетливо, поскольку именно мы с Мыциковым готовили по его просьбе письмо Президенту об отставке. Расста-ваться с честным и принципиальным Генпрокуро-ром не хотели и в Совете Федерации: Казанника пытались отговорить, но его решение уйти было бесповоротным.
  Поэтому когда Ельцин говорит, что и стране, и ему не повезло на Генпрокуроров, то можно пе-рефразировать его самого и сказать, что России в первую очередь не повезло на президентов, по-скольку ни Горбачев, ни Ельцин высокому призва-нию служить гарантами Конституции, к сожалению, не отвечали.
  Стр. 263. "Появилась благодатная почва для втягивания прокуроров в политику. На этом и "по-горели" три предыдущих прокурора".
  Да, почва для этого действительно была бла-годатная. Вообще прокуратура и политика в нашей стране всегда шли рядом. Но я не могу согласиться с тем, что прокуроры втягивались в политику по собственному желанию. Это жизнь их втягивала. Взять, к примеру, ситуацию со Степанковым. Он вынужден был войти в конфликт, возникший между Съездом народных депутатов и Президентом. Фор-мально был прав Съезд, но реальная власть тогда была у Президента: он объявил указ Љ 1402 недей-ствующим и прекратил полномочия Верховного Совета, Съезда народных депутатов и передал всю законодательную власть себе. Это было грубейшим нарушением закона, поскольку тем самым фактиче-ски прекратилось действие Конституции 1978 года и ликвидировалась система Советов.
  Сторонники Верховного Совета с Президен-том не согласились, даже Конституционный суд РФ посчитал его действия неконституционными. В принципе это могло бы стать поводом для импич-мента Ельцина. Степанков все это прекрасно пони-мал. Втянутый невольно в политическую игру, он метался между Съездом и Президентом, как юрист все же больше склоняясь к позиции Съезда. Ельци-ну это надоело, и он его уволил.
  Или со мной. У меня были материалы, кото-рые свидетельствовали о причастности Президента к коррупции, и я понимал, что их обнародование неизбежно приведет к международному скандалу. С одной стороны, я должен был поступить по закону, с другой - мое решение несло ярко выраженные и негативные для страны политические последствия. Да и до этого Ельцин постоянно толкал меня в по-литику, требуя, например, возбудить по фактам дея-тельности КПСС уголовное дело - ему нужны бы-ли основания, чтобы запретить ее и разогнать.
  Стр. 263. "В сущности, Генпрокурор - толь-ко государственный чиновник. Политического кру-гозора от него не требуется".
  Но ведь и Президент тоже государственный чиновник, поэтому логика здесь довольно стран-ная...
  Очень часто за правовыми решениями следу-ют серьезные политические последствия. Поэтому без политического кругозора российскому Генпро-курору не обойтись никак. Ведь Генпрокурор имеет полномочия по общему надзору за деятельностью почти всей государственной машины. Но у проку-ратуры нет ни сил, ни средств, чтобы осуществлять повседневный надзор по всем аспектам деятельно-сти государственного аппарата. Поэтому прокура-тура действует, как правило, выборочно, если мож-но так выразиться, точечно. Идет приватизация - мы сосредоточиваем внимание на ней, проходят аукционы - бросаем силы на них. Чтобы в такой ситуации проводить правильную правовую полити-ку, нужно хорошо ориентироваться в политической обстановке вообще.
  С моим приходом положение в прокуратуре начало постепенно меняться к лучшему. Выросли едва ли не все показатели. Если в момент моего прихода раскрываемость по умышленным убийст-вам составляла 72,3 %, то когда я уходил - 82 %. Активизировалась работа службы прокуро-ров криминалистов. Если в 1993 году по статье "Бандитизм" до суда дошло всего 8 дел, то в мо-мент, когда я стал Генпрокурором, таких дел было уже 20-25, а в 1998 году - 427, т. е. наблюдался рост более чем в десять раз. Поэтому в профессио-нальном плане нападать на меня было очень трудно. Иное дело - популистские аргументы.
  Видимо, я сам был виноват в том, что в обще-стве сложились стереотипы, позволяющие думать, что прокурор отвечает за все, в том числе и за рас-крытие преступления.
  Начиная работать на новом посту, я, честно говоря, полагался на определенный уровень право-вой культуры Ельцина. С одной стороны, мне хоте-лось помочь Президенту РФ раскрыть те сложные дела, которые были у всех на слуху, например, убийство известного тележурналиста Впада Листье-ва. С другой стороны, я говорил ему, к примеру, насчет священника Меня, что по прошествии 6-7 лет раскрыть это убийство почти нереально, но мы стараемся... Я объяснил ему, что раскрытие, рас-следование преступлений - далеко не главная за-дача прокуратуры. Хотя и в нашей системе есть прекрасные следователи, раскрытием преступлений должны в основном заниматься оператив-но розыскные службы МВД и ФСБ. Каждый дол-жен заниматься своим делом, у каждого - свои за-дачи.
  В последующем я из за этого и пострадал, крепко поплатился: президент регулярно обвинял в бездействии и меня, и всю прокуратуру в целом, попрекая все еще нераскрытыми делами Холодова, Листьева и других. Это были "железные" популист-ские аргументы, отказаться от которых Ельцин уже просто не мог.
  Стр. 264. "Скуратов... не обладал главным - волей, мужским характером".
  Не хочу хвалить себя, но весь последующий ход событий показал, что и то, и другое у меня при-сутствует в достатке, если не в избытке. "В случае со Скуратовым, - писали газеты, - заказчики и реализаторы повели себя крайне самонадеянно и непрофессионально, плохо учли его стойкий харак-тер, наличие доброкачественного контр компромата, знание внутриполитической и международной ситуации, хорошие личные связи с правоохранительными органами других стран".
  Ельцин смешивает разные понятия - внеш-нюю интеллигентность и мягкость, стиль общения и внутреннюю волю. Если человек размышляет, му-чительно думает, это не означает, что он чего то боится - он не хочет сделать ошибку.
  Стр. 264. "Первым о порнографической плен-ке с участием Генпрокурора узнал Николай Бор-дюжа".
  Как я уже писал, пленка была сфабрикован-ной, и ни одна экспертиза не идентифицировала ме-ня на ней. Нежелание расследовать дело, возбуж-денное по моему обращению, так и не позволило установить, чья это работа.
  Что же касается механизма ее использования, то первым о пленке доложили, судя по всему, Боро-дину и Березовскому, которые поставили в извест-ность Ельцина. Бордюжа сознался, что пленку ему передал руководитель его секретариата. Но позднее в частной беседе Бордюжа признался, что пленку эту ему передал сам Ельцин. Не утверждаю катего-рически, но есть предположение, что Ельцин ее, судя по всему, передал Бордюже с подачи Березов-ского. Во всяком случае абсолютно ясно одно: Бор-дюжа никогда в жизни не принял бы решение о мо-ей отставке самостоятельно, без "благословения" свыше.
  Стр. 265. "В ночь на 17 марта пленка была показана по Российскому телевидению".
  Ложь. Она была показана не до, а после засе-дания Совета Федерации - в ночь на 18 марта. Че-стно говоря, я не могу понять логику Кремля: чтобы подтолкнуть сенаторов к нужному решению, надо было показывать ее до заседания Совета Федера-ции. Нынешний первый вице премьер Правительст-ва РФ Сергей Собянин рассказывал мне, что именно Хапсироков еще до заседания принес пленку в Со-вет Федерации. Не знаю, смотрели они ее там или нет, но Собянин честно отдал пленку мне.
  Показали же ее по телевидению, судя по все-му, от злобы и бессилия.
  Стр. 265. "До скандального голосования по делу Скуратова я о порнографической пленке ниче-го не знал".
  Да все он знал! Помню, после того как на Со-вете Федерации я сказал, что неправильно поступа-ет президент, решая серьезный вопрос и даже не встретившись со мной, мне сразу позвонили из Кремля, предупредив, что завтра утром, в семь ча-сов, президент ждет меня. Судя по всему, все у них там было уже подготовлено и спланировано, по-скольку утром мне позвонил Метелкин и сказал, что по телевидению показали пленку.
  Стр. 265 . "Слабый, бесцветный прокурор уходит сам".
  Если я слабый, то надо было вызвать меня и сказать, что, дескать, не справляешься, освободи место. Но основания то для моего ухода были со-всем другие...
  Стр. 266. "Анализ голоса и изображения на пленке показал - да, на пленке генеральный проку-рор".
  Ложь. Пленка была сфабрикованной, и ни од-на экспертиза не идентифицировала меня на ней. Нежелание расследовать дело, возбужденное по мо-ему обращению, так и не позволило установить, чья это работа. Да, голос мой, он подлинный. Но звуко-вой ряд собран из отдельных фрагментов и наложен на изображение. На пленке явные признаки монта-жа. Экспертизы показали, что пленка неоднократно переписывалась - и фоноряд, и видеоряд.
  Стр. 268. "Насколько важно дать ему жест-кую моральную оценку".
  Стр. 269. "Моральная чистота, простая по-рядочность политика, чиновника, руководителя - в нашей стране пока еще только идеал".
  Выходит, дирижировать в пьяном виде не-мецким оркестром - для первого лица страны "мо-рально", мочиться перед телекамерами на глазах изумленного мира на колесо авиалайнера - верх "моральности", проспать на нетрезвую голову встречу в аэропорту с главой государства - в выс-шей степени "морально", а уж расстреливать пар-ламент собственной страны - "моральнее" быть не может. Но вот слишком близко подбираться к воро-ватым обитателям Кремля, пытаться разобраться с коррупционерами в соответствии с законом - это аморально!?
  Да и вообще, как можно рассуждать о поря-дочности и моральной чистоте других, если под со-мнением стоят собственные порядочность и мо-раль?!
  Стр. 269. "27 марта следователи Генпроку-ратуры обыскали Кремль...Этот факт, честно признаюсь, меня обрадовал".
  Какие радости? То, что страна доведена до позора, что в Кремле, его собственной резиденции, происходит выемка документов, обыск?
  Давайте вдумаемся в показатель уровня кор-рупции в России: изымаются документы из нацио-нальной святыни, символа российского государства - Кремля. Ну пусть кремлевская администрация оказалась продажной. Но до какой же степени надо не любить свою Родину, чтобы позволить эту свя-тыню, Кремль, обворовать. С другой стороны, Ген-прокуратура, может быть, впервые за долгие годы показала себя действительно реальной силой - впервые требования закона обязали соблюдать всех, включая и Администрацию Президента. С грустью и гордостью могу сказать, что эта выемка в Кремле вообще стала первой в истории российского госу-дарства.
  Смех сквозь слезы: дело "Мабетекса" показа-ло, что воровство было и при реконструкции Счет-ной палаты - органа, призванного в России обес-печивать контроль за целесообразностью расходо-вания государственных средств.
  Стр. 270. "Я должен отстранить нечисто-плотного прокурора, и я это сделаю".
  Очень важный момент. Сразу видно, что дело, возбужденное против меня, было ни чем иным, как средством, чтобы добиться моего отстранения. Со-вершенно очевидна политическая подоплека и ан-гажированность как слов, так и поведения прези-дента. Что касается политического заказа, то он здесь виден невооруженным взглядом. "Должен"? Любой ценой? А как же соблюдение Закона?
  Стр. 270. "Указ был подготовлен в строгом соответствии с законом о прокуратуре и Консти-туцией России".
  Ничего подобного. Конституция России в те дни никак не регламентировала этот вопрос. Здесь налицо правовой вакуум в части возбуждения уго-ловного дела по отношению к Генеральному проку-рору. Сегодня этот пробел уже устранен, а тогда все направленные против меня действия были абсолют-но противозаконными, о чем я уже подробно рас-сказал выше. И наоборот, действия Президента, "защищающего" себя и свою семью подобным об-разом, вполне вписываются в состав преступления, предусмотренного статьей 235 Уголовного кодекса РФ - злоупотребления должностными полномо-чиями.
  Стр. 270. "В дальнейшем проверка следствия показала, что только документально зафиксиро-ванных встреч Юрия Ильича с девицами легкого поведения было не меньше семи".
  Чушь. Это утверждение не было подтвержде-но имеющимися материалами дела и никак не дока-зано. Кроме слов и домыслов тут вообще ничего нет. Дело и было прекращено из за недоказанности. Коль так, то и вопросов никаких просто не должно быть.
  Это было очень странное уголовное дело. До-пустим, я со всеми этими девицами действительно "общался". И вот через год они об этом вдруг вспомнили и побежали писать заявления, что я им всем, якобы, угрожаю. Как по команде...
  Но уж больно слабая у них оказалась мотива-ция, при первых же вопросах она стала разваливать-ся как карточный домик. Почему опомнились толь-ко через год? А что, Скуратов всех вас нашел и всем сразу начал угрожать? В общем, нестыковочка по-лучилась...
  На самом же деле все объяснялось очень про-сто. Когда была сфабрикована пленка, действие на-до было развивать дальше. Тогда то и начались по-иски подходящих девиц, которые подтвердили бы происходящее на пленке. Их навербовали из среды проституток, пригрозили лишением прописки, вы-дворением из Москвы... Кстати, проверка показала, и это было отражено в деле, что оперативные со-трудники МВД, которые были на связи с этими проститутками, избивали их и насиловали.
  Организаторы провокации в рвении выслу-житься перед начальством перегнули палку, пере-борщили. Так, одна из проституток подробно рас-сказывала, как была со мной, в деталях описала по-мещение, сауну. А потом, когда стали проверять показания, оказалось, что ее вообще в это время в Москве не было. Другая говорила, что я с ней не-сколько раз встречался в Сочи, в гостинице "Реди-сон Лазурная" Но я - охраняемое лицо, от моих охранников никуда не спрячешься, они все знали бы. К тому же я отдыхал тогда на правительствен-ной даче, в прекрасных условиях, и снимать номера с проститутками - это уж чересчур!
  Так создавалась клевета...
  Короче, когда показания девиц перепровери-ли, все подобные эпизоды сразу же прекратили за недоказанностью.
  Стр. 271 . "Столкновение президента и гу-бернаторов для страны крайне опасно... Такое соб-рание... могло, если потребуется, и царя лишить короны".
  Ельцин знал, что в кулуарах за глаза его мно-гие звали царем, и ему это очень нравилось. Здесь аналогия не случайна, поскольку все то, что не сов-падало с его волей, любое расхождение с его точкой зрения воспринималось Ельциным не как естест-венное проявление демократии, а как чуть ли не за-говор против него, как смута и раскол. А то, что он должен жить по Конституции, в системе разделения властей, в расчет не принималось.
  То, что Совет Федерации в деле Скуратова сказал ему "нет" - обычная для всего демократи-ческого мира ситуация, но она стала для Ельцина, как красная тряпка для быка. Он разъярился и в пи-ку Совету Федерации незаконно отстранил меня от дел. Совет Федерации и тут не подчинился ему и отказался утвердить это отстранение. Но удила уже закушены: Ельцин идет на незаконные меры, воз-буждает уголовное дело - лишь бы додавить Ску-ратова. Это был почерк бульдозера, сокрушающего все на своем пути.
  Ельцин побаивался губернаторов, многие из которых имели большой политический вес и выде-лялись достаточно независимыми взглядами. Ель-цин боялся Совета Федерации. Это передалось и Путину, который постарался сразу же заменить ста-рый, мощный состав этого органа на нынешних без-зубых "представителей". Тогда это была сила, сей-час - ее слабая тень.
  Стр. 272. "Многие ли из этих 79 (тех, кто проголосовал на Совете Федерации против моей отставки - Ю. С.) действительно верили в то, что Скуратов вот вот достанет волшебный портфель и откроет номера счетов в швейцарских банках, назовет заказчиков громких убийств? Ду-маю, почти никто".
  Уже сегодня, анализируя свои действия, я ду-маю, что все же допустил тогда ошибку. Надо было бороться с Кремлем только атакуя, но не на Совете Федерации, а на самом первом заседании Госдумы, куда меня пригласили выступить с разъяснениями; надо было более четко обозначить причастность Ельцина и его семьи к коррупции - рассказать де-путатам имевшуюся тогда у меня сенсационную информацию о деле "Мабетекса" сразу и концен-трированно. Не раскрывая деталей, проинформиро-вать, что за право провести реконструкцию Кремля давались огромные взятки, что причастно к этому все руководство Администрации Президента, что не ясна в этом деле роль последнего...
  Тогда я ограничился в своем выступлении лишь фразами о незаконности моего отстранения, полагая, что использовать материалы, которые пе-редали мне швейцарцы, я не имею права - это бы-ло бы использование служебных документов в лич-ных целях. Все же, как я понимал, от меня ждали другого - конкретных фактов. Конечно, расскажи я хотя бы толику того, что знал - ситуация в стране была бы повернута радикально. Не исключаю, что это стало бы началом импичмента Ельцина...
  Я много и мучительно переживал. С одной стороны, я не профессиональный политик, с другой - я видел, какими методами со мной работают. Се-годня, по прошествии времени, я понимаю, что мне в конце концов надо было решиться и перейти к чисто политическим акциям, т. е. в наступление - этого откровенно боялись и Ельцин, и его окруже-ние.
  Стр. 277. "Только чистыми руками можно победить коррупцию. И только с честной коман-дой. Я в свою команду верил всегда..."
  Не в бровь, а в глаз. За кого же, Борис Нико-лаевич, вы нас всех принимаете? Почти всю вашу команду коснулись уголовные дела, а вы утвер-ждаете, что это честная команда!
  Стр. 278. "Трудно сказать, какие чувства... испытывали (его коллеги. -Ю. С.) в связи с истори-ей Скуратова - стыд, недоумение, ненависть?"
  Да, все это было. Но по другому поводу. Ко-гда вся эта история раскручивалась - с возбужде-нием уголовного дела, с травлей, - мои коллеги понимали, что к чему. Известен случай, когда моло-дой следователь, мой бывший ученик Владимир Нифантьев, отказался ехать на обыск, сказав, что знает меня как честного человека. Он открыто зая-вил, что участвовать в беззаконии не хочет. Для то-го времени это был поступок, который едва не сто-ил ему карьеры. Могу сказать, что большая часть работников прокуратуры была за меня. Сколько из за этого прекрасных людей и специалистов уво-лилось! Да, гнев был, было недоумение, но не в том смысле, какой вкладывает в эти слова Ельцин.
  Стр. 278. "Он продолжал ездить на черной машине с мигалкой, жить на госдаче, играть в футбол с охраной".
  Юридически я оставался Генеральным проку-рором. И отказ от полагавшихся мне привилегий - машины, охраны и так далее - означал бы, что я согласен с обвинениями. Это было делом принципа. Да и ошибочно полагать, что я, будучи отстранен-ным, просто бездельничал. Сама борьба требовала много сил и нервов. Я обычно говорю: "Не дай Бог, но вас бы тогда на мое место. Я посмотрел бы, как вы себя повели". Необходима была собранность: шла подготовка к выступлениям на Совете Федера-ции в Госдуме, а все свои выступления я писал сам. Много сил и времени занимало отстаивание своей позиции в суде различных инстанций, всевозмож-ные обжалования, работа с адвокатами. Я дал сотни интервью. Я не чувствовал себя затравленным. По-ступило огромное количество писем в мою под-держку, - мешки писем со всей страны. Я написал несколько учебников, работал над новой редакцией Комментариев к Уголовному кодексу РФ - уже вышло четыре издания этой книги. Опубликовал ряд статей, книгу, работал с аспирантами, стал заве-дующим кафедрой в Российском государственном социальном университете, читал лекции. Одним словом, времени я не терял, жизнь моя оставалась полнокровной. А что в футбол играл с охраной - так я спортом занимался, а не водку пил, как неко-торые.
  Стр. 278. "Меня не раз упрекали, что я проиг-рал "раунд" со Скуратовым".
  А разве это не так? Силаев в интервью "Ком-мерсанту" на вопрос "какие ошибки совершил Ель-цин?" напрямую ответил: "Он ошибся в ситуации со Скуратовым. В этом конфликте он был не прав". Почему я пошел на борьбу с Ельциным? Потому, что знал, что за мной все чисто. Было бы по иному, я бороться не стал бы - ушел сразу.
  Стр. 278. "Оставлять Скуратова в Генпро-куратуре было нельзя. Не только нельзя - смер-тельно опасно".
  Согласен полностью. Смертельно опасно для Ельцина, смертельно опасно для "семьи"!
  Наследник
  Я глубоко убежден, что мое противостояние с Борисом Ельциным стало одной из причин столь быстрого, просто стремительного возвышения Вла-димира Путина.
  Если бы не было противостояния Президента и Совета Федерации, не желавшего действовать по принципу "чего изволите", если бы расследование по "Мабетексу" не зашло столь далеко, Ельцин ни-когда бы не ушел досрочно со своего поста.
  А если бы не было этой отставки, то прези-дентские выборы прошли бы, как и было намечено, в июне. И кто знает, как тогда сложилась бы ситуа-ция для ельцинского преемника? Наверняка, исход голосования не был бы столь однозначным...
  Надо отдать должное "семье" - предвыбор-ная кампания весны 2000 года была выстроена очень грамотно. Как я слышал, поставщиком идей и на этот раз, как и в 1996 году, был умный Борис Абрамович.
  То, что Ельцин выбрал Путина в качестве преемника, во многом определялось состоянием здоровья президента. Я уже писал, что Ельцин мог подписать любой указ, если кто то из ближайшего окружения ему шепнет, что указ этот хороший и нужный. Да и само понятие "семья" возникло из за недееспособности президента. Он не контролировал ситуацию, приезжал в Кремль три раза в неделю на 2-3 часа, а чтобы управлять такой страной, нужно работать по 18 часов в сутки.
  Известно, что "семья" очень тщательно про-водила конкурсный отбор на роль преемника. При-маков не подошел. Степашин был суперлоялен к Борису Николаевичу, лоялен до конца, но тоже не подошел. Лебедь был отвергнут. Подошел Путин. Почему? Те, кто были у руля, прежде всего заботи-лись о том, чтобы хотя бы первое время новый пре-зидент не делал резких шагов. Главная задача, кото-рая была поставлена перед Путиным - дать гаран-тии Ельцину и его семье. С ней преемник справил-ся.
  Я имею в виду путинский Указ Љ 1, который, противореча Конституции, ввел новые понятия об иммунитете и неприкосновенности ушедших на пенсию президентов. Ясно, что этот указ готовился, что называется, под Ельцина. Но под зонтик этой неприкосновенности постаралась укрыться и вся "семья". Ничуть не пошатнулись позиции Чубайса, Дьяченко, Абрамовича, некоторых других олигар-хов. Во всяком случае большинство фигурантов, виновных в многочисленных злоупотреблениях, остались при своих деньгах и при своем потенциа-ле, и от деятельности правоохранительных органов России и зарубежных стран не пострадали.
  Тем не менее, отличия нового (на тот период) президента от старого разительны, и самое главное из них - Путин был способен реально сам решать государственные дела. Он - человек, которому власть доставляет удовольствие. Пример тому - некоторые из олигархов, а также Волошин и другие ставленники "семьи", в конце концов отодвинутые от государственного руля.
  * * *
  В 2000 году Путин призвал провести прези-дентскую кампанию без грязи и компромата. Но ведь именно в эти дни тележурналист Доренко об-ливал грязью Лужкова с Примаковым. А в Интерне-те появилась информация, о том, что я якобы гото-вился обвинить Путина в убийстве Собчака...
  Абсолютно бредовая версия, но она сущест-вовала.
  Не буду кривить душой - Путин оказался верным соратником. Он до конца был на стороне своего шефа - Анатолия Собчака. Отбросив в сто-рону законность поступка Путина (об этом - чуть позже) следует заметить, что на фоне наших ново-русских деятелей, чутко держащих нос по ветру, Владимир Владимирович здесь выглядел в высшей степени благородно.
  Ельцин оценил это качество в Путине. Оче-видно, когда решался вопрос о преемнике, это тоже сыграло ему на пользу.
  * * *
  Мои отношения с Владимиром Путиным все-гда были хорошими, ровными, и, честно говоря, я надеялся на его объективную по отношению ко мне позицию. Позицию, ориентированную на Закон. Я искренне считал, что Путин хотел мне помочь. И для меня было ударом, шоком, когда я узнал о его роли в фабрикации дел против меня.
  Он отлично знал, о том, что с моей стороны никаких нарушений нет, что "Мабетекс" реально существует. Тем не менее, получив, видимо, жест-кие указания от Ельцина и "семьи", Путин выпол-нил все то, чего от него хотели.
  Уместно напомнить весьма важный эпизод, получивший широкую огласку. Передача "Человек и закон" показала интервью с одной из девушек, заснятой на пленке с "человеком, похожим на Ген-прокурора". Она сообщила, что написать заявление, на основании которого против меня в Кремле было позднее возбуждено уголовное дело, ее с помощью угроз и побоев заставили сотрудники ФСБ. Все это не удивительно. Менталитет наших российских спецслужб с годами мало чем изменился: если раньше они были карающим мечом КПСС, то те-перь стали тем же мечом, но в руках у Президента. Закон для них - категория абстрактная. Хотя по-нять сложность положения Путина в те дни я могу: дали команду - либо ты выполняешь ее и идешь на повышение, либо не выполняешь и прощаешься с работой.
  Конечно, он мог бы этого и не делать, но то-гда, возможно, его в качестве президента и не было бы. Не знаю, на каких весах можно взвесить все эти нюансы. Это тот выбор, который каждый должен сделать сам. Он выбрал такой путь - путь стоимо-стью в право быть преемником.
  * * *
  Что принесли стране, народу восемь лет пре-зидентства Владимира Путина? Какие перемены ощутили мы за это время? Это тема отдельного раз-говора. Хочу сказать лишь несколько слов...
  * * *
  В свое время Ельцин ознаменовал свое прав-ление тем, что вывел из своего окружения всех, кто хоть как то был связан с его предшественником - Горбачевым. По этому же проторенному пути по-шел и его "наследник" Путин. В итоге мы видим, что во главе путинской власти, как и при Ельцине, по прежнему стоит клан, но сформированный не на основе "семьи", а из так называемых "чекистов" и "питерских". С точки зрения землячества подбор кадров у Ельцина был вполне умеренным - близ-ких "свердловских" при нем было человек 10-15, вряд ли больше. В новом же клане речь идет как минимум о трех четырех тысячах питерских пере-селенцев.
  Формирование нового клана происходило на фоне отказа от демократического потенциала сис-темы государственной власти. Я имею в виду по сути разрушение системы сдержек и противовесов, нарушение принципа разделения властей. Так, не-ким противовесом Президенту России все преды-дущие годы являлась Госдума. Другая палата рос-сийского парламента - Совет Федерации, - хотя и была, в принципе, лояльна президенту, но по ряду вопросов и она принимала самостоятельные реше-ния - взять ту же ситуацию с Генпрокурором. Од-ним из центров власти при мне стала и прокуратура: в рамках закона она тогда действовала вполне неза-висимо...
  Сегодня можно констатировать, что двухпа-латного парламента у нас фактически нет. Совет Федерации как орган власти оказался уничтожен-ным, а Госдума после победы пропутинской "Еди-ной России" всецело стала управляться из Кремля. Разрушена не только система разделения властей - под контроль взята прокуратура, а главным резуль-татом судебной реформы стала потеря независимо-сти судов от исполнительной власти...
  Вскоре Путин так выстроил свою систему власти, что стал единственным, кто принимает "по-следнее" решение.
  В итоге на государственную власть в смысле нормального, демократического управления стра-ной, Путин опереться возможности уже не имеет, поскольку она таковой попросту не является. Он сам же ее и разрушил, усугубив ситуацию клановым принципом расстановки кадров.
  Почему произошло именно так? Вспомним, Путин сам выходец из старой системы управления, он сам был членом "семьи". Он ощутил все ее пре-имущества, связанные с возможностью передачи власти без демократического процесса.
  Не секрет, что управление страной демокра-тическими методами - достаточно утомительное, сложное занятие, оно таит в себе элементы непред-виденного.
  Нужно быть сильной личностью, чтобы адек-ватно выдерживать перегрузки демократии, уметь разрешать возникающие конфликты. Гораздо проще управлять страной, подавив всякую инициативу и выстроив жесткую вертикаль власти, когда можно или приказать, или договориться.
  Будучи звеном "семьи", породившей его как политического лидера, Путин впитал в себя боль-шинство ее "правил". Понятно, что первые четыре года "семью" он бросить не мог: он обязан был ей всем, что имел. Сильный президент, управляя стра-ной с помощью демократических процедур, дает возможность развиваться также и гражданскому обществу. К слову, правильно делая многие вещи, Горбачев оказался несостоятельным, как личность, и потому настоящую демократию в стране обеспе-чить не сумел.
  Совсем уж "по царски" повел себя Ельцин...
  Прошедшие годы показали, что и В. Путин, не найдя в себе сил для демократического правле-ния, тоже руководит страной авторитарными мето-дами - подавив парламент и сконцентрировав в своих руках необъятную власть...
  Бесследно это для страны не прошло. Россия окончательно превратилась в государство с автори-тарным режимом и свободным рынком. Поддер-жанный массами, Кремль победил олигархов, но платой за эту победу стало усиление государства. Сегодня уже можно говорить, что в России сложил-ся режим личной власти президента, поддерживае-мой его администрацией. Эта система, имея все внешние признаки демократии, по сути своей анти-конституционна. Приход к власти Д. Медведева по-ка не свидетельствует о больших переменах.
  Задавить, дискредитировать, обанкротить ко-го угодно в нашем, далеком от правового, государ-стве - дело несложное. Против маховика государ-ства выстоять просто невозможно! Но важнее дру-гое: когда народ в стране привыкает к авторитар-ным методам руководства, взрастить и надлежащим образом заново сформировать демократические процедуры становится очень трудно...
  Но как же получилось, что демократически сильным государством Путин управлять оказался не в состоянии? Там, где отлажены демократические процедуры, ты даешь необходимые обществу ука-зания, потому что оно, это общество, не позволяет тебе сделать иначе, либо ты сознательно идешь на конфронтацию, рассчитывая удержать ситуацию за счет своих незаурядных личных качеств и лучшей, чем у остальных, профессиональной подготовки...
  Но не все так просто. В связи с этим хочу привести мнение известного политолога Александ-ра Ципко, с которым я не могу не согласиться. "Си-туация с нашей демократией действительно обстоит достаточно трагично, - пишет эксперт. - Рискну утверждать, что желание Путина задавить в заро-дыше любую угрозу своей власти, любое проявле-ние оппозиционности проистекает отнюдь не из за его стремления к личной диктатуре. Все обстоит прямо противоположным образом. Путин, на мой взгляд, проявляет сверхосторожность, ибо он на са-мом деле боится власти. Представьте себя на его месте. Человек, по собственному признанию в од-ной из книг, еще несколько лет назад готовил себя на роль отставника офицера, зарабатывающего на хлеб извозом, а сейчас по воле случая ему доверили власть в такой громадной стране, да еще и в услови-ях глубочайшего кризиса...
  Сам тот факт, что любого человека у нас можно вытащить из политического небытия и при помощи ТВ сделать за несколько месяцев популяр-ным лидером мировой державы, - продолжает по-литолог, - говорит о том, что у нас нет политиче-ской системы как системы правил игры, системы отношений, жестких критериев выдвижения и под-бора кадров.
  И назначение никому не известного Михаила Фрадкова на пост второго человека в стране еще раз доказывает, что пока мы имеем систему бессистем-ности".
  * * *
  Да, личную власть, преемственность своей власти, избрание президентом уже своего преемни-ка В. Путин себе обеспечил, то есть с точки зрения личной власти он свои позиции укрепил. Но мы вправе использовать и другие критерии и оценки ситуации. В частности, что дает это стране? Выиг-рает ли она в целом от этого? Отнюдь! С точки зре-ния политического процесса мы вновь отброшены назад - здесь сомнений нет никаких. С точки зре-ния плюрализма мнений, нормальной политической культуры, многопартийности мы сейчас вернулись или возвращаемся в доперестроечный период. По-литическая же элита деградирует просто на гла-зах...
  Глядя на "Единую Россию", представленную в Госдуме большинством депутатов, мы видим, что это люди совсем иной политической подготовки, иного культурного развития, уровня. А теперь вспомним: в эпоху СССР мы имели профессиональ-но подготовленную управленческую верхушку в виде аппарата ЦК КПСС, который реально управлял государством. В 1989 году, когда я пришел в ЦК, там работало около 60 докторов наук. Что бы ни говорили, а тогда было реально компетентное руко-водство. Сейчас чиновников подобного уровня в управленческом аппарате президента считанное ко-личество.
  Трудно прогнозировать, что ждет нас в сле-дующие четыре года. Но ясно одно: если Медведев и Путин хотят реально что то сделать для страны, с принципами кланового подхода к формированию своего аппарата и правительства необходимо по-кончить.
  Необходимо прекратить комплектование кад-ров властных структур по принципу "питерские" - "чекисты". ФСБ свою задачу уже успешно выпол-нила, сотрудники этой организации чувствуют себя сегодня вполне комфортно. Теперь надо потребо-вать от них конкретных результатов в борьбе с кор-рупцией и с терроризмом...
  Нужно выдвигать людей профессионально подготовленных, пользующихся доверием в обще-стве независимо оттого, из Питера они или из дру-гого города, работают ли они в органах или нет. Не нужно опасаться окружать себя компетентными людьми, бояться, что "свита" забьет тебя. Прези-дент есть президент. Он выше любого уже в силу своего статуса...
  Новые четыре года власти поставили перед Путиным непростую дилемму: станут ли они за-вершением его президентской карьеры, или же в той или иной мере Путин будет претендовать на ее продолжение? Вопрос этот чрезвычайно важен. Ес-ли Путин решит пойти по второму пути, то и для страны, и для него самого это будет путь обостре-ния с неясными результатами, чреватый непредска-зуемыми потрясениями и серьезными кризисами.
  Если же Путин решит завершить свою прези-дентскую карьеру и снова продолжить работу в ка-честве премьера, то он, естественно, должен будет поставить перед собой задачу добиться реальных положительных перемен в стране, оставить о себе в народе добрую память. Но в этом случае с нынеш-ним слабым аппаратом, подобранным из "питер-цев", "чекистов" и остатков старой "семьи", много президент сделать не сможет. В такой ситуации Пу-тину придется менять принцип подбора кадров: он будет вынужден усилить свою команду яркими личностями.
  Другой задачей должно стать формирование нормальной оппозиции. Ее в стране, учитывая от-сутствие в Думе представителей "Яблока" и СПС, а также подавление главной оппозиционной силы - компартии, явно не хватает...
  А отсутствие оппозиции и инструментов кон-троля за действиями Кремля приводит к резкому росту числа ошибок, вероятности управления не с позиции выработки вариантов решений, а с позиции чисто субъективных факторов.
  На относительно молодого, энергичного и не-пьющего президента уставший народ возлагал большие надежды. Он требовал отмежевания Пути-на от ельцинской "семьи", решительного с ней раз-рыва. Страна ждала от него политической оценки предыдущей власти, оценки действий, проводимых его предшественником. Я тоже надеялся, что это должно произойти.
  Жизнь показала, что Путин, будучи заложни-ком ситуации, к этому отнюдь не стремился. Не бу-ду кривить душой: и Путина, и меня на самый пик нашей карьеры вывел именно Ельцин. Позднее этот факт стал одним из важных моральных составляю-щих в моем поведении: с одной стороны, я был бла-годарен Ельцину за то, что он выдвинул меня кан-дидатом на пост Генпрокурора, с другой, - я испы-тывал горечь разочарования, когда понял, что его деятельность требовала уголовного расследования.
  Нелегкий выбор - стать человеком, который говорит президенту: "Вы не правы, это незаконно!" Я мог поступить как все, но, отказавшись играть по законам коррумпированной российской элиты, я выбрал другой, нелегкий путь...
  Этот выбор, связанный с оценкой эпохи Ель-цина, Путину сделать еще предстоит.
  * * *
  Однако сегодня уже нет оснований утвер-ждать, что "семья" в годы путинского президентст-ва жестко держала его "на поводке", не давала ему развернуться. Во многом это был курс Путина как такового, а не курс обстоятельств вокруг Путина.
  Следовательно, изменений курса после окон-чательного сворачивания "семьи" не будет, боль-ших перемен в этом плане ожидать не стоит.
  С одной стороны Путин - работник спец-служб. С другой - его становление и развитие про-исходили в условиях рыночной экономики. Резуль-татом этого внутреннего конфликта стал курс на либерализацию страны на фоне проведении эконо-мических реформ. Но способен ли дать результаты экономический курс на либерализацию, пока мы имеем дело с кланово мафиозной системой власти? Полагаю, что нет!
  Так оно, собственно, и произошло. Восемь лет президентства Путина не дали ожидаемых резуль-татов, принеся стране лишь поверхностную стаби-лизацию. Сопровождалась она массой кризисных ситуаций и вспышками терроризма.
  По сути, как это ни печально, прежняя либе-рально олигархическая экономика, сложившаяся при Ельцине, таковой и осталась при Путине. Но если при Ельцине были хоть какие то политические свободы, с Путиным они начались сжиматься как шагреневая кожа. Наверное, российский народ вы-терпит в очередной раз и эти политические ограни-чения, тем более, что прежние свободы ему мало что давали. Сопровождались они страшными пере-косами в экономической сфере, обогатившими одну часть общества и обнищавшими другую. Реально этих свобод не хватило ни на то, чтобы повлиять на политические решения властей, ни на то, чтобы ре-ально провести процессы приватизации...
  Народ потерпел бы, увидев реальные сдвиги в экономике и перемены в социальной жизни.
  Но происходит нечто противоположное: по-литические свободы с каждым годом становятся все урезаннее, а перемены в сфере экономики все ту-маннее, а тут еще полномасштабный финансовый и экономический кризис...
  Надежда умирает последней, поэтому не-сколько слов об упущенных, с моей точки зрения, возможностях.
  Не пересматривая итогов приватизации, но используя механизм судебной власти, самые одиоз-ные приватизационные решения прошлых лет надо было поломать при помощи суда. Взять под кон-троль олигархов и механизм перераспределения прибыли. Мы благодарны Путину, что платим по-доходный налог в 13 %, но почему столько же пла-тит Абрамович? Он должен платить 60 %, если не больше, как это делается в цивилизованном мире. И не надо было восстанавливать против себя весь мир, сажая за решетку нефтяного магната Михаила Хо-дорковского; лучше было бы занять по отношению ко всем олигархам одинаковую позицию через ог-раничение их экономического влияния, через сис-тему перераспределения их сверхдоходов, через взимание природной ренты. Взять под националь-ный контроль нефть, газ, заставить работать эти сверхприбыли в интересах народа. И не жалкие по-дачки в 100-200 рублей своему народу давать, а поднять зарплату до не унижающего достоинство человека уровня...
  Убежден: мой спор с верховной исполнитель-ной властью, начатый еще в октябре 1998 года, с момента возбуждения дела "Мабетекса", продолжа-ется и сейчас. С моей стороны это была борьба за закон. Со стороны представителей власти - что то иное, скорее - попытка удержать свои посты, должности, обеспечить себе спокойную жизнь.
  Я был для них белой вороной, человеком, ко-торый не играл по их правилам, был им непонятен. По их законам рекомендованный на должность ос-таток жизни должен быть за это благодарен, причем если приходится выбирать между благодарностью, с одной стороны, и законом, - с другой, первая всегда берет верх. Таким был выбор Путина по от-ношению к Собчаку. Вместо того, чтобы соблюсти закон, дать прокуратуре довести расследование до конца, а суду определить кто прав, а кто виноват, будущий президент, юрист по образованию, опира-ясь на не вполне законные способы, помог про-штрафившемуся мэру Санкт Петербурга избегнуть наказания...
  Свой выбор я сделал в пользу закона. Я был благодарен Ельцину, но, остановившись перед ди-леммой: выгородить Ельцина или продолжить рас-следование, я предпочел второе.
  Момент выбора
  Эта глава для меня очень важна, потому что хотелось бы понять, как повлияло противостояние Генерального прокурора и Кремля на отечествен-ную юстицию? Есть ли тот критерий, который по-может определить, чего больше - пользы или вре-да - принесла моя схватка с "семьей"?
  Об этом мои раздумья.
  * * *
  Грустно говорить, но правоохранительная система и судебная власть, да и общество в целом, "проглотили" все то беззаконие, которое было свя-зано с "делом Скуратова". Мужественные и чест-ные решения судей Мосгорсуда Нины Маркиной и Галины Пашниной, а также позиция надзирающего прокурора, генерал майора Главной военной проку-ратуры Юрия Баграева не смогли остановить произ-вол. Ресурс прочности российского правосудия и запас совести представлявших его людей оказались явно не великими. При этом не стоит забывать, что речь шла о Генеральном прокуроре страны - за-метной фигуре в правоохранительной системе, имевшей к тому же превосходных адвокатов. Легко себе представить, с какой сокрушающей силой дей-ствовала бы эта система, если бы в ее жернова по-пал простой обычный гражданин.
  Противостояние Генерального прокурора и Кремля взбудоражило всю страну. Знакомясь в га-зетах с делом "Мабетекса", россияне увидели: уго-ловная юстиция, если она независима в тех спра-ведливых требованиях, которые предъявляет к ней Закон, способна активно влиять на судьбу страны. Но они также поняли, что сегодня юстиция лишь молчаливо и безропотно выполняет все команды Кремля, а сами они - лишь пешки в руках у тех, для кого "закон не писан".
  Находясь у власти, "семья" взяла под свой контроль и правоохранительные органы, и уголов-ную юстицию. На все ключевые посты были по-ставлены "проверенные" люди. Судьба дела "Мабе-текса", а также участь других важных коррупцион-ных дел была предрешена. Все то, что нарабатыва-лось в Генпрокуратуре несколько лет, ради чего я жертвовал своей служебной карьерой, было спуще-но в песок в течение нескольких последующих ме-сяцев после моего отстранения от должности.
  Полагаю, очень важным результатом нашего расследования стало осознание россиянами того, насколько нашей стране необходима эффективная и независимая прокуратура, как нужна отвечающая лишь перед Законом уголовная юстиция. Россия уже вполне созрела для этого.
  Это был важный урок и в профессиональном плане. Урок и пример для десятков тысяч работни-ков прокуратуры и следствия. Ведь почему меня народ поддерживал? Кто то верил в подлинность видеопленки, кто то - нет, но меня поддерживали, потому что я действовал. Действовал, несмотря на огромное давление со всех сторон - возбудил уго-ловные дела по "Мабетексу", Березовскому и мно-гие другие. Даже на Западе стали говорить, что и в России есть люди, способные иметь свою точку зрения, что не все у нас уж так беспросветно.
  Полагаю, моя борьба стала хорошим приме-ром для многих следователей и прокуроров по всей стране, в особенности в глубинке. Ведь у простого работника районного звена можно насчитать не ме-нее 50 всевозможных начальников: на него давят и местная, и городская администрации, и областные руководители. Поэтому так часто дела ведутся и прекращаются под давлением со стороны - так проще, проблем меньше.
  Мой же пример показал, что если не мириться с окриками и давлением сверху, то с тем правовым беспределом, который царит сегодня в России, справиться вполне можно.
  Главное условие - скрупулезно следовать букве Закона, и тогда никто и ничего с вами сделать не сможет.
  Сейчас, увы, разве что по мановению вол-шебной палочки большинство тех дел, о которых я упоминаю в этой книге, вдруг вновь начнут реально расследоваться: это и дело "Мабетекса", и дело по операциям физических лиц на рынке ГКО, и дела по первой волне российской коррупции, в частности, дело по сделкам с продовольствием в обмен на нефть. Только по одному этому делу, согласно ре-шению Стокгольмского арбитражного суда, 900 миллионов наших, российских долларов оказались замороженными на счетах в зарубежных банках.
  А дело Федеральной продовольственной кор-порации? Ведь на закупки продовольствия было выделено 13 триллионов недомини рованных руб-лей, а закуплено его было только на сумму 2,9 триллиона рублей. Остальное разворовали!!!
  Какая же экономика такое выдержит? Любая другая страна, кроме России, от такого воровства давно бы уже разорилась...
  * * *
  Как я уже говорил, крови Бородина мне не было нужно. Главное - вернуть народные деньги, создать в стране прецедент, свидетельствующий, что любая преступная деятельность, даже на самых верхах, обязательно наказуема, что принцип неот-вратимости наказания действует. Это имело бы ко-лоссальное воспитательное значение для всех на-ших чиновников, а граждане поверили бы в искрен-ность власти в стремлении сделать что то для укре-пления законности.
  Власть должна начать сама очищать себя. Иначе разрушительный процесс станет необрати-мым: воруют верхи - начнут воровать и ниже - все! Чиновник средней руки будет воровать, если ворует его начальник. Это ощущение вседозволен-ности, всеобщего мздоимства после прихода Ель-цина к власти уже стало привычным, вошло в нор-му.
  Еще на примере "Мабетекса" я понял, что нашей власти эти деньги совершенно не нужны. Ведь в швейцарских банках оказались арестован-ными, замороженными сотни миллионов долларов. В случае, если бы в России по делу "Мабетекса" состоялся обвинительный приговор, пусть даже ус-ловный, это стало бы для Швейцарии судебным ос-нованием передать обратно запрятанные в ее банки российские деньги. Карла дель Понте сама говорила мне, что, если бы у нас было принято такое реше-ние, Швейцария немедленно перевела бы спрятан-ную в ее банках валюту в Россию.
  Сколько же лицемерия у наших чиновников, которые громогласно плачутся, что в казне нет де-нег, а сами отказываются от сотен миллионов прямо идущих к ним в руки долларов!
  * * *
  Не раз меня спрашивали, не проще ли было для сохранения престижа прокуратуры добровольно уйти с поста Генпрокурора?
  Уверен, что нет. Я прекрасно понимал, что мой добровольный уход сыграет на руку преступ-никам, шантажистам, которые и сейчас близки к власти. Если я уступлю - то как же действовать тем, кто рангом ниже - областным, городским прокурорам, на которых тоже "давят" изо всех сил? Я просто предам их.
  Если я уступлю - это будет крахом для про-куратуры. Каждый сможет сказать: "Значит, и Ге-нерального сломали". Как можно будет тогда тре-бовать стойкости и законопослушного поведения от какого нибудь следователя в далеком Урюпинске, испытывающего многочисленные трудности и дав-ление со стороны местных бандитов? Я защищал не только свою честь, я защищал прокурорскую систе-му. Тем не менее, правоохранительной системе Рос-сии был нанесен колоссальный урон. Кто же, глядя на пример Скуратова, будет возбуждать теперь по-добные дела? Сто раз подумает и поостережется... "Дело Скуратова" наглядно продемонстрировало, как далеки мы еще от правового государства. Оно показало, что государство может сломать любого человека, в том числе и достаточно высокопостав-ленного, что в России бороться за справедливость - себе дороже.
  * * *
  Особенно печально, что был разрушен кадро-вый корпус прокурорских работников, хорошо под-готовленных профессионально и способных рабо-тать в режиме законности, невзирая на давление. По разным причинам Генеральную прокуратуру поки-нули сотни людей: они либо были выдавлены как "люди Скуратова", либо ушли сами из за несогла-сия с политикой нового руководства.
  Все это не замедлило сказаться и на общей ситуации с преступностью, и на показателях проку-рорско следственной деятельности. Если в 1998 го-ду (последний полный год работы нашей команды) в стране было зарегистрировано около 2 миллионов 600 тысяч преступлений, то с 1999 года и в после-дующем эта цифра вплотную приблизилась к 3 миллионам. Резко возросло число убийств, а рас-крываемость их снизилась приблизительно на 5 %, что составляет тысячи нераскрытых преступлений.
  А сколько следователей - опытных, умных и добросовестных - оказались сломленными в "но-вых" условиях. Не сумев или не захотев возразить высокому руководству, они тем самым сделали свой выбор: ведь не возразишь раз, не возразишь второй, а в третий тебя и спрашивать ни о чем не будут.
  Многим маленьким и большим чиновникам Генеральной прокуратуры сегодня кажется, что, угодив начальству, они увернулись от неприятно-стей. На самом же деле неприятности с этого только начинаются.
  Саморазрушение - так можно охарактеризо-вать процесс, который уже несколько лет разъедает "государево око".
  Уверен: деградация российской прокуратуры началась именно 2 апреля, когда ее руководство - Чайка, Демин, Розанов - совместно с Кремлем по-шли на ночную фабрикацию уголовного дела про-тив меня. Именно тогда она оказалась раздавленной - не выдержали мои бывшие коллеги давления Кремля. Законники, стоящие на самой вершине рос-сийской юридической пирамиды, вместо охраны закона стали его грубо попирать.
  Нелестные, но откровенные слова о состоянии закона в нашей стране высказал в газете "Сегодня" Борис Уваров: "При всем тоталитаризме социали-стического строя законности тогда было все же больше. Да, было "телефонное право", я могу при-вести десятки примеров. Но не сотни... Сверху зво-нили, влияли на отдельные дела, но не на все. А сейчас что делается? Сейчас все дела, связанные с высокопоставленными персонами, - "звонковые". "Криминальная революция" победила окончатель-но. Говорить о торжестве законности в нынешней ситуации наивно..."
  Не менее откровенно о российской прокура-туре высказался в интервью газете "Собеседник" и швейцарский прокурор Бертосса: "Общее впечатле-ние от российской прокуратуры таково: за послед-ние 12 лет ничего не изменилось в плане независи-мости прокуроров. За исключением времени, когда это ведомство возглавлял Юрий Скуратов. Устинов действует точно так же, как вели себя предшествен-ники Скуратова. У нас ощущение дежа вю. Это се-годня главная проблема в сотрудничестве с Росси-ей: нет уверенности в независимости прокуроров. Что касается Скуратова - это был случай, когда Россия получила настоящего Генпрокурора. Когда Скуратов приехал сюда, мы поняли: наконец у вас что то начнет меняться. И мы были крайне разоча-рованы, когда его вышвырнули с поста... А следом пришел Устинов. Я никогда не встречал его и ниче-го не могу сказать. Но я видел письменное решение, которое Тамаев написал по делу "Мабетекса". Это несерьезно..."
  Буду объективным: моя борьба закончилась не в пользу Закона. Кремль, "семья", взяли в этой борьбе верх. Путем попрания закона, с использова-нием продажной прессы, прямого подкупа и посу-лов "семье" удалось сначала отстранить, а затем и освободить строптивого Генпрокурора от должно-сти, приручить прокуратуру. Сопротивление Совета Федерации было нейтрализовано, а вскоре его и во-все расформировали. Наконец, как известно, была реализована операция "преемник", сохранившая политический "статус кво".
  * * *
  Меня всегда интересовало, почему Соединен-ные Штаты всего за 250 неполных лет своего суще-ствования превратилась в богатейшую и процве-тающую страну? И почему такой страной не стала Россия, имеющая уникальную историю, высочай-шую культуру, огромную территорию и ресурсы? Мы не добились этого, на мой взгляд, потому, что не поняли главного, того, в чем очень хорошо разо-брались американцы - нужно уважать Закон, нуж-но жить по Закону.
  Мы так и не поняли, что Закон свят, и если ты его нарушил, то должен за это ответить независимо от того, каков твой социальный статус. У нас же один закон - для президента, другой - для рабо-чего, третий - для дворника, четвертый - для ми-лиционера, пятый - для судьи...
  Глава 12. Борьба продолжается
  Как я не стал президентом
  Зачем я стал баллотироваться в президенты? Я не имел политических амбиций, когда работал Генеральным прокурором, но жизнь поставила меня в такие рамки, что я понял: без изменения сущест-вующей политической власти Россия дальше не может развиваться.
  Я на собственной шкуре убедился, что у нас нет ни независимой уголовной юстиции, ни незави-симой прокуратуры, ни честной и принципиальной судебной системы. И все это из за того, что у власти находятся люди, многие из которых имеют серьез-ные проблемы с законом. И чтобы выжить и сохра-нить власть, им нужно обязательно взять под кон-троль уголовную юстицию России.
  Этот порочный круг невозможно разорвать без решения вопроса о политической власти, о пре-зидентской власти. А если мы не победим корруп-цию, то будущего у России просто не будет.
  Вступая в борьбу за высокий пост, я очень не хотел сводить свою роль в качестве кандидата в президенты лишь к функции разоблачителя. Поэто-му у меня была программа, было свое видение раз-вития ситуации: и в политико правовой сфере, и в сфере борьбы с преступностью, и в сфере конститу-ционной реформы. Я понимал, что если мы не суме-ем очистить страну от коррупции, то разговор о ка-ких то экономических или социальных программах абсолютно бессмыслен. Деньги, выделяемые на эти цели, в том числе и выделяемые Западом, просто разворуют, и ни одна социальная программа так и не будет выполнена.
  Конечно, в стране с развитым гражданским обществом, где ценятся идеи, а не жесты и лозунги, у меня было бы куда больше шансов оказаться по-нятым и услышанным. Но Россия - это моя страна, я знал тревоги и нужды её граждан, и я надеялся, нет, - был уверен, что найду среди своих соотече-ственников необходимую поддержку.
  Мой сын как то горько заметил: "Ты вроде не последним человеком был в стране, все понимал, что происходит... Почему же сейчас мы все, граж-дане бывшего Союза, оказались как бы в разных квартирах - ведь от этого пострадали все, за ис-ключением разве националистов во власти? Бедст-вуют все, даже Украина, которая громче других кричала о том, что кормит Россию. Что же оказа-лось на самом деле? Сейчас эта некогда действи-тельно богатая республика жива во многом тем, что, извините, ворует российские энергоносители..."
  * * *
  Говорят, процесс распада Союза был вызван объективными причинами. Но, увы, субъективных причин было значительно больше. Вспомните пове-дение Горбачева, его нерешительность, метания. Ему явно не хватило политической воли и честно-сти. Когда начались события в Нагорном Карабахе, Прибалтике, Тбилиси, он должен был твердо ска-зать: да, это я направил туда военнослужащих, это моя конституционная обязанность - обеспечить единство государства, в том числе и силовым путем. А он начал изворачиваться, лгать.
  То, что происходит сегодня в Чечне, - пря-мое следствие гигантского катаклизма, произошед-шего почти 10 лет назад на одной шестой части планеты.
  И вообще, не надо было затевать Горбачеву подписание какого то нового союзного договора. Этим он сразу же подорвал легитимность договора 1922 года и Конституции 1924 года, которая была нормальной правовой базой для создания Союза. Ведь никто же сейчас не вспоминает, как строила федерализм Америка. Мало того, что была кровавая гражданская война между Севером и Югом; штат Луизиану просто купили у Франции, Флориду - у Испании... Государственность создавалось на крови и костях. А ведь ни один американец не выступал против единства своей страны, хотя и знает её не всегда демократическую историю.
  Словом, объективных оснований для распада Союза не было, сработали чисто субъективные фак-торы, так называемая роль личности в истории, ко-торая в России всегда была велика. Естественно, потом нужно было продумать новую основу объе-динения, интеграции... Как я понимаю, в основе интеграции теперь уже независимых государств должен лежать экономический интерес. Если его нет, то никакими политическими формами народы не сблизишь.
  Как то мне удалось встретиться с Президен-том Азербайджана Гейдаром Алиевым, полтора ча-са один на один беседовали. Умнейший человек. Он говорит: понимаете, мне хочется сотрудничать с Россией. Мы открыли перспективные месторожде-ния, но у нас нет новой техники, чтобы взять нефть. А у вас нет денег, чтобы проинвестировать эти про-екты, вы не заплатите нам столько, сколько заплатят другие, а мне надо кормить мой народ. Пусть я на-строен пророссийски, но что мне остается делать? А как только я иду к западникам, меня сразу начинают упрекать в предательстве интересов России. Надо учитывать экономические реалии. Без этого сбли-жение невозможно.
  К чему я это вспомнил? Да к тому, что сейчас все еще реальна угроза развала России. И не пото-му, что губернаторы, удельные князьки, как их на-зывают, яро отстаивают свою самостийность, а по-тому, что у нас нет национально ориентированного на защиту интересов страны высшего государствен-ного руководства. То есть, нет такого руководства, которое не продает высшие посты в стране, не про-дает государственные интересы.
  Я решил для себя - если уж я не могу ничего ответить своему сыну, пусть хоть для будущих вну-ков у меня найдется достойный ответ. В конце кон-цов, каждый нормальный человек должен осозна-вать свою личную ответственность за судьбу собст-венной страны. И если мы сейчас не объединим усилия, то даже такая для кого то абстрактная вещь, как преступность, попросту раздавит Россию. Как я уже отмечал, только по официальной статистике за последний год совершено около 2,5 миллионов пре-ступлений, реальная же цифра - около 12-14 мил-лионов. И мы все спокойно на это смотрим. При разложении высшего государственного руководства и тотальном оттоке средств за рубеж мы делаем вид, что нас это не касается.
  Конечно, я не сумасшедший: я прекрасно по-нимал, что шансы на успех у меня практически ну-левые, - что такое предвыборная кампания, я знал еще по 1996 году. По сути ведь выборы выиграл Зюганов, но наш уже тогда больной президент дер-жался за власть руками и зубами. А подконтрольная ему система сделала все, чтобы победу Зюганова представить поражением.
  В Татарстане 600 тысяч бюллетеней было приписано Ельцину, а бюллетени в пользу Зюганова нашли замерзшими в проруби. В Дагестане в пер-вом туре проголосовало 65 % в поддержку Зюгано-ва, а во втором, по официальным данным - 35 % за Зюганова, 65 % за Ельцина. За такое короткое время пристрастия избирателей не могли измениться столь кардинально - хотя бы в силу естественной инерции.
  * * *
  Кстати, когда я баллотировался в президенты, т. е. в 2000 году, ситуация была ничуть не лучше: на 19 часов явка избирателей на участки составляла 46 %, но уже через час вдруг проголосовало свыше 60 %... Понятно, что так не бывает. Ведь если верить этим цифрам, почти треть избирателей вдруг спо-хватились и срочно побежали исполнять свой граж-данский долг. В Перми, например, на 16 часов явка составляла 26 %. Как можно было через три часа иметь 60 % ную явку, знает только Центризбирком.
  Я знал, что окажусь в самой тяжелой из всех кандидатов ситуации, поскольку расследование, затеянное против меня, будет использоваться как инструмент политического давления, создаст для ведения предвыборной кампании огромные трудно-сти. Прежде всего это мера пресечения - подписка о невыезде. Она не исключала передвижения по стране, но каждый раз мне нужно было звонить сле-дователю и фактически просить его дозволения да-же на самую незначительную поездку.
  А "кто в доме хозяин", власти дали мне по-нять сразу. Помните, я планировал поехать на 2-3 дня в США по приглашению американских кон-грессменов на конференцию по коррупции. Едва ли не за день до моего отъезда, спохватившись, власть предержащие дали команду изъять у меня загра-ничный паспорт.
  На этих выборах я ставил перед собой две за-дачи.
  До начала 2000 года я как бы сидел в окопе, а газеты и телевидение с увлечением поливали меня грязью. Участие в выборах хоть отчасти позволило мне, используя те же средства массовой информа-ции, выступить не то что в свое оправдание (оправ-дываться мне не в чем) - в защиту своих принци-пов.
  Другая задача - возможность публично кри-тиковать навязываемую стране "преемственность" власти, показать, что на самом деле представляет собой официальный "наследник" Ельцина. Собст-венно, я оказался единственным из кандидатов, кто не стеснялся называть вещи своими именами.
  И вот тут вновь четко "сработали" журнали-сты: меня постоянно обвиняли в том, что я только обещаю разоблачений и ничего не говорю. На са-мом же деле мои выступления просто не передавали в эфир и не печатали.
  Стоит вспомнить, к примеру, такой случай. Одна из моих предвыборных поездок была на Даль-ний Восток. Началась она с мелкой пакости, устро-енной властями: вылет из Москвы задержали на час. У меня была намечена в тот день запись на ТВЦ, я отменил её - специально, чтобы вовремя успеть к самолету. Вместе со всеми сидел этот час в аэро-порту, ждал. А когда, наконец, нас повели на посад-ку, объявили, что рейс задержан по вине Генераль-ного прокурора Скуратова - дескать, опоздал большой начальник, а без него вылететь не мо-жем...
  Этот час был "выигран" властями, чтобы журналисты, собравшиеся в аэропорту Владивосто-ка на пресс конференцию, не дождались меня и уш-ли.
  Но расчет не оправдался.
  Начиная с той пресс конференции, я в каждом выступлении рассказывал о деле "Мабетекс" и обо всех связанных с ним персонах. На моих встречах с избирателями и на пресс конференциях в Иркутске, Новосибирске, Челябинске, во Владивостоке были не только местные журналисты, но и представители ОРТ, РТВ, НТВ. Были... Но ни один из каналов не включил эти материалы в трансляцию. Мало того, НТВ, казалось бы, находящееся в некоторой оппо-зиции к официальным властям, пару раз продемон-стрировало своей аудитории якобы пустой зал в Краснодаре во время моих выступлений: вот, мол, какой из Скуратова кандидат в президенты - ни-кому он не интересен, даже на встречи с ним никто не идет. А это были отнюдь не встречи с избирате-лями, а пресс конференции для местных средств массовой информации. Разница огромная - согла-ситесь, если на пресс конференцию пришли 20-30 журналистов, то это свидетельствует не об отсутст-вии интереса к моей деятельности, а, наоборот, о повышенном внимании. Двадцать журналистов - двадцать представителей разных газет и журналов, местного канала телевидения. А в редком регионе выходит больше двадцати изданий. Но в огромном зале они смотрятся, конечно, довольно жалко.
  На самом же деле интерес к моей деятельно-сти у людей был достаточно высок. В Челябинске, скажем, избиратели заполнили зал на полторы ты-сячи мест - люди даже в проходах стояли! Ураль-ская юридическая академия - там вообще все же-лающие пробиться в зал не смогли. Впрочем, Уральская академия - некорректный пример: все таки это моя alma mater... Хотя в Москве на встрече со студентами МГУ была та же картина.
  Забавная история приключилась во время де-батов на телеканале РТР. Н. Петкова, может быть, для того чтобы выяснить, какой именно информа-цией я располагаю, а, может быть, желая просто спровоцировать, напомнила мне об обещании огла-сить список политиков коррупционеров. Причем, сделала она это "под занавес" - до конца эфира оставалось 20 секунд.
  Прошло пять дней. Я прихожу на запись сле-дующей передачи - и Петкова начинает программу с вопроса о коррупционерах. Она была уверена (по-том она сама мне призналась), что я забыл об этом. А я, как оказалось, не забыл - все необходимые документы на этот раз были у меня с собой.
  Казалось бы, странно, но на РТР мне дали возможность "выложить" материалы, компромети-рующие Кремль.
  * * *
  Откровенно говоря, я рассчитывал на боль-шую поддержку, и полученные мною в итоге 0,43 % больно меня задели. Но если попытаться отбросить эмоции и поверить этим цифрам, предмет для ана-лиза все же есть... Смотрите: Говорухин, всемирно известный режиссер, популярный политический деятель с отменной репутацией, - и я... В течение года на меня вылили столько грязи, что хватит уто-пить новый град Китеж. Я говорю не только о "но-востных" передачах ОРТ и РТР, но и о проплачен-ных Березовским пикетах проституток и руководи-телей массажных салонов, об иске ко мне Людмилы Нарусовой, вдовы Собчака, об обвинениях Чубай-са... Все это - звенья одной "пиаровской" цепи. Кроме того, у меня отобрали заграничный паспорт, взяли подписку о невыезде. Во время всей предвы-борной кампании устраивали мне мелкие пакости (вроде той, с задержкой рейса во Владивосток), за-держивали моих людей - тех, кто расклеивал лис-товки и вел агитацию... Словом, власть выступила против меня максимально жестко.
  Еще один повод для сравнения: Говорухин - человек со связями, один из лидеров "Отечества", он опирался на широкую партийную поддержку. У меня же за спиной не было и нет никакого полити-ческого объединения, нет серьезных финансовых ресурсов. Деньги на избирательную кампанию со-бирал в основном по друзьям - как раньше, в XIX веке, для открытия какого нибудь дела пускали подписной лист.
  И опыта предвыборной борьбы, в отличие от Говорухина, у меня, в сущности, не было никакого. Поэтому и мной, и моим штабом было допущено много ошибок и просчетов. Например, такой: мой электорат - протестный, как и у коммунистов. По-следние сделали мудрый ход: выдвинули лозунг - "Зюганов - президент, Скуратов - Генеральный прокурор". И мои потенциальные избиратели ото-шли к Зюганову, поскольку понимали, что это по-зволит восстановить в прежнем качестве и Скурато-ва.
  И времени о ло мало - ведь меня привыкли воспринимать в качестве Генерального прокурора, а не публичного политика. Стереотипы ломать и без того очень сложно, а тут и Избирком сделал все, чтобы сократить сроки агитации. Формальные - даже не ошибки, а простые небрежности в заполне-нии листов с подписями в мою поддержку, могли привести к отказу в регистрации. Например, в нача-ле листа стоит адрес: Челябинская область, город Магнитогорск. Сборщик, заполнив одну сторону, переворачивает лист и адрес следующего человека уже записывает: город Магнитогорск, улица та-кая то... То есть, без "Челябинской области". Из-бирком цепким глазом выхватывает "неувязочку" и тут же предъявляет претензию: неполные данные о подписантах. А в каком таком Магнитогорске тот гражданин проживает? Область не указана, может быть, и города такого нет?
  Ну, не абсурд ли? Ведь задача Избиркома - проверить не чистописание, а достоверность подпи-сей. Проверить, действительно ли живет гражданин Н., подписавший лист в пользу Скуратова, в Магни-тогорске на такой то улице в таком то доме. Но та-ких недостоверных подписей из 500 тысяч нашли всего 28.
  Итог голосования жестко регулировался, от-ношение власти ко мне известно, и тем не менее, я набрал столько же голосов, сколько Станислав Го-ворухин.
  Честных выборов не было. Для И. О. Прези-дента РФ беззастенчиво задействовался админист-ративный ресурс. На местах штабы в поддержку Путина возглавляли либо чиновники из Админист-рации Президента, либо главы местной админист-рации. Они сидели в служебных кабинетах, исполь-зовали подчиненный им аппарат, ведомственный транспорт для нужд избирательной кампании.
  По сообщению газеты "The Moscow Times", Президент Путин не победил бы на мартовских вы-борах без методичной и хорошо организованной подтасовки результатов голосования, которой зани-мались его сторонники. По данным газеты, 2,2 мил-лиона голосов было украдено у других кандидатов и не менее 1,3 миллионов было добавлено путем включения в списки имен не существующих изби-рателей. В 12 регионах были установлены факты покупки голосов, фальсификации, подделки доку-ментов. В одном лишь Дагестане массовое исправ-ление бюллетеней дало Путину дополнительно бо-лее полумиллиона голосов!
  По некоторым оценкам, Путин реально на-брал процентов 40 голосов, хотя, конечно, это не-мало. Люди считали, что он связан с бывшим пре-зидентом чисто символически, что он не будет про-должать ельцинский курс. С ним связывали надеж-ды на будущее.
  К сожалению, мне не удалось разубедить сво-их соотечественников. Я думал, что народ, настра-давшийся от произвола власти, - от хищений, по-боров, неплатежей - прислушается к моим словам. Не поверили, не прислушались. Почему? Не знаю. Может быть, думали, что хуже, чем при Ельцине, не будет. Понадеялись на русский "авось"...
  Я ни в коем случае не жалею о том, что при-нял участие в этой избирательной кампании. Я прошел хорошую школу политика - участие в те-ледебатах, выступления перед избирателями, обра-щения, реклама... Я поставил себя в обстоятельства, где должен был "играть" не только на своем про-фессиональном, правовом, поле, но и размышлять об экономике, о политической системе.
  Вообще то мне, человеку довольно закрыто-му, чуждому публичности, привыкшему к научной работе, выступать перед большой аудиторией, отве-чать на трудные вопросы под прицелом тысяч не всегда доброжелательных глаз было поначалу дос-таточно тяжело.
  Кроме того, нужно было научиться разгова-ривать с людьми и, так сказать, "в толпе". Ведь встречи с избирателями у меня случались не только организованные и запланированные: в Санкт Петербурге я вышел на Невский - послу-шать, что люди скажут. В Краснодарском крае, в одном из сел Ленинградского района, прошелся по рынку - сколько же обиженных, обездоленных! И это на такой богатой, благодатной земле!
  В эту избирательную кампанию я заявил о се-бе как о политической фигуре. Нужно было пока-зать избирателям, что на политическом поле поя-вился человек, умеющий оперировать правовыми категориями. Нужно было доказать, что я ни в чем не уступаю известным политикам, таким, как Зюга-нов и Явлинский, что я не сломлен, не раздавлен катком лжи, запущенным кремлевской администра-цией и "семьей".
  Эта кампания была для меня важна и в чисто человеческом плане: это был как бы переход в дру-гое качество.
  Конечно, досадно, что Путин не принял уча-стия в дебатах. Говорят, не было времени, не хотел ставить себя, явного фаворита, на одну доску с дру-гими кандидатами... А может быть чувствовал, что будет неубедительно смотреться на фоне своих со-перников, даже тех, кто набрал совсем немного го-лосов, например на фоне Говорухина или даже Жи-риновского с его отрицательным обаянием?
  В Америке такое явное нежелание лидера президентской гонки демонстрировать электорату себя, свои способности, свою программу даром не прошло бы; больше того, это просто было бы не-возможно. Разве можно представить, чтобы Клин-тон или Рейган, собираясь баллотироваться на вто-рой срок, не приняли бы участие в дебатах? Да у них не осталось бы ни малейших шансов!
  В борьбе с криминализацией общества мы бу-дем терпеть поражение до тех пор, пока не изба-вимся от криминальных привычек в нашей обыч-ной, повседневной жизни. Трудно требовать что либо от рядового гражданина, если И. О. Пре-зидента РФ публично использует уголовное выра-жение "мочить в сортире", а воровское словечко "беспредел" так прижилось в "новом русском язы-ке", что его активно задействуют в речи и теледик-торы, и политики, и аналитики, и рядовые граждане.
  Очень, очень высок уровень криминализации страны.
  На своем опыте я убедился - главное для из-бирательной кампании - это деньги.
  Основной мой денежный ресурс был - те 400 тысяч рублей, которые давал Избирком. А еще по-могали друзья, бизнесмены средней руки. Я тоже внес, что мог.
  Наверное, где то я сам виноват в том, что средств для избирательной кампании мы собрали в общем то недостаточно. Во первых, поздно принял решение баллотироваться в президенты. Во вторых, начинать надо было именно со сбора дене - ис-кать, как сейчас говорят, спонсоров. Я решительно не хотел связываться с теми, кто легко мог "отстег-нуть" на выборы сотни тысяч долларов, - значит, деньги надо было просить у многих, кто мог дать понемногу. А для прокурора просить деньги - не-возможно! Собственно, я так и не смог через себя переступить. Хотя во всех рекомендациях написано: "Если ты стесняешься просить деньги, то лучше не участвуй в выборах".
  Отсутствие денег очень чувствовалось - счи-тали каждую копейку. Я убедился, что на одной идее далеко не уедешь. Кстати, для многих избира-тельная кампания - один из способов заработать. Я сейчас говорю не о пиарщиках, не о специалистах в области общественных отношений - есть множе-ство людей, готовых расклеивать листовки, зани-маться всякими организационными делами потому, что регулярно зарабатываемых денег на жизнь еле еле хватает. В моем штабе были и безработные - толковые ребята, грамотные! Но как это страшно - ощущать себя безработным, знать, что твой труд, твои способности никому не нужны.
  А с какими замечательными людьми мне до-велось работать в эту избирательную кампанию! Степан Калмыков, ректор Бурятского университета, бросил все дела, примчался в Москву, месяц рабо-тал в штабе. Прекрасно работали ребята из МАИ: они организовывали встречи с избирателями. В Но-восибирске, Туле, других городах к нам присоеди-нились и те, кто раньше работал с Лебедем, а потом оказался ему не нужен. Правда, были и такие, кто приходил случайно, с целью просто подзаработать, и выяснив, что мы больших денег заплатить не мо-жем, удалялся восвояси.
  Чтобы правильно понять и оценить моих сто-ронников, нужно учесть, что работали они подчас под невыносимым психологическим давлением. Власти всячески ставили им палки в колеса, нерви-ровали, даже на допросы в милицию вызывали, пу-гали отстранением от основной работы, снятием с должности. Кое кто, конечно, испугался...
  Из этой избирательной кампании 2000 года вынес я и еще одно печальное наблюдение. Обще-ство за последние десять лет - время демократиче-ских перемен - сильно деградировало. Я сужу да-же не по Москве - в столице это не так заметно - по провинции, по Бурятии, по тому городу, где я вырос. Я вижу, как народ опустился, как люди спи-ваются. Снижается интеллектуальный уровень. Причина этому чисто экономическая - если чело-век не работает, значит, у него нет никакой надеж-ды на будущее.
  Это меня очень сильно огорчает. Я в молодо-сти верил, что мы построим пусть не коммунизм, но богатую страну. В стройотряды ездили с энтузиаз-мом, и не из за денег - заработаешь, хорошо, нет - ну что ж, зато как весело было! И мне казалось, что вот вот, скоро мы будем жить хорошо, а я еще молодой...
  Сейчас с грустью понимаю, что в России я уже никогда не буду жить в нормальном обществе. А с учетом того, что экономика до сих пор нор-мально не работает, - и дети мои вряд ли будут. Вот внуки - очень надеюсь. Вся надежда на вну-ков. И так, к сожалению, думаю не только я один - большинство.
  * * *
  Я проиграл эти выборы.
  Французская "Le Temps" писала тогда: "По-ражение Скуратова свидетельствует о том, что борьба с коррупцией не является приоритетной за-дачей современного российского общества".
  Так уж сложилось, что у нас в России боль-шинство людей голосует за сильного. Им хочется ощущать себя причастным к победе. И все еще без-отказно действут "административный ресурс". Что ж, видимо, время тех, кто идет поперек обществен-ного мнения, отстаивает свое право думать и при-нимать решение самостоятельно, еще не настало.
  Сенатор от Бурятии
  В августе 2000 года мне предложили баллоти-роваться в Госдуму по одномандатному округу на своей "малой родине" - в Бурятии. Это было очень лестное предложение. Оно говорило о том, что лю-ди не просто верили мне - они активно поддержи-вали меня, боролись вместе со мной. Если бы меня избрали депутатом Государственной Думы (а веро-ятность этого была очень велика - об этом мне го-ворили и друзья политики, подтверждали это и сде-ланные в Бурятии социологические экс-пресс опросы), то я сразу же получал бы иммунитет от судебного преследования, но что еще важнее - высокую думскую трибуну для борьбы с моими го-нителями.
  Конечно, это были огромные плюсы. Но они не смогли перевесить в моем сознании одного очень важного условия: избрание в Госдуму означало, что я должен был сложить с себя полномочия Генпро-курора. А уход с должности в такой момент, когда в следствии еще не были расставлены все точки над "i", означал бы мою капитуляцию. Пойти на это я не мог и, поэтому, поблагодарив выдвигавших меня товарищей, отказался.
  Прошел год, и летом 2001 года теперь уже группа депутатов Народного Хурала Бурятии обра-тилась ко мне с предложением стать представите-лем республики в верхней палате российского пар-ламента - Совете Федерации.
  К тому времени от поста Генерального проку-рора меня официально освободили, и я был волен как птица.
  Откровенно говоря, это лестное предложение, как, впрочем, и в прошлый раз, особенно меня не удивило. Я вырос в Бурятии - это моя родина, и связи мои с республикой, которые я никогда не те-рял, были не показушные, а самые что ни на есть реальные. В свое время я помог подготовить проект Конституции Бурятии, проект Договора о разграни-чении полномочий между Бурятией и федеральны-ми органами власти, отрецензировал по просьбе республиканского руководства массу других зако-нопроектов. Я был одним из тех, кто создал в мест-ном Госуниверситете юридический факультет, чем очень гордился и горжусь; сегодня там у меня мно-го учеников, аспирантов.
  Без ложной скромности могу сказать, что в Бурятии я человек достаточно популярный, извест-ный. Юристов такого уровня, как я, в этой неболь-шой республике - единицы. Я много занимался законодательной деятельностью, прекрасно был знаком с проблемами преступности и, что немало-важно для "проталкивания" различных проектов, неплохо ориентировался в столичных коридорах власти. Поэтому предложение депутатов поработать в Совете Федерации было вполне естественно и ло-гично.
  Кроме того, мне, истосковавшемуся по "большим" делам, самому хотелось поработать в Совете Федерации - высшем законодательном ор-гане страны. В то время там было не так уж и много квалифицированных, профессиональных юристов. Например, в Комитете по конституционному зако-нодательству и Комитете по судебно правовой ре-форме специалистов не хватало. Мне самому было интересно попробовать себя на этом новом попри-ще, тем более что внутренне я чувствовал, что не только способен справиться с этой работой, но и смогу принести оказавшей мне доверие Бурятии реальную пользу.
  Поскольку все складывалось удачно и к мес-ту, после короткого раздумья я ответил согласием.
  Борьба за сенаторское кресло, как я понимал, предстояла трудная, причем подвоха я мог ожидать скорее не со стороны республики, а из центра, из Москвы. В одиночку с такой силой, как я уже знал по своему горькому опыту, справиться трудно. По-этому первое, что я решил сделать, это заручиться поддержкой республиканского руководства. Я срочно полетел в Улан Удэ.
  Леонида Потапова, Президента Республики Бурятия, я знал давно, с ним меня связывали добрые дружеские отношения. Войдя в его просторный ка-бинет, я рассказал ему о предложении депутатов и о своем согласии баллотироваться в члены Совета Федерации от возглавляемой им республики.
  Как я и полагал, против моего выдвижения Потапов не возражал, но не стал скрывать и свою осторожную позицию, заявив, что в силу разных причин поддержать меня он сможет лишь только косвенно:
  - Вы уж простите, Юрий Ильич, но открыто выступить в Вашу поддержку я не смогу. Однако и в Кремле, и везде, где только надо, я буду говорить, что, дескать, это решение Народного Хурала, и из-менить его я по закону никак не могу.
  Следующий, с кем я считал необходимым обязательно переговорить, был Михаил Семенов, Председатель Народного Хурала - законодатель-ного собрания Бурятии. Именно он в то время пред-ставлял республику в Совете Федерации и именно его я и должен был заменить на этом посту.
  - Юрий Ильич, откровенно говоря, я не вижу кандидатуры на место сенатора от Бурятии лучше вашей, и буду вас всемерно поддерживать. Единст-венно, о чем бы я хотел вас попросить, произвести замену не сейчас, летом, а попозже - где то в сере-дине конце осени.
  Согласно закону, Семенов мог сохранять свое место в Совете Федерации вплоть до конца года, до декабря. Но выдвинувших мою кандидатуру депу-татов такая отсрочка не устраивала, и на то имелись достаточно серьезные основания. Во первых, в но-вом, уже "профессиональном" Совете Федерации как раз в это время шло интенсивное формирование рабочих органов, и у меня появлялась реальная воз-можность возглавить один из комитетов или одну из комиссий. Если бы это случилось (а шансы были достаточно высоки), помогать республике я смог бы намного эффективнее. В конце года такая возмож-ность была бы уже упущена. Во вторых, как гово-рили сами депутаты, за время пребывания в Совете Федерации Семенов практически ничем себя не проявил, был очень пассивным, за последние пол-года выступил только один раз. Его стремление продержаться в столице "до победного конца", как предполагали депутаты, основывалось в основном на желании сохранить за собой присущие сенатору привилегии, иммунитет, приличную зарплату.
  Поэтому, услышав о желании Семенова поси-деть в сенаторском кресле еще насколько месяцев, депутаты возмутились: Семенова надо срочно ме-нять и придавать присутствию Бурятии в верхней палате российского парламента новый импульс.
  Пришлось мне разъяснить им кое какие юри-дические тонкости: ситуация такова, что одного вашего желания еще недостаточно. Пока Семенов не освободит свое место, выдвигать кого то офици-ально вы не имеете права, значит, пока эта пробле-ма не будет решена, двигаться дальше мы не смо-жем.
  Начались тяжелые переговоры с Семеновым, вел их в основном ректор Бурятского Госуниверси-тета Калмыков. Семенов колебался. Он понимал преимущество своего положения, но в то же время опасался, что, разозлившись, депутаты просто по-ставят вопрос о доверии и со скандалом освободят от должности Председателя Народного Хурала, что автоматически приведет к отзыву его из Совета Фе-дерации. Не дожидаясь окончательного ответа, уже в середине лета моя инициативная группа приня-лась параллельно собирать подписи поддерживаю-щих меня депутатов. Это было необходимо для об-суждения моей кандидатуры в Народном Хурале.
  Происходило это все в мое отсутствие. Из 65 подписей я получил 34 при необходимых 22. Не об-манул и президент Потапов: в число дружно под-державших меня депутатов вошли практически все его сторонники.
  Депутаты торопились. Собрав нужное коли-чество подписей, они решили проголосовать: будет ли Народный Хурал обсуждать этот вопрос сейчас или же отложит до осени. Голосование это мы про-играли: Семенову дали возможность доработать его сенаторский срок.
  * * *
  Прошло несколько месяцев, и Семенов нако-нец то дал согласие освободить свое место в Совете Федерации новому представителю. Хурал наметил рассматривать этот вопрос на своём ноябрьском заседании. Но к тому времени ситуация в Бурятии стала резко меняться. Узнав о моем выдвижении, всполошилась Москва. Из Кремля, из федерального округа пришла команда - противодействовать все-ми силами! Что это такое, я почувствовал сразу же, как только где то дней за десять до голосования прилетел в Улан Удэ.
  Резко поменял свою позицию Потапов.
  - Извините, Юрий Ильич, но я не могу под-держивать вас. Путин против, Волошин тоже про-тив...
  И начал уговаривать меня снять свою канди-датуру. Ответил я ему довольно резко:
  - А какие есть для этого основания? Я не со-бираюсь заниматься борьбой с Кремлем, какой то антипутинской деятельностью, я хочу конструктив-но работать на благо республики, и у меня есть на это право.
  Потапов мне ничего на это не ответил, но по-зиция его мне стала предельно понятной. На 180 градусов к моему выдвижению в Совет Федерации поменял свое отношение и Семенов:
  - Я разговаривал с Потаповым, - сказал он, когда мы встретились, - и тот меня убедил не под-держивать Вас. Думаю, так будет лучше для рес-публики. А то центр будет смотреть на нас косо, перестанет трансферты давать...
  Тут уже я не выдержал:
  - О каких трансфертах вы говорите? Это в прежние времена надо было ходить по министерст-вам, унижаться, выбивать всевозможные дотации. Сейчас же все трансферты включены в бюджет, принимаются Госдумой и регулярное их поступле-ние в республику исполняется как закон. Вы же са-ми все это прекрасно знаете.
  В общем, точка зрения Семенова мне тоже стала ясна. Честно сознаюсь: единодушная с Пота-повым позиция Семенова мне тогда показалась до-вольно странной, поскольку я знал, что отношения между ними всегда были весьма прохладными. Уже позднее мне рассказали, что столь резко и быстро свою позицию Семенов поменял после того, как Потапов фактически заключил с ним сделку: Семе-нов поддерживает Президента Бурятии в вопросе со Скуратовым, а Потапов позднее поможет Семенову остаться на посту Председателя Народного Хурала еще на один срок.
  Так что сиюминутные политические интересы для обоих руководителей Бурятии оказались силь-нее и важнее нашей многолетней дружбы: и Пота-пов, и Семенов под окриком Кремля меня просто сдали, предали.
  Тем не менее запас прочности у нас был. Это мы поняли после того, как, предостерегая себя от непредвиденных случайностей, провели еще один, повторный сбор подписей. На этот раз меня под-держали 25 депутатов.
  Активизировала свою "работу" и админист-рация Потапова: из его сотрудников был создан штаб, целью которого было не пропустить меня в сенаторы. Как показали последующие события, По-тапов был уверен, что ресурсов его аппарата и ап-парата Народного Хурала для выполнения этой за-дачи будет достаточно.
  Но и моя команда тоже была не лыком шита. Оглядевшись, мы сразу поняли, что без активных, нестандартных действий нам не выиграть. Первое, что мы постарались сделать - это подключить все наши личные контакты. Бурятия - маленькая рес-публика, где все знают друг друга. Мы встречались и разговаривали по телефону с людьми, которые хорошо знали меня и одновременно кого то из де-путатов Народного Хурала, просили дать мне реко-мендацию и поддержать во время голосования.
  Кроме этого очень важный акцент я сделал на личные встречи. Думаю, одной из причин, почему мы не победили тогда, при первом, летнем, голосо-вании, было то, что меня в то время не было в Улан Удэ и работы никакой с депутатами не прово-дилось. Теперь же за оставшиеся 7-8 дней до голо-сования я лично встретился и побеседовал с 45-46 депутатами. Я рассказывал им о своей позиции, о том, как собираюсь работать в Совете Федерации, чем конкретно собираюсь помочь Бурятии. Ни на кого из них я не давил, голосовать за себя не упра-шивал, а лишь просил еще раз взвесить, кто из кан-дидатов будет в Совете Федерации полезнее, и го-лосовать объективно, честно, а не под давлением со стороны.
  Моя тактика оказалась для Потапова и Семе-нова совершенно неожиданной.
  Кроме того, я пошел на хитрость и постарался максимально усыпить бдительность моих против-ников. Едва ли не ежедневно Потапов "засылал" ко мне своих людей, и в разговорах с ними я оценивал свои шансы на победу очень низко. Как правило, я говорил, что, дескать, понимаю: победить мне будет сложно, скорее всего, невозможно, шанс неболь-шой, но использовать его я все же хочу, да и после того, как ввязался в борьбу, выходить из нее как то неудобно.
  Еще один момент, неожиданно сыгравший мне на пользу. Даже несмотря на видимую оппози-цию Потапова, кое кто из депутатов полагал, что все это - вроде политической игры, поскольку все знали о наших с Президентом Бурятии прежних дружеских отношениях.
  Еще раз подчеркну, позиция Потапова яви-лась для меня особенно тяжелым ударом во всей сложившейся тогда ситуации. Долгое время я дей-ствительно считал его своим другом, помогал ему на выборах, в середине 1990 х выбивал в Москве столь необходимые Бурятии трансферты, постоянно консультировал. Все эти добрые и, как мне каза-лось, прочные отношения крест накрест перечерк-нули властный окрик из Кремля, боязнь потерять высокую поддержку и страх оказаться не у дел по-сле новых президентских выборов. Терять всегда неприятно... А ведь я считал его человеком четкой, независимой позиции. Как сильно я в нем ошибал-ся!..
  Тем не менее, некоторые депутаты были уве-рены, что Потапов мне сочувствует. Косвенно спо-собствовал этому и сам бурятский президент: по-зволить себе пойти на меня с открытым забралом он не мог, поскольку сразу же был бы в народе осви-стан и опозорен - о нашей дружбе знали все, и столь явного предательства ему бы просто не про-стили.
  * * *
  19 ноября. Заседание Народного Хурала нача-лось. Моим соперником в борьбе за пост сенатора оказался 41 летний Сергей Мезенин - Председа-тель комитета Народного Хурала по социальным вопросам, бывший учитель, относительно еще мо-лодой человек. Объявили повестку дня и... сразу перерыв: депутаты разошлись по свои комитетам. Сделано это было для того, чтобы, согласно поряд-ку обсуждения выдвинутых кандидатур, с нами могли познакомиться члены всех парламентских комитетов.
  Мне пришлось выступить на каждом из 7 или 8 комитетов Народного Хурала, рассказать о том, как собираюсь работать в Совете Федерации, отве-тить на вопросы, поучаствовать в развернувшихся дискуссиях.
  Семенов представил своего кандидата Мезе-нина, а представлявший группу выдвинувших меня депутатов Калмыков рассказал обо мне. Мы высту-пили, ответили на вопросы.
  Обсуждение наших кандидатур на комиссиях и все последовавшие согласно регламенту процеду-ры заняли достаточно много времени, поэтому де-путаты не стал возражать, когда депутат Коренев предложил: "Мы провели тщательное обсуждение обеих кандидатов на комиссиях, еще раз послушали их уже здесь. Все мы хорошо знаем и Скуратова, и Мезенина - что тут еще дальше обсуждать. Пусть лучше каждый определится в голосовании".
  Против этого предложения выступили только три человека, и большинством голосов обсуждение кандидатур было закончено.
  Да простит меня читатель, что я рассказываю все эти, наверно, скучные детали так подробно - для сюжета моего рассказа это очень важно.
  Объявили новый перерыв, уже для проведе-ния тайного голосования. Результаты превзошли все мои ожидания и сильно озадачили Потапова и Се-менова: 39 голосами при необходимых 33 я был из-бран представителем Республики Бурятия в Совете Федерации; Мезенин набрал всего лишь 12 голосов. Как говорится, победа с подавляющим преимуще-ством!
  Меня поздравили, Народный Хурал стоя ап-лодировал...
  * * *
  Но уже на следующий день, придя на заседа-ние Хурала, я сразу же почувствовал, что за ночь что то вновь произошло нехорошее: я шел по кори-дору и замечал, что еще вчера, казалось, искренне поздравлявшие меня люди избегали общения, а на вопрос, что произошло, смущенно отводили глаза. Все объяснилось, когда я наконец увидел одного из своих помощников. Он мне рассказал, уже с утра на Бурятию обрушилась лавина разгневанных теле-фонных звонков. Звонили из Кремля, из Белого до-ма. Звонили Касьянов, Волошин, Сурков, звонили из федерального округа, из различных министерств.
  И все требовали одного - результаты голо-сования должны быть отменены.
  Висевшее в воздухе напряжение ощущалось нами буквально физически. А вскоре наступила и разрядка: прервав ход заседания, вдруг встал Пота-пов. Его сумбурное выступление сводилось к тому, что решение по Скуратову депутатам необходимо срочно пересмотреть, поскольку из Москвы не пре-кращаются звонки, и если этому давлению не под-чиниться, республика может оказаться в изоляции.
  - Я всю ночь воевал с представителями Си-бирского федерального округа, федерального цен-тра, - сбивчиво говорил он, - все они спрашива-ли: "Вы что, решили сделать обструкцию президен-ту Путину? Вы против него? Хотите изолировать республику? Мы это сделаем. Для нас особого тру-да не составит!"
  Тут же поддакнул Семенов, заявив, что Буря-тия должна вести себя тихо и скромно, и ни в коем случае не идти наперекор Москве...
  Было предложено рассмотреть этот вопрос прямо сейчас, пока сессия Народного Хурала еще не закончилась, причем открытым голосованием. Ат-мосфера накалилась до предела.
  Тогда я попросил дать мне слово.
  Честно говоря, внутренне я был готов к пово-роту ситуации в таком направлении, - я понимал, что Кремль просто так вернуться мне в большую политику не позволит. Но чтобы мои противники начали действовали столь быстро и нагло, я, положа руку на сердце, никак не ожидал.
  - С политической точки зрения, - сказал я тогда, - решение о прекращении моих полномочий как члена Совета Федерации на следующий же день после избрания выглядит по меньшей мере странно и несерьезно. Задайте себе вопрос, насколько чест-ным окажется для вас обоснование этого решения?.. Если же говорить о юридической стороне этого де-ла, то решить его можно только путем тайного го-лосования.
  Напряжение было колоссальным. На фоне Потапова и Семенова исключительно порядочно повел себя мой бывший противник Сергей Мезенин. Когда ему предложили подписаться под бумагой за мой отзыв, Мезенин категорически отказался, отме-тив, что проиграл он мне в честной борьбе. Часть возмущенных депутатов голосовать просто отказа-лась. Голосование было тайное и электронное. Ко-гда подсчитали голоса, выяснилось: до необходи-мых для принятия решения 33 голосов мои против-ники не добирают целых 11. Сторонники Кремля вновь потерпели сокрушительное и очень неприят-ное для себя поражение.
  На этом сессия Народного Хурала свою рабо-ту закончила.
  * * *
  Я чувствовал, что так просто со своим пора-жением Кремль вряд ли смирится и что в самое ближайшее время следует ждать очередной атаки. Также я отчетливо понимал, что уезжать из Улан Удэ мне сейчас ни в коем случае нельзя - можно упустить инициативу и потерять все набран-ные с таким трудом очки. Я знал, что именно сейчас начнется массированная обработка всех и вся... Но как раз в эти дни у моей дочери должна была состо-яться свадьба, и я, конечно же, должен был на ней присутствовать, я не мог не поехать.
  Свадебные хлопоты затягивают. Приятно ви-деть дорогого тебе человека счастливым, радост-ным. Но мысли мои были совсем не веселыми. Уже буквально на следующий день после отъезда в Мо-скву мои помощники, оставшиеся в Бурятии, стали докладывать, что в Улан Удэ началась просто бес-прецедентная обработка депутатов. В республику приехал заместитель руководителя Главного терри-ториального управления Администрации Президен-та России Решетников, советник отдела того же управления Шемякин и другие. В гостиницу, где они остановились, срочно протянули спецсвязь, и они начали "работать". Работа их состояла в непре-рывных беседах с членами Хурала. Что это были за "беседы", мне позднее рассказали сами депутаты.
  В составе Народного Хурала Бурятии есть во-семь депутатов - глав муниципальных образова-ний, то есть районов. Каждому из них бурятские и московские начальники сказали примерно следую-щее: проголосуете за Скуратова - не видать вам из республиканского бюджета никаких трансфертов. А все районы - дотационные... Депутатам - дирек-торам предприятий пригрозили отказом в кредитах и тем, что "замотают" всевозможными ревизиями и проверками.
  Среди тех, кто поддержал меня, были ректоры трех бурятских университетов - Государственного, сельскохозяйственого и технологического. Каждому из них делал по телефону "внушение" первый за-меститель Министра среднего и высшего образова-ния России Киселев.
  Голосовал за меня и начальник Улан Удэнского отделения Восточно Сибирской железной дороги. Представитель администрации Путина без обиняков сказал ему, что если тот не поменяет свою позицию, то может начать прощать-ся со своим местом...
  Возражения не принимались никакие. Депу-татам говорили, что если они хотят, чтобы их рес-публика получала дотации (а Бурятия на 60 % доти-руется из федерального центра), чтобы республи-канское руководство и дальше встречало понимание в федеральных органах, а соответствующие феде-ральные программы охватывали и Бурятию, они должны проголосовать "правильно".
  Я ходил среди веселящихся гостей моей доче-ри, улыбался, с кем то о чем то говорил, но посто-янно ловил себя на мысли, что даже здесь, среди счастливых лиц и праздничного шума, безуспешно пытаюсь понять, чем же все таки обусловлена столь жесткая, до неприличности грубая и агрессивная позиция Кремля? Неужели это страх? Боязнь, что, став сенатором, я обрету в Совете Федерации не только иммунитет, но и возможность открыто кри-тиковать. Что, получив федеральную трибуну, я мо-гу встать в жесткую оппозицию к действующему президенту?
  Но это же абсурд. Да, убеждения я свои не менял, но "воевать" с нынешним президентом я со-всем не собирался, хотя бы потому, что мне это бы-ло совершенно не нужно. Я ставил перед собой дру-гие задачи, соглашаясь войти в Совет Федерации. Всему свое время. То время, когда я был Генераль-ным прокурором и борцом за свое честное имя, уже минуло. Ту жизнь я уже прожил и теперь хотел на-чать для себя совершенно новый этап - этап сози-дательной работы во благо моей "малой" родины - Республики Бурятии.
  А может быть это была боязнь, как говорят восточные люди, потерять лицо: ведь открывая мне вновь путь в большую политику, Кремль косвенно признавался в том, о чем боялся даже думать - Скуратов невиновен. А это значит - правда все то, о чем он столько говорил, доказывал...
  Не исключал я и личную месть, то неприятие, которое осталось по отношению ко мне у Путина и Волошина еще с тех, ельцинских времен.
  Но можно ли решать государственные вопро-сы, исходя из личных симпатий и антипатий? Это уже психология уровня лавочника, но никак не по-литика и государственного деятеля.
  Так я размышлял, но к какому то одному вы-воду придти не смог.
  Свадебная суматоха и торжества наконец то прошли. Можно было лететь в Улан Удэ.
  События в Улан Удэ к тому времени развива-лись стремительно. Я уже знал от моих помощни-ков, что прокурор Бурятии Павел Макеевский напи-сал по поводу моего избрания в Совет Федерации протест. Голосование по нему в Народном Хурале было намечено на 28 ноября. Поэтому я запланиро-вал вылететь ночным рейсом 26 ноября с тем, чтобы 27 го утром, имея целые сутки в запасе, предпри-нять перед голосованием какие то действия: пере-говорить с депутатами, возможно, с представителя-ми центра...
  Наскоро покидав в дорожную сумку необхо-димые вещи, я поехал в аэропорт. Путь до Улан Удэ даже по воздуху не близкий, и чтобы как то скра-сить однообразие полета, я решил немного порабо-тать. К тому времени копию прокурорского протес-та мне уже успели переслать по факсу.
  Пробежав взглядом текст, я вновь, уже в ко-торый раз задумался о хрупкости человеческих от-ношений. О дружбе. О том, что трусость и преда-тельство, как правило, шагают рядом. О том, как часто ради шкурных интересов продают истину.
  Подумал о Потапове и с грустью понял, что никогда уже не смогу относиться к нему так, как раньше. Подумал о Семенове... И вот теперь - Макеевский...
  В свое время именно я назначил Павла Маке-евского на должность прокурора Бурятии. Но пи-кантность ситуации состояла в том, что Народный Хурал категорически не хотел видеть его на этом месте. Конечно, я мог тогда его кандидатуру снять и предложить другую, но я настоял на своем и, не-смотря на возражения Хурала, все же назначил Ма-кеевского исполняющим обязанности прокурора республики. Настроил я тогда в Бурятии против се-бя многих. Но я знал, что делаю: ровно через год, увидев Макеевского в деле, депутаты Народного Хурала без проблем утвердили его в должности. Сколько же меня предавали за последние годы? И вот еще один... И все равно в плохое верить не хо-телось.
  Уже потом мне рассказали, что протест Маке-евский написал далеко не по своей инициативе: на него сильно и долго давили.
  В конце концов ему позвонил из Москвы его куратор - заместитель генерального прокурора по Сибирскому федеральному округу Симученков. Тому в свою очередь - Устинов. А Устинову - Волошин. Вновь, как и прежде, круг замкнулся на Кремле.
  Буквы складывались в слова, слова - в фразы протеста. В этом документе были две позиции, с точки зрения прокурора Бурятии противоречащие закону. Во первых, на взгляд Макеевского, Предсе-датель Народного Хурала Семенов совершил ошиб-ку, выдвинув для рассмотрения только одну канди-датуру, поскольку в законе написано: "Председа-тель выдвигает кандидатуры..." Во вторых, якобы, Хурал не провел нужного обсуждения кандидатур.
  Оба аргумента даже при ближайшем рассмот-рении, не выдерживая критики, превращались в пыль. К тому времени у меня на руках уже было официальное заключение, выданное по моей прось-бе Правовым управлением Государственной думы. В нем четко объяснялось, что формула "кандидату-ры" совсем не означает обязанность председателя выдвинуть на рассмотрение депутатов сразу не-сколько кандидатур, а всего лишь его право сделать это. Во вторых, множественное число этого слова указывало на "возможности председателя сточки зрения времени". Проще говоря, в случае, если пер-вая кандидатура, выдвинутая тем же Семеновым, не получала одобрения, он имел право выдвинуть вме-сто нее вторую, третью и так далее, пока вопрос не будет наконец решен.
  Странным этот аргумент выглядел и с точки зрения здравого смысла и логики. Ну скажите, если председатель убежден, что выдвигаемая им канди-датура - лучшая, зачем ему одновременно выдви-гать еще одну, две, три? Зачем создавать дополни-тельную головную боль уже выдвинутому им самим Мезенину, если он считает его самым достойным? И со стороны если посмотреть, тоже не все ладно получается: выдвижение двух и более кандидатур одновременно мы, соперники Семенова, могли ис-пользовать в своих целях как демонстрацию его не-уверенности в собственных кандидатах. В общем, какая то несуразица получается... Да и смысл про-курорской претензии, как предполагалось, состоял именно в том, что на выборах, якобы, отсутствовала альтернатива. Но как раз она то соблюдена была полностью - Мезенин и я.
  Самое же главное, уже существовала вполне определенная практика. Ни в одном регионе России, ни в одной её республике - нигде! - председатель законодательного органа еще ни разу не выдвигал для рассмотрения в Совет Федерации более одной кандидатуры. В качестве альтернативы (как это бы-ло в нашем случае) своих кандидатов могли выста-вить (а могли и не выставить вообще) группы депу-татов. Но чтобы председатель?! И заметьте, не было также ни одного случая, чтобы прокурор опротесто-вал это решение, а в дальнейшем ни одно из этих решений не было отклонено в Совете Федерации уже при последующем утверждении избранных кандидатур.
  Иными словами, первый пункт протеста был полностью надуманным. Не случайно уже упоми-навшийся мною Симученко, отписываясь позднее перед Председателем Комитета по законодательству Госдумы Крашениниковым, вообще убрал, как буд-то его и не было, этот аргумент из своего отчета, оставив только аргумент номер два - "кандидату-ры при выдвижении не обсуждались".
  Но даже при поверхностном рассмотрении и этот тезис сразу же захромал, как говорится, на обе ноги.
  Начнем с того, что обсуждение кандидатур проводилось в комитетах Народного Хурала. Если читатель не забыл, комитетов этих было семь или восемь, и в каждом и я, и Мезенин не только расска-зали о своем видении работы в Совете Федерации, но и ответили на массу вопросов. А работа комите-тов по закону является частью сессионной деятель-ности Хурала. Формой обсуждения было представ-ление наших кандидатур собравшимся: моей - де-путатом Колмогоровым, Мезенина - председате-лем Семеновым. Еще одной формой обсуждения стало и наше с Мезениным выступление. Кроме то-го, обсуждением бесспорно являются наши ответы на те многочисленные вопросы, которые нам зада-вали тогда депутаты. И наконец, формой обсужде-ния являются те реплики депутатов, которые они произносили, поддерживая или отклоняя наши кан-дидатуры или выступления.
  Еще один немаловажный штрих: депутаты сами решили прекратить прения, посчитав, что уже достаточно обсудили обе кандидатуры. Так имело все же место обсуждение Народным Хуралом Буря-тии наших кандидатур или не имело? Любой здра-вомыслящий человек, как мне кажется, ответит на этот вопрос вполне однозначно.
  Теперь обратимся уже непосредственно к са-мому прокурорскому протесту. Не все в порядке оказалось и с ним.
  В законе о прокуратуре записано, что "проку-рор осуществляет надзор за соблюдением государ-ственными органами Конституции РФ, законов Рос-сийской Федерации и законов субъектов федера-ции". И ни в одном документе о прокурорском над-зоре ему не предоставлено право осуществлять над-зор за соблюдением так называемых внутриоргани-зационных актов, то есть регламента. Этим всегда и везде занимался не прокурор, а комиссия по регла-менту. Ведь, согласитесь, Устинов не ходит по Гос-думе и не выискивает, нарушается там регламент или нет - это не его компетенция.
  То же самое и в нашем случае: даже если мы примем во внимание все те несуразности, которые составили непосредственную суть протеста Макеев-ского, все равно выходит, что прокурор Бурятии издал абсолютно незаконный протест. Протест, ко-торый, с какой стороны ни глянь, просто не входил в его компетенцию.
  Грубое нарушение закона я нашел и в тексте самого протеста: прокурор Бурятии просил Семено-ва и Народный Хурал (уж не сам ли Семенов под-сказал эту идею?) не направлять документы о моем избрании в Москву, в Совет Федерации, хотя на са-мом деле они обязаны были это сделать не позже, чем на пятый день после моего избрания.
  * * *
  ...На передней панели салона самолета за-пульсировала надпись, призывающая пассажиров застегнуть ремни безопасности, - ожидалась по-садка.
  Вдруг прозвучало объявление, что из за ме-теоусловий над аэропортом Улан Удэ наш самолет должен будет совершить вынужденную посадку в Иркутске.
  Приземлились мы с Сергеем Бабуриным (ко-торый специально полетел со мной, чтобы поддер-жать, за что я ему благодарен) в Иркутске. Срочно связываюсь по мобильному телефону с моими по-мощниками, которые должны были встречать меня в Улан Удэ.
  - Как погода?
  - Все нормально, только что приземлился самолет, никакой пурги нет.
  Прошу уточнить, что же все таки случилось? Официальная причина в отказе принять наш само-лет, как объяснили моим помощникам, - снег на посадочной полосе аэродрома, а уборочная машина как то некстати сломалась прямо перед посадкой. Ну, а то, что зимы в Бурятии в основном малоснеж-ные, так, опять же, прямо перед вашей посадкой откуда то снегу навалило...
  Тем временем объявили, что вылет нашего самолета запланирован на вечер, где то часов на 18-19. Это означало, что со всеми планами о столь не-обходимых переговорах с депутатским корпусом Народного Хурала придется распрощаться. Более того, кто мог дать гарантию, что те, кто был заинте-ресован, чтобы я не прилетел в Улан Удэ вовремя, позволят нашему самолету подняться в воздух даже в это уже объявленное позднее время?
  Я срочно позвонил своим иркутским знако-мым. Те сразу же предложили мне воспользоваться их легковой машиной. Но это самолетом через Бай-кал напрямую всего полчаса лету. На машине же вокруг озера по скользкой и далеко не европейского качества дороге ехать пришлось, помнится, долгие семь или восемь часов. Приехал я в Улан Удэ позд-но вечером, работу с депутатами вести уже было поздно.
  Как ни грустно было констатировать, но этот первый раунд мои противники грубо, бесцеремон-но, по хамски, но выиграли.
  Настоящий же цирк (другого слова просто подобрать не могу) начался утром следующего дня, 28 ноября 2001 года.
  Сначала Потапов, а затем Семенов, рассчиты-вая на понимание депутатов, упомянули про давле-ние, оказываемое на них из центра. Мне только это-го и надо было. Помимо разъяснения в своем вы-ступлении полнейшей несостоятельности протеста прокурора Макеевского, я поинтересовался у депу-татов: а на каком основании федеральный центр грубейшим образом нарушает Конституцию России и Конституцию Бурятии? Причем по многим пози-циям. Ведь выбор представителя в Совет Федерации - это исключительная прерогатива Народного Ху-рала - парламента Республики Бурятия. В приня-тии этого решения центр вообще не обладает ника-кими полномочиями. Звонки председателя прави-тельства, других высокопоставленных московских чиновников - ничто иное как, по сути, грубейшее вторжение в прерогативу субъекта. А их завуалиро-ванные и не очень угрозы - банальный шантаж и разбой на самом высоком государственном уровне.
  Не забыл я напомнить депутатом и о таком дорогом для них понятии, как принцип разделения властей. Здесь он также был грубо попран: в сферу полномочий законодательной власти - Народного Хурала бесцеремонно вмешался Президент Буря-тии, олицетворяющий исполнительную власть. На каком основании он сделал это?
  Стали выступать депутаты. Поставлены они, конечно, были в тяжелое положение. Да, говорили многие из них, мы уважаем Юрия Ильича, понима-ем, что он мог бы стать достойным нашим предста-вителем в Совете Федерации. Но на нас давят, нам угрожают, наша республика может оказаться без поддержки из центра. Мы не хотим конфронтации, поэтому, Юрий Ильич, снимите свою кандидатуру сами.
  Были и смешные моменты, когда депутат от коммунистов стал вдруг выдавать свою трусость едва ли не за героизм.
  - Зюганов наказал мне голосовать за Скура-това, но я решил, буду голосовать против.
  В диссонанс ему выступил другой представи-тель КПРФ, депутат Госдумы Сергей Будажапов. Обратившись к Потапову, он спросил у него:
  - Леонид Васильевич, вот вы говорите, что федеральный центр не хочет Скуратова, что его из-брание нанесет ущерб республике. А вспомните, как в свое время точно так же команда Ельцина не хо-тела видеть вас на посту Президента Бурятии, боро-лась против вас. Почему тогда вы не думали, что ваше избрание не нанесет ущерб республике, что с вами никто не будет работать? И вы и мы тогда проявили независимость, справедливо решив, что никуда центр не денется! И поступили правильно: прошло время - и Москва начала работать с вами, привыкла к вам. По иному и быть не могло: смешно полагать, что из за одного человека центр будет блокировать целую республику - так и на геополи-тический конфликт можно нарваться. Почему же тогда, когда это касалось вас, вы об этом мнимом патриотизме не думали, а сейчас его нам всем навя-зываете?
  Среди достаточно корректных, в принципе, выступлений, мне запомнилось одно, резко выде-лявшееся какой то оголтелостью, неприкрытой не-навистью по отношению ко мне, хамством и злобой. Это было как то странно и удивительно: ведь с вы-ступающим, то есть с директором Селенгинского целлюлозно бумажного комбината Гейдебрехтом, я раньше практически не сталкивался. Объективного объяснения столь неадекватного ко мне отношение я найти так и не смог. Оставалось предполагать, что вызвано оно было боязнью того, что занимаясь в Совете Федерации делами Бурятии, я сумел бы рас-копать, используя прокурорские навыки, крими-нальные делишки Гейдебрехта. А о них слухи по Бурятии ходили уже не первый год. На своем ком-бинате он стал платить зарплату вместо денег каки-ми бумажками, которые можно было отоварить ве-щами и продуктами только через сеть внутренних магазинов. Завод постоянно нарушал экологические нормы, была информация, что его сын, будучи ди-ректором одной из коммерческих структур на Даль-нем Востоке, за бесценок получал от отца высоко-качественный картон для упаковки рыбы...
  * * *
  Натиск Кремля (а то, что инициатива травли исходила именно оттуда, уже не вызывало никакого сомнения) был настолько сильным и бесцеремон-ным, что в какой то момент даже я, умудренный немалым политическим опытом, хорошо знакомый с особенностями "дворцовых" интриг, стал опа-саться: а все ли в порядке в сановных головах мос-ковских начальников? Только в бреду можно пред-ставить, что кто то будет заставлять вас принять все эти дикие аргументы всерьез. А ведь это было! В конце концов, противостояние зашло настолько да-леко, что уже действительно нельзя было исклю-чить со стороны центра каких то реальных, направ-ленных против республики шагов. И это было страшно!
  * * *
  Тем временем дело шло к голосованию. О том, что объективным оно будет вряд ли, стало ясно уже в самом начале сессии, когда было объявлено, что машина для электронного голосования слома-лась. Все это напоминало пресловутый рояль в кус-тах, только наоборот: все помнили уроки предыду-щего голосования, поэтому машину постарались сразу же отключить.
  С предложением провести голосование тай-ным выступил депутат Андрей Бутюгов. Но Семе-нов это предложение пропустил мимо ушей и по-ставил на голосование предложение выступившего за ним Гейдебрехта - голосовать открыто, по-именно.
  Пусть простит меня читатель, но я хочу на-помнить уже известную ему юридическую тон-кость: отзывая меня из состава Совета Федерации (а это была, по сути, процедура отзыва), сделать это было возможно, согласно закону, только при помо-щи тайного голосования - такого же, каким меня и избирали на этот пост. Однако Семенов сумел обой-ти и эту сложность, назвав процедуру отзыва "про-цедурой отмены первоначального решения на осно-ве прокурорского протеста".
  Своеобразно проходило и голосование - та-кого я в своей жизни еще никогда не видел. В цен-тре, возвышаясь над залом, сидел Потапов, чуть ниже его - Семенов. Те, кто голосовал за удовле-творение протеста, подходили к Потапову с правой стороны, кто воздержался - шли уже к Семенову, а те, кто выступал против прокурорского протеста - должны были идти к Потапову, но уже с левой сто-роны.
  Рассказывают, приблизительно по такому же принципу проходило голосование по Конституции Ирана, с той разницей, что там за голосовавшими депутатами внимательно наблюдал вооруженный офицер госбезопасности.
  49 депутатов из 56 проголосовали за мой от-зыв... Тем не менее нашлись люди, которые пошли наперекор давлению Кремля и Президента Бурятии. Назову их поименно: С. Калмыков, А. Попов, А. Кардаш, В. Красников, Ц. Доржиев; один - В. Сак-тоев - воздержался, еще один - А. Бутюгов - в голосовании участвовать отказался.
  Завершающая этот театр абсурда речь Пота-пова была его, этого театра, полностью достойна. Поблагодарив депутатов за "правильный" выбор, Президент Бурятии вдруг заявил, что, дескать, ре-шение переголосовать - его собственное, продик-тованное наплывшими на него вдруг внутренними чувствами, и что не было из центра ни звонков, ни давления...
  С чувством внутренней опустошенности я вышел из здания Народного Хурала и сразу же по-ехал на частный телеканал "Аригус", еще за день до этого пригласивший меня выступить из его студии в прямом эфире. С этим каналом, популярным в бу-рятской столице, меня связывали старые и добрые отношения: я не раз выступал у них раньше, неиз-менно пользуясь большим успехом.
  На телестудии меня сразу же повели к дирек-тору, который, смущаясь, сказал, что выступление мое он с большим сожалением, но вынужден отме-нить. "Только что, - сказал он, - мне позвонили оттуда, - он показал пальцем наверх, - и преду-предили, что если я дам вам в эфире слово, мой ка-нал лишат лицензии на вещание".
  Такая вот свобода слова...
  А ведь за те десять дней, что я был членом Совета Федерации, ничего не случилось. Вначале за меня проголосовали, хотя была альтернативная кандидатура, а теперь принимается диаметрально противоположное решение. Единственное объясне-ние всему этому - давление со стороны федераль-ного центра.
  Почему они это сделали, чего боятся? Почему на "переголосование" были брошены немалые люд-ские силы и огромные финансовые ресурсы? Затра-ченная на все это энергия явно была достойна иного применения.
  Боязнь, что я использую трибуну Совета Фе-дерации для каких то новых разоблачений? Или нежелание иметь в Совете Федерации грамотных людей, чтобы окончательно превратить его в по-слушный и бездумный орган? Не знаю. Во всяком случае понятно одно: отмашку на всю эту работу, судя по всему, дал лично президент Путин.
  Оставить несправедливое решение без ответа было нельзя. Там же, в Бурятии, впервые в юриди-ческой практике России мы решили внести жалобу непосредственно на сам прокурорский протест.
  Теперь нам предстояло увидеть, как держат круговую оборону отечественные суды. По проше-ствии времени могу вам честно сказать - это ощу-щение не для слабонервных.
  Советский районный суд Улан Удэ нам отве-тил, что протестом прокурора Бурятии мои права ущемлены не были. Позвольте, но разве мои права быть избранным в Совет Федерации не были ущем-лены? Разве не благодаря протесту первоначальное решение Народного Хурала было отменено? И разве не протест Бурятского прокурора косвенно стал причиной прекращения моих сенаторских полномо-чий?
  Короче, без разбирательства, по надуманным основаниям мне в обжаловании было отказано. Этим решением, как сказал в суде мой представи-тель, был "создан опасный прецедент: суд отказался рассматривать жалобу гражданина на прокуратуру, тогда как именно судебные органы должны были решить, нарушаются права гражданина или нет".
  Отклонил нашу очень аргументированную жалобу и Верховный Суд Бурятии. Ни на один наш вопрос суд по существу не ответил - проштампо-вал отписку. Почему? Не потому ли, что сразу по-сле подачи жалобы Председателя Верховного Суда Бурятии приглашал к себе "на беседу" представи-тель путинской администрации?
  Поняв, что в Бурятии правду нам найти не удастся, мы решили обжаловать решение Народно-го Хурала в Москве, поскольку по закону я имел право сделать это как по месту нахождения ответ-чика, так и по месту своего жительства. Черемуш-кинский межрайонный муниципальный суд в рас-смотрении нашей жалобы отказал практически сра-зу же. Я получил ответ, что, "поскольку обжалуется нормативный акт органа власти субъекта федера-ции, рассматривать его должен городской суд". Аб-солютно незаконное решение. Ведь в данном случае речь шла не о нормативном акте, а об индивидуаль-ном. Акт этот касается только меня, и решение о "процедуре отмены первоначального решения" также касалось только меня одного и распространя-лось только на меня.
  Мы послушно подали заявление в московский городской суд. В городском суде нам отказали уже на полном основании, указав, что здесь рассматри-ваются только акты нормативные.
  ...Три китайские фигурки - бородатые ста-рички, закрывающие руками глаза, уши и рот: ниче-го не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Именно они, а не стройная дама с мечом в одной руке и аптекарскими весами в другой стали для меня символом нашего российского правосу-дия.
  Теперь мы подали жалобу в Верховный Суд РФ. Подали для того, чтобы нам разъяснили, куда же нам подавать все таки жалобу - в районный суд или городской, в Москве или Бурятии? Получили абсурдное решение, что можно обжаловать только в суд, находящийся в Бурятии. Хотя, согласно граж-данско процессуальному кодексу, заявитель имеет право выбрать судебную инстанцию либо по месту жительства истца, либо по месту нахождения ответ-чика.
  Написали жалобу на имя Председателя Вер-ховного Суда РФ Лебедева. Дождемся ли ответа?..
  Мне не дали даже возможности реализовать свое право на судебную защиту. Кремль фактически лишил меня правосудия. Ведь суд (ни один из че-тырех, куда мы подавали свои жалобы!) даже не вникал в мои аргументы, не позволил довести дело до рассмотрения по существу. Скажу откровенно, я даже не представлял, насколько низко пала наша судебная система, насколько оказалось в ней все куплено - столь быстро и подобострастно выпол-няются там приказы сверху.
  Человек я достаточно мирный, неконфликт-ный, воспитанный, как юрист - законопослушный. Всегда был человеком системы.
  Но именно система, наверное, сама того не желая, сотворила из меня борца, закалила, научила держать удар.
  * * *
  Я не считаю, что проиграл этот раунд. Скорее, я его выиграл. Выиграл потому, что не пошел попе-рек своих принципов, потому, что показал своим землякам бурятам, во что их ставит федеральная власть, как "видится" из за шпилей Кремля их неза-висимость и суверенитет. Наплевав на законы юри-дические и человеческие, чиновники из Москвы унизили депутатов, унизили республику... Народу Бурятии без церемонии указали "свое место": дес-кать, выполняйте, что вам говорят, и будут вам трансферты. Получите подачку - и будьте счаст-ливы и довольны.
  * * *
  На мое место в Совет Федерации Народный Хурал по быстрому избрал Владимира Бавлова - приятного в общении человека, заместителя руко-водителя Комитета природных ресурсов российско-го Министерства природных ресурсов по Бурятии. Позднее он пришел ко мне и извинился за все то, что произошло помимо его воли и желания.
  Избрание его обернулось постыдным фарсом. Загнав своим абсурдным решением по моему во-просу самого себя в капкан, Семенов был вынужден выдвинуть перед депутатами сразу две кандидату-ры: Владимира Бавлова и председателя совета ди-ректоров ОАО "Гусиноозерская ГРЭС" Ю. Никити-на. Не прошло и получаса, как Никитин подал са-моотвод и снял свою кандидатуру. После формаль-ного обсуждения оставшейся кандидатуры прошло открытое поименное голосование, по итогом кото-рого В. Бавлов был избран представителем Народ-ного Хурала в Совете Федерации.
  Казалось, после этого прокурор Макеевский должен был вмешаться, приостановить действия, которые он ранее сам же опротестовывал, внести новый протест, поскольку выборы прошли фор-мально и практически были безальтернативными. Стоит ли говорить, что на этот раз ничего подобно-го он сделать даже и не подумал.
  Сегодня наша законность - это прислужница Кремля. Вспомним, сколько времени затратила про-куратура на расследование деятельности Бислана Гантамирова на посту мэра Грозного. Мы доказали его вину, закончили дело, суд вынес приговор: семь лет тюрьмы. А спустя короткое время этот человек Указом Президента РФ был помилован и сразу же занял в Чечне высокую руководящую должность. Это противоречит и закону об основах государст-венной службы, и здравому смыслу.
  С другой стороны, Кремль силовыми метода-ми не допустил меня не Бог весть к какой должно-сти в Совете Федерации...
  * * *
  И наконец, два штришка к истории.
  Первый, официальный. Комиссия Государст-венной думы по изучению практики применения избирательного законодательства Российской Фе-дерации при подготовке и проведении выборов и референдумов в России рассмотрела документы - стенограмму, видеозаписи, публикации в газетах, связанные с выборами представителя от Народного Хурала Бурятии в Совет Федерации, и пришла к следующему итогу:
  "Расцениваем вмешательство Администрации Президента РФ, Правительства РФ, руководителей Сибирского федерального округа в процессе избра-ния представителя Народного Хурала Республики Бурятия в Совет Федерации как политическую рас-праву над бывшим Генеральным прокурором РФ - Скуратовым О. И."
  И второй, трагикомический. Как мне по сек-рету рассказали, сразу же после того, как прокурор-ский протест в Народном Хурале был рассмотрен, его автор господин Макеевский вернулся домой и, то ли от переживаний, то ли еще от чего, но... забо-лел диареей... Господь, наверное, всё видит.
  Псевдо юридическая казуистика торжест-вует
  Еще в декабре 2003 года я восстановился в партии - в КПРФ. Это было мое сознательное ре-шение. Всей своей предыдущей жизнью я был свя-зан с коммунистической партией. После развала СССР я приостановил в ней свое членство, посколь-ку работал в структурах - в ФСБ, Генпрокуратуре, которые исключали какую либо партийность. После того как моя прокурорская карьера закончилась, я стал присматриваться к партиям, закрепившимся на политической арене России. Долго выбирать мне не пришлось.
  К тому времени я уже видел, что коммунисты сумели серьезно реформироваться: они отказались от многих одиозных вещей, а КПРФ превратилась в современную партию левого толка. У коммунистов была четкая политическая платформа, с которой я в основном был согласен. Кроме этого, КПРФ тради-ционно поддерживала мою борьбу с Кремлем. К слову, решение моё восстановиться в компартии трудно назвать конъюнктурным: сегодня в нашей стране это означает лишь то, что ты становишься объектом нападок и во многом необоснованной критики.
  Подошло время выборов в Государственную Думу, и руководство КПРФ решило, что я должен баллотироваться по одномандатному округу в род-ной мне Бурятии; партия включила меня также в свой федеральный список.
  Я задумался. У меня были серьезные сомне-ния, баллотироваться в Госдуму или нет.
  С одной стороны, я еще помнил то сопротив-ление, которым встретил Кремль мое решение быть выдвинутым от Бурятии в Совет Федерации. Я чув-ствовал, что аналогичные трудности могут возник-нуть и здесь. Но с другой стороны, я все же пони-мал, что сломать народ республики неизмеримо сложнее, чем надавить на 65 депутатов Народного Хурала, решавших мое избрание в Совет Федера-ции. Тем более, что мои позиции в Бурятии по прежнему оставались очень прочными: все пред-варительные опросы населения показывали, что шансы быть избранным у меня достаточно велики.
  Я чувствовал, что могу немало сделать для республики. Скажем, юристов моего уровня там нет до сих пор. За годы работы в прокуратуре я накопил огромный законотворческий опыт и полагал, что смогу еще принести пользу и республике, и стране в целом. Поэтому я согласился на мое включение в федеральный список от уральского отделения КПРФ. Но одновременно я честно сказал руково-дству партии, что баллотироваться по одномандат-ному округу мне нежелательно, поскольку это ре-шение вызовет негативную реакцию как в Кремле, так и у местных властей.
  Руководство партии, тем не менее, с моими доводами не согласилось.
  Прошло время, и жизнь, к сожалению, дока-зала мою правоту...
  * * *
  Чтобы быть зарегистрированным по феде-ральному списку, я собрал необходимые документы и сдал их в Центризбирком. Их проверили, приняли, и я сразу же отправился в Бурятию.
  Анализ предвыборной ситуации показал, что против меня будут предприниматься какие то шаги, чтобы не допустить до выборов: скорее всего, меня постараются снять с дистанции еще в ходе избира-тельной компании, подловив на каких то несущест-венных нарушениях. Поэтому, формируя свой пред-выборный штаб, я включил в его состав большое количество опытных юристов.
  * * *
  Напомню: по тем документам, что я сдал в ЦИК, я был сразу же зарегистрирован и получил удостоверение кандидата в депутаты от КПРФ по федеральному списку. Аналогичные бумаги я сдал и в Бурятскую окружную избирательную комиссию. Поэтому огромной неожиданностью для меня стало известие, что комиссия мои документы (уже прове-ренные и принятые ЦИК) отклонила и в регистра-ции отказала.
  Отказ мотивировался тремя пунктами.
  1. В поданном заявлении я указал в качестве своей последней основной должности в Москов-ском государственном социальном университете, где я работаю, должность и.о. заведующего кафед-рой конституционного, административного и меж-дународного права. Окружная комиссия полагала, что назначение на должность и.о. завкафедры должно было сопровождаться одновременным ос-вобождением меня от должности профессора той же кафедры. Иными словами, комиссия посчитала, что вместо одной основной должности я занимал в уни-верситете сразу две.
  Указав свое членство в КПРФ, я, с точки зре-ния комиссии, не представил в окружную избира-тельную комиссию документ, подтверждающий мою принадлежность к КПРФ. Вместо бумаги, за-веренной "постоянно действующим руководящим органом партии", мною была представлена копия сданной в ЦИК справки о моей принадлежности к компартии, заверенная уполномоченным предста-вителем КПРФ.
  Копия моего диплома о высшем образовании была заверена печатью некоммерческой организа-ции - Фондом содействия развития правовых тех-нологий XXI века.
  * * *
  Примерно в то же время, когда я приехал в Бурятию сдавать документы, в Улан Удэ прибыла некая Мария Наумова, чиновник администрации Путина. Совершив блиц визиты к Президенту Буря-тии Потапову, председателю Великого Хурала Луб-санову и главному федеральному инспектору Дани-лову, она доложила им позицию своего руково-дства.
  Одним из главных исполнителей воли Кремля стал Президент Бурятии Леонид Потапов.
  Непорядочность его меня поразила. Задолго до всех этих событий мы с ним встретились в одном из московских ресторанов. Мы пожали друг другу руки, обнялись и решили впредь не вспоминать ста-рые распри. До выборов тогда еще было далеко, и вопрос о моем кандидатстве мы даже не затрагива-ли.
  Честно говоря, понять его я не могу даже сей-час. В те дни, когда меня выдвигали в Совет Феде-рации, решался вопрос о его очередном переизбра-нии, и в чисто политическом плане понять и про-стить его поведение было еще можно. Но теперь то он уже больше гона был "во власти", впереди - четыре года президентства, - чего бояться? Никто сместить его уже не мог! Он мог спокойно сказать, дескать, понимаю вашу озабоченность, однако, про-стите, вмешиваться в избирательный процесс я не имею права.
  Не сказал...Вместо этого Потапов вновь "взял под козырек" и, не задумываясь, предал нашу толь-ко только восстановленную дружбу.
  Чтобы не быть голословным, приведу вы-держки из получившей огласку стенограммы встре-чи Леонида Потапова с Бато Семеновым. В свое время этот очень колоритный бурят был одним из претендентов на пост Президента Буратии. Победил Потапов, и они крепко рассорились. Еще недавно Потапов во всеуслышание говорил, что хуже Бато человека нет. Но когда стало очевидным, что став-ленник "Единой России" на место в Госдуме, некий Василий Кузнецов, мне наверняка проиграет, Пота-пов о своем недруге мнение резко "поменял"...
  Итак, 17 октября 2003 года, 15 часов 30 ми-нут.
  Город Улан Удэ.
  Потапов Л. В.: Бато Цырендондокович! Я хо-чу сказать прямо, что я не остановился бы на вашей кандидатуре, если бы не сложившаяся ситуация. Я всегда действую по принципу: из двух зол выбира-ют меньшее. Когда мне мои помощники говорят: как же так, в прошлом году мы были против него, а сейчас должны быть "за", я им отвечаю: "Что луч-ше - Скуратов - депутат Госдумы или Семенов - депутат Госдумы?" В этой ситуации я готов че-стно и откровенно поддержать Вас... Проблемы республики ты знаешь, в Москве тебя знают, а у Кузнецова ума всегда не хватало и сейчас не хвата-ет...
  Семенов Б. Ц.: ...Что же касается Скуратова, то ситуация очень сложная. Его известность, его высказывания, строго выстроенные структуры КПРФ, которые подчиняются решению съезда пар-тии, и, самое главное, репутация человека, гонимого властью, дают ему высокий рейтинг, который про-должает расти.
  Потапов Л. В.: Я договорился так, что Моск-ва нас поддержит финансово, а мы включим адми-нистративный ресурс... Что потребуется от меня, прямо говори, я не хочу, чтобы потом ты считал, что я веду двойную игру.
  Семенов Б. Ц.: В принципе нужна Ваша ко-манда... главам администраций всех рай-онов...Затем нужно, чтобы была очень эффективная работа со СМИ. И последнее, и самое на сегодняш-ний день актуальное - финансовая помощь.
  Потапов Л. В.: ...27 октября, после обеда бу-дет совещание с главами администраций районов. Там я выступлю и прямо скажу, что надо поддер-жать Семенова...Что касается финансов, то надо решить этот вопрос буквально на следующей неде-ле. Сколько надо? Триста тысяч? Будет триста ты-сяч.
  Семенов Б. Ц.: Спасибо, Леонид Васильевич, думаю, что все мы понимаем, что совместная, со-гласованная работа будет только на пользу Респуб-лике.
  Диалог этот меня и возмутил, и потряс. От-брошу личные моменты, здесь, как говорится, Бог им судья. Но триста тысяч, направленные на борьбу со мной, когда экономика нищей республики тре-щит по швам - это ли не лицемерие? Ради сохра-нения холуйских отношений с Москвой открыто подключать ресурсы администрации, скатившись тем самым до уголовной статьи? Где он, предел че-ловеческого падения?
  Исполнителем же указаний Потапова стал председатель окружной избирательной комиссии, его бывший помощник Дмитрий Ивайловский. В свое время этот человек косвенно уже пострадал от меня. Он возглавлял штаб противодействия моему избранию в Совет Федерации, после моего избрания был уволен и только через продолжительное время вновь "трудоустроен". И вот судьба свела нас вновь...
  Возмущенный, я написал жалобу в Центриз-бирком.
  В ЦИКе для разбора конфликтов, подобных моему, существует специальная рабочая группа, куда входят как члены ЦИК, так и опытные юристы. Им я и изложил по пунктам свои аргументы.
  1. Налицо неправильное противопоставление двух должностей. Невозможно занимать должность заведующего кафедрой и не быть профессором. По-этому я был и завкафедрой, и профессором. В на-шем университете произошло слияние нескольких кафедр. Поскольку должность эта выборная, а кон-курса еще не было, меня назначили и.о. объединен-ной кафедры. Но нигде закон не говорит, что долж-ность профессора - основная, а заведующего ка-федрой - второстепенная. Речь идет о двух парал-лельных должностях, дополняющих одна другую. К слову, я вполне мог занимать еще и третью долж-ность, к примеру, - проректора.
  Закон о выборах четко требовал от меня ука-зать в анкете занимаемую должность в единствен-ном числе. Я это и сделал, указав самую послед-нюю, которая была записана в моей трудовой книж-ке.
  2. По правилам я должен был представить справку, заверенную постоянно действующим ру-ководящим органом партии. Мне же вменялось, что ее подписал уполномоченный представитель КПРФ. Но почему в Бурятской окружной комиссии не учли (а в ЦИКе во внимание приняли!), что эту справку, заверенную партийной печатью, одновременно с уполномоченным представителем КПРФ также подписал и сам Зюганов.
  Но даже не это главное. Я мог вообще не ука-зывать свою партийную принадлежность - это не являлось обязательным условием для регистрации кандидатом. Следовательно то, что окружная изби-рательная комиссия "прицепилась" к этому доку-менту, являлось не более чем формальной придир-кой.
  3. Сдавая документы в Бурятский избирком, я привез копию своего диплома о высшем образова-нии, заверенную печатью возглавляемого мною фонда, а также сам подлинник. Служащая избирко-ма сверила копию с оригиналом и заверила доку-мент своей печатью. Где здесь нарушение? Или ка-чество полученного мною образования стало ка-ким то другим? В принципе, я вообще мог привезти в избирком только оригинал, а изготовление копии и заверение его печатью - это уже, согласно заве-денному по рядку, задача служащих избиркома.
  По закону документы не принимаются в том случае, если представленные в них кандидатом све-дения недостоверны. Поэтому я задал членам рабо-чей группы вопрос: где же недостоверность пред-ставленных мною сведений? Я член КПРФ и доктор наук. Я работаю и.о. заведующего кафедрой Мос-ковского государственного социального универси-тета, причем это зафиксировано последней записью в моей трудовой книжке. Вот если бы я работал дворником, но указал в анкете, что являюсь завка-федрой, тогда это точно были бы недостоверные сведения...
  ЦИК согласился с моими аргументами.
  Подавляющим большинством голосов реше-ние Бурятской окружной комиссии было отменено, а её аргументация признана несостоятельной. В свя-зи с этим окружной комиссии было указано неза-медлительно рассмотреть мое заявление еще раз.
  Окрыленный, я снова отправился в Улан Удэ.
  С Ивайловским мы летели на одном самолете. Прямо из аэропорта рано утром 6 го ноября я сразу же отправился в окружную комиссию и написал заявление с просьбой срочно рассмотреть вопрос о моей регистрации в качестве кандидата в депутаты еще раз. Но Ивайловского, который, как выясни-лось, сразу же поехал докладывать о решении ЦИК Л. Потапову, все не было.
  Пока я его ждал, мне рассказали, что инфор-мация о решении окружной комиссии не допустить меня до выборов была напечатана в местной газете. Это еще больше всколыхнуло население, поддержка моей кандидатуры в Бурятии резко усилилась, ос-тавляя остальным кандидатам на место в Госдуме лишь призрачные шансы.
  Наконец ближе к обеду появился Ивайлов-ский и сказал, что раньше 11 ноября рассмотреть мое заявление у них возможности нет.
  Уже тогда я понял, что, заручившись под-держкой Потапова, решение ЦИК в Бурятской ок-ружной избирательной комиссии выполнять не со-бираются...
  Заседание окружной комиссии в составе 14 человек началось рано утром. Вместо того, чтобы решать дело по существу, вновь последовали при-дирки к документам. Меня строго спросили, почему в декларацию о доходах я не включил свою проку-рорскую пенсию. Пришлось объяснять, что эта пен-сия налогом не облагается, по поводу чего в деле имеется специальная справка. Но даже если бы в моей декларации и имелись какие то изъяны, это все равно не может, согласно закону, стать основа-нием для отказа принять мои документы. Тогда ме-ня попытались "сразить" другим контрвопросом: почему вместо подлинника декларации о доходах мною предоставлена лишь копия? Пришлось объяс-нять прописную истину, что во всем мире нотари-ально заверенный документ приравнен к подлинни-ку и выполняет его функции...
  Итоги голосования ничего неожиданного не принесли: из необходимых восьми голосов для ре-гистрации я получил только шесть, остальные чле-ны комиссии либо воздержались, либо проголосо-вали против.
  По настоящему удивиться мне пришлось на следующее утро, когда я увидел проект отказа в ре-гистрации. Вновь двумя из трех пунктов, обосновы-вающих отказ, стояли уже рассмотренные ЦИК и получившие её отрицательную оценку пункты о мо-ей должности и партийной принадлежности. Тем самым окружная комиссия не только пошла напере-кор решению вышестоящей организации, которому обязана была беспрекословно подчиниться, но, словно издеваясь, вновь оперировала теми же аргу-ментами, абсурдность которых уже получила ком-петентную оценку.
  Был, правда, в отказе и новый аргумент, со-гласно которому 9 октября я, якобы, распространил агитационный материал, оплаченный не из избира-тельного фонда, что, по мнению комиссии, являлось "использованием преимущества служеб-но должностного положения при проведении изби-рательного компании".
  И вновь я разъяснял членам комиссии оче-видное: что уже несколько лет как не состою на го-сударственной службе, не занимаю никакого долж-ностного положения и поэтому использовать его "преимущества" никак не могу. Что же касается агитационного материала, то это была листовка с моей биографией, тираж которой был полностью оплачен из избирательного фонда, о чем имеется соответствующая справка.
  Но все было бесполезно. Спора, основанного на аргументах, не было. Была жесткая позиция не пускать меня в Госдуму любыми способами.
  Возмущенный, я отправился в студию незави-симой телекомпании "Аригус". Там, в прямом эфи-ре, я рассказал зрителям обо всем, что произошло со мной за последнее время. Когда я уже покинул Улан Удэ, "Аригус" предоставил эфир и Ивайлов-скому. Не дождавшись вразумительных ответов от путавшегося в объяснениях Ивайловского, ведущий программы задал ему вопрос "в лоб": "Почему вы лишаете народ республики права самим сказать свое слово на выборах? Не кажется ли вам, что мы сами сможем решить, за кого надо голосовать?"
  И действительно, в избирательный закон за-ложена совершенно иная, чем руководствовалась Бурятская окружная избирательная комиссия, фило-софия. Задача избирательной комиссии - охранять права кандидата, а не совать ему "палки в колеса", дать возможность населению избрать самого дос-тойного, а не самого лояльного Кремлю...
  Республика после этих двух выступлений за-бурлила, появились пикеты в мою поддержку. Всем стало ясно, что к чему. Местное отделение КПРФ пошло на беспрецедентное решение: за грубые на-рушения избирательного законодательства дейст-вующий президент Потапов и председатель окруж-ной избирательной комиссии Ивайловский были исключены из рядов партии. Так деятельность По-тапова получила объективную оценку. В свое время он был первым секретарем обкома КПСС, стреми-тельно шел по партийной карьерной лестнице. А когда дело дошло до конкретных дел, до фактов, характеризующих его совесть, оказалось, что ко-роль то голый.
  Фактически с этого момента я мог избира-тельную кампанию не проводить - симпатии большинства населения были явно на моей стороне. Теперь на меня работала уже сама ситуация.
  * * *
  Я вновь написал жалобу в ЦИК, теперь уже повторную. Вновь собралась рабочая группа, кото-рой я доложил, что их предыдущее решение проиг-норировано. Началось обсуждение, в результате ко-торого моя жалоба была вновь полностью удовле-творена. В проекте решения рабочая группа реко-мендовала ЦИК еще раз потребовать от Бурятской окружной избирательной комиссии немедленно ме-ня зарегистрировать и выдать удостоверение канди-дата в депутаты Госдумы от одномандатного окру-га.
  Удивительное началось на следующий день. Тон на заседание ЦИК задала Елена Дубровина, заявившая, что, несмотря на решение рабочей груп-пы, у нее сложилось по моему делу свое собствен-ное мнение. Вновь она повторила всё те же несо-стоятельные аргументы окружной комиссии о "не-понятности" моей партийной принадлежности и "неправильной" занимаемой должности, абсурд-ность которых уже дважды получила компетентную оценку юристов рабочей группы ЦИК.
  "Нет такой инструкции, которую нельзя дове-сти до абсурда, - попытался внести в обсуждение трезвые нотки член ЦИКа Вадим Соловьев, - Ско-ро мы будем избирать президента страны на обще-ственных началах. И что же, Владимиру Путину может быть отказано в регистрации, если он не укажет все свои должности: президент, глава Сове-та безопасности, председатель Совета обороны и т. д.?" Но его не слушали. Очень агрессивно вели себя члены ЦИК В. Хрюков, Е. Дубровина и другие, ждавшие от Кремля решения своего квартирного вопроса.
  Итоги голосования поразили не только меня, но даже председательствовавшего зампреда ЦИК Олега Вельяшева: восемью голосами против трех предложение рабочей группы было отвергнуто.
  Примерно в это же время позвонил знакомый, связанный по работе с Центризбиркомом. Он ска-зал, что из Кремля поступила четкая установка: ес-ли я по прежнему буду обжаловать отказ зарегист-рировать меня по одномандатному округу, ЦИК уберет мою кандидатуру и из федерального списка. Я был поражен: как же это возможно, если все сро-ки для этого давно прошли?
  - "Не сомневайся, - грустно отметил зна-комый, - было бы желание, а способ тебя убрать они найдут быстро".
  Я чувствовал, что угроза эта вполне реальная. И в то же самое время подумал: "сколько людей верят в меня, поддерживают. Они знают, что обви-няют меня напрасно, что прав я..."
  И я решил бороться до конца.
  Сразу же была подготовлена жалоба, которую мы направили, как этого требовал закон, в Верхов-ный Суд Бурятии. Конечно, шансов у нас там не было никаких, я это прекрасно понимал. Так оно и оказалось. Верховный Суд Бурятии в нашей жалобе отказал. Получив отказ, мы тут же подготовили кас-сационную жалобу - теперь уже в Верховный Суд России - и стали ждать ответа.
  Вдруг - звонок из Верховного Суда России: избирательный блок "Российская партия пенсионе-ров - Партия социальной справедливости" требует исключить меня из Федерального списка, поскольку я, дескать, нарушил их избирательные права.
  Когда я прочитал заявление "пенсионеров", стало и смешно, и грустно.
  Рассуждения их были примерно на таком уровне: закон устанавливает одни и те же требова-ния для всех кандидатов, как от КПРФ, так и от это-го избирательного блока. Закон надо строго соблю-дать, а вот Скуратов предоставил документы не строго в соответствии с законом. Поэтому он наши права нарушил, нарушил принцип равноправия уча-стий партий в выборах и т. д. и т. п.
  Детский лепет какой то...
  Так чем же я мог нарушить их права?
  Конечно, можно представить какие то гипо-тетические случаи, когда я своими действиями мог бы ущемить права этого объединения. Например, если бы я, к примеру, был государственным чинов-ником, и, используя должностное положение, стал проводить против них прямую агитацию. Тогда - да, я ущемил бы их права. Но в данной ситуации я - не чиновник, об этом блоке я знал постоль-ку постольку и ни словом, ни делом его никак не затрагивал...
  Хочу сказать больше: есть формальные аргу-менты, каждый из которых сводил к нулю все предъявленные мне претензии.
  Объединение не может осуществлять кон-троль за соблюдением избирательного законода-тельства. Это абсолютно не его функции. Ну, ска-жите, с какой радости блок "Российская партия пенсионеров - Партия социальной справедливо-сти" должен контролировать поступки и действия КПРФ.
  Закон предусматривает, что по всем вопро-сам, связанным с судебными делами, интересы пар-тии представляет не его руководство, а специаль-ный уполномоченный представитель партии. На-правленная же в Верховный Суд РФ жалоба партии пенсионеров заверена подписью их руководителя. Поскольку он вообще не имел право подписывать эту бумагу, она не имеет никакой юридической си-лы.
  Закон предусматривает, что такого рода заяв-ления в ЦИК подаются только в течение 10 дней после принятия решения о регистрации. В законе об основных гарантиях избирательных прав (а он счи-тается главным) четко сказано, что этот срок вос-становлению не подлежит. В моем же случае с мо-мента регистрации прошло более полутора месяцев. Иными словами, имеете претензии - отслеживайте срок и подавайте жалобу вовремя. Теперь же - не обессудьте.
  Суд говорит: это вновь открытое обстоятель-ство, мы о нем раньше не знали. А кого должна волновать такая "неосведомленность", кроме вас самих? Списки были опубликованы давно, имеете претензии - жалуйтесь. То, что вы не уложились в срок - вините в этом только себя.
  И, наконец, самое главное, - не существует даже самой проблемы, поскольку нет недостоверно-сти в поданной в документах информации. Уже в ходе процесса моих оппонентов спрашивали: "Вы что, сомневаетесь, что Скуратов завкафедрой? Вы не верите той записи, что есть в его трудовой книж-ке? - Нет, верим! - Тогда в чем же проблема?"
  Вновь удивительное: отложив все свои сроч-ные дела, Верховный Суд РФ решил рассмотреть эту жалобу уже утром следующего дня. Прочитав заявление "пенсионеров" и выслушав наши доводы, судья Верховного Суда РФ Романенко сразу же "за-вернул" жалобу, отметив, что все сроки для её приема уже вышли. Моментально из Кремля прие-хал г н Сурков. После его беседы с Председателем Верховного Суда Лебедевым пошла команда: иск вернуть, принять к производству и назначить слу-шания. Одновременно "на ковер" был вызван Рома-ненко. То есть сработало даже не "телефонное пра-во", а "президентское право" на управление судами России, нигде в конституции не записанное, но ре-ально существующее.
  В свою защиту, поскольку обстоятельства де-ла нисколько не изменились, мы приложили доку-менты ЦИКа по нашему первому протесту, а также справку из Генпрокуратуры, которая с юридической точки зрения просто стерла в пыль все аргументы "пенсионеров". Но "аргументы" Суркова оказались (кто бы сомневался!) весомее и убедительнее на-ших: несмотря на всю абсурдность предъявленных "фактов", Верховный Суд РФ удовлетворил жалобу блока "Российская партия пенсионеров - Партия социальной справедливости" и изъял мою фамилию из федерального списка КПРФ. Не сдержав возму-щения, в сердцах я поинтересовался у судьи: "А как же насчет совести?" Ответа на этот простой вопрос у Романенко не нашлось...
  К этому времени подошел срок кассационно-го процесса по одномандатному округу. На заседа-ние я не пошел, поскольку уже знал, что Председа-тель Верховного Суда Бурятии уже доложил Пота-пову о своей договоренности в Верховном Суде России, что решение останется в силе. С такой "не-зависимостью" результат судебного слушания был известен мне заранее.
  * * *
  Оставалась кассация по федеральному списку. Я к ней тщательно готовился. Начал я свое выступ-ление словами, что "решение от 28 ноября, приня-тое судьей Романенко - неправосудный акт, неза-конный и необоснованный", а также что "он риску-ет войти в историю отечественного правосудия как пример торжества псевдоюридической казуистики, не выдерживающей элементарной критики, над за-коном и правовым смыслом".
  Парируя уже набившее оскомину утвержде-ние судьи Романенко, что должность и.о. не преду-смотрена законом, мне вновь пришлось провести небольшой ликбез. "Есть практика, - сказал я, - всей высшей школы России, где и.о. заведующего - обычная норма. Кроме этого, вузы - это саморе-гулируемые организации, которые имеют право са-мостоятельно решать вопросы должностей. Давайте смотреть шире: и.о. президента, которую некогда занимал Путин, и.о. Генпрокурора... Все эти долж-ности никто и никогда не оспаривал. Даже в аппа-рате Верховного Суда РФ есть, кстати, судья, кото-рый сегодня занимает должность и.о. Куда подева-лась здесь ваша бдительность, судья Романенко?"
  И завершил свое выступление словами: "Су-дья Романенко из за своей некомпетентности не смог разобраться в деле или не захотел этого сде-лать, Но, возможно, все сложнее: проблема Мосгор-суда, о которой сейчас пишет вся пресса, не обошла стороной и Верховный Суд России". (К слову, в те дни страницы газет пестрели статьями о давлении, которое оказывали на судей Мосгорсуда высокие инстанции, и как этот суд покорно следовал всем требованиям и указаниям свыше). В удовлетворе-нии кассационной жалобы нам, естественно, отка-зали.
  "Московская правда" опубликовала заметку, в которой "группа ветеранов" в письме к Зюганову спрашивает, на каком основании Скуратов, будучи аморальным человеком, включен в списки КПРФ? Он не имеет морального права быть в Госдуме! На базе этой заметки сразу же два центральных телека-нала сделали репортажи, в которых меня также за-клеймили позором.
  Выясняя подоплеку этих акций, мы позвонили корреспонденту "Московской правды". Тот оказал-ся человеком совестливым и рассказал, что никако-го письма он и в глаза не видел, что его заметка - чистой воды заказ...
  Итак, моя попытка стать депутатом Государ-ственной Думы России завершилась довольно пе-чально. Опять, как и в случае с моим выдвижением в Совет Федерации, кремлевский окрик поставил по стойке "смирно" всех тех, кто по закону обязан был оставаться независимым. "Прогнулась" Бурятская окружная избирательная комиссия, "продавили" ЦИК, "сломали" суды. Последнее особенно груст-но. Напомню, мое дело было гражданским, но всё, что творилось вокруг него, показало, что с такой же легкостью российские суды способны вынести об-винительный приговор невиновному человеку и по уголовному делу. Лишь бы выполнить заказ Крем-ля.
  Сейчас много говорят о судебной реформе, о том, что она близка к завершению. На самом же де-ле она не решила ни одного из двух ключевых во-просов - коррумпированности судов и телефонном праве. Печальной иллюстрацией этому стал Мос-горсуд. Не лучшая ситуация оказалась и в Верхов-ном Суде России.
  Отсюда вывод: недальновидная политика Кремля направлена на разрушение конституцион-ных устоев российской государственности.
  Дело в том, что цивилизация не выработала иных способов разрешения противоречий, чем вы-боры. Можно иметь разные точки зрения, отличную от других позицию, но необходимо подчиняться решению большинства - в этом смысл демократии. Однако выборы фальсифицируются, и за всем этим, как сейчас, стоит верховная власть. Отсюда - эта верховная власть и является главным экстремистом. Почему? Потому что она сама подталкивает народ к силовому решению противоречий.
  Первые результаты этого экстремизма уже налицо: за всю историю парламентских выборов была самая низкая явка избирателей на участки (чуть больше 50 %) и самый высокий процент голо-совавших "против всех" (в Бурятии он оказался в два раза выше, чем в среднем по всей стране). Сле-дующий этап развития политической ситуации в таких условиях - это уже прямое насилие, когда народ отказывается соглашаться с итогами выборов, выходит на улицы и "берется за топоры".
  Помнится, Руссо говорил, что народ имеет право на восстание, и это - его суверенное право. Восстание же, как правило, ведет к свержению по-родившей его власти...
  Не прошла мимо всего этого беззакония и не-справедливости и миссия наблюдателей ОБСЕ. В своем официальном отчете она написала: "Однако по крайней мере в одном случае имело место выбо-рочное применение критериев регистрации - ок-ружная избирательная комиссия Бурятии отказала бывшему Генеральному прокурору Юрию Скурато-ву, выдвинутому кандидатом от КПРФ, в регистра-ции по явно незначительной причине. На основании соответствующей жалобы ЦИК аннулировала ре-шение данной комиссии и дала указание о повтор-ном рассмотрении данной регистрации. Окружная избирательная комиссия повторно отказал Скурато-ву в регистрации, после чего была подана еще одна жалоба в ЦИК. Но на этот раз ЦИК поддержала ре-шение нижестоящей комиссии, изменив на проти-воположное рекомендацию своей же собственной рабочей группы".
  Несправедливое отношение ко мне со сторо-ны ЦИК и окружной избирательной комиссии Буря-тии не оставляло выбора: я решил обратиться за правдой в высшую судебную инстанцию - Евро-пейский Суд по правам человека. Недавно, точнее 20 июля 2007 года суд Страсбурга удовлетворил мое заявление, впервые в новейшей истории России признав действия российских властей грубейшим нарушением демократических стандартов выборов, прав человека и гражданина. Жаль, что все эти хркжовы, дубровины, романенковы сами не ответи-ли за вопиющее беззаконие. Позднее мне на глаза попала заметка, из которой следовало, что многие из задействованных на стороне Кремля членов ЦИ-Ка награждены орденами Российской Федерации. Думаю, что кроме последних "подвигов", связан-ных с обеспечением нужного результата на выборах в Госудуму и выборах Президента России, были учтены и заслуги в борьбе со Скуратовым.
  Ситуация крайне сложная. Я считаю справед-ливой оценку наблюдателей ОБСЕ, которая заявила о том, что выборы в России не соответствовали де-мократическим стандартам. Наконец после долгого замалчивания в Европе обратили внимание на эту проблему.
  В советские времена, естественно, голосовали 99,9 %. В дни перестройки выборы стали по настоящему демократичными. После того, как к власти пришел Ельцин, демократических выборов в России уже не было. Эта практика продолжилась и при Путине. Согласно пересчету голосов на избира-тельных участках, проведенному силами КПРФ, до 40 % протоколов окружных избирательных комис-сий не соответствуют официальным данным, про-возглашенных ЦИКом. По данным КПРФ, остав-ленное за бортом 5 % го барьера "Яблоко" рубеж этот с легкостью прошло. По сути, выборы в Госу-дарственную Думу декабря 2003 года были нелеги-тимными.
  Моя история на фоне этих выборов - это лишь капля воды, в которой отразились все недос-татки и пороки нашей избирательной системы, лишь небольшой пример в череде большой лжи и тотальной фальсификации.
  В 2003 годул по Бурятскому одномандатному округу Љ 9 победил уже знакомый нам ставленник прокремлевской "Единой России" Василий Кузне-цов, считавшийся экспертами практически безна-дежным. Что же касается Бато Семенова, то его предали так же, как и меня. Как только я был выве-ден из избирательной гонки, Потапов сразу же из-бавился и от "вынужденного друга" Бато...
  * * *
  Прошло несколько месяцев, и началась пред-выборная гонка за пост Президента России. В нача-ле февраля 2004 года Центризбирком собрался в торжественной обстановке регистрировать главного кандидата на этот пост действующего президента Владимира Путина. Все шло как по маслу: было сообщено, что претендент с большим перевесом (еще бы, все губернаторы старались!) собрал в свою поддержку необходимые два миллиона подписей, что практически все они действительные... Как вдруг со своего места поднялся представитель КПРФ Вадим Соловьев.
  - На выборах в Думу Центризбиркомом был создан серьезный прецедент, - сказал он, - Юрию Скуратову было отказано в регистрации, потому что тот указал только одну из своих должностей. Но, аналогичное нарушение совершил при оформлении своих документов и Владимир Путин: отметив свою основную должность - Президент РФ - он забыл написать, что также является, секретарем Совета безопасности, Верховным главнокомандующим, председателем Госсовета и прочая и прочая. За по-добную провинность Скуратову в регистрации было категорически отказано... Но, как хорошо уже ус-воил читатель, "Юпитеру" позволительно все. Ар-гументы о многочисленных должностях президента ЦИК рассматривать не стал, и В. В. Путин был еди-ногласно зарегистрирован кандидатом в президен-ты.
  Дни современные
  В одном из недавних интервью "Онлайн "Правда"" я откровенно признался: "Я хочу сделать политическую паузу. Хочу заняться преподаванием и написанием учебников, книг. Я вижу бесперспек-тивность своих усилий. Я не отказываюсь от своих позиций, убеждений, взглядов. Но жизнь такова, что она имеет и другие грани. Я не хочу, чтобы во мне видели человека, испорченного властью, кото-рый хочет только возвращения к власти. Я видел для себя неплохую нишу в членстве в Совете Феде-рации, был уверен, что я пригожусь. Не получилось, буду заниматься другими делами".
  Эти слова - искренние, именно так я и ду-маю сегодня.
  * * *
  В своих многочисленных интервью Ельцин и его семья жаловались, как им тяжело, как необъек-тивно нападает пресса на Татьяну, на их семью, ту самую, с маленькой буквы. Но никогда и нигде я не помню с их стороны даже желания войти в положе-ние Скуратова с точки зрения человека. Попытки со стороны посмотреть, что же они сотворили своими действиями в отношении моих детей, жены... Про-сто задуматься, чего стоило теперь уже моей семье пережить все эти несправедливые нападки... Уже по прошествии времени, совсем недавно, жена ска-зала мне: "Мне даже страшно вспоминать о том времени. Я его хочу просто вычеркнуть из своей жизни..."
  К счастью, все это прекрасно понимали про-стые люди, рядовые граждане моей страны - с кем бы я в те дни ни общался. В отличие от кремлевских "небожителей", у которых политиканство и жела-ние любыми средствами реализовать свою полити-ческую цель затмило все человеческое, чужое горе им было близко и понятно. Еще и еще раз я убедил-ся уже на "своей шкуре", насколько простые рос-сияне душевны, восприимчивы к чужому горю, го-товы разделить его, поддержать в общем то чужих им людей...
  Первое, чем я все это время занимался - это "держал удар". Это было очень непросто - вести борьбу с массированным кремлевским "прессом".
  Я выстоял. Не скатился к алкоголизму, не де-градировал, как ожидали мои недруги. Моя семья не разрушилась. Более того, скандал дал каждому из нас почувствовать, насколько хрупок этот мир и отношения внутри него. Меня поддержали дети. Я увидел, насколько сильна, как личность, моя жена. Как ни странно, бесчеловечный, унижающий наше достоинство "накат" Кремля только укрепил наши отношения: если раньше я мог себе позволить по-ворчать на жену, то на фоне происходящего мы по-няли, что наша любовь не стоит всех этих мелочей. Меня поддержала теща, многие мои друзья - ог-ромное им всем за это спасибо! И все равно было очень тяжело.
  Как то в самый разгар травли, жена прогули-валась по дорожке около нашей дачи. Вдруг, ноги её подкосились, и она упала на землю: как потом выяснилось, резко подскочило давление. В панике я выбежал из дома, на руках донес её до стоящей не-подалеку лавочки. На шум из соседней дачи поя-вился кто то из родственников Макарова, замести-теля главы кремлевской администрации, одного из моих гонителей. Он помог довезти нас до ближай-шего медпункта. Пока ехали, в голове шевельнулась горькая мысль: "Теперь и они пусть знают, до чего довели совершенно неповинных людей"...
  Держал удар я, держала удар и моя семья. Но не только этим жила наша маленькая и дружная ячейка общества. Ведь жизнь, что бы ни случилось, продолжает идти своим чередом. Так и мы, несмот-ря на все трудности, старались жить своими забота-ми. 30 апреля 1999 года женился мой сын Дмитрий. Удивительно, но день его свадьбы совпал с днем свадьбы его родителей - моей и Лены. Вскоре у них родилась славная девочка, моя любимая внучка - Елена Дмитриевна Скуратова, полная тезка моей жены. Вышла замуж за хорошего парня дочь Алек-сандра. Сейчас у меня уже четверо внуков. В июне 2002 года я сам справил свой 50 летний юбилей. Дата серьезная, наводящая на раздумья, дающая повод подвести какие то итоги жизни...
  Поздравить меня пришло много людей - друзей, коллег по прокуратуре, политиков. По-здравления поступили со всей страны, из за грани-цы. Прислал поздравительную телеграмму и быв-ший тогда Генеральным прокурором России Усти-нов.
  Вскоре подоспел и второй, 55 летний юбилей.
  Что еще... За это время я написал книгу "Ва-риант Дракона", и она разошлась по стране доста-точно большим тиражом - 50 тысяч экземпляров. Не меньший интерес вызвала и вторая моя книга "Кто убил Влада?" Я стал соавтором нескольких учебников по конституционному праву, опублико-вал ряд больших научных статей, подготовил учеб-ник по прокурорскому надзору, вышло уже 4 е из-дание Комментария к Уголовному кодексу. РФ, ко-торый издан в Китайской Народной Республике.
  До моей окончательной отставки я не зани-мался вопросом своего трудоустройства, поскольку считал себя незаконно отстраненным Генеральным прокурором. В ту пору я давал по 3-4 интервью ка-ждый день как российским, так и зарубежным жур-налистам. Мои интервью были практически во всех крупнейших агентствах, газетах и журналах мира.
  Почему я это делал? В сложившейся ситуации я считал необходимым бороться с выступавшими против меня силами всеми доступными мне спосо-бами, открыто разъясняя свою принципиальную позицию. Думаю, я поступал правильно: в ельцин-ском окружении, говорят, скрежетали зубами, при-знавая, что и за рубежом, и среди простого россий-ского народа отношение ко мне было совсем не та-ким, как хотели бы того за кремлевскими стенами.
  После того, как на Совете Федерации я был официально уволен в отставку, мне предложили возглавить кафедру Конституционного права в Мо-сковском (сейчас Российском) государственном со-циальном университете. Истосковавшись по препо-давательской работе, я с радостью окунулся в учеб-ный процесс. Могу сказать, что отношения мои со студентами сразу заладились. Несмотря на всю рас-кованность современной молодежи, я чувствовал их уважение ко мне: многие студенты покупали мою книгу или учебник, просили подписать на память.
  Не забывал я и про науку: более 20 аспиран-тов и соискателей ждали меня в Бурятском универ-ситете, где, будучи профессором, два года подряд я возглавлял Государственную аттестационную ко-миссию. Появились у меня аспиранты и в РГСУ.
  * * *
  Важные шаги я сделал и по направлению к политике. В дни предвыборной президентской ком-пании мне помогали сотни людей. Меня окружали исключительно порядочные, стойкие люди.
  Они работали со мной не из за денег, по-скольку их просто не было. Они не искали ка-кой либо конъюнктурной выгоды, поскольку её быть не могло. И тем не менее, они меня искренне поддерживали.
  Это была особая категория моих сторонников, которые прекрасно знали, что я был гонимым, что власть оказывала на меня беспрецедентное давле-ние, что я был в опале... Этот факт мгновенно от-ражался на всех тех, кто так или иначе был со мной связан. Ведь в те дни я занимал достаточно жесткую антипутинскую позицию. Я был единственным, кто открыто критиковал Путина, ставленника Ельцина, чем еще больше бесил Кремль.
  И таких преданных моим идеям людей по всей стране было много: во всех крупных областях и районах у меня были свои представители, штабы. Несмотря на все подстерегавшие опасности, они верили в меня, шли за мной.
  Президентские выборы закончились, все вро-де бы, успокоилось. Но я не хотел потерять для себя этих людей, утратить по крупицам набранный дра-гоценный багаж. Так возникла задумка объединить всех их в одну организацию, направить их позитив-ную энергию на благо и пользу обществу. Мы соз-дали Общероссийское общественно политическое движение "За справедливость и закон". Летом 2000 года в гостиничном комплексе "Измайлово" прове-ли учредительный съезд, на котором было пред-ставлено около 60 регионов России, делегировав-ших в столицу своих представителей.
  На нашем съезде было много журналистов, видеокамер. Подготовив документы, мы направили их на утверждение.
  Одной из задач нашего движения была защита прав и свобод граждан. Более того, в окончательном названии организации мы использовали слово "пра-возащитное" - общественно политическое право-защитное движение. Подготовив учредительные документы, мы направили их на утверждение в Ми-нистерство юстиции РФ. Минюст очень долго тянул с регистрацией движения, под разными предлогами делал нам замечания, просил что то изменить. Мы исправляли, делали изменения в Уставе, других до-кументах. Продолжалась эта волокита около года. В конце концов она нам надоела, и мы направили в суд жалобу.
  Разобравшись, суд справедливо принял нашу сторону и сделал замечание Минюсту, что тот неза-конно затягивает рассмотрение нашего вопроса. Позднее я узнал, что Кремль дал указание Минист-ру юстиции Чайке ни в коем случае не регистриро-вать наше движение. Вместо того, чтобы сказать Кремлю: "Извините, существует Закон об общест-венных объединениях, и если у движения Скуратова все правильно, мы их обязаны зарегистрировать", Чайка в очередной раз прогнулся.
  * * *
  Чайка выполнил команду Кремля. Но то, что он сделал, граничило с преступлением, поскольку стало "посягательством на конституционное право граждан на объединение". Что можно сказать по этому поводу? Только то, что давление на меня не прекратилось и после того, как Путин уже офици-ально стал президентом России.
  Боялся ли Кремль, что под мои знамена могут встать многие граждане России?.. Не знаю. Ведь после завершения выборов я четко разъяснил свои позиции. Да, в дни президентских выборов шла бес-компромиссная борьба, я резко критиковал Путина как кандидата. Эта критика отражала мою граждан-скую и человеческую позицию.
  После того, как выборы состоялись, ситуация поменялась. Конечно, выборы не были честными. Тем не менее, Путин был избран: он собрал много голосов. Значительная часть россиян высказалась в его пользу, предпочтение было отдано именно ему, а не мне или Зюганову. После инаугурации, хотел я того или нет, Путин стал президентом. Хороший он или плохой президент, но теперь все мы, его быв-шие соперники, обязаны были смириться со своим поражением и всемерно помогать ему укреплять нашу общую Родину (хотя сам голосовал против него и стремился выйти победителем). Естественно, я оставлял за собой право высказывать свое мнение в случае явной неправоты президента, но резкую критику, естественную для предвыборной борьбы, я сразу же прекратил.
  Однако в Кремле, видимо, все же боялись усиления моего влияния, и в регистрации нам было отказано под надуманным предлогом, что правоза-щитная деятельность исключает политические функции. Иными словами, если мы говорим о своей организации, как об общественно политической, то она не может быть правозащитной.
  Но это - глупость как с правовой точки зре-ния, так и с позиции здравого смысла.
  Сейчас нет более важной политической цели в России, чем защита прав и свобод гражданина, по-скольку мало существует на нашей планете госу-дарств, где права человека столь сильно ущемля-лись бы и подавлялись, как в России. Я пытался объяснить в суде, что наше движение не собирается становиться на путь диссидентских организаций. Диссидентство в России уже себя исчерпало, сего-дня его просто не существует. Моей целью было воссоздание правоохранительного движения на принципиально новых условиях, на принципиально новом подходе, когда и гражданские, и политиче-ские свободы, а также информация находятся на качественно более высоком уровне. Я хотел в своем движении все то новое, прогрессивное, чего мы до-бились за последние годы, объединить со всем тем лучшим, что было при социализме, когда акцент в нашей стране делался на социальные гарантии и права человека.
  Эта моя задумка ни в коей мере не противо-речила ни Закону об общественных объединениях, ни здравому смыслу. Но в России Закон до сих пор "что дышло - куда повернул, туда и вышло". При-нятый едва ли не во всем мире уведомительный по-рядок регистрации (мы создали организацию - уведомляем вас, будьте любезны нас зарегистриро-вать и оформить документы), у нас превратился в разрешительный.
  Выполняя волю Кремля, Минюст России фак-тически воспрепятствовал воле людей на объедине-ние - зарегистрироваться нам так и не дали.
  Когда Юшенков и Березовский утверждали, что их "Либеральной России" первой в стране отка-зали в регистрации по политическим мотивам, они ошибались. Первой политической жертвой стало наше объединение. Юшенков и Березовский высту-пали против власти - им отказали. Выступил про-тив власти я - было отказано и мне. На фоне заре-гистрированных едва ли не "автоматически" неко-торых экстремистских организаций это выглядит просто кощунством. Как тут не вспомнить пропу-тинскую "Единую Россию" - она то в течение двух дней была зарегистрирована. Стиль "чего из-волите с?", к сожалению, в нашей стране до сих пор определяет все.
  * * *
  Российские законы запрещают действовать объединениям "без организации юридического ли-ца". Тогда мы пошли другим путем: в московском Управлении юстиции зарегистрировали межрегио-нальную организацию с таким же названием "За справедливость и закон". Таким образом, несмотря на все сложности, дело свое мы делаем. И хотя фи-нансовые возможности у нашей организации весьма и весьма скромные, мы надеемся на лучшее буду-щее.
  Кроме того, мною и моими единомышленни-ками было решено создать фонд. Идея эта у меня в голове крутилась уже достаточно давно. Ведь фонд - это та же самая правозащитная деятельность, но лишенная политической окраски. Правда, правовых фондов в нашей стране хватает с избытком. Но ори-ентированных же на перспективу, в первую очередь на новые информационные технологии XXI века, не было. Фонд мы так и назвали: "Правовые техноло-гии XXI века".
  Зарегистрировали нас 12 января 2000 года, что мы сочли весьма символичным: именно 12 ян-варя, но за 5 лет до этого, по моему обращению Ельцин учредил День прокурорского работника. В нашем фонде сейчас работают многие видные юри-сты, прокурорские работники, вытесненные ельцин-ско путинской системой. При фонде организован экспертный консультативный совет, в который во-шли выдающиеся российские юристы - академики, доктора наук, профессора, бывшие следователи по особо важным делам. Получился этакий "сплав науки и практики".
  Мы проводим прием граждан, даем консуль-тации через Интернет, поощряем студентов, рабо-тающих с программным обеспечением правовых технологий. Мы считаем, что у каждого судьи сего-дня на столе должен стоять компьютер, содержа-щий всю необходимую информацию, рабочие мате-риалы, а сам судья обязан уметь их использовать как в процессе подготовки судебного решения, так и во время судебного слушания или анализа законо-дательства. Участвуем в круглых столах по пробле-мам преступности. Имеем прекрасные связи с раз-личными "родственными" зарубежными фондами. Помогаем спорту - опекали уральскую баскет-больную команду "Евраз", поддерживаем футболь-ную команду Бурятского университета.
  Сегодня наш фонд - известная не только в Москве, но и в России организация. Мы оказываем юридическую помощь различным компаниям и уч-реждениям: консультируем, готовим различные до-кументы, выступаем от их имени в судах. Многим приходящим к нам гражданам оказываем услуги бесплатно...
  Сегодня я понимаю: воевать с чудовищным катком государства в принципе невозможно, и в этом в неравном противостоянии мой проигрыш, наверное, был делом предрешенным. Но проигрыш проигрышу рознь.
  Да, я был отстранен с поста Генерального прокурора, а моя блестяще начатая карьера оказа-лась сломанной.
  Но как человек я не проиграл.
  Я никогда не считал себя героем - я обыч-ный человек, подверженный, как и все, ошибкам, страхам и сомнениям. Наверное, под напором си-туации я мог сдаться, подчиниться сложившимся обстоятельствам. И тогда - хоть какое, но продол-жение карьеры мне было гарантировано: в качестве посла Финляндии, как предлагал Путин, или пред-ставителем России в одной из престижных между-народных организаций, на что намекал мне Бере-зовский.
  Я сделал тот выбор, за который мне сегодня не стыдно.
  Поэтому я могу со всей ответственностью сказать: как человек, как личность я не проиграл, а, может быть, и выиграл. Еще раз повторюсь, герои-ческого во мне немного. И, тем не менее, всеподми-нающая государственная машина, пройдясь по мне, не сумела меня сломать. Она не разрушила мою се-мью, не отвернула от меня друзей и коллег. Она не смогла подорвать моего авторитета за рубежом: до сих пор он там очень высок. Это все - главное!
  История моя необычна, сложна и где то, на-верное, беспрецедентна. Но, несмотря ни на что, она вселяет оптимизм. Потому что показала: даже в самых сложных ситуациях нельзя опускать руки, даже в самые трудные моменты жизни простой че-ловек, "не герой", может не предавать свои прин-ципы, оставаясь честным перед своей совестью.
  Будучи свободным от номенклатурных оков, в какой то степени я получил больше времени, чем имел раньше. В первую очередь, я получил возмож-ность общаться с людьми, с которыми, находясь на вершине правовой пирамиды, вряд ли когда по-встречался бы. Сегодня я обладаю самой разносто-ронней информацией о состоянии отечественной правовой системы на всех её уровнях. Анализируя те жалобы и обращения, которые рассматривает наш фонд, я в деталях вижу, что творится в россий-ской судебной системе, её органах и силовых струк-турах.
  Я стал мудрее, на многие вещи я смотрю со-всем по иному, чем еще 5-10 лет тому назад. Имен-но сейчас, думаю, по настоящему стали реально-стью слова одного из моих коллег, отметившего как то, что "прошедший через все испытания Ску-ратов теперь многого стоит"...
  Прощание с Генпрокуратурой
  Я долго думал, как закончить эту книгу. И решил: пусть это будет глава о моем последнем, уже окончательном прощании с Генпрокуратурой. Я понимал, что, хочу я этого или нет, рано или поздно, но этот горький день настанет.
  И вот день прощания...
  Когда Путин стал не и.о., а всенародно из-бранным Президентом России, Совет Федерации в очередной раз приступил к рассмотрению вопроса об отставке Генерального прокурора.
  Иллюзий я никаких не питал: на этот раз от-ставка будет принята. Совет Федерации не захочет ссорится с новым Президентом. Мне предстояло произнести последнюю речь в качестве Генерально-го прокурора страны. Готовясь к этому, я написал два варианта своего выступления. Один - жесткий, который я специально готовил для своего последне-го боя, но... буквально накануне выступления все таки заменил другим, смягченным. Заменил по двум причинам.
  Во первых, не хотелось "подставлять" членов Верхней палаты, которые и так стойко держались почти год, несмотря на давление Ельцина и его со-ратников. И я благодарен сенаторам за поддержку.
  Во вторых, против "жесткого" варианта речи решительно восстала моя жена. Лена - мужествен-ный и мудрый человек, она и так много вытерпела. В свое время она, словно предвидя будущее, проси-ла меня не соглашаться на должность Генерального прокурора. Тогда я поступил так, как считал нуж-ным, а теперь просто не мог к ней не прислушаться.
  В этой книге я привожу оба варианта.
  Вариант 1 й - непроизнесённый
  Уважаемые члены Совета Федерации!
  Приступая к обсуждению ситуации с Гене-ральным прокурором, вы вновь, как уже было три-жды, должны решить основной вопрос: будет ли страна жить по закону или все же "по понятиям", которые исповедует кремлевская администрация. И хотя Совет Федерации все три раза давала на него ясный ответ, за Кремлевской стеной не оставляют попыток любой ценой добиться своего, раз за разом демонстрируя неуважительное отношение к вашему мнению. На этот раз поводом для очередного обсу-ждения вопроса стала смена власти, победа на пре-зидентских выборах Владимира Путина.
  У некоторых членов Совета Федерации поя-вилось мнение, что ситуация с Генпрокурором из-менилась, что исчез конфликт Совета Федерации с президентом Ельциным и нужно удовлетворить об-ращение нового президента.
  Так ли это? Давайте разберемся. На мой взгляд, Совет Федерации в вопросе о Генпрокуроре конфликтовал не с Президентом Ельциным. Зани-мая в течение более года твердую и принципиаль-ную позицию, Совет Федерации выступал против тех циничных и противозаконных методов, которые использовала коррумпированная верхушка испол-нительной власти для избавления от ставшего не-угодным прокурора. Своей позицией Совет Федера-ции защищал не Скуратова, защищал закон, защи-щал независимость прокуратуры от какого либо давления, наконец, защищал свое собственное пра-во самостоятельно решать вопросы государственно-го строительства, а не формально одобрять замыслы президентской администрации.
  Безусловно, было бы ошибкой уже сейчас отождествлять деятельность прежнего и нового Президентов. Нам всем предстоит еще сделать вы-вод на эту тему. Но уже сейчас не без сожаления можно отметить, что обновленная президентская власть не только без должного уважения отнеслась к позиции Совета Федерации, но и оказалась удиви-тельно похожей на старую с точки зрения методов, которые использовались для давления на Генераль-ного прокурора.
  Именно тогда, когда эта новая власть еще только зарождалась, в оскорбительной для многих членов Совета Федерации форме вторично, правда, на этот раз по первому - "березовому" каналу бы-ла показала известная пленка. Так же, как и в про-шлый раз со Швейцарией, была сорвана путем неза-конного изъятия загранпаспорта моя поездка в США для встреч с американскими конгрессменами. Правда, новая власть в своем неуважении к закону пошла еще дальше: мне было предъявлено совер-шенно надуманное обвинение в злоупотреблении служебным положением. (Следователь уже три ме-сяца так и не может внятно объяснить, какими кон-кретно полномочиями я злоупотреблял). Кроме то-го, была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. Хотя всем понятно, что каждый мой шаг как охраняемого лица и так находится под контро-лем властей. Все это и есть реализация на практике известного уже всей стране тезиса о "диктатуре за-кона"?
  В ситуации с Генеральным прокурором поли-тический авторитет В. Путина, как нового Прези-дента, не может быть аргументом еще и потому, что в свое время он сам, скажем так, создавал нужные обстоятельства для отстранения Скуратова от должности, непосредственно причастен к "ночно-му" возбуждению уголовного дела в Кремле. Дета-ли этой противозаконной акции вам хорошо извест-ны. Хотелось бы только надеяться, что избранный Президент никогда впредь не позволит себе исполь-зовать такого рода методы для управления страной.
  Вместе с тем считаю делом принципа еще раз заявить, что уголовное дело в отношении меня было сфабриковано недобросовестными работниками МВД и ФСБ по заданию Березовского и Волошина. Вот уже больше года работает над этим бригада из 15 человек, но так и не могут собрать что то при-годное для направления дела в суд. Я утверждал и утверждаю, что реальной причиной отстранения от должности стало мое расследование злоупотребле-ний в Управлении делами Президента России, в ча-стности при заключении контрактов на реконструк-цию Кремля. Вновь повторяю, что есть все основа-ния для постановки вопроса о причастности к кор-рупции бывшего Президента и его ближайшего ок-ружения. Причем речь идет не о каких то мифиче-ских чемоданах компромата, а о реально возбуж-денных мною уголовных делах, которые хотя и со "скрипом", но продолжают расследоваться. По-следние действия Генпрокуратуры Швейцарии, в том числе и выдача ордеров на арест некоторых российских чиновников, лишь подтверждают обос-нованность и справедливость моих действий.
  Говорю об этом, отнюдь, не для того, чтобы скомпрометировать бывшего и нынешнего Прези-дентов. Просто я убежден, что Совет федерации, принимая решение по Генеральному прокурору, должен четко представлять реальные обстоятельст-ва этого непростого дела, ибо слишком дорогой бу-дет цена ошибки.
  Говоря о том, что ситуация с Генпрокурором с момента октябрьского рассмотрения вами этого вопроса принципиально не изменилась, я конечно же, не могу не видеть тех объективных сложностей, которые добавились в этом деле. Вот уже больше года Генпрокуратура находится без легитимного руководителя. Новому президенту нужно дать воз-можность сформировать новую команду. Да и у вас накопилась определенная усталость от обсуждения этого вопроса, сказывается и мощное политическое давление. Я все это отлично понимаю и не могу вы-сказывать какие либо упреки в ваш адрес. Однако в ситуации, что сложилась с руководством Генпроку-ратуры, виноваты не мы с вами, а президентская администрация, которая сначала пошла на поводу у преступной группы шантажистов, а затем, после отстранения Генерального прокурора, манипулиро-вала кадрами без учета мнения Совета Федерации, игнорировала троекратное решение Совета Федера-ции по представлениям президента.
  Удовлетворить четвертое обращение Прези-дента - значит, продемонстрировать беспомощ-ность Совета Федерации перед произволом испол-нительной власти, которая, используя грязные и не-законные методы, не только добилась отстранения неугодного ей Генерального прокурора, но и демон-стрировала вопиющее неуважение к Совету Феде-рации, а также оказывала массированное давление на Конституционный и Верховный суды России.
  Согласиться с представлением Президента - значит, создать опасный прецедент, когда за возбу-ждение "ненужного" и опасного для власть пре-держащих дела можно отстранить, а затем и вообще освободить от должности прокурора, попутно окле-ветав и облив его грязью. Кто же из прокурорских работников и работников правоохранительных ор-ганов может поверить в призыв власти бороться с коррупцией, не взирая на чины и звания, честно вы-полнять свой долг? Если так поступили с Генераль-ным прокурором, то что можно сделать с рядовыми следователями из глубинки?
  Поддержать представление Президента - это значит, согласиться с вопиющими фактами ущем-ления конституционных прав и свобод не только гражданина, но и государственного служащего, зна-чит, уступить всем этим швыдким, доренкам, шере-метам, сванидзе, которые готовы по команде "фас" облить дерьмом любого неугодного им политика, в том числе, как это неоднократно бывало, и многих из присутствующих здесь в зале.
  И наконец, самое главное - удовлетворить ходатайство Президента в данном случае - это значит, признать свою несостоятельность, свое по-ражение в той схватке с коррумпированнымчинов-ничеством, которую вели Совет Федерации и Гене-ральный прокурор. К сожалению, и полномочий Совета Федерации, и его авторитета, и политиче-ского влияния не хватило для того, чтобы отстоять свою позицию, а самое главное, добиться глубокого и объективного расследования уголовных дел о коррупции в высших эшелонах власти, включая Кремль. Ни один из высокопоставленных чиновни-ков и олигархов, дела в отношении которых возбу-ждала прокуратура, так и не привлечен к уголовной ответственности. Вот наше главное с вами пораже-ние, которое может дорого обойтись стране!
  Уважаемые члены Совета Федерации!
  Независимо от того, как вы сегодня проголо-суете, я хотел бы всех вас без исключения сердечно поблагодарить за доверие и поддержку, которые вы мне оказывали и в период моей деятельности на по-сту Генерального прокурора, и в период нашей со-вместной борьбы за закон с преступниками, парази-тировавшими на власти. Убежден, что твердая ли-ния на соблюдение закона, которую проводила верхняя палата на протяжении более года, ваша борьба не была бесплодной. Уверен, что чиновники теперь еще десять раз подумают, прежде чем ис-пользовать сфабрикованные дела и компромат как средство устранения должностных лиц, назначае-мых Советом Федерации.
  Хочу еще раз подчеркнуть, что я боролся и борюсь не за себя. Моя основная боль - судьба Российской прокуратуры и тех особо значимых уголовных дел о коррупции, которые я возбуждал ценой своей карьеры. В этой связи я обращаюсь к членам Совета Федерации с просьбой сделать все, чтобы российская прокуратура вышла из того со-стояния, в котором она находится сейчас, когда ключевые посты в ней занимают люди, действую-щие по принципу "чего изволите", когда честные, принципиальные и грамотные работники либо из-гоняются, либо остаются не у дел. И, конечно же, нужно сделать все, чтобы дать возможность проку-ратуре завершить уголовные дела о коррупции в высших эшелонах власти.
  Для этого необходимо не только активизиро-вать работу антикоррупционной комиссии Совета Федерации, внести поправки в Конституцию и за-кон, дающие верхней палате реальные возможности влиять как на ситуацию с преступностью в целом, так и на ход следствия.
  Главное, крайне важно назначить неангажи-рованного, грамотного и порядочного Генерального прокурора России.
  С этой высокой трибуны хотел бы также по-благодарить тысячи россиян, которые переживали за мою судьбу, поддерживали и верили в меня.
  Благодарю за внимание.
  Вариант 2 й - прочитанный
  Уважаемые члены Совета Федерации! Ува-жаемый Егор Семенович!
  На протяжении уже четырнадцати месяцев Совет Федерации трижды отклонял представления Президента России об освобождении от должности Генерального прокурора. Убежден, что твердая ли-ния на соблюдение закона, которую проводила верхняя палата, не была бесплодной. Благодаря ва-шей поддержке было продолжено расследование ранее возбужденных мною уголовных дел о кор-рупции в управлении делами Президента России, дела "Андава - Аэрофлот", начато международное расследование прокуратурой Швейцарии дел об от-мывании преступных доходов высокопоставленны-ми российскими чиновниками, освобожден от должности ряд причастных к коррупции должност-ных лиц.
  Думаю, что принципиальная позиция Совета Федерации сыграла не последнюю роль и в перено-се президентских выборов на более ранний срок, т. е. ускорила процесс обновления власти в России.
  Уверен, что, зная твердую позицию верхней палаты в отношении Генерального прокурора, чи-новники исполнительной власти теперь еще десять раз подумают, прежде чем использовать сфабрико-ванные дела и компромат как средство устранения должностных лиц, назначаемых Советом Федера-ции.
  Поэтому, уважаемые члены Совета Федера-ции, я хотел бы всех вас, без исключения, сердечно поблагодарить за доверие и поддержку, которые вы мне оказывали и в период моей деятельности на по-сту Генерального прокурора и во время нашей со-вместной борьбы за закон с коррумпированными чиновниками, шантажистами, паразитировавшими на государственной власти.
  В настоящий момент ситуация как в стране, так и вокруг Генерального прокурора существенно изменилась. Прошли президентские выборы. К вла-сти в стране пришел новый Президент, от которого наши соотечественники ждут перемен к лучшему.
  Затянувшийся конфликт вокруг Генерального прокурора, отсутствие легитимного руководителя у этой важнейшей правоохранительной структуры крайне отрицательным образом сказывается на эф-фективности ее работы. Ослабляется надзорная дея-тельность прокуратуры, ее координирующая роль, падает международный авторитет этого старейшего правового института. Все это происходит на фоне угрожающего роста преступности и коррупции.
  Все эти обстоятельства объективно подталки-вают меня к уходу в отставку, но я не делаю этого, поскольку даже формально не хотел бы уступать тем лицам, по сути преступникам, которые добива-лись моего устранения, и, к сожалению, до настоя-щего времени находятся в президентском окруже-нии (хочется надеяться, что все же временно). Тем не менее, я реально оцениваю новую политическую ситуацию и с уважением отнесусь к любому реше-нию Совета Федераций.
  При всех вариантах я не откажусь от даль-нейшей борьбы с коррумпированным чиновничест-вом, вседозволенностью власти. У тех, кто наблю-дал за более чем годичным противостоянием Гене-рального прокурора с гигантской бюрократической машиной власти нет оснований сомневаться в этом. И мое участие в президентской кампании стало первым шагом на пути использования публич-но политических методов борьбы с беззаконием, как с наибольшим для России злом. Свою деятель-ность в этом направлении я планирую продолжать.
  Меня постоянно упрекают в том, что я шан-тажировал власть каким то компроматом, который так и не обнародовал. С удивлением узнал, что не-которые из ваших коллег даже связывают с этим свою позицию по вопросу о моей отставке. Хоте-лось бы надеяться, что подавляющее большинство членов Совета Федерации основывают свою пози-цию на гораздо более весомых аргументах и прежде всего - государственных интересах. Так называе-мое "дело Скуратова" обнажило целый комплекс стоящих перед обществом проблем: бесправие лич-ности и вседозволенность власти, незащищенность органов прокуратуры и следствия от незаконного вмешательства в их деятельность и даже несовер-шенство конституционного законодательства. И удивительно, что эти проблемы остаются без над-лежащего внимания, а интерес проявляется лишь к некоей политической "клубничке".
  Неоднократно повторял и заявляю еще раз, что свою задачу как прокурора я видел не в сборе и распространении компромата, а в реагировании на любые факты нарушения закона, в том числе и со стороны высокопоставленных чиновников. Как мог, я пытался решить эту задачу, и лучшее тому свиде-тельство - не мифические чемоданы компромата, а реально возбужденные по моей инициативе уголов-ные дела, расследуемые в настоящее время Гене-ральной прокуратурой, несмотря на активное и от-кровенно циничное противодействие.
  Хочу особо подчеркнуть, что, опираясь на вашу поддержку, я боролся не за себя. Никаких правонарушений, а тем более преступлений я не совершал. И поэтому моя совесть чиста. И сего-дняшнее мое выступление лишь подчеркивает, что моя основная забота - судьба Российской прокура-туры и тех особо значимых уголовных дел, которые я возбудил ценой своей карьеры. В этой связи я об-ращаюсь к членам Совета Федерации с просьбой сделать все, чтобы Генеральная прокуратура вышла из того состояния, в котором она находится сейчас, когда ключевые посты в ней занимают люди, дейст-вующие по принципу "чего изволите", когда чест-ные, принципиальные и грамотные работники либо изгоняются, либо остаются не у дел.
  Принципиальная позиция Совета Федерации не позволила учинить расправу надо мной, как бы этого не добивались инициаторы моей травли. Бес-смысленность попыток опорочить меня, обвинить в совершении преступления давно уже для всех оче-видны. Надеюсь, что та поддержка, которую вы оказывали мне, требования неуклонного соблюде-ния закона, послужат надлежащей гарантией от возможных попыток преследования меня в будущем в какой бы то ни было форме.
  Нужно сделать все, чтобы дать возможность прокуратуре завершить уголовные дела о корруп-ции в высших эшелонах власти. Для этого необхо-димо не только активизировать работу антикорруп-ционной комиссии Совета Федерации, внести по-правки в Конституцию, а, возможно, и принять за-кон, определяющий специальный порядок рассле-дования этих дел под парламентским контролем. И, безусловно, крайне важно назначить неангажиро-ванного, грамотного и порядочного Генерального прокурора России.
  С этой высокой трибуны хотел бы также по-благодарить тысячи соотечественников, которые переживали за мою судьбу, поддерживали и верили в меня.
  Благодарю за внимание.
  * * *
  После заседания Совета Федерации я связался с Устиновым и сказал ему, что хотел бы попро-щаться со своими бывшими сослуживцами, с теми, с кем бок о бок работал эти три с половиной года жизни. Честно говоря, я особо не надеялся на его разрешение: в памяти еще стоял эпизод, как меня, после выигранных мною судебных дел, не пускали на работу. Но, к удивлению, Устинов возражать не стал:
  - Хорошо, приходите завтра к десяти утра.
  На следующий день я приехал в Генпрокура-туру пораньше, зашел сперва к Устинову, в свой бывший кабинет. За несколько минут до десяти по-прощался с ним и направился в конференц зал, в последний раз...
  Я заходил в этот зал, может быть, тысячи раз. Отчетливо помню свое первое там выступление в качестве Генпрокурора. Это было сразу же после моего назначения в Совете Федерации. Был теплый солнечный день. Расстояние от Совета Федерации до Генпрокуратуры - каких то 100-120 метров - я решил пройти тогда пешком. Я шел, а вокруг меня теснились многочисленные телеоператоры, с удив-лением останавливались прохожие... Зал был забит битком, люди стояли в проходах... Да, ярким, запо-минающимся было начало...
  И вот - завершение. Каким оно будет?
  Я вошел в зал. С высоты на меня торжествен-но и сурово глядели российские генерал прокуроры, портретная галерея которых была восстановлена по моему распоряжению. Не без волнения я увидел, что зал практически полон: пустовали лишь не-сколько мест в первом ряду - там по традиции са-дились наиболее приближенные Генпрокурору чи-ны. Как мне позднее рассказывали, объявления о прощаниии со мной по зданиям Генпрокуратуры заранее сделано не было, в основном сработало так называемое "сарафанное" радио. Люди боялись ид-ти, переспрашивали: "А ты к Скуратову пой-дешь?.."
  Сам Устинов и некоторые его заместители на прощание не пришли, да я их особенно и не ждал. Пришли все те, кто как мог поддерживал меня в трудные дни - и это было для меня самое важное.
  Я поднялся на трибуну. Несчетное количество раз выступал я и в гигантских, рассчитанных на ты-сячи человек помещениях, и в залах камерных, на пару десятков человек. И всегда чувствовал свою аудиторию. На этот раз в зале витало ощущение грусти. Смятенные чувства владели и мною: пони-мают ли сидящие в зале, почему я пошел на обост-рение с властями, почему я выбрал именно такой путь?...
  Говорил я минут пять, вряд ли больше. Слова были простые, как мне показалось, искренние, и шли они от сердца. Я сказал, что мы неплохо пора-ботали все вместе, немало что сумели сделать. По-благодарил их за поддержку в трудные минуты, из-винился за те случаи, когда был не прав...
  Пожелав всем присутствующим удачи и успе-хов, я, чтобы не дать волю подкатившим к горлу чувствам, быстро вышел из за трибуны и сошел со сцены. Все стали, зааплодировали. Не оборачиваясь, я покинул зал, а затем и здание Генпрокуратуры... Уже навсегда...
  Совестью я не кривил, взяток не брал, закону служил честно. Несмотря на высокую должность, не превратился в чинушу, дверь моего кабинета была всегда открыта. Поэтому самое главное - уважение коллег - осталось за мной.
  Я ушёл победителем, стыдиться мне не за что...
  
  "Советник" - путеводитель по хорошим книгам.
  
  
  
  Скуратов, Юрий Ильич
  Материал из Википедии - свободной энциклопедии
  Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отли-чаться от версии, проверенной 5 февраля 2012; проверки требуют 35 правок.
  Перейти к: навигация, поиск
  В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Скуратов.
  
  Ю?рий Ильи?ч Скура?тов (род. 3 июня 1952, Улан-Удэ Бурятская АССР) - российский юрист и поли-тик, доктор юридических наук (1987), профессор, бывший Генеральный прокурор Российской Федерации (1995-1999). С 2011 года - Председатель Национального совета саморегулируемых организаций третейских арбитров и судей.
  Содержание
  • 1 Биография
  o 1.1 Генпрокурор
  o 1.2 Участие в политической жизни после отставки
  o 1.3 Текущая деятельность
  • 2 Классный чин
  • 3 Семья
  • 4 Примечания
  • 5 Ссылки
  Биография
  Юрий Ильич Скуратов - уроженец Бурятии, окончил школу Љ 42 в Улан-Удэ, затем поступил в Свердловский юридический институт, окончив его с отличием в 1973 году и аспирантуру того же ин-ститута в 1977.
  В 1973-1974 гг. - служил во внутренних войсках в спецбатальоне милиции в Приморском крае.
  После окончания аспирантуры работал преподавателем в Свердловском юридическом институте. Был деканом судебно-прокурорского факультета. В 1987 году защитил докторскую диссертацию, посвященную конституционным проблемам самоуправления.
  В 1989 году перешел на работу в аппарат ЦК КПСС руководителем отдела по законодательным инициативам и правовым вопросам. С 1991 по 1992 года работал старшим консультантом министра безопасности Виктора Баранникова. В 1993 году возглавил НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре, вошел в состав коллегии Генпрокуратуры.
  Генпрокурор
  В 1995-1999 - Генеральный прокурор Российской Федерации; утверждён Советом Федерации после долгой вакансии, наступившей вследствие отставки А. И. Казанника [1].
  После финансового кризиса 17 августа 1998 года, когда рухнула пирамида ГКО, Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников[2], которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, другие "молодые реформаторы" (вице-премьер Серов, бывший министр иностранных дел Козырев, зам. министра финансов Вавилов и др.) а также доче-ри Ельцина[3].
  В октябре 1998 года по указанию Скуратова было возбуждено уголовное дело по подозрению в злоупотреблении должностных лиц управления делами президента России при заключении контрак-тов на реконструкцию Московского Кремля (ставшее известным как "дело Mabetex")[4]. Утвержда-лось, что фирмы Mabetex и Mercata выплатили миллионы долларов США ряду российских госчи-новников в качестве взяток за выгодные контракты, в частности, контракт на реставрационные ра-боты в Московском Кремле.
  Скуратов был отстранён от должности 2 апреля 1999 года с формулировкой "на период расследова-ния возбуждённого в отношении него уголовного дела" по указу Президента Б. Н. Ельцина[5].
  Уголовное дело в отношении Скуратова было возбуждено после того, как в марте 1999 года по те-леканалу "Россия", а также некоторым зарубежным телеканалам, был продемонстрирован доку-ментальный фильм "Трое в постели", где "человек, похожий на генерального прокурора" (форму-лировка, повторявшаяся в те дни многими изданиями), занимается сексом с двумя девушками, охарактеризованными во многих СМИ как проститутки. В телерепортаже сообщалось, что органи-затором весёлого времяпрепровождения был Ашот Егиазарян[6][7].
  
  
  Юрий Скуратов (второй справа) на заседании по вопросу о его отставке в Совете Федерации. Москва, 17 марта 1999
  Сам Скуратов утверждал, что плёнка была поддельной. Качество записи не даёт возможности ут-верждать, что на ней именно Скуратов. По утверждению Владимира Путина, который занимался расследованием этого дела, запись признавалась "предварительно-подлинной"[8]. Хотя юридиче-ского подтверждения подлинности плёнки получено не было[9], эта история вызывала широкий ре-зонанс в СМИ, и поэт Александр Вулых даже опубликовал (в газете "Московская комсомолка") "Прокурорский роман" со своей трактовкой событий[10].
  В появлении пленки Скуратов обвинял Путина, который тогда возглавлял ФСБ - службу, поя-вившуюся в России после КГБ:
  
  Они в панике думали, что бы такого сделать, чтобы я ушел со своего поста, и выбрали этот способ.
  По утверждению П. Г. Шеремета: "Путин, как говорят люди из ближнего окружения Ельцина, отве-чал за то, чтобы Скуратов тихо ушел из Генпрокуратуры и не стал "мутить воду"[11].
  Формально Скуратов был окончательно освобождён от должности Генерального прокурора 19 ап-реля 2000 года на основании соответствующего постановления Совета Федерации[12].
  Участие в политической жизни после отставки
  В 2000 году Скуратов участвовал в выборах Президента России, однако занял одно из последних мест, получив 0,43 % голосов избирателей, участвовавших в выборах.
  19 ноября 2001 года Скуратов был избран представителем Народного хурала Бурятии в Совете Феде-рации, однако позже данное решение было отменено самим же Народным хуралом.
  На выборах 2003 года Скуратов пытался баллотироваться в Государственную Думу Российской Федерации по Бурятскому одномандатному округу Љ 9. Однако избирком республики отказался его регистрировать, ссылаясь на неточности в поданных документах.
  Текущая деятельность
  В 2007 году Европейский суд по правам человека удовлетворил жалобу Скуратова на отказ регистри-ровать его в качестве кандидата на выборах в Госдуму.
  В настоящее время возглавляет фонд "Правовые технологии XXI века".
  С 2011 года является также Председателем Национального совета саморегулируемых организаций третейских арбитров и судей.[13]
  В 2013 году вошёл в состав Оргкомитета по подготовке и проведению памятных мероприятий, по-священных 20-летию расстрела Съезда народных депутатов России и Верховного Совета РФ[14].
  Заведующий кафедрой конституционного и административного права и профессор Российского го-сударственного социального университета.
  Член ЦК КПРФ[15].
  Классный чин
  • Действительный государственный советник юстиции Российской Федерации.
  Семья
  Женат. Жена Елена, по специальности инженер-экономист. Дети - сын Дмитрий и дочь Алексан-дра - оба юристы, кандидаты юридических наук[16][17].
  Примечания
  ? Показывать компактно
  1. ? Александр КОРЖАКОВ: "В Администрации президента я взял характеристики примерно на про-куроров 15 (в той обойме и нынешний Чайка был, и Устинов), а Скуратова выбрали потому, что че-ловек никогда в местных органах не работал, связями не оброс. Он все время по ученой линии шел: преподавал, возглавлял НИИ при Генпрокуратуре - то есть чисто теоретически прокурорскую ра-боту знал от и до плюс из Свердловска - значит, нейтральный, ни с кем не завязан..." [1].
  2. ? Павел Хлебников. Крестный отец Кремля Борис Березовский или История разграбления России". - М.: Детектив-Пресс, 2001 г. - ISBN 5-89935-017-2
  3. ? Заявление Юрия Скуратова
  4. ? Ъ-Власть - Страна невыездных
  5. ? Указ Президента РФ от 2 апреля 1999 г. N 415 "О Скуратове Ю. И."
  6. ? Lenta.ru: : Волошин, Александр
  7. ? Отставка российского генерального прокурора спасла миллиарды хозяина "Челси"
  8. ? ОПЕРАЦИЯ "НАСЛЕДНИК"
  9. ? Внутренние противоречия следствия. Из "Справки по уголовному делу Љ 18/277049-99, возбуж-дённому в отношении Скуратова Ю. И.", розданной вчера сенаторам
  10. ? Издательский Дом "Новый Взгляд". Блеклая звезда ДСК:
  11. ? ПАВЕЛ ШЕРЕМЕТ: С АВГУСТА НАЧНЕТСЯ ПОЛИТИЧЕСКОЕ "БЕЗУМИЕ". Проверено 24 ап-реля 2013. Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013.
  12. ? Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 19 апреля 2000 г. N 70-СФ "Об освобождении от должности Генерального прокурора Российской Федерации Скуратова Юрия Ильича"
  13. ? Председатель Национального совета третейских арбитров и судей
  14. ? Информация о мероприятиях, посвященных 20-летию расстрела Верховного Совета РФ
  15. ? Список членов Центрального Комитета КПРФ
  16. ? Скуратов Дмитрий Юрьевич. Проблемы участия Президента Российской Федерации в правотвор-ческом процессе : Дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.02 : Москва, 2002. -220 c.
  17. ? Скуратова Александра Юрьевна. Современные проблемы международно-правовой квалификации деяний в качестве преступлений против мира и безопасности человечества : дис. ... канд. юрид. на-ук : 12.00.10 Москва, 2006. -198 с.
  
  Электронная библиотека Грамотей
  • Скуратов Ю И
  o
  ________________________________________
  
  Скуратов Ю И Вариант дракона
  
   Скуратов Ю.И.
   Вариант дракона
   Шахматы - древняя игра. Я - шахматист, играю с детства.
   Один из самых острых и самых древних вариантов в сицилийской защите это вариант дракона. Его играют за черных, атака их бывает настолько резкой и неожиданной, что белые часто оказываются в труд-ном положении и могут легко проиграть. Правда, надо сказать, этот вариант не прост и для черных.
   В той травле, которая была организована против меня, я защищался, защищался средствами, дозво-ленными законом...
   Когда эта книга была уже практически написана, стало известно об изменениях на кремлевском холме - Ельцин ушел. Вместо себя оставил Владимира Владимировича Путина, которого я хорошо знаю.
   Первым указом Путина был указ "О гарантиях президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи".
   Чего тут только нет, в указе этом! И неприкосновенность, распространяющаяся не только на самого "прекратившего исполнение своих полномочий", но и на занимаемые им "жилые и служебные помещения, используемые им транспортные средства, средства связи, принадлежащие ему документы и багаж, на его переписку". И пожизненное денежное содержание в размере 75 процентов оклада, и пожизненная государ-ственная охрана плюс охрана членов семьи и сопровождающих его лиц...
   Некоторые газеты не выдержали, задали язвительный вопрос: а как в данном случае писать слово "семья", с большой буквы или с маленькой?
   Тут и пожизненное медицинское обслуживание бывшего президента и членов его семьи, и право на содержание за счет федерального бюджета аппарата помощников, а также "отдельного служебного поме-щения, оборудованного оргтехникой, средствами связи, в том числе правительственной связью", и пожиз-ненное пользование одной из государственных дач - Ельцин избрал роскошную правительственную рези-денцию "Горки-9"... И еще - полным-полно различных благ для членов семьи бывшего президента после его кончины... Что-то я не слышал, чтобы подобные царские блага были дадены кому-нибудь из "бывших" в Европе. "Друга Гельмута" в Германии вообще готовы посадить на скамью подсудимых. Несмотря на то что он в Германии - национальный герой.
   Не уверен, что такой закон примет Государственная Дума. И будет права, если не утвердит. Недав-но "МК" предложил список из десяти человек под названием "Злой гений ХХ века", в которой входили и Сталин, и Берия, и Ленин, и Ельцин. Первое место занял Ельцин, набрав чудовищно много голосов - 38,8 процента. Вероятно, это - эмоциональная оценка, к тому же не все из жизни этого человека известно лю-дям, но думаю, будет известно все и история воздаст ему по заслугам.
   У меня же к Борису Николаевичу Ельцину - свое отношение. Иначе бы мне не пришлось избирать в жизни вариант острой сицилийской защиты - вариант дракона...
   ЗНАК БЕДЫ
   Тот мартовский день был солнечным. С самого утра пахло свежестью, оживающими деревьями, весной, талым снегом, еще чем-то очень вкусным, рождающим доброе настроение.
   Но на душе доброго настроения не было. Хотя, если взглянуть на ситуацию с позиций чистого фак-та, отметая всякие эмоции, поводов для тоски и горя не было. Но человек есть человек. Человек - существо уязвимое, поранить его легко. Иногда ничего не стоит поранить. Я же не был исключением из правил.
   Накануне, 17 марта, прошло заседание Совета Федерации, обсуждали мою отставку с поста Гене-рального прокурора России. Голосование ошеломило всех, кто следил за историей отставки, в том числе ошеломило и меня самого (а я все-таки готовился к худшему): 143 человека проголосовали против отставки и только шесть - за.
   На следующее утро меня вызвал президент.
   Вот теперь я и ехал к нему. В больницу, в так называемую "кремлевку". Утром, едва рассвело, мне позвонил Владимир Дмитриевич Метелкин генеральный директор нашего медицинского комплекса на реке Истре, мы с ним каждое воскресенье в одной команде режемся футбол, - и сообщил, что ночью по второму каналу TV показали пленку, на которой человек, похожий на Скуратова, занимается амурными делами с проститутками.
   Гаденькая это штука, противная, вышибающая злую слезу обиды, подобные, тщательно срежисси-рованные, тщательно склеенные пленки. Людям, что занимаются этим, обычно не подают руки.
   Звонок Метелкина светлых красок в настроение не добавил, но хорошо, что Владимир Дмитриевич предупредил меня. И как только те, кто дал пленку в эфир, не понимают, что ее показ - это уголовное дело, за которое можно получить срок и отправиться в места, не столь отдаленные: ведь речь шла не только о банальной диффамации, но и оказании давления на прокурора в связи с расследованием уголовного дела, что является серьезным преступлением против правосудия...
   Президент, казалось бы, по главной своей обязанности должен быть гарантом Конституции и зако-нов, свято оберегать их, наказывать тех, кто преступает их, но, увы, этим гарантом президент наш оказался лишь на словах... К этому времени я уже понимал, что ни в 1993 году, когда танки в упор расстреляли зда-ние парламента, он уже не был гарантом, ни когда отправлял ребят на бойню в Чечню, не был гарантом, ни в событиях весны 1996 года, когда он чуть было не разогнал Государственную Думу, - об этом я еще рас-скажу, - также не был гарантом. Не был он гарантом и в случае с незаконно уволенным генералом Коржа-ковым - начальником охраны, и в случае со мной. В основе всей его деятельности лежало, к сожалению, одно пренебрежение к закону, замешанное на осознании вседозволенности - ему, как царю, можно все. Правда, и прокуратура не проявила в этом вопросе достаточной принципиальности. А как он тасовал в по-следнее время премьеров и правительства?
   В машину ко мне каким-то чудом прозвонилась журналистка из телекомпании НТВ, попросила прокомментировать ночной показ пленки по РТР. Я чувствовал, как внутри меня возникло какое-то жже-ние, едва не перехватившее дыхание, за ним - злость.
   Странная сложилась ситуация с показом этой пленки. Решение Совета Федерации состоялось, голо-сование известно: 143 на 6, аргументы сторон высказаны. По логике, показывать надо было до заседания Совета Федерации... Впрочем, раз давят - значит, был у окружения Бориса Николаевича страх, значит, они боялись. И прежде всего разоблачений, уличений в воровстве, во взяточничестве, в том, что они ободрали страну, сделав людей непомерно нищими, а себя непомерно богатыми...
   - Считаю, что это - форма давления в связи с расследованием крупного уголовного дела, - сказал я.
   - Какого дела? - заинтересовалась журналистка.
   - Дело... - я задержал дыхание, решая, назвать или не назвать фирму, которой это касается впрямую, - швейцарской фирмы "Мабетекс".
   Так я впервые на всю страну назвал фирму, связанную преступными нитями с кремлевской вер-хушкой.
   - Давление же на меня оказывают те, кто боится расследования, добавил я.
   Сказать больше я ничего не мог, не имел права...
   Вот и ЦКБ.
   Я поднялся на лифте на этаж, где находилась комната заболевшего президента. Первый человек, которого я увидел, был Юрий Васильевич Крапивин - начальник Федеральной службы охраны. Он пытался переговорить со мной о смене моей охраны. Дело в том, что Генеральный прокурор - один из восьми охра-няемых государством лиц. В эту восьмерку входят сам президент, премьер-министр, председатели трех высших судов России - Верховного, Арбитражного и Конституционного, председатели двух палат парла-мента и Генеральный прокурор... Подобный разговор Крапивин вел со мной еще в феврале, но тогда я резко высказался против: мы начали расследовать дела, связанные с самыми могущественными людьми России, и смена охраны может быть чревата...
   Я сказал Крапивину:
   - Юрий Васильевич, я уже предупреждал вас в прошлый раз: если вы поменяете мне охрану, я объ-явлю об этом всенародно и выскажу свои соображения по поводу того, зачем вы это делаете. Вы этого хо-тите?
   Лицо Крапивина сразу сделалось кислым, и он от меня отстал.
   Следом в коридоре повстречался Якушкин, пресс-секретарь прошел мимо, не поздоровавшись. Вон - даже не здоровается. В голове промелькнула грустная мысль: "Декабрист... А воспитание недекабрист-ское. Впрочем, человек, который столько лжет, утверждая, что президент работает по шестнадцать часов в сутки, вряд ли может быть потомком декабристов. Он потомок кого-то другого, из породы Хлестаковых".
   В палате-кабинете президента находились трое: сам Ельцин, Примаков тогдашний премьер прави-тельства и Путин - в то время директор Федеральной службы безопасности и секретарь Совбеза. "Если Бо-рис Николаевич руки не протянет - я поступлю так же", - подумал я. Президент приподнялся в кресле и по-здоровался за руку.
   На столе перед ним лежала видеокассета с приключениями "человека, похожего на генпрокурора" и тощенькая папочка с материалами. Он ткнул пальцем в торец стола, где стоял стул. Сам он сидел за столом в центре, вертел в пальцах карандаш, постукивая им по видеокассете. У стола же, по одну сторону, лицом ко мне, сидел Примаков, по другую, как-то странно съежившись и натянув пиджак на сухой спине так, что были видны острые лопатки, - Путин.
   За окном занималось солнце. Воздух сделался розовым, бодрящим, на ветках недалеких елей ше-баршились птицы, стряхивали с лап чистый свежий снег.
   Дверь в соседнюю комнату была приотворена. Мелькнула невольная мысль: "А не сидит ли там Татьяна Дьяченко? Очень может быть, что и сидит. Оттопырила по-крестьянски ухо и приготовилась слу-шать, о чем пойдет речь". В последнее время ежечасный доступ к "телу" - то бишь к отцу - имела лишь она одна. Значит, она "одна" (плюс незаменимые ее советчики Березовский, Волошин, Чубайс, Абрамович, Бо-родин, Мамут) и решает наши судьбы. В том числе и судьбы Примакова с Путиным, находящихся здесь.
   Ельцин откинулся на спинку кресла, отдышался и произнес:
   - Вы знаете, Юрий Ильич, я своей жене никогда не изменял...
   Такое начало меня обескуражило, но не больше. Я понял: говорить что-либо Борису Николаевичу, объяснять, доказывать, что кассета вообще не может быть предметом официального обсуждения, бесполез-но. Откуда вы взяли, господа, эту кассету? Вы же становитесь соучастниками преступления. Что вы делае-те? Со-у-част-ни-ки.
   И вдруг до меня, как сквозь вату, доходит голос президента:
   - Впрочем, если вы напишете заявление об уходе, я распоряжусь, чтобы по телевизионным каналам прекратили трансляцию пленки.
   Это же элементарный шантаж, за это даже детей наказывают, не только взрослых. Я смотрел на президента, но краем глаза, каким-то боковым зрением, заметил, что Примаков и Путин с интересом на-блюдают за мной, Путин даже шею вывернул. Только у Примакова этот интерес носит какой-то сочувст-венный характер - Евгений Максимович понимает, в какую ситуацию я попал, а у Путина интерес совсем другой...
   Итак, первая фраза президента прозвучала, вызвала некий холод в душе, но я молчу, жду, что даль-ше.
   - В такой ситуации я работать с вами не намерен, - произнес тем временем президент, - и не буду...
   Я молчу, президент тоже молчит.
   - Борис Николаевич, вы знаете, кто собирается меня увольнять? наконец сказал я. - Коррупционеры. Мы сейчас, например, расследуем дело по "Мабетексу". Там проходят знаете кто?.. - Я назвал Ельцину не-сколько фамилий. - Это они все затеяли. Они!
   - Нет, я с вами работать не буду, - упрямо повторил президент.
   В разговор, понимая, что дальше молчать нельзя - я могу перехватить инициативу у Ельцина, - включился Путин.
   - Мы провели экспертизу, Борис Николаевич, - сказал он президенту, кассета подлинная.
   Не может этого быть! Я даже растерялся - ведь экспертизы обычно проводятся в рамках уголовного дела... Но дела-то никакого нет.
   - Тут есть еще и финансовые злоупотребления, - добавил Ельцин.
   Мне вдруг стало обидно - я не то чтобы присвоить чей-нибудь рубль себе, не обязательно государ-ственный, - я даже пачку скрепок не мог унести с работы, если у меня дома их не было, я просил жену схо-дить в канцелярский магазин. И вдруг - такое несправедливое обвинение, фраза, для меня страшная: "Фи-нансовые злоупотребления". Я почувствовал, что у меня даже голос дрогнул от неверия в то, что я услы-шал:
   - Борис Николаевич, у меня никогда не было никаких финансовых злоупотреблений. Ни-ког-да. Ни-ка-ких. Можете это проверить!
   В разговор включился Примаков. Но он говорил мягко, без нажима Евгений Максимович, как ни-кто, понимал эту ситуацию, но понимал и другое: его пригласили для участия в этом разговоре специально, чтобы связать руки - ему связать, не мне, чтобы он потом не мог влиять на историю со мной с какой-то бо-ковой точки действия.
   Что меня больше всего удивило в этом разговоре? Не кассета. Другое. Первое - игнорирование пра-вовой стороны дела: никакие законы для высшей власти не существуют. Второе: неуважительное отноше-ние к Совету Федерации. Ведь эта разборка происходила на следующий день после его заседания, она воз-никла как следствие, как сюжетное противодействие, если хотите, тому, что уже случилось. Третье: неже-лание "семьи" дать мне возможность переговорить один на один с президентом. Для этого и были подклю-чены Примаков и Путин. Хотя я готовился к беседе наедине.
   Тонкие разработчики, конечно же, - Дьяченко, Березовский, Юмашев, Чубайс и Ко.
   Очень точно просчитывают свои ходы. Как шахматисты. Особенно Березовский с его системным мышлением. Он, конечно, стоит на голову выше всей этой команды.
   - Надо написать новое заявление об отставке, - сказал Ельцин.
   - И чем его мотивировать? Совет Федерации же только-только принял решение.
   - Пройдет месяц... На следующем своем заседании Совет Федерации рассмотрит новое заявление...
   - Но это же будет неуважение к Совету Федерации.
   Ельцин в ответ только хмыкнул. Понятно, где он видит этот Совет Федерации. В голове у меня словно бы молоточки какие забарабанили, от их звонких ударов даже заломило виски. "Что делать... что делать... что делать? Надо как-то выиграть время. Но как?" Давление идет вон какое мощное. Самое глав-ное в этом давлении не президент и не Путин, самое главное - Примаков. Я всегда относился к этому чело-веку с уважением, всегда прислушивался к нему. Что он скажет? Но раз он находится здесь, то понятно, что он скажет. И Примаков сказал:
   - Юрий Ильич, надо уйти. Ради интересов прокуратуры. Да и ради своих собственных интересов.
   "Да, нужно обязательно выиграть время. Это необходимо как воздух. Уже запланирован визит Кар-лы дель Понте в Россию, она скоро должна приехать. Ее приезд откроет многие карты, которые сегодня закрыты. Во всяком случае, я на это надеюсь. Надо сманеврировать и обязательно выиграть время... Нужно довести дело по "Мабетексу" до такой стадии, когда его уже нельзя "развалить", и подстраховать визит ма-дам дель Понте".
   Вот такая задача стояла передо мною. И еще я понимал, что без очередного заседания Совета Феде-рации не обойтись. Все решить может только это заседание.
   - Борис Николаевич, следующее заседание Совета Федерации запланировано на 6 апреля. Если я напишу заявление сейчас, то произойдет утечка информации, прокуратура за это время просто развалится... - Тут я поймал тяжелый, непонимающий взгляд президента, он словно бы не верил в то, что слышал. - Я напишу заявление сейчас, но дату поставлю апрельскую, 5 апреля - самый канун заседания Совета Федера-ции. За это время я смогу разобраться со швейцарскими материалами... Это очень важно.
   Надо отдать должное президенту, он меня поддержал:
   - Ладно, расследуйте то, что начато, а заявление датируйте 5 апреля.
   Ход был правильный. Если бы я не написал заявления, то против меня были бы приняты резкие ме-ры. Вплоть до физического устранения - от киллерского выстрела до наезда на мою машину какого-нибудь огромного, груженного кирпичами грузовика: эти ведь методы освоены в современном мире, в том числе и российском, в совершенстве. Ну, а уж насчет того, чтобы отстранить меня от должности указом, то тут уж, как говорится, Борису Николаевичу сам Бог велел...
   Так с 18 марта по 5 апреля я получил возможность действовать, довести до конца начатые дела, продвинуть вперед историю с "Мабетексом" - пусть люди знают, что делает наша верхушка и как обходит-ся с теми, кто указывает ей на нарушение закона.
   Пока мы вели разговор, Борис Николаевич взялся за сердце, вяло приподнял руку, поморщился, од-на половина его лица потяжелела, и он, хрипло дыша, вышел из комнаты. За окном продолжало светить, ликовать радостное весеннее солнце. Я заметил, как лица Примакова и Путина напряглись.
   Через десять минут Ельцин вернулся, снова сел в кресло.
   Когда я написал заявление, Примаков и Путин с облегчением вздохнули.
   Выйдя из президентского корпуса на улицу, я хотел было сразу сесть в машину и уехать - слишком муторно, слишком противно мне было, - но Примаков задержал меня:
   - Юрий Ильич, вы знаете, я скоро тоже уйду. Работать уже не могу. Как только тронут моих замов - сразу уйду...
   В те дни в печати довольно широко обсуждался вопрос об отставке вице-премьеров Кулика и Мас-люкова. Кулика, как мне казалось, - за дело. Он недалеко ушел от кремлевской верхушки. Создалось впе-чатление, что Евгений Максимович пытался этими словами сгладить ситуацию, оправдаться, и я понимал, насколько ему неприятно - ведь он попал между двух огней, - но должность его не позволяла сказать то, что он должен был сказать.
   Выходит, Примаков тоже чувствует, что тучи над его головой сгущаются, что "семья" плетет во-круг него паутину, которая, того гляди, задушит премьера...
   Я уехал на работу, а заявление, написанное на имя председателя Совета Федерации Строева, оста-лось лежать на столе у президента, как некий горячий лоскуток бумаги, вызывающий ощущение горечи, одиночества, боли - словно бы некий знак беды, которая накатилась на меня, будто лавина с крутого скло-на...
   Со стола президента заявление перекочевало в сейф.
   Президент сказал:
   - Пусть оно полежит у меня в сейфе. Здесь не пропадет.
   Через две недели заявление вынырнет оттуда.
   ...У себя на Большой Дмитровке, я постарался как ни в чем не бывало начать обычный трудовой день. Я старался держаться, старался не подавать виду, что мне тяжело. Но чего мне это стоило!
   Единственные, кто меня поддерживал в те дни, были моя семья - жена, сын с дочкой, теща - и еще несколько близких друзей.
   Кое-кто из высокопоставленных особ, которые раньше первыми стремились поздороваться, подо-бострастно улыбнуться (знают жирные коты, чье мясо съели), сейчас стали проходить в пятидесяти санти-метрах от меня, совершенно не замечая, - похоже, действовали по примеру Якушкина. Видимо, считали - со мною покончено.
   Ну что ж, вполне возможно, в этом есть доля истины, но до того, как это произойдет, я еще скажу несколько громких слов, и ворам обязательно скажу, что они воры. И уж потом громко хлопну дверью. Трудно мне было тогда, гораздо труднее, чем сейчас.
   В прокуратуре меня поддерживали в основном рядовые сотрудники, с которыми я и знаком-то тол-ком не был, подбадривали, угощали, когда я заходил в кабинеты, - кто чаем, кто тортом, кто бутербродом, - кто чем, словом, и это было очень трогательно. А вот замы мои - те самые, которых я собственными руками сделал замами, повесил на погоны большие генеральские звезды, - все усилия направили на спасение соб-ственных должностей, забыв, как выяснилось позднее, и о чести, и о совести.
   Но живем-то мы в одном мире, находимся на одной профессиональной площадке, как же они завтра будут смотреть в глаза своим коллегам?
   Исключение составлял только Михаил Борисович Катышев, один из лучших следователей России, принципиальнейший, хотя и жесткий человек, но его вскоре постарались отстранить от командования важ-нейшим прокурорским хозяйством.
   Но пока не отстранили, работа в прокуратуре кипела.
   Когда бывает трудно, обязательно вспоминаешь прошлое, свои истоки откуда ты все-таки вышел, где родился, где встал на ноги. Где родился, там и пригодился. Так это было и у меня.
   ДЕТСТВО В УЛАН-УДЭ
   Наверное, на свете нет людей, которые не вспоминали бы свое детство. И, как правило, эти воспо-минания, даже если детство выдалось трудное, светлые. Все с него, с детства нашего, и начинается.
   У меня была очень красивая мать. Женщина красоты по-настоящему броской, просто сногсшиба-тельной: не было мужчины, который, идя по улице, не оглянулся бы на нее. Это была настоящая королева, и если бы в ту пору, в 50-е годы, в моем родном Улан-Удэ либо в России проводили конкурсы красоты, она наверняка заняла бы призовое место. Скорее всего, первое. Такая была у меня мама. Хотя всю жизнь она проработала вдали от институтов красоты, театров и блеска "высшего света" - была обыкновенной рабочей на заводе, фрезеровщицей. Когда я был совсем маленьким - что-то около года, - она ушла от отца к другому человеку, к Евгению Ивановичу Коростелеву, железнодорожному инженеру, недавно окончившему инсти-тут и прибывшему в Улан-Удэ по распределению из Ростова. Евгений Иванович был очень славным чело-веком, и с ним, надо заметить, связано много доброго в моем детстве.
   Но еще больше теплых воспоминаний связано с бабушкой, с Верой Лукиничной. Вера Лукинична была человеком очень умным, с жестким характером, не прощала ни слабости, ни подлости, и одновремен-но добрее ее, мне, наверное, трудно назвать кого-либо. Если бы не она, то и я, возможно, не стал бы тем, кем стал. Не хочу этими словами возвышать себя - хочу возвысить бабушку.
   Одно время мы вообще жили только на ее деньги, на ее более чем скромную зарплату - двадцать семь рублей в месяц. И я, и тетя Валя старшая мамина сестра, и Ирина Георгиевна - сестра младшая, и сама бабушка. Но ничего - перемогались и надеялись на лучшее.
   Одно из самых ярких воспоминаний той поры: бабушка, возвращающаяся вечером домой с бидо-ном парного молока и большим кульком, набитым пирожками с ливером. А мы целый день голодали, жи-воты прилипли к хребту.
   Давно это было, году так в 1958-м, вон сколько времени прошло, а я те светлые вечерние минуты до сих пор хорошо помню. Хотя многие эпизоды того времени уже выветрились из памяти.
   Дом наш находился едва ли не в центре города - Улан-Удэ после войны на семьдесят процентов со-стоял из частных деревянных строений, - на проезде Волконских. Места наши тесно связаны с декабриста-ми, поэтому и названия улан-удэнские в большинстве своем - декабристские. Обуви, чтобы ходить на ули-цу, не было, и тетя Ира поступала так: брала ткань поплотнее, вырезала из нее квадраты и обвязывала их веревками вокруг лодыжки. Получалась этакая своеобразная обувка. Можно было ходить по земле, заби-раться на деревья, крышу сарая, где мы любили играть с соседскими ребятишками.
   В 1959 году, когда мне было семь лет, мы переехали на новое место, на вольготную окраину, за ко-торой начинался глухой лес, на улицу с символическим названием Инициативная. А место - сам район - называлось Аршан, что в переводе с бурятского означает "источник". Там Евгений Иванович методом са-мостроя возвел половину дома, целых три комнаты, и мы, большой дружной компанией - мама, отчим, ба-бушка, тетя Ира и я переместились на Инициативную. Тетя Валя с сыном Иваном осталась в старом доме...
   Дела пошли на лад, жить стало сытнее, - и лес подкидывал немало еды, особенно в летнюю и осен-нюю пору, - ягоды, грибы, и рыбачили мы постоянно. Еще осенью мы ходили за кедровыми шишками, по деревьям лазали, как белки... Впрочем, орешники находились очень далеко от Аршана, надо было одолеть километров двадцать пять, не меньше, - иногда мы проделывали их пешком, иногда на попутке.
   Для промысла часто использовали колот - им сбивали орехи с кедра. Колот - штука увесистая, сра-ботанная из дерева, этакая деревянная кувалда. Взрослые мужики справляются с колотами легко, играючи, для них это лишний повод показать свою удаль и силу, а нам, пацанам, с колотом приходилось трудно, мы его облепливали вчетвером-впятером, долбанем раз по стволу и долго переводим дух. Поэтому проще было на кедры лазать. Хотя и опасно.
   Радости же, когда мешок оказывался набитым шишками, было много.
   Были у нас в лесу и свои футбольные поляны. Молотились там яростно. Вообще, именно с той по-ры у меня осталась любовь к футболу. Мой школьный товарищ Сергей Шалышкин написал даже, что если бы я не стал юристом, прокурором, то обязательно бы был футболистом. В общем, получалось неплохо. Я стоял в воротах, а в институте играл за сборную вуза защитником, полузащитником, бывало - забивал голы. И до сих пор, если выдается свободная минута и надо размяться, готов погонять мячик. Но тот "лесной" футбол - это было нечто особое: азарт, тяга к совершенству, упорство, ловкость, хитроумные комбинации, физическая сила, - чего только мы не демонстрировали в том футболе!.. Это была закваска на всю даль-нейшую жизнь, без которой из юноши не вырастает настоящий человек. Вырастет хлюпик.
   А мы хлюпиками не были. Ни духом, ни телом.
   Что еще? Рано стал играть в шахматы, научил меня этой игре Евгений Иванович. Он любил поси-деть, поломать голову над доской. И уже в пять лет я играл очень даже прилично, впоследствии, мальчиш-кой, выступал за сборную Бурятии, имел первый взрослый разряд. Собственно, шахматы и сыграли в моей жизни ту самую толчковую роль, которая и определила меня в юридический институт, и сделала прокуро-ром... Но об этом позже.
   Евгения Ивановича, доброго интеллигентного человека, мне хотелось называть отцом, а иногда я так и делал, но бабушка, которая не терпела никакой кривды и меня старалась воспитывать только в духе правды - открыла мне глаза: "Отец-то он отец, да... да только не родной. Родной отец твой совсем в другом месте находится".
   От этого жестокого открытия хотелось заплакать. А родной отец мой, Илья Иванович Скуратов, фронтовик, награжденный орденами, работал, оказывается, здесь же, в Бурятии, в МВД, оперативником... Но пути наши никак не пересекались - видно, он был здорово обижен на мать. Но дело то было взрослое, я не мог, не имел права судить ни мать, ни отца. Это была их жизнь с разными взрослыми тайнами и некими, если хотите, странностями, которые мне были непонятны. Их жизнь - это их жизнь.
   Мать моя до сих пор, слава Богу, жива, я встречаюсь с ней, отец умер, когда мне было двадцать во-семь лет. Могилу его уже позже мне показал родной брат отца Иван Иванович, он же и рассказал мне все об отце... Все, что знал.
   Возможно, узнай я об этом раньше, я бы постарался отыскать отца. Но не получилось.
   Понимая, что у меня нет отца, бабушка Вера Лукинична вмешивалась во все мои уличные столкно-вения, - если, конечно, до нее доходили сведения об этом, - обязательно находила обидчика и задавала ему приличную трепку - в общем, поступала так, как поступил бы всякий отец, у которого кто-то обидел сына. Вот такая у меня была бабушка.
   Но это я лишь в самом начале давал себя обидеть, когда был совсем маленьким, а потом, когда под-рос, когда начал заниматься спортом, - в обиду старался себя не давать.
   Помню, в школе у нас был здоровенный парень Володька Дыдыкало, кулаки у него были как у му-жика, работающего в кузнице, - пудовые, плечи соответствовали кулакам, но главное, Дыдыкало был пар-нем драчливым.
   Однажды он налетел на меня. Я, конечно, ему проигрывал и в комплекции, и в росте, и в весе, - во всем, словом, он по всем школьным канонам должен был меня побить, и все ожидали, что он непременно побьет меня, но не тут-то было. Мы сцепились люто, как на поле брани, и я-таки его осилил. Дрались мы за недостроенным зданием школы, и в один момент я увидел, что у Вовки из уха потекла кровь. Кровь из уха - это значит что-то серьезное, что-то задето, и увидев это, я предложил разойтись.
   Был еще один случай, когда мне пришлось вступить в драку. Уже во взрослую, серьезную. Про-изошло это в Свердловске, где я учился в юридическом институте. Дело было ночью. Я возвращался в об-щежитие... Впечатление такое, что я был один во всем мире, один-одинешенек, никого нет, только каблуки стучат по тротуару, и больше никаких звуков.
   И вот в этом оглушающем безлюдье передо мною вдруг встали две тени. Двое дюжих мужчин. С решительными лицами и решительно сжатыми кулаками.
   Конечно, они и духом не ведали, что я нищий студент, что взять с меня нечего, рассчитывали по-живиться...
   Поживиться им не удалось. Не знаю, как у меня это получилось, но одного я уложил довольно лов-ким ударом, второй, увидев, что его напарник позорно грохнулся на тротуар, дал деру.
   Спорт обладает мощными лечебными качествами, он не только снимает стрессы, не только дает возможность ощутить себя физически крепким человеком, он освобождает от всяких комплексов. Так, не обладая, скажем, баскетбольным ростом, я играл в баскетбол. И неплохо, говорят, играл. О футболе я уже сказал. Зимой вся наша аршанская сторона поголовно каталась на лыжах.
   Обязательно делали трамплин, и на наших соревнованиях "кто дальше прыгнет" мы могли запросто сломать голову. Но никто, слава Богу, не сломал.
   Нынешнее поколение ребят куда менее спортивное, чем наше. И заботы у них другие... Впрочем, хватит брюзжать, давайте вернемся в прошлое.
   Были в детстве и неприятности. Например, я дважды тонул. Но, видать, не судьба была утонуть - жизнь уготовила мне что-то другое. Улан-Удэ стоит на двух реках - Уде и Селенге. Без малого триста пять-десят лет назад казаки нашли очень удачное место, защищенное водой, - не подступиться, и заложили здесь острог. Реки при закладке крепости учитывались как важный военно-защитный фактор. Вода в наших ре-ках холодная, особенно в Уде, горная; тело, мышцы сводит вмиг, "мама" крикнуть не успеешь, как очу-тишься на дне. Бурная вода, скоростная, в самый раз для сплава.
   Плоты для сплава здесь вязали редко, предпочитали в основном молевой, когда бревна идут вольно, но с обоновкой. Обоновка - единственное, что сдерживает их, не дает пристать к берегам, каменистым ост-ровам и плесам.
   Иногда молевой лес занимал всю реку, от берега до берега, пройти можно было только по бревнам, а они, заразы, верткие: стоит только ступить ногой - бревна тут же начинают вертеться, не удержишься.
   Вот так я однажды и не удержался, прямо в одежде ушел в холодную, вмиг стянувшую все тело су-дорогой, воду. Сверху меня накрыло бревно, на котором я поскользнулся, к нему придвинулось второе, третье, образовался сплошной тяжелый полог, я воткнулся в него головой и ушел вниз, увидел какую-то длинную тень - то ли рыбу, то ли лежащий на дне топляк, устремился вверх и снова ткнулся головой в бревно.
   Дыхание перехватило, воздуха в груди не оставалось совсем, испуг сжал сердце, в животе возник кусок льда, - через несколько минут, если не найду прогалину между бревнами, я тоже буду на дне. Рядом с топляком. Мысль страшная, хотя мне не верилось, что я могу умереть. В молодости, в детстве человек в такие вещи не верит. Так уж он устроен, верить начинает лишь в зрелом возрасте. Не помню как, но - полу-ослепший, полуоглохший, с полуостановившимся сердцем - я сумел все-таки раздвинуть бревна там, где они неплотно примыкали друг к другу, и выбраться на волю.
   Если в первый раз я чуть не утонул случайно, то во второй меня подвела собственная лихость.
   Плавал я неплохо и как-то летом одним махом одолел Селенгу. По масштабам Сибири, Селенга - не самая большая река. Но это - три-четыре Москвы-реки в ширину, а течет в два раза быстрее. Вода в Селен-ге холодная, быстрая, с дурью, словно бы она только что скатилась со снежных гор, - и вообще Селенга са-мая крупная среди рек, впадающих в Байкал, - в такой воде пловец должен вести себя осторожно, помнить о том, что в любую минуту ему может свести ноги. Но что осторожность в юные годы!..
   В общем, я, не отдышавшись, поспешил обратно. Доплыл до середины и почувствовал - не вытяну. И дыхание обрывается, и сердце останавливается, и ноги сводит - словом, все! Осталось только запанико-вать и тогда запросто можно идти на дно...
   Тогда я еле-еле выплыл. С огромным трудом, на последнем дыхании, но все-таки выплыл. А потом долго-долго лежал на берегу, приходя в себя.
   Возможно, будь рядом со мною отец, такие неприятности не происходили бы - отец ведь и под-страхует, и от лиха убережет, и защитит...
   Понимая, какие мысли порою приходят мне в голову, Евгений Иванович требовал, чтобы я его звал отцом, что я, несмотря на то что бабушка уже давным-давно открыла мне тайну, охотно и делал - делал причем искренне, но в душе оставалась некая обида...
   Вообще-то родословная по линии отца у меня великолепная. Чего стоит только один дед, Иван Флегонтович Скуратов, красивый могучий человек.
   Он - казак из Елани. Елани недавно, к слову, исполнилось 310 лет, и я очень сожалею, что не был на праздновании. Причем Иван Флегонтович был не простым казаком, а казаком лихим, урядником, обвешан-ным наградами.
   Надо заметить, что революцию 17-го года он принял всей душой и даже встречал Ленина на Фин-ляндском вокзале.
   Калинин в ту пору, когда все величали его дедушкой Калининым, лично вручил моему деду орден Красной Звезды - за участие в боях гражданской войны. Номер этого ордена шел едва ли не в первой сотне, что было для его земляков предметом особой гордости. В 30-е годы дед был председателем колхоза, имя его гремело на всю Бурятию, удержался в годы репрессий - в общем, жизнь прошел красиво, особо ни пе-ред кем не склонял голову... Независимый был человек. Гордый.
   Ныне я, когда бываю в Бурятии, - обязательно прихожу к нему на могилу. Как, впрочем, и на дру-гие, дорогие мне могилы. Могилы бабушки, отца.
   Учился я довольно легко, хотя отличником не был. В школе выделял два любимых предмета - исто-рию и химию.
   В восьмом классе произошло событие, которое заставило меня резко пересмотреть свои взгляды на жизнь. Евгений Иванович познакомился с одной миловидной женщиной - врачом, увлекся ею и разошелся с моей матерью. Тут я понял, что надеяться мне в жизни не на кого, и изменил отношение к учебе.
   Учительница истории Мария Исааковна Суздальницкая, она сейчас уехала в Израиль, жива еще, го-ворила даже, что Скуратов - самый яркий ученик из всех, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело, и эта оценка была приятна. Что касается химии, то я участвовал во всех школьных олимпиадах, зада-чи решал, словно орехи щелкал, влет и, честно говоря, даже подумывал поступать в Новосибирский уни-верситет на химический факультет, но верх взяло все-таки юридическое начало.
   Все дело в том, что бабушка моя работала вахтером в прокуратуре Бурятии: в общей сложности она проработала более пятидесяти лет. Смены у нее бывали разные - и дневные, и ночные, наготове у нее все-гда был горячий чайник и крепкая заварка, мастерски она готовила и чай по-бурятски, о котором я расска-жу чуть ниже. В прокуратуре в любое время обязательно, кроме вахтера, находились дежурные сотрудни-ки, готовые каждую минуту выехать на происшествие.
   Происшествий, как и вообще преступлений, было не так много, как сейчас, но все-таки они были, - на них, связанных, как правило, с гибелью людей, выезжали работники прокуратуры. Но в большинстве своем это были тихие дежурства. Дежурные частенько спускались к бабушке, к ее чайнику, чтобы скоро-тать время, переговорить о последних улан-удинских новостях, о погоде и событиях международной жиз-ни, - иначе очень уж мучительно долго тянулось время...
   Я любил ходить к бабушке на ее дежурства, тем более в прокуратуре имелась шахматная доска. И едва ли не все играли в шахматы. И вообще, шахматы, если хотите, - прокурорская игра, тут всегда есть возможность пораскинуть мозгами, просчитать комбинации, продумать возможные ходы: слишком многое объединяет, допустим, следственное дело, розыск и шахматы.
   И работникам Бурятской прокуратуры, как я понимал, также интересно было сразиться со мной - я имел высокий разряд и был сильным противником. Так началось мое сближение с прокуратурой.
   Мальчишкой я первый раз выехал и на осмотр трупа. Я до сих пор помню фамилию погибшего - Дерновой, рабочий газокарбитной станции на вагоноремонтном заводе. Погиб он по собственной неосто-рожности - отравился газом. Я полагал - увижу что-то страшное, а оказалось - нет: на полу лежал обычный покойник, очень тихий, очень домашний, очень нестрашный. Глядеть на него было даже интересно.
   Следом выехал еще на одно происшествие, потом еще на одно - и пошло, и пошло... К концу учебы в школе я считал себя едва ли не работником прокуратуры - так привык к этим выездам на происшествия. Единственное, куда меня не брали, это на железнодорожные ЧП, в которых погибали люди, - там было слишком много крови. Располовиненные проезжающими на большой скорости составами люди - это дейст-вительно было страшно.
   Так что тем, что я стал своим человеком в прокуратуре, я обязан своей бабушке, и прежде всего ей.
   Семья наша к той поре выкарабкалась из бедности - на столе постоянно было мясо, бабушка люби-ла готовить позы - крупные пельмени, похожие на манты, только защипывались позы наверху и походили на увесистые чесночные головки. Готовили позы на пару, и, как для всяких качественных пельменей, для них требовалось три сорта мяса: баранина, говядина и немного свинины. Получались очень сочные, очень вкусные "чесночные головки". Готовили и бухлёр - типично бурятское блюдо. На бухлёр шла свежая бара-нина, еще приправы. Это была, скажем так, баранина в бульоне. В бухлёр даже картошку не клали, хотя картошка, как известно, излюбленная наша еда, без нее в России ни одно блюдо не обходится.
   Варили и особый чай, я полагаю, бурятский, - в молоке. Бабушка брала грубые сорта чая и ссыпала их в кастрюльку с молоком, потом все это кипятила. Такого вкусного и, замечу, оригинального чая я не пробовал нигде. Буряты точно так же готовили блюда русской кухни, так же восхищались ими.
   И вообще, дружба между русскими и бурятами никогда не была показушной, поверхностной, она имеет глубокие корни, и когда в годы перестроечные и постперестроечные кое-кто попробовал расшатать ее - ничего путного у этих деятелей не получилось. Не смогли они раскачать и тем более пробить дырку в борту этой общей лодки.
   Словом, хотя я и давно уехал из Бурятии, некая тоска по ней, тяга осталась до сих пор. И если в Москву с гастролями приезжают бурятские артисты, обязательно иду слушать их. И уж тем более если проходят дни культуры Бурятии.
   Прекрасен был Лхасаран Линховоин, лучший исполнитель партии Кончака в "Князе Игоре", ему, кстати, даже гримироваться не надо было, он в жизни очень был похож на Кончака... Я с сожалением про-изношу "был", поскольку народного артиста СССР Линховоина уже нет в живых. Ким Базарсадаев. Голос его не уступает голосу Линховоина. Великолепная балерина Лариса Сахьянова. Все это - народные артисты СССР. А Галину Шойдагбаеву я даже пригласил как-то на концерт в Москву, на день прокуратуры. Она спела у нас так, что зал ахнул. На концерте присутствовал Евгений Примаков, тогдашний премьер россий-ского правительства, так даже он не выдержал и спросил:
   - Где вы нашли такой голос?
   - Как где? В Бурятии.
   Отдельно я должен рассказать о своей тетке. О тете Ире. Она всегда жила с нами, точно так же, как и мы, меняла адрес, если его меняли мы. В детстве тетя Ира заболела ревматизмом: болезнь эта мучитель-ная, много бессонных ночей, боли, стонов, а лечиться особенно было нечем, санаторные путевки на разные "антиревматические" воды были нам не по карману, и болезнь зашла далеко, скрутила она тетю Иру окон-чательно.
   Тетя Ира стала инвалидом первой группы, хотя до сорока лет двигалась нормально и не выглядела больным человеком.
   Из-за болезни она не завела семьи - побоялась, - и ко мне, к моему двоюродному брату Ивану, к се-стре Ларисе относилась, как к своим собственным детям. Все, что у нее было, порою даже последнее, отда-вала нам.
   Работала тетя Ира в центральном универмаге города, и, хотя ее зарплата была не Бог весть какой, семьдесят с чем-то рублей, она старалась нас на эту зарплату приодеть.
   Забегая в будущее, скажу, что, когда я окончил школу и встал вопрос: идти учиться дальше или же поступать на работу, чтобы помочь семье выжить, тетя Ира не колебалась ни минуты, она считала: надо учиться дальше. Она настояла на своем.
   Именно по ее совету, с ее подачи я пошел заниматься в детский шахматный кружок, поступил в секцию киномехаников и в конце концов приобрел эту профессию - киномеханика. Так что, как говорится, на черный день у меня всегда кусок хлеба будет. Тетя Ира всячески старалась уберечь меня от улицы, точ-нее, от негативного ее влияния.
   В четырнадцать лет она случайно застала меня с папиросой во рту. Я тогда дымил уже несколько дней и считал себя настоящим мужчиной. Более того, мне прочно втемяшилось в мозги суждение, что мужчина обязательно должен курить. Мужчина без сигареты - это мямля, рохля, безвольный тип.
   Тетка так посмотрела на меня, что папироса мигом сорвалась с нижней губы и шлепнулась под но-ги, на землю. А тетя Ира, ничего мне не сказав, прошла мимо. Молча. Но молчание ее было таким... в об-щем, оно было гораздо красноречивее, сильнее и громче всякой ругани. Недаром говорят, что самым силь-ным криком бывает шепот, а уж молчание... Оно, по-моему, гораздо сильнее шепота. Такое молчание, как у тети Иры...
   Когда я учился в Свердловске, она последние свои деньги, последние малые крохи отрывала от себя и посылала мне: понимала, что иначе мне не вытянуть. Покупала также одежду, - ей это было проще сде-лать в Улан-Удэ, в универмаге, чем мне в Свердловске, - и также отправляла на Урал, по адресу, хорошо ей известному.
   Я должен низко склонить голову перед своей теткой, перед дорогой тетей Ирой, - она во многом, очень во многом мне помогла. Живет тетя Ира сейчас с моей сестрой, с Ларисой, чувствует себя неважно, передвигается с трудом, но лицо у нее по-прежнему доброе и лучистое. Таких лиц на земле, по-моему, больше нет. Вместе с бабушкой она заменила мне мать.
   Но вернемся в прошлое, в Улан-Удэ.
   Улан-Удэ - город уникальный по своей красоте: тут - слияние двух рек, прозрачные, в сизой дымке горы, зелень, чистый воздух. Кстати, в городе никогда не бывает грязи. При всем том в Улан-Удэ нет лив-невой канализации той самой, которая не давала бы вспухать на улицах дождевым рекам, земля здесь пес-чаная, даже там, где огороды, - все равно имеется хороший песчаный подбой и любой дождь мигом исчеза-ет в песке, земля делается сухой.
   На улицах иногда даже возникали мелкие песчаные барханчики редкостная для городов штука.
   А вот Свердловск, где мне довелось учиться, в смысле благоустройства был совсем иным - это бо-лее благоустроенный город, но грязи в нем много больше, чем в Улан-Удэ. Все из-за того, что Свердловск - по-нынешнему Екатеринбург, но учился-то я в Свердловске, поэтому город буду называть Свердловском, - стоит на глиняных почвах. Стоит чуть брызнуть дождичку, как у всех ботинки оказываются в глине.
   Таковы особенности почвы, всякий город зависит от земли, на которой он стоит.
   Поскольку бабушка моя проработала в прокуратуре пятьдесят лет и сам я был в этой организации своим человеком, то мне, как говорится, было предначертано свыше идти по юридической стезе.
   В Улан-Удэ только сейчас создали в университете толковый юридический факультет, раньше его не было, поэтому поступать я поехал в Свердловск, в тамошний институт, в юридический - ныне это акаде-мия, сейчас вообще институтов не осталось, сплошь университеты да академии, хотя качество обучения в некоторых вузах опустилось так низко, что их и вузами-то зазорно считать, - и стал усиленно готовиться к экзаменам.
   Почему был выбран именно Свердловский юридический институт?
   Во-первых, там была великолепная школа, признанная в Союзе, во-вторых, для Бурятской респуб-ликанской прокуратуры это был базовый институт. В-третьих, в институт хотя и принимали со стажем не менее двух лет, но делали исключение для выпускников школ. Хотя они должны были получить очень вы-сокие оценки на экзаменах.
   Поступил я в институт с первого захода, без всяких переэкзаменовок и чьей-либо помощи, прошел как по маслу, - стал студентом, набрав восемнадцать баллов из двадцати. Обстоятельству этому, конечно же, был очень рад. Кстати, сестра моя Лариса тоже окончила Свердловский юридический и стала очень не-плохим юристом.
   ИНИЦИАЛЫ ИНСТИТУТА
   Свердловск - город красивый, но красота его совершенно иная, чем, допустим, красота Улан-Удэ. Красота Улан-Удэ - диковатая, вольная, с запахом степных трав, багульника и байкальского холода, а кра-сота Свердловска пахнет солнцем и дорогими каменьями. Но, надо признаться, когда я приехал поступать в институт, красоты этой совершенно не заметил.
   Не до того было.
   Нас, как всегда, не ждали. Общежитие не то чтобы было закрыто, но в комнатах стояли лишь койки с панцирными сетками, - и больше ничего. Ни подушек, ни матрацев, ни простыней с одеялами и наволоч-ками. Лишь крученая проволока панцирных сеток. Несколько дней мы пытались спать на этих сетках, кряхтели, переворачивались с боку на бок, но это был не сон, а мучение.
   Стало ясно, что так долго не выдержать, надо искать жилье на стороне, в частном секторе. В ре-зультате я вскоре снял угол у одного деда. За тринадцать рублей в месяц. Плюс мне надо было отдельно вносить свою долю за свет и оплачивать свою часть дров.
   Институт был большой, мест в общежитии не хватало, и ректорат затеял грандиозную стройку - решил возвести второе общежитие. Такое, чтобы всем хватило места. Рабочие руки, как всегда оказывается в таких случаях, были наперечет, строительная специальность в Свердловске той поры считалась дефицит-ной, строители были нарасхват, поэтому институтское начальство, не мудрствуя лукаво, решило бросить на стройку студентов.
   Но всех студентов нельзя было оторвать от занятий, за это не погладили бы по головке ни в Сверд-ловске, ни в Москве, поэтому сколотили всего несколько бригад. Тянули жребий - кому что выпадет. Я тя-нул спичку (кто вытянет укороченную, тот и пойдет на стройку) вместе с парнем по кличке Корнет, - пом-ните белогвардейского корнета Оболенского? - фамилия его была Азаров, до сих пор помню, а прозвище - Корнет.
   Мне не повезло. Я вытянул короткую спичку. Корнет попал в обычную учебную группу, на днев-ные занятия, а я нарядился в спецовку строителя и по заводскому гудку, как обычный работяга, вышел на "объект".
   Довольно скоро я освоил две профессии - бетонщика и маляра. Днем работали, а вечером шли в ин-ститут на занятия. Нам повезло - для потока строителей, а это были студенты первого и второго курсов, институт выделил лучших преподавателей, и мы шли, что называется, ноздря в ноздрю со студентами-"дневниками".
   Кстати, вуз наш назывался Свердловский юридический институт, сокращенно СЮИ. Это моя аб-бревиатура, я ведь тоже СЮИ: Скуратов Юрий Ильич. Мелочь, конечно. Но приятная. Я понимал, что по-пал в свой институт - это был некий знак, поданный едва ли не свыше. Хотя все это - обычная чепуха, ко-торая может прийти только в отягощенную предстоящими экзаменами голову. Но тем не менее мне все го-ворили: ты еще когда-нибудь будешь ректором этого института.
   - Почему ректором?
   - Да потому, что твои инициалы совпадают с инициалами института.
   Тем временем подоспела первая сессия. Честно говоря, я волновался - а вдруг не сдам? Тем более в ходу было расхожее понятие о том, что студентом человек становится не после поступления, а лишь когда сдаст первую сессию. Вот сдаст ее, тогда все, тогда может считать себя полноправным студентом.
   Первый экзамен выпал по предмету, который назывался "Организация суда и прокуратуры в СССР". Курс лекции нам читал известный профессор Владимир Михайлович Семенов - проректор инсти-тута по науке. Забегая вперед, скажу, что этот человек во многом определил мое будущее.
   Вопрос, который мне достался, был сформулирован так: "Отрасли прокурорского надзора в СССР". Я довольно легко ответил на билет.
   Семенов сказал:
   - Молодой человек, я вас сейчас задам дополнительный вопрос, трудный, а потом, если ответите, мы с вами поговорим... Итак, чем отличается отрасль общего надзора в процессуальном смысле, в смысле объема полномочий, от надзора за дознанием, следствием и оперативно-розыскной деятельностью?
   Я ответил. Семенову мой ответ понравился. Он сказал:
   - У вас есть способности к науке. Я вам советую вступить в научное студенческое общество.
   Это была очень важная рекомендация - сродни этакой путевке в научную жизнь - ведь Семенов был руководителем этого общества.
   Сессию я сдал на "отлично" - был единственным из шестидесяти студентов-"строителей", сдавших эту сессию на "пять".
   Наукой я увлекся серьезно, и после окончания института мне предложили остаться в аспирантуре. Закончил я институт, как и начал, на пятерки - у меня не было ни одной четверки...
   Но вот какая беда - в институте не было военной кафедры и мне предстояло пойти в армию. Про-фессор Семенов не хотел отпускать меня - не "княжеское", мол, это дело, - написал в военкомат одно пись-мо, потом второе, но это не помогло.
   Четырнадцатого ноября 1973 года я надел военную форму. Кстати, мой друг Сережа Ряднов - тоже аспирант и тоже, как и я, "рядовой необученный", ждал, когда его призовут в ряды защитников Отечества. В отличие от меня, за него никто не ходатайствовал. Но он нашел другой ход, куда более эффективный, чем "метод профессора Семенова", - познакомился с девушкой из военкомата, очаровал ее, угостил шоко-ладкой и парой пирожков. В результате та вытащила его анкету из числа призывников и передвинула дале-ко-далеко, точнее, совсем задвинула... в ряды участников Великой Отечественной войны. Так ни в какую армию Сережа и не попал.
   А я попал. И понял с той поры, что не всегда большой начальник может решить вопрос так, как на-до. Порою - и это бывает часто - гораздо больше может сделать обычная сошка, винтик.
   Забрали меня в воинскую часть номер 5425, что в переводе на обычный язык означало: 5-й отдель-ный специализированный батальон милиции. Основная задача бойцов батальона заключалась в охране об-щественного порядка путем пешего патрулирования. Но до патрулирования надо было два месяца отбыть в учебке, на усиленных тренировках, где были и длинные марши-броски, и борьба, и бег в противогазах на очень приличные дистанции. Последнее было самым трудным. В противогазе зачастую даже стоять нельзя, не то что бежать. Во время бега в резиновой маске скапливается пот, такое впечатление, что в нем плава-ешь. Пот ест глаза, ноздри, губы, сбросить маску нельзя. Если сбросишь - роту с финиша вернут на то ме-сто, где была сброшена резиновая "кожа", и заставят бежать вновь. Всю роту. А это, как говорится, чревато. Ребята за такие шутки запросто могли накостылять по шее.
   Как-то бежали по лесочку, а там гуляла мамаша с малышом. Малыш увидел нас и зашелся от вос-торга:
   - Мама, слоники бегут!
   С тех пор мы стали звать друг друга "слониками".
   Дедовщины у нас не было, но что такое подловатый командир роты, я познал - был у нас такой. Старший лейтенант Диев. Или Деев, не помню точно. Например, он приводил роту в столовую, рассаживал промокших, продрогших, усталых ребят по столам и через несколько минут командовал: "Рота, пригото-виться к вставанию!" А мы успели еще только холодное съесть - кусок колбасы или винегрет, первое еще лишь принесли, но уже прозвучала команда: "Приготовиться к вставанию!" Это означало: все, конец обеду! Старший лейтенант прекрасно это понимал и тем не менее поднимал голодных ребят из-за столов. Что он хотел этим показать? Презрение к своим подчиненным? Научить быстро, по-свинячьи, есть? Ну, научил... А дальше?
   Наконец это заметил командир батальона Петр Федорович Красноперов, подполковник, настоящий комбат, и поинтересовался:
   - А чего это учебная рота у нас так плохо ест?
   Ему объяснили. Красноперов вызвал старшего лейтенанта к себе в кабинет и, судя по всему, врезал по первое число. Больше фокусы с "обедометанием" в учебной роте не повторялись.
   Занятия в учебной роте - особенно те, что предполагали физические нагрузки, потом здорово мне помогли.
   Помню первое задержание. Мы с напарником несли службу по патрулированию (так это называ-лось официально, по уставу) в районе гостиницы "Свердловск". При гостинице, как и положено, имелся ресторан этакое теплое шумное место, в котором постоянно затевались драки. Не обошлось без драки и на этот раз. Зачинщик определился сразу - очень ловкий, резкий, со стремительными движениями парень. Он сбил с ног несколько человек, мотнулся в одну сторону, затем в другую, потом раз пять врезал ботинком по упавшим людям... Мой напарник схватил его за руки, но он вывернулся, оттолкнул его и побежал вдоль гостиничной стены. Я побежал следом.
   Бежать было трудно. Во-первых, я был в тяжелой милицейской шубе и в валенках, - в Свердловске стояла морозная погода, - к губам еще примерз свисток... В общем, буквально через несколько минут я взмок. Свистнул один раз, другой. Беглец только скорость прибавлял, тем более одет он был куда лучше меня - в легкую курточку. Прохожие вместо того, чтобы помочь мне задержать беглеца, почтительно рас-ступались, образуя коридор.
   Так по этому коридору мы и бежали: впереди этот парень, потом я. Он, конечно же, рассчитывал, что уйдет, но я не сдавался, упрямо тянулся и тянулся за ним. Все же я его догнал - из последних сил, но догнал, повалил на снег и заломил руки за спину. Тут и напарник подоспел.
   Когда мы вели этого парня в отделение милиции - здесь же, в Железнодорожном районе, он все время изумленно косился на меня:
   - Как ты умудрился догнать, а? Я ведь в молодости легкой атлетикой занимался. Никогда не думал, что меня можно догнать. Как догнал?
   А вот так и догнал.
   В армии я пробыл больше года и вернулся в аспирантуру. Надо сказать, что я, пока служил в армии, об аспирантуре не забывал: во-первых, некоторые из наших командиров заочно учились в СЮИ и осозна-вали, что через некоторое время им придется сдавать мне экзамены, а во-вторых, комбат Красноперов див-ный мужик - все прекрасно понимал и, если надо было съездить в институт, побывать на консультации ли-бо повидаться с руководителем диссертации, незамедлительно меня отпускал.
   Находясь в армии, я сдал минимум по философии, а потом, основательно подготовившись, сразу же после армии, - по немецкому языку.
   В общем, хоть служба медом и не была, сохранил я о ней самые теплые воспоминания. Было много задержаний - и хулиганов задерживали, и грабителей, и, бывали случаи, людей с оружием. Все было. Даром те годы не прошли.
   В нашем институте работала удивительная аспирантская "мама" Галина Георгиевна Селезнева - за-ботливая, всегда готовая помочь и делом и советом, и пока я служил в армии, она умудрялась по телефону разыскать меня и там. До сих пор и я сам, и вся моя семья поддерживаем с ней добрые отношения.
   Руководителем диссертации у меня был профессор Судницын Юрий Григорьевич - человек своеоб-разный, с дворянскими манерами и дворянской внешностью, автор нескольких книг. Впрочем, к факту по-явления своих книг он относился очень спокойно и говорил:
   - Можно написать два десятка томов, и их никто не заметит, а можно всего лишь две статьи, и они войдут в историю науки.
   Защитился я в 1977 году, досрочно. Я мог еще год находиться в аспирантуре, отдыхать, ничего не делая, но я предпочел этому защиту кандидатской диссертации.
   Через десять лет, в 1987 году, я защитил докторскую и одно время был самым молодым доктором юридических наук в стране.
   Но это достоинство - или, быть может, недостаток - обладает одним свойством: очень быстро про-ходит.
   Будучи аспирантом, я женился. Для того чтобы рассказать, как это произошло, я должен немного вернуться в прошлое, в город Улан-Удэ.
   По соседству с нами жила девчонка, которую я вначале не замечал, хотя она была очень красивая: темноволосая, с большими голубыми глазами, нарядная. Приехав как-то из Свердловска, я увидел ее в сво-ем дворе.
   - Кто это? - спросил я в неком ошеломлении.
   - Лена Беседина. Неужели не помнишь? Ты же учился с ней в одной школе.
   Учились мы в школе номер 42, Лена была моложе и шла двумя классами ниже: я - в девятом, она - в седьмом, но я никогда не обращал на нее внимания. А тут - такая красавица! В груди даже что-то холодное возникло: надо же, какая девчонка выросла!
   Но заботы у нее были одни, у меня другие - я был студентом, потом аспирантом, стипендии ни сту-денческой, ни аспирантской мне не хватало, надо было подрабатывать, а летние каникулы - самый лучший для этого период.
   Летом я увидел ее в театре. К нам приехали на гастроли актеры из Владивостока - событие для Улан-Удэ было нерядовым, - и на спектакли дальневосточников театральная публика повалила валом. А улан-удэнская интеллигенция увлекается театром. И это, как говорится, не дань моде, это идет от души. Вскоре я увидел Лену в кинотеатре "Октябрь". Ну словно бы сама судьба толкала на то, чтобы мы сталки-вались если не на узкой дорожке, то в очень суженном, даже замкнутом пространстве, где все видят друг друга. И каждый раз я видел Лену, а Лена видела меня.
   Как-то мы с моим приятелем Лешей Гуциным сидели в сквере, читали газеты. Вдруг Леша говорит:
   - Вон твоя Ленка идет!
   "Твоя"! Газета выпала у меня из рук.
   Когда я приехал домой на летние каникулы после четвертого курса, то как-то вечером, уже в самом конце каникул, пригласил ее на танец. Дело было на обычной танцевальной веранде - дискотек тогда не было, были танцплощадки, но, право слово, это ничуть не хуже, если не сказать - лучше. Лена была наряд-ная, неземная какая-то. Заглядеться можно. Была она не одна, а со своей подружкой Наташей Елаевой, до-черью учителей нашей же школы также очень приметной девушкой.
   Лена с готовностью пошла на танец.
   Как она потом призналась, ей приснился сон. Не простой сон, а вещий, в руку. И действие происхо-дило на той самой танцверанде, где мы находились. Лена была в этом сне вместе с Наташей. Заиграла му-зыка, и она увидела меня. Я шел к подружкам, чтобы пригласить на танец и пригласил... Наташу Елаеву.
   В общем, Лена рассказала об этом сне Наталье. Та что-то быстро прикинула про себя и скомандо-вала:
   - Пошли на танцы!
   После танцев я пошел провожать Лену, а когда прощались, не назначил ей свидания. Хотя по всем канонам той поры должен был назначить. Лена удивилась. Удивляться же было нечему. На следующий день я улетел в Свердловск.
   Не знаю, что она подумала обо мне, - наверное, об этом не расскажет никогда, - но догадываюсь, что мысли эти были не самыми лучшими. Предполагаю, что она крепко выругала меня.
   И я тоже хорош - не мог ей сказать, что завтра покидаю Улан-Удэ.
   Но в голове Лена Беседина сидела прочно. Позже, через некоторое время, когда я снова очутился в Улан-Удэ, у одного моего приятеля наметилась свадьба. Свадьба - это дело такое, это большой праздник, который собирает в Улан-Удэ огромные компании, едва ли не целые районы. Так и у нас в Аршане.
   Я не знал, придет ли Лена на эту свадьбу, поэтому послал к ней Лешу Гуцина:
   - Леша, попроси Лену, чтобы пришла на свадьбу. Скажи - Юра Скуратов приглашает. Ладно?
   Леша и направился с этим поручением к Лене, выполнил его добросовестно, но тем не менее я по-слал к ней другого своего приятеля, у него была машина, чтобы он обязательно привез Леночку на свадьбу. И второй приятель доставил Лену на свадьбу. Правда, у самой Лены, вопреки всему, сложилось впечатле-ние, что это не я тяну ее на свадьбу, а кто-то другой...
   Мы объяснились, и все встало на свои места.
   Со свадьбы домой шли вместе. Было лето, где-то погромыхивал гром, пахло свежей травой и цве-тами, мы шли и говорили. О чем? Да обо всем. И тогда я понял, что Лена Беседина - тот человек, который мне нужен. Может быть, даже единственный... Других таких девушек я не встречал.
   Но предложение я ей сделал позже, - прислал письмо из Свердловска в Улан-Удэ и объяснился в любви.
   Через некоторое время Лена Беседина стала моей женой.
   А сама Лена вспоминает другой случай нашего с нею знакомства, - с подачи, естественно, Лениной мамы, моей тещи Лидии Степановны. Привели нас на детскую елку, - впрочем, это меня привели, а Лену еще носили на руках, ее принесли - в Дом культуры. Там, естественно, познакомили, но проводить время мне с какой-то соплюшкой было недосуг и я немедленно умчался к Деду Морозу. Лидия Степановна позже, когда мы начали встречаться, все сетовала:
   - Жалко, не знала я, что ты будешь с Юрой Скуратовым встречаться, а то бы его получше рассмот-рела!
   Но это так, к слову. Вернемся к институтским делам.
   Вообще, смешных вещей в институте было много. Кафедрой иностранных языков заведовал Оскар Семенович Альстер. Он - польский еврей, один из активных деятелей Польской объединенной рабочей партии, спасаясь от гитлеровцев, приехал в Советский Союз, здесь женился на сибирячке и остался жить. Знал он пять языков, но русский, честно говоря, до конца выучить не смог. Кафедра у него была в основном женская, мужчин было только двое, он и еще один парень, совсем молодой, по фамилии Северюхин.
   Как-то Оскар Семенович прибегает взволнованный на кафедру и кричит:
   - Попал!
   Все начали интересоваться:
   - Кто попал?
   - Северюхин попал!
   - Куда, Оскар Семенович, попал?
   - В президиум попал!
   - Оскар Семенович, в какой президиум?
   - Ну, в этот, как его... в вытрезвитель попал!
   Выяснилось, что молодой Северюхин как следует наврезался и... попал!
   В институте несколько раз мне довелось работать в стройотрядах. Это, конечно, суровая школа, но это и один из немногих способов заработать деньги. Других у студентов не было. Или почти не было.
   После стройотряда считалось особым шиком проехать на такси от кинотеатра "Современник" до института задом, это примерно километр. Затем ухарь выходил из такси, доставал из кармана десятку и протягивая ее таксисту, говорил небрежно:
   - Сдачи не надо!
   Это означало, что "мастер высшего пилотажа" вернулся из стройотряда.
   В общежитии мы одно время занимали комнату на двоих с Владимиром Борисовичем Исаковым, известным юристом, видным деятелем Верховного Совета Российской Федерации, а ныне - начальником правового управления парламента. До сих пор помню номер нашей комнаты - 214. Володя, кстати, научил меня делать "пролетарский салат имени Первого Интернационала". Что это такое? Это вареная свекла, чес-нок и соленый огурец, которые надо было перетереть на терке и заправить майонезом. Получалось очень вкусное блюдо. Рецептом этим я пользуюсь до сих пор.
   Работать я был оставлен в институте и вскоре сделался заместителем декана, а потом и деканом за-очного факультета. Затем - деканом судебно-прокурорского факультета - самого крупного в СЮИ. Препо-давательские и научные кадры у нас в институте были превосходные: Остапенко Дмитрий Демьянович - ректор, проректор по науке, как я уже говорил, - Семенов Владимир Михайлович, вторым проректором, по учебной работе, был Яковлев Вениамин Федорович - нынешний председатель Высшего арбитражного суда России. Но административная работа - административной работой, меня же больше занимала работа науч-ная, поэтому я совмещал одну с другой. Вскоре стал профессором кафедры конституционного права.
   Приходилось ездить и за кордон. В 1983 году я выезжал читать лекции в Гаванский университет, на Кубу. Читал я там курс конституционного права. Причем сравнительного - и западного, и нашего, в срав-нении. Это довольно трудный курс, я долго готовился к нему и читал его не студентам, а преподавателям. Жил в доме для гостей Гаванского университета, на Кинта Авениде - пятой улице, недалеко от нашего по-сольства. Куба произвела на меня большое впечатление, и не потому, что я впервые так плотно столкнулся с заграницей, и не ошеломляющими по красоте видами набережной Малекон, а своей веселостью, жизне-радостностью, умением переживать беды.
   Помню, мы летели в Гавану, сделали промежуточную посадку в Гандере, и едва оторвались от взлетной полосы Гандера, как кубинцы, почувствовав приближение дома, начали петь. А когда до Гаваны оставался час лета, уже весь Ил-62 пел и плясал. Кубинцы радовались родине, тому, что русские, сидящие за штурвалами лайнера, - отличные летчики, и вообще "советико" неплохие ребята, тому, что жизнь идет, в мире есть песни, есть вино и танцы... Нигде потом, ни в одном углу земли, я не видел таких жизнерадост-ных людей, как на Кубе. Пели "Катюшу" и "Подмосковные вечера". Эти песни там знают все, поголовно.
   Меня незамедлительно стали звать Юрием Гагариным - не из-за того, что был похож, а из-за того, что у нас были одинаковые имена. На Кубе я, пожалуй, первый раз почувствовал себя представителем ве-ликой страны.
   Совсем недалеко от дома для гостей был великолепный пляж. К сожалению, платный. А что такое деньги для командированного человека? Да буквально все и вместе с тем ничто - их у командированного просто не бывало. Так и у меня с моими коллегами...
   Сторожем на пляже был очень приветливый старичок. Мы выстраивались в цепочку, подходили к старичку - я первым, - и как ведущий, произносил громким голосом по-русски:
   - Здравствуйте, друг!
   Старичок немедленно расплывался в роскошнейшей улыбке:
   - О-о, руссо, о-о, советико! - и делал рукою широкое приглашающее движение на пляж. Без всяких денег.
   Любовь к советским, к русским была повсеместная. Наши песни знали все. А сейчас мы проедаем остатки прежнего авторитета. Когда еще станут петь песни молодой России? Да и станут ли?
   Следующую поездку я совершил в Германию. Один, без переводчиков. Рассчитывать приходилось только на собственное знание немецкого языка, приобретенное в институте. Прожил я там два месяца. Это была очень интересная и нужная стажировка у профессоров Зальцведеля и Осенбюля в Институте публич-ного права при Боннском университете. На окраине Бонна снимал маленькую квартирку, готовил себе сам, иногда ездил в студенческую столовую. На всем экономил. В результате, как и многие советские команди-рованные, я купил телевизор "Шарп" и магнитофон. Радости в доме было много. Телевизор тот служил долго, недавно только сломался. Самое приятное было, что Лена встречала меня на вокзале в Москве - она специально приехала из Свердловска.
   Она ведь, когда мы поженились, перевелась в Свердловск. После школы она училась в Восточно-Сибирском технологическом институте, в Свердловске же стала учиться в электротехническом институте инженеров железнодорожного транспорта, который благополучно и закончила. Стала инженером-экономистом.
   Наш первенец - сын Дима - родился в 1976 году, дочь Саша - в 1981-м. Но вернемся к зарубежным поездкам.
   В следующую закордонную командировку, в Польшу, в город Познань, я отправился уже с Леной. Это было в 1989 году. Мы дружили - Свердловский юридический институт и юрфак Познаньского универ-ситета. Поездка эта была обменная.
   Самое интересное - все эти годы, особенно в зарубежных поездках, вспоминалось недавнее про-шлое, наша с Володей Исаковым комната, "пролетарские" салаты, жесткая работа без всякого контроля со стороны. Просыпались мы обычно в половине девятого, потом - умывание, завтрак. После завтрака сади-лись за книги. На часах была половина десятого, можно было не проверять... Вставали же из-за книг в по-ловине десятого вечера, бежали в ДК "Урал", расположенный рядом, где имелся роскошный бассейн, пла-вали час, и всю усталость снимало как рукой. Молодые были, здоровые...
   Когда я уходил в армию, место в комнате номер 214 не сдавали никому, держали для меня, Исаков жил один, на это место я и вернулся.
   Позже Володя поменял свою квартиру в Нижнем Тагиле на две комнаты в Свердловске - у него был тяжело болен отец, его надо было забирать к себе, - и съехал из общежития. Мы потом уже жили там с Ле-ной. И незаконным образом - с Димкой, когда тот родился. Незаконным образом потому, что детей, тем более грудных, - держать в общежитии было нельзя, но все, в том числе и начальство, закрывали на это глаза, понимали по-другому быть не может.
   Из этого общежития, из памятной сердцу комнаты 214, мы переехали в другое общежитие, - то са-мое новое, построенное, где ныне живут студенты судебно-прокурорского факультета. Позже наша знако-мая Валентина Станиславская, следователь Кировского райотдела милиции (муж ее Виктор был команди-ром роты в батальоне, где я служил), помогла нам снять однокомнатную квартиру. В этой квартире мы прожили три с половиной года.
   А потом нам дали двухкомнатную квартиру в Пионерском поселке. Это было первое наше жилье - собственное, свое, не надо было мыкаться по чужим углам. Мы были счастливы. Дом был девятиэтажный, кирпичный. Через некоторое время к этому дому пристроили другой и мы получили жилье уже там, по-больше - трехкомнатную квартиру. У нас к той поре, кроме Димы, была уже и Саша. В общем, поскитаться пришлось немало, но скитания эти не оставили в душе тяжелого следа - мы были молоды, верили в буду-щее, в свои звезды, если хотите, думали больше о дружбе, чем о распрях (о распрях вообще не думали), ве-рили в то, что завтрашний день окажется лучше сегодняшнего. И были правы.
   Иначе, если этого не будет, и жить не стоит.
   Жизнь - штука удивительная, сюжеты иногда преподносит совершенно неожиданные. Я жил в Свердловске и не думал о Москве, но вскоре оказалось пора думать и о переезде в Первопрестольную.
   ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ О СВЕРДЛОВСКЕ
   Я написал главу об институте, прочитал ее и понял - написал мало, многое упустил, многих не упо-мянул. Ведь свердловский период жизни ключевой, не будь его, не было бы ничего, даже меня, нынешнего, и то не было бы.
   Можно было, конечно, перелопатить главу о СЮИ, но я не стал этого делать, я решил написать от-дельную главку, этакое дополнение к рассказанному выше. Это мне подсказала сделать и Лена, Елена Дмитриевна, моя любимая жена.
   И я, пребывая в Москве, в тогдашних заботах переезда, вновь вернулся мыслями в Свердловск, в свой родной институт, к людям, которые мне были - и есть - дороги.
   Идет время, многих уже нет в живых, а хочется вспомнить всех - и тех, кого уже нет в живых, и тех, кто живы.
   В СЮИ работало много ученых с мировыми именами, общаться с ними было и полезно и важно для тех юристов, которые решили посвятить себя науке. Хотя я уже и назвал имена многих из них в предыду-щей главе, я назову еще раз.
   Одним из самых ярких людей в этом мире был, конечно же, Юрий Григорьевич Судницын. Во-первых, это был блестящий ученый, во-вторых, он великолепно знал немецкий язык и ездил в Германию читать лекции в институте Гумбольдта, в-третьих, оставил после себя несколько трудов, которые ныне счи-таются классическими.
   Помню, когда я работал уже на Старой площади, в ЦК КПСС, ко мне пришел один выпускник юри-дического института - он очень хотел стать моим аспирантом.
   Настроен он был критически абсолютно ко всему, готов был все ломать и крушить, чтобы сказать новое слово - свое собственное, единственно верное, - в науке.
   Я возражал ему, возражал, впрочем, довольно вяло: немало, мол, прекрасных ученых было и до не-го, и когда этот будущий профессор допек меня, предложил:
   - Пойдите в Ленинку, в научный зал библиотеки, возьмите там двухтомник докторской диссертации Судницына, прочитайте его и мы вновь вернемся к нашему разговору.
   - Вы меня все равно не переубедите, - заявил он перед уходом, - мое мнение - твердое.
   Ну что ж, твердое так твердое.
   Отсутствовал он месяца три. Но через три месяца все же появился. Неожиданно подавленный - от прежней шапкозакидательской бодрости не осталось и следа.
   - Благодарю вас, Юрий Ильич, за то, что на путь истинный меня наставили, - сказал он. - Никакой наукой я заниматься не буду. Так, как написал Судницын, мне не написать никогда.
   Вот какой неожиданный выстроился сюжет.
   Приятно и сейчас вспоминать Митрофана Ивановича Ковалева и Геннадия Владимировича Игна-тенко, оба они - заслуженные деятели науки Российской Федерации, крупнейшие специалисты. Юдельсон Карл Сергеевич - подлинное светило в области гражданского процессуального права. Он долгое время ра-ботал в Свердловске, в СЮИ, потом уехал в Саратов, в тамошний юридический институт, заведовал там кафедрой.
   Однажды он вернулся в Свердловск - председателем ГЭК. Госэкзамены сдавали студенты-заочники из учебно-консультационных пунктов - УКП. Надо заметить, подготовка на УКП обычно бывает слабая, заочники много слабее очников, потому сейчас практика УКП в системе юридических вузов отменена (не знаю, как в других), но тогда они еще существовали - в Омске, в Уфе, в Новосибирске.
   Экзамены принимал профессор Ковалев, Юдельсон же председательствовал. Некоторое время он слушал не самые блестящие ответы, а потом, измученный нудным однообразием экзамена, задремал.
   Одной девушке попался следующий билет по уголовному праву: "Изнасилование. Понятие и виды преступления". Заочница стала бодро отвечать на билет.
   - Изнасилование бывает двух видов: простое и фигурное, - заявила она.
   Юдельсон незамедлительно проснулся:
   - Как вы сказали?
   Ковалев от смеха полез под стол.
   - Изнасилование бывает двух видов: простое и фигурное, - повторила девушка.
   - Ну, простое мы знаем. Расскажите нам про фигурное...
   Как-то он спросил у одного студента, прибывшего в Свердловск с нынешней родины олигарха Аб-рамовича - с Чукотки:
   - Что вы можете сказать об Ольстере?
   - Оскар Семенович - прекрасный преподаватель, мы его любим и уважаем.
   Студент перепутал Ольстер с заведующим кафедрой иностранных языков Альстером.
   Вообще, студенческие годы - самые веселые в жизни всякого человека. Хоть и голодно мы жили, но весело. Чего только в студенческую пору не случалось! По соседству со мною жил аспирант Венир Сами-гуллин. Однажды его отправили на картошку руководителем большой студенческой группы. И вот на од-ном из картофельных полей происходит следующий диалог, очень красноречиво, кстати, характеризующий два социальных слоя, крестьянство и научную интеллигенцию, - Самигуллин спрашивает у местного бри-гадира, здорово страдающего с перепоя головной болью:
   - Скажите, как мы после уборки будем дифференцировать картофель?
   Бригадир от неожиданности едва на землю не сел. Покрутил головой, приходя в себя, и рявкнул во все горло:
   - Да пошел ты! Дураку понятно, что большие картохи - сюды, маленькие туды!
   Мне тоже довелось побывать на уборке картофеля. Вместе с Сережей Рядновым - тем самым аспи-рантом, который так удачно избежал призыва в армию. Кстати, мы с ним только двое из пятисот человек закончили институт без единой четверки.
   Память у Сережи была феноменальная. Он, например, брал книгу - любую книгу, с любым текстом, раскрывал ее, в течение примерно полутора минут изучал текст, напечатанный на двух страницах разворо-та, и затем по памяти воспроизводил обе страницы целиком. Редко когда пропускал какое слово. Если про-пускал - здорово смущался.
   В общем, поступили мы с ним в аспирантуру и поехали на картошку. Бригада у нас подобралась "полуторная" - девчонок было ровно в полтора раза больше, чем парней.
   Жить нас поселили в огромном спортзале - на пол бросили полсотни матрасов, на них мы и размес-тились. Жили мы весело, много шумели, под гитару горланили песни, тосковали по родным, разыгрывали и подначивали друг друга, на костре пекли картошку - главное студенческое лакомство, рассказывали анек-доты. Анекдотов было море. Непревзойденным рассказчиком оказался Сережа Ряднов - он вообще был ду-шой нашей картофельной бригады.
   И вдруг как-то вечером он рассказал анекдот, мягко говоря, скабрезный. Наступило довольно тяго-стное молчание. Сережа понял, что сделал не то, и поспешил вывернуться из скользкой ситуации за мой, между прочим, счет.
   - Я не хотел рассказывать нашему приличному обществу этот анекдот, сказал он, - но мой лучший друг Юра Скуратов очень любит такие анекдоты, поэтому считайте, что я как бы выступил в концерте по заявкам. В данным случае - по заявке Юры.
   Ей-Богу, мне очень захотелось в тот момент врезать Сереже затрещину. Наш общий приятель Но-рик Манукян почувствовал это и незамедлительно встал между нами.
   Незначительные, конечно, все эти эпизоды, "мелочевка", но из них состояла наша жизнь, и жизнь эта была прекрасна.
   К сожалению, Сергея Ряднова сейчас уже нет в живых.
   К числу крупнейших ученых относился, естественно, и Октябрь Алексеевич Красавчиков, видней-ший наш юрист-"цивилист".
   В 1972 году я впервые приехал в Москву. Москва, конечно, меня потрясла, она и не могла не потря-сти, - в ту пору я даже и не помышлял, что мне придется здесь жить...
   Приехал я тогда в Москву, чтобы выступить на студенческой конференции, выступил довольно хо-рошо и после дебатов зашел вместе с одним товарищем из Ленинграда в магазин "Юридическая книга" по-смотреть, что там есть из новинок "профильной" литературы.
   Смотрю, на полках - знакомые имена. Игнатенко "Международное право", Ковалев "Уголовное право". А у Красавчикова - целая библиотека - только что выпущенный двухтомник и несколько отдельных книг. На других полках также стояли книги авторов из Свердловского юридического института. И все свердловчане.
   А мой коллега-ленинградец смог найти только одну книгу представителя питерской юридической школы. Сравнение было не в пользу Питера.
   Во многом мой путь в науке, конечно же, определил профессор Судницын. Он великолепно, просто захватывающе читал лекции, умел держать аудиторию в напряжении - два часа лекции пролетали, как одна минута, я учился у него лекторским приемам, он был мастером классификации, что крайне важно... Причем содержание его лекций часто совершенно не совпадало с содержанием учебника. Должен заметить, что ни один уважающий себя студент не будет ходить на лекции, если лектор на них старательно пересказывает учебник, студенту это удобнее прочитать перед самым экзаменом - ему обязательно надо преподносить что-то свое, яркое, еще непознанное, только тогда он будет ходить на лекции, а так - нет, так вряд ли его заставишь...
   До сих пор помню, как я пришел в первый раз в студенческий научный кружок, как через полгода стал старостой, как начал заниматься проблемами народного суверенитета.
   У меня и ныне бережно хранится первый доклад, который я сделал в кружке, - еще наивный, с "глобальными" обобщениями, вызывающий улыбку. По характеру я однолюб, - и науку в ее узкой "сувере-нитетной" теме, и жену свою люблю до сих пор и буду любить до конца жизни.
   Я был просто счастлив, когда в 1972 году в сборнике, посвященном пятидесятилетию образования СССР, вышла моя статья. Я, наверное, не менее сотни раз раскрыл ту книгу, где в середине значилось "Ю. Скуратов. Проблемы суверенитета в Союзе ССР", а под фамилией, в скобках, меленько: "студент 3-го кур-са".
   На третьем курсе меня перевели на индивидуальный график учебы - такие графики имели только студенты, занимающиеся научной деятельностью. Чем был удобен такой график? Можно было не ходить на лекции, экзамены "индивидуалы" сдавали, когда хотели, в любой очередности, чего простые студенты не могли делать. Меня индграфик очень даже устраивал: я, признаюсь, любил поспать, и при таком по-строении учебы мог вставать утром, когда хотел.
   Когда дело подошло к диплому и ректорат решил оставить меня в аспирантуре, мне очень важно было попасть на кафедру к Судницыну. Но любимый мой профессор Судницын крайне редко и крайне не-охотно брал к себе аспирантов. К нему просились даже сотрудники обкома партии - могущественные в Свердловске люди, просились работники прокуратуры и суда - он не брал их, пока не убеждался в пригод-ности для науки.
   Все мои друзья, кто занимался наукой, уже обговорили свои перспективы, а Судницын все молчал. Без него мою судьбу решить не мог никто. Я начал примеряться к кафедре философии - оттуда поступило несколько приглашений, и хотел было провести с ними первый пристрелочный разговор, как вдруг Судни-цын попросил заглянуть к нему.
   Я заглянул.
   - Юра, я делаю тебе официальное предложение стать аспирантом нашей кафедры, - сказал он.
   Казалось, я никогда еще в жизни не был таким счастливым. Я шел пешком к себе домой и, будто школяр, которого первый раз поцеловала девчонка, в которую он был влюблен, подбрасывал вверх порт-фель, ловил его, и снова подбрасывал, и что-то горланил...
   Как мало, оказывается, надо человеку для счастья.
   В 1977 году я написал диссертацию на тему, посвященную конституционным проблемам народного суверенитета, и приготовился к защите. Но вышла заминка. Я писал диссертацию, используя в качестве ма-териала Конституцию СССР 1936 года, а к той поре уже были опубликованы тезисы новой Конституции - 1977 года - и в стране началось повсеместное обсуждение ее.
   Ректор в ту пору готовился к какой-то конференции на тему суверенитета и, естественно, залез в мою диссертацию - думал там чего-нибудь почерпнуть, но прежде чем что-либо почерпнуть, увидел, что новая Конституция в диссертации никак не отражена, на нее нет даже ссылок. Утвердит ли ВАК такую диссертацию?
   Судницын ответил совершенно определенно: утвердит! Но червь сомнения сидел в ректоре крепко: он созвал ученый совет. На совет пригласили и меня. Я изложил свои доводы. Тем более что на диссерта-цию уже имелся отзыв профессора Фарбера Исаака Ефимовича из Саратова - положительный отзыв... При-сутствующие практически единодушно высказались и решили: никаких переделок, надо выходить на защи-ту с диссертацией в таком виде.
   Проголосовали открыто, без черных и белых шаров.
   Насчет черных и белых шаров ходит немало разных легенд и россказней. Особенно в академиче-ских кругах.
   Один ученый муж рассказывал мне, как защищал диссертацию крупный партийный работник. Дело происходило в одном из московских институтов. Во время обсуждения диссертации ни один человек не высказался против, все высказались за, а когда дошла очередь до тайного голосования, то оказалось: нет в рядах ученого совета того единодушия, которое было только что продемонстрировано. Голосовали, как и у нас, семнадцать человек. Счет был: пять "за" и двенадцать "против". Диссертация провалилась с оглуши-тельным треском.
   Но самое интересное случилось потом: этому важному партийному чину позвонили девять человек, и каждый из них говорил, что это именно он проголосовал "за"... В нашем же институте этого не было, ат-мосфера у нас была чистой, дышать было легко.
   Свердловск дал путевку в жизнь не только мне - многим другим юристам... Он вообще предостав-лял всем возможность расти.
   Но как бы там ни было, несмотря на внешнюю легкость, занятия наукой давались мне не очень лег-ко.
   Мы с Леной жили в общежитии, на руках у нас находился маленький Димка. Лена ходила на заня-тия в свой институт, ей во что бы то ни стало надо было его закончить, я же писал кандидатскую диссерта-цию. И нянчился одновременно с Димкой.
   Дело это, доложу я вам, непростое. Особенно, когда надо предельно сконцентрироваться, обмыс-лить что-нибудь сложное, а Димка не то чтобы мешает, нет - он старается мне помочь - тоже лезет с каран-дашом в руках в диссертацию, лезет с твердым намерением изобразить там что-нибудь свое...
   Чтобы как-то разделить Димку и диссертацию, я делал вот что. Мы с Леной уже знали, что он очень любит сладкие кукурузные палочки. Я брал пакет с палочками и рассыпал их в четырех углах кровати. Димка очень серьезно относился к этому - незамедлительно забирался в один угол и поглощал все, что там было насыпано. Затем перебирался в другой угол. Потом в третий, в четвертый...
   Я же за это время успевал написать пару страниц.
   Сладкие кукурузные палочки кончались, и Димкин взор вновь обращался ко мне. Приходилось ид-ти на "военную" хитрость и предпринимать что-нибудь еще. Например, он очень любил пустые коробки. Если пустая коробка попадала к нему, он немедленно хватался за нее, начинал радостно гугукать, вскрики-вать, вертеть коробку в руках... Так выигрывался еще один час. Потом придумывалось еще что-нибудь.
   Ни в ясли, ни в детсадик Димку мы не отдавали - не было такой возможности, - приходилось до-вольствоваться тем, что имели. Конечно, в условиях общежития ребенка и не искупаешь лишний раз, и по-стирушки лишний раз не устроишь... Это было плохо, но что было, то было.
   Дети росли, что Димка, что Саня, диссертации в нужное время попадали на стол ученого совета.
   Когда я писал докторскую, то был уже доцентом и имел очень приличную педагогическую нагрузку - около девятисот часов в год. Плюс к тому я был деканом факультета. Плюс - или, скорее, минус, - я не получил положенного в таких случаях двухгодичного отпуска, точнее, двух лет докторантуры. Эти два года обычно дают всем соискателям. А мне - нет! Единственное, что мне удалось получить, - три месяца стажи-ровки в Москве, в Институте права, и это мне здорово помогло.
   Жили мы в Свердловске дружно. Каждое воскресенье выбирались за город, в биатлонный центр "Динамо", там до изнеможения резались в футбол, в бадминтон, шли в сауну, затем возвращались в город.
   Крепко сдружились с семьей Владимира Алексеевича Кряжкова и такой вот, очень дружной и шумной компанией проводили целые воскресенья там. В центр, как правило, добирались на колесах, а об-ратно, домой, - по-всякому, иногда даже пешком, благо биатлонный центр находился от конечной останов-ки оживленного автобусного маршрута в шести километрах. По свердловским масштабам это было очень недалеко.
   Впоследствии мне пришлось переключиться и на вопросы самоуправления наряду с "парадом суве-ренитетов", и я даже написал большую монографию.
   С нынешних позиций эта монография, пожалуй, излишне заидеологизирована, но другой она никак не могла быть.
   Но монография получилась, в этом я уверен твердо. У меня уже несколько лет в голове сидит одна мысль: как только я уйду из Генпрокуроров, то первым делом возьмусь за эту монографию, основательно почищу ее, выскребу разные партийные "серьезности", а если точнее, то партийную шелуху, и издам снова. Мне за нее не стыдно.
   Пора, когда я занимался наукой, была счастливой порой в моей жизни.
   Помню, Судницын говорил, смеясь:
   - Всем хороша работа профессора, и зарплата хорошая, и авторитет непререкаемый, и заниматься можно чем хочешь, одно только плохо, и это проблема: студенты! Студенты, Юра, имей в виду, очень ме-шают профессору жить.
   Со студентами контакт я нашел очень быстро: ведь я сам совсем недавно был таким же, как и они. И с Судницыным нашел контакт - работать с ним было интересно. Вместе мы написали и опубликовали несколько исследовательских статей. Несколько статей были запланированы, находились в разработке, но света не увидели: профессора Судницына не стало.
   Он скончался в Прибалтике от сердечного приступа осенью 1979 года, кончина его надолго остави-ла ощущение горечи и несправедливости: слишком уж рано уходят люди, которым жить бы да жить!
   Он чувствовал свою смерть и месяца за полтора, подписывая какой-то документ, - дело было в мо-ем присутствии, - посмотрел грустно на меня, поставил на бумаге первый инициал своей подписи "Ю", за-держал перо и сказал секретарше:
   - Скоро тут также будет стоять буква "Ю", - усмехнулся грустно, как-то задумчиво, в себя, - только фамилия будет другая... - и вновь посмотрел на меня.
   Похоронили мы Судницына в Свердловске на Широкореченском кладбище. Бывая в Свердловске, я всякий раз обязательно прихожу к нему на могилу поклониться, положить цветы.
   Мне пришлось заменить Юрия Григорьевича на кафедре, но проработал я там, к сожалению, недол-го.
   Когда я покидал институт, новый ректор Михаил Иванович Кукушкин долго уговаривал меня:
   - Юрий Ильич, останьтесь, не уезжайте! Вы самый молодой доктор юридических наук в стране, бу-дете самым молодым член-корром Академии... Не уезжайте!
   С той поры всякий раз, когда я появляюсь в Свердловске и захожу в институт, Кукушкин говорит мне:
   - Юрий Ильич, я же говорил вам - останьтесь в институте, у вас прямая дорога в науке, прямое движение вперед. У вас же светлая голова голова крупного ученого...
   И всякий раз такие разговоры вызывают у меня некое сложное чувство, грусть: а может, действи-тельно не надо было уезжать из Свердловска?
   МОСКВА, КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ...
   Уезжать из Свердловска было тяжело, да и не хотелось: мы привыкли к городу, считали его своим, он стал нашей второй родиной.
   Первая родина - это Улан-Удэ, вторая - Свердловск.
   Но мне предложили перейти на работу в ЦК партии, в Идеологический отдел, а от такой работы, как известно, в ту пору не отказывались. Да и работа была очень интересной, очень.
   Кадровики ЦК искали по всему Союзу молодых ученых-юристов - видимо, там, наверху, чувство-вали, что без реорганизации не обойтись, партия не может находиться в том виде, в каком она находилась тогда. Кстати, я узнал, что к тому моменту в ЦК работали уже восемьдесят докторов наук. Это много, очень много.
   В результате я очутился в лекторской группе Идеологического отдела. Произошло это 16 ноября 1989 года.
   Лекторская работа - тяжелая. Во-первых, нужно быть выше аудитории по уровню знаний, - иначе загонят в угол, во-вторых, постоянно находишься в напряжении: ведь за годы советской власти народ со-скучился по острым вопросам (и острым ответам тоже)...
   Отношение к партии в стране менялось, люди смотрели на Горбачева, который не сходил с экранов телевизоров, слушали его речи - поначалу с интересом, но постепенно понимали, что во главе страны стоит человек, утопивший в словах реальные дела. Постепенно накапливалось раздражение, а потом и неприятие.
   Плюс ко всему затеянная не вовремя антиалкогольная кампания, пробившая в бюджете страны ог-ромную дыру, плюс очереди в магазинах, колбаса по талонам. Колбасу, выкинутую в обычную продажу, есть нельзя было совсем: это была не колбаса, а мокрый картон, размешанный с вареным салом...
   В общем, можете представить себе, на какие вопросы приходилось отвечать лектору ЦК в ту пору.
   Помню, поехали мы в Эстонию. Поездка была трудной. СССР еще не развалился, но дело уже к этому шло - очень жестко спроектированному, планомерному развалу. Эстонцы решили для себя твердо - из СССР надо выходить обязательно. Они вежливо выслушивали доводы, со всеми доказательствами веж-ливо соглашались, вежливо улыбались и делали все для того, чтобы выйти из Союза.
   Русские же, - горячие головы, - проживающие в Эстонии, предлагали взяться за оружие.
   Лекторская группа, прибывшая со мною в Таллинн, попала под настоящий перекрестный огонь. Было жарко. И тем не менее мы терпеливо убеждали эстонцев: не торопитесь, семь раз отмерьте, прежде чем один раз отрезать. Но повернуть колесо истории вспять было невозможно.
   Иногда нам удавалось затронуть некие больные струны, и эстонцы задумывались о своей судьбе. Это было видно по их лицам, хотя внешне они продолжали оставаться равнодушно вежливыми: каждый человек - этакая вещь в себе, нераскрытая тайна.
   Как-то мы собрали на совещание всех судей республики, долго говорили, расходились поздно, и, видать, что-то из наших речей затронуло в душах людей: одна женщина, когда прощались, подошла ко мне и сказала:
   - Если бы с нами раньше вели такие беседы, возможно, мы и не стали бы думать о выходе из СССР, а сейчас... сейчас - поздно!
   Минута, когда должен был ударить гонг, возвещающий о распаде страны, приближалась, и после-дующие события в Прибалтике, особенно стычки в Риге, когда в руках и военных, и мирных жителей ока-залось оружие, заряженное боевыми патронами, волнения в Тбилиси, война в Нагорном Карабахе лишь приблизили распад. Горбачев вместо того, чтобы активно вмешиваться в процессы - "процесс" ведь "по-шел", - предпочел спрятаться за спины военных. Похоже, он надеялся на извечное "авось": "Авось проне-сет... авось все образуется".
   Не пронесло, не образовалось. Вместо того чтобы затормозить распад Союза, Горбачев ускорил его, не продумав до конца идею нового союзного договора.
   В ту пору существовала такая традиция - все съезды, конференции, пленумы обязательно стеногра-фировались, к каждому выступающему, а точнее, к его речи был приставлен специальный человек. Редак-тор. Как правило сотрудник ЦК. Ведь во время выступления, с пылу с жару, иной товарищ мог наговорить такое, что потом ему оставалось только хвататься за голову. И глупости проскакивали, и нелепости, и смешные вещи. А уж что касается неграмотности, то - сплошь да рядом. Поэтому в обязанности редактора входила чистка речей. Затем они, уже выправленные, без глупостей, попадали к автору на визу.
   Пришлось быть таким редактором и мне. Помню, я вел выступления Геннадия Янаева, Альберта Макашова, Олега Лобова, Василия Стародубцева. Досталось мне однажды редактировать и речь Михаила Сергеевича. Человек он, как известно, эмоциональный, за речью своей никогда не следил, что в голове у него возникало, то он и озвучивал. А стенографистки, как и положено, это дело старательно фиксировали. Все до последнего словечка, до последней запятой.
   Вот такая эмоциональная - с бухты-барахты - речь Горбачева попала и ко мне. Из этого набора слов предстояло сделать что-нибудь более-менее удобоваримое.
   Когда в речи есть стержень, есть мысли, из нее всегда можно слепить что-нибудь приличное, но ко-гда, кроме потока слов, нет ничего, то что тут можно сделать? Из ничего и получается ничего. Часа два с половиной я промаялся с речью нашего генерального, прежде чем из нее что-то получилось. Потом долго возмущался: разве можно так говорить?
   Твердо уверен: Горбачев должен нести основную ответственность за то, что с нами случилось. Слишком осторожной зачастую оказывалась его позиция. Вместо того чтобы громко объявить, что это он отдал приказы о применении силы, что это его конституционная обязанность - защищать государство, он прятался за спины военных, подставлял их.
   Убежден, что партию не обязательно было разрушать, можно было, как это показал опыт Китая, используя ее потенциал, провести реформы в экономической, а затем и политической сферах.
   Можно было обеспечить эволюционный переход - через перестройку, - к демократии, избежать многих провалов и ошибок, но Горбачеву этого не удалось. Это требовало необычайной воли и твердости, но стоило Горбачеву столкнуться с трудностями, как он немедленно уходил от этого вопроса.
   Жизнь показала, что Горбачев - это наша трагедия. Трагедия в том, что он, возглавив партию, не управлял процессом, а плыл по течению. А быть сильным в закулисных играх, в подковерной борьбе, как выяснилось, недостаточно, чтобы управлять страной. Впрочем, эпоха была такая, что не каждый, находясь на его месте, и справился бы...
   В Идеологическом отделе ЦК я проработал около года. Вскоре меня повысили и сделали старшим консультантом, а потом я перешел в новый отдел ЦК. Собственно, отдел был старый, по-новому он только стал назывался: прежний отдел административных органов переиначили в государственно-правовой, а за-тем - в отдел по законодательным инициативам и правовым вопросам. Заведующим был Бабичев Владимир Степанович, первым замом - Павлов Александр Сергеевич, я - просто замом. У меня был свой участок ра-боты: я отвечал за законодательные инициативы. Это был, конечно же, служебный рост, поскольку замзав отделом ЦК - это уровень союзного министра, и я с удовольствием вспоминаю то время, ту работу. Нами, в частности, был подготовлен закон о борьбе с коррупцией, который должен был принять союзный парла-мент.
   "Независимая газета", тогда очень молодая, не замедлила отозваться с некой потаенной усмешкой: партия разваливается, а они еще готовят какие-то бумаги, и не просто бумаги - целый законопроект!
   И вот что значит судьба - к работе над законом были привлечены сотрудники Генеральной проку-ратуры СССР, в частности Владимир Васильевич Панкратов и Алла Христофоровна Казаринова. Работали и другие люди. Не думал, не гадал я тогда, что через некоторое время мне придется этот институт возгла-вить. Кстати, закон этот так до сих пор и не принят. А он так нужен! Особенно сейчас. Мы изучали опыт европейских партий парламентского типа, примеряли его на себя, анализировали, выпускали сборники ста-тей, принимали гостей из-за рубежа.
   В частности, помню, у нас гостила румынская партийная делегация, общение было сердечным, до-говорились о контактах - и вдруг сообщение: в Бухаресте переворот! Супруги Чаушеску расстреляны, в столице Румынии стрельба. Наши гости собрались уезжать. Мы понимали, каково им сейчас! Кто знает, как сложится судьба каждого из них. Нам было хорошо - мы оставались в благополучной, хорошо защищенной стране. Не знал я еще тогда, что ждет всех нас, что мне, например, придется пережить трагические события 1991 и 1993 годов, что испытания, не менее тяжелые, ждут и мою страну.
   Все было еще впереди.
   Кстати, через некоторое время Владимир Степанович Бабичев, как и двое его коллег, заведующих отделами ЦК КПСС, Александр Николаевич Дегтярев и Вячеслав Александрович Михайлов, в самую кри-тическую минуту не согласились с курсом ГКЧП и выступили против... Это стало, конечно же, сенсацией.
   Разные люди работали в ЦК, но мое глубокое личное убеждение - в Политбюро не было ни одного человека, равного по интеллекту Яковлеву Александру Николаевичу. Я видел кое-какие документы с его пометками - это очень умный человек. Правда, на судьбу партии он имел радикальный взгляд: он считал, что ее надо разрушить. Горбачев был буквально подмят им, сам он с Яковлевым не мог соперничать ни в чем.
   Когда мы ездили в Эстонию, один из работников МИДа, человек прозорливый, произнес очень точ-ную фразу:
   - Мы боремся за Союз, но судьба Союза уже предрешена, увы. Сейчас надо бороться за Россию.
   Он как в воду глядел.
   Многие, кстати, очень быстро поменяли свои взгляды. В частности, Сергей Сергеевич Алексеев - один из самых талантливых ученых юристов страны, слову которого всегда верили студенты СЮИ. Он в свое время много говорил о гуманизме и социальной ценности права социалистического типа. Прошло со-всем немного времени - и он в своей позиции развернулся на 180 градусов. Мне неприятно было ощущать, когда мы вместе ездили в Свердловск на шестидесятилетие института, что Алексеев, который еще вчера учил меня одним истинам, уже делал другие ставки и пел совсем иные песни. Я понимал, что в ряде вопро-сов он, быть может, и прав, но ощущение, что за всем этим стоит конъюнктура, не покидало меня.
   В общем, работал я в ЦК в очень тяжелый период, но не перевертывался, не шарахался из угла в угол, проработал так до конца, до августа 1991 года. Все события той поры происходили у меня на глазах. Разные чувства обуревали тогда людей. Одни были настроены на то, чтобы все ломать, крушить, другие наоборот, сохранить то, что еще не сокрушено, третьим было все глубоко безразлично, четвертые просто шарили глазами вокруг, выбирая, что поценнее можно ухватить... Мир наш словно бы преобразился, он никогда не был таким незнакомым и жестоким, лица людей стали совершенно иными...
   Несмотря на то что о периоде ГКЧП опубликовано много материалов, я нигде не встречал описания событий с точки зрения тогдашней Старой площади. А ведь сотрудники ЦК КПСС по-разному отнеслись к августу 1991 года. Одни поддерживали ГКЧП, другие, наоборот, отрицали; было и то, и другое.
   Все понимали, что страна находится в тупике, что завел ее туда Горбачев, что надо выбираться на белый свет, а вот каким способом? ГКЧП, конечно же, не самый лучший из них.
   Когда все случилось и над Москвой заклубился пороховой дым, мы с Павловым подготовили док-ладную записку для Бабичева, в которой постарались дать правовую оценку происходящему. Вообще Пав-лов - человек очень опытный, с аналитическим умом, немало повидавший - в самые первые часы деятель-ности ГКЧП, когда еще шла отчаянная борьба и не было понятно, что произойдет дальше, констатировал мрачно:
   - Все это - несерьезно. Это - авантюра!
   В Москву тем временем вступили танковые колонны. Демократы бросились к танкистам уговари-вать, чтобы те не "лезли не в свои дела", судя по мирным лицам ребят, сидевших в танках, они и не собира-лись никуда "лезть". Они просто по приказу вышестоящих командиров прибыли в Москву.
   Гэкачеписты впоследствии признали, что введение танковых колонн в столицу было большой ошибкой. Не надо было этого делать.
   И трое погибших, на мой взгляд, скорее, жертвы. Они, набросив брезент на смотровую щель меха-ника - водителя бронированной машины, сделали боевую машину неуправляемой. И вообще надо было по-ступать совсем по-иному. Более умно и более тонко.
   Тысячи людей собрались тогда у Белого дома с одной целью: защитить демократию. А в самом Бе-лом доме, где находился Ельцин, ниже цоколя были накрыты столы. Как свидетельствует Павел Вощанов, один из наиболее приближенных людей Бориса Николаевича, за столами Борис Николаевич с ближайшим окружением "расслаблялись", ожидая разрешения ситуации. Повальная пьянка верхушки, похоже, началась уже тогда.
   Около здания ЦК собирались толпы враждебно настроенных людей. Геннадий Бурбулис написал Горбачеву записку о том, что у него есть сведения: в ЦК уничтожаются документы, в стенах этого дома вообще строятся разные козни и так далее, что единственный выход из создавшейся ситуации - партию распустить, а здание опечатать. И Горбачев пошел на это - подписал бумаги. Сдал и ЦК, и партию, и това-рищей своих, многие из которых были ему действительно верны.
   Я хорошо знаю людей, которые опечатывали ЦК. Наиболее активными были Шахновский Василий Савельевич и Савостьянов Евгений Вадимович. Шахновский потом работал управляющим делами Москов-ской мэрии. Сейчас он вице-президент компании "Юкос". Как-то при встрече он признался мне:
   - Я до сих пор не знаю, правильно ли мы поступили, развалив партию и опечатав здания на Старой площади.
   А дело в те дни доходило до неприличия. Воинствующая толпа останавливала женщин - техниче-ских сотрудниц ЦК, улюлюкала, ощупывала их, заглядывала не только в сумки... Опечатывание шло два дня. Хотя одно место, где здание ЦК можно было покинуть без унижений, все-таки существовало - это вы-ход в Ипатьевский переулок.
   Комплекс зданий на Старой площади был большим, все сразу не познать, не разгадать, поэтому Ипатьевский переулок толпа выпустила из поля зрения, и многие уходили из ЦК через те двери.
   В последний день я забрал книги, которые у меня были на работе, попрощался со своим кабинетом и двинулся к выходу на площадь. Но унизительному досмотру и освистанию я не подвергся. Передо мной выходили Купцов - секретарь ЦК и Прокофьев - первый секретарь МГК, все внимание толпы сосредоточи-лось на них, и я спокойно вышел из подъезда.
   Вышел практически в новую жизнь, в новую страну.
   Ситуация, в которой я очутился, была незавидной. О карьере я, конечно, уже не думал, но у меня была семья, которую нужно было кормить, поить, обувать, одевать, детям дать образование, - мне было страшно за семью, за детей. Страшно было за страну - а с ней-то что будет? Понятно было, что она раска-лывается: сейчас разрушили партию, а потом разрушат и страну. Все к этому, увы, шло.
   Позже, много позже, когда на меня стали лить грязь, я чувствовал себя очень устойчиво, - ведь все это я уже пережил. Пережил наветы, когда о партии, о тех, кто находился у власти сочиняли разные небы-лицы, пережил унижения, пережил страхи за свою семью. Все это было, было, было! Чего только не гово-рили тогда, в августе и сентябре 1991 года! То, что группа руководящих коммунистов сбежала в Китай, что за рубеж ушли большие деньги так называемые деньги партии, и так далее. Какой только чуши не плавало тогда в воздухе, что только не плели.
   Кстати, я смотрел дело о деньгах партии - закрытое, кстати, дело, его списали в архив за отсутстви-ем состава преступления. Единственное, к чему можно было придраться, - к тому, что аппарат ЦК исполь-зовал для своих нужд не только партийные деньги, а и деньги государственные. Конечно, это неправильно, хотя ЦК выполнял и многие государственные функции, хищений же - в том смысле, что кто-то залез в пар-тийную кассу и положил к себе в карман толстую пачку денег либо открыл счет на ошеломляющую сумму в заграничном банке, не было. Если честно, надо было возбуждать другие уголовные дела - в дни, когда в зданиях на Старой площади царила неразбериха, из кабинетов исчезло много ценной техники - компьюте-ры, факсы, телефонные аппараты, исчезли ковры и ковровые дорожки - это поработали мародеры. Вот кого надо было бы привлекать к суду, кого надо было обсуждать - так этих, нечистых на руку, прикрывшихся демократическими лозунгами.
   К слову, много ходило тогда разговоров о "цэковских" привилегиях Борис Николаевич на этом по-строил едва ли не свою карьеру, и в ЦК деятельность свою начинал на волне "борьбы с привилегиями".
   Ну что, например, имел я - заместитель заведующего отделом ЦК КПСС? Должность, замечу, была немалая. По негласной "табели о рангах" приравнивалась к должности союзного министра, а в чем-то была даже и выше. Персональной служебной машины у меня не было, была только машина по вызову - как пра-вило, дежурная, - часто я ездил на метро. "Роскошная" дача, которую я имел, - это была обычная трехком-натная квартира в восьмиквартирном доме, единственное что - в сельской местности, в Усово. Конечно, по тем временам это было немало, но по сравнению с тем, что имеют нынешние чиновники, - это мелочь. А Борис Николаевич, видимо, забыл о своей борьбе с привилегиями.
   Зато очень много дала мне работа в ЦК по части контактов и знакомств. Владимир Андреевич Жи-тенев, Виктор Васильевич Илюшин, Владимир Владимирович Андрианов, Станислав Владимирович Заха-ров - заведующий лекторской группой, Василий Иванович Тимошенко - его заместитель. В этой группе ра-ботали восемь человек, семь из них были докторами наук.
   Анатолий Валентинович Петров, Игорь Борисович Нахутин, Борис Андреевич Столбов, Вячеслав Алексеевич Никонов - внук Молотова, Николай Иванович Шаклеин, Валентин Александрович Купцов, Егор Семенович Строев, Александр Сергеевич Дзасохов.
   Их очень много, этих светлых людей. Всех не перечислить. Получится толстая "телефонная книга".
   Но вернемся в 1991 год.
   Несколько недель я находился в неком оцепенении. В ЦК была создана комиссия по трудоустрой-ству сотрудников, возглавлял ее Петр Кириллович Лучинский - нынешний президент Молдовы, но я в ко-миссию эту не пошел, хотя она, говорят, очень многим помогла.
   В то тяжелейшее время я отправился к двум руководителям, которых я хорошо знал, - к Кутафину Олегу Емельяновичу - ректору Московской юридической академии и Топорнину Борису Николаевичу - ди-ректору Института государства и права Академии наук СССР, - отправился с одним лишь вопросом: возь-мут ли они меня на работу?
   А в воздухе клубилась, буквально зримо ощутимая, некая опасность: будет ли охота на ведьм - прежних цековских работников - или не будет? Призывы к этому звучали очень громко. Особенно стара-лась покойная Галина Васильевна Старовойтова. Но надо отдать должное и Борису Николаевичу Ельцину, и - впоследствии - Виктору Степановичу Черномырдину: никакой охоты не было. Наверное, прежде всего потому, что сами они были партийными выходцами.
   Деньги у меня еще оставались, правда, они кончались - еще мог прожить немного, а потом... потом, как говорится, не до супа с котом. Что скажут Кутафин с Топорниным? Вдруг откажут?
   Первым я пришел к Кутафину.
   - Олег Емельянович, возьмете меня на работу?
   Тот - сразу же, не раздумывая ни секунды:
   - Не вопрос! Для начала возьму профессором на кафедру, а там видно будет... Не вопрос!
   Я поехал к академику Топорнину.
   Топорнин тоже не стал раздумывать.
   - У меня много недостатков, - сказал он, - но людей в трудную минуту я никогда не бросаю. Конеч-но, возьму. Главным научным сотрудником... Годится?
   И я как-то сразу успокоился, тот холод, что сидел в душе, исчез. В конце концов, шут возьми, какой из меня партийный функционер? Я и проработал-то в ЦК всего ничего: с ноября 1989 года по август 1991-го неполных два года. Раньше в партии я никогда не работал, горбачевскому перестроечному призыву ве-рил - мне искренне хотелось что-то сделать для людей, для страны, и в том, что произошло, никакой моей вины не было.
   Работу я продолжал искать, но найти не успел: позвонил Вячеслав Александрович Михайлов, ныне бывший министр по делам национальностей в российском правительстве - в ЦК он заведовал отделом межнациональных отношений, умный человек, доктор наук, недаром он был востребован и прошлой вла-стью, и властью нынешней, - и сказал:
   - Есть такая новая организация - называется Конгресс российских деловых кругов, - которой тре-буются консультанты. Я иду консультантом по межнациональным вопросам, а вам предлагаю быть кон-сультантом по правовым.
   И мы, не сдавая в отдел кадров своих трудовых книжек, устроились по контракту работать в эту ор-ганизацию. Оклад был приличный - около трех тысяч рублей. Это были очень неплохие по той поре деньги. Но проработали мы с Вячеславом Александровичем недолго - начались трудности с финансами, и нас со-кратили.
   Предстояло вновь решать вопрос: куда пойти, как, каким способом зарабатывать деньги, чем кор-мить семью?
   Те, кто когда-то стоял перед подобным барьером - будто на дуэли со своим будущим, - хорошо знают, как чувствует себя в таких ситуациях человек.
   Москва была серой, какой-то промозглой, люди разбились на два лагеря: одни ликовали, пребывали в состоянии некоего сладкого опьянения, другие, наоборот, были мрачные, ходили, опустив головы, словно бы проиграли какую-то крупную игру и теперь в отчаянии готовы были схватиться за другие.
   В воздухе пахло порохом, гражданской войной, схватками не на жизнь, а на смерть, этот запах осо-бенно чувствовался, когда собирались митинги. В обществе появились не только красные, но и белые, и зеленые, и голубые какие угодно, словом. И у каждого цвета была своя правда, каждый цвет хотел вести за собой народ.
   Только не все были достойны этого.
   Огромная держава распадалась, вызывая у одних гнев, у других - слезы. Многие растерялись. Да и было отчего растеряться. Многие потеряли работу, рубль стремительно катился вниз, поговаривали о голо-де, погромах, переворотах.
   Этот период надо было обязательно пережить. И пережить достойно.
   ЛУБЯНКА
   Без работы я оставался недолго - меня разыскал Вячеслав Алексеевич Никонов и предложил свою помощь. Никонов - внук Молотова, познакомились мы с ним в период первой президентской кампании в России, когда Горбачев решил, что конкуренцию Ельцину должен составить Вадим Викторович Бакатин, и распорядился создать группу помощи Бакатину. В эту группу попали Никонов и я.
   Бакатину говорили довольно откровенно:
   - У вас есть шанс стать президентом, если будете ругать Горбачева. Не будете ругать - шансов не будет.
   Бакатин с этим соглашался, но Горбачева не ругал - совесть не позволяла.
   В результате выборную кампанию он проиграл.
   Позже Бакатин возглавил МСБ - Межреспубликанскую службу безопасности, - бывший КГБ, и Ни-конов ушел работать к нему.
   - Приходите к нам, в МСБ, - сказал мне Никонов, - нам нужен опытный юрист.
   Мощнейшая спецслужба, способная управлять миром, державшая в страхе Запад, переживала очень сложные времена. Ее старательно разваливали крикливые демократы - не исключаю, что не без помощи западных спецслужб. Когда-нибудь многое из того, что ныне считается тайным, станет явным.
   Я приехал на Лубянку, в "командный" корпус 1/3, где сидит начальство. Встретился с Никоновым, позже с Бакатиным...
   В результате переговоров я дал согласие пойти работать в МСБ, но сугубо штатским сотрудником. Чтобы не носить погоны на плечах. В льготах по сравнению с аттестованными сотрудниками я, конечно, терял, но не так уж много...
   Едва я вышел на работу, как позвонил старый свердловчанин Вениамин Федорович Яковлев, быв-ший министр юстиции СССР, а в тот момент - советник Горбачева. Горбачеву нужен был юрист-государственник.
   - Приходите ко мне в аппарат консультантом по государственно-правовым вопросам, - предложил Яковлев.
   Я ему рассказал о ситуации: уже работаю, так сказать... В МСБ. Яковлев в ответ:
   - Я переговорю с Бакатиным. Здесь вы нужнее.
   На следующий день меня вызвал Бакатин.
   - Юрий Ильич, вы сколько проработали в нашей организации? - спросил он довольно сурово.
   Я поднял руки вверх:
   - Вадим Викторович, все понял!
   Переход не состоялся.
   Госбезопасность наша - это не только погони, стрельба и поимка шпионов, которые так охотно по-казывают в кино, это еще и мощнейшая аналитическая служба. Так что выбрать работу было можно.
   В МСБ мне предложили три должности: начальника правового управления, помощника Бакатина и старшего консультанта. Все должности были генеральские.
   Я выбрал третью и, как потом выяснилось, правильно сделал. Это была самая интересная работа. Группа консультантов на Лубянке традиционно сильная, создали ее еще при Андропове как независимую службу; Андропов всегда отсылал в эту группу документы на обкатку.
   - Вы не связаны ни с одной из наших служб, - говорил он, - поэтому изучите и, не стесняясь, скажи-те свою правду.
   Кто входил в группу консультантов при мне? Генерал-лейтенант Кондрашев Сергей Александро-вич, знаток политики, владеющий несколькими языками; генерал-лейтенант Сторожев Юрий Васильевич; генерал-лейтенант Корнилов Юрий Иванович; генерал-майор Широнин Вячеслав Сергеевич, который во время распада страны выводил агентурный аппарат из Прибалтики, спасал картотеку агентов - святая свя-тых всякой спецслужбы, спас, к сожалению, только в Латвии, но в этом не его вина; молодой полковник Демин Юрий Георгиевич консультант бывшего председателя КГБ Крючкова. Демина готовили к увольне-нию, как консультанта Крючкова.
   Я присмотрелся к нему: парень вроде бы смышленый, пишет докторскую диссертацию, от работы не отлынивает, пошел к Никонову:
   - Жалко Демина!
   То же самое сказал и Бакатину. В результате Демина оставили в группе консультантов.
   О Бакатине и в ту пору, и позже говорили всякое, в частности что он добровольно, по своей ини-циативе, передал американцам чертежи прослушивающих устройств в новом здании их посольства на Са-довом кольце...
   Через несколько лет, когда я уже работал в Генпрокуратуре, ФСБ решило привлечь Бакатина за это деяние к уголовной ответственности, и мы разбирались в случившемся. Очень подробно разбирались. Бака-тин написал служебную записку Горбачеву. Горбачев поставил на ней резолюцию Панкину (бывший ми-нистр иностранных дел СССР), Бакатину. Вопрос надо проработать и внести предложение на основе вза-имности. Предполагалось, что взамен американцы отдадут нам схемы прослушивания нашего посольства в Вашингтоне. Но Бакатин передал схему американцам в одностороннем порядке. Почему? Непонятно.
   Я и раньше осуждал и сейчас осуждаю этот поступок. Государственную тайну составляла не только схема, но даже и сам принцип, который был использован в организации прослушивания американского по-сольства. Это было "ноу-хау". Американцы, получив схемы, долго не могли разобраться в техническом устройстве системы. Ведь там были использованы и пустоты в цементе, и особенности арматуры, я уже не говорю о кирпичах. Все здание представляло собой одно большое ухо. Многие закладки делались еще в Финляндии, откуда американцы привозили кирпич, поэтому была рассекречена и пострадала наша агентура и там...
   Документы по Бакатину я отдал Эдуарду Филипповичу Побегайло советнику Генерального проку-рора, профессору, доктору наук. Через несколько дней Побегайло пришел ко мне:
   - Это дело - безнадежное.
   В тот момент не было утвержденного законом перечня сведений, составляющих государственную тайну.
   Мы отказали ФСБ в возбуждении уголовного дела.
   А вообще к Бакатину на Лубянке относились довольно сдержанно, как к чужаку, да и сам он не все-гда понимал специфику работы этой организации, отрицательно относился к сыску и агентуре, при нем возник термин "чекизм". Он издевался над служебной риторикой, принятой в КГБ. Отрицательно относил-ся к "пятой линии" - 5-му управлению, занимающемуся защитой конституционного строя, считая, что оно защищает тоталитаризм, и первым делом постарался ликвидировать его.
   Сейчас это управление восстановлено. Ведь свой строй защищают все государства, и в первую оче-редь - высокоразвитые, сильные.
   С другой стороны, Бакатин спас КГБ от окончательного разгрома. Кампания против госбезопасно-сти была безобразно раздута, демократы неистовствовали. Был снесен памятник Дзержинскому. Опасались штурма Лубянки. Сотрудники уже жгли секретные бумаги, спасали картотеки и проверяли оружие - гото-вились отбиваться.
   Бакатин тоже был демократом, и во многом благодаря этому ему удалось спасти от разгрома Лу-бянку. Спас и многих сотрудников Лубянки - ведь после ГКЧП на Лубянке работала специальная кадровая комиссия, собиравшаяся славно пострелять во время "охоты на ведьм". Бакатин познакомился с ее вывода-ми, но "охотничий" сезон не открыл. Так он спас, например, блестящего специалиста, аналитика, генерала Лебедева Валерия Федоровича, которого на Западе прозвали "злым гением КГБ". Лебедев был самым мо-лодым зампредом у Крючкова, создателем аналитического управления, вместе с Филиппом Денисовичем Бобковым закладывая основы деятельности КГБ по защите конституционного строя.
   От Бакатина у меня на память осталась "историческая" майка: черная, на которой красной краской написано "ЧК" и зачеркнуто, потом "ГПУ" - и зачеркнуто, затем "НКВД", "МГБ", "КГБ" - все зачеркнуто и нанесена последняя аббревиатура спецслужбы - "МСБ".
   Сейчас уже есть новые майки, "историческая" линия Лубянки продолжилась: после МСБ были АФБ, МБ, МБВД, ФСК, пока, наконец, не остановились на ФСБ. К слову, Бакатин неплохо рисует.
   После Бакатина на Лубянку пришел Баранников. Была создана новая структура, и Ельцин решил, что возглавить ее должен близкий ему человек. Если Бакатин, появившись на Лубянке, пересел с "членово-за" на "Волгу", отказался от охраны и сказал, что не нужно никаких машин для его жены и домочадцев, то Баранников, наоборот, пересел с "Волги" на "членовоз", увеличил число дежурных офицеров в своей при-емной, окружил себя охраной и потребовал подавать машины жене и домочадцам.
   Вопросы, которыми я занимался на Лубянке, были связаны в основном с госстроительством. В де-кабре в Беловежской пуще в пьяном угаре были подписаны беловежские соглашения.
   Бакатин вызвал меня к себе утром. Пребывал он в неважном настроении. Дал мне беловежские до-кументы.
   - Как нам все это оценить?
   - Надо подумать.
   Ощущение было такое, что наша славная спецслужба проспала беловежский "сюжет". Я подготовил справку со следующим выводом: беловежский договор противоречит и Конституции СССР, и конституци-ям трех республик - России, Украины, Белоруссии. В России этот вопрос, например, должен решать съезд народных депутатов, он, и только он...
   Мы собрались своей узкой аналитической группой - Демин, Лебедев, Ксенофонт Христофорович Ипполитов, ставший впоследствии начальником аналитического управления ФСБ, и я и подготовили свои предложения. Первое срочно созвать съезд, второе - начинать работу в трудовых коллективах, рассказы-вать людям, к чему приведет такое размежевание, какие беды ждут их...
   Бакатин отнесся к нашей деятельности скептически:
   - Это вызовет рост напряженности. Горбачев не будет опираться на людей, которых он не любит - на Жириновского, Невзорова, на коммунистов!
   - А при чем тут Жириновский, Невзоров и коммунисты?
   - Они выступают за сохранение СССР.
   Но за сохранение СССР выступали самые широкие слои населения. И то, что Горбачев не захотел бороться за Союз, - преступление, ведь на нем лежала конституционная обязанность - обеспечивать един-ство страны, в том числе и силовыми методами. А он все время старался спрятаться за спины военных - я, мол, не посылал их ни в Тбилиси, ни в Баку... Собственно, в равной степени в распаде СССР виноваты че-тыре человека - Горбачев, Ельцин, Кравчук и Шушкевич.
   На Манежной площади состоялся огромный митинг в поддержку СССР - тысяч шестьдесят, навер-ное, собралось. Мы с женой Леной пошли туда: было интересно посмотреть... А потом мы увидели другой митинг - в поддержку Ельцина, было на нем, наверное, человек шестьдесят. Невыразительные плакаты, па-ра портретов. Телевидение же показывало только второй митинг уже тогда мастера манипуляции работали с полной нагрузкой.
   В тот же день во дворе КГБ был демонтирован памятник Ленину. Сказали по распоряжению Бакатина.
   Все наши усилия в ту пору были направлены на одно - обеспечить развод республик без "битья по-суды". Вообще законно - после референдума - из состава СССР вышла только одна Армения, все остальные - незаконно.
   Пришлось мне заниматься и делом Виктора Ивановича Илюхина, прокурорского генерала, в ту по-ру начальника управления по надзору за федеральными органами безопасности Генпрокуратуры. Илюхин возбудил уголовное дело в отношении Горбачева. Бакатин вызвал меня, дал бумаги. Конечно, основания для возбуждения уголовного дела против Горбачева имелись, но было одно "но": по Конституции Горбачев был неприкосновенным лицом и уголовное дело возбуждать против него было нельзя.
   Дело пришлось закрыть.
   Бакатин старался, как мог, чтобы мощнейшая спецслужба не развалилась, мы разработали схему координации действий аналогичных служб бывших советских республик и начали налаживать взаимодей-ствие, но в России было создано АФБ - Агентство федеральной безопасности (во главе с Иваненко), кото-рое незамедлительно попыталось подмять под себя МСБ. И было-то в АФБ сотрудников всего ничего - чуть более сотни. Мышь хотела проглотить слона.
   Вскоре была создана крупная структура МБВД, объединившая и МСБ, и МВД, и АФБ, которую возглавил Баранников, и мы стали "чекментами" (чекисты плюс менты). Новая структура вновь стала на-поминать монстра, ведь до этого КГБ было расчленено. Отделились пограничники, отделилось ФАПСИ - Федеральное агентство правительственной связи и информации (это - радиоэлектронная разведка). Из бывшего 9-го управления создали Главное управление охраны и позже Службу безопасности президента, легендарное 1-е Главное управление преобразовалось в Службу внешней разведки.
   Новые структуры стали дублировать друг друга, появилось огромное количество свежеиспеченных генералов, потребовались новые помещения, новые штаты, новые автомобили. Все здорово раздулось и подорожало.
   Бакатин ушел из МСБ, Никонов - следом за ним. В фонд "Реформа", образованный академиком Шаталиным. Звали они и меня с собой, но я остался. Правда, передо мною поставили одно условие - атте-стоваться.
   Так мне присвоили звание полковника юстиции. В мои обязанности входила подготовка нового ми-нистра к заседаниям правительства. Обычно бумаги присылали накануне вечером, проанализировать их просто не было времени. Правительство, которым руководил Гайдар, работало хаотично - даже аппарат его часто не знал, состоится очередное заседание правительства или нет.
   Одна отдушина - группа консультантов. Люди там собрались блестящие. Было что почерпнуть, бы-ло у кого почерпнуть. Кондрашев рассказывал разные случаи из жизни КГБ.
   В сталинские времена, когда начались гонения на космополитов, их стали искать и на Лубянке. И нашли. В 1-м управлении, в разведке. Подполковника Бородина - заместителя начальника американского отдела, и майора Надеждина. Им вменили в вину то, что они пьют виски и курят американские сигареты. Хотя начальство курило и пило то же самое: заморским товаром генералитет Лубянки снабжали ребята Бо-родина.
   И Бородина и Надеждина судили судом офицерской чести. Бородина понизили в звании и в долж-ности, и он вскоре скис, Надеждина уволили и через год он умер от рака.
   Рассказывал Кондрашев и о дневниках Геббельса, которые ныне хранятся в МИДе. Тот вел, оказы-вается, три вида дневников. Один он диктовал секретарше на службе, второй диктовал дома, по итогам дня, третий писал сам.
   Немцы готовы купить эти дневники за большие деньги.
   Широнин был чистым оперативником. Он рассказывал, как, например, писателя Ивана Ефремова разрабатывали на причастность его к сотрудничеству с британской разведкой. Было решено вшить в пальто писателя специальное передающее устройство, так называемый "жучок". Для этого пальто в толпе испач-кали краской. Ефремов снял пальто, повесил у себя дома и надел плащ. Оперативники выкрали у него плащ, и только тогда Ефремов, которому надо было в чем-то ходить, сдал свое пальто в чистку. В чистке ему вшили "жучок".
   Были и другие случаи, анекдотического свойства. Так, однажды решили установить прослушиваю-щее устройство на одной из квартир, но там жила старуха, которая никуда не выходила. Тогда в ее кварти-ру подсыпали клопов. И старуха покинула свои хоромы, побежала в магазин за дустом.
   Сторожев рассказывал, как "сильные мира сего", достигнув преклонного возраста, начинали чу-дить. Так, Бещев, министр путей сообщения, пытался ходить двумя ногами одновременно. Как-то он вы-звал к себе своего помощника.
   - Кто это мне сейчас докладывал?
   - Ваш первый заместитель.
   - Да-а? А я-то думаю, откуда он все так хорошо знает про нас!
   Мы тогда смеялись, не предполагая, что история повторится и вскоре вся Россия будет горько сме-яться, слушая пассажи Ельцина о "38 снайперах" и "не так сели!".
   Много Кондрашев рассказывал о Германии, о своем друге Мише, как он называл Меркуса Вольфа, руководителя "Штази". Кстати, Путин, работавший в Германии, получил на Лубянке прозвище Штази.
   Месяца через два месяца после прихода Баранникова на Лубянку меня пригласил Фролов Василий Елисеевич, земляк-свердловчанин, заместитель министра по кадрам.
   - Министр вынашивает идею создания Управления правового обеспечения, сказал он, - вас собира-ется поставить во главе новой структуры.
   Но меня устраивала моя работа. К той поре я вернулся уже и к научным изысканиям - удавалось находить время и для этого, вместе с Шаталиным, Никоновым и Мишиным подготовил проект новой Кон-ституции России, проект был опубликован в "Независимой газете"; опубликовал также несколько статей в журналах... В общем, дело шло. И я отказался от новой должности. Отказался в пользу полковника Демина - помог ему во второй раз. Расписал коллегу такими яркими красками, что Фролов не устоял.
   Но Демину я поставил условие - чтобы он взял себе первым заместителем Розанова Александра Александровича, работающего в городской прокуратуре на незначительной должности "старпома" - стар-шего помощника... Розанова я знал давным-давно, еще по Свердловску. Демин условие это выполнил.
   Вскоре и он, и Розанов стали генералами, а я продолжал оставаться полковником. К генеральскому званию я не стремился совершенно, мне хватало и полковничьих погон. Кстати, в системе госбезопасности многие проработали по тридцать лет, жизнь посвятили этому делу. Это им надо давать генеральские зва-ния, а не мне, а с меня хватит и того, что должность моя генеральская...
   Да и система госбезопасности, в которой я работал, стала меня тяготить - слишком уж она закры-тая... Надо было думать о новой работе.
   Судьба страны на спецслужбах отразилась наиболее болезненно. Людей по любому поводу выво-дили за штат, проверяли на благонадежность. У многих сдавали нервы, многие начинали пить. Страдали от нападок нечистоплотных людей, таких, как священник Глеб Якунин, который работал в архиве КГБ, а по-том под рясой выносил материалы, компрометирующие иерархов церкви, сотрудничавших с Лубянкой, или Полторанин - идеологический рупор раннего Ельцина. Подчиненные, спасая оперативную агентуру, не докладывали всего, что знали, своему начальству. Даже Ковалев, который был на Лубянке своим челове-ком, и тот получал не более тридцати процентов всей информации, Путин - и того меньше. Подчиненные стали бояться своих руководителей, стали бояться вообще провалить свою агентуру. А ведь спецслужба - аппарат тонкий, разрушить его можно быстро, вот только настраивать долго.
   Президент, как-то приехав на Лубянку, пошутил по обыкновению неуклюже:
   - Мы вас тут корчуем, корчуем, а вы еще живы!
   Шутка. Но в ней столько правды, что даже шутки не видно.
   И все равно время работы на Лубянке я вспоминаю с благодарностью, я там многое узнал и много-му научился.
   ...НА ДОЛЖНОСТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА
   Как-то мне позвонила Валентина Леонидовна Полякова из Управления кадров Генеральной проку-ратуры:
   - Юрий Ильич, не могли бы заглянуть к нам?
   - Нет проблем!
   Я появился у Поляковой и получил совершенно неожиданное предложение перейти работать в НИИ Генеральной прокуратуры. Это - отраслевой институт, не академический. Раньше он назывался длин-но: Всесоюзный научно-исследовательский институт по изучению причин и разработке мер предупрежде-ния преступности, потом - НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры РФ. Институт очень сильный, с великолепными кадрами, раньше я с ним, как уже говорил, сталкивался, специалисты института всегда оставляли о себе самое доброе впечатление.
   - Перейти в НИИ? Кем?
   - Первым заместителем директора.
   Руководил институтом в ту пору Игорь Иванович Карпец - специалист с мировым именем. Мили-цейский двухзвездный генерал, бывший начальник уголовного розыска страны, гроза бандитов и убийц; когда здоровье стало пошаливать, Игорь Иванович перешел на более спокойную работу и возглавил глав-ный институт прокуратуры. Авторитет его был непререкаем.
   Но и факты, которыми располагало Управление кадров, тоже были непререкаемыми: в последнее время Игорь Иванович много болел, в институте появлялся не так часто, как хотелось бы начальству, вот Генеральная прокуратура и начала подбирать человека, который бы сумел, что называется, подпереть Кар-пеца.
   Наверное, потому Полякова очень аккуратно, очень деликатно намекнула мне, что назначение это будет иметь некую перспективу. Я все понял и также решил быть аккуратным, не торопить события. Сказал в ответ:
   - Я подумаю.
   Вернулся к себе на работу - пешочком пройтись это совсем недалеко - и решил посоветоваться с коллегами, прежде всего - с Александром Александровичем Розановым. Тот:
   - Идти заместителем не советую.
   - Почему?
   - Карпец - профессионал высочайшего класса, интеллектуал, аппаратный силач, он живо поймет, что к чему, поймет, что тебя готовят на замену ему, и очень красиво и вкусно тебя съест. Если уж идти, то только директором. И никак не меньше.
   Я понимал: в этом суждении есть доля истины - и изрядная доля истины, - и не пошел в замы к Карпецу. Все осталось на своих местах. Тем более я получил звание полковника, должность, на которой я находился, была генеральской, впереди намечались неплохие перспективы, поэтому и не следовало, как говорят нынешние молодые люди, особенно дергаться. Про себя, мысленно, пожелал Игорю Ивановичу доброго здоровья: все-таки специалистом он был редчайшим. И дай Бог, чтобы он подольше посидел на своем месте.
   Жизнь продолжала течь дальше.
   Через некоторое время пришла скорбная весть: Карпеца не стало. Все-таки добили его разные хво-ри и болячки.
   После похорон кадровики прокуратуры вновь вернулись к моей кандидатуре.
   Меня пригласил тогдашний Генеральный прокурор России Валентин Георгиевич Степанков и предложил принять институт. Обязанности директора НИИ в ту пору исполнял Александр Яковлевич Су-харев, бывший Генеральный прокурор СССР. Казалось бы - надо идти. Коллектив в институте сильный. Одних только докторов наук - тридцать человек. По должности директор института обязательно - член коллегии Генеральной прокуратуры. Но все равно червь сомнения глодал душу. Институт решал целый блок вопросов, связанных с правовым обеспечением деятельности прокуратуры, связанных с преступно-стью и причинами ее возникновения, еще ряд вспомогательных "сюжетов", направленных на борьбу с кри-миналитетом, а я по своей профессии - государствовед, то есть специалист по конституционному праву... Совместится ли одно с другим, смогу ли я адаптироваться?
   В общем, сомнения были, но потом я решил: пойду на эту работу.
   Поехали мы в НИИ втроем: Степанков, Полякова и я. В машине Генерального прокурора. Степан-ков собрал сотрудников в актовом зале, представил меня...
   ...В общем, взялся за гуж, не говори, что не дюж. И я впрягся в новую работу.
   Сейчас, спустя некоторое время, могу сказать откровенно: это был, пожалуй, самый интересный период моей жизни. Было много трудностей, часто задерживали зарплату - кстати, много меньшую, чем в Генеральной прокуратуре, но никто никуда не уходил, не сбегал, не смотрел в сторону приветливо распах-нутых дверей разных коммерческих структур, которым крайне нужны были опытные юристы. Да еще юри-сты "остепененные" - доктора и кандидаты наук. А структуры эти чего только, какие блага не предлагали! Молочные реки с кисельными берегами и золотыми горами на горизонте - это самое малое. Но люди дер-жались за институт, за дело, которое делали, за науку.
   Я очень благодарен коллективу, который принял меня, не отвергнул, как иногда отвергают чужака. И, если честно, до сих пор жалею, что ушел оттуда в Генеральные прокуроры. В этом нет ни доли лукавст-ва, даже самой малой доли нет. В напряженную работу института я втянулся довольно легко: ведь борьба с преступностью в общем-то - одна из функций государства, значит, на этом правовом поле есть немалый простор и для работы государственника. Оказалось, при широком подходе к этой проблеме можно создать новое научное направление. Что и было сделано.
   Работа шла увлеченно, с пылом, с жаром. Народ встрепенулся. Это было очень важно. Увеличилось число докторов наук и профессоров. Мы сумели доказать, что работники института должны быть прирав-нены по положению, по зарплате, по пенсионному обеспечению к сотрудникам центрального аппарата Генпрокуратуры, - к тому времени, когда было принято это решение, я был уже Генеральным прокурором, - и велико было мое огорчение, когда через некоторое время народ стал уходить из института.
   Значит, что-то сломалось в его механизме, что-то полетело. Произошло это уже без меня.
   Институт располагался недалеко от Белого дома, и все события осени 1993 года происходили у нас на глазах. Мы с Сухаревым даже заходили к защитникам Белого дома, и я видел: никакой повальной пьян-ки, никакой оголтелой митинговщины там не было. Напротив, было много интеллигентных лиц.
   Через несколько дней с моста по Белому дому, в упор, ударили танки. Засвистели пули. Это был не фарс с ГКЧП. Ельцин по отношению к своим оппонентам вел себя гораздо "решительнее", чужих жизней не жалел. Шальные пули залетали даже к нам, на Вторую Звенигородскую улицу. Когда в воздухе засви-стел свинец, я приказал сотрудникам разъехаться по домам: оставаться на работе было рискованно.
   Горькие те были дни. Дни октября 1993 года...
   Институту удалось много сделать. Мы создали концепцию реформирования прокуратуры в пере-ходный период, доказали, что прокуратура не может быть служанкой исполнителей власти, не должна под-вергаться резкой переделке особенно в стремительно короткие сроки, такие революционные опыты нико-гда ни к чему хорошему не приводили, государство могло очутиться в неправовом поле. Прокуратура в ос-нове должна быть такой, какой ее создал Петр Первый независимым органом высшего надзора - с универ-сальными функциями. Мы сумели защитить прокуратуру в тот период, когда ее предлагали радикально ре-формировать, а по сути - уничтожить. Была подготовлена концепция защиты от натиска разных горе-ученых. Они собирались причесать прокуратуру по западному типу. Я имею в виду покойного, - хотя он в общем-то был толковый ученый и в конце жизни начал понимать, что в части своих взглядов на прокурату-ру зашел в тупик, - Валерия Михайловича Савицкого, Игоря Леонидовича Петрухина, Бориса Алексеевича Золотухина, Анатолия Александровича Собчака. Они хотели сделать прокуратуру придатком либо судеб-ной системы, либо исполнительной власти.
   Не удалось - и слава Богу! Считаю, что в этом есть моя немалая личная заслуга.
   Сумели мы подготовить и новый закон о прокуратуре. Прекрасные были те годы. Прошли в работе, в борьбе. Со Степанковым работалось легко, а вот с Ильюшенко трудно.
   Когда Ильюшенко пришел в Генеральную прокуратуру, там даже воздух сделался иным. Он не су-мел сработаться с коллективом. В Генпрокуратуре его не любили за грубость, он не считался с людьми, не учитывал чужого мнения, стиль его работы был силовым.
   Что же касается меня, то я работал не на Ильюшенко, - работал на всю прокуратуру, и на Илью-шенко, на его выходки и грубость старался не обращать внимания.
   Очень скоро стало понятно, что Ильюшенко находится не на своем месте. Недаром Совет Федера-ции несколько раз подряд прокатывал его: Ильюшенко был не тем человеком, который имел право зани-мать должность Генерального прокурора России...
   Летом 1995 года я приехал в отпуск в Улан-Удэ. Забрался на Байкал. Погода была великолепная, отдых - тоже. Байкал вообще обладает способностью счищать с человека всякую грязь, удаляет накипь с души.
   Неожиданно позвонил Геннадий Семенович Пономарев - бывший прокурор Москвы. Разговор, ко-торый он начал, был для меня совершенно неожиданным. Он сказал:
   - Юрий Ильич, как вы посмотрите, если ваша кандидатура будет рассматриваться на пост Гене-рального прокурора России?
   - Это серьезно?
   - Серьезно.
   Отношения с Пономаревым у меня были самые добрые, поэтому я понял предложение действи-тельно серьезное, и вообще Пономарев не из тех людей, которые могут разыгрывать какие-то карты, бле-фовать и тем более - плести дворцовые интриги.
   Я поблагодарил Геннадия Семеновича, сказал, что подумаю. Посоветуюсь с родными.
   Посоветовался. С тестем Дмитрием Михайловичем, с тещей, с женой. Жена была категорически против.
   - Начнут тебя полоскать, как сейчас полощут Ильюшенко, - сказала она. - Будто грязное белье в та-зу.
   Но я-то знал, что я - не Ильюшенко. И жена это знала. И тесть с тещей...
   Тесть, тот высказался однозначно:
   - Если чувствуешь в себе силы - берись! Работа для страны очень нужная. Главное, чтобы тебя ок-ружали порядочные люди.
   Когда Пономарев позвонил мне во второй раз, я сказал, что готов обсуждать этот вопрос и вообще категорически от этого предложения не отказываюсь.
   Вскоре отпуск подошел к концу, я вернулся в Москву. Некоторое время было тихо, никто обо мне не вспоминал, а в конце августа мне вновь позвонил Пономарев:
   - С вами хочет встретиться один человек.
   Следом за ним позвонил начальник отдела Службы безопасности Президента РФ Валерий Андрее-вич Стрелецкий - известный многим по эпизоду с коробкой из-под ксерокса, в которой Лисовский и Ев-стафьев выносили из Белого дома огромную сумму денег - пятьсот с лишним тысяч долларов. Стрелецкий и задержал их. Позже он подробно описал эту историю в своей книге "Мракобесие". Звонок Стрелецкого был связан с необходимостью организовать ряд ознакомительных встреч с руководителями силовых ве-домств, в том числе с Михаилом Ивановичем Барсуковым - тогдашним директором ФСБ, на старой моей службе, на Лубянке. Разговор был долгим, очень добрым, и после этой встречи Барсуков рассказал о ее ре-зультатах Александру Васильевичу Коржакову. Судя по всему, худых слов в мой адрес не произнес, раз последовало продолжение.
   Вместе со Стрелецким мы поехали в Кремль. Поехали на его машине. В Кремле встретились с Коржаковым...
   О Коржакове в ту пору много писали, он часто мелькал на экране TV - в общем, личность была из-вестная. Держался он очень просто, в нем совершенно ничего не было от сановной заносчивости, которую приобретают люди, внезапно вознесшиеся на жизненный Олимп. Поговорили мы с ним достаточно откро-венно причем при разговоре присутствовал помощник президента Михаила Александрович Краснов, кото-рого я знал по Институту государства и права, и в конце беседы Коржаков сказал:
   - Мы показывали вашу анкету президенту, тот выразил некое сомнение: научный, мол, сотрудник, в органах прокуратуры, мол, раньше никогда не работал...
   - Александр Василевич, наш институт - не есть какое-то академическое заведение, занимающееся теоретическими выкладками, это отраслевой институт, тесно связанный с практикой. Мы постоянно ездим в командировки вместе с прокурорскими работниками, часто занимаемся тем, чем занимаются они. Это раз. Дальше, я член коллегии Генеральной прокуратуры и живу полноценной жизнью - той, что живет и ГП. Это два. Если дело только в этом, то не вижу повода для дискуссии...
   При мне Коржаков и Краснов договорились, что направляют президенту совместную докладную записку.
   Вскоре состоялась еще одна встреча - с Виктором Васильевичем Илюшиным, которого я знал по Свердловску. Он был когда-то первым секретарем обкома комсомола. Сейчас Илюшин находился на взлете и практически считался правой рукой президента, его первым помощником.
   В наших взаимоотношениях имелся один интересный сюжет. Когда я осенью 1989 года пришел ра-ботать в ЦК КПСС, Илюшин уже работал там. И, естественно, находился в некой зоне забвения, потому что до ЦК он работал вместе с Ельциным в Московском горкоме партии, был первым помощником и там, и ко-гда Ельцина убрали из горкома, то его помощника перевели в орготдел ЦК рядовым инструктором. И он сразу оказался среди чужих - из-за Ельцина, находящегося в опале, отношение к нему было самое прохлад-ное.
   Мне же все эти аппаратные игры были, честно говоря, непонятны, и я незамедлительно пришел к Илюшину как к своему земляку. Мне вообще было непонятно, как можно чураться человека. Мы начали общаться, часто обедали вместе, он кое-что подсказывал...
   Встретившись на этот раз в Кремле с Илюшиным в его роскошном кабинете, мы вспомнили недав-нее прошлое, объединяющее нас. Разговор получился хороший. Я понял, что одолел и этот барьер. В задачу Илюшина входила подготовка нашей встречи с президентом. Илюшин сказал мне:
   - Имейте в виду, за последнее время через президента прошли тысячи людей. Готовьтесь отвечать очень четко, лаконично. Вам его не обмануть, даже если очень захотите, поэтому будьте искренним.
   - А я всегда искренен, всегда открыт. Ни двойного дна, ни камня за пазухой у меня нет.
   Илюшин дал несколько советов, как держаться на встрече, и мы расстались.
   Наша встреча состоялась в начале октября 1995 года. Я тогда искренне верил в президента, верил в то, что все трудности - временные, ему удастся изменить нашу жизнь к лучшему. Я и в 1996 году голосовал за Ельцина, считал - против голосовать нельзя: все-таки мы находимся в одной команде. А закон команды - это закон команды: на чужаков не играть, в свои ворота мячей не забивать, удары чужаков не пропускать.
   Принимал меня Борис Николаевич в Кремле, в своем рабочем кабинете. Что меня поразило? С Ель-циным мне доводилось встречаться раньше, и не только в Москве, а в первую очередь - в Свердловске, - поэтому первое, что бросилось в глаза: это был очень нездоровый человек. Лицо расплывшееся, неживое. Было такое впечатление, что он в большом количестве употребляет медицинские препараты. Еще мне по-казалось, что он активно использует грим.
   Беседа была непродолжительной. Один из вопросов, который он задал задал исподволь, не впря-мую, - был связан с моей политической благонадежностью. Я сказал - и это было совершенно искренне, - что раньше мы о таком рынке, какой имеем сейчас, даже мечтать не могли, раньше мы вообще едва ли не большую часть жизни проводили в очередях. Поездка за границу раньше приравнивалась к Государствен-ной премии, а сейчас пожалуйста, в любую страну...
   Дальше Ельцин сделал словесный проброс в адрес Совета Федерации, который не захотел утвер-дить Ильюшенко, сказал, что на этот раз он надеется Совет Федерации уговорить.
   - Но вы тоже готовьтесь, - предупредил он меня.
   Встреча эта состоялась днем, а вечером о ней уже сообщили едва ли не все каналы телевидения и радио. Хотя прогнозы строили разные. Ведь после Ильюшенко обязанности Генпрокурора исполнял Олег Иванович Гайданов, которого в шутку называли "И.о. и.о.". Исполняющий обязанности исполняющего обя-занности. Гайданов успел даже переехать в ильюшенковский кабинет и обосноваться там. Многие считали, что у Гайданова немало шансов получить кресло главного прокурора России - во всяком случае, не меньше, чем у меня. Ведь впереди еще было заседание Совета Федерации - органа, который Ельцин считал каприз-ным. Но, как говорится, Бог не выдаст, свинья не съест.
   На меня разом набросились журналисты - публика, которую еще вчера я не знал, телепередача "Ге-рой дня" незамедлительно пригласила в прямой эфир.
   Тут надо отдать должное Александру Григорьевичу Звягинцеву - он, несмотря на то что Гайданов продолжал сидеть в кресле Генерального прокурора и не одобрял общения своих подчиненных со мною, - пришел ко мне и сказал:
   - Юрий Ильич, ходить на передачу "Герой дня" не советую.
   - Почему?
   - Когда вас утвердят в должности, тогда идите смело, а сейчас - нет.
   Я прислушался к этому совету. Как потом показало время - совет был правильным.
   Гайданов, к сожалению, начал интриговать против меня, - это я почувствовал очень скоро. Но я был не один, у меня были очень хорошие помощники и советчики - Александр Яковлевич Сухарев, Анатолий Иванович Алексеев - бывший начальник Академии МВД, перешедший работать в наш институт, другие сотрудники. Они во многом помогли мне.
   Совет Федерации я прошел с первого раза. У многих это даже вызвало удивление: ведь Ильюшенко прокатывали столько раз... А тут с первого захода.
   С другой стороны, российским губернаторам надоело в Генпрокурорах иметь вечного "и.о.".
   Представлял меня Совету Федерации Виктор Степанович Черномырдин. У него есть одна отличная черта - доброжелательность. Речь моя была уже написана, апробирована, так что особо я не волновался. Готовился ко всякому, но чувствовал - пройду. Результаты голосования ошеломили всех, в том числе и ме-ня. Ни одного голоса не было против, лишь один воздержавшийся.
   На следующий день я получил в Совете Федерации выписку о назначении, Генпрокуратура распо-лагалась от здания Совета лишь через дорогу - это каких-то двадцать метров, - и отправился в Генпрокура-туру.
   ...Зал в Генпрокуратуре был полон, люди стояли в проходах. Все ожидали от меня большой речи. Я помнил речь Ильюшенко, когда тот пришел в прокуратуру на смену Казаннику. Речь его была длинной и нудной. Мне не хотелось так говорить. Кроме того, Ильюшенко здорово опоздал на свое "коронование" - весь зал собрался тогда, вся прокуратура, а Ильюшенко все не было и не было...
   Потом он приехал вместе с Филатовым. Речь Филатова была безликой, и, честно говоря, я плохо ее помню. Выступил Ильюшенко. Угрюмо насупившись, он заявил, что поздравлять его рано. Это вызвало некоторое оживление, ибо поздравлять его и так никто не собирался. Совсем даже наоборот большинство пребывало под впечатлением только что состоявшегося прощания с Казанником, которого зал проводил овацией. Сравнение было явно не в пользу Ильюшенко.
   Повторения того, что было, не хотелось.
   Я сказал, что в последнее время было произнесено немало слов - и во имя прокуратуры и во имя борьбы с преступностью, - я же не хочу говорить никаких слов. Я лишь обещаю, что мы займемся делом... Сказал это и сошел с трибуны. Раздались аплодисменты.
   Так я стал Генеральным прокурором Российской Федерации.
   АДРЕС ПРОКУРАТУРЫ - БОЛЬШАЯ ДМИТРОВКА
   Прокуратура, после Ильюшенко, требовала перестройки. Я это видел, находясь еще в институте, хотя, честно говоря, никогда не думал, что этим придется заниматься именно мне.
   Работу требовалось вести по трем направлениям. Первое. Шла, если хотите, напряженная теорети-ческая война. Если в пору Степанкова и Казанника она чуть приутихла, то в пору попыток реформирования прокуратуры набрала новые обороты. Наши противники хотели превратить прокуратуру в некий узкокори-дорный орган, который занимался бы только одним поддерживанием обвинения в суде, убрав из ее обязан-ностей общий надзор и вообще все надзорные функции - лишь частично оставив надзор за следствием...
   Общий надзор был, что называется, костью в горле этих господ. Без всего этого прокуратура уже была не прокуратурой, а чем-то другим, на прокуратуру, может быть, и похожим, но только внешне. Про-куратура в таком разе становилась придатком исполнительной власти и превращалась в один из отделов Министерства юстиции. Особенно старались теоретики из Главного правового управления администрации президента, и, надо заметить, они действовали очень настойчиво и умело; они вообще сумели забить пункт о низведении российской прокуратуры до нужного уровня в резолюции Совета Европы.
   Вариант этот подходил для развитых европейских государств, но, увы, никак не годился для Рос-сии. И совсем не потому, что Россия нецивилизованная страна. События последующих лет, когда корруп-ция, казнокрадство достигли апогея, подтвердили нашу правоту. В таком разе мы бы вообще не смогли бы возбудить ни одного дела против более или менее крупного чиновника. Прокуратура никак не может быть в России частью исполнительной власти, прокуратура должна быть самостоятельным органом, свободной в принятии процессуальных решений.
   Второе направление - это создание системы социальной защищенности работников прокуратуры. Сотрудники прокуратуры выпали, что называется, из общей силовой обоймы, из котла обеспеченности, в котором находились сотрудники других правоохранительных органов и армии. У нас даже не было анало-гичного пенсионного, медицинского и прочего обеспечения.
   И третье направление - кадры. Кадры и кадровые вопросы.
   Решение двух первых вопросов было связано с принятием поправок к Закону о прокуратуре. Эти поправки удалось принять. И это была победа. Мы сохранили основные полномочия прокуратуры. Удалось также распространить льготы и социальные гарантии на наших работников - те самые, что имели МВД, ФСБ и другие силовые структуры.
   По сути, это были уже не поправки, это был новый закон.
   Что же касается кадровых вопросов, что я вернул несколько следователей по особо важным делам, которых Ильюшенко просто-напросто выпихнул из прокуратуры. Прежде всего Бориса Ивановича Уваро-ва. Из Совета Федерации к нам на работу пришел Исса Магомедович Костоев. Вернулся в Генеральную прокуратуру начальник контрольного управления администрации президента В. Я. Зайцев.
   Было понятно, что надо менять заместителя по следствию - эту должность занимал Олег Иванович Гайданов. Тут, должен заметить, я колебался долго. Гайданов был хорошим следственником. С другой сто-роны, Гайданов при разборке крупных уголовных дел часто действовал не с позиции истины, которая обя-зана торжествовать, а с позиций обвинения. Поэтому я принял решение о назначении на этот ключевой пост начальника следственного управления Генпрокуратуры Михаила Борисовича Катышева - одного из немногих, кто не боялся идти против Ильюшенко. Катышев - принципиальнейший человек, который всегда сохранял верность закону, и если Ильюшенко пытался его заставить обойти закон, Катышев никогда не поддавался на эти нажимы. Я был свидетелем этому не раз, наблюдая, как на заседании коллегии ГП Ка-тышев отстаивал свою позицию по конкретным уголовным делам. Лучшего заместителя по следствию, чем Катышев, найти было невозможно.
   Должность первого заместителя я предложил прокурору Москвы Пономареву, человеку в высшей степени порядочному, одаренному, принципиальному. Пономарев попросил тайм-аут - время для размыш-лений и, честно сказать, затянул его. Кто знает, наверняка и жизнь моя, и жизнь Генеральной прокуратуры, и жизнь самого Геннадия Семеновича сложилась бы по-другому, если бы он все-таки принял это предло-жение.
   Но Геннадий Семенович продолжал колебаться. А с Гайдановым у меня произошел добрый разго-вор. Я предложил ему помощь в устройстве на работу, и мы расстались по-хорошему, без обид друг на дру-га. Точно так же расстались и с Вильданом Сулеймановичем Узбековым.
   Из старых замов в прокуратуре остались Владимир Иванович Давыдов, Василий Васильевич Кол-могоров и Сабир Гаджиметович Кехлеров - куратор нашего института, человек, вне всякого сомнения, ор-ганизованный и сильный.
   Надо было определяться с первым заместителем.
   В Иркутской области работал давний мой знакомый - еще по юридическому институту - Юрий Яковлевич Чайка. Познакомились мы с ним не на лекциях, не в аудитории, а в борцовском кружке. Мне показалось, что он засиделся там, на Байкале, что его пора выдергивать в центр. Что было привлекательно-го в Чайке? Он был практиком, возглавлял прокуратуру в одном из восьмидесяти девяти субъектов Феде-рации. Практик-региональщик - вот кого не хватает центру! Тем более я был человеком от науки и, конечно же, меньше и реже соприкасался с практическим расследованием уголовных дел, чем Чайка.
   Спросил у Катышева, как тот относится к Чайке. Михаил Борисович ответил коротко:
   - Положительно.
   Мнение Катышева для меня много значило - ведь он хорошо знает прокурорскую систему и самую важную и трудную часть ее - следствие.
   Теперь, спустя годы, понятно, что я допустил ошибку, передвинув Чайку из Иркутска в Москву. Недаром ведь говорят, перефразируя библейскую истину: "Содеявший добро подставляй спину для наказа-ния"... Чайка впоследствии предал меня - не выдержал испытания столицей.
   Я жалею о том, что не побеседовал с главою администрации Иркутской области, не узнал его мне-ния о Чайке, не обратил внимания на сдержанную реакцию ряда его коллег по работе.
   Я жалею о том, что не прислушался к мнению своего старого товарища сибиряка Сергея Иннокен-тьевича Денисова - транспортного прокурора, работавшего под началом Чайки. Денисов говорил мне, при-чем в выражениях особо не стеснялся, что Чайка - очень поверхностный человек, не любит работать, не вгрызается в дела, не углубляется... Я виноват перед Сергеем Денисовым - не выслушал его. А ведь он дол-гое время проработал с Чайкой в Восточносибирской транспортной прокуратуре.
   И еще. Я попросил высказаться о Чайке Розанова. Александра Александровича я планировал в замы по кадрам. Розанов также одобрил кандидатуру Чайки.
   Так тот появился в Прокуратуре Российской Федерации на очень высокой должности первого за-местителя Генерального прокурора.
   Розанова же я знал с 1969 года, со Свердловска. Он был в Свердловском юридическом институте секретарем комитета ВЛКСМ, - это место всегда было очень заметным, преподаватели знали его в лицо, экзамены почти всегда он сдавал досрочно и всегда получал хорошие оценки. Естественно, что не послед-нюю роль играло при этом и высокое общественное положение Розанова. Это наложило оттенок и на его профессиональную подготовку.
   После окончания института он получил назначение - такое случалось довольно редко - в Москву, и когда я по институтским делам приезжал в Первопрестольную, то раза два останавливался у него.
   Позднее, в Генеральной прокуратуре СССР, Розанов стал секретарем парткома, начальником управления, занимающегося письмами и обращениями граждан, должность эта генеральская, и он вскоре стал генералом, а когда рухнул Союз и Прокуратуры СССР не стало, Розанов оказался в прокуратуре Мо-сквы в более чем скромной должности старшего помощника прокурора города. И, естественно, чувствовал себя ущемленным, и было отчего: из генералов попал, скажем так, в полковники. Или даже в подполковни-ки. А человеком Розанов всегда был, вне всякого сомнения, честолюбивым. Специалистом же средним.
   К сожалению, все мы крепки задним умом. Это сейчас я уже понимаю, что Розанова нельзя было назначать на должность заместителя и спрашивать о Чайке, а тогда его мнение мне показалось важным...
   И вот новый виток. Я подумал, что Розанов все-таки много работал с людьми, понимает сложный человеческий фактор, ему самое место - быть на "кадрах".
   Оказалось, что работать с Александром Александровичем сложно. Он совершенно не терпит крити-ки. А поскольку он допускал кадровые ошибки, как, собственно, и я, все мы ведь грешны, - то мне прихо-дилось часто критиковать его.
   Более того, я считал, мы - друзья, а с друзей спрос бывает более жестким, чем с остальных. Я нико-гда не думал, даже предположить не мог, что Розанов после моих критических высказываний будет копить злобу. Но за должность свою он держался крепко, потому терпел, на критику не отзывался. И все-таки од-нажды он принес мне заявление об уходе. Положил на стол.
   Вот в ту-то минуту я, пожалуй, четко ощутил, что творилось в душе Розанова. С одной стороны - осознание своей слабости, как юриста-профессионала, с другой - боязнь потерять должность, с третьей на-капливающаяся злость - в общем, все это было намешано в тот момент в этом человеке.
   Я подумал, что перегнул палку по отношению к своему старому товарищу, постарался объяснить Розанову, что происходит и почему я так себя веду. Я действительно почувствовал себя перед ним винова-тым. Розанов быстро дал себя уговорить и забрал заявление.
   Я знал: огрехов в его работе было много. Возьмем, к примеру, дело Оздоева - заместителя прокуро-ра Ингушетии. Тот совершил преступление, его надо было отдавать под суд, а Розанов представил Оздоева к новому классному чину, минуя одну ступень: от младшего советника юстиции сразу к старшему, из май-оров в полковники, минуя звание подполковника. Розанов, вместо обеспечения объективного разбиратель-ства, односторонне защищал ростовского прокурора Бережного, который открыл на деньги коммерческих структур отдельный счет горпрокуратуры... Не забывал Бережной при этом и самого себя, любимого и ро-димого. Шпаков, заместитель Бережного, тот вообще был арестован. Имелись серьезные нарушения и у прокурора Санкт-Петербурга Еременко. Дело это начал расследовать Катышев, но Розанов, Чайка и при-шедший к той поре в прокуратуру главный военный прокурор Юрий Георгиевич Демин воспротивились, считали: незачем выносить сор из избы.
   Позже выяснилось, что Розанов в обход существующего положения - в этом ему помог Чайка, - здорово улучшил свои жилищные условия, получил огромную квартиру в центре, в старом особняке, на двух уровнях, Еременко об этом знал, и Розанов боялся, что тот сообщит о квартирных махинациях со-трудникам печати.
   Главным военным прокурором России, когда я пришел работать, был Валентин Николаевич Пани-чев - человек чрезвычайно порядочный и преданный своему делу. Работал он неплохо, но его в прессе ста-ли бить за Чечню, за беспорядки в армии - били методично, будто из орудий, раз за разом, забывая о том, что преступность в армии есть следствие ее бедственного состояния. Замы его подпереть не могли, слабы были, поэтому очень скоро стало ясно Паничеву придется уйти.
   Я пытался бороться за него, но из этой борьбы ничего не получилось, и тогда я подумал о Демине - а ведь из него может получиться хороший военный прокурор! Грамотный, четкий, волевой, с хорошей ар-мейской косточкой.
   Стояло лето. Пора отпусков. Демин отдыхал в Сочи. Туда же собирался и Розанов. Я сказал Розано-ву:
   - Переговори с Юрием Георгиевичем, как он посмотрит на то, если мы заберем его из ФСБ к себе на должность главного военного прокурора.
   Розанов вернулся и сообщил:
   - Демин смотрит на предложение положительно.
   Паничев оказался человеком в высшей степени порядочным. Он пришел ко мне и сказал:
   - Я готов уйти. Лишь бы было хорошо нашей системе. - Потом вгляделся в меня пристально и спро-сил: - Юрий Ильич, а вы уверены в том, что Демин тот самый человек, который нужен Генеральной проку-ратуре?
   Честно говоря, я не был готов к ответу. Я работал с Деминым в ФСБ, видел его в работе, в разные кадровые бумаги не заглядывал. Хотя заглянуть надо было бы. У Демина в личном деле имелось несколько взысканий. За недостойное поведение по отношению к женщинам. Иначе говоря, он старался не пропус-тить мимо себя ни одной юбки, ни одной секретарши. Имелись у него и карьеристские задатки. Часто он бывал неискренен. Но все это я пропустил мимо.
   Вообще, кадровые промахи - это моя главная ошибка. Я слишком верил людям, увлекался ими, не допускал даже мысли, что они могут предать или совершить подлый поступок.
   Катышев тоже пришел ко мне и сказал:
   - Демин - не профессионал, прокурорскую работу не знает. Это раз. Два - он очень неискренний че-ловек. Обратите на это внимание, Юрий Ильич.
   Я подумал: все-таки Михаил Борисович часто бывает колюч. Но ничего, это пройдет.
   Позже выяснилось: Михаил-то Борисович был прав. А я был не прав.
   Вскоре Чайка, Розанов и Демин объединились и стали дружно выступать против Катышева.
   Троица эта, так неожиданно сплотившаяся, болезненно реагировала на то, что Катышев слишком много времени проводит у меня, хотя это было естественно - он ведь докладывал о ведении следствия по громким делам, это занимало время, более того, вопросы следствия всегда были главными в деятельности прокуратуры, - ловили каждое неосторожное слово, брошенное Катышевым... В общем, наметилось серьез-ное противостояние.
   Но первое время - примерно года полтора - мы работали душа в душу. Разногласия появились поз-же.
   Чайка, переехав в Москву, довольно долго жил на Истре. А жизнь на Истре дружная, все находятся рядышком, держатся тесно, все на виду. И работали мы до седьмого пота, и отдыхали, если хотите, так же - у нас, кстати, был свой спортдень, мы играли в футбол, ходили в баню, старались держаться в форме. От-мечали дни рождения, праздники.
   Но вот к Чайке приехала жена, и Чайка стал меняться на глазах.
   Прежде всего она поспешила отвадить мужа от футбола: чего ты там Скуратову мячи подаешь, как пристяжной! Не мальчик, чай!
   Хотя в футболе, в игре, все мы были одинаковы, все находились в равных условиях - ну, меня, мо-жет, только по ногам били чуть меньше...
   Чайка сразу сделался другим, и вот его уже совершенно не стало видно в наших компаниях. Нача-лись интриги. Жена Юрия Яковлевича все подначивала, едва ли не публично: ты-де - практик, ты-де - ум-ница, ты-де лучше видишь и знаешь больше разных там выдвиженцев от науки, тебе-де надо быть Гене-ральным прокурором, а не кому-то еще... Тогда-то и начался у нас разлад.
   Но вот меня отстранили, Чайка сел в кресло Генпрокурора. И что же из этого вышло? Улучшила ли прокуратура свою работу, сделала ли новый качественный скачок под руководством практика? Она, про-стите, сбавила обороты, увяла, перестала быть боевым правоохранительным органом, и все. Не начато ни одного громкого расследования, нет продвижения в расследовании возбужденных еще мною уголовных дел, часть дел прекращено под давлением кремлевской администрации, например дело банкира Смоленско-го.
   Каждый день на службе приходилось засиживаться до десяти-одиннадцати часов вечера, Катышев тоже работал напряженно, тоже до одиннадцати вечера. Сдружившаяся же троица старалась облегчить себе жизнь и выстроить график не такой загруженный. Более того, я каждую субботу выходил на работу, как и в будни. Негласное положение таково: раз выходит на работу начальник, то заместители его также выходят...
   Мы с Катышевым превращали рабочую субботу в обычный трудовой день - до одиннадцати вечера, моя же разлюбезная троица также сидела до одиннадцати... Только до одиннадцати дня. Иногда до двена-дцати. С одной стороны, может быть, я был виноват - мог бы побольше подбросить работы, а с другой - должна же быть у людей совесть...
   Даже в этой мелочи наметилось, как видите, противостояние: мы работали в разных режимах.
   Наличие свободного времени позволяло этой троице интриговать. Надо было что-то делать и кого-то из них убирать, хотя я сам, своими руками привел их в прокуратуру. Но в это время у меня начали пор-титься отношения с "сильными мира сего" и стало не до троицы. Это произошло сразу же после известной истории с коробкой из-под ксерокса, в которой пытались вынести из Дома правительства пятьсот с лишним тысяч долларов.
   Чайка к тому времени уже созрел, дошел до мысли, что вполне может занять место прокурора, и начал решать часть вопросов в обход меня - то к Строеву напрямую заявится, то еще куда-нибудь... Это должно было бы насторожить меня, но сработало извечное "авосьное" правило: авось это временное, авось пройдет, в конце концов, авось сработаемся, сконсолидируемся.
   Не сработались, не сконсолидировались. Не дано было. А работа в прокуратуре шла. Кроме закона, который сохранил прокуратуру как сильный правовой институт, кроме решения вопросов социальной за-щищенности наших работников удалось продвинуться и по ряду других направлений прокурорской дея-тельности. Удалось возродить или, точнее, наладить сотрудничество с прокуратурами стран СНГ, с их ге-неральными прокурорами.
   Был возрожден координационный совет. Я обзвонил всех генпрокуроров стран СНГ и пригласил их на встречу в Москве.
   Встреча состоялась зимой 1995 года, в декабре. Собственно, это и было первое координационное совещание прокуроров стран СНГ. Министерства внутренних дел этих стран, органы безопасности сотруд-ничали уже давно, а мы плелись в хвосте, сотрудничество не было налажено. Хотя преступники оказались проворнее, сметливее нас, они давным-давно уже освоили пространство СНГ. Прокуратура же всегда была координатором деятельности правоохранительных органов... Меня избрали первым председателем коорди-национного совещания. Договорились, что председателя каждый год будем избирать нового, но всякий раз оставляли в этом качестве Генпрокурора России.
   Последнее такое совещание состоялось в 1998 году в Тбилиси. Была там встреча и с Шеварднадзе, и я понял, насколько все-таки влиятелен наш орган. Мы приняли комплексную программу по борьбе с кор-рупцией, внесли изменения в Минскую конвенцию об оказании правовой помощи по уголовным делам и так далее. Генпрокуратура России стала лидером прокурорских систем стран СНГ, оказывала большую ме-тодическую, организационную и научную помощь своим коллегам из стран ближнего зарубежья. Был на-лажен выпуск социального органа прокуратур стран СНГ - журнала "Прокурорская и следственная полити-ка". Это, по-моему, единственный такого рода печатный орган стран СНГ.
   По инициативе Генпрокуратуры России была проведена в Москве в 1997 году первая и единствен-ная встреча руководителей всех правоохранительных органов стран СНГ (прокуратуры МВД, органов безопасности, налоговых и таможенных органов).
   Я понимал, что важную роль в будущей деятельности Генпрокуратуры будет играть работа следст-венного аппарата. Особенно расследование коррупционных дел, дел о заказных убийствах, о финансовом мошенничестве и так далее.
   Катышев не шел ни на какие сделки, умел сказать "нет" любому чину, любому руководителю, умел отстаивать интересы следователей перед оперативниками. Я был доволен, что следственная часть Генпро-куратуры оказалась в его руках. Я вообще всегда доверял следователям и никогда не посягал на их процес-суальную самостоятельность. Следователи - это особая каста, это лицо прокуратуры. Потом, позже, мне попытались приписать, что я пытался давить на следователей, вмешивался в их дела. Этого никогда не бы-ло.
   Во-первых, лучше следователя никто не знает дело, которое он ведет. Во-вторых, в своем большин-стве это люди профессиональные, грамотные, хорошо подготовленные. В-третьих, я понимал, что такое вмешательство необоснованное, начальническое - обязательно вызывает негативную оценку, отторжение со стороны следователей. Если бы я своим командным вмешательством допустил бы ошибку, то сильно бы скомпрометировал себя.
   На личном контроле я держал более десяти дел. Это дела по убийству Листьева, Холодова, Кивили-ди, Старовойтовой, Маневича, Рохлина и другие. Первые два дела - на особом контроле. Приглашал мини-стров, когда в очередной раз заслушивались эти дела. Несколько из них находились на контроле и у прези-дента. Часто случалось, что на волоске висела судьба и Куликова, и Ковалева, и вообще всех тех, кто на-значался указами президента. В отличие от меня, их можно было освободить от должности в какие-то три-дцать минут - времени требовалось ровно столько, сколько нужно на набор указа на компьютере и визиро-вание у двух-трех чиновников, всегда находящихся под рукой. Ведь раскрытие этих дел зависело от опера-тивных служб, находящихся в подчинении МВД и ФСБ. Здесь я старался поддержать и Анатолия Сергее-вича Куликова, и Николая Дмитриевича Ковалева. Никогда не бросал камень в их огород. Более того, боял-ся это сделать, ибо судьба этих людей зависела от того, с каким настроением приехал в Кремль наш ува-жаемый президент.
   Меня же было довольно трудно освободить, я знал, что за мной стоит Совет Федерации и без ут-верждения на заседании этого авторитетнейшего органа меня никто с работы не снимет, поэтому в связи с делами по убийству Листьева и Холодова я никогда публично не критиковал работу руководителей МВД и ФСБ, не подчеркивал, что именно от их усилий и зависит раскрытие этих дел. В последующем это "сослу-жило" мне плохую службу, так как многим казалось, что именно прокуратура, а не органы, осуществляю-щие оперативно-розыскную деятельность, должна раскрыть эти преступления. А раз дело Листьева не рас-крыто, значит Генпрокурор работает плохо. Эту ложную посылку умело тиражировали в СМИ мои против-ники.
   Наметились подвижки в раскрытии заказных убийств. Как, собственно, и преступлений, связанных с коррупцией, с финансовыми махинациями, с наркотиками. Мне пришлось провести некую реорганиза-цию и создать Главное следственное управление. Вся оперативно-следственная информация должна была отныне собираться только в одних руках - у Катышева. Усилен был и институт прокуроров-криминалистов - людей, которые имеют практические навыки по раскрытию тяжких преступлений. Для этого пришлось изыскать пятьдесят новых вакансий. На всю систему, естественно. Провели всероссийское совещание про-куроров-криминалистов, там я выступил с большим докладом.
   Результаты не замедлили сказаться. Уровень раскрываемости убийств возрос почти на 7 процентов. Когда я пришел в Генеральную прокуратуру, он составлял 73,5, а через три с половиной года - почти 81 процент. Этот рост считается по всем меркам очень приличным.
   Теперь цифры по бандитизму. Недаром говорят, что язык цифр - самый доказательный язык. В 1995 году следователи прокуратуры раскрыли 20 таких преступлений. В 1998-м - уже 400. Еще одна цифра. Ка-ждый год мы стали раскрывать до девятисот убийств прошлых лет. Это были так называемые "висяки" - безнадежно зависшие преступления, которые по всем показателям должны были стать вечными. Но вот, пошла подвижка...
   Выросли показатели прокуратуры по арбитражной деятельности, по возвращению государству де-нег. Только в одном 1997 году мы выиграли процессы на восемнадцать триллионов рублей. Деньги пошли в государственную казну.
   Приватизация была проведена с чудовищными нарушениями, и ладно бы эти нарушения были только этические, нравственные, - имелись серьезные нарушения закона. Иногда ценные предприятия про-давались за бесценок. Продавались своим людям. Поэтому мы создали в прокуратурах республик, краев, областей специальные отделы по работе прокуроров в арбитражных судах и процессы по арбитражу, чтобы государство не осталось голым, наращивали.
   Одним из приоритетных направлений работы прокуратуры я избрал защиту прав человека и граж-данина. Несвоевременные выдачи заработной платы, незаконная приватизация, бандитская деятельность владельцев некоторых частных предприятий, считающих, что с наемными рабочими можно делать что угодно, это все - недочеловеки, а человеки - это они, захапавшие в собственность бывшее государственное имущество... С такими господами мы решили бороться всерьез.
   Одно время была мода у наших процессуалистов - защищать только обвиняемого, на это бросались целые армии адвокатов. Но ведь главное защищать не обвиняемого и его права, главное - защищать жертву преступления. С этих позиций надо было срочно пересмотреть некоторые конструкции в нашей системе. И это было сделано. Были отменены многие приказы Ильюшенко, часто рубившего с плеча, необузданно. В основном, это было связано с мерой пресечения в виде взятия под стражу. Здесь существовал явный "пере-бор": арестовывали даже в тех случаях, когда можно было избирать иные меры пресечения: обойтись под-пиской о невыезде, личным поручительством, не учитывались также и те обстоятельства, как ведет себя человек.
   А мы решили, что заключение под стражу - мера крайней необходимости, ее надо применять лишь тогда, когда нет иного выхода. В результате только за 1998 год на 35 тысяч уменьшилось количество лю-дей, попадающих до суда за решетки СИЗО - следственных изоляторов.
   Генпрокуратура постепенно становилась реальным координатором всех правоохранительных орга-нов. Указом Ельцина был создан специальный координационный совет. Я стал его председателем. Причем в указе оговорено было, что в заседаниях совета принимают участие только первые лица руководители ми-нистерств, никаких подмен заместителями быть не может.
   Конечно, из всех силовых министров, с которыми мне довелось работать, самым решительным был Анатолий Сергеевич Куликов. Мы с Куликовым, по сути, уберегли страну в марте 1996 года от такой поли-тической напасти, как разгон Государственной Думы, - убедили президента, что этого делать нельзя. Но это - отдельный сюжет. Может быть, выбивающийся из общего поля деятельности прокуратуры.
   Были внесены поправки в закон об ОРД - оперативно-розыскной деятельности. В свое время там было записано, что предметом прокурорского надзора не являются средства, методы, формы организации оперативно-розыскного дела. Я уже не говорю об агентуре. Нас не подпускали к делам розыскников, мы не могли их контролировать. А что, если материалы, которые они давали нам, были добыты незаконным пу-тем? Мы вообще не знали, как они работают. А если оперативные службы не вели никакой реальной рабо-ты, а лишь прикрывались формальными справками? Это было неверно. Удалось пробить поправки в закон, снять соответствующие ограничения и изменить ситуацию. Хотя это далось очень нелегко, вызвало непри-ятие не только Степашина, Путина, но и Бордюжи, который возглавил тогда администрацию президента.
   Одно время масса организаций занималась прослушиванием телефонных разговоров. Кто только не интересовался настроениями наших граждан! От контрразведки и налоговой полиции до обычных теле-фонных техников на узлах связи. Организаций восемь или девять, не меньше. Все это было незаконно. По-правки в закон об ОРД давали возможность начать наводить порядок и здесь, что мы позднее и попытались сделать.
   Нами был подготовлен проект "Основы государственной политики по борьбе с преступностью". До сих пор правоохранительные и прочие органы делали то, что считали нужным, и в результате получалось - одни в лес, другие по дрова... Деятельность органов надо было объединить. Кроме того, в условиях ограни-ченного финансирования нужно было определить приоритеты... Важнейший документ! Я им занимался еще в институте. Выстроили целую программу. Я доложил ее президенту, ему понравилось, он начертал соот-ветственную поддерживающую резолюцию. Дальше документ ушел в коридоры администрации президен-та и увяз там. Вот уже минуло два года, а важнейшая бумага лежит под сукном и при нынешней админист-рации вряд ли увидит свет.
   Еще одна наша загубленная инициатива. Нами была подготовлена программа по борьбе с корруп-цией, где было расписано на ближайшие два года, что должны делать органы государственной власти и правоохранительные органы в борьбе с этим злом. Подготовили мы программу года три назад. Я тогда рас-сказал о ней президенту. Тот наложил резолюцию: "Поддерживаю" - и отписал бумагу Чубайсу. Я уехал из Кремля вдохновленный. Но... Прошел месяц, второй, третий, четвертый, пятый. Никакой реакции, словно бы и нет документа! Начали искать бумагу. Нашли. Точнее, ее нам вернули с резолюцией Чубайса: "Не ви-жу необходимости".
   Как видите, несмотря на положительную резолюцию президента, документ был похоронен. А по-чему? Да потому, что многие из тех, кто смотрел этот документ в администрации президента, четко пони-мали, что попадают под его действие. Словом, доверили козлам капусту.
   Был отправлен целый ряд других, очень нужных записок. По борьбе с внешнеэкономической пре-ступностью, по незаконным финансовым операциям, по нарушениям в сфере приватизации, - их было мно-го, этих документов, - но все они были съедены бюрократической машиной, именуемой администрацией президента России.
   Еще одна из наших очень толковых инициатив - это поправки в закон о выборах. Нельзя было до-пускать криминал во власть - вот главная суть поправок. Человек, который имеет судимость, должен сам предоставлять в избирательную комиссию сведения об этом - сам, без всякого нажима сверху и без вмеша-тельства милиции. Если он отказывается обнародовать эти сведения, появляются основания для исключе-ния его из списка. Сейчас это правило, слава Богу, действует. Выжило, проросло через сукно чиновничьих столов.
   Также мы добились того, чтобы лица, имеющие неснятую и непогашенную судимость, не имели права поступать на государственную службу. Добились и многого другого. Перечень этих дел - длинный.
   В общем, прокуратура как важный государственный механизм была восстановлена и начала работать в том виде, в каком она должна работать. Организм задышал. Жить стало интересно.
   ЧЕЧНЯ
   Чечня стала болью и особой заботой Генеральной прокуратуры, как, собственно, болью и заботой всей страны. Сейчас стало понятно, что формулировки "Защита конституционного строя" и "Наведение конституционного порядка" - это не просто некие обязательные фразы, воздух в воздухе, а совершенно конкретные, реальные формулы, имеющие большое значение для государства.
   У Генпрокуратуры с Чечней было много хлопот - мы ведь занимались всем, начиная от общих оце-нок происходящего, кончая некой дипломатией, - в Чечне, не в пример другим регионам, имелось две про-куратуры: одна наша, утвержденная, как и положено, в Москве, другая - местная, самостийная, образован-ная исламскими властями. И с той, и с другой прокуратурой надо было работать.
   Помню, как-то журналисты на одном из брифингов - сразу после моего назначения, - спросили:
   - Что думаете делать с Чечней?
   - Сам поеду туда. Хочу посмотреть на месте, что там происходит.
   Накануне отъезда ко мне пришел Чайка.
   - Я еду с вами, Юрий Ильич.
   - Это неразумно. Если мне не повезет и я погибну, то прокуратура останется без руководства. Нель-зя вдвоем.
   Но Чайка настоял на своем. И в общем-то правильно сделал, как потом оказалось, - в этой поездке он многое увидел и вообще был полезен. Поехала со мною и охрана - настоящая, в камуфляже, солидно экипированная, солидно вооруженная. Поехала словно бы на некую боевую операцию.
   Рейсы Аэрофлота в Чечню были прекращены, борт, на котором я летел, был специальный. Когда самолет заходил на посадку, стало видно, что сбоку, страхуя его, идут несколько вертолетов, а вдоль взлет-ной полосы, и слева и справа, движутся бронетранспортеры.
   Война пахнула в лицо, едва я сошел на землю. Автоматчики из охраны взяли меня в кольцо, встав ко мне спиной, и выставили перед собой автоматы. Руководил ими полковник - профессионал высочайшего класса, который умел не только анализировать обстановку, но и предугадывать события. Он умел даже чи-тать мысли.
   Встречали меня Доку Завгаев - тогдашний руководитель Чечни и генерал Вячеслав Тихомиров - командующий российской группировкой.
   Разместились в нашем небольшом поселке, рядом с аэропортом "Северный", где жило все армей-ское руководство. Там же, в поселке, собрали совещание прокуроров Чечни. В том числе и сотрудников военной прокуратуры грозненского гарнизона, а также транспортной прокуратуры.
   Журналисты, любящие жареное, конечно же, ожидали резкой оценки того, что происходило, ожи-дали, что оценка эта будет критическая. Многие газеты критиковали тогда федеральные власти за происхо-дящее... Мои же оценки были более сдержанными, хотя в них была и критика.
   А как же иначе бороться с бандитизмом, с похищениями людей, с постоянной угрозой, исходившей от Чечни, как не военными методами? Как бороться с грабежами, с насилием, применяемым по отношению к русским? По удельному весу преступлений, в том числе и тяжких, Чечня вышла на первое место в Рос-сии. С другой стороны, надо было бороться и с мародерством, со злоупотреблениями, которые допускали люди в военной форме.
   Сейчас, годы спустя, должен заметить, что если бы федеральный центр и наши московские стратеги поддержали тогда все предложения Завгаева и Тихомирова, у нас бы сейчас таких проблем с Чечней не бы-ло.
   Особое внимание пришлось обратить на условия, в которых жили солдаты. Эти условия потрясли, как и сами солдаты - холодные, голодные, завшивленные, в плохонькой одежде, в драной обуви, синели-цые. Пришлось немедленно сделать два представления: одно - министру обороны, другое министру внут-ренних дел.
   Представления сработали, но, к сожалению, ненадолго. Прошел месяц, и о них все забыли, солдаты снова начали мерзнуть и голодать.
   И поэтому надо было побывать и в Грозном, посмотреть, что там творится. Поездка была небезо-пасной, боевики устраивали засады, было несколько крупных покушений - на Лобова, на Завгаева, на гене-рала Романова.
   Решили действовать так: по дороге пустили легковой автомобиль с сопровождением, я же вместе с солдатами поехал на бронетранспортере.
   Грозненская прокуратура представляла собой печальное зрелище. Здание часто обстреливали из ав-томатов. Охраны не было никакой. Угроз полным-полно. Каждый день. Нераскрытых уголовных дел - тоже полным-полно.
   Недаром боевики, заняв Грозный, первым делом сожгли здание прокуратуры. Вместе с уголовными делами и другими бумагами - они были для них опасны. Правда, часть дел удалось вывезти в Москву, и им, я полагаю, еще будет дан ход.
   Прокурором Чечни был назначен прекрасный человек и отменный специалист Вахид Алиевич Абу-бакаров.
   Когда-то Дудаев, который еще не взял верх, но уже делал это, подминал под себя все структуры, приезжал и к нему, требуя незамедлительной и полной поддержки.
   Абубакаров ответил Дудаеву коротко и жестко: "Нет!" Он рисковал своей головой. Ведь сказано это было при немалом стечении людей. Дудаев, придя к власти, тронуть Абубакарова не посмел - видать, подивился мужеству этого человека. Прежний же, до Абубакарова, прокурор был господином вертлявым, служил и нашим, и вашим, поэтому Абубакаров по праву занял его место.
   Многие работники чеченской прокуратуры попали в сложную ситуацию: у них у всех родственники находились на службе у Дудаева.
   Думаю, мне не надо рассказывать, какой была обстановка. Когда встречались боевики и милицио-неры, то в друг в друга не стреляли, откладывали оружие и дрались на кулаках: кто кого? Боялись кровной мести. О таких фактах у нас почему-то не рассказывают.
   Я постарался поддержать прокуратуру, сказал: "Мы вас не бросим". И сдержал слово: когда проку-ратура Чеченской республики была расформирована наша прокуратура, - я забрал сотрудников сюда. Кто-то был устроен на работу в Москве, кто-то в Подмосковье.
   С Завгаевым мы договорились слетать в один из районов. Военные предлагали Гудермес. Завгаев был против, считал, лететь в Гудермес опасно. Сам-то он подвергался опасности постоянно. Достаточно только было взглянуть в печальные глаза Доку Гапуровича, чтобы понять, что происходит у него в душе. Ему каждый день ложились на стол радиоперехваты, разведдонесения о том, как и где боевики готовили на него покушения. Каждый день! Понятны были его опасения. Если бы что-то со мной случилось, это был бы для него удар - не контролирует, мол, Завгаев ситуацию в республике. А контролировать ее было сложно. Республика напоминала вулкан, несложно было высчитать некоего типичного жителя Грозного, чеченца, который днем был обычным человеком, а вечером доставал из укромного места автомат и выходил с ним на большую дорогу.
   Днем Грозный контролировал Завгаев, ночью - боевики. В общем, Доку Гапурович сказал мне:
   - За вами, Юрий Ильич, конечно, право выбора, но я предлагаю Надтеречный район, село Знамен-ское... Это центр района.
   Я принял его предложение.
   Полетели на двух вертолетах. В открытые двери вертолетов, на турелях, были выставлены пулеме-ты. На одной машине летели мы с Завгаевым, другая прикрывала нас. Шли низко. Боялись ракет.
   В Знаменском, в клубе, собрались человек триста, ждали нас. Я увидел, что люди настроены доб-рожелательно, поддерживают Завгаева.
   У Доку Гапуровича, к слову, был разработан свой план нормализации жизни в Чечне. Для этого, он считал, федеральным войскам надо закрепиться на Левобережье, создать опорные базы и идти в горную часть, - другими словами, он предлагал план, который федеральные власти начали реализовывать лишь в 1999 году.
   В Чечне были созданы так называемые фильтрационные пункты, для того чтобы разобраться, кто есть кто. К сожалению, они не были обеспечены в правовом плане, и мы предложили эти пункты закрыть.
   Милиция у нас не любит, когда ее поправляют, ворчит, но тем не менее с нашим предложением со-гласилась. Фильтрпропускники были закрыты. Но проблема фильтрации оставалась, и были открыты ИВ-Сы - изоляторы временного содержания, которые прокуратура, в отличие от фильтраторов, уже могла кон-тролировать.
   Кстати, военная прокуратура действовала довольно жестко, обязательно расследовала серьезные факты нарушения закона со стороны военнослужащих, что вызывало недовольство: это что же такое полу-чается, бандитов вы наказать не можете, а нас наказываете? Это недовольство впоследствии было исполь-зовано против меня. Точно так же спекулировали на том, что, несмотря на выданные прокуратурой санкции на арест Басаева, Радуева, Хорхароева и других, они на свободе. Оппоненты намеренно умалчивали о том, что искать и задерживать боевиков - не дело прокуратуры, а работа оперативно-розыскных служб.
   Уже позже, когда Басаев был у Масхадова, по сути, главою правительства и приезжал в Москву, мне звонил Куликов:
   - Преступники прилетели в Москву... Что будем делать? Будем задерживать?
   - А как, Анатолий Сергеевич? Ведь они же приехали на встречу с президентом. Надо было вам их в другом месте задерживать и исполнять санкцию прокуратуры.
   Уголовную ситуацию в этом случае перекрывала ситуация политическая. Либо, скажем так, пере-крывала ситуация государственной целесообразности. Но все равно, всегда, кем бы ни были эти люди, ка-кие бы посты в Чечне ни занимали, они - преступники.
   Детали той войны хорошо известны, о них много писали, много рассказывали очевидцы, не смол-кало радио и телевидение.
   Особенно унизительны были для страны моменты, когда федеральные войска загоняли боевиков в ловушку, стягивали петлю на их горле, в это время звучала предательская команда из Москвы: "Заключить перемирие! Приступить к переговорам!" И войска послушно замирали.
   Боевики во время этих переговоров зализывали раны, пополняли запасы оружия, приходили в себя и с новыми силами начинали войну. Расплачивались мы за такие командные указания Москвы сотнями по-гибших ребят.
   Позже Степашин, став министром внутренних дел, начал проводить тактику откровенного заигры-вания с Масхадовым. МВД России первым заключило договор о сотрудничестве с МВД Ичкерии. Следом за МВД потянулись и другие ведомства.
   Одна лишь Генеральная прокуратура стояла в стороне. На нее косо стало посматривать президент-ское окружение. А уж верная пресса, выстроившаяся подле высокого ложа, не замедлила дать залп.
   Много суетился Березовский, старался он, как никто, вмешивался в переговоры, имел личные кон-такты с Басаевым. У нас на этот счет есть материалы оперативных сообщений. Однажды он через Назрань на своем личном самолете провез Басаеву крупную сумму денег. Якобы для восстановления цементного завода. Возможно. Но нельзя исключать и того,что этот "цемент" палит сейчас по нашим ребятам в армей-ской форме.
   Мои резкие заявления по Басаеву привели к ответной реакции. Басаев выступил и назвал меня "по-жилым человеком". Его очень задевало то, что я все время напоминал ему, что он - уголовник, а ведь что есть, то есть, слов из песни не выкинешь.
   Вскоре подули другие ветры: официальные власти и журналисты как-то вдруг забыли, что речь идет о террористе Љ 1. Смотрю, Шамиль Басаев вообще перестал быть в глазах некоторых российских ру-ководителей террористом и бандитом... А для меня он - бандит, преступник, действиям его не может быть оправданий.
   Аслан Масхадов сам, собственным указом назначил нового прокурора Чечни - Сербиева и создал новую прокуратуру. Это было нарушение, по закону ни один суд не мог, не имел права принимать обвине-ния прокуратуры Сербиева. Она была, как принято сейчас говорить, нелигитимна. А с другой стороны, нам все равно надо было сотрудничать, даже такая прокуратура, как сербиевская, вселяла надежду, что хоть в чем-то, хоть где-то закон в Чечне не будет попран. А самое главное - нам важно было обеспечить выполне-ние наших поручений по уголовным делам в Чечне, без чего нельзя было раскрыть многие преступления.
   Чеченцы были готовы к сотрудничеству. И это было понятно: мы платили приличную зарплату, приличную пенсию, работники прокуратуры пользовались иммунитетом. Кстати, требование чеченской стороны насчет иммунитета было правильное - на территории России они хотели пользоваться тем же им-мунитетом, что и все работники российской прокуратуры. Хотели чеченцы из нас выжать и кое-какие фи-нансы. На восстановление здания прокуратуры, например, которое сами же и сожгли.
   Остро стоял вопрос об обмене информацией: ведь на чеченской земле скрывались многие преступ-ники, Ичкерия стала некой сливной ямой, куда устремились все, кто оказался не в ладах с законом.
   В общем, соглашение мы подготовили и вместе со Степашиным полетели в Назрань, на "нейтраль-ную" территорию, подписывать его.
   Выяснилось, что Сербиев - выпускник Свердловского юридического института, он был студентом, я - аспирантом, а его первый зам Магомед Магомадов даже учился со мной на одном курсе... Как же так все получалось, почему нас, людей, сработанных из одного и того же теста, одним и тем же молоком вспоен-ных, одними и теми же преподавателями воспитанных, судьба разбросала по разные стороны баррикад? Что произошло? Ведь мы же раньше были братьями, делили одну горбушку хлеба на всех, помогали друг другу выжить...
   Конечно, война та была порочная, нарыв надо было вскрывать не танками и орудиями, а другими инструментами, более тонкими, но тогда говорить на эту тему ни я, ни Степашин не могли. Не имели пра-ва.
   Со мной на одном курсе учился очень славный парень из Чечни - Григорий Бесултанов. После "боевой" поездки в Чечню я назначил его заместителем Абубакарова, прокурора Чечни, там Гриша сказал мне:
   - Понимаешь, Юра, Россия - это моя родина, она дала мне все, я был предан ей. Но вот началась война. Снарядом был разрушен мой дом. Под развалинами погиб мой отец. Мои братья взялись за оружие, чтобы мстить за это русским солдатам. Я их еле-еле остановил. Ну как, скажи, они после гибели отца будут относиться к федералам?
   Бывает так, что одна житейская ситуация способна объяснить причину больших перемен. Вот и Бе-султанов заставил меня по-иному посмотреть на чеченскую войну. Далеко не все в Чечне бандиты. Более того, я уверен: бандитов там меньшинство.
   По результатам переговоров мы подписали соглашение о сотрудничестве с прокуратурой Ичкерии. Конечно, мы не стали брать их в свой штат, не прерывали их процессуальные решения, но договорились об информационном обмене, обмене оперативными данными, выполнении следственных поручений.
   После совещания президент Ингушетии Руслан Аушев устроил прием. Я очутился за одним столом с боевиками - моими потенциальными клиентами. Честно говоря, я и в дурном сне такого не мог предпо-ложить. Степашин сидит рядом. Аушев неожиданно предложил избрать меня тамадой. Избрали, дело это нехитрое.
   Я вспомнил несколько обязательных кавказских тостов... Ну, не пить же, в конце концов, за здоро-вье Шамиля Басаева!
   Первый тост я произнес за мир. Потом прозвучало еще несколько тостов с обеих сторон. Вдруг мои чеченцы после выступления одного из сидевших за столом, оживились и дружно поднялись со своих мест.
   - Аллах акбар!
   Я, не задумываясь, бросил ответно:
   - Воистину воскрес! - и выпил.
   Право вступало в противоречие с реалиями жизни. С точки зрения реальной жизни этот шаг был оправдан, с точки зрения закона - нет. Нужен был закон об особом статусе Чечни.
   Контакты были налажены. Из Чечни пошла кое-какая информация по уголовным делам, но проры-ва, который ожидался, не произошло.
   Хлопот с Чечней было много. Громкое звучание получили вопросы, связанные с растратой феде-ральных средств, направленных на восстановление Чеченской республики. Министерство финансов долж-но было выделить специальную группу сотрудников, чтобы следить за прохождением этих денег, за тем, как они тратятся, но Минфин, к сожалению, этого не сделал. В результате миллионы долларов бесследно растворились.
   Многие из этих денег, как мы потом выяснили, вообще не уходили из Москвы - вместо Чечни они переадресовывались за границу и исчезали там.
   В связи с хищением этих денег мы расследовали несколько дел. Самое крупное - Беслана Гантеми-рова. Гантемиров активно боролся против Дудаева, получил звание полковника, стал мэром Грозного.
   Город, надо отдать ему должное, он контролировал. Под рукой у Гантемирова находилось более трех тысяч боевиков. С такой армией можно контролировать что угодно, не только Грозный.
   Его надо было арестовывать, но особое мнение на сей счет было у ФСБ и МВД. Арестовать реши-ли, только когда он перестал поддерживать Завгаева и отношения между ними обострились. Через некото-рое время Гантемиров сбежал в Турцию, деньги же, которые он довольно ловко оприходовал в своем лич-ном хозяйстве, оказались в Израиле. Перечислены были на коммерческие счета.
   Вообще-то Гантемиров, похоже, не думал, что мы его арестуем, но мы арестовали его во время оче-редного приезда в Москву.
   Дело было расследовано и передано в суд. Гантемиров получил солидный срок, - получил по заслу-гам, но вот недавно, когда я уже работал над этой книгой, экран телевизора принес весть: Гантемирова по указу президента России помиловали и освободили из-под стражи. Он вновь потребовался в Чечне. Если не сказать больше... Не удивлюсь, если Гантемиров возглавит Чечню и известными ему методами начнет "восстанавливать" разрушенное войной хозяйство.
   Теперь о деле двух подрывниц-террористок, Тайсмахановой и Дадашевой. Всем, конечно, памятен взрыв на вокзале в Пятигорске. Подрывницы были задержаны практически с поличным.
   Когда мы их арестовали, началась некая кутерьма, хоровод вокруг прокуратуры. И тут, замечу, не лучшим образом повел себя Иван Петрович Рыбкин, в то время секретарь Совбеза. Несмотря на неопро-вержимые данные, имеющиеся у нас, он - видать, идя на поводу у своих чеченских друзей, и прежде всего Масхадова, - стал доказывать нам, что Тайсмаханова и Дадашева не могли сделать того, что сделали. Они вообще, дескать, в это время находились в другом месте, и вообще это такие милые дамы... Хотя Радуев, например, обещал рассчитаться за их арест несколькими взрывами в крупных российских городах. Под-рывницы опознаны были очевидцами, и задержали-то их, собственно, когда они бежали с места взрыва, и документы по этому делу были собраны неотбиваемые, серьезные.
   Дело довели до суда. Террористки получили свое. Расскажу об одном интересном эпизоде, связан-ном с расследованием. Дадашева прислала мне письмо. Она просила предать благодарность следователю прокуратуры Николаю Петровичу Индюкову за его кропотливую, вдумчивую работу, за то, что он к под-следственной отнесся не как к преступнице, а как к обыкновенному человеку, попавшему в беду. "Если бы не он, - писала она, - я никогда бы не дала правдивых показаний!"
   Масхадов всячески отрицал причастность этих женщин к взрыву. И понятно почему. Тогда бы сильно пострадал и его собственный авторитет, и авторитет Чечни в глазах иностранцев. Откровенные при-знания террористок выбили из рук Масхадова эту карту.
   А последующие события и, в частности взрывы на Дону, в Дагестане, стали логическим продолже-нием террористической политики Чечни. А этих девиц-террористок готовил и направлял в Россию Харха-роев. Одна из них была любовницей Радуева. Собственно, Радуев, как потом выяснилось, лично ставил пе-ред ними "боевую" задачу.
   Масхадов написал письмо Степашину с просьбой помочь ему в освобождении арестованных чеченок.
   Степашин в это время отдыхал и попросил меня дать ответ Масхадову. Я ответил, что дело переда-но в суд, прокуратура не имеет права оказывать давление на судей, как суд решит, так и будет.
   Суд вынес обвинительный приговор. Сейчас террористки отбывают наказание в одной из колоний Вологодской области. Этот случай очень красноречиво свидетельствует о том, что крупные государствен-ные чиновники такие, как Рыбкин, - пытаются оказывать давление на следствие. Ну чего стоило Ивану Петровичу поднять телефонную трубку и позвонить мне? Я бы дал ему точную справку, все растолковал. Но нет, вместо этого Рыбкин решил подыграть Масхадову.
   Следующий сюжет. Он связан с расследованием Главной военной прокуратурой фактов, связанных с организацией ввода войск в Чечню, в частности тех случаев, когда сотрудники ФСБ вербовали солдат в танковую колонну, чтобы отправить их в Грозный. Большинство ребят, согласившихся на это ради зара-ботка, там и остались, сгорев в танках. Правовой базы у этой акции не было никакой. Мы провели дослед-ственную проверку. Степашин сильно занервничал. Занервничал и кое-кто из президентской администрации.
   Слабость военной прокуратуры и пассивность в этом вопросе Демина, возглавляющего ее, не по-зволили вскрыть до конца этот нарыв. А надо было бы выяснить роль высших должностных лиц, в том числе и президента, в организации и финансировании этой операции и дать точную правовую оценку. Но это не было сделано.
   Разбирались мы и в вопросах с пленными. Из бюджета были выделены немалые деньги для выкупа попавших в беду людей. Часть денег, конечно, пошла на выкуп несчастных ребят, угодивших в чеченские зинданы, а часть была просто-напросто разворована. Чиновники наживались даже на таком святом деле, как освобождение пленных.
   В результате получилось, что центр - хочу верить, того не желая, стимулировал последующие за-хваты людей с целью получения денег. Отрицать этот факт - факт расцветающей с помощью Москвы рабо-торговли - невозможно.
   Еще одно темное пятно, которое мы пытались высветить и расследовать, но и это не удалось сде-лать, - это факт остановки федеральных сил на последнем этапе войны - собственно, этих остановок было много, но таких позорных, как последняя, когда боевики были загнаны в горы, оказались без баз, без бое-припасов, запаниковали, - не было. Оставалось дожать их чуть-чуть, совсем чуть-чуть, сделать последнее движение, но из Кремля пришел неожиданный приказ: "Остановить боевые операции".
   Помню, как переживал Куликов, он ходил мрачнее тучи:
   - В наших рядах - предатели!
   Мы знаем, кто эти люди, их фамилии существуют не только в памяти - они есть в оперативных сводках, и придет время, они будут названы.
   Если сейчас, например, взяться за размотку контактов Березовского с чеченцами, в частности с Мовлади Удуговым, проследить за всеми его действиями, челночными поездками, то можно выяснить не только кто давал приказ нашим частям остановиться, - можно прояснить многое другое. В результате за все это заплатили жизнью тысячи ребят, одетых в солдатскую форму, наших ребят, наших сыновей. Всякие переговоры, которые наши "дипломаты" вели с чеченцами, приводили к одному - к потере стратегической инициативы и к гибели солдат. После каждых переговоров все приходилось начинать сначала.
   Погибших ребят, увы, не вернешь. До сих пор под Ростовом-на-Дону стоит целый поезд, где в ва-гонах-рефрижераторах лежат наши неопознанные солдаты. Их около тысячи. Чтобы опознать останки, идентифицировать их, нужны деньги. Денег нет. Я ходил с письмом к президенту, просил деньги, получил нужную визу, но денег как не было, так и нет.
   С Завгаевым у меня сохранились добрые отношения до сих пор. Он совершенно искренне боролся за Чечню в составе России, делал все, что от него зависело, но... но обстоятельства оказались сильнее. И сильнее меня. Доку Гапурович совершенно прав, считая, что проблему Чечни создала Россия, - и я с этим согласен.
   С ним пытались когда-то бороться, как с первым секретарем обкома, боролся тот же Хасбулатов, - но бороться надо было не с Завгаевым. Он искренне обрадовался, когда в республику приехал Дудаев. Ду-мал - советский генерал, поможет уберечь Чечню от беды, но на Дудаева сделали ставку сепаратисты, и сам генерал оказался лютым националистом. Из блока Завгаев-Дудаев ничего не получилось.
   Мы расследовали и ситуацию, почему в Чечне было оставлено так много оружия.
   До сих пор в прессе проскакивают суждения, что чеченцев вооружили специально, что к этому причастен бывший министр обороны Грачев, что за оружие были получены большие деньги... На деле кар-тина была другой. Просто с вывозом оружия из Чечни мы запоздали, а потом оказалось - вывезти его уже нельзя. Если только с кровью. Потому и был придуман договор "пятьдесят на пятьдесят": пятьдесят про-центов остается чеченцам, а пятьдесят вывозит Министерство обороны, - этот договор родился от безыс-ходности. Иначе бы в Чечне осталось все оружие, все сто процентов...
   С самого начала центр проводил бездарную политику по отношению к Чечне. Если бы Москва дей-ствовала иначе - более умно, более деликатно, более интеллигентно, что ли, - чеченский нарыв никогда бы не вспух.
   А вспух он на ровном месте.
   Александр Иванович Лебедь, будучи секретарем Совбеза, сдал Россию, подписав известное Хаса-вюртовское соглашение. Мы четверо - я, Куликов и Ковалевы (министр юстиции и директор ФСБ) - были против и написали довольно резкое письмо президенту.
   Вот что было в том письме.
   "Глубокоуважаемый Борис Николаевич!
   Активно поддерживая линию на дальнейшее развитие переговорного процесса с Чеченской Респуб-ликой, считаем целесообразным довести до Вашего сведения, что представленный Советом безопасности проект Договора между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия противоречит Консти-туции Российской Федерации и ни по форме, ни по содержанию не отвечает общепринятым требованиям, предъявляемым как к международным, так и к внутригосударственным договорам.
   Из содержания документа не вытекают цель и задачи его подписания. Не определены предмет со-глашения, обязанности и ответственность сторон. По тексту документа содержатся многочисленные дву-смысленности, толкование которых может в последующем нанести существенный ущерб интересам безо-пасности России.
   Основное положение проекта Договора (ст. 1) односторонне представляет закрепленный в Уставе ООН международно-правовой принцип неприменения силы при решении спорных вопросов, предусматри-вающий возможность использования вооруженных сил при определенных обстоятельствах (например, в случаях явной агрессии, сепаратистского мятежа, при проведении миротворческих операций). Кроме того, Чеченская Республика не является субъектом международного права и отношения с ней должны строиться строго на основе Конституции Российской Федерации.
   В проекте фигурируют не соответствующий внутригосударственному статусу документа термин "высокие договаривающиеся стороны" и противоречащее ст. 65 Конституции Российской Федерации на-именование "Чеченская Республика Ичкерия".
   Вызывает возражение антиисторизм преамбулы проекта Договора. Многовековая история жизни народов Чечни в Российской империи, а затем в Союзе Советских Социалистических Республик свидетель-ствует о многолетних периодах их добровольного активного участия в решении общих социально-экономических и социально-политических проблем. Причем период конфликтов занимает в ней значитель-но меньше места, чем этапы эффективного и конструктивного сотрудничества. К тому же Российская Фе-дерация и Чеченская Республика в историко-правовом плане вряд ли могут рассматриваться в качестве правопреемников участников русско-кавказской войны прошлого века.
   С учетом вышеизложенного полагаем, что подписание Договора в представленной Советом безо-пасности редакции будет противоречить национально-государственным интересам Российской Федерации, создаст правовые предпосылки для выхода Чеченской Республики из состава Федерации с предъявлением в последующем к России претензий политического и экономического характера.
   Россия, взяв на себя неоправданные обязательства по такому Договору, фактически лишится воз-можности защищать свою целостность и обеспечивать безопасность российских граждан на территории Чеченской Республики силовыми методами. Подписание Договора может быть использовано оппозицией в качестве аргумента критики Президента и Правительства Российской Федерации, откроет дополнительные возможности для признания независимости Чеченской Республики другими государствами.
   Как Вам докладывалось ранее, на сегодняшний день для чеченских руководителей принципиально важно обеспечить привлечение потенциала России для возрождения экономики республики и финансиро-вания собственного государственного, в том числе военно-полицейского, аппарата. При этом они не жела-ют и не могут отказаться от идеи полного суверенитета Чечни и занятия ею в последующем доминирующе-го положения на Кавказе.
   Единственным выходом для А. Масхадова, чтобы закрепить свое положение как лидера, ведущего Чеченскую Республику к независимости, является срочное достижение даже незначительного политическо-го успеха в переговорах с Россией.
   Для этого ему необходима встреча с Вами и подписание любого политического документа, в кото-ром он будет выступать в качестве официального лица, равнозначного по своему статусу Президенту Рос-сийской Федерации. Затем это будет трактоваться как косвенное признание Россией перспективы выхода Чеченской Республики из ее состава. На это же направлены настойчивые требования А. Масхадова, доби-вающегося, чтобы инициатива встречи исходила от Президента Российской Федерации и чеченская сторо-на выступала бы на переговорах от имени не упоминающейся в Конституции Российской Федерации Че-ченской Республики Ичкерия.
   Предоставленный Советом безопасности проект Договора, по нашему мнению, ущемляет россий-ские интересы и полностью соответствует замыслам и надеждам чеченского руководства.
   Кроме того, подписание Договора после серии террористических актов будет расценено мировым сообществом как очередная, после событий в Буденновске, победа чеченских сепаратистов, добившихся уступок от России силовыми методами. Практика принятия условий террористов противоречит общепри-нятым международным правилам. Поэтому подписание Договора без получения достаточных оснований полагать, что чеченская сторона отказалась от поддержки экстремистских сил в республике и способна контролировать ситуацию, нецелесообразно.
   По нашему мнению, встречу и переговоры с Асланом Масхадовым следует провести в удобное для Вас время, но исключительно в целях разъяснения ему на самом высоком уровне позиции России по Дого-вору с Чеченской Республикой и согласование условий и механизмов его подписания.
   Полагаем, что условием подписания Договора должно стать взятие чеченским руководством под контроль обстановки в республике, прежде всего в части борьбы с терроризмом и преступностью. В этой связи можно предложить А. Масхадову обратиться к федеральному правительству с просьбой об оказании помощи в наведении правопорядка.
   Чеченская сторона должна подтвердить предшествующие договоренности относительно решения вопроса по статусу Чеченской Республики, официально признать свою приверженность международно-правовому принципу нерушимости границ и отказаться от активных действий по продвижению идеи неза-висимости и суверенитета Чечни до обусловленного достигнутыми соглашениями времени.
   Руководство Чеченской Республики должно принять конкретные меры по выполнению взятых на себя обязательств по освобождению без всяких предварительных условий всех заложников и насильствен-но удерживаемых лиц, при необходимости обратиться за помощью в решении этого вопроса к соответст-вующим федеральным министерствам и ведомствам.
   Необходимо разработать механизмы совместного контроля за целевым расходованием средств, вы-деляемых из федерального бюджета на восстановление экономики Чечни.
   Для доработки текста проекта Договора целесообразно создать специальную комиссию в составе представителей Совета безопасности Российской Федерации, заинтересованных федеральных министерств и ведомств и уполномоченных от Чеченской Республики лиц. Учитывая важность документа, его содержа-ние согласовать в Совете Федерации и Государственной Думе Российской Федерации.
   Докладывается на Ваше решение.
   Проект Договора между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия, поступивший в МВД России из Совета безопасности Российской Федерации, прилагается.
   Генеральный прокурор Российской Федерации Ю. Скуратов, министр внутренних дел Российской Федерации А. Куликов, министр юстиции Российской Федерации В. Ковалев, директор Федеральной служ-бы безопасности Российской Федерации Н. Ковалев".
   Проект Договора был приложен следующий.
   "Высокие договаривающиеся стороны:
   Президент Российской Федерации и Президент Чеченской Республики Ичкерия,
   желая положить конец противостоянию и вооруженным конфликтам, имеющим многовековую ис-торию, и подтверждая все ранее достигнутые договоренности, соглашения, в том числе принятые в г. Мо-скве и в г. Хасавюрте, договорились:
   1. Навсегда отказаться от применения и угрозы применения силы при решении любых спорных во-просов.
   2. Договор является основой для заключения дальнейших договоров и соглашений по всему ком-плексу взаимоотношений.
   3. Договор составлен в двух экземплярах на русском и чеченском языках, причем оба экземпляра имеют равную юридическую силу.
   4. Настоящий Договор вступает в действие со дня подписания. Президент Российской Федерации Б. Ельцин Президент Чеченской Республики Ичкерия А. Масхадов".
   О письме этом и проекте Договора стало известно Юмашеву. Он немедленно позвонил мне:
   - Юрий Ильич, умоляю, не посылайте никаких бумаг президенту. Умоляю вас, не надо! Борис Ни-колаевич воспримет это как демарш силовиков. Я ему сам все объясню...
   - Но ведь не я один написал это письмо, - начал я сопротивляться.
   - Я переговорю со всеми. Только не посылайте никаких бумаг президенту!
   Он действительно переговорил со всеми, дольше всех не соглашался Куликов, но в конце концов уступил и он.
   Я очень жалею об этом, - не надо было потакать Юмашеву, надо было все-таки отправить бумаги Ельцину, несмотря на опасность того, что он "не так" поймет силовиков.
   Все это сейчас, увы, осталось в прошлом, и еще раз увы - осталось в вялом "сослагательном" накло-нении: мы, к сожалению, пошли на поводу у администрации. А не надо было!
  
  КОРРУПЦИЯ И ЗАКАЗНЫЕ УБИЙСТВА
   Когда я пришел в Генпрокуратуру, то понял - если буду разбрасываться, хвататься за одно, другое, третье, как это довольно часто делает начальство, работа просто-напросто съест меня, надо выбрать что-то главное, все остальное этому главному подчинить, распределить: это вот второй ряд, это - третий, это - чет-вертый и так далее...
   Главными направлениями в борьбе с преступностью я выбрал два: коррупцию и заказные убийства.
   "Коррупцио" в переводе с латинского - подкуп, разложение государственного аппарата, продажа чиновниками своих полномочий преступному миру.
   Коррупция необходима нелегальному и полулегальному бизнесу, распространению наркотиков, контрабанде, торговле оружием, игорному бизнесу, - необходима как воздух, как вода. Без коррупции эти виды "деятельности", - за редким исключением, - не могут существовать. Россия оказалась в этом смысле страной чрезвычайно уязвимой - как, собственно, и любая другая страна с экономической системой пере-ходного типа. Если возможна сверхприбыль в сто - сто пятьдесят - двести процентов, то эту сверхприбыль надо получать. Для получения ее все средства хороши: и подкуп, и шантаж, и убийства. Прибылью нор-мальной, общепринятой в развитых капиталистических странах в три - пять - семь процентов уже не до-вольствуются. Вот такие в России "капиталисты".
   Чиновников на нынешний день в России примерно один миллион. Один миллион человек, которые могут что-то разрушить, а могут и не разрушить этакое социальное зло, которое криминальные элементы обязательно стараются использовать в своих интересах.
   Я знал, что для борьбы с коррупцией нужна серьезная подготовка. И не только нравственная или техническая - нужны специальные подразделения в правоохранительных органах. Да и сотрудники не должны сидеть впроголодь на нищенской зарплате и при этом допрашивать сытого вальяжного чиновника, вызванного в прокуратуру по факту взятки в несколько тысяч долларов. Более того, надо, чтобы следова-тель был обеспечен не только нормальной зарплатой, но и квартирой, иначе получается нонсенс: молодой человек с женой и ребенком или даже двумя детьми расследует дело о миллионах долларов и не имеет квартиры... Ведь однажды он может не устоять.
   Но особенно "ценными" для преступников являются чиновники высокого ранга, это именно их "деятельность" выдвинула Россию в десятку самых коррумпированных стран мира. Криминологические исследования выявили страшную цифру - семьдесят процентов российских чиновников коррумпированы, именно на их подкуп коммерческие структуры выделяют до пятидесяти процентов своей прибыли.
   Самые "дорогие" чиновники - те, которые работают в банковско-финансовой сфере и распоряжают-ся предоставлением кредитов на льготных условиях. Иногда до сорока процентов этого кредита возвраща-ется в карман "благодетелей" в виде "хрустиков", "шуршиков" и т. д. - "живыми" деньгами, наличностью.
   Ну а те, которые "высокого полета", те не стесняются - за продажу лицензий на нефть, газ, цветные металлы и другое ценное сырье берут, уже не стесняясь, - счетами в зарубежных банках на сотни тысяч долларов, подарками в виде особняков либо в виде теплого местечка на будущее в прибыльной структуре.
   Иногда этих чиновников, что называется, "делают", проталкивая наверх, причем подчас это обыч-ные уголовники, имеющие судимость.
   Массовая приватизация "по-чубайсовски", обернувшаяся глобальным воровством государственных ценностей, сплела такой густой клубок, в котором слились воры, взяточники, хозяева "грязных" капиталов, спекулянты, что разбирать его прокуратура будет еще долго-долго.
   Коррупция и организованная преступность уже образовали уродливую, опасную для государства структуру.
   Некоторые идеологи воровского капитализма говорят, что насытившиеся бандиты, устав от грабе-жей, воровства и убийств, превратятся в добропорядочных буржуа. Как бы не так! Эдит Пиаф однажды сказала, что у поэта никогда не может быть лица подонка и подлеца, так и у убийцы никогда не может быть лица поэта: бандиту не дано стать порядочным человеком.
   Коррупцию в таком масштабе, как в России, родили крупные просчеты в управлении государством, слабая экономика, несовершенные законы, позволяющие преступникам ощущать себя королями, и обыч-ный правовой цинизм.
   В прокуратуре, как я уже отмечал, мы подготовили специальную антикоррупционную программу, о которой я доложил Борису Николаевичу Ельцину. В программе был намечен целый комплекс мер борьбы с этим злом. Ельцин одобрил программу. Чубайс же в бытность руководства администрацией президента ее благополучно похоронил.
   Тогда мы подготовили проект указа по борьбе с коррупцией. До закона, похоже, еще далеко, пусть будет хоть указ. В проекте мы предлагали создать комиссию, в которую вошли бы все правоохранительные и силовые органы, - от службы охраны президента до налоговой полиции, - и передавали бы ей материалы, имеющие признаки преступления, именно по части коррупции.
   Ведь руководители министерств часто поступают так: пожурят отечески взяточника у себя и все, этим и ограничатся, тогда как людей этих надо судить, взыскивать с них ущерб, принесенный в результате их коррупционных действий. Нужно было также создавать межведомственную следственно-оперативную группу, которая проверяла бы все факты коррупционных нарушений...
   Проект указа, к сожалению, также был похоронен. Думаю - той же командой.
   Мы подготовили и серию поправок в законы - например, как я уже говорил, в законы о выборах и государственной службе, препятствующие проникновению криминала во власть. Они были поддержаны Думой и Советом Федерации. В этом же пакете был и закон о доверительном управлении долями (акция-ми), принадлежащими государственным служащим. Как известно, закон в России запрещает совмещать госслужбу с коммерческой деятельностью. У нас же к этому относятся не последовательно, одни выполня-ют этот закон, другие нет. Причем большинство, конечно же, не выполняют и, находясь на службе в каком-нибудь близком по профилю министерстве, работают на свои личные структуры, обогащаются, как могут. Таких примеров - воз и маленькая тележка.
   Прокуратура, к сожалению, не обладала правом законодательной инициативы, а президент, его ад-министрация и правительство не вынесли законопроект в Думу.
   Предложили ряд поправок в Уголовный кодекс, предусматривающих ответственность за нецелевое использование кредитов. Много было жалоб на безденежье, много денег уходило в никуда, иногда они про-сто разворовывались. От этого страдало дело, но виновных никто не наказывал...
   Особое внимание уделили усилению прокурорского надзора за расследованием преступлений, свя-занных со взяточничеством. А то ведь что получалось: в Дагестане, например, за год было выявлено всего семь взяточников. В Ингушетии и того меньше. В жизни же ситуация была совсем иной.
   Пришлось взяться за это дело серьезно. В результате мы довели количество уголовных дел по взя-точничеству до шести с половиной тысяч.
   Начали наводить порядок и в прокуратуре. Если видели, что человек ненадежен, может "позолотить себе ручку" - убирали такого "золоторукого". В это время появился указ об обязательном декларировании государственными служащими своих доходов, на судей и прокуроров этот указ не распространялся, но мы у себя приняли решение о добровольном декларировании.
   Стало ясно, что все принимаемые Госдумой законы должны проходить криминологическую экс-пертизу именно на предмет коррупции, чтобы не случилось того, что произошло, например, с блоком зако-нов и указов о приватизации: там было такое раздолье для взяточников и коррупционеров, которое может, наверное, только присниться в нехорошем сне либо привидеться в странной колдовской одури...
   Сейчас грядет земельная реформа - и может так статься, что это будет хуже приватизации, тут та-кими взятками пахнет, что каждую бумагу, каждый указ, каждый параграф закона об этой реформе надо отдавать на криминологическую экспертизу. Всю деятельность чиновников надо непременно взять под контроль.
   И, конечно, правоохранительным органам, если они хотят покончить с криминалом, надо к этой борьбе основательно готовиться. По взяткам существует довольно неутешительная статистика: реально только полпроцента мздоимцев попадается - слишком сложное это дело, но чиновника, хапнувшего деньги, довольно легко схватить за руку, когда он начинает "отмывать" их. Вот тут-то и кроется ключевое направ-ление деятельности правоохранительных органов.
   Большинство чиновников предпочитает, конечно, "отмывать" свои деньги за рубежом. С учетом этого я выстроил "географию" своих поездок. Я побывал в Швейцарии, Греции, США, во Франции, на Ки-пре, то есть в тех странах, которые больше всего приглянулись "новым русским". Для решения главной нашей задачи - вернуть российские деньги домой - подписаны договоры с прокуратурой Швеции, Кипра, Швейцарии, был готов к подписанию договор с прокуратурой Греции, но подписать его я не успел.
   Первого февраля 1999 года - перед самым вызовом в Кремль к Бордюже, я направил письмо в пра-вительство, Примакову, где подчеркнул, что в случае возврата в Россию ее валютных средств можно было бы не только решить проблему выплаты внешней задолженности, но и отказаться от финансовой помощи других государств.
   В письме, по сути, была изложена целая программа действий по возврату денег из-за рубежа. Я предложил создать специальную правительственную комиссию по репатриации российских капиталов, во главе которой встал бы сам премьер-министр, следом такие комиссии надо образовывать на местах, в субъ-ектах Федерации.
   Комиссия могла бы, во-первых, создать сводный банк данных о фактах вывоза денег за рубеж, их размерах, о физических и юридических лицах, имеющих за рубежом возможные счета, виллы, коттеджы, квартиры, культурные ценности; во-вторых, провести проверки фактов вывоза капиталов за границу, реви-зовать экспортно-импортные контракты за последние семь лет по таким позициям, как нефть и сопутст-вующие материалы, газ, металлы, оружие, пищевые продукты, агропромышленное оборудование. Перед этим правительство должно обратиться к тем, кто "грешен", с предложением в течение трех месяцев воз-вратить незаконно вывезенные капиталы в страну и гарантировать "грешникам" освобождение от уголов-ной ответственности. Если же "грешники" не вернут капиталы добровольно, то преимущественным мето-дом возврата денег станет репрессивный.
   Кроме того, назрела необходимость в Федеральном агентстве по экспортному контролю, которое замкнуло бы на себя вопросы реализации единой государственной политики в области экспортного кон-троля, формирования списка контролируемых товаров и технологий, порядка передачи их в зарубежные страны.
   Не лишним было бы взять под более плотный контроль внешнеторговую деятельность хозяйствен-ных организаций, которые не являются так называемыми спецэкспортерами, а также объявить 90-дневный мораторий на выдачу квот для продажи нефти. Эти меры, как подсчитали специалисты, отсекут криминал и поставят финансовые потоки под контроль государства.
   Серьезным пополнением доходной части казны могло бы стать введение государственной монопо-лии на экспорт и импорт высокодоходных товаров (алкоголь, табачные изделия, медикаменты), ограниче-ния на вывоз валюты из России - сегодня ее можно вывозить сколько угодно, контроль за крупными расхо-дами физических лиц.
   И последнее, что я предложил, - ратифицировать подписанные Россией европейские конвенции "О выдаче преступников" и "О взаимной правовой помощи по уголовным делам", а также присоединиться к международной конвенции "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" и вступить в международную координационную группу ФАТФ, чтобы можно было возвра-щать капиталы, полученные незаконным путем и конфискованные за границей.
   В России комиссия по координации борьбы с коррупцией имелась при Совете безопасности, воз-главлял ее министр юстиции Ковалев, но работа в ней шла ни шатко ни валко, от случая к случаю. В конце концов руководство ею передали Генпрокурору.
   Много внимания мы уделили и связям коррупции с оргпреступностью, эти явления переплетены в жизни очень тесно, ведь чиновники обеспечивают отечественным мафиози так называемую крышу, - все это надо было тщательно изучить, создать методику: как с этой напастью бороться?
   В это время в Штатах группа американских исследователей опубликовала доклад, посвященный российской коррупции. Доклад, конечно же, интересный, но черезмерно идеологизированный. Нас нарекли "империей преступности" (в советские времена мы были "империей зла"), и авторы сделали для себя не-сколько "открытий". В частности, они почему-то утверждали, что во время распада СССР из тюрем КГБ были выпущены все заключенные (у КГБ тюрем не было ни одной, имелся только следственный изолятор в Лефортове), что для возбуждения уголовного дела раньше было достаточно лишь одного телефонного звонка. Нелепость! Никогда такого не было.
   В 1998 году я поехал в Вашингтон на встречу руководителей правоохранительных органов стран "Большой восьмерки"; в делегацию, кроме меня, входило еще три человека: Крашенинников Павел Влади-мирович из Министерства юстиции, Кожевников Игорь Николаевич из МВД и Особенков Олег Михайло-вич из ФСБ. В один из дней мне предложили выступить с лекцией.
   Я выступил. Одобрив в целом идею, я начал разбирать американский доклад детально и в конце концов не оставил от него камня на камне. Разбил по мелочам. После лекции у меня состоялась беседа с одним крайне обиженным господином... Оказалось, это был один из авторов доклада. Обиды, конечно, обидами, это дело "преходящее", но нам важно было, как на нас смотрят. Национальные интересы страны - прежде всего.
   Что же касается уголовных дел по коррупции, то при моем предшественнике Ильюшенко их возбу-ждали крайне мало - пугались должностей коррупционеров. При мне были возбуждены уголовные дела по вице-премьерам Коху, Давыдову, Чубайсу, по губернаторам Севрюгину и Подгорнову (Тула и Вологда), пришлось отвечать и министрам, и заместителям министров, и генералам. Всем памятны дела Кобеца - все-сильного заместителя министра обороны (к слову, за свои деяния пришлось отвечать тридцати генералам), председателей Госкомстата и Госдрагмета, дело первого заместителя министра финансов Петрова, тверское дело, в результате которого посадили двух вице-губернаторов и начальника РУОПа, дела Собчака и Стан-кевича...
   Непросто далось возбуждение уголовного дела в отношении Ильюшенко. Я и тогда, честно говоря, не спал ночами - никак не мог решиться на это... Но, надо сказать, я и сейчас бы принял такое решение. Тем более факты по бывшему генпрокурору сотрудники ФСБ собрали убедительные.
   Сам Ильюшенко оказывал сильное противодействие следствию. Если бы не это, его можно было и не арестовывать... Но - пришлось.
   К сожалению, часто оперативники добывают добротный материал по части "сильных мира сего" и их грехов, но эти материалы запрещают использовать, они стареют, что называется, уходят в песок. Очень трудно возбуждать дела против высокопоставленных чиновников. Давят все, кто только может давить. На-пример, когда мы прижали такого матерого преступника, как банкир Смоленский, то нас немедленно стала прессовать президентская администрация и прежде всего - Юмашев, тогдашний глава администрации. Пригласив меня в Кремль, он долго объяснял, что этот ранее судимый банкир был одним из финансистов выборной кампании Ельцина, а значит - хорошо информированным о кремлевской "кухне" человеком.
   Юмашев быстро уговорил министра внутренних дел Степашина, тот начал давить на своего зама Кожевникова, руководившего следственным комитетом МВД.
   В конце концов Кожевников не выдержал, приехал за поддержкой ко мне.
   - Я вас всегда готов поддержать, Игорь Николаевич, - сказал я ему. Закон есть закон, он для всех одинаков. Надо было думать раньше, когда Смоленского привлекали к избирательной кампании.
   Но чем все это кончилось, вы знаете: уголовное дело против банкира было прекращено следствен-ным комитетом МВД РФ, а Кожевникова в МВД не стало.
   На периферии, в краях и областях российских тоже хватало дел. Курский губернатор Руцкой, на-пример, всей своей мощью пробовал давить на областного прокурора Николая Александровича Ткачева. Ткачев арестовал двух замов Руцкого - Копончука и Бунчука, которых на курской земле прозвали Чуком и Геком, а также завел уголовное дело на брата Руцкого - заместителя начальника областной милиции... Руц-кой несколько раз приезжал ко мне, требовал освободить арестованных, требовал снять прокурора, но я не уступал.
   Но вот меня в прокуратуре не стало, и Чук с Геком незамедлительно очутились на свободе.
   Чувашский президент Федоров также пробовал "размять" прокурора республики Виктора Алексан-дровича Русакова - тот опротестовал несколько указов, возбудил уголовное дело против охранника прези-дента и разом сделался неугодным.
   Из-за владивостокского прокурора Валерия Владимировича Василенко возник конфликт даже с ад-министрацией президента, а магаданский прокурор Александр Альфредович Неерди - единственный, кста-ти, эстонец среди прокуроров, - возбудил уголовное дело, затрагивающее интересы самого губернатора...
   Я не "сдал" ни одного прокурора субъекта Федерации. Все увольнения произошли уже после меня.
   Второе главнейшее направление в деятельности Генеральной прокуратуры по борьбе с преступно-стью - заказные убийства, или, как их еще иначе называют, убийства по найму. За годы реформ мы с этим столкнулись очень плотно. Кого только не было среди жертв! Но в основном - банкиры, крупные предпри-ниматели, коммерсанты, потом в этот ряд начали попадать депутаты, журналисты, неуступчивые чиновни-ки.
   Как правило, за всяким заказным убийством стоят экономические интересы. Общество же видит в основном внешнюю канву, рисунок убийства, но не видит того, что остается за кадром.
   Ельцин, например, после одного громкого убийства - Влада Листьева снял с должности двух перво-классных специалистов: начальника московской милиции Панкратова и прокурора города Пономарева. Снял практически ни за что. С таким же успехом он мог освободить от должности самого себя: в накате преступности и, в частности, появлении новых видов преступлений, таких, как заказные убийства, винова-ты не столько Панкратов с Пономаревым, сколько инициаторы и "технологи" бездумных реформ, и в пер-вую очередь президент.
   Громких убийств мы насчитаем немало. Это и убийство Меня, и убийства Кивелиди, Холодова, Сыча, взрыв на Котляковском кладбище, позднее убийства Старовойтовой и Маневича.
   Тема заказных убийств очень часто использовалась против меня, постоянно назывались одни и те же фамилии жертв. Но при этом умалчивалось другое. Многие дела были успешно расследованы: убийства депутатов Скорочкина и Айзердниса, убийства председателя Федерации хоккея Сыча и крупнейшего наше-го конструктора, отца ракет "С-300" Смирнова, взрыв на Котляковском кладбище1, убийство Холодова и многие другие.
   Раскрывать заказные убийства сложно - во-первых, часто исполнителями являются профессионалы высокого класса, во-вторых, заказ проходит через несколько посредников.
   Например, убийство Смирнова, который являлся генеральным директором крупнейшего оборонно-го завода, заказал его собственный главный инженер, захотевший обогатиться. Страшный заказ этот про-шел через четырех посредников. Иногда посредников бывает пять, иногда - шесть, часто киллера, а также первых одного-двух посредников убирают, часто исполнитель заказа беспрепятственно покидает пределы России. Например, убийца Листьева благополучно отбыл из Москвы на юг, оттуда - за границу, где и отси-живался некоторое время...
   Должен заметить, что не только у нас невелик процент раскрываемости заказных убийств. В США он всего 8 процентов. У нас же показатели на нынешний день гораздо выше - мы раскрываем четверть всех заказных убийств 25 процентов.
   В чем дело? У нас - особенно в первые годы реформ - оказались слабо подготовленными оператив-ные работники, не было следователей и прокуроров-криминалистов, ознакомленных с методикой расследо-вания преступлений этой категории, имело место сильнейшее противодействие организованных преступ-ных группировок, располагавших огромными финансовыми и техническими возможностями. Зачастую не-правильно применялись и новые нормы, демократизирующие уголовный процесс. В частности, право об-жаловать в суд изменение меры пресечения. Например, один из бандитов - фамилия его Курдюмов, из бан-ды Архипова, - организовал такое мощнейшее давление на суд (даже предъявил фиктивную справку, что он болен раком), что судья не выдержал, изменил меру пресечения, отпустил его домой. В результате "рако-вый больной" скрылся. Да так умело, что его не могут найти уже три года.
   Были и факты предательства. Военная контрразведка, например, по делу Холодова сознательно не передавала нам информацию, которая у нее имелась, а один из оперативников этой службы, сидя у меня на совещаниях, "сливал" потом всю информацию основным фигурантам дела, служащим воздушно-десантных войск.
   Часто следователи работали в условиях, мало подходящих для этого. Старший следователь по осо-бо важным делам Леонид Константинович Коновалов, к сожалению, потерял семью - пропадал на работе, ночевал в кабинете, в результате семья распалась... Но дело довел до конца.
   Впоследствии он получил генеральское звание, стал государственным советником юстиции третье-го класса.
   По делу Листьева мы столкнулись с сильнейшим сопротивлением, нечистоплотностью ряда со-трудников МВД, а у одного из "действующих лиц" дела вообще оказались ксерокопии документов, нахо-дящихся у следователя. Как он их получил?
   Пришлось срочно разрабатывать программу мер по борьбе с заказными убийствами. Для начала ук-репили техническую базу следственных управлений, подняли зарплаты следователям, добились выделения жилья. Я занимался даже таким делом, как освобождение следователей от воинской службы, укрепил службу прокуроров-криминалистов. В Генеральной прокуратуре был создан специальный отдел прокуро-ров-криминалистов, приравненный к управлению. Возглавил его Вячеслав Николаевич Исаенко...
   Работа пошла.
   Были созданы постоянно действующие группы, специализирующиеся на раскрытии заказных убийств. Вначале их работу мы проверили в ряде регионов, получилось очень даже неплохо. В эти группы входили следователи милиции и прокуратуры, оперативники, прокуроры-криминалисты, эксперты, судеб-ные медики, технический состав. Группам постарались дать постоянные помещения ведь они же были по-стоянно действующими, - автомашины, свои компьютеры надо было создавать собственную базу данных. Свою работу группы начинали с осмотра места происшествия и вели ее до раскрытия преступления.
   Так начал накапливаться опыт. Ситуация стала исправляться. В 1995 году уже было раскрыто 55 заказных убийств, в 1997-м - 110, в 1998 году цифра превысила двести.
   За каждым громким заказным убийством - своя история, свои нападки, если хотите, на прокурату-ру. И, поверьте мне, я много знаю, но не могу назвать фамилии, поскольку это повредит следствию, даже по тем делам, которые расследованы и переданы в суд, также не могу назвать фамилий, поскольку сущест-вует презумпция невиновности и пока суд не назовет преступника преступником, никто не имеет права на-зывать его так.
   А мастера заказных убийств действуют изощренно. Среди них есть такие специалисты, что нам только удивляться приходится.
   Взять, например, дело об убийстве банкира Кивелиди. Можно написать целую книгу. Ядом была обработана телефонная трубка, которая убила не только Кивелиди, но и его секретаршу. Была проделана гигантская работа, чтобы синтезировать яд. Нам здорово помогла экспертиза - она точно расписала по ча-сам и минутам симптомы, которые появляются у людей при отравлении этим ядом. Этот "график времени" мы наложили на рабочее расписание банкира, выяснили, кто у него был в "час икс"...
   У следствия пока не хватает доказательной базы, а без этого мы не решаемся арестовать подозре-ваемых в убийстве. Но я верю: будут обязательно арестованы1.
   Дело об убийстве Димы Холодова и Влада Листьева, о которых я уже говорил. Оба дела находи-лись у меня на личном контроле. Раз в два месяца я собирал у себя следственные группы. И по одному убийству и по другому. На этих совещаниях часто присутствовали и министры, и заместители министров.
   В ходе расследования дела об убийстве Листьева мы раскрыли сорок с лишним преступлений, аре-стовали банду Барыбина-Шкабары, на счету которой было тридцать убийств. В общей сложности члены этой банды получили более двухсот лет лишения свободы.
   Как-то мне позвонил Ястржембский:
   - Сегодня Борис Николаевич выступал в МИДе. К нему пыталась пробиться одна женщина, которая говорила, что знает людей, убивших Листьева. Я записал ее координаты. Это интересно?
   - Да!
   Я передал координаты руководителю следственной группы Петру Грибою. Тот нашел эту женщи-ну. Она рассказала, что в электричке с ней случился приступ. На соседней скамейке ехали несколько моло-дых людей, которые думали, что она спит, и довольно откровенно рассказывали друг другу, что испытывал каждый их них, убивая Влада. Женщину эту допрашивали три или четыре дня. Говорила она блестяще - причем говорила то, что нужно следователю, приводила мелочи, детали, которые придавали достоверность сказанному. Одного из убийц она, оказывается, видела на похоронах Влада.
   Бригада следователей из четырех человек потратила месяц на изучение этой версии и лишь потом выяснили, что женщина страдает психическим заболеванием.
   Иногда оперативники приволакивали какого-нибудь небритого бандюгу, который делал "добро-вольное" признание:
   - Это я убил Листьева! - Но при первом же допросе, когда начинали сопоставлять детали, выясня-лось, что Влада Листьева он видел только по телевизору.
   В работе над делами об убийстве Холодова и Листьева следователи опережали оперативников, хотя обычно бывает наоборот...
   Конечно же, в расследовании фактов коррупции, в расследовании заказных убийств - непочатый край работы, удалось сделать только первые, начальные шаги и надо было идти дальше, чтобы переломить ситуацию. Не позволили, не дали...
   НЕСКОЛЬКО ВСТРЕЧ С ПРЕЗИДЕНТОМ
   Наш президент - фигура и многогранная, и изменяющаяся. И те, кто его знает, кто видит не только на экране телевизора, учитывает, конечно же, все стороны его характера, и сильные и слабые. Думаю, что о Ельцине еще много будет написано. Всякого, и хорошего, и плохого, как о первом правителе в постсовет-ском пространстве. Мое видение президента - это мое видение.
   Хотя я и много общался с Борисом Николаевичем Ельциным, много читал о нем, я не уверен, что понял до конца этого человека.
   Фигура эта - очень противоречивая.
   Для меня есть два Ельцина, и я хорошо, без бинокля, с близкого расстояния, наблюдал и того, и другого. Первый Ельцин - это доброжелательный, приветливый, с теплым пожатием руки, с поддерживаю-щими словами, которые, наверное, мог находить только он, и больше никто; и второй Ельцин - это человек, который все делает для того, чтобы удержаться у власти, - властолюбивый едва ли не до патологии, болез-ненно реагирующий на любую попытку критиковать его, раздражительный. Всякие хвори, о которых очень много писали, конечно же, наложили на него отпечаток.
   Всегда, сколько бы мы с ним ни встречались, по голосу - теплому, участливому или, наоборот, хо-лодному, отчужденному - я понимал, в каком состоянии он находится и как его настроили ко встрече со мной, как подготовили. Раньше его готовили Краснов - помощник по правовым вопросам и Орехов - на-чальник соответствующего управления, позже - это было в большинстве случаев - дочь Татьяна и Чубайс. Последние готовили, конечно, тенденциозно, субъективно, по-своему, как им было выгодно, трактовали некоторые события, связанные с деятельностью прокуратуры. Будучи настроенным против меня, Ельцин всегда вел себя агрессивно, подозрительно. Либо, наоборот, если никто с ним специально не поработал, был дружелюбен, участлив. Очень разным бывал этот человек, любой вызов к нему - это ребус, который до встречи с ним разгадать невозможно.
   Последняя деловая встреча в Кремле с ним произошла в октябре 1998 года. Мы планировали - на этот раз с Ореховым - провести разговор по Центральному банку, было еще несколько серьезных вопросов, к которым я тщательно готовился - их надо было обязательно обсудить с президентом, - в общем, пред-стояла напряженная работа.
   Я зашел в кабинет, известный по многим телерепортажам, поздоровался, сел, как обычно, на стул справа от президента, почувствовав некий жар от телевизионных камер - в кабинете было полным-полно телекорреспондентов.
   Борис Николаевич, явно обращаясь к телекамерам и почти не видя меня, работая на публику, про-изнес:
   - Давайте мы с вами спросим у Генерального прокурора: какие дела по коррупции, по убийствам он довел до суда? Какие громкие дела вообще расследовал?
   И так далее. Поскольку у меня все это довольно плотно сидело в голове, - ведь этим приходилось заниматься каждый день, - я начал перечислять дела, которые мы направили в суд, и те, что еще расследуем не без успеха, в какой стадии они находятся, какие есть трудности... В общем, перечень у меня оказался большой. Борис Николаевич несколько удивился, как мне показалось, тому, что я "сижу в материале", а главное, что сделано немало и речь идет о довольно громких фамилиях и должностях, дал высокую оценку: видите, прокуратура у нас работает, понимаешь, неплохо, особых претензий у меня к ней нет...
   И - ни слова о Центральном банке, о вопросах, с которыми я к нему пришел. Такие "проколы" стали случаться все чаще и чаще после дела, связанного с "коробкой из-под ксерокса", с гигантской суммой дол-ларов. Похоже, президент перестал доверять мне. Либо его все время настраивали против меня.
   После той октябрьской встречи с президентом я пошел к Орехову:
   - Почему не удалось обсудить с президентом вопрос о Центробанке? Вы что, не подготовили его?
   В ответ Орехов довольно мрачно сообщил, что президент был полностью подготовлен по ЦБ. Дру-гой же мой знакомый сказал, что перед самой встречей со мной у него побывала дочь Татьяна. Скорее все-го, именно она отвела беду от Центробанка, а также сформулировала этот, как она считала, "коварный" для меня вопрос.
   Со сложным ощущением уехал я тогда из Кремля. С одной стороны, мне казалось, что меня хотят подловить, поставить подножку, свалить на землю, с другой - это сделать не удавалось. Но, как бы там ни было, становилось все труднее и труднее работать - я перестал находить понимание у Бориса Николаевича.
   Конечно, толчковым моментом в изменении наших отношений стала та самая пресловутая коробка с деньгами. Если бы я - в нарушение закона, - сделал вид, что ничего не заметил, - у меня до сих пор с пре-зидентом были бы наишоколаднейшие отношения. Но все-таки, коли я служу закону, защищаю закон, я обязан это делать, обязан обговорить и неприятные вещи, дать правовую оценку любому нарушению зако-на.
   Именно из-за этой коробки президент перед телекамерами устроил публичную разборку, спраши-вая за дела, которые стали "висячими" давным-давно, за четыре года до моего прихода в Генпрокуратуру, и обвиняя в том, что она управляется не мною, а как-то со стороны.
   Честно говоря, мне тогда хотелось встать и уйти. Но это было бы демаршем, а такой демарш - со-вершенно ни к чему прокуратуре. А телевизионщики, они точно бы показали все однобоко - не в мою поль-зу. Вот так мы и общались с президентом, он то хвалил, то ругал меня.
   Кстати, все каналы все время давали только возмущенную речь Бориса Николаевича, и - ни одного моего возражения ему, ни одного аргумента, хотя у меня и тогда нашлось что ответить президенту.
   В тот же раз, в хмурый октябрьский день, когда телевизионщики ушли из кабинета, я сказал прези-денту:
   - Борис Николаевич, у вас возникло недоверие ко мне после коробки из-под ксерокса - будто бы я возбудил уголовное дело на ровном месте... Так вот, я действовал по закону. И вы в этой ситуации не пра-вы. Вы должны доверять и прокуратуре, и мне лично. Нас, конечно, есть за что критиковать, но только не за это...
   В общем, слова мои были примерно такими. Воспроизвел бы какой-нибудь телеканал такую мою речь на экране? Да никогда. Никогда и ни за что, а я такие вещи говорил президенту часто. Говорил в лицо.
   Должен заметить, что следственным путем раскрываются только десять процентов преступлений, девяносто процентов раскрываются оперативно-розыскными действиями. Так что вопросы об убийстве Александра Меня, Дмитрия Холодова, Владислава Листьева должны адресоваться не столько мне, сколько совершенно другим людям, другим силовым структурам, но президент этого словно бы не ведал и спраши-вал с меня.
   А вот то, что он должен был спросить с меня - дела о Центробанке, о Чубайсе, Козленке, Березов-ском, Кохе и других, - не спрашивал. Потому что, я так полагаю, - не велела дочь Татьяна.
   Татьяне же он доверяет стопроцентно, полностью, и все свои информационные источники сузил всего до нескольких человек, из которых Татьяна Дьяченко стала главным. Виной всему была, конечно же, болезнь: Борис Николаевич не мог уже работать так, как работал раньше. Возникла некая изоляция, пояс отчуждения, который разорвать очень трудно.
   Хотя Генпрокуратуру Ельцин поддержал во многих начинаниях. Например, одобрил идею установ-ления Дня работника прокуратуры - такой день был учрежден 12 января. В результате мы отметили 275-летие российской прокуратуры, а следом 276- и 277-летие. Повысил зарплату военным прокурорам - они стали получать столько же, сколько и сотрудники военных трибуналов. При встречах президент готов был подписать любой указ - лишь бы прокуратуре было хорошо, но я никогда не делал этого, никогда не подсо-вывал ему никаких бумаг, ибо всякий указ должен проходить предварительную юридическую экспертизу.
   Я не был ни разу ни в семье президента, не был с ним ни на охоте, ни на рыбалке, ни в бане. Но вместе, за одним столом, бывал неоднократно и видел его, что называется, с расстояния вытянутой руки, когда человека и рассмотреть основательно можно, и понять, что он собой являет, можно.
   Так, я был вместе с президентом на серебряной свадьбе Коржаковых, вместе мы встречали новый, 1998 год.
   На новогоднюю встречу Ельцин пригласил десять супружеских пар. Были Черномырдин с женой, Куликов, Юмашев, Немцов с женами, а также дочери президента Татьяна и Елена с мужьями. Ничто не предвещало тогда, что Куликов вскоре будет освобожден от занимаемой должности вице-премьера и мини-стра внутренних дел, что Черномырдин через три с небольшим месяца будет отправлен в отставку вместе со своими замами и членами кабинета. Разговоры были совсем иными, и настрой, тоже был иным.
   - Давайте договоримся - в наступающем году работать дружно, работать вместе, душа в душу, не разлучаться, поддерживать друг друга, - предложил Ельцин, - не то, понимаете ли, надоела кадровая чехар-да. Предлагаю за это выпить...
   Выпили. Что произошло дальше - вы уже знаете.
   По иронии судьбы, на том празднике я произнес тост за президентскую семью, за то, что она явля-ется надежным прикрытием человека номер один в нашей стране, в России, оберегает его, создает условия для работы... Словом, обычный доброжелательный тост. Не думал я тогда, что скоро милое, теплое, святое слово "семья" станет нарицательным и будет олицетворять уже совсем иную истину и рождать совсем иные чувства.
   Встречались мы и в так называемом президентском клубе. Идея создать такой клуб возникла в свое время у самого Бориса Николаевича. Идея, конечно же, была хороша, на Западе таких клубов много: в не-принужденной обстановке, после игры в теннис или в футбол, можно поговорить о делах, выпить свежего бочкового пива, съесть бутерброд из черного хлеба с салом и чесноком либо заказать себе яичницу. Это был чисто мужской клуб, и душою клуба был, естественно, Ельцин.
   Однажды он мне подарил вазу. Дело было так. Я играл в футбол в клубе "Ильинка", организован-ном Павлом Павловичем Бородиным, хотя сам Бородин играл в другой команде - созданной Юрием Ми-хайловичем Лужковым, и "Ильинка" иногда встречалась с лужковцами.
   Играли мы, естественно, по выходным дням.
   Второго июня 1996 года я поехал на игру в Лужники. Водитель у меня был новый, неопытный, за-путался в лужниковских проездах, в аллеях, промахнул нужный поворот, в результате я очутился в фут-больном клубе, но не своем, а в чужом. Хотя лица в большинстве своем были знакомые.
   Это была команда Лужкова, я уже собрался было уехать, но в это время зашел Юрий Михайлович, увидел меня, искренне обрадовался. Другой же мой знакомый, драматург Виталий Павлов, уговорил меня:
   - Сыграйте-ка, Юрий Ильич, с нами, за нас. А?
   Я подумал, а почему бы нет, сравню уровень игры с нашей командой, и я остался. Обычно я играю в защите, но на поле мне неожиданно дали пас из глубины и я решил из защиты переместиться в нападение. Во время маневра с кем-то столкнулся. Столкновение было сильным, грубым.
   Оказалось, на меня налетел Шохин. Он ведь в очках с толстыми линзами, не видит совершенно ни-чего, координация движений слабая, в футбол таким спортсменам играть вообще противопоказано... В об-щем, врезал он мне здорово. В голове - боль, под глазом - синяк от оправы его очков.
   С поля мне пришлось переместиться к врачу. Сидел я у него и невесело размышлял о разных пери-петиях жизни, о том, как случайности становятся закономерностями. Случайность - то, что водитель про-махнул нужный поворот, запутался и я очутился в чужой команде, случайность - то, что я не отправился на поиски своей команды, случайность - то, что я вместо нападения решил сыграть в защите, случайность - то, что на меня налетел Шохин - не хотел же он меня изуродовать специально, в конце концов, и вот законо-мерность: фингал под глазом.
   На следующий день у меня намечался праздник - день рождения, который, как известно, бывает раз в году.
   В этот же день Борис Николаевич возвращался в Москву из очередной предвыборной поездки. На-до было ехать во Внуково, в аэропорт встречать его. По протоколу мне ездить было необязательно, но я поехал: мне нужно было обсудить с ним один вопрос.
   Синяк под глазом разросся, пришлось прикрыть его темными очками. Когда самолет приземлился и президента уже встретили, кто-то подсказал ему:
   - А у Скуратова сегодня день рождения.
   Коржаков нашел где-то роскошную вазу, - она появилась у него в руках, будто по мановению вол-шебной палочки, и президент торжественно вручил вазу мне.
   Поскольку был день рождения, а дни рождения положено отмечать, то появились, естественно, и бутылка, и легкая закуска, и стопочки - в общем, образовалось этакое дружное мини-застолье. Кто-то ска-зал Ельцину:
   - Юрий Ильич наш очень неплохо работает!
   Президент не замедлил откликнуться шуткой:
   - Надо его на повышение двинуть, перевести в ООН - пусть там поработает на благо России.
   - Ну, этот вопрос нужно еще согласовывать с Клинтоном...
   Ельцин немедленно насупил брови:
   - А кто это такой - Клинтон и почему это я должен с ним согласовывал такие вопросы?
   Та пора - лето 1996 года - досталась Ельцину тяжело. Он, уже хворый, с надсеченным сердцем, с больным дыханием, вынужден был ездить по городам и весям и веселить разных тинэйджеров, отплясывая перед ними что-то неуклюжее, медвежье. Из последней своей поездки он вернулся, едва дыша; сполз с са-молетного трапа на землю и объявил членам выборного штаба, встречавшим его:
   - Я сделал все, что мог, теперь дело за вами.
   Губила президента и тяга к спиртному. Для России выпивать стопку-другую перед ужином - вещь нормальная, но когда стопку-другую, и не больше. А это норма не устраивала президента. Мне доводилось быть свидетелем того, когда Коржаков запрещал наливать ему спиртное - вообще ни грамма, ни капли, - и официанты не наливали. Однажды Борис Николаевич очень зло выговорил официанту:
   - Ты чего мне не наливаешь? Не уважаешь всенародно избранного президента?
   Иногда требовал спиртного в еще более грубой форме.
   По характеру Ельцин - лидер. И безусловно, очень интересный человек. Душа любого застолья. Может быть очень обаятельным, способен понравиться кому угодно, даже капризной заморской королеве.
   И, конечно же, если бы его не подвело здоровье, он никогда бы не допустил семью к рулю, в рубку управления государством. Я знаю, что в Свердловске он никогда никого из своих родственников не под-пускал к служебному столу, все вопросы решал только сам - домашние всегда старались держаться от него на расстоянии, вернее, он держал их на расстоянии. Но здесь произошло то, что не должно было произойти, - вначале запустили Татьяну Дьяченко в выборный штаб, а потом она просто-напросто окончательно обос-новалась в Кремле.
   Иногда мне удавалось выкроить минуту-другую в очень плотном рабочем графике и сделать не-большие записи в дневнике, сейчас они помогают мне в работе над этой книгой.
   Ну вот, например, запись, сделанная 5 августа 1996 года, уже после выборов, после победы Ельцина в тяжелой выборной борьбе.
   "Первоначально наша встреча должна была состояться в 12.00 в Кремле. Однако утром мне позво-нили из секретариата Ельцина и сказали, что встреча переносится в Барвиху. Час встречи - тот же самый, 12.00".
   В Барвиху я приехал минут за пятнадцать до аудиенции, рассчитывал собраться с мыслями, отрях-нуться, но, к моему удивлению, меня сразу же повели к Борису Николаевичу. У дверей я увидел Татьяну и Наину Иосифовну. Лица - встревоженные.
   - Борис Николаевич чувствует себя не самым лучшим образом, - сказала Наина Иосифовна. - Он се-годня очень плохо спал. Постарайтесь его не перегружать. Ладно?
   Через несколько дней должна была состояться инаугурация, и я понимал, в каком состоянии сейчас находится президент.
   Я постарался успокоить супругу президента.
   - Не тревожьтесь, Наина Иосифовна, упадок сил после такой гонки бывает у всякого бегуна, неко-торые после финиша даже двигаться не могут.
   - Эльдар Рязанов тоже рассказывал, что после съемок всякого фильма он делается похожим на вы-жатый лимон, совершенно без сил. Так, наверное, и здесь, - сказала Наина Иосифовна.
   - Да, Юрий Ильич... Закройте же наконец вопрос о коробке из-под ксерокса, - тем временем попро-сила Татьяна Борисовна, - и... насчет Чубайса. Это очень здорово беспокоит и меня, и...
   Она хотела сказать "и - папу", но смолчала, и я прошел к президенту.
   Ельцин стоял у стола. Медленно, как-то старчески, боком, развернулся, подал мне руку.
   - Поздравляю вас, Борис Николаевич, с победой на выборах, - сказал я.
   Он улыбнулся, медленным, заторможенным, будто бы чужим движением показал мне на стул.
   Я стал произносить какие-то совершенно необязательные слова, потом добавил, что постараюсь не загружать его делами... В ответ Ельцин посмотрел на меня и одновременно сквозь меня, - такой взгляд у него ныне бывает часто, - и сказал, что в принципе его сейчас волнует один вопрос... Он взял папку, ле-жавшую перед ним на столе, и спотыкаясь, по слогам, безжизненным голосом прочитал, что было написано на обложке: "О неудовлетворительной реализации Указа президента Российской Федерации о мерах по борьбе с фашизмом и другими проявлениями политического экстремизма". Он еле-еле справился с текстом, спотыкался, останавливался, глотал буквы... Половину слов он просто не выговорил.
   Невооруженным глазом было видно, что президент находился в плохой физической форме, и в го-лове вновь возникла тревожная мысль о предстоящей инаугурации: выдержит ли он ее?
   Что же касается вопроса о политическом экстремизме, о котором хотел переговорить Борис Нико-лаевич, я был к нему подготовлен. Более того, имел даже специальную беседу с Красновым. Тот упрекал меня в том, что прокуратура ничего не делает, я же считал - наоборот, мы делаем, и немало, чтобы поста-вить заслон фашизму. На контроле у Генпрокуратуры находится 37 уголовных дел (по статье 74 Уголовно-го кодекса РФ); успешно идет расследование дел в Екатеринбурге, в Санкт-Петербурге, в Москве... С дру-гой стороны, конечно, хотелось бы большего, но нам не хватает многого, в том числе и оперативных дан-ных, которые надо получить в ходе разработок, а это требует денег, денег и еще раз денег... Мне очень не хотелось в этом разговоре подставлять и А. С. Куликова, и Н. Д. Ковалева. Несколько последних фраз в своем выступлении я должен был бы, конечно, произнести жестко, четко, но я этого не стал делать...
   В ответ президент картинно, будто русский богатырь, подбоченился:
   - Я не удовлетворен вашим докладом.
   Ну что ж, он - президент, он имеет право так говорить. А с другой стороны, кто-то постоянно под-совывал ему эти бумаги, кто-то специально подкладывал топлива в костер, на моей памяти это уже второй разговор с Ельциным на эту тему. На одной из прежних встреч он прямо, без всяких лишних слов, предло-жил "бартер": он подписывает указ по освобождению Паничева, главного военного прокурора, а я в ответ возбуждаю уголовное дело против партии коммунистов. В "Независимой газете" в то время как раз прошла большая публикация о вооруженных формированиях коммунистов - якобы появились такие...
   Но это были всего лишь слухи. От "бартера" я отказался.
   Могло быть и другое объяснение недовольства президента. В частности, я, например, не согласовы-вал с ним возбуждение уголовного дела о "коробке", возбудил уголовное дело по своей инициативе, и это могло заесть президента, вот он и решил одернуть меня, поставить, так сказать, на место.
   - А теперь давайте ваши вопросы, - сказал мне президент.
   У меня было несколько вопросов, которые мне надо было обсудить, но я помнил о предупреждении Наины Иосифовны и Татьяны и честно говоря, хотел было воздержаться. Согласую, мол, их в другой раз, либо по телефону...
   - Давайте, давайте, - повторил Ельцин.
   Я попросил "добро" на проведение совещания по коррупции, сказал, что при обновлении прави-тельства надо будет избавиться от недобросовестных, мягко говоря (а на деле от обычных воров и хапуг), чиновников, затем доложил о проблемах, связанных с правами военнослужащих, а также с предстоящим 275-летием российской прокуратуры...
   Президент слушал, не перебивал меня, - вообще создавалось впечатление, что он "вчитывается" в текст, который слышит, анализирует его по ходу, но когда я перешел к конкретным делам и начал говорить о "коробке", он неожиданно тихим твердым голосом произнес:
   - Может, хватит?
   Я тут же свернул разговор. Подарил ему книгу по истории прокуратуры "Под сенью русского орла" и собрался уходить. Он пытался взять мои бумаги, книгу и папку с "мерами по борьбе с фашизмом", сло-жить в одну кучу, но не смог - у него тряслись руки, у него сильно тряслись руки. В конце концов все-таки собрался, встал, попрощался со мною - причем сделал это довольно дружелюбно.
   Я заверил президента, что через два месяца доложу об исправлении ситуации.
   Возвращался молча. Должен признаться, разговором и увиденным я был удручен, если не сказать больше - подавлен. До инаугурации остается всего несколько дней, а президент в таком состоянии... А если что-то случится во время церемонии и он упадет? Мои опасения усугубились после встречи с Бородиным. Павел Павлович сказал, что было уже несколько моментов, когда президент терял контроль над собой и погружался в состояние полной прострации. Миронову, начальнику медслужбы, он сказал: "Мы с тобою знаем друг друга уже сорок шесть лет!" Хотя знакомы они были от силы лет пять. При встрече с Черно-мырдиным он все время твердил о каком-то сервизе. ЧВС никак не мог понять и потом долго пытал Боро-дина: что за сервиз? Тот тоже ничего путного не мог сообщить, он просто не знал, о чем идет речь.
   Намечалась встреча с белорусским президентом Лукашенко, и Черномырдин, видя немощность Ельцина, предложил:
   - Может, я заменю вас, Борис Николаевич?
   Ельцин враз потяжелел лицом, в глазах у него возник беспокойный свинцовый блеск.
   - Вначале я, а уж потом - вы... Понятно?
   Да, все было понятно. Куда уж больше! Ельцин не хотел ни на мгновение, ни на секунду упустить власть.
   Но вернемся на "круги своя".
   Краснову я высказал претензию: вроде бы обо всем договорились, вроде бы обсудили позицию на-счет дел по 74-й статье УК, вроде бы пришли к общему выводу о том, что вопрос не готов для доклада пре-зиденту, а папка появилась у него. Что произошло? Михаил Александрович довольно смущенно заявил, что папку президенту он не передавал, передал кто-то другой... Кто?
   Паничева, конечно, освободили - об этом, кстати, я до сих пор жалею, но уголовное дело по комму-нистам я возбуждать не стал. Не за что возбуждать. Из разговора того я сделал вывод, что бывший комму-нист Ельцин стал патологическим антикоммунистом, преображение завершилось. Хотя это было печально: Борис Николаевич, как президент, должен был ко всем относиться одинаково ровно. К разговору о "короб-ке" в доме Ельцина возвращались, как я понял, периодически, "коробка" уже навязла у него в зубах, поэто-му и реакция была такая негативная: "Может, хватит?" Раньше, когда мы это обсуждали, он всякий раз го-ворил: "Как решит прокуратура, так и будет". Мне он сказал совершенно однозначно: "Действуйте по зако-ну..."
   Но всякий раз дома, за обедом, в дело вновь включалась "тяжелая артиллерия" - Татьяна и Наина Иосифовна. И так раз за разом, заход за заходом. Они добивали его. И, конечно же, дома, под рюмочку, не раз звучали слова: "Папа, а Скуратов твой - нехороший. Бяка! Не хочет дело о "коробке" закрыть". Но на попрание закона я идти не мог, не мог и не хотел.
   На разных приемах, при большом стечение народа Татьяна трижды подходила ко мне с просьбой закрыть дело о "коробке", и я всякий раз отвечал ей: "Татьяна Борисовна, закрыть это дело можно только со скандалом, а скандал сейчас нам не на руку, его немедленно использует оппозиция".
   И все-таки они - Татьяна, Юмашев, Березовский - додавили президента. При оценке деятельности прокуратуры все чаще и чаще против меня пускались в ход не "мои" аргументы: Мень, Листьев, Холодов - эти дела, мол, не раскрыты... Чубайс, тот действовал вообще нахраписто, внушал президенту: "Прокурату-рой руководит Илюхин". Да, Илюхин действительно приходил, приходит и будет приходить в прокуратуру. Ну и что? А как иначе? Он председатель профильного думского комитета. Ко мне приходят и Лебедь, и Жириновский, и Аушев, и Наздратенко - прокуратура для всех открыта...
   Работать становилось все тяжелее и тяжелее. Часто вспоминал я и другую встречу с президентом, в один из воскресных весенних дней 1996 года, еще до выборов. Об этой встрече я хочу рассказать особо.
   Меня неожиданно пригласили приехать в Кремль - аудиенцию назначили на одиннадцать часов дня. Аудиенция эта была внезапной, в выходные дни... Значит, что-то произошло. Или происходит.
   Я приехал в Кремль. Перед мной в кабинете Ельцина побывал Ковалев, министр юстиции.
   - Президент настаивает на роспуске Государственной Думы, - сказал он.
   - Г-господи! - невольно вырвалось у меня.
   - Я пытался его убедить, что этого делать нельзя, он - ни в какую. Так что будьте готовы к нелегко-му разговору. Проект указа уже отпечатан, лежит у него на столе.
   - Чья это инициатива?
   - Сосковца.
   Я слышал уже не раз от первого вице-премьера: что нам Дума! Тьфу! Разогнать ее пинком под зад - и дело с концом. Тем более Сосковец, как руководитель предвыборного штаба, видел - президент не в фор-ме, популярность его упала донельзя, здоровье стало совсем слабым - ситуация очень опасная.
   Вот в один из наиболее выгодных моментов он и доложил президенту: давайте перенесем выборы! Думу распустим. Все равно она - коммунистическая. Эта мысль и запала Ельцину в голову.
   Тут меня позвали в кабинет. Я вошел. Президент поздоровался со мной и затем произнес необычно быстро:
   - Юрий Ильич, я принял решение распустить Думу... в ответ на ее решение денонсировать Бело-вежское соглашение.
   Распустить не по закону - значит, фактически разогнать. Без всяких ссылок на закон.
   - Подскажите, какие для этого могут быть юридические основания? спросил Ельцин.
   Я стал говорить, что задуманное сделать трудно - довольно четко прописано это юридическое дей-ствие в законе, ни одно из перечисленных в Конституции оснований не подходит для данной ситуации.
   Но Ельцин действовал в своем стиле, говорил напористо, жестко, и я понял - для себя он все уже решил. Как понял и другое - разъяснять ему юридическую несостоятельность вопроса бессмысленно, и пе-ревел разговор в политическую плоскость:
   - Борис Николаевич, зачем вам это надо - распускать Думу? У вас и без этого есть все шансы выиг-рать выборы. А Запад поймет роспуск Думы негативно. Да потом Дума все же, какая она ни есть, была из-брана в соответствии с Конституцией, распускать ее - значит, нарушить Основной Закон России...
   Привожу аргумент за аргументом, вижу - не действует. В конце концов я сказал:
   - Борис Николаевич, я бы десять раз подумал, прежде чем это сделать.
   - Ваша позиция мне понятна, - произнес президент, и мы с ним распрощались.
   Следом за мной в кабинет зашел Куликов, потом приехал Туманов... Всем президент говорил, что предыдущие посетители (в том числе и я) были согласны с разгоном Думы.
   В тревожном, каком-то надломленном состоянии я уехал к себе в прокуратуру, на Большую Дмит-ровку. Надо было что-то делать. Пока я сидел, раздумывал, раздался телефонный звонок по вертушке. Зво-нил Анатолий Сергеевич Куликов. Он также находился в каком-то тревожном, подвешенном состоянии.
   - Я, - сказал он, - собрал своих замов, и все они в один голос заявили: "Это - авантюра! И вообще, это приведет к непредсказуемым последствиям. У нас не хватит ни сил, ни средств, чтобы удержать страну в ровном состоянии. Вдруг начнутся волнения? МВД просто не справится со своей задачей..."
   Решили поступить так - вызвать Туманова, председателя Конституционного суда, и переговорить втроем.
   Собрались у меня на Большой Дмитровке, все трое. Туманов - хотя и довольно вяло - нас поддер-жал: не дело это - разгонять Госдуму. Решили ехать к президенту. Втроем.
   Было понятно, что президенту вообще мало кто говорит правду. Ни помощники, ни советники. Ни-кто не говорит ему, как воспринимаются его реформы, что говорят о нем. Это давняя болезнь российского чиновничества замазывать глаза начальству, черное выдавать за голубое, а фиолетовое (фиолетовый цвет на Востоке - цвет траура) за розовое. Туманов - человек, который стоял на страже Конституции, должен был действовать более жестко.
   Приехали в Кремль, у Ельцина кто-то сидит. Помощник доложил о нашем приезде. Мы договори-лись, что первым начинаю я, затем Куликов и последним самый нерешительный, Владимир Александрович Туманов.
   Президенту не понравилось, что мы приехали втроем. Встретил он нас настороженно, взгляд недо-брый, исподлобья - у него всегда было великолепное чутье, у нашего Бориса Николаевича. Хмуро кивнул, усадил нас в кресла:
   - Ну?
   Я, как и договорились, начал первым. Привел, как мне кажется, все доводы из тех, что имелись в нашем законодательстве, - ничего постарался не упустить. Нельзя разгонять Думу, мы этим ничего не при-обретем, только потеряем...
   Ельцин отрицательно покачал головой:
   - Нет, вы меня не убедили.
   Мою речь продолжил Куликов. Он очень доказательно и очень взвешенно говорил о том, что у МВД не хватит сил и средств не только денежных, но и технических, чтобы удержать ситуацию под кон-тролем, что мир в России может рухнуть в один момент и тогда все покатится в тартарары. Но Ельцин и на это ответил:
   - Нет!
   Следом выступил Туманов. Выступил, увы, очень робко. Реакция президента была прежней.
   Так ни с чем мы и покинули кабинет президента.
   Я уже знал, как собирались технически совершить роспуск Думы. Очень просто: закрыть двери и не пустить депутатов в здание. А уж потом разбираться со всеми поименно...
   Втроем мы зашли к Илюшину, у него находились Шахрай, Орехов, еще кто-то. Все трое тоже были против роспуска Думы.
   Из кабинета Илюшина позвонили Черномырдину. Вначале с ним переговорил Куликов, потом я. Черномырдин несколько удивленно сообщил, что Ельцин ему очень кратко, мимолетно сообщил о роспус-ке Думы, сообщил как-то поверхностно, сказал также, что все, кого он вызывал "на ковер", с этим были со-гласны...
   - А вы, значит, несогласны? - спросил у меня ЧВС.
   - Нет.
   Потом мне Черномырдин так рассказывал об этом разговоре: "Я сказал: Борис Николаевич, я все-таки у вас премьер, почему вы решаете такие важные вопросы без меня? Зачем вам это нужно? Это вас Сосковец подбил? Он? Знаете, почему он это сделал? Завяз в предвыборных делах, завалил их... Но все еще можно, Борис Николаевич, поправить..." Отвлекаясь, скажу, что Черномырдин обладал очень важным каче-ством, отличающим его от Степашина и даже Примакова, - он умел спорить с президентом. А когда кругом вата, все потакают и готовно смотрят в рот, такое качество обращает на себя внимание. И Ельцин, который хорошо знал правило, что опереться можно лишь на то, что сопротивляется, ценил за это Черномырдина.
   Потому ЧВС так долго и держался на своем посту.
   Но Ельцин не принял и возражения Черномырдина.
   - Ничего отменять не будем, - сказал он, - завтра утром собираемся в шесть ноль-ноль.
   Хотя президент встает обычно рано, но в шесть утра рабочий день свой не начинает, здесь ранняя явка была обусловлена одним обстоятельством: Государственная Дума начинала свою работу в понедель-ник в девять. До девяти утра надо было все решить.
   На этот ранний сбор я приглашен не был. Были Куликов Анатолий Сергеевич и другой Куликов, Александр Николаевич, генерал-полковник милиции, начальник Главного управления внутренних дел Мо-сковской области. Ход был разработан такой: если Анатолий Сергеевич заартачится, будет стоять на своем - немедленно освободить его от занимаемой должности и тут же подписать указ о назначении министром внутренних дел другого Куликова, Александра Николаевича. А уж тот сделает все, что нужно.
   Я сказал Анатолию Сергеевичу:
   - Будете выступать у президента, выступайте и от моего имени, от имени Генеральной прокурату-ры.
   Анатолий Сергеевич так и сделал.
   Президент резко оборвал его:
   - Вы за себя только говорите, не за других!
   - Тем не менее мы оба считаем, что роспуск Думы противоречит Конституции - это раз, и два - у МВД, как я уже говорил, Борис Николаевич, нет ни сил, ни средств, чтобы обеспечить порядок в стране в случае волнений. Это слишком серьезно...
   Вскоре президент пошел на попятную, его сумели убедить, что Госдуму разгонять нельзя. Ситуация была критическая, мог повториться 1993 год... А я лишний раз убедился в том, что у президента никогда не было уважения к Конституции, к законам, все это для него являлось обычными игрушками, с которыми можно поступить так, а можно поступить и эдак, сломать и выкинуть, и ощущение это рождало чувства не самые лучшие.
   Говорят, что каждый народ достоин того правителя, которого он выбрал, но я считаю, я убежден, что русский народ не заслуживает того, чтобы им управлял такой человек.
   В этом в те весенние дни 1996 года я убедился окончательно.
   ПЕРВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ ОБ ОТСТАВКЕ
   Первого февраля 1999 года мне позвонил Бордюжа. Попросил подъехать. Сговорились, что в шест-надцать ноль-ноль я буду в его кабинете.
   Повесил трубку на рычаг, почувствовал - что-то больно вонзилось в сердце. Одиноко сделалось, так одиноко, что, поверьте, и пером не опишешь, и словом не обскажешь - будто бы очутился посреди огром-ной пустыни, посреди многих ветров, и все ветры дуют, все стремятся сбить с ног, засыпать песком.
   Неурочный вызов в Кремль, к главе ельцинской администрации, ничего хорошего не предвещал.
   И вообще, я кожей своей, спиной, затылком, кончиками пальцев, висками чувствовал - готовится что-то недоброе. А что могло быть доброго, когда я 8 января возбудил дело против Березовского! Все газе-ты поведали сотни раз о том, что Березовский является и кормильцем, и поильцем, и кошельком "семьи", и предупреждали недвусмысленно: трогать кошелек столь высокой "семьи" опасно.
   Да, было тревожно. Президент, во-первых, не поздравил с Новым годом. Все поздравили, а он - нет. Такого быть просто не должно, а раз "должно", значит, у этого "не должно" обязаны иметься свои причины. В моем положении несложно было понять, откуда ноги растут. Во-вторых, Бордюжа, когда мы общались, что-то недоговаривал...
   Последний раз мы сидели рядышком дней десять назад на расширенной коллегии МВД. Я спросил его без всяких экивоков и вежливых пассажей, что называется, в упор:
   - Николай Николаевич, ко мне, к моей работе, есть какие-нибудь претензии?
   Бордюжа задумчиво приподнял одно плечо:
   - Да нет... Нет претензий. Одно время были по части политического экстремизма, но сейчас вы вро-де выправляете ситуацию.
   И опять возникло то самое, знакомое, тревожное чувство: Николай Николаевич что-то недоговорил.
   И я вспомнил: такое же ощущение было у меня и после последней встречи с Примаковым. Мы все-гда общались с ним без всяких проблем, стоило мне поднять телефонную трубку - он ни разу не отказал во встрече, всегда находил время. И всегда разговор с ним был очень откровенный, я всегда получал у него поддержку.
   А последняя встреча оставила какое-то невнятное ощущение. Словно бы Евгений Максимович, - так же, как и Бордюжа, - что-то недоговаривал. И вот какая странная штука: что-то в интонациях голоса у него было общее с Бордюжей.
   В начале января я пришел к нему и сказал:
   - Я возбуждаю уголовное дело против Березовского.
   - В связи с чем? - спросил Примаков.
   - В связи с тем, что Березовский прокручивает деньги Аэрофлота в швейцарских банках. Прошу вашей поддержки, прежде всего - политической.
   Тогда Примаков заявил не колеблясь ни секунды:
   - Обещаю!
   И все равно в этой искренней интонации Евгения Максимовича уже было что-то не то. Чего-то не хватало, я даже не знаю - чего... Участливости, что ли. Или тепла. Или уверенности.
   Это тоже послужило мне сигналом: что-то сгущается над моей головой, собирается в тяжелое поро-ховое облако, вот-вот, еще немного - и из этого облака блеснет молния. С ощущением того, что эта молния, расколов облако, выплеснулась, я и уезжал к Бордюже.
   Были и еще кое-какие сигналы, этакие приметы надвигающейся грозы. По линии Совета Федерации состоялась конференция по вопросам федерализма, на которой мне было предложено выступить с докла-дом. Я выступил. Выступление было вроде бы удачным, но после конференции я пожаловался Строеву:
   - Егор Семенович, кожей чувствую: вокруг меня заваривается какая-то неприятная каша...
   Он не стал опровергать, произнес коротко и совершенно определенно:
   - Да. - Потом добавил: - Мы с Примаковым это знаем, потому и решили поддержать вас и предоста-вили на конференции слово в числе первых.
   Тучи продолжали сгущаться. Имелась и кое-какая оперативная информация, подтверждающая мои опасения. Татьяна Дьяченко обронила небрежно: "Скуратова будем убирать".
   Это было обидно: Дьяченко хоть и дочка президента, но всего лишь дочка. Что позволено Юпите-ру, то не позволено быку, и уж тем более дочке. Как она может убрать Генерального прокурора страны, ко-гда это не только не ее прерогатива, это не прерогатива даже ее отца? Но, видать, Татьяна знала, что гово-рила...
   Главный военный прокурор Демин встречался с Виктором Михайловичем Зориным - первым за-местителем директора ФСБ, сейчас Зорин работает в Управлении спецпрограммы - самом таинственном, пожалуй, управлении в службе президента. Так генерал Зорин, услышав мое имя, произнес недовольно:
   - Напрасно он высовывается. У нас есть пленка... - Зорин не договорил, замолчал.
   Недовольство Зорина было понятно: он дружил с первым заместителем министра финансов Петро-вым, а Петрова мы арестовали за взяточничество. Что же касается пленки, я даже не подозревал, что это такое, и спросил у Демина:
   - Ты знаешь?
   - Нет.
   - И я не знаю. Прошу тебя, поговори с Зориным предметно: вдруг что-нибудь прояснится?
   Демин пообещал, но обещание не выполнил.
   Еще один источник обнаружился в администрации президента.
   Уже позже, когда я был отстранен от должности, оперативники передали мне следующую расшиф-ровку.
   В разговоре с заместителем председателя Госдумы Юрьевым 3 февраля этот источник тоже дал по-нять, что меня будут снимать. Вот диалог. Ю - это Юрьев, И - источник.
   "Ю. Я, говорит, разберусь. Это не проблема, тем более это сейчас легче, поскольку их главного-то (директора Федеральной службы налоговой полиции Алмазова) снимают, тех, кто это ведет".
   И. Да.
   Ю. В смысле не того, кого уже сняли, а в той структуре.
   И. Тоже, да?
   Ю. Да, все уже. Они и были запланированы. (Я и Алмазов.) А ты не знал этого?
   И. Нет, мне говорили, но я думал, что знаешь как...
   Ю. Я об этом знал месяц назад, даже полтора.
   И. Ну, да об этом все говорили, но это не происходило.
   Ю. В конце декабря уже об этом знал, что вот эти двое... У меня даже свидетели есть, я об этом Пархаеву сказал, а он мне не поверил. Потому, что эти двое как раз его главные друзья.
   И. Да?
   Ю. Он говорит, да не может быть. Я говорю, увидишь, еще как может быть".
   Разговор, повторяю, шел обо мне и Сергее Николаевиче Алмазове.
   Это тоже оптимизма не добавляло, тревога временами становилась зримой, едва ли не материально ощутимой. Держаться в ровном состоянии было трудно, и когда стало понятно, что обвал все-таки про-изойдет, я сказал жене:
   - Лена, хочу предупредить тебя: у нас могут наступить плохие времена. Мы возбудили уголовное дело по Березовскому. Березовский, конечно, нажмет на все кнопки, приведет в движение все колеса, чтобы уничтожить меня. Война будет нешуточная. Приготовься к ней.
   Таким образом я постарался подготовить жену, и это было очень важно не дай Бог если бы все слу-чившееся обрушилось на нее, как лавина с крутой горы. А так она была спокойна, подготовлена к беде и в самые трудные минуты даже постаралась поддержать меня.
   По поводу Березовского я недавно написал письмо Ельцину и передал письмо опять через того же Бордюжу:
   - Николай Николаевич, я вряд ли смогу увидеть президента в ближайшее время, поэтому передайте ему письмо. Не информировать президента я не могу, поскольку здесь речь идет не только о Березовском, но и об Аэрофлоте. А Окулов, глава Аэрофлота, как известно, является затем Бориса Николаевича.
   Бордюжа письмо президенту, естественно, передал, поэтому первое, что он спросил, когда я вошел к нему в кабинет, было:
   - Что с Березовским?
   Я ответил спокойно:
   - Дело находится в стадии расследования, - затем коротко изложил фабулу дела...
   И тут Бордюжа задал второй вопрос, который для меня был неожиданным:
   - А что с "Мабетексом"?
   Я удивился: откуда Бордюжа знает о "Мабетексе"? Это же пока еще не обнародовано. Грязное дело это касается управления делами администрации.
   - Дело серьезное, - сказал я. - И неприятное. Слишком много в нем непростых моментов - замараны наши высшие чиновники. Особенно в документах, которые передала нам швейцарская сторона... Так что дело расследуем, Николай Николаевич.
   У Бордюжи сделалось такое лицо, будто воротник давил ему на шею.
   - Мне принесли тут один видеоматериал, - проговорил он с видимым трудом, - давайте его посмот-рим вместе.
   Приподнял лежавший перед ним на столе пульт и нажал на кнопку пуска. Замерцал экран телевизо-ра, стоявшего недалеко от стола.
   В видеомагнитофон уже была вложена кассета. Неужели это та самая пленка, о которой Зорин го-ворил Демину? Тут я увидел человека, похожего на меня, и двух голых девиц - те самые кадры, которые потом обсуждала вся страна.
   Состояние, в котором я пребывал в те минуты, можно сравнить разве что с ошарашенностью. И од-новременно с каким-то странным горьким ощущением, когда от неверия даже начинает останавливаться сердце - неужели можно так грубо, так неумно действовать? Ведь это же все уголовно наказуемо. Неужели Бордюжа, могущественный чиновник, этого не понимает? Или ничего не знает и, как и я, видит эту пленку в первый раз?
   Я оглянулся на Бордюжу. Лицо Бордюжи было спокойным, на нем лежала печать некой бесстраст-ности и отрешенности очень усталого человека...
   Так до сих пор, спустя много времени, я и не понял, искренен ли тогда со мною был Бордюжа или нет? И все-таки я пришел к выводу: не был искренен, он подыгрывал компании, окопавшейся на кремлев-ском холме...
   Невольно, каким-то вторым, совершенно отстраненным сознанием отметил: а ведь дядя, который снят на видеопленке, действительно очень похож на меня... Кому это нужно, кому на руку вся эта гадость?
   Прежде всего, конечно же, Березовскому. Он постарается кадры из этого гнусного ролика, за кото-рый явно заплачены немалые деньги, запустить в подведомственные - свои до мозга костей, купленные га-зеты, потом прокрутит по своим телевизионным каналам - и все, "успех" обеспечен.
   И как ты ни оправдывайся: это, мол, не я, показ подобных пленок непроверенных, оскорбительных, порочащих, как принято говорить, честь и достоинство, - уголовно наказуем, - все это будет гласом во-пиющего в пустыне.
   Да и потом, когда будет решение разных независимых экспертов, когда суд признает, что лицо, изображенное на пленке, ничего общего не имеет со Скуратовым, все равно останется некий шлейф отри-цательной молвы. У нас ведь всегда так бывает: обгадят человека, а потом забудут перед ним извиниться. То ли он красного петуха под крышу кому-то пустил, то ли ему пустили никому не ведомо, на самом деле, что было, но на всяких случай надо держаться от этого человека подальше: а вдруг он виноват?
   И главное, Бордюжа прокололся, назвав имя "грешной" фирмы "Мабетекс". Ведь никто, кроме меня да двух-трех человек в прокуратуре, не знает, что это за фирма и сколько чиновников из ельцинского ок-ружения получили от нее взятку за заключение выгодного контракта по ремонту кремлевских покоев.
   Страна голодает, холодает, старух мы хороним в полиэтиленовых пакетах, потому что нет денег на гробы, учительницы стоят в областных городах на базарах с протянутыми руками - собирают милостыню, прокуратура возбуждает уголовные дела по фактам гибели детей от голода, а наши кремлевские небожите-ли уже объелись, тратят миллионы и миллиарды долларов на европейские ремонты и роскошные апарта-менты. Пир во время чумы!
   Дела насчет умерших детей надо обязательно брать на контроль в Генпрокуратуре, брать на кон-троль самому Генпрокурору, - и спрашивать с виноватых строго.
   В Сыктывкаре, я знаю, у работницы целлюлозно-бумажного комбината умерла от голода пятилет-няя дочка. Из Бурятии мне пришло письмо с жалобой на то, что дети там спасаются от голода комбикор-мом. Есть смертельные случаи - комбикорм в желудке разбухает, превращается в крупную тяжелую массу, и желудок разрывается. Так погибло уже несколько человек.
   Знаю случаи, когда в желудках умерших детишек находили опилки - больше есть им было нечего. И это - в конце двадцатого века, в стране, которая может прокормить весь мир, но вместо этого сама протя-гивает руку: "Подайте, Христа ради!" И стоит на коленях, никак не может подняться на ноги. Пир во время чумы продолжается, и никто не хочет его остановить. И Бордюжа, к которому я раньше испытывал симпа-тию, - тоже не хочет. Он с ними заодно.
   Для того, чтобы отвлечь внимание от голода, холода, нищеты и бед, затевают разговоры о полити-ческом экстремизме, о запрете компартии (вот она, окончательная победа горбачевского плюрализма, ока-завшегося в итоге не таким пустым, как мнилось вначале), о тюрьме для генерала Макашова и руководите-ля "Памяти" Васильева, кормят народ "завтраками" и выдавливают из него последние соки, последнее тер-пение...
   Интересно, откуда же появились у Бордюжи сведения о "Мабетексе"? Проговорился он, сплохо-вал... Сведения он получил явно от Пал Палыча Бородина, управляющего делами президентской админист-рации. А тот - от главы "Мабетекса", человека с криминальным душком, косовского албанца Беджета Па-колли, поскольку тот почувствовал опасность.
   И за всем этим стоят все те же знакомые лица. В первую очередь Березовский. Вот сейчас и Бор-дюжа начал говорить голосом Березовского.
   Состояние ошарашенности сменилось чувством некой усталости, безразличия - да пошли вы все! - но с этим состоянием надо было бороться. Надо было брать себя в руки. Хорошо я жену успел предупре-дить о надвигающейся беде.
   - Все ясно, - сказал я. - И что дальше?
   А ведь пленка сделана здорово. И здорово смонтирована. И голос на видеоряд наложен такой, что очень точно повторяет мои интонации. Прижимают меня, здорово прижимают... Буквально коленом к стен-ке. Завтра, послезавтра, послепослезавтра, - совсем немного пройдет времени, - и эти кремлевские "пурита-не" запустят машину. И доказать, что ты не верблюд, будет невозможно.
   Но что нужно сделать верблюду, чтобы не проскочить в ушко иголки? Завязать на конце хвоста узел. Вот такой узел придется завязывать и мне.
   - Вы понимаете, Юрий Ильич, - нерешительно начал Бордюжа, - в этой ситуации... вы в таком ви-де... Вам надо подать заявление и уйти.
   О таких методах воздействия, о шантаже на таком уровне я раньше читал только в книжках, но что-бы самому сталкиваться - не сталкивался никогда.
   - Николай Николаевич, а для чего вы все это устраиваете?
   В голове возникла боль, в виски, в затылок натекло что-то тяжелое, горячее.
   - Я даже не знаю, как себя вести, Юрий Ильич, - сказал Бордюжа, какие слова подобрать для этого момента, но я хорошо знаком с настроением президента... И я повторяю, что в этой ситуации вам лучше уйти.
   Конечно, я без работы не останусь, свет клином на прокуратуре не сошелся, в конце концов, я - профессор, доктор наук, не пропаду, - но если уж судьба отвела мне возможность сыграть два тайма, весь матч целиком, то оба тайма и надо играть, а потом еще и вышибать дополнительное время. И я эти таймы сыграю, чего бы это мне ни стоило.
   - Заявление пишите на имя Строева Егора Семеновича, - подсказал Бордюжа, - в Совет Федерации.
   - Это я знаю, - сказал я.
   Действовал я почти автоматически. Придвинул к себе протянутый Бордюжей лист бумаги, достал из кармана ручку.
   - Какую причину отставки указывать?
   Мне показалось, что в глазах Бордюжи мелькнуло что-то сочувственное. Конечно, существует одна неписаная истина: если начальство отказывается с тобою работать, надо уходить, иначе работа превратится Бог весть во что, пойдут сплошные черные дни... А с другой стороны - с чего уходить-то? Только из-за то-го, что этого захотела правая нога Бориса Николаевича, даже не самого БН, а его дочери Татьяны, - только из-за этого? Мне сделалось обидно. Показалось, это не со мною происходит, а с кем-то другим, я же все это вижу со стороны - вижу и очень сочувствую человеку, который находится на моем месте. А чтобы я не брыкался - вон какую гнусную пленку состряпали.
   В принципе до меня доходили слухи, что на руководящие должности, особенно в силовые структу-ры, - сейчас берут только людей, на которых есть компромат, чистых же не берут совсем... Чтобы силовики эти потом не поднимали головы. Слухи об этом у меня всегда вызывали неверящую улыбку: не может это-го быть! Оказывается, может. Тем более такую пленку можно слепить на кого угодно.
   - Думаю, по состоянию здоровья, - сказал Бордюжа.
   "Интересно, кто же в это поверит? Пару дней назад я выступал по телевидению в программе Соро-киной, был вроде бы жив, здоров - и нате-с! Впрочем, по состоянию здоровья так по состоянию здоровья. Все равно работать противно. Жалко только прокуратуру, жаль годы, потраченные на то, чтобы сделать в ней все, как надо, - ночами ведь не спал, думал, как лучше наладить работу... Лучше бы, сидя в институте, написал пару книг..." И я так позавидовал тому Скуратову, который работал в институте, что у меня даже горло перехватило. И пожалел того Скуратова, который согласился перейти на должность Генерального - он здорово подставил меня, Скуратова нынешнего.
   - По состоянию здоровья так по состоянию здоровья, - пробормотал я и в следующий миг выругал себя: а ведь я проявляю слабость, я сдаюсь без боя, поднимаю руки перед беззаконием...
   - Да, по состоянию здоровья, - подтвердил Бордюжа.
   - Николай Николаевич, извините, а откуда у вас взялась кассета?
   - Нашел у себя на столе. В конверте. Не знаю, кто положил.
   Вот он, еще один прокол, еще одно вранье... Разве можно к главе администрации президента зайти в кабинет, как в каморку к дворнику дяде Феде или в подвал, к слесарю-водопроводчику дяде Коле... Кто-то заглянул с улицы, завернул от станции метро "Александровский сад" и по протоптанной тропке добрал-ся до кабинета Бордюжи. Тут, не застав владельца на месте, оставил кассету в конверте, - дойдет, мол, до хозяина...
   Вот пленка и дошла. Самым невероятным способом. Ах, Николай Николаевич, Николай Николае-вич! Не научили вас в погранвойсках врать. До этого генерал-полковник Бордюжа был директором Феде-ральной пограничной службы.
   Невидящими глазами я прочитал заявление, вспомнил о последнем докладе, который я так тща-тельно готовил, но с которым так и не выступил - он лежит у меня на рабочем столе, - и мне вновь сдела-лось жаль себя, своей работы, расстрелянной вот так, влет, службы.
   - Николай Николаевич, у нас 3 февраля состоится итоговая коллегия Генпрокуратуры. Я там дол-жен выступить с докладом. Дайте мне провести коллегию, я ее проведу и уйду. Это в интересах системы. Ведь нонсенс же, если на коллегии не будет Генерального прокурора...
   Бордюжа, словно бы обдумывая ответ, помедлил немного, потом сказал:
   - Те люди, которые добиваются вашего ухода, ждать не будут, - они вбросят кассету на телевиде-ние.
   "Ах, Николай Николаевич! Вы ведь только что говорили мне, что обнаружили кассету у себя на столе. Принес, дескать некий незнакомец. А незнакомец этот очень даже - знакомец!"
   - Хорошо, вот вам заявление, - я отдал листок бумаги Бордюже, итоговую коллегию проведет мой первый зам Чайка, а я тем временем лягу в больницу.
   Бордюжа одобрительно усмехнулся. Там же, не отходя, как говорится, от кассы, я написал вторую бумагу на имя Строева: "Прошу рассмотреть заявление в мое отсутствие". Подписался и поставил дату: "1 февраля 1999 года".
   Не помню, как я приехал на Большую Дмитровку, - хотя расстояние от Кремля до прокуратуры в несколько прыжков может одолеть даже ворона первым делом вызвал к себе Чайку:
   - Юрий Яковлевич, я что-то неважно себя чувствую. Возможно, сегодня лягу в больницу. Доклад на итоговой коллегии придется делать тебе.
   Чайка затоптался на месте, задергал плечами, словно бы протестуя, и я, чтобы придавить его, повы-сил голос:
   - Доклад придется делать тебе. Тебе, и никому иному.
   Следом я вызвал Розанова. Поскольку Александра Александровича я знал лучше всех, - и дольше всех, то я решил поговорить с ним без утаек. Сказал, что произошло нечто чрезвычайное.
   - Александр Александрович, меня начинают шантажировать. Делается это методами, с которыми никто из нас никогда не сталкивался...
   Я вкратце рассказал ему о встрече с Бордюжей, о пленке, о заявлении. У Розанова даже лицо стало другим, непонятно только, отчего - то ли от неожиданности, то ли от страха, то ли еще от чего-то; он вжал-ся в кресло и слушал, не перебивая. Так ни разу и не перебил меня.
   - Давай сделаем так: соберемся и поедем в "Истру". Ты, я, Кехлеров, Демин, Чайка... В общем, все близкие мне люди. Там нам никто не помешает все обтолковать и разобраться в обстановке.
   Розанов вскочил с кресла:
   - Все ясно! Так и будем действовать! - И побежал к себе в кабинет.
   Через некоторое время он вернулся и сообщил мне понуро:
   - Демин против. Резко против. И вообще он говорит: "Вы что делаете? Разве вы не понимаете, что все мы сейчас находимся под колпаком? Любой наш сбор сейчас воспримут, как факт антигосударственной деятельности... Собираться нельзя!"
   - Но в этом же нет ничего противозаконного! - Мне сделалось противно. И этого человека я сам, собственными руками усадил в то кресло, которое он сейчас занимает. - Мы же не собираемся нарушать закон, я просто хочу обсудить все с вами и получить дельный совет. Что тут плохого?
   - Нет, нет и еще раз нет, - сказал Розанов. - Демин, например, не поедет. Никогда не поедет. Нико-гда и ни за что.
   Тут я невольно подумал: а не вызывал ли Демина к себе Бордюжа или кто-нибудь из администра-ции? С чего бы Демину так воинственно противиться?
   "Эх, друзья, друзья... Друзьями вы оказались только до определенной отметки, до определенного порога... Вас и друзьями уже звать совсем не хочется. Раз так все складывается, придется ложиться в ЦКБ..."
   Я позвонил своему лечащему врачу Ивановой и сказал ей:
   - Наталья Всеволодовна, я неважно себя чувствую, мне надо лечь в больницу.
   Надо заметить, что все лечащие врачи, абсолютно все, - бывают рады, когда их пациенты неожи-данно принимают такие решения. Иванова не была исключением из правил.
   Вечером я приехал в Архангельское, на дачу, и там постарался проанализировать ситуацию, сопос-тавив только голые факты и отбросив в сторону всякие эмоции и прочую "клюкву", которая мешает спо-койно и холодно соображать. Ведь когда шла живая беседа с Бордюжей, когда крутилась пленка, моему внутреннему состоянию вряд ли кто мог позавидовать, - любой, окажись на моем месте, запросто потерял бы способность соображать, в этом я уверен твердо, - не очень соображал и я. Мне просто хотелось, чтобы все это поскорее кончилось... А сейчас надо точно вычислить, что именно за всем этим скрывается? И кто конкретно? Пока понятно одно: состоялся, скажем так, показательный сеанс шантажа, один из участников сеанса известен - Бордюжа. Волю он исполняет не свою - да Бордюжа и сам этого не скрывает, - чужую во-лю... Ответ я уже себе дал: волю Березовского и К0. Но этот ответ был бы слишком поверхностным, тем более что последующие шаги Бордюжи показали - он враг БАБа. Что же касается моей скромной персоны, то Бордюжа здесь выступает обычным соучастником преступления. Довольно рядовым.
   Но от этого роль его становится еще более неприглядной, более противной - как мог боевой офи-цер, генерал опуститься до этого?
   И все-таки откуда он узнал о "Мабетексе"? Ведь информация об этом не просочилась пока ни в од-ну щелку. Щелки такие маленькие, что не только информация - клоп не пролезет.
   Тут я вспомнил, что генеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте звонила мне в январе. Госпожа дель Понте рассказала, что по просьбе нашей прокуратуры она провела выемки документов в штаб-квартире "Мабетекса" и что обнаружились очень любопытные документы. В частности, кредитные карточки, выписанные на имя Татьяны Дьяченко, Елены Окуловой и самого российского президента, что двумя карточками из трех пользовались. Это были банковские карточки дочерей президента.
   Звонила госпожа дель Понте по обычному городскому телефону, разговор этот явно засекли, запи-сали и доложили о нем наверх. Если не президенту, то как минимум Дьяченко, Бордюже и Бородину. Зна-чит, уже тогда мой телефон прослушивался...
   Дело хотят замять, а меня в этой ситуации убирают, как человека, который "непонятлив до удивле-ния" и не хочет это дело замять. Пленка же, сфабрикованная, смонтированная, склеенная - обычный инст-румент шантажа, и Бордюжа - обычный соучастник преступления, я все квалифицировал правильно.
   Ночь та у меня выдалась бессонная, я так и не смог заснуть до самого утра.
   Утром я сказал жене:
   - Лена, похоже, началось... Помнишь, я тебя предупреждал? Против меня раскручивается грязная провокация.
   - Уже? - недоверчиво спросила жена.
   - Уже. Держись, Лена! И будь, пожалуйста, мужественной!
   Легко произносить эти слова, когда над тобой не висит беда, когда находишься в нормальном со-стоянии и не воспринимаешь все происходящее обостренно, но можете представить, каково было в те ми-нуты мне, моей жене? Пока это касалось только нас двоих, но через несколько дней это будет касаться все-го моего дома, всей семьи.
   Им, нашим родным, нашим домашним часто наши победы и наши поражения достаются гораздо тяжелее, чем нам.
   Ну что мне могла ответить жена?
   Утром я собрался перебираться в ЦКБ, взял с собою необходимые вещи, спортивный костюм, вы-звал машину. Бессонная ночь меня подтолкнула еще к одному выводу: вновь надо встретиться с Бордюжей.
   По дороге, прямо из машины, - на часах было восемь утра, - я позвонил ему в кабинет. Бордюжа на-ходился на месте.
   - Подъезжайте! - коротко сказал он.
   - Николай Николаевич, - сказал я ему в кабинете, - то, что вы совершаете, - преступление, для кото-рого предусмотрена специальная статья Уголовного кодекса. Независимо от того, каким способом была состряпана эта пленка - это особая статья и подлинность пленки еще надо доказывать, - вы добиваетесь моего отстранения от должности и тем самым покрываете или, точнее, пытаетесь покрыть преступников. Делу о коррупции - в частности, делу, связанному с "Мабетексом", - дан законный ход. Я говорю вам это специально, чтобы вы это знали.
   - Юрий Ильич, поздно, - сказал мне Бордюжа. - Ваше заявление президент уже подписал. Так что я советую вам спокойно, без излишних резких движений уйти.
   В тот момент я еще не был готов к борьбе, сопротивление еще только зрело в душе, оформлялось, нужно было время, чтобы оно созрело окончательно, да, кроме того, я, честно говоря, не думал, что прези-дент подпишет заявление "втемную", не вызвав меня, не переговорив, не узнав, в чем дело. Я во время встречи многое бы объяснил ему, постарался открыть глаза, но... Честно говоря, я не думал, что с чиновни-ком такого ранга, как действующий Генеральный прокурор, могут обойтись так, как со мною обошелся Ельцин. Он даже не позвонил, не спросил, в чем дело. А я-то считал, что нас связывают не только добрые служебные, но и добрые личные отношения.
   - Ну что же, раз президент такое решение принял, значит, ему виднее, сказал я. Надо было покидать этот "гостеприимный" кабинет. - До свидания. Но вы, Николай Николаевич, совершаете ошибку...
   Я уехал.
   Это был еще один удар. Позже, уже лежа в больнице, я понял, что президент находился с этими людьми заодно - действует так, как скажет ему Татьяна, а значит - как скажет Березовский. Вот кто реально управлял в те минуты государством, вот кто совершал поступки, за которые в нормальном обществе поло-жен приличный срок. Значит, напрасно я уповал на президента, как на последнюю свою надежду - он-де все поймет и все поправит. Ничего он бы не понял и ничего не поправил.
   Но надежда тогда еще была жива, она вообще, по старой мудрой истине, умирает последней. По-давленный и словно бы выпотрошенный, выскобленный изнутри, я поехал в больницу, не ощущая ничего, кроме боли и какой-то странной внутренней усталости.
   Тогда я еще не думал, не гадал, что вскоре начнется жесточайшее противостояние, что главная борьба еще впереди. Пока хотелось одного забыться. Отдохнуть. Может быть, по-настоящему выспаться. Хотя бы один разок за последние три с половиной года.
   Волновало и то, что завтра, 3 февраля, в Генпрокуратуре должна состояться коллегия. Как она пройдет, как воспримут главного докладчика Чайку? Ведь съедутся прокуроры со всей России, и это не просто прокуроры. Это юридическая элита, великолепнейшие имена, блестящие практики. У писателей есть выражение, что литература - это штучный товар, а каждый творец, художник слова - это самостоя-тельный завод по производству штучного товара, так и российские прокуроры... Не подведет ли Чайка?
   В общем, голова за завтрашний день болела здорово: все ли будет в порядке?
   Но главный сюрприз ожидал меня вечером. По телевидению прошло короткое сообщение - естест-венно, с моим портретом на заставке, как это и положено у телевизионщиков: "Генеральный прокурор Ску-ратов подал заявление об отставке. Сегодня он госпитализирован в Центральную клиническую больницу".
   Еще один удар. Безжалостный, кинжалом в спину, подлый. Удар, не только по мне лично - по всей прокурорской системе.
   В Москву уже съехались мои коллеги со всей страны, сейчас они прослушали это сообщение... И что же? Это же завтра на коллегии будет твориться неведомо что!
   Бордюжа и тут обманул меня, пообещав, что до того, пока не пройдет коллегия, ни одно слово о происходящем не дойдет до средств массовой информации. Не сдержал своего слова Николай Николаевич, не сдержал... Бог ему судья!
   Прокуратура наконец-то начала становиться на ноги, поверила в свои силы, все знали, что есть ге-неральный Скуратов, (а в тридцати регионах я побывал лично), знали, что есть лидер... И прокуратура ра-ботала на лидера. И вот - ни лидера, ни Скуратова, нич-чего. Хотелось плакать, хотя совсем немужское это занятие - плакать. Но что было в тот момент, то было.
   В прокуратуре, как мне потом рассказывали, царило не то чтобы уныние, - царило некое непонима-ние. Чайка прочитал доклад, обсуждение было скомкано.
   Обстановка была бы совсем иной, если бы Бордюжа сдержал свое слово.
   Мне в больницу позвонил Швыдкой, руководитель одного из главных российских телеканалов, по-звонили Сванидзе и многие другие. Не позвонил, к сожалению, мой ученик - министр юстиции Крашенин-ников, человек, которого я почти всегда, особенно в неофициальной обстановке, называл Пашей. Увы!
   Приезжал Пал Палыч, - так мы звали Бородина, - лучась улыбкой, доброжелательностью, еще чем-то, чему и названия нет, - пытался выяснить ситуацию с моим настроением и планами. Я же хотел прояс-нить вопрос насчет костюмов, которые совсем недавно пошил с его помощью. Приезд Пал Палыча, замечу, оставил впечатление этакого разведывательного визита. Приезжал Степашин, приезжали многие другие.
   Позвонил Евгений Максимович Примаков. Человек умный, информированный, сам проработавший много лет в спецслужбе, он прекрасно понимал, что телефон прослушивается, поэтому не стал особенно распространяться и вести длительные душещипательные беседы. Он сказал:
   - Юрий Ильич, надеюсь, вы не подумали, что я сдал вас?
   - Нет!
   - Выздоравливайте!
   Звонок Примакова поддержал меня, премьер - тогда еще премьер - дал понять, что находится рядом со мною.
   Пока я лежал в "кремлевке", вопрос о моей отставке был внесен на рассмотрение Совета Федера-ции, и Совет Федерации неожиданно для кремлевских властей уперся: рассматривать вопрос без присутст-вия Скуратова не будем, это неэтично. Заочно такие вопросы не решаются.
   Мне стало ясно, что Совет Федерации захочет серьезно во всем разобраться и вряд ли вот так, "втемную", сдаст.
   Я внимательно прочитал стенограмму заседания. Неожиданно нехорошо задело высказывание Строева.
   Кто-то из зала произнес:
   - Да Скуратов же болеет! Как можно рассматривать вопрос, когда человек болеет?
   Строев не замедлил парировать:
   - Он здоровее нас с вами!
   А ведь Егор Семенович ни разу мне не позвонил, не поинтересовался, как я чувствую себя, не спро-сил, удобно ли в мое отсутствие выносить этот вопрос на заседание... А чувствовал себя я очень неважно. Во сне у меня начало останавливаться дыхание, я давился им, будто костью, - с остановкой дыхания каза-лось, что останавливается и сердце. В таких случаях невольно даже во сне боишься умереть, - за ночь я просыпался раз двадцать-тридцать. Было тяжело...
   Вечером ко мне приехал Владимир Викторович Макаров, заместитель руководителя администра-ции президента:
   - Напишите еще одно заявление об отставке.
   Перед его приездом, кстати, позвонил Бордюжа, попросил сделать то же самое. И еще звонил Пу-тин. Путин был, конечно, в курсе всех шантажных дел и вообще в курсе игры, которую вела "семья", дер-жал соответственно равнение на кремлевский холм, и сказал:
   - В печати уже появилось сообщение насчет пленки... это стало известным, Юрий Ильич, увы... Го-ворят, что на меня также есть такая же пленка.
   В общем, он подталкивал к мысли: чем раньше я уйду, тем будет лучше. И вообще будет меньше шума... Звонки Бордюжи и Путина были этакой предварительной артиллерийской обработкой, которая все-гда проводится перед всяким наступлением, а с появлением Макарова я понял: наступление началось!
   Я сказал Макарову:
   - Членов Совета Федерации я знаю хорошо: к ним придется идти и объясняться. Заочно они меня не отпустят. В Совете Федерации народ сидит серьезный... Заявление я писать больше не буду.
   Честно говоря, именно в тот момент я твердо решил бороться. Бороться до конца: ну почему я дол-жен уступать этим номенклатурным искривленцам? Ведь не я нарушаю закон, а они... Они! Все-таки я юрист, и не самый последний юрист в России... Неужели меня эта публика сломает?
   Утром мне сказали, что по телефону меня разыскивает Строев.
   Раз разыскивает, значит - припекло. Да и зол я был на него в ту минуту... Попросил передать, что я нахожусь на процедурах, и ушел на эти самые процедуры.
   В этот же день, следующий после голосования, губернатор Магаданской области Цветков вновь поднял вопрос о моей отставке: чего, мол, человека поднимать с постели и вызывать на заседание? Он бо-леет и пусть себе болеет... Давайте удовлетворим его заявление, освободим, и - дело с концом.
   Но Совет Федерации не пошел на поводу у Цветкова, в голосовании ему было отказано.
   Начался этап изнурительной, тяжелой, длительной борьбы. Как ни уговаривал меня Макаров напи-сать второе заявление об отставке, так я его и не написал.
   ГАЗЕТНАЯ АТАКА
   Когда лежишь в больнице, когда свободного времени не счесть, можно хорошенько обмыслить и собственные поступки, и собственную деятельность, и собственные планы с рабочими "сюжетами".
   Конечно же, разговор об отставке был начат не сейчас и не в кабинете Бордюжи - он, судя по всему, произошел на кремлевском холме еще в 1998 году, в декабре.
   В декабре 1998-го у меня должна была состояться встреча с Ельциным, я к ней готовился, - и, впол-не возможно, там бы зашел вопрос и о моей отставке, - но вскоре мне объявили, что встреча в декабре не состоится, президент срочно ложится в больницу.
   Поскольку я уже физически ощущал, как сгущаются тучи над моей головой, это сообщение я вос-принял с облегчением.
   В январе ко мне пришел Хапсироков... Кто такой Хапсироков? Как я узнал позже, в Генпрокуратуре его все звали Хапсом и в этой кличке, похожей на хватательное движение, Хапсироков не видел ничего ос-корбительного, наверное, потому, что она соответствовала его сути.
   Про себя Хапсироков говорил: "Я, конечно, не первое лицо в Генпрокуратуре, но и не второе..." А был-то Хапсироков всего-навсего управделами на Большой Дмитровке. Но суть не в этом. Управделами во всякой крупной организации - это главный завхоз, и, как всякий завхоз, естественно, имеет доступ к перво-му лицу. Так и Хапсироков. Он пришел ко мне и сказал:
   - Юрий Ильич, разговор наш - под секретом. У меня есть точная информация: на вас собран боль-шой компромат, поэтому вам надо из Генпрокуратуры уходить.
   Час от часу не легче. В этом предложении было что-то беспардонно кремлевское: вот ведь - завхоз предлагает руководителю организации добровольно распрощаться со своим креслом.
   Я ответил Хапсирокову довольно спокойно:
   - Ничего противоправного я не совершал, наоборот, всегда старался этого избегать, поэтому о тол-стой папке компромата и речи идти не может... И уходить я никуда не буду. И не собираюсь.
   - Жаль, Юрий Ильич... - Хапсироков вздохнул. - Очень жаль.
   - Кто вам сказал о компромате?
   - Большие люди под большим секретом. Если я проболтаюсь, то мне... Хапсироков выразительно провел пальцем по горлу.
   Мне сделалось противно. Понятно, что и Хапсироков принимает участие в этой большой и отврати-тельной игре.
   Через некоторое время мне стало известно о разговоре Дубинина с одним человеком, телефон кото-рого находился на прослушивании.
   - Скуратов никуда не собирается уходить, - сказал он собеседнику. Откуда он это узнал? Откуда сведения? Разговор этот был зафиксирован буквально через день после моего разговора с Хапсироковым.
   Может быть, поэтому, зная мое мнение, они не припугнули меня для начала (так эта команда дейст-вует обычно), а решили с ходу начать атаку, которую, собственно, и провел 1 февраля Бордюжа?
   Тридцатого января ко мне пришел писатель Анатолий Алексеевич Безуглов. Была суббота. Я, как обычно, работал у себя в кабинете на Большой Дмитровке.
   Безуглов совершенно неожиданно сказал:
   - Юрий Ильич, вы подошли к такой черте, когда у вас есть два варианта поведения: либо вы стано-витесь национальным героем, продолжая то, что делаете сейчас, либо... А вы посягнули на святая святых тех, кто нами правит, - на их кошелек. В общем, либо вы прорываетесь, как в бою, вперед, либо вас осво-бождают от должности и смешивают с грязью. Вам ни в коем случае нельзя останавливаться. Сейчас впе-ред и только вперед!
   Вещие слова!
   Следующий день, воскресенье тридцать первого числа, у меня, по идее, должен был быть светлым днем - это день рождения моей тетки Ирины Георгиевны, она сейчас живет вместе с моей сестрой Ларисой, - но праздник был омрачен ощущением страшной черной тучи, нависшей надо мной.
   И СМИ - наши родные средства массовой информации, они все время нагнетали обстановку. Все время, не останавливаясь ни на час, ни на минуту.
   Можете представить себе, как оживилась их работа, когда прошел слух о моей отставке и я лег в больницу! Надо отдать должное: никто из них - ни одна газета, ни один телеканал, ни один журналист - не поверил, что причиной моего ухода стала болезнь.
   И имели для этого все основания. Светлана Сорокина с НТВ, помню, говорила: Скуратов, мол, только что побывал на передаче "Герой дня", полон сил, ничто не предвещало о болезни - и вдруг! Нет, причина здесь в другом, не в болезни! Она была права.
   Сразу же после моего отъезда в больницу прокуратура произвела несколько решительных акций. Совместно с "Альфой" мы произвели обыски в "Сибнефти", в скандально известном частном охранном предприятии "Атолл" родном детище Березовского, которое прослушивало семью президента, был аресто-ван бывший министр юстиции Валентин Ковалев... В ряде организаций, сотрудничавших с Аэрофлотом, также были проведены обыски.
   Некоторые газеты - в частности, "Сегодня" - высказали версию, что я устранился от решительных действий, свалив все на своего зама Катышева. Ложная версия, я ни на секунду не устранялся от работы, хотя и лежал в больнице. И действовали мы - что верно, то верно, - вдвоем с Михаилом Борисовичем Ка-тышевым.
   Важно было, чтобы машина эта ни в коем разе не останавливалась. Газета "Слово" не замедлила сделать вывод, что я "первым увяз в политическом болоте". "За сутки до обыска в "Сибнефти" Скуратов самоустранился от санкционирования этих обысков, за него эти санкции дал Михаил Катышев; скорее все-го, Юрий Ильич не осмелился пойти против Березовского и открытому конфликту с ним предпочел уход с политической арены".
   Опять все то же, опять в ту же дуду.
   Впрочем, версия, что я бездействовал, а прокуратура начала активно работать вопреки мне, долго не продержалась. У нее просто не было реальной подпитки, она не получила ни одного факта, ни одного подтверждения и умерла.
   Дальше газеты стали рождать одну версию за другой.
   "Комсомольская правда" в номере от 5 февраля предположила, что Скуратова сняли из-за того, что он оказался плохим политиком. Это утверждал Чугаев, корреспондент "КП". Он подчеркнул, что есть две версии. Первая: Скуратов работал слабо, неэффективно, многие дела при нем застряли на мертвой точке, и вторая - от обратного: Скуратов стал копать слишком глубоко и залез в запретную зону, действия Генпро-курора стали представлять опасность для "семьи" и вообще ближайшего окружения президента.
   Вторая версия, кстати, стала появляться все чаще и чаще, и шла вразрез с точкой зрения тех крем-левских сотрудников, которые пытались меня скомпрометировать в печати. Вообще, люди, которые рабо-тали над моей отставкой, прекрасно понимали, что такое СМИ в этой ситуации и что могут сделать вовре-мя опубликованные страницы или брошенный с экрана телевизора компромат, и делали колоссальные уси-лия, чтобы это произошло. В общем, говоря старым языком, занимались идеологическим обеспечением на-ступления на Генпрокурора, ставшего неугодным.
   Когда же сделалось известно, что "уйти" меня спокойно не удастся и вообще я так просто не уйду, начали атаку. Первым сигналом стала статья в "Комсомолке" от 17 февраля 1999 года, где утверждается, что "Скуратова сняли из-за анонимки". И далее: "Прояснить ситуацию могла бы гуляющая по коридорам администрации докладная записка - без подписи и других опознавательных знаков". В статье утвержда-лось, что я защищаю своего любимчика Хапсирокова - управделами Генпрокуратуры, замешанного в ряде финансовых скандалов, что на деньги, добытые с помощью некого "авалирования векселей", оплачивались поездки руководителей КПРФ с семьями на юг Франции, в Англию, Швейцарию, Австралию и другие "ла-комые" - для отдыха, естественно, - страны. Стоимость этих поездок якобы обошлась в 450 тысяч долларов США. Дело вообще дошло до грязи: в этой записке утверждалось, что мой сын работает в Моснацбанке и также замешан в афере с векселями.
   Далее автор материала Юрий Юсупов пишет: "Верны ли эти факты или налицо очередная "деза", подброшенная в Кремль некими силами, заинтересованными в том, чтобы Скуратов был отстранен от должности? Вероятно, объективный ответ на этот вопрос могут дать лишь правоохранительные органы. Но само появление безымянной "записки" (по-старому - анонимки), ставшей катализатором решения прези-дента по Скуратову, в очередной раз демонстрирует масштабы той грязи и нечистоплотности, которые се-годня царят в российских властных структурах".
   Через три дня "Комсомолка" сообщила, что кремлевская записка - это еще цветочки по сравнению с теми ягодками, которые в массовом количестве начали забрасывать и в "Комсомольскую правду", и в ряд других газет. "Столько всевозможной мерзости не выдавалось на-гора, пожалуй, еще ни на одного госдея-теля".
   В общем, и пошло, и поехало, и пошло... главное - хватило бы сил и здоровья выстоять в этой борь-бе.
   Появилась версия и о моих финансовых злоупотреблениях. Я знал, что был создан специальный штаб, который решал, как действовать дальше, прорабатывал ходы, варианты, формулы поведения... Про-тивостоять этому штабу было непросто.
   Были и другие версии. Одна из них была вброшена в Интернет в США 17 февраля 1999 года в 11 часов 38 минут и по электронной почте передана всем крупным российским газетам. Я эту бумагу цитирую полностью, без сокращений...
   "Внезапная отставка Генпрокурора Скуратова продолжает порождать многочисленные версии, ко-торые в основном связываются с интригами в высших эшелонах политической власти или финансовыми злоупотреблениями. Однако, как стало известно из конфиденциальных источников, близких к руководству Генпрокуратуры, причина отставки Генпрокурора на самом деле более прозаична и связана с очередным сексуально-"банным" скандалом.
   По информации тех же источников, Юрий Ильич имеет одну личную слабость - любит позволить себе отдохнуть от напряженного труда в компании представительниц прекрасного пола. Установлено, что в свое время на Полянке в доме, где располагается ресторан и торговый дом "Эльдорадо", "Уникомбанком" была снята квартира, которая использовалась для эксклюзивного отдыха как банкиров, так и высокопо-ставленных госчиновников. Квартира была оборудована видеотехникой для скрытной видеосъемки. Как-то Скуратов провел там вечер с "девушками по вызову". Организатором вечеринки и негласным режиссером видеозаписи являлся родственник банкира Егиазаряна А. Г. (бывшего главы Московского национального банка, а затем "Уникомбанка", также имевшего удостоверение советника Генпрокуратуры).
   Впоследствии об этом был проинформирован начальник управления делами Генпрокуратуры Хап-сироков, с которым Егиазарян поддерживал тесные личные и деловые отношения. Также ему были переда-ны на хранения копии видеозаписей. Известно по информации СМИ, в частности "Новой газеты", что Хап-сироков, являвшийся со времен Ильюшенко своего рода "серым кардиналом" Генпрокуратуры, находился в не лучших личных взаимоотношениях со Скуратовым, который явно тяготился тем, что управделами фак-тически негласно контролировал все основные направления деятельности Генпрокуратуры, неоднократно вмешивался в ведение конкретных дел, например по махинациям Федеральной продовольственной корпо-рации, возглавляемой Абдулбасировым (в настоящее время главный советник Строева, секретарь Межпар-ламентской ассамблеи СНГ). В последнее время отношения Скуратова и Хапсирокова явно обострились и Генпрокурор наконец-то решился на открытые действия. В этой связи управделами Генпрокуратуры пере-дал видеопленки одному из возможных кандидатов на пост Генпрокурора Олегу Кутафину - ректору Мос-ковской юридической академии, председателю комиссии по гражданству при президенте (кстати, Кутафина уже однажды прочили на пост председателя Конституционного суда, но не сложилось. Кроме того, Кута-фин входил в руководство скандально известного фонда "Россияне", в котором в 1996 году исчез 1 милли-он долларов, предназначенный на помощь русским в ближнем зарубежье).
   Кутафин, используя свои отношения с управделами президента Бородиным, проинформировал его о имеющихся пленках. К коммерческой деятельности Бородина и его ближайших родственников правоох-ранительные органы и Генпрокуратуры проявляли повышенный интерес, поэтому он воспользовался слу-чаем и доложил о пленке президенту, который якобы лично ознакомился с ее содержанием. После этого участь Скуратова была решена.
   Не исключается, что компрометирующие Скуратова видеозаписи могут быть реализованы через СМИ. Кстати, гостем в квартире на Полянке был не только Скуратов. Как утверждают информированные источники, там отметился в свое время и нынешний директор ФСБ Путин".
   В чем особенность этой бумаги? Она была вброшена в игру, когда стало ясно, что вопрос о моей отставке в Совете Федерации не пройдет. Вот тогда-то и был запущен этот, извините за выражение, поклеп: а вдруг получится?
   Бумага эта послужила основанием для возбуждения уголовного дела - тут были названы конкрет-ные имена... Близкими к Кремлю людьми была вброшена еще одна версия отставки. Сделано это было в "Литературной газете". Там увидела свет большая статья, которая называлась "Тайна Скуратова". Автор - Павел Никитин.
   Никитин брал у меня интервью, "Литературкой" в ту пору руководил уже Гущин - давний друг и сослуживец Юмашева, еще по "Огоньку", где они работали вместе. Поэтому, как говорится, почему б не порадеть родному человечку... Вот Гущин и порадел. Команда-то ведь одна.
   Процитирую пассаж, приведенный в статье. "Скуратов арестовал Ильюшенко, а потом выпустил - и не потому, что хотел, а потому, что пришлось. И это не стало единственной прокурорской неудачей. На Кавказе ему не повезло с Басаевым, в Альпах - с Михасем, в Польше - со Станкевичем, в Париже - с Собча-ком".
   Ну, неудача с Ильюшенко - это неудача всей нашей уголовно-процессуальной системы, когда у об-виняемого есть возможность растянуть сроки ознакомления с уголовным делом до размеров резины, пре-вратить их в виртуальные пространство... Ильюшенко вышел на свободу и теперь знакомится со своим уго-ловным делом. И будет знакомиться, видимо, столько, сколько его душе будет угодно - делать выписки из толстых томов, используя пробелы в уголовно-процессуальном законодательстве.
   А расследование - то, чем занималась прокуратура, - закончено. Если бы Ильюшенко чувствовал свою невиновность, то ему совершенно незачем было бы затягивать процесс ознакомления с делом... Какие в данном случае могут быть претензии к прокуратуре?
   Дальше. Мне не повезло с Басаевым. Что значит, не повезло с Басаевым? Идиотизм какой-то! Санкцию на арест Басаева прокуратура выдала незамедлительно, а вот сам арест - это уже дело спецслужб - Куликова, Барсукова, Степашина, Путина, Рушайло, Патрушева, бывших и настоящих руководителей МВД и ФСБ. Но прокуратура-то здесь при чем? Это им не повезло, спецслужбам нашим, а не мне. Не повезло, в конце концов, президенту, который, как неумелый руководитель, профукал чеченскую кампанию и унизил этим Россию.
   Михась... При чем здесь Михась? Его к уголовной ответственности привлекала не российская про-куратура, а прокуратура Швейцарской Конфедерации, и промахи швейцарского правосудия - это не есть промахи правосудия российского. В огороде бузина, в Киеве дядька.
   В Польше не повезло со Станкевичем... Дело по Станкевичу было возбуждено до меня и благопо-лучно заглохло. Мы же посчитали необходимым вернуться к этому делу и потребовать от Польши выдачи Станкевича. Но со Станкевичем работали польские спецслужбы, и вопрос приобрел международный резо-нанс. Я думаю, что вопрос со Станкевичем не закрыт, об этом еще пойдет речь... Но при чем здесь прокура-тура? Больше "при чем" - слабость нашего государства, а не слабость прокуратуры.
   Дальше Никитин пишет: "...в Париже - с Собчаком". Тут тоже другая ситуация. Все дело в том, что усилия, которые приложили питерцы Степашин, Путин, приложил сам президент, оказались мощнее уси-лий прокуратуры. Собчак вернулся.
   Дальше написано: "Каждое второе прокурорское обвинение разваливается в судах - такого еще не было". Ну, это опровергается легко, это - обычная ложь. Даже если взять суды присяжных, которые оказа-лись очень уязвимыми в смысле подкупа и очень часто заворачивают нам дела, все равно получается, что в судах разваливается не более десяти процентов дел. Это нормальный показатель. Да потом ведь в суд на-правляются не только дела, которые вели мы - направляются и те, что вели милицейские следователи, про-куроры же только утверждали на них обвинительные заключения, как и положено, - так что цифра получа-ется очень даже приемлемая.
   Но откуда Никитин взял, что каждое второе прокурорское обвинение разваливается? Это же абсо-лютная ложь!
   Дальше в статье красной линией проходит сюжет с Коржаковым и делом Петелина. В кремлевском кабинете Коржакова встретились трое: Валерий Андреевич Стрелецкий, которого Никитин почему-то упорно называет Виталием (хотя бы удосужился проверить, это ведь несложно), Александр Васильевич Коржаков и я. Мне действительно была передана папка с документами, свидетельствующими о неких не-благовидных деяниях начальника черномырдинского секретариата Петелина. Я бегло просмотрел докумен-ты и попросил написать на мое имя письмо.
   Позже мы проверили эти документы, многие из фактов, что были изложены в бумагах, не подтвер-дились, и мы не нашли оснований для ареста Петелина. Но тем не менее это также ставилось мне в вину. Видно было невооруженным глазом, чьи уши торчат из статьи Никитина. Не исключаю, что ему за этот заказной материал очень неплохо заплатили.
   В общем, началось тяжелое идеологическое наступление, чтобы обеспечить мою отставку, иначе это расценить нельзя.
   Но самые серьезные, на мой взгляд, публикации были в "Новой газете". Вообще "Новая газета" тес-но связана с Лебедевым, главою НРБ "Национального резервного банка", он проплачивал многие публика-ции газеты и вообще поддерживал ее. Тем не менее газета эта относилась ко мне довольно лояльно. Но как бы лояльно она ко мне ни относилась, на ее страницах в конце марта появилась статья "Как они подбира-лись к Генпрокурору". Здесь даны некоторые цифры и вообще нарисована некая картина, как меня подку-пал Хапсироков, наш управляющий делами - "Бородин" Генпрокуратуры.
   "Покупка квартиры генерального - 2. 205. 456 руб. (приблизительно 360 тысяч долларов). Отделка и мебель- 1. 931. 085 руб. (320 тыс. долл.). Коттедж на обнаглевшей Рублевке - 2. 533. 050 руб. (420 тыс. долл.). Еще маленькая квартира для родителей. Всего - 6. 980. 151 рубль. Или приблизительно один милли-он сто шестьдесят тысяч долларов".
   Это было опубликовано, повторяю, в марте, в ту пору я уже вышел из больницы, появился на рабо-те и первым делом дал поручение Розанову провести проверку по этой публикации. Он написал письмо в редакцию "Новой газеты", попросил выслать документы, которые у них есть: ведь бездоказательно-то та-кие статьи публиковать нельзя.
   Редакция выслала документы (к сожалению, позже они совершенно незаконно были изъяты у меня при обыске). Я посмотрел эти бумаги. В них действительно оказалась платежка на коттедж, построенный на "обнаглевшей Рублевке" - на два с половиной миллиарда рублей старыми деньгами по-нынешнему два с половиной миллиона, оплата мебели на сумму два миллиарда рублей (без малого), документы на оплату "разных штукенций" (иначе не назовешь) по обустройству квартиры на 320 тысяч долларов и так далее.
   Вот так так!
   Хотелось бы мне увидеть коттедж на Рублевском шоссе, который, как было сказано в тех бумагах, приобретен (или построен) лично для меня. Но у меня никогда никаких коттеджей не было! Ни-ко-гда! Ни-ка-ких! И тем более на престижном Рублевском шоссе. Дальше - мебель. Мебель я покупал за свои собст-венные деньги, помню даже магазины. Что же касается "разных штукенций", то я выезжал из благоустро-енной, обжитой, прекрасной квартиры в четырехкомнатную. Но когда я посмотрел новую квартиру, мне едва плохо не стало - в ней нельзя было жить: ни дверей, ни сантехники, ни кранов, ни ручек на окнах, - ничего. Поэтому я сказал, что в голые стены въезжать не буду, я же отдаю не голые стены. Была сделана, скажем так, доводка до стандартного уровня, когда в квартире можно было жить.
   Я посмотрел документы: сколько же там было истрачено? Не триста двадцать тысяч долларов, а всего восемьдесят тысяч. 80!
   Я попросил адвоката Прошкина в рамках уголовного дела (а к той поре уже было открыто уголов-ное дело в связи с незаконным вмешательством в деятельность прокурора, расследующего уголовное дело, а также в связи с вмешательством в частную жизнь) проверить факты, опубликованные в газете... Это нуж-но было для того, чтобы потом, опираясь на материалы этого уголовного дела, предъявить иски к "Новой газете". К сожалению, до сих пор проверка этих фактов идет в рамках уголовного дела, возбужденного про-тив меня. Это первое. Второе - я написал письмо Волошину, который возглавил комиссию по проверке мо-ей нравственности, где попросил официально проверить эти материалы. Как и на каком основании они увидели свет в печати?
   Волошин ответил, а точнее, прислал справку - в Совет Федерации, в Комиссию по борьбе с корруп-цией, - где было написано, что нарушения в связи с изложенными в "Новой газете" фактами не обнаруже-ны, единственное нарушение, которое я сделал, так это при обмене трехкомнатной квартиры на четырех-комнатную получил доход и с этого дохода не уплатил налоги. Факты проверялись Главным контрольным и правовым управлением администрации президента РФ.
   Это была правда - не уплатил... Только Волошин, судя по всему, не знал, что я не единожды обра-щался в органы налоговой инспекции, где просил внести ясность: должен ли я при заполнении декларации платить налог с разницы в стоимости квартир или нет? Мне был дан официальный ответ, что действующим на тот момент законодательством такой налог не предусмотрен. Поэтому я никаких налогов и не платил. Обвинение, увы, необоснованное.
   Что еще интересно. Следствие потом выяснило, что платежки были фальшивыми, - но никто не ра-зобрался до сих пор, кем же были подделаны эти платежки (думаю, что это еще впереди), и вообще все эти липовые документы были разосланы в десять-двенадцать газет, не менее. Точное число их знает только тот, кто рассылал эти бумаги, но большинство газет отнеслось к ним, как к обычной грязи; одна лишь "Новая газета" объявила, что проводит собственное расследование, и опубликовала эту грязь.
   Ангажированность, односторонность взглядов газеты была подтверждена и тем, что она опублико-вала письмо прокурора швейцарского кантона Тичино Жака Дюкри от 16 марта 1999 года, который напи-сал, что "не открывал никакого расследования относительно "Мабетекса" и в связи с этим не делал никаких официальных сообщений.
   Я произвел выемку в офисе г-на Франко Фенини (один из руководителей "Мабетекса". - Ю. С.) - и ничего более".
   Следом в том же материале было опубликовано короткое письмо помощника генпрокурора Швей-царии Дотта Хансйорга Штадлера, в котором тот сообщал, что со стороны швейцарской прокуратуры ни-какого уголовного дела в отношении "Мабетекса" не возбуждалось. Правильно. Оно возбуждалось не на-шими швейцарскими коллегами, а нами, российской прокуратурой...
   Раз это сделала российская прокуратура, раз это сделал сам Генеральный прокурор - значит, надо призвать его к порядку.
   А к порядку в России призывают одним способом - убирают. Так решили убрать и меня. И прежде всего люди, имеющие прямое отношение к разным темным делам, в том числе и с фирмой "Мабетекс". Аб-солютно убежден в том, что за рассылкой документов, якобы порочащих меня, в московские газеты стояли люди из управления делами президента.
   С одной стороны, они открыли шлюз и пустили поток грязи на меня, а с другой - распространили документы, которые якобы подтверждали их невиновность. Видно было, очень хорошо видно, чьи лапки торчат в данном деле. Увы! Как в игре в "очко", получилось 22. Если уж решили смешать с грязью Скура-това, то не надо было так настойчиво обелять себя. Переиграли, господа картежники, перегнули лямку!
   Понятно было одно: атака началась глубоко эшелонированная, как принято говорить у военных, - это была именно такая атака, раз в Интернет закидывали материалы даже из Америки, сделали рассылку по электронной почте, подготовили ряд фальшивых платежек, оформили все это соответствующей, в юмашев-ском духе, "публицистикой" - чтобы газетчикам было легче справиться с материалом, разжевали его.
   Мое же ходатайство о проверке всех этих фактов в рамках возбужденного по моей просьбе уголов-ного дела удовлетворено не было. Но потом, когда дело возбудили против меня, квартирный вопрос неза-медлительно был вытащен на поверхность.
   Увы, что ни делали, как ни придирались - придраться было не к чему. Потом кремлевская команда стала доставать из своего арсенала кое-что еще. На поверхность всплывало все, вплоть до костюмов, кото-рые я-де пошил бесплатно, но ничто не подтвердилось. Придраться, повторяю, было не к чему.
   Было бы, конечно, несправедливо утверждать что вся печать, все газеты без исключения, заняли именно такую позицию. Были и другие публикации - в мою защиту, - и их было не меньше, чем публика-ций, в которых меня старались опорочить. Это хоть как-то вселяло в душу надежду: не все было так плохо, как кажется с первого взгляда.
   Вновь всплыл Собчак, со статьей из Парижа. Статья вроде бы новая, а идеи старые: Собчак пекся все о том же, о чем пекся раньше, - о немедленном реформировании прокуратуры по западному типу: лик-видации надзорных полномочий, функции расследования уголовных дел и др.
   ...В общем, жизнь продолжалась, а вместе с нею продолжалась и борьба.
   ВИЗИТ КАРЛЫ ДЕЛЬ ПОНТЕ
   Карле дель Понте долго не давали визу... За два дня до прилета беспрецедентный случай! - у нее еще не было визы - у нее, одного из крупнейших государственных чиновников Швейцарии! Такого еще в истории отношений наших двух стран не бывало - я, во всяком случае, не слышал...
   Я позвонил Примакову.
   - Евгений Максимович, будет большой ошибкой, если вы откажете госпоже дель Понте во въезде в Россию. Визит срывается.
   А Москва, естественно, очень не хотела, чтобы Карла дель Понте приезжала к нам. И понятно, по-чему не хотела: на кремлевском холме ясно представляли, какие сенсационные документы она может при-везти...
   - Впервые об этом слышу, - совершенно искренне сказал Примаков, сейчас я свяжусь с Ивановым, узнаю, в чем дело.
   Вскоре мне позвонил Иванов - министр иностранных дел, начал путанно и длинно объяснять, что никто не препятствует, что происходит какая-то странная накладка и заверил:
   - Все будет нормально: это недоразумение, мы его быстро сведем на нет...
   Встал вопрос об охране. Карла дель Понте в своей стране - единственное лицо охраняемое государ-ством, тем более что в Швейцарии за ней идет прочная слава стойкого борца с мафией, с бандитизмом, с коррупцией, - и там на нее уже было несколько покушений. Поэтому госпожу дель Понте берегут и почи-тают. То же самое должно быть и у нас. И бронированный автомобиль, и ребята в строгих темных костю-мах... Связались с ФСО - Федеральной службой охраны и, увы, получили отказ...
   Стало понятно: администрация президента чинит препятствия и здесь... Прошлый раз, когда госпо-жа дель Понте приезжала к нам, ей нашли и бронированный "мерседес", и крепкоплечих ребят - все было как положено... А сейчас? Госпожа дель Понте - умная же женщина, она все поймет...
   Оставалось одно - обойтись тем, что имелось в прокуратуре, в частности моей машиной и моей ох-раной.
   Служебный автомобиль у меня был бронированный. После того как мне поступило несколько угроз из Германии, от наших мафиози, окопавшихся там, служба охраны выделила мне такой автомобиль, - на нем действительно, как на танке, было нестрашно ездить, имелась машина сопровождения, поэтому реши-ли в ФСО больше не обращаться...
   Встал вопрос: где будет жить прокурор Швейцарии? Пришла идея: лучше всего поселить в нашем комплексе на реке Истре - здесь имелись и апартаменты подходящие, и хорошая охрана. У нас в ту пору была довольно сильная служба безопасности, которой руководил Олег Александрович Хондошко. Да и Ме-телкин Владимир Дмитриевич - истринский хозяин, человек очень гостеприимный, никогда не ударит в грязь лицом. В этом я был уверен твердо...
   Карла дель Понте прилетела в Шереметьево на специальном самолете, я ее встретил в аэропорту... Не могу не отдать дань мужеству этой женщины. МИД Швейцарии не рекомендовал ей ездить в Россию - там хорошо знали, что творится в Москве, как глубоко бациллы коррупции проникли в организм страны, что может здесь случиться и вообще насколько опасна эта поездка, предложил ей воздержаться, но госпожа дель Понте поступила так, как ей подсказывала совесть: она поехала в Россию.
   Запугать такого человека, как Карла дель Понте, невозможно. Можно унизить, можно убить, можно подвергнуть пыткам, но запугать невозможно: она принадлежит к той самой когорте благородных служи-телей Фемиды, на которых держится право. Даже больше, если хотите, - держится мир.
   И будет держаться. Не станет этих людей, не станет и мира нашего, планеты людей - планета рух-нет, в этом я убежден совершенно твердо. Под стать Карле дель Понте были и ее спутники: Жак Дюкри - прокурор кантона Тичино, Дотт Штадлер - помощник генерального прокурора Швейцарии и другие. В кан-тоне Тичино - это италоязычный кантон, - находится город Лугано, а в Лугано, в свою очередь, расположе-на штаб-квартира "Мабетекса". Наши российские чиновники, кстати, прочно облюбовали итальянскую Швейцарию, так что связи у Москвы с этим кантоном тесные. До назначения на должность генпрокурора Швейцарии госпожа дель Понте была прокурором в этом кантоне.
   С нашей стороны в делегацию на переговорах, кроме меня, входили Михаил Борисович Катышев - главный следователь России, Георгий Тимофеевич Чуглазов, расследовавший дело по "Мабетексу", Исса Магомедович Костоев начальник международно-правового управления и Игорь Воронов - начальник про-токольного отдела.
   Переговоры были плодотворными. Мы получили материалы и по "Мабетексу", и по Аэрофлоту с "Андавой", и по "Меркате-трейдингу" (эта фирма еще более "интересная", чем "Мабетекс", деятельность ее пока совсем не расследована)... Обсудили общие проблемы, в частности вопросы отмывания преступных доходов и возможного возвращения незаконно вывезенных из России денег, обсудили, как лучше сотруд-ничать российско-швейцарской группе по борьбе с коррупцией - а группу такую мы создали, с нашей сто-роны ее сопредседателем стал Катышев.
   Да-а, недаром российские власти не давали визу Карле дель Понте... Если бы они знали, что она привезет столько материалов, никогда бы не допустили ее приезда.
   Но вернемся к исходной точке, благодаря которой состоялся этот визит.
   Первое посещение России генеральным прокурором Швейцарии Карлой дель Понте состоялось в мае 1998 года.
   Визит тот был коротким и, как мы считали оба, - успешным. Меня здорово выручал мой немецкий язык - хотя и не самый блестящий, я, конечно, не могу говорить, как говорят настоящие переводчики, - но вполне сносный, чтобы объясняться. Там, где по протоколу требовался переводчик, к нам присоединялся переводчик, там, где не требовался, - говорили без свидетелей. Сотрудничество со швейцарской прокурату-рой намечалось очень тесное.
   Когда госпожа дель Понте уезжала из Москвы, то в моем кабинете отвела меня в сторону и неожи-данно сказала:
   - Юрий Ильич, у меня есть материалы, разоблачающие людей, близких к окружению вашего прези-дента. Как, будете работать с этими материалами? - и выжидательно, словно бы что-то проверяя, посмотре-ла на меня.
   - Будем, - твердо пообещал я. - У нас перед законом все равны. И люди, близкие к окружению пре-зидента, и люди далекие, и сам президент.
   -Хорошо, - сказала дель Понте. Я заметил, что взгляд у нее потеплел, исчезла из него некая суро-вость и строгая выжидательность, что была видна еще минуту назад. - Но имейте в виду, речь идет о людях, очень, очень, очень близких президенту.
   - Исключений нет ни для кого. И быть не может. Закон есть закон.
   - Хорошо, - еще раз повторила Карла дель Понте, - я пришлю вам кое-что из этих материалов. Но чтобы они не попали в другие руки, пришлю их по дипломатическому каналу.
   На том мы с госпожой дель Понте и расстались.
   А в начале сентября 1998 года ко мне в прокуратуру приехал господин Бюхер - посол Швейцарии в России и из рук в руки передал пакет. С теми самыми материалами, что обещала Карла дель Понте.
   Мы немного побеседовали с господином Бюхером, выпили по чашечке кофе и очень дружелюбно, с симпатией друг к другу, распрощались.
   Я прочитал материалы, и настроение у меня сразу испортилось. Правда, речь о причастности семьи президента к коррупции в тех бумагах еще не шла, но люди, близкие к нему - особенно из числа руководи-телей управления делами, - были замешаны очень сильно.
   Там были данные о чиновничьих счетах, о механизме хищений, о взятках и так далее. Тогда-то пер-вый раз и всплыло название фирмы "Мабетекс". В общем, материалы были серьезные, но уголовное дело мы возбуждать не стали... Пока не стали. Надо было произвести тщательную доследственную проверку и уж потом, когда факты подтвердятся, приступать к следствию и возбуждению уголовного дела.
   Проверку я поручил проводить Мыцикову Александру Яковлевичу советнику Генпрокурора. Мож-но было бы дать Катышеву, но на него и так на кремлевском холме смотрели косо, при упоминании его фамилии морщились, будто от зубной боли, поэтому Михаила Борисовича подставлять было нельзя.
   Более того, мне неоднократно предлагали его уволить, в том числе и Черномырдин в бытность свою премьером. Так что пусть проверкой займется Мыциков. Мыциков был человеком опытным. Проку-рорский генерал, он много занимался следствием, был когда-то заместителем прокурора Омской области, затем начальником управления в Генпрокуратуре...
   Материалы я передал Мыцикову из рук в руки. Знали о них только мы двое.
   Работа шла в обстановке глубочайшей секретности. Мыциков подготовил ряд запросов в ФСБ, МВД... Увы, пусто. Ни ФСБ, ни МВД ничего по "Мабетексу" не дали.
   Выручил Владимир Семенович Овчинский - руководитель российского национального бюро Ин-терпола. Это очень знающий, очень грамотный человек, доктор наук. Сейчас Рушайло, нынешний министр внутренних дел, убрал его из системы МВД. Овчинский прислал мне кое-какие материалы, в которых не-ожиданно всплыла фамилия Паколли. Вместе, естественно, с "Мабетексом".
   Информацию по Паколли НЦБ расширило, и на поверхность всплыл следующий факт: еще в 1997 году, осенью, Беджет Паколли прибыл в Москву на своем самолете. Приземлился во Внуково-2. С собой Паколли привез крупную сумму денег, которую не задекларировал в документах и не предъявил таможне - по сути, это была контрабанда, - чемодан с деньгами кинул в машину и поехал в город.
   По дороге машина была остановлена сотрудниками милиции, обыскана, они имели такое право, в результате контрабанда в виде валюты, хорошо известной всем (писатель Юрий Нагибин называл ее валю-той цвета щавелевых щей), очутилась в районном отделении милиции.
   Беджет Паколли в тот раз прилетал в Москву со своим братом Ахримом (их много, братьев Пакол-ли, косовских албанцев, и все кормятся около Беджета), оба они были задержаны... Сотрудники милиции начали было работу, но тут последовал телефонный звонок одного из заместителей руководителя админи-страции президента: прекратить разбирательство!
   Звонок сработал: братьев Паколли отпустили.
   А еще говорят, что у нас отменено телефонное право. Как бы не так!
   Братья уехали, но документы о задержании их остались. Мы эти документы затребовали к себе в прокуратуру - хотя их нам и не хотели давать, - и провели служебную проверку: почему эти документы оказались не отработанными до конца?
   Вот тогда-то и всплыла фамилия высокого покровителя братьев Паколли.
   Я думал, что не только в МВД и в ФСБ, но и в Службе внешней разведки должно быть что-то по "Мабетексу", но СВР мне тоже ничего не дала понимала, куда ведут нити, и просто-напросто боялась этого.
   Осенью я попал в кремлевскую больницу с пневмонией, - странная это оказалась болезнь: темпера-туры совсем не было, только пот, кашель, слабость и боли, видимо, ослабленный перегрузками организм перестал бороться, - а хрипы, те были такими, что все легкие выворачивало наизнанку, особенно в нижней части легких, - но я должен был ехать во Францию. Визит этот я не стал отменять, - там меня малость под-лечили наши посольские врачи, - и на обратном пути завернул в Швейцарию.
   Об этом визите мало кто знает. Меня встретила госпожа дель Понте, выделила бронированный "мерседес" и охрану, - встретила много теплее, чем, допустим, в первый мой визит, - наверное, поняла, что я действительно стараюсь служить закону, - поэтому так и изменилось ее отношение ко мне.
   Госпожа дель Понте показала ряд дополнительных материалов по "Мабетексу", познакомила с Фи-липпом Туровером - самым важным свидетелем по этому делу, по характеру - этаким "возмутителем спо-койствия". Мы провели с ним разговор, и я понял - человек этот действительно знает очень много. Корни у Туровера - российские, мать у него русская, отец- испанец, один из лучших ученых-испанистов, под его редакцией выходили многие словари в России. Мы договорились, что он приедет в Москву и даст в проку-ратуре России показания.
   Вот тогда-то у нас и сложился с Карлой дель Понте прокурорский тандем, появился настоящий контакт. Мы договорились с госпожой дель Понте бороться с русской мафией до конца.
   Я рассказал госпоже дель Понте, что происходит у нас в России стране, ставшей страной бесправия, разительно отличающейся от европейских государств, где все без исключения, от дворника до президента, уважают законы. У нас все сложилось по-другому...
   Вскоре я улетел в Россию. Через некоторое время в Москве появился Туровер и дал показания. Очень интересные, замечу, показания, очень убедительные, раскрывающие глубину воровства и коррупции кремлевской верхушки.
   Показания Туровера, плюс показания других свидетелей, плюс бумаги, имевшиеся у нас на руках, дали нам возможность 8 октября 1998 года возбудить уголовное дело по "Мабетексу". Расследовать его решили в конфиденциальном режиме.
   Я направил в Швейцарию два международных поручения с просьбой провести в штаб-квартире "Мабетекса" обыски и выемки документов.
   25 января 1999 года госпожа дель Понте провела эти обыски. Информация немедленно просочилась в печать - там же, за рубежом... Такие слухи распространяются мгновенно, многие корреспонденты броси-лись к нам, но я сказал Звягинцеву, старшему помощнику Генпрокурора по связям с прессой: пока никаких комментариев!
   Тут госпожа дель Понте, как мне кажется, допустила ошибку: вместо того чтобы Беджету Паколли показать выписку из моего ходатайства об оказании правовой помощи, показала целиком мое письмо, от-печатанное на немецком, французском и русском языках.
   Я не думал, что так все произойдет, - для меня это было неожиданностью: ведь в международном поручении был перечислен список лиц, которых мы подозревали, были перечислены фирмы и так далее. Я-то писал это поручение для госпожи дель Понте, а попало оно к Паколли.
   Паколли немедленно схватил это поручение, прыгнул в самолет и примчался в Москву.
   Вот тогда-то моя участь и была решена. Была решена людьми, которых и в глаза и за глаза называ-ют Таней, Валей, Борей, Сашей, Ромой... Эти люди немедленно помчались к Самому и заявили: "Скуратов работает против вас, всенародно избранного президента". Решение, что было принято, оказалось, что назы-вается, окончательным.
   Проведя обыски, госпожа дель Понте позвонила мне в Москву и сказала:
   - Господин Скуратов, мы изъяли документы, свидетельствующие, что за счет Паколли открыты кредитные карточки для президента и его дочерей Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой. Президент кар-точками не пользовался, дочери его - пользовались активно.
   Звонок был сделан по обычному телефону, прошел через несколько стран, и думаю, через очень ко-роткое время расшифровка нашего разговора легла и на соответствующие кремлевские столы. Просто гос-пожа дель Понте очень плохо ориентировалась в российских реалиях - тех самых, для которых законы не существуют вовсе.
   Тогда же она мне сообщила и о злополучных костюмах, которые я, к своему несчастью, сшил с по-мощью Пал Палыча Бородина. Произошло это совсем недавно, и сама эта история у меня никаких опасений тогда не вызывала.
   Человек я - государственный, Россию мне приходится представлять в самых разных углах земли, на самых разных мероприятиях, и, естественно, как всякий чиновник, который служит своей родине, я должен был и одет соответственно. Ведь человека, как известно, встречают по одежке, особенно, если этот человек является Генеральным прокурором. Должность, хочу заметить, немаленькая, в России она приравнена к посту вице-премьера. Шил я эти костюмы через управление делами президента, через Пал Палыча Бороди-на, денег с меня не взяли - за счет государства шьем, мол... Только при чем здесь Паколли?
   За счет государства - да, я это допускаю, - должность к тому обязывает, но Паколли! Нет, что-то тут не увязывается. Одно не увязывается с другим... Никак не увязывается.
   Но Карла дель Понте произнесла довольно внятно:
   - Паколли утверждает, что пошил для вас костюмы.
   Не верить ей у меня не было никаких оснований.
   Хоть и был я готов ко всяким неожиданностям, но чтобы к такой... Нет, к этому я все-таки готов не был.
   Неужели не только Пал Палыч, но и наш президент связан с "Мабетексом"? Во все этом надо было разбираться. По нашим понятиям, взятка - это преступление, по швейцарским же - человек, давший взятку, просто заносит ее в налоговую декларацию, "озвучивает", - и преступлением это совсем не считается - про-ходит под графой "комиссионные". Наверное, в условиях Швейцарии это такая же необходимость, как в наших - потребность каждый день есть хлеб: фирмы конкурируют друг с другом, стремятся перехватить заказчика, подманивают его и так и этак, потому взятка и считается там обычным "капиталистическим" яв-лением. Может, Ельцин вообще ничего не знает об этих кредитных карточках, а? Но то, что знали Татьяна и Елена, - это совершенно однозначно. И суммы, что были сняты с двух карточек, приличные. Очень при-личные...
   В общем, теперь, спустя время, я могу сказать, что самые чувствительные удары мне были нанесе-ны из-за "Мабетекса". Один олигарх сказал мне совершенно откровенно:
   - Главная причина атаки против вас, Юрий Ильич, - то, что вы начали работать против "семьи".
   Не против "семьи" я начал работать, и уж тем более не против семьи президента - я начал работать против преступников, против "большого кармана".
   В документах, изъятых из штаб-квартиры "Мабетекса", надо было разобраться. До конца разо-браться. Перед законом, полагал я, все должны быть одинаковы... Наивный я был человек.
   - Что значит, я работаю против "семьи"? - сказал я тому олигарху. - Я расследую уголовное дело, и если в нем оказалась замешана семья президента, то значит, это она, а не я работает против "семьи".
   Закон, повторяю, один для всех, нас этому учили еще в школе, и оттого, что изменилось время, вряд ли изменилась эта истина. Пока мы не научимся соблюдать законы, нас просто не будут уважать нигде, ни в одной цивилизованной стране. И пока мы не научимся это делать, порядка в России не будет, и государ-ства крепкого не будет, и веры правителям нашим не будет. Не может так быть, чтобы для них существова-ли одни стандарты, а для народа другие... Человека, укравшего в деревне курицу, бросают в каталажку, а тут что происходит? Целые заводы крадут! Прииски, месторождения! То, что обнаружилось, было крайне неприятно для меня, и я, невзирая на лица, был готов расследовать это дело до конца.
   Произошла некая концентрация грешных сил, я нарушил принцип критической массы, врагов на-бралось столько, что я уже не мог с ними бороться. Против меня выступили не только те, кто был замаран "Мабетексом", замаран преступными деньгами, против меня начали выступать те, кто в силу своих слу-жебных обязанностей вынужден был брать под козырек. Тот же Бордюжа, например. К его рукам ничего не прилипло, я в этом уверен стопроцентно, но он пошел против меня.
   Очень активную роль в моем освобождении от должности сыграл Березовский. Это безусловно. Без его участия не решался не один важный вопрос в стране. Велика в этом деле и роль Дубинина, бывшего председателя Центробанка, который был очень обеспокоен тем, что прокуратура заинтересовалась дея-тельностью этого главного денежного ведомства страны. Суть их "взаимодействия" в деле моего освобож-дения от занимаемой должности очень наглядно отражает расшифровка телефонного разговора Березов-ского с Дубининым. Материал этот, который был опубликован в "МК", я привожу полностью.
   "17:54. Входящий звонок: номер не определился.
   Березовский Борис Абрамович (Б) разговаривал с Дубининым (Ъ):
   Б. Приветствую тебя.
   Ъ. Привет. Я хотел бы быстро по теме наших боданий с прокуратурой. Сейчас на телевидении все благополучно проходит, я думаю, что... в этом плане спасибо...
   Б. За спасибо ничего (...).
   Ъ. На самом деле меня что тревожит: он явно не случайно предложил перенести всю эту дискуссию на Совет безопасности. Я думаю, что там у силовиков некая согласованная позиция и они хотят из этого сделать (...) политические выводы, потому что на уголовное у них не тянет, а политические там как раз раз-дуть да еще от имени президента. Это же Совет безопасности, понимаешь? Такая идет подтасовка - и само-го президента, и вас всех под монастырь.
   Б. Я не знал развития событий, так как я не в Москве, я еще в Швейцарии.
   Ъ. А, понятно.
   Б. Я думаю, что вообще есть возможность (...) на этот процесс.
   Ъ. Мне кажется, что никому сейчас это судилище над рыночной экономикой на Совете безопасно-сти не нужно (видимо, речь идет о делах Центробанка, кредитах МВФ и обвале пирамиды ГКО. - Ю. С.)
   Б. Это нужно. Это нужно Примакову, это все прекрасно понимают. Примаков же играет совсем другую игру, это всем ясно. ...Здесь как бы позиция Примакова, моя и других членов (коллегии?) расходит-ся кардинально. Поэтому я бы (...) на все рычаги, чтобы это останавливать.
   Ъ. Лучше это, грубо говоря, не принимать на Совет безопасности, сказать, что это не то место, куда надо тащить.
   Б. А откуда у тебя информация, что это на Совет безопасности?
   Ъ. Он заявил в печати. Он заявил, что предлагает, что обращается к президенту с этим. Видимо, ту-да отправил какой-то документ.
   Б. Дело в том, что его дни тоже сочтены, Скуратова.
   Ъ. Ну он, насколько я знаю, собирается по-другому себя повести. Не подавать заявления.
   Б. Не будет подавать заявления, создаст для себя колоссальную проблему.
   Ъ. Тем не менее.
   Б. А у тебя (...) информация есть? Если президент ему предложит - он не подаст?
   Ъ. Да. Он уходит в такую четкую оппозицию.
   Б. Очень хорошо, это как раз нас устраивает.
   Ъ. Черт его знает. По-моему, лучше, чтобы там был бы нормальный, вменяемый, грамотный, чест-ный человек.
   Б. Последнее особенно важно, потому что эта скотина полностью коммунистическая. Спасибо, что сказал. Я тоже там передам по цепочке. И я думаю туда (...), чтобы не рассматривали.
   Ъ. Да, надо отбиваться".
   Редакция сопроводила этот разговор следующим комментарием, с которым трудно не согласиться:
   "Мы сознательно не хотим комментировать разговор двух потенциальных клиентов Генеральной прокуратуры. А всего лишь привели его в том виде, в каком он фигурирует в материалах уголовного дела. Разговор очень коротенький, но весьма показательный. Из него можно сделать как минимум пять выводов.
   1. Дубинин с Березовским находятся в особо доверительных отношениях.
   2. Истинной причиной отставки Скуратова стали общие дела Березовского и Дубинина. При этом непонятно: то ли общие дела Дубинина с Березовским по "Андаве" (напомним, именно Сергей Дубинин по личной просьбе БАБа выдал валютную лицензию "Андаве". - Ред.), то ли общие дела Березовского с Дуби-ниным по "перевариванию" российской рыночной экономикой кредитов МВФ.
   3. Отставка Бордюжи была предрешена в тот момент, когда Скуратов предложил рассмотреть мате-риалы доследственной проверки по Центробанку, "Мабетексу" и Аэрофлоту на Совете безопасности.
   4. Березовский знал о существовании скандальной видеокассеты еще до ее демонстрации по РТР и сознательно вел дело к ее обнародованию.
   5. Евгений Примаков теперь знает, кого ему благодарить за свою отставку..."
   К той поре Евгений Максимович еще не был снят со своей должности.
   Но вернемся к памятному визиту генерального прокурора Швейцарии в Россию.
   Из Шереметьева мы поехали в наше загородное хозяйство, на реку Истру. Одни называют это хо-зяйство медицинским центром, другие пансионатом, третьи зоной отдыха, четвертые еще как-то, но суть нашей "Истры" от названия не меняется: это прекрасное место. И корпуса здесь прекрасные, и природа дивный хвойный лес, и знаменитая река под боком.
   Прежде всего, как и положено по российским обычаям, пообедали. Лишних вопросов госпожа дель Понте не задавала. Она имела хорошую, хотя и не полную информацию о том, что происходит у нас, и, че-стно говоря, сочувствовала мне - прекрасно понимала, что означает оказаться в моей шкуре.
   Первый день мы провели в переговорах - продолжительных, они шли пять часов без перерыва. И хотя госпоже дель Понте были приготовлены апартаменты на Истре, она решила все-таки уехать в Москву, в резиденцию посла.
   Слово гостьи - закон для хозяев. Я сам повез госпожу дель Понте в Москву.
   Второй день переговоров был также плотным и трудным. В основном шел разговор о возврате не-законно перекачанных за кордон денег в Россию. Этих денег было много, очень много, они перекрывают все кредиты, которые мы, как жалкие нищие, выклянчиваем у Запада, стоя с протянутой рукой.
   Унижаемся, просим, преданно заглядываем в глаза... Противно.
   А ведь деньги эти можно вернуть, и унижаться ни перед кем не надо, и долги можно отдать, и кре-диты вернуть, и проценты выплатить. Механизм возврата денег хотя и не прост, но реален: необходимо решение российского суда.
   Вот тут-то и вся загвоздка. Будет ли такое судебное решение? Скорее всего, нет. Кремлевские бога-чи вряд ли это допустят, уберут любого судью и с любым прокурором поступят точно так же, как со мной, если те станут покушаться на "большой карман". Прокуратура на нынешний день возбудила уголовные де-ла - те, что связаны с "Андавой", "Мабетексом", фирмой "Нога" и другими фирмами. Но дойдут ли эти дела до суда, не ведомо никому.
   Как только мне окончательно отобьют руки и перестанут пускать в прокуратуру, так эти дела быст-ренько спустят на тормозах. И никаких судебных процессов, естественно, не будет.
   И останутся кровные денежки россиян за кордоном.
   Конечно же, высокопоставленные жулики, размещая ворованные деньги на счетах в Швейцарии, надеялись, что это никогда никому не станет известно, кроме них, родных и любимых, и членов их семей - ведь банковские тайны в этой стране покрепче тайн государственных, их не раскрывают даже под пытками, но одного не учли отечественные казнокрады: на преступные деньги в Швейцарии банковские тайны не распространяются. Скорее, даже наоборот...
   И вообще, швейцарские правоохранительные органы прекрасно понимали, что за деньгами, кото-рые в эту страну перекачали мошенническим путем, придут сами бандиты и превратят маленькую процве-тающую Швейцарию в некое исчадие ада, в котором самим швейцарцам будет жить тошно.
   Работал я в те дни в страшном напряжении, совершенно не думая о том, что наступит 6 апреля и меня снова потащат на Голгофу - ведь заявление-то мое, "недобровольное", лежит в сейфе у президента. Я постарался вырубить эту дату из себя, не оглядываться на нее, не думать о ней.
   А ведь 6 апреля мне придется уйти из Генпрокуратуры уже окончательно. Тяжело было.
   После двух дней работы в Генеральной прокуратуре устроили обед. Во время визита Карла дель Понте не давала никому интервью. В прокуратуру тем временем чудом пробрался Александр Хинштейн, встретился нам по дороге. Я увидел его молящие глаза и решил помочь:
   - Госпожа дель Понте, у нас есть один очень незаурядный журналист Александр Хинштейн, ответь-те, если можно, на несколько его вопросов.
   Так Хинштейн оказался единственным из российских журналистов, кому госпожа дель Понте дала интервью. Хотя ажиотаж вокруг ее визита был страшный, к генпрокурору Швейцарии пытались прорваться сотни журналистов, но не прорвался никто.
   В тот же день госпожа дель Понте улетала к себе домой. В аэропорту я подарил ей большой букет цветов, наши хозяйственники устроили чай.
   Как выяснилось позже, славные российские спецслужбы очень боялись, что я улечу вместе с гос-пожой дель Понте в Швейцарию - запрыгну в самолет и буду, как говорится, таков. И всякие грузчики, но-сильщики, водители автокаров, находившиеся около самолета швейцарского генпрокурора, были переоде-тыми работниками соответствующих служб.
   Наши кремлевские горцы боялись, что я вступил с Карлой дель Понте в сговор и, оказавшись на территории иностранного воздушного судна, постараюсь улететь за рубеж и оттуда вести разоблачитель-ную кампанию против президента и его семьи.
   Информация эта - стопроцентно верная. Один человек даже предупредил меня:
   - Юрий Ильич, не пытайтесь зайти в самолет.
   Стало понятно, что если бы я попытался проводить госпожу дель Понте не до трапа, а, скажем, до салона, до кресла, то самолет в ту же минуту начали штурмовать спецназовцы.
   Да-а, публика кремлевская, похоже, совершенно не знала меня. Я никогда, ни на каком этапе жиз-ни, даже в трудную пору не представлял себя в роли диссидента и не мыслил себя им, никогда не собирал-ся, не собираюсь и вряд ли в будущем соберусь куда-либо эмигрировать. Это совершенно исключено. Рос-сия - моя страна, моя родина.
   Странно даже, что они могли предположить, будто я пойду на такой шаг, очень странно.
   От военного самолета, на котором прибыла госпожа дель Понте, откатили трап, завыли стартеры запускаемых моторов.
   Через несколько минут Карла дель Понет улетела. Я остался один. Было грустно.
   Когда остаешься один, это печально и плохо, в душе ералаш, в голову приходят тяжелые мысли. В общем, любой может понять состояние, в котором я находился. Россия по сравнению со Швейцарией - со-вершенно дикая, неправовая, почти неуправляемая страна. То, что происходит у нас, для Швейцарии - нон-сенс. Карла дель Понте не могла понять - и вряд ли когда поймет, - разве можно себя вести так по отноше-нию к прокурору, как ведут у нас? Особенно по отношению к тому прокурору, который начал расследова-ние в отношении президента и его окружения? В Швейцарии, в США, в Германии, во Франции любой чи-новник, какого бы высокого полета он ни был, мигом бы слетел со своего кресла! А если бы вмешался пре-зидент, то слетел бы и президент. У нас же нет - один беспредел покрывается другим.
   В общем, с тяжелым чувством я вернулся в город. Я понимал - нахожусь под колпаком, меня про-слушивают, за мной следят, каждый шаг засекают. Уже, по сути, началась подготовка к заседанию Совета Федерации.
   Если мне надо было с кем-то переговорить, я выходил из кабинета, старался провести разговор в коридоре либо в другом кабинете.
   Когда-то кабинет Генпрокурора был прекрасным - дубовые панно, старая мебель, великолепный наборный паркет... Ведь в кабинете этом работал не только Вышинский, не только Руденко - работал когда-то сам Сталин. В пору, когда он возглавлял Наркомнац- Наркомат по делам национальностей. Занимал его около года.
   Здание прокуратуры на Большой Дмитровке - историческое, кабинет - тоже исторический, и, по мо-ему глубокому убеждению, ломать что-либо в нем, менять, переиначивать было нельзя.
   Но после ухода Степанкова из Генпрокуратуры в бывшем сталинском кабинете появился Илью-шенко. Как всякий новый господин, потребовал переделок. Хапсироков кабинет перелопатил, сломал в нем все, сделал очень длинным, объемным, это уже был не кабинет, а какой-то зал. Чтобы добраться до стола Генпрокурора, посетитель должен был пройти длинный путь, метров пятнадцать, не меньше.
   Новый кабинет Ильюшенко был сделан в каком-то легкомысленном итальянском стиле, с розовой сухой штукатуркой, со шторами, больше подходившими для совершенно другого заведения, непуританско-го, скажем так, типа. В общем, кабинет превратился в то, что когда-то демонстрировалось в серии "Нароч-но не придумаешь".
   Кабинет переделывать я не стал - просто не мог, не имел права, на это надо было потратить денег не меньше, чем потратил Ильюшенко. Надо было обойтись малыми потерями. На стены я повесил несколь-ко старинных гравюр с изображением Верхнеудинска, как раньше назывался Улан-Удэ, Екатеринбурга и Москвы.
   Повесил также очень хорошую карту России. Собственно, раньше это была карта Советского Сою-за, но поскольку полотно это было жаль терять, то из него сделали карту России. С новой границей. Старые же контуры тоже остались. И служили они неким грустным напоминанием: какую же все-таки великую страну мы потеряли! Одной трети нету- какой-то огрызок Союза...
   Конечно, работать надо было так, чтобы на оставшейся территории люди жили нормально.
   Попытался я найти старые дубовые панели, которые Ильюшенко содрал со стен, но не тут-то было - их и след уже простыл, наверняка они были вывезены на свалку либо за бесценок проданы на сторону.
   В общем, порою я чувствовал себя в этом чужом кабинете неуютно. А сейчас стал чувствовать себя еще более неуютно. Кабинет этот всегда был на особом счету, прослушивался вдоль и поперек, сотрудники из группы технического контроля нашли в нем старые прослушивающие устройства - еще времен Илью-шенко, через аппараты правительственной связи вообще проводился съем любой информации, - о чем шла речь в кабинете, становилось тут же известно в другой части Москвы, поэтому говорить теперь я старался немного и крайне осторожно. А если надо было посекретничать, то, повторяю, вообще покидал кабинет.
   Это здорово нервировало кремлевских обитателей. Неведение вообще всегда беспокоит. А этим людям было чего бояться и о чем беспокоиться.
   Напряжение нарастало.
   Но работа шла.
   Одновременно я готовился к 6 апреля, к заседанию Совета Федерации.
   Этот день неуклонно приближался. Все ближе и ближе...
   Но состоялось заседание не 6 апреля, а 21-го. И 22-го. Оно шло два дня.
   ПРОКУРАТУРА ДЕЙСТВУЕТ
   Кремлевские стратеги слишком поздно поняли, что допустили ошибку, дав мне своеобразный "тайм-аут" с 18 марта по 5 апреля. За это время я рассчитывал продвинуть шумные уголовные дела дальше. Меня уже ничто не могло остановить. Недаром Евгений Киселев в одной из своих передач сказал, что про-куратура ныне напоминает корабельную пушку, отвязавшуюся во время шторма: ей все нипочем.
   За две недели мы сделали столько, сколько потом Генеральная прокуратура не смогла сделать за срок, во много крат больший. И вряд ли когда сделает.
   Я оставил у президента в ЦКБ второе заявление об отставке, приехал к себе на работу и созвал со-вещание. Мне надо было держаться, нельзя было показывать, что на душе тошно - иначе раздавят, точно раздавят... Одно я понимал твердо: что бы я ни делал, что бы со мной ни делали, что бы вокруг меня ни крутилось, вопрос мой так или иначе будет обсуждаться Советом Федерации и судьбу мою будет решать Совет Федерации, только этот Совет, и никто больше.
   Если бы президент действовал честно, не был бы заодно с этими игроками - сложилась бы одна си-туация, если бы не применялось никакого давления - все бы произошло по-другому и финал был бы дру-гой: мы бы спокойно разобрались и с пленкой, и с нашим отечественным ворьем, и со счетами высокопо-ставленных особ, и - если бы того потребовали интересы дела - я бы ушел в отставку, не задумываясь. А сейчас - нет!
   Меня пытались шантажировать, повели со мной недостойную игру, и мне, чтобы не быть уничто-женным, надлежало в эту игру вступить.
   С кремлевского холма стали раздаваться голоса: я не сдержал слова, не ушел... Не я не ушел, а меня не ушли, - вот так будет правильно. "Не ушел" и "не ушли" - это разные вещи. Совет Федерации не дал мне уйти, именно СФ решил разобраться, понять, что происходит. Игру со мной кремлевские моралисты пове-ли без правил.
   Но вернемся в 18 марта 1999 года. Я созвал совещание и спросил у своих замов, что будем делать.
   Первым высказался Чайка. Он был очень осторожен:
   - Может быть, есть смысл уйти в отпуск, Юрий Ильич?
   Кехлеров сказал, что надо активизировать работу и действовать четко, жестко, показывая, что про-куратура не сломлена, она работает и сдавать своих позиций в борьбе с коррупционерами не собирается.
   Розанов еще раз подтвердил свою верность:
   - Юрий Ильич, я буду с тобой до конца...
   Ни одни из замов не сказал мне, что нужно уйти. Может быть, мужества недостало сказать мне в лицо, что я в этой ситуации должен уйти? Не знаю.
   Лучше всех выступил Катышев, который точно подметил, что начинается рукопашный бой, надо сконцентрироваться, что мы имеем дело с наглыми людьми, с преступниками, занимающими государст-венные должности и в силу своих должностей подключившими государственную машину...
   - За нами система, Юрий Ильич, - сказал он, - бояться не будем. Рукопашная так рукопашная. Я с вами, что бы ни случилось.
   Колмогоров, Давыдов, Демин тоже поддержали меня. Наметили конкретный план действий. В пер-вую очередь решили резко активизировать расследование. И вовсе не потому, что моим врагам после этого будет худо - совсем нет, просто я понимал, что, кроме меня, этого не сделает никто, ни один человек в про-куратуре: у меня и пакет информации собран соответствующий, и власти, прав побольше, чем у других.
   Но, кроме всех этих соображений, были и другие резоны. Это резоны конечной истины: ведь дол-жен же кто-то в этой стране сказать ворам, что они - воры... Независимо от того, кто они - близкие родст-венники президента или обычные жулики, которые заползли в приоткрытую дверь, будто дым. За это мне простые люди, "россияне", как выражается президент, только спасибо скажут. Ну а если удастся вернуть несколько десятков или даже сотен миллиардов долларов в страну, в Россию, скажут спасибо вдвойне, втройне...
   Только ради одного этого стоило жить и работать. И драться, невзирая на каток государственной машины, что набирал обороты, крушил, давил все попадающееся на его пути и грозил размять меня...
   Понятно, что прокуратура нащупала болевую точку кремлевских обитателей, стала трясти "боль-шой карман". Одной из структур, что наполняли этот карман звонкой валютой, была швейцарская фирма "Мабетекс".
   Первым делом мы провели выемки документов по "Мабетексу" из Кремля, в 14-м корпусе, где на-ходились службы управления делами, на Старой площади и в других местах, я дал команду начинать до-просы тех, кто подозревался в преступной связи с этой фирмой, а мы начали готовиться к визиту прокурора Швейцарии Карлы дель Понте. Активизировали расследование по "Андаве" и Аэрофлоту, запланировали ряд акций по расследованию деятельности швейцарской фирмы "Нога", в ближайшее же время собирались активизировать работу по Центральному банку, провести выемки документов и обыски в "Атолле"... "Атолл" - это личная охранная фирма Березовского, напичканная современным подслушивающим обору-дованием, которая, как принято говорить в среде оперативников, "пасла" "сильных мира сего". В том числе занималась и прослушиванием разговоров президентской семьи.
   Это была личная силовая структура Березовского, и как тот ни пытался от нее откреститься, делая вид, что никакого отношения к "Атоллу" не имеет, ему этого не удалось.
   Надо сказать, оперативники из регионального управления по борьбе с организованной преступно-стью случайно наткнулись на нее, заинтересовались, и когда копнули, то пришли в состояние некоего столбняка: слишком много высоких имен обрабатывали люди, снявшие под свои производственные нужды помещение в подвале жилого дома на 13-й Парковой улице.
   Обозначилась и новая фирма с криминальным душком, также работающая на "большой карман", - "Сибнефть", возглавляемая человеком, широкой публике пока мало известным, - Романом Абрамовичем. Возникла необходимость заняться и этой фирмой.
   Стали мы готовить обыски и в Национальном резервном банке, тесно связанном с Центробанком, заинтересовались нарушениями ЦБ, подпадающими под статьи Уголовного кодекса, а также охранным агентством "Конус", обслуживающим Национальный резервный банк, - структурой с грязной репутацией.
   Эх, если бы прокуратура все время работала в таком режиме - сколько бы дел нам удалось сделать! Но, увы... Для этого нам надо было бы иметь в три раза больше сотрудников.
   Население сразу почувствовало: началась серьезная борьба с теми, кто обобрал государство. Аре-стовали мы и Валентина Ковалева, бывшего министра юстиции. Поскольку это птица очень крупная, рас-скажу о нем подробнее.
   Дело Валентина Ковалева - также одно из первых в череде громких дел. Началось оно пару лет на-зад, когда в газете "Совершенно секретно" журналистка Лариса Кислинская опубликовала статью "А ми-нистр-то голый" - о банных похождениях Валентина Алексеевича Ковалева. Но дело вовсе не в бане, а в тех преступлениях, которые совершил министр, за что его пришлось даже арестовать.
   Не арестовывать Ковалева было нельзя, потому что он слишком сильно начал давить на свидетелей - это во-первых, а во-вторых, имея обширные связи, он мог очутиться за границей и, подобно Собчаку1, Станкевичу2 и другим "ущемленным", начал бы взывать ко всему миру о защите, утверждая, что его пре-следуют по политическим мотивам... Будучи депутатом Госдумы от Компартии, а если точнее - будучи ви-це-спикером нижней палаты, Ковалев образовал фонд "Общественная защита прав населения" и стал его президентом, а верный помощник Максимов - генеральным директором. Как сейчас выясняется, на защиту прав угнетенных соотечественников эти люди смотрели в основном через собственный карман: те деньги, которые им переводили различные банки и коммерческие организации, проходили через очень плотный карманный фильтр.
   В результате из горловины фильтра вытекал тоненький ручеек.
   К слову, став министром, Ковалев открестился от своих политических убеждений и сделался эта-ким показным демократом, публично демонстрирующим свою преданность Ельцину. Потом, потеряв пост министра, Ковалев повернулся спиной и к демократам. Недаром "МК" в одном из редакционных материа-лов назвал Ковалева иудой.
   Сейчас уже ясно, что, став министром, Ковалев неплохо нажился. Держал он свои деньги в восьми коммерческих банках. Суммы там крутились немалые. У следствия есть доказательства того, что Ковалев снял с депозитных счетов этих банков около двух миллионов долларов. Из "РАТО-банка" он получил 269 тысяч "зеленых", из "Монтажспецбанка", возглавляемого "зарешеченным" Ангелевичем, - 260 тысяч, при-мерно столько же из банка "Флора" и так далее. Неплохо для государственного чиновника? Плюс ко всему деньги, которые прилипли к карману в фонде... В общем, набежала приличная сумма, приличная даже для удачливого бизнесмена.
   Жить начал Ковалев на широкую ногу. Построил дачу в престижном Суханове. Дача эта, к слову, оформлена на его имя. Оценена специалистами в шестьсот тысяч баксов. Вообще-то официально дача по-дарена Ковалеву президентом компании "Русский сахар". Интересно было бы знать, какие услуги министра стоили так дорого? На эти и другие вопросы должно ответить следствие, ведущееся в настоящее время.
   Кстати, деятельность "сахарного" короля закончилась печально - он был разнесен на куски взрывом в собственной автомашине.
   Короля нет, а дача в поселке Суханово осталась. В бытность свою в Госдуме Ковалев помог "сахар-ному" королю "изменить две статьи в законе". Это обернулось большими убытками для государства и сверхприбылью для короля.
   В Подольском районе, под Москвой, у Ковалева есть еще один особнячок. Фамильный. Оформлен на имя жены. Особнячок еще только достраивается, но уже оценен в семьсот тысяч долларов.
   У следствия имеются факты того, как министр Ковалев получал деньги в банке "Флора" - по десять тысяч долларов каждый месяц. Это была "зарплата". Деньги каждый месяц Ковалеву приносила персональ-ная кассирша - некая госпожа Кучина, сотрудница банка. Сохранились корешки пропусков, которые выпи-сывали Кучиной в охране министерства в дни "зарплат" Ковалева.
   И так далее.
   Ну а фонд, организованный Ковалевым и призванный якобы помогать нашим соотечественникам в ближнем зарубежье, которых там лишили всего - и прав, и возможности нормально жить, а в некоторых республиках даже языка, - также в основном помогал Ковалеву, Максимову и еще некоторым приближен-ным к "телу" людям. На деньги фонда были куплены пять автомашин - для обслуживания самих себя, есте-ственно, и еще - ковалевской жены. На деньги фонда Ковалев издал книгу. Ездил на них вместе с помощ-ником за границу - но, скажем, не в Таджикистан, где русские загибаются, и не в Латвию, в которой из ка-ждого русского стараются сделать латыша, а в Таиланд, в Индонезию, в другие страны, где есть море и солнце и если встречаются русские, то только "новые", выписывали себе оч-чень недурственные команди-ровочные - по триста долларов в сутки.
   Надо добавить, что при обыске у Ковалева был найден пистолет незарегистрированный, вроде бы ничейный, но с отпечатками пальцев бывшего министра. По слухам, подарил этот пистолет Ковалеву то ли некий шейх, то ли видный восточный лидер, то ли еще кто-то, но Ковалев почему-то не захотел легализо-вать оружие. За это также придется отвечать...
   И так далее.
   Историю эту можно было бы давно закончить и передать в суд, но события последнего времени не-вольно наводят на мысль, что на всех силовиков у окружения Бориса Николаевича есть свои пленки с ком-проматом. К этому выводу пришли многие журналисты после того, что случилось со мной. Иначе ведь си-ловиков не удержать в руках, они могут начать "неуправляемую" войну с беспределом. А это, как показы-вают события, Кремлю как раз и не нужно. Всех, кто сумел приблизиться к тайнам заоблачных счетов и их владельцам, убирают. Убрали Алмазова - честного налогового полицейского, убрали Кожевникова - чест-ного главного следователя МВД, и так далее. Список этот можно продолжить. Путин, находясь в свое вре-мя во главе ФСБ, постарался особо - расформировал самые опасные для всякого суперкрупного ворюги управления - экономической контрразведки и контрразведывательного обеспечения стратегических объек-тов. Первое раскручивало все самые громкие экономические дела последних лет, второе - не давало, чтобы предприятия, составляющие славу России, позволяющие ей защищаться, не уходили за бесценок в руки иностранцев. Теперь этих управлений нет. Похоже, что шеф ФСБ - теперь уже бывший, - выполнял чей-то заказ. Чей?
   А если бы он отказался выполнять, то нате вам - пленочка с компроматом. Тем более что подобная информация уже промелькнула на страницах СМИ, а с цифровой камерой можно снять любые сюжеты. То, что сейчас происходит, - покруче, чем самый крутой беспредел. Только чем все это закончится, вот вопрос.
   Я понимал, что времени мне отведено совсем мало, я спешил...
   Мне было приятно отмечать, что многие сотрудники были рады моему появлению в прокуратуре, их лица при встрече светлели, каждый стремился сказать хотя бы несколько поддерживающих слов, меня останавливали в коридорах, желали удачи.
   Это очень, очень поддерживало. Ведь поймите, мне было крайне трудно: я появлялся на работе примерно в восемь тридцать утра, покидал здание в одиннадцать часов ночи, все время находился в огром-нейшем напряжении, все время на людях. Ведь я знал, что любой из этих дней может оказаться для меня последним. Хотя можно было послать, конечно, все ко всем шутам, закрыть глаза на коррупцию и кремлев-ское воровство и пойти на компромисс, который мне постоянно предлагали Путин и Степашин - дать, на-пример, согласие войти в состав Конституционного суда (должность, очень почетная) вместо умершего Олейника или уехать послом в Финляндию. И все бы мигом забылось, и сам бы был целее, не рвал бы себе нервы и сердце. Но этого я не мог себе позволить.
   Надо отдать должное сотрудникам Главного следственного управления, руководимого Михаилом Борисовичем Катышевым, - они работали не покладая рук - самоотверженно, на износ, приезжая на работу рано утром и уезжая поздно ночью. С огромным теплом я вспоминаю Владимира Ивановича Казакова, Ге-оргия Тимофеевича Чуглазова, Петра Георгиевича Трибоя и других. Это на них сделали ставку и Катышев и я, это они заставили Россию приникать к экранам телевизоров и ловить каждое слово о "прокурорских новостях", они не дрогнули, в отличие, скажем, от моего старого друга Розанова или Чайки, которые пыта-лись хитроумно лавировать.
   А сотрудники тринадцатого отдела, те вообще прислали мне стихотворение - пусть не такое звон-кое, как, скажем, у Твардовского или Доризо, но очень искреннее.
   Подписался под этим стихотворением весь отдел.
   Уважаемый Юрий Ильич!
   Ура! Остались вы у дел,
   Порядочность ликует!
   Как рад 13-й отдел,
   Что разум торжествует!
   Мы знаем, будет трудно вам,
   Такой пойдет "Торнадо",
   Но и бороться за Закон
   Кому-то все же надо.
   Вам олигархов побеждать!
   Быть не должно иначе.
   Успехов в битве правовой,
   Здоровья и удачи!
   Такие слова трогают до слез.
   Должен заметить, что для кремлевских "горцев" мой выход на работу был полной неожиданностью. Они пытались подслушивать меня с помощью хитроумной техники, фиксировать мои действия через со-глядатаев, но ничего у них не получалось. Все важные разговоры я проводил вне стен своего кабинета.
   К этой поре в Кремле уже не стало Бордюжи, с ним разделались, что называется, круто, сковырнули ногтем в один миг, он даже ахнуть не успел, как очутился в больнице. Мне, честно говоря, сделалось жаль его. Ведь он, в сущности, действовал как солдат - выполнял приказ. Да и после содеянного у него, похоже, совесть заговорила... Плюс ко всему Бордюжа понял, что попал в нехорошую историю.
   Когда я с ним говорил в последний раз, доказывая, что мне надо обязательно выйти на работу - ведь я, готовясь к заседанию Совета Федерации, не мог изучать материалы, что называется, на коленке, это я должен делать в служебном кабинете, - и Бордюжа согласился со мною:
   - Да, Юрий Ильич, вам надо выйти на работу. Хотя бы ненадолго.
   Он, вероятно, и не предполагал, сколь много нам удалось сделать за эти две недели.
   УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ПРОТИВ СКУРАТОВА
   Наступил апрель.
   Второго числа я по обыкновению вызвал машину на восемь утра. До работы мне от Архангельского ехать сорок пять, максимум пятьдесят минут, это уже проверено, так что в восемь сорок пять - восемь пятьдесят я практически всегда бывал на работе.
   В восемь утра в дверь позвонили. Я открыл, на пороге стоял Юрий Башмаков, которого я раньше видел, но близко не сталкивался. Лицо какое-то сконфуженное, едва ли не виноватое.
   - Юрий Ильич, принято решение о замене у вас охраны. Я - ваш новый начальник охраны.
   В свое время я предупреждал Крапивина - главного охранного руководителя о недопустимости за-мены охраны, сказал, что ситуация эта скандальная. Башмаков, конечно же, был ни при чем, надо было до-браться до своего кабинета, до вертушки, и там уж выяснить, в чем дело.
   Когда ехали по кольцевой дороге, то включили радио, в сводке новостей вдруг тревожным набатом грохнуло сообщение: "Указом президента Российской Федерации Генеральный прокурор Скуратов отстра-нен от исполнения своих обязанностей на период расследования возбужденного против него уголовного дела".
   Час от часу не легче. Что за уголовное дело?
   Я машинально спросил у водителя - водитель у меня был старый, Анатолий:
   - Дружище, до работы хоть меня довезете?
   Тот отозвался предельно дружелюбно:
   - Сделаю это с особым удовольствием, Юрий Ильич!
   Замечу, что как только закрутилась история с моей отставкой, я не встретил ни одного работника среднего уровня, который отнесся бы ко мне плохо - все относились с исключительным теплом и сердечно-стью.
   Охрана у меня состоит из трех человек, это постоянная бригада. Плюс водители, которые также яв-ляются охранниками. Во время выездов - скажем, в какую-нибудь редакцию, - обычно выделялась выезд-ная охрана, человек пять-шесть. Федеральная служба охраны - это очень отлаженная служба.
   Приехав на Большую Дмитровку, я прошел к себе в кабинет. Не успел закрыть дверь, как появился дежурный помощник:
   - Здесь находится представитель МВД, он хотел бы с вами встретиться.
   - Кто это?
   - Какой-то генерал. Кажется, начальник управления по охране объектов особой важности.
   - Я встречусь с ним, как только освобожусь, - сказал я, и дежурный вышел из кабинета.
   Мне сейчас надо было встретиться с другими людьми - со своими замами и узнать, что за история с возбуждением против меня уголовного дела. Ведь возбудить дело против Генпрокурора - штука, мягко го-воря, непростая. Во-первых, возбудить это дело могла только прокуратура, а во-вторых, для этого нужно иметь очень высокие полномочия. Но какими бы они высокими ни были, все равно они не будут выше, чем у Генерального прокурора.
   Тем временем собрались замы. Не было только Катышева - Михаил Борисович запаздывал. Когда он приехал, то первым делом сообщил:
   - Дело против вас возбудила прокуратура Москвы.
   - Как прокуратура Москвы? Это исключено! Это же нижестоящая прокуратура. Срочно найти Гера-симова!
   В это время мне по радиосвязи сообщили:
   - Герасимов едет к вам!
   Герасимов, прокурор Москвы, мог в это дело внести ясность.
   Потянулись тягостные минуты.
   Чайка на всякий случай предупредил меня:
   - Юрий Ильич, вы только не горячитесь и не делайте никаких резких движений.
   Тут в кабинет вошла секретарша и сказала, обращаясь к Чайке:
   - Вам звонит президент!
   Мы переглянулись. Чайка поспешно вышел из кабинета. Через несколько минут вернулся и сооб-щил:
   - Звонил Борис Николаевич. Просил взять руководство Генеральной прокуратурой на себя.
   Невольно мелькнула мысль: а ведь Чайка этого звонка ждал. Я тут же отогнал эту догадку от себя: не об этом сейчас надо думать. О другом. О том, как быть, как жить дальше. Вскоре в кабинете появился Сергей Иванович Герасимов.
   - Утром ко мне пришел Росинский, мой заместитель, - сказал он, - и заявил, что ночью его вызвали в Кремль, после чего он возбудил против вас, Юрий Ильич, дело. По 285-й статье, части первой, "Злоупот-ребления должностными полномочиями". Возбудил после того, как ему показали пленку и... и поставили вопрос ребром. Я спросил Росинского: "Почему не доложил раньше, почему не позвонил мне ночью, не рассказал все? Где материалы, по которым ты возбудил уголовное дело? Где постановление?" Росинский заявил, что пытался звонить мне, но не дозвонился.
   "Так всегда бывает: звонил, но не дозвонился, хотел сообщить, но не успел", - невольно мелькнуло в голове.
   - "А материалы где?" - спросил я у Росинского. Тот сказал, что материалы и пленку забрали к себе сотрудники ФСБ. - Герасимов замолчал.
   Если бы материалы находились в городской прокуратуре, то Герасимов бы мог отменить постанов-ление своего подчиненного. Без материалов он этого сделать не может. Выходит, заранее был предусмот-рен и этот шаг.
   Потом выяснилось, что Росинский возбудил уголовное дело без всяких материалов, без докумен-тов, по одной только кассете. Заранее сфабрикованной. Это было не только отклонением от юридических норм, это было самым настоящим беспределом.
   Росинского я не знал, слышал только, что он - человек нетрадиционной половой ориентации, кое-кто даже со смешком предлагал его освободить в связи с переводом в "Голубой дом", чтобы не позорил прокуратуру, но я всякий раз на такие предложения отвечал отказом: мухи, мол, отдельно, котлеты - от-дельно.
   Позже пошли разговоры, - и были они очень стойкими, - что вызванному ночью в Кремль Росин-скому была показана видеокассета с его похождениями среди "голубых" и было заявлено довольно жестко: "Если вы сейчас же, господин Росинский, не возбудите уголовное дело против Скуратова, эта кассета будет через несколько часов показана по телевидению!" Росинский незамедлительно подписал нужные бумаги.
   Впрочем, вскоре стали известны еще кое-какие детали того, как его вызывали в Кремль, об этом я скажу чуть позже.
   В кабинет в очередной раз заглянула секретарша:
   - Юрий Ильич, в приемной сидит генерал МВД, ждет, когда вы освободитесь.
   Я понимал, чего ждет этот генерал - опечатать мой кабинет. Со всеми документами, что имеются здесь, но я этого удовольствия ему пока не доставлю.
   - Я еще занят, - сказал я секретарше, - пусть подождет.
   Пока я буду находиться в кабинете, никакой милицейский генерал не посмеет меня выкурить отсю-да. Тем более генерала не пускал ко мне начальник охраны прокуратуры Сергей Борисович Гриднев.
   - Сидите! - говорил Гриднев генералу. - Надо будет - вас пригласят!
   И тот сидел.
   А мне важно было передать два документа, находившиеся у меня в сейфе, Катышеву. Кроме того, мне надо было подписать два международных поручения для Карлы дель Понте и также передать их. Нуж-но, чтобы эти документы сегодня же ушли в Швейцарию. Если я их передам другому заму, они могут на-всегда застрять в этом здании и никуда не уйти.
   Позвонил Степашин.
   - Юрий Ильич, надо переговорить. Приезжайте ко мне. У меня находится Путин.
   Я понял: Степашин делает шаг очень продуманный, он выманивает меня из кабинета, чтобы его ге-нерал опечатал кабинет вместе с документами. Документы, особенно те, что были получены от Карлы дель Понте, - вот главное, что интересовало сейчас кремлевских "горцев" и тех, кто им служил.
   Тем временем появился Катышев, и у меня немного отлегло от сердца: Михаил Борисович будет следовать букве закона и не станет юлить и прятать бумаги, чтобы покрыть чьи-то грязные делишки.
   ...Через некоторое время я уехал к Степашину. Генерал МВД вместе с Хапсироковым незамедли-тельно опечатал мой кабинет.
   Все, моя собственная дверь захлопнулась у меня за спиной.
   Степашин сказал мне, что утром президент пригласил к себе Строева и объявил: против Скуратова возбуждено уголовное дело, поэтому так или иначе, раз дело возбуждено (замечу, по совету Чубайса), Ген-прокурор будет отстранен от должности.
   - Вам надо дождаться конца расследования и не делать резких движений, Юрий Ильич, - сказал Степашин.
   - А на каком, собственно, основании возбуждено уголовное дело? спросил я. - Ведь Росинский не имел права возбуждать его, у него нет на это полномочий. Это незаконно. Не-за-кон-но. Правовая сторона нарушена...
   Степашин постарался успокоить меня:
   - Юрий Ильич, кабинет ваш все равно опечатан, поэтому не думайте ни о чем, поезжайте на дачу, отдохните там немного, придите в себя. Мы же с Владимиром Владимировичем будем способствовать, чтобы расследование прошло быстро и объективно.
   Я уехал. Завернул на городскую квартиру, забрал там Лену и отправился на дачу.
   В голову невольно - и не в первый уже раз - пришла мысль о том, что из прокуратуры уходит ин-формация. Через какие-то щели - видать, неплохо оплаченные, - она просачивается наружу.
   Я уже вел серьезный разговор с Пал Палычем Бородиным, - и разговор этот больше подходил на допрос, по моему указанию готовились допросы дочерей президента, крупных чиновников, чьи имена у всех на слуху, были произведены выемки документов в Кремле - дело принимало для "семьи" угрожающий оборот. И вот мы у себя в прокуратуре приняли решение об аресте Березовского. Повторяю - об аресте. Уже практически выписан ордер на его задержание.
   Но... произошла утечка. Информация о Березовском попала в Кремль. Березовский этого боялся страшно, и в Кремле этого боялись, поэтому, когда Березовский летел в Москву, его остановили в Киеве и в Москву не дали воздушного коридора. Пока не рассосется ситуация.
   И рассосаться она могла, только если уберут меня.
   Я понял: в Кремле состоялось серьезное обсуждение и была выработана линия поведения, разрабо-тана тактика действий. Идея возбудить уголовное дело и одним махом выломать мне руки и лишить воз-можности действовать принадлежала, повторяю, Чубайсу. Чубайс вообще был одним из самых активных участников этой акции. Как и Березовский.
   Была создана комиссия Совета безопасности по изучению моего морального облика. Хотя накануне я обратился с заявлением о возбуждении уголовного дела в связи с вторжением в мою частную жизнь и в связи с оказанием давления на прокурора, производящего предварительное расследование по фактам кор-рупции среди высших чиновников. Дело было возбуждено.
   Вскоре состоялось первое заседание "моральной" комиссии, где Макаров заместитель главы крем-левской администрации, - устроил мне допрос в присутствии пяти или шести человек, кое-кто из них при-нимал участие вообще в подготовке кампании по устранению меня от должности... Положение было, мягко говоря, интересным. Я сказал Макарову:
   - Ведется следствие, оно установит, откуда взялась пленка, как была сделана запись и так далее. Все эти вопросы составляют предмет уголовного расследования. А так я не понимаю назначения вашей комис-сии. Что это за комиссия по изучению морального облика? Без документов любой разговор будет беспоч-венным. Напишите официальную бумагу в Генпрокуратуру, начальнику главного следственного управле-ния Катышеву, он вам даст официальный ответ, и мы будем говорить, имея на руках официальный доку-мент с фактами. А так это не разговор. Вы - не партком, чтобы проводить подобные разборки.
   Очень активное участие во всех играх продолжал принимать Хапсироков. Дня за два до возбужде-ния против меня уголовного дела он поехал к Демину. Демин вел коллегию и, когда Хапсироков приехал, передал ведение своему первому заму Носову, а сам вышел к Хапсирокову посовещаться.
   Надо полагать, Демин неспроста бросил важное заседание коллегии. Ведь не для того лишь, чтобы переговорить с Хапсироковым? Ну кто такой Хапсироков, чтобы ради него оставить заседание коллегии Главной военной прокуратуры?
   Никто!
   А потом Хапсироков, приехав на Большую Дмитровку, пытался выяснить в одном из управлений: как возбуждается уголовное дело в отношении прокурора? Вот оно, сюжетное колечко... Замкнулось.
   Начали активно искать девочек - участниц видеосъемки, так называемых заявительниц, и оказывать на них давление. Первое их заявление было датировано 18 марта, последующие 25-м, 26-м и 27-м числами. Выходит, с 18 марта Путин и Степашин совершенно незаконно проводили оперативно-розыскные дейст-вия, занимались доследственной проверкой... В то же время Путин встречался со мной, дружески пожимал руку и говорил, как он мне сочувствует. Интересно было бы узнать, что у него самого в этот момент проис-ходило в душе.
   К моменту возбуждения уголовного дела Путин занимал два кресла директора ФСБ и секретаря Со-вета безопасности РФ и, как вычислили аналитики, на него была возложена вся ответственность за решение "проблемы Скуратова".
   Путин - выходец из Питера, оттуда был вынужден уехать в Москву, это произошло после провала Собчака на губернаторских выборах. В Москве он стал заместителем Бородина и уже из-под мохнатого крыла Пал Палыча пустился в высокий полет.
   Бордюжа к той поре был уже отстранен от своей должности. Мне только в очередной раз осталось пожалеть бедного Николая Николаевича.
   Демин тем временем побывал у своего заместителя по следствию генерала Яковлева, взял у него бланки процессуальных документов, связанных со следствием, в том числе и постановление о возбуждении уголовного дела...
   - Зачем бланки-то? - вполне резонно спросил Яковлев. - Давайте, мы вам все сделаем.
   Демин объяснил это просто:
   - Нужно для одной студентки-практикантки.
   Теперь понятно, для какой студентки-практикантки понадобились бланки.
   Вскоре стали известны еще кое-какие детали того, как против меня было возбуждено уголовное де-ло. Оказывается, ночью сотрудники ФСБ привезли Росинского в Кремль к Волошину, успешно заменивше-го Бордюжу в кресле главы администрации.
   Тот продемонстрировал Росинскому пленку и дал проект постановления о возбуждении уголовного дела. Проект был совершенно безграмотный. Неведомо, кто мог его сочинить - вероятно, какой-то опера-тивник из МВД или ФСБ. В кабинете, кроме Волошина, находились Степашин и Путин.
   - Берите материалы и идите в кабинет Татьяны Борисовны Дьяченко, сказал Росинскому Волошин. - Он не занят. Если у вас возникнут какие-то трудности, имейте в виду, здесь находятся два заместителя Генерального прокурора России, они вам помогут.
   Позже Росинский рассказывал Катышеву, что видел у подъезда две машины с номерами "АК", при-писанными к прокуратуре. Скорее всего, это были машины Чайки и Демина. Ясно, что кремлевская адми-нистрация не пошла бы на возбуждение уголовного дела, если бы Чайка и Демин высказались против, но мои замы поддержали Волошина, и в результате возникло уродливое, с правовыми перекосами уголовное дело. Потом Степашин сказал мне:
   - Не будьте так строги к Чайке и Демину. Им самим было предложено возбудить уголовное дело, но они отказались.
   Не мог возбудить это дело Росинский, не имел права. Таким правом обладают только прокуроры субъекта Федерации - в данном случае, прокурор Москвы Герасимов, а также заместители Генерального прокурора. Росинский не мог возбудить дело не только против меня, а даже против рядового следователя в "лейтенантском" чине. Но, видать, придавленный своим собственным компроматом, - голубого цвета, - Ро-синский сделал то, чего не имел права делать.
   Уголовное дело было возбуждено, как записано в постановление, по материалам ФСБ, а можно возбуждать только по материалам прокуратуры. Налицо процессуальное нарушение.
   Материалы же в прокуратуру Москвы не поступали, они не зарегистрированы, а раз так, то они во-обще не могли быть предметом рассмотрения для Росинского. Заявительницы, изображенные на злополуч-ной видеопленке, не были предупреждены об ответственности за ложный донос. Все заявления - их вначале было три, одно датировано 23 марта, второе - 26-м, третье - 27 марта, написаны по сути одними и теми же фразами, на одной бумаге, с одними и теми же словесными оборотами, хотя писали их девушки вроде бы каждая самостоятельно и в разных концах Москвы. Налицо было очень грубое исполнение "умной" мысли, подкинутой кремлевским обитателям Чубайсом. Потом заявительниц стало больше, пять или шесть. Это что же выходит, они ждали, ждали, а затем в один прекрасный момент решили, что их жизни угрожает опасность и побежали за защитой в ФСБ?
   Бред какой-то. Ясно было, что этих девушек подбирали специально, искали и нашли.
   Генерал Баграев отметил, что при возбуждении уголовного дела был допущен целый букет нару-шений. И как только Росинский - юрист в общем-то опытный - мог допустить их? Юрий Муратович Багра-ев даже высказал предположение, что Росинский допустил это с одной целью, чтобы дело можно было лег-ко дезавуировать.
   Но эта версия так и осталась версией, всем нам хочется думать о своих коллегах лучше, но не все-гда это получается.
   Сейчас Росинский - презираемый в прокуратуре человек. Кстати, всплыла еще одна не самая луч-шая для этого человека деталь: Росинского очень активно обхаживал, уговаривал Хапсироков. И в знак благодарности за содеянное, - как гонорар, - помог отремонтировать квартиру. Может быть, попросту - ку-пил. Нет, не хотел бы я оказаться на месте Росинского.
   Но и мне было не легче.
   Первые дни после возбуждения уголовного дела были самые тяжелые.
   Надо отдать должное Госдуме - она активно поддержала меня. Были немедленно назначены слуша-ния. В Госдуме хотели незамедлительно, прямо на следующий же день разобраться в происходящем. По-звонила Светлана Петровна Горячева - заместитель спикера, потом позвонил Анатолий Иванович Лукья-нов... но решили вполне разумно: вначале надо чуть прийти в себя, остыть, а уж потом - разбираться.
   И все равно это произошло гораздо раньше, чем предполагалось.
   Все ожидали, что я буду на заседании Госдумы косить, что называется, налево и направо, рубить всех и вся, предоставлю лакомые материалы о коррупции в семье президента, но я не стал этого делать. Я понимал, что по отношению ко мне допущено вопиющее беззаконие, надо защищаться всеми средствами, которые у меня есть, но только не такими, опуститься до сведения счетов я не мог.
   Одна газета написала, что я вел себя по отношению к президенту джентльменски, но он этого не заметил и вбросил на телевизионный канал пленку... Я видел лицо Алиева, которого показывали в тот же день по телевидению на саммите глав СНГ, видел, как Алиев смотрел на Бориса Николаевича, и думал: не дай Бог гражданам нашей страны дожить до такого момента, чтобы вот так смотрели на своего президента.
   Я уже не говорю о некоторых прошлых поступках президента, когда он дирижировал оркестром в Германии или мочился на колесо самолета в Штатах, в аэропорту Балтимора, - это позор, - но есть вещи пострашнее, поглубже и посерьезнее поверхностного позора.
   Нет, бороться надо правовыми средствами. Я не имел права использовать во время выступления в Госдуме материал, который мне передали швейцарцы, это было бы использованием служебных документов в личных целях. Есть следственная тайна, есть прокурорская этика, есть служебная этика, в конце концов, - то самое, что я не имел права нарушать. Так что все обиды и эмоции я отставил в сторону и до разоблаче-ний в своем выступлении в Госдуме не скатился.
   Дали слово Герасимову. Он сказал, что документы, по которым было возбуждено уголовное дело, в прокуратуре Москвы не зарегистрированы, о ночных действиях Росинского он ничего не знал. Росинский действовал незаконно. Более того, все следственные действия, по Угловно-процессуальному кодексу, должны проводиться до 22 часов, - в общем, здесь все было совершенно незаконно. Ну, разве может нор-мальное уголовное дело быть возбуждено в два часа ночи?
   Что же касается материалов, то вообще имела место массовая фальсификация. Росинский возбудил дело только по кассете и одному заявлению без подписи и адресата, других документов, как выяснилось, у него не было, потом эти материалы якобы взяло себе ФСБ... И держали их фээсбэшники у себя в течение восьми дней. На самом же деле еще ничего не было, сотрудники ФСБ только готовили нужные бумаги, го-товили поспешно и неквалифицированно... Например, подготовили справку по уголовным делам, что ведет Генпрокуратура по Егиазаряну, подготовили заключение по кассете, другие бумаги по поручениям, данным директором ФСБ Путиным 4 апреля. А потом кто-то из сотрудников поопытнее обратил внимание на дату и схватился за голову: ведь так быть не должно! Это же идет вразрез с законом! И даты под всеми поруче-ниями были переправлены на 1 апреля. Бумаги даже перепечатывать не стали, поленились. Все это было выяснено на следствии.
   Итак, в два часа ночи было возбуждено уголовное дело, в восемь утра Ельцин пригласил к себе Строева, Примакова, своих сотрудников, объявил о возбуждении уголовного дела и подписал указ о моей отставке. Возникает еще один невольный вопрос: как в промежуток с двух часов ночи до восьми утра, в нерабочее время были собраны все визы на такой указ? А виз надо было собрать очень много.
   Есть и другое. Фээсбэшники датировали свои многостраничные справки 2 апреля... И тут тоже встает вопрос: в какой период, а точнее, в какой конкретный промежуток времени 2 апреля эти справки бы-ли составлены?
   Если Росинский возбудил уголовное дело 2 апреля в два часа ночи, то времени для составления та-кой объемной справки было очень немного - всего два часа. С двенадцати ноль-ноль до двух. Сюда же, в это время, к слову, входит и время доставки бумаг с Лубянки в Кремль.
   Все спешно подверстывалось под одну идею, под один замысел чубайсовский, дьяченковский, во-лошинский, а о деталях исполнения думать уже было некогда.
   В общем, ясно, что справки появились позже возбужденного дела и указания об их подготовке да-вались Путиным позднее.
   Это любой юрист, увы, классифицирует, как подлог, как фальсификацию, как деяние, уголовно на-казуемое.
   То же самое было и с заявлениями девушек. Одно из заявлений, поступившее, например, позднее других, было зарегистрировано ранним числом и так далее. Все это сейчас уже установлено следствием.
   Думаю, что не за горами день, когда уголовное дело будет возбуждено против тех, кто все это сфальсифицировал. Вот тогда-то всем сестрам и выдадут по серьгам.
   Деятельность Волошина, Росинского, Степашина и Путина, конечно же, нужно рассматривать в общем контексте шантажа, обмана, грубейшего нарушения российских законов.
   А фальсификация была проведена грандиозная. Такое количество имен, титулов, должностей, чи-нов. Не знаю, было ли когда-либо подобное в России?
   Но вернемся к заседанию Госдумы. Степашин выступил бледно, бледнее всех. Он думал, что я буду оглашать материалы, компрометирующие президента и его семью, но я этого не сделал. Степашин расска-зал, что он был в Швейцарии, встречался с Карлой дель Понте не только там, но и в Москве и она никаких материалов ему не передала.
   Действительно, Степашин был в Швейцарии, его посылали туда специально, на разведку, - и, ду-маю, не только на разведку, - госпожа дель Понте встретила его очень холодно. Вначале она вообще не хо-тела встречаться с ним. Но в Швейцарию прилетела делегация Государственной Думы во главе с Геннади-ем Николаевичем Селезневым, и она приняла обоих.
   На встрече Карла дель Понте, кстати, заявила, что единственный человек, с которым она находит общий язык в России, - это Скуратов, и недоумевала, почему же кремлевская власть ополчилась против Генпрокурора.
   Когда же в марте 1999 года она прилетела в Москву, то Степашин вновь напросился к ней на встре-чу, но Карла дель Понте отказала ему в этом.
   - Степашин - министр МВД, пусть и встречается с руководителями полицейских органов Швейца-рии, - сказала она, но я попросил ее все же принять Степашина.
   Накануне Степашин встречался с Ельциным и тот дал задание узнать все, что можно, о грозных до-кументах, которые госпожа дель Понте привезла с собой.
   Встреча состоялась...
   Потом рассказывала мне, что на этой встрече Степашин чувствовал себя неуютно, практически его интересовал только один вопрос: получил ли Скуратов от нее документы, о которых сейчас так много гово-рят? И Карла дель Понте, понимая, чем может грозить мне ее положительный ответ, под какую лавину я мигом попаду, ответила Степашину отрицательно.
   - Нет? - переспросил Степашин.
   - Нет, - совершенно твердо ответила госпожа дель Понте.
   Степашин не удержался, вздохнул облегченно. Карла дель Понте вздох этот засекла - слишком уж изменилось, сделалось счастливым лицо Степашина. Он сразу расцвел...
   Поэтому он и сообщил на заседании Госдумы, что никаких сенсационных документов нет.
   Кстати, Степашин не ожидал, что я буду выступать позднее его, и считал, что его выступление де-завуирует любой мой выпад в адрес Кремля.
   После моего выступления посыпались вопросы. Очень едким был вопрос Жириновского. Касался он моей новой квартиры... Я невольно подумал про себя: "И это спрашивает человек, за которым числится полным-полно грехов, в том числе полно квартир, машин, прочего имущества? И это я слышу от человека, который с трудом ушел от двух уголовных дел? Одно - за драку в Госдуме, другое - за избиение журнали-стки. Мда-а..." Ответил же я Жириновскому, как мне кажется, спокойно... Ответил и на другие вопросы.
   Степашину тоже пришлось отвечать на вопросы. Он совершенно не по-мужски начал педалировать на одно слабое, как ему казалось, место в моей жизни - на женскую тему. Ну и получил свое: депутатам его педалирование не понравилось.
   После заседания он, как было отмечено, пробежал мимо журналистов расстроенный, потный, крас-ный, не задержавшись ни на секунду. Похоже, боялся вопросов.
   Вообще, роль его в этом деле была, мягко говоря, неприглядная. Например, он вслед за президен-том повторил слова: "Если Скуратов уйдет по-хорошему, мы не будем расследовать его дело". Ну, разве может так говорить юрист?
   Впрочем, кто-то тут же спросил меня:
   - А разве Степашин - юрист?
   - Нет, не юрист. Но - доктор юридических наук. Базового юридического образования - основы всего - у Степашина нет. И не будет никогда. А степень доктора юридических наук есть. Нонсенс! Отсюда и вся его легковесность при ответах на вопросы, требующие специальных юридических познаний.
   Кстати, когда Степашин был в Швейцарии, то сказал госпоже дель Понте: мы-де с вами должны со-трудничать, госпожа прокурор, в плане возвращения российских денег на родину.
   Карла дель Понте ответила довольно сухо:
   - Есть полиция Швейцарии, вы с нею и сотрудничайте. Мы же - орган юстиции и сотрудничать мо-жем только с Генпрокуратурой России.
   Потом она добавила, что есть господин Скуратов и у прокуратуры Швейцарии с ним прекрасные связи.
   Степашин не замедлил воскликнуть:
   - Скуратов больше не вернется на свое место!
   Карла дель Понте спросила его еще более холодным тоном:
   - Вы что, Совет Федерации, что уже решили судьбу господина Скуратова?
   Путин же, потупив взор, утверждал на заседании Госудумы, что подлинность пленки установлена. Хотя на нынешний день проведено множество экспертных исследований и ни одно из них не идентифици-ровало меня на пленке.
   В конце концов, еще одну экспертизу, заключительную, можно провести и за границей... Что ска-жут там?
   Невольно приходит в голову мысль: слишком много у нас чиновников, которые за свою должность готовы предать, продать не только своего коллегу, друга, но и Россию. Увы, всю Россию.
   Как бы там ни было, Государственная Дума поддержала меня. Я вновь получил положительный за-ряд и возможность немного перевести дыхание.
   ...С ТРИБУНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
   Есть хорошее правило, свидетельствующее о том, что самым убедительным является не пересказ события, выступления, какой-нибудь тронной или обвинительной речи, а документ. Сама речь, хронология события - словом документ, подлинный и точный. Поэтому, вычитав и выправив главу о том, как против меня было сфабриковано уголовное дело, как проходило заседание в Государственной Думе, я решил предъявить читателю, скажем так, два документа: выступление на заседании Государственной Думы 7 ап-реля 1999 года прокурора Москвы Герасимова и свое собственное выступление.
   Что же касается комментариев, то их я уже сделал в предыдущей главе.
   - Уважаемый председательствующий и уважаемые депутаты! - начал Сергей Иванович Герасимов, - У меня очень краткое выступление. Я впервые выступаю перед такой ответственной аудиторией, да еще по столь необычному поводу, связанному с возбуждением заместителем прокурора Москвы уголовного дела против Генпрокурора РФ. Обнародование в СМИ 2 апреля сего года решения об этом вызвало среди работ-ников прокуратуры Москвы недоумение, массу острых вопросов о причинах, о юридических основаниях компетенции должностного лица, возбудившего дело, и другие.
   Вообще, ситуация, связанная с Генпрокурором, отрицательно влияет на работу всей прокурорской системы, и ее надо разрешать. Расшатывание прокуратуры, попытки давления на нее, чреваты серьезными негативными последствиями для государства и общества, и это, я думаю, должны понимать все.
   Обстоятельства дела, ставшие мне известными, выглядят следующим образом. Утром 2 апреля зам-прокурора города Росинский доложил, что ночью был приглашен в администрацию президента, где ему были представлены материалы о злоупотреблении служебными полномочиями Скуратовым Ю. И. и пред-ложено на основании их возбудить уголовное дело. Материалы касались известной пленки, объяснений нескольких человек. Изучив их, он пришел к выводу, что в действиях Скуратова имеются признаки состава преступления, предусмотренного ст. 285 ч. 1 УК РФ. Им было подготовлено постановление о возбуждении дела, которое он там же подписал. В постановлении указал, что материалы дела подлежат направлению че-рез ФСБ первому заместителю Генпрокурора РФ. Таким образом, дело из Кремля должно было пойти в ФСБ, а затем в Генпрокуратуру. На мои вопросы, почему именно выбрали его, почему не поставил в из-вестность прокурора города, какое имел право возбуждать дело, Росинский заявил, что позвонить мне не смог, его выбрали, наверное, потому, что он курирует следственную прокуратуру и надзор за исполнением законов органами ФСБ, а в связи с тем, что ни в законе, ни в прокуратуре вопрос о том, кто может возбу-дить дело в отношении ГП, не урегулирован, то он посчитал, что не допускает какое-либо нарушение.
   Естественно, я не мог быть удовлетворен такими объяснениями ни с юридической, ни с этической стороны. Считал и считаю, что все процессуальные вопросы в отношении Генпрокурора обязано решать руководство Генпрокуратуры России в рамках, установленных законом. Прокуратура Москвы могла это сделать только тогда, когда ей официально было бы поручено заниматься этим вопросом. После беседы с Росинским я направился к Генпрокурору и в присутствии его заместителей проинформировал его о слу-чившемся. В Генпрокуратуру был вызван и Росинский с объяснениями, а затем руководство Генпрокурату-ры решило поступившее дело для проверки и решения всех других вопросов передать Главному военному прокурору.
   Отвечая на вопрос о возможности отмены мной постановления о возбуждении уголовного дела, считаю, что это я мог сделать только после проверки материалов дела, как это требует ст. 116 УК РФ. По-скольку их в прокуратуре города не было, то и сделать этого я не мог. А если бы я это сделал, то мое поста-новление могла тут же отменить Генпрокуратура, но такой шаг еще больше бы поднял температуру в об-ществе, усилил бы противостояние политических сил вокруг этого вопроса, поэтому этого делать было нельзя. В заключение хочу сказать, что с точки зрения справедливого и конституционно обоснованного решения родился феномен, к которому никто не оказался готов. Поэтому в специальном законе надо выра-ботать механизмы разрешения ситуации с Генпрокурором. По чьей инициативе, кто возбуждает уголовное дело о высшем надзорном лице государства, кто инициирует отстранение его от исполнения обязанностей, какие официальные структуры принимают решения, наконец, кто расследует дело? Ясно одно, что вам, уважаемые депутаты, такой закон надо принять скорее.
   Мое же выступление было следующим:
   - Уважаемые депутаты! Прежде всего разрешите поблагодарить вас за приглашение, за поддержку, за то, что моя судьба как Генерального прокурора и как человека для большинства из вас небезразлична. Думаю, что вы со мной согласитесь, что вопрос этот вышел уже за пределы личного и касается судеб рос-сийской законности в стране. Конечно, хочется сказать многое по поводу того беспредела, который устрои-ли вокруг меня и моей семьи лица, чьи интересы я задел в своей работе, явные и пока еще скрытые корруп-ционеры всех мастей и ангажированные ими средства массовой информации. Но я прошу понять меня пра-вильно, я не политик, я Генеральный прокурор, поэтому действую в правовом пространстве, в правовом поле и не могу применять те методы. которые в общем-то небезуспешно применяются моими противника-ми.
   Именно поэтому, а отнюдь не из-за рекомендаций Олега Николаевича Сысуева, которые он недавно дал, намекая на то, что я не должен говорить лишнего, я хотел бы остановиться преимущественно на пра-вовых вопросах, связанных с законностью возбуждения в отношении меня уголовного дела и отстранения от должности. Я также готов ответить на ваши вопросы.
   Я утверждал ранее и продолжаю утверждать, что возбуждение в отношении меня уголовного дела и отстранение от должности, а также развернутая, как по команде, дискредитация в некоторых СМИ - это продолжение линии на оказание давления по противодействию следствию по ряду уголовных дел. Возбуж-дение этих дел повлекло вброс известной кассеты и попытку шантажа. С целью оказания давления на Совет Федерации последовало ее распространение среди членов верхней палаты парламента, а затем известная заказная трансляция по государственному телевидению. Сейчас происходит третий этап этой серии - мои стремления, несмотря ни на что, продолжить и активизировать расследование этих дел привели уже к ме-рам открытого произвола и уголовной репрессии.
   Никогда прежде коррумпированное чиновничество не бросало такого наглого и открытого вызова органам правосудия, как это происходит на ваших глазах!
   Ну а теперь собственно о правовой стороне вопроса, о возбуждении уголовного дела. По закону ус-тановлен специальный порядок возбуждения уголовного дела в отношении прокурорских работников. Он определен и в законе "О прокуратуре", и в Уголовно-процессуальном кодексе. Статья 42 "Закона о проку-ратуре" устанавливает, что любая проверка сообщения о факте правонарушения, совершенного прокурором или следователем, возбуждение против него уголовного дела, производство расследования являются ис-ключительной компетенцией органов прокуратуры. В моем случае все правовые нормы были просто рас-топтаны.
   Во-первых, заместитель прокурора города Москвы не вправе был возбуждать уголовное дело в от-ношении Генпрокурора. В органах прокуратуры есть специально установленный нормативный порядок решения вопросов, какой прокурор в отношении какого может возбудить уголовное дело. Есть специаль-ные нормативные документы - о них, правда, Сергей Иванович Герасимов рассказал, есть специальный приказ на сей счет, который регламентирует четко порядок. Ведь если мы пойдем по такому пути, то тогда, скажем, прокурор района, если не понравился ему его начальник, возбудит в отношении его уголовное дело и так далее, и будет вся вертикаль прокурорской власти разрушена. Возбудить уголовное дело в данной ситуации мог только исполняющий обязанности Генпрокурора России после освобождения или отстране-ния Советом Федерации Генпрокурора от занимаемой должности. Росинский и стоящие за ним люди пре-высили должностные полномочия, предусмотренного ст. 286 УК РФ. Я думаю, что по этому поводу нужно провести служебную проверку и результаты ее обнародовать.
   Во-вторых, это решение, как мне известно и как подтвердил Сергей Иванович, принималось адми-нистрацией ночью. Прокурор города, он сам об этом сказал в своем заявлении, не только был лишен воз-можности проверить законность возбуждения уголовного дела, но даже и не знал об этом. Я уже не говорю о том, что все эти материалы элементарно не были зарегистрированы в органах прокуратуры города, что вообще делает их юридически ничтожными. Такие материалы можно принести с улицы, получить неиз-вестно откуда, и, так сказать, по ним принимать якобы процессуальные решения.
   В-третьих, из ночного постановления следует, что поводом к возбуждению уголовного дела послу-жили материалы проверки, проведенной ФСБ. Однако, как я уже говорил, любая проверка сообщений о факте правонарушения, совершенного прокурором и следователем прокуратуры, является исключительной компетенцией органов прокуратуры. Иначе и нельзя. Сами понимаете, что многие действия принципиаль-ных прокурорских работников не всегда нравятся отдельным работникам и органов внутренних дел, и ФСБ. И если мы пойдем по такому пути, то мы тоже разрушим прокурорскую систему. Заместитель проку-рора города Москвы, получив материалы незаконно проведенной проверки, не только не устранил наруше-ния федерального закона, что, кстати, предстоит еще сделать, но и не счел нужным перепроверить полу-ченные материалы в ходе элементарной доследственной проверки.
   В-четвертых, Росинский и стоящие за ним люди проигнорировали то обстоятельство, что по моему заявлению уже возбуждено и Генпрокуратурой расследуется уголовное дело по обстоятельствам появления пресловутой пленки и оказания на меня давления. Те материалы, которые "наработала" (в кавычках) ФСБ, в лучшем случае должны были быть направлены для проверки процессуальным путем в рамках уже возбуж-денного уголовного дела, а не стать основой противозаконной и заказной политической стряпни.
   Как будет расследоваться дело? С одной стороны, у меня нет оснований не доверять работникам ГВП: там много порядочных и честных людей. С другой стороны, о какой объективности может идти речь, если руководитель ФСБ на всю страну уже заявил, что предварительное исследование пленки показало, что она является подлинной? Непонятно, о какой пленке он вел речь. Если та, что была показана на РТР, то она изъята следователями прокуратуры и на экспертизу, по имеющимся у меня сведениям, не была еще направ-лена. Экспертиза проводится только на основании постановления следователя, и лишь по ее результатам, да и то с ведома следователя, можно говорить о каких-то выводах. После этого заявления руководителя столь уважаемого ведомства нетрудно предположить, какими будут выводы по пленке экспертных учреж-дений ФСБ, да и МВД тоже.
   Теперь об отстранении меня от занимаемой должности. После ночи, когда было состряпано поста-новление о возбуждении уголовного дела, наутро появился указ президента. Наверное, со временем еще предстоит выяснить, с чем связана такая спешка и какие конкретно мои действия подтолкнули окружение президента к таким незаконным акциям. Не исключаю, что могла произойти утечка по тем нашим уголов-но-процессуальным акциям, которые планировало Главное следственное управление в отношении господ Березовского и Смоленского. Это требует специального расследования. Я же хочу сказать только о право-вой стороне вопроса. Естественно, что незаконность возбуждения уголовного дела, а она, по-моему, оче-видна для всех, разрушает саму юридическую основу указа президента от 2 апреля. Но дело не только в этом. Согласно ч. 3 ст. 90 Конституции России, указы и распоряжения президента не должны противоре-чить Конституции РФ и федеральным законам. Причем здесь не может действовать принцип, который у нас часто применяется: президенту разрешено все, что не запрещено Конституцией и законами. Перечень его полномочий, как и полномочий других органов власти, является исчерпывающим и расширительному тол-кованию не подлежит. Применительно к Генеральному прокурору у президента два полномочия. Первое - представить для назначения в Совет Федерации и представить для освобождения Совету Федерации. И больше ничего.
   Если же следовать логике указа президента, то президент вправе в аналогичной ситуации отстра-нить от должности и председателей Конституционного суда, Верховного суда, Высшего арбитражного суда России. Но это невозможно и в отношении даже любого из районных судей в системе судов общей юрис-дикции. Как известно, действующей Конституцией прокуратура также отнесена к судебной власти. Кто же в соответствии с Конституцией и законом может отстранить Генерального прокурора от должности? Толь-ко Совет Федерации, который пользуется правом назначения и освобождения от должности. Кстати, здесь вполне может быть применена аналогия с нормами трудового права: отстраняет от работы тот, кто назнача-ет и освобождает.
   Самый поверхностный анализ указывает на грубейшие нарушения ч. 3 ст. 90, ст. 83, 102, 129 Кон-ституции РФ. Все сказанное позволяет сделать вывод: те грубейшие нарушения законности, которые были допущены при возбуждении уголовного дела и отстранении меня от должности, не случайны, они имеют четко выраженную цель: устранить неугодного прокурора любыми способами. Хотелось, чтобы эти об-стоятельства стали для депутатов Государственной Думы и членов СФ предметом пристального рассмот-рения. Нельзя не обратить также внимание на то, что сейчас идет явный процесс смены неугодных, а глав-ное, принципиальных лиц силовых ведомств. Освобожден от должности руководитель следственного ко-митета Игорь Николаевич Кожевников, руководитель и профессионал высочайшего уровня, а самое глав-ное, принципиальный человек. Вынашивается идея отстранения от курирования следствия Михаила Бори-совича Катышева, и правильно здесь было сказано Сергеем Ивановичем Герасимовым: таким образом раз-рушается и сам принцип независимости и процессуальной самостоятельности прокурорских работников. Легко себе представить ситуацию, когда простой следователь, видя то, каким образом решается вопрос с Генеральным прокурором, - что он должен в этой ситуации подумать? Он думает так: если уж Генерально-го сломали, то что мне делать, на своем, на региональном уровне в такой ситуации?
   И последнее. Уважаемые депутаты, в наше время трудно строить прогнозы, как невозможно точно сказать, какие приемы и способы, а также финансовые средства будут использованы для моей последую-щей дискредитации, а также противодействия органам прокуратуры в ее борьбе с коррупцией. Думаю, что всего этого будет еще немало. Не знаю, как сложится моя личная судьба, я за свою должность не держусь. Но то, что уступать здесь нельзя, знаю точно.
   Я привожу эти выступления потому, что с ними мало кто знаком - это во-первых, а во-вторых, пусть эти документы лишний раз станут доказательством того, что закон сошелся в жестокой схватке с без-законием.
   И еще. Я благодарен Госдуме за то, что она безоговорочно приняла постановление в мою поддерж-ку.
   ЛАВИНА ПОЕХАЛА
   Второго апреля было не только возбуждено против меня уголовное дело, был не только подписан указ о моей отставке, - произошли и некоторые другие события.
   Борис Николаевич Ельцин направил Строеву письмо - впрочем, скорее всего, он передал письмо тому в руки рано утром во время личной встречи. "Вы помните, основанием моего первого представления в Совет Федерации послужило личное заявление Ю. И. Скуратова об отставке по состоянию здоровья. Одна-ко это предложение было отклонено, - было написано в этом письме. - Я с уважением отнесся к этому ре-шению Совета Федерации: в его основе безусловно лежали мотивы, связанные с сохранением стабильности и порядка в работе Генпрокуратуры. Однако сейчас, по истечении некоторого времени, мы имеем принци-пиально новую картину.
   Вскрылись обстоятельства, которые не позволяют мне спокойно относиться к тому, кто сейчас ру-ководит прокуратурой. И речь уже не только о проступках, порочащих честь прокурорского работника. Против Ю. И. Скуратова возбуждено уголовное дело.
   В самой Генпрокуратуре сложилась нездоровая обстановка. Часть прокурорских работников чувст-вует себя политическим "штабом", а другая практически дезорганизована и не может нормально работать.
   Нарушилось нормальное взаимодействие Генпрокуратуры с другими правоохранительными орга-нами.
   В этой ситуации оставлять Ю. И. Скуратова в должности мы не имеем права, а я - просто обязан от-странить его от работы.
   В связи с вышеизложенным прошу Вас еще раз, - взвесив все "за" и "против", - рассмотреть вопрос об отставке Ю. И. Скуратова.
   Верю, что Совет Федерации примет верное, единственно правильное в таких условиях, решение".
   И подпись внизу: "Б. Ельцин".
   Итак, в письме было указано четыре причины отставки. Первая - я совершил "проступок, пороча-щий честь прокурорского работника". Вторая против меня возбуждено уголовное дело. Третья - в прокура-туре сложилась нездоровая обстановка и часть людей вместо работы занимается некими политическими играми, налицо, словом, - дезорганизация. И четвертая "нарушилось нормальное взаимодействие Генпро-куратуры с другими правоохранительными органами".
   Этих причин достаточно, чтобы свалить не только Генпрокурора - свалить все правительство. Впрочем, правительства у нас слетали по причинам, куда более мелким.
   Как видите, действия администрации все время находились в движении: вначале хотели просто обойтись моим заявлением, потом решили придавить меня выводами "моральной" комиссии, созданной при Совете безопасности, затем пришли к мысли, что надо возбудить уголовное дело, а последняя моя "ви-на" вообще была связана с политикой - я-де виноват в политизации прокурорских сотрудников. Хотя, как известно, по нормам нашей жизни, армия и правоохранительные органы находятся вне политики.
   Это еще говорит и о другом: твердой стратегии у "горцев" не было, они действовали по правилу: все средства хороши! Все, что есть в наличии, то и надо задействовать, лишь бы свалить Генпрокурора.
   И это было сделано в тот период, когда прокуратура работала с предельным напряжением, работала эффективно, что и было отмечено всеми СМИ, как газетами, так и TV.
   Честно говоря, этим письмом кремлевские аппаратчики посадили своего шефа в лужу, неграмотно оценив ситуацию. Слишком уж отчетливо просматривались за "кадром" личные мотивы - движитель этой недостойной игры.
   Да и уголовное дело было возбуждено с одной лишь целью: отстранить меня от должности. А по-том можно будет обо всем забыть. И неважно, что факты не подтвердятся.
   Одна из девиц - героинь пленки удивлялась, отвечая на вопросы следователя:
   - Как же так, почему дело не закрыто? Нам же обещали: как только Скуратова уберут, так дело сра-зу закроют...
   Строев расписал письмо своему заместителю, Владимиру Михайловичу Платонову, председателю Московской городской думы.
   Тот незамедлительно направил запрос Герасимову - прокурору города: законно ли возбуждено это дело? Следом - запросы в Кремль Волошину и в Генпрокуратуру.
   Герасимов ответил так: "Уголовного дела, возбужденного заместителем прокурора г. Москвы Ро-синским В. В. в отношении Генерального прокурора РФ Скуратова Ю. И. по ст. 285 ч. 1 УК РФ, в прокура-туре города не было и нет. Надзор за законностью возбуждения уголовного дела в соответствии со ст. 116 УПК РСФСР возможен при наличии материалов дела, которые было бы можно оценить с точки зрения за-кона. Поэтому проверка этого вопроса не проводилась. Кроме того, 2 апреля 1999 г., в день возбуждения дела, по имеющимся у меня сведениям, и. о. Генерального прокурора было принято решение поручить та-кую проверку Главному военному прокурору РФ".
   Главный военный прокурор Демин ответил несколько иначе: "В соответствии с указанием и. о. Ге-нерального прокурора Российской Федерации Чайки Ю. Я. на Ваш запрос Љ 24-26/186 от 5 апреля 1999 года сообщаю, что в материалах, послуживших поводом и основанием к возбуждению уголовного дела в отношении Скуратова Ю. И., имелись достаточные данные, указывающие на признаки преступления, пре-дусмотренного ч.1 ст. 285 УК РФ. Уголовное дело возбуждено законно и обоснованно.
   В настоящее время названное дело расследуется в следственном управлении Главной военной про-куратуры..."
   Вот здесь Демин, по сути, не сказал правды. В этот период внутри ГВП (Главной военной прокура-турь) уже существовала иная позиция - в частности, позиция начальника отдела по надзору за следствием генерал-майора юстиции Юрия Муратовича Баграева.
   С Баграевым, если честно, я даже знаком в ту пору не был, по служебным делам мы не сталкива-лись, пути наши не пересекались, личных интересов в моей защите у него не имелось, но тем не менее он высказался твердо: уголовное дело, воэбуждено незаконно.
   Позже генерал Баграев встретился и со мной.
   - Юрий Ильич, я тщательно изучил документы. Уголовное дело возбуждено незаконно. Мы с Юри-ем Петровичем Яковлевым готовы по этому поводу сделать публичное заявление.
   Яковлев - генерал, заместитель Главного военного прокурора России по следствию - тот самый, ко-торому подчиняется следственное управление, упомянутое в письме Демина.
   - Не надо никаких публичных заявлений, Юрий Муратович! Расследуйте дело объективно, как и положено по закону.
   Я знал, я был твердо уверен в том, что я ни в чем не виновен.
   Баграев вначале пробовал возражать - ему так же, как и мне, все было понятно, - потом согласился со мною. Действительно, ну заберут дело в Главной военной прокуратуре, ну, передадут его наверх, в про-куратуру Генеральную, там у Чайки всегда найдется свой человек, умеющий хорошо произносить привыч-ное: "Чего изволите-с?" Я таких людей знаю, есть там такие. И дело повернут так, как надобно будет "власть предержащим".
   Баграев, естественно, как и положено у военных, доложил о своем визите ко мне Яковлеву, тот - по служебной цепочке Демину.
   Демин все переиначил в выгодном для себя свете:
   - Скуратов пообещал Баграеву пост Главного военного прокурора.
   Да у нас и в мыслях такого не было!
   В общем, Демин отправил письмо Платонову, будучи уже знакомым с официальной точкой зрения генерала Баграева - человека, которому по долгу службы доверено надзирать за следствием.
   За свою принципиальную позицию Баграев скоро поплатился - он был снят с должности, а сейчас, насколько мне известно, его вообще увольняют и из Главной военной прокуратуры, и из армии. Так у нас учат непокорных.
   И никому даже в голову не приходит, что Баграев своей принципиальностью спасал честь прокура-туры, сотрудники же "Чего изволите-с?" - марали ее.
   Комитет Совета Федерации по конституционному законодательству, которому было поручено предварительно - перед заседанием Совета разобраться с моим вопросом, счел необходимым напомнить, что квалификационное определение проступков, порочащих честь прокурорского работника, возможно только по приговору суда. И никто, кроме суда, не может так квалифицировать тот или иной проступок. Сам же факт возбуждения уголовного дела не является правовым основанием для такого квалифицирова-ния. Надо обязательно дождаться конца разбирательства и решения суда. И если уж освобождать от долж-ности, то освобождать с другой формулировкой: в связи с просьбой об отставке.
   Вообще-то Борис Николаевич всегда плохо уживался с органами прокуратуры - это было хорошо заметно еще в Свердловске. Там он никак не мог сработаться с прокурором области Владиславом Иванови-чем Туйковым человеком принципиальным, порою колючим, неудобным лишь потому, что он действовал с позиций закона. Когда Генпрокуратура хотела представить Туйкова к награде, свердловский губернатор Россель предупредил:
   - Президент представление не пропустит!
   Недоволен Ельцин был и Степанковым, и незаконно в октябре 1993 года освободил его от должно-сти своим указом. Недоволен был Казанником1, хотя очень обязан этому человеку: всем памятен факт, ко-гда Казанник уступил Ельцину свое место в Верховном Совете страны.
   Доволен он был только Алексеем Николаевичем Ильюшенко, но этот "очень хороший" для прези-дента прокурор оказался "очень плохим" для Совета Федерации - в верхней палате парламента даже слы-шать не могли эту фамилию2. А потом Ильюшенко и вовсе попал за решетку следственного изолятора: ду-мал, что горячая любовь президента поможет ему скрыть неблаговидные деяния, но просчитался.
   Теперь наступил мой черед. Причина нелюбви президента ко мне была определена в обращении Государственной Думы к членам Совета Федерации: "Мы полагаем, что истинной причиной отстранения Генерального прокурора Российской Федерации от должности является то, что Ю. И. Скуратов начал ак-тивное расследование уголовных дел о коррупции, в том числе в отношении самых высоких должностных лиц.
   Накануне Ю. И. Скуратовым был передан Президенту Российской Федерации список российских граждан, имеющих огромные вклады в зарубежных банках. Среди них фигурируют лица, занимавшие и занимающие ответственные посты в структурах государственного аппарата.
   Учитывая антиконституционный характер Указа Президента Российской Федерации Љ 415, деста-билизирующего политическую ситуацию, наносящую существенный вред состоянию борьбы с коррупцией, мы обращаемся к членам Совета Федерации с просьбой незамедлительно собраться на пленарное заседание и дать оценку данному Указу, а также принять меры по ограждению Генерального прокурора Российской Федерации и подчиненных ему прокуроров от грубых нападок и разнузданной кампании клеветы и шель-мования.
   Государственная Дума считает необходимым продолжение Генеральным прокурором Российской Федерации Ю. И. Скуратовым исполнения своих конституционных полномочий".
   Ситуация продолжала накаляться.
   Одной из последних бумаг, что я подписал, покидая свой кабинет (через несколько минут кабинет опечатали), был документ, о котором впоследствии много говорили в прессе. В ней дескать, я назвал целый ряд крупных лиц, замешанных в коррупции; тем более что, выступая по НТВ, я сказал об этом документе, адресованном Совету Федерации. Такое же письмо я направил и президенту России.
   Но документ в Совет Федерации не поступил. Его задержал Чайка.
   Когда же начался шум, Чайка, видимо, перетрухнул, извлек письмо из-под сукна, приложил к нему свое - это произошло уже 6 апреля - и отправил в Совет Федерации.
   Совет Федерации отнесся к письму серьезно, хотя заседание, на котором было намечено рассмотре-ние моего вопроса, затягивались. В ходе подготовки к нему мне пришлось встречаться и со Строевым и Собяниным - председателем Комитета по конституционному законодательству. Во время последней встре-чи Собянин сказал:
   - Юрий Ильич, есть два варианта действий. Первый - вступить в длительную фазу выяснения отно-шений с администрацией. Конечный результат этого неясен. Второй вариант - вы уходите по собственному желанию. Тем более есть ваше заявление, датированное 5 апреля.
   Как было написано это заявление, при каких обстоятельствах, он не знал.
   - Я не исключаю ни первого, ни второго варианта. За место свое я, Сергей Семенович, не держусь...
   Я действительно не исключал ухода, но чем дальше, тем яснее становилось, что, как только я уйду, на мое место тут же сядет человек из породы "Чего изволите-с?" и будет заглядывать в рот президентской семье. Поэтому очень важно было, чтобы в мое кресло сел порядочный человек. Тот, кто мог бы продол-жить борьбу с ворьем и коррупционерами.
   В те же дни у меня произошла встреча с Юрием Михайловичем Лужковым. Ему я тоже сказал, что очень важно, чтобы мое место занял достойный человек. И тогда свое кресло я уступлю ему, не колеблясь ни секунды.
   Он сказал мне, что руководство администрации президента (кто именно, Лужков не назвал) выхо-дило на него с просьбой: "Уговорите Скуратова, чтобы он ушел. Мы готовы поддержать кандидатуру, ко-торую он назовет. Только пусть уходит!"
   - Это меня устраивает, - сказал я.
   - Кого вы видите на своем месте? - спросил Лужков.
   - Геннадия Семеновича Пономарева.
   Этого человека Лужков знал хорошо - Пономарев в свое время был прокурором Москвы. Собствен-но, об этом я уже говорил. Отношения у него с Лужковым были непростыми, особенно в период притирки, а потом они работали душа в душу... До тех пор, пока президент совершенного необоснованно не снял его с должности. Вместе с Пономаревым тогда был уволен и начальник московской милиции.
   - Хорошая кандидатура, - одобрил Лужков.
   - Но есть одно "но", Юрий Михайлович...
   - Какое?
   - Нас обманут.
   - Не обманут, не может этого быть!
   - Вот увидите.
   Лужков с сомнением покачал головой.
   - Но есть же схемы проверки действий...
   - Ни одна схема не сработает. Я выйду на трибуну и попрошу сенаторов: "Прошу отпустить меня, я не буду работать, несмотря на то, как сложится голосование..." Меня отпустят, а кремлевская администра-ция Пономарева на утверждение не представит. Представит другого, своего человека.
   - Не может этого быть! В Совете же Федерации сидят серьезные люди... С ними шутить нельзя.
   - Вот увидите, Юрий Михайлович... Обманут!
   На том мы с Лужковым и расстались.
   Через день я встретился с Собяниным и сказал ему:
   - Я готов к уходу!
   Пока мы говорили с Собяниным, позвонил Строев.
   - У вас находится Скуратов, попросите, пусть зайдет ко мне.
   Я зашел. Мы со Строевым обнялись, сели в кресла.
   - Ну что? - спросил он.
   - Я готов уйти. Но при условии, если мое место займет достойный преемник.
   Имя Пономарева я не стал называть - понимал, что у Строева могут быть свои кандидаты на эту должность.
   Активную роль в том, чтобы я ушел спокойно, без войн, без нервотрепки (хотя все было, и войны, и нервотрепка) играл Юрий Владимирович Петров бывший глава кремлевской администрации, с которым я был знаком еще по Кубе. Петров был близок к Степашину. И Степашин и Путин считали, что я должен уй-ти, и действовали соответственно. Путин к этой поре уже стал секретарем Совбеза, а Бордюжа был снят и с этого поста, и поста руководителя президентской администрации. Петров организовал встречу в Совете безопасности.
   Во встрече приняли участие четверо: Степашин, Путин, Петров и я. Трое собравшихся склоняли меня к тому, чтобы я спокойно ушел из Генпрокуратуры.
   - Если в Совет Федерации будет внесена кандидатура Пономарева, я уйду спокойно, - сказал я.
   В этот раз я фамилию Пономарева назвал. И Степашин и Путин со мной согласились: против По-номарева они не имели ничего и готовы были сотрудничать с Геннадием Семеновичем.
   Мне же важно было, чтобы не пострадала сама система прокуратуры, чтобы шли расследования, чтобы громкие дела, которыми начала заниматься Генпрокуратура, не были положены под сукно.
   Я тем временем начал готовить свое выступление на Совете Федерации. Причем готовил я два ва-рианта, а точнее, две концовки выступления. Одна мягкая для существующей власти, где я объявлял о сво-ем уходе в отставку и просил Совет Федерации поддержать мою просьбу, вторая - жесткая, лишенная вся-ких компромиссов: я отказывался от отставки.
   Вторая концовка была заготовлена на тот случай, если Борис Николаевич не представит на утвер-ждение Пономарева. Утром 21 апреля ко мне в Архангельское заехал Петров:
   - Ну, что, Юрий Ильич? Как себя чувствуете?
   - Чувствую себя нормально. Только вот вчера вечером в Совете Федерации, вопреки нашим догово-ренностям, не появилось письмо президента о внесении на голосование кандидатуры Пономарева. Это, Юрий Владимирович, извините, настораживает.
   - Может, оно появится сегодня утром?
   - Может...
   А получилось вот что. На кандидатуру Пономарева был согласен даже Чубайс, но воспротивилась группа Березовского, и прежде всего сам БАБ: это что же такое получается? Из огня да в полымя, да? Од-ного неуступчивого "принципиала" мы меняем на другого такого же? Не-ет.
   В результате наша договоренность была сломана. Положение, в котором оказался я - да и не только я, - было непростым, если не сказать - тяжелым, еще вчера я заявил Строеву и Собянину - готов уйти, а се-годня, если не появится письмо президента о выдвижении Пономарева, я вынужден буду развернуться на сто восемьдесят градусов.
   Как все это воспримут люди? Как мой каприз? Этакую прокурорскую несносность? О всех своих переговорах я не мог, к сожалению, сказать ни слова.
   Когда я прибыл в Совет Федерации, ко мне подошел Строев:
   - С минуты на минуту должен подъехать Примаков. Пойдемте встретим его.
   На лифте мы спустились в холл. Евгений Максимович, к сожалению, еле двигался, так допек его ревматизм, чувствовалось, что всякое движение доставляет ему боль, - даже по глазам было видно, как трудно ему. И тем не менее мы с ним обнялись, расцеловались.
   - Юра, - сказал Примаков. Иногда, в теплые, доверительные минуты он называл меня по имени. - Вам, наверное, надо уйти. Я понимаю - вы человек честный, все воспринимаете обостренно, с позиций за-кона, но у вас грязное окружение. Вас обязательно подставят. Да и с самой прокуратурой происходит нечто невероятное. Прокуратуру трясет так, что как система она может развалиться.
   С этим я был согласен.
   Мы поднялись в зал заседаний. У меня там было свое, давным-давно облюбованное место, справа, наверху, если стоять лицом к президиуму. Несколько лет назад, когда меня еще только утверждали в долж-ности Генпрокурора, я сел в то кресло и с тех пор, когда бывал на заседаниях Совета Федерации, занимал это место.
   По дороге переговорил с несколькими знакомыми сенаторами, люди опытные, знающие, умеющие почувствовать чужую боль, они пытались поддержать меня: не робей, мол, воробей!
   Началось заседание. Мой вопрос стоял одним из последних, и был он закрытым. Обычно на заседа-ния Совета Федерации я являлся в темно-синей форме с "маршальскими" погонами: действительные госу-дарственные советники юстиции носят маршальские звезды, - сейчас же я был в обычной гражданской одежде - мой мундир находился в опечатанном служебном кабинете, и сколько он еще будет находиться там - неведомо было никому.
   У журналистов был особый интерес к моему вопросу. Вообще, журналисты неистовствовали. На всю страну разнесли слова, которые я произнес, например о "Мабетексе"...
   За мной они ходили толпами - на глаза им просто нельзя было попадаться.
   Иногда журналисты задавали один вопрос:
   - Юрий Ильич, вы не боитесь, что вас убьют?
   Поначалу боялся - ведь не боится только ненормальный человек, и вообще людей, лишенных стра-ха, надо лечить в больнице, - а потом перестал бояться. Перегорело, что называется. Как на фронте.
   За несколько минут до начала дискуссии ко мне подошли Чайка и Путин. Начали по обыкновению обрабатывать меня страшилками:
   - Возникли новые эпизоды, связанные с сауной. Обозначился также серьезный выход на Гусинско-го. Так что лучше всего уйти по-тихому.
   Невольно заползла мысль: а вдруг действительно случилось что-то экстраординарное? Нашли ка-ких-нибудь новых свидетелей, подкупили их. Состряпать ведь можно что угодно... Я не знал, каким будет расследование, объективным или нет. В общем, напор Чайки и Путина выдержать было непросто. В конце концов я разозлился и обрушился на Чайку:
   - Ты же знаешь меня! Дело возбуждено незаконно. Я не виноват!
   Встретился я и с Лужковым:
   - Юрий Михайлович, нас обманули. Представления на Пономарева нет.
   - Будем биться! - произнес тот довольно бодро.
   - Но я же всем сказал, что ухожу... Сказал Строеву, сказал Собянину, сказал вам... Как я буду бить-ся? Я нахожусь в глупом положении. Я ведь шел на компромисс и что в результате? Я - лжец?
   От имени президента выступал Волошин. Он уже понял, что собравшиеся могут воспротивиться моему уходу, поэтому в последний момент изменил фабулу выступления - убирать меня, дескать, надо не в связи с возбуждением уголовного дела, а по собственной просьбе об отставке. И тут Волошин попал в трудное положение. Особенно было тяжело Волошину, когда его начали трамбовать вопросами. Так, он не смог ответить ни на один из вопросов председателя Рязанской областной думы Владимира Федоткина. И вообще выглядел он очень невыразительно, в споре с громкоголосым рязанцем стал невнятно говорить о "новом письме президента", о том, что оно находится у него на руках. У него на руках письмо было, а у членов Совета Федерации нет! Ну, не нонсенс ли!
   Когда же потребовали показать документы, компромат, якобы собранный на меня, Волошин зая-вил:
   - Я не могу дать эти документы, они секретные, но они направлены в Совет Федерации. Они нахо-дятся в комитете по законодательству, в документах подробнейшим образом изложена суть дела...
   Очень тяжелым был тот день, 21 апреля 1999 года. Наверное, сколько я ни проживу, я никогда его не забуду. Когда я выступал, в зале стояла тишина. От меня и на этот раз ожидали жареных фактов, ждали разоблачений президента и его семьи, но их не было - я, повторяю, не имел права оглашать эти факты.
   - Поднимаясь на эту трибуну, отчетливо понимаю, что вы ждете от меня одного - объяснений, - ска-зал я, - почему, получив поддержку и доверие членов Совета Федерации, я повторно написал заявление об отставке? Почему оно датировано 5 апреля?
   Отвечу. На этот... и все другие вопросы. Но прежде разрешите доложить, что по вашему поручению было сделано прокуратурой в период с 18 марта по 2 апреля, то есть до дня отстранения меня от должно-сти. Тем более некоторые уже поспешили заявить, что за это время прокуратура практически бездействова-ла.
   Условно наши действия можно разделить на три группы.
   В первой - меры, связанные с общей концепцией государственной политики борьбы с преступно-стью, о необходимости которой Совет Федерации высказывался неоднократно. Нам удалось этот архиваж-ный документ окончательно доработать, согласовать со всеми заинтересованными ведомствами и предста-вить в правительство для последующего утверждения президентом. Впервые мы в центре и на местах мо-жем получить осмысленную, научно обоснованную систему тактических и стратегических мер по борьбе с преступностью.
   Во второй группе - меры по репатриации валюты, незаконно вывезенной за границу. Мы разработа-ли и направили Президенту, а также в Совет Федерации предложения о механизме, позволяющем, во-первых, поставить заслон отлаженной за последние годы системе вывоза валюты из России, а во-вторых наладить последовательную работу по ее возвращению. Часть мер, насколько можно судить по действиям правительства, приняты и уже начинают реализовываться. Работа в этом направлении должна стать при-оритетной не только для правоохранительных органов, но и многих других структур государственной вла-сти.
   Меры третьей группы - это расследование конкретных фактов коррупции. Докладываю вам, что, продолжая разработку материалов о нарушениях в Центробанке, мы изъяли документы о финансовой дея-тельности компании "Фимако", подключили к их проверке Счетную палату, провели ряд подготовительных действий для возбуждения еще одного уголовного дела.
   Начались активные следственные действия: допросы, выемки документов, назначения экспертиз по ряду уголовных дел, оказавшихся в фокусе общественного внимания.
   В частности, о злоупотреблениях при заключении кредитных соглашений с фирмой "Нога". (По этому делу допрошен вице-премьер нынешнего правительства, ведутся допросы бывших министров, руко-водителей федеральных структур и организаций, договоры и действия которых привели к тому, что за гра-ницей уже более 6 лет находятся арестованными значительные валютные средства России.)
   По другому делу - о грубых нарушениях при реализации контрактов управления делами президента со швейцарской фирмой "Мабетекс" ведется параллельное расследование. Наряду с нашими действиями свои обыски, изъятие документов и допросы ведет Федеральная прокуратура Швейцарии. (В конце марта в Швейцарии, а вчера и в Москве был допрошен владелец фирмы Б. Паколли, в наш адрес поступили новые документы и запросы.) Попутно замечу, что в ходе визита Карлы дель Понте мы получили документы и согласовали совместные шаги по расследованию не только этого, но и других дел, возбужденных в обеих странах.
   Интенсивные следственные действия развернуты по делам о нарушениях в компаниях "Аэрофлот" и "Андава". Вам известно, что прокуратурой избрана мера пресечения - арест бывшему заместителю Гене-рального директора Аэрофлота Глушкову и бывшему исполнительному секретарю СНГ Березовскому, правда, в отношении последнего эта мера затем, после моего отстранения, была отменена. Объявлен в ро-зыск президент банка "СБ-Агро" - Смоленский.
   Несколько раньше прокуратурой арестован скандально известный советник Березовского по испол-нительному секретариату СНГ бывший офицер ФСБ Литвиненко, возбуждено уголовное дело в отношении руководителя рекламного агентства "Премьер СВ" Лисовского, допустившего нарушение неприкосновен-ности частной жизни. Предпринят ряд мер, направленных на борьбу с политическим экстремизмом. Прави-тельству России внесено представление о нарушениях закона при назначении А. Чубайса председателем правления РАО "ЕЭС России", проведен ряд других надзорных акций. Закончено следствие по известному делу фирмы "Голден-Ада", вышел обвинительный приговор по делу о заказном убийстве Валентина Сыча, расследованному Генпрокуратурой.
   Докладывая вам о нашей работе, хотел бы упредить и другой вопрос (уже звучавший, кстати, в вы-сказываниях некоторых сенаторов): а что это прокуратуру так неожиданно "прорвало"? Не связана ли эта активность с тем, что Генерального прокурора лично, так сказать, "задели"?
   Нет, не связана. Произошло то, что должно было произойти. Во-первых, подступило время, когда оперативные материалы, информация и документы, накопленные в ходе предшествующей работы, должны реализовываться в форме конкретных уголовных дел с конкретными фигурантами. А, во-вторых, у нас на такую активность был ваш мандат, уважаемые члены Совета Федерации. По сути, впервые была проявлена политическая воля, и прокуратура начала действовать как независимый институт правоохранительной сис-темы.
   Теперь в отношении того, насколько лично "задели" Генерального прокурора. Должен сказать - ос-новательно. Шантаж с кассетой - это только цветочки. Созданный для моей дискредитации специальный штаб, а теперь, после заключения надзирающего прокурора - генерал-майора юстиции Ю. Баграева, об этом уже можно сказать точно: решили использовать более радикальные меры - возбудили и продолжают фаб-риковать против меня уголовное дело, в средствах массовой информации развернули кампанию в отноше-нии якобы незаконного получения жилья. Наконец, поправ все правовые нормы, отстранили меня от рабо-ты. Усилиями ФСБ идет лихорадочный и противозаконный поиск и фабрикация на меня другого компро-мата.
   Некоторым может показаться, что я слишком подробно останавливаюсь на "личных проблемах". Дело ведь не во мне. Ничего противозаконного я не совершал, и время все расставит на свои места. Дело даже не только в том, что идет явное посягательство на правовой статус Генерального прокурора и консти-туционные полномочия Совета Федерации. Когда маховик политических репрессий начинает раскручи-ваться, от ударов его не застрахован никто: ни Генеральный прокурор, ни губернатор, ни министр. Переход в неправовое поле в угоду политическим амбициям представляет реальную угрозу для всех, в том числе, кстати, и для самого президента.
   Теперь о причинах повторного заявления.
   На следующий день после заседания Совета Федерации меня, наконец, пригласили к президенту. Однако не для того, чтобы продемонстрировать уважительное отношение к решению Совета Федерации. С порога мне было заявлено: "Я с вами работать не буду". Если раньше (примерно с декабря прошлого года) эта позиция только угадывалась, то теперь мне объявлялась явочным порядком.
   Полагаю, никто не заблуждается относительно того, что стоит за таким объявлением. ФСБ, МВД перестанут реагировать на прокурорские указания по уголовным делам, вокруг прокуратуры и Генерально-го прокурора создадут вакуум, отключат правительственную связь (как, собственно, впоследствии и случи-лось).
   Ситуация была более чем драматичная. С одной стороны, я не мог подвести Совет Федерации, бу-дучи облеченным вашим доверием. А с другой прямое заявление президента и премьера. В этой обстановке я посчитал, что мне вновь надо обратиться к верхней палате. Поводом для повторного обращения могло стать только новое заявление. И я его написал.
   Что касается даты "5 апреля", то здесь все весьма просто. Очередное заседание Совета Федерации планировалось провести 6-7 апреля. И, чтобы не вносить дезорганизацию в работу прокуратуры и одно-временно успеть кое-что сделать по тем делам, о которых я вам говорил, заявление было датировано днем накануне заседания.
   Кому-то может показаться, что нечто подобное уже происходило с Казанником. Но я как раз хотел бы попросить вас не проводить такой аналогии. Я не отказываюсь от работы. Если вы помните, на вопрос Д. Ф. Аяцкова, буду ли я работать, - на прошлом заседании прямо ответил - да! И видимо, не так уж плохо поработал эти почти две недели, что понадобилось срочно ночью в администрации президента возбудить уголовное дело, чтобы в пожарном порядке и незаконно отстранить меня от работы, не дожидаясь выводов ранее созданной комиссии. В моих поступках нет политики, а уж тем более политиканства. Напрасно мне пытаются это приписать (как, впрочем, и "управляемость" коммунистами отдельными региональными ли-дерами и т.п.).
   Естественно, что по долгу службы приходится проверять на причастность к совершению преступ-лений и правонарушений не просто политиков, а политиков самого высокого уровня. Но я всегда старался это делать максимально аккуратно и взвешенно.
   Некоторым силам просто страшно иметь независимую прокуратуру, хотя для любого государства это должно быть нормой. Мартовское решение Совета Федерации, принятое в рамках Конституции, ими воспринимается как покушение на абсолютную власть. Принципа разделения властей для них не существу-ет. Состоявшееся решение им необычно, непривычно, трагедия, - если хотите. Согласиться же с решением Совета Федерации от 17 марта, - вот это и стало бы проявлением настоящей политической воли. Воли, на-правленной на реальную борьбу с коррупцией, а не имитацию этой борьбы, о которой я говорил еще пол-тора года назад.
   Мое стремление избежать политизации конфликта, к сожалению, понимают не все. Поэтому в ход идут измышления типа того, что некими мифическими материалами я пытаюсь шантажировать известные круги, что элементарно блефую и т.д. Заверяю вас: я далек даже от мысли об этом и готов, если понадобит-ся, закрытой комиссии Совета Федерации или даже сегодня в режиме закрытого заседания доложить, что имеется в действительности в прокуратуре и что, так сказать, на подходе.
   Материалы, отнюдь не мифические. Часть их, в том числе о счетах российских должностных лиц в швейцарских банках, находятся в уголовном деле по фирме "Мабетекс" и проверяются в процессуальном порядке, имеются и в некоторых других делах. Данные о причастности тех или иных чиновников к корруп-ции есть и в тех международных поручениях, которые выполняют органы прокуратуры. Речь идет о быв-ших и действующих высокопоставленных сотрудниках администрации президента, правительства, руково-дителях федеральных ведомств. Приведу всего лишь один пример. В Швейцарии, в банке "Дель Готтардо", г. Лугано, имеются счета несколько десятков бывших и нынешних российских чиновников, так или иначе связанных с фирмой "Мабетекс".
   Поймите, приводить сейчас фамилии и сведения из незавершенных следствием уголовных дел и материалов проверок - в открытом режиме убийственно для страны. Это выгодно только политиканам. Вы сами видите по моим поступкам, по действиям моих коллег, что мы этого не хотим. Я стремлюсь, как бы мне это ни было тяжко, оставаться в рамках правового поля. Думаю, эту мою позицию поймут и оценят не только профессиональные юристы, но и все уважаемые члены Совета Федерации. Но то, каким образом со мной пытаются расправиться, само говорит и о фамилиях, и о конкретных фактах. Вместо того чтобы дать возможность спокойно, объективно разобраться со всем этим и где-то даже очиститься от подозрений, они, наоборот, еще больше навлекают их на себя, в том числе со стороны мирового общественного мнения.
   Ну а теперь о самом важном.
   Так уж сложилось, что скандал, затеянный вокруг меня, объективно осложняет ситуацию внутри и вокруг прокуратуры (идут горячие споры, обсуждения, люди отвлекаются от выполнения служебных обя-занностей, часть из них просто деморализована). Ослабляются надзорная функция прокуратуры, ее коорди-нирующая роль. Под угрозой разрушения оказалось то, над чем мы так долго работали и что я считал од-ним из своих профессиональных успехов создание слаженного механизма взаимодействия правоохрани-тельных органов. Все это уже начинает отрицательно сказываться на мерах по борьбе с преступностью. Любые же промедления и заминки в этом деле чреваты тяжелыми последствиями. Независимо от моей во-ли и желания возникшая конфликтная ситуация приводит к росту политической напряженности в стране, таит угрозу открытого противостояния различных политических сил, конфронтации между ветвями власти.
   К тому же, если судить по тем методам, которые используются для вашей "обработки", дальнейшее противостояние может крайне отрицательно сказаться и на положении дел в ваших регионах. Проще гово-ря, я не хочу создавать и вам, уважаемым руководителям регионов, лишних проблем во взаимоотношениях с федеральным центром.
   Наконец, уважаемые сенаторы, давайте трезво оценивать ситуацию. Даже если Совет Федерации меня вновь поддержит, реально мне не дадут возможности исполнять свои обязанности. Элементарно про-сто не пропустят на рабочее место, так как кабинет и даже приемная опечатаны и охраняются усиленными милицейскими нарядами. Надлежащих же правовых механизмов для быстрого и эффективного воздействия на ситуацию у верхней палаты парламента, к сожалению, нет.
   Поэтому я сейчас, не отказываясь от своей принципиальной позиции, прошу вас, уважаемые сена-торы, решить вопрос о моей отставке.
   Это отнюдь не означает, что у меня нет мужества и сил на дальнейшую борьбу. Я руководствуюсь прежде всего интересами дела, которое для меня выше личных амбиций и обид. Причем особо хотел бы подчеркнуть, что речь идет о добровольной отставке в соответствии со ст. 43 Закона о прокуратуре, и в этом плане я полностью поддерживаю решение комитета по конституционному законодательству и судеб-но-правовой реформе, принятое вчера. На мое решение существенным образом повлияло и то обстоятель-ство, что в качестве моего преемника будет рассмотрена кандидатура Г.С. Пономарева. Знаю его как чест-ного, принципиального и грамотного в профессиональном отношении человека, уверен, что он в состоянии возглавить и организовать эффективную работу органов прокуратуры России в это сложнейшее время. Я со спокойной душой могу передать этому человеку все материалы и дела.
   И в заключение хотел бы сердечно поблагодарить вас, уважаемые сенаторы, за совместную работу, ту поддержку, которую находил у вас всегда, даже в самое непростое время.
   Пользуясь публичной трибуной, хотел бы также выразить слова глубочайшей признательности ты-сячам россиян, которые оказывали мне поддержку своими письмами, телеграммами, телефонными звонка-ми, газетными публикациями в самые трудные для меня и моей семьи дни. Низкий вам поклон.
   ...После выступления меня взяли под перекрестный обстрел - вопросы мне задавали непростые, в лоб, и дискуссия была непростая.
   ЗАПОЗДАЛОЕ ВОСПОМИНАНИЕ
   ...Почему-то в тот момент в возбужденном, очень громком, беспокойном зале заседаний Совета Фе-дерации вспомнился один давний эпизод, имевший место в Свердловске. Было это в 1985 году, осенью.
   В городе проходила крупная конференция, посвященная проблемам совершенствования Советов. Проводил ее Анатолий Александрович Мехренцев, очень популярный на Урале человек, Герой Социали-стического Труда, бывший директор крупного завода, а на момент проведения конференции - председатель облисполкома.
   Пора наступила уже полуреволюционная, с вольными ветрами, в воздухе носились новые веяния, вовсю говорили о перестройке. Пришедший к власти Горбачев умело гипнотизировал людей своими реча-ми, поэтому всем интересно было, какие мысли, формулы поведения, постулаты прозвучат на той тщатель-но готовившейся конференции.
   Борис Николаевич Ельцин возглавлял тогда обком партии, был очень верным коммунистом-ленинцем и ни о каком перемещении в Москву еще и не помышлял. Конференция была крупной, всесоюз-ной, поэтому присутствовать на ней первый секретарь обкома был просто обязан. Того требовало, скажем так, партийное гостеприимство. Я уже не говорю о партийной этике.
   Народу собралось много - яблоку негде упасть. Мехренцев сделал доклад - толковый, незатянутый, он вообще был толковым человеком, Анатолий Александрович Мехренцев, - и передал микрофон Вадиму Аркадьевичу Пертцику профессору, доктору юридических наук, прибывшему на конференцию из Иркут-ска.
   Доклад Пертцика был довольно конструктивным и, как того требовало новое время, - малость кри-тическим. Пертцик позволил себе немного покритиковать партию в ее постоянном стремлении подминать под себя Советы, отметил, что далеко не в каждом райкоме партии имелся текст Конституции СССР... К той поре прямые команды партийных секретарей уже перестали проходить, влиять на Советы можно - и нужно - было работать только через депутатов-коммунистов, и вообще, партия должна была привыкать к мысли, что действовать отныне придется в рамках Основного Закона страны - Конституции СССР. А то ведь о Конституции забыли уже напрочь. Словно и не было ее.
   Примеры, которыми оперировал Пертцик, были совершенно безобидными, опубликованными в пе-чати: в "Правде", в "Советской России", в других газетах.
   Ельцин слушал Пертцика с каменным лицом. Непонятно было, нравится ему выступление иркутя-нина или нет, время от времени он шевелил губами. И вдруг неожиданно стало видно невооруженным гла-зом: речь Пертцика ему не нравится.
   Да, речь Пертцика Ельцину не понравилась. Не понравилась именно безобидными критическими пассажами, и Борис Николаевич, как подлинный коммунист, решил внести в нее свои коррективы.
   Его выступление на конференции не планировалось, и тем не менее на следующий день было объ-явлено, что перед собравшимися выступит первый секретарь обкома партии.
   В выражениях Борис Николаевич не стеснялся, он обвинил Пертцика в том, что тот ревизует осно-вы партруководства, будучи "заморским гостем", пытается учить тех, кого учить совсем не надо, - люди имеют большую практику, опыт, сами могут учить кого угодно, и так далее.
   Резкое выступление произвело на научных работников тягостное впечатление. В зале воцарилась мертвая тишина, - наверное, тишина, стоявшая в зале заседаний Совета Федерации во время моего выступ-ления, напомнила мне ту гнетущую, свердловскую, многослойную тишину. Пертцик был подавлен - не ожидал такой реакции от первого лица области.
   В перерыве к нему подошел Мехренцев, извинился. Чувствовалось, что Мехренцеву было неудобно за своего партийного шефа, и он обещал переговорить с Ельциным, снять "напряженку".
   Вот такой это был демократ еще в ту пору, Борис Николаевич Ельцин, и таким же он и остался, не изменился ни на йоту. И если бы в свое время Горбачев не "выдавил" его из Политбюро, Ельцин продолжал бы оставаться таким стойким марксистом-ленинцем, что из него, говоря словами поэта, гвозди можно было бы делать. Но Горбачев перебросил его с партийной нивы на строительную, в Госстрой, на дела по части раствора, кирпичей и мастерка, по профессиональной принадлежности, так сказать, поскольку Ельцин был инженером-строителем, и тем самым подписал приговор и себе самому, и партии, которой он так неразум-но руководил.
   Кто знает, не случись всего этого, то и страна наша, возможно, пошла бы по другому пути. Вполне возможно, по китайскому пути. Или по польскому. Не знаю, какому именно, но путь мог быть другим.
   Что же касается Бориса Николаевича, то он во все времена был неуправляемым "ленинцем", во все времена что хотел, то и делал. Как только мы этого не видели! Не знаю... Надо было увидеть, а мы не уви-дели.
   Чего только в голову не лезет, когда чувствуешь себя по-настоящему усталым, загнанным в угол, опустошенным.
   А я сейчас был именно таким.
   ТЯЖЕЛЫЙ АПРЕЛЬ
   Началось обсуждение. По тому, как оно пошло, сделалось понятно: Совет Федерации мою отставку не примет. Посыпались вопросы. Причем не самые приятные для меня. Прусак, Руцкой, Федоров из Чува-шии... Федоров вообще несколько не по-мужски, с нездоровым любопытством спрашивал меня: было ли то, что изображено на пленке, или нет?
   Я понял, что с такими людьми, как Федоров, надо действовать только их методами, других они не признают, и, как бы мне ни было противно, сказал:
   - Николай Васильевич, вы же юрист. О вас я тоже могу много интересного рассказать. Ну и что из этого?
   Федоров мигом замолчал.
   Я знал, что говорил. У меня имелась оперативная информация о том, что чувашский президент час-то встречается с одной женщиной.
   Строев передал тем временем председательство своему заму Королеву и пригласил меня в комнату отдыха.
   - Юрий Ильич, пойдемте со мной. Я знаю весь список записавшихся, будут выступления, не самые приятные для вас. Давайте лучше выпьем чаю. И вообще, нет смысла слушать, как вас поливают грязью.
   Строев был не прав: не было выступлений, которых не имело смысла слушать, слушать вообще на-до все. Не было резких выступлений против меня. Пленка вызвала негативную реакцию почти у всех чле-нов Совета Федерации. И вообще, я так полагаю, - Егор Семенович Строев малость лукавил - он, похоже, выполнял прямое указание Кремля о моей отставке. Иначе бы он не сказал мне:
   - Юрий Ильич, советую вам выступить с заключительным словом, поблагодарить Совет Федерации за работу и уйти.
   - Я готов, - сказал я. Подумал невольно: "Вот и не удалось мне пробить в генеральные прокуроры Геннадия Семеновича Пономарева... Жаль! Очень жаль!"
   - Хорошо, - Строев кивнул. - Пойдемте теперь в зал. Пора прекращать прения.
   Он прекратил прения, хотя было много записавшихся, и предоставил слово мне. Я понимал, что и Строев, и кремлевские "горцы" ждут, чтобы я произнес примерно следующее: "Как вы ни проголосуете, господа сенаторы, за мою отставку или против нее, я все равно работать не буду, я уйду..."
   Но я с трибуны произнес совсем другое:
   - Я благодарю вас за оценку, данную мне за работу, но, пожалуйста, учтите при голосовании сле-дующее... Я понял сегодня из позиции администрации президента, что она не признала незаконность воз-бужденного против меня дела и запустила каток политических репрессий. Понятно, что если я не уйду, ка-ток этот уничтожит меня и мою семью. Поэтому прошу принять во внимание мою просьбу...
   В зале стало тихо. Тягостная была эта тишина, непростая.
   Сенаторы в принципе готовы были проголосовать за мою отставку, но в этот момент многие из них призадумались: если сейчас Генерального прокурора ломают так жестоко, то что же с ним станет, когда он будет сдан?
   Так-то хоть какая-то защита есть.
   Голосование было тайным. Чтобы подготовиться к нему, объявили перерыв. И я неожиданно по-чувствовал: большинство проголосует против моей отставки. Во время перерыва ко мне подходили многие сенаторы, старались поддержать. А один из них сказал довольно откровенно:
   - Ни хрена у Кремля из этого не получится. Все будет нормально, Юрий Ильич!
   Действительно, ничего не получилось. Голосование было следующее: 61 голос за отставку, 79 - против.
   Таким образом, еще раз прозвучал публичный отказ президенту.
   Многие, кто не был в зале, не понимали, что произошло, поскольку по телевидению, по первому и второму каналам показывали только тех губернаторов и глав областных законодательных собраний, кото-рые голосовали за отставку.
   А ведь были и другие сенаторы.
   Кремлем была проведена огромнейшая подготовительная работа. Дело дошло до прямой торговли. Борис Николаевич собрал у себя президентов республик двадцать одного человека - постарался отработать их, потом собрал человек двадцать губернаторов - не всех, и это мигом вызвало раздражение других, он готов был даже отказаться от своих полномочных представителей в регионах, лишь бы Совет Федерации утвердил отставку Скуратова. Я уже не говорю о финансовых и экономических посулах и приманках. Об-рабатывали Совет Федерации и многие члены правительства. Знаю, что Аксененко был очень активен по этой части, Чубайс, который мог отключить рубильник в любом регионе и пользовался этим, как умел, иногда даже давил напрямую, как, например, он сделал в случае с Потаповым Леонидом Васильевичем, президентом Бурятии. Подключились к обработке все ставленники Кремля: Россель, Аяцков, Титов, Пру-сак, Лебедь. Я уже не говорю о Руцком и чувашском Федорове. Тут я не испытываю никакого удивления и не строю никаких иллюзий.
   Раньше с Аяцковым, с Росселем у меня были прекрасные отношения, и мне казалось, что они - лю-ди принципиальные, могущие разобраться в ситуации самостоятельно. В Саратове вместе с Аяцковым мы открывали Институт прокуратуры - на базе Саратовской юридической академии, прокуратура перевела ту-да немало денег, помогли со зданием и вообще думали, что дружба между прокурорским корпусом и кор-пусом губернаторским будет вечной, а оказалось - нет. Свердловский Россель, свой вроде бы человек, - он тоже был против меня. Тяжело было это фиксировать, понимать, что эти люди предают человека в угоду сиюминутно выгодному.
   Волошин по моей части высказался довольно определенно:
   - У уголовного дела, возбужденного против Скуратова, очень хорошая судебная перспектива.
   Так и сказал: "хорошая судебная перспектива". Что ж, вполне возможно, что с высоты кремлевско-го холма ему виднее и он окончательно уверовал в свою силу, только в юриспруденции Волошин мало что смыслит и не знает, что ему еще могут преподнести и суд, и следствие, и людская молва, и родные отечест-венные СМИ.
   Вот что сказали после заседания некоторые члены Совета Федерации, их интервью, по-моему, по-казательны.
   Николай Виноградов, глава администрации Владимирской области:
   - Я с самого начала голосовал против освобождения Юрия Ильича Скуратова от работы, потому что вся эта история достаточно неприличная. Первый мотив - освобождение по состоянию здоровья. Однако тут же выясняется, что со здоровьем у него все хорошо и даже лучше, чем у некоторых должностных лиц в нашем государстве.
   Второй момент - та кампания, которая была развернута против Скуратова в прессе. Она, на мой взгляд, имеет нескрываемую заданность.
   Поэтому я выступал против его освобождения. Более того, я был одним из инициаторов приглаше-ния Скуратова в Совет Федерации. чтобы этот вопрос рассматривался только в его присутствии.
   Ну а сейчас, рассматривая эту проблему, я для себя сделал вывод, что никаких новых фактов, кото-рые могли бы изменить позицию членов Совета Федерации в пользу освобождения Юрия Ильича, просто не было. Все остается по-прежнему.
   Что касается заявления об отставке. Для меня очевидно, что оно явилось следствием массированно-го давления на Скуратова и в этих условиях человек поступил соответственно обстоятельствам.
   Я полагаю, что освобождение Скуратова приведет не к стабильности, а, наоборот, к дестабилизации обстановки, если хотите, подорвет независимость такого важнейшего государственного органа, как проку-ратура. Каждый из вновь назначенных в этих условиях обязательно будет оглядываться. Таким образом, мы не добьемся независимой позиции Генпрокурора. А она сегодня особенно нужна, потому что коррупция разъедает нашу власть, как рак. Поэтому я за то, чтобы торжествовал закон. А это означает, что мы должны помочь Генеральному прокурору довести до конца все громкие дела, невзирая на должности персонажей этих дел.
   Виктор Шершунов, глава администрации Костромской области:
   - Меня спрашивают, за что я голосовал: за открытое или закрытое обсуждение? Я никак не голосо-вал. Это не имеет значения. Человек, который написал заявление о том, что он просит отставки, не может дольше эффективно работать, осуществлять координацию правоохранительных органов. Суть вопроса сей-час не в этом: за Скуратова я или против? Вопрос в принципе: независимая у нас по статусу прокуратура или зависимая? Я говорю, что по сегодняшней Конституции Российской Федерации, по порядку избрания Генпрокурора и его отзыву он не является независимой фигурой. Вот в чем вся суть.
   Что же касается просьбы Скуратова об отставке, я голосовал за нее. Он ведь сам ее просил. Теперь насчет возможного преследования Юрия Ильича. Я думаю, Совет Федерации должен все сделать чтобы не допустить этого. Мы должны назначить комиссию по расследованию возбуждения уголовного дела против Скуратова. Все это должно быть очень тщательно расследовано. И выводы оформлены отдельным поста-новлением. Здесь действительно очень жестко переплелись интересы многих должностных лиц.
   Будет ли зависимым вновь назначенный Генпрокурор? Можно сказать определенно: будет. Я начал наш разговор с того, что сегодня главная беда и проблема - в Конституции, которую мы приняли в 93-м го-ду. Она не выдерживает принципа четкого разделения властей и не дает раскрыться системе сдержек и про-тивовесов между различными ветвями власти, в том числе президентской. Чтобы Генпрокуратура действи-тельно являлась высшим надзирающим органом, ее руководитель должен назначаться Советом Федерации без всякого представления президентом. И Советом Федерации освобождаться.
   Николай Максюта, глава администрации Волгоградской области:
   - Я, как и многие, голосовал за закрытое обсуждение. После того как глава президентской админи-страции понес ахинею, не мог объяснить, что за документы у него и есть ли что-то, кроме обращения пре-зидента, я подумал, что для сохранения тайны следствия необходимо закрытое заседание. Чтобы можно было мне лично и другим членам Совета Федерации узнать конкретные обвинения в адрес Скуратова, а также оглашенные им какие-то детали следствия по громким делам.
   Ничего этого не было, и правильно, что Генпрокурор не называл конкретных фамилий. Идет след-ствие, и к Скуратову могли прицепиться те, кто заинтересован в развале обвинений против них.
   А заявление с просьбой об отставке - это, я думаю, тактический ход. Когда президент отстраняет от должности, когда опечатывают кабинет, отключают телефоны, меняют охрану и держат, по сути дела, под домашним арестом, никто бы ему не позволил обратиться в Совет Федерации за помощью. Поэтому, я ду-маю, он правильный выход нашел. Попросил принять отставку, а мы в процессе обсуждения должны были решить: сам он к этому пришел или его силой загоняли в угол, может он бороться с высокопоставленными коррупционерами или сломался? Ведь дело не в Скуратове, а в том, пойдет ли борьба с коррупцией энер-гичней или ее прикроют. Смотреть надо вглубь. От нас избиратели требуют, чтобы мы помогли этой борь-бе. А если бы мы приняли отставку Генпрокурора, то это значило бы, что коррупция победила.
   Что нам представили? Да ничего, по сути дела. Письмо президента, письмо Скуратова, уголовное дело, непонятно как начатое: одни говорят, что законно, другие - незаконно. А раз незаконно, то должен суд сказать свое слово. А суда нет. И я понимаю, что это всего лишь метод убрать неугодного человека.
   Предположим, убрали. Мол, суд разберется. Суд разобрался - через год-полтора. Признал: человек невиновен. А где этот человек? Нас Наздратенко сегодня поблагодарил за то, что мы его поддержали. А я помню, что с ним творили и как президентское окружение вылезало из кожи, чтобы его освободить от должности. И помню, какой гам с утра до вечера стоял в средствах массовой информации, особенно на НТВ, по поводу Наздратенко, когда всем хотели "вправить" представление, что Наздратенко - плохой, а Черепков - герой России. Все это мы хорошо помним. А теперь видим, кем кто оказался в действительно-сти.
   Вот так же сегодня хотят уничтожить Скуратова, потому что он сейчас главная опасность для тех людей из верхних этажей власти, чьи имена у всех на виду и на слуху в связи с его скандальными разобла-чениями.
   Я считаю, что Борису Николаевичу надо подумать, прислушаться к мнению Совета Федерации и дать Скуратову работать. Надо отозвать указ об отстранении, так как палата второй раз высказалась против этого.
   Мы голосовали, может даже не столько за Скуратова, сколько против того, чтобы коррупция под-няла голову и окончательно победила в России.
   Юрий Лодкин, глава администрации Брянской области:
   - Генпрокурор поступил очень правильно. Он не стал называть конкретные фамилии, иначе на него ополчились бы и сами "герои" громких дел, и их адвокаты. Он назвал целый ряд фирм, к которым проявила пристальный интерес Генеральная прокуратура. Они сегодня всем известны из сообщений СМИ. Что каса-ется физических лиц, то Юрий Ильич сказал так, как позволяет прокурорская этика. Наши правила не по-зволяют на стадии расследования называть имена и фамилии. Но я могу назвать "фигурантов", если будет создана специальная комиссия Совета Федерации по контролю за деятельностью прокуратуры и пресече-нию коррупции в высших эшелонах власти.
   Я выступал на этом заседании и ясно обозначил свою позицию. Наблюдая за тем, что происходит вокруг Генеральной прокуратуры, я и многие мои коллеги испытывали два чувства. Первое - это чувство стыда. И второе чувство государственного бессилия. Стыда за то, что депутат Государственной Думы, об-леченный высокими полномочиями, мужчина по облику, задает вопрос Генеральному прокурору: было или не было? Это позор.
   К великому сожалению, эти же вопросы мы услышали в выступлениях ряда членов Совета Федера-ции на заседаниях. Спрашивать надо было другое, и я об этом сказал на заседании Совета Федерации. Пер-вое. Кто заказал, кто организовал и кто наказан за прослушивание телефонных разговоров семьи президен-та? Второй вопрос. Кто заказал, что организовал и кто наказан за проведение слежки за Генпрокурором?
   Я не понимаю тех коллег, которые определили свою позицию во время разговора с президентом, - это руководители республик и группа губернаторов. Вот говорят: Скуратов сам написал заявление. Когда я слушал его выступление, то понимал его позицию так. Скуратов, по сути дела, говорил: я рад работать, но мне не дают возможности стоять на позиции закона, сталкивают на позицию беззакония, и такое же безза-коние проявляется по отношению ко мне.
   И теперь возникает вопрос: если мы будем поддерживать отставку, то вольно или невольно, прямо или опосредованно проголосуем за торжество беззакония.
   Раздаются голоса: ведь есть его заявление. У юристов существует такое положение: если сведения добыты преступным путем, они имеют ничтожное значение. Если заявление Скуратова добыто путем шан-тажа и колоссального давления на него, его семью, то мы должны признать ничтожным и это заявление.
   Если президент сказал, что он уважительно отнесся к первому голосованию, то он должен тем бо-лее уважительно отнестись ко второму голосованию.
   Если завтра на место Скуратова придет другой, то он будет действовать с оглядкой, по принципу "чего изволите". В результате мы будем иметь не Прокурора Российской Федерации, а прокурора крими-нальных структур.
   Не случайно в зале заседаний были люди, которые приходили и на прошлое заседание. Среди этих наших гостей были господин Шумейко и госпожа Нарусова. Я не знаю, на каком основании приходит Шу-мейко, но он сидел во втором ряду. На закрытом заседании! А жена Собчака, госпожа Нарусова, даже тя-нулась, хотела выступить, но ей не дали.
   Некоторые наши коллеги очень податливы на нажим и уговоры. А ведь поддаваясь на эти уговоры заинтересованной стороны, они роют яму для своего политического будущего. Может, президентские ана-литики не знают, какое в народе сверхотрицательное отношение к коррумпированной высшей власти? Ско-рее, знают. И потому не хотят позволить провести расследование до конца. Но ведь те губернаторы, кото-рые сегодня голосуют за сворачивание борьбы с коррупцией, должны будут ответить за это перед своим населением. Всем предстоят выборы. И всех спросят: ты почему поддержал развал борьбы с преступностью в высших эшелонах власти? Или ты не способен отличить одно от другого, или сам имеешь к этому отно-шение.
   Говорят, Скуратов медлил, долго молчал, пока самого не прижали. Думаю, это не так. Шло накоп-ление материала. Сейчас он подошел к тому моменту, когда накопленные материалы обобщаются и пере-ходят в судебно-следственные мероприятия. И как только это стало явью, так на него набросились все, кто почувствовал опасность.
   Анатолий Лисицин, губернатор Ярославской области:
   - Полагаю, что Совет Федерации свои возможности полностью исчерпал. Мы приняли решение, со-гласно которому Скуратов должен остаться работать. Дальше вступают в силу юридические нормы. Указ президента о его отстранении, возбуждение уголовного дела - все это существует. И все может прекратить только президент или Верховный Суд.
   Что еще может сделать Совет Федерации? Следующий этап - это согласительная комиссия. Чтобы мирным путем найти разумный выход из этой ситуации.
   А если говорить об отставке Скуратова, то мое мнение - он должен уйти. Мы понимаем, что такой слабый человек не может возглавлять Генеральную прокуратуру. Даже если он согласится работать, то не сможет этого сделать. У него не будет контакта. Ни со своими сотрудниками, ни с ФСБ, ни с МВД. Гово-рят, он может навести порядок. Ну, если слабый человек может стать сильным, то это очень хорошо...
   В чем его слабость? Когда человек пишет заявление об уходе - дважды это проявление слабости. Извините меня, ему ведь никто не угрожал, пистолет у виска не держал. Один раз написал заявление - можно предположить, что под давлением каких-то обстоятельств. Но уже второй раз... Так вести себя Гене-ральному прокурору нельзя.
   Но если глядеть шире, то возникают разные вопросы. В том числе: какой должна быть прокуратура, как назначать Генерального прокурора? Есть мнение, что он должен назначаться парламентом, обеими его палатами. Но я не вижу ничего плохого и в том, как делается это по действующей Конституции. Что плохо-го, если кандидатуру предлагает президент, а верхняя палата ее утверждает? Ничего плохого. Здесь появля-ется взаимосогласованное решение. А нынешний тупик - это следствие недоработок в законодательстве. Мы это видим и ощущаем.
   На следующий день, 22 апреля, было принято постановление Совета Федерации о создании вре-менной комиссии по изучению проблемы борьбы с коррупцией.
   "Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации постановляет:
   1. Создать Временную комиссию Совета Федерации по изучению проблемы борьбы с коррупцией (далее - Временная комиссия).
   2. Включить в состав Временной комиссии членов Комитета Совета Федерации по конституцион-ному законодательству и судебно-правовым вопросам и Комитета Совета Федерации по вопросам безопас-ности и обороны.
   Разрешить Временной комиссии при необходимости привлекать к работе в ней членов других ко-митетов Совета Федерации, экспертов и специалистов.
   3. Поручить руководство Временной комиссией заместителю Председателя Совета Федерации Фе-дерального Собрания Российской Федерации Королеву Олегу Петровичу.
   4. Определить в качестве основных задач Временной комиссии:
   а) изучение проблемы борьбы с коррупцией, систематическое заслушивание информации о ходе расследования уголовных дел, получивших широкий общественный резонанс, в том числе уголовных дел, названных в докладах и выступлениях Генерального прокурора Российской Федерации Ю. И. Скуратова на заседаниях Совета Федерации, а также уголовных дел, связанных с событиями 17 августа 1998 года;
   б) систематический анализ материалов проверок, проводимых Счетной палатой Российской Феде-рации, в ходе которых выявлены факты финансовых злоупотреблений;
   в) разработку конкретных мер, направленных на предотвращение противодействия расследованию и судебному разбирательству уголовных дел, связанных с коррупцией;
   г) подготовку законодательных инициатив, направленных на совершенствование законодательства Российской Федерации о правоохранительных органах, обеспечение их деятельности по борьбе с корруп-цией.
   5. Временной комиссии подготовить предложения для консультаций с Президентом Российской Федерации в целях устранения разногласий, возникших в связи с отклонением предложения Президента Российской Федерации об освобождении от должности Генерального прокурора Российской Федерации Ю. И. Скуратова.
   6. Настоящее постановление вступает в силу со дня его принятия".
   Когда я вышел из зала, на меня лавиной налетели журналисты.
   - Ну что?
   - Буду выполнять решение Совета Федерации, - довольно спокойно ответил я, - и работать дальше.
   - Станете ли вы добиваться встречи с президентом?
   - Добиваться - нет, но если Борис Николаевич пожелает встретиться со мной - я готов.
   В мою поддержку у здания Совета Федерации были выставлены даже пикеты с плакатами. Надписи довольно "крутые": "Отставка Скуратова - это торжество мафии и ее кремлевского пахана", "Сенаторы! Защитите Скуратова от произвола!" "Спасем Ю. Скуратова от Б. Ельцина и кремлевского паханата" и так далее.
   Газета "Сегодня" номер от 22 апреля выпустила под шапкой: "Власть кончилась. Первую пролетар-скую революцию в России затеял адвокат Ульянов, вторую - прокурор Скуратов".
   Люди прекрасно понимали, что в этой атаке президентская команда использовала практически весь свой ресурс, понимали и больше: Совет Федерации положил конец, - хотя бы на время, - грязным методам, которые кремлевские "горцы" применяли в борьбе со своими противниками.
   Сейчас, когда уже прошло некоторое время, должен признаться, что апрель 1999 года был самым тяжелым периодом в моей жизни. На весы было брошено практически все.
   Волошин продолжал угрожать из Кремля, обещал разборки с теми, кто не выполняет волю обитате-лей господствующего в Москве холма. Повеяло духом репрессий. Были намечены цели, по которым "гор-цы" приготовились стрелять: Примаков, Лужков... По моей скромной персоне также пошла стрельба.
   "Московский комсомолец" выступил с материалом, озаглавленным очень показательно: "Кремль в луже". Кремль действительно оказался в луже.
   Что же касается меня, то... вместо ослабления последовало такое сильное давление, что временами даже дышать было нечем.
   Но как ни старались "горцы", все-таки симпатии многих людей находились на моей стороне. Наша самая серьезная социологическая служба - ВЦИОМ сделала опрос нескольких сотен человек. Так 58 про-центов из них посчитали, что информация о сексуальных похождениях Скуратова не является достаточным основанием для его отставки, 23 процента - что является, 19 - затруднились ответить. 49 процентов были уверены, что я должен остаться на посту Генпрокурора, 24 - что лучше уйти.
   Я начал активно сотрудничать с только что созданной комиссией Совета Федерации по коррупции. Но имелся ряд трудностей: члены комиссии не имели права знакомиться с конкретными уголовными дела-ми, по которым велось следствие.
   Увы, и здесь наше законодательство оказалось несовершенным. Нужен закон - примерно такой, что имеется, например, в Италии, в США, в некоторых странах Европы, дающий возможность депутатам пар-ламента знакомиться с уголовными делами. Особенно с теми, что касаются высших чиновников страны.
   У нас же права парламента, к сожалению, урезаны.
   На заседании этой комиссии я был трижды. Первый раз - при обсуждении ситуации, связанной со мной, во второй - при разборе важных коррупционных дел и в третий раз - на этом заседании мы были вме-сте с Катышевым посвященном законности освобождения меня от должности.
   Что касается последнего вопроса, то решили: надо дождаться решения Конституционного суда и судов общей юрисдикции.
   История моя, похоже, задела самых разных людей. Писем, телефонных звонков, разговоров, интер-вью была уйма. Люди старались поддержать меня... А с другой стороны, в голову все чаще и чаще заполза-ла печальная мысль: "Члены Совета Федерации разъедутся на летние каникулы, и я вновь останусь один со своими проблемами. Как, собственно, это уже бывало не раз".
   И что ждет меня в дальнейшем, будет ли у меня эта работа, либо будет какая-то другая, никто не знает.
   Когда я еще лежал в больнице и вел себя "тихо", ко мне несколько раз приезжал Путин и как-то, разоткровенничавшись, сказал мне, что "семья" довольна моим поведением.
   Тогда-то он и сообщил, что меня хотят назначить послом России в Финляндию - отправить, так ска-зать, в почетную ссылку.
   - Не поеду, - сказал я твердо.
   Путин удивился:
   - Почему?
   - Дочь учится в вузе, бросать нельзя, теща - инвалид... Да и в возрасте. Тоже бросать нельзя. Не по-еду.
   - Тогда кем бы вы хотели быть?
   - Нормальная работа для меня - директор института. Та самая работа, которую я уже выполнял.
   В этой ситуации контакты с Путиным были важны для меня еще и потому, что это были контакты с Татьяной. Я понимал: Борис Николаевич пребывает в некоем младенчестве, он неадекватен, Татьяна для него все - и глаза, и уши, и мозг, и записочки в кармане для ориентации, поэтому надо настраиваться на нее, и, пожалуй, только на нее... Сама она на контакт не шла и для этой цели выделила Путина.
   Путин произносил всякие вежливые, сочувственные слова, старался вроде бы поддержать, а в это время его люди производили в отношении меня оперативно-розыскные мероприятия.
   Как-то он приехал ко мне в Архангельское, мы с ним долго гуляли по аллеям.
   - Юрий Ильич, поражен, что вам в этой клоаке удалось проработать три с половиной года, - сказал он. - Я, например, не рассчитываю на такой срок, меня съедят раньше... - В следующую минуту он неожи-данно круто развернул разговор. - Обнаружены злоупотребления, связанные с ремонтом вашей квартиры на улице Гарибальди, - сказал он. - Это связано с фирмами, работающими вместе с пресловутым "Мабетек-сом".
   - Меня это совершенно не волнует, - ответил я. - Я стал собственником квартиры, когда в ней уже были закончены работы. А кто доводил квартиру до нормального состояния, какая фирма, одна она или их несколько, "Мабетекс" или контора по очистке территории от мусора, - этот вопрос не ко мне.
   Путин вытащил из кармана пачку бумаг.
   - Вот документы.
   - Володя, я даже смотреть их не буду. С юридической позиции я безупречен. Вряд ли кому удастся ко мне придраться.
   И все равно в те дни я был очень благодарен Путину за попытку принять участие в моей судьбе, решить болевые вопросы, которых накопилось полным-полно. Благодарен и Степашину, который как-то, когда я еще лежал в "кремлевке", сказал:
   - Человек находится в больнице, никто даже не пытается выяснить, что у него на душе, о чем он думает, что у него болит. Но все нападают... Эх, люди!
   Да, в ту пору я был благодарен и Путину и Степашину за участие. Пока не узнал, что за этим "уча-стием" стояло.
   На самом же деле они соревновались друг с другом в скорости: кто быстрее сообщит Татьяне что-нибудь новенькое обо мне.
   Через некоторое время на Совете Федерации Путин заявил, стыдливо потупив взор, что пленка о моих любовных похождениях - подлинная.
   Кстати, это его опрометчивое утверждение дало мне возможность отвести экспертов ФСБ от того, чтобы они дали заключение по пленке суду. Ясно было, какое заключение они дадут.
   Хотя, забегая вперед, должен отметить, что Путин, встречаясь в конце 1999 года с членами Консти-туционного суда России, сказал, что ФСБ к скуратовской пленке не имеет никакого отношения. И вообще, надо отдать ему должное, он тогда был очень корректен.
   Печатные органы, как всегда бывает в таких случаях, разбились на два лагеря: одни были за меня, другие - против. Минкин опубликовал в "Новой газете" статью "Честных прокуроров не бывает", где, не моргнув глазом, заявил, что и Скуратов и Карла дель Понте нарушили закон... Это почему же, господин Минкин, мы нарушали закон? И в чем? А? Минкину даже в голову не пришло, что борьба с преступностью есть конституционная обязанность правоохранительных органов любой страны. Это раз. И два - у Гене-ральной прокуратуры России с генеральной прокуратурой Швейцарии на этот счет был заключен специ-альный меморандум, где черным по белому записано, что мы можем делать (имеем право), а чего не мо-жем.
   Минкин обвинил госпожу дель Понте в нарушении некой судебной процедуры. Откуда он взял это? Не знаю. Карла дель Понте как раз очень скрупулезно соблюдала все процедуры, и вообще, нарушение за-кона для такого человека, как она - вещь немыслимая.
   При этом Минкин ни слова не сказал ни о "Мабетексе", ни о Березовском с его сомнительными (мягко говоря) финансовыми операциями, ни о коррумпированной макушке кремлевского холма, ни о де-лах Центрального банка, попадающих под статью Уголовного кодекса... После этого стало ясно, какой из Минкина борец с коррупцией. Примерно такой, как из меня Папа Римский. Эта статья дошла до Карлы дель Понте, ей ее перевели.
   - Как понимать статью Минкина? - спросила она у меня. - Ваша страна что - против совместной с нами борьбы с коррупцией?
   - Минкин - ангажированный журналист, - ответил я, - и то, что изложено в статье, - это его частное мнение.
   Кстати, Минкин в этот раз выступил в роли лакея, обслуживающего Пал Палыча Бородина, и за это получил гонорар - дачу в престижной Жуковке. Дали ее Минкину в управлении делами Кремля, сиречь в ведомстве Пал Палыча.
   Когда в декабре проходили выборы в Госдуму, Минкин вознамерился переместиться из журнали-стов в депутаты. "Для меня журналистика исчерпана, - сказал он. - Точнее, она исчерпала себя. Люди пере-стали реагировать на острые статьи. Надо переквалифицироваться в политики".
   Это сам Минкин исчерпал себя, журналистика же здесь ни при чем.
   Грязные публикации, к сожалению, прошли и в "МК" - газете, к которой я отношусь с огромной симпатией и которой многим обязан. В частности, был опубликован материал Юлии Калининой, спрятав-шейся под своеобразным псевдонимом "Отдел живой природы". Это была попытка нарисовать мой порт-рет, попытка талантливая, но очень циничная. Из статьи следовало, что мать у меня - алкоголичка, а отец обычный мент, который привык сворачивать набок скулы безропотным улан-удэнским работягам, и что моя биография, к сожалению, не похожа на биографию Гайдара.
   Да, я горжусь тем, что моя биография не похожа на биографию Гайдара, и мне не стыдно перед Россией, как должно быть стыдно Гайдару, - я всегда стремился служить Отечеству, укреплять его, а не разрушать, не обездоливать, как это сделал Гайдар...
   Информацию обо мне Калинина, конечно же, получила в Генпрокуратуре, у записных моих замов Розанова и Демина... Прочитав этот материал, на мою сторону встали даже некоторые мои враги - слишком уж грязным оказался он. Не знаю, что плохого я сделал Юлии Калининой, за что она так поливает меня. Как не могу понять, почему она трусовато спряталась за псевдоним "Отдел живой природы".
   В середине мая там же, в "МК", была опубликована статья Марка Дейча "Опасные связи". Дейч и Будберг - это два сотрудника "МК", которые выполняли и выполняют заказы наших спецслужб, МВД и ФСБ. В своих публикациях, как правило, они пользуются оперативными справками, взятыми из уголовных дел... Но ведь всем хорошо известно, что нет ничего ненадежнее, чем оперативные бумаги - справки, отче-ты, донесения: они обретают ценность лишь тогда, когда бывают проверены.
   Что грустно в этой ситуации: КГБ когда-то привлекал Марка Дейча к уголовной ответственности за фарцовку и незаконные валютные операции, а преемница КГБ - ФСБ подкармливает его и в ту же пору пичкает оперативными, а значит, секретными (хотя и непроверенными) материалами. И Калинина, и Дейч, и Будберг волей неволей находятся, увы, на обслуживании коррупционеров. Им не важны ни грязные дея-ния "Мабетекса", "Андавы" с "Сибнефтью", ни телодвижения Березовского, прячущего по всему миру свои деньги и ускользающего от уголовной ответственности и налогов, важно другое - то, "что Скуратов нару-шил моральные нормы". Заказные статьи, сделанные ими, творят погоду в России. И это грустно.
   Дмитрий Штейнберг, известный адвокат, сказал следующее: "В цивилизованном обществе любые документы, в том числе и видеоматериалы, полученные незаконным и неконституционным путем, не могут служить предметом публичного обсуждения, и тем паче - на официальном уровне".
   Очень точные слова.
   Даже "АиФ" - газета "Аргументы и факты", которая всегда поддерживала меня в борьбе с корруп-цией, и та не удержалась от выпада, опубликовала довольно обидную информацию "Казенных трусов не выдают даже президенту", где приводит следующие слова: "В деле Скуратова фигурирует 14 костюмов, 14 рубашек, один смокинг, а также неимоверное количество носков, трусов, ботинок".
   Внешне, конечно, все выглядит безобидно, но есть одно "но": на вопрос читателя из Тульской об-ласти отвечает небезызвестный адвокат и не менее небезызвестный мошенник Якубовский. Администрация президента дошла до того, что не побрезговала даже его услугами - ответ на этот вопрос Якубовский озву-чил на своей пресс-конференции. Вон до чего дошла жизнь в России мошенники у нас уже дают пресс-конференции. Как крупные государственные деятели.
   Естественно, Якубовскому, как человеку, которого прокуратура и суд совершенно законно упекла в "места, не столь отдаленные", очень хотелось уязвить Генерального прокурора, только вместо громкого окрика прозвучало тихое лживое шипение.
   Были пошиты лишь костюмы и - никаких рубашек, смокингов, ботинок. И тем более - трусов с нос-ками.
   Дальше - цитата Якубовского: "Скуратов говорит: я думал, государство обеспечивает прокуроров". Я этого никогда не говорил. Знаю, что костюмы шьются для охраняемых государством лиц, в число кото-рых, как известно, вхожу и я. Кто же конкретно был облагодетельствован такими костюмами, знает, навер-ное, только один Пал Палыч Бородин.
   "Новая газета", которую так старательно подкармливает господин Лебедев из Национального ре-зервного банка, опубликовала статью Владлена Максимова "Прокурорская хата". В заповедном месте под Орлом, мол, построен особнячок. Для личных целей генпрокурора Скуратова и его приближенных. Что "урвав минуту от многократно описанных в прессе трудов, на заповедную делянку прибывали на отдых сам Скуратов с супругой и его управделами Хапсироков".
   Ложь, что этот "особнячок", как написала "Новая газета", построен для моих личных целей. Ложь, что я приезжал сюда с супругой отдыхать - Елена Дмитриевна здесь никогда не была. Ложь многое из того, о чем написано в статье Максимова.
   Речь идет об обычном доме отдыха орловской прокуратуры, а не о частных хоромах Скуратова или орловского прокурора Николая Петровича Руднева, и дом этот нужен для прокурорских работников облас-ти...
   Я бывал, конечно, в Орловской области, - как и во многих других, - но приезжал сюда не охотиться, не рыбачить, не кататься на вертолете, как намекается в статье, а по делу, по приглашению Егора Семено-вича Строева.
   Небезызвестный Шеремет с телевидения не удержался, подхватил "новую" информацию и исполь-зовал ее в своей передаче. В результате он очень скоро получит повестку в суд. За публичную ложь в мой адрес, где суммируется, думаю, все - в том числе и сведения, почерпнутые из "Новой газеты".
   В последнее время я привык к различным угрозам, которые раздаются в мой адрес. Но, как говорят, собака лает, караван идет.
   Но когда грозят со страниц уважаемой газеты, дело принимает совсем иной оборот.
   В "Известиях" была опубликована статья Владимира Ермолина "Дело Скуратова живет". Тут со-брали целый букет: и угрозы, и фальсификация, и давление, и обыкновенная глупость, и безграмотность.
   Так, Ермолин написал, что "Юрий Скуратов может из свидетеля по уголовному делу перейти в раз-ряд подследственного". В обвиняемого, сударь, а не "подследственного". Слово "подследственный" выта-щено из темных, пахнущих кошачьей мочой подъездов и совсем не подходит для грамотного юридического лексикона.
   Далее автор утверждает, что на даче и двух моих московских квартирах был проведен обыск. Квар-тира у меня одна - на улице Гарибальди. Еще есть квартира у тещи, живущей в Подмосковье, но это - не моя квартира. А тещина.
   Дальше Ермолин дошел до утверждения, что "Скуратов объявил о начале международной кампа-нии в его защиту". Ни о какой кампании в мою защиту тем более международной - я не объявлял. И если бы уж я вздумал это сделать, то сделал бы давным-давно. Но мне очень не хочется, чтобы имя России, моей родной страны, трепали лишний раз за кордоном. Да, меня пригласил конгресс США на слушания по кор-рупции, да, я собрался было поехать, тем более что у меня есть что сказать, но не поехал. Все по той же причине, о которой сказал выше.
   В материале Ермолина имелись серьезные угрозы в мой адрес, ссылки на Мосгорсуд и Генпрокура-туру, а "Известия", дескать, заверили, что сегодня говорить о бесперспективности дела Скуратова "уже не-серьезно - материалы пополняются, открываются новые обстоятельства, которые мы изучаем". И следом: "Судя по всему, представители следствия дают понять Скуратову, что ему не следует проявлять чрезмер-ную активность. Отнюдь не случайно в связи с обысками была обнародована информация и о двух кварти-рах отстраненного Генпрокурора". Можно считать, что власть завершает этап "предупредительных выстре-лов" в отношении мятежного прокурора и готова открыть огонь "на поражение".
   Опять "квартиры", опять "выстрелы". Опять вранье и угрозы, угрозы и вранье.
   Когда же все это кончится?
   ЦЕНТРОБАНК
   Настала пора поговорить о банках, и банкирах, о тех нравах, что царят в банковской системе, об олигархах, "горцах" и вообще простых людях, тех, кто так или иначе с банками связан.
   Главный банк у нас в России, естественно, Центральный. ЦБ. ЦБ влияет на денежную политику России, на курс валют, на торги, где рубль либо поднимается, либо безнадежно падает.
   О том, как повел себя Центральный банк в августе 1998 года, написано очень много и, думаю, на-писано будет еще больше.
   К тому моменту, когда к руководству в ЦБ пришел Сергей Константинович Дубинин, у нас с этой организацией сложились довольно неплохие отношения. И для нас, и для банка больным был вопрос об экономической преступности, мы даже провели несколько совместных заседаний, в том числе и коллегию, у нас, в Генпрокуратуре, и заключили договор о взаимодействии. Нам важны были сведения о подозри-тельных сделках - отследить их можно только с помощью Центрального банка, самостоятельно же проку-ратура это сделать не может нет у нас такого инструмента. Центробанк пошел нам навстречу.
   Прошло немного времени, и Счетная палата сделала попытку проверить ЦБ, но Дубинин заупря-мился, и поскольку у Центрального банка имелась правовая защита, то мы встали на сторону ЦБ. Хотя, че-стно говоря, не надо было бы. Ко мне приехал председатель Счетной палаты Хачим Мухамедович Кармо-ков, следом приехал Дубинин, и мы долго сидели втроем, утрясая этот вопрос.
   Но "шоколадные" отношения кардинально изменились после 17 августа 1998 года, когда Централь-ный банк не справился с главной своей обязанностью поддержанием курса рубля.
   Рубль рухнул стремительно, обвально, словно у него никаких "ног" в виде валютных подпорок ЦБ и не было. Мигом обнищали сотни тысяч, миллионы людей, мигом прекратил свое существование так на-зываемый средний класс. Был также потерян кредит доверия на Западе.
   Государственная Дума, а следом за нею и Совет Федерации обратились в Генеральную прокуратуру России с просьбой проверить обстоятельства катастрофы: как это произошло, а заодно проверить и Цен-тробанк.
   Была создана специальная группа во главе с Чайкой. В группу вошел Анатолий Владимирович Па-ламарчук - заместитель начальника управления общего надзора, он хорошо знал финансы, банки, экономи-ку; вошли специалисты из МВД и Министерства финансов. Проверка началась.
   К этому времени Дубинина уже освободили и Центробанк возглавил Геращенко.
   Вскоре ко мне начала поступать тревожная информация, из которой следовало, что главной причи-ной обвала стала деятельность ЦБ и Министерства финансов на рынке ГКО - ценных бумаг, именуемых государственными краткосрочными облигациями.
   Наша задача была не искать правых и виноватых, а извлечь из случившегося уроки, чтобы эти скорбные ошибки не повторялись в будущем.
   У всех у нас на памяти был так называемый "черный вторник", который, похоже, ничему нас не научил. Причины "черного вторника" тогда были выявлены точно: заинтересованными в нем оказались крупные российские банки, буквально озолотившиеся на народной беде, а виновными - не самые бедные "стрелочники" - чиновники из Министерства финансов и Банка России. Этому вопросу было посвящено специальное заседание Совета безопасности, которое провел сам Ельцин. В решении было отмечено, что к финансовой беде привели раскоординированность, несвоевременность действий и некомпетентность неко-торых федеральных органов исполнительной власти, а также непрофессионализм и безответственность ру-ководителей этих органов.
   Среди виновных были названы заместитель министра финансов России Дубинин С. К., директор департамента Центробанка Потемкин А. И., генеральный директор валютной биржи Захаров А. В. и другие.
   Решение то было, как видно, принято "для галочки" и осталось лишь на бумаге, виновные сходили с ним, извините, в одно место и с удовольствием использовали по назначению. Дубинин через некоторое время резко пошел на повышение и возглавил Центральный банк России, Потемкин также круто продви-нулся по служебной лестнице и стал его заместителем, а Захаров как возглавлял валютную биржу, так и продолжал ее возглавлять. Ему и без повышений было хорошо.
   Ни законодательные, ни нормативные - никакие, словом, меры не были внедрены в жизнь. И это было кому-то очень выгодно.
   Я подготовил специальную докладную записку Ельцину, где отметил, что "до сих пор нет закона об управлении валютными резервами страны, не разработана система штрафных санкций за применение хо-зяйствующими субъектами произвольных котировок валют при расчетах с потребителями (существует практика объявления цен на товары и услуги в иностранной валюте), не создана межбанковская служба безопасности, не привлечены к ответственности банки - участники спекулятивных сделок".
   Хотя по итогам "черного вторника" было возбуждено уголовное дело, но оно расследовалось вяло, материалы месяцами лежали без движения в папках, руководящие сотрудники ФСБ жаловались - нет сил на расследование. В результате - время было безнадежно упущено.
   Придя работать в Генпрокуратуру, я дал команду поднять материалы, возобновить расследование, но вернуть упущенное было уже невозможно, а следователи ФСБ спустя два месяца вновь прекратили дело.
   Август 1998 года свидетельствует о крупных просчетах, допущенных в финансовой политике Цен-тробанком и Минфином России. Плюс, конечно же, неработающая экономика. А финансовые структуры богатеют, раздуваются, словно напившиеся крови клопы.
   Поскольку промышленность не работала, то правительство наше не нашло ничего лучшего, как создать огромную финансовую пирамиду, попытаться качать деньги. Чтобы устоять на ногах...
   И что же в результате мы получили?
   Если в 1993 году внутренний государственный долг составлял 16 миллиардов рублей (деноминиро-ванных), то в конце 1998 года он вырос в сорок семь с лишним раз и составил уже 755,9 миллиарда рублей.
   Сама идея ГКО, может быть, и ничего (написать "хорошая" как-то рука не поднимается), но только в том случае, если деньги тут же бывают брошены в угасающую промышленность, та оживает, в результате появляется продукция, которая и приносит прибыль. На прибыль можно погасить долги, сделать задел...
   Деньги же эти частично пошли на проедание, частично в карман чиновников, игравших на рынке ГКО, как в рулетку. Только рулетка эта была для них беспроигрышной и кое-кому принесла до двухсот процентов прибыли.
   В декабре 1997 года долги пирамиды уже возмещались из бюджета, ясно было, что очень скоро ры-нок ГКО рухнет, эксперты не раз предупреждали об этом, но ни Центральный банк, ни Министерство фи-нансов палец о палец не ударили, чтобы предотвратить беду. Хотя времени у них было более чем достаточ-но - с декабря 1997 года по август 1998-го. Девять месяцев. Целых девять месяцев!
   Но чиновники с азартом играли на бирже ГКО, обогащались немыслимо, поскольку сами устанав-ливали условия игры - неведомые для других, - и делали беспроигрышные ставки.
   За такие штуки, извините, по головке не гладят ни в одном государстве. Кроме как в государстве нашем, вызывающем удивление всего мира.
   Были сняты ограничения для нерезидентов - иначе говоря, иностранцев, и треть всех ценных бумаг оказалась в их руках.
   Доходы от ГКО были бешеные, и чем выше они становились, тем тощее делался государственный карман, тем больше богатели чиновники. Остановить их не могло уже ничто. Только обвал.
   Иностранцы, кстати, выкачали с помощью этой пирамиды из России большие деньги. Ценные бу-маги продавались по цене, составляющей пятьдесят-шестьдесят процентов от номинала, платить же за них через месяц-два приходилось все сто процентов, плюс купонный доход.
   И утверждено все это было подписью самого президента 1 июля 1996 года. Назывался этот доку-мент "Концепция развития рынка ценных бумаг в Российской Федерации". В подготовке этой "ценной" бу-маги активное участие принимал господин Чубайс. Такая постановка вопроса, как и сама пирамида, была максимально выгодна для иностранцев. Сегодня хорошо видно, что концепция чубайсовская (или чья она там?) была ошибочная. Она предусматривала четыре этапа реализации, и реализация каждого этапа приво-дила к кризису, а в конечном счете - к тому, что рынок ценных бумаг рухнул. Благословленный, повторяю, подписью президента...
   Так, например, промежуточный обвал рубля, когда доллар поднялся сразу на 54 пункта, произошел 28 октября 1997 года и совпал с очередным этапом схемы, утвержденной в "Концепции развития рынка ценных бумаг". Третий этап - опять-таки с подачи Чубайса, укрепившего позиции иностранцев на рынке, совпал со снижением эффективности внутренних заимствований и повышением доходности ГКО. То есть чем больше брали, тем меньше денег попадало в карман государства. В декабре 1997 года стоимость об-служивания этого рынка превысила валовые поступления от продажи бумаг ГКО, и организаторам этой акции пришлось залезть в карман страны и взять 600 миллиардов рублей. Вот она, победа третьего этапа!
   А четвертый этап, который стартовал 1 января 1998 года, довершил развал. Он снял все ограниче-ния на вывоз иностранцами доходов от ГКО. Вместе притока капиталов в Россию мы получили сильней-ший отток: все деньги вывезли, национальная валюта девальвировалась, и рынок ГКО обваливался цели-ком. Произошло это, как известно, 17 августа 1998 года.
   С 1 января 1998 года этот рынок ГКО стал спекулятивным, не было уже никаких систем сдержек и противовесов, имущество России открыто закладывалось в "ломбард" и на эти деньги покупались ценные бумаги, которые потом в одно мгновение превратились в ничто, в пепел.
   Более того, Центральный банк под руководством Дубинина сам охотно выступал на этой бирже в качестве азартного игрока. Хотя по третьей статье Федерального закона "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", как известно, "получение прибыли не является целью деятельности Банка Рос-сии".
   Играл Банк России на бирже не менее увлеченно и преступно, чем, скажем, Чубайс и другие, обога-тившиеся на ГКО, господа. Например, совет директоров Центробанка на своем заседании 29 декабря 1997 года утвердил лимит операций в объеме 50 миллиардов деноминированных рублей. Это 50 триллионов ста-рых рублей.
   Под все свои операции Центробанк включал печатный станок и штамповал деньги, это соответст-венно увеличивало инфляционные процессы, снижало покупательную способность национальной валюты.
   За десять дней до обвала Банк России начал ускоренный сброс ценных бумаг, имевшихся у него, и тем самым ускорил падение рубля.
   Что это - уголовное деяние или элементарная безграмотность, за которую должны отвечать руково-дители Центробанка - Дубинин и с ним кто-то еще, должно было выяснить следствие.
   Хотя, на мой взгляд, за это должно отвечать, конечно же, все тогдашнее руководство Центробанка. И Дубинин, и Алексашенко, и Потемкин. Я уже не говорю о чиновниках рангом пониже, тех, кто совмещал государственную службу с коммерческой деятельностью, что, как известно, строжайше запрещено зако-ном. А эти люди были и государственными чиновниками, и спекулянтами, и игроками одновременно.
   В ходе разбирательства в Центробанке мы неожиданно наткнулись на некую фирму "Фимако", ко-торая в ту пору была мало кому ведома, зарегистрированную на Нормандских островах, точнее, на острове Джерси по поручению Евробанка.
   Евробанк - это, что называется, "наш" банк, точнее - российский заграничный банк, 78 процентов капитала которого принадлежит России.
   Одно время "Фимако" меняла своих хозяев, переходила из рук в руки, пока снова не стала принад-лежать нам, уставной капитал этот офшорной компании составляет всего одну тысячу американских дол-ларов, да и тот был оплачен лишь 1 января 1998 года, но тем не менее, в одном лишь 1993 году Центробанк перевел в "Фимако" 1 миллиард долларов из собственных средств, а также 500 миллионов долларов из 800-миллионного транша МВФ.
   Как видите, бедненькая офшорная фирма очень быстро стала богатой, сделалась особой, очень звучной песней Центробанка. И за три года до официального разрешения российского правительства ино-странцам позволили участвовать в операциях с ценными бумагами, "Фимако", несмотря на то, что была иностранкой, начала играть на рынке ГКО.
   Самый крупный перевод денег в "Фимако" в сумме 1,4 миллиарда долларов США был сделан в сентябре 1994 года, примерно за две недели до "черного вторника".
   Кто знает, окажись эти деньги в России на валютном рынке, то, может, и "черного вторника" не бы-ло бы. Для проведения успешной президентской кампании, на избрание Ельцина требовалось примерно 500 миллионов долларов США. Было решено построить пирамиду ГКО, добро на которую дали и руководитель правительства Черномырдин, и сам Ельцин. Тогда же было принято решение допустить на рынок ГКО не-резидентов.
   Первыми оказались, естественно, "Фимако" и Евробанк.
   Для того чтобы "Фимако" находилась на высоте, в эту структуру были закачаны 855 миллионов долларов. Затем денег закачали еще. Не жалели зеленых.
   Не банк, а песня! Всякому хотелось бы оказаться на месте этой организации. Только вот рядовым налогоплательщикам ничего из этих операций не перепадало и жизнь в России становилась все хуже и бед-нее.
   В результате всех предвыборных операций в "Фимако" за пять месяцев было закачано около мил-лиарда долларов из валютных резервов России, деньги эти вкладывались в ГКО, конвертировались в рубли и гасились деньгами из того же бюджета, но уже с солидными процентами. Полученные суммы в долларах вновь вывозились за границу.
   И что же мы имели в конце концов? Только в одном 1997 году четыре члена правления Евробанка получили бонус (читай - премию) в размере 1,2 миллиона долларов.
   Неплохо, правда?
   Нынешний председатель Центробанка Геращенко был членом наблюдательного совета Евробанка с 1993 по 1997 год и, естественно, был причастен к созданию "Фимако". Потом он объяснял мне, зачем соз-дали этот банк - чтобы увести часть валюты от ареста в связи с возможными претензиями иностранных банков к ЦБ. То есть спрятать деньги за кордоном. И их спрятали.
   Так глубоко спрятали, что "Фимако" оказалась вне зоны действия наших законов. Вот несколько итоговых цифр: в этот огромный кошелек с 1993 по 1998 год было запрятано следующее богатство: амери-канских долларов - 37 миллиардов; немецких марок - 10 миллиардов; французских франков - 12 миллиар-дов; английских фунтов - 100 тысяч. А ведь государство очень легко могло лишиться этих гигантских сумм.
   У Геращенко, конечно же, на многие эти нарушения были свои объяснения. Ну, например, когда я спросил у него, как же так произошло: иностранцам на первоначальном этапе было запрещено участвовать в "играх" и на рынке ГКО, а "Фимако", официально действующая под британским (но не под нашим) фла-гом, вовсю в них участвовала? Геращенко объяснил, что рынок ГКО для иностранных банков был этаким "котом в мешке", поэтому для приманки туда надо было запустить "своих" иностранцев. Вот и запустили "Фимако" и Евробанк.
   И все-таки действующее законодательство не позволяло Центробанку создавать такие структуры и загонять за границу наши валютные резервы. Не дело, совсем не дело, когда они хранятся в США либо в Англии. Ведь чуть что, любое похолодание, обострение на планете из-за Сербии или Чечни, и все наши счета оказываются заблокированными совершенно мертво. И мы ничего не сможем сделать, чтобы выру-чить их.
   С точки зрения экономической безопасности нужен специальный закон об управлении валютными резервами страны, о том, где они могут - или должны находиться, в каких пропорциях, как можно их отзы-вать и так далее. Этот вопрос остается открытым, кстати, до сих пор. Действительно, случись что и мы сра-зу окажемся в финансовой изоляции. Этим законом надо заниматься специально. И очень серьезно.
   Мы подготовили ряд своих предложений по валютному регулированию, управлению денежными резервами Центрального банка России, по контролю над ЦБ, предложили расширить полномочия нацио-нального банковского совета, который должен осуществлять контроль за деятельностью совета директоров ЦБ. Предложили, чтобы во внутренних государственных заимствованиях были обязательно установлены верхние пределы, чтобы регулировался процент доходности, чтобы были исключены супердоходы, какие имелись на рынке ГКО, и так далее.
   В ходе проверки было возбуждено три уголовных дела. Первое связано с непорядками, скажем так, в системе представительских расходов. Дубинин, например, мог расходовать по своему усмотрению пятна-дцать тысяч долларов ежемесячно. Оплачивался любой его чих. Первые замы председателя ЦБ - по десять тысяч долларов, просто замы - по семь с половиной тысяч. Это очень неплохая прибавка к зарплате, кото-рую владельцы представительских кредитных карточек так и воспринимали. Помощники - даже помощни-ки! - могли тратить по семь с половиной тысяч долларов, директора департаментов - по пять тысяч... и так далее. И все в долларах. В нищей-то стране с голодающими окраинами, упавшей экономикой и безработ-ным населением... Пир во время чумы! Но кремлевские "горцы" вместе со своим подручным Дубининым этого не стыдились. Пировали, как могли.
   Расходовались эти деньги совершенно бесконтрольно. Когда начали проверять, выяснилось, что с деньгами действительно обходились, как с личными, неучтенными "женой и государством" доходами, как с некой прибавкой к зарплате... Были зафиксированы как факты превышения этой прибавки - по месяцам, - так и факты незаконного списания этих денег и так далее. Второе уголовное дело было возбуждено по по-воду того, что Центральный банк, прежде всего работники валютного департамента, выдавали задним чис-лом коммерческим и частным финансовым структурам разрешения на проведение валютных операций. Ва-люта уходила из страны, растворялась в зарубежных нетях, как в тумане, а спустя полтора-два года, - лишь спустя полтора-два года! - на это давались разрешения. За этими вопиющими фактами, конечно же, стояли сильнейшие злоупотребления, которые просто потрясли нас: такие вещи можно совершать только при пол-ной бесконтрольности со стороны руководства ЦБ.
   И третье уголовное дело, - самое перспективное, которое еще предстоит детально расследовать, - это дело, связанное с операциями физических лиц на рынке ГКО.
   На межбанковской валютной бирже мы изъяли базу данных и были изумлены ее "начинкой": обна-ружилось, что на рынке ГКО играли 45 тысяч физических лиц, в том числе и огромное количество государ-ственных чиновников. Разного калибра причем: и крупных, и мелких, и средних.
   Чтобы обработать эту базу, отделить зерна от шелухи, а плевелы от пшеницы, нужна была мощная электронная машина со специальной программой. Этим делом занялся Анатолий Владимирович Паламар-чук. Он сразу почувствовал, что за операциями на рынке ГКО стоят какие-то очень внушительные фигуры. Иначе бы рынок ГКО не работал в ущерб интересам страны. Ведь государственный бюджет нес колоссаль-ные потери, но тем не менее рынок ГКО работал. Это же кормушка! Обычная кормушка! Ведь убыточные аукционы можно и нужно - было не проводить, их нужно было закрывать и думать, что делать дальше, но их проводили! И хорошо на этом зарабатывали. Зарабатывали те чиновники, которые были обязаны обере-гать казну от напастей, подобных ГКО.
   Вскоре компьютер начал выуживать из длинного сорокапятитысячного списка знакомые фамилии.
   Выяснились факты и мелкого жульничества со стороны крупных государственных чиновников. Многие не называли свои фамилии, давали лишь паспортные данные либо только инициалы или же изме-няли в своих фамилиях одну-две буквы. Всего мы обнаружили в этом списке 780 крупных государственных чиновников, не имеющих права играть ни в какие коммерческие игры.
   Кто же эти люди? Чубайс - в ту пору вице-премьер российского правительства, Серов - вице-премьер, Козырев - этот играл с особым азартом и вкладывал в ГКО огромные суммы, Тихонов - министр образования и науки, Алексашенко и Можаров - заместители председателя Центробанка, первый замести-тель министра финансов Вавилов, еще двое рядовых заместителей министра финансов, без приставки "пер-вый", первый заместитель министра обороны Михайлов и другие. Среди активных игроков оказались Гай-дар и обе дочери президента, Татьяна и Елена. Но если Елена, поскольку считается обычной гражданкой, может играть в такие игры, - она не является госслужащей, то Татьяна - советник президента по имиджу... Это только в бреду, в больной голове может родиться такая должность. В голодной-то стране!
   Когда пошли расшифровки первых фамилий, я рассказал о них Примакову. Премьер был возмущен. Решили все тщательно перепроверить, а затем уже делать оргвыводы.
   Нам активно помогало МВД. Но у Степашина все время возникала некая зависть, - это, как гово-рится, ведомственное, это пройдет, хотя зависть штука нехорошая и является движителем многих недоб-рых деяний, - и вдруг в "Независимой газете" появился материал, который, как выяснилось, был написан на основе записки МВД в Кремль, плюс Степашин начал обнародовать такие суммы, что они были очень бо-лезненно восприняты прежде всего Дубининым.
   Даже Геращенко, и тот не выдержал, воскликнул: "Ну, я понимаю, этим делом занимается прокура-тура - и пусть занимается...Только при чем здесь МВД?" Тем не менее ведомственный зуд продолжал одо-левать Степашина. Он написал записку Примакову со своей версией о хищениях в Центробанке. Записка была настолько сырая, что когда ее расписали нам, мы, изучив эту бумагу с Кехлеровым и Катышевым, решили ее дезавуировать своей запиской: слишком уж она была безответственна и слаба.
   Эта ненужная активность Степашина создала нездоровый ажиотаж вокруг проверки. Работать на-шей группе стало трудно, на нас пошло давление: слишком много громких имен оказалось замешано в скандале вокруг ГКО.
   Чем еще были привлекательны доходы, получаемые от игр в ГКО? Эти доходы не облагались нало-гами. Токарь со своей скромной зарплаты платил налоги, учитель платил, даже пенсионер и тот платил, а разжиревшие игроки рынка ГКО не платили. Ну не нонсенс ли!
   Возникли и другие вопросы к игрокам. Первое: не служили ли средства, которые шли на приобре-тение ценных бумаг ГКО, некой подставкой для отмывания грязных денег? Ведь любой игрок мог сказать:
   - Я заработал на рынке ГКО значительные суммы...
   А на самом деле эти деньги - ворованные.
   Наряду с чиновниками, с чубайсами и гайдарами, на рынке ГКО играли и преступные авторитеты, и олигархи, и теневые магнаты нефтяного рынка, и "воры в законе" - это мы выяснили точно, фамилии в про-куратуре есть. Рынок ГКО стал большой стиральной машиной для отмывания грязных денег.
   Чубайс, например, отрицал, что он играл в ГКО, будучи первым вице-премьером. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не играл? Уточнил у оперативных работников, те подтвердили - играл!
   Второе: нас интересовали вопросы, связанные с так называемой инсайдерской информацией, с ин-формацией как проводить конкурсы, на каких условиях, - все это ведь собирается в руках, скажем, того же Чубайса, курировавшего финансовый блок в правительстве, который потом дает команды на покупку и продажу ценных бумаг. Знает все условия вплоть до самых мелких деталей. И сам же играет... Разве Чу-байс, имея на руках такую информацию, мог когда-нибудь проиграть? Или позволить проиграть своими друзьям и знакомым? Он всегда мог позвонить кому-нибудь из них и сказать: купи бумаги ГКО, - не пожа-леешь! На один рубль наваришь два. Или наоборот: не делай никаких покупок - проиграешь! Поэтому воз-никла вполне логичная необходимость проверить эту версию следственным путем.
   Бывший министр иностранных дел Козырев на этом рынке оперировал миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол... навет! Играл! Еще как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков... Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли пользоваться инсайдерской ин-формацией.
   Несколько слов о Викторе Владимировиче Геращенко, пришедшем на смену Дубинину. Геращенко очень обаятельный, насмешливый, знающий историю и литературу человек, умеет образно мыслить и го-ворить. Отношения у нас с ним поначалу сложились вроде бы неплохие. Когда был готов первый вариант общей справки ревизии Центробанка, я приехал к нему и положил справку на стол:
   - Виктор Владимирович, посмотрите, пожалуйста! Может, в каких-то вопросах мы не правы, может, где-то что-то перегнули или, наоборот, не учли. Мы работали с правовой точки зрения. А вы почитайте справку с точки зрения финансовой. Потом мы встретимся, все обсудим и внесем поправки. И подумаем о форме реализации.
   На том мы с ним и договорились.
   Но тут последовало крайне неудачное заявление Степашина - очередное, меня начали одолевать интервьюеры и задавать вопросы по ревизии в ЦБ, я в конце концов не выдержал и признался, что есть ма-териалы на три уголовных дела, - но расшифровывать ничего не стал. Думал, что этим и закончится...
   Но не тут-то было. Не закончилось. Через короткое время Геращенко появился на экране ОРТ, где заявил примерно следующее:
   - Нас пугают прокуратура и МВД, говорят о злоупотреблениях в системе Центробанка. Это мне на-поминает новогодние страшилки, которыми пугают детей. Я считаю, что Генпрокурор должен сделать док-лад в Государственной Думе под телекамерами, чтобы вся страна знала, что происходит, а мы на этот док-лад ответим... Мы готовы ответить! И вообще, Генпрокуратура хоть проверяла Центробанк, но МВД тут каким боком?
   Меня это задело: мы же договаривались с Виктором Владимировичем: я ведь никому не отсылал эту справку, отдал только ему, отдал на изучение и готов был исправить любое ее положение. Только Ге-ращенко должен был мне сказать: "Юрий Ильич, вот здесь вы не правы, это нельзя давать, мы нарушаем государственную тайну, а здесь вы не правы потому-то" - и так далее, но Геращенко этого не сделал, а вза-мен выступил публично по телевидению.
   Хотя мы с ним даже договаривались о путях реализации документа: либо это будет доклад в Госу-дарственной Думе, поскольку Дума требует именно этого, хотя понятно, что многие факты, изложенные в справке, могут быть использованы в политических целях, либо будет выступление на Совете Федерации, либо доклад на Совете безопасности, что, честно говоря, меня устраивало больше (потом я, кстати, обра-тился к президенту именно с таким предложением, но ответа не получил), - в общем, вопрос этот был от-крыт... Но вместо обсуждения Геращенко заявил: пусть прокурор сделает доклад в Госдуме перед телека-мерами. Определил, так сказать, как с этой бумагой быть.
   Сразу стало понятно: раз Геращенко выступает с таким заявлением, значит, в справке для него са-мого и его системы нет ничего опасного.
   Я приказал Паламарчуку:
   - Заберите у Геращенко справку!
   Хотя, наверное, должен был отставить эмоции в сторону и позвонить Геращенко. А он - позвонить мне. Но ни я ему, ни он мне не позвонил.
   Справку у Геращенко забрали, мы ее дотянули, как считали нужным, и отправили к Примакову. Тот занял позицию невмешательства: не защищал и не критиковал Центробанк. Видать, это было связано с предоставлением нам траншей МВФ.
   Я подготовил бумагу, адресованную президенту, показал ее Орехову. Записка от Орехова попала к Бордюже, тот, прочитав ее, сказал, что такая записка очень даже нужна, но потом изменил точку зрения. Я узнал, что он встретился с Геращенко и Виктор Владимирович уговорил его не показывать справку прези-денту.
   Негативную роль во всей этой истории сыграл Дубинин - ему очень хотелось спустить вопрос на тормозах. Более того, он боялся сесть в тюрьму. Он почему-то считал, что я хочу его посадить. Я же пола-гал, что главное извлечь из случившегося уроки, сделать все, чтобы такое никогда больше не повторилось, вернуть людям деньги, - кстати, все деньги, выделенные в тот момент банком, чтобы выровнять ситуацию, незамедлительно переправлялись за рубеж.
   Дело дошло до того, что любое мое выступление по телевидению немедленно сопровождалось те-левизионным контрвыступлением Дубинина.
   Этой проверки боялись кремлевские "горцы", поэтому в ход было пущено все.
   Дубинину здорово помогал Сванидзе. В игру включились и международные финансовые институ-ты.
   Произошло и смыкание Дубинина с Березовским. На почве борьбы с Генпрокурором. Ко мне при-шли данные оперативного характера, свидетельствующие о том, что в Швейцарии состоялась специальная встреча Дубинина с Березовским, где обсуждался вопрос о моем отстранении от должности.
   У Дубинина имелся еще один повод для беспокойства - швейцарская компания "Андава". Создана "Андава" была лично Березовским, зарегистрирована в Швейцарии, через нее проходило 80 процентов де-нег зарубежных представительств Аэрофлота. А представительств этих у Аэрофлота ни много ни мало - 152. Причем валюта попадала в "Андаву" Березовского не сразу - вначале поступала в инвестиционную кампанию "Форюс", а уж потом в "Андаву", Аэрофлоту же, естественно, перепадало не все. Березовский обгладывал Аэрофлот до косточек.
   Дубинин задним числом дал "добро" на деятельность "Андавы" - раньше она работала без лицен-зии, дающей право на вывоз валютной выручки из России, а Дубинин легализовал ее.
   В одном из телефонных разговоров Дубинин пожаловался Березовскому, что люди из прокуратуры слишком близко подобрались к нему.
   БАБ успокоил Дубинина:
   - Не бойтесь, Скуратова скоро не будет!
   Зафиксирован был и другой разговор - Шабдурасулова с Березовским. Разговор касался моего письма, которое я - в черновом варианте, - оставил у Орехова и Бордюжи. (Об этом письме я уже говорил.) Орехов показал эту бумагу Шабдурасулову, поэтому Шабдурасулов и сказал БАБу:
   - У прокуратуры очень серьезные претензии к Центральному банку...
   Березовский в ответ поставил прямую задачу: сейчас не до распрей, не до обсуждений, какие грехи имеются за Центробанком России - это второстепенно, главное сейчас - это Скуратов. Скуратова надо как можно быстрее убрать!
   Моей же целью на тот момент было - обсудить материалы проверки ЦБ на заседании Совета безо-пасности - по аналогии с обсуждением "черного вторника", - и вообще довести это дело до логического конца. Бордюжа эту идею поддерживал, но потом развернулся на сто восемьдесят градусов видать, кто-то убедил.
   В общем, в результате подковерной борьбы все наши усилия были сведены на нет. Так ничем эта проверка и закончилась. Обидно!
   Деньги, которые платили наши государственные банкиры себе как заработную плату - начиная с Дубинина и кончая последней уборщицей, - нам и не снились. Это бешеные суммы. За малейший чих вы-писывались гигантские премии, карманы туго набивались долларами.
   Нарушения там, похоже, вообще считались некой служебной добродетелью.
   Много было разговоров и по поводу странного исчезновения стабилизационного кредита МВФ, ко-торый был выдан нашей стране за две с половиной недели да черной даты 17 августа 1998 года. Впрямую говорили о хищениях, о том, что этот кредит был целиком перечислен на счета президентской семьи и так далее. Мы провели и эту проверку.
   Прямых хищений не установили. Но вот что интересно: из стабилизационного кредита в 4,8 милли-арда долларов 4,4 миллиарда Центральный банк продал, минуя торги межбанковской валютной биржи, 3,9 миллиарда долларов вообще даже не заходили в Россию, они так и остались за рубежом, и лишь 471 мил-лион долларов был брошен на поддержание курса рубля. Этого было, естественно, очень мало.
   По закону все деньги стабилизационного кредита должны были пойти на укрепление рубля.
   3,9 миллиарда долларов были просто перечислены с корреспондентских счетов Центробанка на корреспондентские счета других банков прямо в США. Всего таких банков, облагодетельствованных ЦБ оказалось восемнадцать!
   Почему они получили деньги, минуя Московскую межбанковскую валютную биржу? Вопрос. По-чему получили деньги именно эти восемнадцать банков, а не другие восемнадцать, или сорок, пятьдесят, шестьдесят- тоже вопрос. Получить ответы на эти, касающиеся каждого человека, живущего в России, во-просы нам не удалось, как и на другие больные вопросы. Последовало мое освобождение от должности.
   Я уже не говорю об ответе на вопрос, который касается престижа нашей страны. Это - вопрос о де-фолте. Мы неожиданно взяли и объявили себя нищими, разделись перед всем миром. Вы думаете, этот во-прос обсуждался на заседании правительства? Нет, не обсуждался. Обсуждался на заседании Совета Феде-рации? Не обсуждался. На заседании Совета безопасности? Не обсуждался. Может быть, о нем говорили в Госдуме? Нет, не говорили.
   Тогда кто же принял решение объявить Россию на весь мир нищей?
   Имена этих людей Россия должна знать.
   Собрались пять человек, поговорили немного, поухмылялись - слишком уж "веселым" показался им этот исторический момент и объявили: "Дефолту быть!"
   Вот их имена:
   Дубинин Сергей Константинович,
   Кириенко Сергей Владиленович,
   Задорнов Михаил Михайлович,
   Чубайс Анатолий Борисович,
   Гайдар Егор Тимурович.
   Большего унижения России за многие века, по-моему, не было.
   Понадобились значительные усилия Примакова и его правительства, чтобы этот вопрос дезавуиро-вать. Ну какая Россия, к шутам, нищая?
   Тем временем последовал запрос Госдумы по поводу аудиторской проверки Центробанка, и я напи-сал письмо, где рассказал о многом, что вскрылось в ЦБ, в частности о деятельности "Фимако". Потом меня обвиняли в том, что я огласил некие тайны Центробанка, но я подписал это письмо совершенно осознанно: я видел, какая борьба идет вокруг и понимал, что в любую минуту могу потерять рычаги управления про-куратурой и тогда уже все - никто ничего не узнает. Тем более что на Совете безопасности этот вопрос рас-сматривать не собирались. Не проверять офшорную структуру "Фимако" было нельзя.
   Надо заметить, что все деньги, которые были перечислены на счета "Фимако", вернулись, но никто не обратил внимания на то, куда же делись проценты с них. А это сотни миллионов долларов. Где они? Ау!
   Геращенко выступил по первому каналу телевидения, осудил мой "проступок" - подписание письма в Госдуму, - назвав это "лебединой песней Генерального прокурора Скуратова". И еще одну хорошую по-словицу употребил, сказав, что меня послали во всем разобраться, а я вместо этого "Чижика съел". Краси-вое было выступление!
   Прошедшим летом мы случайно увиделись с Геращенко на одном довольно узком семейном празд-нике. И Геращенко сказал мне:
   - Юрий Ильич, моя супруга просила кланяться вам и сказала: "Витя, обязательно извинись перед Скуратовым за "лебединую песню".
   На душе после этих слов сделалось немного легче. Все-таки русские люди - это люди, которые все-гда переживали, переживают и будут переживать, не проходят мимо несправедливости, обид и боли. Это сидит в нас издревле, глубоко и стало уже, по-моему, неистребимым. Я, естественно, не являюсь исключе-нием из правил.
   Конечно же, достойно сожаления то, что в свое время мы не нашли с Виктором Владимировичем общего языка. Мне наплевать, что обо мне думает Борис Николаевич, его окружение, прикормленная им криминальная тусовка, Березовский с Абрамовичем, но совсем не наплевать, что думает Геращенко. Это очень значительная фигура. С большим авторитетом. И, конечно же, жалкими выглядят на фоне этого че-ловека попытки пигмея Лебедева из Национального резервного банка занять место председателя Центро-банка. Масштабы этих людей несопоставимы.
   По итогам нашей проверки мы направили председателю Центробанка четыре представления, хотя все можно было сделать гораздо более дружелюбно, без официоза.
   Все представления были учтены, Геращенко навел порядок в ЦБ, в том числе и с золотыми "пред-ставительскими" карточками, и фактически признал нашу правоту.
   Счетная палата тоже провела проверку... Хотя особо, честно говоря, в глубину ЦБ аудиторы Счет-ной палаты не забирались. Дело в том, что в ту пору мучительно решался вопрос о выделении нам транша МВФ и на нас все время давили - если мы будем продолжать линию на выявление недостатков в ЦБ, то во-обще не получим никаких кредитов, не только очередного транша. Дубинин, находясь в прямом контакте с Мишелем Камдессю, использовал это в своих целях. Вообще мы имели еще один пример борьбы закона с политической и хозяйственной целесообразностью.
   Более того, меня пытались заставить сделать заявление - специально для Международного валют-ного фонда, - что прокуратура не нашла в деятельности Центробанка никаких нарушений. Сделать такое заявление меня уговаривал, в частности, Волошин. Обхаживал и Дубинин со своей командой, хотя ясно было, что его больше интересует собственная шкура - как бы она не полиняла в результате проверки, - чем транши МВФ.
   Чайка, едва начав исполнять обязанности Генпрокурора, такое письмо не замедлил подписать: ни-каких нарушений-де нет. А они есть, они были.
   Вопрос этот остался открытым.
   "МАБЕТЕКС"
   Дело это, думаю, можно причислить к разряду уникальных, в истории отечественной прокуратуры такого еще не было. Как по охвату круга лиц, так и по охвату места действия. Да и, пожалуй, еще и потому, что в центре событий неожиданно очутился Кремль - святая святых России. Но, к сожалению, оказалось, что и на "святая святых" можно делать деньги. Хорошие деньги.
   Неужели мы, огромная Россия, родившая столько великолепных умов и великолепных мастеров, - не могли найти у себя несколько сотен людей с золотыми руками, чтобы отремонтировать, отреставриро-вать, реконструировать кремлевские здания и покои? Конечно, могли. Только кремлевский управдом Пал Палыч Бородин не захотел. Почему? Следствие должно выяснить. Пал Палыч считал, что лучше заплатить иностранцам. Он предпочел отдать Кремль в руки косовского албанца Беджета Паколли с его сомнитель-ной фирмой "Мабетекс" и посмеяться над русскими людьми. Он каждому из нас просто плюнул в лицо.
   Первый раз название фирмы "Мабетекс" я услышал от Карлы дель Понте, позже прочитал в очень серьезных материалах. Каких? Первая папка полицейский отчет о "Мабетексе", вторая - информация швей-царской прокуратуры об этой же фирме. Это были документы с конкретными фамилиями не только швей-царских граждан, но и россиян, с конкретными фактами, с конкретными цифрами... Как говорится, "кто, где, когда и сколько".
   Эти документы поступили к нам в прокуратуру и были похожи на картошку, вытащенную из костра и сунутую за шиворот. И тело жжет, и перебросить никому нельзя, и больно, и дышать трудно... Что де-лать?
   Я изучил документы и понял: фирма "Мабетекс" давно уже находится в поле зрения швейцарской полиции. Впрочем, не только швейцарской, но и полиции Германии и финансовой гвардии Италии. Мало-известная хилая фирма неожиданно начала ворочать сотнями миллионов долларов, и одновременно утаи-вать налоги, конструировать свои операции так, что они делались совершенно непрозрачными, но все же из документов обнаружились "хвосты", за которые "Мабетекс" можно было ухватить. Плюс ко всему у фирмы имелся тесный бизнес с Россией.
   А россияне к той поре зарекомендовали себя как не самые законопослушные граждане. Увы.
   Головная организация "Мабетекса" находилась в городе Лугано, в провинции (кантоне) Тичино. Карла дель Понте в свое время была прокурором этого кантона и принимала участие в операции "Чистые руки" - она, собственно, была одним из трех героев этой операции. Один из тройки, судья Фальконе, как известно, погиб - был взорван в машине, госпожа дель Понте, на которую тоже было покушение, пошла на повышение, стала генеральным прокурором Швейцарии, а ди Пьетро в знак протеста против слишком мяг-кого приговора, вынесенного судом арестованным мафиози, демонстративно снял с себя мантию следова-теля и покинул здание суда. Впоследствии он занялся политикой.
   Материалы полицейского расследования деятельности "Мабетекс" попали к Карле дель Понте, она решила поинтересоваться, кто же из русских посещал эту структуру. Отделения этой фирмы находились в двадцати с лишним странах. В Германии, Италии, Словакии, Чехии, России, в других государствах; в Рос-сии "Мабетекс" начинала работать в Якутии с Бородиным в ту пору, когда он был мэром Якутска - в об-щем, охват "Мабетекса" был очень широк. Обнаружили: почетными гостями "Мабетекса" часто были сам Пал Палыч, Сосковец, Татьяна Дьяченко и другие. Нашли и счета. Стали выяснять, за какие заслуги они открыты, откуда получены деньги?
   В поле зрения прокуратуры попал важный свидетель - Филипп Туровер. Собственно, он шел по другому делу - делу служащего "Банко дель Готтардо" Франческо Фенини, но "криминальный сюжет" вы-вел на "Мабетекс". Туровер высказал мысль, которая, на первый взгляд, могла показаться невероятной: вы-сокие чины из Кремля получили взятки от Беджета Паколли, а взамен тот получил подряды на работу. Подряды миллиардные, ибо дело одним только Кремлем не ограничивалось...
   Я понимал, что попадаю в вилку: расследование грязных делишек кремлевских чиновников неми-нуемо скажется на моей карьере - ну, на карьеру, в конце концов, плевать, я ученый человек, место себе всегда найду, - но я опасался за жизнь свою и жизнь своей семьи. Проигнорировать же сведения, получен-ные мною от Карлы дель Понте, - значит совершить должностное преступление - это раз, и два - россий-ская прокуратура просто-напросто потеряет доверие своих зарубежных коллег. А это будет совсем плохо: не хватало еще, чтобы в криминальном государстве имелась криминальная прокуратура или прокуратура, на которую смотрят с недоверием.
   Но существовал и третий аспект, не менее важный. Украденные, незаконно вывезенные из России деньги надо было вернуть. И я дал поручение прокурорскому генералу Мыцикову заняться этим делом.
   Вначале нам активно помогал посол России в Швейцарии Степанов, но потом активность его по-шла на убыль. Позже выяснилось: дочь Степанова работала у Паколли и получала хорошие деньги. Потом она вышла замуж за сына бывшего посла Италии в России и уехала в Рим. Степанов, конечно, прекрасно видел, как наши чиновники резвятся в Швейцарии, приезжая "оттянуться", многое знал, но был, конечно же, здорово уязвим: стоило ему чуть больше рассказать о тайнах, что были ему ведомы, как его тут же бы вышвырнули из Швейцарии. Туровер приехал в Москву, где его допросил Александр Яковлевич Мыциков.
   Туровер имел крайне обширные материалы по России. Одно время он служил в "Дель Готтардо" - банке, который собирался создать сеть западных банков, работающих с долгами России, имел, естественно, хорошие контакты со многими русскими чиновниками - знал их еще с советской поры, кое-кто из этих чи-новников работал даже в ЦК КПСС, и помог нам более чем кто бы то ни было. И уж явно - более чем ФСБ, МВД и СВР - Служба внешней разведки, вместе взятые.
   В общем, у нас были все основания для возбуждения уголовного дела. Что мы и сделали. Но чтобы не последовало окрика из Кремля, возбудили это дело конфиденциально.
   В ходе следствия начали вскрываться интересные, скажем так, детали. Во-первых, фирма "Мабе-текс" без всякого конкурсного отбора была допущена к работам в Кремле. Хотя строительных фирм в мире полным-полно, которые и денег берут меньше, и делают качественнее, а главное, имя имеют не такое плу-товское, как "Мабетекс". Но управление делами предпочло "Мабетекс". Как потом выяснилось, предпочел не только за имя, напоминающее название клея или лака для пола. Во-вторых, общестроительные работы делала не эта контора, а турецкая фирма "Энка", сам Паколли занимался в основном покупкой мебели для кремлевских кабинетов да "зачисткой" - отделкой помещений. Причем многие работы по этому странному кремлевскому подряду выполняли-таки российские строительные фирмы, те самые, которые Пал Палыч брезгливо отверг. Они работали, а мощными финансовыми потоками - густыми полноводными реками бак-сов - руководил сам косовский албанец.
   Цены "Мабетекса" завышены были непомерно. Например, мебели Паколли приобрел на 350 мил-лионов долларов. Печать дружно отметила: да за такие деньги мебель должна быть из чистого золота! По предположению швейцарской прокуратуры, записанная стоимость многих работ была в несколько раз вы-ше, чем на самом деле. Делались специальные переплаты, разница же возвращалась наличными в виде взя-ток нашим чиновникам.
   Позднее было обнаружено, что Паколли записал все взятки, которые он давал кремлевским "гор-цам", в свою налоговую декларацию - чтобы не платить с них налоги. По законодательству Швейцарии это разрешено.
   В этих документах было указано почти все руководство управления делами президента.
   В общем, налицо имелись все признаки преступления. По статье "взятки и хищение путем мошен-ничества".
   Позднее эти материалы я отдал Михаилу Борисовичу Катышеву.
   После возбуждения уголовного дела я сделал два международных запроса Карле дель Понте с просьбой оказать правовую помощь. Запросы были секретными.
   Ранним утром 21 января 1999 года я ехал на работу и вдруг услышал по радио "Эхо Москвы" сооб-щение, что швейцарская прокуратура произвела обыски в Лугано, в фирме "Мабетекс", что связано с рас-крытием преступной деятельности крупных российских чиновников. Я подумал о журналистах: "Лихо ра-ботают ребята!" - и расстроился.
   Стало понятно, что тайное сделалось явным.
   Именно с этого дня кремлевские "горцы" и начали судорожно собирать на меня компромат.
   Мыциков тем временем попросил номер для уголовного дела по "Мабетексу". Что это такое: номер дня уголовного дела? Общий учет по всем уголовным делам в России ведет МВД, картотека заложена в их компьютерах, в том числе и по делам, которыми занимается прокуратура, - только по одному этому факту можно было понять, что мы занялись "Мабетексом".
   Дело от Мыцикова по предложению М.Б. Катышева было передано опытнейшему следователю, прокурорскому генералу Георгию Тимофеевичу Чуглазову. Я к этому времени вернулся из больницы, и передо мной ребром встал вопрос: производить выемки в Кремле или не производить? Все-таки Кремль - это Кремль. И я решил: проводить обязательно! И мы их провели. Хотя один из кремлевских руководите-лей, Сысуев, выступая в те дни по телевидению, солгал, говоря, что никакие выемки в Кремле не проводят-ся.
   Мы планировали провести строительную экспертизу, чтобы выяснить, каковы реальные затраты на ремонт и реконструкцию Кремля. В общем, мы провели выемки документов, а также обыски в ряде квартир высоких чиновников. Из Швейцарии подоспели копии счетов наших чиновников - те самые, которые впо-следствии опубликовала итальянская газета "Каррьере делла сера". Картина была впечатляющая.
   Стало известно и о кредитных карточках семьи президента. Особенно активно пользовалась своей карточкой Татьяна Дьяченко. И хотя Карла дель Понте сказала мне, что Ельцин своей карточкой не пользо-вался (а пользоваться ею мог либо он сам, либо Наина Иосифовна), позже оказалось, что и этой карточкой пользовались тоже. Правда, израсходованные суммы, в отличие от Татьяниных, были небольшие.
   Швейцарцы в это время допросили Паколли, и тот, понимая, что должен говорить правду, и только правду, иначе ему придется отвечать за лжесвидетельство, рассказал, сколько денег было перечислено на счета российских чиновников, кому конкретно, в том числе сколько денег было перечислено и на нужды президента.
   Конечно же, этот человек попал в трудную ситуацию, он мотался из Швейцарии в Россию, из Рос-сии в Швейцарию, попадал в одной стране под один пресс, в другой - под другой; дело дошло до того, что Карла дель Понте попросила для него защиту, но защита Паколли не понадобилась: наши мздоимцы дожа-ли его и он стал давать в Москве Чуглазову ложные показания. Но все равно того, что он сказал в Швейца-рии и в Москве, было достаточно, чтобы в уголовном деле появились неотбиваемые факты.
   Карла дель Понте дала нам развернутую информацию о "Мабетексе". Выяснилось, что у фирмы имелось несколько вариантов деятельности, кроме строительно-отделочной. Например, имели место по-дозрительные манипуляции с квотами на нефть. Наличных денег, чтобы оплачивать расходы по Кремлю, не хватало, поэтому правительство России дало экспортную квоту на продажу нефти. Пал Палыч сам не стал продавать нефть, он привлек к этому делу так называемую "МЭС" - фирму "Международное экономи-ческое сотрудничество". Руководил этой конторой некий Кириллов. Всего нефти было выдано на 770 мил-лионов долларов, а по документам вернулись лишь 300 миллионов, остальные осели неизвестно где, неиз-вестно, на каких счетах.
   В этом надо было серьезно разбираться.
   Возник вопрос и об алмазном бизнесе. Не исключено, что кремлевскими "горцами" и "Мабетексом" разрабатывался серьезный совместный проект по огранке и продаже архангелогородских алмазов. Швей-царцы специально подчеркнули это в своих документах. Также подчеркнули, что этот аспект деятельности чиновников управления делами президента может заинтересовать следствие.
   Выяснилась и такая деталь: на взятки кремлевским деятелям Паколли потратил 15 миллионов швейцарских франков. Это примерно 8 миллионов американских долларов.
   В те же дни я получил сообщение и о своих собственных костюмах, пошитых с помощью управле-ния делами президента - лучше бы я их не шил! - и я начал дергать Бородина: прошу незамедлительно вы-ставить мне счет! Заплатил я за костюмы сумму ошеломляющую - просто из кармана было вытащено то, что я оставлял себе на черный день, - шесть с лишним тысяч долларов; позже выяснилось - таких денег они не стоят, а часть костюмов, судя по заключению экспертизы, вообще оказалась бракованной.
   Пришла подробная информация и о суммах, которые потратили дочери президента, где конкретно были сделаны расходы, какие банки давали гарантию, кто открывал им кредитные карты и так далее. Все это швейцарцы расписали очень подробно. Вообще нам было доставлено несколько партий документов, подтверждающих криминальную деятельность кремлевских чиновников.
   Документы эти уже не доверяли почте - привозили их нарочные, сотрудники прокуратуры и поли-ции Швейцарии.
   Через некоторое время в итальянской газете "Каррьере делла сера" были опубликованы некоторые из этих документов, в том числе список высокопоставленных лиц, которые получали взятки и имели счета в Швейцарии. В списке - 23 кремлевских "горца". Счетов же было гораздо больше. Только в одном "Банко дель Готтардо" их было 32. Я знаю эти имена, но не могу разглашать их из-за того, что не имею права раз-глашать следственные тайны.
   "Мабетекс" - не единственная фирма, которая сотрудничала с управлением делами Кремля. Куда больше завязана с Кремлем фирма "Мерката трейдинг", и фигурируют тут суммы куда крупнее. За "Мерка-той" стоит некий господин Столповских, человек близкий к Кремлю.
   Замом же у Столповских в ту пору работал зять Пал Палыча Селецкий муж дочки Кати. Так что здесь все было переплетено очень тесно.
   Столповских, кстати, по сведениям ряда СМИ строил дачу Татьяне Дьяченко на Николиной горе.
   В общем, деятельность "Меркаты" расследовать надо обязательно, хотя власти этим не хотят зани-маться, - но расследовать придется, - и думаю, нас еще ждут новые потрясения.
   А шум вокруг "Мабетекса" продолжался. Пал Палыч как мог защищал "Мабетекс"; по его словам, это святая компания, а господину Паколли надо приделать ангельские крылышки... В одном интервью Бо-родин сказал, что "Мабетекс" освоил в России целых триста пятьдесят миллионов долларов. Цифра зани-жена здорово. На целый порядок. Один только контракт на поставку в Кремль мебели составлял почти столько, а ведь были и другие сделки.
   Вслед за газетой "Каррьере делла сера" многоголосым хором выступили другие газеты. И у нас, и за рубежом.
   Я много размышлял над тем, как все это произошло, как была организована утечка документов. Главная версия - утечка произошла случайно из швейцарской прокуратуры. Недаром там было назначено служебное расследование. Вторая версия: Карла дель Понте, которая уже уходила на новую должность - прокурора Международного трибунала по Югославии, прекрасно понимала, что с моим отстранением рас-следование деяний "Мабетекса" в России прекратится, и сделала это специально. Третья версия: инициатор утечки - Филипп Туровер.
   Туровер - личность неоднозначная, неординарная. Я ни в коем разе не идеализирую его. Мне, на-пример, до сих пор непонятно, почему он собрал гигантский архив, связанный с российской коррупцией. По версии Паколли, Туровер сдал российские верха в обмен на освобождение от собственного уголовного преследования в Швейцарии.
   Вполне возможно, что версия швейцарской прокуратуры соответствует действительности. Была нуждающаяся в проверке информация, что Туровер, используя подложные документы, переводил на свои счета деньги российских граждан, полученные незаконным путем. Но пока она не подтверждается.
   Все показания Туровера, увы, подтвердились, не зафиксировано ни одного случая лжесвидетельст-ва с его стороны.
   Туровер знает пять языков, он - блестящий экономист. Личность, повторяю, неординарная.
   Наши спецслужбы, защищая кремлевских "горцев", начали разрабатывать Туровера и, чтобы дис-кредитировать его, организовали появление в "Новых известиях" трех обширных публикаций. Автор их - Вадим Белых.
   Но, увы, значительная часть из того, что было опубликовано Белых, несусветная чушь. Белых даже договорился до того, что Туровер - мой советник. Ну что тут скажешь? Туровер гражданин иностранного государства, и я, даже если бы и очень того хотел, никак не мог назначить его своим советником. Даже на общественных началах.
   Написали, что Туровер ездит на машине с синими мигалками. Туровер, конечно, бывал в Генпроку-ратуре, но чтобы ездить на машине с мигалками... Такого не было никогда.
   Из этих публикаций вытекало, что спецслужбы контролировали все телефонные разговоры Турове-ра. Было написано также, что он не платит за квартиру, не отдает долги, задерживает зарплату водителю и так далее. Грязь, словом. Ну, насчет квартиры я не знаю, но часть этих сведений - явно ложные.
   Спецслужбы пытались выполнить главную свою задачу - защитить Бородина и дискредитировать Туровера, как основного свидетеля преступления. Вполне возможно, что своими неуклюжими действиями наши спецслужбы вывели Туровера из себя и он "слил" в "Каррьере делла сера" часть имевшейся у него информации.
   Вскоре Георгия Тимофеевича Чуглазова освободили от ведения следствия он все-таки хотел дове-сти дело до конца, был принципиален и не шел ни на какие уступки. Сделали это сознательно и нанесли расследованию большой вред. Швейцарцы Чуглазову верили, он собирался к ним в командировку, коман-дировка была согласована и... Формально Чуглазов пошел на повышение стал советником Генерального прокурора. Будучи человеком жестким и умным, он хорошо понимал, что происходит, и в одном из интер-вью сказал, что девяносто процентов из опубликованного в "Каррьере делла сера" - правда.
   После трехмесячной паузы следствие по "Мабетексу" начал вести прокурорский генерал, опытный следователь Руслан Тамаев. Он ровно три месяца изучал материалы, и в этой паузе ясно просматривался очередной шаг Кремля - затормозить дело, нейтрализовать его, уйти от ответственности. Тем более что у Тамаева в ту пору появился новый начальник - Минаев, о котором просто неохота говорить. Минаев ока-зался настолько дискредитированным, что вскоре его уволили из Генпрокуратуры.
   Следствие же вместо предъявления обвинения начал заниматься частностями. Ведь для обвинения было достаточно материала: кроме воровства и взяточничества, имелось много разных преступных следов: нефтяной и алмазный, продажа в Югославию оружия с помощью "Мабетекса", причем продавали и сербам и косовским албанцам, след "Меркаты", но Тамаев начал изучать личность Туровера, выяснять обстоятель-ства, при которых тот давал свои показания Чуглазову, как Мыциков открывал дело - не было ли у Алек-сандра Яковлевича каких-нибудь личных мотивов, и так далее. Вплоть до того, каким образом Туроверу была продлена виза на пребывание в России. Наверное, это важно и нужно выяснить.
   Но не это же главное, не это!
   В чем основная проблема этого дела? Деньги, которыми были обеспечены кредитные карточки Ельцина и его дочерей, судя по всему, были деньгами Паколли. Паколли же за свои деньги получил не только огромный и почетный "золотой" подряд, на котором обогатился, он указом президента получил зва-ние заслуженного строителя России, сам он неоднократно встречался с Борисом Николаевичем и так да-лее... Этот человек также оплачивал счета дочерей президента и самого президента. Рука руку, как говорит-ся, мыла... С хорошим мыльцем.
   Я всегда говорил об этих фактах очень сдержанно - с одной стороны, боялся навредить следствию, с другой - мне было стыдно, стыдно за то, что в России такие правители... Даже после того как тайное стало явным, я старался быть очень аккуратным в словах.
   Я понимаю: Ельцина могли подставить, но дочь-то его, Татьяна, она ведь пользовалась своей кре-дитной карточкой целых два года, делала дорогие покупки; бывали дни, когда она оставляла в магазинах по двадцать тысяч долларов... Неужели она не задавалась вопросом: откуда эти деньги? А летала она в Швей-царию, и вообще в Европу, регулярно.
   За эти деньги Россия расплачивалась грабительскими подрядами: "Мабетекс" ремонтировал и обу-страивал не только Кремль, но и здания Белого дома, Совета Федерации, Государственной Думы, реконст-руировал гостиницу "Золотое кольцо" - бывший "Белград", "Шуйскую Чупу", "Волжский утес" резиденцию Ельцина в Красноярске, где тот встречал "друга Рю"; частично здания Министерства иностранных дел и аэропорта Внуково-2.
   Всем этим нужно заниматься, расследовать, просчитывать сделанное и сравнивать с реальными за-тратами на реконструкцию и ремонт. Не хочу что-либо предполагать, но, мне кажется, здесь тоже не все гладко. Чутье прокурора меня не обманывает: цифры могут всплыть ошеломляющие. И вновь России ста-нет стыдно за своих правителей.
   Работники управления делами президента (не буду пока называть их фамилии, раз идет следствие) открыли в "Банко дель Готтардо" два счета на интересные имена. Одно имя - "Царевна", другое - "Золуш-ка". Счета, как видите, шифрованные. Кому они принадлежат? Татьяне Дьяченко и Елене Окуловой? Есть основания предполагать, что именно им.
   Кремль, как мне кажется, занял в этой истории неумную позицию: стал все замалчивать. Но ведь обвинения были сделаны публично, как можно их замалчивать? Надо было публично отвечать, опровер-гать, подавать в суд, в конце концов. Но ничего этого не последовало.
   Даже юридический советник "Банко дель Готтардо" и тот признался: "Через нас шло обеспечение кредитных карточек семьи Ельцина деньгами", - но Кремль устами своего верного пресс-секретаря Якуш-кина продолжал талдычить: "Никаких счетов нет!"
   Это, естественно, вызывало брезгливую усмешку Запада. Вскоре на Каймановых островах обнару-жились счета еще одного члена "царской" семьи Леонида Дьяченко - Татьяниного мужа. На 2,7 миллиона долларов.
   Зарубежный авторитет Бориса Николаевича оказался подмочен окончательно. Дело дошло до того, что Клинтон напрямую спросил его об этом по телефону и Ельцин вынужден был лгать, сказав, что ника-ких финансовых нарушений нет...
   Конечно, плохо, когда о России пошла худая слава, но, с другой стороны, было бы хуже, если бы люди ничего не знали о происходящем. Может быть, все-таки хорошо, что народ узнал правду о своих пра-вителях и тех, кто их окружает.
   Естественно, я удивился несказанной смелости Пал Палыча, который заявил, что он тут ни при чем, "моя хата с краю, я ничего не знаю", и выдвинул себя в мэры Москвы. Надо заметить, Юрий Михайлович Лужков повел себя корректно, не стал разыгрывать эту карту в предвыборной борьбе. Хотя на него самого обрушился поток грязи...
   Бородин во всеуслышание обещал подать в суд на "Каррьере делла сера", но до сих пор так и не по-дал. И никогда не подаст, естественно.
   Я, к слову, тоже хотел подать в суд на Беджета Паколли, который заявил, что расследование по "Мабетексу" я начал за взятку, но споткнулся о техническую сложность: иск надо подавать по месту жи-тельства ответчика, то есть в Швейцарии, а это - штука трудоемкая и очень дорогая. Таких денег у меня нет. Вопрос этот остался открытым. Будут деньги - подам иск незамедлительно.
   На нынешний день вскрыта только вершина айсберга, сам же айсберг находится в темной глуби, и пока не разглядеть ничего, но уверен, пройдет время, немного времени - будет вскрыто и туловище этой уродливой горы.
   РАШЕНГЕЙТ
   Рашенгейт - это огромный публичный скандал, рожденный мировой прессой. Связан он с россий-ской коррупцией и действиями кремлевских властей. Начался Рашенгейт в конце июля 1999 года. Наиболее активную роль в нем сыграли итальянские, швейцарские и американские газеты, и нанес этот "гейт" до-вольно чувствительный удар по российскому престижу.
   И связан Рашенгейт, конечно, с расследованием рядя громких уголовных дел, начиная с "Мабетек-са" (естественно, с учетом роли самого президента и его семьи в этом деле), с "Андавы" - Аэрофлота (сюда же примыкает швейцарская фирма "Форюс"), с деятельности российских чиновников на рынке ГКО, с со-мнительных операций с кредитами МВФ и так далее. Пик Рашенгейта пришелся на "Бэнк оф Нью-Йорк" и скандальную историю, связанную с отмыванием через этот банк грязных российских денег.
   Волею судьбы я оказался "полноправным" участником Рашенгейта: в августе - сентябре 1999 года мне приходилось давать по четыре-пять интервью в день на эту тему. Рашенгейтом заинтересовался весь мир.
   Я много раз анализировал вопрос, почему начался Рашенгейт, отрабатывал различные версии, раз-личные варианты и, честно говоря, к окончательному выводу так и не пришел. Слишком уж многим ока-зался выгоден Рашенгейт.
   Наиболее вероятная версия - политическая. И корни ее находятся не в России, а в Америке. Россия стала лишь неким плацдармом, куском земли, вокруг которого развернулась борьба. Борьба интересов, по-литических пристрастий, борьба групп, претендующих на власть в России и в Соединенных Штатах, борь-ба двух крупнейших американских партий - республиканской и демократической, ну а сколько этих партий будет у нас - никому не ведомо.
   Видные деятели республиканской партии США выступили против Клинтона, Гора и других, кто правит ныне Америкой, и, собрав воедино все примеры неудачного сотрудничества Штатов с Россией, с режимом Ельцина, примеры коррупции и воровства, войн и угнетения режимом собственного народа, ри-нулись в атаку на демократов. Это была очень выгодная карта в предвыборной борьбе, карта, которая даже имела свой лозунг: "Россия, которую мы потеряли". Все то, на что раньше в Европе и в Америке старатель-но закрывали глаза, всплыло на поверхность... Начался Рашенгейт.
   Вторая версия связана с "Мабетексом". Ведь, собственно, с "Мабетекса" Рашенгейт и начался. А источником, катализатором, раскрутчиком в данном случае могла стать прокуратура Швейцарии. Увидев беспомощность своих российских коллег, их боязнь и нежелание бороться с "сильными мира сего", засев-шими на кремлевском холме, прокуратура Швейцарии, чтобы привлечь к этой проблеме внимание общест-венности, вбросила в печать документы, с которых и началась шумиха. Об этом я, собственно, уже говорил.
   Третья версия - Филипп Туровер. Он долго молчал, ничего не говорил, потом, чтобы обезопасить себя, исчез и летом из-за границы начал давать обширные интервью, где с пугающей откровенностью рас-сказывал о том, что творится в коридорах российской власти.
   Почему именно он? Туровер, как я уже отметил, делал тщательные подборки документов на рос-сийских чиновников, классифицировал их; раньше он долгие годы работал с высшими эшелонами власти - с Кремлем, с Белым домом, с московской мэрией, видел родных наших чиновников в самых разных ипо-стасях, принимая участие во многих крупнейших сделках, и при этом занимался тем, чем не занимался ни-кто: с каждого документа, попавшего ему в руки, снимал копию.
   Копии подшивал в папку. Никто не знает точно, зачем он это делал знает, наверное, только он сам, мы же можем только догадываться; каждая бумага в этих папках - это свидетельство чьего-то греха, про-дажности, воровства, подлога. Папки эти напичканы бумагами очень плотно.
   Папка Љ 3, например, носит название "Управление делами", в ней - все, что связано с "Мабетек-сом". Папка Љ 12 - "Постановления и распоряжения правительства. 134 листа". Есть и другая - Љ 33, в ко-торой собраны секретные постановления правительства, когда им руководил Черномырдин всего 164 листа. И все это - не только секретные, но и уникальные бумаги. Типа закрытого постановления о выделении "Сибнефти" квоты на экспорт трех миллионов тонн нефти без всяких акцизов. В результате, по мнению Ф. Туровера, Березовский и Абрамович положили в карман тридцать миллионов долларов. А папка Љ 1, с ко-торой начался архив, посвящена Марийскому машзаводу. Завод этот производил и продавал за границу зе-нитно-ракетные комплексы "С-300 В". Самое прямое отношение к продаже этих ракет имел вице-премьер Уринсон. Об этом, как утверждает Туровер, знал и Черномырдин.
   Папка Љ 3 - "Переписка с Управлением делами президента России", в ней 24 листа. Папка Љ 41 - "Финансовые документы, 365 листов". В частности, Туровер говорит, что по швейцарской фирме "Нога" у него гораздо больше компрометирующих документов, чем по "Мабетексу", и суммы там гораздо более крупные, чем в деле фирмы господина Беджета Паколли.
   Есть папки, касающиеся мэрии Москвы, клуба банков, работающих с советскими (российскими) долгами "Готтардо", фирмы "Антей" и другие.
   Но вернемся к Рашенгейту. Я не исключаю также участия в Рашенгейте западных и американских спецслужб. В США был даже сделан специальный доклад, на котором Гор начертал отрицательную резо-люцию. Вывод из этого доклада был для России убийственным: из империи зла мы превратились в самую коррумпированную страну мира.
   Коррупция у нас действительно разъела исполнительную власть едва ли не целиком, проникла на самый верх, подмяла под себя и окружение президента, и его семью, и самого Бориса Николаевича Ельци-на, и многих членов правительства.
   Ничем, никакими доказательствами, никакими фактами нельзя отбить главный постулат, которым, собственно и оперировали авторы доклада: за период правления Ельцина не только не было создано право-вое государство, не были даже созданы нормальные правоохранительные органы. Все обещания по этой части, которые Борис Николаевич давал своим друзьям - другу Биллу, другу Гельмуту, другу Рю, - оказа-лись невыполненными.
   Упал авторитет страны, что привело к сильнейшему оттоку инвестиций из России. Наши бизнесме-ны, - сплошь, без исключения, - воспринимаются за рубежом, как преступники, как отмывщики грязных денег.
   Богатый Запад, Америка все чаще и чаще задают вопрос: а нужно ли делать инвестиции в крими-нальную, коррумпированную экономику?
   Американцы, те и вовсе почувствовали себя ущемленными: как же так получается - они давали нам деньги, думали, что на подъем экономики, а деньги пошли в чиновничью мошну, оказались на личных сче-тах людей, многим из которых стыдно даже руку подавать. А страна живет все хуже и хуже, экономика все слабеет и слабеет. И в результате оказалось, что мы сегодня должны уже столько, что не сможем не только сами за долги рассчитаться - не смогут рассчитаться даже наши внуки, не говоря уже о детях.
   Интересно, думал ли когда-нибудь Борис Николаевич Ельцин о том, какими словами его будут "благодарить" те, кому сегодня от роду год-два?
   Наша власть видела в скандале только негатив, но, как и в случае с "Мабетексом", была от Рашен-гейта и польза. Публичное освещение происходящего в стране ударило по рукам чиновничьему ворью - ныне уже кое-кто боится брать. Это во-первых, во-вторых, у наших правоохранительных органов появи-лась международная поддержка, что позволило им действовать более активно. И в-третьих, хорошо, что мировое сообщество узнало, что творится у нас в России.
   Во весь рост поднялся вопрос, который в начале 1999 года стоял передо мною, когда я еще нахо-дился в своем кабинете в Генпрокуратуре - вопрос возврата ворованных либо незаконно вывезенных денег в Россию. Только теперь вопрос этот стоял уже перед всем миром. Борис Николаевич и палец о палец не ударил, чтобы вернуть их на родину.
   Летом 1999 года я получил приглашение из Штатов от господина Джеймса Лича, председателя бан-ковского комитета палаты представителей конгресса США и стал готовиться к поездке. Мне было предло-жено сделать в конгрессе доклад о российской коррупции. Судя по заинтересованности, с которой госпо-дин Лич вел со мной переговоры, я понял: в конгрессе США хотят, чтобы деньги России вернулись домой. И готовы поступить так, как это было, например, в ситуации с президентом Филиппин Маркосом. Все деньги, увезенные тогда им, вернулись на Филиппины.
   В конгрессе США, похоже, хорошо понимают, что без их помощи, к сожалению, этого не сделать: чиновники будут спасать наворованные деньги и ставить на каждом шагу барьеры. Что-что, а барьеры на-ши родные "протиратели кресел" умеют ставить прекрасно.
   Но в США прекрасно понимали и другое - скандал позволил консолидировать здоровые силы в России. О том, что происходит, заговорили люди! Печать, естественно, разбилась на два лагеря: одни стали осуждать коррупционеров и называть вещи своими именами, другие, находящиеся под контролем у бере-зовских-лебедевых, - делать вид, что ничего страшного не происходит, никакого воровства и взяточничест-ва нет, а то, что есть, - это так, мол, мелочи, нечто несерьезное.
   Возникла даже идея создания общественного антикоррупционного комитета, но во главе комитета встал Степашин. Ну какой из него антикоррупционер, когда сформированное им правительство почти на треть состояло их лиц с сомнительной репутацией! Да и сам он, к слову, будучи министром внутренних дел, спустил на тормозах громкое дело банкира Смоленского - человека, которому давным-давно надо си-деть за решеткой. Именно Степашин изгнал из МВД многих честных и толковых работников, включая Игоря Николаевича Кожевникова - руководителя следственного комитета МВД России. Хорошая идея, но исполнение ее ничего, кроме разочарования, не принесла.
   В эту пору, как я уже говорил, мне приходилось давать много интервью, и я в них старался все-таки обходить крайности, как-то развеять прочный миф о том, что Россия - самая коррумпированная страна, но не скрывал размеров угрозы, исходящей от нашей коррумпированной власти. И призывал опираться на здоровые политические силы в России, которые реально нацелены на борьбу с коррупцией.
   Эту же линию провел и во время встречи с группой конгрессменов США, которая прибыла в Рос-сию во главе с видным политиком Куртом Вэлдомом. Я рассказал им все, как есть, без прикрас, но одно-временно старался, чтобы они не делали крайних, порочащих Россию оценок. Коррумпированной может быть верхушка, могут быть несколько тысяч, но весь народ коррумпированным быть не может. Это совер-шенно исключено.
   Разговор получился чрезвычайно доброжелательным.
   - Только не говорите мне, что у вас в США нет коррупции, - сказал я американцам.
   Гости засмеялись.
   - А вот помните, у вас был закрытый доклад по коррупции, на котором Гор поставил хлесткую ре-золюцию: "Чушь!" или что-то в этом роде... Можно ли с ним познакомиться?
   - Нам самим было бы интересно прочитать этот доклад, - сказали гости, - только найти его мы не можем до сих пор.
   - Жаль. Там ведь шла речь и о главе нашего тогдашнего правительства, и о многих других. Можно было бы сопоставить с нынешними данными.
   Американцы уехали из России потрясенные - они поняли, что у нас нет, а точнее, не осталось неза-висимой уголовной юстиции, все находится под контролем Кремля или олигархов...
   В чем специфика развернувшегося скандала? Во-первых, Кремль сам дал повод для него. Во-вторых, преследование Генпрокурора (дело даже не во мне, а в должности, которую я занимал) получило крайне негативную оценку на Западе. Пленка, конечно, тоже привлекла внимание, ее с интересом посмот-рели и тут же забыли, поскольку встал другой вопрос: как быть с коррупцией? Пленка - это ерунда. Со-стряпали, и ладно, на два дня хватит развлекаловки, - а дальше что? Главное - коррумпированный Кремль и преследуемая прокуратура, как быть с этим?
   Уязвимость Кремля была и в том, что слишком много знакомых лиц оказались замешанными в Ра-шенгейте. Прежде всего - президентская семья. Сам президент, дочери его Татьяна и Елена, позднее всплыл Леонид Дьяченко Татьянин муж, и естественно, члены "семьи" - Березовский с его веером хвостов (Логоваз, АВВА, "Андрава" - Аэрофлот и т.д.), - фигура, крайне одиозная для Запада: Волошин, который проходит по двум уголовным делам: в связи с "Чара-банком" и Мариной Францевой, когда с подачи Воло-шина этот банк за реальные деньги - деньги вкладчиков, между прочим, - купил фантики - обесцененные бумаги Автомобильного всероссийского альянса (АВВА) - мыльного пузыря, рожденного Березовским; и в связи с проданным векселем Агропромсервиса. Добыт этот вексель был преступным путем. Была создана финансовая структура, в которую граждане вложили свои деньги. Эти деньги были вложены в ценные бу-маги, в том числе и вексель Агропромсервиса, но потом бумаги были проданы, а куда ушли деньги - неиз-вестно. Уголовное дело было возбуждено по статье "мошенничество". Тут и Абрамович, первая сделка с нефтью которого была криминальной. Московской прокуратурой была даже выдана санкция на его арест, но дело это было благополучно прикрыто. В республике Коми. Мамут. Более поздние данные свидетельст-вовали о его причастности к отмыванию грязных денег через "Бэнк оф Нью-Йорк", через Собин-банк и МДБ - Московский деловой банк и другие.
   Оказалось, что и в высшем руководстве Кремля, и в окружении президента практически нет людей с чистыми руками.
   Очень громко развивался скандал с БАБом - Борисом Абрамовичем Березовским, с целой связкой фирм: Аэрофлот - "Андава" - "Форюс". Материалов набралось, как я уже говорил, на целые девять томов. Это расследование - международное, совместное российско-швейцарское. Несмотря на препятствие, кото-рое чинили адвокаты "Андавы", удалось преодолеть многие суды и заполучить документы этой фирмы. В них шла речь о финансовой деятельности трех перечисленных выше фирм: русского Аэрофлота и швейцар-ских "Андавы" и "Форюса". Документов было изъято столько, что для их перевозки понадобился целый грузовик, а в прокуратуре Швейцарии для них пришлось отвести целую комнату. Бумаги забили эту комна-ту целиком, снизу доверху.
   Были вскрыты и заморожены счета Березовского, руководителей Аэрофлота Глушкова и Краснеке-ра на общую сумму семьдесят миллионов долларов. Встал вопрос о возврате этих денег в Россию.
   Видя, что следствие в России буксует, швейцарцы возбудили дело по отмыванию денег и сами на-значили параллельное расследование. Не только в отношении "Андавы" и "Форюса", но и в отношении "Мабетекса". Это, кстати, стало и неким способом давления на российскую прокуратуру, которую после меня временно возглавил вначале Чайка, а потом Устинов. Наши коллеги из Швейцарии дали понять, что если российская прокуратура не доведет это дело до конца, то его доведет швейцарская сторона.
   Березовский принимал очень активные усилия, чтобы дело спустить на тормозах, надеялся выкру-тить руки Чайке, и когда встал вопрос об очередном продлении сроков следствия, он обратился к Чайке - пора, мол, это дело закрывать. Чайка же, понимая, чем это ему грозит, отказал. Тогда Чайку вызвал Волошин, попробовал надавить, но Чайка, надо отдать ему должное, устоял и здесь, поэтому ему пришлось вскоре покинуть Генпрокуратуру: Чайку заменили на Устинова.
   По данным швейцарской стороны, из Аэрофлота в "Андаву" и "Форюс" было перекачано шестьсот миллионов долларов. Шестьсот миллионов! А из "Форюса" и "Андавы", по версии следствия, деньги уже переводились по цепочке на личные счета либо счета фирм, принадлежавших БАБу - Борису Абрамовичу Березовскому.
   БАБ очень сильно забеспокоился, узнав, что генеральный директор "Андавы" Вильям Ферреро, в надежде все свалить на своих российских кредиторов, пошел на контакт со швейцарской прокуратурой и дал согласие на сотрудничество. Березовский показаний Ферреро здорово боялся.
   На Западе связывали с этими аферами и зятя Ельцина Окулова, но Окулов к ним оказался непри-частен.
   Адвокаты Березовского бомбардировали суды исками, в свою очередь обвиняли российскую про-куратуру во всех смертных грехах, но всякий раз, получая обоснованный юридический отпор, оставались, как принято говорить в России, с носом. Они даже подали иск и в отношении Карлы дель Понте, но и тут у них ничего не получилось - Березовский только потратил деньги на своих защитников.
   Расследование это оказалось очень опасным для "семьи" - слишком уж оно приблизилось к прези-денту и его интересам, в частности к "большому карману". Ведь не все деньги осели на счетах БАБа и его подручных Глушкова и Краснекера - часть из них прокручивалась в финансовом конвейере, проценты, ес-тественно, оседали известно где - "детишкам на молочишко", часть шла на покупку недвижимости во Франции (на Лазурном берегу) и в других райских местах нашей матушки-земли. Кто поселится в тех цар-ских хоромах, представляет большой интерес для следствия.
   Но главным ядром Рашенгейта оказался скандал с "Бэнк оф Нью-Йорк" одним из самых крупных банков Соединенных Штатов, он занимает тринадцатое место в Америке по величине. Спецслужбы США и Англии, оказывается, уже давно отслеживали финансовые операции российских фирм, производимые через "Бэнк оф Нью-Йорк".
   Повод для этого наблюдения оказался довольно необычным и печальным для России ельцинской поры. Внимание спецслужб привлекла платежка, по которой проводились деньги за выкуп одного из че-ченских заложников. Довольно оригинальный, конечно, способ превращения "грязных" денег в "чистые". Информация незамедлительно попала к российским правоохранительным органам, был сделан запрос и в результате всплыл "Бэнк оф Нью-Йорк".
   Банк этот уже давно проводит операции с российскими коммерческими структурами и - вольно или невольно - стал одним из тех пылесосов, которые денно и нощно откачивают валюту из России.
   Недаром на Западе ходит совершенно фантастическая сумма - 350 миллиардов долларов. Такая сумма, по оценке экспертов, уплыла за рубеж после распада Советского Союза.
   Ходит также и другая цифра: между 1994 и 1998 годами утечка капитала из России составила 140 миллиардов долларов.
   Связующими звеньями между "Бэнк оф Нью-Йорк" и нашими отмывочно-коммерческими структу-рами оказались две советские (в прошлом) гражданки: Наталья Гурфинкель, первый вице-президент банка и одновременно жена бывшего представителя России в Международном валютном фонде (с 1992 по 1995 год) Константина Когаловского, и Люси Эдвардс - вице-президент Лондонского отделения банка, отве-чающая за восточноевропейское направление.
   Мужем Люси Эдвардс был некий Питер Берлин, также выходец из Советского Союза, получивший американское гражданство. Берлину принадлежала фирма "Бенекс", занимавшаяся "стиркой" "грязных" денег. Только за полгода (с октября 1998-го по март 1999 года) через один-единственный счет в "Бэнк оф Нью-Йорк" фирма умудрилась прокачать 4,2 миллиарда долларов. Счет Питера Берлина, на котором в тот момент находилось 20 миллионов долларов, был немедленно арестован.
   Скандал продолжал разгораться.
   Выяснилось, что отмывочная фирма "Бенекс" связана с американской компанией, которой заправ-ляет Семен Могилевич - также бывший советский гражданин. Популярная американская газета "Виллидж Войс" опубликовала о нем статью, которую озаглавила очень броско - видать, имела на то основания, "Са-мый опасный гангстер в мире". Автором статьи был журналист Роберт Фридмэн. Через короткое время спецслужбы записали телефонный разговор, в котором Могилевич заказал убийство журналиста, пообещав за это неслыханный гонорар - 100 тысяч долларов.
   Роберт Фридмэн вынужден был уйти в подполье - он серьезно опасался за свою жизнь.
   Наверное, только следствие, которое, кстати, сейчас идет, может точно сказать, сколько денег было отмыто через "Бенекс", американскую фирму Могилевича (по оперативным данным, Семен Могилевич - главный денежный мешок солнцевской преступной группировки), но все российские деньги, прошедшие через "Бэнк оф Нью-Йорк", можно разбить на три группы.
   Первая группа - это чистые деньги, которые "Бенекс" брал за то, чтобы вывести российские ком-мерческие структуры на финансовый рынок США.
   Вторая группа - грязные деньги, уведенные от российских налогов. Это делалось и делается так: проводится сделка с партией товара, в несколько раз меньшей, чем есть на самом деле, - и расчеты делают-ся двойные: одни для отвода глаз (для налоговой службы), другие - реальные. Денежная разница проводи-лась через "Бенекс". В США это считается серьезным преступлением, у нас же, как видите, - обычным яв-лением.
   Третья группа - это обычные преступные деньги, которые вывозились из России.
   И кто только к этим деньгам не оказался причастен! Спецслужбы взяли да дернули несколько нито-чек - связанных с игроками ГКО, с продавцами нефти и так далее. И много чего нашли. Ну для начала, на-пример, счета Леонида Дьяченко - ельцинского зятя. На Каймановых островах, в офшорных отделениях "Бэнк оф Нью-Йорк". Выяснили: Дьяченко работает через крутую штатовскую фирму "Белка трайдинг". Получает в России дешевую нефть, на Западе продает ее дорого, деньги кладет в карман.
   В США находку обнародовали, семья Ельцина ответила молчанием - сделала вид, что ничего не за-метила.
   В свое время вышел указ Ельцина о создании сырьевого монстра "Сибнефть". Черномырдин, руко-водивший в ту пору правительством, был против создания новой гигантской структуры, достаточно того, что уже было компании "Роснефть". Но Борис Николаевич указ подписал и тем самым выполнил волю "се-мьи". Формально считалось, "Сибнефть" создана для того, чтобы обеспечить первый канал телевидения - ОРТ деньгами. Это было необходимо, как воздух: надвигалась предвыборная кампания.
   А пролоббировали этот указ два человека - БАБ и Абрамович. И обогатились за счет "Сибнефти" именно они. И Дьяченко обогатился. 2,7 миллиона долларов, найденные на Каймановых островах, - непло-хая сумма для безбедной жизни. И одновременно это яркий пример того, как можно обогащаться в том числе, используя только одну подпись (под указом) тестя.
   У любого следователя немедленно возникнет вопрос: а какими побуждениями руководствовался президент, создавая столь прибыльную фирму, с которой сотрудничает его зять?
   Вскоре "Сибнефть" была незаконно приватизирована, что мы в прокуратуре установили точно. Ни-какого реального конкурса по продаже акций этой компании не было. Березовский и Абрамович сделали все, чтобы за двести миллионов долларов втихую купить контрольный пакет "Сибнефти". А в "Сибнефти", между прочим, находится Омский НПЗ - нефтеперерабатывающий завод, самый крупный в Европе. Стои-мость только одного этого завода - на порядок выше всей стоимости "Сибнефти".
   Для сравнения надо заметить, что 13 процентов акций компании "Сиданко" были проданы за ше-стьсот миллионов долларов, а здесь, за сумму символическую и смешную, - эти люди завладели огромным хозяйством. Причем у прокуратуры были подозрения, что и эта сумма - двести миллионов долларов реаль-но не была заплачена. Деньги были изысканы Минфином, переведены из одной графы в другую, зачтены в счет будущих доходов - такие пассажи у нас научились делать мастерски.
   Я уже не говорю о том, что большая часть выручки от продажи нефти уходила за рубеж, на счета швейцарской фирмы "Руником", которую целиком контролирует Абрамович.
   В общем, прокуратуре в делах "Сибнефти" (и вокруг нее) предстоит еще разбираться и разбираться.
   Скандал вокруг "Бэнк оф Нью-Йорк" затронул некие пласты, находящиеся от этого банка далеко.
   В Штаты была отправлена специальная группа во главе с заместителем директора ФСБ Ивановым, от прокуратуры в группу входил Минаев; цель поездки - познакомиться с материалами, что там имелись, может быть, даже что-то привезти домой. Но группа вернулась ни с чем - материалы она не получила. Аме-риканцы перестали доверять нам. У них не было никакой уверенности в том, что министр внутренних дел Рушайло, получив материалы, не передаст их тут же Березовскому, а тот, по цепочке, - Абрамовичу.
   Но вернемся к моей поездке в США, по приглашению конгресса - поездке, которая должна была быть, но, к сожалению, не состоялась. Хотя я начал готовиться к ней тщательно. Парламентские слушания в США - это авторитетное политическое событие. Человек, выступающий в конгрессе, незамедлительно берется под его защиту. Слушания освещают средства массовой информации не только США, но и многих стран мира. Поездка, естественно, оплачивалась конгрессом. И тема была злободневная: "Роль финансовой системы США в отмывании российских денег".
   Но когда я начал готовиться к поездке, то понял - она будет все больше и больше принимать поли-тическую окраску. Более того, ее могут использовать в своих предвыборных целях республиканцы - чтобы торпедировать политику администрации Клинтона. В частности, в отношении России. А демократы США своей помощью вольно или невольно обеспечивали стабильность в России.
   Это первый аспект. Второй: мне предлагали дать официальные показания в конгрессе. Я подумал о том, что эти показания потом могут быть где-то использованы, а под эти показания запросто могли бы со-кратить финансовые потоки МВФ в нашу страну и вообще принять решения, ущемляющие интересы Рос-сии. Плюс ко всему надо было сказать правду: Кремль коррумпирован.
   Одно дело, когда это заявляют разные газеты и дикторы на телевидении, и совсем другое - Гене-ральный прокурор России. Мне было стыдно за свою страну, за то, что за рубежом родилось некое неверие в способность России самостоятельно решить проблемы коррупции и вообще преступности. А ведь всем известно - было бы желание государства...
   И последнее: мои недруги постарались бы использовать эту поездку против меня.
   После долгих раздумий я написал письмо Джейму Личу, где поблагодарил за приглашение, сказал, что солидарен с теми, кто занят сложнейшим расследованием коррупционных процессов в России, и в Штаты не поехал. Хотя хорошо понимал - там меня ожидает успех, ожидает поддержка, которая мне так нужна, - но не поехал...
   Одна из сюжетных линий Рашенгейта была тесно связана с фигурой Генерального прокурора Рос-сии. Моя ситуация использовалась в Рашенгейте очень активно.
   Я понимал, что не могу уклоняться от ответов на некие острые вопросы обязан, просто обязан фор-мулировать свою точку зрения. Более того, после всякого громкого залпа по Кремлю корреспонденты раз-ных газет бежали ко мне за комментариями. Комментарии эти сидели у Кремля в печенках, и я уверен, что стали причиной проведения у меня обысков.
   Обыски были некой акцией устрашения.
   Конечно же, иностранные корреспонденты, как и многие, ждали от меня разоблачений, они пре-красно понимали, что мое слово делает информацию достоверной, и никому из них не было дела до того, что я всякий раз попадаю в вилку: с одной стороны, я не могу говорить неправды, а с другой - не могу го-ворить правду, поскольку это может повредить следствию.
   Что же касается обысков, то произошло все довольно буднично, хотя некий холодок в душе сохра-нился до сих пор. Мне позвонил следователь Паршиков:
   - Юрий Ильич, мы хотим произвести у вас выемку документов, в частности изъять удостоверение Егиазаряна.
   ...В свое время для меня это оказалось новостью: банкиру Егиазаряну я никаких удостоверений не давал.
   - Что за удостоверение? - спросил я, когда узнал о нем (это было раньше, когда я еще не покидал свой кабинет).
   - Удостоверение советника Генеральной прокуратуры.
   Я позвонил начальнику управления кадров Поляковой:
   - Первый раз слышу о таком удостоверении. Дайте команду на вахту пусть изымут!
   Оказывается, у Егиазаряна действительно имелось "внештатное" удостоверение, его вскоре у него изъяли. Подписал удостоверение заместитель Генерального прокурора Колмогоров, подпись была подлин-ная, когда же стали Колмогорова спрашивать об этом, он сказал, что вообще такого не помнит, все-таки пять лет прошло с момента выдачи...
   Я прекратил разбирательство - подпись-то подлинная, - и положил удостоверение в сейф. Там оно где-то и валялось, пылилось среди бумаг.
   Тем временем прошло несколько моих интервью - о "семье", о счетах, о трех кредитных карточках, с которых, как выяснилось, было снято несколько десятков тысяч долларов, и "группа обыска" появилась у меня.
   Обыски прошли в сентябре, прошли вполне корректно, у меня никаких замечаний не вызвали, но на Западе это восприняли как форму давления на Генерального прокурора, борющегося с коррупцией.
   А западные правоохранительные органы уже вовсю работали по семье президента. Отыскали соб-ственность БАБа на Лазурном берегу, в местечке Ла Гарус, об этом было сообщено во влиятельной швей-царской газете "ТАН".
   Вилла эта была куплена очень дешево при участии Инвестиционного общества французской не-движимости - за 55 тысяч франков. Одна только земля под виллой стоит дороже, гораздо дороже: когда же стали искать Инвестиционное общество французской недвижимости, то оказалось, что адрес у фирмы лож-ный... Есть предположение, что вилла эта была куплена на деньги "Сибнефти".
   Был раскручен и "сюжет" с домиком в Баварии, в местечке Гармиш-Партенкирхен, где несколько раз была засечена Татьяна Дьяченко, делавшая заказы на обои, мебель и тому подобное. Вылетала она туда вместе с Абрамовичем, это было отмечено в аэропорту Шереметьево.
   У Люси Эдвардс и Натальи Гурфинкель-Когаловской были произведены обыски и им предъявили обвинения. Обвинения были предъявлены также Питеру Берлину и Светлане Кудрявцевой - еще одной на-шей соотечественнице, служащей восточноевропейского филиала "Бэнк оф Нью-Йорк".
   Гурфинкель была выпущена под залог в 30 тысяч долларов, но ей явно грозит тюрьма. Хотя она и отрицает, что получала взятки от "Бенекса" и Берлина, но найдены уже чеки на 30 с лишним тысяч долла-ров от Берлина и на восемь тысяч - от "Бенекса".
   В числе упреков, которые Запад бросал в эти дни Борису Николаевичу Ельцину был упрек в том, что он с маниакальной настойчивостью отклонял думский закон о коррупции. Недоумение по этому поводу летом 1999 года выразил даже сам Клинтон. А ведь начинали разрабатывать этот закон в ту пору, когда я был директором института.
   Причина, почему не принят этот закон, ясна, как дважды два - четыре...
   Ельцин засуетился было, дал команду администрации выяснить, в чем дело, почему закон застрял, но воз и ныне там.
   Уход Ельцина в отставку - а это произошло в тот момент, когда я практически уже заканчивал кни-гу, работал над этой главой, - вряд ли прикроет разразившийся скандал. Более того, на Западе обязательно начнут выяснять, скажем, насколько причастен Владимир Владимирович Путин ко всему происходящему, и тем более, что Ельцин объявил его своим преемником. Пока не выяснят - не успокоятся. Путину и его окружению в любом случае важно не повторить ошибки ельцинского Кремля: те замалчивали обвинения либо вяло их отрицали. Это страусиная позиция: спрятать голову в песок и ничего не видеть, ничего не слышать...
   А с другой стороны, что этим людям говорить? Нечего говорить.
   Самое интересное, кроме правоохранительных органов Запада и российской прокуратуры, пробле-мой возврата денег озаботился еще один наш гражданин Лебедев Александр Евгеньевич из Национального резервного банка - тот самый Лебедев, который сам проходит по уголовному делу о хищении и отмывании российских денег. Действует по принципу: "Держите вора!" А держать-то надо все-таки самого Александра Евгеньевича.
   Если бы не противодействие Кремля, можно было бы узнать, счета каких российских чиновников находятся в "Бэнк оф Нью-Йорк", сколько денег на этих счетах имеется, откуда они взялись, из каких ис-точников.
   Я встречался с комиссией Курта Вэлдома и попросил их сообщить, чьи это счета и каковы источни-ки поступлений. Американцы обещали поработать над этим вопросом.
   Рашенгейт - горький урок, через него надо было пройти. Мы недавно подписали Страсбургскую конвенцию о борьбе с коррупцией, нам надо учиться поиску грязных денег у Запада. Швейцария, напри-мер, не считает для себя это зазорным и пытается научиться этому у Англии, мы же - нет... У нас на то про-сто нет политической воли. Надо, чтобы с уходом Ельцина она появилась. Но пока, судя по всему, никто из Рашенгейта серьезных выводов не сделал, поэтому, думаю, что Рашенгейт не то что повторится, он будет иметь и вторую, и третью, и четвертую серии. И это очень печально.
   СУДЕБНЫЕ ТЯЖБЫ
   При возбуждении против меня уголовного дела было допущено, как я уже говорил, несколько гру-бых нарушений. По этому поводу я обратился в Генеральную прокуратуру - думая, родное ведомство за-щитит, возьмет под крыло или хотя бы поможет, но не тут-то было. Хотя я обращался и к Демину это было вначале, а потом и к Чайке.
   Всем было ясно, что Росинский, возбуждая против меня уголовное дело, совершил должностное преступление - дело-то он возбудил незаконно. Но все мои обращения были гласом вопиющего в пустыне. Стало понятно, что, пока я не займусь жесткой юридической защитой, а потом таким же жестким нападе-нием, ничего путного у меня не получится.
   Из Генпрокуратуры поступило несколько невнятных, будто жеваная каша, ответов. Надо было об-ращаться в суд.
   Адвокатами у меня согласились стать Леонид Георгиевич Прошкин и Андрей Валерьевич Похмел-кин. У них, конечно, такой известности, как, допустим, у Падвы или Резника, нет, но адвокаты они не хуже прославленных "мастеров защиты и нападения" на юридическом поле.
   Существующее уголовно-процессуальное законодательство - здорово устаревшее, кстати, принятое еще в 1961 году, - не позволяло обжаловать факт незаконного возбуждения уголовного дела в суд, но суще-ствовало постановление Конституционного суда, где подчеркивалось, что если действия следствия ущем-ляют права и свободу граждан, то можно, не дожидаясь решения суда по сути дела, обжаловать эти дейст-вия в судебном порядке. Хотя факт возбуждения уголовного дела не влечет за собой ущемления конститу-ционных прав, но в моем случае была другая ситуация - я был отстранен от должности в связи с возбужде-нием Росинским уголовного дела. Поэтому в мае 1999 года адвокаты подали иск в Московский городской суд и впервые в истории отечественной юриспруденции создали прецедент - обжаловали в суд возбужде-ние уголовного дела.
   Почему сразу в городской суд, а не в районный или муниципальный, перескочив через пару ступе-ней?
   Все дело в том, что Главная военная прокуратура мое дело засекретила, засекреченные дела может разбирать лишь спецсостав, а он имеется только в городском суде.
   Надо отдать должное следователям ГВП, - они расследовали мое дело объективно. И начальник следственного управления Шеин Виктор Степанович, и начальник отдела Баграев Юрий Муратович, и многие другие, - они вообще полагали невозможным, в угоду каким-то чиновникам, пусть даже высокого полета, закрывать глаза на закон.
   Судья Нина Маркина перелистала материалы и, как мне сказали адвокаты, по первости отнеслась к ним скептически, но когда познакомилась с ними поближе, то точку зрения изменила: она увидела грубое нарушение уголовно-процессуального законодательства.
   17 мая состоялся суд, который признал действия Росинского незаконными. Хотя я, честно говоря, мало надеялся на успех: знал, какое давление оказывается на Маркину и ее коллег. Решение это было в не-котором роде поворотным: возбужденное уголовное дело надо было выбрасывать в урну, мне же как ни в чем не бывало выходить на работу. Главная военная прокуратура опротестовала это решение в Верховном суде России.
   Вот тут-то и начались некие игры, которые, честно говоря, не украшают судебную власть.
   В мае состоялась встреча Ельцина с Вячеславом Михайловичем Лебедевым, у того, как у председа-теля Верховного суда, кончался срок полномочий, - и, надо полагать, разговор шел не только о продлении этого срока.
   Ельцин пообещал Лебедеву продлить срок его полномочий, но Волошин спешить с этим не стал. Вот уже и май прошел, а документов в Совете Федерации, который решает вопрос о продлении, нет, вот уже и середина июня наступила, а документов все нет и нет. Стало ясно, что в Кремле ждут, какое решение Верховный суд примет по моему вопросу, отменит постановление Мосгорсуда или нет?
   Свое решение Верховный суд вынес 22 июня, и не в мою пользу, а на следующий день, 23 июня, документы на Лебедева поступили в Совет Федерации: хороший, мол, у нас верховный судья, надо утвер-дить его еще на один срок.
   Все, как видите, было шито белыми нитками.
   Главную роль на таких судебных заседаниях обычно играет судья-докладчик. Им был В.С. Валюш-кин. Председательствовал судья В.В. Кузнецов. Третий судья - А.Г. Ботин. Эти трое и решили мою судьбу.
   Известно, что Валюшкина к себе вызывал Лебедев и имел с ним продолжительную беседу. Ясно, что говорили они не о видах на урожай сахарной свеклы в Курской области. После этого Валюшкин начал звонить в Мосгорсуд и требовать, чтобы оттуда как можно быстрее переслали документы. Валюшкин же и оглашал определение судебной коллегии, хотя обычно это делает председательствующий, - в данном слу-чае должен был делать Кузнецов, - но Кузнецов всем своим видом демонстрировал, что не имеет к реше-нию никакого отношения.
   Мы с адвокатами, конечно, предполагали, что Верховный суд отменит вердикт Московского город-ского, но только не по этим, очень уязвимым пунктам, по которым он отменил. Мосгорсуд вообще мог, на-пример, не принимать моего иска, - такого не было никогда, Мосгорсуд же создал прецедент: отныне, как я понял, в принципе можно обжаловать и другие постановления о возбуждении уголовного дела.
   И Прошкин, и Похмелкин, и я так и думали: Верховный суд отменит решение судей-москвичей и именно из-за того, что иск попал к ним не по принадлежности и суд совершил ошибку, приняв эту жалобу, тем более что этот аргумент активно использовался в протесте Главной военной прокуратуры), но вышло по-иному.
   Наше удивление было велико, когда мы узнали, что подобные жалобы подведомственны судам низшей инстанции, - решение городского суда было отменено по содержательным критериям. Стало по-нятно, что Верховный суд выполнял заказ лиц, в юриспруденции не очень-то сильных, в данном случае кремлевских "горцев".
   Я не буду рассказывать о деталях и вообще о некой юридической казуистике, имевшей место, это интересно специалисту, но совсем неинтересно читателю, подчеркну только, как ученый и практик, что решение это было вопиюще безграмотным. Дело дошло до того, что просто подменялись некоторые поня-тия, в частности такие, как "прокурор" и "прокурорский работник", и вообще выходило, что подведомст-венная прокуратура имеет право контролировать прокуратуру вышестоящую, например Московская город-ская Генеральную и так далее. По этой логике любой подчиненный, в любом органе российской областной или городской прокуратуре, если ему не нравится начальник, запросто может возбудить против него уго-ловное дело и начальник должен будет оставить свое кресло, пока не состоится разбирательство.
   На практике же все должно быть наоборот: уголовное дело может возбуждать только начальник, пользующийся правом назначения соответствующего прокурора. Иначе в жестко централизованной систе-ме нельзя - вышестоящий прокурор просто-напросто может отменить решение нижестоящего.
   Катышев эту опасность почувствовал быстро, написал протест, но Устинов, исполняющий обязан-ности Генерального прокурора, отказался его подписать и дал команду своим замам протест не подписы-вать.
   Мы стали писать жалобы в прокуратуру - решение Верховного Суда могут опротестовать только Генеральный прокурор и его заместители, - но во внесении протеста мне мои коллеги отказали.
   В конце концов 30 сентября заместитель председателя Верховного суда Анатолий Егорович Мер-кушев огласил: старое решение оставить в силе.
   "Постановление судьи Мосгорсуда от 17.05.99 г. о признании постановления заместителя прокуро-ра г. Москвы от 2.04.99 г. о возбуждении уголовного дела в отношении Скуратова Ю.И. по признакам со-става преступления, предусмотренного ст. 285 ч.1 УК РФ, вынесенным с нарушением закона и подлежа-щим отмене и удовлетворению жалобы Скуратова Ю.И. отменить".
   Здесь тоже имеется одна процессуальная тонкость: как в решении Верховного суда, так и в письме Меркушева забыт самый главный вопрос - что делать с жалобой Скуратова: оставить без удовлетворения или удовлетворить. Значит, ответ этот был не по существу. Ответа за подписью Лебедева можно было и не требовать: он наверняка видел это письмо перед тем, как его подписал Меркушев. Лебедев тоже без коле-баний подписал бы это письмо.
   Вскоре судья-докладчик Валюшкин отправился со своим шефом за рубеж Лебедев взял его с собой в престижную поездку.
   Когда вышло это решение Верховного суда, старший следователь прокуратуры Центрального рай-она Челябинска Александр Саломаткин возбудил уголовное дело против Росинского и направил в Москву. Формально, по логике, которая была утверждена решением Верховного суда, он был прав - он возбуждал уголовное дело против вышестоящего начальника, совершил мужской поступок. Генеральная прокуратура отменила его решение, сославшись на мой же приказ, а Саломаткину объявила взыскание. Ни за что, между прочим. Не он виноват в том, что вышестоящие инстанции, в частности Верховный суд, смешали в кучу людей, коней, знамена вражеские и знамена свои.
   После отписочного ответа Меркушева я долго думал, как, в каком направлении продолжать борьбу. Честно говоря, я впервые почувствовал себя в новом качестве. Раньше я находился во главе крупной пра-воохранительной структуры и на мир смотрел с высоты своего кресла, а сейчас я оказался в другой шкуре - шкуре рядового гражданина и попал под тяжелый каток своей родной системы. И понял, насколько рядо-вой гражданин может быть беззащитен.
   Пожалуй, именно с этого момента я начал смотреть на Генеральную прокуратуру несколько иными глазами.
   Во-первых, я увидел или, точнее, наглядно почувствовал, что она в лице многих работников поли-тизирована. Во-вторых, убедился, что она не всегда держит удар. В-третьих, многие работники прокурату-ры довольно часто удручающе безграмотны. Когда-то я ругал Александра Александровича Розанова за элементарную безграмотность и формальные отписки, слабенькие, как писк комара, а сейчас я сам начал получать эти "писки комара".
   Более того, надо пересматривать способы и формулы взаимодействия судебной власти и прокура-туры, надо усиливать судебный контроль за действиями прокуратуры. Раньше ведь как было - и я также придерживался этой точки зрения, - лишь только суд вмешивался в наши действия, как мы ему незамедли-тельно выставляли блок. Как в волейболе: сами, мол, с усами... Разберемся без посторонних.
   Э-э, нет, не разберемся. "Посторонние", оказывается, очень даже нужны. Надо быстрее совершенст-вовать наш заскорузлый УПК - Уголовно-процессуальный кодекс. Это я почувствовал на собственном примере - длительное время мне не предъявлялось обвинение, я находился в подвешенном состоянии - то ли обвиняемый я, то ли свидетель, то ли еще кто-то. А время все тянется и тянется...
   Нельзя человека все время держать в состоянии невесомости, нужно основные действия следствия, прокуратуры ограничивать процессуальными сроками. Надо через какой-то определенный срок либо предъявлять человеку обвинение, либо прекращать уголовное дело, как несостоявшееся.
   В. И. Платонов не без основания в одной из передач даже заявил:
   - Сейчас, только сейчас Скуратов стал человеком, побывавшим в жерновах и познавшим в полном объеме судебную практику и прокурорскую систему. Цены нет такому прокурору! Правильно говорят: за одного битого двух небитых дают... Именно такой прокурор нужен сейчас нашему обществу.
   Следующее, что сделали мои адвокаты, - обжаловали законность и обоснованность продления сро-ка расследования уголовного дела.
   Мы подали жалобу в Хамовнический межмуниципальный суд. Есть установленная законом норма - всякое уголовное дело должно быть расследовано в двухмесячный срок. Все что свыше - это исключение из правил.
   По моему делу работала бригада из пяти следователей, плюс ко всему в поте лица трудились опера-тивники, искали компромат - все без толку. Кончился двухмесячный срок следствия, его еще продлили на два месяца... Мы с адвокатами молчали. Кончились и эти два месяца. Следствие снова было продлено... Но когда же оно закончится? Ведь дело-то несложное! Имелась и неопределенность в моем положении: с од-ной стороны, я - свидетель, с другой - обвиняемый. Нарочно, как говорится, не придумаешь.
   Судья Галина Пашнина приняла решение: очередное продление срока незаконно. В этом решении было учтено многое: и то, что длительное время сохранялась неопределенность моего положения в процес-суальном отношении, нарушалось мое право на защиту (я не мог, например, давать отводы или знакомить-ся с результатами экспертиз), судья учла также те обстоятельства, что материал, вошедший в уголовное дело, уже всесторонне исследован и криминала в нем не нашли даже под микроскопом. Например, возник вопрос по Московскому национальному банку, которым руководил все тот же Егиазарян, мне вменили в вину то, что я, будучи знакомым с Егиазаряном, мешал расследованию дела этого банка, тормозил его, я же, наоборот, дал указание Московской городской прокуратуре ускорить проверку, а не затягивать, и резо-люция моя была очень жесткой. В общем, против меня ничего не было, но расследование затягивалось, и затягивалось специально: с одной стороны, Демин с компанией просто обязаны были что-то найти - ведь за это же придется в конце концов отвечать, а с другой - если дело прекращалось, указ президента мигом бы терял свое действие, более того, следствие превратилось в инструмент сбора и проверки компромата. Так возникло, а потом исчезло дело с роскошной фазендой в Орловской области, на деле оказавшейся домом отдыха прокурорских работников, история с квартирами, которые якобы были куплены для меня, и так да-лее. Ничто из этих фактов не подтвердилось.
   23 августа Пашнина вынесла решение, что Главная военная прокуратура не имела права продлевать срок предварительного следствия до шести месяцев, так как оно не представляет особой сложности в рас-следовании. Главная военная прокуратура подала протест в Мосгорсуд.
   Мосгорсуд этот протест отклонил на своем заседании 15 октября.
   После этого решение Хамовнического межмуниципального суда вступало в силу. Генпрокуратура немедленно зашевелилась - на этот раз в лице Александра Александровича Розанова, который заявил, что "уважает решение суда, но по Уголовно-процессуальному кодексу решение о незаконности продления следствия не является основанием для прекращения уголовного дела".
   Главная военная прокуратура передала мое дело в Генеральную прокуратуру. Было понятно, что у Демина ничего не получается и не получится, да и дело мое ему смертельно надоело, поэтому надо было как-то прикрывать собственную немощь, а с другой стороны, требовался приток свежих сил.
   Прекращать уголовное дело для Демина, Розанова и других было смерти подобно: ведь тогда разом прекращалось и действие указа президента. И я тогда должен буду, как всякий государственный служащий, выйти на работу.
   Розанов обжаловал это решение в президиум Мосгорсуда.
   Одновременно было принято и другое решение - Тверского суда, на территории которого находится Генеральная прокуратура. Суд этот признал незаконными обыски, проведенные у меня с санкции все того же Розанова.
   В общем, в эту очень напряженную и очень горькую для меня пору выпадали все-таки и светлые дни.
   Исполняющая обязанности председателя Мосгорсуда Егорова отклонила протест Розанова, со-славшись на то, что эта категория судебных решений не может пересматриваться по протесту прокуратуры.
   Розанов заявил, что будет продолжать "добиваться справедливости", и отправил повторный про-тест.
   Егорова была "и.о.". А "и.о.", как известно, - штука противная, полная неопределенности. За место, которое занимает "и.о.", как правило, борется еще несколько человек, так и в случае с Егоровой. Подписав такое решение, судья Егорова сразу испытала на себе сильное давление. Президиум Мосгорсуда вскоре от-менил решение городского и Хамовнического судов и отправил дело на новое рассмотрение. Хамовниче-ский суд (судья Сучков) понял, что от него хотят и отказал в удовлетворении моей жалобы. Сейчас вопрос находится на рассмотрении в Мосгорсуде.
   Интересно на все это отреагировал Ельцин. В своей обычной манере ведь решение судов для него пустой звук.
   - Я со Скуратовым все равно работать не буду, - заявил он и добавил: Несмотря на все судебные решения.
   Что же, сегодня, несколько месяцев спустя, можно заметить, что Борис Николаевич свое слово сдержал, работать со мною не стал и ушел в отставку.
   И вообще, разве возможно, чтобы в Штатах такое в адрес генерального прокурора сказал, допус-тим, Клинтон! Да его дни в Белом доме были бы просто сочтены.
   После обысков, что были проведены у меня, что-то изменилось внутри меня самого, я стал совер-шенно иным человеком - очень жестким. Это отметили все, кто видел мои телеинтервью. У меня забрали и пресловутые костюмы, все четырнадцать, за которые я заплатил деньги, вернули же только один. Хотя сле-дователь Эльсултанов позвонил, сказал, что через час привезет все, но не привез - запретил Розанов. Экс-пертиза, как я уже сказал, сделала свое заключение, сказав, что они не фирменные, хотя Паколли утвер-ждал, что заплатил за них 40 тысяч долларов. Впрочем, Минаев, который в Генпрокуратуре уже не работа-ет, снизил цену до 35 тысяч долларов и указал эту сумму в справке, адресованной в Совет Федерации. Опытный портной оценил их по восемьсот долларов за штуку, а экспертиза вообще все оценила в 4 тысячи долларов.
   Тринадцатого октября было вынесено очередное решение Совета Федерации, и снова в мою пользу, об этом я расскажу чуть ниже, 15-го я выиграл Мосгорсуд, и у меня появилась возможность выйти на рабо-ту.
   Но не тут-то было. Меня даже не пропустили на территорию прокуратуры, во двор, который много раз показывали по телевидению. И я вновь подал жалобу в суд, - на этот раз на действия исполняющего обязанности Генпрокурора Устинова и Бродского - человека, отвечающего за охрану...
   Много следователей перебывало на моем деле. Кое-кого я упоминал, но сейчас хочу несколько слов сказать о Петре Георгиевиче Трибое. Он пришел в прокуратуру из следственного комитета МВД, получил сложнейшее дело, которое находилось на контроле, - дело по убийству Листьева, и у меня с ним сразу же сложились отличные рабочие отношения. Трибой работал не за страх, а за совесть, сумел толково органи-зовать расследование. Когда меня отстранили, Трибой сказал: "Отстранение Скуратова - крест на деле Ли-стьева". Он понял, что, кроме меня, вряд ли кто рискнет сцепиться с сильными мира сего, с олигархами и власть предержащими.
   Интеллигентный Трибой - это некий эталон современного следователя.
   Раньше был другой эталон - следователь Исса Костоев, который в свое время "расколол" знамени-того Чикатило. Но сейчас время таких следователей прошло, поскольку любой нажим во время следствия грозит вмешательством адвоката.
   Когда мое дело попало к Трибою, то он написал начальнику следственного управления Владимиру Ивановичу Казакову докладную, смысл которой сводился к следующему: "Я отношусь к Скуратову с ува-жением, подумайте, надо ли давать мне это дело?"
   Казаков начертал на докладной записке резолюцию: "Не вижу оснований для отвода". Трибой дос-конально разобрался в деле и в начале октября 1999 года вынес постановление о признании меня потер-певшим.
   Это прозвучало как гром среди ясного неба. Трибой заметил многое из того, чего не заметил Вер-ховный суд России: целый ряд грубых процессуальных нарушений. Он планировал допросить Росинского, но это ему не удалось Росинский все время находился на больничном и его плотно опекала ФСБ. Трибой докопался до многих мелочей, до которых не докопались другие, обнаружил противоречия между показа-ниями девиц, выяснил, что они были едва ли не силой доставлены в ФСБ. В показаниях одной, например, есть фраза, что ее заявление туда доставил брат. Трибой вызвал брата. Брат начал все отрицать: "Я ничего никуда не доставлял". Устроили очную ставку, и брат закатил сестрице сцену: "Ты во что, дура, меня вме-шиваешь! Куда втягиваешь?" Оказалось, он действительно ничего никуда не доставлял.
   В конце концов одна из девиц рассказала, как разворачивался механизм сбора заявлений. Опера-тивник ФСБ нашел ее дома, показал видеопленку, ткнул в одно из изображений и сказал:
   - Это ты! Если будешь говорить, что не ты, пожалеешь! При этой сцене, имей в виду, была украдена крупная сумма денег. Тут же пришьем тебе уголовное дело. Поняла?
   Трибой сделал свой вывод: "Заявление получено в результате угроз, шантажа и обмана".
   Как только Трибой вынес это утверждение наверх, так девочек незамедлительно спрятали, ни одну не удалось найти, а дело у Трибоя вскоре отобрали, отменили постановление о признании меня потерпев-шим и опечатали кабинет следователя. Ныне мое дело ведет другой человек - молодой следователь Ширани Эльсултанов.
   В документах уголовного дела есть данные фонографической экспертизы даже под давлением экс-перты показали, что и на звуковой записи, и на видеопленке есть признаки склеивания и монтажа, было произведено неоднократное копирование, нарушена непрерывность звучания фонограммы. Идентификация лиц невозможна.
   И главный вывод группы экспертов (в эту группу входили Блохин А.С., Михайлов В.Г., Кринов С.Н.): "Предоставленный на исследование видеоряд не соответствует фонограмме".
   Единственное, что они подтвердили - речь на фонограмме все-таки моя, хотя артикуляции не соот-ветствует. Это означало, что было записано большое количество моих разговоров, из них были вырезаны отдельные слова и склеены. Вот как это было сделано!
   Еще в июле 1999 года Совет Федерации обратился в Конституционный суд с вопросом: соответст-вует ли Конституции России указ Ельцина об отстранении Генпрокурора от должности и вообще в чью компетенцию это входит?
   Конституционный суд долго тянул, не решаясь дать ответ на этот небезопасный вопрос, и в самом конце 1999 года, уже зимой, в два этапа рассмотрел его. Ну что я должен сказать по этому поводу? Впечат-ление осталось у меня грустное и, я бы сказал, пакостное. Конституционный суд выполнил заказ, как в дав-ние времена выполняли заказы (или заседания) "партии и правительства". В самый канун заседания пред-седатель Конституционного суда Марат Викторович Баглай встретился с Ельциным. И хотя Баглай отрица-ет, что разговор обо мне шел, в это трудно поверить. Как бы то ни было в результате Ельцин приравнял конституционных судей по своему обеспечению, по льготам и денежному довольствию к вице-премьерам российского правительства. Таким образом, Конституционный суд в своем большинстве оказался куплен, иначе это не назовешь.
   Хотя результаты голосования 10 на 8 показали, что не всех судей можно купить. 10 - в пользу пози-ции президента, 8 - в мою. Плюс еще один голос в мою пользу - заболевшего Николая Трофимовича Ве-дерникова. Если разобраться, не больно-то большой перевес. Судья Виктор Осипович Лучин, специалист высочайшего уровня и принципиальнейший человек, вообще написал особое мнение, кардинально расхо-дившееся с точкой зрения суда и в пух и прах разбил доводы судьи-докладчика.
   Докладчиком была Тамара Георгиевна Морщакова, и этот факт определил очень многое: на судью-докладчика всегда ориентируются члены суда. Морщакова известна как ярый сторонник Ельцина, она не только последовательно поддерживала все его акты, но и была автором концепции скрытых полномочий президента: он, как гарант, дескать, все может, на все имеет право. В своем докладе она проигнорировала даже факт, что такая мера, как отстранение от должности, может быть принята только после предъявления обвинения. А обвинение мне предъявлено не было1. Так как же можно отстранять человека от должности, если на него льют напраслину, бездоказательно обвиняют, - ведь точно так же, как, скажем, в злоупотреб-лении служебными полномочиями, меня можно было обвинить и в шпионаже в пользу Мадагаскара, и в массовом отстреле тюленей на Чукотке, и в том, что под Красноярском сгорел керосиновый склад. Челове-ка можно снять только за то, что не нравятся его зубы или нос. Это же нонсенс! Абсурд!
   Но у нас любой абсурд, если он исходит сверху, обретает форму едва ли не закона.
   Дело свое в Конституционном суде я проиграл. Но оно еще не закончено, еще будет несколько дел, и я их обещаю. И дела, связанные с предательством моих бывших товарищей по прокуратуре, и с клеветой, и с шантажом, и со многими другими вещами, о которых я не могу без содрогания думать.
   ЖАРКАЯ ОСЕНЬ 99-го
   Собственно, осень эта началась весной, плавно перетекла в лето и только потом стала осенью.
   Все лето кремлевская администрация пыталась довольно откровенно сломать мне шею, угрожая уголовными преследованиями. Опубликовала уничижительные статьи в газетах и давила через суды - чего только не делала...
   Летом в Кремле, в волошинском кабинете сошлись четверо: Усс и Собянин из Совета Федерации, сам Волошин и я. Собрались, конечно, для того, чтобы мирно поговорить, но "мирная инициатива" закон-чилась ничем: Волошин повел себя агрессивно.
   - Не прибегайте к нечистоплотным методам борьбы со мною, - предупредил я. - Моему терпению может прийти конец.
   - Это что, угроза?
   Собянин и Усс пытались вмешаться, но это было бесполезно.
   Вторая попытка навести мирные мосты была предпринята Владиславом Фадеевичем Хижняковым - представителем президента в Совете Федерации. Он, степенно оглаживая свои пышные казацкие усы, до-вольно дружелюбно выслушал меня, задал несколько вопросов, уточняя "дислокацию", и сказал:
   - Я считаю, в вашей позиции есть резоны, я готов довести их до Волошина.
   Я понял, что на Волошине эта попытка и закончится. Хотя сам Хижняков мне показался человеком приятным и понимающим.
   Тон летней травле задал, конечно, Владимир Владимирович Путин, который, переводя невнятное высказывание Ельцина на русский язык, заявил:
   - Позиция Бориса Николаевича по Скуратову не изменилась.
   Мне отказали в выезде в Швейцарию - там собралась провести свою конференцию Международная ассоциация криминологов и криминалистов. Мне предложили сделать доклад о коррупции.
   Я согласился, но в Швейцарию меня не пустили - долго тянули с выдачей общегражданского пас-порта, а когда я отдал его в посольство на визу, паспорт аннулировали. Я спросил, в чем дело.
   - Паспорт оформлен неправильно. Есть кое-какие технические погрешности.
   - А если я все-таки попробую с ним уехать?
   - Вас завернут назад на границе.
   Когда я получил второй паспорт, конференция уже закончилась. Я сравнил новый паспорт с ксеро-копией того, что у меня изъяли, и никаких различий не обнаружил.
   Не выпустили меня из страны, конечно, Демин и Рушайло. Плюс, естественно, МИД.
   МИД России разрушил и мою официальную поездку в Швейцарию по приглашению Карлы дель Понте - предупредил МИД Швейцарии, что если Скуратов появится в этой стране как Генпрокурор, то рос-сийско-швейцарские отношения сильно ухудшатся, а планирующийся визит Ельцина в Швейцарию будет отменен.
   Швейцарский МИД надавил на Карлу дель Понте, та, в конце концов, сообщила мне:
   - Я не могу принять вас на государственном уровне, могу принять только как частное лицо.
   И от этой поездки в Швейцарию пришлось отказаться.
   Параллельно с этим была проведена жесткая линия на выдавливание моих сторонников с их мест, а то и вообще из органов прокуратуры.
   Так, Михаила Борисовича Катышева, принципиальнейшего руководителя, отстранили от руково-дства главным следственным управлением. На его место был поставлен Владимир Иванович Минаев.
   Кто такой Минаев?
   Я когда-то принимал его на работу - он запросился к нам переводом из московской милиции, где был заместителем начальника следственного комитета. В кабинет ко мне Минаева привел все тот же Роза-нов - он, оказывается, с Минаевым был дружен. Поговорил я с Владимиром Ивановичем минут десять, не больше, - Розанов охарактеризовал его как блестящего следователя, который украсит любую прокуратуру, - и сказал, что раз Александр Александрович так считает, то пусть оформляет перевод. Не доверять заму по кадрам у меня не было оснований.
   Позже выяснилось, что в московской милиции у Минаева сложилась следующая ситуация: специа-листом он был не лучшим и ему предложили подыскать новую работу. Он вспомнил о прокуратуре и по-бежал к Розанову.
   Рядом с Катышевым этого человека совершенно не было видно. А сейчас он попал на первые роли - стал начальником управления, которым руководил Михаил Борисович. И начал выполнять черную работу по моей дискредитации. Самым же печальным явилось то, что Кремль, сделав ставку на Минаева, так и не понял: это провал. Жена Минаева неоднократно помогала солнцевским бандитам и была на этом поймана, у следствия есть подозрения, что помогала небезвозмездно, сам же Минаев для неслужебных целей исполь-зовал служебную информацию. И этот человек стал главным кремлевским рупором по моему обвинению.
   Владимира Ивановича Казакова освободили от должности начальника управления по расследова-нию особо важных дел, Владимира Дмитриевича Новосадова - от должности начальника отдела по надзору за расследованием особо важных дел, генералов Юрия Муратовича Баграева и Сергея Ивановича Леха - также от своих должностей.
   Шла откровенная, ничем не прикрытая чистка, очень похожая на расправу. Расправу за то, что лю-ди были верны закону. Используя закон о предельных сроках службы, Розанов отправил на пенсию Влади-мира Ивановича Киракозова и Александра Николаевича Омельченко - людей, которые в прокуратуре счи-тались прекрасными специалистами. А ведь можно было их сохранить на контрактной основе. Начали рас-ставлять своих людей и на местах. В Магаданской области сняли с работы прокурора Александра Альфре-довича Неерди - давнего противника тамошнего губернатора, в Карелии - Владимира Михайловича Богда-нова.
   Встал вопрос и о Чайке. Он лавировал, часто занимал половинчатую позицию. С одной стороны, послушно выполнял указания Кремля - в частности, по моей травле, а с другой - осторожничал. При нем, например, продолжилось вялое расследование дел по "Мабетексу", по "Андаве"-Аэрофлоту, но даже это вызывало большое недовольство Березовского. БАБ думал, что Чайка не будет продлевать сроки расследо-вания по "Андаве"-Аэрофлоту и вообще прикроет дело, а Чайка продлил эти сроки. Березовский не знал, что Чайка никогда не брал на себя решение - особенно решение вопросов спорных, - поэтому БАБ напрасно рассчитывал на Юрия Яковлевича. БАБу нужен был новый прокурор.
   Прекрасный московский журналист Александр Хинштейн, о котором я уже говорил, опубликовал в "МК" материал под названием "Он будет лояльным". В этом материале Хинштейн пишет:
   "Как быки реагируют на красное, так олигархи и сановники реагируют на Генеральную прокурату-ру.
   Парадокс, казалось бы: после отстранения Скуратова, низложения Михаила Катышева прокуратура должна была затаиться и лечь на дно. Ее руководители, заинструктированные Кремлем до слез, делают все, чтобы удержать своих подчиненных от резких движение. И в то же время существует целый ряд уголовных дел, продвижение по которым не дает олигархам-сановникам спокойно уснуть. "Мабетекс", "Андава", "Атолл", аферы на рынке ГКО. Правоохранительная машина похожа на бульдозер. Ее очень трудно завес-ти, раскочегарить. Но уж если она разогналась -остановить еще сложнее... У нас в руках - стенограмма те-лефонного разговора двух весьма известных людей. Одного зовут Борис Абрамович. Другого - Александр Стальевич. Собственно, в том, что два эти джентльмена поддерживают меж собой близкие (до интимности) отношения, нет никакого секрета. Факт общеизвестный. Помимо тесного сотрудничества в прошлом и на-стоящем, объединяет их еще одно: оба они до смерти боятся прокуратуры. Точнее, уголовных дел, которые до сих пор расследуются. Из их беседы это видно вполне отчетливо.
   "Борис Абрамович: Слушай, там ситуация совсем плохая стала. То есть разбередили такой мура-вейник, что они все там уже окончательно запутались Все друг про друга все рассказывают.
   (Трудно сказать, о каком именно "муравейнике" ведет речь Борис Абрамович. "Муравейников" у него масса. Да и так ли это важно? - А.Х.)
   Александр Стальевич: Ага.
   Б.А.: Ситуация хуже некуда. Я тебе потом все расскажу, но, по-моему, там сейчас ничего не надо делать вообще.
   А.С.: Я понял.
   Б.А.: Иначе там наживешь - особенно ты - крупные неприятности.
   А.С.: Понятно.
   Б.А.: Там эту информацию сдал кто-то.
   А.С.: По поводу?
   Б.А.: По поводу твоего участия. (Участия в чем? Явно не в Обществе охраны памятников. Надеюсь, в ближайшее время это обстоятельство станет нам известно. - А.Х.) Ты знаешь это?
   А.С.: Хорошо. Ладно, Бог с ним.
   Б.А.: Нет, это нормально. Но у меня по твоему поводу был конкретный очень тяжелый разговор, когда мне было сказано: "Я таким образом ничего делать никогда не буду. Не хочу, чтобы этот человек ме-ня снимал и назначал, и буду воевать". (Чем глубже вчитываешься, тем больше возникает загадок. С кем именно встречался Борис Абрамович? Кто собирается на войну? Может быть, Скуратов? - А.Х.) Также за-нимался потом психотерапией в очень тяжелом варианте. Но там, я тебе говорю, все эти клиенты крайне ненадежны. Они все по кругу ходят, друг другу рассказывают. При этом прилепляют собственную инфор-мацию к этому. В принципе сюжет в конечном счете нормальный, но я тебе при встрече расскажу.
   А.С.: Хорошо.
   Б.А.: Там надо просто сейчас все ограничить, иначе неприятности будут серьезные.
   А.С.: Хорошо, я понял.
   Б.А.: Скажи, пожалуйста: примешь того человека, который приехал, или нет?
   А.С.: Какого?
   Б.А.: Который приехал - Устинов.
   А.С.: Повстречаюсь, просто у меня два часа подряд будут встречи... Единственное: черт его знает - он болтливый или неболтливый?
   Б.А: Нет, он будет абсолютно лояльным, будет молчать.
   А.С.: Он просто расскажет об этом своему этому (кому-то из особо доверенных людей. - А.Х.), а тот растреплет в момент просто.
   Б.А.: Нет, я тебе еще раз говорю, нет.
   А.С.: Боря, у меня есть уверенность просто, что так произойдет. Просто по факту так происходит каждый раз. Я тебя предупреждал. Ну действительно, каждый раз так происходит..."
   Интересно, правда? Вообще, герои наши больше похожи на подпольных цеховиков, которых вот-вот накроет ОБХСС, чем на крупных государственных деятелей. Если смех - главный герой комедии Гого-ля "Ревизор", то страх третий участник их разговора.
   Но не это самое главное. Гораздо больше меня, например, интересует, насколько соответствуют действительности те характеристики, которыми награждает Борис Абрамович г-на Устинова. Который - на минуточку исполняет обязанности Генерального прокурора страны.
   Да и сама по себе суть разговора - Борис Абрамович просит Александра Стальевича принять Усти-нова - не может не вызывать удивления. Кто такой Борис Абрамович? И кто такой Владимир Васильевич?..
   По большому счету, конечно, и.о. Генерального эта беседа не компрометирует. Собственно, он мог о ней ничего и не знать, и Борис Абрамович решился действовать по собственной инициативе.
   Может, это у него такое хобби - проводить людей в присутственные места?
   Может, он любит Устинова только потому, что не любит Скуратова? Может, Устинов ему просто нравится?
   Все может быть...
   Судя по разговору, беседа эта состоялась еще до назначения Устинова и.о. (В противном случае "поводырские" услуги Бориса Абрамовича не понадобились бы.) Деталь немаловажная.
   Один знакомый министр рассказывал, что перед утверждением с ним проводили профилактиче-скую беседу. Не беседу даже - торг. (Не буду называть фамилий собеседников, ибо доказать этого никогда не смогу, но одним из них был плохо выбритый бизнесмен, имя которого пишут на рекламных щитах, а другим - некая дама, дочь своего отца.)
   Суть торга заключалась в следующем: мы тебя ставим, а ты не делаешь того-то и, напротив, дела-ешь то-то. Просто и незатейливо, как на колхозном рынке.
   Наивно было бы предполагать, что с Владимиром Устиновым подобных разговоров не велось. Как-никак назначили его на должность ключевую и в условиях, приближенных к боевым. От поведения Усти-нова зависит сегодня судьба Кремля.
   Я не знаю, какие именно условия ставили Устинову. Я буду искренне рад, если выяснится, что эти условия он не выполняет и выполнять не собирается.
   К сожалению, ряд поступков Устинова свидетельствует об обратном. Это он окончательно задви-нул Михаила Катышева, зам. Генерального, в дальний угол, поручив ему курировать приемную и отдел пи-сем.
   Это его подчиненные отобрали у самого опытного "важняка" Чуглазова дело "Мабетекса". Это он удалил Чуглазова из Главного следственного управления, назначив своим советником.
   Да и обыски у Скуратова наверняка были сделаны с ведома Устинова. Слишком мала вероятность совпадений: стоило только Устинову уехать на Дальний Восток, как тут же начались обыски.
   В Кремле рассчитывают, что Устинов будет утвержден полноценным Генеральным прокурором. В Кремле хотят, чтобы его имя не было запятнано никаким скандалом.
   "Он будет абсолютно лояльным, он будет молчать", - утверждает Борис Абрамович.
   Владимир Васильевич, товарищ и.о. Генерального, неужели это правда? Прошу вас: докажите об-ратное. Не словами - делами..."
   Вот такого прокурора решили сделать генеральным. Комментарии, как говорится, излишни.
   Подкосило Чайку и то, что семейство его оказалось связанным с ингушскими бандитами, братьями Оздоевыми, - с ними был дружен сын Чайки Артем. Оздоевы втянули Артема в сомнительные коммерче-ские операции еще в Иркутске. Не менее опасные связи имелись у Артема и в Москве. Здесь Артем Чайка отдал преступникам Ибрагиму Евлоеву и Хункару Чумакову машину отца с "правительственными" мигал-ками и спецталоном, запрещающим останавливать и осматривать автомобиль. Евлоев и Чумаков с оружием в руках отправились на этой машине выколачивать деньги. И занимались этим довольно успешно, пока их не задержала милиция.
   Мне об этом рассказал Катышев, потом - сам Чайка. Я посочувствовал Чайке, сказал, что надо про-вести служебное расследование...
   Летом 1999-го об этой истории заговорили в полный голос. Чайка почему-то посчитал, что это сде-лал я, но я к этому не имел никакого отношения. Да и не до того мне было. Уже был готов перевод Чайки в Совет безопасности, первым заместителем секретаря, и Чайка пошел на прием к Путину, поведал о своих заслугах и тот - с разрешения Ельцина, естественно, - вручил Чайке портфель министра юстиции. Пример Чайки - яркий пример: Кремль не оставляет в беде тех, кто помогал ему.
   В июне состоялось и заседание антикоррупционной комиссии Совета Федерации, которое вел Ко-ролев. Я внес предложение о контроле комиссии над деятельностью Генеральной прокуратуры, так как та все больше и больше подпадала под влияние Кремля, предложил сделать комиссию постоянно действую-щей, работающей в тесном контакте с такой же комиссией Госдумы...
   Обсудили ситуацию и с моей подвешенностью в должности.
   - Я готов работать и дальше, - сказал я.
   Этим летом мне удалось немного и отдохнуть. В кисловодском санатории "Красные камни". Хотя обычно я отдыхал в Сочи, на Бочарке-3, но в этот раз меня туда не пустили, отдали мой коттедж Кириенко, и я поехал в Кисловодск. И не жалею об этом.
   Во мне к этой поре возник некий комплекс неполноценности - меня все время травили, пытались унизить, поэтому порою невольно возникало ощущение: а ведь все люди относятся ко мне так.
   Нет, не так: меня останавливали на улицах, в парке, жали руку, старались поддержать. Это прида-вало силы. Я понял твердо: народ ко мне относится совсем не так, как относится кремлевская верхушка.
   Побывал я и на родине, в Улан-Удэ, на семинаре, который проводил фонд Аденауэра. Там меня во-обще встречали как некоего национального героя. Часто спрашивали - особенно много таких вопросов бы-ло от журналистов, - буду ли я баллотироваться в Госдуму.
   - Это не исключено. Но главное для меня не Госдума, а Генеральная прокуратура.
   А кремлевские "горцы" тем временем готовили очередной раунд схватки. Тяжелой артобработкой занялось ОРТ, пальбу открыл Доренко, к нему присоединился Сванидзе. Грязь полилась гуще и пуще прежнего. И тут мне в руки попал один несколько необычный документ, написанный на четырех страни-цах. Заголовок более чем красноречивый: "Сценарий освобождения Ю.И. Скуратова от занимаемой долж-ности на заседании Совета Федерации 13 октября 1999 года".
   Вводная часть гласила: "Третья попытка освобождения Ю.И. Скуратова от занимаемой должности имеет шансы на успех при условии активных и наступательных действий с нашей стороны. Успеху будут способствовать и следующие факторы: общественное мнение сформировалось в целом в пользу отставки Скуратова; Совет Федерации устал от вопроса о Генеральном прокуроре и желает скорее выйти из тупика; общая политическая ситуация (выборы, Чечня) подвигают Совет Федерации к воздержанию от конфронта-ции".
   Кремлевские аналитики очень здорово ошиблись, давая ситуации такой приблизительный анализ; все, как оказалось потом, выглядело несколько иначе.
   Была разработана и тактика, несколько отличная от прежней, с новыми деталями. Упор делался, как было указано в этом сценарии, на "уход всеми средствами от темы об уголовном деле Скуратова, о рас-смотрении спора о компетенции в Конституционном суде". А упор - на "бытовщинку" - пленку, девочек, "оскорбление общества"...
   В пятом пункте сценария автор предупреждает: "...Не дать втянуть себя в полемику о незаконности заведения уголовного дела на Скуратова, о незаконности его отстранения от должности".
   В шестом пункте предполагалось: "Массированная, с подключением всех ресурсов администрации и правительства, работа с членами Совета Федерации для безусловного обеспечения желаемого результата голосования".
   Пункт седьмой: "Проведение серьезного разговора со Строевым Е.С. Огромное значение будет иметь то, как он поведет заседание. Нужно добиться, чтобы он последовательно дал возможность высту-пить В.Ф. Хижнякову, А.А. Розанову, В.В. Устинову..."
   Дальше расписывалась последовательность действий по этапам, где была намечена целая програм-ма. Эту часть сценария я процитирую полностью:
   "1. В 8.45 в Организационном управлении аппарата Совета Федерации проверить подготовленный для Е.С. Строева сценарий ведения заседания Совета Федерации. Убедиться в том, что в список высту-пающих по вопросу о Генеральном прокуроре включены В.Ф. Хижняков, А.А. Розанов, В.В. Устинов.
   2. После выступления О.П. Королева (о работе комиссии палаты), С.С. Собянина (о позиции коми-тета), выступают В.Ф. Хижняков (о позиции Президента Российской Федерации), А.А. Розанов (о существе дела по Скуратову), В.В. Устинов (о положении дел в целом в прокуратуре).
   3. Отслеживать выступления членов Совета Федерации.
   4. В случае присутствия на заседании Совета Федерации Ю.И. Скуратова и его выступления, зада-ются контрвопросы и проводятся выступления сенаторов Федорова, Титова, Рокецкого, других, а также контрвыступления А.А. Розанова и В.В. Устинова.
   5. В случае, если председательствующий на заседании Совета Федерации будет уклоняться от пре-доставления слова кому-либо из ключевых фигур, то по прямой телефонной связи или публично в зале за-седания обратиться к нему с соответствующим требованием.
   6. В случае положительного решения Совета Федерации по вопросу об освобождении Ю.И. Скура-това от занимаемой должности, В.Ф. Хижняков благодарит сенаторов за разрешение кризиса власти".
   Что делает человек, в руки которого попадает подобный сценарий, где по дням расписано, как его будут уничтожать? Естественно, начинает действовать на опережение.
   Я собрал в Интерфаксе пресс-конференцию.
   Состояние у "горцев" после этой пресс-конференции было шоковое. На кремлевском холме даже срочно назначили служебное расследование: как секретная бумага попала к Скуратову?
   По плану в Совете Федерации должны были выступить губернаторы хозяева областей и потребо-вать моей отставки: надоело, дескать, жить без прокурора. Розанов звонил на места, в прокуратуры и про-сил прокуроров уговорить руководителей регионов - пусть поддержат требование президента об отставке мятежного Генпрокурора. За это обещали блага. Дотации. Руцкому пообещали убрать прокурора, с кото-рым тот не сжился - Николая Александровича Ткаченко и освободить из-под стражи Чука и Гека, магадан-скому Цветкову - освободить от занимаемой должности прокурора Неерди, в Чувашии - прокурора Русако-ва. Розанов злоупотреблял служебным положением, он боялся за себя, боялся, что я вернусь в прокуратуру и спрошу, чем он занимался...
   За день до заседания Совета Федерации собралась комиссия по борьбе с коррупцией. От прокура-туры присутствовало несколько человек: Устинов, Катышев, Розанов, Кехкеров, Минаев. Поддержал меня только один Катышев. Это был мужественный поступок. Кехкеров предпочел промолчать. Устинов - тоже. Он все возложил на Розанова и Минаева.
   В комиссии сидели люди грамотные, в большинстве своем юристы, им раздали справки, где, каза-лось бы, все было расписано и требовалось только утвердить "сочинение на заданную тему", но члены ко-миссии "сочинение" не утвердили. Началась разборка, и когда Розанов начал лить на меня в очередной раз грязь, то Королев оборвал его:
   - Откуда эта кассета, о которой вы столько говорите? Как она добыта? Каким путем? Она же не мо-жет быть предметом обсуждения ни в суде, ни для следствия! Вы что, ее сами снимали?
   Розанов замолчал. Придя в себя, попробовал объяснить, но не тут-то было: тык-мык и все - ничего больше Розанов сказать не мог.
   - На чем вы тогда строите систему обвинений?
   Розанов и на этот вопрос не смог ответить.
   Когда пытался что-то говорить я, то Королев оборвал и меня:
   - Не втягивайте нас в дискуссию!
   В общем, кремлевский номер не прошел: Королева поддержали все члены комиссии, постановили дождаться решения суда (заседание Мосгорсуда было назначено на 15 октября) - пусть суд решит, законно либо незаконно продлены сроки следствия, и потом уж принимать постановление.
   Все считали, что в этой ситуации президент вряд ли вынесет на заседание Совета Федерации во-прос о моей отставке.
   Но вечером 12 октября он этот вопрос внес. Прошел слух, что 60 сенаторов поставили подписи под письмом о моей отставке.
   Ночь я не спал. Любой бы на моем месте не спал... Утром, приехав в Совет Федерации, я узнал, что список сенаторов состоит не из 60, а из 23 фамилий. Кто же подписанты? В основном дотационные губер-наторы: Бирюков с Камчатки, Фахрутдинов с Сахалина, Назаров с Чукотки, Гуторов из Ямало-Ненецкого округа, ранее дважды судимый, плюс друзья - Руцкой, Федоров, Аяцков, который всегда успешно колеб-лется вместе с линией "партии и правительства", дальневосточник Наздратенко...
   Совместные усилия администрации президента и руководства прокуратуры дали смешной резуль-тат.
   23 человека для Совета Федерации - это ничтожно мало. Нужно по меньшей мере человек девяно-сто.
   Я почувствовал себя уверенно.
   Началось заседание. Выступили Королев, Платонов, потом Строев вдруг объявил, что дискутиро-вать нет смысла, все ясно и без дискуссий, надо голосовать. Я спустился со своего места вниз. Подошел к председательскому столу:
   - Егор Семенович, мне-то слово дайте! Я хочу высказаться.
   - У нас здесь не дискуссионный клуб! - довольно резко отозвался Строев.
   И тут возник туляк Игорь Иванов, руководитель регламентной группы Совета Федерации.
   - Егор Семенович, при освобождении Генерального прокурора от должности выступление Генпро-курора обязательно!
   Строев дал мне десять минут, дал нехотя. Пожалуй, именно в этот момент я первый раз в жизни по-чувствовал себя настоящим политиком. Я уложился в десять минут. Вот что я сказал:
   "Уважаемые члены Совета Федерации!
   Еще раз поднимаясь на эту трибуну, я хочу сказать: некоторые тут ожидали, что я вновь подам прошение об отставке.
   Этого не произойдет.
   И дело не только в том, что с моей стороны этот шаг стал бы проявлением крайнего неуважения к Совету Федерации, который ранее уже дважды высказывался за продолжение моей работы. Есть масса и других причин, исключающих для меня заявление об отставке.
   Написать такое заявление - значит уступить шантажистам, а по сути преступникам, которые почти всю государственную машину от администрации президента до силовых структур направили в нужное для себя русло и теперь в это русло усиленно пытаются загнать вас, уважаемые члены Совета Федерации. При-чем делают это довольно настойчиво. Меняют только подручные средства. Сначала это была видеокассета, как инструмент шантажа, - не вышло. Затем пытались доказать, что я преступник, - не получилось. Сейчас говорят, что я аморальный тип.
   Написать заявление - значит согласиться с применяемыми по отношению ко мне методами. Узако-нить, если хотите, произвол, вседозволенность кремлевской администрации и президентского окружения. Написать заявление значит создать прецедент для подобной расправы в будущем для любого государст-венного и политического деятеля. И прежде всего - вас.
   Уйти в отставку - значит показать, и прокурорской системе прежде всего, что с прокурором в Рос-сии можно сделать все что угодно. Что служить закону оказывается себе дороже. Что нужно не бороться с беззаконием и несправедливостью, а уступать им. Повторяю: прошения об отставке, безусловно, не будет. Это моя принципиальная позиция, совпадет она с вашей или нет, понятно, решать вам.
   Я глубоко признателен членам комиссии Совета Федерации по борьбе с коррупцией за искреннее желание обстоятельно и объективно во всем разобраться. Достойно глубокого сожаления, что президент-ская сторона, по сути, проигнорировала взвешенные и правовые, подчеркиваю, подходы, которые рекомен-довала комиссия. Безусловно, комиссия еще далеко не реализовала свой потенциал. Общество ждет более детальных ее оценок ситуации с Генеральным прокурором, а главное - ответа на вопрос: как действительно поставить дело борьбы с коррупцией в коридорах власти? Думаю, комиссия имеет все возможности обес-печить политическую поддержку правоохранительным органам, особенно когда на них оказывается серь-езное давление. Но даже то, что стало известно комиссии, а в принципе то, что творится и продолжает тво-риться со мной, происходит и на ваших глазах, позволяет сделать несколько неутешительных выводов. Ос-новной из них такой: в нашем отечестве, оказывается, возможно все - любая провокация, любой шантаж, нарушение элементарных требований закона, - если этого требуют интересы кремлевского окружения.
   Возможно, лучше привести в Кремль подчиненного Генеральному прокурору работника и заста-вить его, нарушая установленный законом порядок, возбудить уголовное дело... Только в больном вообра-жении можно представить, чтобы нечто подобное, например, происходило на Даунинг-стрит, 10, в Лондоне или в президентской резиденции в Париже! Оказалось возможным втянуть в конфликт во имя политиче-ской цели, а по сути спасения от ответственности высокопоставленных фигур, Федеральную службу безо-пасности, Министерство внутренних дел, подтолкнув эти структуры на использование неправовых методов и средств, фальсификацию материалов, и Генеральную прокуратуру, в очередной раз представивших вам недостоверную, явно тенденциозную справку. Без тени сомнения и колебаний оказалось возможным во-влечь в политику и суд, чтобы дискредитировать судебную власть. Я имею в виду то давление, беспреце-дентное, которое оказывалось на коллегию Верховного суда. Можно, оказывается, использовать всю мощь государственного механизма, чтобы раздавить человека, пусть и Генерального прокурора, который осме-лился посягнуть на святая святых, хотя я сделал только то, что мне полагалось по должности, по законам.
   Вы сами, уважаемые сенаторы, в состоянии судить, насколько в отношении меня последовательно и целенаправленно выдерживалась и выдерживается линия на давление. С этой целью используются средства массовой информации. Планомерные утечки в прессу из сверхсекретного уголовного дела постоянно до-пускались, манипулировалось общественное сознание, применяются акции устрашения - я имею в виду обыски, отказ в выдаче паспорта для выезда в Швейцарию и т.д. и т.п.
   Я хочу разъяснить членам Совета Федерации свою позицию по уголовному делу. Это, извините, вы поймите меня правильно, меня облили грязью, справку раздали всем, а мне, так сказать, постеснялись пре-доставить слово. Думаю, что сейчас уже ясно всем - попытка привлечь меня к уголовной ответственности полностью провалилась. За полгода бригаде следователей при поддержке МВД и ФСБ так и не удалось найти ни одного, так сказать, приличного факта, чтобы предъявить мне по нему обвинение. Следствие за-нимается сейчас дотошной проверкой инспирированных спецслужбами газетных публикаций о квартирах и костюмах, не имеющих никаких перспектив, это даже в справке отражено, хотя цель ее, вы знаете, совер-шенно другая. Все только лишь для того, чтобы продлить неконституционный указ президента.
   Я хочу также сказать и о другом, уважаемые члены Совета Федерации. Попытка, опираясь на мате-риалы этого уголовного дела повлиять на позицию Совета Федерации по меньшей мере некорректна, а по большей - незаконна. Сфабрикованное, незаконченное уголовное дело, а тем более ставшее предметом су-дебного разбирательства, не может быть основанием для принятия решения Советом Федерации. Ну неу-жели это не понятно всем? Кроме того, большинству прокуроров и судей совершенно очевидно, что и дело было возбуждено незаконно. Я уж об этом не говорю, поскольку это общеизвестно.
   Далее. Я хочу сказать, что это не плод моих фантазий. Почему-то в справке не указано, что есть другое уголовное дело, возбужденное по моему обращению. И я там признан потерпевшим по этому делу. Там добыты данные фактические, которые опровергают этот материал, которые показывают, что показания были получены путем шантажа, угроз и давления. Почему об этом вам, так сказать, не говорится в справке этой?
   Далее. Есть, в конце концов, презумпция невиновности, и никакие материалы незаконченного дела, а тем более шитого белыми нитками, не должны приниматься во внимание до судебного решения. Ну и на-конец, не следует забывать, что 15-го числа, послезавтра, состоится судебное рассмотрение этого вопроса, которое может положить конец этому уголовному делу. И у меня будут юридические основания для того, чтобы приступить к своим служебным обязанностям. Именно поэтому такая спешка, именно поэтому вас хотят, выкручивая руки, заставить принять соответствующее решение.
   Что касается моральной стороны вопроса, о которой здесь в общем-то намекалось и до этого много говорилось. Я хочу вспомнить азы юриспруденции, да и здравого смысла. Недопустимо обвинять человека или делать ему упреки в безнравственности, если он не нарушил закон, а доказательства его безнравствен-ности получены преступным путем.
   В принципе, дело уже не во мне. Со мною просто решили расправиться, но ситуация, так сказать, приобрела политическую окраску. Сегодня, уважаемые коллеги, члены Совета Федерации, нужно думать о другом: как спасать остатки правового порядка, как вести борьбу с коррупцией. Однако вместо этого рабо-та правоохранительных органов и спецслужб сознательно парализуется. И это не голословное заявление. Достаточно свести воедино раздробленные, на первый взгляд, события последних месяцев, чтобы убедить-ся в обоснованности этого вывода. Судите сами: в МВД от должности освобожден начальник следственно-го комитета Кожевников, переведен на другую работу начальник следственной части Титаров. В ФСБ не у дел оказались замначальника управления экономической контрразведки Пушкаренко, еще один начальник управления по контрразведке и обеспечению стратегических объектов Дедюхин, проводится чистка аппа-рата ФСБ, а именно по материалам этих подразделений мы возбуждали одни из самых громких уголовных дел. В Генеральной прокуратуре замгенерального Катышев сначала был отстранен от руководства следст-вием, сейчас переведен на другой участок, не связанный со следствием. Весь главк выведен за штаты, на-чалась массированная чистка. В Главной военной прокуратуре, по сути, расправились с генералом Баграе-вым. Под него началась чехарда с санкциями. Их стали спешно менять на меры, не связанные с лишением свободы, позволяющие обрабатывать свидетелей, уничтожать доказательства, давить на следствие.
   Незаконно прекращено дело в отношении банкира Смоленского, и прокуратура проглотила это. Вернулся в Россию Собчак. А посмотрите, что делается! С видимым удовольствием демонстрируют свое всесилие и неприкасаемость люди из ближнего президентского окружения, несмотря на поток серьезной информации, опубликованной СМИ об их злоупотреблениях. Зато когда, скажем, появляется бред нашего неуважаемого г-на Доренко на ОРТ в отношении, скажем, якобы связи Лужкова с "Мабетексом", Генераль-ная прокуратура тут же включается в проверку и начинает работу, что называется, с жаром.
   Далее. Отстранен от следствия Георгий Чуглазов, главный следователь по делу "Мабетекса", почти полностью изменен состав швейцарской комиссии, российско-швейцарской, по сотрудничеству. Это ставит под угрозу вообще доверие российской стороне. Сейчас вопрос о доверии один из самых главных. Возник скандал в Bank of New York, встал вопрос о возврате денежных средств, похищенных из России. Но как же к нам будут относиться зарубежные коллеги, без помощи которых эту цель не реализовать, если у нас идет кадровая чехарда с руководителями правоохранительных органов, если они видят творящийся правовой беспредел в отношении Генерального прокурора, если им наглядно демонстрируют, что у нас есть каста неприкасаемых коррупционеров, для которых закон не писан. Сегодня ставится вопрос так: главная причи-на дестабилизации правоохранительных органов это отсутствие легитимного Генерального прокурора.
   Уважаемые члены Совета Федерации, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как поверхно-стна и наивна такая постановка вопроса. Все изложенное выше говорит о том, что наряду с взятием под контроль финансовых ресурсов идет целенаправленный процесс превращения Генеральной прокуратуры, следственных и оперативных подразделений МВД и ФСБ в послушное, управляемое не законом, а волей администрации президента учреждение, которое выполнит любой, подчеркиваю, любой политический за-каз, если это понадобится. И с появлением легитимного, но ангажированного администрацией президента Генпрокурора этот процесс будет продолжен еще более ускоренными темпами, потому что для власть пре-держащих это вопрос жизни и смерти.
   И последнее. Уважаемые члены Совета Федерации, на апрельском заседании Совета Федерации, несмотря на весь драматизм моего положения, я в силу необходимости соблюдения следственной тайны и служебной этики не мог в полном объеме сказать вам об истинных причинах желания президента и его ад-министрации любой ценой устранить меня с занимаемой должности. Сейчас, когда информация о возмож-ной причастности президента и его семьи к коррупции, о наличии зарубежных счетов, об использовании в личных целях денежных средств сомнительных коммерсантов, получающих подряды на реконструкцию Кремля, и многое-многое другое стало достоянием не только российской, но и мировой общественности, вам ясно, что в вопросе о моей отставке основным является личный интерес президента и его семьи. Иначе говоря, маски сброшены. Ситуация предельно упростилась. Или мы вместе с вами попытаемся остановить вал коррупции и спасти остатки авторитета нашей страны в мировом обществе, а я готов работать при ва-шей поддержке, или Совет Федерации пойдет дорогой, намеченной ему кремлевскими коррупционерами. Выбор за вами, уважаемые члены Совета Федерации. Благодарю вас за внимание".
   Я почувствовал, что выступил удачно. Как мне потом сказали, эта речь добавила мне примерно 25 голосов.
   Даже Лужков, обычно скупой на похвалу, и тот заметил:
   - Я впервые слышал речь настоящего Генерального прокурора.
   А дальше было голосование. С ошеломляющим результатом: 98 - против отставки, 52 - за отставку, 2 - воздержались.
   Реакция Кремля на собственный провал была соответственная: на меня усилили информационный нажим. Доренко, Сванидзе, Шеремет буквально выворачивались наизнанку, стараясь услужить своим хо-зяевам и утопить меня в грязи. Из пыли вытащили даже Паколли - он тоже появился на телеэкране.
   Особое бешенство у кремлевских "горцев" вызвала моя фраза насчет "возможной причастности президента и его семьи к коррупции". Шабдурасулов заявил, что администрация президента обратится в суд. Правда, уже прошло немало времени, а она не обратилась в суд до сих пор и не обратится никогда.
   На следующий день на Западе прошло сообщение, что "Банк дель Готтардо" подтвердил факт вы-дачи гарантий президентской семьи по трем карточкам.
   Мои коллеги из Генпрокуратуры пригласили меня на допрос: что я имел в виду под словом "се-мья"?
   - Только то, что подразумевает гражданско-правовое понятие: семья это ячейка общества.
   - А что вы имели в виду под словом "коррупция"? - заинтересованно спросили коллеги.
   - Коррупцию и имел в виду. Деньги на оплату покупок, сделанных семьей Ельцина, поставлял Па-колли. За это Паколли получил очень выгодные подряды на ремонт Кремля, его лично приглашал к себе Ельцин, присвоил ему звание заслуженного строителя России... Это и есть коррупция.
   Собственно, действительно, зачем я все это говорил? Да затем, чтобы Совет Федерации принимал решение со знанием дела. Ведь Ельцин обратился к сенаторам, руководствуясь не общественными, а лич-ными интересами... А с другой стороны, я еще очень мягко высказался о президентской семье, вставил сло-во "возможной" - о "возможной причастности президента и его семьи к коррупции".
   15 октября я выиграл судебный процесс. Мосгорсуд признал незаконным решение о продлении сроков следствия, и я через два дня попытался выйти на работу.
   На территорию Генпрокуратуры меня не пустили, милиционер, который раньше отдавал мне честь, лишь виновато развел руки в стороны.
   - Не имею права!
   - Почему?
   - Таково указание руководства.
   В это время по первому этажу Генпрокуратуры бегал Розанов и всматривался в окна: впустят меня на "подведомственную" ему территорию или нет?
   Не пустили. Стало противно. И горько.
   К этой поре в прокуратуру приехал Березовский - его пропустили вместе с машиной. Об этом я уже рассказывал.
   Милиционер, который задержал меня в проходной, получил месячный оклад, его начальник Брод-ский, отвечающий за "неприкосновенность" территории, именное оружие, Розанов - орден.
   Я же от этого режима не получал ничего. Кроме одного - звание заслуженного юриста. Но эта на-града - сугубо профессиональная. И дают ее не за угодничество, не за ложь - совсем за другие вещи.
   ЗА ЧТО Я БОРЮСЬ?
   Часто мне задают вопрос, почему я вздумал бороться против огромной государственной машины, почти не имея шансов на успех? Один известный олигарх сказал мне:
   - Неужели вы не понимаете, что Ельцин может сделать с вами что угодно: он - царь!
   Я боролся не за себя. Если бы я искал хорошей спокойной жизни, то давным бы давно уехал послом в Финляндию или в Данию либо стал членом Конституционного суда, как мне предлагал Юмашев. На од-ной из последних встреч люди Ельцина в обмен на мой отказ от борьбы и спокойный уход с должности предлагали пост постоянного спецпредставителя президента по связям с правоохранительными органами зарубежных стран, прекращение уголовного дела и широкую информацию в СМИ, что кассета - поддель-ная.
   Я отказался от предложения.
   Ведь поругана была моя честь, поругана честь моей семьи. А честь я обязан защитить. Как обязан и держать удары, какими бы сильными и болезненными они ни были. Дальше. Есть закон, и закон я обязан защищать. Ведь без соблюдения законности любое государство обречено на гибель. Уступить преступни-кам я просто не имел права. Если уступлю шантажу, то покажу плохой пример своим коллегам, я тогда за-пятнаю честь прокурорского работника. А ведь на меня смотрят многие, у многих прокуроров на перифе-рии - такая же, как у меня, несладкая жизнь.
   Конечно же, я допустил ряд просчетов - кое-где мне не хватило воли и твердости. Особенно в нача-ле моей работы. В частности, в ситуации с коробкой из-под ксерокса, но это - наука.
   Прокуроры во многих странах мира играют ведущую роль в борьбе с беззаконием. Карла дель Пон-те показала всему миру, что Швейцария не должна быть только страной банковской тайны, должна быть и страной, которая объявила войну коррупции в международном масштабе. Прокурор Германии Кай Нэм дал команду допросить Гельмута Коля, несмотря на огромнейшую популярность этого человека в стране: раз Коль нарушил закон, значит, должен ответить. Кеннет Стар допрашивал Билла Клинтона. Эти люди стали на сторону закона - закона, а не политической целесообразности.
   В России это делать сложнее. Россия пока еще не превратилась в правовое государство.
   Много разочарований принесли и мои бывшие друзья. Трусость, желание усидеть в своем кресле и ради этого - готовность пойти на все, в том числе на подлость и предательство, всегдашнее стремление ус-лужить. Не ожидал я этого от своих друзей, которым столько раз помогал... Как они не понимают, что мир не ограничивается, скажем, Покровкой, Лубянкой и Большой Дмитровкой, как же они будут смотреть мне в глаза в будущем?
   В то же время радуют встречи с простыми людьми, в них, и только в них, я нахожу поддержку.
   Ныне я пришел к выводу, что обычными правовыми средствами ни оргпреступность, ни коррупцию в России не победить - справиться с ними может только власть - обладая государственной властью, можно этих гадин раздавить. Лишь власть способна решить, быть России правовому государству или нет. Но если власть сама завязана на преступлениях, как это было при Ельцине, то стать нам правовым государством она не даст никогда.
   А власть перехватывают преемники Бориса Николаевича Ельцина, те самые, кто пренебрегает за-коном, хозяйничает в Кремле, как у себя на кухне, причастен к фабрикациям, к травле неугодных, к инфор-мационной лжи, к грязным технологиям выборов, и никто не знает, что они будут делать, когда станут ле-гитимными хозяевами в России.
   Режим становится все более и более криминальным.
   Отечество в опасности!
   Поэтому я решил выдвинуть свою кандидатуру в президенты Российской Федерации и включиться в новую борьбу. Чтобы Россия осталась Россией, а не распалась на вотчины и княжества, как в древности, чтобы преступность была одолена, чтобы жители России никогда больше не знали, что такое обман...
   Сейчас, когда я пишу эти строки, в здании ЦДРИ - Центрального Дома работников искусств собра-лась инициативная группа и выдвинула меня кандидатом в президенты России...
   Мне предстоит ответить: согласен я с выдвижением или нет? Конечно же, я не могу пренебречь до-верием людей, а раз так, то впереди меня ждет новая борьба - выборная...
   Январь 2000 г. http://www.gramotey.com/?open_file=1269082015
  
  
  
  
  
  
  А.И.ФУРСОВ
  МИФЫ ПЕРЕСТРОЙКИ И МИФЫ О ПЕРЕСТРОЙКЕ
  ФУРСОВ Андрей Ильич - кандидат исторических, наук, заведующий отделом ИНИОН РАН.
  Основным мотивом участия в дискуссии стало то, что объектом анализа стали интересующие меня проблемы: логика развития коммунистического строя, кризис советского общества, оценка дореволюционной и нынешней ситуации (и вытекающая отсюда оценка перестройки и Горбачёва), проблема сталинизма.
  Суть дискуссии
  "Историк Андрей Фурсов, - пишет А. Ципко, - видит основную заслугу советской России в том, что она "заставила буржуинов идти на уступки и стремиться максимально камуфлировать господство". Поэтому соответственно вина Горбачёва состоит в том, что его перестройка привела к гибели СССР как "субъекта мировой политики". Для Андрея Фурсова как в свое время для певцов большевистской революции Р. Роллана и Ж.-П. Сартра, нет ни "красного террора", ни истребления духовенства, ни физического уничтожения коренных русских сословий, ни ужаса насильственной коллективизации, а есть только "субъектность" мировой истории, "субъектность" СССР, позќволяющая облагородить западное общество".
  Это позволяет А. Ципко утверждать, что для меня нет "красного террора" и всего остального? Очень даже есть. Помимо прочего, именно поэтому я отказался вступить в ту партию, в которой он не только состоял, но и делал карьеру в советское время.
  И где же в моей статье обнаруживается тезис об уступках буржуазии трудящимся на Западе как об "основной заслуге" СССР? У меня этого нет. Как нет и причинной связи, фиксируемой А. Ципко с помощью слова "поэтому", которое он добавляет от себя в мою аргументацию. Я нигде не писал об уступках со стороны буржуазии как главной цели существования СССР. Об уступках со стороны буржуазии средним и рабочим классам Запада благодаря существованию СССР у меня говорится совершенно в ином контексте - когда я объясняю причины существования на Западе демократических норм как отклонения от имманентной логики капитализма.
  Не соответствует действительности и фраза о том, что я не затронул вопрос о системном кризисе советской модели социализма.
  Хотя моя статья не о социальной природе советского общества и не о кризисе, она - о мифах перестройки и мифах о перестройке, в ней я черным по белому пишу о перестройке как о системном кризисе брежневской модели социализма (и коммунистического строя как системы).
  Можно ли групповые интересы выдать за общенародные?
  При Хрущёве и Брежневе номенклатура боролась за обеспечение гарантий своего существования. В ходе борьбы кое-что перепадало не только ее прилипалам (торгаши, "интеллектуха"), а и населению - от квартир в "хру-щобах" и участков в шесть соток до низкой квартплаты, возможности работать, не напрягаясь...
  Но на рубеже 1970-1980-х годов этот неравный, но все же двусторонний процесс пришел к финишу из-за исчерпания ресурсов и изменившейся не в пользу СССР ситуации в мире.
  Настал "момент истины" для господствующих групп СССР: сохранить и расширить привилегии, обретенные в брежневский период, поддерживать и увеличивать социально- экономический разрыв относительно подавляющей массы населения можно было лишь в одностороннем порядке, в виде "игры в одни ворота" - не только лишая население перепадавшего ранее, но еще изымая часть принадлежавшей ему доли продукта.
  Для этого номенклатуре нужно было изменить статусное положение на классовое. Объективно это требовало создания определенных социально-экономических условий: решение проблемы легальной эксплуатации (ее решили в криминальной форме) и экономического механизма изъятия продукта, превращение дохода в капитал (сделано подключение к мировому рынку).
  Создание указанных условий необходимо было подать как важнейший шаг на пути к демократизации, гласности, в "борьбе с тоталитаризмом" за "нормальное общество" (этот шаг объективно требовал победы западной идеологии и массовой культуры, работающих на интересы Запада, над советской, коренного перелома в психологической войне Запада против России/СССР), как борьбу в интересах общества.
  Маркс и Энгельс писали: класс, совершающий революцию, по объективным и субъективным причинам, какое-то время должен выставлять себя в качестве представителя общества в целом, питая этой иллюзией общество и в то же время питаясь ею. Для реализации такого курса нуж
  кие деятели, способные с известной долей искренности (сложная комбинация обмана, самообмана, тщеславия, комплексов) забалтывать.
  Генетическая и переходно-промежуточная фазы в истории (когда главное для господствующих групп - консолидация и концентрация сил, создание условий для последующего броска на общество, из которого предварительно надо выпустить пар) выталкивают на первый план именно лидеров-болтунов, мастеров "оральной политики" (Горбачёв, Хрущёв).
  С точки зрения объективных интересов господствующих групп, системная задача "оральных политиков" - как можно дольше скрывать групповой интерес за якобы общенародным, отвлечь внимание шараханьем из стороны в сторону, словоизвержением, прожектами и лозунгами от готовящихся или происходящих процессов передела, скомпрометировать эти лозунги и "на выходе", помимо прочего, получить массовую партию.
  Сквозь все неадекватности и глупости курса Горбачёва - а их было немало - прочеркивается железная логика, работающая на формирование нового класса социальных хищников, "тремя источниками, тремя составными частями" которого стали номенклатура, криминалитет и иностранный капитал плюс примкнувшие к ним "шудры" из совинтеллигенции, мечтавшие стать буржуазией.
  Перестройка решила задачу представления групповых интересов в качестве общенародных. Под эту сурдинку уничтожили "социалистическую субъектность". Тогда и выяснилось: именно она была гарантией советского населения от эксплуатации, нищеты, депопуляции, щитом от своих и заморских хищников. Эта субъектность была жизнь. Теперь для 60-70% населения вместо жизни - выживание. Зато небольшой процент людей получил возможность "рубить бабло", ездить за границу, кривляться на ТВ...
  Главное - начать
  (или как рождался криминальный номенклатурный паракапитализм)
  Горбачёвщина - "акция прикрытия" коренного поворота от уменьшающегося сотрудничества господствующих групп СССР и населения к системно оформленному (собственность, рынок) существованию первых за счет второго, устранение всех помех на этом пути (прежде всего "системы СССР"). Ельцинщина - полная реализация данного поворота.
  Именно перестройка заблокировала возможность по-настоящему демократической, в интересах общества в целом трансформации советского социума, уже в 1987-1988 гг. направив его развитие в русло будущего криминально-номенклатурного паракапитализма (с комсомольским задором превратившегося в криминально-олигархический).
  Последний предполагал неразрывную связку: 1) отсечение от "общественного пирога" огромной, подавляющей части населения, лишение его доступа к благам цивилизации (в том числе и тем, которые обеспечивала ему советская цивилизация в 1950-1970-е годы); 2) разрушение СССР, устранение мирового геополитического и экономического (космос, оборонка) конкурента, т.е. лишение субъектности в мировой политике, окончательное превращение в сырьевой придаток Запада.
  Элементы связи были необходимым условием друг друга: криминально-номенклатурный (в либеральной обертке) паракапитализм требовал интеграции в мировую капиталистическую систему в качестве политически зависимого сырьевого придатка, что предполаг
  советского среднего класса, сталкивание его в бедность, а советских бедных-в нежизнь.
  Объективно начало этому "двойному удару", сделав его последствия необратимыми, положила перестройка. Она объективно стала средством и способом трансформации позднекоммунистической социальной гнили и превращения ее в класс - в шестерочный сегмент глобального класса хозяев.
  Именно перестройка стала "первичным бульоном" слоя посткоммунистических хозяев и кузницей их кадров - "молодых волков", шакалов и рыжих псов приватизации, "гениальных" менеджеров, реальный потолок возможностей которых - торговля цветами и поставка девушек в зарубежные бордели, а единственная способность - не создавать что-то новое, они слишком примитивны и мелки для этого - отнять, поделить и тупо проедать наследие охаиваемого ими СССР.
  Фальшивая дилемма
  Логика, предлагаемая А. Ципко и с позиций которой он критикует оппонентов, проста: те, кто не принял перестройку, - сталинисты. Либо принимать усилия Горбачёва, проявлять снисходительность к его слабостям, либо принимать сталинизм, восторгаться садизмом Сталина! Исторический коммунизм (социализм) здесь отождествлялся только со сталинизмом и исчерпывался им, т. е. ранней стадией. А куда же делись переходная (хрущевская) зрелая (брежневская) фазы?
  Генетические и ранние стадии всех систем, будь то целые социумы или империи, все молодые общества характеризуются исключительно жестоким, кровавым характером, основаны на организованном насилии.
  Рабовладение, феодализм, капитализм начинались крайне жестоко. Сталинский СССР - в этом ряду, с поправкой на эпоху массового общества, в котором все процессы приобретают массовый характер.
  Один из главных приемов западной пропаганды (во второй половине 1980-х его активно использовали перестроенные СМИ, а после 1991 г. - "либеральные") был в том, что зрелому советскому обществу постоянно адресовали упреки, связанные с ранним коммунистическим строем. Это примерно то же самое, что нынешнюю Великобританию осуждать за кровь и слезы индийцев, африканцев, аборигенов Тасмании. Но ведь этого никто не делает. А с СССР делали, поскольку это было важным оружием в психоисторической холодной войне Запада против СССР, продолжающейся до сих пор, теперь уже против России и прежде всего против русских.
  Я отказываюсь делать выбор в рамках навязываемой фальшивой дилеммы "либо Горбачёв, либо Сталин". Мой ответ - принцип системности и историзма в анализе социальных явлений и сравнение систем по одним и тем же критериям и стадиям. Тогда можно и корректно рассуждать о советском коммунизме 30-х.
  Оживление интереса к Сталину - это не только ностальгия по державности, которую сдали перестройщики, сформировав алгоритм-условный рефлекс прогрессирующей сдачи позиций страны горбачёвским, а затем и послегорба-чёвским руководством, оказывавшемся во все худшем и зависимом положении относительно верхушки Запада. Это прежде всего запоздалое освобождение от господствовавшего с 1956 г. подло лживого несистемного взгляда на Сталина глазами зрелой и сытой советской номенклатуры и "шестидесятников", по сути выполнявших заказ одной из ее фракций.
  34
  Миф о "нормальном обществе" и отклонениях от него
  Для А. Ципко перестройка - это "реставрация нормального общества, нормальной жизни". Он пишет, что со своей правдой о перестройке остается в одиночестве, ибо в современной России нет " подлинной...правоконсерва-тивной интеллигенции, мечтающей вернуться к тому, что было до социаќлизма", как к нормальному, заслуживающему восстановления состоянию (важно "стремление вернуть к жизни то, что было до большевиков").
  Это главное в позиции и мировоззрении А. Ципко, напрочь перечеркивающее его гневную финальную филиппику в адрес людей, которые ни в грош не ставят жизнь и счастье миллионов людей, отказывают своему народу в праве на свободу, собственность и т.д. Именно "нормальное" досоциалистическое общество топтало жизни миллионов людей, ввергая их в отчаянье, материализовавшееся революцией. Именно это происходит в РФ сегодня как логическое следствие системного кризиса советского общества под названием "перестройка", она же - выход из этого кризиса по пути создания "олигархического богатства", превращения номенклатуры в класс, а советќского общества - в "нормальное общество" сверхбогачей и сверхнищих.
  Видимо, А. Ципко полагает, что предреволюционное русское общество с чудовищной бедностью, с фантастической социально-экономической поляризацией, безответственной верхушкой и нарциссической интеллигенцией, общество социального гниения (достаточно посмотреть земскую статистику), глубоко больное общество, превращающееся в политико-экономический придаток Запада, - это "нормальное общество".
  Отклонения в историческом развитии бывают у маленьких стран. У стран-миров, стран- гигантов типа России девиаций не бывает. Коммунистический строй был абсолютно логичен и закономерен в рамках эволюции России с XVI в. как с точки зрения власти, так и с точки зрения населения.
  С точки зрения власти, это было полное очищение последней от всех "классово- собственнических привесков" - эта тенденция пробивала себе путь с XVI в. С точки зрения населения, которое в России никогда не было ни частнособственническим, ни классово- эксплуатируемым (эксплуатация классового типа в России предполагает отчуждение не только прибавочного, но и в значительной степени необходимого продукта, поэтому довольно быстро ведет либо к диктатуре, либо к гнилораспаду страны, либо к революции), комстрой оказался положительной формой "неклассовости". Другое дело, насколько возможен системный антикапитализм в капсистеме, но это не тема данной статьи.
  Русское общество конца XIX - начала XX в. было кризисным; распад, разложение, гниение обгоняли возникновение нового, шел процесс олигархиза-ции самодержавия, Россия по сути переживала смуту, в которую ее вверг своими непродуманными реформами Александр II и его квазилиберальное окружение.
  Большевизм был логически закономерным, кризисным и хирургическим выходом из страшной ситуации, из этой смуты. Россия в начале 1900-х шла к кошмарному состоянию, похожему на то, в котором РФ оказалась в конце 1990-х. Хотите добольшевистскую, "нормальную" Россию? Тогда неизбежно получите и большевизм.
  Post scriptum
  Н. Богданов статью о перестройке назвал "Дорога в ад" ("ЛГ", Љ 27). Тем социальным адом, которым для миллионов людей обернулась эта дорога,
  она не заканчивается, это промежуточная остановка. Реальный конец этого пути для России (разумеется, если он будет пройден) - небытие, ничтоиза-ция. России как субъекту нет места в позднекапиталистическом мире. Место есть русскому пространству, ресурсам и биомассе: мозги для корпораций, женские и детские тела для борделей, здоровые органы для пересадки - место "у параши" в международном разделении труда.
  Без субъектности, пусть завоеванной с огромными потерями (а когда бывало иначе?), народ превращается в биомассу - легкую добычу для хищников. Горбачёвы-яковлевы подтолкнули население к самому краю пропасти, гайдары-чубайсы столкнули его туда, а грефы-зурабовы пытаются добить окончательно. То, что произошло в 1990-е. - логическое и неизбежное следствие перестройки. Иного (при эволюционном развитии) после 1987-1988 гг. было не дано.
  Еще в самом начале перестройки глубоко уважаемый и высоко ценимый мной А. Зиновьев определил горбачевизм как "стремление заурядных, но тщеславных партийных чиновников перехитрить не только людей, но и объективные законы человеческого общества". Стремление обернулось катастрофой для большинства населения. И вот теперь нас пытаются убедить, что попытка обмануть законы истории удалась и что именно перестройка, освободив людей от коммунизма (того, что перестал строить Брежнев?!), принесла им блага цивилизации.
  36
  31
  Это позволяет А. Ципко утверждать, что для меня нет "красного террора" и всего остального? Очень даже есть. Помимо прочего, именно поэтому я отказался вступить в ту партию, в которой он не только состоял, но и делал карьеру в советское время.
  И где же в моей статье обнаруживается тезис об уступках буржуазии трудящимся на Западе как об "основной заслуге" СССР? У меня этого нет. Как нет и причинной связи, фиксируемой А. Ципко с помощью слова "поэтому", которое он добавляет от себя в мою аргументацию. Я нигде не писал об уступках со стороны буржуазии как главной цели существования СССР. Об уступках со стороны буржуазии средним и рабочим классам Запада благодаря существованию СССР у меня говорится совершенно в ином контексте - когда я объясняю причины существования на Западе демократических норм как отклонения от имманентной логики капитализма.
  Не соответствует действительности и фраза о том, что я не затронул вопрос о системном кризисе советской модели социализма.
  Хотя моя статья не о социальной природе советского общества и не о кризисе, она - о мифах перестройки и мифах о перестройке, в ней я черным по белому пишу о перестройке как о системном кризисе брежневской модели социализма (и коммунистического строя как системы).
  Можно ли групповые интересы выдать за общенародные?
  При Хрущёве и Брежневе номенклатура боролась за обеспечение гарантий своего существования. В ходе борьбы кое-что перепадало не только ее прилипалам (торгаши, "интеллектуха"), а и населению - от квартир в "хру-щобах" и участков в шесть соток до низкой квартплаты, возможности работать, не напрягаясь...
  Но на рубеже 1970-1980-х годов этот неравный, но все же двусторонний процесс пришел к финишу из-за исчерпания ресурсов и изменившейся не в пользу СССР ситуации в мире.
  Настал "момент истины" для господствующих групп СССР: сохранить и расширить привилегии, обретенные в брежневский период, поддерживать и увеличивать социально- экономический разрыв относительно подавляющей массы населения можно было лишь в одностороннем порядке, в виде "игры в одни ворота" - не только лишая население перепадавшего ранее, но еще изымая часть принадлежавшей ему доли продукта.
  Для этого номенклатуре нужно было изменить статусное положение на классовое. Объективно это требовало создания определенных социально-экономических условий: решение проблемы легальной эксплуатации (ее решили в криминальной форме) и экономического механизма изъятия продукта, превращение дохода в капитал (сделано подключение к мировому рынку).
  Создание указанных условий необходимо было подать как важнейший шаг на пути к демократизации, гласности, в "борьбе с тоталитаризмом" за "нормальное общество" (этот шаг объективно требовал победы западной идеологии и массовой культуры, работающих на интересы Запада, над советской, коренного перелома в психологической войне Запада против России/СССР), как борьбу в интересах общества.
  Маркс и Энгельс писали: класс, совершающий революцию, по объективным и субъективным причинам, какое-то время должен выставлять себя в качестве представителя общества в целом, питая этой иллюзией общество и в то же время питаясь ею. Для реализации такого курса нужны специфичес-
  32
  кие деятели, способные с известной долей искренности (сложная комбинация обмана, самообмана, тщеславия, комплексов) забалтывать.
  Генетическая и переходно-промежуточная фазы в истории (когда главное для господствующих групп - консолидация и концентрация сил, создание условий для последующего броска на общество, из которого предварительно надо выпустить пар) выталкивают на первый план именно лидеров-болтунов, мастеров "оральной политики" (Горбачёв, Хрущёв).
  С точки зрения объективных интересов господствующих групп, системная задача "оральных политиков" - как можно дольше скрывать групповой интерес за якобы общенародным, отвлечь внимание шараханьем из стороны в сторону, словоизвержением, прожектами и лозунгами от готовящихся или происходящих процессов передела, скомпрометировать эти лозунги и "на выходе", помимо прочего, получить массовую партию.
  Сквозь все неадекватности и глупости курса Горбачёва - а их было немало - прочеркивается железная логика, работающая на формирование нового класса социальных хищников, "тремя источниками, тремя составными частями" которого стали номенклатура, криминалитет и иностранный капитал плюс примкнувшие к ним "шудры" из совинтеллигенции, мечтавшие стать буржуазией.
  Перестройка решила задачу представления групповых интересов в качестве общенародных. Под эту сурдинку уничтожили "социалистическую субъектность". Тогда и выяснилось: именно она была гарантией советского населения от эксплуатации, нищеты, депопуляции, щитом от своих и заморских хищников. Эта субъектность была жизнь. Теперь для 60-70% населения вместо жизни - выживание. Зато небольшой процент людей получил возможность "рубить бабло", ездить за границу, кривляться на ТВ...
  Главное - начать
  (или как рождался криминальный номенклатурный паракапитализм)
  Горбачёвщина - "акция прикрытия" коренного поворота от уменьшающегося сотрудничества господствующих групп СССР и населения к системно оформленному (собственность, рынок) существованию первых за счет второго, устранение всех помех на этом пути (прежде всего "системы СССР"). Ельцинщина - полная реализация данного поворота.
  Именно перестройка заблокировала возможность по-настоящему демократической, в интересах общества в целом трансформации советского социума, уже в 1987-1988 гг. направив его развитие в русло будущего криминально-номенклатурного паракапитализма (с комсомольским задором превратившегося в криминально-олигархический).
  Последний предполагал неразрывную связку: 1) отсечение от "общественного пирога" огромной, подавляющей части населения, лишение его доступа к благам цивилизации (в том числе и тем, которые обеспечивала ему советская цивилизация в 1950-1970-е годы); 2) разрушение СССР, устранение мирового геополитического и экономического (космос, оборонка) конкурента, т.е. лишение субъектности в мировой политике, окончательное превращение в сырьевой придаток Запада.
  Элементы связи были необходимым условием друг друга: криминально-номенклатурный (в либеральной обертке) паракапитализм требовал интеграции в мировую капиталистическую систему в качестве политически зависимого сырьевого придатка, что предполагало предварительную капитуляќцию перед Западом. Интеграция же предполагала уничтожение массового
  33
  советского среднего класса, сталкивание его в бедность, а советских бедных-в нежизнь.
  Объективно начало этому "двойному удару", сделав его последствия необратимыми, положила перестройка. Она объективно стала средством и способом трансформации позднекоммунистической социальной гнили и превращения ее в класс - в шестерочный сегмент глобального класса хозяев.
  Именно перестройка стала "первичным бульоном" слоя посткоммунистических хозяев и кузницей их кадров - "молодых волков", шакалов и рыжих псов приватизации, "гениальных" менеджеров, реальный потолок возможностей которых - торговля цветами и поставка девушек в зарубежные бордели, а единственная способность - не создавать что-то новое, они слишком примитивны и мелки для этого - отнять, поделить и тупо проедать наследие охаиваемого ими СССР.
  Фальшивая дилемма
  Логика, предлагаемая А. Ципко и с позиций которой он критикует оппонентов, проста: те, кто не принял перестройку, - сталинисты. Либо принимать усилия Горбачёва, проявлять снисходительность к его слабостям, либо принимать сталинизм, восторгаться садизмом Сталина! Исторический коммунизм (социализм) здесь отождествлялся только со сталинизмом и исчерпывался им, т. е. ранней стадией. А куда же делись переходная (хрущевская) зрелая (брежневская) фазы?
  Генетические и ранние стадии всех систем, будь то целые социумы или империи, все молодые общества характеризуются исключительно жестоким, кровавым характером, основаны на организованном насилии.
  Рабовладение, феодализм, капитализм начинались крайне жестоко. Сталинский СССР - в этом ряду, с поправкой на эпоху массового общества, в котором все процессы приобретают массовый характер.
  Один из главных приемов западной пропаганды (во второй половине 1980-х его активно использовали перестроенные СМИ, а после 1991 г. - "либеральные") был в том, что зрелому советскому обществу постоянно адресовали упреки, связанные с ранним коммунистическим строем. Это примерно то же самое, что нынешнюю Великобританию осуждать за кровь и слезы индийцев, африканцев, аборигенов Тасмании. Но ведь этого никто не делает. А с СССР делали, поскольку это было важным оружием в психоисторической холодной войне Запада против СССР, продолжающейся до сих пор, теперь уже против России и прежде всего против русских.
  Я отказываюсь делать выбор в рамках навязываемой фальшивой дилеммы "либо Горбачёв, либо Сталин". Мой ответ - принцип системности и историзма в анализе социальных явлений и сравнение систем по одним и тем же критериям и стадиям. Тогда можно и корректно рассуждать о советском коммунизме 30-х.
  Оживление интереса к Сталину - это не только ностальгия по державности, которую сдали перестройщики, сформировав алгоритм-условный рефлекс прогрессирующей сдачи позиций страны горбачёвским, а затем и послегорба-чёвским руководством, оказывавшемся во все худшем и зависимом положении относительно верхушки Запада. Это прежде всего запоздалое освобождение от господствовавшего с 1956 г. подло лживого несистемного взгляда на Сталина глазами зрелой и сытой советской номенклатуры и "шестидесятников", по сути выполнявших заказ одной из ее фракций.
  34
  Миф о "нормальном обществе" и отклонениях от него
  Для А. Ципко перестройка - это "реставрация нормального общества, нормальной жизни". Он пишет, что со своей правдой о перестройке остается в одиночестве, ибо в современной России нет " подлинной...правоконсерва-тивной интеллигенции, мечтающей вернуться к тому, что было до социаќлизма", как к нормальному, заслуживающему восстановления состоянию (важно "стремление вернуть к жизни то, что было до большевиков").
  Это главное в позиции и мировоззрении А. Ципко, напрочь перечеркивающее его гневную финальную филиппику в адрес людей, которые ни в грош не ставят жизнь и счастье миллионов людей, отказывают своему народу в праве на свободу, собственность и т.д. Именно "нормальное" досоциалистическое общество топтало жизни миллионов людей, ввергая их в отчаянье, материализовавшееся революцией. Именно это происходит в РФ сегодня как логическое следствие системного кризиса советского общества под названием "перестройка", она же - выход из этого кризиса по пути создания "олигархического богатства", превращения номенклатуры в класс, а советќского общества - в "нормальное общество" сверхбогачей и сверхнищих.
  Видимо, А. Ципко полагает, что предреволюционное русское общество с чудовищной бедностью, с фантастической социально-экономической поляризацией, безответственной верхушкой и нарциссической интеллигенцией, общество социального гниения (достаточно посмотреть земскую статистику), глубоко больное общество, превращающееся в политико-экономический придаток Запада, - это "нормальное общество".
  Отклонения в историческом развитии бывают у маленьких стран. У стран-миров, стран- гигантов типа России девиаций не бывает. Коммунистический строй был абсолютно логичен и закономерен в рамках эволюции России с XVI в. как с точки зрения власти, так и с точки зрения населения.
  С точки зрения власти, это было полное очищение последней от всех "классово- собственнических привесков" - эта тенденция пробивала себе путь с XVI в. С точки зрения населения, которое в России никогда не было ни частнособственническим, ни классово- эксплуатируемым (эксплуатация классового типа в России предполагает отчуждение не только прибавочного, но и в значительной степени необходимого продукта, поэтому довольно быстро ведет либо к диктатуре, либо к гнилораспаду страны, либо к революции), комстрой оказался положительной формой "неклассовости". Другое дело, насколько возможен системный антикапитализм в капсистеме, но это не тема данной статьи.
  Русское общество конца XIX - начала XX в. было кризисным; распад, разложение, гниение обгоняли возникновение нового, шел процесс олигархиза-ции самодержавия, Россия по сути переживала смуту, в которую ее вверг своими непродуманными реформами Александр II и его квазилиберальное окружение.
  Большевизм был логически закономерным, кризисным и хирургическим выходом из страшной ситуации, из этой смуты. Россия в начале 1900-х шла к кошмарному состоянию, похожему на то, в котором РФ оказалась в конце 1990-х. Хотите добольшевистскую, "нормальную" Россию? Тогда неизбежно получите и большевизм.
  Post scriptum
  Н. Богданов статью о перестройке назвал "Дорога в ад" ("ЛГ", Љ 27). Тем социальным адом, которым для миллионов людей обернулась эта дорога, она не заканчивается, это промежуточная остановка. Реальный конец этого пути для России (разумеется, если он будет пройден) - небытие, ничтоиза-ция. России как субъекту нет места в позднекапиталистическом мире. Место есть русскому пространству, ресурсам и биомассе: мозги для корпораций, женские и детские тела для борделей, здоровые органы для пересадки - место "у параши" в международном разделении труда.
  Без субъектности, пусть завоеванной с огромными потерями (а когда бывало иначе?), народ превращается в биомассу - легкую добычу для хищников. Горбачёвы-яковлевы подтолкнули население к самому краю пропасти, гайдары-чубайсы столкнули его туда, а грефы-зурабовы пытаются добить окончательно. То, что произошло в 1990-е. - логическое и неизбежное следствие перестройки. Иного (при эволюционном развитии) после 1987-1988 гг. было не дано.
  Еще в самом начале перестройки глубоко уважаемый и высоко ценимый мной А. Зиновьев определил горбачевизм как "стремление заурядных, но тщеславных партийных чиновников перехитрить не только людей, но и объективные законы человеческого общества". Стремление обернулось катастрофой для большинства населения. И вот теперь нас пытаются убедить, что попытка обмануть законы истории удалась и что именно перестройка, освободив людей от коммунизма (того, что перестал строить Брежнев?!), принесла им блага цивилизации.
  36
  
  
  
  Комментарии:
  ilia - il1950: 20.10.11 23:46
  По марксистской теории, пролетарские революции происходят в промышленно наиболее развитых странах - там, где капиталистические производственные отношения оказываются слишком узкими для бурно выросших производительных сил и превращаются в их оковы и где капиталисты становятся тормозом развития и их заменяет у руля власти квалифицированный пролетариат.,который делает это путём захвата гос.власти, и после небольшого переход.периода гос-во с его функциями подавления(полицией, армией) отмирает Так осуществляется по замыслу Маркса переход к комм.обществу .Но в действительности "пролетарские" революции происходили в странах,где пролетариата либо не было вовсе,либо он был слаб и где в общем то и кап-м был неразвит,т.е.е ни о каком длительно существовавшем социал.л гос-ве речи не было. В действительности же реальный социализм,созданный в СССР,это не то общество, которое прорицали Маркс и Энгельс -это власть политбюрократии(господствующего классса общества) и управление им через мощное централизованное государство с ещё более обширным, чем при кап-ме армией и полицией для подавления населения и это скорее похоже на феодальную средневековую деспотию,где от имени царя,короля господствующий класс эксплуатировал производителя посредством госаппарата.Такой строй(реальный социализм) вовсе не является более прогрессивным по отношению к с кап-му с его экономическим принуждением, это скорее шаг назад к феодализму ведь при таком строе нет ни свободного рынка ни демократии как при капитализме на смену которому по законам истор. разития должен был бы придти более прогрессивный строй.
  
  
  
  Егор - wegwarten: 21.10.11 00:44
  Да, то что называли "пролетарскими революциями" происходило в страная с преимущественно земледельческим (крестьянским) населением, и были эти революции по-сути - крестьянскими, а не пролетарскими...
  Тот строй, о котором мы говорим (я бы назвал его все-таки "государственным социализмом", но возможны всякие названия) действительно некоторыми чертами похож на феодализм. Но еще больше на другие государственнические, этатистские общества - Китай и Египет фараонов в этом ряду... (Не зря в СССР не любили исследования про "азиатский способ производства") И при этом - все-таки новый тип общества, реально осуществившийся и никуда до сих пор не исчезнувший.
  Однако и "капитализм", который мы ему противопоставляем, тоже новый тип общества - такого не было раньше в известной нам истории, и вышли эти два устройства из одного начала. Можно взять за точку отсчета Великую Французскую Революцию. (Более ранние события можно вначале вынести за скобки для ясности картины...)
  ilia - il1950: 21.10.11 11:01
  Я бы назвал эту формацию как "индустриальный феодализм" с уклоном в сторону ВПК
  Депутат Балтики - deputat-baltiki1: 21.10.11 15:17
  В действительности же реальный социализм,созданный в СССР,это не то общество, которое прорицали Маркс и Энгельс -это власть политбюрократии(господствующего классса общества) и управление им через мощное централизованное государство с ещё более обширным, чем при кап-ме армией и полицией для подавления населения и это скорее похоже на феодальную средневековую деспотию,где от имени царя,короля господствующий класс эксплуатировал производителя посредством госаппарата.Такой строй(реальный социализм) вовсе не является более прогрессивным по отношению к с кап-му с его экономическим принуждением, это скорее шаг назад к феодализму ведь при таком строе нет ни свободного рынка ни демократии как при капитализме на смену которому по законам истор. разития должен был бы придти более прогрессивный строй.
  -----------------------------------
  Почему же, уважаемый ILIA, не назвать это госкапитализмом?
  Егор - wegwarten: 24.10.11 15:46
  Потому, что это не госкапитализм.
  Хотя сходство большое и родственные черты есть.
  Это еще один вариант.
  Можно для точности назвать его гос.социализмом...
  С капитализмом у этого строя ближайшее родство в том, что общество живет и работает ради создания капитала
  Несмотря на (почти) отстутствие частной собственности и жесткое ограничение рынка
  Депутат Балтики - deputat-baltiki1: 25.10.11 07:33
  Для социализма характерно наличие общественной собственности. В СССР фактически такой небыло. Декларативно была, но юридически не оформлялась. Хозяином были госинституции. Совет Министров, например. Капитал создавался. Вот и ГОСкапитализм.
  Жесткое ограничение рынка это не помеха для получения сверприбыли... Это в капитализме мечта любого хозяина.
  Егор - wegwarten: 25.10.11 12:50
  Конечно я готов согласиться с Вами и насчет получения сверхприбылей в экономике СССР и насчет фактического отсутствия общественной собственности. Давайте добавим к сверхприбылям еще и сверхэксплуатацию (словечко это откровенно употребляли в бухаринские времена)...
  Только называть эту систему в целом правильнее все-таки ГОСсоциализм.
  Что не меняет ее по-сути капиталистического устройства и направленности...
  Депутат Балтики - deputat-baltiki1: 25.10.11 15:08
  Госсоциализм звучит как масло маслянное.
  Я понимаю, что если мы рассматриваем СССР то можно красиво все списать на недостатки социализма, а если говорим о капитализме в СССР то это козырь в руках коммунистов со всеми вытекающими последствиями.
  Поэтому вопрос в том, что мы хотим видить в будущем. К каком обществу идти?
  Егор - wegwarten: 25.10.11 15:28
  Масло здесь не причем...:) (Хотя при советском госсоциализме сливочное было получше нынешнего - качество контролировалось, а производство дотировалось - социально значимый продукт..).
  Социализм как идеология и как ее воплощение бывает разный (государственный, национальный, христианский, исламский, кооперативный, демократический, "шведский", "рыночный", "правый" и "левый" - вот краткий перечень терминов и наименований )
  ГОС.социализм - наиболее распространенный в 20-м столетии - потому, что государство играет главную, преобладающую роль и как собственник и как распорядитель...
  "Коммунисты" - хоть иностранные, хоть наши (КПРФ) - это все сторонники имено ГОСсоциализма (разной степени жесткости). А тезис о капитализме в СССР они всегда отвергали указанием на отсутствие (мнимое) частной собственности и собственников в СССР.
  В СССР были разные (в том числе очень страшные) "недостатки" и не все из них были названы. Некоторые из них были действительно чисто советскими особенностями - например супермилитаризм... Другие - общие недостатки любого гос.социализма. Третьи - вполне себе капиталистические...
  К какому обществу идти? Это как раз очень просто определить и даже договориться, особенно если уйти, наконец, от идеологизированных схем...
  ilia - il1950: 25.10.11 16:32
  Эпоха раннего (классического капитализма) это "буржуазия - пролетариат",но сегодня капитализм не тогдашние обездоленные пролетарии 19 века, и рабочие в развитых пром. странах по уровню доходов входят в "средний класс" (они владеют акциями предприятий) и далеки от идей классовой борьбы и их вполне устраивает наличие частной собственности,которую никто уничтожать и близко не собирается . Никто не расценивает частную собственность как источник эксплуатации, который надо уничтожить(взять всё и поделить, как говорил незабвенный Шариков).А Россия в целом была и в 1917 году феодальной страной и социальная структура русского общества оставалась феодальной". (Рабочий класс всего лишь2%) и большевистская революция произошла в России в условиях феодализма и слабых еще ростков капитализма и тем более это относится к таким странам как Монголия еще менее развитой, чем была Россия в 1917 году и все они под "пролетарскими лозунгами" построили гос-ва реального социализма(такого определения даже у Маркса нет,он считал самым важным своим открытием диктатуру пролетариата. Ни в одной стране реального социализма такой диктатуры не было, всюду создалась "диктатура над пролетариатом" по выражению Троцкого, т.е диктатура номенклатуры. Вопрос было ли это госкапитализмом,мне думается это было попыткой построить его, но в результате ведь вначале колхозники не имели даже паспортов,отрабатывали государственную барщину и отдавали полный оброк в закрома Родины.А драконовские рабочие законы ,прикрепляющие работников к предприятиям,потом правда положение несколько смягчилось, но суть осталась той-же внеэкономическое принуждение,как при феодализме,поэтому лично мне думается,что за фасадом реального соц-ма скрыт скорее всего именно феодализм. в новой форме После распада СССр стало очевидно,что по уровню жизни Россия приближается к странам третьего мира и находится в настоящий момент на грани социального взрыва и очередной революции,что может привести к распаду гос-ва(не дай бог) и привести к ещё большей дестабилизации в мире со всеми вытекающими отсюда последствиями а всё потому, что не привили уважение к частной собственности и не было среднего класса, а партбюрократия капитализировав средства пр-ва только сейчас и приступила к ст-ву раннего кап-ма,т.е был по сути дела феодализм. С чего начали в 1917 к тому и пришли.
  Егор - wegwarten: 25.10.11 19:24
  Уважаемый Илья, как всегда с большим интересом и пользой для себя читаю Ваши комментарии...
  Особенно заинтересовался Вашими формулировками насчет форм принуждения к труду, и применением понятия "феодализм" для сравнительного анализа соц.эк. систем 20-го столетия...
  Есть некоторые возражения:
  1. Все-таки феодализм - это вполне определенное, именно европейское историческое понятие, которое не относится в полной мере к Руси (России) 10-15 веков н.э. У нас настоящего европейского феодализма не было никогда, следовательно мы и застрять в нем не можем и вернуться к нему тоже нам неоткуда.
  Европейский феодализм и европейское средневековье не совсем противоположные капитализму и Новому времени понятия. Европейский капитализм вырос из европейского средневековья и все основные его инструменты уже тогда и зародились и даже начали развиваться... (В отличие от великокняжеской Руси...)
  С точки зрения социальной критики называть гос.социализм - феодальным, как мне кажется, вполне нормально. Другое дело, если мы хотим анализировать эту систему...
  2. Внеэкономическое и экономическое принуждение к труду как правило взаимодополняют друг друга в любой системе, но в разных сочетаниях и пропорциях. Сегодня они принимают новые, порой причудливые формы (скажем "борьба с пиратством")
  Можно рассмотреть удельный вес того и другого, но разделить их - "казус Шейлока" из Шекспира...
  В Сов.Союзе было достаточно и экономического принуждения... Можем рассмотреть подробнее...
  При строительстве европейского капитализма довольно много было внеэкономического...
  (Что такое плантационное рабство? Что такое "работные дома"? Принудительный труд заключенных - тоже не советское вовсе изобретение!...)
  
  Егор - wegwarten: 25.10.11 22:51
  Еще о внеэкономическом принуждении:
  История тюремных работ в США
  Тюремный труд корнями уходит в эпоху рабовладения. После Гражданской войны 1861-1865 годов была введена система "сдачи заключенных в аренду", что продолжало традиции рабовладения. Отпущенных на свободу рабов обвиняли в неисполнении обязательств по "дольщине" или в мелких кражах, почти никогда не доказанных, и "сдавали аренду" для сбора хлопка, работ на шахтах и строительства железных дорог. С 1870 до 1910 года в Джорджии 88% "сданных в аренду" заключенных составляли негры, в Алабаме - 93%. В Миссисипи огромная тюремная ферма, очень похожая на плантации времен рабства, существовала до 1972 года.
  Кто же инвестирует в этот комплекс? Как минимум, 37 штатов легализовали использование труда заключенных частными корпорациями, которые организуют производство внутри тюрем. В список этих корпораций входят самые сливки американского корпоративного сообщества6 IBM, Boeing, Motorola, Microsoft, AT&T, Wireless, Texas Instrument, Dell, Compaq, Honeywell, Hewlett-Packard, Nortel, Lucent Technologies, 3Com, Intel, Northern Telecom, TWA, Nordstrom's, Revlon, Macy's, Pierre Cardin, Target Stores и многие другие. Все эти компании с восторгом отнеслись к радужным экономическим перспективам, которые сулил тюремный труд. С 1980 по 1994 год прибыли с 392 миллионов долларов выросли до 1 миллиарда 31 миллиона. Заключенные, как правило, получают минимальную заработную плату, установленную в том или ином штате, но отнюдь не всегда: в Колорадо им платят около 2 долларов в час, что значительно меньше минимума. В частных тюрьмах они получают всего 17 центов за час, рабочий день составляет максимум 6 часов, то есть 20 долларов в месяц. В Теннесси больше всех частных тюрем платит ССА, там заключенные получают 50 центов за час "высококвалифицированного" труда. На таком фоне нет ничего удивительного, что заключенным в федеральных тюрьмах оплата их труда кажется весьма щедрой - здесь они зарабатывают 1 доллар двадцать пять центов в час и работают восемь часов в день, а иногда и сверхурочно. Они могут отсылать домой 200-300 долларов в месяц.
  Благодаря тюремному труду Соединенные Штаты вновь оказались привлекательным местом для инвестиций в труд, что раньше было уделом стран Третьего мира. В Мексике расположенное вблизи границы сборочное производство закрылось и перевело свои операции в тюрьму "Сент-Квентин" (Калифорния). В Техасе с завода уволили 150 рабочих и заключили контракт с частной тюрьмой "Локхарт", где теперь собираются электросхемы для таких компаний, как IBM и Compaq.
  http://index.org.ru/nevol/2008-15/usturma_n15.html
  
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 1
   ДОКЛАД
  Большое правительство Владимира Путина
  и "Политбюро 2.0"
  Коммуникационный холдинг "Минченко консалтинг" представляет доклад "Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0", основанный на результатах экспертного опроса более 60 экспертов, (представителей политической и бизнес элиты страны). В силу специфики обсуждаемой темы опрос проводился на условиях анонимности. Целью опроса было создание непротиворечивой модели неформальной системы принятия решений, сложившейся после завершения электорального цикла 2011-2012 гг. и принятия кадровых решений по новому составу российского Правительства и Администрации Президента. Доклад представляет интерес для региональных элит, российского бизнеса и иностранных инвесторов.
  Формирование новой структуры исполнительной власти (включая правительство, администрацию президента, ротации в губернаторском корпусе) продемонстрировало нам новый кадровый стиль Владимира Путина. Традиционная схема создания системы элитных "сдержек и противовесов" была усложнена:
  - Внутри Администрации Президента создан фактически резервный по отношению к правительству "пульт управления" в лице помощников президента и контролируемых ими профильных управлений. Стоит учесть, что по своему кадровому наполнению эти управления могут конкурировать с министерствами и департаментами правительства по скорости прохождения бюрократических процедур. При этом существуют и альтернативные Администрации Президента [далее - АП] центры формирования кадров. К примеру, переместившаяся в правительство команда Владислава Суркова, оттесненная в данный момент от управления внутренней политикой, но при необходимости готовая вновь вернуться к реализации этой функции;
  - Президент сформировал ряд новых комиссий (в том числе по ТЭК и по контролю за исполнением собственных предвыборных обещаний), в которые входят как министры, так и представители АП. Тем самым демонстрируется контроль президента и над правительством, и над администрацией. Фактически реализована давняя мечта В. Путина - внедрить в России американскую модель, при которой президент руководит всей вертикалью исполнительной власти (своеобразное "большое правительство");
  - При сохранении уже существующих групп влияния В. Путин экспериментирует с введением на поле новых игроков, которые выступали бы в роли или аполитичных исполнителей-технократов, завязанных лично на него (к примеру, министр МВД В. Колокольцев и министр экономического развития А. Белоусов), или в качестве носителей альтернативных политических платформ (дихотомия "Народный фронт" - "Единая Россия",
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 2
  
  квазиоппозиционные проекты Алексея Кудрина и Михаила Прохорова, "тематические" провластные проекты Д. Рогозина, И. Холманских и В. Якеменко);
  - В сферах влияния крупных элитных кланов при поддержке президента обеспечивается автономия отдельных игроков (к примеру, Сергей Кириенко в сфере влияния группы банка "Россия" и гендиректор "Уралвагонзавода" Олег Сиенко внутри группы Сергея Чемезова);
  - Продолжился процесс фрагментации элитных групп и выделения из них новых игроков (к примеру, заметны рост самостоятельности Сергея Шойгу, исторически связанного с "семейной группой" и дистанцирование ряда силовиков от И. Сечина);
  - Путин демонтирует "медведевскую коалицию" образца 2006-2007 гг., демонстрируя свое расположение к е? участникам из числа статусных чиновников, давая им новые поручения (в частности, И. Шувалову и В. Суркову).
  
  В данный момент правящая элитаi, помимо решения собственно управленческих задач, ориентирована на то, чтобы обеспечить свою устойчивость на длительном временном промежутке. Для этого ей необходимы:
  1. Конвертация власти в собственность (через новый этап приватизации, использование бюджетных средств и преференций со стороны властных структур для развития прибыльных бизнесов, создания новых "рент");
  2. Обеспечение передачи обретенной в 1990-2000-х годах собственности по наследству;
  3. Легитимации приобретенной собственности, как в России, так и за рубежом.
  
  Второй задачей правящей элиты является укрепление составляющей ее коалиции, отсев нежелательных членов и ограниченное привлечение новых. Система должна периодически создавать стимулы для перераспределения благ в пользу успешных и отличившихся членов коалиции. Представляется, что основу механизма перераспределения собственности составят три больших проекта:
  1. Новая приватизация;
  2. Большая Москва;
  3. Развитие Сибири и Дальнего Востока (в различных организационных формах).
  
  Буквально в первые же месяцы нового президентства В. Путина технология реализации этих проектов и даже сама их судьба стали предметом ожесточенных схваток групп, входящих в окружение главы государства.
  Внутри путинского "большого правительства" заложен целый ряд структурных противоречий, среди которых можно выделить:
  - Чрезмерный объем полномочий таких вице-премьеров, как А. Дворкович, И. Шувалов и В. Сурков, который в дальнейшем может быть подвергнут перераспределению в пользу других или вновь назначенных вице-премьеров;
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 3
  
  - Конкуренция за контроль над финансовым блоком между А. Сердюковым, И. Шуваловым и бывшей кудринской командой;
  - Аппаратная конкуренция за контроль над ТЭК между секретарем профильной президентской комиссии И. Сечиным и профильным вице-премьером А. Дворковичем (и присоединившейся к нему коалиции номенклатурных и бизнес-групп);
  - Борьба за влияние между Минкомсвязи и новым управлением в АП, возглавленным бывшим министром И. Щеголевым, усугубляемая тем, что министерство уступило ряд важных полномочий недавно созданному профильному агентству.
  
  Механизмом разрешения этих и иных аппаратных противоречий является неформальный орган - путинское "Политбюро 2.0".
  "Политбюро 2.0"
  Правящая элита России может быть описана в модели советского коллективного властного органа - Политбюро ЦК КПСС. Подобная система коллективной власти квазиинституциональна с точки зрения национальных государств, но эффективна с точки зрения логики "естественного государства"ii. Процесс властвования нацелен, в первую очередь, на поддержание сложившегося межкланового баланса.
  Российская власть отнюдь не является жесткой вертикальной структурой, управляемой одним человеком. "Вертикаль власти" не более чем пропагандистский штамп. Российская власть - это конгломерат кланов и групп, которые конкурируют друг с другом за ресурсы. И роль Владимира Путина в этой системе остается неизменной - это роль арбитра и модератора, но арбитра влиятельного, слово которого в конфликтных ситуациях, по крайней мере, пока, остается решающим. Ключевые ресурсы президента, кроме его поста, - это личные доверительные отношения с главными элитными игроками внутри и вне страны, сохраняющийся рейтинг доверия у населения. Сфера прямого контроля Путина - вопросы долгосрочных газовых контрактов, управление газовой отраслью и, собственно, "Газпром", а также контроль над системообразующими банками (ВЭБ, ВТБ, Сбербанк).
  В 2000-е годы под влиянием ряда факторов (среди которых: перераспределение ресурсов от олигархических, преимущественно мелких, кланов (исключение - Империя "Юкоса") в пользу силовиков, разрушение медийных империй, контролируемых олигархами, ликвидация большей части региональных режимов, действовавших в логике феодальной вольницы) сформировался стиль принятия политических решений, который все больше напоминает модель советского Политбюро. Переходу к данной модели способствовал упор на создание госкорпораций - "национальных чемпионов", сделанный и в политике, и в экономике. КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 4
  Специфика "Политбюро 2.0" заключается в том, что оно, во-первых, практически никогда не собирается на общие совещания. Во-вторых, формальный статус его членов не всегда соотносится с реальным влиянием на процесс принятия решений. И в-третьих, вокруг "Политбюро 2.0" сформировались несколько элитных кругов, которые можно условно обозначить как "силовой", "политический", "технический" и "предпринимательский". Эти круги, с одной стороны, являются опорой "Политбюро 2.0" в процессе властвования, а с другой стороны, сами соперничают друг с другом за влияние на "Политбюро 2.0", в том числе "выдвигают" своих кандидатов на вхождение в него. Вместе с административными кланами, сохранившимися с 1990-ых, они образуют аналог ЦК КПСС XXI века.
  В качестве полноправных членов "Политбюро 2.0" мы обозначили лидеров крупных элитных групп, имеющих свои позиции как в бизнесе, так и в госструктурах (причем и федерального, и регионального уровня) и выступающих в роли постоянно действующих игроков политико-экономической сцены. Косвенным фактором, свидетельствующим о принадлежности к узкому кругу лиц, напрямую влияющих на ключевые решения, является активное участие в серии назначений губернаторов, прошедшей в первые пять месяцев 2012 года В число этих фигур вошли:
  1. Экс-президент Дмитрий Медведев, растерявший большую часть "колиции поддержки второго срока", но взамен получивший возможность создать собственную группу с самостоятельным экономическим базисом и такой немаловажный инструмент, как партия "Единая Россия". Естественно, ему на время пришлось отказаться от самостоятельных политических амбиций и лишиться ряда своих ставленников в силовых структурах (с уходом А. Реймера у "медведевцев" исчез контроль над Федеральной службой исполнения наказаний, покинул свой пост и однокурсник премьера В. Кожокарь - замминистра внутренних дел и начальник следственного департамента МВД). Однако в силу своей аппаратной позиции Д. Медведев неизбежно будет выступать центром притяжения для конкурирующих бизнес-групп. В настоящее время у премьер-министра есть ряд союзников, которые сделали на него свою ставку. Это и генеральный прокурор Ю.Чайка, и вице-премьеры В. Сурков и И. Шувалов. По целому ряду вопросов группа Д. Медведева блокируется с "семейной" группой и окружающими ее либералами, кроме того, ситуативно пользуется поддержкой группы Ковальчуков;
  2. Сергей Иванов, сохранивший положение доверенной фигуры В. Путина, призванной обеспечивать внутриэлитный баланс в рамках Администрации Президента;
  3. Глава "Роснефти" Игорь Сечин, обладающий обширным, но неформализованным влиянием. Его стремление стать основным игроком в сфере ТЭК наталкивается на мощную оппозицию со стороны не только частных компаний, но и других "членов Политбюро" - Геннадия Тимченко и Юрия Ковальчука. Однако главным вопросом для Сечина является сохранение неформального влияния на силовые структуры, которое неизбежно будет ослабевать после его ухода с госслужбы. Это означает, что те фигуры, которые исторически воспринимались в качестве его союзников, например А. Бортников, А. Бастрыкин и В. Иванов, будут в реальности усиливать свою дистанцию от экс вице-премьера. Впрочем, такой дрейф однозначно укладывается в логику В. Путина, ориентированного на дробление и фрагментацию существующих номенклатурных групп. В то же время у И. Сечина появился новый ресурс - репутация жесткого и эффективного
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 5
  
  менеджера не только внутри страны, но и в отношениях с Западом (2 сделки в сфере ТЭК с американской и французской компаниями, осуществленные в течение этого года);
  4. Тандем Геннадия Тимченко и Юрия Ковальчука выступает в роли альтернативного И. Сечину полюса влияния в ТЭК. Группа банка "Россия" объединяет в настоящее время не только учредителей кооператива "Озеро", хотя по-прежнему контуры давнего партнерства видны из-под новых финансово-экономических структур. Ресурсы группы, как это видно на представленной схеме, весьма диверсифицированы. Однако с завершением рокировки группа скорее потеряла, чем приобрела, количество аффилированных с ней людей во власти сократилось. Однако не стоит считать. что неучастие Г. Тимченко в борьбе за последних назначенцев среди губернаторского корпуса свидетельствует о его серьезном ослаблении. Этот факт легко объясняется сосредоточенностью бизнеса в нескольких регионах, где Г. Тимченко уже решил все вопросы с лояльными губернаторами. А вот медведевские инновационные проекты прямо бьют по финансированию и престижу РАН. В основе могущества группы по-прежнему находится банковский и страховой бизнес, через который контролируются крупные производственные активы (Атомстройэкспорт, группа ОМЗ и т.д.). Структура активов говорит также о том, что В. Путин доверяет Ковальчукам уравновешивать интересы "Газпрома" в целом ряде системообразующих проектов. Нефтетрейдер и газодобытчик Г. Тимченко стремится к ослаблению монополии "Газпрома" в той степени, в какой это допускается политической линией Владимира Путина. А вот отношения группы с главой Росатома С. Кириенко из союзнических становятся конкурентными. Влияние Ю. Ковальчука усиливается наличием медийного ресурса, значимость которого в ближайшее время будет возрастать;
  5. Группа Сергея Чемезова является сегодня доминирующим игроком в сфере ВПК. Однако е? влияние ограничивается неудачами политических проектов группы в регионах и отсутствием громких проектов в сфере оборонки, которое усугбляется обилием скандалов по теме оборонзаказа. Тем не менее, группа С. Чемезова в последнее время запустила новый политический проект, успешный не столько с точки зрения воздействия на общественное мнение, сколько с точки зрения привлечения симпатии лидера государства ("Рабочие Уралвагонзавода за Путина");
  6. Сергей Собянин сегодня не только мэр Москвы, но и лидер номенклатурной группы, в которую входит несколько губернаторов, сконцентрированных на Урале. Ему удалось выстроить неконфликтные отношения с большей частью олигархических структур, имеющих интересы в Москве. Кроме того, несмотря на в реальности жесткий управленческий стиль, С. Собянину удается привлекать симпатии либерального бомонда (активно распространяются слухи о его скрытой оппозици жестким действиям власти в отношении протестующих граждан). В данный момент потенциально опасная точка для Собянина - это конфликты вокруг проекта "Большая Москва";
  7. Вячеслав Володин - новичок в Политбюро, однако он стремительно набирает влияние, монополизировав функцию политического менеджмента. Полный контроль над проектом "Народного фронта" и разделенный контроль над "Единой Россией", оперативное управление региональной политикой и серьезное влияние в парламенте дают Володину мощные рычаги влияния. Точки уязвимости группы - отсутствие серьезного экономического базиса, ярлык "чужака" в питерской команде.
  
  Кандидаты в члены "Политбюро 2.0". В отличие от "полноправных" членов неформального коллективного органа власти, которые являются лидерами конгломерата, включающего в себя номенклатурную, экономическую и политическую составляющую, кандидаты в члены Политбюро распределены по блокам. Как это видно, статус только КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 6
  кандидатов в члены Политбюро получили такие влиятельные фигуры, как Сергей Нарышкин и Игорь Шувалов, поскольку они нужны В. Путину не в роли лидеров номенклатурных групп, интересы которых необходимо согласовывать, а в качестве автономных фигур, выполняющих функции обеспечения сдерживания роста влияния таких групп, балансирующих их интересы. Также нами не выделена отдельно группа "Газпрома", поскольку эта корпорация, с одной стороны, находится под прямым контролем В. Путина, а с другой - разделена на несколько конкурирующих групп влияния, "смотрящими" за поведением которых являются Алексей Миллер и в меньшей степени Виктор Зубков.
  Также в качестве влиятельных кандидатов в члены "Политбюро 2.0" стоит выделить:
  - Алексея Кудрина, который сохранил серьезное идеологическое влияние на финасновый блок Правительства и личный контакт с В. Путиным;
  - Аркадия Ротенберга, входящего в бизнес-окружение президента;
  - Николая Патрушева, группа которого, сконцентрированная в Совбезе, представляет собой резервный силовой блок;
  - Владислава Суркова, возглавляющего резервный идеологический блок;
  - Александра Волошина, отвечающего за политический менеджмент "семейной группы" и имеющего серьезное влияние на чиновников среднего уровня;
  - Романа Абрамовича, который из разряда членов "Политбюро 2.0" перешел в кандидаты, поскольку в последнее время старается переносить центр своей активности из России на Запад.
  
  В состав технического блока ("Секретариат ЦК") кандидатов вошли фигуры, завязанные лично на В. Путина и выполняющие функции специфической экспертизы. В экономической сфере это И. Шувалов и Э. Набиуллина, в международных отношениях это, безусловно, С. Лавров, в медийной отрасли это А. Громов и Д. Песков, в вопросах регионального развития - А. Хлопонин, В. Сурков и Д.Козак.
  В политический блок кандидатов вошли фигуры, которые влияют на идеологическое проектирование действий власти, предлагают свои варианты и сценарии развития. Поэтому в него включены не только идеологи либерального курса (А. Кудрин, А. Чубайс, А. Волошин), но и Патриарх Кирилл, претендующий на участие в формировании государственной идеологии. При этом мы сочли возможным ввести в круг кандидатов в члены Политбюро и представителей системной оппозиции, так как никто из них реальной борьбы за власть не ведет. Все они встроены в систему и ведут с ней торг разной степени успешности. Пока наибольшие дивиденды в виде кадровых назначений приближенных к нему людей получил М. Прохоров (О. Голодец на пост вице-премьера и С. Ерощенко на пост губернатора Иркутской области). Хотя стоит отметить, что в обоих случаях М. Прохоров при лоббировании этих назначений выступал в союзе с иными элитными группами, в случае О. Голодец вместе с С. Собяниным, в случае Иркутской области - С. Чемезовым.
  В. Жириновский пока получил только Смоленскую область. Однако нельзя исключать, что в ходе губернаторских выборов 2012-2013 гг. федеральная власть в рамках КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 7
  размена сыграет в поддавки с системной оппозицией в не особо экономически интересных регионах. К тому же возможные победы "оппозиционеров" будут давать возможности для критики менеджерских талантов представителей оппозиции, как это уже произошло в случае с критикой В. Путина в адрес Н. Белых.
  В бизнес-блок кандидатов в члены "Политбюро 2.0" вошли в основном те бизнесмены, которые имеют возможность влияния на политику федерального центра или за счет личного контакта с В. Путиным, как Р. Абрамович, А. Ротенберг, А.Миллер, В. Якунин и Г.Греф, или в силу величины бизнеса, как В. Потанин и О. Дерипаска, или же в силу того, что выполняют для власти важные задачи. Например, фактор включенности в международную экономическую элиту является значимым для сохранения влияния М. Фридмана, В. Алекперова и В. Вексельберга.
  В состав силового блока кандидатов в члены "Политбюро 2.0" включены только те "силовики", которые являются активными игроками в политической и экономической жизни страны. Как правило, они выступают в роли союзников тех или иных номенклатурных групп, что иногда выражается в семейных союзах или в трудоустройстве родственников представителей силовой элиты в крупных бизнес-структурах.
  Серьезным фактором переформатирования взаимоотношений внутри силовых структур является назначение министром внутренних дел В. Колокольцева. Во-первых, впервые за время нахождения В. Путина у руля страны во главе МВД встал выходец из этой системы. Во-вторых, если предыдущие министры (Б. Грызлов и Р. Нургалиев) прямо ассоциировались с группой Н. Патрушева, то В. Колокольцев "завязан" лично на В. Путина и, по крайней мере, пока не ассоциируется ни с одним из ведущих собственную игру номенклатурных кланов. В-третьих что немаловажно, у В. Колокольцева есть все шансы стать популярным министром в силу бэкграунда и наметившихся на посту главы московской полиции имиджевых успехов.
  Фактор личного контакта с Президентом является мощным конкурентным преимуществом для всех участников "Политбюро 2.0", поэтому опрашиваемые нами эксперты высоко оценили влияние и лоббистский потенциал таких фигур, как руководитель Службы безопасности президента В. Золотов и директор ФСО Е. Муров, включенных в кандидаты в члены "Политбюро 2.0" от силового блока. В этот же блок был включен и помощник президента Е. Школов, который хотя и занял пост, связанный с кадровым обеспечением, имеет силовой бэкграунд и исторически связан с группой С. Чемезова.
  В число региональных лидеров - кандидатов в члены Политбюро - включены руководители регионов, которые имеют не только серьезный лоббистский потенциал за счет личного контакта с ВВП или значимости возглавляемых регионов для страны, но и выступающие хедлайнерами идеологических проектов. Г. Полтавченко - "православный чекизм", С. Шойгу - "авторитарный популизм", Р. Минниханов - "пантюркизм" и умеренный исламизм. Р. Кадыров вошел в число кандидатов в члены Политбюро как явный претендент на лидерство на всем Северном Кавказе.
  Следует подчеркнуть, что возвращение В. Путина в Кремль не добавило "Политбюро 2.0" устойчивости. Новая конфигурация "Политбюро 2.0" КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 8
  демонстрирует неустойчивое равновесие, т.к. образующие его группы нацелены на воплощение противоположных сценариев развития ситуации. Более того, в силу неформальности статуса сохранение некоторых игроков как членов "Политбюро 2.0" будет ситуативным.
  При консервативном развитии событий более всего выигрывают группы исполнителей-технократов, в частности, усиливается роль в "Политбюро 2.0" И. Сечина. Именно поэтому сценарий, на который работает И. Сечин, - инерция и стабильность. Для группы Д. Медведева стабильность - хороший сценарий, но гораздо лучшим развитием событием для его команды была бы управляемая нестабильность. В этом случае он получит больше возможностей контролировать технократов-исполнителей в Правительстве и сократит влияние ряда других членов "Политбюро 2.0". Возрастает роль таких рычагов, как апелляция к общественному мнению, использование медийного ресурса.
  Напрямую в кризисный сценарий и "перезагрузку" коллективного органа власти не играет ни одна из элитных групп. Однако возможными бенефициарами подобного развития событий являются группы, в рядах которых достаточно харизматиков, для завоевания широкой поддержки населения, а также ресурсов СМИ для раскрутки новых фигур. Главными бенефициарами кризисного сценария могли бы стать "семейная" группа, готовая уже сейчас готова делегировать в "Политбюро 2.0" А. Кудрина или А. Волошина, и группа С. Собянина, серьезно укрепившего свои аппаратные позиции за последние полгода и имеющая в запасе политиков вроде Е. Куйвашева, которые имеют потенциал успешного участия в публичной политике.
  Группы И. Сечина и "старосемейная" группа в рамках нашей структурной модели сосуществования российских элитных групп не случайно расположены на максимальном удалении. Различия в их взглядах являются одним из основных драйверов борьбы за будущий политический курс. В орбиты данного противостояния могут втянуться и другие группы. Так, высокий уровень противостояния в сфере ТЭК приводит к тому, что в последнее время выстроился неформальный "антисечинский фронт". К нему, по мнению экспертов, примкнули В. Алекперов, Г. Тимченко в меньшей степени Ю. Ковальчук. Знаменем, но отнюдь не лидером фронта выступает профильный вице-премьер А. Дворкович.
  Существует и несколько других драйверов будущего развития, напрямую связанных с составом нового российского Правительства.
  Ситуация вокруг расширения Москвы вызывает острую напряженность, так как здесь выигрыш одной элитной группы прямо пропорционален проигрышу другой элитной группы, а губернаторы двух ключевых регионов не находятся "в одной команде". Претензия С. Шойгу на возмещение выпадающих расходов федерального бюджета весьма вероятно не останется последней попыткой отыграть ситуацию в свою пользу. Очевидно, что проект "Большая Москва" принимался в чрезвычайной спешке по меркам подготовки КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 9
  решений такого уровня. Также очевидно, что вопрос далеко не закрыт. Так, Правительству России поступило предложение от бизнесмена Василия Анисимова, в котором он просит разместить органы федеральной власти на принадлежащих ему землях в районе Домодедово, и Дмитрий Медведев согласился рассмотреть вопрос. Поутихшие было разговоры о возможном слиянии двух субъектов Федерации постепенно набирают новую силу.
  Бои за приватизационную программу, в которой каждая из групп надеется получить контроль над весомой частью государственной собственности, уже приняли позиционный характер и каждая из групп выстраивает эшелонированную оборону своих позиций. А значит, каждое решение в этой сфере будет приниматься титаническими усилиями.
  Точно также не правы те, кто считает, что вопрос создания Корпорации Сибири и Дальнего Востока закрыт. "Старосемейная группа", инициировавшая ее создание, просто пока не видит 100% гарантий осуществления проекта в своих интересах и предпочла на время "демонтировать строительные леса" вокруг собственной идеи. В ответ группа Н. Патрушева, которая лоббировала на пост руководителя корпорации Бориса Грызлова, играет на максимальное сужение полномочий нового министерства по делам Дальнего Востока, с тем, чтобы также при случае вернуться к вопросу о создании Корпорации.
  Продолжится конкуренция и в силовом блоке. До сих пор не снято объективное противоречие между Следственным Комитетом и Прокуратурой. Сохраняется вероятность создания Объединенного Следственного комитета, и ключевой вопрос - это фамилия его руководителя.
  Заключение. Представляется несомненным, что описанная выше управленческая система нацелена, в первую очередь, на инерционный вариант развития. Все ключевые центры силы надеются, что не произойдет сильных международных потрясений, что России удастся сохранить социальную стабильность. Диверсификация управления при вернувшемся на пост Президента РФ В. Путине происходит за счет усложнения неписанной системы "сдержек и противовесов" внутри элиты.
  Вместе с тем на случай кризисных явлений подготовлены две резервных площадки: праволиберальная и левая, народно-патриотическая. Праволиберальную поляну в случае трудностей должны будут захватить М. Прохоров и А. Кудрин, на левой же надежды возлагаются на ОНФ и вице-премьера Д. Рогозина. И в том, и другом случае лидеры готовы будут предложить свой вариант Правительства "спасения". Кроме того, поощряется и политическое экспериментирование подконтрольных групп. Движение "В защиту человека труда" и "Партия власти" экс-руководителя Росмолодежи вряд ли станут последним штрихом в политической палитре. КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 10
  Существует вероятность победы реакционного сценария, предлагающего "радикальное оправославлевание" власти, силовое подавление оппозиции и курс на противостояние Западу. Однако, учитывая описанные в начале этого доклада задачи российской элиты, вероятность этого сценария невелика или время его реализации будет непродолжительным.
  Евгений Минченко, президент коммуникационного холдинга "Minchenko consulting",
  Кирилл Петров, руководитель аналитического департамента Международного института политической экспертизы (МИПЭ). КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ" 123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected] 11
  i Здесь понятие употреблено в том смысле, в котором правящую элиту выделял классик элитологии Вильфредо Парето. Заметим, что в целом для данной работы использование термина "элита" опирается на концепцию Гаэтано Моска, то есть мы не наделяем представителей элиты какими-то особыми качествами или характеристиками, кроме политического господства
  ii В 2009 году Д. Норт в соавторстве с Дж. Уоллисом и Б. Вайнгастом в книге "Насилие и социальные порядки" предложил простую, но чрезвычайно плодотворную идею. Методологически разделить логику институционального строительства в "естественных" государствах и в обществах открытого типа. С точки зрения классика неоинституционализма, "естественное государство" снижает проблему повсеместного распространения насилия путем создания мощной господствующей коалиции, члены которой обладают особыми привилегиями. Элиты соглашаются уважать привилегии друг друга, включая права собственности и доступ к определенным видам деятельности. Обеспечивая доступ к этим привилегиям только для членов господствующей коалиции, элиты создают надежные стимулы сотрудничать, а не бороться друг с другом. И в конечном итоге, заключает Д. Норт, "политическая система естественного государства манипулирует экономической системой для создания ренты, которая затем обеспечивает политический порядок".
  Благодарности за консультации в процессе подготовки доклада:
  Михаилу Виноградову, президенту фонда "Петербургская политика";
  Евгению Гонтмахеру, члену правления Института современного развития;
  Игорю Минтусову, председателю совета директоров ЦПК "Никколо М";
  Станиславу Белковскому, президенту Института Национальной Стратегии;
  Алексею Мухину, директору Центра политической информации;
  Дмитрию Орлову, генеральному директору АПЭК;
  Николаю Петрову, члену научного совета Московского центра Карнеги.
  
  Приложение 1
  к докладу "Политбюро 2.0" накануне перезагрузки элитных групп"
  
  
  Орбиты власти 2013
  
  MINCHENKO
  CONSULTING
  
  Коммуникационный холдинг "Минченко консалтинг" представляет продолжение
  исследования "Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0" . Доклад представляет интерес для региональных элит, российского бизнеса и иностранных инвесторов.
  Сопоставительный анализ ресурсов членов Политбюро 2.0
  
  
  
  
  Часть 1. Динамика элитных групп внутри Политбюро 2.0
  В предыдущем докладе нами была предложена концепция правящей элиты России как специфического аналога советского коллективного властного органа - Политбюро ЦК КПСС, ставящего своей целью поддержание сложившегося межкланового баланса. В своем анализе мы исходим из того, что российская власть - это конгломерат кланов и групп, которые конкурируют друг с другом за ресурсы. И роль Владимира Путина в этой системе остается неизменной - это роль арбитра и модератора, но арбитра влиятельного, слово которого в конфликтных ситуациях, по крайней мере, пока, остается решающим.
  Формирование вокруг Владимира Путина Большого правительства (включающего в себя собственно правительство и Администрацию Президента), с дублирующимся функционалом и разнородным по профессионализму и клановому представительству составом привело, с одной стороны, к росту влияния лично президента, но, с другой стороны, к замедлению принятия стратегических решений и снижению их качества.
  При этом основным объектом критики со стороны бизнеса, политических элит и со стороны самого президента было Правительство Дмитрия Медведева, а интенсивность смены министров в первые несколько месяцев работы кабинета оказалась беспрецедентной.
  В то же время стоит отметить, что пробуксовка работы правительства была связана в том числе и с рядом объективных причин. Среди них:
  
  
  
  http: //minchenko.ru/analitika/analitika_27.html
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ"
  123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected]
  • Противоречивость предвыборных обещаний президента. В частности, трудно сочетаются задачи создания 25 миллионов новых высокопроизводительных рабочих мест и поэтапного повышения заработной платы работников бюджетной сферы до 200 % от средней по региону. Раскритикованная президентом задержка с подготовкой концепции пенсионной реформы связана в том числе и с тем, что существуют сложности с согласованием бюджетных показаний и заданных параметров повышения пенсий;
  • Выработка "с колес" политической стратегии власти по отношению к протестным группам общественности. Только к моменту оглашения Послания Президента Федеральному Собранию эта стратегия окончательно оформилась (игнорирование и маргинализация либеральной части протеста, интеграция в официальную риторику власти части риторики националистов и рост социальных выплат для привлечения на свою сторону социально мотивированных протестников);
  • Нивелирование роли парламента и перевод его в режим департамента по утверждению решений исполнительной власти.
  Решения, которые принимались быстро и без общественного и экспертного обсуждения, на этапе реализации уже начали давать сбой. К примеру, министр юстиции Александр Коновалов заявил, что не знает, как администрировать Закон об иностранных агентах. Принятое в комплексе с бюджетом решение о повышении пенсионных выплат за работников вредных производств резко увеличило фискальную нагрузку на бизнес и на ряд бюджетных организаций (в то время как в пояснительной записке к закону было отмечено, что дополнительных расходов федерального бюджета не потребуется).
  Однако правящей коалиции удалось в целом решить тактические задачи, которые она перед собой ставила:
  1. Удержать в управляемых рамках политический протест;
  2. Обеспечить приемлемые показатели "партии власти" на региональных выборах октября 2012 г.;
  3. Снизить потенциал внешнего влияния на российскую элиту (видимо, в этой же логике было и выдвижение антитабачного закона, посольку именно лобби табачных ТНК до недавнего времени было самым влиятельным иностранным лобби в российских органах власти).
  Использование риторики внешней угрозы, силовых структур и антикоррупционной кампании для решения внутриполитических задач привело к серьезным подвижкам внутри Политбюро 2.0. Значительно укрепила свои позиции внутри Политбюро 2.0 корпорация силовиков. В число кандидатов в члены Политбюро вернулся глава Службы Внешней Разведки Михаил Фрадков. Новый глава Минобороны Сергей Шойгу приобрел статус полноправного члена Политбюро 2.0. Руководители силовых министерств и ведомств, которые ранее входили в орбиты влияния главы
  
  MINCHENKO
  
  "Роснефти" Игоря Сечина и председателя правительства Дмитрия Медведева продолжают дистанцироваться от своих бывших патронов.
  Выросла роль судебной власти как одного из инструментов выстраивания внутриэлитного баланса, что выразилось во вхожении в число кандидатов в члены Политбюро 2.0. руководителей Верховного Суда Владимира Лебедева и Высшего Арбитражного Суда Антона Иванова.
  В то же время снижение рейтингов президента и премьер-министра (правда, оставновившееся в последнее время) формирует запрос на появление во власти новых фигур - "имиджевых паровозов". В том числе и поэтому резко взлетели внутриэлитные акции Сергея Шойгу, который практически единственный из федеральных политиков демонстрирует в последнее время рост рейтинга доверия среди населения. Также на роль харизиматиков с переменным успехом пытаются претендовать мэр Москвы Сергей Собянин, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, вице-премьер Дмитрий Рогозин.
  Относительный успех "Единой России" на региональных и муниципальных выборах осени 2012 г. был достигнут в условиях активного использования административного ресурса и относительно низкой явки. Поэтому возрастает влияние фигур, имеющих собственные политические проекты и дополнительные инструменты политического влияния (руководитель "Ростехнологий" Сергей Чемезов, первый заместитель главы Администрации Президента Вячеслав Володин, глава ВТБ Андрей Костин, полномочный представитель президента в Центральном федеральном округе Александр Беглов).
  Формирование внутриэлитной коалиции (Сергей Чемезов, Сергей Иванов, Дмитрий Рогозин, Игорь Шувалов), добившейся отставки министра обороны Анатолия Сердюкова (естественно, вышедшего в результате из состава Политбюро 2.0), проходило при активном участии председателя совета директоров ОАО "Газпром" Виктора Зубкова, вернувшегося таким образов в число кандидатов в члены Политбюро 2.0.
  Стоит отметить низкое влияние губернаторского корпуса на политическую
  повестку. В региональный блок в число кандидатов в члены Политбюро 2.0 вошли только двое из действующих глав регионов - главы Татарстана Рустам Минниханов и Чечни Рамзан Кадыров. Ухудшились позиции губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко, на глазах превращающегося в "хромую утку". В т о же время на роль региональных тяжеловесов сегодня могут претендовать трое полномочных представителей президента в федеральных округах - Александр Хлопонин, Виктор Ишаев и Александр Беглов. Двое из них - бывшие губернаторы, имеющие при этом статус членов Правительства (в качестве вице-премьера и министра соответственно). Что же касается Беглова, то он умело использует аппаратное влияние, сохранившееся со времен его работы главным кадровиком Кремля.
  
  
  
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ"
  123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected]
  Новым кандидатом в члены Политбюро 2.0 в техническом блоке стал Юрий Трутнев, который чрезвычайно быстро нашел себе в рамках Госсовета новую нишу модератора региональных разногласий.
  Законодательная лихорадка осенней сессии 2012 года заставила нас пересмотреть функциональные роли некоторых кандидатов в Политбюро 2.0. Так, руководители обеих палат парламента были перемещены в "новый Секретариат ЦК", тогда как заместители главы Администрации Президента Алексей Громов и Дмитрий Песков проявили себя не как исполнители, а скорее как идеологи, поэтому были перемещены в Политический блок кандидатов в члены Политбюро 2.0. Важнейшей функцией представителей этого блока является проработка альтернативных способов управления, включая идеологические, без изменения основ существующей политической системы.
  В числе кандидатов в Политбюро 2.0 от бизнеса произошло одно изменение. Андрей Костин был включен в список, чтобы обеспечить присутствие представителей всех четырех системообразующих банков: Сбербанка, ВЭБа, ВТБ и Россельхозбанка. Стоит отметить, что предправления ВЭБ Владимр Дмитриев не включен в список кандидатов, так как деятельность данного банка курируется лично Владимиром Путиным через первого вице-премьера Игоря Шувалова. Россельхозбанк возглавляет Дмитрий Патрушев - сын кандидата в члены Политбюро 2.0 от юридически-силового блока Н. Патрушева.
  В остальном бизнес-блок Политбюро 2.0 демонстрирует стабильность. Значимых переделов собственности не намечается, место криминальных разборок заняли высокие лондонские суды, разбирающиеся с активами в офшорах. Более того, урегулирование конфликта вокруг Норникеля показало, что достичь компромисса можно не только в ходе зарубежного судебного процесса. После ухода с поста руководителя компании Владимира Стржалковского вырисовывается стратегический блок трех крупных бизнесменов из 1990-ых: Владимира Потанина, Олега Дерипаски и Романа Абрамовича. Немаловажно и то, что крупномасштабная программа приватизации выпала из числа первоочередных задач, а политическая риторика возвращения выведенных из России активов так и остается риторикой. Государство лишь наращивает свое активы, как это произошло в сделке по покупке ТНК-BP. В результате сделки с Роснефтью Альфа-групп и Виктор Вексельберг получили внушительные свободные финансовые средства, что создает им дополнительные возможности для маневра.
  
  
  MINCHENKO
  CONSULTING
  
  
  Доклад
  
  "Политбюро 2.0" накануне перезагрузки элитных групп
  
  Январь 2013 г.
  
  MINCHENKO
  CONSULTING
  
  http: //minchenko.ru/analitika/analitika_27.html
  
  Оценивая ресурсный потенциал полноправных членов Политбюро 2.0 (см. таблицу 4), важно отметить следующее:
  - Председатель правительства и номинальный лидер "Единой России" Дмитрий Медведев, сохраняя первое место по объему ресурсов, после ухода Анатолия Сердюкова утратил часть влияния на силовиков, а в результате расплывчатого имиджевого позиционирования ухудшил свои рейтинговые показатели;
  - На подъеме находится тандем главы Администрации Президента Сергея Иванова и главы "Ростехнологий" Сергея Чемезова, усиливший свое влияние на административный аппарат и силовые структуры;
  - Занимающийся политическим менеджментом Кремля Вячеслав Володин в результате успеха на октябрьских выборах и постепенного затухания протестной активности также укрепил свои позиции;
  - Новичок в Политбюро 2.0 Сергей Шойгу демонстрирует впечатляющий рост рейтинга и у населения, и у элитных групп, особенно региональных. Однако при сложившемся имидже у роста его рейтинга есть потолок (подробнее см. во 2 части доклада). По мнению некоторых военных экспертов, он уже допустил ряд ошибок на посту главы Минобороны ("наступает на все те же грабли, что и Сердюков"). Кроме того, административное влияние Шойгу в его предыдущих вотчинах (МЧС и Московская области) ограничено достаточно высокой самостоятельностью преемников. В частности, кадровая политика и.о. губернатора Московской области Андрея Воробьева говорит о том, что он сегодня находится в орбите влияния Геннадия Тимченко;
  - Тандем бизнесменов Геннадия Тимченко и Юрия Ковальчука сохраняет устойчивые п озиции в окружении Владимира Путина. Тем не менее, ситуативное примирение Тимченко и Игоря Сечина вряд ли продлится долго, учитывая системный характер возглавляемых ими компаний;
  - Мэр Москвы Сергей Собянин, несмотря на ряд принятых им непопулярных решений, продолжает оставаться в обойме кандидатов в преемники и премьер-министры. О днако рост его влияния ограничивается неудачным стартом членов его команды Виктора Басаргина и Евгения Куйвашева на губернаторских постах в Пермском крае и Свердловской области;
  - Ситуативное снижение влияния главы "Роснефти" Игоря Сечина связано с изменением его статуса, влекущим за собой снижение административного и силового ресурса, а также с большим количеством конфликтов внутри отрасли, в которые он вовлечен.
  
  
  
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ"
  123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected]
  В течение ближайшего года в повестке внутриэлитной борьбы сохранятся уже упоминавшиеся в предыдущем докладе конфликты:
  - Аппаратная конкуренция за контроль над ТЭК между секретарем профильной президентской комиссии И. Сечиным и профильным вице-премьером А. Дворковичем (и присоединившейся к нему коалиции номенклатурных и бизнес-групп);
  - Конкуренция вокруг программы "большой приватизации";
  - Напряжение между руководством Москвы и Московской области и коррекция контуров проекта "Большой Москвы", что будет усугубляться проведением выборов губернатора Московской области осенью 2013 и Мосгордумы осенью 2014. Для Сергея Собянина дополнительные проблемы может создать ухудшение его отношений с Дмитрием Медведевым, вызванное слухами о возможном переходе мэра Москвы в кресло председателя правительства;
  - Борьба силовиков вокруг создания единого Следственного комитета. Поскольку результат для конкурирующих групп неочевиден, а влияние практически всех силовых структур в последнее время росло, то энтузиастов этой идеи стало меньше. По ряду резонансных дел последнего времени ФСБ пользовалась собственным следствием, не прибегая к поддержке СКР;
  - Борьба вокруг перезапуска проекта "Корпорации развития Сибири и Дальнего Востока".
  
  Высока вероятность новой атаки на руководство "Газпрома" с целью реорганизации компании. Позиции Алексея Миллера в последнее время ослабли в свзи с угрожающей позициям "национального достояния" сланцевой революцией и частичной потерей рынков сбыта российского газа. Поэтому может быть реанимирована активно продвигавшаяся ныне главой "Сбербанка" Германом Грефом идея о реструктуризации "Газпрома" (к примеру, в формате выделения транспортной составляющей и создания 5-6 добывающих компаний, которые могут быть распределены между основными элитными группами).
  Также неизбежна актуализация объективных противоречий между Министерством обороны и производителями военной продукции. Их острота будет во многом зависеть и от политических раскладов и коалиций.
  
  Кроме того, следует отметить новые аппаратные точки напряжения:
  - Между министрами и экс-министрами, перешедшими на посты помощников президента (наиболее заметно в Минсвязи, Минздраве и Минобрнауки);
  - Между аппаратом Правительства и помощником президента Эльвирой Набиуллиной.
  
  Попыткой снятия этих конфликтов в рамках Большого правительства является практика регулярных отчетов министров перед президентом о ходе выполнения его указов. В течение года не исключена реорганизация кабинета министров, в ходе которой ряд бывших путинских министров может вернуться в правительство в качестве вице-премьеров .
  
  
  Евгений Минченко, президент коммуникационного холдинга "Minchenko consulting}},
  при участии Кирилла Петрова, руководителя аналитического дипартамента "Minchenko consulting}
  ................................................................................................
  "Политбюро 2.0" накануне перезагрузки элитных групп
  
  
  
  Январь 2013 г.
  
  
  
  Коммуникационный холдинг "Минченко консалтинг" представляет продолжение
  исследования "Большое правительство Владимира Путина и Политбюро 2.0" . Доклад представляет интерес для региональных элит, российского бизнеса и иностранных инвесторов.
  
  
  
  Часть 1. Динамика элитных групп внутри Политбюро 2.0
   В предыдущем докладе нами была предложена концепция правящей элиты России как специфического аналога советского коллективного властного органа - Политбюро ЦК КПСС, ставящего своей целью поддержание сложившегося межкланового баланса. В своем анализе мы исходим из того, что российская власть - это конгломерат кланов и групп, которые конкурируют друг с другом за ресурсы. И роль Владимира Путина в этой системе остается неизменной - это роль арбитра и модератора, но арбитра влиятельного, слово которого в конфликтных ситуациях, по крайней мере, пока, остается решающим.
   Формирование вокруг Владимира Путина Большого правительства (включающего в себя собственно правительство и Администрацию Президента), с дублирующимся функционалом и разнородным по профессионализму и клановому представительству составом привело, с одной стороны, к росту влияния лично президента, но, с другой стороны, к замедлению принятия стратегических решений и снижению их качества.
   При этом основным объектом критики со стороны бизнеса, политических элит и со стороны самого президента было Правительство Дмитрия Медведева, а интенсивность смены министров в первые несколько месяцев работы кабинета оказалась беспрецедентной.
   В то же время стоит отметить, что пробуксовка работы правительства была связана в том числе и с рядом объективных причин. Среди них:
  
  
  
  http: //minchenko.ru/analitika/analitika_27.html
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ"
  123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected]
  • Противоречивость предвыборных обещаний президента. В частности, трудно сочетаются задачи создания 25 миллионов новых высокопроизводительных рабочих мест и поэтапного повышения заработной платы работников бюджетной сферы до 200 % от средней по региону. Раскритикованная президентом задержка с подготовкой концепции пенсионной реформы связана в том числе и с тем, что существуют сложности с согласованием бюджетных показаний и заданных параметров повышения пенсий;
  • Выработка "с колес" политической стратегии власти по отношению к протестным группам общественности. Только к моменту оглашения Послания Президента Федеральному Собранию эта стратегия окончательно оформилась (игнорирование и маргинализация либеральной части протеста, интеграция в официальную риторику власти части риторики националистов и рост социальных выплат для привлечения на свою сторону социально мотивированных протестников);
  • Нивелирование роли парламента и перевод его в режим департамента по утверждению решений исполнительной власти.
   Решения, которые принимались быстро и без общественного и экспертного обсуждения, на этапе реализации уже начали давать сбой. К примеру, министр юстиции Александр Коновалов заявил, что не знает, как администрировать Закон об иностранных агентах. Принятое в комплексе с бюджетом решение о повышении пенсионных выплат за работников вредных производств резко увеличило фискальную нагрузку на бизнес и на ряд бюджетных организаций (в то время как в пояснительной записке к закону было отмечено, что дополнительных расходов федерального бюджета не потребуется).
   Однако правящей коалиции удалось в целом решить тактические задачи, которые она перед собой ставила:
  1. Удержать в управляемых рамках политический протест;
  2. Обеспечить приемлемые показатели "партии власти" на региональных выборах октября 2012 г.;
  3. Снизить потенциал внешнего влияния на российскую элиту (видимо, в этой же логике было и выдвижение антитабачного закона, посольку именно лобби табачных ТНК до недавнего времени было самым влиятельным иностранным лобби в российских органах власти).
   Использование риторики внешней угрозы, силовых структур и антикоррупционной кампании для решения внутриполитических задач привело к серьезным подвижкам внутри Политбюро 2.0. Значительно укрепила свои позиции внутри Политбюро 2.0 корпорация силовиков. В число кандидатов в члены Политбюро вернулся глава Службы Внешней Разведки Михаил Фрадков. Новый глава Минобороны Сергей Шойгу приобрел статус полноправного члена Политбюро 2.0. Руководители силовых министерств и ведомств, которые ранее входили в орбиты влияния главы
  
  MINCHENKO
  
  "Роснефти" Игоря Сечина и председателя правительства Дмитрия Медведева продолжают дистанцироваться от своих бывших патронов.
   Выросла роль судебной власти как одного из инструментов выстраивания внутриэлитного баланса, что выразилось во вхожении в число кандидатов в члены Политбюро 2.0. руководителей Верховного Суда Владимира Лебедева и Высшего Арбитражного Суда Антона Иванова.
   В то же время снижение рейтингов президента и премьер-министра (правда, оставновившееся в последнее время) формирует запрос на появление во власти новых фигур - "имиджевых паровозов". В том числе и поэтому резко взлетели внутриэлитные акции Сергея Шойгу, который практически единственный из федеральных политиков демонстрирует в последнее время рост рейтинга доверия среди населения. Также на роль харизиматиков с переменным успехом пытаются претендовать мэр Москвы Сергей Собянин, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, вице-премьер Дмитрий Рогозин.
   Относительный успех "Единой России" на региональных и муниципальных выборах осени 2012 г. был достигнут в условиях активного использования административного ресурса и относительно низкой явки. Поэтому возрастает влияние фигур, имеющих собственные политические проекты и дополнительные инструменты политического влияния (руководитель "Ростехнологий" Сергей Чемезов, первый заместитель главы Администрации Президента Вячеслав Володин, глава ВТБ Андрей Костин, полномочный представитель президента в Центральном федеральном округе Александр Беглов).
   Формирование внутриэлитной коалиции (Сергей Чемезов, Сергей Иванов, Дмитрий Рогозин, Игорь Шувалов), добившейся отставки министра обороны Анатолия Сердюкова (естественно, вышедшего в результате из состава Политбюро 2.0), проходило при активном участии председателя совета директоров ОАО "Газпром" Виктора Зубкова, вернувшегося таким образов в число кандидатов в члены Политбюро 2.0.
  Стоит отметить низкое влияние губернаторского корпуса на политическую
  повестку. В региональный блок в число кандидатов в члены Политбюро 2.0 вошли только двое из действующих глав регионов - главы Татарстана Рустам Минниханов и Чечни Рамзан Кадыров. Ухудшились позиции губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко, на глазах превращающегося в "хромую утку". В т о же время на роль региональных тяжеловесов сегодня могут претендовать трое полномочных представителей президента в федеральных округах - Александр Хлопонин, Виктор Ишаев и Александр Беглов. Двое из них - бывшие губернаторы, имеющие при этом статус членов Правительства (в качестве вице-премьера и министра соответственно). Что же касается Беглова, то он умело использует аппаратное влияние, сохранившееся со времен его работы главным кадровиком Кремля.
  
  
  
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ"
  123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected]
   Новым кандидатом в члены Политбюро 2.0 в техническом блоке стал Юрий Трутнев, который чрезвычайно быстро нашел себе в рамках Госсовета новую нишу модератора региональных разногласий.
   Законодательная лихорадка осенней сессии 2012 года заставила нас пересмотреть функциональные роли некоторых кандидатов в Политбюро 2.0. Так, руководители обеих палат парламента были перемещены в "новый Секретариат ЦК", тогда как заместители главы Администрации Президента Алексей Громов и Дмитрий Песков проявили себя не как исполнители, а скорее как идеологи, поэтому были перемещены в Политический блок кандидатов в члены Политбюро 2.0. Важнейшей функцией представителей этого блока является проработка альтернативных способов управления, включая идеологические, без изменения основ существующей политической системы.
   В числе кандидатов в Политбюро 2.0 от бизнеса произошло одно изменение. Андрей Костин был включен в список, чтобы обеспечить присутствие представителей всех четырех системообразующих банков: Сбербанка, ВЭБа, ВТБ и Россельхозбанка. Стоит отметить, что предправления ВЭБ Владимр Дмитриев не включен в список кандидатов, так как деятельность данного банка курируется лично Владимиром Путиным через первого вице-премьера Игоря Шувалова. Россельхозбанк возглавляет Дмитрий Патрушев - сын кандидата в члены Политбюро 2.0 от юридически-силового блока Н. Патрушева.
   В остальном бизнес-блок Политбюро 2.0 демонстрирует стабильность. Значимых переделов собственности не намечается, место криминальных разборок заняли высокие лондонские суды, разбирающиеся с активами в офшорах. Более того, урегулирование конфликта вокруг Норникеля показало, что достичь компромисса можно не только в ходе зарубежного судебного процесса. После ухода с поста руководителя компании Владимира Стржалковского вырисовывается стратегический блок трех крупных бизнесменов из 1990-ых: Владимира Потанина, Олега Дерипаски и Романа Абрамовича. Немаловажно и то, что крупномасштабная программа приватизации выпала из числа первоочередных задач, а политическая риторика возвращения выведенных из России активов так и остается риторикой. Государство лишь наращивает свое активы, как это произошло в сделке по покупке ТНК-BP. В результате сделки с Роснефтью Альфа-групп и Виктор Вексельберг получили внушительные свободные финансовые средства, что создает им дополнительные возможности для маневра.
  
  MINCHENKO
  CONSULTING
  
  
  
  
  
   Оценивая ресурсный потенциал полноправных членов Политбюро 2.0 (см. таблицу 4), важно отметить следующее:
  - Председатель правительства и номинальный лидер "Единой России" Дмитрий Медведев, сохраняя первое место по объему ресурсов, после ухода Анатолия Сердюкова утратил часть влияния на силовиков, а в результате расплывчатого имиджевого позиционирования ухудшил свои рейтинговые показатели;
  - На подъеме находится тандем главы Администрации Президента Сергея Иванова и главы "Ростехнологий" Сергея Чемезова, усиливший свое влияние на административный аппарат и силовые структуры;
  - Занимающийся политическим менеджментом Кремля Вячеслав Володин в результате успеха на октябрьских выборах и постепенного затухания протестной активности также укрепил свои позиции;
  - Новичок в Политбюро 2.0 Сергей Шойгу демонстрирует впечатляющий рост рейтинга и у населения, и у элитных групп, особенно региональных. Однако при сложившемся имидже у роста его рейтинга есть потолок (подробнее см. во 2 части доклада). По мнению некоторых военных экспертов, он уже допустил ряд ошибок на посту главы Минобороны ("наступает на все те же грабли, что и Сердюков"). Кроме того, административное влияние Шойгу в его предыдущих вотчинах (МЧС и Московская области) ограничено достаточно высокой самостоятельностью преемников. В частности, кадровая политика и.о. губернатора Московской области Андрея Воробьева говорит о том, что он сегодня находится в орбите влияния Геннадия Тимченко;
  - Тандем бизнесменов Геннадия Тимченко и Юрия Ковальчука сохраняет устойчивые п озиции в окружении Владимира Путина. Тем не менее, ситуативное примирение Тимченко и Игоря Сечина вряд ли продлится долго, учитывая системный характер возглавляемых ими компаний;
  - Мэр Москвы Сергей Собянин, несмотря на ряд принятых им непопулярных решений, продолжает оставаться в обойме кандидатов в преемники и премьер-министры. О днако рост его влияния ограничивается неудачным стартом членов его команды Виктора Басаргина и Евгения Куйвашева на губернаторских постах в Пермском крае и Свердловской области;
  - Ситуативное снижение влияния главы "Роснефти" Игоря Сечина связано с изменением его статуса, влекущим за собой снижение административного и силового ресурса, а также с большим количеством конфликтов внутри отрасли, в которые он вовлечен.
  
  
  
  
  КОММУНИКАЦИОННЫЙ ХОЛДИНГ "МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ"
  123557, Москва, Россия, Большой Тишинский пер., д. 38, оф. 730 Тел./факс: +7 (495) 605-3681, +7 (495) 605-3680 www.minchenko.ru [email protected]
   В течение ближайшего года в повестке внутриэлитной борьбы сохранятся уже упоминавшиеся в предыдущем докладе конфликты:
  - Аппаратная конкуренция за контроль над ТЭК между секретарем профильной президентской комиссии И. Сечиным и профильным вице-премьером А. Дворковичем (и присоединившейся к нему коалиции номенклатурных и бизнес-групп);
  - Конкуренция вокруг программы "большой приватизации";
  - Напряжение между руководством Москвы и Московской области и коррекция контуров проекта "Большой Москвы", что будет усугубляться проведением выборов губернатора Московской области осенью 2013 и Мосгордумы осенью 2014. Для Сергея Собянина дополнительные проблемы может создать ухудшение его отношений с Дмитрием Медведевым, вызванное слухами о возможном переходе мэра Москвы в кресло председателя правительства;
  - Борьба силовиков вокруг создания единого Следственного комитета. Поскольку результат для конкурирующих групп неочевиден, а влияние практически всех силовых структур в последнее время росло, то энтузиастов этой идеи стало меньше. По ряду резонансных дел последнего времени ФСБ пользовалась собственным следствием, не прибегая к поддержке СКР;
  - Борьба вокруг перезапуска проекта "Корпорации развития Сибири и Дальнего Востока".
  
   Высока вероятность новой атаки на руководство "Газпрома" с целью реорганизации компании. Позиции Алексея Миллера в последнее время ослабли в свзи с угрожающей позициям "национального достояния" сланцевой революцией и частичной потерей рынков сбыта российского газа. Поэтому может быть реанимирована активно продвигавшаяся ныне главой "Сбербанка" Германом Грефом идея о реструктуризации "Газпрома" (к примеру, в формате выделения транспортной составляющей и создания 5-6 добывающих компаний, которые могут быть распределены между основными элитными группами).
   Также неизбежна актуализация объективных противоречий между Министерством обороны и производителями военной продукции. Их острота будет во многом зависеть и от политических раскладов и коалиций.
  
  Кроме того, следует отметить новые аппаратные точки напряжения:
  - Между министрами и экс-министрами, перешедшими на посты помощников президента (наиболее заметно в Минсвязи, Минздраве и Минобрнауки);
  - Между аппаратом Правительства и помощником президента Эльвирой Набиуллиной.
  
   Попыткой снятия этих конфликтов в рамках Большого правительства является практика регулярных отчетов министров перед президентом о ходе выполнения его указов. В течение года не исключена реорганизация кабинета министров, в ходе которой ряд бывших путинских министров может вернуться в правительство в качестве вице-премьеров1.
  
   Евгений Минченко, президент коммуникационного холдинга "Minchenko consulting}},
   при участии Кирилла Петрова, руководителя аналитического дипартамента "Minchenko consulting}.
  
  
  
  
  
  
  
  Приложение к докладу "Политбюро 2.0" накануне перезагрузки элитных групп. Январь 2013 http://www.intelros.ru/pdf/politburi_2_0/Prilojenie.pdf
  
  
  ^ MINCHENKO
  CONSULTING
  
  
  ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО 2.0 ЯНВАРЬ 20131
  
  
   "1
  БИЗНЕС ТЕХНИЧЕСКИЙ БЛОК (СЕКРЕТАРИАТ ЦК) Р. АБРАМОВИЧ В. ЯКУНИН И. ШУВАЛОВ А. МИЛЛЕР Э. НАБИУЛЛИНА А. РОТЕНБЕРГ В. Кожин Г. ГРЕФ В. СУРКОВ В. ПОТАНИН Д. КОЗАК О. ДЕРИПАСКА С. ЛАВРОВ М. ФРИДМАН А. ВАЙНО А. УСМАНОВ Ю. ТРУТНЕВ В. ВЕКСЕЛЬБЕРГ В. ЗУБКОВ В. АЛЕКПЕРОВ А. МОРДАШОВ С. НАРЫШКИН В. ЕВТУШЕНКОВ В. МАТВИЕНКО А. Костин РЕГИОНАЛЬНЫЕ ЛИДЕРЫ А. БЕГЛОВ Р. КАДЫРОВ Р. МИННИХАНОВ А. Хлопонин В. ИШАЕВ
  Динамика внутри Политбюро 2.0 (август 2012 - январь 2013)
  
   ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО 2.0
  
  АВГУСТ 2012
  
  ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО 2.0
  
  ЯНВАРЬ 2013
  
  
  
   И. СЕЧИН С. ЧЕМЕЗОВ Г. ТИМЧЕНКО Ю. КОВАЛЬЧУК С. СОБЯНИН I С. ИВАНОВ I В. Володин I Д. МЕДВЕДЕВ
  
  
  КАНДИДАТЫ В ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО
  
  КАНДИДАТЫ В ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО
  
  Силовой БЛОК
  
  ТЕХНИЧЕСКИЙ БПГ К {СЕКРЕТАРИАТ ЦК)
  ТЕХНИЧЕСКИЙ БЛОК (СЕКРЕТАРИАТ ЦК)
  
   А. БОРТНИКОВ
  В. КОЛОКОЛЬЦЕВ А. БАСТРЫКИН В. ИВАНОВ В. Золотое Е. МУРОВ Е. Школов Н. ПАТРУШЕВ
  Р. АБРАМОВИЧ В. ЯКУНИН
   A. МИЛЛЕР
  A. РОТЕНБЕРГ
  Г. ГРЕФ
   B. ПОТАНИН
  О. ДЕРИПАСКА
  М. ФРИДМАН
  А.УСМАНОВ
  В. ВЕКСЕЛЬБЕРГ
   B. АЛЕКПЕРОВ
  A. МОРДАШОВ
  B. ЕВТУШЕНКОВ
  В. ЖИРИНОВСКИЙ |\ ЗЮГАНОВ МИРОНОВ РОХОРОВ
   ГР01\
   лопс
   B. Cypi-
   Д. КОЗнгч
   C. ЛАВРОВ
  Э. НАБИУЛЛИНА
  А. ВАЙНО Д. ПЕСКОВ
  А. БОРТНИКОВ В.КОЛОКОЛЬЦЕВ А. БАСТРЫКИН В. ИВАНОВ В. Золотов Е. МУРОВ Е. Школов
  А. ГРОМОВ Д. ПЕСКОВ
  А. Волошин А. ЧУБАЙС А. КУДРИН
  ПАТРИАРХ КИРИЛЛ
  В. ЖИРИНОВСКИЙ Г. ЗЮГАНОВ М. ПРОХОРОВ С. МИРОНОВ
  Р. АБРАМОВИЧ В. ЯКУНИН
   A. МИЛЛЕР
  A. РОТЕНБЕРГ
  Г. ГРЕФ
   B. ПОТАНИН
  О. ДЕРИПАСКА
  М. ФРИДМАН А. УСМАНОВ В. ВЕКСЕЛЬБЕРГ
   B. АЛЕКПЕРОВ
  A. МОРДАШОВ
  B. ЕВТУШЕ
  . Кос
  И. ШУВАЛОВ Э. НАБИУЛЛИНА В. Кожин
  B. СУРКОВ
  Д. КОЗАК
   C. ЛАВРОВ
  
  
  
  РЕГИОНАЛЬНОЕ ЛИДЕРЫ
  
  РЕГИОНАЛЬНЫЕ ЛИДЕРЫ
  
  
  
  Р. МИННИХАНОВ
  
  Р. КАДЫРОВ
  
  Р. КАДЫРОВ
  
  ^ MINCHENKO
  95V^ CONSULTING
  Орбиты власти 2013
  
  
  
  
  
  ^ MINCHENKO
  VJV' CONSULTING
  
  
  Сопоставительный анализ ресурсов членов Политбюро 2.0
  
  Финансы
  
  Региональные элиты
  
  Символический
   имиджевый
  
  Партийно-политический
  
  Неформальное влияние
  
  Близость к
  Путину
  
   Внешняя поддержка
  
  Медиа
  
  
  Итого:
  
  
  1
  9
  9
  
  
  Пособие по борьбе с пропагандой
  Владислав Наганов (naganoff)
  2012-02-17 14:00:00
  
  По многочисленным просьбам трудящихся начинаю публиковать пособие по борьбе с пропагандой. 
  
  Это особенно актуально именно сейчас, когда провластными пиарщиками собрана коллекция насквозь лживых мифов и отработана методика ведения дискуссий в Сети и реальной жизни. Они преследуют только одну цель - концептуально обосновать, во-первых, что всё хорошее за последние 12 лет, что происходило в нашей стране, стало возможным исключительно благодаря Путину; во-вторых, что если Путин по каким-то причинам утратит власть, сразу же разразится национальная катастрофа.
  
  Думается мне, пришло время разоблачения мифов. Пора раскатать в тонкий блин любые аргументы за продолжение нынешнего курса, какие только смогли выжать из своих куцых мозгов бездарные пропагандисты в попытке ловчее навесить лапшу на уши доверчивому избирателю.
  
  Этот пост - первый из трёх, планируемых мной. Предлагаю начать с самого главного мифа, созданного пропагандистами - что экономический рост, имевший место в течение правления Путина, стал следствием не высоких цен на сырьё, экспортируемое из России, а является исключительно результатом гениального руководства страной со стороны Национального Лидера.
  
  Мы докажем обратное - что в реальности до экономики дошла лишь мизерная часть от всех вырученных нефтедолларов, но даже и её хватило, чтобы обеспечить рост ВВП по сравнению с 1990-ми годами.
  
  Мы покажем, что экономика России зависит только от экспорта сырья, а Путин не имел к её росту никакого отношения. Этот рост происходил даже вопреки его действиям.
  
  Начнём с макроэкономических показателей и продемонстрируем всю тяжесть положения страны, которую всячески пытаются замаскировать от нас.
  
  
  МАКРОЭКОНОМИКА: СЧАСТЬЕ В НЕВЕДЕНИИ
  
  По данным ЦБ, в 2000-2011 гг. чистый вывоз капитала из РФ составил $243,3 млрд. Т.е., "проклятые 90-е" нервно курят в сторонке. Убедитесь:
  
  
  
  На 01.01.2012 г. международные резервы (т.е., внешние активы, в основном, средства в иностранной валюте, а именно в долларах и евро, а также в долговых ценных бумагах, выпущенных нерезидентами) составили $ 505,391 млрд. Т.е., сотни миллиардов долларов, принадлежащих России, уже 12 лет как работают на экономику чужих государств.
  
  
  
  Совокупный внешний долг государственного и частного сектора РФ составлял на 01.01.2012 г. $ 538,94 млрд. В "проклятые 90-е" такие суммы никому и не снились.
  
  
  
  Такой долг пропагандисты пытаются обосновать тем, что, мол, это означает рост инвестиций в РФ.
  
  Наглая ложь.
  
  Посмотрим на структуру "иностранных инвестиций":
  
  
  
  Итак: под видом иностранных инвестиций в Россию, в основном, возвращаются из оффшоров укрытые от налогообложения средства российского же происхождения.
  
  Кипр, как видите, лидирует. Почему? Да потому, что там, в частности, зарегистрированы "дочки" ВТБ (Russian Commercial Bank), Промсвязьбанка, Альфа-банка, представительства "Ренессанс Капитала", "Тройки Диалог", "Открытия". Большая часть российских активов "Евраза" принадлежит кипрской Mastercroft. "Роснефть" владеет 51-процентной долей в Shell Caspian Ventures Ltd. Среди активов ЛУКОЙЛа - LukOil Cyprus Ltd, K&S Baltic Offshore (Cyprus) Ltd, LukOil Overseas Cyprus Ltd и Bitech Cyprus Ltd. Кипрская дочерняя компания "Норильского никеля" - Norilsk Nickel Cyprus Ltd. И это - только вершина айсберга.
  
  Вряд ли эти компании приходят на Кипр, чтобы получить статус транснациональных. Бизнес в оффшорах - это, вообще-то, способ минимизировать налогообложение и скрыть структуру собственности. Кроме того, это - возможность для компаний выгодно играть с трансфертными ценами и кредитами. Ну и, конечно, выйти из-под юрисдикции судебной системы РФ - одной из самых коррумпированных и управляемых в мире.
  
  Пропагандисты возражают: мол, все эти цифры - долг, в основном, частный, а не государственный. Разберём и этот контраргумент.
  
  Что есть наш частный сектор? Это - юридические лица в организационно-правовой форме ОАО, ЗАО, ООО. Причём частным считается даже тот долг частных компаний, акции коих на 100% принадлежат государству.
  
  Чистый долг "Роснефти" во II квартале 2011 г. составил $ 12,45 млрд. Её основным акционером (75,16% акций) является ОАО "РОСНЕФТЕГАЗ", на 100% принадлежащее государству. Однако этот долг считается частным, формально.
  
  Но фактически - он государственный.
  
  Чистый долг "Газпрома" по состоянию на 11 марта 2011 г. составил более $27,8 млрд. Это - тоже частный долг. Но кто в здравом уме рискнёт заявить, что "Газпром" - это частная лавочка Путина компания?
  
  1/3 всех корпоративных внешних обязательств приходится на госкомпании и банки. По данным Дойче Банка, в 2010 г. на три крупнейшие госкомпании ("Газпром", "Роснефть"" и ВТБ) приходилось 20% всех внешних долгов. Это не считая менее крупных компаний.
  
  Таким образом, внешний долг частного сектора РФ в своей значительной части является государственным. А значит, внешний долг России можно и нужно рассматривать только в совокупности - и частный, и государственный.
  
  Уже никто не вспоминает про обещания Путина об "удвоении ВВП". Мы знаем, чего стоят его обещания. Но, тем не менее, проверим, удвоился ли ВВП даже не с 2003 года, а с 2000-го. Естественно, в ценах 2003 г.
  
  
  
  Не похоже на то. Рост ВВП за 12 лет составил примерно 65%.
  
  А вот во многих других республиках СССР - безо всяких обещаний взяли - и удвоили ВВП:
  
  
  
  Даже в Таджикистане смогли это сделать. Впору предложить лозунг: "Догоним и перегоним Таджикистан по темпам роста ВВП!"
  
  Безрадостная картина. Тем веселее будет узнать, насколько же наша экономика зависит от нефтяной иглы.
  
  
  НЕФТЬ В ОБМЕН НА УДОВОЛЬСТВИЕ
  
  За 2000 - 2011 гг. из России было экспортировано: сырой нефти - 2,684 млрд. т на $ 1,047 трлн., нефтепродуктов - 1,171 млрд. т на $ 484 млрд. и природного газа - 2,257 трлн. куб. м на $ 427,158 млрд.
  
  Итого: за 12 лет из России было выкачано только нефти и газа на сумму $ 1,958 трлн.
  
  Вот как это выглядит:
  
  
  
  
  
  
  
  Достаточно взглянуть на товарную структуру экспорта и импорта, чтобы понять: Путин низвёл Россию до уровня сырьевого придатка Запада, рискнув гордо назвать это "энергетической сверхдержавой".
  
  
  
  
  
  Как видно, всё сырьё бешеными темпами выкачивается, а сколько-нибудь сложная продукция завозится из-за рубежа. Особенно впечатляет доля машин и оборудования - 1/2 всего импорта. Мощь удара по машиностроительному комплексу невозможно переоценить.
  
  Федеральный бюджет зависит почти исключительно от нефтегазовых доходов. В этом можно убедиться, посмотрев на их соотношение с иными доходами федерального бюджета (по данным Федерального Казначейства и Минфина):
  
  
  
  Можно и ещё нагляднее. Вот какое место занимали нефтегазовые доходы в структуре доходов федерального бюджета в 1999 году, когда Путин как раз пришёл к власти, в сравнении с 2011 г.:
  
  
  
  Но несмотря даже на такую внешнеэкономическую конъюнктуру, с 2009 г. власть уже не способна свести концы с концами в бюджете:
  
  "Если семь лет назад российский бюджет был сбалансирован при цене на нефть $27 за баррель, перед кризисом - $90 за баррель, то в этом [2011] году, чтобы бюджет был сбалансирован, нефть должна стоить $115 за баррель", - заявлял министр финансов А. Кудрин.
  
  
  
  А теперь, посмотрев на баланс доходов и расходов в бюджете, попробуйте угадать, что случится, если от синего столбца убрать 56% нефтегазовых доходов?
  
  Вот, например, дефицит Пенсионного фонда России в 2012 г. составит 1,75 трлн. руб. ($ 58 млрд.). Это - колоссальная дыра, которую удаётся забивать только нефтедолларами. Что будет, например, с пенсиями, когда в ходе второй волны мирового экономического кризиса цены на нефть рухнут до $ 30 за баррель? Скажете, такое невозможно?
  
  А президент Медведев уже признал, что РФ ждут не менее существенные испытания, чем в 2008-2009 гг.
  
  Тогда это выглядело так:
  
  
  
  Через пару лет это покажется нам всем цветочками. В общем, на пенсии, дамы, господа и товарищи, можете не рассчитывать, если будет сохраняться нынешний курс.
  
  Между тем, Россия в 2010 г. вышла на 1-е место в мире по добыче нефти. В среднем в I квартале 2011 г. в сутки в РФ добывалось 10,2 млн. баррелей. Объём переработки нефти в I полугодии 2011 г. достиг очередного исторического максимума - 149,6 млн. тонн. При этом количественный рост происходит за счет снижения качества: доля мазута в общем объеме производства нефтепродуктов достигла многолетнего максимума, а глубина переработки нефтяного сырья - многолетнего минимума.
  
  Кроме того, в отличие от России, Саудовская Аравия может позволить себе быть 1-й в мире по добыче нефти - с её-то запасами. Достаточно взглянуть на размеры стран в зависимости от их запасов нефти:
  
  
  
  Однако именно Россия при Путине является мировым лидером по выкачиванию нефти из собственных недр. Причём "профессиональные патриоты" даже гордятся этим фактом.
  
  В 2003 г. была принята "Энергетическая стратегия России на период до 2020 года". Её лейтмотив - максимальное извлечение нефти и газа из недр с целью продажи на внешнем рынке. В 1-м полугодии 2011 года уже 48% добываемой нефти шло на экспорт (а в СССР максимально экспортировалось лишь 22% от годовой добычи). Более 1/3 производимых нефтепродуктов и добываемого газа также вывозится за границу. Весь прирост добычи нефти за последние 10 лет ушёл на экспорт. За период 1990-2009 гг. внутреннее потребление нефти практически не увеличилось, хотя добыча возросла с 323,3 млн. т в 2000 г. до более 500 млн. тонн в 2010 г. Что касается газа, то Россия также занимает 1-е место в мире по его добыче и экспорту.
  
  Казалось бы, при существующей кабальной зависимости от экспорта нефти и газа было бы разумно позаботиться о своевременном пополнении их запасов. Однако практически все месторождения нефти и газа, которые обеспечивают современный уровень добычи, были открыты еще в советские времена. За весь 20-летний период существования государства РФ в промышленную разработку было введено лишь одно крупное нефтяное месторождение - Ванкорское.
  
  После развала СССР было упразднено Министерство геологии, число сотрудников Геологической службы в стране сократилось в 10 раз, в 4-5 раз уменьшился объем разведочного бурения, существенно снизились объемы геофизических работ. Фактически была свернута вся программа наращивания ресурсов минерального сырья.
  
  Путин не только не предпринял ничего, чтобы изменить ситуацию, но и ухудшил её, отменив налог на восстановление минерально-сырьевой базы (ВМСБ) в 2002 г. До того нефтяные компании на 90% финансировали геологоразведку за счет ВМСБ и лишь на 10% - за счет собственных средств. Отмена ВМСБ привела к обвальному спаду в и без того коллапсирующей геологоразведке, что отчётливо видно на графике:
  
  
  
  Резкое сокращение буровых работ снизило спрос на геологоразведочное и буровое оборудование, оставило без работы массу проектных институтов, сервисные компании просто прекратили свое существование.
  
  К слову, в 2011 г. Путин утвердил новый налоговый режим "60-66" для нефтяной отрасли, предусматривающий снижение экспортных пошлин на сырую нефть до 60% и уравнивание пошлин на светлые и темные нефтепродукты (до 66% от пошлины на сырую нефть). Это сделало ещё более выгодным экспорт сырой нефти и мощно ударило по нефтеперерабатывающей отрасли - что может привести к сокращению на 1/3 объемов переработки нефти внутри страны в 2012 г., а также к повторению бензинового кризиса.
  
  Тотальная зависимость от экспорта энергоносителей предопределила эксплуатацию на истощение месторождений Западной Сибири. Их запасы приходят к концу, снижается продуктивность скважин. При форсированном отборе быстро теряется пластовая энергия, падает коэффициент извлечения нефти. В Западной Сибири он составляет в среднем уже 20-25%, тогда как в советское время - 40-45%.
  
  Массовое применение метода заводнения при разработке месторождений привело к преждевременному обводнению многих добывающих скважин. В среднем обводнённость эксплуатационных скважин в России составляет 82%, а на некоторых месторождениях той же Западной Сибири - 90%! По причине обводнённости, когда скважина качает воду и лишь немного нефти, у нас брошено более 700 тыс. скважин, выработанных лишь на 1/3!
  
  Кроме того, есть и проблема попутного нефтяного газа, сжигающегося на факельных установках и наносящего огромный ущерб экологии. В России 27% добываемого ПНГ сжигается в факелах:
  
  
  
  Это - дикость, дамы, господа и товарищи. Как в Нигерии.
  
  Что касается газа, то регион традиционной газодобычи - та же Западная Сибирь с месторождениями Медвежье, Заполярное, Уренгойское и др., которые также находятся в стадии падающей добычи. Месторождение Медвежье выработано на 75%, Уренгойское - на 65%, Ямбургское - на 54% и т.д. Тем не менее, их продолжают эксплуатировать на истощение, а ведь они дают почти 90% годовой добычи газа.
  
  Правда, в отличие от нефти, перспектив с газом у нас побольше:
  
  
  
  Но это лишь на первый взгляд. Основные надежды возлагаются на Штокмановское месторождение. Оно расположено между Новой Землёй и Шпицбергеном, на границе льдов, на глубинах более 300 м. Главная трудность в освоении заключается в невозможности достичь цели с помощью современных отечественных технологий, поскольку на такой глубине невозможно использовать традиционные шельфовые платформы. Более того, в этом районе зафиксированы тектонические подвижки дна, а сам газоконденсат находится на глубине более 1,5 км от дна. Но даже если газодобычу там удастся начать, то его потребуется доставлять на материк по газопроводу. А это более 500 км.
  
  Вот как это представляет себе "Газпром":
  
  
  
  Цена проекта вряд ли может быть менее $ 30 млрд. Это, конечно, намного дешевле, чем начать выкачивать газ прямо из атмосферы Юпитера, но технически не намного легче.
  
  Таким образом, добыча нефти и газа в РФ не компенсируется восполнением их запасов. В итоге в целом по России запасы углеводородного сырья уменьшились на 15%, а в Западной Сибири - на 20%. Если ситуацию не изменить, то к 2030-м годам мы будем наблюдать коллапс нефтяной отрасли. По газу это событие может произойти к 2040-м гг.
  
  Кстати, имейте в виду, что когда вы попытаетесь с помощью этих аргументов доказать абсолютную зависимость экономики от нефти и газа, "патриотические" пропагандисты начнут тыкать вам графиком из ЦРУ, работая по утверждённой методике:
  
  
  
  Первое, с чего они начинают - говорят, что экспорт нефти нужно считать только на душу населения. Когда вы начнете выяснять, зачем это нужно - они скажут: "Условно, страна в 1000 чел. добывает 1 млн. баррелей. А страна в 1 млн. чел. добывает 1,5 млн. баррелей. Вопрос: жители какой страны должны жить лучше"?
  
  Когда вы ответите, что в Габоне, Конго и Экваториальной Гвинее добывают на душу населения намного больше, чем у нас, но живут ничуть не лучше - они с радостью скажут: "Да, не все страны зависят от нефти. Если бы добывали бы больше нефти на душу населения, и страна автоматом жила бы лучше - то в упомянутых странах жили бы лучше, чем в России".
  
  Чувствуете логическую уловку? Сначала они требуют от вас высчитать экспорт нефти только на душу населения, а когда вы объясняете, что это - бессмысленно, они тут же соглашаются, что это бессмысленно, а значит - экспорт нефти ни на что не влияет! И экономический рост, увеличение социальных обязательств, повышение пенсий и т.п. - это не результат подпитки страны нефтедолларами, а грамотного руководства страной.
  
  Здесь главное - не поддаваться на провокации, и не уходить в сторону. Чистый экспорт нефти на душу населения, действительно, ни на что не влияет. Доходы от экспорта нефти не распределяются на душу населения, а распределяются между фигурантами списка "Форбс", международными резервами и федеральным бюджетом.
  
  Кстати, вот совокупное состояние миллиардеров в РФ (а всякие шебуршащиеся вокруг мультимиллионеры из второй сотни списка "Форбс" на графике даже и не отражены):
  
  
  
  Кстати, именно 200 счастливых ребят из русской версии "Форбса" всегда учитываются в статистике при расчёте среднего роста доходов населения. Имейте это в виду, когда вам кто-то станет что-то объяснять про рост доходов на душу населения. У них - доходы, пожалуй, не меньше, чем у всех остальных граждан РФ, вместе взятых.
  
  Произведём грубые расчёты: выручка от экспорта нефти и газа (не считая иных полезных ископаемых) с 2000 г. составила $ 1,958 трлн. Состояние 200 российских фигурантов списка "Форбс" - $ 499 млрд. Международные резервы РФ на 01.02.2012 - $ 512 млрд. Потрачено сверх этой суммы из международных резервов на спасение олигархов во время 1-й волны кризиса в 2008-2009 гг. - $ 212 млрд. Чистый отток капитала за 12 лет - $ 279 млрд.
  
  Получаем остаток $ 456 млрд. И кто знает, сколько из них было истрачено на всякие дворцы и дачи, утонуло в "чёрной кассе Кремля", было распилено на госзакупках и т.п.?
  
  Так что, в лучшем случае 1/10 от $ 2 трлн. нефтегазовых доходов реально внесли свой вклад в 65-процентный рост ВВП. А представьте, что было бы, если бы все эти $ 2 трлн. были реально вложены в развитие страны - а не бездарно истрачены на яхты, бентли и майбахи, феррари и мацератти для гонок "золотой молодёжи" в Швейцарии, на виллы и футбольные клубы, просто не осели бы на оффшорных счетах коррупционеров и множащихся, как на дрожжах, олигархов?!
  
  Но ведь это - курс Путина, а он, как мы знаем, не может ошибаться.
  
  P.S. Опять-таки, по просьбам трудящихся мы с "РосАгитом" приготовили великолепные листовки для максимально наглядного донесения сути этого поста широким народным массам.
  
  http://www.rosagit.info/p/naganoff.html
  
  Цели наши ясны, задачи - определены. За работу, товарищи!
  
  
  Журнальный клуб Интелрос " Отечественные записки " Љ5, 2012
  Робер Ришар
  Деклассирование: новая социальная проблема?
  http://www.intelros.ru/readroom/otechestvennye-zapiski/o5-2012/17580-deklassirovanie-novaya-socialnaya-problema.html
  Ришар Робер
  *[1]
  В нашей стране общественная дискуссия, посвященная социальной мобильности, носит парадоксальный характер. С одной стороны, проблема уже пятнадцать лет находится в центре внимания не только политиков, но и интеллектуальных кругов; с другой - богатство и содержательность аналитических концепций резко контрастирует с неадекватностью предлагаемых мер по ее решению и неудовлетворительностью их реализации.
  Этот дисбаланс внушает особенную тревогу, поскольку принцип социальной мобильности образует основу того политического проекта, каким изначально была Французская республика. Долгая последовательность событий, начавшихся в 1789 году и увенчавшихся окончательным утверждением республиканского строя в 1875 году, может быть интерпретирована как история трудного признания индивидуальных "талантов" и заслуг. В представлениях республиканской Франции о самой себе первостепенное место занимает обязательство государства предоставить каждому гражданину возможность строить личную судьбу в зависимости от собственных заслуг, а не исходного социального положения. Представления эти начинают формироваться еще до революции; их, в частности, кратко выражает реплика главного героя "Женитьбы Фигаро" Бомарше (1784), которую он заочно адресует своему господину графу Альмавиве[2]: "Вы дали себе труд родиться, только и всего"[3]. После краха старого порядка застывшему набору социальных позиций, в рамках которого все распределялось заранее, был противопоставлен новый принцип общественной жизни: Республика сразу же определила себя как государство открытых возможностей. Гражданское равноправие не подразумевает равенства положений, однако опирается на новую концепцию общества, согласно которой место каждого человека в социальной иерархии должно зависеть только от его дарований и трудолюбия.
  Ключевая роль личных заслуг - иначе говоря, отказ от принципа наследования социального положения - лежит в основе республиканского строя и в настоящее время связывает в единое целое всю государственную конструкцию. Для левых эта роль опосредуется темой коллективного освобождения, проектом интеллектуального и в то же время экономического раскрепощения, избавляющего людей от сил, которые держат их в рабстве. Для правых роль личных заслуг опосредуется темой индивидуальной свободы: по их мнению, республиканский проект должен предоставлять каждому, вне зависимости от его происхождения, средства, позволяющие преуспеть в жизни, сполна использовать существующие возможности. Оба лагеря едины в своем представлении о некоем обязательстве государства перед гражданами, суть которого заключается в поддержании справедливости, причем гарантом этого обязательства - настоящим замковым камнем, скрепляющим свод республиканских институтов, - выступает общедоступная школа.
  Ускорение социальной и экономической эволюции в XX веке способствовало более четкому оформлению республиканской мечты о новом обществе. Истории многих семей стали наглядной иллюстрацией того, как эта мечта воплощается в жизнь: в это время элиты все чаще пополнялись выходцами из народа. Дед - крестьянин, отец - учитель начальной школы, сын - дипломированный инженер... Из подобных восходящих траекторий, обладавших почти геометрической правильностью, складывалась идеальная картина бурно развивающегося общества, приведенного в движение. В условиях общего подъема, вызванного стремительным техническим прогрессом, введенное республикой общедоступное школьное образование действительно повлекло за собой ряд коренных социальных трансформаций: в течение жизни двух поколений осуществился переход от общества, где преобладало сельское население, к обществу городскому, резко выросло потребление, увеличилось время досуга, средние классы превратились в политический, экономический и социальный стержень, на котором держится страна. Эта эволюция характерна для всех индустриализованных государств, но во Франции (как и в Италии после 1945 года) она носит особенно впечатляющий характер, хотя, надо сказать, вписывается в уже сложившуюся идеологическую и институциональную среду - точно так же, как экономический подъем в США, наблюдавшийся с конца XIX века, вписался в определенный политический и институциональный нарратив, который был в свою очередь этим подъемом подкреплен. "Славное тридцатилетие"[4] между 1945 и 1973 годами, ознаменованное небывалым экономическим ростом, было воспринято во Франции как успешная реализация республиканского обязательства, о котором у нас идет речь. Общий прогресс отражался в судьбах отдельных людей и семей, в поколенческой динамике. И хотя на деле главными бенефициарами тогдашнего роста были торговцы и мелкие предприниматели, не обязательно имевшие законченное среднее образование, именно общедоступная школа казалась надежным ключом, открывающим французам доступ к лучшему будущему.
  Можно ли говорить о крахе республики?
  Республиканская мифология жива по сей день, однако есть все основания утверждать, что меритократическое общество, даже если оно существовало в действительности, а не только в идеализированных представлениях, сейчас функционирует все хуже и хуже.
  В самом деле, сегодня уже никто не задается вопросом, способно ли французское общество в целом и система образования в частности выполнить обязательство республики перед ее гражданами. Начиная с 1960-х годов такие разные социологи, как Ремон Будон и Пьер Бурдье, ставят под вопрос эту социальную конструкцию, противопоставляя республиканскому мифу цифры, недвусмысленно свидетельствующие о низкой представленности в общедоступной школе детей рабочих и крестьян. В 1964 году Бурдье в соавторстве с Жан-Клодом Пассероном опубликовал книгу "Наследники", а в 1970 году - "Воспроизведение"[5]. Обе книги обличают и обнажают механизмы воспроизведения социального неравенства, скрытые за эгалитаристским фасадом общества.
  Однако, как бы ни была справедлива эта критика, мир Бурдье и Пассерона еще принадлежит "славному тридцатилетию": в то время общество по-прежнему развивалось и переживало постоянную трансформацию, открывавшую перед его членами многочисленные возможности улучшить свое положение и подняться по социальной лестнице, даже если они не очень хорошо учились в школе. Сегодня ситуация изменилась: под сомнение поставлено само существование таких возможностей.
  Это сомнение возникло не сразу, но постепенно становилось все более сильным. Здесь можно выделить два важных момента. Прежде всего - появление в 1980-х годах категории населения, которую пресса окрестила "новыми бедными". Поначалу они воспринимались как странное исключение, поскольку для тогдашнего социального ландшафта было характерно непрерывное расширение средних классов. Эта категория - хронические социальные иждивенцы, живущие в депрессивных промышленных регионах и надолго закрепившиеся в статусе безработных, - стала первым изъяном в благостной картине общества, которая была порождена славным тридцатилетием и постулировала для всех и каждого возможность рано или поздно достигнуть приемлемого социального положения. В общественной дискуссии "новые бедные" обсуждались сначала как чисто журналистский сюжет, но вскоре были включены в политическую повестку дня (появился термин "социальный разлом", теоретически осмысленный Эмманюэлем Тоддом и ставший одним из слоганов Жака Ширака в ходе предвыборной кампании 1995 года). Тогда же "новые бедные" стали предметом научных исследований, статистической категорией (интерпретируемой на основе показателей безработицы и уровня доходов) и, наконец, проблемой реальной публичной политики. Для ее решения были введены минимальное социальное пособие (1988), общая медицинская страховка (1999), а затем и налоговая льгота для низкооплачиваемых работников.
  Совокупность этих мер выглядит инструментом, который должен возвращать маргинализованные категории населения в основное русло социального развития. Сегодня, однако, налоговой льготой для низкооплачиваемых работников пользуются ни много ни мало 9 миллионов человек. Возникает вопрос: не превращается ли "исключение", каким принято считать новых бедных, в правило? И не скрывается ли за расширением этой категории процесс усиливающегося обнищания, который поначалу затрагивает наименее защищенные слои общества, а затем распространяется на большинство "новобранцев", готовящихся выйти на рынок труда?
  Именно этот вопрос стал темой дискуссии, начатой в 1998 году социологом Луи Шовелем, впервые предложившим систематическое описание той стороны социального неравенства, которая ранее не привлекала должного внимания исследователей, - так называемого поколенческого эффекта[6].
  Описывая современный социум, Шовель использует не столько привычное понятие классов, сколько более общее противопоставление инсайдеров и аутсайдеров. Среди последних все заметнее растет доля молодых людей, обреченных работать лишь по временным трудовым договорам, переходить от одной стажировки к другой и вследствие крайней нестабильности своего положения испытывать огромные затруднения при аренде жилья, получении банковских кредитов и помимо этого, если говорить собственно о рынке труда, - при продвижении по службе. Все чаще звучит мнение, что детям стало намного труднее достигнуть уровня жизни, который смогли обеспечить себе их отцы. Понятие деклассирования, определяющее всю структуру книги Шовеля, иллюстрируется в ней примерами из жизни: деклассированными оказываются обладатель диплома магистра, вынужденный начинать трудовую карьеру в заведении фастфуда, несколько супружеских пар из поколения сорокалетних, ютящиеся в тесных парижских квартирках, не идущих ни в какое сравнение с теми, в которых в этом возрасте жили их родители, и т. п.
  Шовель, как и его последователи, приводит ряд цифр, подкрепляющих эти примеры. В начале 1970-х 70 % обладателей диплома о полном среднем образовании (бакалавров) могли твердо рассчитывать на то, что найдут работу менеджера. В 2006 году доля таких молодых людей снизилась до 25 %. Как подчеркивают исследователи из Национального института статистики и экономических исследований (Institut National de la Statistique et des Etudes Economiques, INSEE), "представители поколений, вступающих сегодня в жизнь, могут обзаводиться более широким набором дипломов, чем их сверстники тридцать лет назад, но это им не поможет. Среди этих молодых людей примерно четверть будет вынуждена заниматься неквалифицированным трудом"[7].
  Социология деклассирования
  На протяжении 2000-х годов исследователи обсуждают и анализируют явление, которое, по мнению Луи Шовеля, изложенному в его более поздней книге[8], находится уже не на периферии нового французского общества, вызревающего в последнее время, но образует главную ось наблюдаемых процессов. Явление это состоит в том, что деклассирование начало разрушать ядро французского социума - средние классы.
  
  В том же году и в том же издательстве вышла книга Мари Дюрю-Белла "Школьная инфляция", сразу же вызвавшая оживленные споры. Подзаголовок этой книги - "Разочарования в меритократии" - указывает на негативные последствия массового школьного образования в условиях высокой безработицы: гонка за дипломами, свято почитаемыми в большинстве семей как гарантия последующего трудоустройства, побуждает школу и университет штамповать молодых людей, собирающих все более внушительную коллекцию "корочек", в действительности ничуть не повышающих их шансы найти рабочее место, что приводит подчас к страшным разочарованиям при столкновении с реальным рынком труда. Есть несколько причин, сделавших эту книгу предметом ожесточенных дискуссий. Во-первых, Мари Дюрю-Белла посягает на ряд табу, защищаемых левыми, - в частности, на отказ от селекции абитуриентов при зачислении в университет. Во-вторых, будучи опытным специалистом в социологии образования, она пользуется возможностью отметить не самое приглядное поведение дипломированных представителей среднего класса, и особенно преподавателей, которые, защищая с пеной у рта позиции левых, в то же время прибегают к различным уловкам, чтобы избавить собственных детей от обучения в университете (чему служат подготовительные курсы или высшие школы)... Она объясняет феномен деклассирования не столько объективными социальными или экономическими трудностями, сколько публичной политикой, которая проводится в стране, и неудовлетворительным функционированием институтов. В целом, считает Мари Дюрю-Белла, обязательства, данные гражданам, не соблюдаются не только школой - и вместе с нею республикой, - но и теми, кто, казалось бы, должен не отступать от них ни при каких условиях, в первую очередь преподавателями, охотно участвующими в общем надувательстве, жертвами которого становятся дети наименее информированных слоев населения. Иначе говоря, левые элиты ведут себя примерно так, как в прошлом вели себя аристократы. Внешне они ратуют за то, чтобы пространство социального развития было открыто для всех, а в действительности отгораживают это пространство, закрывая его для детей, принадлежащих к другим социальным группам.
  Разочарования, описанные Мари Дюрю-Белла, испытывают прежде всего представители средних классов и широких масс, которые связывали надежды с образованием, - те, чьи дети при благоприятных условиях должны были бы в будущем составить ядро средних классов. "Социальный лифт" во Франции перестал работать. Но это еще не самое страшное. Опираясь на результаты углубленного опроса, проведенного вскоре после городских беспорядков 2005 года, Филипп Гибер и Ален Мержье опубликовали в издательстве, близком к Социалистической партии, книгу "Социальный антилифт"[9]. В их описании мир рабочих и служащих - то есть треть населения Франции - не просто встревожен общественной стагнацией, но буквально одержим призраком личного краха, падения на социальное дно. Для этого мира характерно убеждение, что и наличия работы уже недостаточно для обеспечения приемлемого уровня жизни, что заслуги не вознаграждаются должным образом, что не имеет смысла вкладывать средства в образование, поскольку оно не помогает детям продвигаться по социальной лестнице. Одной из причин, упоминаемых при этом опрошенными, является эффект ножниц, возникающий из-за роста минимальных социальных потребностей и вместе с тем снижения заработной платы неквалифицированных работников: разница между доходами тех, кто пытается работать, и тех, кто живет на пособия, стала пренебрежимо малой. Так зачем в этих условиях упорствовать и сохранять веру в то, что детей ждет лучшее будущее? Гибер и Мержье призывают политиков и интеллектуалов больше интересоваться судьбой народных масс. Догадки этих социологов подтверждаются и результатами выборов, показывающими, что Франция простых людей все меньше верит республиканскому обязательству, поддерживая крайне правых.
  Несмотря на важность вопросов, поднятых Гибером и Мержье, им не удалось сместить центр тяжести общественной дискуссии в сторону рабочих и служащих: она и сегодня сосредоточена главным образом на проблеме эрозии средних классов и деклассирования детей, вышедших из этой среды.
  В 2009 году были опубликованы доклад Совета по стратегическому анализу[10] и две книги, позволившие уточнить понимание проблемы деклассирования. Все эти три текста, несмотря на внешнюю полемичность по отношению друг к другу, объединяет общая констатация: хотя явления социальной деградации несомненны, к этому моменту они остаются сравнительно ограниченными.
  Камил Пени в своей книге "Деклассирование"[11] показывает, что 25 % людей в возрасте 29-35 лет находятся в настоящее время ниже на социальной лестнице, чем их родители. Четвертая часть целого поколения - немало, но нужно помнить, что в начале 1980-х доля таких людей составляла 18 %. "Трудно оспорить расширение этого феномена. Однако за двадцать лет рост составил от 3,5 до 7 %", - уточняют авторы доклада Совета по стратегическому анализу. Некоторые комментаторы отмечают, что в любом нормальном обществе неизбежно представлены нисходящие социальные траектории и что они как раз свидетельствуют о наличии в нем мобильности.
  Двигаясь в русле, намеченном в работах Мари Дюрю-Белла, Камил Пени исследует расхождение между структурой занятости и структурой дипломов, которые из-за массовизации высшего образования эволюционируют независимо друг от друга. Он выделяет два аспекта деклассирования: образовательный (когда работник имеет более высокий уровень образования, чем тот, который требуется для занимаемой им должности) и социальный (когда ему не удается сохранить позицию в общественной иерархии, которую занимали родители, хотя он и получил лучшее образование).
  Анализируя положение дипломированных специалистов, принадлежащих к средним классам, Пени различает два основных типа деклассированных: это дети менеджеров, некогда вышедших из народной среды, которые восстают против общества, не вознаградившего их старания, и отпрыски потомственных управленцев или представителей свободных профессий (врачей, адвокатов), которых деклассирование подталкивает к отказу от участия в социальной конкуренции.
  Эрик Морен, опираясь на эконометрические исследования, в которых анализируются данные государственной статистики, собранные INSEE, дистанцируется от модного понятия деклассирования, призывая различать саму реальность и то, как она переживается людьми[12]. Тем, кто работает по постоянному трудовому договору, потеря рабочего места сегодня угрожает ничуть не больше, чем прежде, поясняет он; среди молодых людей, завершивших образование в последние пять лет и получивших диплом, доля безработных в 2008 году составила 7 % - не больше, чем в 1981 году, и меньше, чем в 1987-м (10 %), хотя за это время численность такой молодежи утроилась благодаря демократизации доступа к высшему образованию.
  А вот страх перед деклассированием за последние тридцать лет резко усилился. Причина, по мнению Морена, лежит на поверхности: последствия увольнения и потери рабочего места стали куда более серьезными. Человек, потерявший постоянную работу, рискует остаться в статусе безработного или оказывается перед необходимостью заниматься неквалифицированным трудом. Положение работающих по временным договорам крайне уязвимо, им приходится нести на себе основные тяготы, связанные с регулированием трудовой сферы. В этих условиях получение и сохранение защищенного статуса (постоянный трудовой договор, пост государственного служащего) выглядит поистине бесценным. Отсюда окостенелость французского общества, в котором все только и мечтают законсервировать свой статус, - социальная мобильность внушает французам страх, так как ассоциируется с возрастанием риска.
  В целом труды французских социологов, несмотря на все расхождения, рисуют достаточно непротиворечивую картину: в них так или иначе описывается общество, которое на протяжении жизни одного-двух поколений двигалось вверх, но спустя тридцать лет вернулось в зыбкое, неопределенное состояние: скромный экономический рост, неполная занятость, неуверенность в будущем, склонность делать ставку на дипломы, которые не оправдывают ожиданий и не обеспечивают должной защищенности, панический страх перед деклассированием, обнаруживающим себя, в частности, при сравнении уровней жизни родителей и детей.
  Новые социологические и эконометрические работы вызвали широкую общественную дискуссию, и после выхода в свет книги Шовеля (1998) деклассирование стало одним из базовых понятий для любого исследователя, пытающегося анализировать французское общество. Однако включение этого понятия в контекст политических дебатов наталкивается на два препятствия. Главное из них заключается в том, что основным участникам политической борьбы, в особенности левым, весьма трудно учитывать деклассирование в своих программах: электорат, безусловно, волнует эта тема, однако в большинстве своем избиратели рекрутируются из числа инсайдеров, которые далеко не всегда заинтересованы в защите аутсайдеров. Кроме того, социологи испытывают затруднения при системном анализе причин, порождающих деклассирование: когда мы обращаемся к тем сферам, где осуществляется "производство" деклассирования (рынок труда, рынок жилья, экономика промышленности, экономика образования), то оказываемся перед лицом крайне сложной реальности, на которую едва ли можно воздействовать обычными методами публичной политики. Попытаемся взглянуть на эту проблему более пристально.
  Общественная дискуссия и ее тупики
  В том, что правящим партиям не удается отыскать адекватного подхода к решению проблемы деклассирования, нет ничего удивительного. Ее не так-то легко вычленить, отделить от других проблем, которые создают напряжение в обществе и обращают на себя внимание исследователей и политиков. Так, левые начиная с 1980-х годов сделали главной темой своих сменяющих друг друга программ безработицу; говоря о социальном неравенстве, они интересуются в первую очередь вопросами дискриминации и расизма. Левым профсоюзам и партиям трудно переключить внимание на нисходящий характер социальной мобильности и застойные тенденции, поскольку они озабочены прежде всего сохранением положения статусных работников. Главное для левых - отстоять социальные завоевания, которыми пользуется большинство трудящихся. Они склонны пренебрегать пагубными следствиями подобной политики и критическим мнением экономистов, считающих, что правовые нормы, обеспечивающие мощную защиту статусных работников, негативным образом компенсируются заградительными барьерами на входе в рынок труда, которые предопределяют маргинальное положение таких категорий, как молодежь, женщины, иностранцы и неквалифицированная рабочая сила. К этой критике, будто бы грешащей "либерализмом", левые не считают нужным прислушиваться.
  Не только во Франции, но и в других европейских странах левые вынуждены иметь дело с социальной незащищенностью молодежи и деклассированием новых поколений - негативными явлениями, которые вызваны переходом от индустриального общества (с законодательно защищенными рабочими местами, высокой заработной платой, гарантированной могущественными профсоюзными организациями, и бюрократизированными предприятиями, способными обеспечить карьерный рост) к экономике услуг (с более скромным уровнем зарплаты, более гибким рынком труда, менее влиятельными профсоюзами, менее бюрократизированными фирмами и еще менее предсказуемыми служебными карьерами). Однако способы решения этих проблем, найденные в Дании, Нидерландах и Австрии, во Франции оказываются неприменимыми; модели "гибкозащищенности" в нашей стране противостоит политическая культура, исходящая из представления о необходимости сохранения статусов. Предложение снизить правовую защиту статусных работников ради того, чтобы придать большую текучесть рынку труда, до сих пор не вызывает сочувствия у левых.
  
  Напомним также, что традиционная политика левых, направленная на сглаживание социального неравенства, сегодня делает упор на наиболее кричащие факты имущественного расслоения, на так называемое обособление богачей[13]. Речь идет о выделении однопроцентного слоя наиболее богатых членов общества, происходящем во всем мире, - феномене, который измеряется коэффициентом Джини. Во Франции социальное неравенство носит вопиющий характер, причем его усиление связывают с политикой правых, особенно после 2007 года, когда к власти пришел Николя Саркози. Но у критики этого расслоения есть и оборотная сторона: она мешает заметить не столь явные, но вполне реальные формы неравенства, возникающего среди остальных 99 % населения, и тем самым позволяет левым игнорировать вопрос социальной мобильности и деклассирования. Левое правительство, по-видимому, намерено ориентироваться на основную массу средних классов - не на рабочих и молодежь, в прошлом составлявших электорат левых, а на работников, чье положение защищено трудовым законодательством, - уже стареющих и озабоченных сохранением своих социальных завоеваний, а совсем не тем, чтобы разделить эти привилегии с другими, пусть даже речь идет об их собственных детях.
  Темы социальной мобильности и деклассирования, которых стараются избегать левые, с успехом используют в своих целях другие политические силы.
  В ходе кампании 2007 года саркозисты сумели увлечь избирателей впечатляющей картиной выхода из застоя, связав воедино раскрепощение индивидуальных судеб и динамизм, который должна была вновь обрести страна, нашедшая примирение с собственным будущим. Формула "трудиться больше, чтобы больше зарабатывать" отсылала к идее возрождения общества заслуг, в котором личные усилия вознаграждаются более адекватно, а социальные различия опираются на более здоровые основания, - причем в условиях общего подъема, которого тогда ожидали правые. Однако еще до начала финансового кризиса было ясно, что эти посулы, относящиеся к области предвыборной риторики и не находящие правильного выражения в публичной политике (достаточно упомянуть освобождение от налогообложения работы в дополнительные часы), не будут выполнены.
  Победа Николя Саркози на выборах 2007 года не должна помешать увидеть другое явление, которое в то время живо обсуждала пресса, - впечатляющий рост числа избирателей, поддержавших центриста Франсуа Байру; напомним, что в первом туре он финишировал третьим, набрав 18,7 % голосов. В 2007 году часть левого электората сместилась в центр, и в этом тектоническом сдвиге можно видеть выражение глубокого страха избирателей перед деклассированием. Проанализируем успех Байру более внимательно, вкратце изложив выводы, которые были нами предложены после тогдашней президентской кампании[14].
  Старых и новых приверженцев центризма объединяет глубокая тревога, внушаемая постепенной эрозией их социальных позиций. В недавнем прошлом традиционные избиратели - врачи и представители свободных профессий - привыкли наслаждаться своим завидным социальным положением, которое обеспечивало им нечто вроде сословной ренты в обществе, где обладатели дипломов о высшем образовании встречались не так часто. У владельцев предприятий малого бизнеса и торговцев также были основания считать свое положение легитимированным и материально защищенным. Но по окончании славного тридцатилетия эти категории стали терять свое влияние, все сильнее ощущать уязвимость своих социальных позиций. Это свидетельствовало о негативной социальной динамике, которую сумели своевременно диагностировать центристы. Кампания 2006-2007 годов стала переломным моментом в политической деятельности Франсуа Байру. Удачным оказался проведенный им специальный опрос 35 тысяч врачей, ставивший целью понять, к чему стремится и чего опасается эта в высшей степени значимая социальная категория. Выступая в 2007 году в Орлеане, Байру сослался на этот опрос: "Весь день я встречался с профессионалами, работающими в сфере здравоохранения. Они замучены, издерганы и не видят выхода из положения. В моих опросных листах я все время встречал одно и то же признание: "Впервые кто-то поинтересовался моим мнением". Я подумал, что эти чувства мне хорошо знакомы. А ведь речь идет о сверхдипломированной профессии, о специалистах, которые привыкли пользоваться общественным уважением. Большинство из них принято называть привилегированным классом... Так вот, в нашей общественной системе даже эти люди чувствуют себя заброшенными, лишенными должного внимания, отстраненными от принятия решений, которые попросту не должны приниматься без их участия. Мне кажется, что такое же чувство испытывает все французское общество. Чувство разлома. Чувство, что решения принимаются теми, кто находится по другую сторону телевизионного экрана".
  Эта цитата идеально резюмирует тот социологический анализ, на который опирается новая центристская идеология: в настоящее время речь идет уже не о процветании привилегированных групп и примыкающих к ним категорий, а о маргинализации этих слоев общества. О негативной динамике могут свидетельствовать и новые социальные категории - преподаватели, медсестры, немалая часть офисных и производственных менеджеров... Противопоставляя себя и правым из саркозистского лагеря, продолжавшим в то время смаковать свой успех, и левым, не сумевшим усвоить и развить выводы социологов о деклассировании, центризм, в прошлом бывший естественным политическим пространством для объединения тех, кто "что-то значит", стал пространством людей, которые видят свой статус под угрозой, а свою социальную исключительность - постепенно размывающейся, которые боятся утратить привычное место в социальной иерархии (или уже сожалеют о его утрате). Такая смена регистра позволяет центристам расширить их социальную базу: Франсуа Байру, как никакой другой политик, получает возможность строить образ "общего мира", более точно формулировать общие переживания французов. Символическое признание, которое он предлагает этим группам в ответ на владеющее ими беспокойство, не сводится к простым предвыборным обещаниям - мы имеем дело с настоящим политическим актом. Беда лишь в том, что и Байру не предлагает решения проблемы.
  Противопоставив себя левому лагерю, который не сумел понять всей значимости вопроса о социальной мобильности, Байру в 2007 году показал отличный результат, благодаря чему Николя Саркози и победил во втором туре с достаточно комфортным преимуществом. Таким образом, президентские выборы 2007 года продемонстрировали обострившуюся чуткость политического поля к проблеме деклассирования, но в то же время и бессилие политиков, не сумевших трансформировать новую тенденцию в конкретные предложения. Этим отчасти объясняется и последующая неудача Николя Саркози - того из трех кандидатов, который выдвинул наиболее далеко идущие предложения, был избран и разочаровал французов своей неспособностью воплотить в жизнь надежду на возрождение "общества заслуг", как и знаками нескрываемой симпатии к богачам.
  А что же левые? В настоящий момент они прилагают все усилия, чтобы покинуть оборонительные рубежи, куда их загнал бурный натиск саркозистов, и перейти в наступление. Избранный в 2012 году президент-социалист проводил свою кампанию под вполне прозрачным лозунгом: "Перемены - сегодня", выражавшим желание немедленно положить конец реформаторскому безумию "президента богачей" и сомнительному влиянию его личности. Франсуа Оланд завоевал большинство голосов, эксплуатируя идею возвращения к обычному состоянию и обещая более справедливо распределить нагрузки в условиях надвигающегося кризиса; при этом он не слишком педалировал тему реформ и редко апеллировал к представлению о новом обществе, которому предстоит вновь ощутить вкус мобильности.
  В целом можно сказать, что левые стараются тормозить различные формы мобильности, существующие в обществе: замедлять обогащение тех, кто уже богат, замедлять деградацию защищенных средних классов. Многие исследования показывают, однако, что социалисты недостаточно внимательны к беспокойству, владеющему простыми людьми, к глубокой подавленности населения городских предместий[15], оттесненного из центра городов и бессильно наблюдающего за тем, как ухудшается их экономическое и социальное положение. Отсюда тяготение этих людей к правым или крайне правым, которые не могут предложить им ничего существенного, но способны, по примеру Франсуа Байру, ищущего приверженцев среди преподавателей и врачей, гарантировать им символическое признание.
  Причины беспомощности
  Можно лишь строить предположения о том, почему политики оказались не в состоянии выработать по-настоящему эффективный подход к проблеме деклассирования. По-видимому, нельзя объяснять желание социалистов сделать ставку на государственных служащих и статусных работников недальновидной стратегией, исходящей из краткосрочных электоральных расчетов. В действительности их ориентация продиктована беспомощностью, неспособностью придумать что-то лучшее, отсутствием по-настоящему масштабного общественного проекта, отвечающего запросам времени.
  Для большинства акторов и комментаторов очевидно, что за проблемами деклассирования скрывается более серьезный процесс - глубинная трансформация экономической и социальной модели, выходящая за границы "короткого" политического времени и развертывающаяся в "долгом" времени кондратьевских экономических циклов или даже, как предполагает Джереми Рифкин[16], времени великих революций, которые являются основными вехами на пути капиталистической экономики с момента ее зарождения. Росту производительности труда и развитию информационных технологий в наши дни сопутствует "финансиализация" экономики и открытие границ, позволившие кардинально перестроить товарообмен и движение капиталов. Океан сегодняшней глобализованной экономики принципиально отличается от твердой почвы экономики индустриальных стран тридцати-сорокалетней давности. Усиление международной борьбы за рынки, специализация и расширение непроизводственного сектора национальных экономик - лишь часть тех явлений, которые при всей своей благоприятности для глобального потребления подвергают жесткому испытанию монолитность различных категорий работников, обреченных видеть, как их профессиональные навыки быстро устаревают, а конкуренция со стороны развивающихся стран так же быстро растет.
  
  Некоторые авторы, в частности Мишель Аглиетта, пишут в этой связи об окончательном разрушении "фордистского компромисса", который лежал в основе экономического роста в США после 1914 года и в Европе после 1945 года. Высокие зарплаты, социальная защищенность, образование крупных фирм, способных гарантировать своим служащим стабильную карьеру, с одной стороны, социальный мир и отказ от революции - с другой - такова совокупность условий, побочным следствием которых стал мощный экономический подъем, подкрепленный развитием массового потребления. То, что эта модель сегодня себя исчерпала, похоже, не вызывает сомнений, каковы бы ни были причины ее крушения (совершенствование производственных технологий в промышленности, исчезновение революционной угрозы, глобализация торговли и т. п.). Но как только общий режим функционирования экономики изменился, обнаружилась и крайняя хрупкость логики социального развития, которая вроде бы казалась устойчивой и предсказуемой. Уже в 1995 году Робер Кастель отмечал, что наемный труд, эта юридическая основа фордистского компромисса, стал преобладать в трудовых отношениях лишь несколькими десятилетиями раньше и, возможно, будет господствовать не слишком долго - пророчество, которое сегодня, по-видимому, начинает сбываться[17].
  В этих условиях понятно, что левые социал-демократы не могут устоять перед соблазном хоть немного затормозить разрушение того мира, которому они обязаны своей программой и своим электоратом. Понятно также, что они заведомо ограничены в своих действиях - это объясняется и масштабом происходящих изменений, и их природой, и особенностями инструментов, которыми располагают политики.
  Масштаб изменений в настоящее время стал глобальным, они затрагивают всю совокупность развитых стран; между тем правительства этих стран остаются национальными. Они не вовлечены в торговлю, движение капиталов, организацию производственных цепочек, принятие решений в крупных корпорациях и их отношения с субподрядчиками. Но все эти факторы влияют не только на основополагающие экономические балансы (скажем, на распределение прибылей между трудом и капиталом), но и на более тонкие показатели, - скажем, на то, как в наши дни складывается профессиональная карьера. А здесь наблюдается все большая поляризация: одни работники, чей труд приносит высокую добавленную стоимость, наслаждаются "удачной мобильностью" (быстрым служебным ростом, продвижением на международном уровне), а масса других, все более и более "заменимых", влачат убогое существование между полным отсутствием вертикальной мобильности (фиксированным потолком зарплаты, невозможностью сколь-либо значимого продвижения) и постоянной угрозой мобильности принудительной (нежелательными переводами по службе, социальными планами[18], выводом предприятия за границу).
  Сама организация фирм претерпела существенные изменения: на смену гигантским конгломератам пришли концентрические фрагментированные структуры, где основная стоимость сосредоточена в руках плательщиков. Тем самым усилилось неравенство: квалифицированные, мобильные и хорошо вознаграждаемые плательщиками работники преуспевают, а те, кто трудится в фирмах-субподрядчиках или субподрядчиках субподрядчиков, оказались в более уязвимом положении. Даже внутри крупных корпораций упрощение организационных схем обернулось неожиданными последствиями. Замена одиннадцати-двенадцати уровней иерархии четырьмя-пятью привела к тому, что подниматься по служебной лестнице стало намного труднее, да и случаются такие повышения куда реже. Эти незримые революции, вытекающие из простых управленческих решений, постепенно формируют мир труда, которому присущ крайний антиэгалитаризм, мир, где восходящая мобильность становится исключением, а не правилом. Тех, кто начинает трудовую жизнь в подходящем месте и с подходящим дипломом, ждет "удачная мобильность". Тех, кто начинает трудовую жизнь в неподходящем месте и/или с неподходящим дипломом, ждет стагнация или мобильность принудительная.
  Новая индустриальная культура ускользает из-под власти политиков, они обнаруживают полную неспособность реагировать на характерные для нее явления. Левые правительства в европейских странах, включая Францию, не располагают инструментами управления, которые адекватно работали бы в новой ситуации.
  Все, что в этой связи левые предложили в рамках традиционного фордистского компромисса, выражается одним словом: "перераспределение", осуществляемое либо через социальные соглашения (договоренности между профсоюзами и владельцами предприятий), либо через налоговую политику.
  В глобальной экономике, где производственные цепочки интернационализованы, тем, кто отстаивает интересы трудящихся, довольно трудно достигать компромиссов на переговорах с хозяевами фирм: труд менее мобилен, чем капитал, и угроза вывода предприятий в другие страны приводит к тому, что защищать приходится не столько уровень заработной платы, сколько сами рабочие места. Фрагментация производственных цепочек и расцвет субподряда подталкивают к полному упразднению "отраслевых" переговоров, затрагивающих отрасль в целом, - так что субподрядчикам субподрядчиков остается договариваться лишь о крохах с барского стола. Это, кстати, находит выражение и в доступности профессиональной переподготовки, что в конечном счете прямо сказывается на возможности продвижения работников в обществе.
  Налоговая политика остается мощным инструментом, но, как бы велико ни было ее влияние, она вмешивается в дело лишь после извлечения доходов и имеет отношение только к ним. Практика последних лет заставляет сомневаться в эффективности прогрессивного подоходного налога во Франции, поскольку существует множество механизмов, позволяющих наиболее обеспеченным уходить, во всяком случае частично, от этой формы налогообложения. Между тем нашу фискальную систему можно было бы улучшить, отчасти вернув ей сглаживающие функции[19]. Как бы то ни было, распределение доходов - только один из аспектов неравенства, проявляющегося прежде всего в возможностях карьерного роста и социальной мобильности.
  В последние тридцать лет предпринимались попытки создать новые инструменты, которые должны были помешать углублению неравенства. Но эффективность этих, вообще говоря, однотипных инструментов сравнительно невысока; можно сказать, что они способствуют закреплению тех форм неравенства, которые вроде бы призваны сглаживать[20].
  Так, после 1974 года сменявшие друг друга правительства, пытаясь "излечить" хронические заболевания французского рынка труда, разработали ряд облегченных трудовых договоров, предназначенных прежде всего для молодежи, но их введение лишь способствовало еще большей фрагментации этого рынка. Были также учреждены многочисленные формы пособий, которые, как предполагалось, помогут наиболее нуждающимся молодым людям найти подходящее жилье. Однако все эти меры объединяла ориентация на "изгоев" рыночной экономики, на помощь наиболее уязвимым социальным категориям, а не на коренную трансформацию самого рынка. Экономист Оливье Бланшар уже двадцать лет выступает против такой политики, отстаивая идею единого трудового договора, который должен положить конец противопоставлению постоянного и срочного договоров, которое все более поляризует общество, способствуя его разделению на инсайдеров и аутсайдеров. Современная экономика не может не порождать инсайдеров и аутсайдеров, поясняет Бланшар, но именно законы, созданные политиками, не позволяют аутсайдерам вырваться из ада временной работы и социальной незащищенности.
  Что касается жилья, то ассоциации, занимающиеся жилищной проблемой, уже давно указывали на важность политики в сфере строительства - ведь рост предложения на рынке жилья сам по себе мог бы облегчить положение людей, которым трудно найти квартиру. Однако строительство новых домов ущемило бы интересы тех, кто уже обладает жильем, потому что снизило бы цены на недвижимость - главное достояние французских семей.
  Трудности конструирования новой социальной модели
  Примеры, которые мы привели, говорят о необходимости действовать не на периферии производства социальной эксклюзии, а в самом его центре. Французским политикам, в частности левым, не удается понять суть проблемы - видимо, потому что они являются носителями интересов инсайдеров. Предпочитая маргинальные корректирующие акции, призванные улучшить положение неблагополучных категорий, они лишь способствуют ужесточению эффектов эксклюзии, возникающих из-за наложения тектонических сдвигов, которые происходят в мировой экономике, на систему законов, присущих французской социальной модели. Эти законы по-прежнему защищают защищенных, предоставляя остальным - молодежи, женщинам, иностранцам, неквалифицированным работникам - расплачиваться за гибкость современной экономики, нести тяжкое бремя принудительной мобильности, переходов с одной временной работы на другую, неудовлетворительных жилищных условий.
  Французские политики должны сделать все, чтобы выработать новую комплексную программу в области социальной мобильности. Нужно как можно скорее обеспечить более интенсивную циркуляцию между различными социальными категориями, пусть даже и ослабив защищенность, которой пользуются сегодня инсайдеры и другие бенефициары системы - статусные работники, владельцы недвижимости, бэби-бумеры, надеющиеся выжать все из наследия славного тридцатилетия.
  Главная трудность для левых заключается в том, что ослабление социальной защищенности непосредственно затронуло бы интересы их электората, а также в том, что подобные меры слишком неприятно напоминали бы программу правых. При нынешнем положении вещей левым не удается сконструировать политику, которая положила бы в основу новой социальной модели такие понятия, как профессиональная мобильность, улучшение жилищных условий, развитие городской среды, и более того, гармонизировала все эти формы мобильности, по возможности избегая социальной сегрегации, разделяющей тех, кто пожинает плоды мобильности, и тех, кто от нее страдает.
  Все это рано или поздно предстоит сделать. Однако в настоящий момент политики склонны лечить не болезнь, а ее симптомы, используя для этого пособия и облегченные трудовые договоры, вместо того чтобы рассмотреть суть проблемы. Нельзя не признать, что задача, стоящая перед ними, действительно не из легких: нужно спроектировать систему, которая производит защищенность в условиях мобильности, и заменить ею систему 1960-х годов, которая производила мобильность в условиях защищенности.
  
  Возможны два выхода из этого тупика. Первый, более вероятный, заключается в том, что продолжающаяся эрозия средних классов, составляющих ядро электората Социалистической партии, неизбежно переключит ее внимание на остальных членов общества. Этот процесс может растянуться лет на двадцать. Второй выход - новое потрясение в ходе следующих президентских выборов 2017 года, когда, как и в 2002 году - правда, на этот раз уже не случайно, а закономерно, - во второй тур пройдет кандидат крайне правых, вознесенный наверх возмущением социальных изгоев и деклассированных, число которых во Франции постоянно растет.
  
  [1] Richard Robert. Ddclassement: la nouvelle question sociale? Un debat frangais. Статья написана специально для "Отечественных записок".
  [2] Фраза из монолога Фигаро (действие 5, сцена 3). - Здесь и далее, если не оговорено иное, примечания принадлежат автору статьи.
  [3] Перевод Н. М. Любимова. - Прим. переводчика.
  [4] Выражение социолога Жана Фурастье, употребленное в книге с красноречивым подзаголовком: Jean Fourastid. Les Trente Glorieuses, ou la revolution invisible de 1946 к 1975. Paris, Fayard, 1979 / Славное тридцатилетие, или Незримая революция 1946-1975 гг.
  [5] Pierre Bourdieu et Jean-Claude Passeron. Les Heritiers. Paris. Editions de Minuit, 1964; La Reproduction. Paris. Editions de Minuit, 1970.
  [6] Louis Chauvel. Le Destin des generations. Paris, PUF, 1998.
  [7] Emmanuelle Nauze-Fichet et Magda Tomasini. Diplome et insertion sur le marche du travail: approches socioprofessionnelle et salariale du declassement. Economie et statistique. 2002. N№354.
  [8] Louis Chauvel. Les Classes moyennes a la derive. Paris - Seuil: La Republique des iddes, 2006.
  [9] Philippe Guibert et Alain Mergier. Le Descenseur social. Enquete sur les milieux populates. Paris: Fondation Jean-Jaures/Plon, 2006. (См. перевод раздела этой книги в настоящем номере ОЗ - Прим. переводчика.)
  [10] La Mesure du declassement. Informer et agir sur les nouvelles re'alite's sociales. Paris, Conseil d'analyse strate'gique, 2009.
  [11] Camille Peugny. Le Declassement. Paris, Grasset, 2009.
  [12] Eric Maurin. La Peur du declassement. Une sociologie des recessions. Paris - Seuil: La Republique des idees, 2009.
  [13] Thierry Pech. Le Temps des riches. Anatomie d'une secession. Paris - Seuil, 2011.
  [14] Richard Robert. La Possibility d'un centre. Strategies de campagne de Francois Bayrou. Paris: Michalon, 2007.
  [15] См.: Gael Brustier et Jean-Philippe Huelin. Recherche le peuple de'sesp&e'ment Paris: Frangois Bourin, 2009; Christophe Guilly. Fractures frangaises. Paris: Frangois Bourin, 2010.
  [16] Jeremy Rifkin. The Third Industrial Revolution: How Lateral Power Is Transforming Energy, the Economy, and the World. Basinstoke: Palgrave Macmillan, 2011.
  [17] Robert Castel. Les Metamorphoses de la question sociale. Paris: Fayard, 1995.
  [18] "Социальный план" предприниматели составляют вместе с представителями профсоюзов накануне массового сокращения штатов. - Примеч. переводчика.
  [19] Ср., в частности: Camille Landais, Thomas Piketty, Emmanuel Saez. Pour une revolution fiscal. Paris - Seuil: La Republique des idees, 2011.
  [20] Ср.: Alain Lefebvre et Dominique Mdda. Faut-il bruler le modele social frangais? Paris - Seuil, 2006.
  
  
  
  Отечественные записки Љ 5 (50) 2012
  Тема номера: Социальная мобильность
  Александр Рубцов
  http://www.intelros.ru/readroom/otechestvennye-zapiski/o5-2012/17590-vlast-v-rossii-lyudi-lifty-koridory.html
  
  
  Раскупорка каналов социальной мобильности, особенно в большой политике, важна не только для притока свежей крови и ротации, без которых невозможно развитие. Когда вертикальные каналы закупорены для людей, они перекрыты и для информации. Возникают идеальные условия для манипуляции верхами снизу. Приемные и коридоры власти начинают реально руководить высокими кабинетами. Государство становится совершенно недееспособным в плане реализации сколь-нибудь стратегических инициатив. А такие инициативы сейчас жизненно необходимы: отставания становятся необратимыми... Александр Рубцов. Власть в России: люди, лифты, коридоры
   http://www.intelros.ru/readroom/otechestvennye-zapiski/o5-2012/
   http://www.intelros.ru/readroom/otechestvennye-zapiski/o5-2012/17590-vlast-v-rossii-lyudi-lifty-koridory.html
  Данный текст - не столько аналитика, сколько попытка поделиться впечатлениями и размышлениями о процессах, в которых довелось участвовать, перемещаясь в пространствах новой российской политики и системы управления, вступая в самые разнообразные контакты.
  Хронологический порядок изложения выбран здесь как естественный для описания предмета, существенно менявшегося последние два с лишним десятка лет, или, как теперь модно говорить, две с половиной декады. И именно потому, что предмет так основательно менялся, имеет смысл не описывать отдельные периоды его истории, а концентрировать внимание на линиях и зонах слома - а они были, несмотря на желание некоторых как бы аналитиков сблизить, породнить путинизм с ельцинизмом, представить первый как нечто изначально одиозное и в этом отношении во времени не менявшееся. Когда анализируешь отрезок-период, то видишь его начало, конец и то, что между ними, но когда рассматриваешь зону перелома, невольно подхватываешь конец предыдущего периода, что полезно, а часто и необходимо.
  Кроме того, акцент здесь делается на том, что еще в советское время называлось субъективным фактором. И это тоже не авторская прихоть, а следствие определенного понимания описываемых процессов. При всем уважении к системным, институциональным, макросоциологическим, вульгарно-экономическим, просто экономическим, политэкономическим и даже историософским объяснениям того, что происходило в стране, многое при выборе направления на той или иной развилке определялось просто стечением обстоятельств, которые порой срабатывали как триггер.
  Это хорошо видно, когда находишься внутри процесса. Тут на передний план выходят факторы и развилки, которые не видны извне или видны, но кажутся малозначимыми. Так, некоторые мои соратники по реформе технического регулирования[1], включившиеся в дело, когда проект был уже на грани смерти, и потому не вполне осведомленные о старте реформы, а также о политических и сугубо личностных факторах, определявших ее ход, считают, что это предприятие (как и любые другие институциональные начинания) было изначально обречено в силу неготовности общества, а также всесилия бюрократии, терявшей слишком много, если не все. Однако когда анализируешь произошедшее, начинаешь сомневаться в универсальности классической формулы "история сослагательного наклонения не имеет". Конечно, что было, то было, но какую развилочную точку ни возьми, неизбежно возникает "а вот если бы...". Причем эти "если бы" связаны с поведением и поступками конкретных людей, с мотивами, которые у одних выступали на первый план, а у других уходили на второй. Отключиться от всего этого, детально зная хронику и помня, как все напрягалось и по-всякому поворачивалось, причем много раз, совершенно невозможно.
  Да и не нужно. Практически все, что происходит со страной в последнее время, относится к разряду бифуркационных процессов, когда постоянно приходится проходить судьбоносные развилки. Особенность такого рода процессов в том, что здесь малые сигналы на входе способны давать непредсказуемо сильные эффекты на выходе, причем траектория между входом и выходом скрыта в "черном ящике" и наблюдению в принципе не поддается.
  Можно долго рассуждать о том, что происшедшее со страной в последнее время закономерно и что другого не дано. Но это противоречит представлениям о микрофизике таких процессов, а также данным включенного наблюдения с постановкой контрольных экспериментов прямо на живом объекте. Да оно и просто неинтересно, не говоря уже о нагнетании лишней безнадежности. Вообще говоря, даже самые отъявленные исторические детерминисты уровня Гегеля и Маркса никогда не сбрасывали со счетов роли личности и случая. В наше же время течение истории куда больше зависит от того, как конкретные люди перемещаются по коридорам власти, куда их завозит социальный лифт, что у них с мозгами, совестью и, наконец, с элементарным вкусом.
   
  Начало 1990-х: прерванный полет... в пропасть
  Траекторию выхода из постсоветского периода и последующего сваливания в режим квазирыночной псевдодемократии во многом определили характерологические черты политической элиты последнего этапа умирания советской системы. Прежде всего я бы выделил здесь раскладку по оси консерватизм - радикализм. Это важно, поскольку в процессе перехода от Горбачева к Ельцину помимо содержания особое, а возможно, решающее значение имели темпоральные характеристики: скорость, интенсивность изменений, балансирование между деградацией и обвалом, эволюцией и сломом. Я склоняюсь к тому, чтобы видеть здесь особый тип исторических изменений, который можно назвать ре-эволюцией - сдвигом революционным по содержанию, но без обычных для революций катаклизмов[2]. За что нам такое счастье, непонятно: трудно было ожидать, что после всех своих чудачеств в XX веке страна завершит эпопею строительства коммунизма относительно мирно.
  Мне представляется, что, хотя и не самой распространенной, но достаточно влиятельной фигурой в среде генераторов идей и организаторов идеологического процесса того времени, а именно в 80-х, был тип умеренного прогрессиста. Конечно, этой группе противостояли палеоконсерваторы, можно даже считать, что ход процесса почти до конца определял баланс сил между этими лагерями. Однако если посмотреть на кадровый состав тогдашней экспертной среды из будущего, из-за баррикад мгновенной и почти мирной революции, похоронившей советский строй, а с ним и СССР, то обнаружится почти полное отсутствие сколько-нибудь отъявленных радикалов, причем даже в ее экспертном сопровождении, в том числе на уровне чисто факультативной работы - своего рода идеологической самодеятельности. В результате к началу реформ в стране не оказалось более или менее готовой концепции радикального перехода к рынку и демократии, к экономической и политической свободе (не говоря уже о понимании характера и способа учреждения новой государственности).
  Это не значит, что в близкой к власти интеллектуальной среде и даже в самой номенклатуре не было людей, более чем радикальных в отрицании режима. Наоборот, здесь хватало и понимания его сути, и даже красивой ненависти. Но по большому счету практически отсутствовал проект - по крайней мере в виде хоть сколько-нибудь проработанной модели перехода к новому состоянию, представления о котором тоже были расплывчатыми (словосочетание "дорожная карта" тогда еще не было в ходу).
  
  Тому был ряд причин.
  Во-первых, о скорой кончине режима и о переходе в радикально новое состояние тогда даже в светлых снах не мечтали и самые отвязные противники существовавшего порядка. Не было смысла всерьез моделировать переход, которого никто не ждал. Во-вторых, идеологически даже самые отъявленные прогрессисты того времени вовсе не были непримиримыми врагами социалистического проекта. Конечно, кому-то случалось забрести в совсем уж чуждую идеологию, но в более или менее системной фронде дальше правильно понятого и грамотно отобранного Маркса обычно не шли.
  Наконец, практика кадрового отбора исключала проникновение в номенклатуру лиц, слишком уж радикальных. Как и удержание их там. Человек мог искренне считать себя героем битвы за прогресс уже потому, что не уподоблялся отморозкам, воспринимавшим любое потепление как пожар.
  Как бы то ни было, ни готовой идеологии на "после социализма", ни технологий перехода не заготовили даже "на кухне". Изнутри это было хорошо видно по ситуации в командах: в номенклатурном, но передовом журнале "Вопросы философии", не говоря уже о позднем "Коммунисте" и его реинкарнации - "Свободной мысли". И это же было хорошо видно по эпохальному проекту "Комплексного прогноза общественно-политического и социально-экономического развития СССР до 2013 года". Тогда созданный Б. Грушиным в Институте философии РАН сектор с несколько корявым названием "Общие проблемы общественного сознания" реорганизовали в лабораторию социокультурного прогнозирования, которая координировала разработку первой "полки" проекта, посвященную "Ценностным ориентациям и социогуманитарному развитию" (важно отметить, что даже в ту диалектико-материалистическую пору ценности и гуманитаристику неглупые люди ставили на первое место, причем не только номинально). В проекте были смелые мысли, в том числе про интеллектуальную революцию, связанную с пересмотром самих оснований техногенной цивилизации, но даже при полной свободе в черновиках и заготовках и при полном взаимном доверии никто не написал ничего, что хотя бы близко касалось смены режима. И, уверен, не только потому, что "не в коня корм".
  Что же касается выдающихся людей в достаточно высоких эшелонах системы, то, насколько можно судить, мудрой и одновременно мужественной позицией они считали максимальное действие в границах возможного. Верхом искусства в этой политической игре на поражение было умение балансировать на острие допустимого, когда ты действуешь смело, порой почти отчаянно, рискуешь, но все же не переходишь границы, за которой неизбежен вылет из обоймы и столь суровые репрессии, что в итоге становится даже хуже, чем до начала похода за правдой. Не говоря уже о риске обрушить дело жизни: журнал, институт, научную школу...
  Соответственно для таких персонажей сразу обозначались два фронта: враги-консерваторы-охранители - один, и не в меру ретивые друзья - другой. С врагами все было ясно; ретивые же друзья мешали проводить линию на плавное смягчение режима, а заодно были живым укором, поскольку демонстрировали несравнимо большую внутреннюю свободу. Но друзей защищали, даже когда это было небезопасно и могло повредить общему делу; защищали почти до конца. Но в этом "почти" и был нравственный и человеческий конфликт, вынуждавший защитников агрессивно оправдываться, даже когда явных претензий никто не предъявлял.
  В результате сложился определенный характерологический тип с установкой на рискованный баланс и тонкий маневр - своего рода виртуозный оппортунизм, хотя и с благородной целью, точнее общей интенцией. В так сформировавшемся сознании уже пробивалась эклектичность; оно еще не было постмодернистским, как позже, но уже почти постсовременным. Мне еще тогда довелось писать, что только Горбачев с его беспринципным лавированием и тягучей, не всегда до конца понятной, желеобразной политикой мог подвести КПСС незаметно для нее самой к политическому суициду. Там были виртуозные ходы, вроде назначения Егора Лигачева ответственным за... сокращение партаппарата. На вопрос, не логичнее было бы на это важнейшее и непростое дело поставить кого-нибудь из надежных либералов-прогрессистов вроде Яковлева, умные люди снисходительно отвечали, что такому как раз и не дадут ничего сделать, а вот приказ от идеологического костолома воспримут как от своего: Партия велела! Так оно и вышло.
  Все это имеет прямое отношение к оценке случившегося позднее великого перелома. За революции отвечают прежде всего не революционеры, а власть, не уловившая вызова времени или не сумевшая на него ответить, а потому упустившая время для эволюционного перехода. Это действительно так, но для систем, в принципе допускающих самореформирование и эволюционный переход в новое состояние. В данном случае такая возможность, мягко говоря, была не очевидной - слишком далеко загнал себя режим, а именно в положение, когда он уже оказался не в состоянии сдерживать напор интенсивно эволюционировавшего общества. Глядя из коридоров власти того времени, можно было только удивляться, что столь радикальные и стремительно развивавшиеся процессы сохраняли эволюционный характер. Вообще говоря, более логичным был бы сценарий, когда консервативные силы какое-то время еще сдерживали бы революционный напор, и тогда этот "реальный социализм" самостоятельно довел бы страну до полного краха, лишившись в будущем значительной доли своей политической и моральной привлекательности.
  Примерно такого обвала можно было бы ожидать, если бы в момент перехвата падающей власти Ельцин оперся не на отчаянную молодежь без особого номенклатурного, а тем более практического опыта (может быть, не вполне знавшую, что именно надо делать, но четко понимавшую, чего делать нельзя), а на лишь слегка обновленные кадры из старой обоймы типа Скокова-Лобова. Но только тогда, особенно если бы еще и не состоялся радикальный, громкий и демонстративный разрыв с союзным руководством и КПСС, Ельцин через некоторое время сгинул бы под обломками старой системы и своего же только начатого недостроя.
  Трудно сказать, что здесь сработало: интуитивное недоверие к старым кадрам; твердая позиция особо приближенных соратников-советников, в частности Бурбулиса; прежние номенклатурные обиды или просто звериное чутье, подсказавшее, с кем эту упавшую в руки власть можно удержать, а с кем скорее всего ею же будешь раздавлен. Во всяком случае первое ельцинское правительство поначалу работало в совершенно экзотическом режиме, на ходу осваивая аппаратную науку и азы правильной бюрократии. Хорошо, было кому поддержать и научить - аппаратчики, выступавшие в роли своего рода военспецов начала прошлого века. Но само молодое руководство... Надо было видеть, как один из ключевых вице-премьеров распекал своего министра за ошибки в расчетах и тут же на калькуляторе сам все пересчитывал, поскольку другого состояния кроме аврала тогда просто не существовало.
  Как бы там ни было, именно "старшие лаборанты в розовых штанишках" приняли на себя первый удар и в целом его выдержали.
   
  Ранний путинизм: у края наклонной плоскости
  По всем правилам на этом месте должен был бы оказаться очерк эволюции власти и человеческого материала в ней, отдельно посвященный 1990-м. Однако нас, как было сказано в начале, интересуют прежде всего переломные точки и зоны, а это резко меняет всю "географию" этой истории. Водоразделы тогда обнаруживаются не в тех местах, которые принято таковыми считать. В частности, можно даже вообще не рассматривать ельцинские 90-е как самостоятельный отрезок. Тогда этот период оказывается с одной стороны переходным состоянием от советского режима к постсоветскому, а с другой - этапом, который можно назвать зарождением "пламенеющего путинизма". Так, многое положительное в раннем ельцинизме, несмотря на опасную эволюцию режима к концу 90-х, сохранялось и в раннем путинизме. А происхождение некоторых одиозных черт путинизма следует искать не только в ельцинском периоде, но и в советском прошлом (это отнюдь не только засилье спецслужб и самобытное понимание демократии, некогда объявленной "социалистической", а теперь "суверенной").
  Если вернуться к теме человеческого материала, перемещавшегося в то время по властным коридорам и лифтам, то можно обнаружить три группы людей во власти и при ней (как и полагается, два класса и одну прослойку): борцы за идею, борцы за дензнаки и перетираемое между этими классами аппаратное тягло - то, что, пусть с очень большой натяжкой, можно отнести к рациональной бюрократии по Веберу.
  
  Борцы за идею составляли ядро первого ельцинского правительства. За редкими исключениями, эти люди не обрастали состояниями и бизнесами и уходили почти, а то и вовсе без прощальных подарков и пожизненных синекур даже с самых высоких постов, включая политические. Ельцин иногда бывал не слишком внимательным, а эти люди были слишком щепетильными.
  Борцы за дензнаки обычно внедрялись в святая святых власти с ее ближайшей периферии. Известна классическая формула: одним нужны деньги, чтобы получить власть, а другим - власть, чтобы получить деньги. У нас в период раннего накопления бабла (которое язык не поворачивается назвать капиталом) работала несколько иная формула: людям власть дала возможность сделать большие деньги практически из ничего, и это им так понравилось, что они стали использовать эти деньги для влияния на власть с целью получить новые деньги, и гораздо большие.
  В третьей группе аппаратного тягла существовала и, кажется, еще не вовсе истончилась прослойка специалистов, в том числе высочайшей квалификации и трудоспособности - этакие умницы, знатоки и патологические трудоголики в одной упаковке, делающие свое дело с любовью и изящно. Если кто думает, что весь аппарат, особенно центральный, прогнил насквозь и навсегда, это ошибка: не весь. Не совсем весь.
  В первые годы правления Путина в администрации и правительстве еще оставались борцы за идею в классическом смысле этого слова - люди, способные генерировать и запускать сильные проекты. И при этом они же были бюрократами высочайшего класса, умевшими создать аппаратную машину с высокой скоростью работы и железобетонной надежностью. Тогда главная идея была убрать из политики и власти бизнес, за время Ельцина внедрившийся куда ни попадя. Поскольку в самом общем виде эта идея отвечала установке на разделение бизнеса и власти, борцы за идею это направление поддерживали, а в своих сферах влияния даже пытались провести полезные институциональные преобразования.
  Однако в конечном счете Путин не только не решил возникшей при Ельцине проблемы сращивания бизнеса и власти, но и усугубил ее. Когда чиновный и окологосударственный народ увидел, что проект эмансипации сильно олигархнутой страны реализуется руководством не только политически, но и не во вред себе, фронт борьбы за дензнаки стал резко расширяться, а за идею - сокращаться. Соответственно борцы за идею стали постепенно терять влияние, а потом и места, тогда как использование власти в небескорыстных целях стало почти общим местом. Но все же не сразу. Сейчас приходится только удивляться тому, как долго идейные либералы, включая, например, Гайдара, сохраняли лояльность Путину и главному вектору его курса. И дело здесь не только в опасности коммунистического реванша. При раннем Путине запускались проекты институциональных реформ, какие трудно было представить в куда более либеральное ельцинское время: техрегулирование, административная реформа, саморегулирование...
  Но скоро началось их сворачивание и превращение государственной машины в инструмент приватизации власти, а с нею вообще всего самого хорошего, в том числе ума, чести, совести и огромной собственности. То, что Путин на первом этапе давал возможность борцам за идею продавливать институциональные проекты, воспринималось как политическое обеспечение, как своего рода крыша (хотя на самом деле здесь скорее было уважительное равнодушие). Но по мере того как верховное начальство переставало впустую щелкать клювом, из системы власти постепенно, но неуклонно и необратимо абортировались люди с идеями, а значит, и с инициативой. В итоге к концу первого путинского срока в системе власти практически не осталось никого, кто готов был отстаивать свое мнение, проявлять не одобренную свыше инициативу и вообще допускал возможность существования других идей и ценностей, кроме тех, к которым скатывалась окостеневающая власть. Такое впечатление, что сейчас аппаратчики элементарно боятся сказать что-либо даже не поперек мнению шефа, а хотя бы чуть наискосок.
   
  У последней черты: социальный лифт как восходящий мусоропровод
  Этот процесс имеет две составляющие: меняли людей - но и менялись сами люди. Вчерашние окрыленные идеей мальчишки превращались в топ-менеджеров, сдавшихся режиму, в лучшем случае балансирующих на грани политически возможного, как в свое время это делали прогрессисты в лоне деградировавшей КПСС. Хотя нет: те все же боролись - эти сдулись почти полностью и быстро погрязли в коллективном распиле[3], масштабы которого поражают воображение. Захваты чужого бизнеса (едва ли не половина страны их упор не видит) с использованием всей репрессивной мощи приватизированного государства не идут ни в какое сравнение с дилетантским бандитизмом 90-х. Передел крупнейшей собственности в нулевые вполне соизмерим по своим масштабам и средствам с так всех возмущающей нечестной, грабительской приватизацией 90-х. Не видят люди, что растаскивание федерального бюджета через откаты, липовые проекты и пр. по своему грабительскому эффекту давно превзошло обнуление накоплений, произведенное Гайдаром. А ведь достаточно сравнить те крохи, которые у большинства лежали на сберкнижке, с тем, сколько таких сберкнижек у каждого по несколько раз в году уворовывает эта новая добрая и справедливая власть, равноудаленная от смысла и совести.
  То же в политике: до сих пор гуляет штамп "расстрел парламента", хотя тогда стреляли в здание, никого не повредили, а парламент как институция, как орган власти после конфликта все же остался. С тех пор парламент никто не "расстреливал", но теперь его в России нет вовсе, причем сразу обеих палат. Выглядит это так: один пугнул из танка - другой самым натуральным образом похоронил заживо. Но тогда кто "расстрелял парламент"?
  Эволюцию людей во власти было бы крайне поучительно проследить на конкретных биографиях, но пока все слишком близко, люди работают, и это выглядело бы политической акцией или сведением счетов. Но метаморфозы происходили феерические. Например, некий деятель мог несколько лет весьма активно поддерживать реформу и вдруг, после заноса подозрительного кейса, развернуться на 180 градусов и начинать ее гробить. И наоборот, в самых неожиданных местах можно было встретить человека, который ради идеи готов был игнорировать сигналы с самого верха, рискуя потерять очень высокий пост, например, вице-спикера.
  Однако за последние годы во власти, кажется, не осталось никого, кто обладал бы хоть какой-то собственной плотностью, был бы способен что-то всерьез возразить начальству, какую бы дурь или мерзость оно ни затевало. Похоже, Кудрин был из последних. Единичные случаи отстаивания собственной позиции вроде известной дискуссии Набиуллинной с Путиным на расширенной коллегии министерства воспринимаются как типичные пиар-акции - как еще один поцелуй обколотой тигрицы, полет с журавлями или свидание с Машей Гессен.
  
  После декабря 2011 года и первых массовых шествий протеста кадровая политика приобрела и вовсе экзотический характер. Назначение министром культуры человека, культуре чуждого, к тому же глубоко партийного и открыто политизированного, стоит ровно в том же ряду, что и шокировавшее всех вознесение танкостроителя с Урала. Тем самым "лидер нации" сигнализировал и массам, и влиятельным кругам, что бразды правления по-прежнему у него в руках, причем настолько, что он может позволить себе как угодно чудить. Но есть здесь и другой момент. Кто-то уже заметил, что эти назначения произведены точно в логике... Гайдара: тот не раз говорил, что у любой власти должен быть в запасе последний полк, который будет стрелять. Так и здесь, в компанию, которая ничего толком не сделает, но, если прикажут, начнет "палить", подбирают людей уже не просто лояльных, а лояльных заполошно. Социальные лифты превращаются в восходящие мусоропроводы. Это особый кадровый типаж: всем обязан тому, кто наверху, и без его патронажа в этой жизни мало на что годен. Такая политика красноречиво говорит о самоощущении власти. Ситуация становится все более напряженной, и вполне возможно, уже недалек тот последний и решительный, проиграв который можно лишиться всего: народной любви, экстремальных развлечений на телекамеру, огромного состояния и свободы, которая, как верно было замечено, много лучше, чем несвобода.
   
  За последней чертой: кем сердце упокоится?
  Время ускоряется по экспоненте, и теперь малый круг, начатый ре-эволюцией Ельцина - Гайдара, близок к тому, чтобы замкнуться. Всего через 20 лет перед страной снова стоит задача смены режима, по масштабу почти соизмеримая с переломом начала 90-х. И связанная с таким же риском.
  Тогда, как уже отмечалось в начале, Ельцин и Гайдар по сути поставили новорожденную демократию под удар. Ими двигали страсть и ответственность. Ельцин перехватил власть, видно, не очень представляя, какое наследство принимает. Гайдар тут же начал делать то, чего не делать было нельзя. Нарыв вскрылся при нем, и его же замарал. У части населения, не склонной к анализу и рефлексии, сработал судорожный инстинкт: виноват тот, кто сделал больно, а не те, кто раньше заразил и обрек на боль. Это усложнило жизнь демократии, вынудив ее в нежном возрасте противостоять мутным, но сильным эмоциям дезориентированной массы. И надо отдать должное: люди поддались этим эмоциям дозированно, многое простили и неоперившуюся свободу в целом не предали. Почти не предали. Могло быть хуже.
  Но был и другой сценарий. Власть можно было не перехватывать. Тогда несколько позже случился бы обвал (при КПСС на отпуск цен никто бы не решился, а другого выхода не было). Тень беды легла бы на ушедший режим, а образ спасителей достался бы новой власти не таким запятнанным - даже в глазах людей с упрощенными представлениями и прямолинейными, слабоконтролируемыми реакциями. В политике мы получили бы аналог того, что в экономике называется ростом от низкой базы. И у нынешней власти сейчас было бы куда меньше охоты пошло и неблагодарно поливать "лихие 90-е". Ничего Путин не спасал: он воспользовался достигнутым, даже поначалу попытался развить правильные тренды, но быстро сломался и уверенно подвел страну к ситуации, близкой концу 80-х. История снова хочет повториться, и хорошо бы, если бы мы и теперь оказались участниками и зрителями фарса, а не трагедии. Пока шанс есть. Но при любом раскладе достанется и стране, и народу, и особенно власти, взявшейся рулить в это опасное время.
  Сценарий, например, такой: ухудшение конъюнктуры, плюс набранные социальные обязательства, плюс гигантские финансовые дыры из-за расходов на "победу" 4 марта, плюс набирающая силу оппозиция и чудовищный, практически небывалый антирейтинг в среде "лучшей" (Владислав Сурков) части общества. Попытка резко завинтить гайки в таких условиях выльется примерно в то же, во что вылилась попытка Геннадия Янаева в 1991-м. Некий зажим на ограниченное время возможен, но по мере неизбежного ухудшения ситуации действия власти общество начнет воспринимать как еще один путч, на сей раз вялотекущий, - со всеми вытекающими.
  До пришествия Путина на третий срок были две интересные возможности. Первая: каким-то волшебным образом власть могла быть еще до выборов передана новой команде. Тогда той пришлось бы расхлебывать все, что заварил Путин, включая "победу" на парламентских выборах, обогащение себя, друзей, в общем - разгр весь Великий Всероссийский Паразитарий. Вторая: Путин, "победив", уходит сам, красиво, театрально, а главное - вовремя, заручившись гарантиями безопасности для себя и своей команды. И тогда у него через некоторое время появились бы все основания говорить: вот, при мне как все хорошо шло, и какие открывались перспективы, но... А новая власть опять бы жила с репутацией разрушителей, взявшихся спасать страну без знаний и опыта, государственного мышления и исторической ответственности.
  Похоже, мы переживаем третий сценарий: Путин задавливает оппозицию, пытается сам все расхлебывать, рано или поздно, но неотвратимо, сталкивается с нерешаемыми в рамках этого режима проблемами, страна сваливается в каскад бифуркаций, и спаситель отечества уходит уже не подобру, а то и не поздорову. А на его место приходит оппозиционер. Он действует в обстановке сложной в социально-экономическом плане, зато более комфортной политически.
  Первые два сценария были бы лучше для страны и для самого Путина. Третий, казалось бы, проще и удобнее для будущей власти (не мы "довели"), но чреват неприятностями для страны. Прежде всего потому, что связан с необратимой потерей времени, причем в условиях, когда модернизация катастрофически запаздывает и уже почти сорвана. Большой вопрос - успевает ли страна сегодня вскочить в поезд современности, но через два-три года, тем более через шесть, это точно будет уже невозможно.
  И опять на чашах весов - ответственность за страну и забота о своем политическом будущем. Оппозиция должна понимать, с чем может столкнуться. Она может снова пойти на суровые реформы, приготовившись к незаслуженным проклятьям. Кто-то готов в этой стране стать еще одним Гайдаром? Если нет, то зачем все болотные? Тогда лучше позволить нынешней власти окончательно развалить экономику и лишить страну даже намека на наукоемкое и высокотехнологичное будущее, но зато хоть раз в истории расчистить дорогу для. торжества подлинной демократии и свободы, не дискредитированной кризисными испытаниями. Если, конечно, еще один обвал демократия вообще переживет.
  Хорошие годы уходят. За ними другие приходят, они тоже будут трудны. В этих условиях бороться за власть могут люди, только очень мужественные или не очень дальновидные. Или отчаянные.
  В этой ситуации, практически тупиковой, буквально все заинтересованы в политической беспринципности, в самом что ни на есть корявом компромиссе: и власть, и оппозиция, и само население, которому всегда достается, когда дерутся паны. Мирная передача власти под гарантии безопасности, личной и экономической, - оптимальный вариант, дающий хоть какую-то надежду на несиловой исход (силовой вариант практически в любом случае чреват катастрофой и кровью). Нужны политики с мягкой харизмой, без идеологической упертости, с некоторым авторитетом в обоих лагерях, со связями, со сложившимися отношениями, с талантом посредника и переговорщика.
  Та же гибкость нужна для трансформации партийно-парламентской системы. Мудрецы со Старой площади вроде бы пошли навстречу оппозиции, приоткрыв двери парламента для микро-партий, но при этом запретили избирательные блоки. Но на каждую хитрую администрацию есть политтехнологии с винтом. Например, оппозиция может зарегистрировать одну техническую партию, слить под нее электораты, а уже пройдя в Думу или даже победив, рассыпаться на фракции в соответствии с заранее достигнутыми договоренностями (полный аналог бифуркационных скачков в организации популяций простейших, исследуемых новейшей биологией). В таком варианте оппозиции не понадобится не только общая идеология, но и единый лидер (вечные камни преткновения на пути объединения). Но понадобится независимый арбитр - гарант соблюдения договоренностей, как Этуш в "Классике". Он же - переговорщик.
  Вообще говоря, весь этот набор перспектив актуализирует один из ключевых смыслообразов Делеза: армия без генерала. Возможно, что в постсовременных условиях такая конструкция (когда коридоры более значимы, чем лифты) может оказаться эффективнее традиционных.
  И, наконец, о кадровом обеспечении новой политики. Некоторое убожество лидеров оппозиции (которое не следует преувеличивать) объясняется не отсутствием в стране достойных людей, а всего лишь тем, что политику превратили в занятие, достойного человека недостойное. Было все сделано для того, чтобы создать фон, на котором Путин выглядел бы лучшим, если не единственным. То есть всех других выкрасить одной серой краской. Причем не только внесистемные кадры, но и собственное окружение, включая ближайшее. Один из действительно ярких деятелей администрации, только переместившись в кресло вице-премьера, на радостях позволил себе вполне приличное выступление на петербургском форуме, даже с правильными стратегическими выводами - но тут же получил нагоняй. Создается впечатление, что в этой обойме вполне серьезных и неглупых людей дозволены всего две говорящие головы - остальным выступать вообще не по рангу.
  Задача оппозиции - добиться того, чтобы правила политической игры были хоть сколько-нибудь пристойными. И тогда на нашей политической сцене тут же появится немало вполне интересных и приличных людей с повышенными требованиями к политической гигиене. В самом деле, не считать же, что наша нынешняя политическая оппозиция - все, на что способна когда-то великая и все еще талантливая страна. Это было бы оскорблением нации.
  Раскупорка каналов социальной мобильности, особенно в большой политике, важна не только для притока свежей крови и ротации, без которых невозможно развитие. Когда вертикальные каналы закупорены для людей, они перекрыты и для информации. Возникают идеальные условия для манипуляции верхами снизу. Приемные и коридоры власти начинают реально руководить высокими кабинетами. Государство становится совершенно недееспособным в плане реализации сколь-нибудь стратегических инициатив. А такие инициативы сейчас жизненно необходимы: отставания становятся необратимыми.
  На нефтяной ренте этот режим уже оброс своими государевыми людьми, которые его не сдадут, пока не иссякнут потоки в трубах и транши. Чтобы вырваться из этой исторической ловушки, надо, чтобы каким-то не очень мыслимым образом наверх вытолкнуло людей с горизонтом планирования, раз в несколько шире, чем у нынешних начальников. Это как минимум. Тогда что-то стронется. О большем сейчас трудно мечтать.
  
  [1]   См.: Рубцов А. В. Нестандарт. Отечественные записки, Љ 3 (48), 2012.
  [2] См.: Рубцов А. В. Эволюция, революция, ре-эволюция?.. // Ориентиры. Вып.5. М.: ИФ РАН, 2009.
  [3] Вот пример эволюции человека, некогда идейного, демократичного и способного к шутке, в забронзовевшего чинодрала. Помню, как в самом начале 90-х он, тогда вице-премьер, глубокой ночью, отпустив делегацию бастовавших шахтеров, вышел в приемную... в тюбетейке и с пистолетом. Тюбик подарил днем кто-то из посетителей, пистолет выдали как табельное оружие. Пару лет назад тот же самый человек на приветствие старого знакомого по работе во власти мрачно процедил: "У тебя просьба или предложение?".
  
  
  Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором в 1994-2011 годах
  (по данным платежного баланса Российской Федерации)
  (млрд. долларов США)
   
    Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором
  (2+5) Чистый ввоз/вывоз капитала банками
  (3+4) в том числе: Чистый ввоз/вывоз капитала прочими секторами
  (6+7+8) в том числе: иностранные активы иностранные пассивы иностранные активы иностранные пассивы "чистые ошибки и пропуски" платежного баланса* 1 2 3 4 5 6 7 8 1994 год -14,4 -2,0 -3,0 1,0 -12,4 -14,1 1,2 0,5 I квартал 1994 года -2,1 -1,1 -1,2 0,1 -1,0 -1,6 0,3 0,3 II квартал 1994 года -1,2 1,2 1,0 0,2 -2,4 -1,4 0,4 -1,4 III квартал 1994 года -7,6 -1,1 -1,1 0,1 -6,5 -4,8 0,1 -1,8 IV квартал 1994 года -3,5 -1,0 -1,6 0,6 -2,5 -6,2 0,4 3,3 1995 год -3,9 6,8 4,0 2,9 -10,7 -5,8 3,8 -8,7 I квартал 1995 года -3,7 1,1 0,7 0,4 -4,8 -2,1 0,3 -3,1 II квартал 1995 года 2,7 1,2 0,7 0,6 1,5 0,8 0,7 0,0 III квартал 1995 года -0,7 1,4 0,9 0,4 -2,1 -1,1 1,0 -2,0 IV квартал 1995 года -2,2 3,1 1,7 1,5 -5,4 -3,5 1,7 -3,6 1996 год -23,8 1,3 -2,9 4,2 -25,1 -26,0 8,1 -7,3 I квартал 1996 года -3,9 0,8 0,2 0,6 -4,7 -3,0 0,8 -2,6 II квартал 1996 года -6,9 -1,3 -2,1 0,8 -5,6 -7,0 4,6 -3,3 III квартал 1996 года -5,3 2,2 1,2 1,1 -7,5 -7,2 1,6 -1,9 IV квартал 1996 года -7,7 -0,5 -2,2 1,7 -7,2 -8,7 1,0 0,5 1997 год -18,2 7,6 -1,3 8,9 -25,9 -29,8 12,7 -8,8 I квартал 1997 года -6,2 2,0 1,6 0,5 -8,2 -5,2 -0,2 -2,9 II квартал 1997 года -0,2 1,1 -1,2 2,2 -1,3 -6,4 5,2 -0,1 III квартал 1997 года -3,0 2,9 -0,8 3,7 -5,8 -7,9 3,9 -1,8 IV квартал 1997 года -8,8 1,7 -0,8 2,5 -10,5 -10,4 3,9 -4,0 1998 год -21,7 -6,0 0,3 -6,3 -15,7 -14,7 8,3 -9,4 I квартал 1998 года -1,1 0,9 0,7 0,2 -2,0 -1,9 2,2 -2,3 II квартал 1998 года -2,0 0,5 -1,1 1,7 -2,5 -2,2 2,4 -2,8 III квартал 1998 года -11,8 -3,8 1,1 -4,9 -8,0 -4,8 1,6 -4,8 IV квартал 1998 года -6,8 -3,6 -0,4 -3,2 -3,2 -5,8 2,1 0,5 1999 год -20,8 -4,3 -3,4 -0,9 -16,5 -10,1 2,1 -8,5 I квартал 1999 года -4,2 -1,4 -1,3 0,0 -2,9 -2,2 0,4 -1,0 II квартал 1999 года -2,0 -1,4 -1,4 0,0 -0,6 -0,4 0,9 -1,0 III квартал 1999 года -7,2 -1,7 -0,7 -1,0 -5,5 -3,5 0,5 -2,5 IV квартал 1999 года -7,4 0,1 0,0 0,1 -7,5 -4,0 0,4 -3,9 2000 год -24,8 -2,1 -3,5 1,4 -22,8 -15,3 1,8 -9,3 I квартал 2000 года -6,3 -1,4 -1,6 0,1 -4,9 -3,4 0,2 -1,7 II квартал 2000 года -4,1 -0,7 -0,6 -0,1 -3,4 -2,2 0,1 -1,3 III квартал 2000 года -6,3 -0,5 -1,0 0,6 -5,8 -3,4 0,5 -2,9 IV квартал 2000 года -8,1 0,6 -0,4 0,9 -8,7 -6,4 1,1 -3,4 2001 год -15,0 1,3 -1,4 2,7 -16,2 -10,4 3,7 -9,5 I квартал 2001 года -7,0 -3,3 -3,5 0,2 -3,6 -1,3 0,2 -2,6 II квартал 2001 года -2,9 -0,3 -1,9 1,6 -2,6 -1,8 0,7 -1,5 III квартал 2001 года -1,5 2,2 1,3 0,9 -3,7 -2,0 1,0 -2,7 IV квартал 2001 года -3,6 2,7 2,7 0,0 -6,3 -5,3 1,7 -2,7 2002 год -8,1 2,5 -1,1 3,6 -10,6 -18,9 14,3 -6,1 I квартал 2002 года -3,2 -0,9 -0,9 0,0 -2,4 -3,7 2,3 -1,0 II квартал 2002 года 1,2 1,6 0,1 1,5 -0,5 -3,5 4,0 -0,9 III квартал 2002 года -2,3 0,4 0,1 0,3 -2,6 -3,1 2,5 -2,0 IV квартал 2002 года -3,8 1,4 -0,4 1,8 -5,2 -8,6 5,5 -2,1 2003 год -1,9 10,3 -1,0 11,3 -12,2 -25,1 22,1 -9,2 I квартал 2003 года -0,2 0,9 0,2 0,6 -1,1 -5,8 6,3 -1,7 II квартал 2003 года 4,2 3,4 0,6 2,7 0,9 -2,9 5,6 -1,8 III квартал 2003 года -7,6 -2,3 -4,2 1,9 -5,3 -7,9 6,0 -3,4 IV квартал 2003 года 1,7 8,4 2,4 6,0 -6,6 -8,5 4,1 -2,3 2004 год -8,9 3,5 -3,6 7,1 -12,4 -38,3 31,8 -5,9 I квартал 2004 года -4,2 -3,4 -3,6 0,2 -0,8 -7,5 9,4 -2,7 II квартал 2004 года -6,2 -3,3 -2,3 -1,0 -2,9 -8,5 5,9 -0,3 III квартал 2004 года -6,9 0,9 -0,5 1,4 -7,8 -10,9 3,2 -0,1 IV квартал 2004 года 8,4 9,3 2,8 6,5 -0,9 -11,4 13,2 -2,7 2005 год -0,1 5,9 -13,4 19,2 -6,0 -50,6 52,5 -7,9 I квартал 2005 года 1,7 -2,7 -4,8 2,2 4,3 -8,0 14,4 -2,0 II квартал 2005 года -5,3 -2,5 -6,8 4,3 -2,8 -13,4 12,3 -1,8 III квартал 2005 года 8,0 6,4 0,9 5,5 1,6 -11,5 13,7 -0,5 IV квартал 2005 года -4,5 4,6 -2,7 7,3 -9,1 -17,7 12,1 -3,6 2006 год 41,4 27,5 -23,6 51,2 13,9 -47,8 52,2 9,5 I квартал 2006 года -5,7 -3,0 -9,7 6,7 -2,7 -13,0 12,3 -2,0 II квартал 2006 года 20,5 9,9 0,6 9,3 10,6 -3,5 13,2 0,9 III квартал 2006 года 12,4 8,8 -3,0 11,8 3,6 -15,4 14,2 4,7 IV квартал 2006 года 14,3 11,9 -11,5 23,4 2,4 -16,0 12,4 5,9 2007 год 81,7 45,8 -25,1 70,9 35,9 -94,6 143,8 -13,3 I квартал 2007 года 13,6 0,1 -14,9 14,9 13,6 -11,6 29,4 -4,2 январь 2007 года -5,6 -0,8 0,0 -0,8 -4,8 -3,8 3,4 -4,4 февраль 2007 года 1,7 -1,7 -6,2 4,5 3,4 -5,3 7,0 1,7 март 2007 года 17,5 2,5 -8,7 11,2 14,9 -2,5 19,0 -1,5 II квартал 2007 года 54,2 36,9 13,8 23,1 17,2 -33,2 48,2 2,2 апрель 2007 года 19,1 12,4 10,9 1,5 6,7 -11,8 18,1 0,4 май 2007 года 29,3 15,8 3,4 12,4 13,5 -6,7 24,7 -4,6 июнь 2007 года 5,8 8,7 -0,4 9,2 -2,9 -14,7 5,4 6,4 III квартал 2007 года -7,4 -3,5 -20,5 17,0 -3,9 -21,8 21,4 -3,5 июль 2007 года 1,5 6,8 -0,5 7,3 -5,3 -9,6 4,9 -0,5 август 2007 года -6,8 -3,9 -11,5 7,6 -2,9 -6,1 5,9 -2,7 сентябрь 2007 года -2,1 -6,4 -8,5 2,1 4,3 -6,0 10,6 -0,3 IV квартал 2007 года 21,3 12,3 -3,5 15,9 8,9 -27,9 44,7 -7,9 октябрь 2007 года 9,3 0,4 -3,6 4,1 8,9 -7,4 19,7 -3,4 ноябрь 2007 года 1,4 3,4 0,2 3,1 -1,9 -11,6 9,6 0,1 декабрь 2007 года 10,6 8,6 -0,1 8,7 2,0 -8,8 15,4 -4,5 2008 год -133,7 -56,9 -65,1 8,2 -76,8 -164,2 98,6 -11,3 I квартал 2008 года -24,3 -9,9 -14,3 4,4 -14,4 -33,8 25,5 -6,1 январь 2008 года -11,8 -2,8 -3,1 0,3 -9,0 -9,8 5,0 -4,2 февраль 2008 года -7,7 -5,3 -8,0 2,7 -2,5 -14,8 10,7 1,7 март 2008 года -4,8 -1,9 -3,3 1,5 -3,0 -9,3 9,8 -3,6 II квартал 2008 года 40,0 22,1 -0,2 22,2 17,9 -34,7 49,7 2,9 апрель 2008 года 21,0 16,1 8,0 8,1 4,9 -12,4 18,0 -0,7 май 2008 года 3,9 -3,9 -9,9 6,0 7,8 -10,3 15,3 2,8 июнь 2008 года 15,1 9,9 1,7 8,2 5,3 -12,0 16,4 0,8 III квартал 2008 года -19,2 -13,5 -23,6 10,1 -5,7 -29,0 28,0 -4,7 июль 2008 года 17,1 13,1 3,5 9,6 4,0 -10,1 14,9 -0,8 август 2008 года -7,7 -10,2 -11,0 0,8 2,4 -8,2 14,5 -3,9 сентябрь 2008 года -28,6 -16,5 -16,2 -0,3 -12,1 -10,7 -1,4 -0,1 IV квартал 2008 года -130,2 -55,6 -27,0 -28,6 -74,7 -66,7 -4,6 -3,3 октябрь 2008 года -53,5 -30,0 -23,4 -6,6 -23,5 -22,9 -1,3 0,7 ноябрь 2008 года -31,8 -4,1 5,3 -9,5 -27,7 -18,0 -4,6 -5,0 декабрь 2008 года -45,0 -21,5 -8,9 -12,6 -23,5 -25,8 1,3 1,0 2009 год -56,1 -30,4 11,8 -42,1 -25,8 -58,2 34,2 -1,7 I квартал 2009 года -35,0 -6,9 12,4 -19,3 -28,1 -23,2 2,9 -7,8 январь 2009 года -24,3 -3,5 2,0 -5,4 -20,8 -14,1 -1,0 -5,7 февраль 2009 года -2,3 5,7 12,0 -6,3 -8,0 -6,5 1,6 -3,1 март 2009 года -8,4 -9,2 -1,6 -7,6 0,8 -2,6 2,4 1,0 II квартал 2009 года 3,6 -5,9 3,1 -9,0 9,5 -8,3 14,9 2,9 апрель 2009 года -2,0 2,1 7,2 -5,1 -4,1 -5,1 0,5 0,5 май 2009 года 0,6 -2,2 0,3 -2,5 2,8 -1,4 4,6 -0,4 июнь 2009 года 5,0 -5,8 -4,4 -1,4 10,8 -1,8 9,8 2,8 III квартал 2009 года -33,5 -27,5 -20,1 -7,4 -6,0 -17,3 8,8 2,6 июль 2009 года -16,0 -16,4 -11,1 -5,3 0,4 -4,7 4,7 0,4 август 2009 года -10,4 -7,7 -6,2 -1,5 -2,7 -6,4 2,4 1,3 сентябрь 2009 года -7,1 -3,5 -2,8 -0,6 -3,6 -6,2 1,6 0,9 IV квартал 2009 года 8,8 10,0 16,4 -6,4 -1,2 -9,4 7,6 0,6 октябрь 2009 года 9,7 7,3 10,3 -3,0 2,4 -5,1 4,9 2,6 ноябрь 2009 года 3,3 -2,7 -1,8 -0,9 6,0 -4,2 5,1 5,2 декабрь 2009 года -4,2 5,4 7,9 -2,5 -9,7 0,0 -2,4 -7,2 2010 год -33,6 15,9 -1,8 17,7 -49,5 -66,3 24,9 -8,0 I квартал 2010 года -15,0 0,8 -1,0 1,9 -15,9 -13,4 3,0 -5,5 январь 2010 года -11,7 -6,9 -8,0 1,1 -4,8 -3,2 2,3 -4,0 февраль 2010 года -5,2 -0,4 0,1 -0,5 -4,8 -4,9 -1,0 1,1 март 2010 года 1,9 8,2 6,9 1,3 -6,3 -5,4 1,7 -2,6 II квартал 2010 года 3,5 6,8 11,2 -4,4 -3,3 -13,8 12,1 -1,6 апрель 2010 года 1,4 2,7 4,5 -1,9 -1,2 -3,7 4,6 -2,1 май 2010 года 0,0 0,7 3,0 -2,3 -0,7 -4,4 2,4 1,3 июнь 2010 года 2,1 3,5 3,7 -0,2 -1,4 -5,7 5,1 -0,8 III квартал 2010 года -2,8 10,0 -5,4 15,4 -12,8 -16,2 -0,4 3,8 июль 2010 года -2,6 -1,4 -5,7 4,3 -1,1 -1,4 -0,1 0,4 август 2010 года 3,6 6,2 4,1 2,1 -2,6 -6,4 1,1 2,7 сентябрь 2010 года -3,8 5,3 -3,8 9,1 -9,1 -8,4 -1,4 0,7 IV квартал 2010 года -19,3 -1,8 -6,6 4,8 -17,5 -22,9 10,2 -4,8 октябрь 2010 года -1,9 3,0 7,2 -4,2 -4,9 -10,3 3,7 1,7 ноябрь 2010 года -7,5 -8,5 -9,7 1,3 0,9 -3,0 5,6 -1,7 декабрь 2010 года -9,9 3,7 -4,1 7,8 -13,6 -9,6 0,8 -4,8 2011 год -84,2 -26,2 -33,8 7,6 -57,9 -103,0 58,2 -13,1 I квартал 2011 года -20,1 -7,7 -10,0 2,4 -12,5 -22,2 14,9 -5,2 январь 2011 года -7,2 -1,0 0,1 -1,1 -6,3 -3,6 0,5 -3,2 февраль 2011 года -7,3 -5,2 -9,8 4,6 -2,1 -9,9 8,3 -0,6 март 2011 года -5,6 -1,5 -0,4 -1,1 -4,1 -8,8 6,1 -1,4 II квартал 2011 года -7,3 -2,6 -7,9 5,4 -4,7 -24,6 20,2 -0,3 апрель 2011 года -8,5 -1,0 -4,0 3,1 -7,5 -16,2 9,1 -0,4 май 2011 года -4,1 -0,8 -3,4 2,6 -3,2 -4,8 1,4 0,2 июнь 2011 года 5,2 -0,8 -0,5 -0,3 6,0 -3,6 9,7 -0,1 III квартал 2011 года -19,0 -8,5 -5,5 -3,0 -10,4 -19,1 8,6 0,1 июль 2011 года -1,1 -1,7 -1,3 -0,5 0,6 -2,6 2,5 0,8 август 2011 года -4,0 3,1 1,8 1,3 -7,1 -6,1 -0,2 -0,8 сентябрь 2011 года -13,8 -9,9 -6,1 -3,9 -3,9 -10,3 6,3 0,2 IV квартал 2011 года (оценка) -37,8 -7,5 -10,3 2,9 -30,3 -37,0 14,5 -7,7
      Примечания: 1. Знак "-" означает вывоз капитала, "+" - ввоз.    2. Исключается задолженность по товарным поставкам на основе межправительственных соглашений. * Статья "чистые ошибки и пропуски" в полном объеме относится к операциям прочих секторов. Имеется в виду, что наибольшие сложности при составлении платежного баланса возникают в связи с учетом финансовых операций по этим секторам.
  
  Дата последнего обновления: 12 января 2012 года.
  
  Адрес: 107016, Москва, ул. Неглинная, 12; Тел.: (495) 771 91 00; Факс: (495) 621 64 65; E-mail: [email protected]
  Copyright љ 2000-2012 Банк России
  Список Уничтоженных Предприятий. Часть 2. Список Уничтоженных Предприятий. Часть 3. Список Уничтоженных Предприятий. Часть 4. Список Уничтоженных Предприятий. Часть 5. Список Уничтоженных Предприятий. Часть 6. Список Уничтоженных Предприятий. Часть 7. Список Уничтоженных Предприятий. Часть 8. Все страницы Страница 1 из 8
  Как Путин 12 лет поднимал отечественную промышленность
  Список уничтоженных наиболее крупных и высокотехнологичных предприятий
  30.03.2012  В последние полгода президент и премьер-министр РФ, похоже, сообразили, что бесчисленные потоки слов и обещаний, которые они обрушивают на страну, уже никого ни в чем не убеждают. Посему наши правители решили продемонстрировать обществу и народу российскому, который еще не совсем забыл, как еще пару десятков лет назад он был созидателем и творцом, чем и гордился, что и они, лидеры всероссийские, способны строить и возводить.
  И верные СМИ буквально переполнились красочными репортажами. То Медведев открывает новейший цементный завод (с большим швейцарским участием). А вот Путин в особой экономической зоне "Титановая долина" (Верхняя Салда, Урал).
  А вот он же запускает завод крупной штамповки "Интеркос-4" (для Bosch-Siemens), регион С.-Петербурга, или открывает новые мощности транснациональных корпораций Scania и Hyundai, тоже под Питером, где начата сборка грузовиков и автобусов Scania и легкового авто Solaris.
  Что тут скажешь? Безусловно, хорошо, что создаются новые рабочие места. Прекрасно, что международные инвесторы инвестируют в Россию на долгосрочной основе. Отрадно и то, что инвестиции начали идти не только в сырьевые отрасли.
  Но, во-первых, поначалу хлынув "мощным" потоком из нескольких сюжетов, тема как-то замерла, или на этом достижения кончаются? Не маловато ли за двадцать лет безраздельного господства российской и транснациональной буржуазии?
  Хотелось бы увидеть список всех построенных при нынешней власти предприятий (при этом, желательно отдельной строкой, тех, которые реально возникли на новом месте, и в особенности тех, которые не связаны с иностранным капиталом).
  Во-вторых, можно ли считать это "созидание" предметом гордости и плодом личных усилий Медведева и Путина? Вряд ли.
  Скорее, правильно суть происходящего можно выразить так - крупные международные ТНК вместе со своими российскими... гм, партнерами осваивают российскую территорию, используя те конкурентные преимущества, которые этими самыми гм-партнерами были созданы: низкая стоимость рабочей силы, слабые профсоюзы и, соответственно, возможность для инвестора извлекать больше прибыли в более комфортных условиях.
  В-третьих, всё это "великолепие" достижений современного глобального капитализма из нескольких десятков дочерних фирм крупных международных ТНК, весьма быстро, как мы видим, срастающихся "на деле" с верхушкой российской бюрократии, происходит на фоне продолжающейся деградации подлинно российской промышленности, о которой деятели типа Грефа или Кудрина всегда этак презрительно, сквозь зубы, выражались во вполне рыночном духе: не выдержали конкуренции (мол, туда им и дорога). А иногда и намеренно способствовали краху российских предприятий, дабы на их площадях разместить подразделения ТНК.
  В этой связи мы решили начать публиковать список уничтоженных при нынешней власти предприятий, некогда составлявших славу и гордость отечественной индустрии. Мы не верим во всеобъемлющую разумность рынка, и мы считаем, что при разумной, рачительной и ответственной политике все эти предприятия могли бы развиваться и дальше.
  СПИСОК УНИЧТОЖЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ
  За время реформ 1984-2013г при переходе к "свободному рынку".
  Алексей Петрович ПРОСКУРИН,
  главный редактор, "Экономическая и философская газета" http://www.eifgaz.ru/sup6-12.htm
  
  АЗЛК (1930-2010)
  "Москвич" (АЗЛК) - ныне несуществующий московский автомобилестроительный завод. Выпускал автомобили марок "КИМ" и "Москвич".
  Основан в 1945 году, фактически прекратил выпуск автомобилей в 2001 году, формально ликвидирован в 2010 году.
  Территориально был расположен на территории современного Юго-Восточного АО Москвы, вблизи станции метро "Текстильщики".
  Исторические наименования завода: Московский автосборочный завод имени КИМ (с 1930 по 1939 год); Московский автомобильный завод имени КИМ (с 1939 года до Великой Отечественной войны); Московский завод малолитражных автомобилей - ЗМА или МЗМА (с 1945 по 1968 год); Автомобильный завод имени Ленинского Комсомола - АЗЛК (с 1968 до 1992 год); ОАО "Москвич" (после 1992 года).
  В наиболее удачные годы на АЗЛК работали до 25 тысяч человек.
  В 2001 году завод, выпустив последние комплектные автомобили, окончательно встал.
  В последующие годы все технологическое оборудование, технологическая документация и даже инфраструктурное оснащение предприятия, несмотря на введенное внешнее управление, были полностью утрачены.
  В 2006 году ОАО "Москвич" официально было объявлено банкротом.
  Значительная часть территории ОАО "Москвич" (бывший недостроенный завод двигателей) в 1998 году вошла в состав СП ЗАО "Автофрамос" (около 94 процентов акций принадлежат Renault, 6 процентов - Банку Москвы), в настоящее время занимающегося полномасштабной (сварка, окраска, штамповка (из зарубежного металла) кузова) сборкой автомобилей Renault Logan и Renault Sandero.
  В 2009 году произошел окончательный переход к "Автофрамосу" территории бывшего ОАО "Москвич" с целью расширения производства автомобилей Logan и Sandero до 160 тыс. в год.
  В сентябре 2010 года завершена процедура банкротства. По заявлению конкурсного управляющего заводом Александра Иванова, завод полностью погасил долги по зарплатам, а также выплатил компенсации за вред здоровью и возмещение морального ущерба.
  Значительная часть огромной территории АЗЛК ныне используется арендаторами в разнообразных целях.
   
  ЗАВОД "КРАСНЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ" (1857 - 2010)
  Московский станкостроительный завод "Красный пролетарий" им. А.И. Ефремова - одно из старейших и ведущих предприятий станкостроения СССР. Сыграл значительную роль в развитии станкостроения в СССР. Выпускал универсальные токарно-винторезные и специальные станки.
  Основан 26 марта 1857 года английскими предпринимателями, принявшими русское подданство, братьями Бромлей.
  В 1922 году по просьбе рабочих получил название "Красный пролетарий", стал специализироваться на выпуске металлорежущих станков и двигателей внутреннего сгорания. В 1944 году впервые в мировой практике станкостроения на заводе внедрена конвейерная сборка станков.
  На заводе было 3 вида производства: крупносерийное (универсальные токарные и прецизионные станки, а также станки с числовым программным управлением); серийное (вертикальные многошпиндельные полуавтоматы); мелкосерийное и единичное (специальные станки различных моделей, главным образом для автомобильной и тракторной промышленности). Завод награжден орденом Ленина (1939), орденом Трудового Красного Знамени (1957) и орденом Октябрьской Революции (1971).
  Ныне завод существует как ОАО "КП" и переведен на новую территорию, у ст. м. "Калужская" ("Стройплощадка"). Производство станков на нем фактически приостановлено.
  За 11 га старой территории завода ведут спор компании "Ведис групп" и "Роснефть". Это объясняет, почему до сих пор территория завода практически не освоена.
  P.S. В целом производство металлорежущих станков в России составляет примерно 2-3 процента от уровня 1990 года (около 3,5 тыс. штук против 75 тыс. штук в 1990 году).
   
  ИЖЕВСКИЙ МОТОЦИКЛЕТНЫЙ ЗАВОД (1928 - 2009)
  Производство мотоциклов в Ижевске появилось благодаря Петру Владимировичу Можарову. Талантливый инженер и заядлый мотоциклист, Можаров фактически стал организатором серийного производства мотоциклов в СССР.
  Весной 1928 г. Можаров подал официальное предложение об организации выпуска мотоциклов на Ижстальзаводах. Вскоре на Ижстальзаводе было создано конструкторское бюро по мотоциклостроению, которое возглавил П.В. Можаров. Под его руководством были спроектированы, изготовлены и испытаны первые ижевские мотоциклы.
  В 1932 году при Наркомате тяжелой промышленности создается специальная комиссия по мотоциклостроению. По ее решению на базе опытных мастерских Ижстальзавода, где были собраны первые образцы ИЖ-1 и ИЖ-2, теперь организуется Ижевский мотоциклетный завод. И уже в 1933 году здесь начинают выпускать мотоцикл ИЖ-7, доработанный и улучшенный Можаровым вариант немецкого Л-300, некоторые его экземпляры дожили до наших дней.
  Массовое производство мотоциклов началось на Ижевском машиностроительном заводе в 1946 году.
  В начале 80-х годов завершилось строительство нового комплекса по производству мотоциклов. Высокоавтоматизированный, оснащенный подвесными сборочными конвейерами, он был рассчитан на выпуск 450 тысяч мотоциклов в год.
  В январе 2008 года почти весь трудовой коллектив Ижевского мотоциклетного завода (ООО "ИжМото"), а это около 480 человек, получил уведомления о предстоящем увольнении. Один из самых известных брендов республиканской промышленности - мотоциклы "Иж", выпускаемые с 1929 года, прекратил свое существоание.
  Приказ Љ 694 "О сокращении штата и численности" был подписан директором Ижевского мотоциклетного завода Виктором Копытцевым еще 21 декабря. Формально в приказе речь идет не о ликвидации всего завода, а об увольнении работников в связи с сокращением штата. Однако, по имеющейся информации, администрация намерена направить предложения расторгнуть трудовой договор основной массе занятых на производстве работников, оставив только небольшой персонал, необходимый для поддержания систем обеспечения зданий заводских корпусов. Сами корпуса, видимо, будут в ближайшее время выставлены на продажу.
  Официальные мотивы действий администрации изложены в том же приказе Љ 694: "...в связи со значительным увеличением убытков предприятия ООО "Ижевский мотоциклетный завод", связанных с производством мотопродукции, ростом кредиторской задолженности, а также учитывая рекомендации Совета директоров ОАО "Ижевский машиностроительный завод" по срочному принятию эффективных мер, снижающих затраты Общества".
   
  ИРБИТСКИЙ МОТОЦИКЛЕТНЫЙ ЗАВОД (1941)
  До Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. масштабы производства мотоциклов в СССР были скромными (в 1940 г. было произведено 6800 штук). Выпуск мотоциклетной техники осуществлялся неспециализированными предприятиями. Первым заводом, изначально ориентированным на производство только мотоциклов, стал ирбитский.
  В годы советской власти на мотоциклетном заводе трудился каждый четвертый ирбитчанин.
  С 1958 г. ИМЗ стал рентабельным заводом. Его директор П.Н. Игнатьев по этому поводу писал: "До нынешнего года мы были планово-убыточным заводом, получали от государства ежегодно дотацию в несколько миллионов рублей. Сейчас мы вышли на такую дорогу экономического развития, что не только не берем ни рубля из кармана государства на покрытие убытков, но, наоборот, нашу прибыль добавляем к общим доходам нашей страны...".
  Начало XI пятилетки (1981-1985 гг.) ознаменовалось выпуском полуторамиллионного мотоцикла, сошедшего с конвейера 10 марта 1981 года 21 октября 1991 года завод торжественно отметил свой 50-летний юбилей. На торжество прибыло много гостей со всех уголков страны: ИМЗ подготовил не одну тысячу специалистов, работающих теперь на ВАЗе, КАМАЗе, МАЗе и УАЗе.
  После того как Украина обрела независимость, Ирбитский мотозавод стал единственным в стране предприятием, производящим мотоциклы тяжелого класса. В 1992 г. ему была вручена в Мадриде Международная Золотая Звезда за качество и деловую инициативу. 26 октября 1993 г. с конвейера ИМЗ сошел трехмиллионный мотоцикл.
  В 1992 г. завод акционировался, сменив название ИМЗ на "Уралмото". Необходимость приспособиться к условиям рыночной экономики вынудила расширить ассортимент выпускаемой продукции: начали собираться новые модели мотоциклов - с приводом на колесо коляски, трицикл, "Вояж". Однако экономический кризис, переживаемый страной, тяжело отразился на мотозаводе, началось сокращение объемов производства: если в 1992 г. было собрано 130986 мотоциклов, то в 1993 г. - 121347, а в 1994 г. - 68753, в 1995 г. - 11779, в 1996 г. - 6416, в 1997 г. - 4731.
  По состоянию на конец 2010 года Ирбитский мотоциклетный завод проходил процедуру банкротства не один раз, на базе предприятия сформировано общество с ограниченной ответственностью, большая часть активов ОАО "ИМЗ" продана и сдана в аренду.
  Мотоциклы марки "Урал" хорошо известны на мировом рынке. В Европе и США существует несколько клубов владельцев "Уралов". Несколькими "Уралами" владеет король Иордании. В 2010 году было выпущено около 800 "Уралов" (в лучшие годы - до 30-50 тысяч машин в год). Сейчас на заводе работают 155 человек
  P.S. В настоящее время производство мотоциклов в России практически прекращено, за счет энтузиазма отдельных производственных единиц выпускается около 2-3 тысяч мотоциклов в год (в РСФСР выпускалось до 800 тысяч штук в год).
   
  ОАО "СЧЕТМАШ" (1948-2009)
  В 2009 году обанкротилось одно из крупнейших предприятий ЦАО - курский завод "Счетмаш".
  Главными причинами банкротства предприятия в Комитете промышленности и энергетики Курской области называют стечение трагических для "Счетмаша" и его работников обстоятельств. С конца минувшего года начал "проседать" АвтоВАЗ, для которого курский завод выпускал автоэлектронику. Количество заказов снизилось в несколько раз. Кроме того, автогигант стал под различными предлогами требовать отсрочки платежей за поставленные комплектующие на недели, а то и месяцы. Критической ситуация стала, когда, стремясь облегчить жизнь малому бизнесу, контрольно-кассовые аппараты отменили, как необязательный атрибут "лоточной" торговли. Спрос на эти изделия резко упал, таким образом "сожрав" половину выручки "Счетмаша".
  Часть производственных мощностей "Счетмаша" купила петербургская "Электросила", однако в качестве самостоятельной производственной единицы предприятие перестало существовать. Новые хозяева создали вместо одного крупного производства несколько мелких, большая часть работников экс-гиганта советс кой электроники была вынуждена уволиться.
   
  ВОРОНЕЖСКИЙ ЭКСКАВАТОРНЫЙ ЗАВОД
  В октябре 2010 года была полностью погашена задолженность по заработной плате перед работниками открытого акционерного общества ВЭКС (Воронежский экскаваторный завод).
  В сентябре 2006 года экскаваторный завод был признан банкротом решением арбитражного суда Воронежской области. В его отношении открыто конкурсное производство. Однако процедура банкротства предприятия была затянута в связи с отсутствием у кредиторов единой позиции в вопросах банкротства должника.
  Позже предприятие обязали погасить долги по заработной плате перед работниками предприятия до 12 октября 2010 года, продав часть имущества.
  ВЭКС выставил на торги в форме открытого аукциона движимое имущество на сумму около 70 млн. рублей. Это автомобили, станки, компрессоры и другие объекты.
  "Распродажа" помогла предприятию наконец полностью погасить долг по зарплате перед 1091 работником в сумме 42 миллиона рублей.
  Ситуация вокруг ВЭКС абсолютно непонятная: то ли он существует как самостоятельное предприятие, то ли нет (возможно, стал подразделением "Кировского завода").
  P.S. Производство экскаваторов в России сейчас составляет несколько процентов от уровня 1990 года (2 тыс. штук против 25 тыс. в 1990 году).
  Итак, вот три подотрасли, в которых производство упало, в том числе в результате усилий трех президентов России, фактически до нуля, - это металлорежущие станки, мотоциклы и экскаваторы.
  Однако индустрии по-прежнему нужны станки, строительству - экскаваторы, а люди хотели бы ездить на мотоциклах. Как быть?
  Какова будет стратегия Путина и Медведева? Да тут и гадать особо не надо. Пригласят на заботливо освобожденное от отечественной промышленности место дочерние подразделения каких-нибудь AgieCharmilles GF, Honda и Caterpillar с Komatsu (которые задешево скупят по частям остатки советских отраслей) и назовут это возрождением российской промышленности.
  ПАВЛОВСКИЙ ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЙ ЗАВОД (1820-2011)
  Инструментальный завод в городе Павлово (Нижегородская область) был основан в 1820 году промышленником Теребиным. Благодаря расположению в центре обширного района металлообработки, благоприятным условиям сбыта завод стремительно расширялся. Ножи, которые выпускал в то время завод, отправляли в Польшу, Турцию, Персию, Бухару.
  К началу войны 1914 года завод выпускал 67 видов ножей, вилок, 52 вида топоров, напильников. Обладал золотой медалью на Всеславянской выставке 1912 года.
  К концу советской эпохи Павловский инструментальный завод был одним из крупнейших в СССР производителей слесарно-монтажного инструмента, которым комплектуются автомобили большинства автозаводов страны. Кроме того, завод выпускал инструмент для слесарных работ при обслуживании разнообразных видов техники, при работе под напряжением, инструмент для работы в быту, необходимый каждой семье.
  В феврале 2011 года ПИЗ был безжалостно обанкрочен (строго говоря, история с банкротством завода тянулась с 2004 года).
  Вот как пишет об этом газета "МК в Нижнем": "...мы уже рассказывали о развале "ПИЗ", который в прошлом году мог бы отметить свое 190-летие. Сейчас от завода остались руины или сдаваемые в аренду площади. Произошло это после того, как с введением процедуры внешнего управления бывшие гендиректор и конкурсный управляющий вывели почти всё имущество завода в аффилированные коммерческие структуры. А признали "ПИЗ" банкротом после иска фирмы, которая и принадлежала этому конкурсному управляющему. Оперативники Главного управления МВД по ПФО подробно изложили мошеннические схемы в уголовных делах. Однако виновных в преднамеренном банкротстве "ПИЗ" не нашли".
  P. S. В целом производство станкостроительной отрасли в России составляет около 2-3 процентов от уровня 1990 года.
   
  //
  МТЗ "РУБИН" (1932-2003)
  Завод "Рубин" основан в 1932 году как 2-й Государственный авторемонтный завод.
  В декабре 1951 года на базе 2-го МАРЗа образован завод Љ 597 Министерства радиотехнической промышленности, позднее переименованный в Московский телевизионный завод (МТЗ) Министерства радиопромышленности СССР.
  В 1952 году начат серийный выпуск промышленной радиоаппаратуры, и в октябре 1953 года освоено производство первого телевизора "Север".
  В 1956 году начато производство телевизоров марки "Рубин", которые вплоть до конца 80-х годов прошлого века считались лучшими в СССР.
  В 1992 году МПО "Рубин" было разделено на самостоятельные государственные предприятия, в их числе и Московский телевизионный завод "Рубин". В этом же году государственное предприятие МТЗ "Рубин" было преобразовано в акционерное общество открытого типа "Московский телевизионный завод "Рубин" (ОАО МТЗ "Рубин"). С этого момента постепенно начинается умирание производства подлинно российских телевизоров.
  В 1997 году на общем собрании акционеров произошла смена руководства предприятия. Принято решение о реструктуризации бизнеса. Начато создание торгового комплекса "Горбушкин двор" на базе производственных площадей завода (реконструкция завершена в 2003 году). Новое руководство интересовалось в основном недвижимостью и обширными территориями завода.
  В 1999 году на территориях завода "Рубин" в Москве телевизионное производство, как, впрочем, и остальное, было прекращено, территории завода были окончательно сданы под торговые цели, а остатки телевизионного производства были в 1999 году перенесены в Воронеж, где раньше производились телевизоры марки "КВН" и "Рекорд". "Рекорд" также выпускался на Александровском заводе (Владимирская область).
  В 2001-2002 гг. марке "Рубин" вроде бы удалось вернуться на отечественный рынок.
  По утверждению председателя совета директоров ОАО "Московский телевизионный завод "Рубин" Александра Милявского, ставшего впоследствии одним из самых богатых "единоросских" депутатов Мосгордумы, в ОАО "Московский телевизионный завод "Рубин" в 2003 году входили предприятия по выпуску телевизоров в Воронеже "Видеофон" и торговый комплекс "Горбушкин двор" в Москве. Более 50% акций компании принадлежало председателю совета директоров Александру Милявскому через подконтрольные ему фирмы. В 2003 году под маркой "Рубин" было выпущено более 500 тыс. штук телевизоров.
  Однако после того, как воронежский завод "Видеофон" был перекуплен корейско-российской компанией "Rolsen" (ОАО "МТЗ "Рубин" уступил свою долю в 17,7% в акционерном капитале "Видеофона" в 2003 году), сама марка "Рубин" была также выкуплена " Rolsen ". Таким образом, производство телевизоров на ОАО "МТЗ "Рубин" было полностью прекращено.
  "Rolsen Electronics" существует в России в двух ипостасях. С одной стороны, компания владеет брендами на рынке телевизоров: это собственно Rolsen и "Рубин", а также его латиноязычный клон "Rubin". С другой - предоставляет владельцам других марок услуги по контрактной сборке на своих мощностях в Калининграде. " Rolsen ", в свою очередь, является дочерней фирмой всемирно известного южнокорейского электронного гиганта "LG".
  Калининградское производство "Rolsen" по проектной мощности стало крупнейшим в России - завод позволял выпускать до 3 млн телевизоров в год. В феврале 2007 года "Rolsen" завершила перенос на территорию этого благоприятного с точки зрения налогов анклава производственных линий воронежского "Видеофона", где выпускались телевизоры "Рубин".
  Компания, помимо собственных марок, выпускает технику для LG и "Сокола" (под брендами "Сокол" и Akai), Hyundai.
  Что касается бывших территорий завода "Рубин" в Москве, то в настоящее время ОАО "МТЗ "Рубин" (Москва) занимается только строительными проектами и торговлей недвижимостью:
  - на базе ЗАО "Экстракт-Фили" начато строительство культурно-развлекательного комплекса общей площадью 104,7 тыс. кв. м и паркинга 42,7 тыс. кв. м;
  - строительство гостинично-делового комплекса класса B+ площадью 136,6 тыс. кв. м и высотой до 25 этажей по адресу: ул. В. Кожиной, д.1;
  - сооружение многоэтажного жилого комплекса бизнес-класса "Изумруд" площадью 20 тыс. кв. м на пересечении улиц Кастанаевской и 2-й Филевской (завершено в 2007 году).
  На днях Московский телевизионный завод (МТЗ) "Рубин" выставил на продажу строящийся многофункциональный комплекс "Парк Победы". Об этом пишет газета "Ведомости".
  Любопытно, что МТЗ "Рубин" входит в пятерку крупнейших спонсоров партии "Единая Россия", в 2009 году перечислил на нужды правящей партии 47,8 миллиона рублей.
  P.S. До недавнего времени телевизоры под маркой "Рубин" выпускались (не в очень больших количествах) на предприятиях южнокорейской фирмы "Rolsen" (в Калининграде и Воронеже).
  В настоящее время на официальном сайте компании " Rolsen " какие-либо актуальные упоминания о "Рубинах" отсутствуют.
  Всё вышеизложенное дает нам право заявить о том, что "Рубин" как предприятие, производящее телевизоры (несмотря на продолжение существования фирмы с аналогичным названием), полностью уничтожено.
  
  "РЕКОРД" (1957-1996)
  Перед войной Александровский завод (Владимирская область) выпустил первый советский телевизор, который по качеству превосходил американские RCA. Назывался он АТП-1. Но по-настоящему первым советским телевизором считается КВН-49, его смотрел даже Сталин. Название телевизора произошло от первых букв фамилий его разработчиков: Кенигсона В.К., Варшавского Н.М., Николаевского И.А., а "49" - год разработки. Александровский радиозавод ("Рекорд") начал производить телевизоры с 1957 года.
  В советские времена "Рекорд" производился также на воронежском заводе "Электросигнал".
  В лучшие годы выпускалось до 500 тысяч "Рекордов" в год. В 90-е годы, после ряда судебных тяжб, право на торговую марку "Рекорд" осталось за Александровским заводом.
  В 1996 году Владимирский арбитражный суд принял решение о признании АОЗТ "Рекорд" (Александров), который входил в холдинг "Александровский радиотехнический завод", банкротом. Предприятие выпустило в 1995 году всего 16,7 тыс. штук (что составляет 14% от уровня 1994 года).
  Р.S. В Воронеже на заводе "Электросигнал" до недавнего времени выпускались полностью отечественные телевизоры "ВЭЛС", конструктивно восходящие к "Рекордам", самым массовым и недорогим телевизорам советской эпохи.
  Производство собственно "Рекордов" в России восстановлено не было. Зато на месте экс-советского предприятия в Александрове широко развернула свою деятельность турецкая компания "Vestel" (штаб-квартира в Стамбуле) - один из крупнейших европейских производителей бытовой техники и электроники.
  На пресс-конференции, предшествовавшей этому событию, было объявлено, что инвестиции компании в проект в течение ближайших трех лет составят около 15 млн. долларов.
  Первоначальная мощность завода в Александрове составляла 600 тыс. стиральных машин и 550 тыс. холодильников. В 2009 году на предприятиях "Vestel" начато производство телевизоров. В планах компании - довести его до 1 млн. приборов ежегодно.
  По словам Эниса Эрдогана, президента Vestel Foreign Trade, в дальнейшем завод будет выпускать и самые передовые модели телевизоров, в том числе использующие собственные разработки Vestel в области 3D-технологий.
  P.S.S. Таким образом, сквозное производство телевизоров в России, то бишь производство полного цикла, от конструкторских разработок и производства комплектующих до сборки и упаковки, фактически полностью уничтожено. Подавляющая часть "производимых" ныне в России телевизоров - это "отвёрточная" сборка на дочерних предприятиях транснациональных корпораций.
  Поэтому говорить о какой-то модернизации в этой области просто смешно. Объективный и честный политик должен признать, что в этом сегменте общественного производства в результате деятельности последних трех президентов России и ныне правящей партии "Единая Россия" страна утратила технологическую независимость и не способна выстроить цепочку полного технологического цикла производства. На месте полноценной отечественной отрасли появились сборочные придатки транснациональных корпораций.
  Занятно, что, видимо, из политических соображений правящая партия всячески пытается замолчать или мистифицировать тот факт, что в России де-факто больше не производится ни одной подлинно отечественной марки телевизоров (исключение, пожалуй, составляет созданная энтузиастами из МАИ компания полного технологического цикла " Polar ", доля которой на отечественном рынке телевизоров, впрочем, сегодня вряд ли превышает 4 процента).
  В настоящее время в России (точнее говоря, в российском сегменте глобализированной ТНК-экономики) "производится" (собирается) около 5 млн. телевизоров в год (в основном в Калининграде, Калуге, Воронеже и Александрове). Основными производителями являются российские подразделения " LG ", " Samsung ", " Phillips ", " Rolsen " и " Sony ".
  В советское время полный цикл производства телевизоров в России: от научной разработки до сборки - результировался в производстве примерно 4,8 млн. штук телевизоров в год (1989 г.). Основными марками, как уже было сказано выше, были "Рубин", "Рекорд", "Темп", "Юность", "Электроника", "Электрон" (Львов, Украина), "Фотон" (Симферополь, Украина).
  В СССР телевизоры производились также и в Белоруссии под марками "Горизонт" (Минск) и "Витязь" (Витебск). Примечательно, что в Белоруссии удалось сохранить сквозное производство полного цикла (включая научно-конструкторскую стадию) и обеспечить таким образом технологическую независимость в этом сегменте общественного производства. "Витязю" и "Горизонту" вместе принадлежит около 5 процентов российского рынка, на котором они достаточно успешно конкурируют с мировыми гигантами.
   
  ЛИПЕЦКИЙ ТРАКТОРНЫЙ ЗАВОД (1943-2009)
  "Липецкий трактор" (быв. Липецкий тракторный завод ) - одно из основных предприятий города Липецка.
  Липецкий тракторный завод (ЛТЗ) был создан в 1943 году на производственных мощностях завода "Станкострой". Параллельно вокруг создавался жилой поселок Тракторный. 1 июня 1944 года собран первый образец липецкого гусеничного трактора "Кировец-35" с бензиновым двигателем. За прошедшее время с главного конвейера сошло более 1,5 млн тракторов.
  Заводом выпускались гусеничные пропашные тракторы КД-35, КДП-35, Т-38М и колесные тракторы Т-40.
  Осенью 2004 года завод был признан банкротом. На смену ему пришло другое предприятие - "Липецкий трактор", которое входит в российский машиностроительный концерн "Тракторные заводы".
  В 2009 году производство шасси для военной техники было выделено из структуры ОАО "Липецкий трактор" в отдельное предприятие - "Липецкий завод гусеничных тягачей", которое также входит в концерн "Тракторные заводы".
  Уже в конце 2009 года завод прекратил выпуск сельскохозяйственных тракторов ЛТЗ-60, ЛТЗ-155, а также машин для уборки улиц, погрузчиков, сварочных агрегатов на базе тракторов, экскаваторов.
  В течение 2009-2010 гг. машиностроительные и машиносборочные цехи не функционировали; частично работали только вспомогательные металлообрабатывающие производства. Некоторые неработающие цеха снесены, в большей степени снесены недостроенные цеха вдоль улицы 3 Сентября.
  После приобретения активов концерн "Тракторные заводы" в качестве основной деятельности избрал сдачу в аренду производственных помещений завода. Таким образом, на сегодняшний день на территории ЛТЗ функционирует несколько мелких частных производств. К примеру, кузнечное.
   
  АЛТАЙСКИЙ ТРАКТОРНЫЙ ЗАВОД (Рубцовск) (1942-2010)
  Алтайский тракторный завод до 1991 года был одним из крупнейших машиностроительных предприятий на востоке страны. Он рождался в суровом военном 1942 году на базе эвакуированного оборудования Харьковского и Сталинградского тракторных заводов. Довоенный Рубцовск представлял собой небольшой степной городок.
  24 августа 1942 г. - дата рождения завода, когда был собран первый Алтайский керосиновый трактор марки АСХТЗ-НАТИ. Так в короткий срок, в тяжелейших условиях военного времени, был построен Алтайский тракторный завод. Он был единственным в стране заводом, выпускавшим тракторы для нужд фронта и тыла.
  В 1956 году принято решение об организации на Алтайском тракторном заводе производства трелевочных тракторов для лесной промышленности. В сентябре 1957 г. собран первый трактор ТДТ-60 для лесозаготовительных работ без остановки производства сельскохозяйственного трактора. На Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 году машина удостоена высшей награды - диплома 1-й степени и золотого приза Гран-при.
  При Советской власти АТЗ выпускал до 30 тыс. тракторов в год.
  В 2006-2009 годах завод прошел процедуру банкротства. Собственник алтайского тракторного завода "Алттрак" - новосибирский "РАТМ-Холдинг" обязался полностью погасить задолженность по зарплате перед работниками предприятия.
  С 2009 года по настоящее время производство тракторов на Алтайском заводе восстановлено не было.
  "Алттрак" является градообразующим предприятием Рубцовска. На заводе до сих пор числятся несколько тысяч жителей города, бывшая ТЭЦ "Алттрака" обеспечивает теплом и горячей водой две трети горожан.
  Есть информация о том, что собственник решил возобновить производство, перепрофилировав тракторный завод на выпуск сварочных машин и сельхозтехники новых моделей.
  P.S. Производство тракторов в России, если и не уничтожено полностью, то упало в десятки раз. В 2009-2010 гг. в среднем выпускалось около 3-4 тысяч тракторов в год. В советское время выпуск тракторов всех видов в России приближался к 230 тысячам единиц в год.
   
  СУДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД "АВАНГАРД" (Петрозаводск) (1939-2010)
  "Сегодня уже можно констатировать факт, что знаменитого завода, известного не только в Карелии, но и за ее пределами, входящего в список стратегических предприятий России, практически не существует. Осталось только название и 17 сотрудников, пятеро из которых - рабочие, выполняющие последние обязательства оборонного характера перед заказчиком - Министерством обороны страны. В лучшие времена на "Авангарде", выпускавшем минные тральщики, работало более двух тысяч профессионалов, завод был известен своими надежными трудовыми династиями.
  На огромной заводской территории - непривычная тишина. Уже и прежние производственные площади предприятию не принадлежат, всё постепенно расходится по чужим рукам. Пирса "Авангард" тоже лишился, у него не осталось ни одного складского помещения. Большинство сотрудников перешли на Онежский судостроительный завод. Но и там, как оказывается, тоже не всё гладко. В фанфары ударили, торжественно спустили на воду сухогруз "Карелия", приурочив это к 90-летию республики, а теперь сотрудникам предлагают ехать на работу в другие города, закладки нового теплохода в Петрозаводске не намечается.
  - Мы обращались во все инстанции, - говорит председатель профсоюзного комитета "Авангарда" Елена Еремеева. - Спрашивали у отраслевого министерства: нужен ли наш завод? Нам прислали ответ: "Авангард" - стратегическое предприятие, и его надо сохранить. Но кто будет этим заниматься, если конкурсное производство до сих пор не могут ввести? Общая кредиторская задолженность составляет более трехсот миллионов рублей. Даже если и продадут имущество, погасить все долги не удастся".
  Источник: http://politika-karelia.ru/?p=2260
  Судостроительный завод "Авангард" включает два предприятия: ОАО "Судостроительный завод "Авангард" (судостроение военное и гражданское, судоремонт, выработка тепловой энергии, ремонт и модернизация железнодорожной техники и вагонов) и ООО "Компания "Авангард" (станкостроение, металлообработка, изготовление металлических конструкций). В 2004 году решением правительства РФ "Авангард" назначен единственным исполнителем в стране по строительству и ремонту базовых тральщиков проекта 12650.
  В 2010 году завод признан банкротом, здания распроданы за долги.
   
  ОАО "ХК ДАЛЬЗАВОД" (ВЛАДИВОСТОК) (1895-2009)
  ОАО "ХК Дальзавод" - крупнейшее судоремонтное предприятие Дальнего Востока, располагает тремя сухими доками площадью более 7 тыс. кв. метров каждый. 20% акций Дальзавода внесены в уставный капитал ОАО "Дальневосточный центр судостроения и судоремонта", которое является дочерним предприятием ОАО "Объединенная судостроительная корпорация".
  Дальзавод - крупнейшая ремонтная база Тихоокеанского флота России, один из двух российских судостроительных заводов, стоящих у незамерзающих гаваней.
  "В самом конце 2009 года крупнейшее судоремонтное предприятие Приморья - Дальзавод ОАО "ХК Дальзавод" полностью прекратило свою деятельность. 31 декабря стал последним рабочим днем на когда-то ведущем предприятии отечественного судоремонта.
  В связи с ликвидацией предприятия почти тысяча человек из трудившихся на нем в последние месяцы 1165 сотрудников были уволены и пополнили ряды безработных во Владивостоке. Задержались лишь 150 человек - бухгалтеры, расчетчики, сотрудники отдела кадров да охранники, которые еще некоторое время будут задействованы в обеспечении процесса полной ликвидации производства.
  По информации председателя первичного профсоюзного комитета Дальзавода Николая Бомко, планируется, что примерно 400 человек из уволенных дальзаводчан: корпусники, трубопроводчики, дизелисты, сварщики, ряд инженерно-технического персонала примет предприятие ОАО "Дальзавод". Это общество также занимается судоремонтом, в том числе и военным. В частности, планировалось поставить на ремонт два боевых корабля Тихоокеанского флота - БПК "Адмирал Пантелеев" и гвардейский ракетный крейсер "Варяг". "Малому" Дальзаводу, как его называют сами сотрудники, принадлежит и часть технологических объектов, бывших ранее в собственности ОАО "ХК Дальзавод", в частности плавучий док и сухой док номер 2, что расположен на территории Дальзавода в районе "Луговой". Также используется на правах аренды сухой док номер 3, что в районе остановки "Дальзавод".
  Источник: http://news.vl.ru/biznes/
  Сегодня в одном из бывших дальзаводских цехов разворачивается автопроизводство компании Sollers. Этот во многом политический проект напрямую связан с "автомобильным противостоянием" между федеральным центром и дальневосточной окраиной. Ветераны Дальзавода называют это, казалось бы, благое начинание "полным беспределом": "В настоящее время производится демонтаж технологической оснастки и оборудования в главном корпусном цехе (ЦКР) фирмой Sollers для сборки автомобилей. Цех, построенный по новым проектам, высотой 40 метров, с подъемно-транспортными средствами в 50 т, уникальным оборудованием для изготовления корпусов любых судов, - всё это сдается в металлолом... И самое главное, увольнение работников завода предпенсионного и пенсионного возрастов, имеющих опыт работы в судостроительной промышленности, нанесет только урон военному судоремонту - молодых специалистов в этой области не подготовили".
  Источник: http://www.premier.gov.ru/premier/press/ru/4221/
  В самом конце 2010 года то, что осталось от завода, вроде бы было выкуплено ОСК - Объединенной судостроительной корпорацией, которая была создана в 2007 году для скупки остатков судостроения и включает в свой состав большинство уцелевших судостроительных предприятий России. На сем история прославленного некогда завода окончательно погружается во тьму неизвестности. Во всяком случае, на сайте ОСК никаких актуальных упоминаний об ОАО "ХК Дальзавод" нет.
  P.S. Не удивительно ли? В медведевско-путинской России, оказывается, лихо банкротят и те предприятия, которые признаны стратегическими (оба описанных выше судостроительных предприятия входили в список стратегических).
  И всё это происходит не в лихие 90-е годы, а на рубеже смены "тучных" нулевых, когда страна захлебывалась от нефтяных и газовых денег, на предстоящие 10-е под бравурные и пафосные речи и не менее обильные тосты и здравицы в честь модернизации.
  Цинизм тандемократов попросту устрашает. Ведь, к примеру, для спасения Дальзавода нужна была в общем смешная по меркам российской нефтянки сумма - около 0,5 миллиарда рублей (для сравнения: в 2010 году валютная выручка российской нефтяной отрасли составила не менее 200 миллиардов долларов, то есть около 6 трлн. рублей).
  В целом же судостроительная отрасль России, в особенности ее гражданская часть, находится в крайне упадочном состоянии. Общий объем производства судов вряд ли дотягивает до 10-15 процентов от уровня 1990 года.
   
  //
  ПО "ВЕГА" (БЕРДСК, НОВОСИБИРСКАЯ ОБЛАСТЬ) (1946-1999)
  В труднейших условиях послевоенного времени, 14 октября 1946 года, был создан бердский радиозавод. В сентябре 1947-го завод выпустил первую партию радиоприемников "Рекорд-46". За счет таланта руководителей и специалистов, творческого и самозабвенного труда всего коллектива БРЗ в короткий срок разработал и освоил широкую номенклатуру (более 20 наименований) новейшей радиотехники, обогнав передовые радиозаводы СССР. Самым эффективным периодом развития БРЗ было время, когда директором работал Александр Николаевич Шкулов (с 1965 по 1986 год). В 1985-м БРЗ преобразован в ПО "Вега", и в этот же год за разработку новой техники и передовой технологии завод стал головным предприятием советской радиопромышленности и награжден орденом Трудового Красного Знамени. Продукция БРЗ побеждала на многих выставках за границей, продавалась в Европе, Африке, Турции, Англии, Иране, Вьетнаме. Производство кооперировалось с сотнями предприятий СССР и стран СЭВ.
  В 1986 году руководство ПО "Вега" принял Иван Никитич Палагин, успешно прошедший на заводе все ступеньки карьерной лестницы и видевший в приватизации путь к развалу. Через три года предприятие переходит на полный хозрасчет и самоокупаемость. 10 октября 1991 года 12-тысячный коллектив ПО "Вега" свой 45-летний юбилей отмечает значительными успехами, с настороженностью воспринимая перестройку. Намечает большие планы по развитию производства, в том числе изготовлению лазерных цифровых проигрывателей, выпуску компьютеров, других сложных изделий в кооперации с предприятиями Японии и Кореи. Настроение коллектива было очень оптимистичным.
  C 1979 по 1985 год на БРЗ производились музыкальные центры ''Вега-115'' и комбинированное устройство ''Вега-117''. В них использовались электропитающие установки (ЭПУ) польского производства, лентопротяжный механизм (ЛПМ) - венгерского, усилитель, блок УКВ, акустические системы собственного производства.
  Изделия позднего периода: ''Вега-МП120'', ''Вега-У120'', ''Вега-335'', ''Вега-338'', ''Вега-250'', ''Вега-252'', мини-магнитофоны ''Вега-М410С'', ''Вега-420С'', плеер ''Вега-П410'', разнообразные стереофонические телефоны, двухкассетная магнитофонная приставка ''Вега-МП122'' и лазерный проигрыватель ''Вега-ПКД122С'', а также многие другие модели широко известны не только в СССР, но и за рубежом, так как экспорт продукции завода осуществлялся в 26 стран мира.
  Количество выпускаемой продукции исчислялось миллионами. К примеру, только изделий марки ''Рекорд'' к сентябрю 1979 года было выпущено 15 миллионов экземпляров.
  Советские магнитофоны, конечно, несколько уступали японским в надежности лентопротяжного механизма, но в период с 1985 по 1990 год в СССР был сделан настоящий прорыв в бытовой радиоэлектронике. Появившиеся образы марок "Олимп", "Маяк", "Электроника", "Илеть", "Весна", "Сатурн", "Юпитер", "Союз", "Орбита" ( "Юпитеры", "Маяки" и "Олимпы" производились в Киеве, "Весна" - в Запорожье, "Сатурн" - в Омске, "Электроника" - в Зеленограде на предприятиях двойного назначения; сейчас те из данных предприятий, кому удалось выжить, не производят устройств записи и прослушивания или просмотра. - Ред. ) могли бы и на сегодняшний день по качеству воспроизводимого звука дать фору существующим системам лазерного считывания.
  Усилители "Радиотехника", "Вега", "Одиссей" звучали просто здорово. Некоторые из перечисленных образцов функционировали в диапазоне воспроизводимых частот от 10 до 24000 Гц. Магнитофоны высшего класса имели по четыре неизнашиваемые головки и механизм реверса.
  Таков был вклад военно-промышленного комплекса в производство товаров народного потребления.
  Но 1993 год стал последним относительно успешным годом работы завода. В октябре ПО акционируется. А потом появляется закон, увеличивающий отчисления на соцстрахование, до 45% налог с прибыли, с продаж. Это привело к тому, что продукция предприятий России стала нерентабельной. 1994-й - год скандалов в коллективе "Веги" по поводу приватизации. В 1995-м выпуск продукции сократился в 10 раз. Коллектив отправили в двухмесячный отпуск без содержания, а после начались массовые сокращения. 28 января 1998 года "Вегу" объявили банкротом. А в 1999-м предприятие прекратило существование - его исключили из реестра. На месте БРЗ остались территория и корпуса, но ничего от наукоемкого, высокотехнологичного производства. Работники потеряли материальную стабильность, жизненные ориентиры, а Бердск - мировую известность, символ гордости, экономического потенциала и технического прогресса.
  Источник: http://www.proza.ru/2011/01/28/162
  P.S. Как легко можно видеть, высокотехнологичное, передовое по всем параметрам, рвущееся в будущее, готовое к освоению новых типов продукции предприятие было буквально раздавлено ошибочными, точнее, преступными макроэкономическими решениями. Естественно, что ни Ельцин, ни его премьеры ответственности за это не понесли. Вина была возложена на само предприятие, которое, как водится, было объявлено неудачником, оказавшимся не в состоянии выдержать рыночную конкуренцию.
  В результате для российской радиоэлектронной промышленности, которая к середине 80-х годов прошлого века вышла на сопоставимый с западными конкурентами технологический уровень и которая при минимальной поддержке вполне могла начать выпуск собственных dvd, mp3 и мобильников практически одновременно (возможно, на 1-2 года позже) с зарубежными конкурентами, пореформенное пятнадцатилетие (1992-2007 гг.) с принимавшимися в тот период макроэкономическими решениями оказалось роковым.
  В течение этих пятнадцати лет вместо спасения высокотехнологичных секторов с огромным научно-конструкторским заделом Россия строила пафосные трубопроводы и примеряла на себя одеяния углеводородной сверхдержавы. Время было безнадежно упущено.
  Сменявшие друг друга безграмотные в области экономики президенты и не менее безграмотные премьеры и вице-премьеры в рыночном угаре даже не попытались поддержать отечественную радиоэлектронику (исключение, пожалуй, составляет лишь С.Б. Иванов, до сих пор пытающийся что-то предпринять в этой области). В результате данная отрасль в России в сегменте производства устройств записи и прослушивания или просмотра (это наиболее значимый с точки зрения массовости потребления сегмент отрасли) практически погибла.
  В настоящее время в России не производится в сколь-нибудь значимых количествах ни одной полностью отечественной марки магнитофонов, лазерных проигрывателей, d vd или mp 3-плееров и иных устройств записи и прослушивания (просмотра), не производятся мобильные и стационарные телефоны, а радиоэлектронная промышленность массового потребления представлена опять-таки сборочными подразделениями транснациональных корпораций.
  Практически весь российский рынок устройств записи и прослушивания принадлежит 7-9 мировым гигантам: iRiver, Samsung, JVC, Pioneer , Phillips , Panasonic , Apple, Sony и NEXX, а в области мобильной телефонии (в силу технологического сближения мобильных телефонов с устройствами записи и прослушивания ожидается усиление конкурентной борьбы в этом сегменте рынка) безраздельно царствуют Sony, Nоkia , Motorolla и Samsung.
  Единственным исключением, компанией, которую с оговорками и до некоторой степени можно считать российским производителем высокотехнологичной радиоэлектроники для массового потребления, является петербургская "Алкотел" (teXet), долю которой на российском рынке в сегментах DEСT-телефонов (около 25 процентов) и проводных (станционарных) телефонов и плееров (около 14 процентов), наиболее успешных для компании сегментах, можно оценить как весомую.
  "При этом, правда, почти всё "железо" само по себе производится на заводах в Китае, где и закупается. По преимуществу на заводах, принадлежащих двум гонконгским компаниям: Vtech Communication и Suncorp, Ltd., которые производят все телефоны под маркой teXet. Эти же заводы обслуживают Panasonic, Philips, AEG, Audioline, T-Com, British Telecom, AT&T и другие крупные компании. Единственный производственный процесс в "Алкотел" - сборка нескольких моделей плееров в бывшем здании НИИ электронных приборов, которое было в свое время выкуплено под производственную площадку" ( http://muswave.ru/taxsas539sx/raz/ ).
  Иными словами, отечественными в данном случае являются по преимуществу торговая марка и собственно управление. У компании существуют подразделения НИОКР, однако объективно оценить их самостоятельность и уровень довольно затруднительно.
  САРАТОВСКИЙ АВИАЦИОННЫЙ ЗАВОД (САЗ) (1931-2010)
  Саратовский авиационный завод (САЗ) - авиастроительное предприятие, располагавшееся в Саратове, вплоть до фактической ликвидации завода в 2010 году. Здесь производились самолеты ОКБ Яковлева - легендарные истребители Великой Отечественной Войны Як-1 и Як-3, пассажирские Як-40, Як-42, палубные самолеты с вертикальным взлетом и посадкой (СВВП) Як-38, самолеты и вертолеты других КБ.
  В 1929 принято решение о создании в Саратове завода по производству сельскохозяйственных машин. На базе этого производства и был впоследствии создан авиазавод. Официально годом рождения Саратовского завода комбайнов, а затем Саратовского авиационного завода считается 1931 год.
  В связи с угрозой военного нападения на СССР в 1937 Саратовский завод комбайнов был переориентирован на производство авиационной техники.
  28 октября 1938 с аэродрома завода взлетел первый самолет - скоростной разведчик Р-10, обладавший солидной по тем временам для самолетов своего класса скоростью в 370 км/час.
  В июне 1940 заводу было поручено в трехмесячный срок освоить серийный выпуск созданного молодым авиаконструктором А.С. Яковлевым истребителя Як-1. В октябре 1940 первые три самолета Як поднялись в воздух.
  С началом Великой Отечественной войны саратовские авиастроители трудились в напряженном режиме, поставляя на фронт истребители. В 1943 немецкие бомбардировщики в ходе ночного налета разрушили 70% производственных площадей. Коллектив завода продолжил работу под открытым небом. Одновременно с этим восстанавливались корпуса, шла реконструкция, создавались поточно-конвейерные линии, и после 80 суток напряженного труда выпуск самолетов достиг прежнего уровня. Всего за время войны завод выпустил свыше 13 тысяч истребителей Як-1 и Як-3.
  После войны сотрудничество Саратовского авиазавода и ОКБ Яковлева продолжилось. 19 апреля 1946 был испытан первый учебно-тренировочный самолет Як-11.
  28 мая 1952 года вертолет Ми-4 конструкции КБ Михаила Миля прошел контрольные заводские испытания, а с декабря того же года завод приступил к серийному производству этого вертолета. Ми-4 широко использовался в народном хозяйстве СССР в качестве пассажирского, санитарного, для тушения лесных пожаров, для работы в Арктике и Антарктике. На Ми-4 установлено 7 мировых рекордов. На всемирной выставке в Брюсселе этот вертолет был награжден золотой медалью.
  С 1967 года предприятие начало выпускать пассажирский самолет Як-40, а с 1978 года - Як-42 (совместно с Смоленским авиазаводом). За период 1967-1981 было выпущено 1011 самолетов Як-40, 115 из них поставлены в 19 стран мира. В конце 1970-х завод производил ежегодно около 100 самолетов Як-40, в начале 1980-х - более 15 Як-42. Всего по состоянию на 2003 заводом выпущено 172 самолета Як-42 и Як-42Д.
  В период с 1974 по 1989 гг. завод выпустил более 200 штурмовиков корабельного базирования Як-38 (первый в СССР серийный СВВП - самолет вертикального взлета и посадки).
  С 1990-х завод находится в кризисном состоянии, численность работников снизилась в несколько раз. Последний самолет Як-42Д был поставлен заказчику в 2003 году. Затем авиационное производство было фактически остановлено, завод занимался в основном ремонтом и техническим обслуживанием ранее произведенной авиатехники, выпуском запчастей, ремонтом агрегатов.
  В 2009-2010 годах было продано более половины территории завода вместе с корпусами и оборудованием. На этой территории по состоянию на 2011 год находится котлован для возведения магазина ИКЕА. Были снесены корпуса, центральная проходная завода, склады, распродано или сдано в металлолом уникальное оборудование. Оставшаяся половина территории завода пустует и отрезана от коммуникаций. Оборудование распродается или сдается в металлолом. Фюзеляжи недостроенных самолетов порезаны и сданы в металлолом. В сборочном цехе стоит один законсервированный самолет Як-38, один Як-42Д (никогда уже не взлетят), аппарат ЭКИП.
  В 2010 году завод практически прекратил свое существование, возобновлена процедура банкротства. От некогда 30-тысячного коллектива осталось около 200 человек. Аэродром "Саратов-Южный" закрыт, его территория выставлена на продажу. Разобраны практически все ангары и взлетная полоса, практически убрана охрана, вследствие чего разграблено практически все заводское имущество. Уникальные документы, фотографии и видеоархив исчезают в полуразрушенных зданиях.
   
  В 2011 году Саратовскому авиационному заводу исполнилось бы 80 лет.
  Комментарий: Не намного лучше обстоят дела на других российских крупнейших производителях самолетов: Воронежском авиационном самолетостроительном обществе (в советские времена выпускавшем ИЛы) и на Казанском авиационном заводе им. С.П. Горбунова и Самарском "Авиакоре" (специализировавшихся на выпуске самолетов под маркой "Ту"), собравших в прошлом году по два-три гражданских самолета. Например, на "Авиакоре" (ранее Куйбышевский номерной завод Љ 18), собравшем за 20 последних советских лет более 1000 "Ту-154", составлявших основу советской гражданской авиации, в 1999-2006 годах было выпущено всего 5 самолетов.
  Несмотря на (а может быть, и вследствие плохо продуманной попытки укрупнения соединить в едином целом очень разнородные предприятия и совершенно различные конструкторские школы) создание В.В. Путиным в 2006 году Объединенной авиастроительной компании (включившей в себя подавляющее большинство российских производителей авиационной техники) в 2010 году крупносерийный выпуск авиационной техники наладить не удалось.
  "Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК) в 2010 году поставила заказчикам семь гражданских самолетов, шесть из которых купили российские госструктуры. Четыре Ан-148 получила государственная авиакомпания "Россия", по одному Ту-204 - "ВТБ-Лизинг" и северокорейской AIR Koryo. Еще один Ту-214 был поставлен управлению делами президента РФ.
  В 2009 году ОАК поставила авиакомпаниям 14 гражданских самолетов, а в 2008 году - 9 машин.
  Всего в 2010 году ОАК поставила заказчикам 75 самолетов, из которых гражданских только семь (в общее число включаются также малые и спортивные самолеты)".
  Источник: http://www.lenta.ru/news/2011/02/03/oak/
  Любопытно, что при этом высшие должностные лица продолжают, беспардонно, как бы это помягче выразиться, вдохновенно врать.
  Так в самом конце 2010 года, когда примерно были уже ясны потенциальные возможные объемы производства на ближайшую перспективу вице-премьер правительства России В. Христенко в своем докладе в Госдуме заявил следующее: " В период с 2010 по 2012 годы Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК) планирует выпустить 165 гражданских самолетов различных типов. Магистральных самолетов ОАК выпустит 54 штуки. Среди них 38 лайнеров Ту-204 , десять Ту-214 и шесть Ил-96 . Также в обозначенный министром период в России будет собрано 72 региональных самолета Superjet 100 и 39 Ан-148 ".
  В конце 80-х годов прошлого века в РСФСР производилось более 100 гражданских самолетов ежегодно.
   
  ФГУП "ОМСКИЙ ЗАВОД ТРАНСПОРТНОГО МАШИНОСТРОЕНИЯ" (1896-2009)
  Государственное унитарное предприятие "Омский завод транспортного машиностроения" являлось специализированным танковым предприятием, имеющим замкнутый технологический цикл танкового производства.
  Было образовано в 1896 г. в качестве железнодорожных мастерских. В 2000 г. преобразовано в ГУП "Омсктрансмаш".
  Предприятие расположено на территории Западной Сибири, что имеет свои преимущества, так как находится на пересечении главных магистралей и железнодорожных путей (Дальний Восток, Уральский регион, Центральный регион и др.).
  Основное направление деятельности: производство и ремонт танков типа Т-80.
  Кроме этого предприятие осуществляло производство гражданской продукции и ТНП: колесных тракторов мощностью 60 и 80 л.с. с задним приводом и полноприводные и более 30 видов инженерной техники на базе колесных тракторов (экскаваторы с ковшом 0,28 куб. м, погрузчики-экскаваторы ПЭФ-1Б, погрузчики фронтальные ПФ-1, снегоуборочные машины, траншеекопатели, бурильные установки и др.). Созданные мощности могут обеспечить годовой выпуск до 3000 ед. указанной техники; малогабаритные стиральные машины Омь-1,5 и Омь-2,0 с возможным годовым выпуском до 200 000 ед. в год;
  "Омсктрансмаш" был одним из главных производителей танков в СССР и России и одним из крупнейших машиностроительных предприятий Сибири. В лучшие годы на нем работало до 25 000 человек.
  В 2007 году первую часть имущества "Омсктрансмаша" (преимущественно оборонного назначения) в 2007-2008 годах выкупило ФГУП "КБ транспортного машиностроения" (теперь ОАО "КБТМ"). В 2009 оставшееся от завода имущество выкупил "ЧТЗ-Уралтрак", хотя законность той сделки неоднократно оспаривалась в суде.
  КБТМ выкупило за 707 млн рублей на конкурсе 83 здания, 397 сооружений, 620 передаточных устройств и 15 202 единицы оборудования и инвентаря, что составило около 80% имущества банкротящегося ФГУП "Омсктрансмаш". Были озвучены планы на ближайшие годы: развернуть на омской площадке производство железнодорожных вагонов малых серий с тем, чтобы выйти к 2010 году на объемы производства в 4 млрд руб.
  ЧТЗ выкупил 69 зданий и 42 сооружения, 2232 единицы оборудования, инвентаря и транспорта. Затем Челябинский тракторный завод (ЧТЗ) создал ООО "Омсктрансмаш" и арендовал площади на омском заводе, чтобы запустить производство колесных тракторов (инженерных машин) и вывести его на объемы 80-100 машин в месяц к концу 2008 года.
  Теоретически де-юре ФГУП "Омсктрансмаш" существует и по сей день. Однако оно теперь является частями двух других предприятий, что позволяет нам говорить об уничтожении гиганта оборонной индустрии как единого целого. Де-факто - производство на "Омсктрансмаше" сократилось в разы и настоящее время еле-еле теплится, поддерживаемое усилиями заводских энтузиастов .
   
  ЧЕЛЯБИНСКИЙ ЧАСОВОЙ ЗАВОД "МОЛНИЯ" (1947-2009)
  Челябинский часовой завод производил часы широко известной в СССР марки "Молния", а также некоторые специзделия для армии (часы для самолетов и вертолетов).
  В начале 2000-х годов завод долгое время находился в ситуации банкротства. В 2010 году производство практически всех видов часов в Челябинске прекращено. Оставшееся от завода юридическое лицо "ЧЧЗ" собирается наладить выпуск джинсовой ткани и одежды.
   
  УГЛИЧСКИЙ ЧАСОВОЙ ЗАВОД "ЧАЙКА" (1938-2009)
  Подготовка к строительству завода точных технических камней началась в 1937 году. Строительство развернулось в 1938 году. Монтаж завода закончен в 1942 году. Первоначально завод выпускал часовые камни из корунда и рубина. В 1950 году был смонтирован конвейер для сборки часов "Звезда" из деталей Пензенского часового завода. С 1954 года завод называется Угличским часовым. Он специализировался на выпуске наручных часов, камней для часовой промышленности и корундовых игл для проигрывателей. До 1959 года выпускались часы "Звезда", а с 1959 женские часы "Волга".
  Позднее мужские и женские часы выпускались под маркой "Чайка". С весны 2006 года завод приостановил массовое производство часов. В данное время специализируется на производстве золотых и серебряных женских и мужских наручных часов. В 2009 году собственники предприятия, обремененного многомиллионными долгами, выразили готовность продать его за символическую цену в одну копейку.
   
  ПЕНЗЕНСКИЙ ЧАСОВОЙ ЗАВОД ( ООО "ЗАРЯ" ) (1935-1999)
  Пензенский часовой завод ( ООО "Заря" ) был образован в 1935 году по постановлению Правительства СССР о производстве в городе Пенза женских часов на базе Завода имени Фрунзе. Завод был построен в рекордно короткие сроки, а кандидаты в новые часовщики набирались опыта производства у московских мастеров. Руководители проходили стажировку во французской фабрике LIP. В 1980-е годы были выпущены стомиллионные часы Пензенского часового завода, среди которого объем экспорта составлял половину. В 1999 году завод был объявлен банкротом и "подняться" уже не смог.
   
  ВТОРОЙ МОСКОВСКИЙ ЧАСОВОЙ ЗАВОД "СЛАВА" (1924-2006)
  Производство часов "Слава" началось в 1924 году Московским Вторым Часовым Заводом. Часы "Слава" - марка часов классического дизайна, изначально ориентированная на доступность большинству. Во второй половине 1950-х появилась линейка женских наручных часов. Позже под этим названием выпускаются механические и кварцевые наручные часы, будильники, карманные и настенные часы.
  В 2005 году завод и торговая марка "Слава" были приобретены частной компанией.
  В 2006 году большая часть помещений завода "Слава" (Москва, Ленинградское шоссе, собственником были отданы под строительство офисного центра.
   
  ЧИСТОПОЛЬСКИЙ ЧАСОВОЙ ЗАВОД "ВОСТОК" (1941-2010)
  Чистопольский часовой завод "Восток" находится в городе Чистополь , Республика Татарстан. Свою историю ведет с осени 1941 года. В ноябре туда прибыли первые баржи с оборудованием и 500 работников 2-го Московского часового завода, эвакуированного в Чистополь. Весной 1942 года ЧЧЗ начал серийный выпуск часовых приборов военного назначения, а к 1 июля заработал на полную мощность. Предприятие было создано как номерной завод, работающий на нужды фронта. Но уже с февраля 1943 года, выполняя приказ Наркомата минометного вооружения, на заводе начали выпускать мирную продукцию. Это были первые в стране мужские наручные часы "Кировские".
  С 1965 года ЧЧЗ стал официальным поставщиком часов для Министерства обороны СССР. В это время были созданы знаменитые "Командирские" часы, отличающиеся повышенной прочностью, имеющие водонепроницаемый корпус. Опыт разработки этих часов позволил в 1967 году выпустить часы "Амфибия", имеющие повышенную водонепроницаемость - 200 метров.
  С 1969 года все наручные часы завода выпускаются под единой маркой "Восток", а предприятие стало называться "Чистопольский часовой завод "Восток".
  В 1990-х годах ЧЧЗ продолжал производство часов, существенно расширив ассортимент производимой продукции. Большие партии часов экспортировались в Италию, США, Швейцарию. В США наибольшую популярность получили часы "Буря в пустыне". Завод производил также часы для автомобилей.
  Являлся одним из двух российских часовых заводов (второй завод - "Полет"), имеющих полный цикл производства.
  В сентябре 2010 года признан банкротом, однако производство часов пока продолжается.
   
  //
  "НЕ КАЖДОЕ государство может позволить себе собственную часовую индустрию. Например, из стран "Большой восьмерки" ее нет у США, Канады, Италии, Испании и Великобритании. 15 лет назад наша страна входила в тройку лидеров мирового часового рынка, контролируя десятую его часть. В СССР выпускалось 50 млн. часов в год, треть продукции шла на экспорт.
  У советских хронометров было лучшее в мире соотношение "цена - качество". В 1965 г. наручные часы "Восток 2809" завоевали большую золотую медаль на престижной Лейпцигской международной выставке. Иностранцев до глубины души поразил тот факт, что "элитный" по западным меркам прибор выпускался в СССР массовыми тиражами и стоил несколько долларов.
  Низкая стоимость приборов сочеталась с надежностью. Готовясь к операции "Буря в пустыне" Пентагон, выбиравший из десятков поставщиков, закупил для американских солдат 50 тыс. часов "Командирские"
  барнаульского завода "Восток".  Испытания показали, что в отличие от "нежных" швейцарских и японских механизмов они отлично переносят экстремальные условия пустыни.
  Неудивительно, что даже швейцарские часовщики не считали зазорным использовать в своих изделиях наши механизмы. Они "одевали" их в корпуса с современным дизайном и продавали в десятки раз дороже "Востоков", "Ракет" и "Буранов" советского производства.
  Экспорт часов приносит Китаю 6 млрд. долл. в год... Швейцария, продающая 25 млн. часов, зарабатывает на них 10 млрд. евро".
  
  Источник: http://forum.watch.ru/archive/index.php/t-3896.html (26.07.2006)
  
  
  "Когда в доме покойник, останавливают часы. Когда в стране умирает экономика - останавливаются часовые заводы. Так и случилось в бурные 90-е прошлого века.
  Один за другим приказали долго жить знаменитые советские часовые бренды: "Слава" (Второй Московский часовой завод), "Заря" (Пензенский часовой завод), "Чайка" (Угличский часовой завод), "Молния" (Челябинский часовой завод). Обанкротив, под шумок растащили по винтикам "Ракету" (Петродворцовый часовой завод) - новым хозяевам нужно было не предприятие, а земля на которой оно находилось... То что потом образовалось на месте этих часовых гигантов, худо-бедно иногда существует и по сей день. Это маленькие часовые фирмочки с числом работающих до ста человек и выпускающие из покупных деталей в основном дорогие элитные часы в золотых корпусах, собирая их, как говорят сами часовые мастера, "на коленке", то есть практически вручную".
  
  Источник: http://info.tatcenter.ru/article/79661/ (02.11.2009)
  
  "Когда-то в СССР выпускалось 50 млн часов в год, треть шла на экспорт.
  В 2000 году был признан банкротом завод в Петродворце, производивший часы "Ракета". В 2006-м обанкротилась угличская "Чайка", был ликвидирован Ростовский часовой завод. Орловский "Янтарь" сохранил лишь производство сувенирных "ходиков" из импортных комплектующих. На месте челябинской "Молнии" построили торгово-развлекательный комплекс. Прекратил существование московский  Второй часовой завод "Слава".
  Источник: http://www.chaspik.spb.ru/russian/chasovoy-zavod-vostok-mogut-priznat-bankrotom/#ixzz1V0bIUv5m" (23.04.2010)
  
  "Незаметно в стране умерла часовая промышленность. Челябинский часовой завод ("Молния") закрыт. Завод в Угличе, где производили часы "Чайка", закрыли. Чистопольский часовой завод ("Восток") признан банкротом, но еще продает механизмы. Цеха Второго часового завода в Москве ("Слава") в самом начале Ленинградского проспекта уже несколько лет стоят без дела и без славы, здание вот-вот должны снести. На фасаде еще висит пара остановившихся часов. Они показывают разное время.
  Из былого часового величия страны остался Первый часовой завод в районе Крестьянской Заставы; впрочем, остался - это громко сказано. В прошлом производственные цеха завода занимали квартал между Марксистской и Воронцовской улицами. В лучшие годы на часовом производстве трудилось около 8 тысяч человек. Сегодня львиная доля помещений продана или сдана под офисы. На производство часов оставлено 400 с небольшим квадратных метров, и работает всего 60 сотрудников, занятых сборкой дорогих часов представительского класса.
  
  Источник: "Уходящая натура: Первый московский часовой завод", В. Быков
  http://www.afisha.ru/article/first-clock-factory/ (25 июля 2011 г.) 
  
  Комментарий "ЭФГ": Не будет преувеличением утверждать, что при президентах Ельцине, Путине и Медведеве часовая отрасль России (к слову сказать, всегда относившаяся к числу наиболее высокотехнологичных отраслей) была уничтожена полностью. При этом ни пафосный Медведев, ни проникновенный и брутальный Путин в 1999-2011 годах не сочли необходимым предпринять хотя бы минимальные шаги для того, что бы поддержать многотысячные предприятия важнейшей отрасли на плаву. Зато много говорили и продолжают с вкусом, с толком, с придыханием говорить о модернизации и разнообразных агентствах стратегических инициатив.
  В 1990 году в России, по данным Госкомстата РСФСР, было произведено около 60 млн. часов. В настоящее время производство часов в России  сократилось  в 100 раз; некоторые типы специальных и представительских (очень дорогих часов преимущественно из драгоценных металлов и камней) производятся мелкими сериями до 3-5 тысяч штук, на некоторых уже де-факто не существующих предприятиях усилиями энтузиастов поддерживается также штучное и мелкосерийное производство некогда прославленных брендов, внушительный  рынок часов в России  на 98 процентов занят импортом из Китая и Швейцарии.
  Московский станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе (1932-2007)
  Московский станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе - крупное предприятие станкостроительной промышленности СССР. Выпускал автоматические линии, на которых осуществлялась обработка деталей с точностью до нескольких микрон. Один из первенцев станкостроения СССР. Вступил в строй в 1932 году. За первые 10 лет освоил производство 48 типоразмеров станков.
  В октябре 1941 г. был эвакуирован на Урал, оставшаяся часть работников выпускала продукцию для фронта. В 1942 г., по возвращении из эвакуации, был восстановлен; продолжая работать на нужды обороны, готовился к выпуску станков. С 1946 г. завод приступил к выпуску агрегатных станков, а затем и к созданию на их базе автоматических линий. В 1947 г. выпустил первые многошпиндельные токарные автоматы оригинальной конструкции модели 1А225-6 для прутков диаметром до 25 мм.
  За 1966-1973 гг. освоен выпуск крупных систем автоматических линий по обработке блоков цилиндров и головок блока автомобильных и тракторных двигателей. Продукция завода получает высокую оценку на международных выставках и ярмарках. Так, в 1958 г. автоматический участок по обработке валов МР107 получил на Всемирной выставке в Брюсселе медаль "Гран-при".
  В 1967 г. на Лейпцигской ярмарке автоматическая линия 1Л191 для обработки кронштейнов трактора Волгоградского тракторного завода награждена медалью. Станки с маркой завода экспортировались в социалистические и капиталистические страны. Завод был одним из ведущих в стране по производству прогрессивного оборудования - гаммы станков с числовым программным управлением, системой автоматического регулирования, адаптивным контролем.
  "...ОАО "Московский станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе" (ЗИО) уже несколько лет не соответствует своему наименованию. Предприятие не производит станков и какой-либо иной машиностроительной продукции, а основной доход получает от сдачи внаем территории и производственных помещений. В настоящее время на территории предприятия находятся несколько автосервисов, один из производственных корпусов арендует сеть спортивных магазинов "Спортмастер" (стоковый магазин), в другом находится головной офис межбанковского объединения (МБО) "Оргбанк", а в третьем несколько раз в неделю показывают шоу De la Guarda. Несмотря на столь активную арендную деятельность, в прошлом году выручка ЗИО составила всего 111,8 млн руб., а чистая прибыль - 98 тыс. руб. Контрольный пакет акций предприятия (62%) принадлежит компании "Инвест-Сервис" (ООО) и ее аффилированным лицам".
  
  Источник: http://g2p.ru/publications/index.php?opn=15771&part=1
  (август 2005 г.)
   
  Станкостроительный завод "Свердлов" (1868-2005)
  Станкостроительный завод "Свердлов" (Станкостроительное производственное объединение им. Я.М. Свердлова, машиностроительный завод "Феникс") - ранее одно из крупнейших предприятий Санкт-Петербурга с многолетней историей.
  Завод был основан в 1868 году англичанином Дж. Мюргедом (до 1878 г. помещался на Васильевском острове), в 1886 г. перешел к его сыновьям, образовавшим Товарищество машиностроительного завода "Феникс". В 1860-1880-х гг. завод производил ремонт промышленного оборудования, выпускал детали машин для текстильных, писчебумажных, сахарных предприятий, позднее осуществлял сборку импортных машин и станков, затем наладил собственное производство паровых машин, подъемных кранов, резальных прессов, металлообрабатывающих станков, в 1914-1917 гг. выпускал боеприпасы.
  В 1919 году завод был национализирован, в 1922 г. назван именем Я.М. Свердлова, в годы Гражданской войны был законсервирован. После 1925 г. возобновлено производство станков ранее освоенных типов и начата разработка новых. Многие созданные на заводе станки передавались для массового выпуска на другие предприятия. Осенью и зимой 1941 г. завод выпускал снаряды, затем производство было прекращено до 1944-го. В послевоенные годы налажен выпуск металлорежущих станков собственных конструкций (горизонтально-расточных, координатно-расточных, копировально-фрезерных, типа "обрабатывающий центр" и др.). В 1962 г. на базе завода создано Станкостроительное объединение.
  В 2003 г. в отношении предприятия была возбуждена процедура банкротства.
  В 2005 г. в административном здании обанкротившегося завода был открыт бизнес-центр "Феникс".
   
  СТАНКОМАШ, Челябинск (1935-2009)
  Челябинский "Станкомаш" - в прошлом крупнейшее станкостроительное предприятие Урала.
  Решение о строительстве завода было принято в далеком 1930 году. Одной из ударных строек того времени стал специальный механический завод Љ 78 в Челябинске, созданный в структуре снарядного треста Высшего Совета народного хозяйства (ВСНХ) СССР. Развитие промышленности потребовало также значительного увеличения станочного парка. Основное назначение будущего челябинского предприятия заключалось в обеспечении Красной Армии современным оружием, а также в оснащении военных заводов страны новым станочным оборудованием.
  Великая Отечественная война внесла серьезные изменения в деятельность завода. Производство гражданской продукции (станкостроение) было временно приостановлено. На территории завода Љ 78 из эвакуированных заводов был создан еще один бронекорпусной завод Љ 200. В годы войны это был единственный завод в СССР, который изготавливал броневые корпуса для тяжелых танков и артиллерийских самоходных орудий. По соседству с заводом Љ 200 в полную мощь работал Челябинский тракторный завод, из ворот которого выходили готовые танки. ЧТЗ, завод Љ 200 и ЗЭМ стали легендарным Танкоградом и броневой защитой Отечества.
  После окончания Второй мировой войны производство военной продукции не остановилось. Было восстановлено и получило дальнейшее развитие производство гражданской продукции и товаров народного потребления.
  К началу XX века в гражданском секторе основной стала продукция для топливно-энергетического комплекса страны: нефтегазопромысловое и горношахтное оборудование.
  Распоряжением Правительства РФ в 1999 году предприятию был присужден статус федерального научно-производственного центра. ОАО "ФНПЦ "Станкомаш" - головной разработчик и единственный в стране производитель средств преодоления минных полей.
  Преодоление минных полей и заминированных участков местности, разминирование территорий - одна из актуальных проблем современности. В армиях ведущих стран мира продолжают совершенствоваться системы минирования, разрабатываются и принимаются на вооружение качественно новые инженерные боеприпасы, в том числе для поражения объектов бронетанковой техники. Сохраняется арсенал противотанковых мин классических принципов действия. Остаются взрывоопасными значительные площади, заминированные в ходе вооруженных конфликтов.
  Созданными ОАО "ФНПЦ "Станкомаш" средствами преодоления минных полей оснащена бронетанковая техника Вооруженных сил РФ, армий стран СНГ. Они поставлены на экспорт для армий свыше 10 стран мира. Успешно применялись в боевых действиях в Афганистане, Чеченской Республике, в ходе миротворческих операций в Приднестровье, Абхазии, Боснии и других районах локальных военных конфликтов.
  Особого внимания заслуживает многолетнее сотрудничество с Тульским ФГУП "ГНПП "Сплав" в изготовлении и поставке корпусов комплексов реактивных систем залпового огня "Смерч". В годы Великой Отечественной войны БМ-"Катюша" была первенцем орудия систем залпового огня. На заводе Љ 78 изготавливали корпуса снарядов и направляющие пусковые рельсы. РСЗО "Смерч" и БМ-"Катюша" системы залпового огня. Это перекличка времени, поколений, конструкторов и производителей.
  Источник: один из сайтов завода
  (начало 2000-х годов)
  
  "Губернатор Михаил Юрьевич побывал в цехах ОАО "ФНПЦ Станкомаш". Сейчас это челябинское предприятие, относящееся к оборонно-промышленному комплексу, переживает нелегкие времена, проходит процедуру банкротства. От прежнего штата работающих (20 тысяч человек) на "Станкомаше" осталась лишь десятая часть, многие производственные площадки проданы или сданы в аренду. Осмотрев территорию акционерного общества, глава региона сделал вывод: на заводе с 75-летней историей, выпускавшем снаряды и минные тралы, можно организовать современный технопарк. Возможно, на свободных площадях "Станкомаша" будет создан научно-производственный кластер по машиностроению, в рамках которого будут работать различные предприятия".
  Источник: http://mediazavod.ru/shorties/100696
  (март 2011 г.)
  За прошедшие с момента введения внешнего управления несколько месяцев на "Станокмаше" ситуация не улучшилась, производство едва теплится.
   
  Рязанский станкостроительный завод (1949-2008)
  Рязанский станкостроительный завод основан в 1949 году, занимает территорию площадью 52 гектара.
  В 70-80-е годы номенклатура продукции завода состояла в основном из станков общего назначения - универсальных токарно-винторезных с ручным управлением и токарных станков с ЧПУ с диаметром обработки от 630 до 1000 мм. Незначительную долю составляли специальные станки оригинальной разработки - вальцетокарные для металлургической промышленности, станки для глубокого сверления и хонингования, автоматические линии для обработки деталей из графита для электрометаллургии, а также специальные станки различного назначения, разработанные на базе серийных станков.
  С момента основания РСЗ выпущено более 150 тыс. станков весом до 130 тонн, которые применяются в 80 странах мира.
  "Решением Арбитражного суда Рязанской области от 07.11.08 по делу Љ А54-1392/2008 ОАО "Рязанский станкостроительный завод" (390042, г. Рязань, ул. Станкозаводская, 7) признан банкротом, открыто конкурсное производство. Определением Арбитражного суда Рязанской области от 18.12.2008 по делу Љ А54-1392/2008 конкурсным управляющим утвержден Хромов Анатолий Петрович, член НП СРО "СЕМТЭК". Требования принимаются в течение двух месяцев по адресу представительства СРО: 410049, г. Саратов, ул. Барнаульская, 34, "СЕМТЭК-Саратов".
  Источник: "Коммерсантъ" (17.01.2008)
  
  В 2008 году на заводе начата процедура банкротства, которая длится вот уже почти три года. Имущество завода, в том числе земля и здания, в значительной степени распроданы, хотя завод еще пока продолжает существовать и выпускать продукцию.
  
  Комментарий "ЭФГ": Как мы уже писали, в результате проводимой нынешними властями России экономической политики, станкостроительная отрасль в России если и не уничтожена полностью, то понесла потери, мало совместимые с дальнейшим существованием. Выпуск станков в России сейчас не превышает 7-10 процентов от уровня 1990 года.
  И наверное, не надо объяснять, что подлинный суверенитет страны без собственного станкостроения - это профанация. Страна, которая не в состоянии производить средства производства, в особенности современные станки, очень скоро оказывается в полной зависимости от мировых центров высоких технологий. И сколько после этого ни кричи о "величии России", этого самого величия не прибавится ни на грош.
   
  Кронштадтский морской завод (1858-2005)
  Кронштадтский морской завод - крупнейшее судоремонтное предприятие Военно-морского флота России. Основан в Кронштадте в 1858 году как Пароходный завод, в 1922 году переименован в Кронштадтский морской завод, с 1997 года - федеральное государственное унитарное предприятие (ФГУП) "Кронштадтский морской завод" Министерства обороны РФ.
  Был подчинен Управлению судоремонтных заводов ВМФ. Имел лицензии на ремонт вооружения и военной техники, выполняет комплексные ремонты кораблей и судов ВМФ и гражданских. В лучшие годы на предприятии работало до 8 тысяч человек.
  "На Кронштадтском морском заводе в среду, 20 августа, последний рабочий день. Предприятие со 150-летней историей оказалось банкротом.
  На старейшем судоремонтном предприятии России - Кронштадтском морском заводе - объявлен локаут. Сегодня, 20 августа, все сотрудники, почти 700 человек, будут уволены в связи с сокращением штатов.
  О причинах того, что предприятие со 150-летней историей оказалось банкротом, "Эху Петербурга" рассказал директор завода Марат Аюпов:
  "Разрушено эффективно действующее предприятие. Надо понимать, что 100% акций этого предприятия принадлежит государству в лице ФГУП "Кронштадтский морской завод". Единственное, о чем мы просили, это не блокировать работу коллектива и завода, дать возможность полноценно работать, а вопрос о принадлежности завода решать цивилизованно на уровне владения пакетом акций. Нас никто не услышал, предпочли довести ситуацию до того, до чего ее довели. Имущественный комплекс возвращен в ФГУП, ФГУП является банкротом. Я считаю, нас "убили" намеренно".
  В письме отмечалось, что "завод - уникальное предприятие с пятью сухими доками, позволяющими производить комплексный ремонт и модернизацию судов длиной до 220 метров и шириной до 35 метров". "В декабре 2007 года было принято решение на высшем уровне о создании на базе Кронштадтского морского завода сервисного центра по ремонту кораблей Балтийского флота".
  
  Источник: http://gazeta.spb.ru/67844-0
  (август 2005 г.)
  
  Вице-премьер Игорь Сечин одержал первую победу на посту председателя совета директоров Объединенной судостроительной корпорации (ОСК). Петербургская группа "Музей", которую ОСК обвиняла в попытке рейдерского захвата ФГУП "Кронштадтский морской завод" (должен войти в ОСК), продала корпорации права требования к заводу на 950 млн руб. всего за 385 тыс. руб. Получив 90% кредиторской задолженности завода, ОСК может вывести его из процесса банкротства и беспрепятственно включить в свою структуру, рассказывает газета "Коммерсант". Как стало известно, ОСК получила около 90% кредиторской задолженности Кронштадтского морского завода и сможет определять его дальнейшую судьбу. Завод, специализирующийся на ремонте военных кораблей, находится в процессе банкротства, в марте 2005 года на нем было введено внешнее управление. 21 марта 2007 года был издан указ президента Љ 394 о создании ОСК, по которому Кронштадтский морской завод должен быть акционирован и войти в ОСК.
  Источник: http://www.maonline.ru/mna/10377-.html#ixzz1VOXoSvlz
  (апрель 2007 г.)
  
  К 2008 году количество работающих сократилось до 600-700 человек.
  В 2008-2010 гг. ФГУП "Кронштадтский морской завод" де-юре продолжал существовать как часть Объединенной судостроительной компании. Однако подспудный конфликт между Министерством обороны, которому раньше принадлежал завод, и ОСК, которое пыталось его выкупить в течение 2007-2011 гг., продолжался (с 2005 по 2008 год на заводе действовало два юридических лица: подведомственное Министерству обороны ФГУП "Кронштадтский морской завод", проходившее процедуру банкротства, и созданное по плану внешнего управления частное предприятие ОАО "Кронштадтский морской ордена Ленина завод" (ОАО "КМОЛЗ", которому были переданы штат и все активы). В результате в 2008-2011 годах никакой производственной деятельности в сколь-нибудь значимых масштабах на его площадях не велось.
  В начале 2011 года ОСК предъявила заводу еще один иск почти на 1 млрд. рублей.
  Источник: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/260976
  
  Комментарий "ЭФГ": Как можно видеть на примере "Кронштадского морского завода", даже формальное включение предприятия в "путинские новоделы" - ОАК или ОСК отнюдь не гарантирует выживание. Даже, напротив, в случае, если предприятие сопротивляется чрезмерной интеграции, его могут, судя по всему, банкротить и намеренно, как это видно из иска ОСК к предприятию, в ОСК же и входящему.
   
  ЗАО "Кузбассэлемент" (1942-2008)
  ЗАО "Кузбассэлемент" являлся крупнейшим производителем химических источников тока в России и был единственным за Уралом предприятием по промышленному производству этих изделий.
  Предприятие создано в 1942 году на базе эвакуированного в г. Ленинск-Кузнецкий московского завода "Мосэлемент".
  В настоящее время ЗАО "Кузбассэлемент" является одним из известных в России производителей щелочных аккумуляторов, аккумуляторных батарей и гальванических источников тока для:
  - аварийного и резервного питания железнодорожных и пассажирских вагонов, магистральных электровозов, вагонов метрополитена, шахтных электровозов;
  -                    напольного безрельсового электрифицированного транспорта;
  -                    шахтных головных светильников;
  -                    аварийно-поисковых средств морского и речного судоходства;
  -                    средств связи и освещения.
  Предприятие являлось единственным за Уралом по переработке отработанных щелочных аккумуляторов.
  
  "Фактически с ноября 2008 года завод находился в стадии банкротства, с 6 мая 2009 года арбитражным судом на "Кузбассэлементе" введено конкурсное производство... Новый конкурсный управляющий завода поставил вопрос о преднамеренности банкротства предприятия. С просьбой разобраться в ситуации к главе МВД РФ Рашиду Нургалиеву обратился глава Кузбасса Тулеев", - сказал собеседник агентства...
  
  Работоспособные станки для производства аккумуляторов с корнем вырывались со своих платформ и вывозились за пределы завода. Таким образом, фактически были ликвидированы основные средства восьмого и девятого цехов, которые были ключевыми на предприятии и обеспечивали занятость 350 работников завода (фактически основного его состава). По слухам, все вывезенные станки через подставные фирмы сданы в металлолом.
  
  Источник: http://www.kprfnsk.ru/inform/news/10969/
  
  В 2010 году и в первом полугодии 2011 года завод не работал, несмотря на все попытки федерального и областного руководства. На его территории в настоящее время размещены офисы и торговые помещения.
  За девять месяцев нынешнего года производство аккумуляторов в России упало на 44,5 проц.
  Эксперты склонны считать, что отрасль, которая успешно работала, неожиданно начала "уходить". Причина тому - основные заказчики переориентировались в закупках на импортные аккумуляторы, которые дешевле, но не подходят для России из-за особенностей эксплуатации и температурного режима.
  В то же время президент Международной ассоциации производителей химических источников тока и оборудования для их производства "Интербат" Владимир Солдатенко отмечает, что "срок службы российских батарей в разы выше, к примеру, чем болгарских". "Щелочные батареи некоторых российских производителей по качеству - хайтековские изделия - ни в чем не уступают батареям ведущих транснациональных корпораций, а их сегодняшняя замена на чуть более дешевые импортные свинцовые аналоги - это чисто административные решения, основанные не на мнении компетентных специалистов и отраслевых НИИ, а на рекламных посулах иностранных производителей, стремящихся захватить перспективный российский рынок и готовых для этого на многое, в том числе и игры с ценами на свою продукцию", - рассказывает Солдатенко.
  "К сожалению, одна из наиболее перспективных и наукоемких отраслей, которой является отечественная электрохимическая энергетики, сейчас переживает далеко не самые лучшие времена, - говорит технический директор "Завода АИТ", доктор технических наук Вячеслав Волынский. - Причем основной удар по отрасли был нанесен не кризисными явлениями, происходящими в мировой экономике. Наиболее губительное воздействие оказала недобросовестная конкуренция со стороны транснациональных корпораций, маркетинговая стратегия которых направлена скорее на взаимовыгодный альянс с чиновниками, чем на технологическое превосходство".
  Российские аккумуляторщики смотрят в будущее без оптимизма. "Если ничего не изменится, как минимум нас ждет прекращение развития отрасли, что в сегодняшней ситуации рано или поздно приведет отечественные предприятия к череде банкротств", - описывает перспективы Вячеслав Волынский.
  
  Источник: http://akb.carclub.ru/news/page54/0000023965
  (апрель 2009 г.)
   
  //
  Иркутский завод радиоприемников (1945-2007)
  Известно, что завод основан в 1945 году как автосборочный. В 1952 году завод был перепрофилирован в Иркутский завод радиоприемников, п/я А-3321. Завод в основном выпускал технику радиоуправления армейскими подразделениями и еще так называемые РЭПы, средства радиоэлектронного противодействия, призванные глушить эфирные частоты.
  Радиоаппаратуру для населения выпускали несколько цехов радиозавода, всего цехов было 20. Это были в основном радиоприемники и радиолы "Рекорд" и "Илга", магнитолы "Скиф" и "Друг". Чтобы не путать название радиоаппаратуры с продукцией Бердского радиозавода, выпускавшего также "Рекорды", к наименованию часто добавляли букву И.
  С 1972 года завод называется "Иркутский завод радиоприемников имени 50-летия СССР", и к началу 90-х годов он стал крупнейшим предприятием радиоэлектронной промышленности в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. В лучшие годы численность работающих достигала 11-12 тысяч человек. С появлением в 1991 году новых правителей России предприятие стало приходить в упадок и, несмотря на все попытки руководства удержаться на плаву, в конце концов стало банкротом.
  Завод, вернее, то, что от него осталось, пытался заниматься ремонтом бронемашин, танков, выпускать хозяйственные товары для населения, но в связи с огромным потоком хлынувших в страну дешевых импортных товаров  всё оказалось убыточным.
  В 2007 году на территории завода воцарился радиорынок, в 2008 году на его территории появился торгово-развлекательный комплекс.
  Де-юре завод еще не исключен из госреестра юридических лиц. Однако численность работающих не превышает нескольких десятков человек.
  
  P.S. Заметим при этом, что речь в большинстве рассматриваемых в рубрике случаев идет не о "лихих 90-х", а о вполне себе тучных "нулевых", когда в стране на 12 лет утвердились президент В.В. Путин, неоднократно на словах заявлявший о поддержке отечественного производства, и его протеже, произнесший столько пафосных слов о необходимости поддержки инновационных предприятий.
  Завод точного литья "ЦЕНТРОЛИТ" (1963-2009)
  Центролит - один из крупнейших металлургических заводов Липецка.
  Сооружение специализированного чугунолитейного завода "Центролит" началось на юго-западной окраине Липецка в марте 1963 года. В конце 1968 года новый завод дал свою первую продукцию после вступления в строй действующего комплекса первой очереди предприятия - цеха мелкого литья. В 1970 году сооружается вторая очередь этого цеха, а затем ряд вспомогательных и основных цехов - крупного и среднего литья. Завод поставлял машиностроительным предприятиям центральных областей страны чугунное и цветное литье весом от нескольких граммов до десятков тонн.
  В 1975 году на заводе был разработал новый метод металлолитья - метод непрерывного литья, около завода была открыта больница. В 1978 году получил статус рентабельного. Поставлял продукцию на многие предприятия СССР, а также в ФРГ, Японию, США, Италию, Великобританию, Швейцарию.
  30 сентября 2009 года завод остановил производство чугунолитейных изделий и распустил рабочих. Производственные цеха отныне используются в качестве складов бытовой техники.
   
  Хорский БИОХИМ (Хабаровский край) (1982-1997)
  Хорский "Биохим" входил в десятку крупнейших и наиболее современных заводов в мире подобного профиля. Строили всем Союзом. В эпоху его рассвета здесь трудились 7500 человек. Рядом находится целый городок панельных пятиэтажек, отстроенных для работников (местные прозвали это место "степью"). Строили клуб с двумя бассейнами и спортивным залом.
  Завод занимался глубокой переработкой древесины, производил кормовые дрожжи, фурфурол, микробиологическую продукцию, а также некоторые специальные виды продукции.
  Теоретически именно предприятия подобного направления были полностью готовы для производства биотоплива.
  После остановки и полного разграбления оборудования завода неоднократно возникали планы по созданию на его площадях совместных российско-китайских СП по производству целлюлозно-бумажной продукции,
  "Так что ж вы тут хотите устроить?" - с такими словами встречает нас Анатолич, мужик лет 50-ти в костюме цвета хаки. Мы идем от генерального директора этой рухляди, по совместительству начальника ТСЖ. Анатолич - начальник охраны, он же сторож. В ведении у него 106 га завода. "Осторожнее тут. Люки чугунные по***ли все. А там если угодишь, то на 6-8 метров вниз. И непонятно еще на что приземлишься. Пойдемся сначала в Дрожжевой. Не наступите в это, - показывает на субстанцию на полу. - Чувствуете запах? Рыбий жир. Использовали в производстве. Дрожжи не те, что в тесто добавляют, а для корма домашней птице".
  Идем выше на этаж. "Тут были емкости. Все вынесли", - сплевывает он. В полу круглые отверстия и даже кое-где остались поручни. Проходим на этаж выше. "Тут стоял компьютер", - Анатолич окинул взором комнату. Да, раньше ЭВМ занимали целые комнаты. Кругом провода и мусор. Чуть выше располагалась зона отдыха. Фонтан и клумбы. С крыши неплохой вид на окрестности.
  Пошли на пересыпку. Небольшой цех с проржавевшими лестницами и остатками оборудования. Далее - в сушилку с ее тремя резервуарами, поросшими травой. "Сюда китайцы ходят с деревообрабатывающего звонить. Каланча эта высокая. Родина-то их через реку". Валяется китайская пачка от сигарет, как бы в подтверждение слов сторожа.
  Далее слева видим цех. "Этот на консервации, выкупили его еще во времена перестройки. Шпон делали года два еще назад. Теперь тихо. А вот справа отстойный".
  Внутри сыро и грязно. На одном из этажей находим бывшую лабораторию. Я нечаянно задеваю посудину, и она падает на жесть на полу. Выливается какая-то жидкость и начинает на металле пузыриться. В воздухе запах сероводорода. Уносим ноги оттуда. На пути у нас гидролизный цех.
  "Тоже выкупили, сейчас активно растаскивают. Тут раньше делали фурфурол. Вы, наверное, и не знаете, что это? Топливо для ракет. Вон видите отверстие в потолке? Очередной искатель несколько лет назад скрутил двигатель и нес к лестнице. Не увидел дыру и свалился вниз, не отпуская железяку. Так и умер внизу. Похрипел немного только, и всё".
  Источник: http://urban3p.ru/category/factories
   
  Томский приборный завод (1961-2007)
  Томский приборный завод (ТПЗ) - оборонное предприятие в Томске. Завод был создан в начале 1960-х годов по совместному решению ЦК КПСС и Совета министров СССР, принятому в марте 1959 года.
  Завод был секретным, директором был генерал. На заводе производились системы управления ракетами, космическими аппаратами (говоря более современным языком, бортовые компьютеры).
  Во многом именно здесь создавалась уникальная система управления "Бураном", которая позволила этому последнему шедевру советских времен совершить уникальный полет в космос и вернуться на Землю в полностью автоматическом режиме.
  Была хорошо развита социальная сфера (база отдыха в Киреевске, детский лагерь "Юбилейный" в Заварзино (сейчас не действует, но охраняется), спорткомплекс "Кедр", приусадебное хозяйство, медсанчасть Љ 2), высокими темпами велось строительство жилья (за 30 лет введено более 250 тыс. кв. м жилья, 6 детских садов, 3 средних школы).
  В конце 1997 года завод был приватизирован, при этом 51% акций остался под контролем государства, 20% были переданы в уставный капитал общероссийской государственной корпорации "Компомаш", 25% - трудовому коллективу. Предприятие было ликвидировано в первом полугодии 2007 года.
  Источник: http://urban3p.ru/category/factories
  
  История приборного завода началась 45 лет назад. В 50-х годах было принято решение ЦК КПСС о строительстве приборного завода, который будет работать в интересах оборонной промышленности. Сфера его деятельности в конце концов оказалась связана с ракетно-космической техникой. За созданием, последовало очень значительное финансирование и внимание со стороны государства и бурное развитие предприятия. На заводе были созданы остающиеся и до сих пор передовыми и малоизвестными технологии в области разработки вооружений.
  Он был задуман, построен и являлся одним из самых крупных предприятий в Томске, по численности сопоставимым с другим томским гигантом - нефтехимическим комбинатом.
  Там работали высококвалифицированные кадры, огромное число инженеров-конструкторов. История Приборного завода - по сути, история большого числа людей, которые целыми семьями, из поколения в поколение, были связаны с заводом. Для многих из них завод - это и школа, и успех, и дети, и вся жизнь. Через школу Приборного завода проходило огромное число рабочих - это профессиональные инструментальщики, токари, слесари. Вокруг возник и до сих пор существует целый микрорайон, где проживали рабочие заводские династии. Многие из этих людей живут там и до сих пор.
  Но и для огромного числа томичей Приборный - это целый пласт жизни. В свое время распределиться на это предприятие после института - как выиграть в лотерею. Человек имел возможность получать, во-первых, очень высокую по сравнению с гражданскими отраслями промышленности по тем временам зарплату. Скажем, если обычный инженер получал 120 рублей, то на Приборном можно было зарабатывать в несколько раз больше. При этом гарантировался ежегодный ввод определенного количества жилых площадей. То есть, отработав на предприятии максимум 3-4 года, молодой специалист мог получить квартиру, а до этого проживал в заводском общежитии.
  Для сотрудников завода была создана очень высокая степень социальной защищенности: лучшая база отдыха в Киреевске, самый лучший пионерский лагерь в поселке Заварзино. Самый крупный спортивно-оздоровительный комплекс "Кедр" также принадлежал Приборному. Вплоть до того, что были свои мотосекции. Вся социальная инфраструктура развивалась вместе с материальной и технической базой.
  Завод был одним из флагманов, на котором держалась значимая часть города, и в плане жилищно-коммунальных услуг, и в плане жилья, работавшим на крупных оборонных заказах. Основная специфика этого предприятия заключалась в том, что для оборонной промышленности нужны были очень высокие технологии. Кстати сказать, они до сих пор еще в некоторых отношениях так и не превзойдены, скажем теми же Штатами. Поэтому Приборный завод был очень мощным предприятием с развитой инфраструктурой и с богатым кадровым потенциалом.
  У завода была и самая современная по тем временам машиностроительная база, поэтому некоторые эталоны совершенства и точности выпуска были сделаны именно там. Например, в Палате мер и весов хранится "мера окружности" - шар, который был выполнен именно на Томском приборном заводе. Он до сих пор является эталоном - настолько были совершенны технологии металлообработки.
  Эквивалентов ТПЗ по тематике в стране практически нельзя найти. Это был единственный, в своем роде уникальный завод, нацеленный на выполнение определенных задач, самый крупный из предприятий томской "оборонки".
  А специфика Приборного, кроме всего прочего, заключалась еще и в том, что уровень, высокая квалификация и амбиции людей, которые выполняли на этом предприятии серьезные государственные заказы, не позволяла, в том числе, и руководству предприятия, искать какие-то простые (с точки зрения этих людей, унизительные) формы выживания. В надежде на то, что именно Приборный не должен быть брошен на произвол судьбы, ведь он играл значимую роль в системе гособоронзаказа по стране. Но эти надежды, к сожалению, не оправдались.
  
  Источник: http://obzor.westsib.ru/article/38984
  
  Де-юре пока еще существует ЗАО "Томский приборный завод", которому принадлежит около 25 процентов бывшей территории ТПЗ, остальная территория занята торговыми предприятиями и офисами. Профильное производство не осуществляется.
   
  Сивинит (Красноярск) (197?-2004)
  Завод производил вискозные текстильные и высокопрочные нити, необходимые для производства тканей, шин и резинотехнических изделий.
  В 1999 году за долги была приостановлена подача электроэнергии, прекратились поставки сырья для производства. Завод был признан банкротом и перешел под внешнее управление. В 2002 году администрация Красноярского края, опасаясь социального взрыва и полного разрушения производства, обратилась к московской торгово-экспортной фирме "Юникорн" с просьбой организовать производство и вывести предприятие из кризиса. Тогда "Сивинит" был переименован в ООО "Красноярские волокна" и стал дочерней структурой "Юникорна", который взял в аренду оборудование, производственные здания и сооружения "Сивинита" с последующим выкупом.
  К сожалению, судьба "Красноярских волокон" оказалась не менее печальной. С долгами перед рабочими, по всей видимости, полностью так и не рассчитались. Требуя выдачи зарплаты, рабочие устраивали множество митингов на самом заводе, перекрывали проспект Красноярский рабочий и Коммунальный мост.
  До 2003 года на неработающем заводе хранились химические вещества, и из-за угрозы теракта они были вывезены (потратили на это дело 7 млн. руб.), и ФСБ официально потеряла к нему интерес.
  В 2004 году имущество завода было реализовано как металлолом и часть площадей раскуплена под склады и торговые комплексы.
  
  http://feelek.livejournal.com/39464.htmlИсточник:
  http://urban3p.ru/category/factories
  
  "Завод угодил в жернова борьбы тогдашнего губернатора края Александра Лебедя с Анатолием Быковым (предприятие контролировалось людьми Быкова). Незадолго до краха руководство "Сивинита" побывало в Японии, готовился контракт стоимостью в 40 млн долларов на производство анидной нити с компанией "Марубени". И традиционное производство вискозных нитей к тому времени понемногу начало оживать, наращивались объемы, возвращались отправленные в отпуск работники. Контракта не случилось, общество обанкротили с помощью энергетиков, которым "Сивинит" задолжал, и последующие попытки его реанимировать успеха уже не имели".
  http://www.newslab.ru/article/292963
   
  Красноярский завод телевизоров (1952-2003)
  Началом биографии завода считается 1 сентября 1952 года. Эта дата совпадает и с выпуском первой партии лампового телевизора ''Авангард''. Для завода и жителей Красноярска это явилось крупным событием, днем рождения сибирского телевизора. Все годы завод интенсивно рос и развивался, сменилось несколько поколений телевизоров.
  Еще в 2000-2001 годах выпускалась модель "Рассвет", пользовавшаяся устойчивым покупательским спросом. Главные достоинства - доступность, качество, надежность. Завод обладал собственной высокоразвитой проектно-конструкторской базой. По проектам собственного КБ в начале 2000-х годов завод собирался приступить к выпуску электронной радио- и телеаппаратуры нового поколения.
  КЗТ производил также станции спутникового телевидения, хорошо известные жителям многих населенных пунктов страны. Приемные станции ''Экран'', ''Москва'' и передатчик ''ФТР''.
  Естественно, завод занимался и военной тематикой, производя некоторые виды специальной продукции.
  ОАО имело свой стадион, бассейн, поликлинику, профилакторий, где можно было отдохнуть и пройти курс лечения.
  "В 1999 году арбитражным управляющим Красноярского завода телевизоров был назначен Григорий Славкин. Бывшее фактически оборонное предприятие к приходу его команды было уже парализовано, производство практически остановилось, госзаказов не было, попытки делать что-то еще, например собирать телевизоры из ввозных комплектующих, закончились ничем. Оставшееся оборудование разграбили. Тем не менее команде Славкина удалось погасить долги и вывести завод из режима внешнего управления. Большая редкость по тем временам. Одновременно с этим, проанализировав рынок и оценив возможность возрождения, пришли к выводу: реанимация невозможна. И предприниматели поступили как подобает предпринимателям: стали скупать акции, консолидируя у себя контрольный пакет. Скупали не тайком - через открытые аукционы. А после, распродав или сдав в аренду бывшие производственные площади, заводскую площадку превратили в то, что сегодня известно как Торговый квартал на Свободном. Похожей логикой, кстати, руководствовалась в свое время команда генерального директора Сосновоборского завода автоприцепов Виктора Зайцева - правда, там до банкротства дело не дошло. Они просто прекратили производство из-за отсутствия перспектив".
  http://www.newslab.ru/article/292963
   
  Завод "Динамо" (Москва) (1897-2009)
  Завод им. С.М. Кирова "Динамо", располагавшийся на юго-востоке столицы, в районе метро "Автозаводская", был одним из крупнейших электромашиностроительных предприятий СССР, да и, пожалуй, всего мира.
  Производил электродвигатели и аппаратуру для электрического городского транспорта, краново-подъемных устройств, экскаваторов, прокатных станов, морских судов и др. Очень значительная часть продукции шла на экспорт.
  Завод основан в 1897 г., принадлежал западно-европейским фирмам. Производил полукустарным способом электрооборудование по зарубежной технической документации. В 1903 г. на заводе возникла большевистская партийная организация (одна из старейших в России). Рабочие активно участвовали в Революции 1905-1907 гг. и Октябрьской революции 1917 года.
  В 1932 г. завод выпустил первый советский магистральный электровоз "Владимир Ленин". В годы Великой Отечественной войны (1941-1945) выпускал оружие и ремонтировал танки. Основные технологические процессы механизированы и автоматизированы: действовало более 100 конвейерных и поточных линий общей протяженностью свыше 3,5 км. В 1973 г. выпуск продукции по сравнению с 1960 г. вырос в 2,5 раза.
  Награжден орденом Ленина (1943), орденом Трудового Красного Знамени (1947) и орденом Октябрьской Революции (1971). В 70-80-е (лучшие) годы на заводе работало до 30 тысяч человек.
  Еще в 2003 году московская пресса писала о "Динамо" так:
  "В 2003 году "Динамо" оставалось ведущим в России разработчиком и производителем тягового и подъемно-транспортного электрооборудования с номенклатурой более 5 тысяч наименований изделий.
  Завод "Динамо" всегда был и остается флагманом отечественного моторостроения. У него есть мощная научно-техническая база по разработке и внедрению новых комплектов электрооборудования для городского транспорта, в которую вкладываются немалые средства.
  Приоритетными для "Динамо" являются разработки для городского пассажирского электротранспорта. Много сделано для Московского метрополитена.
  По Люблинской линии уже бегают новые составы "Яуза", полностью укомплектованные электрооборудованием АЭК "Динамо". Их разработчики, в том числе генеральный конструктор и директор Всероссийского научно-исследовательского проектно-конструкторского и технологического института кранового и тягового электрооборудования (ВНИПТИ) Валерий Скибинский, получили госпремию РФ. Кроме того, "Динамо" поставляет Московскому метрополитену оборудование для ремонта подвижного состава".
  
  Источник: "Вечерняя Москва", 21 апреля 2003 г.
  А вот так в 2011 году:
  "...Но некоторые еще надеются на чудо реанимации и вспоминают старые заслуги предприятий - продукцию Тушинского машиностроительного, заводов "Динамо", "Серп и молот"... Сегодня они практически ничего не выпускают, выживают в основном за счет аренды. Переезд убьет этих заслуженных ветеранов окончательно".
  
  Источник: "Ржавый пояс столицы",
  "Аргументы недели", http://www.argumenti.ru/print/gorodm/n284/102085
  
  В 2008-2009 годах 100 процентов акционерной собственности "Динамо" было куплено ЭДС-холдингом, который включает в себя несколько крупных электромашиностроительных предприятий России.
  "ООО "НПО "Кузбассэлектромотор" (КЭМЗ) планирует до конца октября завершить размещение на своей территории производственного оборудования московского завода "Динамо-Плюс" (оба входят в корпорацию "ЭДС-Холдинг"). "ЭДС-Холдинг", который приобрел 100% акций компании "Динамо Плюс" в феврале 2008 года, летом прошлого года переместил с московского завода в Кемерово производство двигателей для компрессоров железнодорожных вагонов и метрополитена. Их выпуск успешно освоен и налажен, подписан контракт с ОАО "РЖД" и алма-атинским метро".
  http://www.delkuz.ru/content/view/9998/ (март 2009 г.)
  
  Вплоть до середины 2010 года монтаж оборудования, перемещаемого с завода "Динамо", на "Кузбассэлектромоторе" завершен не был.
  Другие части заводского оборудования "Динамо" предполагалось переместить в Ярославль и Свердловск, где также функционируют части холдинга ЭДС.
  В настоящее же время московский завод "Динамо" банально разбирают на металлолом. Производство на московской площадке завода фактически не осуществляется. Де-юре юридическое лицо существует в виде "Динамо-Плюс", которое до сих пор входит в "ЭДС-Холдинг". Большая часть производств московского завода перенесена на площадки холдинга в других городах. В этой связи уникальные кадры рабочих и инженерных специальностей, более чем столетняя школа навыков и традиций утеряны, дух и атмосфера великого предприятия утеряны практически безвозвратно. Легендарный завод с великой историей доживает при нынешней власти последние дни.
   
  //
  Орловский завод управляющих вычислительных машин им. К.Н. Руднева (1968-2006)
  При создании завода УВМ им. Руднева предполагалось, что вместе с ленинградским и киевским "Электронмашем", зеленоградским  "Ангстремом", минским "Интегралом", смоленским ПО "Искра" и ныне почившими в бозе курским "Счетмашем" и  Казанским заводом ЭВМ это предприятие станет основой для советской компьютерной индустрии или, как тогда это называлось, производства  ЭВМ или УВМ.
  Действительно, завод УВМ им. Руднева сумел довольно быстро наладить производство электронно-вычислительной техники и уже к концу 80-х годов начал серийный выпуск отечественных компьютеров "Спектр" и "Радуга", разрабатываемых в Киеве и Черновцах. Объемы производства начали исчисляться десятками тысяч штук. Они уступали западным аналогам и отставали от них на 5-7 лет, однако при надлежащем внимании к отрасли и минимальной ее поддержке это расстояние можно было сократить довольно быстро. Во всяком случае, в стране существовало бы собственное развитое компьютерное производство.
  При этом следует отметить, что в СССР существовал полный цикл производства: от конструкторско-технических разработок до сборки ЭВМ.
  Последние свои компьютеры завод им. Руднева собрал в середине 90-х годов. Затем последовала длительная агония. Окончательно завод прекратил свое существование в 2006 году.
  
  Комментарий "ЭФГ": Данная рубрика вызывает повышенный интерес наших читателей. И множество вопросов. Поэтому подчеркнем: и в данном номере, и в предыдущих мы постарались отобрать для описания прежде всего те предприятия, которые составляли красу и гордость отечественных высоких технологий, тех самых, которые должны были обеспечить прорыв страны в будущее и о которых столько пафосных слов, с придыханиями и проникновенным закатыванием глаз, произнесли и продолжают произносить высшие должностные лица России... При этом по преимуществу те предприятия, которые закончили свое существование (правильнее сказать, были уничтожены в результате ошибочной экономической политики) в последние годы.
  Мы считаем эти два уточнения принципиально важными для объективного и всестороннего анализа искренности слов и эффективности действий нынешней власти, которая виртуально, с экранов ТВ, горой стоит на защите отечественных высоких технологий. Дела же, увы, таковы каковы. И этот факт невозможно оспорить...
  Многие из приведенных в рубрике предприятий можно было спасти даже еще в 2005-2009 гг. Несомненно, если бы  газонефтяные сверхприбыли, вместо их стерилизации в Стабфонде, вкладывали в погибающие высокотехнологичные предприятия, как это неоднократно предлагала "ЭФГ" в 1997-2011 гг., может быть, и предприятия бы выжили, и кризис 2008-2009 гг. не ударил бы по российской экономике так больно.
  Оренбургский аппаратный завод (1943-2009)
  Оренбургский аппаратный завод был одним из крупнейших предприятий Оренбурга. Он производил специальную радиоэлектронику для нужд обороны, а также бытовую электронику, например радиоприемник "Колос" (начало выпуска - 1977 г.), обладавшую передовыми для своего времени техническими характеристиками.
  Завод пытался идти в ногу со временем и к началу 90-х годов освоил производство полностью отечественных компьютеров "Сура", разработка и производство которых было первоначально освоено в Пензе, на тогдашнем заводе вычислительных электронных машин. В Оренбурге выпускаемая "персоналка" получила название "Хобби". Примечательно, что она была создана на полностью отечественной элементной базе. Так же как, впрочем, и компьютеры "Искра", производившиеся на одноименном заводе в Смоленске. Однако грянул капитализм, и все эти высокотехнологичные порывы закончились. Российским властям на бывшие советские высокотехнологичные предприятия было наплевать - они торопились внедрять зарубежный опыт.
  Пензенский и смоленский заводы уцелели, хотя им пришлось "сменить ориентацию": пензенский ныне производит кухонные плиты и нагреватели, смоленский - кассовые аппараты, в том числе мобильные.
  А вот оренбургскому повезло меньше. В 1998 году помещения и часть территории завода были переданы местному университету, а в 2009 году завод был окончательно ликвидирован. На его площадях сейчас располагается бизнес-инкубатор.
  В бизнес-инкубаторе расположены 40-50 офисных помещений, оборудованных мебелью и оргтехникой, а также производственные помещения. Запланированы значительные льготы по аренде площадей, централизованные консалтинговые услуги специалистами высокой квалификации. Предполагалось, что "оперившиеся" и "вставшие на крыло" фирмы будут покидать инкубатор и переезжать в другие районы города.
  Однако, как отмечают сами оренбуржцы, никакой особой пользы от этого бизнес-инкубатора нет и предприятия, отсюда "вылупляющиеся", пока никакой заметной роли не играют ни на потребительском рынке города, ни в создании рабочих мест. И уж, конечно, ничего высокотехнологичного эти фирмы не производят.
  В целом же в России современное производство персональных компьютеров полного цикла практически уничтожено разнообразными "реформаторами" и "модернизаторами". Хотя еще в 1993 году производилось около 200 тысяч штук подлинно отечественных компьютеров разных марок. Как мы уже писали, они несколько уступали зарубежным аналогам, но ведь никто не запрещал вкладывать деньги и усилия в то, чтобы это отставание сократить. Однако в силу проводившейся и проводящейся ныне экономической политики руководством страны стратегическая отрасль была проставлена в невыносимые условия.
  Теоретически шансы на спасение и развитие подлинно российской компьютерной отрасли существовали даже еще в начале нынешнего века. Однако руководство РФ палец о палец не ударило для спасения этой важнейшей и определяющей направление развития современной цивилизации отечественной отрасли.
  В настоящее время отечественным производством персональных компьютеров в основном именуется сборка, ведущаяся из комплектующих (процессоры, материнские платы, видеокарты, карты памяти, блоки питания и пр.), производимых крупными транснациональными корпорациями типа Intel, AMD, ATI или Sony на Тайване, в Китае, Малайзии или Южной Корее, реже - в США и Европе. В принципе такую сборку может выполнить в домашних условиях любой более или менее продвинутый пользователь компьютера.
  Ведущими отечественными сборщиками являются Depo Computers, K-Systems, Kraftway Computers и Formoza.
  В последние пять лет в России начали появляться и дочерние (сборочные) производства таких всемирно известных производителей компьютеров, как Hewlett-Packard, Acer, Lenovo.
  В первом квартале 2010 года первую строку мирового рейтинга крупнейших производителей занимала Hewlett-Packard, продавшая за 3 месяца 15,97 млн компьютеров - на 22,2 процента больше, чем в I квартале 2009 года. Второе место - Acer с 10,87 млн. реализованных ПК, далее следует Dell, реализовавшая 10,67 млн. компьютеров. На четвертой позиции - Lenovo с 7,02 млн проданных компьютеров. Пятую, шестую и седьмую позиции занимают Toshiba, ASUS и Apple, реализовавшие за 3 месяца 4,58 млн., 4,39 млн. и 2,80 млн. компьютеров соответственно. Остальные поставщики сообща продали 25,24 млн. ПК. Таким образом, суммарная рыночная доля первых семи игроков составила 69%, суммарная рыночная доля всех остальных - 31%.
  Объем российского рынка в первом квартале 2010 года составил примерно 2,2 миллиона штук, или около 8,5 миллиона штук в год. Лидерами по продажам на российском рынке являются Acer, Asus, HP, Samsung и Lenovo.
  Что касается российских сборщиков, то общий объем их поставок на российский рынок составляет примерно 10-15 процентов его объема - от 800 тысяч до 1,3 миллиона штук и имеет тенденцию к снижению.
  Крупнейший российский сборщик, Depo computers, владеет примерно 7-8 процентами рынка настольных компьютеров, но значительно уступает транснациональным конкурентам в сегментах ноутбуков и портативных компьютеров, сборка которых представляет собой более сложную техническую задачу, чем сборка настольных.
  В общем, и здесь та же тенденция, которую мы уже отмечали в производстве бытовой радиоэлектроники: подлинно отечественное производство полного цикла уничтожено вместе с брендами, на его место сначала внедряется "серая" (сборка осуществляется полуофициально, комплектующие закупаются на открытом рынке, принадлежность комплектующих и бренд производимой продукции не афишируются), "белая" (сборка осуществляется официально, принадлежность комплектующих афишируется, а сами они закупаются у корпораций-производителей, фирма приобретает официальный статус дилера или заключает иные официальные соглашения о сотрудничестве с крупными ТНК) или "красная" сборка (фирма действует официально и имеет соглашения с производителями комплектующих, но внедряет свой собственный сборочный бренд), а затем приходят дочерние подразделения ТНК.
   
  Хабаровский завод "ЕВГО" (2000-2009)
  Один из очень немногих российских заводов, построенных уже в постсоветское время. Сама компания была образована в 1992 году. Специализировалась на выпуске (сборке) стиральных машин и телевизоров из иностранных и отечественных комплектующих, но под собственным логотипом.
  "Невероятно, но факт: ни хабаровчане, ни кто иной больше не увидят в магазинах бытовую технику с гордым брендом "ЕВГО": руководство компании и совет кредиторов предприятия приняли решение об окончательном банкротстве и распродаже имущества едва ли не единственного на Дальнем Востоке производителя телевизоров, кондиционеров, стиральных машин и многого другого.
  - Если бы дело было в каких-то субъективных факторах, мы бы нашли способ сохранить предприятие, - признался нам Сергей Алексеевич, - но всё гораздо глубже и хуже. Возможно, мы вообще были не правы, когда открывали подобное производство здесь, на Дальнем Востоке...
  Десять лет назад, когда компания только начиналась, ее создатель Геннадий Важничин был уверен ровно в обратном. С высоких трибун, на страницах газет предприниматель утверждал, что патриотично настроенный бизнес просто обязан создавать собственное радиоэлектронное и электробытовое производство в Хабаровске. И для имиджа края, и для занятости населения, и для пополнения бюджета территории. И его слова не расходились с делом. Буквально на глазах из небольшого цеха "Группа "ЕВГО" превратилась в настоящую фабрику бытовой техники, объединяющую не только сборочное производство, но и производство корпусов, упаковки и иных комплектующих. Компания вышла не только на всероссийский, но и на международный рынок. Поставки шли в Казахстан и иные страны СНГ, телевизоры хабаровской марки получали призы на московских выставках, рос объем продаж, на заводе трудилось порядка 500 человек со средней зарплатой в 20 тысяч рублей. Компания платила сотни миллионов рублей налогов. Геннадий Важничин был признан победителем краевого конкурса "Предприниматель года".
  - Мы искренне хотели, чтобы техника марки "ЕВГО" была целиком российского производства, - говорит Васильев, - но запускать в Хабаровске сложные технические производства: кинескопов, двигателей, электронных плат и так далее - даже в эпоху потребительского бума было нереально, нужны были слишком большие деньги и слишком большие, миллионные, объемы для рентабельности. Ни "ЕВГО", ни иные российские предприятия не нуждались в столь гигантском количестве комплектующих: невозможно пристроить на рынке, где такая плотная конкуренция, столько готовых бытовых приборов.
  Тогда группа повела поиск по России. И даже нашла Миасский (Челябинская область) оборонный завод, который делает двигатели с незапамятных времен. Но у челябинцев двигатель получался очень дорогой, в разы дороже китайского, потому что цена на медь у нас была в разы выше, чем на мировом рынке, потому что делали их немного. В результате "ЕВГО" пришло к тому же, что и все, - к китайской "начинке".
  ...Но создатели компании не хотели быть просто "отверточной" сборкой. Так в планах предприятия появилась идея практически полного производства собственного вида продукции, которая на тот момент не имела аналогов на рынке, - полуавтоматической стиральной машины.
  В результате на фабрике "ЕВГО" было развернуто уникальное производство крупногабаритных пластиковых деталей, таких как корпус стиральной машины, запущены технология порошковой окраски изделий, линия формовки металлических корпусов, участок термопласт-автоматов, линия по производству изделий из пенополистерола. Все они, кстати, сохранены в рабочем состоянии и сегодня. Фабрика производила до 20 тысяч стиральных машин в месяц. На их изготовлении работали 300 человек. К 150-летию Хабаровска, которое, напомним, отмечалось в мае 2008 года, "ЕВГО" выпустило миллионную машинку!
  Естественно, предприятие брало кредиты. Бизнес-план был рассчитан на то, что многопрофильная фабрика с большим оборотом сможет довольно быстро окупить инвестиции. Но тут пошли проблемы с радиоэлектроникой, потом и с иной техникой.
  - Совпало много вещей, - вспоминает Васильев. - Падал курс доллара. Конкуренты - китайские, корейские компании - получали преимущество: импорт стал более доступным. Затраты на внутрироссийское производство с каждым годом росли...
  В целом же в России инвестиционные условия всегда были слишком дорогие. По сути, рынка инвестиционного кредитования в стране с момента перестройки не существовало. Назвать инвестиционным кредит под 12 процентов на три года можно весьма условно. Что можно сделать за три года?
  
  Источник: "ЕВГО": затея не удалась,
  за попытку - спасибо", Раиса Елдашова,
  "Тихоокеанская звезда",
  12.03.2009
  
  Завод "ЕВГО" прекратил производство в 2009 году.
  
  Комментарий "ЭФГ": Как можно видеть из этого материала, проводимая властями России экономическая политика, в том числе в части поддержания крайне высоких ставок по кредитам, душит даже те немногочисленные ростки действительно свободного предпринимательства, которые ухитрились прорасти в наших крайне непростых постреформенных условиях.
   
  Ульяновский радиоламповый завод (1959-2003)
  Производил высокотехнологичную продукцию для оборонных нужд, в том числе для боевых, медицинских и гражданских лазеров. Из продукции гражданского назначения - радиоприемники "Риф" и "Утес".
  Цеха разгромленного предприятия превращены в торговые павильоны и отданы на откуп коммерсантам.
  
  
  Завод им. Козицкого, Санкт-Петербург (1853)
  Завод им. Козицкого - один из старейших в России. Основан в 1853 году как главные телеграфные мастерские немецкой фирмы "Сименс и Гальске", с 1881 г. - завод акционерного общества "Сименс и Гальске". Начинался завод из небольшой мастерской на Васильевском острове в Петербурге. Мастерская специализировалась по сборке телеграфных аппаратов Юза и искровых радиостанций.
  ...Незадолго до революции 1917 года на завод из ссылки возвратился арестованный в 1915 году царской охранкой Николай Григорьевич Козицкий (правильно - Казицкий). Он создал в цехах большевистскую организацию, сформировал красногвардейский отряд, который в октябре 1917 года принял участие в восстании.
  ...После революции советское государство приступило к решению важной задачи - радиофикации России. Петроградскому телеграфному заводу поручили организовать производство радиовещательной аппаратуры, и вскоре в магазинах появились первые радиоприемники - "Радиолина".
  ...В военные годы завод был перенацелен на выпуск военной продукции (радиостанции для армии, средства связи для флота) и засекречен.
  С 1960 года завод рассекречен и опять стал именоваться Ленинградский завод имени Козицкого. Весной 1966 года был построен новый цех по сборке первых отечественных серийных лампово-транзисторных телевизоров "Вечер" и "Вальс", опытный выпуск которых налажен с 1965 года. В 1966 году завод строит цеха по производству первых отечественных цветных телевизоров знаменитой в будущем марки "Радуга", первые марки - "Радуга-4" и "Радуга-5" появились в продаже уже осенью 1967 года.
  Завод модернизировался, наращивал мощности, начался выпуск нескольких поколений цветных телевизоров "Радуга", которые выпускались миллионными партиями, в том числе и на экспорт. В 1974 году завод преобразован в ЛПТО имени Козицкого, затем в ПО "Радуга", потом в ЗАО "Завод имени Козицкого" и, наконец, в ПКГ "Радуга". Но наступили 90-е, СССР распался, и, как большинство промышленных предприятий, завод пережил те же проблемы, хаос, обнищание, банкротство, распад на более мелкие предприятия.
  "Всесоюзный производитель телевизоров "Радуга" был вынужден отказаться от этого бизнеса в 2004 году в связи с появлением в Калининграде кластера сборочных производств (там собирают телевизоры под марками всемирно известных ТНК) и резким падением цен на телевизоры. Чтобы как-то загрузить освободившиеся мощности, завод стал продавать отдельные услуги, бывшие до сих пор в единой производственной цепочке, - пеноупаковку, гальванопластику, фрезерно-токарные работы, поверхностный монтаж микросхем. Но основной поток денег шел все-таки от военных заказов".
  Источник: http://groteck.ru/news/49730
  
  Специализацией завода продолжали оставаться радиопередающие устройства различной мощности, используемые на кораблях, в береговых центрах и в системах управления радиосвязью, приемные устройства для торгового флота, стационарные и портативные УКВ радиостанции для силовых структур и спецслужб страны. Однако, учитывая общее состояние армии, военного и гражданского флота в России, понятно, что производство военной продукции завода сократилось кратно. Выпуск телевизоров "Радуга" и DVd-плеера "Хоро" осуществляется чуть ли не штучно.
  
  Комментарий "ЭФГ": Завод им. Козицкого пока, слава богу, продолжает существовать, и его еще не постигла судьба московского "Рубина" (см. "ЭФГ" Љ 29/2011), хотя, как мы видим, в основном производит пеноупаковку, тару для "Кока-Колы" и фрезерно-токарные работы. (Завод возлагал определенные надежды на проект внедрения цифрового телевидения в России и вместе с другими петербургскими радиоэлектронщиками еще в 2007 году создал даже проект почти полного цикла: от производства оборудования для генерирования сигнала и студийного оборудования до антенн, передающих и приемных устройств. Однако это пока до сих пор всего лишь незавершенный проект, у которого есть мощные конкуренты в США, Европе и Китае. А у конкурентов - мощные лоббисты, из числа тех чиновников в России, что больше любят рынок, чем отечественное производство. Да и спутники наши стали падать слишком часто.)
  Аналогичная судьба постигла, к примеру, еще два высокотехнологичных предприятия: Рязанский завод счетно-аналитических машин, где еще в середине 90-х производились советские компьютеры "Искра" и "Партнер" (ныне на площадях завода развернуто производство замков и фурнитуры под маркой "Border"), и Саранский телевизорный завод, производивший телевизоры "Спектр" и "Лайме" (предприятие ныне трудится на ниве создания пластиковой тары для торговли, животноводства и птицеводства).
  При этом сохранение юридических лиц де-факто несуществующих или перепрофилированных предприятий дает нынешним хозяевам возможность использовать их бренды в рекламной деятельности, а чиновникам и политическому руководству страны - создавать фальшивую шумиху о сохранении отечественных высоких технологий. Все довольны.
  Словом, как мы уже неоднократно писали в данной рубрике, российскую радиоэлектронику в 2001-2011 гг., при нынешнем президенте и его предшественнике, постиг небывалый разгром. Участие российских производителей в производстве оборудования и приставок для "цифры", безусловно, отрадное само по себе и составляющее главную гордость министра связи Щеголева, мало что изменит на основном для отрасли рынке - собственно телевизионных приемников.
  Нам придется всё это восстанавливать.
   
  Сибэлектросталь, Красноярск (1952-2008)
  В прошлом - один из наиболее современных и высокотехнологичных металлургических комбинатов страны.
  Проектная мощность предприятия составляла 60 тысяч т стали и 70 тысяч т металлопроката в год. В 2003 году выручка комбината составила 188,8 млн руб., чистый убыток - 99, 2 млн руб. Производство на "Сибэлектростали" было остановлено с декабря 2003 года. Специализировался на выпуске специализированных и особо-редких марок стального проката.
  В 2004-2005 годах проходил длительную и мучительную процедуру банкротства. В 2008 году был уничтожен де-факто, на предприятии к этому моменту оставалось 18 сотрудников.
   
  Усолье-Сибирский химико-фармацевтический завод (УСХФЗ), Иркутская область (1970-20??)
  Некогда носил неофициальное, но гордое название "Главная аптека Сибири". В 1970-1980 гг. производил субстанции для заводов всего СССР - сырье для фармацевтики, фармацевтических препаратов.
  Первым лекарством, которое выпустил Усольский химико-фармацевтический комбинат в 1971 году, был анальгин.
  Также здесь производился всемирно известный кровоостанавливающий препарат "Феракрил" - результат работы ученых Иркутского института химии РАН. Его стали использовать в медицине еще в 70-е годы, но после закрытия предприятия производить препарат больше было некому.
  Завод не один раз находился на грани банкротства, менял собственников, полностью прекращал выпуск готовых лекарственных средств. В данный момент от огромного производства осталось лишь несколько действующих цехов. Большинство производственных линий и цехов находятся в аварийном состоянии.
  //
  
  
  P.S. В последнее время поступает множество вопросов по этой рубрике. В том числе такой: "А знаете ли вы, что в "Советской России" осуществляется очень-очень похожий информационный проект?"
  Конечно, мы это знаем. И нам очень нравится рубрика "Народный счет разрушителям" у наших коллег. Она, видимо, восходит к аналогичным начинаниям "Советской России" 2006-2007 годов. Это добротный, содержательный, информативный проект, выполняемый с опорой на организационные, кадровые и информационные возможности КПРФ.
  По жанру он представляет собой отчеты (иногда стилистически обработанные, а иногда нет) областных партийных организаций о состоянии промышленности в их регионах. В этом смысле - как бы имеет потерриториальную привязку и представляет общую картину за 20 пореформенных лет.
  У нас нет возможности опираться на организационную мощь партии, и поэтому наш проект под названием "Список уничтоженных предприятий" выполнен в иной стилистике. Он скорее имеет отраслевую направленность анализа и генетически восходит к похожему проекту "На могилах отраслей", который мы осуществляли в 2003-2004 годах.
  При этом в 2011 году мы считаем целесообразным сконцентрироваться на судьбах наиболее высокотехнологичных предприятий, тех самых, которые должны были обеспечить прорыв страны в будущее и о которых столько пафосных слов с придыханиями и проникновенным закатыванием глаз произнесли и продолжают произносить высшие должностные лица России...
  При этом по преимуществу тех предприятий, которые закончили свое существование (правильнее сказать, были уничтожены в результате ошибочной экономической политики) в последние годы, то есть в 2001-2011 гг.
  Мы считаем эти два уточнения принципиально важными для объективного и всестороннего анализа искренности слов и эффективности действий нынешней власти, которая виртуально с экранов ТВ горой стоит на защите отечественных высоких технологий. Дела же, увы, таковы каковы.
  Многие из приведенных в рубрике предприятий можно было спасти даже еще в 2005-2009 гг. Несомненно, если бы вместо стерилизации газонефтяных сверхприбылей в Стабфонде их вкладывали в погибающие высокотехнологичные предприятия, если бы ставки по кредитам были принудительно снижены до 5-6 процентов, как это неоднократно предлагала "ЭФГ" в 1997-2011 гг., и предприятия выжили бы, и кризис 2008-2009 гг. не ударил бы по российской экономике так больно.
  Словом, мы считаем, что два описанных выше проекта ("ЭФГ" и "Советской России") удачно взаимодополняют друг друга.
  И еще. Мы считаем целесообразным призвать левые партии рассмотреть следующие предложения.
  1. В случае победы левой оппозиции на выборах она берет на себя обязательство восстановить (естественно, с учетом произошедших технологических и потребительских изменений, а также технологических цепочек) не менее 100 (цифра, естественно, не окончательная) разрушенных и уничтоженных за последнее время предприятий, в особенности крупных и высокотехнологичных. В тех случаях, когда нет смысла воссоздавать предприятие на той же территории, ибо здания разрушены, а оборудование разграблено, заводы должны быть воссозданы на другой подходящей территории.
  Следует включить этот подпроект в качестве неотъемлемой компоненты в общий проект реиндустриализации России, в первую очередь в высокотехнологичных отраслях.
  2. Всем работавшим на уничтоженных нынешней властью предприятиях в случае прихода к власти левых сил должна быть выплачена компенсация морального и материального ущерба, размер которой отнюдь не должен быть символическим, подобно тому как выплачивают компенсацию жертвам террористических актов или техногенных катастроф. Ибо люди не виноваты в том, что правители страны проводили бездарную экономическую политику.
  3. Средства сравнительно безболезненно для бюджета страны можно изъять из сырьевой ренты. (К примеру, за последние 15 лет только официальные покупки недвижимости за рубежом, осуществленные гражданами РФ, составили примерно 200 миллиардов долларов. Понятно, что это в основном "прихватизированные" и плохо учтенные органами контроля нефте-, никеле- и газодоллары. Для сравнения: стоимость одного среднего завода по производству процессоров уровня Intel - 1-1,5 миллиарда долларов.)
  ОРЕНБУРГСКИЙ КОМБИНАТ ШЕЛКОВЫХ ТКАНЕЙ "ОРЕНБУРГСКИЙ ТЕКСТИЛЬ" (1972-2004)
  Один из мега-проектов советского периода в легкой промышленности. Комбинат введен в действие в 1972 году. Имел прядильное, крутильное, ткацкое и два красильно-отделочных производства. Специализируется на выпуске тканей из комплексных ацетатных и вискозных нитей, вискозного и лавсанового штапельного волокна, синтетического лавсанового и капронового жгута и натурального хлопковолокна. Художественной мастерской комбината разработаны и внедрены в производство мебельно-декоративные и портьерные ткани на эксцентриковых станках и жаккардовых машинах "Вердель". Сырье предприятие получает из Узбекистана (хлопок), Поволжья (вискозное волокно), Белоруссии (лавсан), Красноярского края (шелк), Украины (пряжу). Комбинат ежегодно выпускал более 70 миллионов погонных метров ткани, которая поставлялась на внутренний рынок, в страны СНГ и 30% в государства дальнего зарубежья. В лучшие годы коллектив предприятия насчитывал 7400 рабочих, служащих, ИТР.
  В 1998 г. производство было остановлено. Новые собственники - ООО "Холтекс Инвест Текстиль" (М) и ООО "Элтон" (М) (по 38% пакета акций) инициировали изменения в ассортиментной и сбытовой политике: наряду с ТПК "Орентекс" в ходе дифференциации бизнес-процесса созданы дочерние компании - ООО "Промсинтекс" (реализация нетканых материалов и искусственного меха), ООО "Автотекс" (реализация автотекстиля и тканей для спецодежды) и ООО "Мебельтекс" (реализация обивочных тканей, в том числе с термпопечатными рисунками). Кроме того, помимо выпуска костюмных и плащевых тканей по заказам силовых структур, был расширен выпуск домашнего текстиля.
  В результате объем выпуска с нулевой отметки вырос до 8,4 млн. п.м. (1999), а затем до 14 млн. п/м (2000). Эти меры не смогли противостоять глобальным изменениям на российском текстильном рынке, к которым прибавлялись издержки на содержание гигантской инфраструктуры: в 2002 г. производство снова было остановлено, в 2004 г. ОАО "Орентекс" вошло в процедуру банкротства. Акционеры приняли решение о диверсификации бизнеса, выделении 120 тыс. кв. м производственных площадей под строительство торгового центра (объем инвестиций - 20 млн. долларов).
  
  Источник: http://rustm.net/companies/1964.html
  
  "Власти Оренбурга решили, что очередной торгово-развлекательный комплекс нужен больше, чем Оренбургский комбинат по производству шелковых тканей. А ведь похожая ситуация складывается не только в Оренбурге. И вот тысячи высококвалифицированных работников вынуждены идти в низшее звено обслуживающего персонала таких комплексов.
  Пляской на костях восприняла Лена торжества по случаю открытия торгово-развлекательного центра "Армада" под разговоры о начавшемся мировом финансовом кризисе. Для Лены вся жизнь превратилась в сплошной кризис. Она плакала в сверкающих новейшей отделкой пролетах евробазара: прежде здесь стояли ряды самых современных станков, это был крупнейший на планете Оренбургский комбинат по производству шелковых тканей, на котором Лена работала.
  После прихватизации самозваные "эффективные собственники" народного достояния угробили великолепное предприятие, а Лену и еще тысячи высококвалифицированных специалистов вытолкнули на улицу. Мы встретились поздним вечером в круглосуточном магазинчике "Ассорти", где она мыла полы".
  Источник: "Советская Россия" от 27.12.2008
   
  БАРЫШСКАЯ ФАБРИКА им. ГЛАДЫШЕВА, Ульяновская область (1825-2005)
  Барышская фабрика - одно из старейших предприятий в области - суконная фабрика имени Гладышева (бывшая Гурьевская суконная фабрика). Основана в 1825 году помещиком Д.С. Кротковым.
  Накануне отмены крепостного права фабрика перешла в руки купца К. Акчурина, который вместо ручных прядильных и ткацких станков стал применять механические станки, паровой двигатель и труд наемных рабочих.
  В 80-е годы XX века Барышская суконная фабрика имени Гладышева была передовым предприятием. Современное оборудование, передовые формы организации труда, хорошие бытовые условия - всё это позволяло коллективу вырабатывать тканей больше чем на 100 млн рублей в год.
  "Говорить, что в годы рыночных реформ текстильная промышленность региона понесла потери, - значит не сказать ничего. Почти полтора десятка суконных фабрик перестало существовать. Например, от крупнейшего ОАО "Текстильщик Поволжья" в рабочем поселке Языково Карсунского района остались лишь людская память и полуразвалившаяся труба. Непосредственно в Барыше славилась на всю область и далеко за ее пределами ткацкая фабрика имени Гладышева. Ей, кстати, на днях исполнилось 180 лет. Именно она положила начало развитию текстильного производства в районе, но не выдержала "перестройки". Потом пошли рыночные реформы, и огромное предприятие, "кормившее" весь Барыш, приказало долго жить".
  Источник: http://ulpressa.ru/2006/06/14/article12582/
  
  В 2006 году на площадях Барышской фабрики было размещено оборудование крупнейшего камвольного объединения "Октябрь", которое к тому времени уже прекращало существование в Москве.
  Можно ли считать нынешнее камвольное объединение "Октябрь" в Ульяновске продолжением некогда крупнейшего в России "Камвольного объединения "Октябрь" в Москве (камвольно-прядильная фабрика имени Калинина, входившая в московский "Октябрь", оснащенная самым современным оборудованием, выпускала лучшие в России камвольные пряжи высоких номеров для производства легких шерстяных и элитных костюмных тканей) - это вопрос сложный. Пока объемы производства несопоставимы.
  Точно так же, как и вопрос, можно ли считать нынешнее КО "Октябрь" продолжением крупнейшей в Ульяновской области Барышской текстильной фабрики. Фактом является то, что из двух мощных предприятий легкой промышленности де-факто существует одно.
  Хотя власти предержащие при желании могут делать вид, что оба некогда существовавших предприятий имеют свое продолжение. Вот такие политико-статистические манипуляции.
   
  ЛЬНООБЪЕДИНЕНИЕ им. И.Д. ЗВОРЫКИНА, Кострома (1939-2011)
  Одно из крупнейших льняных предприятий России. В 1930 году Советом народных комиссаров было принято постановление о строительстве льнокомбината в городе Костроме. В 1939 году комбинат выпустил свою первую продукцию - ткани бытового назначения.
  В годы войны производство полностью перестроено на нужды обороны. В 1958 году начинается реконструкция комбината. В конце 80-х - начале 90-х годов продукция костромского льнокомбината им. Зворыкина закупается шестнадцатью странами мира.
  "Но не всё так просто в нашем мире, и зворыкинцы, как никто другой, об этом знают. И тем не менее, несмотря на все трудности нашего времени, сегодня комбинат уверенно смотрит в завтрашний день...
  
  Лен прекрасен в нашем крае,
  Знаменит на всю страну.
  Кто зворыкинцев не знает?!
  Славят нашу Кострому!
  
  Кострома, ты гордишься своим комбинатом,
  Всем зворыкинцам нынче поклон до земли!
  Отстояли и выстояли, и не сломились,
  Верность Льну сохранили и сберегли!"
  
  Источник: http://prokostromu.ru/news/publication-104/
  
  Увы, так писали костромичи еще в 2009 году. А в 2011-м...
  "В июне 2011 года в Костроме официально объявлено банкротом льнообъединение имени Зворыкина. Причина - отсутствие заказов и огромные долги. И сегодня уволены первые 200 работников.
  У проходной льнообъединения имени Зворыкина рабочие стоят с восьми утра. Все 200 человек сегодня вышли из вынужденного отпуска. Но на родное предприятие их не пускают. Оказалось, что там они больше не работают.
  Нина Свежева, прядильщик: "Как нам объяснили, с 6 июня мы будем работать, июль тоже будем работать. Август будем стоять. А с первого сентября будет у нас другое предприятие, какое-то название. С таким условием мы и ушли гулять. Нас сейчас за ворота. Идите все на биржу".
  Все получившие сегодня уведомление - прядильщики. Их производство закрыто первым. Следующие на очереди - ткачи.
  Александр Сазанов, конкурсный управляющий льнообъединения им. Зворыкина: "В связи с тем, что объемов работы нет, и закон о банкротстве требует, чтобы я людей увольнял. Я обязан представить в арбитражный суд отчет о своей деятельности, в котором указать, что все работники предприятия уволены".
  Всего с предприятия планируется уволить 605 человек. Во всяком случае, именно на такое количество пришло уведомление в службу занятости.
  Общий долг предприятия-банкрота на сегодня составляет 200 миллионов. Из них 10 - зарплата. Чтобы рассчитаться со всеми кредиторами, имущество комбината имени Зворыкина уйдет с молотка. С вырученной суммы в первую очередь и заплатят жалование, обещают управляющие. Но рабочие в это не верят. Те, кого уволили год назад, до сих пор не получили всех денег, поясняют они. За защитой своих прав прядильщики обратились в прокуратуру".
  
  Источник: http://kostroma.com/news/3796
   
  КАМЫШИНСКИЙ ХЛОПЧАТОБУМАЖНЫЙ КОМБИНАТ ИМЕНИ КОСЫГИНА,  Волгоградская область (1955-201?)
  Камышинский хлопчатобумажный комбинат им. Алексея Косыгина - гордость советской легкой промышленности, ставший в середине XX века самым крупным текстильным предприятием Европы.
  Первый метр суровой ткани был выпущен 19 сентября 1955 года. С этого момента развернулось строительство целого жилого массива с развитой инфраструктурой: Дворцом культуры "Текстильщик", футбольным клубом "Текстильщик", тренировавшимся на одноименном стадионе. Не говоря уже о санатории-профилактории, общежитиях, садиках, школах, магазинах. Для детей сотрудников хлопчатобумажного комбината на живописном берегу реки Иловля был создан пионерский лагерь "Солнечный". В годы расцвета Камышинский ХБК вырабатывал до 1 млн. 200 тыс. кв. метров разнообразных тканей, которые шли нарасхват не только на территории СССР, но и за рубежом.
  В нынешнем веке комбинат неоднократно проходил процедуру банкротства и распродажи имущества, к началу века производство упало в разы, затем на его территории появилось несколько хозяев.
  "Напомним, что в феврале 2009 года альянс "Русский текстиль" (компания появилась в 1999 году, выросла из обычной небольшой фирмы по импорту хлопка, скупила крупнейшие текстильные предприятия в России, такие как Тейковский и КХБК, и к середине 0-х годов нынешнего столетия стала крупнейшим в России производителем хлопчатобумажных тканей) объявил о собственной ликвидации, однако кредиторы компании (крупные московские банки) инициировали процедуру банкротства.
  О собственном банкротстве попросили Тейковский и Камышинский ХБК, которые выступали поручителями по многим кредитам материнской компании. Сейчас на обоих предприятиях запущена процедура банкротства, а банкротство альянса "Русский текстиль" находится в завершающей стадии конкурсного производства. В общей сложности "Русский текстиль" задолжал кредиторам, в том числе и держателям облигаций, порядка 6 млрд руб.".
  Источник: http://www.rbcdaily.ru/2009/06/29/market/420862
  
  В 2010 году то, что осталось от предприятия-гиганта, территория которого была разделена между "Росконтрактом" и ООО "Камышинский ХБК", вроде бы начало вставать на ноги и наращивать производство, но...
  "Наши читатели уже знают, что бывший директор Камышинского ХБК Игорь Скрипкин сложил свои полномочия первого лица предприятия и сейчас трудится советником нового генерального директора. Генеральный - Алексей Николаевич Котихин - назначенец из Москвы, представитель фирмы-собственника, профессиональный текстильщик, имеет опыт руководящей работы.
  Пока Алексей Котихин входит в проблемы ведущего текстильного предприятия Камышина. А проблем более чем достаточно. По городу ходят упорные слухи, что собственник наметил банкротство Камышинского ХБК. Однако от каких-либо комментариев для прессы Алексей Котихин категорически отказывается.
  Настроения в среде текстильщиков сейчас, конечно, нерадостные... По данным редакции "Инфокама", благие намерения пока остаются всего лишь намерениями, и долги по зарплате в ближайшее время на "Росконтракте" по-прежнему отдавать нечем".
  Источник:. http://infokam.su/n5463.html от 14 сентября 2011 года
  
  В общем, выживет ли некогда крупнейшее текстильное предприятие Европы, ныне территориально и по выпуску сократившееся в разы, даже в разделенном на двое виде, - бог весть. Обе существующие на бывшей территории завода организации обременены изрядными долгами.
   
  ТРЁХГОРНАЯ МАНУФАКТУРА, Москва (1799-201?)
  ОАО "Трёхгорная мануфактура" (до 1936 года - Товарищество Прохоровской Трёхгорной мануфактуры, с 1936 по 1992 год - "Трёхгорная мануфактура" им. Ф.Э. Дзержинского) - старейшее московское текстильное предприятие, основанное в конце XVIII века. Было расположено между улицами Родчельская, 1905 года и Краснопресненской набережной.
  В 1799 году купец Василий Прохоров и мастер красильного дела Фёдор Резанов основали в Москве ситценабивную мануфактуру, которую назвали Трёхгорной по названию местности. Позднее Василий Прохоров выкупил у компаньона его долю и стал единоличным владельцем фабрики.
  С конца 1830-х годов Прохоровым было присвоено потомственное почетное гражданство, а последний владелец фабрики Николай Иванович Прохоров в 1912 году был возведен в потомственное дворянское достоинство.
  После Октябрьской революции фабрика была национализирована, но к нормальной работе смогла приступить только в 1920 году. В 1936 году ей было присвоено имя Ф.Э. Дзержинского. За годы советской власти предприятие стало ведущим в своей области: оно неоднократно переоснащалось новейшей техникой. Пик производительности был достигнут в 1980-х годах - 200 миллионов метров различных тканей.
  В настоящее время мануфактура переводится на новую площадку. Основное ткацкое производство уже работает в городе Гаврилов-Ям Ярославской области. В Москве пока еще остается прядильное и отделочное производства, а также коммерческий отдел, дизайн-центр и администрация.
  Источник: Википедия
  "Как известно, структуры Олега Дерипаски приобрели треть акций предприятия в 2006 г. при условии сохранения и развития уникального российского производства. Фабрика хорошо пережила 1990-е: бренд "Трёхгорка" был популярен, отличное швейцарское оборудование позволяло делать отличную ткань, а коллектив художников, дизайнеров и технологов, где были и опытные кадры, и молодежь, блестяще обеспечивал привлекательность этой ткани.
  Причем сам муж Юмашевой заявлял, что эти 14 га у Белого дома для него - сущая пыль, а хочет он просто поднять российский текстиль...
  Именно под нытье про спасение российского производства в 2008 г. структуры Дерипаски получили огромную государственную помощь, спасшую Олега margin call Владимировича от заслуженного банкротства.
  Затем ситуация изменилась - в Москве новый мэр, да и вообще - какое на фиг производство, тут надо быстро денег заработать. В общем, в рамках "развития" был привлечен десант юристов и менеджеров из провинции, главной задачей которых, видимо, стало уволить всех. Начали с художников и технологов - предлагали писать по собственному желанию, "иначе всё равно по статье уволим". Затем пришел черед оборудования - уникальные станки фирмы Rieter, которые всё время хотели выкупить пакистанские, индийские и узбекские текстильные группы, решили просто быстро демонтировать, а всем прядильщицам выдали уведомления об увольнении.
  Ликвидация прядилки - это конец Трёхгорки, она будет пригодна лишь для упаковки дешевой китайской ткани в русские коробки с гордой надписью. Одновременно встанет комбинат в Гаврилов-Яме - градообразующее предприятие в райцентре Ярославской области, который Трёхгорка обеспечивала сырьем. Но эти мелочи не угнетают великого алюминиевого комбинатора. Его задача на сегодня - сломав производство на Трёхгорке и сконцентрировав весь пакет акций (на данный момент - около одной трети), сделать вид, что всё случилось само собой и нет другого выхода, кроме как построить офисно-жилой комплекс с лофтами в здании старинной фабрики. Сейчас там уже открылся гламурнейший бассейн с фитнес-клубом и функционирует другой ценнейший объект - офис "знатной ткачихи" Полины Валентиновны Дерипаски-Юмашевой. В дальнейшем для развития русского текстиля с губернатором Ярославской области согласован вопрос о завозе в Гаврилов-Ям по квоте нескольких сотен граждан Вьетнама.
  Работники фабрики вместе с руководителями производства пытаются протестовать против разрушения одного из старейших предприятий России, выходят на пикеты, но... При нынешней власти вряд ли что-то можно изменить.
  Тем не менее публикуем ссылку на сайт "Спасем Трёхгорку" и пожелаем его энтузиастам всяческих успехов.
  Источник: http://spasem-3hgorku.livejournal.com/268.html
  от 24 мая 2011 года
  
  Комментарий "ЭФГ": Мы уже писали об аналогичной ситуации с "Динамо". Увы! И еще один легендарный уникальный завод России, "Трёхгорная мануфактура", близок к окончанию своей славной истории. И не надо тешить себя и других иллюзиями по поводу того, что, даже добросовестно перевезя оборудование в другой город, можно сохранить уникальные кадры и дух предприятия. Кто-то, может быть, и захочет переехать из Москвы в Гаврилов-Ям. Однако, наверное, даже Дерипаске и его высокому покровителю Путину понятно, что таких будет не очень много, ломай людей через колено или ласково их упрашивай. Это системная ошибка.
  Впрочем, наши правители удивительно экономически невежественны, хотя и очень самоуверенны. Выучив несколько фраз из "экономиксов" о том, что американцы легко переезжают из города в город в поисках лучшей работы и заработка, они сочли, что такую же замечательную штуку можно изобразить и в России, на все лады повторяя тезис о "мобильности" рабочей силы.
  Ну вот хотя бы такой аргумент можно же было учесть. Советские мега-проекты (как и американская мобильность) строились в условиях достаточно стабильного демографического роста, и каждый год количество молодых людей, приходящих в промышленность, если не увеличивалось, то по крайней мере не падало.
  Сейчас мы имеем состояние демографической пропасти. В следующем году (в основном благодаря усилиям Ельцина и К0 в начале 90-х годов) на производство, в вузы и Вооруженные силы придет на 600-700 тысяч молодых людей меньше, чем, скажем, даже еще в 2010 году, не говоря уж про советские времена. А ведь именно молодые наиболее мобильны. Пенсионеры же, которых, допустим, можно упросить задержаться на производстве, отнюдь к переездам не склонны: квартира, дачный участок, поликлиника, друзья, дети, внуки. Вот и приходится "эффективным" менеджерам, не склонным к предварительному системному анализу, завозить вьетнамцев и китайцев.
  В целом же объем производства в текстильной отрасли в России в 2010 году едва-едва дотягивает до 35 процентов от уровня 1990 года. А ведь российский рынок продукции легкой промышленности составляет около 3 трлн. рублей. Это самый большой рынок после продовольственного. И благодаря своей быстрой оборачиваемости он мог бы стать финансовым локомотивом для экономики.
  И еще раз - увы! Благодаря "мудрой" экономической политике правительства лишь 20-25 процентов этого рынка занято отечественными производителями. Всё остальное - легальный и нелегальный импорт.
  Велозавод, Йошкар-Ола (1950-2006)
  Возник как дочернее предприятие крупного оборонного предприятия -  Йошкар-Олинского механического завода. Выпускал популярные в СССР велосипеды под марками "Салют" и "Альтаир". В лучшие годы выпуск доходил до 800-900 тысяч в год.
  Был признан банкротом еще в 2001-2002 годах и прекратил свое существование в 2005-2006 годах, хотя, возможно, де-юре продолжает свое существование в виде какого-нибудь ОАО или ЗАО.
  
  
  Велозавод, Нижний Новгород (1940-2007)
  "История Нижегородского велозавода достаточно показательна. Он строился в 1940 году как цех Горьковского автозавода по выпуску ширпотреба, в частности педальных детских автомобильчиков. Но началась война, и завод стал выпускать мины. Потом предприятие еще не раз меняло профиль. С 1956 по 1996 год единственной продукцией завода был велосипед "Школьник", претерпевший за 40 лет всего лишь одну модернизацию - в 1979 году. В середине 90-х Нижегородский велозавод пережил затяжной кризис - рынок отказывался принимать доисторический "Школьник", а на самом предприятии один "красный" директор сменял другого".
  Источник: http://www.kommersant.ru/doc/313077
  
  До 2002 года велозавод в Нижнем Новгороде производил велосипеды "Школьник".
  
  Нижегородский арбитраж продлил конкурсное производство в ОАО "Велозавод" до 24 июля
  Арбитражный суд Нижегородской области 18 января принял решение о продлении на полгода, до 24 июля 2007 г., конкурсного производства в ОАО "Велозавод" (Нижний Новгород, производитель велосипедов, дочернее предприятие ОАО "ГАЗ" (GAZA)), сообщили ПРАЙМ-ТАСС в понедельник в суде.
  Конкурсное производство продлено в связи с тем, что предприятие еще не сформировало конкурсную массу.
  Как сообщалось ранее, арбитражный суд Нижегородской области 24 января 2006 года ввел процедуру конкурсного производства сроком на 1 год в ОАО "Велозавод". Конкурсным управляющим был назначен член некоммерческого партнерства саморегулируемой организации арбитражных управляющих "Евразия" (Нижний Новгород) Валерий Торгашев, который до тех пор являлся временным управляющим завода. Как сообщал ПРАЙМ-ТАСС ранее В. Торгашев, процедура банкротства была инициирована самим должником. На момент введения конкурсного производства кредиторская задолженность ОАО "Велозавод" составляла 56 млн руб., в том числе 8 млн руб. - по налогам и сборам, 3,8 млн руб. - кредиторская задолженность 1-й очереди (долг по страховым выплатам работникам завода). Основным коммерческим кредитором предприятия являлось ОАО "ГАЗ" (80 проц. конкурсной кредиторской задолженности).
  Процедура наблюдения в ОАО "Велозавод" была введена 22 июня 2005 г. За период временного управления было реализовано имущество на сумму 2 млн руб., которые направлены на выплату выходных пособий и зарплаты. ОАО "Велозавод" с октября 2004 г. фактически не ведет производственную деятельность. Сейчас на предприятии работает 35 человек".
  Предприятие фактически прекратило свое существование уже в 2007 году.
   
  Пермский "Велозавод" (1939-2006)
  В любом подарочном издании, посвященном Западному Уралу, можно найти фразу о том, что Пермь - велосипедная столица России. Велосипед "Кама" пермского производства давно стал одним из самых популярных и любимых видов транспорта на просторах бывшего СССР. А сам велозавод, основанный в 1939 г. на базе Владимирского граммофонного завода, является одним из главных символов Перми. С 1956 г. завод специализируется на выпуске велосипедов, производство которых было передано ему Горьковским автозаводом.
  В лучшие годы на предприятии производилось до 400 тысяч велосипедов в год, причем это было производство полного цикла - все комплектующие были отечественными.
  "Носивший в советские годы гордое имя Октябрьской революции, пермский велозавод называется ныне коротко - ОАО "Велта". Сегодня "символ Перми" медленно агонизирует, наводя ужас на горожан. Последние четыре месяца генеральные директора на "Велте" менялись как перчатки: всего их за это время было около десяти. Некоторые из них успевали проработать в должности меньше суток. Другим повезло больше: они смогли удержаться в руководящем кресле от нескольких дней до месяца.
  Сейчас на "Велте" работают 3400 пермяков. Заработанных честным трудом денег они не видели уже очень давно. Общая сумма долгов по зарплате превышает сегодня 30 млн. руб. После того как в октябре прошлого года был снят очередной генеральный директор, пообещавший постепенно погасить долги, рабочие велозавода перекрыли пермские улицы и остановили движение транспорта. Многие тогда сразу вспомнили прежнее название завода - имени Октябрьской революции. В тот раз каждому рабочему выплатили по 500 руб. Говорят, что на это ушла вся наличка из заводской кассы.
  Потом были многолюдные пикеты рабочих у областной и городской администраций. Такого массового протеста Пермь не видела давно. Последний раз нечто подобное происходило несколько лет назад, когда банкротился химический завод "Камтэкс" и протестовали рабочие предприятия "Машиностроитель". Но "велосипедные" волнения по масштабам значительно обошли всё то, что было до них.
  От "Велты" напрямую зависит жизнедеятельность трех микрорайонов Перми, в которых проживают около 80 тыс. человек. Тепло и горячая вода поступают в их квартиры через котельную "Велты". Минувшим летом газовики из-за долгов вынуждены были прекратить подачу голубого топлива на велозавод. В итоге все три микрорайона на длительное время остались без тепла и горячей воды. Словом, район "Велты" на карте Перми является точкой повышенной социальной напряженности".
  
  Источник: http://www.ng.ru/regions/2002-02-12/5_bicycle.html (2002 г.)
  
  "Назначенный на сегодня, 7 июля, аукцион по продаже акций ОАО "Пермский велосипедный завод" не состоялся. Как сообщила конкурсный управляющий ОАО "Велта" Мария Леонгардт, на участие в торгах не поступило ни одной заявки.
  К торгам предлагался 100%-ный пакет акций дочерней компании ОАО "Велта" по начальной цене 125 млн руб.
  Пермский велозавод выставляется на продажу уже третий раз. Предыдущие торги были отменены по причине отсутствия заявок.
  Как говорит Леонгардт, продажа акций ПВЗ - единственная надежда кредиторов вернуть хотя бы часть долгов. Общая кредиторская задолженность "Велты" без пеней и штрафов составляет 753,6 млн руб. Завтра кредиторы "Велты" должны будут назначить новую дату проведения торгов.
  "Пермский велозавод" будем продавать до упора", - заявила конкурсный управляющий".
  Источник: http://novosti.perm.ru/news.php?news_id=4160
  
  Целиком велозавод покупать никто не захотел, имущество пошло в розницу, цеха отдельно, котельная отдельно, оборудование отдельно. Судьба предприятия была предрешена, и в 2005-2006 гг. Пермский велозавод, носивший к этому времени название "ОАО "Велта", прекратил свое существование.
  
  Комментарий "ЭФГ": До 1991 года СССР был третьей-четвертой в мире державой по производству велосипедов. Общее производство исчислялось цифрами от 7 до 9 миллионов штук в год, из них 4,5-5 млн. - в России. Крупнейшими заводами были Харьковский (производивший велосипеды "Украина", "Турист"), Минский ("Аист"), Пермский ("Кама"), Йошкар-Олинский ("Салют", "Альтаир") и Нижегородский ("Школьник"). Продукция советских велосипедных предприятий активно покупалась за рубежом, в том числе в Китае. До середины 90-х годов на территории РФ работало 9 крупных велосипедных заводов (в Перми, Свердловске, Горьком и т.д.). Конкуренция с китайцами привела к закрытию флагманов советского велостроения - заводов в Перми ("Кама", "Урал"), Йошкар-Оле ("Салют") и других городах.
  И это при том, что наши города плохо приспособлены для велосипедного транспорта. Да и климат у нас достаточно специфический - 6-7 месяцев в году на велосипедах ездить не очень комфортно. Тем не менее в сельской местности, в небольших городах, особенно на юге, велосипеды используются достаточно активно.
  В настоящее время рынок велосипедов в России сейчас оценивается в 5-6 миллионов. Примерно 75 процентов этого рынка занято китайским импортом, а 25 процентов - "красной сборкой", то есть официальной сборкой из иностранных, прежде всего китайских, комплектующих, под собственным сборочным брендом, например "Стеллс" или "Атом". В России примерно 20 предприятий занимаются сборкой велосипедов, крупнейшими из них являются "Веломотрс", пермская компания "Стефи-Вело" и Пензенский велозавод, продолжающий выпускать велосипеды под маркой "Сура", но теперь уже из китайских комплектующих.
  Тем не менее, увы, можно констатировать, что собственное производство велосипедов полного цикла в России уничтожено. Что касается сборки, то на территории России легально и полулегально собирается до 1,2-1,4 млн. штук велосипедов, что составляет примерно 30 процентов от советского уровня.
  Словом, на примере велосипедной промышленности, как и на примере часовой, хорошо видно: даже успешные и вполне конкурентоспособные на мировых рынках отрасли были полностью уничтожены или сведены к нулевым уровням непрофессиональными действиями властей и безграмотной экономической политикой, проводимой в 1991-2011 гг.
   
  Пролетарский завод, С.-Петербург (1826-201?)
  
  ОАО "Пролетарский завод" - одно из старейших машиностроительных предприятий Санкт-Петербурга.
  Предприятие было запущено 7 сентября 1826 года под названием "Александровский завод". С 1843 года завод стал важным поставщиком подвижного состава для строящейся сети российских железных дорог. В 1845 году на Александровском заводе был выпущен первый отечественный паровоз. В 1850 году начался выпуск пассажирских вагонов.
  В последние годы предприятие специализируется на судовом и энергетическом машиностроении. На предприятии для гражданских судов и ВМФ создаются корабельные механизмы, системы и комплексы, в ряде случаев не имеющие аналогов в отечественной практике. Кроме того, предприятие выпускает широкий спектр продукции для строительства, транспорта, сельского хозяйства и других отраслей. Завод в том числе является поставщиком "Газпрома" и ОАО "Росэнергоатом".
  29 апреля Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области принял к рассмотрению заявление о банкротстве ОАО "Пролетарский завод". Истцом выступает государственная корпорация "Агентство по страхованию вкладов" (АСВ). Как сообщил "Фонтанке" директор департамента управления активами АСВ Андрей Дерябин, завод должен агентству около 2 миллиардов рублей.
  История этого долга такова. "Пролетарский завод", контрольный пакет которого с 2004 года принадлежит группе банкира Гительсона (Восточно-Европейская финансовая корпорация (ВЕФК), периодически брал кредиты в банках своего основного акционера ОАО "Петро-Аэро-Банк", ОАО "Инкасбанк", ОАО "Банк ВЕФК".
  "Банк ВЕФК" после утраты платежеспособности в 2008 году перешел под контроль АСВ. После успешной санации банк был продан банку "Открытие", потеряв статус юридического лица и став филиалом последнего (осень 2010 г.) под названием "Петровский". Последние непогашенные кредиты все как один были взяты в "Банке ВЕФК" сроком на 1 год. Сроки расплаты по ним наступили с февраля по июль 2009 года.
  Известно, что структуры, близкие к "Газпромбанку", интересовались покупкой акций "Пролетарского завода", но в начале 2011 года от этих планов отказались, так как основной реальный владелец предприятия - банкир Александр Гительсон до сих пор разыскивается по делу о выводе средств из своих банков.
  По данным СМИ, численность персонала завода - 1700 чел., площадь производственных зданий - 130 тыс. кв. м.
  Источник: http://www.fontanka.ru/2011/05/04/061/
  
  Комментарий "ЭФГ": Хотя, как правило, после введения процедуры банкротства очень немногие заводы в России сумели оправиться и восстановить производство в прежних объемах и с сохранением профиля производства, "Пролетарский завод" еще можно спасти.
   
  БАЛТИЙСКИЙ ЗАВОД (1856-2011)
  
  Продолжается странная история с затянувшимся банкротством одного из самых знаковых предприятий в российском судостроении - Балтийского завода.
  Вот что пишет "Википедия":
  "В настоящее время Балтийский завод является лидером на рынке отечественного судостроения. Предприятие обладает мощнейшим конструкторским, производственным и экономическим потенциалом, который позволяет ему строить современные корабли и изготавливать продукцию судового машиностроения, отвечающие международным стандартам.
  Самым значимым проектом современности является первая в мире плавучая атомная электростанция "Академик Ломоносов", строящаяся на данный момент на предприятии.
  Предприятие основано петербургским купцом М. Карром и инженером-механиком императорской яхты "Невка" М.Л. Макфердсоном в качестве совместного корабельного, литейного, механического и судостроительного завода на юго-западном побережье Васильевского острова.
  Полтора столетия завод строит технически сложные и уникальные для своего времени суда и корабли. Сегодня одним из важнейших направлений деятельности верфи является гражданское судостроение. За последние годы предприятие построило суда для крупных заказчиков из России, Германии, Голландии, Португалии, Норвегии, Швеции и других стран мира.
  В начале XXI века Балтийский завод играет ведущую роль в возрождении отечественного ледокольного флота: в 2004 году завод выиграл международный тендер ФГУП "Росморпорт" на строительство серии современных дизель-электрических ледоколов для эксплуатации в акватории Финского залива. Были построены два дизель-электрических ледокола - "Москва" и "Санкт-Петербург", последний был сдан заказчику в июне 2009 года. Таким образом, впервые после 30-летнего перерыва на отечественной верфи была построена серия линейных дизель-электрических ледоколов. В 2007 году предприятием был сдан атомный ледокол "50 лет Победы".
  За 150-летнюю историю предприятия было построено более 500 военных кораблей, подводных лодок и гражданских судов. Со дня своего основания завод первым осваивал новые проекты судов и кораблей, которые в дальнейшем строили и другие российские верфи".
  Балтийский завод испытывал серьезные финансовые затруднения из-за долгов в 15 миллиардов рублей и фактического отсутствия собственника в течение всего прошлого года.
  "Для своевременной выплаты зарплаты рабочим и развития производства уже создано новое юридическое лицо, на которое будут заключаться контракты. Ранее, в октябре, вице-премьер РФ Дмитрий Козак сообщил, что ЦБ РФ передал в управление ОАО "Объединенная судостроительная корпорация" (ОСК) акции Балтийского завода, которые на тот момент находились у него в залоге по кредитам Объединенной промышленной корпорации (ОПК) экс-сенатора Сергея Пугачева.
  Помимо "Балтзавода", другие судостроительные активы ОПК (ОАО "Судостроительный завод "Северная верфь" и ОАО "ЦКБ Айсберг") также были заложены в ЦБ по кредитам на 32 миллиарда рублей, выданным обанкротившемуся Межпромбанку, входящему в ОПК.
  13 января арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области ввел в отношении ОАО "Балтийский завод" процедуру наблюдения.
  Об этом РИА "Новости" сообщил официальный представитель ООО "Балтийский завод - судостроение", на которое переводятся обязательства предприятия по выполнению действующих контрактов.
  "Сегодня введена процедура наблюдения, это первая стадия процедуры банкротства на Балтийском заводе. Завод будет продолжать работать до тех пор, пока арбитражный суд не установит, что невозможно погасить долги, и дальше уже будет конкурсное производство", - сказал он.
  Решение суда было вынесено по заявлению петербургского ООО "Барс-Гидравлик Групп" в рамках дела по аналогичному иску ООО "Торговый дом "Санеста-металл" (Санкт-Петербург). Арбитраж в конце октября оставил заявление торгового дома без рассмотрения, однако производство по делу не прекратил.
  В настоящее время в арбитраж Петербурга также поступило три отдельных иска о банкротстве предприятия - от Сбербанка, ООО "Русская горно-металлургическая компания" (РГМК, Москва) и украинского публичного акционерного общества (ПАО) "Мелитопольский завод холодильного машиностроения "РЕФМА". Даты их рассмотрения пока не назначены.
  В настоящее время арбитражный суд Москвы удовлетворил иск ЦБ РФ и обратил взыскание на акции "Балтзавода" (88,32%), стоимость их продажи определена в размере 220 рублей за одну акцию. Владельцами акций являются ЗАО "Юниор", ЗАО "ТехникЛайн", ООО "Нано-Строй", ЗАО "Интер-Строй" и ЗАО "Траст Холдинг", которые выступали ответчиками по иску ЦБ".
  Источник: http://www.rosbalt.ru/piter/2012/01/13/932832.html
  
  С. Пугачев являлся одним из крупнейших российских магнатов, близких к семье Ельцина и В.В. Путину. По информации СМИ, в Межпромбанке держали свои личные счета Наина Ельцина и дочери президента Ельцина - Татьяна Дьяченко и Елена Окулова. В 1995 году Межпромбанк выдал кредитные карточки членам семьи Б. Ельцина.
  В эпоху Путина Пугачев позиционировался как спонсор Сретенского монастыря, настоятелем которого является личный духовник Путина Тихон (Шевкунов). По утверждению Пугачева, Тихон является и его исповедником.
  Согласно списку "Форбс", в 2005-2008 гг. состояние Пугачева исчислялось примерно 2 миллиардами долларов. В 2010 году он считался одним из богатейших нерезидентов Британии, обладая в этой стране значительными активами. Весьма обширной собственностью Пугачев обладает и во Франции.
  Именно по представлению В. Путина 11 апреля 2007 года председатель тувинского правительства Кара-оол назначил Пугачева представителем правительства в Совете Федерации, тем самым сделав возможным продление Пугачевым своих сенаторских полномочий.
  В июне 2010 года подконтрольный семье Пугачева Межпромбанк не смог внести очередные платежи по беззалоговым кредитам на сумму 32 миллиарда рублей. После этого совет директоров Центрального банка России (ЦБ РФ) одобрил реструктуризацию долга Межпромбанка по беззалоговым кредитам сроком на полгода под залог судостроительных активов подконтрольной Пугачеву Объединенной промышленной корпорации. Однако вскоре выяснилось, что просроченными у Межпромбанка оказались более 99 процентов кредитов.
  Межпромбанку принадлежала, как уже было сказано выше, Объединенная промышленная корпорация, главными промышленными бриллиантами которой являлись экс-советские оборонные монстры - Балтийский завод и "Северная верфь".
  С этого момента вся финансово-промышленная империя С. Пугачева неудержимо катится вниз.
  В настоящее время С. Пугачев проживает в основном во Франции, его сын Александр получил гражданство Французской Республики и активно занимается бизнесом в этой стране, осваивая остатки бывшей империи отца, которые Сергею Викторовичу удалось оставить под своим контролем. Например, только в рекламную кампанию парижской газеты "Франс Суар", купленной семьей Пугачева, было вложено, по разным оценкам, от 20 до 40 миллионов долларов.
  В этой связи достаточно непонятна роль Владимира Путина, которую премьер-министр решил сыграть в судьбе Балтийского завода. В начале декабря 2011 года Путин посетил завод и заявил, что его надо спасать... путем банкротства, а все имеющиеся контракты передать вновь созданному предприятию "Балтийский завод - судостроение".
  Иными словами, именно глава правительства посоветовал применить в данном случае ту "серую схему" ухода от кредиторов, которая довольно распространена в бизнесе: когда все долги остаются в предприятии-банкроте, а все активы - во вновь созданном предприятии.
  Мягко говоря, схема эта может быть подвергнута сомнению на предмет своей безупречной законности. Очень часто в таких случаях, волей или неволей, в благородных целях или из корыстных побуждений, происходит "конкретное кидалово" большей части кредиторов.
  Поэтому легкой судьбы у "Балтийского завода - судостроения", скорее всего, не будет: во-первых, кредиторы постараются распространить иски и на него, а, во-вторых, репутация созданного подобным образом предприятия в бизнес-сообществе будет не весьма блестящей. И кредиты получать ему будет достаточно затруднительно. Кто же будет кредитовать такое предприятие, которое на следующем этапе своего существования может опять превратиться в какой-нибудь "Балтийский завод - судостроение-2", оставив все долги в "Балтийском заводе - судостроении"? И так далее?
  На наш взгляд, гораздо правильнее было бы, если бы государство в лице Путина не занималось сомнительной возней и запутыванием кредиторов, а попросту выплатило бы 10 миллиардов рублевого долга за Балтийский завод. Это недешево, но это всего 300 миллионов долларов, и это не очень большая цена за спасение флагмана отечественного судостроения.
  Но российский премьер редко утруждает себя нравственной рефлексией или размышлениями о репутации "спасаемого" им предприятия, считая, что всё, что он делает, - хорошо и законно, а все проблемы можно решить волевым усилием.
  Мы вовсе при этом не утверждаем, что В. Путин и С. Пугачев связаны какими-то финансовыми интересами, к примеру крупными пакетами акций, которые в настоящее время находятся в доверительном распоряжении какого-нибудь гражданина Пупкина, но в "правильный момент времени" будут переданы "тому, кому надо".
  Безусловно, премьер-министр России В.В. Путин волен бескорыстно спасать своих приятелей-олигархов и их имущество любым возможным способом, в том числе спасая от необходимости платить кредиторам.
  Вот только не стоит выдавать эти малопонятные "серые схемы" за единственно возможный вариант спасения отечественной индустрии.
  Что касается Балтийского завода (а в перспективе, видимо, и "Северной верфи"), то, как показывает новейшая отечественная история, предприятия, "спасаемые" таким образом, очень редко остаются на плаву. Подтверждений тому несть числа: от "Рубина" и Саратовского авиазавода до "Трёхгорки" и завода "Динамо".
  
  
  P.S. В данной рубрике мы считаем целесообразным сконцентрироваться на судьбах наиболее крупных и высокотехнологичных предприятий, тех самых, которые должны были обеспечить прорыв страны в будущее и о которых столько пафосных слов с придыханиями и проникновенным закатыванием глаз произнесли и продолжают произносить высшие должностные лица России...
  При этом по преимуществу тех предприятий, которые закончили свое существование (правильнее сказать, были уничтожены в результате ошибочной экономической политики) в последние годы, то есть в 2001-2011 гг.
  Мы считаем эти два уточнения принципиально важными для объективного и всестороннего анализа искренности слов и эффективности действий нынешней власти, которая виртуально с экранов ТВ горой стоит на защите отечественных высоких технологий. Дела же, увы, таковы каковы.
  Многие из приведенных в рубрике предприятий можно было спасти еще в 2005-2009 гг., некоторые можно спасти даже сейчас. Несомненно, если бы вместо стерилизации газонефтяных сверхприбылей в Стабфонде их вкладывали в погибающие высокотехнологичные предприятия, если бы ставки по кредитам были принудительно снижены до 5-6 процентов, как это неоднократно предлагала "ЭФГ" в 1997-2011 гг., и предприятия выжили бы, и кризис 2008-2009 гг. не ударил бы по российской экономике так больно.
  
  При подготовке публикации, помимо процитированных источников, использованы также официальные сайты указанных выше предприятий, а также ресурсы электронных энциклопедий.
  
  Продолжение следует
  Алексей Петрович ПРОСКУРИН,
  главный редактор, "Экономическая и философская газета"
  АНДРЕЙ КОНЧАЛОВСКИЙ: КУДА МЫ КАТИМСЯ?
  16 января 2014, 13:24
  http://www.echo.msk.ru/blog/echomsk/1239138-echo/
  Печальная статистика российской жизни в пронзительной статье Андрея Кончаловского.
  Эта статья знаменитого кинорежиссера Андрея Кончаловского - крик и мольба человека, который хочет пробудить свою родину от многолетнего тяжелого сна, пока этот сон не стал смертельным. AdMe.ru считает, что можно по-разному относиться к фактам, приведенным здесь, но знать их нужно обязательно.
  Я хочу вам напомнить несколько потрясающих цифр и фактов, которые ясно подтверждают, что Россия по многим показателям находится не в Европе и даже не в Азии: по уровню коррупции, по продолжительности жизни, по уровню инвестиций в науку и тому подобному мы - в Африке!
  Я даже больше скажу - это не нам надо обижаться за такое сравнение, а африканцам! У африканцев есть объяснение своей отсталости: их четыре века нещадно эксплуатировали и уничтожали "пришельцы" - расисты и колонизаторы, а нас, русских, последние четыре века кто колонизировал, кто гнобил нас, кроме нас самих?
  Так вот, мы часто игнорируем статистику - сейчас будет статистика - в сухих цифрах трудно охватить умом реальность.
  Но масштабы трагедии, которая разыгрывается сейчас на территории России, настолько критичны, что я призываю вас напрячь своё внимание.
  Смертность в России
  За последние 20 лет в России вымерло более 7 млн. русских. По этому показателю мы опережаем Бразилию и Турцию на 50%, а Европу - в несколько раз.
  Ежегодно Россия теряет по численности населения целую область, равную Псковской, или крупный город, такой как Краснодар.
  Количество самоубийств, отравлений, убийств и несчастных случаев в России сравнимо с уровнем смертности в Анголе и Бурунди.
  По продолжительности жизни мужчин Россия занимает примерно 160-е место в мире, уступая Бангладешу.
  Россия занимает 1 место в мире по абсолютной величине убыли населения.
  По оценкам ООН, население России с нынешних 143 миллионов человек к 2025 г. сократится до 121-136 миллионов.
  Кризис семьи
  8 из 10 стариков, проживающих в домах престарелых, имеют родственников, способных их содержать. Но, тем не менее, они отосланы в приюты! Родственники от них отказались.
  У нас от 2 до 5 миллионов беспризорников (после Великой Отечественной войны их было 700 тысяч).
  В Китае на 1 миллиард 400 000 тысяч населения беспризорных только 200 тыс., - т.е. в 100 раз меньше, чем у нас!
  Вот что значат дети для китайца! А ведь забота о стариках и детях - это залог процветающей нации.
  80% из 370 тысяч детей, находящихся в детских домах, имеют живых родителей.
  Но их содержит государство! Я вообще считаю, что это - уголовщина.
  Мы занимаем 1-е место в мире по числу детей, брошенных родителями.
  Все эти цифры свидетельствуют об эрозии, распаде семейных ценностей у нас в стране...
  Преступления против детей
  По данным Следственного комитета РФ за 2010 год 100 тысяч несовершеннолетних стали жертвами преступлений, - из них 1700 детей изнасилованы и убиты (по этим цифрам мы опередили даже Южную Африку). Это значит, что каждый день в России убивают 4-5 детей.
  В 2010 году в России было совершено 9500 сексуальных преступлений против несовершеннолетних - из них 2600 изнасилований, 3600 ненасильственных половых сношений (за 8 лет сексуальная преступность выросла почти в 20 раз).
  Нас в этих преступлениях опережает только Южная Африка.
  Наркомания и Алкоголизм
  30 тысяч россиян ежегодно гибнет от наркотической передозировки (население небольшого городка).
  В год от водки погибают 70 000 человек.
  В Афганистане во время войны погибло наших солдат 14 000!
  По данным Всемирной Организации Здравоохранения на одного гражданина РФ в год приходится 15 литров чистого спирта, притом, что если потребление чистого алкоголя на человека больше 8 литров, то возникает угроза выживанию нации.
  Коррупция
  Размер взяток в России удесятерился, ну а суды между собой наших олигархов в Лондоне стали посмешищем для мирового бизнес-сообщества.
  Безнаказанность в правовой сфере дошла до того, что против погибшего в тюрьме юриста Магнитского возбуждено уголовное дело, - то есть решили судить мёртвого человека, который, естественно, не может себя защитить!
  В Европе подобный инцидент последний раз случился в XVII веке, когда выкопали из могилы Кромвеля и вздёрнули на виселице - так сказать, правосудие, вдогонку!
  Так что в свете приведённых цифр можно смело говорить об упадке национальной нравственности - и, в конечном счёте, ответственность за это несёт наша власть.
  А теперь - знаете ли вы, что:
  За последние 10 лет в Сибири исчезло 11.000 деревень и 290 городов.
  Средняя плотность Сибири и Дальнего Востока - 2 человека на 1 кв. км.
  Средняя плотность Центральной части России - 46 чел./кв. км.
  Средняя плотность населения Китая - 140 чел./кв. км.
  Средняя плотность населения Японии - 338 чел./кв. км.
  Для кого мы завоёвывали и развивали Сибирь и Курилы?
  Для китайцев или японцев, так получается!
  Для страны с таким богатством природных и водных ресурсов позорно иметь 50% населения бедняков.
  На меня эти цифры наводят оторопь.
  Надеюсь, что и на вас. Я уверен, что Путин знает все факты - интересно, что он по этому поводу думает?
  Как это ни трагично, я думаю, что, очевидно это ещё не предел, не самое худшее, мы ещё не коснулись "дна", и народ ещё не дозрел до способности ужаснуться себе самому и, наконец, обрести отвагу, чтобы спросить, "где мы живём?".
  Мы принюхались к вони в подъездах и сортирах! Мы привыкли к тому, что убивают вокруг нас. Мы привыкли к тому, что люди по российским городам и весям буквально сражаются за свою жизнь.
  Журналист, родившийся в Кущевской, Анатолий Ермолин так и написал: "Если в Кущевской убили бы не сразу 12 человек, а было совершено пять убийств по два человека, этого бы никто и не заметил, как это обычно происходит в нашей стране".
  Ну кто в России не знает, что "Кущевка" не только в Краснодаре, - она по всей стране! Что братки и цапки - это и есть реальная власть, которую вы сами выбираете в депутаты местных собраний! Каждый у себя в посёлке знает, кто "крутой", - у кого связь с полицией и прокурором.
  Кремль только и делает вид, что борется с коррупцией, увольняя десятками генералов МВД, чиновников среднего звена, губернаторов.
  Он великодушно заменяет им расстрел на "заслуженный отдых" в Дубаи и на Лазурном берегу! Неужели власть всерьёз думает таким способом покончить с коррупцией? Но, с другой стороны, по всей стране вы выбираете в местную власть кандидата, у которого на лбу начертано "я вор", а потом удивляетесь, что власть коррумпирована!
  И я думаю, неужели должна вымереть половина нации и русские должны "ужаться" до Урала, чтобы народ проснулся (повторяю, народ, а не крохотная группа думающих людей!) и потребовал от власти не приятных успокаивающих новостей и очередных обещаний, а правды, и прежде всего - признания того, как сейчас плохо!
  Вспомните: в 1941 наступила катастрофа, - это был вынужден сделать Сталин. В 1956 большевики почувствовали, что грозит расплата за десятилетия террора, - и это был вынужден сделать Хрущёв. А сегодня Россия приближается к демографической и моральной катастрофе, которой никогда не испытывала!
  Этот факт связан со многими обстоятельствами.
  Главным из которых является безответственная экономическая политика 90-х, рухнувшая на людей с феодальным сознанием, никогда не знавших частной собственности на землю и капитализма, людей, которые за 70 лет навсегда потеряли зарождавшийся, такой едва-едва зарождавшийся, дух предпринимательства.
  Что делать?
  Ну вот журналист Михаил Берг пишет в блоге: "Мы живём в одной стране, но у нас два народа. Крохотная кучка думающих, которым нужна большая свобода и честные выборы, и огромная "непродремавшаяся" масса российского обывателя. И между ними - пропасть из страха, самого сильного и опасного страха, и социального недоверия... Можно бороться с "партией жуликов и воров", можно корить русское чиновничье семя, испоганившее собой всю русскую историю, но невозможно отменить тот факт, что непременное большинство русского населения практически не меняется в своих фундаментальных характеристиках уже много веков!..".
  Как ни грустно, вынужден с ним согласиться. Даже добавлю от себя - ваши угнетатели выходят из ваших же рядов!
  Поэтому я не знаю что делать, кроме как попытаться встряхнуть вас и заставить ужаснуться самим себе.
  Вот Юлия Латынина считает меня не только пессимистом, но "демотиватором", - мне же кажется, что мотивировать человека можно, когда он в сознании и хочет спастись. А если он в обмороке или в летаргическом сне? Иногда, чтобы привести человека в чувство, врач бьёт его по щекам.
  Я знаю, что я услышу в ответ, - уже слышал много раз, но понимаю, что, если хотя бы треть читающих и слушающих меня сейчас была согласна со мной, то РОССИЯ БЫЛА БЫ ДРУГОЙ СТРАНОЙ.
  Я убеждён: России нужен лидер, который имел бы смелость Петра Великого, чтобы сказать людям слова, которых они давно не слышали.
  Эта будет горькая правда, ибо трудно признаться в том, что Россия не может двигаться вперёд, потому что не хочет понять, как далеко она отстала в своём цивилизационном развитии от Европы.
  Я понимаю, что лидер нации, политик, несёт огромное бремя политической ответственности и, как правило, не может говорить свободно.
  Но сегодня только чёткое и воодушевляющее, пусть безжалостное, но живое, искреннее слово может стать поводом для национального пробуждения от феодальной спячки.
  Только сделав это, можно надеяться, что нация инстинктивною своею мудростью поймёт и примет тот нелёгкий и, может быть, беспощадный путь, который только и может выдернуть нашу страну из ямы, в которую мы погрузились.
  Я не знаю, способен ли на такой самоубийственный поступок Владимир Владимирович Путин. Способен ли он взять "стальную метлу" и провозгласить равенство ВСЕХ перед законом? Всех без исключения. Если способен - ему суждено почётное место в Пантеоне Российской Истории. Если нет... не знаю...
  Я русский, скучаю по своей Родине, но я её "не вижу"!
  Я не вижу страны, которой я хочу гордиться. Я вижу толпы недовольных раздражённых лиц и чужих людей, которые боятся друг друга!
  Я хочу гордиться своей Родиной, а мне за неё стыдно!
  Когда я гордился Родиной последний раз? Не помню! Но я точно знаю, что ПРАВДА о том, в каком состоянии находится наш народ, ПРАВДА, сказанная громко на весь мир, вызвала бы у меня, и не только у меня, больше гордости, чем победа наших хоккеистов на Олимпиаде.
  Оригинал
  
  
  Номенклатура - это властьимущая бюрократия. Ч12
  НЭП нужен
  
  
  "Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка,
  иного нет у вас пути: в руках у нас винтовка."
  Всё ребята, караул устал и ему больше
  нечего жрать - продразверстка не помогает,
  негде и нечего отнять-НЭП нужен.
  
  Введение.
  Ниже приведен алгоритм (программа), который может довольно точно описывать стремления во времени не только отдельных граждан, замкнутых сообществ, групп, классов но и целых государств. Этот алгоритм можно выполнять не только в программном режиме, но в ручном, достаточно взять десяток важных утверждений, характеризующих государство и строить вектор -перемещение центра стремлений (убеждений) государства и конкурирующих с нею государств с помощью циркуля, линейки и транспортира..... Разность углов направления движения центра стремлений (господствующих в них убеждений ) цивилизаций можно выяснить довольно просто на первых двух-трех этапах ( с 6 до 14 лет), а вот затем после поворотов или отклонений от первоначально заданного вектора убеждений (стремлений) хотя и на малые углы - требуются консультации у специалистов (примечание 2).
  Хотя её могут взять на вооружение или на выяснение преданности чиновника режиму в настоящем времени или в будущем - нет.
  Разработанный алгоритм позволяет качественно оценить развитие стремлений выбранного субъекта исследования, среди которых развитие стремлений военного планирования (как тактического так и стратегического) штабов военного командования, уровень экономического планирования правительством и бесчисленные примеры, где существует.....
  
  Обоснование алгоритма.
  Спираль истории - комета.
  Ты видел хоть её?
  Следов ведь нету.
  
  Спираль истории - дерьма,
  вот так кружится голова,
  но если мало выпито вчера,
  сегодня выпито с утра.
  
  Что делать окружению пьянчуги?
  Лишь Марксово гавно стирать иль делать ноги буги-фуги.
  
  Мы годами бегаем по кругу собственных заблуждений и пожеланий, так как рассматриваем мир в собственном отражении, поворачиваясь на заданный угол к окружающему нас миру ежеминутно и ежесекундно, выспрашивая различные точки зрения. Именно так устроен человек, его самостоятельное общение с обществом.
  Классическим примером описанного явления является комедия Чехова "Хамелеон" ("Чья собака укусила").
  Но мы не стоим на месте, а вычерчиваем либеральную спираль, центр которой сдвигается для каждого из нас в строго заданном направлении одного господствующего учения на нашем жизненном пути. Только ли этой моделью мировосприятия можно объяснить противоречия между отцами и детьми в одноимённом произведении Тургенева "Отцы и дети"? И это направление из благих намерений не обязательно должно привести каждого из нас в земной рай, а скорее в посмертный ад загробной жизни согласно религиозным учениям. Это направление движения подбрасывают нам извне Управляющие миром людей благодаря печати, музыке и кино с помощью объема и качества интересующей каждого из нас на заданный момент информации и мы вычерчиваем с детства до глубокой старости сдвигающиеся кривые собственных заблуждений под их влияниям. Это четко можно проследить в заимствованных мною из печати произведений. Точно также заимствовали чужие идеи и произведения из печати Крылов (басни Крылова), Пушкин (его сказки), Ленин ( его критика оппортунистических на его взгляд течений).
  
  
  
  
  
  .....................................................................................................................................................................
  .....................b3.............................................................................................................................................
  ............3....................................4..................................................................................................................
  .........b2...............a3..................b4...............................................................................................................
  ............2.........a2...............a4........................................................................................................................
  ..................b1...a1......o2.....................b5...................................................................................................
  ось...убеждений............o1..................................................................................................................
  ось предполагаемых утверждений ......o................................................ X
  
  Спектр первоначальных убеждений а1,a2, a3, a4,a5 которые обычно последовательно заменяются на b1,b2, b3,b4,b5 последующие, аналогичные, но более сложные утверждения с вычерчиванием радиус-векторов убеждений
  o1-a1, o1-a2, o1-a3, o1-a4, o1-a5
  и затем
  o2-a1, o1-a2, o1-a3, o1-a4, o1-a5
  
  Рисунок.
  Разделим лист как обычно прямыми на четыре четверти с помощью обычных прямых Х и Y. Проведем ось предполагаемых утверждений, пред противоположно обычной оси Х горизонтально (то есть влево), перпендикулярно листу (странице). Предлагаемую информацию (предполагаемых утверждений) отдельный человек черпает исходя из своих возможностей благодаря массированной пропаганде из печати, кинотеатров, музыки (песни и танцы), интернета, собраний, демонстраций, посещений культовых заведений. Каждое предполагаемое утверждение изобразим в виде вектора различной длины с заданным углом (альфа) поворота против часовой стрелки.
  Так как любое утверждение имеет свою противоположность, то изначально перечень одних утверждений постараемся изобразить в виде векторов в полярной системе координат с отклонениями от оси предполагаемых утверждений на углы от ноля до 180 градусов, а обратные им утверждения в виде углов, величина которых на 180 градусов больше.
  Благодаря средствам информации каждому человеку предлагается целый круг доступной либеральной информации (в тоталитарном государстве предлагается обычно отдельно вырезанный сектор). Величина радиуса предлагаемого вектора утверждения пропорционально выраженности и сложности (качества) утверждения и носит относительный характер, которые можно занести в таблицу начальных и исходных данных. Независимо от выбора начальных соотношений между утверждениями с каждым массивом данных компьютер в течение пары минут может построить рисунок, который можно сличить с внутренним миром социальных ценностей отдельного реального человека, сторонником какого режима он является.
  
  Так утверждения,
  что "американцы такие же как мы" пусть равно 1 единице доступно для 6 летнего ребенка, а угол отклонения вектора утверждений от оси предполагаемых утверждений выберем в 33 градуса;
  что "американцы и россияне одно и тоже" доступно для 8 летнего ребенка и оно равно 2 единицам, а угол отклонения вектора утверждений от оси предполагаемых утверждений тот же 33 градуса;
  что "американцы разделяют позиции россиян"= "большинство американцев разделяют позиции россиян"" доступно для 14 летнего юноши и оно равно 3 единицам, а угол отклонения вектора утверждений от оси предполагаемых утверждений тот же 33 градуса;
  что "американцы не такие как мы" доступно для 6 летнего ребенка и оно тоже равно единице, а угол отклонения вектора утверждений от оси предполагаемых утверждений будет на 180 градусов больше или 33+180=213 градусов;
  что "американцы и россияне не одно и тоже" доступно для 8 летнего ребенка и оно равно 2 единицам, а угол отклонения вектора утверждений от оси предполагаемых утверждений тот же 33+180=213 градуса;
  что "американцы не разделяют позиции россиян"= "большинство американцев не разделяют позиции россиян" доступно для 14 летнего юноши и оно равно 3 единицам, а угол отклонения вектора утверждений от оси предполагаемых утверждений тот же 33+180=213 градуса.
  
  Величину радиус-вектора предлагаемого сложного утверждения вполне можно задавать пропорционально возрасту человека:
  до 6 лет в 1 единицу,
  от 7 до 8 в 2 единицы,
  от 9 до 12 в 3 единицы,
  от 13 до 16 в 4 единицы,
  от 17 до 21 в 5 единиц,
  от 21 и выше в 6 единиц.
  
  Человек последовательно ежедневно и дифференцировано возрасту знакомится с помощью средств информации с предполагаемыми утверждениями, которые возникают в информационном коммуникативном пространстве благодаря жесткой привязки каждого дня календаря тому или иному историческому или мифическому событию (обычно библейскому, перемешиваясь с государственными, провинциальными праздниками, примерами которых является день учителя, день медика, день основания города, 1 мая, 7 ноября, 5 ноября, 9 мая, 1 января, 24 марта, 22 июня, 2 сентября). В каждый такой день средства информации выкидывают в информационное поле отдельного человека заранее заготовленную информацию в виде различной степени предлагаемых утверждений за которую умудряются ещё брать деньги, это вам не посиделки советского полит просвета с которого разбегались слушатели под разными предлогами. На каждый случай информационных боевых действий, сопровождающих обычно реальные боевые действия откликаются экстренные вещания гос органов, типа "ТАСС уполномочен заявить" и подобные, которые должны постараться изменить степень избранных и ранее усвоенных убеждений у каждого отдельного гражданина государства. Для оживления наполнения вышеописанного алгоритма, наблюдения развития его во времени, необходимо погрузиться в векторное либеральное пространство подкидываемых идей-утверждений-заблуждений-мифов, задать их цикл в виде шара или вращающегося в пространстве радиус-вектора в зависимости от времени года и сложности утверждений и посмотреть, как будут развиваться христианские, мусульманские и другие течения, выбирающие нравящиеся им утверждения.
  Проведем ось убеждений (принятых убеждений отдельным человеком) параллельно оси предполагаемых средствами информации утверждений.
  Если убеждение человека по относительной шкале больше чем соответствующее ему предлагаемое утверждение, то он это утверждение пропускает мимо ушей как "пройденный ранее этап".
  Если же предлагаемое утверждение противоположно ранее примятому убеждению человека то он его может тоже не принять, однако в период обучения и ломки старых понятий отдельные вектора его убеждений могут поменять направление на противоположные или отдельный вектор убеждений может утерять смысл и исчезнуть из понятийного пространства. И так вектор противоположных убеждений так же доступен.
  
  После того как в течение года или пары лет отдельный человек переходит из одной возрастной группы в другую, знакомясь со всем либеральным спектром (кругом) утверждений , предлагаемых ему средствами информации, можно провести обследование человека в виде опросных листов и суммировать вектора на плоскости. Эта сумма векторов сдвинет на плоскости исходный центр убеждений человека в новую точку, от которой в дальнейшем надо будет откладывать новые вектора убеждений в виде разности вектора предлагаемого убеждения и соответствующего ему зафиксированного вектора убеждения в памяти машины в виде элемента массива, имеющего координату относительной величины длины вектора и угла отклонения вектора убеждений от оси убеждений (или оси утверждений). Кривая соединяющая концы векторов за цикл возмужания наглядно описывает траекторию заблуждений или желаний отдельного человека (подобное построение применимо для развития каждого государства в отдельности ) и напоминает перемещающуюся с одновременным раскручиванием спираль и будет построена с помощью кругов предложений, отдельные значения векторов которых будут либо приняты, либо отвергнуты человеком при переходе из одной возрастной группы в другую.
  Если точка соответствующая центру убеждений человека, пребывает в покое, то это означает либо нулевую мыслительную активность индивида, либо то что для него абсолютно возможны как одни предлагаемые ему утверждения, так и их противоположности (отрицания) что и происходит в период социальных революций. Человек находится в состоянии идиотизма, он не может выбрать среди двух противоположных утверждений соответствующее его возрасту и интеллекту более сложное утверждение, чем предшествующее.
  Если точка соответствующая центру убеждений человека попятилась в обратную сторону от предшествующего вектора, переместившего центр убеждений, то процесс можно интерпретировать как начало распада его прежних убеждений и переход его в другой мир социальных ценностей. Пример, от коммунизма в капитализм или наоборот. Обычно это происходит когда человеку либо дают собственность, либо изымают*(примечание 1). Вышеописанное движение под некоторым углом можно интерпретировать как продолжение эволюции его убеждений.
  Направление изысканий у различных цивилизация строго определены общим направлением смещения центра убеждений каждого индивида, принадлежащей ответствующей цивилизации. Шарахание в обратном направлении приводит к разрушению внутреннего мира ценностей человека. Возможно лищь смещение под некоторым малым углом, так что буддисты движутся в одном направлении, а христиане в ином направлении, усиливая выбранные ранее черты переходя в более высокий сан посвящения.
  http://www.proza.ru/2013/01/08/1865
  Одно из направлений смещений центра убеждений изображено на рисунке
  
  Просуммировав вектора убеждений полной выборки респондентов можно выявить траекторию движения центра убеждения социально-замкнутой группы.
  Навязываемое утверждение о1-а1 зависит от длины отрезка от смещаемого центра исходных убеждений.
  Пусть точка О1 является центром исходных убеждений.
  Пусть убеждению что "Великобритания является противником России" соответствует вектор о1-а1 или направление с углом поворота по окружности радиусом в 6 единиц (6 лет) против часовой стрелки на угол в 30 градусов, тогда противоположное мнение соответствует углу в 30+180=210 градусов. Тогда в 12 летнем возрасте такое же мнение будет соответствовать вектору о2-b2 ( 02=смещенный центр исходных убеждений не изображен). Тогда Пакт Молотова - Рибентропа о ненападении 1939 года будет соответствовать точке пересечения под одним и тем же углом германской общегосударственной спирали, развивающейся от 1934 года и Российской спирали, развивающейся от 1924 года.
  Деформация спиралей возможна благодаря государственной цензуре и пропаганде. Очевидно, что угловую скорость вращения для внешней пропаганды можно изменять и она наиболее эффективна для различных государств и изначально выбранных идеологий.
  
  Рассмотрим простой пример управления войсками в бою.
  Утверждение - Войска следует строить в заданные боевые порядки угол выбирается произвольно=0 градусов
  
  убеждение юзера1 = да, отклонение вектора его убеждений от заданного информационного вектора = 0 градусов . На плоскости ХоY конец вектора совпадает с точкой смещений центра убеждений юзера1 в точку (-1,0).
  убеждение юзера2 = Нет, войска занимают местность всегда хаотично. Отклонение вектора его убеждений от заданного информационного вектора = 180 градусов. На плоскости ХоY конец вектора совпадает с точкой смещений центра убеждений юзера2 в точку (+1,0).
  убеждение юзера3 = Расположение войск зависят от условий. Отклонение вектора его убеждений от заданного информационного вектора лежит между 0 и 180 градусов, выберем отклонение произвольно на 90 градусов. На плоскости ХоY конец вектора совпадает с точкой смещений центра убеждений юзера3 в точку (+0,1). Рисунок 2
  
  
  
  .юзер3
  
  -1______0_____1 юзер2
  
  Утверждение 2
  Боевой порядок зависит от условий местности. Угол выбирем произвольно = с отклонением от оси утверждений в 1 градус так, чтобы показать, что утверждение 2 отлично от утверждения 1.
  
  убеждение юзера1 = да, отклонение вектора его убеждений от заданного информационного вектора = 0 градусов . На плоскости ХоY концу вектора убеждений юзера1 прикладывают вектор с координатой (-1*cos(1градус), 1*sin (1 градус))=почти=(-1,0) и тогда конец вектора убеждений юзера1 совпадает с точкой смещений центра убеждений юзера1 в точку (-2,0).
  
  убеждение юзера2 = да, Да=геометрия местности влияет на хоос в войсках=
  отклонение вектора его убеждений от заданного информационного вектора = 0 градусов . На плоскости ХоY концу вектора убеждений юзера2 прикладывают вектор с координатой (-1*cos(1градус), 1*sin (1 градус))=почти=(-1,0) и тогда конец вектора убеждений юзера2 совпадает с точкой смещений центра убеждений юзера2 в точку (0,0). Видно, что при ярко проявляющейся геометрии поля боя, центр убеждений юзера2 переместиться в начало координат в точку, в точку неуча и поэтому в такой критической ситуации он так и не выстроит свои войска в боевые порядки.
  
  убеждение юзера3 = да, Боевой порядок зависит от условий не противоречит убеждению что, расположение войск зависят от условий.
  отклонение вектора его убеждений от заданного информационного вектора = 0 градусов . На плоскости ХоY концу вектора убеждений юзера3 (+1,0) прикладывают вектор с координатой (-1*cos(1градус), 1*sin (1 градус))=почти=(-1,0) и тогда конец вектора убеждений юзера2 общая сумма векторов для юзера 3 будет гипотенузой прямоугольного треугольника и поэтому длиннее чем юзера2 [ вектор=(0,1) +(-1*cos(1градус), 1*sin (1 градус))= (0+(-1*cos(1градус), 1+1*sin (1 градус) ], что свидетельствует о том, что он развивается быстрее, удаляясь от центра координат. Рисунок 3.
  
  юзер3.
  .
  .
  (-2,0)юзер1____________.(0,0) юзер2
  Сумма двух векторов убеждений юзер3, будет длиннее, чем у юзера 1, а угол отклонения между смещениями их центров убеждений сократился до 45 градусов.
  
  
  
  Во времена Брежнева в печати несколько раз советский народ был то против американского империализма, то за мир и мирное существование с американскими пролетариями. За 2000-2012 год россияне в печати были то против американцев с момента затопления атомной подводной лодки Курск, то за них с момента борьбы с афганским наркотиком, то против Ульяновской базы НАТО, то за в момент продолжения борьбы с афганским наркотиком, то были по несколько раз за нейтральное отношение к США с моментов провозглашения абамовской перегрузки. В конечном итоге мы узнаем из печати, что холодная война с США продолжается, как будто бы, что конечная цель США - распад СССР и России. Что указывает точно на то, что Россия и США движутся в противоположных направлениях огосударствленных общественных мнений, хотя и не под углом в 180 градусов, но точно в различных четвертичных плоскостях (ч1, ч2, ч3, ч4).
  
  
  Построение кривой собственных убеждений, двигающейся по концам нескольких радиус- векторов убеждений на обычном листе в ручную не требует сложного математического аппарата и времени. Для десятка избранных утверждений, можно применить программирование на языках бейсик, паскаль, делфи (и другие), которые позволяют распечатывать кривую, отражающую более полно информационную картину убеждений отдельного человека. Полярная система координат позволяет также изображать вектора убеждений в трёхмерном пространстве в зависимости не только от длины радиуса - вектора и одного угла, но и от двух углов, приписывая второму углу величину отклонения утверждения, от высказанного ранее и от противоположного ему утверждения.
  Если время цикла перемены собственных убеждений человека настолько мало или по другому - если угловая скорость вращения вектора собственных убеждений настолько велика, что каждое отдельное убеждения меняется каждую минуту, каждый час, каждые несколько дней, то это граничит с поведением недееспособного человека - сумасшедшим, а если несколько месяцев - то с поведением идиотов с помощью которых разрушили СССР в период от (с 19 августа) ГКЧП до момента подписания и всеобщего одобрения беловежских соглашений с образованием СНГ.
  
  Точно такое же поведение людей - пролетариев и крестьянства, включая разночинцев и народников, учителей и солдат - было в промежуток от момента февральской революции 1917 года по ноябрь Октябрьской революцию 1917, что явно указывает на то, что население в целом одобряло позицию либеральных идиотов, согласных на всё в короткий промежуток времени.
  Мы нация, разрозненная боями (меж нами всё идёт война),
  когда хороним, то рождаемся с словами: "Война! Не кончилась война".
  Как перегнать нам желчь словами (как красный яд отдать врагам)?
  Молитва боле не печалит, марксистский яд - читающим врагам.
  
  
  Что было причиной этого? Трудно сейчас установить. Возможно, в пищевую соль перестали добавлять иод, как это делают сейчас продавая неиодированную илецкую соль (а звучание иод и идиот очень схожи). Возможно - другие причины (сдвиг поясного времени на два часа). В современной России та же агитация проводится посредством пропаганды о терпимости к геям, к выдаче паспортов лицам, не обращающихся с просьбой о гражданстве (Депардье). Если центр спирали собственных убеждений стоит на месте, то это означает процесс собственного (либерального) саморазрушения, уничтожения в себе активной деятельности и пассионарности или собственного равнодушия к окружающим процессам и к самому себе.
  Всё это кончилось размахом,
  Сомненья выбросив в пути.
  И как? Послал я это разом...,
  И сам успел быстрей туда дойти. (Александр Македонский)
  Так лучше постсоветским (советским) гражданам двигаться в сторону родного им тоталитарного режима, а всем малочисленным номенклатурным и олигархическим младореформаторам в сторону под неким собственническим углом, что означает в общем итоге или стояние на месте, или саморазрушение России или всё же итоговое суммарное движение в сторону авторитарного социализма.
  
  Я СССР любви мечтатель,
  Готов отдать, хотя отдав, теперь мечтатель.
  О, как же верил в коммунизм, не зная малости того, что нужно знать (того, чего).
  Свобода слова вдруг пришла и CCCР от нас ушла,
  Поём мы Гимны, бьёмся в стену как похоронный марш поём Измену.
  Как наказать, кого и как?
  Забыть бы всё - родиться как?
  Забыть нам матерей? Хотя бы слуг? - но не было ли таких услуг?
  Забыть отцов, братьёв по детству, но всех люблю соседей с детства.
  Хотя и был один сосед и два - зачем у них кружилась голова?
  Теперь понятно, почему все режимы отмечают пятилетие со времен социальной революции, означающей для рождающегося нового поколения перенос начального центра ценностей.
  
  Этот мир не сломать нам руками,
  Перестроив - сровнять, чтоб залезть в каземат?
  
  Против математической аналитики словоблудием (идеологией) не попрёшь - только контр математическими аргументами исходя из краевых условий, начальных и конечных реальных данных и исходя из математической модели , прогнозирующей будущее на основе взаимоотношений между собственниками. А вся идеологическая шелуха в изобилии встречающейся (того же Белашова С) типа "евреи", талмуд, христиане, мусульмане, протестанты, буддисты, антисемиты (палестинцы как и арабы тоже семиты, однако борются и воюют с государством Израиль) марсиане, коммунизм, социализм, фашизм, империализм, либерализм пусть будут на совести продажных элит и их лидеров - вождей . Хотя читать их тоже надо, поворачиваясь в пространстве мнений, чтобы вовремя почувствовать репрессии 1937-1939 года и изрядно подзабытых очередных прокоммунистических бюро - агитпланов, начинающихся с военного коммунизма 1918 года, НЭПа и т.д и т.п.. Не обзывать же кризис продразверстки 1920 года экстремумом или нулевой производной от ежегодных поставок зерна от продразверстки, а вот то что производная по времени имела отрицательную величину в каждой отдельной местности упорно скрывали, наращивая количество областей подвергшихся продразверстке. Это давно подметило середнячество в 1918 году, когда им выделяли комбеды земли, сбежавших с капиталом на Запад дворян-помещиков, земли без тягловой лошадиной силы и сельхозорудий, это же обеспечило массовый переход середнячества в колхозы после того как увидели, что поставок малосильных и малогабаритных тракторов (до 40 лошадиных сил) в советской России не возможен в принципе из-за давления на заводы номенклатурной партийной бюрократии нацеленной на огосударствление колхозной собственности, тысячи гектаров которых могли обрабатываться только мощной техникой, включающей современные 700 сильные тракторы. Интересно было почитать и убогие в цифрах статьи Макса Вебера об истории элит, так что благодаря им подавляющее множество чтецов будут обосновывать необходимость государства от которого общество будущего как подметил Маркс Карл откажется.
  
  Примечания.
  
  Примечание 1.
  Распада прежних убеждений и переход его в другой мир социальных ценностей граждан России на примере перехода от коммунизма в капитализм и наоборот. Обычно это происходит когда человеку либо дают собственность, либо изымают. Понятно, что раб, лишенной всякой собственности, мечтает о коммунизме, где никто собственностью не обладает, а значит, лишён хозяев, все пользуются предметами быта в порядки очередности, которая должна быть настолько велика, что время ожидания в очереди не должно быть психологически заметно. Отсюда и марксистский тезис о том, что при коммунизме должно быть достаточное изобилие предметов быта (так как понятие товара должно исчезнуть, торговли и рынка не будет).
  При развитом социализме товарное производство существует, значит, гражданин обладает достаточной степенью собственности в виде физической силы и профессиональных знаний, которые сдает в аренду почасовой оплаты работодателям. Если цена арендной оплаты больше минимальной корзины проживания человека на данной местности с данной инфраструктурой, то человек начинает "прибарахляться", вкладывая заработанные деньги в улучшении инфраструктуры собственного обитания, покупая дом, машину, средства связи, комфортную одежду. Значит, при развитом социализме люди не стремятся в коммунистическую очередь потребления, а стремятся улучшить свое здоровье и профессиональные навыки, чтобы повысить цену арендной оплаты. Социалистическое государство лишь ограничивает мир потребления отдельного человека, лишая возможности приобрести средства мелкотоварного, среднего и крупного производства в виде замкнутых линий производства на отдельного производителя товара, лишая его материальной независимости от государства. Поэтому рабочий человек, инженер подобно крестьянину будет стремиться на начальном этапе к самостоятельному акционерному (кооперативному) производству товара с выделенной ему государством (квотой) части рынка потребления, а если государство отказывает ему в этой квоте, то будет стремиться развалить контроль со стороны государства что и было во времена Горбачева, принявшего закон о кооперации, разрешившим кооператорам выбрасывать свой товар в неограниченном количестве, не считаясь с квотой на каждом городском рынке, что и вызвало кризис неплатежей на госпредприятиях того же профиля, которым гос план выделял квоты на каждом городском рынке.
  Гос предприятия стали защищать свои квоты продаж собственных товаров на городских рынках от кооператоров, наводнивших рынки зарубежным товаром, которому был открыт доступ с помощью челнаков Больцеровича в которые вложился криминальное производство. Тогда через челнаков в информационное пространство граждан, мечтающих быть материально независимым от государства была подкинута идея о стихийном гайдаровском шоковом рынке, когда квоты устанавливаются стихийно в пользу тех у кого товар ниже по цене и лучше по качеству. Произошла интервенция западных товаров крупных западных монополистов на российский рынке, имевших более высокое качество и временно более низкую цену по сравнению с российскими, там же где западные монополисты не могли удерживать продолжительное время низкую цену, ниже их себестоимости - вложился китайский капитал, производящий подделки западных товаров и имитацию товаров, лишенных продолжительных потребительских качеств, так как вместо необходимого сырья (кожи) были использованы материалы, имитирующее сырье непродолжительное время (крашенная органикой проклеенная бумага). Всё это пропустила таможня на рынки потребления.
  Произошла остановка производства на госпредприятиях, а затем и разрушилось само государство, которому было запрещено Международным Валютным Фондом давать кредит госпредприятиям, чтобы удержать цену своих товаров на городских рынках России.
  
  Современный российский частный промышленник (мелкий, средний и крупный) мечтает о пожизненной квоте своих товаров на российском рынке (не будем говорить лишь о городских рынках потребительских товаров) и поэтому тянется к укрупнению своего производства, а значит, к монополии в которой ему отказывают банки, заставляющие регистрироваться в оффшорах собственников средних и крупных производств товаров. Надежды российских производителей товаров - капиталистов на административное (плановое) установление квот со стороны Государства отрублена вступлением России в ВТО, отменяющей протекцию по отношению к отечественным товарам. Поэтому либеральное движение в сторону стихийного рынка вызывает негодование либеральных идей, а гособещания на возрождение промышленности вызывает подобные раздражения в отношения государства: " Товар произведем, а где его возможно продать весь без остатка?". Российский промышленник, перешедший в разряд крупных производителей стремится продать своё предприятие крупным западным банкам ( не находя соответствующего российского банка и гарантий права на вклад) чтобы расстаться с производством и перейти в разряд пенсионеров, живущих на проценты с со своего вклада ( капитала, сданного в аренду банку). Несколько процентов дохода со своего клада и цена покупки предприятия заставляют новых хозяев производства усовершенствовать производство, чтобы покрыть убытки от сделки. Процесс с активами повторяется, но уже на территории западных стран, так что от России от сделок больше ничего не переподает, так как собственность является уже не российской.
  
  Примечание 2.
  Разность углов направления движения центра стремлений (господствующих в них убеждений ) цивилизаций можно выяснить довольно просто на первых двух-трех этапах ( с 6 до 14 лет), а вот затем после поворотов или отклонений от первоначально заданного вектора убеждений (стремлений) хотя и на малые углы - требуются консультации у специалистов.
  
  Пример составления смещения вектора убеждений в онлайн одним и тем же пользователем путём заполнения стандартной анкеты с помощью поиска необходимой ему информации на страницах блога " Пенхаус" http://www.proza.ru/avtor/bigmen1 (номер, присваимой сайтом proza.ru одному и тоже юзеру, автоматически изменялся при посещении им разнообразных страниц).
  неизвестный читатель 162 Номенклатура -это властьимущая бюрократия. Ч1 17.01.2013 04:42 не определен
  неизвестный читатель 161 Топ 10-ти современных композиторов 17.01.2013 03:47 не определен
  неизвестный читатель 160 Топ 10-ти современных композиторов. Ч1 17.01.2013 02:40 google.com
  неизвестный читатель 159 Cемейный террорист Малахов 17.01.2013 02:38 не определен
  неизвестный читатель 158 Стихи как груда кирпичей 17.01.2013 02:09 не определен
  неизвестный читатель 157 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч9 16.01.2013 22:37 не определен
  неизвестный читатель 156 Ё-коммунизм 2012 года 16.01.2013 22:08 не определен
  неизвестный читатель 154 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч4 16.01.2013 21:59 не определен
  неизвестный читатель 155 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3 16.01.2013 21:12 не определен
  неизвестный читатель 153 Революция 1917 глазами красного командира 16.01.2013 19:49 не определен
  неизвестный читатель 152 Earth s all magnetic field 3 переполяризация 16.01.2013 08:37 не определен
  неизвестный читатель 151 Нанопроизводство и модернизация производства 16.01.2013 08:05 не определен
  неизвестный читатель 150 Kprf. ru и количество посетителей её телевидения 16.01.2013 07:47 не определен
  неизвестный читатель 149 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч5 16.01.2013 06:33 не определен
  неизвестный читатель 148 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч4 16.01.2013 06:29 не определен
  неизвестный читатель 147 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3 16.01.2013 06:22 не определен
  неизвестный читатель 146 Русская община или индивидуализм? 16.01.2013 06:00 не определен
  неизвестный читатель 145 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч2 16.01.2013 04:38 не определен
  неизвестный читатель 144 Революция 1917 глазами красного командира 15.01.2013 23:51 не определен
  неизвестный читатель 143 Истоки кризиса 15.01.2013 23:21 не определен
  неизвестный читатель 142 Топ 10-ти современных композиторов. Ч1 15.01.2013 23:17 google.com
  неизвестный читатель 141 Появились облака 15.01.2013 21:47 yandex.ru
  неизвестный читатель 140 Революция 1917 глазами красного командира 15.01.2013 19:06 другой сайт
  неизвестный читатель 139 Номенклатура -это властьимущая бюрократия. Ч1 15.01.2013 17:16 не определен
  138 Революция 1917 глазами красного командира 15.01.2013 15:45 google.com
  неизвестный читатель 137 1, 333333333 литра дизтоплива на 1 центнер пшеницы 15.01.2013 13:18 не определен
  неизвестный читатель 136 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч8 15.01.2013 11:20 google.com
  неизвестный читатель 135 Огни чужого города 15.01.2013 07:21 не определен
  неизвестный читатель 134 Посвящаю памяти моих воспитательниц-евреек 15.01.2013 07:11 не определен
  неизвестный читатель 133 Самый лучший способ отчуждения 15.01.2013 04:55 не определен
  неизвестный читатель 132 Революция 1917 глазами красного командира 14.01.2013 23:53 другой сайт
  неизвестный читатель 131 Количество не переходящее в качество 14.01.2013 23:39 не определен
  неизвестный читатель 130 Топ 10-ти современных композиторов. Ч1 14.01.2013 23:04 google.com
  неизвестный читатель 129 Революция 1917 глазами красного командира 14.01.2013 22:23 не определен
  неизвестный читатель 128 Ванька извозчик. А. Чехов 14.01.2013 22:04 yandex.ru
  неизвестный читатель 127 Я рифму обниму руками... 14.01.2013 21:40 google.com
  неизвестный читатель 126 Властьимущая бюрократия 14.01.2013 20:36 не определен
  неизвестный читатель 125 карты землетрясений Оnline 14.01.2013 19:13 не определен
  неизвестный читатель 124 Виктор Гюго против смертной казни 14.01.2013 17:13 yandex.ru
  неизвестный читатель 121 От хаоса дерьмократии к демократии 14.01.2013 12:05 yandex.ru
  неизвестный читатель 120 Управляемый хаос теория для биосистем1 14.01.2013 09:56 не определен
  неизвестный читатель 100 Анекдоты. Золотой миллиард 14.01.2013 09:42 не определен
  неизвестный читатель 119 Кладбище 14.01.2013 04:04 не определен
  неизвестный читатель 118 Мои стихи 14.01.2013 03:18 не определен
  неизвестный читатель 117 Русская идея в ковычках 14.01.2013 02:47 не определен
  неизвестный читатель 116 Нано киборги 2 14.01.2013 02:25 не определен
  неизвестный читатель 115 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3
  неизвестный читатель 114 Иные цели поколений 14.01.2013 00:57 произведения
  неизвестный читатель 113 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч8 13.01.2013 23:20 google.com
  неизвестный читатель 112 Люблю еврейку молодую 13.01.2013 22:28 произведения
  неизвестный читатель 111 Булыжник - единственное оружие пролетариата 13.01.2013 16:47 yandex.ru
  неизвестный читатель 109 Марксизм 13.01.2013 10:23 не определен
  неизвестный читатель 108 Cемейный террорист Малахов 13.01.2013 09:23 не определен
  неизвестный читатель 106 Во всём они виноваты 13.01.2013 08:23 не определен
  неизвестный читатель 105 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч5 13.01.2013 06:18 не определен
  неизвестный читатель 110 Коммунизм без идеализма или без идиотизма 13.01.2013 11:44 произведение
  неизвестный читатель 107 Засуха 2010 и её последствия. Часть 3 13.01.2013 10:59 не определен
  неизвестный читатель 104 parnasse. ru 13.01.2013 05:45 не определен
  неизвестный читатель 103 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч4 13.01.2013 05:34 не определен
  неизвестный читатель 102 Куда дует Фукусима. Часть 2 13.01.2013 04:54 не определен
  неизвестный читатель 101 Междворовой футбол 13.01.2013 04:38 не определен
  неизвестный читатель 100 Куда дует Фукусима. Часть 6 13.01.2013 02:53 не определен
  неизвестный читатель 99 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч8 13.01.2013 02:51 не определен
  неизвестный читатель 97 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч4 13.01.2013 00:35 не определен
  неизвестный читатель 96 Люблю еврейку молодую 13.01.2013 00:18 произведения
  неизвестный читатель 95 Революция 1917 со стороны. Сталин 12.01.2013 23:53 не определен
  неизвестный читатель 94 Коммунизм без идеализма или без идиотизма 12.01.2013 23:46 произведение
  неизвестный читатель 93 Огни большого города. Бойцовый парень 12.01.2013 22:30 google.com
  неизвестный читатель 92 Ё-коммунизм 2012 года 12.01.2013 15:41 не определен
  неизвестный читатель 92 Количество не переходящее в качество 12.01.2013 15:41 не определен
  неизвестный читатель 92 Либерализм или рассеянская дерьмократия 12.01.2013 15:41 не определен
  неизвестный читатель 91 Умер Гольфстрим? 12.01.2013 12:27 не определен
  неизвестный читатель 90 Революция 1917 глазами красного командира 12.01.2013 12:14 yandex.ru
  неизвестный читатель 89 Митинги 12.01.2013 07:43 не определен
  неизвестный читатель 88 Коран в переводе 12.01.2013 06:58 не определен
  неизвестный читатель 87 Юриспруденция для идиотов 12.01.2013 05:49 не определен
  неизвестный читатель 86 Афоризмы Солженицина А. И 12.01.2013 05:43 yandex.ru
  неизвестный читатель 85 Революция 1917 со стороны глазами белого офицера 12.01.2013 05:36 не определен
  неизвестный читатель 84 Пчела 12.01.2013 02:16 не определен
  неизвестный читатель 83 Топ 10-ти современных композиторов. Ч1 12.01.2013 01:45 google.com
  неизвестный читатель 82 I have always liked your silence 12.01.2013 01:04 не определен
  неизвестный читатель 81 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3 12.01.2013 00:38 не определен
  неизвестный читатель 80 Крестьяне акционеры 11.01.2013 22:55 произведения
  неизвестный читатель 79 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч4 11.01.2013 15:38 не определен
  неизвестный читатель 76 Прогнозируемые периоды 11.01.2013 12:54 авторская страница
  неизвестный читатель 78 Фильм без рекламы. Дух Времени 11.01.2013 12:19 не определен
  неизвестный читатель 77 Куда дует Фукусима. Часть 4 11.01.2013 11:21 другой сайт
  неизвестный читатель 76 Ё-коммунизм 2012 года 11.01.2013 10:26 авторская страница
  неизвестный читатель 75 Засуха 2010 и её последствия. Часть 1 11.01.2013 08:08 не определен
  неизвестный читатель 74 Огни большого города. Вы думаете 11.01.2013 07:43 не определен
  неизвестный читатель 73 Куда дует Фукусима. Часть 2 11.01.2013 07:25 не определен
  неизвестный читатель 72 Самый лучший способ отчуждения 11.01.2013 07:07 не определен
  неизвестный читатель 71 Ответ Пастухову. Об образовании 11.01.2013 06:25 не определен
  неизвестный читатель 70 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч9 11.01.2013 05:51 не определен
  неизвестный читатель 69 1, 333333333 литра дизтоплива на 1 центнер пшеницы 11.01.2013 05:14 не определен
  неизвестный читатель 68 Коммунизм без идеализма или без идиотизма 11.01.2013 01:53 произведение
  неизвестный читатель 67 Виктор Гюго против смертной казни 11.01.2013 01:37 yandex.ru
  неизвестный читатель 66 Чип 2025 года? 10.01.2013 23:34 google.com
  неизвестный читатель 65 Нано киборги 10.01.2013 18:08 не определен
  неизвестный читатель 64 Нано киборги 10.01.2013 17:34 не определен
  неизвестный читатель 63 parnasse. ru 10.01.2013 15:03 другой сайт
  неизвестный читатель 62 Революция 1917 со стороны. Сталин 10.01.2013 14:00 не определен
  неизвестный читатель 61 Люблю еврейку молодую 10.01.2013 13:38 произведения
  неизвестный читатель 60 Крестьяне акционеры 10.01.2013 09:50 не определен
  неизвестный читатель 59 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч4 10.01.2013 09:12 не определен
  неизвестный читатель 58 Куда дует Фукусима 10.01.2013 06:59 не определен
  неизвестный читатель 57 Умер Гольфстрим? 10.01.2013 06:30 не определен
  неизвестный читатель 56 Номенклатура -это властьимущая бюрократия. Ч1 10.01.2013 05:45 авторская страница
  неизвестный читатель 55 Погода в Москве с 21. 07по20. 08. 2010 10.01.2013 01:13 не определен
  неизвестный читатель 54 Революция 1917 глазами красного командира 10.01.2013 00:31 не определен
  неизвестный читатель 53 Огни чужого города 10.01.2013 00:23 не определен
  неизвестный читатель 52 Забыт толпой 09.01.2013 23:24 не определен
  неизвестный читатель 50 Интерактивная карта радиации 09.01.2013 17:37 google.com
  неизвестный читатель 49 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3 09.01.2013 16:35 не определен
  неизвестный читатель 48 Куда дует Фукусима. Часть 6 09.01.2013 16:13 не определен
  неизвестный читатель 47 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3 09.01.2013 15:51 не определен
  неизвестный читатель 46 Топ 10-ти современных композиторов. Ч1 09.01.2013 15:49 google.com
  неизвестный читатель 45 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч5 09.01.2013 14:37 не определен
  неизвестный читатель 44 Комментарии Революция 1917 со стороны 09.01.2013 14:05 не определен
  неизвестный читатель 43 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч5 09.01.2013 13:40 не определен
  неизвестный читатель 42 Нестареющие лозунги 09.01.2013 12:38 не определен
  неизвестный читатель 41 От Вас останутся стихи 09.01.2013 12:01 не определен
  неизвестный читатель 40 Рок-поп музыка на современный лад 09.01.2013 09:32 не определен
  неизвестный читатель 39 Поминки по Радио ЧМО-свобода 09.01.2013 06:58 не определен
  неизвестный читатель 38 Коммунизм без идеализма или без идиотизма 09.01.2013 05:29 не определен
  неизвестный читатель 37 Рэп мазанный черной краской 09.01.2013 00:39 yandex.ru
  неизвестный читатель 36 Революция 1917 глазами красного командира 08.01.2013 23:55 не определен
  неизвестный читатель 35 Топ 10-ти современных композиторов. Ч1 08.01.2013 22:57 google.com
  неизвестный читатель 34 Революция 1917 глазами красного командира 08.01.2013 20:08 не определен
  неизвестный читатель 33 Люблю еврейку молодую 08.01.2013 17:22 произведения
  неизвестный читатель 32 Северно-американские индейцы и Тюрки. Совпадение 08.01.2013 16:30 yandex.ru
  неизвестный читатель 31 parnasse. ru 08.01.2013 16:07 другой сайт
  неизвестный читатель 30 Люблю еврейку молодую 08.01.2013 15:31 рецензии
  неизвестный читатель 29 Коран в переводе 08.01.2013 13:27 не определен
  неизвестный читатель 28 Революция 1917 со стороны. Троцкий 08.01.2013 10:17 google.com
  неизвестный читатель 28 Революция 1917 глазами красного командира 08.01.2013 08:02 google.com
  неизвестный читатель 27 Люблю еврейку молодую 08.01.2013 06:33 рецензии
  неизвестный читатель 26 Огни чужого города 08.01.2013 04:41 не определен
  неизвестный читатель 23 Огни чужого города 08.01.2013 01:35 не определен
  неизвестный читатель 22 Карта пожаров в России 08.01.2013 00:39 google.com
  неизвестный читатель 21 Уровень бедности из космоса 07.01.2013 22:48 yandex.ru
  неизвестный читатель 20 1, 333333333 литра дизтоплива на 1 центнер пшеницы 07.01.2013 17:10 google.com
  неизвестный читатель 19 Академические обезьяны 07.01.2013 16:48 yandex.ru
  неизвестный читатель 18 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч8 07.01.2013 13:49 yandex.ru
  неизвестный читатель 17 Северно-американские индейцы и Тюрки. Совпадение 07.01.2013 13:07 yandex.ru
  неизвестный читатель 16 карты землетрясений Оnline 07.01.2013 13:06 не определен
  неизвестный читатель 15 Северно-американские индейцы и Тюрки. Совпадение 07.01.2013 11:31 google.com
  неизвестный читатель 14 Революция 1917 глазами красного командира 07.01.2013 10:09 google.com
  неизвестный читатель 13 Шахматы. Период 07.01.2013 03:52 не определен
  неизвестный читатель 12 Хайтековский рынок боевиков на экране 07.01.2013 03:01 не определен
  неизвестный читатель 11 Номенклатура - властьимущая бюрократия Ч3 07.01.2013 02:59 не определен
  неизвестный читатель 9 Коммунизм без идеализма или без идиотизма 06.01.2013 14:32 произведение
  неизвестный читатель 8 Обоснование кварков 06.01.2013 13:02 не определен
  неизвестный читатель 7 Earth s all magnetic field4 Антициклон B 06.01.2013 07:27 не определен
  неизвестный читатель 6 Earth s magnetic field 2 06.01.2013 07:04 не определен
  неизвестный читатель 5 Осада. Часть 1 06.01.2013 06:26 не определен
  неизвестный читатель 4 Осада. Повесть 06.01.2013 06:22 yandex.ru
  неизвестный читатель 3 Комментарии Революция 1917 со стороны 06.01.2013 05:46 не определен
  неизвестный читатель 2 Революция 1917 глазами красного командира 06.01.2013 03:29 не определен
  неизвестный читатель 1 Куда дует Фукусима. Часть 6
  
  50 ЛЕКЦИИ ПО МИКРОЭКОНОМИКЕ
  http://economicus.ru/library.html
  СОДЕРЖАНИЕ:
  ВВЕДЕНИЕ
  ЧАСТЬ I. ВВЕДЕНИЕ В МИКРОЭКОНОМИКУ
  Лекция 1. Что такое равновесие?
  Лекция 2. Спрос
  Лекция 3. Предложение
  Лекция 4. Конкуренция и монополия
  Лекция 5. Индивидуальный и рыночный спрос
  Лекция 6. Индивидуальное и рыночное предложение
  Лекция 7. Эластичность спроса и предложения
  Лекция 8. Заменяемость и дополняемость
  Лекция 9. Стабильность равновесия
  Лекция 10. Регулирование рынка
  
  ЧАСТЬ II. ТЕОРИЯ ПОТРЕБЛЕНИЯ И СПРОСА
  
  Лекция 11. Свобода выбора, суверенитет и рациональность потребителя Лекция 12. Количественная полезность и спрос Лекция 13. Порядковая полезность и спрос Лекция 14. Равновесие потребителя
  Лекция 15. Реакция потребителя на изменение дохода и цен
  Лекция 16. Эффект замены и эффект дохода
  Лекция 17. Излишек потребителей
  Лекция 18. Потребительский выбор во времени
  Лекция 19. Уровень жизни и его измерение
  Лекция 20. Дифференциация доходов
  
  ЧАСТЬ III. ТЕОРИЯ ПРОИЗВОДСТВА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ
  
  Лекция 21. Производство и обмен
  Лекция 22. Теория производства
  Лекция 23. Затраты
  Лекция 24. Фирма и рынок
  Лекция 25. Совершенная конкуренция
  Лекция 26. Монополия
  Лекция 27. Ценовая дискриминация
  Лекция 28. Монополистическая конкуренция
  Лекция 29. Олигополия
  Лекция 30. Государство и рыночные стрктуры
  
  ЧАСТЬ IV. РЫНКИ ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА
  
  Лекция 31. Факторы производства
  Лекция 32. От чего зависит спрос на ресурсы
  Лекция 33. Структура рынка ресурса: двусторонняя конкуренция, монополия Лекция 34. Структура рынка ресурса Лекция 35. Рынок труда
  
  Лекция 36. Экономическая рента Лекция 37. Рынок заемных средств Лекция 38. Капитализация
  Лекция 39. Функциональное распределение дохода Лекция 40. Теория прибыли
  ЧАСТЬ V. ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ Лекция 41. Теория общего равновесия
  Лекция 42. Общественное благосостояние и экономическая эффективность
  Лекция 43. Эффективность и справедливость
  Лекция 44. Перераспределение дохода
  Лекция 45. Внешние эффекты
  Лекция 46. Общественные блага
  Лекция 47. Общественный выбор
  Лекция 48. Монопольная власть
  Лекция 49. Асимметрия информации
  Лекция 50. Провалы государства
  
   ВВЕДЕНИЕ
  
   Чему учит экономическая теория? Делать деньги? Или тратить их? Скорее всего - нет.
  
   Чтобы научиться этому, - если этому вообще можно научиться, - следует отправиться в одну из многочисленных сегодня школ бизнеса или менеджмента или на курсы домоводства.
  
   Хотя... ведь греческое слово oikonomia в буквальном переводе как раз и значит "искусство ведения домашнего хозяйства". Но за две с половиной тысячи лет, прошедших с тех пор, как древнегреческий писатель и историк Ксенофонт дал это имя новой науке, содержание ее изменилось до неузнаваемости. Хозяйство теперь ведется и управляется не только в рамках семьи или города (греч. poliz, отсюда - политическая экономия), но и в пределах крупного региона, страны, всего мира. Оно организовано не только по территориальному, но и по производственному признаку - в рамках предприятий, отраслей, фирм, корпораций, некоторые из которых являются многонациональными и влияют на жизнь людей разных континентов.
  
   Мы не будем давать строгого определения экономики как науки, да это и не так просто. Говорят, что экономика - это то, чем занимаются экономисты, а иногда, что экономисты -это те, кто занимается экономикой. Будет лучше, если мы просто расскажем об основных задачах, которые приходится решать экономистам.
  
   Человек живет в мире ограниченных возможностей. Ограничены его физические и интеллектуальные способности. Ограничено время, которое он может уделить тому или иному занятию. Ограничены средства, которые он мог бы использовать для достижения желанной цели. А ведь мир так богат и разнообразен.
  
   И не только отдельный человек, все общество, даже если рассматривать его в планетарном масштабе, ограничено в своем стремлении к свободе, счастью, благополучию. И хотя за века и тысячелетия своей истории люди существенно раздвинули рамки этих ограничений, но и сегодня, как в любой другой момент времени в прошлом или будущем, ограниченность наличных ресурсов остается главным и весьма жестким условием, накладываемым объективной реальностью на размеры и возможности роста общественного и личного благосостояния.
  
   Ограниченность ресурсов имеет относительный характер. Она заключается в принципиальной невозможности одновременного и полного удовлетворения всех потребностей всех людей. Если бы ресурсы не были ограничены, не было бы необходимости заботиться о наилучшем, оптимальном их распределении между различными целями, не было бы нужды экономить ресурсы, повышать эффективность их использования, устанавливать какие-либо принципы распределения потребительских товаров и услуг. И нам ничего не стоило бы воплотить в жизнь лозунг-мечту: "каждому -по потребностям".
  
   Заметим, что не все блага являются ограниченными, некоторые из них не ограничены и "распределяются" посредством простого присвоения, как например атмосферный воздух.
  
   Такие блага называются свободными в отличие от ограниченных благ, называемых экономическими. Ближайшим следствием ограниченности ресурсов является конкуренция за их использование. Это еще не конкуренция между отдельными людьми. Это конкуренция между альтернативными целям использования ресурсов. Ведь почти все ресурсы могут использоваться для удовлетворения самых разнообразных нужд.
  
   Например, нефть служит сырьем для получения котельного, дизельного, реактивного топлива. В результате ее вторичной переработки можно получить исходные вещества для производства синтетических волокон, пластмасс, красителей, моющих средств и многого другого. Но и это не все. Валютная выручка от экспорта нефти и продуктов нефтепереработки может быть использована для закупок продовольствия, медикаментов, других потребительских товаров, оборудования для легкой, пищевой, химической промышленности, новейшей техники и технологии. И все эти альтернативные цели конкурируют за использование всегда ограниченного, а в последние годы и сокращающегося объема добываемой в стране сырой нефти. Увеличив экспорт нефти, мы должны будем сократить поставки топлива для сельскохозяйственной техники, что отрицательно скажется на объеме сельхозпродукции. Но, быть может, выручка от ее экспорта позволит импортировать продовольствие в объеме, перекрывающем потери от снижения урожая, или, закупив нефтебуровое оборудование, на будущий год увеличить добычу нефти и, значит, поставки топлива сельскому хозяйству.
  
   Иначе говоря, перед обществом, как и перед отдельным человеком, всегда стоит задача выбора направлений и способов использования ограниченных ресурсов в различных конкурирующих целях. Методы решения этой задачи и составляют предмет экономической науки.
  
   Экономисты исходят в своих рассуждениях из гипотезы о рациональном поведении людей. Рациональное поведение - это поведение, направленное на достижение максимума результатов при имеющихся ограничениях. Обычно предполагается, что индивиды максимизируют удовлетворение своих потребностей, или полезность, предприятия -прибыль, тогда как государство должно максимизировать нечто, называемое общественным благосостоянием.
  
   Не нужно думать, что рациональное поведение - это непременно правильное поведение, скажем питание в строгом соответствии с физиологическими нормами, занятия утренней гимнастикой, отсутствие вредных привычек и т. п. Понять, что подразумевается под рациональным поведением, вам могут помочь слова героя повести Ф. М. Достоевского "Записки из подполья": "И с чего взяли все эти мудрецы, что человеку нужно какого-то нормального, какого-то добродетельного хотения? С чего это вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно выгодного хотения? Человеку надо одного -только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела". С этой точки зрения одинаково рациональным будет признано поведение и заядлого курильщика, и чревоугодника (хотя и то и другое заведомо вредно), и вполне добропорядочного человека, все свое поведение подчинившего заботе о сохранении здоровья.
  
   Экономисты не претендуют на определение целей, которые должны ставить перед собой отдельные люди или общество, оставляя заботу об этом религиозным мыслителям, социальным реформаторам и политикам. Их интересует лишь то, как люди реализуют свои "самостоятельные хотения", или субъективно понимаемые интересы, в мире ограниченных возможностей и что из этого может получиться.
  
   В процессе выбора, навязанного нам ограниченностью наличных ресурсов, люди, как считают экономисты, сталкиваются с необходимостью решения трех фундаментальных задач: что, т. е. какие товары и услуги и в каком количестве производить? как, т. е. с помощью каких ограниченных ресурсов и технологических способов, производить нужные людям блага? для кого производить эти ограниченные жизненные блага?
  
   При обсуждении этих и других, связанных с ними задач экономисты широко пользуются разного рода моделями, хотя и упрощающими реальную действительность, но позволяющими тем не менее в компактной форме получать и демонстрировать определенные содержательные результаты.
  
   Попробуем и мы с помощью простейшей модели сформулировать основную экономическую проблему "что, как и для кого производить". Предположим, что жители какой-то гипотетической страны, скажем Швамбрании, могут использовать свои природные и людские ресурсы для производства средств производства и предметов потребления. Построим график производственных возможностей Швамбрании (рис. 1).
  
   А Хс X
  Рис. 1. График производственных возможностей Швамбрании.
  
   По оси абсцисс будем откладывать количество предметов потребления (X), по оси ординат - количество средств производства (Y). Кривая АВСТ), называемая границей производственных возможностей, характеризует максимально возможные объемы производства средств производства и предметов потребления при полном использовании всех имеющихся ресурсов.
  
   Значит, каждая точка на этой кривой представляет определенную комбинацию товаров этих двух видов. Например, точка В представляет комбинацию Хв единиц предметов потребления и YB единиц средств производства. Рис. 1 позволяет нам составить более четкое представление о трех взаимосвязанных понятиях ограниченности ресурсов, выборе и затратах как они понимаются в экономике.
  
   Возьмем точку F внутри области производственных возможностей. Очевидно, что она представляет такую комбинацию средств производства и предметов потребления, которая существенно меньше, чем могло бы производиться при полном и эффективном использовании всех ресурсов. Выбрав такую точку, мы смирились бы либо с наличием неиспользуемых ресурсов (например, с безработицей), либо с низкой эффективностью их использования (например, с большими потерями, в том числе и рабочего времени).
  
   Наоборот, точка Е характеризует такой выпуск продукции, который недостижим при полном использовании наличных производственных ресурсов и существующей сегодня технологии. Таким образом, кривая АВСТ), т. е. граница области производственных возможностей, характеризует одновременно и возможный, и желательный выпуск продукции. Именно из точек, лежащих на этой кривой и представляющих различные возможные сочетания выпуска средств производства и предметов потребления, мы и должны (в силу гипотезы о рациональном поведении) выбрать ту, которая для нас наиболее предпочтительна.
  
   Сравним точки В и С. Выбрав точку В, мы предпочтем производство меньшего количества предметов потребления (XB) и большего количества средств производства (Ув),чем выбрав точку С (Xc, Yc). Точнее, при переходе из точки В к точке С мы получим дополнительно DX = ОXC - ОXB в единиц предметов потребления, пожертвовав для этого АY = ОYB - ОYC единиц средств производства. Экономисты называют количество одного товара, которое необходимо пожертвовать для увеличения производства другого товара на единицу, альтернативными затратами, или затратами упущенных возможностей (орроггапйу cot). Заметим, что экономист определяет альтернативные затраты как потери других, альтернативных товаров и услуг, которые могли бы быть произведены с помощью тех же производственных ресурсов, тогда как бухгалтер регистрирует в качестве затрат расход самих ресурсов, точнее, их стоимость.
  
   Посмотрим внимательнее на форму кривой АВСБ. Она выпукла вправо вверх (вогнута к началу координат). Это связано с тем, что одни ресурсы могут использоваться более производительно при производстве предметов потребления, другие - средств производства. Двигаясь по границе производственных возможностей вправо вниз и изменяя таким образом структуру производства в пользу увеличения выпуска предметов потребления, нам придется вовлекать в производство все в большей мере сравнительно малоэффективные для производства предметов потребления ресурсы. Поэтому каждая дополнительная единица выпуска предметов потребления будет требовать все большего сокращения производства средств производства. По мере приближения к любой из осей координат наклон кривой (к данной оси) будет увеличиваться, а значит, будут расти и альтернативные затраты. Может ли общество выйти за границу своих производственных возможностей, точнее, сдвинуть ее верх и вправо? Конечно, может. Либо за счет технических и экономических нововведений, либо за счет увеличения производственных ресурсов (открытие новых месторождений полезных ископаемых, вовлечение в производственную деятельность ранее не работавших, включая эмигрантов, строительство новых предприятий и т. д.). Если новая техника, новые технологические процессы будут внедряться одновременно и равномерно во всех отраслях, то граница производственных возможностей АО на рис. 2 сдвинется в положение линии A1D1, возможности выпуска и средств производства, и предметов потребления при тех же ресурсах увеличатся примерно в равной степени. И точка Е, лежащая вне прежних границ области производственных возможностей ОАО, окажется теперь вполне достижимой.
   Если же нововведения будут осуществляться преимущественно в отраслях. производящих средства производства, увеличение области производственных возможностей будет скошенным вправо, как показано на рис. 3.
  
  
  Рис. 3. Перенос в сторону производства средств производства.
  
   Выйти на более высокую границу производственных возможностей можно и за счет
  увеличения накопления, увеличения физического капитала общества (строительства
  новых заводов и фабрик). Такой переход может оказаться связанным с сокращением
  текущего потребления. Посмотрите на рис. 4. Общество первоначально находится в точке
  С на кривой АО. Чтобы выйти на более высокую кривую ему нужно создать новые
   производственные мощности. Для этого сначала ему потребуется перейти из положения С в положение В, т. е. сократить производство предметов потребления, а значит, и само потребление с ХС до XB, направив высвобождающиеся ресурсы на увеличение выпуска средств производства с YC до YB. Введя эти новые средства производства в эксплуатацию, общество сможет перейти на более высокую границу производственных возможностей А^1 и выбрать на ней положение Е, при котором обеспечивается больший объем производства и средств производства и предметов потребления по сравнению с положениями В и С. Заметьте, что ХЕ - объем производства предметов потребления в точке E - превышает весь возможный объем их производства даже при 100% использовании на эти цели всех ресурсов, которыми общество располагало до индустриализации, т. е. при границе производственных возможностей AD (точка XE лежит правее D). Значит, жители Швамбрании пожертвовали своим сегодняшним благосостоянием во имя благосостояния будущих поколений. Заметьте, что, осуществив первоначальное накопление, или индустриализацию, они могли бы двинуться из точки В не в точку Е, а в точку G, т. е. продолжить накопление капитала в ущерб текущему потреблению. Производство, таким образом, начинает работать само на себя, забыв о нуждах и потребностях людей.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Рис. 4. Индустриализация
   Поэтому весьма важно, кто и каким способом осуществляет выбор определенного положения на одной и той же границе производственных возможностей (В или С на рис. 1, G или Е на рис. 4). Ведь этот выбор в конечном счете и предопределяет распределение ресурсов между конкурирующими, или альтернативными, целями.
  
   Человечество в своем развитии выработало несколько способов упорядоченного распределения ограниченных ресурсов и результатов производства между конкурирующими целями. Эти способы могут быть сведены в три основные группы:
  1) основанные на традициях и обычаях;
  2) основанные на командно-административных методах;
  3) основанные на рыночном механизме.
   Эта классификация в известной мере условна. В действительности регулирование конкуренции осуществляется с использованием различных методов. При этом, например, командно-административные методы могут сочетаться с использованием системы цен, играющей, конечно, более важную роль в рыночном механизме, а также учитывать сложившиеся в данном обществе традиции и обычаи и даже влиять на их формирование и изменение. Тем не менее в различных обществах или в одном обществе, но на разных стадиях его развития тот или иной способ разрешения конкуренции и осуществления выбора оказывается явно преобладающим.
  
   Людей никогда не покидала мысль о желательности так или иначе покончить с конкуренцией. Но для этого необходимо преодолеть ограниченность ресурсов, либо сократив потребности до уровня возможностей общества, либо развив эти возможности до уровня потребностей. Многие религиозные мыслители, философы проповедовали необходимость ограничения потребностей до некоторого разумного уровня простого, живущего в естественных условиях человека. Другие, наоборот, связывали будущее с высочайшей степенью развития производительных сил, в результате которого сам собою осуществится принцип "каждому по потребностям".
  
   Рыночный механизм не претендует на то, чтобы полностью преодолеть ограниченность ресурсов, но он может по-своему ослабить, смягчить эту ограниченность. С одной стороны, рыночный механизм стимулирует эффективность использования наличных ресурсов. И страны с развитой рыночной экономикой лидируют сегодня в научно-техническом прогрессе и уровне жизни населения. С другой же стороны, рыночный механизм возлагает бремя ограничения потребностей на каждого отдельного человека, причем не посредством установления какого-то разумного их уровня, а путем "преобразования" потребностей в платежеспособный спрос. Это может нравиться или не нравиться, но рынок ориентирован не на удовлетворение потребностей потребителей, а на удовлетворение спроса покупателей. Таким образом, абсолютная "самостоятельность хотения" автоматически ограничивается.
  
   В условиях ограниченности ресурсов проблема выбора, порождаемая конкуренцией за их использование, неустранима, а борьба с ней - бесполезна. Можно заставить конкуренцию принять ту или иную форму, облегчить или затруднить осуществление выбора. Задача состоит не в устранении конкуренции, а в том, чтобы придать ей цивилизованные, человеческие формы, заставить ее работать на благо людей. О том, как устроен рыночный механизм, как он функционирует, как решает задачу выбора - что? как? для кого? - вы узнаете из этого и последующих выпусков журнала, который вы держите в руках. Вы
  
   узнаете, что рынок не всемогущ, что он не может решить всех человеческих проблем, а иногда дает и неприемлемые решения. Вы узнаете, что несовершенство рыночного механизма не является еще достаточным основанием для передачи его функций государству с его командно-административными методами. То, с чем не может справиться рынок, может оказаться не по зубам и государству. Но обо всем этом впереди.
  
   ЧАСТЬ I. ВВЕДЕНИЕ В МИКРОЭКОНОМИКУ
  
  Лекция 1. Что такое равновесие?
  
   РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что такое рынок?
  
   АНТОН. (чешет затылок). Равновесие? Оно, наверное, наступает, когда мы с тобой о чем-то договорились и уже не спорим?
  
   БАРБОС. Я всегда думал, что это искусство удержаться на трех ногах во время прогулки.
  
   ИГОРЬ. Равновесие на рынке можно понять, если представить себе весы, где на одной чаше находятся все продавцы, а на другой - все покупатели.
  
   БАРБОС. Такие большие весы я мог бы разглядеть только со своего балкона.
  
   АНТОН. Хорошо, а что такое рынок? Я читаю газеты и часто встречаю предупреждение -не путайте рынок с базаром! Мне вспоминается и фраза знаменитого Джевонса: "Когда -то рынок представлял собой общественное место в городе, где пищевые продукты и другие предметы выставлялись на продажу".
  
   БАРБОС. Неужели журналисты тоже, как и мой Антон, читали Джевонса?
  
   ИГОРЬ. Вот именно - это место продажи, место, где встречаются продавец и покупатель, место, где совершаются сделки. В этом смысле нет необходимости противопоставлять рынок и базар. Однако нам интересно наблюдать за рынком какого-нибудь одного товара, например рынком яблок или, скажем, дверных замков.
  
   БАРБОС. А нам интересно наблюдать за рынком вкусных мясных костей!
  
   АНТОН. Но ведь яблоки или дверные замки могут продаваться во многих магазинах и лавках. А мы тем не менее считаем, что существует единый рынок этого товара?
  
   ИГОРЬ. Если бы яблоки, например, продавались в нескольких местах по различным ценам, хотя и были бы одинакового качества, то, зная. по каким ценам совершаются сделки, продавцы поставляли бы яблоки туда, где цена выше, а покупатели шли бы за покупками туда, где цена ниже.
  
   АНТОН. Так, так, я понимаю, к чему ты клонишь. Там, где продавцов станет больше, цены понизятся, а там, где прибавится покупателей, цены повысятся. В результате цена везде станет одинаковой, а это и будет единый рынок товара?
  
   ИГОРЬ. Да, ты совершенно прав. Теперь ясно, что для единого рынка необходимы свободная циркуляция информации и свободное передвижение продавцов и покупателей. Каждый покупатель и продавец при этом поступает в соответствии со своей выгодой.
  
   АНТОН. Хорошо, тогда где же границы рынка? Ведь во всем мире продают яблоки и дверные замки.
  
   БАРБОС: И вкусные мясные кости!
   ИГОРЬ. Все очень просто. Если ты говоришь, например, о рынке парного молока, то его границы совпадают с границами той деревни, где находятся коровы или козы, молоко которых мы сразу же выпиваем.
  
   БАРБОС: Если бы у меня была длинная шерсть, которую нужно стричь, то ее можно было бы продавать не только в одной деревне.
  
   АНТОН. Я понял. В соседней деревне тоже есть парное молоко, но там уже другой рынок этого товара. А если мы будем из нашего молока делать сгущенное молоко, то сможем его увезти в соседнюю деревню, в город и дальше, в соседнюю область, т.е. рынок сгущенного молока может стать очень большим.
  
   БАРБОС: Конечно, я пробовал сгущенку из Украины.
  
   ИГОРЬ. Но не всякий товар выгодно возить очень далеко, ведь перевозка - довольно дорогое удовольствие. Поэтому границы рынка одного товара определяются тем, на какое расстояние этот товар можно возить и при этом рассчитывать, что его цена позволит покрыть и затраты на перевозку.
  
   АНТОН. Границы рынка, как я теперь понимаю, устанавливаются естественным образом и зависят от характера самого товара, затрат на его перевозку и от ряда других причин. Ну а если запретить перевозку товара, например, из страны в страну?
  
   ИГОРЬ. Тогда границы рынка будут определяться в том числе и этим запрещающим условием.
  
   АНТОН. Хорошо, давай вернемся к воображаемым весам. Как понимать, что на одной чаше весов - все продавцы, а на другой - все покупатели?
  
   ИГОРЬ. Видишь ли, Антон, это не нужно понимать буквально. Скорее можно представить, что на одной чаше весов лежат деньги всех покупателей, а на другой - весь товар (например, яблоки).
  
   АНТОН. Понятно, получается. что покупательная сила покупателей, а точнее покупательная сила их денег уравновешивается продажной силой продавцов, а точнее, продажной силой их товаров. Но все-таки почему равновесие на рынке товаров связывают с совпадением желаний продавцов и покупателей?
  
   ИГОРЬ. Речь идет о желании продать какой-то объем товаров по какой-то цене и желании купить какой-то объем товара по этой цене. Когда эти желаемые объемы товаров совпадут, тогда и состоится сделка, т.е. продажа и покупка, а весы, уравновесив желания, покажут всем, по какой цене продается товар.
  
   АНТОН. Так, так, я начинаю кое-что понимать. Если, скажем, в этом году неурожай яблок, то желания продавцов продать, а покупателей купить совпадут при более высокой цене, чем в прошлом году?
  
   ИГОРЬ. Совершенно верно. Можно представить себе и другую ситуацию. Например, в этом году средняя заработная плата покупателей выше, чем в прошлом. Это тоже приведет к равновесию при более высокой цене, чем в прошлом году. Другими словами, в твоем примере уменьшилось предложение, а в моем примере увеличился спрос. Об этих понятиях поговорим в следующий раз.
   РАЗДЕЛ 1. Понятие равновесия
  
   Понятие равновесия рассматривается здесь применительно к рынку одного товара.
  
   Какие же силы приходят в равновесие на рынке? Очевидно, что это, с одной стороны, желание продавцов продать данный товар, а с другой - желание покупателей приобрести его. Или, как говорят экономисты, - предложение и спрос.
  
   Рассмотрим эти понятия подробнее. Ясно, что желание покупателей приобрести какой-либо товар зависит от целого ряда факторов: от цены данного товара (Р) и цен других товаров (Ра, РЬ), от доходов покупателей и, конечно же, от их вкусов и предпочтений. При изменении значений указанных факторов изменится и объем спроса, т.е. максимальное количество единиц товара, которое покупатели готовы приобрести в единицу времени при данных условиях. Зависимость объема спроса от определяющих его факторов называется в экономике функцией спроса. Эта функция может быть представлена следующим образом:
  
  QD = f(P, Pa, Pb, I, T, W) (1)
  
   где QD - объем спроса на данный товар; I - денежный доход; T - вкусы и предпочтения потребителей; W - накопленное имущество.
  
  Допустим теперь, что все названные факторы, оказывающие влияние на объем спроса, остаются неизменными, за исключением одного - цены рассматриваемого товара. Тогда каждому значению цены товара соответствует определенное значение объема спроса. Такая зависимость носит название функции спроса от цены:
  
  QD = f(P) (2)
  
  Логично предположить (и это подтверждает наша повседневная практика), что при прочих неизменных условиях с увеличением цены объем спроса уменьшается. Такая зависимость объема спроса от цены представлена графически в виде линии DD (рис. 1).
  
  1 L
  
  
  Рис. 1. Кривая спроса.
  
  Цене P1 соответствует объем спроса Q1, цене Р2 > P1 соответствует объем спроса Q2   
   Но очевидно, что от цены должен зависеть некоторым образом и объем предложения данного товара. Аналогично объему спроса, объемом предложения называют максимальное количество какого-либо товара, которое согласен предложить продавец или группа продавцов на рынке в единицу времени при определенных условиях. К числу этих условий относятся цены данного и других товаров, характер технологии, наличие и размер налогов и дотаций, природно-климатические условия.
  
   Функцией предложения называют зависимость объема предложения от определяющих его факторов: от цены данного товара P и цен других товаров (Ра, Pb...); от характера применяемой технологии от налогов и дотаций, природно-климатических условий. В общем виде функция предложения имеет следующий вид:
  
  QS = f(P, Pa, Pb, K, C, Z) (3)
  
   где QS - объем предложения данного товара; K - характер применяемой технологии; С -налоги и дотации; Z - природно-климатические условия.
  
   Если все факторы, определяющие объем предложения, кроме цены рассматриваемого товара (Р), предположить неизменными, то от функции предложения (3) можно перейти к функции предложения от цены, которая характеризует зависимость объема предложения данного товара лишь от его цены:
  
  QS = f(P) (4)
  
   Ранее мы предположили (пока без всяких доказательств), что с увеличением цены товара объем спроса на этот товар уменьшается. Точно так же практика подсказывает нам, что по более высокой цене на рынке предлагается большее количество единиц товара (по крайней мере в большинстве случаев), т.е. объем предложения увеличивается, когда увеличивается цена.
  
   На рис. 2 изображена линия предложения SS некоторого товара. При движении вдоль этой линии вправо вверх повышению цен соответствует увеличение объема предложения. Цене P2 >P1 соответствует объем предложения Q2 >Q1. Чем выше цена товара, тем прибыльнее его производство, тем большее количество его производители готовы произвести и продать на рынке. Более подробно функция предложения рассматривается в лекции 3,
   раздел 1 .
  
  
  Рис. 2. Кривая предложения.
  
   Теперь, имея некоторое представление о спросе и предложении, мы можем перейти к анализу их взаимодействия. Совместим линии спроса и предложения на одном графике (рис. 3). Линия DD является графическим изображением функции спроса от цены, линия SS - функции предложения от цены. Координатами точки Е являются равновесная цена РЕ и равновесный объем QE. В этой точке достигается равенство:
  
  QE = QS = QD (5)
   В состоянии равновесия рынок сбалансирован. Ни у продавцов, ни у покупателей нет внутренних побуждений к его нарушению. Напротив, при любой другой цене, отличной от цены равновесия, рынок не сбалансирован. У покупателей или у продавцов появляется желание изменить ситуацию на рынке.
  
   Пусть реальная рыночная цена будет выше равновесной, скажем Р" >РЕ (рис. 4). При такой цене объем спроса составит QD\ тогда как объем предложения Qs\ В этом случае производители предпочтут несколько снизить цену, чем поддерживать выпуск продукции в объеме, существенно превышающем объем спроса. Таким образом, избыток предложения (Qs - QD) будет оказывать понижающее давление на цену.
  
  
  Рис. 4. Дефицит и избыток.
  
   Теперь рассмотрим случай, когда реальная цена будет ниже равновесной, например < PE. Тогда объем спроса QD" окажется выше объема предложения Qs" товар станет дефицитным. Некоторые покупатели предпочтут заплатить более высокую цену. В результате избыток спроса (QD" - Qs") будет оказывать повышающее давление на цену.
  
   Этот процесс будет, очевидно, продолжаться до тех пор, пока цена не установится на равновесном уровне РЕ, при котором объемы спроса и предложения равны.
  
   Равновесие на рынке, рассмотренное нами, при определенных условиях оказывается
   устойчивым; любое отклонение от положения равновесия приводит в действие силы, которые возвращают рынок в исходное состояние. Вопрос устойчивости равновесия на рынке детально будет рассмотрен в лекции 9.
  
   Подведем итоги данного раздела.
  
   1. Под спросом (предложением) понимают связь между объемом спроса (предложения) и факторами, которые оказывают на него влияние.
   2. Функция спроса (предложения) от цены - частный случай функции спроса
  (предложения). В этом случае все факторы спроса, кроме цены рассматриваемого товара,
  имеют постоянные (фиксированные) значения.
  3. Равновесие на рынке достигается при таком уровне цены, когда объем спроса равен объему предложения.
  4. Если цена выше цены равновесия, объем предложения превышает объем спроса. Возникает затоваривание.
  5. Если цена ниже цены равновесия, объем спроса превышает объем предложения. Товар становится дефицитным.
   РАЗДЕЛ 2. Существование и единственность равновесия
   В предыдущем разделе неявно предполагались следующие допущения:
   - на рынке отдельного товара равновесие существует;
  - равновесие существует только при единственном сочетании значений цены и объема. Однако можно привести примеры, в которых эти допущения нарушаются:
   - объем предложения и объем спроса не равны между собой при любом неотрицательном значении цены;
   - существует более чем одно сочетание цена-объем, при котором достигается равновесие на рынке.
  
   Рассмотрим существование равновесия на рынке. Оно возможно, если имеется одна или более неотрицательных цен, при которых объемы спроса и предложения равны и неотрицательны.
  
   При графическом изображении это означает, что равновесие будет существовать, если линии спроса и предложения имеют по крайней мере хотя бы одну общую точку в неотрицательном квадранте.
  
   На рис. 5 изображены две ситуации, в которых линии спроса и предложения не имеют общих точек.
  
   На рис. 5,а объем предложения превышает объем спроса при любой неотрицательной цене.
  
   Так, совершенно необходимый для поддержания жизни атмосферный воздух доступен нам в таких количествах, что наши потребности в нем полностью удовлетворяются по нулевой цене (т.е. бесплатно).
  
   В этом случае о воздухе говорят как о свободном благе и считают, что равновесие существует при нулевой цене (P = 0), если при этой цене объем предложения превышает объем спроса. Отметим, однако, что очищенный воздух уже не будет являться свободным благом и за потребление его, очевидно, придется платить.
   На рис. 5,б цена спроса меньше цены предложения[1] при любом неотрицательном объеме выпуска, сумма денег, которую потребители готовы заплатить за данный товар, недостаточна, чтобы компенсировать затраты на его производство. Производство такого товара технологически вполне возможно, но экономически нецелесообразно. Так, можно сделать автомобиль из чистого золота или мусорный бак из серебра, но продать эти товары будет весьма не просто. В этом случае считают, что равновесие существует при нулевом равновесном объеме (Q = 0), если цена предложения при этом объеме больше цены спроса.
  
   Перейдем к рассмотрению вопроса о единственности равновесия.
  
   На рис. 6,а линия спроса имеет нормальный вид (т.е. характерный отрицательный наклон). В то же время линия предложения меняет знак наклона при росте цены, что приводит к существованию двух положений равновесия - в точках Е1 и Е2.
  б - линии спроса и предложения имеют общий отрезок; в - равновесие устанавливается при любом объеме в интервале от Q1 до Q2
  
   Считается, что такая "загибающаяся" кривая предложения характерна для трудовых ресурсов. Кривая предложения имеет положительный наклон при относительно низком уровне заработной платы, т.е. увеличение последней стимулирует увеличение предложения труда. Однако если уровень заработной платы продолжает расти, достигается точка, за которой рабочие предпочитают свободное время увеличению дохода.
  
   На рис. 6,б представлен случай, когда линии спроса и предложения совпадают на отрезке NM. Равновесие на рынке достигается при любой цене в диапазоне от P1 до P2 и равновесном объеме QE. Изменение цены в указанном диапазоне недостаточно чувствительно, чтобы вызвать у потребителей изменение объема спроса, а у производителей - изменение объема предложения. Этот случай имеет физическую аналогию в виде равновесия шара на горизонтальной площадке: равновесие возможно в любой точке этой площадки.
  
   На рис. 6,в линии спроса и предложения также имеют общий отрезок: в этом случае равновесие устанавливается при любом объеме в интервале от Q1 до Q2 и равновесной цене РЕ. Изменение объема в этом интервале не вызывает изменения цены спроса и равной ей цене предложения.
  
   [1] Цена спроса определяется на графике как ордината точки на линии спроса и означает максимальную цену, которую покупатели согласны заплатить за определенный объем предлагаемого товара. В свою очередь, цена предложения определяется на графике как ордината точки на линии предложения и означает минимальную цену, по которой продавцы готовы предложить определенное количество товара.
  
   РАЗДЕЛ 3. На конном рынке
  
   Если обратиться к прошлому экономической науки, то одна из тропинок непременно приведет нас в 1886г. Именно в этом году увидела свет книга австрийского экономиста Евгения Бём-Баверка "Основы теории ценности хозяйственных благ", пополнившая золотой фонд экономической мысли. Найдем в ней отрывок, где рассказывается о конном рынке, и перескажем своими словами все, что там происходило.
  
   Представим себе такую картину. Ранним воскресным утром на рыночной площади города N собралась группа людей. Одни (их 10 человек) пришли сюда с пустыми руками, но с пухлыми кошельками, и каждый из них лелеял надежду купить лошадь, другие же (а их было 8 человек) привели с собой по добротной, породистой лошади, чтобы продать.
  
   Все лошади под пером Бём-Баверка оказались как две капли воды похожими одна на другую и обладали одинаковыми свойствами. Однако участники торгов по-разному оценивали их. Каждый покупатель и каждый продавец судил о лошади по-своему, в зависимости от того, сколь полезна она именно ему. Вот и получилось: сколько людей, столько и оценок (совершенно одинаковых лошадей). Бём-Баверк представил это в виде схемы оценок (во флоринах):
  
   Покупатели Продавцы
  
   A1 - 300 В1 - 100
  
   А2 - 280 Аз - 260
   А4 - 240
   А5 - 220
   А6 - 210
   А7 - 200
   А8 - 180
   А9 - 170 A10 - 150
  82 - 110
  83 - 150
  84 - 170
  85 - 200
  86 - 215
  87 - 250
  88 - 260
  82
  
   Оценки покупателей - это максимальные цены, которые они могли бы уплатить за лошадь, а оценки продавцов - это минимальные цены, которые они согласны были бы получить за своих лошадей. Но Бём-Баверк вводит еще одно условие: сделки должны быть выгодны как покупателям, так и продавцам. Поэтому никто из них не станет покупать (или продавать) лошадь по цене, равной его собственной оценке, поскольку не извлечет из такой сделки выгоды (правда, не понесет и убытка). Более того, все участники акта купли-продажи стремятся получить как можно большую выгоду.
  
   Каждый их них, преследуя частную эгоистическую цель, с пониманием относится и к устремлениям своих соперников. Никто не мешает друг другу, все ведут себя по-джентльменски. Будучи опытными, уверенными в себе дельцами, все они хорошо ориентируются в обстановке и вовремя делают ходы, диктуемые ее изменением.
  
   Каким же образом при подобных условиях будет устанавливаться цена на лошадь?
  
   Предположим (вслед за Бём-Баверком), что торги начнутся с объявления своей цены покупателями: 130 флоринов. Такая цена выгодна всем десяти покупателям. Но она явно не устраивает продавцов: из восьми человек лишь двое (В1 и В2) смогли бы продать своих лошадей по этой цене. Что же предпримут продавцы в ответ на предложение покупателей?
  
   Очевидно, слово за продавцами В1 и В2, от которых зависит - продать лошадей или придержать их. Продать - значило бы довольствоваться весьма скромной выгодой, а вот придержать - это уже виды на солидный барыш. И оба продавца, рассчитывая на барыш, бьют наверняка. Надо только посмотреть, как поведет себя другая сторона.
  
   А покупатели начинают волноваться: самые ловкие из них вот-вот перехватят лошадей задешево. Дабы упредить эти сделки, остальные вопреки собственным интересам наперебой предлагают более высокую, но для них еще выгодную цену. Разгорается соперничество в повышении цены, которое неизбежно приведет к устранению отдельных покупателей с рынка. Вопрос лишь в том, как долго это будет продолжаться.
  
   Пока цена приближается к 150 флоринам, все десять покупателей могут претендовать на лошадь. С дальнейшим же ее повышением менее сильные конкуренты один за другим начнут отказываться от покупки: при цене 150 флоринов выйдет из борьбы А10, 170 флоринов - А9, 180 флоринов - А8, 200 флоринов - А7. Напротив, продавцам повышение цены как нельзя кстати, ибо увеличиваются их шансы на продажу: при цене свыше 150 флоринов оживляется В3, при цене свыше 170 флоринов - В4, а при цене свыше 200 флоринов - В5.
  
   Итак, одно и то же движение цены имеет двоякое следствие: число покупателей, предъявляющих действительный спрос, уменьшается (с десяти до шести), тогда как число продавцов, готовых удовлетворить его, увеличивается (с двух до пяти). Одновременно сокращается разрыв между числом покупателей и числом продавцов (с восьми при цене 130 флоринов до одного при цене 200 флоринов). Словом, круг дельцов, способных выдержать конкуренцию, сужается. Дело близится к развязке - нахождению цены, по которой будут заключены сделки. Однако спрос пока еще выше предложения и конкуренция не только не угасает, но и обостряется. Продавцы, зная, что цена и дальше пойдет вверх, по-прежнему стоят на своем. А это вызывает новую волну соперничества между покупателями, и цена опять идет вверх.
  
   Посмотрим, как в разгар борьбы будет держать себя покупатель А6, которого ждет участь слабейшего. При цене до 210 флоринов он, улучив момент, мог бы приобрести лошадь прямо на глазах у пяти своих конкурентов. Но вряд ли что из этого выйдет. Его соперники отнюдь не простаки, они не допустят, чтобы А6 купил одну из пяти лошадей, которые заведомо должны остаться им. В противном случае кому-то из них пришлось бы купить лошадь у продавца В6 по цене свыше 215 флоринов. И тогда получилось бы, что сильный конкурент проиграет слабому. А это исключено, так что пятеро сильнейших, чтобы отстранить А6, наперебой будут предлагать более высокую цену.
  
   Но вот цена достигает 210 флоринов, и тотчас же дело принимает другой оборот.
  
   Покупатель А6, еще мечтавший увести с собой лошадь, прощается с этой мыслью. При пяти продавцах остается пять покупателей, спрос приходит в соответствие с предложением. Теперь требования всех пяти покупателей могут быть удовлетворены сразу и никаких побуждений теснить друг друга у них больше нет.
  
   Но покупателей будто подменили. Едва прекратилась борьба между ними, препятствовавшая покупке лошадей, как обнаружилось, что их интересы по отношению к продавцам стали едиными. Все они в равной мере хотели бы заключить сделки по более низким ценам. И уже сейчас они согласились бы на 210 флоринов за лошадь, если бы продавцы пошли им навстречу. Но у продавцов иные соображения на этот счет: они заявляют, что ударять по рукам еще рано и запрашивают более высокую цену.
  
   Покупатели вынуждены уступить их нажиму и в очередной раз набавляют цену. Правда, у них уже крепнет уверенность, что вскоре этому придет конец.
  
   Исключим (как и Бём-Баверк) из числа конкурентов продавца В6, хотя, конечно же, едва цена превысит 215 флоринов, он не задумываясь включился бы в торги. Поверим, что он замешкался. Тогда на рынке пяти покупателям будут противостоять все те же пять продавцов.
  
   А цена продолжает расти. И чуть только притязания продавцов достигнут 220 флоринов, покупатель A5 откажется от приобретения лошади. Покупателей стало меньше, чем продавцов (четверо против пятерых), и одному из продавцов пришлось бы вернуться домой со своей лошадью.
  
   Однако ничего подобного не произойдет. Каждый из продавцов готов биться до конца, но лошадь все-таки продать.
  
   И никто не отступит, хотя выход у всех только один: пойти на снижение цены. Перебивая друг друга, они начнут сбавлять цену, пока и пятый владелец лошади не найдет себе покупателя. Это произойдет при цене ниже 220 флоринов.
   Вот тут-то и продавец В6, спохватившись, не преминет воспользоваться моментом и напомнит о себе. Продавцов снова станет больше, чем покупателей, и, чтобы удержаться на рынке, они еще раз сбавят цену. Борьба между ними закончится вытеснением слабейшего. Им окажется В6. Он потеряет всякие шансы продать свою лошадь, когда цена упадет ниже 215 флоринов.
  
   Итак, цена известна. Она установилась в пределах от 210 до 215 флоринов включительно.
  
   При этой цене спрос на лошадей и их предложение уравновешиваются. Число покупателей, которые могут взять (и возьмут) лошадей, равно числу продавцов, которые готовы отдать (и отдадут) их. И удачливые дельцы пожимают друг другу руки: сделки состоялись! Гордые собой, они покидают рыночную площадь: продавцы - с пачками денег, а покупатели - с лошадьми.
  
   Совсем другое настроение у остальных дельцов. Пятеро из них (это покупатели А6-А10) как пришли, так и уходят с пустыми руками, а трое (это продавцы В6-В8) повели своих лошадей обратно в родные конюшни. Всех их не устроила цена. Впрочем, беда невелика, будет и их день. А пока рыночная площадь опустела.
  
   Конечно, то, что описано Бём-Баверком и пересказано нами, во многом идеализация, теоретическая картина, которую "увидел" знаменитый экономист. Вряд ли где-либо и когда-либо существовал такой рынок. Но это и не суть важно. Куда важнее то, что целый ряд жизненных реалий схвачен им на редкость точно и глубоко, как будто и на самом деле он списал эту картину с жизни.
  
   РАЗДЕЛ 4. Размышления по поводу цены равновесия
  
   Итак, что же узнали мы, читатель, о том, как образуется рыночная равновесная цена.
  
   Спрос, предложение - все это кажется так просто, что не представляет никакого труда изложить наши выводы самым обычным языком. Объем спроса и объем предложения каким-то образом зависят от цены; причем, чем выше цена, тем меньше объем спроса и больше объем предложения. Существует определенное значение цены, при котором объем предложения равен объему спроса (т.е. намерения продавцов и покупателей совпадают). Вот это-то и есть равновесная цена.
  
   Цена эта рационирует спрос покупателя, передавая ему информацию о том, на какой объем потребления данного товара он может рассчитывать. Цена же подсказывает производителю (продавцу), какое количество товара ему следует изготовить (доставить на рынок). В результате продавцы продают все, что хотели бы продать по этой цене, а покупатели покупают все, что хотели бы при этой цене купить. Причем заметим, что продавцы и покупатели вступают в сделки совершенно добровольно, без всякого принуждения, руководствуясь лишь своими собственными интересами, т.е. сделка выгодна для обеих сторон. "Не от благотворительности же, в самом деле, булочника или мясника ждем мы обеда, а от их стремления к своим же собственным интересам", - писал Адам Смит в "Богатстве народов".
  
   Великий английский экономист был одним из первых, кто задумался над простым, казалось бы, вопросом: как же существует современное общество, основанное на разделении труда? Задумаемся вместе с ним и мы: "Сколько разнообразного труда нужно для приготовления инструментов, которыми работает самый незначительный из рабочих, например ножниц, которыми пастух стрижет овец. Нужно, чтобы рудокоп, строитель горна, в котором плавится руда, дровосек, угольщик, доставляющий уголь для горна, кирпичник, каменщик, кузнец, ножевщик - нужно, чтобы все эти представители различных ремесел соединились вместе для производства этих ножниц". Кто же организует труд всех этих людей, кто указывает им, чего и сколько нужно произвести?
  
   Кажется, читатель уже догадался. Да, все верно, здесь командуют цены. Производители шерсти предъявляют спрос на ножницы. Под влиянием спроса и предложения образуется рыночная цена ножниц. Сообразуясь с объемом своего предложения по этой цене, производители ножниц предъявляют спрос на металл, производители которого в свою очередь нуждаются в... и т.д. А что будет, если, допустим, спрос на ножницы повысится (потому что шерсть подорожала)? Очевидно, повысится цена ножниц, в силу чего их производители смогут привлечь большее количество металла (дальнейшее понятно). Все участники этого процесса принимают решения самостоятельно, не получая никаких распоряжений из центральных органов и повинуясь лишь изменениям цен. Предоставим читателю самому осовременить пример А.Смита (заменив, например, ножницы компьютерами) и подведем некоторые промежуточные итоги: итак, рыночная цена возникает не из воздуха, не из-за чьих-то прихотей и злых козней; она отражает взаимодействие объективных сил и выполняет важнейшие экономические функции.
  
   Да, скажет читатель, равновесная цена - это, конечно, хорошо, но ведь спрос и предложение могут колебаться в силу совершенно случайных причин, а существуют же, наверное, какие-то справедливые цены. Но что такое "справедливые" цены, читатель?
  
   Кладущему вторую ложечку сахара в стакан чая небезынтересно будет узнать, что до XVII в. сахар в Европе продавался в аптеках на граммы, потому что стоил очень дорого (его в то время привозили из Сирии и Аравии), и лишь в конце XVII в. в связи с резким увеличением предложения (сахарный тростник в значительных количествах стали выращивать в осваиваемой европейцами Америке) цена его уменьшилась настолько, что сахар стал обычным продуктом питания. А перец? Тот самый перец, который поваренные книги рекомендуют "добавлять по вкусу"? В средние века за несколько фунтов перца можно было купить вполне приличное поместье в Европе. Люди рисковали жизнью, отправляясь на Восток, в экспедиции за пряностями, потому что слишком велик был возможный барыш.
  
   Именно путь к пряностям Индии искал Христофор Колумб, который по дороге "наткнулся" на Америку, где оказалось затем возможным выращивать сахарный тростник. Вот такое влияние в истории оказывала высокая цена перца.
  
   Ну что ж, в теории все вроде бы ясно - равновесная цена несет в себе всю информацию, необходимую производителям и потребителям, ее изменение является для них сигналом к увеличению (уменьшению) производства (потребления), стимулом к поиску новых способов производства и вполне успешно справляется с функциями организации экономики.
  
   К сожалению, на практике все обстоит не так просто.
  
   В обществе, где разделение труда достигло такой степени, что подавляющее большинство людей не производят и сотой доли тех предметов, которые совершенно необходимы в их быту (и обмен, следовательно, является для них жизненной необходимостью), любое изменение цены затрагивает интересы сотен и тысяч людей, а за выражениями типа "переток ресурсов в другую отрасль" могут скрываться сломанные людские судьбы (ну что, действительно, делать кучеру в век автомобилей?). Кроме того, обмен происходит не в некоем чистом экономическом пространстве, где нет других сил, кроме производителей и потребителей.
  
   Люди объединены в союзы, называемые государствами, которые имеют свои собственные интересы и силу, достаточные, чтобы влиять на поведение экономических субъектов. При всех этих условиях в обществе всегда находятся силы, которые хотели бы повлиять на цену неэкономическими методами.
  
   Допустим, равновесная цена товара увеличилась. Потребителям приходится сократить свои покупки и надеяться лишь на то, что со временем цена снизится. Но есть и другой путь, иллюзорная простота которого весьма обманчива, запретить продавцам повышать цены. Ввести максимальную цену - и все проблемы решены. Все ли? Приведем простой пример, показывающий, что применение этого метода имеет весьма солидную историю. В 1348 г. по Англии прокатилась страшная эпидемия чумы, названная "черной смертью", -примерно треть населения погибла. В 1349 г. эпидемия закончилась, и страна начала постепенно возвращаться к нормальной жизни. Что же оказалось? Естественно, значительно сократилось число работников, следовательно, по всем экономическим законам цена рабочей силы должна была увеличиться. Но в это самое время страна вела изнурительную Столетнюю войну с Францией. Естественно, повышение заработной платы наемным работникам значительно затронуло бы интересы феодалов-рыцарей, составлявших основу средневекового войска, да и изготовляемое ремесленниками оружие тоже бы подорожало. Король Эдуард III решил эту проблему следующим образом. В 1349 г. был издан закон, который требовал, чтобы каждый мужчина и женщина в возрасте от 12 до 60 лет нанимались на работу к тем, кто ее предложит за плату, существовавшую до "черной смерти". К чему это привело, надеемся, читатель догадался. С одной стороны, работники отказывались наниматься за эту плату и пускались в бега, даже под страхом тюремного наказания. С другой - часть феодалов, чтобы удержать работников, нелегально платила им больше, чем положено, хотя это и каралось высоким штрафом. Посмотрим теперь на проблему максимальной цены с точки зрения экономической науки. Очевидно, что при любой цене, отличающейся от равновесной, объем спроса не равен объему предложения (рис.7). Наверняка, если вводится максимальная цена, то она ниже равновесной, следовательно, при этой цене объем спроса выше объема предложения.
  Рис. 7. Последствия введения максимальной цены. PE - цена равновесия, которая установилась бы на рынке без вмешательства государства. Если вводится максимальная цена Pmax, которая меньше цены равновесия, то при этой
  
   Везде и всегда, где вводилась максимальная цена, можно наблюдать одни и те же сопутствующие ей фигуры. Это покупатель, которому не досталось, продавец, который не хочет продавать, а также продавец и покупатель, совершившие полюбовную сделку по более высокой цене. Нетрудно понять, к каким последствиям в социальных отношениях приводит такая ситуация.
  
  цене производители предлагают на рынке Qs единиц товара, а покупатели предлагают QD единиц. Причем QD > Qs. Таким образом, товар становится дефицитным.
  
   Особенно часто максимальная цена вводится в период сильного подорожания совершенно необходимых для массы населения продуктов, которые не могут быть ничем заменены (например, хлеба). О ценах на хлеб написаны монографии, мы же приведем один не слишком уж далекий от нашего времени пример - Россия времен первой мировой войны.
  
   Массовый призыв в армию и перепрофилирование значительного числа предприятий на военные нужды привели к существенному снижению выпуска промышленностью потребительских товаров. Производители зерна отреагировали повышением цен. Но эти цены были слишком высоки для занятых в оборонной промышленности рабочих, для оставшихся без кормильцев семей. Все настойчивее раздавались голоса с требованием ввести максимальные цены. И вот максимальные цены введены, и мы наблюдаем знакомые картины: крестьяне не хотят везти зерно, булочники не хотят печь хлеб, рабочие стоят в очередях за хлебом по 10-11 часов, а ситуация с продовольствием все ухудшается и ухудшается.
  Рис. 8. Последствия введения минимальной цены. PE равновесная цена, которая установилась бы на рынке. Если устанавливается
  
   Конечно, приведенные нами примеры касаются экстремальных ситуаций. В истории каждой страны бывали моменты, когда в условиях войн, стихийных бедствий, структурных кризисов в экономике правительства принимали решения о введении предельных цен. Но важно понять, что такое решение является крайней, вынужденной мерой и целесообразность его принятия должна тщательно взвешиваться в каждом конкретном случае. Ведь само по себе повышение цены, тем более значительное повышение, - это сигнал того, что не все ладно в экономике, что необходимо срочное перераспределение ресурсов и ограничение потребления. Искусственно же установленная цена совершенно не выполняет важнейших своих функций - она несет ложную информацию покупателям о возможностях их потребления и не стимулирует продавцов к увеличению предложения. В этих условиях действительно приходится вопреки А.Смиту ожидать обеда от благотворительности булочников. А если последние не хотят заниматься благотворительностью? Тогда остается уповать лишь на власть, которая заставит их торговать, как пыталась сделать это в своем грозном постановлении от 30 мая 1917 г. (при Временном правительстве) Петроградская центральная продовольственная управа: "Владельцы и заместители владельцев всех булочных, хлебопекарен и лавок, обычно торговавших хлебом и ныне продажу прекративших, обязаны возобновить продажу хлеба". Рекомендовалось также "произвести обход всех промышленных и торговых заведений, производящих пряники, печенья и постный сахар... и реквизировать наличные запасы этих изделий, составляя о каждой такой реквизиции акты". Вот только приносят ли подобные меры желаемые результаты?
  
  минимальная цена Pmin, которая выше равновесной цены, то объем предложения при этой минимальной цене будет превышать объем спроса (QS > QD). У продавцов возникают
  сложности с реализацией товара.
  
   Возможно, у читателя сложилось не совсем правильное представление о том, что регулирование цен - это всегда установление максимальной цены, т.е. цены, призванной, вроде бы, защищать интересы потребителей того или иного товара. Это далеко не так. Во многих случаях вводились минимальные цены, призванные защищать интересы производителей (рис. 8). Именно на этом принципе основано, в частности, регулирование цен на сельскохозяйственную продукцию в США, о чем подробно будет рассказано позже. Сейчас отметим только, что и метод минимальных цен имеет весьма богатую историю. Крупнейшими специалистами по этой части были средневековые ремесленные цехи, главной задачей которых являлось ограничение предложения товара. Каких только правил ни придумывалось в то время с одной лишь целью - не дать возможному кандидату вступить в ремесленное братство. Весьма болезненно реагировали цехи и на новые способы производства, позволяющие резко увеличить предложение. Когда некий Бова в XVIII в. стал производить во Франции изделия из свинца новым способом, то против него выступили ремесленники из местного цеха, имевшего привилегию выделки предметов из свинца, причем в споре приняли участие две академии, министр, английский посол, и лишь после этого новое производство было разрешено. Изобретатель паровой машины Джеймс Уатт открыл свою мастерскую в университете Глазго в 1756 г., потому что в праве открыть мастерскую в городе цехи ему отказали. Совершенно ясно, что минимальные цены ограничивают доступность товара для потребителей, за счет которых производители стремятся таким способом увеличить свои доходы, и в то же время ставят перед производителями весьма острые вопросы: кому реализовать некоторый излишне произведенный объем продукции? "Да, - подумает, возможно, скептически настроенный читатель, - все это, может быть, и интересно: и про то, какие функции выполняют цены, и про равновесные цены, и что бывает, когда ценам не разрешают" принять равновесные значения, но ведь можно все организовать и по-другому: не регулировать цены на какие-то там отдельные товары, а взять и определить цены на все товары сразу, да заодно и то, сколько и каких товаров производить". Но задумаемся, читатель, кто будет тогда определять - что, сколько и когда производить, кому и за сколько продавать? Ну конечно, центральный планирующий орган. А он откуда узнает? Исходя из чьих потребностей?
  
   Если обычных потребителей, то как станет известно об изменении этих потребностей, коль скоро изменение спроса не повлечет за собой изменение цены? Не приведет ли это к структурному кризису в экономике, когда одни товары, в которых потребители остро нуждаются, будут производиться в недостаточном количестве, а товаров, которые не так уж необходимы, будет, наоборот, даже больше, чем нужно? Конечно, можно собрать для решения этих задач десятки тысяч квалифицированных специалистов, вооружив их самыми современными компьютерами, но вряд ли им удастся определить равновесные цены и объемы производства. Но если бы даже им это и удалось, они просто нашли бы то же самое решение, к которому и без того пришел бы рынок.
  
  ЗАДАЧИ
  
   1. На основе данных, приведенных в таблице, определить равновесную цену товара, равновесный объем продаж.
  
  Цена, руб.
  
  Объем спроса, млн. шт./год
  Объем предложения,
  
   млн. шт./год 80 9 3 100 8 5 120 7 7 140 6 9 160 5 11 Каков будет объем продаж при цене 100 руб.? Каков будет объем продаж при цене 140 руб.?
  2. Функция спроса населения на данный товар:
  QD = 7 P,
  функция предложения данного товара:
  
  QS = 5 + 2P,
  где QD - объем спроса, млн. шт./год; QS - объем предложения, млн. шт./год; P- цена, руб.
  Определите равновесную цену и равновесный объем продаж.
  Что случится, если цена будет установлена правительством на уровне 3 руб.?
  3. Функция спроса населения на данный товар:
  
  QD = 4 P,
  функция предложения: QS = 5 + P.
  Нарисуйте линии спроса и предложения. Определите равновесный объем продаж. Лекция 2. Спрос
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. От чего зависят желания покупателей?
  
   ИГОРЬ. Покупатели на рынке могут различаться вкусами, но и содержимое кошелька у них разное.
  
  БАРБОС. Имеет значение и то, есть ли в семье собака.
  
   АНТОН. Ты хочешь сказать, что желание покупателя приобрести, например, яблоки зависит по крайней мере от того, сколько он может потратить денег, и от того, в какой степени ему нужен этот товар?
  
   ИГОРЬ. Да, примерно так, хотя могут быть и другие причины, объясняющие разный спрос у отдельных покупателей.
   АНТОН. Если я люблю яблоки. то первое яблоко я съедаю с особым удовольствием, второе тоже очень приятно съесть, но нет уже той остроты ощущения, третье яблоко я ем довольно равнодушно, четвертое яблоко надкусываю и откладываю. Если бы меня заставили съесть четвертое яблоко, то пятое, наверное, вызвало бы чувство отвращения.
  
   БАРБОС. У меня чувство отвращения вызвало бы и первое яблоко. А вот сосисок я могу съесть сколько угодно.
  
   ИГОРЬ. Иначе говоря, общая полезность от съеденных яблок у тебя становится все больше, но каждое дополнительное яблоко добавляет в общую (накопленную) полезность все меньшую величину.
  
   АНТОН. Да, но пятое яблоко принесло бы уже отрицательную полезность (отвращение), и поэтому на четвертом яблоке я бы остановился.
  
   ИГОРЬ. Получается, что общая полезность от последовательного потребления яблок складывается как из кирпичиков из полезностей каждого следующего яблока (дополнительных полезностей), и возрастает до тех пор, пока дополнительная полезность очередного яблока не станет равна нулю.
  
   АНТОН. Дополнительная полезность также называется предельной полезностью, и можно сказать, что она позволяет нам понять, сколько яблок купит каждый отдельный человек. Теперь мы должны не просто есть яблоки, но и тратить деньги, чтобы их купить.
  
   ИГОРЬ. Да, да, я понимаю, ты будешь покупать и есть яблоки до тех пор, пока предельная полезность очередного яблока не станет равна цене одного яблока на рынке!
  
   АНТОН. Ты хочешь сказать, что каждый человек может измерять полезность в деньгах?
  
   ИГОРЬ. Я думаю, что это очень удобно. Но будем осторожны. Ведь и сами деньги, подобно нашим яблокам, для каждого покупателя обладают различной полезностью. А кроме того, предельная полезность денег тоже изменяется.
  
   АНТОН. Да, проблема не из легких. Может быть, придумать специальную единицу полезности?
  
   ИГОРЬ. Экономической науке известны предложения такого рода. Единицы полезности можно понять только как воображаемые величины. Их часто называют ютилами от английского слова "utility", т.е. полезность.
  
   БАРБОС. Все-таки, мой Антон не просто разумный хозяин (недавно он купил мне новый кожаный ошейник, и я чувствую, что его предельная полезность точно равна его цене), но и проницательный человек - в своих рассуждениях об искусственной единице полезности он, можно сказать, наступает на пятки научным открытиям.
  
   АНТОН. А если все-таки использовать деньги как измеритель полезности?
  
   ИГОРЬ. Тогда нужно предположить, что их предельная полезность не изменяется. Это предположение может выглядеть правдоподобно, если покупатель, приобретая, например, яблоки, использует на это относительно небольшую часть имеющихся у него денег.
  
   АНТОН. Таким образом, если бы я купил лишнее яблоко, то его предельная полезность была бы меньше, чем его цена. Значит, я совершил бы действие, приносящее мне убыток. Например, яблоко на рынке стоит 30 коп., а мое третье яблоко приносит мне предельную полезность в 25 коп. Убыток составит 5 коп.
  
   ИГОРЬ. Теперь мне ясно, что, если на рынке цены станут снижаться, то люди будут покупать больше яблок, а если цены будут возрастать, придется покупать меньше яблок.
  
   АНТОН. Если так рассуждать, то можно построить кривую спроса.
  
   РАЗДЕЛ 1. Понятие сдвига кривой спроса
  
   Теперь обратим внимание на различие двух понятий, которые часто смешивают, -изменение объема спроса (dange in quantity) и изменение спроса (dange in demand).
  
  
  Рис. 1. Изменение объема спроса.
  
   На рис. 1 изображена линия спроса некоторого товара. При движении по линии спроса вправо и вниз объем спроса увеличивается с одновременным уменьшением цены, при движении влево и вверх объем спроса падает с увеличением цены. Скольжение происходит вдоль одной и той же линии спроса, поскольку значения всех факторов, влияющих на спрос (за исключением цены данного товара), остаются неизменными.
   Напротив, уменьшение дохода приведет к смещению линии спроса влево в положение
   DD\ В этих случаях говорят об изменении спроса. Таким образом, термин "спрос" всегда
   связывается с положением всей линии спроса или с таблицей спроса в целом, в то время
  
   Предположим теперь, что изменится значение одного из прочих факторов спроса, например дохода. Если доход увеличится, то каждой возможной цене товара будет соответствовать больший объем спроса (мы предполагаем, что вкусы и предпочтения покупателей не изменились). Следовательно, произойдет сдвиг линии спроса вправо из положения DD в положение D"D" (рис.2).
   как термин "объем спроса" относится к какой-либо отдельной точке линии спроса или к строке в таблице.
  
   На рис. 2 видно, что сдвиг линии спроса ведет к изменению объема спроса при некоторой постоянной цене Pi.
  
   Отметим также, что одному и тому же объему спроса при сдвиге линии спроса соответствуют разные цены спроса (рис. 3).
  
  
  
  
  
  
  
  Рис. 3. Изменение цены спроса при сдвиге линии спроса.
  
   Мы рассмотрели влияние изменения дохода на положение линии спроса. Теперь рассмотрим воздействие на спрос других факторов.
  
   Вкусы и предпочтения
  
   Влияние этих факторов представляется очевидным. Если тяга к курению у населения возрастает, то линия спроса на сигареты сдвинется вправо. Наоборот, если увеличится число сторонников здорового образа жизни, то линия спроса на сигареты сдвинется влево.
  
   Цены на взаимосвязанные товары: товары-заменители и взаимодополняемые товары
  
   Общий термин "взаимосвязанные товары" относится к любым товарам, для которых изменение в цене одного товара приводит к изменению спроса на другой товар.
  
   Существуют два типа взаимосвязанных товаров: взаимозаменяемые и взаимодополняемые товары.
  
   Их можно различать по тому, как изменение цены одного товара "смещает" спрос на взаимосвязанный товар.
  
   Рассмотрим два товара, X и Y. Если X и Y являются товарами-заменителями, то при возрастании цены товара Y и неизменной цене товара X потребители будут склонны к увеличению спроса на товар X.
  
   В этом случае линия спроса для товара X сдвинется вправо. Если же цена товара Y снизится, линия спроса товара X сдвинется влево, указывая на уменьшение спроса на X. Примером товаров-заменителей могут служить масло и маргарин.
  
   Для взаимодополняемых товаров характерна обратная ситуация: уменьшение цены товара Y ведет к увеличению спроса на товар X, а увеличение цены товара Y ведет к снижению спроса на товар X. Классическим примером взаимодополняемых товаров являются автомобили и бензин. Рост цены на бензин снижает спрос на автомобили. И наоборот, падение цены на бензин увеличивает спрос на автомобили.
  
   Изменения в ожиданиях будущих цен
  
   Эти ожидания играют важную роль в определении положения линии спроса. Если ожидается увеличение цен на соль, то можно полагать при прочих равных условиях, что линия спроса сместиться вправо. Если ожидается уменьшение цены. линия спроса сместится влево. Влияние рассматриваемого фактора наглядно проявилось накануне повышения розничных цен 2 апреля 1991 г.
  
   Население
  
   Увеличение населения (при сохранении неизменного дохода на душу населения) сдвигает линию рыночного спроса вправо для всех товаров, поскольку ведет к увеличению количества покупателей на рынке. Наоборот, уменьшение населения будет сдвигать линию спроса влево в связи с сокращением числа покупателей на рынке.
  
   РАЗДЕЛ 2. Полезность и спрос
  
   Посмотрим теперь более внимательно на поведение покупателя. Какими правилами он руководствуется при покупке того или иного товара? Какие цели он при этом ставит?
  
   Сколько единиц данного товара он приобретет при определенных условиях?
  
   Теория субъективной полезности опирается на следующие основные предположения:
   1. Потребитель стремится получить максимальное субъективное удовлетворение, или полезность, используя свой ограниченный доход.
   2. Полезность, которую приносит каждая последующая единица данного товара (ее называют предельной полезностью), меньше полезности предыдущей единицы товара.
   Рассмотрим следующий пример (табл. 1).
   TU - total utility (общая полезность);
   MU - marginal utility (предельная возможность)
  
   С увеличением количества абрикосов предельная полезность в нашем примере убывает.
  
   Каждый дополнительный абрикос приносит все меньшее дополнительное удовлетворение, или, иначе говоря, все меньше увеличивает общую полезность.
  
   Обозначим общую полезность TU, предельную полезность MU, а общее количество Q и построим по данным табл. 1 соответствующие графики (рис. 4).
  
  
  
  
  
   Попробуем теперь определить объем спроса нашего потребителя на абрикосы при различных значениях цены абрикосов. Предположим, что доходы потребителя, его вкусы и предпочтения, цены других товаров остаются без изменения.
  
   Допустим, цена одного абрикоса равна 5 руб. Сколько абрикосов купит покупатель по этой цене? Вероятно, он будет сопоставлять полезность денег, которую он при этом теряет, с полезностью приобретаемого товара. Покупая один абрикос, покупатель теряет полезность, равную 5 руб., и приобретает полезность, также равную 5 руб. Таким образом, от этого обмена он не терпит убытка. Купит ли потребитель второй абрикос при данной цене? Полезность денег, которую он теряет, опять-таки равна 5 руб., но приобретает он только 4 руб. полезности. Он теряет полезность величиной 1 руб. Следовательно, он откажется от покупки второго абрикоса.
  
   Сколько абрикосов купит наш потребитель при цене 4 руб.? Очевидно, два.
  
   Первый абрикос принесет ему увеличение общей полезности на 1 руб. (5 руб. -приобретает 4 руб. - теряет), второй абрикос дает эквивалентный обмен полезностей, а третий уже приносит "убыток".
  
   Предполагая последовательно цену абрикоса равной 3, 2, 1 руб., мы получим следующие результаты:
  
  Цена абрикосов, руб. Объем спроса, шт. 5 1 4 2 3 3 2 4 1 5
  
   Используя эти данные, можно построить линию спроса потребителя.
  
  р
  5 4 3 2 I
  
   Рис. 6. Линия спроса потребителя. Сравнив рис. 6 и 5,б, можно сделать следующие выводы.
   Линия предельной полезности является также линией спроса, если полезность выражается в денежных единицах и полезность денежной единицы остается постоянной.
  
   Таким образом, теория субъективной полезности выводит закон убывания объема спроса с ростом цены из аксиомы снижения предельной полезности. Объяснение характера спроса построено в данном случае на допущении возможности количественного измерения потребителем полезности благ. Такой подход получил название кардиналистского (от англ. cardinal - количественный).
  
   Ординалистский подход (от англ. ordinar - порядковый), который подробнее будет изложен позднее, требует только возможности установления между различными благами отношений предпочтения или безразличия (без измерения полезности). Этот подход можно также назвать относительным.
  
   Итак, мы можем сделать следующие выводы.
  
   1. Исходным пунктом исследования спроса является изучение поведения отдельного
  потребителя.
   2. В основе поведения потребителя лежит представление о полезности блага.
   3. Уменьшение предельной полезности дополнительной единицы блага лежит в основе построения линии спроса.
  
   ВОПРОСЫ
   1. Что случится с линией спроса на говядину при повышении цены на баранину?
   2. Что случится с линией спроса на микролитражные экономичные легковые автомобили при повышении цены на бензин?
  
   3. Что случится с линией спроса на видеомагнитофоны при увеличении доходов
  населения?
   4. Что случится с линией спроса на хлеб при увеличении доходов населения?
  5. Что случится с линией спроса на поваренную соль при увеличении доходов населения? Лекция 3. Предложение
   РАЗДЕЛ 0.У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. От чего зависят желания продавцов
   ИГОРЬ. Рассуждать о мотивах поведения продавца гораздо легче, если уже разобрался, как ведет себя покупатель, т.е. как рождается спрос.
  
   АНТОН. Верно, я тоже заметил, что действия продавца и покупателя обладают свойством симметрии.
  
   ИГОРЬ. Нетрудно представить. что человек, у которого имеется, например, 5 яблок, откажется от одного яблока довольно легко. Отдать второе яблоко будет уже сложнее, т.е. острота потери (затраты) будет возрастать с каждым следующим яблоком.
  
   БАРБОС. Что верно, то верно - отдавать всегда неохота, но уж когда подбираются к последнему...
  
   АНТОН. Наверное, можно сравнить такие действия с накоплением отрицательной полезности, или жертвы, ведь ты отказываешь себе в удовольствии съесть эти яблоки.
   ИГОРЬ. Да, да, все верно. Тот, кто отдает яблоки, накапливает свои потери с каждым очередным яблоком, которым жертвует, не потребляя его сам. При этом предельные потери (т.е. потери от каждого дополнительно отданного яблока) возрастают. Мы можем называть эти потери затратами.
  
   АНТОН. Все понятно! Все опять повторяется, как и в прошлой лекции о спросе: если ты не просто отказываешься от потребления своих яблок, но и продаешь их за деньги, то ты будешь продавать столько, пока твои предельные затраты не сравняются с ценой. И если ты продашь еще одно яблоко, которое оцениваешь для себя, скажем, в 30 коп., а цена одного яблока на рынке равна 25 коп., то твой убыток составит 30 - 25 = 5 коп.
  
   ИГОРЬ. Вот, собственно, и все. Мы уже понимаем, как сконструировать кривую предложения для отдельного продавца. Для этого достаточно представить себе, что цена на одно яблоко на рынке изменяется, а продавец предлагает такое количество яблок, которое обеспечивает равенство предельных затрат и цены.
  
   БАРБОС. Мне приходилось слышать, что экономика - сложная наука, но теперь я вижу, что она доступна всякому, кто хочет понять ее.
  
   АНТОН. Теперь мы в состоянии понять мотивы поведения продавца, если он не просто продает, но и сам производит продукт. Представим себе, что ему приходится выращивать те же яблоки и каждое дополнительно выращенное яблоко требует дополнительных усилий и дополнительного времени. И чем дольше он работает и больше устает, чем больше он отказывает себе в отдыхе и свободном времени, тем дороже для него каждое дополнительное яблоко.
  
   ИГОРЬ. В этом смысле все, что мы сказали раньше о возрастании предельных затрат, остается в силе. И теперь мы просто более реально представляем себе действия продавца.
  
   АНТОН. Несомненно, это так. Нужно только добавить, что все затраты, связанные с производством, состоят не только из затрат труда, но и из затрат на удобрения, на саженцы, на ядохимикаты для борьбы с вредителями, на садовый трактор с разными приспособлениями, на транспорт по перевозке урожая, на тару, в которой можно возить яблоки, на постройку и эксплуатацию хранилища для яблок и еще многих других видов затрат.
  
   ИГОРЬ. Получается, как и в случае с покупателями, что продавцы на рынке могут различаться индивидуальной оценкой первого, второго и т.д. яблока, которое они продают?
  
   АНТОН. Конечно, эти различия связаны с разными видами затрат.
  
   ИГОРЬ. Понял, ты хочешь сказать, что вырастить яблоки в пустыне гораздо дороже, чем в умеренном климате, или что ленивому человеку каждый час его труда стоит куда дороже, чем трудолюбивому?
  
   БАРБОС. Знавал я ленивых собак, они так любили отдыхать, что сторожей из них воспитать не удалось ни одному хозяину.
  
   АНТОН. Да, в том числе и это, хотя таких различий очень много.
   РАЗДЕЛ 1. Предложение и производительность. Кривая предложения. Сдвиг кривой предложения
  
   Как, вероятно, помнит читатель, под предложением товара экономисты понимают чье-либо желание продать товар. Под объемом предложения товара отдельным продавцом понимается то максимальное количество товара, которое он желал бы продать в единицу времени при данных условиях. Нам известно также, что на объем предложения влияет целый ряд факторов, которые были кратко перечислены в лекции 1, раздел 1.
  
   Рассмотрим вначале зависимость объема предложения от одного фактора - цены данного товара при прочих неизменных условиях. Такая зависимость носит название функции предложения от цены.
  
   Иными словами, мы должны ответить на следующий "простой" вопрос: как отреагирует производитель на изменение цены выпускаемого им товара? (Речь идет о реакции индивидуальных производителей, ибо из их предложений складывается общее рыночное предложение товара. В лекции 6, раздел 1 будет наглядно показано, как именно это происходит). Естественно предположить, что производитель, если на него не оказывается неэкономического давления (а именно такой случай мы пока рассматриваем), действует, соблюдая каким-то образом свои собственные интересы. Можно даже пойти чуть дальше и сделать еще более смелое предположение о том, что производитель стремится максимизировать получаемую им прибыль, т.е. разницу между выручкой от реализации произведенной им продукции и затратами на ее производство. Это означает, что, принимая решение об объеме производства для предложения на рынке, производитель будет всякий раз выбирать такой объем производства, который обеспечивает ему наибольшую прибыль. Следовательно, для того чтобы определить характер функции предложения от цены, необходимо выяснить, как изменится объем производства, обеспечивающий наибольшую прибыль при изменении цены товара (но при неизменных значениях прочих факторов, влияющих на величины выручки и затрат).
  
   Выясним, прежде всего, какой объем производства обеспечит производителю максимальную прибыль при каждом значении цены товара. Очевидно, что каждая следующая выпускаемая единица продукции не только обещает увеличение общей выручки, но и требует, с другой стороны, увеличения затрат. Иными словами, выпуск дополнительной единицы продукции вызывает увеличение общей выручки на некоторую величину, которую экономисты называют предельной выручкой, и одновременное увеличение общих затрат на величину, которую называют предельными затратами.
  
   Если выпуск дополнительной единицы продукции прибавляет к общей выручке величину большую, чем величина, добавляющаяся за счет выпуска этой единицы продукции к общим затратам (т.е. предельная выручка больше предельных затрат), то прибыль производителя увеличивается. В противном случае, когда предельная выручка меньше предельных затрат, прибыль уменьшается. Попробуем теперь определить, как изменяется соотношение между предельной выручкой и предельными затратами с изменением объема производства. Рассмотрим для этого отдельно, как изменяются при изменении объема выпуска продукции предельная выручка и предельные затраты.
  
   Довольно просто обстоит дело с предельной выручкой. Поскольку мы хотим определить объем выпуска продукции, характеризующийся наибольшей прибылью при данном значении цены товара, то цена выступает в этом случае для производителя как заданная величина. Производитель полагает, что сколько бы единиц продукции он ни выпустил, он все равно не сможет повлиять на цену. (Всегда ли это так? В лекции 4, раздел 1 подробно описано, когда такое предположение справедливо). Таким образом, каждая следующая выпускаемая единица товара прибавляет к общей выручке ту же равную цене товара величину, что и предыдущие единицы. Предельная выручка равна цене.
  
   Прежде чем перейти к анализу предельных затрат, всмотримся внимательнее в процесс производства товара. Производитель, используя необходимые ресурсы, производит некоторым способом товар, который может быть реализован непосредственно потребителю.
  
   Термин "производство" понимается здесь в широком смысле и относится не только к промышленному производству, но и к торговле, сфере услуг и вообще любой деятельности по преобразованию ресурсов в необходимые потребителю товары.
  
   Рассмотрим с этой точки зрения швейную фабрику и магазин готовой одежды. Первая, используя такие ресурсы, как ткань, оборудование, труд рабочих, производит одежду, которая с точки зрения фабрики является товаром, так как может быть реализована потребителю - магазину. Однако с точки зрения последнего одежда является ресурсом, который вместе с другими ресурсами - помещением, трудом продавцов и т.д. - дает возможность реализовать товар (одежду в магазине) конечному потребителю.
  
   Как же изменяются предельные затраты с изменением объема производства? Вспомним, что наша задача состоит в определении характера функции предложения от цены при прочих неизменных условиях. Если прочие условия (т.е. цены ресурсов, уровень технологии и т.д.) остаются неизменными, то очевидно, что причину любого изменения предельных затрат следует искать в характере самого процесса производства, а точнее говоря, в производительности используемых ресурсов (факторов производства). Если бы эта производительность являлась постоянной величиной, то и предельные затраты в рассматриваемом нами случае были бы постоянны при любом изменении объема выпуска продукции. Но экономисты полагают, что это не так, основывая свою аргументацию на законе убывающей производительности. Проиллюстрируем этот закон простым примером.
  
   Пусть фермер владеет участком земли в 1 га. Каждое дополнительное количество выращенной на этом участке картошки требует дополнительных затрат труда. Тогда какой будет производительность каждой следующей единицы труда, примененной к земле?
  
   Экономисты называют предельной производительностью фактора производства то увеличение объема выпуска продукции, которое вызвано применением дополнительной единицы этого фактора. Можно предположить, что вначале предельная производительность труда будет даже возрастать (два человека смогут произвести картошки не в два раза больше, чем один, а еще больше), но очевидно, что рано или поздно предельная производительность начнет убывать (т.е. одиннадцатый человек увеличит общее количество собранной картошки меньше, чем десятый, и т.д.).
  
   В нашем примере один из факторов производства (земля) выступал как постоянный, а другой (труд) - как переменный. Отметим, что с точки зрения индивидуального производителя некоторые факторы всегда являются постоянными, по крайней мере в некотором коротком периоде, когда нельзя быстро увеличить размеры участка земли, завода и т.д. Другие же факторы (сырье, рабочая сила) являются переменными, и с изменением количества применяемых единиц этих факторов и связано любое изменение объема выпускаемой продукции. Сформулируем теперь закон убывающей производительности в общем виде: если один из факторов производства является переменным, а другие - постоянными, то начиная с некоторого момента предельная производительность каждой следующей единицы переменного фактора уменьшается.
  
   Закон убывающей производительности.
  
   Какой же вывод можно сделать на основании закона убывающей производительности?
  
   Совершенно очевидно, что убывание предельной производительности означает не что иное, как возрастание предельных затрат. Ведь если каждая следующая единица переменного фактора увеличивает объем выпуска на величину меньшую, чем предыдущая, то для увеличения объема производства на каждую дополнительную единицу требуется все большее количество единиц переменного фактора. Следовательно, предельные затраты возрастают, хотя цена единицы переменного фактора остается неизменной.
  
   Теперь мы знаем, как изменяются предельная выручка и предельные затраты с изменением объема производства. Предельная выручка постоянна и равна цене, а предельные затраты сначала падают (пока увеличивается предельная производительность), а потом начинают расти (когда предельная производительность сокращается). При каком же объеме выпуска производитель получит максимальную прибыль? Если только производство данного товара способно вообще принести какую-либо прибыль (в противном случае товар не будет выпускаться), эта прибыль будет все время увеличиваться, пока предельные затраты будут снижаться. Но и когда предельные затраты начнут возрастать, прибыль будет еще некоторое время увеличиваться, пока предельные затраты будут меньше предельной выручки (цены товара), т.е. выпуск каждой следующей единицы товара будет увеличивать общую прибыль. Лишь когда предельные затраты превысят предельную выручку, прибыль станет уменьшаться при выпуске дополнительной единицы товара. Таким образом, наибольшую прибыль производителю обеспечит такой объем выпуска, при котором предельные затраты будут равны предельной выручке, т.е. цене товара.
  
   Итак, мы установили, каким будет объем предложения товара по данной цене отдельным производителем. А что произойдет, если цена товара изменится? Очевидно, что увеличение цены сделает выгодным производство нескольких дополнительных единиц товара с более высокими предельными затратами до тех пор, пока предельные затраты от производства последней единицы не станут равны новой цене товара. Наоборот, если цена уменьшится, придется отказываться от производства нескольких единиц продукции с самыми высокими предельными затратами до тех пор, пока предельные затраты не станут опять равны новой цене. Иначе говоря, объем предложения товара увеличивается при увеличении цены и уменьшается при ее уменьшении.
  
   Теперь мы можем определить характер функции предложения от цены, т.е. функции вида:
  QS = f(P), (1) где QS - объем предложения товара, Р - цена товара.
   Графическим изображением функции предложения от цены является кривая предложения (рис. 1).
   В нормальном виде кривая предложения направлена вверх и вправо, т.е. более высокой цене соответствует больший объем предложения. Так, цене Р1 соответствует объем предложения Q1, а большей цене Р2 - больший объем предложения Q2. В этом случае говорят об изменении объема предложения с Q1 до Q2. Не следует, однако, забывать, что функция предложения от цены есть частный случай более общей функции предложения. Рассмотрим вкратце, какие факторы влияют на объем предложения товара, кроме цены самого товара.
  
   1. Цены ресурсов. Влияние этого фактора очевидно, но не так просто, как кажется на
  первый взгляд. Дело в том, что величина затрат на ресурсы в экономическом смысле вовсе
  не тождественна сумме денежных затрат производителя.
  
   а. Почти все ресурсы имеют несколько возможных сфер применения, поэтому экономист
  стремится учесть все альтернативные способы применения ресурсов. Представим себе
  фермера, который арендует участок земли и сталкивается с простым вопросом: что на
  этой земле выращивать? Пусть у него имеются всего два варианта выбора: яблоки и
  пшеница, и известно, что 1га земли, отведенный под яблоки, приносит доход в два раза
  больший, чем тот же гектар, отведенный под пшеницу. Нетрудно догадаться, какой выбор
  сделает фермер. Но если он все же выбрал пшеницу, следовало бы включить в его затраты
  всю сумму упущенного им дохода от возможного использования земли под яблоки. Таким
  образом, экономисты должны рассматривать в качестве затрат на ресурс денежную
  выручку от наиболее выгодного из альтернативных способов использования ресурса.
  
   б. Экономист в отличие от бухгалтера пытается учесть не только стоимость ресурсов,
  оплаченных в явном виде производителем собственнику ресурсов, но и неявно
  оплаченные ресурсы. Например, для владельца магазина к таким ресурсам относится
  собственный труд и вложенный капитал. Очевидно, что рост процентной ставки или
  предложение работы по найму с высокой оплатой могут вынудить предпринимателя
  закрыть дело, хотя никакого изменения стоимости явно оплаченных ресурсов и не
  произойдет. Экономист при анализе цен ресурсов должен учитывать абсолютно все
  факторы, участвующие в производстве товара, включая географическое положение и
  даже, в широком смысле, человеческие контакты и многое другое.
  
   2. Уровень технологии (т.е. способ производства товара). Как правило, технологический
  прогресс приводит к снижению затрат на производство и последующему увеличению
  объема предложения.
  
  3. Цены других товаров. Товары могут находиться между собой в отношении
  взаимодополняемости и взаимозаменяемости как в производстве, так и в потреблении.
  Взаимозаменяемость и взаимодополняемость в производстве определяются характером
  потребляемых ресурсов и видом технологического процесса, а в потреблении -
  функциональным назначением товаров. Более подробно эти вопросы будут рассмотрены далее, однако уже сейчас можно отметить, что объем предложения данного товара зависит от цен всех других товаров.
  
   4. Деятельность государства. Государство осуществляет законодательную деятельность, устанавливая правила поведения экономических агентов; взимает налоги с производителей, причем налоговая политика разрабатывается не только исходя из интересов формирования государственного бюджета, но и с целью оказать то или иное влияние на производство товаров (а в некоторых случаях выплачивает дотации); занимается регулированием цен и стандартизацией товаров. Иногда государство осуществляет прямое вмешательство в процессы производства и обмена. Представим теперь зависимость объема предложения от указанных выше факторов (включая, разумеется, и цену данного товара) как функцию предложения:
  
  QS = f(P, Ра, Рь, +, K, X) (2)
  
   где P, Ра, РЬ+ - цены данного и всех других товаров (включая ресурсы для производства данного товара); K - уровень технологии; Х - влияние государства.
  
   Что же произойдет с кривой предложения (рис. 1), если изменится не цена товара, а значение какой-нибудь другой из переменных функции (2) (например, стоимость ресурсов или уровень технологии)? Тогда будет иметь место сдвиг кривой предложения. В этом случае говорят не об изменении объема предложения, а об изменении предложения. Сдвиг кривой предложения возникает тогда, когда изменяется какая-либо (кроме цены данного товара) переменная функции (2). Пусть первоначальная кривая предложения товара - S0S0. Значению цены Р0 соответствует объем предложения Q0. Предположим теперь, что изобретен новый, более экономичный способ производства товара. Тогда кривая предложения сдвинется в положение s1s1, т.е. по каждой цене будет предложено большее количество товара. В частности, по цене Р0 будет предложено Q1 > Q0 единиц товара. В этом случае говорят об изменении предложения. Аналогично если государство введет налог на производство товара, кривая предложения сдвинется в положение s2s2, т.е. по каждой цене будет предложено меньше единиц товара (по цене P0 будет предложено Q2 < Q0 единиц).
  
  
  Рис. 2. Сдвиг кривой предложения.
  
   Отметим в заключение, что принятая на рис. 1 и 2 форма кривых предложения обосновывалась в этом разделе довольно пространными и нестрогими рассуждениями.
  
   Раздел 2 будет посвящен более подробному анализу функции затрат производства, а в разделе 2 лекции 4 будет рассматриваться функция выручки и поведение предприятий в различных типах рыночных структур.
   РАЗДЕЛ 2. Общее понятие о затратах. Кривые средних и предельных затрат
  
   Нами уже отмечалось, что экономический подход к определению величины затрат производства несколько отличается от бухгалтерского. Суть экономического подхода выражается концепцией альтернативных затрат (отвергнутых возможностей). Отправная точка этой концепции состоит в следующем предположении:
  
  а) запасы ресурсов, доступные для вовлечения в производство, ограничены;
  
  б) имеется несколько возможностей применения для всех (или почти для всех) ресурсов.
  
   Следовательно, использование какого-либо ресурса в производстве того или иного товара является результатом выбора между несколькими альтернативными вариантами использования данного ресурса. Величину альтернативных затрат можно интерпретировать как денежную выручку от наиболее выгодного из всех альтернативных способов использования ресурсов.
  
   Очевидно, величина альтернативных затрат далеко не всегда совпадает с денежными затратами на приобретение ресурсов. Так, ресурсы могут доставаться предприятию относительно дешевле, чем другим производителям. Рассмотрим такую ситуацию: ресурс частично распределяется государством по твердым ценам, частично поступает в продажу на свободный рынок по более высоким ценам. Предприятие получает все необходимое количество ресурса по твердым ценам. Тогда затраты в бухгалтерском смысле есть просто величина денежных затрат, альтернативные затраты, конечно, должны учитывать цены свободного рынка. Аналогичная ситуация возникает, когда уже после покупки предприятием ресурса произошло повышение цен.
  
   Предположим для простоты, что предприятие приобретает ресурсы по свободным рыночным ценам, отражающим альтернативные затраты. Будут ли последние в этом случае равны денежным затратам?
  
   Оказывается, что это происходит не всегда. Дело в том, что наряду с явными затратами (на материалы, оборудование, рабочую силу и т.д.), приобретаемые предприятием на стороне, могут существовать и неявные затраты (стоимость затраченных ресурсов, являющихся собственностью фирмы). К последним относятся труд предпринимателя-собственника, процент на вложенный им капитал и т.д.
  
   К неявным затратам иногда относится также "нормальная" прибыль, необходимая для того, чтобы фирма осталась в данной отрасли.
  
   В дальнейшем, говоря о затратах, мы всегда будем иметь в виду альтернативные затраты как сумму явных (тождественных бухгалтерским) и неявных затрат.
  
   Теперь, зная, что такое затраты, мы можем приступить к выполнению задачи, поставленной в конце предыдущего раздела, - определению функциональной зависимости затрат от объема произведенной продукции, т.е. к построению функции затрат:
  С=ТО, (3)
  где Q - количество единиц произведенной продукции; С - величина затрат, руб. С этой точки зрения величина затрат может быть разделена на две составляющие.
   1. Постоянные затраты (FC), которые не зависят от объема выпуска продукции. Например, затраты на эксплуатацию зданий, сооружений и оборудования, административно-управленческие расходы, арендная плата, некоторые виды налогов и т.д. Следует отметить, что неявные затраты выступают чаще всего как постоянные.
   2. Переменные затраты (УС), изменяющиеся с изменением объема производства. Сюда относятся затраты на материалы, рабочую силу и т.д.
  
   Вообще говоря, такая классификация весьма условна, ибо отнесение затрат на тот или иной ресурс к постоянным и переменным зависит от продолжительности периода, за который проводится анализ. Так, для длительного периода все затраты являются переменными, ибо все оборудование может быть заменено, может быть куплен новый завод или продан старый. В очень коротком периоде все затраты постоянны, так как нет времени даже нанять дополнительного рабочего. Вопрос о периодах будет рассмотрен в лекции 6, раздел 2, а пока предположим, что мы не имеем дела ни с очень коротким, ни с очень длинным периодом, т.е. затраты хотя бы на один ресурс являются постоянными и хотя бы на один - переменными.
  
   Тогда общие затраты на производство Q единиц продукции равны сумме общих постоянных и общих переменных затрат:
  
   TC(Q) =TFC + TVC(Q), (4)
  
   где TC (Q) - общие затраты при производстве Q единиц продукции; TFC - общие постоянные затраты; TVC (Q) - общие переменные затраты при производстве Q единиц продукции.
  
   Традиционно принимаемый в экономической литературе вид функций общих затрат показан на рис.3.
  
  О Q
  
   Рис. 3. Общие затраты на производство продукции складываются из общих постоянных и
  общих переменных затрат.
  
   Однако производителя часто интересует величина не столько общих, сколько средних затрат (так как за увеличением первых может скрываться снижение вторых).
  
   Средние общие затраты есть частное от деления общих затрат на объем выпуска продукции:
  
   АТС = TC/Q = TFC/Q + TVC/Q = AFC + AVC (5)
  
   где AFC - средние постоянные затраты при производстве Q единиц продукции; AVC -средние переменные затраты при производстве Q единиц продукции.
   Рассмотрим сначала функцию средних постоянных затрат. Поскольку TFC = const, а AFC = TFC/Q,
  
  AFCQ = TFC = const.
  
   Отсюда график рассматриваемой функции имеет вид гиперболы (рис. 4).
  
  О Q
  
  Рис. 4. Средние постоянные затраты.
  
   Когда выпускается малое число единиц продукции, на них падает вся тяжесть постоянных затрат. При увеличении объема производства средние постоянные затраты снижаются и величина их стремится к нулю.
  
   Характер функции средних переменных затрат не может быть обоснован так же просто, как и функции AFC, и определение его требует некоторых умозрительных предположений. Традиционно применяемый вид функции AVC и соответственно функции АТС (рис. 5) выводится из так называемого закона убывающей производительности.
  
  
  
  
  
  
  
  Рис. 5.
  
  
  
  Средние общие, средние постоянные и средние переменные затраты.
  
   Предполагается, что если есть хотя бы один постоянный ресурс (количество которого не может быть изменено), то при увеличении переменных затрат на прочие ресурсы средняя производительность переменных ресурсов сначала возрастает (средние переменные затраты падают), а затем, начиная с некоторого выпуска Q1, производительность снижается (средние переменные затраты растут). Пусть имеется магазин, в котором работает один работник (хозяин). Он принимает товар, оформляет витрину, выписывает чеки, обслуживает покупателей и т.д. С ростом оборота он нанимает грузчика, кассира, продавца, дизайнера, производительность увеличивается за счет разделения труда. Однако размер магазина фиксирован, и когда нанимается третий грузчик (или второй кассир), производительность падает. Такая аргументация кажется многим экономистам фантастичной, они оспаривают ее, предлагая альтернативные функции затрат или вовсе отказываясь от них. Наука развивается, но поразительно, что функции затрат столь простого вида позволяют понять в первом приближении важнейшие экономические зависимости.
  
   Вид кривой средних общих затрат (рис. 5) определяется:
  
   а) видом кривой средних переменных затрат построенной исходя из закона убывающей
  производительности;
  
   б) видом кривой средних постоянных затрат. Вспомним, что AFC = АТС - AVC. Так как с
  увеличением объема выпуска, Q, средние постоянные затраты уменьшаются, то, очевидно,
  что кривые АС и AVC сближаются с увеличением Q.
  
   Средние переменные затраты (AVC) принимают минимальное значение при объеме выпуска Q1 (рис. 5). Как будут изменяться средние общие затраты (АТС) с дальнейшим увеличением выпуска? Средние переменные затраты начинают возрастать, однако средние постоянные затраты (AFC) продолжают падать, вследствие чего средние общие затраты будут все-таки снижаться, пока снижение средних постоянных затрат не будет компенсировано ростом средних переменных затрат (на рис. 5 это произойдет при объеме выпуска Q2). При дальнейшем увеличении объема выпуска средние общие затраты возрастают, несмотря на продолжающееся снижение средних переменных затрат.
  
   Заметим, что Q2 > Q1, т.е., средние общие затраты, принимают свое минимальное значение при большем объеме выпуска, чем средние переменные затраты.
  
   До сих пор мы имели дело с величинами общих и средних затрат, однако часто встает необходимость несколько иного подхода к понятию затрат. Допустим, предприятие выпускает Q единиц продукции с общими затраты. Возникает вопрос: на какую величину DTC увеличатся общие затраты при увеличении выпуска на DQ единиц. Такой подход приводит к понятию предельных затрат, т.е. приращению общих затрат, вызванному приращением объема производства на одну единицу.
  
  МС = DTC/DQ (6)
  
   Если функция общих затрат дифференцируема, то предельные затраты представляют собой первую производную функции общих затрат:
  
  МС = dTC/dQ = dTFC/dQ + dTVC/dQ = 0 + dTVC/dQ (7)
  
   Из формулы (7) видно, что общие предельные затраты равны предельным переменным затратам и не зависят от постоянных затрат. Это обстоятельство очевидно, так как общие постоянные затраты не изменяются с выпуском продукции, и изменение общих затрат равно изменению переменных затрат.
  
   Понятно, что функции предельных и средних затрат весьма тесно взаимосвязаны. Попробуем сначала объяснить эту связь логически. Представим себе, что предельные затраты выше средних на каком-то интервале значений выпуска продукции. Тогда приращение общих затрат, вызванное увеличением выпуска продукции на одну единицу, будет выше средних затрат на производство предыдущих единиц продукции.
  
   Следовательно, средние затраты на этом интервале объемов выпуска возрастают. Таким же образом можно показать, что в случае, если предельные затраты (приращение общих затрат при увеличении объема выпуска на одну единицу) ниже средних, средние затраты
   убывают.
   Докажем это более строго. По определению:
   МС = dTC/dQ , АС = TC/Q . Отсюда:
   ТС = АСО. МС = dTC/dQ = dACQ/dQ. Следовательно:
  
  MC = AC+QdAC/dQ (8)
  
   Из выражения (8) можно сделать три вывода:
  1) если АС возрастает, то dAC/dQ > 0. Следовательно, МС > АС.
  2) если АС убывает, то dAC < 0. Следовательно, МС < АС.
  3) в низшей точке кривой АС (при минимуме средних затрат) dAC/dQ = 0. Следовательно,
   МС = АС.
  
   Основываясь на этих рассуждениях и исходя из графика функции средних общих затрат (рис. 5), построим график функции предельных затрат совместно с графиком функции средних затрат (рис. 6).
  
  
  Рис. 6.Предельные и средние затраты.
  
   РАЗДЕЛ 3. Закон убывающей производительности
  
   Как, вероятно, заметил читатель, закон убывающей производительности, который мы сформулировали в разделе 1 этой лекции, играет в теории производства столь же фундаментальную роль, что и предположение об убывающей предельной полезности в теории потребления. Предположение об убывающей предельной полезности позволяет нам объяснить поведение потребителя, максимизирующего общую полезность, и определить тем самым характер функции спроса от цены (лекция 2, раздел 1).
  
   Аналогичным образом закон убывающей производительности лежит в основе нашего объяснения поведения производителя, максимизирующего прибыль, и определения характера функции предложения от цены (лекция 3, раздел 1). Поговорим теперь подробнее об этом важнейшем экономическом законе.
  
   Прежде всего мы опасаемся, чтобы само название рассматриваемого закона не ввело читателя в заблуждение относительно его содержания: "Убывающая производительность?
  
   Да вся история говорит об обратном." Но, помилуйте, читатель, ведь закон убывающей производительности вовсе не предполагает неуклонного убывания производительности от каменного века до наших дней. Более того, закон этот имеет место лишь при неизменном способе производства и не имеет никакого отношения к изменению производительности при изменении уровня технологии.
  
   Тогда в чем же смысл интересующего нас закона? "В том, что производительность на большом заводе меньше, чем на маленьком?" - с иронией спросит читатель. Но в этом случае (при изменении размеров предприятия), очевидно, изменяется количество единиц всех используемых факторов производства, в то время как закон убывающей производительности относится лишь к предельной производительности переменного фактора производства при постоянных затратах прочих факторов. Таким образом, закон убывающей производительности не применим и к этой ситуации. Вообще, при изменении размеров завода говорят не об изменяющейся (увеличивающейся или убывающей) производительности, а об изменяющейся отдаче от масштаба производства. Не углубляясь в этот вопрос, отметим лишь, что "больше" далеко не всегда означает "лучше". Для каждой отрасли производства существует, вероятно, свой оптимальный размер предприятия (понятно, что для обувной мастерской этот оптимальный размер будет несколько иным, чем для металлургического комбината). Дальнейший рост предприятия сверх этого оптимального размера вряд ли приведет к повышению эффективности производства.
  
   Но вернемся к закону убывающей производительности. К каким же ситуациям все-таки относится этот закон? Представьте себя на месте управляющего предприятием. Вы располагаете определенным производственным оборудованием, размещенным на занимаемой вашим предприятием ограниченной территории. Но вот вопрос: сколько продукции вам следует производить? Ведь можно увеличить или уменьшить выпуск, наняв большее или меньшее количество рабочих, переработав большее или меньшее количество сырья и т.д. А как реагировать на изменение (например, увеличение) цены товара? Конечно, можно стремиться расширить ваш завод. Но постройка новых производственных помещений, закупка и монтаж оборудования - все это требует времени, а упустить возможную выгоду вам не хочется, да и сохранится ли за это время высокая цена? Можно с помощью специалистов попытаться найти новый способ производства, обещающий при большем выпуске продукции меньшие затраты, но ведь и это - дело не одного дня. Очевидно, что в коротком периоде увеличение объема выпуска продукции возможно только за счет привлечения дополнительных единиц переменного фактора производства (например, рабочей силы); при этом другие факторы являются постоянными (например, территория завода). Вот тут-то и вступает в силу закон убывающей производительности, который гласит, что начиная с некоторого момента каждая следующая используемая единица переменного фактора приносит меньшее приращение общего выпуска продукции, чем предыдущая. (Или, как говорят экономисты, предельная производительность переменного фактора производства рано или поздно начинает снижаться).
  
   На чем же, однако, основано убеждение экономистов в справедливости этого предположения? Отметим сразу, что закон убывающей производительности не доказывается формальным образом (т.е. исходя из некой системы непротиворечивых аксиом). Закон этот выведен эмпирическим путем на основании многочисленных наблюдений. Впервые закон убывающей производительности был сформулирован применительно к сельскому хозяйству под названием закона убывающего плодородия почвы еще в конце XVII в. известным французским экономистом А. Р. Ж. Тюрго, который подметил, что при увеличении приложения труда к ограниченному участку земли наступает такой момент, когда каждая следующая дополнительная единица труда приносит меньшее увеличение общего продукта участка земли, чем предыдущая.
  
   "Никогда нельзя предполагать, что двойные затраты дают двойной продукт", - писал Тюрго.
  
   Вообще, закон убывающей производительности имел поначалу явно выраженный "сельскохозяйственный характер, да и до сих пор почти во всех учебниках для иллюстрации и подтверждения этого закона приводится один и тот же пример, суть которого вкратце сводится к следующему: ведь нельзя же в самом деле при каком угодно увеличении применяемых труда и капитала вырастить весь мировой запас продовольствия на участке площадью в 1 га (на футбольной площадке, в цветочном горшке и т.д.).
  
   Вдумаемся и попробуем понять глубокий смысл этого ставшего уже банальным примера.
  
   Рассмотрим некоторый ограниченный участок земли. Очевидно, что каждый дополнительный центнер пшеницы, выращенный и собранный на этом участке, требует и дополнительных затрат труда, удобрений или иных переменных факторов производства.
  
   Но какую же прибавку к общему урожаю принесет каждая следующая единица какого-либо из этих переменных факторов? Закон убывающей производительности говорит нам, что неизбежно наступает такой момент, когда прибавка эта начинает уменьшаться, т.е. когда каждая следующая единица переменного фактора вызывает увеличение урожая на все меньшую и меньшую величину. Это означает в свою очередь, что дополнительные затраты, связанные с увеличением выпуска продукции на 1 ц (предельные затраты) возрастают, поскольку каждый следующий центнер пшеницы требует все больших дополнительных затрат на рабочую силу, удобрения и т.д. Тогда рано или поздно добавочные затраты на производство центнера пшеницы (скажем, 21 -го) превысят возможную выручку от реализации этого центнера на рынке (т.е. его цену).
  
   Следовательно, производство этого дополнительного центнера пшеницы будет уже невыгодным для производителя. Теперь понятно, сколько пшеницы будет выращено на нашем участке - столько, что предельные затраты на производство последнего центнера пшеницы будут равны цене этого центнера. Это же правило справедливо, конечно, и для других участков земли и объясняет поведение всех остальных производителей пшеницы.
  
   Предположим теперь, что закон убывающей производительности не имеет места. Тогда дополнительные затраты для производства каждого следующего центнера пшеницы не больше, чем для предыдущего. Это означает, что при данной цене пшеницы каждый следующий центнер приносит производителю прибыль не меньшую, чем предыдущий.
  
   Каким должен быть в этих условиях общий урожай пшеницы с данного участка?
  
   Очевидно, бесконечно большим, потому что сколь бы ни был этот урожай велик, все же производство еще одного центнера пшеницы принесло бы производителю дополнительную прибыль. Следовательно, все необходимое рынку производство пшеницы может быть сконцентрировано на одном участке земли, т.е. конкуренция не имеет места. Однако практика подсказывает нам, что это далеко не так. Более того, пшеница поставляется на рынок с участков, отличающихся по плодородию почвы, по близости к этому рынку. Но чем можно объяснить то, что сельскохозяйственная продукция производится на разных по плодородию участках, если не законом убывающей производительности?
  
   Ведь если бы каждый дополнительный центнер пшеницы, полученной с самого плодородного участка, требовал не больших добавочных затрат, чем предыдущий центнер, никому, наверно, и в голову бы не пришло обрабатывать менее плодородную землю. Экономисты XIX в. ограничивали сферу действия закона убывающей производительности сельским хозяйством, не распространяя его на другие отрасли производства. Очевидная ограниченность постоянного фактора производства (земли), относительно низкие (по сравнению с другими отраслями) темпы технического прогресса, сравнительно устойчивый ассортимент выращиваемых культур - все эти обстоятельства обусловливали весьма наглядный характер действия рассматриваемого нами закона в сельскохозяйственном производстве.
  
   Однако уже в конце XIX-начале XX в. ученые пришли к пониманию универсального характера закона убывающей производительности. Действительно, ведь и для промышленного предприятия всегда существуют постоянные факторы производства. Это и имеющееся оборудование, и занимаемая территория, и наконец, возможность эффективного управления этим предприятием. Вообще говоря, любое производство представляет собой соединение производственных факторов в некотором технологическом процессе для получения товара. В коротком периоде, когда технологический процесс остается неизменным, а количество хотя бы одного фактора производства фиксированно, неизбежно наступает такой момент, когда каждая следующая используемая единица переменного фактора будет вызывать меньшее увеличение выпуска продукции, чем предыдущая. Повторим, что именно это обстоятельство дает нам возможность определить вид функции затрат индивидуального производителя и функции его предложения.
  
   ЗАДАЧИ И ВОПРОСЫ
  
   1. Что может случиться с линией предложения пшеницы при повышении цен на
  минеральные удобрения?
   2. Что может случиться с линией предложения стульев при повышении цен на столы?
   3. Предположим, в производстве стали начала применяться технология, обеспечивающая экономию затрат. Как это повлияет на положение линии предложения стали?
   4. Что может случиться с линией предложения мяса при повышении цен на шкуры?
  
   5. Предположим, правительство, пытаясь поддержать цены на сельхозпродукцию на высоком уровне, вводит премирование фермеров за сокращения посевных площадей. Как это повлияет на положение линии спроса и линии предложения сельскохозяйственных продуктов?
   6. Предположим, производитель не может повлиять на цену своей продукции. Рыночная цена равна 10 руб. Допустим, увеличение выпуска на одно изделие вызывает рост общих затрат производителя на 6 руб. Что вы можете ему посоветовать?
   7. В таблице показана зависимость общих затрат предприятия от выпуска продукции.
  
   Рассчитать для каждого объема производства общие постоянные затраты, общие переменные затраты, предельные затраты, средние общие затраты, средние постоянные затраты, средние переменные затраты.
  
   Последние четыре величины изобразить графически.
  
  Выпуск в ед. времени, шт. Общие затраты, руб. 0 50 1 90 2 120 3 145 4 180 5 235 6 325
  Лекция 4. Конкуренция и монополия
  
   РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Сколько на рынке продавцов и покупателей. Важно ли это?
  
   ИГОРЬ. Если цена определяется всеми покупателями и всеми продавцами, т.е. рыночным, а не индивидуальным спросом и предложением, - это и есть конкуренция?
  
   АНТОН. Так можно сказать, только если продавцов и покупателей очень много.
  
   ИГОРЬ. Что значит "очень много"?
  
   АНТОН. Это значит, что каждый продавец и каждый покупатель не могут повлиять на рыночную цену и является ее потребителем, а не производителем.
  
   ИГОРЬ. Понимаю! Он - каждый отдельный продавец или покупатель - может продать или купить по сравнению с объемом всего рынка так мало. что не в состоянии изменить соотношение спроса и предложения на всем рынке товара.
  
   БАРБОС. В нашем доме так много собак, что если бы соседская собака переехала в какой-нибудь другой дом или город, этого никто бы не заметил.
  
   ИГОРЬ. Хорошо, а если весь товар на рынке продает один продавец (он же производитель)?
   АНТОН. Тогда это называется монополией.
   ИГОРЬ. А если весь товар на рынке покупает один покупатель?
   АНТОН. Тогда это называется монопсонией (т.е. монополией покупателя).
   ИГОРЬ. Ты, наверное, хочешь сказать, что монополист заменяет на рынке всех продавцов и поэтому в состоянии повлиять на цену?
  
   АНТОН. Ты прав, друг мой. И монополист, и монопсонист могут не только уменьшать или увеличивать количество, например яблок, которые они продают или покупают, но также могут изменять и цену на рынке.
  
   ИГОРЬ. Мне приходилось не раз попадать в ситуацию, когда я был единственным покупателем на рынке цветов, и мне частенько удавалось понизить цену.
  
   АНТОН. Вот, вот, а монополист, как правило, завышает цену на рынке.
  
   ИГОРЬ. Но не думаю, чтобы монополист делал это в ущерб себе.
  
   АНТОН. Конечно, он всегда маневрирует, так как повышение цен может привести и приводит к снижению объема купленного товара. Значит, надо выбирать, что принесет больше выгоды - продать больше товара по более низкой цене, или продать по более высокой цене меньшее количество товара. В реальной жизни трудно встретить чистую конкуренцию и чистую монополию. Мы чаще всего наблюдаем ситуации, промежуточные между конкуренцией и монополией.
  
   РАЗДЕЛ 1. Понятие о структуре рынка
  
   Взаимодействие между спросом и предложением, т.е. обмен между продавцами и покупателями (производителями и потребителями), происходит на рынке. Теперь нам уже известны некоторые свойства функции спроса и предложения, но мы еще ничего не говорили о структуре самого рынка. Очевидно, что решения продавцов (покупателей) о цене и объеме производства (закупки) товара будут существенно различаться для различных типов рыночных структур. Вообще говоря, в зависимости от целей экономического исследования может быть предложено несколько различных классификаций типов рыночных структур. Рассмотрим для начала очень простую и наиболее важную в экономической теории классификацию рынков. Признаком, положенным в основу этой классификации, является степень влияния отдельного продавца (покупателя) на рыночную цену.
  
   Говорят, что рыночная структура характеризуется совершенной конкуренцией, если ни один из продавцов (покупателей) не способен оказать существенное влияние на цену товара.
  
   Если данное условие не соблюдается, то конкуренция является несовершенной. Это определение звучит несколько парадоксально для нашего читателя, который привык, что конкуренция (колхозный рынок) связана с резкими скачками цен, а монополия (государство) характеризуется твердыми ценами.
  
   Попробуем объяснить этот парадокс.
  
   Во-первых, в данном случае (колхозный рынок-государство) речь идет не о монополии и конкуренции, а о регулировании цен на продукцию государственных предприятий.
  
   Регулирование будет подробно рассмотрено далее, а пока под ценой будем подразумевать свободную (рыночную) цену, установленную путем договоренности между производителем и потребителем без вмешательства государства.
   Во-вторых, колебания цены при совершенной конкуренции могут быть более интенсивными, чем при несовершенной конкуренции, однако только в последнем случае они могут быть вызваны действиями одного продавца или покупателя.
  
   Поясним это на простых примерах. Продавец, привезший дыни из Ташкента в Санкт-Петербург, застает уже сложившийся уровень цен на рынке, изменить который вне его власти.
  
   Конечно, если предложение дынь резко возрастет, то цена упадет, но роль отдельного продавца в этом процессе весьма незначительна. Иными словами, рынок диктует цену каждому продавцу в каждый момент времени. Рассмотрим другой пример.
  
   Единственный в городе кирпичный завод может сам устанавливать цены на свою продукцию. Причем читателям и работникам завода ясно, что чем меньше будет произведено кирпича, тем более высокой будет его цена, и наоборот.
  
   Понятие "совершенная конкуренция" играет особую роль в экономической теории.
  
   Считается, что рыночная структура характеризуется совершенной конкуренцией, если выполняются следующие условия.
   1. Имеется много покупателей и продавцов данного товара, причем каждый из них производит (покупает) малую долю общего рыночного объема.
   2. Товар должен быть совершенно однородным с точки зрения покупателей, и все покупатели должны быть одинаковы с точки зрения продавцов. Это простое на первый взгляд условие весьма редко выполняется на практике. Даже совершенно одинаковые товары могут быть неоднородными для покупателя в силу, например:
  
   а) географического положения места продажи (магазин в вашем доме и универсам в
  получасе езды);
  
   б) условий обслуживания (вам нравится данный магазин, поскольку там вежливые
  продавцы);
  
   в) рекламы, упаковки (например, в косметической промышленности зачастую одинаковые
  по химическому составу вещества продаются под разными названиями и по разным
  ценам).
  
   3. Отсутствуют входные барьеры для вступления в отрасль нового производителя и
  возможности свободного выхода из отрасли. Входные барьеры могут носить весьма
  различный характер:
  
   а) исключительное право заниматься данным видом деятельности (производство
  алкогольных напитков, табака, монополия внешней торговли); возможны и другие,
  юридические, барьеры (лицензирование экспорта, государственная регистрация видов
  деятельности);
  
   б) экономические преимущества крупного производства; иными словами, затраты в
  данной отрасли существенно снижаются с увеличением масштаба производства (или
  малое производство попросту невозможно); в этом случае требуются большие
  капитальные затраты; не так-то просто организовать совершенную конкуренцию среди
  производителей тракторов или самолетов (представьте себе конкуренцию производителей космических кораблей);
  
   в) производство данного товара защищено патентом (возможна фальсификация, и она
  обязательно будет в той или иной мере, но все же это далеко не совершенная
  конкуренция);
  
   г) закрыт доступ к материальным ресурсам и другим факторам производства в силу
  отсутствия их на свободном рынке (в этом случае возможны покупки по спекулятивным
  ценам, но такие сделки ставят производителей в разное положение с точки зрения затрат
  производства);
  
   д) реклама; мы помним, что реклама является препятствием к однородности товара,
  однако зачастую затраты на рекламу так велики, что служат входным барьером в отрасли
  (например, табачная промышленность и шоу-бизнес в США).
  
   Предоставим продолжение списка любознательному читателю, но заметим, что барьеры бывают в основном двух типов: юридические и экономические.
  
   Первые часто непреодолимы (связаны с уголовным наказанием), высота вторых существенно различается по конкретным отраслям и в принципе может быть измерена.
   4. Полная информация всех участников рынка, т.е. каждый покупатель осведомлен о ценах всех продавцов и о любом изменении цен любым продавцом.
   5. Рациональное поведение всех участников рынка, преследующих собственные интересы.
  
   Сговор в какой-либо форме исключается (примеры обратного явления можно часто наблюдать на колхозном рынке).
  
   Очевидно, что совершенная конкуренция, определенная приведенными выше условиями, весьма редка на практике.
  
   С чем же связано поистине уникальное значение этого понятия в теории?
  
   Дело прежде всего в том, что совершенная конкуренция (своего рода "физика без трения") позволяет построить некую идеальную модель функционирования экономики, в сравнении с которой можно изучать реальные рыночные структуры; причем оказывается, что модель совершенно конкурентного рынка дает вполне удовлетворительное приближение к действительности для многих реальных рынков.
  
   Такой анализ требует, естественно, классификации рыночных структур, характеризующихся несовершенной конкуренцией.
  
   Приведем здесь простую и наиболее употребительную классификацию рынков.
  
   1. Монополия (чистая монополия). В отрасли имеется только один производитель, который полностью контролирует объем предложения товара и очень сильно влияет на цены. Сила монополиста тем больше, чем выше входные барьеры в отрасль и чем меньше товаров-заменителей у данного товара. В реальной экономике развитых стран чистая монополия - такая же абстракция, как и совершенная конкуренция. Всегда есть опасность потенциальной конкуренции или конкуренции иностранных производителей. Наиболее наглядный пример чистой монополии - монополия отраслевого министерства в СССР.
  
   Однако сила и этой монополии ограничена в какой-то мере конкуренцией с импортными товарами и просто конкуренцией всех товаров за ограниченный бюджет потребителя.
  
   Монополия на стороне спроса (на рынке выступает один покупатель) называется монопсонией. Рыночная структура, в которой единственному продавцу противостоит единственный покупатель, называется двусторонней монополией.
  
   2. Олигополия. В отрасли имеется незначительное количество производителей. В этой
  ситуации производители могут вести себя различными способами:
   а) не учитывать поведения других производителей, как и при совершенной конкуренции;
   б) пытаться предвидеть поведение других производителей;
   в) вступать в сговор с другими производителями.
   Частный случай олигополии - дуополия (два продавца). Рыночная структура с несколькими покупателями называется олигопсонией.
  
   3. Монополистическая конкуренция с дифференциацией продукта. В отрасли может быть
  много продавцов, но предлагаемые ими товары неоднородны с точки зрения покупателей
  (не выполняется условие 2 для совершенной конкуренции). Эта ситуация наиболее
  характерна для рынков развитых стран.
  
   Лучше всего разработаны в экономической теории модели двух полярных типов рыночных структур - совершенной конкуренции и чистой монополии. На примере этих двух моделей можно показать важнейшие отличия совершенной конкуренции от несовершенной.
  
   РАЗДЕЛ 2. Поведение предприятий в условиях совершенной конкуренции и чистой монополии
  
   Итак, мы предполагаем, что поведение фирмы рационально, и цель ее - максимизация получаемой прибыли (разности между выручкой и затратами фирмы). Однако под затратами здесь понимаются затратами в экономическом смысле, т.е. альтернативные затратами, включая и неявные затратами (оплату труда собственника фирмы, нормальную прибыль и т.д. - см. лекцию 3, раздел 2. Следовательно (как и в случае с затратами), нужно различать два подхода к понятию прибыли.
  
   1) бухгалтерский - прибыль есть разница между выручкой от реализации и денежными,
  реально оплаченными затратами;
  
   2) экономический - прибыль есть разница между выручкой от реализации и
  альтернативными затратами; эта прибыль меньше бухгалтерской на величину неявных
  затрат.
  
   В гипотезе о максимизации прибыли имеется в виду второй (экономический) подход. Мы уже достаточно подробно ознакомились с одной из определяющих прибыль величин затратами (лекция 3, раздел 2), теперь необходимо вкратце остановиться на проблеме выручки фирмы.
  
   1. Под общей выручкой фирмы (TR) понимается полная сумма выручки от реализации
  всех Q, произведенных единиц товара:
  
  TR = Р(3, (1)
  
   где P - цена реализации.
  2. Средняя выручка (AR) - это средняя выручка от реализации одной единицы товара:
  AR = TR/Q = PQ/Q = Р. (2)
   Средняя выручка равна цене единицы товара.
   3. Предельная выручка (MR) - это приращение общей выручки, соответствующее
  приращению количества выпускаемой фирмой продукции на одну единицу.
  
   Пусть при увеличении выпуска фирмы на DQ единиц товара общая выручка увеличится на DTR денежных единиц, тогда:
  
  MR = DTR/DQ (3)
  
   Заметим, что, если зависимость общей выручки от объема выпуска для данной фирмы может быть представлена в виде непрерывной дифференцируемой функции TR = f(Q), то предельная выручка есть не что иное, как первая производная этой функции:
  
  MR =dTR/dQ (4)
  
   Рассмотрим теперь, как соотносятся между собой величины средней и предельной выручки. Если все выпускаемые фирмой единицы товара реализуются по одной и той же цене (а мы пока имеем дело только с такими ситуациями), то выручка от реализации дополнительной единицы товара представляет собой среднюю выручку, равную цене товара. Если цена товара не зависит от объема выпуска фирмы (как это должно быть при совершенной конкуренции, см. лекцию 4, раздел 1), при изменении объема выпуска цена остается неизменной, то предельная выручка равна выручке от реализации дополнительной единицы товара (цене реализации):
  
  MR = AR = P. (5)
  
   Но если только изменение объема выпуска данной фирмы приводит к изменению цены товара, (что имеет место при несовершенной конкуренции), то равенство (5) не соблюдается. Представим себе фирму, сталкивающуюся с обычной отрицательно наклоненной кривой спроса. Чем больше объем выпуска такой фирмы, тем меньше цена единицы товара. При увеличении объема выпуска на одну единицу не только эта последняя, но и все остальные единицы товара могут быть реализованы лишь по меньшей цене. На какую величину изменится в этом случае общая выручка фирмы? Очевидно, общая выручка увеличится на величину выручки от реализации дополнительной единицы товара (равную цене единицы товара), но вместе с тем уменьшится на величину снижения цены реализации всех остальных единиц товара. Таким образом, предельная выручка (как мы называем приращение общей выручки фирмы) будет в этом случае меньше выручки от реализации дополнительной единицы товара на величину суммарного снижения цены реализации всех остальных единиц товара, вызванного выпуском этой дополнительной единицы, т.е.:
  
  MR < AR = P. (6)
  
   Попробуем теперь с помощью известных нам концепций выручки и затрат определить условия максимизации прибыли. Очевидно, фирма стремится максимизировать разность между общим доходом и общими затратами. Производство каждой дополнительной единицы продукции увеличивает общие затраты на величину предельных издержек (MC), но одновременно повышает и общую выручку на величину предельной выручки (MR).
  
   Пока предельная выручка больше предельных затрат, общая прибыль повышается и фирма увеличивает объем производства. Как только предельные затраты превышают предельную выручку, общая прибыль снижается. Следовательно, величина прибыли достигнет своего максимума при таком выпуске продукции Q, при котором:
  
  MR = MC.
  
   Этот вывод легко доказать более строго. Найдем значение выпуска продукции Q, максимизирующее чистую прибыль Р. В соответствии с определением:
  
   П = TR - ТС. (7)
  Необходимое условие максимума функции есть равенство ее первой производной нулю: dn/dQ = dTR/dQ - dTC/Dq = 0 (8)
  dn/dQ = MR - MC = 0 Отсюда:
  
  MR = MC. (9)
  
   Основной целью настоящего раздела является сравнение поведения фирм, максимизирующих прибыль в условиях совершенной конкуренции и чистой монополии.
  
   Отметим сразу, что условие (9) соблюдается в обоих случаях. Чем же тогда вызвана совершенно очевидная разница в поведении этих фирм (даже при условии одинаковых функций затрат)? Внимательный читатель уже догадался, что она связана с совершенно различным характером функции спроса (а следовательно, и дохода) в обоих случаях.
  
   1. Фирма в условиях совершенной конкуренции. В этом случае цена спроса, как известно из раздела 1 настоящей лекции, предстает для фирмы в качестве заданной величины.
  
   Причем фирма сможет (или считает, что сможет) продать по этой цене любое количество единиц товара. Кривая спроса с точки зрения фирмы представлена на рис. 1.
   Любое количество товара может быть продано по одной и той же цене. Величина средней выручки также будет неизменна и равна этой же цене. Более того, каждая последующая единица товара будет продана по той же цене, что и предыдущие. В этом случае (см.равенство (5)): цена равна средней выручке и предельной выручке (рис. 2).
  
  
  Рис. 2. Выручка и затраты при совершенной конкуренции.
  
   Совместим теперь на одном графике кривые выручки и затрат (рис. 3) (и те и другие выражены в одинаковых денежных единицах).
  
  
  Рис. 3. Максимизация прибыли.
  
   Фирма максимизирует прибыль в точке пересечения Е кривых предельной выручки (MR) и предельных затрат (МС). Естественно, речь идет о пересечении кривой предельного дохода с восходящей ветвью кривой предельных затрат. Рассмотрим рис. 4. Кривая МR пересекает кривую МС два раза (в точках K и Е), но в точке K предельные затраты снижаются (значит, прибыль возрастает), следовательно, фирма увеличивает свой выпуск до точки Е. Это условие максимизации прибыли называется условием второго порядка.
  
   Понятно, что максимальная прибыль должна быть неотрицательной величиной. В противном случае (когда цена меньше средних переменных затрат) фирма вообще не будет выпускать данный товар (рис. 5,а).
  
  а - товар не производится (цена б - товар производится (цена выше средних общих затрат).
   ниже средних переменных затрат); переменных затрат, хотя и ниже средних
  
  
   Однако, если цена выше средних переменных затрат (AVC), хотя и ниже средних общих затрат (АТС), фирма все же будет выпускать товар (рис. 5,б). Это объясняется тем, что фирма не может уменьшить сумму своих постоянных затрат (в рассматриваемом непродолжительном периоде) и вынуждена вести производство, если выручка покрывает хотя бы переменные затраты и частично обеспечивает тем самым средства, необходимые для покрытия постоянных затрат.
  
   В более продолжительном периоде такое положение, конечно, невозможно и некоторые фирмы вынуждены будут покинуть отрасль, что приведет к повышению цены спроса для остальных фирм. Как долго будет продолжаться этот процесс? Очевидно, до тех пор пока цена не будет по крайней мере покрывать средние затраты, оставшихся в отрасли фирм, т.е. Р = АС. Что произойдет, если процесс выхода фирм из отрасли будет продолжаться дальше? Очевидно, дальнейший рост цены приведет к превышению для оставшихся в отрасли фирм цены над средними затратами и, следовательно, к получению этими
   фирмами некоторой экономической прибыли. Но эта прибыль послужит сигналом для
   входа в отрасль новых фирм, что приведет к увеличению предложения и снижению цены
   товара, после чего прибыль фирм в отрасли будет снижаться. Процесс входа новых фирм
   прекратится тогда, когда цена будет только покрывать средние затраты, т.е. Р = АС.
  
   Вообще говоря, в условиях совершенной конкуренции вход и выход фирм в отрасли определит в длительном периоде равенство цены величине средних затрат (гипотеза о нулевой чистой экономической прибыли), т.е. :
  
  P = MR = МС = АС. (10)
  
   2. Фирма в условиях чистой монополии. В этом случае цена не является заданной величиной. Производитель, сталкивающийся с совокупным рыночным спросом, осознает, что чем больше продукции он произведет, тем меньшей будет возможная цена реализации. Кривая спроса (и средней выручки) для монополиста имеет отрицательный наклон (рис. 6).
  
  
  Рис. 6. Кривые спроса и предельной выручки в условиях чистой монополии.
  
   В этом случае, как нам уже известно, предельная выручка будет все время ниже средней.
  
   В условиях монополии кривые средней и предельной выручки не совпадают, причем MR < AR, т.е. монополист максимизирует свою прибыль при MR = МС, но в отличие от фирмы, функционирующей в условиях совершенной конкуренции, MR < Р.
  
   На рис. 7 кривые MR и МС пересекаются в точке Е, которой соответствует выпуск монополистом Q1 единиц продукции. В свою очередь объему выпуска Q1 соответствует точка K на кривой спроса и цена спроса P1.
   Очевидно также, что гипотеза нулевой прибыли, выдвинутая нами для отрасли с совершенной конкуренцией, неприменима для монополиста, который не только в коротком, но и в длительном периоде может получать положительную чистую прибыль (монопольную сверхприбыль) вследствие имеющихся барьеров для входа в отрасль новых фирм. За счет чего же возникает эта прибыль?
  
   Главная причина ее образования - возможность монопольного производителя ограничить выпуск по сравнению с выпуском в условиях совершенной конкуренции и, следовательно, реализовать товар по более высокой цене.
  
   Таким образом, из изложенного выше следует:
   1) фирма, максимизирующая прибыль в условиях совершенной конкуренции, может контролировать лишь один параметр - объем выпуска продукции (фирма учитывает вид своей функции затрат и величину заданной рынком цены);
   2) фирма, максимизирующая прибыль в условиях чистой монополии, определяет одновременно значения двух параметров - объема выпуска и цены (фирма учитывает вид своей функции затрат и кривой спроса с отрицательным наклоном).
  
   Наш вывод состоит в том, что фирма монополист производит меньше продукции и продает ее по более высокой цене.
  
   Однако здесь возникают два момента:
  
   1) монополист может существенно снизить затраты за счет увеличения масштаба
  производства и соответственно увеличить выпуск и снизить цену;
  
   2) всегда ли (и с какой точки зрения) меньший объем выпуска товара - отрицательный
  результат для общества в целом?
  
   Эти и другие вопросы, связанные со сравнительной эффективностью монополии и конкуренции, требуют значительно более серьезного и подробного изложения и пока рассматриваться не будут.
  
   В заключение хотелось бы отметить одно общее свойство проведенного анализа монополии и конкуренции.
  
   В обоих случаях поведение фирмы зависит от ее внутренних свойств (функции затрат) и потребительского спроса, но не зависит от реакции на это поведение других производителей (в случае монополии - потому что их просто нет, а в случае конкуренции -потому что их очень много и ни один из них в отдельности не может влиять на рынок).
  
   Необходимость учета поведения всех производителей лежит в основе весьма интересных и разнообразных моделей экономического поведения предприятий в условиях олигополии и дуополии.
  
   РАЗДЕЛ 3. Антитрестовское законодательство США
  
   На исходе XIX столетия в США как снежный ком нарастали явления, поставившие под угрозу основу основ национальной экономики - конкуренцию. То были явления монополии, носителями которых оказались знаменитые американские тресты.
   Правительство, прежде почти не вмешивавшееся в свободную игру конкурентных сил, было поставлено перед необходимостью защитить свободное предпринимательство, свободу доступа всех частных лиц в любые отрасли хозяйственной деятельности. Начиналась история антитрестовского законодательства.
  
   В 1890 г. 51-й конгресс США принимает закон Шермана - первый федеральный законодательный акт, направленный против монополий, выросших после войны между Севером и Югом. Акт Шермана предусматривал, что тресты, монополизировавшие отраслевые рынки, следует расформировать, заменив их децентрализованно управляемыми, конкурирующими между собой предприятиями. Этого, конечно, не произошло, да и вряд ли могло произойти. И тому были причины.
  
   Акт Шермана изобиловал весьма туманными, поверхностными формулировками. Неудачно были определены даже основные понятия, такие как "трест", "монополизация или попытка монополизации", "монополистическое объединение", "ограничение торговли". Неопределенность оставляла многочисленные лазейки, что было на руку трестам (на основании этого закона удалось разукрупнить всего лишь два могущественных треста - "Стандард ойл", контролировавший 90% мощности нефтеперегонных заводов, и "Америкэн тобэкко", на долю которого приходилось 3/4 рынка табачных изделий).
  
   Столь низкая результативность имела еще одну и, по-видимому, более существенную причину. Дело в том, что острие антитрестовского законодательства с самого начала было направлено не против крупного производства, крупной компании вообще, а против компании, монополизировавшей рынок средствами ограничительной практики. Такими средствами могут быть захват ресурсов (сырья, энергоносителей и т.д.) и каналов реализации; слияния и поглощения компаний; соглашения между компаниями с целью раздела рынка. Используя подобные средства, компания может изолировать область своей деятельности от конкурентов, и только в этом случае она будет рассматриваться как монополия.
  
   Монополизация рынка оборачивается тем, что в такой компании утрачивается интерес к нововведениям, создаются предпосылки для застойных явлений и расцвета бюрократии и, как следствие, падает эффективность производства. Вот против этого и направлены антитрестовские законы. Если же компания, какой бы большой она ни была, гарантирует экономическую эффективность, то к ней эти законы имеют весьма отдаленное отношение.
  
   Со временем такие компании вообще перестали рассматриваться правительственными органами как антипод конкуренции и экономической эффективности.
  
   Время внесло коррективы и в трактовку вопроса о том, какая рыночная структура является конкурентной, а следовательно, и эффективной. Когда речь шла о разукрупнении трестов, то полагали, что таковой можно считать структуру рынка, тяготеющую к модели совершенной конкуренции. Впоследствии ей на смену пришла модель олигополии, что было продиктовано новыми задачами антитрестовского законодательства - поддерживать надлежащий уровень конкуренции между контролирующими рынок крупными корпорациями.
  
   Но предотвратить монополизацию рынков удавалось далеко не всегда. Большой бизнес сопротивлялся, лавировал, прибегая к заключению соглашений в обход закона и другим негласным мерам. Поэтому уже в следующих за актом Шермана антитрестовских законах потребовалось усилить и дополнить ряд его положений. Закон о Федеральной торговой комиссии и акт Клейтона, принятые в 1914 г., были ориентированы в значительной мере на охрану мелкого предпринимательства от ограничительной практики крупных компаний. Акцент на защиту малого бизнеса был еще больше усилен в законе Робинсона-Пэтмана (1936 г.) и поправках Селлера-Кефауэра к статьям закона Клейтона о слияниях и поглощениях (1950 г.).
  
   Эти и некоторые другие акты и поправки к ним послужили основой американского антимонопольного кодекса, отражающего наиболее типичные действия компаний, подпадающие под определение ограничительной практики.
  
   1. Монополизация рынка явным образом. Это означает, что какая-то компания
  контролирует чрезмерно большую долю рынка. Что значит чрезмерно - решает суд в
  каждом конкретном случае. Усмотреть какую-либо закономерность здесь едва ли
  возможно; чаще всего угроза антимонопольных санкций над компанией нависает тогда,
  когда ее рыночная доля превышает 60%.
  
   2. Фиксирование цен. Даже если в отрасли действуют несколько компаний, они могут
  вести себя так, будто оперирует одна компания-монополист. Это свидетельство того, что в
  отрасли принимаются согласованные решения об уровнях цен и объемах производства.
  
   Фиксирование цен квалифицируется как нарушение антитрестовских законов, хотя доказать это нелегко. Если же какая-либо крупная компания изменяет цены, а другие следуют ее примеру (такая ситуация называется "лидерство в ценах"), то закон считается не нарушенным.
   3. Слияние компаний. Все сколько-нибудь значительные слияния не должны идти вразрез с буквой и духом антитрестовского законодательства. Если, например, какие-либо компании (даже не конкурирующие) объявили о своем намерении слиться, то надлежит доказать, что образование новой компании не повлечет ослабления и тем паче угасания конкуренции. В противном случае разрешение на слияние можно не получить. Следует, однако, заметить, что ныне политика по отношению к слияниям не столь жесткая, как в недавнем прошлом, и это объясняется тем, что слияния редко служат средством установления монополистического контроля над рынком.
   4. Переплетающиеся директораты. Если у руководства двух или нескольких компаний стоят одни и те же лица, то, скорее всего, они будут проводить одинаковую политику.
  
   Поэтому запрещается быть членом совета директоров двух конкурирующих между собой компаний, если их капиталы превышают 1 млн дол.
  
   5. Ценовая дискриминация. Производители должны продавать свои товары всем
  торговцам по одним и тем же ценам, если разница в ценах не обусловлена разницей в
  затратах (подробнее о ценовой дискриминации см. лекция 7, раздел 3).
   6. Связанные контракты. Продавец какого-либо товара не должен ставить условием его приобретения покупку какого-либо иного товара (нечто вроде отечественных "наборов" и "заказов").
   7. Исключительные контракты. Если оговаривается, что розничный торговец, закупающий товар у производителя, не должен закупать аналогичный товар у его конкурентов, то такая сделка считается незаконной.
   Каждое из перечисленных действий квалифицируется соответствующими органами власти как противозаконное. Вопрос о характере этих мер входит в компетенцию судов, которые обладают необходимыми полномочиями и средствами воздействия на нарушителей. Между тем вынести справедливое решение не так-то просто. Чтобы определить, скажем, рыночную долю компании, надо прежде всего очертить границы рынка. Но как это сделать? Действуют ли, к примеру, банки Нью-Йорка и Филадельфии на одном рынке? Или на одном ли рынке находятся производители стеклянных и жестяных банок?
  
   Ответ на такие вопросы часто требует специальных знаний, не только юридических, но и экономических. Поэтому суды привлекают экспертов-экономистов, оценивающих достоверность доводов и расчетов, приводимых обеими сторонами, истцом и ответчиком.
  
   Если доказано, что антитрестовское законодательство нарушено, то ответственность несет как корпорация в целом, так и менеджеры, принявшие незаконное решение. Мерой наказания служат обычно штрафы до 10 тыс. дол. Корпорация, ее управляющие могут не согласиться с решением суда; тогда каждый день продолжения коммерческой практики, признанной незаконной, наказывается как самостоятельное нарушение.
  
   Но решения судов по антитрестовским вопросам основываются не только на критерии экономической эффективности. Немалое (а в ряде случаев и большее) значение имеют общие социальные приоритеты: обеспечение свободы предпринимательской деятельности и равных возможностей коммерческой деятельности для различных компаний; предотвращение концентрации экономической власти в руках тех или иных корпораций или их группировок; соблюдение компаниями этических норм предпринимательской деятельности; поощрение мелкого и начинающего бизнеса и многое другое.
  
   Учитывая эти приоритеты, судебные инстанции могут выносить решения, противоположные тем, которые диктуются одними только экономическими соображениями. Подобные решения неизбежно влекут за собой потери общественного продукта. Последние составляют ту цену, которую общество платит за реализацию социальных приоритетов. Когда происходят антитрестовские слушания, в компетенцию судов входит и вопрос о том, стоит ли платить за решение поставленной социальной задачи (например, сохранение мелкого бизнеса в данной отрасли) эту цену.
  
   Антитрестовское законодательство и опыт его применения вряд ли можно оценить однозначно.
  
   Но одно безусловно: с течением времени, по мере социоэкономической эволюции американского общества, закодательство изменялось, сообразуясь с тенденциями и характером этой эволюции.
  
   Сама возможность подобной адаптации не в последнюю очередь была предопределена так называемым принципом разумности (англ. rule of reason), который был заложен в основу антимонопольного кодекса.
  
   Принцип разумности означает, что всякий случай нарушения закона должен быть истолкован не столько с формальной (чисто юридической) стороны, сколько в контексте возможных экономических последствий такого нарушения.
  
   В силу этого антитрестовское законодательство никогда не было указом, сухой инструкцией, которую следовало выполнять любой ценой.
   РАЗДЕЛ 4. Экономическая монополия в условиях рыночной экономики и административная монополия отраслевого министерства - в чем разница?
  
   При рассмотрении экономической модели чистой монополии мы предполагали, что предприятие-монополист не сталкивается с конкуренцией ни в каких формах и полностью контролирует цену выпускаемого товара. Однако насколько реальной является такая ситуация в условиях рыночной экономики развитых стран? Представим себе, что в результате концентрации производства и путем поглощения одних фирм другими одной из фирм удалось монополизировать производство некоторого товара. Рассмотрим некоторые формы конкуренции, которые все же будут оказывать влияние на поведение монополиста при этих условиях:
  
  1. Потенциальная конкуренция (возможность появления в отрасли новых
  производителей). Если барьеры для входа в отрасль не являются непреодолимыми (а
  непреодолимыми могут быть лишь барьеры юридического характера, т.е. запрещение
  заниматься данным видом деятельности), то всегда существует возможность
  проникновения в отрасль новых фирм. При этом чем выше монопольная прибыль
  действующей фирмы, тем сильнее будет опасность потенциальной конкуренции.
  
  2. Конкуренция нововведений (здесь имеются в виду как новые технологические
  процессы производства товара, так и совершенствование его потребительских свойств, и
  появление новых товаров - заменителей данного). Этот вид конкуренции особенно важен
  в настоящее время, в условиях постоянного обновления товарного ассортимента и
  тенденции к сокращению жизненного цикла товара. В силу этих причин монополист не
  может чувствовать себя в безопасности, так как угроза конкуренции может возникнуть с
  самой неожиданной стороны - от небольшой исследовательской фирмы, разработавшей
  усовершенствованный вариант товара, или из какой-либо весьма далекой в
  технологическом отношении отрасли, где внедрено тем не менее производство близкого
  по назначению товара.
  
   Единственное, что может сделать монополист в этих условиях, - это попытаться опередить при внедрении нововведений возможных конкурентов, т.е. он вынужден заниматься как качественным совершенствованием товара, так и внедрением новых, более экономичных способов его производства с последующим снижением цены.
  
  3. Конкуренция со стороны товаров-заменителей. Существует целый ряд товаров, в той
  или иной степени заменяющих данный товар.
  
   Очевидно, что все производители взаимозаменяемых товаров являются конкурентами, причем, даже если производство любого из этих товаров контролируется только одной фирмой, конкуренция все же сохраняется.
  
   Заменяемость товаров будет более подробно рассмотрена в лекции 8, а пока ограничимся следующим замечанием: отношения взаимозаменяемости могут быть очень сложными и весьма нетривиальными, так что монополизировать производство всех товаров-заменителей данного часто оказывается невозможным (в особенности, прибегая лишь к экономическим методам).
  
  4. Конкуренция с импортными товарами. Внутренний рынок каждой страны
  характеризуется большей или меньшей степенью открытости с точки зрения возможности
  доступа на этот рынок товаров иностранного производства. Ясно, что в условиях
  свободной внешней торговли фирма, монополизировавшая производство в масштабах
  одной страны (или даже нескольких стран), все же не будет ограждена от конкуренции и не добьется абсолютного контроля над рынком.
  
  Со всеми перечисленными выше формами конкуренции сталкивается возникшая из концентрации производства и незащищенная государственной властью монополия в условиях рыночной экономики, что весьма ограничивает силу этой монополии.
  
  Иной характер носит монополия в условиях командно-административной системы (имеется в виду отечественная экономика весьма недавнего прошлого). Такая система характеризуется абсолютной государственной монополией, в основе которой лежат три монопольных права: монополия на собственность, монополия на предпринимательскую деятельность и монополия внешней торговли. Свои монопольные права в той или иной области производства государство осуществляет через специально созданные органы управления - министерства и ведомства. Министерство не только контролирует производство на действующих предприятиях, но и определяет целесообразность строительства новых предприятий, их местонахождение и мощности, т.е. оно ограждено от потенциальной конкуренции. Министерство занимается разработкой новых товаров и технологий (через свои головные НИИ и КБ), определяет планы технического перевооружения производства, т.е. конкуренция нововведений ему также не угрожает.
  
  Министерство часто контролирует производство всех родственных товаров, чем сводит к минимуму конкуренцию товаров-заменителей. Министерство оказывает также значительное влияние на закупки товаров по импорту, предоставляя информацию о потребности в данных товарах и степени ее удовлетворения.
  
  Вследствие этих причин монопольная сила отраслевого министерства значительно выше, чем у экономической монополии в условиях рыночной экономики.
  
  Следует отметить, что на практике схема управления производством товаров могла быть и не столь жесткой. Целый ряд товаров (бытовая техника и т.д.) производился предприятиями нескольких министерств (хотя и в этом случае роль головного министерства оставалась весьма высокой). Все же логика приведенных рассуждений позволяет понять важнейшие отличия монополии, возникшей по экономическим причинам, от монополии, охраняемой законом и государственной властью.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Предприятие работает в условиях совершенной конкуренции. Зависимость общих затрат предприятия от объема производства представлены в табл. 1.
  Если цена товара 5 руб., какой объем производства выберет предприятие? Ниже какого уровня должна снизиться цена, чтобы предприятие безусловно прекратило производство данного товара?
  
  2. Фирма работает в условиях совершенной конкуренции. Зависимость общих затрат фирмы от объема производства представлена в табл. 2.
  
  Таблица 2
  
  Выпуск в ед. времени, Общие затраты, руб. шт. 0 9 1 11 2 15 3 21 4 29 5 39
  В отрасли занято 1000 одинаковых фирм. В табл. 3 приведены данные о спросе на этот вид продукции.
  
  Таблица 3
  
  Цена, руб. Объем спроса в ед. времени, шт. 3 3000 5 2000 7 1500 9 1000
  Определите равновесную цену. Определите объем производства продукции каждой фирмой. В длительном периоде будут ли фирмы переходить в данную отрасль или уходить из нее?
  
  3. В табл. 4 показана зависимость общих затрат предприятия от выпуска продукции.
  
  6
  
  54
  
  
  Предположим, данная фирма является монополией. Зависимость объема спроса от цены показана в табл. 5.
  
  Таблица 5
  
  Цена, руб. Объем спроса в ед. времени, шт. 6 7 7 6 8 5 9 4 10 3 11 2 12 1 13 0
  Изобразите на графике линию спроса, линию предельной выручки, линию предельных издержек, линию средних общих издержек.
  
  Какой объем производства выберет фирма? Какую цену она установит? Какова будет прибыль фирмы?
  
  Лекция 5. Индивидуальный и рыночный спрос
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. У всех покупателей одинаковое отношение к рыночной цене?
  
  ИГОРЬ. Теперь мы должны объяснить, как объединить отдельных потребителей, чтобы построить кривую рыночного спроса.
  
  АНТОН. Ну, это совсем просто. Каждый приходит со своим "чемоданом-функцией", т.е. со своим желанием купить какое-то количество яблок по определенной цене. А потом складываем все свои чемоданы.
  
  ИГОРЬ. Ты хочешь сказать, что при новой цене, например 20 коп. за одно яблоко, богатый купит, скажем, 20 яблок, а бедный только 5?
  
  АНТОН. Все именно так. И если предположить, что рынок состоит только из этих двух покупателей, то рыночный спрос составит 20 + 5 = 25 яблок при цене 20 коп. за штуку. И так нужно поступать, перебирая все возможные уровни цен.
  
  ИГОРЬ. При этом каждый из наших покупателей будет принимать решение о том, сколько купить яблок, согласно нашему старому правилу?
  
  АНТОН. Естественно, покупать яблоки каждый из них будет до тех пор, пока индивидуальная полезность дополнительно купленного яблока, снижаясь, не окажется равной его цене.
   ИГОРЬ. Значит, у бедного оценка предельной полезности пятого яблока равна 20 коп., а у богатого оценка предельной полезности только двадцатого яблока будет равна этой цене?
  
   БАРБОС. Вот так несправедливо устроена жизнь: смотришь телевизор и видишь как бедно мы живем, просто хочется плакать.
  
   ИГОРЬ. Да, еще нужно заметить, что такие различия в желании купить разное количество яблок не связаны в данном случае с тем, что один из них меньше любит яблоки?
  
   АНТОН. Да, это ты верно подметил. Они оба любят яблоки одинаково, а различие в полезности каждого дополнительного яблока у них происходит от того, что бедный больше ценит деньги, чем богатый.
  
   ИГОРЬ. Таким образом, получается, что при более высокой цене одного яблока бедный вообще не захочет купить ни одного яблока, а богатый купит, но, конечно, не 20 штук яблок, а меньше.
  
   АНТОН. Именно так и получается. При постепенном снижении цены постепенно более богатые покупают все большее количество яблок, а бедные в какой-то момент присоединяются к богатым и начинают покупать. Потому и увеличивают количество покупаемых яблок.
  
   ИГОРЬ. И если цена продолжает снижаться, то на рынок вступают еще более бедные покупатели, которые до того тратили деньги только на картошку, хлеб и некоторые другие доступные им товары.
  
   АНТОН. Ты знаешь, спрос покупателей можно сравнить со слоеным пирогом, где каждому уровню цен соответствует определенный состав покупателей.
  
   ИГОРЬ. Под составом покупателей ты имеешь в виду людей с разным доходом?
  
   АНТОН. Да, в этом случае с разным уровнем дохода. Но можно также сказать, что люди с одинаковыми доходами, но имеющие разные вкусы, будут оценивать полезность каждого дополнительного яблока по-разному, при этом, естественно, у всех такие оценки предельной полезности будут снижаться с увеличением количества покупаемых яблок.
  
   ИГОРЬ. Да, все-таки рыночный спрос не такая уж и простая штука, как можно подумать сначала.
  
   АНТОН. Второй выпуск нашего журнала будет полностью посвящен потреблению и спросу, и нам с тобой придется рассказывать читателю еще много интересного о спросе.
  
   БАРБОС. Сегодня нужно хорошенько отдохнуть.
  
   РАЗДЕЛ 1. Индивидуальный спрос и спрос на рынке в целом.
  
   Индивидуальные различия спроса могут быть весьма значительными. Хотя, как указывалось выше, объем спроса практически всегда убывает с ростом цен, характер и конкретная форма этой закономерности у отдельных потребителей могут быть разными.
  
   На рис. 1 показаны линии спроса с различным наклоном, в том числе и в крайних положениях - в случае, когда объем спроса не зависит от цены (D3), и в предельном случае
  
   Индивидуальные различия спроса связаны со многими факторами. Здесь и различия в уровне доходов, и неодинаковость вкусов и предпочтений; последние в свою очередь находятся под воздействием национальных традиций, половозрастных различий, различий в уровне образования и т.д.
  
   Наклон кривой спроса зависит и от того, какую долю в бюджете потребителя составляют затраты на данный товар: если эта доля невелика, то потребитель слабо реагирует на изменение цены. Например, если вы весьма требовательны к художественному уровню кинофильмов и посещаете кино не слишком часто, то подорожание билетов в два раза, вероятно, не заставит вас ходить в кино реже. Но если вы часто ходите в кино, просто чтобы скоротать время, то двукратное подорожание билетов заставит вас снизить частоту посещений кинотеатра.
  
   Итак, различные потребители, каждый со своей кривой спроса, появляются на рынке некоторого товара.
  
   Какова при этом будет кривая рыночного спроса, т.е. совокупного спроса всех покупателей вместе взятых?
  
   При любом значении цены, которая могла бы сложиться на рынке, объем спроса каждого покупателя - это соответствующее данной цене количество товара, которое сам потребитель считает для себя необходимым и желательным; это объем, определяемый его индивидуальной кривой спроса.
  
   В этом проявляется так называемый суверенитет потребителя.
  
   Связь рыночного спроса с совокупностью индивидуальных определяется следующей закономерностью: объем рыночного спроса при каждом значении цены равен сумме объемов спроса отдельных потребителей при данном значении цены.
  
   Предположим, что на рынке некоторого товара имеются три потребителя. Назовем их А, В, С; индивидуальные кривые их спроса приведены на рис. 2.
   Потребитель А при цене свыше 6 руб. полностью отказывается от покупки товара, а более 30 единиц товара ему не нужно ни при какой цене, сколь бы мала она ни была (рис. 2,а).
  
   Таков смысл точек, отмеченных на осях цен и объемов. Для простоты будем считать, что при цене меньшей 6 руб. зависимость объема спроса от цены линейна. Кривые спроса для других потребителей носят такой же характер.
  
  
  Рис. 3. Суммирование спроса.
  
   На рис. 3 в одной системе координат представлены все три кривые индивидуального спроса DA, DB, DC и кривая рыночного спроса D.
  
   Если индивидуальный спрос задан таблично, то объем рыночного спроса при каждом значении цены можно найти, складывая соответствующие значения индивидуального спроса (это иллюстрирует табл. 1).
  
  Таблица 1. Суммарный спрос
  
  Цена (Р), руб. Индивидуальный спрос Рыночный спрос QA QB QC 6 и более 0 0 0 0 4 10 0 0 10 2 20 20 0 40 0 30 40 40 110
   Ввиду чрезвычайно простого (линейного) вида кривых индивидуального спроса достаточно произвести расчет рыночного спроса только при "особых" значениях цены.
   Четыре точки, рассчитанные в табл. 1, нанесены на график рис. 3, а так как сумма линейных функций - линейная функция, эти точки соединены прямолинейными отрезками. В результате получена трехзвенная ломаная линия - кривая рыночного спроса.
  
   Если индивидуальный спрос каждого потребителя задан аналитически, то при суммировании индивидуальных объемов нужно учесть, что при уровне цены выше некоторого порога (для каждого потребителя - своего) объем спроса равен нулю. В нашем примере:
  
  
  
  QC = 40 - 20P, P < 2. (1)
  
   Цена выше 6 - "запредельная" для всех потребителей. При цене от 4 до 6 покупать товар может только А, от 2 до 4 - уже A и B, а в диапазоне от 0 до 2 - все три потребителя.
  
   Поэтому:
  
  
   Q
  
  30 - 5P
  70 - 15P (2)
  110 - 35P
  
  
   Уравнение (2) описывает ломаную D на рис. 3.
  
   Отметим, что, как показывает уравнение (2), при движении по кривой рыночного спроса сверху вниз абсолютные величины коэффициентов при Р закономерно возрастают из-за включения новых покупателей и в целом кривая рыночного спроса оказывается выпуклой вниз. Это обстоятельство играет существенную роль при разработке математических моделей рынка. Так как число покупателей на реальном рынке весьма велико, изломы на кривой рыночного спроса становятся неразличимыми и ее можно изобразить в виде гладкой линии.
  
   РАЗДЕЛ 2. Кривая спроса и наблюдаемая динамика продаж
  
   Можно ли построить кривую спроса, фиксируя изменяющиеся во времени объемы продаж некоторого товара и цены на этот товар?
  
   Допустим, что статистическое бюро выполнило эту работу. Графики рис. 4,а и б показывают результаты этой работы - изменение во времени (динамику) объемов и цен.
  
   Если эти результаты представить в иной графической форме - в координатах объем-цена" (рис. 4,в), получится кривая Т, которую уместно назвать траекторией рынка в координатах QP. По своему характеру траектория может иметь весьма мало общего с кривой спроса.
  
   Дело в том, что спрос может изменяться под действием формирующих его факторов (вкусов, моды, цен на другие товары, доходов и др.). Напомним, что под изменением спроса мы всюду понимаем изменение положения кривой спроса в целом. Но эту кривую в целом мы не можем непосредственно наблюдать: в каждый момент на рынке действует одна определенная цена и имеется одно определенное значение объема спроса. Иными словами, в каждый момент может наблюдаться лишь одна точка кривой спроса. Так как спрос со временем может меняться, в другой момент мы наблюдаем точку другой кривой
   Возможны ситуации, которые на первый взгляд могут показаться парадоксальными. Если спрос подвижен, а предложение остается в течение периода наблюдения неизменным, то, фиксируя в каждый момент цену и объем спроса, мы получим траекторию, совпадающую не с кривой спроса, а с кривой предложения (рис. 5,а). (Предполагается, что в каждый момент на рынке устанавливается равновесие). И лишь в том случае, когда спрос остается неизменным, все точки траектории попадают на одну и ту же кривую спроса и непосредственное использование наблюдения над рынком приводит к успеху (рис. 5,б).
  
  О Q О Q
  
  Рис. 5. Рыночная траектория. а - траектория может совпадать с кривой предложения; б - траектория может совпадать с кривой спроса.
  
   Рассмотренная здесь ситуация демонстрирует различия между кривыми типа "если - то" и типа "когда - тогда", как их иногда называют статистики. Описание динамики приводит к кривым второго типа (траекториям), в то время как действительный интерес зачастую представляют кривые первого типа (в нашем случае кривая спроса). Именно на основании кривой типа "если - то" можно судить о последствиях решений, принимаемых к ценам, так как именно эта кривая показывает, как объем продажи того или иного товара изменится при изменении его цены.
  
   Из приведенного обсуждения следует, что информация о динамике рыночных цен и объемов продаж недостаточна для определения кривой спроса, выражающей зависимость типа "если - то".
  
   Возникает вопрос: не является ли кривая спроса чистой абстракцией, вообще не поддающейся измерению? Попытки измерить спрос имеют длительную историю. Задача оказалась разрешимой, но довольно сложной, и мы не будем здесь подробно обсуждать ее решение. Укажем лишь на некоторые подходы. Один из них состоит в том, что одновременно с ценами и объемами продаж фиксируются значения факторов, влияющих на спрос, и факторов, определяющих предложение. С помощью эконометрических моделей, отражающих зависимость спроса и предложения от соответствующих факторов, одновременно определяются кривая спроса и кривая предложения. То обстоятельство, что на спрос влияют одни факторы, а на предложение - другие, позволяет "разъединить" эти кривые.
  
   Другой подход использует результаты исследования в динамике семейных бюджетов. При этом фиксируются затраты семей на те или иные товары при изменяющихся уровнях цен (и других факторов, в частности доходов). Такие исследования проводятся выборочно. По их данным могут быть построены функции спроса для отдельных групп потребителей.
  
   Располагая такими функциями для всех выделенных групп, кривую рыночного спроса можно получить их суммированием, подобно тому как в разделе 1 это было сделано для отдельных потребителей.
  
   РАЗДЕЛ 3. Независим ли выбор потребителя?
  
   Прежде чем ответить на этот вопрос, скажите, чем лично вы руководствуетесь в магазине, выбирая себе, например, пальто? Что движет вами? По своему прямому предназначению пальто должно прежде всего защищать наше тело от холода, быть удобным, носким, да и расцветка важна. И уж конечно, пальто не должно быть слишком дорогим. Достаточно ли этого, чтобы мы решились на покупку? Пожалуй, многие к перечисленным качествам нашего пальто добавят еще - оно должно быть модным. А что это значит? В этом сезоне, например, модное мужское пальто - это удлиненное, полуприталенное, двубортное пальто с расширенной линией плеч из мягкого однотонного драпа, светлых тонов. Хорошо бы сюда еще и белый шарф. В таком пальто вас никто не посмеет упрекнуть: "Сейчас это не носят". Вот и получается, что, в сущности, при выборе пальто мы должны руководствоваться не собственным вкусом, привычками и представлениями, а вкусом и представлениями о нем других людей. В лучшем случае модельеров...
  
   В предыдущих разделах, рассматривая теорию спроса и предложения, для простоты изложения материала мы приняли как аксиому независимость потребителя. По этой аксиоме удовлетворение потребителя зависит только от количества потребляемых им благ, независимо от количества и качества потребления других. Однако в действительности все обстоит гораздо сложнее: каждый потребитель испытывает влияние вкусов и предпочтений других потребителей.
  
   Эта проблема наиболее полно была исследована американским экономистом Х.Лейбенстайном (Leibenstein H. Beyond Economic Mar. Cambridge ; Harward, 1976.)
   Он выделил три наиболее типичных случая таких взаимных влияний:
  1) эффект присоединения к большинству;
  2) эффект сноба;
  3) эффект Веблена.
   Что же представляют собой эти эффекты и какую роль они играют в поведении потребителя?
   В первом случае эффект присоединения к большинству побуждает потребителя покупать то, что покупают все. Он вызван желанием быть "на волне жизни" (the swim of things), не отставать от других. Наш пример с пальто, приведенный выше, показывает, что большая доля этого эффекта вызывается таким социальным явлением, как мода. Человек стремится приобрести тот товар, который в данный момент приобретает большинство других покупателей, чтобы чувствовать себя равным им, выдерживать общий стиль.
  
   Интересно отметить, что термин "присоединение к большинству" есть вольный перевод английского слова "bandwagon". Именно этим словом пользуется Лейбенстайн в своей книге "По ту сторону экономического человека" для обозначения данного явления. В американском же разговорном языке слово "bandwagon" имеет два значения: а) сторона, одержавшая верх, например на выборах и б) видное или удобное положение. А выражение "to be in the bandwagon" означает "примкнуть к движению, имеющему шанс на успех".
  
   Первоначальное же значение слова "bandwagon" - ярко раскрашенный высокий вагончик для перевозки музыкантов, который двигался во главе торжественной процессии. И можно предположить, что по мере продвижения этой процессии к ней присоединялись все новые и новые участники, стремившиеся не отстать от других. Как видим, для лучшего понимания экономического явления иногда очень полезно обратиться к истории возникновения термина, его обозначающего.
  
   Более точно этот эффект можно сформулировать как случай, когда отдельный покупатель предъявляет больший (меньший) спрос на товар из-за того, что некоторые или все остальные покупатели на рынке также предъявляют больший (меньший) спрос на этот товар.
  
   Эффект сноба представляет собой обратный по отношению к предыдущему эффект. Здесь потребитель стремится отличиться от большинства, быть особенным, оригинальным, выделиться из толпы. Покупатель-сноб никогда не купит того, что покупают все. Поэтому в данном случае мы тоже можем сказать, что выбор отдельного потребителя зависит от выбора остальных потребителей. Только зависимость эта обратная. Чем больше масштабы потребления какого-либо товара, тем меньше на него спрос у потребителя-сноба. Иными словами, спрос отдельного потребителя отрицательно соотносится с общим объемом спроса.
  
   Третий эффект назван эффектом Веблена по имени американского экономиста и социолога, внесшего большой вклад в исследование этой проблемы. Торстейн Веблен ввел в экономическую теорию понятие престижного, или демонстративного, потребления.
  
   Престижное потребление означает, что вещь используется не по своему прямому назначению, а с целью произвести впечатление на окружающих. Покупатель ориентируется на приобретение таких товаров, которые свидетельствовали бы о его высоком статусе.
  
   Свою теорию Веблен изложил в книге "Теория праздного класса", которая вышла в конце XIX в. и принесла автору шумную популярность.
  
   Вот как Веблен раскрывает механизм престижного потребления: "Покупатели при выборе товаров на розничном рынке больше руководствуются отделкой и законченностью их внешнего вида, чем какими-либо признаками реальной полезности. В дополнение к тем затратам труда, которые делают товары пригодными для их материального употребления, товары, чтобы продаваться, должны содержать в себе ощутимое количество труда, затраченное на придание им свойств, свидетельствующих о благопристойной дороговизне. Отождествляя в некоторой степени достоинство товара с ценой, мы начинаем остерегаться низких цен". Таким образом, для потребителя полезность единицы товара, используемого для престижного потребления, зависит не только и не столько от качественных характеристик, сколько от цены, уплачиваемой за него. На этой основе можно говорить о двух ценах товара: реальной и престижной.
  
   Реальная цена - это цена, которую потребитель действительно заплатил за товар, а престижная - та, которую заплатил за товар по мнению других людей и которая поэтому определяет его полезность с точки зрения престижного потребления.
  
   В этом разделе мы лишь бегло коснулись основных положений теории демонстративного потребления, свидетельствующих, что в реальной жизни индивидуальный спрос оказывается тесно зависимым от совокупного спроса и его распределения по категориям.
  
   ЗАДАЧИ
  
   В таблице приведена информация об объемах индивидуального спроса потребителей А, B и С.
  
  Цена руб./кг Объем спроса потребителя А, кг/мес. Объем спроса потребителя В, кг/мес. Объем спроса потребителя С, кг/мес. 0 6 6 5 1 6 5 3 2 5 3 0 3 3 0 0 4 0 0 0 Построить графически линию рыночного спроса на данный товар. Лекция 6. Индивидуальное и рыночное предложение
  
   РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. У всех ли продавцов одинаковое отношение к рыночной цене?
  
   АНТОН. Задача этой лекции - объяснить, как из предложений отдельных производителей получить общее предложение.
  
   ИГОРЬ. Да, но поскольку в прошлой лекции мы разобрались в этой проблеме применительно к покупателям, сейчас наша задача заключается в том, чтобы повторить главное и выделить различия в поведении продавца и покупателя. Ведь сейчас речь идет о продавцах.
  
   АНТОН. Во всяком случае главный прием - складывать объемы предлагаемого отдельными продавцами товара при каждой возможной цене - остается в силе?
  
   ИГОРЬ. Конечно, тут нет никаких изменений или различий.
   БАРБОС. Да. все-таки приятно сознавать, что благодаря своему умному хозяину я теперь могу каждому продавцу и покупателю объяснить, как при одной цене их складывают по горизонтали.
  
   АНТОН. Тогда в чем же состоят отличия от прошлой лекции?
  
   ИГОРЬ. Просто нужно напомнить нашим читателям, что кривая спроса наклонена вправо вниз, так как предельная полезность снижается с ростом количества, которое желает купить покупатель. И это касается прошлой лекции. А в этой лекции у каждого нашего продавца линия предложения наклонена вправо вверх, так как предельные затраты возрастают с ростом количества, которое желает предложить продавец.
  
   АНТОН. А что ты можешь сказать о рисунках, где показано, как будет действовать продавец яблок сегодня, через неделю и через год?
  
   ИГОРЬ. Если ты будешь читать лекцию дальше, там будет объясняться, что при сдвиге спроса производитель сразу не может (т.е., не успевает) отреагировать на это должным образом и поэтому решает свою задачу в три этапа.
  
   АНТОН. Тогда не будем пока объяснять эти рисунки.
  
   БАРБОС. Недаром же говорят: поспешишь - людей насмешишь. Однажды, когда я вскочил в подошедший трамвай, а мой Антон вовсе и не собирался ехать по этому маршруту, мне пришлось возвращаться, т.е. пробежать эту остановку обратно в довольно быстром темпе, потому что я боялся, как бы он теперь не уехал без меня.
  
   РАЗДЕЛ 1. Индивидуальное предложение и предложение на рынке в целом
  
   Предполагается, что все факторы предложения, кроме цены данного товара, неизменны.
  
   Агрегирование предложения, или переход от индивидуального предложения к рыночному, аналогично агрегированию спроса (лекция 5, раздел 1).
  
   Рассмотрим пример. Предположим, что на рынке продают гвоздики только два продавца, А и В (табл. 1). Отличие в их предложении может быть связано, например, с разным плодородием почвы. В этом случае рыночный объем предложения можно получить суммированием объемов предложений продавцов А и В при всех возможных ценах.
  
  
  
  Рис. 1. Индивидуальное (а, б) и рыночное (в) предложение гвоздик.
  
   Рыночная кривая предложения наклонена менее круто, чем кривые отдельных продавцов, поскольку рынок откликается на повышение цены бульшим абсолютным увеличением объема предложения.
  
   Число продавцов может быть гораздо больше двух. Пусть в этом случае QSi = =fi(P) -функция предложения от цены i-того продавца, где QSi - объем предложения, Р - цена данного товара. Тогда предложение на рынке:
  
  n
   QS = 2 = fi(P), i = 1, 2, n, (1)
  i=1
  
   где n - количество продавцов на рынке данного товара.
  
   Существование столь простой связи индивидуального и рыночного спроса предполагает постоянство прочих условий (лат. ceteris paribus), в том числе неизменности цен на ресурсы, которые используются при производстве данного товара. В примере с гвоздиками это - постоянные цены на семена и удобрения, расходы на аренду земли или земельный налог.
  
   На практике изменение объема производства какого-либо продукта влечет за собой изменение цен используемых ресурсов. Расширение производства увеличивает спрос на ресурсы (семена, удобрения), обостряется конкуренция за ресурсы, растут цены ресурсов.
  
   Возможен и другой сценарий: расширение производства данного товара стимулирует рост производства необходимых ресурсов, увеличение производства ресурсов позволяет снизить затраты их производства, цена ресурса снижается.
  
   Наконец, усиление конкуренции за ресурс и снижение затрат его производства могут проходить одновременно со взаимной, полной или частичной компенсацией.
  
   Если расширение выпуска отрасли сдвигает вниз кривую общих затрат каждого предприятия в отрасли, то говорят, что имеет место внешняя экономичность (англ. external economies). Если при расширении производства отрасли кривая общих затрат сдвигается вверх, то возникает внешняя неэкономичность (external diseconomies).
  
   Предположим, что увеличение производства данного товара с Q1 до Q2 повышает цены на используемые ресурсы, т.е. имеет место внешняя неэкономичность. Тогда линия общих затрат отдельного предприятия сместится с ТС1 в положение ТС2 (рис. 2,а). Соответственно сдвинется вверх и линия предельных затрат МС1 (рис. 2,б).[1]
  
  
   Рис. 2. Индивидуальное (а, б) и рыночное (в) предложение при внешней неэкономичности.
  
   Следовательно, линия предложения отрасли, получаемая как горизонтальная сумма объемов предложения при возможных ценах, также сместится из положения S Si2 в положение SSi1 (рис. 2,в).
  
   Если бы цены ресурсов не изменились, то при увеличении объема производства с Q1 до Q2 произошло бы перемещение вдоль линии SSi1 из точки K1 в точку Kf. При увеличении цен ресурсов увеличение объема производства до Q2 приведет в точку K2, поскольку затраты на единицу продукции в отрасли возрастут. Линия S будет линией предложения отрасли. Как видно из рис. 2,в, она имеет более крутой наклон, чем линия предложения при постоянных ценах ресурсов. В случае внешней экономичности увеличение производства в отрасли с Q1 до Q2 сдвигает вниз линию общих затрат отдельной фирмы (рис. 3,а), поскольку цены ресурсов снижаются.
  
  
   Рис. 3. Индивидуальное (а, б) и рыночное (в) предложение при внешней экономичности.
  
   Соответственно сдвинутся вниз линия предложения отдельной фирмы - МС1 > MC2 (рис. 3,б) и линия суммарных затрат - SSi1 Ю SSi2) (рис. 3,в). Линия предложения отрасли S будет более пологой, чем суммарные линии предложения Si1 и Si2.
  
   Следовательно, расширение производства сопровождается меньшим увеличением цены предложения, чем при отсутствии внешнего эффекта. При достаточно большой внешней экономичности линия предложения отрасли может оказаться отрицательно наклоненной
   (рис. 4).
  
  
  Рис. 4. Отрицательный наклон линии рыночного предложения.
  
   При расширении производства цена предложения будет снижаться (ср. с рис. 3,в).
  
   [1] Напомним, что в конкурентной отрасли кривая предельных затрат предприятия (МС) совпадает с кривой предложения (S) при МС > AVS, где AVS - средние переменные затраты. Сдвиг линии предложения связан с изменением прочих (кроме цены данного товара) факторов предложения.
  
   РАЗДЕЛ 2. Предложение в трех периодах
  
   Рассмотрим вопрос о приспособлении производства к условиям рынка. Если спрос изменяется достаточно быстро в соответствии с модой, ростом или падением доходов, то предложение меняется более медленно, реагируя на изменение спроса с некоторым запозданием.
  
   Приспособление предприятия к спросу можно показать при помощи метода сравнительной статики (англ. comparative statics). Модели, описывающие экономические процессы, делятся на два класса: динамические и статические. В динамических моделях все переменные являются функциями времени, которое в силу этого становится важной переменной. В статических моделях фактор времени явно не учитывается. Они представляют как бы мгновенные фотоснимки динамических процессов. Сравнения таких мгновенных состояний и называют методом сравнительной статики. При этом обычно сравниваются различные равновесные состояния рынка, тогда как сам процесс перехода от одного состояния к другому остается как бы за кадром. При использовании сравнительной статики различают три периода; мгновенный (англ. immediate, короткий (англ. short) и длительный (англ. long).
  
   В мгновенном периоде под предложением принято понимать то количество товара, которое может быть произведено на данных производственных мощностях при неизменности объема материальных и трудовых ресурсов. В этом случае все факторы производства рассматриваются как постоянные. В течение этого периода предприятие имеет минимум свободы выбора и не может изменить в ту или другую сторону объем выпускаемой продукции.
  
   В коротком периоде предложение означает уже объем товара, который может быть произведен на существующих производственных мощностях, но при изменении (увеличении или уменьшении) объема привлеченных материальных и трудовых ресурсов.
  
   Например, можно нанять дополнительных рабочих, увеличить закупки сырья и на том же оборудовании организовать работу в третью смену.
  
   В этом случае одни факторы (оборудование) рассматриваются как постоянные, другие (рабочая сила, сырье, материалы) - как переменные.
  
   В длительном периоде предложение - это тот объем продукции, который можно произвести на всех мощностях, включая дополнительно созданные. В этом случае все факторы производства рассматриваются как переменные.
  
   Продолжительность длительного периода такова, что предприятие имеет возможность пересмотреть все стороны своей политики, выполнить действующие к началу периода контракты, заменить устаревшее оборудование.
  
   Кроме этого, можно выделить так называемые "вековые" движения, порожденные ростом знаний и капитала, изменениями условий спроса и предложения от поколения к поколению. Следует иметь в виду, что понятие "период" не означает какого-либо определенного отрезка времени. Невозможно заранее определить, например, что два месяца относятся к очень короткому периоду, год - к короткому, а пять лет - к длительному.
  
   Читателю понятно, что увеличить объем производства мужских сорочек можно гораздо быстрее, чем производство электроэнергии или автомобилей. В течение короткого периода выпуск может регулироваться только изменением переменных затрат, а в течение длительного периода изменяются не только переменные, но и постоянные затраты под влиянием различных факторов.
  
   Это приводит к тому, что в отдельные периоды по-разному формируется цена товара: если в мгновенном периоде на нее влияет прежде всего спрос, то в двух других периодах усиливается влияние затрат производства, которые в длительном периоде оказывают уже определяющее влияние на цену. Эту ситуацию можно проиллюстрировать так (рис. 5).
  
  Р,
  
  
  
  
  
  р* -
  о
  
  
  
   Предположим, что D - первоначальное положение линии спроса, а Р* и Q*-соответственно равновесные цена и объем. Затем предположим, что спрос на данный товар возрос, отсюда и линия спроса сдвинулась в положение D1.
  
   В мгновенном периоде при неизменности всех факторов производства, при увеличении спроса линия предложения принимает вертикальное положение IS, поскольку объем выпуска в этом случае остается неизменным. Цена, следовательно, вырастает до P1.
  
   В коротком периоде положение линии предложения на рисунке меняется - она поворачивается по часовой стрелке под влиянием роста производства и занимает положение SS. В этом случае объем производства увеличивается до Q2, а равновесная цена снижается соответственно до P2.
  
   В длительном периоде увеличивается использование ресурсов, что приводит к дальнейшему сдвигу линии предложения до положения LS. Таким образом, достигается устойчивое равновесие, соответствие спроса и предложения при равновесной цене Р3 и равновесном объеме Q3.
  
   Этот механизм можно применять и при рассмотрении проблемы дефицита.
  
   Его появление связано с тем, что в мгновенном периоде в случае значительного превышения объема спроса над объемом предложения спрос невозможно удовлетворить с помощью имеющихся ресурсов, что приводит к повышению цен на ставший дефицитом товар - это явление временное. Если действуют рыночные силы, то в условиях длительного периода равновесие будет достигнуто при более низких, чем в мгновенный и короткий периоды, ценах.
  
   РАЗДЕЛ 3. Формирование рынка автомобилей в США
  
   Автомобиль как товар появился на рынке на рубеже XIX-XX вв. Естественно, что на рынке легковых автомобилей все эти годы происходили постоянные изменения. В разные периоды времени на его состояние влияли различные факторы спроса и предложения.
  
   Выделим несколько этапов в развитии этого рынка на основе полученного графика (рис.
   6).
  
  19QQ 1919 1929 193D 19^ I960 1960 19701930г.
  
  Рис. 6. Обеспеченность автомобилями населения США (на 100 домохозяйств). Рассчитано по: Statistical Abstract of the United States. 1936, 1941, 1951, 1961, 1971, 1981, 1990. Зарегистрированные легковые автомобили включают в себя машины, находящиеся в
  общественной собственности.
  
   Как только автомобиль появился, потребители сразу оценили преимущества нового товара: он мог сделать их гораздо мобильнее, расширял возможности для путешествий и отдыха. Однако, как и всякая новинка, автомобиль был очень дорог (он выпускался небольшими партиями, производство его не было отлажено).
  
   Поэтому для потребителей автомобиль был предметом роскоши, символом высокого материального и социального положения его владельца.
  
   Производством автомобилей в 1900-х гг. занималась 181 компания.
  
   Для предприимчивого инженера было сравнительно легко организовать такое производство, а необходимая сумма первоначального капитала (которую обычно давал в кредит банк) была не очень значительной.
  
   Первые значительные изменения на автомобильном рынке начинаются на рубеже 1910-х гг., после того как Форд организовал конвейерное производство автомобилей и начал в 1908 г. выпуск своей модели Т.
  
   Модель Т была единственной маркой, которую выпускал Форд: в течение многих лет она выпускалась без каких-либо модификаций. При этом технология и организация труда постоянно совершенствовались; благодаря этому снижались затраты производства и продажная цена модели. Форд стремился максимально увеличить объем продаж и, таким образом, получить возможно большую долю на рынке.
  
   В течение примерно десяти лет эта стратегия давала свои плоды (табл. 2).
  
  Таблица 2. Цена модели Т и доля компании "Форд" в общем объеме продаж
  
  Год Цена модели Т, долл. Доля компании "Форд" в общем объеме продаж, % 1909 950 9,4 1913 550 37,7 1917 450 2,9 1921 355 55,5 1925 290 41,5
   Появление дешевых автомобилей дало возможность миллионам американцев приобрести машину. Благодаря этому в 1910-е гг. начинает складываться массовый рынок.
  
   В дальнейшем, в 1920-е гг., компания "Форд" продолжала свою политику: цена модели Т год от года снижалась, росли абсолютные объемы продаж. Однако уже произошло первичное насыщение рынка и потребителей больше не устраивало однообразие машин.
  
   Этим воспользовалась компания "Дженерал моторз", руководство которой учло, что вкусы и возможности покупателей неодинаковы. Поэтому "Дженерал моторз" разделила для себя потребителей по категориям и для каждой категории начала выпускать модели, различные по своей мощности, цене, оформлению и престижности. Благодаря этому "Дженерал моторз" добилась серьезных успехов и стала самой сильной из автомобильных компаний, хотя ее модели были всегда дороже, чем модели Т Форда. В результате негибкой политики компании "Форд" ее доля в общих объемах продаж сокращалась все больше и больше. В эти же годы среди других компаний усилилась "Крайслер", которая делала ставку на технологические нововведения при постоянном обновлении своих моделей. Таким образом в 1920-е гг. сложилась Большая тройка. К 1927 г. в автомобилестроении оставалось 44 компании, и число их постоянно сокращалось. Чтобы удержаться на плаву, необходимо было иметь крупные размеры производства, а для этого сконцентрировать очень значительные финансовые ресурсы.
  
   В этот период на автомобильном рынке действуют два основных процесса. Во-первых, в миллионных количествах продается модель Т, и все более широкие слои населения получают возможность купить машину. Во-вторых, дифференцированная политика "Дженерал моторз" по отношению к различным категориям покупателей способствовала высоким темпам продаж и среди более богатых людей (см. лекция 7, раздел 3, о ценовой дискриминации). В конце 1920-х гг. происходят важные изменения в технологии автомобилестроения: начинают применять стальные цельные закрытые кузова вместо прежних каркасных. Теперь основными критериями при оценке автомобиля становятся удобства для пассажира, вместимость, обогрев и вентиляция, уровень шума и плавность хода. Начинает складываться традиционная концепция американского автомобиля как второго дома, многоцелевого дорожного крейсера, крупногабаритного и комфортабельного. В 1930-е гг. эти представления утверждаются в полной мере и сохраняются неизменными до 1970-х гг. Престижность автомобиля зависела от его размеров и качества отделки. Уже не любой автомобиль, а только крупногабаритный становился символом роскоши. Средний американский автомобиль в эти годы и в дальнейшем был гораздо крупнее среднего европейского. Технология со временем перестает быть конкурентным фактором, поскольку многообразие технологических приемов и решений сменяется их единообразием. Концентрация производства достигла очень высокой степени: Большая тройка держала в своих руках 90% рынка. Между тремя крупнейшими компаниями сложилось относительно стабильное соотношение сил: в 1941г. "Дженерал моторз" имела 47.3% общих продаж, "Крайслер" - 24.2%,"Форд" -18.8%.
  
   Данное положение сохранялось на американском рынке и в послевоенное время.
  
   Производители предлагали множество марок, различавшихся по оформлению, габаритам и цене, хотя в техническом плане все они представляли практически одну и ту же крупногабаритную модель. Еще до войны в США какое-то время выпускали малогабаритные автомобили, но достаточного спроса они не находили и в дальнейшем не производились. Это положение объясняется тем, что при производстве таких автомобилей затраты производства были лишь немного меньше, чем при производстве машин большего размера, а продажная цена - слишком низка и невыгодна для производителя.
  
   При высокой же цене покупатели отдавали предпочтение крупногабаритным и машинам среднего размера. По этой причине в течение 1930-1960-х гг. наблюдалась тенденция увеличения средних размеров автомобиля.
  
   Очередные крупные изменения начинаются с середины 1950-х гг., когда на автомобильном рынке США резко увеличиваются продажи малогабаритных автомобилей из Европы (в первую очередь западногерманский "Фольксваген"). Импортные марки имели низкую цену, главным образом за счет дешевизны рабочей силы в Европе по сравнению с США. Дешевые иностранные машины покупали в значительной степени те семьи, у которых уже была дорогая американская модель и которые теперь хотели приобрести второй дешевый автомобиль.
  
   Таблица 3. Распределение домохозяйств по количеству имеющихся у них автомобилей (в
  %)
  
  Год Нет Один Два и более 1949 49 48 3 1955 3 60 10 1960 23 62 15 1965 21 55 24 1970 18 54 28
   Этот процесс позволил импортерам занять определенную нишу на автомобильном рынке.
  
   Так, если в 1950г. доля импортных машин в общих продажах составляла 0.4%, в 1956г. -1.6%, то в 1958 г. - 7.9%. В качестве ответной меры американские компании развернули продажи малогабаритных моделей, производимых на своих зарубежных филиалах, и в начале 1960-х гг. отвоевали прежние позиции. Вскоре доля импортных машин снова начинает расти; на этот раз это были прежде всего японские автомобили. В 1960-е гг. в обществе растет понимание того, что пользование автомобилями должно быть более безопасным для людей и менее экологически вредным. Появились требования о введении законодательных ограничений на токсичность автомобильных выхлопов. Новым требованиям полностью удовлетворяли японские автомобили. Более того, они были гораздо дешевле и экономичнее американских и европейских. Разница между Японией и США в затратах производства в расчете на одну малолитражку, даже с учетом транспортных расходов и таможенных выплат, составляла 1.0-1.4 тыс. дол. В итоге к началу 1970-х гг. доля импортных (в основном японских) машин в общем объеме продаж увеличилась до 15%.
  
   Изменение предпочтений покупателей отразилось на структуре продаж автомобилей.
  
   Если в 1957г. продажи малогабаритных автомобилей составляли только 5% общего объема (и 2/3 из них были импортные), то в 1967г. - 25%. Среди производителей расстановка сил в 1969г. была следующая: доля "Дженерал моторз" в общем объеме продаж американских компаний составляла 54%, доля "Форд" - 27, "Крайслер" - 16 и "Америкен моторз" - 3%. При этом позиции "Крайслер" и "Америкен моторз" были наиболее значительными в производстве малогабаритных автомобилей. Компания "Дженерал моторз" была особенно сильна на рынке крупногабаритных и спортивных автомобилей и машин класса "люкс", а "Форд" - на рынке крупногабаритных, спортивных и специальных автомобилей (табл. 4).
  
  Таблица 4. Доля различных производителей в продажах автомобилей местного
  производства в 1969г. (в %)
  
  Классы и категории автомобилей "Дженерал моторз" "Форд" "Крайслер" "Америкен моторз" В целом В том числе: 54 27 16 3
   компактные промежуточного 36 20 32 12 класса 67 22 8 3 стандартного класса 48 37 12 3 специальные 34 47 13 6 и недорогие
   спортивные 75 25 - - дорогие спортивные 79 13 8 - люкс
  
   Примечание. В США автомобили подразделяются на шесть классов в зависимости от общего объема салона и багажного отделения: мини (общий объем до 2.4 м3), субкомпактный (2.4-2.8 м3), компактный (2.8-3.1 м3), промежуточный (3.1-3.4 м3), стандартный (свыше 3.4 м3) и "люкс". Мини, субкомпактные и компактные автомобили считаются малогабаритными. Автомобили стандартного класса считаются крупногабаритными; часто к ним относят относят также машины "люкс" и промежуточного класса.
  
   Изменения в приоритетах покупателей усилились в 1970-е гг., особенно после того как в 1973 г. арабские страны ввели эмбарго на поставку нефти в США. Продажи больших автомобилей упали практически до нуля. Потребители стали покупать в основном экономичные и малогабаритные японские машины (табл. 5).
  
  Таблица 5. Структура продаж новых легковых автомобилей по классам (в%)
  
  Год Субкомпактные (включая импорт) Компактные Промежуточного класса Стандартные "Люкс" 1967 9,3 15,7 23,6
  47,9
  3,1 1972 22,7 15,4 21,3 36,1 3,4 1975 32,4 20,3 24,1 17,9 4,0 1978 26,4 21,6 26,8 18,4 5,5 1980* 42,0 20,2 20,6 12,5 4,7
  Данные за январь-февраль.
  
   Американские корпорации пытались приспособиться к новым требованиям потребителей и к новым условиям конкуренции. Они увеличили выпуск малогабаритных автомобилей, однако огромные размеры производства не позволили им перестроиться достаточно быстро. Качество и технические параметры новых американских малолитражек не могли соперничать с зарубежными образцами. Поэтому отечественные малогабаритные машины лишь затруднили продажи крупногабаритных автомобилей, но не составили конкуренции импортным. Оценки покупателями качества автомобилей по 10-балльной шкале в 1979 г. были следующими: для американских автомобилей различных категорий - от 6.2 до 6.8 балла, для импортных - от 7.7 до 8.1 балла. В том же году приверженность покупателей к отечественным и иностранным маркам характеризовалась следующими данными: среди покупателей американских машин еще раз купили бы данную модель от 74.2 до 86.6% , а среди покупателей импортных машин - от 91.4 до 94.6%. Благодаря высокой конкурентоспособности импортных машин их доля в общих продажах достигла в 1980 г.
   26.7%.
  
   В эти же годы быстро развивается рынок подержанных автомобилей: расходы населения на их покупку выросли с 2.6 млрд дол. в 1960г. до 15.8 млрд дол. в 1976 г. Если в 1960 г. затраты на покупку подержанных машин составили 18.4% затрат на приобретение новых, то в 1979 г. - 35%. Основными покупателями подержанных автомобилей являлись менее обеспеченные слои населения и молодежь.
  
   Усиление позиций японских производителей продолжалось в 1980-е гг.
  
   Быстрыми темпами растет производство японских машин внутри США. Так, в 1990г. из десяти наиболее хорошо продававшихся моделей четыре были японскими, причем все они производились в самих Соединенных Штатах. Японские компании проникли и на нетрадиционный для себя рынок автомобилей "люкс". Если в 1986г. японские машины "люкс" в общем объеме продаж автомашин этого класса составляли 1.9%, то в апреле 1990 г. их доля выросла до 11.8%. Все сказанное позволяет нам считать, что японские компании стали равноправными участницами американского автомобильного рынка.
  
   Американские автомобили за последние годы приблизились к иностранным по своему качеству и техническим характеристикам. Вес среднего американского автомобиля сократился с 1801 кг в 1975 г. до менее 1000 кг в 1990 г. (по оценочным данным). Средний расход топлива сократился с 16.5-19.4 л/100 км (по машинам различных фирм в среднем) в 1974 г. до 8.6-9.5 л/100 км в 1985 г. Токсичность выхлопных газов американских моделей 1983-1984 гг. выпуска сократилась по сравнению с 1960 г. в 26 раз по углероду, в 25 раз по окиси углерода, в четыре раза по окиси азота. Если в 1980 г. число дефектов на 100 автомобилей производства компании "Дженерал моторз" было равно 800. а в среднем по европейским и японским машинам соответственно 330 и 230, то в 1989 г. эти значения сблизились до 250, 300, 180.
  
   Положение в сфере потребления в 1980-е гг. характеризуется следующими процессами: общее число автомобилей, находящихся в личном владении, растет весьма медленно; насыщенность рынка достигла самых высоких размеров за последнее время. В 1987 г. из всего числа домохозяйств лишь 15.1 % не имели машин, в то время как 47.1 % - имели одну машину, 29.1 % - две, 8.7% - три и более. Важные изменения на потребительском рынке могут быть вызваны последними технологическими новинками: широким применением различных электронных устройств, применением компьютеров при управлении автомобилем и др.
  
   Разнообразные процессы, происходящие на рынке любого товара, имеют в своей основе одинаковый механизм. Некий производитель, используя новые технологические возможности, предлагает на рынок товар, обладающий новыми потребительскими свойствами. Возможно, что этот товар получит признание у немногих потребителей.
  
   Спустя какое-то время, если новые свойства товара оказались действительно ценными, индивидуальный спрос немногих перерастает в рыночный спрос значительной части потребителей. Успех данного товаропроизводителя побуждает и других перестраивать свое производство с учетом новых потребностей покупателей.
  
   В других случаях причиной подобных изменений могут быть: колебания цен, изменение общих экономических условий в стране и в других государствах, перемены во вкусах потребителей и в моде и т.п.
  
  Лекция 7. Эластичность спроса и предложения
  
   РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Упрямые и покладистые покупатели
  
   ИГОРЬ. Антон, ты помнишь определение эластичности, которое мы прочли в статье Эджуорта, написанной для первого издания словаря Пэлгрэйва?
  
   АНТОН. Да, да, вспоминаю. Это те несколько больших томов издания 1901 г., которые хранятся в нашей библиотеке с неразрезанными страницами.
  
   ИГОРЬ. Так вот, Эджуорт пишет, что эластичность - технический термин, использованный Маршаллом для обозначения чувствительности реакции одного фактора в результате воздействия на него другого фактора.
   АНТОН. Если ты, например, хочешь понять, как я изменю свой спрос на яблоки, если они подорожают на 10 %, то достаточно ли сказать, что я стану покупать их на 15% меньше, чем до увеличения цены?
  
   ИГОРЬ. Конечно, ты в данном случае чувствительно реагируешь, т. е. цена повысилась только на 10 %, а ты уменьшил спрос на 15 %.
  
   АНТОН. Но если, скажем, я был бы менее покладистым и более упрямым хотя бы потому, что очень люблю яблоки?
  
   ИГОРЬ. Естественно, такое вполне возможно. Часто можно наблюдать, как люди не хотят отказываться от своих вкусов и привычек.
  
   БАРБОС. Не только люди, собаки тоже очень не любят отказываться от своих привычек.
  
   АНТОН. А если, предположим, я стал покупать яблок меньше на 1 %, когда цена на яблоки поднялась на 10% ?
  
   ИГОРЬ. Тогда коэффициент эластичности будет равен одной десятой и твой спрос считается неэластичным, т. е. жестким. Или, как ты только что сказал, ты упрямишься, настаиваешь на сохранении прежних привычек.
  
   АНТОН. Так, так, я понял. Если я реагирую бурно на изменение цены и спрос уменьшается на большее число процентов, чем то число процентов, на которое увеличивается цена, то коэффициент эластичности будет больше единицы и спрос называется эластичным, а если я реагирую сдержанно, изменяя спрос на меньшее число процентов, чем изменилась цена, то мой спрос неэластичный.
  
   ИГОРЬ. Но чувствительность на изменение цены у каждого человека зависит не только от его характера, привычек, но и от того, есть ли у этого товара заменитель.
  
   АНТОН. Но об этом мы будем рассказывать в лекции 7. Сейчас давай приведем пример с солью.
  
   ИГОРЬ. Хорошо. Если цена на соль повыситься, то реакция спроса практически у каждого будет жесткой, а коэффициент эластичности будет близок к нулю именно потому, что соль нечем заменить.
  
   БАРБОС. Тут поневоле будешь упрямым, а не покладистым.
  
   АНТОН. Нужно еще сказать, что чувствительность людей с разным доходом будет тоже разной.
  
   ИГОРЬ. Понятно, что у более состоятельных покупателей есть больше возможностей поупрямиться и сохранить свои привычки.
  
   АНТОН. Еще обязательно нужно сказать, что эластичность можно измерять не только для спроса по цене, но и по доходу, например.
  
   ИГОРЬ. Эта тема очень интересна для наших читателей. Каждый знает, что есть товары, которые мы . покупаем все больше, если наш доход возрастает. Но есть товары, которые мы покупаем все меньше, если наш доход возрастает.
   АНТОН. Ты забыл привести пример. В первом случае, скажем, фрукты, овощи, жилье, путешествия и т. д. Во втором - хлебобулочные изделия, картофель, маргарин.
  
   ИГОРЬ. Все верно. Подробно об этом мы будем рассуждать во второй части. А здесь можно обратить внимание читателя на то, что можно измерять эластичность и предложения, например, в результате повышения цены.
  
   АНТОН. Думаю, все уже поняли, что чувствительность, или эластичность, - очень интересное свойство, и изучать его полезно применительно и к спросу, и к предложению, в зависимости от самых разных факторов.
  
   РАЗДЕЛ 1. Что показывает эластичность
  
   Функция спроса Q = D(P) устанавливает зависимость объема спроса Q от цены P. Главный вопрос, возникающий при анализе этой зависимости, - это вопрос о том, насколько резко изменится объем спроса при том или ином изменении цены.
  
   Обычно степень влияния одной переменной на другую, зависимую от нее, измеряют производной соответствующей функции. Если АР - изменение цены, AQ - вызванное им изменение объема спроса, то значение производной покажет, на сколько единиц изменится спрос в расчете на единичное изменение цены в бесконечно малой окрестности исходного значения. Графически этому соответствует крутизна наклона касательной к кривой спроса по отношению к оси цен.
  
  
  , (1)
  
   Напомним читателю, что в экономической литературе принято откладывать объемы по горизонтальной оси, а цены - по вертикальной. Если в качестве аргумента рассматривается цена, а объем выступает в роли функции (как в настоящей лекции), читателю нужно иметь в виду, что оси аргумента и функции расположены непривычным образом.
  
   Однако непосредственное использование производной как характеристики реакции спроса на изменение цен не дает ответа на ряд вопросов, интересующих экономиста. Пусть повышение цены за 1 кг картофеля на 10 коп. снижает годовой объем спроса на 10 кг, т. е. АР = 0.1 руб./кг, AQ = -10 кг/год (знак "минус" соответствует уменьшению). Считая эти изменения малыми, можно приближенно оценить производную:
  
  dQ 10 ЙТТ , А
  
  
   (обратите внимание на размерность!). Допустим, аналогичным образом мы установили, что для обуви:
  
   dQ
  * -0.05 парыг/руб. * год.
  
  
   Какая из этих величин больше? Вопрос бессмыслен, и не только из-за того, что величины, измеренные в различных единицах, несопоставимы. Даже формальное совпадение единиц не разрешило бы трудности, так как 1 кг картофеля для потребителя не эквивалентен такому же количеству, скажем, чая.
  
   Перечисленные (и иные) трудности можно преодолеть, если в качестве основного показателя реакции спроса на изменение цены использовать не производную, а эластичность спроса по цене - предел отношения относительного приращения объема 8Q = AQ/Q к относительному приращению цены 8Р = АР / Р при условии, что последнее стремится к нулю:
  
   При анализе относительных изменений эластичность играет примерно такую же роль, что производная - при анализе абсолютных изменений. Свойства этой характеристики зависимостей изложены в Математическом приложении (далее - МП), II.
  
   Эластичность - безразмерная величина; ее использование снимает сложности, связанные с единицами и масштабами рассматриваемых величин. Эластичность и производная не связаны друг с другом однозначно, хотя и совпадают по знаку (поскольку Р и Q -положительные величины), и в одних и тех же случаях стремятся к нулю (когда реакция спроса на изменение цены отсутствует) или к бесконечности (когда потребитель "бесконечно сильно" реагирует на ничтожное изменение цены). Крутизна наклона кривой в общем случае не характеризует величину эластичности, ее геометрические свойства несколько менее наглядны.
  
   В нормальных случаях с увеличением цены объем спроса уменьшается. Поэтому можно считать, что всегда Ep[D] < 0, и при анализе спроса знак эластичности не представляет интереса. Для измерения величины реакции спроса на изменение цены удобнее
  использовать абсолютную величину эластичности: Л = |Ep[D]|(3)
   Некоторые авторы, чтобы иметь дело с положительными показателями, определяют эластичность потребления по спросу как:
  
  ^J Q , (1)
  
   Такое определение не соответствует общему определению эластичности функции.
  Рис. 1. Кривые спроса с низкой (=0.2), единичной (=1) и высокой (=5) эластичностью.
  
   Спрос называют неэластичным, если 0 < Л < 1, и эластичным, если Л > 1. Посмотрим, с какими реальными обстоятельствами связана эластичность спроса по цене (табл. 1; рис.1).
  
  1. Чем больше товаров, являющихся, с точки зрения покупателя, заменителями данного,
  тем эластичнее спрос. Например, спрос на мыло определенной марки. Если цена на эту
  марку мыла повысится, то большинство покупателей безболезненно перейдут на другие
  сорта, хотя кто-то, возможно, останется верен своей привычке (вот почему так важен
  оборот "с точки зрения покупателя" в первой фразе этого пункта). Другой пример -
  магнитофоны. Спрос на импортную аудиотехнику на черном рынке достаточно эластичен.
  
   Однако представим себе, что подобные устройства вообще не выпускались бы в России. Думается, покупатели были бы более снисходительны.
  
   Отсюда следует и такой вывод: чем более агрегированный товар мы рассматриваем, тем ниже эластичность. Так, спрос на мыло вообще малоэластичен (его заменить нечем), однако спрос на мыло "Консул" может иметь весьма высокую эластичность.
  
  2. Чем выше доля расходов на данный товар в бюджете потребителя, тем выше
  эластичность. Если потребитель расходует на данный товар незначительную часть своего
  бюджета, ему не нужно изменять свои привычки и пристрастия при изменении цены. С
  этой точки зрения интересна история такого товара, как соль. Совершенная неэластичность спроса на соль отмечалась в разделе 0. Но так было не всегда. В середине XIX в. в России пуд соли стоил от 50 коп. до 1 руб. из -за высокого налога на соляное производство. Для многих, особенно в деревне, это было непомерно дорого. После отмены акцизного налога в 1880 г. цена соли упала в два раза, а потребление выросло на 70 %.
  
   Но одна и та же сумма при большом доходе составила бы малую долю бюджета, а при низком доходе - значительную. Поэтому эластичность спроса на один и тот же товар у потребителей с высоким доходом меньше, чем с низким.
  
   3. Эластичность спроса ниже всего у тех товаров, которые, с точки зрения потребителя, являются необходимыми. Речь тут идет не только о хлебе. Для одного необходимыми товарами являются табак и алкоголь, для другого - марки и спичечные этикетки, для третьего - джинсы "Levi Strauss". Это дело вкуса.
  
   Разновидностью данной закономерности является особенно низкая эластичность спроса на те товары, потребление которых (опять-таки с точки зрения потребителя) не может быть отложено. "Мне очень нужно" плюс "мне срочно нужно" - и покупатель становится сговорчивым. Пример: спрос на цветы 8 марта, 1 сентября и т.п.
  
   Ранее мы разделяли эластичность на высокую и низкую, сравнивая ее абсолютное значение с единицей. Значение г| = 1 интересно во многих отношениях. Одна из его особенностей обнаруживается при анализе зависимости от цены суммарных расходов потребителей R(P) = PD(P) на приобретение данного товара.
  
   Формула (5) (см. МП, II) показывает, что Ep[R] = Ep[D] + 1. Это значит, что при Ep[D] >-1 (т. е. при низкой эластичности, г| < 1) затраты возрастают при увеличении цены, а при Ep[D] < -1 (т. е. при высокой эластичности, | > 1) - убывают: резкая реакция покупателей на возрастание цены приводит к сокращению объема спроса более значительному, чем вызвавшее его повышение цены.
   Постоянной эластичностью n = 1 обладает степенная функция с показателем степени - 1 (см. МП, II, формула (9) и упражнение 3), т. е. обратная пропорциональность D(P) = а / Р.
   Непосредственно видно, что для такой функции спроса справедливо равенство:
   R(P) = Pa/p = a ,
   т. е. суммарные расходы на приобретение товара не зависят от его цены.
   Если эластичность спроса на товар - переменная величина, то суммарные расходы будут возрастающей функцией цены на участках с низкой эластичностью и убывающей - на участках с высокой эластичностью. Максимумам суммарных расходов (переходам от возрастания к убыванию) и минимумам (обратным переходам) соответствуют цены, при которых л = 1.
  
   В качестве иллюстрации рассмотрим линейную функцию спроса (рис. 2,а).
  
   Эта функция имеет постоянную производную, но ее эластичность изменяется во всем диапазоне возможных значений: когда цена стремится к нулю, эластичность также стремится к нулю, по мере приближения к цене Po эластичность стремится к бесконечности. В середине этого интервала, т. е. при Р =P0 / 2, выполняется равенство л = 1 (см. МП, II, упражнение 1), и суммарные расходы принимают наибольшее значение. На рис. 2,б представлен график функции суммарных расходов R(P) и показано положение максимума.
  
   Читатель может самостоятельно в качестве упражнения представить функцию спроса в аналитической форме и после необходимых выкладок убедиться в том, что суммарные расходы будут максимальными в указанной на рисунке точке.
  
   Р
  
  
  
  Рис. 2. Линейная функция спроса (а) и функция суммарных расходов (б).
  
   До сих пор мы интересовались зависимостью объема спроса на определенный товар от цены на этот товар. В действительности же спрос зависит от многих факторов. В качестве важнейших из них можно выделить цены на другие товары и доходы потребителей. При анализе зависимости спроса от этих факторов также широко используется аппарат эластичности.
  
   Мерой реакции спроса на данный товар на изменение цены некоторого другого товара служит перекрестная (или взаимная) эластичность спроса по цене. Для ее определения может быть использована уже знакомая нам формула (1), с тем лишь отличием, что объем спроса (Q) относится к одному товару, а цена (Р) - к другому. Спрос на данный товар при увеличении цены на другой товар может и возрастать, и убывать - в зависимости от отношения потребителя к совместному использованию того и другого товара. Например, рост цены на бензин должен снижать спрос на автомобили; в то же время повышение цены на хозяйственное мыло увеличивает спрос на стиральный порошок. Таким образом, перекрестная эластичность может быть и положительной, и отрицательной, и ее знак представляет не меньший интерес, чем абсолютная величина. Первый пример относился к взаимодополняемым товарам; для них характерна отрицательная перекрестная эластичность. Во втором примере речь идет о взаимозамещаемых товарах; здесь мы обычно сталкиваемся с положительной перекрестной эластичностью. Теперь обратимся к эластичности спроса по доходам. Ее можно определить аналогично эластичности спроса по цене:
  
  dQI dl Q
  
  
  (4)
  
  
   Здесь Q - объем спроса на определенный товар, I - доход потребителя, символ 8, как и раньше, обозначает относительные приращения. Такие зависимости обычно изучают путем сопоставления спроса в группах потребителей, каждая из которых более или менее однородна по уровню дохода.
  
   Рост дохода увеличивает возможность совершения покупок, так что спрос на большинство товаров с увеличением дохода возрастает, и эластичность спроса по доходам оказывается положительной. Но по абсолютной величине эти эластичности могут резко различаться. Эластичность спроса на товары первой необходимости весьма мала, а на предметы роскоши - велика. Кроме того, существуют товары, которые при достаточно высоком уровне доходов вытесняются лучшими товарами-заменителями, и спрос на них при дальнейшем увеличении дохода падает. На этом участке эластичность оказывается отрицательной. Такие товары называют низшими благами (рис. 3).
  
  Рис. 3. Зависимости спроса (Q) от доходов (I). 1 - товары первой необходимости (Ei <1); 2 - предметы роскоши (EI > 1); 3 - низшие блага (EI<0 при больших доходах).
  
   Итак, мы видим, что такой показатель, как эластичность спроса, служит весьма полезным инструментом выявления отношения потребителей к различным товарам. Но этот же инструмент может быть использован и для анализа предложения.
  
   Эластичность предложения по цене:
  
  
  
  (5)
  
   определяется аналогично эластичности спроса, но здесь Q - объем связанный с ценой функцией Q = S(P) (рис. 4). Так как объем предложения
  
  предложения, неубывающая
  
   функция цены, эластичность предложения в обычных случаях - неотрицательная величина. В лекции 6 отмечался различный характер функции предложения в различных периодах. Это различие находит свое отражение в эластичности:
  
  а) для мгновенного предложения, когда продукт уже произведен, его количество является
  величиной постоянной, Ep[S] = 0;
  
  б) в коротком периоде предложение может в некоторой степени приспособиться к
  изменяющейся цене и на значительной части кривой предложения Ep[S] = 0 ; однако при
  этом возможности производства не безграничны, и по мере приближения к предельно
  возможному объему Q* (рис. 4) эластичность снижается, стремясь к нулю;
  
  в) в длительном периоде возможности приспособления еще шире, а коэффициент
  эластичности больше, чем в среднем периоде. Ограниченность возможностей
  предложения при этом обычно не играет существенной роли.
  
  
  Рис. 4. Кривые предложения в различных периодах:мгновенном (IS), коротком (SS) и
  длительном (LS).
  
  
   РАЗДЕЛ 2. Как измерить эластичность
  
   В предыдущем разделе величина эластичности спроса по цене определялась для каждого значения цены, т. е. для каждой точки кривой спроса. Это - точечная эластичность. Но часто нужно знать эластичность на некотором участке кривой, соответствующем переходу от одного состояния к другому (от точки М1 к точке M2 на рис. 5). Здесь видна аналогия с простой задачей из механики: скорость тела (мгновенная) есть производная от пройденного пути по времени; в то же время часто представляет интерес скорость (средняя), соответствующая определенному участку пути или промежутку времени.
  
   Например, если автомобиль за 2 часа прошел 100 км, то его средняя скорость равна 100/2 = 50 км/ч.
  Интерес к интервальным характеристикам может быть связан с двумя обстоятельствами.
  
  Во-первых, нас может интересовать участок кривой от текущего состояния до ожидаемого (планируемого, прогнозируемого). Во-вторых, определение точечной эластичности из предыдущего раздела использует операцию дифференцирования. Это обстоятельство не вызвало бы затруднения, если бы мы располагали аналитическим описанием функции спроса. Но наблюдение над реальным процессом не дает аналитического выражения, оно может дать лишь значения интересующих нас величин в отдельных точках.
  
  Действуя по аналогии с механической задачей, мы могли бы определить эластичность спроса на участке кривой как частное от деления относительного изменения объема спроса на относительное изменение цены:
  
  &Q = AQP ' ЬР APQ\ (6)
  
  Но аналогия с автомобилем оказывается неполной:
  
  приращения АР = Р2 - Р1 и AQ = Q2 - Q1 и в нашем случае определяются начальным и конечным состояниями, но какие абсолютные уровни Р и Q следует использовать в формуле (6)? В принципе это могли бы быть и начальные (Р1з Q1), и конечные (Р2, Q2 ) значения. Оба варианта, очевидно, дадут различные результаты. В качестве компромиссных обычно выбирают средние значения обеих переменных:
  
  
  
  
  
  что в результате дает выражение эластичности:
  
  
  
  (7)
  
  Эластичность спроса, определяемая равенством (7), характеризует некоторую среднюю реакцию спроса на изменение цены на участке М1М2 и называется дуговой эластичностью.
  
  Существует и другой подход к определению сред ней эластичности на участке кривой спроса, также аналогичный рассмотренной выше механической задаче, но в ином отношении. Средняя скорость - это скорость тела, движущегося равномерно (т. е. с постоянной скоростью) в течение того же времени, что и реальное тело, и проходящего за это время такой же путь. Подобно этому, мы можем рассмотреть кривую постоянной эластичности, проходящую через начальную и конечную точки рассматриваемой дуги, и в качестве характеристики дуги использовать эластичность этой кривой.
  
  Функция с постоянной эластичностью - это степенная функция вида Q = APE (см. МП, II, формула (5)). У этой функции два параметра, и для ее однозначного определения достаточно располагать значениями переменных в двух точках:
  
  Q^AP*; Q2=APf.
  
  
  
   откуда:
  
  
  
  
  
   Выбор основания логарифмов здесь не играет роли. Формулы (7) и (8) дают не одинаковые, но довольно близкие результаты, даже если точки М1 и М2 не очень близки друг к другу.
  Рассмотрим числовой пример: Р1 = 10. Qi = 50, Р2 =5, Q2 = 70.
   Используя формулу (7), получим:
  
  _ (70-50) (5,10) _
  ,
  
   а формулу (8):
  
  
   Расхождение между этими результатами достаточно мало по сравнению с погрешностями, допустимыми в такого рода расчетах; обычные ошибки в исходных данных приводят к гораздо большим неточностям.
  
   Второй из рассмотренных нами подходов может быть преобразован для случая, когда имеются не две, а большее число точек на кривой спроса. Пример таких данных приведен в табл. 3.
  3 5 40 4 7 20 5 10 10
   Если число точек больше двух, мы не можем рассчитывать на то, что найдется кривая постоянной эластичности, проходящая через все эти точки. Вместо этого ищем кривую постоянной эластичности, ближайшую ко всей совокупности заданных точек.
  
   Существуют вычислительные методы, позволяющие успешно решать такие задачи; мы их здесь рассматривать не будем. Укажем лишь метод, позволяющий приближенно решить такую задачу на глаз.
  Для степенной функции Q = APE справедливо равенство: log Q = а + Elog P, где а = log A.
   Иными словами, логарифмы Р и Q связаны линейной зависимостью. Поэтому, отложив по осям координат не сами наблюдавшиеся величины Р и Q, а их логарифмы, мы сведем задачу к нахождению прямой, наименее удаленной от заданных точек. А здесь уже возможны глазомерные прикидки. Угловой коэффициент этой прямой равен искомой эластичности. Такие построения удобнее всего выполнять на специальной логарифмической бумаге, разграфленной и отградуированной таким образом, что координаты точек пропорциональны логарифмам отмеченных на осях чисел. На рис. 6,б исходные данные представлены в логарифмических масштабах. Точки располагаются близко к некоторой прямой, что свидетельствует о том, что эластичность спроса во всем диапазоне представленных значений более или менее постоянна. В противном случае следовало бы разбить кривую на несколько участков и определять эластичность для каждого из участков в отдельности.
  
   На рис. 6,а представлены те же данные в обычных (линейных) масштабах; там же нанесена ближайшая к ним кривая постоянной эластичности, рассчитанная точными методами. Ее уравнение Q = 747.8 P1 868, так что эластичность оценивается величиной Е = -1.868. То обстоятельство, что кривая не проходит точно через заданные точки, оказывается полезным: таким образом сглаживаются шероховатости, обусловленные погрешностями данных, и лучше выявляются закономерности изучаемого явления.
  
   РАЗДЕЛ 3. Ценовая дискриминация
  
   Часто бывает так, что продавец (монополист) ведет торговлю сразу на двух и более рынках, отделенных друг от друга.
  
   На все эти рынки он поставляет одну и ту же продукцию, которую производит сам, но продается она по разным ценам: на каждом рынке он устанавливает свою цену. Такая продажа называется ценовой дискриминацией (англ. price discrimination). Термин "дискриминация" не заключает в себе никакого этического смысла. Он используется здесь
   Предположим теперь, что продукцию, продаваемую на сравнительно дешевом рынке, можно купить у монополиста, а затем перепродать на дорогом рынке. В этом случае цена на обеих (если их две) частях рынка окажется одинаковой. Она стала бы единой (одной) и в том случае, если бы постоянные покупатели дорогого рынка могли стать клиентами дешевого рынка. В обоих случаях ценовая дискриминация неосуществима.
  
   Следовательно, для проведения ценовой дискриминации недостаточно простого разделения рынка на части. Для этого необходимо разделить его так, чтобы в той или иной степени было затруднено передвижение товаров между его частями. Только тогда части данного рынка могут стать отдельными, изолированными рынками, так что спрос на каждом из них не будет зависеть от цен, которые устанавливаются на другом рынке.
  
   Самый типичный пример в данном случае - непосредственное предоставление частных услуг (врачами, адвокатами, учителями, владельцами гостиниц и т. п.). Так, врач, берущий с одних (состоятельных) пациентов более высокую плату, чем с других (неимущих), может не опасаться, что лица, оплачивающие его услуги ниже, перепродадут их тем, кто за такие же услуги платит больше.
  
   О ценовой дискриминации можно говорить и тогда, когда рынки, на которых ведет торговлю монополист, отделены друг от друга географически или посредством тарифных барьеров. Как в том, так и в другом случае перемещение товаров со сравнительно дешевого рынка на тот, где их можно продать дороже, сопряжено со значительными расходами, что и служит препятствием для перепродажи (перемещения).
  
   Единство рынка может быть нарушено и иначе. Нередки случаи, когда одинаковые по существу товары продаются под видом товаров разного качества.
  
   Покупатели-снобы, приобретая дорогостоящие товары, выделяются среди покупателей относительно бедных. Тем самым рынок оказывается разделенным и монополист получает возможность проводить ценовую дискриминацию.
  
   Обособление отдельных частей рынка обусловливает лишь формальную возможность для монополиста устанавливать разные цены на один и тот же товар. Но в чем же выгода ценовой дискриминации для монопольного производителя? В основе разных цен на данный единичный товар лежит разная эластичность спроса на тех изолированных
  
   Пусть монополист, проводящий ценовую дискриминацию, ведет торговлю на двух рынках - 1 и 2, которые характеризуются соответственно линиями спроса D1 и D2. Рынок 1 меньше по объему, но более эластичен. MR1 и MR2 - соответствующие линии предельной
   выручки.
  
   Каким образом распределится общий объем предложения между рынками? Если, например, MR1 > MR2, то производителю выгодно часть товара перебросить с рынка 2 на рынок 1. При этом MR1 снизится, a MR2 возрастет. И только при MR1 = MR2 перераспределение товара между рынками не приведет к увеличению общей выручки. Это и будет наиболее выгодным распределением товара между рынками. Поэтому мы можем построить линию общей предельной выручки MRT , выполнив горизонтальное суммирование кривых MR1 и MR2, т. е. сложив объемы предложения при одинаковых значениях MR.
  
   Пересечением MRT c MC - кривой предельных затрат - определяется общий объем выпуска продукции QT. Горизонтальная линия MRE, проходящая через точку пересечения Е, - это линия равной предельной выручки. Точки пересечения линии MRE с линиями предельной выручки MR1 и MR2 позволяют определить объемы продаж и цены для каждого рынка. На рынке 1 будет продано Q1 единиц товара по цене P1, а на рынке 2 - Q2 единиц товара по цене P2. Получаем: предельная выручка на каждом рынке одинакова и равна общей предельной выручке и предельным затратам на всю продукцию (MR1= MR2 =
   MRT = MC).
   Поэтому равенство MR1 = MR2 можно представить в виде:
  
   Предельный доход связан с эластичностью E спроса по цене соотношением:
  
  
  
   Если эластичность спроса будет одинакова (E1= E2), то равными будут и цены (P1= P2), т. е. ценовая дискриминация невозможна. При условии же, что эластичность спроса на разных рынках будет неодинакова, разными будут и цены. Если абсолютная величина эластичности спроса на рынке 1 будет больше, чем на рынке 2 (|E1|< |E2|), цена на рынке 1 будет меньше, чем цена на рынке 2 (P1< P2 ). Цена, которая установится на каждом из рынков, окажется ценой спроса на всю продаваемую там продукцию.
  
   Итак, монополист может получить больше прибыли, если будет продавать меньше продукции на рынках, где эластичность спроса (и предельная выручка) ниже; на тех же рынках, где эластичность спроса (и соответственно предельная выручка) выше, он будет продавать больше продукции. Объем продаж установится тогда на уровне, при котором предельная выручка от реализации дополнительной единицы продукции будет равна на всех рынках. А если его предельная выручка от продажи продукции на каждом из рынков окажется равной его предельным затратам на производство всей продаваемой продукции, то монополист получит наибольшую прибыль.
  
   Прибыльность монополии не в последнюю очередь зависит от того, каким способом тот или иной рынок разделен на части. Способов разделения рынка немало. Здесь же рассмотрим случай, когда монополисту предоставлена полная свобода действий.
  
   Допустим, прежде всего, что в распоряжении монополиста есть некий ключ, с помощью которого он, по своему усмотрению, может отделить покупателей друг от друга.
  
   Предположим также, что сначала он назначает на свой товар единую цену, а затем предпринимает усилия, направленные на последовательное разделение рынка на части.
  
   Совокупный спрос на рынке складывается из спроса отдельных покупателей. При условии, что эластичность спроса этих покупателей одинакова, монополисту придется назначить единые цены по всему рынку; ценовая дискриминация не принесёт ему каких-либо выгод, а рынок останется неразделенным. Если же эластичность спроса отдельных покупателей неодинакова, то монополист поступит иначе. Он разделит их на две группы и сделает это так, что самая высокая эластичность спроса покупателей одной группы окажется ниже, чем самая низкая эластичность, характеризующая спрос покупателей второй группы.
  
   Дальнейшие его шаги будут такими: на товары, которые приобретают покупатели первой группы, он повысит цену, а на товары для покупателей второй группы - понизит. После этого монополист вновь решает ту же задачу. Если теперь эластичность спроса всех покупателей, относящихся к той или иной группе, одинакова, то повторное разделение рынка утрачивает смысл. Но если она оказалась разной, то каждый из вновь образовавшихся рынков надлежит опять разделить (по тому же принципу) на два рынка. И это будет продолжаться до тех пор, пока на каждом рынке не останется группа покупателей (а в крайнем случае один-единственный покупатель) со спросом, характеризующимся одинаковой эластичностью. Наконец, остаются всего лишь два покупателя, спрос которых имеет неодинаковую эластичность, но приобретающие данную продукцию по одной и той же цене. И в этом крайнем случае монополист увеличит прибыль, если он продаст свою продукцию каждому из них по особой цене. Спору нет, монополист лишь в исключительных случаях может разделить рынок произвольно, руководствуясь лишь собственными устремлениями.
  
   Всегда находятся всевозможные причины, препятствующие такому разделению рынка, которое для него являлось бы лучшим из всех возможных, т. е. обеспечивало бы наибольшую выгоду. И все же раздел рынка осуществляется, и стоит только этому произойти (в соответствии с эластичностью спроса на вновь возникающих рынках), как самая низкая цена назначается там, где эластичность спроса самая высокая, а самая высокая цена - где эластичность спроса самая низкая.
  
   Задачи
  1. В результате повышения цены товара с 5 до 6 р. объем спроса сократился с 9 млн шт. до 7 млн шт. в год. Общий уровень цен не изменился. Определите коэффициент прямой эластичности спроса по цене.
  2. Дана функция спроса на товар X: QDX = 8 - Px + 0,2Py
   где Px и Py - цены товаров x и y. Допустим, Px = 4, Py= 5.
   Определите коэффициенты прямой и перекрестной эластичности спроса по цене.
  3. Дана функция спроса на некоторый товар:
  QD = 8 - 0,6Р,
   где Р - цена данного товара в рублях.
  
   При какой цене коэффициент прямой эластичности спроса по цене равен -0.5?
  4. Эластичность спроса населения на данный товар по цене равна -0.25. Эластичность спроса по доходу равна 0.8. На сколько процентов изменится объем спроса на данный товар, если его цена уменьшится на 8 %, а доходы населения увеличатся на 5%? При этом предполагается, что общий уровень цен останется неизменным.
  5. Потребитель весь свой доход расходует только на три вида товаров: хлеб, колбасу и молоко. В настоящее время 20 % своего дохода он расходует на хлеб, 50 % - на колбасу и 30 % - на молоко. Определить эластичность спроса на молоко по доходу, если эластичность спроса на хлеб по доходу равна -1, а эластичность спроса на колбасу по доходу равна 2.
  6. Эластичность спроса на продовольствие по доходу равна 0.8. Первоначально 50 % своих доходов население расходовало на продовольствие. Предположим, доходы населения увеличились на 10%. Определить долю расходов на продовольствие в доходах населения.
  
  Лекция 8. Заменяемость и дополняемость
  
   РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Товары заменяют или дополняют друг друга. Как это влияет на спрос?
   ИГОРЬ. Так значит, мы уже знаем, что такое эластичность: с помощью коэффициента эластичности можно объяснить, что такое взаимозаменяемые и взаимодополняемые товары.
  
   АНТОН. А разве это и так не ясно? Левый ботинок не может заменить правый, но нужны обязательно оба, чтобы можно было ими пользоваться. Это и есть дополняющие друг друга товары. Или другие примеры: корпус и стержень шариковой ручки, магнитофон и магнитная лента, автомобиль и бензин и т. д.
  
   БАРБОС. Чрезвычайно важное свойство вещей! Ведь что бы я делал, если бы у меня была только мягкая подстилка, но не было бы миски с водой? Или, наоборот, была бы только миска с водой и не было бы подстилки?
  
   ИГОРЬ. Я согласен с тобой, мы могли бы в нашем вводном уроке ограничиться такого рода объяснением. Достаточно ясно, например, что для любителя сладкого шоколад, конфеты, сахар, пирожные, варенье, сгущенка, мед - это все продукты взаимозаменяемые.
  
   АНТОН. А что ты скажешь, например, о мандаринах, апельсинах, грейпфрутах? Или о возможности отдохнуть, читая книгу, лежа на диване, гуляя по лесу или парку?
  
   ИГОРЬ. Все это верно, мне только хотелось бы спросить у тебя: что будет, если повысится цена на яблоки? Как ты отреагируешь на это, если тебе придется покупать, скажем, сливы, груши, виноград?
  
   АНТОН. Ясно, что я куплю меньше яблок, но при этом куплю больше этих взаимозаменяемых товаров.
  
   ИГОРЬ. Ну, а если повысятся цены на фотобумагу или фотопленку, то что произойдет со спросом на фотоаппараты?
  
   АНТОН. Спрос снизится на то и на другое, потому что это взаимодополняемые товары.
  
   ИГОРЬ. Теперь давай подумаем, каким будет коэффициент эластичности спроса на сливы, если цена на яблоки выросла на 10 %, а спрос на сливы повысился на 15 % ?
  
   АНТОН. Очень просто:15 разделить на 10 получается 1.5.
  
   ИГОРЬ. Вот, вот, если коэффициент эластичности спроса на какой-то товар по цене другого товара больше нуля, то считается, что эти товары взаимозаменяемы. Такой коэффициент называется коэффициентом перекрестной эластичности.
  
   АНТОН. Я заметил, что этот коэффициент рассчитывается с учетом знака числителя и знаменателя, а не только по абсолютной величине, как в прошлой лекции, где мы считали коэффициент спроса на яблоки при изменении цены на те же яблоки.
  
   ИГОРЬ. Справедливое замечание. Именно поэтому, если цены на фотопленку повысятся на 10 %, а спрос на фотоаппараты упадет на 15%, то коэффициент перекрестной эластичности будет меньше нуля (-15:10= -1.5), а это и означает, что данные товары дополняют друг друга.
  
   АНТОН. А если коэффициент перекрестной эластичности равен нулю, то как это можно истолковать?
   ИГОРЬ. Думаю, это означает, что такие товары независимые, т. е. изменение цены одного не оказывает влияния на спрос другого товара.
  
   БАРБОС. Так, так, представим себе, что цена на костную муку (порядочная дрянь) поднялась и мне стали покупать больше нормальных вкусных косточек. Впрочем, кости я получаю из супа хозяев, и это никак не зависит от цены костной муки. Нет, мне нельзя так много думать, собакам это вредно. Может быть, читатель подскажет мне ответ?
  
   РАЗДЕЛ 1. Кривая безразличия и норма замены
  
   Сейчас мы приступаем к более подробному рассмотрению фундаментальных для экономического знания представлений о заменяемости и дополняемости. Для этого читателю необходимо познакомиться с рядом новых понятий.
  
   Как, вероятно, помнит читатель (лекция 2), взаимосвязь между спросом на товар и его ценой определяется полезностью товара с позиции потребителя. В лекции 2 полезность каждого товара рассматривалась изолированно - полезность зависела лишь от количества приобретаемых единиц данного товара. Очевидно, однако, что в реальной действительности спрос потребителя на некоторый товар зависит от намерений по закупке других товаров не только с точки зрения ограниченного бюджета (чем больше средств тратится на яблоки, тем меньше остается на книги), но и с точки зрения полезности (чем больше покупается яблок, тем меньше нужно груш). Иными словами, потребитель сталкивается с необходимостью выбора оптимального набора или комбинации нескольких (а в более широком смысле - всех) приобретаемых им товаров, причем сокращение потребления одного товара может быть заменено (компенсировано) увеличением потребления другого товара без снижения общей полезности данного товарного набора.
  
   Проблема выбора оптимального набора товаров привела в экономической науке к возникновению техники, так называемых кривых безразличия, которая и будет проиллюстрирована в настоящем разделе на примере двух товаров.
  
   Представим себе, что потребителю нужно выбрать некоторую комбинацию двух товаров.
  
   Очевидно, любой акт выбора имеет две стороны: желания (которые определяются вкусами и предпочтениями) и возможности (доступность товаров для потребителя).
  
   Для анализа потребительских предпочтений как раз и служат кривые безразличия.
  
   Поясним это на примере. Пусть некто решает приобрести 10 яблок и 20 конфет.
  
   Попробуем определить, какие другие наборы (комбинации) яблок и конфет имеют, с точки зрения потребителя, общую полезность, равную полезности этого первоначального набора. Иначе говоря, потребителю безразлично, какой из этих наборов выбрать (причем безразлично с точки зрения вкуса, а не цен). Представим полученные данные в табл. 1.
  В 18 10 1
  С 13 15 D 10 20 Е 8 25 F 7 30
   Представим теперь информацию табл. 1 графически. Будем откладывать по вертикальной оси количество яблок, а по горизонтальной - количество конфет с тем, чтобы каждому наборуэтих двух товаров соответствовала бы точка в графическом "пространстве товаров".
  
   Отметим теперь на графике точки, соответствующие наборам А-F из табл. 1.
  
   На рис. 1 эти точки соединены плавной линией ii. Разумно предположить, что все точки, лежащие на этой линии, характеризуют комбинации товаров, имеющие для потребителя равную общую полезность (т. е. потребителю безразлично, какую из этих комбинаций выбрать). Поэтому линия ii называется кривой безразличия.
  
   Рассмотрим любую комбинацию товаров, лежащую выше кривой ii (например, комбинацию К - 20 яблок и 20 конфет).
  
   Доставит ли эта комбинация потребителю большее удовлетворение, чем комбинации, лежащие на кривой безразличия (например, комбинация А)? Рассмотрим количество яблок и конфет в обоих наборах:
  
   Комбинация А
  
   30 яблок б конфет
  Комбинация К
  
   20 яблок 20 конфет
  
  
   Вопрос остался открытым, так как неизвестно, что в этом случае предпочтительнее для потребителя: 10 лишних яблок или 15 лишних конфет. Однако мы знаем другое: общая полезность набора А равняется общей полезности набора С (13 яблок и 15 конфет).
  
   Сравним тогда комбинацию К с комбинацией С:
  
   Комбинация С Комбинация К
  
   13 яблок 20 яблок
   15 конфет 20 конфет
  
   Очевидно, что комбинация К будет иметь для потребителя полезность большую, чем полезность комбинации С, а следовательно, и комбинации А и всех других комбинаций, лежащих на кривой безразличия ii.
  
   Из приведенных выше рассуждений можно с уверенностью заключить, что любая точка, лежащая выше кривой безразличия ii, будет более предпочтительной для потребителя, чем точки кривой безразличия. С другой стороны, любая точка, лежащая ниже кривой
  Рис. 1. Кривая безразличия.
   безразличия ii (например, точка Н на рис. 1), дает потребителю меньшее удовлетворение, чем точки кривой безразличия.
  
  
  
  Рис. 2. Пересечение кривых безразличия: такого быть не может!
  
   Сформулируем теперь некоторые общие свойства кривых безразличия.
  
   1.Через любую точку в графическом пространстве товаров (рис. 1) может быть проведена соответствующая кривая безразличия, т. е. для любой комбинации товаров (яблок и конфет) могут быть найдены другие комбинации, имеющие для потребителя такую же общую полезность.
  
   Это свойство основывается на простом предположении о том, что потребитель может сравнивать с помощью отношений предпочтения или безразличия все возможные наборы товаров.
  
   2.Две кривые безразличия не могут пересекаться.
  
   Рассмотрим рис. 2. Предположим, что кривые безразличия iiii и i2i2 пересекаются в точке С. Тогда потребитель безразличен в выборе между С и А и в выборе между С и А.
  
   Следовательно, потребитель безразличен в выборе между К и А. Но точка А лежит ниже кривой , поэтому, как нам уже известно, полезность комбинации А меньше полезности комбинации К. Очевидно, что пересечение кривых безразличия невозможно.
   Комбинации товаров, лежащие на более высоких кривых безразличия, имеют для потребителя большую полезность (по правилу о точках, лежащих выше кривой безразличия).
  4. Кривые безразличия имеют отрицательный наклон, так как уменьшение количества одного товара должно быть заменено (компенсировано) увеличением количества другого товара для сохранения общей полезности набора товаров.
  5. Свойства 1 -4 достаточно наглядны и не вызовут, вероятно, возражений читателя. Однако они не объясняют в полной мере используемой нами формы кривых безразличия. Действительно, эти свойства характеризуют, например, кривые, изображенные на рис. 4.
  
  
  Рис. 4. Кривые безразличия.
  
   Применяемые же нами кривые безразличия (рис. 1 -3) имеют вполне определенную форму
   - все они являются выпуклыми по отношению к началу координат (наклон кривых
   безразличия уменьшается при движении вправо вдоль горизонтальной оси). Попробуем объяснить, с чем связано такое предположение. Рассмотрим еще раз пример с конфетами и яблоками (табл. 1).
  
   Легко заметить, что при переходе от набора А к набору В, от набора В к набору С и т. д. потребитель всякий раз получает пять дополнительных конфет, но количество яблок,
   которое он при этом теряет, все время уменьшается от 12 (при переходе от А к В) до
   одного (при переходе от Е к F). В этом случае говорят об уменьшающейся предельной норме замены. Предельной нормой замены одного товара другим (яблок конфетами) называется количество яблок, которое потребитель согласен потерять с тем, чтобы получить одну дополнительную конфету (при одинаковой общей полезности комбинаций товаров).
  
   Предельная норма замены = -AY / AX.
  
  Таблица 2. Уменьшение предельной нормы замены
  
  Переход Изменение количества яблок(AY) Изменение количества конфет(АХ) Предельная норма замены От набора А к набору В -12 +5 12 / 5 = 2.4 От набора В к набору С -5 +5 5 / 5 = 1 От набора С к набору D -3 +5 3 / 5 = 0.6 От набора Л к набору Е -1 +5 2 / 5 = 0.4 От набора Е к набору F -1 +5 1 / 5 =0.2
   Как видно из табл. 2, предельная норма замены на кривой безразличия ii (рис. 5) уменьшается от 2.4 до 0.2. Это уменьшение легко объяснить логически. В точке А потребитель имеет относительно много яблок и относительно мало конфет. При движении от точки А вправо по кривой безразличия количество яблок уменьшается, а количество конфет увеличивается. Очевидно, чем больше конфет уже имеется у потребителя, тем меньшим количеством все более дефицитных яблок он готов пожертвовать, чтобы получить дополнительную конфету.
  
   На рис. 5 легко увидеть (и доказать), что предельная норма замены графически характеризуется наклоном кривой безразличия. Таким образом, предположение об уменьшающейся предельной норме замены привело нас к пятому свойству кривых безразличия: наклон кривой безразличия уменьшается при движении вправо, кривые безразличия выпуклы по отношению к началу координат.
   Рассмотрим теперь два особых случая конфигурации кривых безразличия. Отметим
   прежде всего, что многие товары находятся друг с другом в отношениях взаимозаменяемости и взаимодополняемости с точки зрения потребителей.
  
   Взаимозаменяемыми называют товары, которые служат для удовлетворения одинаковых или сходных потребностей, так что потребитель может выбрать какой-то один из этих товаров (сигареты различных марок). С другой стороны, товары, которые потребляются совместно (спички и сигареты), называются взаимодополняемыми. Представим кривые безразличия для двух крайних случаев: совершенной взаимозаменяемости (если потребителю все равно, какие сигареты купить) и жесткой взаимодополняемости (если спички используются только при курении).
  
   В случае совершенной взаимозаменяемости два товара рассматриваются как один товар, и кривая безразличия вырождается в прямую линию (рис. 6), т. е. предельная норма замены становится постоянной величиной.
  
   При жесткой взаимодополняемости (рис. 7) каждому уровню удовлетворения потребителя соответствует одна комбинация товаров.
  Рис. 6. Совершенная взаимозаменяемость.
  
   Увеличение количества одного товара без увеличения количества другого не изменяет полезности этой комбинации для потребителя (предельная норма замены равна нулю).
  
  
  
  Рис. 7. Жесткая взаимодополняемость.
  
   Такие ситуации редки на практике. Большинство реальных кривых безразличия находятся между двумя крайними положениями, а многие товары являются взаимозаменяемыми и взаимодополняемыми в той или иной мере.
  
   Так, все продукты питания в какой-то степени взаимозаменяемы, в то же время они могут быть взаимодополняемыми при приготовлении салатов, пирогов, подготовке праздничного ужина т. д. (и все это зависит от вкусов). Вообще поиск связей в отношении взаимодополняемости и взаимозаменяемости товаров - необыкновенно интересное и сложное занятие. Как связано между собой потребление пива и газет, билетов на концерт
  
   и садовых домиков, автомобилей и магнитофонных кассет? Пусть читатель сам ответит на эти вопросы или попробует придумать другие, более интересные цепочки товаров.
  
   РАЗДЕЛ 2. Бюджетная линия и равновесие потребителей
  
   В предыдущем разделе мы рассматривали одну сторону потребительского выбора -желания. Теперь остановимся вкратце на другой стороне - возможностях. Подобно тому как для анализа вкусов и предпочтений служат кривые безразличия, для анализа возможностей потребителей используются бюджетные линии (линии цен).
  
   Предположим, потребитель имеет некоторую сумму денежных средств (М), которую он хотел бы израсходовать на приобретение товаров X и Y, цены на которые соответственно Px и РуПотребитель может поступить по-разному: израсходовать все свои средства на приобретение товара X или, наоборот, товара Y, а может выбрать какой-либо промежуточный вариант. Но в любом случае доступные потребителю комбинации товаров должны удовлетворять простому равенству:
  
  M = PyX + PyY, (1)
  
   где М - доход потребителя; X и Y - количество единиц товаров X и Y, приобретаемые потребителем^ и Py- цены товаров X и Y.
  Выражение (1) может быть записано в другом виде: PyY = М - PxX ,
   или:
   Y = М/Py - Px/Py X . (2) В выражении (2) М /Py- постоянная величина, а -Px / Py- коэффициент при переменной X.
   Таким образом, в выражении (2) прослеживается функциональная связь между количествами единиц товаров X и Y, приобретаемых покупателем. Графическим отображением этой связи в пространстве товаров является прямая линия с отрицательным наклоном (читатель без труда докажет это, вспомнив, что уравнение прямой Y = AX + В, и обратив внимание на знак "минус" в выражении (2)). Такая прямая называется бюджетной линией (рис. 8).
  
  
  
  
  
   Любая комбинация товаров, которая удовлетворяет выражениям (1) и (2), представлена точкой на бюджетной линии. Теперь мы можем провести совместный анализ желаний и возможностей потребителя, т. е. изобразить на одном графике его карту безразличия и бюджетную линию (рис. 9).
  
   Потребитель, стремящийся максимизировать полезность приобретаемой комбинации товаров, остановится, безусловно, на комбинации Е - в точке пересечения бюджетной линии с наиболее высокой из пересекающих ее кривых безразличия i3. На рис. 9 видно, что в любой другой точке бюджетная линия АВ пересекается кривыми безразличия, лежащими ниже кривой i3, т. е. полезность соответствующих этим точкам комбинаций товаров меньше, чем полезность комбинации Е. Точка Е - точка оптимального потребительского выбора, или точка равновесия потребителя.
  
  
  Рис. 9. Карта безразличия и бюджетная линия.
  
   Очевидно, что в этой точке угол наклона кривой безразличия AY / AX равен углу наклона бюджетной линии -Px / Py, или, другими словами, норма замены равна обратному отношению цен. Норма замены показывает, в какой пропорции потребитель хочет заменить один товар другим, а соотношение цен говорит о том, в какой пропорции он может это сделать. Совпадение этих пропорций характеризует точку Е именно как точку равновесия потребителя: у потребителя отсутствуют мотивы замены равновесного набора товаров каким-либо другим.
  
   Таким образом, здесь мы познакомились еще с одним понятием равновесия. Общая идея равновесия оказалась чрезвычайно плодотворной в теории рынка, и слово "равновесие" в различных сочетаниях будет еще не раз встречаться в наших лекциях.
  
   РАЗДЕЛ 3. Понятие о частичном и общем равновесии
  
   При анализе равновесия на рынке одного товара (лекция 1) положение равновесия определялось спросом и предложением данного товара, при этом совершенно не учитывалась ситуация на рынке других товаров.
  
   Читатель, уже знакомый из предыдущего раздела с понятием о взаимозаменяемости и взаимодополняемости товаров, может задать вопрос: "А правомерен ли вообще был подобный подход?".
  
   Ведь спрос на товар зависит не только от его цены, но и от цен всех заменяющих и дополняющих его товаров. Точно так же и предложение товара зависит от цен на все эти товары, а также на производственные ресурсы. Очевидно, что нарушение равновесия на рынке одного товара окажет влияние на множество других рынков, а это в свою очередь может вызвать ответное воздействие на рынок данного товара. Вопрос лишь в силе таких влияний.
  
   Иногда они настолько малы, что ими можно пренебречь без серьезного ущерба для результатов анализа, иногда же учет их обязателен.
  
   Существует два подхода к проблеме экономического равновесия. Один из них - с позиций частичного равновесия, когда рассматриваются один, два, три и т. д. рынка, взятых изолированно от остальной экономики. Другой - с позиций общего равновесия, когда рассматривается вся экономическая система в целом со всеми ее внутренними связями и взаимными влияниями. Выбор метода анализа в каждом случае зависит от цели исследования и конкретной рыночной ситуации.
  
   Представим себе, что в силу каких-то причин выросла цена картофеля. С позиций частичного равновесия (т. е. при прочих равных условиях) спрос на него должен упасть, и зачастую это действительно так. Однако всегда ли? Ведь если цены других продуктов питания вырастут еще больше, чем цена картофеля, спрос на него может даже возрасти.
  
   Но ведь и производители могут в этом случае использовать свою землю не для выращивания картофеля, а для других, ставших относительно более выгодными продуктов.
  
   Вместе с тем рост дохода производителей картофеля вызовет рост спроса с их стороны как на производственные ресурсы (например, картофелеуборочные комбайны), так и на потребительские товары (одежду, мебель и т. д.). Вырастут цены на эти товары, а следовательно, и доходы тех, кто их производит. К чему это приведет? На эти и другие подобные вопросы можно ответить лишь в рамках анализа общего экономического равновесия.
  
   Все же, как правило, изучение конкретного рынка можно достаточно успешно проводить с позиций частичного равновесия, анализируя один или несколько тесно взаимосвязанных между собой рынков. Такой подход просто необходим для того, чтобы понять суть происходящих на данном рынке процессов, не затемненных изменением общей экономической ситуации.
  
   В то же время методы общего равновесия являются единственно возможными, если речь идет о влиянии общего роста цен, повышении заработной платы и других процессах, затрагивающих в равной мере все секторы экономики. Мы впоследствии еще обратимся к анализу общего экономического равновесия, а пока будем рассматривать равновесие на рынке одного товара (лекция 9).
  
  Лекция 9. Стабильность равновесия
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как цена плетет паутину рынка? АНТОН. Игорь, ты знаешь английское слово "cobweb"?
   ИГОРЬ. Да, это переводится как паутина. Понимаю, почему ты спрашиваешь. В экономической. теории есть паутинообразная модель, объясняющая, как цена плетет паутину рынка.
   АНТОН. Рассматривается, наверное, как рыночная цена постепенно приводит спрос и предложение к равновесию?
  
   ИГОРЬ. Ты совершенно прав, друг мой. Именно постепенно. Для этого полезно представить, что продавцы наших яблок каждый день принимают решение о том, сколько яблок им нужно привезти на рынок, припоминая цену вчерашнего дня.
  
   АНТОН. Это, пожалуй, естественное условие, ведь не могут же они знать ее заранее, еще до того, как она возникла на рынке.
  
   ИГОРЬ. Знать не могут, конечно, но предвидеть или угадать ее изменения им было бы невредно.
  
   БАРБОС. Наверное, Игорь, когда вырастет, будет очень строгим со своими подчиненными.
  
   АНТОН. Ты, таким образом, ставишь продавцов и покупателей в разные условия. Продавцы принимают решение заранее, а покупатели в тот же день?
  
   ИГОРЬ. Все именно так. Поэтому, когда продавцы приехали на рынок сегодня, рассчитывая на вчерашние цены, и привезли, предположим, 100 тонн яблок, а сегодня, как потом оказалось, они могли бы продать все 150 тонн, цена яблок оказалась выше равновесной.
  
   АНТОН. Я догадался, какую ошибку они совершат завтра. Завтра они привезут яблок больше, чем они могли бы выгодно продать, и цена упадет ниже равновесного уровня.
  
   ИГОРЬ. А как ты это определил?
  
   АНТОН. Я посмотрел на наш рисунок и увидел, как паучок переползает с линии предложения на линию спроса, а потом, на следующий день, он опять попадает на линию предложения на том уровне цены, которая была вчера.
  
   ИГОРЬ. Хорошо, хорошо, а дальше что происходит?
  
   АНТОН. Вот дальше все зависит от эластичности спроса и предложения. Если линия спроса отражает большую чувствительность к изменению цены, чем линия предложения, тогда ошибка продавцов будет день ото дня все меньше.
  
   ИГОРЬ. А если все будет наоборот?
  
   АНТОН. Тогда придется принимать специальные меры по регулированию рынка.
  
   БАРБОС. Ну вот, а у нас во всех газетах пишут, как говорит бабушка Антона, что рынок всесилен. Но у меня всегда были подозрения насчет того, можно ли доверять паукам.
  
   РАЗДЕЛ 1. Понятие устойчивости равновесия. Паутинообразная модель
  
   В лекции 1, раздел 2, мы обсуждали проблемы существования и единственности равновесия. Однако является ли само по себе существование равновесия гарантией того, что система действительно достигает равновесного состояния? Воспользуемся весьма простым примером. Очевидно, что шарик, лежащий на дне лунки, находится в состоянии равновесия. Однако, если постараться, можно установить этот же шарик и на макушке
   сферы. Таким образом, и в том и в другом случае равновесие существует. Но если в первом случае физические силы естественным образом двигают шарик к положению
   равновесия, то во втором равновесие нашего шарика носит весьма шаткий характер -
  малейшее колебание неизбежно заставит его скатиться вниз. Обратимся теперь к рыночному равновесию (рис. 1).
   Представим себе, что в силу каких-либо причин цена отклонилась от первоначального равновесного значения Р' (например, цены P1 и P2). Зададимся следующим вопросом:
   вернется ли рынок с течением времени к первоначальному состоянию равновесия в точке
  Е и примет ли цена первоначальное равновесное значение Р', или этого не произойдет? Эта проблема носит название проблемы устойчивости (стабильности) равновесия.
  
  
  Рис. 1.Равновесие на рынке.
  
   Интерес экономической теории к проблеме устойчивости равновесия легко объясним.
  
   Ведь выводы об устойчивости (неустойчивости) рыночного равновесия могут привести в свою очередь к важным выводам о ненужности (или, напротив, необходимости)
   государственного вмешательства в экономику. В самом деле, не стоит всерьез
   беспокоиться о судьбе шарика, брошенного в лунку, - рано или поздно он займет свое
   место. Но если только мы хотим удержать в равновесии шарик, лежащий на макушке сферы, то нередкими будут ситуации, когда придется придерживать этот шарик руками.
  
   Очевидно, что анализ экономического равновесия с точки зрения его устойчивости требует от нас определения динамики изменения цены во времени (рис. 2, 3); иными словами, фактор времени должен быть включен в анализ явным образом. На рис. 2 цена возвращается к первоначальному равновесному значению. Такое равновесие является устойчивым. На рис. 3 цена стремится к первоначальному значению, никогда не достигая его. Такое равновесие называется асимптотически или условно устойчивым равновесием.
  
  Рис. 4.Рис. 4. Равномерные колебания.
  Рис. 5. Затухающие колебания.
   Динамика изменения цены может характеризоваться также циклическими колебаниями различного вида (рис. 4-6).
  
  
  
  
  Рис. 6. Взрывные колебания.
  
   Равновесие может быть устойчивым для всех возможных значений цены (глобальная устойчивость - рис. 7) или только для значений цены в некоторой окрестности Р' (локальная устойчивость - рис. 8).
   Заметим, что до сих пор мы рассматривали устойчивость как способность цены после некоторого возмущения вернуться к первоначальному значению равновесия Р'. Однако если это возвращение не происходит, то возможны различные случаи: цена неограниченно возрастает или падает (рис. 9), или принимает новое равновесное значение, отличное от Р'
   (рис. 10).
  
  О t
  
  Рис. 10. Цена принимает новое равновесное значение.
  
   В этом смысле также говорят иногда об устойчивости равновесия как о способности системы достигнуть состояния равновесия в точке, отличной от первоначального равновесного положения.
  
   В экономике, говоря об устойчивости, чаще всего имеют в виду устойчивость первоначального равновесного значения, однако пользоваться термином "устойчивость" следует все же весьма осторожно, так как его конкретный смысл часто обусловлен особенностями рассматриваемой модели.
  
   Перейдем теперь непосредственно к анализу устойчивости рыночного равновесия. Как мы уже знаем, такой анализ требует построения модели, в которой фактор времени был бы учтен явным образом (динамическая модель рынка). Рассмотрим в качестве примера одну из простейших динамических моделей, так называемую паутинообразную модель.
  
   Представим себе производителей пшеницы, картофеля или какой-либо иной сельскохозяйственной культуры. Очевидно, что, принимая во время сева решения об объеме производства продукции, они не могут знать цены на эту продукцию в период ее
  
  
  
   единиц товара. Этот объем предложения будет в свою очередь реализован по цене P1 и т. д. (дальнейшее движение не составит труда для читателя). На рис. 11 показано, что
   система стремится к положению равновесия в точке с координатами (P', Q'), т. е.
   равновесие является устойчивым. Однако всегда ли дело будет обстоять именно так?
  Рис. 12. Неустойчивое равновесие.
  
   Заметим, что на рис. 11 линия предложения (SS) круче линии спроса (DD). Рассмотрим теперь случаи, когда линия спроса круче линии предложения (рис. 12) и когда углы наклона линий спроса и предложения равны (рис. 13).
  
  
  
  Рис. 13. Регулярные колебания вокруг положения равновесия.
  
   Сформулируем следующие выводы из графического анализа (эти выводы могут быть
   строго доказаны с помощью математического аппарата разностных уравнений):
  1) равновесие является устойчивым, если угол наклона кривой предложения круче угла наклона кривой спроса;
  2) равновесие является неустойчивым, с взрывными колебаниями цены, если угол наклона кривой спроса круче угла наклона кривой предложения;
  
  3) цена совершает регулярные колебания вокруг положения равновесия, если углы
  наклона кривых спроса и предложения равны.
  о
  
   Представим графически динамику изменения цены во времени во всех трех перечисленных случаях (рис. 14-16).
  
  Рис. 16. Регулярные колебания.
  
   Таким образом, теоретически паутинообразная модель предполагает возможность неустойчивости рыночного равновесия. Однако насколько реальна такая возможность на практике? Ведь увидев, что их ожидания постоянно не реализуются, производители наверняка постараются усовершенствовать механизм формирования этих ожиданий. В самом деле, зная динамику изменения цены за несколько предшествующих периодов, можно получить гораздо более точное представление о будущих ценах, чем если просто распространять фактическую цену данного периода на следующий период. Другим стабилизирующим равновесие фактором может послужить образование запасов товара и изменение этих запасов (увеличение запасов в одни периоды и уменьшение - в другие).
  
   Дальнейший анализ приводит нас к построению весьма сложных моделей, рассмотрение которых невозможно в рамках настоящего издания.
  
   Однако даже простейшая паутинообразная модель является хорошей иллюстрацией динамического подхода к проблеме устойчивости рыночного равновесия, позволяя понять некоторые особенности этого подхода.
  
   РАЗДЕЛ 2. Сравнение подходов Вальраса и Маршалла к проблеме устойчивости равновесия
  
   Анализ рыночного равновесия с точки зрения его устойчивости требует от нас определенного представления о том механизме, посредством которого устанавливается равновесие на рынке. По-разному понимали действие этого механизма два крупнейших экономиста XIX в. - Л. Вальрас и А. Маршалл.
   Проследим вначале за аргументацией Вальраса.
   Каким образом система достигает положения равновесия?
   Допустим, первоначальное значение цены - P1 (рис. 17).
   По этой цене производители готовы продать Q1 единиц товара, а потребители хотят купить Q2 > Q1 единиц товара.
  
   Возникает избыточный спрос ВС = Q2 - Q1.
  
  
  
  
  
  
   помощью модели Вальраса, когда, например, избыточный спрос ведет к повышению цены до равновесного значения.
  
   В то же время для анализа достижения равновесия в длительном периоде удобнее пользоваться моделью Маршалла, в которой объем предложения возрастает, если цена спроса превышает цену предложения.
  
   Отметим, что модели Вальраса и Маршалла имеют одно общее свойство, которое отличает их от рассмотренной в разделе 1 настоящей лекции паутинообразной модели.
  
   Вспомним, как вводился фактор времени в паутинообразную модель. Время было разбито на интервалы одинаковой продолжительности, причем в течение каждого интервала переменные модели оставались постоянными. Цена в паутинообразной модели изменялась скачками от предыдущего периода к последующему. По-другому обстоит дело в моделях Вальраса и Маршалла.
  
   Здесь время является непрерывно изменяющейся переменной, непрерывно изменяется и цена. В паутинообразной модели объем предложения в данном периоде обусловливается ценой продукции в предыдущем периоде. Это обстоятельство вызывает в свою очередь теоретическую возможность неустойчивости равновесия даже при "нормальном" виде кривых спроса и предложения (кривая предложения имеет положительный, а кривая спроса - отрицательный наклон). В моделях Вальраса и Маршалла такая возможность исключена.
  
   Наш вывод состоит в том, что для анализа устойчивости рыночного равновесия могут применяться различные динамические модели (в зависимости от особенностей конкретного рынка и целей исследования), причем эти модели приводят к различным условиям устойчивости.
  
   РАЗДЕЛ 3. Государство, спекулянты и устойчивость рыночного равновесия
  
   Что может сделать государство для обеспечения устойчивости (стабильности) рыночного равновесия? Государство может производить закупки данного товара в периоды, когда его рыночная цена слишком низка. В результате цена товара несколько повысится. И наоборот, в периоды, когда цена товара слишком высока, государство может выбрасывать на рынок часть накопленных им товарных запасов с тем, чтобы добиться понижения рыночной цены.
  
   Подобные действия могут предпринимать и частные спекулянты. Спекулянтом называют экономического субъекта (необязательно отдельного гражданина; спекулянтами могут быть кооперативы, товарищества, акционерные общества), который приобретает товар не с целью потребления или использования его в качестве производственного ресурса, а с целью его последующей перепродажи по более высокой цене.
  
   Следует отметить, что, если речь идет о рыночной экономике, термин "спекуляция" может не заключать в себе никакого криминального смысла. Если спекуляция не запрещена законом, то она является таким же легальным и уважаемым бизнесом, как и любой другой. Более того, как мы в дальнейшем увидим, спекулянты могут выполнять некоторые общественно полезные функции, в частности, они могут способствовать стабилизации рыночных цен. На рис. 21 изображены ситуации на рынке некоторого сельскохозяйственного продукта (например, пшеницы) в двух последовательных периодах. На левой части рисунка изображена ситуация в первом году, на правой части - в последующем, втором году.
  
  S1 Рр "Нормальный* ^1 уровень цены
  ч ^ Q Х4^ О LM N В Q О Л Т В Q
  
  Рис. 21. Ситуация на рынке сельскохозяйственной продукции.
  
  Горизонтальная линия HG характеризует некоторый "нормальный" уровень цены на пшеницу Pn. Следует отметить, что "нормальный" уровень цены есть величина весьма условная. При определении "нормального" уровня цены экономические субъекты исходят прежде всего из прошлого опыта. Кроме того, они могут принимать во внимание изменения в технологии производства пшеницы, изменения в спросе на пшеницу и т. д. В принципе экономические субъекты могут иметь разные представления о "нормальном" уровне цены.
  
  Допустим, что спрос на пшеницу со стороны ее потребителей неизменен. Поэтому линия АВ - линия спроса на пшеницу со стороны ее потребителей - занимает на обеих частях рисунка одинаковое положение.
  
  Предположим, что предложение пшеницы со стороны ее производителей не зависит от цены пшеницы в данном году. (Сколько пшеницы произведено - столько и предлагается на рынке.) Поэтому линии предложения пшеницы со стороны ее производителей вертикальны. В первом, урожайном, году эта линия занимает положение NS1, во втором, неурожайном, году она занимает положение RS2. Напомним, что в разделе 1 настоящей лекции при обсуждении паутинообразной модели так же, как и сейчас, предполагалось, что предложение не зависит от цены текущего периода. Тем не менее линии предложения имели положительный наклон. Дело в том, что тогда линии предложения характеризовали зависимость объема предложения в данном году от цены предыдущего года, в настоящем же случае линии предложения характеризуют зависимость объема предложения в данном году от цены данного года.
  
  Посмотрим, какими были бы цены на пшеницу, если бы спекулянтов не было. В первом, урожайном, году цена равнялась бы P1, что значительно ниже "нормального" уровня цены.
  
  Во втором, неурожайном, году цена поднялась бы до Р3что значительно выше "нормы".
  
  Какое воздействие на рыночную ситуацию оказывают спекулянты? На левой части рисунка изображена линия спроса на пшеницу KL со стороны спекулянтов. Точка К расположена ниже точки Pn. Это означает, что спекулянты начинают предъявлять спрос на пшеницу при цене ниже "нормальной".
  
  И это естественно. Если цена превышает "норму", то шансы перепродать пшеницу по еще более высокой цене очень незначительны. Линия KL имеет обычный, отрицательный, наклон. Это тоже понятно. Чем ниже цена относительно "нормы", тем выше потенциальный выигрыш от перепродажи и тем, следовательно, больший объем пшеницы хотят купить спекулянты.
  
   Линия Ds представляет собой линию совокупного спроса на пшеницу как со стороны потребителей, так и со стороны спекулянтов. Она получена путем горизонтального суммирования линий АВ и KL (см. лекцию 5, раздел 1). Положение равновесия в первом, урожайном, году определяется пересечением линий Ds и NS1. Цена пшеницы устанавливается на уровне P^TO выше P1, но ниже Pn. Потребители приобретают пшеницу в объеме ОМ, спекулянты приобретают пшеницу в количестве MN.
  
   Что случится в следующем, неурожайном, году? Линия предложения пшеницы со стороны производителей занимает положение RS2. Поскольку цена P3превышает "норму", спекулянты выбросят на рынок зерно прошлого урожая. Линия совокупного предложения (как со стороны производителей, так и со стороны спекулянтов) займет положение TSs, причем длина отрезка RT на правой части рисунка равна длине отрезка MN на его левой части. Положение равновесия определяется пересечением линий АВ и TSs. Цена пшеницы устанавливается на уровне P4, что ниже P3, но выше Pn. Потребители приобретают зерно в количестве ОТ, причем объем OR приобретается у производителей, объем RT - у спекулянтов.
  
   Таким образом, в рассмотренном примере спекуляция привела к сокращению разрывов между ценами и между объемами продаж двух последовательных периодов. Спекулянты приобрели зерно по цене P2перепродали его по более высокой цене P4. За счет этой разницы возмещаются затраты по хранению зерна, выплачиваются проценты по полученным спекулянтами кредитам, часть этой разницы представляет собой прибыль спекулянтов.
  
   Теперь возникает такой вопрос. Должно ли государство с целью стабилизации отдельных товарных рынков предпринимать товарные интервенции, т. е. покупать товар, когда его цена "слишком низка", и продавать, когда его цена "слишком высока"? Должно ли государство выполнять работу, которую могут выполнить и частные спекулянты?
  
   По этому поводу экономисты придерживаются разных точек зрения. Приведем сначала некоторые аргументы против товарных интервенций государства. В отличие от частных спекулянтов государственные чиновники проводят товарные интервенции не за счет своих личных средств, а за счет средств государства. Частный спекулянт сам расплачивается за свои ошибки, за ошибки государственного чиновника расплачиваются налогоплательщики. Поэтому государственные чиновники относятся к принятию решений менее ответственно, чем частные спекулянты. Кроме того, правительство может оказаться под сильным политическим давлением со стороны заинтересованных политических и социальных групп. Например, производители зерна могут вынудить правительство производить крупные его закупки и в случаях, когда цена зерна достаточно высока.
  
   (Напомним, что "нормальный" уровень цены есть величина весьма условная, никакой четкой процедуры ее расчета не существует.) Это может привести к постоянно растущим избыточным государственным запасам зерна, его порче, огромным затратам по их хранению и т. д.
  
   Приведем теперь аргументы в пользу товарных интервенций государства. Закупка продукции в периоды, когда ее цена "слишком низка", может потребовать огромных финансовых средств, которых у частных спекулянтов просто может не оказаться. Этот аргумент может иметь значение для страны без развитого рынка капитала, без эффективной банковской системы. Государство может обладать некоторыми преимуществами перед частными спекулянтами при прогнозировании цен на товарных рынках, поскольку государство может обладать более полной экономической информацией.
  
   Еще один аргумент в пользу участия государства в стабилизации рыночного равновесия связан с тем обстоятельством, что нередко действия спекулянтов приводят не к стабилизации, а наоборот, к дестабилизации рынка. В качестве примера рассмотрим ситуацию, которая может сложиться на мировом рынке золота в слитках. Для этого рынка характерно то, что мировой запас золотых слитков достаточно велик как по сравнению с годовым объемом добычи золота, так и по сравнению с годовым объемом потребления золота электронной, ювелирной и другими отраслями промышленности. Немаловажно также и то, что золото практически не подвержено порче, затраты по его хранению сравнительно невелики.
  
   Предположим, что по каким-то случайным причинам цена золота снизилась с 17 до 16 дол. за грамм. На этом основании многие владельцы золотых слитков могут решить, что цена золота будет понижаться и впредь. Они попытаются продать золото, пока оно еще совсем не упало в цене. Предложение золота увеличится. Цена его в результате может понизиться, скажем, до 14 дол. за грамм. Паника может охватить и других владельцев золота. Они также попытаются его продать, что означает еще большее увеличение предложения и дальнейшее понижение цены. Процесс может принять лавинообразный характер. Тем не менее цена золота никогда не снизится до нуля. Рано или поздно вступят в действие долговременные факторы. Понижение цены золота, во-первых, приведет к сокращению его добычи, а во-вторых, будет стимулировать его использование, например, в электронной промышленности. Поэтому падение цены золота прекратится и может начаться обратный процесс - повышение цены. Причем и в этом процессе спекулянты могут сыграть значительную роль. Повышение цены может быть воспринято ими как признак того, что и впредь цена золота будет расти. Поэтому спекулянты увеличат спрос на золото именно как на объект спекуляции, т. е. в надежде перепродать его позже по более высокой цене. Увеличение спроса еще более подстегнет рост цен и т. д. Опять же, рано или поздно вступят в действие долговременные факторы, рост цены прекратится и начнется ее понижение.
  
   В только что рассмотренном примере действия спекулянтов привели к дестабилизации рынка. Насколько часто такие ситуации возникают на практике? Следует ли им придавать большое значение? Такое едва ли может случиться на рынках свежих фруктов, станков или женских платьев. Свежие фрукты быстро становятся несвежими, станки устаревают, а женские платья быстро выходят из моды. Но на рынках массовых, однородных, легко хранимых товаров, таких как кофе, медь, и т. п., такое иногда случается, хотя и нечасто.
  
   Подобные ситуации чаще возникают на рынках ценных бумаг (прежде всего акций предприятий) и на валютных рынках. На валютном рынке обмениваются друг на друга различные национальные валюты. Допустим, курс американского доллара по отношению к немецкой марке понизился с 1.5 марки за доллар до 1.4 марки за доллар. Это может быть воспринято владельцами долларов как признак того, что и впредь доллар будет дешеветь относительно марки. Поэтому многие владельцы долларов попытаются обменять их на марки в расчете на то, что позже они сумеют обменять марки на большее количество долларов, чем израсходованное ими при первоначальной операции. В результате предложение долларов на валютном рынке возрастет, курс доллара относительно марки станет еще ниже. Дело усугубляется некоторыми особыми обстоятельствами, с которыми связано функционирование валютных рынков. Насколько глубоко и часто правительства развитых стран вмешиваются в функционирование отдельных рынков с целью их стабилизации? Прямо скажем, не очень глубоко и не слишком часто. Как правило, сфера правительственного вмешательства ограничивается рынком сельскохозяйственной продукции и валютным рынком. Однако и эти весьма ограниченные действия правительства встречают критику некоторых экономистов, которые считают, что операции частных спекулянтов в целом способны стабилизировать рынки. Их точку зрения можно резюмировать следующим образом. Спекулянты, покупающие товар по низкой цене и перепродающие его по высокой, во-первых, получают прибыль и, во-вторых, способствуют сокращению разрывов между ценами и, следовательно, способствуют стабилизации рынка. Спекулянты, покупающие товар по высокой цене и перепродающие его по низкой, во-первых, несут убытки и, во-вторых, способствуют увеличению разрывов между ценами и, следовательно, дестабилизируют рынок. Таким образом, спекулянты, чьи действия стабилизируют рынок, получают прибыль, спекулянты, действия которых дестабилизируют рынок, несут убытки. В результате своеобразного "естественного отбора" выживают только спекулянты, стабилизирующие рынок. Поэтому действия спекулянтов в целом способствуют стабилизации рынка.
  
   До сих пор мы обсуждали вопрос о стабильности или нестабильности отдельного рынка.
  
   Гораздо большее практическое значение имеет вопрос о стабильности или нестабильности рыночной экономики в целом.
  
   Последователи выдающегося английского экономиста Дж. Кейнса считают, что рыночная экономика в целом внутренне нестабильна. В частности, они считают возможным следующее развитие событий. Допустим, по каким-то причинам сократился совокупный спрос населения и предприятий на товары и услуги. В ответ на это предприятия сократят объемы производства и число работающих. В результате увеличится число безработных, сократятся доходы населения. Падение денежных доходов населения вызовет еще большее сокращение совокупного спроса на товары и услуги и т. д. Последователи Кейнса считают, что рыночная экономика не имеет надежных механизмов, препятствующих развитию этого лавинообразного процесса. Поэтому без вмешательства государства спад производства может оказаться чрезвычайно глубоким и продолжительным. В качестве подтверждения внутренней нестабильности рыночной экономики кейнсианцы приводят Великую депрессию 30-х гг. Она продолжалась почти целое десятилетие. В отдельные годы доля безработных в крупнейших капиталистических странах превышала 20 %.
  
   Кейнсианцы считают, что правительство должно активно вмешиваться в экономические процессы, прежде всего путем регулирования совокупного спроса на товары и услуги.
  
   Если, например, наметилась тенденция к спаду, правительство должно сократить налоги и увеличить государственные расходы (не имеет значения на что) с целью стимулирования совокупного спроса. Если, наоборот, наметилась тенденция к "перегреву" экономики, начался рост цен, правительство должно увеличить налоги и сократить государственные расходы.
  
   Другой точки зрения придерживаются сторонники выдающегося американского экономиста М. Фридмена. Их называют монетаристами. По их мнению, в целом рыночная экономика внутренне устойчива. Спады производства возможны. Но если правительство не будет делать глупостей, эти спады будут неглубокими и непродолжительными.
  
   Великая депрессия была результатом не внутренней неустойчивости рыночной экономики, а ошибочной экономической политики правительств стран, пораженных кризисом. В частности, правительство США допустило резкое сокращение денежной массы, что привело к катастрофическому падению совокупного спроса на товары и услуги. Монетаристы возражают против проведения правительством политики регулирования совокупного спроса. Они считают, что эта политика оказывает дестабилизирующее воздействие на экономику.
  Теоретические споры между кейнсианцами и монетаристами продолжаются до сих пор. Задачи
  1. Функция спроса на капусту: QDt = 300 - At;
  функция предложения капусты: QSt = - 60+0.8At,
   где At - цена капусты в период t, ожидаемая фермерами в момент принятия ими решений о размерах производства.
   Предположим: At = At.
  Определите объемы продаж и цены на капусту в преиоды 1-5, если A0=250. Заполните табл. 1
  Таблица 1
  
  t At QSt = QDt At 1 2 3 4 5
   Определите равновесную цену и равновесный объем продаж. Можно ли это равновесие назвать стабильным? Нарисуйте линию спроса и линию предложения. На этом же рисунке изобразите динамику изменения цены и объема продаж. Сделайте еще один рисунок, характеризующий только динамику изменения цены (по горизонтальной оси отложите время).
  2. Функция спроса на морковь: QDt = 300 - At;
   функция предложения моркови:
   QSt =-60+0.8At,
  
   где At - цена моркови в период t, ожидаемая фермерами в момент принятия ими решений о размерах производства.
   Предположим: At= At-1.
  Определите объемы продаж и цены на морковь в периоды 1 - 5, если Ao=250. Заполните табл. 2.
  Таблица 2
  
  t At QSt = QDt At 1 2 3 4 5
   Определите равновесную цену и равновесный объем продаж. Можно ли это равновесие назвать стабильным? Нарисуйте линию спроса и линию предложения. На этом же рисунке изобразите динамику изменения цены и объема продаж. Сделайте еще один рисунок, характеризующий только динамику изменения цены (по горизонтальной оси отложите время).
  
   3. Функция спроса на морковь и функция предложения моркови имеет точно такой же вид, что и в предыдущей задаче.
  
   На этот раз предположим, что:
  
  At = (Pt-l+Pt-2) / 2
  
   Это означает, что фермеры, прогнозируя будущую цену моркови, считают, что она будет равна средней арифметической из двух последних фактических значений цены.
  
   Определите объемы продаж и цены на морковь в периоды 1-10, если A0= A-1=250.
  
   Заполните табл. 3.
  2 3 4 5 6 1
  7 8 1
  9 10
  Изобразите на рисунке динамику изменения цены (по горизонтальной оси отложите время). Сравните рисунок с аналогичным рисунком в задаче 2. Определите равновесную цену и равновесный объем продаж. Можно ли это равновесие назвать стабильным?
  
  Лекция 10. Регулирование рынка
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что можно предпринять, если цена не в состоянии скоординировать действия на рынке?
  
  АНТОН. Теперь нам необходимо понять, что можно предпринять, если паучок уползает все дальше от точки равновесия.
  
  ИГОРЬ. Совсем простой способ состоит в том, что государство закупает осенью часть урожая яблок, строит хранилища на рынке или рядом с ним и в любой момент может увеличить объем предложения, сбить цену, приостановить нарастание размаха колебаний цены вокруг ее равновесного уровня.
  
  АНТОН. Можно, наверное, подсказывать продавцам завтрашнюю конъюнктуру, опираясь на обработку данных на компьютерах за прошлые периоды, или раз работать такие модели поведения потребителей в этом регионе, с помощью которых можно прогнозировать спрос.
  
  ИГОРЬ. Да, возможностей подлечить рыночный организм много, вопрос только, чтобы он совсем не разболелся. Поэтому не стоит, как мне кажется, принимать слишком много лекарств.
  
  АНТОН. Конечно. К тому же есть лекарства, которыми государство лечит весь государственный организм: деньги, бюджетное и правовое регулирование, а также многие другие. Если же только одна его часть не в порядке, дело можно поправить, воздействуя только на нее, например налогами или дотациями.
  
  БАРБОС. Вот бы так подлечить рынок мяса и сосисок...
  РАЗДЕЛ 1. Государственное регулирование рынка. Налоги и дотации. Фиксированные цены
  
  Роль государства в современной рыночной экономике не следует недооценивать.
  
  Прежде всего государство устанавливает правила экономического поведения и обеспечивает их соблюдение всеми экономическими субъектами.
  
  Предположим, некое предприятие обанкротилось. Государственное законодательство определяет порядок удовлетворения претензий к этому предприятию со стороны банков, других кредиторов, потребителей его продукции, государственного бюджета, наемных работников и т. д.
  
  Или, допустим, некое предприятие сорвало договорные поставки своей продукции потребителям и тем самым нанесло им экономический ущерб. Законодательство устанавливает общий порядок определения и возмещения этого ущерба.
  
  Еще один пример. Представим себе, что рядом с городом построили новый аэродром, который причиняет жителям близко расположенных к нему домов массу неудобств.
  
  Имеют ли владельцы этих домов право на денежную компенсацию со стороны собственников аэродрома? Каковы должны быть размеры этой компенсации? Могут ли владельцы домов воспрепятствовать строительству аэродрома? Эти вопросы можно сформулировать иначе. Имеют ли владельцы домов право собственности на тишину, и в чем именно это право собственности заключается? Все эти вопросы должны регулироваться государственным законодательством.
  
  Допустим, под участком земли, находящимся в частной собственности, обнаружено месторождение нефти. Кому принадлежит эта нефть? Собственнику участка земли, государству или, может быть, той фирме, которая эту нефть обнаружила?
  
  Законодательство должно дать ответ и на этот вопрос.
  
  Можно привести и много других примеров, иллюстрирующих важность государственного законодательства, регулирующего хозяйственную жизнь.
  
  Другая очень важная функция государства - управление денежной системой. В настоящее время во всех странах в обращении находятся не "полноценные" деньги (золотые или серебряные), а искусственные (бумажные наличные деньги, вклады в банках и т. д.).
  
  Объем денежной массы (включая безналичные деньги) является чрезвычайно важным макроэкономическим инструментом государственной экономической политики.
  
  Избыточный рост денежной массы вызывает рост цен, инфляцию. Наоборот, недостаток денег в экономике может привести к экономическому спаду, росту безработицы.
  
  Центральный банк, который во всех странах, по сути дела, является государственным органом, регулирует размеры денежной массы, управляет всей банковской системой страны.
  
  Читатель уже знаком с поведением на рынке монополиста, т. е. предприятия, которое является единственным производителем данного вида продукции. Стремясь к максимуму прибыли, монополист обычно сокращает объем производства и повышает цену на свою продукцию по сравнению с теми объемом и ценой, которые сложились бы на конкурентном рынке. В результате монополист наносит определенный ущерб обществу.
  
  Важное значение поэтому имеет разработка и применение антимонопольного законодательства.
  
  Но государственную политику по отношению к монополиям нельзя сводить только к борьбе с ними. В некоторых сферах экономической деятельности разделение монополиста на несколько конкурирующих между собой предприятий или организация параллельных фирм, выпускающих такую же продукцию, экономически нецелесообразно, поскольку это может привести к росту затрат на единицу производимой продукции или оказываемых услуг. Примеры таких ситуаций можно найти в городском хозяйстве. Имеет ли смысл создавать два конкурирующих между собой метрополитена с параллельными линиями?
  
  Видимо, нет, поскольку затраты на перевозку одного пассажира в этом случае возрастут.
  
  По этой же причине не имеет смысла, наверное, создание параллельных, конкурирующих между собой систем электроснабжения или газоснабжения. В таких случаях говорят, что имеет место естественная монополия. С естественными монополиями государство обычно не борется, оно их регулирует, в том числе и путем установления фиксированных цен на их продукцию и услуги.
  
  В некоторых случаях экономически оправдано предоставление государством монопольных прав отдельным экономическим субъектам. Иначе говоря, иногда государство не борется с монополиями, а их искусственно создает. Например, государство юридически оформляет, а затем и защищает право собственности изобретателя на его изобретение. Никто без разрешения изобретателя и без устанавливаемого им вознаграждения не имеет права воспользоваться его изобретением. Конечно, монополия изобретателя сдерживает широкое использование данного изобретения на практике. Но, с другой стороны, такой порядок создает мощные материальные стимулы к новым и все более эффективным изобретениям.
  
  Более подробно государственная политика по отношению к монополиям будет рассмотрена в лекции 30.
  
  В предыдущей лекции мы рассмотрели еще одну возможную функцию государства в рыночной экономике - функцию стабилизации экономических процессов. К этому вопросу мы пока возвращаться не будем.
  
  В следующем разделе этой лекции мы рассмотрим еще несколько причин вмешательства государства в функционирование рыночного механизма.
  
  Оставшуюся же часть настоящего раздела мы посвятим анализу некоторых последствий такого вмешательства.
  
  Налоги
  
  В современной рыночной экономике применяется довольно сложная и разнообразная система налогов. Население регулярно вносит в государственный бюджет подоходный налог, величина которого определяется в зависимости от размера дохода того или иного гражданина. Предприятия уплачивают налоги на прибыль. Используются также налоги на имущество, таможенные пошлины и т. д.
  
  В настоящем разделе рассмотрим воздействие на рыночное равновесие так называемых нетоварных налогов. К этой группе налогов можно отнести налог на налог продажи, применявшийся в СССР налог с оборота, а также так называемый акциз.
  
  Непосредственными плательщиками в государственный бюджет этих налогов являются обычно продавцы. Ставки потоварного налога устанавливаются либо в определенном проценте от цены товара, либо в абсолютной сумме (в рублях и копейках) с каждой единицы товара.
  
  Рассмотрим рис. 1. Вначале, до введения налога, линия спроса занимала положение D1, а линия предложения - S1. Равновесная цена составляла P1, равновесный объем продаж - Q1.
  
  Допустим теперь, что правительство ввело налог на данный товар в сумме Т руб. на каждую единицу этого товара. Предположим сначала, что налог вносится в госбюджет продавцами.
  
  Это вызовет параллельный сдвиг линии предложения вверх на величину Т. Почему? Если ранее производители согласны были предложить на рынке количество товара, скажем, Q1 по цене P1, то теперь они согласятся предложить на рынке то же количество товара, если только цена брутто (с включением налога) будет на Т руб. выше, чем P1. В этом случае производители получат цену нетто (без включения налога), равную прежней цене. Это рассуждение применимо к любой точке линии предложения. Поэтому все точки линии предложения переместятся вверх на Т руб. Линия предложения займет положение S2.
  
  
  Рис. 1. Воздействие на рыночное равновесие потоварного налога, если он уплачивается
  продавцами.
  
  Новое равновесие характеризуется тремя величинами: Q2, P+, P-. Объем рынка Q2 будет
  меньше первоначального Q1. Цена, которую платит покупатель, P+, окажется выше
  первоначальной P1. Цена, которую фактически получает продавец (без налога), P-, окажется ниже первоначальной.
  
  Общая сумма налога, поступающая в госбюджет, будет соответствовать площади прямоугольника P+АВР-. Обратим внимание на следующий факт. Несмотря на то что весь налог вносится в госбюджет продавцами, часть налогового бремени возлагается на покупателей.
  
  Можно представить себе такую ситуацию, когда потоварный налог непосредственно вносится в госбюджет не продавцами, а покупателями. Предположим, например, что покупатели, придя в магазин, платят за товар цену без потоварного налога и тут же
  
  
  Рис. 2. Воздействие на рыночное равновесие потоварного налога, если он уплачивается
  покупателями.
  
  Действительно, если ранее покупатели согласны были приобрести количество товара, скажем, Q2 по цене P1, то теперь они согласятся приобрести то же количество товара, если только его цена без налога будет на Т руб. ниже. Тогда покупатели заплатят цену с включением налога, равную прежней цене.
  
  Нетрудно убедиться, что новый объем продаж О , цены P+ и P- будут точно такими же, что и в случае, когда налог вносится в бюджет продавцами.
  
  Таким образом, не имеет никакого значения, кто является непосредственным плательщиком потоварного налога: продавец или покупатель. Результат будет один и тот
  же.
  
  Введение потоварного налога вызывает сокращение равновесного объема рынка, повышение цены, фактически уплачиваемой покупателями, и снижение цены, фактически получаемой продавцами.
  
  Сила воздействия потоварного налога на объем продаж зависит от наклонов линий спроса и предложения. На рис. 3,а изображена ситуация, когда и линия спроса, и линия предложения имеют пологие наклоны. Введение потоварного налога, уплачиваемого продавцами, вызывает резкое сокращение продаж.
  
  Предположим, что речь идет в данном случае о красных автомобилях.
  
  Для большинства покупателей цвет автомобиля не имеет большого значения.
  
  Повышение цен только на красные автомобили вызывает переключение спроса покупателей с красных автомобилей на автомобили другого цвета.
  
  Поэтому линия спроса на автомобили красного цвета имеет довольно пологий характер.
  
  Пологой должна быть и линия предложения, поскольку производители при понижении цен (без налога) на красные автомобили без особого труда могут сократить их производство и увеличить выпуск автомобилей другого цвета.
  
  Введение налога только на красные автомобили может привести к полному исчезновению их с рынка. На рис. 3,б изображена ситуация, когда линии спроса и предложения имеют крутые наклоны. Допустим, что речь идет о сельскохозяйственных тракторах независимо
  
  
  
  Предположим, что неожиданно спрос на товар резко возрос, линия спроса заняла положение D2 Как уже знает читатель, цена в мгновенном периоде возрастет до уровня P2 а затем по мере увеличения производства данного товара цена будет снижаться. В длительном периоде цена опустится до уровня P3 объем продаж возрастет до Q3.
  
  Обратим внимание на то, что сразу после увеличения спроса прибыль предприятий, выпускающих данный товар, резко возрастает. Прирост прибыли в расчете на единицу продукции составляет -P2 - P1. Именно это увеличение прибыльности и стимулирует расширение производства данного товара.
  
  Но правительство может отнестись к этой дополнительной прибыли как к "незаслуженному", "незаработанному" доходу и попытаться изъять ее с помощью потоварного налога. Допустим, правительство вводит потоварный налог размером P2 - P1 в расчете на единицу продукции.
  
  Вся дополнительная прибыль изымается в госбюджет.
  
  Но одновременно исчезают все стимулы к расширению производства данного товара.
  
  Линии предложения в коротком и в длительном периодах сдвинутся вертикально вверх на величину налога и займут положения соответственно SS2 и LS2.
  
  Точка E2 станет точкой равновесия как в коротком, так и в длительном периодах.
  
  "Справедливость" вроде бы восторжествовала, но в конечном счете основная часть налогового бремени оказалась возложенной на потребителей.
  
  Дотации
  
  Дотация - это как бы налог "наоборот". Потоварная дотация устанавливается либо в определенном проценте к цене товара, либо в абсолютной (в рублях) сумме в расчете на единицу товара. Потоварные дотации обычно получают производители, хотя в принципе их непосредственно могут получать и потребители. Рассмотрим рис. 6. Допустим, что линии спроса и предложения сначала занимали положения соответственно D1 и S1.
  
  Равновесный объем продаж составлял Q1, а равновесная цена - P1.
  
  
  
  Рис. б.Воздействие на рыночное равновесие нетоварной дотации.
  
  Предположим, правительство ввело дотации из госбюджета производителям данного товара размером V руб. в расчете на единицу продукции. Это приведет к сдвигу линии предложения на V руб. вниз. Действительно, если ранее производители согласны были предложить на рынке количество товара, скажем, Q1 по цене P1 , то теперь они согласятся предложить на рынке то же количество товара, если цена без дотации будет на V руб. ниже P1. В результате объем продаж увеличивается до Q2 цена для покупателей снижается до P-, цена, фактически получаемая производителями, повышается до P+.
  
  Фиксированные цены
  
  Помимо использования налогов и дотаций государство может применять и гораздо более грубые методы вмешательства в рыночные механизмы. В частности, государство может устанавливать фиксированные цены.
  
  Рассмотрим рис. 7. Государство может установить фиксированную цену на уровне как превышающем цену равновесия (Р' > PE), так и ниже ее (Р"< PE). В первом случае это приведет к избытку продукции (Q'S-Q'D), во втором случае - к дефициту (Q''D - Q''S). В обоих случаях объем продаж будет ниже равновесного объема QE. В первом случае будет реализовано Q'D единиц продукции, во втором - Q''S.
  
  О Q'pQt; QEQ'o Q's Q
  
  Рис. 7. Фиксированные цены.
  
  Фиксированные цены, превышающие цены равновесия, устанавливаются в некоторых странах на сельскохозяйственную продукцию. Эта практика в значительной мере объясняется тем политическим давлением, которое оказывают на правительство сельскохозяйственные производители. Обратим внимание на то, что правительство не может ограничиться только установлением фиксированной цены. Ведь возникает избыток продукции, с которым нужно что-то делать. Правительству не остается ничего другого, как закупать весь этот избыток на деньги налогоплательщиков. Сумма денег, направляемых на эти цели из госбюджета, соответствует площади прямоугольника Q'DABQ'S.
  
  Но на этом проблемы не заканчиваются. Правительство не может "выбросить" закупленную продукцию на внутренний рынок, так как это неизбежно приведет к понижению цен. Не решает проблему и экспорт продукции в другие страны, поскольку это может привести к сокращению частного экспорта сельхозпродукции из данной страны и опять же к понижению внутренних цен. Правительству приходится увеличивать государственные запасы сельхозпродукции без ясной перспективы их дальнейшего использования.
  
  Пытаясь сократить избыток продукции, правительство может прибегнуть к дополнительным административным мерам. Например, правительство может начать устанавливать каждому производителю пределы посевных площадей, платить премии за их сокращение и т. д. Это приведет к уменьшению предложения, к сдвигу линии S на рис. 7 влево и к сокращению избытка продукции. Но эти же меры вызывают необходимость в создании специального административного аппарата, увеличивают государственные расходы на его содержание, на выплату вышеупомянутых премий и т. д. Многие зарубежные экономисты подвергают большому сомнению экономическую целесообразность установления государством фиксированных цен, превышающих цены равновесия.
  
  Рассмотрим теперь ситуацию дефицита, когда цена устанавливается государством на уровне Р", т. е. ниже цены равновесия -PE (рис. 7). В этой ситуации может случиться, что часть товаров попадет к покупателям, у которых цена спроса невысока (чуть выше Р"), тогда как часть покупателей, цена спроса у которых значительно выше (некоторые готовы платить за товар цену, превышающую P1 ), останутся без покупок. Таким образом, с одной стороны, одни покупатели смогут улучшить свое положение за счет других, а с другой -появляется возможность взаимовыгодных сделок между удачливыми и неудачливыми покупателями.
  
  Рассмотрим еще два сюжета, связанных с товарным дефицитом.
  
  Допустим (рис. 8), правительство установило предельную цену некоторого товара на уровне Pmax. Это значит, что производители могут назначать цену на свой товар ниже Pmax, но не имеют права устанавливать ее выше, чем PE. Предельная цена Pmax ниже равновесной цены PE. Объем продаж при цене Pmax равен Q.
  Допустим далее, что производители имеют нелегальную возможность продавать свой товар по повышенной цене на черном рынке. Предположим, что в случае разоблачения санкции несут только продавцы. Кривая предложения товара на черном рынке принимает положение S1. Эта линия расположена выше линии S, т. е. линии предложения при отсутствии государственного вмешательства. Почему? Например, объем продукции Q' прозводители согласны поставить на легальный рынок по цене Р', тот же объем они согласны поставить на черный рынок по более высокой цене Р". Разница Р" - Р' представляет собой компенсацию за риск разоблачения. Вертикальная разность между линиями S1 и S определяется строгостью санкций за нарушения дисциплины цен.
  
  На черном рынке установится цена P1, превышающая как предельную цену Ртах, так и равновесную цену PE. Объем продаж Q1 больше того объема Q, который был бы реализован на легальном рынке по предельной цене Pmax, но меньше равновесного объема QE.
  
  В рассмотренном примере правительство поставило перед собой вроде бы благую цель: ограничить рост цены товара. Но результат оказался противоположным. Весь товар ушел на черный рынок. Причем цена черного рынка оказалась даже выше той, которая сложилась бы на рынке, если бы государственного вмешательства не было.
  
  Функции спроса и предложения обычно формулируются применительно к товару вполне определенного качества. Сейчас мы сделаем исключение и предположим, что качество товара не фиксировано, а может изменяться. Возьмем, например, такой товар, как сосиски. В принципе в этот товар можно включить различное количество (больше или меньше) влаги, жиров, крахмала и других компонентов.
  
  
  Рассмотрим рис. 9. Предположим, первоначально линия спроса на сосиски занимала положение D, линия предложения - положение S. Пусть цена сосисок зафиксирована государством на уровне Р, что ниже равновесной цены PE. Объем продаж при этом равен Q1, дефицит - Q2-Q1.
  Р
  
   Р
  
  
  О
  
  Рис. 9. Дефицит и качество.
  
  В условиях дефицита производители могут несколько ухудшить качество сосисок (например, включив в них больше влаги и крахмала), не опасаясь трудностей с реализацией. В результате ухудшения качества сосисок спрос на них уменьшается, кривая спроса сдвигается влево, последовательно принимая положения D1 и D2. Наоборот, предложение сосисок увеличивается, поскольку менее качественный товар требует, как правило, меньших затрат на производство (вода и крахмал дешевле мяса) и производители согласны поставить на рынок по той же цене большее количество менее качественного товара. Линия предложения сдвигается вправо, последовательно принимая положения S1 и S2. Движение линий спроса и предложения в противоположных направлениях происходит до тех пор, пока точка их пересечения не опустится до уровня фиксированной цены Р.
  
  Состояние "квазиравновесия" характеризуется объемом рынка Q3, который больше Q1 и меньше Q2. Квазиравновесный объем Q3 может быть как больше, так и меньше QE.
  
  Качество сосисок ниже того уровня, который могли бы обеспечить производители и который хотели бы иметь покупатели.
  
  С целью предотвращения снижения качества товаров государство может ввести контроль не только за ценами, но и за качеством продукции. Но в условиях товарного дефицита возможности этого контроля весьма ограничены.
  
  РАЗДЕЛ 2. Внешние эффекты и затраты. Общественные блага. Дифференциация доходов населения
  
  В рыночной экономике возникают ситуации, когда чисто рыночные механизмы оказываются несостоятельными. В этих случаях государственное вмешательство в экономические процессы может быть вполне оправданным.
  
  Внешние эффекты и затраты
  
  Процессы производства и потребления некоторых видов товаров и услуг сопровождаются полезными или вредными эффектами, которые испытывают на себе лица, непосредственно не участвующие в этих процессах. Такие эффекты называются внешними затратами, если они имеют негативный характер, и внешними эффектами, если речь идет о позитивном воздействии.
  
  Приведем примеры внешних затрат. Химическое предприятие загрязняет окружающую среду. Потребитель алкогольных напитков подрывает свое здоровье, а лечится в нашей стране за общественный счет. Владелец автомобиля пользуется дорогами, которые содержатся за счет государственного бюджета, загрязняет окружающую среду, создает опасность для пешеходов.
  
  Приведем примеры внешних эффектов. Тот, кто занимается туризмом, укрепляет свое здоровье, тем самым экономит общественные средства на здравоохранение. Человек, прошедший вакцинацию против инфекционной болезни, уменьшает опасность ее распространения.
  
  Участники рыночных сделок при определении объемов производства, потребления, продаж или покупок не принимают во внимание внешние эффекты и затраты. В результате этого (при отсутствии государственного вмешательства в рыночный механизм) товаров, производство или потребление которых сопровождается внешними затратами, выпускается слишком много. Наоборот, товаров, производство или потребление которых сопровождается внешними эффектами, выпускается слишком мало. Меры воздействия на рыночное равновесие со стороны государства могут быть различными. Государство может запретить производство какого-либо продукта, если внешние затраты слишком высоки (например, установить запрет на промышленное производство в курортной местности, на производство и потребление наркотиков и т. д.). Государство может установить предельно допустимые нормы загрязнения окружающей среды вредными веществами. Могут использоваться и налоги.
  
  Предположим, что производство некоторого химического продукта сопровождается загрязнением воздуха. Удалось подсчитать денежную оценку этого ущерба. Допустим, производство одной тонны продукта наносит ущерб окружающей среде в 40 р. Эта сумма представляет собой оценку внешних затрат. Она не входит в частные затраты собственников химического предприятия и поэтому не учитывается ими при принятии решений об объемах производства, о новых инвестициях и т. д. Производство продукта представляется собственникам предприятия слишком дешевым, что может привести к избыточному с общественной точки зрения объему выпуска этой продукции.
  
  Правительство может ввести потоварный налог размером 40 р. на тонну данного химического продукта. В результате внешние затраты превращаются в частные затраты.
  
  Цена продукта возрастет, хотя, возможно, и на меньшую величину, чем 40 р. Объем производства сократится. Налоговое бремя частично ляжет на собственников данного завода, частично - на потребителей данного химического продукта, а возможно, и на потребителей той продукции, в производстве которой используется данный химический продукт. За все приходится платить, в том числе и за чистый воздух!
  
  Мы рассмотрели самый простой, но, наверное, не самый эффективный способ налогообложения в случае, когда производство какого-либо продукта сопровождается внешними затратами. Если производство продукта наносит ущерб окружающей среде, разумнее установить налог не на продукт, а непосредственно на внешний ущерб, наносимый предприятием, т. е. ввести в бюджет платежи, количественно связанные с размером этого ущерба. В этом случае у предприятий появятся стимулы к внедрению экологически чистых технологий.
  
  Следует признать, что на практике точно рассчитать внешние затраты с целью определения налога очень сложно. Тем более что на разных предприятиях внешние затраты могут быть очень различными. Внешний ущерб от загрязнения одного и того же масштаба в плотно заселенном районе выше, чем в малонаселенной местности.
  
  Если производство или потребление некоторого товара сопровождается полезными внешними эффектами, государство может установить дотацию его производителям или потребителям.
  
  Общественные блага
  
  Еще одна ситуация, при которой рыночный механизм оказывается несостоятельным, связана с так называемыми общественными благами. К их числу можно отнести национальную оборону, охрану общественного порядка, радио- и телепередачи, прогнозы погоды, уличное освещение, результаты фундаментальных научных исследований, маяки и многое другое.
  
  Общественные блага отличаются от обычных "необщественных" благ следующими двумя характеристиками.
  
  Первая. Отсутствие соперничества в потреблении общественных благ. Потребление такого блага каким-либо потребителем не уменьшает количества этого блага для других.
  Например, прослушивание радиопередачи одним радиослушателем не лишает такой же возможности других и ничуть не ухудшает качества передачи. Или, скажем, использование света маяка в качестве ориентира одним морским судном не ограничивает одновременного использования этого маяка другими кораблями.
  
  Вторая. Невозможность воспрепятствовать потреблению общественных благ. Например, не существует технических средств, которые могли бы не допустить использование света маяка одними кораблями в то время, как его могут использовать другие. Опять же технически невозможно (или, во всяком случае, очень дорого) воспрепятствовать приему радиопередачи одним радиослушателем тогда, когда ее может принимать его сосед.
  
  Кстати, передачи по проводной радиосети не обладают вторым свойством, хотя и обладают первым. Возможность приема этих передач имеют только те, к чьим квартирам проведен кабель радиосети. Поэтому проводная радиосеть не является чистым общественным благом, т. е. общественным благом в полном смысле слова.[1]. Далее мы ограничимся рассмотрением только чистых общественных благ.
  
  Определим, хотя бы только теоретически, оптимальный объем производства общественного блага. Для примера рассмотрим уличное освещение. Оно является общественным благом. Действительно, если данная улица освещена, то использование ее освещенности одним пешеходом не лишает такой же возможности других. Кроме того, невозможно устроить так, чтобы для одних пешеходов свет горел, а для других - нет.
  
  Допустим, что на данной улице проживают только два жителя: Трифон и Федор. Они же являются единственными пользователями уличного освещения.
  
  На рис. 10,а изображена кривая индивидуального спроса Федора на уличное освещение. По оси абсцисс откладывается число уличных фонарей (Q). По оси ординат откладывается оплата Федором содержания одного уличного фонаря (Pen).
  
  Например, если бы содержание одного фонаря обходилось Федору в 20 р. в год, то он был бы готов финансировать два уличных фонаря. В данном случае линию индивидуального спроса Федора на освещение удобно интерпретировать как линию его предельной выгоды (МВФ).
  
  Скажем, выгода, приносимая Федору вторым фонарем, равна 20 р. в год. Именно поэтому при числе фонарей, равном двум, он готов платить по 20 р. на содержание каждого. На рис. 10,б изображена линия индивидуального спроса, она же линия предельной выгоды Трифона.
  
  На рис. 10,б представлена линия суммарной предельной выгоды (MB). Ее же можно назвать линией совокупного спроса на уличное освещение.
  
  Напомним, что для обычных товаров и услуг кривую рыночного спроса можно получить как горизонтальную сумму кривых индивидуального спроса.
  
  Линию же совокупного спроса на общественное благо можно получить путем вертикального суммирования линий индивидуального спроса. На рис. 10,е наклонные прерывистые линии представляют собой линии индивидуального спроса Федора и Трифона. Наклонная сплошная линия MB есть их вертикальная сумма. Действительно, при числе фонарей, скажем, равном двум, предельная выгода Федора MBT = 20 р.,
  Допустим теперь, что предельные затраты МС на содержание одного фонаря равны 40 р. и не зависят от числа фонарей. Тогда, как это видно из рис. 10,в, оптимальное число фонарей равно трем, при котором МС = MB.
  
  Если их число меньше трех, то МС < MB и совокупную выгоду (с учетом затрат) можно повысить, увеличивая число фонарей. Если их число больше трех, то МС > MB и совокупную выгоду (с учетом затрат) можно увеличить, сокращая число фонарей. При числе фонарей, равном трем, естественным образом складывается участие потребителей в финансировании уличного освещения. Каждый платит в соответствии со своей предельной выгодой: Трифон - 30 р., Федор - 10 р. на содержание каждого фонаря. При отсутствии постоянных затрат этих средств как раз достаточно, чтобы финансировать освещение.
  
  Основная трудность с определением оптимального объема производства общественного блага заключается в том, что предельные выгоды от его использования MBCD, MBT и MB на рынке никак не проявляются. В отличие от спроса на обычный товар спрос на общественное благо непосредственно измерить невозможно.
  
  Более того, у потребителей возникают серьезные стимулы к искажению информации о своих действительных предпочтениях. Особенно это характерно, когда потребителей общественного блага очень много. Предположим, что освещением данной улицы пользуются сотни людей. Допустим далее, что некоторая организация проводит опрос с целью определения индивидуальных кривых предельной выгоды. Потребитель может рассуждать следующим образом. Если я сообщу достоверную информацию о своих предпочтениях, то затем мне придется много платить. Поскольку потребителей уличного освещения очень много, то моя информация практически не повлияет на решение вопроса о его организации. Пользоваться же им я буду наравне со всеми. Поэтому не лучше ли сообщить, что уличное освещение мне совсем не нужно, и тем самым отказаться от участия в его финансировании?
  
  Или даже сказать, что уличное освещение мешает мне спать, и потребовать в" случае его устройства денежной компенсации? Если так будут рассуждать многие потребители, то улица вообще останется без освещения.
  
  Таким образом, в ситуациях с общественными благами чисто рыночные механизмы оказываются неэффективными. Общественные блага либо вообще не производятся, либо производятся в недостаточном количестве. Поэтому общественные блага обычно производятся при участии государства за счет принудительного обложения налогами их потребителей.
  
  Общественные блага отличаются по своим географическим рамкам. Например, результаты фундаментальных научных исследований можно отнести к мировым общественным благам. Национальная оборона - это, естественно, национальное общественное благо. Очень многие общественные блага имеют локальный характер: уличное освещение, охрана общественного порядка, пожарная охрана, уборка мусора, охрана окружающей среды, строительство и содержание местных дорог и т. д.
  
  Организацию их производства и финансирование принимают на себя местные органы государственной власти.
  
  Как правило, местные органы власти в западных странах обладают широкими налоговыми правами. Они могут выбрать вид местного налогообложения (подоходное налогообложение, потоварное, налогообложение прибыли корпораций, имущества и т. д.), самостоятельно устанавливают местные налоговые ставки. Если и есть какие-либо ограничения, устанавливаемые центральными органами, то они в основном касаются налогов, угрожающих единству национального рынка (типа межрегиональных ввозных и вывозных пошлин).
  
  Местные органы власти, как правило, не злоупотребляют своими налоговыми правами. И это понятно. Высокий уровень местного налогообложения, не соразмерный объемам и "ассортименту" местных общественных благ, может привести к оттоку из данного региона населения и капитала. Конкуренция между регионами за налогоплательщиков способствует оптимизации "ассортимента" и объемов предоставляемых местными правительствами общественных благ.
  
  Дифференциация доходов населения
  
  В рыночной экономике удачливость определяет размер дохода, наверное, не в меньшей степени, чем трудолюбие, квалификация и талант. Распределение доходов, обусловленное действиями рыночных сил, может не соответствовать представлениям общества о социальной справедливости.
  
  С целью предотвращения социально неприемлемой дифференциации доходов государство может использовать различные финансовые и ценовые инструменты. Прежде всего к их числу следует отнести прогрессивный подоходный налог, при котором с ростом дохода его доля, изымаемая в госбюджет в форме налога, увеличивается. Прогрессия налогообложения задается так называемыми предельными ставками. Каждая предельная ставка применяется к вполне определенной части дохода.
  
  Приведем условный пример. Сравним пропорциональный налог, ставка которого не зависит от размера дохода и равна, предположим, 20 %, и прогрессивный налог с предельными ставками:
  
  0 % с части дохода от 0 до 1000 р. в месяц, 20 % с части дохода от 1000 до 2000 р. в месяц, 40 % с части дохода от 2000 до 3000 р. в месяц, 60 % с части дохода свыше 3000 р. в месяц.
  
  Если, например, общий доход равен 3500 р. в месяц, то при пропорциональном налогообложении сумма налога составляет:
  
  
  
  
  
  При прогрессивном налогообложении сумма дохода 3500 р. разбивается на несколько частей, к каждой части применяется своя предельная ставка налога.
  
  В нашем примере сумма прогрессивного налога составляет:
  100%
  100%
  100%
  
  1Ю0Мг + 1000 * 1000^™ + 500^ - 900р.
  100%
  
  В таблице приведены результаты расчета сумм налога для некоторых величин общего дохода.
  Приведены также суммы располагаемого дохода, т. е. общего дохода за вычетом налога. Величина располагаемого дохода в зависимости от вида налогообложения
  
  Пропорциональное налогообложение Прогрессивное налогообложение Общий
  доход, руб./мес. сумма налога, руб./мес. доля общего дохода, изымаемого в бюджет, % располагаемый доход, руб./мес. сумма налога, руб./мес. доля общего дохода, изымаемого в бюджет, % располагаемый доход, руб./мес. 1000 200 20 800 0 0 1000 2000 400 20 1600 200 10 1800 3000 600 20 2400 600 20 2400 4000 800 20 3200 1200 30 2800
  На рис. 11 изображена зависимость располагаемого дохода от общего дохода при различных предположениях о подоходном налогообложении.
  
  Прямая А, проведенная под углом 45№ к оси абсцисс, характеризует зависимость располагаемого дохода от общего дохода при отсутствии налогообложения.
  
  Прямая В характеризует эту зависимость при пропорциональном налоге со ставкой 20 %.
  
  Ломаная линия С показывает эту зависимость при прогрессивном налоге с приведенными выше предельными ставками.
  Прогрессивный налог - мощное средство перераспределения доходов населения. Но он не лишен и недостатков. Наиболее существенным недостатком прогрессивного налога является то, что он оказывает сильное дестимулирующее воздействие на экономическую (прежде всего трудовую) деятельность. В нашем примере каждый рубль, заработанный сверх суммы 3000 р., облагается налогом в 60 %, в то время как при пропорциональном налогообложении ставка налога постоянная - 20 %. Много зарабатывать становится невыгодным. В результате многие люди могут сократить масштабы своей экономической деятельности.
  
  Обычно наблюдается следующая закономерность: чем сильнее прогрессия налогообложения, тем слабее дифференциация в располагаемых доходах населения, но тем ниже эффективность экономики.
  
  Другой недостаток прогрессивного налогообложения заключается в том, что оно, заметно сокращая доходы (и стимулы) у высокодоходных групп населения, оказывает незначительное воздействие на материальное положение малообеспеченных. Поэтому прогрессивное налогообложение должно сочетаться с государственными программами помощи малоимущим в форме различного рода пособий, дотаций и т. д.
  
  С целью предотвращения социально неприемлемой дифференциации реальных доходов государство может использовать и другие средства. Например, на товары, приобретаемые в основном состоятельными людьми (скажем, виллы), государство может установить повышенные ставки потоварного налога. На товары, потребляемые в основном малоимущими людьми (например, детские товары), могут быть установлены потоварные дотации.
  
  В стране с высокой межрегиональной подвижностью населения региональные органы власти располагают очень ограниченными возможностями сокращения дифференциации доходов населения. Обычно это функция центральных органов.
  
  Допустим, например, что региональное правительство установило очень "крутую" шкалу местного прогрессивного налогообложения доходов населения и полученные средства направляет на финансирование программ помощи бедным. Это может привести к тому, что богатые начнут покидать регион, а бедные, наоборот, будут приезжать. В результате средний доход в регионе будет падать и все труднее будет финансировать программы помощи. Правда, в нашей стране, где существуют огромные межрегиональные различия в среднедушевых доходах, возложение функции перераспределения доходов только на центральные органы власти может привести к усилению сепаратистских тенденций в развитых регионах.
  
  Границы государственного вмешательства в рыночный механизм
  
  Не следует думать, что всякий раз, когда чисто рыночные механизмы оказываются неэффективными, государство должно вмешиваться в экономические процессы. В ряде случаев государственное вмешательство может привести не к повышению, а, наоборот, к понижению экономической эффективности.
  
  Например, борьба с монополизмом в экономике может превратиться в борьбу с крупным производством. Большие информационные трудности возникают в ситуациях с внешними эффектами и затратами. Оценить их количественно в большинстве случаев очень сложно. Вследствие неизбежных ошибок при таком оценивании государственное вмешательство в рыночный механизм может оказаться чрезмерным: размеры штрафов, налоговых ставок и ставок нетоварных дотаций могут быть сильно завышены. И в этом случае государственное вмешательство может привести к снижению экономической эффективности. Но самая важная причина возможной неэффективности государственного вмешательства в экономические процессы заключается в следующем. Лица, осуществляющие государственное регулирование экономики (как избранные, так и назначенные на свои должности), в своих действиях могут руководствоваться личными интересами, которые нередко отличаются от общественных. Например, руководители государственного ведомства, отвечающего за предоставление определенного общественного блага (скажем, строительство водохозяйственных сооружений, фундаментальные научные исследования, национальная оборона), могут быть лично заинтересованы в расширении масштабов деятельности своего ведомства, в увеличении его финансирования из государственного бюджета. Действительно, рост финансирования, как правило, вызывает увеличение числа подчиненных, повышение окладов, расширение возможностей продвижения по службе, повышение престижа и т. д. По этим причинам руководители ведомства могут прибегнуть к искажению информации об эффективности его деятельности. При отсутствии действенного общественного контроля за деятельностью ведомств объемы их финансирования могут оказаться чрезмерными с общественной точки зрения. Следует признать, что рынок и государственное управление экономикой - два несовершенных механизма организации хозяйственной жизни. Найти их оптимальное сочетание - очень непростая задача.
  
  [1] Строго говоря, и обычная радиопередача не является чистым общественным благом. Ведь принимать ее может только тот, у кого есть радиоприемник. В принципе пользование радиоприемником можно запретить, как это случается во время войны. В нормальных условиях подобные меры не применяются.
  Задачи
  1. Функция спроса населения на данный товар: QD = 9 - Р;
  функция предложения данного товара: QS= - 6 + 2Р,
  
  где QD - объем спроса, млн. шт.; QS - объем предложения, млн шт.; Р - цена, руб.
  а. Предположим, на данный товар введен нетоварный налог, уплачиваемый продавцом,
  размером 1.5 р./шт. Определите равновесную цену (с включением и без включения
  налога), равновесный объем продаж. Сделайте рисунок.
  
  б. Предположим, на данный товар введен потоварньхй налог, уплачиваемый продавцом,
  размером 25 % цены, уплачиваемой покупателем. Определите равновесную цену (с
  включением и без включения налога), равновесный объем продаж. Сделайте рисунок.
  
  в. Предположим, за каждую проданную единицу товара производители получают
  дополнительно 1.5 р. из госбюджета. Определите равновесную цену (с дотацией и без
  нее), равновесный объем продаж. Сделайте рисунок.
  
  г. Предположим, на данный товар введен потоварный налог, уплачиваемый продавцом,
  размером 1.5 р./шт. Одновременно правительство установило фиксированную розничную
  цену (включающую налог) в 5 р. Определите избыточный спрос. Сделайте рисунок.
  
  2. Производство минеральных удобрений сопровождается загрязнением окружающей
  среды.
  
  Использование минеральных удобрений в сельском хозяйстве увеличивает урожайность, ухудшает качество производимых с их помощью продуктов питания, загрязняет реки и озера. Какие из перечисленных положительных и отрицательных эффектов можно отнести к внешним?
  
  3. Общество состоит из трех индивидов: А, В и С. Функции индивидуального спроса на
  некоторое общественное благо имеют следующий вид:
  
  QA= 80 - Р,
  
  QA= 70 - Р,
  
  QA= 30 - Р.
  
  Предельные затраты на производство общественного блага постоянны (не зависят от объема производства) и равны 120 р. на каждую единицу.
  
  а. Определите общественно оптимальный объем производства общественного блага. Если
  это общественное благо продавать потребителям по индивидуальным ценам, то какими
  они должны быть?
  
  б. Допустим, производство общественного блага финансирует правительство за счет
  налогов. Каждый индивид платит налог в размере 40 р. за каждую единицу общественного
  блага.
  
  Предположим, на голосование поставлен вопрос об увеличении производства общественного блага сверх оптимального объема на 5 единиц.
  
  Какими будут итоги голосования?
  
  Определите равновесный объем производства общественного блага в результате прямого голосования по принципу большинства.
  ЧАСТЬ II. ТЕОРИЯ ПОТРЕБЛЕНИЯ И СПРОСА
  Лекция 11. Свобода выбора, суверенитет и рациональность потребителя
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Желает ли себе добра потребитель?
  БАРБОС. Теперь, я сумею задать читателям много каверзных и умных вопросов. Думаю, на меня никто не обидится, ведь все понимают, что собаку, которая работает в журнале, не так часто встретишь.
  
  ИГОРЬ. Мне не очень ясно, почему мы обсуждаем столь очевидный вопрос. Неужели кто -нибудь сомневается, что любой здравомыслящий человек желает себе добра?
  
  БАРБОС. Не нужно, как мне кажется, упрощать. Вот, например, я рвусь на прогулку в любую погоду, но желает ли себе добра Антон, когда идет гулять со мной в дождь?
  
  АНТОН. Я согласен с тобой, наверное, в этом никто не сомневается. Но вопрос можно истолковать и так: понимают ли люди, что творят, может им и не стоит позволять беспрепятственно стремиться к личной выгоде? Ведь приходится же детей приучать терпеливо трудиться против их воли, но во благо им самим и всему обществу?
  
  ИГОРЬ. Ну да, ты хочешь обсудить идеи Бернарда Мандевиля и Адама Смита о том, что личная корысть каждого принесет процветание всему обществу, и о том, что эгоизм -естественное и главное побуждение "экономического человека" - служит интересам общества, даже если общественная польза его никак не заботит?
  
  АНТОН. Во всяком случае, хотелось бы подчеркнуть, что право решать, что для него хорошо, а что плохо, принадлежит каждому, кто действует на рынке в своих интересах. Как правило, экономисты не обсуждают, правильно ли понимает человек свою выгоду или пользу, если, например, питается, строго придерживаясь рекомендаций диетологов, или позволяет себе излишества.
  
  ИГОРЬ. Согласен, тем более что часто интересы людей никак не соизмерить по признаку хорошо - плохо или лучше - хуже. Например, я люблю аквариумных рыб, а ты предпочитаешь собак.
  
  БАРБОС. Ну что тут можно сказать, уважаемый читатель? Игорь бывает у нас в доме, в том числе и летом, когда мы бываем на природе, и я ему, конечно, друг, но зачем же такие примеры?
  
  АНТОН. Да, да, принцип естественной свободы по Смиту (laissez faire) лежит в основе философии рыночного хозяйства.
  
  ИГОРЬ. А можно сказать, что право выбирать более всего соответствующее моим интересам как потребителя и есть самое главное?
  
  АНТОН. Конечно! И это очень важно, ведь стоит сделать только шаг в сторону - и мы попадаем из мира позитивных заключений в мир оценочных (нормативных) предписаний. Если мы не признаем сегодня "права" носить бусы из жемчуга, то завтра мы можем утверждать, что аккордеон хуже баяна, потом, что джаз - это музыка для толстых, а фотоаппарат служит более иррациональным потребностям, чем холодильник.
  ИГОРЬ. Но ведь это все не значит, что экономисты не рассматривают вопрос о рациональности в поведении потребителей? К тому же, ты помнишь, во Введении уже обсуждалось, что такое рациональное поведение?
  
  АНТОН. А все-таки, как ты это понимаешь - рациональное поведение?
  
  ИГОРЬ. Рациональность, если я, например, увлекаюсь музыкой, состоит в том, чтобы посещать концерты хороших музыкантов, подобрать и приобрести богатую фонотеку, иметь воспроизводящую и записывающую технику высокого качества и т. д. Иррациональность в данном случае может состоять, например, в том, что свой интерес к музыке я буду пытаться удовлетворять частым посещением плавательного бассейна.
  
  БАРБОС. Ничего не могу возразить - яркий пример, даже слишком.
  
  АНТОН. Ты хочешь сказать, что рациональность - это такое поведение, которое приводит к наиболее полному удовлетворению, или к максимуму полезности?
  
  ИГОРЬ. Совершенно верно. Речь идет о наиболее эффективном способе удовлетворения моей субъективной цели.
  
  БАРБОС. Мне нужно подумать. А служу ли я своим собственным интересам, когда хочу угодить своему хозяину?
  
  РАЗДЕЛ 1. Свобода выбора и суверенитет
  
  Часть II нашего издания полностью посвящена потреблению и потребительскому спросу.
  
  Почему же мы начинаем обстоятельное изложение экономической теории с изучения поведения потребителя, а не поведения производителя? Ведь именно могучие производители - металлургические комбинаты и угольные шахты, атомные электростанции и кораблестроительные верфи - являются, как может показаться на первый взгляд, "главными действующими лицами" в экономике. Разве может отдельный потребитель оказать какое-то влияние на поведение этих гигантов?
  
  Но присмотримся, читатель, внимательнее к поведению производителей: каким образом, откуда они получают указание о том, какие товары и в каких количествах производить.
  
  Как мы знаем, для производителя, работающего в условиях рыночной экономики, целью является получение прибыли. В этих условиях допустимо производство лишь такого товара, который может быть продан на рынке по цене, превышающей затраты на производство этого товара. Здесь-то и происходит апелляция производителя к потребителю как к "высшей и последней инстанции", оценивающей работу производителя. Отдал потребитель за товар свои кровные денежки, да причем столько, чтобы покрыть затраты, - производитель получает прибыль и деятельность его признается успешной. Не купил потребитель предлагаемый товар - производитель разоряется и, значит, он лишь попусту переводил ресурсы.
  
  Конечно, отдельный потребитель, как правило, не столь силен, чтобы вынести приговор производителю. Этот приговор (будь то оправдательный или обвинительный) - общее решение потребителей. Однако для вынесения приговора потребители не собираются вместе, заслушивая прокурора и адвоката. Каждый из потребителей принимает личное, самостоятельное решение, а в подтверждение ответственности этого решения отдает производителю за понравившийся товар некоторое количество "голосов" (рублей, долларов и т. д.). Собрав все попавшие к нему голоса, производитель может сам увидеть, насколько его деятельность признается успешной и каким образом ему следует вести себя в дальнейшем.
  
  Сказанное выше, конечно же, относится не только к производителям потребительских товаров, но в равной мере и к производителям сырья и средств производства. Ведь производство нефти или, например, карусельных станков не может являться самоцелью.
  
  Функции этих продуктов сводятся в конечном счете к возможности их применения для производства товаров, удовлетворяющих запросы потребителя и, следовательно, имеющих шанс быть проданными ему. Таким образом, нефтяные промыслы и станкостроительные заводы приводятся в движение чьими-то желаниями послушать музыку, припудрить нос или выпить чашку горячего кофе.
  
  По этой причине экономисты говорят о суверенитете потребителя (от фр. souverain -носитель верховной власти). Суверенитет потребителя состоит в его способности воздействовать на производителя описанным выше способом.
  
  Необходимым условием суверенитета потребителя является свобода потребительского выбора. В действительности, однако, такая свобода существует далеко не всегда. Ограничения свободы выбора могут быть весьма различны по масштабам и формам - от введения карточной системы (т. е. нормирования потребления некоторых, а иногда даже всех товаров) до законодательного запрещения производства и потребления каких-либо товаров. Мотивы этих ограничений также могут быть различны: чрезвычайные обстоятельства (война, голод, стихийное бедствие и т. д.); желание уберечь потребителя от "плохого" с точки зрения общества товара (наркотиков, алкоголя, табака) и предоставить потребителю больше "хорошего" товара (театров, музыки, книг), чем он выбрал бы самостоятельно; стремление обеспечить людям равенство в потреблении, чтобы добиться гармонии в отношениях и "всеобщего счастья".
  
  Вообще говоря, свобода в той или иной степени ограничивается в любом обществе (так, везде запрещены производство и продажа наркотиков). Не дело экономистов советовать обществу, что такое "хорошо" и что такое "плохо". Однако экономисты должны предупредить общество, что ограничение свободы выбора - весьма опасное оружие, которым нужно пользоваться очень осторожно, полностью отдавая себе отчет о неизбежных последствиях его применения.
  
  Такое ограничение оправдано лишь как временное средство в чрезвычайных ситуациях или как вынужденная мера по защите от очевидного (с точки зрения общества) зла. В том же случае, когда ограничение свободы выбора является составной частью претворения на практике основанных на благих намерениях уравнительных теорий, следует задуматься о том, что результатом этого ограничения явится разрыв связи потребителя и производителя. Потребитель уже не сможет сигнализировать производителю свое отношение к продукту и передать производителю ту сумму денежных средств, которую сочтет нужной. Производитель в свою очередь не сможет расширить производство тех продуктов за которые проголосовал бы потребитель (и сократить производство других продуктов). Все решения о производстве будут приниматься административными органами, исходя из их представлений, что нужно и что не нужно производить. Таким образом, одних продуктов будет производиться больше, чем того хотели бы потребители, а других - меньше. Потребители, вероятно, окажутся менее удовлетворенными продуктами такого производства, чем в том случае, когда им было бы позволено, осуществляя свой суверенитет, самим влиять на производственные планы. Результатом ограничения свободы выбора будет структурный кризис в экономике и производство ради производства.
  
  Отметим, однако, что свобода потребительского выбора еще не гарантирует суверенитета потребителя. Этот суверенитет может быть ограничен и другими способами. Рассмотрим советскую экономику 70-х. Потребитель в значительной мере мог пользоваться свободой выбора. Однако существенного влияния на производителя потребитель все же не оказывал, поскольку производственные программы определялись не потребностями рынка, а указаниями вышестоящих органов. Даже если потребитель и покупал товар втридорога на черном рынке, то производитель, зная об этом результате "голосования" потребителя, не мог воспользоваться плодами этого голосования, т.е. взять деньги у потребителя и приобрести на эти деньги дополнительные ресурсы и расширить производство.
  
  Другим способом ограничения суверенитета является потоварный налог: если вы заплатили за товар 1000 руб., из которых производителю достались 500 руб., а остальные пятьсот рублей ушли в казну, то и в этом случае производитель не может пустить ваши деньги на увеличение объема производства. К подобному же результату приводит механизм дотаций производителю - производство сохраняется на прежнем уровне или даже расширяется, но не на деньги потребителя, а значит, не по его указанию.
  
  РАЗДЕЛ 2. Рациональность
  
  Итак, мы обсудили понятие суверенитета потребителя. Теперь понятно, почему нужно изучать поведение потребителя. Присмотримся же к этому поведению повнимательнее: почему потребитель покупает некоторые товары? Очевидно, эти товары удовлетворяют какие-то его потребности. Да, но почему из всех товаров он покупает именно эти товары и притом именно в таких количествах? Экономисты полагают, что потребитель выбирает некоторый "лучший" набор товаров из тех, что можно приобрести на его доход.
  
  "Лучший"? Но в каком смысле? Как можно сравнивать разные товары? Что, например, "лучше" - бутерброд с колбасой, булочка с изюмом, яблоко или чашка бульона? Понятно, что общего, универсального ответа на этот вопрос быть просто не может. Ответ зависит от обстоятельств и от вкусов выбирающего.
  
  Заметим, что разные люди, имея одинаковый доход, тратят этот доход по-разному.
  
  Представьте, что у вас на руках миллион и подумайте, как бы вы свой миллион истратили.
  
  Предложите теперь этот вопрос вашим друзьям и знакомым - наверняка узнаете много интересного.
  
  Так может ли потребитель в этих условиях выбрать какой-то лучший набор товаров?
  
  Экономическая теория предполагает, что может. Потребитель .выбирает лучший со своей точки зрения набор товаров.
  
  Экономисты исходят из того, что не существует некой объективной шкалы, позволяющей определять, какой товар "лучше", а какой - "хуже". Но экономисты предполагают, что каждый потребитель имеет свою субъективную шкалу предпочтений, т.е. знает, что ему нравится больше, а что меньше. Причем потребитель стремится выбрать наиболее предпочтительный для себя набор товаров (конечно, в пределах своего дохода).
  
  Это предположение носит название гипотезы о рациональности потребителя. Слово "рациональность" в названии гипотезы не следует толковать в том смысле, что человек, истративший всю зарплату на букет цветов любимому актеру, "нерационален", а его коллега, отложивший половину зарплаты на черный день, "рационален". С точки зрения экономиста, поведение и того, и другого является рациональным, если они только действительно выбрали самые предпочтительные для себя варианты. Экономист не оценивает шкалу предпочтений потребителя; для экономиста важно лишь то, что такая шкала существует и потребитель стремится получить на свои деньги максимум удовлетворения. Если мы назовем это удовлетворение словом "полезность", то гипотеза о рациональном поведении может быть сформулирована следующим образом: потребитель ведет себя так, чтобы максимизировать полезность при ограниченном доходе.
  
  Трудно переоценить значение гипотезы о рациональности потребителя для экономической науки. Ведь именно на основе этой гипотезы удалось построить последовательную и непротиворечивую теорию потребления, которая и будет рассмотрена в настоящем выпуске.
  
  Споры о реалистичности рассматриваемой гипотезы ведутся и по сей день.
  
  Действительно, в состоянии ли человек, подобно электронно-вычислительной машине, мгновенно сравнивать множество вариантов и выбирать самый предпочтительный из всех предлагаемых современной цивилизацией (да еще зачастую в условиях неполноты информации)? Не поддается данная гипотеза и экспериментальной проверке: ведь если человек следует в выборе своей индивидуальной системе предпочтений, то сторонний наблюдатель не может оценить рациональность этого выбора.
  
  Представляется все же, что гипотеза о рациональности верно отражает главное содержание потребительского выбора - желание израсходовать свои деньги самым эффективным способом. Идеального рационального потребителя называют экономическим человеком (Homo oeconomicus). Как писал известный французский экономист и историк экономической науки Ш. Жид, "Homo oeconomicus - это скелет, но это тот скелет, который позволяет экономической науке ходить".
  
  Лекция 12. Количественная полезность и спрос
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что полезнее - вода или алмаз?
  
  БАРБОС. Да. Мне приходится задавать такие вопросы... Иногда диву даешься, откуда они возникают. Посудите сами - воду можно пить с таким удовольствием, когда набегаешься и жарко, или в воде можно купаться, водой поливают цветы и деревья в саду. Алмаз - не знаю, чем хорош этот камушек?
  
  АНТОН. В истории экономической мысли прочно поселился сформулированный Адамом Смитом во время лекции в университете города Глазго парадокс о воде и алмазе. Несмотря на то что вода для человека обычно куда полезнее, чем алмаз, цена на последний гораздо выше.
  
  ИГОРЬ. Полезнее? А как ты думаешь, Антон, какую полезность сравнивал Адам Смит? Общую полезность всего запаса воды и алмазов? Или предельную полезность последнего из потребляемых тобой стаканов воды с предельной полезностью последнего из потребляемых тобою алмазов?
  
  АНТОН. Какие алмазы, Игорь? Да ты смеешься... А, кажется понял. Адам Смит в отличие от нашего читателя еще не знал разницы между предельной и общей полезностью. А цена как раз связана не с общей, а с предельной ценностью, или полезностью, блага, так как благо вообще никем не потребляется, потребляется какое-то количество единиц или частей, например литров воды или каратов драгоценных камней.
  
  ИГОРЬ. Конечно, мы ведь уже знаем, что при увеличении количества потребляемых единиц блага снижается полезность дополнительной единицы. А так как воды на земле много и значение ее для человека велико, то потребление большого числа единиц воды делает предельную полезность типичного потребителя низкой. Это и объясняет низкую цену.
  
  АНТОН. Но можно представить себе, что при недостатке воды, например в пустыне, или недостатке воздуха в подводной лодке (т.е. как бы на отдельном рынке) ценность дополнительной единицы воды может быть много выше ценности единицы любых драгоценных камней.
  
  ИГОРЬ. Желание разрешить парадокс вода-алмаз, подтолкнуло экономическую науку к открытию предельного анализа и сделало возможным применение достижений математики в области исследований бесконечно малых величин.
  
  АНТОН. Это направление в экономической мысли называется маржинализмом (фр. marginal - предельный).
  
  РАЗДЕЛ 1. Общая и предельная полезность
  
  Связь полезности и спроса мы обсуждали в сжатом виде в лекции 2, раздел 2. Расскажем теперь об этом подробнее.
  
  Рассмотрим пример. Предположим, что наш потребитель способен измерить в некоторых условных единицах полезность, или удовлетворение, от потребления определенного количества сахара в неделю. При этом сахар он может употреблять различным образом:
  А - добавляя в чай;
  В - для выпечки торта или печенья;
  С - для приготовления варенья из ягод и фруктов;
  D - подслащивания для творога со сметаной.
  Результаты его "измерений" сведены в таблицу.
  Общая и предельная полезность сахара
  
  Объем потребленя, г/нед.
   Виды использования
  
  A B C D MU TU MU TU MU TU MU T
  U 100 10 10 8 8 6 6 4 4 200 8 18 6 14 4 10 2 6 300 6 24 4 18 2 12 0 6 400 4 28 2 20 0 12 - - 500 2 30 0 20 - - - - 600 0 30 - - - - - -
  Измеримость полезности предполагает, что потребитель может измерить полезность любой дополнительной единицы сахара (в нашем примере - 100 г в неделю). Полезность, которую потребитель извлекает из дополнительной единицы блага, называют предельной полезностью (MU). В свою очередь сумма предельных полезностей дает общую полезность (TU) некоторого количества сахара. Так, в нашем примере общая полезность 300 г сахара в неделю, если они полностью растворяются в чае, будет складываться из трех предельных полезностей (24 = 10 + 8 + 6).
  
  Теперь рассмотрим, какие правила положены в основу составления таблицы.
  
  Правило 1 . Предельная полезность "по вертикали" везде падает. Иначе говоря, как бы ни использовал потребитель сахар, очередная дополнительная порция всегда принесет меньше полезности, чем предыдущая. Таким образом, вторая ложка сахара, брошенная в стакан чая, придаст ему меньше "дополнительного" вкуса, чем первая. Утверждение, что предельная полезность убывает с увеличением общего объема блага, которым располагает потребитель, называют законом убывающей предельной полезности. Кавычки выражают гипотетический характер этого закона, его аксиоматическую сущность. Хотя иногда в качестве доказательства или обоснования этого закона используют психофизиологические свойства человека. Например, дополнительное увеличение освещенности будет тем меньше восприниматься органами зрения, чем больше общая освещенность; способность мышц оценить дополнительную нагрузку тем меньше, чем больше общая нагрузка, и т. д.
  
  Правило 2. Предельная полезность "по горизонтали" также падает. Смысл принятого нами порядка в следующем: потребности, удовлетворяемые человеком при использовании некоторого блага, в данном случае сахара, имеют для него различную значимость и их можно упорядочить по мере ее убывания (от А к D). Таким образом, потребитель переходит от удовлетворения более настоятельных потребностей к удовлетворению менее настоятельных.
  
  Наш следующий шаг заключается в том, чтобы связать общую и предельную полезность с поведением потребителя. Для этого сформулируем цель, к которой стремится рациональный потребитель, или, иными словами, критерий рациональности его поведения: потребитель стремится к достижению максимума общей полезности.
  
  Вернемся теперь к таблице и посмотрим, как должен выбирать потребитель, чтобы получить наибольшую общую полезность. Предположим, что потребитель располагает только 100 г сахара в неделю. Ясно, что все они будут положены в чай. Допустим, что он получил возможность расходовать еще 200 г. Наибольшее увеличение общей полезности будет при использовании дополнительных 100 г для подслащивания чая и еще 100 г для выпечки торта. Общая полезность 300 г в неделю будет равна 26 единицам (10 + 8 + 8).
  
  Следующие 300 г можно с одинаковым успехом использовать для целей А, В и С. При этом общая полезность 600 г будет равна 44 (26 + 6 + 6 + 6).
  
  Как видим, предельная полезность играет роль путеводителя, указывающего наилучший "маршрут" использования блага: дополнительная порция сахара используется там, где она приносит наибольшую предельную полезность.
  
  РАЗДЕЛ 2. Кривая спроса
  
  В разделе 1 мы рассмотрели модель потребительского выбора, основанную на законе убывающей предельной полезности при условии, что потребитель стремится к максимуму общей полезности.
  
  В данном разделе наша задача - провести связь между предельной полезностью и индивидуальным спросом.
  
  В нашем примере (раздел 1) потребитель измерял полезность в условных единицах. В обыденной жизни мы в конечном счете оцениваем полезность в денежных единицах.
  
  В этом случае мы будем считать общей, или предельной, полезностью блага максимальную сумму денег, которую мы готовы отдать соответственно за некоторое количество блага или его дополнительную единицу.
  
  Таким образом, если мы согласны отдать за дополнительные 100 г сахара 6 руб., то эта сумма и будет выражать предельную полезность.
  
  В таблице можно заменить условные единицы денежными, если принять, что 1 усл. ед. = 1
  руб.
  
  Выражение предельной полезности в денежных единицах дает возможность потребителю сопоставить ее с ценой товара. Предположим, что цена сахара равна 10 руб. за 100 г.
  
  Тогда потребитель ограничится покупкой 100 г, поскольку при покупке еще 100 г он уже получит субъективный "убыток" в 2 руб. (8-10), в то время как потребление первой порции не принесет ни "убытка", ни "прибыли" (10-10).
  
  Цена (Р), Объем спроса (Q), руб./100 г г/нед. 10 100 8 300 6 600 4 1000 2 1400
  Полагая последовательно цену равной 8, 6, 4 и 2 руб., можно определить, какое максимальное количество согласится купить наш потребитель: Но это и есть не что иное, как функция спроса от цены, представленная в табличной форме.
  По этим данным построим кривую спроса потребителя (рис. 1). Кривая индивидуального спроса имеет отрицательный наклон. Следовательно, покупатель выражает желание увеличить объем спроса только при снижении цены. Закон убывающей предельной полезности превращается в закон индивидуального спроса, который формулируется следующим образом: при прочих равных условиях объем спроса увеличивается (уменьшается) с уменьшением (увеличением) цены товара.
  
  РАЗДЕЛ 3. Законы Госсена
  
  В 1854 г. в книжных лавках Германии появилась книга с длинным названием "Развитие законов общественного обмена и вытекающих отсюда правил человеческой деятельности". Ее автором был Герман Генрих Госсен. Книга была написана тяжелым языком, переполнена многочисленными формулами и утомительными примерами.
  
  Произведение Госсена долго не раскупалось, и в 1858 г. огорченный неудачей автор почти полностью изъял из обращения тираж и уничтожил его. Лишь спустя четверть века, после того как увидели свет работы У. Джевонса, К. Менгера и Л. Вальраса, она получила широкую известность. В 1878 г. после четырехлетних поисков экземпляр книги Госсена был найден в библиотеке Британского музея другом У. Джевонса профессором Адамсом.
  
  В 1889 и 1927 гг. книга Госсена была вновь переиздана.
  
  Работа Госсена открыла новое направление экономической мысли, и автор это хорошо осознавал. В сокровищницу экономической мысли вошли два постулата, которые впоследствии, по инициативе Ф. Визера и В. Лексиса, стали называться первым и вторым законами Госсена. Посредством этих законов Госсен описал правила рационального поведения субъекта, стремящегося извлечь максимум полезности из своей хозяйственной деятельности.
  
  Первый вопрос, возникающий при решении данной задачи, - чем определяется величина полезности? Госсен обратил внимание на то, что полезность зависит не только от потребительских свойств блага, но и от процесса его потребления. Смысл первого закона Госсена выражается в двух положениях, сформулированных автором:
  
  - в одном непрерывном акте потребления полезность последующей единицы потребляемого блага убывает;
  
  - при повторном акте потребления полезность каждой единицы блага уменьшается по сравнению с ее полезностью при первоначальном потреблении.
  Откладывая по оси абсцисс единицы какого-нибудь блага, а по оси ординат их полезности, нетрудно построить кривую АС (рис. 2а), которая и будет выражать убывание полезности в течении одного акта потребления.
  
  Кривые АС, А1С1, А2С2 (рис. 2,б) будут соответственно выражать убывание полезности единиц блага в последующих актах потребления.
  
  На этом основании Госсен делает вывод: "Единичные атомы одного и того же потребительского блага имеют очень различную ценность".
  
  Значение первого закона Госсена для экономической науки состоит, во-первых, в том, что он позволяет различать общую полезность некоторого запаса блага и предельную полезность данного блага.
  
  Благодаря этому получил разрешение давно мучивший экономистов вопрос: почему "практически бесполезный" алмаз дороже одного из "наиболее полезных" благ - воды?
  
  Во-вторых, постулат об убывании предельной полезности блага является необходимым условием достижения экономическим субъектом состояния равновесия, т.е. такого состояния, при котором он извлекает максимум полезности из имеющихся в его распоряжении ресурсов.
  
  Достигнуть состояния равновесия субъект сможет в том случае, если будет руководствоваться вторым законом Госсена, который в формулировке автора звучит так: "Индивид, обладающий свободой выбора между некоторым числом разных видов потребления, но не имеющий достаточно времени использовать все их сполна, в целях достижения максимума своего наслаждения, как бы различна ни была абсолютная величина отдельных наслаждений, должен, прежде чем использовать полностью наибольшее из них, использовать все их частично, и притом в таком соотношении, чтобы размер каждого наслаждения в момент прекращения его использования у всех видов потребления оставался равным". Современным языком этот закон можно сформулировать следующим образом: чтобы получить максимум полезности от потребления заданного набора благ за ограниченный период времени, нужно каждое из них потребить в таких количествах, при которых предельная полезность всех потребляемых благ будет равна одной и той же величине. Если такого равенства нет, то за счет перераспределения времени, выделенного на потребление отдельных благ, можно увеличить общую
  В первом квадранте изображен график предельной полезности хлеба, во втором - молока.
  При этом единицы измерения натуральных количеств обоих продуктов выбраны таким образом, чтобы в единицу времени можно было потребить либо единицу хлеба, либо единицу молока. Отрезок АВ представляет количество времени, которым располагает субъект для потребления выбранных продуктов питания. Чтобы определить равновесную структуру потребления, потребителю достаточно поднять "планку" АВ (сохраняя ее горизонтальное положение) до "упора", чтобы она заняла положение AB\ Проекции точек "упора" на ось абсцисс укажут искомый набор потребляемых благ: Q^*, QMOJA
  
  
  Рис. 4. Убывание предельной полезности труда.
  
  Госсен применяет свой инструментарий для исследования поведения экономических субъектов не только при формировании их потребительских планов, но и при планировании производства благ. Труд Госсен рассматривает в качестве особого блага, полезность которого изменяется в полном соответствии с первым законом. Но в отличие от обычных благ предельная полезность труда может достигать отрицательных значений. "Всякое движение, - пишет Госсен, - после того как мы в течение долгого времени отдыхали, доставляет нам вначале наслаждение. При продолжении своем наслаждение это подчиняется вышеизложенному закону падения. Если же, продолжаясь, оно упало до нуля, то при этом не только прекращается наслаждение, но необходимость продолжения затраты собственной силы доставляет ощущение, обратное наслаждению". На рис. 4 N0 часов работы - "в радость", дальнейшее же продолжение труда - "в тягость". При определении оптимального соотношения между свободным и рабочим временем Госсен рекомендует придерживаться следующего правила: "Для того чтобы достигнуть в жизни наибольшего наслаждения, человек должен распределить свое время и силы при достижении различного рода наслаждения таким образом, чтобы ценность предельного атома каждого получаемого наслаждения равнялась бы усталости, которую он претерпел, если бы он достиг этого атома в последний момент затраты своей энергии". Иллюстрирует это правило рис. 5, где по оси абсцисс откладывается количество единиц хлеба (за единицу берется такое количество хлеба, которое можно произвести за единицу времени), а по оси ординат - предельная полезность хлеба (верхняя часть) и предельная полезность труда (нижняя часть). Отрезок CD одновременно представляет предельную полезность хлеба и предельную тягость труда: значит, оптимальный объем производства хлеба равен
  
  
  
  
  Рис. 5. Взаимосвязь между предельной полезностью хлеба и труда.
  
  Методология, использованная Госсеном при описании поведения экономических субъектов, вошла в экономическую науку в качестве классической логики принятия решений, на основе которой объясняются действия агентов рыночного хозяйства.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. На рисунке показан график общей полезности некоторого блага. Построить график предельной полезности.
  ти
  
  О qt Q
  
  
  2. Потребитель может использовать некоторое благо двумя способами. Общая полезность при использовании количества продукта каждым из способов представлена в таблице (функции TUi, и TU2).
  
  Количество блага TUi TU2 1 10 7
  2 3 4
  5
  6
  7
  
  20 28 35 38 40 41
  17 26 34 38 41 43
  
  
  а. Как потребитель распределяет между способами использование блага в количестве q, если он хочет получить максимальную суммарную полезность TU?
  
  б. Что представляет собой функция суммарной полезности TU(q)?
  
  Лекция 13. Порядковая полезность и спрос
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ.Можно ли обойтись без неуловимой предельной полезности?
  
  БАРБОС. Обойтись без предельной полезности? Я к ней уже так привык, и почти все мои знания о рациональном потребителе связаны с нею. Вот, например, пьешь воду ясно, что каждый следующий глоток приносит меньшее наслаждение. Обойтись... это даже опасно придется пить воду без всякого удержу.
  
  ИГОРЬ. Попытаемся разобраться в механизме возникновения спроса, рассматривая спрос на товарные наборы.
  
  АНТОН. Например, яблок и груш? Или, например, яблок и бутербродов?
  
  ИГОРЬ. Конечно, нам интересно знать, как влияет на потребительский выбор взаимозаменяемость и взаимодополняемость товаров, входящих в набор.
  
  АНТОН. А помнит ли наш читатель, что как раз этому вопросу была посвящена восьмая лекция?
  
  ИГОРЬ. Хорошо, что ты напоминаешь об этом. Нашему читателю можно посоветовать отложить чтение этой лекции до тех пор, пока он не перечитает восьмую.
  
  АНТОН. Так вот, чтобы поговорить о взаимодействии благ в наборе, давай приведем пример Ирвинга Фишера о хлебе, печенье и масле.
  
  БАРБОС. Я предпочел бы всему масло. Проглатываю его без всяких размышлений. Это бывает, когда кусочек масла упадет на пол и меня специально приглашают на кухню. Случается, что падает хлеб, намазанный маслом, тогда я сначала слизываю масло, а потом уже спокойно ем хлеб.
  
  ИГОРЬ. Хорошо, привожу пример Фишера:" Если количество хлеба увеличилось, то предельная полезность одного и того же количества сухого печенья уменьшилась, а масла увеличилась".
  
  АНТОН. Интересно. Получается, что количество печенья не изменилось, но при этом его полезность уменьшилась. А ведь мы привыкли связывать изменение предельной полезности с изменением количества потребляемого блага.
  ИГОРЬ. Да, согласен, но как раз в этом примере, иллюстрирующем взаимодействие благ, когда общая полезность набора остается без изменения, отдельным благам приходится конкурировать или дополнять друг друга.
  
  АНТОН. И поэтому получается, что влияние замещаемости при увеличении количества хлеба приводит к снижению полезности того же количества сухого печенья, а влияние дополняемости к увеличению полезности того же количества масла?
  
  ИГОРЬ. Конечно, мы таким образом переходим к использованию кривых или поверхностей одинаковой полезности. Потребителю теперь не обязательно численно определять уровень полезности, можно просто различать, какой набор более полезен, а какой менее. Это порядковый подход к полезности. И в связи с этим, Антон, не считаешь ли ты, что порядковый подход перечеркивает количественный?
  
  АНТОН. Мне кажется, что при помощи порядковой полезности экономистам удалось отказаться от неуловимой внутренней количественной оценки полезности, которую, может быть, производит отдельный потребитель, но никогда не наблюдает исследователь.
  
  ИГОРЬ. Я думаю, ты прав, Антон, когда не хочешь говорить о полной замене количественного подхода порядковым. Ведь почти во всех действиях, которые совершает потребитель, при этом ранжируя или устанавливая для себя порядок предпочтений товаров и их наборов, за кулисами прячется все та же предельная полезность. Вспомним хотя бы, что предельная норма замены определяется как отношение предельной полезности заменяемого к предельной полезности заменяющего товара.
  
  АНТОН. Или вспомним об уменьшении предельной полезности в кардиналистском подходе и убывающей норме замены в ординалистском.
  
  ИГОРЬ. И все-таки, Антон, уровень полезности, который не изменяется при движении вдоль кривой безразличия, не нуждается в количественной определенности, не несет в себе информации о числе единиц полезности, хотя и может при этом объяснить, какие рациональные решения примет потребитель.
  
  АНТОН. Да, конечно, ты прав, отрицать это невозможно.
  
  ИГОРЬ. А что ты думаешь о самой кривой безразличия? Понимаем ли мы, что стоит за "движением вдоль линии безразличия"?
  
  АНТОН. Что касается меня, то я могу представить себе это при помощи примеров: один связан с постоянным уровнем сладости пищи человека.
  
  БАРБОС. Да, да, это очень хороший пример, у меня этот уровень очень высокий, но мне никак не удается выпросить у хозяина побольше сладкого. Приходится жить на подачках или хитрить. Вот тебе, читатель, и суверенитет потребителя!
  
  ИГОРЬ; Иначе говоря, находясь на кривой безразличия или "ползая" вдоль нее, потребитель всегда одинаково удовлетворен уровнем сладости. Это понятно. Ну а если я, например, в принципе больше люблю мед, чем конфеты?
  
  АНТОН. Я тебя хорошо понимаю, мне часто приходило в голову нечто подобное, и пример, который я привел, конечно, "хромает". Все дело в том, что мы и мед, и конфеты оцениваем не только как сладость. Кому-то нравится начинка, кому-то аромат и т. д.
  Поэтому весь комплекс ощущений может быть выражен полезностью как обобщающей характеристикой, и тут уже теряется прозрачность нашего примитивного примера.
  
  ИГОРЬ. Ты хотел еще какой-то пример привести.
  
  АНТОН. Можно представить себе, что каждый человек переносит холод по-разному и зимой ест и одевается согласно своей "мерзучести".
  
  БАРБОС. А как быть с собаками? Умные и заботливые хозяева надевают в морозную погоду на собак попоны и хорошо кормят, чтобы собаки не мерзли. Знаете, дорогие читатели, хоть люди и заносчивы, но я пока не заметил ни одного примера из жизни людей, который не был бы понятен и близок собакам.
  
  ИГОРЬ. Понимаю, можно хорошо поесть и тогда перед выходом на мороз не нужно, скажем, надевать дополнительный свитер, или теплые носки, или теплые перчатки, и наоборот, если нет возможности в пути поесть, лучше одеться потеплее. Но, дорогой Антон, у меня возникает такой вопрос в связи с твоими очень убедительными и наглядными примерами. Получается что у потребителя и в том и в другом примере не возникает желания перейти на кривую безразличия более высокого порядка?
  
  АНТОН. Ну, Игорь, ты придираешься, ведь в наших диалогах всего не объяснишь. Тут, конечно, нарушается одна из аксиом о психологии поведения потребителя, а именно аксиома ненасыщенности. И об этом читатель довольно скоро узнает из 1 -го и 2-го разделов. А мы давай поговорим о том, кто изобрел кривую безразличия.
  
  ИГОРЬ. Впервые сконструировал "кривую постоянного удовлетворения" Фрэнсис Исидро Эджуорт, о котором мы говорим уже не впервые. Затем эту идею использовали Вильфредо Парето и Ирвинг Фишер.
  
  АНТОН. Можно еще добавить, как мне кажется, что Парето провозгласил отказ от измеримости полезности и предложил воспринимать предпочтения потребителя как наблюдаемый факт. По выражению Джона Хикса, Парето "лишь открывает дверь, в которую мы можем входить или не входить". Дальнейшее развитие ординалистского подхода принадлежит Евгению Евгеньевичу Слуцкому, Рою Аллену и Джону Хиксу.
  
  РАЗДЕЛ 1. Проблема потребительского выбора
  
  Теория спроса, которой и посвящена целиком эта часть нашего издания, должна в конечном счете дать ответ на следующие важнейшие вопросы: сколько единиц каждого товара будет закупать потребитель при тех или иных условиях (данном доходе и данных ценах) и как будет изменяться объем закупок потребителя при изменении этих условий (дохода и цен)?
  
  Мы предположили ранее (см. лекцию 11), что суверенный потребитель самостоятельно принимает решения о том, что покупать, а что нет. Следовательно, чтобы ответить на поставленные выше вопросы, экономисты должны вначале обратиться к поведению потребителя и описать каким-то образом механизм потребительского выбора.
  
  Вообще говоря, каждый из нас постоянно и ежедневно сталкивается с множеством самых различных, связанных с выбором ситуаций (причем не только в области потребления) от относительно простых (как провести свободный вечер? каким способом добраться до работы? брать ли на улицу зонтик? и т. д.) до значительно более сложных. Самым сложным посвящена немалая часть шедевров мировой художественной литературы:
  
  Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ли смиряться под ударами судьбы Иль надо оказать сопротивленье И в смертной схватке с целым морем бед Покончить с ними?
  
  В. Шекспир
  
  Конечно, часто выбор является нелегкой задачей это мы знаем и из литературы (вспомним судьбу литературного героя, чей монолог мы цитировали выше), и из собственного опыта.
  
  Но все же немногие, наверное, согласились бы добровольно отказаться от права выбора, уступив это право кому-либо другому.
  
  Попробуем теперь обобщить наши представления о ситуациях выбора с тем, чтобы выявить в них некоторые общие элементы и составить формальное описание (модель) ситуаций такого рода.
  
  Во-первых, ситуация выбора предполагает, что есть из чего выбирать, или, иными словами, имеются несколько (по крайней мере два) возможных вариантов выбора.
  
  Вариантов выбора может быть очень много, однако лишь в сказках, когда добрый волшебник предлагает герою исполнение любого желания, возможности выбора могут быть безграничны.
  
  В действительности наши возможности всегда ограничены тем или иным образом, а следовательно, ограничено и множество доступных вариантов выбора.
  
  Так, для человека, выбирающего профессию, отсутствие слуха делает недоступной профессию музыканта, а слабое зрение профессию шофера.
  
  Если у вас в распоряжении три часа свободного времени, то имей вы хоть миллиард долларов в кармане, вам все равно не удастся совершить кругосветное путешествие.
  
  Очевидно, что и в потребительском выборе множество доступных потребителю наборов благ ограничено доходом потребителя и ценами благ.
  
  Во-вторых, ситуация выбора подразумевает, что из всего множества доступных вариантов необходимо выбрать какой-либо один вариант, тем самым отвергнув остальные.
  
  Задача эта, как мы отмечали, в общем нелегка и в принципе может быть решена двумя способами: либо выбирающий, имея в голове некий критерий выбора, сравнивает все доступные альтернативные варианты и выбирает вариант, самый предпочтительный по этому критерию; либо он, не имея критерия выбора или не будучи способен сравнить доступные варианты, вынужден совершить выбор каким-либо случайным образом (бросить монетку или ткнуть пальцем в карту, чтобы решить, куда поехать в отпуск). Так каким же способом принимает решения потребитель? Призовем на помощь наш опыт, а заодно вспомним аксиому рациональности потребителя (см. лекцию 11), которая как раз и предполагает, что потребитель знает, чего хочет, может сравнивать доступные ему наборы благ и выбирает из них некоторый наиболее предпочтительный (самый "лучший") набор.
  
  Как же поведет себя потребитель, если окажется, что среди доступных ему наборов имеется не один, а два или еще больше "наилучших" и все они для него равноценны?
  
  Реальный потребитель в конце концов выберет какой-то один под влиянием трудно учитываемых мелочей, и не окажется в положении Буриданова осла. Как мы увидим дальше, допущения о потребительских предпочтениях, которыми оперирует теория, позволяют исключить подобные ситуации.
  
  Итак, потребитель выбирает самый предпочтительный для себя набор благ из всего множества доступных ему наборов (которое определяется доходом потребителя и ценами благ). Предположим теперь, что вкусы потребителя остались неизменными, но при этом изменились границы множества доступных наборов (т. е. изменились цены или доход).
  
  Что произойдет в этом случае? Каким образом изменится выбор потребителя? Ответив на этот вопрос, мы сможем объяснить характер зависимости объема спроса от цены товара и от располагаемого дохода.
  
  В заключение попробуем сформулировать задачи, которые стоят перед экономической теорией поведения потребителя (в том порядке, в каком они будут рассматриваться далее).
  1. Описать систему предпочтений потребителя.
  2. Описать множество доступных потребителю наборов благ.
  3. Описать механизм потребительского выбора и свойства лучшего из доступных наборов (при этом желательно, чтобы такой набор оказался единственным).
  4. Выяснить, как изменяется выбор потребителя при изменении множества доступных наборов.
  
  РАЗДЕЛ 2. Полезность и предпочтения. Количественная и порядковая теории полезности
  
  Экономисты XIX в. (У. Джевонс, К. Менгер, Л. Вальрас) предположили, что потребитель способен оценивать потребляемые им блага с точки зрения величины полезности, приносимой этими благами, причем целью потребителя является максимизация полезности. Полезность это не объективное свойство благ, а субъективное отношение людей к благам (величину полезности может определить только сам потребитель, а полезность одного и того же блага для разных людей различна). Приведем для иллюстрации этой мысли еще одну цитату из классики: "...сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке" (В. Шекспир).
  
  Даже полезность одинаковых порций одного и того же блага для потребителя может быть различной.
  
  В предыдущей лекции мы рассматривали полезность, извлекаемую потребителем из потребления некоторого отдельно взятого блага. Полезность от потребления этого блага (например, воды) зависит, по нашему предположению, лишь от количества потребляемых единиц данного блага (стаканов или глотков воды). Это утверждение можно записать следующим образом:
  
  Ui = f(Xi), (1)
  
  где ui полезность, получаемая потребителем от потребления некоторого количества блага; Xi количество потребляемых единиц блага.
  
  Мы сделали также (см. лекцию 12) несколько весьма существенных предположений о свойствах функции (1). Во-первых, мы предположили, что эта функция имеет возрастающий характер, т. е. каждая дополнительная единица блага увеличивает общую полезность (по крайней мере, до некоторой точки насыщения), а во-вторых, что каждая следующая единица блага приносит меньшее увеличение общей полезности, чем предыдущая, т. е. приращение общей полезности (предельная полезность) уменьшается с увеличением количества потребляемых единиц блага.
  
  Понятно, что функция (1) позволяет полностью описать систему предпочтений потребителя в том только случае, если все потребление ограничивается одним единственным благом (правда, тогда и задача выбора была бы весьма проста потребитель приобретал бы этого блага так много, как это возможно, если бы только не достигал ранее точки насыщения).
  
  К счастью, в действительности наши возможности выбора значительно богаче. Утолить жажду можно не только водой, но и чаем, кофе и пепси-колой, а выпить это можно с хлебом, пирожками, вареньем или конфетами, причем как сосуды для питья могут быть использованы эмалированная кружка, граненый стакан или фарфоровая чашка.
  
  Следовательно, потребитель должен определить общую полезность всего набора потребляемых им благ и максимизировать именно эту общую полезность. Первопроходцы теории полезности (У. Джевонс и др.) представляли себе полезность как простую сумму полезностей всех входящих в некоторый набор благ (при этом полезность, извлекаемая из потребления каждого отдельного блага, по-прежнему зависит лишь от объема потребления этого блага):
  
  U = U1(X1) + U2(X2) + ... +Un(Xn) (2)
  
  где U - общая полезность от всего набора потребляемых благ; u13 u2,..., un - полезности от потребления благ: 1, 2,.... n; x13 x2,..., xn - объемы потребления блага 1, 2,..., n.
  
  Отметим, что такой подход покоится на неявной предпосылке о независимости полезностей отдельных блага. В самом деле, только при предположении о независимости полезности, например, куска хлеба от количества съеденных бифштексов, можно рассматривать полезность хлеба и бифштексов отдельно, а потом складывать эти полезности друг с другом. В действительности многие товары взаимосвязаны в процессе потребления: некоторые могут потребляться совместно (взаимодополняющие товары), другие, напротив, служить удовлетворению одной и той же потребности (товары-заменители). Это обстоятельство вызвало резкую критику рассмотренного выше подхода к функции полезности (2). В результате развернувшейся дискуссии экономисты пришли к единому мнению: бессмысленно говорить о полезности трех пирожных, не зная, съедены ли они всухомятку, со стаканом кипятка или с чашкой кофе, так же, как бессмысленно говорить о полезности стакана воды, не зная, сколько стаканов пепси-колы в распоряжении потребителя. Иными словами, необходимо рассматривать не полезность от потребления некоторого отдельно взятого товара, а полезность от всего набора потребляемых благ. Следовательно, функция полезности принимает вид:
  
  U = f(xbX2,...Xn) (3)
  или (для упрощения записи):
   U = f(X) (4) где X = (x^,..^) - набор благ 1, 2,..., n.
  Отказ экономистов от функций полезности (1) и (2) и переход к функции полезности (3) ярко обнажил еще одно весьма уязвимое место в ранней теории полезности. Эта теория основывалась на кардиналистском (количественном) подходе к полезности, предполагавшем теоретическую возможность измеримости полезности подобно измеримости массы, расстояния и т. д. Большинство экономистов соглашались, что потребитель способен сравнивать различные наборы благ с точки зрения отношения предпочтения и безразличия, но предпосылка о том, что потребитель может с точностью сказать, сколько единиц полезности он получил от того или иного набора благ, казалась многим экономистам явно нереалистичной.
  
  В противоположность кардиналистскому был выдвинут ординалистский (порядковый) подход, не предполагающий возможности измерения полезности и основанный на простой возможности сравнения и упорядочения потребителем товарных наборов с точки зрения их предпочтительности. Этот подход, требующий от теории поведения потребителя значительно менее жестких допущений, чем количественный подход, выглядел в глазах экономистов и более близким к реальности. Очевидно, однако, что первой жертвой отказа от предположения об измеримости полезности должна была пасть предельная полезность, а следовательно, и вся теория спроса, рассмотренная нами в предыдущей лекции. Все же после того, как была построена теория спроса, основывающаяся на порядковом подходе к функции полезности, количественный подход уступил место порядковому. Первые шаги в этом направлении были сделаны в начале XX в. итальянским экономистом В. Парето и российским экономистом и математиком Е. Е. Слуцким (1915 г.), а окончательное оформление теория спроса, базирующаяся на ординалистском подходе, получила в статье английских экономистов Аллена Р. и Хикса Дж. (1934 г.) (Хикс Дж. Р., Аллен Р. Г. Д. Пересмотр теории стоимости // Теория потребительского поведения и спроса. СПб., 1993. (Вехи экономической мысли ; Вып. 1).) и в более поздней работе Дж. Хикса "Стоимость и капитал" (1939 г.). Однако прежде чем перейти к изложению этой теории, поговорим немного о том, что такое, вообще говоря, количественные и порядковые величины.
  
  Начнем с величин количественных. Прежде всего, не следует отождествлять измеримость с наличием некоторой единственной единицы измерения. Так, расстояние может быть с равным успехом измерено в километрах, милях, верстах, саженях или локтях, а вес в килограммах, пудах или фунтах. Отметим, правда, что все единицы измерений какой-либо величины (веса, например) должны быть связаны между собой некоторыми соотношениями (так, 1 пуд " 16 кг; 1 кг " 2.5 фунта и т. д.).
  
  Вообще говоря, мы можем изобрести множество единиц измерения, умножая некоторую известную нам единицу на любое положительное число (предположить, например, что 15 кг =1 "буму" и в дальнейшем измерять вес исключительно в "бумах"). Понятно, что применение различных единиц измерения приведет нас к одним и тем же ответам на следующие вопросы: что тяжелее - грузовик или записная книжка? что выше - гора Эверест или дом, в котором мы живем? Менее очевидно другое весьма важное свойство количественных величин. Рассмотрим табл. 1, где приведены данные о рек, измеренной в километрах и верстах.
  
  Таблица 1. Длина российских рек
  
  Река Длина
  в километрах в верстах Лена Волга Нева 4599 3392
  75 4311 3180
  70
  Из табл. 1 видно, что Лена длиннее Волги, а Волга длиннее Невы как в верстах, так и в километрах. Но это еще не вся информация, которую мы можем извлечь из зафиксированных в таблице результатов измерений. Заметим, что Лена длиннее Волги на 4599 км - 3392 км = 1207 км, или на 4311 верст - 3180 верст = 1131 версту, а Волга в свою очередь длиннее Невы на 3317 км или на 3110 верст. Таким образом, разница в длине Лены и Волги меньше разницы в длине Волги и Невы и в километрах, и в верстах:
  
  1207 км < 333317 км,
  
  1131 верста < 3110 верст.
  
  Самое интересное, что в каких бы единицах мы ни измеряли длину рассматриваемых рек - результат все равно получился бы таким же. Итак, мы подошли к фундаментальному свойству количественно измеримых величин: количественная измеримость предполагает не только возможность сравнения, например, длины или веса различных объектов наблюдения, но и возможность сравнения разницы, в весе и длине объектов. Иными словами, мы можем не только определить, что Эверест выше нашей комнаты, но ответить на вопрос: насколько он выше?
  
  Вернемся теперь к кардиналистской функции полезности. Этот подход, рассматривающий полезность как количественную величину, предполагает не только возможность упорядочения наборов благ с точки зрения возрастания их полезности:
  
  U(X) < U(X") < U(X^) < U(X"")
  
  но и возможность сравнения разницы в полезности различных наборов благ: U(X") -U(X) и U(X"") - U(X""). При этом U(X") - U(X) может быть больше, меньше или равно U(X"") - U(X^).
  
  На возможности такого сравнения, собственно, и основана предпосылка об уменьшении предельной полезности - ведь последняя есть не что иное, как приращение полезности при переходе от одного набора благ к другому.
  
  Заметим, что существование функции количественной полезности вовсе не требует единственности этой функции: ведь нами могут быть изменены единицы измерения (путем умножения принятой единицы измерения на любое положительное число) и даже
  "точка отсчета". Вообще говоря, если U(X) представляет собой функцию количественной полезности, то и любая функция V(X), такая, что:
  
  V(X) = a + bU(X), b > 0, (5)
  
  также является функцией полезности.
  
  Рассмотрим теперь ординалистский (порядковый) подход к полезности. Как уже отмечалось ранее, этот подход основан на значительно менее жестких допущениях, чем кардиналистский, - мы отказываемся от предположения о том, что потребитель способен "измерять полезность, извлекаемую из некоторого набора товаров, и предполагаем, что потребитель просто может сравнить и упорядочить различные наборы товаров с точки зрения их предпочтительности. При этом, естественно, более предпочтительны наборы товаров, имеющие более высокий уровень полезности, и равноценны наборы, имеющие одинаковый уровень полезности.
  
  Заметим прежде всего, что порядковый подход вовсе не исключает возможности присвоения полезностям наборов благ некоторых численных значений.
  
  Пусть, например, потребитель, столкнувшись с тремя наборами благ, сумел сравнить эти наборы и расположить их в порядке возрастания полезности следующим образом: , X", X"\ Тогда ничто не мешает нам принять порядковый номер набора благ в этом упорядоченном множестве за численное выражение полезности данного товарного набора, т. е.:
  
  U(X) = 1, U(X") = 2, U(X^) = 3.
  
  Предположим теперь, что появился еще один набор благ, , равноценный с точки зрения потребителя набору . Как определить полезность этого набора? Понятно, что полезности равноценных наборов должны быть равны, т. е.:
  
  U(X^) = U(X") = 2
  
  Очевидно, однако, что численные значения, присвоенные нами полезности наборов благ, не внесут в этом случае никакой информации, помимо ответа на простой вопрос: является ли некоторый набор благ более предпочтительным, менее предпочтительным или равноценным какому-либо другому набору. По этой причине функцией порядковой полезности может служить любая функция U(X), отвечающая следующему требованию: эта функция принимает большие значения для тех наборов благ, которые предпочтительнее ("лучше") с точки зрения потребителя, и одинаковые значения для равноценных наборов благ.
  
  В табл. 2 приведены несколько вариантов, отвечающих этому требованию функций полезности для рассматриваемого нами примера.
  
  2 2 3
  
  90 90
  100
  4 4 50
  
  Из табл. 2 легко увидеть важнейшее различие между кардиналистским и ординалистским подходами. Функция порядковой полезности в противоположность количественной позволяет лишь судить о том, какой из наборов благ предпочтительнее, и отнюдь не дает возможности оценивать и сравнивать разницу в полезности наборов (насколько один набор предпочтительнее другого), что, кстати, и делает бессмысленным при ординалистском подходе понятие предельной полезности.
  
  Вообще говоря, если U(X) - ординалистская функция полезности, а T(U) - любая монотонно возрастающая функция, то функция вида:
  
  V(X) = T(U(X)) (6)
  
  также является функцией полезности.
  
  Как видим, по сравнению с кардиналистским ординалистский подход допускает значительно больший произвол в присвоении числовых значений различным полезностям: функция T(U) не обязательно должна быть линейной. Важно лишь, чтобы большим значениям ее аргумента соответствовали большие значения функции.
  
  РАЗДЕЛ 3. Основные предположения ординалистской теории полезности
  
  До сих пор, говоря об ординалистском подходе, мы считали, что возможность упорядочения потребителем наборов благ по степени их предпочтения и существование функции порядковой полезности есть нечто само собой разумеющееся. На самом деле, однако, такое утверждение требует от нас принятия некоторых предположений аксиоматического характера о свойствах отношений предпочтения и безразличия, не выходящих, впрочем, за рамки простого здравого смысла.
  
  I. Предположение о сравнимости. Потребитель способен сравнить любые два возможные набора благ и в результате этого сравнения приходит к одному (и только одному) из следующих трех возможных заключений:
  
  или X" > X" (набор X" предпочтительнее, чем набор X");
  
  или X" < X"" (набор X" менее предпочтителен, чем набор X"");
  
  или X" ~ X"" (набор X" столь же предпочтителен, как и набор X"" - потребитель безразличен в выборе между и ).
  
  Заметим, что мы не даем здесь какого-либо специального определения понятиям "предпочтение" и "безразличие", считая, что смысл этих понятий достаточно ясен.
  
  Подчеркнем лишь, что безразличие в выборе ни в коем случае не означает "не могу сравнить". Потребитель безразличен в выборе между двумя равно желаемыми наборами, имеющими одинаковый уровень полезности. Предположение I в целом кажется вполне разумным и не противоречащим действительности. Конечно, вкусы, а значит, и предпочтения потребителей могут изменяться во времени, однако это вовсе не исключает однозначной определенности предпочтений в каждый конкретный момент времени.
  
  Экономистам же в конечном счете для построения теории спроса важно определить, как изменяется потребительский выбор при изменении экономических переменных (цены и дохода), а вовсе не при изменении потребительских вкусов.
  
  II. Предположение о транзитивности отношений предпочтения и безразличия. Если
  потребитель предпочитает набор X" набору X", а набор X" набору X""", то он
  предпочитает набор X" набору X""", т. е.:
  если X" > X"" и X"" > X""",
  то X" > X""".
  Точно так же:
  если X" > X"" и X"" ~ X"""
  или X" ~ X"" и X"" > X""",
  то X" > X""",
  а также:
  если X" ~ X"" и X"" ~ X""", то X" ~ X""".
  Вообще говоря, справедливость предположений I и II обеспечивает возможность упорядочения потребителем всего множества наборов благ и присвоения полезностям этих наборов численных значений.
  
  III. Предположение о ненасыщаемости. Если набор X" содержит не меньшее количество
  единиц каждого блага, чем набор X"", то набор X" предпочтительнее или безразличен
  набору X"" . Если же только набор X" содержит при этом больше единиц хотя бы одного
  блага, чем набор X"", то набор X" предпочтительнее набора X"".
  
  Это предположение, соответствующее интуитивному представлению о том, что "больше -лучше, чем меньше", охватывает практически все случаи, представляющие интерес для общей теории. Ситуации типа "больше некуда" встречаются редко; к тому же потребитель всегда может отказаться от дополнительного количества блага, если оно не увеличивает полезности.
  
  Теперь, когда после всех сделанных выше предположений мы принимаем допущение о возможности упорядочения потребителем всего множества наборов благ с точки зрения их предпочтительности и существования порядковой функции полезности, мы могли бы в принципе вести дальнейший анализ с помощью математических методов, рассматривая задачу потребительского выбора как стандартную оптимизационную задачу максимизации функции полезности при некотором ограничении (задаваемом доходом потребителя и ценами благ). Однако, как мы не раз уже убеждались, применение графических методов исследования в экономике приводит к более наглядным результатам, причем более доступным путем (по крайней мере для читателя, не имеющего специальной математической подготовки). Попробуем представить систему предпочтений потребителя с помощью широко распространенного и играющего в экономике весьма важную роль инструментария кривых безразличия.
  
  РАЗДЕЛ 4. Кривые безразличия
  
  Прежде всего, очевидно, нам необходимо создать некий графический образ пространства благ, чтобы обеспечить возможность графического изображения любого из возможных наборов благ. Заметим, что графические методы наряду со своими неоспоримыми достоинствами имеют и один весьма существенный недостаток: эти методы ограничивают исследователя двумерным пространством. Оказывается, однако, что основные выводы, полученные для случая двух благ, без труда могут быть распространены и на случай сколь угодно большого числа благ. Именно последнее обстоятельство и дает нам возможность "пожертвовать" количеством благ с целью большей наглядности и доступности изложения. Итак, пусть потребитель сталкивается только с двумя благами, Х и У. Тогда любая из возможных комбинаций благ (например, комбинация А, содержащая х, единиц блага Х и у1 единиц благ Y) может быть представлена в виде точки на графике (рис. 1), где по оси абсцисс откладывается количество единиц блага X, а по оси ординат -количество единиц блага Y.
  
  
  Рис. 1 Пространство благ
  
  Основная идея графического представления системы предпочтений (функции полезности) потребителя с помощью кривых безразличия (впервые примененных английским экономистом Ф. Эджуортом в 1881 г.) весьма проста: соединим все точки, характеризующие наборы благ, имеющие некоторый определенный уровень полезности (для потребителя но, какой их этих наборов выбирать), и назовем полученную линию равной полезности кривой безразличия. Повторим теперь то же самое с наборами благ, имеющими какой-либо иной уровень полезности. Проделав эту операцию со всеми возможными наборами благ, получим карту безразличия - множество кривых безразличия, соответствующих всем возможным уровням полезности для данного потребителя.
  
  Очевидно, карта безразличия есть не что иное, как графическое изображение шкалы предпочтений потребителя. Рассмотрим теперь некоторые свойства кривых безразличия.
  
  Свойство 1. Кривые безразличия имеют отрицательный наклон.
  
  Попробуем определить, в какой области лежат точки, характеризующие комбинации благ, имеющие такой же уровень полезности, как и набор А (рис. 2). Для этого проведем
   У
  
  параллельно осям координат две перпендикулярные прямые линии, пересекающиеся в точке А. Эти линии разделяют пространство благ на четыре квадранта. Очевидно, что в соответствии с предположением III ординалистской теории полезности ("больше - лучше, чем меньше") любой набор благ из квадранта I предпочтительнее набора А. По этой же причине набор А предпочтительнее любого набора из квадранта III. Следовательно, все наборы благ, имеющие равный с набором А уровень полезности, должны лежать в квадрантах II и IV. Иными словами, кривая безразличия имеет отрицательный наклон. Это обстоятельство вполне понятно - ведь чтобы сохранить тот же общий уровень полезности набора при уменьшении потребления благ X, потребитель должен компенсировать это уменьшение увеличением потребления благ Y.
  Ш IV
  
  
  
  
  Рис. 2. Кривые безразличия имеют отрицательный наклон
  
  Предположение III приводит нас к еще одному важному выводу: все точки, лежащие выше данной кривой безразличия, характеризуют наборы благ, имеющие более высокий уровень полезности, чем лежащие на этой кривой безразличия, а точки, лежащие ниже данной кривой безразличия, - наборы, имеющие более низкий уровень полезности. (Предоставим доказательство читателю).
  
  Свойство 2. Две кривые безразличия не могут пересекаться.
  
  Предположим, что две кривые безразличия пересекаются в точке А (рис. 3).
  
  
  
  Рис. 3. Кривые безразличия не могут пересекаться
  
  Тогда (по определению кривой безразличия) B ~ A, C ~ A. Следовательно, по предположению II (транзитивности) должно быть B ~ C. Но это неверно. На самом деле (по предположению III) B > C. Следовательно, две кривые безразличия не могут иметь общую точку, так как один набор благ не может характеризоваться двумя различными
  уровнями полезности.
  
  Свойство 3. Кривая безразличия может быть проведена через каждую точку в пространстве благ (по предположению I о сравнимости). Таким образом, мы получаем множество кривых безразличия - карту безразличия (рис. 4), содержащую полную информацию о системе предпочтений потребителя.
  
  
  Рис. 4. Карта безразличия
  
  Обращаем внимание читателя, что мы до сих пор изображали кривые безразличия выпуклыми к началу координат, ничем не аргументируя принятие такой формы кривых безразличия. Заметим также, что выпуклость не может быть обоснована предположениями I-III ординалистской теории полезности, т. е. требует от нас некоторых дополнительных предположений.
  
  Попробуем теперь объяснить, почему мы изображаем кривые безразличия выпуклыми к началу координат.
  
  Пусть x1x2 = x3x4 (рис. 5). Тогда при переходе из точки А в точку В потребитель сохранил общую полезность набора благ при увеличении потребления блага Х на x1x2 единиц и уменьшении потребления блага Y на y1y2 единиц. При переходе из точки С в точку D потребитель сохранил общую полезность при увеличении потребления блага Х на x3x4 = x1x2 единиц и уменьшении потребления блага Y на y3y4 единиц; при этом y1y2 > y3y4.
  Введем теперь понятие нормы замены. Нормой замены блага Y благом Х называется то количество блага Y, которое потребитель согласен уступить "в обмен" на увеличение количества блага Х на единицу с тем, чтобы общий уровень удовлетворения остался неизменным:
  
  RS = - Dy/Dx. (7)
  
  Из рис. 5 видно, что норма замены уменьшается при движении вдоль кривой безразличия, что, впрочем, вполне объяснимо логически: с увеличением количества блага Х и, соответственно, уменьшением количества блага Y потребитель все больше ценит ставшее относительно более дефицитным благо Y и, следовательно, готов отдать все меньшее количество единиц этого блага в обмен на каждую следующую единицу блага X.
  При приближении точки В к точке А мы получаем предельную норму замены: RS = - Dy/Dx. (8)
  
  Очевидно, что предельная норма замены в этом случае равна угловому коэффициенту наклона касательной к кривой безразличия в точке А.
  
  Таким образом, предположение о падении предельной нормы замены при движении вдоль кривой безразличия приводит нас к утверждению о выпуклости кривой безразличия: если верно первое, то верно и второе.
  
  Итак, сформулируем еще одно свойство кривых безразличия.
  
  Свойство 4. Предельная норма замены уменьшается при движении вдоль кривой безразличия. Кривые безразличия выпуклы к началу координат.
  
  Строго говоря, это условие может иногда не соблюдаться.
  На рис. 6 изображена кривая безразличия в случае жесткой взаимодополняемости, когда благ связаны в потреблении жестким соотношением и MRS = 0. На рис. 7 представлен
  
  Рассмотрим два следующих случая: жесткая взаимодополняемость благ (правый и левый ботинок) и совершенная взаимозаменяемость (например, два сорта аспирина для потребителя, не видящего разницы между этими сортами).
  случай совершенной взаимозаменяемости, когда оба блага воспринимаются потребителем как один, и MRS - постоянная величина.
  
  Все же мы считаем, что большинство реальных кривых безразличия лежит между этими двумя крайними случаями (при этом чем более взаимозаменяемы блага, тем менее выпуклы кривые безразличия), и четвертое свойство кривых безразличия справедливо.
  
  Итак, карта безразличия - множество кривых безразличия (отвечающих свойствам 1-4) -дает нам полную информацию о системе предпочтений потребителя (не требуя даже присвоения полезностям наборов благ каких-либо численных значений).
  
  Лекция 14. Равновесие потребителя
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ.Как лучше истратить деньги?
  
  БАРБОС. Да (мечтательно закатил глаза), у каждого свое представление о том, как лучше потратить деньги.
  
  АНТОН. Игорь, посоветуй нашим читателям, как лучше потратить деньги.
  
  ИГОРЬ. Мой жизненный опыт уже позволит мне дать несколько надежных советов. Например, никогда не соглашайся, Антон, спорить, что тебе удастся съесть за сто шагов сто граммов шоколада. Это верный проигрыш.
  
  АНТОН. Уклоняешься от ответа?
  
  ИГОРЬ. Правила для всех, конечно, есть, но каждый, кто тратит деньги, по-разному представляет свою выгоду.
  
  АНТОН. Тогда какие же могут быть общие правила?
  
  ИГОРЬ. Все довольно просто. Скажем, свой доход ты будешь тратить на 150 разных товаров и услуг. Тогда ты добьешься для себя максимального уровня удовлетворения, если по каждому из 150 товаров последний затрачиваемый на них рубль принесет тебе одинаковое удовлетворение.
  
  АНТОН. Это все напоминает мне идеологию равновесия, когда у потребителя нет стимула изменять свое положение.
  ИГОРЬ. Конечно, если только какой-то товар оказывается более "эффективным", равновесие нарушается и становится выгодным именно этого товара купить побольше.
  
  АНТОН. Но как только увеличивается его объем, снижается предельная полезность, а значит, и тратить следующий рубль на него менее полезно.
  
  ИГОРЬ. Помнишь, Антон, как подробно во 2-й лекции мы с тобой обсуждали, как потребитель решает, сколько единиц товара ему купить?
  
  АНТОН. Ну да, прекрасно помню, как наш потребитель "гулял" вдоль кривой предельной полезности, которая потом превратилась в кривую его спроса, Наиболее выгодное положение наш покупатель занимал, когда приобретал столько единиц блага, что предельная полезность оказывалась равной цене. Мы не говорили, но подразумевали, что так будет происходить и при покупке им одновременно нескольких видов благ.
  
  БАРБОС. Вот именно, на одной овсянке не проживешь, надо и мясо, и витамины... Бабушка Антона читала вслух книгу о домашних животных, так там сказано о полноценном и разнообразном питании.
  
  ИГОРЬ. Кажется, я догадываюсь, как ты хочешь объяснить правило покупки нескольких товаров, например, риса и молока. Нужно, чтобы предельная полезность риса, деленная на цену риса, была равна предельной полезности молока, деленной на цену молока.
  
  АНТОН. Ты как всегда прав, Игорь!
  
  ИГОРЬ. Для нас в данном случае важно, что при переходе от рассмотрения покупки одного вида благ (например, яблок) к их набору, например 150 видам товаров и услуг, мы сохраняем прежнюю логику рационального потребительского выбора.
  
  АНТОН. А как быть с этой логикой при ординалистском подходе?
  
  ИГОРЬ. Все опять сходится, Антон. Я даже уверен, что многие читатели ругают нас за слишком "разжеванное" объяснение.
  
  АНТОН. Не знаю, не знаю. Наше дело объяснить понятно, а если кто и сам уже все понял, так честь ему и хвала. Пусть напишет нам, мы ему награду какую-нибудь выдадим.
  
  БАРБОС. Понятно, медаль за сообразительность на ленточке.
  
  ИГОРЬ. Так вот, если мы разбираем поведение потребителя на примере двух товаров, скажем риса и молока, то наиболее выгодное для него состояние наступит, как мы знаем, когда предельная полезность риса, деленная на цену риса, будет равна предельной полезности молока, деленной на его цену. А это условие будет выполняться в точке равновесия Е. Там углы наклона бюджетной линий (линии цен) и кривой безразличия совпадают.
  
  АНТОН. Ну да, об этом написано в восьмой лекции.
  
  ИГОРЬ. А как только потребитель попытается потратить деньги иначе, т.е. будет "уходить" от точки Е по бюджетной линии вправо или влево, так сразу же один из товаров окажется "эффективнее" другого, а кривая безразличия, на которую попадет наш покупатель, будет расположена ближе к началу координат.
  АНТОН. Да, ловко ты все объяснил. Теперь читатель поищет в этой лекции подтверждение твоим словам.
  
  БАРБОС. Справедливость - ремесло моего хозяина, и я стараюсь во всем подражать ему. Иногда меня мучает то, что я называю настроением. Я всегда боюсь, что под влиянием настроения я буду несправедлив или нерационален. А как ты, читатель, поступаешь, когда, например, весна, и солнце, и трава зеленая, и лаять хочется без причины?
  
  РАЗДЕЛ 1. Множество допустимых возможностей потребителя. Бюджетная линия
  
  В предыдущей лекции мы описали систему предпочтений потребителя. Рассмотрим теперь множество его возможностей, т.е. множество всех доступных потребителю товарных наборов.
  
  Представим, прежде всего, что потребитель располагает в данный период денежной суммой, например, в 1000 руб. Понятно, что истратить эту сумму в принципе можно весьма различными способами: можно купить на все деньги жевательной резинки, можно - учебников по экономике, а можно купить один учебник (конечно, тот, который вы держите сейчас в руках), одну пачку резинки, а на остальные деньги еще чего-нибудь, что душа пожелает. Иными словами, наш потребитель может купить любой набор товаров, удовлетворяющий лишь одному простому требованию: общие расходы на данный набор не превышают суммы денег, находящейся в распоряжении потребителя - 1000 руб.
  
  Сформулируем это правило в более общем виде. Пусть потребитель располагает в единицу времени некоторым доходом М. Отметим, что экономиста в данном случае совершенно не интересует источник этого дохода (были ли деньги заработаны, взяты в долг или выручены от продажи имущества), важно лишь, что потребитель в течение данного периода не может расходовать свыше М денежных единиц. Тогда, как уже говорилось выше, потребитель может приобрести любой набор товаров Х = (х1з x2, xn), удовлетворяющий следующему условию:
  
  P1 x1 + P2x2 + ... + Pnxn / M (1)
  
  где x13 x2, xn - количество единиц товаров 1, 2,..., n, приобретаемых потребителем; P2,..., Pn - цены этих товаров; М - располагаемый доход потребителя.
  
  Выражение (1) называется бюджетным ограничением потребителя. Вспомним, что графические методы анализа заставляют нас рассматривать случай, когда потребительский выбор ограничен двумя товарами (назовем их товар Х и Y). Тогда бюджетное ограничение имеет вид:
  
  Pxx + PYy / M (2)
  
  Для того чтобы представить множество товарных наборов, удовлетворяющих ограничению (2) в графическом пространстве товаров, нам необходимо, очевидно, отобразить в пространстве товаров границу этого множества, т.е. линию:
  
  Pxx + PYy = M. (3)
  
  Линия, описываемая уравнением (3), носит название бюджетной линии. Примем теперь очень важное предположение: предположим, что отдельный потребитель не может
  
  повлиять на цену какого-либо товара, сколь значительно бы этот потребитель не изменял свой объем потребления данного товара (иными словами, на рынке существует совершенная конкуренция на стороне спроса). В самом деле, трудно себе представить, чтобы доля отдельного потребителя на рынке некоторых потребительских товаров (продуктов питания, одежды, обуви, бытовой техники и т.д.) была столь велика, чтобы изменение спроса одного лишь потребителя, например, на мясные продукты или магнитофонные кассеты могло бы привести к изменению цены на эти товары. Таким образом, цены товаров выступают для потребителя как некие внешние, заданные рынком величины.
  
  Вернемся теперь к уравнению (3) и попробуем представить бюджетную линию графически. Заметим, что уравнение (3) легко преобразуется в уравнение:
  
  y = M/PY - (PX/PY)X. (4)
  У
   и М
  N -
  
   Ус
  
  Поскольку величины М, Рх и по нашему предположению, постоянны, уравнение (4) представляет собой уравнение прямой линии (типа y = ax + b), где МЛ\ - свободный член, а -РхЛ\ - коэффициент при переменной х. Бюджетная линия соответственно представляет собой прямую линию типа линии АВ, изображенной на рис. 1.
  Q хс М х
  
  
  Рис. 1. Бюджетная линия
  
  Координаты точек А и В (точки пересечения бюджетной линии с осями координат) характеризуют максимальные количества товаров Х и Y, которые может приобрести потребитель, истратив весь свой доход только на товар Х или только на товар Y. Так, ордината точки А yA = М/РY. Именно столько товара Y может купить потребитель, вовсе отказавшись от приобретения товара X. Аналогичным образом абсцисса точки В xB = = М/Рх. Любой другой находящийся на бюджетной линии набор товаров С = (xc, yc) имеет для потребителя точно такую же стоимость М, что и наборы А = (0, МЛ\) и В = (М/Рх, 0).
  
  Вообще говоря, бюджетная линия - это геометрическое место точек, характеризующих все наборы товаров, которые может приобрести потребитель, полностью израсходовав свой доход М при данных ценах товаров Рх и
  
  Как видно из рис. 1, бюджетная линия имеет отрицательный наклон. Такое свойство бюджетной линии вполне объяснимо: поскольку наборы товаров, находящиеся на бюджетной линии, имеют одинаковую стоимость, увеличение объема закупок одного товара возможно лишь за счет сокращения потребления другого товара. Вспомним, что наклон прямой линии характеризуется коэффициентом при переменной х в уравнении этой прямой. Следовательно, наклон бюджетной линии характеризуется величиной Рх/Р-у (см. (4)). Знак "минус" как раз и указывает на отрицательный наклон бюджетной линии (так как цены товаров - положительные величины, т. е. Рх > 0, Р-у > 0, то величина Рх/Р-у отрицательная). Наклон бюджетной линии равен, таким образом, соотношению цен товаров, взятому с противоположным знаком. Наклон этот, как видно, является постоянной величиной, поскольку мы предположили ранее, что отдельный потребитель не способен повлиять на рыночные цены товаров.
  
  Теперь, когда мы уже знаем свойства бюджетной линии, представим графически множество всех наборов товаров, удовлетворяющих бюджетному ограничению..
  
  Поскольку объемы потребления не могут быть отрицательными величинами (x i 0, y i 0), доступное множество представляет собой заштрихованный на рис. 2 треугольник ОАВ, ограниченный бюджетной линией и осями координат.
  
  
  Рис. 2. Множество возможностей потребителя. K и L - доступные наборы, D и Е -
  недоступные.
  
  Поскольку конечной целью нашего анализа является изучение реакции потребителя на изменение цен и дохода, нам необходимо, очевидно, рассмотреть, как изменяются при изменении цен и доходов границы доступного множества. Начнем с изменения дохода.
  
  Пусть первоначально доход потребителя составлял М1. Тогда бюджетная линия описывается уравнением (линия АВ на рис. 3):
  
  y = M1/PY - (PX/PY)X. (5)
  Предположим теперь, что доход потребителя увеличился с М1 до а цены товаров остались неизменными. Тогда уравнение новой бюджетной линии имеет вид:
  
  y = M2/PY - (PX/PY)X.(6)
  
  Простое сравнение показывает, что коэффициент при переменной х в уравнении (6) остался таким же, как и в уравнении (5), а значит, не изменился наклон бюджетной линии, который определяется соотношением цен. Зато изменились координаты точек пересечения бюджетной линии с осями координат: новая бюджетная линия пересекает ось y в точке С с ординатой yc = M2/PY, а ось x - в точке D с абсциссой xD = = М2/Рх. Таким образом, увеличение дохода при неизменных ценах приводит к параллельному сдвигу бюджетной линии вверх (а снижение дохода соответственно к параллельному сдвигу бюджетной линии вниз, доказательство чего предоставим читателю).
  
  Вернемся теперь к первоначальной бюджетной линии АВ, описываемой уравнением (5), и рассмотрим еще одну весьма важную в экономике ситуацию: пусть теперь изменится цена лишь одного товара Х (например, уменьшится с Рх до Рх1), в то время как цена товара Y и доход потребителя останутся неизменными. Тогда новое бюджетное ограничение примет
  вид:
  
  y = M1/PY - (PXVPY)X. (7)
  
  В этом случае коэффициент при переменной х изменится с -PX/PY на -PX1/PY, а следовательно, изменится и наклон бюджетной линии. Неизменной останется точка пересечения бюджетной линии с осью y - точка А. Поскольку доход М1, и цена PY не изменились, максимально возможный объем закупок потребителем товара Y по-прежнему составляет M1/PY единиц товара Y. В то же время точка пересечения бюджетной линии с осью х сместилась вправо (рис. 4).
  
  
  Рис. 4. Поворот бюджетной линии при изменении дохода
  
  Если первоначальная бюджетная линия пересекает ось х в точке В с абсциссой xB = M1/PY, то "новая" бюджетная линия (при цене Рх1 < Рх пересекает ось х в точке K с абсциссой xk = М1/РХ1.
  
  Иными словами, поскольку цена товара Х уменьшилась, потребитель может теперь, израсходовав весь свой доход на товар х, купить большее количество единиц этого товара. Таким образом, уменьшение цены товара Х приводит к повороту бюджетной линии против часовой стрелки вокруг точки пересечения бюджетной линии с осью y (а увеличение цены товара Х - к аналогичному повороту по часовой стрелке).
  
  РАЗДЕЛ 2. Оптимум потребителя
  
  Попробуем теперь с помощью уже известного нам инструментария кривых безразличия и бюджетных линий построить модель потребительского выбора с тем, чтобы определить: какими же свойствами обладает тот набор товаров, который выбирает потребитель из множества доступных ему товарных наборов при данных ценах товаров и доходе?
  
  Итак, пусть потребитель располагает некоторым доходом, который он может тратить на приобретение двух товаров, причем цены этих товаров не зависят от объемов закупок данного потребителя. Тогда множество доступных потребителю товарных наборов может быть представлено графически с помощью бюджетной линии, свойства которой описаны в разделе 1 настоящей лекции. Пусть при этом система предпочтений потребителя удовлетворяет предположениям ординалистской теории полезности (см. лекцию 13) и, следовательно, эта система предпочтений может быть представлена в графическом пространстве товаров в виде карты безразличия данного потребителя (свойства кривых безразличия см. в лекции 13). Изобразим теперь карту безразличия и бюджетную линию на одном графике (рис. 5). Какой набор товаров выберет наш потребитель при данных бюджетном ограничении и карте безразличия?
  
  
  Рис. 5. Оптимум потребителя
  Прежде всего мы должны, очевидно, сформировать критерий потребительского выбора. Критерий этот, впрочем, нам уже известен из предыдущего обсуждения: потребитель, по
  нашему предположению, стремится максимизировать получаемую им полезность, т.е.
  выбирает наиболее предпочтительный для себя набор товаров из множества доступных ему наборов.
  
  На графике (рис. 5) множество доступных нашему потребителю товарных наборов отображается треугольником ОАВ.
  
  Представим себе вначале, что точка потребительского выбора в доступном множестве лежит ниже бюджетной линии АВ. Это означает, что некоторая часть потребительского дохода осталась неизрасходованной. В рамках нашей модели, однако, доход может тратиться лишь на приобретение двух товаров, причем возможность сбережений не
  предусматривается. В этих условиях дополнительные закупки товаров на неизрасходованные денежные средства, очевидно, будут увеличивать извлекаемую потребителем полезность, что следует из предположения III ординалистской теории полезности - "больше - лучше, чем меньше" (см. лекцию 13). Иными словами, точка потребительского выбора обязательно должна лежать на бюджетной линии АВ.
  
  Какая же из точек на бюджетной линии соответствует оптимальному, с точки зрения потребителя, набору товаров? Рассмотрим точку F. Точка F лежит на пересечении бюджетной линии АВ и кривой безразличия I1. Кривая безразличия I1 пересекает бюджетную линию также в точке G. Очевидно, что точки F и G не являются наиболее предпочтительными для потребителя, поскольку при движении вниз по бюджетной линии от точки F и вверх по бюджетной линии от точки G потребитель переходит на более высоко расположенные кривые безразличия и, следовательно, на более высокий уровень полезности. Рассмотрим теперь точку С, более предпочтительную, чем точка F. Точка С лежит на кривой безразличия I2 пересекающей бюджетную линию в точке D. Точки С и D не являются точками оптимального потребительского выбора по тем же причинам, что и точки F и G. Вообще говоря, из свойств кривых безразличия и из рис. 5 очевидно, что если некоторая кривая безразличия пересекает бюджетную линию в двух точках, то все точки бюджетной линии между ними будут более предпочтительны для потребителя. И лишь в том только случае, если кривая безразличия имеет одну и только одну общую точку с бюджетной линией (точка Е на рис. 5), эта точка соответствует наиболее предпочтительному для потребителя набору товаров из всего множества доступных этому потребителю наборов. Точка Е называется точкой потребительского оптимума, поскольку расположена на наиболее высоко лежащей из доступных потребителю кривых безразличия, т.е. соответствует наиболее высокому уровню удовлетворения при данных доходе потребителя и ценах товаров.
  
  Как известно, наклоны двух линий в точке их касания равны. Следовательно, в точке Е наклон бюджетной линии равен наклону кривой безразличия.
  
  Вспомним теперь, что наклон кривой безразличия в данной точке равен предельной норме замены MRS, а наклон бюджетной линии - соотношению цен товаров PJC/P^
  Следовательно, в точке потребительского оптимума Е: MRS = Px/PY (8)
  Это свойство оптимального набора может быть легко объяснено логически. В самом деле, предельная норма замены MRS отражает то соотношение, в котором потребитель желает обменивать товар Y на товар х, точнее говоря, MRS показывает, какое количество единиц товара У потребитель согласен отдать, чтобы получить одну дополнительную единицу товара х. С другой стороны, соотношение цен Pjc/P^f характеризует пропорцию, в которой потребитель в действительности может обменивать товар Y на товар х, т. е. показывает, сколькими единицами товара Y должен пожертвовать потребитель, чтобы приобрести на рынке одну дополнительную единицу товара х.
  
  Представим себе теперь, что в некоторой точке MRS> PJC/PY т. е. потребитель готов отдать за дополнительную единицу товара Х больше единиц товара Y, чем это требует рынок. Эта точка не может быть точкой потребительского оптимума, поскольку потребитель будет стремиться увеличить уровень своего удовлетворения, замещая товар Y товаром х. Аналогичным образом, если MRS < PJC/PY потребитель будет стремиться замещать товар Х товаром Y. И только в точках, подобных точке Е (рис. 5), где MRS =PX/PY, а значит, индивидуальная норма замещения равна рыночной норме замещения,
  
  потребитель не имеет стимулов для изменения соотношения товаров в потребляемом наборе. Любое отклонение от этого состояния ведет к снижению уровня удовлетворения потребителя. По этой причине точку потребительского оптимума часто называют точкой равновесия потребителя.
  
  Всегда ли, однако, точка потребительского оптимума характеризуется выражением (8)?
  
  Для ответа на этот вопрос нам придется рассмотреть различные типы карт безразличия.
   V
  
  
  1. Кривые безразличия не достигают осей координат, а асимптотически приближаются к ним или к иным прямым, параллельным осям координат (рис. 6). Это означает, что сколь бы ни был велик объем потребления одного из товаров, он все же не может компенсировать полное отсутствие другого товара в наборе (иначе говоря, ни один из товаров не может быть полностью заменен другим, т. е. потребитель не может обойтись без какого-то количества каждого из товаров).
  О X
  
  Рис. 6. Кривые безразличия не касаются осей координат
  
  В этом случае при движении вдоль кривой безразличия норма замещения изменяется от нуля до бесконечности, и каково бы ни было соотношение цен PX/PY, точка равновесия будет отвечать условию (8).
  
  2. Кривые безразличия имеют общие точки с одной или обеими осями координат (рис. 7), т. е. потребитель может полностью отказаться от некоторого товара, компенсируя этот отказ увеличенным потреблением другого. При этом может оказаться, что на всей кривой безразличия MRS > PX/PY или MRS < PX/PY.
  Очевидно, что потребитель достигает наивысшей из доступных кривых безразличия в точке А, где MRS < PJC/PY и расходует все свои денежные средства исключительно на приобретение товара Y (х = 0). Товар Х оказывается слишком дорогим для данного потребителя. На рис. 8,б показан случай, когда потребитель расходует все денежные средства на товар х, и в точке потребительского оптимума MRS > PJC/P^
  
  Точки А (рис. 8,а) и В (рис. 8,б) носят название углового решения задачи потребительского выбора в противоположность внутреннему решению (точка Е на рис. 5).
  
  Отметим, что если для двухтоварного случая угловое решение является некой особой ситуацией, то для случая достаточно большого числа товаров угловое решение представляет собой скорее правило, чем исключение: ведь никто в самом деле не приобретает все те товары, которые предлагает ему рынок. Все же, оставаясь в рамках двухтоварной модели, мы будем в дальнейшем рассматривать главным образом внутреннее решение, считая выражение (8) условием оптимума потребителя.
  
  В лекции 15 мы перейдем к решению следующей задачи, стоящей перед теорией поведения потребителя, - изучить, как изменяется оптимум потребителя при изменении границ множества доступных данному потребителю наборов товаров, т. е. при изменении дохода и цен.
  РАЗДЕЛ 3. От порядковой полезности к количественной Что нужно для количественного измерения
  После классических работ Дж. Хикса и Р. Аллена ординалистский подход к полезности завоевал признание экономистов-теоретиков; они утвердились в мнении о том, что поведение потребителя можно достаточно полно описать на основе допущения о наличии у него предпочтений одних наборов благ перед другими.
  
  Какие факты могли бы свидетельствовать о существовании количественной полезности?
  
  Таким фактом, если бы его удалось обнаружить, было бы умение потребителя сопоставлять не только наборы благ, но и различия между парами наборов. Скажем, А > В и С > D. Если потребитель сможет определить, какое из преимуществ - А перед B или С перед D - значительнее, либо же сможет сказать, что оба преимущества равноценны, то эта способность, проявляясь в актах потребительского выбора, могла бы служить основой для построения количественной шкалы измерений.
  
  Действительно, допустим, что А > В и что нам удалось найти такой набор С (А > С > В), что преимущество А перед С равнозначно преимуществу С перед В. Это позволяет утверждать, что полезность набора С расположена "точно в середине" между полезностями A и B, И если мы придали какие-то количественные значения полезности и(А) и U(B), то мы должны полезности набора С приписать значение:
  
  U(C) = (U(A) + U(B))/2.
  
  Затем мы можем разделить интервал полезностей между А и С еще раз пополам и продолжить этот процесс сколь угодно далеко, построив шкалу полезностей с любой нужной точностью.
  
  Но мы могли бы построить шкалу не только для полезностей, промежуточных между A и B. Допустим, мы нашли набор > В > D), такой, что превосходство А перед В равнозначно превосходству В перед D. Теперь уже полезность В располагается посредине между А и D, и поэтому:
  U(B) = (U(A) + U(D))/2,
  так что:
  U(D) = 2U(B) - U(A).
  
  Таким образом, умея сравнивать пары наборов по степени предпочтительности и задав численные значения полезностям двух наборов, мы однозначно определили бы численные значения полезностей любых наборов.
  
  Подобные ситуации возникали и в естественных науках. Примером может служить установление количественной шкалы температур. Человек по своим ощущениям может установить отношения "теплее", "холоднее" - это не количественное, а лишь порядковое отношение. При контакте двух по-разному нагретых тел одно из них нагревается, другое - охлаждается до выравнивания температуры. "Тепло" (смысл этого понятия до поры до времени был неясен, поэтому мы и берем это слово в кавычки) всегда перетекает от более нагретого тела к более холодному. Но и эти факты не выводят за пределы порядковой шкалы температур.
  
  Положение изменилось, когда появилась концепция, связывающая передачу "тепла" с изменением температуры. Для построения количественной шкалы оказалось достаточно двух принципов: 1) при контакте двух тел общее количество "тепла" в них не изменяется; 2) равные количества "тепла", переданные одинаковым телам, вызывают одинаковые изменения температуры.
  
  Если мы, смешав воду из сосудовА и В в равных количествах, получили воду точно такой же температуры, что и в сосуде С, у нас есть основания считать, что разность температур между А и С такая же, как между С и В. Если в сосуде А только что растаял лед и мы приняли его температуру за 0, а в сосуде В вода кипела, и мы приняли ее температуру за 100, то мы должны придать значение 50 для температуры воды в сосуде С. Теперь мы можем отградуировать термометр. Значения 0 и 100 мы приняли произвольно. Поступив таким образом, мы построили температурную шкалу Цельсия. Задавая другие значения, мы изменили бы начало отсчета и единицу температуры; при соответствующем выборе мы могли бы получить температурные шкалы Реомюра или Фаренгейта. Переход от одной из них к другой выражается соотношением:
  
  t1 = a + bt2.
  
  Свободный член а характеризует перенос начала отсчета, а коэффициент b - соотношение единиц.
  
  Вильфредо Парето, анализируя сложившуюся к последнему десятилетию XIX в. количественную теорию полезности, увидел в ней слабое звено. Поскольку, по мнению Парето, поведение потребителя не обнаруживает его способности сопоставлять одну пару наборов с другой, гипотеза о существовании количественной меры полезности не вытекала из наблюдаемых фактов и ее отрицание не входило в противоречие с опытом.
  
  Значит, она "лишняя", и нужно строить теорию предпочтения, обходясь без нее. аков был методологический принцип, уже на протяжении веков утвердившийся в науке и получивший название "бритва Оккама".
  
  Позднее Дж. Хикс и Р. Аллен построили развитую теорию потребления, базирующуюся лишь на порядковых шкалах индивидуальных предпочтений.
  
  Между тем факты потребительского поведения, для описания которых порядковое представление о полезности недостаточно, существовали. Но они относились к таким аспектам потребительского выбора, которые в то время не привлекали внимания экономистов-теоретиков.
  
  Случайные полезности
  
  Homo oeconomicus, совершая тот или иной выбор, не всегда с полной определенностью знает его последствия. Это относится и к потребительскому выбору. Вы приобрели фарфоровую чашку и желаете насладиться ее красотой, но назавтра после покупки случайно поставили ее мимо стола, и покупка оказалась "менее полезной", чем вы рассчитывали.
  
  Или вы купили арбуз, и он оказался гораздо вкуснее, чем можно было подумать по его виду. Но все могло случиться по-иному: чашка могла бы служить вам много лет и ее ценность повышалась бы, а арбуз мог оказаться невкусным. Полезность покупки могла оказаться той или иной и из-за изменения условий ее использования (классический пример в новелле О'Генри "Дары волхвов"). Помимо этих эпизодов человек сознательно совершает ряд действий, результаты которых носят случайный характер. Он участвует в лотереях и играет в азартные игры. Он страхует свою жизнь и свое имущество, регулярно внося страховую плату и надеясь, что с ним не произойдет "страховой случай", но не исключая такой возможности. Теория игр, созданная в 20-е гг. одним из самых блестящих ученых XX в. Джоном фон Нейманом, рассматривала поведение "игрока" в условиях, когда последствия его "хода" полностью не определяются его выбором. Более того, оказалось, что игрок, стремящийся к максимальному выигрышу, при определенных условиях должен делать случайные ходы. Теория игр породила новые подходы к анализу поведения экономического субъекта. Основные теоретические результаты в этом направлении были изложены Джоном фон Нейманом и Оскаром Моргенштерном в фундаментальном труде "Теория игр и экономическое поведение", вышедшем в свет в 1943 г. (в русском переводе в 1970 г.).
  
  Основное допущение, принятое Дж. фон Нейманом и О. Моргенштерном, состоит в том, что потребитель и в случайных ситуациях ведет себя рационально. А это значит, что, производя свой выбор, он сопоставляет не только варианты с однозначными исходами, но и такие варианты, исходы которых имеют случайную полезность. В последнем случае потребитель должен знать как все возможные исходы, так и их вероятности.
  
  Оказалось, что в таком допущении содержится все необходимое для существования количественной меры полезности.
  
  Авторы приводят такой пример. Некто предпочитает стакан чая (Ч) чашке кофе (К), а чашку кофе - стакану молока (М). Допустим, что он поставлен перед выбором: чашка кофе или стакан с неизвестным содержимым, которое с равными вероятностями может оказаться чаем и молоком. Если субъект выбрал кофе, это значит, что из двух предпочтений (Ч > К) и (К > М) второе оказалось более значимым. Следовательно, по своей полезности кофе ближе к чаю, чем к молоку. Если бы он выбрал стакан с неизвестным содержимым, это позволило бы сделать противоположный вывод. Если, наконец, ему безразлично, какую из двух возможностей выбрать, то это означает, что оба предпочтения, Ч > К и К > М, для него равноценны и полезность чашки кофе находится ровно посредине между полезностями стакана чая и стакана молока. Как мы уже видели, возможность сравнивать пары благ или их наборов - это уже основание для построения количественной шкалы полезностей.
  
  Как могут сравниваться между собой численные значения полезностей решений, если каждое из них может иметь различные исходы с разными вероятностями?
  
  Рассмотрим самый простой случай. Допустим, что некоторый выбор влечет за собой два возможных исхода, дающих выигрыш в размере u1 и u2 соответственно. Вероятности исходов могут быть неодинаковыми. Допустим, что выбор был произведен N раз, и при этом N1 раз наступил первый исход, а N2 = N - N1- второй. Тогда общая сумма выигрыша равна N1u1 + N2u2 а для одного акта выбора выигрыш в среднем равен:
  
  u = (N1u1 + N2u2)/N = au1 + (1 - a)u2,
  
  где a = N1/N- доля первого исхода, 1 - a = N1/N- доля второго исхода. При большом числе повторений и мало отличаются от вероятностей каждого исхода. Взяв величину равной вероятности первого исхода, мы можем рассматривать величину и как меру случайного выигрыша. Например, если величины выигрыша равнялись 20 и 10 единиц с вероятностями 0.6 и 0.4, то и = 0.6 • 20 + 0.4 • 10= = 16 единицам.
  
  В более общем случае, если m возможных исходов дают выигрыши u1s u2, um с вероятностями (так что ), в качестве числовой меры случайного выигрыша мы могли бы принять:
  
  u = aЉ + a2u2 + ... +amum.
  
  Показатель такого вида называется математическим ожиданием и играет важную роль в теории вероятностей. Заметим, что математическое ожидание случайного выигрыша зависит и от выигрышей при различных исходах, и от вероятностей каждого из них. Если, как и раньше, выигрыши равны 20 и 10 единицам, а вероятность а пробегает все значения от 0 до 1, то математическое ожидание принимает все значения от 10 до 20 единиц. И если у нас есть вариант выбора с фиксированным (не случайным) промежуточным выигрышем, скажем, 14 единиц, то можно подобрать такую вероятность а, что случайный выигрыш окажется равноценным рассматриваемому фиксированному (как легко проверить, в данном случае а = 0.4).
  
  Лотерея как средство измерения полезности
  
  Как мы видели, ординалистский подход к полезности вовсе не запрещает ее количественного выражения; он допускает большое разнообразие шкал, требуя от них лишь взаимной монотонности. Именно этот произвол в выборе шкал, при котором требуется лишь, чтобы переход от одной шкалы к другой не нарушал порядка (т. е. чтобы деления на линейках рис. 9 не были перепутаны), и означает, что мы имели дело с порядковой полезностью.
  
  Рис. 9. Ординалистская функция полезности. Кривым безразличия могут быть присвоены числовые значения с помощью любой монотонной шкалы. Все изображенные на рисунке линейки в равной степени пригодны для этой цели.
  
  Допустим ли такой же произвол в случае, когда наш выбор может иметь случайные исходы, а в качестве числовой меры случайного исхода используется показатель типа математического ожидания? Легко убедиться, что нет. Сравним два варианта выбора. Первый приводит к случайному результату с двумя исходами А и В (рис. 10), имеющими равные вероятности 0.5 и 0.5; второй - к промежуточному (по предпочтениям) неслучайному результату С.
  Допустим, что в некоторой шкале Щ(А) = 20, u1(B)= = 10 и Щ(С) = 12. Полезность первого варианта выбора определяется величиной 0.5*20 + 0.5*10= =15, и он предпочтительнее второго, полезность которого в этой шкале всего 12 единиц.
  
  Теперь рассмотрим иную шкалу, в которой Щ(А) = 200, ^(В) = 100 и u2(Q = 180.
  
  Порядковые отношения, устанавливаемые этой шкалой, совпадают с предыдущей. Но в ней полезность первого выбора равна 0.5*200 + 0.5*100=150 единиц, и в этой шкале он уступает второму.
  
  Мы пришли к противоречивому результату, а это значит, что, имея дело со случайными последствиями решений и используя для их оценки математические ожидания полезностей, мы не можем выбирать для измерения полезностей шкалы, согласованные друг с другом только в отношении порядка. Какая-то из рассмотренных нами шкал, а может быть, и обе, не годятся для представления случайных полезностей. Дж. фон Нейман и О. Моргенштерн разработали систему аксиом количественной полезности. Из этих аксиом следует существование такой функции полезности, математическое ожидание значений которой согласовано с предпочтениями субъекта.
  
  А раз такая функция существует, можно представить себе инструмент для измерения ее значений. Всякое измерение есть сравнение с эталоном. В нашем случае в качестве эталона следовало бы выбрать такую вещь, приобретение которой вело бы к случайным результатам, сильно различающимся по полезности. Идеальным примером подобной вещи служит лотерейный билет: покупатель, изучив условия лотереи, знает, какие в ней разыгрываются призы и может оценить вероятность получения каждого из них.
  
  Единственное, чего он не знает, достанется ли ему выигрыш.
  
  Ситуация, рассмотренная нами выше и иллюстрируемая рис. 10, может рассматриваться как дилемма, стоящая перед потребителем: купить ли ему вполне определенный набор благ С или билет беспроигрышной лотереи, в которой разыгрывается поровну "хороших" наборов А и наборов "похуже" В. Аксиома рациональности в теории Неймана- Моргенштерна утверждает, что потребитель в состоянии решить, какой из покупок - набору С или лотерейному билету - он отдает предпочтение. Рассмотрим теперь лотерею, в которой разыгрываются два приза: соответствующий самому высокому уровню удовлетворения потребностей субъекта Х ("хороший") и самому низкому П ("плохой"). Произвольно установим значения функции полезности ЦП) = 10, U(X) = 20.
  
  Оказывается, мы тем самым однозначно установили значения функции полезности для всех наборов благ. Допустим, что потребитель сравнивает приобретение некоторого конкретного набора благ с участием в такой лотерее. Если вероятность выигрыша Х велика (а вероятность 1 - выигрыша П мала), то он, пожалуй, предпочтет лотерею. Если же величина слишком мала, то он откажется от лотереи в пользу набора С. При некотором промежуточном значении вероятности, обозначим его , оба варианта окажутся равноценными. Если считать, что U(Q) -та самая функция полезности, существование которой следует из принятых аксиом, то должно выполняться равенство:
  
  U(C) = acU(X) + (1 - ac)U(TT) = 20ac + 10(1 - ac),
  
  а это значит, что мы однозначно определили полезность набора С. Так, если aC = 0.6, то U(C) =16, как в одном из рассмотренных выше примеров. Мы выбрали призы Х и П таким образом, что любой набор благ окажется промежуточным (в смысле порядка).
  Поэтому для любого набора благ можно подобрать соответствующее значение вероятности , при котором лотерея с точки зрения субъекта не лучше и не хуже этого набора, и описанная нами процедура однозначно определила бы числовое значение полезности любого набора.
  
  Напомним, что значения и(х) и и(П) мы назначили произвольно. Но, закрепив их, мы уже однозначно задали всю шкалу полезностей. Придавая произвольное значение и(П) = а и любое, но обязательно большее, значение и(х) = а + b, мы для набора С получили бы значение полезности:
  
  U(C) = ac(a + b) + (1 - ac)a = a + bac.
  
  Таким образом, все шкалы различаются между собой только значением свободного члена а (это может быть любое число) и коэффициента пропорциональности b (это может быть любое положительное число). Иными словами, любая шкала полезности по Нейману- Моргенштерну может быть получена из любой другой с помощью линейного преобразования - изменения начала отсчета и масштаба. Наиболее естественной представляется шкала, в которой и(П) = 0, U(X) = 1. Здесь полезность любого набора совпадает с вероятностью выигрыша "хорошего" приза в "безразличной" лотерее, U(C) = ac.
  
  Теория полезности Неймана-Моргенштерна возникла тогда, когда в экономической науке уже утвердилось представление о том, что порядковая полезность достаточно полно описывает поведение потребителя. Новый взгляд, требовавший возврата (хотя и на ином уровне) к количественной полезности, естественно, вызвал активную дискуссию в ученом мире. К настоящему времени сферы применения обоих подходов в основном разделились.
  
  Там, где имеется однозначная связь между выбором и его последствиями, вполне достаточен ординалистский подход, и в наших дальнейших лекциях мы ограничимся порядковой полезностью. Но в тех задачах, где нужно учесть случайный характер этой связи, требуется количественное измерение полезности.
  
  РАЗДЕЛ 4. Как тратили деньги советские люди
  
  Рациональное распределение дохода является сложной проблемой для каждого из нас.
  
  Теория, исследуя поведение потребителя, как вам уже известно из предыдущего изложения, наделяет его высокой степенью разумности и обдуманности поступков.
  
  Однако личный опыт показывает, что мы далеко не всегда придерживаемся оптимальной модели поведения. Да это было бы и довольно странным. Очень уж много факторов сознательно и подсознательно надо учитывать при принятии решений о распределении тех доходов, которыми мы располагаем. Тем не менее если рассматривать поведение потребителя как массовое явление и попытаться проанализировать статистические данные, характеризующие однородные группы потребителей по доходам, то вполне возможно выделение определенных закономерностей.
  
  Распределение населения по доходам дает возможность оценить объем каждой отдельной доходной группы, ее удельный вес в общей численности населения при анализе использования дохода в семьях с разным материальным достатком. Потребитель принимает решение о распределении средств не на основе совокупного дохода[1], а только той его части, которая поступает к нему в виде некоторой суммы денег после выплаты налогов и обязательных платежей, - так называемого располагаемого дохода.
  
  Для оценки поведения потребителя правильнее анализировать использование располагаемого денежного дохода. Структура использования располагаемого дохода в семьях рабочих и служащих с различным материальным достатком приведена в табл. 1.
  
  Таблица 1. Использование располагаемого дохода в семьях рабочих в служащих с различным материальным достатком в 1989 г. в СССР (в %)
  
  Все население В т. ч. со среднедушевы м совокупным доходом в месяц, руб. до 75 75-100 100-150 150- свыше
   200 200 Располагаемый доход 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 Из располагаемого дохода израсходовано: на питание 35,4 53,7 46,5 39,1 33,7 28,7 на 33,7 28,1 28,5 32,2 35,0 35,1 непродовольственные товары 303 2,2 2,8 3,2 3,4 3,5 на алкогольные 10,3 8,1 10,2 11,2 10,8 9,4 напитки 6,2 6,7 6,5 6,3 6,0 8,4 на услуги прочие расходы 11,1 1,2 5,5 8,0 10,5 14,9 Накопления семьи
  *Рассчитано по: Социальное развитие СССР. М., 1991.
  
  Анализ приведенных в таблице данных позволяет сделать следующие выводы: с увеличением средне душевого дохода:
  
  - падает доля расходов на питание (с 53.7 до 28.7 %);
  
  - растет доля затрат на непродовольственные товары и алкогольные напитки (соответственно с 28.1 и 2.2 % до 35.1 и 3.5 %);
  - увеличивается доля сбережений в бюджете (с 1.2 до 14.9 %);
  - доля расходов на услуги и прочих расходов остается примерно одинаковой;
  - абсолютная величина затрат увеличивается по всем статьям.
  Интересно сравнить структуру расходов в СССР со структурой в какой-либо высокоразвитой стране, например в Англии. Структура расходов потребителей в Англии приведена в табл. 2. Статьи затрат в табл. 1 и 2 не полностью сопоставимы. Тем не менее сравнение дает возможность сделать некоторые выводы.
  
  1. Доли расходов на питание и непродовольственные товары (последнюю можно грубо оценить как сумму долей расходов на обувь и одежду и на товары для дома и услуги) в Англии почти в три раза были ниже, чем в СССР.
  
  2. В Англии значительно более высоки доли расходов на жилье, транспорт и связь, а также отдых, образование и развлечения (учтите, что в табл. 1 эти статьи являются частью "прочих расходов"); причем они превышают или близки по величине к долям расходов, указанным в пункте 1.
  
  В чем причина различий в структуре расходов англичан и советских людей в 1989 г.? Не претендуя на исчерпывающее объяснение, отметим три наиболее важных фактора. Во -первых, это структура цен на товары и услуги (например, низкая квартирная плата в СССР и высокая в Англии). Во-вторых, различие в уровне реального дохода (средний англичанин мог позволить себе больше "излишеств"). И, в-третьих, степень насыщения рынка товарами и услугами (англичанин имел не только больше средств, но и больше возможностей для их использования).
  
  Поведение потребителей по всем доходным группам можно представить функцией потребления, график которой приведен на рис. 11 (см. также рис. 21 к лекции 15).
  
  На графике проведен луч ОА из начала координат под углом 45№. Если бы функция потребления совпадала с этим лучом, то это означало бы, что весь доход идет на потребление. Часть дохода, расположенная над функцией потребления А, но в пределах, ограниченных лучом ОА, представляет сбережения.
  
  Самые бедные семьи, вероятно, не имеют накоплений, или, как говорят, имеют отрицательное или нулевое сбережение. Это означает, что они тратят ровно столько или даже больше, чем зарабатывают. К сожалению, имеющаяся статистика не позволяет оценить количественно долю данной группы населения.
  
  Таблица 2. Структура расходов среднего потребителя в Англии в 1989 г. (в %)
  
  Статьи затрат
  
  Доля в общих расходах
  
  Питание
   Табак Одежда и обувь
  Товары для дома и услуги
  Алкоголь
  Отдых, образование, развлечения
  Жилье Топливо и энергия Транспорт и связь Прочие расходы
  
  12,4
  2,6 6,3 6,8 6,3 9,6
  15,5
  3,6
  18,4 18,5
  
  
  
  
  
  доходами в 1986 г., а также так называемые нормы рационального потребления, принятые в тот период.
  
  Таблица 3. Потребление продуктов питания на одного человека в семьях с разным
  уровнем дохода в 1986 г. (кг в год)
  
  
  Продукты
  
  Нормы рационального потребления
  в СССР
  
  Все семьи
  
  Потребление в СССР в семьях с доходами на человека, руб./мес.
  
  
  
  Англия
  
   Мясо и мясопродукты
  Рыба и рыбопродукты Молоко и молочные продукты Яйца* Масло растительное и маргарин Сахар Хлеб и хлебопродукты Картофель
  
  
  СССР до 50 5075 свыше 200 82 54,7 68,0 20,4 34,5 95,6 18,2 7,6 15,1 3,2 6,6 22,0 405 221 366,3 126,6 220,1 486,6 292 149 238,8 65,7 129,1 322,6 9,1 12,4 4,1 7,3 5,9 4,6 40 11,8 30,7 17,2 21,1 39,8 110 72,2 110,2 143,6 136,0 114,4 97 57,3 91,1 34,7 56,3 115,9
  
  
  
  
  среднедушевом потреблении англичан также заставляют критически рассматривать понятие рациональной нормы потребления.
  
  Поведение потребителей в нашей стране в принципе соответствует моделям поведения, выведенным Э. Энгелем в основном на базе статистических данных по семьям наемных работников - так называемым законам Энгеля. Они устанавливают зависимость между ростом дохода и снижением доли, направляемой на питание, сравнительно малой вариацией доли дохода, расходуемой на одежду, жилище и коммунальные услуги, и увеличением удельного веса расходов на удовлетворение прочих потребностей.
  
  Анализ использования доходов в семьях с разными доходами подтверждает феномен потребительского поведения наемного работника в нашем обществе. Дело в том, что практически не существует различия в стандартах потребления, на которые ориентировались группы населения с разным доходом. Как малообеспеченные, так и высокообеспеченные семьи направляли средства в основном на потребление продуктов питания и определенной группы непродовольственных товаров. Не только в средних, но и в богатых семьях не проявлялась тенденция к качественному изменению структуры потребления. Существовал единый стандарт потребления, на который ориентировались все доходные группы. Так, анализ представления о бедности в нашем обществе, проведенный ВЦИОМ на основе опроса населения в сентябре 1990 г., показал, что семьи относят к бедным, сравнивая достигнутый уровень потребления с более высокими стандартами потребления, чем те, которые в действительности соответствуют черте бедности. Около двух третей опрошенных со среднедушевым доходом до 50 руб. и 45 % с доходом свыше 250 руб. в месяц назвали бедной такую семью, которая не может позволить себе купить цветной телевизор, мебельный гарнитур, дорогую и модную одежду (Бедность в СССР: точка зрения населения // Вопр. экономики. Љ6, 1991. С.60-
  67.).
  
  Это свидетельствует о том, что даже при усиливающейся дифференциации доходов была характерна слабая дифференциация поведения потребителей.
  
  [1] При исчислении среднедушевого совокупного дохода учитывается начисленная заработная плата, другие денежные доходы (до выплаты налогов), а также некоторые льготы и дотации, а именно: на путевки в санатории, дома отдыха, школьные лагеря, на содержание детей в дошкольных учреждениях.
  
  Лекция 15. Реакция потребителя на изменение дохода и цен
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как поступает потребитель, когда меняются доход и цены?
  
  АНТОН. Как ты думаешь, Игорь, наш читатель уже знает о реакции потребителя на изменение дохода?
  
  ИГОРЬ. Ты имеешь в виду, что все факторы, влияющие на спрос, остаются неизменными, кроме дохода?
  
  АНТОН. Вот именно.
  
  ИГОРЬ. Кое-что уже говорилось об этом. Так, в 7-й лекции рассматривались так называемые товары первой необходимости, предметы роскоши и низшие блага.
  АНТОН. Почему так называемые товары первой необходимости?
  ИГОРЬ. Помнишь, Антон, как в своей знаменитой книге "Теория цены" Джордж Стиглер объяснял, что такое товары, удовлетворяющие первичные потребности?
  
  АНТОН. По-моему, там говорилось, что пища обычно рассматривается как такое благо, которое удовлетворяет первичную потребность, а это значит, что дополнительный доход по большей части будет использован на другие товары.
  
  ИГОРЬ. Ну, вот видишь, речь идет о том, что такие товары имеют коэффициент эластичности по доходу меньше единицы, а не о том, что потребность в этих товарах удовлетворяется в первую очередь.
  
  АНТОН. И поэтому ты сказал "так называемые"?
  
  ИГОРЬ. Конечно.
  
  БАРБОС. По-моему, очевидно, что хочется всегда сразу многого: и поесть, и погулять, и посмотреть телевизор, и бабушку послушать, и на ковре полежать. Да разве все перечислишь!
  
  АНТОН. А если спрос на товары растет быстрее, чем доход, то это "предметы роскоши " ?
  
  ИГОРЬ. Не стоит запоминать эти формулировки, они очень условны. Ведь то, что при моем доходе я склонен считать замечательным и очень дорогим, при более высоком доходе я могу уже воспринимать как обычное благо.
  
  АНТОН. Ты имеешь в виду легковой автомобиль, о котором у нас написано в 6-й лекции?
  
  ИГОРЬ. Да, кстати, очень хорошо, что ты вспомнил этот пример. Помнишь, там написано, что в двадцатые годы "начинает складываться традиционная концепция американского автомобиля как второго дома"?
  
  БАРБОС. Второй дом. Я это воспринимаю как будку, которая стоит в саду, и я живу в ней как в "предмете роскоши".
  
  АНТОН. Конечно, если ты живешь в общежитии, то комната в коммунальной квартире кажется тебе роскошью.
  
  ИГОРЬ. Ну хорошо, все эти блага, спрос на которые увеличивается с ростом дохода, мы называем нормальными, а остальные блага, выходит, ненормальные?
  
  АНТОН. Игорь! Твой юмор прекрасен, и, если мы с тобой в этом году поедем опять отдыхать в Литву, я смогу насладиться им в полной мере. Что же касается тех товаров, коэффициент эластичности которых меньше нуля, то эти товары могут при меньшем доходе, как например комната в коммунальной квартире, казаться нам роскошью по сравнению с общежитием, но затем при росте дохода мы избавимся от коммунальной квартиры и переедем в отдельную квартиру, затем в отдельный дом и т. д.
  
  ИГОРЬ. Иначе говоря, опять условность в названии?
  АНТОН. Конечно, поэтому низшими благами могут быть любые, в том числе и полноценные товары, которые ты предпочитаешь при росте дохода вытеснить более хорошими.
  БАРБОС. Да, люди все понимают по-своему. При росте дохода они покупают собаке пластиковую кость с мясным запахом и думают, вероятно, что в этом и состоит собачье счастье.
  
  ИГОРЬ. Теперь нам уже немного больше известно, как ведет себя потребитель при изменении дохода, а как он ведет себя при изменении цены?
  
  АНТОН. Нужно опять уточнить: мы рассматриваем изменение цены при условии, что все остальные факторы, влияющие на спрос, фиксированы.
  
  ИГОРЬ. Но ведь мы эту зависимость уже знаем как закон спроса.
  
  АНТОН. Конечно, Игорь, ведь мы подбираемся таким образом к более полному пониманию спроса. Давай приведем слова Джона Хикса из его книги "Стоимость и капитал": "Падение цены товара определяет в действительности спрос на него двумя различными способами. С одной стороны, оно делает потребителя богаче, увеличивает его "реальный доход"; падение цены в этом смысле приводит к последствиям, аналогичным последствиям роста дохода. С другой стороны, оно приводит к изменению относительных цен, поэтому независимо от изменения реального дохода возникает тенденция к замещению всех других товаров тем товаром, цена которого снизилась. В конечном счете изменение спроса служит результатом действия двух отмеченных тенденций".
  
  ИГОРЬ. Об этом мы будем говорить в следующей, 16-й лекции.
  
  БАРБОС. Да, увеличивается нагрузка на память. Помнить надо и вторую, и восьмую, и седьмую, и шестую лекции. Кроме того, цитаты из неизвестных мне книг. Мозг собаки требует сладкого, и я буду на этом настаивать.
  
  РАЗДЕЛ 1. Реакция потребителя на изменение дохода
  
  Итак, при некотором заданном доходе и заданных ценах потребитель однозначно определяет свои расходы - выбирает на бюджетной линии точку, которая соответствует самой "полезной" кривой безразличия. А что произойдет, если изменится доход и, следовательно, изменятся покупательные возможности потребителя? При неизменных ценах это выразится в параллельном сдвиге бюджетной линии. В случае увеличения дохода она отодвинется от начала координат и потребителю станут доступны более далекие кривые безразличия, а в случае уменьшения приблизится к началу координат и потребителю придется перейти на меньший уровень полезности. На каждом уровне дохода потребитель будет выбирать самый полезный набор благ, и можно сказать, что каждой бюджетной линии соответствует своя оптимальная точка. Если мы рассмотрим все возможные уровни дохода и соединим все точки выбора, соответствующие каждому уровню, то мы получим линию доход-потребление. По ней движется потребитель при изменении своего дохода (рис. 1).
  
  
  
  
  
  Пусть потребитель (как и в начале настоящего раздела) покупает два продукта - пищу и одежду. Изобразим на рис. 6 кривую расходов на питание. Ордината любой точки на этой кривой показывает, как известно, величину расходов на питание при данном уровне дохода потребителя. Так, I1F1 - расходы на питание при доходе I1. В то же время I1G1, -величина суммарных расходов потребителя при доходе I1, (исходя из рассмотренных свойств линии ОК). Тогда что же показывает отрезок F1G1? Очевидно, F1G1 = I1G1 - I1F1 -величина расходов потребителя на одежду.
  
  Аналогичные рассуждения можно провести для любого уровня потребительского дохода (например, для дохода I2: I2F2 - расходы на питание; I2G2 - суммарные расходы; F2G2 -расходы на одежду). Таким образом, на рис. 6 мы можем одновременно видеть, как изменяются при изменении дохода и расходы на питание, и расходы на одежду.
  
  
  
  Рис. 6. Расходы на питание, одежду и суммарные расходы потребителя.
  
  А что если выйти за рамки нашего двухмерного случая в реальный мир, где потребитель покупает не два, а гораздо большее число товаров?
  
  И в этом случае расходы на все товары могут быть представлены на одном графике (рис. 7), построенном по тому же принципу, что и рис. 6.
  
  Заметим, что в теории потребления мы все время предполагаем, что потребитель весь свой доход тратит на приобретение различных товаров.
  
  В действительности же потребитель при некотором уровне дохода может делать сбережения. В этом случае доходы потребителя будут превышать расходы на величину сбережений (рис. 8). С другой стороны, при низком уровне дохода потребитель вынужден брать деньги в долг, чтобы свести концы с концами. Эта ситуация представлена на рис. 9.
  
  РАЗДЕЛ 2. Реакция потребителя на изменение цен
  
  Если изменение дохода при постоянных ценах выражалось в параллельных сдвигах бюджетной линии (рис. 1), то изменение цены на один из товаров при постоянстве дохода и цены другого товара будет выглядеть как поворот бюджетной линии (рис. 10).
  
  Таким образом, каждому значению цены товара Х будет соответствовать своя бюджетная линия, а каждой бюджетной линии - своя точка касания с какой-нибудь кривой безразличия.
  Соединив все эти точки выбора, как в предыдущем разделе, мы получим линию цена-потребление товара X.
  
  О х
  
  Рис. 10. Построение линии цена-потребление товара Х.
  
  То же самое можно проделать и для цены другого товара, появится линия цена-потребление товара Y (рис. 11). Обе линии характеризуют изменение потребительского выбора при изменении цен товаров Х и Y, по ним потребитель движется при повышении или понижении цены одного из товаров. Но каким образом происходит это движение?
  
  Необходимо помнить, что потребитель всегда находится на пересечении этих линий в точке А (рис. 12). Но обе эти линии не просто пересекаются, они "выходят" из это точки.
  
  Это гипотетические дорожки, по которым будет двигаться потребитель в случае изменения одной из цен. Причем, когда он будет перемещаться по одной линии, другая в это время будет двигаться за ним как приклеенная (рис. 13). Обе линии всегда должны выходить из той точки, где находится потребитель.
  Необходимо также отметить, что линия доход-потребление тоже выходит из этой точки (рис. 12). Это третья дорожка возможного движения потребителя при прочих равных. По ней он начнет перемещаться в случае изменения дохода. Но в реальной действительности
  эти траектории могут никогда не реализоваться, всегда существуя гипотетически.
  
  На основе линии цена-потребление (где изменяется цена товара X) можно построить график зависимости объема потребления товара Х от его цены (рис. 14, а). Это есть не что иное, как кривая спроса. Аналогичным способом можно построить кривую спроса на товар Y (рис. 14, б). При повышении или снижении цены одного товара будет изменяться потребление не только этого, но и других товаров. Эту связь между кривыми спроса разберем на примере падения одной из цен, а именно снижения цены товара Х при постоянстве цены товара Y.
  
  
  Рис. 14. Кривая спроса для товара Х (а) и для товара Y (б). Площадь заштрихованного прямоугольника обозначает сумму расходов на товар.
  
  Итак, потребитель находится в точке А (рис. 15, а), покупая в единицу времени x0 товара Х по цене и y0 товара Y по цене (рис. 15, б). Когда цена Х внезапно падает с до , у потребителя появляется лишняя сумма денег, которой он может распорядиться. Этот выигрыш потребителя не зависит от формы кривой спроса, он полностью определяется исходным объемом потребления x0 и величиной падения цены (-). Но кривая спроса показывает, как он распределит высвободившуюся сумму. Посмотрите на рис. 15, а. Потребитель увеличивает расходы на товар X, переходя по кривой спроса из точки А в точку В. Заштрихованные площади на рис. 15, а показывают уменьшение расходов из-за снижения цены и их увеличение, связанное с покупкой дополнительного количества
  товара X.
  А как это изменение изобразится на втором графике (рис. 15,б)?
  
  Это выразится не в движении вдоль кривой спроса на товар Y - его цена остается прежней. Изменение цены на товар Х изображается сдвигом кривой спроса на товар Y. Но в какую сторону?
  
  Если эластичность спроса на товар Х по абсолютной величине меньше единицы, то расходы потребителя на приобретение дополнительного количества товара Х меньше его выигрыша за счет снижения цены, и в целом его расходы на приобретение товара Х уменьшатся. Остальная часть его выигрыша пойдет на увеличение покупки товара Y, и кривая спроса сместится вправо. Площадь заштрихованного прямоугольника на рис. 15,б показывает дополнительные расходы на товар Y.
  
  Но если спрос на товар Х высокоэластичен (эластичность по абсолютной величине больше единицы), то произойдет иначе. Расходы на покупку товара Х возрастут, и потребителю придется сократить расходы на покупку товара Y, а следовательно, уменьшить объем его потребления. Кривая спроса сместится влево (рис. 16, б).
  
  
  Рис. 16. Тот же процесс, что и на рис. 15. Случай высокоэластичного спроса на товар Х.
  
  Но эластичность не остается постоянной на всем протяжении кривой спроса. На рис. 17 показана линейная функция спроса на товар X. Участок I характеризуется высокой эластичностью, и при снижении цены товара Х на этом участке кривая спроса на товар Y сдвигается влево. Но в точке В эластичность становится единичной и при дальнейшем движении продолжает снижаться, а кривая спроса на товар Y начинает смещаться вправо (участок II).
  РАЗДЕЛ 3. Кривые Энгеля
  
  Распределение потребителем своего бюджета можно исследовать не только исходя из теоретических предпосылок (как мы это делали раньше), но и эмпирически - проследить, какие решения принимают в тех или иных случаях реальные потребители.
  
  Как это сделать?
  
  В принципе можно просто попросить их мысленно оценить свой выбор в тех или иных условиях (при меняющихся доходе или ценах) и на основе их ответов построить кривые типа "если-то", характеризующие предпочтения конкретных потребителей. Но здесь есть серьезное препятствие. Совпадет ли мысленная оценка с выбором в реальных условиях?
  
  Попробуйте ответить на вопрос: как бы вы распределили свой доход, если бы он вырос в два, пять, десять раз?
  
  Для получения правильных данных и построения кривых Энгеля или кривых спроса нужно провести эксперимент. Однако искусственные эксперименты такого рода тоже весьма трудно осуществимы. Представьте себе, что в вашем городе нужно методично и спокойно повышать каждую неделю цену на хлеб или каждый месяц уменьшать доходы и смотреть, как мечутся и волнуются потребители ради нашего научного любопытства. Или понижать цену на молоко и повышать доходы, а на самом интересном месте объявить, что эксперимент закончился!
  
  Но если мы посмотрим повнимательнее, мы можем увидеть, что все-таки один "эксперимент" уже произошел сам собой, естественным образом, и позволяет нам построить кривые Энгеля.
  
  Если выбрать несколько потребителей, которые сталкиваются с одинаковыми продуктами и ценами, но имеют разные доходы, и зафиксировать их расходы, то у нас появится возможность исследовать изменение потребления в связи с изменением дохода.
  
  "Почему? - может спросить читатель, - ведь это разные люди, и никакого изменения дохода ни у одного из них не происходит".
  
  Да потому, что их можно рассматривать как одного и того же потребителя, помещаемого в одну и ту же систему, но каждый раз с другим доходом. Поэтому, нанеся их расходы на питание, одежду и т. д. на график, можно получить кривые Энгеля. А если мы во время исследования постараемся захватить представителей разных имущественных слоев, у нас получится как бы вертикальный срез целого общества (рис. 7) - картинка, показывающая, кто, сколько и чего потребляет в момент исследования, и изображающая реакцию людей на изменение дохода.
  
  "Но все-таки - это разные люди, которые в одной и той же ситуации не будут вести себя одинаково. Для них не может существовать одинаковых кривых Энгеля",-скажет читатель и, строго говоря, будет прав.
  
  Но в этих кривых есть свой смысл. Самым разным людям присущи общие культурные и психологические закономерности поведения. И подобные исследования позволяют сделать общие выводы о характере потребления "среднего" человека при данном ассортименте продуктов и системе цен. А насколько эти общие тенденции свойственны каждому из людей - тема для интересной дискуссии.
  
  Обратившись к истории, увидим, что изучение потребления на основе бюджетной статистики началось задолго до появления графического аппарата его анализа. Сама бюджетная статистика, как сбор фактического материала, зародилась в Англии в самом конце XVIII в., хотя ученые того времени не подозревали, какое развитие может получить эта тема в дальнейшем. Первые исследования были связаны с голодом и бедствиями рабочих после неурожая 1794-1795 гг.: нужно было узнать, как живут люди.
  
  Под влиянием этой же причины стали появляться бюджетные исследования и в других странах Западной Европы. Но еще полстолетия это был только сбор статистического материала, пусть все более и более хорошо организованный. Вопросы теоретического изучения потребления людей еще очень долго не ставились, и первыми, кто это сделал, были немецкие статистики. Эрнст Энгель, работая над статистическими данными разных лет и разных стран, заметил постепенное уменьшение относительной доли расходов на питание в бюджете по мере его роста. Приведем его слова: "Исследование различных бюджетов показало не только то, что чем меньше доход, тем бульшая часть его тратится на питание, но также, что питание, кроме того, ухудшается; оно показало далее, что чем меньше доход, тем бульшая часть его приходится на физическое содержание и меньше остается для духовного развития" (Engel Е. Das Rechnungsbuch der Hausfrau und seine Bedeutung im Wirt-schaftleben der Nation. Berlin, 1881. S. 39).
  
  Вероятно, это было самое первое теоретическое заключение о характере потребления в зависимости от дохода. Отсюда также вытекало, что по доле бюджета, идущей на питание, можно судить об уровне благосостояния человека. Этот показатель используется и сейчас в международной статистике (семья считается бедной, если она тратит более 50 % своего дохода на питание).
  
  Позже другой немецкий статистик, Адольф Швабе, распространил эту зависимость и на жилищные расходы. С тех пор эти два закона известны как законы Энгеля и Швабе.
  
  Кривые, связывающие доходы и расходы, стали называть кривыми Энгеля. И хотя сам Энгель графиками не пользовался, это название вполне оправдано, так как он изучал те же самые зависимости.
  
  Российские статистики тоже проводили аналогичные исследования. Они хорошо знали законы Энгеля и Швабе и часто подвергали их проверке. Особенно следует выделить Владимира Федоровича Арнольда, который в начале XX в. проводил бюджетные обследования семей в Воронежской губернии и выразил наблюдаемые им тенденции в алгебраической форме. Это был еще один шаг в области теоретического анализа потребления (Арнольд В. Законы соотношения главнейших элементов хозяйственных бюджетов // Народное хозяйство. 1903. Кн. 1. С. 36). Арнольд обнаружил, что увеличение потребления отдельных благ по мере роста благосостояния семей хорошо описывается формулой:
  
  R = а + bB,
  
  где R - расход на потребляемое благо; В - общий денежный бюджет крестьянского хозяйства; а и b - константы, различающиеся по группам семей разного достатка. При этом, однако, Арнольд сделал исключение для повседневных продуктов питания и водки.
  Динамика потребления этих продуктов весьма точно выражалась формулой:
   R = а + bB + cB2, причем для водки b оказалось равным нулю.
  А графический аппарат для анализа появился позже, одновременно с изобретением кривых безразличия. Линии доход-потребление ввел в экономическую науку Дж. Хикс в
  20-е гг.
  
  Спустя еще десять лет эта тема получила дальнейшее развитие в книге Джона Мейнарда Кейнса "Общая теория занятости, процента и денег" (1936 г.). Кейнсу нужно было определить форму зависимости между величиной дохода и его частью, которая тратится на потребление в целом. В конечном счете он говорил о закономерностях распределения совокупного дохода в обществе, но в основе лежало именно представление о реакции отдельного потребителя на увеличение дохода. Эта реакция была у него описана как "основной психологический закон": "Люди склонны, как правило, увеличивать свое потребление с ростом дохода, но не в той же мере, в какой растет доход". Формально кейнсианская функция потребления имеет вид:
  
  С = С0 + сУ,
  
  где С0 - минимальный независимый от уровня дохода объем потребления; с - предельная склонность к потреблению: отношение приращения потребления к приращению дохода; Y - величина дохода. Очевидно, что убывание доли потребления в соответствии с психологическим законом Кейнса, подобно убыванию доли расходов на питание, отмеченному Энгелем, отражает общую закономерность распределения потребителем возрастающего дохода. Кейнс, как, впрочем, и Энгель, не изображал графически функцию потребления, и в 1945 г. П. Самуэльсон ввел в научный оборот график доходы-расходы 45 градусной линией для изображения потребительской функции, чем сделал очень удобным изображение и кривых Энгеля. Представим теперь читателю кривые Энгеля, построенные нами по данным бюджетной статистики разных лет. На рис. 18 (Бельгия) и рис. 19 (Саксония) на язык кривых переведены данные, которыми пользовался Энгель. Это результаты одного из самых первых исследований.
  
  0 Н 100 MQ 200
  До*од, ф.4Т-/Г4Д
  
  Рис. 19. Кривые Энгеля для Саксонии, 1857 г. Источник: Маршалл А. Принципы
  политической экономии. М., 1983. Т. 1. С. 182.
  
  V. Lj I I и
  0 Ю 100 150 200
  Доход дюд-/"";-
  
  Рис. 20. Кривые Энгеля для Америки, 1875 г. Здесь, как и на предыдущем графике, расходы на питание занимают еще довольно большую часть общих расходов, но уже видны небольшие сбережения при росте дохода, а также "дефицитное" потребление при очень маленьком его уровне. Источник: Engel Е. Das Rechnungsbuch der Hausfrau und seine Bedeutung im Wirtschaftleben der Nation. Berlin, 1881. S. 41-42.
  
  На рис. 20 данные первого американского исследования, которое провел К. Райт в 1875 г.
  
  Ну а на рис. 21 данные для бывшего СССР 1988 г., взятые из советской бюджетной статистики.
  ЗАДАЧИ.
  1. Допустим, потребитель весь свой доход расходует на приобретение товаров Х и Y. Могут ли оба товара быть неполноценными? Нарисуйте карту безразличия и бюджетные линии для случая, когда товар Х неполноценен.
  2. На рис. 1. показана одна из кривых безразличия некоего потребителя и его бюджетная линия. Цена товара Y равна 12 руб.
  
  а. Каков доход потребителя?
  
  б. Какова цена товара Х?
  
  в. Как изменится положение бюджетной линии при увеличении цены товара Y до 15 руб.?
  снижении до 10 руб.?
  
  г. Напишите уравнение бюджетной линии для всех вариантов.
  
  О Т5 х
  
  Рис.1
  
  3. Допустим, потребитель имеет дох од 200 руб. в месяц. На рис. 2. показаны две бюджетные линии и соответствующие им кривые безразличия.
  а. Какова цена товара Y?
  б. Определить координаты двух точек линии спроса данного потребителя на товар X.
  в. Зависит ли положение данной линии спроса от цены товара Y от дохода потребителя?
  Лекция 16. Эффект замены и эффект дохода
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ.Что можно еще увидеть на кривой спроса?
  
  БАРБОС. По мне, сколько ни рассматривай эту кривую линию, ничего дополнительно не увидишь.
  
  АНТОН. Теперь мы займемся одновременным влиянием на спрос замещения и изменения дохода, открытым Джоном Хиксом.
  
  ИГОРЬ. Ну да, конечно, мы продолжим разговор о том, чем заканчивались наши диалоги в 15-й лекции. Хочу только заметить, Антон, что Джон Хикс переоткрыл новый подход к теории спроса вслед за Евгением Слуцким.
  
  АНТОН. Конечно, конечно, сам Хикс вместе с Роем Алленом сделали многое, чтобы достижение Слуцкого стало широко известным.
  ИГОРЬ. Таким образом, речь идет о совместном влиянии на изменение объема спроса замены в пользу подешевевшего товара и дополнительного дохода?
  
  АНТОН. Конечно, если мы рассматриваем случай снижения цены на один из нескольких (предположим, двух)товаров, то, во-первых, у нас появляется дополнительный реальный доход...
  
  ИГОРЬ. Извини, Антон, давай попытаемся выяснить, что такое "реальный доход".
  
  АНТОН. "Реальный" - это то, что я действительно могу купить, например два мешка картошки.
  
  БАРБОС. Зачем нам столько картошки? У нас ее просто негде хранить. Да и потом это ведь для нас, собак - неполноценный товар. А тебе, читатель, наверное, нравится жевать хрустящий жареный картофель?
  
  ИГОРЬ. Понял, понял. Ты хочешь противопоставить номинальный (денежный) доход реальному (вещественному)?
  
  БАРБОС (трясет головой): Ну, Игорь любит говорить загадками.
  АНТОН. Совершенно верно. Скажем, у меня имеется 500 руб., на которые я могу купить 50 кг картошки, цена картошки снизилась до 5 руб. за 1 кг, и я могу купить уже 100 кг картошки, т. е. два мешка.
  
  ИГОРЬ. Ты хочешь сказать, что твой номинальный доход не изменился, а реальный вырос в два раза?
  
  АНТОН. Да, конечно, но меня в этом примере интересует другое: буду ли я тратить свое дополнительное богатство, выраженное в денежной форме, на покупку второго мешка картошки.
  
  ИГОРЬ. Думаю, ты прежде всего должен знать, является ли для тебя картофель нормальным товаром.
  
  АНТОН. Нет, не является, я с удовольствием буду тратить мое дополнительное денежное богатство на мясо, виноград и варенье из земляники, которое я особенно люблю.
  
  БАРБОС. Да, я видел фильм о Карлсоне, который с легкостью опустошал трехлитровую банку с вареньем за одну минуту, и начинаю понимать, какую важную роль в творчестве писателя имеют прототипы.
  
  ИГОРЬ. Понятно, значит, при снижении цены на картофель, при том, что цены остальных товаров не изменились, ты под влиянием роста "реального" дохода купишь меньше "неполноценного" для тебя картофеля.
  
  АНТОН. И вместе с тем под влиянием относительного по сравнению с другими товарами удешевления картофеля, я все-таки куплю немного больше картофеля вместо мяса, вместо винограда и вместо земляничного варенья.
  
  ИГОРЬ. Иначе говоря, ты будешь передвигаться по кривой безразличия вслед за изменением угла наклона бюджетной линии?
  АНТОН. Совершенно верно. И то влияние на изменение объема спроса на картофель, которое окажет мое "ползание" по кривой безразличия, называется эффектом замены.
  
  ИГОРЬ. Ясно, ясно. При этом будет также иметь место и влияние на объем спроса на картофель возрастание твоего реального дохода. Такое влияние называется эффектом дохода.
  
  АНТОН. Теперь нужно вспомнить, что в моем случае эти два эффекта борются друг с другом. Под влиянием дохода я меньше покупаю, а под влиянием замены - больше.
  
  ИГОРЬ. Может быть и по-другому. Например, когда при меньшем, чем у тебя, уровне дохода потребитель рассматривает картофель как нормальный товар или когда ты рассматриваешь пример с другим товаром, у которого эластичность спроса по доходу больше единицы.
  
  АНТОН. Тогда при снижении цены на один из товаров оба эффекта будут работать в одном направлении. Поэтому общее изменение объема спроса будет результатом суммирования эффекта дохода и эффекта замены.
  
  ИГОРЬ. Теперь вернемся к картошке. Что сильнее воздействует на твое поведение как потребителя - желание заменить некоторое количество товаров подешевевшим картофелем или, наоборот, вытеснить "неполноценный" для тебя картофель под влиянием роста дохода?
  
  АНТОН. Как правило, влияние замены перекрывает влияние дохода. Но можно предположить, что происходит и наоборот.
  
  ИГОРЬ. Но если эффект дохода для низшего блага перекрывает эффект замены, то в итоге получается, что снижение цены, скажем, на наш картофель привело к уменьшению объема спроса?
  
  АНТОН. Именно так. Мы тогда наблюдаем случай нарушения закона спроса, т.е. имеем дело с товаром Гиффена.
  
  РАЗДЕЛ 1. Уравнение Слуцкого
  
  Рассмотрим теперь более подробно, каким образом изменение (например, снижение) цены товара оказывает влияние на объем спроса потребителя на этот товар при неизменности цен прочих товаров и доходов потребителя.
  
  Во-первых, снижение цены некоторого товара при постоянстве цен прочих товаров представляет собой снижение относительной цены этого товара (данный товар дешевеет по отношению ко всем другим товарам). В то же время, хотя номинальные (денежные) цены других товаров остаются неизменными, эти товары становятся дороже относительно данного товара. Разумно предположить, что вследствие этого обстоятельства потребитель будет стремиться замещать относительно подорожавшие товары товаром, относительно подешевевшим. Или, иными словами, снижение цены некоторого товара вызовет увеличение объема спроса на этот товар со стороны индивидуального потребителя вследствие относительного удешевления данного товара.
  
  Во-вторых, снижение цены какого-либо товара можно рассматривать так же, как повышение реального дохода потребителя. В самом деле, если в первоначальной ситуации (до снижения цены) потребитель выбирал некоторый оптимальный набор товаров А, то после снижения цены одного из товаров потребитель способен приобрести этот, бывший ранее оптимальным, набор А, причем в распоряжении потребителя еще останется некоторая сумма денежных средств, которая может быть истрачена на приобретение дополнительных единиц как подешевевшего товара, так и любого другого из множества доступных потребителю товаров. Таким образом, снижение цены некоторого товара вызывает увеличение реального дохода потребителя (при неизменном денежном доходе).
  
  Рассмотрим теперь, как же повлияет это увеличение реального дохода на объем спроса потребителя на данный товар. На первый взгляд кажется, что объем спроса должен возрасти или по крайней мере не уменьшиться. Однако при более внимательном изучении ответ представляется не столь однозначным. Ведь, как помнит читатель из лекции 15, раздел 1, объем спроса на одни товары вследствие увеличения дохода потребителя может возрастать (нормальные товары), в то время как на другие товары - снижаться низшие блага.
  
  Сказанное выше позволяет нам сделать следующий вывод: изменение цены некоторого товара оказывает влияние на изменение объема спроса потребителя на этот товар двумя путями. С одной стороны, объем спроса изменяется под влиянием изменения относительной цены данного товара, а с другой - под влиянием изменения реального дохода потребителя. Понимание этого обстоятельства привело экономистов к выводу о целесообразности разделения общего эффекта изменения объема спроса на товар под влиянием изменения цены этого товара на две составные части: эффект замены и эффект
  дохода.
  
  Под эффектом замены экономисты понимают изменения объема спроса, вызванное исключительно изменением относительной цены товара при неизменном реальном доходе, т.е. при сохранении уровня полезности потребляемого набора благ.
  
  Эффектом дохода в свою очередь называется изменение объема спроса, вызванное исключительно изменением реального дохода при неизменности относительных цен товаров. Общее изменение объема спроса на некоторый товар, вызванное изменением цены этого товара, называется общим эффектом изменения цены и представляет собой, таким образом, сумму эффекта замены и эффекта дохода.
  
  Идея разложения общего эффекта изменения цены на эффект замены и эффект дохода впервые в экономической науке была представлена в статье российского экономиста и математика Е. Е. Слуцкого "К теории сбалансированного бюджета потребителя", которая была опубликована в итальянском "Giornale degli Economist!" в июле 1915 г. Статья эта, однако, оставалась почти незамеченной до тех пор, пока к рассматриваемой проблеме не было привлечено внимание замечательных английских экономистов - создателей современной теории потребительского спроса Р. Аллена и Дж. Хикса. Аллен познакомил широкую научную общественность с работой Слуцкого в своей статье "Теория потребительского спроса профессора Слуцкого" (1936 г.). Наиболее же полное и современное изложение проблемы разложения общего эффекта изменения цены дано в классической монографии Хикса "Стоимость и капитал" (1939 г.).
  
  Рассмотрим теперь модель такого разложения по Дж. Хиксу.
  Пусть теперь цена товара X снизилась с Рх до Р!х. В этом случае, как нам уже известно (см. лекцию 14, раздел 1), новая бюджетная линия пересекает ось y в той же точке А (цена товара Y не изменилась), а ось x - в точке Bi, лежащей правее точки В на оси х (цена
  
  Пусть потребитель покупает два товара, X и Y, доход потребителя составляет М единиц, цены товаров Рх и Ру. Соответствующая этим условиям бюджетная линия AB имеет точку касания Е0 с кривой безразличия I0, следовательно, точка Е0 является точкой потребительского оптимума (рис. 1).
  товара X снизилась). Новая бюджетная линия AB1 имеет точку касания Е1 с кривой безразличия I1. Это и есть новый оптимум потребителя.
  
  Таким образом, при первоначальной цена потребитель покупает x0 единиц товара X, при новой цене - x1 единиц товара X, т.е. общим эффектом снижения цены является увеличение объема спроса на x1 - x0 единиц товара X.
  
  Попробуем теперь разложить этот общий эффект на эффект замены и эффект дохода. Для того чтобы определить величину эффекта замены, нам необходимо вы явить, как изменился бы объем спроса потребителя на товар X исключительно вследствие изменения относи тельной цены товара X, если бы реальный доход потребителя остался бы при этом неизменным. По пред положению Дж. Хикса (и это предположение является наиболее корректным в рамках рассматриваемой нами теории полезности), реальный доход потреби теля остается неизменным, если потребитель остается на одной и той же кривой безразличия, т.е. уровень удовлетворения потребителя не изменяется.
  
  Вспомним теперь, что соотношение цен товаров характеризуется углом наклона бюджетной линии и при этом параллельные бюджетные линии характеризуют одинаковое соотношение цен товаров.
  
  Проведем воображаемую бюджетную линию A"B" параллельную новой бюджетной линии AB1 и касательную к кривой безразличия I0. Эта бюджетная линия отражает, очевидно, новое соотношение цен то варов X и Y, и в то же время точка касания этой линии с кривой безразличия I0 - точка воображаемого потребительского оптимума E" -характеризуется тем же уровнем реального дохода потребителя, что и точка первоначального оптимума Е0. Таким образом, при движении потребителя от точки Е0 к точке E" уровень реального дохода потребителя остается неизменным Изменение объема спроса потребителя на товар X при переходе от точки Е0 к точке E" вызвано исключительно изменением соотношения цен товаров X и Y, и, следовательно, x" - x0 -увеличение объема спроса на товар X - при этом переходе как раз и представляет собой эффект замены.
  
  Рассмотрим теперь переход от точки вспомогательного оптимума E" к точке нового оптимума Е1. Оба эта оптимума характеризуются одинаковым соотношением цен товаров, и, следовательно, изменение объема спроса на товар X происходит исключительно вследствие увеличения реального дохода. Тогда очевидно что увеличение объема спроса x1 - x" - не что иное, как эффект дохода.
  
  Итак, на рис. 1: x" - x0 - эффект замены; x1 - x" - эффект дохода; x1 - x0 = (x" - x0) + (x1 - x") -общий эффект снижения цены.
  
  Эффект замены при снижении цены товара всегда будет выражаться в росте объема спроса на данный товар. Это следует из уже известных нам свойств кривых безразличия и условий потребительского оптимума. Предельная норма замещения в точке потребительского оптимума равна отношению цен товаров, и снижение цены товара X приводит к тому, что норма замещения в точке E" должна быть меньше, чем в точке Е0. В свою очередь выпуклость кривой безразличия гарантирует, что при движении вдоль нее предельная норма замещения монотонно убывает с ростом объема товара X. Именно поэтому точка E" располагается правее точки Е0.
  
  Направление эффекта дохода, однако, как нам также известно, не столь однозначно. На рис. 1 мы рассматривали (не оговаривая специально) товар X как нормальный, т. е. товар,
  
  объем потребления которого возрастает с увеличением дохода. В следующем разделе мы рассмотрим эффект дохода для низших благ.
  
  РАЗДЕЛ 2. Случай разнонаправленного влияния эффекта замены и эффекта дохода
  
  Предположим, что товар Х - низшее благо. Пусть цена на этот товар снизилась, а цены прочих товаров и доход потребителя остались неизменными. Разложение общего эффекта изменения цены на эффект замены и эффект дохода для этого случая представлено на рис. 2.
  
  О Хц xv В х' В1 Bt х
  
  Рис. 2. Разнонаправленное влияние эффекта замены и эффекта дохода.
  
  На рис. 2 относительное удешевление товара X приводит к росту объема спроса на x" - x0 единиц товара (эффект замены), а повышение реального дохода, вызванное снижением цены товара X, к снижению объема спроса потребителя на низшее благо X на x" - x1 единиц (эффект дохода). Однако эффект замены все же перевешивает противоположный ему по направлению эффект дохода и поэтому общий эффект снижения цены выражается, как и в случае нормального товара, в увеличении объема спроса на х1 - х0, единиц. Иными словами, несмотря на противоположное влияние эффекта дохода, объем спроса увеличивается при изменении цены, т.е. кривая спроса имеет отрицательный наклон и закон спроса сохраняет свою силу.
  
  Коль скоро, однако, эффект замены и эффект дохода могут быть противоположными по знаку, то может возникнуть (по крайней мере теоретически) такая ситуация, когда эффект дохода перевешивает эффект замены, а, следовательно, объем спроса на товар падает при снижении цены товара и закон спроса не выполняется. Теоретическая возможность такой ситуации показана на рис. 3.
  
  Здесь эффект дохода (снижение объема спроса на x" - x1 единиц) превосходит по величине эффект замены (увеличение объема спроса на x" - x0 единиц) и общий эффект снижения цены выражается в снижении объема спроса на единиц товара X. В этом случае товар X, для которого закон спроса не выполняется, называется товаром Гиффена по имени английского экономиста XIX века, обнаружившего, как утверждают многие учебники, такую ситуацию с картофелем в Ирландии в середине XIX в. Отметим, однако, что все последующие попытки найти примеры товаров Гиффена на практике не увенчались успехом. В настоящее время высказывается даже сомнение, наблюдал ли товар Гиффена сам Р. Гиффен или речь идет просто о не вполне корректной интерпретации собранных английским ученым фактов. Вопросу о возможности нахождения на практике товаров Гиффена посвящен следующий раздел настоящей лекции.
  
  Подведем теперь выводы нашего анализа разложения общего эффекта изменения цены на эффект замены и эффект дохода.
  1. Для нормальных товаров всегда выполняется закон спроса: при снижении цены товара объем спроса на этот товар увеличивается, а при повышении цены - уменьшается.
  2. Для низших благ закон спроса также во многих случаях выполняется. Однако низшие блага могут быть теоретически товарами Гиффена, для которых при снижении цены объем спроса уменьшается, а при повышении цены - увеличивается.
  
  РАЗДЕЛ 3. Приглашение к историческому поиску
  
  Разложение реакции покупателя при изменении цены блага на эффект замены и эффект дохода позволило не только обосновать "нормальную" (убывающую) функцию спроса по цене, но и предсказать возможность "ненормального" поведения потребителя, а именно увеличение им закупок подорожавшего товара, не относящегося к "снобистским". Как было показано в предыдущих разделах лекции, это имеет место, если при повышении цены на низшие блага эффект дохода превышает эффект замены.
  
  Естественно, что этот вывод, полученный на кончике пера, экономистам захотелось подкрепить примерами из реальной жизни. И оказалось, что задолго до открытия таких инструментов экономического анализа, как кривая безразличия и бюджетная линия, исследователи национальной экономики замечали случаи "неестественного" отношения покупателей к росту цены товара. Как отмечается в авторитетном экономическом словаре
  
  Пэлгрэйва, "первое наблюдение за этим интересным явлением, зафиксированным в литературе, принадлежит Генри Бику (1800 г.), затем более четкая формулировка сути феномена была дана Саймоном Грэем в 1804 г." (The New Palgrave Dictionary of Economics / Ed. by J. Eatwell. London : Macmillan, 1987. Vol. 2. P. 523).
  
  Однако с легкой руки А. Маршалла наибольшую популярность в качестве автора примеров, иллюстрирующих положительный наклон кривой спроса, приобрел его современник английский экономист Р. Гиффен. В "Принципах политической экономии" читаем: "Как заметил Р. Гиффен, повышение цены на хлеб проделывает такую большую брешь в бюджете беднейших рабочих семей и настолько увеличивает предельную полезность денег для них, что они вынуждены сократить потребление мяса и наиболее дорогих мучных продуктов питания; поскольку же хлеб продолжает оставаться самым дешевым продуктом питания, который они в состоянии купить и станут покупать, они потребляют его при этом не меньше, а больше" (Маршалл А. Принципы политической экономии. М., 1983. Т. 1. С. 201).
  
  Позже Гиффену стали приписывать и другой пример - увеличение потребления картофеля во время голода 1845 г. в Ирландии после повышения цены на этот продукт (См., например: Самуэльсон П. Экономика. М., 1964). Но в публикациях Гиффена не удалось найти подтверждение тому, что он подметил названный факт. Более того, возникли сомнения относительно самого факта. В мартовском номере американского журнала "American Economic Review" за 1984 г. была опубликована статья "Р. Гиффен и ирландский картофель", в которой на основе исторического исследования делается вывод, что "во время неурожая предложение картофеля в Ирландии сократилось и ирландцы в своей массе никак не могли есть картофеля больше, чем прежде" (Dwyer G. P., Jr., Lindsay С. М. Robert Giffen and the Irish Potato // Amer. Econ. Rev. 1984. Vol. 74. N 1. March. P. 188192). Поэтому, считают авторы названной статьи, в Ирландии того времени эффект Гиффена не мог проявиться и советуют поискать его, исследуя потребление риса в настоящее время в Сингапуре, поскольку в отличие от Ирландии 1845 г. в современный Сингапур в случае неурожая легко может быть доставлен импортный рис.
  
  Поиски, таким образом, продолжаются. После отпуска розничных цен в январе 1992 г. в России в средствах массовой информации в качестве примера эффекта Гиффена часто стали приводить увеличение спроса на хлеб, подмеченное статистикой. Возможно, и вам, читатель, захочется привести собственный пример, демонстрирующий явление, называемое эффектом Гиффена. Но будьте при этом внимательны. Дело в том, что и "разоблачения" авторов статьи в "American Economic Review", и пример с увеличением спроса на хлеб бьют мимо цели. Нет, конечно оснований сомневаться в том, что в период голода ирландцы в своей массе никак не могли есть картофеля больше, чем прежде. Но это не отрицает возможность существования эффекта Гиффена в Ирландии в 1845 г.
  
  Рассматриваемый эффект отражает поведение индивидуального, а не коллективного потребителя. (Вспомним экономический смысл кривой безразличия, посредством которой был раскрыт эффект Гиффена). Уменьшение общего количества картофеля в Ирландии того времени не исключает, как вынуждены признать и авторы статьи "Р. Гиффен и ирландский картофель", того, что отдельные семьи в течение некоторого времени могли потреблять больше этого продукта, чем раньше. А этого достаточно для констатации эффекта Гиффена.
  
  С другой стороны, увеличившееся потребление хлеба в России в феврале 1992 г. иллюстрирует не эффект Гиффена, а снижение реального дохода, приведшего к увеличению потребления низшего блага.
  Эффект Гиффена связан с изменением относительных цен; толчком же к отмеченному увеличению потребления хлеба послужил рост общего уровня цен, при котором мясные и молочные продукты вздорожали не в меньшей мере, чем хлеб.
  
  Различить два названных эффекта помогает сравнение их сущности в графическом представлении (рис. 4, где x - количество характеризуемого блага).
  
  
  Рис. 4. Гиффеново (а) и низшее (б) блага.
  
  Рис. 4,а иллюстрирует построение графика функции спроса по цене при порядковом измерении полезности (см. лекцию 15, раздел 2) "блага Гиффена".
  
  При фиксированном номинальном бюджете М по мере роста цены блага X наклон бюджетной линии увеличивается.
  
  Специфическое расположение кривых безразличия, отражающее изменение предпочтений
  потребителя при изменении его реального дохода, приводит к тому, что в оптимальном
  (равновесном) ассортименте увеличивается объем блага с растущей ценой. В результате линия спроса на это благо приобретает положительный наклон. На рис. 4,б показано, как
  по мере уменьшения реального дохода вследствие пропорционального роста цен на оба
  блага потребитель увеличивает спрос (сдвиг линии спроса вправо) на низшее благо.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  Постройте на миллиметровой бумаге карту безразличия воображаемого потребителя, задайтесь правдоподобными значениями дохода и цен на мясо и картофель при условии,
  что цены на мясо выросли в два раза, а цены на картофель и доход остались прежними.
  Определите на графике эффект дохода и эффект замены. Лекция 17. Излишек потребителей
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ.Получает ли потребитель прибыль?
  БАРБОС. Ни разу не приходилось от бабушки слышать о прибыли, хотя после возвращения из магазина мы всегда беседуем. Был, правда, случай. Мы говорили о лимонах, с которыми бабушка любит пять чай. Я сказал, что лимоны очень дорогие и очень кислые, а бабушка возразила в том духе, что за такую прекрасную вещь никаких денег не жалко.
  
  АНТОН. Игорь, разве прибыль бывает у потребителя? По-моему, когда мы говорим о прибыли, то всегда имеем в виду производителя.
  
  ИГОРЬ. Хорошо, давай будем говорить о некотором излишке, или о выгоде, получаемой по сравнению с затратами.
  
  АНТОН. А слово "прибыль" понадобилось нам, чтобы еще раз обратить внимание читателя на симметрию в действиях покупателя и продавца?
  
  ИГОРЬ. Пожалуй, но также и для того, чтобы смутить читателя.
  
  АНТОН. Мы хотели бы зародить у читателя сомнение в том, что только производитель (он же и продавец) получает выгоду?
  
  ИГОРЬ. Да, конечно. Ведь выгоду получают от обмена, или сделки, обе стороны. При этом как производитель, так и потребитель стремятся сделать ее как можно большей.
  
  АНТОН. А у потребителя выгода, или излишек, соответствует разнице между самой большой ценой, какую он согласился бы отдать, и ценой, установившейся на рынке.
  
  ИГОРЬ. Ну да, мы называем эти цены соответственно ценой спроса отдельного покупателя и рыночной ценой. А разность получила название излишка потребителя.
  
  АНТОН. Значит, то наибольшее количество денег, которое потребитель готов был бы заплатить за обладание благом, минус то количество денег, которое он реально затратил, и есть прибыль?
  
  ИГОРЬ. Да, излишек, получаемый сверх затрат, подобен прибыли. Кроме того, можно посмотреть на процесс потребления как на некое производство.
  
  БАРБОС. Согласен. Когда я грызу кость, мне кажется, что я работаю в обрабатывающей промышленности.
  
  АНТОН. Ты имеешь в виду производство удовольствия или удовлетворения?
  
  ИГОРЬ. В конечном счете - да. Купил я, например, кассету с записью любимого мною исполнителя и во время прослушивания произвожу для себя удовольствие. Или, скажем, жую яблоко и тем самым получаю наслаждение от вкуса, аромата и сочности плода.
  
  АНТОН. Игорь, ну какое наслаждение? По-моему, ты преувеличиваешь. Вот если бы речь шла о воздушном зефире в шоколаде, я бы с тобой согласился.
  
  БАРБОС. Антон прав, зефир, да еще в шоколаде! (зажмуривает глаза). Мне приходилось не раз тщательно обнюхивать коробку от этого лакомства. Иногда там оставались крошки...
  ИГОРЬ. Антон, не будем спорить о вкусах, но поверь, особенно хорошо съесть первое яблоко. За него я заплатил бы в пять раз больше, чем оно стоит на рынке.
  
  АНТОН. Понятно, значит, за второе яблоко ты согласился бы заплатить поменьше?
  
  ИГОРЬ. Меньше, но ради того, чтобы не лишиться удовольствия и его съесть, я все равно готов был бы выложить больше, чем его цена на рынке.
  
  АНТОН. Так, так, выходит, что наибольший суммарный излишек от всех купленных яблок ты получишь, когда приобретешь свое последнее яблоко по рыночной цене.
  
  ИГОРЬ. Я понял тебя, Антон, все совершенно верно, обратим только внимание читателя на то, что все яблоки я приобрел по одинаковой рыночной цене. Просто за последнее яблоко я уже не согласился бы дать больше, чем оно стоит на рынке. Это и означает, что я исчерпал полностью всю выгоду от этой сделки.
  
  БАРБОС. Ну что ж, для себя я делаю такой вывод - мне, чтобы получить максимум удовлетворения, следует доедать все, что попадает в мою миску. А поскольку я всегда только так и поступаю, меня можно назвать рациональным Барбосом.
  
  РАЗДЕЛ 1. Излишек потребителя
  
  Покупатель приобретает нужное ему количество некоторого товара по определенной цене. Многие уверены, что он произвел "эквивалентный обмен", что, получив товар и заплатив деньги, он ничего не выиграл и ничего не проиграл.
  
  Но согласитесь, что если вы направились в буфет с намерением купить три булочки по 2 руб. за штуку, а буфет оказался закрытым, то вы будете огорчены, несмотря на то что у вас сохранились б руб. Следовательно, булочки имеют для вас большую привлекательность, чем 6 руб., и если бы вы произвели покупку, то получили бы определенный выигрыш.
  
  Какова природа этого выигрыша?
  
  Как мы уже знаем, покупатель приобретает товар определенного вида в таком количестве, что предельная полезность последней покупаемой единицы, выраженная в денежной форме, равна цене товара. Но предельная полезность каждой предшествующей единицы больше, чем последующей (закон Госсена), а цена у всех единиц одинакова. Таким образом, полезность каждой единицы покупки, за исключением последней, больше той цены, которую покупатель за нее платит, и в целом, произведя покупку, оказывается в выигрыше.
  
  Допустим, что при цене булочек больше 4 руб. за штуку вы вовсе отказались бы от покупки, а ровно за 4 руб. купили бы одну штуку. Мы можем считать, что 4 руб. -денежное выражение полезности первой единицы; эта же величина - цена спроса при объеме в одну единицу. Вообще цена спроса для некоторого объема совпадает с предельной полезностью последней покупаемой единицы. Числовые данные для рассматриваемого примера даны в табл. 1. (В нашем примере продукт дискретен, он не является бесконечно делимым, объем выражается целым числом. Поэтому может не найтись такого объема, что предельная полезность последней покупаемой единицы в
  
  
  
  W = 2 [PD(qO - Po] i = 1
  
  Равенство носит приближенный характер, так как предельная полезность в границах каждой порции все-таки несколько изменяется. Точное выражение получим, выполняя предельный переход при бесконечном дроблении порций. Это приведет к выражению:
  
  
  W = j [PD(q1) - Po] (1) 0
  
  Этот интеграл выражает площадь заштрихованной фигуры на рис. 2, а способ
  интегрирования соответствует измерению площади фигуры путем разрезания ее на узкие вертикальные полоски. Но эту же фигуру можно разрезать на узкие горизонтальные полоски и просуммировать их площадь. Соответственно мы придем к выражению для
  излишка потребителя на основе несколько иных рассуждений.
  
  
  Рис. 2. Два способа определения излишка потребителя
  
  Пусть Р* - цена, выше которой потребитель полностью отказывается от покупки. С точки зрения потребителя такой уровень цены равносилен отсутствию данного товара на рынке -как если бы он не производился или по крайней мере не продавался. Излишек потребителя при этом будет равен нулю. Посмотрим, что будет происходить при снижении цены, причем будем считать, что цена снижается маленькими шажками, так что при очередном снижении от уровня рi до уровня pi - Dp объем спроса изменяется пренебрежимо мало.
  
  Если функция PD(p) выражает зависимость объема спроса от цены, то при очередном снижении цены выигрыш потребителя увеличится на величину:
  
  DW = QD(Pi)Dp,
  а всего за N шагов, переводящих цену Р* в Р0, выигрыш составит: N
  W = 2 QD(pi)Dp. i = 1
  Переход к пределу при бесконечном дроблении шагов приводит к выражению: P*
  W = j QD(p)dp. (2)
  P0
  Читатель, владеющий техникой интегрирования и не довольствующийся геометрической иллюстрацией, может в качестве самостоятельного упражнения убедиться в тождестве выражений (1) и (2). Для этого достаточно применить к интегралу (1) процедуру интегрирования по частям, имея в виду, что q = = QD(p) и p = PD(q) - взаимно обратные функции и что QD^O) = qo, QD^*) = 0.
  
  Второй подход и полученное на его основе соотношение (2) расширяют возможности анализа и использования понятия излишка потребителя.
  
  Прежде всего, первый подход приводит к результату лишь в "нормальных" случаях, когда объем спроса монотонно убывает с ростом цены. Он неприменим, например, к товарам Гиффена. А второй подход и в этом случае не встречает затруднений.
  
  Не менее важно и следующее обстоятельство. Экономистов обычно интересует не абсолютная величина излишка потребителя, а ее изменение, вызванное тем или иным изменением цен (подробнее об этом будет говориться в следующем разделе). Равенство (2) показывает, что при изменении цены от Р1, до Р2 излишек потребителя изменится на величину:
  
  
  DW= J QD(p)dp.
  P2
  
  На графике это площадь (с соответствующим знаком), вырезаемая уровнями Р1 и Р2 из фигуры, ограниченной кривой спроса и осью цен.
  
  Таблица 2. "Прибыль" и излишек потребителя
  
  Объем покупки Общая полезность, руб. Общие затраты, руб. "Прибыль", руб. 1 4 2 2 2 7 4 3 3 9,2 6 3,2 4 10,7 8 2,7 5 11,5 10 1,5 6 11,8 12 -0,2 Понятие излишка потребителя связано с рациональностью поведения покупателя на рынке данного товара. На множестве всех товаров потребитель выбирает такой набор благ, который доставляет ему некоторую полезность в пределах бюджетного ограничения. Но на рынке отдельного товара бюджетное ограничение действует иначе: потребитель не может истратить весь свой бюджет на приобретение данного товара, и должен сам решить, какую часть денег истратить на данный товар, а какую - на все остальные. Если бы он попытался максимизировать полезность от потребления данного товара, то эта попытка осуществлялась бы за счет других товаров и в конечном счете потребитель действовал бы в ущерб себе. Значит, рациональность потребителя на рынке определенного товара состоит не в максимизации полезности потребления этого товара, а в чем-то ином.
  Введем вспомогательное понятие "прибыли" потребителя, измеряя ее как разность между общей полезностью (TU) данного товара (как и выше - в денежной форме) и затратами на покупку С = при фиксированной цене Р0. Табл. 2 иллюстрирует эту величину для данных рассмотренного выше примера с булочками. При увеличении объема покупки до 3 единиц "прибыль" растет, так как предельная полезность каждой очередной единицы выше затрат на нее. Но покупка 4-й (а тем более 5-й) булочки была бы "убыточной", так что "прибыль" максимальна при переходе предельной полезности через уровень рыночной цены, хотя общая полезность продолжает возрастать. На рынке данного товара рациональный потребитель стремится к максимуму того, что мы здесь назвали его "прибылью", а максимально достижимое значение "прибыли" - это и есть излишек потребителя.
  
  Данное утверждение носит достаточно общий характер. На рис. 3 графически представлены общая полезность (кривая TU) и затраты (прямая С) в зависимости от объема q для некоторого бесконечно делимого товара. Объем спроса р0 соответствует точке, в которой предельная полезность (ей соответствует угол наклона касательной к TU) совпадает с ценой (с углом наклона прямой С).
  
  В этой точке возвышение кривой TU над прямой С максимально и равно W.
  
  Каким образом описанное здесь рациональное поведение на рынке отдельного товара связано с рациональностью в пространстве всевозможных благ? Полезность в этой лекции (и это неоднократно подчеркивалось) выражена в денежной форме как предельная цена, которую потребитель согласен платить при данном объеме покупки и при фиксированных прочих условиях - при определенном доходе, при заданных ценах на все другие товары. С изменением цены на данный товар потребитель перераспределил бы свои траты между различными товарами и услугами в соответствии со своими предпочтениями, и кривая спроса учитывает эти процессы в неявном виде.
  
  тик
  S TV
  
  О q6 q
  
   Рис. 3. Общая полезность, затраты и излишки потребителя Излишек потребителя - весьма полезная характеристика потребления. В целом прирост излишка потребителя характеризует изменение его благосостояния. Первым, кто увидел в нем мощное средство экономического анализа, был Ж. Дюпюи, открытию которого посвящен раздел 3 этой лекции. Примерно полвека спустя к тем же результатам, но на более высоком уровне теоретического обоснования, пришел А. Маршалл.
  
  Однако приведенное здесь определение величины излишка потребителя не является единственно возможным. Спустя еще полвека после работ А. Маршалла новый подход к его измерению предложил Дж. Хикс.
  
  Рассмотрим карту безразличия потребителя в пространстве двух товаров. Один из них -это данный товар, и q обозначает его объем; другой - это все остальные товары; их объем выражен в денежной форме и обозначен Z. Поскольку цены на эти товары принимаются неизменными, такое представление вполне уместно.
  
  Если бы данного товара не существовало, весь доход тратился бы на другие товары и равновесие потребителя соответствовало бы точке на оси координат, в которой объем Z равен доходу Y (рис. 4). В этой же точке оставался бы потребитель и в случае слишком высокой цены данного товара. При этом уровень его благосостояния соответствует кривой безразличия u1.
  
  гк
  
  
  
  Рис. 4. Компенсированное (Y+ - Y) и эквивалентное (Y - Y-) изменения дохода.
  
  Пусть теперь на рынке устанавливается цена Р0, равновесие потребителя смещается в точку Е с объемом спроса р0. Этому положению соответствует более высокая кривая безразличия и2у Если теперь потребителя лишить возможности пользоваться интересующим нас товаром, то для сохранения его благосостояния следовало бы увеличить его доход до значения Y+. Разность Y+ - Y называется компенсированным изменением дохода и служит еще одной мерой излишка потребителя.
  
  С другой стороны, уровень безразличия, определяемый кривой u1, может быть достигнут при цене Р0 и доходе Y-, меньшем первоначального уровня Y. Разность Y - Y- - это часть дохода, которой потребитель готов пожертвовать ради возможности покупать товар при цене Р0; она называется эквивалентным изменением дохода и служит третьей мерой излишка потребителя. Совпадают ли эти три характеристики излишка потребителя?
  
  Используемые в наших лекциях методы слишком грубы для того, чтобы дать обоснованный ответ на этот вопрос. Более тонкие математические приемы анализа показывают, что в общем случае все три оценки различаются. Причина этих различий заключается в следующем. Излишек потребителя - величина, не поддающаяся прямому наблюдению и измерению. Его изменение мы связываем с изменением цены при прочих равных условиях. Но какие именно "прочие условия" мы считаем неизменными?
  
  Связывая излишек потребителя с функцией спроса от цены, как мы это сделали при выводе формул (1) и (2), мы тем самым приняли те условия, которые определяют кривую спроса: постоянство цен на прочие товары и, подчеркнем это, постоянство дохода.
  
  Но связывая излишек потребителя с компенсирующим или эквивалентным изменением дохода, мы как раз допускаем изменение дохода, а постоянной считаем степень удовлетворения потребителя, так как изменения происходят в пределах одной и той же кривой безразличия.
  Из приведенных соображений следует, что расхождения между тремя различными оценками излишка потребителя невелики, если затраты на рассматриваемый товар составляют небольшую часть бюджета потребителя.
  
  РАЗДЕЛ 2. Что объясняет сумма излишков потребителей?
  
  В предыдущем разделе мы познакомились с понятием излишка отдельного потребителя.
  
  Обратимся теперь к множеству всех потребителей, предъявляющих свой спрос на данном рынке.
  
   О Q9 Я
  
  Рис. 5. Сумма излишков потребителя
  
  Пусть на рынке сложилась цена Р0. Мы можем формально определить величину потребительского излишка для всей совокупности покупателей, действуя по аналогии с тем, как мы ее определили для отдельного покупателя.
  
  Рассмотрим фигуру POP*E, ограниченную кривой рыночного спроса Р*Е, осью цен и линией постоянной цены Р0 (рис. 5), и обозначим через W площадь этой фигуры. Так как при каждом значении цены объем рыночного спроса равен сумме объемов индивидуального спроса отдельных покупателей, фигуру POP*E можно разделить на части таким образом, что "ширина" каждой части при цене Р равна - объему спроса i-го потребителя при данной цене. Площади этих частей W1, W2 WN характеризуют значения излишка для 1-го, 2-го, N-го потребителей. Таким образом формально определенный нами потребительский и лишек для рынка в целом есть сумма значений и лишка для отдельных потребителей:
  
  W = W| + W2 +... + WN.
  
  Но все это ничего не говорит нам о том, что же характеризует сумма излишков потребителей. Индивидуальный излишек потребителя определяется превышением полезности покупки для индивида над затратами на ее приобретение. В связи с этим возникает естественный вопрос: уместно ли сложение излишков различных потребителей?
  Ведь тем самым мы складываем субъективные полезности продукта для различные потребителей - законно ли это? Можно ли суммировать мое наслаждение с твоим или его страдание с ее страданием?
  
  Для того чтобы разобраться в этих вопросах, рассмотрим снова упрощенный пример.
  
  Возьмем такой товар, который если и нужен потребителю, то в количестве одной штуки (примером такого товара могут служить пианино). Допустим, что на рынке восемь покупателей. В табл. 3 указаны значения полезности пианино для каждого из них в денежной форме. Будем считать, что объем мгновенного предложения равен пяти штукам.
  
  Легко убедиться, что цена равновесия установится между 22 и 26 тыс. руб. (неоднозначность цены равновесия - маленькое неудобство анализа рынка дискретного товара). Допустим, что в силу каких-то причин цена установилась на уровне 25 тыс. руб.
  
  Ясно, что пианино достанутся покупателям от А до E (табл. 3; рис. 6).
  
  Таблица 3. Покупатели на рынке пианино
  
  Покупатель Полезность покупки, тыс. руб. A 50 B 40 C 35 D 30 E 26 F 22 G 18 H 15
  
   Рис. 6. Формирование рыночного спроса на пианино Итак, индивидуальная полезность, выраженная в денежной форме, у каждого потребителя сопоставима с ценой, и, следовательно, полезности для различных потребителей в такой форме сопоставимы друг с другом. А это уже довод в пользу их суммируемости.
  
  Но этого мало. Сумма полезностей для покупателей от А до E равна 181 тыс. руб. Нетрудно убедиться в том, что любое другое распределение пяти инструментов между покупателями привело бы к меньшей суммарной полезности - вместо кого-либо из "большой пятерки" пианино досталось бы покупателю, для которого полезность покупки оказалась бы меньше. Такая ситуация могла бы возникнуть, если бы цена на рынке была ниже равновесной.
  
  Но и в том случае, когда цена выше равновесной, суммарная полезность совершенных покупок оказалась бы меньше, чем полученная выше величина, - не все из "большой пятерки" согласятся делать покупки при цене выше 26 тыс. руб.
  
  Итак, рынок, находящийся в равновесии, распределяет предложенный объем продукта между покупателями таким образом, что суммарная полезность, полученная всеми покупателями, максимальна.
  
  Этот вывод справедлив не только для такого своеобразного товара, как пианино; он остается в силе и для товара, приобретаемого покупателем в нескольких экземплярах, и для бесконечно делимого товара, но в этих случаях он потребовал бы значительно более развернутых обсуждений.
  
  Таким образом, суммарная полезность, получаемая всей массой потребителей, является существенной характеристикой рынка, а это в свою очередь оправдывает использование суммарного потребительского излишка в качестве показателя выгоды, получаемой потребителями на рынке данного товара.
  о я
  
  В табл. 4 суммарный излишек потребителя вычисляется дважды: в последней графе он рассматривается как сумма индивидуальных излишков, а в итоговой строке - как разность между суммарной полезностью и суммарными затратами на покупку. Это утверждение также является общим. На рис. 5 площадь четырехугольной фигуры OP*EQ0 характеризует суммарную полезность, площадь прямоугольника OР0EQ0 - суммарные затраты. Их разность - площадь фигуры Р0Р*Е - соответствует суммарному излишку потребителей.
  Сколько-нибудь достоверно оценить ход кривой спроса в области нереально высоких цен практически невозможно. Поэтому практически невозможно оценить абсолютные значения ни суммарной полезности, ни суммарного излишка потребителей. Но это обстоятельство не препятствует определению приращений суммарного излишка при тех изменениях цен, которые могут иметь место в действительности. Поэтому величина суммарного излишка потребителей может отсчитываться от произвольного условно-максимального значения цены. Здесь возникает ситуация, аналогичная измерению электрического потенциала: потенциал любой точки электрического поля может быть принят за нулевой, и выбор этой точки никак не влияет на величину разности потенциалов между конкретными точками, которая и представляет реальный интерес.
  
  Подобно суммарному излишку потребителей, можно говорить и о суммарном излишке производителей. Не вдаваясь здесь в подробности, укажем лишь, что графически он может быть представлен площадью фигуры между кривой предложения и уровнем рыночной цены - фигуры APEE на рис. 7. Сумма излишков потребителей и производителей - площадь фигуры АР*Е - характеризует общий эффект производства и потребления на рассматриваемом рынке.
  
  Величины суммарных излишков потребителей и производителей весьма полезны при анализе изменений положения на рынке при тех или иных воздействиях на него со стороны государства, в частности при введении налогов. Этим вопросам посвящены следующие разделы лекции.
  
  РАЗДЕЛ 3. Жюль Дюпюи - первооткрыватель потребительского излишка
  
  Первым исследователем, использовавшим категорию потребительского излишка в качестве инструмента экономического анализа, был французский инженер путей сообщения Ж. Дюпюи. В 1844 г. он опубликовал статью "О мере полезности гражданских сооружений", в которой доказывал несостоятельность применявшегося в то время способа определения эффективности (полезности) хозяйственных мероприятий.
  
  "Высококвалифицированные инженеры,-говорится в статье,- задались вопросом, какова полезность дорог королевства и департаментов. Исходя из того, что цена, которую платит общество за перевозки, осуществляемые на этих дорогах, составляет 500 млн в год, и опираясь на принципы Ж.-Б. Сэя, они говорят: "Поскольку общество согласно платить 500 млн за перевозки, то и полезность этих дорог оценивается в 500 млн; общество не стало бы платить эту цену, если бы не считало ее эквивалентной; следовательно, 500 млн являются мерой этой полезности"[1].
  
  По поводу таких рассуждений Дюпюи замечает: "Если общество платит 500 млн за услуги, оказываемые дорогами, то это означает только одно, а именно, что их полезность составляет не менее 500 млн. Но она может быть в сто, в тысячу раз более значительной, хотя вам это и неизвестно". Дело в том, продолжает Дюпюи, что "все потребляемые продукты имеют разную полезность не только для каждого потребителя, но и для каждой из нужд, на удовлетворение которых он употребляет эти продукты".
  
  Так за 10 лет до опубликования работы Г. Госсена был сформулирован "первый закон Госсена".
  
  Дюпюи обращает внимание на то, что цена (тариф), по которой "высококвалифированные инженеры" вслед за Сэем предлагали определять полезность некоторого количества благ, характеризует полезность только последней единицы покупаемого блага. Для определения общей полезности реализуемого объема благ Дюпюи предложил способ, представленный формулой:
  р*
  W = J QD(p)dp.
  р0
  
  "Предположим, - пишет он, - что все сходные изделия, общую полезность которых нужно определить, обложены налогом, возрастающим на незначительные суммы. С каждым увеличением налога некоторое количество товаров исчезает из потребления. Это количество, умноженное на налоговую ставку, даст величину полезности в денежном выражении. Увеличивая таким образом налог до тех пор, пока больше не останется потребителей, и сложив все частные произведения, получим общую полезность предметов. Поясним эту формулу на одном примере.
  
  Нужно узнать полезность пешеходного моста, движение по которому бесплатно, а число переходов в год составляет 2 080 000. Предположим, что пошлина за переход моста в 0.01 фр. приведет к уменьшению числа переходов на 330 000, что пошлина в 0.02 фр. сократит это число на 194 000 и т. д.". Дальнейшее развитие процесса представлено ниже:
  
  Пошлина, фр. Число несовершенных
  переходов вследствие повышения
  пошлины Полезность данного количества переходов, фр. 0,01 330 000 3 300 0,02 294 000 5 880 0,03 260 000 7 800 0,04 228 000 9 120 0,05 198 000 9 900 0,06 170 000 10 200 0,07 144 000 10 080 0,08 120 000 9 600 0,09 98 000 8 820 0,10 78 000 7 800 0,11 60 000 6 600 0,12 44 000 5 280 0,13 30 000 3 900 0,14 18 000 2 520 0,15 8 000 1 200 Всего 2 080 000 102 000
  Таким образом, для общества абсолютная полезность моста составляет 102000 фр.
  
  Такую полезность приносит мост при бесплатном передвижении по нему. При взимании платы за пользование мостом его общая полезность уменьшается. Если пошлина составит 0.05 фр., то абсолютная польза моста будет равна сумме десяти последних чисел в третьей графе таблицы, т.е. 66000 фр. Эта сумма распределится между получателем пошлины (0.05 770000 = 38500) и пешеходами (66000 - 38500 = 27500). Так общая полезность распределяется между издержками и излишками потребителей. Потери пешеходов, отказавшихся при такой пошлине от передвижения по мосту, составляют 36000 фр. (102000 - 66000). Это чистые потери общества вследствие введения платы за пользование мостом.
  
  Дюпюи выводит общее правило, согласно которому "верхний предел полезности, приобретенной или потерянной в результате изменения цены, равен разнице количеств потребления предметов, умноженной на половину изменения цены". Это произведение составляет площадь треугольника, на которую с изменениями цены меняется излишек потребителя, представленный в графическом виде на рис. б.
  
  Администрация сайта Rosreferat.Ru, выражает просьбу к читателям, у которых имеются отсутствующие в данном файле изображения, прислать их нам по e-mail: [email protected], в целях дополнения публикации.
  
  Рис.6 Два способа определения излишка потребителя
  
  Поскольку одной из причин изменения цены является налог с продаж, последствия его введения тоже можно оценить посредством названного правила. Исходя из того, что площадь прямоугольного треугольника при заданном наклоне гипотенузы пропорциональна квадрату катета, Дюпюи сформулировал еще одно правило: потерянная от введения налога с продаж полезность (потребительский излишек) пропорциональна квадрату ставки налога. Так, взимание с единицы проданной продукции налога в 10 фр. приведет к 100-кратной потере полезности по сравнению с потерей при налоге в 1 фр.
  
  "Тип расчета, который мы вам предложили, - заключает автор, - носит общий характер.
  
  Вместо "переходов" пишите в таблице "пар чулок", и вы точно таким же образом определите полезность от чулочного производства".
  
  Дюпюи широко использует аналитические возможности открытого им инструмента. Он указывает на то, что посредством потребительского излишка ("относительной полезности") можно дать количественное выражение размеру ущерба, наносимого обществу монополией. "...Какой-либо мост, - приводит пример Дюпюи, - приносит большие доходы компании, которая взимает налог за его использование; соперничающая с ней, фирма строит мост рядом и вынуждает первую снизить свой тариф наполовину; число прохожих на первом мосту удваивается, полезность возрастает в огромных пропорциях. Создается ли эта полезность за счет второго моста, по которому никто не ходит? Бесспорно, нет. Это всего лишь результат снижения тарифа налога с первого моста, которое можно было бы осуществить другим способом. Строительство второго моста, наоборот, привело к уменьшению общественной полезности ввиду напрасной затраты большого капитала". Дюпюи объясняет также суть и значение ценовой дискриминации, проводимой при определенных условиях монополией. "Один и тот же товар, представленный в разных магазинах в разных формах, очень часто продается по разным ценам богатым, зажиточным и беднякам. Вино качественное, высокого качества, супервысокого качества, экстра, взятое из одной бочки и отличающееся только этикеткой, продается по очень разным ценам. Почему так происходит? Дело в том, что одна и та же вещь имеет разную цену в глазах разных потребителей. Если бы существовала только средняя цена, то это было бы потерей для тех, кто лишился бы данного продукта, так как они не стали бы его покупать за эту цену, и потерей для продавца, так как была бы оплачена слишком малая часть от полезности предоставленной услуги. Мы вовсе не собираемся оправдывать все хитрости торговли, но их следует изучать, так как они основаны на точном знании человеческого сердца; во многих случаях они содержат
  
  больше справедливости, чем можно было бы ожидать и даже дают хорошие примеры для подражания". Хорошо понимает Дюпюи и недостатки своего аналитического инструмента. "Некоторые могут возразить, что расчет, формулу которого мы привели в данной статье, основывается на данных, которые ни одна статистика не может представить, что, таким образом, мы никогда не сможем выразить точной цифрой полезность, создаваемую какой-либо машиной, дорогой, каким-либо видом труда, или величину полезности, потерянной вследствие установления налога или пошлины". Ответ Дюпюи на замечания такого рода хорошо раскрывает значение экономической теории: "Как правило, политической экономии не хватает данных для того, чтобы полностью решить проблему, но этот недостаток делает только еще более необходимым знание общих правил и принципов, которые служат основанием для решения проблемы.
  
  Только они позволяют на основании известных данных узнать неизвестное, указать, чего не хватает для решения вопроса, а следовательно, предоставить средства для того, чтобы искать и найти это, если возможно, а если нет, то найти этому замену. Политическая экономия подобна геометрии, которая хотя и основывается на квадратах, треугольниках, кругах, т. е. правильных фигурах, учит, однако, измерять площади поверхностей, очерченных извилистыми контурами ручья или тропинки, где известно только несколько точек. Достаточно ли известных точек? Каких точек не хватает? Как их найти? Какова будет степень приближенности, если мы будем вынуждены обойтись без этих точек? Вот вопросы, которые требуют более глубоких знаний геометрии, чем те, где все элементы расчета представлены с высокой точностью. То же самое и в политической экономии: чем менее полны и точны данные, которыми мы располагаем, тем необходимее опираться на строгие принципы науки, чтобы увереннее действовать на практике, в конкретной ситуации".
  
  [1] Дюпюи Ж. О мере полезности гражданских сооружений // Теория потребительского поведения и спроса. СПб., 1993. (Вехи экономической мысли ; Вып. 1). С. 29
  
  РАЗДЕЛ 4.Налоги, дотации и излишки
  
  Налоги, снижение излишков и потери
  
  В разделах 1 и 2, говоря об излишках потребителей и продавцов, мы считали, что на рынке нет других действующих лиц. Теперь мы выясним, что изменится при появлении на рынке третьей стороны - государства, которое может вводить налоги на одни товары и дотации на другие; иных форм воздействия государства на рынок мы касаться не будем.
  
  В лекции 10 говорилось о том, как налоги и дотации смещают положение рыночного равновесия. Здесь мы будем исходить из тех же допущений.
  
  Начнем с налогов. Мы рассматриваем потоварный налог, установленный в размере Т руб. с каждой единицы продаваемого товара и взимаемый с продавца. Рис. 8, иллюстрирующий эту ситуацию, аналогичен соответствующему рисунку к лекции 10.
  
  pf-
  p*"
  Pi
  0
  
  
  Кривая S (кривая предложения до введения налога) связывает объем предложения с ценой, остающейся у продавца после уплаты налога; S1 - это кривая, устанавливающая связь между объемом предложения и ценой, уплачиваемой покупателем, - кривая предложения после введения налога. Кривая S1, получена из кривой S смещением на Т единиц в направлении оси цен (вверх).
  
  Введение налога вызвало перемещение равновесия из точки Е0 в точку Е1; при этом объем продаж сократился с Q0 до Q1, цена, уплачиваемая покупателем, выросла с Р0 до PD1, а получаемая продавцом - снизилась с Р0 до P 1.
  
  Выгода от покупки-продажи снизилась и для покупателя, и для продавца. Излишек потребителя снизился и из-за того, что за каждую единицу покупаемого товара он вынужден платить больше, и из-за того, что ему при этом приходится сокращать объем потребления, а часть потребителей, возможно, вообще откажется от покупки данного товара. Воспользовавшись геометрическим представлением излишка потребителей, мы можем сказать, что уменьшение его величины изображается площадью фигуры POPD1E1EO.
  
  Продавец получает за каждую единицу товара меньше, чем до введения налога, и к тому же сокращается объем продаж; часть продавцов, возможно, вынуждена будет покинуть данный рынок. Сокращение их излишка представлено на рис. 8 площадью фигуры Суммарному сокращению излишков покупателей и продавцов соответствует площадь фигуры PS1PD1E1EOES1.
  
  Из этого же рисунка видно, что налоговые поступления в бюджет государства не совпадают с величиной налогового бремени - снижением излишков покупателей и продавцов. Поступления в бюджет равны произведению TQ1 и изображаются площадью
  S D S
  прямоугольника P 1P 1Е1Е 1. Эта величина меньше совокупного уменьшения излишков: площадь треугольной области ES1E1EO (она на рисунке заштрихована) не покрывается величиной налогового сбора. Это - чистые потери общества, обусловленные введением налога.
  
  Оценим количественно все перечисленные здесь величины. Это нетрудно сделать в предположении, что смещение рыночного равновесия при установлении налога невелико, и в пределах этого смещения зависимости объемов спроса и предложения от цены с достаточной точностью можно считать линейными. При этом фигуры, соответствующие потерям излишков покупателя и продавца, - это трапеции, каждая из которых имеет
  D S
  основания длиной Q0 и Q1; высоты трапеций равны соответственно P 1 - P0 и P0 - P 1. Для удобства сопоставления с результатами следующего пункта приведем выражения не для уменьшения, а для приращения излишков (они различаются лишь знаками). Получим для покупателей
   DWD = [(Q0 + Q1XP0 - PD1)]/2 (3) для продавцов:
   DWS = [(Q0 + Q1)(PS1 - P0)]/2 (4) Сумма налоговых поступлений в бюджет, как уже отмечалось, равна:
  М1 = TQ1. (5)
  
  Чистым потерям соответствует треугольник ES1E1E0. Если его основанием считать отрезок E 1E1 длиной Т, то высота равна Q0 - Q1, а площадь, т.е. величина чистых потерь:
  
  L = %T(Q0 - Q1) = -%TDQ1 (6)
  
  Таблица 5. Характеристики нетоварного налога
  
  Величина Площадь фигуры (рис. 8) Аналитическое выражение Изменение излишка покупателей Изменение излишка продавцов P0PD1E1E0 P0PS1ES1E0 [(Q0 + Q1)(P0 - PD1)]/2 [(Q0 + Q1)(PS1 - P0)]/2 Всего PS1PD1E1E0ES1 - [(Q0 + Q1)T]/2 Налоговый сбор Потери PS1PD1E1ES1
  ES1E1E0 Q1T (Q0 - Q1)T/2 Всего PS1PD1E1E0ES1 T(Q0 + Q1)/2
  Здесь обозначено DQ1 = Q1 + Q0 - приращение объема продаж при введении налога (оно, очевидно, отрицательно). Все результаты сведены в табл. 5. Принимая во внимание, что PD1 - PS1 = T, можно убедиться в справедливости равенства:
  
  M1 + L = - (DMD + DMS)
  
  Подведем некоторые итоги. Установление налога на некоторый товар сопровождается "изъятием" части излишка потребителей и продавцов. Налоговый сбор поступает в бюджет государства и затем расходуется на цели, определяемые государством; в частности, они могут быть направлены на дотации производителям других товаров. Часть налоговых средств будет затрачена на содержание аппарата, занятого организацией сбора налогов и контролем за этим процессом. Но даже если считать эти затраты пренебрежимо малыми и не принимать их во внимание, считая, что весь налоговый сбор будет использован со 100 %-ной эффективностью, все равно установление потоварного налога вызывает потери непосредственно на рынке данного товара. Величина этих потерь, как показывает равенство (6), пропорциональна налоговой ставке и сокращению объема продаж. В свою очередь, как следует из соображений геометрического подобия, величина DQ также пропорциональна налоговой ставке:
  
  DQ = -aT, (7)
  
  где коэффициент а зависит от параметров кривых спроса и предложения. Таким образом, на рынке определенного товара чистые потери, вызываемые введением нетоварного налога, пропорциональны квадрату налоговой ставки:
  
  L = aT2/2. (8)
  
  Как отмечалось на качественном уровне в лекции 10, смещение равновесия, вызванное налогом, тем значительнее, чем сильнее реагируют спрос и предложение на изменение цен. Здесь мы дадим этой величине количественную оценку, по-прежнему исходя из допущения о линейности кривых спроса и предложения в окрестности точки равновесия. Запишем функции спроса и предложения в отклонениях от равновесной точки:
  
  Q - Q0 = -b(P - P0), Q - Q0 = с(Р - P0).
  
  Здесь величины -b и с - производные функций спроса и предложения по цене (угловые коэффициенты наклона кривых спроса и предложения к линии цен); в уравнении спроса Р обозначает цену, которую платит покупатель, а в уравнении предложения - цену, получаемую продавцом. При введении налога цена продавца на Т единиц меньше цены покупателя, и новое равновесие в ценах покупателя описывается системой уравнений:
  
  С DQ = -b(PD1 - P0), { D Q = c(PD1 - T - P0).
  
  Здесь левые части одинаковы; приравнивая правые части, находим:
  
  DPD = PD1 - P0 = cT/(b + c), Откуда:
  
  DPS = PS1 - P0 = PD1 - P0 - T,
  
  или:
  
  DPS = bT/(b + c).
  
  Таким образом, абсолютные отклонения цен покупателя и продавца обратно пропорциональны соответствующим коэффициентам крутизны наклона b и с; как показывают равенства (3) и (4), также соотносятся потери излишков:
  |DWD|/|DWS| = |DPD|/|DPS| = c/b.
  
  Этот результат, также на качественном уровне, обсуждался в лекции 10. Для отклонения объемов продаж получаем выражение:
  DQ = -bcT/(b + c).
  так что коэффициент к, фигурирующий в соотношении (7), равен: a = bc/(b + c) = 1/(1/c + 1/b).
  Он одинаково зависит от крутизны кривых спроса и предложения и возрастает с увеличением каждой из них.
  
  Дотации, увеличение излишков и потери
  
  Обсудим теперь ситуацию, симметричную только что рассмотренной. Допустим, что на некоторый товар установлена фиксированная дотация в размере V руб. на единицу товара, выплачиваемая из государственного бюджета производителю (которого мы здесь отождествляем с продавцом). Возникающая при этом ситуация представлена на рис. 9.
  Таблица 6. Характеристики потоварной дотации
  
  Кривая предложения с точки зрения покупателя (S2) сдвигается по отношению к фактической кривой предложения (S) на V единиц вниз, равновесие перемещается из точки Е0 в точку Е2.
  Величина Площадь фигуры (рис. 9) Аналитическое выражение Изменение излишка
  покупателей Изменение излишка продавцов PD2POEOE2
  POPS2ES2EO [(Q0 + Q2)(P0 - PD2)]/2 [(Q0 + Q2)(PS2 - PO)]/2 Всего PD2PS2ES2EOE2 - V(QO + Q2)/2 Выплаты из бюджета (-) Потери PD2PS2ES2E2 Е2Е0Е 2 -Q2V (Q2 - QO)V/2 Всего PD2PS2ES2EOE2 -V(QO + Q2)/2
  Но последствия введения потоварного налога и дотации не во всем противоположны. Сумма налогового сбора меньше, чем снижение излишков покупателей и продавцов; выплаты из бюджета при дотации, напротив, превышают суммарное увеличение их излишков. И в том, и в другом случае возникают чистые потери общества. При дотации их величина соответствует площади треугольной области EOES2E2, выделенной на рис. 9 штриховкой. При замене Т на -V в равенстве (8) знак роли не играет, и для величины потерь мы получим выражение:
  
  L = aV2/2, (10)
  причем a - тот же самый коэффициент. Его величина определяется выражением (9). Происхождение потерь
  Итак, и потоварные налоги, и дотации сопровождаются возникновением чистых потерь общества. Более того, величина этих потерь в обоих случаях описывается одинаковыми выражениями (8) и (10). Теперь мы покажем, что потери, вызываемые противоположными воздействиями на рынок, имеют общую природу. Для этого мы рассмотрим производство и потребление данного продукта как единый процесс. Потребители продукта получают полезность, суммарная величина которой при объеме потребления Q описывается функцией TU(Q). Производители несут затраты, суммарная величина которых задается функцией TC(Q). Будем считать, что объемы производства и потребления продукта совпадают. Тогда чистый доход, создаваемый на рынке данного товара, есть разность:
  
  I(Q) = TU(Q) - TC(Q).
  Это не доход какого-либо лица или группы лиц, и в данном разделе нам будет безразлично, каким образом он распределяется между производителем, потребителем и "третьими лицами", если таковые присутствуют на рынке. Назовем его чистым общественным доходом.
  
  При малых объемах производства и потребления чистый доход принимает небольшие значения и возрастает по мере увеличения Q. Но с ростом объема полезность потребления дополнительной единицы снижается, а затраты на производство возрастают; чистый общественный доход, пройдя максимальное значение, начинает затем убывать. Условие максимума получим, приравняв нулю производную от дохода по объему:
  dI(Q)/dQ = dTU(Q)/dQ - dTC(Q)/dQ = 0, или, иначе:
  
  MU(Q) = MC(Q),
  
  где MU(Q), MC(Q) -соответственно предельная полезность и предельные затраты. Но на конкурентном рынке предельная полезность в денежной форме см. лекцию 4, раздел 2 -совпадает с ценой спроса, а предельные затраты - с ценой предложения. Таким образом, чистый общественный доход принимает наибольшее значение при объеме производства-потребления Q0, соответствующем точке пересечения кривых спроса и предложения, т.е. равновесию на конкурентном рынке, не испытывающем вмешательства "третьих лиц".
  
  Если за базу для сравнений принять это положение "невозмущенного" равновесия (а именно так мы и поступали в предыдущих пунктах), то всякое отклонение объема от Q0 ведет к сокращению чистого общественного дохода, т.е. к потерям. Это явление мы и наблюдали, рассматривая последствия налога и дотации.
  
  В заключение заметим, что, анализируя общественные потери, связанные с введением потоварных налогов и дотаций, мы вовсе не утверждаем, что они приносят один лишь ущерб. Сумма индивидуальных прибылей, получаемых разными людьми и служившая у нас средством измерения различных эффектов и потерь, отнюдь не является универсальным измерителем общественного благополучия. Обществу не безразлично, в каких пропорциях производимое благо распределяется между его членами. Механизм налоги-дотации может служить средством "изъятия" части излишка у одних людей и "передачи" его другим.
  
  Но функционирование этого механизма сопровождается потерями, подобно тому как не обходится без потерь работа любого двигателя, генератора или трансформатора. Кроме того, этот механизм выполняет перераспределительные функции лишь постольку, поскольку налоговое бремя несут одни люди, а выгоду от дотаций получают другие. Если бы это были одни и те же люди, то ничего, кроме потерь, такой механизм не порождал бы. Эти меры влекут за собой еще одно последствие. Повышение цен на одни товары и удешевление других побуждают потребителя изменить свое поведение на рынке.
  
  Субъективная полезность потребляемых благ при этом снижается и в том случае, если увеличивается потребление "полезных" и уменьшается потребление "вредных" (по мнению общества) продуктов. Поэтому мы можем сделать следующие выводы.
  1. Прямое налогообложение, дифференцированное по категориям налогоплательщиков, и прямые бюджетные выплаты, адресованные конкретным категориям получателей (многосемейные, инвалиды и др.) во многих случаях позволяют эффективнее решать социальные задачи государства, чем система потоварных налогов и дотаций.
  2. Потоварные налоги и дотации сопровождаются тем меньшими потерями, чем меньше вызываемое ими изменение объема производства и потребления.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. Потребитель приобретает товары Х и Y. Товар Y продается по цене 2 руб. за единицу. Товар Х продается по цене 10 руб. за единицу, если объем покупки не превышает 20 единиц, а за каждую следующую (сверх 20) единицу покупатель платит 5 руб. Что представляют собой бюджетные ограничения при различных уровнях дохода?
  
  2. Рассматривается товар X, условия продажи которого приведены в задаче 1. Функция
  спроса некоторого потребителя от цены равна D = A - 2P. Для случаев А = 28, 36, 44
  определить:
  
  а) объем покупки;
  
  б) величину излишка потребителя.
  
  3. При условии задачи 1 к лекции 10 (пункты а-в) вычислить изменения излишков
  потребителя и производителя.
  
  Лекция 18. Потребительский выбор во времени
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что лучше сейчас или потом?
  
  БАРБОС. Всем понятно, что лучше сейчас, а то отложишь и в результате ничего не получишь.
  
  АНТОН. Что мы с тобой будем обсуждать? Как люди нетерпеливы и почему, вместо того чтобы дождаться, когда яблоки созреют, они морщатся, но едят их зелеными?
  
  ИГОРЬ. Экий ты, Антон, шутник. Но что-то в этом есть. Люди действительно нетерпеливы. Часто это связано с неуверенностью, что завтра все будет так же благополучно, как и сегодня.
  
  АНТОН. Ты имеешь в виду здоровье или погоду?
  
  ИГОРЬ. Конечно, мой веселый друг, я имею в виду, что люди предпочитают получить благо как можно скорее.
  
  АНТОН. Тогда давай представим себе, что наш потребитель выбирает, сколько ему съесть яблок сегодня и сколько - через неделю.
  
  ИГОРЬ. Ну да, понимаю. Ты хочешь сказать, что каждое дополнительное яблоко, которое я отдам себе самому, чтобы съесть его через неделю, будет для меня все менее ценно?
  
  АНТОН. Да, думаю, что читателю будет интересно встретить здесь нашу старую знакомую - снижающуюся предельную полезность.
  ИГОРЬ. Хорошо, попробуем. Наш потребитель составляет набор из яблок, которые он потребляет "сегодня" и "завтра".
  
  АНТОН. Ты хочешь провести аналогию с двумя товарами, которые потребитель покупает в один и тот же момент времени?
  
  ИГОРЬ. Конечно, вместо яблок и груш или мяса и молока, составим набор из "яблок сегодня" и "яблок завтра".
  
  АНТОН. Таким образом происходит обмен между "сегодня" и "завтра"?
  ИГОРЬ. Можно сказать, что потребитель предпочитает не съесть сегодня часть яблок, а ссудить их кому-то и получить завтра больше.
  
  АНТОН. Совершенно верно, он как бы дает кому-то кредит яблоками и получает процент. В конце концов для него превышение предельной полезности яблока сегодня над предельной полезностью яблока завтра становится равным цене кредита.
  
  ИГОРЬ. И так же происходит, если я беру у тебя в долг тысячу рублей?
  
  АНТОН. Вот именно. Если я дал тебе в долг тысячу рублей сроком на один год, то вернешь ты эту же тысячу плюс компенсацию за то, что я отказал себе в удовольствии их потратить.
  БАРБОС. Что ни говори, а время работает на нас! РАЗДЕЛ 1. Межвременный выбор во времени
  До сих пор мы предполагали, что экономические действия и их последствия относятся к одному и тому же моменту времени. Как бы ни были полезны для понимания экономических проблем модели, в которых отсутствует время, реальный мир таков, что события и процессы в нем привязаны ко времени. Килограмм яблок, имеющийся в распоряжении потребителя сегодня, - это не тоже самое, что килограмм таких же яблок, который достоверно будет у него в следующем месяце. Экономические блага различаются не только своими физическими свойствами, как например яблоки, пирожки с мясом и джинсы, но и принадлежностью к определенному моменту (периоду). Это обстоятельство имеет важные последствия для потребительского выбора и экономики в целом.
  
  Уже известный нам понятийный аппарат функций полезности и кривых безразличия применим не только к потребительскому выбору между различными комбинациями благ одного периода, но в равной степени и к потребительскому выбору между потреблением в настоящем и в будущем. Для иллюстрации этого рассмотрим простую задачу межвременного потребительского выбора.
  
  Пусть доход индивида в каждом периоде задан и заранее ему известен. Сберегая часть текущего дохода, потребитель может увеличить расходы на потребление будущих периодов. Но простор для маневра еще шире, если существует рынок капитала.
  
  Предположим, что индивид может давать и брать деньги в кредит под один и тот же процент r за период. Следовательно, он может сберечь часть текущего дохода, дать ее взаймы и увеличить свое потребление в следующих периодах, а может взять кредит и расширить потребление в настоящем за счет своих будущих доходов и будущего потребления. 1 руб. дохода настоящего периода можно превратить в 1 + r руб. в следующем периоде, и, наоборот, 1 + r руб. дохода следующего периода можно превратить в 1 руб. в настоящем. Это обстоятельство, а также величины настоящего и будущих доходов индивида задают его бюджетное ограничение, множество доступных альтернатив.
  
  У потребителя есть свои предпочтения относительно различных вариантов распределения потребления во времени. Например, он хотел бы, чтобы его дети после окончания средней школы учились в частном высшем учебном заведении, за что ему придется платить.
  Кроме того, он не хотел бы, чтобы его потребление, когда по возрасту он перестанет работать, сократилось до неприемлемого уровня. При этом не следует забывать и о настоятельности сегодняшних потребностей. Предположим, что такие потребительские предпочтения представлены в виде функции полезности, зависящей от расходов на потребление в различные периоды предстоящей жизни. Тогда цель потребителя - получить наивысшее удовлетворение своих потребностей - может быть представлена как максимизация функции полезности при заданном бюджетном ограничении.
  
  Решением этой задачи является оптимальный многопериодный план потребления. С
  межвременных предпочтениях потребителя мы предполагаем, что они совместимы во времени. Это означает, что если спустя некоторое время потребитель вновь определит
  оптимальный план потребления для будущих периодов, то этот план совпадет с избранным ранее оптимальным планом для этих периодов (в условиях полной определенности). Представим для наглядности потребительский выбор во времени графически. Для этого предположим, что временной горизонт потребителя состоит только из двух периодов: настоящего и будущего. Пусть предпочтения потребителя в настоящий момент относительно различных комбинаций настоящего и будущего потребления выражены функцией полезности U(c0, c1), где c0 и c1 - объемы потребления соответственно в настоящем и будущем[1]. На рис. 1 изображены некоторые из кривых безразличия, задаваемых функцией полезности индивида. Планы потребления (комбинации настоящего и будущего потребления), лежащие на одной кривой безразличия, доставляют потребителю один и тот же уровень полезности (удовлетворения). Чем выше расположена кривая безразличия, тем более высокому уровню полезности она соответствует.
  
  
  Рис. 1. Кривые безразличия потребителя
  
  Что представляет собою движение вдоль какой-нибудь кривой безразличия, скажем? Если из точки двинуться влево вдоль то объем текущего потребления уменьшится, но увеличится объем будущего потребления так, что уровень полезности, извлекаемый индивидом, сохранится тем же. Другими словами, потребитель может согласиться на сокращение текущего потребления "в обмен" на определенное увеличение своего будущего потребления. В точке с предельная норма замещения текущего потребления будущим потреблением равна наклону касательной к кривой безразличия в этой точке.
  
  Пусть доходы потребителя в настоящий и будущий периоды достоверно известны и равны соответственно m0 и m1. Потребитель стремится "забраться" на самую высокую кривую безразличия. Индивид может полностью потребить весь доход каждого периода, т. е. выбрать план потребления: c0 = m0, c1 = m1. Но существование рынка капитала предоставляет ему и другие возможности: он может давать и брать средства взаймы под процент r за период. Если его объем потребления в настоящем равен со, то сберегаемый в первом периоде и отдаваемый в ссуду доход равен m0 - с0. В следующем периоде он вернется с процентами и, следовательно, (1 +r) (m0 - с0) будет добавкой к доходу будущего периода. Поскольку во втором (последнем) периоде не имеет смысла сберегать, объем потребления в нем задается равенством:
  
  ci = mi + (1 + r) (m0 - C0),
  
  или:
  
  Ci = mi + (1 + r)m0 - (1 + r)c0.
  
  Легко убедиться в том, что это уравнение задает прямую, проходящую через точку m = (m0, m1) и имеющую наклон к оси абсцисс, равный -(1 + r). Такая прямая АВ изображена на рис. 2.
  
  
  
  Рис. 2. Линия возможностей потребителя
  
  На прямой АВ лежат планы потребления, полностью исчерпывающие доходы двух периодов.
  
  Вдоль прямой АВ потребитель может, используя рынок капитала, превращать (трансформировать) настоящее потребление в будущее потребление, и наоборот.
  
  Поскольку мы имеем дело с прямой, предельная норма трансформации настоящего потребления в будущее здесь одинакова для всех точек на прямой АВ и равна 1 + r. Если потребитель выберет план потребления, лежащий на прямой АВ выше точки т, он будет в настоящем периоде кредитором (заимодавцем). Если план потребления окажется ниже и правее точки m, это означает, что индивид становится в настоящем заемщиком.
  
  На рис. 3 изображены одновременно кривые безразличия и линия трансформации в задаче межвременного выбора для некоторого индивида. Как рациональный потребитель, он стремится выбрать оптимальный план потребления, т. е. такой, что нельзя указать другого допустимого плана потребления, который был бы для него предпочтительнее.
  
  Оптимальным планом потребления будет точка на прямой АВ, которая лежит на самой высокой кривой безразличия, т. е. с* - точка касания кривой безразличия и прямой АВ.
  Любой другой план потребления, лежащий на прямой АВ, будет обеспечивать меньший уровень полезности, например точка c', так как проходящая через нее кривая безразличия лежит ниже кривой безразличия, касающейся линии АВ. В то же время точка c'', хотя и лежит на более высокой кривой безразличия, не может быть оптимальным решением, так как недостижима.
  
  
  Рис. 3. Кривые безразличия и линия трансформации в задаче межвременного выбора
  
  Представим себе другого индивида с тем же бюджетным ограничением (линией трансформации), но другой функцией полезности. Его кривые безразличия могли бы выглядеть так, как прерывистые линии на рис. 3.
  
  Оптимальным планом потребления для индивида с такими предпочтениями была бы точка и индивид был бы заемщиком на рынке капитала в настоящем периоде, а не кредитором, как индивид с кривыми безразличия, изображенном сплошными линиями.
  
  Обратим внимание, что оптимальное решение характеризуется равенством между предельной нормой замещения настоящего потребления будущим и предельной нормой трансформации настоящего потребления в будущее.
  
  В этом разделе мы ограничились случаем, когда временной горизонт потребителя состоит всего из двух периодов. Но потребитель обычно решает более сложные задачи: ему нужно распределить свое потребление между многими периодами.
  
  Рынок капитала предоставляет ему возможность давать и брать деньги взаймы на различные сроки. В следующем разделе на простой схеме вкладчик-банк мы рассмотрим некоторые закономерности рынка капитала, позволяющие выяснить, как трансформируется потребление в случае произвольного числа периодов.
  
  [1] Мы предполагаем, что функция полезности U(c0, c1) монотонно возрастающая, строго вогнутая и всюду дифференцируемая.
  
  РАЗДЕЛ 2. Логика сложных процентов
  
  В одной из книг Якова Исидоровича Перельмана есть такой сюжет.
  Человек кладет в банк 1000 руб. под 100 % годовых. Это значит, что при хранении вклада в течение года его величина вырастает на 100 % первоначального значения, т. е. на 1000 руб. и если вкладчик предполагает хранить свои деньги в банке ровно в течение года, он сможет в конце этого периода получить 1000 + 1000 = 2000 руб.
  
  Правила хранения таковы, что вкладчик может в любой момент получить свои деньги.
  
  Проценты простые, т.е. приращение вклада пропорционально времени хранения. Если вкладчик захочет получить свои деньги через два года, то его вклад увеличится на 2000 руб. ему будет причитаться всего 3000 руб., а если он захочет снять свои деньги через полгода, то вклад увеличится на 500 руб. и составит всего 1500 руб.
  
  Но вкладчик все-таки хочет хранить деньги в банке ровно год. И ему в голову приходит такая мысль: а что если через полгода ему переоформить вклад, т. е. как бы получить деньги и сразу же положить их снова храниться еще полгода? Сумма, выросшая за полгода, составит, как мы видели, 1500 руб. А если эти 1500 руб оставить теперь еще на полгода в банке, то сумма увеличится еще на 1500-1/2 = 750 руб. и составит 2250 руб. Это больше, чем та сумма, которая получилась бы без переоформления, так что такая операция вкладчику, безусловно, выгодна.
  
  Читатель, возможно, заметил, что мы могли бы все расчеты выполнить проще. За первые полгода вложенная сумма возрастает в 1 + 1/2 =1.5 раза. За вторые полгода уже новая сумма возрастает в 1.5 раза, так что всего в конце года вкладчик должен получить:
  
  1000(1 + 1/2)2 = 2250 руб.
  
  Но вернемся к нашему вкладчику. Он продолжает свои размышления: а если переоформлять вклад через каждый квартал? Тогда в конце концов получится:
  
  1000(1+1/4)4 = 2441.41 руб.,
  
  т. е. еще больше! (Если вы захотели проверить результат, учтите, что мы округляем результат до целых копеек).
  
  Легко сообразить, что, переоформляя вклад N раз в течение года, вкладчик в конце концов получит:
  
  1000 (l+1/N)N руб.
  
  При ежемесячном переоформлении вклада сумма составит 2613.04 руб., а при ежедневном, считая, что банк работает без выходных, - 2714.57 руб. Как видим, переход от N = 12 к N = 365 не очень сильно увеличил сумму - всего на 101 руб. с копейками, - так что выигрыш едва ли стоит ежедневных хлопот с переоформлением.
  
  Но в мысленном эксперименте мы можем пойти еще дальше: а что произойдет при бесконечно частом переоформлении? Величина (1+1/N)N, как известно из курса математики, при N - + стремится к пределу, равному е ~ 2.718 281 8... Таким образом, если переоформление вклада превратится в непрерывный процесс, то при 100 % годовых вкладчик к концу года сможет получить в банке 1000е ~ 2718.28 руб., т. е. доход на вложенную 1000 руб. составит 2718.28 - 1000 = 1718.28 руб.
  Теперь мы отойдем от перельмановского сюжета и попытаемся найти ответы на некоторые вопросы. Вполне ли разумны рассмотренные нами правила хранения вклада?
  
  Нельзя ли их улучшить? И что означает цифра "100 % годовых", если при соблюдении всех правил вкладчик может получить в течение года доход почти 172 %?
  
  Чем неудачны правила, предложенные банком? Они побуждают вкладчика часто переоформлять свой вклад. При этом он не получает и не вкладывает никаких денег. Как будто ничего не происходит - а его доход увеличивается.
  
  Банк, назначив ставку 100 % в год, должен быть готов за пользование вкладом в течение года заплатить без малого 172 % и при этом загрузить своих служащих бесполезной работой по переоформлению вкладов.
  
  Можно, конечно, запретить вкладчику какое-то время совершать операции по своему вкладу или по крайней мере понижать процентную ставку, если вкладчик захочет воспользоваться своими деньгами в течение "запретного" периода. Можно ввести плату за переоформление. Можно не накапливать доход на счете вкладчика, а выплачивать ему причитающиеся суммы "непрерывно" (на практике - через короткие промежутки времени). Но мы рассмотрим другую возможность: попытаемся отказаться от простых процентов, т. е. от начисления дохода пропорционально сроку хранения вклада, и попробуем найти такую зависимость дохода от времени хранения вклада, которая избавила бы и вкладчика, и банк от перечисленных выше неудобств. Уязвимым местом первоначального правила начисления дохода было следующее обстоятельство: операции, не изменяющие в момент их совершения количества денег у каждой из сторон, тем не менее изменяли в конце концов доход вкладчика. Назовем такие операции фиктивными; попытаемся сконструировать правила таким образом, чтобы выполнение фиктивных операций не изменяло дохода вкладчика. Пусть v обозначает сумму, вносимую вкладчиком в момент t0; сумму, которую он получит в банке через некоторое время, в момент t1, обозначим w. Функция роста, связывающая эти величины:
  
  w = F(v, to, t1),
  
  выражает количественную сторону правила начисления дохода. Для правила простых процентов, которое мы теперь ставим под сомнение, эта функция описывает линейную зависимость от времени хранения:
  
  w = F(v, to, t1),
  
  выражает количественную сторону правила начисления дохода. Для правила простых процентов, которое мы теперь ставим под сомнение, эта функция описывает линейную зависимость от времени хранения: w = v[1 + (to - t1),
  
  где коэффициент определяется процентной ставкой.
  
  Потребуем, чтобы функция роста обладала следующими тремя свойствами.
  
  1. Стационарность: один и тот же по величине вклад при одной и той же продолжительности хранения дает одно и то же значение функции роста, независимо от момента вложения (рис. 4). Иными словами, значения функции роста должны зависеть только от разности Т = to - ti. Приняв это требование, мы можем записать функцию роста как w = F(v, T).
  
   ;
  Рис. 4. Стационарность роста
  
  2. Аддитивность: рост суммы вкладов равен сумме функций роста по каждому из вкладов в отдельности (рис. 5). Зафиксируем моменты внесения и получения вкладов и рассмотрим зависимость размера выплаты w только от величины первоначального вклада: w = G(v). Требование аддитивности означает выполнение равенства:
  
  G(x + y) = G(x) + G (y) (1)
  
   11 fl 'a A -~-" + i
  
  Рис. 5. Аддитивность роста
  
  В чем смысл этого требования? Если бы при каких-нибудь значениях х и y имело бы место неравенство:
  
  G(x + y) < G(x) + G(y),
  
  то вкладчику было бы выгодно свой вклад v = х + y разделить на два вклада размером х и y. Но количество денег у вкладчика не зависит от того, сделает ли он один вклад размером 1000 руб. или разделит его на части размером 300 и 700 руб. Не зависит от этого и количество денег, поступающее в распоряжение банка, так что дробление вклада - фиктивная операция.
  
  Если бы, напротив, имело место неравенство:
  
  G(x + y) > G(x) + G(y),
  вкладчик был бы заинтересован, например, объединиться с приятелем, договорившись о распределении дополнительного дохода. Но такое объединение - тоже фиктивная операция. Итак, мы признали требование (1) разумным. Но непрерывная функция, обладающая этим свойством - это прямая пропорциональность:
  
  G(v) = kv.
  
  Доказательство этого факта помещено в Математическом приложении VI. Вспомним, что функция G(v) описывает рост при фиксированных моментах to и t1. Если же эти моменты произвольны, то коэффициент k должен зависеть от t0 и t1, а поскольку мы приняли допущение о стационарности, коэффициент k должен зависеть от продолжительности хранения вклада. Таким образом, мы пришли к следующему результату: функция роста, отвечающая требованиям 1 и 2, должна иметь вид:
  
  F(v, T) = vk(T). (2)
  
  Функцию k(T) будем называть коэффициентом роста вклада.
  
  3. Согласованность во времени. Пусть вклад v за время хранения вклада T1 возрастает до значения w1, а вклад w1 за последующий период хранения T2 возрастает до w2 (рис. 6).
  
  Потребуем, чтобы за время хранения T1 + T2 первоначальный вклад v возрастал до того же самого значения w2. Иными словами, мы хотим, чтобы фиктивная операция переоформления вклада не изменяла дохода вкладчика.
  
  
  Рис. 6. Согласованность во времени
  Из равенства (2) следует:
  w1 = vk(T) и w2 = w1k(T2) = vk(T1)k(T2). Мы требуем, чтобы выполнялось также равенство:
  w2 = vk(T1 + T2).
  Таким образом, коэффициент роста должен удовлетворяет условию: k(T1 + T2) = k(T1)k(T2). (3)
  Подобно тому как условию (1) соответствует только прямая пропорциональность, требованию (3), предъявляемому к коэффициенту роста, отвечает только показательная функция:
  
  k(T) = epT.
  Коэффициент р показывает, с какой скоростью происходит рост вклада. Таким образом, всем трем рассмотренным требованиям отвечает функция:
  
  рт
  w = v ..
  Заметим, что коэффициенту роста можно придать эквивалентную форму:
   k(T) = RT, (4) или:
   k(T) = (1+r)T, (5) полагая R = ep, r = R - 1.
  Теперь в нашем распоряжении имеются различные показатели, характеризующие скорость возрастания вклада. Между ними существует взаимно однозначная связь. В частности,
  
  p = lnR = ln(1 + r).
  
  Выясним, что показывает каждый из этих показателей.
  
  Из равенства (4) видно, что при Т = 1, т. е. при хранении вклада в течение единицы времени (например, года), первоначальный вклад увеличивается в R раз, или возрастает на долю r своей первоначальной величины. Величина r100 % обычно называется процентной ставкой, а формула (5) - формулой сложных процентов. Будем считать, что вклад производится в момент t0 после чего доход начисляется непрерывно; будем рассматривать накопленную сумму вклада w(t) как функцию текущего времени. По прошествии временивклад несколько увеличится; его относительный прирост в единицу времени составит:
  
  d = [w(t + At) - w(t)]/w(t) At.
  
  Мгновенную относительную скорость получим, переходя к пределу при At - +:
  d = (1/w(t))(dw(t)/dt).
  
  Если рост происходит в соответствии с уравнением (4):
  w(t) = vep(t - V, то dw(t)/dt = pvep(t - V и 8 = p.
  Последний результат разъясняет смысл показателя р.
  
  В той ситуации, которая рассматривалась в начале этого раздела, вкладчик имел возможность непрерывно переоформлять вклад из расчета 100 % годовых, т. е. фактически мог получать доход на основе сложных процентов при р = 1. Этому значению соответствует рост за год в R = е1 ~ 2.718 раза, т. е. действительная процентная ставка составляла 171.8 % годовых. Если бы при тех же правилах банк хотел установить действительную процентную ставку 100 %, то при непрерывном начислении дохода следовало бы взять р = ln 2 ~ 0.693.
  
  В примере была использована высокая процентная ставка для того, чтобы было заметнее различие между результатами применения формул простых и сложных процентов.
  
  Разложение показательной функции в степенной ряд:
  
  ept = 1 + pt + (pt)2/2! + (pt)3/3! + ...
  
  показывает, что при pt << 1 можно пренебречь слагаемыми, в которые pt входит во второй и более высоких степенях:
  
  ept " 1+ pt.
  
  При этом, во-первых, функции роста для простых и для сложных процентов принимают близкие значения; во-вторых, показатели r и r также близки друг к другу. Например, е0.05 ~ 1.0512. Если p = 5 % в год и t = 1 году, то действительная процентная ставка равна 5.12 % годовых. Если, наоборот, p = 5 % годовых, то r = ln 1.05 ~ 0.0488. Разница, как видим, невелика.
  
  Поэтому в Сбербанке принято следующее правило начисления дохода по вкладам до востребования, допускающим операции не чаще одного раза в день: в пределах календарного года действует правило простых процентов, а в конце года остаток вклада увеличивается на величину образовавшегося за год дохода, что равносильно операции переоформления вклада в нашем примере; при хранении вклада на протяжении ряда лет в целом действует формула (5).
  
  Приведенные здесь соотношения позволяют соизмерять доходы и затраты, относящиеся к различным моментам времени.
  
  Пусть потребитель рассчитывает получить доход W через Т лет. Какому сегодняшнему доходу равноценна для него эта величина? Иными словами, какие ради этого затраты он согласен понести сегодня? Ответ на оба эти вопроса дает величина, получившая название сегодняшней (или текущей) ценности дохода, ожидаемого в будущем.
  
  Получить через Т лет сумму W потребитель мог бы, положив сегодня в банк сумму PV, удовлетворяющую соотношению:
  
  PV (1+r)T = W.
  
  Это и есть та сумма, которую потребитель согласен не расходовать на сегодняшнее потребление ради будущего дохода, т. е. сегодняшняя ценность этого дохода.
  Итак, сегодняшняя ценность дохода W, ожидаемого через Т лет, равна: PV = W/(1+r)T. (6)
  
  Так, если r = 20 % годовых, Т = 20 лет, то сегодняшняя ценность дохода в 1000 руб. составляет всего:
  
  PV = 1000/1.220 ~ 26.08 руб.
  
  Если же потребитель рассчитывает получать доход в течение ряда лет и его величина, падающая на Т-й год, равна = 1, 2, N), то сегодняшняя ценность распределенного по времени дохода:
  
  
  
  
  
  
  РАЗДЕЛ 3. Теория человеческого капитала
  
  Стоит ли образование того, чтобы платить за него из своего кармана? Почему в странах с рыночной экономикой врач зарабатывает больше слесаря-сантехника, а адвокат - больше официанта? На эти и другие вопросы помогает ответить теория человеческого капитала.
  
  Труд образованного и профессионально подготовленного человека производительнее, чем труд необученного. Если это верно, то нужно согласиться с утверждением, что вложения в образование создают человеческий капитал, подобно тому как затраты на сооружения и оборудование создают капитал физический. Особенность человеческого капитала состоит в том, что он неотделим от самого человека.
  
  Теория человеческого капитала появилась в результате приложения принципов экономической теории к проблемам экономики образования, здравоохранения и миграции. Хотя ее ключевые идеи были предвосхищены еще Адамом Смитом, стройное оформление и бурное развитие она получила в 60-е XX столетия в работах Гэри Беккера, Якоба Минсера, Теодора Шульца и других экономистов.
  
  Эта теория исходит из простых и убедительных предпосылок. Люди как потребители заинтересованы в максимизации доходов всей жизни в целом, а не отдельного периода или года. Существует четкая зависимость между образовательным уровнем работника и его пожизненными заработками. Предполагается, что эта зависимость отражает причинно-следственную связь, идущую от образования к мастерству, от мастерства к производительности труда и, наконец, от производительности труда к заработкам.
  
  Люди принимают решения о вложениях в свое образование и профессиональную подготовку на основе сопоставления связанных с этим затрат и выгод. Выгоды образования или подготовки состоят в ожидаемых будущих более высоких доходах.
  
  Затраты имеют две формы: явные затраты на курс обучения и скрытые затраты (не полученные в течение обучения заработки). Выгоды и затраты относятся к самым разным периодам, и поэтому индивид должен сравнивать сегодняшнюю ценность ожидаемых выгод с сегодняшней ценностью ожидаемых затрат. Приведение к настоящему моменту (дисконтирование) будущих выгод и затрат является здесь ключевым аспектом.
  
  Рациональный вкладчик в человеческий капитал будет инвестировать до достижения такого уровня образования (подготовки), при котором предельные выгоды образования как раз покрывают предельные затраты. В равновесии норма отдачи на последнюю порцию инвестиций в образование должна быть равна норме отдачи на другие виды вложений (например, в физический капитал).
  
  Для того чтобы проиллюстрировать основную идею с помощью простой модели, рассмотрим индивида, максимизирующего свое богатство, т. е. чистую сегодняшнюю ценность всех своих будущих доходов. Пусть он решает вопрос, обучаться ли ему еще в течение одного года. Обозначим через С затраты образования в течение дополнительного года - в значительной мере это не полученные за время обучения заработки. Затраты обучения нужно сравнить с ожидаемыми выгодами более высоких заработков, предоставляемых рынком труда. Обозначим через Р сегодняшнюю ценность этих выгод, тогда:
  
  
  
  
  
  
  где Bt - ожидаемый дополнительный (в результате образования) годовой заработок в году t; i - рыночная норма отдачи на капиталовложения; N - продолжительность предстоящей трудовой жизни.
  
  Если Р > С, тогда чистая сегодняшняя ценность вложений в образование (Р - С) положительна и индивид должен инвестировать в дополнительный человеческий капитал.
  
  Капиталовложения в человеческий капитал будут, следовательно, поощряться низкими С и i и высокими В и N.
  
  Теория человеческого капитала способна объяснить характер наблюдающейся зависимости заработков от возраста и образования работников. В течение срока обучения молодые люди специализируются на накоплении человеческого капитала, поскольку отдача на вложения высока благодаря длительности будущей занятости (N), а альтернативные затраты невелики или даже равны нулю для молодежи нетрудоспособных возрастов.
  
  После окончания обязательной школы обучение становится более дорогостоящим, так как момент выхода на пенсию приближается, а период, в течение которого индивид будет извлекать выгоды из своего образования, сокращается. Кроме того, человеческий капитал со временем обесценивается, так как приобретенные когда-то знания и умения устаревают.
  
  Пример. Рассмотрим расчет экономической эффективности вложений в образование.
  
  Предположим, что общий уровень цен стабилен и не ожидается его рост в будущем.
  
  Пусть у Антона, работающего сегодня младшим бухгалтером с годовой заработной платой 48 тыс. руб., есть альтернатива: окончить годичный курс обучения стоимостью 20 тыс. руб. и занять должность старшего бухгалтера. Спрашивается, насколько выше должна быть заработная плата старшего бухгалтера, чтобы Антон счел обучение целесообразным, если он считает приемлемой для себя норму отдачи на вложения в 15 % годовых?
  
  В случае обучения затраты Антона будут состоять из не полученных заработков (48 тыс. руб.) и платы за обучение (20 тыс. руб.) - всего 68 тыс. руб. После окончания курсов Антон будет зарабатывать на Х тыс. руб. в год больше, чем сейчас. Сегодняшнюю ценность выгод обучения для Антона получим, суммируя геометрическую прогрессию:
  
  PV = X/(1 +0.15) + X/(1 +0.15)2 + X/(1 +0.15)N = X[1 - 1/(1 +0.15)N]/(1 +0.15)[1 - 1/(1 +0.15)N] = X[1 - 1/(1 +0.15)N]/0.15.
  
  Второе слагаемое в квадратных скобках стремится к нулю при N , и если N достаточно велико, то его конкретное значение несущественно. Так, если Антон предполагает проработать в новой должности еще 40 лет, то:
  
  1/(1 +0.15)N = 0.0037
  Этой величиной можно пренебречь, так что: PV " X/0.15
  Вложения в образование эффективны, если выгоды по меньшей мере равны затратам, т. е. : X/0.15 ~ 68 тыс. руб.
  
  Следовательно, если зарплата старшего бухгалтера выше зарплаты младшего на Х = 0.15*68 = 10.2 тыс. руб. или более в год, Антон сочтет разумным окончить бухгалтерские курсы.
  
  Если бы тот же вопрос встал перед дядей Антона, которому до выхода на пенсию предстоит проработать всего пять лет, то равенство сегодняшней ценности обучения затратам для него имело бы вид:
  
  (X/0.15)[1 - 1/(1 +0.15)5] = (X/0.15)(1 - 0.497) тыс. руб.
  
  и обучение было бы выгодным лишь при увеличении зарплаты на Х = 20.3 тыс. руб. в год и более. Представим себе конкурентную экономику, в которой ни государство, ни профсоюзы не оказывают заметного влияния на объем ресурсов, направляемых в сферу образования. Нехватка какого-либо вида квалифицированной рабочей силы, если таковая возникнет, вызовет увеличение относительного уровня заработной платы этой категории рабочей силы, что в свою очередь повысит отдачу на вложения в ее подготовку.
  
  Увеличение нормы отдачи на вложения в образование приведет к росту численности обучающихся в учебных заведениях и на рабочих местах; постепенно нехватка квалифицированной рабочей силы будет устранена. В состоянии равновесия поквалификационные различия в заработной плате будут как раз достаточны, чтобы компенсировать затраты обучаемых на образование и обеспечить требуемое работодателями количество квалифицированной рабочей силы.
  
  РАЗДЕЛ 4. Из истории ростовщичества
  Хорошей иллюстрацией к разговору о потребительских предпочтениях во времени может служить история ростовщичества. Так называется выдача денежных или материальных ссуд в рост, под проценты, и, как правило, для непроизводительного использования.
  
  Заемщик, беря ссуду у заимодавца, решал для себя, настолько ли ему необходима некая денежная сумма сейчас, что он готов отдать больше потом. Ростовщик же просчитывал, выгодно ли ему расстаться сейчас с некоторым количеством денег с тем, чтобы получить их после в возросшем размере.
  
  Проследим кратко историю развития классических ростовщических отношений - до появления промышленного кредита и широкого распространения банков в Западной Европе, т. е. до XVII- начала XVIII вв.
  
  Ростовщичество - довольно древнее экономическое явление. Первые ростовщики действовали еще до возникновения денег (например, о них писал греческий поэт Гесиод, живший в VIII-VII вв. до н. э., т. е. примерно за 100-200 лет до зарождения первых монетных систем в Элладе).
  
  Первые ссуды давались и возвращались натурой - зерном, мукой, скотом. Кстати, по одному из предположений, сама идея давать блага в рост произошла из первоначально беспроцентных ссуд скотом - отдавая маленького теленка в долг (например, как тягловую силу), хозяин получал его обратно с естественным приростом.
  
  Ссуды могли даваться или под залог, служивший гарантией уплаты долга, или без обеспечения. Причем в наиболее древние времена залогом служила сама личность должника или членов его семьи, затем - земля, а потом и другая вещественная собственность.
  
  Еще в Древней Греции ростовщические операции делились на два вида в зависимости от того, кто принимал на себя риск (ответственность) за их результаты. В одном случае это был заемщик (при неуплате он или терял залог, или наказывался в соответствии с законом), в другом случае - сам кредитор. Такая форма кредита называлась "морские проценты" (греч. nautikoV tokV, лат. foenus nauticum): торговец, отправляясь в далекое и опасное по тем временам морское путешествие, брал ссуду у ростовщика, чтобы снарядить корабль, нанять экипаж, запастись продуктами и т. п. Обратно он должен был привезти определенные товары и расплатиться по долгам. Однако, если корабль не возвращался или возвращался без груза, кредитор терпел убытки в размере одолженной суммы. Поэтому "морские проценты" были гораздо выше обычных. Для снижения риска ростовщики часто складывали свои капиталы и участвовали в прибыли. Это были первые торговые компании. Они играли настолько важную роль в морской (да и сухопутной) торговле, что даже знаменитые реформы Солона (VI в. до н. э.), снизившего норму процента и отменившего долговое рабство, не затронули величину "морских процентов".
  
  В Древней Греции ростовщиков называли трапезитами - от греч. trapeza - "стол" менялы и ростовщики сидели на рынках у своих столов. Они же брали деньги на хранение, вели лицевые счета вкладчиков, производили от их имени и по их поручению платежи, переводили деньги в другие города, заверяли торговые и ссудные сделки, играя роль своего рода нотариальных контор. Да и в средние века специализации у финансовых дельцов не было: лица, ссужавшие деньги, занимались также их меной (а это была одна из самых важных и полезных операций в хозяйственной жизни), служили посредниками при заключении контрактов о страховке и продаже и т.д. Ростовщиков не отличали от прочих купцов, и часто они входили в купеческие гильдии.
  
  Однако судьба у ростовщичества была непростой - чаще всего оно запрещалось и светскими, и религиозными властями и осуждалось учениями великих мыслителей древности и средних веков. Законы царя Хаммурапи (XVIII в. до н. э.!), среднеассирийские и хеттские законы, Библия (Исход, Левит) и Коран (сура 2, 3,) запрещали или серьезно ограничивали ростовщическую деятельность. По древнеримскому законодательству ростовщик считался более бесчестным и порочным, чем вор, который подвергался штрафу, вдвое большему суммы краденого, ростовщик же - в четыре раза больше суммы полученных процентов. Ростовщичество как явление осуждали такие авторитеты, как Платон, Сенека, Цицерон (кстати, сам постоянно имевший громадные долги). Аристотель говорил, что процент - самая противоестественная форма дохода, так как деньги предназначены лишь для обмена и не могут родить новые деньги. Средневековые канонисты, поддерживая Аристотеля, выдвигали новые возражения против роста. Например: отдавая деньги в долг, их дают во временную собственность должнику. Процент же - это чужой доход, не имеющий никакого отношения к заимодавцу, полученный исключительно стараниями должника. Следовательно, взимание процента есть присвоение чужого продукта.
  
  Крупнейший средневековый богослов Фома Аквинский писал, что, давая деньги в рост, кредиторы, стремясь представить сделку честной, требуют процент как плату за время, предоставляемое ими заемщикам. Однако время - это всеобщее благо, данное Богом всем в равной степени.
  
  Таким образом, ростовщик обманывает не только ближнего, но и Бога, за дар которого он требует вознаграждение. Известный философ XIV в. Никола Оресм, советник Карла V, учил, что ростовщики недостойны честного имени и излишни для общества, так как не доставляют ему необходимых для жизни предметов. До XVI в. взимание процентов было осуждено 17 римскими папами и 28 соборами, в том числе 6 вселенскими. В Англии на ростовщическую деятельность был наложен запрет светских властей в 1341 г., во Франции - в 1312 г. В 1286 г. в Пизе постановлением городской общины было запрещено ростовщикам проживать в городе, судьям - выслушивать их жалобы, а гражданам - давать им у себя приют. Статут города Вероны гласил: "...ростовщикам вход в город и его окрестности запрещается". В Голландии вплоть до 1657 г. ростовщики не допускались к причастию, т. е. церковь отделяла их от сограждан (Кулишер М. И. Очерки сравнительной этнографии и культуры. СПб., 1887. С. 232).
  
  Примеры можно продолжить.
  
  Однако такое отрицательное отношение к взиманию процентов в законодательстве практически всех народов свидетельствует о том, что все они были повинны в этом "грехе", раз приходилось устанавливать столь жестокие кары за ростовщичество. Откуда же и каким образом появляется порок "резоимства" (так он назывался в Древней Руси)?
  
  Дело в том, что изначально взимание процентов осуждалось лишь в отношении своих родичей и соплеменников, обирание же "инородцев" считалось вполне приемлемым занятием. Например, в Библии сказано: "Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост" (Второзаконие, 23, 19). В Древнем Риме ростовщичеством занимались не римские граждане, а жители итальянских городов - латины. На них, не пользовавшихся правами гражданства, не распространялись и обязанности граждан. Они не подлежали наказаниям, определенным законом за ростовщичество. В средневековой Европе городские общины, запрещая заимодавство местным жителям, весьма охотно отдавали монетные, ростовщические и торговые дела евреям, которые были не только иноплеменниками, но и иноверцами (иудеями), следовательно, могли общаться как с европейцами-христианами, так и с арабами-мусульманами, что было весьма полезно во времена крестовых походов. То же происходило и в Киевской Руси.
  
  Однако постепенно ростовщики появляются не только среди иноземцев, но и среди других групп населения, в первую очередь - духовенства. Служители веры вместе с иноземцами первыми начинают обирать приходящих к ним на поклонение и превращают обязательство взаимной помощи в возмездное дело, приносящее доход. В Греции первыми банковскими учреждениями были храмы. В Новгороде до разрушения торговли при нашествии монголов делались колоссальные займы в палатах собора св. Софии, несколько позже по масштабам ростовщической деятельности в России выделялись Кирилле-Белозерский и Юрьев монастыри. В огромных размерах проводил ростовщические операции орден Тамплиеров (Храмовников), ссужая деньги под крестовые походы, пока в 1311 г. Филипп IV Красивый, бывший его должником, не разогнал его с одобрения Вселенского собора.
  
  К XI в. в Европе исчезла племенная разобщенность, шел процесс ассимиляции, возникли крупные государства, и вот в них появляются свои, самородные ростовщики, причем, по многим свидетельствам, еще более алчные, чем прежние. Так, например, в 1430 г. во Флоренции, чтобы уменьшить высоту процента, взимавшегося местными ростовщиками, специально были приглашены ростовщики-евреи, бравшие значительно меньше.
  
  Вплоть до позднего средневековья ссуды брались лишь для непроизводительного, неприбыльного потребления (за исключением торговых операций). Например, рыцарь занимал денег, чтобы отправиться в крестовый поход, монастырь - чтобы построить храм, и т. п. И считалось несправедливым, если кто-нибудь делал прибыль на бедствии или благочестии других.
  
  В те времена каноническим правом признавались лишь два довода в пользу взимания процента: распространение специализированных кредитных учреждений требовало оплаты труда и расходов на организацию кредита (и рост допускался в рамках этих издержек). Кроме того, кредитор всегда мог потерпеть известный ущерб из-за того, что не имел в своем распоряжении отданных в заем денег. Но такая возможность (она называлась damnum emergens) не считалась постоянным риском, и ее надо было еще доказывать.
  
  Но с развитием хозяйства сама жизнь способствовала более широкому признанию и распространению ростовщических операций. С появлением возможности производительного и прибыльного помещения свободных капиталов кредитор терял возможность извлечь выгоду из тех предприятий или операций, которые могли представиться ему за время отсутствия денег. Лишение вероятной прибыли требовало вознаграждения, так как нарушался основной для канонического права принцип - эквивалентности обмена. В самом деле, должник благодаря чужим деньгам обогащался, а кредитор вследствие отсутствия капитала терпел убыток.
  
  Но возможность прибыльного помещения капиталов не была сначала явлением общим, она не подразумевалась сама собой, как сейчас. Поэтому, если ростовщик требовал процент к сумме долга, он должен был доказать, что действительно имел возможность дать прибыльное употребление своему капиталу и что не мог воспользоваться таким случаем единственно из-за отсутствия свободных денег.
  
  К XVI в., когда производительное и прибыльное помещение капитала стало обычным явлением, тогда банкиру достаточно было доказать принадлежность капитала купцу или торговое или промышленное его назначение, чтобы иметь основания требовать вознаграждения за занятый капитал.
  
  Кроме того, когда капиталы стали вкладываться в разного рода деловые предприятия, успех и само существование которых всегда связаны с риском, возникла опасность потерять сам капитал. Таким образом появилось еще одно основание брать некоторый излишек сверх суммы долга в виде страховой премии.
  
  Отныне каноническое право закрепило оправданное взимание процента ради сохранения эквивалентности обмена. Запрещалось лишь взимание лихвы (сверхприбыли ростовщика), usura (лат.) - приращение суммы долга, не находящее себе оправдания в признанных основаниях роста. Различие между законным ростом и лихвой в европейской экономической мысли было введено в начале XIV в. С тех пор законодательство не запрещало взимание процента вообще, а устанавливало лишь официальный максимум ссудного процента. Однако законодательно установленный максимум процента был на самом деле лишь минимумом реально взимавшегося. Естественно, что ростовщики (их еще называли "золотых дел мастера") не давали ссуду под процент, меньший официального "максимума". Им это было невыгодно: спрос на деньги был велик - крупные заемщики-феодалы не хотели лишать себя удовольствий, а возможностей обходить светские и религиозные запреты было множество. Например, деньги давались беспроцентно на заведомо короткий промежуток времени и рост тогда считался допускаемой законами платой за понесенные убытки из-за несвоевременного возврата.
  
  Иногда в документе о якобы беспроцентном займе сразу записывалась сумма, большая фактически занимаемой; лихва в конце концов могла выдаваться просто как "подарок" должника кредитору и т. п.
  
  Впрочем, уже начиная с XVI в., с произведений Ж. Кальвина, а особенно после выхода в свет трактатов Дж. Локка "Соображения о последствиях понижения процентов на денежные капиталы" (1691 г.) и И. Бентама "В защиту роста" в экономической мысли окончательно закрепилось положение о научной состоятельности и справедливости ростовщической деятельности.
  
  Однако к тому времени древнее "стихийное" ростовщичество уже стало неэффективным.
  
  Сравнительно высокий процент, отрицательное отношение населения, неопределенность условий займа и, главное, появление буржуазии, слоя предпринимателей, которому необходимы были займы уже не как платежные или покупательные средства, а как капитал, вкладываемый в дело, - все это привело в итоге к развитию цивилизованного кредита, к появлению первых банков современного типа.
  
  РАЗДЕЛ 5. Потребительский кредит в США
  
  Почему же так привлекателен потребительский кредит? Несмотря на высокие процентные ставки, задолженность американцев по потребительскому кредиту выросла за прошедшие два десятилетия более чем в пять раз (без ипотечных займов[2]), в то время как их потребительские расходы выросли за тот же период немногим более, чем в два раза. Две трети товаров повседневного спроса продаются в кредит, а кредитными карточками пользуются более 100 млн американцев. Ответ очень прост: его использование позволяет повысить жизненный уровень.
  
  Потребительский кредит позволяет приобретать товары и услуги еще до того, как покупатель в состоянии их оплатить. В любой стране большинство людей испытывают трудности с накоплением денег, необходимых для покупки дорогих автомобилей или бытовой техники. Беря ссуду и возвращая ее в рассрочку в виде ежемесячных платежей, люди избегают необходимости накапливать средства прежде, чем сделать покупку и получают в распоряжение вещи в то время, когда при отсутствии потребительского кредита они все еще делали бы сбережения для их приобретения. Развитие этого вида финансирования начинается в 20-е гг. и совпадает с началом массового производства автомобилей. Кредит с рассрочкой платежа стал основой развития рынка автомобилей, а предоставление кредита на покупку автомобиля до сих пор занимает ведущее место в выдаваемых потребителям кредитах (табл. 1).
  
  Таблица 1. Задолженность американцев по ссудам с рассрочкой погашения на июнь 1991
  г.
  
  Сумма, млн. долл. Доля, % Автомобили 274,1 37,5 Передвижные дома 19,9 2,7 Возобновляемый кредит 227,7 31,2 Прочие ссуды 208,7 28,6 Всего 730,4 100,0
  Источник: Survey of Current Business. 1991. Aug.
  
  На какие цели и в каком размере можно взять заем сегодня? Каковы условия возврата?
  
  Почему кредитные учреждения расширяют предоставление такого рода услуг? Попробуем найти ответы на эти вопросы. Потребительский кредит обычно используется для покупки товаров длительного пользования, таких как автомобили, мебель, ковры, телевизоры, а также для оплаты медицинских услуг, отдыха и т. п. Банки предоставляют также личные займы, которые не носят целевого характера, и указание клиентом товара, который он собирается приобрести, необязательно. Эта форма получила название "возобновляемый кредит" (табл. 1).
  
  И потребители, и кредиторы считают более удобной формой возврат займа по частям, и подавляющая часть займов (примерно 90 %) предоставляется с рассрочкой погашения, а платежи делаются, как правило, ежемесячно. Потребительские займы без рассрочки могут погашаться единовременно, либо клиенту открывается платежный счет. Займы без рассрочки погашения предоставляются на те же цели, что и с рассрочкой, но обычно их сумма меньше, а срок погашения до 12 месяцев. Такие займы чаще используются для оплаты услуг, например медицинских счетов.
  
  Целевую ссуду вам могут предоставить коммерческие банки, доля которых в потребительских кредитах, предоставленных с рассрочкой погашения, составляет около половины, компании, продающие товары длительного пользования, финансовые компании, кредитные союзы и некоторые другие. В зависимости от того, где берется кредит, потребитель, с юридической точки зрения оказывается в разном положении по отношению к приобретаемой вещи. При покупке в кредит товары остаются собственностью финансовой компании до последней выплаты. А если вы решили воспользоваться банковским займом, то банк, согласившись предоставить кредит, переводит деньги на текущий счет клиента и покупка товара оплачивается сразу полностью чеком; приобретенные вещи сразу становятся вашей собственностью, как будто вы заплатили за них наличными. Собственно, продавец не обязательно должен знать, что покупатель занял деньги.
  
  Участие коммерческих банков в кредитовании потребителей не ограничивается выдачей им кредитов (прямое кредитование). Банки также скупают долговые обязательства потребителей у продавцов автомобилей, мебели, холодильников, стиральных машин, телевизоров и т.п. Такие обязательства с прилагаемыми документами называются дилерскими финансовыми контрактами (англ. dealer paper). Также практикуется приобретение обязательств, связанных с оказанием медицинских услуг и уплатой страховых премий. Покупка банками долговых обязательств потребителей получила название косвенного кредитования.
  
  Традиционно для получения личных займов не требуется обеспечение, но предоставляются они только клиентам, имеющим текущий счет в том же банке.
  
  Предоставляя кредит, банк проводит анализ состояния счета клиента за ряд лет. Решение о предоставлении тому или иному клиенту личного кредита часто принимается банком при помощи метода credit scoring, когда ответы на вопросы оцениваются в баллах. Если банк использует такую схему предоставления займов, клиенту, чтобы получить заем, нет необходимости встречаться со служащим банка: достаточно заполнить стандартную форму и отправить ее банку, который проведет ее обработку, оценивая каждый ответ определенной суммой баллов. От набранной суммы зависит решение банка о предоставлении кредита. Если клиент, желающий получить заем, в сумме набирает баллов больше определенного числа, кредит ему предоставляется. Но, несмотря на наличие такой системы, предоставление значительной части займов и сегодня зависит от мнения, которое складывается у служащего банка во время личной беседы, а также другой информации, доступной банку.
  
  Большинство банков, предоставляя личный кредит, используют схемы, включающие страхование жизни. В случае смерти заемщика в течение срока, на который получен заем, задолженность погашается платежами по страховке. Часто устанавливается верхний предел на такое страхование.
  
  При предоставлении целевого потребительского кредита банки обязательно требуют от клиента, чтобы частично он оплатил покупку за счет собственных средств. При определении размера этого взноса банки применяют два "золотых правила": 1) первый взнос должен быть достаточно большим, чтобы покупатель оплатил существенную долю стоимости товара и мог ощутить себя его хозяином; 2) очередные платежи должны быть достаточными, чтобы оплаченная доля стоимости товара возрастала быстрей, чем происходит износ изделия. Считается, что если первый взнос и ежемесячные платежи не удовлетворяют этим требованиям, у покупателя может возникнуть чувство, будто он арендует товар, а не владеет им. Поэтому банки отдают предпочтение крупным взносам и небольшим срокам кредита. Сроки, на которые предоставляются ссуды, различны. На приобретение товаров длительного пользования - обычно 2 года, нового автомобиля - 4 года, передвижных домов - 10 лет.
  При покупке нового автомобиля взнос покупателя может составлять четверть его стоимости. Большинство обеспечивают этот взнос путем продажи старого автомобиля.
  
  Если вы решили приобрести автомобиль за 10 тыс. дол., то банк выдаст вам кредит на сумму не более чем 7500 дол. Вернуть банку вы должны будете сумму, превышающую 10 тыс. дол.
  
  Если клиент в силу каких-либо причин не может своевременно делать взносы, право собственности переходит к банку и он пытается получить невыплаченную сумму путем продажи автомобиля.
  
  Категория "передвижные дома" включает финансирование покупки палаток на колесах, домиков на автомобильных платформах и прицепах. Отнесение этих операций к потребительскому кредиту, а не к кредитованию под залог недвижимости в основном объясняется традицией. Финансирование покупки домиков на автоприцепах предшествовало кредитованию банками покупки передвижных домов, и, поскольку оно в некоторых отношениях схоже с финансированием приобретения автомобилей, соответствующие ссуды стали относить к той же категории.
  
  Возобновляемый кредит включает чековый кредит и кредитные карточки.
  
  Чековый кредит. Применяются две основные схемы чекового кредита. Наиболее распространенная из них основана на наличии у клиента банка обычного текущего счета и предусматривает заранее обусловленное автоматическое предоставление кредита в момент исчерпания остатка на чековом счете. При такой системе чеки принимаются к оплате до оговоренного лимита, который зависит от дохода владельца счета и устанавливается в момент открытия счета. В середине 80-х гг. размер овердрафта(Овердрафт (англ. over draft) - превышение кредита, или сумма, получаемая по чеку сверх остатка на текущем счете. Счета, предусматривающие возможность перерасхода средств, обычно именуются овердрафтными или счетами кассового резерва (англ. cash reserve accounts).) обычно не превышал 5000 дол.
  
  Другая разновидность чекового кредита основана на применении специального чекового счета и специальных банковских чеков.
  
  В этом случае клиент делает ежемесячные платежи со своего текущего счета на специальный счет, и в любой момент клиент может взять с этого счета сумму в несколько раз большую ежемесячного взноса.
  
  Величина взносов устанавливается по соглашению клиента и банка, но не менее определенной величины. В Великобритании она составляет, например, 10 ф. ст., а максимальный размер кредита обычно устанавливается на уровне, в 30 раз превышающем величину ежемесячного взноса, т.е. при ежемесячном взносе в 10 ф. ст. размер овердрафта составит 300 ф. ст.
  
  Для потребителей привлекательность таких счетов состоит в быстроте и простоте операций. Чековым кредитованием по сравнению с кредитными карточками занимается большее число банков, но общая сумма предоставленного чекового кредита ниже и его доля снижается: на задолженность по кредитным карточкам в США приходится около 80 % общей суммы выданных возобновляемых ссуд.
  Кредитные карточки. Коммерческие банки занялись выпуском кредитных карточек в начале 50-х гг., но не были пионерами, так как ведущие нефтяные компании к тому времени уже ряд лет распространяли карточки для оплаты бензина. В обращении также имелись карточки универсальных магазинов, туристического и развлекательного назначения. Прошедшие с этого времени десятилетия отмечены феноменальным ростом использования банковских кредитных карточек. Микроэлектронная революция дала новый толчок развитию этого вида потребительского кредита. Первыми открыли возможности электронизации денег японцы, выпустив в 1982 г. карточку для оплаты телефонных разговоров. Кредитные карточки последнего поколения со встроенной микросхемой позволяют их владельцам покупать товары и заказывать авиабилеты, не вставая с кресла. В Японии такие карточки получили название supersmart card.
  
  Изготовление карточки обходится в 67 дол., аппарата для считывания - в 30 раз дороже.
  
  Изготовление же распространенных карточек с магнитной полосой обходится в 0.67 дол (Economist. 1990. 7-13 Apr.). Они имеют три зоны: открытую - с именем владельца, рабочую - с информацией об операциях за последний месяц, секретную - с отпечатками пальцев.
  
  Банковские кредитные карточки предполагают участие трех сторон: владельца карточки, банка и компании, продающей товары или предоставляющей услуги. Карточка может быть выдана клиенту, если состояние его депозитных и заемных операций с банком удовлетворительно. Если вы не являетесь клиентом банка, то карточка может быть вам выдана в надежде, что вы им станете. По карточке устанавливается кредитный лимит, который может быть изменен в зависимости от того, насколько осмотрительно им пользуются и требует ли того клиент. Если погашение происходит неаккуратно и возникают просрочки, банк может изъять карточку или снизить лимит до уровня, который в большей степени соответствует возможностям владельца карточки. В середине 80-х гг. размер кредита по наиболее распространенным карточкам Visa и Mastercharge составлял от 3 до 5 тыс. дол. в зависимости от дохода владельца.
  Источник: Statistical Abstracts of the United States. 1991. * У держателя может быть более одного типа карточек.
  Карточки периодически возобновляются, что позволяет банку переоценивать кредитоспособность владельца карточки. Обычно если вы оплачиваете покупку в пределах 25 дней после ежемесячного выставления счета банком, то сумма, на которую совершены покупки с использованием кредитной карточки, не рассматривается как долг и процент не взимается. Но можно погашать задолженность и на основе возобновления кредита, уплатив ежемесячный взнос в 10 дол. В этом случае рассрочка предоставляется до 10 месяцев.
  
  Большое число владельцев банковских карточек пользуются ими исключительно из соображений удобства и оплачивают счета сразу по получении. В связи с этим банки обычно взимают за пользование карточкой твердую плату (например, 20 дол.).
  
  Большинство банков устанавливает предельную сумму покупки в магазине - лимит покупки (англ. floor limit), на которую можно приобрести товары без согласия банка.
  
  К середине 80-х гг. кредитными карточками пользовались 62 % американских семей (от 18 % семей с доходами менее 5 тыс. дол. в год до 95 % семей с доходами более 50 тыс. дол. в год). Наиболее распространенным типом карточек являются карточки компаний розничной торговли, а по стоимости покупок лидируют банковские кредитные карточки (табл. 2).
  
  Кроме приобретения потребительских товаров и услуг кредитные карточки используются для получения ссуд наличными деньгами в банке, для получения наличных с помощью банковских автоматов и т. п. В некоторых штатах с помощью кредитных карточек можно платить федеральный подоходный налог.
  
  Прочие ссуды (табл. 1) включают ссуды на ремонт и модернизацию жилья и на личные нужды, включая товары длительного пользования; ссуды, которые имеют различное назначение, например используются для консолидации долгов и оплаты расходов, связанных с лечением, получением образования, туризмом, уплатой налогов и страховых премий. Так что, если у вас недостаточно денег, чтобы оплатить обучение в университете, можно взять личный заем. Платежи по таким займам в период обучения в колледже не производятся. Максимальная сумма займа для обучения на младших курсах в 80-е гг. составляла 2.5 тыс. дол., на старших - 5 тыс. дол. При определении конкретной суммы банк учитывает такие параметры, как доход семьи, число детей в семье, размер платы за обучение в выбранном вами колледже. Государство поощряет подобный способ оплаты обучения и регулирует ставки процента по этому виду кредита. В то время как ставки процента по основным видам возобновляемого кредита относятся к самым высоким в США (по кредитным карточкам, в частности, ставка процента устойчиво превышает 17 % годовых), ставка процента по займам на оплату учебы составляла только 9 %. В начале 80-х гг. был отменен и первоначально установленный потолок годового дохода семьи (25 тыс. дол.), выше которого кредит не предоставлялся.
  
  Государственное регулирование потребительского кредита. Ряд условий предоставления потребительского кредита регулируется государством. Оно обязывает кредитора предоставить заемщику значительный объем информации в письменной форме, и, прежде всего, во что в действительности обойдется клиенту полученный заем, т. е. информацию о том, сколько процентов составят платежи за кредит в расчете на год и какова эта сумма в абсолютном выражении. Первый закон, направленный на защиту прав потребителей при получении персональных займов, появился в США в 1969 г. (Закон о достоверной информации в кредитовании). С тех пор законодательство в этой области быстро расширялось. В частности, в 1979 г. вступил в действие закон, ограничивающий ответственность клиентов за снятие денег с их счета в банковском автомате с помощью украденной или потерянной карточки.
  
  [2] Ипотечные займы - долгосрочные ссуды, выдаваемые под залог недвижимости - земли и строений.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. Потребитель получает доход m0 в настоящем периоде и m1 в будущем; этими двумя
  периодами ограничивается его временной горизонт. Представить графически множество
  доступных потребителю планов потребления (c0, c1) для случаев:
  
  а) потребитель не может ни брать, ни давать деньги в кредит; он может лишь сохранить
  неистраченную часть дохода для будущего периода;
  
  б) потребитель может дать деньги в кредит под процентную ставку r, но не может
  получить займа;
  
  в) потребитель может взять деньги в кредит под процент r0 и дать деньги в кредит под
  процент r1; при этом r0 > r1;
  
  г) то же при условии r0 < r1.
  2. Потребитель получает кредит в размере С сроком на Т лет под годовую процентную ставку r. Погашать кредит он должен путем равных ежегодных взносов. Определите величину ежегодного взноса. Выполнить расчет при С = 10 тыс. руб., r = 15 % в год, Т = 5 лет.
  3. Газета выходит ежедневно, кроме выходных и праздничных дней - всего 300 номеров в год. Один номер стоит 2 руб. Рассматривая подписку на газету как кредит, предоставляемый подписчиком издательству, и принимая процентную ставку равной 20 % в год, определить размер подписной платы:
  
  а) на год;
  
  б) на полгода.
  Лекция 19. Уровень жизни и его измерение
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Можно ли определить, насколько изменился жизненный уровень?
  
  БАРБОС. Если судить по настроению моего хозяина, то жизнь становится все лучше и веселее. Я замечаю, как раз от разу возрастает степень удовлетворения, которое он испытывает, рассматривая свое отражение в зеркале.
  
  ИГОРЬ. Жизненный уровень - что это такое?
  АНТОН. Что это такое? Это - кто на какой жердочке сидит.
  
  ИГОРЬ. Ну, Антон, тебя в детстве бабушка, наверное, часто в зоопарк водила, где ты особенно любил наблюдать жизнь птиц?
  
  АНТОН. И не только птиц. Кстати сказать, знаменитый хирург-ортопед Гавриил Илизаров придумал основной принцип своего аппарата, наблюдая за лошадью, а точнее, за тем, как оглобли и хомут создают "каркас" вокруг лошади. Так что аналогии могут быть полезны. Мы с тобой, конечно, под "жердочкой" понимаем кривую безразличия, или уровень удовлетворения потребителя.
  
  ИГОРЬ. Выходит, определить, увеличился или уменьшился жизненный уровень - означает определить, куда переместился потребитель: на более высокую или более низкую кривую безразличия?
  
  АНТОН. Совершенно верно. Проблема, однако, в том, чтобы попытаться измерить, насколько изменился жизненный уровень.
  
  ИГОРЬ. Согласен, но измерить можно только то, что поддается измерению. Вряд ли можно численно определить удовлетворения, которые соответствуют какой-либо кривой безразличия.
  
  АНТОН. В этом и состоит основная трудность. Можно даже сказать, что такого рода измерения вообще носят условный характер.
  
  БАРБОС. С этим трудно согласиться. Вот мне, например, стали давать есть в новой миске, а она куда больше старой, или теперь мне чаще дают мясо, чем раньше. Разве это условность? По-моему, всегда можно точно определить, сколько и чего съела собака.
  
  ИГОРЬ. Хорошо, но если жизненный уровень, так сказать, неосязаем или неуловим, то что же тогда измеряет статистика?
  
  АНТОН. Статистика учитывает изменение реального дохода, о котором мы говорили в 16-й лекции.
  
  ИГОРЬ. Ты хочешь сказать, что изменение реального дохода в какой-то мере соответствует изменению жизненного уровня?
  
  АНТОН. Если принять ряд допущений, о которых читатель узнает в следующих разделах этой лекции, то можно говорить о соответствии.
  
  ИГОРЬ. И все-таки думаю, что и реальный доход не так просто измерить, если иметь в виду, что потребляемых благ сотни, цены меняются, скажем, за год, в разной степени для каждого блага, да и измерять приходится реальный доход не отдельного человека, а всего населения или, например, социальной группы.
  
  АНТОН. Ты, Игорь, конечно, прав, дело это непростое, но очень нужное. К тому же не надо забывать, что статистики накапливают опыт таких измерений, а практика статистических измерений все время стремиться угнаться за требованиями науки.
  
  ИГОРЬ. Может, немного расскажем о потребительской корзине?
  БАРБОС. Что касается меня, то я бы назвал это потребительской миской.
  
  АНТОН. Конечно, расскажем. Потребительская корзина - это просто набор товаров и услуг, которые мы обычно приобретаем, например, за неделю.
  
  ИГОРЬ. Нужно, наверное, обратить внимание нашего читателя на то, что корзина одинокой бабушки-пенсионерки будет отличаться от корзины семьи из четырех человек, где три человека работают.
  
  АНТОН. Естественно, отличаться будет, и поэтому, если нам нужно понять, как изменился реальный доход населения страны, мы выберем типичную семью, по которой и будем судить обо всем населении.
  
  ИГОРЬ. Но ведь это получится не очень точное измерение.
  
  АНТОН. Конечно, ты прав. Просто, может быть, и не стоит стремиться здесь к особой точности, ведь тенденцию изменения реального дохода у населения в целом мы таким образом сможем уловить, а более подробный анализ по отдельным социальным группам можно провести особо.
  
  ИГОРЬ. Хорошо, есть корзина, которая состоит, скажем, из двухсот товаров и услуг. Нужно выбрать период, скажем год, который будет базовым, и потом сравнивать с этим годом - дороже или дешевле обойдется эта корзина и на сколько процентов?
  
  АНТОН. Да, примерно так. У тебя в результате этого измерения будут сведения об усредненном индексе цен по набору, из которого состоит потребительская корзина типичной семьи.
  
  ИГОРЬ. И останется только сравнить, а вернее, разделить индекс денежного дохода на этот индекс, чтобы получить изменение реального дохода?
  
  АНТОН. Конечно. Помнишь, как в 16-й лекции мы определили, что реальный доход вырос в два раза? Для этого мы имеющиеся у нас 500 руб., на которые можно купить 50 кг картошки, сравнили с денежным (номинальным) доходом, скажем, в следующем месяце. Оказалось, что он не изменился, т.е. индекс номинального дохода равен единице. А вот цена картошки в следующем месяце снизилась в два раза, и мы смогли купить уже не один, а два мешка картошки на те же 500 руб.
  
  ИГОРЬ. Понял, понял. Мы разделили единицу на 0. 5, т.е. на индекс цены, и получили, что реальный доход вырос в два раза.
  
  АНТОН. В принципе все верно. Только не стоит забывать, что в потребительской корзине 200 товаров и услуг, а не одна картошка.
  
  ИГОРЬ. Это не страшно. Раз уж мы сумели определить усредненный ценовой индекс по набору потребительской корзины, то можем поступать аналогично нашему простому примеру.
  
  БАРБОС. Так, так, так, значит надо будет все хорошенько рассчитать. Моя потребительская миска, динамика цен и доходы, которые в нашей семье выделяются для меня. Интересно, что получится? Надо бабушку попросить, чтобы взяла у Антона калькулятор и все записывала, а я ей буду диктовать цифры.
  РАЗДЕЛ 1. Индекс реального дохода
  
  Потребитель рассматривает свой денежный доход как средство для приобретения тех или иных благ. Изменения дохода, происходящие одновременно с изменениями цен, благоприятны или неблагоприятны для него в зависимости от того, как изменяются при этом его возможности как покупателя.
  
  По этой причине различают номинальный (денежный) и реальный доход. Слово "реальный" восходит к латинскому res, означающему вещь, предмет, дело. Реальный доход, если вернуться к первоначальному значению слова, должен означать вещественное, предметное содержание дохода потребителя. Строго говоря, его можно полно охарактеризовать лишь перечислив все те блага, которые он мог бы приобрести в соответствии со своими предпочтениями, с указанием количества каждого покупаемого блага. Выразить его каким-либо одним числом невозможно.
  
  Но ряд изобретенных статистиками показателей устроен наподобие стрекозиного глаза: как стрекоза видит только движущиеся предметы, так и эти показатели, не оценивая уровень какого-либо явления, тем не менее могут охарактеризовать его изменение.
  
  Поэтому мы, отказавшись от попыток численно выразить реальный доход, рассмотрим возможности численной оценки его изменения.
  
  В сравнительно простых случаях, когда уровень явления выражается одним числом, в качестве характеристики изменения удобно использовать индекс соответствующей величины - отношение "нового" уровня (его называют текущим) к "старому", с которым производится сравнение (его называют базисным):
  
  10 I = x /х .
  
  В этой лекции мы всюду будем использовать одну и ту же букву для обозначения сравниваемых величин, применяя нуль для базисных значений и единицу для текущих.
  По этой схеме мы легко можем построить индекс номинального дохода Y: 1НД = Y1/Y0.
  
  Если же мы не можем выразить каждый из уровней одним числом, но мы хотим получить ответ на вопрос как, в каком направлении, во сколько раз увеличилось, улучшилось, усилилось или уменьшилось, ухудшилось, ослабилось то или иное явление, то построение соответствующего индекса становится значительно более сложной задачей.
  
  Итак, мы хотим построить индекс реального дохода. Рассмотрим вначале самые простые случаи.
  
  1. Пусть цены всех благ остались без изменения. В этом случае естественно считать, что реальный доход изменился в такой же пропорции, что и номинальный: 1РД = 1НД. Если, например, номинальный доход изменился с 1000 до 2000 руб. в месяц, то при условии постоянства цен можно считать, что индекс реального дохода равен 2. Это, разумеется, не означает, что потребитель захочет купить каждого товара в два раза больше: предметов первой необходимости он купит столько же или ненамного больше, значительно больше
  
  купит тех товаров, которые относят к предметам роскоши, а так называемых низших благ приобретет меньше (см. лекцию 15, раздел 1). Во всяком случае, он перейдет на более высокий уровень потребления, и в качестве меры повышения его благосостояния вполне уместно принять рост его номинального дохода, поскольку все прочие факторы остаются неизменными.
  
  2. Допустим, что цена может изменяться, но человек потребляет один-единственный
  товар. При денежном доходе Y и цене Р он может купить его в количестве q = Y/P. Здесь
  потребление выражается одним числом, которое в этом случае и есть реальный доход.
  
  Поэтому индекс реального дохода:
  
  ЬРД = qVq№ = (Y1/P1)/(Y0/P0) = (Y1/Y0)/(P1/P0).
  
  Но отношение Y1/Y0- это индекс номинального дохода, а Р1/Р0 - это индекс цены, который мы обозначим Ii>. Мы пришли к выражению:
  
  ЬРД = Iнд/Ip, (1)
  
  которое легко интерпретировать: рост денежного дохода увеличивает возможности покупателя в !НД раз, а рост цен в IP раз во столько же раз эти возможности снижает.
  
  3. Пусть теперь человек приобретает много разных благ. Если все цены и денежный доход
  изменились в одной и той же пропорции, то бюджетная линия не изменила своего
  положения и выбор потребителя остался прежним. Индекс реального дохода при этом
  равен единице.
  
  Если же все цены изменились в одной и той же пропорции в а раз, а номинальный доход - в b раз, то такое изменение равносильно изменению дохода в b/а раз (при первоначальных ценах), т. е. Ьрд = b/а. Величина b- это, очевидно, индекс номинального дохода; величина а есть индекс каждой цены в отдельности, а так как эта величина одна и та же для всех товаров, естественно считать, что в такой ситуации индекс цен равен а.
  
  Таким образом, мы и в этом случае приходим к соотношению (1) для индекса реального дохода.
  
  И в общем случае, когда цены и денежный доход изменяются в различных пропорциях, равенство (1) представляется весьма привлекательным из-за наглядности и естественности его смысловой интерпретации. Но мы пока не можем им воспользоваться, поскольку мы нерешенную задачу определения изменения реального дохода сводим к также еще не решенной задаче определения совместного изменения всех цен, когда они изменяются по-разному.
  
  Приглядимся внимательнее к поведению потребителя при изменении цен и дохода (рис. 1). Его выбор в базисном периоде определяется бюджетной линией В0, и он выбирает точку Е0 на кривой безразличия U0. В текущем периоде он перемещается в точку Е1, лежащую на новой бюджетной линии B1. При этом потребитель достигает уровня удовлетворения своих потребностей, соответствующего кривой безразличия U1.
  Изменение реального дохода целесообразно связать с изменением благополучия потребителя. Можно ли достигнуть нового уровня при неизменных ценах за счет изменения денежного дохода? Так как наклон бюджетной линии определяется соотношением цен, переместим бюджетную линию В0 параллельно самой себе до касания с кривой безразличия U1. На графике новое положение касательной обозначено В01, а точка касания - Е01. Она характеризует набор благ, эквивалентный по полезности набору Е1 , но достигаемый при постоянных ценах только за счет изменения номинального дохода. Поскольку бюджетные линии В01 и В1 обеспечивают потребителю один и тот же уровень благополучия, мы должны приписать им одинаковое значение реального дохода.
  (2)
  
  А тогда мы можем измерить изменение реального дохода как изменение денежного дохода, требуемое для перехода в точку Е01. Если q1, q2, qn- объемы потребления благ, а P1, P2, Pn - цены (мы переходим от двумерной иллюстрации к общему случаю), для индекса реального дохода мы получаем выражение:
  
  
  Знаменатель этого выражения равен базисному уровню номинального дохода, а числитель - денежному доходу, соответствующему точке Е01 при базисных ценах. Итак, в принципе мы можем оценить изменение реального дохода у отдельного потребителя; при этом мы существенно используем его систему предпочтений. Действительно, повышение одной-единственной цены при прочих равных условиях может заметно снизить ваш реальный доход, если подорожавший товар вами любим и потребляется в больших количествах.
  
  Если же вы к нему равнодушны и потребляете немного, то и подорожание этого товара не изменит заметным образом вашего реального дохода. Рис. 2 иллюстрирует изменение цен на два товара в противоположных направлениях, благоприятное для одного потребителя и неблагоприятное для другого.
  
  
  
  Постарайтесь самостоятельно убедиться в справедливости последнего утверждения.
  
  Обратимся теперь к определению индекса цен. Здесь мы можем использовать тот же подход, который позволил нам определить индекс реального дохода.
  
  Если бы все цены изменились в одной и той же пропорции, то индекс цен совпадал бы с индексом каждой цены в отдельности. Обратимся снова к рис. 1. Переход от базисной бюджетной линии В0 к линии В01 (и соответственно к точке E01) мог бы произойти и без изменения денежного дохода, только за счет пропорционального изменения цен. Если бы каждая из цен изменилась в а раз, затраты на покупку товаров, соответствующих точке Е01, составили бы:
  
  
  
  J=I
  
  Но точка Е01 выбрана нами потому, что она эквивалентна по полезности точке E1 - точке выбора потребителя при фактическом изменении цен и изменившемся денежном доходе.
  
  Поэтому пропорциональное изменение цен, эквивалентное по полезности фактическому их изменению, должно удовлетворять соотношению:
  
  
  
  
  
  
  и значение коэффициента а, отвечающее этому условию, мы можем принять за индекс цен для данного потребителя:
  
  
  
  
  
  
  
  М , (4)
  
  И так же, как при определении индекса реального дохода, для практических расчетов нам пришлось бы в этом выражении заменить ненаблюдаемую точку Е01 наблюдаемой точкой
  Е1:
  
  
  
  
  
  
  '* , (5)
  
  Сравните выражения (4) и (5) и попытайтесь выяснить, какое из них дает большее значение для индекса цен.
  Легко убедиться, что при использовании выражений (2) для индекса реального дохода и (4) для индекса цен равенство (1) остается справедливым:
  
  Точно так же равенства (3) и (5) согласованы с формулой (1).
  
  До сих пор мы рассматривали индекс реального дохода отдельного потребителя, а также индекс цен с точки зрения отдельного потребителя. Каждая домохозяйка в принципе могла бы, ведя учет своих покупок и используя данные о ценах на различные товары, рассчитать для себя оба индекса. Каждый из них будет отражать и общие для всех семей условия - рыночные цены на все товары, - и особые условия каждой семьи - доход, потребительские привычки, вкусы, пристрастия.
  
  Но статистические органы интересуются не отдельными потребителями, а их совокупностями - населением в целом или определенными его группами.
  
  Формулы (3) и (5) могут быть легко перенесены и на совокупности потребителей.
  
  Достаточно лишь заменить в них индивидуальные объемы потребления q1, q2, рыночными объемами Q1, Q2, Qn:
  
  ; (7)
  
  
  
  
  
  
  M . (8)
  Что же стоит за этой формальной подстановкой?
  В статистике используется много различных способов усреднения величин. Приведенные здесь общие индексы являются определенного рода средними из индексов для отдельных потребителей. В этом смысле можно говорить, что они выражают общие для всех индивидов тенденции изменения реальных доходов и цен.
  
  Получение количественных оценок сложных экономических характеристик, не выражаемых одним числом, - таких, как реальный доход или цены на все потребительские товары, - непростая задача, и ее решение наталкивается на различные теоретические и практические трудности. Пути их преодоления рассматриваются в следующих разделах лекции.
  
  РАЗДЕЛ 2. От Ирвинга Фишера до Александра Конюса
  
  В предыдущем разделе мы познакомились с индексами. Мы увидели, что в практике индексного исчисления приходится вводить некоторые допущения, не соответствующие логике теории.
  
  Историческое развитие науки об индексах складывалось в борьбе разных позиций по поводу оправданности подобных допущений с точки зрения практического применения индексов.
  
  Это вполне естественно, потому что индексы родились и совершенствовались в первую очередь как инструмент прикладного анализа. Между тем далеко не сразу практическая ценность индексов была признана широкими статистическими и экономическими кругами. Дело в том, что индекс можно исчислить по разным формулам, а это приводит к различным результатам. Представим себе человека, который потреблял только хлеб и молоко в течение двух месяцев. Данные о потреблении отражены в табл. 1.
  
  Таблица 1. Исходные данные для примера о хлебе и молоке
  
  Цена, руб./ед. Объем, ед. Продукт январь февраль январь февраль Р0 Р1 q0 q0 1
  Хлеб, кг 1 2 10 15 Молоко, л 2 6 8 6
  Наш потребитель захотел узнать, как же изменился уровень цен в феврале по сравнению с январем, и сосчитал индекс цен, применив для этого формулу простой арифметической средней: a = (Sp1/0)/n, (9)
  
  где а - простая арифметическая средняя из индивидуальных индексов цен р -индивидуальный индекс цен i-го продукта n - число потребляемых продуктов.
  
  Вышло, что цены выросли на 150 ;%:
  
  a = (2/1 + 6/2)/2 = 2,5.
  В то же самое время государственные органы статистики исчислили индекс цен за февраль по формуле простой гармонической средней:
  
  h = n/(S1/p1/0), (10)
  
  где h - простая средняя гармоническая из индивидуальных индексов цен, и объявили, что цены выросли на 140 %:
  
  h = 2/[1/(2/1) + 1/(6/2)] = 2,4
  
  Естественно, потребитель решил, что чиновники вздумали его обманывать, занижая действительный индекс цен. Он возмутился и обратился за объяснениями к статистикам.
  
  Однако в начале XX в. статистики не смогли бы помочь возмущенному потребителю.
  
  Дело доходило до того, что, например, голландский экономист H. Персоне в 1896 г. сделал следующее резюме: "Единственно возможным выводом... должно быть решение оставить навсегда всякие попытки вычислить и изобразить среднее движение цен при помощи индексов или чего-либо сходного".
  
  Но... от индексного аппарата не отказались. Сегодня в экономической практике используется несколько десятков различных индексов.
  
  Формулы, из-за употребления которых возник спор у нашего потребителя и его оппонентов, действительно используются для исчисления индексов относительно редко.
  
  Формулы (9) и (10) относятся к категории простых, или невзвешенных. Они предполагают слишком грубое допущение: оба продукта считаются равнозначными для потребителя. Никак не учитывается тот факт, что хлеба и молока потребляется разное количество, а значит, изменение цен на эти продукты должно по-разному влиять на рассчитываемое значение индекса.
  
  Для устранения этого недостатка статистиками были предложены так называемые агрегатные индексы. Рассмотрим явление, уровень которого характеризуется набором чисел (x1, x2, xn) - примером могут служить цены различных товаров. Оценивая их совместное изменение, следует учесть значимость каждого индивидуального показателя, для этой цели используется набор так называемых весов (f1, f2, ... , fn). Агрегатный индекс представляет собой отношение:
  
  
  
  
  
  
  
  
  Но в качестве весов берутся показатели реальных процессов, принимающие различные значения для базисного и отчетного периодов. Поэтому формула агрегатного индекса как бы раздваивается:
  
  . (12)
  
  В формуле (11) взвешивание выполняется по базисным значениям Индексы такого вида получили название индексов Ласпейреса[1]. В формуле (12) в роли весов выступают текущие значения такие индексы называются индексами Пааше [2]. С этими названиями связаны использованные нами обозначения индексов L и Р.
  
  Стоит отметить, что веса совсем не обязательно должны быть физическими объемами и измеряться в тоннах, кубометрах и т. д. При исчислении индекса объемов в качестве весов могут выступать цены соответствующих продуктов.
  
  В предыдущем разделе мы познакомились с индексами реального дохода и цен. Первый из них (7) - индекс Ласпейреса, в качестве весов использованы базисные цены; второй (8) -индекс Пааше, и здесь веса - это текущие объемы.
  
  А сколько вообще индексов можно придумать? Какие их типы существуют? Есть ли основания, чтобы принимать одни и отвергать другие формулы?
  
  Эти вопросы очень остро обсуждались в 20-е гг. нашего века. В то время были заложены основы современных представлений о том, что такое индексы. В 1922 г. американский статистик Ирвинг Фишер опубликовал работу, которая называлась "Построение индексов.
  
  Учение об их разновидностях, тестах и достоверности". Анализ проблемы индексов, проведенный автором, был настолько глубок, что практически все послефишеровские исследования в этой области так или иначе опираются на него.
  
  Идея Фишера достаточно проста. Ясно, что в общем случае цены отдельных товаров за один период времени изменяются по-разному. Фишер заметил, что точки, соответствующие этим показателям (частным индексам цен), окажутся разбросанными, подобно осколкам разорвавшейся гранаты. Как у гранаты существует центр тяжести, относительно которого рассеиваются ее осколки, так и здесь есть явно выраженный сгусток точек, отражающий среднее движение цен.
  
  Такой сгусток обязательно существует, потому что цены на отдельные продукты не являются независимыми величинами. Иногда эту взаимосвязь проследить легко, например между ценами на взаимозаменяемые или взаимодополняемые товары, иногда ее можно "увидеть" только с помощью специальных статистических методов. Продолжая аналогию с физикой, можно заметить, что для описания этого движения удобнее пользоваться именно средним показателем, вместо того чтобы иметь дело с изменением цен каждого отдельного товара.
  
  Для понимания фишеровской концепции очень важно, что автор формировал ее с целью нахождения способа "легкого и быстрого исчисления индексов", а одним из неформальных требований к индексной формуле Фишер считал следующее: индекс должен быть "прост и понятен для непосвященных".
  
  Итак, индекс - это некоторая средняя из индивидуальных индексов цен. Но любой математик может предложить неограниченное количество формул, применяемых для нахождения среднего. Какую же из них выбрать?
  
  Фишер применил простой исходный принцип, который оказался очень эффективным. В соответствии с ним достаточно сложное явление, такое как, например, движение уровня цен, может изучаться при помощи другого, которое подобно данному, но значительно проще его. Таким простым явлением в данном случае стало движение индивидуальных цен товаров.
  
  Существует масса условий, которые с очевидностью выполняются для любого частного индекса. Фишер выбрал два из них в качестве формальных критериев (тестов) определения "идеальности" индексной формулы. Для нее тесты должны были выполняться без систематической ошибки.
  
  Первый критерий Фишер назвал тестом обратимости во времени, или обратимости ситуаций. Его суть заключается в том, что произведение прямого индекса цен на обратный ему должно равняться единице. Математически это выражается следующей формулой:
  
  I1/0I0/1 = 1, (13)
  
  где 11/0 - прямой индекс цен 10/1 - обратный ему индекс цен, в котором исследуемый и базовый периоды (ситуации) меняются местами.
  
  Для индивидуальных индексов равенство (13), естественно, выполняется. Например, если яблоки в Москве в два раза дороже, чем в Самаре, и, следовательно, в Самаре в два раза дешевле, чем в Москве, то произведение этих двух индексов будет равно единице:
  
  (pM/pC)(pC/pM)(2/1)(1/2) = 1,
  
  где pM - цена на яблоки в Москве рс - цена на яблоки в Самаре.
  
  Второй критерий назывался тестом обратимости факторов и сводился к следующему утверждению: индекс стоимости равен произведению индекса объема на индекс цен:
  
  Iv1q
  
  где Iv - индекс стоимости Iq - индекс объема Ip - индекс цен.
  
  Например, любой покупатель прекрасно понимает, что если он купил яблок в два раза больше, чем месяц назад, но по вдвое меньшей цене, то количество потраченных им денег не изменилось:
  
  (q1/q0)(p1/p0) = (2/1)(1/2) = 1 = (v1/v0), где q1, p1, v1 - соответственно количество, цена яблок и потраченные для их покупки деньги в текущем периоде; q№, p№, v№ - то же в базовом периоде.
  
  Фишер применил эти критерии к 134 индексным формулам, многие из которых он вывел впервые. Огромнейшая вычислительная работа (вспомним, что в те времена не было калькуляторов) была проделана на основе массива данных о ценах и объемах на рынках США по 36 товарным позициям за шесть предвоенных и послевоенных лет.
  
  Совершенной формулы Фишер не нашел: не было ни одной средней, одновременно отвечающей предложенным тестам. Впрочем, это только подтвердило его первоначальное предположение о том, что идеальной формулы среднего индекса не существует. Лучшей же оказалась формула, представляющая собой комбинацию индексов Ласпейреса и Пааше. Она получила название идеального индекса Фишера:
  
  
  F = V LP
  
  Таблица 2. Расчетные формулы и результаты вычислений по тестам Фишера для примера
  о хлебе и молоке
  
  Индекс Индексные формулы Абсолютная ошибка в текстах
  прямой индекс цен (I1/№P) обратный индекс цен (I№/1P) индекс объема
  (I1/№q) индекс стоимости
  (I1/№v) 1 2 Ласпейерса, L (Sp1q№)/(Sp№q№) (Sp№q1)/(Sp1q1) (Sq1p№)/(Sq№p№) } (Sq1p1)/(Sq№p№) +
  №,№699 +
  №,166№ Пааше, P (Sp1q1)/(Sp№q1) (Sp№q№)/(Sp1q№) (Sq1p1)/(Sq№p1)
  
  - №,№654 - №,1775 ff4 T7 TTT 1/№ т>1/№ ТТТ 1/№ т>1/№ ТТТ 1/№ т>1/№
  Фишера, F LJL pP p LJL pP p LJL pP p
  
  № №
  Индекс Фишера удовлетворяет и тесту обратимости во времени, и тесту обратимости факторов. Мы можем проиллюстрировать эти свойства индекса Фишера на примере нашего потребителя, покупающего в январе и феврале только хлеб и молоко. В табл. 2 показаны расчетные формулы и результаты испытаний по фишеровским тестам для формул Ласпейреса, Пааше и Фишера в условиях этого примера. Расчеты же самого Фишера показали, что имеется около десятка индексных формул, дающих приблизительно одинаковые отклонения от тестов. В результате он сформулировал следующее утверждение: "Практические цели, поставленные перед индексом, не должны играть никакой роли при выборе формулы, по которой будет исчисляться данный индекс".
  
  Другими словами, если массив исходной информации сформирован, то можно применять любую из достаточно хороших по фишеровской классификации формул.
  
  В чем же тогда кроется главная причина получения странных результатов при расчете по разным формулам? Фишер утверждал, что основные ошибки накапливаются на этапе группировки товаров в агрегированные группы.
  
  Надо отметить, что при ограниченной номенклатуре товарного набора и небольшом периоде сравнения искажения результата несущественны. Другое дело, когда товаров настолько много, что включить их все в расчетную формулу невозможно (это обычная ситуация для любого потребительского набора). Приходится использовать некоторые наиболее типичные товары-представители, например, из всех сортов яблок - один.
  
  Формализованных методов подобного отбора не существует. В результате проблема построения "хорошего" индекса смещается в сферу во многом интуитивных оценок: сколько и каких товаров оставить в наборе, чтобы, с одной стороны, не исказить результат, а с другой - обеспечить практическую выполнимость задачи получения исходной информации о ценах и объемах.
  
  Экономическая практика в принципе подтвердила основные выводы Ирвинга Фишера.
  
  Например, отсутствие удовлетворительных экономических аргументов в пользу того или иного индекса не мешает для измерения движения цен в нашей стране свыше 70 лет применять индекс Пааше, а в США - Ласпейреса.
  
  Между тем в начале 20-х гг. работа Фишера вызвала бурю как хвалебных высказываний, так и критики. Впрочем, автор был готов к такому повороту событий, написав во вступительной статье: "Результаты иногда покажутся не совсем надежными, так как одни из них - выводы из наблюденного, а другие получены эмпирически (а эти области не всегда сочетаются)".
  
  Главным пафосом оппонентов Фишера был тезис о том, что его индексы не имеют четкого экономического смысла, а сам подход никак не сочетается с экономическими теориями, господствовавшими в то время. На волне подобных критических замечаний (не отвергавших, впрочем, огромную ценность работы) родился новый подход к исчислению индексов. Его впервые обосновал и сформулировал сотрудник московского Конъюнктурного института Александр Александрович Конюс в своей статье "Проблема истинного индекса стоимости жизни". Конюс попытался ликвидировать "экономический пробел" в теории Фишера. Для этого он привлек концепции уровня и стоимости жизни.
  
  Уровень жизни данной семьи - это состояние удовлетворения потребностей, определяемое потреблением тех или иных благ, т.е. то, что мы называем уровнем полезности потребительского набора. Уровень жизни, - чисто качественная характеристика. Понятно, что одно и то же состояние удовлетворения потребностей может достигаться при различных комбинациях цен за счет изменения общего расхода потребителя.
  
  Однако для построения индекса нужен какой-то измеримый количественный показатель. У Конюса - это стоимость жизни, денежная стоимость благ, которые потребляются в течение некоторого промежутка времени.
  
  Рис. 4. Геометрическая иллюстрация к построению индекса Конюса
  
  На основе такой экономической начинки Конюс предложил отличную от фишеровской форму индекса цен (или стоимости жизни). Индекс стоимости жизни - частное от деления стоимости жизни в одном промежутке времени на стоимость жизни в другом промежутке времени, если в течение обоих промежутков уровень жизни был одинаковым (рис. 4):
  
  
  где - количество благ, фактически потребленных в текущем периоде, p0j, p1] - цены в базисном и текущем периодах; q01j - количество благ, которые выбрал бы рациональный потребитель, если бы цены изменились до текущего уровня , чтобы сохранить базисный уровень жизни.
  
  Таким образом, индекс Конюса показывает, как изменилась денежная стоимость благ, необходимых для поддержания определенного уровня полезности потребительского набора. При этом состав набора может быть различным в исследуемые периоды, что соответствует экономической действительности.
  
  Стоит отметить, что экономической действительности совсем не соответствует одно следствие из теории Конюса, а именно: состояние предпочтений потребителя (карта безразличия) стабильно во времени. Конюсу оставалось надеяться, что при достаточно малых промежутках времени данный постулат будет более или менее реальным.
  
  Обратимся опять к примеру о потребителе, покупающем только хлеб и молоко (рис. 4). Изменение ценовых пропорций и бюджетных ограничений, приводит к тому, что в феврале стал потребляться не набор Е0 (10 кг хлеба + 8 л молока), а набор Е1 (15 кг хлеба + 6 л молока).
  
  При этом общая полезность набора повысилась до уровня U1.
  
  Для построения индекса нам необходимо знать, сколько хлеба и молока покупал бы наш потребитель, чтобы сохранить этот уровень жизни при обратном изменении цен (до 1 руб./кг и 2 руб./л соответственно). На бумаге все выглядит очень просто. При верности
  
  гипотезы о рациональном поведении потребителя этой совокупностью будет набор из 14 кг хлеба и 7 л молока. На практике же Конюс столкнулся с серьезнейшими трудностями.
  
  Ведь в действительности набор гипотетический, его нельзя увидеть ни в какой статистической отчетности. А можно ли в принципе его определить?
  
  Теоретически - да. Для этого необходимо вывести уравнение кривой безразличия в текущем периоде (кривая U1 на рис. 4), т. е. нарисовать то, что считается известным при графическом способе.
  
  Математически такая задача решается составлением такого количества бюджетных уравнений для данного потребителя, которое равно квадрату числа исследуемых продуктов. Для нашего примера достаточно четырех уравнений. В общем же случае надо провести n бюджетных исследований в n периодах времени, где n - число продуктов. [3]
  
  Для индивидуального потребителя проводить такую работу бессмысленно. Его предпочтения меняются слишком быстро, да и практическая ценность результата невелика. Задачу можно пытаться решать для группы потребителей, считая, что их "усредненные" предпочтения - гораздо более устойчивая характеристика во времени и по отношению к изменению ценовых пропорций.
  
  Зная угол наклона гипотетической бюджетной линии, соответствующей набору Е№1 (см. формулу (2)), а также то, что она является касательной к найденной кривой безразличия, без труда определяется набор Е№1.
  
  Сотрудники Конъюнктурного института, конечно, проводили бюджетные исследования.
  
  Существовали даже специальные агенты, которые ежедневно ходили на московские рынки и участвовали в торгах с продавцами, чтобы определить реальную цену в момент совершения покупки.
  
  Однако вспомним, что n - это число позиции в потребительском наборе, которых вряд ли может быть менее 30-40. Добыть такое количество исходной информации было невозможно, тем более в Советской России, статистическое хозяйство которой было в плачевном состоянии. В результате индекс Конюса так и остался чисто теоретической конструкцией. Собственно говоря, воплотить его идеи в практическую экономику не удалось никому, хотя такие попытки были.
  
  Имена Ирвинга Фишера и Александра Конюса очень важны для истории индексной науки. С ними связывают два больших направления в теории индексов. Фишеровские индексы называют статистическими, а индексы, основанные на идеях Конюса, -экономическими, или функциональными.
  
  Эти названия достаточно точно отражают идеологию каждого из направлений.
  
  С точки зрения теории отдать предпочтение ни одному из этих подходов нельзя. Практика же исчисления индексов показывает явный перевес статистического подхода.
  
  Этот результат вполне закономерен, если вспомнить слова Фишера о своей книге: "Этот труд - комбинация практического и теоретического анализа, но теоретическая часть целиком подчинена практической". Остается добавить, что "любой индекс - только модель, которая с разной степенью приближения отражает реальное состояние дел". С этим выводом А. Конюса следует согласиться.
  
  [1] В честь немецкого экономиста Эрнста Ласпейреса (1834 - 1913) [2] В честь немецкого экономиста Германа Пааше (1851 - 1925)
  [3] Математический вывод этого утверждения приведен в статье: Конюс А. А. Проблема истинного индекса стоимости жизни // Экон. бюл. Конъюнктурного ин -та, 1924. Љ 9, 10. С. 64-72.
  
  РАЗДЕЛ 3. Практика расчетов индекса стоимости жизни
  
  В различных изданиях мы находим сообщения о том, что в той или иной стране за некоторый период стоимость жизни возросла во столько -то раз. Скажем, за 1965-1983 гг. стоимость жизни в Великобритании увеличилась в 5.73 раза, в США - в 3.16 раза, а в ФРГ - в 2.13 раза. Изменение стоимости жизни по годам показано на рис. 5.
  
  Что же такое стоимость жизни? Как и зачем вычисляют ее изменения?
  
  Разумеется, выражение "стоимость жизни" не следует понимать слишком буквально. Никто не собирается оценивать жизнь как таковую. Речь идет о стоимости тех материальных благ, которые нужны человеку для обеспечения его жизненных условий: пищи, жилья, одежды, магнитофонов, билетов в кино, поездок в транспорте и всего прочего, что человеку нужно.
  
  Но если человек весь свой доход расходует на приобретение стоимость его жизни просто совпадает с его доходом, не так ли?
  
  жизненных благ, то
  
  
  В каком-то смысле это так, но при измерении стоимости жизни все-таки имеют в виду
  другое.
  
  Ведь если цены на все потребительские товары выросли, мы говорим что "жизнь подорожала" даже в тех случаях, когда доходы не изменились, и мы тратим "на жизнь" столько же, сколько и прежде".Что же стало дороже? Дороже стал тот самый набор благ, который мы раньте потребляли по прежним ценам. Если доходы наши не увеличились, то теперь мы будем потреблять меньше, а если выросли значительнее, чем цены, то больше, чем прежде.
  
  Если мы хотим знать, стала ли жизнь дороже или дешевле, мы должны исключить из рассмотрения изменение дохода, изменение потребительских наборов и учесть лишь изменение стоимости фиксированного набора потребительских благ.
  
  Итак, мы будем рассматривать индекс стоимости жизни как численную характеристику изменения стоимости поддержания определенного уровня (стандарта) жизни.
  
  Такого рода характеристика может иметь различные применения в практике. Состоявшаяся в 1987 г. в Женеве XIV Международная конференция статистиков труда выделила такие направления его использования:
  
  - общий экономический и социальный анализ и обоснование некоторых политических решений;
  
  - индексация пенсий, пособий, стипендий, заработной платы государственных служащих;
  
  - пересмотр налоговых шкал;
  - выработка соглашений между предпринимателями и профсоюзами об изменении заработной платы;
  - принятие решений в юридической практике (например, относительно размера алиментов);
  - учет инфляции в различных экономических, статистических, финансовых и коммерческих расчетах.
  
  Как может быть рассчитан индекс стоимости жизни? Из того определения, которое было приведено выше, следует, что нужно оценить "жизненный стандарт" один раз в базисных ценах, другой раз в текущих и сопоставить результаты. Если Qj - объем потребления j-го товара или услуги, Pj и - цены за единицу товара соответственно в базисном и текущем периодах, то индексу можно придать следующий вид:
  
  
  
  
  
  
  . (14)
  
  Суммирование в числителе и знаменателе должно распространяться на все товары и услуги, потребляемые в домашних хозяйствах, объемы должны соответствовать личному потреблению, а цены должны быть теми самыми, по которым население приобретает товары, используя все существующие каналы: розничную торговлю, черный рынок и т. д.
  
  Выражение вида (14) уже встречалось в предыдущих разделах: это индекс цен, в котором в качестве весов используются объемы покупок. Если выбраны объемы базисного периода, то это индекс Ласпейреса, а если текущего - индекс Пааше; соотношения между этими индексами уже обсуждались, и мы здесь к этой стороне расчета индекса возвращаться не будем. Особенность обсуждаемого здесь индекса лишь в том, что он должен охарактеризовать изменение цен "с точки зрения потребителя". Заметим, что в западной литературе отказались от несколько двусмысленного термина "индекс стоимости жизни" и заменили его более конкретным "индекс потребительских цен" (consumer price index, CPI).
  
  Казалось бы, проблема решена. Есть формула (14), остается лишь собрать статистические данные, подставить соответствующие числа в формулу - и все.
  
  Но, как это часто бывает, простой и ясный в теории вопрос наталкивается на многочисленные сложности, едва только мы попытаемся дать на него количественный ответ средствами статистики.
  
  Во-первых, в один и тот же момент на один и тот же товар у различных продавцов могут быть разные цены, и к тому же вечером не такие, как утром.
  
  Во-вторых, одно и то же значение j должно обозначать строго один и тот же товар; если же его свойства в текущем году отличаются от его свойств в базисном периоде, то это уже другой товар. Таким образом, нужны какие-то способы установления того, что кроется за постоянным названием товара: это "тот же самый" или "другой"? И если образец товара для статистических нужд еще можно как-то сохранить в специальном музее, то с услугами дело представляется совершенно безнадежным.
  
  В-третьих, одни товары устаревают и исчезают из потребления, другие появляются. У исчезнувших товаров нет текущей цены, а у вновь возникших - базисной, так что нам даже не составить списка товаров, одинакового для числителя и знаменателя формулы (14).
  
  Есть еще целый ряд других "мелочей", но и перечисленных достаточно. Скажем сразу, что полностью преодолеть все затруднения не представляется возможным, и различные ухищрения, предпринимаемые статистическими службами, позволяют получить лишь некоторое приближенное представление об интересующей нас величине.
  
  Существует два основных подхода к измерению индекса стоимости жизни: его оценивают либо по изменению стоимости фиксированной по составу потребительской корзины (англ. consumption basket), либо путем усреднения групповых индексов.
  
  Примером расчета по потребительской корзине может служить методика, применявшаяся в течение ряда лет в Великобритании. Все товары разбиты на 10 групп.
  1. Продукты питания.
  2. Спиртные напитки.
  3. Табачные изделия.
  4. Жилища.
  5. Отопление и освещение.
  6. Потребительские товары длительного пользования.
  7. Одежда и обувь.
  8. Транспорт.
  9. Прочие товары.
  10. Услуги.
  Группы в свою очередь разбиты на 91 подгруппу. В каждой из подгрупп выбраны товары-представители исходя из следующих требований: товар должен быть неизменен по качеству и по количественному содержанию в единице (например, кусок мыла- постоянной массы). Кроме того, нужно, чтобы каждый товар был достаточно представителен и в текущем, и в базисном периодах. Например, в подгруппе хлеба выбраны такие стабильные продукты-представители:
  белый хлеб весом 13/4 фунта;
  белый хлеб весом 14 унций;
  черный хлеб весом 14 унций.
  Цены определялись по 350 конкретным видам товаров и услуг в нескольких городах периодически в течение всего периода наблюдения; в конце концов цены одного и того же товара усреднялись.
  
  Для определения объемов потребления использовались данные бюджетной статистики, для чего около 13 тыс. домашних хозяйств вели регулярный учет расходов. Но, поскольку учет велся не по конкретным видам товаров, а по товарным группам, при расчете индекса не удавалось обойтись без искусственных приемов приведения затрат к товарам-представителям. К тому же оставалась проблема несоизмеримости услуг, невозможность оформления в строгие учетные категории ряда расходов (связанных с проведением отпуска, с хобби и др.).
  
  Так что приходилось использовать и косвенные оценки, и сопоставления с данными иной природы для корректировки возникающих противоречий.
  
  Усреднение групповых индексов основывается на следующих соображениях. Рассмотрим индивидуальные индексы цен отдельных товаров:
  
  I] = PVPj.
  Получающиеся отсюда выражения можно подставить в равенство (14):
  
  
  
  
  
  , (15)
  
  где С] = PjQj - расходы на j-ый товар в денежном выражении. Таким образом, интересующий нас индекс является средним арифметическим из индивидуальных
  
  
  для доли j-го товара в суммарных расходах, то выражению (15) можно придать форму:
  
  
  . (16)
  
  Удобство формул (15) и (16) состоит в том, что количество потребляемого блага представлено в них не в натуральной, а в денежной или долевой форме, что допускает суммирование таких количеств, относящихся к товарам, объединяемым в группы.
  
  Условимся обозначать символом S(k), сумму по видам товаров, включенных в k-ю группу.
  
  Доля затрат, приходящаяся на группу, равна:
  
  
  
  
  а средний по группе индекс цен должен удовлетворять равенству:
  
  
  . (17)
  
  Если теперь слагаемые в равенстве (16) "рассортировать" по товарным группам и воспользоваться соотношением (17), то мы получим:
  
  
  .
  
  Здесь уже структура потребления представлена долями затрат Wk, приходящимися на товарные группы, что соответствует учетным данным при обследовании семейных бюджетов. Остается оценить средние групповые индексы цен (Ik).
  
  Для этого опять-таки выделяются товары-представители в каждой группе и используется допущение о том, что цены на товары одной группы изменяются примерно в одной и той же пропорции. Так как нас теперь интересуют не сами цены, а лишь их индексы, то такое допущение, если бы оно было верно, решило бы все проблемы. Но оно не вполне точно, поэтому и здесь приходится прибегать к различным корректировкам.
  
  С помощью перечисленных приемов удается преодолеть бульшую часть трудностей при изучении изменений стоимости жизни в течение коротких временных интервалов. Но если сопоставляются периоды, разделенные десятилетиями, то возникают новые сложности.
  
  Во-первых, очень резко изменяется структура потребления, даже если она учитывается не по индивидуальным товарам, а по товарным группам.
  Во-вторых, сменяется много сортов, исчезает и возникает много видов товаров.
  
  Приходится придумывать приемы, преодолевающие эти сложности. Неприятности, связанные с существенным изменением структуры потребления, устраняют с помощью так называемых цепных индексов с переменной базой. Для этого изменение стоимости жизни, скажем, в 1992 г. по сравнению с I960 г. раскладывают в произведение:
  
  I92/60 = I92/91 I91/90 ... 1б1/60,
  
  причем каждый из индексов-сомножителей рассчитывается по своей структуре потребления. Так считают в Великобритании, Франции, Швеции.
  
  Смена сортов или видов товаров учитывается следующим образом. Находится соотношение цен различных сортов в тот момент, когда оба они представлены на рынке, а затем это соотношение используется как коэффициент приведения одного сорта к другому. Так же поступают и по отношению к различным видам товаров, удовлетворяющих одну и ту же потребность.
  
  Таким образом можно по цепочке замен пересчитать цену лазерного проигрывателя в эпоху фонографов, и наоборот.
  
  Вот как расширяется и усложняется задача, когда теоретическая схема сталкивается с многообразием реальной жизни, стоимость которой мы пытаемся измерить. При этом наш подход в теоретическом отношении был довольно примитивным: под сохранением уровня жизни мы понимали сохранение объемов потребления различных товаров. Но структура потребления может изменяться и по причинам, не связанным ни с ценами, ни с доходами, - из-за изменения условий жизни, вкусов, моды, демографических сдвигов и т. д.
  
  Теоретически корректнее было бы исчислять не индекс постоянного состава, а индекс постоянной полезности потребления; при этом в числителе и знаменателе индекса (14) были бы не одинаковые наборы благ, а наборы, лежащие на одной и той же кривой безразличия.
  
  Но это уже, по-видимому, задача статистики будущего.
  
  [4] Здесь предполагается, что значения Qj относятся к базисному периоду, и (15) - индекс Ласпейреса. В этом случае и С - расходы базисного периода.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Вычислите индексы Ласпейреса и Пааше (объема и цен) для семьи, которая потребляет в следующих количествах хлеб и одежду (см. таблицу) и весь доход тратит на приобретение этих двух товаров. Вычислите индекс номинального дохода и разложите его на индексы цен и объемов потребления. Рассчитайте значения индекса Фишера для цен и объемов потребления. Сопоставьте результаты и сделайте выводы.
  
  1975 г. 1980 г. Хлеб, кг 100 140 Одежда, ед. 12 13 Цена хлеба, руб. за ед. 0,3 0,5
  Цена одежды, руб. за ед.
  
  30
  
  40
  
  
  2. Некая семья сейчас потребляет практически другой набор товаров, чем в прошлом году, большинство товаров, которые она стала потреблять, не могли быть потреблены в прошлом году. Какие трудности возникнут перед экономистами, которые хотят определить индекс стоимости жизни?
  
  Лекция 20. Дифференциация доходов
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Общество одинаковых людей?
  
  БАРБОС. Я думаю, что есть очень избалованные собаки, а все собаки должны быть равны - это мой жизненный принцип, и я не могу им поступиться.
  
  АНТОН. Можно ли считать, что равенство доходов приводит к наибольшей пользе для общества?
  
  ИГОРЬ. Да, это одна из гипотез, но давай вспомним строки из "Басни о пчелах" Бернарда Мандевиля. Разве уничтожение неравенства не привело бы к печальным последствиям для общества?
  
  Сравните улей с тем, что было: Торговлю честность погубила. Исчезла роскошь, спесь ушла, Совсем не так идут дела. Не стало ведь не только мота, Что тратил денежки без счета: Куда все бедняки пойдут, Кто продавал ему свой труд? Везде теперь один ответ: Нет сбыта и работы нет!.. Все стройки прекратились разом, У кустарей - конец заказам. Художник, плотник, камнерез - Все без работы и без средств.
  (Перевод А. В. Аникина)
  АНТОН. Что и говорить, проблема не из простых.
  РАЗДЕЛ 1. Дифференциация доходов: хорошо это или плохо?
  Современное общество часто называют обществом двойного стандарта. Говорят, что это общество равных прав, но неравных возможностей. Действительно, все граждане демократического, правового государства равны перед законом. Они обладают также равными политическими правами, участвуя в выборах представительных органов власти и высших должностных лиц по принципу "один человек-один голос". И этим современное общество разительно отличается от всех предшествовавших ему, где люди были равны лишь перед смертью и Богом. Этот принцип равенства имеет смысл и представляет ценность лишь постольку, поскольку он применяется к заведомо "неравным", неодинаковым людям. К мужчинам и женщинам, сильным и слабым, ловким и неуклюжим, симпатичным и "не очень", талантливым и заурядным, трудолюбивым и лентяям, образованным и невеждам. И все эти, и множество других особенностей, формирующих неповторимый индивидуальный облик каждого, определяют, естественно, разные возможности людей в состязании за свое личное счастье и благополучие.
  
  С точки зрения экономистов, это неравенство возможностей проявляется на потребительском рынке в неравной платежеспособности покупателей, в основе которой лежит неравенство их доходов. Как формируются личные доходы, чем определяются различия в их уровне в рыночной экономике, мы рассмотрим в IV и V частях в связи с оценкой факторов производства. Здесь же нас будут интересовать влияние дифференциации доходов на ситуацию на потребительском рынке и вопросы измерения этой дифференциации.
  
  Однако сначала обратим внимание на более общий вопрос. Все убежденные "уравнители" всегда стремились уничтожить двойной стандарт современного общества, сделать людей равными не только как граждан, но и как покупателей. Так, первый председатель Госплана СССР Г. М. Кржижановский считал: "Крепя основы подлинной демократии, мы одновременно сокрушаем старые вкусы, создаем предпосылки того однотипного спроса, который уже сам по себе облегчает рациональное массовое производство" [1]. Спрос у нас действительно стал "однотипным". И спустя 40 лет В. В. Новожилов с полным на то основанием мог констатировать: "Денежная единица составляет у разных лиц хотя и не одинаковую, но не очень различную часть индивидуального дохода. Поэтому спрос населения в условиях социализма несравненно теснее связан с потребностями, чем при капитализме" [2]. Запомним этот важный вывод.
  
  Итак, дифференциация доходов - хорошо это или плохо? Ответ на поставленный таким образом вопрос предполагает определенную ценностную ориентацию, которая у разных людей различна, и потому он не входит в компетенцию экономической науки, имеющей позитивную, а не нормативную направленность, исследующей сущее, а не должное.
  
  Экономисты могут лишь указать, как измерить степень дифференциации доходов, исследовать влияние той или иной степени дифференциации на поведение людей, но они не могут, оставаясь в рамках своей профессии, судить о том, каковы приемлемые с этической точки зрения различия в уровне доходов.
  
  И все же экономисты иногда отваживаются и на большее. Они могут попытаться рассмотреть проблему дифференциации доходов с точки зрения столь любимой ими гипотезы рационального поведения, сводящейся к гипотезе максимизации полезности.
  
  Вспомним, что основатель "теории счастья" - утилитаризма Иеремия Вентам провозгласил в качестве единственной цели любого правительства достижение "наибольшего счастья наивозможно большего числа людей".
  
  Бентам, а вслед за ним и ранние представители утилитаризма из числа экономистов полагали, что счастье (или удовлетворение, или полезность, или, наконец, "кайф") разных людей сравнимы, и аддитивны, т. е. могут суммироваться в некое общее счастье всех [3].
  
  "Утилитарианистский принцип, - писал крупнейший английский экономист середины прошлого века Дж. С. Милль, - ставит для человека целью не личное его величайшее счастье, а величайшую сумму общего счастья всех (курсив наш - В. Г.)" (Милль Дж. Ст. Утилитарианизм ; О свободе. СПб., 1900. С. 106). Заметим, что на этой гипотезе об аддитивности счастья или полезности основывается большинство коллективистских доктрин, хотя и не всегда осознанно.
  
  У нас уже есть инструментарий, которым мы можем воспользоваться, приняв эту гипотезу, чтобы судить о распределении доходов, удовлетворяющем принципу "наибольшего счастья", или максимума полезности.
  
  Пусть Ui(rrii) - функция полезности i-го человека от величины его дохода (гЩ), а общая сумма дохода, подлежащая распределению, равна М.
  
  Утилитаристская доктрина требует максимизации аддитивной функции полезности:
  
  
  
  i-i
  
  при ограничении:
  
  
  
  2-1
  1
  
  где n - число индивидов в обществе (i = l, 2, n).
  
  Как обычно, принимаем, что с ростом дохода общая его полезность растет (dui / dmi > №), но растет все медленнее (d2ui / dmi2 < № ).
  
  Иначе говоря, хотя каждый дополнительный рубль (доллар, франк) дает его получателю прирост полезности, но этот прирост тем меньше, чем выше уже достигнутый уровень дохода.
  
  Дальнейший ход рассуждений зависит от принятой гипотезы относительно индивидуальных функций полезности от дохода.
  
  Одинаковы они или нет у разных субъектов?
  
  Извлекают ли разные люди равную или разную полезность из одинаковой по порядку дополнительной (скажем, сотой) единицы дохода?
  Если функции полезности разных людей одинаковы: U1(m) = U2(m) = ... = Un(m),
  
  а так считают многие, то очевидно, что если u,i(mi) > 0, аи^^гЩ) < 0, то "величайшая сумма общего счастья всех" достигается лишь при равном распределении дохода.
  
  Этот вывод для общества, состоящего из двух человек, иллюстрирует рис. 1, на котором по вертикальной оси откладывается полезность, а по горизонтальной, вправо и влево от нуля, доходы каждого из двух индивидов.
  Рис. 1.Утилитаристское распределение доходов при одинаковой функции полезности двух
  лиц
  
  Если распределению подлежит некая сумма дохода М, общая полезность будет максимальной лишь в том случае, если доходы наших субъектов будут одинаковы:
  
  mi = m2 = 0.5М.
  
  Чтобы убедиться в этом, увеличим доход первого и соответственно уменьшим доход второго на одну и ту же сумму k1l1 = =k2l2. Как следует из рис. 1, в этом случае полезность, получаемая первым субъектом, увеличится на меньшую величину, чем та, на которую сократится полезность, получаемая вторым, и значит, "сумма общего счастья" уменьшится (сравните площади заштрихованных фигур).
  
  Однако далеко не все приверженцы утилитаризма согласны в том, что функции полезности разных людей одинаковы. Многие полагали, что способность извлекать полезность у разных людей существенно различается. "Не может подлежать сомнению, - писал Дж. С. Милль, - что чем ниже у человека способность к наслаждению, тем легче он может достигнуть полного удовлетворения своих потребностей" [4]. Многие полагали (и полагают), что "способность к наслаждению" у аристократа, "благородного" или человека с утонченными вкусами намного выше, чем у простолюдина, "неотесанного" или "простого человека".
  
  Это значит, что если первый из наших субъектов человек "благородный", а второй "человек из народа", то при любых m1 = m2:
  
  Ui(mi) > U2(m2).
  
  И лишь при некотором m1 > m2:
  
  Ui(mi) = U2(m2).
  
  Таким образом, в этом случае неравенство доходов является необходимым условием для максимизации "суммы общего счастья".
  
  И доход "благородного" должен превышать доход простолюдина. Заметьте, что в этом случае прирост полезности первого субъекта после перераспределения в его пользу части
  Обратите внимание, что и в том, и в другом случае мы основывали наши рассуждения на втором законе Госсена, согласно которому максимум полезности достигается при условии равенства предельных полезностей в расчете на последнюю израсходованную денежную единицу (в нашем случае - единицу распределяемого дохода).
  
  Вы помните (лекция 13, раздел 2), что количественная теория полезности уступила место порядковой. Вместе с такой заменой экономисты отказались от утилитаристской концепции сравнимости полезности, получаемой различными людьми от тех или иных благ (включая доход), и аддитивности индивидуальных ее функций. Простейший утилитаристский принцип "общей суммы счастья" уступил место более сложным, но и более реалистическим концепциям общего благосостояния и общественного выбора, с которыми нам еще предстоит познакомиться.
  
  Зачем же тогда мы столь много внимания уделили рассмотрению доктрины, ушедшей в небытие? Ушедшей, да не совсем. И если вам доведется прочесть в главном труде В. В. Новожилова, что "наиболее точное отражение потребностей в спросе мыслимо только при распределении денежных доходов по потребностям" [5], то смысл этого, по словам автора "неожиданного вывода", окажется для вас не столь уж и неожиданным, если мы напомним вам - и вы этого не забудете - слова И. Бентама: "Для уравнения счастья имущественные доли не должны быть равны одна другой, а должны быть пропорциональны соответствующим нуждам индивидуумов. Равенство в счастии может быть достигнуто только пропорциональностью, а не равенством имущественных долей" [6]. А теперь еще раз рассмотрите рис. 2.
  
  И сегодня различные представления о сравнимости индивидуальных функций полезности, хотя и не всегда явно, присутствуют в дискуссиях экономистов, во многом определяют отношение общества к тем или иным правительственным решениям.
  
  Так, те, кто выступают за пропорциональное налогообложение личных доходов, т. е. за сохранение той же дифференциации в размерах располагаемого (после уплаты налога) дохода, что и в размерах фактически полученного (до уплаты налога), исходят из гипотезы о неодинаковости функций полезности от дохода в низко- и высокодоходных группах.
  
  Наоборот, те, кто выступают за прогрессивное налогообложение, т. е. за сглаживание, выравнивание посредством налогов размеров располагаемых доходов, исходят из гипотезы об одинаковости индивидуальных функций полезности от дохода, полагая, что бульшая налоговая ставка на высокие доходы означает примерно ту же потерю полезности для высокодоходных групп населения, что и меньшая налоговая ставка для низкодоходных групп.
  
  До сих пор мы рассматривали проблему распределения так, как будто решали задачу о том, поровну или не поровну разделить только что вынутый из духовки "общественный пирог" между приглашенными гостями, и ориентировались лишь на их аппетит. Но на общественном пиру нет иных приглашенных, кроме тех, кто так или иначе участвовал в приготовлении этого "пирога". Не верьте поэтому тем, кто будет убеждать вас, что распределить можно лишь то, что уже произведено. Это верно лишь для мгновенного периода (см. лекцию 6, раздел 2). Установив некие правила распределения доходов, можно повлиять и на размеры, и на вкус, и на пышность "общественного пирога" в коротком, а тем более в длительном периоде. (В этом месте сделайте паузу, найдите и прочтите или перечитайте статью Л. Попковой (Л. Пияшевой)) [7].
  
  Но дело с "пирогами" обстоит еще сложнее. "Общественный пирог", которым потчуют читателей стандартных зарубежных экономических учебников, - это удачный образ, если речь идет о результате национального производства в денежной форме. Ведь пирог (и тесто, из которого он выпечен, и начинка) представляет собой, как и деньги, некую однородную массу. Поэтому и отдельные порции его, равные и неравные, большие и малые будут столь же однородны, как и получаемые нами денежные доходы. А вот "в натуре" -и мы это уже знаем (см. Введение), - результат общественного производства сравнения с "пирогом" не выдержит. In natura, как говорили латиняне, результат общественного производства можно представить как весьма сложный набор самых разнообразных товаров и услуг. Именно они, а не некая однородная масса или смесь, и подлежат конечному распределению между гражданами.
  
  Очевидно, что при равном распределении доходов, какими бы благими намерениями оно не оправдывалось, в обществе не будут производиться так называемые предметы роскоши, ибо их некому будет купить. Сошлемся еще раз, пусть это будет последняя ссылка, на столь нелюбимого всеми уравнителями И. Бентама: "При подведении всех частных богатств под один уровень общество должно лишиться всех тех предметов потребления, которые иначе не могут существовать, как образуя ценность, превышающую установленный уровень" (Бентам И. Избр. соч. С. 456). Подумайте, какие, по вашему мнению, конкретные предметы потребления имел в виду Бентам? Какие из ныне существующих благ не производились бы в таком обществе?
  
  С другой стороны, столь же очевидно, что в обществе с неравным распределением доходов выпускаемая продукция и оказываемые услуги будут значительно разнообразнее, а структура потребления разных доходных групп будет существенно различаться. И то, что для одних будет предметом первой необходимости, для других может оказаться предметом роскоши (см. лекцию 15).
  
  Теперь мы можем сформулировать следующий вопрос: а не может ли получиться так, что степень дифференциации доходов войдет в противоречие натуральным составом общественного продукта, так что достигнуть рыночного равновесия не удастся ни при каком уровне цен? Но прежде чем приступить к обсуждению этого вопроса, познакомимся с тем, как измеряется степень дифференциации доходов.
  
  [1] Кржижановский Г. М. К идеологии социалистического строительства // Плановое хозяйство. 1926. Љ 2. С. 20
  [2] Новожилов В. В. Проблемы измерения затрат и результатов при оптимальном планировании. М., 1972. С. 243
  [3] Так, И. Бентам полагал, что если бы в античном мире число рабов равнялось бы числу рабовладельцев, то "в таком случае возможно было бы, что в общем результате сумма блага, порождаемого рабством, почти равнялась бы сумме порождаемого им зла". Беда лишь в том, что число рабов превышало число рабовладельцев и, значит, сумма зла превышала сумму блага (Бентам И. Избр. соч. СПб., 1867. Т. 1. С. 427). Сравните мораль Бентама и мораль Ивана Карамазова, его слова о невозможности ни построить, ни принять общего счастья, оплаченного слезой ребенка. Что бы вы ответили Ивану? [4] там же, с. 103
  [5] Новожилов В. В. Проблемы измерения затрат и результатов... С. 244
  [6] Бентам И. Избр. соч., С. 464. На этой же гипотезе, по существу, зиждется и
  коммунистический принцип распределения по потребностям, а не поровну. Правда,
  неясно, на чем может основываться в коммунистическом обществе неодинаковость нужд
  или функций полезности. Отсюда внутренняя несостоятельность декларируемого
  принципа.
  [7] Пияшева Л. Где пышнее пироги? // Новый мир. 1987. Љ 5
  
  РАЗДЕЛ 2. Способы измерения дифференциации доходов. Кривые Лоренца
  
  Как велико неравенство доходов различных групп населения? Каким образом количественно оценить степень дифференциации доходов? Каково соотношение групп населения с относительно высокими и относительно низкими доходами? Какие статистические показатели имеются в нашем распоряжении?
  
  Показатель среднего дохода, исчисленный как средняя арифметическая, очень чувствителен к увеличению или уменьшению доли высокодоходных или низкодоходных групп населения. В статистике большинства развитых стран для характеристики общего уровня доходов приводится не средний, а медианный их уровень, т. е. уровень, выше и ниже которого получает доход одинаковое число работников. Еще одной характеристикой, применяемой при исследовании доходов, является мода, представляющая собой наиболее распространенный уровень дохода.
  
  Пусть, например, необходимо найти средний доход для совокупности из семи работников.
  
  Мы можем действовать несколькими способами. Во-первых, просуммировав все доходы и поделив найденную величину на 7, мы получим среднюю арифметическую доходов. Во-вторых, проранжировав работников в порядке возрастания (или убывания) доходов, за средний доход мы можем принять доход работника, занимающего в ранжированной совокупности четвертую позицию, т. е. доход, выше и ниже которого получает доходы одинаковое число единиц данной совокупности (по три работника). В этом случае мы имеем дело с медианным уровнем дохода, отличие которого от среднего арифметического уровня заключается в том, что он характеризует действительный доход среднего человека, а не средний доход абстрактного человека. И наконец, в-третьих, за средний доход мы можем принять наиболее часто встречающийся в данной совокупности уровень дохода; если, например, у двух работников доходы совпадают, а у всех остальных различны, то данный уровень дохода можно считать средним для всей совокупности. Этот доход и получил название модального дохода. Таким образом, численное значение моды попадает в интервал дохода, которому соответствует наибольшая частота, или доля населения, получающая данный доход.
  
  Таблица 1 . Доходы населения в СССР: средний, медианный и модальный уровни
  (руб./мес.)
  
  Доход 1980 1985 1988 1989 1990 Средний 109,6 125,8 141,2 149,6 164,6 Медианный 101,9 116,6 132,8 140,8 158,0 Модальный 89,0 89,1 112,5 118,2 133,8
  Примечание. Рассчитано по данным статистических ежегодников "Народное хозяйство СССР" за 1988, 1989, 1990 гг.
  
  На основе данных Госкомстата СССР о распределении населения по среднедушевому совокупному доходу попробуем сравнить показатели среднего, медианного и модального доходов (табл. 1). Из таблицы видно, что средний доход по абсолютной величине превосходит медианный и модальный доходы, причем рост его происходит в основном за счет увеличения доли лиц, имеющих высокие доходы, т. е. использование показателя среднего дохода приводит к существенному завышению уровня доходов основной массы населения и в значительной мере скрывает процесс их дифференциации. Значения модального дохода тяготеют к нижним группам распределения и отклоняются от медианного дохода в меньшую сторону. Однако попадание моды в тот или иной интервал зачастую носит случайный характер: достаточно небольшого изменения в распределении - и мода окажется уже в соседнем интервале. Например, в 1989 г. наиболее распространенным являлся уровень дохода от 100 до 125 рублей (такой доход получали 16.1 % населения), однако ввиду незначительных сдвигов в доходах, происшедших за 1989-1990 гг., наиболее распространенным интервалом оказался следующий интервал (125-150 руб.), а само значение моды возросло на 15.6 руб. Кроме того, доля населения в модальном интервале дохода может превышать другие доли весьма незначительно.
  
  Однако все эти характеристики по-прежнему не позволяют ответить на вопрос о том, во сколько раз доходы одних групп населения превышают доходы других. В этом отношении анализ доходов целесообразно дополнить характеристиками, измеряющими разрыв между высокодоходными и низкодоходными группами населения. Такими характеристиками могут являться децильные, квартальные, квантильные и другие коэффициенты, которые подразумевают разбиение исходной совокупности на равные части и измеряют соотношение между доходами двух крайних групп. Если все население разбить на четыре группы и найти отношение среднего дохода последней группы (т. е. той четверти населения, которая имеет наиболее высокие доходы) к среднему доходу первой группы (т. е. группы, включающей низкодоходные слои населения), то мы получим квартальный коэффициент дифференциации доходов. Аналогично, разбив исходную совокупность на пять частей и найдя отношение среднего дохода последней группы к первой, получим квантильный коэффициент дифференциации. При нахождении же децильных коэффициентов совокупность разбивается на 10 равных групп (частей).
  
  Еще один интересный прием анализа доходов населения с точки зрения их дифференциации состоит в расчете так называемых накопленных, или кумулятивных, частот (долей) и построении кумулятивных кривых, или кривых Лоренца (по имени американского статистика М. Лоренца). Рассмотрим на простом примере, как строится кривая Лоренца.
  
  Четыре индивида (назовем их А, В, С и D) получают суммарный доход в 10000 руб. в месяц, который распределяется между ними в соответствии с данными табл. 2. Ясно, что такое распределение дохода не является равномерным. Подсчитав удельный вес дохода каждого индивида в общем доходе, мы можем сказать следующее: наименьшую долю дохода (10 %) получает А; А и В получают 10 + 15 = 25 % дохода, или, иными словами, одна половина людей получает четвертую часть, а другая - три четверти общего дохода.
  
  А, B и С получают 10 + 15 + 30 = 55 % дохода, т. е. на долю D приходится 45 % общего дохода. Полученные последовательным суммированием долей новые удельные веса и называются накопленными, или кумулятивными, частотами. Графически изобразить и измерить неравенство доходов можно с помощью кривой Лоренца. Для ее построения отложим по оси абсцисс последовательно просуммированные удельные веса индивидов в их общем числе, учитывая, что удельный вес каждого из них составляет одну четверть, или 25 %, а по оси ординат - кумулятивные доли доходов этих людей. Соединив все точки, получим кривую Лоренца (рис. 3).
  
  Кумулятивный ряд численности, %
  
  Рис. 3. Кривая распределения доходов четырех индивидов
  Всего 10 000 100 - 100 -
  Чтобы понять, каким образом эта кривая отражает неравенство доходов, попытаемся ответить на вопрос: какой бы вид имела кривая Лоренца в случае полного равенства доходов? Очевидно, что в такой ситуации каждый получал бы 2500 руб. дохода, т. е. ордината точки А переместилась бы в точку Е, точки B - в точку F и т. д., следовательно, мы получили бы прямую OD, составляющую с осями координат угол в 45о. Таким образом, неравенство доходов характеризуется степенью отклонения кривой Лоренца от биссектрисы 1 -го координатного угла. Это отклонение можно измерить через отношение площади заштрихованной фигуры между кривой Лоренца и прямой OD к площади всего треугольника ODK. В результате получим показатель, который в литературе называется коэффициентом концентрации (или коэффициентом Джини (по имени итальянского статистика и экономиста К. Джини)):
  
  G = площадь ODBCA/площадь ODK.
  
  Попробуем рассчитать значение данного коэффициента для нашего примера. Площадь фигуры ODCBA можно с определенной степенью точности найти вычитанием из площади треугольника ODK суммы площадей треугольника OAL и трапеций ABML, BCNM и CDKN, основания которых численно равны накопленным частотам доходов, а высоты - соответствующим удельным весам индивидов. Таким образом, имеем:
  ODK = 100.100 = 5000, OAL = 25.10= 125,
  ABML = 25 = 437.5, BCNM = 25 = 1000, CDKN = 25 = 1937.5.
  
  Просуммировав соответствующие площади, получим, что площадь фигуры ODCBA составит 5000 - 3500 = = 1500, поэтому значение коэффициента концентрации для нашего примера будет равно:
  
  G = 1500/5000 = 0.3.
  
  Очевидно, что чем ближе значение этого коэффициента к единице, тем выше дифференциация доходов, и, наоборот, чем ближе его значение к нулю, тем более равномерным является распределение доходов.
  
  Обратимся к данным табл. 3, характеризующим распределение населения СССР по среднедушевому совокупному доходу в 1990 г. и попробуем на основе этих данных построить кривую Лоренца и вычислить значение коэффициента Джини. Однако здесь мы сталкиваемся с некоторыми трудностями. Как видно из предыдущего примера, для построения кривой Лоренца и расчета коэффициента Джини необходимы данные о доле дохода каждой группы населения в совокупном доходе. Эти данные в табл. 3 отсутствуют (в нашей стране они до сих пор не публикуются). Поэтому, чтобы получить некоторое приближение к такому распределению, воспользуемся простым приемом [8]: (см. табл. 3): умножим средние для каждого интервала доходы (определим их как середину интервала) на соответствующие удельные веса (доли) населения, получив тем самым так называемые процентные числа групповых доходов (табл. 3). Затем, рассчитав удельные веса групп в общем доходе и просуммировав их, получим кумулятивный ряд по доходам, выраженный в процентах.
  
  Таблица 3. Распределение населения СССР по среднедушевому совокупному доходу в
  1990 г. и расчет накопленных частот
  
  Доход,
  руб. Середина интервала,
  руб. Удельный
  вес населения,
  % Кумулятивный
  ряд численности,
  % Групповые доходы
  (процентные числа) (2<+3) Удельный вес групп в общем
  доходе,
  о% Кумулятивный ряд доходов (накопленные частоты),
  % 1 2 3 4 5 6 7 До 50
  50-75
  75-100
  100-125
  125-150 150-175
  175-200 200-250 250 и
  более 37,5 108 1,8 67,5 0,4 0,4
  62,5 5,9 7,7 368,75 2,2 2,6
  87,5 10,6 18,3 927,50 5,6 8,2
  112,5 13,7 32,0 1 541,25 9,4 17,6
  137,5 14,3 46,3 1 966,25 11,9 29,5
  162,5 13,2 59,5 2 145,00 13,0 42,5
  187,5 10,8 70,3 2 025,00 12,3 54,8
  225,0 14,9 85,2 3 352,50 20,4 75,2
  275,0 14,8 100,0 4 070,00 24,8 100,00 Всего - 100,0 - 16 463,75 100,0 -
  Источник: СССР в цифрах в 1990 году : Краткий статистический сборник. М., 1991. С.
  129.
  
  Нанесем на график точки, абсциссы которых соответствуют кумулятивному ряду численности населения, рассчитанному путем суммирования соответствующих удельных весов населения, а ординаты - кумулятивному ряду доходов (рис. 4). В результате получим кривую Лоренца, отражающую распределение доходов различных групп населения.
  Теперь мы можем рассчитать значение коэффициента концентрации для данной кривой. Просуммировав соответствующие площади, получим, что площадь заштрихованной фигуры составит 5000 - 3846 = 1154, поэтому значение коэффициента концентрации в данном случае будет:
  
  G = 1154/5000 = 0.231.
  
  С помощью кривых Лоренца можно также наглядно продемонстрировать процесс выравнивания доходов через проведение мер налоговой и социальной политики. Так, например, с более высоких доходов при прогрессивном налогообложении взимается более высокий налог, а такие правительственные программы, как социальное страхование, выплата различных пособий, продовольственная помощь, увеличивают доходы относительно бедных слоев населения. При наличии соответствующих данных можно построить кривые Лоренца, отражающие уровни доходов до выплаты налогов, доходов за вычетом налогов и доходов после получения различных выплат и пособий в соответствии с социальными программами (рис. 5), и, сравнив соответствующие коэффициенты концентрации, сделать выводы о влиянии проводимой налоговой и социальной политики на процесс выравнивания доходов населения.
  
  [8] Необходимо учитывать, что расчеты данным способом связаны с погрешностями и неточностями, которые следует принимать во экономической интерпретации результатов.
  
  определенными внимание при
  
  
  РАЗДЕЛ 3. Неопределенность равновесия
  
  Теперь, когда мы знаем, как измеряется степень дифференциации денежных доходов, мы можем сравнить их дифференциацию в разных странах.
  
  В табл. 4 приведены данные о распределении денежных доходов по квантилям и коэффициенты концентрации (или коэффициенты Джини) по 11 странам четырех континентов. Внимательно рассмотрите эту таблицу, проверьте расчеты коэффициентов Джини - метод расчета вы знаете - и подумайте, чем объясняются различия в дифференциации доходов в разных странах. Вы обратили внимание на то, что разница в значениях коэффициента Джини в самых богатых и самых бедных странах с рыночной
  
  
  
  
  преимуществу из "лиц с умеренными средствами", если в нем нет богачей и бедняков? И если к тому же все являются "большими любителями белого хлеба"?
  
  Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, от чего вообще зависит конфигурация кривых спроса. При этом мы будем следовать логике двух известных экономистов - нашего соотечественника Н. Н. Шапошникова и леди из Кэмбриджа Джоан Робинсон (Шапошников Н. Н. Теория ценности и распределения. М., 1912. С. 17-19; Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции. М., 1986. С. 61-62.). Мы будем, вслед за этими авторам, называть функцию спроса Q = f(P) вогнутой, если f (P) > 0, и выпуклой, если f (P) < 0. Если кривая спроса вогнута, то снижение цены сопровождается нарастающим увеличением объема спроса. Если же кривая спроса выпукла, снижение цены сопровождается падающим ростом объема спроса (рис. 6).
  
  % 0 ч
  
  О Q О Q
  
  Рис. 6. Вогнутая (а) и выпуклая (б) кривые спроса
  
  Мы можем считать, что кривая индивидуального спроса на обычные товары выпукла, поскольку спрос на них имеет предел насыщения, и в правой части такая кривая имеет вертикальный замыкающий участок. (Если достигнут предел насыщения, снижение цены не дает прироста объема спроса). Значит, если "все покупатели на рынке одинаковы, по уровню достатка и степени предпочтений в отношении данного товара" (Робинсон Дж. Указ. соч. С. 62), то и рыночная кривая спроса, определяемая как горизонтальная сумма индивидуальных кривых (лекция 5), также будет выпуклой. Кривая рыночного спроса будет выпуклой "также в той части, где соответствующая цена настолько низка, что по ней даже самые обездоленные и незаинтересованные покупатели могли бы приобрести какое-то количество данного товара" (там же. С. 62).
  
  И наоборот, рыночная кривая спроса будет, скорее всего, вогнутой, если "спрос предъявляется индивидами с разным уровнем достатка - ведь падение цены не только побуждает тех, кто приобретал этот товар и по более высокой цене, покупать больше, но и создает условия для выхода на рынок новых покупателей. То же самое наблюдалось бы и в том случае, когда степень предпочтения данного товара покупателями была бы неодинаковой (там же. С. 61-62). Если с каждым последующим снижением цены число покупателей со все более низким уровнем дохода или низкой полезностью товара прогрессирующе возрастает, то степень вогнутости рыночной кривой спроса по мере движения вдоль нее вниз и вправо увеличивается.
  
  Таким образом, мы можем заключить, что наличие определенной степени дифференциации доходов (и вкусов) является непременным условием вогнутости рыночных кривых спроса. Формирование традиционной кривой рыночного спроса показано на рис. 7. Вас может удивить ступенчатая, прерывистая конфигурация четырех
  Недостаточной делимостью благ, во-первых. Это относится не только к таким "крупным" благам, как холодильник, автомашина, телевизор, но и к совершенно делимым благам, которые продаются в определенной расфасовке - банка пива, пломбир, килограммовый пакет муки. Наличием определенного порога покупательской чувствительности, во-вторых. Никакая цена не заставит вас обратиться к продавцу с просьбой взвесить вам ровно 437 г масла, скорее всего вы пожелаете купить или 400, или 500 г, так что объем вашего спроса при изменении цен будет меняться не непрерывно, а дискретно.
  
  Эти соображения дали основание известному русскому экономисту-математику В. К. Дмитриеву сделать важный вывод, который мы разделяем: "Для большинства благ эта функция (индивидуальная функция спроса - В. Г.) является прерывистой (как в силу недостаточной делимости благ, так и в силу недостаточной эластичности потребностей), соответственно этому и кривые частного спроса также будут прерывистые.
  
  Но в силу индивидуальности каждой частной кривой спроса (благодаря чему разрывы в одной не будут соответствовать разрывам в другой) общая кривая спроса, являющаяся результатом суммирования частных кривых, при числе потребителей достаточно большом будет в силу "закона больших чисел" все же непрерывною" (Дмитриев В. К. Экономические очерки. М., 1904. С. 138).
  
  На рис. 7 ступенчатая линия abcefgkim представляет рыночную кривую спроса, полученную суммированием по горизонтали четырех частных кривых спроса dd, а огибающая плавная кривая DD - кривую спроса при достаточно большом числе покупателей.
  
  Последняя вогнута вверху и выпукла внизу.
  
  Такую форму имеют обычно кривые рыночного спроса в странах с рыночной экономикой, где дифференциация денежных доходов существенна (вернитесь к таб. 4).
  
  В развитых странах доля 10 % высокодоходных семей в общей сумме доходов составляет от 20 % (Япония) до 30 % (Австралия), что равно доле 40-50 % низкодоходных семей. В
  
  развивающихся странах доля 10 % высокодоходных семей в общей сумме доходов колеблется от 30 до 50 %, что равно доле 60-80 % низкодоходных.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  О dtd2d] Q
  Рис. 8. Формирование кривой рыночного спроса для пяти покупателей, трое из которых имеют одинаковую частную кривую спроса d2d2
  
  Таких контрастов не могло быть и не было в СССР, где коэффициент Джини был в 2.5-3 раза ниже, чем в странах с рыночной экономикой, и где, как вы помните, по словам В. В. Новожилова, денежная единица составляла у разных людей не одинаковую, но и "не очень разную часть индивидуального дохода". На рис. 8 показано формирование рыночной кривой спроса для случая пяти покупателей, из которых трое имеют одинаковые индивидуальные кривые спроса d2d2. Рыночная кривая имеет в этом случае вид ступенчатой линии abcefgk с "широкой" ступенью е. При достаточно большом числе покупателей эта ступенчатая линия приобретает вид плавной -образной кривой DD (рис. 9). Как видим, кривая спроса DD имеет форму, отличную от той, что мы получили на рис. 7; в окрестностях точки перегиба она содержит горизонтальный участок, параллельный оси абсцисс.
  
  
  Рис. 9. -образная кривая рыночного спроса
  
  При этом ясно, что равновесная цена, обеспечивающая сбалансированность рынка (отсутствие избытка спроса и избытка предложения) может существовать лишь при сравнительно небольшом или, наоборот, близком к насыщению объеме предложения. Так, если кривая предложения S1, рынок может быть сбалансирован при цене Р1, если кривая предложения S2, рынок может быть сбалансирован при цене Р2. Но если кривая предложения займет положение S3, то рынок уже нельзя сбалансировать посредством "назначения" цены Р3, так как ординате Р3 на кривой спроса соответствует множество точек с абсциссами от Q3 до Q4.
  
  Действительно, при цене Р3 спрос будет предъявляться в объеме не Q3, a Q4 и разность между ними образует избыток спроса, т. е. дефицит. При этом любая попытка повысить цену выше Р3 приведет лишь к падению спроса и продаж ниже достигнутого уровня (Q5 < Q3), а снижение ее - к еще большему увеличению спроса, но не продаж, выше недостижимого пока объема (Q6 > Q4) и еще большему росту дефицита. Таким образом, в интервале от Q3 до Q4, в том числе и в точке пересечения кривых спроса и предложения, обеспечить равновесие посредством варьирования цен невозможно. Поэтому в условиях значительного сближения денежных доходов и на этой основе индивидуальных потребительских оценок главный способ достижения сбалансированности состоит уже не в варьировании цен, а в резком повышении объема предложения, максимальном сокращении периода насыщения спроса.
  
  Объективная невозможность (и неспособность системы) решить эту задачу, привести распределение реальных благ в соответствие с искусственной, "придуманной" структурой распределения денежных доходов и привела к краху потребительского рынка в стране. Он был фактически заменен системой льгот и привилегий, закрытых распределителей и выездной торговли, "наборов" и "заказов", распределением "по очереди" и даже "по случаю". Таким образом, распределение реальных благ существенно оторвалось от распределения доходов. Сближение денежных доходов в таких условиях лишь скрывало фактическую дифференциацию реального благосостояния.
  
  РАЗДЕЛ 4. Расшифрованная статистика
  
  Ни для кого не секрет, что до недавнего времени исследователи, анализирующие процессы распределения заработной платы и доходов различных групп населения в нашей стране, сталкивались с проблемой отсутствия опубликованных статистических данных.
  
  Эти данные были закрыты. Но и те, кто был допущен к такого рода материалам, не могли воспроизвести их в открытой печати иначе, как в форме, малопонятной для рядовых читателей. Поэтому открытые публикации ограничивались лишь косвенными статистическими характеристиками и графическими изображениями распределений населения по размерам заработной платы и доходов (рис. 10).
  Эти показатели и графики базировались на данных выборочных обследований семейных бюджетов и заработной платы, проводимых ЦСУ СССР. Хотя результаты таких обследований не были опубликованы, однако они были доступны некоторым советским экономистам и статистикам, работающим в центральных статистических и плановых органах и ведущим исследования заработной платы и доходов. Работы этих ученых давали достаточное количество информации, позволяющей осуществить реконструкцию большинства имеющихся распределений заработной платы и доходов различных групп населения с достаточной степенью точности.
  
  Опубликованные материалы носят в основном графический характер - это диаграммы, гистограммы или полигоны, представляющие собой распределение заработной платы и доходов населения за отдельные годы.
  
  Для построения гистограммы на оси абсцисс откладываются отрезки, которые в принятом масштабе соответствуют величине интервалов заработной платы или доходов. На этих отрезках затем строятся прямоугольники, площади которых пропорциональны частотам интервала (т. е. удельному весу населения, получающего заработную плату или доход, попадающий в данный интервал). Гистограмма легко преобразуется в полигон, если середины верхних сторон прямоугольника соединить отрезками прямых. Две крайние точки прямоугольников в этом случае замыкаются по оси абсцисс на середины следующих интервалов, в которых частоты равны нулю. Информации такого рода обычно бывает достаточно, чтобы получить возможность реконструкции исходного распределения, и подобная реконструкция широко использовалась западными учеными, особенно с использованием данных, приводимых в работах Н. М. Римашевской и ее коллег (Рабкина Н. Е., Римашевская Н. М. Основы дифференциации заработной платы и доходов населения. М., 1972; Римашевская Н. М. Экономический анализ доходов рабочих и служащих. М., 1965.). Метод, применяемый при осуществлении этой реконструкции, был впервые использован П. Уайлсом и С. Марковским для получения распределения заработной платы за 1966 г (Wiles Р., Markovski S. Income Distribution under Communism and Capitalism // Sov. Stud. 1971. Vol. 22. N 3, 4. Jan., Apr.). Он основан на определенных предположениях о способе, в соответствии с которым создавались первоначальные графики, и подразумевает тщательное измерение гистограмм и полигонов.
  
  Поскольку, как уже говорилось выше, из полигона распределения легко можно получить гистограмму и наоборот, использование данного метода рассмотрим в предположении, что исходным графиком является гистограмма.
  
  В случае, если известен только полигон распределения, мы можем восстановить по нему гистограмму, тщательно его измерив и определив опорные точки (середины интервалов) этого полигона, и затем применить изложенный метод непосредственно к гистограмме. Относительно способа ее построения примем следующие допущения.
  1. При построении гистограмм, при уменьшении их размера при опубликовании работы соблюдается определенный масштаб.
  2. Граничные значения интервалов заработной платы и доходов, используемые при построении гистограмм, кратны 5.
  Реконструкция любого отдельного распределения включает в себя следующие шаги. 1. Определение числа и вероятной ширины столбцов исходной гистограммы.
  
  2. Измерение длин отрезков от оси абсцисс до опорных точек (середин верхних сторон прямоугольников гистограммы) для определения высоты столбцов гистограммы.
  
  3. Вычисление общей площади гистограммы.
  4. Измерение степени точности реконструкции путем сопоставления вычисленных по гистограмме средних значений заработной платы или дохода со средними значениями, опубликованными в официальных советских источниках.
  5. Определение меры рассеяния и расположения численных значений интервалов исходя из допущения 2 и на основе имеющихся косвенных статистических характеристик.
  
  Применение этого метода рассмотрим на примере реконструкции данных по заработной плате, осуществленной английским экономистом А. Мак-Оли (McAuley A. The Distribution of Earnings and Incomes in the Soviet Union // Sov. Stud., 1977. Vol. 29, N 2. P. 214-237).
  
  В его распоряжении имелись гистограммы распределения заработной платы за 1956, 1957, 1959 и 1964 гг. (Швырков В. В., Аидина Л. К. Модель распределения населения по доходам // Опыт применения математических методов и ЭВМ в экономико -математическом моделировании потребления. М., 1968) (рис. 10).
  
  В соответствии со второй предпосылкой определим масштаб, принятый по оси абсцисс (табл. 5.).
  
  Произведя соответствующие измерения ширины столбцов, получим следующие значения (в руб.) (53 - три интервала по 5 руб., 156 - шесть интервалов по 15 руб. и т.д.):
  1956 г. - 15, 5з, 156, 203, 30
  1957 г. - 15, 5з, 157, 203, 15
  1959 г. - 15, 53, 10, 155, 202, 25, 30 1964 г. - 15, 53, 106, 15, 20, 25, 30, 25
  
  1959
  
  1964
  
  
  
  
  В соответствии с принятым масштабом, зная ширину всех интервалов в рублях, определим нижнюю границу первого интервала и последовательно рассчитаем граничные значения каждого последующего интервала.
  
  Теперь мы можем, измерив высоту каждого столбца, определить частоты (или удельный вес населения) по каждому интервалу. Таким образом, мы получаем восстановленное исходное распределение населения по заработной плате для соответствующих лет (табл. 6). Аналогичным образом их гистограммы распределения заработной платы за 1966 и
  1968 гг. были получены соответствующие распределения населения по размерам заработной платы за 1966 и 1968 гг. (табл. 6).
  
  Однако возникает совершенно естественный вопрос: насколько точными являются распределения, приведенные в табл. 6?
  
  Материалы, на основе которых построены графики, были получены в результате выборочных обследований, которые не всегда являлись достаточно репрезентативными и в основу которых, вероятно, были положены несколько отличные друг от друга предпосылки, поэтому, возможно, и наблюдаются некоторые расхождения по годам, особенно велики они для низкооплачиваемых слоев населения. Однако частично эти различия можно объяснить проводимой в те годы реформой заработной платы, преследующей в качестве одной из основных целей значительный рост минимальной заработной платы. а также сокращение дифференциации доходов различных групп населения. Между тем один факт все же нуждается в небольшом комментарии. В табл. 7 представлены некоторые статистические характеристики, вычисленные по данным табл. 6, а также значения показателей средней заработной платы, полученной по данным ЦСУ СССР. Между этими данными имеются значительные расхождения. Например, по данным табл. 6, рост заработной платы с 1956 по 1964 гг. составил 29.3 %, ас 1956 по 1957 годы - 6.2 %; по данным ЦСУ СССР - 22.75 и 3.8 % соответственно. Однако не будем забывать, что средние значения заработной платы, полученные по данным табл. 6, рассчитывались на основе гистограмм распределения, которые строились по результатам отчетов предприятий о заработной плате. В эти отчеты за 1956-1957 гг. могло входить значительное число низкооплачиваемых рабочих, которых исключили из рассмотрения при расчете средней заработной платы в ЦСУ СССР (такими рабочими, например, могли являться ученики и лица, работающие на режиме неполного рабочего дня). Однако, судя по достаточно близким значениям показателя средней заработной платы, рассчитанным по рядам распределения и в публикациях ЦСУ СССР за 1959-1964 гг., эта группа работников либо была исключена из рассмотрения, либо, наоборот, была учтена при подсчете средней заработной платы в обоих вариантах расчетов.
  Источник: McAuley A. The Distribution of Earnings and Incomes in the Soviet Union // Sov. Stud. 1977. Vol. 29, N 2. P. 223.
  
  Примечание. Здесь и в табл. 8 из-за округления сумы по столбцам не достигают 100 %.
  
  Таблица 7. Статистические характеристики распределения заработной платы населения
  СССР
  
  1956 1957 1959 1961 1964 1966 1
  Среднее значение, руб. Медиана, руб. Децильный коэффициент Средняя заработная плата, руб. 69.60 62.20 4.00 73.40 73.90 79.20
  66.30 70.40 4.10 4.20
  76.20 79.00 83.20 72.10 4.20 83.40 91.00
  84.00 3.30
  90.10 98.90
  87.40 2.80
  112.70
  Источник: McAuley A. The distribution of earnings and incomes in the Soviet Union // Sov. Stud. 1977. Vol. 29, N 2. P. 224.
  
  Но, несмотря на некоторые недостатки и погрешности расчетов, данные, полученные с помощью метода реконструкции, могли быть и были успешно использованы специалистами за рубежом при анализе влияния проводимой реформы на размер и структуру распределения заработной платы различных групп населения, а также на дифференциацию доходов.
  
  РАЗДЕЛ 5. Тенденции изменения дифференциации доходов
  
  Многочисленные исследования структуры распределения доходов в разных странах позволили выявить некоторые основные закономерности их дифференциации.
  1. В странах с примерно близким уровнем социального и экономического развития основные характеристики дифференциации доходов весьма близки.
  2. В развивающихся странах дифференциация доходов обычно выше, чем в развитых индустриальных странах. (Вернитесь к табл. 4 и сравните показатели по развитым и развивающимся странам).
  3. При плавном, эволюционном развитии в странах с рыночной экономикой изменения в дифференциации доходов происходят, как правило, постепенно, без резких скачков, что является одним из важных факторов их социальной и политической стабильности.
  
  Как видно из табл. 8, дифференциация населения США по уровню доходов остается практически неизменной в течение всего послевоенного периода. Хотя в пределах этого периода, в частности при администрации Рейгана, наблюдалось и попятное движение, так что коэффициент Джини в 1987 г. даже превышал уровень 1947 г. При этом доля высшей квантили в 80-е гг. выросла на 2.1 процентных пункта в основном за счет сокращения доли трех низших.
  
  Обратите внимание, что коэффициент Джини менялся в меньшей степени, чем показатели, характеризующие каждую из пяти квантильных долей. Последние в определенной мере "взаимопогашались", так что площадь под кривой Лоренца могла и вообще оставаться неизменной, несмотря на некоторое изменение конфигурации самой кривой.
  
  Таблица 8. Распределение населения США по 20 %-ным группам в 1947-1987 гг. (доля в
  доходах в % )
  
  Группа в порядке роста доходов 1947 1967 1980 1987 Первая 5.0 5.7 5.1 4.6 Вторая 11.8 12.4 11.6 10.8 Третья 17.0 17.7 17.5 16.9 Четвертая 23.1 23.7 24.3 24.1 Пятая 43.0 40.6 41.6 43.7 Коэффициент Джини 0.350 0.323 0.340 0.368
  Источник: Statistical Abstract of the United States // The National Data Book. 1970. З. 322; 1990. p. 451.
  
  Стабильность распределения доходов в США в послевоенные годы хорошо характеризуется динамикой соотношений пограничных уровней дохода 20 %-ных групп (табл. 9). Получается, что в течение 40 лет "общественный пирог" ежегодно делился между квантильными группами примерно в одной и той же пропорции. Менялись лишь конкретные люди, которым эти порции "пирога" доставались.
  
  Таблица 9. Верхние границы 20%-ных групп по уровню доходов семей в США в 1950- 1985 гг. (верхняя граница первой 20%-ной группы принята за 1.0)
  
  1
  Группа в порядке
  роста доходов 1950 1955 1960 1965 1970 1975 1980 1985 Первая 1.0 1.0 1.0 1.0 1.0 1.0 1.0 1.0 Вторая 1.7 1.7 1.7 1.7 1.6 1.7 1.7 1.7 Третья 2.3 2.3 2.3 2.3 2.2 2.3 2.4 2.5 Четвертая 3.2 3.1 3.2 3.1 3.0 3.2 3.3 3.6 15 % пятой 5.2 4.8 4.9 4.8 4.8 4.9 5.1 5.6
  Источник: U. S. Bureau of Census. Current Population Reports. Ser. P-60. N 100, 123, 140,
  150.
  
  Примечание. Пятая группа расчленена на две подгруппы, что дало возможность выделить 5 % самых высокодоходных семей.
  
  Выходит, что "общественные пироги", которые ыпекала американская экономика, становились с каждым годом все пышнее и пышнее, а распределялись между гражданами в одних и тех же, неизменных пропорциях, т. е. что экономический прогресс не сопровождался прогрессом социальным (если последний понимать как уменьшение дифференциации доходов)? Нет, не выходит. И вот почему. В мировой практике коэффициенты Джини, децильные и квантильные коэффициенты используются для оценки дифференциации доходов в рамках каждого отдельного года. При этом, вычисляя коэффициент Джини (раздел 2), исходят из некоего принципа идеального равенства - 1 % населения должен получать 1 % "общественного пирога". Но ведь в состав населения входят и те, кто в этом году был в расцвете своих сил, талантов, возможностей, и те, кто находился, скажем, на пенсии; те, кому именно в этом году улыбнулось счастье, и те, от кого в том же году отвернулась Фортуна. А эти различия неустранимы, они неизбежны при любой форме организации общества [9].
  
  Поэтому, чтобы судить о тенденциях в динамике доходов, о социальном прогрессе общества, следовало бы сопоставлять величины доходов не за один год, а за весь жизненный цикл, от начала трудовой деятельности (или со дня рождения) до неизбежного летального исхода. Для этого строят кривые дохода за весь жизненный цикл для лиц разных профессий, занятий и т. п. Каждая такая кривая имеет свою конфигурацию. Значит, ежегодная дифференциация доходов будет зависеть от возрастной, профессиональной, квалификационной структуры населения, которая не остается неизменной (растет доля пенсионеров и вторых работников в семье, повышается квалификация работников, на смену одним специальностям появляются другие).
  
  Модифицировав с учетом этого стандартный статистический инструментарий, профессор университета г. Портленда (США) М. Пэглин показал, что, во-первых, стандартная статистическая оценка дифференциации доходов в США завышена на 50 % и, во-вторых, что, несмотря на неизменность погодовых характеристик распределения доходов, их дифференциация в США за период 1947-1972 гг. сократилась на 23 % (Paglin М. The Measurement and Trend of Inequality: A Basic Revision // Amer. Econ. Rev. 1975. Vol. 65, Љ 4. P. 598-609). Социальный прогресс налицо, американцы стали почти на четверть "равнее"! И все же нас в этой лекции интересует то, как дифференциация доходов влияет на текущий спрос населения. Поэтому мы будем и впредь опираться на традиционный статистический инструментарий. Как же выглядит на фоне высокой стабильности структуры распределения доходов в США, как, впрочем, и в других странах, динамика их дифференциации в нашей стране? Прежде всего еще раз напомним читателю, что у нас до сих пор не публикуются официальные стандартизованные статистические материалы о распределении семей по уровню дохода. Поэтому, во-первых, нам придется пользоваться отдельными, видимо, случайно (по недосмотру) попавшими в печать данными специалистов, причастных к их разработке и обобщению. А во-вторых, нам придется пользоваться данными о дифференциации заработной платы рабочих и служащих, а не семейных доходов, поскольку публикации об уровне последних носят случайный характер.
  служащих в СССР (1946-1990) и России (1991-1992). Прерывистая линия - экстраполяционный прогноз на 1975-1990 гг., выполненный ЦЭМИ АН СССР в 1974 г. Разрывы соответствуют периодам, по которым информация отсутствует. В 1992 г. данные
  за I квартал.
  
  Источники: Саркисян Г. С. Уровень, темпы и пропорции роста реальных доходов при социализме. М., 1972. С. 125-126, 132 (1947-1970 гг.); Основные проблемы долгосрочного социально-экономического развития СССР на период 1976-1990 гг. // М., 1974. С. 131. (1975-1990 гг.); оценка автора; (1990 г.); - Программа углубления экономических реформ // Российская газета. 1992. 17 июля. (1991-I квартал 1992 гг.)
  
  На рис. 11 показана динамика децильного коэффициента дифференциации зарплаты рабочих и служащих (отношение зарплаты 10 % наиболее высокооплачиваемых к зарплате 10 % наиболее низкооплачиваемых) в народном хозяйстве за 1947-1992 гг. и экстраполяционный прогноз на 1975-1990 гг., выполненный в Центральном экономико-математическом институте АН СССР.
  
  Ломаная линия, характеризующая изменение децильного коэффициента, образует на рисунке как бы профиль ямы уравнительного распределения с пологим, продолжительным спуском (1946-1968 гг., снижение децильного коэффициента в 2.5 раза), широким плоским дном стабилизации (в 1970-1990 гг. децильный коэффициент составлял 3.2-3.3) и крутым подъемом (в 1991 г. и I квартале 1992 г. он увеличился вдвое и приблизился вплотную к уровню 1946 г.). Что определяло столь необычную динамику децильного коэффициента?
  
  Таблица 10. Изменение средней и минимальной месячной заработной платы рабочих и служащих в СССР по пятилетиям в 1951-1990 гг.
  
  Пятилетия Зарплата на конец пятилетия, руб. Рост зарплаты на пятилетие, % Отношение средней зарплаты к
  минимальной
  средняя минимальная средней минимальной
  1951-1955 71,8 2,0 12,0 - 3,6 1956-1960 80,6 27,0-35,0 12,9 35-75 2,3-3,0* 1961-1965 96,5 40,0-45,0 20,0 29-48 2,1-2,4* 1966-1970 122,0 60,0 26,4 33-50 2,0 1971-1975 145,8 60,0-70,0 20,0 17 2,1-2,4* 1976-1980 169,0 70,0 16,0 - 2,4 1981-1985 190,1 70,0 12,5 - 2,7 1986-1990 270,0 90,0 42,0 28,5 3,0 Рассчитано по данным "Народного хозяйства СССР" за соответствующие годы. * Дифференцировано по отраслям.
  В отличие от стран с рыночной экономикой, где личные доходы, в том числе и заработная плата, определяются прежде всего рынком, в СССР уровень всех их видов жестко регулировался государством, централизованно устанавливавшим тарифные ставки и должностные оклады, размеры пенсий, пособий, стипендий. Можно сказать, что государство выступало на рынке труда единственным его покупателем-монопсонистом и в силу этого обладало возможностью навязывать работникам уровни и условия оплаты
  труда.
  
  Важную роль в государственном регулировании оплаты труда играло установление минимальных ставок и окладов. Именно с их изменением, с проведением политики "подтягивания", т. е. опережающего роста оплаты низкооплачиваемых категорий работников, и связана динамика изменения децильного коэффициента дифференциации в нашей стране.
  
  Как видно из табл. 10, рост установленного минимума зарплаты в 1956-1970 гг. существенно превышал рост средней зарплаты, что и предопределило в этот период падение и соотношения средней и минимальной оплаты труда и децильного коэффициента ее дифференциации.
  
  Особенности проведения политики "подтягивания" на разных этапах ее проведения объясняют и различия в темпах снижения децильного коэффициента. Так, за восемь лет, с 1956 по 1964 г., он снизился на 0.7 пункта, в последующие четыре года - на целый пункт, а затем за два года вырос на 0.5 пункта. Дело в том, что введение минимума зарплаты в 40-45 руб. в месяц было растянуто на десять лет - с 1956 по 1962 г. в "производственных" и с 1964 по 1965 г. в "непроизводственных" отраслях, тогда как следующий этап повышения минимума до 60 руб. был осуществлен единовременно с начала 1968 г. Введение нового минимума в 70 руб. вновь растянулось на семь лет - с 1971 по 1975 г. в "производственных" и до 1977 г. в "непроизводственных" отраслях. Отказ от дальнейшего повышения минимальной зарплаты способствовал стабилизации децильного коэффициента до конца 80-х гг.
  
  Стоит заметить, что разовое, "залповое" повышение минимума до 60 руб. в 1968 г. было по сути чисто политическим, популистским ходом нового руководства страны. Падение децильного коэффициента до рекордно низкой отметки 2.7 сразу же вызвало обострение дефицита на потребительском рынке, а через несколько лет страна начала погружаться (начиная с глубинки) в пучину "талонизации", льгот и привилегий, закрытой торговли, государственного регулирования очередей, распределения по спискам и тому подобных следствий уравнительного распределения денежных доходов. Начинался застой.
  
  Переведем дух. И подумаем, можно ли доверять приведенным данным о дифференциации зарплаты.
  
  Советская статистика обладала удивительной способностью искажать действительность, приводя вполне достоверные данные. Поэтому ей следует одновременно и верить, и не верить. Этот совет относится и к данным о децильном коэффициенте дифференциации зарплаты рабочих и служащих.
  
  Из них умышленно исключены данные об оплате труда колхозников, которые в послевоенные годы составляли примерно половину всех занятых в народном хозяйстве. Месячная оплата труда колхозников составляла, скажем, в 1950 г. лишь 16.6 руб., т. е. была в четыре (!) раза ниже среднемесячной зарплаты рабочих и служащих.
  
  Как видно из табл. 11, в первые послевоенные годы имело место резкое различие в уровне доходов городского и сельского населения, соразмерное тому, что наблюдается в развивающихся странах. Причем в 1950 г. это неравенство по сравнению с 1946 г. еще
  
  
  
  
  выполнен в двух вариантах. Первый имел чисто экстраполяционный характер. Он предполагал повышение минимума зарплаты до 170 руб., т. е. на 100 руб. или в 2.4 раза, за 15 лет при повышении средней зарплаты до 290 руб., т. е. на 140 руб., или в 1.9 раза. В результате этого децильный коэффициент к 1990 г. должен был снизиться с 2.9 до 2.2, а соотношение средней и минимальной зарплаты должно было достигнуть 1.7 против 2.1 в 1975 г (Основные проблемы долгосрочного социально-экономического развития СССР на
  период 1976-1990 гг. М. 1974. С. 131).
  
  Авторы прогноза критически оценивали возможные последствия такого развития событий. Поэтому ими был предложен второй вариант прогноза, ориентированный на восстановление более или менее приемлемой степени дифференциации зарплаты. Этот вариант предусматривал повышение минимума зарплаты к 1990 г. лишь до 100 руб., а средней до 240 руб. при повышении децильного коэффициента дифференциации до 3.3 (там же. С. 13).
  
  Очевидно, что реализация экстраполяционного прогноза означала бы форсирование курса на уравнительное распределение денежных доходов при возрастающей дифференциации потребления товаров и услуг.
  
  Фактически введенный в 1971 - 1977 гг. минимум зарплаты был заморожен и не пересматривался до 1990 г. И хотя к этому сроку средняя зарплата достигла 270 руб., т. е. была близка к прогнозируемому уровню, ее отношение к установленному минимуму увеличилось по сравнению с 1975 г. почти вдвое, а децильный коэффициент достиг 3.3.
  
  В течение 80-х гг., особенно их второй половины, дифференциация заработной платы в народном хозяйстве росла. Так, медианный уровень зарплаты в 1981 г. составлял примерно 86 % средней, в 1986 г. - 83 %, а в 1989 - 77 %. При этом разница между средней зарплатой и ее медианным уровнем с 1981 по 1990 гг. выросла втрое, с 27.6 до 66.2 руб., и почти достигла размеров установленного государством минимума зарплаты.
  
  Инфляционный взрыв 1991 - 1992 гг. сопровождался не только многократным ростом номинального уровня заработной платы, что легко объяснимо масштабами инфляции, но и быстрым и резким увеличением ее дифференциации. Если в 1990 г. децильный коэффициент дифференциации зарплаты составлял 3.3, то в 1991 г. он достиг 5.4, а в I квартале 1992 г. - 6.6 и вплотную приблизился к уровню 1946 г. Коэффициент концентрации доходов, или коэффициент Джини, составлявший в конце 80-х гг. 0.231, в 1991 г. достиг 0.256, а в начале 1992 г. - 0.280. По прогнозам правительства России, к концу 1992 г. он достигнет 0.300.
  
  И вновь вопрос: хорошо это или плохо. И хорошо, и "плохо". Хорошо, ибо высокая дифференциация оплаты труда в условиях значительного спада производства создает предпосылки для последующей нормализации потребительского рынка и формирования новой, близкой к равновесной структуры розничных цен в условиях их либерализации.
  
  Правда, только предпосылки.
  
  Но это и плохо, поскольку высокая дифференциация доходов в странах с рыночной экономикой обусловлена прежде всего дифференциацией доходов от собственности, тогда как роль дифференциации собственно заработной платы ниже. У нас же сегодня доходы от собственности составляют лишь небольшую часть доходов населения, а дифференциация оплаты труда в значительной мере обусловлена разным ее уровнем в разных секторах экономики. При этом в роли дискриминируемой части теперь оказались работники бюджетных организаций (здравоохранения, образования, культуры). Их среднемесячная зарплата, составлявшая в 1991 г. 0.7 зарплаты работников промышленности, снизилась в январе 1992 г. до 0.6-0.5, а в апреле до 0.45 - 0.42.
  
  Зарплата водителя или шахтера многократно превышает зарплату врача, учителя, научного работника.
  
  По-видимому, в будущем в дифференциации денежных доходов будут наблюдаться две тенденции. С одной стороны, выход страны из экономического кризиса и формирование рынка труда будут сопровождаться некоторым уменьшением достигнутого уровня дифференциации собственно заработной платы. С другой стороны, приватизация и коммерциализация увеличат долю доходов от собственности, для которых характерна высокая дифференциация. При благоприятном ходе событий дифференциация доходов может стабилизироваться на уровне, наблюдаемом в развитых индустриальных странах.
  
  Но, как бы там ни было, еще раз взглянув на рис. 11, мы вправе констатировать, что из ямы уравнительности нам удалось выкарабкаться. Вопрос теперь в том, на какой высоте удастся стабилизировать, и стабилизировать надолго, структуру денежных доходов.
  
  Важно ведь не просто уцепиться за край обрыва - он может осыпаться и из-под рук, и из-под ног, важно встать на твердую почву и сделать первый шаг в сторону от края.
  
  Post Scriptum (1999 г.)
  
  Сейчас, в конце 90-х гг., мы можем сказать, что предположения, высказанные нами в 1992 г. оправдались. Чтобы убедиться в этом уже не нужно "расшифровывать статистику", она публикуется в таблице 12 приведены данные о распределении россиян по 20 %-ным группам в 1970-1998 гг. и значения коэффициента Джини в 1991-1998 гг.
  
  Как видно из таблицы, в 1992 г. в России произошла революция в распределении доходов: тенденция к их выравниваю (1970-991 гг.) была резко прервана и сменилась противоположной. За последние семь лет доля доходов высшей, пятой группы выросла более, чем в полтора раза (с 30.7 до 47.0 %), тогда как доля низшей, первой группы снизилась почти вдвое (с 11.9 до 6.3 %). В полтора раза уменьшилась также доля второй группы.
  
  Сравнив приведенные в табл. 12 данные с данными табл. 4, мы заметили что и распределение доходов по группам, и коэффициентам их концентраций в России стабилизировалась на уровне таких стран, как, Франция, Италия, США.
  
  [9] В нашей стране максимального уровня дохода рабочие и служащие достигают в возрасте 40-49 лет. (Правительственный вестник. 1989. Љ 21).
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. В некотором царстве средний душевой доход составляет 100 пиастров в год; дифференциация доходов представлена на рисунке кривой Лоренца.
  
  а. Каков характер дифференциации доходов в этом царстве?
  
  0 0,8 1
  
  б. Определить величину душевого дохода для каждой группы населения.
  
  2. В царстве из предыдущей задачи введена следующая система налогов и пособий:
  каждый богатый платит налог в размере 25 % своего дохода, а сумма налогового сбора
  поровну распределяется в виде пособий бедным.
  
  а. Построить кривую Лоренца для дифференциации доходов после введения системы
  налогов и пособий.
  
  б. Рассчитать величину душевого дохода для каждой группы населения после введения
  указанной системы.
  
  Примечание. Считать, что система налогов и пособий не повлияла на хозяйственную активность населения.
  
  3. Рассчитать значения коэффициентов Джини для распределения в задачах 1 и 2.
  ЧАСТЬ III. ТЕОРИЯ ПРОИЗВОДСТВА И ПРЕДЛОЖЕНИЯ Лекция 21. Производство и обмен
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Можно ли считать потребление и производство в чем-то похожими?
  
  БАРБОС. Для меня производство и потребление иногда даже сливаются. Ведь когда я ем из своей замечательно большой миски - это очень полезно. И когда я охраняю своих хозяев и наше жилище - это тоже очень полезно. Что бы я ни делал, я все время приношу пользу.
  
  АНТОН. Игорь Николаевич, Вы полагаете, что мы взялись обсуждать аналогию производства и потребления неспроста?
  
  ИГОРЬ. Неспроста, неспроста, Антон Дмитриевич, только зачем же такая торжественность? Уж не думаете ли Вы, что окончание института и получение диплома много почетнее нашего прежнего студенческого положения?
  
  БАРБОС. Совсем забыл. Антон, достойнейший из хозяев, окончил институт и очень этим гордится. Ему выдали диплом, где написано, что у него высшее, т. е., как я понимаю, самое высокое образование. Мне по-настоящему не с чем сравнить, я в своей жизни получил только один ветеринарный паспорт и медный жетон в детстве, но воспоминания тоже приятные.
  
  АНТОН. Вот ты всегда так, Игорь! Если неспроста, то позволь узнать, зачем мы будем выяснять сходство производства и потребления? Только потому, что этот выпуск журнала посвящен производству, а прошлый - потреблению?
  
  ИГОРЬ. Ну и поэтому тоже. А кроме того, в изучении производства и потребления есть общая логика, о которой нам с тобой полезно поговорить.
  
  АНТОН. Предлагаю начать с тезиса Альфреда Маршалла: "Человек может потреблять и производить только полезности".
  
  БАРБОС. Не только человек, но и собака.
  
  ИГОРЬ. Да, да вспоминаю, как Маршалл объяснял, почему торговец мебелью - это тоже производитель. Столяр-краснодеревщик и торговец мебелью - оба производят полезности, и ни один из них не способен на большее: и тот и другой делают дерево более пригодным к потреблению.
  
  АНТОН. Ну да, получается, что производство не создает, а только приспосабливает блага для получения большей полезности.
  
  ИГОРЬ. А то, что в потреблении человек использует блага, обладающие для него полезностью, тем более понятно.
  
  АНТОН. Таким образом, мы оставляем в стороне рассмотрение вопроса, какие именно блага производят парикмахер, врач, сталевар или паромщик, но подчеркиваем, что производство мы понимаем как производство полезностей. Также мы оставляем в стороне, какое именно благо мы потребляем и подчеркиваем лишь, что благо это полезно потребителю.
  
  ИГОРЬ. И следовательно, подчеркиваем сходство производства и потребления?
  
  АНТОН. Разумеется. Мало того, хотелось бы на это сходство посмотреть еще с нескольких сторон.
  
  ИГОРЬ. Ты имеешь в виду, что и производственные и потребительские блага приносят полезность?
  
  АНТОН. Да, блага производственного назначения, например трактор или ткацкий станок, приносят полезность, но не непосредственно.
  
  ИГОРЬ. Конечно, спрос на производственные блага - это вторичный, или производный, спрос, рожденный полезностью, скажем, муки и хлеба, когда речь идет о тракторе, и ткани и одежды, когда речь идет о ткацком станке.
  
  АНТОН. Таким образом, трактор в меру его заслуг наделяется полезностью, рожденной мукой и хлебом.
  
  ИГОРЬ. Любопытно, что если в свою очередь само потребление представить как производство полезностей при помощи потребительских благ, то потребительские товары сами превращаются в средства достижения полезности. Так, утюг приобретается только как средство получить глаженую одежду и постельное белье, источающее благоухание свежести. Или, например, яблоко, при помощи которого я извлекаю приятные мне аромат и сок, само становится предметом производного, или вторичного, спроса.
  
  АНТОН. Да, это действительно любопытно. Выходит, что полезность утюга зависит от того, как высоко я ценю глаженое белье?
  
  ИГОРЬ. Во всяком случаев теперь уже можно отказаться от мысли, что косвенной полезностью обладают только производственные блага.
  
  АНТОН. Мне уже начинает казаться, что границы между производством и потреблением довольно условны.
  
  ИГОРЬ. В таком случае давай договоримся, что, когда ты принес благо в дом, оно переместилось из сферы производства в сферу потребления.
  
  АНТОН. Мы с тобой, кажется, уже обсуждали нечто подобное в 17-й лекции. В той же лекции говорилось еще об одном сходстве потребления и производства.
  
  ИГОРЬ. Ты имеешь в виду, что производитель и потребитель получают при обмене выгоду. Мы ее называем излишком.
  
  АНТОН. Да, и к тому же оба стремятся получить как можно больший излишек.
  
  ИГОРЬ. И к тому же оба ограничены в ресурсах. И вынуждены выбирать. Купил мороженое - значит эти деньги уже не потратишь на пирожное, пойдешь утром на лекцию - значит не доспишь этот самый нужный час, Примеры можно продолжать без
  труда.
  БАРБОС. Интересно, почему Игорь забыл, что он уже не ходит на лекции? Наверное, трудно отвыкнуть от этой привычки? Что же касается выбора, все это я испытал на себе. Если Антон покупает шоколадку, мне обычно достается кусочек, а вот если он покупает очередную книжку, я упускаю возможность полакомиться.
  
  АНТОН. Ты совершенно прав, мой любезный друг, можно только добавить, что аналогично потреблению в производстве выбор также приводит к отказу от альтернатив. Используешь древесину для изготовления бумаги - не построишь из этого дерева дом, не протопишь им печь.
  
  БАРБОС. Вот, вот, об этом нужно подумать, ведь сколько уже не построили домов и не истопили печей, пока печатали журнал, где работаем Антон, Игорь и я.
  
  ИГОРЬ. Предположим, Антон, мы с тобой взялись и организовали мастерскую по производству мебели из дерева. Трудимся там сами, пригласили еще несколько работников, арендовали помещение, купили инструмент и сделали все остальное. Все ресурсы, которые мы используем у себя, не могут быть использованы в производстве других благ, Мы с тобой перестали работать в журнале, древесину, которую мы закупали, уже не используешь для производства бумаги, в нашем помещении нельзя разместить мастерскую по ремонту обуви. Ну, и так далее.
  
  БАРБОС. Мне нравится этот проект, я мог бы работать сторожем в мебельной мастерской. И все-таки стоит подумать, где мои усилия принесут больше пользы - в журнале или в мебельной мастерской.
  
  АНТОН. Понятно, что в результате нашей производственной деятельности были упущены возможности по-другому применить ресурсы. Поэтому естественно предположить, что все ваши затраты на производство, скажем, одного дополнительного стула, могут оцениваться упущенной полезностью, т. е. полезностью той продукции, которая могла бы быть произведена вместо нашего стула, но произведена не была.
  
  ИГОРЬ. Такие затраты называются альтернативными, об этом можно прочесть в 3-й лекции. Здесь же мы с тобой опять обращаем внимание, что производство оценивается по тому, насколько оно полезно?
  
  АНТОН. Да, конечно. Ведь при помощи рыночного механизма и его показателей можно сравнивать, где полезнее употребить ресурсы и создать эффективное производство. Но об этом нам предстоит, еще долгий разговор.
  
  ИГОРЬ. Выходит, что полезность и есть верховная власть в экономике.
  
  БАРБОС. Подведем итоги. Конечно, я еще подумаю над тем, что было сказано моими учеными коллегами, но главное я, кажется, понял - трудно на самом деле разобрать, когда ты производишь, а когда потребляешь. Вот я, например, когда потребляю, произвожу в то же самое время огромную энергию.
  
  РАЗДЕЛ 1. Производство полезности
  
  В прошлой части, как помнит читатель, наше внимание было приковано к потреблению.
  
  Предметом анализа являлся потребительский спрос. Мы выяснили, чем определяется объем спроса потребителя на некоторый товар и как изменяется этот объем спроса в зависимости от изменения тех или иных факторов. Мы считали само собой разумеющимся, что потребитель, имея некоторый доход, может выйти на рынок и купить те товары, которые ему необходимы. Откуда же, однако, попадают товары на рынок? Что движет теми, кто предлагает эти товары к продаже, и от чего зависит их поведение?
  
  Пришла, очевидно, пора поразмышлять над этими и многими другими (возможно, уже возникшими у читателя) вопросами, чему и будет посвящена эта часть.
  
  Откуда же, в самом деле, берутся товары (т. е. блага, имеющие для потребителя некоторую полезность), которые предлагаются потребителю на рынке? Товары эти, как мы знаем, возникают в результате деятельности людей по использованию естественных ресурсов с помощью некоторых специально предназначенных для этой цели орудий и методов труда. Производство для экономиста - это не только сельское хозяйство и обрабатывающая промышленность, где качественное отличие использованных ресурсов от готовых продуктов наиболее наглядно.
  
  Рассмотрим, например, транспорт. Возможно, с точки зрения ботаника, кокос, висевший на пальме где-нибудь на полуострове Малакка, остался тем же кокосом и будучи доставленным в магазин на севере Скандинавии; с точки же зрения экономиста, - это два совершенно различных блага. Ведь полезность несорванного кокоса равна для европейских потребителей нулю, а привезенный к ним кокос способен удовлетворить некие потребности и представляет, следовательно, определенную полезность. То же можно сказать и о хранении товаров: полезность в мае может представлять лишь тот картофель, который сохранен с октября, а значит, картофель в мае и октябре - это совсем не одно и то же. Иными словами, к производству экономист отнесет и транспорт, и хранение, и торговлю, поскольку признаком производственной деятельности для экономиста является не внесение тех или иных материальных изменений в используемые ресурсы, а сам характер деятельности, направленный на удовлетворение человеческих потребностей (это могут быть потребности небольшой группы людей или даже отдельного человека). Сказанное означает, что производителями для экономиста являются и врач, и учитель, и музыкант, ибо их деятельность также служит удовлетворению человеческих потребностей, как и работа портного, сапожника и торговца.
  
  Отметим, однако, что столь широкий взгляд на понятие производство" укоренился в обществе и в экономической науке далеко не сразу. История дискуссии о "производительном" и "непроизводительном" труде насчитывает несколько тысячелетии.
  
  Так, в древнем мире ремесло считалось многими занятием непроизводительным и малопочетным. В средневековье как малопочтенное рассматривали торговлю.
  
  Меркантилисты XVII в. производительной полагали лишь ту деятельность, которая вела к увеличению массы денег в стране (добычу золота и серебра, промышленность, работающую на экспорт, внешнюю торговлю). Физиократы же XVIII в., напротив, признавали право называться производительным только за сельским хозяйством. Адам Смит пошел дальше своих предшественников, считая производительной любую материальную деятельность, поскольку она оставляет след в виде новых предметов. В то же время Смит не признавал производительной деятельность "нематериальную" (т. е. услуги). Лишь во второй половине XIX в. вместе с развитием общества и углублением разделения труда, когда постоянное предложение многих услуг стало столь же необходимым для удовлетворения потребностей населения, как и постоянное предложение продуктов питания и одежды (а доля сферы услуг в национальных экономиках ведущих стран мира стала стремительно возрастать), экономическая наука все же приняла ту широкую трактовку понятия "производство", которая была дана нами выше.
  
  Зададимся теперь следующим вопросом. Производство - это деятельность, направленная на удовлетворение потребностей. Потребление и есть само это удовлетворение. Отсюда, однако, вовсе не вытекает, что производитель и потребитель должны быть разными лицами. Так не может ли человек сам производить все то, что ему необходимо? Ведь при этом он не будет зависеть от других людей, да и кто, как не он сам, лучший знаток своих потребностей? Почему же тогда, изучая потребление, мы рассматривали совершенно другую ситуацию, другую модель организации общества, когда потребитель покупает на рынке товары, которые ему нужны, товары, изготовленные другими? "Ну, а как же может быть иначе! - воскликнет житель современного индустриального общества. - Разве можно самому произвести хоть малую долю того обилия благ, которые предлагает рынок? Разве можно самому сделать такой телевизор и такую мебель, такой холодильник и такой автомобиль? Что-то, конечно, в принципе сделать можно, но без развитых в должной мере профессиональных навыков и специального оборудования сколько же уйдет на это времени! А обеспечить себя всем необходимым - просто невыполнимая задача". Да, для современного человека, человека, производящего один продукт, а еще чаще делающего одну операцию, в то время как рынок предлагает ему десятки тысяч товаров, технология изготовления и принцип действия которых ему могут быть совершенно неизвестны, задача самообеспечения действительно является невыполнимой, а производство, ориентированное на рынок, кажется абсолютно естественным.
  
  Всегда ли, однако, было так? Ведь, обратившись в прошлое человечества, мы увидим, что еще 200 лет назад абсолютное большинство населения производило большую часть потребляемых ими товаров в своих хозяйствах и обращалось к рынку лишь в редких случаях. Таким образом, производство, предназначенное для обмена, и приобретение товаров на рынке не есть нечто изначально присущее обществу. Очевидно также, что такая организация экономической жизни имеет для людей некоторые преимущества по сравнению с натуральным хозяйством, так как в противном случае рыночная экономика не смогла бы занять лидирующее положение в мире. В чем же состоят эти преимущества обмена, основанного на разделении труда, и каковы их причины? Что побудило людей производить больше товаров определенного вида, чем им необходимо, с тем, чтобы обменивать их на другие товары у других людей?
  
  Обратимся к истории (впрочем, сильно упрощая, чтобы вычленить то главное, что помогает при изучении объекта нашего анализа - производства). Итак, как знает каждый школьник, наши далекие предки были охотниками и собирателями. Человек в те времена сам добывал себе пищу, собственноручно изготавливал одежду и строил жилище, чтобы защититься от непогоды. Когда люди объединялись с какой-то целью в коллективы (например, для охоты на крупного зверя), то каждая такая община являлась хозяйственной единицей, об обмене внутри которой не могло быть и речи. Можно ли назвать деятельность этих людей производством? Согласно нашему определению, да.
  
  Производством является и сбор грибов и ягод, и осуществляемая с помощью простейших орудий охота. Такое производство, правда, носит весьма примитивный характер простого присвоения тех ресурсов, которые в готовом виде даны окружающей природой. Отметим, что это не означает невозможность развития культуры на базе охотничьего общества. Так, эскимосы, промышлявшие охотой на морского зверя и рыбной ловлей, достигли немалого искусства в строительстве жилищ. Их снежные иглу были оборудованы внутри снежной же мебелью (нарами), отапливались лампами с тюленьим жиром, иные даже обшивались внутри шкурами. Иногда в иглу делались окна из пластинок льда и прозрачных кишок животных. Эскимосы делали теплую и удобную меховую одежду. Они умели изготавливать легкие лодки из обтянутых кожей деревянных каркасов; их большие лодки для охоты могли вместить до сотни человек. Был ли, однако, развит в этом обществе обмен? Нет, ибо чем было меняться? Что можно добыть или изготовить такого, чего не мог бы добыть или изготовить другой? И можно ли было попросить в обмен что-то недоступное тебе самому?
  
  Переход от простого присвоения к более сложным видам производства (земледелию и скотоводству) обязательно приводит к возникновению обмена. Представим себе два поселения людей, расположенных неподалеку друг от друга на берегу одной реки. В обоих поселениях люди сталкиваются с одинаковой по плодородности почвой, одинаковым климатом и влажностью: им равнодоступны одинаковые по флоре и фауне леса, у них одинаковы возделываемые культуры и выращивается один и тот же скот.
  
  Более того, люди обладают одними и теми же производственными навыками и орудиями труда. Картина эта может показаться несколько утрированной; однако она, на наш взгляд, все же отражает важную особенность жизни того времени: обмениваться с соседом было нечем, ибо никто из соседей не мог предложить благо, недоступное другим. Понятие соседства здесь распространяется не только на соседний дом, но и на целую климатическую область. Как писал замечательный русский историк экономического быта И. М. Кулишер, "поскольку естественные условия, климат, почва и т. д. одинаковы... постольку отсутствует первое условие обмена - различие в предметах, принадлежащих обеим сторонам" (Кулишер И. М. Политическая экономия : Популярный курс. СПб., 1914. С. 121). Что же, таким образом, являлось причиной однообразия производимых продуктов? Очевидно, что это - одинаковость используемых ресурсов и одинаковая доступность этих ресурсов. Возможно, конечно, что рядом лежащие участки земли имели некоторые различия. Наверняка, отличались друг от друга и люди, их обрабатывающие.
  
  Но ни известные людям орудия труда, ни известный ассортимент выпускаемой продукции, ни известные способы производства не позволяли эффективно использовать эти различия в ресурсах, чтобы организовать взаимовыгодное разделение труда.
  
  Именно по этой причине раньше всего зародилась и сформировалась торговля на дальние расстояния - "хождение за три моря". Ведь в далеких друг от друга областях природные условия (т. е. ресурсы) были весьма различными, а значит, различными были и продукты этих областей. К тому же с развитием производства, с вовлечением в его оборот все новых ресурсов природы, с появлением новых продуктов и даже новых отраслей дифференциация между отдельными областями (с точки зрения наличия ресурсов) неизбежно усиливалась.
  
  Так, финикийские и греческие торговцы везли в Древний Египет медь Кипра, железо острова Эльба и серебро Испании, они умудрялись доставлять также олово Британии, янтарь Прибалтики и меха Восточной Европы. Главными ресурсами греков стали не плодородные почвы, которых у них не было, а предприимчивость греческих торговцев и искусство судостроителей, мастерство и смелость моряков и квалификация ремесленников. Греки производили на продажу виноград и оливки, великолепную керамику и оружие. Наконец, Афины стали одним из первых городов мира, зависящих от импорта продовольствия - 300 тыс. афинян питались египетским и причерноморским хлебом (как будут питаться им Рим и Константинополь). И основой всего этого служила, повторим, торговля с далекими землями. Этот же вид торговли преобладал и в раннее средневековье. Правда, наряду с дифференциацией ресурсов природы продолжала развиваться и дифференциация ресурсов, созданных человеком, т. е. орудий труда и навыков работы. Все же покупали в основном то, что в принципе не могли произвести сами (для изготовления чего ресурсов вовсе не было или не хватало) и притом непременно дорогое (иначе не оправдались бы затраты на трудную, долгую и весьма опасную транспортировку; торговля товарами массового спроса отсутствовала вовсе). Расстояния, преодолеваемые товарами в эту пору, часто поражают. Феодалы Запада мечтали о шелке -и вот полуистлевшие шелка из Согда (Средняя Азия) и Китая находят в соборах Бельгии.
  
  До "Моря Мрака" (Северного Ледовитого океана) доходят арабские торговцы в поисках вожделенного меха и моржового клыка (в святилищах хантов и манси найдено серебро сасанидского Ирана). Сюда же за мехом добираются и норманны. На экспорте в Европу меха, меда, воска, льна держится и экономика русских торговых городов Новгорода и Пскова, зависящих от ввоза продовольствия с Волго-Окского междуречья. Пряности Индостана доходят до Германии, а серебро Испании добирается до Китая.
  
  В то же время обмен внутри отдельных областей остается еще в зачаточном состоянии, хотя и здесь с возникновением городов появляются определенные сдвиги. Однако по мере того как люди все больше узнавали об окружающих их предметах, по мере того как росли их знания и умения, все более разнообразными оказывались и ресурсы, которыми они обладали, - теперь уже не столько ресурсы природные, сколько производственные навыки людей и накопленный ими капитал во всех его формах. В ходе этого развития разделение труда и специализация непрерывно углублялись, результатом чего явилось формирование рыночной экономики современного типа. Мы не будем сейчас говорить об исторических причинах данного процесса (для этого у нас просто нет места), скажем лишь, что за последние 200 лет человечество в целом сделало огромный скачок из мира натурального хозяйства в мир рыночной экономики. Если еще полтора века назад даже европейский крестьянин мало что покупал на рынке, то в наше время эскимосский охотник, занимаясь тем же, чем занимались его предки, может, продав свой товар, приобрести эквадорские бананы, индийский чай и японскую электронику. Условием для образования мирового рынка послужил гигантский прогресс транспорта и связи, в частности строительство железных дорог, про которые Г. Гейне говорил, что, сохранив понятие времени, они сделали бессмысленным понятие пространства. Именно развитие средств транспорта превратило мир в единое пространство, в котором возможна перевозка на большие расстояния не только предметов роскоши, но и товаров повседневного спроса. Мировой рынок стал теперь доступен для каждого производителя, что дало возможность для дальнейшего разделения труда, неизбежно сопровождающегося дальнейшей дифференциацией ресурсов. С другой стороны, и для каждого потребителя стал доступен мировой рынок товаров.
  
  Мы уже отмечали, что если разделение труда имело такое развитие в истории, то это разделение, а значит, и производство для обмена и сам обмен несут, очевидно, людям некую пользу. Может ли экономист объяснить эту пользу? Попробуем сделать это на простейшей модели, заранее извинившись перед читателем за бегство из красочного и многомерного мира реальности в уже знакомый нам мир двухпродуктовых моделей.
  
  РАЗДЕЛ 2. Полезность обмена
  
  Представим себе некоего изолированно живущего человека (Робинзона Крузо), который не имеет связи с другими людьми и, следовательно, может потреблять лишь то, что производит сам, используя имеющиеся в его распоряжении ресурсы. Пусть Робинзон может производить два товара - Х и Y (это условие необходимо для того, чтобы мы могли построить графическую модель). Тогда (как показано во Введении) множество доступных Робинзону наборов благ, т. е. множество его производственных возможностей, будет
  
  отображаться в пространстве товаров областью OAD (рис. 1). Линия AD представляет собой границу производственных возможностей Робинзона, поскольку, используя имеющиеся ресурсы, он может произвести любой набор товаров, отображаемый точкой, лежащей ниже линии AD (например, точкой F), а также любой набор товаров, отображаемый точкой, лежащей на линии AD (например, точками В и С), но не способен произвести ни одного из наборов товаров, отображаемых точками, лежащими выше линии AD (например, точкой С).
  
  
  Рис. 1. Множество производственных возможностей Робинзона
  
  Принятая форма границы производственных возможностей AD уже обосновывалась нами во Введении повторим лишь вкратце следующее.
  
  1. Отрицательный наклон линии AD обусловлен тем простым и не требующим
  разъяснений обстоятельством, что увеличение производства какого-либо одного товара
  (скажем, товара Y) требует привлечения в производство этого товара дополнительных
  ресурсов, которые могут быть получены только в результате высвобождения этих
  ресурсов из производства другого товара (товара Y), вследствие чего любое увеличение
  производства товара Y неизбежно требует уменьшения производства товара X.
  
  2. Вогнутость линии AD к началу координат объяснялась нами в I части различием в
  характере применяемых ресурсов. В самом деле, одни ресурсы, очевидно, более
  приспособлены для производства товара X, другие - для производства товара Y.
  
  Следовательно, по мере увеличения производства товара Y в производство этого товара будут вовлекаться все менее приспособленные для его производства ресурсы, в результате чего производство каждой следующей единицы товара Y будет требовать отказа от производства все большего количества единиц товара Х (проявлением чего и является вогнутость линии AD). Попробуем теперь определить, какой набор продуктов будет производить Робинзон. Нам известно множество доступных ему продуктов, если предположить теперь, что нам известна и система его предпочтений (карта безразличия), мы легко сможем с помощью знакомой нам оптимизационной техники найти оптимальный (т. е. лучший из доступных) для Робинзона набор. Им будет набор Q, отображающийся на рис. 2 точкой касания границы производственных возможностей AD с наиболее высоко расположенной из пересекающих ее кривых безразличия.
  
  Предположим теперь, что Робинзон открыт обществом, имеет возможность продавать свою продукцию, а на вырученные деньги покупать необходимые ему товары. Как изменится оптимум Робинзона в этом случае? Для ответа на такой вопрос нам уже недостаточно знать только множество производственных возможностей Робинзона и его систему предпочтений, так как Робинзон будет, вероятно, действовать по двухходовой схеме: сначала определит свой производственный оптимум (т. е. набор товаров, позволяющий ему получить максимальный доход при реализации этого набора на рынке), а затем будет искать потребительский оптимум (т. е. самый предпочтительный из наборов товаров, доступных ему, исходя из полученного дохода).
  
  Попробуем принять решение вместе с Робинзоном. Найдем сначала производственный оптимум. Для этого нам необходимо знать сложившееся на рынке соотношение цен на выпускаемые Робинзоном товары (мы предполагаем, что объем производства и потребления Робинзона слишком мал, чтобы повлиять на соотношение цен, и это соотношение задается Робинзону рынком). Если соотношение цен Рх/Ру известно, то задача нахождения производственного оптимума в нашей модели весьма проста. Нам необходимо построить семейство параллельных прямых линий с углом наклона -Рх/Ру.
  
  Каждая из этих линий (на графике аналогичных бюджетным линиям) будет представлять все множество наборов товаров характеризующихся одинаковым уровнем дохода при реализации этих наборов на рынке при данном соотношении цен. Каждому уровню дохода в таком случае будет соответствовать своя прямая линия с углом наклона -Рх/Ру.
  
  Тогда использование простейшей оптимизационной техники приводит нас к тому, что наибольший доход принесет Робинзону набор R, отображающийся на рис. 3 точкой пересечения границы производственных возможностей с наиболее высокой из пересекающих ее линий равного дохода.
  Реализовав на рынке набор R, Робинзон может приобрести на вырученные деньги любой набор товаров, лежащий на прямой KL, поскольку все эти наборы имеют одинаковую стоимость, равную выручке Робинзона (теперь прямая KL выступает как бюджетная линия Робинзона). Следующая задача Робинзона состоит в том, чтобы использовать свой доход, т. е. приобрести тот из ставших ему доступными наборов товаров, который несет для Робинзона наибольшую полезность. Эта задача представляет собой хорошо известную нам задачу нахождения потребительского оптимума (лекция 14). Как мы знаем, Робинзон достигает его в точке Е - точке касания бюджетной линии KL с наиболее высокой из пересекающих ее кривых безразличия (рис. 4).
  
  О D L х
  
  Рис. 4. Оптимум Робинзона при наличии торговли
  
  На рис. 4 показан весь процесс нахождения Робинзоном своего потребительского оптимума Е. Набор товаров Е лежит на более высокой кривой безразличия, чем оптимум Робинзона при отсутствии торговли Q. Иными словами, торговать своей продукцией с тем, чтобы потом на вырученные деньги покупать на рынке товары у других производителей, для Робинзона более выгодно, чем вести натуральное хозяйство, ибо обмен приводит его к большему удовлетворению потребностей. В чем причина выгодности обмена? Она кроется, как вы уже догадались, в том, что ресурсы, которыми обладает Робинзон, целесообразнее при данном уровне цен использовать для производства товара Y, для чего они лучше приспособлены, а уж потом обменять часть произведенного товара Y на товар Х у тех производителей, которые располагают ресурсами, приспособленными для производства товара Х лучше, чем у Робинзона.
  
  Итак, Робинзон выходит на рынок. Производитель и рынок - темы следующих лекций III части.
  
  ЗAДAЧИ
  
  1. Робинзон может охотиться на дичь и выращивать маис. Лучшее время для охоты -раннее утро; данные о добыче в зависимости от времени суток представлены в табл. 1.
  
  Для земледелия в его распоряжении 5 участков; обработка каждого из них требует 3 часа в сутки, а величина собираемого с каждого из них урожая представлена в табл. 2.
  
  Робинзон может работать 15 часов в сутки.
  
  а. Построить множество производственных возможностей Робинзона.
  
  б. Робинзон питается исключительно блюдом, для приготовления которого на три весовые
  части мяса уходит одна часть зерна. Сколько времени он должен тратить на каждый вид
  деятельности, чтобы получить наибольшее количество пищи? Сколько он должен добыть мяса и вырастить зерна?
  
  Таблица 1. Успешность охоты в зависимости от времени суток
  
  Часы Годовая добыча, кг. 5-8 36 8-11 24 11-14 18 14-17 12 17-20 6
  Таблица 2. Урожаи, которые можно получить с различных участков
  
  Участок Годовой сбор, кг. A 36 B 24 C 18 D 12 E 6
  2. Робинзон (см. предыдущую задачу) обнаружил, что на острове живут туземцы, искусные охотники, но никудышные земледельцы. Они дают 5 кг мяса за 1 кг зерна.
  
  Сколько каждого вида продукта будет Робинзон производить и сколько потреблять в условиях возможного обмена?
  
  Лекция 22. Теория производства
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Какие законы производства мы знаем?
  
  БАРБОС. Какие-то законы, конечно, существуют, но какие? Вот в чем вопрос. В конце концов мое дело как раз и состоит в том, чтобы задавать вопросы, не так ли, любезный читатель? На ум приходит разве что: приказ хозяина закон для собаки. Еще помню, в детстве приходилось слышать, как Антон зубрил физические законы, а бабушка его проверяла. Они говорили, по-моему, о теле и жидкости и о том, сколько бы раз тело ни погружали в жидкость, все равно результат один и тот же.
  
  АНТОН. Обычно экономисты называют два главных, или важнейших, закона производства. Ёто закон убывающей производительности, о котором подробнейшим образом рассказано в 3-й лекции, и закон изменяющейся отдачи от масштаба.
  
  ИГОРЬ. Поговорим сначала о законе убывающей производительности. Его часто называют еще законом непостоянных пропорций, потому что этот закон объясняет падение производительности переменного фактора (например, удобрений) при помощи изменений в соотношении объемов переменного и постоянного (например, земли) факторов.
  AHTOH. Ну да, из 3-й лекции я прекрасно помню о законе убывающего плодородия, открытом Тюрго. Мне совершенно ясно, что обязательно наступит момент, когда добавочные порции удобрения, вносимые на одном и том же участке земли, уже не только не будут способствовать повышению урожайности, но даже приведут к отрицательной предельной производительности удобрений.
  
  БAРБOС. Да уж, если перекормить меня чем-нибудь даже очень вкусным, обязательно наступит момент, когда удовольствие превратится в мучение.
  
  ИГОРЬ. Ты сказал: предельная производительность фактора, т. е. имел в виду прирост урожайности при добавлении единицы удобрений?
  
  AHTOH. Все верно. Этот показатель называют также предельным продуктом переменного фактора.
  
  ИГОРЬ. Ну хорошо, принцип понятен. Если фиксированный ресурс недостаточно снабжен переменным, то продуктивность переменного ресурса высока, а если избыточно низка.
  
  AHTOH. A что нам мешает всегда наиболее рационально сочетать объемы переменного и постоянного факторов?
  
  БAРБOС. Мы с Aнтоном недавно доставляли картошку из магазина домой. я охранял этот продукт Гиффена, а Aнтон нес сумки. Так вот, мой разумный хозяин, постепенно заполняя картофелем сумки, все время приговаривал: Все хорошо, что в меру, все хорошо, что в меру.
  
  ИГОРЬ. Представь себе, что ты владелец швейной мастерской, а в этом летнем сезоне на вашу продукцию ажиотажный спрос, рожденный капризом моды. Скажи мне теперь, хочется ли тебе увеличить объем производства?
  
  AHTOH. Так хочется, что нет никаких сил терпеть. я тотчас сам бы сел за швейную машинку и сидел бы, не разгибаясь, три смены, лишь бы удовлетворить ажиотажный спрос, рожденный капризом моды.
  
  БAРБOС. Это любопытно, не думал, что у Aнтона такая тяга к швейному делу! В каждом человеке, видно, дремлет художник.
  
  ИГОРЬ. Так, так, а теперь скажи, что произошло бы в результате увеличения производства?
  
  AffrOH. я бы закупил побольше материала, хранил бы его не только в кладовых, но и в основном помещении мастерской, я бы нанял побольше швей-мотористок, которые работали бы на всех имеющихся у меня швейных машинках, я бы увеличил продолжительность рабочего дня, я бы ввел две, лучше три смены, я бы отменил выходные, я бы сам начал работать на швейной машинке.
  
  БAРБOС. Какой ужас! Кто бы тогда выводил меня на прогулку?
  
  ИГОРЬ. Чудесно! A что же тебе помешает рационально сочетать объемы переменного и постоянного факторов?
  AffrOH. Давай подумаем. Вспомним прежде всего, что в течение этого летнего сезона мне никак не успеть построить новое здание, чтобы увеличить производственные площади, где я мог бы установить новые швейные машинки.
  
  ИГОРЬ. Значит, перечисленные факторы: производственные площади, швейные машинки и, наверное, талант предпринимателя, останутся без изменений? И именно поэтому мы их называем постоянными?
  
  AHTOH. ^ конечно, для моего швейного дела короткий период, пожалуй, займет даже больше, чем три летних месяца. За это время я смогу увеличить количество применяемых материалов. Вполне возможно, что хранение материалов в неприспособленных местах увеличит время их поиска, затруднит передвижение по самой мастерской, а еще может быть, что от хранения этих материалов в помещении мастерской будет нечем дышать.
  
  ИГОРЬ. A теперь вспомним о труде, который применяется во все большем объеме.
  
  AHTOH. Да, да, да. Раньше у меня работа шла в одну смену, а вечером проводилась профилактика оборудования. Две швейные машинки у меня были в резерве на случай ремонта и срочной работы. Теперь же я займу все машинки, да еще устрою две или три смены. Скорее всего, это приведет к более частым поломкам машинок и простоям. И еще: я буду набирать новых людей, а навыка работы над нашей продукцией у них нет, работать они будут медленнее. К тому же в третью смену производительность, несомненно, вообще будет гораздо ниже.
  
  ИГОРЬ. ^ вот, картина вырисовывается, а теперь расскажи о своем предпринимательском таланте.
  
  AHTOH. Конечно, мне придется отказаться от мысли работать самому на швейной машинке, но даже руководить производством в три смены мне будет очень тяжело. я буду так уставать, что мои решения вряд ли будут столь же удачными, как раньше.
  
  ИГОРЬ. Так что же в итоге? Производство увеличено будет, но дополнительные переменные ресурсы будут работать со все меньшей производительностью?
  
  AHTOH. ^ вот, теперь мне ясно, как ответить на свой собственный вопрос о том, что мне мешает сочетать факторы всегда наиболее рационально. Думаю, что читатель тоже догадался о причине всех наших затруднений. Эта причина короткий период, в котором находилась моя мастерская.
  
  БАРБОС. Вот это ясность ума. Сам задал вопрос, сам на него ответил, а ответил как будто отрезал. Мне к этому даже и добавить нечего.
  
  ИГОРЬ. A как же длительный период?
  
  AHTOH. Да, теперь нам с тобой нужно представить нашу, а вернее, мою предполагаемую швейную мастерскую уже не в течение летнего сезона, а на интервале, скажем, в два года.
  
  ИГОРЬ. Другими словами, ты хочешь освободиться от сдерживающих развитие твоей мастерской обстоятельств короткого периода?
  
  AHTOH. Именно так. В длительном периоде все факторы могут изменяться вместе с изменением объема выпуска, и ничто не мешает нам увеличить ресурсы одновременно.
  БАРБОС. Да, я чувствую, Антон мечтает превратить свою, вернее, нашу мастерскую в швейную фабрику. На фабрике у моего Антона будет свой кабинет с ковром, а я очень люблю лежать на ковре. я тогда буду считаться главной сторожевой собакой, охраняющей самого хозяина, а другие собаки будут стремительно бегать вдоль фабричных стен, напоминая злоумышленникам о себе громким лаем.
  
  ИГОРЬ. Интересно, как бы ты повел себя на этот раз?
  
  АНТОН. На этот раз у нас было бы просторное помещение, где были бы установлены новые швейные машинки. Их бы хватило, чтобы организовать работу в две смены, а в третью смену проводить профилактику оборудования. Не пришлось бы загромождать проходы материалами, они хранились бы в специальных помещениях.
  
  ИГОРЬ. Иначе говоря, ты свободен теперь от условий короткого периода и живешь по законам длительного периода?
  
  АНТОН. Теперь-то мне все по плечу!
  
  БАРБОС. Да, богатырь, настоящий богатырь! Можно сказать Антон Муромец.
  
  ИГОРЬ. А все-таки, можешь ли ты рассчитывать, что укрупнение производства в длительном периоде всегда приводит к росту производительности ресурсов?
  
  АНТОН. Конечно, не всегда, Принято считать, что сначала увеличение масштаба дает положительный эффект. Например, ресурсы увеличились в три раза, а выпуск Ч в четыре.
  
  БАРБОС. Не последнее место в нашем успехе сыграла специализация каждой сторожевой собаки.
  
  ИГОРЬ. В этом случае часто приводят пример Адама Смита. Если бы булавку пришлось изготавливать от начала до конца одному человеку, то больше одной в день он бы не произвел, а если разделить процесс изготовления на 18 последовательных операций, то увеличение масштаба в 18 раз давало бы возможность производить в день на одного работника 4800 булавок.
  
  АНТОН. я в своей мастерской тоже разделю работу швей-мотористок на несколько последовательных операций, и, надеюсь, это приведет к росту отдачи от масштаба.
  
  ИГОРЬ. Значит, это и есть важнейший закон производства в длительном периоде?
  
  АНТОН. Не торопись, Игорь. я ведь сказал, что это бывает сначала, а потом, когда предприятие становится слишком крупным, им становится трудно управлять.
  
  ИГОРЬ. Понял. Значит, возможно, что если ты увеличишь ресурсы уже не в три, а в шесть раз, то объем выпуска возрастет только в пять раз?
  
  АНТОН. Очень может быть. В этом случае мы столкнемся с убывающей отдачей от масштаба.
  
  БАРБОС. У нас никогда и не было гигантомании, ведь недаром же мой хозяин любит повторять: Все хорошо, что в меру, все хорошо, что в меру!
  РAЗДЕЛ 1. Производственная функция
  
  Производство не может создавать продукцию из ничего. Процесс производства связан с потреблением различных ресурсов. В число ресурсов входит все то, что необходимо для производственной деятельности, - и сырье, и энергия, и труд, и оборудование, и пространство.
  
  Для того чтобы описать поведение фирмы, необходимо знать, какое количество продукта она может произвести, используя ресурсы в тех или иных объемах. Мы будет исходить из допущения, что фирма производит однородный продукт, количество которого измеряется в натуральных единицах - тоннах, штуках, метрах и т. д. Зависимость количества продукта, которое может произвести фирма, от объемов затрат ресурсов получила название производственной функции.
  
  Љ предприятие может по-разному осуществить производственный процесс, используя разные технологические способы, разные варианты организации производства, так что и количество продукта, получаемое при одних и тех же затратах ресурсов, может быть разным. Руководители фирмы должны отклонить варианты производства, дающие меньший выход продукта, если при тех же самых затратах каждого вида ресурса можно получить больший выход. Точно так же они должны отклонить варианты, требующие больших затрат хотя бы одного ресурса без увеличения выхода продукта и сокращения затрат других ресурсов. Варианты, отклоняемые по этим соображениям, носят название технически неэффективных.
  
  Допустим, ваша фирма производит холодильники. Для изготовления корпуса нужно раскроить листовое железо. В зависимости от того, как будет размечен и раскроен стандартный лист железа, из него можно вырезать больше или меньше деталей; соответственно-для изготовления определенного количества холодильников потребуется меньше или больше стандартных листов железа.
  
  При этом расход всех остальных материалов, труда, оборудования, электроэнергии останется без изменения. Такой вариант производства, который может быть улучшен путем более рационального раскроя железа, должен быть признан технически неэффективным и отклонен.
  
  Технически эффективными называют варианты производства, которые нельзя улучшить ни увеличением производства продукта без увеличения расхода ресурсов, ни сокращением затрат какого-либо ресурса без снижения выпуска и без увеличения затрат других ресурсов.
  
  Производственная функция учитывает только технически эффективные варианты. Ее значение - это наибольшее количество продукта, которое может произвести предприятие при данных объемах потребления ресурсов.
  
  Рассмотрим вначале простейший случай: предприятие производит единственный вид продукции и расходует единственный вид ресурса.
  
  Пример такого производства довольно трудно найти в действительности. Даже если рассмотреть предприятие, оказывающее услуги на дому у клиентов без применения какого-либо оборудования и материалов (массаж, репетиторство) и затрачивающее только труд работников, нам пришлось бы допустить, что работники обходят клиентов пешком (не используя услуг транспорта) и договариваются с клиентами без помощи почты и телефона. Итак, предприятие, затрачивая ресурс в количестве х, может произвести продукт в количестве q.
  
  Производственная функция:
  
  q = f(x) (1)
  
  устанавливает связь между этими величинами. Заметим, что здесь, как и в других лекциях,
  все объемные величины - это величины типа потока: объем затрат ресурса измеряется
  количеством единиц ресурса в единицу времени, а объем выпуска - количеством единиц продукта в единицу времени.
  
  На рис. 1 приведен график производственной функции для рассматриваемого случая. Все точки, лежащие на графике, соответствуют технически эффективным вариантам, в частности точки А и В. Точка С соответствует неэффективному, а точка D -
  недостижимому варианту.
  
  
  Рис. 1. Производственная функция в случае единственного ресурса
  
  Производственная функция вида (1), устанавливающая зависимость объема производства
  от объема затрат единственного ресурса, может использоваться не только в иллюстративных целях. Она полезна и тогда, когда может изменяться расход лишь одного ресурса, а затраты всех остальных ресурсов по тем или иным причинам должны
  рассматриваться как фиксированные. В этих случаях интерес представляет зависимость объема производства от затрат единственного переменного фактора.
  
  Значительно большее разнообразие появляется при рассмотрении производственной функции, зависящей от объемов двух потребляемых ресурсов:
  
  q = f(x1, Х2) (2)
  
  Анализ таких функций позволяет легко перейти к общему случаю, когда количество ресурсов может быть любым. Кроме того, производственные функции двух аргументов
  широко используются в практике, когда исследователя интересует зависимость объема
  выпуска продукта от важнейших факторов - затрат труда (L) и капитала (K): q = f(L, K). (3)
  График функции двух переменных невозможно изобразить на плоскости.
  Производственную функцию вида (2) можно представить в трехмерном декартовом пространстве, две координаты которого (x1 и x2) откладываются на горизонтальных осях и соответствуют затратам ресурсов, а третья (q) откладывается на вертикальной оси и соответствует выпуску продукта (рис. 2). Графиком производственной функции служит поверхность "холма", повышающаяся с ростом каждой из координат xi и x2. Построение на рис. 1 при этом можно рассматривать как вертикальный разрез "холма" плоскостью, параллельной оси xi и соответствующей фиксированному значению второй координаты x2
  
  
  Рис. 2. Производственная функция в случае двух ресурсов
  
  Горизонтальный разрез "холма" объединяет варианты производства, характеризующиеся фиксированным выпуском продукта q = q* при различных сочетаниях затрат первого и второго ресурсов. Если горизонтальное сечение поверхности "холма" изобразить отдельно на плоскости с координатами xi и x2, получится кривая, объединяющая такие комбинации затрат ресурсов, которые позволяют получить данный фиксированный объем выпуска продукта (рис. 3). Такая кривая получила название изокванты производственной функции (от греч. isoz - одинаковый и лат. quantum - сколько).
  
  
  Рис. 3. Изокванта производственной функции
  
  Допустим, что производственная функция описывает выпуск продукции в зависимости от затрат труда и капитала. Одно и то же количество продукции можно получить при различных сочетаниях затрат этих ресурсов. Можно использовать небольшое количество машин (т. е. обойтись небольшими затратами капитала), но при этом придется затратить большое количество труда; можно, напротив, механизировать те или иные операции, увеличить количество машин и за счет этого снизить затраты труда. Если при всех таких сочетаниях наибольший возможный объем выпуска остается постоянным, то эти сочетания изображаются точками, лежащими на одной и той же изокванте.
  
  Зафиксировав объем выпуска продукта на другом уровне, мы получим другую изокванту той же самой производственной функции. Выполнив серию горизонтальных разрезов на различных высотах, получим так называемую карту изоквант (рис. 4) - наиболее распространенное графическое представление производственной функции от двух аргументов. Она похожа на географическую карту, на которой рельеф местности
  Нетрудно заметить, что производственная функция во многом похожа на функцию полезности в теории потребления, изокванта - на кривую безразличия, карта изоквант - на карту безразличия. Позже мы убедимся в том, что свойства и характеристики производственной функции имеют много аналогий в теории потребления. И дело тут не в простом сходстве. По отношению к ресурсам фирма ведет себя как потребитель, и производственная функция характеризует именно эту сторону производства -производство как потребление. Тот или иной набор ресурсов полезен для производства постольку, поскольку он позволяет получить соответствующий объем выпуска продукта. Можно сказать, что значения производственной функции выражают полезность для производства соответствующего набора ресурсов. В отличие от потребительской полезности эта "полезность" имеет вполне определенную количественную меру - она определяется объемом производимой продукции.
  
  То обстоятельство, что значения производственной функции относятся к технически эффективным вариантам и характеризуют наибольший выпуск продукции при потреблении данного набора ресурсов, также имеет аналогию в теории потребления.
  
  Потребитель может по-разному использовать приобретаемые блага. Полезность покупаемого набора благ определяется таким способом их использования, при котором потребитель получает наибольшее удовлетворение.
  
  Однако при всех отмеченных чертах сходства потребительской полезности и "полезности", выражаемой значениями производственной функции, это совершенно разные понятия. Потребитель сам, исходя только из своих собственных предпочтений, определяет, насколько полезен для него тот или иной продукт, - покупая или отвергая его.
  
  Набор производственных ресурсов в конечном счете окажется полезным в той мере, в какой будет одобрен потребителем тот продукт, который произведен с использованием этих ресурсов.
  
  Поскольку производственной функции присущи наиболее общие свойства функции полезности, мы можем далее рассмотреть основные ее свойства, не повторяя подробных рассуждений, приведенных во II части.
  
  Будем считать, что увеличение затрат одного из ресурсов при неизменных затратах другого позволяет увеличить выход продукции. Это значит, что производственная функция - возрастающая функция каждого из своих аргументов. Через каждую точку плоскости ресурсов с координатами х1з х2 проходит единственная изокванта. Все изокванты имеют отрицательный наклон. Изокванта, отвечающая большему выходу продукта, располагается правее и выше изокванты для меньшего выхода. вконец, все изокванты будем считать выпуклыми в направлении начала координат.
  
  Љ рис. 5 изображены некоторые карты изоквант, характеризующие различные ситуации, возникающие при производственном потреблении двух ресурсов. Рис. 5,а соответствует абсолютному взаимозамещению ресурсов. В случае, представленном на рис. 5,б, первый ресурс может быть полностью замещен вторым: точки изоквант, расположенные на оси х2 показывают количество второго ресурса, позволяющее получить тот или иной выход продукта без использования первого ресурса. Использование первого ресурса позволяет сократить затраты второго, но полностью заменить второй ресурс первым невозможно.
  
  Рис. 5,в изображает ситуацию, в которой оба ресурса необходимы и ни один из них не может быть полностью замещен другим. вконец, случай, представленный на рис. 5,г, характеризуется абсолютной взаимодополняемостью ресурсов.
  
  
  Рис. 5. Примеры карт изоквант
  
  Производственная функция, зависящая от двух аргументов, имеет довольно наглядное представление и сравнительно проста для расчетов. ^жно заметить, что в экономике используются производственные функции различных объектов - предприятия, отрасли, национального и мирового хозяйства. Чаще всего это функции вида (3); иногда добавляют третий аргумент - затраты природных ресурсов (N):
  
  q = f(L, K, N).
  
  Это имеет смысл, если количество природных ресурсов, вовлекаемых в производственную деятельность, является переменным.
  
  В прикладных экономических исследованиях и в экономической теории используются производственные функции разных типов. Их особенности и различия будут обсуждаться в разделе 3. В прикладных расчетах требования практической вычислимости заставляют ограничиться небольшим числом факторов, и эти факторы рассматриваются укрупненно -"труд" без подразделения по профессиям и квалификации, "капитал" без учета его конкретного состава, и т. д. При теоретическом анализе производства можно отвлечься от трудностей практической вычислимости. Теоретический подход требует каждый вид ресурса считать абсолютно однородным. Сырье различных сортов должно рассматриваться как различные виды ресурсов, точно так же, как машины различных марок или труд, различающийся по профессиональному и квалификационному признакам.
  
  Таким образом, используемая в теории производственная функция - это функция большого числа аргументов:
  
  q = f(x1, Х2, xn). (4)
  
  Такой же подход применялся и в теории потребления, где число видов потребляемых благ никак не ограничивалось.
  
  Все, что было ранее сказано о производственной функции двух аргументов, может быть перенесено и на функцию вида (4), разумеется, с оговорками, касающимися размерности.
  
  Изокванты функции (4) - это не плоские кривые, а n-мерные поверхности. Тем не менее мы и в дальнейшем будем пользоваться "плоскими изоквантами" - и в иллюстративных целях, и как удобным средством анализа в случаях, когда затраты двух ресурсов являются переменными, а остальных считаются фиксированными.
  
  РАЗДЕЛ 2. Характеристики производства
  
  Производительность
  
  С производственной функцией связан ряд важных характеристик производства. В первую очередь к ним относятся показатели производительности (продуктивности) ресурсов, характеризующие объем производимого продукта, приходящийся на единицу затрачиваемого ресурса каждого вида. Средним продуктом i-того ресурса называется отношение объема продукции q к объему использования этого ресурса х1:
  
  APi = q/xi.
  
  Если, например, предприятие выпускает 5 тыс. изделий в месяц, а месячные затраты труда составляют 25 тыс. часов, то средний продукт труда равен 5000/25 000 = 0.2 изд./ч.
  
  Эта величина ничего не говорит о том, как изменится выход продукта при изменении объема затрат данного ресурса.
  
  Если затраты i-того ресурса увеличились на величину , и вследствие этого выпуск продукта увеличится на величину (при неизменных затратах прочих ресурсов), то прирост выпуска на единицу прироста затрат данного ресурса определяется отношением /. Предел этого отношения при , стремящемся к нулю, получил название предельного продукта данного ресурса:
  
  
  Mi> = lim
  
  
  Если в условиях предыдущего примера число работников несколько увеличится, так что затраты труда в месяц составят 26 тыс. часов, парк оборудования, затраты сырья, энергии и тому подобное останутся прежними и при этом месячный выпуск продукции составит
  
  
  
  На графике типа рис. 1, показывающем зависимость выпуска продукции от объема потребления данного ресурса при постоянных объемах прочих ресурсов ("вертикальный разрез"), величине МР соответствует угловой коэффициент наклона графика (т. е. угловой коэффициент касательной).
  
  И средний, и предельный продукт не являются постоянными величинами, они изменяются с изменением затрат всех ресурсов. Общая закономерность, которой подчинены различные производства, получила название закона убывающего предельного продукта: с ростом объема затрат любого ресурса при постоянном уровне затрат остальных ресурсов предельный продукт данного ресурса снижается. С чем связано снижение предельного продукта? Представим себе предприятие, хорошо оснащенное различным оборудованием, имеющее достаточную площадь для осуществления производственного процесса, обеспеченное сырьем и различными материалами, но располагающее малым числом рабочих. На фоне остальных ресурсов рабочая сила является своего рода узким местом, и, надо полагать, дополнительный работник будет использован весьма рационально. Соответственно прирост продукции может быть значительным. Если же при сохранении прежних уровней всех прочих ресурсов число рабочих будет большим, труд дополнительного работника не будет уже столь хорошо обеспечен инструментом, механизмами, ему, возможно, будет мало места для работы и т. д. В этих условиях привлечение дополнительного работника не вызовет большого прироста выпуска продукции. Чем больше работников, тем меньше прирост выпуска продукции, обусловленный привлечением дополнительного работника.
  Некоторые авторы формулируют закон убывающего предельного продукта иначе: если объем потребления ресурса превышает некоторый уровень, то при дальнейшем
  
  Подобным же образом изменяется предельный продукт любого ресурса. Убывание предельного продукта иллюстрирует рис. 6, на котором представлен график производственной функции в предположении, что только один фактор является переменным. Зависимость объема продукта от затрат ресурса выражается вогнутой (выпуклой вверх) функцией.
  увеличении потребления этого ресурса его предельный продукт снижается. При этом допускается возрастание предельного продукта при малых объемах потребления ресурса.
  
  Кроме того, технические характеристики многих видов ресурсов таковы, что при чрезмерных объемах их использования выход продукта не увеличивается, а уменьшается, т. е. предельный продукт оказывается отрицательным. С учетом этих эффектов график производственной функции приобретает вид кривой на рис. 7, на которой выделяются три участка:
  1 - предельный продукт возрастает, функция выпукла;
  2 - предельный продукт убывает, функция вогнута;
  3 - предельный продукт отрицателен, функция убывает.
  
  О /
  
  Рис. 7. Три участка производственной функции
  
  Точки, попадающие на участок 3, соответствуют технически неэффективным вариантам производства и поэтому не представляют интереса. Соответствующая область значений затрат ресурса получила название неэкономической. К экономической области относят ту область изменения затрат ресурсов, где с ростом затрат ресурса выпуск продукта растет.
  
  На рис. 7 это участки 1 и 2.
  
  Но мы будем рассматривать закон убывающего предельного продукта в первой форме, т. е. будем считать предельный продукт убывающим при любых объемах затрат ресурса (в пределах экономической области).
  
  Замещение ресурсов
  
  Как уже отмечалось в разделе 1, одно и то же количество продукта может быть получено при различных комбинациях ресурсов, и изокванта производственной функции соединяет точки, соответствующие таким комбинациям. При переходе от одной точки изокванты к другой точке той же самой изокванты происходит уменьшение затрат одного ресурса с одновременным увеличением затрат другого, так что при этом выпуск продукции остается без изменения, т. е. имеет место замещение одного ресурса другим.
  
  Будем считать, что производство потребляет два вида ресурсов. Меру заменяемости второго ресурса первым характеризует количество второго ресурса, компенсирующее изменение количества первого ресурса на единицу при движении по изокванте. Эта величина называется нормой технической замены и равна -Dx2/Dx1 (рис. 8). Знак "минус" связан с тем, что приращения и имеют противоположные знаки. Величина нормы замены зависит от величины приращения; чтобы избавиться от этого обстоятельства, пользуются предельной нормой технической замены:
  
  
  Предельная норма технической замены связана с предельными продуктами обоих ресурсов. Обратимся к рис. 8. Переход из точки А в точку В выполним за два шага. На первом шаге увеличим количество первого ресурса; при этом выпуск продукции несколько увеличится и мы перейдем с изокванты, соответствующей выпуску q, в точку С, лежащую на изокванте . Считая приращения малыми, можем приращение представить приближенным равенством:
  
  Dq = MP1Dxb
  
  
  
  Рис. 8. Замещение ресурсов
  
  На втором шаге уменьшим количество второго ресурса и вернемся на исходную изокванту. Отрицательное приращение выпуска при этом равно:
  -Dq = MP2Dx2.
  Сопоставление двух последних равенств приводит к соотношению: -(Dx2 / Dx1) = MP1 / MP2.
  В пределе, когда оба приращения стремятся к нулю, получим:
  
  MRTS = MP, / MP2. (5)
  
  Графически предельная норма технической замены изображается взятым с обратным знаком угловым коэффициентом наклона касательной в данной точке изокванты к оси абсцисс.
  
  При движении вдоль изокванты слева направо угол наклона касательной уменьшается -это следствие выпуклости области, расположенной над изоквантой. Предельная норма технической замены ведет себя так же, как и норма замены в потреблении. Мы рассмотрели случай, когда предприятие потребляло всего два вида ресурсов. Полученные результаты без труда переносятся на общий, n-мерный случай. Допустим, нас интересует
  
  замещение j-того ресурса i-тым. Мы должны зафиксировать уровни всех остальных ресурсов и рассматривать как переменные только выбранную пару. Интересующему нас замещению соответствует движение вдоль "плоской изокванты" с координатами хj. Все приведенные выше соображения остаются в силе, и мы приходим к результату:
  
  MRTSij = MPi / MPj. (6)
  
  Оптимальная комбинация ресурсов
  
  Возможность получить определенный выход продукта разными способами, или, иначе, взаимная за-мещаемость ресурсов, делает закономерным вопрос: какая комбинация ресурсов в наибольшей степени отвечает интересам предприятия?
  
  Предприятие покупает ресурсы на рынках сырья, рабочей силы, энергии и т. д. Будем считать, что цена pi, по которой покупается i-тый ресурс, не зависит от объема покупки.
  
  Расходы фирмы на приобретение ресурсов в двумерном случае описываются выражением:
  
  C = pixi + P2x2.
  
  Множество комбинаций ресурсов, расходы на покупку которых одинаковы, графически изображается, прямой - аналогом бюджетной линии в теории потребления. В теории производства эта линия называется изокостой (от англ. cost - затраты). Ее наклон определяется соотношением цен p1/p2. Постулат о рациональности поведения, лежащий в основе теоретической экономики, относится ко всем субъектам хозяйствования. Фирма, выступая на рынках ресурсов как рациональный потребитель и несущая затраты С, заинтересована в приобретении наиболее полезной комбинации ресурсов, т. е. комбинации ресурсов, дающей наибольший выход продукта. Задача определения наилучшей в этом смысле комбинации ресурсов полностью аналогична задаче нахождения потребительского оптимума. А в точке оптимума, как мы знаем, бюджетная линия касается кривой безразличия; соответственно и в точке, изображающей оптимальную комбинацию ресурсов, изокоста должна касаться изокванты (рис. 9,а). В этой точке MRTS (наклон изокванты) и отношение цен р1/р2 (наклон изокосты) совпадают. Итак, для оптимальной комбинации ресурсов выполняется равенство:
  MRTS = p1/p2.
  или, если принять во внимание равенство (5) для предельной нормы технической замены, MP1/MP2.= p1/p2. (7)
  
  Значения предельных продуктов каждого из ресурсов при оптимальной их комбинации должны быть пропорциональны их ценам.
  
  Допустим, что при сложившихся объемах потребления ресурсов MP1 =0.1, MP2=0.2, а цены p1=100, p2=300. При этом MP1/MP2 = 1/2, p1/p2 = 1/3, так что данная комбинация не оптимальна. Увеличивая потребление первого ресурса (при этом MP1 снизится) и уменьшая потребление второго (МР2 увеличится), можно прийти к выполнению условия (7). Значит, потребление первого ресурса было недостаточным, второго - избыточным.
  
  Мы могли бы по-иному определить наилучшую комбинацию ресурсов. Фирма, производящая продукт в количестве q, заинтересована в выборе такого варианта производства, который позволил бы получить данный выход продукта при наименьших расходах на приобретение ресурсов. Задача сводится к отысканию на заданной изокванте такой точки, которая располагалась бы на самой низкой изокосте. И в этом случае искомая комбинация изображается точкой касания изокванты и изокосты (рис. 9,б), а для нее должно выполняться соотношение (7). В отличие от потребителя, доход которого предполагается заданным, для фирмы ни расходы на ресурсы, ни выпуск продукции не являются заданными величинами. И то и другое - результат согласованного выбора с учетом ситуации на рынке продукта. Однако, зная цены ресурсов, мы можем выделить экономически эффективные варианты производственного процесса. Будем называть вариант экономически эффективным, если фирма не может увеличить выпуск продукта без увеличения расходов на ресурсы и не может снизить расходов без сокращения выпуска. На рис. 10. точка Е соответствует эффективному, а точки А и В -неэффективным вариантам: вариант А дороже, чем Е, при том же выходе продукта; варианту В соответствуют те же затраты, что и варианту Е, но выход продукта здесь меньше. Пропорциональность предельных продуктов ценам ресурсов мы можем теперь трактовать как условие экономической эффективности производственного варианта.
  
  
  
  Рис. 10. Экономически эффективный и экономически неэффективный варианты
  производства
  
  Этот вывод также легко переносится на n -мерный случай. Если комбинация ресурсов (х1, х2, хп) экономически эффективна, то любая пара (xi, xj) ресурсов должна удовлетворять условию вида (7), т. е. равенство:
  MPi / MPj = pi/pj
  
  должно выполняться для любой пары ресурсов. А это возможно, если предельные продукты всех ресурсов пропорциональны ценам:
  
  MP1 : MP2 : + : MPn = p1 : p2 : +: pn. (8)
  
  Считая цены ресурсов фиксированными, возьмем на каждой изокванте самую "дешевую" точку (или на каждой изокосте - самую "производительную") и соединим их кривой. Эта кривая объединяет варианты, эффективные при данных ценах ресурсов. Принимая решение об объеме производства, фирма будет оставаться на этой кривой. Ее называют кривой оптимального роста (рис. 11). Приведенные утверждения справедливы в предположении, что фирма может свободно выбирать объемы всех ресурсов. Однако предприятие может в короткий срок резко изменить потребление материалов, может принять на работу требуемое количество работников, но не может столь же быстро изменить, например, производственные площади. В связи с этим различают поведение фирмы в коротком и длительном периодах: в длительном периоде могут изменяться объемы всех ресурсов, в коротком - только некоторых.
  
  О х
  
  Рис. 11. Кривая роста
  
  Пусть из двух ресурсов, потребляемых предприятием, первый может изменяться в коротком периоде, а второй - только в длительном, в коротком же принимает фиксированное значение х2 = В. Эту ситуацию иллюстрирует рис. 12. В длительном периоде предприятие может выбрать любую комбинацию ресурсов в пределах положительного квадранта плоскости х1х2, а в коротком - лишь на луче ВС.
  
  
  Рис. 12. Изменение масштаба в длительном к коротком периодах
  
  В общем случае все ресурсы можно разделить на изменяющиеся в коротком периоде ("подвижные") и изменяющиеся только в длительном периоде. В коротком периоде могут рационально выбираться лишь объемы "подвижных" ресурсов, так что условие экономической эффективности - пропорция вида (8) - в коротком периоде охватывает только эти виды ресурсов. Вариант, эффективный в коротком периоде, может быть неэффективным в длительном.
  
  Отдача от масштаба
  
  Допустим, что фирма желает увеличить выпуск продукта вдвое. Достигнет ли она этой цели, удвоив затраты труда, парк оборудования, производственные площади, словом, объемы всех используемых ресурсов? Или этой цели можно достичь не столь большим ростом затрат ресурсов? Или, напротив, для этой цели расход ресурсов нужно увеличить больше, чем в два раза? Ответ на такие вопросы дает характеристика производства, получившая название отдачи от масштаба.
  
  Обозначим x0^ x02 объемы потребления фирмой ресурсов в исходном состоянии; количество производимого продукта при этом равно:
  
  0 "у 0 0 ч
  q = f(x 1, x 2)ю
  
  Пусть теперь фирма изменяет масштаб потребления ресурсов, сохраняя пропорцию между их количествами: x,1 = kx01, x'2 = kx01.
  Новый объем производства продукта равен: q' = f(kx01, kx02).
  
  Возможны случаи, когда выпуск продукта изменяется в той же самой пропорции, что и потребление ресурсов, т. е. q' = kq0.Тогда говорят о постоянной отдаче от масштаба.
  
  Но может оказаться и иначе. Например, увеличение потребления ресурсов в 2 раза вызовет увеличение выпуска в 2.5 раза. Если q' > kq0, говорят о возрастающей отдаче от масштаба. Если же q' < kq0, то мы имеем дело с убывающей отдачей от масштаба (скажем, удвоение затрат каждого ресурса позволяет увеличить выпуск продукта лишь в 1.5 раза).
  
  
  
  Рис. 13. Пропорциональное изменение потребления ресурсов
  
  На карте изоквант пропорциональное изменение расхода ресурсов изображается движением вдоль луча, выходящего из начала координат (рис. 13).
  
  Увеличение расхода в k раз соответствует увеличению в k раз расстояния от начала координат.
  
  Изокванты, пересекающие луч ОА в различных точках, показывают, как при продвижении вдоль луча изменяется объем выпуска продукта. Выбрав в качестве единицы длины расстояние от начала координат до исходной точки А0, можно построить график изменения объема выпуска в зависимости от масштабного коэффициента k. Рис. 14 иллюстрирует постоянную (а), возрастающую (б) и убывающую (в) отдачу от масштаба.
  
  
  Рис. 14. Постоянная (а), возрастающая (б) и убывающая (в) отдача от масштаба
  
  Таким образом, если предприятие хочет увеличить выпуск продукта в k раз, сохраняя пропорцию между объемами потребления ресурсов, то ему придется увеличить объем потребления каждого ресурса:
  - в k раз, если отдача от масштаба постоянна;
  - меньше, чем в k раз, если отдача от масштаба возрастает;
  - больше, чем в k раз, если отдача от масштаба убывает.
  Если масштаб производства может изменяться в широких пределах, то характер отдачи от масштаба не остается одним и тем же во всем диапазоне изменений.
  
  Для того чтобы фирма могла функционировать, требуется некоторый минимальный уровень потребления ресурсов - постоянные затраты.
  
  При малых объемах производства отдача от масштаба оказывается возрастающей: так как величина постоянных затрат остается неизменной, значительное увеличение выпуска продукта может быть достигнуто при относительно небольшом увеличении общих затрат
  ресурсов.
  
  При больших объемах отдача от масштаба оказывается убывающей вследствие снижения
  предельного продукта каждого ресурса.
  
  Помимо других обстоятельств убывающая отдача от масштаба на крупных предприятиях
  связана с усложнением управления производством, нарушениями координации деятельности различных производственных звеньев и т. д. Характерная кривая
  представлена на рис. 15. Участок слева от точки В характеризуется возрастающей отдачей от масштаба, справа - убывающей. В окрестности точки В отдача от масштаба приблизительно постоянна.
  
  
  
  О к
   К
  Рис. 16. Сдвиг изокванты производственной функции в результате технического прогресса
  
  
  
  
  
  Как уже говорилось, производственная функция описывает техническую сторону производства. При этом все приведенные в разделах 1 и 2 соображения исходили из неизменности технического уровня производства: замена одного ресурса другим, изменение масштаба производства и т. д., - все эти изменения были переходами от одного производственного варианта к другому в пределах множества производственных возможностей, причем само это множество предполагалось неизменным; неизменной была и производственная функция. В то же время в реальной жизни фирмы происходят изменения и другого рода: изобретаются новые материалы, старое оборудование заменяется более совершенным, работники приобретают новые знания и т. д. Кроме того, может совершенствоваться и продукция. Однако такие изменения мы здесь рассматривать не будем: теория предполагает, что продукт идеально однороден, тождествен самому себе, а усовершенствованный продукт - это уже другой продукт. Мы ограничимся рассмотрением только таких изменений в производстве, которые влияют лишь на затраты ресурсов и никак не сказываются на качестве продукта. Как же производственная функция отражает такие изменения в производстве, которые характеризуются как технический прогресс? Чтобы в дальнейшем избежать неясности, вначале исключим изменения, которые не относятся к техническому прогрессу. Допустим, что мы рассматриваем производственную функцию, имеющую своими аргументами всего два фактора - труд (L) и капитал (K). Одна из изоквант такой производственной функции показана на рис. 16. Допустим, что фирма, оставаясь в пределах исходных технических возможностей, механизирует производство, увеличивая количество оборудования (т. е. Заложенного в производство капитала) и высвобождая некоторое количество труда; при этом она сохраняет прежний выпуск продукции. На рис. 16 этому изменению соответствует переход по изокванте из точки А в точку В. Можно ли такое изменение считать проявлением технического прогресса? Разумеется, нет: мы остались в пределах прежних производственных возможностей, произошло лишь замещение одного ресурса другим.
  
  
  
  аргумент производственной функции соответствует абсолютно однородному ресурсу и что, следовательно, ресурс иного качества - это иной ресурс.
  
  Здесь мы должны вернуться к тому обстоятельству, которое вскользь было упомянуто в разделе 1: термином "производственная функция" обозначают функции по крайней мере двух разных типов. Один тип охватывает функции, которые были предметом обсуждения в двух первых разделах. Будем называть их теоретическими. Они являются удобным средством развития теории, но не годятся для расчетов: однородных ресурсов не просто много, практически невозможно даже составить их полный список. Например, некоторое изменение свойств какого-нибудь материала делает уже "этот" ресурс "иным".
  
  К другому типу относятся производственные функции, которые можно условно назвать расчетными. Их можно реально построить по наблюдаемым данным и затем использовать для плановых, прогнозных и других расчетов. Каждый аргумент расчетной производственной функции соответствует не однородному, а агрегированному ресурсу.
  
  Степень, агрегирования может быть различной - и очень укрупненной ("труд", "капитал"), и более детальной ("основные рабочие", "специалисты", "здания", "станки" и т. д.) - в зависимости от целей расчета и его обеспеченности статистической информацией.
  
  Заметим, что сказанное относится не только к производственным функциям, но и к другим моделям, используемым в экономике: каждая из них может иметь различные варианты, соответствующие различным уровням абстракции. Теоретические (или, как их еще называют, концептуальные) модели обычно слишком громоздки для численной реализации и к тому же требуют практически недоступного объема числовых данных.
  
  Расчетные модели предполагают укрупненное описание явлений и небезупречны с точки зрения требований строгой теории. Все, что говорилось выше о техническом прогрессе и его представлении на языке производственных функций, относилось к функциям агрегированных факторов. Только в таких случаях можно говорить об увеличении продуктивности фактора вследствие изменения его качества. В теоретической модели изменение качества ресурса - это появление нового вида ресурса. Если исходная производственная функция имела своими аргументами объемы потребления ресурсов п видов, т. е. была функцией га переменных, то появление нового вида ресурса требует использования новой производственной функции, зависящей уже от n + 1 аргумента. Таким образом, для теоретической производственной функции технический прогресс означает увеличение размерности области определения. Исходная производственная функция Б(х1, х2, ХП) не отражает новую ситуацию; новая производственная функция Б*(х1, х2, ХП, ХП+1) отражает исходную ситуацию, если положить хп+1 = 0. Связь между производственными функциями описывается равенством:
  
  Б(хь х2, ХП) = Б*(х1, х2, ХП, 0).
  
  Ситуация иллюстрируется рис. 18. Пусть в исходном состоянии фирма использовала только первый вид ресурса, и производственная функция имела вид Р(х1); ее изокванты -отмеченные точки на оси х1. Технический прогресс привел к появлению второго ресурса.
  
  Теперь производственная функция имеет вид Б*(х1, х2), а ее изокванты - кривые на плоскости х1 х2.
  Заметим, что такое представление технического прогресса аналогично описанию короткого и длительного периодов с помощью производственных функций. Новый вид ресурса при этом аналогичен фактору, фиксированному в коротком периоде; единственная особенность состоит в том, что он фиксирован на нулевом уровне (ср. рис. 18 с рис. 12). Поэтому поведение фирмы в условиях технического прогресса иногда называется поведением в сверхдлительном периоде.
  
  Появление нового вида ресурса само по себе еще не означает, что фирма будет его использовать. Если его цена будет слишком высока (изокоста С на рис. 19), то задача выбора ресурсов будет иметь угловое решение (точка Ах) и фирма откажется от использования нового вида ресурса. При снижении цены фирма начнет его применять наряду с традиционным видом (изокоста С2 и точка А2). Если традиционный вид может быть полностью замещен новым и цена на новый вид ресурса достаточно низка, то задача выбора будет иметь противоположное угловое решение (изокоста С3 и точка А3) -традиционный вид ресурса будет полностью вытеснен новым.
  
  
  Рис. 19. Изменение выбора ресурсов при снижении цены нового ресурса: отказ от нового (Ах), использование нового вместе с традиционным (А2) и вытеснение традиционного
  новым (А3).
  
  РАЗДЕЛ 4. Штрихи к портрету производственной функции
  
  Современная теория производства сложилась в конце XIX-начале XX в. В явном виде производственная функция была представлена в 1890 г. английским математиком А. Берри (Berry A. The Pure Theory of Distribution // British Association of Advancement of Science : Report of the 60th Meeting, 1890. London, 1893. P. 923-924), помогавшим А. Маршаллу при подготовке математического приложения к его "Принципам экономической науки". Однако попытки установить зависимость выпуска от количества применяемых ресурсов и дать ей какое-то аналитическое выражение имели место задолго до этого. Познакомимся с некоторыми из них.
  
  Марк Теренций Варрон против Марка Порция Катона
  
  В трактате "О земледелии" известный римский писатель и государственный деятель Марк Порций Катон (234-149 гг. до н. э.) описывает две образцовые виллы (хозяйства): оливковую виллу и виноградник (винодельческое хозяйство). Среди множества рекомендаций по их обустройству есть и такие: для обработки оливково рощи в 240 югеров (1 югер равен примерно 3 тыс. м2) Катон определяет необходимое число рабов в 13 человек, включая вилика (управляющего) и вилику (ключницу), а для обработки виноградника в 100 югеров это число составляет 16 человек.
  
  Нормы, предложенные Катоном, вызвали возражение у Марка Теренция Варрона (116-27 гг. до н. э.), столь же известного "писателя по земледелию". Они изложены в его трактате "О сельском хозяйстве". Варрон не соглашается с предположением Катона о том, что между площадью участка и числом рабов, необходимых для его обработки, существует прямая пропорциональная зависимость. Довод Варрона: в общее число рабов Катон не должен был включать вилика и вилику, т. е. расходы по управлению (на содержание управляющего и ключницы), ибо эти расходы постоянны и не зависят от площади участка. "Следовательно, - заключает Варрон, - должно уменьшаться или увеличиваться только число работников и погонщиков быков пропорционально уменьшению или увеличению размера имения". Но и это при условии, "если земля однородна". Если же естественные условия отдельных участков различны, то число рабов будет другим.
  
  Видел Варрон и проблему целочисленности. Он говорил, что Катон предложил меру не единообразную и не нормальную - 240 югеров (нормой является центурия в 200 югеров).
  
  Как, "согласно его наставлению, я мог бы отнять шестую часть от 13 рабов или, оставляя в стороне вилика и вилику, каким образом я мог бы отнять шестую часть от 11 рабов?" (Античный способ производства в источниках. Л., 1933. С. 22).
  
  Таким образом, Варрон по сути дела приходит к выводу о необходимости сопоставления затрат и выпуска как приращений соответствующих переменных, хотя понятие переменной не было, вероятно, ему известно.
  
  Н. Г. Чернышевский
  
  В известных дополнениях к переводу "Оснований политической экономии" Дж. С. Милля, сделанному в 1859 г. для журнала "Современник", Н. Г. Чернышевский так определил задачу экономической науки; "Разложив продукт на доли, соответствующие разным элементам производства, она должна искать, какое сочетание этих элементов и долей дает наивыгоднейший практический результат.
  
  В чем тут состоит задача - понятно каждому: надобно отыскать, при каком сочетании элементов производства данное количество производительных сил дает наибольший продукт" (Чернышевский Н. Г. Очерки из политической экономии (по Миллю) // Избр. экон. произведения : В 3-х т. М., 1949. Т. 3, ч. 2. С. 178). Более того, он предложил и "формулу зависимости производства от двух факторов" (Чернышевский Н. Г. Основания политической экономии Джона Стюарта Милля // Избр. экон. произведения : В 3 -х т. М.,
  1948. Т. 3, ч. 1. С. 306-307), или, как сказали бы мы сейчас, производственную функцию
  определенного вида.
  "Формула", предложенная Чернышевским, проста: AB = C, (9)
  
  где А - "производительные орудия"; В - "работник"; С - "количество продукта известных качеств, производимого дневным трудом этого работника посредством этих орудий".
  
  Коэффициенты при А, В и С характеризуют соответственно "степень достоинства" орудий и работника и "успешность производства". Однако, поскольку сумма коэффициентов при А и В характеризует "данное количество сил, могущих быть обращенными на производство", мы вправе рассматривать их как количество "орудий" и "работников" скорее, чем показатели "степени достоинства" тех и других. Н. Г. Чернышевский приводит и числовую иллюстрацию своей формулы:
  
  1A • 19B = 19C 2A • 18B = 36C
  
  8A • 12B = 96C
  9A • 11B = 99C
  10A • 10B = 100C 11A • 9B = 99C
  12A • 8B = 96C
  
  19A • 1B = 19C
  
  Очевидно, что "производственная функция" Чернышевского является однородной функцией второй степени. Если мы увеличим количество "орудий" и "работников" в k раз,
  то:
  
  С* = kAkB = k2AB.
  Рис. 20. Карта изоквант производственной функции Н. Г. Чернышевского для различных
  значений С
  
  Следовательно, производство у Чернышевского характеризуется возрастающей отдачей от масштаба. Изокванта функции (9) имеет на графике вид равнобочной гиперболы. Карта изоквант представлена на рис. 20. Норма технической замены "орудиями" "работников" при неизменном выпуске падает (см. таблицу).
  
  К. Маркс
  
  Взаимосвязь между количествами применяемых ресурсов и объемом выпуска Маркс называл техническим строением капитала. Напомним, что он различал техническое, стоимостное и органическое его строение. Если первое определяется отношением между средствами производства и необходимым для их применения количеством рабочей силы, а второе - тем отношением, в котором капитал распадается на стоимость средств производства и стоимость рабочей силы, то органическим строением капитала Маркс называл его стоимостное строение, "поскольку оно определяется его техническим строением и отражает в себе изменения технического строения" (Маркс К., Энгельс Ф.
  Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 626).
  
  Различая техническое и органическое строение, Маркс писал:
  
  "Первое отношение покоится на техническом базисе и на известной ступени развития производительных сил может рассматриваться как данное. Требуется определенная масса рабочей силы, представленная определенным числом рабочих, чтобы произвести определенную массу продукта, например, в течение одного дня, и, следовательно, - что уже при этом само собой разумеется, - привести в движение, потребить производительно определенную массу средств производства, машин, сырья и т. д. ...Отношение это очень различно в различных отраслях производства, часто даже в различных подразделениях одной и той же отрасли промышленности, хотя, с другой стороны, в очень отдаленных друг от друга отраслях промышленности оно случайно может быть совершенно или почти одинаковым" (там же. Т. 25, ч. 1. С. 157-158). Достаточно сравнить приведенное определение технического строения капитала с современными определениями производственной функции, чтобы убедиться в их логическом тождестве. Это дает основание использовать в качестве меры технического строения не сами массы капитала (K) и труда (L), а частные дифференциалы простейшей производственной функции Q = f(K, L):
  
  [(5Q/5K)/( 5Q/5L)]-(K/L) (10)
  
  Если обозначить цену капитала PK, а цену труда PL и приравнять техническое и стоимостное строение, получим:
  
  [(5Q/5K)/( 5Q/5L)]-(K/L) = (PK/PL >(K/L) (11)
  А это значит, что стоимостное строение капитала можно рассматривать как его органическое строение лишь в том случае, если цены ресурсов пропорциональны их предельной производительности:
  
  Рк/(5075К) = Pi/(5Q/5L). (12)
  
  Поскольку равенство (12) легко приводится к условию оптимальной комбинации ресурсов (7).
  
  Н. Огронович
  
  В 1871 г. в Санкт-Петербурге вышла в свет небольшая книжка с любопытным названием "Новое определение труда и капитала. Наибольшая ценность того или другого, значение наибольшей ценности их в социальной жизни и о наибольшем их производстве, или Новая наука о концентрировании атомов, клеточек, индивидов, ферм в производительных районах с приложением высшей математики". В сущности, это была даже не книга, а "Слово от автора" к будущему труду, который не появился. Автор же книги подписался так: "Н. Огронович (Кудашев, Ху-даш по матери. Воспитанник Киевского университета Св. Владимира)".
  
  Скорее всего, как и книга Г. Госсена (см. лекцию 12, раздел 3), сие "слово" оказалось не замеченным научными кругами. А между тем в ней была сформулирована идея производственной функции практически в современном виде. Н. Огронович пишет: "Труд мой "Наука о концентрировании атомов, индивидов, ферм"... будет по преимуществу не социальный, а политико-экономический, ибо в основу войдет математическая функция, найденная для определения производства; из этой функции мы можем определить maximum и minimum функции, или наибольшее и наименьшее производство всякого организма индивидуального, всякого организма фермы и всякого другого организма.
  
  Потом будет определена прибыль, которая не что иное, как d-л. этой функции... Потом будет определена ценность из этой функции всякой производительной силы, которая есть не что иное, как прибыль, или как d-л производства этой производительной силы, помноженной на то число, какое будет показывать, сколько раз производительная сила участвовала в производстве общем в данный момент производства". С помощью этой функции Огронович хочет в своей будущей книге "определить ценность труда, ценность оборотного капитала, ценность основного капитала и ценность сил природы".
  
  Одновременно Н. Огронович затрагивает и вопрос технического прогресса: "...прогресс производства требует, чтобы капитал все более и более беспредельно рос и разнообразился... Я буду доказывать, что производство будет самым ничтожным образом увеличиваться, если мы будем увеличивать труд, увеличивать напряжение своих мышц... и напротив того, производство наше будет сильно увеличиваться, если мы будем увеличивать капиталы - как оборотный, так и основной и реализованный. Увеличение производства требует увеличения капиталов и уменьшения количества труда. Уменьшить же количество труда - значит уменьшить запрос на труд, и ценность труда упадет" (Огронович Н. Новое определение труда и капитала. СПб., 1873. С. 3).
  
  Таким образом, воспитанник Киевского университета задолго до работ П. Дугласа пришел к идее производственной функции (математической), выразив ее вербально. Но разве основатели австрийской школы политической экономии не сделали того же самого с функцией полезности?
  ЗАДАЧИ
  
  1. Производственная функция фирмы q = f(K, L) задана таблицей. Цены факторов Рк = 30, PL = 40 не зависят от объемов их потребления фирмой.
  
  Значения производственной функции
  
  L к
   35 40 45 50 55 60 65 70 75 80 100 71 84 91 95 98 100 101 102 103 104 120 79 100 112 119 125 129 132 135 137 139 140 82 107 122 133 140 146 151 155 158 161 160 84 112 129 141 151 158 164 169 173 177 180 86 115 134 147 158 166 174 180 185 189 200 87 117 137 152 164 173 181 188 194 199 220 87 118 139 155 168 178 187 195 201 207 240 88 119 141 158 171 183 192 200 207 213 260 88 120 143 160 174 186 196 205 212 219 280 88 121 144 162 177 189 199 209 216 224 300 88 122 145 164 179 191 202 212 220 228
  а. Постройте график зависимости q от объема переменного ресурса L при фиксированных
  значениях К =35; 60; 80.
  
  Постройте графики зависимости q от объема переменного ресурса K при фиксированных значениях L = 100; 200; 300.
  
  Для всех зависимостей проанализируйте изменения среднего и предельного продукта переменного ресурса.
  
  б. Постройте изокванты производственной функции для q = 100; 125; 150; 175; 200.
  
  в. Постройте линию роста фирмы при заданных ценах факторов.
  
  Продукт и ресурсы предполагаются, неограниченно делимыми, а производственная функция - непрерывной. Расчеты и построения могут быть выполнены лишь приближенно.
  
  2. При производстве продукта используются четыре вида ресурсов. В окрестности определенной комбинации; их количеств известны некоторые предельные нормы технической замены: MRTS12 = 0.5; MRTS13 = 5; MRTS24 = 0.1. Найти остальные.
  
  Лекция 23. Затраты
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что же такое стоимость?
  
  БАРБОС. Не берусь судить обо всех, но мне понятно, что стоимость моего труда, когда я охраняю моего Антона дома и в его директорском кабинете, измеряет, какие усилия моего немалого ума, какой энергии и какого времени стоит для меня эта полезная работа.
  АНТОН. Игорь, в этой лекции мы с тобой попробуем заменить термин "затраты" на термин "стоимость".
  ИГОРЬ. Именно попробуем. Может, это понравится нашим читателям?
  АНТОН. Если они внимательно прочтут Приложение II то возражений быть не должно.
  ИГОРЬ. Так что же такое стоимость? И как ее измерить?
  АНТОН. Пожалуй, не найти на свете вопросов посложней, чем эти.
  ИГОРЬ. Не горюй, Антон. Мы с тобой кое-какие важные слова по этому поводу уже сказали. Помнишь, как в 21 -й лекции было рассказано, чту мы теряем и чту находим, когда используем ресурсы для производства деревянной мебели?
  
  АНТОН. Да, да, вспоминаю. Если мы произвели стул, то затраты, ой, извини, стоимость производства, следует измерять как полезность той бумаги, которую можно было бы получить из дерева, использованного на изготовление стула.
  
  ИГОРЬ. Разумеется, и бумаги, и деревянных домов, и шахматных фигур, и еще много другого, что делают из дерева.
  
  АНТОН. А зачем нам сравнивать все эти альтернативные возможности использования дерева?
  
  БАРБОС (ворчит вполголоса, не подымая глаз на хозяина). Зачем, зачем... Самому знать надо как можно больше. А то, помню, героиня одной сказки все время спрашивала: "А зачем тебе большие уши, а зачем тебе большие зубы?". Известно, чем все это кончилось!
  
  ИГОРЬ. Это, чтобы знать, на каком свете живешь, т. е. знать истинно экономические затраты, вернее, истинно экономическую стоимость. Ведь вполне может случиться, что мебель, которую ты хочешь выпускать, в магазинах уже ставить некуда, а вот деревянные коттеджи очень дефицитны.
  
  АНТОН. Теперь я начинаю понимать, в чем дело. Я всегда, таким образом, знаю, на что иду. Скорее всего, при этих обстоятельствах я буду использовать дерево для строительства дефицитных коттеджей. Всякому теперь ясно, что кубометр древесины, вложенный в коттеджи, куда полезнее потребителю, чем кубометр, вложенный куда-нибудь еще.
  
  ИГОРЬ. Ты говоришь полезнее, т. е. потребитель готов заплатить за кубометр, вложенный в коттеджи, куда больше, чем, например, в мебель.
  
  АНТОН. Да, да, да. Все верно, здесь пахнет хорошей прибылью.
  
  БАРБОС. Пахнет прибылью... странно звучит. Если что и пахнет, так это поджаренное мясо. А деньги, если их понюхать, вообще не пахнут. Я допускаю, конечно теоретически, что существует финансовое обоняние.
  
  ИГОРЬ. Вот видишь, Антон, если ты выбираешь между мебелью и коттеджем, то экономическая стоимость производства мебели как раз и будет включать ту прибыль, которую ты не захотел получить на коттеджах. Поэтому тебе придется хорошенько подумать - как покрыть выручкой такую стоимость.
  
  АНТОН. Кто тебе сказал, что я не захотел. Я захотел, я очень захотел строить коттеджи.
  
  ИГОРЬ. Хорошо. Пусть будет так. Ты строишь коттеджи. Скажи теперь: какова же альтернативная стоимость производства коттеджей?
  
  АНТОН. Коттеджи в настоящее время - наиболее выгодное вложение ресурса, а производство бумаги чуть уступает по отдаче. Альтернативная стоимость строительства коттеджей будет оцениваться как величина потерь при неиспользовании ресурса наилучшим из альтернативных способов.
  
  ИГОРЬ. Иначе говоря, теперь уже будет включать прибыль от производства бумаги?
  
  АНТОН. Конечно. Важно, чтобы ты свои потери или свою стоимость оценивал по наилучшему из альтернативных вариантов.
  
  ИГОРЬ. А если альтернативные варианты состоят в том, чтобы работать или учиться?
  
  АНТОН. Тогда ты вкладываешь денежный ресурс в человеческий капитал, а альтернативной стоимостью являются не полученные во время обучения заработки. Об этом наш читатель знает из 18-й лекции.
  
  ИГОРЬ. Смотри, что получается. Каждый производитель сразу решает одну задачу - ищет максимальную прибыль - тремя способами: во-первых, сравнивая, какие и где использовать ресурсы; во-вторых, определяя по закону убывающей отдачи объем выпуска; и наконец, в-третьих, ориентируясь на отдачу от масштаба в определяя размер предприятия.
  
  AHTOH. Почему сразу, ведь можно решать эту задачу, как ты сам сказал, во -первых, во-вторых, в-третьих?
  
  ИГОРЬ. Мне кажется, что если ты уже выбрал профиль твоей мастерской, выпускающей, например, швейные изделия, все-таки дремать не следует. Ведь перемещение ресурсов может быть произведено под влиянием каприза моды, как мы уже видели А если говорить о том, в каком периоде живет предприятие, то на нашей швейной фабрике разные участки или цеха из-за разного возраста зданий и оборудования могут находиться как в коротком, так и в длительном периоде.
  
  БАРБОС. Так, так, так. Я работаю дома (можно сказать, бесплатно), а мог бы охранять универмаг и получать (зажмуривает глаза) приличное жалованье. Наука, конечно, будит мысль, но мысль лишает покоя, в котором я так нуждаюсь.
  
  РАЗДЕЛ 1. Затраты фирмы в коротком периоде
  
  Как мы видели, на основе производственной функции фирмы и цен на факторы производства можно определить затраты фирмы при том или ином объеме выпуска. Если бы деятельность человека не требовала затрат, то не было бы и экономической науки. В повседневной жизни большинство людей - осознанно или интуитивно - довольно верно оценивают издержки своих поступков и делают рациональный выбор. Профессиональный экономист отличается от других смертных тем, что способен внятно объяснить, каким образом затраты влияют на решения. При этом он пользуется специально выработанными для этого понятиями.
  
  Прежде всего, экономист иначе подходит к измерению затрат, чем бухгалтер. Бухгалтер регистрирует фактические денежные расходы, его цель-составление бухгалтерского баланса и отчета, достоверно отражающих свершившиеся операции. Взгляд бухгалтера обращен в прошлое. Экономист смотрит в будущее, его интересуют затраты, которые только еще потребуются в связи с тем или иным решением. Для экономиста является затратой только то, что имеет альтернативное полезное применение.
  
  Пусть вы владелец небольшой фирмы, в которой вы сами выполняете обязанности управляющего. Вы платите заработную плату своим служащим и арендную плату за помещение. Это несомненно ваши затраты. Но предположим, что вы не платите себе заработную плату, довольствуясь прибылью. Будут ли ваши затраты от этого меньше, а прибыль больше? С точки зрения бухгалтерского учета - да. Однако экономист, подсчитывая ваши затраты, обязательно включит в них заработную плату, которую вы получали бы, работая по найму там, где вы способны заработать - со своей подготовкой и своими талантами - больше всего. Ваша заработная плата, которой вы жертвуете, ведя собственное дело, - это ваши альтернативные затраты, или затраты отвергнутых возможностей.
  
  В этом разделе мы ограничимся обсуждением затрат в коротком периоде. Как мы знаем (лекция 22), короткий период - это такой период времени, в течение которого некоторые факторы производства (ресурсы) являются постоянными, т. е. объем, в котором они используются фирмой, не изменяется вслед за изменением объема производства или полным его прекращением. Постоянными факторами производства могут являться, например, заводские здания и сооружения, оборудование. Другие факторы производства являются переменными; это, например, труд и материалы. В коротком периоде фирма не может войти на рынок данной продукции или уйти с него. Такие решения связаны с изменением количеств всех факторов производства.
  
  Есть много причин, почему факторы оказываются постоянными в коротких периодах времени. Одна из них состоит в том, что если вам для расширения производства требуется построить новые здания и установить в них оборудование, то это невозможно сделать столь же быстро, как, скажем, закупить дополнительное количество материалов или нанять некоторое количество рабочих. Если же спрос на продукцию вашей фирмы сократился, то вам придется довольно долго мириться с "лишними" зданиями и оборудованием.
  
  Насколько продолжителен короткий период? Ответ зависит от технологии производства в отрасли и от правовой среды, в которой фирма ведет свою деятельность. Например, в судостроении короткий период довольно продолжительный. Фирма должна быть уверена, что цена на суда поднялась на достаточно длительное время, чтобы решиться построить еще один судостроительный завод или расширить существующие цеха. Напротив, у фирмы по производству елочных бумажных гирлянд короткий период очень непродолжителен.
  
  В принятии решений имеют значение только затраты упущенных возможностей. Их противоположностью являются необратимые затраты (англ. sunk costs). Необратимые затраты - это безвозвратные постоянные затраты. Они постоянны, потому что не изменяются с изменением фирмой объема своего производства, и они безвозвратны, потому что их нельзя вернуть, сократив или прекратив производство. Поскольку этих затрат нельзя избежать (в коротком периоде), их не следует принимать во внимание при выборе поведения. Затраты могут быть необратимыми только в коротком периоде. В длительном периоде любые затраты обратимы в том смысле, что их можно избежать, уйдя с рынка.
  
  Альтернативные затраты подразделяются на явные и неявные. Явные затраты сопряжены с прямым расходованием денежных средств. Это затраты на приобретение оборудования, материалов и рабочей силы на соответствующих рынках. Неявные затраты - это затраты принадлежащих фирме ресурсов, например земли, оборудования и предпринимательского таланта. Другими словами, экономическое понятие затрат включает отвергнутую ренту с принадлежащей собственникам фирмы земли, процент на вложенный в оборудование капитал и отвергнутую заработную плату работающих в фирме ее собственников (если они не получают заработную плату как ее служащие). Знание зависимости затрат от объема выпуска нам необходимо для того, чтобы в следующих лекциях ответить на важный вопрос: какой объем производства выберет фирма. Эта зависимость описывается функцией затрат. На ее основе легко определить постоянные и переменные, средние и предельные затраты фирмы. Мы предполагаем, что эти понятия известны читателю из лекции 3.
  
  Пусть мы имеем дело с фирмой, затраты которой представлены в табл. 1.
  
  Таблица 1. Затраты фирмы в коротком периоде
  
  Затраты
  
  Объем производств
  а (Q), ед./год постоянны
  (FC), тыс. руб./год переменны
  (VC), тыс.
  руб./год общие (TC), тыс.
  руб./го предельны е
  (MC), тыс.
  руб./ед. средние постоянны е
  (AFC),
  тыс. руб./ед. средние переменны е
  (AVC),
  тыс. руб./ед. средни е
  общие (ATC),
  тыс. руб./ед. 0 50 0 50 - - - - 1 50 36 86 36 50,0 36,0 86,0 2 50 50 110 24 25,0 30,0 55,0 3 50 80 130 20 16,7 26,7 43,3 4 50 104 154 24 12,5 26,0 38,5 5 50 140 190 36 10,0 28,0 38,0 6 50 196 246 56 8,3 32,7 41,0 7 50 300 350 104 7,1 42,9 50,0
  Из показателей затрат, приведенных во второй и третьей графах, нетрудно получить все остальные характеристики затрат. Общие затраты - это сумма постоянных и переменных затрат. Предельные затраты - это приращение затрат, вызванное увеличением объема производства на единицу. Например, если фирма увеличит объем производства с двух до трех единиц, то общие затраты вырастут с 110 тыс. до 130 тыс. руб., т. е. на 20 тыс. руб.
  
  Средние постоянные затраты получим делением постоянных затрат на объем производства. Аналогично рассчитываются средние переменные и средние общие затраты.
  
  Насколько быстро затраты растут с увеличением объема производства, зависит от характера производственного процесса и особенно от того, в какой степени ему присуща убывающая производительность переменных факторов производства. Предположим, фирма ведет производство с помощью двух факторов - капитала и труда, объем применяемого капитала фиксирован в коротком периоде, и единственным переменным фактором является труд. Чтобы произвести больше продукции, фирма должна нанять больше рабочих. Убывающая производительность переменного фактора означает, что предельный продукт труда уменьшается с каждым дополнительным рабочим. Как будут изменяться предельные затраты на единицу продукции? Мы знаем, что предельные затраты равны изменению в величине переменных затрат при увеличении объема производства на единицу. Пусть каждая единица труда стоит фирме одной и той же заработной платы (W). Для увеличения объема производства на единицу фирме необходимо дополнительно DL единиц труда. Из этого следует, что:
  
  MC = AVC/AQ = W(AL / AQ)
  
  Предельный продукт труда (MPL) - это приращение объема производства, вызванное увеличением на единицу количества труда. Поэтому дополнительное количество труда, необходимое для увеличения выпуска продукции на единицу, равно AL/AQ = 1/MPL.
  
  Отсюда:
  
  MC = W / MPL.
  
  Следовательно, если предельный продукт тру да уменьшается, то предельные затраты производства увеличиваются, и наоборот. Таким образом, возрастание предельных затрат, которое мы наблюдаем, в частности, в табл. 1, тесно связано с законом убывающей производительности переменных факторов производства.
  300
  
  
   ГС а, лс>мс^ 6^
  О А 4 б (J О Z 4 Ъ я
  
  Рис. 1. Кривые общих (а), средних и предельных (б) затрат в коротком периоде
  
  Считая, как обычно, продукт неограниченно делимым, мы можем построить непрерывные кривые затрат, которые дополняют наши дискретные данные об общих, средних и предельных затратах. На рис. 1 мы видим набор нужных нам кривых. Поскольку различные характеристики затрат связаны друг с другом, то и кривые расположены относительно друг друга не случайным образом (рис. 1,б):
  1) кривая предельных затрат (MC) пересекает кривую средних общих затрат (АТС) в точке, где средние затраты принимают наименьшее значение;
  2) слева от этой точки АТС > МС и средние затраты с ростом Q убывают; справа АТС < МС и средние затраты возрастают.
  
  Все сказанное о средних общих затратах справедливо и для средних переменных затрат.
  Подробнее о свойствах этих функций рассказано в Математическом приложении I. РАЗДЕЛ 2. Затраты фирмы в длительном периоде
  В длительном периоде фирма может изменить объемы всех факторов производства. Она стремится выбрать наилучшую их комбинацию - такую, которая минимизирует затраты на данный объем выпуска продукции. Например, в длительном периоде фирма может замещать капитал трудом или, наоборот, труд капиталом, чтобы прийти к оптимальной комбинации ресурсов. Мы видели в предыдущей лекции, что оптимум достигается, когда предельная норма технической замены равна отношению цен ресурсов (факторов производства). Графически оптимальная комбинация ресурсов в производстве заданного объема выпуска определяется точкой касания изокванты и изокосты (см. лекцию 22 рис. 9). Теперь мы можем перейти к рассмотрению кривых затрат длительного периода.
  
  Затраты длительного периода - это затраты производства при условии, что все факторы используются в такой комбинации друг к другу, которая минимизирует общие затраты производства данного объема продукции. На рис. 1,б показана типичная U-образная кривая средних общих затрат короткого периода. Рассмотрим форму кривой средних затрат длительного периода. В длительном периоде фирма планирует свои капиталовложения и может выбирать наилучший объем производственных мощностей.
  
  Следовательно, в длительном периоде фирма способна произвести заданный объем продукции с меньшими затратами, чем в коротком, когда она стеснена заданными производственными мощностями.
  
  Предположим, что фирма использует два фактора производства: капитал и труд. На рис. 2 изображены ее изокванты и линия роста. Пусть объем используемого капитала фиксирован в коротком периоде на уровне K1. Чтобы произвести объем продукции Q1, фирма выберет объем использования труда L1. Стесненность выбора фирмы в коротком периоде обнаруживается, если фирма решит увеличить объем производства до Q2 (потому что возрос спрос на ее продукцию). В коротком периоде объем капитала фиксирован и фирма не найдет ничего лучшего, чем использовать L3 единиц труда. В этом случае общие затраты на производство задаются изокостой А3В3; обозначим их TC3. В длительном периоде у фирмы больший выбор. Она может увеличить объем используемого капитала, чтобы применять его в наилучшей комбинации с трудом (комбинации, минимизирующей общие затраты). Как мы знаем, такая комбинация определяется точкой касания изокванты и изокосты. В данном случае (для объема производства Q2) это точка Е2. Затраты, задаваемые изокостой А2В2 и равные 1С2, здесь меньше, чем на изокосте А3В3 (которая лежит выше).
  
  Какие выводы мы можем из этого сделать относительно поведения затрат в коротком и длительном периодах? На рис. 3,а изображена та же самая ситуация, что и на рис. 2, но в других координатах: по оси абсцисс отложены объемы продукта, а по оси ординат - общие затраты. Видно, что при объеме производства Qi кривые касаются друг друга, а при других объемах кривая для короткого периода располагается выше. Так же соотносятся и средние общие затраты, представленные на рис. 3,б. Рис. 4 показывает соотношение предельных затрат для разных периодов.
  
  
  Рис. 3. Кривые общих (а) и средних (б) затрат в коротком (STC, SAC) и длительном (ЬТС, LAC) периодах. Точки Е1-Е3 соответствуют точкам на рис. 2. Затраты в коротком периоде больше, чем в длительном, при всех объемах продукта, кроме единственного (Qi), где они совпадают: для этого объема наилучшим образом выбраны и переменные, и постоянные
   факторы. При объеме продукта Q1 кривые для короткого и длительного периодов касаются друг друга, а при других объемах (например, Q2) кривые для короткого периода
  совпадают предельные затраты короткого и длительного периодов. Слева от E1 кривая
  STC более полога, а справа - круче, чем LTC. Значит, при Q < Q1 предельные затраты
  располагаются выше, чем для длительного.
  короткого периода меньше, чем длительного, а при Q > Q1 - больше. Итак, при Q = Q1 кривые SMC, и LMC пересекаются, причем наклон SMC больше, чем LMC.
  
  Итак, предприятие может в длительном периоде изменять не только объемы применяемых труда и материалов, но и величину производственной мощности. Пусть вы решили заняться пассажирскими перевозками между селом, в котором живете, и районным центром. В зависимости от спроса на подобные услуги вы сможете оказывать их наиболее дешевым способом либо с помощью легкового автомобиля, либо микроавтобуса, либо автобуса. Другими словами, ваше предприятие может быть малого, среднего или крупного размера. Каждый размер предприятия характеризуется своим набором кривых средних и предельных затрат короткого периода. Для вашего предприятия они будут выглядеть как на рис. 5.
  
  АСМС
  
  
   О Qj Qt Q3 Qt Q
  
  Рис. 5. Кривые средних и предельных затрат для малого, среднего и крупного
  предприятия
  
  Если вы намерены осуществлять пассажирские перевозки в объеме, не превышающем Q2, то наиболее экономичным для вашего предприятия будет использование легкового автомобиля. Если вы прогнозируете, что объем спроса на ваши услуги будет лежать в диапазоне от Q2 до Q4, то лучший вариант для вас - иметь микроавтобус. Ну а если спрос еще больше, то нужно приобретать большой автобус.
  
  Пусть сначала вы занимались перевозками на легковом автомобиле - и этого было достаточно. Но вот вы обнаружили, что односельчане стали чаще ездить в город и вам имеет смысл увеличить перевозки в два раза (с Q1 до Q3). В коротком периоде вы можете увеличить число рейсов в два раза, и ваши средние затраты на одного пассажира будут C1.
  
  В длительном периоде вы решаете укрупнить свое предприятие: дождавшись износа автомобиля, заменяете его микроавтобусом, либо продаете автомобиль и покупаете микроавтобус, либо, если вы арендовали автомобиль, не возобновляете аренду автомобиля, а арендуете микроавтобус. Теперь ваши средние затраты на одного пассажира равны С2, поскольку они определяются кривой БАС2, а не кривой БАС1.
  
  Почему БАС2 лежит ниже БАС1 при объемах перевозок свыше Q2 Потому что, используя микроавтобус, вместо того чтобы совершать большее число рейсов на легковой автомашине, вы экономите бензин, собственный труд и затраты на ремонт, так как физический износ автомашины и частота поломок прямо пропорциональны километражу пробега. Однако если число пассажиров будет меньше Q2, использование микроавтобуса дает более высокие средние затраты, чем применение легковой автомашины, так как вы
  
  
  
  Форма кривых средних затрат длительного периода различна в разных отраслях. В одних
  отраслях убывающая отдача от масштаба вступает в силу при "малых" объемах производства (рис. 8,а), в других обширный диапазон объемов производства характеризуется возрастающей отдачей от масштаба и только при "очень больших" объемах выпуска отдача от масштаба начинает снижаться (рис. 8,б). Разумеется, большими или малыми объемы выпуска являются относительно емкости рынка, т. е. спроса на продукцию отрасли. Многие отрасли характеризуются постоянной отдачей от масштаба производства в широких пределах изменения объема продукции, как на рис. 8,
  в.
  
  
  Рис. 8. Формы кривой средних затрат длительного периода
  
  
  РАЗДЕЛ 3. Затраты, отдача от масштаба и структура рынка
  
  Почему легковые автомобили в России производят только четыре предприятия, а мебель -десятки? Почему даже в крупном городе только несколько хлебобулочных комбинатов, но множество производителей тортов и пирожных? Почему зерно выращивается тысячами самостоятельных хозяйств, но превращается в муку десятками мукомольных фабрик?
  
  Объяснение этим различиям дает экономия от масштаба. На рис. 9 показано воздействие отдачи от масштаба на число фирм в отрасли. Предположим вначале, что линия средних затрат в длительном периоде LAC1. В данном случае средние затраты минимальны при объеме выпуска q1. Этот объем будет весьма мал по сравнению с отраслевым объемом
   О ?| Чг Я* Я
  
  
  
  Теперь предположим, что кривая средних затрат имеет вид LAC2 и достигает минимума при объеме выпуска q2. В этом случае объем спроса при любой цене могло бы удовлетворить небольшое число фирм. И следовательно, в отрасли сложится олигополистическая структура.
  
  Наконец, предположим, что кривая средних затрат имеет вид ЬЛС3, которая достигает минимума правее линии спроса (D). Тогда имеет место естественная монополия и в отрасли будет только одна фирма. Заметим попутно, что линии ЬЛС1-ЬЛС3 можно рассматривать и как относящиеся к одной отрасли в разные периоды ее существования.
  
  Спрос, однако, тоже может изменяться: смещение линии спроса вправо или влево приведет к изменению числа фирм в отрасли при неизмененных средних затратах.
  
  Возвращаясь к примерам, можно сказать, что небольшое число автозаводов определяется тем, что минимум средних затрат на производство автомобиля достигается при относительно больших объемах производства, а торта или пирожного - при относительно малых. В то же время средние затраты на водо- и газоснабжение жителей города у одной фирмы меньше, чем они были бы у двух и более фирм. Поэтому в области почти всех коммунальных услуг господствуют монополии.
  
  Таким образом, отдача от масштаба играет роль золотого ключика, который позволяет открыть тайну числа производителей в любой отрасли. Так ли это? Давайте обратимся к фактам и оценкам, правда, относящимся к американской экономике (табл. 2).
  
  Во-первых, отметим, что теоретическая оценка минимально эффективного размера дана на уровне отдельного завода. В одной фирме их может быть и два и более. Во-вторых, коэффициент концентрации для четырех фирм показывает долю четырех крупнейших фирм в общем объеме продаж. В графе 3 он получен простым умножением значений графы 2 на четыре. Таким образом, если фирмы используют только заводы с эффективным размером, то значения графы 3 показывают минимально возможную концентрацию в данной отрасли.
  
  Из сопоставления действительного коэффициента концентрации с теоретической оценкой можно сделать вывод: экономия от масштаба на уровне завода не объясняет реального уровня концентрации в указанных отраслях. Следовательно, есть и другие факторы, воздействующие на степень концентрации. Каковы они? Во-первых, экономия от масштаба на уровне фирмы. Она может оказаться выше, чем на уровне предприятия, например за счет централизации отдельных функций (транспорт, реклама, приобретение сырья и полуфабрикатов).
  
  Таблица 2. Экономия от масштаба на уровне завода и рыночная концентрация
  
  Отрасль Минимально эффективный размер
  завода как доля от объема потребления в США, % Коэффициент концентрации для четырех фирм
  
  Теоретический минимум Действительный в 1967 г. 1 2 3 4 Шарико-и ролико подшипники 1.4 5.6 54 Пивоварение 3.4 13.6 40 Цемент 1.7 6.8 29 Сигареты 6.6 26.4 81 Изделия из хлопка и синтетических тканей 0.2p 0.8 36 Стеклянная тара 1.5 6.0 60 Краски 1.4 5.6 22 Очистка нефти 1.9 7.6 33 Холодильники 14.1 56.4 73 Обувь 0.2 0.8 26 Аккумуляторы 1.9 7.6 61 Широкополосная сталь 2.6 10.4 48
  Источник: Scherer F. M., Beckenstein A., Kaufer E., Murphey R. D. The Economics of Multi-Plant Operation: An International Comparisons Study. Cambridge (Mass.), 1975. Tab. 3.11. P. 80. Цит. по: Dolan E. G. Basic Economics. Hinsdale (III.), 1980. P. 458.
  Во-вторых, фирма может производить одновременно несколько продуктов, снижая общие затраты именно за счет их совместного производства (экономия от разнообразия - англ. economies of scope). Вспомним холодильники и грузовые автомобили с одной и той же маркой ЗИЛ.
  
  В-третьих, если кривая средних затрат фирмы имеет форму как на рис. 8,в, то м определенностью можно говорить только о верхней и нижней границах числа фирм: максимальное число фирм будет определяться минимальным эффективным размером предприятия Q1, минимальное - максимальным эффективным размером Q2.
  
  Наконец, вход в отрасль не является свободным. Он ограничивается патентным и лицензионным правом, существованием технологических и технических секретов, неравенством условий приобретения ресурсов и реализация продукции для действующих и потенциальных фирм, а также устойчивостью сложившихся предпочтений покупателей.
  
  Сочетание перечисленных факторов (экономия от масштаба на уровне завода и фирмы, экономия от разнообразия, высота барьеров входа, величина спроса) и определяет количество фирм в данной отрасли и ее рыночную структуру. Характеристике рыночных структур, а также теории, дающей альтернативное объяснение размерам фирмы, и посвящены последующие лекции.
  
  РАЗДЕЛ 4. Альтернативные затраты. Из истории экономической мысли
  
  Концепция альтернативных затрат, или, точнее, альтернативной стоимости (англ. opportunity cost), пришла на смену концепции реальных затрат в конце прошлого века.
  
  Интересно, что впервые эта концепция была применена к так называемой трудовой стоимости. Сошлемся на К. Родбертуса, которого считают одним из основателей "научного социализма" и теоретиком трудовой ценности (стоимости).
  
  "Но блага, - писал К. Родбертус, - не стуят ничего другого, кроме труда, или - труд является единственным элементом в процессе возникновения благ, который может быть указан с точки зрения их стоимости. Нужно лишь уяснить себе понятие "стоить" (kosten).
  
  В нем заключено больше, чем простое утверждение, что для получения одного необходимо другое. Существенно здесь как то, что сделана затрата, которая поэтому уже не может быть обращена на другое (курсив наш. - В. Г.), так и то, что она исходит от субъекта, задеваемого невозвратимостыо затраты" (Родбертус К. К познанию нашего государственно-хозяйственного строя. Л., 1935. С. 63-64).
  
  "Вполне верно!", - восклицает Е. Бём-Баверк, приводя эту выписку из Родбертуса и затем на протяжении нескольких страниц (Бём-Баверк Е. Капитал и прибыль. СПб., 1909. С. 428 и след.) показывает, что тот же самый принцип - невозможность обратить раз сделанную затрату на что-то другое, ее невозвратимость - может быть применен не только к затрате труда, но и к затрате любого другого ресурса.
  
  Концепция альтернативных затрат была разработана одним из главных представителей австрийской школы Ф. Визером. Впервые она была выдвинута им в докладе "О затратах и ценности", в котором Визер интерпретировал затраты "как приносимую в жертву полезность". Более полно она представлена в его книге "О происхождении и основных законах хозяйственной деятельности" (Wieser F. Uber den Ursprung und die Hauptgesetze des Wirtschaftlichen Wertes. Wien, 1884. См. также: Визер Ф. Теория общественного хозяйства // Австрийская школа в политической экономии. М., 1992. С. 442-450).
  
  В англо-американской литературе термин opportunity cost был введен американским экономистом Д. Грином в статье "Pain Cost and Opportunity Cost" (Green D. Pain Cost and Opportunity Coat // Quart. Journ. Econ. 1894. N 1). Сегодня этот термин стал практически интернациональным, он используется и в немецкой экономической литературе.
  
  Термину opportunity cost "сильно не повезло" при переводе его на русский язык. В некоторых переводных учебниках (Макконнелл К. Р., Брю С. Л. Экономикс. М., 1992; Пиндайк Р., Рубинфельд Д. Микроэкономика. М., 1992) он передается как вмененные издержки. Однако вмененные по-английски imputed, а концепция вменения (нем. Zurechnung), хотя и была также предложена Ф. Визером, относится к совершенно иному разделу экономической теорий - теории распределения дохода (вменения его) факторам производства. По-видимому, такой перевод связан с досадной ошибкой, допущенной в одном из наиболее известных англо-русских экономических словарей (Англо-русский экономический словарь / Под ред. А. В. Аникина. М., 1977. С. 167).
  
  В других этот термин переводился как затраты упущенных возможностей, хотя упускать по-английски miss, lose. Например: miss the opportunity - потерять, прозевать возможность, loses opportunity - потери вследствие неиспользования благоприятной возможности.
  
  Однако хозяйствующий субъект осуществляет свой выбор сознательно. При этом, как предполагает теория, он руководствуется принципом максимизации своей целевой функции (полезности, прибыли). Он ничего не "упускает", он сознательно отклоняет или отвергает менее ценные для себя альтернативы для достижения более ценных.
  
  Поэтому современное определение opportunity cost звучит так: "Opportunity cost is the evaluation placed on the most highly valued of the rejected alternatives or opportunity" (The New Palgrave Dictionary of Economics. London, 1987. Vol. 3. P. 719). (Напомним, что rejected означает отвергнутые, отклоненные).
  
  На русском языке термин opportunity cost лучше всего передавать как затраты (стоимость) отвергнутых возможностей, но удобнее как альтернативная затраты (стоимость).
  
  РАЗДЕЛ 5. Высшее образование: отдача от масштаба
  
  В рыночной экономике образование как отрасль и вуз как фирма, независимо от формы собственности и подчиненности, не могут существовать без оценки затрат. Анализ структуры затрат на образование находится в сфере постоянного внимания экономистов и политиков в развитых странах, так как основная часть учащихся получает и школьное и высшее образование в рамках государственного сектора, что влечет значительные расходы бюджета. Даже там, где взимается плата за обучение, она редко превышает 20 % общей суммы затрат.
  
  Так, в престижнейшей Лондонской школе экономики (LSE) плата за обучение на степень бакалавра в 1990/91 уч. году составляла 1675 ф. ст. в год для студентов из Великобритании и Европейского сообщества и 5425 ф. ст. - для студентов из остальных стран. Данная сумма составляет лишь 35 % общего дохода LSE (причем основная часть этой суммы поступает от студентов второй категории, на которую, естественно, не приходятся государственные субсидии; кстати, доля субсидий - 34 % общего дохода -устойчиво снижается). Так как баланс LSE в 40 млн ф. ст. был сведен с незначительным положительным сальдо, можно считать, что плата за обучение покрывает только 34 % стоимости обучения (приведенные данные взяты из официальных изданий LSE).
  
  Целью нашего анализа в этом разделе является эффект возрастающей отдачи от масштаба производства, т. е. от общего количества студентов, обучаемых в данном вузе. Мы рассмотрим эту задачу на модельном уровне, привлекая для интерпретации международные сопоставления.
  
  Отдача от масштаба - реальная практика. До сих пор мы изучали поведение фирмы, максимизирующей свою прибыль. Однако многие организации не руководствуются в своей деятельности принципом извлечения прибыли. Такие организации называются некоммерческими, или неприбыльными. Это не означает, однако, что они выпадают из рыночной экономики. Некоммерческие организации, как правило, имеют некоторые самостоятельные источники дохода, которые все же недостаточны для покрытия их затрат. Таким образом, некоммерческая организация может существовать, только если она получает субсидии со стороны - от государства, муниципальных властей, фирм или частных лиц. Мы не будем здесь рассматривать вопрос о том, почему и в каком размере такие субсидии предоставляются. Примем только как очевидное, что тот, кто предоставляет деньги, имеет право на отчет о том, как они были потрачены. Таким образом, встает вопрос об эффективности затрат.
  
  Если затраты на единицу выпуска убывают с увеличением выпуска, то говорят о возрастающей отдаче от масштаба. Мы покажем, что в сфере высшего образования этот эффект действительно имеет место. Для того чтобы придать всем экономическим терминам и самой рассматриваемой задаче корректный характер, мы должны сформулировать вербальную (т. е. словесную, описательную) модель вуза.
  
  Рассмотрим, что представляет собой вуз как фирма. Продукция, вуза - это прежде всего образовательные услуги. При этом мы упрощаем ситуацию, рассматривая вуз как чисто учебное предприятие, на самом деле вуз производит также научную продукцию.
  
  В случае LSE научный сектор приносит 12 % общего дохода; в технических и естественнонаучных вузах этот процент может быть значительно выше.
  
  Таким образом, вуз является неплохим кандидатом в однопродуктовые фирмы, если мы примем, что все студенты одинаковы по приходящимся на них расходам ресурсов. Это, конечно, некоторая абстракция. Прежде всего есть обычные студенты, есть аспиранты, есть докторанты, кроме того, есть обучение по дневной, вечерней и заочной формам - это и качественное различие в продукте, и различие в структуре затрат. Мы, однако, будем считать для простоты, что вуз обучает только студентов-дневников (это характерно, например, для большинства западных университетов).
  
  Считая продукцией вуза образовательные услуги, мы должны измерять ее количество объемом этих услуг, т. е. численностью контингента студентов всех лет обучения. Такое понимание соответствует большинству существующих систем оплаты (каждый студент оплачивает очередной год или семестр обучения) и принципов государственного финансирования.
  
  В коротком периоде затраты вуза состоят из постоянных (плата за землю, здания, эксплуатационные расходы, зарплата администрации и вспомогательного персонала, и т. п.) и переменных затрат (прежде всего - фонд зарплаты преподавателей). При этом на практике фонд зарплаты преподавателей зависит от количества студентов вовсе неоднозначно. Рентные платежи за здания могут относиться как к постоянным (если вуз имеет постоянный договор об аренде), так и к переменным (если вуз снимает дополнительные площади в связи с избытком студентов) затратам. То же касается эксплуатационных расходов. В рассматриваемом ниже примере мы сделаем упрощающие предположения, позволяющие нам выделить переменные затраты.
  
  В западных вузах доля заработной платы преподавателей в общем бюджете расходов вуза составляет 70-80 %, что определяет высокую долю переменных затрат. В отечественных вузах эта цифра колеблется вокруг 20 % и имеет тенденцию к снижению (впрочем, здесь надо учесть, что в бюджете западного университета выплата стипендий и пособий студентам не учитывается; в наших же университетах эта цифра сопоставима с фондом зарплаты преподавателей).
  
  В длительном периоде вуз может принять решение об изменении всех составляющих своих затрат, включая постоянные. Изменения составляющих затрат являются следствием изменений количеств и пропорций используемых ресурсов. Важнейшим ресурсом, определяющим размер вуза, являются здания и аудитории, используемые под учебный процесс. В экономической теории каждый отдельный ресурс должен быть однородным.
  
  Если мы будем рассматривать учебные площади зданий как однородный ресурс, то мы не сможем построить адекватной модели, отображающей реально наблюдаемый процесс отдачи от масштаба.
  
  Рассмотрим, чем обусловливается возрастающая отдача от масштаба при решении вуза о строительстве или реконструкции зданий. Если бы такое строительство позволило только увеличить число студентов или улучшить условия учебы (скажем, за счет оборудования новых лабораторий), то мы вряд ли получили бы экономию затрат в расчете на одного студента. Если мы к одному зданию пристроим еще одно такое же (удвоение ресурса), то мы одновременно увеличим вдвое как максимальную мощность вуза, так и все затраты, связанные с оплатой и эксплуатацией зданий (мы пренебрегаем разовыми инвестициями и последующими увеличенными амортизационными отчислениями за новое здание). Никакого эффекта от увеличения масштаба в этом случае мы не получим.
  
  Практика западных стран после студенческой революции конца 1960-х гг. показывает совершенно иной подход к технологии образования, приводящий к значительному эффекту экономии за счет увеличения масштаба. Большинство университетов - и старых и новых - построило за это время современные комплексы учебных зданий. Их особенностью является наличие больших лекционных аудиторий. Во Франции они снаружи напоминают огромные ангары, в Италии их называют амфитеатрами. Подобные аудитории вмещают 600-1000 человек. При этом в Европе технические средства обучения мало распространены - как максимум используется микрофон. Наличие таких аудиторий позволяет иметь одного лектора на поток до 1000 человек. По сравнению с традиционной у нас ситуацией, когда нет аудиторий более чем на 100 человек, мы получаем 10-кратную экономию времени лектора.
  
  Далее, соотношение лекции/практические занятия бесповоротно решено в пользу первых: занятия в группах требуют много преподавателей и отдельных помещений - и то и другое дорого. Кроме того, немногочисленные практические занятия обычно проводятся не постоянной профессурой, а аспирантами или преподавателями (на часть ставки) более низкой квалификации и, следовательно, имеющими в несколько раз более низкую зарплату. Таким образом, при переходе к другому масштабу вуза меняется вся технология учебного процесса, обеспечивая экономию затрат в расчете на одного студента. Это и есть эффект отдачи от масштаба.
  
  Итак, мы должны рассматривать (в нашем приближении) два качественно разных ресурса - большие аудитории и малые аудитории. Именно возникновению или увеличению доли первых и обязано явление экономии от масштаба в отрасли высшего образования. Количество другого ресурса - преподавательского труда - сильно зависит от фактора больших аудиторий, так как преподавательская нагрузка отдельного преподавателя не может быть увеличена. Меньше больших аудиторий - больше преподавателей - больше расходов на оплату труда: такова общая логика.
  
  Условный пример. В университете имеются аудитории, рассчитанные не более чем на 50 студентов. Срок обучения 5 лет, на каждом году обучения занимаются 200 студентов. При чтении, скажем, вводного курса экономики или математики всем студентам первого года обучения требуется четыре лектора (или чтобы один и тот же лектор повторял лекции несколько раз; это различие несущественно для экономического анализа). Если бы в университете была аудитория на 200 человек, то можно было бы сократить трудозатраты в четыре раза. На последних годах обучения высока доля спецкурсов, читаемых небольшим группам студентов, поэтому здесь наличие больших аудиторий даст меньшую экономию. Предположим, для простоты, что на первых трех курсах читаются только лекции, а на старших большая лекционная аудитория не нужна вообще.
  
  Пусть университет решил расшириться, построив специальное здание с одной лекционной аудиторией на 400 человек. Теперь при прежнем составе студентов мы сможем сэкономить, читая лекции потоку в 200 человек. При этом, однако, половина аудитории останется пустой. С точки зрения затрат короткого периода (для нового масштаба фирмы) будет целесообразно увеличить контингент студентов до 400 человек на каждом курсе, если мы предположим, что аудиторий старого учебного здания достаточно для проведения занятий на старших курсах с возросшим контингентом учащихся. Масштаб вуза увеличится с Q0 = 1000 студентов до Q1 = 2000 студентов. Предположим также, что новое здание вдвое увеличивает постоянные затраты (в новом коротком периоде по сравнению со старым коротким периодом).
  
  Подсчитаем эффект отдачи от масштаба. Для начального состояния вуза запишем обычное соотношение между общими, постоянными и переменными затратами:
  
  ТС0 = FC0 + VQ>.
  
  Тогда средние общие затраты на одного студента равны:
  
  АТС0 = TC0/Q0 = ТС0/1000.
  
  В новом состоянии после расширения постоянные затраты увеличились в два раза: FC1 = 2FC0. Для расчета новых переменных затрат (которые мы сводим здесь к трудозатратам преподавателей) и их сравнения со старыми воспользуемся естественным предположением, что в исходном состоянии трудозатраты преподавателей были равномерно распределены по годам обучения. Кроме того, считаем, что новая лекционная аудитория достаточна, чтобы пропустить за день потоки всех трех первых годов обучения (в развитых странах лекция вместе с перерывом длится один астрономический час; даже при трех лекционных часах в день с 9 до 18 часов мы пропустим всех студентов). На старших же курсах, где работа со студентами индивидуальна, мы предполагаем худшее двойное увеличение контингента приводит к двойному увеличению трудозатрат. В этом случае переменные затраты изменились по следующему закону:
  VC = 1/3-3/5 VC + 2-2/5 VC = 19/20 УС0 V VQ).
  Так как:
   AТСo = FСo/1000 + VСo/2000 = AFСo + AV С0, то отсюда получаем:
  
  АТС1 = ТС1 / Q1 = ТС1/2000 V FСo/1000 + VСo/2000 = AТСo - 1/2 VСo/1000 = AТСo - 1/2 AVOo.
  
  Таким образом, средние затраты уменьшились на 50 % от исходных переменных затрат в расчете на одного студента, что составляет изрядную сумму.
  
  Напомним, что переменные затраты определяются прежде всего заработной платой и аудиторной нагрузкой преподавателей. Так как для штатных преподавателей заработная плата никак не связана с количеством аудиторных часов, переменные затраты за период времени (скажем, один год) можно вычислить по формуле:
  
  VC = WN,
  
  где W - зарплата одного преподавателя за этот период (считаем для простоты, что зарплата всех преподавателей одинакова или берем среднюю величину); N - количество преподавателей. Заработная плата является постоянным параметром нашей модели, тогда как количество преподавателей изменяется в зависимости от числа студентов и размера аудитории. Из приближенного равенства УС0 V VC1 следует, что количество преподавателей до и после увеличения масштаба вуза осталось тем же самым (хотя, по-видимому, понадобилась структурная перестройка - нужно меньше преподавателей, читающих вводные и общие курсы, и больше - специальные).
  
  Формула для АТС1 показывает, что эффект отдачи от возрастания масштаба будет ощутимым только, если заработная плата преподавателей достаточно высока - в противном случае вычитаемое будет ничтожно малым по сравнению с постоянными затратами. В развитых странах годовой заработок профессора колеблется в основном в диапазоне от 40 тыс. до 100 тыс. дол. Как уже указывалось, это ведет к. тому, что ЛУС превосходит AFC. Поэтому механизм отдачи от масштаба существенно повлиял на облик высшего образования в развитых странах. В России подобный механизм сейчас не может работать, так как стоимость основных фондов и капитального строительства уже практически сравнялись с мировыми, а годовой доход профессора никак не превышает 600 дол. Это означает, что удельный вес уменьшаемого AVC0 в формуле для АТС1 приблизительно в 100 раз меньше, чем в развитых странах.
  
  Отметим, что в рассмотренном условном примере отношение студенты/преподаватель увеличилось приблизительно в два раза, так как контингент студентов удвоился, а число преподавателей осталось прежним.
  
  Кстати, именно отношение студенты/преподаватель является важнейшим экономическим показателем системы образования. С конца 1980-х гг. у нас имеет место движение за снижение этой цифры от 12 до "университетского уровня" в 6 студентов на одного преподавателя.
  
  Что за рубежом? Зарубежная практика прямо противоположна. Она исходит из следующих трех посылок:
  
  - необходимости поддержки достаточно высокого уровня оплаты профессуры, обеспечивающего ее принадлежность к зажиточной части среднего класса;
  - незыблемых академических свобод, которые определяют жесткий для данной страны верхний предел аудиторных часов профессора (как правило, не более 6 часов в неделю, но часто - меньше);
  - описанного выше эффекта экономии от масштаба. За рубежом даже в дорогих и престижных университетах, где готовят специалистов высшей квалификации, отношение студенты/преподаватель составляет 20-30. В рядовых же университетах оно доходит до 50 и выше.
  
  Только так могут выживать такие огромные университеты-фабрики, как Калифорнийский университет, имеющие до 100 тыс. студентов, причем реальных, а не наших студентов-заочников.
  
  Упомянув про Калифорнийский университет, уместно заметить, что в его случае работают два механизма отдачи от масштаба - описанный выше и традиционный, связанный с экономией на управлении и инфраструктуре. Это объясняется тем, что университет состоит из девяти кампусов (самый крупный и известный из них - Беркли), каждый из которых достаточно автономен (с точки зрения общей теории фирмы - это фирма с девятью заводами). В каждом из кампусов работает первый механизм, а во всем университете в целом - традиционный.
  
  В LSE в 1990/91 уч. году было около 4200 обычных студентов (около 5100 всего, вместе со временными студентами и студентами, записавшимися на неполное посещение курсов) и около 310 постоянных преподавателей. Это означает, что даже в столь элитарном вузе отношение студенты/преподаватель находится на уровне около 15 (при этом надо учесть, что доля студентов, обучающихся по программам магистра или пишущих диссертацию (аспирантов), около 40 %; так как трудоемкость индивидуальной подготовки на продвинутом уровне велика, эти цифры означают очень высокое реальное соотношение на исходном уровне бакалавра).
  
  Практически проблема строительства новых зданий, позволяющая реализовать стратегию отдачи от масштаба, сводится к непростой проблеме разовых, но значительных инвестиций.
  
  В Европе такие решения были приняты правительствами после студенческой революции 1968 г.
  
  Получение субсидий для строительства нового здания является событием для любого университета.
  
  Как правило, само здание получает имя декана или иного деятеля из администрации или попечительского совета, усилиями которого были добыты деньги. Так, в LSE расширение площадей на 60 % произошло в 1978 г., когда было присоединено новое здание рядом с историческим ядром.
  
  Это новое здание получило название Lionel Bobbins Building в честь знаменитого британского экономиста лорда Лайонела Роббинса, которому принадлежит хрестоматийное теперь определение экономики как науки об оптимальном распределении ограниченных ресурсов. Лайонел Роббинс был председателем правления LSE, и именно его обращение за фондами на приобретение данного здания было удовлетворено.
  
  ЗАДАЧИ
  1. а. Используя данные задачи 1 к лекции 22, рассчитайте значения и постройте график общих затрат короткого периода, считая ресурс K фиксированным на уровне K = 45. Постройте графики средних и предельных затрат. б. Используя найденную вами линию; роста фирмы, рассчитайте значения и постройте график функции общих затрат длительного периода. Постройте графики средних и предельных затрат. Сравните с результатами предыдущего пункта.
  2. а. Фирма располагает некоторым ресурсом, который она может использовать одним из двух возможных способов. Первый способ принес бы фирме доход 100 ден. ед., второй -доход 150 ден. ед. Определить затраты, которые несет фирма при каждом способе использования ресурса. б. Как изменится ответ, если возникнет третий способ использования ресурса, приносящий доход 120 ден. ед.?
  3. Может ли линия STC, не иметь ни одной общей точки с линией LTC? Если да, то чем это может быть обусловлено?
  
  Лекция 24. Фирма и рынок
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что объяснил Коуз?
  
  БАРБОС. Что ни говорите, а установление и поддержание контактов стоит немалых хлопот. Когда мы летом выехали в деревню, у меня целый день ушел на обнюхивание с деревенскими собаками - очень их там много. Зато потом я знал, с кем дружить, а от кого держаться подальше.
  
  АНТОН. Я недавно ездил в Москву. По-моему, весь поезд был заполнен командированными.
  
  ИГОРЬ. Зачем же ехали все эти люди?
  
  АНТОН. Я говорил с соседями по купе. Один ехал сдавать заказчику систему связи. Другой - судиться: две организации спорили, кто должен оплатить ремонт каких-то машин. Третий - посмотреть образцы облицовочных материалов разных фирм и выбрать подходящие для оформления интерьеров.
  
  ИГОРЬ. А ты?
  
  АНТОН. Мне нужно было познакомиться с некоторыми симпатичными учеными и убедить их стать авторами 5-го выпуска нашего журнала. Кажется, я неплохо справился.
  БАРБОС. Не сомневаюсь. Хозяину с его обаянием такая работа должна блестяще удаваться.
  
  ИГОРЬ. И нашему журналу, и фирмам твоих попутчиков эти поездки должны обойтись в копеечку.
  
  АНТОН. Да, фирмы несут и такие затраты. А не только те, что непосредственно связаны с технологией, - на материалы, на оборудование, на оплату труда рабочих и т. д.
  
  ИГОРЬ. Чтобы швейная мастерская, о которой ты мечтаешь, могла нормально работать, нужно многое. Ты или другие работники мастерской должны разузнать свойства различных тканей, выяснить, кто их производит, найти подходящего поставщика, заключить с ним выгодный договор. А еще нужны нитки, пуговицы, пряжки... И еще нужно найти покупателей готовых изделий.
  
  АНТОН. И нужно нанять умелых работников, где-то их найти, проверить их квалификацию... Словом, работы много. Сшить костюм - это, оказывается, далеко не все.
  
  ИГОРЬ. То, о чем мы сейчас говорим, это затраты на совершение различных сделок, или, выражаясь научно, трансакционные затраты. Люди, конечно, давно знали о них, считались с ними на практике, но не подозревали о том, что они имеют фундаментальное значение для возникновения фирм, банков, бирж - всех институтов экономической жизни.
  
  АНТОН. Иначе говоря, если бы не трансакционные затраты, фирм вообще бы не существовало?
  
  ИГОРЬ. Представь себе. Каждый работник занимался бы производством сам по себе, свою продукцию продавал бы на рынке, а на выручку покупал бы пищу, одежду и т. д., а также все ресурсы, которые нужны ему для работы. А что ему производить и сколько - все это регулировали бы законы рынка.
  
  АНТОН. Что ж, если бы сделки не требовали от него никаких хлопот, все так и могло бы быть. Например, так может работать преподаватель иностранных языков: он набирает учеников - это не требует больших затрат времени - и занимается с ними год или больше.
  
  ИГОРЬ. Конечно, можно придумать такие примеры. Сам по себе может работать врач-терапевт.
  
  АНТОН. А уколы и другие назначения?
  
  ИГОРЬ. Их может выполнять медсестра, к которой обратится больной. Это увеличивает его трансакционные затраты, так что часто врач работает вместе с медсестрой. А вот хирургу даже простенькую операцию в одиночку не сделать.
  
  АНТОН. Да, кто-то должен помогать, а двое - это уже фирма. Кстати, на вопрос "Как вы работаете вдвоем?", - Ильф и Петров ответили...
  
  ИГОРЬ. Вместе?
  
  АНТОН. Вероятно. Они ответили, что один из них пишет, а другой бегает по редакциям и пристраивает рукопись.
  ИГОРЬ. Шутки шутками, но если производство требует участия многих людей, то организовать все их взаимодействия через рынок слишком дорого, практически невозможно.
  
  АНТОН. Как в таких условиях изготовить телевизор? Один рабочий припаял деталь и пошел искать покупателя, который будет делать следующую операцию? Стал договариваться о цене? Рассчитался и побежал искать продавца, выполнившего предыдущую операцию? Снова торговаться?
  
  ИГОРЬ. А ты представляешь себе конвейер в таком режиме?
  
  АНТОН. Страшно подумать. Но, согласись, и в пределах фирмы нужно организовать взаимодействие работников, координировать их действия.
  
  ИГОРЬ. Да, внутрифирменное взаимодействие тоже связано с трансакционными затратами: нужно определить обязанности каждого работника, выдать ему задание, контролировать исполнение. Но сам характер взаимодействия здесь другой. Вместо рыночных сигналов - изменения цен - здесь другие сигналы - команды.
  
  БАРБОС. Команда - это очень понятная вещь. Ее нужно выполнять. За это полагается поощрение.
  
  AHTOH. Пожалуй, такая координация обойдется дешевле.
  
  ИГОРЬ. Разумеется, если фирма не слишком велика. Иначе управление ею станет дорогим и малоэффективным.
  
  AHTOH. Выходит, трансакционные затраты не только объясняют существование фирмы, но и определяют ее размеры?
  
  ИГОРЬ. Да, наряду с другими обстоятельствами. И раскрыл эту роль трансакционных затрат Рональд Коуз в своей статье 1937 г. Ему было тогда 27 лет.
  
  АНТОН. А Нобелевскую премию он получил, когда ему исполнился 81 год. Мы писали о нем во 2-м выпуске журнала.
  
  БАРБОС. Как ученый пес, я тоже могу рассчитывать на Нобелевскую премию. Но 81 год -это сколько же по-собачьи? Каждый год собачьей жизни засчитывается за семь. Это что же выходит, почти в двенадцать лет?! Нет, это слишком долго...
  
  ИГОРЬ. Коуз предложил новый подход ко многим экономическим явлениям. Он установил, что действие правовых регуляторов в хозяйственной жизни во многом зависит от тех же трансакционных затрат.
  
  АНТОН. По-моему, это его собственные слова: трансакциониые затраты позволили понять, почему экономический мир таков, каков он есть.
  
  ИГОРЬ. А Джордж Стиглер сказал по поводу открытий Коуза: "Мир с нулевыми трансакционными затратами оказывается столь же странным, как физический мир без сил трения".
  БАРБОС. Была у нас такая трансакция. Мы шли по темной улице, я забежал за кустик по своим делам, а к хозяину подошел какой-то несимпатичный прохожий. Он спросил, который час. Потом попросил закурить. Потом... Словом, тут подбежал я, и у него возникли большие трансакционные затраты.
  
  РАЗДЕЛ 1. Зачем экономике нужна фирма?
  
  Фирма - одно из главных действующих лиц экономической жизни. Мир фирм удивительно многолик. Есть среди них крупные и мелкие; многопрофильные и узкоспециализированные; замыкающиеся на какой-либо одной стадии технологического цикла и вертикально интегрированные, охватывающие сразу несколько стадий; существующие много десятков лет и умирающие в течение года; с жесткой административной системой и представляющие своим подразделениям почти полную самостоятельность; принадлежащие одному лицу, узкой группе (товарищества) или множеству владельцев (корпорации). Одни отрасли густо населены фирмами, в других их совсем немного, иногда вообще одна. В одних странах их относительно мало, в других -на несколько порядков больше. Например, в США около 18 млн фирм, тогда как в СССР насчитывалось около 47 тыс. предприятий, а в известном смысле всю советскую экономику можно было рассматривать как одну гигантскую фирму.
  
  Чтобы разобраться в этом многообразии, необходимо ответить по крайней мере на три вопроса:
  1) что такое фирма?
  2) почему она существует?
  3) чем определяется ее величина?
  Ответ на первый из них едва ли покажется сложным. За последние годы многим довелось пройти через перипетии создания "своего дела" и убедиться из собственного опыта, что фирма - это организация, являющаяся чьей-то собственностью, расположенная по определенному адресу и имеющая счет в банке, наделенная правами заключать договоры и выступать в суде истцом или ответчиком. Короче, фирма - это некое юридическое лицо, отличное от составляющих ее физических лиц. Примем пока это определение, отвечающее здравому смыслу, как рабочее, хотя затем его предстоит существенно изменять и дополнять.
  
  Труднее ответить на второй вопрос: зачем вообще нужны фирмы, почему экономика не в состоянии обойтись без них? Только на первый взгляд он кажется наивным и элементарным. С его постановки в знаменитой статье Рональда Коуза "Природа фирмы" [Коуз Р. Г. Природа фирмы // Теория фирмы. Спб., 1995. (Вехи экономической мысли ; Вып. 2)] началось развитие нового важного раздела экономической теории. Как нам уже известно, механизм рыночной координации обладает целым рядом неоспоримых достоинств - как с точки зрения отдельного потребителя, так и с точки зрения всего общества. Отчего же экономика не может существовать в виде "сплошного" рынка, где каждый из нас представлял бы полностью самостоятельную мини-фирму? Откуда посреди моря рыночной стихии возникают вдруг "островки сознательного контроля"?
  
  Сравним: на рынке экономические агенты равноправны, а внутри фирмы власть распределяется неравномерно, кто-то имеет ее больше, кто-то меньше; на рынке поведение всех участников определяется ценовыми сигналами, а внутри фирм приказами-командами; на рынке регулятором служит конкуренция, а внутри фирм -сознательное планирование. Можно сказать, что "невидимая рука" рынка заменяется в рамках фирмы "видимой рукой" административного контроля и управления. Но если рынок, как утверждает экономическая теория, обеспечивает оптимальное распределение ресурсов общества, то вкрапления в его поры таких административных иерархических структур, как фирмы, не только бесполезно, но и вредно. В чем же тут дело?
  
  Объяснить необходимость существования, внутреннее строение и эволюцию фирм помогает понятие трансакционных затрат. Р. Коуз показал, что использование рыночного механизма обходится обществу не бесплатно, требуя подчас весьма внушительных затрат.
  
  Они-то и были названы трансакционными (от лат. transactio - сделка). В отличие от производственных затрат, определяющихся объемом и технологией производства, трансакционные затраты возникают в процессе налаживания отношений между рыночными агентами.
  
  Можно выделить четыре категории трансакционных затрат:
  1) затраты поиска информации (о потенциальных поставщиках и покупателях, ценах, характеристиках товаров и услуг);
  2) затраты, связанные с ведением переговоров и заключением контракта;
  3) "надзорные" затраты (по контролю за соблюдением условий договора);
  4) затраты, по юридической защите контракта (например, судебные расходы в случае его нарушения).
  
  Рассмотрим экономику, представляющую сплошной, однородный рынок и состоящую из одних только физических лиц (т. е. индивидуальных агентов). Бремя трансакционных затрат было бы в ней непомерно велико из-за бессчетного множества микросделок. При достаточно развитом разделении труда любое мельчайшее продвижение продукта по технологической цепи означало бы его переход от одного товаропроизводителя к другому.
  
  Каждый такой переход сопровождался бы переговорами о цене, измерениями качества и количества передаваемого продукта, мерами по юридической защите сторон и т. п.
  
  Трансакционные затраты были бы столь колоссальны, что многие решили бы вообще отказаться от участия в рыночном обмене.
  
  Наличие трансакционных затрат, естественно, подталкивает к изысканию технических и организационных средств по их сокращению. Один из таких способов минимизации трансакционных затрат - организация фирмы. Фирмы, по словам Коуза, возникают в ответ на дороговизну рыночной координации. Их смысл - в подавлении ценового механизма и замене его системой административного контроля. Действительно, многие трансакции дешевле осуществлять внутри фирм, не прибегая к посредничеству рынка. В той мере, в какой механизм административного контроля ведет к экономии на трансакционных затратах, "иерархия" вытесняет рынок. В пределах фирмы сокращаются затраты поиска, исчезает необходимость беспрерывного перезаключения контрактов, экономические отношения приобретают устойчивость. Другими словами, в мире без трансакционных затрат (а именно таковы нередко идеализированные модели экономической теории!) фирмы были бы излишни. Но тогда возникает обратный вопрос: почему экономика не может вся целиком строиться наподобие единой гигантской фирмы? Попыткой реализовать эту идею на практике можно считать систему централизованного планирования, сложившуюся в бывших социалистических странах. Ее неслучайно называют термином "командная экономика". Казалось бы, все правильно: чем крупнее организация, тем больше экономия на трансакционных затратах, а значит, минимальными они окажутся тогда, когда всю экономику сверху донизу будут пронизывать командные отношения - при полном устранении рынка.
  
  Однако подобный вывод ошибочен. Дело в том, что любая иерархическая организация так же не свободна от трансакционных затрат, как и рынок, причем они нарастают по мере увеличения ее масштабов. При превышении определенного размера "иерархия" начинает терять управляемость. Затраты на поиск и обработку информации стремительно разбухают. Подчинение работников целям фирмы с помощью системы стимулов, контроля и надзора обходится все дороже и дороже. Поэтому организация экономики всей страны на манер одной гигантской фабрики, к чему призывал Карл Маркс, ведет не к минимизации, а к возрастанию трансакционных затрат.
  
  Отсюда следует, что ни у рынка нет абсолютных преимуществ перед иерархией, ни у иерархии - перед рынком. В каждом случае есть свои плюсы и минусы. Поэтому когда фирма решает, как организовать ту или иную сделку - обратиться к внешнему поставщику или изыскать внутренний источник, она должна взвесить затраты и выгоды того и другого варианта.
  
  В этом ключ к решению третьего из поставленных нами вопросов - об оптимальных размерах фирмы. Они будут определяться той точкой, где предельные затраты использования рынка становятся равными предельным затратам использования административного контроля (рис. 1). До этой границы выгодна иерархия, после - рынок (разумеется, в зависимости от конкретных технологических, отраслевых и тому подобных условий оптимальный размер фирмы будет различным).
  
  Важно иметь в виду: "чистый рынок" и "чистая иерархия" - это два полюса, две крайние точки, не исчерпывающие всего многообразия организационных фирм. Существует множество промежуточных, гибридных образований (своего рода "квазифирм").
  
  Различные виды трансакций можно выстроить в такой ряд: безличные акты купли-продажи, совершающиеся "здесь и сейчас" и не требующие специального юридического оформления; разовые, краткосрочные контракты; регулярно повторяющиеся или долговременные контракты; "квазифирмы" (или контракты с вертикальными ограничениями, к которым мы обратимся чуть позже); полноценная фирма.
  
  Итак, фирма оказывается необходима, когда благодаря ей достигается более высокая эффективность (производственные плюс трансакционные затраты минимизируются), чем это было бы под силу нескольким мелким организационным единицам, которые можно из нее составить. И наоборот, экономическая эффективность требует ограничения размеров организации, когда одна крупная фирма не в состоянии повторить результаты, которых добиваются две, три или больше мелких.
  
  РАЗДЕЛ 2. Рациональные границы интеграции
  
  Вопрос об оптимальных размерах фирмы принято рассматривать под рубрикой "теория интеграции". Интеграция - это сосредоточение экономической деятельности внутри фирмы. Фирма граничит как с фирмами-конкурентами в своей отрасли, так и с фирмами из смежных отраслей, откуда она покупает необходимое сырье и оборудование и куда поставляет готовую продукцию. У нее есть как горизонтальные, так и вертикальные границы. Соответственно этому различают интеграцию горизонтальную, вертикальную и диверсификацию.
  
  О Число тришсик^ий внутри фирмы
  -• t
  Чисто рьснаткк:* трансакций О
  
  Рис. 1. Выбор размеров фирмы. а - общие затраты на сделки каждого вида в зависимости от их числа; б - предельные трансакционные затраты. Рациональному уровню интеграции соответствует минимум суммарных затрат. В точке минимума предельные суммарные затраты равны нулю; следовательно, при этом предельные внутренние трансакционные затраты равны предельным рыночным трансакционным затратам. Допустим, что технология фиксирована. Каждая компонента изделия должна быть произведена с помощью материалов и оборудования, энергии и воображения. Эти ресурсы должны быть отобраны и направлены на выполнение соответствующей задачи. А координация этого
   процесса требует осуществления определенного числа трансакций. Каждая из них в принципе может быть реализована одним из двух способов - как внутрифирменная или как рыночная: общее число трансакций = число внутрифирменных трансакций + число
  рыночных трансакций.
  
  В случае горизонтальной интеграции границы фирмы раздвигаются вширь: она вбирает в себя все больший объем производства какого-нибудь одного вида. Диверсификация рассматривается обычно как особый случай горизонтальной интеграции. Она обозначает проникновение фирмы в разнородные, технологически не связанные между собой отрасли. Пример - крупные конгломераты, имеющие множество самых разных предприятий промышленности, торговли, финансов. В случае вертикальной интеграции фирма распространяет свою деятельность "вверх" или "вниз", на соседние звенья производственного процесса. Соответственно вертикальная интеграция может быть восходящей (от устья к истоку, от конечных к начальным стадиям технологического цикла) и нисходящей (от истока к устью, от начальных стадий к конечным). Если представить весь путь к потребителю какого-либо продукта, например бензина, в виде вертикальной линии, как это сделано на рис. 2, то восходящей интеграции будет соответствовать подключение добычи нефти к нефтеперерабатывающей компании, нисходящей - организация ею собственной сети бензозаправочных станций.
  
  
   вефтяхых нгстарпждЕА ий
  
  
  Нефтедобычи
  
  
  
  
   ' ?
  Опта рал
  нефтепродуктами
  
  
  
  TOJJTDII-KH
   ][
  Пирсбкмяь
  
  Рис. 2. Восходящая и нисходящая вертикальная интеграция
  
  Есть три пути, ведущих к образованию вертикально интегрированной фирмы: 1) она может изначально создаваться как охватывающая несколько последовательных производственных стадий; 2) она может сформироваться за счет экспансии неинтегрированной фирмы в смежные отрасли; 3) она может быть результатом слияния двух фирм, находившихся на соседних ступенях производственного процесса.
  
  По наблюдению американского экономиста Дж. Стиглера, в молодых, недавно появившихся отраслях обычно преобладают вертикально интегрированные фирмы, так как объем спроса слишком мал, чтобы специализироваться на какой-нибудь одной стадии выпуска нового продукта. При достижении отраслью фазы зрелости начинает действовать тенденция к дезинтеграции, складываются крупные, узкоспециализированные фирмы. В старых отраслях, клонящихся к упадку, происходит возврат к вертикально интегрированным организационным формам.
  
  Существует несколько подходов к анализу проблемы интеграции. Как вскоре станет ясно, само представление о том, что такое фирма. в каждом из них оказывается различным.
  
  1. Фирма как производственная функция.
  
  Если вспомнить, в каком смысле употреблялся термин "фирма" в предшествующих лекциях, то нетрудно убедиться, что это имеет мало общего с тем обобщенным образом, который был только что представлен. Действительно, до сих пор фирма рассматривалась просто как некая точка во времени и пространстве, где исходные ресурсы преобразуются в готовую продукцию. Проще говоря, "фирма" была иным обозначением понятия "производственная функция".
  
  Такой подход можно назвать технологическим. Фирма выступает в нем как "черный ящик" с затратами на входе и выпуском на выходе. Все внутреннее содержание фирмы сводится к технологическому процессу, не относящемуся к предмету экономического анализа. Состояние технологии принимается как нечто данное, как фактор, диктующий больший или меньший размер фирмы, т. е. объем осуществляемой в ее рамках экономической деятельности. Все внимание сосредоточивается на происходящем не внутри, а как бы на границах "черного ящика". (Заметьте: понимание фирмы как производственной функции оказывается достаточно далеко от ее понимания как организации со сложной внутренней структурой).
  
  Технологический подход сводит объяснение больших или меньших размеров фирмы к уже знакомому вам эффекту экономии от масштаба. Простейший пример - двое рабочих, поднимающих тяжелый камень, вес которого больше, чем в сумме могут они поднять, действуя поодиночке. Увеличение размеров "предприятия" с одного до двух человек обеспечивает выпуск, превосходящий совокупный продукт двух "одиночных" предприятий.
  
  Источники экономии от масштаба различны. Расширение производства позволяет использовать более мощное и эффективное оборудование, углублять специализацию.
  
  Фирме, например, может быть выгоднее, чтобы ремонт станков осуществлялся не самим работающим на них персоналом, а специализированным ремонтным подразделением, однако его создание оправдано лишь при достаточно больших объемах производства. Экономия от масштаба обеспечивает снижение средних затрат на единицу продукции.
  
  Технологическая экономия может давать толчок и вертикальной интеграции. Скажем, объединение в рамках непрерывного процесса литья и проката стали обеспечивает экономию тепла: металл не нужно разогревать вторично.
  
  Технологический подход характеризуется также экономией от разнообразия (смотри лекцию 23, раздел 3). Она имеет место тогда, когда соединением под одной крышей нескольких различных видов производства достигается сокращение затрат. Ее источником может являться использование одного и того же ресурса или одной и той же технологии одновременно в нескольких производственных процессах, а также дополняющий характер спроса. Скажем, на бензозаправочной станции есть смысл наладить текущий ремонт машин, организовать мелкую торговлю и т. д. Обувной фабрике лучше заниматься производством ботинок и на правую, и на левую ногу. И т. д.
  
  Эффектам экономии от масштаба и разнообразия можно дать более общие определения, чем это было сделано раньше. Допустим, винодельческий завод выпускает 100 тыс. л вина в год. То же количество можно было бы производить на двух заводах меньшей мощности, причем в самых различных сочетаниях: на первом - 1 л, на втором - 999999 л, на первом -2 л, на втором - 999998 л и т. д. Если при любой из этих комбинаций затраты на производство у двух заводов меньшей величины оказываются выше, чем у завода мощностью 100 тыс. л, налицо экономия от масштаба. Точно так же налицо экономия от разнообразия, если затраты на производство п продуктов в пределах одной фирмы меньше, чем затраты на производство того же количества этих продуктов при любых вариантах дробления данной фирмы на несколько более специализированных предприятий. Так, железнодорожная компания, занимающаяся и грузовыми, и пассажирскими перевозками, эффективнее двух, специализирующихся на оказании услуг одного вида.
  
  Однако обычно реализация экономии от масштаба и разнообразия наталкивается на неизбежные ограничения. Расширение производства начинает с определенного момента вести не к сокращению, а к росту средних затрат. Выгоды, связанные с использованием более мощного оборудования и углублением специализации, исчерпываются, управляющие с трудом справляются с возросшей нагрузкой и т. д. Отсюда - стандартная U-образная форма кривой средних затрат длительного периода. Напомним, что минимума она будет достигать в точке, где положительная экономия сменяется на отрицательную.
  
  От формы и расположения кривых средних затрат длительного периода будут зависеть и оптимальный размер предприятий, и их количество в разных отраслях. Предприятие достигает оптимальной величины при полном исчерпании экономии от масштаба.
  
  Необходимое же количество предприятий можно определить, разделив рыночный объем спроса на оптимальный для данной отрасли размер предприятия.
  
  Однако объяснение размеров фирмы факторами технологической экономии трудно признать достаточным. Обратите внимание: понятие "фирма" практически подменяется понятием "предприятие". Но, как известно, одной фирме может принадлежать несколько предприятий.
  
  Если кривая средних затрат длительного периода с определенного момента действительно начинает расти, то непонятно, почему бы фирме не завести два, три или больше филиалов, каждый из которых в точности соответствовал бы оптимальной для данной отрасли величине предприятия.
  
  2. Фирма как долговременный контракт.
  
  Центральным для этого подхода является введенное в предыдущем разделе понятие трансакционных затрат. Фирма рассматривается не просто как производственная функция, а как коалиция ресурсов, принадлежащих различным агентам. В состав ее участников могут входить акционеры, кредиторы, поставщики, управляющие, наемный персонал, потребители и т. д. В этом смысле фирма представляет собой сеть переплетающихся контрактов.
  
  Ядро этой сети образуют долговременные договорные отношения между владельцами наиболее важных и специфических для коалиции ресурсов. Поэтому точнее фирму можно определить как особый долговременный контракт, связывающий воедино составляющие ее части.
  
  Подобно технологическому подходу, существование фирмы выводится в этом случае из экономии от масштаба и разнообразия. Только речь идет уже об экономии не технологических, а трансакционных затрат. Производственные факторы будут интегрироваться путем установления долговременных контрактных отношений, только если в результате этого их взаимодействие начнет осуществляться с меньшими трансакционными затратами.
  
  Трансакции (т.е. типы взаимодействий) могут различаться по целому ряду признаков. Они могут быть: 1) общими или специальными (касаться стандартных или достаточно уникальных ресурсов); 2) мимолетными или длительными, однократными или регулярно повторяющимися; 3) слабо или сильно зависящими от непредсказуемых будущих событий; 4) с легко- или трудноизмеримыми результатами (допускающими более или менее эффективный контроль за выполнением контрактных обязательств каждой из сторон).
  
  Чем более общий, кратковременный, определенный и контролируемый характер носит сделка, тем больше оснований либо вообще обходиться без ее юридического оформления, либо ограничиться составлением простейшего типового контракта. Напротив, чем более специальный, повторяющийся, неопределенный и трудноизмеримый характер носит сделка, тем сильнее стимулы к установлению долговременных договорных отношений с подробным перечнем взаимных обязательств на все случаи жизни.
  
  Потребность в таких отношениях особенно велика, когда сделка оказывается связанной с использованием специфических ресурсов. Ресурс относится к общим, если его ценность не зависит от особых обстоятельств времени и места. Его услуги везде оплачиваются одинаково. Ресурс относится к специфическим, если его ценность в данной местности, внутри данной фирмы или при сотрудничестве с данным партнером выше, чем где-либо еще. Пример общего ресурса - бензин стандартной марки. Пример специфического ресурса - уникальное оборудование, сделанное по индивидуальному заказу: ведь оно приспособлено к условиям работы именно данной фирмы и для любой другой его ценность будет меньше.
  
  Существование специфических ресурсов может быть источником двусторонних монополий. Возьмем, к примеру, рабочего, приобретшего за много лет сотрудничества с одной и той же фирмой какие-то уникальные навыки. С одной стороны, на любом другом месте его квалификация и мастерство имели бы меньшую ценность, а значит, и его заработная плата была бы ниже. С другой стороны, и фирма получает от него большую отдачу, чем от любого новичка, не знакомого со спецификой ее деятельности. Рабочий и фирма становятся в известном смысле незаменимыми, "взаимоуникальными" друг для друга. В условиях двусторонней монополии, когда ни одному из участников нельзя найти адекватной замены на рынке, возникает дополнительный чистый доход - квазирента, которая должна каким-то образом делиться между ними. Но существует она лишь до тех пор, пока длится их сотрудничество.
  
  Это создает почву для особой формы поведения - вымогательства (англ. nolding-up).
  
  Например, фирма может пригрозить опытному рабочему увольнением, если тот не согласится на снижение заработной платы. Землевладелец может шантажировать компанию, которая построила на его участке завод, расторжением арендного договора.
  
  Цель такого вымогательства - присвоение всей квазиренты.
  
  Понятно, что рабочий не станет тратить, усилий на приобретение узкоспециальных навыков, а компания строить завод, если у них не будет гарантий от вымогательства потенциального партнера.
  
  Этой цели и служат долговременные контракты, в которых подробно оговариваются условия сделки и санкции за их нарушения.
  
  Известно, что опытные работники обычно бывают защищены правилами старшинства, основанными на принципе "последним нанят - первым уволен". Сталелитейные фирмы строят металлургические заводы в районах угледобычи, только если они могут заключить контракт с местными компаниями о поставке угля на срок не менее 20-30 лет.
  
  Важно отметить: двусторонняя монополия может сформироваться только после того, как произведены инвестиции в специфические активы. Изначально и рабочему, и сталелитейной фирме все равно, с кем иметь дело, у них есть выбор среди большого числа примерно равноценных партнеров. "Личность" другой стороны приобретает значимость лишь после начала действия договора. Обмен из безличного становится персонифицированным: предпочтение отныне отдается именно данному контрагенту.
  
  Инвестиции в специальные активы приводят к сокращению числа потенциально выгодных партнеров, ситуация перестает быть конкурентной.
  
  Когда возможность инвестиций в будущем зависит от согласования условий в настоящем, наилучшим решением оказывается заключение долговременных контрактов. Сокращая риск вымогательства, они дают дополнительные стимулы к вложениям в специальные активы. Таким образом, их главная задача состоит в обеспечении условий для оптимального инвестирования в специальные ресурсы.
  
  Долговременные контракты различаются по степени плотности складывающихся экономических отношении. Низшая ступень - долговременный контракт, при котором сохраняется полная самостоятельность сторон. Следующая ступень - долговременные контракты с вертикальными ограничениями. Примером может служить система франшизинга, широко применяемая в розничной торговле автомобилями, бензином, другими товарами. Скажем, автомобильная компания предоставляет право на продажу своей фирменной продукции в определенном районе специальному дилеру. Хотя дилер не теряет статуса самостоятельной фирмы, он в то же время вынужден соблюдать целый ряд ограничений, установленных поставщиком, и подчиняться его контролю. В результате такой не полной, а частичной вертикальной интеграции образуется квазифирма.
  
  Высшая ступень - долговременный контракт, объединяющий производственные факторы в единую организационную структуру, иными словами, учреждение фирмы.
  
  Она гарантирует максимальную степень непрерывности экономических отношений.
  
  Основной недостаток долговременных контрактов в их негибкости. Соблюдать его приходится даже тогда, когда вследствие появления новых возможностей это уже невыгодно.
  
  Кроме того, при поддержании многолетних неизменных связей возрастает вероятность сговора между управляющими фирм в ущерб интересам собственников. Это накладывает серьезные ограничения на оптимальную продолжительность контрактных отношений: с определенного момента сопряженные с ними затраты могут начать перевешивать выгоды.
  
  Но и этот подход требует уточнений.
  
  Главное - в нем размывается грань между близкими, но все же разными организационными формами - долговременным контрактом и полноценной фирмой.
  
  Избежать сложностей, связанных с формированием и использованием специфических ресурсов, можно как одним, так и другим способом. Если в долговременном контракте оговариваются все возможные будущие события, то этого вполне достаточно, чтобы экономика обходилась без фирм.
  
  3. Фирма как неполный контракт.
  
  В этом подходе, как и в предыдущем, признается контрактная природа фирм. Однако акцент делается не на долговременности, а принципиальной неполноте рыночных контрактов. Опорным для него также является понятие трансакционных затрат.
  
  Существование фирм объясняется недостаточностью полных и исчерпывающих контрактов, способных отразить все изменения, какие только могут произойти в будущем.
  
  Способности человеческого предвидения ограничены. Как правило, в договор удается включить лишь несколько самых важных "особых условий". Попытка оговорить в нем заранее все обязательства сторон при появлении любых новых обстоятельств в будущем была бы обречена на провал. Можно утверждать, что трансакционные затраты по заключению полных контрактов "запретительно" высоки. Их несовершенным, но все же достаточно эффективным заменителем в реальной жизни выступает фирма.
  
  Итак, с одной стороны, перезаключение контрактов всякий раз, как только возникало бы какое-нибудь новое непредвиденное обстоятельство, требовало бы астрономических затрат. С другой стороны, заранее в них можно предусмотреть лишь малую часть будущих возможных изменений. Фирма становится способом решения этой дилеммы: по обоюдному согласию один из участников наделяется правами при наступлении не оговоренных в контракте событий принимать решения по своему усмотрению. Другой соглашается подчиняться - в установленных пределах - его контролю и командам.
  
  Фирма предстает в одно и то же время и как неполный контракт, определяющий ее внутреннюю "конституцию", и как система авторитетной власти, действующая в рамках этой конституции.
  
  Как правило, "остаточные права" на принятие решений предоставляются владельцам наиболее долговременных и специфических активов. Это активы, имеющие в рамках фирмы наибольшую ценность.
  
  Минимальный набор прав такого центрального агента включает три элемента: 1) право определять производственную программу фирмы; 2) право контроля за всеми остальными членами фирмы; 3) право на получение остаточного дохода, т. е. прибыли, остающейся после оплаты всех привлеченных факторов производства.
  
  Оказывается, что такое неравное распределение прав во многих случаях отвечает интересам обоих участников.
  
  В то же время оно сопряжено с немалыми минусами, о чем частично уже говорилось.
  
  Основным ограничителем размера фирмы оказывается концентрация власти у одного агента (или одной категории агентов, как в товариществе или акционерном обществе).
  
  Это создает благоприятную почву для отлынивания (англ. shirking), т. е. работы с меньшей ответственностью и отдачей, чем следует по договору. В условиях совместной деятельности целой командой трудно оценить вклад каждого работника. Чем крупнее фирма, тем слабее связь между вознаграждением агента и его личным вкладом и тем сильнее стимулы к отлыниванию.
  
  При складывании крупных организаций трудно получить объективную оценку деятельности отдельных частей, из которых они состоят. Пока действуют две самостоятельные фирмы, о каждой можно судить по соответствующим рыночным показателям, таким как курс акций и др. В случае их слияния поток информации сужается. Если, например, у объединенной компании дела пошли плохо, не так легко определить, какое из ее подразделений несет за это ответственность.
  
  Чем крупнее организация, тем больше в ней групп давления, ведущих борьбу за власть.
  
  Возникающие отсюда потери (их иногда называют издержками влияния) могут быть очень значительны.
  
  При слиянии фирм нередко возникает конфликт организационных культур. Допустим, одной из фирм присущ жесткий бюрократический стиль управления, а в другой царит дух предпринимательства, вознаграждение напрямую зависит от личного вклада каждого. В случае их слияния организационная культура неизбежно начнет унифицироваться, причем, вероятнее всего, восторжествует бюрократический стиль. Поэтому границы фирмы определяются той чертой, за которой затраты, присущие неполным контрактам, начинают превосходить потенциальные выгоды.
  
  Наш анализ описал как бы полный круг. Первым шагом было определение фирмы как юридического лица и как системы административного контроля. Затем она представала в иных обликах - производственной функции, долговременного контракта и, наконец, неполного контракта.
  
  Интересно отметить, что последний подход в наибольшей степени совпадает и с обиходным пониманием фирмы как юридического лица, и с первоначальным представлением о ней Р. Коуза как об авторитарной, иерархической структуре. Мы убедились также, что анализ любого вопроса, относящегося к фирме, - о ее границах, внутренней организационной структуре, составе участников, распределении прав между ними - неизменно выходит на категорию трансакционных затрат. Мы видим, что если для определения оптимальных границ предприятия главным фактором оказывается экономия технологических затрат при расширении масштабов деятельности, то для определения границ фирмы - экономия трансакционных затрат.
  
  Лекция 25. Совершенная конкуренция
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Легко ли быть конкурентом?
  
  ИГОРЬ. Антон, как дела с твоим планом открытия швейной мастерской?
  
  AHTOH. Да вот, оформляю бумаги, заключаю договора. Дело, конечно, хлопотное. Но, думаю, месяца через два можно уже будет начинать работать.
  
  БАРБОС. Так что же, еще целых два месяца гулять с бабушкой?
  
  ИГОРЬ. Да, скоро ты будешь самым настоящим предпринимателем! И все же ты знаешь, я тебе совсем не завидую.
  АНТОН. Конечно, а чему тут завидовать? Ведь ты можешь точно так же открыть свою мастерскую.
  
  ИГОРЬ. В том то и дело! И я, и любой другой. Ведь ресурсы, которые ты будешь использовать, общедоступны.
  
  АНТОН. Ну и что! На рынке всем места хватит.
  
  ИГОРЬ. Уверен? Да, на рынке хватит места многим, потому что объем производства одной мастерской бесконечно мал по сравнению с потребностями рынка. Но многим - еще не означает всем.
  
  АНТОН. Ну, так почему же, по-твоему, уходить с рынка придется именно мне?
  
  БАРБОС. Я поддержу хозяина, как это уже не раз бывало. Просто так мы с рынка не уйдем.
  
  ИГОРЬ. А я этого и не утверждал! Ведь я, как никто другой, знаю, что ты умеешь и любишь работать. Просто хотел понять, представляешь ли ты, какую ношу собираешься взвалить на свои плечи?
  
  АНТОН. Да, теперь мне придется работать столько, сколько хватит сил. Мне придется постоянно думать о том, как снизить себестоимость хотя бы на копейку.
  
  ИГОРЬ. Это потому, что единственная величина, которая зависит от тебя - это твои затраты. Цена же определяется рынком, и ты узнаешь о ее изменениях лишь тогда, когда они уже произошли.
  
  АНТОН. Все правильно. Если конкуренты смогут работать лучше, чем я (т. е. производить продукцию дешевле), я узнаю об этом очень простым способом: в один прекрасный день окажется, что цена лишь едва-едва покрывает затраты, а значит, прибыли нет.
  ИГОРЬ. И что ты будешь делать в этом случае?
  АНТОН. Ну, тогда и буду думать. Постараюсь снизить расходы.
  ИГОРЬ. А если не получится?
  AHTOH. Наверное, в этом случае мне придется уходить с рынка. Вообще я все время должен стремиться опередить конкурентов в общем деле снижения себестоимости.
  
  ИГОРЬ. Да, нелегкий хлеб у предпринимателя в условиях совершенной конкуренции. И вот ведь парадокс: со стороны кажется, что они думают лишь о том, как бы побольше заработать, в действительности же их главная забота - удешевление продукции.
  
  АНТОН. Что весьма выгодно потребителям.
  
  ИГОРЬ. Эх, куда лучше быть, например, знаменитым артистом. Сам назначаешь цену на свою продукцию. Сам решаешь, когда тебе работать, а когда отдыхать.
  АНТОН. Ну и, конечно, цветы, поклонницы. Но не забывай, Игорь, что у артиста есть некий уникальный ресурс, которого нет у других, - это его талант. Именно поэтому артист в отличие от владельца швейной мастерской может иногда и покапризничать.
  
  БАРБОС. Не хотел бы я, чтобы хозяин стал капризным владельцем швейной мастерской.
  
  ИГОРЬ. Впрочем, у артистов свои проблемы. Поговорим лучше о наших делах. Итак, ты все же не оставил намерения открыть свое дело.
  АНТОН. Нет, и ты знаешь, я с оптимизмом смотрю в будущее!
  ИГОРЬ. И на чем же основан твой оптимизм?
  АНТОН. Кажется, у меня есть идеи, которые помогут мне удержаться на плаву. ИГОРЬ. Любопытно!
  АНТОН. Я придумал несколько интересных моделей одежды, которые, по-моему, еще никем не выпускались.
  
  ИГОРЬ. Понимаю! Ты хочешь найти свою маленькую монополистическую нишу в жестком мире конкуренция.
  
  АНТОН. Или хотя бы снять сливки, если, конечно, получится. И потом, не забывай о главном: управленческий талант - это такой же уникальный ресурс, как и талант артистический.
  
  ИГОРЬ. Конечно! Я хорошо помню, каким ты был замечательным старостой группы.
  
  БАРБОС. Хозяин, как всегда, не выдает главного секрета. Ведь он рассчитывает немало сэкономить на расходах по охране мастерской. Думаю, эта служба мне вполне по плечу. Эх, приятно будет сознавать, что ты недаром грызешь свою кость.
  
  РАЗДЕЛ 1. Равновесие фирмы и отрасли в коротком периоде
  
  Вспомним, что на рынке совершенной конкуренции:
  1) за рубль покупателя конкурирует множество продавцов одного и того же товара, и доля каждого из них настолько мала, что он не в состоянии повлиять на рыночную цену;
  2) желающих купить этот товар тоже много, и доля каждого из них мала;
  3) всем участникам рыночных сделок равнодоступна информация о технологии, ценах и других условиях;
  
  4) отсутствуют барьеры для входа в отрасль и выхода из нее: возможно свободное
  перемещение ресурсов между отраслями.
  
  При перечисленных условиях на рынке установится единая для всех участников сделок цена. Если кто-то попытается реализовать свой товар выше сложившейся цены, то покупатели обратятся к другому продавцу; а продавать по более низкой цене он не будет потому, что он может без затруднений продать по более высокой (единой) цене.
  Серьезного анализа требует и другой весьма интересный для покупателей и продавцов вопрос: на каком же уровне установится эта единая цена?
  
  Как известно нашему читателю, конкретный уровень цены товара складывается в результате взаимодействия спроса и предложения в отрасли. Как формируется рыночный спрос на отдельный товар, рассказывалось в лекции 5. И читатель, вероятно, помнит, что кривая рыночного спроса получается в результате горизонтального суммирования кривых индивидуального спроса. Кривые же индивидуального спроса показывают, какое количество товара намерен купить потребитель при различных ценах на данный товар и при неизменных прочих условиях.
  
  Точно так же кривую отраслевого предложения можно построить, произведя горизонтальное суммирование кривых предложения всех фирм данной отрасли.
  
  Рассмотрим теперь, как образуется кривая предложения отдельной фирмы в условиях совершенной конкуренции.
  
  Поскольку по определению совершенной конкуренции доля каждой фирмы на рынке весьма мала, рыночная цена не зависит от объема продукта, продаваемого отдельной фирмой. Это значит, что линия спроса на продукцию данной фирмы - прямая Р = const. параллельная оси абсцисс. Говорят, что спрос на продукцию конкурентной фирмы бесконечно эластичен: при любом, сколь угодно малом, повышении цены по отношению к рыночной объем спроса станет нулевым, а при любом снижении превысит производительные возможности фирмы.
  
  Предполагается, что целью фирмы является максимизация прибыли.
  
  Произведя продукцию в объеме Q и продавая ее по цене Р, фирма получает выручку в размере PQ и несет затраты TC(Q). Ее прибыль равна:
  
  П = PQ - TC(Q). (1)
  
  Как мы только что отметили, особенностью функционирования фирмы в условиях совершенной конкуренции является независимость цены от объема выпуска продукции данной фирмы.
  Условие максимума прибыли имеет вид:
   dn / dQ = P - dTC / dQ = 0, (2) следовательно:
  
  Р = МС. (3)
  
  На рис. 1 точки пересечения МС с линиями спроса укажут на тот объем предложения фирмы, который при данной цене обеспечивает максимум прибыли или сводит к минимуму возможные убытки: при цене Р1 это Q1, при цене Р2 это Q2, при цене Р3 это Q3.
  
  Продолжая таким образом наблюдать за изменением объема предложения фирмы, стремящейся максимизировать прибыль при изменении цены блага, можно убедиться в том, что кривая предельных затрат устанавливает зависимость объема предложения от цены, т. е. является одновременно и кривой предложения фирмы.
  
  Рис. 1. Определение выпуска, максимизирующего прибыль фирмы в условиях
  совершенной конкуренции
  
  Этот вывод нуждается, однако, в некоторых уточнениях, для разъяснения которых воспроизведем теперь кривые АТС и AVC, как это сделано на рис. 2.
  
  Отметим, что при цене выше Р2 при оптимальном объеме выпуска фирма получает положительную экономическую прибыль, при цене ниже Р3 экономическая прибыль фирмы отрицательна при любом объеме, а оптимальный объем лишь минимизирует убытки фирмы.
  
  
  При цене ниже Р1 выручка фирмы не покрывает переменных затрат и при любом положительном объеме выпуска убытки фирмы будут превышать величину постоянных затрат.
  
  Следовательно, оптимальным для фирмы будет решение о прекращении производства, так как нулевой выпуск даст возможность свести убытки к величине постоянных затрат.
  
  Р
  
  Л.
  
  Таким образом, не вся линия МС, а только ее часть над кривой АУС будет представлять график функции предложения фирмы в коротком периоде.
  
  Если произвести горизонтальное сложение кривых предложения короткого периода всех фирм, выпускающих одинаковый вид продукции, то получим кривую отраслевого предложения в коротком периоде. Теперь как будто бы есть все данные для того, чтобы узнать, на каком уровне установится цена на рынке совершенной конкуренции: точка
  
  
  О Qt Q О Яг Я
  
  Рис. 3. Равновесие отрасли (а) и отдельных фирм (б-г) на рынке совершенной
  конкуренции в коротком периоде
  
  Эта цена предстает перед каждой из фирм данной отрасли как извне заданный (экзогенный) параметр, величина которого непосредственно не зависит от выпуска фирмы.
  
  Чтобы узнать, какой объем выпуска при сложившейся цене выберет каждая из фирм, достаточно на семейство кривых затрат фирм нанести линию рыночной цены Р0 и точки пересечения МС, с Р0 укажут искомые объемы предложения. На рис. 3,б-г видно, что фирмы 1 -3 предложат соответственно Q1 - Q3 единиц продукции.
  
  Фирма 1 имеет положительную экономическую прибыль: средняя выручка от единицы продукции превышает средние затраты на нее (EQi > FQi). Фирма 2 имеет нормальную прибыль, включенную в экономические затраты так, что ее экономическая прибыль равна нулю. Фирма 3 при сложившейся цене покрывает лишь переменные затраты и несет убытки в размере невозмещенных постоянных затрат. Можно предположить существование в отрасли фирм с еще более высоким, чем у фирмы 3, расположением семейства кривых затрат ("запредельных фирм"), но эти фирмы ничего не будут производить.
  
  РАЗДЕЛ 2. Равновесие фирмы и отрасли в длительном периоде
  
  Является ли равновесие, установившееся в отрасли в коротком периоде, стабильным? Нет, и вот почему.
  
  Во-первых, в длительном периоде все применяемые в производстве ресурсы являются переменными (по определению длительного периода). Кроме того, совершенная конкуренция предполагает равный доступ всех фирм к ресурсам, в том числе и к технологической информации. Следовательно, линии средних и предельных затрат всех фирм данной отрасли будут идентичны. Во-вторых, примем во внимание, что вход на рынок совершенной конкуренции и выход с этого рынка открыт для всех фирм. Если минимум средних затрат фирмы окажется выше сложившейся на рынке цены (Р1 на рис. 4, а), то часть фирм покинет рынок, отраслевое предложение уменьшится, что приведет к повышению цены. Если же минимум средних затрат ниже рыночной цены (Р2), то фирмы данной отрасли получают положительную экономическую прибыль (сверхприбыль) и это будет стимулом для других фирм к переходу в данную отрасль. Вследствие этого отраслевое предложение повысится, а цена упадет.
  
  
  
  Рис. 4. Равновесие отрасли (а) и отдельных фирм (б) на рынке совершенной конкуренции
  в длительном периоде
  
  Равновесие отрасли в длительном периоде установится только тогда, когда цена совпадет с минимумом средних затрат. Когда цена установится на уровне Pi, процесс приспособления предложения к спросу закончится и цена стабилизируется.
  
  Поскольку в состоянии рыночного равновесия длительного периода соблюдается равенство:
  
  LMQ = ЬАС- = Рь, (4)
  
  то, во-первых, фирмы достигли оптимальных размеров своих производственных мощностей (LMC; = LAQ) и оптимального объема выпуска LMC; = Рь); во-вторых, отрасль не будет привлекать капитал из других отраслей, так как при сложившейся цене в ней уже не образуется сверхприбыль (Рь = LAQ).
  
  Однако при достижении долговременного отраслевого равновесия равенство (4) можно расширить:
  
  SMCi = SACi = LMCi = LACi = РL. (5)
  
  В этом легко убедиться, взглянув на рис. 5.
  Фирма, которая создала бы производственные мощности, отличные от представленных семейством кривых АТС2, МС2, оказалась бы убыточной (рис. 3,в).
  
  Итак, при данной технике производства на рынке совершенной конкуренции цена товара тяготеет к минимальным средним затратам длительного периода. А это в свою очередь означает, что при достижении отраслевого равновесия длительного периода экономическая прибыль каждой из фирм будет равна нулю.
  
  В правильности этого вывода читатель может усомниться: ведь отдельные фирмы могут использовать уникальные факторы производства, как-то: почвы повышенной плодородности, особо одаренных специалистов, дефицитные образцы новой техники, которые позволяют производить продукцию с меньшими затратами материалов и времени.
  
  Действительно, расходы ресурсов на единицу продукции у конкурирующих фирм могут различаться, но экономические затраты при этом у них будут одинаковыми. Последнее объясняется тем, что в условиях совершенной конкуренции на рынке факторов фирма сможет приобрести фактор, обладающий повышенной производительностью, если заплатит за него цену, поднимающую затраты фирмы до общего уровня в отрасли. В противном случае этот фактор перекупит конкурент.
  
  Если же фирма уже располагает уникальными ресурсами и конкурент их не перекупит, тем не менее повышенная цена должна быть учтена в составе альтернативных затрат, потому что по такой цене ресурс можно было бы продать.
  
  До сих пор мы исследовали, как влияют на рыночную цену изменения, происходящие на стороне предложения. Однако в длительном периоде может измениться и спрос на продукцию отрасли. Рассмотрим последствия этого изменения, воспользовавшись рис. 6.
  
  Q
  
  Рис. 6. Линия предложения отрасли при совершенной конкуренции в длительном периоде при постоянных ценах на факторы производства
  
  Если после достижения равновесия отраслевой спрос возрастет (сдвиг D0 (r) D1), то вначале (в коротком периоде) цена поднимется с PL до P1. При такой цене фирмы станут получать свехприбыль, что приведет к увеличению предложения в отрасли как за счет расширения производства в отдельных фирмах, так и вследствие прихода новых фирм (на рис. 6 это отразится сдвигом S0 (r) S1). В результате цена снова снизится до PL, так как именно этой величине равен минимум LAC, фирм при данной технологии. Если же спрос сократится (D0 (r) D1), то фирмы будут вынуждены снизить объемы производства, а часть из них уйдет из отрасли. Отраслевое равновесие переместится из точки E0 в точку Е3. При
  
  
  
  б) число фирм, функционирующих в отрасли в длительном периоде, определяется кривой
  затрат длительного периода и кривой спроса;
  
  в) с изменением спроса на продукцию отрасли равновесная цена может остаться
  неизменной, снизиться или возрасти в зависимости от того, как при этом изменяются
  цены на факторы производства.
  
  РАЗДЕЛ 3. Развитие понятия "совершенная конкуренция"
  
  Слово "конкуренция" пришло в лексикон экономистов из обиходной речи, и на первых порах оно употреблялось весьма вольно, с неустоявшимся смыслом. Постепенно смысл этого слова уточнялся, становился все более и более определенным. Конкуренция вошла в круг основных понятий экономической теории.
  
  И все же конкуренция долгое время трактовалась нестрого, как нечто очевидное в своей непосредственной данности. До 1870-х гг. ее сколько-нибудь глубокого и систематического осмысления просто не было. Лишь последующие десятилетия принесли теоретический образ (модель) конкуренции, а к началу 20-х гг. XX столетия эта модель сложилась в окончательном виде и нашла свое место в экономической науке.
  
  Одним из первых понятие совершенной конкуренции дал А. Смит. В догадках, разбросанных по страницам "Богатства народов", просматривается группа условий, необходимых для совершенной конкуренции (у Смита - "свободной" [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1993. Кн. I -III. С. 175, 176, 179-181]). Однако увидеть их стоит труда, ибо они выражены, как правило, слабо, неявно, а отчасти лишь подразумеваются. Согласно Дж. Стиглеру, у Смита таких условий пять:
  
  " 1. Конкуренты должны действовать независимо, а не в сговоре;
  
  2. Число конкурентов, потенциальных или уже имеющихся, должно быть достаточным, чтобы исключить экстраординарные ходы;
  
  3) экономические единицы должны обладать приемлемым знанием о рыночных
  возможностях
  
  4) Должна быть свобода (от социальных ограничений) действовать в соответствии с этим
  знанием.
  
  5) Нужно достаточно времени, чтобы направление и объем потока ресурсов стали
  отвечать желанию владельцев" (Стиглер Дж. Дж. Совершенная конкуренция:
  исторический ракурс // Теория фирмы. Спб., 1995. (Вехи экономической мысли ; Вып. 2).
  С. 301).
  
  Набросок концепции конкуренции, данный автором "Богатства народов", не был ни дополнен, ни оспорен в сколько-нибудь значительной степени никем из экономистов в течение длительного времени. Лишь в русле неоклассического направления развитие концепции (модели) конкуренции нашло свое продолжение.
  
  Это развитие было связано с изменением самого подхода к предмету. Если у Смита мир конкуренции - это чувственно воспринимаемая реальность, то у неоклассиков -реальность, мысленно представляемая (воображаемая). Иными словами, это уже не та конкуренция, которая существует в действительности и которую имел в виду Смит, но конкуренция идеальная, существующая лишь в воображении исследователя. Отсюда и определение "совершенная". Совершенная - значит возможная как ее идеальное состояние, которое обязательно (по определению) не совпадает с миром "земной конкуренции", а потому и способное объяснять его.
  
  Первым, кто так представил конкуренцию, ее внутреннюю организацию, был Ф. Эджуорт.
  
  Автор "Математической психики" (1881 г.) попытался дать точное определение совершенной конкуренции. Анализ Эджуорта оставил глубокий след в развитии теории конкуренции, к нему восходит ее типичная интерпретация в современной литературе.
  
  Область идеальной конкуренции, утверждает Эджуорт, будет существовать, если выполняются следующие четыре условия (Терминология Эджуорта необычна и требует, пояснения.
  
  Под "соглашением" разумеется предварительная цена, которая может быть изменена путем "пересмотра соглашения"; "предмет соглашения" - это товар. Рынок у Эджуорта -это система непрерывно пересматриваемых соглашений. "Окончательное урегулирование" не достигается "до тех пор, пока рынок не натолкнется на систему соглашений, которые не могут быть изменены с выгодой для себя всех сторон, участвующих в пересмотре" (Edgeworth F. Papers Relating to Political Economy. London, 1925. Vol. 2. P. 314). В у результате пересмотра соглашений рынок "совершенствуется". В сущности, Эджуорт имеет в виду то, что обычно называется конкурентным перебиванием цен.).
  
  "I. Отдельное лицо свободно пересмотреть соглашение о ценах любым из неопределенного числа [лиц]...
  II. Любое отдельное лицо свободно заключить контракт (одновременно) с неопределенным числом [лиц]... Это условие в сочетании с первым вводит неопределенную делимость каждого предмета контракта (если Х имеет дело с неопределенным числом Y-в, то он должен дать каждому неопределенно малую долю от X); из этого можно создать отдельное условие.
  III. Любое лицо свободно пересмотреть контракт с другим независимо от третьей стороны...
  
  IV. Любое лицо свободно заключить контракт с другим независимо от третьей стороны...
  
  Несоблюдение первого условия влечет за собой несоблюдение второго, но не наоборот; третье и четвертое условия соотносятся друг с другом аналогичным образом" (Цит. по: Стиглер Дж. Дж. Совершенная конкуренция. С. 310).
  Напрашивается вопрос: являются ли эти условия необходимыми и достаточными? Ответ Эджуорта: да, являются.
  Если теперь условия Эджуорта изложить современным языком, то получится следующее.
  Совершенная конкуренция требует, чтобы: 1) с обеих сторон рынка было неопределенно большое число участников; 2) не было никаких ограничений, мешающих индивидуальному своекорыстному поведению; 3) была полная делимость продаваемых товаров. Итак, круг условий очерчен, а сами они определены строго и однозначно. И практически никто из экономистов того периода не дополнил его.
  
  Чтобы прийти к современной концепции совершенной конкуренции, условиям Эджуорта недоставало двух элементов - подвижности ресурсов и модели статической экономики.
  
  Задачу эту решил Дж. Б. Кларк.
  
  В центре его opus magnum "Распределение богатства" - статическое состояние экономики, или, как он сам пишет, "идеальное распределение элементов общества, с которыми общество совпадало бы под влиянием конкуренции, действующей на индивидуальных людей" (Кларк Дж. Б. Распределение богатства. М., 1992. С. 82). Конкуренция же, говорит далее Кларк, должна "действовать с идеальным совершенством", а это в свою очередь предполагает, чтобы выполнялось условие абсолютной подвижности труда и капитала. И уточняет: когда эти ресурсы "обнаруживают совершенную подвижность, но не движение"
  (там же. С. 85, 90).
  
  Именно совершенная подвижность ресурсов была тем условием совершенной конкуренции, которое ввел Кларк. Но объяснения этому у него нет. Можно было бы просто убрать его динамические силы, и через какое-то время равновесие установилось бы (даже с трением). Кларк знал это, но был краток: "лучше предположить", что трения нет (там же. С. 95).
  
  Последнее слово в развитии теории совершенной конкуренции сказал Ф. Найт. В его знаменитой работе "Риск, неопределенность и прибыль", вышедшей в 1921 г., были сформулированы основные условия совершенной конкуренции. Вот они:
  
  "2. Мы предполагаем, что члены общества действуют вполне "рационально". При этом мы не считаем, что они должны быть ангелами... мы предполагаем обычные человеческие мотивы... предполагается, что они "знают, что хотят", и добиваются этого "разумно"...
  
  Предполагается, что они знают все о результатах своих действий уже тогда, когда сами действия совершаются, и что, совершая эти действия, они рассматривают их в свете возможных последствий...
  
  4. Мы должны также предположить, что полностью отсутствуют физические препятствия
  для составления, выполнения и изменения планов по собственному усмотрению; иными
  словами, должна быть "совершенная подвижность" во всех экономических
  корректировках, не должно быть никаких затрат, связанных с перемещениями или
  изменениями.
  
  Чтобы понять этот идеал, нужно представить себе, что все элементы, входящие в экономические расчеты, - объем работ, товары и т. д. - должны обладать постоянной изменчивостью, безграничной делимостью... Обмен товаров должен быть, в сущности, мгновенным и беззатратным.
  
  5. Из пункта 4 следует, что имеет место совершенная конкуренция. Должна быть
  идеальная, непрерывная, беззатратная взаимосвязь между всеми отдельными членами
  общества.
  
  Каждый потенциальный покупатель имеет хорошие постоянные знания и свободу выбора среди предложений всех потенциальных продавцов, и наоборот. Каждый товар... делим на определенное число единиц, каждой из которых нужно владеть отдельно и которые будут эффективно конкурировать друг с другом.
  
  6. Каждый член общества должен действовать только обособленно, полностью независимо от всех других лиц... Независимость действий индивидов исключает все формы тайных сговоров, все уровни монополии или тенденции к монополии...
  
  9. Все установленные факторы и условия... должны оставаться абсолютно неизменными...
  
  Связь между этим определением и пунктом 2 (совершенная осведомленность) ясна. При статических условиях каждое лицо вскоре узнает, если оно уже не знает, все о своем положении и о среде, влияющей на его поведение.
  
  Предположения, приведенные выше... являются идеализацией или очищением тенденций, более или менее соответствующих действительности. Они являются условиями, необходимыми для совершенной конкуренции" (Knight F. Risk, Uncertainty and Profit. Chicago ; London, 1971. P. 78-79).
  
  Итак, группа условий, логическим следствием которых будет совершенная конкуренция, установлена. В изложении Найта совершенная конкуренция импонирует своей простотой, отточенностью и прозрачностью. Поэтому она сразу была принята научным сообществом экономистов. Но была и критика, причем и жесткая, упрекавшая ее, кроме всего прочего, в нереалистичности. Негативная реакция на концепцию совершенной конкуренции достигла пика в 30-е гг., когда появились теории монополистической и несовершенной конкуренции [Дж. Робинсон говорила даже о тирании условий совершенной конкуренции" (Robinson J. Collected Economic Papers. Cambridge, 1951. P. 20)].
  
  Обвинение в нереалистичности - упрек весьма серьезный. Но насколько обоснован такой упрек в отношении научной теории? Ведь любая теория, претендующая на высокую степень точности и обобщения, должна быть именно абстрактной. Как раз таковой и является концепция совершенной конкуренции.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. В конкурентной отрасли действуют 200 одинаковых фирм. Общие затраты каждой из
  них в коротком периоде выражаются функцией STC(q) =16 + 2q + q2. Дана функция
  рыночного спроса:
  
  QD(P) = 2400/Р.
  а. Найти функцию предложения каждой из фирм и функцию рыночного предложения.
  б. Определить равновесную цену.
  в. Определить объем выпуска каждой фирмы и получаемую ею прибыль.
  2. Будем считать, что ситуация, описанная в предыдущей задаче, возникла в результате резкого изменения спроса; до этого отрасль находилась в состоянии равновесия длительного периода. Какое число фирм будет в отрасли после достижения нового долгосрочного равновесия, если спрос больше изменяться не будет?
  3. Общие затраты фирмы описываются функцией
   TC(Q) = a + bQ, 0 / Q / Q*; величина Q* характеризует предельные производственные возможности фирмы.
  а. Построить функцию предложения фирмы.
  
  б. Определить, при каких значениях цены деятельность фирмы прибыльна, а при каких -
  убыточна.
  
  Лекция 26. Монополия
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Хорошо ли быть единственным? ИГОРЬ. Антон, ты уже прочел сегодняшние "Новости"?
  АНТОН. Да, конечно. Газета полна обвинениями в адрес монополистов, утверждают, что цены у них завышены и товар не очень качественный, да и вообще отношение к покупателю в таких организациях оставляет желать лучшего.
  
  БАРБОС. Не хотел бы я быть монополистом. Ужасно не люблю, когда меня ругает хозяин, хотя и знаю, что он делает это любя. А любят ли газеты монополистов?
  
  ИГОРЬ. А как тебе заметка о Швамбрании на третьей странице?
  
  АНТОН. На третьей странице?.. М-м, ты знаешь, мне кажется, я ее пропустил. А в чем там дело?
  
  ИГОРЬ. Специальным постановлением правительства Швамбрании исключительное право производства и продажи молока в этой стране предоставлено "Швамбрания Милк Индастриз компани" (ШМИКО).
  
  АНТОН. Вот как! А что же должны делать фермеры?
  
  ИГОРЬ. Им следует сдавать молоко на местные фабрики ШМИКО, если, конечно, качество этого молока будет признано экспертами ШМИКО надлежащим. В этом случае молоко будет разлито в бутылки или пакеты и под маркой ШМИКО поступит в торговую сеть.
  
  АНТОН. Да, интересно. Это же классический пример чистой монополии - сам в учебник просится: некоторый товар (молоко) производится единственной фирмой - ШМИКО.
  
  ИГОРЬ. Вот именно! А еще говорят, что чистой монополии на практике не бывает. Мол, идеальная рыночная структура - абстрактная модель!
  
  АНТОН. Слушай, а чем объясняет целесообразность этой меры швамбранское правительство?
  
  ИГОРЬ. Представитель правительства привел на пресс-конференции два аргумента: во-первых, по его мнению, многие производители выбрасывают на рынок некачественное молоко, чего ШМИКО не допустит; во-вторых, некоторые продавцы заламывают за молоко очень высокую цену, чтобы получить прибыль побольше, а ШМИКО будет торговать по твердым ценам.
  БАРБОС. Наверное, дело просто в том, что руководители ШМИКО - добрые и хорошие люди, которые будут следить, чтобы все пили молоко вволю.
  
  АНТОН. Знаешь, Игорь, по-моему, тут что-то не так. Одни говорят, что монополия - это высокие цены и низкое качество; другие утверждают, что монополия - низкие цены и высокое качество. А как же на самом деле?
  
  ИГОРЬ. Ну, Антон, ты меня удивляешь. Для обладателя диплома экономического вуза и к тому же круглого отличника твой вопрос несколько наивен. Вот подумай, хотел бы ты, чтобы твои любимые яблоки продавались бы в единственном магазине в городе?
  
  АНТОН. Нет. Ведь тогда, если продавцу надоест работать, он может закрыть магазин и уйти домой, а значит, я останусь без яблок.
  
  ИГОРЬ. Это уж точно. Но не это главное. На конкурентном рынке сотни продавцов колесят по городу в надежде продать хотя бы одно дополнительное яблоко, сбивая тем самым рыночную цену.
  
  АНТОН. Тогда как монополист точно знает: каждое следующее проданное яблоко - это обязательно снижение цены. Но неужели этого не понимают продавцы конкурентного рынка?
  
  ИГОРЬ. Каждый из них продает слишком мало яблок, чтобы задумываться о таких вещах. Но даже если бы и понимал, что из того? Ведь продавец в условиях конкуренции сознает: не продаст яблоко он, его продаст кто-то другой.
  
  АНТОН. А монополист, напротив, уверен: не продаст это яблоко он, так и никто другой его не продаст.
  
  ИГОРЬ. Наверное, монополист продаст меньше яблок, но назначит за них более высокую цену?
  АНТОН. Похоже, что так. И все же мне кажется, сила монополиста не беспредельна. ИГОРЬ. И чем же, позволь тебя спросить, она ограничена? АНТОН. Конкуренцией.
  ИГОРЬ. Конкуренцией? И с кем же конкурирует монополист? Например ШМИКО? АНТОН. Ну... с импортным молоком.
  ИГОРЬ. А если правительство запретит ввоз молока в Швамбранию? AHTOH. Значит, его повезут контрабандисты.
  ИГОРЬ. О! Да ты, оказывается, романтик! Представляешь себе транспортные расходы на перевозку молока?
  AHTOH. Тогда повезут сухое молоко. ИГОРЬ. Или сгущеное.
  AHTOH. А также сыр, масло, творог. ИГОРЬ. Ну и, конечно, мороженое.
  AHTOH. А на рынках Швамбраиии будут из-под полы продавать молоко, не прошедшее разлив на фабриках ШМИКО.
  
  ИГОРЬ. Да здравствует свободный дух конкуренции! Благодаря ему ШМИКО, хотя и очень сильна, но все же не всемогуща.
  
  АНТОН. Тогда ШМИКО нельзя включить в учебник как пример чистой монополии.
  
  ИГОРЬ. Получается так. Ведь в теории чистая монополия означает отсутствие и потенциальной, и скрытой конкуренции.
  
  БАРБОС. А все-таки хорошо, что у хозяина только одна собака, и эта собака - я. Думаю, именно поэтому он и разрешает мне иногда пошалить.
  
  РАЗДЕЛ 1. Поведение монополии в коротком периоде
  
  В предыдущей лекции было подробно рассмотрено поведение фирмы в условиях совершенной конкуренции, основным признаком которой является независимость рыночной цены от поведения отдельного продавца или покупателя. Причина такого положения дел состоит, как мы помним, в том, что объем покупок или продаж любого из участников рынка несоизмеримо мал по сравнению с общим рыночным объемом.
  
  Обратимся теперь к противоположной ситуации, когда на рынке существует только один продавец некоторого товара, причем товар этот не имеет близких заменителей, рынки которых могли бы оказывать существенное влияние на рынок данного товара. Допустим также, что в рассматриваемой отрасли (в отличие от отрасли с совершенной конкуренцией) существуют некие барьеры, сильно затрудняющие или вовсе не позволяющие вход в отрасль новых фирм (наличие государственной разрешительной системы на право ведения данного вида деятельности; контроль единственной фирмы над некоторым специфическим ресурсом, необходимым для производства товара и т. д.).
  
  Такая рыночная структура называется в экономической теории чистой монополией.
  
  Отметим, что некоторые условия совершенной конкуренции (наличие большого числа покупателей, доля каждого из которых мала) предполагаются имеющими силу и для случая чистой монополии.
  
  В дальнейшем, говоря об отрасли с чистой монополией, мы будем пользоваться для краткости термином "монополия", а единственного в такой отрасли производителя называть монополистом. Заметим, что чистая монополия (впрочем, как и совершенная конкуренция) на практике встречается крайне редко - ведь большинство реальных рынков занимает место где-то между этими двумя полярными типами экономических структур.
  
  Однако для того, чтобы анализировать реальные рынки, нам необходимо прежде разобраться - как ведет себя фирма в двух крайних случаях: при весьма большом числе конкурентов и при полном их отсутствии. Перейдем теперь к анализу поведения фирмы-монополиста в коротком периоде. Поговорим вначале о спросе на продукцию монополиста и о его предельной выручке. Вспомним, что в условиях совершенной конкуренции цена на продукцию фирмы никак не зависела от объема выпуска этой фирмы, а следовательно, с точки зрения фирмы кривая спроса представала как горизонтальная линия, параллельная оси абсцисс. Более того, эта линия спроса являлась также и линией средней, и линией предельной выручки фирмы. Цена выступала для фирмы как заданная рынком величина, а выпуск каждой следующей единицы продукции увеличивал общую выручку ровно на ту же величину, что и выпуск предыдущей единицы, т. е. на величину, равную цене продукции. Именно это обстоятельство приводило, как мы помним (лекция 25), к тому, что максимальную прибыль фирма получала при таком объеме производства, когда величина предельных затрат равнялась цене продукции.
  
  Иначе обстоит дело в случае монополии. Ведь для монополиста в качестве кривой спроса предстает кривая рыночного спроса на данный товар, имеющая, как обычно, отрицательный наклон (рис. 1). Монополист, таким образом, должен считаться с тем, что любое увеличение выпуска неизбежно приводит к снижению цены, а уменьшение выпуска, напротив, позволяет повысить цену. Иными словами, устанавливая тот или иной объем продаж, монополист устанавливает одновременно и цену товара. Это обстоятельство, впрочем, довольно очевидно - ведь недаром же и в разговорной речи, и в публицистике мы часто слышим, что монополист назначает такую цену, которая ему заблагорассудится. Такое высказывание в общем-то верно. Задача же экономической теории состоит в том, чтобы пойти несколько дальше с целью определить, какую же цену "заблагорассудится" назначить монополисту и от чего эта цена зависит.
  
  
  
  о 4] Ял Я
  Рис. 1. Изменение общей выручки монополиста при увеличении объема выпуска
  
  Один из основателей современной экономической теории А. Курно начал свой анализ монопольной ситуации со следующего допущения: предположим, что монополист вообще не имеет затрат. Каким в этом случае будет объем продаж монополиста? Попробуем и мы поразмышлять над этим вопросом.
  
  Следуя аксиоме рациональности производителя, разумно предположить, что монополист выберет такой объем, при котором прибыль (а в нашем случае она равна выручке ввиду отсутствия затрат) будет максимальной. Это означает, что для ответа на поставленный Курно вопрос необходимо знать, как изменяется общая, а следовательно, и предельная (т. е. приращение общей) выручка при изменении объема выпуска.
  
  Общая выручка равна произведению объема продаж на цену, по которой этот объем будет продан:
  
  TR = Р((.
  
  В свою очередь цена, по которой будет продан данный объем, - это цена спроса:
  P = PD(Q).
  
  Пусть объем продаж увеличился от значения QI до Q2 и вследствие этого цена снизилась с Р1 до Р2. Приращение общей выручки:
  
  ATR = P2Q2 - P1Q1. (1)
  
  Это изменение складывается под действием двух обстоятельств. С одной стороны, вследствие роста объема продаж выручка увеличивается на величину P1(Q2 - Q1). С другой стороны, снижение цены уменьшает выручку на величину Q2(P1 - Р2). Таким образом, приращение общей выручки можно представить в виде:
  
  ATR = P1(Q2 - Q1) - Q2(P1 - Р2) = P1AQ1 + P2AQ2. (2)
  
  Эти рассуждения иллюстрирует рис. 1. Площадь прямоугольника OP1AQ1 изображает начальное значение общей выручки, а прямоугольника OP2BQ2 - ее конечное значение.
  
  Приращению выручки, вызванному ростом объема, соответствует прямоугольник Q1ACQ2, а уменьшению из-за снижения цены - прямоугольник Р2Р1СВ2.
  
  Считая приращение объема малым, мы можем приближенно оценить предельную выручку отношением:
  
  MR V ATR / AQ = Р1 + Q2AP / AQ. (3)
  
  Точное значение MR получим, перейдя к пределу при или, что равносильно, выполнив дифференцирование общей выручки:
  MR = dTR / dQ = d(PQ) / dQ,
  откуда:
  MR = Р + QdP / dQ, (4)
  
  Анализ выражений (3) и (4) показывает, что второе слагаемое в правой части равенств всегда будет меньше нуля, поскольку кривая спроса имеет отрицательный наклон, а следовательно, предельная выручка всегда будет меньше цены товара.
  
  Таким образом, при увеличении объема продаж монополист получает от каждой новой проданной единицы все меньшую добавочную выручку.
  
  В какой-то момент очередное увеличение объема продажи еще на одну единицу товара уже не дает дополнительной выручки, а затем предельная выручка становится отрицательной. Кривая предельной выручки монополиста представлена на рис. 2,а.
  
  Эта линия пересекает ось абсцисс при Qmax. Понятно, что при объеме выпуска Qmax общая выручка будет максимальной (рис. 2,б).
  
  Иными словами, общая выручка монополиста достигает своего максимального значения, когда МR = 0.
  Для определения объема продаж, при котором достигается максимальная общая выручка, можно использовать и показатель эластичности спроса (Г|).
  
  Ценовая эластичность спроса характеризуется соотношением между относительными изменениями спроса и цены:
  
  SP[D] = (dQ/dP)-P/Q. (5)
  
  Для нормальной кривой спроса, когда с увеличением цены объем спроса уменьшается, всегда
  
  Однако реакцию спроса на изменение цены удобнее характеризовать положительным коэффициентом эластичности, равным абсолютной величине эластичности:
  Л = |?Р [D]|. (6)
  Если 0 < h < 1, то спрос называют неэластичным, а если h > 1, то эластичным.
  В общем случае эластичность спроса является переменной величиной.
  Для линейной функции спроса коэффициент эластичности изменяется от + + при Q (Г) 0 до 0 при Р (r) 0 (рис. 2).
  
  Произведя несложные преобразования формулы (4), получим:
  
  MR = Р + (dP/dQ)-Q/P = Р(1 + (dP/dQ)-Q/P) = Р(1 + 1/ |P[D]) = Р(1 - 1/ Л). (7)
  
  Из этого выражения видно, что при Л > 1, т. е. в области эластичного спроса, предельная выручка положительна, а при 1 > Л > 0 она отрицательна. При Л = 1 предельная выручка равна нулю, т.е. общая выручка достигает своего максимального значения (подробнее о связи между эластичностью и общей выручкой см. лекцию 7). Отбросим теперь сделанное выше предположение об отсутствии затрат и определим, какой объем выпуска выбирает максимизирующий прибыль монополист. Вообще говоря, в любой рыночной структуре фирма, стремящаяся к максимуму прибыли, достигает этого максимума, когда ее предельная выручка равна предельным затратам. Покажем это. Прибыль по определению представляет собой разность между общей выручкой и общими затратами:
   П^) = TR(Q) - TC(Q). (8) Условием максимума функции (Q) является равенство ее производной нулю:
   dn/dQ = dTR/dQ - dTC/dQ = 0, (9) т. е. при оптимальном объеме выпуска QE:
  MR(QE) = MC(QE). (10)
  Теперь понятно, что при совершенной конкуренции мы сталкивались с частным случаем условия максимума прибыли (10).
  
  Поскольку при совершенной конкуренции MR = Р, условие максимума прибыли представало перед нами в виде:
  
  P = MC(QE).
  
  При монополии же, как отмечалось выше, MR(Q) < P(Q). Поэтому при объеме выпуска, максимизирущем прибыль монополиста:
  
  MR = MC < P, (11)
  
  т. е. монополист всегда устанавливает цену, превышающую предельные затраты.
  
  
  
  Предположим сначала, что монополист сталкивается с кривой спроса D1. Тогда монополист максимизирует свою прибыль при объеме выпуска QE, которому соответствует цена P1. Представим теперь, что кривая спроса на продукцию монополиста D2. Объем выпуска, максимизирующий прибыль фирмы, QE (как и в первом случае), однако цена реализации этого объема на рынке уже иная - P2. Таким образом, при различных кривых спроса различным уровням цены соответствует один и тот же оптимальный объем выпуска фирмы-монополиста (а одному и тому же уровню цены -разные оптимальные объемы выпуска), что означает невозможность построения кривой предложения такой фирмы.
  
  РАЗДЕЛ 2. Монополия в длительном периоде
  
  Итак, фирма-монополист может в коротком периоде как наслаждаться чистой экономической прибылью, так и терпеть убытки (в зависимости от условий спроса и затрат). Это же утверждение справедливо, впрочем, и для фирмы, действующей в условиях совершенной конкуренции. Рассмотрим теперь, как обстоит дело в длительном периоде.
  
  Как мы помним (лекция 25), в условиях совершенной конкуренции в длительном периоде может изменяться не только масштаб производства на действующих фирмах, но и само количество фирм, функционирующих в отрасли. Совместное действие этих процессов неизбежно приведет к тому, что каждая фирма выбирает для себя такой объем производства, который обеспечивает минимально возможный при данных условиях уровень долгосрочных средних затрат, причем реализует фирма свою продукцию по цене, в точности равной минимально возможной величине долгосрочных средних затрат: Р = LACmin. Таким образом, устремление всех фирм отрасли к максимальной прибыли сводится в конечном счете всего лишь к борьбе за выживание, где самое большее, чем может довольствоваться фирма в длительном периоде, - нулевая экономическая прибыль.
  
  Это следствие свободы входа в отрасль и выхода из нее. Прибыль в данном случае играет роль лишь краткосрочного сигнала к входу в отрасль новых фирм (а убыток - к выходу из отрасли).
  
  С совершенно иной картиной мы сталкиваемся в условиях монополизированного рынка.
  
  Ведь фирма здесь сама и есть отрасль, вход в которую для других фирм закрыт с помощью тех или иных входных барьеров. Это не означает, конечно, что монополия не
  
  
  
  
  
  затрат всех заводов фирмы. Оптимум монополиста определяется точкой пересечения Е кривых MR и MCS. Монополист будет выпускать QE единиц товара, реализуя их по цене РЕ. При этом Q1 единиц будет выпущено на первом заводе и Q2 единиц - на втором заводе.
  
  Заметим, что если бы оба завода были самостоятельными фирмами в отрасли с совершенной конкуренцией, то линии МС1 и МС2 представляли бы собой краткосрочные кривые предложения этих фирм, а линия MCS - кривую предложения отрасли.
  
  Рис. 9. Монополия с несколькими заводами. а - завод 1; б - завод 2; в - фирма в целом
  
  Таким образом, краткосрочная кривая предложения в отрасли с совершенной конкуренцией совпадает графически с кривой краткосрочных предельных затрат монополизированной отрасли (конечно, смысл этих кривых совершенно различен).
  
  Рассмотрим теперь поведение монополиста с несколькими заводами в длительном периоде. Теперь у монополиста появляются следующие возможности.
  
  Во-первых, независимо от первоначального размера заводов он может построить такие заводы, чтобы долгосрочные средние затраты принимали минимальное значение (ЬЛСт;п).
  
  При этом все заводы будут иметь одинаковый оптимальный размер (соответствующий оптимальному объему выпуска (Qo)) и будут характеризоваться одинаковыми затратами.
  
  Во-вторых, увеличение объема выпуска будет достигаться путем строительства новых заводов, имеющих тот же самый оптимальный размер (а уменьшение выпуска - путем ликвидации части заводов).
  
  Будем считать, что цены ресурсов не зависят от объема производства рассматриваемой фирмы (она же отрасль). В этом случае, каков бы ни был объем выпуска (Q) в длительном периоде, средние затраты монополии в целом будут такими же, как для каждого завода, -они будут равны ЬЛСт;п Общие затраты при этом будут описываться равенством ЬТС = LACminQ так что предельные затраты длительного периода окажутся равными средним
  затратам:
  
  ЬМС = LACmin,
  
  и будут постоянной величиной (мы здесь считаем число заводов настолько большим, что его целочисленность можно не принимать во внимание).
  
  Рис. 10 показывает положение долгосрочного равновесия, которое достигается при объеме
  выпуска QE и цене РЕ Соответствующее равновесному выпуску число заводов равно:
  
  n = QE/QO.
  Напомним, что наше построение выполнено в предположении, что цены ресурсов не
  зависят от объема продукции монополии. Но, подобно конкурентной отрасли (см. лекцию
  25), здесь могут встретиться и иные случаи: с ростом объема выпуска цены ресурсов
  могут возрастать (отрасль с возрастающими затратами), а могут падать (отрасль со снижающимися затратами). Механизм построения кривой долгосрочных предельных затрат для монополии во всех случаях идентичен механизму построения долгосрочной кривой предложения для конкурентной отрасли, а сами эти кривые совпадают.
  
  РАЗДЕЛ 4. Монополия и общественные потери
  
  Представим себе некоторую отрасль, функционирующую в условиях совершенной конкуренции.
  
  Пусть долгосрочная кривая предложения данной отрасли имеет положительный наклон (мы имеем дело с отраслью с растущими затратами- см. лекцию 25). Равновесие этой отрасли в длительном периоде показано на рис. 11.
  
  
  Рис. 11. Равновесие конкурентной отрасли в длительном периоде. LS - кривая
  предложения в длительном периоде.
  
  Предположим теперь следующую ситуацию: в один прекрасный день некто скупил все предприятия отрасли, став ее полновластным хозяином, или же правительственным указом предприятия были национализированы и переданы под управление единого центра, словом, в отрасли установилась монополия".
  
  Допустим также, что этот переход отрасли под единое управление не вызвал никаких изменений в затратах или эти изменения (например, экономия на управленческих расходах) настолько малы, что ими можно пренебречь.
  
  Теперь мы имеем возможность сравнить положение дел в отрасли до и после ее монополизации. Рассмотрим рис. 12.
  В условиях совершенной конкуренции объем выпуска в отрасли составит QK, а цена установится на уровне Рк. В условиях монополии выпуск продукции QM будет меньшим, чем в конкурентной отрасли, а цена Рм, напротив, выше конкурентной цены. Должны ли мы в нашем сравнении монополии и конкуренции ограничиться констатацией этого факта или можем сделать на его основе какие-либо содержательные выводы? Вообще говоря, любые выводы о сравнении рыночных структур требуют наличия каких-либо критериев этого сравнения. Такие критерии в экономической науке есть, но рассматривать их мы будем значительно позже - в части V. Лишь тогда мы сможем корректным образом сравнивать описываемые рыночные структуры с точки зрения их эффективности и "желательности" для общества. (Предвосхищая результаты этого анализа, скажем вкратце: вывод, к которому мы придем впоследствии, состоит в том, что ситуация, когда все отрасли в экономике функционируют в условиях совершенной конкуренции, является в известном смысле оптимальной).
  
  Отметим тем не менее, что в нашем распоряжении все же есть инструментарий, позволяющий сделать некоторые выводы из сравнения конкуренции и монополии - это инструментарий излишков потребителя и производителя (см. лекцию 17). Обратившись к рис. 12, мы увидим, что в условиях монополии потребительский излишек уменьшается на величину, равную площади четырехугольника РкРМСЕк. Часть этих потерянных потребителем излишков, равную площади прямоугольника РкРМСВ, теперь присваивает себе производитель, но при этом излишек производителя уменьшается на величину площади треугольной фигуры ЕМВЕк.
  
  Самое интересное в этой ситуации состоит для нас в том, что суммарный излишек всех участников рынка уменьшается на величину площади треугольной фигуры ЕМСЕк (ВСЕк - потери потребителей, ЕМВЕк - производителей).
  
  Таким образом, все участники рынка в совокупности (а значит, и общество в целом) несут в условиях монополии чистые потери.
  
  Сделанный нами вывод представляется, однако, многим экономистам отнюдь не бесспорным, а вопрос об отношении к монополии остается весьма дискуссионным.
  
  Во-первых, насколько корректным было наше сравнение, базировавшееся на гипотезе о неизменности функции затрат при переходе отрасли от конкуренции к монополии? Ведь вполне вероятно, что объединение множества фирм в одну приведет к значительному снижению затрат за счет создания единой службы снабжения, сбыта и т. д.
  
  Во-вторых, в отрасли характер отдачи от масштаба может быть таков, что эффективный объем выпуска одного завода окажется близким к объему рыночного спроса или даже превысит его. Такая ситуация носит название естественной монополии и характерна для многих отраслей сферы коммунальных услуг.
  
  В-третьих, монополист, как часто утверждают, более чем кто бы то ни было другой, заинтересован в разработке и внедрении в производство технических нововведений.
  
  Фирма в условиях совершенной конкуренции, конечно, волей-неволей должна использовать все известные технологические знания, иначе она просто не выживет на рынке, но вот разрабатывать что-то новое с данной точки зрения у этой фирмы нет никакого стимула - ведь все равно все будет сразу же использовано конкурентами. Иначе обстоит дело в условиях монополии, когда прибылью от нововведений можно наслаждаться в одиночку. Недаром же государство поощряет авторов новых продуктов и технологических процессов патентами и авторскими правами, т. е. представляет им монополию на определенный срок.
  
  Противники монополии возражают, однако, против этих доводов, приводя свои контраргументы: отсутствие конкурентов дает, по их мнению, менеджерам монополий возможность спокойной жизни, приводя к неэффективности в управлении и, как следствие, к росту затрат; большинство технических новшеств разрабатывается в небольших и гибких компаниях, а не в вялых, неповоротливых гигантах. Уже само поддержание входных барьеров, делающих отрасль недоступной для привлеченных ярким светом монопольной прибыли потенциальных конкурентов, требует от монополиста затрат некоторых ресурсов. "Целесообразно ли такое использование ресурсов с точки зрения общества?", - вопрошают противники монополии.
  
  Дискуссия эта продолжается до сих пор, но все же общий вердикт экономической науки по отношению к монополии заключается в том, что монополия менее предпочтительна для общества, чем совершенная конкуренция, следовательно, деятельность монополии необходимо по возможности регулировать с тем, чтобы попытаться уменьшить величину общественных потерь.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Фирма-монополист имеет функцию предельных затрат MC(Q) = 10+ 2Q. Найти цену,
  максимизирующую прибыль фирмы, и соответствующий объем выпуска для следующих
  вариантов спроса:
  а. PD(Q) = 50 - Q;
  б. PD(Q) =60 - 4Q;
  в. PD(Q) =70 - 2Q;
  г. PD(Q) =80 - 6Q.
  Используйте результаты решения задачи при обсуждении утверждения: не существует функции предложения для монопольной структуры рынка.
  
  2. Фирма-монополист имеет заданную функцию предельных затрат МС^).
  
  Каковы бы ни были объем выпуска QO и цена Р0 > MC(QO), существует такая функция рыночного спроса, что равновесие фирмы будет достигаться при объеме выпуска QO и цене Р0. Для доказательства этого утверждения достаточно построить пример такой функции спроса.
  
  Попробуйте сделать это.
  
  3. Фирма-монополист имеет в своем составе 100 заводов и находится в состоянии
  равновесия в длительном периоде.;
  
  Спрос описывается линейной функцией.
  
  Сколько заводов действовало бы в отрасли, если бы каждый из них был самостоятельной конкурентной фирмой?
  
  4. В состав фирмы входят несколько заводов. Зная функцию общих затрат каждого из них,
  найти функцию общих:. затрат фирмы для следующих вариантов состава:
  а. n одинаковых заводов с функциями затрат:
  TCi(Qi) = 100 + 10Qi + Qi2;
  б. два завода с функциями затрат:
  TC1(Q1) = 100 + 10Q1 + Q12;
  
  TC2(Q2) = 200 + 10Q2 + 0,25Q22;
  в. два завода с функциями затрат:
  TC1(Q1) = 100 + 10Q1 + Q12;
  TC2(Q2) = 200 + 5Q2 + 0,25Q22;
  Лекция 27. Ценовая дискриминация
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Зачем продавать по разным ценам?
  
  БАРБОС. Прекрасная идея - продавать один товар по разным ценам! Доброму хозяину собаки я бы все продавал дешевле.
  
  АНТОН. Игорь, как ты думаешь, почему на Сытном рынке многие продавцы не ставят ценники у своего товара?
  
  ИГОРЬ. Из любви к общению с покупателем, конечно.
  
  АНТОН. И только?
  
  ИГОРЬ. Разве этого мало? Впрочем, это можно связать и с желанием продавать каждому покупателю по максимально возможной для него цене.
  
  АНТОН. Неужели продавцы, которые ставят ценники, не желают того же?
  ИГОРЬ. Думаю, желают, но реализуют свое желание несколько иначе.
  
  АНТОН. Кажется, понял: они указывают далеко не самую низкую цену, за которую готовы продать свой товар.
  
  ИГОРЬ. Да, и таким образом стремятся прикарманить потребительский излишек (лекция 17), т.е. выжать из каждого покупателя максимум возможного.
  
  АНТОН. Почему же государство безучастно смотрит на это ограбление покупателя?
  
  БАРБОС. Я часто слышу: "Государство заботится... государство обеспечивает...". Вот бы мне с этим государством познакомиться.
  
  ИГОРЬ. Вероятно, потому что это ведет к уменьшению различий в реальном доходе: ведь богатый платит обычно больше, чем бедный. Значит, социальная справедливость торжествует.
  
  АНТОН. Вообще-то государство не только снисходительно наблюдает, но и само практикует такой образ действий. Например, будучи студентами, мы могли приобрести по льготной цене проездную карточку, но вместе с получением дипломов лишились этой привилегии.
  
  ИГОРЬ. He только государство. Другие покупатели, видя как "обирают" их брата, не спешат на помощь. Многие считают нетактичным спрашивать на базаре у покупателя, по какой цене он приобретает товар, тем самым склоняя его к раскрытию коммерческой тайны.
  
  АНТОН. Торговаться с каждым покупателем довольно утомительно, хотя чего не сделаешь ради дополнительной прибыли. Может, есть более простые способы отделения более покладистых покупателей от менее покладистых?
  
  ИГОРЬ. Говорят, в Лондоне есть районы "богатых" и "бедных". В своем магазине, расположенном в "богатом" районе, фирма может продавать продукцию по более высокой цене, чем в "бедном".
  
  АНТОН. Игорь, ты считаешь, что "покладистые" и "богатые" это одно и то же?
  
  ИГОРЬ. Конечно, в жизни все сложнее. Особенно загадочно поведение "середняков", которых большинство.
  
  АНТОН. Если магазин находится в центре города, т. е. в "смешанном" районе, он также может разделить покупателей, например путем постепенной уценки товара: вначале установит максимальную цену спроса; через некоторое время ее снизит, затем еще раз и
  т. д.
  
  ИГОРЬ. Государство делит покупателей более грубо: чтобы получить право на льготную цену, надо доказать свою принадлежность к определенной группе. Помнится, Остап Вендор, хотя и по поддельным документам, проник в столовую "только для членов профсоюза". Впрочем, документы не всегда требуются.
  
  AHTOH. Действительно, "население", которое оплачивает электроэнергию по более низкому тарифу, чем предприятия, не предъявляет документы.
  ИГОРЬ. Кстати, Антон, ты собирался организовать швейную мастерскую. Учти, если раздать работу надомницам, то можно сэкономить на электроэнергии.
  
  АНТОН. Действительно. Тогда мне удастся "приобрести" электроэнергию на более дешевом рынке.
  
  ИГОРЬ. Чтобы с выгодой продавать по разным ценам, между сегментами рынка должны существовать достаточно прочные границы.
  
  БАРБОС. Конечно. Иначе не успеешь хвостом вильнуть, а сахарной косточки как не бывало. Все-таки интересно: если вкус - одинаковый, запах - одинаковый, то какое удовольствие приносят разные цены?
  РАЗДЕЛ 1. Дискриминационное поведение монополии Что понимают под ценовой дискриминацией?
  Термин "дискриминация" образован от латинского discriminatio, что означает различие, различение. Под ценовой дискриминацией понимают практику установления разных цен на один и тот же товар при условии, что различия в ценах не связаны с затратами. В общем виде речь может идти либо о практике какой-либо отдельной фирмы-продавца, либо о поведении отдельного покупателя, если он сам в состоянии назначить разные цены спроса для разных продавцов, причем последние по тем или иным причинам соглашаются на его условия. Обычно рассматривается вариант дискриминационного поведения продавца как наиболее часто встречающийся. Ценовые различия, возникающие на основе конкурентной борьбы разных фирм, предлагающих одну и ту же продукцию, относятся к другим особенностям функционирования рынка и не связаны с дискриминацией.
  
  Смысл дискриминационного поведения состоит в том, чтобы использовать все возможности для назначения максимальной цены на каждую продаваемую единицу товара. Это значит, что дискриминации может подвергаться как один и тот же покупатель, например, в зависимости от закупаемого количества товара, так и разные покупатели.
  
  Сделанный в определении акцент на отсутствие связи ценовых различий с затратами не случаен. Цены реальных сделок обычно отличаются друг от друга из-за несовпадения условий доставки, страховки, упаковки, кредита, дополнительного сервиса, комплектации, а также по причине обеспечения изготовителем особых качественных характеристик изделия в соответствии с индивидуальными запросами потребителей. В тех случаях, когда покупатель оплачивает особенности индивидуальной сделки, требующие соответствующих затрат, ценовые различия , не являются дискриминационными. И наоборот, оплачивая то, что не требует дополнительных расходов, покупатель подвергается ценовой дискриминации.
  
  Когда и почему товар продается по одинаковым ценам. Единая цена товарного рынка
  
  Сама постановка вопроса о ценовой дискриминации предполагает достаточно высокую степень развития рыночных отношений. Разовые, случайные сделки между сменяющими друг друга покупателями и продавцами всегда совершались по разным ценам. Как сумели договориться, на том и порешили! Лишь со временем возникают условия для формирования того, что можно назвать единой ценой товарного рынка. Для этого необходимо прежде всего формирование определенного экономического пространства с относительно устойчивым составом участников сделок. Можно сказать, что рынок должен обрести свои границы. Эти границы определены сбытовыми подразделениями тех фирм, которые выступают как поставщики рынка, и кругом тех покупателей товаров, которые одновременно предъявляют спрос на эту товарную массу. Неопределенность состава покупателей и продавцов порождает неопределенность цен, постоянное изменение условий спроса и предложения.
  
  На этом фундаменте главная причина, выравнивающая цены, - конкуренция.
  
  Конкурируют между собой продавцы, предлагая клиентам выгодные альтернативы.
  
  Конкурируют между собой покупатели. Они ведут борьбу не только за товар, но и за наиболее выгодные условия его приобретения. Любые возможные преимущества кого-либо из потребителей вызывают стремление других занять место более удачливых собратьев. Наконец, конкурируют между собой покупатели и продавцы. Если судьба каждого из них зависит от поведения другого, то они вынуждены договариваться, согласовывать свои интересы и возможности. В результате сама жизнь заставляет вести торговлю по примерно одинаковым ценам.
  
  Общие предпосылки возникновения ценовой дискриминации
  
  Все то, что может подорвать какое-либо направление конкурентных отношений, а также расчленить единое конкурентное пространство, создает предпосылки для ценовой дискриминации.
  
  Ценовая дискриминация возникает на основе реальных противоречий рыночного механизма. Одна из особенностей его функционирования - приведение всех индивидуальных оценок и возможностей к единому усредненному, наиболее представительному уровню. На рынке все равны. Но за общей кривой спроса скрывается совокупность разных индивидуальных ценностных оценок потребителей при разных бюджетных возможностях. Это значит, что при единой рыночной цене всегда есть покупатели, готовые заплатить больше за то же количество товара.
  
  Кроме того, как мы знаем, если бы цена была больше, потребители не отказались бы от покупок совсем, а купили бы меньшее количество единиц товара. Значит, покупая больше при данной цене, они как бы недоплачивают за предыдущие единицы товара. Таковы общие правила рыночной игры.
  
  И еще. Географически и институционально обособленные рынки создают естественную базу ценовых различий, если фирма имеет возможность одновременного выхода на эти рынки.
  
  Условия, необходимые для проведения ценовой дискриминации
  
  Чтобы реализовать названные предпосылки в практической деятельности фирм, необходимы определенные условия.
  
  Во-первых, у продавца должна быть возможность контролировать цены. Легче всего это может сделать монополист, поэтому весь разговор о ценовой дискриминации обычно ведется в контексте монопольной структуры рынка. Главное, чтобы конкуренты не могли продавать товар дешевле там, где фирма намерена продать его дороже. Власть над ценами связана также с количеством противостоящих продавцу покупателей. Если покупателей мало, так что уход любого из них с рынка заметен для продавца, возможности ценового диктата ограничены.
  
  Во-вторых, у покупателей не должно быть возможности покупать там, где продают дешевле.
  
  Ограничение возможности покупать блага по более низким ценам (лично либо пользуясь услугами тех, кто имеет доступ на дешевые рынки) достигается по-разному. На рынке услуг существует естественная граница, разделяющая покупателей. Нельзя перепродать по сходной цене собственную прическу или исцеление. На товарных рынках, если географическая удаленность не останавливает перекупщиков или потребителей, могут использоваться искусственные ограничения перепродажи (таможенные барьеры и т. п.).
  
  Заметим, что выгоды ценовой дискриминации иногда доступны и для продавцов конкурентных рынков. Так, продавец винограда на базаре может назначить на свой товар разную цену, торгуясь и оценивая платежеспособность покупателя на глаз.
  
  В-третьих, издержки проведения в жизнь дискриминационной политики не должны превышать выгод от такой деятельности. Торговаться с каждым в отдельности, изучая его платежеспособность, контролировать персонал, получивший возможность лично назначать цены, - все это дело дорогое и не всегда оправданное.
  
  РАЗДЕЛ 2. Типы ценовой дискриминации
  
  В зависимости от того, насколько полно реализуется каждое из этих условий и насколько удачно они сочетаются между собой, можно говорить о разных возможностях проведения дискриминационной политики как постоянной линии поведения фирмы. Наивысшая степень контроля над рынком при благоприятном стечении обстоятельств дает возможность назначения индивидуальных цен на каждую единицу товара для каждого покупателя в соответствии с индивидуальными кривыми спроса. Наиболее мягкая форма дискриминации связана с назначением разных цен для разных групп покупателей. Между этими полюсами находится множество промежуточных положений: установление различных цен на отдельные партии товара, индивидуальный подход к назначению цен только для отдельных групп покупателей и т. п. Принято различать следующие основные типы ценовой дискриминации.
  
  Совершенная ценовая дискриминация связана с возможностью устанавливать разные цены на каждую продаваемую единицу товара. Каждый покупатель платит за дополнительную единицу товара свою цену, равную индивидуальной цене спроса.
  
  Ценовая дискриминация по объему покупки. Совершенная ценовая дискриминация трудно осуществима, но тот факт, что индивидуальная цена спроса с увеличением объема убывает, позволяет продавцу извлечь выгоду из установления разных цен для разных объемов покупки. Обычной является практика назначения скидок при покупки крупных партий товара.
  
  Ценовая дискриминация на сегментированных рынках означает установление разных цен для разных категорий покупателей (сегментов рынка). Предполагается, что эти категории могут быть легко идентифицированы (наличие студенческого билета, пенсионного удостоверения и т. п.). На практике такой подход осуществить гораздо легче, и в целом он преобладает. Модель совершенной ценовой дискриминации, осуществляемой фирмой-монополистом, показана на рис. 1. Если монополия назначает единую цену для всего
  
  
  
  
  реализации между двумя рынками таким образом, чтобы общая выручка от реализации продукции была максимальной. Каково же условие максимизации общей выручки?
  
  Представим себе, что монополист распределил реализацию между рыночными сегментами так, что предельная выручка на сегменте рынка MR1 больше предельной выручки на сегменте MR2.
  
  Тогда монополист может увеличить общую выручку, перебросив одну единицу продукции с сегмента с низкой предельной выручкой на сегмент с более высокой предельной выручкой. При этом объем реализации монополиста останется неизменным, а общая выручка возрастает. Если и после этого MR1 все же будет больше MR2 процесс максимизации выручки может быть продолжен переброской еще одной единицы продукции на рынок с более высокой предельной выручкой. Только если:
  
  MR, = MR2, (1)
  
  никакое перераспределение объема реализации между сегментами рынка не позволит монополисту увеличить общую выручку, а следовательно, и прибыль. Условие (1) верно для распределения любого выпуска.
  
  Поскольку дополнительная единица товара, проданная на любом из сегментов рынка, приносит фирме одинаковую дополнительную выручку, равную предельной выручке на каждом из сегментов, предельная выручка фирмы на сегментированном рынке в целом также будет равна этой величине:
  
  MR1(Q1) = MR2(Q2) =MRS(Q) (2)
  
  При этом:
  
  Q = Q1 + Q2. (3)
  
  Следовательно, кривая предельной выручки монополиста представляет собой горизонтальную сумму кривых предельной выручки обоих секторов рынка (рис. 2,В).
  
  Заметим, ход приведенных выше рассуждений полностью аналогичен ходу рассуждений, с помощью которых мы показали, что монополист, осуществляющий выпуск продукции на нескольких заводах, всегда распределяет свой объем производства между этими заводами так, что предельные затраты по выпуску продукции на всех заводах равны между собой (см. лекцию 26).
  
  Попробуем теперь определить, при каких объемах реализации и ценах на каждом сегменте рынка монополист получает наибольшую общую прибыль.
  
  Рассмотрим рис. 3. Как известно, монополист получает максимальную прибыль при таком объеме выпуска (Q), при котором MRS = MC.
  
  В нашем случае монополист должен еще распределить этот объем между сегментами рынка, причем оптимальным, как мы знаем, является такое распределение, при котором MR1 = MR2 = MRS. (Монополист выполняет это условие (а следовательно, максимизирует общую прибыль), реализовав на первом сегменте рынка Q1 единиц продукции по цене Р1з а на втором сегменте Q2 по цене Р2.
   0 Qt Яг Я Я
  
  
  
  Цена, устанавливаемая монополистом на сегменте с более эластичным спросом, ниже, чем цена на сегменте с менее эластичным спросом: P1 < Р2. Покажем, что это утверждение справедливо во всех случаях. Как мы помним (лекция 26):
  
  MRS = P(1 - 1/г|).
  
  Осуществляющий ценовую дискриминацию монополист распределяет объем реализации между сегментами рынка так, что MR1 = MR2. Следовательно:
  
  P1(1 - 1/ Г|1) = P2(1 - 1/ Т|2). (4)
  
  Пусть спрос на первом сегменте более эластичен, чем на втором:
  
  Л1 > Л2. (5)
  
  Это означает, что:
  
  (1 - 1/ Т|1) > (1 - 1/ Т2). (6)
  Тогда из (4) и (6) следует: P1 < Р2. (7)
  Таким образом, монополист всегда устанавливает на сегменте с более эластичным спросом цену ниже, чем на сегменте с менее эластичным спросом.
  
  Из выражения (4) можно сделать еще один весьма важный вывод. Если эластичность спроса на обоих сегментах рынка одинакова, то и цены, устанавливаемые монополистом, также будут одинаковы, т. е. ценовая дискриминация потеряет для максимизирующего прибыль монополиста всякий смысл.
  
  Таким образом, различная эластичность спроса на разных сегментах рынка является важнейшим условием для осуществления монополистом ценовой дискриминации.
  
  Монополистический диктат противоречит интересам потребителей. Он ведет к общественным потерям, связанным, в частности, с сокращением объема продаж. Однако ценовая дискриминация дает возможность увеличить объем производства, приблизить его к конкурентному уровню, а значит, увеличить потребление, сделать доступными некоторые товары для менее обеспеченных слоев населения.
  
  РАЗДЕЛ 3. История понятия "ценовая дискриминация"
  
  Задача этого краткого обзора - показать, как сложилось понятие ценовой дискриминации. Первоначальное представление о ней можно найти в работах Ж. Дюпюи и Д. Ларднера, а свою развитую форму оно нашло в трудах А. Пигу. О вкладе каждого из этих экономистов и пойдет речь.
  
  Ж. Дюпюи. Он был первым, кто привлек внимание исследователей к факту ценовой дискриминации и попытался выяснить его смысл. Рассуждения Дюпюи изложены в уже известной нашему читателю работе (Дюпюи Ж. О мере полезности гражданских сооружений // Теория потребительского поведения и спроса. СПб., 1993. (Вехи экономической мысли ; Вып. 1). См. также лекцию 17, раздел 3). В основе подхода Дюпюи к ценовой дискриминации лежит концепция полезности.
  
  Что же дает нам право говорить о приоритете этого французского инженера и экономиста в разработке понятия ценовой дискриминации? Прежде всего - это ее определение, вошедшее почти без изменений в экономическую литературу. В определении Дюпюи схвачена самая суть явления: "Один и тот же товар... продается по разным ценам" разным покупателям, причем различия в ценах, уточняет Дюпюи, безотносительны к различиям в затратах.
  
  Помимо определения ценовой дискриминации Дюпюи частично освещает и условия, необходимые для ее осуществления. Он разъясняет, что негоциант (который одновременно является и фабрикантом) может вести такую продажу только в том случае, если он защищен от конкуренции, т. е. является монополистом. Выполнение этого условия необходимо для того, чтобы продавец мог контролировать цену. Но его еще недостаточно, ибо нельзя понять, откуда вообще берутся две (и более) цены на один и тот же товар, если различия в затратах столь малы, что ими можно пренебречь, или их просто нет.
  
  Установление цен, уточняет затем Дюпюи, зависит не только от интересов продавца-монополиста, но и от того, как оценивают ту или иную вещь покупатели. В глазах разных покупателей одна и та же вещь имеет разную полезность, поэтому и цены, которые они готовы платить за нее, могут быть разными.
  
  И поскольку существуют разные (отдельные) группы покупателей - "богатые, зажиточные и бедняки", констатирует Дюпюи очевидный факт, то монополист, посвященный в хитрости торговли, способен распознать эти группы, учесть разную готовность платить за товар.
  
  Интуитивно Дюпюи натолкнулся на основу отделения одной группы от другой - различие эластичности спроса. Оставалось лишь выразить ее в явном виде, и еще одно условие ценовой дискриминации было бы сформулировано полностью.
  
  Зачем монополист идет на такую продажу? Дюпюи отвечает: чтобы "заставить каждого покупателя принести ему как можно больше прибыли". Здесь структура понятия ценовой дискриминации увязывается Дюпюи с понятием излишка потребителя: увеличение прибыли, с точки зрения покупателя, представляет собой изъятие в пользу монополиста большей или меньшей части излишка потребителя, который в противном случае принадлежал бы ему.
  
  Д. Ларднер. Почти одновременно с Дюпюи вопрос о ценовой дискриминации ставился еще одним инженером и экономистом англичанином Д. Ларднером. Его анализ и выводы изложены в работе "Экономика железных дорог: трактат о новом виде транспорта, управлении им, перспективах и отношениях коммерческих, финансовых и социальных", вышедшей в Лондоне в 1850 г., в которой рассматриваются экономические проблемы зарождающейся отрасли - железнодорожного транспорта.
  
  Подход Ларднера отличается от подхода Дюпюи. Ларднер анализировал ценовую дискриминацию с позиции теории фирмы, как теперь сказали бы мы (Подробный анализ концепции ценовой дискриминации Д. Ларднера содержится в статье: Hooks D. Monopoly Price Discrimination in 1850 : Dionysius Lardner // History of Political Economy. 1971. Vol. 3, N 1). Он доказывал, что дискриминация может использоваться в качестве средства, с помощью которого фирма способна максимизировать прибыль. Анализ железнодорожных тарифов позволил ему обобщить практику их дифференциации в зависимости от расстояния и характера перевозимых грузов. Эту дифференциацию он объяснил различиями эластичности спроса на услуги железнодорожного транспорта, во-первых, и перевозимых грузов, во-вторых. Реальный вклад Ларднера - это выявление им роли эластичности спроса в практике ценовой дискриминации.
  
  Ларднер современник Дюпюи, и естественно возникает вопрос о его отношении к идеям французского экономиста. Достоверных свидетельств об этом у нас, к сожалению, нет.
  
  Известно лишь, что Ларднер ссылается на журнал, в котором публиковал отдельные свои работы Дюпюи, но фамилию французского экономиста он не упоминает. Очевидно, анализ Ларднера не был прямо связан с идеями Дюпюи. Можно предположить, что Ларднер или не знал о его работе, или не придавал ей значения.
  
  А. Пигу. Полвека спустя теория ценовой дискриминации получила дальнейшее развитие и, если не считать незначительные дополнения и уточнения, нашла свою современную форму в работах английского экономиста А. Пигу, ученика и последователя А. Маршалла.
  
  В работе "Экономическая теория благосостояния" Пигу дал более глубокий, нежели его предшественники (и современники), анализ ценовой дискриминации (Пигу А. Экономическая теория благосостояния. М., 1985. Т. 1. Гл. XVI, XVII). Он выявил и постулировал общие условия ценовой дискриминации и выделил три вида (степени) ценовой дискриминации.
  
  Согласно Пигу, общие условия, в полной мере благоприятствующие осуществлению ценовой дискриминации, складываются тогда, когда цена спроса на любую единицу товара не зависит от продажной цены любой другой единицы товара. А это возможно лишь в том случае, когда никакая единица товара не может заменить какую-либо другую единицу этого же товара.
  
  Предполагается, что: 1) никакую из единиц товара, проданную на одном рынке, нельзя передать на другой рынок и 2) никакую из единиц спроса, предъявленного на одном рынке, невозможно перевести на другой рынок. При этих допущениях на рынке возникнут условия, при которых дискриминация позволит монополисту извлечь наибольшие выгоды. По сути дела речь идет об условиях некой идеальной (совершенной) дискриминации (Термин "совершенная дискриминация", по-видимому, впервые употребила Дж. Робинсон (Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции. М., 1986. С. 261. Прим. 2)). Ценовая дискриминация в интерпретации А. Пигу в настоящее время вошла во все учебники экономики.
  
  РАЗДЕЛ 4. Тарифы на электрическую энергию и ценовая дискриминация
  
  Электрическая энергия - важнейшее благо, без которого невозможно обойтись ни в производстве, ни в быту. Каждый из нас в той или иной мере является потребителем электрической энергии или потребителем товаров, произведенных с ее использованием.
  
  Стандартность качества электроэнергии как товара и, следовательно, отсутствие дифференциации продукта, с одной стороны, а также невозможность ее перепродажи - с другой, вроде бы исключают все факторы ценовых различий, кроме ценовой дискриминации.
  
  Однако электрическая энергия как товар имеет ряд особенностей, которые существенно влияют на формирование затрат при ее производстве, и именно различия в затратах иногда лежат в основе различий платы за ее использование (тарифов).
  
  Рассмотрим сначала особенности электрической энергии с точки зрения потребителя. В отличие от других благ мы ее получаем точно в тот момент времени, когда в ней возникает потребность, и так же мгновенно можем прекратить ее поступление, нажав на выключатель. Это отличие электрической энергии от других благ существенно. Вы не можете, например, нажав на какую-то кнопку, мгновенно получить конфеты, велосипед или какие-то другие блага; кроме того, не можете, удовлетворив свою потребность, мгновенно отказаться от них, сделать так, чтобы невостребованная их часть в данный момент исчезла.
  
  Можно подвергнуть сомнению это утверждение, приведя в качестве примера водопроводную воду. Действительно, если вода нужна - кран открывается, не нужна -закрывается. Благо и в этом случае поступает в зависимости от потребности и прекращает поступать, когда она исчезает. Если смотреть только со стороны потребителя, то разница действительно невелика. Однако, чтобы глубже разобраться в этом вопросе, необходимо обратиться к процессу производства этих благ.
  
  Природа создала огромные запасы воды как в открытых, так и закрытых подземных водоемах, где невостребованное в данный момент благо может храниться, накапливаться и по мере необходимости использоваться. Человеком была создана только система забора, очистки, хранения и доставки воды к местам ее потребления (водопровод).
  
  Электрическая энергия, которая используется в настоящее время, не является продуктом природы. Она создана человеком. Техника и технология ее получения не позволяют накапливать электрическую энергию впрок, и поэтому процесс производства практически совпадает во времени с процессом потребления (Электротехника позволяет в небольших количествах накапливать и хранить электрическую энергию в специальных устройствах, называемых аккумуляторами. Однако дополнительные затраты, связанные с этим, велики.
  
  Для того чтобы оценить их, достаточно сопоставить плату за электрическую энергию, получаемую из сети и от аккумуляторов любого типа. Существенны дополнительные затраты и при создании аккумулирующих электрических станций.). Потребление электрической энергии значительно изменяется в течение суток. Понятно, что в ночные часы оно существенно ниже, чем в утренние и дневные, так как количество потребителей и объемы их потребления снижаются как в промышленности, так и у населения на бытовые нужды. Но в дневные часы существуют периоды, когда потребление электрической энергии является максимальным у большинства потребителей. Эти периоды принято называть часами совмещенного максимума. Энергопредприятия вынуждены удовлетворять спрос на электрическую энергию по мере его возникновения, и, следовательно, в часы совмещенного максимума возникает необходимость вводить в действие дополнительные (резервные) мощности. Постоянные затраты, связанные с наличием на энергопредприятиях резервных мощностей, увеличивают средние общие затраты энергопредприятий и энергосистемы в целом. Причем резервные мощности имеются не на всех электростанциях, объединенных в энергосистему; поэтому там, где их нет, производство электроэнергии обходится дешевле, что, однако, не является результатом более эффективной работы таких электростанций.
  
  В энергетике существует четкое деление затрат на постоянные (амортизация, заработная плата обслуживающего персонала и др.) и переменные, которые в основном определяются топливной составляющей затрат.
  
  Некоторые экономисты считают, что средние общие затраты на производство электрической энергии возрастают во время пиковой нагрузки в связи с тем, что для удовлетворения потребности в этот период энергопредприятия должны пускать в ход устаревшие, более дорогие методы производства. Однако с таким объяснением трудно согласиться, ибо если принять эту точку зрения, то при наличии современных резервных мощностей проблемы оплаты электроэнергии в часы совмещенного максимума не существовало бы. Величиной, определяющей возрастание средних общих затрат на производство в пиковые часы нагрузки, являются постоянные затраты на содержание резервных мощностей; средние переменные затраты в этот период могут оставаться неизменными.
  
  Это и определяет обоснованность установления двух тарифов. По одному оплачивается электроэнергия в обычные часы, а по повышенному - в часы пиковых нагрузок, т.е., потребляя ее в этот период времени, необходимо дополнительно оплатить энергопредприятию постоянные затраты на содержание резервных мощностей. Если установить единый тариф на уровне средних общих затрат с учетом стоимости резервных мощностей, то потребители, которые не увеличивают потребление в часы совмещенного максимума, будут "переплачивать", а остальные - "недоплачивать". Кроме того, исчезнет стимул к более равномерному потреблению электроэнергии по времени суток, которое позволило бы уменьшить затраты на создание резервных мощностей.
  
  Обратимся к графическому анализу ценообразования по пиковой нагрузке (англ. реаск-pricing), представленному на рис. 4. Условно примем, что все электростанции разделены на две группы: первая группа работает непрерывно; вторая группа работает только в часы совмещенного максимума. Линии АСн и АСд отражают соответственно средние затраты на производство "ночной" (первая группа станций) и "дневной" (вторая группа) электроэнергии, т. е. производимой дополнительно в часы совмещенного максимума. Линии МСн и МСд, предельные затраты на производство дневной и ночной энергии, совпадают (МС).
  
  Соответственно линии DJJ и отражают "ночной" (постоянный в течение суток) и
  "дневной" (дополнительный в часы совмещенного максимума) спрос на электроэнергию.
  Объем производства "ночной" и "дневной" (Q^ электроэнергии определяется
  точками пересечения соответствующих линий предельной выручки МЯн и MR,,, линией
  предельных затрат (МС). Следовательно, цены "ночной" и "дневной" электроэнергии Рн и максимизируют прибыль.
  
  Р
  
  О
  
  Рис. 4. Ценообразование по пиковой нагрузке
  
  Итак, на один товар, электроэнергию, устанавливается две цены. И следовательно, имеет место ценовая дискриминация? Одни экономисты дают утвердительный ответ и говорят, что ценовая дискриминация в этом случае приобретает особую форму - дискриминации во времени. Другие экономисты считают, что поскольку различие в ценах обусловлено различием в затратах, то этот случай не подпадает под общепринятое определение ценовой дискриминации. В реальности рынки "ночной" и "дневной" электроэнергии не отделены зримыми границами. Для их более точного разграничения требуются счетчики электрической энергии, которые фиксируют не только количество потребленной энергии, но и время ее потребления. На Западе такие счетчики широко используются. В России их внедрение только начинается. Поэтому применяется двухставочный тариф. В двухставочном тарифе размер платы состоит из двух частей: основной годовой платы за максимально заявленную мощность, которая характеризует участие потребителя в формировании совмещенного максимума энергосистемы, и дополнительной - за фактически потребленную электроэнергию. Ставка основной платы рассчитывается так, чтобы покрывались условно-постоянные затраты энергосистемы; дополнительная плата должна компенсировать условно-переменные затраты. Использование двухставочного тарифа, хотя и стимулирует более равномерное потребление электроэнергии по времени суток, все же приводит к тому, что одни потребители недоплачивают, а другие переплачивают по отношению к фактическому потреблению в часы совмещенного максимума.
  
  Какова бы, однако, ни была форма тарифов, первооснова различий цен остается одна и та же - различие в спросе на "ночную" и "дневную" электроэнергию, которое ведет к различию в затратах на ее производство.
  
  Если мы не нашли ценовой дискриминации (в общепринятом смысле) в различии тарифов по времени суток, то это не означает, что ее нет внутри "дневного" и "ночного" рынков.
  
  Так, промышленные предприятия в России платят по значительно более высокому тарифу, чем население. Жильцы квартир с электрическими и газовыми плитами оплачивают расход электроэнергии по разным тарифам, что в известной степени оправдано в условиях неразвитого рынка жилья (если бы тарифы были одинаковы, то различной была бы цена жилья при прочих равных условиях). Разные тарифы применяются также в часы совмещенного максимума для промышленных и сельскохозяйственных предприятий. При обсуждении рис. 4 мы подразумевали, что в качестве монополиста выступает частная фирма. В СССР в качестве монополиста выступало государство, которое определяло тарифы на электроэнергию для различных потребителей. На рис. 4 частный монополист максимизирует прибыль. Государство может иметь другие цели, например максимизацию объема производства при нормальном уровне рентабельности. В этом случае тарифы будут установлены на уровне средних общих затрат в точке пересечения линии АС с линией спроса. Поэтому повышенные тарифы для предприятий могут быть нацелены на компенсацию убытков от продажи электроэнергии населению по пониженным тарифам, что и имеет место в России, Отметим, что в развитых странах картина иная - население платит по более высоким тарифам, чем фирмы. Почему? Из раздела 2 данной лекции мы знаем, что цена выше на том рынке, где эластичность спроса ниже. Спрос населения на электроэнергию менее эластичен по ряду причин: во-первых, населению сложнее, чем предприятиям, заменить один вид энергии другим, например перейти с электричества на газ; во-вторых, крупные предприятия могут частично самообеспечиваться электроэнергией; в-третьих, возможности сбережения электроэнергии также выше у фирм, чем у населения.
  
  Конечно, целесообразность той или иной формы ценовой дискриминации должна быть подкреплена экономическими расчетами. Ведь повышенные тарифы для предприятий перейдут в повышенные затраты на производство товаров и, возможно, более высокие розничные цены для тех же потребителей. Непросто ответить на вопрос, будет ли при этом достигнут желательный для государства социальный эффект.
  
  Нам часто приходится сталкиваться в жизни с разными ценами на один и тот же товар.
  
  Ценовая дискриминация - только одна из множества причин ценовых различий. В этом разделе мы познакомились с тем, как она проявляется в тарифах на электрическую энергию. В других отраслях ценовая дискриминация принимает другие формы и преследует иные цели, исследование которых не менее занимательно и поучительно.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Может ли монополия осуществлять эффективную ценовую дискриминацию на рынке,
  сегменты которого характеризуются обратными функциями спроса:
  
  P1D(Q) = 100 - 2Q ; P2D(Q) = 100 - 10Q ?
  
  2. Функция предельных затрат монополии. МС (Q) = 120 + Q. Может ли монополия
  осуществлять эффективную ценовую дискриминацию на рынке, сегменты которого
  характеризуются обратными функциями спроса?
  
  P1D(Q) = 100 - 2Q ; P2D(Q) = 200 - 10Q ?
  
  3. Фирма-монополист состоит из m заводов и проводит ценовую дискриминацию на n
  сегментах рынка. Доказать, что рациональное распределение объема производства между
  заводами (q1, q2, qm) и объема продаж между сегментами рынка (Q1, Q2, Qn) должно
  удовлетворять условию:
  
  MC1(q0 = MC2(q2) = ... = MCm(qm) = MR1(Q1) =MR2(Q2) = ... = MRn(Qn),
  
  где MCi(qi) - предельные затраты i-того завода; MRJ(QJ) - предельная выручка на j-м сегменте.
  4. Фирма-монополист реализует продукцию на рынке, где покупатели подразделяются на две группы. Спрос каждой группы задан как функция цены спроса от объема:
  
  PD1(Q) = 30000 - 5Q; PD2(Q) = 200 - 40Q ?
  а. Найти предельную выручку фирмы как функцию объема продукта для двух вариантов:
  - продукт продается на рынке по единой цене;
  - продукт продается группам покупателей по различным ценам.
  б. Найти общую выручку как функцию объема производства для указанных вариантов.
  Лекция 28. Монополистическая конкуренция
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Каждому свой товар?
  
  БАРБОС. Недавно хозяин рассказывал своему другу грустную историю буриданова осла. Бедняга умер с голоду между двумя одинаковыми охапками сена, так и не выбрав, какую из них съесть. Со мною бы такое не случилось. Мне иногда перепадают сразу две косточки, и я не помню случая, чтобы они были совсем одинаковы. Всегда какая-то из них нравится мне больше. Вот с нее-то я и начинаю.
  
  АНТОН. Когда у нас шла речь о совершенной конкуренции, много раз подчеркивалось, что это - идеальная структура, которая никогда не встречается в жизни. Но разве в действительности нет товаров, выпускаемых большим числом фирм?
  ИГОРЬ. Например?
  АНТОН. Печенье, зубная паста, овощи... Мало ли! ИГОРЬ. По-твоему, печенье - это один товар?
  АНТОН. Разумеется, нет. Есть очень много разных сортов печенья, и все они чем-то различаются между собой.
  
  ИГОРЬ. В том-то и дело. Чтобы рынок жил по законам совершенной конкуренции, необходимо, чтобы продаваемый товар был идеально однороден. А разные сорта печенья, конечно, могут заменить друг друга, это, как говорят, близкие заменители, но все-таки это разные товары.
  
  АНТОН. А для меня карамельки "Калинка" и "Малинка" - совершенные заменители. Я вообще не вижу между ними никакой разницы.
  
  БАРБОС. Чудеса, ей-Богу. У этих карамелек даже фантики пахнут совершенно по-разному.
  
  ИГОРЬ. Значит, ты ничего не потеряешь и не приобретешь, если получишь вместо одной "Калинки" одну "Малинку" или вместо пяти "Малинок" пять "Калинок"?
  
  AHTOH. Именно так. Для меня предельная норма замены одного из этих благ другим постоянна и равна единице.
  ИГОРЬ. И как же ты решаешь проблему выбора?
  
  АНТОН. Очень просто: я покупаю те из них, которые дешевле.
  
  ИГОРЬ. Именно так и ведет себя рациональный потребитель. Из товаров - совершенных заменителей он покупает только тот, который хоть на копейку, да дешевле. Разумеется, с учетом нормы замены.
  
  AHTOH. Но ведь норма замены у каждого потребителя своя. Это я не различаю "Калинку" и "Малинку", но ценители отдают предпочтение одному из этих сортов.
  
  БАРБОС. Кажется, меня хозяин считает тонким ценителем, очень приятно слышать.
  
  ИГОРЬ. И фирмы это учитывают и используют. Они стремятся к тому, чтобы их товар хоть немного, да отличался от товара конкурентов.
  
  АНТОН. В лучшую сторону?
  
  ИГОРЬ. Если не для всех, то по крайней мере для кого-то. Ведь если покупатель предпочитает ту же "Калинку", то при небольшом повышении цены он не переключится немедленно на "Малинку", как это было бы при их полной идентичности.
  
  АНТОН. А другие, наоборот, предпочитают "Малинку". Словом, каждый может выбрать товар по своему вкусу.
  
  БАРБОС. Или по вкусу своей собаки. Каждому - свой товар! По-моему, фирмы это неплохо придумали!
  
  АНТОН. Потому и появляется так много сортов более или менее одинаковых товаров.
  
  ИГОРЬ. И не только сортов, но и условий продажи. Вот этот магазинчик открывается рано утром, а тот работает допоздна. В результате у каждого продавца есть свои покупатели.
  
  AHTOH. Но ведь может быть и товар одинаковым, и обслуживание, и часы работы...
  
  ИГОРЬ. Ты имеешь в виду, что во всех булочных нашего города одни и те же сорта хлеба, а во всех молочных магазинах один и тот же кефир?
  
  БАРБОС. Самый лучший в мире хлеб - в нашей булочной, а самый лучший кефир - в нашем молочном магазине. Я не ем ни того, ни другого, но готов поручиться, что это так. Ведь мой хозяин - это рациональнейший потребитель, это Homo, я бы сказал, oeconomissimus. И он покупает хлеб только в нашей булочной, а кефир только в нашем молочном магазине. Это говорит само за себя.
  
  АНТОН. Да, конечно, они одинаковы, когда уже принесены домой. А пока они не куплены, они разные.
  
  ИГОРЬ. А разные товары - это разные рынки. Если бы ты задумал открыть свой молочный магазин, где бы ты это сделал?
  АНТОН. Конечно, подальше от других подобных магазинов и поближе к жилым кварталам. Тогда мой магазин для многих покупателей будет своим, а у меня будут свои покупатели.
  
  ИГОРЬ. И вот один сплошной конкурентный рынок разделяется на рыночки, на каждом из которых один-единственный продавец.
  
  АНТОН. Монополист?
  
  ИГОРЬ. Я бы сказал - микромонополист. Во-первых, сосед торгует товаром - близким заменителем, и монопольная сила такого продавца невелика. Во-вторых, доступ в отрасль открыт, и новый продавец может отбить у старого часть покупателей.
  
  AHTOH. Так что в этом случае мы говорим об особой структуре рынка - о монополистической конкуренции. Только вот что хотелось бы выяснить: о структуре какого рынка идет речь? Мы ведь только что выяснили, что перед нами не один рынок, а целая гроздь?
  
  ИГОРЬ. Формально ты прав, мой высокоученый друг. Каждый товар продается на своем рыночке, но уж слишком легко проницаемы их границы, ибо покупатели с легкостью могут заменить один товар другим. Так что можно говорить об одном рынке с ячеистой структурой.
  
  БАРБОС. Какое странное сочетание слов "монополистическая конкуренция"! Если бы я был ученым псом из журнала "Литературоведческая школа", я бы сказал, что это настоящий оксюморон вроде "горячего снега", "слепящей мглы" или легендарной артели "Красная Синька".
  
  РАЗДЕЛ 1. Дифференциация продукта
  
  Одна из немногих простых радостей, которые принес обычному человеку мучительный переход нашей страны к рынку, - возможность попробовать незнакомые шоколадки, вафли, жвачки, ликеры, вдруг появившиеся в ларьках в бесконечном числе разновидностей. Конечно, многим они не по карману. Но раз-другой соблазнился купить почти каждый. Привычное на Западе, но поражающее нас многообразие вариантов в сущности одних и тех же продуктов является зачастую плодом деятельности небольших фирм, существующих в условиях монополистической конкуренции.
  
  Именно такой тип рынка характерен для пищевой промышленности, производства одежды и обуви, книгоиздания, мебельной промышленности, розничной торговли, многих видов услуг и ряда других отраслей.
  
  Монополистическая конкуренция - одна из форм несовершенной конкуренции. На рынке действует множество фирм, причем среди них либо вообще нет крупных, либо те не имеют решающих преимуществ над мелкими и соседствуют с ними. Барьеры на пути проникновения на такой рынок сравнительно невелики: для того чтобы открыть мастерскую по выпуску мягкой мебели или модную парикмахерскую, большие капиталы не нужны, да и конкурентам трудно помешать этому. Незатруднителен обычно и уход с рынка - всегда находятся покупатели, готовые купить небольшое дело.
  
  Почему же при столь либеральных условиях, господствующих на рынках описываемого типа, конкуренция здесь все же не является совершенной? Причина кроется в той самой заметной черте рынка монополистической конкуренции, с которой мы и начали его описание, а именно в разнообразии, дифференциации, продукта. Выпускаемый каждой фирмой товар чем-то отличается от изделий других компаний. Любой из производителей занимает своеобразное положение "мини-монополиста" (единственного производителя данного продукта) и обладает известной властью на рынке. Причем с непривычки режущее слух словосочетание "мини-монополист" является не метафорой, а точным отражением сути ситуации.
  
  В самом деле, каждая фирма, действующая в условиях монополистической конкуренции, контролирует лишь небольшую долю всего рынка соответствующего продукта. Однако дифференциация товара приводит к тому, что единый рынок распадается на отдельные, сравнительно самостоятельные части (их называют сегментами рынка, хотя и не в том смысле, в каком этот термин употреблялся в лекции 27). И на этом сегменте рынка доля даже маленькой фирмы может стать очень большой.
  
  На совокупном рынке розничной торговли продовольственными товарами США вашингтонская фирма "Саттон плейс гурмет" имеет незначительную долю (годовой оборот порядка 35 млн дол.). В национальном масштабе на нем лидирует торговая сеть "Сейфвей". Даже в Вашингтоне тон задает не "Саттон плейс", а крупные супермаркеты.
  
  Но только в магазинах фирмы американской столицы можно купить вестфальскую ветчину действительно из Вестфалии, эльзасские вина, лучшие французские сыры и т. д.
  
  На рыночном сегменте "деликатесы из Европы" небольшая компания занимает монопольную позицию и диктует цены: при их определении она закладывает размер собственной прибыли в 5-8 %, в то время как в среднем по отрасли эта величина равна 13 %.
  
  Дифференциация продуктов возникает из-за существования между ними различий в качестве, сервисе, рекламе.
  
  Поговорим о факторах дифференциации продуктов подробнее.
  
  Прежде всего подчеркнем, что качество не является одномерной характеристикой, т. е. не сводится только к тому, плохой этот товар или хороший. Даже основные потребительские свойства самых простых продуктов удивительно разнообразны. Так, зубная паста должна: а) очищать зубы, б) дезинфицировать полость рта, в) укреплять эмаль зубов, г) укреплять десны, д) быть приятной на вкус, и т. д. И все эти свойства лишь в порядке исключения могут быть гармонично объединены в одном товаре. Во многих случаях выигрыш в некотором свойстве продукта неизбежно ведет к проигрышу в другом. В нашем примере введение в состав пасты эффективных моющих и дезинфицирующих веществ раздражает десны; лучшие в медицинском отношении пасты редко имеют приятный вкус. Поэтому уже выбор приоритетов в основных потребительских качествах открывает возможности для широкого разнообразия продуктов. И все они становятся по-своему уникальны: одна паста лучше всех укрепляет десны, другая - самая вкусная, третья...
  
  Основой для дифференциации могут служить также дополнительные потребительские свойства, т. е. те особенности товара, которые влияют на легкость или удобство его использования (например, разные размеры расфасовки, отличия упаковок и проч.).
  
  При этом практика показывает, что на зрелом, насыщенном рынке именно дополнительные свойства определяют судьбу товаров. Так, один из крупнейших успехов в истории компании "Пепси-кола" связан с введением полуторалитровых пластмассовых бутылок (проект "Большой вкус пепси").
  
  Важной качественной характеристикой продукта является его местоположение. Для розничной торговли и многих видов услуг именно географическое размещение имеет решающее значение. Так, если сеть заправочных станций редка, то ближайшая бензоколонка автоматически становится почти монополистом для своей округи.
  
  Наконец, основой дифференциации продуктов могут служить даже мнимые качественные различия между ними. Давно известен, в частности, тот факт, что значительный процент курильщиков на тестовых испытаниях оказывается неспособным отличить "свою" марку от других, хотя в обычной жизни преданно покупает только ее. Обратим на это обстоятельство особое внимание: с точки зрения рыночного поведения потребителя не имеет значения, действительно ли отличаются товары. Главное - чтобы ему так казалось.
  
  Различия в сервисе объединяют вторую (после качества) крупную группу факторов дифференциации товара. Дело в том, что для широкой группы продуктов, в особенности для технически сложных потребительских товаров и многих товаров производственного назначения, свойствен долговременный характер взаимоотношений продавца и покупателя. Дорогая машина должна исправно работать не только в момент совершения покупки, но и на протяжении всего срока службы.
  
  Полный цикл сервиса включает предпродажное обслуживание (помощь в выборе нужного продукта; для товаров производственного назначения это часто предполагает проведение целого исследования); сервис в момент покупки (проверка, доставка, наладка) и послепродажное обслуживание (гарантийный и постгарантийный ремонт, внесение текущих улучшений, консультации по оптимальной эксплуатации).
  
  Каждая из этих операций может выполняться в разном объеме (или не выполняться вообще). В результате один и тот же продукт как бы разлагается на целый спектр разновидностей, резко отличающихся по своим сервисным характеристикам и потому превращающихся вроде бы в совершенно разные товары. Такое явление в настоящее время можно, в частности, наблюдать на российском компьютерном рынке, где считанное число типов компьютеров предлагается на разных условиях и по очень разным ценам.
  
  Третья крупная группа факторов дифференциации продукта связана с рекламой. Во-первых, реклама, подобно фотореактивам, проявляет скрытые в товаре отличия от аналогичных. Редкий потребитель, например, сам правильно выберет сорт пасты из многих сотен присутствующих на рынке. Реклама же точно адресует того, кому нравится обильная пена, - к одному, того, кто страдает от кровоточащих десен, - к другому, а озабоченного желтым налетом от табака на зубах - к третьему сорту.
  
  Во-вторых, она способствует формированию новых потребностей. Вспомним популярный на нашем телеэкране ролик: многие ли ощущали потребность иметь "салон-шампунь и кондиционер в одном флаконе", а не, скажем, в двух, пока удобство этого не объяснила реклама ("я просто мою волосы и иду")?
  
  В-третьих, реклама создает дифференциацию продуктов там, где действительной разницы между ними нет. Как уже отмечалось, на рынке сигарет многие качественные отличия носят мнимый характер. Так вот, за мнимыми отличиями качества очень часто скрываются вполне реальные отличия в рекламной подаче товара, хотя потребитель об этом может и не подозревать. Вряд ли кто-нибудь скажет: "Я курю "Мальборо" потому,
  
  что хочу походить на мужественного ковбоя". Но, по общему мнению экспертов, миллионам поклонников этой марки ее вкус кажется столь пленительным именно из-за подсознательного стремления отождествить себя с образом ковбоя, удачно найденного в рекламе марки.
  
  Дифференциация продукта обеспечивает фирмам известные монополистические преимущества. Но у ситуации есть и еще одна интересная сторона. Ранее мы говорили, что доступ в отрасль, в которой сложились условия монополистической конкуренции, относительно свободен. Теперь мы в состоянии уточнить эту формулировку: выход на такой рынок, не блокирован никакими иными барьерами, за исключением препятствий, связанных с дифференциацией продукта. Иными словами, дифференциация продукта не только создает для фирмы преимущества, но и помогает защитить их от конкурентов: не так-то легко точно повторить тонкий вкус знаменитого ликера или хотя бы найти равноценный ответ на удачную рекламную кампанию. Поэтому фирмы совершенно сознательно создают и поддерживают дифференциацию, тем самым добиваясь для себя дополнительных прибылей, а на рынок страны принося многообразие товаров.
  
  Вместе с тем не следует преувеличивать доступную таким фирмам степень рыночного господства. Изоляция сегментов рынка одного и того же продукта не абсолютна.
  
  Компаниям постоянно приходится считаться с конкуренцией чужих товаров, похожих на собственный.
  
  Хотя "фрут энд нат" и "сникерс" безусловно разные шоколадки, они все же достаточно одинаковы, чтобы находиться в прямой конкуренции. Спрос на каждую из них высокоэластичен: стоит слегка поднять цены одной - и он переключится на другую.
  
  Сочетание элементов монополии и конкуренции определяет основные черты поведения фирм на рынке, для обозначения которого экономисты не случайно используют название, включающее оба этих термина.
  
  РАЗДЕЛ 2. Поведение фирмы в коротком и длительном периодах
  
  Для анализа поведения фирмы в условиях монополистической конкуренции мы, как обычно, прибегнем к графику. На рис. 1 представлена ситуация, складывающаяся в коротком периоде.
  
  В первую очередь обращает на себя внимание кривая спроса (D). Она удовлетворяет критерию несовершенной конкуренции - спрос не абсолютно эластичен. Другими словами, кривая не идет параллельно оси абсцисс, а имеет отрицательный наклон.
  
  Причину этого мы только что выяснили. Она состоит в дифференциации продукта.
  
  Фирма, действующая в условиях монополистической конкуренции, конечно, не совпадает с целой отраслью, как это было в случае фирмы-монополии. Но благодаря дифференциации на своем сегменте рынка она монополист. Поэтому и кривая спроса приобретает характерный отрицательный наклон: рост объема реализации достигается за счет снижения цен.
  
  Во-вторых, виден механизм определения фирмой оптимального размера производства. В условиях монополистической конкуренции (как и на любом другом типе рынка) фирма максимизирует прибыль при таком объеме, при котором БМС = SMR.
  
  Иными словами, фирма наращивает производство до тех пор, пока дополнительные затраты, связанные с выпуском еще одной единицы продукции, не начинают превышать выручку от ее реализации. Соответственно точка пересечения БМС и SMR на графике задает тот размер выпуска продукции Qi, продавая который по цене Р фирма максимизирует свою прибыль (рис. 1,а) или минимизирует убытки (рис. 1,б).
  
  Из графика видно, что Q1 меньше Q2. Если бы та же самая цена Р при тех же самых предельных затратах фирмы сложилась на рынке совершенной конкуренции, то фирма выбрала бы объем продаж Q2.
  
  Таким образом, при анализе поведения фирмы в коротком периоде наиболее заметны "родовые" черты, сближающие монополистическую конкуренцию с другими видами несовершенной конкуренции (Разумеется, отличия тоже есть, в частности отличия количественные.
  
  Так, при монополистической конкуренции кривая спроса не идет столь круто вниз, как при монополии. Причины этого тоже понятны. При монополистической конкуренции велика возможность переключения спроса с данного товара на его близкий заменитель, поэтому эластичность спроса здесь при прочих равных условиях выше, чем при монополии).
  
  Более отчетливо специфика монополистической конкуренции как особого типа рынка проявляется в длительном периоде (рис. 2).
  
  Для простоты изложения примем, что кривая затрат не меняется.
  
  Допустим также, что первоначально фирма получает экономическую прибыль (линия D1 лежит выше минимального уровня LAC). В условиях чистой монополии такая ситуация
  Напротив, при монополистической конкуренции вход на рынок сравнительно свободен.
  
  Поэтому в длительном периоде на него неизбежно проникнут привлеченные экономической прибылью компании. Новички станут производить товары, по своим характеристикам близкие к продукции рассматриваемой нами фирмы.
  
  В результате кривая спроса на продукцию фирмы-старожила снизится, так как часть клиентов перейдет к конкурентам и ее сегмент рынка сократится. Очевидно, что этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока не исчезнет экономическая прибыль и кривая спроса не займет положение касательной к кривой затрат (D3 на рис. 2).
  
  К такому же финалу приведет развитие событий и тогда, когда в начальный момент фирма несла экономические убытки. Только в этом случае компании будут сужать ассортимент убыточных товаров и кривая спроса для той фирмы, которая не покинет рынок, будет повышаться, пока тоже не займет положение касательной.
  
  Рассмотрим более внимательно состояние устойчивого долгосрочного равновесия при монополистической конкуренции (точка А). Для начала зафиксируем уже установленный факт. Точка А лежит на кривой LAC. Таким образом, монополистическая конкуренция, подобно совершенной конкуренции в длительном периоде, обнаруживает тенденцию к получению фирмами нулевой экономической прибыли. Эта черта обеих структур является следствием свободы вхождения на рынок и выхода с него.
  
  Другая важная особенность положения точки долгосрочного равновесия заключается в том, что, находясь на кривой LAC, она, однако, не совпадает с точкой минимума средних затрат. И в этом состоит важное отличие равновесия в длительном периоде при монополистической конкуренции от равновесия при совершенной конкуренции. Почему же названные две точки не могут совпасть? Дело в том, что кривая спроса может быть касательной к кривой затрат в точке их минимума только в том случае, если кривая спроса горизонтальна.
  
  Такое условие выполняется для совершенной, но не для монополистической конкуренции (вспомним: спрос при монополистической конкуренции не является совершенно эластичным). Если же кривая спроса не касается, а проходит через точку минимума затрат под углом (D2 на рис. 2), то это значит, что какая-то ее часть проходит выше кривой затрат, т. е. существует зона экономической прибыли. А в этом случае сохранится приток новых фирм в отрасль и кривая спроса продолжит свое смещение, пока не займет положение касательной в какой-то иной точке. На рис. 2 мы не случайно изобразили проходящую через минимум средних затрат линию спроса D2 как промежуточное, неустойчивое состояние спроса на его пути из положения D1 к стабильному положению D3.
  
  Из несовпадения точки долговременного равновесия с точкой минимума средних затрат вытекают три важных следствия.
  
  Во-первых, равновесная цена при монополистической конкуренции в длительном периоде превышает равновесную цену, которая установилась бы при совершенной конкуренции (напомним, что последняя равна минимуму средних затрат). Другими словами, структура рынка монополистической конкуренции заставляет потребителя переплачивать за товар "лишние" деньги.
  
  Во-вторых, при монополистической конкуренции устанавливается несколько меньший, чем наиболее эффективный, объем производства (см. лекцию 26, раздел 4). В случае совершенной конкуренции каждая фирма производит продукцию в объеме, соответствующем минимуму средних затрат, так что производство всего продаваемого на рынке объема продукта достигается при минимально возможных затратах. При монополистической конкуренции объем производства каждой фирмы несколько меньше оптимального, так что весь рыночный объем товара мог бы быть произведен дешевле -меньшим числом более крупных фирм.
  
  В-третьих, поскольку в точке долгосрочного равновесия цена спроса выше предельных затрат фирмы, найдутся покупатели, которые согласились бы заплатить за дополнительную единицу товара больше, чем израсходовала бы на производство этой единицы фирма. И такая ситуация возникает на всех сегментах рынка. С точки зрения покупателей, отрасль недоиспользует ресурсы для производства нужного им товара. Но увеличение выпуска не в интересах фирм, так как при этом сократилась бы их прибыль.
  
  Заметим, что чем выше степень дифференциации продукта, тем более несовершенной является конкуренция на рынке и тем значительнее отклонение используемых мощностей, объемов производства и цен от наиболее эффективных. По традиции эту закономерность принято называть теоремой об избыточной мощности при монополистической конкуренции.
  
  Итак, теорема об избыточной мощности утверждает, что обществу приходится расплачиваться за разнообразие продуктов. Однако согласилось ли бы общество снизить издержки производства ценой полного однообразия товаров?
  
  РАЗДЕЛ 3. Мировой и российский опыт рекламы
  
  Мировая история рекламы уходит своими корнями в глубокую древность и богата традициями. "Чтобы глаза сияли, чтоб алели щеки, чтоб надолго сохранилась девичья краса, разумная женщина будет покупать притирания и благовония по разумным ценам у Экслиптоса", - так вполне в современном стиле рекламировались товары более двух тысяч лет назад в античных Афинах. Первоначально реклама существовала в форме вывесок и объявлений, а также выкриков зазывал и глашатаев (приведенный нами пример - образчик устной рекламы). С XVII в. появилась газетная реклама, а XX век породил телевизионную и радиовещательную рекламу. Прогресс же электроники в последние десятилетия выдвинул на первый план так называемую прямую рекламу - личное обращение к каждому клиенту в отдельности, что стало возможным благодаря компьютерным досье на всех потенциальных потребителей. Новые виды дополняли или вытесняли старые, но в целом развитие не прерывалось никогда.
  
  Напротив, в нашей стране реклама долгие десятилетия практически отсутствовала. Короткий период ее расцвета приходился на годы нэпа, когда она использовалась государственными, но не действовавшими на строго коммерческой основе трестами и синдикатами. Лидеры советского художественного авангарда А. Лентулов, Л. Попова и особенно тандем А. Родченко-В. Маяковский создавали в те годы мировые шедевры рекламы.
  
  Дайте солнце
  ночью!
  Где
  найдешь его?
  Купи в ГУМе!
  
  Ослепительно
  и дешево.
  Лучших сосок
  не было и нет -
  готов сосать до старости лет.
  
  Нами
  оставляются от старого мира только -папиросы "Ира".
  
  Резинотрест -
  защитник в дождь и слякоть. Без галош
  Европе - сидеть и плакать.
  
  Однако с упразднением нэпа они скоро забылись, а реклама выродилась в простой элемент оформления домов и улиц. Примером может служить призыв летать самолетами Аэрофлота (других все равно не было).
  
  Не вдаваясь в тонкости (последние изучаются в курсе маркетинга), можно указать некоторые общие принципы рекламы, которые не следует нарушать.
  
  Всякая реклама имеет две основные функции: информационную и побудительную. Первая состоит в том, чтобы донести до потенциального потребителя определенное сообщение о товаре. Вторая - в том, чтобы подтолкнуть его к приобретению данного товара. В связи с этим реклама должна удовлетворять следующим требованиям.
  
  1. Целенаправленность. Реклама должна направлять внимание потребителя на товар, а не отвлекать его на не относящиеся к делу предметы. Практически для всех лучших образцов мировой рекламы свойственна концентрация зрительского внимания даже не просто на рекламируемом товаре, а на тех его особенностях, которые следует подчеркнуть. В конце 60-х гг., например, "Фольксваген" заполнил страницы мировой прессы лаконичной рекламой своего автомобиля, где изображался лишь силуэт знаменитого "жука", а рядом с ним контуры машин других фирм за разные годы: 30-е, 40-е, 50-е, 60-е. Время меняло облик всех машин... но не силуэт "жука". Таким способом рекламе удалось решить сложнейшую задачу - выразить абстрактное понятие (неподражаемый, "вечный" дизайн "жука") в живой и наглядной форме, прочно приковав зрительское внимание именно к нему.
  
  2. Адресность. Реклама должна обращаться не к любому досужему человеку, а к тому, кто
  может купить товар. Классический пример важности точной ориентации на
  потенциальных потребителей - история рекламы мотоциклов в США. Десятилетиями она
  была безуспешной. Моторизованная еще Г. Фордом Америка игнорировала мотоциклы.
  
  Тот, кто привык сидеть за рулем автомобиля, испытывал инстинктивное недоверие к неустойчивой двухколесной машине, что бы ни говорила реклама о ее надежности и комфортабельности.
  
  Успех принесла лишь радикальная переориентация рекламы на иной, молодежный круг потребителей. Теперь риск и лихость езды на мотоциклах стали не скрываться, а подчеркиваться. И вместо того чтобы отпугнуть от мотоцикла, это привлекло к нему жаждущую приключений и самоутверждения молодежь.
  
  3. Постоянство. Реклама не оказывает воздействия на человека с первого раза.
  
  Специальные психологические исследования, в частности, показали, что телевизионная реклама в среднем должна 7-10 раз попасться на глаза потребителю, чтобы побудить его к покупке.
  
  Величайший переворот в реализации этого рекламного принципа произвело появление в конце XIX в. так называемых марочных товаров. Клеймить и метить свою продукцию производители начали с незапамятных времен, однако пионером использования товарного знака особой символики и характерной упаковки в рекламных целях считают Уильяма Левера, создателя фирмы, которая к нашему времени превратилась в одного из лидеров мировой пищевой промышленности - гигант "Юнилевер". Левер первым догадался заранее упаковывать мыло в яркую обертку (до этого его отрезали в лавке от большого А куска и заворачивали в старую бумагу), на которой стояло название сорта (первым был "санлайт" - солнечный свет) и фирмы. Результат был поразителен: каждый экземпляр товара стал сам себе рекламой. Однажды убедившись в высоком качестве мыла, хозяйка вспоминала об этом каждый раз, когда видела характерную картонную коробочку.
  
  Степень постоянства рекламы резко возросла - фактически реклама повторялась при каждом визите клиента в магазин, вне зависимости от того, за каким продуктом он туда пришел. Не случайно в наши дни почти все высококачественные товары продаются как марочные.
  
  4. Правдивость в своем буквальном содержании. Почти всякая реклама содержит элемент
  преувеличения. Автомобиль не обретет силы дикого тигра, если его заправить бензином
  "эссо" (хотя именно это впечатление создавала знаменитая реклама: "Посадите себе в
  бензобак тигра"!). А использование даже хорошего шампуня вряд ли гарантирует успех
  свидания влюбленных (одна из рекламных тем крупнейшего рекламодателя мира
  "Проктер энд Гэмбл"). о реклама не должна содержать явной лжи или необоснованных
  фактических утверждений. Пищевой продукт, рекламируемый как естественный, скажем,
  не может иметь химических добавок. Во многих странах по этим мотивам запрещена
  реклама типа: "Наш продукт - лучший в мире". В случае ее использования фирма обязана представить доказательства, что товар действительно превосходит все прочие, причем во всех отношениях, что практически невозможно.
  
  Российская реклама пока не может похвастаться строгим следованием принципу правдивости. Не говоря уже о прямых мошенничествах, она пестрит сомнительными утверждениями вроде обещаний цен ниже рыночных чуть ли не у каждого продавца. И все же не стоит отчаиваться. Западная реклама тоже не сразу достигла современного уровня совершенства.
  
  РАЗДЕЛ 4. Патиентная (нишевая) стратегия конкурентной борьбы
  
  Примером использования дифференциации продукта в практической деятельности компаний может служить патиентная, или нишевая, стратегия конкурентной борьбы. Она является одной из наиболее эффективных линий рыночного поведения мелких и средних фирм, позволяющей им добиваться успеха не только в условиях монополистической конкуренции, но и в куда более сложной для них обстановке господства олигополии или монополии.
  
  Сначала, однако, несколько слов о терминологии. Понятие "патиентная стратегия" используется в междисциплинарной теории конкурентной борьбы, в частности применяется биологами, экологами, социальными психологами. Термин "нишевая стратегия" чисто экономический, но, увы, часто вызывающий недоразумения из-за двоякого употребления слова "ниша". То им обозначают любое место, занимаемое фирмой на рынке (вне зависимости от того, велико оно или мало), то лишь узкие сегменты рынка. Чтобы избежать этого, мы отдаем предпочтение термину "патиентная стратегия", предупреждая, однако, читателя, что в литературе он может встретиться и со вторым вариантом.
  
  "Сегментируй рынок. Сужай производственную программу. Добивайся и сохраняй максимальную долю на минимальном рынке... Подразделяй рынок по отдельным товарам, потребителям, ценам, качеству, маркам, способам сбыта, географии, сервису и т. д. -обязательно сделай что-нибудь, чтобы сегментировать его! Будь крупной рыбой в мелком пруду. Помни, даже маленький может доминировать", - в таких энергичных выражениях американский экономист Р. Л. Кан объясняет владельцам средних и мелких фирм рецепт рыночного успеха.
  
  Призыв к дифференциации - хорошо понятный в свете теории монополистической конкуренции - дополняется здесь советом сосредоточить усилия на производстве продукции, пользующейся именно ограниченным спросом. Что же дает компаниям-патиентам ориентация на узкий сегмент рынка? В первую очередь, конечно, возможность уклониться от прямой конкуренции с ведущими корпорациями. Борьба с гигантами в производстве массовой продукции заведомо обречена на провал: крупное производство эффективно именно в выпуске товаров большими сериями. Зато в учете специальных запросов потребителя преимущества на стороне той фирмы, которая посвятила всю свою деятельность их изучению и удовлетворению. И здесь роли меняются. Трудно представить себе, скажем, огромный металлообрабатывающий концерн, который бы всерьез занимался поиском наилучшего варианта режущих цепей для электропил. Ясно, что в общем обороте концерна на эти цепи придутся ничтожные доли процента.
  
  Соразмерным доле будет и усердие гиганта. Между тем средняя фирма "Омарк" (США) только режущими цепями и занимается, являясь всемирно признанным лидером в этой области. Чем уже сегмент рынка и чем специфичнее условия деятельности на нем (т. е. чем резче дифференциация продукта), тем увереннее чувствует себя патиент перед лицом любых конкурентов. Почтовая связь почти во всех странах - государственная монополия.
  
  Но это не мешает процветать небольшим частным почтовым фирмам, специализирующимся на особо быстрой или особо надежной доставке корреспонденции.
  
  Преимущества государственного гиганта - густая сеть почтовых отделений, мощные сортировочные центры, тысячи почтальонов - создали бы огромные трудности любой фирме, которая осмелилась бы вторгнуться на рынок массовых почтовых отправлений. Но они ничуть не страшны компаниям, чей бизнес состоит в индивидуальной доставке каждого письма в отдельности.
  
  Средние специализированные компании не раз наказывали самых мощных соперников за попытку состязаться с ними в их коронной сфере деятельности. Последний пример тому -поражение, которое в 1993 г. ИБМ (компьютерная фирма Љ 1 мира) понесла в гонке по созданию суперкомпьютера нового поколения от специализирующейся именно в разработке сверхмощных машин относительно небольшой "Крей рисерч".
  
  И все же прямые схватки специализированных фирм и крупнейших компаний скорее исключения, чем правило. Рынок товаров, производимых патиентом, слишком узок, чтобы привлекать гиганта. А масштабы производства последнего слишком велики, чтобы небольшая специализированная фирма рискнула соревноваться с ним в изготовлении массовых продуктов. Конкуренция приобретает потенциальную форму, напоминает вооруженное перемирие: вспышка активной борьбы происходит лишь в случае вторжения одной из сторон в чужую область.
  
  Высокая доля на изолированном от других компаний сегменте рынка обеспечивает патиентам большие прибыли. Проведенные в 80-е гг. в США обследования показали, что уже 7 %-ная доля на рынке позволяет средней фирме рассчитывать на 10 %-ный уровень прибыли по отношению к обороту, что значительно выше обычного размера. А рекордная доля на рынке (36 % и выше) приносила уже прибыль в размерах 30 %.
  
  При всех преимуществах, создаваемых узкой специализацией, патиентная стратегия порождает и свои проблемы. Можно выделить четыре наиболее типичные трудности, с которыми приходится сталкиваться компаниям. Прежде всего найти (или создать) собственную узкую нишу весьма непросто. Специализация патиента, очевидно, должна обладать определенными "защитными свойствами", т. е. препятствовать проникновению на его сегмент рынка конкурентов. В роли такого ограничителя может выступать уникальный технологический опыт, особая сбытовая сеть, исторический престиж марки и т. д. Но все это надо суметь приобрести! Те же сложности проникновения на данный рынок, которые в дальнейшем будут оберегать патиента от соперников, на этапе создания ниши работают против него.
  
  Вторая трудность состоит в том, что, адаптируясь к условиям деятельности на специализированном рынке, патиент становится заложником той рыночной ниши, которую занял или сам создал. До тех пор пока она существует, он обладает массой преимуществ. Стоит ей исчезнуть, и для патиента это окончится катастрофой. Слишком много средств вложено в узкую область. Изменение производственного профиля почти невозможно. Так, побочным результатом "электронной революции" явилось создание кварцевых часов - изобретения, погубившего массу лучших часовых фирм. Патиенты разорялись не потому, что выпускали плохую продукцию, напротив, обычно она была превосходной. И не потому, что отстали от технического прогресса в своей области. При изготовлении хороших механических часов, например, используются лучшие из созданных человечеством прецизионных станков. А потому, что в изменившихся условиях их специальные познания (секреты механики, повышающие точность хода) обесценились, ничего же другого они делать не умеют.
  
  Третья трудность - это опасность утраты самостоятельности. Патиентная компания привлекает к себе опасное внимание крупных корпораций потому, что часто только захват обеспечивает доступ к ее патентам, ноу-хау, сбытовой сети. Напомним, что попытка прямого вторжения на рынок, контролируемый патиентом, может закончится для гиганта неудачей. Победить специализированную фирму в ее области трудно, захватить целиком -часто много легче.
  
  Четвертая трудность обусловлена границами роста. Мы постоянно подчеркивали, что спрос на продукцию патиента ограничен по объему. Приближение к этому пределу ставит фирму перед трудным выбором. Можно сохранить свою собственную программу, но тогда придется отказаться от дальнейшего роста. Можно освоить новые товары или выйти с прежними на новые (скажем, зарубежные) рынки. Однако это связано с большим риском: за пределами своей ниши компания не имеет привычных преимуществ.
  
  ЗАДАЧИ
  1. Коэффициент эластичности спроса по цене в некоторой точке равен 5. Чему равна в этой точке эластичность цены спроса по объему?
  2. Фирма действует в условиях монополистической конкуренции. В пределах значений объема выпуска (Q), представляющих интерес, средние затраты длительного периода могут быть описаны функцией:
  
  LAC(Q) = 10/Q + 20 + 2Q.
  
  Коэффициент эластичности спроса на продукцию фирмы по цене равен 5. Определить объем продаж и цену продукции; фирмы в состоянии равновесия длительного периода.
  
  3. В отрасли действуют 1000 одинаковых фирм, характеристики которых описаны в
  условиях предыдущей задачи; коэффициент эластичности отраслевого спроса по цене
  равен 0.5. Сколько фирм действовало бы в отрасли в условиях совершенной конкуренции?
  
  Лекция 29. Олигополия
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как жить на рынке с несколькими хозяевами?
  
  БАРБОС. Тяжело же приходится собаке, у которой сразу несколько хозяев, - то покормить забудут, то погулять не выведут. Каково же рынку с несколькими хозяевами - ведь на нем может произойти все что угодно.
  
  АНТОН. Трудно переходить от абстракций к реальности. Вот говорили мы о совершенной конкуренции и чистой монополии - все было однозначно. Каждый монополист знает, как себя вести на рынке.
  
  ИГОРЬ. А есть ли свой этикет, свои правила поведения у фирм-олигополистов?
  АНТОН. Наверное, есть, но поскольку на рынке хозяйничают несколько крупных компаний, прогнозировать их поведение очень сложно.
  
  ИГОРЬ. Ты совершенно прав. Таков уж удел олигополиста - все время быть начеку, ведь неизвестно, что придет в голову соседу по рынку.
  
  AHTOH. Говоря научно, на олигополистическом рынке велика степень неопределенности действий его участников.
  
  БАРБОС. Да, вредно для здоровья быть олигополистом - все на нервах, а они, как говорит мой хозяин, не железные.
  
  ИГОРЬ. Наука о поведении - этология - различает два типа поведения: врожденное и приобретенное. Если изучить "биологию" олигополистов, то можно сказать, что врожденное поведение основано на "безусловном рефлексе" любой фирмы - стремлении к максимизации прибыли.
  БАРБОС. Кусать я умею с рождения, а вот кого кусать - это меня Антон научил. АНТОН. А приобретенное?
  ИГОРЬ. Оно формируется окружающей средой, характером и поведением конкурентов.
  АНТОН. Не забывай, что олигополистические рынки бывают разные. На одних продукт стандартизирован, как при совершенной конкуренции, на других - дифференцирован, как при конкуренции монополистической.
  
  ИГОРЬ. На рынках с дифференцированным продуктом будет преобладать неценовая конкуренция, а на рынках стандартизированного товара - ценовая.
  
  АНТОН. Но ценовая конкуренция может превратиться и в "ценовые войны". Снизив ненамного цену, одна из фирм может перетянуть к себе большинство покупателей.
  
  ИГОРЬ. Но зачем же фирма идет на это - разве она не понимает, что другие фирмы тоже снизят цены и результатом конкуренции будет снижение общей прибыли отрасли?
  
  АНТОН. Наверное, понимает. Но, как говорится, большой кусок от маленького пирога может быть лучше, чем маленький кусок от большого пирога.
  
  ИГОРЬ. Покупатели же только и ждут начала "ценовых войн" между олигополистами, цена-то в результате может упасть до минимального, т. е. до конкурентного, уровня.
  
  АНТОН. Ты прав. Это единственный тип войн, в результате которых выигрывают покупатели.
  
  БАРБОС. А я думаю, что все соседи, даже соседи по рынку, должны жить дружно. Хотя хозяину, конечно, виднее...
  
  ИГОРЬ. Не будем, однако, забывать, что та же цель - максимизация прибыли - толкает фирмы, производящие стандартизированный товар, в объятия друг к другу. Если они будут действовать совместно, как единая монополия, их общий выигрыш - совокупная прибыль отрасли - будет максимальным.
  АНТОН. Я бы назвал это браком по расчету, но экономисты предпочитают слово "сговор".
  
  ИГОРЬ. Часто к "сговору" добавляют эпитет "тайный", ведь в большинстве стран запрещены явные соглашения между фирмами с целью установления фиксированных цен и объемов продаж.
  
  АНТОН. Если все же такое соглашение заключается открыто, то говорят, что фирмы образовали картель. В России объединения фирм для совместного сбыта продукции назывались синдикатами.
  
  ИГОРЬ. Какой же картель самый-самый крупный и известный в мире?
  
  АНТОН. Тот, который невозможно запретить, - картель, объединяющий государства. Он называется ОПЕК - Организация стран - экспортеров нефти. В его составе государственные нефтедобывающие компании практически всех арабских стран и некоторых государств Африки и Латинской Америки.
  
  ИГОРЬ. Да, я вспомнил. Представители всех стран-участниц собираются на конференции, где договариваются о желаемом уровне цен на нефть и устанавливают квоты ее добычи.
  
  БАРБОС. Не понимаю, почему ООН не примет своего антимонопольного законодательства?
  
  АНТОН. Но даже при наличии общего интереса олигополист олигополисту волк...
  
  ИГОРЬ. Разумеется. И эгоистические устремления отдельной фирмы в отношении максимизации собственной прибыли могут разрушить сговор.
  
  АНТОН. И какая же это сложная структура - олигополия. Когда на рынке властвуют немногие, диапазон возможностей самый широкий - от диктатуры, как при монополии, до всеобщего равенства, как при совершенной конкуренции.
  
  БАРБОС. Да, все совершенные конкуренты счастливы одинаково, а каждый олигополист может быть счастлив по-своему.
  
  РАЗДЕЛ 1. Структура рынка
  
  Олигополия является одной из самых распространенных структур рынка в современной экономике. Почти все технически сложные отрасли промышленности: металлургия, химия, автомобилестроение, электроника, судо- и самолетостроение и др., имеют именно такую структуру.
  
  Наиболее заметная черта олигополии состоит в немногочисленности действующих на рынке фирм. Не следует, впрочем, думать, что компании можно в буквальном смысле пересчитать по пальцам. В олигополистической отрасли, как и при монополистической конкуренции, наряду с крупными часто действует немало мелких фирм (вспомним о патиентной стратегии конкурентной борьбы). Однако на несколько ведущих компаний приходится столь большая часть суммарного оборота отрасли, что именно их деятельность определяет развитие событий. Формально к олигополистическим обычно относят те отрасли, где четыре крупнейшие фирмы производят более половины всей выпускаемой продукции. Если же концентрация производства оказывается ниже, то отрасль считают действующей в условиях монополистической конкуренции. Конечно, установление такой количественной границы во многом условно. Тем не менее два названных типа рынка имеют и качественные отличия друг от Друга.
  
  При монополистической конкуренции решающей причиной несовершенства конкуренции является дифференциация продукта. В условиях олигополии этот фактор тоже имеет значение. Есть олигополистические отрасли, в которых дифференциация продукта значительна (например, автомобилестроение). Но существуют и отрасли, где продукт является стандартизированным (цементная, нефтяная промышленность, большинство подотраслей металлургии). Однако главной причиной формирования олигополии является экономия от масштаба производства. Отрасль приобретает олигополистическую структуру в том случае, если крупный размер фирмы обеспечивает существенную экономию на затратах и, следовательно, если крупные фирмы в ней имеют значительные преимущества над мелкими.
  
  Дело в том, что крупных фирм в отрасли никогда может быть много. Уже многомиллиардная стоимость их заводов служит надежным барьером на пути, проникновения новых компаний в отрасль. Но даже если бы нашлись средства на сооружение большого числа гигантов, те не смогли бы в дальнейшем прибыльно работать.
  
  Ведь емкость рынка ограничена. Потребительского спроса вполне хватает, чтобы поглотить продукцию тысяч мелких пекарен или авторемонтных мастерских. Однако никому не нужен металл в тех количествах, которые могли бы выплавить тысячи домен-гигантов.
  
  Большая доля в выпуске продукции в свою очередь обеспечивает фирмам-олигополистам значительную степень контроля над рынком. Уже каждая из фирм в отдельности достаточно велика, чтобы оказывать влияние на положение в отрасли. Так, если олигополист решит уменьшить выпуск продукции, это приведет к повышению цен на рынке. А если несколько олигополистов начнут проводить общую политику, то их совместная рыночная власть и вовсе приблизится к той, которой обладает монополия.
  
  Существует много моделей олигополии, и ни одну из них нельзя считать универсальной.
  
  Обратим внимание на огромную роль, которую здесь играет субъективный фактор -характер взаимоотношений между конкурирующими на рынке фирмами. В этом состоит уникальная особенность олигополии. При всех других типах рынков значение субъективной политики фирм-конкурентов невелико. В условиях совершенной и отчасти монополистической конкуренции на рынке действует такое множество фирм, что особенности поведения каждой из фирм-конкурентов не поддаются учету. А при монополии конкурентов вообще нет. И только на олигополистическом рынке решение каждого из немногочисленного круга фирм-олигополистов непосредственно сказывается на всех остальных и на отрасли в целом.
  
  Лучше понять закономерности поведения фирмы на олигополистическом рынке позволяет анализ дуо-полии, т. е. простейшей олигополистической ситуации, когда на рынке действуют только две конкурирующие между собой фирмы.
  
  Главная особенность моделей ду ополий состоит в том, что выручка и, следовательно, прибыль, которую получит фирма, зависит не только от ее решений, но и от решений фирмы-конкурента, заинтересованной в максимизации своей прибыли. Процесс принятия решения о своих действиях на рынке напоминает домашний анализ отложенной шахматной партии, где игрок ищет самые сильные ответы на возможные варианты хода своего противника. Первая модель дуополии была предложена французским экономистом А. Курно еще в 1838 г.; она подробно рассматривается в Математическом Приложении, IX. Центральным моментом теории Курно явилось понятие равновесия на дуополистическом рынке. Под равновесным понимается такое сочетание объемов выпуска каждой из фирм, при котором ни у одной из них нет стимулов для изменения своего решения: прибыль каждой фирмы максимальна при условии, что конкурент сохранит данный объем выпуска (равновесие Курно).
  
  РАЗДЕЛ 2. Поведение олигополистов
  
  Можно выделить три принципиальные возможности поведения фирмы на олигополистическом рынке.
  1. Нескоординированная олигополия, при которой фирмы не вступают ни в какие контакты друг с другом и не пытаются сознательно найти точку устраивающего всех равновесия.
  2. (Картель или сговор) фирм, ориентирующихся не на достижение равновесия Курно, а на долгосрочное монополистическое равновесие с последующим разделом монополистической прибыли (более высокой, чем прибыли олигополистические) между участниками.
  3. "Игра по правилам", при которой фирмы сознательно делают свое поведение понятным и предсказуемым для конкурентов, чем облегчают достижение равновесия в отрасли.
  
  Рассмотрим более подробно каждую разновидность олигополии. Нескоординированная олигополия.
  
  Одной из наиболее простых моделей этого класса является модель ломаной кривой спроса (англ. kinked demand curve), предложенная независимо П. Суизи, а также Р. Хитчем и К. Холлом в 1939 г. для объяснения относительной стабильности цен на продукты олигополистических отраслей по сравнению с товарами конкурентных отраслей.
  
  
  Рис.Ломаная кривая спроса
  
  Модель опирается на предположение, что рассматриваемая нами фирма будет иметь две разные линии спроса при различном поведении фирм-конкурентов: линию DD (см.
  рисунок) - если конкуренты последуют за изменениями цен данной фирмы, DD' - если они не будут реагировать на ее изменения цен. Линии DD и DD1 пересекаются в точке K.
  
  Допустим, что первоначально фирма выбрала цену Рк и объем производства QK Что произойдет с объемом спроса, если фирма изменит цену? Если фирма снизит цену на свой товар, а конкуренты последуют ее примеру, то она может ожидать, что ее объем продаж вырастет в меньшей степени, чем в том случае, если бы конкуренты сохранили свои цены без изменения. Логично предположить, что конкуренты снизят цену с тем, чтобы потерять как можно меньше своих покупателей. Следовательно, при ценах ниже Рк линией спроса будет отрезок линии DD. Напротив, если фирма повысит цену, то разумно предположить, что конкуренты не последуют за ней и объем продаж увеличится меньше, чем при совместном повышении цен. Тогда при ценах выше Рк линия спроса нашей фирмы пойдет по отрезку линии Единая кривая спроса, отмеченная сплошной линией, окажется с изломом в точке K. Предполагая, что конкуренты будут вести себя рационально, фирма будет воздерживаться от изменения первоначальной цены Рк. И только значительное изменение затрат может склонить фирму к изменению цены. Это объясняется формой кривой предельной выручки (ALMN). Ломаной линии спроса соответствует разрывная ломаная линия предельной выручки, которая образована участками линий MR и соответствующих отрезкам линий DD и DD, а также вертикальным отрезком LM, связанным с точкой излома K. Если кривая предельных затрат (МС) пересечет линию предельной выручки в точке вертикального участка, то оптимум фирмы будет достигаться при цене Рк и объеме выпуска QK. Таким образом, сдвиг кривой МС выше или ниже положения, показанного на рисунке, не повлечет за собой изменения оптимальной комбинации цены и объема выпуска, если точка пересечения с линией предельной выручки не выйдет за пределы отрезка LM. Картель. Немногочисленность основных участников олигополистического рынка благоприятствует заключению между ними соглашения. Основная идея подобного сговора состоит в установлении объема производства и цен на таком уровне, который обеспечивает максимальную прибыль для всей группы, договаривающихся компаний в целом. Далее этот объем делится между участниками картеля с помощью определения квоты (доли) каждого из них в общем производстве или путем географического закрепления рынков (члены картеля обязуются не вторгаться на чужие участки рынка). Временем расцвета картелей был период с конца XIX и до конца 30-х гг. XX в., когда они имели легальную форму и были широко распространены. Если господство одной-единственной фирмы в отрасли представляет собой редкое и, как правило, кратковременное явление, то картели названного периода смогли создать монополистическую структуру рынка в целом ряде ведущих отраслей (электротехника, химия, металлургия, нефтяная промышленность), причем создать ее на длительное время. Все недостатки чистой монополии, изученные нами в предыдущих лекциях, на практике известны человечеству в основном из опыта деятельности картелей.
  
  Особенно сильное негативное воздействие на экономику картели оказали в период тяжелых кризисов перепроизводства в 30-е гг. В большинстве стран они законодательно запрещены. В настоящее время картели существуют (и преследуются властями) как тайные сговоры. Легально они допускаются лишь в некоторых особых сферах экономики (например, в старых, умирающих отраслях или в экспортной деятельности) под контролем государства. "Игра по правилам". Данная форма олигополии представляет собой компромисс между нескоординированной олигополией и прямым сговором. Фирмы не вступают друг с другом в соглашения, но подчиняют свое поведение определенным неписаным правилам.
  
  Такая политика, с одной стороны, позволяет избежать юридической ответственности, вытекающей из антикартельного законодательства. А с другой - уменьшить риск непредсказуемой реакции конкурентов, т. е. оградить себя от главной опасности, свойственной нескоординированной олигополии. "Игра по правилам" облегчает достижение олигополистического равновесия.
  
  Наиболее часто употребляемым приемом "игры по правилам" является лидерство в ценах.
  
  Оно состоит в том, что все крупные изменения цен сначала проводит одна фирма (обычно самая крупная), а затем они повторяются в близких размерах остальными компаниями.
  
  Ценовой лидер фактически единолично определяет цены (а значит, и объем производства) для всей отрасли. Но делает это с таким расчетом, чтобы новые цены устроили и остальных. Ведь если они будут невыгодны конкурентам, то те просто не последуют за лидером и отрасль перейдет в опасное для всех участников состояние нескоординированной олигополии. Не случайно поэтому лидер часто "прощупывает" отношение конкурентов, заранее предавая огласке размер предстоящего изменения и прислушиваясь к реакции других фирм.
  
  Лидерство в ценах очень распространено на Западе, а в наши дни его можно наблюдать и в России, например в автомобилестроении. Так в 1991 -1992 гг. лидером в ценах на легковые машины постоянно выступал ВАЗ, а АЗЛК и ГАЗ следовали за ним.
  
  В заключение несколько слов о проблеме общественной эффективности олигополии как особого типа рынка. Не вызывает сомнений тот факт, что в форме картеля олигополия крайне не эффективна. Мы уже говорили, что в этом случае речь фактически идет о групповой монополии.
  
  Сложнее обстоит дело с нескоординированной олигополией и "игрой по правилам".
  
  Разумеется, и этим формам олигополии свойственны все недостатки несовершенной конкуренции. Более того, из-за значительной степени контроля над рынком эти недостатки проявляются при олигополии много сильнее, чем, скажем, при монополистической конкуренции.
  
  Народная поговорка, однако, гласит, что корову всегда покупают с рогами. Не являются ли все перечисленные слабые стороны олигополии оборотной (и совершенно неотъемлемой!) стороной достоинств крупных фирм? И, может быть, с ними стоит смириться, коль скоро всякая отрасль, где эффективным является крупное производство, обязательно становится олигополистической?
  
  РАЗДЕЛ 3. Из истории сговора: международные картели в электротехнике
  
  Антикартельное законодательство едва ли когда-нибудь появилось бы на свет, сводись все обвинения против картелей к чистой теории. Пример электротехники - одной из важнейших отраслей современной промышленности - показывает, во что обходилось экономике господство картелей в реальной жизни.
  
  Как известно, электротехника возникла в начале нашего века сразу как отрасль массового производства. Немногочисленные крупные производители пытались договориться о разделе мирового рынка еще до первой мировой войны. Однако золотой век картелей наступил только в межвоенный период. В рождественский сочельник 1924 г. в Женеве был создан электроламповый картель "Феб", названный так по имени бога солнца. Его участниками были "Осрам" (Германия), "Филипс" (Голландия), "Дженерал электрик"
  (Великобритания) и др., а негласно к нему примыкали и оба ведущих американских производителя - "Дженерал электрик" и "Вестингауз". Весь мир был поделен на три района: а) национальные территории каждого из участников; б) заморские колонии Великобритании; в) общие территории.
  
  Рынки национальных территорий были зарезервированы за местными производителями.
  
  Это на первый взгляд невинное условие фактически означало установление там монополии, что прямо вызывало резкую завышенность цен. Так, 60-ваттная лампа стоила в США, где шла конкуренция с не входившими в "Феб" японскими фирмами, 15 центов. В Швеции при наличии более слабых конкурентов (кооперативов) картель добился цены в 33 цента. А в Германии и Голландии, где соперников почти не было, потребитель платил по 48 и 70 центов. Максимальный разрыв между монопольной и конкурентной ценами был почти пятикратным.
  
  Рынки английских колоний и общие территории делились между всеми участниками (с признанием известных преимуществ британских фирм в заморских владениях их страны).
  
  Выделенную ему квоту производства участник картеля мог получить на любом рынке общих территорий. Но если он превышал ее, то должен был платить штраф в пользу тех, кто недоиспользовал свою квоту. Другими словами, даже на нейтральных территориях, где продавались лампы разных фирм и была видимость конкуренции, общий объем производства устанавливался столь же определенно, как если бы рынок контролировала единственная фирма-монополия.
  
  Плоды монополизации не замедлили сказаться: картель стал прибегать к таким одиозным способам повышения прибыли, на которые никогда не решилась бы ни одна фирма в отрасли с сильной конкуренцией. Так, членам картеля было рекомендовано ограничить срок службы лампочки 1 тыс. часов, хотя уже существовала технология, позволявшая довести его до 3 тыс. Расчет был прост: чем быстрее перегорают лампы, тем больше новых нужно покупать для их замены. Главный координатор действий участников картеля Дж. М. Вудворд информировал их, что ограничение срока службы ламп позволит за 5 лет удвоить объем продаж.
  
  Другим, кстати сохранившимся и теперь, "изобретением" картеля "Феб" был принятый им стандарт, в соответствии с которым лампы маркируются в ваттах, а не в люменах. Таким образом, при продаже лампы потребителю сообщается второстепенная характеристика продукта (сколько лампа потребляет энергии) и скрывается главная (сколько она дает света). Стараниями картеля мы все так привыкли к этому, что даже не замечаем дикости ситуации. Можно ли представить себе выставленный в магазине холодильник, о котором сообщалось бы лишь потребляемое количество электроэнергии, но ни слова бы не говорилось об объеме морозильной и холодильной камер и о температуре в них? С легкой руки "Феба" продавцы ламп во всем мире ежедневно проделывают со своим товаром такой фокус и умудряются даже не вызывать возмущение публики.
  
  Картель "Феб" не пережил длившегося с 1941 по 1949 г. судебного расследования, проведенного антимонопольными органами США. Но задолго до этого сблизившиеся в ходе его деятельности электротехнические гиганты вступили в серию сговоров по другим товарам. В 1936 г. была создана Международная электротехническая ассоциация (МЭА) -орган, призванный координировать деятельность крупнейших фирм отрасли в разных областях. Первоначально существование МЭА не скрывалось, однако в послевоенные годы объем информации о ней в связи с усилением антимонопольного законодательства свелся к минимуму. Даже многократно переносившееся расположение штаб-квартиры организации (Париж-Лондон-Лозанна-...) стало окружаться тайной. Деятельность МЭА ведется по 10 секциям, соответствующим основным электротехническим товарам производственного назначения.
  
  В отличие от открыто признававшего себя картелем "Феба" секции МЭА ведут и работу, не носящую характера сговора. Скажем, занимаются действительно жизненно важными для отрасли проблемами стандартизации. Участники МЭА (кстати, к ним в послевоенные годы присоединились и японские фирмы) отрицают существование каких-либо картельных соглашений.
  
  Тем не менее периодически всплывают факты, доказывающие сохранение картеля.
  
  Наибольшей сенсацией был захват властями в 60-е гг. документов секции Н-трансформаторы, Среди них оказался список, в котором цены по осуществленным сделкам сопровождались особыми пометками. Последние удалось расшифровать.
  
  Выяснилось, что если принять за 100 % уровень цен в тех случаях, когда в торгах участвовало много нечленов картеля и, следовательно, когда их можно считать свободными, то там, где господствовал картель, цены были существенно выше. Обычно картель добивался их увеличения до 115-120 %. Но в особо выигрышных ситуациях цена взлетала до 150 %.
  
  Напротив, когда картель принимал решение наказать аутсайдера, слишком часто мешавшего ему завышать цены, предлагались особые условия поставки. Цены в этом случае составляли лишь 50-70 % от свободных. Поэтому торги, конечно, выигрывал предложивший низкие цены участник картеля, а не опасный аутсайдер.
  
  Интересен и механизм финансирования "боевых действий". Легальные картели межвоенного времени имели для этих целей централизованный фонд. В наше время одного факта создания такого фонда хватило бы для начала судебного процесса. Поэтому была принята иная схема: 2 % выручки каждый член МЭА откладывал у себя в особый фонд, но никуда не перечислял. Благодаря этому доказать существование общего фонда "боевых действий" картеля становилось невозможным. Но это не мешало наказывать аутсайдеров: просто в бой с ним вступал тот участник МЭА, у которого на тот момент резервный фонд оказывался больше. Проиграв по очереди нескольким участникам картеля целую серию торгов, аутсайдер обычно становился более послушным.
  
  Скандальные разоблачения сговоров периодически повторяются не только в электротехнике, но и в других отраслях вплоть до настоящего времени. Не вызывает сомнений, что картели сохранили свою привлекательность для олигополистов.
  
  РАЗДЕЛ 4. Преимущество первого хода
  
  На первый взгляд может показаться, что из теории олигополии можно почерпнуть лишь негативное отношение к крупным фирмам.
  
  Трудами ряда ученых и, в частности, видного современного американского экономиста, лауреата Пулитцеровской и Бэнкрофтовской премий Альфреда Чандлера выявлены положительные стороны деятельности крупных олигополистических предприятий и разработаны практические рекомендации по формированию эффективной рыночной стратегии гигантов - использованию "преимуществ первого хода" (англ. first mover advantage).
  
  Прежде всего на обширнейшем фактическом материале была выявлена следующая закономерность: переход отрасли в олигополистическое состояние обычно сопровождается резким увеличением производительности труда. Приведем хотя бы самые знаменитые примеры.
  
  Создание Дж. Д. Рокфеллером гигантского нефтяного треста "Стандарт ойл" привело к 6 -кратному снижению цены 1 галлона керосина c 2.5 до 0.4 цента) всего за 6 лет. Точно так же олигополизация черной металлургии вызвала не повышение (как можно было бы думать), а стремительное сокращение затрат и цен. Основанный Э. Карнеги гигант продавал в 1889 г. 1 т рельсов за 23 дол., тогда как еще в 1880 г. она стоила 68 дол.
  
  Формирование доныне остающегося одним из лидеров в германской химической промышленности концерна "Байер" вызвало падение цены 1 кг анилиновых красителей с 200 до 9 марок. А век спустя столь же значительным ростом снижения затрат с) и падением цен сопровождалось вторжение крупнейших электронных фирм на рынок персональных компьютеров и вытеснение с него мелких фирм-изобретателей.
  
  В основе столь впечатляющего прогресса лежит экономия от масштаба. Толчок к прогрессивному преобразованию отрасли обычно дает резкое увеличение оптимального размера фирмы, связанное с изобретением некой новой технологии или продукта. Однако если бы концентрация производства определялась только оптимальными размерами заводов, то на рынках действовало бы значительно больше фирм, чем наблюдается в действительности. И многие из этих рынков оказались бы не олигополистическими, а рынками монополистической конкуренции.
  
  Есть еще один мощный фактор, способствующий олигополизации отраслей. Крупные предприятия с их высокопроизводительным и, что особенно важно, дорогостоящим оборудованием только тогда эффективны, когда их производственные мощности не простаивают. Продукция фирмы должна иметь устойчивый рынок. А это означает, что предприятию необходима обширная снабженческая и сбытовая сеть, мощные управленческие структуры, проектно-конструкторские подразделения и т. д. Выдержать связанные с этим огромные расходы могут лишь очень большие фирмы.
  
  Иными словами, значительная часть экономии от масштаба возникает не на уровне отдельной технологической установки или завода, а на уровне всей фирмы в целом. Как правило, не фирмы-олигополисты изобретают новые продукты и технологии. Но именно они строят на базе этих технологий гигантские заводы и обеспечивают их эффективную эксплуатацию. А потому именно им обычно удается добиться существенного снижения затрат.
  
  А. Чандлер показал, что для достижения успеха на рынке крупная фирма должна осуществить взаимосвязанные инвестиции в трех направлениях: 1) создание крупного производства; 2) создание общенациональной (а затем и интернациональной) сбытовой и маркетинговой сети; 3) создание дееспособного управленческого аппарата. Компания, которой удается первой в своей отрасли решить эти задачи, надолго приобретает своеобразную фору в борьбе с конкурентами - уже упомянутое "преимущество первого хода". Очень показателен в этом плане пример формирования в конце прошлого века химической промышленности. По всем объективным экономическим критериям доминировать в этой отрасли должны бы были английские фирмы. Действительно: а) синтез анилиновых красителей, долгие годы являвшихся важнейшим продуктом отрасли, был впервые осуществлен англичанином В. Перкином в 1856 г.; б) по уровню развития Англия в то время обгоняла все прочие страны; в) в Англии были самые богатые источники сырья (наиболее подходящие сорта угля) и рынки сбыта (крупнейшая в мире текстильная промышленность).
  
  История как бы поставила чистый лабораторный эксперимент, отдав все мыслимые преимущества англичанам, - все, кроме одного, но важнейшего. Английские текстильные фабриканты, финансировавшие изыскания в области химии, не решились пойти на масштабные инвестиции за пределами своего традиционного бизнеса. "Преимущество первого хода" было без боя уступлено германским компаниям "Байер", БАСФ и "Хёхст".
  
  И, как оказалось, надолго: век спустя в мировой химии в числе лидеров находится та же самая тройка.
  
  Многочисленные примеры такого рода можно найти не только в давней истории.
  
  Компания, добившаяся "преимущества первого хода", обычно доминирует на рынке десятилетиями, а ее соперники, не осуществившие вовремя инвестиции в трех направлениях, утрачивают свои позиции. В 70-80-е гг. первопроходцы индустрии полупроводников концерны "Дженерал электрик" и РКА (США) упустили "преимущество первого хода", и ныне мировой рынок прочно олигополизирован другими компаниями ("большой десяткой" из семи японских и трех американских фирм).
  
  Действительно, каждый конкурент, бросивший вызов доминирующей фирме, сталкивается с рядом трудностей. Во-первых, ему надо провести столь же масштабные инвестиции - иначе он не будет иметь экономии от масштаба и, следовательно, его продукция будет неконкурентоспособной. Во-вторых, проведя эти разорительные капиталовложения, он выйдет со своим товаром на рынок, уже занятый доминирующей фирмой. В-третьих, новичок обречен на длительное отставание по опыту и знанию рынка.
  
  История бизнеса подтверждает, что бросить вызов фирме-лидеру можно. Но эта атака далеко не всегда кончается успехом.
  
  Лекция 30. Государство и рыночные структуры
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что такое "много" и что такое "мало"?
  
  БАРБОС. Недавно мы с хозяином были на рынке. Наслушавшись ученых разговоров, я попытался определить, какова структура этого рынка: то ли совершенная конкуренция, то ли несовершенная. Может быть, вообще - монополия? Нет, кроме хозяина, никто не может в этом разобраться.
  АНТОН. Не завидую я чиновникам антимонопольного ведомства. ИГОРЬ. Чем же, позволь спросить, вызвано твое сострадание?
  АНТОН. Они имеют дело с реальным рынком и должны определить, много на нем фирм или мало, сильно он монополизирован или слабо, запрещать здесь слияние фирм или разрешать, ну и т. д. Это ведь только в теории все структуры разложены по отдельным полочкам, а в жизни все перемешано.
  ИГОРЬ. Еще древние греки размышляли над подобными вопросами, естественно в самой общей форме. Что такое куча зерна? Одно зерно - не куча, два - не куча...
  
  АНТОН. И если к некуче добавить одно зерно, то куча не возникнет. Значит, кучи зерна не может быть. Такая вот индукция.
  
  ИГОРЬ. Ситуации такого рода разбирает Эмиль Борель в книге "Вероятность и достоверность". И приводит так называемое административное решение проблемы: закон устанавливает, что, скажем, до 97345 зерен включительно - еще не куча, а начиная с 97346 - куча налицо.
  
  АНТОН. Да, так часто поступают. Что такое тяжелый чемодан и что такое легкий? В аэропорту тебе точно скажут: до 20 кг - легкий, его можно везти бесплатно, а больше -изволь доплачивать. Задача служащего не так уж сложна - посмотреть на весы.
  
  БАРБОС. Пожалуй, мой хозяин мог бы быть крупным чиновником в антимонопольном комитете.
  
  ИГОРЬ. А почему именно 20 кг, а не 10 или 40?
  
  АНТОН. И почему взвешивается только багаж, а не багаж вместе с пассажиром? Если я сильный, но легкий, могу я взять с собой чемодан побольше?
  
  ИГОРЬ. Служащий действует по инструкции, по правилу. Так что сочувствовать скорее нужно законодателю, придумывающему правила.
  
  АНТОН. Тем более что рынок - не чемодан, весы для него не придуманы. Ведь пересчет фирм на рынке мало что дает.
  
  БАРБОС. Как же это хозяин забыл о больших весах из 1-й лекции?
  
  ИГОРЬ. Конечно. Скажем, на рынке действуют 100 фирм. Как будто много. Но если одна из них производит 90 % всей продукции, то это практически монополия. А могут встретиться любые промежуточные случаи.
  
  АНТОН. Значит, нужно придумать какие-то специальные показатели для измерения рыночных структур.
  
  ИГОРЬ. Их придумано много, и в этой лекции они будут рассмотрены достаточно подробно. В основном они характеризуют степень концентрации или раздробленности объема продаж по различным фирмам.
  
  АНТОН. Но говорить о концентрации можно только тогда, когда мы знаем, что такое данный рынок, где его границы.
  
  ИГОРЬ. Ты имеешь в виду территориальные границы?
  
  АНТОН. И территориальные тоже. В нашем городе такой-то продукт производят три фирмы, в области - восемь, в стране - полтысячи.
  ИГОРЬ. Мы уже касались этого вопроса в 1-й лекции сравнивая рынки сгущенного и парного молока. Если мы создаем закон, то для каждого товара мы должны связать рынок с определенной территорией.
  
  АНТОН. А еще нужно установить товарные границы. Есть очень близкие заменители, их рынок можно считать общим. Есть заменители не столь близкие... А в законе все должны быть четко и однозначно.
  
  ИГОРЬ. Но раскладывать рынки по полочкам нужно не только при разработке законов. Нужно как-то проанализировать хозяйственную ситуацию в стране, выяснить, в каком направлении развивается экономика.
  
  АНТОН. Тут уж не обойтись одним числовым показателем для рынка. Нужно знать еще характер барьеров для входа в отрасль, тип взаимодействия между фирмами и многое другое.
  ИГОРЬ. Да, проблем предостаточно. АНТОН. Вот и прекрасно. ИГОРЬ. Чему тут радоваться?
  АНТОН. Просто я вспомнил одну фразу господина Койнера, любимого персонажа Бертольта Брехта: "Я заметил, - сказал он, - что мы многих отпугиваем от нашего учения тем, что на все вопросы у нас готовы ответы. А не могли ли бы мы в интересах пропаганды составить список вопросов, которые представляются нам неразрешимыми?".
  
  РАЗДЕЛ 1. Количественные методы оценки структуры рынка
  
  При анализе структуры рынка часто используются количественные методы ее оценки. Рассмотрим несколько наиболее известных из них.
  
  1. Пороговая доля рынка. Российским законодательством установлен простейший количественный критерий для отнесения того или иного предприятия к категории предприятий-монополистов или занимающих доминирующее положение на рынке -превышение пороговой доли на данном торговом рынке. В настоящее время она определена в 35 %. Превышающие эту долю предприятия включаются в Государственный реестр предприятий-монополистов.
  
  Подобный подход имел место в Великобритании в начале осуществления там антимонопольной политики. Первым антимонопольным законом 1948 г. предписывалось информировать Комиссию по монополиям и слияниям о всех случаях, когда доля одной фирмы (единичная монополия) или группа совместно действующих фирм ограничивает конкуренцию, захватывая не менее трети общего объема данного товарного рынка.
  
  Законом 1973 г. порог был снижен до 25 %.
  
  Правда, использование этого критерия в английской практике существенно отличалось от его использования в российской. Во-первых, пороговой уровень (треть или 25 % рынка) применялся прежде всего для контроля за ограничительной политикой, проводимой группой независимых фирм. Именно факты такого поведения подлежали регистрации с последующим рассмотрением в специальном суде (Restrictive Practice Court). Единичные же фирмы с более высокой, чем пороговая, долей рынка ни в какой реестр не включались, в каждом конкретном случае их ограничивающее конкуренцию поведение (и только оно) расследовалось отдельно, на что уходило нередко несколько лет.
  
  Во-вторых, 25 %-ная пороговая доля рынка действовала не только в отношении продавцов, но и в отношении покупателей данного товара, тогда как по российскому законодательству 35 %-ный порог при-меняется лишь к продавцу (производителю).
  
  2. Индекс концентрации. Пороговая доля рынка как характеристика рыночной структуры имеет тот недостаток, что она применяется (особенно в ее отечественной интерпретации) к отдельному предприятию и по сути не дает характеристики структуры рынка данного товара в целом. Этого недостатка до определенной степени лишен индекс концентрации (CR), характеризующий долю нескольких, скажем, 3, 4, 8, 12 крупнейших фирм в общем объеме рынка в процентах. Считается, что если индекс концентрации приближается к 100, то рынок характеризуется высокой степенью монополизации, если же он немногим выше нуля, то его можно рассматривать как конкурентный.
  
  Индекс концентрации для m крупнейших из общего числа (n) компаний, выпускающих данный товар, рассчитывается как сумма m рыночных долей (k;) этих компаний:
  
  
  cR=Y,b; *i >...>кк >...t
  
  2>! = юо
  
  
  Индекс концентрации давно применялся экономистами для исследования структуры рынка, а в период 1968-1982 гг. расчет такого индекса для четырех крупнейших компаний в различных отраслях использовался Министерством юстиции США как ориентир при оценке допустимости (или недопустимости) слияний. Нужно заметить, что в Статистических ежегодниках США регулярно публиковались данные о доле 4, 8, 50 и 100 крупнейших компаний в производстве важнейших видов продукции См., например: Statistical Abstract of the United States. 1987. 107th ed. Washington, 1986. P. 729).
  
  Индекс концентрации не учитывает, однако, особенностей рыночной структуры "на окраине" отрасли. Так, по данным цензов, в 70-х гг. в производстве сигарет в США помимо четырех крупнейших фирм имелось еще девять компаний, тогда как в производстве авиационных двигателей и деталей к ним 185 фирм дополняли четверку крупнейших. При этом индекс концентрации в обеих отраслях был одинаков (80 %), хотя рыночная ситуация в них, очевидно, различна. Более того, индекс концентрации вуалирует различия и в самом "ядре" рынка. Представим две отрасли с одинаковым индексом концентрации - 80. Но в одной "ядро" представлено четырьмя фирмами, контролирующими каждая по 20 % рынка, а в другой "ядро" представлено четырьмя фирмами, контролирующими соответственно 55, 20, 4 и 1 % рынка, т. е. имеет место явное доминирование ведущей фирмы.
  
  При расчете индекса концентрации не учитывается доля рынка, покрываемая за счет импорта, и рассчитывается он лишь для отечественных поставщиков. Так, индекс концентрации автомобильной промышленности в США определен в 93 % - такова ("Дженерал моторз", "Форд" и "Крайслер") в собственно американском производстве автомашин, тогда как почти треть общего объема рынка покрывается за счет импорта. По той же причине индекс концентрации практически неприменим к оценке региональных и местных рыночных структур.
  
  Тем не менее он остается приемлемым грубым индикатором, характеризующим наличие (или отсутствие) в отрасли небольшого числа доминирующих фирм, что отличает олигополию от совершенной и монополистической конкуренции. Так, в американском машиностроении, где функционирует около 16 тыс. самостоятельных фирм, индекс концентрации по четырем фирмам составляет лишь 2 %. Это самый низкий отраслевой индекс. В этой отрасли рынок характеризуется монополистической конкуренцией.
  
  3. Индекс Херфиндаляу-Хиршмана. Недостатки, присущие индексу концентрации, критика его использования при проведении антимонопольной политики привели к тому, что в июне 1982 г. Департамент юстиции США официально отказался от этого показателя и принял в качестве главной характеристики структуры рынка так называемый индекс Херфиндаля-Хиршмана (I H H).
  
  I H H можно рассматривать также как показатель концентрации, однако он характеризует не долю рынка, контролируемую несколькими крупнейшими компаниями, а распределение "рыночной власти" между всеми субъектами данного рынка.
  
  I H H рассчитывается как сумма квадратов рыночных долей (в процентах) всех субъектов рынка в общем его объеме:
  
  
  
  
  
  Максимальное значение, которое может принимать I H H, соответствует ситуации, когда рынок полностью монополизирован одной фирмой. В этом случае, как очевидно:
  
  I H H = 1002=10000.
  
  Если число фирм на данном рынке больше единицы, то I H H может принимать различные значения в зависимости от распределения рыночных долей.
  
  Пусть, например, на данном рынке действуют 100 фирм.
  
  Рассмотрим две крайние ситуации. Если на долю одного гиганта приходится 90.1 % объема продаж, а доля каждой из остальных 99 фирм составляет лишь 0.1 % общего объема, то:
  
  I H H = 90,12 + 99-0,12 =8119,1.
  
  Если же рыночные доли всех 100 фирм равны и каждая составляет 1 % общего объема рынка, то:
  
  I H H = 100-12 = 100.
  
  С 1982 г. индекс Херфиндаля-Хиршмана стал основным ориентиром антимонопольной политики в США в отношении оценки допустимости разного рода слияний. Он используется для классификации слияний в три крупные группы в зависимости от значения I H H слияния.
  1. I H H меньше 1000. Рынок оценивается как неконцентрированный, и слияние, как правило, беспрепятственно допускается.
  2. I H H больше 1000, но меньше 1800. Рынок рассматривается как умеренно концентрированный, однако уровень I H H выше 1400 может потребовать дополнительной проверки целесообразности слияния со стороны Департамента юстиции. Во всяком случае такой уровень индекса (1400) вызывает тревогу и рассматривается как некий предупредительный сигнал.
  3. Если I H H превышает 1800, рынок считается высококонцентрированным. В отношении слияний в этом интервале значений (1800-10000) действуют две нормы. Если в результате слияния I H H увеличивается не более чем на 50 пунктов, слияние обычно разрешается.
  
  Если же он увеличивается более чем на 100 пунктов, слияние запрещается. Рост I H H на 51-99 пунктов становится, как правило, основанием для дополнительной проверки целесообразности слияния. Для точного расчета индекса Херфиндаля-Хиршмана, очевидно, необходимо знать рыночные доли всех производителей данного товара, что при большом их числе не всегда возможно.
  
  4. Индекс Линда. В странах ЕЭС для анализа рыночных структур широко используется
  индекс, предложенный сотрудником Комиссии ЕЭС в Брюсселе Ремо Линда. Этот индекс,
  как и индекс концентрации, рассчитывается лишь для нескольких (m) крупнейших фирм
  и, следовательно, также не учитывает ситуации на "окраине" рынка. Однако в отличие от
  индекса концентрации он ориентирован на учет различий в "ядре" рынка.
  
  Перенумеруем рыночные доли отдельных фирм в порядке их убывания, как и при расчете СТ< : k1 i ... i km i ... i kn. Тогда индекс Линда для двух крупнейших фирм будет равен процентному отношению их рыночных долей:
  
  IL = (k1/k2>100 %
  
  Например, если k1 = 50 % и k2 = 25 %, то IL = 200 %.
  
  В случае m = 3 индекс Линда определяется арифметической средней двух соотношений:
  
  а) соотношения между долей крупнейшей фирмы и арифметической средней долей второй
  и третьей по размерам фирм;
  
  б) соотношения между средней арифметической долей двух крупнейших фирм и доли
  третьей по размерам фирмы, т.е. :
  
  IL = %[k1/2(k1 + k3) + (k1 + k2)/2k3]
  
  Для m = 4 индекс Линда определяется арифметической средней следующих трех соотношений:
  
  а) соотношения между долей крупнейшей фирмы и арифметической средней долей трех следующих по размеру фирм;
  б) соотношения между средней арифметической долей двух крупнейших и средней
  арифметической долей третьей и четвертой фирм;
  
  в) соотношения между средней арифметической долей трех крупнейших фирм и долей
  четвертой фирмы:
  
  IL = 1/3[k1/3(k1 + k3 + k4) + [(k + k2)/2]/[(k3 + k4)/2] + (k1 + k2 + k3)/3k4]
  
  Более подробно с этими и другими индикаторами рыночной структуры можно познакомиться, прочитав книгу М. Уотерсона, особенно с. 167-181 (Waterson М. Economic Theory of Industry. Cambridge University Press, 1987).
  
  Однако самым сложным при анализе рыночных структур является не выбор индекса, а определение границ рынка в пространстве товаров. Следует ли ограничить рынок лишь определенной маркой товара, включить ли в него и другие его марки, или расширить границы рынка, включив в него все взаимозаменяемые товары, - вот вопросы, которые приходится решать антимонопольным службам всех стран.
  
  Обычно рекомендуется начинать с изучения рынка данного товара, затем принять во внимание наличие товаров-заменителей, затем расширить анализ, включив в него заменители этих заменителей, и т. д., до тех пор пока не появится определенный разрыв в отношениях заменяемости. Этот разрыв и образует границы рынка.
  
  Мы знаем (лекция 7), что количественной характеристикой, мерой заменяемости является коэффициент перекрестной эластичности. Если некоторое повышение (снижение) цены одного товара вызывает увеличение (снижение) объема спроса на другой товар, то такие товары являются взаимозаменяемыми.
  
  Следовательно, мы можем попытаться определить, на какие товары и на сколько процентов вырастет (снизится) спрос при повышении (снижении) цены заинтересовавшего нас товара.
  
  Таким образом, мы определим круг взаимозаменяемых товаров и степень их заменяемости. Установив определенный пороговый уровень изменения спроса, можно наметить, по крайней мере ориентировочно, границы исследуемого рынка.
  
  РАЗДЕЛ 2. Изменения в рыночной структуре американской экономики
  
  В лекции 4 раздел 3, мы познакомились с антимонопольным законодательством США, страны, правительство которой первым начало осуществлять активную антимонопольную политику. Как же выглядит рыночная структура американской экономики сейчас, сто лет спустя после принятия закона Шермана? В теории рынков, или, как ее называют в англосаксонских странах, Industrial Organization, обычно выделяют следующие типы рыночных структур: чистая монополия, доминирование одной фирмы, "тесная" и "широкая" олигополия, монополистическая и чистая конкуренция. Три последние структуры образуют сферу эффективной конкуренции, три первые обычно рассматриваются как опасные случаи патологии рынка.
  
  Охарактеризуем эти типы рынка подробнее.
  
  1. Чистая монополия. Рыночная доля одной фирмы составляет 100 % или близка к этому уровню; вход на рынок надежно блокирован; осуществляется эффективный контроль за уровнем и структурой цен. Таково положение отраслей коммунального обслуживания (естественная монополия), производств, защищенных патентами (легальная монополия).
  
  2. Доминирующая фирма. Рыночная доля одной фирмы составляет от 50 до 90 % при
  значительном отрыве от ближайшей следующей за ней по размеру рыночной доли фирмы.
  
  Входные барьеры высоки. Способность контролировать ценообразование, проводить ценовую дискриминацию, влиять на нововведения и обычно, но не всегда(!), получать прибыль существенно превышающую конкурентный уровень.
  
  3. "Тесная" олигополия. Общая рыночная доля четырех крупнейших фирм превышает
  60 % при стабильности рыночных долей каждой из них. Высокий или средний уровень
  входных барьеров. Тенденция к соглашениям, особенно в области ценообразования.
  
  Избыток прибыли ни необходим, ни достаточен для существования "тесной" олигополии.
  
  К этому же типу рыночных структур относят отрасли с низкой концентрацией, в которых ассоциации создаются при поддержке правительства.
  
  4. Эффективная конкуренция. Индекс концентрации четырех крупнейших фирм ниже
  40 % с нестабильными рыночными долями и гибким ценообразованием. Входные барьеры
  низки, уровень прибыли невысок.
  
  Американский экономист У. Шеферд, один из крупнейших специалистов по Industrial Organization, провел анализ изменения рыночной структуры в США (в целом и по секторам экономики) на основе приведенной классификации (табл. 1, 2) [Shepherd W. Causes on Increasing Competition in U. S. Economy. 1939-1980 // Rev. Econ. a. Stat. 1982. Vol. 64, N 4. P. 618].
  
  Таблица 1. Изменение рыночной структуры американской экономики, 1939-1980 гг.
  (доля, в %)*
  
  Тип рыночной структуры 1939 1959 1980 Чистая монополия 6,2 3,1 2,5 Доминирующая фирма 5,0 5,0 2,8 "Тесная" олигополия 36,4 35,6 18,0 Эффективная 52,4 56,3 76,7 конкуренция Всего 100,0 100,0 100,0
  * Здесь и в табл. 2 доли различных рыночных структур определены как доли соответствующих типов рынка в национальном доходе.
  
  Таблица 2. Эффективная конкуренция на рынках США по секторам экономики, 1939-1980
  гг. (доля конкурентных рынков, в %)
  Сектор экономики 1939 1959 1980 Сельское, лесное хоз-во и рыболовство 91,6 85,0 86,4 Добывающая промышленность 87,1 92,2 95,8 Строительство 27,9 55,9 80,2 Обрабатывающая промышленность 51,5 65,4 69,0 Транстпорт и коммунальное хоз-во 8,7 26,1 39,1 Оптовая и розничная торговля 57,8 60,5 93,4 Финансы, страхование, операции с 61,5 63,8 94,1 недвижимостью Услуги 53,9 54,3 77,9 Все сектора 52,4 56,3 76,7
  Из приведенных в таблицах данных видно, что в 60-70-е гг. доля эффективно конкурентных рынков в американской экономике выросла на 20 процентных пунктов - с 56.3 до 76.7 % - отличие от ее стабильного уровня в предыдущем двадцатилетии.
  
  Особенно значительно доля эффективно конкурентных рынков выросла в торговле (на 32.9 процентных пунктов); в сфере финансов, страхования и торговли недвижимостью (30.3); в строительстве (24.3) и услугах (23.6) при умеренном росте в обрабатывающей промышленности (13.1), транспорте и коммунальном хозяйстве (13) и стабилизации и до того высокой доли в обрабатывающей промышленности (3.6) и сельском, лесном хозяйстве и рыболовстве (1.4).
  
  При этом соотношение между минимальной и максимальной долями эффективной конкуренции по секторам уменьшилось с 1 : 10.5 в 1939 г. до 1 : 4.0 в 1959 г. и 1 : 2.4 в 1980 г., а без учета транспорта и коммунального хозяйства (естественные монополии) - с 1 : 3.3 в 1939 г. до 1 : 1.6 в 1959 г. и 1 : 1.4 в 1980 г.
  
  Таким образом, доля чистой монополии в 1980 г. составляла 2.5 %, а рынков с доминированием одной фирмы - 2.8 %. При этом в строительстве и добывающих отраслях рынки чистой монополии и доминирующей фирмы не зафиксированы, а в обрабатывающей промышленности на долю рынков с доминированием одной фирмы приходится 4 % реализованного в ней национального дохода.
  
  У. Шеферд выделяет пять главных факторов имевшей место в 1960-1980 гг. демонополизации, точнее, роста доли рынков эффективной конкуренции:
  1) рост импорта, увеличение доли импортируемых товаров на рынке;
  2) антитрестовская политика;
  3) отказ от регулирования (дерегулирование);
  4) изменение в вертикальной структуре;
  5) снижение минимального эффективного размера фирмы.
  Значение последнего фактора с трудом поддается квантификации, да и то скорее на уровне отдельных предприятий, а не фирм. Однако считается бесспорным, что по сравнению с 50-ми гг. экономия от масштаба существенно упала в связи с развитием электроники, распространением компьютеров и т. п., а это обусловило развитие малого бизнеса.
  
  Изменения в вертикальной структуре, за небольшим исключением (нефтепереработка), также с трудом могут быть квантифицированы. Поэтому У. Шеферд основное внимание уделяет трем первым факторам.
  
  Оценивая роль импорта в становлении эффективной конкуренции исключительно высоко, Шеферд в то же время подчеркивает, что роль этого фактора легко обратима в связи, например, с возможным падением курса доллара, внезапным появлением новых торговых барьеров, протекционистскими требованиями со стороны внутренних производителей.
  
  Свойством обратимости обладает и практика дерегулирования, которая в силу некоторых привходящих обстоятельств может смениться реставрацией регулирования.
  
  В отличие от этих двух факторов, по его мнению, необратимый и долгосрочный эффект имеют меры антитрестовской политики. Действию последнего фактора он вменяет 57 % общего прироста сферы эффективной конкуренции в период 1957-1980 гг., тогда как на долю дерегулирования (главным образом банковского дела и телефонной связи, в меньшей мере транспорта) приходится 20 % общего результата.
  
  Представляют интерес выводы Шеферда в отношении направлений дальнейшего повышения конкурентности в США.
  
  1. Нет никаких оснований для ослабления в антитрестовской политике в будущем.
  
  Напротив, продолжение антитрестовского давления необходимо для достижения еще более высокого уровня эффективности конкуренции.
  
  2. Свобода внешней торговли имеет критическое значение для эффективной конкуренции
  импортных товаров на основных товарных рынках США. Необходимо всячески
  противодействовать любым тенденциям ограничения импорта.
  3. Дерегулирование имеет важное значение для повышения конкурентности, однако проводимые мероприятия не всегда имеют комплексный характер и сохраняется возможность возврата к регулированию, по крайней мере в некоторых секторах. В целом обусловленный ими эффект остается в большой мере неопределенным.
  4. Сохранится ли тенденция к расширению сферы эффективной конкуренции в будущем, зависит от характера экономической политики.
  
  В последние полтора десятилетия антимонопольная политика США оказалась, можно сказать, на перепутье. Существующее законодательство и судебную практику критикуют и слева и справа. Одни настаивают на серьезном ужесточении законодательства, другие, напротив, на его смягчении.
  
  Позицию первых наиболее последовательно отражает проект Закона о защите независимого и малого бизнеса (Small and Independent Business Protection Act), внесенный в 1979 г. сенатором Э. Кеннеди и поддержанный Федеральной комиссией по торговле и Антитрестовким отделением Департамента юстиции администрации Дж. Картера. Проект накладывал исключительно жесткие ограничения на слияния и поглощения. В частности, предлагалось запретить слияния: а) любых компаний с имуществом или объемом продаж свыше 2 млрд дол. каждая;
  
  б) компаний с имуществом или объемом продаж свыше 350 млн дол. каждая, если они не
  смогут доказать, что слияние будет способствовать повышению конкурентности на
  данном рынке;
  
  в) компаний с имуществом или объемом продаж свыше 350 млн дол. с другой компанией,
  имеющей более чем 20 % -ную долю на рынке, общий объем оборота на котором не ниже
  100 млн дол. в год.
  
  Последний тип слияний допускается, лишь если большая из двух компаний продаст часть своих активов, равноценную меньшей из объединяющихся компаний.
  
  Эти правила предполагалось распространить не только на горизонтальные слияния, но и на вертикальные, а также ведущие к образованию конгломератов. Противоположная программа представлена в книге Роберта Борка, профессора Йельского университета, в прошлом заместителя министра финансов, под названием "Парадокс антитрестовского законодательства" (Bork R. H. The Antitrust Paradox. New York, 1978). Рекомендации Борка сводятся к следующему.
  
  1. Единственной целью и принципом антитрестовской политики должно быть
  благосостояние потребителей. Мысль о том, что антитрестовское право должно защищать
  малый бизнес от конкуренции и экономических перемен, должна быть оставлена раз и
  навсегда.
  2. Для обеспечения благосостояния потребителей возможные положительные результаты того или иного поведения должны быть сопоставлены с возможными антиконкурентными его последствиями.
  3. Антитрестовская политика и законодательство должны быть целиком ориентированы на ограничение трех типов антиконкурентного поведения:
  
  а) горизонтальные соглашения о фиксировании цен или разделении рынка;
  
  б) горизонтальные слияния, ведущие к захвату очень большой доли рынка;
  
  в) преднамеренные действия, направленные во вред конкурентам (но не являющиеся
  простым обострением конкуренции).
  
  4. Некоторые виды поведения должны быть полностью изъяты из сферы антитрестовского
  законодательства и политики. К ним относятся:
  
  а) вертикальные соглашения, имеющие целью достижение эффективной организации
  экономической деятельности, включая установление конечных цен, связанные контракты
  и исключительное дилерство;
  
  б) небольшие горизонтальные и все вертикальные слияния, а также все слияния типа
  конгломератов;
  
  в) ценовая дискриминация;
  г) компании любого размера и рынки любой структуры, обязанные своим возникновением внутренним источникам роста либо слияниям, имевшим место более 10 лет назад.
  
  В 80-е гг. характер и сфера применения антитрестовского законодательства изменились в сторону смягчения некоторых положений и придания ему избирательно целевого характера, что было следствием усилившегося влияния экономистов чикагской школы.
  
  Будущее антитрестовского законодательства в США остается проблематичным. Тех трестов, на борьбу с которыми оно было направлено с самого начала, уже нет, а в условиях открытой экономики вероятность их возникновения невысока. В этих условиях максимально достижимым результатом ужесточения антимонопольной политики могло бы стать еще большее сокращение доли рынков "тесной" олигополии и увеличение доли рынков эффективной конкуренции. Однако такому исходу будет противодействовать необходимость эффективной же конкуренции американских товаров на мировом, а в условиях открытой экономики и на национальном рынке. Видимо, сложившийся к концу 80-х гг. характер антимонопольной политики сохранится и в 90-е гг.
  
  РАЗДЕЛ 3. Из истории российских монополий
  
  Совершенно по-иному складывались отношения государства и монополий в России. Опыт российской промышленности достаточно поучителен и оригинален, так как, во-первых, русскому индустриальному рынку практически так и не удалось почувствовать "вкус настоящей конкуренции", а во-вторых, ему не удалось испытать на практике принцип laissez faire: "невидимая рука" всегда действовала вместе с видимой и достаточно твердой рукой государства.
  
  В России, как и в каждой стране, издавна существовали регалии, или государственные монополии, на производство важных групп товаров - соляная монополия, монополия на выделку пороха, тиражирование календарей и т. п. В 1895 г. в виде опыта в четырех сибирских губерниях была введена винная монополия, распространившаяся затем на всю Россию. Кроме нее к началу XX в. осталась лишь специальная монополия на игральные карты.
  
  Но "недостаток" государственных монополий вполне дополнялся заботой правительства о крупном частном капитале.
  
  Так, в начальный период развития крупной русской промышленности, когда перед правительством стояла задача создания в стране новых производств, распространенной мерой поощрения фабрикантов было предоставление им (зачастую - иностранцам) монополии производства на определенный период. Особенно характерна была подобная практика для правления Елизаветы. Например, по просьбе Чемберлина и Козенса, учредителей первой петербургской ситцевой фабрики, в 1753 г. на 10 лет было запрещено устройство ситцевых фабрик во всей Империи. В том же году аналогичную привилегию получил купец Федотов, устроивший в Москве фабрику сусального золота и серебра. В некоторых случаях влиятельные фабриканты добивались даже закрытия ранее устроенных фабрик, конкурировавших с их собственными.
  
  Однако уже при Екатерине II промышленная политика значительно изменилась.
  
  Императрица неоднократно указывала устно и письменно на вред монополий и преимущества мелкой промышленности перед крупной. В наказе Мануфактур-коллегии своему депутату вице-президенту Сукину говорилось: "Великие мануфактурные заведения вместо того, чтобы долженствовали служить к общему рукоделий распространению и обогащения государства, заключили все рукоделия в стенах своих, а случившиеся злоупотребления и бывшая монополия лишили многих пропитания... Со времени умножения фабрик города в упадок приходить начали... Содержатели великих фабрик ненавистны сделались обществу" (Цит. по: Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем : Историко-экономическое исследование. Т. 1. Историческое развитие русской фабрики в XIX веке. СПб., 1898. С. 37). И правительственная программа уже была нацелена на поощрение кустарной промышленности и уничтожение фабричных монополий.
  
  Но с начала XIX в. со стороны российского правительства наблюдается определенная двойственность в отношении крупной промышленности: с одной стороны, резкое ее порицание в экономических трактатах и официальных документах (особо резко высказывался, например, граф Е. Ф. Канкрин, министр финансов в 1823-1844 гг.), а с другой стороны, поощрение на практике. Так, введенный при Николае I запретительный тариф (тем же самым Канкриным), крупные денежные субсидии фабрикантам, строительство дорогостоящих "образцовых заведений" и т. п. несомненно шло на пользу крупным промышленникам.
  
  С 1878 г. до конца XIX в. практически во всех основных отраслях русской промышленности наблюдалась сильная концентрация производства. К этому времени и относится образование первых отечественных монополистических объединений.
  
  Старейшим синдикатским объединением в России можно считать "Конвенцию страховых от огня обществ", образованную в конце 1870-х гг. Следует сказать, что в России конца XIX-начала XX в. в противоположность западным странам норма торговой прибыли значительно (по некоторым подсчетам в два-три раза) превышала норму прибыли в промышленности. Естественно, что фабриканты и заводчики стремились избавиться от дорогостоящих торговых посредников и заняться продажей своей продукции самостоятельно. Отчасти вследствие этого для российской промышленности были характерны предпринимательские объединения в виде синдикатов, занимающихся централизованным сбытом, но не производством продукции в отличие от трестов, господствовавших в США. Единственная попытка создания русского треста на базе синдиката "Продамет" потерпела крах благодаря усилиям дворянства, земств, ряда политических партий (в первую очередь октябристов), активно выступавших против монополистического капитала и требовавших непризнания правительством любых форм монополистических объединений. Правда, выступления эти были большей частью безрезультатны.
  
  Первым синдикатом европейского типа, появившемся в России, можно считать основанный немецкими капиталистами в 1886 г. синдикат гвоздильных и проволочных фабрик. Он заложил базу для создания в 1903 г. синдиката "Гвоздь", после распада которого в 1908 г. был образован один из крупнейших синдикатов России "Проволока".
  
  Первым же чисто российским синдикатом принято считать созданный при самом близком участии правительства в 1887 г. синдикат сахарозаводчиков. Министр финансов Н. X. Бунге писал в 1886 г. об этом синдикате в докладе Совету Министров: "Соглашение заводчиков между собой во имя их общего интереса могло бы принести существенную пользу делу, и заводчики могли бы образовать между собою синдикат" (Цит. по: Цыперович Г. Синдикаты и тресты в России. 8-е изд. Пг., 1920. С. 31). Политика синдиката (нормирование объемов производства каждого завода с обязательством вывоза за границу всего излишка, произведенного сверх нормы) и правительства (высокий акциз на сахар, возврат акциза при вывозе, да еще премии за вывоз сахара из страны) привела к повышению внутренних цен и одновременному бросовому экспорту. Так, в 1900 г. наш сахар в Лондоне стоил 2 руб. 8 коп. за пуд, а в России - 6 руб. 15 коп. за пуд. Другое старейшее монополистическое объединение - "Экспортный синдикат бакинских керосинозаводчиков" (с 1892 г.) также был создан при открытом содействии правительства, которое в интересах нефтепромышленников значительно снизило им фрахтовые тарифы на Закавказской железной дороге. Особенно заметно процесс концентрации и образования монополий проявился во время сильного кризиса 1900-1903 гг. и сразу после него. К 1905 г. в России существовало уже более 30 фактически узаконенных монополий.
  
  Вспомним лишь некоторые.
  1902 г. Крупнейшая российская монополия "Общество для продажи изделий русских металлических заводов", более известная как "Продамет", объединившая более 30 заводов юга России, Польши, Прибалтики и Урала, т. е. 17 % всех металлургических предприятий Империи, имеющих 33 % рабочих и 70 % акционерного капитала отрасли. В 1912 г. заводы "Продамета" выпускали 83.5 % общеимперского объема производства сортового железа, 81.2 % листового железа, 75.8 % железнодорожных рельсов. "Общество для продажи чугунных труб и устройства водопроводов и канализаций" ("Трубопродажа"), захватившее почти 100 % русского сбыта железных труб.
  1903 г. "Общество для продажи изделий русских зеркальных заводов" - 100 % зеркального производства.
  1904 г. "Общество для торговли русских вагоностроительных заводов" ("Продвагон"), к 1912 г. имевшее 97 % российских заказов на вагоны. Аналогичный синдикат паровозостроительных заводов объединил также 90-100 % общего выпуска паровозов.
  
  1906 г. "Общество для торговли минеральным топливом Донского бассейна"
  ("Продуголь"), имевший 75 % добычи угля в Донбассе и прославившийся своими
  хищническими действиями. В 1914 г. после многочисленных жалоб правительство
  подняло вопрос о судебном расследовании деятельности синдиката и его ликвидации.
  
  Данные следствия, вскрывшие массу злоупотреблений и незаконных мер по ограничению производства и поддержанию монопольно высоких цен, вызвали большой шум в прессе.
  
  Однако после финансового и даже дипломатического давления со стороны французских заинтересованных кругов дело было прекращено.
  1907 г. "Съезд фабрикантов сельскохозяйственных машин и орудий" к началу первой мировой войны сконцентрировавший у себя около 72 % производства данной продукции.
  1908 г. Синдикат "Медь", к 1914 г. 94 % российского производства меди, "Продаруд" -80 % добычи железной руды. 1910 г. Синдикат суконных фабрик.
  
  1912 г. Синдикат льнопромышленников.
  1913 г. Табачный синдикат.
  
  А кроме того: "Русское товарищество торговли цементом" (90 % рынка отрасли), "Треугольник" (100 % резиновой промышленности), синдикаты стекольный, спичечный, электрический, асфальтовый, пробочный, "Съезд мукомолов" и т. д. С 1906 г. в России существовал так называемый "Совет съездов представителей промышленности и торговли", самая сильная и влиятельная экономическая организация крупной бузжуазии, имевшая обширные связи как в правительстве, так и в Государственной думе (кстати, по иронии истории одним из руководителей этого Совета был... А. Вольский). Вот как характеризовал отношения между правительством и Советом съездов журнал "Промышленность и торговля": "...Совет нашел в себе полное сочувствие в лице правительства и, в частности, в тех министерствах... деятельность которых наиболее тесно связана с экономической жизнью страны... Представители Совета съездов выступали перед правительством со всесторонне обоснованными и солидарными мнениями, которые в большинстве случаев оказывали существенное влияние на решение правительственных совещаний" (Возникновение и деятельность нашей организации (обзор деятельности съездов представителей промышленности и торговли с октября 1906 г. по декабрь 1907 г.) // Промышленность и торговля. 1908. Љ 1. С. 25).
  
  Вообще говоря, в российском дореволюционном законодательстве предусматривались серьезные меры против предпринимательских объединений. Так, за сговор промышленников или торговцев с целью повышения цен на предметы первой необходимости зачинщикам грозило тюремное заключение от 4 до 8 месяцев, прочим участникам - от 3 недель до 3 месяцев или штраф не свыше 200 pуб. Если в результате подобного сговора действительно имели бы место нехватка продуктов или нарушения общественного спокойствия, наказание значительно ужесточалось. Однако случаи применения этой статьи буквально единичны, к тому же она легко обходилась: промышленные предприятия образовывали некое акционерное общество (а фактически синдикат) под стандартным названием "Контора по продаже...", которому обязались продавать свой товар по известной цене, данное общество же в свою очередь обязалось сбывать этот товар на рынке по своим ценам. Таким образом, формально отсутствовал признак соглашения промышленников о продаже товаров потребителям по определенным ценам.
  
  Правда, Совет Министров мог принять и другие меры в отношении предпринимательских объединений в случае значительного неопределенного повышения цен со стороны последних: изменение железнодорожных тарифов, изменение или отмена таможенных пошлин, введение вывозных пошлин. Меры, мягко говоря, малодейственные.
  
  По существу, политика ограничения производства и роста цен, проводимая русскими монополиями, поддерживалась самим правительством. Так, в самом начале XX в. был учрежден специальный комитет по распределению заказов на железнодорожное оборудование (рельсы, вагоны и пр.), просуществовавший до 1914 г. Он устанавливал для небольшого количества наиболее крупных заводов-"фаворитов" повышенные цены на покупаемую правительством продукцию, создавая выгодные условия для этих монополистов.
  
  По настоянию дворянства и ряда депутатов Государственной думы столыпинское правительство создало особое Совещание при Министерстве торговли и промышленности по рассмотрению вопроса о синдикатах и трестах. Совещание признало нецелесообразными запретительные меры против монополистических объединений и сочло, что правительство должно бороться лишь со злоупотреблениями в этой области, но не с самими синдикатами, являющимися неизбежным порождением развитой экономики.
  
  Сам министр торговли и промышленности В. И. Тимирязев сказал: "Всякое объединение, будь то производители или рабочие, должно всячески поддерживаться и поощряться, ибо в объединении залог успеха и процветания промышленности" (Цит. по: Берлин Б. А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1992. С. 263).
  
  После Октябрьской революции отношение между государством и монополиями перешли на более высокий уровень. Система управления народным хозяйством периода военного коммунизма получила название "главкизма": предприятия объединялись в главки, централизованно управляющие их производственной деятельностью, снабжением, сбытом, финансами. К концу гражданской войны таких главков насчитывалось 52.
  
  Вскоре термины "синдикат" и "трест" приобрели новое значение. Трестом называлась государственная промышленная хозрасчетная единица, объединяющая несколько наиболее крупных предприятий одной отрасли. Синдикаты же создавались как торговые объединения трестов, они занимались торговлей, сбытом готовой продукции, снабжением и распределением заказов между предприятиями, т. е. функциями, с которыми из-за неопытности или слабости не справлялись тресты. Всего к концу 1922 г. в стране было 18 синдикатов, объединяющих 176 трестов. Так произошло слияние государства и промышленных монополий. Народное хозяйство страны стало единой государственной монополией, основные черты которой сохранялись до недавнего времени (Об отличии государственной, или административной, монополии в СССР от экономической, рыночной монополии см. лекцию 4, раздел 4).
  
  Заметим, что такая "единая монополия" вполне соответствовала идее социализма. "...Общество, наилучшим образом организованное для производства богатства, - писал К. Маркс, - бесспорно должно было бы иметь лишь одного главного предпринимателя (курсив наш. - А. С.), распределяющего между различными членами общественного коллектива их работу по заранее установленным правилам" (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т 4. С. 153). А Ленин считал, что "социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией" (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 192.).
  
  В 1991 г. был принят закон РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" - первый антимонопольный закон России. (Вспомните, закон Шермана был принят А в 1890 г.).
  
  ЗАДАЧИ
  1. Для некоторой отрасли индекс Херфиндаля-Хиршмана равен 1700. Две фирмы, доли продаж которых составляют 20 и 10 %, предполагают объединиться. Найти значение индекса после слияния этих фирм, если других изменений в отрасли не предвидится.
  2. Доли трех крупнейших фирм в отрасли составляют 50, 30 и 15 %. Сведений о долях остальных фирм и об их числе нет. В каких пределах может лежать индекс Херфиндаля-Хиршмана для отрасли?
  3. Сравнить значения индекса Линда для трех ведущих фирм в отрасли, если их доли составляют:
  
  а) 20, 20 и 20 %;
  
  б) 30, 20 и 10 %.
  ЧАСТЬ IV. РЫНКИ ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА Лекция 31. Факторы производства
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что и зачем покупает фирма?
  БАРБОС. Может быть, рога и копыта? Для меня фирма всегда дама плотного сложения с сигаретой. Все необходимое она покупает на рынке ресурсов. Другое дело фабрика, для меня - это наша (с Антоном) швейная фабрика, всегда с трубой. Чего только мы там не покупаем: знаменитый фетр, швейные машинки, кирпичи для строительства нового цеха, услуги швей-мотористок, многое другое.
  
  АНТОН. Будем размышлять о ресурсах или о факторах?
  
  ИГОРЬ. А может, поговорим о теории производительности и распределения дохода, заработанного каждым фактором, после того как фирма его купила?
  
  АНТОН. Значит, ты предлагаешь разобраться в том, как образуются цены на факторы?
  
  ИГОРЬ. Уж если о цене, то как об интегральной полезности за все время использования фактора.
  
  БАРБОС. Разве можно так торопиться и говорить обо всем сразу? Где же последовательность и мнимая простота, которой так славятся наши беседы?
  
  АНТОН. Получается, что, так сказать, употребляя факторы, фирма извлекает полезность из способности факторов произвести полезную продукцию?
  
  ИГОРЬ. Вот именно, иначе и даром не нужны никому эти факторы.
  
  АНТОН. Да, было дело, мы обсуждали в 21 -й лекции, что такое вторичный или производный спрос, там же мы вспоминали о тракторе, который "в меру его заслуг наделяется полезностью, рожденной мукой и хлебом".
  
  ИГОРЬ. Можно ли тогда сказать, что доходы владельцев таких факторов, как труд, земля и капитал, в конечном счете измеряются не столько их способностями, сколько тем, насколько полезна продукция, изготовленная с их помощью конечному потребителю?
  
  АНТОН. Да, на это стоит обратить внимание, не забывая, конечно, что именно "способности" факторов позволили произвести привлекательную для конечного потребителя продукцию.
  
  ИГОРЬ. Шляпки, например?
  
  АНТОН. Да, в том числе и дамские шляпки, которые шьет моя швейная фабрика, не вижу ничего смешного.
  
  БАРБОС. Если фетр отсырел, тут уж не до смеха. Мне не раз приходилось наблюдать такие картинки с выставки образцов, что и во сне не привидится. Заходит однажды нувориш, "новый богатый" по-нашему, шляпку хочет выбрать, значит, для своей дамочки. Кончилось тем, что меня выпустили, чтобы его успокоить, а то все кричал: "У вас фетр сырой! У вас фетр сырой! Где хозяин, где хозяин?!". Жизнь сложная штука, дорогой читатель, если ресурс подпорчен, какие уж тут шляпки для буржуазии.
  
  ИГОРЬ. Хорошо, а где же в шляпном деле ресурсы, а где факторы?
  
  АНТОН. Читай подробно в следующем разделе этой лекции, ну, в двух словах, фактор -это когда ресурсы агрегированы до размеров сословия.
  
  ИГОРЬ. Это как?
  
  АНТОН. Фактор как агрегирующий ресурс сословия, как капитал у капиталистов, земля у землевладельцев, труд у трудящихся.
  
  ИГОРЬ. А для тех ресурсов, у кого нет сословия?
  
  АНТОН. Им не повезло.
  
  БАРБОС. Попытаемся обобщить. Агрегированный ресурс - "друг человека" - у сословия собаковладельцев.
  
  РАЗДЕЛ 1. Факторы и ресурсы
  
  Что такое факторы?
  
  Одним из наиболее часто употребляемых терминов в этом выпуске нашего издания будет термин "фактор производства" или, для краткости, просто "фактор". Мы будем строить кривую спроса на факторы, исследовать механизм ценообразования на рынках факторов, анализировать распределение дохода между собственниками факторов, словом, проделывать с факторами (и их рынками) массу всевозможных операций.
  
  Для начала проведем небольшую этимологическую (этимология - наука о происхождении и истории слов) игру: вспомним, известны ли нам какие-то слова, которые, возможно, являются родственными слову "фактор"? Кто -то, наверное, вспомнит английское "factory" (фабрика), кто-то, не забывший математику, известный со школьных времен "факториал", но, думается, большинству придет в голову одно очень известное слово - слово "факт", т.е. "действительное, невымышленное событие, происшествие, явление". Оказывается, "факт" происходит от латинского "factum" - "нечто сделанное, свершившееся". Наш "фактор" действительно близкий родственник "факта": на латыни " factor" - "делающий, производящий".
  
  В экономике факторы производства - это все то, что, участвуя в производственном процессе, создает, делает, производит товары и услуги. Что же именно? Экономисты начала XIX в. говорили обычно о трех факторах производства - земле, труде и капитале.
  
  Концепцию трех факторов легко понять на примере любого, даже самого простого, вида человеческой деятельности. Для того чтобы, например, заниматься рыбной ловлей, необходимо, во-первых, чтобы водилась рыба ("земля"), во-вторых, чтобы кто-то умел ее ловить ("труд") и, в-третьих, чтобы были некоторые орудия, позволяющие ловить рыбу, т. е. в зависимости от местных условий - удочка, сеть, лодка и т. д. Таким образом, если бы экономисты стали анализировать пословицу о том, что "без труда не выловишь и рыбку из пруда", известная пословица могла бы показаться им неполной. Ведь для того, чтобы выловить рыбку, нужны кроме труда еще и удочка, и пруд (да причем с рыбой). Наиболее смелые из экономистов могли бы пойти еще дальше, сказав, что там, где родилась эта пословица, труд являлся более дефицитным фактором, чем пруд, потому что в противном случае пословица выглядела бы несколько иначе, например: "сколько ни забрасывай удочку в песок, рыбку не выловишь".
  
  Заметим, что среди факторов нет главных и второстепенных. Участие каждого из них равно необходимо, и все они дополняют друг друга в производственном процессе. В этом смысле производство картин Пикассо было бы равно невозможным как без самого Пикассо, так и если бы ему было нечем, не на чем и негде рисовать.
  
  Сколько существует факторов производства
  
  Понятно, что земля, труд и капитал - это некие обобщения, агрегированные факторы производства.
  
  Под землей экономиисты понимают и собственно землю с присущим ей плодородием, и запасы минерального сырья, и лес, и воду со всеми их природными богатствами - словом, всю ту нерукотворную среду, в которой обитает человек.
  
  Труд включает в себя все виды человеческой деятельности, используемые в производстве.
  
  Капитал - это, вообще говоря, все, что используется в производстве, но не является ни землей, ни трудом, т. е. созданные человеком средства производства, орудия труда, сырые материалы и т. д. Подчеркнем, что такой капитал часто называется реальным в отличие от капитала финансового (денег и близких к ним финансовых инструментов - таких, как акции, облигации и т. д.).
  
  Очевидно, что введение в научный оборот именно таким образом агрегированных факторов должно было служить определенной цели. И это действительно так. Дело в том, что концепция "факторов производства" использовалась в самом больном месте экономической теории XIX в. - в теории распределения доходов, а сами факторы - это не что иное, как другое название основных сословных групп тогдашнего европейского общества: землевладельцев (дворян), капиталистов (буржуа) и наемных работников (пролетариев). Доходы этих групп населения (и принадлежащих им факторов) экономисты называли соответственно рентой, процентом и заработной платой.
  
  Позднее, в конце XIX в., экономисты выделили четвертый фактор производства -предпринимательство, т. е. деятельность по организации работы факторов в производстве некоторого товара, связанную с принятием на себя риска и ответственности за экономические результаты производства. Появление в экономической литературе "четвертого" фактора производства было обусловлено реалиями того времени: в обществе возросла роль людей, которые, часто не имея в собственности ни одного из "трех факторов", умели угадывать, какое производство нужно рынку в данный момент, и привлекать в это производство все необходимые факторы. Доход предпринимателей экономисты назвали прибылью.
  
  Об истории теории распределения и о ее современном состоянии как области экономической науки мы расскажем в лекции 40. Отметим лишь, что в начале XX в. и развитие общества, и развитие экономической теории поставили перед экономистами вопрос: насколько удобными являются такие обобщенные понятия, как труд, земля, капитал и предпринимательство? И так ли уж сильно отличаются эти факторы друг от друга? Рассмотрим пару - "капитал" и "земля". Вспомним, как мы разграничили эти факторы: земля - это то, что создано природой, а капитал - человеком. Однако землей или капиталом являются, например, пашня, возникшая на месте осушенного болота, или апельсиновая плантация на земле, отвоеванной человеком у пустыни? А искусственный водоем, заселенный промысловой рыбой? Список подобных вопросов можно расширить до бесконечности, отвечать же на них весьма сложно, да, главное, и не нужно. Ведь на самом деле человек, используя природу, видоизменяет ее, приспосабливая под свои сегодняшние нужды. Хорошо это или плохо, но это так, и в этом смысле земля является капиталом, так как требует от человека вложений. Для рыбака вопрос о том, ловит ли он рыбу в пруду, выкопанном людьми, или в озере, созданном природой, имеет, в конце концов, чисто исторический интерес. Экономический же интерес для него представляет совсем другое: сколько можно наловить рыбы и сколько надо (или не надо) за это заплатить (т. е. производительность и цена фактора)?
  
  Возьмем другую пару факторов: "капитал" и "труд". Капитал, как полагали в XIX в., - это нечто созданное человеком, труд - это нечто присущее человеку от рождения. С повышением требований к квалификации работников и здесь появились коварные вопросы. Например, что такое труд врача? Ведь чтобы сделать человека квалифицированным медиком, необходимо образование, стоимость и продолжительность которого куда больше, чем стоимость и продолжительность производства оборудования для пекарни. Принятая современной экономической наукой теория "человеческого капитала" рассматривает квалифицированного работника как капитал, а вложение в его образование - как средство накопления этого капитала. (Отметим, что по подсчетам некоторых американских экономистов человеческий капитал в США превышает примерно в два раза капитал реальный).
  
  Еще одним недостатком концепции "четырех факторов" является то, что при рассмотрении производственного процесса наличие у этого процесса лишь четырех "входов" дает во многих случаях слишком уж укрупненный взгляд на интересующую экономиста проблему. Для решения многих задач необходимо, чтобы в качестве "входа" в производство рассматривался не обобщенный труд, а каждая конкретная работа (т. е. труд землекопа и водителя экскаватора) и не обобщенный капитал, а каждое конкретное орудие труда (т. е. лопата и экскаватор). В этом случае "входы" в производство экономисты называют обычно ресурсами.
  
  Так, если можно сказать, что факторами производства нашего издания являются земля, капитал, труд и предпринимательство, то, говоря о ресурсах, мы скажем скорее так: помещение редакции, склад для сырья и готовой литературы, компьютеры и программное обеспечение, множительная техника, услуги типографии, научная библиотека, ну и, конечно, работа авторов, членов редколлегии, главного редактора, художника, корректора и т. д. - все, кто делал для вас этот выпуск).
  
  Заметим, что ресурсы, так же как и товары, могут быть взаимозаменяющими (натуральное дерево и древесно-стружечная плита в производстве мебели) и взаимодополняющими (автор, редактор и корректор для нашего издания).
  
  При этом степень взаимозаменяемости и взаимодополняемости ресурсов, так же как и товаров, может быть весьма разной.
  
  Подчеркнем также, что ресурсами для производства какого-либо товара является не только то, что фактически применяется в этом производстве, но и то, что может использоваться потенциально. Просто объем применения этих ресурсов в таком случае равен нулю. (Так, если мебель делается из древесно-стружечной плиты, это не значит, что дерево не является ресурсом для ее производства). Аналогичное утверждение, впрочем, было бы справедливо и в обратном случае.
  
  "Фактор" или "ресурс"?
  
  Конечно, никто не мешает экономистам агрегировать ресурсы как им угодно, в частности в виде земли, капитала и труда, что нередко в экономическом анализе оказывается весьма удобным. Поэтому классические "три" или "четыре" фактора будут довольно часто встречаться вам на страницах экономической литературы.
  
  Теперь, читатель, пришла пора извиниться перед вами за наше многословие по поводу "факторов" и "ресурсов": дело в том, что до сих пор в отечественной экономической литературе термины "фактор" и "ресурс" не нашли своих твердо очерченных областей применения: когда надо использовать термин "фактор", а когда "ресурс" - каждый автор решает по-своему.
  
  В нашем издании, говоря об агрегированных земле, капитале и труде, мы будем использовать термин "фактор", а говоря о конкретном станке или конкретном работнике, -"ресурс". Там же, где степень агрегирования не имеет значения, - оба эти термина будут применяться равнозначно, т. е. как синонимы: под "фактором" или "ресурсом" мы будем понимать нечто, что используется (или может использоваться) в производственном процессе.
  
  РАЗДЕЛ 2. Редкость ресурсов
  
  В самом начале любого учебника по экономике вы наверняка столкнетесь с утверждением о редкости (ограниченности) ресурсов. Без преувеличения можно сказать, что концепция ограниченности ресурсов и обусловленной этой ограниченностью необходимости выбора является краеугольным камнем современной экономической теории. Столь высокая роль концепции редкости требует от нас, очевидно, весьма обстоятельного ее обсуждения.
  
  Редкость ресурсов с точки зрения экономистов заключается в том, что все имеющиеся в распоряжении любого общества ресурсы всегда недостаточны для полного удовлетворения всех потребностей людей. Ограниченность, таким образом, это не некое объективное, заданное самой природой свойство ресурсов, а скорее, выражение отношений людей к ресурсам и, как мы увидим позднее, отношений между людьми по поводу ресурсов. Иными словами, когда экономисты говорят об ограниченности, например, земли как фактора производства, речь идет не об ограниченности квадратных километров площади, на которых осуществляется жизнедеятельность общества, а о том, что общество не может, даже используя всю имеющуюся землю, произвести столько потребительских благ, чтобы удовлетворить все человеческие потребности. Сама по себе площадь земли и даже ее качество (климат, флора, фауна, полезные ископаемые и т. д.) не скажут экономистам почти ничего, если неизвестно, сколько людей живет на этой площади, каковы их потребности, какие производственные технологии им знакомы и каков способ экономической организации этих людей.
  
  Действительно, если предположить, что средневековый европейский крестьянин с помощью машины времени мог бы перепрыгнуть, скажем, из конца десятого века в конец века двадцатого, он был бы сильно поражен.
  
  Мало того, что на той самой земле, где он вел свое хозяйство, живут люди, знающие о голоде лишь по книгам. Самое удивительное, что людей стало намного больше: численность населения в Европе выросла за это время в десятки, а в некоторых областях и в сотни раз, хотя площадь осталась прежней. Изменилось все: характер и интенсивность экономических связей, технологии, товары, даже психология людей. Однако ограниченность ресурсов для удовлетворения человеческих потребностей ощущается в наше время, возможно, не менее остро, чем 1000 лет назад.
  
  Еще древним грекам не очень нравилось время, в которое они жили. Они называли современность (древнегреческую) веком "железным". Прошлое же рисовалось им "золотым" веком. Русский экономист В. Я. Железнов описывал представление греков о "золотом" и "железном" веках следующим образом. Золотой век - "...люди жили блаженно, наслаждаясь изобилием и благополучием, не зная труда. <...> В это светлое время плодородная земля сама собой приносила людям многие и обильные плоды".
  
  Железный век - "...мир скудно наделен хозяйственными плодами. Боги скрыли от людей средства к жизни. Если бы они были благосклоннее к людям, не нужно было бы обжигать на огне руль для торгового судна и можно было бы освободить от работы волов и мулов".[1]
  
  Можем ли мы, однако, вслед за древними греками считать первобытный строй золотым веком в том смысле, что люди в то время не сталкивались с редкостью ресурсов? На первый взгляд может показаться, что это действительно так: неужели же маленькой (по современным понятиям) горсточке людей могло быть тесно на огромной Земле? Однако исторические исследования показывают, что и земли для пропитания одного человека в то время нужно было неизмеримо больше, чем сейчас. Так, по некоторым подсчетам, роду первобытных охотников численностью в 20-30 человек, чтобы выжить, необходима была территория площадью, равной приблизительно площади современной Молдавии.
  
  Можно, следовательно, сказать, что увеличение численности населения уже в ту пору приводило людей к осознанию того, что имеющиеся ресурсы ограничены. Переход от охоты и собирательства к земледелию был следствием этой ограниченности и попыткой ее преодоления. Оказалось, что даже в примитивных формах земледелие способно прокормить на рассматриваемой площади гораздо больше людей. Совершенствование методов сельского хозяйства, введение правильного севооборота отодвигают границу численности населения еще дальше (так, по подсчетам демографов, переход от двухпольного хозяйства к трехпольному связан с ростом плотности населения в 1.5-2 раза). А бурное развитие торговли, промышленности и особенно сферы услуг в наше время, кажется, преодолевает любые вообразимые пределы численности населения на территориях, где это развитие происходит особенно интенсивно.
  
  Вообще говоря, вопрос о взаимосвязи численности населения, способа производства и уровня жизни - вопрос весьма интересный, серьезный и требующий глубокого подробного анализа, который не может быть дан в рамках стандартного курса экономической теории.
  
  Однако даже краткое знакомство с этим вопросом позволяет нам заметить весьма важную сторону понятия редкости ресурсов: редкость - это не просто недостаточность ресурсов для удовлетворения потребностей, она выражается также в том, что любой ресурс имеет несколько альтернативных вариантов использования, т. е. может использоваться в производстве различных продуктов, и притом различными способами.
  
  
  В этом смысле любой ресурс, используемый в производстве некоторого товара, "потерян" для других товаров, в производстве которых он мог бы участвовать. Иными словами, если некоторый участок земли занят под аэропорт, это означает, что на этом участке не выращивается пшеница, не построена табачная фабрика и т. д.
  
  Таким образом, любое общество, сталкиваясь с ограниченностью ресурсов, неизбежно вынуждено выбирать:
  1. Что производить? Какие товары и в каком количестве следует произвести из имеющихся ограниченных ресурсов?
  2. Как производить? Какие сочетания каких ресурсов должны быть использованы в производстве каждого потребительского блага? Понятно, что для производства одного и того же количества, например, пшеницы могут быть использованы весьма разные комбинации земли, капитала и труда.
  3. Для кого производить? Поскольку ресурсы ограничены, а значит все потребности не могут быть удовлетворены, необходимо каким-то образом распределить между людьми произведенные из имеющихся ресурсов продукты.
  
  Задача общества, следовательно, создать некоторый механизм принятия решений по этим трем фундаментальным вопросам. Задача экономистов, к счастью, гораздо проще -описать этот механизм и объяснить, как он работает.
  
  [1] История экономической мысли / Под ред. В. Я. Железнова, А. А. Мануилова. М., 1916. Т. I, вып. 1. С. 28.
  
  РАЗДЕЛ 3. Кругооборот экономических благ
  
  Существуют два полярных механизма распределения ресурсов: командная (централизованно планируемая) экономика, когда все решения по использованию ресурсов и распределению продуктов принимаются волей единого центрального органа, и рыночная экономика, когда распределение ресурсов осуществляется независимыми решениями и действиями самостоятельных экономических агентов. В командной экономике что, как и для кого производить - решает центральная власть. А вот как обстоит дело с экономикой рыночной? Ведь экономические агенты, принимая те или иные решения, руководствуются лишь личным интересом. Если эти решения не координируются обществом, то как же общество может влиять на них? Впрочем, внимательный читатель предыдущих трех выпусков "ЭШ" уже наверняка догадался -через цены. И это действительно так.
  
  Попробуем построить простейшую модель функционирования рыночной экономики. Разберемся сначала с тем, кто является экономическими агентами. Это, конечно же, производители (фирмы) и потребители (домашние хозяйства). Однако хлопот у них сейчас заметно прибавится.
  
  Заметим, что основой рыночной экономики является частная собственность вообще и частная собственность на ресурсы в частности. Труд принадлежит носителю труда, земля - землевладельцу, даже сами фирмы с их производственными мощностями в конечном счете принадлежат конкретным людям. Таким образом, каждое домашнее хозяйство оказывается собственником некоторых факторов производства: почти наверняка труда, а иногда и земли и капитала. Часть этих ресурсов потребляется в самих домашних хозяйствах, а что происходит с остальными? Они предлагаются домашними хозяйствами для продажи на рынке. Кто же является покупателем на этом рынке? Конечно, фирмы,
  
  
  Кругооборот денег и экономических благ в рыночной экономике.
  
  Потребители продают принадлежащие им ресурсы, чтобы купить на рынке товары и удовлетворить свои потребности. Производители покупают ресурсы, чтобы продать произведенные товары и получить прибыль.
  
  Заметим, что через систему цен на рынке товаров и услуг определяется - чту производить, а на рынке ресурсов - как производить. С вопросом: для кого производить? - дело обстоит несколько сложнее. На рынке ресурсов определяется лишь цена единицы ресурса, т. е. сумма денег, которую получает каждый собственник за реализацию этой единицы.
  
  Однако вопрос о распределении самих ресурсов между домашними хозяйствами остается вне рамок рассматриваемой модели (впрочем, как и экономической теории вообще).
  
  Если внимательно посмотреть на схему, станет ясно, что до сих пор мы имели дело лишь с верхней ее половиной, т. е. с рынком товаров. Действительно, в вып. 2 "ЭШ" мы изучали спрос потребителей на товары и услуги, ничего не говоря о том, откуда берется и чем определяется доход потребителей. В вып. 3 мы рассматривали поведение производителей на товарных рынках, а цены ресурсов считали заданными извне. Теперь понятно, что потребительский доход и цены ресурсов определяются на нижней половине схемы -рынке ресурсов.
  
  Заметим, что в принципе мы могли построить изучение микроэкономической теории по другой схеме, разделив рисунок на две части воображаемой линией - не горизонтальной, как это мы делали, а вертикальной.
  
  В этом случае мы бы сначала рассмотрели домашнее хозяйство как покупателя и продавца, а потом фирму - как продавца и покупателя. Мы пошли по другому пути, рассмотрев сначала домашнее хозяйство как покупателя и фирму как продавца. Следовательно, нам осталось изучить домашнее хозяйство как продавца и фирму как покупателя, чему и будет полностью посвящен настоящий выпуск "ЭШ".
  
  После этого в следующем, 5-м, выпуске мы сможем рассмотреть рынок всех товаров и ресурсов одновременно (т. е. весь рисунок), проанализировав условия, в которых этот рынок находится в состоянии равновесия. Мы пойдем даже несколько дальше и впервые попробуем оценить, насколько "хорошо" работает этот рынок, т. е. как он справляется с задачей распределения ресурсов и как позволяет ответить на поставленные нами три вопроса: что? как? для кого?
  
  Но это впереди, а пока нас ждет рынок ресурсов. Вообще говоря, изучать рынок ресурсов, после того как рынок товаров уже изучен, оказывается в некотором смысле несложным. Во-первых, потому что используется тот же самый технический аппарат кривых спроса и предложения и, во-вторых, потому что уже сделаны предположения о том, чту является движущей силой и критерием выбора экономических агентов. Потребитель максимизирует свою полезность, а производитель - получаемую экономическую прибыль.
  
  В самом деле, механизм спроса и предложения действует на факторных рынках точно так же, как и на товарных. Однако само формирование спроса и предложения на факторных рынках имеет некоторые особенности. Так, со стороны спроса особенность здесь состоит в том, что спрос на ресурсы является спросом производным, т. е. определяется спросом на продукт, в производстве которого используется данный ресурс (см. лекцию 3 2).
  
  Особенности предложения на рынках земли, труда и капитала рассматриваются в лекциях 36, 37 и 38 соответственно.
  
  Конечно, представленная на рисунке схема функционирования рыночной экономики - это всего лишь весьма упрощенная модель, которая абстрагируется от многих реальных процессов и явлений. Однако эта модель для изучающего экономику оказывается довольно полезной, так же как путешественнику оказывается полезной географическая карта, хотя она и не отражает всех особенностей местности.
  
  Что же остается за рамками рассматриваемой модели? Назовем два важнейших для нас момента.
  
  Во-первых, на самом деле далеко не все используемые ресурсы предлагаются на рынок домашними хозяйствами. Потребители поставляют фирмам лишь так называемые первичные ресурсы (например, труд рабочего, землю под строительство гостиницы).
  
  Остальные ресурсы (гвозди, ксерокопировальные машины, нефтеналивные танкеры и т. д.) поставляются одним фирмам другими. В нашей модели, где все производство было агрегировано в единый производственный сектор экономики, не нашлось места для отражения этого явления.
  
  Заметим, что лишь предложение на рынках первичных ресурсов имеет свои специфические отличия от предложения на рынке товаров. На рынках же всех прочих ресурсов предложение формируется точно так же, как и на товарных рынках, просто фирма предлагает к продаже не потребительское благо, а производственный ресурс.
  
  Во-вторых, "чистой" рыночной экономики, модель которой мы построили, в действительности не существует.
  
  Даже самое либеральное государство в той или иной мере регулирует рынок, причем особенно это относится к рынку ресурсов.
  
  Это и понятно: ведь именно на рынке ресурсов определяется доход членов общества, а значит, этот вопрос находится в самом центре общественных интересов. Поэтому государственное регулирование, например, рынка труда (основного источника существования подавляющего большинства людей в любом обществе) в форме установления минимальной заработной платы, максимальной продолжительности рабочего дня и т. д. - дело весьма обычное даже в самых "рыночных" странах.
  
  Лекция 32. От чего зависит спрос на ресурсы
  
  РАЗДЕЛ 0. У барбоса есть вопросы. От чего зависит спрос на ресурсы?
  
  БАРБОС. Не знаю, как чей, а мой спрос на вкусные мясные косточки определяется, конечно, полезностью вкусных мясных косточек. Полезностью моей, субъективной.
  
  ИГОРЬ. Что это ты сегодня такой задумчивый?
  
  АНТОН. Да, знаешь, никак не могу точно сформулировать: от чего зависит спрос фирмы на ресурсы?
  
  ИГОРЬ. Как! Ты, эффективный предприниматель, владелец швейной мастерской, спрашиваешь об этом меня? Ну, удивил!
  АНТОН. Так от чего?
  ИГОРЬ. Вообще-то я и сам до конца не понимаю. Давай-ка, порассуждаем вместе. АНТОН. Ну, давай. Обычно, как ты знаешь, где спрос, там и полезность. ИГОРЬ. Но здесь-то это явно ни при чем.
  АНТОН. Верно. Ведь о полезности говорят тогда, когда благо служит непосредственно для удовлетворения потребности.
  
  ИГОРЬ. Вот именно. А ресурсы ничьи потребности на прямую не удовлетворяют. Ведь их покупают производители, т. е. фирмы.
  
  АНТОН. Возьмем, например, мою мастерскую. Я покупаю материал, фурнитуру, швейные машины, приглашаю дизайнеров, нанимаю швей - и в результате предлагаю людям то, что им нужно, - хорошо сшитые мод ные костюмы.
  
  ИГОРЬ. Причем себе не в убыток.
  
  АНТОН. Стараюсь, конечно. Хотя, знаешь, по-разному получается. Иногда бывает просто обидно: ты старался, тратил деньги на материал, платил рабочим, крутился как белка в колесе, не спал ночами, а покупателю до этого и дела нет. Для него важно лишь одно: нравится ли ему мой костюм и готов ли он выложить за него свои кровные денежки.
  
  ИГОРЬ. Да. Похоже, что раз говор о ресурсах вызывает у тебя не только академический интерес.
  
  АНТОН. Естественно. Хочешь еще одну историю? Помнишь, в прошлом году я очень вы годно купил крупную партию от личной малиновой материи на пиджаки? Эх, как тогда брали малиновые пиджаки! В очередь стояли!
  
  ИГОРЬ. Да, наверное, это было одно из самых выгодных твоих приобретений.
  АНТОН. Мне тоже тогда так казалось. Так вот, скажу тебе по секрету: часть этой материи так у меня и осталась, ведь малиновые пиджаки теперь, видишь ли, не в моде.
  
  ИГОРЬ. И что же теперь делать с остатками?
  
  АНТОН. А что делать? Придется продавать за бесценок, да и то еще набегаешься. Кому теперь нужен этот замечательный ресурс?.. Вообще-то, если честно, у меня есть один покупатель.
  
  ИГОРЬ. Так в чем же дело?
  
  АНТОН. Ну, ты знаешь, как я отношусь к своему делу. Читаю журналы мод, стараюсь быть в курсе новинок, бываю на всех показах.
  
  ИГОРЬ. И что же?
  
  АНТОН. Так вот, у некоторых очень авторитетных в нашем деле экспертов есть мнение, что в следующем году вернется бум на малиновые пиджаки.
  
  ИГОРЬ. И тогда никому сейчас не нужная материя на твоем складе, как по мановению волшебной палочки, превратится в золото! Здорово!
  АНТОН. Хорошо бы, если так. Ведь все это пока что только предположения.
  ИГОРЬ. Да. Будем надеяться, что тебе повезет.
  АНТОН. Слушай, ты помнишь, с чего мы начали?
  ИГОРЬ. Конечно. С вопроса: от чего зависит спрос на ресурсы?
  АНТОН. Так вот, я, кажется, понял, где собака зарыта.
  БАРБОС. Это метафора.
  ИГОРЬ. Пока говорили о твоих проблемах?
  АНТОН. Ну, да. Вот смотри: я произвожу костюмы, кто-то - пирожные, кто-то -автомобили, а кто-то - космические корабли.
  ИГОРЬ. Сравненьице...
  АНТОН. А что? Ведь все мы производители. ИГОРЬ. А значит, все покупаете ресурсы.
  АНТОН. Ага! А для чего?
  ИГОРЬ. Чтобы произвести некоторые потребительские блага и продать их? АНТОН. Пойдем дальше! Эти блага имеют полезность для потребителя.
  ИГОРЬ. Так.
  АНТОН. Полезность определяет спрос. ИГОРЬ. Так.
  АНТОН. А уже спрос на эти блага определяет спрос на используемые в их производстве ресурсы.
  
  ИГОРЬ. А если ресурс используется для производства товара, который сам используется как ресурс для производства еще одного ресурса, а этот ресурс в свою очередь...
  
  АНТОН. Игорь, но ведь в результате все равно должно получиться какое-то потребительское благо, иначе весь этот процесс бессмыслен.
  
  ИГОРЬ. Логично. Значит, берем спрос на это благо, раскручиваем всю цепочку назад и получаем спрос на первый ресурс.
  
  АНТОН. Выходит, спрос на ресурс - это спрос, производный от спроса на потребительское благо, в производстве которого при меняется этот ресурс.
  
  ИГОРЬ. Да уж, что-что, а формулировать ты умеешь.
  
  БАРБОС. Ресурсы - это все то, из чего делают вкусные мясные косточки. А значит, и спрос на ресурсы - производный от спроса на вкусные мясные косточки. Интересно, а труд хозяина - это ресурс для производства косточек? Ну, Барбос, говори, да не заговаривайся: ведь людская ложка и собачья - это совсем не одно и то же.
  
  ИГОРЬ. А теперь вспомни, как мы с тобой говорили о "законе падающей производительности".
  
  АНТОН. Помню. Каждая следующая единица переменного ресурса при неизменном количестве постоянного ресурса все меньше увеличивает общий продукт.
  ИГОРЬ. Следовательно, если цены на твой продукт не зависят от объема выпуска...
  АНТОН. Ты имеешь в виду, что на рынке продукта совершенная конкуренция.
  ИГОРЬ. То каждая следующая единица ресурса все меньше увеличивает твою вы ручку.
  АНТОН. Значит, чем выше цена ресурса, тем меньше единиц этого ресурса я буду покупать.
  
  ИГОРЬ. Да, если хочешь, чтобы тебе это было выгодно.
  
  АНТОН. Конечно, хочу. Что же я не "экономический человек", что ли?
  
  БАРБОС. Эх, если бы все "экономические люди" бы ли бы такими же, как мой хозяин. Вот это было бы здорово! А с кривыми спроса уж как-нибудь разберемся.
  
  РАЗДЕЛ 1. Спрос фирмы на ресурс. Конкуренция на рынке продукта
  
  Напомним, что спрос фирмы на ресурсы носит производный характер, т. е. объем спроса фирмы на некоторый ресурс зависит от того, сколько единиц продукта может быть произведено при использовании определенного количества единиц ресурса и по какой цене может быть реализовано данное количество продукта.
  
  Начнем наш анализ спроса фирмы на ресурс с простейшего случая, когда только один ресурс является переменным, а все остальные ресурсы - постоянными (т. е. объем их применения в производстве не может быть изменен - вспомним определение короткого периода в модели оптимизации выпуска). В этом случае производственная функция (см. лекцию 22) имеет вид:
  
  q = F(x) (1)
  
  где q - объем производства продукта Q; x - количество единиц ресурса X, использованных при производстве q единиц продукта Q.
  
  Рассмотрим теперь, как изменяется объем выпуска q с изменением объема применения x.
  
  Как мы помним, общим физическим продуктом (ТРХ ) ресурса X называется максимальное количество единиц продукта, которое может быть произведено при использовании некоторого количества x единиц переменного ресурса X:
  
  ТРХ = F(x) (2)
  
  Принято считать, что зависимость ТРХ от X имеет вид, изображенный на рис. 1, а.
  
  Заметим, что наклон кривой ТР сначала увеличивается (до точки K), затем уменьшается (от K до С) и, наконец, правее точки C становится отрицательным. Очевидно, удобнее анализировать этот процесс (как мы не раз уже делали) с помощью предельных величин. Предельным физическим продуктом (МРХ ) называется приращение общего физического продукта ТРХ , вызванное увеличением применения ресурса X на одну единицу:
  
  (3)
  
  или (при условии непрерывности и дифференцируемости функции общего продукта ТРХ ):
  
  
  График МРХ представлен на рис. 1,б.
  При увеличении применения ресурса X МРХ сначала увеличивается (до точки М), затем уменьшается и, правее точки X2 , становится отрицательным.
  
  Принятие в экономике предположения о таком характере кривых продукта ТРХ и МРХбазируется на так называемом законе падающей производительности (см. лекцию 13).
  
  Этот "закон" не имеет, однако, никакого теоретического обоснования, он представляет собой аксиому экономической теории, основанную на некоторых эмпирических данных и соображениях здравого смысла.
  
  Так, если предположить, что "закон падающей производительности" неверен, т. е. предельная производительность некоторого ресурса все время растет с увеличением применения этого ресурса, то из этого предположения следовало бы, что, увеличивая количество переменного ресурса (например, труда) при фиксированном количестве постоянного ресурса (например, земли), можно было бы получить сколь угодно большое количество продукта (скажем, зерна), что противоречит практике.
  
  Итак, мы рассмотрели зависимость ТРХ и МРХ от количества Х. Однако нас (а также и фирму) интересует не только (и не столько) физический продукт фактора, сколько денежная сумма, которая может быть выручена от реализации этого продукта. Введем понятие ценности предельного продукта ресурса УМРХ: ценностью предельного продукта ресурса X называется денежная стоимость предельного физического продукта МРХ:
  
  УМРх = МРхР (5)
  
  Поясним на простом примере. Предположим, что количество ресурса Х, применяемого в производстве некоторого продукта, увеличилось на одну единицу; при этом объем производства продукта увеличился на 5 единиц, которые были реализованы на рынке по цене 25 р. каждая. В этом случае УМРХ = 5 25 =125.
  
  Однако УМРХ не всегда показывает, на сколько увеличивается выручка фирмы при увеличении количества применяемого ресурса. Введем понятие пре дельной выручки от предельного продукта ресурса, или, короче, предельной выручки ресурса, МРЯХ.
  
  Предельной выручкой ресурса МРЯХ называется приращение общей выручки, вызванное применением дополнительной единицы ресурса.
  
  По определению:
  
  
  ах
  
  Умножим числитель и знаменатель на q:
  Ах Ад Лх
  Вспомним, что ATR / Aq = МР^, а Aq / Ax = МРХ.
  Следовательно:
   MP^x = MOVMR (6) Тождественны ли величины VMP и МРР?
  Из выражений (5) и (6) видно, что УМРХ МГРРХ лишь тогда, когда Pq МЯ(цена равна предельной выручке). Вспомним (лекция 26), что предельная выручка равна цене продукта лишь в случае совершенной конкуренции, а на монополизированном рынке предельная выручка меньше цены, так как кривая спроса на продукцию монополиста имеет отрицательный на клон, а значит, производство каждой следующей единицы продукта снижает цену на весь объем продукта.
  
  Рассмотрим две фирмы, каждая из которых является совершенным конкурентом на рынке ресурса (цена ресурсов не зависит от объема потребления этих фирм), но на рынке продуктов одна из них совершенный конкурент, а другая - монополист. В первом случае, как мы помним, MR = P, а следовательно, и УМРХ MRPx (рис. 2).
  
  
  Рис.2. Объем спроса фирмы на ресурс (фирма - совершенный конкурент на рынке
  продукта).
  
  Кривая УМРХ МРРХ на рис. 2 имеет отрицательный наклон, потому что c увеличением применения переменного ресурса МРХ уменьшается, а цена продукта P остается прежней (фирма - со вершенный конкурент на рынке продукта). Для фирмы цена ресурса задана из вне и постоянна, т. е. кривая предложения ресурса БХ является горизонтальной линией: объем спроса фирмы на ресурс X настолько мал по сравнению с рыночным объемом спроса, что фирма не может по влиять на цену ресурса (фирма - совершенный конкурент на рынке ресурса).
  
  Введем понятие предельных затрат на ресурс МЕХ . Предельными расходами на ресурс МЕХ называется приращение общих затрат, вызванное применением дополнительной единицы ресурса. Для фирмы - совершенного конкурента на рынке ресурса предельные расходы на ресурс всегда равны цене единицы ресурса.
  
  Понятно, что максимизирующая прибыль фирма будет привлекать дополнительные единицы ресурса Х до тех пор, пока приращение общих затрат не превысит приращения общей выручки. Иными словами, фирма будет привлекать к производству такое количество единиц ресурса X, при котором .В нашем случае МЕХ равно цене ресурса рХ (так как для фирмы - совершенного конкурента на рынке ресурса пре дельные затраты на ресурс совпадают с его ценой (рис. 2)). Таким образом, прибыль фирмы будет максимальной при использовании такого количества Х1 ресурса Х , при котором:
  
  МРХРХ = РХ. (7)
  На рис. 2 этой ситуации соответствует точка Е1.
  Наша задача - построить кривую спроса фирмы на ресурс.
  Рассмотрим, как из меняется объем спроса фирмы при изменении цены ресурса (рис. 3).
  
  
  Рис.3. Кривая спроса фирмы на ресурс (фирма - совершенный конкурент на рынке
  продукта).
  
  Пусть цена ресурса равна р1, тогда объем спроса на ресурс:
  
  Dx = xi
  
  Аналогично, если цена ресурса равна р2, то Dx = x2; если цена ресурса равна р3, то Dx = x3.
  
  Итак, кривая МЯРХ (в рассматриваемом случае она совпадает с кривой "УМРХ) является кривой спроса на ресурс Х(БХ)фирмы - совершенного конкурента.
  
  РАЗДЕЛ 2. Спрос на ресурс фирмы-монополиста
  
  Рассмотрим теперь спрос на ресурс фирмы-монополиста на рынке продукта. Прежде всего заметим, что у монополиста МЯРХ не тождественна "УМРХ, так как МР Ф P. МКРХ монополиста лежит левее (ниже) кривой "УМРХ, так как увеличение применения ресурса X приводит не только к снижению МРХ, но и к уменьшению цены реализации всех единиц продукции (рис. 4).
  Предположим, например, что, применяя 10 единиц переменного ресурса X, фирма про изводила 100 единиц продукта Q и реализовывала их по цене 25 р. за единицу продукта.
  
  Увеличив количество применяемого ресурса на одну единицу, фирма будет производить 105 единиц продукта, при этом, сталкиваясь с горизонтальной кривой спроса на свою продукцию, фирма снизит цену на эту продукцию до 24 р. за единицу.
  
  В этом случае ценность предельного продукта ресурса .
  
  Очевидно, однако, что пре дельная выручка от предельного продукта ресурса МКРХ будет меньше, чем УМРХ вследствие снижения цены на весь объем выпускаемой продукции с 25
  до 24 р.:
  
  МШ>Х = 24-105 - 25 100 = 20.
  
  Кривая же предложения ресурса в этом случае остается горизонтальной линией БХ (рис. 3), так как фирма - совершенный конкурент на рынке ресурса.
  
  
  Рис.5. Кривая спроса фирмы на ресурс (фирма монополист на рынке продукта).
  
  Понятно, что и в этом случае сохраняет силу общее правило: фирма при меняет такое количество ресурса X, что . На рис. 4 точка E1 - точка максимальной при были фирмы; Х1 -объем спроса на ресурс X при цене ресурса p1.
  
  Построим на рис. 5 кривую спроса фирмы-монополиста на единственный переменный ресурс и убедимся, что эта кривая совпадает с кривой МЯРХ.
  
  Заметим теперь, что выведенные на рис. 3 и 5 кривые спроса на ресурс есть на самом деле кривые спроса на ресурс по его цене, т. е. графическое отображение функции:
  
  Х№(РХ)
  
  Следует иметь в виду, что на самом деле спрос на ресурс находится под влиянием целого ряда факторов, которые в нашем рассуждении предполагались неизменными, а следовательно, построенные нами кривые спроса на ресурс - это кривые спроса при
  прочих (кроме цены) равных условиях.
  
  В действительности на спрос на ресурс также влияют следующие обстоятельства.
  
  1) Цены других ресурсов. Снижение цены ресурсов, заменяющих данный ресурс, приводит к снижению спроса на данный ресурс, т. е. к сдвигу кривой спроса вниз (рис. 6), а рост цены заменяющих ресурсов приводит к росту спроса на данный ресурс, т. е. к сдвигу кривой спроса вверх (рис. 7). Для дополняющих ресурсов ситуация носит обратный характер: снижение цены дополняющих ресурсов приводит к увеличению спроса на данный ресурс, а увеличение цены дополняющих ресурсов вызывает снижение спроса на ресурс.
  
  
  
  Рис.7. Сдвиг кривой спроса на ресурс при увеличении цены заменяющего ресурса.
  
  2) Изменения технологии может приводить как к повышению, так и к снижению спроса на ресурс в зависимости от характера изменения производственной функции.
  
  В заключение поговорим немного об эластичности спроса на ресурс по его цене.
  
  Эластичность спроса на ресурс зависит:
  - от эластичности спроса на продукт; поскольку спрос на ресурс имеет производный характер от спроса на продукт, то чем более эластичен спрос на продукт, тем более эластичен спрос на ресурс;
  - от взаимозаменяемости ресурсов; понятно, что чем легче заменить данный ресурс другим ресурсом, тем более эластичен спрос на данный ресурс;
  - от доли данного ресурса в общих затратах на производство; чем меньше доля данного ресурса в этих затратах, тем менее эластичен и спрос на него. Поскольку сумма затрат на данный ресурс невелика по сравнению с общими затратами фирмы, то и спрос фирмы на ресурс малочувствителен к изменению цены ресурса.
  ЗАДАЧИ
  1. Фирма потребляет один переменный ресурс в количестве х и продает продукт в
  количестве q на конкурентном рынке по цене Р; ее производственная функция Ч w
  
  Найти функцию спроса фирмы на ресурс при Р = 5; Р = 10; Р = 15.
  
  2. Фирма, описанная в предыдущей задаче, является монополистом и продает продукт на
  рынке, спрос на котором описывается функцией РЕ> = 20 - q.
  
  Найти функцию спроса фирмы на ресурс. Найти зависимости цены, по которой продается продукт, и объема продаж от цены ресурса.
  
  3. Известна производственная функция фирмы, потребляющей два фактора:
  
  ОЛ 0,3 0,7
  q = 20х ' -у .
  Фирма продает продукт на конкурентном рынке по цене Р = 5.
  Определить спрос фирмы на первый фактор, если второй является постоянным и а) у = 10;
  б) у = 20.
  
  4. Каковы особенности формирования спроса на ресурс фирмы-монополиста,
  осуществляющей ценовую дискриминацию на рынке своего продукта ?
  
  Лекция 33. Структура рынка ресурса: двусторонняя конкуренция, монополия
  
  РАЗДЕЛ 0. У барбоса есть вопросы. Кто такие "прочие равные"?
  
  БАРБОС. Тут и думать нечего. Хозяин - это Хозяин. А все прочие - равные. Так я по крайней мере полагаю.
  
  АНТОН. На мой взгляд, самое сложное из того, что было у нас в предыдущих выпусках, -это рыночные структуры.
  
  ИГОРЬ. Почему?
  
  АНТОН. Какое разнообразие! Конкуренция и монополия, однородный продукт и дифференцированный продукт...
  
  ИГОРЬ. Но заметь, мы говорили только о рынках потребительских благ. Покупателями были многочисленные домашние хозяйства, и они конкурировали друг с другом. А на рынках ресурсов структуры значительно разнообразнее. Здесь покупатели - фирмы, их может быть много, а может быть - всего одна. А что касается продавцов, то здесь есть все те же возможности, что и на товарных рынках.
  
  АНТОН. Так сколько же всего разных структур у факторных рынков? Столько, сколько различных комбинаций структур спроса и структур предложения? Это же очень много!
  
  ИГОРЬ. Конечно, много, но и это еще не все. Ведь спрос на ресурсы - вторичный, а фирмы-покупатели могут конкурировать друг с другом, а могут быть монополистами, каждая - на рынке своего продукта.
  АНТОН. Просто голова кругом! Но в этой-то лекции мы ограничимся только такими рынками, на которых покупателей много, как на товарных рынках. Что же здесь может быть нового? Со спросом отдельной фирмы мы уже разобрались. Осталось, как говорится, горизонтально просуммировать функции индивидуального спроса - и получим отраслевой спрос.
  
  ИГОРЬ. Да нет, здесь все сложнее. Дело тут в ceteris paribus.
  
  АНТОН. Это принцип анализа - "при прочих равных". Но при чем он здесь?
  
  ИГОРЬ. Рассмотрим потребительский спрос на некоторый товар. Его объем убывает с ростом его цены ceteris paribus, при прочих равных.
  
  АНТОН. А "прочие равные" - это доход потребителя, его вкусы, цены других товаров.
  
  ИГОРЬ. Да, и это общий подход во многих науках. Если, скажем, тебя интересует рисует зависимость величины электрического тока от напряжения...
  
  АНТОН. Закон Ома?
  
  ИГОРЬ. Да, закон Ома. Ток пропорционален напряжению, если температура и другие существенные параметры при этом не изменяются. А если твой резистор от прохождения тока нагреется, то зависимость будет какая-то другая.
  
  БАРБОС. Да, это так. Или вот еще. В июле в наших местах ceteris paribus значительно теплее, чем в марте. А если ceteris не paribus, то - холод, извините, собачий.
  
  АНТОН. А при чем здесь спрос?
  
  ИГОРЬ. То же самое произойдет и со спросом. Представь себе, что цены на жилье внезапно значительно возросли.
  
  АНТОН. Это довольно легко себе представить.
  
  ИГОРЬ. И что же, ты сократишь потребление услуг твоей квартиры?
  
  АНТОН. Как бы не так! Я постараюсь найти себе еще какую-нибудь работу, скажем, лекции или переводы.
  
  ИГОРЬ. Вот-вот. Ты постараешься увеличить свой доход. И тебе, возможно, это удастся. И ты не останешься на своей кривой спроса на жилье...
  
  АНТОН. Конечно, ведь кривая спроса - "при прочих равных".
  
  ИГОРЬ. ... а перейдешь на другую кривую. И заодно у тебя сдвинутся кривые спроса на фрукты, на обувь и так далее.
  
  АНТОН. Да, потребитель устроен несколько сложнее, чем он описан во втором выпуске.
  
  ИГОРЬ. А в третьем выпуске мы говорили о предложении конкурентной отрасли в длительном периоде. И пришли к выводу, что линия предложения горизонтальна - при прочих равных, а именно при постоянных ценах ресурсов.
  АНТОН. Да-да, но с увеличением объема предложения продукта растет спрос отрасли на ресурсы, и если при этом ресурс дорожает, то линия предложения оказывается восходящей.
  
  ИГОРЬ. В том-то и дело, что рынки взаимосвязаны, и "прочие" совсем не обязательно остаются равными.
  
  АНТОН. И что же, анализ зависимости ceteris paribus не имеет никакого смысла?
  
  ИГОРЬ. Очень даже имеет. Во-первых, влияние неравных "прочих" может быть слабым и на практике им можно пренебречь - вспомни тот же закон Ома. А во-вторых, мы можем рассмотреть последовательные звенья в цепи взаимосвязей, каждую связь проанализировать на основе принципа ceteris paribus, а потом соединить звенья в цепь.
  
  БАРБОС. Чем больше звеньев, тем длиннее цепь. Чем длиннее цепь, тем больше свободы. Но, с другой стороны, чем цепь длиннее, тем она тяжелее. Подвожу итог: чем больше свободы, тем тяжелее цепь.
  
  АНТОН. Как в случае взаимосвязи рынков ресурсов и продукта?
  
  ИГОРЬ. Мы говорили о влиянии рынков ресурсов на рынок продукта. А в этой лекции мы обсудим обратное влияние - рынка продукта на рынок ресурса. Мы уже знаем, чту представляет собой индивидуальный спрос фирмы на ресурс. При прочих равных.
  
  АНТОН. Если эта фирма - конкурентная на рынке своего продукта, то при неизменной цене продукта.
  
  ИГОРЬ. А теперь представь себе, что отрасль покупает ресурс на некотором рынке. И вдруг ресурс подорожал. И что же, по-твоему, цена продукта останется без изменения?
  
  АНТОН. Вряд ли. Продукт тоже подорожает.
  
  ИГОРЬ. Ну вот, а ты собирался горизонтально суммировать кривые спроса, построенные при неизменной цене продукта.
  
  АНТОН. Я чувствую, что здесь есть предмет для серьезного разговора.
  
  БАРБОС. Мы с хозяином ходили как-то на стадион. Вдруг наши кинулись в атаку, а низкорослым плохо видно. Они, естественно, встали. Так им было бы лучше видно ceteris paribus. Но тут стало плохо видно длинным. Они, конечно, тоже встали, и все стало как раньше. А гол наши так и не забили.
  
  Введение
  
  Эта и следующая лекции посвящены структурам рынков ресурсов производства.
  
  С рыночными структурами мы уже познакомились: им была посвящена примерно половина III части. Почему мы снова возвращаемся к рассмотрению рыночных структур?
  
  Дело в том, что рассмотренные нами структуры относились к рынкам потребительских благ. Покупателями на этих рынках были домашние хозяйства. На каждом из таких рынков покупателей много, доля каждого из них в объеме рыночных сделок ничтожна, и ни один из них не может оказать влияния на рыночное равновесие. Иными словами, со стороны спроса все эти рынки - конкурентные. Все разнообразие рассмотренных нами рыночных структур определялось различиями со стороны предложения, и мы характеризовали их как совершенную конкуренцию (продавцов), монополию, олигополию, монополистическую конкуренцию.
  
  На рынке ресурсов также возможны все рассмотренные виды структур предложения. Но покупателями здесь являются фирмы. Их может быть много или мало, а может быть -всего один покупатель. Соответственно структура рынка со стороны спроса может характеризоваться как полипсония (конкуренция покупателей, близкая к совершенной), олигопсония (покупателей мало) или монопсония (единственный покупатель). Характер поведения субъектов, способы адаптации к меняющимся условиям зависят от структуры рынка в целом, т.е. от сочетания структур спроса и предложения. Поэтому структуры ресурсных рынков значительно разнообразнее структур товарных рынков.
  
  Но этого мало. Каждая фирма-покупатель действует одновременно на двух рынках - на рынке ресурса и на рынке своего продукта. Спрос на ресурс является производным от спроса на конечный продукт, и, как мы видели в предыдущей лекции, спрос на ресурс у фирмы - монополиста на товарном рынке отличается от спроса конкурирующей фирмы. Но и это еще не все. Если на рынке ресурса много покупателей, то это не полностью характеризует структуру спроса. Фирмы-покупатели могут быть "одинаковыми" или "разными" - они могут производить однородный продукт или различные продукты.
  
  Например, железобетонные конструкции покупают только строительные организации, а древесину - и мебельные, и карандашные и строительные, и многие другие фирмы. Кроме того, некоторые продукты могут приобретаться и фирмами, и домашними хозяйствами, т. е. потребляться и в качестве производственного ресурса, и в качестве потребительского блага. Например, муку покупают хлебозаводы, макаронные и кондитерские фабрики, а также домашние хозяйства. А электроэнергию потребляют вообще все фирмы и все домашние хозяйства. Это означает, что спрос на ресурс может быть производным по отношению к спросу на разные конечные продукты, а кроме того, этот производный спрос может сочетаться с непосредственным потребительским спросом.
  
  Мы здесь оговорили лишь количественный аспект рыночных структур - число продавцов и покупателей. Для факторных рынков, как и для товарных, существенны и другие стороны: однородность или дифференцированность товара, наличие барьеров для входа и выхода, полнота информации и др. Структура факторного рынка определяется сочетанием всех перечисленных обстоятельств. Рассмотреть все сочетания не представляется возможным. Мы ограничимся лишь наиболее характерными. Они схематически представлены в таблице. Здесь комментария требует структура Ia. Она соответствует рассмотренному выше случаю: покупателями ресурса являются фирмы, производящие различные блага и продающие их на разных товарных рынках, а также домашние хозяйства.
   продавцы много двусторонняя конкуренция много двусторонняя конкуренция много Ia " смешанная структура " двусторонняя конкуренция " несколько олигополия " одна монополия " домашние хозяйства II один монополия много двусторонняя конкуренция много III много монополия одна монополия " IV один двусторонняя монополия " монополия " РАЗДЕЛ 1. Совершенная конкуренция на рынке ресурса
  Предположим, что на рынке некоторого ресурса действует совершенная конкуренция.
  Этот ресурс может быть первичным или продуктом деятельности других фирм.
  Формирование индивидуального предложения первичных ресурсов будет рассмотрено в следующих лекциях. В любом случае конкуренция продавцов ведет к тому, что рыночная кривая предложения есть горизонтальная сумма кривых предложения отдельных продавцов. А как формируется рыночный спрос на ресурс? Поведение покупателя ресурса зависит от структуры рынка, на котором он продает свой продукт. Рассмотрим два случая: 1) покупатель ресурса продает свой продукт на конкурентном рынке; 2) покупатель является монополистом на рынке своего продукта.
  
  Рассмотрим эти ситуации по очереди.
  
  Спрос конкурентной отрасли на ресурс
  
  Предположим, что все фирмы - покупатели продукта производят один и тот же продукт и продают его на одном рынке. Рассмотрим рынок хлопка, который выращивается множеством независимых фермеров, а превращается в пряжу множеством независимых фирм.
  
  Читатель уже знает, каким образом формируется спрос отдельной фирмы на отдельный ресурс в зависимости от его цены при прочих равных условиях. Кривая спроса имеет вполне определенное положение, характеризуется отрицательным наклоном и зависит от цен на другие ресурсы и от цены готовой продукции. Предположим, что для цены пряжи P1 нам известны такие кривые для всех фирм-"прядильщиков". Казалось бы, следующим нашим шагом должно стать горизонтальное суммирование кривых спроса отдельных фирм и получение кривой отраслевого спроса на хлопок в зависимости от его цены подобно тому, как это делалось для товарных рынков. Кривая D1 на рис.1 построена в результате такого суммирования, но, нужно быть осторожным, кривой отраслевого спроса на хлопок она не является, и вот почему.
  
  
  
  Рис. 1. Кривая отраслевого спроса на ресурс.
  
  Кривая D1 отражает спрос всех фирм на хлопок при условии, что цена пряжи сохраняется на уровне P1. Но давайте посмотрим, что произойдет, если на рынке хлопка цена снизится до значения р2. В этом случае кривая предложения пряжи отдельной фирмы сдвинется вправо, соответственно сдвинется вправо (т. е. возрастет) и предложение всей прядильной отрасли. Это приведет к снижению цены пряжи, а следовательно, и к снижению спроса на хлопок. Фирмы не захотят увеличивать производство в том объеме, которому соответствует Q4. Отраслевой спрос на хлопок будет несколько меньше Q4 и составит, скажем, Q2. Аналогично при цене, превышающей р1 (например, р3), кривая D1 показывает заниженный объем спроса на хлопок (Q5). На самом деле при уменьшении отраслевого предложения пряжи ее цена вырастет и, следовательно, будет предъявлен объем спроса больший, чем Q5, например Q3. Итак, при ценах ниже P1 кривая D1 показывает завышенный объем спроса, а при ценах выше P1 - заниженный. Можно сказать, что каждому значению цены хлопка р соответствует вполне определенный объем спроса фирм-"прядильщиков" с учетом изменения цены на готовую продукцию. Если соединим все эти точки, получим некоторую кривую Dc, которая и является кривой спроса отрасли на хлопок. Она показывает, какое количество хлопка будет куплено при той или иной его цене с учетом сдвига равновесия на рынке готовой продукции.
  
  Спрос нескольких отраслей на ресурс
  
  Нам осталось ответить только на один вопрос: как образуется общий спрос на некоторый ресурс нескольких отраслей, которые могут иметь различные структуры рынков готовой продукции? В принципе, каждая конкурентная отрасль имеет свою кривую отраслевого спроса, построенную с учетом изменения цены ее продукции. Монополисты имеют кривые спроса на ресурс, описанные в лекции 32. Но для получения кривой рыночного спроса на ресурс суммировать по горизонтали эти кривые опять с полной уверенностью нельзя: ведь спрос на продукцию одних отраслей может зависеть от цен на продукцию других.
  
  В определенных случаях этим влиянием можно пренебречь: в уже приведенном примере с рынком древесины спрос на карандаши практически не зависит от цен на стулья, а спрос на газеты очень слабо зависит от спроса на писчую бумагу. Поэтому, если мы сложим по горизонтали кривые отраслевого спроса этих отраслей, полученную кривую можно считать кривой рыночного спроса.
  
  Но на рынке муки покупателями являются фирмы, спрос на продукцию каждой из которых находится в очень тесной связи с ценами на продукцию других. Спрос на булочки достаточно сильно зависит от цен на пирожные, спрос на торты - от цен на печенье, а спрос на макароны - от цен на хлеб. Поэтому здесь необходимо построение совершенно другой кривой, которая будет учитывать все взаимовлияния равновесия на рынках готовой продукции.
  
  РАЗДЕЛ 2. Монополия на рынке ресурса
  
  Допустим, что предложение некоторого ресурса монополизировано, а спрос конкурентный.
  
  Мы уже анализировали подробно поведение монополиста в лекции 26. Оптимальным для него является объем выпуска, при котором предельные затраты на производство следующей единицы равны приращению общей выручки в результате ее продажи. Причем в отличие от конкурентной фирмы монополист сталкивается со всей кривой рыночного спроса, и поэтому предельная выручка при увеличении объема продаж у него убывает.
  
  Монополист на рынке ресурса тоже имеет дело со всей кривой рыночного спроса.
  Оптимальным для него будет объем выпуска, равный qm, определяемый точкой пересечения кривых MR и MC. При всех значениях выпуска, меньших qm, прирост общей
  
  Принципы ее построения мы рассматривали в предыдущем разделе. И для монополиста совершенно естественным будет принимать в расчет изменение его общей выручки, т. е. предельную выручку MR (Рис. 2, а). Напомним, что предельная выручка меньше цены спроса, и потому кривая MR расположена ниже кривой Dc.
  выручки в результате продажи дополнительной единицы ресурса превышает предельные затраты на ее производство, а при всех значениях выпуска больше qm затраты на производство дополнительной единицы ресурса превышают прирост выручки от ее продажи. При этом цена ресурса устанавливается на некотором уровне pm.
  
  Определим, как изменяется равновесие на рынке готовой продукции, если фирмы покупают ресурс не на конкурентном рынке, а у монополиста.
  
  При данном значении цены ресурса pm кривой предложения готовой продукции станет некоторая кривая SM (Рис. 2, б) и равновесие устанавливается в точке М. При этом цена продукции равна PM, а количество - QM.
  
  Давайте сопоставим равновесия на рынке готовой продукции при конкурентном и монопольном предложении на рынке ресурса. Для этого предположим, что произошло объединение продавцов ресурса в одну фирму.
  
  Если бы продавцы действовали по отдельности, то ценообразование происходило бы по принципу и ресурс производился и продавался бы в объеме qc по цене pc. При этой цене ресурса кривая предложения продукта фирм, его использующих, имела бы некоторое положение SCIOTO. 2, б) и равновесие на рынке этого продукта установилось бы в точке С.
  
  При этом потребители платили бы меньше за единицу блага и общий объем его потребления был бы больше.
  
  Таким образом, появление монополии на рынке ресурса так же невыгодно для потребителей, как и появление ее на рынке потребительского блага. Готовая продукция фирм, использующих этот ресурс, может быть еще не потребительским благом, а в свою очередь ресурсом для других фирм, но это не меняет сути - на кривую предложения потребительского блага, производимого в конце данной технологической цепочки, это окажет такое же воздействие - она сдвинется вверх. Например, если монополизировано выращивание хлопка, то это приведет к более высокой цене пряжи, затем к более высокой цене ткани и, наконец, к более высокой цене готовой одежды. Причем на всех стадиях производства, кроме монополизированной (т. е. у "прядильщиков", "ткачей" и "портных"), может существовать конкуренция, но на цене готового продукта все равно скажется более высокая цена хлопка. Если же и на этих стадиях по некоторым причинам возникает монополия, то цена готовой одежды в длительном периоде будет еще выше. Более подробно мы рассмотрим это в разделе 2 следующей лекции, так как каждый монополист в данном случае будет являться еще и монополистом, принципы поведения которого нам еще не знакомы.
  
  Остается заметить, что если ресурс, производство которого монополизировано, используется фирмами нескольких отраслей, то более высокая цена этого ресурса окажет влияние на цены продуктов всех этих фирм. Например, монополия на рынке стали будет причиной более высокой цены очень многих благ: от кнопок и скрепок до автомобилей и самолетов. Соответственно и страдать будет потребление всех этих благ.
  
  РАЗДЕЛ 3. "Сетевые" монополии
  
  Весьма распространенной в сфере снабжения ресурсами является естественная монополия, связанная с транспортировкой ресурса по технологическим сетям (электрические кабельные сети, водопроводные, газовые и т. п.). Если покупателю необходимо, чтобы ресурс был доступен ему всегда и в достаточном количестве, часто наилучшим решением оказывается присоединение к сети. Присоединение происходит в буквальном смысле - прокладываются кабели и трубопроводы, по которым и будет поставляться ресурс. Непрерывность подачи ресурса по присоединенной сети решает проблему доставки, а в некоторых случаях делает ненужным создание и хранение производственного запаса. Однако за это приходится расплачиваться потерей свободы выбора продавца на рынке ресурса.
  
  Рассмотрим конкретный случай из практики. Киришский нефтеперерабатывающий завод в Ленинградской области получает по нефтетрубопроводу из Сургутского месторождения сырую нефть, которую отличает высокое содержание соединений серы. В силу этого затраты на нефтепереработку высоки, бензин получается очень дорогой, и поэтому в Санкт-Петербурге и Ленинградской области продается большое количество бензина, произведенного в других регионах. Таким образом, завод стал в значительной степени "заложником" системы ресурсоснабжения.
  
  Далее по технологической цепочке, созданной еще при плановом хозяйстве, следует транспортировка светлых нефтепродуктов с Киришского завода в Санкт-Петербург по 300-километровому трубопроводу. Фирма, владеющая им, испытывает значительные трудности - ведь киришский бензин очень дорог и его вытесняет привозной. Фирма вынуждена диверсифицировать свою деятельность, сдавая в аренду свои хранилища и даже закупая бензин, поступающий по железной дороге, для последующей реализации.
  
  Услугами этого трубопровода стабильно пользуются только хозяйствующие субъекты, сами являющиеся монополистами на рынках производимых ими продуктов. Например, аэропорт, имеющий монополию на заправку топливом всех обслуживаемых там воздушных судов, получает авиационное топливо с Киришского завода по трубопроводу и без проблем реализует его со значительной наценкой.
  
  Этот пример, на наш взгляд, наглядно иллюстрирует, что подорожавший в силу монопольной ситуации на рынке ресурса конечный продукт может не найти покупателя, если рынок конечного продукта в свою очередь не монополизирован.
  
  Практически все монопольные поставщики ресурсов относятся к разряду естественных монополий. В соответствии с законодательством цены на их продукцию не являются свободными рыночными ценами, а регулируются тем или иным путем. Поэтому в реальной жизни трудно наблюдать картинку из учебника, когда на рынке ресурсов имеется единственный поставщик, вольный устанавливать максимизирующие его прибыль цены. Тем не менее такое стремление всегда имеет место и его можно наблюдать в виде различных попыток обойти ценовое регулирование. Возьмем в качестве примера положение дел в области обеспечения энергоснабжения в Санкт-Петербурге. Этим обеспечением занимается Акционерное общество открытого типа "Ленэнерго". Его контрольным пакетом акций (49%) владеет РАО ЕЭС (Российское акционерное объединение "Единая энергетическая система"). Доля АО "Ленэнерго" в общем объеме производства электроэнергии по Санкт-Петербургу составляет 99.55%, по теплоэнергии -51% (однако в силу сетевой привязки рыночная власть поставщика теплоэнергии более значительна, чем его рыночная доля). По распределению электроэнергии АО "Ленэнерго" является естественной монополией как держатель магистральных распределительных сетей. Подавляющее большинство конечных потребителей в Санкт-Петербурге покупает электрическую энергию у "Ленэнерго".
  
  Тарифы на отпуск энергии регулируются специально созданным органом - Региональной энергетической комиссией (РЭК). Установлен порядок, согласно которому РЭК рассматривает и принимает решения по изменению тарифов и дате их введения, рассчитывая их согласно специальной методике расчета тарифов. В ней регламентируются статьи затрат на производство энергии. Размер прибыли может устанавливаться произвольным образом, по усмотрению РЭК.
  
  В России (Санкт-Петербург здесь не исключение) сложилась ситуация, при которой тарифы на поставки электроэнергии для населения поддерживаются на низком уровне благодаря завышению тарифов для промышленных потребителей, хотя реальные издержки на снабжение ресурсом крупных потребителей по объективным причинам часто бывают даже ниже из-за эффекта экономии на масштабах производства. Разница в тарифах для разных групп потребителей достигает порой значительных масштабов. Это ведет к целому комплексу негативных последствий, которые следует рассматривать как издержки регулирования. Однако издержки госрегулирования монополии - тема особого разговора (подробно о них см.: "ЭШ", вып. 5). В нашем же случае нас непосредственно интересует то, как монополия может "проталкивать" монопольные цены на ресурс в обход госрегулирования.
  
  На примере АО "Ленэнерго" прослеживаются пути использования монопольной силы для достижения наибольшей выгоды в случаях, если возможность завышать основную цену отсутствует. Так, например, будучи приватизированным, АО "Ленэнерго" использовало так называемое долевое участие потребителей в развитии энергосистемы. Норматив долевого участия устанавливался самим АО бесконтрольно, исходя из необходимости будущего объема инвестиций, не обеспеченного доходами от основной деятельности (продажа энергии). Таким образом, долевое участие - целевым образом передаваемые энергоснабжающей организации финансовые и материальные средства на развитие, увеличивающие имущество предприятия и соответственно акционеров, - являлось скрытой формой повышения цены энергии в виде платы за подключение к энергосистеме.
  
  Ведь передача средств и объектов АО "Ленэнерго" производилась безвозмездно, как условие заключения в будущем договора купли-продажи энергии.
  
  Кроме того, АО "Ленэнерго" взимало значительную плату с потребителей за оформление и переоформление договора на присоединение к электросети, а также за подготовку технических условий на присоединение мощности абонента к электро- или теплосетям.
  
  Ценообразование на эти "услуги" не регулировалось.
  
  При анализе цен по представленным АО "Ленэнерго" калькуляциям было выявлено наличие двойного учета заработной платы (в тарифах и калькуляции стоимости услуг), так как, с одной стороны, при расчете тарифов на отпуск тепловой и электрической энергии (по части, относимой на себестоимость) учитывается зарплата всего промышленно-производственного персонала АО "Ленэнерго", а с другой стороны, работы по подготовке договоров и технических условий, согласно
  
  Правилам пользования электрической и тепловой энергией, входят в обязанности энергоснабжающей организации и потому проводятся в рабочее время штатными работниками (исходя из этого формируется норматив их численности). В сами технические условия на присоединение к сетям энергоснабжающая организация включала требования о предоставлении ей квартир, гаражей, о проведении работ. Эти требования напоминали продажу дефицитных потребительских товаров с "надбавкой" при социализме. Подобная практика была довольно типичной для России. Проверкой предприятий энергетики России, проведенной Департаментом цен Министерства экономики в 1995 г., в качестве типовых были отмечены следующие нарушения:
  - завышение тарифов на электро- и теплоэнергию за счет преднамеренного завышения затрат в расчетах путем включения расходов, связанных с оказанием услуг по неосновной деятельности (например, техническое обслуживание объектов согласно договорам, сдача основных фондов в аренду, реализация химически очищенной воды и т. п.);
  - дополнительное взыскание платы с потребителей за работы, учтенные в тарифах, - за выдачу технических условий, согласование документов, поддержание резервного оборудования в рабочем состоянии, за воду на подпитку теплосетей и т. д.
  
  В то же время, по данным комплексной проверки предприятий энергетики России, тарифы для которых не регулировались (типа ведомственных котельных), фактическая рентабельность по итогам 1994 г. достигала на некоторых из них 240%, т. е. происходило явное злоупотребление рыночной властью через завышение цен.
  
  Тенденция к установлению монопольных цен в обход регулирования была характерна и для железнодорожного транспорта. Обычным нарушением был немотивированный отказ от обслуживания потребителя. Так, например, ссылаясь на необходимость обеспечения финансирования объектов железной дороги, Управление Октябрьской железной дороги требовало от грузоотправителей экспортных грузов дополнительных (сверх тарифов) выплат. При отказе выплатить эти средства заявка на перевозку не принималась.
  
  Внешне оформление передачи таких средств маскировалось под договорные тарифы, проверить правильность расчета которых весьма затруднительно. Регулирование ценообразования в виде установления нормы рентабельности на какие-либо отдельные виды продукции (услуг) вообще наталкивается на невозможность проконтролировать соответствие затрат именно данному виду продукции.
  
  Для железной дороги были характерны нарушения антимонопольного законодательства и при осуществлении пассажирских перевозок. Например, под предлогом необходимости улучшения санитарно-гигиенической обстановки в вагонах и повышения уровня обслуживания пассажиров в поездах дальнего следования стоимость комплекта белья увеличивалась за счет включения в нее дополнительно стоимости так называемого санитарно-гигиенического пакета. При этом пассажир не имел права выбора.
  
  Подобным же образом пассажирам навязывается при покупке билетов и дополнительная услуга по страхованию на случай отставания от поезда. При этом страховой компанией является учрежденное Октябрьской железной дорогой Балтийское страховое общество.
  
  Установление дополнительного так называемого перронного сбора на Витебском вокзале под предлогом необходимости охраны правопорядка также противоречило антимонопольному законодательству и было запрещено Санкт-Петербургским территориальным управлением Государственного комитета по антимонопольной политике РФ.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. В прядильной отрасли существует 100 фирм, имеющих идентичные производ-ственные функции: q = 2x - 0.25x2, х < 4, где q - количество производимой пряжи; х - количество используемой шерсти. Фирмы покупают шерсть на рынке, где функция предложения Xy =80р - 1100, где р - цена шерсти.
  
  Какое количество шерсти и по какой цене захотят купить фирмы при условии, что они продают свой продукт только на внешнем рынке по сложившейся цене р=10, на которую они не могут повлиять?
  
  2. Предположим, что фирмы из предыдущей задачи продают пряжу только на внутреннем рынке, функция спроса на котором QD = 400 - р2 . Найти равновесные цены и объемы на рынках пряжи и шерсти.
  
  Лекция 34. Структура рынка ресурса
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Кто обладает властью на рынке?
  
  БАРБОС. Иногда хозяин берет меня с собой на рынок. Там всегда много продавцов, много покупателей и очень много разнообразных запахов. А иногда там появляются молодые люди в пятнистых жилетах и высоких благоуханных ботинках. Может быть, они обладают властью на рынке?
  
  ИГОРЬ. Дмитрий Иванович Менделеев в свободное время любил клеить чемоданы и достиг в этом деле изрядного мастерства. И еще он очень любил раскладывать пасьянсы.
  
  АНТОН. Ну и что?
  
  ИГОРЬ. По преданию, когда ему надоело раскладывать игральные карты, он разложил пасьянс карточками, на которых были выписаны химические элементы и их основные характеристики. В результате человечество получило периодический закон.
  
  АНТОН. К чему ты это рассказываешь?
  
  ИГОРЬ. Тебе не кажется, что мы занимаемся чем-то похожим на раскладывание пасьянса? Берем карточки, пишем на них "много продавцов", "мало продавцов", "один покупатель" и так далее. И выкладываем из них различные комбинации.
  
  АНТОН. Похоже. И вот что интересно: какие бы комбинации мы ни составляли, всякий раз получается какая-то реально существующая структура.
  
  ИГОРЬ. Но до сих пор у нас были только такие структуры, в которых покупатели конкурировали друг с другом. А продавец мог быть монополистом.
  
  АНТОН. Или рынок мог быть олигополистическим. Разные формы и степени монополизации мы рассматривали в прошлом выпуске. Обсуждаются они и в этом выпуске, правда, не в "Толстой тетради", а в разделе "Теория организации промышленности". Но рыночная власть может быть и у покупателя.
  
  ИГОРЬ. Вот теперь мы и рассмотрим такие структуры, где на рынке один покупатель.
  
  БАРБОС. Да, это и есть настоящая власть. Как хорошо быть на всем рынке единственным покупателем! Продавцы тебя обхаживают, суетятся, а ты эдак гордо... Власть - дело хорошее. Тридцать пять тысяч одних только курьеров... Вот, помню, был еще совсем щенком... Да, власть - приятная штука!
  АНТОН. Монопсония во многом похожа на монополию. Что-то вроде зеркального отражения.
  
  ИГОРЬ. Монополизация ведет к повышению рыночной цены и сокращению объемов продаж. А монопсонизация, если можно так выразиться, - к понижению цены и опять-таки к сокращению объемов продаж.
  
  АНТОН. Что в обоих случаях влечет за собой общественные потери. Почему же мы много слышим об антимонопольных комитетах, антимонопольном законодательстве, но ничего -об антимонопсонных действиях?
  
  ИГОРЬ. Антимонопольные комитеты называются так, но по существу они призваны вмешиваться в рыночные процессы во всех случаях, когда кто-то приобретает чрезмерную власть над рынком, будь то монополист или монопсонист.
  
  АНТОН. Но ведь на рынке могут быть и монополия, и монопсония одновременно?
  
  ИГОРЬ. Да, это так называемая двусторонняя монополия - структура, при которой на рынке всего один покупатель и всего один продавец.
  
  АНТОН. И кто же обладает властью над таким рынком?
  
  БАРБОС. Это очень трудный вопрос. Когда-то хозяин любил читать вслух сильно затрепанную книжку. Там один симпатичный персонаж задавался таким вопросом: "Если кит на слона полезет, кто кого переборет?". Этот вопрос, помнится, так и остался без ответа. А интересно было бы посмотреть.
  
  РАЗДЕЛ 1. Монопсония на рынке ресурса
  
  Монопсонией называется такая структура рынка, при которой множеству продавцов противостоит всего один покупатель.
  
  Если другие структуры рынка уже неоднократно обсуждались на страницах "Толстой тетради", то монопсония оставалась все время как бы в тени и первый раз мы обращаемся к ней только сейчас.
  
  Причины появления монопсонии
  
  В самом деле, почему мы не рассматривали эту структуру рынка еще во 2-м выпуске журнала, целиком посвященном формированию потребительского спроса, или в 3-м, где обсуждалось равновесие на рынках потребительских благ?
  
  На протяжении многих лекций мы исходили из того, что на потребительских рынках всегда много покупателей. Это было вполне закономерно - на рынке потребительского блага весьма трудно представить себе существование монопсонии.
  
  В хозяйстве могут существовать очень богатые люди, которые действительно могут являться единственными потребителями продукции небольших фирм. Но сложно будет найти такие блага, которые потреблялись бы только одним богатым покупателем (даже если в хозяйстве всего один богатый покупатель). Состоятельные люди могут позволить себе содержать горничных, шоферов, поваров, парикмахеров, а очень состоятельные даже ювелиров, но услугами этих профессий пользуется множество небогатых потребителей, и цена этих услуг образуется на общем для всего хозяйства рынке.
  
  На рынках ресурсов возможностей для появления монопсонии гораздо больше.
  
  Достаточно, чтобы какой-то ресурс потреблялся только одной отраслью и в этой отрасли по тем или иным причинам существовала всего одна фирма. В примере с рынком хлопка из предыдущей лекции для появления монопсонии достаточно, чтобы кто-то скупил все прядильные фабрики, - и все фермеры, выращивающие хлопок, будут иметь дело с одним покупателем их продукции.
  
  Причиной существования одной фирмы в отрасли и, как следствие, монопсонии на некоторый ресурс может быть естественная монополия в этой отрасли. Например, единственная в хозяйстве железнодорожная компания будет монопсонистом на рынке локомотивов, железнодорожных вагонов, рельсов и шпал (при условии невозможности экспорта этих товаров в другие страны).
  
  Как видно, в обоих вышеуказанных случаях монопсония фирмы на рынке ресурса сочетается с монопольным положением этой фирмы на рынке ее продукта. Подобная ситуация может наблюдаться не всегда. Если фирма, конкурирующая со множеством других фирм на рынке своего продукта, приобретает некоторую власть над своими поставщиками, она будет являться в некоторой степени монопсонистом.
  
  Основой этой власти могут быть, например, географические барьеры. Предположим, что в отдельной местности существует много мелких фирм, добывающих железную руду, но всего один плавильный завод. Так как перевозка руды обходится гораздо дороже, чем перевозка выплавленного металла, этот плавильный завод будет являться единственным покупателем, выгодным для добывающих руду фирм, но далеко не единственным продавцом металла на общем для всего хозяйства рынке.
  
  Кроме этого, основанием определенной власти над своими поставщиками могут быть обстоятельства, уже обсужденные нами в лекции 25, - это появление специфических материальных (оборудование) или нематериальных (технология, человеческий капитал) активов у поставщиков, которые делают весьма неэффективным переход к другому потребителю этой продукции. Правда, в этом случае возникает, как правило, двусторонняя монополия, о которой пойдет речь в следующем разделе.
  
  Давайте разберемся, каким же образом устанавливается равновесие на рынке, где множеству продавцов противостоит всего один покупатель.
  
  Как помнит читатель, монополист сам устанавливает цену на свою продукцию и у него нет конкурентов, которые могли бы предложить этот же продукт по более низкой цене.
  
  Монополист не может повышать цену сколь угодно высоко - покупатели уйдут с рынка.
  
  Но из всевозможных ее значений он выбирает такое, которое при заданных функциях спроса и затрат принесет ему наибольшую прибыль.
  
  Фирма, являющаяся монопсонистом, обладает точно такой же возможностью - она может предлагать продавцам такую цену, какую захочет, и никто не предложит им цену более высокую. Фирма-монопсонист тоже не может снижать цену бесконечно, иначе продавцы ресурса откажутся его продавать. Но она может при заданной кривой рыночного предложения ресурса выбрать на ней точку, обеспечивающую ей получение максимальной прибыли.
  
  Какими принципами она должна руководствоваться, чтобы определить эту точку?
  
  Кривая предельных расходов монопсониста
  
  При конкуренции покупателей на рынке ресурса отдельная фирма могла приобрести сколько угодно ресурса по установившейся цене. Кривая предложения ресурса для нее была горизонтальной линией. Это означало, что дополнительные расходы на приобретение еще одной единицы ресурса, или предельные расходы, были постоянны и равны его рыночной цене. Поэтому пересечение кривой предельной доходности ресурса с горизонтальной кривой предложения, являющейся одновременно кривой предельных расходов, и давало оптимальное количество ресурса, которое приобретала фирма.
  
  Монопсонист действует в других условиях. Он один имеет дело со всей кривой рыночного предложения ресурса, которая характеризуется положительным наклоном - кривая S на рис. 1. Для покупки каждой дополнительной единицы ему необходимо предлагать за нее более высокую цену, чем за предыдущую, увеличивая одновременно до этого более высокого уровня оплату всех других единиц ресурса. Например, если монопсонист приобретает ресурс в количестве не q1 , а q2 (рис. 1), то кривая S покажет, на сколько должна будет вырасти цена ресурса - с p1 до p2 . Увеличение общих расходов монопсониста будет состоять в этом случае из двух частей - стоимости дополнительного количества ресурса (прямоугольник ABCD ) и увеличения стоимости количества q1 (прямоугольник EFAG ). Предельные расходы фирмы на приобретение дополнительной единицы ресурса, таким образом, оказываются больше цены ресурса. Так как для покупки дополнительной единицы ресурса монопсонисту всегда нужно будет увеличивать цену (кривая предложения имеет положительный наклон), предельные расходы монопсониста всегда будут больше цены и кривая предельных расходов ME будет всегда лежать выше кривой предложения.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Рис. 1. Кривая предельных расходов.
  
  Это можно показать аналитически. Общие расходы монопсониста на приобретение некоторого ресурса равны произведению его цены на приобретаемое количество, поэтому функцию общих расходов можно записать как:
  
  TE =q • p(q)(1)
  
  При увеличении объема использования ресурса с q1 до q2 расходы монопсониста увеличатся на p2(q2 - q1) за счет приобретения дополнительного объема ресурса и на q1(p2 -
  Р1)за счет увеличения цены, по которой он приобретает объем qi . Общее увеличение расходов монопсониста составит:
  
  ATE = pi(q2 - qi) + q2(p2 - pi) = PiAq + q2Ap (2)
  
  Предельные расходы - это прирост общих расходов при увеличении использования ресурса на одну единицу, поэтому при Aq = 1:
  
  ME = p + Apq. (3)
  
  Если мы продифференцируем функцию общих расходов (1) по количеству ресурса, получим предельные расходы монополиста:
  ME = dTE / dq
  откуда:
  ME = p +dp(q) / dq(4)
  где p(q) - цена предложения ресурса при объеме q.
  Поскольку dp(q) / dq > 0, предельные расходы фирмы превышают цену предложения. Для конкурентной фирмы цена ресурса не зависит от объема покупки, и второе слагаемое в выражениях (3) и (4) равно нулю, а предельные расходы равны цене ресурса. Для фирмы -монопсониста предельные расходы всегда больше цены.
  
  Теперь, когда мы знаем, чего стоит монопсонисту приобретение дополнительной единицы ресурса, можем определить, использование какого количества ресурса будет для него оптимальным.
  
  Равновесие монопсониста
  р'
  
  Предположим, что некто скупил все заводы - потребители ресурса в хозяйстве и стал, таким образом, единственным покупателем этого ресурса. Кривая S на рис. 2 является кривой рыночного предложения сахарного тростника. Зная положение этой кривой, мы можем построить кривую предельных расходов ME , которая будет показывать величину дополнительных расходов монопсониста на приобретение дополнительной единицы ресурса. Кривая MRP на рис. 2 является кривой предельной выручки фирмы от использования дополнительной единицы этого ресурса.
  
  | MF, I Э \ MRP i 1 1 т-
  
  Рис. 2. Равновесие монопсониста.
  
  
  
  исключительно государство. Или "рынок" космических кораблей, которые приобретаются только государством и поэтому, естественно, предполагают двустороннюю монополию.
  
  Двусторонняя монополия может легко возникать в условиях нерегулярных сделок -например, в каком-нибудь небольшом городке пришедший на торговую площадь покупатель, которому нужна, к примеру, козлиная шкура, может обнаружить среди множества продавцов различных благ одного-единственного продавца, у которого будет эта козлиная шкура. Если это единственный покупатель, предъявляющий спрос на козлиные шкуры, то перед нами - двусторонняя монополия.
  
  Двусторонняя монополия может возникать достаточно часто, если всего одна фирма производит какие-то промежуточные блага, нужные тоже только одной фирме.
  Каким же образом может устанавливаться равновесие при двусторонней монополии?
  Нужно отметить, что перед нами стоит весьма нелегкая задача.
  Неопределенность равновесия
  На рынке со множеством продавцов и покупателей равновесие устанавливается в результате независимых действий продавцов и покупателей. Любой агент ориентируется на рыночную цену и принимает решение только об объеме покупок или продаж. При этом в результате общих действий агентов цена устанавливается таким образом, что объем спроса оказывается равен объему предложения. Когда на рынке только одна из сторон представлена единственным покупателем или продавцом, также существует единственное равновесие рынка. Монополист может устанавливать цену на продукт и (сразу или после нескольких попыток) устанавливает ее на таком уровне, что покупатели предъявляют спрос на такое количество продукта, какое ему наиболее выгодно. Аналогичной возможностью обладает монопсонист и тоже устанавливает такую цену, что производители предлагают ему ровно столько продукта, сколько нужно ему для получения максимальной прибыли. Но когда на рынке встречается монополист с монопсонистом, все происходит иначе. Обе стороны обладают возможностью назначать цену на продукт, зная, что никто не появится на этом рынке в качестве продавца или покупателя и не предложит другую. Более того, назначая цену, каждый из них ориентируется на определенный объем, при котором эта цена принесет ему возможно большую выгоду. Другими словами, каждый из них одновременно стремится выбрать и определенную цену, и определенное количество. Естественно, нет никакой гарантии, что их предпочтения совпадут. Скорее всего, будет наблюдаться обратная ситуация. Давайте рассмотрим условия производства некоторого промежуточного блага монополистом и условия использования его монопсонистом. Монополист имеет некоторые кривые предельных и средних затрат на производство этого блага (кривые МС и АС на рис. 4), а монопсонист имеет некоторые кривые предельной и средней выручки от использования этого блага в качестве ресурса (кривые MRP и ARP).
  При этом:
  ARP = TR / x,
  где x - количество ресурса.
  Какие цены и количества они могут предлагать друг другу? На этот вопрос невозможно дать однозначный ответ. Они могут действовать по совершенно различным принципам,
  которые и определят итоговое равновесие. Мы можем определить множество возможных точек равновесия, которые в принципе могут реализоваться, исходя из предположения, что фирмы соглашаются на сделку только в том случае, если их прибыль неотрицательная. Это множество точек отображается фигурой, которая ограничивается кривыми средних затрат и кривыми средней выручки от продажи продукта предельного ресурса (заштрихованная площадь на рис. 4). Любая из этих точек теоретически может стать результатом переговоров монополиста и монопсониста.
  Ри
  Р Рл
  
  Далее мы можем сказать, какая точка из этого множества будет наиболее выгодна для каждой стороны в отдельности.
  
  Предположим, что у монополиста есть возможность выбрать точку из этого множества (при условии, что его партнер согласится на любой предложенный вариант). Кривая ARP для каждого возможного объема представляет максимально высокие цены, на которые в принципе может согласиться монопсонист. Поэтому рациональный монополист выберет одну из точек на кривой ARP. Поскольку кривая ARP является в данном случае аналогом кривой спроса, монополисту нужно построить кривую предельной выручки (это кривая MRP ) и найти ее пересечение с кривой предельных затрат MC. Таким образом, из всего множества возможных точек равновесия наиболее выгодной для монополиста является точка ES. Монопсонист при этом получает прибыль, изображаемую площадью фигуры pS Рв EB ES, а монопсонист не получает никакой прибыли вообще.
  
  Если бы возможность выбора была у монопсониста (при условии, что монополист соглашается на любой вариант с неотрицательной прибылью), то он рассуждал бы аналогичным образом. Кривая AC показывает для каждого объема предложения минимальные цены, на которые согласится монополист. Она является аналогом кривой предложения, и монопсонисту нужно просто построить кривую предельных расходов (которая совпадет с кривой MC) и найти ее точку пересечения с кривой MRP Таким образом, из всего множества точек возможного равновесия монопсонист выбрал бы точку EB, в которой его прибыль была бы равна площади фигуры pS pB EB ES, а прибыль монополиста была бы равна нулю.
  
  Но так как они определяют цену и количество совместным договором (за столом переговоров), точка равновесия не определена, если не сделать дополнительных предположений о принципах и условиях поведения обеих сторон. То есть определить характеристики этого рынка: 1) информированность участников сделки о затратах и выгодах друг друга; 2) порядок ведения переговоров; 3) "характеры" участников переговоров; 4) информированность и ожидания относительно будущего и т. д.
  
  Сложность заключается в том, что выигрыш одного партнера обеспечивается за счет уменьшения прибыли другого.
  
  Могут ли партнеры разрешить эту по сути конфликтную ситуацию, попытавшись найти какой-то компромисс, устраивающий обе стороны?
  
  Один из вариантов компромисса заключается в том, что фирмы могут сговориться и максимизировать общую прибыль (возникнет квазикартель). Обратите внимание, что максимум этой прибыли достигается при том же самом значении , которое соответствует точкам EB и EB (величина прибыли будет измеряться площадью прямоугольника pS pB EB ES). А делит ее между участниками сделки цена этого промежуточного блага, которая может занимать любое положение между pS и pB. Возникает вопрос: каким образом договорятся обе стороны о цене ресурса (как они будут делить максимизированную прибыль)? Договориться они должны непременно - другого выбора у них нет.
  
  Возможно, на переговорах фирмы решат прибегнуть к какому-нибудь критерию справедливости. Например, разделить прибыль пополам (найти середину отрезка ES EB). Или пропорционально затратам капитала.
  
  В реальном хозяйстве при заключении сделки значительную роль будут играть характеры конкретных людей, пришедших на переговоры (например, склонность к риску, порядочность, жадность и т. д.), и принципы ведения бизнеса, которыми они руководствуются (например, "не обманешь, не продашь", "выгода должна быть взаимной"
  и т. д.).
  
  Также чрезвычайно важна информированность партнеров о состоянии затрат друг друга.
  
  Если существует асимметрия информации, то один партнер легко может обмануть другого (обладающего меньшим количеством информации), завысив свои затраты и получив более высокую прибыль.
  
  Читатель сам может попытаться представить себе различные ситуации, которые в действительности могут иметь место за таким столом переговоров, и проанализировать, к каким результатам они могут привести.
  
  РАЗДЕЛ 3. Рынки ресурсов : антимонопольная практика
  
  Чистая монопсония, как и чистая монополия, в реальности встречается достаточно редко.
  
  Однако если рассматривать этот тип рынка более широко, как рынок со значительной властью покупателя в вопросе установления цен и других условий покупки, то подобные случаи выявлялись в ходе расследований, проводимых российскими антимонопольными органами.
  
  Следует отметить, что в действующем законе РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" понятие "монопсония" прямо не приводится. Однако под определение доминирующего положения на товарном рынке попадают состояния, которые характеризуются наличием рыночной власти не только со стороны продавцов, но и со стороны покупателей товаров и услуг. Для определения наиболее характерного поведения предприятия-монопсониста вводится понятие монопольно низкой цены - это цена приобретаемого товара, устанавливаемая хозяйствующим субъектом, доминирующим на товарном рынке в качестве покупателя товара.
  
  Монопсонист может манипулировать лишь ценой покупки и объемом закупок. Число способов, которыми он на практике может осуществлять это манипулирование, фактически безгранично. Приведем несколько случаев и проблем, связанных с рыночной властью покупателей, из практики работы антимонопольных органов.
  
  Неоднократно регистрировались жалобы производителей сельскохозяйственной продукции на перерабатывающие предприятия. В ряде областей Центральной и Северо -Западной частей России антимонопольные органы рассматривали дела об антиконкурентном сговоре молокозаводов с целью занижения закупочных цен на молоко.
  
  Эти случаи иллюстрируют один из возможных путей установления монопсонии - через соглашение конкурирующих покупателей. Рыночную власть перерабатывающих производств как покупателей сельскохозяйственного сырья объективно обусловливают следующие факторы:
  
  - более высокий уровень концентрации в переработке молочного сырья в сравнении с его производством;
  
  - некоторые свойства сырого молока (непродолжительность хранения, неудобства перевозки и т. п.) сужают экономические границы товарного рынка для продавца сырья, в то время как у покупателя в качестве взаимозаменяемого продукта сохраняется возможность использовать в технологическом процессе сухое молоко (длительного срока хранения и легко транспортируемое).
  
  При этом относительно небольшое число хозяйствующих субъектов в сфере переработки облегчает антиконкурентный сговор, а определенный дефицит сырого молока заставляет его покупателей стремиться к заключению соглашения, устраняющего конкуренцию за поставщиков.
  
  Помимо прямого сговора об уровне закупочных цен перерабатывающие предприятия могут пойти на сговор о разделении и закреплении поставщиков, что также выявлялось в ходе некоторых расследований антимонопольных органов. Материалы по одному из данной категории дел были представлены на семинаре британской Комиссии по справедливой торговле и британского Фонда "Ноу-хау", проходившем в Москве в октябре 1995 г.
  
  Статистика закупочных цен и объемов закупок московскими молокозаводами сырья у сельскохозяйственных предприятий Московской области показала, с одной стороны, типичный для ценового сговора параллелизм в изменении цен с тенденцией к их снижению, а с другой - характерную для рынка с монопсонией ситуацию одновременного сокращения закупок сырья.
  
  Так, на 03.03.1995 средняя закупочная цена литра молока у восьми московских молококомбинатов составила 1263 р., а на 20.07.1995 - 1043 р. С учетом инфляции реальная закупочная цена литра молока снизилась за этот период примерно на 40%. В то же время доля сырого молока, получаемого московскими молококомбинатами участниками предполагаемого сговора от хозяйств Московской области, снизилась с 86.2 (на 07.04.1995) до 27.4% (на 04.05.1995).
  
  Аналогичный случай был представлен на Международном семинаре по вопросам антимонопольного законодательства и конкурентной политики (Санкт-Петербург, 1995 г.) Антимонопольным комитетом Украины. Дело было возбуждено по жалобе районного Совета коллективных сельскохозяйственных предприятий о злоупотреблении властью покупателя со стороны Сосницкого сырозавода (Черниговская область). Доля Сосницкого сырозавода на рынке услуг по переработке молока в границах Сосницкого района составляла 62%. Злоупотребление проявлялось:
  
  - в навязывании условий договоров, ставящих отдельные сельскохозяйственные предприятия в невыгодное положение по сравнению с их конкурентами;
  
  - в навязывании низких (ниже себестоимости) закупочных цен (молоко 1 -го сорта - 10 тыс. крб. за литр, сливки 1 -го сорта - 20 тыс. крб. за литр при их себестоимости молока в среднем по хозяйствам 15 тыс. крб. за литр).
  
  Имели место также случаи отказа ответчика от закупки молока у районных сельскохозяйственных предприятий при отсутствии у них альтернативной возможности сбыта своей продукции.
  
  Монопсония на рынке по переработке сельскохозяйственной продукции была также выявлена Адыгейским территориальным управлением ГКАП России. На упомянутом выше семинаре был представлен случай злоупотребления рыночной силой со стороны ТОО "Табачник", занимающего доминирующее положение на товарном рынке по ферментации табака и закупке табачного сырья Республики Адыгея. Дело было возбуждено по инициативе антимонопольных органов, которые начали расследование в связи с выявленным резким сокращением площадей под посевы табака в республике. Так, в 1993 г. в Республике Адыгея было задействовано 455 га земельных угодий и выращено 237 т табачного сырья, в 1994 г. - 292 га и выращено 154 т, в 1995 г. выращено рассады только на 145 га посадочных площадей.
  
  Экономический анализ деятельности ТОО "Табачник" показал, что при общем сокращении объемов производства и загрузки производственных мощностей наблюдался рост прибыли предприятия.
  
  Объем производства товарной продукции ТОО "Табачник" в 1994 г. по сравнению с 1993 г. снижен в 3.7 раза; в I квартале 1995 г. по сравнению с соответствующим периодом 1994 г. наблюдался незначительный подъем производства, однако темпы его роста отставали от темпов роста прибыли предприятия на 55.2%. Кроме того, закупочные цены на сырье предприятие держало ниже закупочных цен заводов по переработке табака в сходных по климатическим условиям регионах. Например, средняя закупочная цена, сложившаяся на ТОО "Табачник" в I квартале 1995 г., составила 1196 тыс. р. за 1 т, что на 11% ниже, чем на Дагомысском табачно-ферментационном заводе. За этот же период средняя отпускная цена ТОО "Табачник" составила 2576 тыс. р. за 1 т.
  
  В результате занижения закупочных цен ТОО "Табачник" смогло получить дополнительную прибыль за счет продавцов табачного сырья, для которых в результате установленных монопольно низких цен выращивание табака становилось убыточным. В 1994 г. себестоимость выращенного хозяйствами Республики Адыгея табачного сырья в
  1.3 раза превысила доходы, полученные от его реализации, а, например, в Майкопском районе соответственно в 3.1 раза.
  
  В некоторых случаях рыночная власть покупателя складывается в результате деятельности государства как поставщика определенного типа услуг. В качестве одного из примеров если не строгой монопсонии, то определенной рыночной власти заказчика можно привести влияние государства на рынок страховых услуг по обязательным видам страхования и некоторым видам страхования, которые вводятся актами местных органов власти.
  
  Например, введение в Санкт-Петербурге обязательного страхования сдаваемого городом в аренду жилого и нежилого фонда и планируемое планируемое внедрение общегородской системы страхования муниципального жилья существенно изменят структуру спроса на соответствующих рынках услуг. Страховые компании окажутся перед лицом контрагента, обладающего реальной рыночной властью и способностью диктовать свои условия.
  
  Что же касается двусторонних монополий, то в качестве предпосылки для их возникновения выступает, как правило, "законсервированная" схема сложившихся кооперационных связей. В случае чрезмерной специализации производства и отсутствия активной маркетинговой политики предприятия часто оказываются в тесной технологической связи со своими традиционными партнерами. В этом случае можно говорить, что при отсутствии товара-субститута устанавливаются монополия поставщика и монопсония покупателя. Однако такие устоявшиеся ситуации в практике работы антимонопольных органов проявляют себя, лишь когда равенство рыночной силы контрагентов по каким-либо причинам нарушается.
  
  Такими причинами могут быть:
  - технологический "прорыв" одного из партнеров (например, внедрение нового технологического процесса, позволяющего использовать альтернативные ресурсы либо диверсифицировать производство);
  - расширение границ товарного рынка за счет активного маркетинга, развития транспортной системы либо технологии транспортировки;
  
  - изменения механизма госрегулирования соответствующего рынка.
  
  На семинаре по практике применения антимонопольного законодательства, проведенном ГКАП России и Международным институтом права (Санкт-Петербург, 1995 г.), территориальное управление по Вологодской области представило дело по нарушению антимонопольного законодательства заводом "Аммофос". С жалобой в управление обратилось предприятие "Азот", созданное для переработки отходов Череповецкого металлургического комбината.
  
  При производстве кокса на комбинате образуются попутные газы, которые служат основой для производства жидкого азота.
  
  Производственный процесс на Череповецком комбинате и предприятии "Азот" носит непрерывный характер, в связи с чем между ними был проведен газопровод протяженностью 0.5 км, а для оперативной реализации произведенного продукта был построен трубопровод длиной 10 км поставки жидкого азота с завода "Азот" на завод
  "Аммофос", производящий суперфосфатные удобрения, которые в больших объемах поступают на экспорт.
  
  Монопсония завода "Аммофос" по закупкам жидкого азота носила сезонный характер.
  
  Недовольное низкими закупочными ценами предприятие "Азот" стало отправлять свою продукцию в цистернах в другие регионы России и страны Балтии, что было выгодно, несмотря на более высокие транспортные расходы. Однако в силу особенностей продукта такой способ его транспортировки на дальние расстояния возможен только в зимнее время. В теплое время года единственным реальным покупателем продукции предприятия оставался завод "Аммофос", который, пользуясь своей рыночной властью, на этот период снижал закупочные цены в среднем на 25%. Следует упомянуть, что еще до вмешательства в данную ситуацию антимонопольных органов заявитель предпринял шаги по снижению технологической зависимости от покупателя, начав строительство собственного перерабатывающего цеха. Завод "Аммофос" также осуществил ответные шаги, начав скупку акций предприятия "Азот". Подобные ситуации в итоге часто приводят к объединению предприятий. Известен весьма интересный пример того, как посредник в передаче электроэнергии может быть монопсонистом и монополистом.[1] У автозавода ГАЗ в Нижнем Новгороде есть собственная ТЭЦ и принадлежащий ему велосипедный завод, который находится через дорогу от него. Их соединяет провод длиной 50 м, принадлежащий "Нижновэнерго". Так, чтобы поставить свою энергию на свой же велосипедный завод, ГАЗ продает ее "Нижновэнерго", который прогоняет ее через 50-метровый провод и берет двойную цену.
  
  Для ухода от подобных абсурдных положений предлагается выделить все сети в единую транспортную систему под контролем государства, а производители электроэнергии будут конкурировать между собой.
  
  [1] Известие. 1997. 19 марта. С2.
  
  РАЗДЕЛ 4. Монопсония Советского государства на рынке зерна 1926 г.
  
  Если монопсоническую власть на рынке отдельного блага получает государство, оно тоже может воспользоваться этим, чтобы получить выгоду за счет снижения цены. Интересный пример такой монопсонии государства можно обнаружить, если обратиться к истории советского рынка зерна во времена нэпа.
  
  Структура советского рынка зерна в середине 20-х гг.
  
  Рынок зерна в России 1920-х гг. характеризовался крайней неэластичностью спроса и предложения. В третьей графе таблицы представлена структура рыночного спроса на зерно в СССР в 1925 г.[2] Самым крупным потребителем зерна была мукомольная промышленность (38% общего объема спроса). Спрос на зерно со стороны мукомолен был устойчивым, так как мука и выпеченный из нее хлеб составляли основу продовольственного рациона как сельского, так и городского населения страны.
  продавцы покупатели продавцы покупатели много двусторонняя конкуренция много двусторонняя конкуренция много Ia " смешанная структура " двусторонняя конкуренция " несколько олигополия " одна монополия " домашние хозяйства II один монополия много 1
  двусторонняя конкуренция много III много монополия одна монополия " IV один двусторонняя монополия " монополия "
  Другим источником спроса на непереработанное зерно был экспорт (28%). Начиная с 1923 г. единственный советский экспортер того времени - государство - неизменно определял годовой экспортный план в 300 млн пуд. и выше, а заготовительные организации получали соответствующие задания и кредиты Госбанка. Целью экспорта было получение иностранной валюты, крайне необходимой для обеспечения индустриализации, и поэтому государство было вынуждено продавать зерно на экспорт по любым ценам.
  
  Спрос крестьян на зерно (25%) складывался из покупок сельского населения потребляющих районов, неурожайных районов, а также из покупок среднего и беднейшего крестьянства благополучных районов, которому не хватало собственного зерна для самообеспечения до нового урожая.
  
  Предложение зерна крестьянскими хозяйствами (а они были практически единственными производителями хлеба в СССР 20-х гг.) было тоже крайне неэластично. Целью продажи крестьянами своей продукции выступало получение не прибыли, а определенной суммы денег, необходимой для выполнения обязательств перед государством и приобретения продуктов, производство которых невозможно наладить в собственном хозяйстве. При этом крестьянское производство европейской части СССР и Сибири носило монокультурный (зерновой) характер, и зерно было единственным товаром, который крестьяне могли предложить в достаточно большом количестве.
  
  Более того, чем более высокой была рыночная цена крестьянской продукции, тем меньшим был объем продукции, который нужно было продать, чтобы получить заданную сумму денег. Следовательно, в коротком периоде, когда величина налогообложения крестьянских хозяйств и уровень цен на необходимые им промтовары оставались неизменными, кривая предложения зерна крестьянами могла вообще иметь отрицательный наклон.[3]
  
  Существенную особенность рынка зерна составляло то, что для его нормального функционирования были необходимы посредники, которые скупали бы зерно у огромного числа разбросанных по селам и деревням страны крестьян и продавали его конечным "потребителям" - мукомольням и государству.
  
  Если бы посредник был всего один, то он мог бы в определенных пределах понизить закупочную цену для производителей и повысить продажную цену для потребителей без изменения объема продаж этого промежуточного блага (и спрос, и предложение были крайне неэластичны).
  Была ли возможность появления такого посредника? Борьба государства за монопсонию на рынке зерна
  Претендентом на роль единственного посредника на рынке зерна в конкретных условиях "России нэповской" являлось государство.[4] Оно действительно было сильно заинтересовано в устранении других посредников, но не ради повышения цены зерна для покупателей (мукомолен), так как это привело бы к росту цены хлеба, что для "рабоче-крестьянской власти" грозило политическими осложнениями. Главной целью было занижение цены зерна для его производителей.
  
  Зерно было необходимо государству для экспорта, и монополия внешней торговли, введенная еще в 1918 г., исключала здесь какую-либо конкуренцию. Правда, за годы войны и революции Россия полностью ушла с мирового хлебного рынка, и ее место было быстро занято США и Канадой. К середине 20-х гг. совокупный спрос на зерно на международном рынке с избытком покрывался заокеанскими экспортерами без участия СССР. Уже одно это обстоятельство делало возможным возвращение русского хлеба на мировой рынок только при условии, что его цена будет ниже средней мировой. С 1920 г. мировой хлебный рынок вступил в длительную фазу понижения цен. Интересы советского экспортера требовали, чтобы внутренние цены (по которым происходила закупка) были ниже мировых.
  
  Начиная с 1924 г. правительство предпринимало энергичные попытки снизить цены на внутреннем рынке зерна в условиях относительно свободной конкуренции.
  
  Первоначально ставка была сделана на накопление в руках "плановых заготовителей" крупных зерновых резервов для последующего внутреннего демпинга. Однако ни в 1924/25, ни в 1925/26 гг. такая политика не принесла желаемых результатов: "сбрасывавшиеся" государством партии зерна всегда оказывались слишком малы относительно потребности рынка. Когда "плановые заготовители" пытались совместно "держать" низкие заготовительные цены, их конкуренты - "частники" - всегда имели возможность платить производителю больше за счет высоких прибылей мукомолья, почти
  2/3 которого находилось в их руках. В конечном счете, неудачи правительственной политики регулирования явились следствием недостаточно высокого удельного веса государства как покупателя на зерновом рынке.
  
  Тем временем в кампанию 1925/26 г. обстановка с экспортом стала совершенно нетерпимой: мировые цены упали ниже внутренних и экспорт оказался слишком дорогим.[5] Это заставило государство в корне пересмотреть свою стратегию поведения на внутреннем рынке в кампанию 1926/27 г.
  
  На этот раз общий замысел заключался в сокращении всеми доступными средствами оптовых "внеплановых" покупателей и беспрепятственном снижении закупочных цен при отсутствии конкурентов, т. е. в создании монопсонии.[6]
  
  С этой целью местным органам власти предписывалось, в частности, аннулировать часть договоров с частными лицами на аренду мельниц, даже если это влекло консервацию последних. Обязательным условием продолжения деятельности оставшихся арендаторов и владельцев собственных мельниц было приобретение ими зерна у государственных и кооперативных организаций по фиксированным властью ценам.
  
  На практике далеко не все "частники" спешили принять продиктованные государством новые "правила игры". В целях обеспечения монопсонии государство применило к таким смельчакам разнообразные меры давления. Только два примера.
  
  В сентябре 1926 г. Наркомат торговли СССР рекомендовал всем своим местным организациям использовать для борьбы с частными мукомольнями опыт Накромата торговли Крымской республики, который заключил соглашение с государственным поставщиком топлива о прекращении отпуска топлива частным мукомольням, "что практически, - с удовлетворением констатировалось в циркуляре Наркомата торговли СССР, - и привело к значительному сокращению операций частного мукомолья" (РГАЭ,
  ф. 5240, оп. 4, д. 25, л. 4).
  
  Для устранения с рынка в Балашевском уезде Саратовской губернии крупных частных заготовительных обществ, которые, несмотря на все ограничения их деятельности со стороны государства, снимали до 70% всего предложения зерна, уполномоченный Губернского управления внутренней торговли лично подбрасывал в зернохранилища частных обществ насекомых-вредителей (долгоносиков), а затем соответствующими актами обследования закрывал их приемные пункты (РГАЭ, ф. 5240, оп. 4, д. 170, л. 8).
  
  Сам государственно-кооперативный сектор подвергся жестким ограничениям. До 1926 г. значительное место на зерновом рынке занимали так называемые внеплановые заготовители - хозрасчетные кредитные предприятия и учреждения, для которых заготовка зерна не была основной функцией.
  
  С началом новой кампании такого рода "самодеятельность" категорически запрещалась.
  
  Снабжение потребителей отныне могло осуществляться исключительно по договорам с "плановыми заготовителями", число которых сокращалось.
  
  Частным обществам оптовой торговли зерном разрешение на деятельность в определенном районе стали выдаваться лишь в том случае, если они соглашались покупать и продавать по государственным ценам. Таким образом, государство не только сокращало число оптовых покупателей, но также картелировало "частников" с "плановыми заготовителями".
  
  В 1926 г. Н. Бухарин, подводя итоги года, заявлял: "Мы впервые являемся теперь господами положения на хлебозаготовительном рынке", - и это соответствовало действительности.
  
  По сравнению с предыдущим годом среднегодовая закупочная цена уменьшилась с 1 р. 81 к. до 1 р. 40 к. (почти на четверть).
  
  "Плановые заготовители" приобрели по этой цене 520 млн пуд. (80% зерна, закупленного всеми заготовителями). Частные заготовители сумели закупить только 125 млн пуд. (20% всех закупок зерна у крестьян).
  
  Дополнительный доход государства как монопсониста происходил в результате снижения закупочной цены на 41 коп. по сравнению с той, по которой государству пришлось бы покупать хлеб в условиях конкуренции с частником. Таким образом, "плановые заготовители" сэкономили на закупке своего "обычного" объема 390 млн пуд. около 156 млн р.
  
  Кроме этого, "плановые заготовители" "отняли" 85 млн пуд. у частника. А также поглотили весь прирост предложения 45 млн пуд., произошедший, возможно, и в результате снижения закупочной цены до 1 р. 41 к. На экспорт даже удалось отправить часть зерна, предназначавшегося для внутреннего потребления.
  
  Следствием этого все-таки стал дисбаланс между рынком зерна и смежным рынком конечного продукта - муки. Уже летом 1926 г. Наркомат торговли СССР был завален сообщениями из крупных промышленных центров о "катастрофическом положении с мукой", очередях за хлебом и мукой по нескольку сот человек, ставших обычным явлением, и т. п. Такова была плата населения за успех государства.
  
  В дальнейшем государство предприняло еще более радикальные шаги в области регулирования сельского хозяйства, и производители зерна вообще потеряли свободу.
  
  [2] Здесь и далее данные о ценах и закупках зерна приводятся по: Хлебный рынок. 1925. Љ 1-23; 1926. Љ 1-23.
  [3] Вот, например, свидетельство участника этого рынка - председателя северокавказской конторы АО "Хлебопродукт" (крупнейшей хлебозаготовительной государственной организации): "Увеличение цен на нашем рынке увеличения предложения совсем не вызовет. Эта мера вызовет обратное явление в смысле сокращения подвозов со стороны крестьян. <...> Самая главная и основная причина состоит в том, что на местах нет промышленных товаров..." (РГАЭ, ф. 5240, оп. 4, д. 173, л. 14).
  [4] Здесь и далее под "государством" понимаются не только государственные организации, производившие оптовые закупки зерна ("Хлебопродукт", Госбанк, Госторг), но и кооперативные организации (Центросоюз, Сельскосоюз, Укрмут), подчинявшиеся в своей оперативно-хозяйственной деятельности директивам правительства и бульшую часть своих оборотных средств получавшие от государственных кредитных учреждений. В литературе и статистике тех лет перечисленные выше государственные и кооперативные организации объединялись под рубрикой "плановые заготовители".
  [5] Убытки от разницы цен составили 1.44 млн р. "Экспортхлеб" (государственная организация, занимавшаяся продажей зерна за рубеж) утверждал, что для сохранения рентабельности цена не должна была превышать 1 р. 37 к. за пуд, в то время как действительная цена колебалась от 1 р. 45 к. до 2 р. 20 к.>
  [6] В апреле 1926 г. вопросы организации хлебозаготовительной кампании были вынесены в отдельный пункт повестки дня Пленума ЦК ВКП(б), чего раньше никогда не случалось. Цель государственной политики на хлебном рынке формулировалась предельно конкретно: "Интересы снабжения внутреннего хлебного рынка, а также интересы экспорта требуют сохранения в руках государства централизованного хлебозаготовительного аппарата, который объемом своих заготовок и массой сосредоточенного в его руках хлеба мог бы фактически господствовать как на заготовительном, так и на потребительском рынках". В соответствии с этим выдвигались следующие задачи: "в целях борьбы с дезорганизацией хлебного рынка, создаваемой наплывом внеплановых и частных заготовителей, работающих путем связи с отдельными мельницами, признать необходимым организацию на местах трестов (мельничных трестов. - Ред.) в масштабах губерний и округов. <...> Заготовка каждого треста должна быть ограничена районом деятельности его мельниц и должна подчиняться общим регулирующим директивам" (Хлебный рынок. 1926. Љ 8. С. 48).
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. Фермеры некоторой области продают томаты определенного сорта фабрике,
  производящей кетчуп. Функция предложения томатов xS = -10 + 2р. Фабрика имеет
  производственную функцию q = х, где х - количество томатов; q - объем выпуска кетчупа.
  Она продает продукцию на мировом рынке в условиях конкуренции по цене Р = 20.
  Сколько томатов и по какой цене будет покупать фабрика?
  2. Функция спроса на некоторый товар QD = 120 - 2Р, функция предложения QS = -30 + Р.
  а) Определить цену и объем продаж в условиях совершенной конкуренции.
  б) Некоторая фирма получила исключительное право продажи данного товара. Она
  закупает товар у производителей и продает населению, свободно устанавливая цены
  закупки и продажи. Считая, что затраты фирмы складываются только из расходов на
  закупку товара, определить, какой установится объем сделок и по каким ценам фирма
  будет закупать и продавать товар.
  3. Рассмотрите предыдущую задачу в более общем виде. Пусть спрос и предложение на рынке описываются линейными функциями. Покажите, что появление на рынке единственного посредника уменьшает вдвое объем сделок.
  4. Фирма А продает свой продукт на конкурентном рынке по цене Р = 25. Она потребляет единственный переменный ресурс в количестве x; ее производственная функция Q = х, а постоянные затраты FCA = 20.
  
  Фирма является единственным покупателем на рынке переменного ресурса. Единственный продавец на этом рынке - фирма В - имеет функцию затрат TCB = 30 + 6х +
  2
  X .
  
  Найти контрактную линию фирм А и В. Лекция 35. Рынок труда
  
  РАЗДЕЛ 0. У барбоса есть вопросы. Много ли человеку надо?
  БАРБОС. Много ли человеку надо? Смотря какому. Моему хозяину, например, ничего не нужно, кроме книг. Правда, книг ему нужно много. Он их покупает чуть ли не каждый день. И читает их каждый день. А иногда даже ночью.
  
  АНТОН. Интересная наука микроэкономика.
  
  ИГОРЬ. Поздравляю с открытием. И чем же она интересна?
  
  АНТОН. Все двери она открывает одним ключом. Она рассматривает каждое человеческое действие как осуществление решения, каждое решение - как выбор, а выбор - как отказ.
  
  ИГОРЬ. И что же ты теперь собираешься открыть этим универсальным ключом?
  
  АНТОН. Мы ведь хотим поговорить о рынке труда. Давай разберемся, чту человек выбирает и от чего отказывается. Для чего человек предлагает на рынке свой труд?
  
  ИГОРЬ. Естественно, для получения дохода - заработной платы.
  
  АНТОН. А от чего отказывается?
  
  ИГОРЬ. От части своего свободного времени. Он решает вечную задачу экономики: располагая ограниченным ресурсом - в сутках ведь ровно двадцать четыре часа, не больше и не меньше, - человек стремится распределить его наилучшим для себя образом.
  
  АНТОН. Доход - хорошая вещь, да и досуг - хорошая вещь...
  
  ИГОРЬ. Доход полезен не сам по себе. Его полезность - это наибольшая возможная полезность тех благ, которые он позволяет приобрести и потребить.
  
  АНТОН. А досуг?
  
  ИГОРЬ. Да и досуг тоже. Для потребления нужны не только деньги, но и время. Когда мы занимались теорией потребления, мы это обстоятельство оставили в стороне, чтобы не усложнять задачу читателя.
  
  АНТОН. Правда, для читателя, который любит задачи посложнее, мы поместили в Математическом приложении (см.: "ЭШ", вып. 2, "Задача Лагранжа") обсуждение потребительского выборапри двух ограничениях - по доходу и по количеству времени, отводимого на потребление.
  
  ИГОРЬ. В конце концов, сон, созерцание окружающего мира и размышления - блага, потребление которых не требует денег, но требует времени.
  
  БАРБОС. Сон, созерцание и размышление - мои любимые блага. Но какую сложную задачу приходится решать хозяину! Его любимое благо - книги, а их потребление требует и денег, и времени! Стало быть, ему приходится жертвовать и сном, и созерцанием, и размышлением...
  ИГОРЬ. Правда, твоя цепочка "действие-решение-выбор-отказ" не совсем универсальна. Можно одновременно пить кофе, читать газету и слушать музыку. Можно даже совместить досуг с трудом - сидеть на рабочем месте и в оплачиваемое время разгадывать кроссворды. Но теория все упрощает, и мы будем считать, что, увеличивая предложение труда, человек сокращает время на потребление всяких благ - платных и бесплатных.
  
  АНТОН. Допустим, что наш Homo oeconomicus решил-таки для себя эту задачу и при данной рыночной ставке заработной платы хочет предложить свои трудовые услуги в количестве, скажем, шести или одиннадцати с половиной часов в сутки. А стандартный рабочий день - восемь часов. Что тогда?
  
  ИГОРЬ. Конечно, выбирать себе продолжительность рабочего дня могут люди так называемых свободных профессий - художники, преподаватели, дающие частные уроки, и так далее. Остальные либо принимают условия работодателя и работают в течение установленного рабочего дня...
  
  АНТОН. Либо ищут себе какую-нибудь другую работу. Например, ближе к дому и с меньшей зарплатой. Или более легкую. Или более интересную. Человек ведь не привязан к конкретному рынку труда.
  
  ИГОРЬ. Конечно, особенно если он владеет несколькими профессиями.
  
  АНТОН. И одной-то профессией овладеть не так-то легко. Особенно приобрести высокую квалификацию.
  
  ИГОРЬ. Да, нужно учиться, приобретать знания, умения. Словом, делать вложения в человеческий капитал.
  
  АНТОН. И такой инвестиционный процесс, как любой другой, занимает довольно много времени.
  
  ИГОРЬ. Совершено справедливо. Поэтому в предложении труда тоже различаются короткий и длительный периоды. Представь себе: в некоторой стране вдруг резко повышается спрос на труд бухгалтеров, финансистов, менеджеров, словом, экономистов различного профиля.
  
  АНТОН. Я знаю эту страну.
  
  ИГОРЬ. Я тоже. В коротком периоде предложение невелико, равновесная цена, т. е. ставка заработной платы, довольно высока, и инвестиции в этот вид человеческого капитала выглядят привлекательно.
  АНТОН. Так, значит, труд - это не только труд, но и капитал. ИГОРЬ. Да. И еще - земля.
  АНТОН. Земля?
  
  ИГОРЬ. Как ты помнишь, экономисты называют землей любые природные ресурсы. Так что врожденные способности - это тоже земля.
  
  БАРБОС. Мой хозяин - ходячее средоточие факторов производства. Все в нем есть. Он трудолюбив, учен и талантлив. Весь в меня. Я с удовольствием предлагаю свой труд, свою землю - я от природы совсем неглупый пес, - и свой челове... пардон, собаческий капитал. Не зря же хозяин обучил меня разным штукам!
  РАЗДЕЛ 1. Индивидуальное предложение труда
  
  Вообразим человека с определенным образованием и трудовым опытом, т. е. обладающего некоторой квалификацией. Количество времени, которым он располагает, -это 24 ч в сутки. Все свое время он распределяет между работой (оплачиваемой деятельностью, источником дохода) и досугом (неоплачиваемой деятельностью).
  
  Объем индивидуального предложения труда - часть суток, отводимая для работы, -выступает как результат этого распределения. При этом мы предполагаем, что продолжительность рабочего дня ничем не регламентирована и выбирается самим работником.
  
  С проблемой выбора нам уже приходилось сталкиваться в лекции 13. Как мы помним, речь шла о потребительском выборе среди множества благ, и в частности между наборами из двух благ. Мы вполне можем воспользоваться изложенным там методом для изучения распределения работником времени на работу и досуг, если представим себе подобный выбор как выбор комбинации из двух различных благ.
  
  Очевидно, что основной причиной, из-за которой люди занимаются трудовой деятельностью, является получение дохода. Доход же выступает представителем всех благ, являясь агрегированным благом, так как его можно использовать для покупки любых товаров и услуг. С другой стороны, досуг - это тоже благо. Не будь его, когда же тратить заработанные деньги?
  
  Аппарат кривых безразличия, использованный нами при анализе потребительского поведения, может оказать нам большую услугу и при анализе распределения времени между работой и досугом. На рис. 1 изображена карта кривых безразличия для дохода и досуга. По оси ординат откладываем величину ежедневного дохода (I), по оси абсцисс -величину досуга (F). Чем дальше находится кривая безразличия от начала координат, тем больший уровень полезности ей соответствует. На рис. 1 показаны только три из бесконечного множества кривых безразличия.
  
  F
  
  Рис. 1. Карта кривых безразличия для дохода и досуга.
  
  Будем считать, что все основные свойства кривых безразличия имеют место и для предпочтений в отношении дохода и досуга. В частности, каждая кривая обращена выпуклостью к началу координат. Если у человека мало досуга, то норма замещения досуга доходом относительно велика: сокращение досуга на один час в сутки требует для сохранения уровня удовлетворения значительной прибавки дохода. В левой части карты безразличия кривые имеют крутой наклон. Если же у человека досуга много, то он ценит дополнительный час ниже, и по мере движения вдоль кривой безразличия слева направо наклон ее снижается.
  
  Различные типы предпочтений
  
  Необходимо отметить, что индивидуальные предпочтения "труд-досуг" могут очень сильно различаться. Эти предпочтения выражаются в различной форме кривых безразличия индивидов. На рис. 2, а представлены кривые безразличия "трудоголика", который высоко оценивает труд (доход) и придает небольшое значение досугу. В результате каждая единица дохода "трудоголика" замещается относительно большим числом единиц досуга, а кривые безразличия имеют пологую форму.
  
  
  Рис. 2. Предпочтения "трудоголика" (а) и "любителя отдыха" (б).
  
  Кривые безразличия человека, который предпочитает досуг, показаны на рис. 2, б. Такой человек придает высокую субъективную оценку единице досуга и относительно низкую оценку единице труда (дохода). Вследствие этого кривые безразличия имеют крутой
  наклон.
  
  На систему предпочтений работника оказывает влияние его индивидуальное отношение к характеру труда: для конкретного человека его работа может быть в разной мере привлекательной или непривлекательной.
  
  Кроме того, разница в картах безразличия может быть связана с предпочтительными для субъекта формами использования досуга. Доход и досуг могут выступать и как заменяющие, и как дополняющие друг друга блага. Так, если субъект проводит свободное время на огороде или за швейной машиной, а произведенные овощи или одежду использует в домашнем хозяйстве, то доход и досуг для него - взаимные заменители (рис. 3, а). Если же он предпочитает посещение дорогостоящих зрелищ или путешествия, то ему требуются для этого и время, и деньги, так что для него доход и досуг - взаимные дополнители (рис. 3, б).
  
   Рис. 3. Доход и досуг как взаимозаменяющие (а) и взаимодополняющие (б) блага. Бюджетное ограничение
  Для нахождения оптимального сочетания труда и досуга выделим область доступных для индивида комбинаций "доход-досуг". Этого можно достичь с помощью бюджетной линии, которая показывает величину ежедневного дохода индивида при любом возможном числе часов досуга. Ежедневный доход работника равняется произведению часовой ставки заработной платы (w) на продолжительность рабочего дня (H):
  
  I = w • H
  
  Продолжительность рабочего дня связана с продолжительностью досуга очевидным соотношением:
  H = 24 - F 0< F< 24
  Таким образом, мы получили уравнение бюджетной линии: I = w (24 - F) = 24w - 24F.
  Свободный член (24w) задает точку, в которой бюджетная линия пересекает ось ординат.
  В этой точке , т. е. рабочий день индивида равен 24 ч. Ось абсцисс бюджетная линия пересекает в точке, где F = 24.
  
  На рис. 4 изображены бюджетные линии для трех значений ставки заработной платы: 10, 20 и 30 р./ч.
  
  Увеличение ставки заработной платы приводит к тому, что бюджетная линия поворачивается по часовой стрелке вокруг точки пересечения с осью абсцисс.
  
  На рис. 4 бюджетные линии построены при условии, что весь доход индивида представляет собой заработную плату.
  
  Но люди могут иметь и другие источники дохода, например доход от ценных бумаг или недвижимости.
  
  Кроме того, источниками личных доходов могут служить пенсии, пособия и т. д. Доход,
  отличный от заработной платы, назовем автономным. Если мы обозначим автономный
  доход 1о, то уравнение бюджетной линии примет вид
  
  /, w дрн-
  730 -30 240 -10
  F, ч/сут
  
  Равновесие индивида на рынке труда
  
  Теперь совместим предпочтения индииида (карту безразличия) с его возможностями (бюджетным ограничением). Точка равновесия отображается точкой касания наивысшей из доступных кривых безразличия c бюджетной линией. Кривые безразличия, расположенные выше (U3, U4 и т. д.), недоступны для индивида; кривые, расположенные ниже (такие, как Ui), соответствуют меньшим уровням удовлетворения (рис. 6).
  
  Поскольку бюджетная линия является касательной к кривой безразличия U2, тангенс угла наклона линии бюджетного ограничения равен тангенсу угла наклона кривой безразличия U2 в точке касания. В точке равновесия предельная норма замены досуга доходом равна ставке заработной платы. Это означает, что в состоянии равновесия индивид оценивает дополнительный час досуга в размере ставки заработной платы.
  
  
   Рис. 6. Равновесие работника. Эффект дохода и эффект замены при изменении ставки заработной платы
  
  Предположим, что изменяется ставка заработной платы, которую получает индивид. При этом, как мы уже убедились (рис. 4), бюджетная линия будет поворачиваться вокруг правого конца. Попробуем выяснить, как будет изменяться положение точки равновесия при изменении ставки заработной платы. На рис. 7 мы видим траекторию, образованную точками равновесия при различных ставках заработной платы. Повышение заработной
  платы с 10 до 30 р./ч сопровождалось сокращением часов досуга в точке,
  максимизирующей полезность индивида. Однако дальнейшее повышение заработной
  платы (с 30 до 50 р./ч) сопровождалось ростом величины желаемого индивидом досуга.
  При росте заработной платы отдельные люди увеличивают предложение своего труда лишь до некоторых пор, после чего их предложение труда сокращается. На рис. 8 приведена кривая предложения труда. Здесь по оси абсцисс отложен объем индивидуального предложения труда, L = 24 - F. В нашем примере после достижения ставкой заработной платы уровня 30 р./ч кривая индивидуального предложения труда загибается назад.
  
  w, дем,вд./ч
  
   О 24
  
  Рис. 7. Изменение равновесия при изменении ставки заработной платы.
  
  Объяснить это явление поможет фундаментальное равенство Слуцкого, рассмотренное нами при анализе потребительского поведения, но применимое также к задаче формирования индивидуального предложения труда.
  
  
  Рис. 8. Кривая индивидуального предложения труда.
  
  Изменение выбора индивида при повышении ставки заработной платы обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, у него увеличиваются возможности выбора: доступными становятся некоторые сочетания дохода и досуга, ранее располагавшиеся над бюджетной границей. Во-вторых, в новом состоянии равновесия норма замены досуга дохода должна равняться новой, более высокой, ставке заработной платы.
  
  В соответствии с равенством Слуцкого изменение индивидуального выбора при этом разлагается на две составляющие: эффект дохода и эффект замены. Под эффектом дохода понимают изменение объема предложения, вызываемое изменением дохода без изменения ставки заработной платы. Под эффектом замены - изменение объема предложения труда, вызываемое изменением ставки заработной платы без изменения степени удовлетворения индивида.
  Для выявления этих эффектов разложим на соответствующие компоненты изменение равновесного количества досуга.
  
  Во-первых, заметим, что досуг является нормальным благом: при увеличении дохода без изменения ставки заработной платы индивид оставляет больше времени для досуга. Такая возможность у него появилась бы при увеличении автономного дохода (например, при получении пенсии).
  Этот эффект изображается переходом из точки E1 в точку E'2 (рис. 9). Таким образом, эффект дохода применительно к досугу положителен.
  
  
  
  Рис. 9. Эффект дохода и эффект замены.
  
  Во-вторых, возрастание ставки заработной платы побуждает индивида выбрать положение равновесия с более высокой нормой замещения досуга доходом; без изменения уровня удовлетворения это приводит к изменению его выбора в сторону уменьшения продолжительности досуга.
  
  Такая ситуация могла бы возникнуть, если бы одновременно с ростом ставки заработной платы автономный доход сократился. На рис. 9 этот эффект изображается переходом из точки E2 в точку E'2; он всегда отрицателен. Заметим, что в отличие от выбора на рынках потребительских благ в отношении нормального блага "досуг" эффекты дохода и замены разнонаправлены. Это объясняется различиями в характере бюджетного ограничения в сопоставляемых задачах. Чем больше досуг, тем меньше объем предложения труда, и наоборот. Поэтому для предложения труда эффект дохода отрицателен, эффект замены -положителен. Для поведения индивида характерно преобладание эффекта замены при низких ставках заработной платы и, напротив, преобладание эффекта дохода - при высоких. С этим обстоятельством и связано изменение знака наклона кривой предложения труда при повышении ставки заработной платы.
  
  РАЗДЕЛ 2. Рыночное предложение труда
  
  В предыдущем разделе мы выяснили, как формируется индивидуальное предложение труда индивида.
  Теперь рассмотрим, как формируется рыночное предложение труда в условиях совершенной конкуренции.
  
  Конкурентный рынок труда отвечает следующим требованиям.
  1. Существует большое число фирм, конкурирующих за право найма рабочей силы определенного вида, которая будет использоваться на идентичных рабочих местах. Удельный вес любой фирмы на рынке незначителен.
  2. Существует значительное число работников одинаковой квалификации, независимо друг от друга предлагающих свои трудовые услуги.
  3. Затраты по получению информации равны нулю, а мобильность труда совершенная.
  
  Рассмотрим, как будет выглядеть теоретическая модель рынка труда, находящегося в таких идеальных условиях. Из предыдущих лекций мы знаем, что кривая спроса на труд представляет собой зависимость между величиной ставки заработной платы и объемом спроса на труд. При заданной ставке заработной платы предприниматели наймут такое число рабочих, чтобы предельный продукт труда был равен ставке заработной платы. В результате мы получим понижающуюся кривую спроса на труд. Как же обстоит дело с рыночной кривой предложения труда? В предыдущем разделе было показано, что кривая индивидуального предложения труда загибается назад. Можем ли мы заключить, что кривая рыночного предложения труда имеет такую же форму?
  
  
  Оказывается, нет. Обычно кривая рыночного предложения труда имеет положительный наклон на всем диапазоне реальных ставок заработной платы. Чем можно объяснить данный факт? На рис. 10 показано, как при суммировании кривых индивидуального предложения труда, имеющих обратный загиб, образуется восходящая кривая рыночного предложения труда. Для этого мы суммируем количество труда, предлагаемое каждым индивидом при различных ставках заработной платы, и получаем кривую рыночного предложения труда, которая возрастает на всем протяжении.
  го
  
  н1 30
  
   Рис. 10. Индивидуальные кривые (а) и рыночная кривая (б) предложения труда. Таким образом, наше предположение о загибающейся назад кривой индивидуального предложения труда не противоречит наблюдаемой нами в действительности возрастающей кривой рыночного предложения. Растущая заработная плата привлекает работников иных профессий или побуждает людей, не работающих или занятых в домашних хозяйствах, предложить свои услуги на данном рынке труда.
  
  Равновесие на рынке труда соответствует точке, где кривая спроса пересекается с кривой предложения (рис. 11).
  Кривая рыночного предложения труда показывает зависимость объема предложения от ставки заработной платы при прочих равных условиях. Изменение этих условий приводит к сдвигу кривой рыночного предложения и соответствующему сдвигу равновесия.
  
  Можно выделить несколько факторов сдвига кривой предложения.
  
  1. Изменение заработной платы на других рынках труда. [1] Величина равновесной
  заработной платы на рынках труда определяется взаимным положением кривых спроса и
  предложения, и сдвиг любой из них приведет к изменению равновесной заработной платы
  на данном рынке, что повлечет за собой цепную реакцию приспособления других рынков
  труда. Особенно неустойчивой является кривая спроса на труд, так как ее положение
  зависит от состояния товарных рынков.
  
  2. Изменение доходов, не связанных с трудом. К таким доходам можно отнести доходы от
  ценных бумаг или от недвижимости. Рост величины пособий различного рода (например,
  пособия по безработице) имеет те же последствия.
  
  3. Изменение предпочтений "труд-досуг". Изменение вкусов, профессиональной
  структуры, обстоятельств жизни людей (см. раздел 1) повлияет на форму кривых
  безразличия и предпочтения людей.
  4. Изменение неденежных характеристик профессии. Сюда можно отнести изменения в условиях труда, в престижности профессии, получении льгот и т. д.
  5. Изменение числа людей, обладающих данной квалификацией, вследствие изменения численности и демографической структуры населения.
  6. Изменение цен на товарных рынках, влияющее на полезность денежного дохода.
  
  [1] Проблемы рынка труда рассматриваются в статьях Дж. Стиглера и Г. Беккера (Вехи.
  Вып. 3)
  
  Лекция 36. Экономическая рента
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Плата - за что?
  БАРБОС. Рента - это, наверное, что-то очень уж вкусное. Вроде жареной курочки. ИГОРЬ. Здравствуй, Антон! Ты куда так спешишь?
  АНТОН. Да вот, нашел работу. Веду со школьниками занятия по экономике. Могу и тебе предложить часть нагрузки.
  
  ИГОРЬ. Спасибо, Антон. А мне теперь нет нужды перенапрягаться. Я унаследовал квартиру недалеко от Невского проспекта и сдал ее за 700 долларов в месяц. Получаю ренту.
  
  АНТОН. Я тоже получаю ренту, хоть и не сдаю квартиру. Я преподаю экономику в гимназии, где учатся дети "новых русских". Мне платят 20 долларов в час. А меня, скажу тебе по секрету, вполне и 8 устроили бы. Значит, моя рента - 12 долларов в час.
  
  ИГОРЬ. А чем твоя рента отличается от моей?
  АНТОН. Твой доход не весь состоит из ренты, хотя в английском языке рентой именуется вся квартплата. Однако экономической рентой является лишь ее часть.
  
  ИГОРЬ. Интересно было бы узнать, какая же это часть?
  
  АНТОН. Вот скажи, Игорь, за какую минимальную сумму ты бы согласился сдать свою квартиру?
  
  ИГОРЬ. Ну, если бы уж очень прижало, то долларов за 200. Если бы никто за 200 не согласился, то жил бы в этих апартаментах сам. Где-то 200 я бы смог получать, если бы поставил по всей квартире аквариумы и разводил рыбок на продажу.
  
  АНТОН. Значит, за 199 не сдал бы?
  
  ИГОРЬ. Да, нет, пожалуй.
  
  АНТОН. Следовательно, твоя месячная экономическая рента - 500 долларов, а 200 -удерживающий доход, или альтернативная стоимость принадлежащего тебе ресурса. Иначе говоря, 200 долларов - это тот максимум, который ты мог бы выжать из него при следующем по выгодности после лучшего применения.
  
  БАРБОС. Значит, я все-таки был прав в том, что рента - вещь вкусная. Недавно мой хозяин, собирая со мной грибы, потерял очки, а я их нашел и принес. Рассчитывал только на вкусную косточку из бульона (которая удерживала меня в поиске очков в мокром лесу), а получил в придачу к ней большой кусок отварного мяса. Вот это была рента! Как повезло Игорю, что он получает ее каждый месяц! Интересно только, 500 долларов - это больше, чем тот кусок мяса, или нет?
  
  ИГОРЬ. А я еще и участок в наследство получил. Большой, 24 сотки в престижном месте, в Токсово, на берегу Кавголовского озера. Может, мне и с него ренту получать?
  
  АНТОН. Знаешь, Игорь, ты становишься настоящим рантье. Однако учти, что последователи учения Генри Джорджа - американского политического деятеля и экономиста XIX века - полагают, что эта рента тебе не принадлежит. Земля, мол, от Бога, не ты ее создал, и все доходы с нее принадлежат обществу.
  
  ИГОРЬ. Так значит, предлагают отнять у меня ренту?
  
  БАРБОС. Р-р-р-р-р! Как это отнять ренту? Пусть этот Генри Джордж только сунется и попробует отнять у меня такую вкуснятину!
  
  АНТОН. Да. Духовные наследники Генри Джорджа, следуя идеям своего учителя, до сих пор полагают, что за счет твоей ренты и ренты других земельных собственников они сумеют профинансировать все государственные расходы и на каких других налогов не понадобится.
  
  БАРБОС. Чихал-то я на эти государственные расходы. Что от них толку для собак? Из парка милиция стала выгонять, а площадки для прогулок нам так и не сделали.
  
  ИГОРЬ. Погоди, Антон. А ведь ты как экономист тоже, может, имеешь в этом деле некий талант от Бога? Помнишь, как ты быстро разобрался в модели Курно, а другие, как ни старались, так ничего и не поняли. Почему бы этим самым "джорджистам" и твою ренту не отнять?
  
  АНТОН. Знаешь, Игорь, я пошел. А то ты им такое подскажешь, они и вправду и мою ренту попытаются как-нибудь "обобществить". Сами-то они, может, и не додумаются, логика их иногда подводит.
  
  БАРБОС. Каждый раз, когда я лаю из-за дверей на проходящих по лестнице незнакомцев, хозяин успокаивает меня и дает что-нибудь вкусное. Но я никогда не задумывался - мои "гав-гав-гав" от природы или я сам воспитал в себе такой талант? Однако любой собаке совершенно ясно, что моя награда принадлежит мне целиком и по праву. Люди всегда выдумывают какие-нибудь глупости. Вряд ли среди собак, которые, как я теперь точно знаю, умнее всех двуногих, идеи Генри Джорджа найдут своих почитателей.
  
  РАЗДЕЛ 1. Экономическая рента как часть дохода фактора
  
  Каждому фактору производства - труду, капиталу, предпринимательству - соответствует определенный вид дохода - зарплата, процент, прибыль. Доход с земли традиционно называется рентой. Однако в современной экономической теории существует понятие экономической ренты как составной части дохода от любого другого фактора. Поговорим об экономической ренте.
  
  Любой фактор производства в некоторой сфере его применения удерживается тем, что он получает за свои услуги оплату, покрывающую покрывающую его альтернативную стоимость, т. е. его доход при наилучшем альтернативном использовании. В противном случае он перешел бы в другую сферу, так как там он получит большую выручку за оказываемые услуги. Например, Сидоров готов работать слесарем-сборщиком на ЗИЛе при оплате не ниже Х млн руб. в месяц. При меньшей оплате он предпочтет работать на соседнем заводе.
  
  Наименьшая оплата услуг фактора, достаточная, чтобы удержать его в данной области применения и предотвратить переход в другую, называется удерживающим доходом.
  
  Экономическая рента есть превышение оплаты услуг фактора над удерживающим доходом. На рис. 1 показаны линии спроса и предложения некоторого фактора производства. Площадь фигуры OAEFE соответствует удерживающему доходу, площадь Арк - экономической ренте.
  Экономическая рента является на рынке факторов аналогом излишка производителя на рынке товаров. Она показывает, на сколько оплата фактора выше той суммы, которой достаточно для привлечения его в данную сферу.
  
  Различия между экономической рентой и удерживающим доходом проявляются при снижении оплаты услуг фактора. Если это снижение скажется только на сокращении экономической ренты, то фактор не переместится в альтернативную область использования, но если оно затронет и удерживающий доход, то фактор в полном объеме или частично совершит такое перемещение.
  
  Отсюда следует вывод, имеющий важное значение для экономической политики: если государство не хочет при налогообложении изменить рыночное распределение ресурсов, то налог не должен выйти за пределы области экономической ренты, если же наоборот, то налог должен затронуть и область удерживающего дохода.
  
  Чем определяется пропорция, в которой оплата услуг фактора делится на экономическую ренту и удерживающий доход? Рассмотрим три варианта: два крайних случая и один промежуточный. В первом варианте (рис. 2, а) предложение фактора абсолютно эластично. В этом случае вся оплата равновесного объема его услуг будет представлять собой удерживающий доход (заштрихованный прямоугольник OPEEFE).
  
  Если цена услуг хоть чуть-чуть упадет, то фактор целиком переместится в другую область применения. Например, пенсионеры готовы предложить свой труд в качестве гардеробщиков только за определенную плату, ниже которой они предпочтут работать
  вахтерами.
  
  
   Рис. 2. Эластичность предложения фактора и экономическая рента. Второй вариант (рис. 2, б) предполагает восходящую линию предложения услуг фактора.
  
  Повышение цены на услуги привлекает на рынок все большее их количество, но одновременно оно приносит ренту всем уже задействованным единицам услуг фактора, кроме последней. Рыночная оценка этих единиц превышает их альтернативные затраты.
  
  Разница и составляет получаемую ими экономическую ренту (заполненный точками сегмент). Так, рост оплаты бухгалтеров перетягивает в эту область труда людей других специальностей, физиков и лириков, и приносит дополнительную экономическую ренту "бухгалтерам по призванию".
  
  И наконец, третий вариант (рис. 2, в). Предложение фактора абсолютно неэластично -линия предложения вертикальна. Это означает, что на рынке предлагается фиксированное количество услуг фактора, какой бы ни была их цена. Теоретически цена может упасть до нуля, а объем предложения останется тем же, фактор не переместится в альтернативную область применения. Тогда вся оплата его услуг целиком определяется его спросом и является экономической рентой. В этом случае ее называют чистой экономической рентой. Иллюстрацией может служить предложение участков земли в центре Санкт-Петербурга. Изменение арендной платы не может растянуть или сжать имеющуюся площадь.
  
  Было бы ошибкой предположить, что в третьем случае не работает механизм спроса и предложения при определении рыночной цены. На самом деле фиксированное предложение FE при нулевой цене создало бы избыточный спрос на услуги фактора, равный разнице между FA и FE. Конкуренция среди покупателей услуг будет толкать цену вверх до уровня pE, при котором избыточный объем спроса, как это видно из рис. 2, в, исчезает.
  
  Очевидно, что соотношение между экономической рентой и удерживающим доходом определяется формой и положением линии предложения. Чем менее эластично предложение, тем большая доля оплаты услуг фактора приходится на экономическую ренту и меньшая - на удерживающий доход, и наоборот. Но отчего зависит эластичность предложения услуг?
  
  Эластичность предложения определяется разнообразием вариантов альтернативного использования. Допустим, фактор используется в конкурентной области, например труд водителя грузовика в одной из множества транспортных фирм, специализирующихся на междугородных перевозках. Ясно, что мы имеем дело с высокомобильным фактором, который может легко предложить свои услуги другой транспортной фирме. Поэтому фирма-наниматель должна платить зарплату, определенную конкурентным рынком труда.
  
  При попытке заплатить хоть немного меньше она тут же лишится его услуг. Каково же соотношение экономической ренты и удерживающего дохода для данного водителя? На конкурентном рынке, как мы видим, зарплата целиком представлена удерживающим доходом, но в принципе это соотношение зависит от величины заработной платы, которую он мог бы получать при ином применении своего труда.
  
  Взглянем теперь на ту же проблему в отраслевом масштабе. Предположим, что все специализирующиеся на междугородных перевозках транспортные фирмы снизили зарплату водителей грузовиков на 10%. Конечно, водители вряд ли будут рады такому повороту событий, но если лучшее, что они могут найти в качестве альтернативы, - это работа по вывозу мусора в городском коммунальном хозяйстве, где зарплата составляет 80% их первоначальной зарплаты в транспортных фирмах, то они не станут коммунальными работниками. Таким образом, если посмотреть на первоначальную зарплату водителей с позиции сферы грузовых перевозок, а не отдельного водителя, то мы обнаружим, что эта зарплата на 80% состояла из удерживающего дохода и на 20% - из экономической ренты.
  
  Далее представим, что оплата водителей грузовиков упала во всех возможных сферах применения их труда на 20%. Но если при этом лучшее из доступных им альтернативных занятий (допустим, работа в качестве автослесаря) оплачивается на 30% ниже любой работы на грузовых перевозках, то смены профессии не произойдет и все водители останутся на своих прежних местах. Следовательно, с позиции профессиональной занятости изначальная зарплата водителей в транспортных фирмах на 70% складывалась из удерживающего дохода и на 30% - из экономической ренты.
  Однако в ряде случаев на рынке труда можно встретиться с ситуациями, когда доля экономической ренты[1] явно преобладает над удерживающим доходом. Такое имеет место, когда предложение ресурса не может быть расширено в силу его уникальности. Если занятых вывозом мусора водителей при росте спроса на услуги междугородных грузовых перевозок сравнительно легко переобучить на водителей большегрузных автомобилей и тем самым расширить предложение, то "заказать" подготовку новых Майклов Джексонов или Майклов Джорданов невозможно. Линия предложения их услуг вертикальна, удерживающий доход ничтожен по сравнению с экономической рентой.
  
  Увеличение спроса на их услуги увеличивает их доход в форме экономической ренты. Это изображено на рис. 2, в сдвигом линии спроса из положения DF в положение D'F (равновесие соответственно смещается из E в Е' , а равновесная цена - из рЕ в р'Е), прирост дохода (экономической ренты) равен прямоугольнику .
  [1] О теории ренты см. статью Д. Уорчестера (Вехи. Вып. 3).
  РАЗДЕЛ 2. Земельная рента
  Земельная рента как доход собственника земли
  Земля часто рассматривается как ресурс с фиксированным, абсолютно неэластичным предложением. Действительно, если представим сельхозугодия в масштабе страны, то площадь их строго ограничена. Нельзя создать "новую" землю, после того как вся имеющаяся уже используется. При этом исключается рассмотрение возможности расширения предложения земли, например, за счет намыва новых территорий, освоения целины. Кроме того, предполагается, что все сельхозугодия абсолютно идентичны по качеству и производится один вид сельхозпродукции. В таком случае предположение об абсолютной неэластичности предложения оправдано и снова возникает положение, показанное на рис. 2, в, когда вся плата за услуги фактора сводится к экономической ренте.
  
  Стоит заметить, что объем предложения любого фактора является в течение какого-то промежутка времени нечувствительным или слабо чувствительным к изменению цены, не в состоянии мгновенно или достаточно быстро увеличивать предложение своих услуг в ответ на ее скачок вверх. В рамках сравнительной статики такие промежутки времени принято называть соответственно мгновенным и коротким периодами. В результате имеет место прирост в оплате услуг фактора, который называют квазирентой. Ее отличие от земельной экономической ренты состоит только в том, что она носит временный, преходящий характер. Взлет цены в длительном периоде привлечет на рынок дополнительное количество фактора, готового предложить свои услуги по более низким ценам, и квазирента сойдет на нет. [2]
  Если же учесть неоднородность качества и местоположения земли, то избыток ренты над рентой с худшего из всех используемых участков называют дифференциальной рентой.
  
  Обычно ее измеряют путем сопоставления рент с одинаковых по площади худшего, среднего и лучшего участков. На рис. 3 представлены эти участки, среди которых участок на рис. 3, а представляет худший участок, на рис. 3, б - средний и на рис. 3, в - лучший. На худшем участке дифференциальная рента (затененный прямоугольник) отсутствует, на среднем и лучшем участках она имеет место, и ее источник - более высокая производительность этих участков по сравнению с худшим. Повышенная производительность увеличивает MRP земли и в результате смещает линию спроса на услуги земли вверх, из положения DF1 в положения DF2 и Окз.При заключении арендного договора собственник земли стремится обратить всю земельную ренту в свой доход.
  
  Арендатор может получить только часть дифференциальной ренты в случае, когда ее прирост обусловлен произведенным им улучшением земельного участка в период действия арендного договора (такую дифференциальную ренту, связанную исключительно с осуществляемыми людьми улучшениями земель, называли ранее в учебниках политэкономии дифференциальной рентой II рода в отличие от дифференциальной ренты I рода, появление которой объясняли в свою очередь природными, "естественными", различиями земельных участков). В дальнейшем, при заключении нового договора, собственник земли постарается учесть прирост ренты и включить его в состав арендной платы. В этой связи обычно утверждается, что арендатор земли заинтересован в максимально длительных сроках действия арендного договора, а собственник земли - в обратном.
  
  Теория земельной ренты имеет смысл только при условии, что земля все-таки выделяется в качестве особого, отличного от других фактора производства, т. е. если мы обособляем землю от другого вещественного фактора производства - физического капитала - на основании ее "несотворенности" человеком и ее невоспроизводимости с помощью человеческих усилий. В принципе, истоки таких представлений восходят к самым ранним стадиям развития общества, когда изготовление каменного топора трактовалось как деяние человека, а созревание плодов в лесу - как дар небес.
  
  Преобладающая в современной экономической теории вышеупомянутая тенденция не рассматривать землю в качестве особого фактора производства (ее объединяют со специфической частью физического капитала и трактуют вместе как недвижимость) логически делает ненужной и особую теорию земельной ренты. Сошлемся снова на авторитет М. Блауга. "...Большинство современных экономистов, - пишет он, - расстались с мыслью, что есть какая-то нужда в специальной теории земельной ренты. При долговременном статическом равновесии совокупный продукт сводится к заработной плате и проценту как платежам за труд и капитал, третьего фактора производства просто не существует, а теория дифференциальной ренты интересна только тем, что она знаменует первое появление маржинального начала в экономике".[3]
  
  Если собственник земли пожелает продать землю, то его выручка от продажи (цена земли) будет равна капитализированной земельной ренте. Последняя представляет собой сегодняшнюю (текущую) ценность ожидаемых будущих рентных платежей (см. лекцию 38).
  
  Единый налог на землю
  В конце ХК в. в США практически не осталось свободных земель, пригодных для сельскохозяйственного использования. Окончательно утвердилась частная собственность на землю. Земельную ренту все в большем объеме стали получать землевладельцы, сдававшие принадлежавшие им сельхозугодия фермерам-арендаторам. Быстрый рост городов многократно увеличил ренту с городских земель.
  
  В это время на политической арене США появляется Г. Джордж (1839-1897), в ту пору журналист из Сан-Франциско, а до этого моряк и типографский наборщик, возглавивший движение за единый налог на землю. В своей книге "Прогресс и бедность" (1879)[4] он исходил из того известного факта, что рост населения и доходов увеличивает спрос на продовольствие, а следовательно, и спрос на землю. Увеличение последнего вызывает только увеличение земельной ренты в силу естественной ограниченности земли как фактора производства. Таким образом, землевладельцы будут получать все возрастающие доходы, не внося при этом никакого дополнительного вклада в общественное богатство.
  
  В то же время снижение доходов землевладельцев не приведет к сокращению предложения земли, поскольку эти доходы представляют собой экономическую ренту, а не удерживающий доход. Если изымать земельную ренту в виде налога, то это никак не отразится на рыночном распределении ресурсов, вертикальная линия предложения останется на месте, а рента (прямоугольник OpEEFE - рис. 2, в) целиком войдет в доход государственного бюджета. При этом Г. Джордж предлагал выплачивать компенсацию владельцам земли, т. е. фактически выкупить у них землю.
  
  Г. Джордж полагал, что целесообразно отказаться от всех прочих налогов в пользу единого (точнее было бы сказать, - единственного) налога на землю. В результате его введения общество, с одной стороны, ничего не теряет, а с другой - выигрывают как предприниматели, так и наемные работники, которые более не облагаются налогами.
  
  Стимулируются предпринимательская активность, инвестиции, растет уровень жизни.
  
  Идеи Г. Джорджа принадлежат не только истории экономической мысли. Так, например, английский экономист Ф. Дей полагает, что главное препятствие использованию налогообложения земли в качестве основного источника государственного дохода -монополия землевладельцев, имеющих политическое влияние.
  
  В этой связи он утверждает, что бывшие коммунистические страны находятся в уникальном положении: им стоит не внедрять институт частной собственности на землю, а ввести право граждан на исключительное пользование землей при условии выплаты ими ежегодной ренты. По его мнению, эти страны имеют замечательную возможность извлечь урок из ошибок западных стран. [5]
  
  Аналогичную позицию разделяет сегодня и ряд российских экономистов. "Никто не может посягать на право частного пользования землей, передачу этого права по наследству или другому лицу, но при одном условии - ежегодной выплаты пользователем ренты в размерах, отражающих меняющуюся во времени ценность земельного участка. Система, основанная на свободной купле-продаже земли, неприемлема".[6] Подобно Г. Джорджу, они утверждают, что ценность земли и природных ресурсов имеет длительную и устойчивую тенденцию к росту (попутно заметим, что фактов, подтверждающих эту тенденцию, не приводится). Далее, они полагают, что стоимость земли в силу наличия этой тенденции не может учесть будущие ренты, она фактически занижает их, что приносит "несправедливый" доход собственнику земли.[7]
  Д. С. Львов даже называет ренту "стратегическим оружием России". Следуя идеям Г. Джорджа, он рассчитывает на то, что за счет ренты страна могла бы покрывать первоочередные расходы на оборону, на поддержку конверсии, науки, образования, культуры и здравоохранения, содержание госаппарата. Можно было бы в принципе отказаться от обложения труда и капитала, ликвидировать налог на добавленную стоимость, сократить налог на прибыль, освободить предприятия от отчислений в пенсионный фонд, а основную массу трудящихся - от подоходного налога.[8]
  
  Что можно возразить против столь привлекательных предложений? Прежде всего сразу стоит указать на тот факт, что даже всей земельной ренты не хватило бы на покрытие и малой части государственных расходов. Так, рентные доходы в США, лишь часть которых составляет земельная рента, в 1992 г. равнялись 4.7 млрд дол., или 0.1 % валового внутреннего продукта США, в то время как только государственные покупки товаров и услуг (не включающие государственные трансферты в форме различного рода социальных пособий) - 1114.9 млрд дол., или 18.7 % валового внутреннего продукта.[9]
  
  В переходной российской экономике выплата компенсации не понадобилась бы. Однако приведенные по США данные позволяют сделать вывод о том, что и без этой выплаты "единый налог" не позволит сколько-нибудь заметно снизить прочие налоги в силу очень малой величины рентных доходов по сравнению с потребностями государства в финансовых средствах.
  
  Если с количественной стороны реализация идеи "единого налога" весьма сомнительна, то остается вопрос относительно справедливости налогового изъятия земельной ренты.
  
  Поскольку, как считалось, земельная рента является подарком природы и обстоятельств, то ее присвоение частным лицом не имеет морального оправдания и она должна быть обращена на благо общества в целом. На этом же моральном основании базируется и идея национализации земли. Однако затем экономисты обнаружили, что земельная рента лишь частный случай рентного дохода, и, например, более одаренные от природы токарь, художник или предприниматель столь же успешно извлекают из своих способностей ренту, как и землевладелец.[10] Возникает и такой практический вопрос: как определить подлежащую изъятию величину ренты? Вся трудность заключается в отделении "природной" земельной ренты от дохода на вложенный в землю капитал (удобрение, мелиорация, различного рода сооружения). Если переборщить с налогом на землю и вместе с "природной" рентой захватить процент на капитал, то у владельца пропадут стимулы к инвестициям и земельные угодья со временем придут в Возникает и такой практический вопрос: как определить подлежащую изъятию величину ренты? Вся трудность заключается в отделении "природной" земельной ренты от дохода на вложенный в землю капитал (удобрение, мелиорация, различного рода сооружения). Если переборщить с налогом на землю и вместе с "природной" рентой захватить процент на капитал, то у владельца пропадут стимулы к инвестициям и земельные угодья со временем придут в упадок. Недаром даже сторонники налогового изъятия земельной ренты говорят об огромных организационно-технических сложностях реализации этой концепции.[11]
  
  К. Г. Гофман указал и еще на одну проблему, которая неизбежно возникает при изъятии "дозастроечной" (т. е. "природной") ренты. "Для объективного определения ценности земли как объекта недвижимости, - пишет он, - необходима информация, которую дает рынок земли. Если же посредством налогообложения у владельцев (пользователей) земли будет изыматься вся (или подавляющая часть) дозастроечной ренты, то дозастроечная продажная цена земельных участков окажется нулевой. Возникает своего рода порочный круг: без земельного рынка невозможно определение ценности земли как объекта налогообложения, но при полном изъятии у землепользователей дифренты I земельный рынок неизбежно трансформируется в рынок недвижимости на земле и перестает давать информацию о дозастроечной ценности земельных участков". [12]
  
  И наконец, обратим внимание на то, что дифференциация величин земельной ренты выполняет важнейшую экономическую функцию оптимизации распределения земельных участков между различными возможными сферами их использования. Изъятие дифференциальной земельной ренты в виде налога подрывало бы стимулы землевладельцев к нахождению наилучшего способа применения принадлежащей им земли. Иначе говоря, им было бы безразлично, насколько эффективно собираются использовать земельные участки потенциальные арендаторы, так как их личный доход никак не был бы связан с результативностью работы на земле.
  
  [2] Современные экономисты все менее склонны выделять землю (включая в нее и другие природные ресурсы, такие как полезные ископаемые, вода, леса и т. п.) в качестве особого фактора производства. "Экономисты-классики (Д. Рикардо, Дж. Ст. Миль и др. - Ред.) считали землю "свободным даром природы", особым фактором производства, отличным от рукотворных средств производства и от воспроизводимого трудового ресурса. Но на самом деле природные ресурсы не отличаются от всего класса капитальных благ, которые нужно сначала приготовить, а затем затрачивать средства на поддержание их в рабочем состоянии. Если "землей" мы считаем ресурс, который нам дан природой и может быть использован без затрат, тогда огромные территории любой страны вовсе не являются "землей"; осушенные, расчищенные и удобренные поля - это такой же продукт прошлого труда, как и машины" (Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М., 1994. С. 76). Скорее всего, землю стоит рассматривать просто как особый класс капитальных благ с относительно неэластичным предложением. [3] Там же. С. 77.
  [4] Джордж Г. Прогресс и бедность. М., 1992.
  [5] Дей Ф. Что мешает земельной ренте стать основой формирования доходов общества на Западе?//ЭКО. 1994. Љ 3. С.152-153.
  [6] Львов Д. С., Моисеев Н. Н., Гребенников В. Г. О концепции социально-экономического развития России//Экономика и математические методы. 1996. Т. 32, вып. 3. С. 14. [7] Там же.
  [8] Львов Д. С. К научному обоснованию экономических реформ в России//Экономика и математические методы. 1995. Т. 31, вып. 3. С. 19.
  [9] Case K., FAir R. Principles of macroeconomics. 3rd ed. Prentice Hall, 1994. P. 165, 167. [10] В любом факторе производства, в том числе в труде и физическом капитале, следуя логике тех, кто утверждает о "незаработанности" земельной ренты, можно при большом желании найти некое природное или, если угодно, божественное начало. Так, нелепо звучало бы утверждение, что глина, составляющая основу кирпича в заводских постройках, приносит такую часть ренты, на которую отдельный человек не имеет права, поскольку в силу своего естественного, нерукотворного происхождения (от Бога) она должна присваиваться обществом в целом. Но именно такой логике следуют Г. Джордж и его последователи, когда речь заходит о земле. Кроме всего, непонятно, почему общество в целом имеет приоритет перед отдельным человеком в присвоении ренты "от Бога", в чем государственные бюджеты "святее" домохозяйств. Единственно оправданным видом бюджетных расходов, если довести до конца логику джорджистов, фактически являются расходы, посвященные Богу (что-то вроде египетского строительства пирамид).
  
  РАЗДЕЛ 3. Теория ренты : из истории исследований
  Слово "рента" происходит от позднелатинского "rendita" и латинского "reddita", дословно - "отданная назад, возвращенная". В разных языках это слово имеет различное значение: в немецком словом "Rente" обозначается пенсия, в английском (rent) - арендная или квартирная плата, во французском (rente) - ежегодный доход, получаемый владельцем по облигациям государственных займов. Рента как доход одного из факторов земли привлекала к себе внимание экономистов с давних времен.
  
  В дальнейшем в экономической теории возникло и развилось понятие экономической ренты как части дохода любого фактора.
  
  Важно отметить, что подход к ренте исторически развивался в двух направлениях: рента как доход владельца земли и рента как плата за пользование землей, т. е. арендная плата.
  
  Доход с земли занимал особое место в учении физиократов. В земледелии, утверждали они, увеличивается количество продукта (из одного зерна, например, вырастает десять новых), а в промышленности можно наблюдать лишь изменение формы уже существующих благ (из железа, например, можно сделать топор). Следовательно, производительно только земледелие, труд же в промышленности и труд в торговле непроизводителен и бесполезен. Лица, занятые в промышленном производстве, производят лишь столько, сколько потребляют (максимум - заработную плату и прибыль); лица же, занятые земледелием, создают сверх того еще и излишек, который носит название ренты. Богатство страны, таким образом, создается только в земледелии. Ф. Кенэ, один из представителей физиократов, который считал, что рента "вырастает" из земли, делил общество на три класса: 1) земельные собственники, 2) земледельцы, 3) фабриканты, купцы, ремесленники и промышленные рабочие. Третий класс, по утверждению Кенэ, непроизводительный. Рассуждая таким образом, физиократы утверждали, что только то, что увеличивает чистый доход земледелия, увеличивает и богатство страны. Чем выше поземельная рента, тем богаче общество. С конца XVIII столетия проблема попадает в центр внимания английской политической экономии. Во Франции этот вопрос не привлек к себе особого внимания прежде всего потому, что после Французской революции в ней процветала мелкая собственность. Не было, как образно заметили Ш. Жид и Ш. Рист, во Франции в чистом виде, как в Англии, трехэтажного, построенного как будто самой природой, общественного здания, в котором было заключено все распределение: внизу - рабочий, получающий свою заработную плату, над ним - крупный фермер-капиталист, добывающий свою прибыль, а наверху - лендлорд, взимающий свою ренту.[13] Рента создала английскую аристократию, и поэтому этот доход вызвал пристальное внимание экономистов именно в Англии.
  
  Значительным этапом в развитии теории ренты был труд А. Смита "Исследование о природе и причинах богатства народов" (1776). Перелистаем страницы этой замечательной книги.
  
  В главе Х! "О ренте с земли" А. Смит, объясняя понятие ренты, замечает, что рента, рассматриваемая как плата за пользование землей, представляет собой наивысшую сумму, какую в состоянии уплатить арендатор при данном качестве земли. Устанавливая условия договора, землевладелец всегда стремится оставить арендатору лишь такую долю продукта, какая достаточна для поддержания капитала, из которого он обеспечивает семена, оплату труда и содержание скота и другого сельскохозяйственного инвентаря, а также обычную в данной местности прибыль на вложенный в сельское хозяйство капитал. Всю ту часть продукта, или, что то же самое, всю ту часть его цены, которая остается сверх этой доли, землевладелец, естественно, стремится удержать для себя в качестве земельной ренты, которая представляет собой наивысшую сумму, какую только арендатор и может платить при данном качестве земли.[14] При этом Смит говорит о том, что рента входит в состав цены продукта иным образом, чем заработная плата и прибыль. Высокая или низкая заработная плата и прибыль на капитал являются причиной высокой или низкой цены; больший или меньший размер ренты - результат последней. Цена продукта высока или низка в зависимости от того, высокую или низкую заработную плату и прибыль приходится оплачивать для того, чтобы данный продукт доставлялся на рынок.
  
  Но цена продукта дает высокую или низкую ренту или не дает никакой ренты в зависимости от того, высока эта цена или низка, превышает ли она намного, незначительно или совсем не превышает сумму, достаточную для покрытия заработной платы и прибыли.[15]
  
  Смит обращает внимание и на то, что рента с земли изменяется не только в зависимости от ее плодородия, каков бы ни был ее продукт, но и в зависимости от расположения ее, каково бы ни было ее плодородие. Это объясняется тем, что "пригородная земля дает большую ренту, чем столь же плодородная земля в отдаленной части страны. Хотя обработка той и другой может стоить одинакового труда, доставка на рынок продукта с отдаленного участка земли всегда должна обходиться дороже".[16]
  
  Через год после выхода в свет смитовского "Богатства народов" Дж. Андерсон издал свой трактат под заглавием "Исследование природы хлебных законов" ("An enquiry into nature of the corn-laws"), в котором дал весьма подробное изложение учения о ренте. Андерсон утверждает, что рента не является вознаграждением за труд природы, простым результатом привлечения земли. Рента существует потому, что почва имеет различные степени плодородности, и потому, что нельзя до бесконечности прилагать капитал к почве данного качества без уменьшения дохода с этого капитала. Андерсон приходит к выводу, что хлеб всегда продается по своей "естественной"цене, т. е. по цене, необходимой для его производства в нужном количестве. В каждой стране, рассуждал Андерсон, существуют земли, одаренные различными степенями плодородности, и, следовательно, должно случиться так, что фермер, обрабатывающий лучшую землю, в состоянии продавать на рынке хлеб дешевле, чем тот фермер, который обрабатывает худшую. Но если хлеб, собираемый с этих лучших земель, недостаточен для снабжения рынка, то цена на хлеб естественно поднимется на столько, что вознаградит за издержки тех, которые примутся за обработку худших земель. Однако фермер, обрабатывающий хорошую землю, может и будет продавать свой хлеб по такой же цене, как и тот, который занимает менее плодородную; он получит, следовательно, более, чем стоимость производства хлеба. Тогда явится большое число желающих взять эту плодородную землю, соглашаясь платить премию за право исключительного пользования ею, премию, очевидно, меняющуюся в соответствии с плодородностью почвы. Эту-то премию Андерсон и называл рентой. Действием этой премии уравновешиваются издержки, необходимые для обрабатывания земель весьма различной плодородности.[17]
  
  Понятие ренты у Андерсона предвосхитило результаты будущих исследований. Но работа его осталась незамеченной современниками-экономистами потому, что она была предназначена для арендаторов и специалистов по сельскому хозяйству. Потребовалось еще около полстолетия, чтобы этот подход к ренте сделался частью экономической теории.
  
  Между тем И. Г. Буш в книге "Исследование о денежном обращении" ("Abhandlung von dem Geldumlauf'), вышедшей в свет в 1800 г., замечает, что талант и ловкость обладают таким же достоинством, как и земля. Так, старый опытный моряк не работает больше, чем вновь начинающий, однако он получает более высокую заработную плату, так как лучше знает части корабля и поэтому может быстрее, увереннее выполнять свою работу. "Если бы оказалось нужным быть особенно точным в данном случае, - замечает Буш, - то можно было бы оспаривать, правильно ли определяется прибыль с заработной платы (Arbeiterlohn-Gewinn), так как ее можно рассматривать, по крайней мере отчасти, как ренту за одну лишь ловкость в труде: хотя эта рента и очень незначительна, однако неспособные работники не могли бы ее получать".[18] Таким образом, Буш был первым из экономистов, обнаружившим рентную составляющую в оплате труда.
  
  Вслед за И. Г. Бушем его современник Г. Ф. фон Шторх обратил внимание на ренту талантов, понимая при этом, что она отлична от ренты поземельной. В своем "Курсе политической экономии, или Изложении начал, обусловливающих народное благоденствие" ("Cours d'economie politique, ou Exposition des princips qui determinent la prosprite des nations"), увидевшем свет в 1815 г., он пишет: "Как скоро способности человека превышают обыкновенную меру, труд получает долю совершенства, которой обыкновенно он не имеет. Это обстоятельство прибавляет к заработной плате доход, который не должен быть с нею смешиваем, потому что существенно от нее отличается. Тот, кто получает его, не сделал больших расходов на приспособление себя к ремеслу, чем другие работники того же ремесла: преимущество это есть дар щедрости природы.
  
  Аналогия с поземельной рентой заставляет меня назвать и этот доход рентою (выделено нами. - Ред.)". [19]
  
  Д. Рикардо, обладая строгим математическим умом и привыкший к точным банкирским счетам, придал теории ренты строгость и точность. В книге "Начала политической экономии и налогового обложения" (1817) в главе II "О ренте" Рикардо определяет ренту как долю продукта земли, которая уплачивается землевладельцу за пользование первоначальными и неразрушимыми силами почвы.
  
  Логика Рикардо проста: исходя из закона спроса и предложения, никто не платит ренты за пользование воздухом и водой (как и любым другим даром природы, существующим в неограниченном количестве). "Точно так же пивовар, водочный заводчик, красильщик постоянно пользуются воздухом и водой при производстве своих товаров; но так как запасы их безграничны, то за них не платится никакой цены".[20] Исходя из этого, Рикардо приходит к выводу, что "рента платится за пользование землей только потому, что количество земли не беспредельно, а качество ее неодинаково".[21] С ростом населения в стране под обработку попадают худшие земли или земли, расположенные менее удобно. Когда под обработку попадают земли второго разряда, то на земле первого тотчас возникает рента, которая будет зависеть от различия в качестве этих двух участков.
  
  Справедливости ради заметим, что собственно к теории земельной ренты Рикардо по отношению к Андерсону прибавил не очень много, и лишь потому, что он воплотил ее в схему распределения. Весьма часто можно слышать о рикардианской теории ренты.
  
  Понятие "квазирента" было впервые введено А. Маршаллом. В своей книге "Принципы экономической науки" (1890) он отмечает, что слово "рента" лучше использовать для обозначения "свободных даров природы", а термин "квазирента" употреблять по отношению к доходу, извлекаемому из созданных человеком машин и других орудий производства.[22] Понятие "квазирента" было соотнесено Маршаллом с концепцией короткого и длительного периодов. Вложенный капитал, объем которого в коротком периоде фиксирован, приносит стоимостной результат, из которого нужно вычесть затраты на поддержание основного капитала, и этот "чистый" результат именуется квазирентой. Как и рента с лучших участков земли, квазирента определяется ценой, но не определяет цену.
  
  И наконец, связь понятия ренты с альтернативными затратами (затратами упущенных возможностей) и трактовка ее как разницы между доходом единицы некоторого фактора в данной отрасли и доходом этой же единицы в другой отрасли принадлежат Х. Д. Хендерсону, который предложил такой подход в 1922 г. в работе "Предложение и спрос" ("Supply and demand").[23] Затем Дж. Ф. Шоув дал строгую математическую формулировку этого подхода в 1928 г. в статье "Переменные затраты и предельный чистый продукт" ("Varying costs and marginal net products").[24]
  
  [13] Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. М., 1994. С. 120.
  [14] Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1993. Кн. 1. С.
  272-273.
  [15] Там же. С. 275. [16] Там же. С. 277.
  [17] Подробнее см.: Фукс В. А. Исследование теории поземельной ренты. 1. Законы Д. Рикардо и Г. Ф. Тюнена. М., 1871. С. 50-51.
  [18] Макфэрлен Ч. В. Критика теорий ценности и учение о ренте. СПб., 1907. С. 53.
  [19] См.: Янсон Ю. Значение теории ренты Рикардо в науке политической экономии. СПб.,
  1864. С. 33-34.
  [20] Рикардо Д. Собр. соч. СПб., 1908. Т. 1. С. 35-36. [21] Там же.
  [22] Маршалл А. Принципы экономической науки. М., 1993. Т. 1. С. 135. [23] Henderson H. D. Supply and demand. New York, 1922. P. 94.
  [24] Shove G. F. Varying costs and marginal net products // Econ. J. 1928. Vol. 38. Jun. P. 258266.
  
  РАЗДЕЛ 4. Рынок городских земельных участков
  
  Рента в городе зависит прежде всего от местоположения участка. Именно местоположение определяет наиболее доходный способ его застройки и использования.
  
  Однако местоположение является сложным и плохо формализуемым понятием. В него входит и принадлежность участка к тому или иному кварталу или зоне города (например, "элитные" или трущобные кварталы, промышленные или рекреационные зоны и т. д.), и особенности расположения внутри данного квартала или зоны, и общая доступность данного участка в общегородской транспортной системе при совершении поездок с различными целями с учетом неравномерности распределения в городе рабочих мест, жилья, зон отдыха, обслуживания и т. д. Все эти обстоятельства формируют специфику спроса, который определяет назначение участка, плотность и качество его застройки, цены за аренду построенных помещений. Соотнося ожидаемую капитализированную арендную плату с затратами на реализацию проекта, получаем ту максимальную цену, которую застройщик может заплатить землевладельцу за земельный участок. При этом, естественно, от местоположения зависят не только спрос и арендная плата за помещения, но и затраты на строительство и подготовку участка к застройке. Если к этому добавить еще и то обстоятельство, что размеры и, главное, форма участков в городе сильно варьируют, то становится ясно, что городские земельные участки не являются одним видом товара, а представляют собой множество уникальных товаров, каждый из которых имеет свои уникальные качества и свою уникальную цену. Вторая особенность городских земельных участков состоит в том, что возможности их застройки и использования, а в некоторых странах даже и само совершение с ними сделок регулируются и контролируются государством (чаще всего органами местной власти). Для чего это делается? Нужно учесть, что каждый участок представляет собой лишь часть сложного организма, называемого городом. В некоторых случаях наиболее прибыльное использование участка отрицательно влияет на привлекательность и стоимость других участков. Интересы горожан и городского сообщества в целом состоят в том, чтобы город был красивым и удобным для жизни, а также чтобы он мог и дальше нормально развиваться. Эти интересы находят отражение в мерах земельного и градостроительного регулирования. Среди них выделяются следующие основные группы.
  
  1. Публичные сервитуты. Например, обеспечение прохода или проезда по участку,
  прокладки через его территорию линий электропередач, инженерных коммуникаций и т.
  д.
  
  2. Градостроительные регламенты. Система ограничений, таких как запрет на
  строительство промышленных предприятий в жилых кварталах или лимитирование
  уровня шума, загрязнения окружающей среды, плотности застройки, этажности. В
  большинстве стран эта система нашла свое выражение в правовых зональных регламентах
  - нормативных актах, определяющих границы различных зон в городе и ограничения по
  использованию земли в каждой зоне.
  3. Градостроительные планы. Градостроительные регламенты и публичные сервитуты должны учитывать не только текущую ситуацию, но и перспективы развития города. Поэтому, как правило, города разрабатывают генеральные планы своего развития; кроме того, разрабатываются и текущие планы реконструкции или застройки отдаленных городских территорий, на основании которых земля может быть выкуплена у владельца и использована для реализации проекта.
  4. Разрешения и обязательства. Для выполнения строительных работ на участке проект должен быть согласован с городской администрацией; кроме того, в некоторых случаях покупатель земельного участка принимает на себя и другие обязательства, например закончить строительство к определенному сроку.
  
  Все эти ограничения существенно меняют ту картину землепользования, которая сложилась бы под действием только рыночных механизмов. Поэтому цена земельного участка (как и ожидаемая рента) зависит в решающей степени от конкретных прав по его использованию. Кроме того, содержание и надежность прав собственности, аренды и залоговых прав весьма различаются в разных странах. Оценка земли требует также оценить и эти права, и риски, с ними связанные. Можно сделать вывод, что на рынке городской недвижимости (под которой обычно понимают земельные участки с улучшениями - домами, строениями, деревьями, инженерными сетями и пр.) продаются и покупаются не объекты, а права относительно этих объектов.
  
  Для того чтобы снизить риски, связанные с правами на недвижимость, государство производит их регистрацию или хотя бы просто фиксирует их. Различие состоит в том, что государственная регистрация дает полную гарантию надежности этих прав, при которой все возможные риски берет на себя государство. При обычной фиксации прав (или регистрации сделок) покупатель прав сам страхует их от возможных рисков. Первая система регистрации прав получила название европейской континентальной (и основана на Римском праве), вторая - англо-саксонской.
  
  Помимо регистрации прав на недвижимость, т. е. поддержания земельного регистра, государство, естественно, регистрирует и сами объекты недвижимости. Для этого создаются земельные кадастры. До революции 1917 г. в России, как и в Германии, велись поземельные книги, где для каждого земельного участка, получившего кадастровый номер, на кадастровом плане города фиксировались его границы, улучшения (дома и строения), права собственности, сервитуты и залоги. Нужно заметить, что если регистрация всех объектов недвижимости и всех сделок существовала с давних времен, то в современном правовом обществе, как правило, ни характеристики участка, ни права собственности уже не вызывают сомнений и не требуют страхования. Страхуются чаще всего права по использованию участка от возможных изменений градостроительных документов (зональных регламентов и градостроительных планов). Так, если участок куплен под строительство небоскреба, а новый регламент для данной зоны ограничивает строительство пятью этажами, ясно, что потери землевладельца, купившего участок до введения этого регламента, могут составить огромную сумму.
  
  Еще одним инструментом, с помощью которого власти могут влиять как на цену недвижимости, так и на процессы строительства и реконструкции, является налогообложение. Необходимость взимания местного налога на недвижимость диктуется тем, что повышение цены на земельный участок обусловлено обычно не только инвестициями в этот участок, но и в значительной степени общим развитием города, и в частности развитием его инфраструктуры (дороги, мосты, инженерные сети и т. д.), финансируемым из городского бюджета. На практике довольно сложно определить, какая доля в повышении земельной ренты вызвана муниципальными инвестициями в инфраструктуру. Поэтому в большинстве стран ограничиваются тем, что собственники недвижимости ежегодно выплачивают в виде налога определенный процент от рыночной оценки этой недвижимости. При этом используются методы массовой оценки недвижимости. Сведения об объектах недвижимости берутся из земельного кадастра, а данные о ценах - из регистров сделок или прав на недвижимость.
  
  Помимо этого налога есть и другие налоги, связанные с развитием недвижимости и совершением с ней сделок. В совокупности эти налоги могут оказывать стимулирующее или сдерживающее влияние на состояние рынка недвижимости, цены и процессы строительства и реконструкции в тех или иных районах.
  
  Рассмотрим в этой связи известный феномен земельной спекуляции, суть которого состоит в следующем: скупаются земельные участки в перспективной зоне градостроительного развития и не застраиваются до тех пор, пока развитие инфраструктуры соседних кварталов и искусственное ограничение предложения не поднимают цену этих участков до максимально возможной высоты, после чего участки продаются по новым ценам. В результате во многих странах введены специальные налоги на разницу в ценах покупки и продажи земли (ставка налога убывает по мере увеличения периода времени между двумя сделками), а также налоги на разницу между ценой покупки и текущей стоимостью земли по последней переоценке. Эти налоги также предотвращают возможность указания при регистрации сделки фиктивных (т. е. заниженных) цен. В ряде стран государство имеет право преимущественной покупки земли. При этом земля выкупается по цене текущего использования без учета будущих выгод (например, это важно для сельскохозяйственных земель, предназначаемых под городскую застройку). Предоставляя дешевые земельные участки под жилищное строительство, государство имеет возможность влиять на стоимость жилья и объекты жилищного строительства. Таким образом, городские земельные участки являются уникальными товарами, пользование, владение и распоряжение которыми контролируются и регулируются государством. Попробуем теперь оценить реформы в сфере недвижимости, имевшие место в России начиная с 1990 г. В течение длительного периода бесплатного землепользования (с 1920-х по 1990-е гг.) земельные участки распределялись путем административных решений. Естественно, влиятельные предприятия и организации стремились получить наиболее выгодно расположенные участки и, как правило, большой площади, чтобы на всякий случай иметь резерв территории для дальнейшего развития. В результате доля промышленных зон в городских территориях России в несколько раз выше, чем в других странах, а интенсивность использования этих зон в несколько раз ниже. Впрочем, то же относится и к районам нового жилищного строительства, где единственным критерием в течение долгого времени служила экономия затрат на строительство домов, без учета не только стоимости земли, но и наличия дорог и инженерных сетей, а также эксплуатационных затрат. В итоге в новостройках осталось огромное количество незастроенных пустырей (в одном только Санкт-Петербурге это 16 тыс. га), а логика затратной экономики продолжала гнать строителей все дальше от центра, чтобы застраивать новые районы жильем с плотностью, в 3 -4 раза уступающей международной практике, не заботясь при этом о наличии в этих районах рабочих мест и социальной инфраструктуры.
  
  С начала 1990-х гг. была сделана попытка создания рынка недвижимости и перехода к рыночным отношениям в землепользовании. Однако необходимое для этого законодательство формируется в острой политической борьбе и характеризуется как рядом противоречий, так и отсутствием ряда основополагающих законов.
  
  Административная власть (особенно на местном уровне) не хочет упускать из рук столь важную монополию и, адаптируясь к новым условиям, создает процедуры и правила, фактически блокирующие инвестиции в недвижимость и массовое строительство. В этих условиях рынок развивается в полулегальных формах, ориентирован на спекулятивные операции и занимается почти исключительно обслуживанием "элиты".
  
  Ранее отмечалось, что во всех странах, где создано правовое общество, государство контролирует и регулирует использование недвижимости и операции с ней. Поэтому необходимо подчеркнуть, что в городах России, как правило, отсутствует ясная политика властей в области недвижимости, а контроль и регулирование существенно отличаются от международной практики. Проиллюстрируем эти положения некоторыми фактами.
  1. С самого начала реформ боязнь приватизации земли выразилась в юридическом различии понятий земли и недвижимости (под которой понимались исключительно улучшения земельного участка, но не сам участок). Это привело, с одной стороны, к усложнению бюрократических процедур, так как для земли были созданы свои органы, а для остальной недвижимости - свои. С другой стороны, это создало возможность приватизации улучшений без какого-либо оформления прав на земельный участок и даже без определения его границ. Теперь, по прошествии нескольких лет, на месте приватизированных предприятий зачастую образовалось несколько новых собственников, и их попытки разделить между собой права на землю и определить границы могут в ближайшее время порождать трудноразрешимые конфликты.
  2. До сих пор не приняты такие фундаментальные для рынка недвижимости законы, как "О регистрации объектов недвижимой собственности и прав на них", "Об ипотеке", "Об оценочной деятельности", "О налоге на недвижимость", "О разработке зональных правовых регламентов" и др. Глава 17 Гражданского кодекса РФ, регламентирующая земельные отношения, не введена в действие до принятия Земельного кодекса. Проекты этого Кодекса практически отвергают право собственности на землю для большинства хозяйствующих субъектов. Градостроительное планирование регулируется крайне общим и консервативным законом, закрепляющим старую советскую практику. В этих условиях нормативной базой рынка недвижимости являются указы Президента и нормативные акты субъектов федерации. При этом указы Президента действуют не во всех субъектах федерации и не везде одинаково трактуются.
  3. В России не только отсутствует единая федеральная система регистрации объектов недвижимости и прав на них, но и понимание этой проблемы на местном уровне. Всего в нескольких городах созданы организационные предпосылки для формирования земельного кадастра и регистрации прав собственности. Но заполнение кадастра и инвентаризация недвижимости идут крайне медленно из-за отсутствия средств. В момент совершения сделки с недвижимостью ненадежной оказывается и информация о границах участка, а также данные о правах на этот участок и собственности. Что же касается градостроительных ограничений на использование участка, то они, как правило, неизвестны, незаконны и могут быть определены или изменены администрацией уже при согласовании проекта строительства. Таким образом, риски покупателя, арендатора или залогодателя при совершении сделок с недвижимостью являются крайне высокими, а возможности их страхования ограничены. Нечего и говорить, что государство не только не гарантирует чистоту титулов и надежность прав на недвижимость, но и не компенсирует потери, вызванные даже его собственными регистрационными ошибками.
  4. Оценка недвижимости для налогообложения, приватизации и других государственных целей не основана на анализе рыночных цен и не связана с ними. Власти не только до сих пор руководствуются методиками, не имеющими ничего общего с известными методами рыночной оценки, но и не имеют достоверной информации о рыночных ценах. Даже на рынке квартир, где данные о рыночных ценах публикуются каждый день в местных газетах, официально регистрируются фиктивные цены, соответствующие официальной переоценке и позволяющие не платить налог на сделку. Приравняв в налогообложении сумму сделки к доходу физических лиц и прибыли предприятий (причем налоги взимаются, только если сумма сделки превышает 50 годовых МРОТ), власти добились одновременно и отсутствия доходов по этой статье и отсутствия информации о ценах на недвижимость для определения ежегодного (гораздо более важного) налога на нее.
  5. В настоящее время отсутствует единый ежегодный налог на недвижимость. Вместо этого введены два налога: земельный и налог на имущество. Оба налога введены федеральным законодательством. При определение платы за землю средние ставки для субъекта федерации определяются федеральным законом, но дифференциация ставок по зонам может осуществляться на местном уровне. Так, в Санкт-Петербурге ставки этого платежа дифференцированы по 19 зонам градостроительной ценности. Налог на имущество определяется на основе инвентаризационной оценки, также не имеющей ничего общего с рыночной. При этом оба налога установлены на достаточно низком уровне и не оказывают никакого влияния на структуру землепользования. Кроме того, плата за землю под жилой застройкой (частными загородными домами и дачами) облагается по ставке, равной 3% от нормативной ставки земельного налога для данной зоны.
  6. В сфере градостроительного регулирования отсутствуют зональные правовые планы и регламенты, а также закон о порядке их разработки и утверждения. Это превращает каждый проект застройки в долгий процесс переговоров и согласований со множеством инстанций при отсутствии единого нормативного документа, который мог бы служить основанием для принятия решения. Можно сказать, что если в области оценки недвижимости в мировой практике обычно применяется пообъектный подход, то в России принят зональный подход, зато в области градостроительного регулирования, где обычно применяется зональный подход, в России действует пообъектный подход.
  7. В странах с рыночной экономикой права аренды продаются и перепродаются так же свободно, как и права собственности, облегчая тем самым возможность наилучшего использования недвижимости. Там, где права аренды надежно защищены, отсутствуют принципиальные различия между собственностью и долгосрочной арендой. В России же местные власти являются монополистами на рынке аренды, могут пересматривать ставки арендной платы и условия аренды без согласования с арендатором, и притом свободная перепродажа арендатором арендных прав, естественно, запрещена. Благодаря этому широкое развитие получил нелегальный рынок субаренды.
  
  Список особенностей российского рынка недвижимости можно продолжать и дальше. Но очевидно одно: отсутствие ясной политики и законов в сфере недвижимости дает местным властям большие возможности в предоставлении льгот, выдаче разрешений, целевом выделении участков и помещений и т. д. Излишне говорить, что при этом не только не достигается цель реформы - улучшение системы землепользования, повышение эффективности недвижимости, но и происходит очевидное ухудшение ситуации, так как практически блокируется процесс инвестиций в недвижимость со стороны частного сектора, а бюджетные средства в условиях кризиса, как правило, отсутствуют. Поэтому либерализация рынка недвижимости и надежная гарантия прав собственности и аренды за счет расширения предложения участков и разработки эффективных земельных и градостроительных политик облегчат реконструкцию и развитие недвижимости.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. Землевладелец располагает участком площадью 15 га и может сдавать землю в аренду
  для сельскохозяйственного использования. Часть участка площадью б га может быть
  сдана без затрат. Остальные 10 га требуют орошения, затраты на которое составляют 1000
  р./га-год.
  
  а) Построить кривую предложения земли данным землевладельцем.
  
  б) Определить экономическую ренту и удерживающий доход при цене спроса на
  пригодную для использования землю pS = 800 Р./га-год; pS = 1200 Р./га- год.
  
  2. Некто владеет земельным участком площадью 2 га. Часть его он может сдать в аренду,
  остальное - использовать в качестве дачного участка для собственного удовольствия.
  
  Индивидуальный спрос субъекта на дачный участок не зависит от дохода и описывается функцией xD =1-0.001р, где р - цена аренды (руб./га-год).
  
  Найти функцию предложения земли, а также экономическую ренту и удерживающий доход при р = 800 р. /га -год; р = 1200 р./га-год.
  
  Лекция 37. Рынок заемных средств
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Сколько стоит время?
  
  БАРБОС. Сколько стоит пространство, мы уже обсудили. Теперь - время. Пространство и время... Время, вперед!.. Время разбрасывать камни... Все время - время. А тут еще время - деньги. А безвременье - это безденежье, что ли? Чтобы все это осмыслить, нужно время.
  АНТОН. Скажи, пожалуйста, Игорь, не мог бы ты мне дать взаймы тысяч сорок? Понимаешь, внизу, в киоске есть превосходная книга Бригхема и Гапенски "Финансовый менеджмент", а у меня недостает денег.
  
  ИГОРЬ. Изволь. На какой же срок и под какой процент?
  
  АНТОН. Отдам послезавтра. А процент...
  
  ИГОРЬ. Шуток не понимаешь? Просто у нас сейчас пойдет речь о рынке заемных средств. А по правилам этого рынка деньги взаймы даются под процент.
  
  АНТОН. Снова о долгах и кредитах? Мы об этом ведь уже говорили во втором выпуске!
  
  ИГОРЬ. Да, но там мы говорили о том, как с помощью этого рынка потребитель может распределять во времени покупки так, чтобы извлечь наибольшую полезность. А здесь речь пойдет о самом рынке, о том, кто на нем действует и как на нем устанавливается равновесие.
  
  АНТОН. Там ведь действуют не только домашние хозяйства, но и фирмы. Фирмам часто нужны заемные деньги. Даже в самых простых случаях. Скажем, купец может взять кредит, закупить партию товара, а потом продать его с выгодой. И если выручка превышает величину его долга с процентами, то сделка для него выгодна.
  
  ИГОРЬ. А если процент слишком высок, то он, возможно, откажется от этой операции.
  
  АНТОН. Или постарается продать быстрее, чтобы меньше платить за кредит.
  
  ИГОРЬ. А для этого нужно сбавить цену. Если спрос эластичный, то это может оказаться выгоднее.
  
  АНТОН. Интересно. Значит, ставка процента может влиять на цены?
  
  ИГОРЬ. Выходит, что так. Важно не только сколько будет получено денег, но и когда они будут получены.
  
  БАРБОС. То-то мой хозяин всегда торопится. И меня торопит. Вышли мы с ним вчера на прогулку. Он говорит: "Гуляй быстрее!". Пришлось гулять быстрее...
  
  АНТОН. И поэтому финансовые менеджеры так интересуются денежными потоками. Рассматривая какой-нибудь проект, они составляют графики ожидаемых расходов и поступлений во времени.
  
  ИГОРЬ. Вроде расписания поездов: прибытие тогда-то, отправление тогда-то. И заметь, процентная ставка влияет на решение не только в случаях, когда деньги берут или дают в долг.
  
  АНТОН. Конечно. Если я вложил в устройство своей мастерской миллион рублей, а мог бы отдать их в долг под десять процентов годовых, то у меня возникают альтернативные затраты - сто тысяч рублей в год.
  
  ИГОРЬ. И заметь: потенциальные должники конкурируют друг с другом, и рост спроса на заемные деньги повышает процентную ставку.
  АНТОН. И заем получает тот, кто согласен заплатить больше. То есть тот, кто сможет использовать деньги выгоднее.
  
  ИГОРЬ. А тот, кто получил деньги, может купить сырье, нанять работников, словом, приобрести любые ресурсы.
  
  АНТОН. Производство ведь занимает какое-то время, и приобрести ресурсы нужно раньше, чем они превратятся в продукцию, а продукция - будет продана.
  
  ИГОРЬ. И движением всех ресурсов управляет рынок денег. Не зря говорят, что финансовые ресурсы - это ресурсы всех ресурсов.
  
  АНТОН. И этот же рынок определяет цены капитальных ресурсов.
  
  ИГОРЬ. Не будем забегать вперед. Это тема следующей лекции.
  
  БАРБОС. Итак, будем торопиться, но не будем забегать вперед. А я так люблю забегать вперед! Боюсь, из меня никогда не выйдет финансовый менеджер!
  
  РАЗДЕЛ 1. Домашние хозяйства и фирмы на рынке заемных средств
  
  Одни люди делают сбережения, помещая деньги под проценты в банк. Другие люди совершают покупки, пользуясь для этого кредитом. Одни фирмы нуждаются в деньгах для осуществления выгодных проектов, и им требуются кредиты. У других - есть деньги, но нет возможности их немедленно с толком потратить, и они предпочитают дать их в долг под проценты.
  
  Предоставление и получение денег в долг - это сделки, совершаемые на рынке заемных средств. Этот рынок дает возможность хозяйствующим субъектам - домашним хозяйствам и фирмам - распределять во времени свои расходы наиболее выгодным для себя образом.
  
  Как мы увидим в следующей лекции, процессы на рынке заемных средств оказывают существенное влияние на распределение ресурсов, и следовательно на экономику в целом.
  
  Поведение домашних хозяйств
  
  Мотивы поведения домашних хозяйств на рынке заемных средств мы уже обсуждали в лекции 18, говоря о потребительском выборе во времени. Напомним основные результаты.
  
  Для упрощения анализа мы предполагаем, что временной горизонт потребителя ограничен двумя периодами - настоящим и будущим. Доходы потребителя в этих периодах заданы и равны m0 и m1 соответственно. Расходы на потребление составляют c0 в настоящем периоде и c1 - в будущем. Решение о расходах в каждом из периодов потребитель принимает в настоящем периоде. Будем считать, что рынок является совершенным и потребитель может давать и брать деньги под один и тот же процент r. В этом случае его возможные расходы в обоих периодах определяются бюджетным ограничением:
  
  
  
  
  Представим эту ситуацию графически на плоскости c0, c1 (рис. 1). Точка A0 соответствует объемам потребления в обоих периодах, совпадающим с доходами в тех же периодах (т. е.
  Предпочтения потребителя представлены на рисунке системой кривых U',U'' ,U'''.
  
  Рациональный потребитель выбирает в пределах бюджетного ограничения такую комбинацию объемов потребления (c0,c1), которая доставляет ему наибольшее удовлетворение. На рис. 1 эта комбинация изображается точкой A1, в которой бюджетная линия касается кривой безразличия. В точке потребительского оптимума выполняется равенство:
  
  MRS1,0 = 1 + r
  
  где MRS1,0 - предельная норма замещения предстоящего потребления текущим, отображаемая абсолютной величиной углового коэффициента касательной к кривой безразличия.
  
  В случае, представленном на рис. 1, точка потребительского выбора расположена правее и ниже точки A0. Это означает, что в настоящем периоде домашнее хозяйство предпочитает израсходовать на потребление сумму c0, превышающую его доход m0. Иными словами, при данном значении r домашнее хозяйство предъявит спрос на заемные средства, а разность h = c0 - m0 представляет собой объем спроса.
  
  Для анализа поведения потребителя на рынке заемных средств при различных значениях процентной ставки воспользуемся тем же методом, который ранее был применен для анализа спроса на рынке потребительских благ (лекция 15).
  
  Прежде всего рассмотрим, как при изменении процентной ставки меняется положение бюджетной линии. При любом r она проходит через точку A0. При r = 0 она проходит под углом 45№ к оси абсцисс, а при больших значениях - проходит более круто, приближаясь к вертикальному положению при r - GO. Итак, с ростом r бюджетная линия поворачивается относительно точки A0 от 45№-ного положения до вертикального (рис. 2).
  
  Изобразив на карте безразличия бюджетную линию и отметив точки касания с кривыми безразличия, мы построили бы кривую ставка процента-разновременное потребление, аналогичную кривой цена-потребление в лекции 15. Но в данной лекции нас больше интересует поведение домашнего хозяйства не на товарных рынках, а на рынке заемных средств.
  Поэтому мы сосредоточим внимание на соотношении между текущим потреблением c0 и текущим доходом m0.
  
  На рис. 3 показаны точки потребительского выбора A1 при сравнительно малом значении r = r2 и A2 - при большом значении r = r1. Заметим, что в точке A1 текущее потребление превышает доход (c0 > m0), а в точке A2 имеет место противоположная ситуация (c0 < m0): здесь домашнее хозяйство предпочтет дать в долг сумму m0 - c0. При непрерывном росте процентной ставки точка потребительского выбора будет смещаться справа налево и в одном из промежуточных положений совпадет с AQ.
  
  rrt^
  
  Рис. 3. Выбор потребителя при различных процентных ставках.
  
  Таким образом, мы можем отметить одну существенную особенность поведения домашних хозяйств на рынке заемных средств. На товарном рынке они выступают на стороне спроса, на рынках факторов - на стороне предложения. А на рынке заемных средств одни домашние хозяйства являются заемщиками, т. е. выступают на стороне спроса, другие - кредиторами, т. е. выступают на стороне предложения. Более того, одно и то же домашнее хозяйство, как мы видим, при малых значениях процентной ставки может предъявлять спрос на заемные средства (точка A1), а при больших - выходить на рынок с предложением (точка A2). При некотором промежуточном значении процентной ставки (обозначим его r0) домашнее хозяйство вообще не выходит на рынок заемных средств.
  
  Любое ли домашнее хозяйство при изменении r перейдет с одной стороны рынка заемных средств на другую? Можем убедиться в том, что не любое. Рассмотрим значение MRS^o в точке Ao. Допустим, что в этой точке MRS^o > 1. Если процентная ставка такова, что MRS^o = 1 + r, то оптимум потребителя достигается в точке Ao: расходы в каждом периоде совпадают с доходами, и потребитель не выходит на рынок заемных средств. Это означает, что данная процентная ставка приняла значение, разделяющее области спроса и предложения, которое мы обозначили г0. Итак, г0 = MRSi,o - 1. При r < MRSi,o - 1 потребитель хочет увеличить текущее потребление и предъявляет спрос на заем, а при г > MRS1;0 - 1 - хочет дать деньги взаймы.
  
  Однако если MRS1;0 <1 в точке A0, то все планы потребления, лежащие на правых участках бюджетных линий, уступают плану A0 по потребительским предпочтениям, и домашнее хозяйство может выступить только на стороне предложения заемных средств.
  
  \ " а г. Л. /. _Ч*, 0 А <
  Рис. 4. Поведение потребителя на рынке заемных средств.
  
  а - кривая спроса-предложения; б - кривая спроса; в - кривая предложения.
  
  Перейдем теперь от кривой ставка процента- разновременное потребление к кривым индивидуального спроса и индивидуального предложения домашнего хозяйства на рынке заемных средств. Отложим по оси абсцисс разность между расходами и доходами текущего периода (h = c0 - m0), а по оси ординат - ставку процента г. Получим кривую, пересекающую ось ординат (рис. 4, а). Малым значениям г соответствуют точки с положительными значениями h (среди них - точка, соответствующая значению г1, которую, как и на рис. 3, обозначим A1). Этот участок кривой представляет собой кривую спроса домашнего хозяйства на заемные средства. Большим значениям г соответствует участок кривой с отрицательными значениями h; этому участку принадлежит точка A2. Но положительная величина h - это объем предложения денег в долг. Таким образом, построенная кривая - график функции Кг)- отображает и спрос, и предложение домашнего хозяйства: первый - в обычном виде, второй - в "переперевернутом". Участки кривой разделяет точка A0, соответствующая такой процентной ставке г0, при которой домашнее хозяйство вообще не выходит на рынок. Назовем построенную кривую кривой спроса-предложения.
  
  Разделив кривую спроса-предложения на два участка, соответствующих h > 0 и h < 0, и изменив знак абсциссы во втором случае, получим обычные кривые спроса (рис. 4, б) и предложения (рис. 4, в).
  
  Поведение фирмы
  
  Мотивы хозяйственного поведения фирм и домашних хозяйств, разумеется, различны. Но и у тех и у других поступление денег и возможности потратить их с пользой могут не совпадать во времени. Поэтому их поведение на рынке заемных средств похоже: фирмы, как и домашние хозяйства, при низкой процентной ставке склонны предъявлять спрос на кредиты, а при высокой - могут выйти на рынок с предложением. Попробуем разобраться, почему это так. Будем, как и в случае домашнего хозяйства, считать, что горизонт планирования фирмы ограничен двумя периодами, настоящим и будущим. Кроме того, будем считать, что фирма может брать и давать любую денежную сумму взаймы под один и тот же процент.
  
  Рассмотрим самую простую ситуацию. Допустим, что фирма может осуществить один-единственный проект. Она может в настоящем периоде приобрести комплект оборудования, затратив 10 млн р., что сулило бы в будущем периоде доход в 12 млн р.
  
  При этом фирма располагает собственными средствами в количестве 6 млн р.
  
  Если бы рынка заемных средств не существовало, у фирмы не было бы выбора: она должна была бы отказаться от проекта из-за нехватки денег. Существование рынка ставит фирму перед выбором: принять проект, взяв кредит в размере недостающих 4 млн р., или отказаться от проекта, а "лишние" 6 млн р. дать в долг под проценты.
  
  Выбор фирмы зависит от ставки процента. Допустим, что ставка за период составляет 10% (т. е. r = 0.1). Взяв кредит и осуществив проект, фирма получит 12 млн р. дохода и должна будет вернуть взятую в долг сумму с процентами 4(1 + 0.1) = 4.4 млн р.
  
  Чистый доход составит 12- 4.4 = 7.6 млн р. Отказавшись от проекта и дав деньги в долг, фирма в будущем периоде получит 6(1 + 0.1) = 6.6 млн р. Осуществить проект выгоднее, и фирма предъявит спрос в размере 4 млн р.
  
  Пусть теперь r = 0.3. В этом случае, осуществив проект, фирма получит чистый доход 12 -41.3 = 6.8 млн р., а отказавшись, получит 61.3 = 7.8 млн р. Выгоднее отказаться, и фирма предложит взаймы 6 млн р.
  
  Рассмотрим задачу выбора в более общем виде.
  
  Пусть проект требует в настоящем периоде затрат K и принесет в будущем доход R; количество собственных денег в распоряжении фирмы обозначим M.
  
  Чистый доход фирмы в случае осуществления проекта равен R - (K - M)(1 + r), а в случае отказа от проекта он составит M(1+r).
  Проект следует принять, если выполняется неравенство:
  R - (K - M)(1 + r) > M(1 + r);
  в противном случае его следует отклонить.
  Упростим условие принятия проекта:
  R - K(1 + r) > 0.
  Заметим, что в полученное выражение не входит величина M: решение осуществлять или не осуществлять проект не зависит от того, какой суммой располагает фирма.
  
  В рассмотренном выше числовом примере фирме не хватало собственных денег для осуществления проекта, т. е. имело место неравенство M < K. Но, как легко убедиться, наш вывод не зависит от этого обстоятельства. Если M > K, то фирма может осуществить проект и еще дать взаймы сумму M - K, вернув себе в будущем периоде (M - K)(1 + r). Так как (M - K) = - (K - M), весь приведенный вывод остается в силе. Выполним еще одно преобразование условия принятия проекта:
  
  R - K > Кг,
  
  или:
  
  
  Назовем величину:
  
  
  доходностью проекта. Мы получили простое условие принятия проекта: i > г
  
  Полученный результат имеет простой и ясный смысл: проект следует осуществить, если вложение в него денег дает большую отдачу, чем предоставление денег в долг.
  
  Возвращаясь к числовому примеру, найдем, что для рассмотренного в нем проекта i = (12 - 10) / 10 = 0.2. Это значит, что при г < 0.2 фирма захочет осуществить проект и возьмет в кредит 4 млн р., а г > 0.2 при - откажется от проекта и предоставит заем на 6 млн р. Кривая спроса-предложения фирмы представлена на рис. 5; здесь на оси абсцисс отложена разность: h = K - M.
  
  
  Рис. 5. Кривая спроса-предложения фирмы, рассматривающей один проект.
  
  Полученное нами простое условие принятия проекта позволяет анализировать более сложные случаи. Допустим, фирма может осуществить четыре различных проекта, характеристики которых приведены в табл. 1. Каждый проект может быть осуществлен независимо от остальных. Собственные средства фирмы составляют 10 млн р. Для любого значения г мы теперь легко можем выяснить, какие проекты будут приняты, а какие -отклонены. Скажем, при г = 0.3 будут приняты проекты I и II, имеющие большую доходность. Для их осуществления потребуется 2 + 5 = 7 млн р.; остальные 3 млн р. могут быть предоставлены в долг.
  I 2 4 1.0 1
  II 5 7 0.4 III 5 6 0.2 IV 10 11 0.1
  В табл. 2 приведен расчет функции спроса-предложения. График рассчитанной таким образом функции изображен на рис. 6.
  
  0 2 1*
  h, тлк руб.
  Рис. 6. Кривая спроса-предложения фирмы, рассматривающей четыре проекта. Таблица 2. Расчет функции спроса-предложения
  
  Процентная ставка Принятые проекты Вложения, млн руб. Спрос, млн руб. Предложение, млн руб. Менее 0.1 I, II, III, IV 22 12 - 0.1 - 0.2 I, II, III 12 2 - 0.2 - 0.4 I, II 7 - 3 0.4 - 1.0 I 2 - 8 Свыше 1.0 - 0 - 10
  Итак, фирма, подобно домашнему хозяйству, в зависимости от процентной ставки может выступать на рынке заемных средств и со стороны спроса, и со стороны предложения.
  
  Есть и отличия. Как мы видели, некоторые домашние хозяйства ни при каком значении r не предъявят спрос; некоторые фирмы ни при каком значении r не выйдут на рынок с предложением денег. Это те фирмы, которые вовсе не имеют денежных средств для осуществления проектов. Таким образом, каждый из субъектов рынка заемных средств может выступить и в роли кредитора, и в роли заемщика. Кем он в конце концов окажется, - это зависит от того, на каком уровне установится процентная ставка в состоянии равновесия на рынке заемных средств.
  
  РАЗДЕЛ 2. Равновесие на рынке заемных средств
  
  Рынок заемных средств часто приводят как пример рынка, близкого к совершенно конкурентному. На рынке заемных средств много продавцов и много покупателей: каждое домашнее хозяйство и каждая фирма, как мы видели, может выступать и в той и в другой роли.
  
  Товар можно считать совершенно однородным: как говорят, "все деньги одинаковы".
  
  Барьеров для входа на такой рынок и для ухода с него не существует. Нет также препятствий для распространения информации об условиях совершаемых сделок.
  
  Такое представление, разумеется, является идеализированным.
  
  Прежде всего заметим, что товар на реальном рынке заемных средств не вполне однороден. Предоставление денег взаймы сопряжено с риском невозврата долга, и уровень риска в различных сделках неодинаков. Ясно, что чем больше риск, тем больше должна быть и плата за пользование кредитом, т. е. процентная ставка. Неоднородность рассматриваемого товара может быть связана и с другими обстоятельствами. Скажем, если вы даете деньги взаймы "до востребования", то заемщик в любой момент должен быть готов вернуть деньги по вашему требованию. Процентная ставка по такому обязательству должна быть ниже, чем в случае, когда срок займа заранее оговорен.
  
  Далее. На реальном рынке заемных средств продавцы и покупатели чаще всего не встречаются друг с другом. Допустим, вы решили дать взаймы под проценты 100 тыс. р.
  
  Если бы на рынке не было посредников, вам пришлось бы искать партнера по сделке, который к тому же хочет взять в долг именно 100 тыс. р. Или искать нескольких партнеров, которые хотели бы суммарно получить взаймы именно такое количество денег.
  
  Понятно, что трансакционные затраты на таком рынке были бы чрезмерно велики у всех участников.
  
  На реальном рынке заемных средств сделки совершаются через посредников, роль которых выполняют банки и другие финансовые институты. При непосредственном контакте партнеров процент, под который один из них берет деньги в долг, в точности совпал бы с процентом, под который другой их дает. При сделке, совершаемой через посредника, партнеры должны оплатить его услуги. К этому следует добавить, что посредник, предоставляющий кредит от своего имени, принимает на себя значительную часть риска невозврата долга, и это обстоятельство дополнительно повышает цену его услуг. Функции банков более подробно рассматриваются в следующем разделе. Словом, реальный рынок заемных средств отличается от идеализированного совершенно конкурентного рынка, как и любой другой. Тем не менее в дальнейшем мы будем считать рынок совершенным, поскольку таким образом мы сможем разобраться в основных принципах его функционирования. На "обычных" конкурентных рынках функции рыночного спроса и рыночного предложения представляют собой соответственно сумму функций индивидуального спроса покупателей и индивидуального предложения продавцов. Соответствующие кривые для рынка в целом получаются путем горизонтального суммирования индивидуальных кривых. На рынке заемных средств продавцы и покупатели не разделены: каждый субъект выступает в роли покупателя r < Г0ПРИ и в роли продавца - при r > r0. При этом величина r0 - процентная ставка, при которой субъект переходит со стороны спроса на сторону предложения, - своя для каждого субъекта. Следовательно, различным значениям r соответствуют различные множества продавцов и различные множества покупателей. И если на "обычных" рынках равновесная цена не определяет, в какой роли выступает тот или иной субъект, а определяет лишь объем спроса для каждого покупателя и объем предложения для каждого продавца, то на рынке заемных средств равновесная процентная ставка определяет для каждого субъекта и его роль, и индивидуальный объем спроса или предложения. Пусть h;(r) - функция спроса-предложения i-того субъекта, определенная в предыдущем разделе; r0i - значение r0 для этого субъекта. Мы можем каждого субъекта рассматривать одновременно и как покупателя с индивидуальной функцией спроса:
  
  1 + г
  
  (1)
  
  
  и как продавца с индивидуальной функцией предложения:
  
  
  (2)
  
  Ясно, что при r > r0i субъект будет фиктивным покупателем: объем его спроса равен нулю.
  
  Точно так же при r < r0i он будет фиктивным продавцом. Если rE - равновесная процентная ставка, то те домашние хозяйства и фирмы, для которых r0i > rE окажутся фактическими покупателями, а те, для которых r0i < rE, - фактическими продавцами. Индивидуальные функции спроса и предложения вида (1), (2) позволяют представить функции рыночного спроса и предложения в виде сумм по всем субъектам, действующим на рынке:
  где N - число субъектов. Равновесие на рынке, как обычно, определяется равенством: Соответствующие построения приведены на рис. 7.
  
  Мы могли бы рассмотреть равновесие на рынке заемных средств, воспользовавшись функциями спроса-предложения непосредственно, а не "расщепляя" их на функцию спроса и функцию предложения.
  
  Рассмотрим функцию:
  
  
  
  
  Здесь положительные слагаемые соответствуют объемам спроса фактических покупателей (при данном значении г), а отрицательные - объемам предложения продавцов со знаком "минус". Поэтому:
  
  H(r) = HD(r) - HS(r).
  
  При HD(r) > HS(r) величина H(r) представляет собой избыточный спрос, а при HD(r) < HS(r) - избыточное предложение с обратным знаком.
  
  При равновесии:
  
  H(r) = 0.
  
  Рис. 8 изображает ту же самую ситуацию, которая представлена на рис. 7, но иными средствами.
  Рис. 8. Равновесие на рынке заемных средств. а, б - кривые спроса-предложения двух субъектов; в - избыточный спрос-предложение и рыночное равновесие.
  Пусть на рынке действуют три субъекта с функциями спроса-предложения:
  Сложив эти функции, получим:
  
  Проиллюстрируем этот подход числовым примером.
  
  
  
  Уравнение H(r) = 0 определяет равновесную процентную ставку rE = 0.3; в состоянии равновесия: h1 = 30; h2 = 20; h3 = -50, т. е. субъекты 1 и 2 предъявят спрос на 30 и 20 единиц соответственно, а 3-й предложит им 50 единиц.
  
  Пусть теперь на рынке появляется еще один субъект - фирма, не располагающая собственными средствами и имеющая функцию спроса-предложения:
  
  
  Значения этой функции положительны при любом r, так что появление на рынке этой фирмы заведомо повысит спрос, не повышая предложения. Как мы знаем, это должно вызвать повышение равновесной цены. Новое выражение для избыточного спроса-предложения мы получим, прибавив h4(r) к прежнему, так что теперь:
  
  /.Т.., ™>-
  и равновесная ставка процента rE = 0.5. Отсюда: h1 = -10; h2 = -30; h3 = -60, h4 = 100.
  С появлением новой фирмы субъекты 1, 2 и 3 окажутся на стороне предложения, и только новая фирма предъявит спрос, объем которого, таким образом, совпадет с рыночным.
  
  РАЗДЕЛ 3. Посредники на рынке заемных средств : коммерческие банки и другие финансовые институты
  
  Как уже отмечалось выше, в реальной жизни рынок заемных средств не может функционировать без посредников. В современной экономике с ее сложными и многосторонними связями роль таких посредников особенно велика. Это в равной степени относится как к государствам, давно стоящим на "рыночных рельсах", так и к России, которая совсем недавно осуществила переход к рыночной экономике.
  
  Основными посредниками на рынке заемных средств являются коммерческие банки -финансовые институты, которые получили от государства специальную лицензию (разрешение), позволяющую им принимать вклады и предоставлять кредиты. О коммерческих банках в основном и пойдет речь ниже. Однако следует иметь в виду, что в современной экономике, с одной стороны, не только они могут выступать в качестве посредников, а с другой - аккумулирование заемных средств и предоставление кредитов является далеко не единственной функцией банков.
  
  Брать ссуды и предоставлять кредиты могут различного рода финансовые компании, не имеющие специальной лицензии (разрешения, выдаваемого от лица государства Центральным банком) на ведение банковской деятельности. На эти компании государственные правила регулирования работы на рынке заемных средств могут не распространяться, что повышает вероятность злоупотреблений с их стороны. Совсем не обязательно такие финансовые компании должны стать мошенническими. В странах с развитой экономикой они выполняют важную работу на рынке. Россиянам же в 1993 -1995 гг. довелось в массовом порядке столкнуться именно с компаниями, эксплуатировавшими доверчивость и неопытность граждан. Собрав под обещание высоких процентов огромные суммы денег, эти компании просто исчезли, что на некоторое время сделало банки единственными посредниками на рынке заемных средств. Однако с большой долей вероятности можно прогнозировать возвращение финансовых компаний на российский рынок, причем их действия будут носить цивилизованные формы.
  
  Посредниками на рынке заемных средств за рубежом (особенно в США и Великобритании) активно выступают частные страховые компании и пенсионные фонды.
  
  Они аккумулируют взносы граждан (соответственно страховые и пенсионные), но не держат их "в кубышке", ожидая момента наступления выплат, а вкладывают в дело для того, чтобы иметь возможность за счет полученного дохода увеличить выплаты своим клиентам. Эти вложения часто осуществляются в облигации (ценные бумаги, предоставляющие их обладателю право на получение дохода) нефинансовых (промышленных, торговых, строительных и т. д.) компаний.
  
  Такое вложение - форма предоставления денег на сравнительно длительный срок. В возможности осуществлять долгосрочное кредитование состоит принципиальная особенность этих финансовых институтов. Ведь взносы накапливаются годами. Человек, который страхует себя или накапливает средства для получения пенсии, не станет внезапно забирать их обратно, как порой делает обычный вкладчик в банке. Значит, и предоставить деньги взаймы можно на годы. Эта система очень важна для развития экономики, но в России в данный момент частные страховые компании и пенсионные фонды, а также долгосрочное кредитование посредством приобретения облигаций не получили еще широкого развития.
  
  В некоторых странах (например, в Германии) широко распространена сеть государственных сберегательных касс, которые оттягивают от банков мелкие вклады граждан. В России, как нам порой кажется, существует такая же система. Но на самом деле у нас сберкассы являются отделениями Сбербанка, ставшего наряду с другими банками коммерческим, хотя государство и имеет при решении его дел решающий голос.
  
  Наконец, государство в лице министерства финансов (казначейства) может заимствовать денежные средства на рынке через продажу государственных облигаций, а затем частично предоставлять их в качестве кредитов предприятиям. Государственные займы и кредиты распространены довольно широко в самых разных странах, в том числе и в России.
  
  Возвращаясь к коммерческим банкам, следует прежде всего отметить, что они отнюдь не являются местом, где лежат деньги вкладчиков в ожидании, пока их заберут обратно. Банк - это коммерческая структура, которая существует для получения прибыли. Как и любая фирма, он должен зарабатывать деньги, осуществляя различные деловые операции.
  
  Зарабатывать для себя, точнее, для своих акционеров. Получать прибыль удается потому, что услуги, предоставляемые банком, нужны его клиентам, а значит, они готовы за эти услуги платить, точно так же, как потребители готовы платить за необходимые им продукты, одежду или строительные материалы.
  
  Банк может зарабатывать путем обслуживания платежного оборота своих клиентов (перевод денег в оплату за приобретенный товар, услугу), обеспечения гарантий фирмам, участвующим в некой сделке, путем предоставления клиентам консультационных услуг, сдачей в аренду оборудования (так называемый лизинг), осуществлением обмена валюты и другими способами. Но основными операциями для него все же являются пассивные -операции по привлечению средств и активные - операции по распределению аккумулированных ресурсов. Эта деятельность и является посредничеством на рынке заемных средств.
  
  Каким же образом банки образуют свои пассивы, т. е. каким образом они привлекают средства?
  
  Во-первых, у банка есть свои (не заемные) средства, т. е. собственный капитал. Люди и организации (физические и юридические лица) покупают акции банка и, таким образом, формируют капитал. Акционеры (в отличие от вкладчиков) являются хозяевами банка. Они принимают участие в управлении и делят между собой часть прибыли, но не могут получить обратно вложенные в акции деньги. Акцию можно только продать.
  
  Во-вторых, в пассивы входят обязательства банков. Прежде всего это расчетные счета предприятий и организаций, открываемые ими для осуществления платежей, а также корреспондентские счета, открываемые в банках другими банками для проведения взаимных расчетов. По этим видам обязательств банки, как правило, выплачивают очень низкие проценты. Вот почему их принято относить к бесплатным обязательствам. По большинству других обязательств банки вынуждены выплачивать более высокие проценты, и такие обязательства принято называть платными. Прежде всего это все виды вкладов. В последнее время для обозначения всех этих обязательств у нас все чаще используется слово "депозит".
  
  Вклады можно разделить на вклады до востребования и срочные вклады. Вклады до востребования могут быть изъяты вкладчиком или переведены другому лицу в любое время без предварительного уведомления банка. Процент по ним либо не выплачивается вообще, либо он очень невелик. В мире популярна такая вещь, как чековая книжка. Ее владелец может расплачиваться чеком, не имея при себе наличных. Для этого требуется внести первоначальный взнос в банк и сохранять в нем неснижаемый остаток (т. е. постоянно поддерживать некий минимальный уровень денег). В России эмиссия чеков банкам разрешена, но воспользовались этой возможностью пока немногие банки. Чеки малопопулярны по причинам психологического свойства (недоверие) и экономического (задержки с зачислением средств на счета торговых организаций, принимающих чеки).
  
  Срочные вклады помещаются на определенный срок. Наиболее распространенный среди срочных вкладов - сберегательный. Преимущество этого вида вклада состоит в том, что его постоянно можно пополнять, т. е., как и говорится в названии, - сберегать свои деньги.
  
  В отличие от сберегательного депозита обычный срочный вклад делается только один раз и не пополняется.
  
  Кроме депозитов в обязательства входят и недепозиты. Банк может купить на определенный срок активы другого банка (например, имеющиеся у него ценные бумаги).
  
  Продавец обязуется впоследствии по определенной цене выкупить их. Эти операции получили название соглашения "репо". По сути дела продавец получает на время в свое распоряжение определенную денежную сумму. У нас в стране такого рода сделки пока развиты не очень широко.
  
  Но можно поступить и по-другому, получив у банка-партнера определенную ссуду. В России сегодня широко распространены ссуды на межбанковском кредитном рынке. В этом случае никакой купли-продажи не происходит, хотя ценные бумаги могут браться в качестве залога. Можно получить кредит и у Центрального банка - государственного органа, регулирующего кредитный рынок (например, в августе 1995 г., когда из -за невозврата ссуд, полученных на межбанковском рынке, возник острый кризис, Центральный банк предоставил заем некоторым крупным банкам). Наконец, банк может выпустить облигации, при помощи которых осуществляется заем у широкого круга кредиторов. Существуют и другие виды обязательств.
  
  Сформировав свои пассивы, банк начинает зарабатывать, осуществляя активные операции. Правда, существуют активы, как приносящие доход, так и не приносящие.
  
  Конечно, хорошо было бы, если бы каждый привлеченный рубль или доллар давали доход. Но так не бывает. Для нормальной работы нужно иметь и неработающие активы.
  
  Во-первых, всякому банку нужно иметь помещение, оборудование и т. д. Средства, вложенные в движимое и недвижимое имущество, дохода не принесут (неудивительно, кстати, что некоторые банки, отстроившие роскошные офисы, попадают в тяжелое положение). Во-вторых, нужно иметь в кассе некоторую сумму наличных денег для удовлетворения текущего спроса. Не работают и деньги, которые находятся в платежной системе.
  
  Это все вещи очевидные. Но есть и неочевидные. Банки должны обязательно формировать резерв в Центральном банке. Они, может быть, и не хотели бы этого делать, но обязаны.
  
  Весной-летом 1995 г. между Ассоциацией российских банков и Центральным банком шли ожесточенные споры о том, каковы должны быть размеры обязательных резервов.
  
  Центральный банк их увеличил, а Ассоциация российских банков старалась уменьшить.
  
  Продолжение этой дискуссии возникло летом 1996 г., когда Центральный банк вновь попытался увеличить резервы, но вскоре отступил на исходные позиции.
  
  Наконец, к неработающим активам относятся и средства, находящиеся на корреспондентских счетах в других банках (в том числе и в Центральном банке) для осуществления расчетов.
  
  Большинство других видов активов относится к приносящим доход. В первую очередь это ссуды (кредиты) частным заемщикам. Во-вторых, это вложения в государственные облигации. В-третьих, это вложения в акции, облигации и векселя частных компаний. В-четвертых, это продажа своих активов другому банку (соглашения "репо"). Наконец, банк сам может разместить свои активы на депозите в другом банке под процент. Все это средства для зарабатывания денег.
  
  Ссуды, которые предоставляют банки, могут быть краткосрочными и долгосрочными.
  
  Основная их часть предоставляется на короткий срок (в США - до одного года, во Франции - до двух). В России из-за существовавших еще недавно высоких темпов инфляции шестимесячный кредит уже рассматривался банком как среднесрочный. Эти кредиты предоставляются в основном для пополнения оборотного капитала, например для закупки сырья. Кредит, предоставляемый на более длительный срок, - это в основном кредит для покупки оборудования. Но поскольку в мировой практике существуют другие способы привлечения капитала на длительный срок (прежде всего размещение акций), роль банков здесь относительно невелика. Кредиты могут классифицироваться не только по принципу срочности, но и по принципу обеспеченности. Банк должен быть уверен в том, что его деньги не пропадут. Поэтому фирма, желающая получить заем, должна предоставить информацию о своем финансовом состоянии. На основании этих данных банк проводит анализ платежеспособности клиента, подавшего кредитную заявку. Банк может предоставить кредит без залога, но может и потребовать залог, если нет достаточной уверенности в возврате ссуды. Если же клиент имеет безупречную кредитную репутацию, ему может быть не просто предоставлен заем, а открыта целая кредитная линия. Это означает, что, вместо того чтобы каждый раз решать отдельно, предоставлять или нет ссуду данному клиенту, ему устанавливается "потолок", по которому он может свободно получить ссуду в необходимое ему время без специального анализа кредитоспособности.
  
  Существуют не только деловые кредиты, но и потребительские (подробнее о потребительском кредите см. лекцию 18, раздел 5). О распространенности такого вида кредитования в мире свидетельствует тот факт, что в США две трети товаров повседневного спроса продается в кредит. Потребительский кредит позволяет приобретать товары и услуги до того, как покупатель в состоянии их оплатить. Развитие потребительского кредита началось в 20-е гг. в США одновременно с началом массового производства автомобилей.
  
  С начала 50-х гг. в мире стали распространяться кредитные карточки. По карточке устанавливается лимит кредитования, в рамках которого можно совершать покупки не имея денег. Банк расплачивается за владельца карточки, а потом выставляет счет. В России банки уже приступили к выпуску своих кредитных карточек, но число их владельцев пока очень невелико. Приобретение карточки имеет смысл, когда она принимается к оплате в достаточно широком числе мест. Важна и возможность свободного получения наличных по данной карточке на всей территории страны. Если же этих двух условий не имеется, человек вынужден будет, даже обладая кредитной карточкой, постоянно носить с собой значительную сумму наличных денег. А тогда всякий смысл карточки теряется.
  
  Система российских коммерческих банков будет постепенно эволюционировать в том же направлении, в каком эволюционировали банковские системы всех развитых стран мира.
  
  Наши особенности определяются не принципиальным отличием России от остального мира, а тем этапом становления рыночной экономики, на котором мы находимся. При этом определенная национальная специфика, конечно, может сохраниться, но значение ее будет далеко не столь велико, как значение сегодняшних особенностей.
  
  РАЗДЕЛ 4. Российский рынок в первой половине 90-х годов
  
  Рынок заемных средств в условиях высокой инфляции
  
  Переход от административной экономики к рыночной поставил российский рынок заемных средств в своеобразное положение.
  
  Своеобразие это состояло отнюдь не в том, что рынок стал работать по каким-то иным правилам, нежели те, которые были описаны в первых разделах лекции.
  
  Подобные правила действуют всегда. Однако конкретный механизм формирования рыночного равновесия стал несколько отличаться от того, который установился во многих странах с развитой экономикой. Отличие в основном состояло в том, что коммерческие банки были объективно поставлены в некие привилегированные условия. О периоде первой половины 90-х гг. стали говорить даже как о "золотом веке" российских банков.
  
  Главная особенность этого периода состояла в том, что рынок заемных средств работал в условиях высокой инфляции. Когда деньги быстро обесцениваются, всякий рубль, отданный взаймы без процента или даже под относительно небольшой процент, приносит кредитору прямой убыток. Формально по истечении срока предоставления займа он получает обратно ту же сумму денег или даже несколько большую. Однако на самом деле покупательная способность этой суммы стала существенно меньше. Иначе говоря, деньги предоставляются в долг под отрицательную процентную ставку (тот, кто одолжил, тот сам еще и заплатил за свою услугу заемщику).
  
  На первый взгляд кажется, что в рыночных условиях такого произойти не может. Кто же станет давать деньги в долг под отрицательную процентную ставку? Действительно, в странах, долго живущих в условиях высокой инфляции и уже адаптировавшихся к ней, возникновение такой ситуации маловероятно. Но Россия в первой половине 90-х еще не успела адаптироваться не только к быстрому росту цен, но и к рынку как таковому. Это нашло свое выражение в основном в двух особенностях российского рынка заемных средств.
  
  Во-первых, в начале процесса реформ существовал острый недостаток предложения банковских услуг. Всего несколько лет назад даже открытие расчетного счета представляло для многих предприятий проблему, не говоря уже о доступе к более продвинутым видам банковских услуг. Ведь в административной экономике не существовало коммерческих банков. Им пришлось либо развиваться из некоторого весьма ограниченного числа бывших государственных специализированных банков, либо начинать все с нуля. В крупных городах России ситуация за несколько лет изменилась, поскольку конкуренция на рынке банковских услуг сделала свое дело, но в некоторых регионах страны недостаток конкуренции среди банков по-прежнему ощущается. Даже открытие расчетного счета представляло для многих предприятий проблему, не говоря уже о доступе к более продвинутым видам банковских услуг. Ведь в административной экономике не существовало коммерческих банков. Им пришлось либо развиваться из некоторого весьма ограниченного числа бывших государственных специализированных банков, либо начинать все с нуля. В крупных городах России ситуация за несколько лет изменилась, поскольку конкуренция на рынке банковских услуг сделала свое дело, но в некоторых регионах страны недостаток конкуренции среди банков по-прежнему ощущается.
  
  Этот недостаток конкуренции позволял банкам сохранять на довольно низком уровне процентные выплаты по многим видам обязательств. В первую очередь это касается процентов по остаткам на рублевых счетах, благодаря чрезвычайно низкому уровню которых возникли высокие банковские маржи (маржа - разница между процентом, который банк берет за кредит со своего заемщика, и процентом, который он выплачивает вкладчику за пользование его деньгами). Клиент банка может быть недоволен тем, что его деньги используются без нормального вознаграждения, но в российских условиях он ничего не может с этим поделать. В нормальной экономике с высоким уровнем конкуренции клиент, недовольный услугами своего банка, может перейти в другой. У нас же до недавнего времени (а в ряде случаев и сейчас) он был лишен такой возможности.
  
  Во-вторых, в первой половине 90-х гг. в России многие люди, в том числе и профессионалы, работающие с деньгами, не в достаточной степени осознавали последствия, к которым приводит инфляция. Тот простой факт, что сегодняшний рубль через месяц потерял уже 10-20% своей стоимости, если и был понят, то зачастую не влек за собой соответствующих действий. Любой клиент банка должен был бы требовать индексации своих средств, поскольку без таковой он просто дарил банкиру часть своих денег. Но такого рода требований (по крайней мере выраженных в достаточно жесткой форме) не раздавалось. Они не считались в российских условиях естественными и справедливыми.
  
  Это явление, широко известное в мировой практике по опыту стран с высокой инфляцией, получило название "денежная иллюзия" (кажется, что сегодняшний рубль по стоимости такой же, как и вчерашний, но на самом деле это всего лишь иллюзия). Если бы в России не было "денежной иллюзии" и индексация, которая существует во многих странах с высокой инфляцией, получила бы широкое распространение, то доходность целого ряда операций коммерческих банков была бы намного ниже.
  
  Совсем иная ситуация сложилась, например, в Израиле в первой половине 80-х гг., когда инфляция там колебалась от 130 до 450% в год, что сопоставимо с нашей инфляцией в 1994-1995 гг. Индексация получила в Израиле повсеместное распространение. Валютный курс рос темпами, опережающими инфляцию, и соответственно деньги, положенные в банк, увеличивались такими же темпами. Чтобы компенсировать расходы, связанные с индексацией депозитов, банки размещали свои средства на депозитах в Центральном банке Израиля. Там они в свою очередь индексировались по валютному курсу. В начале 1985 г. 60% всех ликвидных активов израильских коммерческих банков было индексировано по курсу доллара. Разумеется, в этой ситуации банки, хотя и не несли финансовых потерь, не могли получать достаточно высокую маржу.
  
  Некоторые страны мира, пережившие банковские кризисы, для предотвращения создания столь привилегированного положения посредников, работающих на рынке заемных средств, устанавливали государственный контроль за процентными ставками и распределением кредитов по отраслям. Например, в Аргентине в 1982 г. лимиты процентных ставок были установлены на уровне, значительно более низком, чем темпы инфляции. Деньги обесценивались быстрее, чем давали отдачу. Следствием принятия этой меры стало сокращение средней банковской маржи примерно в два раза.
  
  Но российское банковское законодательство, которое вступило в силу в первой половине 90-х гг., было довольно либеральным.
  
  У нас не устанавливается прямой контроль над процентными ставками по кредитам и депозитам коммерческих банков. Не применялись и меры по квотированию (ограничению) кредитов, идущих в отдельные отрасли экономики.
  
  Если бы подобные меры получили в России более широкое распространение, то, скорее всего, это привело бы к заметному снижению банковских марж и ограничило бы перераспределение ресурсов в пользу банковского сектора.
  
  Интересно, что перераспределение через коммерческие банки в Аргентине в 1982 г. и в России в 1994-м было по своему объему весьма близким.
  
  Однако в Аргентине из-за ограничений, принятых государством, это перераспределение шло почти исключительно в пользу конечных заемщиков.
  
  В России же самим банкам благодаря сверхвысоким финансовым маржам доставалось не менее 40% средств, перераспределявшихся инфляционным путем. Общий же объем этих средств был весьма значителен. В декабре 1994 г. примерно 15% декабрьского ВВП перераспределялось таким путем через коммерческие банки.
  
  На специфику российского рынка заемных средств можно посмотреть и другим образом, сравнив структуру активов и пассивов коммерческих банков в нашей стране и за рубежом.
  
  Возьмем для этого сравнения банки США.
  
  Средняя доля платных обязательств в пассивах американских банков составляет 58.5%, в то время как по 627 московским банкам, подвергнутым специальному обследованию, этот показатель составил в 1994 г. всего 17.1%. Наоборот, средняя доля бесплатных обязательств в пассивах американских банков составляет всего 32.5% против 70.1% в балансах российских банков. Итак, российские банки в отличие от своих зарубежных собратьев в начале реформы имели возможность пользоваться значительно большим объемом бесплатных средств. Депозиты же подавляющее большинство российских банков рассматривало как дорогой и малопривлекательный вид ресурсов.
  
  Однако и банки оказываются в сложном положении, когда переходят от привлечения средств к их размещению. В 1993 г. американские банкиры только 13.1% своих активов держали на корреспондентских счетах (т. е. на счетах, на которых совершаются расчеты, произведенные одним банком по поручению и за счет другого). Российским же банкирам приходилось в 1994 г. держать на таких счетах 50.5% своих активов. Это означает, что за рубежом нашим банкам, как правило, не доверяют, поскольку они имеют довольно низкий международный рейтинг. Зарубежный банк не соглашается сначала произвести расчет за своего российского коллегу, а потом уж дождаться перевода средств от него. Он требует того, чтобы деньги лежали на корреспондентском счете у него в банке и сами дожидались момента осуществления очередного платежа. Российские банки вынуждены соглашаться на такое условие, хотя тем самым они и омертвляют на некоторое время значительную долю своих активов. Соответственно доля ссуд и вложений в ценные бумаги в активах российских банков оказывается существенно меньше, чем у их американских коллег.
  
  Еще одна особенность российского рынка заемных средств, связанная со своеобразным привилегированным положением банков, состоит в задержке платежей. Расчеты клиентов осуществляются в значительно более длительные сроки, чем это требуется объективными обстоятельствами. Банки же получают возможность разместить чужие деньги под проценты на короткие сроки. Выгодность таких операций при высокой инфляции и отсутствии механизмов индексации многократно превосходит их выгодность при стабильных ценах.
  
  Таким образом, можно отметить, что важнейшей особенностью российского рынка заемных средств на начальном этапе рыночной реформы было сложное положение, в котором оказались кредиторы. В связи с высокой рискованностью кредитных операций российские банки далеко не всегда были заинтересованы в предоставлении своих средств заемщикам, но ничего не смогли противопоставить им для того, чтобы отстоять свои интересы. Это приводило к некоторому сокращению предложения на рынке заемных средств. То, что уходило с этого рынка, перетекало на соседние.
  
  Частично свободные денежные средства переводились в валюту, поскольку из-за роста валютного курса рубля такого рода вложения помогали защищаться от инфляционного обесценения. После того как в 1995 г. была достигнута относительная стабильность валютного курса, это направление вложения временно свободных денежных средств стало менее привлекательным, хотя сохраняющиеся инфляционные ожидания все же стимулировали покупку валюты в известных пределах.
  
  Частично невыгодность предоставления заемных средств стимулировала рост спроса на товарном рынке: деньги стремились как можно быстрее обратить в материальные ценности, которые в дальнейшем можно было бы перепродать по более высокой цене.
  
  Например, активный рост рынка недвижимости (особенно в крупных городах страны) в известной мере стал следствием неразвитости рынка заемных средств. Под давлением инфляции увеличивались и покупки товаров для собственного потребления.
  
  Российский рынок ценных бумаг в начале реформы не получил достаточного развития, но тем не менее и он стал одним из направлений для вложения временно свободных денежных средств. На начальном этапе преобразований вложения осуществлялись в приватизационные чеки (ваучеры), которые были привлекательным объектом для осуществления спекуляций. Однако с окончанием ваучерного этапа приватизации этот сегмент рынка был ликвидирован. Но одновременно получил ускоренное развитие рынок государственных (в ряде регионов страны, например в Петербурге) и муниципальных ценных бумаг. Доходность этих бумаг в силу определенных обстоятельств долгое время существенно превышала доходность вложений на рынке заемных средств, что и определило направление оттока временно свободных средств.
  
  Рынок заемных средств в условиях низкой инфляции
  
  Поскольку особенности российского рынка заемных средств определялись высокой инфляцией и проблемами перехода от административной экономики к рыночной, они, естественно, не могли сохраняться вечно. В августе 1995 г. разразился первый банковский кризис, ознаменовавший собой появление необходимости перестройки работы всего рынка. Уже к тому моменту инфляция стала заметно ниже, чем в свой "пиковый" период (например, в середине 1994 г.). В дальнейшем же антиинфляционная политика в России стала еще более радикальной. Выяснилось, что в новых условиях банки уже не могут успешно функционировать таким образом, который был описан выше.
  
  Августовский кризис проявился как кризис на рынке межбанковских кредитов. Некоторые банки не смогли выполнить свои обязательства перед другими банками, и это привело к образованию "эффекта домино", когда банки, подобно костяшкам домино, могли начать падать один за другим. В августе реально погибли лишь относительно немногие банки, однако в дальнейшем жизнь показала, что проблема состояла отнюдь не только в неосторожности кредиторов на рынке межбанковских кредитов. Конец 1995 г. и весь 1996 год характеризовались углублением кризиса, который привел к тому, что целый ряд ведущих банков страны постепенно оказался неплатежеспособен.
  
  водит к резкому сокращению масштабов инфляционного перераспределения валового продукта через банковскую систему. Если банки не имеют возможности зарабатывать на инфляции так, как они могли раньше, им приходится осуществлять глобальную перестройку всей своей деятельности в направлении, традиционном для банков развитых стран мира. Иначе говоря, особенности российского рынка заемных средств должны постепенно нивелироваться. Действия российских банков должны осуществляться по трем основным направлениям.
  
  Во-первых, они должны повысить удельный вес работающих активов при одновременном сокращении активов неработающих (в том числе и валютных). Если в условиях высокой инфляции банки могли позволить себе такую "роскошь", как размещение около половины своих активов на корреспондентских счетах в других банках, поскольку очень хорошо зарабатывали на оставшейся части активов, то при финансовой стабильности они должны будут извлекать максимум возможного из каждого своего рубля.
  
  Во-вторых, сами работающие активы банков должны несколько изменить свою структуру.
  
  Банки должны увеличивать удельный вес кредитов, предоставляемых на длительные сроки. Дело в том, что в условиях финансовой стабильности появляется потребность в инвестициях, и рынок заемных средств должен на эту потребность откликаться.
  
  Заработать столько же, сколько удавалось в инфляционных условиях на краткосрочных кредитах, уже не удастся.
  
  В-третьих, банки вынуждены уменьшить удельный вес бесплатных обязательств до востребования (в том числе и валютных) при одновременном увеличении доли платных срочных обязательств.
  
  В результате всех этих изменений должна будет снизиться доля кредитных ресурсов, вращающихся внутри банковского сектора экономики. В основном это произойдет за счет возрастания доли кредитов реальному сектору (производственным предприятиям, торговле, сфере услуг и т. д.) и уменьшения доли средств, находящихся на корреспондентских счетах.
  
  По всей вероятности, будет несколько изменяться география рынка заемных средств в России. Сегодня Москва - явный лидер в банковском мире. Но в условиях финансовой стабилизации, когда потребуется привлекать дополнительные платные обязательства и расширять среднесрочное кредитование, Москве станет труднее, чем многим другим регионам. Во-первых, сильна будет конкуренция между самими московскими банками, поскольку ни в одном другом регионе страны такого количества банков просто нет. Во-вторых, в Москве будет наиболее сильная конкуренция со стороны небанковских финансовых посредников. За пределами же столицы москвичи столкнутся с конкуренцией местных структур. В этой конкуренции им может помешать недостаточное знание местных условий, что очень важно для осуществления инвестиционного кредитования.
  
  Таким образом, возможны в обозримой перспективе некоторая активизация работы на рынке заемных средств в регионах и увеличение роли региональных банков.
  
  Российский рынок заемных средств постепенно станет все больше походить на рынки ведущих в экономическом отношении стран мира. Обладатели свободных денежных средств получат возможность реального выбора банка, способного удовлетворить их требования. Они будут сознательно (а не в силу "денежной иллюзии") направлять свои капиталы на рынок заемных средств. Процентная ставка будет положительной. В целом рынок заемных средств станет более привлекательным и будет активно конкурировать за привлечение свободных денежных ресурсов с рынками капиталов и государственных ценных бумаг.
  
  РАЗДЕЛ 5. Из ранней истории банков
  
  В разделе 4 лекции 18 вы познакомились с фрагментами истории ростовщичества. Сейчас обозначим основные вехи развития банковского дела в его ранний период. Слово "банк", вошедшее практически во все европейские языки, ведет свое происхождение от итальянского "banco" - "скамья, прилавок" (на который менялы выкладывали свои деньги). Вспомните также аналогичные названия ростовщиков и менял: в Древней Греции - трапезиты (тралена - стол), в Древнем Риме - табулярии или менсарии (tabula, mensa -стол), на Руси - столешники.
  
  Мы не можем точно назвать время происхождения первых банковских учреждений, однако определенно известно, что отдельные виды банковских операций выполнялись еще в Древнем Вавилоне и Египте, Финикии и Карфагене, в Древней Греции и Риме. Так, история донесла до нас имена крупного вавилонского банкира Небоагиддина Эдисиби, помпейского - Цецилия Юкунда и многих других. Но с упадком этих государств умер и накопленный ими опыт кредитного дела.
  
  После эпохи великого переселения народов, к XII в. в Западной Европе снова появились учреждения банковского типа. Первоначально они занимались выполнением самых простых операций, таких как экспертиза и обмен монет разных стран и провинций, что было необходимым условием обеспечения торговли из-за необычайной пестроты монетных систем (так, в одной Германии к концу средних веков насчитывалось до 600 монетных дворов). Это так называемые разменные банки. Со временем, запасаясь благородными металлами в виде монет, они стали откупать у сюзеренов и городов право чеканки металлических денег.
  
  Разменным банкам приходилось устраивать специальные кладовые для хранения денег.
  
  Этими хранилищами стали пользоваться частные лица. Так появились учреждения, занятые хранением внесенных частными лицами денег и ценностей (так называемые сохранные банки), - первые общественные (паевые) банки Венеции 1157 г., Барселоны 1349 г., Генуи 1407 г. ("Compire di San Giorgio", ставший со временем фактическим центром всего европейского экономического мира на протяжении целых 70 лет, просуществовал до 1816 г.). Вклады должны были храниться неприкосновенными, выдаваться немедленно по востребованию, и за услуги их сбережения вкладчики платили банкам известное вознаграждение.
  
  Возникла особая банковская операция, называемая жиро (от итал. giro - круг, оборот): если два лица, из которых одно должно было заплатить другому, имели вклады в одном и том же банке, то вместо передачи наличных денег банк списывал по приказу владельца денег (жироприказу) требуемую сумму со счета одного и приписывал ее к счету другого.
  
  К XVI в. появились банки, специализирующиеся на операциях жиро. Такие банки получили название "жиробанки" (переводные банки). Например, "Banco del Giro" (Венеция, основан в 1584 г., получил это название в 1619 г.), "Wisselbank" (Амстердам, основан в 1609 г.), "Wechsel-Banco" (Гамбург, 1619 г.) и др. Операции жиро также позволяли купцам избегать убытков от широко распространенной практики порчи монеты. Для удобства расчетов в условиях многочисленности монетных систем суммы вкладов в жиробанк переводились обычно в единые условные платежные единицы, называемые "банковские монеты", с заранее установленным содержанием благородных металлов определенной пробы. Каждый значительный торговый центр имел свою банковскую монету, к которой приводились все "настоящие" деньги, находящиеся в обращении.
  
  С развитием торговых связей такие удобные безналичные жирорасчеты стали производиться не только между вкладчиками одного и того же банка, но и между вкладчиками банков разных городов и даже стран. Одним из прообразов таких расчетноклиринговых центров (как мы бы назвали их сегодня) были так называемые вексельные мессы (ярмарки) - 4 раза в год на протяжении XVI-XVII вв. (т. е. еще до образования специальных жиробанков) несколько десятков банкиров встречались в каком-либо городе (сначала во французских городах, затем преимущественно в итальянской Пьяченце) и производили взаимный зачет встречных обязательств, обслуживая таким образом значительную часть европейского торгового оборота. Эта "вексельная месса", именовавшаяся "fiere di Bisenzone" (от французского города Безансона, в котором проводилась в 1535-1568 гг.) и сохранившая свое название и в дальнейшем, контролировалась в основном генуэзскими банкирами.
  
  Постепенно банкиры, убедившись, что никогда вкладчики не требуют одновременного возврата всех вложенных средств, пришли к мысли пускать часть собранных денег в оборот. Так, с течением времени банки начинают сами платить вкладчикам некоторый процент как вознаграждение за передачу им во временное пользование своих денежных капиталов, которые эти банки употребляли для выдачи кредитов. Так сложился новый вид банков - вкладных (депозитных), становящихся посредниками между лицами со свободными средствами и нуждающимися в кредите.
  
  Географическим центром раннего кредита были итальянские торговые города-государства, прежде всего Венеция, Генуя, Флоренция.
  
  Вкладчики, вносившие свои деньги в банк, получали особые вкладные свидетельства, по предъявлении которых они могли получить свои деньги обратно. Постепенно вкладные свидетельства стали выпускаться на круглую сумму и без указания имени вкладчика.
  
  Одним из первых такими операциями стал заниматься Стокгольмский банк (основан в 1657 г.), выдававший расписки на предъявителя. Так появились банковские билеты, банкноты, по сути векселя банкиров. В Англии они сначала назывались "билеты золотых дел мастеров" ("goldsmiths' notes") - ювелиров, ставших первыми банкирами, затем -"билеты банкиров" ("bankers' notes"). Настоящие банковские билеты впервые стал выпускать Английский банк (Bank of England), основанный в 1694 г. При организации его впервые на первый план были выдвинуты не разменные или вкладные операции, а чисто кредитная функция. Основатели Английского банка ссудили под 8% годовых английское правительство суммой 1.2 млн фунтов стерлингов с целью продолжения войны с Францией и получили право выпустить банкноты на такую же сумму, таким образом как бы удвоили свой капитал. Банк в 1797 г. неожиданно прекратил размен своих билетов на звонкую монету (полноценные монеты из благородных металлов), что явилось фактическим банкротством, однако его билеты не переставали обращаться, а Англия в течение более 20 лет вынуждена была обходиться без металлических денег. По примеру Английского банка правительства других стран стали учреждать так называемые циркуляционные (оборотные) банки, которым было предоставлено право выпуска билетов на предъявителя. Значительную, но противоречивую роль в их развитии сыграл печально знаменитый банк Джона Ло, действовавший во Франции в 1716-1720 гг. и окончивший свое существование одним из самых грандиозных крахов в истории мировых финансов, во многом напоминающим, кстати, падение нашего отечественного "АО "МММ"". Крах банка Ло надолго остановил развитие банковского дела во Франции, и лишь в 1776 г. был основан банк "Caisse d'escompte", а затем и другие банки.
  
  Сначала сумма банковских билетов строго соответствовала сумме внесенных вкладов. Но так как часть билетов обращалась среди населения наряду с металлическими деньгами, не возвращаясь в банк, банкиры с течением времени убедились, что количество металлических денег, требуемых по билетам, находится в определенном пропорциональном соотношении к количеству самих билетов. Таким образом, они стали пользоваться возможностью выпуска фактически необеспеченных банкнот для увеличения объема активных операций (выдачи ссуд). Постепенно банкноты перестают быть свидетельством о конкретном вкладе, становясь скорее свидетельством о кредите или платеже, выданном данным банком своими билетами. Такие банки, увеличивающие свои оборотные средства путем выпуска (эмиссии) банкнот, получили название билетных, или эмиссионных. К третьей четверти XVIII в. английские банкиры ввели в обращение первые чековые книжки, представлявшие собой набор векселей, выданных на имя банка и подлежащих оплате по предъявлению.
  
  С этого же времени мы можем констатировать бурный рост банковских учреждений на Западе и усложнение производимых ими операций. В 1765 г. учреждается "Королевский жиро- и заемный банк Берлина" ("Knigliche Giro- und Lehnbank in Berlin"). В США первым банком, получившим право заниматься банковской деятельностью от американского правительства, стал в 1781 г. филадельфийский Северо-Американский банк. В России первые банки появились при Елизавете Петровне в 1754 г., когда был издан Указ об основании Дворянских заемных банков в Москве и Петербурге и Купеческого банка в Петербурге. В 1768 г. основан чисто депозитный Ассигнационный банк, положивший начало бумажному обращению в России. Крупные частные банки появились фактически только после выхода "Положения о городских общественных банках" в 1862 г.: в 1864 г. были учреждены "Первое общество взаимного кредита" и Санкт-Петербургский частный коммерческий банк. Государственный банк России основан в 1860 г.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. Предпочтения потребителя при межвременном выборе описываются функцией
  полезности U(c0 , c1) = c0, c1, где c0 - расходы на потребление в текущем периоде; c1 - в
  будущем. Доходы в текущем и будущем периодах равны соответственно m0 = 100, m1
  =180.
  
  а) Найти функцию спроса-предложения потребителя на рынке заемных средств.
  
  б) При каких значениях процентной ставки потребитель выйдет на рынок со спросом, при
  каких - с предложением?
  
  в) Найти раздельно функции спроса и предложения.
  
  2. а) При любых ли сочетаниях настоящего и будущего доходов потребитель, имеющий ту
  же функцию полезности, что и в предыдущей задаче, при некотором уровне процентной
  ставки выйдет на рынок заемных средств со спросом? с предложением? б) Обобщите
  результат на случай произвольной симметрической функции полезности U(x,y) = U{y,x)
  (потребителю безразлично, "x сейчас, а у потом" или "у сейчас, а х потом").
  
  Лекция 38. Капитализация
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Иметь или не иметь?
  
  БАРБОС. Имущество, имущество... Хозяин с другом частенько говорит про имущество. Имущество - это то, что имеешь. А что я имею? Намордник... От него мне никакой пользы. Это, вероятно, не мое имущество, скорее всего - хозяина. Другое дело -подстилка. Или будка на даче. Вот это вещи полезные.
  ИГОРЬ. Скажи, пожалуйста, мой предприимчивый друг, ты ведь покупал швейные машины для своей мастерской?
  
  АНТОН. Конечно.
  
  ИГОРЬ. А также ткань, нитки, фурнитуру?
  
  АНТОН. Ну, да. Но только ткань, нитки и фурнитуру я постоянно покупаю, а швейные машины я купил.
  
  ИГОРЬ. Ты меня правильно понял. Я хотел поговорить с тобой о капитальных ресурсах, т. е. о производственных ресурсах длительного пользования. Ведь швейная машина используется не так, как ткань.
  
  АНТОН. Конечно. Швейная машина будет служить несколько лет, и с ее помощью будет сшито много курток, брюк и плащей.
  
  ИГОРЬ. Иначе говоря, потребляется не сама машина, а ее услуги. Нельзя ли было бы купить не машину, а только услуги?
  
  БАРБОС. Купить услуги машины без самой машины - прекрасная мысль. Я, признаться, очень не люблю кошек. Но испытываю определенную симпатию к Чеширскому коту. Его улыбка особенно приятна тем, что не требует присутствия самого кота.
  
  АНТОН. В принципе можно. Если взять машину в аренду. В этом случае я покупал бы ее услуги, так сказать, в чистом виде.
  
  ИГОРЬ. И регулярно платил бы за них арендодателю - собственнику машины.
  
  АНТОН. А собственник регулярно получал бы доход, ничего для этого не делая.
  
  ИГОРЬ. Как сказать. Чтобы получать этот доход, он должен был бы предварительно купить машину. Точнее, право собственности на машину. Машина у тебя, а право собственности - у него.
  БАРБОС. Голова идет кругом... Всюду чеширские коты... АНТОН. И обходится это право недешево.
  ИГОРЬ. Да, ему пришлось бы отказать себе в каких-то потребительских удовольствиях: может быть, в путешествии, а может быть, в покупке нового телевизора.
  
  АНТОН. Ну, он не навсегда отказывается от потребительских благ. Он их перераспределяет во времени. Можно сказать, что он единовременно платит за весь будущий поток доходов.
  
  ИГОРЬ. То есть он руководствуется теми же мотивами, что и человек, предлагающий деньги взаймы: он отказывается от потребления сейчас для получения дохода потом. Цена, которую он платит, - это, как говорят, капитализированный поток будущих доходов. Ну, а ты зачем купил машины? Ты ведь не сдаешь их в аренду.
  
  АНТОН. Да, но теперь я пользуюсь услугами машин и никому ничего за них не плачу.
  ИГОРЬ. Кстати, твоя мастерская использует и капитальные ресурсы совсем другого рода.
  
  АНТОН. Что ты имеешь в виду?
  
  ИГОРЬ. Разработки дизайнера, конструктора, технолога.
  
  АНТОН. Да, верно. У нас прекрасный дизайнер. Мы сейчас шьем по его моделям, и спрос на наши вещи невероятно вырос. Лист бумаги с его эскизом имеет для нас громадную ценность.
  
  БАРБОС. Чувствуется, что любимый писатель Антона - Станислав Ежи Лец. Ведь это его слова: "Исписанная бумага ценится значительно дороже или значительно дешевле чистой - в зависимости от того, кто ее исписал".
  
  ИГОРЬ. Вот видишь. Стало быть, и этот лист бумаги тоже имущество твоей мастерской, и притом весьма ценное. К тому же оно не ломается и не изнашивается.
  
  АНТОН. Да, но устаревает. Надеть прошлогоднюю куртку еще можно, но продать - уже нельзя.
  
  ИГОРЬ. Кстати, куртка - ведь тоже ресурс более или менее длительного пользования.
  
  АНТОН. Да, только не производственный, а потребительский. Ресурс потребления. Каждый раз, надев в ветреную погоду свою уютную куртку, ты потребляешь ее услуги.
  
  ИГОРЬ. Когда мы во втором выпуске говорили о потребительском поведении, мы молча предполагали, что домашнее хозяйство покупает только блага, так сказать, текущего потребления - хлеб, зрелища и так далее.
  
  АНТОН. Давай уточним. Что значит "блага текущего потребления"?
  
  ИГОРЬ. Изволь. С нашей точки зрения, это те блага, которые приносят полезность только в том же периоде, в котором они приобретены. Но потребитель покупает и капитальные блага - мебель, бытовую технику, книги. Ты, кажется, собирался купить велосипед?
  
  АНТОН. Велосипед, между прочим, можно взять напрокат. Как ты полагаешь, в каких случаях выгоднее купить, а в каких - взять напрокат?
  
  ИГОРЬ. Здесь могут быть самые разные обстоятельства. Если ты обычно велосипедом не пользуешься, но друзья приглашают тебя в путешествие на велосипедах на пять дней, то тебе выгоднее взять его напрокат. За те дни, которые ты оплатишь, ты проведешь в седле много времени и проедешь много километров.
  
  АНТОН. Нет, это не для меня. Я люблю иногда прокатиться полчасика, когда есть настроение.
  
  ИГОРЬ. В таком случае тебе лучше купить. Зачем тебе оплачивать почти постоянно простаивающий велосипед?
  
  БАРБОС. Как все-таки хорошо иметь будку в собственности и целыми днями бегать по улице, не думая о том, что будка стоит пустая. И только когда идет дождь, вспоминать, что у тебя есть собственная крыша!
  РАЗДЕЛ 1. Цена права собственности
  
  В каких единицах измеряется цена ресурса?
  
  Вопрос может показаться странным, ответ - очевидным: в денежных единицах за единицу ресурса. Скажем, в рублях за тонну, за кубометр и т. д.
  
  Тем не менее мы зададимся этим вопросом, чтобы уточнить некоторые положения теории факторных рынков средствами анализа размерностей. Такой подход хорошо зарекомендовал себя в так называемых точных науках, и если экономика претендует на точность, ее утверждения должны выдержать и испытание методом размерностей.
  
  Как мы знаем, цена спроса фирмы на ресурс определяется величиной предельной выручки от предельного продукта ресурса. Рассматривая функционирование фирмы, мы измеряем выручку денежной суммой, получаемой в единицу времени, и выражаем, например, в руб./мес. Допустим, что фирма использует наряду с другими ресурсами бензин и машины.
  
  Дополнительная выручка измеряется в руб./мес., дополнительное использование бензина -в л/мес. Таким образом, единицей измерения предельной выручки от предельного продукта бензина, а стало быть - и цены бензина, служит:
  
  
  Л / НвС.
  
  Именно в этих единицах и выражается цена, по которой производятся покупка и продажа бензина.
  
  Обратимся теперь к цене машины. Дополнительное количество привлекаемых машин измеряется, естественно, в машинах, а дополнительная выручка, как и ранее, - в руб./мес.
  
  Таким образом, для предельной выручки от предельного продукта машин и для их цены получаем в качестве единицы измерения:
  
  
  Но цена, по которой продаются и покупаются машины, не выражается в рублях за машино-месяц (или в рублях в месяц за машину). В таких единицах выражается цена аренды машины. Таким образом, те принципы формирования цен производственных ресурсов, которые рассмотрены в предыдущих лекциях настоящего выпуска, определяют не цену покупки машины, а цену ее аренды.
  
  Сказанное относится к любым капитальным ресурсам и объясняется характером их производственного использования: они служат в течение более или менее длительного времени, и объем производства связан с количеством ресурса, имеющимся в наличии во время производственного процесса. Можно сказать, что в производственном процессе потребляются не сами капитальные ресурсы, а их услуги, измеряемые количеством ресурса и временем его использования. Ясно, что если в течение месяца фирма потребила услуги оборудования в количестве 30 станко-месяцев, то это равносильно использованию фирмой 30 станков.
  Возможность взять и сдать в аренду капитальный ресурс означает существование рынка проката ресурса, или рынка услуг этого ресурса. В то же время станкостроительные заводы не продают станко-часы, строительные фирмы не сдают дома в аренду. Они продают станки и дома покупателям, которые становятся собственниками приобретенного ресурса. Таким образом, существование рынка проката капитального ресурса предполагает наличие также рынка, на котором продаются и покупаются права собственности на этот ресурс.
  
  Какова цель такого приобретения?
  
  Во-первых, собственник может сдать принадлежащий ему ресурс в аренду и затем в течение срока его службы получать доход в виде арендной платы.
  
  Во-вторых, право собственности может приобрести владелец фирмы, применяющей данный ресурс для своих производственных нужд. В величину неявных затрат фирмы войдут альтернативные затраты привлечения собственного капитального ресурса на уровне арендной платы - как неполученный доход от сдачи в аренду. Но никаких выплат за использование собственного ресурса фирма не производит. Если за базу для сравнения принять аренду ресурса, то величина экономических затрат останется без изменения, а владение ресурсом на правах собственности окажется равносильным получению дохода в размере арендной платы.
  
  Таким образом, право собственности на капитальный ресурс в любом случае дает собственнику возможность получать доход - явный или неявный - в размере арендной платы. В момент приобретения ресурса покупатель вносит плату в размере капитальной цены (цены права собственности) ради получения в будущем распределенного во времени дохода, определяемого величиной прокатной (арендной) цены. Сделка окажется в интересах покупателя, если ценность ожидаемого дохода покрывает разовый расход в момент покупки. Это условие устанавливает связь между ценами ресурса на двух рынках, т. е. между капитальной и прокатной ценами. Для выяснения того, каким образом формируется капитальная цена, рассмотрим следующую схему использования некоторого ресурса, скажем, станка. Допустим, что домашнее хозяйство покупает станок и сдает его в аренду фирме на весь срок службы. Отметим два обстоятельства. Во-первых, домашнее хозяйство приобретает по существу только право собственности. Станок прямо с завода, где он изготовлен, или, может быть, со склада торгующей организации доставляется в цех фирмы-арендатора и устанавливается там. Собственник может никогда его не видеть. Он только вносит деньги на покупку.
  
  В этом отношении его положение аналогично положению заимодавца: тот, положив деньги в банк или дав их взаймы другим способом, может не интересоваться тем, чту с ними происходит в дальнейшем. Оба заинтересованы лишь в получении дохода, один - от сдачи станка в аренду, другой - от предоставления денег в пользование. Во-вторых, при покупке капитального блага домашнее хозяйство вносит деньги сейчас, а доход получит потом. В этом также аналогия с предоставлением денег взаймы: домашнее хозяйство, приняв решение о покупке бесполезного в бытовом обиходе права собственности на станок, тем самым произвело акт межвременного выбора: оно перераспределило во времени свой доход, расходуемый на потребление. Таким образом, участие в рынке заемных средств в качестве кредитора и в рынке капитальных благ в качестве покупателя - альтернативные, конкурирующие друг с другом способы поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что сегодняшняя ценность будущих доходов для покупателя ресурса определяется теми же самыми условиями, что и для кредитора. Напомним эти условия. Пусть на рынке заемных средств сложилась норма дохода r за определенный период (например, за год). Доход At через t лет кредитор может получить, дав сегодня взаймы сумму B, удовлетворяющую равенству:
  
  At = B(1 + r)t,
  
  так что:
  
  
  
  
  Это и есть сегодняшняя ценность дохода At, ожидаемого черезt лет. Нам удобно будет в дальнейшем наряду с нормой дохода r использовать другую характеристику изменения ценности во времени - коэффициент дисконтирования[1] за тот же период:
  
  
  ~1 + г' (1)
  
  Если через 1, 2, T лет ожидается получение дохода соответственно A1, A2, At, то сегодняшняя ценность такого потока доходов есть величина:
  
  
  
  (2)
  
  Допустим теперь, что At - это величина арендной платы за пользование станком в течение t-го года его эксплуатации. Если свойства станка (производительность, затраты по эксплуатации) с течением времени не изменяются, то величина арендной платы может быть постоянной в течение всего срока службы. Но если станок стареет, производительность его снижается, а уход за ним стоит все дороже, то арендатор не согласится платить за старый станок столько же, сколько за новый, и размер арендной платы будет понижаться, так что в общем случае величины At могут быть различными.
  
  Будем считать, что арендная плата вносится в конце каждого года. Тогда равенство (2) будет выражать сегодняшнюю ценность для инвестора дохода от сдачи станка в аренду.
  
  Пусть P обозначает капитальную цену станка. Захочет ли потенциальный инвестор его купить? Если P > PV, то - нет: тот же доход он может получить, дав взаймы сумму, равную PV, т. е. меньшую, чем нужно заплатить за станок.
  
  Но если капитальная цена ниже сегодняшней ценности аренды, то такая ситуация означает отсутствие равновесия на рынках аренды и покупки станков. Выгодность покупки станков привлечет обладателей свободных денег, что повысит спрос на рынке покупки станков и тем самым повысит капитальную цену. Это с одной стороны. С другой стороны, повысится предложение станков, сдаваемых в аренду, а это снизит их прокатную цену, а значит, величину PV.
  
  В том же направлении произойдет также сдвиг равновесия на рынке заемных средств.
  
  Отказ части домашних хозяйств от предоставления кредитов ради приобретения станков сократит предложение на рынке заемных средств и тем самым вызовет повышение нормы дохода r (понижение коэффициента дисконтирования); это, как показывает равенство (2), опять-таки повлечет за собой снижение PV. Таким образом, в равновесной ситуации на совершенных рынках выполняется равенство , так что правую часть равенства (2) можно рассматривать как значение равновесной капитальной цены:
  
  
  
  (3)
  
  В уже упоминавшемся частном случае, когда At = A = const, выражение для капитальной цены упрощается:
  
  
  
  t-:I
  
  Используя известную формулу для суммы геометрической прогрессии, получим:
  
  
  РшА^ГжЛУа-Т
  или, окончательно:
   P = A / R (1 - dT). (4) Теперь покажем, что полученные результаты носят достаточно общий характер.
  Во-первых, при других формах использования капитального ресурса результаты оказались бы теми же самыми. Если бы фирма, располагая достаточными денежными средствами, сама приобрела станок, то альтернативные затраты его производственного использования равнялись бы арендной плате, не полученной фирмой, и должны были бы уравновешиваться неполучаемым процентным доходом от альтернативного использования денежных средств (их можно было бы положить в банк). Если же фирма, не имея своих средств, берет для покупки станка деньги в кредит у банка, то, возвращая долг с процентами в размере арендной платы, фирма должна обеспечить банку (а следовательно, его вкладчикам) получение дохода на уровне нормы.
  
  Проиллюстрируем сказанное числовым примером. Пусть срок службы станка - 3 года, арендная плата - 1000 тыс. р./год; норма дохода по займам составляет 25% в год, так что норма дисконта равна 1/(1+0.25) = 0.8. Тогда в соответствии с равенством (4) равновесная цена станка равна:
  
  P = 1000/0.25(1 - 0.83) = 1952 тыс. р.
  
  Допустим, что фирма берет эту сумму в кредит, обязуясь вернуть долг с 25% годовых в течение 3 лет и выплачивая в качестве возврата долга сумму, равную арендной плате.
  
  Долг к концу 1-го года вырастет до величины 1952 1.25 = 2440 тыс. р., из которых 1000 тыс. р. будет тут же уплачена. Итак, остаток долга к концу 1 -го года составит:
  1925 1.25 - 1000 = 1440 тыс. р.
  К концу 2-го года:
  1440-1.25 - 1000 = 800 тыс. р.
  Наконец, к концу 3-го года:
  
  800-1.25 - 1000 =0,
  
  фирма полностью рассчиталась с кредитором.
  
  Во-вторых, коэффициент дисконтирования, связывающий прокатные цены с капитальными, - один и тот же для всех капитальных благ, будь то оборудование, земля, строения или компьютерные программы: его величина регулируется рынком заемных средств. Причина этого состоит в том, что денежные средства могут свободно перераспределяться между рынком заемных средств и рынками собственности на все конкретные капитальные ресурсы (напомним, что рынки по предположению являются совершенными). Все эти рынки тесно взаимосвязаны и в совокупности могут рассматриваться как единый рынок - рынок капитала. Структура такого рынка схематически показана на рис. 1.
  
  Проанализируем некоторые принятые нами допущения. Утверждая, что коэффициент дисконтирования один и тот же для всех капитальных благ, мы исходили из того, что покупатель ресурса точно знает величину своих будущих доходов. Но будущее, особенно отдаленное, таит в себе значительную неопределенность. Покупатель рискует не получить ожидаемого дохода. Обычное свойство потребителя - несклонность к риску - означает, что он согласится на рискованное вложение своих средств лишь при условии, что норма процентного дохода окажется больше, чем для вложения с гарантированным исходом, и тем больше, чем выше уровень риска. Не углубляясь здесь в эту проблему, ограничимся лишь констатацией того обстоятельства, что рынок выравнивает доходности (и, следовательно, коэффициенты дисконтирования) для вложений с одинаковым уровнем риска. Таким образом, уровень доходности, формирующий сегодняшнюю ценность предстоящих доходов, зависит, помимо прочих обстоятельств, от риска вложения.
  
  
  Рис. 1. Рынок капитала. Сдвиг равновесия на рынке заемных средств смещает равновесие на рынках капитальных ресурсов A, D. Сдвиг равновесия на любом из рынков капитальных ресурсов смещает равновесие на рынке заемных средств и тем самым воздействует на рынки остальных ресурсов.
  
  Далее. При обсуждении формирования капитальной цены ресурса мы предполагали, что домашнее хозяйство покупает право собственности на определенный вид ресурса и предоставляет этот ресурс фирме. В действительности домашнее хозяйство гораздо чаще покупает все ресурсы, которые использует фирма. Разумеется, один человек редко приобретает имущество фирмы целиком. Обычно он покупает небольшую его часть. Если фирма принадлежит акционерному обществу, выпустившему 1000 акций, то покупка одной акции означает приобретение права собственности на имущества фирмы,
  
  включающего все используемые ею капитальные ресурсы. Рыночная цена акции при этом должна составлять тысячную долю цены имущества фирмы.
  
  
  Имущество фирмы представляет собой целостный комплекс различных ресурсов, удачное сочетание которых может обеспечить извлечение значительного дохода из их совместного использования. Цена имущества фирмы, как это следует из изложенного выше, определяется сегодняшней ценностью предстоящих доходов.
  
  [1] Термин "дисконтирование" (от англ. discount - скидка) возник в сфере вексельного обращения. По истечении срока погашения векселедержатель получает номинальную сумму. Цена векселя при его покупке ниже номинала на величину, зависящую от времени, оставшегося до истечения срока погашения.
  
  РАЗДЕЛ 2. Вечные и изнашиваемые ресурсы
  
  Вернемся к рассмотренному выше случаю: ресурс в течение всего срока службы сохраняет неизменными свои эксплуатационные свойства, и арендная цена все время остается постоянной. Чем дольше прослужит такой ресурс, тем больше в общей сложности он принесет дохода и тем больше он должен стоить. Капитальная цена такого ресурса описывается равенством (4), в котором влияние срока службы выражается членом dT. Графически зависимость представлена на рис. 2 для значений: A = 100 и r=25 % в год (d = 0.8). С увеличением срока службы цена, естественно, возрастает, но d < 1, и при неограниченном увеличении срока службы величина dT стремится к нулю.
  Соответственно капитальная цена стремится к пределу: P = A / r (5)
  который может рассматриваться как цена ресурса с бесконечным сроком службы.
  Существуют ли такие "вечные" ресурсы? Да, существуют. Примером может служить земля, в особенности если нас интересует не ее плодородность, наличие в ней полезных ископаемых и т. п., а лишь возможность использовать территорию для размещения того или иного производства. В этом отношении с землей с течением времени ничего не произойдет, и равенство (5) показывает цену купли-продажи земли в зависимости от величины арендной платы.
  
  Р
  400 300 200 100
  
  Кроме того, существуют "почти вечные" ресурсы. График рис. 2 показывает, что для r = 25 % в год при сроке службы 15 лет цена практически не отличается от предельной. Так как 0.8ZU ~ 0.01, срок в 20 лет можно считать "практически бесконечным", если нас
  567 устраивает относительная погрешность в 0.01 (с учетом неопределенности будущего нас устроил бы и более грубый результат). Нетрудно подсчитать, что при r =10 % в год "практическая бесконечность" наступит через 48 лет. Такие сроки службы не являются чрезмерно большими для зданий и многих сооружений, так что и они могут быть включены в число "почти вечных" ресурсов. Теперь обратимся к вопросу о цене подержанного ресурса. Этот вопрос будет нас интересовать не сам по себе. С его помощью нам удастся понять, как изменяется ценность капитального ресурса в течение его срока службы. Допустим, некто решает купить станок; полный срок службы станка составляет T периодов, а возраст станка на момент покупки равен s. Покупатель руководствуется теми же мотивами, что и при покупке нового станка, и равновесная цена станка в возрасте s (обозначим ее Ps) определяется оставшимся до конца срока службы потоком доходов, которые получит новый собственник:
  
  
  
  (-1
  
  Здесь учтено, что к концу t-го периода владения станком новым собственником возраст станка будет s+t, и доход за этот период составит As+tЗаметим, что равенство (6) описывает также цену нового станка (его возраст при покупке равен нулю), так что выражение (3) может рассматриваться как частный случай при s = 0; цену нового ресурса теперь уместно обозначить P0. Цена нового ресурса называется его первоначальной ценностью. С возрастом ценность ресурса изменяется. Ценность ресурса, достигшего возраста s, определяется равенством (6) и называется остаточной ценностью. Остаточная ценность - это та цена, по которой ресурс мог бы быть продан в том или ином возрасте, вне зависимости от того, будет ли он продан в действительности. В течение срока службы ресурса его ценность изменяется от первоначальной до нуля (при s = T). Величина снижения ценности ресурса за s-й период его службы называется обесценением; для этой величины будем использовать обозначение Ds. В силу определения:
  
  Ds = Ps-1 - Ps.
  
  Выражение для обесценения в течение s-го периода легко получить с помощью следующего рассуждения. Допустим, некто приобретает ресурс в возрасте , в течение одного периода владеет им, получает арендный доход As и продает по цене Ps. Выручка от продажи также является его доходом, так что цена, по которой он купил ресурс, должна удовлетворять равенству:
  
  
  
  
  откуда:
  
  P-t~P*~A,-rPs-i
  
  Таким образом:
  
  
  
  
  В предыдущем разделе мы рассмотрели числовой пример формирования цены ресурса, который служит три года и ежегодно приносит доход, равный 1000 тыс. р. При процентной ставке 25% в год его первоначальная ценность составила 1952 тыс. р. Его обесценение в течение 1-го года составит D1 = 1000 - 0.25 1952 = 512тыс. р., остаточная ценность P1 = 1952 - 512 =1440 тыс. р. Приведем без комментариев следующие результаты:
  D2 = 1000 - 0.25 1440 = 640 p.; P2 = 1440 - 640 = 800 p.;
  В итоге станок за три года полностью обесценился: 1952 - (512 + 640 +800) = 0. Сравните промежуточные значения остаточной ценности с ежегодными остатками долга в рассмотренном случае, когда под покупку станка брался кредит и погашался ежегодно в размере арендной платы.
  
  Обесценение, как правило, положительная величина. С течением времени остающийся предстоящий поток доходов сокращается; возможно, ухудшаются также эксплуатационные характеристики ресурса. Но не исключена возможность возрастания остаточной ценности ресурса в отдельные периоды. Допустим, некоторый станок в течение 1 -го года эксплуатации приносит небольшой доход из-за того, что его нужно приспособить к работе в данных условиях, устранить скрытые дефекты изготовления и т. д. В течение 1-го года станок "созревает". Если A1 < rP0, то "зрелый" станок в возрасте одного года будет иметь остаточную ценность, превышающую первоначальную, так что
  D1 < 0.
  
  Перечисленные выше причины обесценения носят технологический характер. Для снижения ценности ресурса по этим причинам раньше использовался термин "физический износ". Но существуют и иные причины обесценения, связанные с условиями хозяйствования. За время функционирования ресурса может снизиться спрос на его услуги. Обычная причина этого связана с появлением в ходе технического прогресса ресурса-субститута, более дешевого или более продуктивного. Кроме того, возможно падение спроса на продукт, производимый с использованием данного ресурса.
  
  Обесценение, вызванное хозяйственными причинами, обозначалось термином "моральный износ".
  
  Оборудование подвержено обесценению под влиянием и физических, и хозяйственных причин. А такие ресурсы, как защищенные авторскими правами конструктивные или технологические решения, компьютерные программы и т. д., физически не стареют, но устаревают и обесцениваются, вытесняясь более совершенными.
  
  РАЗДЕЛ 3. Цена раба
  
  Человек рождается свободным. Но человечество пережило эпохи, когда рабство было нормой. Труд является фактором, который покупают регулярно в каждом периоде производства. Покупая раба, производитель получал в свое распоряжение его труд на очень долгий срок, он приобретал как бы большой запас этого фактора. В хозяйстве существовало два рынка - невольничий рынок, где рабы покупались, и рынок, где их можно было взять напрокат. Как же происходило ценообразование на этих рынках? В условиях рабовладения рабочая сила становится объектом капиталовложений, способом связывания капитала (таким же, как земля или оборудование). Попробуем представить себе, что означает обычный невольник с точки зрения потока затрат и доходов, связанных с его использованием. Предположим, что он живет 45 лет (для раба античного мира это даже слишком много, а для раба Америки XIX в. - мало). Отложим этот отрезок времени на оси абсцисс (рис. 3), а на оси ординат будем изображать потоки затрат и доходов. До 5 -6 лет ребенка нужно только кормить и одевать. Приблизительно в 6 лет он начинает работать - сначала его производительность невысока, но с каждым годом увеличивается.
  
  На определенном году жизни, обычно это происходит в промежутке между 10 и 15 годами, выручка от продажи его продукта начинает превышать текущие затраты -невольник начинает приносить прибыль (выделено жирным). Этот разрыв продолжает увеличиваться и становится главным источником покрытия расходов тех лет, когда раб прибыли не приносит. К 20 годам невольник достигает зрелого возраста - он и ест, и работает как взрослый раб. До 40 лет он работает в полную силу, причем его производительность немного повышается, достигая максимума в 30 лет. Но потом невольник постепенно теряет работоспособность и в последние несколько лет приносит хозяину опять одни убытки.
  
  Сколько должен стоить такой источник дохода?
  
  
  Рис. 3. Затраты на содержание и выручка от продажи продукции раба в течение его жизни.
  
  Давайте сначала разберемся с принципами формирования спроса. Когда кто-то хочет купить раба, его совершенно не интересует, чту было истрачено на него и чту было получено от продажи его продукта до этого. Он купит раба только в том случае, если это капиталовложение принесет ему отдачу не меньшую, чем альтернативное вложение денег, например предоставление в долг под проценты. Поэтому максимальная цена раба любого возраста, которую согласится заплатить покупатель, будет равна чистой сегодняшней стоимости будущего потока затрат и доходов. Для раба из нашего примера, достигнувшего 15 лет, это NPV потоков за следующие 25 лет использования, а в возрасте 35 лет это капитализированная прибыль оставшихся 5 лет использования. На рис. 4 изображено изменение этой оценки раба на протяжении всей его жизни. Наибольшего значения эта величина достигает в промежутке между 18-20 годами жизни невольника -как раз в это время его и стараются купить[2].
  Поэтому и мы остановимся на рынке рабов этого возраста. Поскольку каждый следующий раб, применяемый любым производителем, приносит все меньший прирост продукта (что выражается в уменьшении длины всех отрезков, изображающих выручку на рис. 3), NPV будущего потока прибыли у него будет меньше, чем у предыдущего. Это означает, что производители будут согласны купить каждого следующего раба за все меньшую цену.
  
  Если мы нанесем на график последовательно убывающую NPV дополнительных рабов для всего хозяйства, то у нас получится не что иное, как кривая спроса на рабов этого возраста (рис. 5).
  
  
  Рис. 5. Спрос и предложение на рынке 20-летних рабов.
  
  P - цена раба; Q - число рабов.
  
  А что должны получить продавцы, чтобы им было выгодно "выращивать" рабов? Чем определяется предложение на этом рынке?
  
  Обратите внимание, что до года продаж, за исключением последних 2-3 лет, тот, кто "выращивал" раба, имел одни убытки, которые можно рассматривать как последовательно совершаемые инвестиции в объект, который предстоит продать в 20-летнем возрасте.
  
  Если их привести к моменту продажи, то мы получим цену продавца P , - только зная, что он получит сумму не меньше этой, продавец будет "выращивать" невольника на продажу.
  
  Предположим, что затраты по "выращиванию" раба у всех рабовладельцев одинаковые и приведенные к 20-му году его жизни равны PS. Так число 20-летних рабов в каждый момент времени ограничено, кривая предложения имеет форму, показанную на рис. 5
  (кривая S).
  
  E S
  В ситуации, представленной на рис. 5, видно, что установится цена P , превышающая P .
  
  При этом продавцы рабов получат дополнительную выручку сверх затрат на "выращивание" невольников (заштрихованный прямоугольник на рис. 5), экономическую ренту. Но экономической прибылью она являлась бы только в том случае, если бы продавцы "выращивали" рабов из ничего (например, находили в капусте) или если бы источником рабов были войны и производители подсчитывали бы NPV затрат на покупку и доставку пленных. В нашем случае эта прибыль является просто дополнительной отдачей от женщин-рабов. Поэтому цена женщины должна формироваться таким образом, чтобы включать в капитализированном виде чистую прибыль от продажи в будущем ее
  
  
  
  вкладывал деньги в "говорящий предмет длительного пользования". Сейчас мы так покупаем стиральную машину, кухонный комбайн, пылесос, телевизор, магнитофон и, наконец, автомобиль. А древние состоятельные люди покупали себе прачку, кухарку, уборщицу, танцовщицу, музыканта и носильщиков. В данном случае мы совсем ничего не можем сказать о расчетах покупателя, так как отдача была не денежная, а непосредственно в виде полезностей. Конечно, и здесь покупатель сравнивал ожидаемые выгоды с ожидаемыми затратами, но это уже предмет теории потребления, и в частности ее раздела о потреблении демонстративном. Но спрос потребителей участвовал в образовании общего спроса на рабов и сказывался в конечном счете на их более высокой цене.
  
  Интересно, что цены на женщин, которые использовались именно в домашнем производстве развлечений, были в античном мире несколько выше, чем на мужчин.
  
  Денежная оценка их искусства развлекать оказывалась больше прибыли, приносимой представителями другой половины человечества. Создание семей у рабов в периоды расцвета этих государств выгодным не было (пленные рабы обходились дешевле), и цена рабынь не включала капитализированной прибыли от продажи их детей.
  
  А для этой другой половины существовало множество различных способов занятости. В сельском хозяйстве покупка рабов была одним из видов капиталовложений наряду с покупкой земли, скота и инвентаря. В ремесленном производстве рабы производили все, начиная от изготовления мечей и щитов и заканчивая выделкой флейт и кифар. Древние греки настолько отдалялись от производства, что покупаться и продаваться могли целые мастерские со всем персоналом, включая главного управляющего. Рабы проникали даже в торговлю и банковское дело, выполняя роль агентов своих хозяев.
  
  Сколько же стоили эти рабы? Известно, что во времена Ксенофонта (ок. 435-355 гг. до н. э.) в Афинах средняя цена неквалифицированного раба составляла 2 мины.[3] Она могла колебаться от 1.5 до 2.5 мины, но именно это среднее значение чаще всего встречается в источниках. 2 мины составляла выкупная цена после Персидских войн (479 -435 гг. до н. э.), что является не чем иным, как альтернативными затратами продажи пленника на внутреннем рынке.
  
  В работе Ксенофонта "О доходах города Афины" сохранились сведения о широко распространенной прокатной плате[4] за использование одного раба на серебряных рудниках - еще одно место применения рабов, где некоторые греки владели тысячами невольников. Все говорит о том, что это была довольно устойчивая система, которая дает нам возможность проверить вышеизложенные принципы ценообразования.
  
  Прокатная плата 1 обол в день представляла собой именно чистую выручку, так как содержал рабов весь период найма тот, кто их использовал. Таким образом, максимально возможная прибыль в год составляла 360 оболов (0.6 мины).
  
  Срок службы рабов был небольшим, так как и продолжительность их жизни тогда была короче и работа на рудниках очень вредной. Поэтому мы можем взять за основу 10 лет эксплуатации (хотя минимальная продолжительность могла составлять 5 лет, а максимальная - 15).
  
  Процентная ставка для того времени колебалась в пределах 12-18% годовых, но могла подниматься в отдельных случаях до 30%. Для расчетов мы можем взять 20%. Таким образом, в среднем случае (при 10 годах службы раба, 20%-ной ставке процента и прокатной плате 0.6 мины в год за одного раба) по уже известной вам формуле получаем:
  
  _Я1-У(1 + Г)"_01-1/Ь2"
  Р = н = 0.6^ ^ = 2,5ПИНЫ,
  
  что достаточно близко к указываемой источниками цене 2 мины. При более или менее правдоподобных значениях показателей n, r или H цена раба могла колебаться в пределах от 1.3 до 2.8 мины.[5]
  
  2 мины стоил неквалифицированный раб. Конечно же, рабы, обученные какому-нибудь ремеслу или искусству, стоили дороже, так как давали повышенную отдачу по сравнению с необученными. Согласно исследованиям известного историка,[6] в период между Пелопоннесской войной (434-404 гг. до н. э.) и завоеваниями Александра Македонского (334-325 гг. до н. э.) в Древней Греции рабы-ремесленники стоили 3-4 мины, руководители мастерских ("менеджеры" античного производства) - 5-6 мин, рабы, обладающие выдающимися способностями или знаниями, - 10-15 мин, а самые красивые наложницы или танцовщицы - 20-30 мин. По мнению Ксенофонта, уже упомянутый Никий заплатил целый талант за особенно способного ("талантливого") управляющего рабами на его копях.
  
  В III в. до н. э. начинается расцвет другого античного государства - Древнего Рима.
  
  Успешные войны обеспечивают большой приток невольников, и к II в. до н. э. число рабов уже достигает 40% всего населения, а вилла с 20-30 рабами становится основной формой организации земледелия.
  
  К сожалению, мы ничего не знаем о прибыльности этих хозяйств. Главные "учебники по бизнесу" того времени, которые чаще всего носили название "О сельском хозяйстве",[7] содержали подробнейшее описание образцовой виллы с указанием необходимого количества работников, скота, инвентаря - всего вплоть до последнего гвоздя. Но там ничего не говорилось о прибыльности хозяйств и о том, как нужно покупать рабов. "Раб должен работать или спать" - вот главное правило, которым должен был руководствоваться хороший хозяин. Покупая рабов, древние римляне (а также и греки), вероятно, просто ориентировались на приблизительную прибыльность уже существующих хозяйств (что, однако, не мешало ценам на рабов устанавливаться под воздействием принципов, изложенных выше).
  
  Сама цена раба в Древнем Риме хорошо известна - 400-500 денариев. Известно также, что "выращивание" рабов на продажу было неэффективно - оно обходилось примерно в 2 раза дороже, чем покупка захваченного в плен чужеземца. В периоды особо успешных войн невольничьи рынки настолько переполнялись рабами, что цена падала в несколько раз.[8]
  
  Зато в момент наивысшего расцвета Римской империи завоевательных походов становится гораздо меньше, цены на рабов начинают ползти вверх (раб стоит уже 600-700 денариев) и рабовладельцы постепенно становятся заинтересованнымив "выращивании" собственных невольников, поощряя создание у них семей.
  
  Во II в. н. э. рабство в Римской империи начинает идти на убыль, а в V в. совсем исчезает вместе с самой империей. Возможность для возникновения хозяйства, основанного на широком использовании рабов, появляется через тысячу с лишним лет вместе с открытием и освоением европейцами двух континентов - Африки и Америки. Первая обладала неограниченным количеством беззащитного чернокожего населения, а вторая -богатыми запасами незанятой плодородной земли. Сама Европа являлась большим и постоянно растущим рынком для заморских благ - табака и сахара. Оставалось только привести эту машину в действие - переселить часть африканцев в Америку и запустить производство дефицитных продуктов.
  
  Нравы отважных мореплавателей были далеки от совершенства, тем более что часть из них просто была пиратами или контрабандистами. С середины XV в. негров начинают вывозить в Европу, а еще через полвека - в Америку. Заработал экономический механизм обмена трех континентов, названный впоследствии "треугольной торговлей". Дешевые мануфактурные товары Европы - африканские негры - сахар и табак - дешевая мануфактура и т. д.
  
  Сколько стоила жизнь африканца в этом обмене? Он стоил очень дешево на побережье Африки и очень дорого на плантациях за океаном. Трансатлантическая работорговля всегда приносила огромную прибыль. Очевидно, на протяжении всех четырех веков существования этой системы спрос на продукцию плантаций рос быстрее, чем возможность отрасли "трансатлантическая работорговля" увеличивать доставку рабов.
  
  Из чего состояли издержки работорговцев? Вначале негров доставали просто путем разбойничьих захватов, затем стали покупать (сами африканцы доставляли соплеменников на невольничьи корабли). Обмен был бартерным. Пленного негра можно было купить за десяток шляп, несколько брусков железа или пару ружей.
  
  Прибыльность работорговли была настолько высока, что пленников нисколько не берегли. Невольничьи корабли пересекали океан, набитые африканцами как бочки сельдью, и в среднем до берега не доезжала 1/3 пленников. Но если, например, португальским работорговцам на побережье Африки негр обходился в 1 -2 испанских доллара, а продавали его в Рио-де-Жанейро по 150-200 дол., то и смертность в 80% не грозила обернуться убытком.
  
  Что интересно, для определения возрастного состояния невольника (а значит, и прибыли, которую можно было потом выжать из него на плантации) был придуман стандарт - Pieza d'lndia, так называемая единица индийского товара. Ей соответствовал африканец в возрасте 30-35 лет и имеющий рост выше 180 см. Если на вид негру было больше 35, тогда три таких невольника записывались в торговых книгах как две Pieza d'India. Несколько детей могли приравниваться к одной единице и т. д.[9]
  
  Почему в качестве эталона, обладающего максимальной ценностью, был выбран именно 30-летний негр? Потому, что больше 5-7 лет при той системе эксплуатации, которая существовала до XIX в., невольник не выдерживал, и следовательно, при прочих равных условиях 30-летний раб давал максимальную отдачу.
  
  Каждые несколько лет население Вест-Индских островов, состоявшее на 80-90% из чернокожих, обновлялось. Дешевизна привозимых пленников делала невыгодным создание семей, поэтому женщин и вывозили в 4 раза меньше и стоили они на 20-30% меньше, чем мужчины.
  
  К счастью для африканцев, в начале XIX в. трансатлантическая торговля начинает сокращаться. В 1807 г. Англия и Соединенные Штаты Америки запрещают работорговлю (но не рабство). Часть работорговцев продолжает заниматься этим нелегально, но с начала XIX в. контрабандный вывоз негров в Северную Америку перестает быть главным источником рабов на этом континенте. Отношение к ним изменяется. Теперь плантаторы используют негров бережнее, чтобы продлить срок их работы, и поощряют браки между ними (совсем как в Древнем Риме). К 1860 г. чернокожее население в США уже составляет 4 млн человек, хотя контрабандой было ввезено за эти годы всего около полумиллиона. Период 1830-1860 гг. является временем существования наиболее развитой и отлаженной системы использования рабского труда.
  
  Система использования рабов в южных штатах США в 1800-1860 гг. была исследована американскими экономистами в 50-60-х гг. нашего века - тогда шла дискуссия о жизнеспособности и экономической эффективности рабства на Юге перед началом Гражданской войны. Усилия ученых были направлены на вычисление внутренней нормы отдачи на инвестиции в производство хлопка с помощью невольников. На данных из работ этих авторов[10] мы и можем еще раз проверить механизм ценообразования на рабов.
  
  К 1840 г. средняя продолжительность жизни негров была уже ничуть не меньше, чем у белых, и составляла 40 лет. Так как мы хотим рассчитать цену 20-летнего раба, нам нужно знать ожидаемую продолжительность его предстоящей жизни в этом возрасте - она составляла около 30 лет. Следовательно, покупая 20-летнего раба, плантатор рассчитывал эксплуатировать его именно этот срок.
  
  В уже указанный период средняя цена 20-летнего раба составляла 900-950 дол., а 20-летней девушки - 800-850 дол. Попробуем учесть основные элементы потока затрат и выручки и рассчитать цену раба уже известными методами.
  
  Отдача от мужчин состояла целиком из выручки от продажи произведенного ими хлопка.
  
  Количество хлопка, которое мог произвести раб в год, зависело от качества земли и организации производства и колебалось от 3 до 8 тюков.[11] Таким образом, в среднем по производительности хозяйства на одного раба приходилось 5 тюков хлопка в год.
  
  Цены на хлопок были подвержены конъюнктурным колебаниям, но среднее значение составляло 9 центов за фунт. Таким образом, один раб производил продукции примерно на 180 дол. в год.
  
  Из этой выручки нам нужно прежде всего вычесть текущие затраты на содержание раба, составлявшие от 25 до 45 дол. в год в зависимости от того, какая часть питания и одежды производилась на самой плантации. Мы возьмем за основу 45 дол.
  
  Оставшиеся 135 дол. должны включать в себя возмещение расходов на землю и орудия.
  
  Земля служила от 10 до 40 лет, а когда она истощалась, ее просто бросали и покупали новый участок. 10 лет служила плохая алабамская земля, стоившая 6 дол. за акр и требовавшая 30-35 акров для занятости одного раба. Это означало, что каждые 10 лет нужно было инвестировать по 200 дол. При средней ставке процента 8% это означает, что нормальной отдачей от такой земли будет 30 дол. в год. Черноземная почва Миссисипи, служащая 40 лет и стоящая 35-40 дол. за акр, требовалась в меньшем количестве - ее нужно было 17 акров. Итого, такие условия требовали разового вложения на 40 лет 660 дол., нормальной отдачей для которых было бы 55 дол. в год. Так как мы имеем дело со средними условиями, возьмем за основу 45 дол. Инвестиции в инструменты и прочие приспособления (плуги, телеги, вагончики и т. д.) требовались в размере 25 дол. на одного рабочего раз в 15 лет, т. е. должны были давать отдачу 2 дол. в год. Итого, за вычетом
  
  
  Мы надеемся, что предмет нашего рассуждения не показался читателю кощунственным -все это существовало в действительности. Мы только хотели показать, как экономические законы действовали даже в таких системах, как рабство. Как сказал Адам Смит, "самая священная и неприкосновенная собственность есть право каждого человека на собственный труд". Не говоря уже о праве на личную свободу.
  
  [2] Валлон А, История рабства в античном мире. М., 1941. С. 80-90; Сочинения Ксенофонта. Киев, 1995. Т. 5. С. 186.
  [3] В Древней Греции 6 оболов = 1 драхме, 100 драхм = 1 мине, а 60 мин = = 1 таланту. [4] "Мы <...> давно слышали, как Никий, сын Никерата, владел в рудниках тысячею рабов; их он отдал в наем финикийцу Соссию под условием, чтобы тот платил с каждого ежедневно 1 обол чистого дохода и сдал обратно то же самое число рабов. У Гиппоника было 600 рабов, которых он отдавал в наем тем же способом, и они приносили ежедневно мину чистого дохода. У Филемонида было 300, приносивших полмины; и у других так же... " (Сочинения Ксенофонта. Т. 5. С. 186). Система была настолько устоявшейся, что Ксенофонт был склонен даже абсолютизировать выгодность серебряных рудников и предлагал государству купить рабов и использовать их там для пополнения казны. [5] Например, при r = 30% (повышенные альтернативные затраты) P = 1.43 мины, а при r = 12% (пониженные альтернативные затраты) Р = 2.83 мины. При n = 5 годам Р = 1.49 мины, а при n = 15 годам Р = 2.33 мины. [6] Валлон А. Указ. соч.
  [7] Катон М. П. О земледелии М. ; Л., 1950; Варрон Марк Теренций. О сельском хозяйстве. М., 1957; Колумелла Люций Юний Модерат. О сельском хозяйстве. М., 1957. [8] "Во время особо удачных войн раба иногда продавали за 4 денария..." (Кузищин В. И. История Древнего Рима. М., 1987. С. 107).
  [9] Абрамова С. Ю. Африка : Четыре столетия работорговли. М., 1992. [10] Fogel R., Engerman S. L. The economics of slavery // The reinterpretation of American economic history/ Ed. by R. Fogel, S. L. Engerman. New York, 1971; Conrad A. H., Meyer J. R. The economics of slavery in the Ante-Bellum South. Ibid.; Yasuba Y. The profitability and the United States // Ibid.
  "Тюк", или "кипа" (bale), составлял около 400 фунтов хлопка.
  
  РАЗДЕЛ 4. Лизинг
  
  В разделе 1 обсуждалась связь рынков аренды и прав собственности на ресурсы. В отношении некоторых ресурсов у фирм наряду с возможностью приобретения необходимых средств производства имеется другая возможность - взять их в аренду.
  
  Существует много разновидностей аренды, различающихся между собой по типам ресурсов, срочности и иным характеристикам. Здесь речь пойдет об одном из видов, сложившемся на рынке аренды капитальных ресурсов, так называемом лизинге. Термин "лизинг" происходит от английского глагола "to lease", означающего "нанимать", "брать в аренду". Существует ряд определений этого понятия, так или иначе трактующих его как аренду имущества. Однако в хозяйственной практике под лизингом обычно понимают долгосрочную аренду оборудования, машин, транспортных средств и сооружений производственного назначения. Необходимо подчеркнуть, что лизинг - аренда предпринимательская (аренда квартиры - это не лизинг).
  
  Общий механизм лизинга сравнительно прост. Он предусматривает предоставление арендодателем (лизингодателем) арендатору (лизингополучателю) имущества в пользование на определенный срок. За пользование имуществом лизингополучатель производит согласованные периодические платежи. При этом право собственности на имущество сохраняется за лизингодателем. По своему содержанию лизинг порождает отношения, подобные кредитным, и сохраняет сущность кредитной сделки. С другой стороны, по форме лизинг схож с инвестициями, так как лизингодатель и лизингополучатель оперируют с капиталом не в денежной, а в производительной форме.
  
  Прежде чем перейти к более подробному рассмотрению лизинга, расскажем немного об истории его развития.
  
  Лизинг представляет собой сравнительно молодой вид финансовых операций. Первые лизинговые сделки стали осуществляться в XIX в. Так, в Англии особую роль в этом сыграло развитие железнодорожного транспорта и каменноугольной промышленности.
  
  Собственники каменноугольных копей вначале покупали вагоны для перевозки угля, однако вскоре стала очевидна невыгодность такого финансирования. Выработка угля увеличивалась, открывались новые шахты, требовалось все больше вагонов. Небольшие предприятия решили воспользоваться этой ситуацией для выгодного вложения капитала.
  
  Они покупали железнодорожные вагоны для угля и сдавали их в лизинг. Стали появляться компании, единственной целью которых был лизинг железнодорожных вагонов. При составлении договора они стали включать в него опцион (право) на покупку, предоставлявшийся пользователю по истечении срока лизинга. Широкое распространение лизинг получил в США. Многие исследователи ведут отсчет истории лизинга с 1877 г., когда американская компания "Белл телефон К№" приняла решение о сдаче телефонных аппаратов в аренду.
  
  Но отцом современного американского лизинга считается Генри Шонфельд. В 1952 г. он создал компанию для единственной конкретной сделки. Очень быстро он убедился в том, что эта форма таит в себе многие, еще не раскрытые возможности. Он стал организатором известной лизинговой компании "Юнайтед стейтс лизинг корп". Вскоре появилось множество последователей Шонфельда, также открывших для себя преимущества получения доходов от сдачи имущества в аренду. Так, лизинг стал быстро осваиваться в странах континентальной Европы. Например, в 1962 г. была зарегистрирована первая немецкая лизинговая компания "Дойче лизинг ГМБХ". Развитие лизинга привело к появлению законодательных актов, регулирующих эти сделки. В Германии действует Федеральный закон о лизинге 1972 г. Так как лизинг обладает стимулирующим действием как на производителей капитальных ресурсов, так и на их потребителей (развивающиеся фирмы, модернизирующиеся производства и т. д.), государственные органы ряда стран стали вводить различные налоговые льготы для этих сделок.
  
  Предпринятые государствами меры по регулированию лизинговых операций и накопленный опыт способствовали значительному росту числа специализированных лизинговых компаний. Основным видом деятельности этих компаний стало приобретение различных капитальных ресурсов исключительно с целью их сдачи в аренду, т. е. лизинговые операции. Лизингу присущи три основные черты. Первая - долгосрочность, обусловленная длительным сроком службы объектов лизинга. Вторая - высокая стоимость объектов лизинга. И третья - возможность выкупа объекта лизинга лизингополучателем по остаточной стоимости в конце срока контракта.
  
  Рассмотрим, что же представляет собой лизинговая сделка. Классической считается трехсторонняя сделка, участниками которой выступают лизингодатель, лизингополучатель и поставщик имущества. Предположим, что некая фирма A, производящая какой-либо продукт, испытывает потребность в новом оборудовании.
  
  Потребность может быть обусловлена рядом факторов, например расширением рынка сбыта, необходимостью замены износившегося оборудования и т. д. Однако собственных средств фирмы недостаточно для покупки. В этом случае фирма, зная поставщика необходимого оборудования, обращается в специальную лизинговую компанию B с предложением о поставке оборудования на условиях лизинга. Руководство лизинговой компании, проанализировав все необходимые данные, решается на осуществление этого проекта и приобретает требуемое оборудование у поставщика C. Одновременно с покупкой компания B заключает с фирмой A лизинговый контракт, и поставщик передает фирме A оборудование.
  
  За пользование оборудованием фирма A производит периодические платежи лизинговой компании В. Эти платежи должны возмещать амортизацию оборудования и процент на вложенный лизингодателем в сделку капитал. В зависимости от условий лизингового контракта возможны платежи за какие-либо дополнительные услуги лизингодателя (например, ремонт, наладку оборудования). Часто в лизинговой сделке присутствуют и иные участники, такие как страховая компания (страхующая лизинговые платежи, риски, связанные с имуществом), банк или банковский консорциум (финансирующий покупку имущества, например морских судов).
  
  Таким образом, за счет участия лизинговой компании В поставщик С продает свой товар, а фирма A получает необходимое оборудование.
  
  Однако фирма A могла бы получить оборудование и иным способом. Например, купив его на деньги, взятые в кредит. Возможно, что ей удалось бы согласовать приемлемый график выплат процентов и кредита, а в качестве залога было бы выставлено приобретаемое оборудование. В чем же преимущества лизинга? Попробуем ответить на этот вопрос, предположив равенство прибылей, получаемых фирмой A от покупки на кредитные ресурсы и от использования механизма лизинга.
  
  Во-первых, основные средства производства, приобретаемые в лизинг, дают возможность уменьшить инвестиционный риск и риск, связанный с устареванием оборудования. "Аренда - на время", в то время как "покупка - навсегда". Это особенно актуально для фирм, которые высоко оценивают указанные риски, либо для фирм, которым оборудование необходимо на определенный срок для осуществления какого-либо инвестиционного проекта. Во-вторых, периодические лизинговые платежи увязаны со всем сроком аренды, что облегчает финансовое и производственное планирование. В-третьих, предусматриваемая лизинговым контрактом в конце срока возможность возврата или приобретения по остаточной стоимости облегчает принятие решений, связанных с реструктуризацией производства. В-четвертых, при невыполнении проекта, как правило, трансакционные затраты, связанные с возвратом лизингового оборудования, меньше, чем затраты по продаже этого оборудования и расчетам по кредиту.
  
  Однако для осуществления лизинговой сделки необходим капитал, который может быть направлен и в иные сферы инвестирования. Чтобы капитал был направлен именно в финансирование лизинга, инвестор должен видеть те преимущества, которыми обладает эта сфера по сравнению с другими. Рассмотрим привлекательность лизинга с точки зрения инвестора.
  
  Как мы уже упоминали, лизинговая компания часто прибегает к кредитному финансированию со стороны банков, банковских консорциумов, что обусловлено значительной капиталоемкостью сделок. По существу вопрос о направлении денежных ресурсов решается структурами, финансирующими сделки лизинговой компании; внутри же компании решается вопрос об оптимальном распределении ресурсов между возможными проектами.
  
  С точки зрения банка кредитование лизинга можно представить в двух формах: 1) кредитование конкретной сделки лизинговой компании; 2) кредитование лизинговой компании в целом как "портфеля" проектов. В первом случае четко прослеживается целевое назначение кредита, во втором - происходит снижение общего риска проектов за счет диверсификации вложений лизинговой компании. Оба случая позволяют говорить о кредитовании лизинга как о сравнительно надежном виде кредитования.
  
  Следующим преимуществом для банка, кредитующего сделки, является то, что в случае провала проекта заботы по реализации объекта лизинга (или его повторной сдачи в лизинг) лежат на лизинговой компании. Компании, в силу ее специализации, легче распорядиться объектом лизинга в случае его возврата, что приводит к снижению трансакционных издержек. Эти обстоятельства повышают надежность финансирования лизинга с точки зрения инвестора.
  
  Конечно, возможные преимущества для лизингополучателя, лизинговой компании и банка в их реальном выражении проявляются в каждой конкретной ситуации по-разному.
  
  Накопленный опыт финансового менеджмента предоставляет ряд альтернатив как по вариантам кредитования, так и по различным схемам лизинга. Виды лизинга можно было бы классифицировать и по объектам сделок, по объему обслуживания, по составу участников и т. п. Но мы опишем три основные формы, сложившиеся в мировой практике, в которых отражаются экономико-технологические аспекты проведения лизинговых сделок.
  
  Первая форма - операционный лизинг, при котором имущество сдается в аренду на сроки, значительно меньше его полезной работы. В течение срока контракта не происходит полной окупаемости имущества. В случае, если арендатор захочет выкупить имущество в конце срока аренды, выкуп производится по остаточной стоимости имущества. Можно выделить две основные причины выбора такой формы лизинга: лизингополучателю необходимо имущество на определенный срок или лизингополучатель высоко оценивает риск устаревания имущества.
  
  Вторая форма - финансовый лизинг. В противоположность операционному финансовый лизинг предполагает аренду полностью на срок окупаемости имущества, т. е., помимо причитающихся процентов, лизингодатель целиком восстанавливает затраты на покупку имущества в течение срока контракта.
  
  Третья форма - возвратный лизинг (от англ. - lease-back). Сущность этой формы состоит в том, что фирма изначально продает лизинговой компании имеющееся у нее имущество (оборудование, машины и т. д.), а затем использует его, но уже на условиях аренды
  ("берет его обратно"). Таким образом, фирма единовременно получает требуемую ей денежную сумму, возвращаемую затем с процентами в форме арендных платежей.
  
  В заключение отметим, что лизинговые сделки сегодня занимают значительное место в общем объеме инвестиций. Начав свое стремительное развитие в 50-х гг. XX в., лизинг стал мощным инструментом финансового управления, в том числе и на международном рынке. Это стало возможным благодаря Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге, принятой в мае 1988 г. В настоящее время на лизинговые операции в развитых странах приходится 25-30% инвестиций. Среди европейских стран самую значительную долю лизинговых операций имеют Ирландия (46% от общего объема), Великобритания (около 36%), Чехия. Для России лизинг является пока новым видом бизнеса.
  
  ЗАДАЧИ.
  1. Придумайте пример такого потока доходов, связанного с использованием капитального ресурса, что обесценение в течение каких-либо периодов принимает отрицательные значения.
  2. Земельный участок стоит 1000 р., а сдача его в аренду приносит доход 100 р. /год. Определить процентную ставку.
  3. Орошение земельного участка требует первоначальных затрат в размере 1000 р./га и текущих затрат в размере 50 р./га-год. Процентная ставка равна 10% в год. Какова минимальная цена предложения участка?
  4. Первоначальная цена станка 1000. Станок служит 5 лет и равномерно обес-ценивается, т. е. обесценение за каждый год работы составляет 1000/5 = 200. Процентная ставка составляет 0.25 в год. Определить поток доходов.
  
  Лекция 39. Функциональное распределение дохода
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как должен распределяться доход?
  
  БАРБОС. Ясно как - по справедливости. То есть поровну. А если не делится? Говорят, в свое время пираты придумали очень справедливый принцип. Скажем, два пирата завладели одним золотым кувшином, одним персидским ковром, одним крупным алмазом, ну и так далее. Всего по одному. Так вот, один пират раскладывает все награбленное на две кучки, как ему кажется, равноценные. А другой выбирает кучку. По-моему, очень справедливо.
  
  ИГОРЬ. Прежде чем заняться проблемами распределения, нужно договориться, о распределении чего мы будем говорить.
  
  АНТОН. Конечно, ведь слово распределение употребляется в разных значениях. Например, парламент распределяет бюджетные расходы между министерствами и ведомствами, банк распределяет средства между заемщиками. Выпускники советских вузов проходили процедуру "распределения" - каждому назначалось место будущей работы. Но мы ведь будем говорить не об этом.
  
  ИГОРЬ. И не о распределении атмосферных осадков по сезонам. И не о распределении вероятностей.
  БАРБОС. Помню, как-то хозяин помогал приятелю чинить автомобиль. Оба они ругали какой-то распределительный вал. Этот вал их очень волновал. Не о нем ли они собираются поговорить?
  
  АНТОН. А еще есть распределение ресурсов по сферам их использования.
  
  ИГОРЬ. Здесь более уместен термин размещение. Кстати, английские термины тоже различаются. Русское слово размещение соответствует английскому allocation, образованному от латинского locus - "место". Так что русский термин "размещение" достаточно точно соответствует и английскому, и латинскому оригиналам и, что важнее, существу явления.
  
  АНТОН. А распределение - эквивалент английского distribution.
  
  ИГОРЬ. Да, и эти слова имеют много разных значений. Но мы будем говорить о распределении дохода.
  
  АНТОН. О распределении дохода у нас уже шла речь во втором выпуске. Правда, тогда нас интересовал вопрос о распределении доходов между людьми с чисто количественной стороны. Источники доходов нас не интересовали.
  
  ИГОРЬ. Вот именно. А теперь мы рассматриваем домашние хозяйства как продавцов факторов производства, и нас будет интересовать распределение дохода между факторами.
  
  БАРБОС. Интересно, а я - фактор или не фактор? Достанется мне что-нибудь при распределении или нет? Меня, конечно, интересует не косточка, а справедливость. Хотя, честно говоря, пресловутая косточка - это тоже не так уж плохо...
  
  АНТОН. Но ведь во всех предыдущих лекциях этого выпуска мы только об этом и говорили. Мы говорили о ценах факторов, об удерживающем доходе, о ренте, о предпочтениях между доходом и досугом... Нужно ли теперь еще особо говорить о распределении?
  
  ИГОРЬ. Некоторые экономисты считают, что говорить больше не о чем. А в прежние времена вопрос о распределении считался главным вопросом политической экономии. Тебе ли при твоем увлечении историей не знать этого?
  
  АНТОН. Конечно, его связывали с распределением дохода между классами или сословиями. И очень много спорили не о том, как распределяется доход, а о том, как он должен распределяться.
  
  ИГОРЬ. В позитивной экономике не принято употреблять слово "должен".
  
  БАРБОС. Но все-таки хозяин должен меня кормить, выводить гулять... Да мало ли еще чего!
  
  АНТОН. Разумеется. Но что делать людям, не обладающим никакими факторами производства? Скажем, инвалидам.
  
  ИГОРЬ. Я понимаю тебя, мой гуманный друг. Разумеется, они должны получать пособия. Получатели факторного дохода платят налоги, делают взносы в разные специальные фонды, а нетрудоспособные получают пособия, пожилые - пенсии, студенты - стипендии и так далее. Но это - перераспределение дохода, первоначально распределившегося в виде платы именно за факторы. В результате перераспределения возникает то самое распределение дохода между людьми, о котором говорилось во втором выпуске. И именно к нему наряду с экономическими применимы этические критерии.
  
  АНТОН. Так существуют ли проблемы распределения, достойные нашего внимания?
  
  ИГОРЬ. По-моему, существуют. Например, вопрос о том, равна ли выручка фирмы сумме выплачиваемых ею факторных доходов. И полностью ли распределяется национальный доход по факторам.
  
  АНТОН. Да-да, так называемая проблема исчерпаемости. И еще: от чего зависят пропорции этого распределения. И почему доли отдельных факторов изменяются во времени.
  
  ИГОРЬ. В каком-то смысле теория распределения суммирует все, чем мы до сих пор занимались.
  
  АНТОН. Конечно. Мы разбирали рыночный механизм, внимательно изучали его детали -домашние хозяйства, фирмы. Затем смотрели, как эти детали сопрягаются друг с другом, занимались товарными и факторными рынками. Пора переходить к общей сборке механизма.
  
  ИГОРЬ. Я знал, что ты любишь поковыряться в технике, но не подозревал, что ты уже мыслишь шестеренками и шатунами. А чему же ты уподобишь теорию благосостояния, которой мы займемся в следующем выпуске?
  
  АНТОН. Что может быть после сборки? Отладка, регулировка...
  
  БАРБОС. Хозяин любит разбирать швейные машины. Потом, конечно, он их собирает. Каждый раз остаются лишние детали. А машины почему-то работают.
  
  РАЗДЕЛ 1. О распределении в целом
  
  - В чем заключается источник доходов?
  
  - В наших производящих капиталах, кои суть: наши промышленные способности, капиталы собственно так называемые и капиталы земли.
  - Каким образом происходит новая ценность из сих постоянных ценностей?
  - Действия наших производящих капиталов соединяет полезность с произведениями; сия полезность дает им ценность; а ценность составляет доход владетелей производящих капиталов...
  - Кому принадлежат ежедневные произведения народа?
  - Они принадлежат промышленникам, капиталистам, владельцам земли, кои или сами, или посредством своих орудий, суть творцы сих произведений и коих мы посему назвали производителями.
  Ж.-Б. Сэй. Начальные основания политической экономии
  
  В экономической науке распределение всегда считалось очень важным объектом исследования. Представители классической школы и их последователи относили его к одной из четырех фаз экономической деятельности наряду с производством, обменом и потреблением благ. Зачастую термин "теория распределения" относят ко всей части экономической науки, связанной с анализом факторов производства.
  
  Изучая принципы и результаты распределения, мы решаем третью "фундаментальную проблему экономики" (см. "ЭШ", вып. 1) - кому достанутся результаты производства, кто и сколько в итоге получит.
  
  Экономистов же, как правило, интересует распределение доходов. "Деление доходов между людьми и распределение их по факторам - это две различные задачи", - писал в начале нашего века Ф. Визер.[1] И сейчас экономисты обычно различают два вида распределения доходов и исследуют их часто отдельно друг от друга - персональное и функциональное распределение.
  
  Персональное (индивидуальное) распределение доходов - определение долей отдельных домохозяйств в совокупном доходе. Мы уже затрагивали эту тему в вып. 2 "ЭШ". Это соотношение богатых и бедных в обществе, неравенство и прочие проблемы социальной дифференциации, которые зачастую требуют неких нормативных, этических оценок. Об этом мы еще будем говорить в следующем выпуске журнала.
  
  Функциональное распределение дохода - определение долей совокупного дохода, приходящихся на каждый фактор производства. Именно этому и будет посвящена данная лекция.
  
  При обсуждении функционального распределения значительно меньшую роль можно отвести неким нормативным построениям. Если разговор о распределении между гражданами можно вести в терминах "справедливости" и "несправедливости", то, говоря о функциональном распределении, современный экономист неоклассического толка, как правило, ни о какой справедливости не упоминает. Доход распределяется между факторами (точнее говоря, между собственниками факторов) в определяемых рынком пропорциях - и все. В дальнейшем, упоминая слово "распределение", мы будем иметь в виду именно функциональное распределение дохода.
  
  Рассмотрим простейшую модель распределения дохода, игнорирующую такие "возмущающие факторы", как налоги, законодательные ограничения, соответствующие традиции и обычаи и т. п.
  
  Фирма продает произведенный ею товар на рынке и получает некую выручку от его продажи. Куда идет эта выручка? На оплату использованных факторов производства. Естественно, что их собственники претендуют на возмещение понесенных затрат, т. е. на свою долю общего дохода. Каждая из этих долей, как вы уже знаете, носит свое название (см. таблицу).
  
  Фактор производства
  
  Собственник фактора
  
  Доход на фактор
  
  
  Труд Работник Заработная плата Земля Землевладелец Рента Капитал Капиталист Процент на капитал
  Каждая совокупность собственников определенного фактора в обществе часто называется общественным классом. Мы можем рассматривать распределение как на уровне всего общества, т. е. распределение национального дохода между классами, так и на уровне отдельной фирмы - распределение дохода фирмы между конкретными собственниками ресурсов.
  
  Многие государства регулярно публикуют статистику, из которой можно определить, как на уровне страны происходит распределение доходов, т. е. какую часть национального дохода получают наемные работники в виде заработной платы, какую - капиталисты в виде дивидендов на акции, какую - собственники земли.
  
  Однако всегда следует помнить, что очень часто один и тот же человек может выступать в роли собственника нескольких факторов. Например, рабочий ЗИЛа может владеть несколькими акциями своего завода, получая два разных вида дохода - зарплату и дивиденды; североамериканский фермер может быть собственником сразу всех факторов, владея и землей, и сельскохозяйственными орудиями, и своим трудом. Поэтому четкое разграничение собственников факторов применяется как упрощающая абстракция, а не как "руководство к действию". Еще Дж. С. Милль упоминал лишь три страны - Британию, Голландию и Бельгию, "в которых используемые в сельском хозяйстве земля, капитал и труд составляют, в общем, собственность различных лиц. Обычно один и тот же человек обладает либо двумя, либо тремя обязательными элементами производства", - писал он полтора века назад.[2] Впрочем, Смит об этом писал более двух веков назад: "Огородник, который обрабатывает собственный огород своими руками, соединяет в своем лице три различных лица: землевладельца, фермера и рабочего. Его продукт поэтому должен ему оплачивать ренту первого, прибыль второго и заработную плату третьего".[3]
  
  Проблема исчерпаемости
  
  Впрочем, когда заходит речь о функциональном распределении дохода, возникает еще один вопрос: равен ли общий доход производственной системы (выручка фирмы или национальный доход) сумме факторных доходов?
  
  Рассмотрим фирму, действующую в условиях конкуренции и на рынке ее продукта, и на рынках используемых ею факторов. Как мы уже знаем из предыдущих лекций, фирма потребляет каждый (i-тый) фактор в таком количестве x;, что выполняется равенство:
  
  P-MPi = р;,
  
  где P - цена продукта; р; - цена фактора; MP; - предельный продукт рассматриваемого фактора. Доход собственника i-того фактора, очевидно, равен и определяется предельным продуктом фактора. С другой стороны, общая выручка фирмы - она равна - определяется общим продуктом Q всех взаимодействующих в процессе производства факторов. Это-то обстоятельство и вызывает сомнение в том, что сумма доходов собственников факторов непременно должна равняться общей выручке фирмы. Может быть, какая-то часть выручки останется нераспределенной? Кому она достанется? А если, напротив, выручки не хватит для уплаты владельцам факторов причитающегося им дохода, то откуда возьмется недостающая сумма?
  
  Этот вопрос получил в экономической науке название проблемы исчерпаемости. Правда, экономистов интересовал вопрос не только об исчерпаемости выручки фирмы, но и об исчерпаемости национального дохода.
  
  Рассмотрим все общественное производство как единый производственный объект, потребляющий первичные производственные факторы и выпускающий то, что называют национальным продуктом. В вещественном отношении этот продукт весьма неоднороден, и измерить его количество можно лишь в ценностном выражении. Поскольку при таком измерении продаваемый продукт и выручка от его продажи численно равны друг другу, национальный нальный продукт численно равен национальному доходу.
  
  Национальное производство во многом аналогично фирме. Связь между объемом национального продукта Y и потреблением факторов здесь также описывается производственной функцией:
  
  У = f(xi, Х2,... Xn),
  
  Производственная функция национального продукта в отличие от производственных функций фирм фиксирует не только сложившуюся в обществе технологию, но и существующие механизмы размещения ресурсов. Впрочем, в понятие "технологии" общественного производства в целом можно включить и эти механизмы. Во всяком случае производственные функции обоих типов имеют аналогичные количественные характеристики. Подобно тому, как это было нами выяснено для отдельной фирмы, цена i-того фактора в условиях равновесия определяется его предельным продуктом:
  Pi = dy / dxi,
  а доходы собственников i-того фактора выражаются равенством: pi • xi = dy / dxixi
  И в этом случае уместны все те вопросы, которые возникли у нас, когда мы говорили о распределении выручки фирмы.
  
  Но здесь они, пожалуй, звучат еще острее: как говорится, "в стране нет никого, кроме населения", а потому вопросы о том, кому достается "нераспределенный" национальный доход или кто оплачивает недостающую сумму владельцам факторов, неизбежно выходит за рамки собственно экономики.
  
  К счастью, проблема исчерпаемости национального дохода разрешилась положительно.
  
  По отношению к национальной экономике представляется вполне допустимым следующее предположение: если бы в стране было, скажем, вдвое больше каждого из первичных ресурсов - территории, населения, водных пространств, железной руды и т. д., то и национального продукта производилось бы также вдвое больше, вдвое больше был бы и национальный доход. Из этого допущения следует важное свойство производственной функции национальной экономики: пропорциональное изменение всех ее аргументов влечет за собой изменение значения функции в той же самой пропорции.
  
  Иными словами, эта производственная функция является линейно однородной (т. е. однородной функцией первой степени).
  
  Линейно однородная функция удовлетворяет уравнению Эйлера:
  
  
  Каждое слагаемое в левой части равенства представляет собой доход собственника i-того фактора, а правая - национальный доход.
  
  Итак, допущение о линейной однородности производственной функции национальной экономики приводит к заключению о том, что национальный доход в точности равен сумме доходов всех факторов при равновесном распределении - пропорционально предельному продукту каждого из них.
  
  А как же решается проблема исчерпаемости для фирмы? Подход, который был использован применительно к экономике в целом, для фирмы не подходит: объем выпуска фирмы в общем случае не пропорционален затратам ресурсов. Но при определенных условиях предельные продукты факторов и их общий продукт связаны соотношением, аналогичным уравнению Эйлера. Эти условия выполняются, если и рынок продукта фирмы, и рынки, на которых она покупает факторы, находятся в состоянии конкурентного равновесия длительного периода. Более строгая формулировка и доказательство приведенного утверждения даются в Математическом приложении "Эластичность производственной функции, отдача от масштаба и распределение дохода".
  
  Разумеется, эти условия выполняются далеко не всегда, а если говорить о реальном хозяйстве, то не будет преувеличением сказать, что они никогда невыполняются.
  
  Исчерпаемость выручки фирмы факторными доходами по существу равносильна тому, что ее экономическая прибыль равна нулю. Но при любой структуре рынков фирма в коротком периоде может быть и прибыльной, и убыточной. К тому же структура реальных рынков всегда отличается от совершенно конкурентной.
  
  Таким образом, на уровне фирмы условия исчерпаемости могут нарушаться. Кто же покрывает разницу между общей выручкой и факторными доходами? Ответ очевиден: собственник (или собственники) фирмы, он же собственник собственного капитала фирмы (автор просит у читателя извинения за неуклюжее выражение). Покупая ресурсы (в том числе и заемный капитал) по рыночным ценам, он выплачивает соответствующий доход собственникам этих ресурсов. Использование собственного капитала учитывается в составе экономических затрат фирмы также на уровне рыночных цен, и если экономическая прибыль равна нулю, то собственник получит соответствующее вознаграждение. Но в общем случае он может получить и больше (если экономическая прибыль положительна), и меньше (в случае убытков). Однако прибыль - более сложное явление, чем это представляется при таком поверхностном взляде. Ей будет посвящена следующая лекция.
  
  [1] Визер Ф. Теория общественного хозяйства // Австрийская школа в политической экономии : К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Ф. Визер. М., 1992. С. 458.
  [ ] Милль Дж. С. Основы политической экономии. М., 1980. Т. 1. C. 390.
  [3] Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. Книги I -III. М., 1992.
  С. 172-173.
  
  РАЗДЕЛ 2. От чего зависит доход фактора
  
  Предположим, что все факторы однородны, рынки конкурентны, барьеры на вход/выход из отрасли минимальны и рынки пришли в некое равновесное состояние. Рассмотрим отдельно взятый рынок какого-нибудь фактора, например труда (аналогично мы можем рассматривать и любой другой факторный рынок) (рис. 1). Предположим также для простоты, что эластичность предложения труда равна нулю (в случае ненулевой эластичности логика наших рассуждений не изменится).
  
  
  
  Рис. 1. Равновесие на рынке труда (L).
  
  По оси абсцисс мы откладываем количество труда (например, число занятых), на оси ординат - ставку заработной платы. Кривая DL представляет собой кривую совокупного спроса на труд, SL соответственно совокупное предложение. Заштрихованный участок -совокупная величина дохода собственников труда как фактора производства. Она равна произведению количества труда на его цену - заработную плату, т. е. w*L*. Совершенно аналогично совокупный доход собственников капитала будет равен произведению цены капитала (т. е. ставки процента i*) на его совокупный используемый объем C*; доход землевладельцев - произведению ренты r* на площадь используемой однородной земли S*. Сумма этих доходов будет составлять национальный доход (НД) всего общества.
  
  w*L* + i*C* + r*S* = НД.
  
  Соответственно доля каждого фактора будет определяться как отношение дохода этого фактора к национальному доходу. Например, доля дохода собственников труда (dL) будет равна:
  
  . _w* L*
  
  
  При прочих равных условиях понижение рыночной цены труда будет увеличивать спрос на него, ибо фирмы будут заинтересованы в использовании трудоемких технологий в противовес капиталоемким. Повышение же уровня зарплаты, наоборот, будет побуждать фирмы сокращать рабочие места и увеличивать долю капитала в создании национального дохода. Мы предполагали предложение труда неизменным. Рассмотрим же теперь случай, когда кривая предложения сдвигается ceteris paribus. Например, в случае усиления иммиграции в страну или через 18-20 лет после всплеска рождаемости внутри данной страны предложение рабочей силы возрастает. То есть кривая (прямая) предложения сдвигается вправо (рис. 2) в положение S'L.
  
   Si, V L" L
  
  Рис. 2. Сдвиг равновесия на рынке труда.
  
  Равновесная цена труда уменьшится с w* до w**. Однако мы не можем однозначно предсказать, уменьшится или увеличится совокупный доход собственников труда (w**L**). Это будет зависеть от эластичности спроса на труд. При неэластичном спросе эта величина, скорее, уменьшится, при высокоэластичном - возрастет.
  
  Эластичность же спроса на труд зависит в свою очередь от степени взаимозаменяемости факторов производства, прежде всего труда и капитала. Если эти факторы абсолютно не взаимозаменяемы (например, труд парламентариев при обсуждении и голосовании по проекту какого-нибудь закона), то эластичность спроса на труд будет небольшой и увеличение предложения труда повлечет за собой снижение дохода от труда и снижение доли труда в совокупном доходе. Сам совокупный доход, кстати, уменьшится тоже. Если же, напротив, эти факторы взаимозаменяемы, спрос на труд будет эластичным и снизившаяся равновесная цена труда позволит заменять капитал трудом, что приведет к увеличению доли труда в совокупном доходе.
  
  Возрастание же количества капитала в экономике (например, за счет притока капиталов из-за границы) также скажется на рынке не только собственно капитала, но и труда, ибо кривая совокупного спроса на труд сдвинется вправо вверх, что при сохранении предложения труда приведет к увеличению равновесной ставки заработной платы. В этом случае экономисты говорят об увеличении капиталовооруженности производства, т. е. о возрастании объема капитала на одного работника.
  
  В случае изменения технологии производства кривые спроса и предложения могут изменяться в самых различных направлениях, а с ними - и доли факторов в создании национального дохода.
  
  Вы сами можете разобрать различные гипотетические примеры.
  
  Например, освоение плодородных марсианских земель или практическое внедрение явления сверхпроводимости и запуск единого земного энергетического реактора, что приведет к высвобождению миллионов занятых в энергетической отрасли. В случае изменения технологии производства кривые спроса и предложения могут изменяться в самых различных направлениях, а с ними - и доли факторов в создании национального дохода. Вы сами можете разобрать различные гипотетические примеры. Например, освоение плодородных марсианских земель или практическое внедрение явления сверхпроводимости и запуск единого земного энергетического реактора, что приведет к высвобождению миллионов занятых в энергетической отрасли.
  
  РАЗДЕЛ 3. Из истории исследования проблемы распределения
  
  Обращаясь к некоторым страницам истории учений о распределении дохода, мы будем встречать преимущественно уже известные нам имена знаменитых экономистов прошлого, и не так много имен встретится нам впервые. Это связано с тем, что, во-первых, все экономисты, которых мы называем "великими", так или иначе рассматривали проблему распределения как одну из важнейших в своей науке. "Определить законы, которые управляют этим распределением, - главная задача политической экономии", -писал Рикардо в 1817 г.[4] А во-вторых, практически никто из экономистов не посвящал свои работы исключительно проблеме распределения, не затрагивая смежных областей экономической теории.
  
  Справедливости ради заметим, однако, что среди экономистов встречались и такие, которые отказывали распределению в праве вообще относиться к ведению экономической науки и считали, что проблемы распределения следует решать в рамках других социальных дисциплин. Ярким выразителем такой точки зрения являлся, например, русский экономист П. Б. Струве (ему посвящены статьи в этом номере журнала). Он писал по этому поводу: "Нельзя установить никаких абстрактных положений о распределении, никаких его законов. <...> Проблема распределения подлежит ведению индуктивной социологии".[5] Впрочем, помнят его экономисты не за это.
  
  В целом, обозревая историю экономических учений, мы можем выделить три различных основных направления, по которым шла разработка микротеории распределения: подход классической школы, маржиналистский подход и социальные теории распределения.
  
  Классическая школа (в широком смысле), начиная с физиократов, рассматривала распределение главным образом с точки зрения образования отдельных видов дохода и форм их присвоения, в частности определение среднего абсолютного размера индивидуальных доходов представителей разных классов. Кстати, само понятие "фактор производства" и идея его разделения на труд, капитал и землю достались нам в наследство от классиков. Уже А. Смит писал о ренте с земли, плате за труд и прибыли на капитал как о само собой разумеющихся формах и источниках доходов трех групп населения.
  
  По Смиту, "естественные" уровни зарплаты, процента (у Смита употребляется слово "прибыль") и ренты определяют "естественную" цену товаров ("естественная" цена у Смита аналогична знакомой нам цене длительного периода в отличие от "рыночной" цены, по которой происходит фактическая купля-продажа).
  
  Смит не оставил, однако, какой-либо целостной теории по поводу определения самих "естественных" цен факторов. Однако Смит первым стал разбирать вопрос о динамике функционального распределения в долгосрочной перспективе. Например, в "раннем и примитивном состоянии общества" (определение Смита), когда люди ловили голыми руками бобров и оленей (пример Смита), земля не являлась экономическим благом, а капитала и вовсе не было, вся стоимость продукта (пойманного бобра, например) сводилась к труду, затраченному на его производство (поимку). В таком обществе распределения как такового не существует, все забирает собственник труда как фактора. В "развитом обществе" же в создании продукта участвуют наряду с трудом и другие факторы производства, т. е. появляются рента и процент. Более того, чем больше доля последних в общем доходе страны, тем больше доля непроизводительных работников в общем населении страны. (Напомним, что к непроизводительным работникам, по Смиту, относятся "домашние слуги <...> государь со всеми своими судебными чиновниками, вся армия и флот <...> священники, юристы, врачи, писатели всякого рода, актеры, паяцы, музыканты, оперные певцы, танцовщики и пр.").[6] Объяснение простое - получатели ренты и процента больше склонны оплачивать труд этих лиц, нежели простые работники. С прогрессом же человечества, считает Смит, доля ренты и процента будет уменьшаться в общем продукте, хотя сами эти доходы будут возрастать абсолютно.
  
  Ж. -Б. Сэй, один из первых ставший пропагандировать учение Смита на Европейском континенте, ставил задачу определения доли фактора в общем доходе как одну из важнейших в своей науке. "... в предприятиях, в которых заинтересованы многие лица, одни своим трудом, другие своим капиталом, для каждого из них должна быть определена доля участия в предприятии. Люди, хотя они и не разбирают своих прав в подробности, умеют, однако, очень хорошо требовать их себе в полном объеме", - писал Сэй.[7] Он также утверждал, что вся выручка предприятия (ее он называл produit brut) полностью распадается на доходы владельцев факторов (produit net), что позже назовут "проблемой исчерпаемости".
  
  Рикардо вывел свой "естественный" закон распределения дохода, который постулирует, что решающее значение в функциональном распределении играет цена хлеба, которая в свою очередь зависит от уровня сельскохозяйственной культуры страны. Цена хлеба как основного продукта потребления определяет совокупную стоимость средств существования рабочих, а следовательно, и зарплату. Доход капиталиста же остается как остаток совокупного дохода после вычета ренты, величина которой определяется природными качествами почвы и заработной платы, которая должна поддерживаться на уровне, обеспечивающем поддержание трудоспособности. Рикардо как о "естественной" тенденции писал, что в длительном периоде уровень зарплаты не будет претерпевать значительных изменений, доля ренты должна повышаться, а процент на капитал, наоборот, понижаться.
  
  Дж. С. Милль, которого считают "завершителем" классической школы, стал указывать на, как бы мы сейчас выразились, институциональные аспекты распределения: "...раздел продукта обусловлен двумя определяющими факторами: конкуренцией и обычаем".[8] И если анализ влияния конкуренции можно провести в границах экономической науки, то влияние обычаев есть предмет особого рассмотрения, неподвластный терминам экономистов. Более того, если законы производства, по Миллю, носят объективный характер, аналогично, например, законам физики, то законы распределения устанавливаются человеческими институтами. "Общество может подчинить распределение богатства любым правилам, какие оно считает наилучшими; но какие практические результаты проистекут из действия этих правил - это должно быть открыто, подобно любым другим физическим или отвлеченным истинам".[9]
  
  В целом, можно сказать, что у представителей классической школы учение о распределении сводится к учению о "естественных" уровнях цен факторов, каждый из которых находил свое объяснение в отдельной теории. Кроме того, цены на рынке продуктов классики приводили в зависимость от уровня цен на рынке факторов (в противоположность неоклассикам), а отсюда понятно их повышенное внимание к вопросам распределения как центральной проблеме экономики.
  
  Новое, близкое и уже хорошо знакомое нам звучание получила трактовка распределения с появлением учения о предельных величинах в экономике. Маржиналисты, как правило, не строили отдельотдельные "теории распределения", они в конечном счете сводили рассмотрение установления цен на факторных рынках к общим принципам ценообразования на некоем абстрактном рынке, с теми лишь оговорками, что на рынке того или иного фактора присутствуют те или иные дополнительные условия и ограничения (см., например, главы 4 и 5 книги VI "Принципов экономической науки" Маршалла, где он рассуждает об особенностях труда[10]).
  
  Впервые теорию распределения на основе идеи предельной производительности в
  достаточно подробной и поразительно близкой к современной форме высказал немецкий
  экономист И. Г. фон Тюнен (1783-1850) в своем замечательном труде "Изолированное
  государство". Используя методы дифференциального исчисления, Тюнен выводит свою
  знаменитую формулу (которую он затем повелел написать на его надгробии) для
  определения заработной платы сельскохозяйственного рабочего: где а -
  необходимый прожиточный минимум; р - предельный продукт предельного участка.
  
  Соответственно на долю капитала должно пойти все остальное (подразумевается, что весь продукт делится между трудом и капиталом, ибо предельный участок не дает ренты), т. е.
   . Тюнен дошел даже до известной нам формулы , не пользуясь, конечно, нашими терминами и обозначениями.
  
  Много знакомого мы можем найти и у "отцов" маржинализма, например у основателей австрийской школы - К. Менгера, Е. Бем-Баверка и Ф. Визера. Часто их считают если не одним человеком, то по крайней мере полными единомышленниками, что не совсем верно. Они зачастую расходились во мнениях, в том числе и по вопросам теории распределения. Менгер отвергал саму идею разделения трех факторов производства, ибо ценность всех факторов (Менгер употреблял термин "блага более высоких порядков") определяется на основе одного и того же критерия - ценности создаваемых ими потребительских благ ("низших порядков"). В этом состоит коренное отличие учения Менгера и его последователей от господствовавших в тогдашней науке сторонников теории "издержек производства", определяющих ценность товара. Определить вклад каждого такого блага высокого порядка в конечный продукт Менгер считал возможным, проследив, на сколько сокращается этот общий продукт из-за отсутствия данного блага (точнее, небольшого его количества) в производстве. Все факторы у "австрийцев" считаются абсолютно взаимодополняемыми. Фон Визер, главный создатель знаменитой теории вменения (англ. imputation, tracing; нем. Zurechnung), принятой в целом всей австрийской школой, предлагал свой, незначительно более сложный метод расчета цен факторов производства (и соответственно их вклада в конечный продукт). Согласно Визеру, достаточно построить систему уравнений вида ax +by = c, где x, y - искомые цены двух факторов производства (в примере Визера - труда и дерева); a,b - постоянные количества соответствующих факторов, участвующих в производстве данного продукта (факторы взаимодополняемые с фиксированными коэффициентами участия в технологическом процессе); c - цена соответствующего конечного продукта (в примере Визера два продукта - стол и шкаф). Так как конечный продукт в денежном выражении равен сумме доходов всех факторов, участвовавших в его производстве, то, решив систему уравнений для нескольких продуктов, изготавливаемых по разным технологиям, но с помощью одинаковых факторов, мы можем "вменить" каждому фактору вычисленную нами цену и определить таким образом пропорции распределения дохода.
  
  Наконец, А. Маршалл завершает начальный период "жизни" теории предельной производительности: "...спрос и предложение оказывают равное влияние на заработную плату, ни то, ни другое не может притязать на преобладающую роль, так же как на нее не может претендовать ни одно из лезвий пары ножниц или каждая из опор арки. Заработная плата имеет тенденцию быть равной чистому продукту труда; предельная производительность труда регулирует цену спроса на него".[11] Маршалл также отказался от "австрийского" допущения взаимодополняемости факторов и фиксированности пропорций их соединения друг с другом.
  
  Рассказывая об истории теорий распределения, мы не можем обойти молчанием имя Дж. Б. Кларка (1847-1938). Его часто называют творцом теории предельной производительности. Хотя многие положения этой теории были высказаны и до Кларка, именно он придал ей законченный и во многом современный нам вид. Эта теория изложена в его opus magnum, "Распределение богатства" (1899). Кларк, так же как и Менгер, а еще раньше Кэри и Бастиа, отрицал существование принципиальных различий между разными факторами производства; он не считал, например, ренту каким-то особым видом дохода. Такой его подход обычно связывают с географическими условиями, в которых приходилось творить Кэри и Кларку, - если для классиков-англичан предложение земли было жестко фиксировано, то для американцев периода "движения на Запад", наоборот, земля представляла собой легко увеличивающийся ресурс, равно как и капитал.
  
  Кларк в отличие от Менгера и Визера для определения вклада фактора в конечный продукт (а следовательно, его производительности) предлагал учитывать прирост продукта, который достигается благодаря использованию дополнительной единицы данного фактора при фиксированных значениях других факторов. Кларк как о естественном законе говорит, что каждый фактор в итоге получает только то, что он "заслуживает", а заслуживает столько, сколько производит, а сколько производит -зависит от того, какая у него предельная производительность. "...доля дохода, которая связана с известной производительной функцией, измеряется действительным ее продуктом. <... > Каждому фактору - определенная доля в продукте и каждому -соответствующее вознаграждение - вот естественный закон распределения".[12]
  
  Англиканский богослов Ф. Уикстид (1844-1927) в 1894 г. опубликовал книгу "Эссе о согласовании законов распределения", выдвинув в ней свое решение проблемы распределения. В существенно переработанном виде он изложил его в своем фундаментальном труде "Здравый смысл политической экономии" в 1910 г. Уикстид первым математически показал, что в условиях равновесия сумма доходов каждого фактора, определяемая его предельной производительностью, в точности совпадает с денежной величиной совокупного продукта, производимого с их участием при условии линейной однородности производственной функции. Затем для доказательства этого утверждения стали использовать теорему Эйлера. Таким образом, не может идти и речи о каком-либо факторе, чья доля определяется "остаточным принципом" (т. е. которому достается все оставшееся после установленных выплат другим факторам). В экономической науке это утверждение получило название "проблемы исчерпаемости" (exhaustion). Уикстид также отрицал какое бы то ни было деление факторов на группы типа "земля-труд-капитал", присоединяясь к тем, кто указывал на единообразие принципов ценообразования и распределения по всем, без исключения, используемым ресурсам. Кстати, подобная позиция фактически сводит теорию функционального распределения дохода к ценообразованию на факторы.
  
  Мы не можем подробно рассказать обо всех ученых, исследовавших проблемы распределения, упомянем выборочно лишь тех, кто внес наиболее значительный или оригинальный вклад в данную область с точки зрения теории предельной производительности. Это третий "отец" австрийской школы Е. фон Бем-Баверк ("Позитивная теория капитала", 1889), выдвинувший идею дисконтирования как основы исчисления дохода фактора, глава лозаннской школы Л. Вальрас ("Элементы чистой политической экономии", 1874) и его ученик В. Парето ("Курс политической экономии"), англичане Ф. Эджуорт (1845-1926) и Д. Робертсон ("Лекции об экономических принципах", 1957), основатель шведской школы К. Викселль ("Ценность, капитал и рента", 1893), внесший в область экономических исследований элемент времени и развивший математическую идею об "исчерпаемости", американец П. Дуглас ("Существуют ли законы производства?", 1948) и его соотечественник Дж. Стиглер ("Теории производства и распределения", 1941) и многие другие.
  
  Сторонники социальных теорий распределения, столь же многочисленные, сколь и разнообразные, существенно отличаются как от экономистов-классиков, так и от маржиналистов. Они считают неправомочным смешивать явления, происходящие в сфере распределения, с явлениями других сфер, например обмена, и признают за распределением особый статус, существенно отличный от процесса образования цен, ценности и производства. Такой взгляд приводит, как правило, к усиленному вниманию к социальной стороне проблемы в ущерб чисто экономической и, следовательно, к соответствующей терминологии, методам анализа и выводам.
  
  Одним из первых представителей "социальных теорий" (мы не можем назвать их "школой" в силу значительной разнородности) можно считать немецкого ученого Е. Дюринга (1833-1921), который старшему поколению более известен как человек, давший Энгельсу повод написать книгу "Анти-Дюринг". По мнению Дюринга, распределение представляет собой систему "присвоения", основывающуюся на соотношении социальных сил. Следовательно, лишь изучение правовых и политических отношений может дать основу для понимания распределения в различные эпохи.
  
  Несколько иную трактовку мы видим у создателя "социально-органического" метода в экономической науке, немецкого юриста и экономиста Р. Штольцмана (1852-1930) ("Цель народного хозяйства", 1909). Согласно его учению, доля совокупного дохода, достающаяся тому или иному собственнику фактора, определяется неким "социальным минимумом", необходимым для обеспечения его "социально необходимых" функций (и наоборот, величина совокупного дохода должна быть достаточна для обеспечения членов общества положенным им "минимумом"). Например, владельцы капитала имеют известные общественные обязанности в народном хозяйстве. Следовательно, им, так же как и рабочим, необходим некий социальный прожиточный минимум (Abfindung). Отсюда у Штольцмана появляется идея "предельного капиталиста" по прямой аналогии с предельным рабочим у Тюнена и последующих исследователей. Как величина зарплаты определяется социальным прожиточным минимумом предельного рабочего, так и величина прибыли определяется социальным прожиточным минимумом предельного капиталиста, обладающего наименее производительным капиталом.
  
  Социальную концепцию распределения развивал и наш соотечественник - М. И. Туган-Барановский (1865-1919).
  
  Начиная же со второй трети ХХ в. анализ проблем распределения переходит в основном на макроэкономический уровень (Дж. М. Кейнс, Дж. Робинсон, М. Калецки, Н. Калдор и др.). Но это уже совсем другая история.
  
  [4] Рикардо Д. Сочинения. М., 1955. Т. 1. С. 30.
  [5] Струве П. Б. Экономическая система Туган-Барановского // Русская мысль. 1911. Кн. 1.
  С. 121.
  [6] Смит А. Исследование о природе... С. 469.
  [7] Сэй Ж.-Б. Трактат политической экономии. М., 1896. С. 59.
  [8] Милль Дж. С. Основы политической экономии. С. 394.
  [9] Там же. С. 339.
  [10] Маршалл А. Принципы экономической науки. М., 1993.
   Там же. Т. 2. С. 235. [12] Кларк Дж. Б. Распределение богатства. М., 1992. С. 24.
  
  РАЗДЕЛ 4. Статистика доходов
  
  Формирование первичных доходов домашних хозяйств происходит за счет продажи на рынках услуг принадлежащих им факторов производства. Однако распределены факторы среди домашних хозяйств весьма неравномерно. Продажа труда безусловно является самым распространенным источником доходов. В развитых странах доля доходов от труда в совокупном доходе домашних хозяйств несколько превышает 60%. Люди обладают различными навыками, образованием, личными качествами и предпочтениями.
  
  Поэтому предложение труда и доходы от найма на работу распределены по домашним хозяйствам неравномерно. Доходы домашних хозяйств от капитала и природных ресурсов иногда называют в противоположность доходам от труда доходами от имущества. Многие домашние хозяйства выносят на рынок находящееся в их собственности имущество в виде денег или физических ресурсов длительного пользования. Посредством рынка имущество домашних хозяйств поступает в сферу производительного использования и превращается в капитал, а домашние хозяйства получают доход в виде оплаты услуг от принадлежащего им имущества. Доля дохода от имущества в совокупном доходе домашних хозяйств в развитых странах составляет 12-15% или чуть более. Сравнение ее значения в 60-80-х гг. показывает стабильную тенденцию к росту. Так, например, в США доля дохода от имущества в 1970 г. составляла 12.8%, в 1980-м - 14.2, в 1989 г. - 16.7%. Большинство домашних хозяйств располагает очень незначительными объемами предоставляемого на рынок услуг факторов имущества, ограниченными лишь суммами личных сбережений доходов от найма на работу. Доля дохода от имущества у большинства домашних хозяйств очень незначительна, имущество среди них распределено неравномерно. Так, например, в США у 40% населения находится только 0.1% имущества домашних хозяйств, следующим 20%принадлежит только 3.5% имущества. В итоге более 80% имущества сосредоточено в руках самых богатых 20% населения. Предпринимательство как источник дохода также имеет ограниченное распространение. Психологи утверждают, что из общего числа людей лишь 10% способно быть лидерами и управленцами. Эти данные подтверждаются имеющейся статистикой. Так, в США при общей численности населения немного более 200 млн человек в среднем насчитывается около 20 миллионов предпринимательских фирм, из них от 13 до 16 миллионов представлены индивидуальными и партнерскими фирмами. Но объем деятельности и доходы большинства предпринимателей невелики, а самое главное, они крайне неустойчивы.
  
  Вообще мелкая предпринимательская фирма существует в среднем 3 года.
  
  Доля этого вида дохода в совокупном доходе домашних хозяйств довольно стабильна и колеблется в районе 8-10% (табл. 1, 2). Это, как ни странно, соответствует доле людей, способных заниматься предпринимательской деятельностью. Получается, что средний доход предпринимателя от предпринимательской деятельности равен среднедушевому уровню дохода.
  Доходы всего 100.0 100.0 100.0 Доходы от найма 68.0 64.4 61.2 В том числе: заработная плата и жалованье 64.2 58.5 55.5 другие трудовые доходы 3.8 5.9 5.3 1
  Предпринимательский доход 9.3 7.7 8.2 Рента, дивиденды, проценты 12.8 14.2 16.7 В том числе: рента 2.1 0.3 0.2 дивиденды 2.6 2.3 2.5 проценты 8.1 11.6 14.0 Трансферты 10.0 13.7 13.9 Источник: Statistical Abstract of the United States. The National Data Book. 1991. P. 438. Таблица 2. Распределение денежных доходов домашних хозяйств в Великобритании (%)*
  
  1985 г. 1988 г. 1994 г. Доходы всего 100.0 100.0 100.0 Доходы от найма 64.1 64.1 61.0 В том числе: заработная плата и жалованье 55.5 56.2 53.6 взносы работодателей в социальные программы 8.6 7.9 7.4 Предпринимательский доход 9.9 11.6 10.7 Рента, дивиденды, проценты 10.5 10.7 12.2 В том числе: доходы от страхования жизни и программы пенсионного обеспечения* 4.9 5.9 5.5 начисленная рента от сдачи жилья внаем 4.2 4.3 5.9 другие чистые доходы 1.4 0.5 0.8 Трансферты 15.5 13.6 16.1
  Источник:Annual abstract of statistics. London, 1996. N 132. P. 286.
  
  *Доходы от страхования жизни и программы пенсионного обеспечения относятся к группе "Рента, дивиденды и проценты", очевидно, потому, что это доходы от вкладов в различные соответствующие финансовые фонды, которые выплачивают не проценты, а доходы, получаемые в результате их деятельности, например от приобретенных акций.
  
  Скорее всего, это не так. Необходимо отметить, что статистика не учитывает отдельно доходы предпринимателей, ведущих деятельность на базе корпоративного капитала, и включает их доходы в статьи доходов по найму и доходов от дивидендов. Тем не менее эти доходы в существенной части можно рассматривать как вид предпринимательского дохода, который должен составлять довольно значительную величину и значительно превосходить средний уровень личных доходов, так как он получается от деятельности наиболее крупных и устойчивых фирм.
  
  Цены факторов производства на рынке принимают различные формы. Цена труда на рынке труда выступает в двух формах: в виде заработной платы и в виде взносов работодателей на медицинское и социальное страхование, в пенсионный фонд и т. п. В зарубежной статистике их сокупный размер называется доходами от найма. Основная часть, конечно, принадлежит заработной плате; ее доля в общем объеме доходов составляла в США в 1970 г. 64.2%, в 1980-м - 58.5, в 1989 г. - 55.9%. В Великобритании она составляла в 1985 г. 55.5%, в 1988-м - 56.2, в 1994 г. - 53.6%, в то время как доля другой части была соответственно в США в 1970 г. 3.8%, в 1980 -м - 5.9, в 1990 г. - 5.3%; в Великобритании в 1985 г. она составляла 8.6%, в 1988-м - 7.9, в 1994 г. - 7.4%. В настоящий момент в развитых странах преобладают повременные ставки заработной платы.
  
  Ставки заработной платы различаются по видам деятельности и работам. Это происходит потому, что существует множество отдельных рынков специфических видов трудовых услуг, и на каждом из них специфические условия спроса и предложения определяют уровень оплаты труда. Ставки заработной платы чувствительны к качеству условий труда, степени риска, местоположению работы. Найти желающих работать в худших условиях и с повышенным риском в большинстве случаев возможно лишь при предоставлении компенсационной надбавки. Наемные работники кроме заработной платы получают такие виды доходов, как например социальное и медицинское обслуживание, осуществляемое за счет взносов работодателей. Доля данных видов доходов колеблется по странам и составляет в США немногим более 5%, а в Великобритании около 8%. Тем не менее общая доля доходов от найма по рассматриваемым странам находится примерно на одинаковом уровне.
  
  На рынках факторов производства, составляющих имущество домашних хозяйств, доход выступает в разных формах. Сбережения, сохраняемые в денежной форме в виде всевозможных вкладов в банки, финансовые компании, страховые накопления и в виде наиболее ликвидных ценных бумаг (государственные облигации и облигации крупных компаний), поступают на рынок кредитов, т. е. рынок заемных средств, где доходы определяются уровнем процента. Ставки процента различаются по видам вкладов и облигаций и изменяются во времени. Общие доходы от процентов на сберегаемые денежные средства в США составляли в 1970 г. 8.1%, в 1980-м - 11.6, в 1990 г. - 14%.
  
  Остальные ценные бумаги (в основном акции), находящиеся в собственности домашних хозяйств, приносят им текущий доход в виде дивиденда и могут быть источником разовых поступлений при продаже по цене, превышающей цену покупки. Размер дохода, получаемый на акции, имеет большую вариацию по величине и во времени и зависит от вида акции и экономического положения выпустивших их компаний. Однако в целом по всем видам акций доля доходов от дивидендов в США стабильна и составляет около 2.5%.
  
  Доходы от реального капитала и природных ресурсов, принадлежащих домашним хозяйствам (например, от жилых зданий, оборудования, земельных участков и т. д.), формируются на соответствующих рынках и поступают в виде арендной платы или ренты.
  
  Например, в Великобритании доля доходов от сдачи жилья внаем в 1994 г. составила почти 6%. В то же время доля ренты в США в общем объеме доходов с 1970 по 1990 г. сократилась более чем в 10 раз, что, скорее всего, явилось результатом реализации правительственной программы обеспечения американцев собственным жильем за счет различных мероприятий по стимулированию Доходы от реального капитала и природных ресурсов, принадлежащих домашним хозяйствам (например, от жилых зданий, оборудования, земельных участков и т. д.), формируются на соответствующих рынках и поступают в виде арендной платы или ренты. Например, в Великобритании доля доходов от сдачи жилья внаем в 1994 г. составила почти 6%. В то же время доля ренты в США в общем объеме доходов с 1970 по 1990 г. сократилась более чем в 10 раз, что, скорее всего, явилось результатом реализации правительственной программы обеспечения американцев собственным жильем за счет различных мероприятий по стимулированию приобретения кредитов для этой цели. Это привело к снижению доходов в виде арендной платы за сдачу жилья внаем. Однако доходы, полученные в результате первичного распределения на рынках, не являются конечными и окончательными по величине. Ни в одной стране не приемлется распределение доходов в том виде, в котором оно сложилось бы в абсолютно свободной рыночной экономике. Здесь вступают в действие сложившиеся этические принципы и нормы (так называемая справедливость). Если бы рынок действовал исключительно сам по себе, то не имеющие имущества и не способные трудиться в силу разного рода объективных причин были бы лишены источников существования. Поэтому происходит крупномасштабный процесс перераспределения первичных доходов домашних хозяйств между ними. Порядок и величина перераспределения доходов зависят прежде всего от экономических и политических условий. В США в 1990 г. почти 14% доходов домашних хозяйств формировалось за счет трансфертов, в Великобритании доля трансфертов превысила 16% в 1994 г.
  
  В наибольшей степени на распределение доходов оказывает влияние государственный сектор. Домашние хозяйства платят налоги, а взамен получают услуги государственного сектора (возможность бесплатного медицинского обслуживания, бесплатного образования и т. п.) или различные пособия (так называемые социальные трансферты - это, к примеру, пенсии, стипендии, пособия по безработице и т. п.). По сути применяются различные формы перераспределения доходов от тех, чьи доходы высоки, к тем, чьи доходы низки или вообще отсутствуют (как у пенсионеров и учащихся). Если из валового дохода вычесть уплачиваемые налоги и прибавить получаемые социальные трансферты, то получится доход, которым может непосредственно располагать домашнее хозяйство. Во всех развитых странах располагаемые доходы распределяются более равномерно, чем валовые доходы. Таким образом, государственный сектор с помощью налоговой и дотационной систем сокращает разрывы в доходах, вызываемые действием рыночных факторов. Тем самым для некоторой части домашних хозяйств появляется еще один, "нерыночный", источник доходов - социальные трансферты. Наиболее ярким примером влияния государственного сектора на выравнивание доходов среди развитых стран является Швеция. Если все домашние хозяйства ранжировать по размеру валового дохода и разбить их на 10 равных по численности групп (осуществить так называемое децильное распределение), то в 1 -й группе будет находиться 10% домашних хозяйств, имеющих самый низкий валовой доход (здесь преобладают пенсионеры и учащаяся молодежь), а в 10-й группе - 10% домашних хозяйств, имеющих самый высокий валовой доход. Если сравнить доходы средних домашних хозяйств в 1 -й и 10-й группах, то получатся следующие соотношения: самый высокий валовой доход. Если сравнить доходы средних домашних хозяйств в 1 -й и 10-й группах, то получатся следующие соотношения:
  
  - валовой доход в 10-й группе почти в 100 раз выше такового в 1 -й группе;
  
  - располагаемый доход в самых богатых хозяйствах (10-я группа) лишь в 4 раза превышает таковой самых бедных хозяйств (1 -я группа).
  
  Сравнение наиболее обеспеченных домашних хозяйств (10-я группа) и хозяйств, основным источником дохода которых является работа по найму (для Швеции это 5 -я и 6-я группы децильного распределения), показывает:
  - различие валового дохода составляет 3-4 раза;
  - различие располагаемого дохода только 2 раза;
  - различие в среднедушевом располагаемом доходе самых богатых и работающих по найму не достигает и 2 раз. [13]
  
  Последний момент отражает тот факт, что домашние хозяйства с высокими доходами в среднем включают большее число лиц, чем хозяйства с низкими доходами. Более высокие доходы связаны отчасти с большим числом работающих членов домашнего хозяйства.
  
  Как же распределяются доходы в нашей стране?
  
  До недавнего времени, в условиях административно-командного регулирования экономики, рынок факторов производства отсутствовал. Основными источниками доходов домашних хозяйств являлась заработная плата и социальные трансферты. Причем проблема выравнивания доходов государственным сектором решалась с помощью централизованно установленных тарифных шкал и окладов. Роль налогов с доходов граждан в процессе перераспределения была незначительна. Практически ставки налогов были независимы от дохода и составляли, например, для подоходного налога 12%.
  
  Поэтому роль налогов с доходов граждан в перераспределительном процессе в 70-80-х гг. неуклонно снижалась. Государство контролировало размер доходов также с помощью "привязанности" к рабочему месту, что выражалось в необходимости иметь прописку, ограничениях совместительства и тем самым в невозможности получить дополнительный доход на другом рабочем месте.
  
  Доходы домашних хозяйств от располагаемого имущества также существовали, но принимали довольно специфические формы. Например, доходы от личных подсобных хозяйств для многих выступали в натурально-вещественной форме, в виде самых необходимых для человека продуктов, изделий и услуг, производимых для собственного потребления. Хотя необходимо признать, что в силу отсталости общественного сектора сельского хозяйства довольно значительная часть этих продуктов продавалась на колхозных рынках и все-таки принимала денежную форму.
  
  Денежные сбережения приносили доход по строго фиксированной величине процентов, устанавливаемых государственными сберегательными кассами. По ряду объективных и субъективных причин советским гражданам в этот период времени была свойственна вынужденная "склонность" к сбережению, просто были очень ограничены возможности потратить полученные доходы, что приводило к постоянной тенденции роста вкладов населения в сберегательных кассах страны. Так, сумма вкладов на конец года в номинальном выражении составляла в 1970 г. 10.9 млрд р., в 1980-м - 156.5 и в 1990 г. -266.9 млрд р., т. е. за 20 лет вклады населения увеличились почти в 27 раз. [14]
  
  Следовательно, рос и доход в виде процентов от вкладов. Если вспомнить существовавшие тогда процентные ставки, которые длительное время составляли 2% по текущим вкладам и 3% по срочным вкладам, то можно очень условно прикинуть величину этих доходов и выяснить, что в 1990 г. это было больше двух процентов национального дохода страны. Величина процентов по вкладам устанавливалась практически независимо от реальной доходности кредитных ресурсов и экономической ситуации. Как отмечали многие экономисты, во второй половине 80-х гг. ежегодно начисляемая сумма процентов стала ложиться тяжелым грузом на и без того крайне дефицитный рынок товаров народного потребления. Доходы по ценным бумагам, среди которых подавляющее большинство составляли облигации государственного 3%-ного займа, распределялись путем розыгрыша начисленных сумм процентов среди владельцев облигаций по принципу лотереи.
  
  Официально получение доходов домашними хозяйствами от реального "капитала" было практически полностью запрещено, а в официально разрешенной части (количественно очень небольшой) было крайне невыгодно. Во-первых, подавляющая масса средств производства находилась в государственной и кооперативно-колхозной собственности.
  
  Во-вторых, государство жестко контролировало возможность передачи имущества домашних хозяйств в аренду и сильно ограничивало размер доступного дохода.
  
  Доходы граждан от предпринимательской деятельности в этот период также учитывались статистикой. К ним относился некоторый предпринимательский доход от индивидуально-трудовой деятельности. Однако он не был широко распространенным явлением (в основном инвалиды и многодетные матери) и касался бюджета только тех граждан, которые занимались этой деятельностью легально, были зарегистрированы в финансовых органах и платили налоги.
  
  В 60-х гг. в организации деятельности советских предприятий начали распространяться принципы так называемого хозяйственного расчета. С этого момента работники предприятий, действующих в условиях хозяйственного расчета, помимо тарифной заработной платы стали получать выплаты из фонда материального стимулирования, который формировался из начисляемой предприятию "прибыли". Это была своего рода попытка увязать оплату труда с результатами работы предприятий, которая не удалась, так как в командной экономике категория "прибыль" не имела ничего общего с экономической прибылью в рыночной экономике и являлась чисто искусственной конструкцией.
  
  Однако на фоне жесткого государственного регулирования существовал теневой рыночный сектор, где продавались услуги факторов производства. Всех, кто получал доходы на этом рынке, объединяло одно - никто из них не платил налогов.
  
  Во-первых, существовал теневой рынок труда: достаточно большой спрос был на услуги портных, нянь, маляров, строителей-"шабашников", маклеров, занимающихся обменом жилья, и т. п., к услугам которых обращались домашние хозяйства в случае возникновения потребности в услугах.
  
  Во-вторых, в условиях дефицита на потребительском рынке широкое распространение получила спекуляция товарами, т. е. реализация дефицитных благ по более высокой цене, чем цена приобретения. Хотя бы раз услугами спекулянтов пользовались практически все граждане, но в то же время подавляющее большинство относилось к ним как к криминальным личностям. Спекулянты получали теневой предпринимательский доход за счет разницы директивных цен и цен свободного рынка.
  
  В-третьих, ряд домашних хозяйств в силу различных причин имел излишки жилья и мог получить дополнительный доход в виде ренты, сдавая свое жилье внаем. Это также далеко не всегда имело законную силу, так как в подавляющем большинстве жилье предоставлялось внаем гражданам без официального оформления.
  
  В-четвертых, в Советской стране почти не существовало рынка кредитов для домашних хозяйств, кредит мог быть только целевым, причем цели были четко регламентированы и очень ограничены, но зато существовали советские ростовщики, которые ссужали нуждающимся гражданам деньги и получали доход в виде процентов.
  
  При переходе к рыночной экономике структура доходов в нашей стране резко поменялась, изменилось и понятие денежных доходов. Последние по своему экономическому содержанию все больше приближаются к своим аналогам в странах с рыночной экономикой.
  
  Однако этого нельзя сказать об их размере. Денежные доходы домашних хозяйств теперь включают помимо заработной платы и социальных трансфертов также поступления от индивидуально-трудовой деятельности, доходы от занятия фермерской и предпринимательской деятельностью, доходы в виде процентов по вкладам, дивидендов, ренты, поступления нерегулярного характера (доходы от продажи имущества, выигрыши в лотереи, кредиты и т. п.). Все перечисленные источники доходов в официальной статистике объединены в группу "доходы от собственности, предпринимательской деятельности и др.".
  
  Изменение в структуре денежных доходов домашних хозяйств России за период с 1970 по 1996 г. представлены в табл. 3.
  
  Таблица 3. Структура денежных доходов населения России (% от объема доходов)*
  
  Год
  1970 1980 1990 1991 1992 1993 1994 1995 1996 Совокупный доход 100.0 100.0 100.0 100.0 100.0 100.0 100.0 100.0 100.0 В том числе: оплата труда 80.6 77.4 74.1 59.7 69.9 58.8 46.4 39.3 43.4 социальные трансферты 14.8 15.7 13.0 15.5 14.0 17.2 17.4 16.7 12.8 доходы от собственности, предпринимательской деятельности и др. 4.6 6.9 12.9 24.8 16.1 24.8 36.2 44.0 43.8
  Источник: *Российский статистический ежегодник. 1996. М., 1996. С. 119; Статистическое обозрение. 1997. Љ 1. С. 68.
  
  Как видно из табл. 3, доля заработной платы на протяжении периода с 1970 по 1990 г. незначительно снижалась при соответствующем росте доли доходов от собственности, предпринимательской деятельности и др. В 1991 -1996 г. доля доходов от заработной платы начинает ежегодно существенно снижаться, практически в той же мере, в которой возрастает доля доходов от собственности и предпринимательской деятельности. Начиная с 1994 г. доля доходов от оплаты труда в России становится существенно ниже, чем в развитых странах, и в последующем продолжает падать. Возникает иллюзия компенсирования потерь одних видов доходов другими. Однако на самом деле выяснить точную картину происходящего очень трудно.
  
  Во-первых, доходы от собственности и предпринимательской деятельности совсем не обязательно достаются тем семьям, у которых происходит уменьшение объема доходов от работы по найму. Да и данные о доходах от собственности и предпринимательской деятельности не являются достаточно точными. Эта группа домашних хозяйств свои истинные доходы скрывает, чтобы уйти от налогообложения.
  
  Во-вторых, в расчеты принималась начисленная заработная плата, которая почти на четверть превышала реально выплаченную. Так, на конец декабря 1996 г. задолженность по заработной плате в среднем равнялась объему квартального фонда оплаты труда всей страны.
  
  В-третьих, существовавший в период с 1992 по 1995 г. налог на фонд потребления стимулировал значительное искажение официальной отчетности по начисленным трудовым доходам в сторону занижения.
  
  В-четвертых, в доходах от собственности, предпринимательства скрывается оплата труда в теневом секторе экономики. Так, по статистике национальных счетов, скрытая оплата труда наемных работников в 1993-1995 гг. составляла от 10 до 12% валового внутреннего продукта страны. [15]
  
  Для 90-х гг. характерно ускоренное нарастание дифференциации доходов различных групп населения. Это в значительной мере происходит вследствие большой доли теневой экономики, разрыва в уровне экономического развития регионов России, а также потому, что у государства отсутствуют рычаги выравнивания доходов на основе их перераспределения посредством использования налоговой системы. Так, если в 1991 г. доходы 10% наиболее обеспеченного населения превышали доходы такой же доли наименее обеспеченного населения в 4.5 раза, в середине 1992 г. - в 8 раз, то в 1994-м -более чем в 15 раз, в 1995-м - 13.5 и в 1996 г. - в 13 раз. По данным Госкомстата России, в 1996 г. на долю 10% наиболее обеспеченного населения приходилось около 34% денежных доходов, а на долю 10% наименее обеспеченного населения только 2.6%. [16]
  
  [13] Эклунд К. Эффективная экономика : Шведская модель. М., 1991. С. 110. [14] Открытая инфляция была в тот период незначительной, так что условно можно считать цифру номинального роста суммы вкладов населения ненамного превышающей реальную величину роста.
  [15] Национальные счета России в 1989-1995 гг. М., 1997. С. 39.
  [16] Российский статистический ежегодник. 1996. С. 116; Статистическое обозрение. С. 87. Лекция 40. Теория прибыли
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Прибыль: бухгалтерская, экономическая или нормальная?
  
  БАРБОС. Что-то мой хозяин в последнее время сильно озабочен. Все считает какую-то прибыль. Неужели такому умному человеку, как мой хозяин, трудно что-то сосчитать?
  
  ИГОРЬ. Привет, Антон! Как дела?
  
  АНТОН. Да вот считаю прибыль от моей швейной мастерской. Никак не могу решить, выгодно ли мне и дальше заниматься этим бизнесом или стоит себя попробовать в чем-то другом.
  
  ИГОРЬ. В чем же проблема? Берем выручку, вычитаем из нее все затраты, остается прибыль. Вот если бы ты прибыль для налоговой инспекции считал, нужно было бы быть хитрее.
  
  АНТОН. Не все так просто, Игорь. Я могу сосчитать прибыль как бухгалтер, а могу как экономист.
  ИГОРЬ. Ну, Антон, какой же из тебя бухгалтер! Пригласи лучше специалиста - он тебе и выручку правильно рассчитает, и все бухгалтерские затраты из нее вычтет. Так бухгалтерскую прибыль и найдешь.
  
  БАРБОС. Да, прибыль как кость, если знаешь, где зарыл, обязательно найдешь. Главное, чтобы никто не видел, где прячешь.
  
  АНТОН. Может, ты и прав, но вот как экономист я другую прибыль должен найти -экономическую. Тогда из выручки кроме явных бухгалтерских затрат надо еще неявные вычесть.
  
  ИГОРЬ. Это те самые затраты, которые связаны с ресурсами, принадлежащими собственнику предприятия?
  
  АНТОН. Да, мне как собственнику швейной мастерской принадлежат некоторые ресурсы, которые можно было бы иначе использовать. Я, например, сам иногда шью костюмы в стиле ретро, но заработную плату себе не плачу. А ведь я мог бы заняться чем-то другим в это время, например читать лекции и получать за это гонорар.
  
  ИГОРЬ. Верно, величина гонорара и покажет неявные затраты твоего труда. Кроме того, ты мог бы сдать в аренду свое ИГОРЬ. Верно, величина гонорара и покажет неявные затраты твоего труда. Кроме того, ты мог бы сдать в аренду свое помещение, а не размещать там мастерскую, получал бы арендную плату. Капитал, который ты вложил в организацию производства, можно было бы поместить в банк и получать проценты - это и есть неявные затраты твоего капитала.
  
  АНТОН. Еще я мог бы по-другому применить свой предпринимательский талант -организовал бы не мастерскую, а кондитерскую. Эх, да что там говорить, сколько в жизни возможностей упущено!
  
  БАРБОС. А сколько еще будет упущено! Не забыл бы он со мной погулять завтра...
  
  ИГОРЬ. Не горюй, Антон. Прибыль, которую ты мог бы получить от организации кондитерской, экономисты называют нормальной.
  
  БАРБОС. Нормальная прибыль - это как раз для моего скромного хозяина!
  
  АНТОН. Что же такое нормальная прибыль? Прибыль, которая нормальна для тебя, по -моему, слишком высока.
  
  ИГОРЬ. Верно, Антон. Нормальная прибыль для каждого предпринимателя разная и отражает альтернативное использование его предпринимательского таланта. Если бы ты не содержал мастерскую, то открыл бы кондитерскую, а для банкира, например, наилучшая из оставшихся альтернатив - проявить свой талант, основав инвестиционную компанию.
  
  АНТОН. Тем не менее я держусь за свою мастерскую, а банкир - за свое место в банке. Иначе говоря, нормальная прибыль - это прибыль, достаточная для того, чтобы предприятие осталось работать в данной отрасли.
  
  ИГОРЬ. Ну вот мы с тобой и определили все компоненты неявных затрат, т. е. то, что ты мог бы получить при альтернативном использовании принадлежащих тебе ресурсов.
  Теперь, если вычесть из выручки сумму явных и неявных затрат, в том числе и нормальную прибыль, останется экономическая прибыль.
  
  АНТОН. Да, да. Все дело в альтернативных затратах - они и равны сумме явных и неявных затрат. Экономическая прибыль и покажет мне, как я веду свой бизнес, насколько эффективно на самом деле использую ресурсы. Экономист всегда должен думать об альтернативах, так он и прибыль свою собственную, экономическую, сосчитает.
  БАРБОС. И какая от моего хозяина прибыль? Разве что альтернативная... РАЗДЕЛ 1. Теория прибыли
  Прибыль - одна из самых распространенных категорий современной экономики. Каждый человек имеет слово "прибыль" в своем активном словарном запасе. Мы с вами уже знаем, что целевая функция фирмы - это максимизация именно прибыли.
  
  Прибыль - это и одна из самых неоднозначных категорий в экономической науке. Четкой, принимаемой всеми экономистами трактовки прибыли сегодня нет. Причем экономисты спорят не об определении прибыли как таковой - с этим как раз вроде бы уже все ясно.
  
  Прибыль - это "нечто", остающееся в выручке предприятия после вычета из нее всех затрат. Различные толкования вызывает другой вопрос - о происхождении прибыли.
  
  Откуда берется этот остаток, эта разница между выручкой и затратами? Современные взгляды на происхождение прибыли, к великому сожалению, для студентов (да, честно говоря, и для преподавателей) не представляют собой единой строгой концепции, но являются, скорее, конгломератом невзаимоисключающих объяснений. Слово "невзаимоисключающих" может служить некоторым облегчением - нет необходимости вставать на какую-то определенную позицию, а напротив, есть возможность просто перечислить эти объяснения. Чем мы сейчас и займемся.
  
  Исторически сложились две укрупненные трактовки прибыли: прибыль как доход собственника специфического фактора - предпринимательского таланта - и прибыль как некая остаточная величина, остающаяся после вменения каждому фактору своего дохода.
  
  Назовем их условно объективными и субъективными теориями.
  
  Объективные теории объясняют происхождение прибыли некими внешними причинами, так или иначе связанными с нарушениями конкурентного равновесия.
  
  Конъюнктурные теории (прибыль как результат рыночного неравновесия). Как вы помните, в условиях рыночного равновесия весь доход фирмы распределяется между различными факторами соответственно их предельному продукту (см. лекцию 39). Здесь нет места ни прибыли, ни убытку. Однако представим себе, что в результате каких-то внешних причин внезапно изменилась рыночная конъюнктура, например, произошло повышение спроса на некий товар. Это привело к росту его цены. Следовательно, выручка фирмы (TR = pq) возросла. Однако цены факторов производства (и, следовательно, затраты фирмы) не изменились (они, как правило, закреплены более или менее долгосрочными договорами), их производительность также осталась неизменной (а с чего бы это ей меняться?). Таким образом, нет причин выплачивать владельцам факторов доход сверх прежнего, и, следовательно, у фирмы остается некая часть дохода, не доставшаяся никакому фактору. Это и есть прибыль фирмы. И наоборот, при падении спроса возникает убыток (отрицательная прибыль).
  
  Так, мы можем дать достаточно простое объяснение появления прибыли или убытка в зависимости от изменения рыночной конъюнктуры. А эта конъюнктура может изменяться из-за самых неожиданных причин. Например, прежде малоизвестный сериал Яна Флеминга о похождениях некоего Джеймса Бонда стал супербестселлером после того, как американский президент Д. Кеннеди объявил его своей любимой книгой.
  
  Прибыль как проявление монопольной власти. Одно из известных объективных объяснений появления прибыли связано прежде всего с ссылками на несовершенство конкуренции. Прибыль получается фирмой вследствие ее доминирования на рынке.
  
  Прибыль при тех или иных видах несовершенной конкуренции, монополии и монопсонии уже рассматривалась нами в вып. 3.
  
  Субъективные теории предполагают наличие четвертого фактора производства, не рассматривавшегося нами ранее, - "предпринимательского таланта" и соответственно наличия дохода у владельца этого фактора (предпринимателя) - предпринимательской прибыли.
  
  Общепринятой в XVIII-XIX вв. была трактовка "прибыли на капитал" как третьей составной части валового дохода наряду с заработной платой и рентой. Экономисты того времени не делали различия между явными и неявными затратами и считали прибылью излишек, получаемый капиталистом после возмещения расходов. "Прибыль на капитал" подразделялась обыкновенно, вслед за А. Смитом (1723 -1790), на процент на вложенный капитал в трактовке Н. У. Сениора (1790-1864) и Дж. С. Милля (1806-1873) -"вознаграждение за воздержание" предпринимателя от расходования собственного капитала на текущее потребление - и на предпринимательский доход, принимающий форму платы за управление предприятием и несение определенного делового риска.
  
  "Одни и те же факторы - воздержание, риск, напряженный труд - требуют соответствующего вознаграждения и должны получить его из валовой прибыли. Три части, на которые, можно считать, разделяется прибыль, могут быть представлены как процент на капитал, страховая премия и заработная плата за управление предприятием".[1] О той же триаде прибыли писал и И. Г. фон Тюнен во 2 -м томе своего "Изолированного государства". Однако большинство авторов, даже если упоминали о том, что прибыль распадается на процент и предпринимательский доход, рассматривали их, как правило, вместе, не делая между ними принципиального различия, тем самым под названием "теория прибыли" обсуждая на самом деле теорию процента. Характерна цитата из популярного в дореволюционной России учебника политической экономии: "Предпринимательскую прибыль нельзя <...> противопоставлять проценту на капитал; обе эти формы дохода являются ветвями, идущими из одного корня - права собственности на капитал и права частного распоряжения капиталом, а потому и условия их определения в главных чертах однородны".[2]
  
  Итак, представители классической школы и социалисты XIX в. приравнивали предпринимателя к капиталисту. Проще всего это объяснить тем обстоятельством, что в те времена собственники и управляющие фирмами действительно в большинстве случаев были представлены одними и теми же людьми. Однако соотечественник и предшественник А. Смита Р. Кантильон (1680-1734), чья работа "Опыт о природе торговли вообще" была издана родственником автора, Ф. Кантильоном на английском языке в 1759 г. в сильно переработанном виде, однозначно разделил функции капиталиста и предпринимателя, понимая под последним человека, берущего на себя ответственность (риск) за продажу товара или услуги по заранее непредсказуемой цене.
  
  Ж.-Б. Сэй (1767-1832), хоть и считается часто лишь популяризатором идей Смита на Европейском континенте, однако сделал значительный шаг вперед по сравнению со своим учителем в плане введения в научный оборот термина "предприниматель" как отличного от капиталиста участника экономического процесса. Сэй писал "о той части прибылей предпринимателя, которая поступает как бы в вознаграждение за его промышленные способности, за его таланты, деятельность, дух порядка и руководительство".[3] Однако трактовка предпринимательской прибыли у Сэя, как и у многих других экономистов, сводилась, скорее, лишь к плате за управление, не отличающейся принципиально от заработной платы рабочих. Размер предпринимательской прибыли, по Сэю, зависит от соотношения спроса и предложения на рынке труда предпринимателей, а высокая ценность данного товара объяснима его недостаточным предложением, чему способствуют три причины. Во-первых, предприниматель, как мы бы сейчас выразились, должен быть "первоклассным заемщиком", т. е. обладать соответствующей репутацией и состоянием, позволяющими воспользоваться услугами владельца капитала. Во-вторых, предприниматель должен обладать "талантом управления", понимаемым как редкое сочетание в одном лице самых разнообразных интеллектуальных и психологических качеств, позволяющих принимать верные решения и побуждать окружающих к их выполнению. И наконец, в-третьих, высокий риск, которому подвержена деятельность предприятия и который может быть никоим образом не связан с достоинствами предпринимателя как такового, но последствия которого могут затронуть как материальное благополучие последнего, так и его деловую репутацию.
  
  В дальнейшем, с наступлением эры господства маржиналистских теорий, сама проблема предпринимательства исчезла из неоклассического микроэкономического анализа. В самом деле, если в условиях равновесия совокупный продукт полностью сводится к выплатам факторам производства, не имеет большого значения количество и наименование самих этих факторов, и без ущерба для исследования мы можем абстрагироваться от такого возмущающего равновесие явления, как предпринимательство. Однако экономисты, придерживающиеся взглядов так называемой неоавстрийской школы (Л. фон Мизес и его последователи) продолжают видеть в предпринимателе ключевую фигуру экономики.
  
  Прибыль и инновации. Выдающийся американский экономист Й. А. Шумпетер (18831950) в 1912 г. (впрочем, тогда он был выдающимся австрийским экономистом) в своей знаменитой книге "Теория экономического развития" (рус. пер. 1982) впервые разработал теорию прибыли как результата осуществления нововведений. Для этого ему пришлось ввести в экономический анализ фигуру предпринимателя, Новатора, как его называл Шумпетер. Роль Новатора - в поиске и внедрении новых сочетаний различных факторов (ресурсов) производства.
  
  Эти новые сочетания и есть нововведения (инновации), дающие возможность извлекать прибыль сверх среднего дохода по данной отрасли. Что делают предприниматели в отличие от обыкновенных управляющих? "Они не накопили никаких определенных благ, не создали никаких первичных средств производства, а только по-иному, более целесообразно и выгодно применили уже существующие. Они осуществили новые комбинации. Они - предприниматели, и их прибыль, излишек над всеми обязательствами -это предпринимательская прибыль".[4] При этом следует различать изобретенияоткрытие новых технологий или методов и собственно инновации - внедрение изобретений в хозяйственную практику.
  
  Шумпетер выделял 5 основных типов инноваций:
  
  - производство нового товара или услуги или создание нового качества товара;
  
  - освоение нового рынка или рыночного сегмента. Приведем цитату из самого Шумпетера: "...здесь покупатель воспринимает новое благо как дар природы или как картину старого мастера, т. е. ценообразование происходит без учета издержек производства. Мы не можем предсказать, на какой высоте установится цена этого блага.
  
  Но именно поэтому <...> благо может продаваться по цене, которая настолько превышает издержки, что все трудности, связанные с поисками такого выгодного рынка, с лихвой окупаются";[5]
  
  - внедрение новой технологии при производстве товара, а также новый способ коммерческого использования товара либо замена одного товара на аналогичный, но более дешевый;
  - получение нового источника сырья или полуфабрикатов для производства товара;
  - организационно-управленческие нововведения и реорганизация предприятия.
  
  Шумпетер отличал прибыль предпринимателя от платы за управление предприятием и премии за риск ведения бизнеса. Он прямо относил их в затраты производства. Кстати, Шумпетер утверждал, что собственно предприниматель никогда не несет риска от внедрения своих инноваций. Если его дело терпит крах, то убытки несет кредитор, владелец капитала, предоставивший ему заем на организацию бизнеса. Если же предприниматель приобретал факторы производства на собственные средства, то тоже он терпит убытки как кредитор, но не как предприниматель. Единственное, чем он рискует, -это своей репутацией.
  
  Погоня предпринимателей за прибылью влечет за собой постоянные нововведения в производстве и, следовательно, является "двигателем" экономического и технического прогресса. "Без развития нет предпринимательской прибыли, а без последней не бывает развития".[6] В статичном же мире нет места для прибыли: предпринимателя как такового нет, его заменяет обычный управляющий, получающий плату за управление.
  
  Он не несет убытков и не получает соответственно никакой прибыли.
  
  Впрочем, это не относится к возможности извлечения монопольной прибыли в условиях статичной экономики.
  
  Шумпетер выделил три условия, при которых предприятие в результате внедрения нововведений получает положительную прибыль: во-первых, цена при увеличении предложения товара после внедрения нововведения не должна быть ниже цены до внедрения или, по крайней мере, предельный продукт труда должен быть не ниже первоначального; во-вторых, затраты на "эксплуатацию" нововведения (например, нового станка) не должны превышать затраты на производство того же количества товара до внедрения, и, в-третьих, то же самое следует сказать и о возможном повышении цен факторов производства в результате внедрения инновации (например, необходимость платить более высокую заработную плату рабочим более высокой квалификации).
  
  Однако, когда один предприниматель вследствие своих инноваций в определенной области начинает получать прибыль, он через некоторое время сталкивается с возрастающей конкуренцией со стороны других предпринимателей, решивших воспользоваться плодами его нововведения, устаревшие предприятия вытесняются с рынка, норма прибыли понижается, и в итоге устанавливается новое равновесие на новом уровне цен, а Новатор вынужден искать новые пути извлечения прибыли.
  
  Фактически Шумпетер рассматривал прибыль как доход особого фактора производства -предпринимательства, т. е. прибыль, по его словам, "стоимостное выражение того, что создает предприниматель, подобно тому, как заработная плата - стоимостное выражение того, что создает рабочий".[7] Однако между прибылью и другими видами доходов есть существенная разница: не существует "предельной производительности предпринимателя"; предпринимательская прибыль - это временное и уникальное по размеру в каждом конкретном случае явление, не зависящее от прибылей других предпринимателей, к тому же предпринимательский талант ни в коей мере не является ни бесконечно делимым, ни однородным товаром.
  
  Прибыль и риск. Представление о риске как факторе формирования прибыли встречается уже у основателей экономической науки, например у А. Смита. Концепция риска, с которым сталкивается предприниматель, также, например, активно обсуждалась на рубеже XIX-XX вв. в Американском экономическом обществе (активное участие в обсуждении принял, кстати, Д. Б. Кларк) и на страницах журнала "Quarterly Journal of Economics" (в нем дискуссию открыл Хоули в 1892 г.). Однако чаще концепцию риска и неопределенности как источника прибыли связывают с именем американского экономиста Ф. Найта (1885-1972), который в работе "Риск, неопределенность и прибыль" ("Risk, uncertainty and profit", 1921), одна из глав этой работы была издана на русском языке,[8] провел классический анализ этой проблемы. Он охарактеризовал прибыль как компенсацию предпринимателя за несение им "бремени риска" за успех или неуспех своего дела. В динамичной экономике предприниматель не может достоверно знать, "что день грядущий ему готовит", он находится в состоянии перманентной неопределенности относительно исхода собственного бизнеса.
  
  Ф. Найт (вслед за Г. фон Тюненом, жившим столетием раньше) строго разграничивал два вида риска: 1) риск, вероятность которого может быть статистически просчитана и от которого, следовательно, можно застраховаться, например риск пожара на складе готовой продукции или риск стихийного бедствия; 2) риск (неопределенность), принципиально не страхуемый, например риск, связанный с отсутствием спроса на новый товар, в разработку и производство которого были вложены значительные средства. Риски первого рода не так страшны предпринимателю - страхуясь от них, он включает страховые взносы в свои производственные затраты. Однако все риски второго рода предприниматель берет на себя, принимая решения о выпуске той или иной продукции, установлении той или иной цены на нее, выбирая ту или иную конкурентную стратегию при продвижении продукции на рынок. Прибыль (убыток) у Найта выступает, таким образом, как выигрыш (проигрыш) в игре с непредсказуемым результатом.
  
  Согласно Найту, вся прибыль есть следствие различия между ожидаемыми и фактическими затратами и доходами предпринимателя. А несовпадение "плана" и "факта" объяснимо лишь существованием принципиальной, не поддающейся измерению неопределенности будущих состояний рынка. Если же тем или иным образом можно было
  
  достоверно узнать, например, величину платежеспособного спроса на товар в определенный момент будущего, экономика не выходила бы из состояния равновесия, предприниматели не несли бы убытков и не получали бы прибыли. В этом концепция Найта близка к "конъюнктурному" объяснению происхождения прибыли, приведенному ранее.
  
  Понимаемую таким образом прибыль следовало бы отнести не к доходу предпринимателя, а, скорее, к доходам владельцев других факторов. Когда предприниматель слишком оптимистично оценивает будущее и предсказывает высокую цену своего товара, он, в случае несбывшегося прогноза, понесет убытки, а владельцы факторов получат доход, больший ценности их реального предельного продукта. И наоборот, если предприниматель ожидает падения цен, а оно не происходит, владельцы факторов получат доход, меньший, чем если бы они его получили при более точном прогнозе, и прибыль предпринимателя образуется из-за "недоплаты" владельцам факторов. Подобно этому, советские абитуриенты, "рискнувшие" в начале-середине 1980-х гг. поступить на малопрестижные бухгалтерские или банковские специализации, по окончании учебы обнаружили, что обладают значительными конкурентными преимуществами при поиске высокооплачиваемой работы.
  
  [1] Милль Дж. С. Основы политической экономии. Т. 2. С. 130.
  [2] Железнов В. Я. Очерки политической экономии. М., 1912. С. 1067-1068.
  [3] Сэй Ж.-Б. Трактат политической экономии. С. 58.
  [4] Шумпетер Й. А. Теория экономического развития. М., 1982. С. 281.
  [5] Там же. С. 284.
  [6] Там же. С. 304.
  [7] Там же.
  [8] THESIS. 1994. Вып. 5.
  
  ЧАСТЬ V. ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ
  Лекция 41. Теория общего равновесия
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что такое равновесие?
  БАРБОС. Сколько уже раз я рассказывал о различных равновесиях! Это и равновесие на рынке яблок, равновесие потребителя, равновесие производителя, равновесие в коротком, равновесие в длительном периодах, равновесие собаки, равновесие монополии. Не знаю (закатывает глаза кверху), не пора ли остановиться? Я надеюсь, общее равновесие поглотит эти всевозможные равновесия, о которых я так много знаю.
  
  АНТОН. Скажи-ка, Игорь, равновесие на всех рынках означает, что все ресурсы и все продукты распроданы, т. е. нашли своего покупателя?
  
  ИГОРЬ. Да, мой бесценный друг, бесчисленное количество сделок состоялось, все доедают приобретенное и совершенно счастливы. Рынки чисты, как стекла твоих очков после тщательной протирки батистовым носовым платком.
  
  АНТОН. Если я правильно понял, ты нарисовал картину с натуры в яркий солнечный день, а мы, между тем, попали в здание огромной математической модели, которую построил Вальрас.
  
  БАРБОС. Вот, вот, недаром я чувствую какую-то условность мира, в котором живу, да еще этот ученый колпак с кисточкой, которым меня недавно наградили читатели журнала. Но если хорошенько подумать, то мы, собаки, уже так отдалились от природы, живем в квартирах, сушим шерсть феном, что можем, наконец, позволить себе пожить в модели Вальраса.
  
  ИГОРЬ. Разумеется, в хрустальном дворце свои порядки и правила поведения. Там живут производители и потребители продуктов и ресурсов. Все цены заданы рынком, т. е. экономика конкурентна. Фирмы стремятся к наибольшей прибыли, а потребители - к наибольшей полезности.
  
  АНТОН. Значит, сошлись все участники рынка и все вместе решают сотни тысяч уравнений, описывающих равенство спроса и предложения каждого товара?
  
  ИГОРЬ. Ну что-то в этом роде. Мы уже знакомы с подобной задачей, и новое состоит в том, что участвуют все товары, а не только один рынок, который мы изучали. Кроме того, пространство уже не двумерно, как мы привыкли, а многомерно. Задачи такого класса потребовали от математиков разработки новых методов исследований. Понадобилось около полувека, чтобы доказать непротиворечивость модели Вальраса, т. е. показать, что совместное решение уравнений возможно и приводит к равновесию на всеобщем рынке.
  
  АНТОН. Ты имеешь в виду проблему существования равновесия, которую мы разбирали еще в первой лекции?
  
  ИГОРЬ. Да, но в моделях общего равновесия математикам пришлось искать в многомерном пространстве аналогии точке пересечения спроса и предложения, точке касания двух линий безразличия и тому подобным знакомым нам признакам равновесия. Поэтому математики усиленно занимались свойствами выпуклости функций и множеств.
  БАРБОС. Не ручаюсь за мнение других собак, но мне по душе выпуклые или в крайнем случае ровные поверхности. С ними как-то спокойнее, не ждешь подвоха в виде какой-нибудь трещины или провала.
  
  АНТОН. Хорошо. В модели общего равновесия доказано существование равновесия, но как все участники найдут равновесные цены?
  
  ИГОРЬ. Считается, что сам рынок обладает способностью такой координации проб и ошибок.
  
  АНТОН. А ты помнишь, как в девятой лекции мы обсуждали устойчивость и рассматривали случаи, когда колебания цены по отношению к равновесному значению даже на одном рынке не всегда затухали, но были регулярными и даже взрывными?
  
  ИГОРЬ. Да, конечно, помню. В моделях общего равновесия картина к тому же осложняется взаимодействием рынков и возможностью замещения одного товара другим.
  
  АНТОН. А перебор количеств и цен, или, как ты говоришь, пробы и ошибки, происходит на самом деле или только мысленно?
  
  БАРБОС. Понятное дело, всякий перебор происходит мысленно просто потому, что так гораздо быстрее и, замечу, намного безопаснее. Бабушка часто говорит мне: "Барбос, подумай прежде, чем делать".
  
  ИГОРЬ. В модели экономика действует в равновесии, а согласование спроса и предложения происходит до заключения сделок, как это бывает на бирже, когда аукционер в конце концов добивается выравнивания спроса и предложения и лишь потом разрешает сделки.
  
  АНТОН. Получается, что и сходимость не более чем условная процедура.
  
  ИГОРЬ. Да, в модели это так. Если допустить в модели сделки по неравновесным ценам, может "поплыть" вся конструкция, работающая в режиме равновесия.
  
  АНТОН. А что дает людям это общее равновесие?
  
  ИГОРЬ. Пока экономика работает в режиме добровольных и взаимовыгодных сделок, а механизм конкуренции не имеет сбоев, можно добиться, чтобы кто-то увеличил свое благосостояние и никто его не уменьшил.
  
  АНТОН. Это означает, что богатые стали еще богаче, а бедные так и остались бедными.
  
  БАРБОС. Мой хозяин последнее время стал остро воспринимать неравенство. Я на прогулке иногда как припущу, меня и не видно. Ему догнать меня, конечно, трудно, ведь я бегаю гораздо быстрее. Мне кажется, это неравенство его раздражает.
  
  ИГОРЬ. Ну зачем же такие крайности. Предполагается, что в результате добровольных и взаимовыгодных сделок все получили все, что могли. И более того, сделать добро еще кому-либо не за счет других уже невозможно.
  
  АНТОН. А те, кто все-таки имеет в результате меньше, чем другие, и относительно не преуспел, они тоже должны быть довольны?
  ИГОРЬ. Ты спрашиваешь, довольны ли бедные люди?
  
  АНТОН. Нет, я спрашиваю, считается ли хорошим равновесие, если все возможности улучшения положения участников рынка исчерпаны, а бедные все-таки не ликуют?
  
  ИГОРЬ. Да, в том смысле, о котором шла речь, оптимальность соблюдена.
  
  АНТОН. Тогда, видимо, ничего другого не остается, как добиваться улучшения для бедных за счет богатых?
  
  ИГОРЬ. Может быть, может быть. Но это уже совсем другая история.
  
  БАРБОС. Так всегда. Как только счастье близко, кто-нибудь плеснет ложку дегтя в общую бочку меда.
  
  РАЗДЕЛ 1. Частичное и общее равновесие
  
  В предыдущих лекциях мы анализировали главным образом равновесие отдельного рынка, отдельного потребителя или отдельной фирмы, т. е. исследовали так называемое частичное равновесие.
  
  Начиная с этой лекции, мы приступаем к изучению общего равновесия в хозяйстве. Для начала рассмотрим более подробно, чем отличается частичное равновесие от общего и чем логика анализа в лекциях этого выпуска будет отличаться от предыдущих лекций.
  
  Caeteris paribus, или "при прочих равных"
  
  При исследовании частичного равновесия мы рассматривали равновесие отдельного субъекта или рынка, делая предположение caeteris paribus, или, в переводе с латинского языка, - "при прочих равных".
  
  Например, мы пытались определить потребительский выбор индивида при заданной величине его дохода и ценах потребительских благ, предполагая, что выбор этого индивида не оказывает никакого влияния на эти переменные. Или пытались определить равновесие отрасли при заданных ценах на ресурсы и ценах других благ, предполагая, что "выбор" отрасли не окажет никакого влияния на цены ресурсов и других благ (заменяющих или дополняющих это благо в потреблении). И если в случае с одним индивидом предположение "при прочих равных" означало пренебрежение ничтожным влиянием действий одного из большого число потребителей, то в случае с отраслью мы пренебрегали довольно сильными влияниями.
  
  Несколько ослабить предположение "при прочих равных" нам пришлось в лекциях 33 и 34, где мы позволили изменяться переменным на двух рынках: рынке блага и рынке ресурса, с помощью которого это благо производится. Но это небольшое отступление в целом представляло собой тоже анализ частичного равновесия, как и в других лекциях, -просто вместо одного рынка рассматривались два.
  
  Заметим, что метод исследования "при прочих равных" позаимствован из естественных наук. Например, физики сжимают воздух в сосуде и измеряют его объем при различных давлениях, поддерживая постоянной температуру. Или нагревают газ и измеряют давление при различных температурах, поддерживая постоянным объем. Полученные
  
  "газовые законы", которые невозможно обнаружить без экспериментов caeteris paribus, служат для выведения общих законов термодинамики.
  
  Аналогично этому в экономической теории исследования частичных равновесий позволяют сделать выводы относительно развития хозяйства в целом, т. е. построить теорию общего равновесия.
  
  Поэтому теперь, в вып. 5, мы попытаемся совсем снять предположение о независимости рынков отдельных благ, чтобы исследовать общее равновесие всех рынков и всех субъектов хозяйства.
  
  Сняв это предположение, мы оказываемся в море взаимосвязей, где "все зависит от всего" и изменение любой переменной влечет за собой изменение многих других переменных хозяйства. Заметим, что здесь не возникает никаких принципиально новых взаимосвязей -все "элементарные" влияния уже анализировались нами ранее по отдельности. Но теперь мы рассматриваем последствия и причины событий, которые раньше нас просто не интересовали.
  
  Все зависит от всего
  
  Как в шутку писал известный популяризатор физики Э. Роджерс, "опыты по магнетизму в городе, где есть трамвай, в воскресенье (когда движение менее интенсивное), могут дать совсем другие результаты". Хозяйство, так же как и физический мир, пронизано множеством разных невидимых нитей, связывающих разные переменные и ставящих в зависимость на первый взгляд вроде бы независимые вещи.
  
  Например, резкое повышение стоимости магнитной пленки, используемой при производстве аудиокассет, приведет к подорожанию этих кассет и уменьшению объема спроса на них (рис. 1). Поскольку потребители частично переключатся на другие носители звука, то увеличится спрос на рынке компакт-дисков, которые являются заменителями аудиокассет. Одновременно уменьшится спрос на магнитофоны и увеличится спрос на проигрыватели компакт-дисков. Уменьшение спроса на аудиокассеты приведет к уменьшению спроса на труд рабочих, производящих эти кассеты. С другой стороны, увеличение прибыльности производства компакт-дисков повлечет за собой изменение спроса на труд рабочих и увеличение их заработной платы. Увеличение заработной платы вызовет приток рабочих из других отраслей, где соответственно уменьшится предложение труда и увеличится заработная плата. И так далее.
  
  
  
  Обратите внимание, что это цепочка взаимодействий, которые вызывает изменение цены ресурса, используемого при производстве одного блага. А что будет, если изменится цена ресурса, который используется при производстве очень многих благ? Например, подорожает электроэнергия, которую в современном хозяйстве потребляет практически любая фирма? Это вызовет повышение цен буквально всех благ и, следовательно, заметное сокращение реальных доходов потребителей, что приведет к сокращению спроса на всех рынках и, возможно, увеличению предложения труда. Поскольку фирмы попытаются переключиться на другие виды энергии (бензин, уголь, газ), цены энергоносителей также повысятся, и фирмы, их производящие, будут получать повышенную прибыль. В результате произойдут расширение производства энергоносителей и увеличение занятости в этих фирмах.
  
  Таким образом, в хозяйстве все оказывается взаимосвязанным, и, чтобы определить последствия изменения отдельной цены, необходимо учесть массу всякого рода взаимодействий.
  
  Объять необъятное?
  
  "Ну и как же вы собираетесь объять необъятное?" - спросит недоверчивый читатель. "Если на выведение индивидуального спроса на благо или на ресурс у вас уходило по 2-3 лекции, то на описание общего равновесия может понадобиться 2-3 выпуска... Да и справитесь ли вы с этой задачей? Ведь объять необъятное невозможно".
  
  Действительно, невозможно создать модель, которая описывала бы полностью какой-либо сложный объект (например, живой организм или хозяйство какой-либо страны) по причине слишком большого количества переменных и взаимосвязей между ними. Но экономисты такой задачи и не ставят. При анализе общего равновесия экономистов интересуют только основные свойства или условия этого равновесия.
  
  В частности, экономисты могут исследовать принципиальную возможность общего равновесия. Вдруг функциональные зависимости, связывающие разные рынки, таковы, что общее равновесие в принципе невозможно (равновесие на одних рынках несовместимо с равновесиями на других)?
  
  Или же пытаться определить единственность общего равновесия. Если общее равновесие возможно, то будет ли существовать только одно состояние общего равновесия или их может быть несколько (в частности, сколь угодно много)?
  
  Или же ответить на вопрос о механизме достижения этого равновесия. Если на пути к общему равновесию выявятся какие-либо препятствия, то хозяйство будет находиться в неравновесии при излишках и дефицитах на отдельных рынках. Эта проблема имеет такое серьезное значение, что в XX в. из необходимости ее разработки выросла целая ветвь экономической науки - макроэкономика.
  
  Или, наконец, поставить вопрос о справедливости того или иного общего равновесия в хозяйстве. Состояние общего равновесия характеризуется определенным распределением доходов между людьми, которое зависит от количества ресурсов в хозяйстве и их распределения между его членами. Соответственно в ситуации равновесия могут существовать Пбогатые и бедные, счастливые и несчастные. Для сравнения разных общих равновесий хозяйства с точки зрения их благополучия тоже выросла целая теория, которая называется теорией благосостояния.
  
  Обо всех этих проблемах и пойдет речь в дальнейших лекциях нашего журнала. Но сначала...
  
  РАЗДЕЛ 2. Модель Вальраса
  
  Первым, кто взялся за построение модели общего равновесия, был французский экономист Леон Вальрас.
  
  Модель является попыткой представить все уравнения, описывающие общее равновесие в хозяйстве, чтобы сравнить число этих уравнений с числом переменных, которые они включают. Если число уравнений будет равно числу переменных, то общее равновесие возможно.
  
  Итак, вообразим себе хозяйство, обладающее следующими характеристиками. На любом рынке этого хозяйства существует совершенная конкуренция (большое количество покупателей и продавцов, полная информированность, отсутствие затрат на вход и выход с рынка, каждый потребитель и фирма действуют независимо от остальных).
  
  Предполагается также отсутствие внешних эффектов и общественных благ.
  
  В хозяйстве существует m видов потребительских благ, каждое из которых производится в условиях совершенной конкуренции множеством независимых фирм. Каждая фирма максимизирует свою прибыль.
  
  В хозяйстве имеется n видов ресурсов, которые находятся в собственности потребителей и предоставляются последними фирмам по некоторым ценам. Каждый потребитель может владеть любым числом видов ресурсов и не обязательно предлагает к продаже все количество имеющегося ресурса. Полученный доход потребители распределяют между разными потребительскими благами, максимизируя свои функции полезности. Как и Вальрас в первых вариантах своей модели, мы предположим, что для производства единицы каждого блага необходимо фиксированное количество каждого ресурса. Таким образом, существует матрица размером n на m, отдельный элемент которой, aij, показывает количество ресурса j, необходимое для производства блага i:
  
  
  
  a2l а22 ??' а2т
  
  
  
  
  Здесь нам следует сразу заметить две вещи. Во-первых, из первичных ресурсов сразу производятся потребительские блага (нет промежуточных благ и их рынков). Во-вторых, поскольку у фирм отсутствуют постоянные затраты, в этой системе не существует деления на короткий и длительный периоды. Существует единое общее равновесие, которое по смыслу соответствует равновесию длительного периода.
  
  Таким образом, всего в хозяйстве существует n рынков ресурсов и m рынков потребительских благ. На каждом рынке существуют две переменные - цена и количество.
  
  На рынке отдельного блага это Pi и Qi, а на рынке отдельного ресурса - pj и су (пользуясь принятыми в части IV обозначениями, используем прописные буквы для переменных на рынках благ и строчные - для рынков ресурсов). Всего у нас получается 2n + 2m неизвестных.
  
  Определим теперь число уравнений, описывающих хозяйственную систему. Существуют четыре группы уравнений, описывающих различные типы функциональных зависимостей в хозяйстве: 1) уравнения для спроса на потребительские блага, 2) уравнения для предложения ресурсов, 3) уравнения для равновесия в отрасли, 4) уравнения для спроса на ресурсы. Первые две группы описывают равновесие потребителей, вторые две задают равновесие производителей.
  
  1. Уравнения потребительского спроса. Спрос отдельного потребителя на каждое благо
  определяется как функция цен всех потребительских благ (P1 ... Pm) и цен всех ресурсов
  (p1 ... pn). Заметим сразу, что этим подчеркиваются два типа общих взаимосвязей в
  хозяйстве - зависимость спроса на отдельное благо от цен других благ и от цен ресурсов
  (которые задают возможность "заработать", отдавая свои ресурсы напрокат). Наличием
  этих зависимостей и отличается такая функция индивидуального спроса на благо от тех
  функций индивидуального спроса, которые мы использовали в предыдущих лекциях.
  
  Так как спрос каждого потребителя зависит от этих переменных, можно сказать, что рыночный спрос определяется как сумма индивидуальных спросов. Поэтому, чтобы записать функцию рыночного спроса на благо, мы должны просто "слить" все функции индивидуального спроса в одну функцию и записать следующее равенство:
  
  Qi = f(P1 ... Pm; p1 ... pm), (1)
  
  где Qi - объем производства блага; f(P1 ... Pm; p1 ... pn) - суммарный спрос всех потребителей на рынке блага i. Поскольку у нас m рынков благ, мы имеем ровно m таких уравнений спроса.
  
  2. Уравнения предложения ресурсов. Поскольку потребители должны также выбрать
  объем предложения ресурсов, которыми они обладают, мы должны записать их функции
  предложения. Индивидуальное предложение ресурса также зависит от цен
  потребительских благ (P1 ... Pm) и цен всех ресурсов (p1 ... pn) - именно два ряда этих значений позволяют оценить выгоды от продажи ресурсов. Поскольку индивидуальное предложение каждого потребителя определяется аналогично, можем представить функцию рыночного предложения отдельного ресурса как функцию от всех цен в хозяйстве и записать следующее равенство:
  
  qi = ф(Р1 ... Pm; p1 ... pn), (2)
  
  где qj - объем продаж на рынке ресурса j; (P1 ... Pm; p1 ... pn) - функция предложения ресурса j всеми потребителями хозяйства. Поскольку в хозяйстве существует n рынков ресурсов, имеем ровно n таких функций предложения.
  
  Заметим, что один вектор цен (P1 ... Pm; p1 ... pn) задает объемы спроса и предложения сразу на всех рынках благ и ресурсов, так как выбор отдельного потребителя заключается в одновременном определении своего спроса и предложения на всех рынках хозяйства при заданных ценах. С подобной постановкой задачи мы уже сталкивались, когда рассматривали одновременный выбор индивидом предложения своего труда и спроса на блага.
  
  Кроме того, в этом векторе цен важно именно соотношение цен различных благ и ресурсов, а не их абсолютная величина. Пропорциональное изменение всех цен не вызовет изменения спроса и предложения на всех рынках. Например, если и цены благ, и цены ресурсов повысятся ровно в 2 раза, ни у одного потребителя не будет стимула для изменения своего поведения.
  
  3. Уравнения равновесия в отрасли. Согласно использованной выше логике, теперь мы
  должны были бы записать функции предложения на рынке каждого блага на основе
  функции предложения отдельной фирмы. Но... мы не можем так поступить в силу
  предположения о фиксированных коэффициентах. Ведь фиксированные коэффициенты
  означают отсутствие экономии от масштаба и отсутствие убывающей предельной
  производительности. Функция предложения любого блага в этой ситуации должна иметь
  бесконечную эластичность, а размер фирмы оказывается неопределен.
  
  Но в этой ситуации мы можем проигнорировать функции предложения как таковые и записать другое условие равновесия отдельного производителя на отдельном рынке -равенство прибыли нулю. Поскольку на всех рынках существует совершенная конкуренция, общее равновесие будет достигнуто в том случае, если прибыльность производства всех благ будет одинакова и равна нулю. Или, что то же самое, средние затраты будут равны цене блага. Таким образом, имеем:
  
  Pi = p1ai1 + p2ai2 +...+ pnain, (3)
  
  т. е. цена блага i распадается на затраты по приобретению ресурсов для производства единицы блага. Поскольку каждое благо должно производиться при аналогичных условиях, мы имеем m таких уравнений. Здесь также существенно лишь соотношение цен: их пропорциональное изменение не нарушает равенства (3).
  
  4. Уравнения спроса на ресурсы. При определении спроса на ресурсы мы сталкиваемся с
  той же проблемой, что в предыдущем пункте. Поскольку производственные
  коэффициенты постоянны, функции спроса на ресурсы будут иметь бесконечную
  эластичность. Но, как и в предыдущем случае, мы можем схитрить и записать условие
  общего равновесия - спрос на каждый ресурс будет предъявляться в таком количестве,
  которое необходимо для производства равновесного набора благ согласно существующим производственным коэффициентам. Формально это тоже функция спроса на ресурс, в которой в качестве аргументов записаны не цены благ и ресурсов, а уже выбранные количества производимых благ. Поэтому мы можем записать:
  
  qj = a1jQ1 + a2jQ2 +...+ amQm, (4)
  
  где Qi - объем производства блага i. Поскольку это равенство должно выполняться для всех ресурсов, мы имеем еще n таких уравнений.
  
  Поскольку в данном случае мы анализируем относительные цены и абстрагируемся от их абсолютных значений, для измерения цен нам необходимо выбрать одно благо, которое будет служить счетной единицей (фр. numeraire - счетный). Цена этого блага принимается равной единице и поэтому не является неизвестной. Таким образом, число неизвестных равно 2n + 2m - 1.
  
  Теперь мы можем подвести итог. Всего в нашей системе имеется 2n + 2m уравнений и 2n + 2m - 1 неизвестных. Как видно, неизвестных меньше, чем уравнений, и это говорит о том, что одно из уравнений оказывается лишним. Если нам удастся исключить его из системы, доказав его зависимость от остальных, тогда общее равновесие оказывается возможным.
  
  Исключить одно уравнение действительно можно на основе следующего соображения. В условиях общего равновесия весь доход, полученный потребителями от продажи ресурсов, расходуется на рынках потребительских благ. Это значит, что общая стоимость ресурсов должна быть равна общей стоимости благ. Поэтому в условиях общего равновесия, зная цены и количества на всех рынках ресурсов и благ, кроме рынка блага, выбранного в качестве счетной единицы, мы можем рассчитать объем спроса на этом рынке остаточным способом. Поэтому одно из уравнений спроса оказывается зависимым от всех остальных уравнений в системе, и его можно исключить. Остается 2n + 2m - 1 независимых уравнений.
  
  Таким образом, число уравнений оказывается равным числу неизвестных, и это означает возможность достижения общего равновесия в хозяйстве.
  
  Точно так же можно усложнять модель и далее, подсчитывая уравнения и неизвестные, но очевидно, что это не прибавит какого-то нового результата, который получен с помощью простой модели. Гораздо важнее и интереснее рассмотреть другие проблемы, которые будут касаться любой модели (и сложной, и простой) общего равновесия.
  
  1. Достаточность. Необходимость равенства числа неизвестных числу уравнений для достижения общего равновесия в хозяйстве не означает достаточность этого условия. Во-первых, если функции нелинейны, то у системы уравнений возможно несколько решений.
  
  Это означает существование нескольких точек равновесия (кривые спроса и предложения на отдельных рынках могут пересекаться более чем один раз). Во-вторых, в результате решения этой системы уравнений мы можем получить отрицательные цены и количества для отдельных благ, которые не будут иметь экономического смысла, и общее равновесие при таких абсурдных ценах и количествах будет невозможным.
  
  Первое строгое доказательство существования общего равновесия осуществил в 1930 -х гг. немецкий математик и статистик А. Вальд (1902-1950).[1] Впоследствии это доказательство усовершенствовали в 1950-х гг. К. Эрроу и Ж. Дебре.[2] В результате было показано, что существует единственное состояние общего равновесия с неотрицательными ценами и количествами, если выполняются два условия: 1) существует постоянная или убывающая отдача от масштаба; 2) для любого блага существует одно или несколько других благ, находящееся с ним в отношении замещения.
  
  2. Механизм достижения. Для доказательства достижения возможности общего равновесия необходимо определить механизм достижения равновесных цен и объемов на каждом рынке. Сам Вальрас использовал для доказательства достижения равновесия теорию нащупывания (фр. tatonnement), которая заключается в следующем.
  
  Сначала необходимо ответить на вопрос, будет ли система двигаться в сторону равновесных цен и объемов. Это доказывается "от противного": если представить себе, что вначале реализуется некоторый произвольный вектор цен, который не соответствует равновесному, это будет означать излишек на одних рынках и дефицит на других. Это состояние приведет к росту цен на тех рынках, где имеется дефицит, и снижению цен на тех рынках, где наблюдается излишек. Изменение цен будет продолжаться до тех пор, пока не будет "нащупан" равновесный вектор цен.
  
  [1] Wald A. 1) bber die eindeutige positive Losbarkeit der neuen Produktionsgleischungen // Ergebnisse eines mathematischen Koll. 1935. H. 6. S. 12-20; 2) bber die Produktionsgleischungen der I^onomischen Wertlehre // Ibid. 1936. H. 7. S. 1-6. [2] Arrow K., Debreu J. Existence of an equilibrium for a competitive economy // Econometrica. 1954. Vol. 22. P. 82-109.
  
  РАЗДЕЛ 3. Леон Вальрас
  
  Пожалуй, ничто не характеризует Леона Вальраса лучше, чем его собственноручная запись на клочке бумаги, обнаруженная в его архиве в Лозанне У. Жаффе, - биографом, переводчиком и исследователем наследия Вальраса, подготовившим трехтомное издание его "Переписки...":[3] "Я не экономист. Я архитектор. Но я знаю политическую экономию лучше экономистов".[4]
  
  Действительно, Вальрас, как и двое других зачинщиков маржиналистского бунта,[5] У. С. Джевонс и К. Менгер, не имел формального экономического образования, что стало непреодолимым препятствием в его попытках получить место преподавателя экономики на родине, вынудившим его покинуть Францию (сохранив, впрочем, ее гражданство) и переселиться в Швейцарию.
  
  Не имели бунтовщики и сколь-либо серьезной математической подготовки. Вальрас, в частности, дважды не смог сдать вступительный экзамен по математике в парижскую Политехническую школу. Он неплохо знал алгебру и аналитическую геометрию, но имел смутные представления о дифференциальном исчислении и ничего не знал об экстремумах функций.[6] Жаффе даже предполагает, что практически одновременное возникновение маржинализма в странах, существенно различающихся по своим социально-экономическим условиям, объясняется тем, что лишь к этому времени появились доступные неспециалистам курсы высшей математики и знание дифференциального исчисления перестало быть эзотерической чертой чистых математиков и физиков.[7]
  
  С другой стороны, называя себя архитектором, Вальрас имел в виду (во всяком случае, по мнению Жаффе) поистине "архитектонический" замысел - придать единую структуру и строгую математическую форму экономической теории, интегрировав в ней во многом интуитивные, неформализованные компоненты, рассеянные в трудах экономистов прошлого - физиократов, классиков и их оппонентов. В попытках реализовать этот грандиозный замысел и прошла большая и, вероятно, лучшая часть жизни Вальраса, по словам И. Шумпетера, "величайшего в том, что относится к теории, из всех экономистов".[8]
  
  Отец и сын
  
  Леон (в крещении Мари Эспри Леон) Вальрас родился 16 декабря 1834 г. в г. Эвре (Нормандия). Он был старшим сыном школьного учителя и экономиста-любителя Огюста Вальраса, сумевшего сделать собственное хобби главным делом жизни сына. Прадед Леона, Андреас Вальравенс (Andreas Walravens), был портным, выходцем из голландской провинции Лимбург, переселившимся во Францию и осевшим в г. Монпелье (Лангедок) в середине XVIII в. Его дети приняли звучавшую по-французски фамилию Вальрас. В те времена будущая провинция Голландии, Лимбург, входила в состав Рейнской Пруссии, и Леон, имевший смутное представление о своих предках, считал себя по происхождению немцем. В письме одному из своих друзей в марте 1880 г. он, в частности, писал: "Правда в том, что мой прадед был немецким иммигрантом из герцогства Пруссии, и наша фамилия - это искаженная по-лангедокски Walraveins. Так, по крайней мере, рассказывал мой отец".[9]
  
  Там же, в Монпелье, родился и отец Леона, Огюст Вальрас (1801 -1866). В 1820 г. О. Вальрас поступил в парижскую Ecole Normale, где примкнул к компании студентов, в которую входил и будущий автор "Исследования о математических основах теории богатства" О. Курно (1801-1877), поступивший в Нормальную школу годом позже О. Вальраса. Хотя после закрытия школы, в сентябре 1822 г., их пути разошлись, О. Вальрас на всю жизнь сохранил теплые, дружеские воспоминания, а книга Курно "Rechereches sur les principes mathematiques de la theorie des richesses" (1838) хранилась в его домашней библиотеке, и Леон имел возможность прочесть ее. В своих воспоминаниях о годах учебы в Нормальной школе Курно не называет О. Вальраса в числе своих школьных друзей, однако в письме Леону Вальрасу, датированном 20 августа 1873 г., он писал: "Знаете ли Вы, сударь, что 52 года назад я был товарищем Вашего покойного отца в Нормальной школе? Я никогда не забывал его, хотя наши жизненные пути навсегда разошлись".[10]
  
  После закрытия Нормальной школы ее студенты были распущены, половине из них, в которую был включен и Курно, была предоставлена стипендия в размере 50 фр., что позволило Курно продолжить образование в Сорбонне, а другой половине, в которую попал 0. Вальрас, предложили занять место преподавателей средней школы. В 1823-1831 гг. он был воспитателем в Париже, в 1831 -1835 - школьным учителем, затем профессором философии в коллежах Лилля и Кайена и, наконец, окружным школьным администратором (1847-1862).
  
  Интерес к экономике пробудился у Вальраса-отца в 1824-1826 гг., когда он слушал лекции на факультете права в Париже в надежде получить доступ к профессии юриста. Не удовлетворенный лекциями и тем, как определялось понятие собственности французским гражданским кодексом, он обратился к изучению трактовки собственности, а заодно и ценности, экономистами. Его не удовлетворила ни английская теория "стоимости производства", ни французская теория "полезности", активно пропагандировавшаяся тогда Ж. -Б. Сэем в качестве основы теории ценности. О. Вальрас усмотрел источник ценности в редкости (фр. rarete), которую он определял как отношение между наличным количеством товара и числом нуждающихся в нем людей. Только те блага, которые характеризуются редкостью, считал он, образуют богатство, могут обмениваться посредством торговли, и только они обладают свойством присваиваемости. Таким образом, полагал О. Вальрас, ему удалось установить связь между ценностью и собственностью, теория ценности должна предшествовать теории собственности.
  
  Л. Вальрас воспринял от отца термин "редкость", но придал ему совершенно иное содержание. В концепции Л. Вальраса rarete означает просто предельную полезность блага в математическом смысле. Другой термин, который Л. Вальрас заимствовал у отца, -пресловутое numeraire - товар, используемый в качестве меры ценности. Но главное, чем Леон был обязан влиянию отца, это не интерпретация нескольких терминов, а выбор экономической теории как области своей профессиональной деятельности, принесшей ему мировое признание. Этому выбору, однако, предшествовал долгий период колебаний и неопределенности. Получив степени бакалавра искусств (1851) и наук (1853), Леон поступает в парижскую Горную школу, но вскоре, разочаровавшись в карьере инженера, оставляет ее с тем, чтобы заняться литературой, философией и социологией. Его литературные опыты имели весьма ограниченный успех, и в 1858 г. он соглашается с настоятельным желанием отца посвятить себя экономической науке и обещает продолжить его исследования.
  
  Между тем Л. Вальрасу нужно было жить. Не прекращая занятий экономикой, он занимается журналистикой, служит в правлении железной дороги, в банке, читает публичные лекции по социальным вопросам. Карьера Л. Вальраса как экономиста началась с полемической работы против Прудона,[11] в которой он доказывал, что основным средством против несправедливости является условие абсолютного равенства возможностей для всех. Одновременно он участвует в работе Международного конгресса по вопросам налогообложения в Лозанне (Швейцария), где он привлек внимание одного швейцарского политика, Л. Руонне, который спустя 10 лет протежировал его на должность профессора экономики Лозаннской академии, вскоре преобразованной в университет. Вальрас руководил кафедрой политической экономии Лозаннского университета более 20 лет (1870-1892). Уйдя в отставку и передав кафедру другому блестящему экономисту, В. Парето, Вальрас продолжал активно работать еще почти два десятилетия. Курьезным фактом последних лет его жизни было безуспешное лоббирование им самого себя на присуждение ему Нобелевской премии мира. Скончался Леон Вальрае 5 января 1910 г. в Монтрё (Швейцария).
  
  Чистая экономическая теория
  
  Самая известная работа Л. Вальраса - "Начала чистой политической экономии или теория общественного богатства" - вышла в двух частях в 1874 и 1877 гг.[12] В ней и был реализован архитектонический замысел Вальраса - представить экономическую теорию как систему последовательно усложняющихся моделей, начиная с модели обмена одного товара на другой и кончая моделями, включающими денежное обращение, налогообложение и т. п. Что же такое чистая политическая экономия по Вальрасу, чем она отличается от ее "нечистой" версии в трудах его предшественников, современников и отчасти экономистов следующих поколений?
  
  Наиболее краткое и в то же время емкое определение чистой политической экономии Л. Вальрас дал в Предисловии к четвертому изданию (1900 г. ) "Начал...": "Чистая политическая экономия - это, по существу, теория определения цен при гипотетическом режиме совершенной свободной конкуренции".[13] Таким образом, даже теория определения цен при режиме несовершенной конкуренции остается за пределами чистой политической экономии. "Она, - поясняет Л. Вальрас в примечании к этим словам, является разделом прикладной экономической теории, исследующей, всегда ли режим свободной конкуренции является наилучшим".[14] Поэтому неудивительно, что анализ типов строения рынка Вальрас начинает с совершенной конкуренции и заканчивает монополией, в противоположность О. Курно, который шел от монополии к совершенной конкуренции.[15]
  
  Если ограничить чистую политическую экономию лишь определением цен при совершенной конкуренции, то легко прийти к выводу, что она является лишь частью математики. Его и сделал Л. Вальрас: "Если объектом математики в общем является изучение величин такого рода [измеримых. - ЭШ], то теория меновой ценности есть в действительности отрасль математики, которой математики до сих пор пренебрегали и оставили ее неразвитой".[16] Конечно, спешит оговориться Л. Вальрас, нельзя утверждать, что эта чистая наука .представляет всю экономическую науку. Сила и скорость тоже измеримые величины, но математическая теория силы и скорости не представляет всей механики. Но все же чистая механика должна предшествовать прикладной. "Аналогично, если существует определенная чистая экономическая теория, она должна предшествовать прикладной экономической теории; и эта чистая экономическая теория есть наука, во всех отношениях подобная наукам физико-математическим... Если чистая экономическая теория или теория обмена и меновой ценности, т. е. теория общественного богатства, взятая сама по себе, есть физико-математическая наука, подобно механике или термодинамике, тогда экономисты не должны бояться использовать методы и язык математики".[17]
  
  Хотя экономическая теория Л. Вальраса включает наряду с чистой еще и прикладную, и социальную теории,[18] систематически им была разработана лишь чистая экономическая теория. Поэтому, подобно тому как А. Смита часто называют отцом политической экономии, мы вправе назвать Л. Вальраса отцом получившей мощное развитие во второй половине XX в. математической экономики, стремящейся реализовать физический идеал научной теории. И это при том, что, по мнению М. Фридмена, "чтение Начал не дает оснований усомниться в справедливости экзаменаторов, дважды проваливших его на экзамене по математике при поступлении в Политехническую школу".[19]
  
  Теория общего равновесия
  
  Теорию общего равновесия Л. Вальраса И. Шумпетер назвал "единственной работой экономиста, выдерживающей сравнение с достижениями теоретической физики".[20]
  
  Построив систему уравнений общего конкурентного равновесия и доказав существование ее решения, Вальрас решил задачу, перед которой остановился О. Курно.
  
  В своем "Исследовании по математическим основам теории богатства" (1838) Курно, в частности, писал: "До сих пор мы исследовали, как для каждого товара, взятого изолированно, закон спроса совместно с условиями производства этого товара определяет его цену и регулирует доход его производителя. Мы принимали данными и неизменными цены других товаров и доходы других производителей; но в действительности экономическая система - это целое, все части которого взаимосвязаны и взаимодействуют друг с другом. Увеличение дохода производителя товара А повлияет на спрос на товары В, С и т. д. и доходы их производителей, а это приведет к изменению спроса на товар А.
  
  Дело представляется, следовательно, таким образом, что для полного и строгого решения проблем, относящихся к каким-то частям экономической системы, необходимо рассмотреть всю систему в целом. Но это превышает возможности математического анализа и наши практические методы вычисления, даже если всем константам будет дана численная оценка".[21]
  
  Многие полагают, что, создав теорию общего равновесия, нематематик Вальрас превзошел математика Курно. С этим не согласен М. Фридмен, полагающий, что Курно и Вальрас ставили перед собой разные задачи. Указание Курно на "практические методы вычисления" и численные оценки констант свидетельствует, по мнению Фридмена, о том, что Курно имел в виду не решение задачи "в принципе", а числовое решение специфической задачи. Его целью было построение инструментария, который мог бы, используя соответствующий статистический материал, дать конкретный ответ на конкретный практический вопрос; скажем, как повлияет установление налога на товар А на спрос и предложение товаров В, С и т. д. и доходы их производителей.
  
  Вальрас же пытался решить иную, хотя и не менее важную задачу. Он "освободил" задачу О. Курно от ее эмпирического содержания и получил "полное и строгое" решение "в принципе", не претендуя на его использование для числовых решений. "Его задача - это проблема формы, не содержания: представить идеализированную картину экономической системы, не конструируя механизма для решения конкретных задач".[22]
  
  Впоследствии, как полагал М. Фридмен, вальрасовская модель была использована для решения задачи Курно. Речь идет о производственных коэффициентах. Вальрас принимал их постоянными, полагая, что это дает некоторое приближение к реальности. Парето обобщил решение Вальраса, распространив его на ситуацию с переменными производственными коэффициентами. Повторное введение постоянных производственных коэффициентов и их акцентуализация в модели "запуск- выпуск"[23] В. В. Леонтьева и стало, по мнению М. Фридмена, "использованием конструкции Вальраса для решения задачи Курно".[24]
  
  Предшественником Л. Вальраса в построении модели общего равновесия был А.Н. Иснар (1749-1803), выпускник Школы мостов и дорог, яркий представитель французской школы экономистов-инженеров, к которой принадлежал и Ж. Дюпюи. Главная работа А.-Н. Иснара - "Трактат о богатстве", вышедший в 1781 г.,[25] влияние которой на Л. Вальраса оценивается по-разному. Исследователь экономических трудов Иснара, Л. Реневье называет его "предком" (ancestor) Вальраса,[26] разумеется научным, Р. Робертсон -провозвестником (adumbrater) лозаннской школы,[27] родоначальником которой был Л. Вальрас, а неоднократно цитировавшийся в этом разделе У. Жаффе - прародителем (progenitor) вальрасовской системы общего равновесия.[28] Им удалось (особенно У. Жаффе) доказать знакомство Л. Вальраса с "Трактатом" Иснара, имевшимся в библиотеке отца, и исключительно высокую оценку его, а также выявить много общего в логике работы того и другого, включая общность аналитического инструментария вплоть до использования тем и другим одного из всего множества товаров в качестве счетного товара - numeraire. При этом, как подчеркнул Жаффе в конце своей статьи, "ее целью не является, однако, оценка оригинальности или значения работы Вальраса. Все, что я хотел представить здесь, это пример такого рода проблем, когда мы сталкиваемся с необходимостью проследить родство (filiation) идей в истории экономической науки".[29]
  
  Гораздо более бесспорно влияние на Л. Вальраса Л. Пуансо, чьи "Основы статики",[30] впервые опубликованные в 1803 г., он прочел еще в 19-летнем возрасте и десятилетиями хранил у себя. В этой книге была представлена картина взаимозависимости большого числа физических переменных, которые под влиянием динамических сил приходят в состояние равновесия относительно своего положения и траектории. Астрономия стала для Вальраса тем идеалом, к которому он стремился приблизить экономическую теорию.[31] Ш. Жид сравнивал систему общего равновесия Л. Вальраса с системой вселенной Лапласа, которого называли французским Ньютоном. [32]
  
  Система уравнений общего равновесия Л. Вальраса и доказанное им существование ее решения имели не. только свою предысторию и богатое последействие, но и весьма любопытный "побочный продукт". Речь идет о механизме ее решения, скорее социально-экономическом, нежели техническом или собственно математическом. И прежде всего о механизме нащупывания (tatonnement). В теории процедуру нащупывания осуществляет аукционист, используя метод проб и ошибок. В реальной же экономике, где фигура аукциониста отсутствует, эту процедуру выполняет сам конкурентный рынок. "Рост и падение цен, - писал Л. Вальрас, - это метод решения уравнений посредством нащупывания, который делает рыночное решение таким же, как и теоретическое".[33]
  
  И побочным продуктом вальрасовской модели общего конкурентного равновесия стала теория планового управления социалистической экономикой. Для такой ее трансформации достаточно было заместить вальрасовского аукциониста государственным плановым органом, а процесс нащупывания представить как итеративную процедуру согласования плана и цен. Этот "побочный продукт" модели общего равновесия Вальраса был первоначально получен экономистами лозаннской школы (В. Парето, М. Панталеони, Э. Бароне), а затем неоднократно воспроизводился в теориях рыночного социализма (О. Ланге, А. Лернер, Ф. Тейлор) и хозрасчетной системы планирования (В. С. Немчинов, В. В. Новожилов).[34]
  
  Заметив, что между публикацией работы А. Смита и теоретическим вкладом Курно, Госсена, Джевонса и его самого прошло меньше века, Вальрас заключил: "Значит, мы были на своем посту и исполнили наш долг" - и выразил уверенность в том, что в XX в. "математическая экономика встанет в ряд с математическими науками астрономией и механикой; и тогда нашей работе будет воздано должное".[35]
  
  Вальрас - социальный философ
  
  По мнению Вальраса, чистая экономическая теория не исчерпывает всю экономическую науку, а представляет лишь ее фундамент, - говоря современным языком, позитивную теорию рыночного хозяйства, которая должна выявить объективные законы, управляющие производством в системе, где доминирует принцип полезности. Как и многие экономисты того времени, Вальрас не ограничивался этой частью экономической науки и выделял также ее социальную часть, которая должна заниматься вопросами распределения с учетом справедливости. Именно этой теме посвящена работа "Очерки социальной экономики. Теория распределения общественного богатства" (1896).[36]
  
  Фактически в этом Вальрас следовал концепции Дж. Ст. Милля, согласно которой законы производства носят объективный характер и в любом обществе действуют одинаково, а законы распределения зависят от институциональной структуры общества, которая в каждом обществе разная. Надо заметить, что Вальрас сознательно себя называл последователем этого английского экономиста и социального философа. В теории Вальраса это означало, что если в производстве руководит принцип полезности, то в распределении этот принцип должен уступить место принципу справедливости.
  
  Именно поэтому Вальрас отрицал чистую теорию "laissez fair", согласно которой абсолютное невмешательство государства приведет к наилучшему из возможных состоянию. К экономическим гармониям Ф. Бастиа он относился как к сентиментальным убеждениям, не имеющим под собой теоретического обоснования: государство обязано вмешиваться в развитие хозяйства и следить за тем, с чем не может справиться рынок, -следить за денежным обращением, ограничивать спекуляцию, обеспечивать некоторые социальные гарантии экономически слабым слоям общества и т. д. В частности, этот теоретик совершенной конкуренции серьезно опасался усиления в реальном хозяйстве монополий, к созданию которых склонны предприниматели, и поэтому регулирование монополий тоже относил к основным функциям государства.
  
  Наиболее радикальной идеей, которой придерживался Вальрас, была идея национализации земли. С одной стороны, Вальрас аргументировал свое предложение недостаточной экономической эффективностью использования земли частными владельцами. С другой стороны, получение государством земельный ренты должно было, по мнению Вальраса, заменить все остальные налоги.[37] Если потребности людей удовлетворяются за счет средств, создаваемых капиталом и трудом, потребности государства могут быть удовлетворены за счет земельной ренты. Для этого государство должно начать скупать землю (например, с помощью облигаций, погашая эти облигации позже за счет получаемой ренты).
  
  Но взгляды настоящих социалистов (например, Луи Блана или Прудона) Вальрас отверг.
  
  Он считал, что социалисты просто не знают экономической теории и поэтому хотят достичь невозможного, не зная, что оно невозможно. Социализм - это просто невежественная теория. Предлагавшиеся ими меры Вальрас называл насилием над экономическими законами. На самом деле, по мнению Вальраса, необходимо тщательное применение научного анализа в поиске способов устранения бедности.
  
  Кроме двух перечисленных Вальрас выделял и третью составляющую экономической науки - прикладную теорию, которая должна заниматься изучением принципов формирования экономической политики государства. Прикладная теория делится на две части: этику, которая изучает отношения между людьми, и технологию, которая изучает отношения между человеком и природой. Этой теории была посвящена его другая книга -"Очерки прикладной политической экономии : Теория производства общественного
  богатства" (1898).[38]
  
  [3] Correspondence of Leon Walras and related papers: Vol. 1-3 / Ed. by W. Jaffe. Amsterdam, 1965. (Далее в ссылках на эту работу указываются не страницы, а номера писем, что стало уже традицией).
  [4] Jaffe W. The birth of Leon Walras's Elements // Hist. Pol. Econ. 1977. Vol. 9, N 2. P. 199. [5] По мнению У. Жаффе, публикацию работ Джевонса, Менгера и Вальраса в начале 1870-х гг. правильнее называть маржиналистским бунтом (marginal revolt) или маржиналистским восстанием (marginal insurrestion), а не маржиналистской революцией, поскольку в стандартной экономической теории эта революция не стала совершившимся фактом еще в течение нескольких последующих десятилетий [Jaffe W. Leon Walras's role in the marginal revolution of the 1870-s // The marginal revolution in economics : Interpretation and evolution / Ed. by R. D. Collison Black e. a. Durham, 1973. P. 113).
  [6] Ibidem. P. 133. [7] Ibidem. P. 134.
  [8] Schumpeter J. A. History of economic analysis. London, 1994. P. 827. Правда, M. Фридмен находил эту оценку Шумпетера "несколько экстравагантной". См.:Friedman M. Leon Walras and his economic system : A Review Article // Amer. Econ. Rev. 1955. Vol. 45, N 5. P.
  900.
  [9] Correspondence... Letter 472.
  [10] Jaffe W. The antecedents and early life of Leon Walras / Ed. by D. Walker // Hist. Pol. Econ. 1984. Vol. 16, N 1. P. 39.
   Walras L. L'economie politique et la justice. Paris, 1860. [12] Все ссылки на эту работу даются по ее английскому переводу У. Жаффе:Walras L. Elements of pure economics or the theory of social wealth. New York, 1954. Обратите внимание, что в английском переводе названия оборот pure economics заместил economic poltttque pure французского оригинала. [13] Walras L. Elements... P. 40. [14] Ibidem.
  [15] Подробнее об этом см: Гальперин В. М., Игнатьев С. М., Моргунов В. И. Микроэкономика. СПб.: Экономическая школа, 1997. Т. 2. С. 24-26. [16] Walras L. Elements... P. 70. [17] Ibidem. P. 71.
  [18] Ibidem. P. 78-Л80. См. также: Негиши Т. История экономической мысли. М., 1995. С.
  289-293.
  [19] Friedman М. Ор. cit. P. 906-907.
  [20] Schumpeter J. History of economic analysis. P. 827.
  [21] Coumot A. Researches into the mathematical principles of the theory of wealth / Transl. by N. Bacon. New York, 1897. P. 127. [22] Friedman M. Op. cit. P. 904.
  [23] В русскоязычной литературе эта модель часто называется "затраты-выпуск".
  [24] Friedman М. Ор. cit. P. 905.
  [25] Isnard A.-N. Traite des richesses. London; Lausanne, 1781.
  [26] Renevier L. Les theories economiques d'Achyll-Nicolas Isnard d'apres son ouvrage "Le Traite des richesses". Poitiers, 1909. P. 25.
  [27] Robertson R. Mathematical economics before Cournot // J. Pol. Econ. 1949. Vol. 57, N 6. P.
  352.
  [28] Jaffe W. A.-N. Isnard, progenitor of the Walrasian general equilibrium model // Hist. Pol. Econ. 1969. Vol. 1, N 1. P. 19-43.
  [29] Ibidem. P. 43.
  [30] Poinsot L. Elements de statique. 8th. edn. Paris. [31] Correspondence... Letter 834.
  [32] Жид Ш. История экономических учений. М., 1915. С. 312. [33] Correppondence... Letter 1491.
  [34] См. подробнее: Гальперин В. М., Игнатьев С. М., Моргунов В. И. Указ. соч. Т. 2. С. 431-436.Walrus L. Elements... P. 48.
  [35] Walrus L. Elements... P. 48.
  [36] Walras L. Etudies d'economie social : Theorie de la repartition de la richesse. Lausanne;
  Paris, 1896.
  [37] Ср. с учением Г. Джорджа, лекция 36, раздел 2.
  [38] Walras L. Etudies d'economie politique appliquee : Theorie de la production de la richesse social. Lausanne; Paris, 1898.
  
  РАЗДЕЛ 4. Изменение относительных цен в России после 1992 г.
  
  Общее равновесие в рыночном хозяйстве характеризуется некоторым набором относительных цен, которые зависят от объективных условий производства и предпочтений потребителей. Заметим, что в любой период времени для каждого хозяйства существует свой набор относительных цен, при котором все рынки этого хозяйства будут очищаться, а потребители и фирмы не будут заинтересованы в изменении своего поведения. Наличие такого вектора относительных цен легко показать на примере хозяйства России. Как наверняка знает читатель, в хозяйстве СССР цены устанавливались плановыми органами, которые при этом руководствовались политическими или социальными соображениями. При этом оказывалось, что цены одних товаров были намного выше себестоимости, а цены других товаров - намного ниже; на рынках одних товаров был дефицит, других - излишек.
  
  Если бы в этих условиях были отпущены цены, то через некоторое время на рынках установились бы совершенно иные относительные цены, которые действительно отражали бы условия производства и предпочтения потребителей. Это и произошло в ходе хозяйственных реформ начала 1990-х гг.
  
  В январе 1992 г. началась либерализация цен на большинство потребительских товаров.
  
  Процесс либерализации протекал в три этапа: в начале января было отменено федеральное регулирование цен на все товары, за исключением жилищно-коммунальных услуг, услуг пассажирского транспорта, связи, энергоносителей и отдельных видов продовольствия. В марте был снят контроль федерального правительства над ценами на потребительские товары. Местные власти значительно уменьшили масштабы своего регулирования, однако в отдельных регионах продолжалось субсидирование цен за счет средств местных бюджетов. В сентябре произошла либерализация цен на нефть. После этого началась сильная и длительная инфляция. Уже в январе потребительские цены увеличились в 3.5 раза, а в течение всего 1992 г. они возросли в 26 раз. В течение 1993 г. потребительские цены возросли в 9.4 раза. В последующие годы рост цен продолжался, однако значительно менее высокими темпами. Но все эти цифры характеризуют рост абсолютных цен, который произошел как следствие подавленной инфляции за предыдущие годы (которая просто "выскочила" наружу) и результат денежных эмиссий в 1992-1993 гг. А как же изменились относительные цены? Об этом мы узнаем, если сравним изменения абсолютных цен на различные группы товаров. На рис. 2 изображены изменения цен на крупные группы потребительских товаров: продовольственные товары, непродовольственные и платные услуги населению, а также общий индекс потребительских цен. Изменение относительных цен характеризует различие в темпах роста цен на разные группы товаров (разница в высоте столбиков на рис. 2). Как видно, в 1993 г. разница между темпами роста была наибольшей, что и говорит об изменении относительных цен. В 1994 и 1995 гг. эта разница становилась все меньше, а в 1996 и 1997 гг. вообще практически отсутствовала. Это означает, что к 1996 г. относительные цены на потребительские непродовольственные и продовольственные товары пришли в некое равновесное состояние и с тех пор увеличиваются примерно одинаковыми темпами.
  непродовольственные товары; 3 - индекс цен на продовольственные товары; 4 - на
  платные услуги населению.
  
  Заметим, что от этого процесса несколько отклоняются цены на платные услуги населению. Это объясняется тем, что их либерализация далека еще от завершения, прежде всего цен на услуги жилищно-коммунального хозяйства, общественного транспорта. К сожалению, за 1992 г. данные по ним отсутствуют. Однако их последующий рост опережающими темпами можно объяснить их искусственным сдерживанием властями в 1992 г.
  
  А теперь давайте рассмотрим, как изменились относительные цены на отдельные продукты питания за 5 лет проведения экономических реформ (1992-1996 гг.) в России.
  
  Среднее увеличение цен на продовольствие с 1992 по 1996 г. составило 1937 раз. Но эта средняя цифра складывается из очень разных темпов удорожания отдельных благ.
  
  Наиболее сильно подорожали те товары, цены на которые были сильно занижены в годы советской власти: молоко, хлеб и др. Например, цены на молочную продукцию выросли в целом в 7502 раза, цены на хлеб и хлебо-булочные изделия - в 7393 раза.[39]
  Разные темпы роста цен для разных благ показывают не что иное, как изменение относительных цен, - если хлеб дорожает в 10 раз, а картофель - в 2 раза, это значит, что
  
  Меньше всего подорожали те товары, цены которых были сильно завышены в дореформенный период. Слабо подорожали алкогольные напитки (которые стоили гораздо дороже своей себестоимости в годы советской власти) - их цены выросли в среднем в 1406 раз. Самое низкое увеличение цен за период с 1992 по 1996 г. наблюдалось для картофеля (в 787 раз) и мясных консервов (в 720 раз), бульшая часть которых продавалась не через государственную торговлю, а по свободным ценам. Рост цен на эти и другие продовольственные товары в 1992-1996 гг. в Российской Федерации представлен на рис. 3.
  относительно хлеба картофель подешевел в 5 раз (его относительная цена "в хлебе" уменьшилась).
  
  Для наглядности мы можем выразить цены различных благ в количестве одного блага, которое будет выполнять роль вальрасовского numeraire (см. таблицу). В качестве точки отсчета возьмем 1985 г. и посмотрим, как за период 1992-1996 гг. изменились относительные цены этих товаров. В качестве numeraire возьмем один килограмм говядины (соотношение цен на продукты питания к цене килограмма говядины традиционно рассчитывается в российской официальной статистике; расходы же на покупку мяса и мясопродуктов значительны и составляли около 13 % в общих расходах домохозяйств на приобретение продуктов в 1992-1996 гг.).
  
  Динамика соотношения цен продуктов к цене 1 кг говядины в России в 1985 -1996 гг. (на
  конец года; %)[*]
  
  Год 1985 1992 1993 1994 1995 1996 Говядина 100 100 100 100 100 100 Колбаса вареная 113 122 152 173 160 162 Рыба мороженая 38 59 9 71 66 66 Масло животное 144 186 132 250 160 162 Масло растительное 66 86 62 102 83 60 Молоко цельное 10 14 24 22 23 Яйца (за десяток) 43 89 38 51 43 42 Сахар-песок 36 61 34 43 36 26 Мука пшеничная 15 21 13 19 25 24 Рис 39 13 30 37 36 Картофель 6 16 11 18 15 13 Капуста свежая 12 16 21 17 17 белокочанная Лук репчатый 15 26 31 19 17 Яблоки 48 43 60 48 47 Хлеб и хлебо 11 14 14 20 24 27 булочные изделия из муки 1-го и 2-го сортов Водка 457 225 194 163 161 250
  [ ] Соотношение исчислено из расчета цен на 1 кг (л) продукта. Источник: Цены в России М., 1996; Россия в цифрах М., 1997.
  В 1992 г. относительно говядины максимально подорожало масло животное (если в дореформенный период цена 1 кг масла превышала цену 1 кг говядины в 1.4 раза, то в декабре 1992 г. - в 1.9 раз). Достаточно сильно относительно говядины уже в первый год реформ подорожали: сахар-песок (на 25 процентных пунктов), рыба (на 21 процентный пункт) и масло растительное (на 20 процентных пунктов).
  
  В 1993-1996 гг. относительно говядины практически непрерывно дорожали: колбаса вареная (в 1985 г. 1 кг колбасы по цене был практически равен 1 кг говядины, а в 1996 г. -1.6 кг) и хлеб (в 1992-1993 гг. стоимость хлеба из муки 1-го и 2-го сортов составляла 14 % от стоимости 1 кг говядины, а в 1996 г. - 27 %). 1994 год стал годом максимального роста относительных цен практически всех видов продуктов питания по отношению к цене 1 кг говядины.
  
  К концу 1996 г. относительные цены на большинство продуктов питания превышали уровень 1985 г. Но относительные цены некоторых благ снизились: это сахар-песок (на 10 процентных пунктов по сравнению с уровнем 1985 г.), масло растительное (на 6 процентных пунктов по сравнению с уровнем 1985 г.).
  
  Относительные цены некоторых благ изменялись в различную сторону в течение 19921996 гг. В частности, это относительная цена водки, которая сильно зависела от налоговой политики государства. В конце 1992 г. по сравнению с 1985 г. произошло относительное удешевление водки (если до реформ цена 1 л водки составляла в среднем 457 % от цены 1 кг говядины, то в конце 1992 г. - уже 232 %). Это было связано с тем, что налоги на алкоголь сократились, а субсидирование цен на говядину - отменено. Предложение выросло по причине либерализации производства и импорта алкоголя, а также появления массы новых производителей и импортеров спирта.
  
  Снижение относительной цены на водку продолжалось вплоть до конца 1995 г. (в начале 1996 г. на 1 л водки можно было купить 1.6 кг говядины, тогда как до начала реформ -более 4.5 кг). Однако уже во II квартале 1996 г. было зафиксировано существенное увеличение цен на алкогольные напитки - на 12.3 % (без учета алкоголя цены на продукты питания возросли за II квартал 1996 г. только на 3.6 %). Частично это объяснялось введением в марте 1996 г. нового порядка регулирования цен на отечественные и импортируемые спиртные напитки, а также увеличением ставки акцизного налога.
  
  Увеличение цен на алкогольную продукцию сказалось на повышении относительных цен на водку в 1996 г. И хотя "покупательная способность" 1 л водки осталась ниже уровня 1985 г., в конце 1996 г. покупка 1 л водки по количеству истраченных денег была равнозначна приобретению 2.5 кг говядины.
  
  Заметим, что относительная цена водки падала почти по всем группам продовольственных товаров с 1992 до конца 1994 г. Например, в 1985 г. на 1 л водки можно было купить 73 кг картофеля или 31 кг муки, а в конце 1994 г. - только 9 кг любого из этих продуктов. Несмотря на то что в 1995 -1996 гг. происходило относительное увеличение цен на водку, ни по одному виду продовольственных товаров (исключая хлеб) соотношение цен литра водки к килограмму продукта не достигло уровня 1985 г.
  
  Перейдем теперь к группе непродовольственных товаров. Цены на непродовольственные товары в 1992-1996 гг. возросли в целом в 1389 раз. Более всего за 5 лет реформ подорожали моющие средства (в 3432 раза), строительные материалы (в 3069 раз), галантерея (кремы, шампуни, зубные пасты и т. п. - в 1508 раз), а менее всего - верхний трикотаж (рубашки, джемпера, блузы и т. п. - в 243 раза). Посмотрим, как за годы реформ менялись относительные цены на некоторые отдельные виды непродовольственных товаров. В качестве numeraire мы выбрали 1 пару женских кожаных зимних сапог. За период реформ относительно зимней обуви подешевели пальто демисезонные и телевизоры цветные. Если в 1992 г. пальто стоило 1.2 пары сапог, а телевизор - 7 пар сапог, то в 1996 г. пальто стоило только 0.5 пары сапог, а телевизор - 5 пар. С другой стороны, произошло увеличение относительных цен на мебель (шкафы, стулья, диваны-кровати, столы письменные). Например, в 1992 г. можно было приобрести диван-кровать за 2 пары сапог, в 1995-1996 гг. - такой же диван за 4 пары зимних сапог.
  
  Теперь обратимся к последней группе товаров - платным услугам населению. Тарифы на эти услуги за 1993-1996 гг. возросли в среднем в 675 раз. Особенно высокие и неустойчивые темпы роста цен на платные услуги наблюдались в 1993 -1995 гг., что объяснялось периодическим изменением регулируемых тарифов: квартирной платы, платы за коммунальные услуги (воду, электричество, отопление), стоимости проезда в общественном транспорте. В 1993-1996 гг. тарифы на услуги жилищного хозяйства (квартирная плата) возросли в 1592 раза, на услуги коммунального хозяйства (плата за водоснабжение и канализацию, за отопление и газ) - в 981 раз, цены проезда в пассажирском транспорте - в 722 раза.
  
  В том, как резко за годы реформ возросли тарифы на жилищно-коммунальные услуги, можно убедиться, сравнив, например, соотношение цен на отдельный вид услуг ЖКХ с ценой 1 кг говядины. Например, в конце 1992 г. одним килограммом говядины можно было внести месячную плату за квартиру площадью 1708 кв. м, в конце 1994 г. - за квартиру площадью 47 кв. м, а в конце 1996 г. - 35 кв. м. Или в конце 1992 г. цена 100 кВт/ч электричества составляла 0.16 кг говядины, в 1995 г. - 0.63, а в конце 1996 г. - 0.83 кг.
  
  Проследим, как по сравнению с 1992 г. изменялись относительные цены (тарифы) на некоторые услуги пассажирского транспорта. Например, в 1992 г. за 1 кг хлеба можно было совершить 18 поездок в городском автобусе, а в 1994-1995 гг. - только 5 поездок, а в конце 1996 г. - только 4. Таким образом, наблюдалось увеличение относительных цен проезда в автобусе. В 1993-1996 гг. происходило также относительное удорожание стоимости проезда в городском метрополитене: в конце 1992 г. цена проезда в метро составляла 9 % от цены 1 кг хлеба (или 7 % от стоимости билета в кино), а в конце 1996 г. - 40 % (30 % стоимости билета в кино).
  
  Противоположная ситуация наблюдалась со стоимостью проезда в пригородной электричке: в конце 1993 г. вместо билета на пригородный поезд (в государственной статистике цена одного билета на пригородный поезд равна стоимости проезда трех зон) можно было купить 3 кг хлеба (6 батонов), а вместо 9 билетов на пригородный поезд сходить в кино; в конце 1996 г. стоимость проезда была равносильна 1 кг хлеба, вместо 2 билетов на электричку можно было купить один билет в кино.
  
  Относительно зимней обуви в 1993-1996 гг. возросли цены на билеты в поездах дальнего следования. Например, в конце 1992 г. цена плацкартного билета на поезд Санкт-Петербург-Москва составляла около 6 % от цены одной пары женских зимних кожаных сапог, а в конце 1996 г. - 22 %.
  
  Заметим, что после либерализации цен началось возникновение рынков, которые в командном хозяйстве просто не существовали, но в условиях рыночного хозяйства были необходимы для общего равновесия. В частности, в большинстве регионов России не существовало рынков многих благ. С началом проведения реформ эти рынки начинают возникать. Об этом процессе говорит изменение индекса насыщенности потребительского рынка (рис. 4).
  
  Из рис. 4 видно, что уровень насыщенности потребительского рынка значительно улучшился в 1994 г., причем именно в этот год сократилось наблюдаемое ранее резкое различие в степени насыщенности рынка продуктов питания и рынка непродовольственных товаров. Заметим, что эта "укомплектация" системы рынков недостающими рынками была результатом развития частного предпринимательства (в конце 1996 г. 91 % розничной торговли обслуживался частными фирмами).
  
  1993 г, | 19ЭЭГ. I 1994 г.
  
  Рис. 4. Индексы насыщенности потребительского рынка (%), Россия, 1992-1994 гг.(По:
   Обзор экономики России, II. М., 1996). 1 - продовольственные товары; 2 -непродовольственные товары; 3 - потребительский рынок. Индексы насыщенности были
   исчислены по 70 продовольственным и 28 непродовольственным товарам в 132 городах РФ. Значению 0 соответствует состояние, когда ни одного наименования товаров нет ни в
  одном из городов, а значению 100 соответствует наличие всех товаров во всех городах.
  
  В заключение можно рассмотреть, как изменились относительные (реальные) располагаемые доходы россиян. По официальной статистике на конец 1996 г. они составляли всего 59% от их уровня в 1991 г. Однако нельзя не заметить, что сравнение между 1996 и 1991 гг. не учитывает потери населения от дефицита до либерализации цен.
  
  Время, затрачиваемое на поиск товаров, поездки и стояние в очередях, также следует добавлять к уплачиваемой за продукт цене. Но даже многочасовые затраты времени на эти цели в 1991 г. часто не приносили никакого результата. В 1996 г. потребитель значительно выигрывал от разнообразия товаров, дифференциации цен в зависимости от качества товара и местоположения торговой точки (статистика ведь учитывает средний уровень цен на определенную товарную группу, а потребители в зависимости от своих доходов покупают одни и те же блага по разным ценам). Кроме того, статистика доходов не учитывает доходы в теневом секторе экономики. С учетом этих факторов точно учесть изменения уровня жизни в период 1991 -1996 гг. очень трудно, если не невозможно.
  
  В этой связи можно сказать, что более обоснованными могут быть даже сравнения 1996 г. с 1913-м, а не с годами из эпохи тотального дефицита потребительских благ. Строго говоря, понятие "реальный доход" в экономике дефицита не существует (по крайней мере в том виде, в каком он измеряется в рыночной экономике). Для экономической науки сравнение реальных доходов населения России в 1996 г. с реальными доходами в 1991 г. почти ни о чем не говорит.
  
  К настоящему времени стало очевидно, что достигнутая сбалансированность рынков существенно снизила трансакционные издержки приобретения потребительских благ.
  
  Огромный вклад в насыщение потребительских рынков внесла либерализация валютного рынка. Свободная купля-продажа твердой валюты за рубли позволила развернуть свободную торговлю самыми разнообразными импортными товарами. Свободные цены стимулировали отечественных поставщиков заметно улучшить качество продукции и существенно разнообразить ее ассортимент. К 1998 г. продукция отечественной пищевой промышленности потеснила импортную.
  
  Мы ограничились рассмотрением лишь цен на рынках, потребительских рынках, так как денежные цены на рынках ресурсов во многом оставались фиктивными, ибо денежные расчеты заменялись различного рода бартерными сделками, взаимозачетами на фоне массовых неплатежей. Не будет большим преувеличением утверждать, что в России рынок ресурсов существует главным образом в форме внешнего рынка. Внутренний рынок ресурсов еще на стал тем рынком, где все товары продаются и покупаются за деньги.
  
  [39] Следует напомнить, что официально свободные цены на хлеб были введены в июле 1993 г., однако вначале это не оказало сильного влияния на рост потребительских цен на продовольственном рынке, так как многие местные власти продолжили субсидирование цен на хлеб.
  Лекция 42. Общественное благосостояние и экономическая эффективность РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что такое эффективность?
  БАРБОС. Сегодня с самого утра Антон все листал какие-то бумажки и часто произносил слово "эффективность". Я вообще-то нередко слышу от людей это слово. Это у них что-то вроде "хорошо". Я вот тоже хотел бы быть эффективным Барбосом, но, наверное, ростом не вышел.
  
  ИГОРЬ. Ты куда так спешишь, Антон?
  
  АНТОН. На лекцию тороплюсь. Сегодня у меня очень сложная тема. Экономическая эффективность.
  
  ИГОРЬ. Вспоминаю, что в университете нам кое-что говорили об эффективности по Парето. Это вроде такая ситуация, когда никому не может сделаться лучше без того, чтобы при этом кому-нибудь не навредить.
  
  АНТОН. Ты, конечно, формулируешь несколько вольно, но, в принципе, правильно.
  
  БАРБОС. Ничего теперь не понимаю! Вот если я, к примеру, все-таки когда-нибудь отниму мячик у боксера, то неужели это не будет эффективно? А если не будет, то тогда я, наверное, не захочу больше быть эффективным Барбосом.
  
  ИГОРЬ. Я также припоминаю, что критерий Парето какой-то неполный...
  АНТОН. Да, пользуясь им, мы не можем сравнить состояния, когда кто-то ухудшает свое положение, а кто-то улучшает.
  
  ИГОРЬ. Что это значит "не можем сравнить"?
  
  АНТОН. Ну, вот если ты, например, стал богаче, а я потерял кошелек, то здесь нельзя ничего сказать о том, было ли лучше прежде, когда ты еще не мог обедать в ресторанах, а я еще мог расплатиться из своего кошелька за кофе и булочку в университетском буфете, или же сейчас, когда я проведу лекцию натощак, а ты закажешь в ресторане какой-нибудь барбекю с черносливом.
  
  ИГОРЬ. Сочувствую тебе, Антон. А что, если я тебя приглашу после лекции со мной в ресторан? Кстати, повысится ли от этого эффективность?
  
  АНТОН. Во-первых, Игорь, эффективность повысить нельзя. Она не может быть выше или ниже, она либо есть, либо ее нет. Во-вторых, Парето исключил сочувствие, впрочем как и зависть, из своих критериев сравнения состояний. Поэтому давай не нарушать чистоту эксперимента, тем более что я в ресторан все равно не смогу, мне некогда.
  
  ИГОРЬ. Уморит тебя эта наука. А все-таки, Антон, как экономисты трактуют улучшение?
  
  АНТОН. Вот если я вдруг сейчас найду клад, а ты не откажешь себе в своем любимом барбекю, то это и будет парето-улучшение. Ты остался при своем удовольствии, а я, как-никак, буду чувствовать себя лучше, чем теперь.
  
  БАРБОС. Сомневаюсь я в этом улучшении, что бы мне ни говорили о Парето. Если в моей миске бульона столько же, а соседский Джоник получил две котлеты вместо одной, то я не вижу здесь никакого изменения к лучшему. Вот если бы наоборот...
  
  ИГОРЬ. А когда достигается эффективность?
  
  АНТОН. Когда невозможно парето-улучшение.
  
  БАРБОС. Теперь я уже точно не хочу быть эффективным Барбосом, раз улучшение невозможно.
  
  ИГОРЬ. А как эта эффективность достигается?
  
  АНТОН. На прошлой лекции я говорил студентам об общем равновесии. Экономисты установили, что общее равновесие, которое, как известно, предполагает совершенную конкуренцию на всех рынках, гарантирует эффективность. И даже назвали это первой теоремой экономики благосостояния.
  
  БАРБОС. Равновесие, эффективность, благосостояние... Вот, например, у собак на четырех лапах всегда общее равновесие, не то что у двуногих, у них с ним всегда проблемы, особенно зимой. Теперь я понимаю, почему для них равновесие означает благосостояние.
  
  ИГОРЬ. А ты не напомнишь, чем занимается экономика благосостояния?
  
  АНТОН. Если сформулировать предельно просто, то это вроде стихотворения Маяковского "Что такое хорошо и что такое плохо". Экономистам захотелось вдруг не просто описывать мир таким, какой он есть, а ставить ему оценки за поведение. Это называется нормативным подходом.
  
  БАРБОС. Когда я был маленьким, то случайно оставил лужу на ковре. Мой хозяин мог бы это только заметить, а ведь он еще больно трепал меня и громко кричал. Лучше бы экономисты просто описывали мир...
  
  ИГОРЬ. Расскажи мне теперь о второй теореме экономики благосостояния.
  
  АНТОН. Знаешь, Игорь, я уже опаздываю, но если ты откажешься от обеда в ресторане и пойдешь со мной на лекцию, то все узнаешь. Это будет для тебя второе лучшее...
  
  ИГОРЬ. Лучшее, чем барбекю?
  
  АНТОН. Игорь, речь здесь совсем не о втором блюде в твоем любимом ресторане. Второе лучшее - это некий оптимальный вариант, когда никак не достижимо первое лучшее, т. е. парето-эффективное состояние.
  
  БАРБОС. Может, и мне пойти на лекцию к Антону, раз в отличие от соседа Джоника получение двух котлет для меня недостижимо? Пожалуй, это действительно будет второе лучшее.
  
  РАЗДЕЛ 1. Что экономисты понимают под эффективностью?
  
  Слово "эффективность" используется в различных значениях. Например, можно встретиться с утверждениями, что электрический двигатель эффективнее парового, что сельское хозяйство в США эффективнее российского, что монополии неэффективны, а конкурентная экономика эффективна. Какое же значение в термин "эффективность" вкладывают экономисты?
  
  Ясно, что эффективность - понятие относительное. Говоря о ней, мы сравниваем некоторые состояния (как минимум - два) друг с другом. В данном разделе экономической теории мы сравниваем уровни благосостояния, которые связаны с тем или иным размещением (аллокацией) каких-либо благ в экономике.
  
  Если речь идет об экономике Робинзона, то сравнение состояний не представляет особой сложности: в ординалистской теории полезности допускается, что индивид обладает способностью ранжировать (упорядочивать) свои предпочтения определенным образом (см. лекция 13).
  
  Однако в реальной экономике действуют миллионы людей.
  
  В этом случае мы сталкиваемся с серьезной проблемой агрегирования индивидуальных предпочтений. Для того чтобы представить, о чем идет речь, допустим, что принимается кардиналистский подход к измерению полезностей, а общественное благосостояние есть результат прямого суммирования их значений у всех членов общества.
  
  В результате состояние А будет считаться более эффективным по сравнению с G, если оно дает большую сумму индивидуальных полезностей, и наоборот. Однако такой подход вызывает серьезную критику. Так, он никак не считается с ухудшением положения части общества (причем, возможно, большей его части), если такое ухудшение перекрывается с избытком улучшением положения другой, возможно, меньшей его части. Обойти эту сложность впервые удалось итальянскому экономисту и социологу Вильфредо Парето.
  
  Парето предложил считать, что состояние А предпочтительнее состояния G, если хотя бы для одного индивида состояние А приносит больший уровень полезности, чем состояние G, не снижая уровень полезности ни у одного из остальных индивидов .[1]
  
  Таким образом, при переходе из состояния А в состояние G никто ничего не теряет, а кто-то что-то и выигрывает. Состояние А определяется как парето-предпочтительное (лучшее) по сравнению с G, а состояние G соответственно как парето-худшее по сравнению с А. Отсюда переход из состояния G в состояние А называется парето-улучшением, а обратный переход - парето-ухудшением.
  
  Таким образом, концепция Парето, во-первых, базировалась на разработанной им порядковой теории полезности и, во-вторых, не предполагала межперсональных сравнений уровня полезности, а ограничивалась обычным ранжированием индивидами собственных предпочтений.
  
  Заметим, что критерий Парето, как и любой возможный критерий общественного благосостояния, покоится на некоторых этических основаниях, которые могут послужить объектом весьма серьезной критики. Рассмотрим, например, общество, состоящее из одного богатого и ста голодных. Если полезность богатого увеличилась, а у голодных осталась на том же уровне, то по критерию Парето общественное благосостояние повысилось. А с вашей точки зрения?
  
  Тем не менее отсутствие необходимости межличностных сравнений в критерии Парето сделало его наименее оспариваемым из всех предлагавшихся критериев и обусловило его широкое применение в экономической теории, хотя поиски других "более совершенных" критериев не прекращаются до сих пор и не прекратятся, очевидно, и впредь.
  
  Выработанный критерий сопоставления состояний выводит на определение экономической эффективности (парето-эффективности). Парето-эффективное состояние обладает тем свойством, что никакое иное достижимое размещение благ не может повысить уровень полезности ни для одного из индивидов без того, чтобы понизить его для кого-нибудь другого.
  
  Подчеркнем, что состояние является парето-эффективным, если по отношению к нему не существует возможное парето-предпочтительное состояние. Соответственно, состояние называется парето-неэффективным, если по отношению к нему существует парето-предпочтительное состояние.
  
  Рассмотрим рис. 1. Здесь по оси абсцисс показана полезность одного из потребителей, скажем, Андрея. По оси ординат - полезность другого, назовем его Борисом. Область - это область потребительских возможностей. Она включает в себя и свою границу с правой стороны, так называемую кривую возможных полезностей. Андрей и Борис могут потребить любой набор благ в пределах их наличного количества, при этом они могут оказаться как в эффективном состоянии ("выжать" всю возможную полезность и оказаться в какой-либо точке на кривой возможных полезностей), так и в неэффективном, т. е. недобрать потенциально достижимую полезность, а значит, оказаться левее кривой возможных полезностей, предположим, в точке G.
  Точка G, таким образом, показывает парето-неэффективное состояние. Переход из него в любую точку на кривой возможных полезностей на участке АС будет парето-улучшением.
  
  При этом переход из точки G в точки А и С удовлетворяет только слабому критерию Парето, переход же в любые другие точки отрезка (например, в точку D) - сильному критерию Парето. Заштрихованная область GAC показывает область возможных парето-улучшений по сравнению с положением в точке G. Заметим, что осуществленный Парето прорыв в подходе к оценке эффективности (отказ от межперсональных сравнений благосостояния) оборачивается тем, что называется неполнотой критерия Парето. Во-первых, мы не можем проранжировать состояния на кривой возможных полезностей, т. е. расставить по степени предпочтения различные парето-эффективные состояния.
  
  Обращаясь к рис. 1, можно сказать, что критерий Парето не дает нам оснований утверждать, какая из точек F, A, D, C,F', "лучше". Отсюда следует вывод, что критерий Парето нейтрален по отношению к распределению полезностей между индивидами. В точке F Борис получает все, а Андрей - ничего, в TC^^F' - наоборот, и тем не менее оба случая относятся к парето-эффективным состояниям. О них можно говорить как о парето-несравнимых состояниях. Во-вторых, не всегда критерий Парето позволяет характеризовать переход от парето-неэффективного к парето-эффективному состоянию как парето-улучшение и соответственно обратный переход как парето-ухудшение.
  
  Возьмем, например, переход из точки G в точку Е на рис. 1. Точка Е находится на кривой возможных полезностей, следовательно, характеризует парето-эффективное состояние.
  
  Точка G, как мы знаем, нет. И тем не менее этот переход не является парето-улучшением. Относительно точки G любые возможвозможные переходы на отрезки FA (за исключением перехода в точку А) и СБ' (за исключением перехода в точку С) не являются парето-улучшением Рассмотренные выше случаи говорят о том, что неполнота критерия Парето возникает всякий раз, когда положение (благосостояние) одного индивида улучшается, а другого - ухудшается при переходе из одного состояния в другое. Теория эффективности Парето построена на следующих ценностных суждениях, которые принимаются в качестве аксиом.
  
  1. Безразличие критерия к процессу. Сосредоточив внимание исключительно на сравнении различных состояний (аллокаций), теория Парето тем самым вносит достаточно жесткое ценностное утверждение о безразличии к процессу (механизму), посредством которого достигается определенное состояние. Например, это означает, что не имеет значения, достигается ли эффективное размещение с помощью механизма, позволяющего индивидам принимать самостоятельные решения, или же такого механизма, который предписывает индивидам, как они должны распоряжаться своим трудом или какие наборы благ они должны потреблять. Иначе говоря, безразлично, достигается ли эффективная аллокация рыночным механизмом или же централизованной плановой экономикой.
  2. Индивидуализм. В соответствии с критериями Парето единственное, что имеет значение при оценке того или иного размещения, - это ее воздействие на индивидов в обществе.
  3. Отсутствие патернализма. Тот факт, что состояния оцениваются индивидами исключительно на основе собственных функций полезности (предпочтений), предполагает, что индивиды - безусловно лучшие судьи (оценщики) собственного благосостояния. Это также очень жесткое ценностное суждение, которое принимается далеко не всеми людьми. С этой позиции, например, ничем не оправдан запрет на торговлю наркотиками и их потребление; его введение явно ведет к парето -ухудшению, и при его наличии парето-эффективное состояние недостижимо в принципе.
  4. Благожелательность. Подход Парето предполагает благожелательность к индивиду, поскольку, при прочих равных условиях, увеличение благосостояния одного индивида рассматривается как улучшение. Вспомним наш пример про одного богатого и сто голодных.
  5. Атомистичность. Общество представляется только как простая совокупность отдельных индивидов, а не как сложное органическое целое. В этом экономический подход отличается от социологического. Однако дело здесь не только в различии методологии анализа. Экономический подход к обществу основан на ценностном представлении, что нет ничего выше интересов индивида.
  
  Эффективность экономики по Парето предполагает выполнение трех условий: а) эффективности в обмене; б) эффективности в производстве; в) эффективности в структуре выпуска. В начале рассмотрим эффективность экономики, не использующей механизм цен (раздел 2), а затем - при использовании ценового механизма (раздел 3).
  
  [1] Приведенный здесь критерий сопоставления состояний обычно называется слабым критерием Парето. Если бы критерий предполагал, что уровень полезности всех индивидов в состоянии А должен быть выше по сравнению с его уровнем в состоянии G, то речь бы шла о так называемом сильном критерии Парето. Дальнейший анализ опирается на слабый критерий.
  
  РАЗДЕЛ 2. Эффективность без цен
  
  Эффективность в обмене
  
  Рассмотрим модель, в которой происходит распределение фиксированного количества благ между индивидами. В этой модели количества благ заданы заранее, и изменения благосостояния индивидов могут иметь место только в результате обмена. Поэтому данную модель называют "экономикой обмена". Существует условие эффективности в обмене, которое мы можем сформулировать сразу: блага размещены эффективно, если предельные нормы замены между любыми двумя благами одинаковы для всех индивидов. [2]
  
  Представим, что происходит обмен двумя благами между индивидами - Андреем и Борисом. Формально условие эффективности в обмене можно записать как:
  
  MRS$V - MRS*
  
  где MRSAXY - предельная норма замены блага Y благом X для Андрея; MRSBXY-предельная норма замены блага Y благом X для Бориса. Любое распределение этих благ между Андреем и Борисом, при котором не выполняется это равенство, является парето-неэффективным (т. е. их благосостояние может быть улучшено).
  
  Покажем справедливость этого утверждения. Пусть благо X, имеющееся в количестве 50 ед., и благо Y, имеющееся в количестве 100 ед., распределены между Андреем и Борисом поровну. При этом предельные нормы замены не равны: у Андрея MRSAXY = 2 (он готов отдать 2 ед. X за единицу Y), а у Бориса MRSBXY = 1. Легко заметить, что индивиды могут улучшить свое благосостояние путем обмена. Если взять 1 ед. x у Бориса и передать ее Андрею, забрав у него 2 ед. Y, то благосостояние Андрея не изменится. Если из полученных 2 ед. Y отдать Борису, то его благосостояние тоже останется таким же, как и до обмена. Таким образом, новое распределение (Андрей имеет 26 ед. X и 48 ед. Y, а Борис - 24 ед. X и 51 ед. Y) приносит такое же количество полезности индивидам, что и ранее, но 1 ед. блага Y остается свободной. Если отдать ее Андрею или Борису, то произойдет парето-улучшение и уровень их благосостояния увеличится. Следовательно, первоначальное распределение было неэффективным.
  
  Отсюда вытекает, что при любом размещении с разными нормами замены благосостояние может быть увеличено путем перераспределения благ (обмена) между индивидами.
  
  Приведем более строгое доказательство условия эффективности в обмене:
  
  MRS?y = MRS*у ,
  
  Задача заключается в том, чтобы максимизировать полезность одного индивида, скажем А, в то время как полезность другого, B,, принимается фиксированной на постоянном уровне, скажем UB .
  Индивидуальные функции полезности заданы как: UA = UA(X,Y), UB = UB(X,Y),
  где X и Y, как и ранее, блага в экономике обмена, состоящей из двух индивидов и двух благ. Сформируем функцию Лагранжа:
  
  
  
  
  Дифференцируя L по Х и Y и приравнивая полученные выражения к нулю, имеем:
  
  8L 8U+ , дЦл
  вх "ах* " гхя
  
  
  
  
  После ряда преобразований и вспомнив теорию потребления, получаем:
  ми* _аи*/з хл бУл /ат-1 ми?
  
  где MU - предельная полезность. следующему результату:
  В итоге небольших перестановок приходим
  
  к
  
  
  
  
  
  В рассматриваемой нами экономике обмена может иметь место множество различных парето-эффективных размещений. Для двух субъектов и двух благ это можно наглядно продемонстрировать с помощью так называемой коробки Эджуорта (рис. 2).
  
  Горизонтальная сторона этой коробки показывает общее количество блага X, а вертикальная - общее количество блага Y. Точка ОА является началом координат для Андрея, а точка Ов - для Бориса. Любая точка внутри коробки характеризует размещение благ Х и Y между индивидами. Например, в точке G Андрей обладает количеством блага Х№А блага X и количеством блага Y3^, блага Y, Борис обладает оставшимися количествами этих благ соответственно Х3ви Y№B.
  
  
  Рис. 2. Диаграмма "коробка Эджуорта".
  
  Таким образом, множество точек внутри коробки Эджуорта представляет все возможные способы размещения двух благ между двумя индивидами. Какие же точки из этого множества являются парето-эффективными?
  
  Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны знать предпочтения индивидов. Поскольку коробка Эджуорта представляет собой для каждого индивида пространство благ, для изображения предпочтений мы воспользуемся картой безразличия. Кривые безразличия для Андрея обозначаются буквами иА, они выпуклы по отношению к его началу координат 0А, и увеличение полезности означает переход на более высокие кривые (рис. 3). Кривые безразличия для Бориса обозначаются буквами UB, они выпуклы по отношению к его началу координат Ов, а увеличение полезности означает переход на
  Используя эти кривые безразличия, можно найти точки парето-эффективных размещений.
  
  Парето-эффективное размещение наблюдается тогда, когда при заданном уровне полезности одного индивида другой получает максимально возможный уровень полезности. Это означает, что на каждой кривой безраличия одного из индивидов нужно найти точку, в которой полезность другого индивида максимальна. Например, для кривой безразличия Бориса UDB - это точка D, точка касания самой высокой кривой безразличия Андрея. Любая другая точка на кривой UDB, например точка K, не будет парето-эффективной, так как, перемещаясь по направлению к точке D, мы будет увеличивать уровень полезности Андрея, не изменяя уровень полезности Бориса.
  
  Нетрудно понять, что множество точек касания кривых безразличия Андрея с кривыми безразличия Бориса задает все возможные парето-эффективные размещения между индивидами. Заметим, что во всех этих точках выполняется сформулированное ранее условие эффективности в обмене - предельные нормы замены Андрея и Бориса равны, так как равны наклоны кривых безразличия в точках их касания.
  
  Множество этих точек составляет контрактную кривую - на рис. 3 это линия,
  соединяющая точки ОА и Ов. Поскольку каждое размещение на этой кривой парето-эффективно, при перемещении по контрактной кривой увеличение полезности одного индивида достигается только за счет уменьшения полезности другого. Поэтому контрактную кривую называют также конкурентной.
  
  Этого нельзя сказать о точках вне контрактной кривой. Например, точка G не является парето-эффективным размещением, так как из нее индивиды могут переместиться в другую точку (например, в точку D), увеличив полезность каждого.
  
  Заметим, что контрактная кривая является аналогом кривой возможных полезностей, только в первом случае на осях откладываются количества благ, а во втором - уровни полезности индивидов, получаемые от наборов благ. Если предположить, что уровень полезности измерим количественно, мы сможем построить рис. 1 по данным об уровнях полезности на контрактной кривой на рис. 3. Без введения количественной меры полезностей наборов благ X и Y о форме этой кривой нельзя сказать ничего определенного, и поэтому кривую возможных полезностей, как правило, изображают не имеющей постоянного знака выпуклости. Единственное, что можно сказать определенно, так это то, что она должна иметь отрицательный наклон. Ведь увеличение уровня поезности одного индивида может произойти только за счет снижения уровня полезности другого (при условии парето-эффективного размещения).
  
  Предположим теперь, что существует некоторое изначальное наделение (endowment) индивидов благами, которое является случайным; например, Андрей и Борис оказались после кораблекрушения на необитаемом острове, причем каждый сумел захватить с собой с тонущего корабля некоторое количество блага X и некоторое количество блага Y.
  
  Маловероятно, что получившееся распределение благ будет парето -эффективным.
  
  Попробуем сделать выводы о возможных вариантах добровольного обмена.
  
  Следовательно, Андрей и Борис могут увеличить свою полезность, обменявшись некоторым количеством благ, и эта возможность улучшить свое положение побудит их вступить в обмен добровольно. Какими могут быть условия этого добровольного обмена?
  
  Мы можем определить множество возможных вариантов обмена исходя из предположения, что ни один из индивидов не станет заключать сделки, если его положение ухудшится. Предположим, что исходное размещение представлено точкой G, которая не является парето-эффективной (рис. 4). Выбирая вариант обмена, Андрей не согласится на уровень полезности ниже UAA, а Борис не согласится на уровень полезности ниже UCB. Отсюда следует, что сделка будет заключена только в том случае, если новое состояние окажется где-то внутри области, заключенной между кривыми безразличия UAA
  ттС
  и U в.
  
  \ и* I Е У- I 1 Ы f
  } То -Всего X
  Рис. 4. Эффективность в обмене и исходная неэффективная аллокация.
  
  Обсуждая условия сделки, Андрей и Борис могут найти парето-эффективное состояние, если выберут точку на участке АС, принадлежащем контрактной кривой. Но какую именно точку они должны будут выбрать, определить невозможно. Все точки на участке АС представляют собой состояния, после достижения которых дальнейшее добровольное перезаключение сделок невозможно, так как один из индивидов будет что-то при этом терять. Андрей будет стремиться к тому, чтобы эта точка была поближе к точке С, Борис будет стремиться к тому, чтобы эта точка была поближе к точке А. Результат этого "перетягивания каната" не будет определен до тех пор, пока не будут сделаны какие-то дополнительные предположения о поведении индивидов. Заметим, что этот анализ по сути дела аналогичен анализу двусторонней монополии, которая также не имеет единственно возможного равновесия, а имеет только диапазон возможных цен сделки.
  
  Однако анализ экономики обмена с двумя индивидами и двумя благами представляет собой лишь иллюстрацию на частном примере основных понятий экономики обмена. В дальнейшем, при анализе экономики с использованием механизма цен, мы убедимся в единственности равновесия, и этот вывод можно будет распространить на произвольное число субъектов.
  
  Эффективность в производстве
  
  Парето-эффективоность в производстве означает, что нельзя увеличить выпуск одного блага без того, чтобы в результате не сократился выпуск какого-либо другого блага.
  
  Предположим, что фирма использует два вида ограниченных ресурсов (капитал - K и труд - L) для выпуска двух разных благ (Х и Y). Вариант производства парето-эффективен, если невозможно перегруппировать ресурсы таким образом, чтобы увеличить выпуск блага Х без сокращения выпуска Y. Для этого необходимо выполнение условия:
  
  MRTSK = MRTSZr,
  
  где MRTS LK - предельная норма технической замены трудом капитала в производстве блага X, а MRTSYLK - предельная норма технической замены трудом капитала в производстве блага Y.
  
  Пусть фирма располагает 100 чел.-ч и 100 маш.-ч, которые она может распределить между производством пылесосов (X) и холодильников (Y). Допустим, фирма решила половину из каждого ресурса направить на производство пылесосов, а другую половину - на производство холодильников. Предельные нормы технической замены для этих продуктов будут при этом различаться: в производстве пылесосов MRTSXLK = 2, а в производстве холодильников MRTSLK = 1. Легко показать, что при таких значениях MRTS размещение ресурсов парето-неэффективно. Если мы заберем 1 чел.-ч из производства холодильников и пустим его на производство пылесосов, то из производства пылесосов мы сможем забрать 2 маш. -ч без уменьшения выпуска последних. Из этих 2 маш. -ч один нам нужно будет "вернуть" в производство холодильников, чтобы компенсировать изъятие 1 чел. -ч, а 1 маш. -ч остается "лишним" и может быть использован для увеличения производства одного из благ без уменьшения производства другого. Таким образом, нераспределение ресурсов приводит к парето-улучшению. Попытаемся проиллюстрировать вышесказанное с помощью рис. 5, на котором изображена коробка Эджуорта для производства.
  
  Вертикальная сторона показывает общее количество доступного фирме капитала, горизонтальная сторона - труда. Точка 0X является началом координат для карты изоквант, показывающих различные уровни выпуска блага Х, которые могут быть произведены с использованием различных комбинаций ресурсов K и L. Точка 0Y является началом координат для карты изоквант блага Y.
  
  Любая точка в коробке представляет размещение обоих ресурсов между производством Х и Y. Местоположение парето-эффективных способов размещения K и L представлено точками (Pi,...,P4) касания изоквант производства X (Xi,...,X4) и изоквант производства Y (Y4,...,Yi). Множество всех таких точек касания образует линию OXOY, аналогичную контрактной кривой. Во всех точках линии OXOY предельные нормы замены для обоих продуктов равны.
  
  В соответствии с условием эффективности в производстве:
  
  MRTS fK = MRTSl
  
  Задача заключается в том, чтобы максимизировать количество блага Х при данном уровне выпуска блага Y, скажем , и располагаемом количестве капитала и труда (K и L). Нижние индексы X и Y указывают продукцию, на производство которой направлен соответствующий ресурс. Таким образом, имеются ресурсные ограничения:
  
  L = LX + Lrt
  
  
  
  производственные функции:
  
  
  
  
  
  
  и цель максимизировать при ограничении:
  
  
  
  
  (доставляем функцию Лагранжа:
  
  Z = X{Kt,Lt) + А [Г-У{Е- L^K-.
  ex = акх BZ дХ dLx " 3LX
  Дифференцируем по KX и LX и приравниваем к нулю:
  
  -О,
  5У/зкх " ' 8T/dLx
  
  так что:
  
  и в итоге имеем:
  
  MRTS}
  
  у _. MP? _ SY fdLT ш 8X_fdLx MPf
  mp? dY/dKx дХ!дхх мр*
  
  Точки вне линии OXOY (например, точка А) парето-неэффективны. Переместившись из точки А на линию OXOY (например, в точку P2), фирма может произвести больше и блага X, и блага Y.
  
  Поскольку линия OXOY показывает максимальный выпуск Y, который может быть осуществлен при любом данном выпуске Х, эту информацию можно использовать для построения границы производственных возможностей, которая показывает альтернативные комбинации благ, которые могут быть произведены при данном количестве эффективно используемых ресурсов. Эту границу называют линией трансформации: она показывает, как один продукт "трансформируется в другой" путем переключения ресурсов с производства одного блага на производство другого. На рис. 6 такая граница производственных возможностей (TXTY) построена для благ Х и Y на основе рис. 5. Данные о выпуске благ X и Y "считаны" с соответствующих касающихся друг друга изоквант и представлены на осях. Точки P1,P2,P3,P4 на рис. 6 соответствуют аналогичным точкам на рис. 5. Точка А по-прежнему показывает неэффективность в производстве, которая становится более наглядной на рис. 6 (в результате неэффективного размещения ресурсов фирма не дотягивает до границы производственных возможностей).
  
  Заштрихованная область показывает уровни выпуска благ X и Y, являющиеся предпочтительными по отношению к их выпуску относительно точки А.
  
  
  
  
  У
  
  
  
  
  
  
  
  
  Xi Xt Xt 2CtTx X
  
  Рис. 6. Граница производственных возможностей.
  
  Наклон границы производственных возможностей показывает, в какой пропорции выпуск одного блага может быть заменен выпуском другого блага при условии, что общее количество используемых ресурсов остается постоянным и применяется эффективно.
  
  Величина, показывающая, на сколько единиц нужно сократить производство одного блага, чтобы увеличить производство другого на единицу, называется предельной нормой трансформации:
  
  MRTXY = - dY / dX.
  
  Заметим, что трансформация одного продукта в другой происходит не в результате обмена, а в результате изменения структуры выпуска вследствие перемещения ограниченных ресурсов между производством одного и другого продуктов.
  
  Предполагается, что граница производственных возможностей вогнута к началу координат. Это означает, что при увеличении выпуска блага X (и соответствующем уменьшении выпуска блага Y) предельная норма трансформации MRTXY возрастает: для увеличения выпуска X на единицу приходится жертвовать все большими количествами Y.
  
  Если один ресурс является "более подходящим" для производства, скажем, блага Х, чем для блага Y (и наоборот), то тогда вогнутая форма границы производственных возможностей также может быть объяснена. В этом случае увеличение выпуска блага X требует привлечения все менее подходящих для этого ресурсов. Предельные издержки блага Х возрастали бы, тогда как, с другой стороны, предельные издержки блага Y уменьшались бы по мере сокращения выпуска, так как в его производстве оставались бы все более пригодные ресурсы. Однако такое объяснение приходит в противоречие с предпосылкой об однородности ресурсов, которая занимает важное место в микроэкономическом анализе. Даже если ресурсы однородны и производственные функции характеризуются постоянной отдачей от масштаба, граница производственных возможностей будет вогнутой при условии, что в производстве благ Х и Y ресурсы используются в различных пропорциях. [3] В диаграмме на рис. 5 благо X является капиталоинтенсивным по отношению к благу Y. Так, в каждой точке линии OXOY отношение K к L в производстве блага Х превышает отношение K к L в производстве блага Y: дугообразная линия OXOY постоянно находится выше диагонали. Если бы, напротив, благо Y было капиталоинтенсивным, то дугообразная линия OXOY всегда располагалась бы ниже диагонали. Когда комбинации благ Х и Y перемещаются слева направо по OXOY (рис. 5), то соотношение капитал-труд уменьшается в производстве обоих благ. Однако, так как благо X капиталоинтенсивное, такое изменение данного соотношения увеличивает MCX.
  
  В то же время, поскольку благо Y трудоинтенсивное, это же изменение приводит к тому, что MCY падает. Следовательно, относительные предельные издержки блага Х увеличиваются, что и показывает вогнутая форма границы производственных возможностей на рис. 6. До сих пор в нашей модели присутствовала одна фирма. Если фирм больше, то рассмотренное условие эффективности в производстве дополняется еще двумя. [4]
  
  Эффективность структуры продукции
  
  Для достижения полной парето-эффективности экономики условия эффективности как в производстве, так и в обмене должны выполняться одновременно. Парето-эффективность в производстве и обмене предполагает такой выбор структуры продукции, когда предельная норма замены для любых двух благ (нормы замены равны для всех индивидов, если имеет место парето-эффективность в обмене) равна предельной норме трансформации этих двух благ (нормы трансформации равны для всех фирм, если имеет место парето-эффективность в производстве). Для варианта с двумя индивидами (А и В) и двумя благами (Х и Y) это можно формально записать следующим образом:
  MRS*,, = MRS2, - MRT?rf.
  Допустим, что индивиды желают обменять 2 яблока на 1 грушу, но ресурсы размещены так, что только 1 яблоко могло бы быть заменено в производстве на 1 грушу. В этом случае парето-эффективность структуры продукции не достигнута. В этой ситуации производится слишком мало груш, так как индивиды оценивают груши выше: по условиям производства выращивание одной дополнительной груши потребовало бы отказа от 1 яблока, но наши индивиды готовы пожертвовать 2 яблоками за 1 грушу. Когда пропорция, в которой индивиды желают обменивать блага, отличается от пропорции, в которой они могут это сделать, возможно парето-улучшение. Эффективность структуры
  
  продукции показана на рис. 7. С внутренней стороны границы производственных возможностей TXTY расположена коробка Эджуорта (ОА и 0B, как и на рис. 3, представляют начала координат, относительно которых строятся карты безразличия Андрея и Бориса), демонстрирующая достижение эффективности в обмене в точке D.
  
  Если угол наклона кривых безразличия в точке их касания равен углу наклона границы производственных возможностей в точке PD, то парето-эффективность в обмене сочетается с парето-эффективностью в производстве (предполагается, что у всех фирм одинаковы, а сам факт нахождения на границе производственных возможностей свидетельствует о соответствии всем остальным условиям парето-эффективности в производстве).
  п
  
  
  Рис. 7. Эффективность структуры продукции. Угловые коэффициенты: а = MRTXY = MCX / MCY; а = MRSAXY = MRSBXY = (MUX/ MUY)A / (MUX/ MUY)B.
  о тх X
  [2] Это условие справедливо только для случая, когда индивиды потребляют оба блага. В случае "углового решения" (когда индивиды предпочитают потреблять лишь какое-либо
  
  Иногда эффективность структуры продукции представляют с помощью модели, которая называется "экономика Робинзона". В этой модели один индивид (Робинзон) производит и потребляет два блага (X и Y). Поскольку мы имеем дело с функцией полезности одного индивида, оптимальная структура продукции будет иметь место там, где индивидуальная кривая безразличия (U2) касается границы производственных возможностей (рис. 8). В точке Е достигается максимальная полезность для Робинзона (эффективность в обмене тождественна эффективности в потреблении), тогда как нахождение на границе производственных возможностей означает эффективность в производстве.
  одно благо) предельные нормы замены могут быть не равны при эффективной аллокации. В данной лекции угловые решения не рассматриваются (это относится и к излагаемой далее проблеме эффективности в производстве).
  [3] Если при однородных ресурсах и постоянной отдаче от масштаба в производстве каждого из благ ресурсы K и L используются в одинаковой пропорции при эффективной их аллокации, то граница производственных возможностей будет прямой линией. [4] Первое условие состоит в следующем: если производство эффективно, то ресурсы должны быть размещены таким образом, чтобы предельные продукты данного ресурса в производстве одного и того же блага были равны между собой независимо от того, какая фирма производит это благо. В случае для двух фирм (фирма 1 и фирма 2) и одного ресурса (допустим, труда) его можно записать как MP1L = MP2L. Второе условие: если фирмы производят одни и те же блага, то они должны выбирать такие комбинации этих благ на границах производственных возможностей, где их предельные нормы трансформации равны. Для тех же двух фирм и продуктов X и Y его можно записать как . Это равенство говорит об отсутствии сравнительных преимуществ между фирмами в производстве продуктов х и у, т. е. относительные издержки производства этих благ одинаковы у обеих фирм.
  
  РАЗДЕЛ 3. Эффективность и конкурентное ценообразование
  
  До сих пор мы рассматривали только различные условия парето-эффективности, не говоря ничего о конкретном механизме достижения того или иного состояния. Парето-эффективные состояния задаются предпочтениями потребителей и производственными возможностями хозяйства. Но каким образом может быть достигнуто парето-эффективное состояние?
  
  Ничто не мешает сделать абстрактное предположение, что его можно достичь усилиями всеведующего правительства. Для этого правительство должно обладать: 1) полной информацией о предпочтениях всех потребителей и производственных возможностях всех производителей; 2) полной беспристрастностью и отсутствием каких-либо иных интересов, кроме достижения парето-эффективности. Оба допущения достаточно нереальны. Во-первых, нет никаких механизмов, которые могут помешать чиновникам из правительства преследовать в размещении ресурсов свои собственные цели. Во-вторых, если даже допустить принципиальную возможность сбора полной информации о вкусах и возможностях, ее стоимость была бы чрезмерно высока. Поскольку вкусы потребителей и производственные технологии постоянно меняются, значительную часть ресурсов, которыми располагает общество, пришлось бы отнять от производства благ и направить на сбор такой информации. Существует другой, более дешевый и надежный механизм размещения ресурсов - ценовой механизм. Во-первых, в нем используется естественная для людей эгоистическая мотивация при принятии решений. Во-вторых, он не требует централизованного сбора информации и принятия решений. Каждый агент (фирма или потребитель) собирает только ту информацию, которая нужна ему для производства или потребления. Информация о потребительских предпочтениях и технологических возможностях распространяется через цены, которые оперативно реагируют на их изменение и толкают преследующих собственные интересы агентов к новому парето-эффективному размещению ресурсов. Рассмотрим, каким образом ценовой механизм справляется с задачей обеспечения парето-эффективности.
  
  I теорема экономики благосостояния. Первая теорема экономики благосостояния гласит: если существуют рынки для всех и если эти рынки характеризуются совершенной конкуренцией, то их равновесие обеспечивает парето-эффективность экономики. Для доказательства этой теоремы необходимо показать, что конкурентные рынки обеспечивают парето-эффективность: 1) в обмене, 2) производстве и 3) структуре выпуска.
  
  1. Достижение парето-эффективности в обмене. Начнем со знакомой нам модели экономики обмена, в которой по-прежнему два индивида (А и В) и два блага (Х и Y).
  
  Кроме этого, в модели появляются цены благ (PX и PY), которые определяет вальрасовский "аукционер".
  
  Для анализа поведения отдельного индивида нам нужно ввести новый инструмент -кривую предложения (англ. offer curve).[5] Кривая предложения индивида показывает, какие количества благ он готов предложить на рынке при каждом возможном соотношении их цен. Положительный объем предложения тождествен просто предложению, отрицательный объем означает спрос. Для построения этой кривой возьмем карту кривых безразличия одного из индивидов (рис. 9). Предположим, что этот индивид в исходном состоянии располагает благами Х и Y в количестве и (находится в точке на рис. 9). Если "аукционер" назначает цены PY, тогда новые комбинации этих благ, которые индивид может получить в результате обмена, располагаются на прямой линии с наклоном PX / PY и проходящей через точку а. Эта линия является аналогом бюджетного ограничения (индивид может себе позволить такие варианты обмена, при которых . При данном бюджетном ограничении индивид предпочтет точку Р, где бюджетной линии касается самая высокая кривая безразличия - кривая U2. Чтобы достичь этой точки с помощью обмена, индивид должен отдать благо Х в количестве Ya - Yp в обмен на благо Y в количестве Yp - Ya. Пропорция обмена при этом будет соответствовать заданному соотношению цен. Если мы переберем все возможные соотношения цен и определим, какой обмен захочет осуществить индивид при каждом из них, мы получим множество точек (подобных Р), которые составят кривую предложения индивида ОС. Например, на рис. 9 пунктирной линией показана также бюджетная линия для иного соотношения цен -и соответствующая ей точка оптимума потребителя принадлежащая кривой предложения
  Любая кривая предложения целиком находится выше исходной кривой безразличия (например, на рис. 9 кривая ОС находится выше кривой Ui). Это объясняется тем, что
  ОС.
  индивид никогда не пойдет на невыгодный для него обмен, т. е. никогда не согласится снизить свой уровень полезности по сравнению с тем, который дает ему исходное размещение благ.
  
  Кривые предложения позволяют определить рыночное равновесие в коробке Эджуорта.
  
  Предположим, что в уже знакомой нам модели экономики обмена построены кривые предложения для Андрея и Бориса (OCA и OCB на рис. 10). Они начинаются из одной точки а, представляющей некоторое исходное размещение благ Х и Y, и лежат внутри области, ограниченной кривыми безразличия UA1 и UB1. Эти кривые предложения показывают реакции потребителей на изменения соотношения цен благ. Кривые предложения индивидов пересекаются в точке у, которая является точкой равновесия в этой модели. Этой точке соответствует единственное соотношение цен благ P*x / P*Y (показанное бюджетной линией ар* на рис. 10), при котором спрос и предложение Андрея и Бориса полностью уравновешиваются (все то, что предлагает первый, желает и способен приобрести второй, и наоборот).
  
  
  Рис. 10. Конкурентное равновесие и парето-эффективность.
  
  Обратите внимание, точка равновесия у принадлежит контрактной кривой CC'. Так как кривые предложения строятся по точкам касания кривых безразличия индивида с бюджетными линиями, в точке общей бюджетной линии будут с двух сторон касаться сразу две кривые безразличия - Андрея и Бориса. Поскольку все точки касания кривых безразличия принадлежат контрактной кривой, точка утоже ей принадлежит. Таким образом, в точке конкурентного равновесия достигается парето-эффективность в обмене.
  
  Формально это условие можно записать как:
  
  
  
  
  Вывод этого условия основан на теории потребительского выбора. Потребители А и В желают максимизировать свои полезности от потребления благ X и Y при доходе I и ценах благ Px и PY соответственно. Составим функцию Лагранжа:
  
  L = U(X,Y) + X(I - PxX - PYY).
  
  Дифференцируем по Х и Y и приравниваем к нулю:
  
  
  at ax *
  Отсюда имеем:
  
  
  и:
  
  
  WJW Ъ'
  
  так как оба потребителя при совершенной конкуренции сталкиваются с одинаковым соотношением цен на блага Х и Y, то конкурентное ценообразование обеспечивает эффективность в обмене.
  
  При любом другом соотношении цен равновесия в этой модели не будет. Предположим, что "аукционер" ошибся и назначил другое соотношение цен PX / PY , которому соответствует бюджетная линия пересекающая кривую предложения OCA в точке Р, а кривую предложения OCB - в точке Р'. Это означает, что индивиды будут предлагать к обмену разные количества X и Y и равновесия не будет (в данном случае благо Х будет предлагаться в избытке, а спрос на благо Y будет превышает его предложение). Поэтому "аукционеру" нужно будет назначать новые цены, пока не установится их равновесное соотношение, равное P*X / P*Y .
  
  Обратите внимание, что в данном случае была симитирована совершенная конкуренция (индивиды были ценополучателями), которая приводит к единственному равновесию, в отличие от рассмотренной ранее модели обмена без цен, в которой существовал целый набор возможных равновесных состояний на отрезке контрактной кривой. Таким образом, совершенная конкуренция сжимает отрезок возможных равновесий (ядро) в точку.
  
  2. Достижение парето-эффективности в производстве. Обратимся теперь к проблеме достижения с помощью конкурентного ценообразования парето-эффективности в производстве. В условиях совершенной конкуренция существуют единая ставка заработной платы w и единая прокатная цена капитала r на всех рынках. [6] Поэтому любая фирма имеет дело с одним и тем же соотношением факторных цен w / r. Поскольку в целях оптимизации производства фирма должна выбрать такую технологию, чтобы предельные нормы технической замены труда и капитала в производстве равнялись соотношению факторных цен, в состоянии равновесия для любых двух благ будет выполняться следующее условие:
  
  MRTS*K = ~~мдга&.
  
  Таким образом, совершенная конкуренция на рынках факторов обеспечивает парето-эффективность в производстве.
  
  Покажем это более строго. Пусть производитель благ Х и Y стремится минимизировать общие затраты производства, скажем блага Х, при данных ценах на услуги труда и каптала, w и r, соответственно. Тогда функция Лагранжа имеет вид:
  
  Дифференцируем по L и K и приравниваем к нулю:
  
  
  
  
  
  Отсюда:
  
  
  
  
  
  или:
  
  или:
  
  
  
  
  Поскольку и в производстве блага Х, и в производстве блага Y соотношение факторных цен одно и то же, то в результате:
  
  MRTSfn = MRTSYLK,
  
  Совершенная конкуренция обеспечивает выполнение и других двух условий парето-эффективности в производстве. Во-первых, все фирмы, производящие какое-либо одно благо, имеют одинаковую предельную производительность одного фактора производства.
  
  Максимизирующая прибыль фирма при совершенной конкуренции нанимает дополнительные количества услуг фактора до тех пор, пока предельная ценность его предельного продукта не станет равной его цене. Так как в условиях совершенной конкуренции цены продукта и фактора для всех фирм одинаковы, каждая фирма приравнивает стоимость предельного продукта фактора к его цене. Следовательно, каждая фирма будет иметь одну и ту же предельную производительность одного фактора в производстве одного блага. Рынок обеспечил эффективное размещение фактора. Во-вторых, парето-эффективность в производстве предполагает равенство предельных норм трансформации двух благ (например, Х и Y) у всех фирм (MRTXY = MCX / MCY). Однако максимизирующие прибыль фирмы выбирают в условиях совершенной конкуренции такой объем выпуска, при котором предельные затраты равны рыночной цене.
  
  Следовательно, для каждой фирмы Px = MCX и PY = MCY, а значит, MCX / MCY = Px / PY для всех фирм. Таким образом, независимые действия множества фирм могут обеспечить парето-эффективность в производстве без какого-либо централизованного управления.
  
  Ключевую роль ценообразования.
  
  в
  
  достижении этого состояния играет механизм конкурентного
  
  
  3. Достижение парето-эффективной структуры выпуска.
  
  В условиях совершенной конкуренции потребители и фирмы сталкиваются с одними и теми же ценами, и поэтому парето-эффективность в обмене будет достигаться одновременно с парето-эффективностью в производстве. Для любой пары благ (Х и Y) и двух индивидов (А и В) условие парето-эффективности структуры выпуска можно представить как:
  
  
  
  
  
  Поскольку потребители и производители сталкиваются с одинаковыми соотношениями цен, они придают одинаковые относительные ценности как потребительским благам, так и ресурсам. Отсюда следует, что никакое иное размещение благ и ресурсов не в состоянии привести к парето-улучшению. Иначе говоря, все возможные выгоды от обмена и производства исчерпаны. Конкурентное равновесие оказывается парето-эффективным, что, собственно говоря, и утверждает I теорема экономики благосостояния.
  
  Для наглядного представления эффективной структуры выпуска в системе конкурентных цен обратимся к рис. 11 (во многом он похож на рис. 7, но отличается от него присутствием в модели цен). Для начала предположим, что соотношение цен представлено бюджетной линией . Фирмы выберут структуру выпуска , так как только в точке касания бюджетной линии с кривой трансформации цены будут равны предельным затратам для обоих благ. С другой стороны, при том же соотношении цен и соответственно бюджетной линии потребители выберут структуру потребляемых благ X^Y'dCK^^ С). Выбор различных наборов благ Х и Y производителями и потребителями говорит об отсутствии равновесия: имеется избыточный спрос на благо X(X'C - X'P) и избыточное предложение блага Y(Y'P - Y'C).
  
  
  Рис. 11. Эффективность структуры продукции при конкурентных ценах. Угловые коэффициенты: а = MRSAXY = MRSBXY = (MUX / MUY)A / (MUX / MUY)B = (-)Р*х / P*Y; Р = MRTXY = MCX / MCY = (-)Р*х / P*Y; Y= MRTXY = (-)Р'х / P'Y.
  
  В условиях совершенной конкуренции фирмы и потребители предпочтут изменить свое поведение и Рх начнет расти, а PY - падать. Соотношение цен Рх / PY станет расти, наклон бюджетной линии будет становиться круче. Фирмы будут перемещаться по кривой трансформации по часовой стрелке (увеличивать производство блага Х и сократят выпуск блага Y). Потребители в свою очередь будут заменять благо Х в потреблении на благо Y в своем потребительском выборе. В результате такого встречного движения в конечном счете при некотором соотношении цен должны будут исчезнуть избыточный спрос и избыточное предложение. В нашем примере равновесие достигается при ценах Р*х и P*Y , которым отвечает структура продукции X*Y**. При таком соотношении цен спрос и предложение уравновешиваются по обоим благам, - фирмы производят, а потребители
  
  
  
  (UA) и кривой безразличия Бориса (UB), имеет место парето-эффективное размещение благ Х и Y. Проведенная через эту точку прямая линия, являющаяся касательной к обеим кривым безразличия, есть общая бюджетная линия обоих индивидов, которая представляет относительные цены этих благ. Другую такую линию с такими свойствами провести невозможно. Следовательно, когда индивиды максимизируют свои полезности и приходят к парето-эффективному размещению, находя общую точку касания своих кривых безразличия с бюджетной линией, одновременно они определяют набор равновесных цен благ. Таким образом, парето -эффективное размещение автоматически означает конкурентное равновесие.
  
  
  
  I
  
  
   т - Всего X J
  
  Рис. 12. II теорема экономики благосостояния и неискажающий трансферт.
  
  Существенная особенность второй теоремы экономики благосостояния заключается в том, что она предполагает теоретическую возможность разделения проблем распределения благ между индивидами и эффективности размещения. Для уяснения проблемы снова обратимся к рис. 12.
  
  Допустим, первоначальная комбинация благ (точка z), которой владеют Андрей и Борис, нас не устраивает в силу каких-либо причин (скажем, социального неравенства). В соответствии со второй теоремой в этом случае есть возможность осуществить неискажающее перераспределение этой первоначальной комбинации, которое может быть достигнуто путем использования неискажающего трансферта, равного в нашем случае АХд (часть блага Х отбирается у Бориса и Андрея, притом что распределение между ними блага Y не меняется). В результате попадаем в точку z'Эта точка лежит на бюджетной линии, которая проходит через точку e, в которой, как было определено выше, достигается парето-эффективное размещение.
  
  Весь смысл описываемых нами манипуляций состоит в том, чтобы посредством неискажающего трансферта поменять исходное распределение благ между индивидами, а далее конкурентный механизм сам собой, через стремление индивидов к максимизации полезности при заданных рынком ценах, превратит эту комбинацию в парето -эффективную (совершит переход из точки z' в точку е вдоль бюджетной линии). При этом ключевым является предположение о том, что неискажающее перераспределение возможно.
  
  Абстрактно рассуждая, легко представить картину с индивидами А и В на необитаемом острове, располагающими благами X и Y после кораблекрушения. Если вдруг там появляются вальрасовский аукционист, который задает равновесные цены благ, и некий "вершитель политики", который решает взять часть блага X у индивида В и передать ее индивиду А (как это представлено на рис. 12), тогда вторая теорема экономики благосостояния действует. В реальном же мире неискажающие налоги отсутствуют, они практически невозможны.
  
  Во-первых, один из ресурсов, которым располагают люди, - это труд. Любые же формы налога на продажу труда изменяют цену труда для поставщиков и соответственно поведение людей, их выбор между трудом и досугом. При введении налога они готовы поставить иное количество труда, чем при отсутствии такового.
  
  Во-вторых, можно вообразить, что вводится налогообложение на человеческий капитал. Например, если облагать налогом обладателей высоких коэффициентов интеллекта (IQ -intelligence quotient) и передавать эти суммы обладателям низких IQ, то такой налог в принципе был бы неискажающим. Однако здесь сразу бы возникла другая проблема -обнаружения истинных IQ. Очевидно, что началась бы игра на занижение IQ. Если же предположить, что, наоборот, облагаются налогом обладатели низких IQ и соответственно собранные суммы передаются обладателям высоких, то здесь появляются колоссальные издержки сбора информации.
  
  Истории известен такой неискажающий налог, как подушная подать. Однако он также сталкивался с проблемой издержек информации и обнаружения - своевременная и достоверная перепись всего населения требовала весьма больших затрат и наталкивалась на сопротивление. Вспомним, что главный герой гоголевских "Мертвых душ" как раз и воспользовался несовершенствами подобной системы в собственных целях.
  
  Последняя попытка ввести разновидность подушного налогообложения была предпринята в Великобритании в 1989-1990 гг., в период правления М. Тэтчер. Речь идет о введении налога на избирателей (poll tax). Это мероприятие быстро потерпело неудачу в силу мощного общественного протеста и во многом Последняя попытка ввести разновидность подушного налогообложения была предпринята в Великобритании в 1989-1990 гг., в период правления М. Тэтчер. Речь идет о введении налога на избирателей (poll tax). Это мероприятие быстро потерпело неудачу в силу мощного общественного протеста и во многом явилось решающей причиной ухода М. Тэтчер с поста премьер-министра. В основе неприятия этого налога лежал тот факт, что, несмотря на отдельные уступки некоторым социально незащищенным группам, в целом он носил ярко выраженный регрессивный характер (увеличивался в относительном измерении по мере сокращения дохода). В 1993 г. он был отменен.
  
  Однако и с чисто экономической точки зрения его введение и осуществление оказались связанными с рядом трудностей. Например, с массовым отказом мобильного населения заявить о себе в качестве избирателей. Нобелевский лауреат Дж. Миррлиз показал, что любая схема оптимальных неискажающих налогов на домохозяйства неосуществима в силу несостоятельности государства в деле выявления всех необходимых для этого характеристик и незаинтересованности домохозяйств обнаруживать их.
  
  Есть ли основания в результате утверждать, что вторая теорема экономики благосостояния имеет чисто теоретическое значение, раз невозможно отделить проблему перераспределения от проблемы эффективного размещения в реальной политике? По всей видимости, нет. Она приводит к выводу о том, что, несмотря на невозможность неискажающих налогов, все-таки лучше осуществлять перераспределение через трансферты, чем за счет субсидирования низких цен. В последнем случае получается двойное искажение: к искажающему действию трансфертов производителям благ с субсидируемыми ценами добавляется прямое искажение цен через их фиксацию на определенном уровне. Экономические агенты серьезно дезориентируются при принятии решений, альтернативная стоимость субсидируемых благ не полностью учитывается в ценах, что ведет к так называемой переэксплуатации этих благ, искусственно завышенному спросу на них.
  
  Особо широкие масштабы субсидирование цен приняло в России. Огромное число льготников по оплате услуг различного рода, заниженные цены на услуги жилищно -коммунального хозяйства, общественного транспорта приводят к существенному перерасходу ресурсов в этих сферах. С одной стороны, пользующийся правом бесплатного проезда пенсионер готов за весь день наездить рублей на 20, чтобы купить продовольствие на 5 р. дешевле, с другой - работающий не может вовремя попасть на рабочее место из-за переполнения общественного транспорта, даже если заработок вполне позволяет ему платить за его услуги значительно больше субсидируемой цены. Это лишь один из множества примеров парадоксов, которые возникают вследствие искажения ценовой информации о затратах и выгодах. Если же весь объем льгот передать льготникам в денежной форме и предоставить рынку регулировать цены на многие услуги (там, где отсутствует естественная монополия), то общество значительно приблизится к парето -эффективному состоянию. Таков практический вывод, который следует из второй теоремы экономики благосостояния.
  
  [5] Вводимая кривая предложения (offer curve), как мы увидим, отличается от известной нам кривой предложения (supply curve). Однако в русском языке обоим терминам соответствует один перевод.
  [6] Для простоты мы рассматриваем только два фактора - один вид труда и один вид капитальных благ. Но результаты анализа можно обобщить на сколь угодно большое количество факторов.
  
  РАЗДЕЛ 4. Вильфредо Парето
  
  Человек...
  
  "Вильфредо Парето (1848-1923) - итало-швейцарский экономист и социолог". Так обычно пишут в комментариях. И действительно, то ли француз, то ли швейцарец, то ли итальянец, то ли экономист, то ли социолог, то ли либерал, то ли аристократ. Рожденный в Париже в семье итальянского эмигранта и француженки, Парето бульшую часть жизни живет в Италии, а умирает в Швейцарии. Экономисты считают его одним из основателей современной экономической теории, социологи готовы присвоить ему этот титул, но в отношении своей науки. Соответственно одним более известен его внушительный "Курс политической экономии", другим - еще более внушительный "Трактат по общей социологии".
  
  "Паретоведы" часто отмечают, что научные взгляды их героя во многом были предопределены внешними предпосылками - его происхождением, образованием и... возрастом (главный труд Парето по социологии вышел, когда ему было 68 лет - возраст, не всегда совместимый с восторженным оптимизмом). Парето родился в семье маркиза, произведенного при Наполеоне Бонапарте в бароны и при этом убежденного последователя Д. Мадзини - либерала, демократа и республиканца (здесь это не названия американских партий, и такое совмещение вполне возможно). Однако влияние отцовских убеждений в работах Парето видно только на первом этапе его сознательной жизни, когда он активно участвует в кампаниях против протекционистской и милитаристской политики итальянского правительства. В итоге его лишают права читать лекции в итальянских университетах. В дальнейшем во взглядах Парето, особенно в социологических работах, все явственнее просматривается его аристократическое происхождение, с постепенным увеличением порции циничного пессимизма и мизантропии. Этому способствовали также многочисленные неудачи в политической карьере и личной жизни. Его первая жена, Александра Бакунина, бросит Парето и уедет в Россию. Второй же, Жанне Режи, он впоследствии посвятит свой социологический opus magnum - "Трактат по общей социологии" (1916) - достаточно мрачное, кстати, произведение.
  
  Парето получил хорошее инженерное образование в Туринском политехническом университете, включавшее в себя сильную математическую подготовку. Темой его диссертации были "Основные принципы равновесия твердых тел" (не отсюда ли интерес к проблемам общего равновесия Парето-экономиста?). После окончания учебы он достаточно долго работал на инженерных и административных должностях на железных дорогах и в металлургической промышленности Италии, а также по долгу службы много путешествовал по Европе, что дало ему достаточно солидный опыт хозяйственной практики. В 1882 г. Парето пытается начать политическую карьеру и баллотируется в депутаты одного из итальянских округов, но безуспешно. Правда, политиком ему все -таки придется побывать - сорок лет спустя Муссолини все-таки сделает Парето сенатором, что, в частности, даст повод для обвинений Парето в пособничестве фашизму (например, К. Поппер прямо назвал его "теоретиком тоталитаризма"). Однако это обвинение более чем спорно. Парето действительно некоторыми своими идеями, прежде всего в области интересовавшей его теории элит, дал пищу для размышлений теоретикам фашистской идеологии, но сам он довольно сдержанно относился к последней (как, впрочем, и ко всякой иной идеологии). Он приветствовал скорее мягкие формы тоталитарной власти, без ограничения основных свобод, без милитаристских позывов, с общей либеральной экономической политикой. Впрочем, он не успел на практике убедиться в утопичности подобных представлений о тоталитаризме.
  
  Сложные отношения были у Парето и с социализмом. С одной стороны, он отвергал притязания марксизма на научность и оставлял ему лишь место в ряду "идеологий". С другой стороны, Парето отмечал заслуги Маркса как в обосновании зависимости между экономическими и социальными явлениями, так и в постулировании (классовой) борьбы в качестве источника исторического развития. В целом Парето (появившийся на свет в один год с "Манифестом Коммунистической партии") довольно много времени уделил различным аспектам критики социалистических воззрений. В 1901 г. выходит его обобщающий труд "Социалистические системы", в 1893 г. Парето пишет предисловие к дайджесту "Капитала" Маркса, составленному зятем последнего, П. Лафаргом. Лафарг в ответ публикует целую работу, посвященную Парето, а Ф. Энгельс в письме Каутскому называет Парето "шарлатаном из буржуазных экономистов". Кто из отцов маржинализма может похвастать таким вниманием к своим трудам со стороны марксистов? И при этом Парето в 1898 г. приютил у себя в Швейцарии итальянских социалистов, скрывавшихся от репрессий правительства.
  
  Интерес к экономической теории у Парето появляется в конце 1870-х гг., и значительная роль в становлении ученого принадлежит известному итальянскому экономисту М. Панталеоне (1857-1924), познакомившему Парето не только со своими работами, но и с трудами Вальраса, Курно и Эджуорта. В 1893 г. Парето с подачи Панталеоне был приглашен Л. Вальрасом возглавить после него кафедру политической экономии Лозаннского университета. При этом следует отметить, что, несмотря на эту роль "преемника" Вальраса по лозаннской школе экономики, Парето никогда не был дружен с ним и вообще расходился во многих взглядах как по чисто экономическим вопросам (например, Вальрас придерживался кардиналистского подхода к понятию полезности, Парето же - один из основателей ординализма), так и по общему мировоззрению, темпераменту и отношению к окружающей жизни. За время руководства кафедрой, где
  Парето читал курсы теоретической и прикладной экономики, он выпустил два своих самых значительных экономических труда: сначала в 1896/97 г. - "Курс политической экономии", посвященный в основном развитию вальрасовской теории общего равновесия, и затем, в 1906 г., - "Учебник политической экономии", где уже больше внимания уделяется другим проблемам, в частности глубокому анализу кривых безразличия, позаимствованных им у Ф. Эджуорта. Позже, в 1911 г., выходит третья основополагающая экономическая работа Парето - обширная статья "Математическая экономика" во французской "Энциклопедии математических наук".
  
  В 1906-1908 гг. Парето из-за болезни сердца был вынужден постепенно оставить чтение курса лекций по экономике и переселиться в свое имение Селиньи на берегу Женевского озера (где и будет похоронен). Последние годы жизни Парето уделяет внимание социологическим и политическим работам, оставив чистую экономическую теорию.
  
  ...Экономист...
  
  В сознании экономистов Парето ассоциируется прежде всего с одним из основателей ординалистской теории полезности (об этом мы писали в вып. 2 "ЭШ"), теории общего равновесия и теории оптимальности экономики (этому в значительной мере посвящен данный выпуск). Действительно, этот вклад Парето в развитие экономической теории трудно переоценить или не заметить.
  
  Однако интересы Парето как экономиста не ограничивались данной проблематикой. В качестве примера других исследований ученого можно привести так называемый "закон Парето", показывающий зависимость между величиной дохода и количеством получающих его лиц. В общем виде эта зависимость выражается формулой:
  N = A • X-m ,
  или:
  logN = logA - m • logX ,
  где N - число людей в обществе с доходами, не меньшими, чем Х; А и m - параметры данного распределения (m еще называется коэффициентом Парето).
  
  После изучения достаточно обширного статистического материала Парето пришел к выводу, что параметры этого распределения примерно одинаковы и не различаются принципиально в разных странах и в разное время. "Кривая распределения доходов отличается замечательной устойчивостью, она меняется незначительно, хотя сильно преображаются обстоятельства времени и места, при которых ее наблюдают", - писал Парето в "Социалистических системах". Форма этой кривой зависит от биологически заданного распределения психологических особенностей людей. "Закон Парето" породил обширную экономическую литературу, как критическую, так и интерпретирующую распределение Парето в отношении самых разных приложений - экономических, общественных, биологических, демографических и т. п.
  
  ... и Социолог
  
  Социологические исследования Парето не были для него случайным увлечением или отдельной независимой областью анализа. Его социология имеет глубокую связь с его экономической теорией. Экономические работы Парето, как и любого сторонника экономического либерализма и индивидуализма, основываются на постулировании рациональности поведения индивидов. Однако (и это не было секретом и для самих основоположников чистой экономической теории) их наука далеко не всегда соответствует фактам реальной жизни. Вывод, который делает Парето: несоответствие между предполагаемым и действительным поведением людей можно объяснить лишь нелогичностью последних. Следует, значит, более пристально исследовать природу нелогического человеческого поведения и на основе этого исследования сделать выводы, более адекватные реальности. Однако это невозможно сделать в рамках экономики как науки, ибо она изучает лишь "логическое" или рациональное поведение. Восполнить эту однобокость экономической теории должна другая наука, а именно социология. Поэтому в социологии Парето центральное место занимает категория "нелогического действия".
  
  Поскольку для экономистов это важная и во многом неразработанная проблема, остановимся на ней чуть более подробно.
  
  Парето делит все человеческие действия на две неравные категории - более редко встречающиеся логические действия и представляющие большинство поступков действия нелогические. Сфера первых ограничивается достаточно узким кругом, например таковы поступки экономиста, инженера или ученого-естествоиспытателя при добросовестном исполнении ими своих служебных обязанностей. Разница между этими двумя категориями человеческих поступков лежит в отношении между их целями и средствами.
  
  Парето утверждал, что каждый поступок имеет определенную цель. К данной цели ведут разнообразные средства. Выбирая эти цели и средства, человек и совершает поступок.
  
  Причем цели и средства могут рассматриваться с точки зрения самого индивида (как бы субъективно) и с точки зрения стороннего наблюдателя, имеющего более обширные знания и "правильные" представления о действительности (как бы объективно). Так вот, по определению Парето, логические действия суть те, в которых объективные (в реальности) цели и средства их достижения совпадают с субъективными (в сознании действующего). Например, жертвоприношения Посейдону были для древнегреческих моряков субъективно необходимым средством для успешного плавания, так же как и правильная установка парусов. Однако объективно эти поступки далеко не равнозначны.
  
  Первое - нелогическое действие, второе - логическое. Таким образом, к нелогическим поступкам относится большинство обрядовых, символических и религиозных действий.
  
  Обратный пример - чисто рефлекторные действия. Так, прикоснувшись к горячему предмету, примерно через 0.1 сек. мы инстинктивно отдергиваем руку. Объективно это совершенно верное действие. Однако субъективно мы не успеваем осмыслить свой поступок, определить его цель (защиту эпидермиса от ожога) и средство ее достижения (прекращение непосредственного контакта с опасным предметом). Следовательно, данный поступок также относится к нелогическим.
  
  Есть и другой тип нелогических поступков, в которых присутствуют и объективные, и субъективные цели, но субъект для их достижения выбирает объективно "неправильные" средства. Например, поступки революционеров, искренне желающих облагодетельствовать человечество. Итак, кратко говоря, логические действия основаны на рассуждении, нелогические же - на "чувствах" (sentimenti), инстинктах, вкусах и т. п. иррациональных проявлениях загадочной человеческой души. Однако людям несвойственно признаваться в нелогичности своих поступков. Поэтому они пытаются каким-то образом объяснить, "логизировать" (термин Парето) свои действия. С этой целью люди придумывают самые различные теории и доктрины религиозного, этического, социального или квазинаучного толка. Эти теории, выдуманные склонным к резонерству человечеством, состоят в свою очередь из постоянного элемента - так называемых остатков (residuo) и элемента изменяемого - "производных" (derivazioni).
  
  К "остаткам" относятся, в частности, такие противоположные элементы человеческого поведения, как "остаток комбинаций" - стремление людей связывать различные элементы системы, даже если им неизвестно о существовании какой-либо логической или наблюдаемой связи между ними, или "остаток постоянства агрегатов" - склонность к поддержанию установившейся системы, к консерватизму, согласию с заданными догмами и императивами. Эти и другие остатки (всего Парето выделял 6 классов их) в той или иной пропорции характерны для всех человеческих сообществ. Однако на поверхности они выступают в разного рода "производных" - собственно доктрин, идеологий и теорий.
  
  Такие "производные" Парето, великий классификатор и упорядочиватель понятий, разделял на четыре класса.
  
  Первый класс - "простые утверждения" типа "надо, потому что надо". Наиболее яркие примеры таковых - приказ военачальника или разговор матери, требующей послушания от своего ребенка: "делай, чту тебе говорят". Такие утверждения не предполагают никакого объяснения. Второй класс содержит ссылки на авторитет, традиции или обычаи, независимо от их логической ценности. Например, мать апеллирует к авторитету отца ребенка, богослов - к отцам Церкви, а ортодоксальный марксист - к основоположникам учения. Третий класс "производных" в свою очередь ссылается на некие метафизические (прогресс, демократия и т. п.), юридические (право, справедливость, равенство), сверхъестественные (баба-яга - если недостаточно авторитета отца) сущности, а также на чувства, индивидуальные и коллективные интересы и т. д. Наконец, четвертый класс "производных" - "вербальные доказательства", т. е. результат применения неопределенных, сомнительных, двусмысленных, не согласующихся с реальностью терминов. К таковым относится, например, большинство политических выступлений.
  
  Все данные типы "производных" своими псевдоаргументами лишь прикрывают нелогическое поведение людей, однако они зачастую необходимы для общества - Парето постоянно подчеркивал, что истина и логика никоим образом не обязаны совпадать с социальной эффективностью или полезностью. Далеко не всегда истинное полезно, а полезное истинно - такова сущность человечества, и таков удел ученого - искать истину, не прикрытую никакими доктринами, как бы горька она ни была. Парето в этом своем смысле был истинным ученым - онпостарался разоблачить все известные ему социальные, политические и религиозные доктрины и доказать их нелогичность. Справедливости ради следует заметить, что термины "логическое и нелогическое поведение", "остатки" и "производные" в дальнейшем практически не использовались в социологии, однако сам паретовский анализ данных явлений внес значительный вклад в понимание важной роли иррациональных факторов в человеческом и социальном поведении. К тому же многие замечания Парето можно прямо использовать как практическое пособие по массовой агитации и пропаганде. Один из его таких советов - "извлекать выгоду из чувств, а не растрачивать энергию в тщетных попытках уничтожить их", и "политик... должен быть человеком без предубеждений и при этом знать, каким образом извлекать выгоду из предубеждений других", - вызвал яростную критику со стороны К. Поппера, назвавшего данный совет "великим секретом бунта против свободы".
  
  Значительное место в социологической концепции Парето занимает его трактовка общества как равновесной системы - идея, близкая ему как экономисту. По Парето, состояние социальной системы определяется рядом взаимозависимых факторов, таких как внешние природные условия, воздействие других обществ и внутренние элементы системы, в частности те самые остатки, производные, чувства, запас накопленных знаний и т. п. Впоследствии его идея общества как равновесной системы оказала серьезное влияние на представителей влиятельной социологической школы структурного функционализма и ее лидера - Т. Парсонса.
  
  Одним из самых больших вкладов в современную социальную теорию, внесенных Парето, является его теория элит. Парето разделял любое общество на неэлиту и элиту. Последняя состоит из лиц с наилучшими интеллектуальными, физическими или профессиональными показателями. Элита в свою очередь делится на правящую и неправящую. Правящая же элита может быть представлена личностями двух типов - вслед за Макиавелли Парето называет их "лисами" и "львами". Первый тип характеризуется преобладанием "остатков комбинаций". Представители этой элиты легко адаптируются к социальным изменениям, в качестве методов управления они используют такие приемы, как обман, убеждение, подкуп. Краткосрочные интересы у них доминируют над долгосрочными, материальные -над идеальными, индивидуальные - над коллективными. Со временем на смену "лисам" в элите приходят "львы" с их преобладанием "остатка постоянства". Этот тип лидеров характеризуется, напротив, упором на силовое решение проблем, стремлением к поддержанию status quo, авторитарностью, агрессивностью, бескомпромиссностью, упорством. Постоянный процесс смены элит - "циркуляция элит" по Парето - является необходимымусловием существования общества и поддержания социального равновесия и обеспечивает преобладание в правящем слое индивидов с нужными качествами. Таким образом, циркуляция элит лежит в основе большинства исторических событий.
  
  Причем в экономической жизни этим двум типам элит соответствуют типы "спекулянтов" и "рантье". Первые, аналоги "лис" в политике, предпочитают высокую, но рискованную доходность вложений их надежности, склонны к конструированию экономических и финансовых технологий и инструментов, служат причиной экономического развития общества. "Рантье" же, ориентирующиеся на фиксированный надежный доход, представляют собой фактор стабильности и консерватизма в обществе.
  
  РАЗДЕЛ 5. "Первое наилучшее" и "второе наилучшее"
  
  Формулировка так называемой общей теоремы "второго наилучшего" принадлежит Р. Липси и К. Ланкастеру. Приведем ее полностью.
  
  "Если в систему общего равновесия введено ограничение, которое препятствует достижению какого-либо из условий Парето, то другие условия Парето, хотя и являются все еще достижимыми, как правило, не являются желательными". [7]
  
  Попытаемся последовательно раскрыть смысл этой теоремы. Во-первых, мы уже знаем, что экономическая система достигает оптимума (эффективна), когда соблюдаются все условия парето-эффективности одновременно на всех рынках. Такое состояние в англоязычной экономической литературе именуется нередко как "первое наилучшее" (first best). Теперь допустим, что в экономической системе появилось некое неустранимое препятствие, которое не позволяет достичь ей "первого наилучшего". Пока не будем конкретизировать, что это за препятствие. Поставим далее вопрос: принимая во внимание неустранимость этого ограничения, достигнем ли мы "второго наилучшего" (second best), иначе говоря, лучшего из возможных в данной определенной ситуации, если создадим условия для обеспечения парето-эффективного состояния везде, где этому не препятствует указанное ограничение? Общая теорема "второго наилучшего" дает отрицательный ответ на этот вопрос. Эту теорему можно переформулировать следующим образом: ситуация, в которой в одном из секторов экономики нарушаются условия парето-эффективности, а во всех остальных соблюдаются, в общем случае не будет парето-предпочтительной по сравнению с ситуацией, в которой условия парето-эффективности нарушаются в большем числе секторов экономики. Более того, можно добиться парето-улучшения, увеличивая число отклонений от условий парето-эффективности в ситуации, когда достижение всех условий парето-эффективности невозможно. Разъяснить смысл всего вышесказанного можно с помощью обращения к следующему весьма простому условному сравнению. Представим себе путника, начинающего свой маршрут из некой нулевой отметки и имеющего целью достижение высшей точки гряды холмов (точка С на рис. 13). Поскольку самый высокий холм окружен более низкими холмами различной высоты, то, после того как он забирается на какой-либо холм, не исключено, что ему придется взбираться на следующий, но более низкий. Следовательно, не всякое продвижение вперед и вверх к цели приводит его на более высокую вершину по сравнению с достигнутой ранее.
  
  
  Рис. 1 3. Иллюстрация теории "второго наилучшего".
  
  Развивая аналогию с теорией "второго наилучшего", заметим, что, например, некое непреодолимое препятствие (допустим, в точке В) мешает нашему путнику достичь самой высокой вершины. Однако если его целью остается максимальная высота и он дошел до этого препятствия, то ему придется пройти назад большое расстояние, если второй по высоте холм (с вершиной в точке А) находится на значительном отдалении от первого.
  
  Очевидно, что гораздо лучше в этих обстоятельствах не идти до точки В, чтобы затем возвращаться назад в точку А, и тем более не оставаться в точке В, а сразу остановиться в точке А, на второй по высоте из вершин. Такое решение и было бы оптимумом второго порядка, или "вторым наилучшим". От условного сравнения перейдем к строгому математическому сравнению "первого наилучшего" и "второго наилучшего". Парето-эффективное состояние лежит на границе производственных возможностей общества, и его нахождение можно рассматривать как задачу на максимизации с ограничением:
  F(x1, x2, ... xn) - max
  при ограничении:Ф(х1, x2, ... xn) = c.
  Составляем функцию Лагранжа:
  
  L = F(x1, x2, ... xn) - X-(X1, x2, ... xn).
  
  Условия парето-эффективности определяются из:
  
  Fi - X-i = 0; i = 1,2,...n, (1) где нижний индекс i обозначает частную производную по i-той переменной. Эти условия "первого наилучшего" также могут быть записаны как:
  
  F1 / - 1 = F2 / -2 = ... Fn / -n.
  
  Далее предположим, что какое-то неустранимое препятствие мешает выполнению одного из этих условий (равенств), допустим, первого из них. Так что теперь:
  
  F1 / -1 ф F2 / -2
  
  или:
   F1 / -1 = kF2 / -2; кф1. (2) Выражение (2) можно представить и как:
  
  F1 / F2 = к-1 / -2. (3)
  
  Легко можно предположить, что левая часть равенства (3) есть MRS12, иначе говоря, F1 = MU1 (предельной полезности блага 1), а F2 = MU2 (предельной полезности блага 2). В то же время -1 / -2 вполне можно представить как MRT12, иначе говоря, -1 = MC1 (предельные издержки блага 1), а -2 = MC2(предельные издержки блага 2).
  
  Следовательно, к ф 1препятствует равенству между MRS12 и MRT12, т. е. достижению эффективности структуры продукции в одном из секторов экономики.
  
  Для нахождения условий "второго наилучшего" необходимо включить препятствие достижению эффективности в набор ограничений. Теперь нашу задачу следует сформулировать как:
  
  maxF(xb Х2, ... Xn) ,
  
  при ограничениях: :Ф(Х1З x2, ... xn) = 0.
  
  F1 / F2 - к-1 / -2 = 0.
  
  Составляем новую функцию Лагранжа:
  
  В итоге получаем условия нового оптимума (оптимальное решение типа "второе наилучшее"):
  
  *, - * г t^/'** - ЬМЛСШЖ) = О; j . 1,2,.., ",
  
  
  
  (4)
  
  
  где F1i, F2i, ФП, Ф2i - вторые частные производные по i-той переменной. Теперь логично задать следующий вопрос: может ли в ситуации, когда в одном из секторов экономики одно из условий парето-эффективности невыполнимо, "второе наилучшее" достигаться выполнением условий парето-эффективности везде, где это возможно сделать? Сравним формулу (4) с формулой (1). Из этого сравнения очевидно, что положительный ответ на этот вопрос можно дать только в двух случаях:
  а) когда ц = 0
  или:
  б) когда ц Ф 0, но выражение в скобках в формуле (4) равно нулю для всех i.
  Случай а) должен быть сразу исключен, так как из формулы (4) видно, что для i = 1, 2 это означало бы, что F1 / -1 = F2 / -2, а это невозможно из выражения (2). Иначе пришлось бы отказаться от введенного ограничения на достижение парето-эффективности, а в его неустранимости весь смысл рассматриваемой проблемы.
  
  Остается случай б), который нельзя в принципе исключать. Однако его вероятность чрезвычайно мала, поскольку ничто не мешает выражению в скобках в формуле (4) принимать также любые положительные или отрицательные значения. Теперь должно быть понятно, почему Р. Липси и К. Ланкастер выбрали такое название для выведенного ими принципа, как "общая теорема "второго наилучшего"". Обратим также внимание на то, что в приведенной нами выше их оригинальной формулировке этой теоремы они используют выражение "как правило", т. е. допускают некоторую вероятность реализации случая б).
  
  Теорема "второго наилучшего" имела весьма серьезные последствия для прикладной экономики благосостояния, после ее доказательства критерии оценки экономической политики значительно усложнились. Ведь в реальности всегда имеют место те или иные препятствия достижению парето-эффективности.
  
  Во-первых, таковыми могут быть неустранимые несовершенства рынка. Как будет показано в лекциях 44, 45 и 47, рыночный механизм в автоматическом режиме работы далеко не всегда в состоянии обеспечить эффективное состояние экономики, а природа некоторых благ такова, что их рынки и вовсе отсутствуют. В предыдущих выпусках "ЭШ" уже рассматривались несовершенная конкуренция и монополия на товарных и факторных рынках.
  
  Во-вторых, само государство введением налогов неизбежно создает отклонения от парето-эффективности. Ранее, в разделе 3, было отмечено, что практически невозможно ввести неискажающие налоги.
  
  В-третьих, искажения могут быть обусловлены внешнеэкономической политикой другой страны. Так, например, при достаточно интенсивной торговле между странами введение препятствий свободной торговле (например, импортных пошлин или импортных квот) одной из сторон ведет к потере благосостояния другой стороной.
  
  В-четвертых, имеют место ограничения социально-политического характера, которые иногда экономисты именуют "священными коровами". Так, например, если население в течение многих лет привыкло пользоваться мостом бесплатно, то введение платы за проезд в период пиковых нагрузок может оказаться политически неосуществимым мероприятием, хотя и ведущим к парето-улучшению. Если многочисленные искажения относительных цен или отсутствие ряда рынков неустранимы, то теория "второго наилучшего" должна, по идее, дать рекомендации политикам, какие надо вводить отклонения от условий парето-эффективности в тех секторах экономики, где достижение этих условий возможно. Если оптимальный размер этих отклонений будет найден, то благосостояние общества будет выше по сравнению с ситуацией, где этих отклонений не производится.
  
  Если обратиться снова к формуле (4), то теоретический ответ на этот вопрос будет ясен.
  
  Необходимо рассчитать величину u[(F2Fn - F1F2i) / F22 - k(-2-1i - -1-2i) / - 22] , причем нужно определить знак этого выражения (в каком направлении осуществлять эти отклонения). Понятно, что возникающие в связи с таким расчетом проблемы получения достоверной информации и ее стоимости фактически исключают хоть сколько-нибудь точное попадание в цель при практическом осуществлении сознательных отклонений от парето-эффективности.
  
  Экономисты часто рассматривают весьма упрощенные варианты решения проблемы нахождения "второго наилучшего". Традиционным подходом стало допущение, что в одном секторе экономики существует нерегулируемая монополия, а в другом -предприятие общественного сектора. Производятся либо взаимозаменяемые, либо взаимодополняемые товары. Пусть монополист производит продукт Х и продает его по цене PX > MCX В общественном секторе производится продукт Y.
  
  Правило ценообразования, которому следует общественный сектор, нацелено на максимизацию общественного благосостояния. С тем чтобы его максимизировать, надо следовать простому принципу: изменять цену до тех пор, пока чистый прирост благосостояния остается положительным. Если далее невозможно менять цену таким образом, чтобы обеспечивать этот прирост, то тогда можно считать, что оптимальная цена найдена, причем независимо от того, равна она предельным издержкам или нет.
  
  При анализе этой ситуации, чтобы исключить межличностные сравнения полезности, мы будем считать, что оба продукта - X и Y - потребляют одни и те же люди, и увеличение их потребительских излишков на обоих рынках свидетельствует о повышении их благосостояния; чтобы суммирование излишков по всем потребителям было вполне корректным, будем считать, что все потребители имеют одинаковые системы предпочтений. Если при этих предположениях окажется, что некоторое исходное состояние экономики можно изменить таким образом, что благосостояние возрастет, то это будет свидетельствовать о парето-неэффективности исходного состояния.
  
  На рис. 14, а изображены линейные функции спроса на товары Y и X соответственно.
  
  Ценность товаров определяется как желание платить за товары.
  
  Следовательно, для потребителей ценность небольшого изменения в цене товара Y (т. е. А qY) равна ценности дополнительных единиц Y(A qY), которые в результате потребляются.
  
  На рис. 14, а заштрихованная горизонтальными линиями и заполненная точками область показывает ценность этих дополнительных единиц товара Y для потребителей. Она равна (pY + ApY / 2)А qY.
  
  Если Y и X - товары взаимозаменяемые, то изменение цены товара Y сдвинет линию спроса на товар X. Если цена товара Y увеличивается, то линия спроса на товар X сдвинется вправо (и наоборот). Предположим, что спрос на товар X сдвигается вправо вверх так, как это показано соответствующей стрелкой на рис. 14, б. Ценность
  
  дополнительных единиц товара X равна максимальной сумме, которую готовы заплатить потребители.
  
  По мере того как кривая спроса сдвигается вправо, заштрихованная горизонтальными сплошными, а также вертикальными и горизонтальными пунктирными линиями площадь расширяется. Она измеряет желание платить за эти дополнительные единицы. Эта площадь может быть представлена как:
  
  (PY + ApY / 2)А qy.
  
  Когда выпуск товара Y увеличивается или уменьшается, то, очевидно, происходит изменение в издержках его производства. Оно может быть определено как произведение предельных издержек производства (если считать их постоянными) на число, показывающее изменение количества единиц товара Y, т. еЖСуА qY. Аналогичным образом изменение в общих издержках производства товара X (опять же при предположении о постоянных предельных издержках) может быть представлено как Понятно, что изменение цены товара Y оказывает влияние на желание платить за этот товар и его заменитель, а также на общие издержки производства обоих товаров (MCYA qY и MCyA qy).
  
  Логично далее утверждать, что изменения в цене товара Y должны производиться до тех пор, пока чистый прирост благосостояния положительный.
  
  Чистый прирост благосостояния равен:
  (5)
  Так, если цена товара Y увеличивается на A qY, то его потребление сокращается на A qY.
  
  
  
  
  
  Следовательно, цену ру надо изменять до тех пор, пока этот эффект не станет нулевым:
  
  Одновременно мы экономим на издержках производства на величину MCYA qY. Однако если положительный разрыв между желанием платить (pY + ApY / 2)А qY и издержками MCYA qY по мере сокращения выпуска Y нарастает, то это означает, что благосостояние сокращается на величину положительного разрыва (т. е. нарастают потери общества от недопроизводства товара Y). На рис. 14,а этот разрыв представлен заполненным точками треугольником. Однако эти потери благосостояния могут перекрываться за счет расширения выпуска товара X в монополизированном секторе. Иначе говоря, в нем в отличие от предыдущего случая увеличение положительной разницы между (pY + ApY / 2)A qY и MCYA qY из-за сдвига вправо линии спроса и наращивания выпуска означает выигрыш в благосостоянии. На рис. 14, б эта разница представлена трапецией, заштрихованной вертикальными и горизонтальными пунктирными линиями. Отсюда ясно, что пока приведенное выше выражение (5) больше нуля, то есть имеет смысл через повышение цены pY сокращать потребление и выпуск товара Y, расширяя тем самым потребление и выпуск товара X.
  
  Единственный рычаг, которым "творец политики" может манипулировать в рассматриваемой нами модели, - это цена товара Y. Поэтому принципиальное значение приобретает критерий, на основе которого эта цена определяется. Если мы перепишем выражение (5) для pY , то получим:
  
  Рг = МС?-АЧх / Agr(py - МСХ) L (АPr&4r+ АРхАQx)
  (6)
  
  Если ApY и ApX стремятся к нулю, то можно игнорировать последнее произведение в уравнении. Следовательно, pY должно определяться из:
  
  
  Отношение AqX / AqY имеет определяющее значение. Если оно меньше нуля, то товары являются взаимозаменяемыми, а если положительное, то - взаимодополняющими.
  
  Следовательно, уравнение (6) говорит о том, что цена товара Y должна быть установлена выше предельных издержек, когда товары взаимозаменяемые (т. е. если выражение AqX / AqY отрицательное, то [- AqX / AqY(pX - MCX)]имеет положительное значение). Величина превышения ценой предельных издержек зависит от превышения ценой товара X его предельных издержек. Само собой разумеется, что при наличии взаимодополняющих товаров выражение AqX / AqY положительно, и тогда pY должно быть ниже когда pX >
  MCX.
  
  Интуитивно должно быть ясно, что стоит за только что сформулированным правилом.
  
  Если, как в приведенном выше примере, цена товара X выше предельных издержек, то, согласно Парето, товара X выпущено слишком мало. Потребители товара Х готовы платить выше предельных издержек его производства. Тот же факт, что цена на товар Y сознательно установлена выше его предельных издержек, означает, что в случае взаимозаменяемости спрос на него уменьшится и соответственно возрастет спрос на товар X. Больше ресурсов переместится в сферу производства товара X (где они более продуктивны) за счет сокращения их в производстве товара Y (где они менее продуктивны). Положительный баланс выигрыша и потери говорят о необходимости действовать дальше в этом же направлении. В выбранном нами примере "творец политики" косвенно влияет на поведение агентов через изменение цены, не имея непосредственных рычагов воздействия на них. Вполне можно представить себе, как он шаг за шагом нащупывает цену (точнее говоря, величину ее отклонения от предельных издержек), которая, при имеющихся неустранимых ограничениях на достижение "первого наилучшего", дает оптимальный результат для благосостояния общества. Такая политика получила название "поэтапной политики "второго наилучшего"" (piecemeal second-best policy).
  
  Однако насколько реально проводить такую политику? Надо еще раз подчеркнуть, что для нее существует огромный информационный барьер. Во-первых, нужно знать все, что касается отношения между товарами, являются ли они взаимозаменяемыми или взаимодополняющими и в какой мере. Во-вторых, необходимо знать, насколько отклоняются цены на все прочие товары от предельных издержек. Хотя в некоторых случаях можно как-то сэкономить на сборе информации. Так, если, например, уголь производится в общественном секторе, а все остальные энергетические ресурсы (нефть, газ) - в частном с высокой степенью монополизации, то по меньшей мере очевидно, что цена угля должна превышать предельные издержки. Другое дело, что очень трудно, а скорее всего невозможно, установить оптимальную по критерию "второго наилучшего" величину этого превышения (хотя бы по той причине, что предельные издержки есть всегда издержки ex ante и не фигурируют ни в каком бухгалтерском учете).
  
  Рассмотренная концепция политики "второго наилучшего" опирается на ортодоксальные представления неоклассической школы о государственной политике, как имеющей в качестве единственной цели максимизацию общественного благосостояния. Школа "общественного выбора" (см. лекцию 46) отвергает такое представление. Она исходит из того, что "творцы политики", как и все прочие люди, максимизируют собственное благосостояние и в этих целях зачастую сознательно вносят ограничения, препятствующие достижению "первого наилучшего", если таковые приносят им выгоду. [8] Отсюда делается вывод, что политика "второго наилучшего" бессмысленна, так как главным образом предполагает лечение болезни лекарем, ее намеренно породившим.
  
  Одним из подтверждений своей позиции представители школы "общественного выбора" считают тот факт, что реально никто никогда такую политику не проводил и она является не практическим руководством для властей, а чисто умозрительной теоретической конструкцией.
  
  [7] Lipsey R., Lancaster K. The general theory of second best // Rev. Econ. Studs. 1956. Vol. 24(1). P. 11. Сам же термин "второе наилучшее" был впервые употреблен лауреатом Нобелевской премии по экономике Дж. Мидом годом раньше (Meade J. The theory of international economic policy. Vol. 2 : Trade and welfare. Oxford, 1955).
  [8] Одним из близких жителям Санкт-Петербурга примеров могут служить многочисленные попытки городских властей ограничить ларечную и уличную торговлю. Горожане заключают здесь добровольные взаимовыгодные сделки, однако власти под различными предлогами препятствуют им в этом. Такое поведение властей позволяет предполагать наличие у них общности интересов с крупными стационарными предприятиями розничной торговли, которые не заинтересованы в конкурентах.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Предположим, что индивид 1 обладает 78 ед. блага Х и ни одной единице блага Y. Его функция полезности U1 = X1Y1 + 2X1 + 5Y1. Допустим, что индивид 2 обладает 164 ед. блага Y и ни одной единицей блага X. Его функция полезное U2 = X2Y2 + 4X2 + 2Y2.
  Подсчитайте, каковыми будут соотношения равновесных цен и какова паретто -эффективная комбинация благ (подсказка: для решения используйте понятие избыточного спроса индивидов на блага Х и Y - EX1, EY1, EX2, EY2, выразите через них X1, Y1, X2, Y2 в соответствующих функциях полезности индивидов).
  
  2. Предположим, что в экономике два индивида (индивид 1 и индивид 2), два блага (X и
  Y). Каждый из индивидов является потребителем благ, поставщике труда (в количестве 50
  чел.-ч) и владельцем фирмы. Фирма А принадлежит индивид виду 1 и специализируется
  исключительно на выпуске блага X. Фирма В принадлежит индивиду 2 и
  специализируется исключительно на выпуске блага Y. Цены благ X и Y заданы мировым
  рынком. PX = 20 ден. ед., а PY = 10 ден. ед. Кроме того, нам известны производственные
  функции: Х = 10l1/2 ; Y = 8l1/2 (допустим, что величина используемого капитала
  постоянна); функции полезности индивидов U1 = Х1/21 Y1/21; U1 = Х1/41 Y3/41.
  
  Найти равновесные ставку заработной платы (w*), выпуск (X*, У*), доходы индивида 1 и индивида 2 , I*2), объемы потребления индивида 1 и индивида 2(X*1 , Y*1 , X*2, Y*2), а также экспорт и импорт (e*x и e*y ), т. е. необходимые продажи 1 закупки на мировом рынке для достижения оптимального потребления.
  
  3. Одинокий дачник на своем участке производит два блага (X и Y). Его
  1/3 2/3 2/3 1/3
  производственные функции: X = K L и Y = K L , а функция полезности U = ХУ.
  
  Как он должен распределить суммарное количество капитала (K = KX + KY) и труда (L = LX+ LY) между производством двух благ?
  
  4. Кривая трансформации определена как X2 + Y2 = 20. Функция полезности индивида А:
  UA = XAYA, а индивида В: UB = XBYB. Производство и потребление индивидов
  представлено в таблице:
  
  1
  Х У Индивид А 1 2 Индивид В 1 2
  а) Достигается ли эффективность структуры продукции?
  
  б) Должен ли выпуск блага Х быть увеличен или уменьшен, если мы хотим добиться
  парето-улучшения?
  
  Лекция 43. Эффективность и справедливость
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как из частных выгод сделать общественное благосостояние?
  
  БАРБОС. Частные выгоды - это каждая дворняжка понимает. Даже мой хозяин, и тот не всегда их чурается. Вот у бультерьера Сима хозяин... Тут на днях слышал, про него говорили, что он даже из общественного благосостояния частные выгоды сделал!
  АНТОН. Игорь, знаешь новость? В этом году Амартия Сен удостоен Нобелевской премии по экономике. Прежде всего за работы в области экономики благосостояния...
  
  БАРБОС. Вот как бывает! За благосостояние еще и премии дают!
  
  ИГОРЬ. Что-то припоминаю. Когда-то ты очень обрадовался, что нашел в библиотеке его книгу. Кажется, даже название вспомнить могу. Что -то про выбор общества и благосостояние коллектива.
  
  АНТОН. "Коллективный выбор и общественное благосостояние".
  
  ИГОРЬ. А ты не напомнишь мне, в чем вообще тут проблема состоит?
  
  АНТОН. Видишь ли, экономисты допускают, что каждый в состоянии проранжировать свои предпочтения относительно альтернативных состояний...
  ИГОРЬ. Ну, а если чуть-чуть попроще.
  АНТОН. То есть каждый может оценить, сравнить, когда ему лучше, а когда ему хуже. ИГОРЬ. Это само собой разумеется. Любому ясно.
  АНТОН. И совсем другое дело, когда появляется потребность сравнивать различные общественные состояния. Допустим, у Васи пропал валютный вклад в банке, а Петя торговал валютой у обменника и заработал 5 тыс. дол. Как ты думаешь, как оценить итог этих событий?
  
  ИГОРЬ. А чего тут думать? Если вклад Васи больше 5 тыс., то это ухудшение, ну а если меньше, то улучшение, ведь в сумме у них тогда больше долларов на двоих стало.
  
  АНТОН. Да ты настоящий утилитарист, сторонник учения английского философа Иеремии Бентама. Он тоже просто складывал индивидуальные благосостояния и делал такие же выводы, как и ты.
  
  ИГОРЬ. Вот уж никак не предполагал оказаться в одной компании с философом. А что, разве это не верно?
  
  АНТОН. Как тебе сказать. В этой части экономики нет ничего ни истинного, ни ложного. Все зависит от твоих этических установок. Здесь господствует нормативный подход.
  
  ИГОРЬ. Да нет у меня никаких таких установок. Просто сложил плюсы и минусы и получил результат.
  
  АНТОН. Так это и есть этическая установка. Вот, например, ответь, тебе совсем не жалко Васю? Может, он бедный, зарплату ему давно не платят, у него дети и больная мама, а это были его единственные сбережения на черный день. Тогда как Петя держал дома много долларов.
  
  БАРБОС. Конечно, Васю жалко, но жить лучше у Пети.
  
  ИГОРЬ. Вообще говоря, я Васе сочувствую. Но как тогда оценить произошедшее?
  АНТОН. Выход предложил американский философ Роулз. Он полагает, что рост благосостояния общества определяется ростом благосостояния самых малообеспеченных. Таким образом, даже если бы Петя, торгуя валютой, стал богаче Джорджа Сороса, а Вася потерял не 5 тыс., а лишь 50 дол., то, согласно Роулзу, общество не стало бы богаче. А вот если бы богатый Петя оказался в проигрыше, а бедный Вася сумел бы стать богаче хоть на 1 дол., то благосостояние общества выросло бы.
  ИГОРЬ. Что за ерунда! Кто же с этим согласится, кроме Васи?
  АНТОН. А тут и появляется так называемая вуаль неведения.
  ИГОРЬ. Что-что?
  АНТОН. Видишь ли, никто не в состоянии знать будущее. Петя не может полностью исключать вариант, при котором его валюту отберут, "Мерседес" взорвут, квартиру сожгут. После чего ему потребуется социальная поддержка как бедняку. Даже если с ним ничего ужасного не случилось, он может согласиться с тем, что благосостояние общества растет при условии, что и самый бедный хоть немножко, но богатеет. Тем более что при этом ничто не мешает Пете богатеть еще быстрее.
  
  БАРБОС. Что за странный человек этот самый Роулз! Вот если уличному побирушке Тузику вдруг достанется целый бифштекс, а мой хозяин уменьшит мою утреннюю порцию гречневой каши, то, что бы кто ни говорил о росте благосостояния всех собак, мне от этого определенно лучше не станет. Пусть я и остаюсь богаче Тузика, у меня все -таки есть квартира. Но все равно Роулзу я лапы при встрече не подам.
  
  ИГОРЬ. Вот теперь я не знаю, кто и прав. Может, Бентам, а может и Роулз. Совсем ты меня запутал, Антон.
  
  АНТОН. Успокойся, Игорь, этого никто не знает. Если только мы отходим от критерия Парето, то в умах экономистов начинается разброд.
  
  ИГОРЬ. Зачем же от него отходят?
  
  АНТОН. А как быть в тех случаях, когда кому-то становится хуже, а кому-то лучше? Пользуясь критерием Парето, мы здесь ничего определенного сказать не можем, а такие изменения происходят сплошь и рядом. Тем более что эти изменения давно стали политикой поиска справедливости...
  
  ИГОРЬ. А что такое справедливость?
  
  АНТОН. Вот, например, древнегреческий философ Платон считал, что в идеале у всех должно быть всего поровну. Такие взгляды называются эгалитаристскими.
  
  БАРБОС. Если всем поровну и помногу, то это хорошо, а вот если мало, то пусть мне будет больше, что бы какой-то там Платон ни говорил.
  
  ИГОРЬ. Помнишь, Шариков также предлагал все взять и поделить. Неужели он труды Платона в библиотеке профессора Преображенского штудировал?
  АНТОН. К сожалению, не только он. В истории человечества уравнителей с избытком, однако чем больше они равняли, тем меньше оставалось равенства. Получалось почему-то всегда по Оруэллу: "Все звери равны, но некоторые звери равнее других".
  
  БАРБОС. Хотелось бы узнать, равен другим я как зверь или все же некоторые звери равнее меня.
  
  АНТОН. А в конце концов я тебе, Игорь, скажу, что сколько я ни читал об общественном благосостоянии, сам для себя ни к какому определенному выводу так и не пришел. Каждый имеет собственные ранжированные предпочтения, а общественные предпочтения и соответствующие им функции общественного благосостояния существуют больше в качестве пищи для ума.
  
  БАРБОС. Это хорошо, что эти самые функции существуют в качестве пищи. Вот почему только для ума? У собаки и хвост совсем не лишний. Впрочем, может быть, Антон когда -нибудь все-таки придет к какому-нибудь выводу и тогда я уж буду точно знать, что такое хорошо и что такое плохо для всех собак сразу.
  
  РАЗДЕЛ 1. Выбор "эффективность - справедливость
  
  Предмет экономической теории благосостояния - оценка и сравнение альтернативных экономических состояний. Каждое экономическое состояние характеризуется определенным размещением ресурсов и распределением результатов экономической деятельности. Соответственно состояния экономики можно сравнивать с точки зрения эффективности размещения ресурсов и справедливости распределения продуктов, полученных при использовании этих ресурсов. Общество в результате проведения той или иной политики может менять эти состояния. В этом случае требуется определить, какое из возможных экономических состояний является более предпочтительным с точки зрения общества.
  
  Вопрос о включении соображений справедливости (как должны быть распределены доход и богатство) в оценку альтернативных экономических состояний вызывает оживленные дискуссии среди экономистов. Любые суждения на эту тему базируются на определенной системе ценностей. Исходя из собственной системы ценностей, любой человек проводит различие между справедливым и несправедливым, формулирует некий идеал справедливости.
  
  Этот идеал может состоять и в полном отказе от вмешательства в процессы распределения, в оценке экономической политики только с точки зрения эффективности размещения ресурсов. Однако принятие лозунга "Только эффективность имеет значение" не приводит к исключению справедливости из числа критериев оценки экономических состояний. Выдвигающие этот лозунг предполагают справедливость любого эффективного состояния. Выбор между состояниями экономики без учета соображений справедливости невозможен в принципе. Любой подход, претендующий на технократичность и отрешенность от системы ценностей, на самом деле включает в себя, явно или неявно, ценностные предпосылки, отражающее представления о справедливости.
  
  Принятие ценностных предпосылок в качестве основы анализа делает экономику благосостояния частью нормативной экономической науки. Напомним, что позитивное утверждение, отвечающее на вопрос: "как есть?", может быть верифицировано, т. е. о нем можно сказать (по крайней мере в принципе), истинно оно или ложно. Нормативные утверждения ("как должно быть?"), напротив, не поддаются верификации, их можно только принимать или не принимать. Выбор между эффективностью и справедливостью базируется на разных точках зрения на вопросы распределения, и экономист, как и любой другой человек, может принять ту из них, которая в большей степени соответствует его собственным взглядам.
  
  Критерий Парето : вектор общественного благосостояния. Критерий Парето базируется на представлении общественного благосостояния как вектора благосостояний индивидов:
  W = (W1, W2, ... Wn)
  где W1 - благосостояние i-того индивида (1 > i > n) n - число членов общества.
  Очевидная проблема заключается в выборе подходов к оценке благосостояния индивидов.
  В наиболее общем виде благосостояние индивида можно определить как субъективную оценку его положения, причем эта оценка может быть дана разными членами общества, включая самого индивида, а также государственными или общественными организациями. Если мы предположим, что каждый индивид - лучший судья своего благосостояния и стремится это благосостояние максимизировать, можно использовать функцию полезности индивида как порядковый индикатор его благосостояния. Это предположение достаточно просто: если, например, индивид предпочитает состояние A состоянию B, утверждается, что его благосостояние выше в ситуации A, чем в B, а следовательно, в его системе предпочтений A ранжируется относительно выше B. Тогда мы получаем вектор:
  
  W = (U1, U2, ... Un)
  
  где U1 - ординалистская функция полезности i -того индивида, отражающая его порядковые предпочтения. В общем случае предпочтения индивида могут относиться не только к его собственному потреблению, но и к тому, что происходит в обществе.
  
  По определению один вектор больше другого в том и только в том случае, если хотя бы один из его элементов будет больше, а все остальные не меньше, чем у другого вектора.
  
  Сравнение уровней благосостояния по Парето сводится к сравнению векторов. Отсюда следует, что благосостояние растет при увеличении полезности, получаемой отдельным индивидом, если полезность всех остальных членов общества по крайней мере не уменьшается. Однако мы не можем сказать ничего определенного относительно изменения общественного благосостояния, если полезность одних членов общества растет, а других падает.
  
  Критерий Калдора-Хикса и "двойной критерий Скитовски". Критерий Парето не дает возможности для полного упорядочения всех возможных экономических состояний.
  
  Изменения, приводящие к росту полезности одного индивида при одновременном снижении полезности другого индивида, несопоставимы по Парето.
  
  Попытка преодолеть неполноту критерия Парето была предпринята Калдором (1939) и Хиксом (1940), предложившими его возможное расширение в целях сравнения различных экономических состояний без введения межперсональных сравнений полезностей. Суть их идеи можно проиллюстрировать с помощью рис. 1. На нем линии FF и FF' представляют границы возможных полезностей. Сдвиг из положения FF в положение FF' может означать некий прогресс общества, например экономический рост вследствие применения более производительных факторов производства. Однако этот прогресс в случае, если он сопровождается перемещением из точки 1 в точку 2, означает существенную потерю для одних (в нашем условном примере для индивида A) и одновременно серьезный выигрыш для других (для индивида B).
  
  F F UA
  
  Рис. 1. Критерий Калдора-Хикса.
  
  В то же время перемещение из точки 1 в точку 2 можно рассматривать как улучшение в том смысле, что возможно путем неискажающего перераспределения следующим шагом перейти из точки 2, скажем, в точку 3, парето-предпочтительную по отношению к точке 1.
  
  Способность произвести такое перераспределение означает, что выигрыш улучшившей свое положение стороны (индивид B) превышает проигрыш стороны, ухудшившей свое положение (индивид A). Таким образом, в принципе существует такое перераспределение, в результате которого выигравшая сторона, как минимум, полностью компенсирует потери проигравшей стороне и тем не менее остается в выигрыше по сравнению с исходным положением (точка 1). Если это так, то мы говорим, что рассмотренное изменение проходит компенсационный тест Калдора-Хикса.
  
  Важно подчеркнуть, что критерий улучшения по Калдору-Хиксу не предполагает осуществления компенсации в действительности.
  
  Для его выполнения вполне достаточно, чтобы в результате произошедшего изменения существовала потенциальная возможность полной компенсации проигрыша понесшей потери стороне.
  
  Поэтому этот критерий часто называют критерием потенциального парето-улучшения.
  
  Однако критерий Калдора-Хикса сталкивается с серьезными проблемами, когда границы достижимых полезностей пересекаются (рис. 2).
  
  Такая ситуация может возникнуть, например, если структура продукции изменяется так, что полезность одного индивида увеличивается, а другого - уменьшается. Т. Скитовски (1941) заметил, что перемещение из точки 1 в точку 4 удовлетворяет критерию, поскольку посредством неискажающего перераспределения возможно перейти в такую точку, как например точка 5, которая, как мы видим, является парето-улучшением по отношению к положению в точке 1.
  
  Вместе с тем он обратил внимание и на то обстоятельство, что перемещение в обратном направлении, т. е. из точки 4 в точку 1, также удовлетворяет этому критерию, поскольку
  Этот случай известен как "парадокс Скитовски". Скитовски предложил решение проблемы, названное впоследствии "двойным критерием Скитовски". По этому критерию улучшение произойдет в случае, если перемещение из исходного положения в конечное удовлетворяет критерию Калдора-Хикса, а перемещение в обратном направлении - нет.
  
  Так, например, на рис. 1 перемещение из точки 1 в точку 2 удовлетворяет двойному критерию, тогда как перемещение из точки 1 в точку 4 на рис. 2 не отвечает этому критерию.
  
  Однако и двойной критерий Скитовски не явился панацеей для критерия Калдора-Хикса.
  
  Впоследствии было показано, что хотя критерий Скитовски исключает обратимость, но он не исключает нетранзитивность, когда сравниваются три состояния и более. Таким образом, попытки расширить критерий Парето на основе введения принципа потенциального парето-улучшения при неискажающем перераспределении сталкиваются либо с проблемой обратимости, либо с проблемой нетранзитивности.[1]
  
  [1] Подробнее о проблеме нетранзитивности при применении двойного критерия Скитовски можно прочитать, например, в работе Р. Бодвэя и Н. Брюса (Boadway R., Bruce N. Welfare economics. Oxford, 1984. P. 99-100).
  
  РАЗДЕЛ 2. Функции общественного благосостояния
  
  Функции благосостояния можно разбить на две группы: индивидуалистические и патерналистские. Индивидуалистические функции основываются на предположении о зависимости благосостояния общества от благосостояния отдельных индивидов ("каждый индивид - лучший судья своего счастья"). Если, напротив, мы считаем, что индивиды не всегда могут правильно оценить, повышает или снижает их благосостояние определенное действие (событие), и кто-то лучше может судить, чту для них благо, а чту нет, мы должны использовать патерналистскую функцию благосостояния.
  
  Функция благосостояния Бергсона-Самуэльсона. Наиболее общий тип индивидуалистической функции благосостояния представляет собой функция Бергсона-Самуэльсона, которая постулирует зависимость общественного благосостояния от кардиналистской полезности, получаемой каждым членом сообщества. Функция Бергсона-Самуэльсона может быть использована для отражения разных (даже диаметрально противоположных) представлений о справедливости; общий вид этой функции:
  
  WBS = (U1, U2, ... Un)
  
  где n - число членов сообщества U1, U2, ... Un - их кардиналистские полезности.
  
  Какой же будет процедура анализа при использовании функции благосостояния? Вопрос о выборе между эффективностью и справедливостью, по сути, сводится к определению оптимального распределения дохода. В данном случае, как и для решения любой оптимизационной задачи, мы должны иметь целевую функцию и ограничение. В качестве целевой функции выступает функция общественного благосостояния, а ограничением для этой задачи будет граница возможной полезности, если мы предполагаем, что общественное благосостояние зависит только от благосостояния (или полезности) отдельных членов общества, т. е. принимаем индивидуалистическую (непатерналистскую) точку зрения.
  
  Понятие функции общественного благосостояния используется в ином контексте в теории общественного выбора. Говоря о конкретной форме функции Бергсона-Самуэльсона, отражающей определенные ценностные суждения, мы оставляем в стороне вопрос о способе агрегирования индивидуальных предпочтений в общественные. Это и не требуется - функция может строиться и на основе системы ценностей отдельного человека, включая при этом в качестве аргументов благосостояние других индивидов.
  
  Вопрос только в том, чья система ценностей будет положена в основу, - как мы увидим ниже, функция Бергсона-Самуэльсона может быть специфицирована для абсолютно противоположных представлений о справедливости.
  
  Основатель теории общественного выбора, К. Эрроу предложил иной подход к проблеме: следует на основе индивидуальных предпочтений построить систему предпочтений общества, причем процедура агрегирования должна быть чувствительна к изменению в предпочтениях отдельных членов общества. Применяемая для анализа процедур общественного выбора функция общественного благосостояния К. Эрроу как раз и представляет собой процедуру агрегирования порядковых предпочтений отдельных индивидов в порядковые предпочтения общества. Иными словами, она должна трансформировать ранг альтернативных состояний, присвоенный им отдельными индивидами, в упорядочение тех же состояний обществом в целом. В этом смысле Эрроу предложил более общий вид функции - агрегируя индивидуальные предпочтения на ее основе, можно было бы получить разные виды функции общественного благосостояния Бергсона-Самуэльсона. Более сложный вопрос: существуют ли процедуры агрегирования индивидуальных предпочтений (функции Эрроу), удовлетворяющие ряду разумных требований? Общий ответ, известный как теорема Эрроу о невозможности, отрицателен.
  
  Подробнее о теореме Эрроу см. лекцию 47 и статью об А. Сене в разделе "Нобелевские лауреаты" в настоящем выпуске.
  
  При заданной границе возможной полезности выбор конкретной точки на ней будет зависеть от формы функции общественного благосостояния. Выбор функции в свою очередь основывается на определенных ценностных суждениях относительно критерия справедливости. Наиболее общее требование, предъявляемое к функции общественного благосостояния, - согласованность этой функции с критерием Парето: если полезность одного из членов общества возрастает, а остальных - не убывает, то значение функции
  
  
  Функции Бергсона-Самуэльсона, обладающие указанным свойством, называют функциями Парето. Условие согласованности с критерием Парето отражает предположение о доброжелательном отношении к индивидам - рост благосостояния любого из них, при прочих равных условиях (в частности, неизменности положения остальных членов общества), рассматривается как рост общественного благосостояния.
  
  Другое требование, часто предъявляемое к функциям благосостояния, это требование симметрии. Симметрическими называются функции, значения которых не изменяются от перестановки их аргументов:
  
  f (a, b, z) = f (b, a, z) = ... = f (z, b, a).
  
  Если функция благосостояния - симметрическая, то ее значение не изменится, если у одного из членов общества значение полезности увеличится с 10 до 20 ед., а у другого -снизится с 20 до 10 ед. Иными словами, значение симметрической функции благосостояния зависит от набора значений полезности, но не зависит от того, кому из членов общества принадлежит то или иное значение полезности.
  
  Функция благосостояния Парето : графические иллюстрации. Рассмотрим геометрический пример решения проблемы распределения для случая двух индивидов (рис. 3).
  
  Предположим, индикатором благосостояния индивида является получаемая им полезность, которая в свою очередь зависит только от дохода индивида. По оси абсцисс будем откладывать доход, получаемый индивидом А (IA), а по оси ординат - доход индивида А (IB). Линия, проведенная под углом 45№, покажет нам равное распределение доходов между индивидами, поэтому назовем ее лучом равенства. Линия показывает, как один и тот же общественный "пирог" может быть разделен между двумя индивидами (т. е. является границей возможного дохода). Исходное распределение соответствует точке K, равное распределение доходов обозначено точкой L.
  
  
  Рис. 3. Граница возможного дохода.
  
  Зная связь между доходом и полезностью, можно перейти к знакомой нам по предыдущей лекции кривой (границе) возможных полезностей (рис. 4), каждая точка которой является эффективной по Парето.
  Предположим теперь, что полезность, получаемая индивидом, зависит не только от его дохода, но и от того, как распределены доходы в сообществе. Индивид B обеспокоен неравенством в обществе, и по этой причине в процессе перераспределения с увеличением его дохода его собственная полезность растет, при снижении полезности индивида A,^^^ до определенного момента (точка M). С дальнейшим ростом неравенства его полезность убывает (рис. 5). Аналогично полезность индивида A убывает при снижении полезности, получаемой индивидом B ниже уровня, соответствующего точке N. Мы, таким образом, предположили существование внешних эффектов в потреблении (о внешних эффектах более подробно см. лекцию 44), причем их величина находится в прямой зависимости от степени неравенства в обществе.
  
  
  Рис. 5. Кривая возможных полезностей при наличии внешних эффектов в потреблении.
  
  Допустим, что действие рыночного механизма привело к распределению полезностей, соответствующему точке K, так что один из членов общества (B) оказался богачом, а другой (A) - бедняком. Из рис. 5 видно, что переход в любую точку на участке KL будет улучшением по критерию Парето. В случае двух индивидов можно ожидать, что богач добровольно "поделится" с бедным (т. е. будет иметь место добровольный трансферт).
  
  Однако этого может и не произойти при наличии множества индивидов в обществе.
  
  Благотворительное перераспределение дохода подобно общественному благу, и если число участников процесса перераспределения растет, то растут и ожидания граждан, что кто-то другой выполнит их долг. Иными словами, возникнет проблема "зайцев" (см. лекцию 45, раздел 2). Роль государства и состоит в том, что, заменяя добровольные трансферты принудительным перераспределением дохода при помощи налоговой системы, оно решает проблему "зайцев", и эти действия приводят к улучшению по Парето. Множество парето-эффективных точек на рис. 5 принадлежит участку MN, любой переход между точками на этом участке несопоставим по критерию Парето. Но если используется не вектор общественного благосостояния, а функция благосостояния Парето, на участке MN может быть найдена единственная оптимальная точка.
  
  Определив функцию общественного благосостояния, мы можем построить линии, на которых эта функция принимает фиксированные значения - кривые безразличия для общества в целом. Общественная кривая безразличия (CIC - community indiffеrence curve) объединяет точки, в которых благосостояние общества будет одинаковым. CIC для функции благосостояния Парето имеют отрицательный наклон: рост полезности одного из индивидов не приведет к изменению общественного благосостояния лишь при некотором снижении полезности другого индивида. CIC для симметрической функции полезности симметричны относительно линии равных полезностей (биссектрисы центрального угла).
  
  Чем выше лежит CIC, тем более высокий уровень общественного благосостояния она
  отражает.
  
  
  Рис. 6. Функция благосостояния Парето.
  
  Рис. 6 иллюстрирует понятие оптимума при использовании функции общественного благосостояния и его отличие от понятия эффективности по Парето. Обратим внимание на вид границы возможных полезностей. Конкретная форма этой границы зависит от
  функций полезности индивидов. Выше мы предположили, что полезность индивидов зависит только от полученного ими дохода, но взаимосвязь между доходом и полезностью может различаться между индивидами. Один и тот же доход разным индивидам может приносить неодинаковые полезности, соответственно и граница возможных полезностей
  может быть не симметричной относительно линии равных полезностей. В случае, изображенном на рис. 6, если весь общественный доход достанется индивиду A, то он
  получит меньшую полезность, чем получил бы B, если бы весь доход достался ему.
  
  Эффективными по Парето являются все точки дуги MN кривой потребительских возможностей; ни одна из них не является парето-предпочтительной по отношению к любой другой - все они парето-несравнимы.
  
  Однако функция общественного благосостояния достигает максимума лишь в одной из них - в точке касания С с кривой возможных полезностей и общественной кривой безразличия CIC1.
  
  Конкретное положение точки оптимума зависит от свойств функции благосостояния. Для любой функции Парето точка оптимума будет парето -эффективной, т. е. будет находиться на дуге MN. Ниже мы рассмотрим три конкретные функции общественного благосостояния. Все они симметрические, но построены на основе различных систем ценностей; соответственно этому различными будут и состояния, которые каждая из них рассматривает в качестве оптимальных.
  
  Максимаксная функция благосостояния. Рассмотрим функцию благосостояния, значение которой совпадает с полезностью, которую получает "наиболее удовлетворенный" член общества: Максимаксный критерий представляет один из крайних подходов к определению справедливости: справедливым считается распределение, максимизирующее полезность наиболее обеспеченных членов общества. В примере (рис. 7) в качестве оптимальной будет выбрана точка M, где максимизируется благосостояние более богатого индивида B.
  
  
  Рис. 7. Оптимум по максимаксному критерию благосостояния.
  
  Утилитаристский подход. Утилитаризм берет начало в работах ряда философов XVIII-XIX вв. Основателем этого направления был английский философ И. Бентам. По его
  мнению, единственным возможным моральным принципом может быть предоставление
  наибольшего счастья для наибольшего числа людей. Функция благосостояния Бентама является частным случаем функции Бергсона-Самуэльсона:
  
  WB = U1 + U2 + ...+ Un.
  
  CIC для функции Бентама - прямые с угловым коэффициентом -1. Рис. 8 иллюстрирует утилитаристское решение проблемы выбора между эффективностью и справедливостью (проблемы распределения) для случая, когда полезность отдельного индивида зависит от
  дохода, получаемого другим индивидом.
  Выше уже отмечалось, что при разных предположениях относительно функций полезности индивидов утилитаристский принцип может привести к неравномерному распределению, а может и потребовать полного равенства в распределении.
  
  Действительно, если функции полезности всех индивидов идентичны, максимум суммарной полезности будет достигнут в точке, лежащей на луче равенства (рис. 8,а); в противном случае он достигается в точке, где один из индивидов (на рис. 8,б - B) получает бульшую полезность.
  
  Классическая утилитаристская функция благосостояния имеет целый ряд более современных вариаций. Одна из модификаций утилитаристского критерия принадлежит лауреатам Нобелевской премии по экономике Дж. Викри и Дж. Харшаньи и связана с учетом неопределенности при анализе проблем распределения. Наше будущее скрыто от нас "вуалью неведения", и если граждане принимают решения о принципах распределения в условиях неопределенности (никто не знает, окажется он нищим или, наоборот, будет сказачно богат), то каждый из них, вероятно, будет максимизировать функцию полезности фон Неймана-Моргенштерна:
  
  
  
  где U1 - полезность, которую можно получить, оказавшись на месте индивида i; ni -вероятность оказаться на месте индивида i.
  
  Предполагается, что вероятности оказаться в том или ином положении одинаковы и известны всем членам общества. Именно на основе индивидуальных функций полезности фон Неймана-Моргенштерна строится и функция общественного благосостояния.
  
  Критерий Роулза. Одна из попыток учесть справедливость в распределении принадлежит современному американскому философу Дж. Роулзу. [2] Его аргументация основывается на принятии двух принципов: все члены общества должны иметь равные права на основные свободы; общество должно принимать решения исходя из интересов наименее обеспеченных своих членов. Одна из причин - "вуаль неведения", рассмотренная нами выше в связи с утилитаризмом.
  
  В ситуации, когда ни один член общества не может быть уверен в своем будущем, имеет смысл заботиться об интересах наименее преуспевающих граждан, поскольку каждый может оказаться на их месте.
  
  Можно привести следующую аналогию: подобно тому как прочность цепи определяется прочностью ее самого слабого звена, так и благосостояние общества определяется благосостоянием наименее обеспеченных его членов.
  
  Роулз писал о максимизации благосостояния наименее обеспеченных как социальной группы, но предложенный им подход может быть представлен функцией общественного благосостояния, зависящей от полезности отдельных индивидов:
  
  WR = min(Ub U2, ... Un)
  
  Общественные кривые безразличия для функции Роулза будут представлять собой линии, образующие прямой угол. Здесь имеется полная аналогия с кривыми безразличия для взаимодополняемых благ. Оптимум будет достигнут в точке R (рис. 9). Подчеркнем, что критерий Роулза не призывает нас к полному равенству.
  Эгалитарный критерий. Согласно эгалитарному принципу, справедливо только равное распределение полезностей между членами общества: любое распределение с равными полезностями предпочтительно по отношению к любому распределению с неравными полезностями. Понятно, что в этом случае точка оптимума должна лежать на луче равенства (точка E на рис. 9).
  
  Эгалитарная функция общественного благосостояния уже не будет индивидуалистической и не основывается на предположении о доброжелательном отношении к индивидам. В рамках индивидуалистического подхода рост дохода богатого не воспринимается как зло само по себе, просто рост доходов бедного имеет большую общественную ценность. Но сторонники эгалитаризма, к которым относят таких мыслителей древности, как Платон и Аристотель, полагали, что любое избыточное богатство нежелательно с общественной точки зрения и общество в целом должно стремиться к возможно полному равенству.
  
  Эгалитарный критерий, как мы его формулируем, лишь крайнее выражение этой позиции.
  
  Теории процедурной справедливости. Все рассмотренные нами критерии благосостояния учитывали исключительно состояния экономики, возникающие как результат процесса. В отличие от этого теории процедурной справедливости подчеркивают роль самого процесса перераспределения. Эти теории восходят к контрактным теориям государства в работах Гоббса и Локка, согласно которым человек обладает естественным правом на плоды своего труда, а государство заключает своеобразный контракт с гражданином. В современном виде этот подход наиболее ярко представлен Р. Нозиком.[3] По мнению Нозика, в обществе с равными возможностями, т. е. при отсутствии каких-либо ограничений на занятие определенной профессией или получение образования, роль государства должна быть минимальной - поддерживать законность и порядок, обеспечивать безопасность граждан. При таком подходе государство выступает в роли "ночного сторожа", и его функции крайне ограничены. Если государство предпринимает действия, выходящие за пределы перечисленных выше функций, оно неизбежно принуждает граждан платить излишние налоги и, таким образом, нарушает их индивидуальные свободы.
  
  Конечно, подход Нозика представляет одну из крайностей. Ключевую роль в нем играет предположение о справедливости первоначального распределения (исходной точки).
  
  Справедливость первоначального распределения отнюдь не означает равенства. Сам Нозик приводит следующий пример с неравным распределением возможностей. Некий человек имеет талант к игре в баскетбол, обладая при этом требующимися физическими данными. Он становится преуспевающим игроком и получает ренту за свой талант.
  
  Справедливо ли это и должно ли государство вмешаться и через прогрессивный подоходный налог изъять "излишний" доход? Безусловно, существующее положение дел справедливо - зрители добровольно готовы платить больше за посещение игр с участием этого баскетболиста, и, предполагая справедливость первоначального распределения талантов, государство не должно вмешиваться в добровольный обмен.
  
  Теперь представим себе, что речь идет не о справедливости распределения талантов, а о неравном распределении материальных и финансовых благ. Исходное положение наследника Билла Гейтса отличается от положения ребенка в бедной семье. Именно в подобных ситуациях теория процедурной справедливости сталкивается с наиболее серьезным неприятием в обществе. Но, допустив возможность сокращения неравенства в первоначальном распределении благ путем принудительного перераспределения, мы отойдем от принципа процедурной справедливости. Если индивиды могут добровольно платить больше за баскетбольный матч с участием звезд, то почему они не могут использовать свои деньги другим образом и превратить их в сбережения для своих детей и внуков?
  
  Итак, мы обсудили различные представления об общественном благосостоянии и тем самым возможные подходы к выбору между эффективностью и справедливостью. Было показано, что при заданной кривой возможных полезностей нахождение оптимальной точки зависит от конкретной формы функции общественного благосостояния, отражающей определенное ценностное суждение о том, какое распределение дохода может считаться справедливым. Совместим все полученные нами решения на одном графике (рис. 10).
  
  Если мы будем перечислять обсуждаемые критерии с точки зрения их политической окраски, то на правый фланг будет помещена теория процедурной справедливости (Р. Нозик), признающей справедливым любой результат, если был справедливым процесс достижения этого результата. Его можно представить как некую произвольно выбранную точку K на кривой возможных полезностей. Эта точка K будет отражать справедливое распределение по Нозику, любое вмешательство государства будет означать отход от справедливости. Единственно возможный случай для улучшения - согласие богатого гражданина на добровольный трансферт в пользу бедняка (участок KL).
  Но выбранная нами точка K неэффективна по Парето. Переход в любую точку участка KL был бы парето-улучшением. И если отказаться от критерия Нозика, то перемещение из точки K в другую точку этого участка может осуществляться на основе вмешательства государства в процесс перераспределения. Это изменение, согласно критерию Парето, будет и справедливым.
  
  Следующим в нашем списке будет оптимум, соответствующий максимаксной функции благосостояния (точка М).
  
  Ближе к левому флангу относится утилитаристский принцип (точка B), постулирующий, что справедливым считается решение, максимизирующее суммарное благосостояние всех членов общества.
  
  Далее идет критерий Роулза (максимизировать следует благосостояние наименее обеспеченных членов общества, точка R), а "крайним слева" окажется платоновский эгалитарный принцип (точка E), когда справедливым признается только равное распределение полезности между всеми членами общества.
  
  [2] Подробнее об идеях см. раздел 3 настоящей лекции. [3] Nozick R. Anarchy, state and utopia. Oxford, 1974.
  
  РАЗДЕЛ 3. Иеремия Бентам
  
  Иеремия (Джерами) Бентам (1748-1832) - английский правовед и философ-моралист конца XVIII-начала XIX в., основатель утилитаризма.
  
  Бентам родился в семье юриста и, выбирая профессию, пошел по стопам своего отца.
  
  Однако главным интересом Бентама в сфере права стало не рутинное зарабатывание денег знанием существующих законов, а исследование того, на каких принципах должны были бы строиться эти законы. Всю свою жизнь Бентам посвятил исследованию теории права, этики и смежных вопросов.
  
  Наиболее известное сочинение Бентама - "Введение в основания нравственности и законодательства" (1789). Вытекающие из этих принципов экономические выводы и представляют собой основной интерес для экономистов в творчестве этого английского философа.
  
  Однако среди творческого наследия Бентама есть также и несколько непосредственно экономических работ, наиболее известная из которых - "Защита ростовщичества" (1787) (была написана в России, где автор провел около двух лет по приглашению брата, служившего в имении князя Потемкина). Другие экономические произведения Бентама, оставшиеся при жизни автора неопубликованными, но сохранившиеся в рукописном виде, вышли из печати только в 1950-х гг.[4]
  
  Итак, в чем же состоит учение Бентама?
  
  В основе теории Бентама лежит этика, построенная на принципе гедонизма (от греч. hedonh - наслаждение), связывающем нравственное добро с удовольствием, наслаждением. Эта довольно древняя традиция, восходящая к греческому философу Эпикуру и имеющая таких приверженцев в новое время, как Дж. Локк, К. Гельвецкий, Ч. Беккариа, Ф. Хатчесон. Уже в первой своей работе "Отрывок о правительстве" (1776)
  Бентам примыкает к этой традиции, определяя свои убеждения в виде следующей фундаментальной аксиомы: "Мерой правильности является "наибольшее счастье наивозможно большего числа членов общества" (the greatest happiness of the greatest number)".
  
  Точно так же Бентам не был оригинален и в определении способа достижения этой цели.
  
  Как и многие философы его времени, Бентам полагал, что принцип наибольшего счастья необходимо осуществлять с помощью соответствующего "правильного" законодательства.
  
  Поэтому свои усилия Бентам направил на разработку таких законов.
  
  При разработке законов нужно исходить из следующих двух принципов. Первый -принцип наибольшего счастья - является нормативным ориентиром при принятии решений. Второй - принцип психологического гедонизма - является позитивным представлением о том, как ведут себя люди (следуют своим эгоистическим целям). Закон должен, таким образом, назначать наказания и награды, чтобы учитывать второй принцип поведения людей, заставлять их поступать в соответствии с первым принципом.
  
  В обоих принципах основным понятием является нечто, обозначаемое словом utility и понимаемое как полезность, счастье, удовольствие, наслаждение и т. д. По Бентаму, человек является тварью, стремящейся к удовольствиям. Как писал Бентам, "природа поставила человека под управление двух верховных властителей - страдания (pain) и удовольствия (pleasure). Им одним предоставлено определять, чту мы можем делать, и указывать, чту мы должны делать".[5] Эта философия полезности, как основной цели и критерия деятельности людей (как потребителей, работников, предпринимателей), стала одной из основных несущих опор экономической теории в XIX-XX вв.
  
  От слова utility и происходит термин "утилитаризм", который был придуман Бентамом для обозначения своей теоретической конструкции и вошел в обиход к 1820-м гг. Сегодня утилитаризмом называют систему взглядов, основанную на сенситивистской психологии, этике гедонизма, классической политической экономии и демократической политике.
  
  Понимание общества Бентамом было близко тому, что в современной науке называется атомизмом: общество есть простая сумма индивидов. Поскольку общество, по его определению, - это "фиктивное тело", и никакого общественного интереса не существует. Есть только интересы отдельных людей, а общественный интерес можно представить как сумму этих индивидуальных интересов.
  
  Заметим, что в своем уповании на "правильные" законы Бентам придерживался точки зрения, отличной от точки зрения главного представителя классической политической экономии - Адама Смита. Последний исходил из естественной гармонии интересов и верил, что следование частным эгоистическим интересам само способно обеспечить общественное благо.
  
  Бентам же полагал, что свобода поведения совершенно не обязательно должна приводить к гармонии интересов. Задача политической экономии в том и заключается, чтобы, пользуясь вторым принципом (люди стремятся к удовольствиям), попытаться понять, где необходимо вмешательство государства, а где - нет. Как писал Бентам, "величайшей задачей... является определение того, во что следует и во что не следует вмешиваться правительству. Именно здесь и только здесь имеет практическое значение знание того, что происходит или будет происходить без вмешательства государства [т. е. позитивной теории. - ЭШ]".[6]
  
  Чтобы сделать возможным применение этих принципов к построению законодательства, Бентам попытался придать своей моральной философии четкость и определенность.
  
  Отсюда его идея "исчисления счастья" (felicific calculus), в основе которой лежит своеобразная попытка ранжирования удовольствий и страданий. Фундаментальной аксиомой этой арифметики является предположение об однородности удовольствия и его измеримости. Удовольствия, получаемые разными людьми или одним человеком в разное время, могут различаться между собой по семи характеристикам: интенсивность, продолжительность, определенность, близость по времени, плодотворность (способность данного удовольствия производить новые), чистота (несмешанность с попутными страданиями), распространенность (способность доставлять удовольствие другим людям).
  
  Но все удовольствия с разными характеристиками, по мнению Бентама, могут быть пересчитаны в однородное удовольствие (первые варианты теории даже содержали приблизительные шкалы, по которым можно осуществить эту процедуру).
  
  По мысли Бентама, подобный расчет мог бы осуществляться в анализе любого законодательного проекта или решения, затрагивающего интересы разных членов общества. С этой целью он предлагал подсчитывать первичные, вторичные и производные удовольствия и страдания, доставляемые соответствующим законопроектом каждому члену общества, а затем суммировать эти оценки и подводить баланс. При невозможности непосредственно соизмерить различные характеристики удовольствий и страданий Бентам предлагал обращаться к их денежным оценкам. Аналогично этому Бентам уделил внимание разработке "страданий", или санкций, которые могут назначаться обществом человеку в качестве наказания за нарушение законов. Здесь можно обнаружить в зародыше концепцию современного анализа затрат и выгод.
  
  Изучая "правильные" принципы устройства общества, Бентам уделил много внимания самым разным общественным институтам (чиновничьему аппарату, тюрьмам, работным домам, образовательной системе, банковской системе и т. д.). Применяя к созданию этих институтов два принципа, Бентам сформулировал в итоге третий принцип - "принцип совмещения обязанностей и интересов" (duty and interest junction principle). Этот принцип заключался в том, чтобы каждый человек ставился в такие условия, чтобы выполнение профессиональных обязанностей совпадало бы с его личными интересами. Одним из следствий этого принципа было выступление Бентама против фиксированного жалованья служащих (в том числе профессоров университетов), так как оно не связывает вознаграждение с усилиями.
  
  Что касается других экономических идей Бентама, то, как можно заметить, некоторые из них являлись предвосхищением будущего развития экономической теории. В частности, в рассуждениях Бентама, пусть в неразвитом виде, присутствовал и принцип, который позже стал называться принципом предельной полезности. Так, согласно Бентаму, если индивиду дать некоторую сумму денег, то это принесет ему определенное количество удовольствия.
  
  Если же затем дать ему точно такую же сумму денег, то дополнительное удовольствие от нее окажется меньшим, чем от первой суммы. Соответственно Бентам считал, что одна и та же сумма денег, будучи добавленной к доходу бедняка, принесет больше счастья, чем такая же сумма, добавленная к доходу богатого. Отсюда он заключил, что определенное перераспределение доходов между богатыми и бедными способно увеличить суммарное количество счастья в обществе.
  
  В вопросах денежной теории и политики Бентам разошелся с рикардианским пониманием нейтральности денег и, вслед за Г. Торнтоном,[7] высказывался за активную денежную политику государства. Именно в этой области некоторые идеи Бентама заметно опередили свое время и даже предвосхитили некоторые кейнсианские мотивы. Это касается и трактовки денежной экспансии в качестве средства обеспечения полной занятости; и осмысления такого экономического явления, как "придерживание" (изъятие из оборота) части денежной массы; и в особенности постановки вопроса о возможности вынужденных сбережений, или, в его терминологии, "вынужденной бережливости".
  
  В конкретных вопросах экономической политики Бентам был прагматиком. Если в своей ранней работе о ростовщичестве он с либеральных позиций требовал отмены ограничений на величину ссудного процента, то позднее, в ходе дебатов вокруг хлебных законов, он высказывался за прямое административное ограничение цен на зерно. В ряду предлагавшихся им реформ были меры, предвосхищавшие идею социального страхования.
  
  В начале XIX в. Бентам был широко известен прежде всего как активный сторонник либеральных реформ в области законодательства. Он был критиком смертной казни, отстаивал принцип, что неотвратимость наказания важнее его жестокости, выступал за демократизацию избирательного права, в частности за предоставление права голоса женщинам, критически высказывался о наследственной аристократии и даже монархии.
  
  Популярность Бентама выходила далеко за границы Англии. Так, российский император Александр I требовал от своей Комиссии по разработке нового законодательства, чтобы во всех сомнительных случаях она обращалась к Бентаму за советами.
  
  В то же время у Бентама было много оппонентов, а его идеи всегда вызывали ожесточенные споры. Так, русский писатель В. Ф. Одоевский посвятил этой теме специальный памфлет-утопию "Город без имени" (1839), где изобразил страну Бентамию, с тем чтобы показать нежизнеспособность утилитаристской морали.
  
  Наиболее уязвимые стороны бентамовского утилитаризма связаны с упрощенностью принимаемой им модели человеческого поведения, с так и нерешенной проблемой сделать операциональным исчислениесчастья. Кроме того, идея суммирования удовольствий и страданий разных людей изначально наталкивается на принципиальную несопоставимость таких оценок, т. е. проблему межличностного сравнения полезностей.
  
  Еще один теоретический изъян в системе Бентама выявил со своей неизменной проницательностью Б. Рассел: "Если каждый человек гонится за собственным удовольствием, то как мы сможем гарантировать, что законодатель будет заботиться об удовольствии человечества в целом?.. Если бы ему [Бентаму] поручили составить свод законов для некоторой страны, он исходил бы при этом из того, что, как он был убежден, является интересами общества. Он не преследовал бы при этом свои собственные интересы или (сознательно) интересы своего класса. Но если бы он понял этот факт, он должен был бы изменить свое психологическое учение".[8]
  
  Однако все несовершенства утилитаризма являются в то же время... и его заслугами. Ведь все они были осознаны на основе утилитаристского анализа. Поэтому заслуги Бентама перед экономической наукой вряд ли можно переоценить. Бентам оказал значительное влияние на развитие экономической науки. Среди его ближайших последователей были известные экономисты-рикардианцы Дж. Милль и его сын Дж. С. Милль. Позднее идеи утилитаризма сыграли важную роль в распространении идей "маржиналистской революции": на них опирались такие ее первопроходцы, как Г. Госсен., У. С. Джевонс, Ф. Эджуорт, А. Пигу и в немалой степени А. Маршалл.
  
  [4] Jeramy Bentham's Economic Writings : 3 vol. / Ed. by W. Stark. London, 1952-1954. [5] Bentham J. Introduction to the principles of morals and legislation. [1789]. London, 1970. P. 11. - Рус. пер.: Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства // Избр. соч. СПб., 1867. Т. 1.
  [6] Bentam J. Manuel of political economy // Jeramy Bentham's Economie Weitings / Ed. by W. Stark. London, 1952.Vol. 1. P. 224. Цит. по: The New Palgrave dictionary of economics. London etc, 1988. Vol. 1. P. 226.
  [7] Г. Торнтон (1760-1815) - английский экономист, известный своими исследованиями денежного обращения и банковской системы.
  [8] Рассел Б. История западной философии. Новосибирск, 1994. Т. 2. С. 260-261.
  
  РАЗДЕЛ 4. Разговоры в пользу бедных, или Джон Роулз - великий борец за теоретическую справедливость
  
  В 1960-е гг. внимание философов все больше стали привлекать социально-политические проблемы. Молодежные бунты, расовые волнения, вьетнамская война, подъем социалистической системы, скептицизм в отношении "государства всеобщего благоденствия"... Идеология политического и экономического либерализма постоянно критиковалась как справа, так и слева. Либеральная философия переносила, наверное, самый тяжелый с начала века кризис.
  
  И вот с 1971 г. в центре оживленных дискуссий оказалась книга, которая выступила в защиту терпящей крушение идеологии и впоследствии стала классическим произведением неолиберальной мысли. Это была "Теория справедливости", написанная президентом Американской ассоциации политических и социальных философов Джоном Роулзом.
  
  Дж. Роулз родился 21 февраля 1921 г. в Балтиморе. В 1950 г. он получил степень доктора философии в Принстонском университете (его диссертация была посвящена вопросам моральной ценности личности). В 1952-1953 гг. он, получив стипендию Фулбрайта, стажировался в Оксфорде и затем, вернувшись в США, работал в Корнеллском университете.
  
  В 1957 г. выходит его очень небольшая (всего 9 страниц) статья "Справедливость как честность" в "Журнале философии".[9] В следующем году выходит ее расширенный вариант,[10] вошедший затем во все базовые хрестоматии по политической философии.
  
  В дальнейшем его концепция получит название "справедливость как честность". Так же он назовет первую главу своей самой знаменитой книги "Теория справедливости", которая вобрала в себя многие идеи этого философа, уже высказанные Роулзом в работах конца 1950-х-конца 1960-х гг.
  
  Этот обобщающий труд получил широкий и, естественно, неоднозначный отклик как среди коллег-философов, так и среди политических деятелей и в итоге дал мощный толчок развитию либеральной философии.[11] В настоящее время большинство социально-политических дискуссий, посвященных вопросам права, справедливости, гражданских свобод или наилучшего устройства общества, так или иначе вращаются вокруг аргументов "за" или "против" роулсианской концепции.
  
  В 1974 г. Роулз занимает пост президента Восточного отделения Американской философской ассоциации. С 1979 г. он преподает в Гарвардском университете, активно публикуясь в философских, политологических и экономических журналах.
  
  В 1993 г. выходит вторая крупная книга Роулза - "Политический либерализм".[12] В ней он, опираясь на идеи, высказанные в "Теории справедливости", по-своему отвечает на центральный вопрос долгого спора либералов, консерваторов и коммунитаристов: "Как защитить основные свободы в плюралистическом обществе?", а также развивает концепцию "человека политического", homo politicus, сравнивая ее с концепцией homo oeconomicus. Эта книга была сразу же переведена на основные европейские языки и получила многочисленные отклики. Однако дальше мы рассмотрим основные положения лишь роулзовской "Теории справедливости", как имеющей непосредственное отношение к теории общественного благосостояния и теме нашего журнала.
  
  Исследователь, желающий блеснуть своим знанием научной терминологии, мог бы так кратко охарактеризовать воззрения Дж. Роулза: "Роулз - либерал, неоконтрактуалист, приверженец кантианской этической традиции и деонтологической концепции дистрибутивной справедливости". Расшифруем эти термины, так как не все из них часто встречаются в экономической литературе. К либералам Роулза относит его особое внимание к вопросам индивидуальных прав и свобод как высших ценностей гражданского общества. И в этом он близок с Дж. Миллем, несмотря на их серьезные расхождения по вопросам утилитаристской этики.
  
  (Нео)контрактуализм (от contract - договор) - концепция, известная как "теория общественного договора". Согласно этой теории, свободные граждане в "естественном", атомистическом обществе заключают друг с другом договор о принципах общественного устройства и, при необходимости, о делегировании полномочий по осуществлению общественно полезных функций специально созданному органу (государству).
  
  Контрактуализм имеет давнюю традицию, восходящую к античности - стоикам, Эпикуру, Сократу, Платону. Своего расцвета он достиг в эпоху Просвещения. Его сторонниками были такие разные мыслители, как Спиноза, Гоббс, Локк, Руссо, Кант. Однако к XIX в. благодаря трудам Смита, Бентама, Юма, Гегеля идея общественного договора уступила место своей противоположности - идее свободного рынка, "невидимой руки", отрицающей какие бы то ни было изначальные рациональные соглашения между индивидами по поводу устройства общества и предпочитающую эффективность справедливости. Роулз (и близкий к нему Дж. Бьюкенен[13]) во многом способствовал возрождению контрактуалистских идей, предлагая, однако, рассматривать общественный договор не как реально имеющее место в истории событие, а как гипотетическую модель для последующих теоретических построений. Деонтологическую концепцию справедливости (от греч. deon, род. падеж deontoV - нужное, должное) Роулз определяет как антоним концепциям телеологическим (от греч.беоу род. падеж 8SOVTO<; - нужное, должное) Роулз определяет как антоним концепциям телеологическим (от TSXO<; род. падеж TSXSO^ - результат, цель), таким как, например, утилитаризм, трактующим правильность как максимизацию полезности. Согласно деонтологическим воззрениям Роулза, увеличение количества блага само по себе не является правильным процессом.
  
  Правильное, или должное, - это соблюдение установленных принципов поведения, которые могут способствовать росту "счастья для наивозможно большего числа людей", а могут и не способствовать. Данные принципы имеют самостоятельную ценность и вообще не предполагают каких бы то ни было высших человеческих и общественных целей и устремлений или конкретного представления о благе. Поскольку эту идею обстоятельно обосновывал и отстаивал Кант, этику Роулза можно смело отнести к кантианской.
  
  Со времен Аристотеля принято разделять понятие дистрибутивной (распределительной, или воздающей) и коммутативной (уравнивающей, или направительной) справедливости.
  
  Первая относится к распределению наличных благ между членами общества (именно эти вопросы в основном интересовали Роулза), вторая - к проблеме эквивалентности (справедливости) свободного обмена благами.
  
  Для того чтобы обосновать свою концепцию, Роулз, исходя из идеи "общественного договора", предлагает рассмотреть гипотетическую ситуацию - он называет ее "исходное положение" (the original position). В "исходное положение" помещены рациональные, равные и свободные люди, призванные выбрать принципы справедливого устройства общества, в соответствии с которыми им придется жить в дальнейшем. Согласие участников этой моделируемой ситуации честно выполнять все совместно выработанные правила и послужило причиной названия "справедливость как честность". Но в реальном обществе невозможно договориться о справедливости, ибо каждый участник договора, зная о своих возможностях, будет отстаивать выгодный исключительно для него принцип справедливости. Например, лица, уже добившиеся успехов в жизни, при выборе принципов справедливости будут пытаться сохранить status quo. Лица, обладающие определенными природными талантами, выберут, скорее всего, принципы "равенства возможностей" и меритократии, согласно которым все члены общества поставлены в изначально равные социальные условия, при которых они начинают свой жизненный путь. И вершины достигают лишь лучшие из них благодаря своим способностям, упорству и энергии.
  
  Однако влияние, оказываемое на судьбу случайными событиями, нельзя признать справедливым. Человек не должен подвергаться дискриминации в зависимости от своего социального происхождения - по признакам пола, расы или социальной группы.
  
  Большинство непредвзятых людей сочтет несправедливым, если блага и положение в обществе будут распределяться в соответствии с данными признаками. Но Роулз идет дальше. Он пишет, что человек при рождении получает случайным образом распределенные не только социальные признаки, но и природные качества - здоровье, уровень интеллекта, физические недостатки или преимущества. И как национальность или родословная не являются предметом свободного выбора человека, точно так же не являются результатом волеизъявления врожденные пороки - физические или умственные.
  
  Несправедливо, если некто добивается успеха благодаря своим природным способностям, например гениальной памяти, абсолютному слуху, или, наоборот, из-за проблем со здоровьем не может достичь желаемого признания. Следовательно, эти характеристики также должны нивелироваться в справедливом обществе. То есть несправедливой является и концепция меритократии. [14]
  
  Согласно Роулзу, люди в исходном положении должны пребывать под "вуалью неведения" (the veil of ignorance), т. е. быть лишены знания о своем конкретном будущем социальном положении в конструируемом обществе. Более того, они должны быть лишены также информации о своем происхождении, образовании, профессии, национальной принадлежности, поле, возрасте, физических и умственных способностях, природных талантах и т. д. Только в этом случае на их выбор не будет влиять эгоистический мотив сделать себя "равнее других". Действительно, человек, обладающий хоть какими-нибудь качествами, будет в данной ситуации искать ренту, например банкир - отстаивать льготы для финансового сектора, а человек пожилого возраста - уповать на справедливость геронтократии. Это исходное положение напоминает (но не идентично) разделку праздничного пирога, когда разрезающий не знает, какой именно кусок достанется именно ему, и старается резать "по справедливости". Сам Роулз пишет, что участники его модели действуют так, будто их место в будущем обществе определяли бы их злейшие враги. В подобных условиях действовали создатели американской Конституции, которые написали ее, не зная, кто из них будет впоследствии избран президентом.
  
  Более того, участники контракта лишены даже знания о своем личном представлении "о счастье", т. е. о благе, - они не смогут расположить конкретные блага на карте безразличия, потому что не знают своих предпочтений. Единственное, о чем осведомлены участники такого гипотетического договора, - это о существовании первичных благ (primary goods). Это те фундаментальные блага, которые каждый рациональный человек, независимо от своих конкретных устремлений и общественного положения, хотел бы иметь в той или иной форме. Первичные блага могут быть социальными, например основные человеческие права, свободы, возможности, доходы и богатство, основания для чувства собственного достоинства. Эти блага подлежат справедливому распределению с помощью установленных социальных принципов и институтов. Доступ именно к этим благам будут стараться обеспечить себе люди, находящиеся в исходной ситуации под "вуалью неведения".Кроме того, существуют естественные природные блага - здоровье, энергия, интеллект и воображение, которые не находятся непосредственно под контролем общества, хотя и испытывают его влияние.
  
  Какие же принципы справедливости будут выбраны в исходной позиции? Люди, придерживающиеся утилитаристских взглядов (а именно против утилитаризма были направлены основные аргументы Роулза), выбрали бы такие принципы распределения первичных социальных благ, при которых бы максимизировалась общая полезность в обществе. Однако Роулз не считает такой выбор рациональным. Действительно, в этом случае существует определенный риск, что вы окажетесь в числе наименее обеспеченных граждан либо граждан, ущемленных в каких-либо правах из-за своего происхождения или социального положения. Некоторые склонные к риску личности пошли бы на это, сравнив вероятности оказаться наверху и внизу социальной лестницы. Но в том -то и дело, что "вуаль неведения" не позволяет нам сделать такого сравнения и даже не дает нам возможности узнать собственную склонность к риску. Кроме того, Роулз в своей критике утилитаризма заимствует у Руссо пример обычной семьи, члены которой вряд ли будут придерживаться принципа максимизации совокупного удовольствия, безотносительно дифференциации удовольствия между ними и средств достижения такой максимизации.
  
  Единственным рациональным выбором в данной ситуации, по Роулзу, будет стратегия максимина, согласно которой общество старается максимизировать благосостояние своих наименее обеспеченных членов. Только в этом случае все граждане получат максимально возможную защиту от случайного распределения социальных и природных выгод, и останется лишь честно выполнять достигнутые договоренности после того, как люди, скинув "вуаль неведения", узнают свое истинное положение в обществе.
  
  Представьте, например, что вы, не имея каких-либо определенных конкурентных преимуществ в виде прекрасного образования, выдающихся интеллектуальных способностей, богатого опыта, обширных связей и т. п., ищете работу. У вас есть возможность устроиться в одну из трех фирм. Все они равнозначны, кроме своей политики в области заработной платы. В первой - максимальный общий фонд оплаты труда (и соответственно самая высокая средняя заработная плата), во второй -наименьший разрыв в заработке между высшим руководителем и самым низшим исполнителем, в третьей - наибольший из трех фирм установленный минимальный размер оплаты труда. В этом случае утилитарист выберет первую фирму, эгалитарист (сторонник равномерного распределения) - вторую, а роулсианец попытается устроиться в третью.
  
  Более строго принципы справедливости Роулз формулирует следующим образом. Первый принцип: "каждый индивид должен обладать равным правом в отношении наиболее общей системы равных основ ных свобод, совместимой с подобными системами свобод для всех остальных людей"; второй принцип: "социальные и экономические неравенства должны быть организованы таким образом, что они одновременно (а) ведут к наибольшей выгоде наименее преуспевших... и (b) делают открытыми для всех должности и положения в условиях честного равенства возможностей".[15]
  
  Первый принцип справедливости Роулз обозначил как принцип равных свобод, второй принцип (а) - принцип различия (дифференциации), второй принцип (b) - принцип участия (равных возможностей).
  
  Свои принципы справедливости Роулз расположил в лексикографическом порядке, т. е. таком, в котором располагаются слова в словарях - первая буква имеет абсолютный приоритет при определении места слова в словаре перед всеми последующими, вторая буква - перед всеми, начиная с третьей, и т. д. То есть каждый следующий принцип не выполняется, пока не выполнен предыдущий.
  Лексикографический порядок принципов справедливости по Роулзу таков: 1 > 2(b) > 2(a).
  Итак, первый принцип имеет абсолютный приоритет над вторым - Роулз называет это приоритетом свободы: "основные свободы могут быть ограничены только во имя самой свободы".[16]
  
  И пока не выполнено это условие, говорить о каком бы то ни было справедливом распределении не имеет смысла.
  
  При этом под основными свободами подразумеваются политические и гражданские права, стандартные для либеральных демократий, - свобода совести, слова, передвижения, право голосовать и быть избранным, право на законный суд и т. п.
  
  Однако идея свободы уже давно нашла признание в западной политической философии, и поэтому приоритет свободы - наименее оспариваемая часть роулсианской теории. Больше споров вызвало его второе правило приоритета - приоритет справедливости над эффективностью и благосостоянием.
  
  Оно звучит следующим образом: "второй принцип справедливости лексически [лексикографически. - ЭШ] предшествует принципу эффективности и принципу максимизации суммы выгод; а честное равенство возможностей предшествует принципу различия"[17] (при этом эффективность Роулз определяет по Парето). Таким образом, принципы социальной и политической справедливости Роулз однозначно трактует как приоритетные по сравнению с принципами экономической эффективности и целесообразности. Теперь мы можем так упрощенно изобразить роулсианские принципы справедливости:
  
  Равные > Равные > Ресурсы в свободы возможности пользу бедных
  
  Заметьте, что принцип дифференциации, который обычно вспоминают в связи с Роулзом, сам он ставит лишь на третье место по приоритетности.
  
  Итак, согласно Роулзу, изначально общество должно обеспечить абсолютно равное распределение основных свобод и возможностей достижения социального успеха. То есть не допускается ситуация, при которой увеличивается степень свободы одного индивида за счет уменьшения свободы другого на том основании, что это увеличивает общую сумму свободы в обществе. После выполнения первого принципа, и только после этого, допустимо неравенство в обществе, но лишь в том случае, если это неравное распределение благ способствует улучшению положения наиболее обездоленных. При этом отнесение человека к преуспевшим или обездоленным определяется через его владение первичными благами. И только затем можно говорить о выполнении утилитаристских условий повышения общего уровня благосостояния.
  
  Следует сказать, что, несмотря на высказывание: "существенно важно помнить о том, что наша тема - теория справедливости, а не экономика, хотя бы и элементарная", [18] Роулз, хорошо знакомый с экономической теорией, достаточно много (для современного философа) внимания уделил экономическим аспектам применения своих идей, имеющих непосредственное отношение к рассматриваемой нами в данном выпуске "ЭШ" теории общественного благосостояния. Однако сам Роулз не использовал термин "благосостояние", так как тот "наводит на мысль, что неявно присутствует утилитаристская моральная концепция".[19]
  
  При рассмотрении экономических вопросов Роулз основное внимание уделяет нормативным рассуждениям об институтах, способных поддерживать и воспроизводить справедливую социальную систему, и о необходимости изменения существующих социальных и экономических институтов при реформировании современного общества в сторону общества справедливого. При этом, рассуждая о различных социальных системах, он подчеркивает, что "нет существенной связи между использованием свободных рынков и частной собственностью на средства производства"[20] и что принципам справедливого общества может удовлетворять как демократия с преобладанием частной собственности, так и общество, в котором господствующей формой является государственная собственность (именно такие системы он определял как социалистические).
  
  При этом следует отметить, что сам Роулз определял свои принципы лишь как базовые для построения структуры общества, например при определении налоговой и социальной политики, антимонопольного и наследственного права, конструировании системы трансфертов и т. п. И он вовсе не предполагал, что ими надо пользоваться при совершении конкретных сделок или принятии локальных решений.
  
  Концепция Роулза подвергалась и продолжает подвергаться ожесточенной критике, причем преимущественно с неоконсервативных позиций - сторонники социалистических и коммунитаристских идей находят у Роулза много близких им высказываний.
  
  Среди оппонентов Роулза такие известные личности, как М. Фридмен, фактически отрицающий необходимость перераспределительных институтов в свободной эффективно организованной рыночной экономике; уже упоминавшийся нами Ф. Хайек, считавший неверным вообще увязывать понятия справедливости и распределения - последнее осуществляется на основе принципов, не отражающих ничьих устремлений и выработанных в процессе развития цивилизации без чьего бы то ни было разумного участия; Р. Нозик, выходец из семьи российских эмигрантов, коллега Роулза по Гарвардскому университету и один из самых влиятельных его критиков в стане либертарианских философов; Д. Белл, автор теории постиндустриального общества, давший развернутую критику роулсианских воззрений на экономику, политику и социальную психологию.
  
  Что ж, пристальный интерес со стороны уважаемых людей к неким идеям лишь свидетельствует о том, что эти идеи талантливы, новы и актуальны. Любой ученый мечтает о таком признании. Мечта Роулза как ученого, можно считать, сбылась. Сбудутся ли его идеи?
  
  [9] Rawls J. Justice as fairness // J. Philos. 1957. Vol. 54(22). Oct. 24. [10] Rawls J. Justice as fairness // Philos. Rev. 1958. Vol. 67(2). Apr.
   В 1972 г. в Оксфорде выходит британское издание "Теории справедливости", в 1975 г. во Франкфурте издается немецкий перевод книги, в 1978 г. выходят ее испанское, японское и корейское издания, в 1981 - бразильское, 1982 - итальянское, 1987 -французское, наконец, в 1995 г. появляется русский перевод: Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. [12] Rawls J. Political liberalism. New York, 1993.
  [13] "Мой собственный подход близок к известной философской модели Джона Ролза", -говорил Бьюкенен в своей нобелевской лекции (Бьюкенен. Дж. М. Сочинения. М., 1997.
  С. 27).
  [14] Эта идея, как ни странно, подверглась жесткой критике справа именно за свою "справедливость". Вот характерное высказывание лауреата Нобелевской премии по экономике Ф. А. фон Хайека: "Эволюция не может быть справедливой... Поэтому мир Ролса никогда не смог бы стать цивилизованным: при подавлении дифференциации, возникающей в результате везения одних и невезения других, процесс открытия новых возможностей был бы почти полностью обескровлен" (Хайек Ф. А. Пагубная самонадеянность. М., 1992. С. 131). [15] Ролз Дж. Указ. соч. С. 267. [16] Там же. [17] Там же. [18] Там же. С. 238. [19] Там же. С. 232.
  [20] Там же. С. 242.
  РАЗДЕЛ 5. В поисках справедливости : шведский эксперимент[21] Многие граждане России считают Швецию чуть ли не земным раем.
  Даже в период далеко не открытого советского общества из-за рубежа проникали слухи о некой сказочной стране, которая сумела соединить блага капитализма со справедливым их распределением, а серьезные, побывавшие "там" журналисты-международники говорили о "шведской модели социализма". Да если бы только они! О "шведской модели" говорил тогда весь мир. В чем же конкретно состоял и чем в итоге завершился шведский эксперимент? Если попытаться кратко сформулировать его цели, то это - полная занятость и равенство. Политика полной занятости - предмет преимущественно макроэкономического анализа, поэтому в дальнейшем в большей степени сосредоточим внимание на том, как на практике осуществлялось выравнивание уровня жизни населения и к чему оно привело.
  
  Трансфертный социализм. В центре "шведской модели" так называемого государства благосостояния[22] находится система социального страхования. А. Линдбек выделяет следующие характерные черты этой системы:
  - большинство выплат являются универсальными в том смысле, что они охватывают все население, хотя многие права должны приобретаться путем предшествующего или текущего участия в труде;
  - обычно выплаты производятся не по единообразной ставке, дополняют доходы до уровня, признаваемого приемлемым;
  - значение проверки нуждаемости преуменьшено.
  
  До недавнего времени ставки замещения (отношение доходов по соцстраху к заработку, в частности по безработице) достигали 90% (за исключением пенсионной системы, где они составляли примерно 65%). Весьма щедры были различные формы пособий семьям (годовая компенсация дохода остающимся дома родителям новорожденного, ассигнования на поддержку одиноких родителей). Наиболее характерной чертой шведской системы социальных трансфертов является то, что социальные услуги (уход за детьми, поддержка престарелых) финансируются в основном за счет государства (муниципалитетами или региональными властями). В результате финансируемое за счет налогов потребление социальных услуг в начале 90-х гг. составляло в Швеции около 20 % ВНП по сравнению с 10 % в среднем по Европейскому Союзу.
  
  В значительной мере из-за щедрой политики благосостояния совокупные расходы государственного сектора с конца 70-х гг. держались в интервале 60-70 % ВНП, тогда как для европейских стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) данный показатель в среднем составлял 45 -50 %. Из расходов шведского государственного сектора на трансферты обычно приходилось 35-40 процентных пунктов и на государственное потребление - 27-30 процентных пунктов. Наиболее яркой иллюстрацией "общественной нагрузки" на рынок со стороны государства благосостояния является сравнение числа граждан, которые финансируются за счет налогов, с теми, кто получает доходы от рынка. К первым относятся те, кто либо работает в госсекторе (за исключением коммунальных служб и муниципальных корпораций), либо живет за счет различных типов трансфертных платежей. В 1960 г. соотношение между двумя группами составляло 0.38, в 1990-м оно возросло до 1.51, а в 1995 г. составило 1.83 (см. подробную информацию в таблице). Для сравнения отметим, что второе место в мире по этому показателю принадлежит Дании (1.72), а третье - Бельгии (1.42). Эти соотношения интересны и тем, что показывают ту часть взрослого населения, чьи доходы практически полностью определяются политическими решениями в отношении государственных расходов. Отсюда становится ясно, что существенное сокращение государственных расходов во многих западноевропейских странах наталкивается на ожесточенное сопротивление большей части избирателей, и в результате политические партии весьма ограничены в своих возможностях идти на такое сокращение. Союз бюрократии с "клиентелой"[23] стал наиболее устойчивым в Швеции, где социал-демократическая партия находится у власти с 1936 г. (за исключением двух периодов правления правоцентристских коалиций в 1976-1982 и 1991 -1994 гг.). Политика в области заработной платы. На начальном этапе становления государства благосостояния (60-е гг.) шведские профсоюзы проводили политику "солидарной заработной платы". Ее суть отражалась в лозунге "одинаковая зарплата за одинаковую работу". Иначе говоря, такая политика в основном была направлена на то, чтобы сократить различия в зарплате для работников приблизительно одного уровня подготовки и умений, занятых в различных секторах экономики. Механизм реализации такой политики было бы невозможно создать без тесного альянса шведских профсоюзов с правящей социал-демократической партией.[24]
  
  Заработная плата в Швеции устанавливается фактически на централизованном уровне (утверждается правительством), хотя и включает в себя процесс переговоров предпринимателей и профсоюзов на отраслевом уровне и на уровне предприятий. Чем выше уровень - тем сильнее тенденция к уравнительности.
  
  В 70-е гг. в Швеции тенденция к уравнительности в зарплате еще более усилилась. Цели сместились в сторону уменьшения различий в заработной плате по всем направлениям.
  
  Фактически неявным лозунгом стало требование "одинаковой платы за любую работу".
  
  Справедливость окончательно вырождалась в равенство. Правда, в последнее время зарплата все больше реально формируется на отраслевом уровне. Сказалось недовольство уравниловкой высокооплачиваемых членов профсоюзов.
  
  Население, финансируемое за счет налогов и за счет рынка в Швеции (тыс. чел.)
  
  Год I960 1990 1995 1. Государственное управление и услуги 461 1493 1346 2. Минус: отпуска по болезни, уходу за ребенком
  и т. п. -24 -204 -201 3. Пенсионеры по старости 365 1533 1584 4. Досрочные пенсионеры 100 354 409 5. В отпусках по болезни 166 311 156 6. В отпусках по уходу за ребенком 9 162 163 7. Беженцы 1 29 9 8. Вовлеченные в программы на рынке труда 14 134 274 9. Безработные 51 75 333 10. Всего (1-9) 1143 3887 4073 11. Занятые в рыночном секторе (включая 3154 2974 2620 самозанятых) 12. Минус: отпуска по болезни, уходу за ребенком и т. п. -165 -405 -392 1 1 1
  13. Всего (11-12) 2989 2569 2228 14. Соотношение лиц, финансируемых за счет налогов и за счет рынка 0.382 1.51 1.83
  Имеющиеся данные позволяют продемонстрировать тенденцию к уравнительности на уровне первичных (факторных) доходов. Например, коэффициент Джини, отражающий распределение почасовых заработков до уплаты налогов, за 1964-1984 гг. сократился вдвое для категории так называемых "синих воротничков" и на четверть - для "белых воротничков". Поскольку такое сближение происходило не естественно -рыночным путем, а за счет искусственно насаждаемых административных мер, то рынок труда оказывался не в состоянии осуществлять эффективное размещение трудовых ресурсов.
  
  Перераспределение доходов. В 80-е гг. для большинства получателей дохода в Швеции предельная ставка налогов составляла 70-80 % (включая все социальные платежи).[25] С другой стороны, в системе социального обеспечения обострились проблемы риска недобросовестности.[26] Они особенно значимы при получении пособий по временной нетрудоспособности (болезни, производственной травме), экономической помощи одиноким родителям, выборочных субсидий на жилищные нужды, пособий по бедности и субсидированному досрочному выходу на пенсию. Например, в конце 80-х гг., когда в рамках системы социального страхования по болезни в Швеции возмещалось 90-100 % дохода, люди не работали по причине болезни в среднем 26 дней в году по сравнению с 14 днями в 1995 г. после ужесточения условий.
  
  Наблюдался рост числа домохозяйств, получающих пособия по бедности. В то время как с 1950 по 1965 г. такие пособия получало примерно 4 % населения, то в 1996 г. эта цифра составила 10 %. Изменился и состав получателей пособий по бедности. Пожилых и больных сменили люди трудоспособного возраста, в том числе достаточно молодые.
  
  Фактически пособия по бедности и другие виды поддержки, оказываемой нуждающимся, превратились в образ жизни части трудоспособного населения.[27] Число получающих досрочную субсидируемую пенсию (первоначально предназначенную для нетрудоспособных) достигло 8 % рабочей силы в 80-х гг.
  
  Нередок был и обман с целью получения пособия по безработице (особенно при занятости в теневом секторе), а также умышленное преувеличение степени физической нетрудоспособности или сообщение недостоверных сведений о семейном положении. По данным, полученным в результате исследований Национальным контрольным бюро (1995 г.), было установлено, что такой обман обходится примерно в 5 -7 млн крон, что соответствует 6-9 % выплат по соответствующим схемам социального страхования.
  
  Некоторые изменения в направлении демонтажа государства благосостояния были осуществлены правоцентристским правительством в начале 90-х гг. Сутью налоговой реформы 1991 г. была замена резко прогрессивной шкалы подоходного налога двумя диапазонами: 26-33 % для большинства налогоплательщиков и 51 % для налогоплательщиков с максимальными доходами. В результате изменений в налогообложении с 1983 по 1995 г. совокупная (включающая прямое и косвенное обложение дохода) предельная налоговая ставка уменьшилась примерно на 15 процентных пунктов для большинства налогоплательщиков. Ставка замещения в большинстве систем социального обеспечения была уменьшена с 90 или даже 100 % до 80 % в начале 90-х гг.
  
  Последствия борьбы за справедливость. а) Дестимулирование инвестиций в человеческий капитал. В результате уравнительного принципа организации заработной платы и резко прогрессивной шкалы налогообложения стимулы к инвестициям в человеческий капитал оказались заметно ослабленными. Так, для человека, занятого исследованиями в университете, доходность образования упала примерно с 12 % в 60-е до 1 -3 % в начале 80-х гг. В результате снизился интерес к высшему образованию. Если 14-16 % тех, кто родился в конце 40-х-начале 50-х гг., завершили университетское образование (т. е. проучились по крайней мере 3 года), то соответствующий показатель для поколения, родившегося в середине 60-х, составил лишь 8-10 %.
  
  В начале 90-х гг. доходность высшего образования после уплаты налогов увеличилась примерно до 5 % как следствие увеличения разницы в оплате труда и менее прогрессивной шкалы налогообложения. Этот прирост доходности отчасти объясняет увеличение притока студентов в университеты в первой половине 90-х гг.
  
  Резкое уменьшение различий в оплате труда для работников с разным уровнем квалификации в течение 70-х гг. также привело к снижению стимулов для приобретения новых навыков, что предположительно имело отрицательные последствия для темпов роста производительности труда.
  
  б) Дестимулирование бизнеса и частных инвестиций в физический капитал.
  
  Особенностью экономической политики по отношению к частным фирмам было стремление отделить доходы фирм от доходов их владельцев. Идея состояла в том, чтобы аккумулирование богатства внутри фирм не делало их владельцев более богатыми. С этой целью на нераспределенную прибыль устанавливались низкие налоги и высокие - на имущество и доходы владельцев фирм. Эта налоговая политика не смогла сильно повредить крупным корпорациям, которые имели доступ к международному рынку капитала и могли на нем реализовывать свои ценные бумаги, а также привлекать кредиты.
  
  Однако гораздо более негативные последствия такая политика имела для сравнительно небольших фирм. Здесь высокое налогообложение владельцев фирм невозможно без одновременного причинения существенного вреда их фирме. В 80-х гг. предельная номинальная ставка налога на капитал для владельцев таких фирм (налог на прибыль плюс налоги на дивиденды и увеличение капитала) часто оказывалась в диапазоне 65 -70 % для тех, кто не смог воспользоваться налоговыми преимуществами при инвестировании. К этому во многих случаях надо добавить также налоги на имущество и наследство. Иногда даже получалось, что доходы владельцев фирм оказывались отрицательными в реальном выражении.
  
  Сбережения населения являются источником инвестиций. Гипертрофированная система социального страхования привела к исчезновению важных мотивов для индивидуальных сбережений, связанных с жизненным циклом. Норма сбережений населения постепенно снижалась с 6-7 % располагаемого дохода (дохода после уплаты налогов) в 50-х гг. до минус 5 % в 1988 и 1989 гг. (в 90-е гг. она существенно выросла). Отрицательная норма сбережений означала, что люди предпочитают растрачивать сбережения прошлых лет, видя их нецелесообразность при столь щедрых социальных трансфертах и невысоких процентных ставках.
  
  Низкое предложение частных сбережений компенсировалось в течение длительного времени большим предложением кредитов со стороны государственного сектора. Доля чистых сбережений государственного сектора в 60-х и 70-х гг. часто достигала половины национальных сбережений, а предложение кредитов государственным сектором - около половины общих кредитных потоков на организованном кредитном рынке. Однако такая подмена не была эффективной. Процентные ставки регулировались государством и искусственно занижались. В результате отклонения от рыночного принципа государство "нормировало" кредиты. Инвестиции поддерживались на высоком уровне в ущерб их эффективности, в частности, государство осуществляло выборочные инвестиционные субсидии отраслям, которые имели проблемы с прибыльностью (например, сталелитейной промышленности и судостроению). Эти субсидии только замедляли реструктуризацию этих секторов.
  
  Высокое налогообложение владельцев фирм, выборочные субсидии крупным фирмам, регулирование рынка капиталов и низкий уровень сбережений домохозяйств в некоторой степени объясняют низкие темпы образования и роста малых и средних предприятий. Так, если с 1920 по 1946 г. годовые темпы образования новых фирм в промышленности составляли около 4 % общего числа фирм, то в 60-х и 70-х гг. этот показатель упал до 2 %, а в 80-х - до 1 %.
  
  Таким образом, теперь легко выделить следующие логически связанные звенья: огромные социальные трансферты - высокие налоги на доходы от капитала - низкая норма частных сбережений - государственные суррогаты вместо частного рынка капитала - замедление развития частного бизнеса, не имеющего доступа к государству и международному рынку капиталов, - необходимость увеличения государственных расходов (например, на искусственное поддержание занятости за счет ее раздувания в госсекторе).
  
  в) Искажения в размещении труда. Высокие предельные ставки налогов не только усиливают эффекты замещения труда досугом, но и влияют на размещение труда между домохозяйствами, частным сектором и государственным. В частности, в Швеции произошел существенный сдвиг к производству услуг внутри семьи вместо покупки тех же услуг на рынке. Так, чтобы поставщик услуг домашнему хозяйству заработал дополнительно на рынке, например, 1000 крон после уплаты налогов, покупатель этих услуг должен заработать в 4-9 раз больше этой суммы до налогообложения. Это происходит вследствие совместного действия всех видов налогов на продавца и покупателя, а также налога с продаж для продавца. Снижению предложения труда на частном рынке услуг домохозяйствами государство благосостояния противопоставило возможности труда в сфере общественных услуг по уходу за детьми, престарелыми и инвалидами. Для этого необходимо было "вытолкнуть" как можно больше женщин из сферы внутрисемейного труда в сферу общественного труда. Эту задачу решала налоговая реформа начала 70-х гг. Подоходный налог стал рассчитываться индивидуально, а не на основании семейного дохода. Это увеличивало налоговое бремя на домохозяйства с неработающими членами семьи. Финансирование семьи только за счет дохода одного работающего становилось затруднительным. Проводилась эта политика социал-демократами сознательно под лозунгом "равенства полов".
  
  При этом складывалась весьма интересная ситуация. Скажем, Ингрид работала сиделкой в системе общественного социального обеспечения и обслуживала больного отца Бригитты, а Бригитта в это же время нянчила детей Ингрид в общественном детском саду. Легко заметить, что такая система влечет огромные потери по сравнению с внутрисемейным трудом. Во-первых, растут налоги и их искажающее воздействие на экономику. Во -вторых, происходит значительное увеличение бюрократии, так как требуются дополнительные услуги в сфере общественных финансов и организации социального обеспечения. В-третьих, фактическое субсидирование обществом предложения труда в сфере определенных услуг домохозяйствам означало "нехватку" труда в других секторах экономики.
  
  Нельзя не отметить и такой факт, что в результате совокупного действия налоговой системы и системы социального обеспечения, с одной стороны, "уход за вещами" (такой, как обслуживание индивидуальных домов, товаров длительного пользования) переместился с рынка в сектор домашних услуг (где он весьма неэффективен в силу непрофессионализма). С другой стороны, "уход за людьми" по причине высоких государственных ассигнований на предоставление этих услуг переместился из семьи в общественный сектор (где он менее эффективен, чем в семье).
  
  г) Отставание в развитии национальной экономики. Все перечисленное выше не могло не сказаться негативно на общем состоянии шведской экономики. С начала процесса индустриализации в Швеции, примерно с 1870 г. и вплоть до 1950 г., рост производительности труда был одним из самых высоких в мире. На протяжении так называемого золотого века мировой экономики, в период с 1950 по 1970 г., рост производительности труда также оставался достаточно высоким. В течение этого периода ВВП Швеции в расчете на человеко-час увеличивался на 4.2 % в год, в странах ОЭСР - в среднем на 4.46 %.
  
  Швеция стала богатой страной до возникновения "шведской модели". На ранних стадиях ее внедрения, в 50-е и 60-е гг., рост удельного веса государственных расходов в ВВП с 30 до 45 % еще был совместим с довольно высокими темпами роста производительности. В последующие годы (1970-1996) рост ВВП на одного занятого составлял 1.45 % в год, в то время как в среднем по странам ОЭСР значение этого показателя составило 1.73 %, а в европейских странах ОЭСР - 2.02 %. Расхождение еще больше увеличивается, если рост производительности труда измеряется в виде роста ВВП на душу населения. В то время как в странах ОЭСР этот показатель вырос примерно на 60 %, в Швеции он увеличился на 37 %.
  
  Медленный рост производительности после 1970 г. может быть объяснен, с одной стороны, влиянием огромных масштабов государственного сектора с его низкой производительностью, с другой - его угнетающим воздействием на частный сектор. Так, рост производительности труда в государственном секторе был фактически отрицательным на протяжении 1970-1992 гг. Рост производительности труда в частном секторе на протяжении 1973-1990 гг. был на 0.2 процентного пункта ниже, чем в среднем по ОЭСР, и на 0.8 процентного пункта ниже, чем в среднем по европейским странам
  ОЭСР.
  
  В результате этого отставания положение Швеции в рейтинге стран ОЭСР по уровню ВВП на душу населения заметно ухудшилось с 1970 г. По расчетам на основе паритета покупательной способности в 1970 г. Швеция с душевым ВВП, на 15 % превышающим среднее по странам ОЭСР значение (на 6 %, исключая Мексику и Турцию), занимала 4-е место среди 25 стран ОЭСР. К 1990 г. Швеция переместилась на 9-е место с душевым ВВП на 6 % выше среднего по ОЭСР уровня (на 5 % ниже, если исключить Мексику и
  Турцию). К 1995 г. Швеция оказалась на 16-м месте в рейтинге с душевым ВВП на 5 % ниже среднего по странам ОЭСР (на 16 % ниже, исключая Мексику и Турцию).
  
  Пример Швеции наглядно показывает, что размер "пирога" не нейтрален к его дележке.
  
  Усиленная забота государства о справедливости в конечном счете оборачивается против тех, кто работает. В результате "пирог" начинает сжиматься. Потери в размере "пирога" по сравнению с потенциально достижимой его величиной и следует рассматривать в качестве "цены справедливости". Войти в "шведский социализм" для богатой страны сравнительно просто. Идеи дележки "по справедливости" достаточно популярны у большой части избирателей. Каждый рассчитывает ущипнуть кусочек с чужой тарелки (больные - у здоровых, пенсионеры - у работающих, малооплачиваемые - у высокооплачиваемых, семьи с детьми - у бездетных, безработные - у всех перечисленных). В итоге надеющихся на чужой карман оказывается нередко куда больше, чем тех, кто полагается на собственные руки и голову. Однако, раз войдя в "общество шведского социализма", повернуть назад весьма трудно. Ведь всякая дележка неизбежно порождает двух персонажей - бюрократа, который делит, и клиента, который что-то получает через посредничество бюрократа.
  
  Чем в больших масштабах общество развивает операции деления, тем больше численность этих персонажей. Однако при этом последние не перестают быть избирателями. Они объединяются вокруг тех политиков, которые не отталкивают их от кормушек.
  
  Правоцентристское правительство Швеции (1991 -1994) предприняло первые и сравнительно робкие шаги по демонтажу "шведского социализма". Однако и этого было достаточно, чтобы затем вчистую проиграть очередные выборы.
  
  Тяжелое экономическое положение страны и вступление ее в ЕС ограничили масштабы реванша левых партий. Им пришлось смириться с некоторыми реформами правых.
  
  Однако тем не менее левые восстановили двойное налогообложение доходов, повысили налоги на имущество. В результате в период между 1994 и 1997 гг. налоги и выплаты вновь увеличились с 50 до 54 % ВНП. Ради сохранения огромных социальных трансфертов Швеция отказалась войти с 1999 г. в единую европейскую денежную систему, что, конечно, отрицательно скажется на положении бизнеса.
  
  [21] Все используемые в разделе статистические и фактические данные приведены в статье ведущего шведского экономиста А. Линдбека (Lindbeck A. The Swedish ехрепгпегЛ // J. Econ. Liter. 1997. Vol. 25, N 3).
  [22] O государстве благосостояния подробнее см. раздел 3 лекции 49.
  [23] В Древнем Риме клиентелой называли часть населения с правом голоса, живущую на подачки патрициев.
  [24] А. Линдбек в своей статье цитирует исследование Х. Хекло и Х. Мадсена, в котором говорится: "Федерация профсоюзов Швеции и социал-демократическая партия представляют собой две огромные, сложные, частично совпадающие бюрократии... фактически - это две социальные бюрократии, в известном смысле проникшие в жизнь общества, что трудно для понимания иностранцев. Возможно, наиболее близкой аналогией является сравнение трудового движения с религией, где также существуют некоторые расхождения между различными вероисповеданиями" (цит. по: Lindbeck A. Op.
  cit. P. 1277).
  [25] Предельная ставка налогообложения - это доля прироста дохода, изымаемая в качестве налога.
  [26] О проблеме риска недобросовестности см. раздел 2 лекции 48.
  [27] Согласно данным одного из исследований, в 1990 г. 14-30 % населения в нескольких городах Южной Швеции получало социальные пособия по крайней мере один раз в течение прошедшего десятилетия, а для 24-летних соответствующая доля была 20-38 %.
  
  Лекция 44. Перераспределение дохода
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как быть с неравенством?
  
  БАРБОС. Одни собаки ходят в роскошных натуральных шубах. У других шубы выстрижены, и они одеты в попонки, жилетики, в какие-то обдергунчики. Одни грызут вкусные мозговые кости, другие - пластмассовые жвачки. Есть большие, есть маленькие, умные и глупые. Словом, одни - одни, а другие - другие. Ничего не поделаешь.
  
  ИГОРЬ. Ликвидировать неравенство доходов - это очень просто. Представь себе: государство вводит стопроцентный подоходный налог...
  
  АНТОН. Как это?
  
  ИГОРЬ. А так. Полностью изымает у всех заработанный доход. И выдает всем абсолютно одинаковое пособие.
  
  АНТОН. А что, хорошая идея.
  
  ИГОРЬ. Превосходная, гуманный друг мой, превосходная. Только какая сила тогда заставит домашние хозяйства предлагать фирмам факторы производства? Что заставит тебя, например, работать?
  
  АНТОН. Ну, не все же такие уж лентяи... Труд есть естественная потребность здорового человека...
  
  БАРБОС. Конечно. И здорового пса. Лежать целый день на боку ужасно утомительно. Необходимо побегать, попрыгать, повозиться. Усталость от доброй возни - превосходное ощущение.
  
  ИГОРЬ. Ты, разумеется, бездельничать не будешь. Ты слишком любишь свою швейную мастерскую. И ты будешь делать то, что тебе нравится, а вовсе не то, что люди захотят носить.
  
  АНТОН. Со мной работает отличный дизайнер.
  
  ИГОРЬ. О да, он человек с богатой фантазией. Вы с ним будете придумывать чрезвычайно эффектные камзолы о восьми рукавах, тороидальные брюки, плащи в форме листа Мебиуса. И при этом вы - лучшая часть человечества. Худшая будет просто бездельничать. Так что делить поровну будет нечего. Введение такого равенства - это ампутация невидимой руки Адама Смита.
  
  АНТОН. Какой ужас! Неужели ничего нельзя поделать?
  ИГОРЬ. Можно. Придется ввести отчетливо видимую руку с хорошо осязаемой дубиной. Она и будет координировать деятельность членов общества. Причем, как показывает опыт человечества, делает она это roroxo, а равенства все равно не получается.
  
  АНТОН. Так ты против равенства?
  
  ИГОРЬ. Что ты, я - за. Пусть каждый предлагает столько, сколько может и хочет, пусть получает вознаграждение в соответствии со спросом на предложенное. И если все при этом получат поровну, то в этом я не вижу ничего плохого.
  
  АНТОН. Это было бы прекрасно. Исчезла бы зависть. Говорят, отвратительное чувство. Но ведь у людей разные возможности. Есть старые, есть больные, есть просто неумехи. Они же ничего не заработают.
  
  ИГОРЬ. Верно. И есть здоровые молодые люди с хорошо подвешенными руками, не находящие себе работы. Конечно, им нужно помочь. Но это уже не проблема равенства или неравенства, а проблема бедности. Это совсем другое дело.
  
  АНТОН. Если один - богатый, другой - очень богатый, а третий - невероятно богатый, то бедности нет, а неравенство есть. Я тебя правильно понял? А не будет ли наименее богатый считаться бедным в таком обществе? И вообще - что есть бедность?
  
  ИГОРЬ. Конечно, это непростой вопрос. Американский бедный и индийский бедный бедны по-разному.
  
  АНТОН. У Григория Александровича Потемкина был Таврический дворец, но не было телевизора. У тебя есть телевизор, но нет Таврического дворца. Кто беднее?
  
  БАРБОС. А у меня есть хозяин. Пес, у которого нет хозяина, - по-настоящему бедный пес. Остальное не так важно.
  
  ИГОРЬ. Государственные службы пользуются, так сказать, техническими критериями, чтобы определить, кто именно бедный. Одни считают бедными тех, чей доход меньше двух третей среднего дохода по стране. Другие считают бедными десять процентов наименее обеспеченных. Третьи устанавливают минимальную потребительскую корзину и считают бедными тех, кому она не по карману. А некоторые ученые люди считают бедными тех, кто сам себя считает бедным. Государству нужно определить, у кого изъять часть дохода и кому передать трансферты - и денежные пособия, и так называемые реальные трансферты - услуги здравоохранения, образования и др.
  
  БАРБОС. Как говорил в одной сказке об Италии мальчик Пепе, юркий, как ящерица, "когда от многого берут немножко, это не кража, а просто дележка" .
  
  АНТОН. Все-таки когда неравенство слишком велико, это признак социального неблагополучия.
  
  ИГОРЬ. Да, и государства используют перераспределение, чтобы удерживать неравенство в приемлемых пределах. А для этого приходится его измерять. В лекции 20 мы уже говорили о показателях, используемых для этих целей. А в этой лекции мы рассмотрим еще один - индекс Аткинсона. Он непосредственно связан с функциями общественного благосостояния.
  БАРБОС. Ну вот. Теперь еще и Аткинсона. Мало нам было индексов Ласпейреса-Пааше-Конюса- Фишера - Джини-Херфиндаля- Хиршмана-Линда- Бейна-Папандреу... А еще Реального дохода и Стоимости жизни. Не начать ли их коллекционировать?
  
  РАЗДЕЛ 1. Почему необходимо перераспределение?
  
  Рассматривая проблему неравенства под различными углами зрения, можно выделить несколько аргументов в пользу его снижения и, следовательно, перераспределения доходов в обществе. Говоря о неравенстве с позиций экономики благосостояния, следует отметить возможную взаимосвязь между социальным неравенством и размером общественного благосостояния. При определенных предположениях о функции общественного благосостояния (аддитивность; убывающая предельная полезность по доходу; индивидуальные функции полезности одинаковы и ставят полезность в зависимость только от дохода индивида) она достигает своего максимума в условиях полного равенства (см. лекцию 20). Поэтому любое снижение неравенства, вызванное перераспределением дохода, приводит к росту общественного благосостояния. Такое перераспределение дохода в полной мере отвечает реализации принципа максимина, положенного в основу функции общественного благосостояния Дж. Роулза. При других допущениях (неаддитивность, различие в индивидуальных функциях полезности) повышение благосостояния может потребовать неравенства доходов.
  
  Второй аргумент в пользу перераспределения доходов в обществе носит макроэкономический характер - это существование определенной взаимосвязи между уровнем социального неравенства и темпами экономического роста. По сути, этот аргумент несколько противоречив и используется и сторонниками, и противниками процессов перераспределения. С одной стороны, чем менее интенсивный характер носят перераспределительные процессы, тем сильнее стимулирование индивидов к производительному труду, которое проявляется в возможности получения ими высоких реальных доходов. В этом смысле неравенство - это цена, которую общество вынуждено платить за эффективную экономическую систему и стабильный экономический рост.
  
  Однако слишком высокий уровень неравенства приводит, напротив, к снижению экономического роста в стране (т. е. между неравенством и темпами экономического роста существует взаимосвязь в форме выпуклой вверх параболы - с ростом неравенства происходит увеличение темпов экономического роста только до определенного уровня, начиная с которого при дальнейшем увеличении неравенства темпы экономического роста снижаются). Поэтому целесообразно регулировать неравенство путем проведения политики перераспределения и не допускать слишком высокий его уровень. Третья причина связана, пожалуй, с наиболее ярким проявлением неравенства - с проблемой бедности. Бедность существует в любой стране, независимо от достигнутого в ней уровня жизни. К бедным относят людей, которые не имеют возможности жить в соответствии с минимально необходимыми стандартами, принятыми в данной стране. Вследствие этого они лишены также возможности в полной мере использовать все права и привилегии, гарантированные гражданам этой страны. Для бедных слоев населения характерны низкие уровень и качество жизни, высокая смертность (в том числе детская); значительная часть правонарушений также совершается представителями бедного населения. Ввиду этих соображений, а также в соответствии с принципами социальной справедливости и общепринятыми нормами в демократическом государстве снижение размеров бедности является одной из целей государства, реализация которой осуществляется с помощью политики перераспределения доходов. Механизмы перераспределения доходов достаточно разнообразны, и применение того или иного механизма зависит от существующего в стране уровня неравенства, его структуры, причин, а также специфики целей и задач политики по снижению неравенства. Поэтому, прежде чем ставить задачу перераспределения доходов, нужно понять, что такое неравенство и как оно может быть оценено (измерено).
  
  РАЗДЕЛ 2. Неравенство и его измерение
  
  Одна из серьезных проблем, которые постоянно беспокоят общество в современном мире, - неравенство людей даже в самых демократических и экономически развитых странах.
  
  Понятие неравенства чрезвычайно сложное и емкое. В лекции 20 мы уже затрагивали один из аспектов этой проблемы, рассматривая неравенство доходов населения.
  
  Несомненно, однако, что понятие социального неравенства гораздо шире и не ограничивается неравенством членов общества по абсолютной и относительной величине получаемого ими дохода. Экономистов в первую очередь интересует неравномерное распределение общественного богатства или ресурсов, которыми располагают граждане страны.
  
  Говоря о социальном неравенстве, мы имеем в виду прежде всего наличие в обществе богатых и бедных людей. Однако, относя того или иного человека к категории "богатых", мы руководствуемся не только и не столько размером получаемого им дохода, сколько уровнем его богатства.
  
  Несомненно, что оба понятия - и доход, и богатство - определяют покупательную способность человека.
  
  Однако если доход показывает, насколько возросла покупательная способность за определенный период, то богатство определяет объем покупательной способности на данный фиксированный момент.
  
  То есть в терминах "запасы-потоки" богатство представляет собой запас, а доход - поток. Например, если в начале года вы положили в банк 10 тыс. р. под 20 % годовых, это значит, что ваше богатство составляло 10 тыс. в начале года, а в конце - 12 тыс. р.
  
  При этом вы получили за год доход в размере 2 тыс. р.
  
  Индивидуальное богатство может принимать три основные формы:
  1) "физическое" богатство - земля, дом или квартира, автомобиль, бытовая техника, мебель, произведения искусства и драгоценности и другие потребительские блага;
  2) финансовое богатство - акции, облигации, банковские депозиты, наличные деньги, чеки, векселя и т. п.;
  3) человеческий капитал - богатство, воплощенное в самом человеке, созданное в результате воспитания, образования и опыта (т. е. благоприобретенное), а также полученное от природы (талант, память, реакция, физическая сила и т. п.).
  
  В самом общем виде уровень социального неравенства определяется различиями в объемах и структуре индивидуального богатства, а также в способах его получения и использования. Например, для одних людей основным источником физического и финансового богатства становится накопление дохода в предшествующие периоды времени, связанное, соответствен. но с ограничением в объемах и структуре потреблении товаров и услуг. Другие получают эти формы индивидуального богатства по наследству.
  
  Или другой пример - богатые члены общества получают доступ к таким благам и услугам, например в сфере образования, потребление которых приводит к увеличению их индивидуального богатства в форме человеческого капитала.
  
  Каждый из трех видов богатства может служить для своего владельца источником определенного дохода. "Физическое" богатство приносит нам доход в натуральной форме - например, мы смотрим телепередачи, слушаем музыку, стираем белье или моем посуду с помощью бытовой техники. Вместе с тем оно может быть и источником денежных поступлений - если мы решим сдавать земельный участок или квартиру в аренду или использовать автомобиль для перевозки пассажиров. Финансовое богатство тоже дает денежный доход - проценты или дивиденды. Но главный источник дохода для большинства людей то богатство, которым обладает каждый, - это человеческий капитал.
  
  Доход, приносимый человеческим капиталом, выступает в различных формах. Когда человек трудится, он получает зарплату и, возможно, другие - неденежные - выгоды, такие как удовлетворение от интересной творческой работы, общения с коллегами и т. п. В часы, свободные от работы по найму, он наслаждается досугом или трудится в своем хозяйстве, например, выращивая розы в саду или огурцы в огороде.
  
  Для количественной оценки неравенства можно использовать различные статистические данные, характеризующие перечисленные выше формы индивидуального богатства.
  
  Наиболее подходящим источником информации являлись бы ряды распределения населения (или домохозяйств) по уровню богатства. Однако его статистическую оценку получить достаточно сложно. Практически единственным источником информации, по которому можно получить соответствующие ряды распределения, являются данные специально организованных выборочных обследований населения и домохозяйств: в сущности, в процессе этих обследований респонденты должны некоторым образом оценить все свои активы и долговые обязательства. Их разница (чистые активы) и будет составлять богатство рассматриваемой единицы (домохозяйства). Очевидно, что такие обследования проводятся достаточно редко, поэтому большинство исследователей для оценки неравенства использует гораздо более доступный источник информации - ряды распределения населения по уровню среднедушевого совокупного денежного дохода.
  
  Совокупный доход каждого человека складывается из многих, самых разнообразных компонент, причем представить в денежной форме можно далеко не каждую из них. В общем виде совокупный доход определяется как сумма:
  
  YF = YM + YN,
  
  где YF - совокупный доход индивида; YM - денежный доход, получаемый из всех возможных источников (зарплата, проценты и дивиденды, предпринимательский доход, доходы от аренды и др.); YN - доход, получаемый в неденежной форме (удовлетворение от работы, использование физического капитала и наслаждение досугом).
  
  При заданных ценах совокупный доход есть не что иное, как мера возможностей каждого человека в потреблении им различных благ (как товаров и услуг, так и свободного времени). Говоря привычным экономисту языком, это не что иное, как "обобщенное" бюджетное ограничение, с помощью которого вполне естественно измерять неравенство в распределении ресурсов между разными людьми: ведь если бы предпочтения у всех были идентичными, фактическое потребление различалось бы только за счет неодинаковых бюджетных ограничений.
  
  Подобный теоретический подход нашел свое выражение в известном определении Саймонса[1]: "Индивидуальный доход можно определить как алгебраическую сумму (1) реализованного потребления (в его рыночной оценке) и (2) изменения в объеме располагаемого богатства на начало и на конец периода". Доход, таким образом, может расти, даже если фактическое потребление снижается - это выбор самого индивида. Доход растет, если растет потенциальная возможность потребления.
  
  Определение Саймонса, по мнению экономистов важно потому, что оно включает многие виды дохода, которые, как правило, не учитываются традиционной статистикой, например следующие.
  1. Неденежные выгоды, получаемые от работы. Иногда их можно выразить в рыночных ценах (например, путевка в дом отдыха, оплаченная предприятием). В некоторых случаях, однако, денежную оценку неденежных выгод получить достаточно сложно. Примером может служить командировка, которую трудно однозначно определить как "чистую" работу, замаскированный досуг или смесь одного и другого. Точно так же невозможно дать рыночную оценку дружелюбной обстановке на рабочем месте, отношениям с коллегами, удовлетворению от интересной работы.
  2. Собственная продукция. Товары и услуги, произведенные в свободное от работы время для себя, имеют рыночную цену. Например, мытье окон или уход за детьми, стирку или ремонт квартиры можно оплатить, а можно все это сделать самим. В любом случае эти услуги или товары - реализованное потребление и, значит, включаются в совокупный
  доход.
  
  3. Вмененная рента. Стоимостная оценка "услуг", получаемых человеком за счет
  принадлежащих ему товаров длительного пользования. В первую очередь это проживание
  в собственном доме (квартире) - в противном случае пришлось бы вносить ежемесячную
  арендную плату. Точно так же и другие предметы длительного пользования (автомобиль,
  холодильник, мебель) можно купить и использовать "бесплатно", а можно взять напрокат.
  
  Таким образом, эти "услуги" могут быть оценены в рыночных (альтернативных) ценах.
  
  4. Приобретение или потеря части богатства, в соответствии с определением Саймонса,
  также должны включаться в совокупный доход (со знаком плюс или минус
  соответственно).
  
  Однако ясно, что определение Саймонса, с теоретической точки зрения весьма разумное, на практике оказывается неприменимым. Поскольку мы не можем оценить в денежном выражении удовлетворение от работы и досуга, а также многие другие неденежные выгоды, приходится фокусировать внимание на денежных доходах и именно по этому показателю давать оценку неравенства людей в той или иной стране (регионе, городе).
  
  Вместе с тем экономистам полезно помнить, что "удобные" для расчетов показатели дифференциации денежных доходов дают лишь весьма приблизительное представление о неравенстве в распределении совокупного индивидуального дохода и тем более общественного богатства. Определенные проблемы возникают у исследователей и при оценке самих денежных доходов. Первый вопрос: как определить единицу совокупности и единицу наблюдения? С одной стороны, мы хотим оценить неравенство в доходах отдельных людей. С другой стороны, люди живут в семьях, общий (суммарный) доход которых используется всеми их членами. В экономической статистике в качестве изучаемого признака обычно используют среднедушевой денежный доход семьи. Однако в этом случае остается открытым вопрос: как на самом деле распределяется доход внутри семьи, действительно ли все ее члены получают поровну, или существует "внутрисемейное" неравенство, которое, таким образом, не улавливается статистикой?
  
  Другой вопрос: какой период выбрать для оценки доходов? Проблема возникает в связи с тем, что доходы, как правило, поступают неравномерно. Многие виды работ в экономике носят сезонный характер и соответственно характеризуются сезонными заработками.
  
  Доходы от капитала также обычно поступают неравномерно. Для российской экономики сегодня характерны изменения в дифференциации доходов в связи с невыплатой заработной платы: одни и те же семьи перемещаются из средне- или высокодоходных групп в низкодоходные, и обратно. Наиболее подходящий для этих целей показатель -среднегодовой доход.
  
  Третья проблема - различия в уровне цен между регионами, особенно характерные для стран с большой территорией и недостаточно развитыми рыночными отношениями.
  
  Например, в сегодняшней России специалисты оценивают межрегиональный разброс стоимости жизни в 4-5 раз. Это значит, нельзя считать равными доходы, скажем, в 1000 р. в месяц, полученные жителями Владивостока и Липецка. В целом экономическое неравенство определяется двумя составляющими: неравенством между средними характеристиками доходов населения отдельных регионов и дифференциацией населения внутри каждого из регионов. Межрегиональное неравенство необходимо, таким образом, оценивать с учетом региональных различий в уровнях цен - результаты в этом случае оказываются весьма отличными от показателей дифференциации номинальных денежных доходов.
  
  Наконец, четвертая проблема - это качество статических данных, получаемых в ходе бюджетных следовании семей и домохозяйств. Семьи, высказавшие добровольное согласие предоставить в распоряжение органов государственной статистики информацию своих доходах и расходах и их структуре, - это, как правило, низко- и среднедоходные семьи. Наименее обеспеченные семьи, состоящие из пенсионеров, беженцев, вынужденных переселенцев, а также военнослужащие срочной службы и ряд других категорий беднейшего населения оказываются вне пределов бюджетной выборки, равно как и наиболее высокодоходные слои населения. В результате семейное обследование бюджетов характеризует уровень и дифференциацию официально получаемых номинальных доходов 95-00 млн чел., или 65-68 % населения России.[2]
  
  В этой вязи органы государственной статистики проводят расчеты, или дооценку, ряда распределения населения о доходу с целью распространить его на все население максимально возможно учесть численность наименее и наиболее обеспеченных слоев населения. Начиная с 1993 г. в России проводится дооценка и еще одного важнейшего показателя, который применяется при расчете показателей дифференциации, -среднедушевого дохода. В настоящее время эта дооценка вставляет около 20 % от величины среднедушевого (дохода, определяемой по данным, полученным из различных источников. Ее расчет основан на использовали величины розничного товарооборота (который в ;вою очередь досчитывается на объем торговли неорганизованного рынка), информации о прочих расходах населения (например, в 1997 г. в личной собственности граждан России находилось 17.5 млн легковых автомобилей, в том же году было продано 4.5 млн зарубежных туристических путевок) и приросте наличных денег и сбережений населения.
  
  Измерение неравенства по рядам распределения населения по доходу можно производить с использованием порядковых статистик и их соотношений, а также других показателей, характеризующих дифференциацию доходов населения (подробно эти характеристики рассматривались нами в лекции 20). Однако применение их связано с определенными ограничениями.
  
  Во-первых, практически ни одна из этих характеристик, как таковая, не дает представления о размерах (и тем более о динамике) неравенства. Для того чтобы оценить неравенство с помощью какого-либо показателя, необходима определенная база сравнения или, как минимум, еще одно значение этого показателя. В качестве такой базы можно использовать значение соответствующего показателя в некоторые моменты времени в прошлом, в другой стране, регионе и т. п. Некоторые показатели размеров неравенства (например, коэффициент Джини) основаны на сравнении фактического значения показателя с его значениями, отвечающими ситуациям полного социального равенства и полного социального неравенства. В этом подходе есть определенный недостаток, поскольку обе ситуации являются гипотетическими, и в реальной действительности определенный уровень неравенства в обществе необходим.
  
  Во-вторых, сравнение показателей неравенства должно проводиться при прочих равных условиях, в которых находятся единицы наблюдения. Если, например, при исследовании динамики неравенства в стране или регионе используются стоимостные показатели, то при их сравнении следует учитывать инфляцию; аналогичным образом при сравнительном изучении неравенства в различных странах или регионах следует учитывать различную стоимость жизни и покупательную способность валюты. Одним из показателей, связывающих социальное неравенство и общественное благосостояние, является индекс Аткинсона, о котором пойдет речь в конце раздела.
  
  Однако даже если представить себе, что дифференциация денежных доходов оценена строго, нельзя считать этот показатель адекватным отражением неравенства в обществе.
  
  На самом деле, два индивида с разным уровнем дохода могут оказаться "равными", и наоборот, два человека с одинаковым доходом - "неравными", Причин тому несколько.
  
  Во-первых, как уже было сказано выше, кроме денежного дохода, люди получают доходы в неденежной форме (удовлетворение от работы, отдых и т. д.). Их вкусы (предпочтения) могут быть различны. Если неравенство говорить о равенстве в терминах полезности, то человек с низким доходом может получать большее удовлетворение от продолжительного досуга, так как работает он немного, а отдых для него важнее материальных благ.
  
  Наоборот, тот, кто больше ценит деньги (т. е. товары и услуги, которые можно, таким образом, купить), добровольно сокращает свой досуг, так как ценит его ниже. При этом оба могут достичь более высокого уровня полезности: один - сокращая доход, другой -увеличивая его.
  
  Во-вторых, разница в доходах может быть вызвана возрастными различиями. Если опытный сорокалетний работник получает вдвое больше, чем неквалифицированный молодой человек 20 лет, здесь нет никакого неравенства. Старший получал вдвое меньше 20 лет назад, когда только начинал трудовую карьеру, а молодой, приобретя опыт и квалификацию, тоже в перспективе удвоит свой заработок. В данном случае мы имеем дело с различием в доходах, вызванным эффектом жизненного цикла, или естественным неравенством. Ряд исследований посвящен проблеме выделения естественного неравенства, присущего любому обществу и связанного с неоднородностью по возрасту его членов, из количественных мер общего неравенства. Например, М. Паглин показал, что после вычленения эффекта естественного неравенства коэффициент Джини по домохозяйствам США снизился в 1972 г. на 38 % [3].
  
  В-третьих, если в оценке благосостояния исходить из полезности, то для одной и той же семьи снижение среднедушевого дохода может сопровождаться ростом полезности.
  
  Например, рождение желанного ребенка сокращает среднедушевой доход семьи, но одновременно увеличивает полезность, так что семья может в итоге сохранить прежний жизненный стандарт.
  
  Кроме того, одинаковый денежный доход не гарантирует равенства даже при идентичных предпочтениях. Дело в том, что для стран с недостаточно развитыми рыночными отношениями характерно неравенство в доступе к определенным благам. Если два человека имеют одинаковый денежный доход, но один из них живет в городской квартире со всеми удобствами и телефоном, а другой - в деревенском доме с колодцем во дворе, то вряд ли здесь можно говорить о равенстве. Равенство номинальных доходов в этом случае сопровождается, как пишут А. Аткинсон и Дж. Миклерайт, "разницей в жизненных стандартах". [4]
  
  И наконец, при одинаковом денежном доходе две семьи могут получать разные объемы трансфертов в натуральном выражении (это, например, здравоохранение, образование и т. п.), что может быть связано с принадлежностью семьи или ее отдельных членов к определенной социально-демографической группе. В итоге при равных денежных доходах налицо неравенство потенциальных возможностей в потреблении (согласно определению Саймонса).
  
  Вот почему можно утверждать, что показатели дифференциации среднедушевых денежных доходов семей в целом не могут служить адекватными индикаторами неравенства в обществе. Вместе с тем они широко используются в статистике многих стран мира, а также и международными организациями в расчете обобщающих показателей достигнутого страной уровня экономического и(или) социального развития при проведении межстрановых сравнений.
  
  Обратимся вновь к утверждению о том, что определенный уровень социального неравенства присущ любому обществу. Однако даже при равном его уровне в одной стране неравенство может стать социальной проблемой, а в другой - нет. Социальной проблемой неравенство становится, если абсолютные и относительные размеры низкодоходных групп населения велики, т. е. если в обществе появляется достаточно большой слой бедных людей.
  
  Различные Точного определения бедности и единых критериев определения отнесения индивида к категории бедного населения не бедности существует. В литературе по проблемам бедности принято различать понятия абсолютной и относительной бедности.
  
  Для определения абсолютной бедности рассчитывают минимальный доход, который требуется для удовлетворения основных потребностей, необходимых для физического выживания индивида. Все индивиды с доходом ниже этого минимального доходаштаются бедными. Абсолютная бедность не зависит г конкретной страны или общества, поскольку при ее определении предполагается, что минимальные потребности всех индивидов одинаковы.
  
  В относительном смысле бедными можно считать тех людей, которые не могут позволить себе приобретение и потребление благ и услуг, принятых в данном обществе за минимально необходимый жизненный стандарт. Очевидно, что для стран с разным уровнем жизни этот стандарт будет разным, и при одном и том же абсолютном размере дохода человек может быть отнесен к категории бедных в какой-либо развитой стране, например в Швеции, и попасть в категорию богатых в стране с низким уровнем жизни, например в Чаде.
  
  В России в качестве официального масштаба бедности используется показатель численности населения с доходами ниже прожиточного минимума (для населения в целом и дифференцирование для отдельных социальных групп). Под прожиточным минимумом понимается граница дохода, обеспечивающего потребление на минимально допустимом уровне. Прожиточный минимум учитывает расходы на питание (с учетом необходимой калорийности и питательной ценности), расходы на необходимые непродовольственные товары и услуги, налоги и другие обязательные платежи, которые должны осуществлять семьи с низким уровнем дохода. В основу его расчета на практике положена стоимость набора из 25 основных продуктов питания, которая определяется ежемесячно (а в периоды высокой инфляции - еженедельно).
  
  Получить более детальную характеристику размеров бедности, выявить ее причины и структуру можно с помощью показателей, характеризующих, насколько далеки доходы бедного населения от черты бедности или насколько велика доля крайне бедного населения в общей численности бедных слоев населения. Приведем некоторые показатели, которые используются в этих целях в российской статистике:
  - дефицит дохода - это отношение общей суммы доходов населения, недостающих до величины прожиточного минимума, к общей сумме денежных доходов населения, выражаемое в процентах;
  - крайняя бедность - численность семей, среднедушевой доход в которых составляет на момент обследования не более половины прожиточного минимума;
  - постоянная бедность - численность семей, размер среднедушевого дохода в которых был ниже прожиточного минимума в течение года, предшествующего моменту обследования.
  
  Психологические аспекты понятия бедности тесно связаны с субъективными оценками со стороны домохозяйств принадлежности к бедным семьям, с лишениями (например, нехватка денег на покупку определенных продуктов питания, услуг, товаров длительного пользования, отсутствие качественного жилья и т. д.). Эти критерии, как правило, непосредственно связаны с богатством домохозяйств и позволяют оценивать уровень бедности через показатель богатства, а не дохода (о недостатках последнего для измерения неравенства мы уже упоминали выше). Кроме того, в них учитываются нематериальные факторы, характеризующие принадлежность домохозяйства к определенному социальному классу. Специальный измеритель неравенства, связанный с функцией общественного благосостояния, был предложен в 1970г. британским экономистом А. Аткинсоном и в современной экономической литературе получил название индекса Аткинсона. Построение индекса Аткинсона основано на следующих допущениях.
  
  1. Полезность дохода каждого из п членов общества описывается функцией:
  
  где Yi, ui - доход ггого индивида и его полезность; e - константа, e > 0. При e = 1 полезность описывается функцией:
  
  U(Yi) = lnYi . (2)
  
  Описанные здесь функции характеризуются убывающей предельной полезностью[5]; эластичность предельной полезности по доходу постоянна и равна -е.
  
  2. Функция общественного благосостояния представляет собой сумму индивидуальных полезностей:
  
  щ I.] 1 е
  
  (3)
  
  
  Эквивалентный уровень дохода Ye., определяется как такой 1 доход, который при равномерном распределении позволил бы обществу достичь того же уровня благосостояния, что и при существующем распределении доходов:
  
  W(U(Ye), ... , U(Ye)) = W(U(Y1, ... , U(Yn)).
  
  В соответствии с определением Ye и с учетом выражений (1), (2) для:
  
  
  
  
  
  
  
  
  Отсюда:
  
  (4)
  
  
  
  Индекс Аткинсона определяется следующим образом:
  
  I".I-4.
  Y
  
  где Y - средняя арифметическая величина дохода:
  
  У,1?У"
  " i-t
  
  (5)
  
  Рассмотрим некоторые основные свойства индекса Аткинсона. Равенство (4) показывает, что эквивалентный доход со статистической точки зрения представляет собой степенную среднюю степени 1 - е (при е =1 - среднюю геометрическую). При е = 0 степенная средняя совпадает со средней арифметической. Общее свойство степенных средних (при условии, что индивидуальные значения усредняемой величины неодинаковы) состоит в том, что чем меньше показатель степени, тем меньше и среднее. Но если индивидуальные значения одинаковы, то любое среднее значение совпадает с индивидуальным, и, следовательно, все средние равны друг другу. Таким образом, если бы все члены общества получали равные доходы, то выполнялось бы равенство Ye = Y, но вследствие индивидуальных различий эквивалентный доход меньше среднего арифметического.
  
  Эквивалентный доход характеризует минимальный уровень среднего дохода (а следовательно, и суммарного дохода всех членов общества), который позволил бы достичь того же уровня благосостояния, который достигается при существующем среднем доходе и при существующем неравенстве. Разрыв между Y и Ye , тем больше, во-первых, чем больше дифференциация доходов, а во-вторых, чем больше параметр е, играющий роль меры неприятия обществом неравенства доходов. При стремлении е к бесконечности эквивалентный доход стремится к минимальному из существующих в данном обществе, что может быть охарактеризовано как абсолютное неприятие неравенства. Индекс Аткинсона есть, таким образом, относительное (в долях совокупного дохода) выражение той цены, которую общество платит за существующий уровень социального неравенства.
  
  Поясним сказанное на примерах. Пусть общество состоит из трех членов с доходами 1, 10 и 100 ед.; средний арифметический доход составляет Y = (1 + 10 + 100)/3 = 37. При е = 0.5 имеем:
  
  
  
  
  и индекс Аткинсона IA = 1 - 22.29 / 37 = 0.398.
  
  При е = 1 получаем Ye = (1-10-100)1/3 = 10; IA = 1 - 10/37 = 0.729. При e = 2:
  
  
  
  
  Если е - да, то Ye - 1; предельное значение индекса Аткинсона равно 0.972.
  
  Различия в доходах в приведенных примерах были весьма значительны.
  
  Если мы рассмотрим пример с меньшей дифференциацией, положив индивидуальные доходы равными 26, 35 и 51 (с тем же средним арифметическим, равным 37), то получим следующие результаты:
  е = 0.5, Ye = 36.35, IA = 0.0177,
  е = 1, Ye = 35.70, IA = 0.0351,
  е = 2, Ye = 34.47, IA = 0.0684.
  Предельные значения при е - да равны Ye = 26, IA = 0.297. Преимуществом индекса Аткинсона по сравнению с другими методами измерения неравенства считается тот факт, что проблема выбора функции общественного благосостояния сводится в этом индексе к тому, чтобы задать значение параметра е. Однако в этом же состоит и недостаток индекса Аткинсона, ибо однозначного (и тем более формализованного) решения этой проблемы найти нельзя. Поэтому при расчете индекса Аткинсона в распоряжении исследователей оказываются лишь некоторые соображения общеэкономического характера относительно параметра е и его интерпретации. В табл. 1 представлены данные о распределении населения РФ по уровню среднедушевого денежного дохода в 1994 и 1995 гг. По данным этих рядов распределения средний доход составил 194.98 тыс. р. в 1994 г. и 489.685 тыс. р. в 1995 г. В табл. 2 приводятся значения индекса Аткинсона, рассчитанные по этим рядам для различных значений параметра е, за 1994 и 1995 гг. Для каждого из приведенных значений е индекс Аткинсона выше в 1994 г. Это значит, что плата за существующее в обществе неравенство была в 1994 г. выше, чем в 1995 г., в первую очередь ввиду большего неравенства доходов населения (что подтверждается и значениями коэффициента Джини за эти годы).
  
  Например, при е = 1.5 выгода, которую можно было бы получить от роста общественного благосостояния при равномерном распределении доходов, эквивалентна росту доходов на 0.355, или 35.5%, в 1994 г. и 0.281, или 28.1%, в 1995 г. Конечно, данные выводы верны при заданной функции общественного благосостояния (3).
  700.1-800.0 0.7 700.1-800.0 5.5 1
  800.1-900.0 1
  0.4 800.1-900.0 4.0 900.1-1000.0 0.3 900.1-1000.0 3.0 Свыше 1000.0 0.2 Свыше 1000.0 10.5 Итого 100.0 100.0
  Источник: Российский статистический ежегодник. 1996. М., 1996. С. 117.
  
  Таблица 2. Индекс Аткинсона для рядов распределения населения РФ по средведушевому
  денежному доходу
  
  1994 г. 1995 г. Средний доход,тыс. руб. 194.98 489.675 Индекс Аткинсона е= 0.0 0.000 0.000 0.5 0.126 0.112 1.0 0.245 0.202 1.5 0.355 0.281 2.0 0.454 0.357 3.0 0.601 0.486 5.0 0.732 0.652 Коэффициент Джини 0.409 0.381
  [ ] Simons H. Personal income taxation. Chicago, 1938.
  [2] Волкова Г., Мигранова Л., Римашевская Н. Вопросы методики оценки дифференциации доходов населения // Вопр. статистики. 1997. Љ 2. С. 31.
  [3] Pagltn M. The measurement and trend of inequality : a basic revision // Amer. Econ. Rev.
  1975. Vol. 66, N 4. P. 603.
  [4]AtklnsonA. В., Micklewright J. Economic transformation in Eastern Europe and the distribution of income. Cambridge, 1992. P. 145.
  
  РАЗДЕЛ 3. Социальные трансферты в России и в других странах
  
  Совокупность методов воздействия государства на распределение доходов принято называть перераспределительной политикой. Эти методы весьма многообразны и изменяются в широком диапазоне в зависимости от политических, культурных, исторических и прочих особенностей каждого конкретного государства. В данном разделе предлагается сравнительный анализ перераспределительной политики в России и в странах с развитой рыночной экономикой, в первую очередь в США и Германии. Выбор последних двух стран объясняется желанием обеспечить полноту сравнения, так как они представляют собой две хорошо идентифицируемые модели социальной политики -"американскую" и "европейскую".
  
  Социальные трансферты - это определенные способы реализации перераспределительной политики. Внутренняя структура социальных трансфертов различается в зависимости от особенностей той или иной модели социальной политики и включает три укрупненных элемента:
  1) социальное страхование,
  2) общественная помощь,
  
  3) детские пособия. Основное различие между моделями социальной политики
  заключается в трактовке детских пособий как самостоятельного элемента социальных
  трансфертов ("европейская" модель) либо как составной части общественной помощи
  ("американская" модель). В первом случае детские пособия предоставляются всем семьям,
  имеющим детей, а во втором - только тем, чьи доходы падают ниже определенного уровня
  (что выявляется с помощью специального теста). В системе общественной помощи в
  России проверка уровня доходов потенциальных реципиентов не осуществляется.
  Исключение составляет лишь введенная в 1997 г. в соответствии с постановлением
  Правительства РФ "Об упорядочении системы оплаты жилья и коммунальных услуг"
  программа жилищных компенсаций. Поэтому для нашей страны выделение детских
  пособий из блока общественной помощи может быть пересмотрено в случае введения для
  них проверки уровня доходов семей-реципиентов. Колебания в объемах социальных
  трансфертов в России из года в год весьма велики. При этом по общему их уровню в
  процентах к ВВП наша страна находится в середине между группой стран, объединяемых
  "европейской" философией социального обеспечения, и группой стран, которые более
  склонны к "американской" (индивидуалистической) философии. Для первой из названных
  групп (Франция, Германия, Швеция, Италия) социальные трансферты составляют в
  среднем 20.6 % ВВП, тогда как для второй (США, Канада, Япония) - в среднем 11.7%
  ВВП.[6] Промежуточное положение России по доле социальных трансфертов в ВВП
  между странами "европейской" и "американской" моделей социальной политики хорошо
  видно на рис. 1.
  Рассчитано по: Аналитическая записка Министерства финансов РФ "Об исполнении федерального бюджета в 1995 году"; Проект федерального закона "Об исполнении федерального бюджета за 1994 год"; Справка Министерства финансов РФ "О расходах консолидированного бюджета на 1994 год"; Дмитриев М. Политика социальных расходов в современной России// Вопр. экономики. 1996. Љ 10. С. 50-51. Социальная сфера России : Статистический сб. М., 1996. С. 9; Confronting poverty... P. 81.
  
  Обратившись к сравнительному анализу структуры социальных трансфертов, легко увидеть такую характерную для России особенность, как полное отсутствие денежной составляющей в блоке общественной помощи. Кроме того, сравнительно невелика доля социального страхования. Она составляет менее 50 % в общем объеме социальных трансфертов, тогда как в США - более двух третей, а в Германии - более 80 % .[7] Эта структура наглядно представлена на рис. 2.
  
  
  Рис. 2. Структура социальных трансфертов в США (1990г.), Германии (1990 г.) и России (1994 г.). 1 - детские пособия; 2 - общественная помощь в натуральной форме; 3 -общественная помощь в денежной форме; 4 - социальное страхование.
  
  Социальное страхование
  
  Государственное социальное страхование предназначено для замещения доходов индивидов, утраченных в результате некоторого события, такого как безработица, заболевание или потеря трудоспособности в старости. Этот перечень функций характерен для большинства стране рыночной экономикой и иногда дополняется другими видами социального страхования. Нередко сюда относят и страхование от несчастного случая на производстве, но оно носит в большей степени отраслевой характер (из-за отраслевой природы риска), чем общегосударственный. В России страхование от риска утраты заработка в связи с кратковременной нетрудоспособностью, вызванной заболеванием, входит в социальное страхование. [8] В США данный вид риска вообще не покрывается через систему государственного страхования, а лишь на основе двусторонней договоренности между работодателем и наемным работником. В Германии государство также не страхует граждан от кратковременной нетрудоспособности, хотя если
  Ш' О*
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  При оценке результатов сравнения следует иметь в виду особенности систем медицинского страхования в рассматриваемых странах. В России государственное медицинское страхование является всеобщим и обязательным, тогда как в Германии ими охвачено примерно 90 % населения, а в США право на получение выплат по программе "Медикэр" имеют лишь граждане старше 65 лет.
  
  Кроме того, для целей сравнительного анализа вполне допустимо рассматривать расходы российских фондов обязательного медицинского и социального страхования как две составные части одного функционального целого - страхования по болезни.
  
  Чтобы обеспечить полноту сравнения, необходимо рассмотреть и источники финансирования программ социального страхования.
  
  Во всех трех странах установлены специальные, так называемые маркированные налоги, базой для которых служит начисленная заработная плата.
  
  При этом маркированные налоги в России имеют две характерные особенности.
  
  1. Пропорциональность. Государственное социальное страхование в большинстве стран мира ориентируется на средний и низший общественные классы. Считается, что не следует создавать искусственных препятствий гражданам с высокими доходами для пользования услугами частных страховых компаний. Поэтому маркированные налоги не взимаются с заработков, превышающих установленную величину. В результате маркированные налоги становятся регрессивными. В России не практикуется установление верхнего предела налогооблагаемого заработка. В результате создаются стимулы к сокрытию доходов и искусственно ограничивается спрос на страховые полисы, предоставляемые частными компаниями. Однако есть и положительная сторона: маркированный налог становится пропорциональным, а не регрессивным, что, как известно, лучше отвечает целям перераспределения.
  
  2. Уплата налога работодателем. Как правило, в мировой практике применяется принцип равной ответственности работника и работодателя за уплату маркированных налогов.
  
  Однако этот факт носит чисто символический характер. Учитывая возможности перемещения налогового бремени, становится ясно, что формальное установление процентных долей уплаты налога не влияет на то, кто уплачивает налог фактически. В зависимости от соотношения спроса и предложения на рабочую силу налог может быть полностью перемещен как на работодателя, так и на работника. В России маркированные налоги полностью уплачиваются работодателем. Исключение составляет налог в Пенсионный фонд, причем из суммарной ставки, равной 29 %, лишь 1 % уплачивается работником (табл. 3).
  
  Таблица 3. Ставки маркированных налогов в России (%)
  
  Год
  1993 1994 1995 1996 1997 Пенсионный фонд* 29 29 29 29 29 1
  Фонд социального страхования 5.4 5.4 5.4 5.4 5.4 Фонд обязательного медицинского страхования 3.6
  3.6 3.6 3.6 3.6 Фонд занятости населения 2 1 1
  2 2 1.5 1.5
  *28 % уплачивается работодателем, 1 % - работником.
  
  В Германии величина максимального месячного налогооблагаемого заработка одинакова для систем пенсионного страхования и страхования по безработице. Для всех трех видов социального страхования используется принцип равной ответственности за уплату налога (табл. 4).
  марок
  Ставка налога, % 17.0 18.0 18.7 17.7 19.2 18.6 Страхование по
  безработице Ставка налога, % 1.3 3.0 4.3 6.3 6.5 6.5 Медицинское страхование Максимальный заработок, марок 1200 3150 4725 5100 5700 5850
  Ставка налога, % 8.2 11.4 12.6 12.8 13.2 13.2
  *Источник: http:/www.bma.de (web-site Министерство труда и социальных дел Германии).
  
  В США величина максимального месячного налогооблагаемого заработка одинакова для систем пенсионного страхования и "Медикэра". Для страхования по безработице она же учитывается в двойном размере. При этом в последней страховой программе (в отличие от первых двух) маркированный налог полностью уплачивается работодателем (табл. 5).
  
  Таблица 5. Ставки маркированного налога, уплачиваемого в пенсионную систему, и максимальный месячный налогооблагаемый заработок в США*
  
  Год
  1970 1980 1990 1992 1994 1995 Максимальный заработок, дол. 650 2475 4275 4625 5050 5100 Ставка налога, % 8.40 10.16 12.40 12.40 12.40 12.40
  *Источник: Statistical Abstract of the United States, 1997. P. 337.
  
  Ставка налога, уплачиваемого на медицинское страхование пожилых людей ("Медикэр"), все эти годы оставалась на уровне 2.9%. Для системы страхования по безработице в США не существует единой ставки. Она состоит из двух частей: федеральной и части штата. Федеральная ставка составляет 0.5 %, а для штатов существует рекомендательная, равная 2.7 % . Диапазон фактических ставок налога в разных штатах от 0.3 до 3.7 %. Средняя суммарная ставка налога (федеральная доля плюс доля штата) составила 2.9 % в 1995 г.[10]
  
  Общественная помощь
  
  Помощь бедным не связана с необходимостью корректировки провалов рынка и повышения экономической эффективности. В ее основе лежат исключительно соображения этики и морали. Большинство людей считает несправедливым такое распределение доходов, при котором "богатые имеют возможность кормить своих домашних животных лучше, чем бедные - своих детей". [11] Их воля, реализуемая через политический механизм, воплощается в создании программ материальной поддержки беднейших слоев населения.
  
  В России программы общественной помощи имеют следующие особенности.
  
  1. Доминирование натуральных трансфертов. В системе общественной помощи
  отсутствуют денежные трансферты. Натуральные трансферты имеют как отрицательные,
  так и положительные стороны. Главный недостаток заключается в потере эффективности
  из-за того, что оценка натуральных трансфертов получателем ниже, чем их фактическая
  денежная стоимость. Потребителю как бы навязывается определенное благо, он лишается
  свободы выбора между различными благами, которую он имеет при денежном
  трансферте.
  
  Положительной стороной натуральной формы оказания помощи обычно считается связанное с ней ослабление остроты проблемы маскировки. Действительно, богатые и среднеобеспеченные граждане вряд ли будут искажать информацию о своем благосостоянии только для того, чтобы получить натуральную помощь, хотя если трансферт будет денежным, то это более вероятно. Однако последнее, например, не всегда относится к трансфертам в форме бюджетной поддержки расходов на жилищно-коммунальное хозяйство, которые, как видно из табл. 6, играют ведущую роль в системе общественной помощи в России.
  
  2. Категориальность. Многие страны используют признак принадлежности граждан к той
  или иной категории в системе социальных трансфертов. Однако он является лишь
  вспомогательным инструментом при решении вопроса о целесообразности оказания
  помощи. Основным инструментом всегда служит проверка реальной нуждаемости
  потенциального реципиента.
  
  Таблица 6. Расходы на программы общественной помощи в России (% от ВВП)*
  
  1994 г 1995 г. Жилищно-коммунальное хозяйство 4.75 3.66 Общественный транспорт 0.57 0.75 Здравоохранение 2.60 2.02 Всего 7.92 6.43
  Рассчитано по: Дмитриев М. Политика социальных расходов в современной России // Вопр. ни. 1996. Љ 10. С. 50-51; Социальная сфера России : Статистический сб. М., 1996. С. 9.
  
  Страны с развитой рыночной экономикой в отличие от России строго придерживаются принципа проверки уровня доходов при предоставлении гражданам общественной помощи. В Германии доминируют ;ные трансферты и для программы социальной помощи используется принцип индивидуального подхода к каждому потенциальному реципиенту (табл. 7). В США преобладают натуральные трансферты, а правила предоставления помощи более детально проработаны и базируются на строго формализованных критериях (табл. 8).
  
  Таблица 7. Ассигнования на программы помощи бедным в Германии (млрд марок)
  
  Год
  1980 1985 1990 1992 1
  Денежные трансферты Обеспечение средств к существованию 3.67 7.12 11.83 13.86 Помощь в особых жизненных обстоятельствах (старость, инвалидность, болезнь) 8.93 12.80 18.81 26.88 Образовательные субсидии 0.80 1 1 1 1 Поддержка безработных | 1.90 | 9.13 | 7.59 | 9.11 Всего 14.50* 29.05* 39.03 49.85* Натуральные трансферты Жилищные субсидии 10.40 12.00 Итого 29.90* 29.05** 51.03 49.85** В % к ВВП 1.69* 1.59** 2.10 1.62** *Без учета образовательных субсидий.
  **Без учета образовательных и жилищных субсидий.
  Источник : http:/www.bma.de (web-site Министерства труда и социальных дел в Германии). Таблица 8. Ассигнования на программы помощи бедным в США, 1990 г. (млрд дол.)*
  
  Год 1980 1985 1990 1992 Денежные трансферты Помощь семьям с детьми-иждивенцами 21.8 20.6 21.2 22.9 Дополнительный гарантированный доход 13.17 14.4 16.2 22.8 Льгота по подоходному налогу 3.2 2.6 6.9 9.9 Прочие денежные трансферты 9.1 8.5 8.0 Всего 47.9 46.6 52.8 63.6 Натуральные трансферты "Медикэйд" 41.8 50.3 72.5 96.9 Другая медицинская помощь 11.1 11.8 Продуктовые талоны 15.4 16.5 17.1 23.7 Другая продовольственная помощь 7.1 6.6 7.4 8.3 Жилищные субсидии 11.5 16.4 14.5 14.1 Занятость и профподготовка 31.6 21.6 21.3 21.2 Дополнительное образование 1.6 1.9 2.6 Всего 117.4 120.6 145.8 178.6 Итого 165.3
  167.2 198.6 242.2 В % к ВНП 3.83 3.44 3.63 4.44
  *Источник: Confronting poverty... P. 57.
  
  При изучении источников финансирования программ общественной помощи нельзя оставить без внимания вопрос бюджетного федерализма. В какой-то мере степень перераспределения дохода должна быть решением регионального или национального уровня.
  
  Экономическая теория общественного сектора указывает на то, что программы общественной помощи являются общенациональной, а не региональной проблемой. В условиях относительно свободной миграции внутри страны региональные программы общественной помощи могут иметь негативные последствия. Любой регион, который решает обеспечить сравнительно более высокий уровень жизни для бедных, рискует столкнуться с притоком бедных из других регионов. В результате каждый регион имеет стимулы сделать себя непривлекательным для бедных, чтобы те перемещались в другие регионы. [12]
  
  На практике в России 95.4 % расходов на общественную помощь осуществляется из бюджетов субъектов федерации (1994).[13] Только здравоохранение в незначительной мере финансируется из федерального бюджета, а жилищно-коммунальные и транспортные субсидии - полностью из региональных. Однако в отличие от США мобильность населения в современной России (если не считать вынужденных переселенцев) крайне низка.
  
  В Германии такая же величина составляет 12.3 %, т. е. доля федерального бюджета 87.7 %. Здесь социальная помощь и поддержка безработных идут полностью за счет федерации, жилищные субсидии в соотношении 50 % на 50 %, а образовательные субсидии на 65 % за счет федерации. [14]
  
  Американские программы общественной помощи отличаются многочисленностью и разнообразием. Крупнейшая из них ("Медикэйд") на 57.2 % финансируется из федерального бюджета; помощь семьям с детьми-иждивенцами - на 54.6 %; продуктовые талоны - на 93.4 %; дополнительный доход для стариков и инвалидов - на 86.2 %. Доля федерального бюджета (по фактическому финансированию в 1994 г.) составила 70.1 %, а бюджетов штатов соответственно 29.9 %.[15]
  
  Участие федерального бюджета в финансировании общественной помощи в США и Германии осуществляется с помощью категориальных долевых грантов (целевых трансфертов). Это дает федеральному правительству рычаги воздействия на распределение дохода в стране в целом. Представляется, что аналогичные схемы могут быть применимы в будущем и в Российской Федерации.
  
  [6] Рассчитано по: Confronting poverty : prescriptions for change / Ed. by S. H. Danziger. New York; London, 1996. P. 81.
  [7] Рассчитано по: Confronting poverty... P. 81; http:/www.bma.de (web-site Министерства труда и социальных дел Германии).
  [8] В России фонд социального страхования возмещает утрату заработка по болезни, а
  также расходы на санаторно-курортное лечение.
  [9] Rosen H. S. Public finance. Homewood (111.), 1988. P. 216.
  [10] Statistical Abstract of the United States, 1997. P. 382.
   Economics for policymaking : (Selected essays of A. M. Okun). Cambridge, 1983. P. 599. [12] Стиглиц Дж.Ю. Экономика государственного сектора. М., 1997. С. 599. [13] Рассчитано по: Аналитическая записка Министерства финансов РФ "Об исполнении федерального бюджета в 1995 году"; Проект федерального закона "Об исполнении федерального бюджета за 1994 год"; Справка Министерства финансов РФ "О расходах консолидированного бюджета на 1994 год".
  [14] Источник: http:/www.bma.de (web-site Министерства труда и социальных дел Германии).
  [15] Statistical Abstract of the United States, 1997. P. 376.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Национальный доход в некоторой стране составляет 12 ед., разделены между индивидами А, В и С в следующих пропорциях:
  
  
  
  которые могут быть
  
  
  У* У Т Состояние1 2 2 8 Состояние2 1 3 8 Состояние3 1 5 6
  Сравните все эти три состояния: какое из них означает наибольшее равенство и какое наименьшее (при необходимости используйте индекс Аткинсона при значениях е, равных 1/2 и 2, а также коэффициент Джини). Сделайте соответствующие выводы.
  
  Лекция 45. Внешние эффекты
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Сколько стоит чистый воздух? БАРБОС. Ап-чхи!..
  АНТОН. Слушай, Игорь! Я, конечно, извиняюсь... Но почему у тебя в квартире дышать нечем? И что это за грохот во дворе?
  
  ИГОРЬ. Да мы тут ни при чем. Сосед опять чинит свою машину. Глушитель, видите ли, у него барахлит. Купил какую-то развалину и постоянно в ней ковыряется. А мы терпим.
  
  БАРБОС. Лично я терпеть не намерен. Вот пойду и укушу этого соседа.
  
  АНТОН. А какое право он имеет нарушать ваше благосостояние?
  
  ИГОРЬ. Да в том-то и дело, что имеет. Эта острая жизненная проблема занимает целый раздел в экономической теории. Она называется "Внешние эффекты".
  
  АНТОН. Да, я что-то об этом уже читал.
  
  ИГОРЬ. Поскольку люди живут и работают рядом, все друг на друга влияют. Это влияние и называется внешним эффектом. Например, сосед, который шумит своей машиной. Или его собака, которая гадит во дворе.
  
  БАРБОС. Но я же удобряю почву!
  
  АНТОН. Но неужели все друг другу только мешают?
  
  ИГОРЬ. Нет, бывают и положительные внешние эффекты. Если, например, та же собака, охраняя хозяина, одновременно мешает грабителям подобраться к вашему имуществу.
  
  БАРБОС. О-о-о... Нет худа без добра.
  
  АНТОН. Но какое право он имеет оказывать эти внешние эффекты? Ведь воздух общий, а не его собственный. Надо запретить ему это делать, и проблема решена.
  
  ИГОРЬ. Это не так-то просто. Посмотри на эту ситуацию с его стороны. Какое право мы имеем запрещать ему пользоваться воздухом? Он же общий, а не наш собственный...
  
  АНТОН. Получается, что здесь возникает неразрешимый конфликт интересов. Вот уж это "общее"! Вечно из-за него возникают противоречия. Даже в рыночной экономике.
  
  ИГОРЬ. Заметь, это "общее" характерно и для таких разных систем, как рыночная экономика и командная экономика.
  
  БАРБОС. Выходит, что и у таких разных систем, как кошки и собаки, тоже есть что-то "общее"... вот тот газон, например.
  АНТОН. Да, если соседу никто не может запретить шуметь и вонять, он это и делает. А что же нам, терпеть этот кошмар?
  
  ИГОРЬ. Нет, можем как-то с ним договориться. Например, заплатить ему за то, чтобы он этого не делал.
  
  АНТОН. Или можно предложить арендовать для него гараж где-нибудь подальше отсюда.
  
  БАРБОС. Я бы ему отдал большую муляжную кость, которую мне Игорь в специальном "собачьем" магазине купил: пусть погрызет, успокоится... Мне не жалко.
  
  ИГОРЬ. В любом случае мы должны ему дать "взятку".
  
  АНТОН. А если он запросит такую "взятку", которую мы не сможем заплатить вообще?
  
  ИГОРЬ. Конечно, полностью заставить его отказаться от удовольствия поковыряться в личном транспорте будет тяжеловато. Но ведь загрязнение в данном случае не является неделимым "благом". Можно его уговорить, чтобы он шумел не более часа в день, например. Короче, найти некий компромисс.
  
  БАРБОС. Даю две кости за полчаса!
  
  АНТОН. Но как-то это несправедливо. Почему это мы должны покупать право на чистый воздух? Надо содрать деньги с того, кто его загрязняет. Может быть, тогда он вообще бы его не загрязнял!
  
  ИГОРЬ. Да, могло бы быть наоборот. Право на чистый воздух могло бы быть у нас, а не у соседа.
  
  АНТОН. Вот здорово. Никакого загрязнения и платить не надо!
  
  ИГОРЬ. Да, но... В этом случае сосед бы захотел заплатить нам за возможность загрязнить воздух до некоторого состояния.
  
  АНТОН. Неужели мы бы согласились?
  
  ИГОРЬ. Загрязнение - это делимое "благо". На некоторое загрязнение... за определенную плату, наверное, согласились бы. Между прочим, с точки зрения теории при любом распределении прав плата и размер загрязнения в обоих случаях должны оказаться одинаковыми.
  
  БАРБОС. Выходит, что очищение воздуха стоит столько же, сколько его загрянение... Ничего не понимаю.
  
  РАЗДЕЛ 1. Внешние эффекты и их регулирование
  
  Иногда рыночный механизм не позволяет достичь парето-эффективного размещения ресурсов. В силу ряда причин могут возникать ситуации, называемые провалами (или несостоятельностями) рынка, в которых рынок не справляется со своими функциями и либо вообще не может обеспечить производство блага, либо не может обеспечить его производство в эффективном объеме. Именно подобная неспособность рынка обеспечить эффективность обычно рассматривается в качестве основания для государственного вмешательства в экономику.
  
  В этой лекции мы рассмотрим происхождение, последствия и способ преодоления одного из типов несостоятельности рынка - внешних эффектов.
  
  Происхождение внешних эффектов
  
  Причиной существования внешних эффектов является то обстоятельство, что все люди живут в одном мире и используют одни и те же ресурсы. Каждый человек может преследовать свои цели, при этом его действия могут иметь побочный результат (не входящий в его цели), который оказывает воздействие на состояние других лиц.
  
  На языке экономической теории это означает, что потребление или производство какого-то блага может оказывать побочное воздействие на потребление или производство другого блага. Такие воздействия и называются внешними эффектами. Заметим, что под внешними эффектами мы подразумеваем непосредственное (физическое) воздействие одного процесса на другой. Внешними эффектами не является воздействие одного процесса на другой через систему цен (например, увеличение производства кирпича через ценовую систему "бьет" по производоству бетона).
  
  1. Отрицательные внешние эффекты. Воздействие может быть отрицательным, если оно
  выражается в снижении полезности какого-либо потребителя или выпуска какой-либо
  фирмы. В этом случае говорят об отрицательном внешнем эффекте, а уменьшение
  полезности или выпуска считают внешними затратами данного вида деятельности.
  
  Наиболее очевидным примером отрицательных эффектов является загрязнение окружающей среды. Если химический завод сбрасывает свои отходы в реку, это приводит к росту заболеваемости людей из-за ухудшения качества воды. Если же потребители хотят очистить воду, это требует расходов.
  
  И в том и другом случае происходят увеличение денежных затрат потребителей и (или) уменьшение их уровня полезности.
  
  2. Положительные внешние эффекты. Воздействие может быть положительным, если оно
  выражается в увеличении полезности стороннего потребителя или выпуска фирмы. В этом
  случае говорят о положительном внешнем эффекте, а прирост полезности или выпуска
  считают внешними выгодами данного вида деятельности.
  
  Например, Ленинградское оптико-механическое объединение, территория которого отделена от основных городских магистралей железной дорогой, в свое время построило подземный переход под путями, которыми могли пользоваться все горожане.
  
  В результате вырос их уровень полезности.
  
  По направлению действия внешние эффекты могут быть разделены на следующие четыре группы.
  
  1) "Производство - производство". Отрицательный внешний эффект: химзавод спускает в реку свои отходы, которые мешают производству расположенного ниже по течению реки пивоваренного завода. Положительный внешний эффект: расположенные рядом пасека пчеловода и яблоневый сад производителя фруктов оказывают друг на друга благоприятное воздействие (сбор меда зависит от числа яблонь, и наоборот).
  2) "Производство - потребление". Отрицательное воздействие: жители прилегающих районов страдают от вредных выбросов в атмосферу промышленных предприятий. Положительное воздействие: завод в маленьком поселке ремонтирует дорогу, по которой "заодно" ездят и местные жители.
  3) "Потребление - производство". Отрицательный эффект: в результате семейных пикников возникают лесные пожары, которые вредят лесному хозяйству. Положительный эффект: забор предприятия не нужно охранять, если рядом проходит людная улица и ни один воришка не может перелезть незамеченным.
  
  4) "Потребление - потребление". Отрицательный эффект: полезность индивида
  уменьшается, если его сосед ночью включает на полную громкость музыку.
  
  Положительный эффект: если вы разбили цветник перед домом, то полезность ваших соседей от созерцания красивых цветов будет расти.
  
  Таким образом, одни субъекты хозяйства (фирмы или потребители), преследуя свои цели, могут одновременно наносить ущерб или приносить выгоду другим субъектам.
  
  В каком случае эта ситуация является провалом рынка и в чем заключается этот провал?
  
  Иными словами, в каком случае распределение ресурсов не является парето-эффективным?
  ми, в каком случае распределение ресурсов не является парето-эффективным? Отсутствие платы за внешний эффект
  Провал рынка возникает в том случае, если отсутствует плата за внешний эффект. А платы может не быть в том случае, если отсутствует рынок того ресурса или блага, через который этот внешний эффект реализуется.
  
  Предположим, что бумажная фабрика может использовать такой ресурс, как чистая речная вода, не приобретая его на рынке и, следовательно, ничего за него не платя, но лишая других потребителей (рыболовов, купальщиков) возможности использовать этот ресурс. Подобная ситуация возможна потому, что ресурс "чистая вода", который стал ограниченным (за него конкурируют фабрика и потребители), не имеет собственника и используется бесплатно тем, кто сумеет им воспользоваться. В результате фабрика не учитывает возникающие при этом внешние затраты и производит свою бумагу в парето-неэффективном объеме.
  
  Подобная ситуация может возникать тогда, когда эти блага или ресурсы переходят из категории свободных в категорию экономических (становятся ограниченными), и один из тех, кто их потребляет, мешает другим пользоваться этим же благом и порождает внешние затраты. Если рынок при этом не возникает и плата за редкий ресурс не назначается, внешние затраты не влияют на поведение того лица, которое их вызывает, и это приводит к парето-неэффективности. Покажем это на следующем примере. Представим себе отрасль, в которой действует совершенная конкуренция. Все фирмы отрасли несут затраты на производство дополнительной единицы продукции, равные предельным частным затратам, MPC (рис. 1, а). При этом все фирмы загрязняют окружающую среду, и это обходится им бесплатно. С увеличением производства растет совокупный ущерб от загрязнения, который называется общими внешними затратами. Следовательно, существуют предельные внешние затраты (MEC), связанные с выпуском каждой дополнительной единицы продукции и не оплачиваемые производителями. Поэтому, чтобы определить предельные общественные затраты (MSC), показывающие, во что реально обходится хозяйству производство блага, мы должны сложить MPC и MEC.
  
  Как видно из рис. 1, рыночное равновесие установится в точке А, и объем выпуска q1 не является парето-эффективным. Поскольку фирмы несут только часть реальных затрат, в точке А имеет место перепроизводство блага. Если бы все затраты были включены в цену, парето-эффективное равновесие установилось бы в точке В.
  
  
  Рис. 1. Отрицательные (а) и положительные (б) внешние эффекты.
  
  Аналогично этому нетрудно убедиться, что при положительном внешнем эффекте благо будет недопроизводиться. Представим, что продажа цветов на улицах приносит полезность всем прохожим вне зависимости от того, являются они покупателями этих цветов или нет. Следовательно, существует положительный внешний эффект. Чтобы рассчитать предельные общественные выгоды (MSB), которые показывают всю полезность производства для общества, нам нужно сложить предельные внешние выгоды (MEB), достающиеся бесплатно, и предельную полезность потребителей, полученную от купленных цветов. Поскольку фирмы не получают вознаграждения за внешние выгоды, равновесие устанавливается в точке А, и это означает недопроизводство цветов. Если бы потребители платили за удовольствие созерцания цветов на улицах, эти цветы выставлялись бы в большем объеме и равновесие установилось бы в точке B (рис. 1,б).
  
  Что нужно сделать, чтобы устранить этот провал рынка? Необходимо сделать так, чтобы лицо, порождающее внешний эффект, считалось с внешними затратами или получало вознаграждение за внешние выгоды. Существуют три подхода к решению этой проблемы: интернализация внешних эффектов, введение корректирующих налогов и субсидий и закрепление прав на все ресурсы в соответствии с теоремой Коуза.
  
  Интернализация внешних эффектов
  
  Один из способов заставить лицо считаться с теми внешними эффектами, которые оно порождает своей деятельностью, заключается в интернализации внешних эффектов (от лат. internus - внутренний). Под интернализацией мы здесь понимаем превращение внешнего эффекта во внутренний. Возможным путем интернализации является объединение субъектов, связанных внешним эффектом, в одно лицо. Представим, что химический и пивоваренный заводы из приведенного выше примера объединяются в одно предприятие. При этом внешний эффект, который раньше создавал химзавод, исчезает, так как теперь одна фирма вынуждена иметь дело с обоими производствами и ни на кого извне она влияния не оказывает. Теперь затраты в виде уменьшения выпуска пива она воспринимает как свои собственные и будет стремиться их минимизировать.
  
  Точно так же, если вы "достаете" свою соседку веселой музыкой, а потом женитесь на ней, то в дальнейшем снижение ее полезности будет восприниматься вашей ячейкой общества как общее снижение полезности, и, следовательно, вы будете принимать в расчет это воздействие.
  
  Однако интернализация далеко не всегда возможна или желательна. В использованном выше примере нет смысла объединяться химическому и пивоваренному заводам (если, конечно, не считать саму интернализацию, которая никогда не была бы главной причиной объединения). В некоторых случаях объединение двух производств может грозить потерей эффективности за счет отрицательной экономии от масштаба. Что касается примера с соседкой, невозможно создать семью со всеми людьми, с которыми вас связывают внешние эффекты...
  
  Корректирующие налоги и субсидии
  
  Существует другой способ побудить лицо, являющееся источником внешних эффектов, считаться с затратами, которые эти эффекты порождают, - заставить его оплатить эти затраты. Если производитель внешних затрат будет вынужден с ними считаться, он будет пытаться оптимизировать соотношение затрат и выгод, а это путь к парето-эффективности.
  
  Но кто может это сделать? Только тот, кто обладает властью в хозяйстве и может назначить плату за ограниченный ресурс, который не имеет собственника. Эта плата может быть назначена в виде налога, который называют корректирующим налогом, или налогом Пигу (по имени английского экономиста, предложившего такой налог).
  Без корректирующего налога рыночное равновесие было в точке А. Введение налога привело (в условиях совершенной конкуренции) к росту цены и подняло МРС до уровня
  
  Корректирующий налог - это налог на выпуск товара, позволяющий уравнять предельные частные и предельные общественные затраты. Этот налог заставляет фирму воспринимать внешние затраты, как свои собственные, увеличивая предельные частные затраты производства на сумму, равную МЕС.
  MSC. Это привело к уменьшению выпуска продукции. Величина налогового сбора равна площади прямоугольника CBFD. Новое равновесие, достигнутое в точке В, является эффективным, так как выполняется условие:
  
  МРС + МЕС = MSC = MSB.
  
  Уменьшение общественных затрат, а следовательно и выигрыш в эффективности, равно площади треугольника BAF.
  
  Теперь рассмотрим случай положительных внешних эффектов. Как уже отмечалось, при их наличии стороны государства для установления эффективного уровня производства.
  
  Для этого используются корректирующие субсидии - платежи создателям положительных внешних эффектов. На рис. 2, б показаны последствия введения корректирующей субсидии.
  
  Целью корректирующей субсидии является выравнивание предельной частной и предельной общественной полезности. До введения субсидии рыночное равновесие было в точке A. Пусть предельные внешние выгоды постоянны и введена корректирующая субсидия s = MEB. Это приведет к увеличению спроса на благо, что в свою очередь вызовет рост объема производства и цены. Новое равновесие соответствует точке B, и количество производимого блага будет эффективным, поскольку выполнено условие:
  
  MEB + MPB = MSB = MSC ,
  
  где MPB - предельные частные выгоды. Общая величина субсидии равна площади прямоугольника CDFB.
  
  Однако использование корректирующих налогов и субсидий наталкивается на некоторые препятствия.
  
  Сопоставим действие налогов и штрафов.
  
  1. Введение потоварного налога приводит к желаемому результату лишь в
  предположении, что существует единственно возможная технология производства
  продукта, так что объем выпуска и размер внешнего эффекта однозначно связаны друг с
  другом. Если же при одном и том же объеме выпуска величина внешнего эффекта может
  варьировать (скажем, фирма может строить или не строить очистные сооружения), то
  налог на продукт не побуждает фирму выбирать технологию, эффективную с
  общественной точки зрения. Эту задачу могут решить налоги (штрафы), величина
  которых непосредственно связана с величиной внешнего эффекта. Применение штрафа в
  размере MEC на единицу внешнего эффекта приведет к тому, что предельные затраты для
  фирмы будут равны:
  
  MPC + MEC = MSC ,
  
  что побудит фирму осуществлять выпуск в общественно оптимальном объеме и к тому же использовать общественно эффективную технологию.
  
  2. При установлении размера корректирующего налога на продукцию или штрафа
  необходимо определить предельные общественные затраты, что представляет собой
  непростую задачу. Введение штрафов за производство внешних эффектов сопряжено
  также с дополнительными техническими трудностями: внешние эффекты требуется измерять специально, что может потребовать значительных затрат.
  
  Если в качестве затрат или выгод выступает изменение уровня полезности людей, то в этом случае ничего измерить просто невозможно. Полезность, получаемая соседями от созерцания вашего цветника, не имеет ценностного выражения. Однако вы не можете ни запретить соседям пользоваться этим благом, ни принудить их платить за пользование.
  
  Государственные меры (корректирующие субсидии и т. д.) в отношении этих внешних эффектов не могут быть применены хотя бы в силу невозможности определения предельной внешней полезности.
  
  3. Одна и та же фирма может производить одновременно несколько различных внешних эффектов, каждый из них необходимо измерить, и для каждого требуется определить размер штрафа на уровне предельных внешних затрат. Штраф должен играть роль цены ресурса, но в отличие от последней его величина не формируется рынком, а должна быть определена расчетным путем.
  
  По этим причинам для уменьшения отрицательных внешних эффектов часто используются не корректирующие налоги и не штрафы, а государственная регламентация.
  
  Государство может устанавливать предельно допустимые нормы загрязнения или непосредственно контролировать производственный процесс, требуя от фирм, например, строительства определенных очистных сооружений. Но это уже сопряжено с возможными провалами государства, которым посвящена лекция 50.
  
  РАЗДЕЛ 2. Теорема Коуза
  
  В предыдущем разделе мы предполагали, что государство является арбитром в ситуации с внешними эффектами, устанавливая плату за право на внешний эффект, которая сделает распределение парето-эффективным. Но предположим, что государство не может или не хочет вмешаться. Смогут ли участники этой ситуации разобраться без его участия и каким будет итог этого "разбирательства"?
  
  Может быть, сторона, которая терпит убытки от внешнего эффекта, согласится заплатить другой стороне за его непоявление? Или, может быть, наоборот, виновник внешнего эффекта должен заплатить за право его осуществления?
  
  Вопрос не разрешим без дополнительной информации о том, кто обладает юридически оформленным правом на использование ресурса, через который действует внешний эффект. Если правом на ресурс обладает виновник внешнего эффекта, то платить придется страдающей стороне, и наоборот.
  
  Но самая удивительная вещь заключается в том, что вне зависимости от того, кому принадлежат права, в итоге будет достигнуто одно и то же парето-эффективное распределение ресурсов (при отсутствии трансакционных затрат). От распределения прав зависит только то, кто получит плату. Это утверждение получило название теоремы Коуза, в честь знаменитого первооткрывателя трансакционных затрат, продемонстрировавшего это положение в одной из своих статей.[1]
  
  Теорему Коуза можно проиллюстрировать на следующем примере. Пивоваренный завод "Емельян Пугачев" использует для производства пива воду из реки. Выше по течению расположено химическое предприятие "Красный квадрат", сбрасывающее отходы своего производства в реку. Объем этих стоков прямо зависит от объема выпуска продукции "Красного квадрата". Это означает, что затраты на производство пива зависят от выбора химическим предприятием объема выпуска продукции, а также от количества вредных веществ, которые должны быть удалены из воды перед тем, как приступить к производству фирменного сорта пива "Емельян Пугачев".
  
  "Красный квадрат" будет устанавливать объем выпуска исходя из максимизации собственной прибыли и не будет учитывать воздействия загрязнения на прибыль пивоваренного завода. Но руководство последнего предпочло бы заплатить химическому предприятию за снижение выброса вредных веществ, поскольку это снизило бы издержки производства "Емельяна Пугачева". Но это привело бы к снижению прибылей химиков из-за уменьшения выпуска их продукции. Если снижение издержек пивоваренного завода превосходит снижение прибыли химического предприятия, то существует потенциальная возможность для "торговли" уровнем выбросов и его приведения к эффективному.
  
  Отложим на оси абсцисс (рис. 3) количество (x) выброса вредных веществ в реку. Для простоты допустим, что дополнительная прибыль "Красного квадрата" является функцией от количества загрязнения и изображена кривой MPB. Также предположим, что ущерб "Емельяна Пугачева" (в виде потери прибыли) тоже есть функция от количества загрязнения и показана кривой MPC. И наконец, предположим, что выбросы химического предприятия не являются внешними эффектами для других индивидов.
  
  р
  
  х3 х* xv X
  
  Рис. 3. Выгоды и затраты от загрязнения.
  
  Эффективный уровень загрязнения x*, при котором суммарная прибыль двух фирм достигает максимума, удовлетворяет условию:
  
  MPB = MPC.
  
  Рассмотрим два возможных законодательных режима установления прав собственности на загрязнение и предоставляемые ими варианты решения проблемы.
  
  1. Разрешительный законодательный режим. "Красный квадрат" имеет законное право сбрасывать любое количество вредных веществ, и никто не может ему в этом помешать.
  
  В этом случае "Красный квадрат" выбирет величину загрязнения на уровне x1, при котором его предельная выгода равна нулю (MPB = 0). Уровень загрязнения будет неэффективно велик, потому что его воздействие на пивоваренный завод химическим предприятием игнорируется. В этом случае пивоваренному заводу будет выгодно предложить "Красному квадрату" сократить уровень загрязнений до x*, компенсировав ему потерю прибыли в размере фигуры с. "Емельян Пугачев" при этом сэкономит свои затраты на сумму c + d, получив чистый выигрыш в размере d. В результате возникнет парето-эффективное распределение ресурсов и общая прибыль достигнет максимума.
  
  2. Запретительный законодательный режим. "Красный квадрат" не имеет законного права сбрасывать вредные вещества, а "Емельян Пугачев" имеет право запретить любые выбросы.
  
  В этом случае "Емельян Пугачев" будет контролировать уровень загрязнения и выберет уровень загрязнения х2 = 0, при котором дополнительные издержки на ликвидацию последствий выбросов минимизируются. Но нулевой уровень загрязнения также неэффективен при наших допущениях, так как прибыль "Красного квадрата" сведена на нет.
  
  В этом случае "Красному квадрату" будет выгодно просить у пивоваренного завода разрешения на увеличение уровня загрязнений до x*, компенсировав ему потерю прибыли в размере фигуры b. "Красный квадрат" при этом увеличит свою прибыль на сумму a + b, из которой он отдаст b в качестве компенсации и получит чистый выигрыш в размере a. В результате тоже возникнет парето-эффективное распределение ресурсов и общая прибыль достигнет максимума.
  
  Таким образом, согласно теореме Коуза, при сделке будет достигнуто эффективное размещение ресурсов, несмотря на первоначальное закрепление прав собственности. Если взаимодействующие стороны могут заключить контракт друг с другом, то за внешний эффект может быть предложена плата, и сторона, которая имеет законное право контролировать внешний эффект, в своих действиях учтет ее влияние на контрагента.
  
  Единственное, на что влияет первоначальное закрепление прав, - это на распределение дохода обеих фирм. В соответствии с разрешительным законодательным режимом эффективная сделка увеличивает прибыль химического завода на c, при запретительном режиме - прибыль пивоваренного завода на a.
  
  Самым главным следствием теоремы Коуза является то, что при нулевых трансакционных издержках перераспределение прав "делать что-либо, имеющее вредные последствия" (именно так трактовал Коуз право использования ресурсов), может происходить парето-эффективным образом без вмешательства государства. В этом теорема резко расходилась с общепринятым до ее появления мнением, что правительственная интервенция всегда необходима для достижения эффективного размещения ресурсов при наличии внешних эффектов.
  
  Вместе с тем эта идея далеко не всегда обеспечивает саморегуляцию рыночной системы и достижение парето-эффективности. Ведь мир теоремы Коуза очень специфичен - он существует только для двусторонних сделок, при полноте информации и при нулевых трансакционных затратах.
  
  [1] Коуз Р. Проблема социальных издержек // Коуз Р. Фирма, рынок, право. М., 1993. С. 87 -
  141.
  
  РАЗДЕЛ 3. Рональд Коуз - история и причины успеха
  
  "Мой отец, пунктуальный человек, записал в своем дневнике, что я родился в 3 часа 25 минут пополудни, 29 декабря 1910 года".[2] Через 81 год появится еще одна запись, но уже в другом "дневнике" - Королевская Шведская Академия наук признает Рональда
  Коуза еще одним лауреатом премии памяти Альфреда Нобеля по экономике. Между этими событиями - путь к успеху и популярности, которым сегодня позавидовали бы многие из экономистов. В чем причины этого успеха?
  
  "Академических" корней Р. Коуз не имел - его родители получили очень скромное образование, служили на местном почтамте, а основны ми интересами их были спорт (отец увлекался крикетом, мать - теннисом) и литература.
  
  В детстве Рональд тоже занимался спортом, но куда больше его интересовали интеллектуальные занятия. В наследство от своих родителей Рональд получил сильную тягу к литературе и читал самые разные книги, которые попадали ему в руки. Этому способствовало то, что Рональд был единственным ребенком в семье, и ему часто приходилось оставаться одному. Когда Рональд научился играть в шахматы, он часто играл сам с собой, и это доставляло ему огромное удовольствие.
  
  Любопытный факт - когда Рональду исполнилось 11 лет, отец отвел его к френологу, и то, чту последний сказал о его характере, наталкивает на сомнения относительно ложности этой "лженауки". В учетной карточке Р. Г. Коуза значилось: "Вы обладаете незаурядными умственными способностями, и вы знаете об этом, хотя можете быть склонны к их недооценке... Вы не будете плыть по течению, как вялая рыбешка... Вы уважаете силу ума и не являетесь инструментом в руках прочих". Сейчас это заключение френолога выглядит как пророчество.
  
  Как это часто бывает, одной из причин будущего успеха послужило печальное обстоятельство - маленький Рональд страдал болезнью ног, которая считалась неизлечимой. В результате он был отправлен в школу для детей с физическими отклонениями, учрежденную местными властями. Пропустив вступительные экзамены в местную среднюю школу, благодаря усилиям родителей он поступил в нее с опозданием на год.
  
  Окончив школу, он сдает вступительные экзамены в Лондонский университет. Здесь Рональд сначала выбирает для изучения исторические науки, но вскоре отказывается от этой идеи (поступив в среднюю школу на год позже обычного, он не имел возможности должным образом изучить латынь). Рональд начинает усиленно заниматься химией, но и этот предмет вскоре перестает его удовлетворять. В октябре 1929 г. Р. Коуз сдает промежуточные экзамены в Лондонскую школу экономики с целью получить степень бакалавра коммерции, и в дальнейшем его судьба оказывается неразрывно связанной с экономической наукой.
  
  Как открыть "частицу"?
  
  Специальность Коуза не предполагала изучения экономической теории - основное место в программе занимали бухгалтерский учет, статистика, право. Однако Коуз имел много друзей-"теоретиков" и участвовал в неформальных обсуждениях различных проблем экономической теории.
  
  На последнем этапе обучения будущие бакалавры коммерции должны были посещать семинары по управлению предприятием (business administration), которые вел новый заведующий кафедрой коммерции А. Плант. Для Рональда эти семинары имели огромное значение. Как писал он сам: "Я получил огромный подарок судьбы, который оказал влияние на все, чем я занимался впоследствии". Что же произошло на этих семинарах? На своих занятиях А. Плант, помимо всего прочего, рассказывал студентам об удивительном механизме "невидимой руки", которая управляет всеми производителями. Настоящим управляющим в хозяйстве являются потребители, а менеджеры только выполняют их команды. Вслед за многими экономистами того времени, Плант считал, что "нормальная экономическая система работает сама по себе",[3] и отрицал необходимость централизованного планирования.
  
  Тем не менее действительность ставила эту теорию под сомнение: разгар Великой депрессии, повсюду массовая безработица, рынки бессильны этому помочь. Для выхода из ситуации все чаще предлагаются различные варианты планирования хозяйственной деятельности.
  
  Были и факты другого рода: в России централизованное управление хозяйством становилось реальностью. Хозяйство перестраивалось по ленинскому принципу "вся страна - единая фабрика". Среди западных экономистов шли споры по поводу централизованного планирования, в этой дискуссии неизбежно возникал вопрос о причинах возникновения фирм и о пределах их роста. Все это не могло не повлиять на развитие взглядов Р. Коуза (который, между прочим, в то время симпатизировал социалистам).
  
  Когда подошло время выпускных экзаменов, Коуз собирался продолжить работу в Лондонской школе экономики, занимаясь вопросами промышленного права. Еще немного, и Коуз несомненно стал бы юристом, но произойти этому было не суждено. Во многом благодаря хлопотам А. Планта Лондонский университет наградил Р. Коуза поездкой для учебы в Америке, фактически предопределив этим его дальнейшую судьбу.
  
  В 1931 -1932 гг. Коуз работал в США, изучая вертикальную и горизонтальную интеграцию промышленности этой страны. Хотя А. Плант на своих лекциях обсуждал различные варианты отраслевой организации, единая теория, объясняющая существующие различия, отсутствовала. В Соединенных Штатах Коуз встретился с известными экономистами (в том числе с В. Леонтьевым и Ф. Найтом) и посетил множество фирм с различными типами организации, собирая эмпирический материал для своей работы. Результатом этой работы было рождение нового подхода к объяснению факта существования фирмы. В письме 1932 г. он пишет: "Я развиваю теорию, согласно которой экономическая интеграция есть результат преодоления ограниченности мелкого производства - в сущности это объединение мелких производителей в различных отраслях с целью получения выгод крупномасштабного производства". И далее: "Интеграция - это объединение под одним контролем нескольких различных функций".[4] Здесь возникает вопрос: как соотнести интеграцию (особенно вертикальную) с общепринятой трактовкой специализации. Ведь эти тенденции в известном смысле противоположны. Для этого, очевидно, необходимо как-то их измерить, найти критерий оценки, причем экономический критерий, такой как, например, издержки. Коуз пишет: "Я считал, что необходимо изучить затраты, связанные с объединением различных комбинаций функций под централизованным контролем. Это привело меня [тогда] к мысли, что разделение интеграции на вертикальную и горизонтальную не имеет значения. Принципиально важен момент фактического объединения различных функций под одним контролем, стадия, слабо изученная".[5] Таким образом, уже в 1932 г. идея о затратах на координацию была сформулирована (об этом говорит лекция, прочитанная в октябре этого года). Но публиковать ее Коуз не спешит. Отчасти это было вызвано природной скромностью и осторожностью автора. Отчасти тем обстоятельством, что молодой Коуз был всецело поглощен преподаванием и исследованиями и сам, возможно, не отдавал себе отчета в значимости своих идей. В 1932-1935 гг. он преподает в Школе экономики и коммерции в г. Данди и в Ливерпульском университете. В 1935 г. он возвращается в Лондонскую школу экономики и начинает читать курс лекций по общественным услугам (public utilities) в Великобритании. И только в 1937 г., наконец, публикует статью "Природа фирмы", в которой излагает свою точку зрения на причины объединения независимых производителей в фирмы.
  
  Позже значение открытия трансакционных затрат будут сравнивать с открытием новой элементарной частицы в физике. И хотя некоторое время эта "частица" будет оставлена экономистами без внимания, спустя три десятилетия из нее разовьется целая ветвь экономической теории - неоинституционализм.
  
  Каким образом Коузу удалось совершить открытие "новой элементарной частицы" в хозяйстве? Какими обстоятельствами мы можем объяснить это достижение?
  
  Во-первых, это были годы "высокой теории" и в стенах Лондонской школы экономики царила атмосфера активной творческой деятельности, которая стимулировала всех принимать активное участие в разработке новой экономической науки. Этот энтузиазм и вера в собственные силы стали причиной многих открытий в 1930-х гг.
  
  Во-вторых, А. Плант не только спровоцировал размышления Коуза, но и внушил ему тягу к исследованиям реального хозяйства. Как писал сам Коуз: "Основное влияние Арнольда Планта на мое творчество заключалось в том, что он обратил внимание на те вопросы, касающиеся деловой практики, которые в то время оставались без удовлетворительного ответа".
  
  Залогом успеха оказалось мышление молодого Коуза, свободное от общепринятого восприятия экономической науки. Впоследствии он сам писал: "Если вы получаете серьезную подготовку, вас учат мыслить определенным образом, а это значит, что есть некоторые вещи, о которых вы просто не задумываетесь".
  
  В дальнейшем этот здравый смысл, позволивший неспециалисту объяснить фундаментальное явление в хозяйстве, помог Коузу проявить себя и в других разделах экономической науки.
  
  Простая мысль становится теоремой
  
  Во время второй мировой войны Коуз работал в правительственных службах - в Комиссии по лесному хозяйству, затем в Центральной статистической службе. Вернуться в Лондонскую школу экономики ему удалось лишь в 1946 г. Он стал читать один из ключевых курсов - "Основы экономической теории", а также продолжил исследования общественных услуг (а именно почты и радиовещания).
  
  В 1948 г. Коуз провел 9 месяцев в США, получая стипендию, учрежденную Рокфеллером, и изучая американскую радиовещательную отрасль. Вскоре после этого, в 1950 г., вышла в свет его книга "Британское радиовещание : исследование монополии".
  
  В 1955 г. Р. Коуз эмигрирует в Соединенные Штаты Америки. Первоначально он работает в Университете Буффало, но в 1959 г., после года работы в Центре продвинутого изучения поведенческих наук, переходит на экономический факультет Виргинского университета.
  
  Коуз сохраняет свой интерес к общественным услугам (в особенности применительно к радиовещанию), и в течение года работы в Центре он пишет статью "Федеральная комиссия связи", которая была опубликована в 1959 г. Федеральная комиссия занималась вопросами регулирования радиовещательной отрасли в США, включая распределение частотного диапазона. Коуз рассмотрел процедуры, которым следовала комиссия, и пришел к выводу, что распределение осуществлялось весьма неэффективно. Он попытался предложить распределение частот через ценовой механизм (права отдаются лицу, предлагающему большую цену).
  
  Часть его рассуждений была критически воспринята рядом экономистов Чикагского университета. В связи с этим было решено встретиться тихим вечером у А. Директора (профессора Чикагского университета, тестя М. Фридмена) и обсудить эти вопросы в спокойной и уютной обстановке. В ходе этой встречи Р. Коуз убедил несогласных, вследствие чего ему было сделано предложение опубликовать свои аргументы в "Журнале права и экономики" ("The journal of law and economics"). Несмотря на то что основная мысль в скрытом виде уже содержалась в работе "Федеральная комиссия связи", Коуз написал другую статью - "Проблемы социальных затрат", в которой он более подробно изложил и развил свои взгляды. Эта статья появилась в начале 1961 г. и в отличие от его работы 1937 г. имела мгновенный успех. Ее широко обсуждали в то время и продолжают обсуждать в современной экономической литературе и поныне. Приятный казус судьбы состоял в том, что если бы экономисты из Чикагского университета не посчитали бы выводы работы "Федеральной комиссии связи" ошибочными, то вполне очевидно, что статье "Проблемы социальных затрат" никогда не суждено было бы быть написанной.
  
  Основная идея этой замечательной статьи со множеством примеров из реального хозяйства была проста - неважно, кто владеет правом использования ресурса, это право все равно купит тот, кто получит от него более высокую прибыль. Закон просто определяет человека, с которым нужно заключить контракт на использование ресурса.
  
  Вскоре Дж. Стиглер в своей работе "Теория цены" окрестит это утверждение теоремой Коуза, перефразировав его следующим образом: "В условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки равны".
  
  В 1964 г. Р. Коуз перешел в Чикагский университет, где работает и по сей день. Там он стал редактором уже известного нам "Журнала права и экономики", сохранив эту должность до 1982 г. Работа редактора служила источником огромного удовлетворения -Коуз поощрял экономистов и юристов писать о различных сторонах функционирования рынка и о том, как правительство регулирует хозяйственную деятельность. Журнал сыграл ключевую роль в создании нового направления исследований на стыке двух наук -права и экономической теории.
  
  Критик своей науки
  
  Здравый смысл никогда не подводил Коуза. Практически во всех вопросах, о которых ему приходилось писать, Коуз оказывался весьма проницательным критиком существующей теории и предлагал простые и разумные способы исправления недостатков.
  
  В 1920-е гг., например, было принято говорить о предельных издержках, как о издержках дополнительной фирмы. Этот подход показался Р. Коузу неубедительным, и он выразил свои сомнения А. Планту.
  
  Тот ответил, что, возможно, было бы лучше использовать для экономического анализа термин "предельные издержки дополнительной единицы продукции". Поступив, как посоветовал Плант, Р. Коуз вместе со своим другом Фоулером построили кривую предельных издержек и показали связь между ней и кривой средних издержек. Велико же было их разочарование, когда они, заглянув в одно из приложений "Экономической теории благосостояния", обнаружили, что А. Пигу сделал это раньше их.
  
  Р. Коуз хорошо понимал недостатки методологии экономической науки - особенно такой разработанной ее части, как микроэкономика. По мнению Коуза, последняя умеет объяснять максимизирующее поведение идеальных фирм и потребителей, но на самом деле это объяснение бессодержательно. Согласно теории, люди выбирают то, что они выбирают.
  
  Этот метод анализа максимизирующего поведения, получивший название экономического подхода, сделал возможным эскпансию экономистов в другие социальные науки. Но этот упор на логике выбора пошел не на пользу самой экономической теории. Теория создала потребителей, не имеющих и следов принадлежности к человечеству, фирмы, не знающие, что такое организация, обмен, осуществляемый вне рынков.
  
  Кроме того, современная экономическая теория использует чрезмерно точный и математизированный анализ для объяснения вещей, которые могут быть поняты с помощью более простых рассуждений. Во многих случаях экономическая теория оказывается в плену своего метода. Сначала экономисты хорошенько осваивают технику анализа, а потом думают, где бы его применить. Поскольку к реальным фирмам и потребителям часто этот метод анализа применить невозможно, экономисты придумали воображаемые экономические системы, превратив анализ в игру.
  
  "Забавно получать награду в восьмидесятилетнем возрасте за работу, которую выполнил в двадцать", - сказал Коуз в своей нобелевской лекции. Судьба оказалась несправедлива к этому человеку, продемонстрировав этим его гениальность. Ведь остальные экономисты не только не смогли сами изобрести этот анализ, но еще несколько десятилетий после того, как это сделал Коуз, не могли осознать фундаментальное значение изобретенного.
  
  [2] Coase R. H. Autobiography. http://nobel.sdsc.edu. 1997.
  [3] Plant A. Trends in business administration // Economics. 1932. Vol. 12. P. 387.
  [4] Коуз Р. Природа фирмы // Коуз Р. Фирма, рынок, право. C. 40.
  [5] Там же.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Предположим, что пасека расположена рядом с яблочным садом, принадлежащим другому владельцу. И пасека, и яблочный сад - фирмы в условиях совершенной конкуренции. Общие затраты на производство меда ТСЛ == QA/100, а общие затраты на выращивание яблок ТС2 = Q22 /100 - Qi. Цена меда (Р1) равна 2ден. ед., а цена яблок (Р2) равна 3 ден.ед.
  
  а) Каков будет равновесный выпуск меда и яблок, если каждая фирма действует
  независимо?
  
  б) Предположим, что пасечник и садовод объединились. Каково будет максимизирующее
  прибыль объединенной фирмы производство меда и яблок?
  
  в) Каково общественно-эффективное производство меда? Если фирмы остаются
  разделенными, то какую субсидию требуется предоставить производителю меда, чтобы
  выйти на общественно-эффективный уровень производства?
  2. Пусть владелец хозяйства 1 разводит кроликов, которые нередко поедают капусту,
  выращиваемую владелцем соседнего хозяйства 2. Общие затраты на разведение кроликов:
  
  TC1 = 0.1Q21 + 5Q1 - 0.1Q22
  
  TC2 = 0.2Q21 + 7Q2 - 0.025Q21
  
  Пусть цена единицы продукции, производимой в том и другом хозяйстве, одинакова и равна 15 ден. ед. На рынках кроликов и капусты - совершенная конкуренция. Каждое хозяйство максимизирует прибыль.
  
  а) Каков выпуск и максимальная прибыль от производства кроликов и капусты при
  раздельном ведении хозяйства у каждого из владельцев?
  
  б) Предположим, что государство решило отрегулировать внешние эффекты через налоги
  и субсидии. Каковы оптимальный налог и субсидия на единицу продукции?
  
  в) Предположим, что есть возможность использовать наряду с нетоварными налогами и
  субсидиями неискажающий налог, который должен перераспределить доходы хозяйств
  так, чтобы оставить прибыль хозяйств неизменной (такой же, как при раздельном ведении
  хозяйства). Какова должна быть общая величина такого налога? Каков чистый выигрыш
  общества от использования неискажающего налогообложения?
  
  г) Предположим, что огородник и кроликовод организовали совместное хозяйство
  (объединили свои предприятия). Каков будет оптимальный выпуск и прибыль нового
  хозяйства? На какую величину изменится прибыль по сравнению с раздельным
  хозяйствованием? Сравните ее с чистым выигрышем общества от использования
  неискажающего налогообложения и сделайте соответствующий вывод.
  
  3. Предположим, что функции затрат двух фирм, производящих одно и то же благо:
  
  TC1 = 2Q21 + 20Q1 - 2Q1Q2,
  
  TC2 = 3Q22 + 6Q2.
  
  а) Определите выпуск каждой из фирм при предположении, что фирмы приравнивают их
  частные предельные затраты (МС) к рыночной цене (Р = 240).
  
  б) Определите выпуск каждой из фирм при предположении, что они приравнивают свои
  общественные предельные затраты (MSC) к рыночной цене.
  
  в) Определите корректирующую внешний эффект потоварную субсидию.
  
  г) Определите величину неискажающего налога и чистый выигрыш общества
  ("общественный дивиденд").
  
  Лекция 46. Общественные блага
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Кто такие "зайцы"?
  
  БАРБОС. Зайцы - это что-то вроде кошек. Но больше похожи на кроликов.
  ИГОРЬ. Антон, тебе известны такие вещи, которыми хотят обладать, но за которые никто не хочет платить?
  АНТОН. По-моему, все товары именно такие. ИГОРЬ. Все же обычно приходится платить.
  АНТОН. Но не всегда... Не помню, чтобы я платил за освещение Невского проспекта или безопасность дорожного движения. Конечно, из моей зарплаты вычитают налоги. Возможно, часть этих денег идет и на то, и на другое. Правда, не знаю какая.
  
  ИГОРЬ. Что же мешает продавать освещенность Невского проспекта, точно так же как и морковку на Сенном рынке?
  
  АНТОН. Экономисты считают, что появится множество "зайцев", т. е. тех, кто любит пользоваться, но не платить.
  
  ИГОРЬ. Ты считаешь, что проблема "зайцев" надуманна?
  
  БАРБОС. Опять Игорь о зайцах. Может быть, он просто истосковался по охоте? Ну, зайцы...
  
  АНТОН. Конечно. Не будет общественного транспорта - не будет и "зайцев". Что-то я не встречал упоминаний о "зайцах", которые ездили на извозчиках.
  
  ИГОРЬ. Что же ты скажешь по поводу излюбленного примера экономистов - охраны жизни и имущества граждан?
  
  АНТОН. Если бы меня обокрали, я бы нанял Шерлока Холмса и он был бы больше, чем милиция, заинтересован в поимке преступников.
  
  ИГОРЬ. Неужели ты считаешь, что общественных благ не существует в природе вовсе? Не забывай, что в рассказах о Шерлоке Холмсе присутствует Скотленд Ярд. Шерлок Холмс только ловко разоблачает преступников, а все остальное делает государство.
  
  АНТОН. Ладно, Игорь, в чем-то ты меня убедил. Общественные блага, конечно, есть. Но никто не убедит меня в том, что, имей индивиды свободу выбора, они высказались бы в пользу иного объема и структуры этих благ. Во всяком случае отличных от тех, что навязывают им чиновники.
  БАРБОС. Почему люди хотят, как лучше, а чиновники решают, как всегда? РАЗДЕЛ 1. Классификация и свойства общественных благ.
  Экономику определяют как науку о выборе направлений использования ограниченных ресурсов (факторов производства и потребительских благ).
  
  Ближайшим следствием ограниченности является конкуренция, соперничество за использование ресурсов. Поведение потребителей и производственных фирм рассматривается через призму такой конкуренции. Однако не всегда ограниченность благ ведет к соперничеству за их потребление. С этой точки зрения все блага можно разделить на частные и общественные. В случае чистых частных благ предполагается, что все затраты на их производство полностью несет продавец товара, а все выгоды достаются только непосредственному покупателю, никакие затраты и выгоды не могут быть переложены на любое третье лицо, не участвующее в сделке. Как видно из этого определения, существование чистого блага предполагает отсутствие внешних эффектов (о внешних эффектах см. лекцию 44). Лишь немногие товары и ресурсы в реальном мире соответствуют этому предположению. Если, например, вы выпили стакан "кока-колы", это может вызвать отрицательные эмоции у страдающего от жажды человека, на глазах которого это произошло. Это приведет к снижению его полезности, т. е. вызовет отрицательный внешний эффект. И напротив, выгоду от того, что качество и состав "кока-колы" абсолютно одинаковы, получают все индивиды, а с прибавлением дополнительного потребителя выгода, получаемая остальными покупателями, не снижается. По сути дела чистые частные блага - идеальная конструкция, такая же, как например совершенная конкуренция.
  
  Чистые общественные блага
  
  Другой "крайностью", противоположной чистым частным товарам, являются чистые общественные блага. Они обладают двумя важнейшими свойствами - несоперничеством и неисключаемостью в потреблении.
  
  Несоперничество означает, что прибавление дополнительного потребителя не снижает полезности остальных. Фонарь на улице светит двум прогуливающимся под ним индивидам так же ярко, как и трем. Данное свойство, очевидно, не будет выполняться для частного блага. Например, если два человека решат выпить бутылку "кока-колы", то прибавление в компанию третьего снизит их полезность.
  
  Формально условие несоперничества в потреблении можно представить в следующем виде: если чистое частное благо в количестве x может быть распределено среди различных индивидов (1, 2, ... , s) следующим образом:
  
  
  
  
  то для общественного блага в количестве y одновременно для каждого i-того индивида выполняется условие:
  y = yi , i = 1, ... , s.
  Условие равного потребления общественного блага всеми индивидами в свою очередь связано с неделимостью блага, а также с наличием внешних эффектов.
  
  Неделимость блага в потреблении означает, что индивид не может непосредственно выбирать объем потребления блага. Мы неизбежно пользуемся всем объемом услуг по обороне страны. Ни один человек не имеет возможности выбрать, какие именно из развернутых армий должны защищать его самого, а какие - соседа, какие самолеты поднимутся в воздух на его защиту, а какие должны обеспечить прикрытие супруге.
  
  Население пользуется всем объемом предоставляемого на данной территории чистого общественного блага. Подчеркнем, что речь идет о неделимости в потреблении, а не в производстве и предоставлении общественных благ. Общество безусловно может выбрать необходимый уровень национальной обороны (численность войск, их материальное обеспечение, объем финансирования), что приводит к разному объему предоставления блага. Неделимость блага предполагает лишь совместное предложение общественного блага (joint supply) - весь объем услуг по национальной обороне предоставляет.
  
  Неделимость блага в потреблении означает, что индивид не может непосредственно выбирать объем потребления блага. Мы неизбежно пользуемся всем объемом услуг по обороне страны. Ни один человек не имеет возможности выбрать, какие именно из развернутых армий должны защищать его самого, а какие - соседа, какие самолеты поднимутся в воздух на его защиту, а какие должны обеспечить прикрытие супруге.
  
  Население пользуется всем объемом предоставляемого на данной территории чистого общественного блага. Подчеркнем, что речь идет о неделимости в потреблении, а не в производстве и предоставлении общественных благ. Общество безусловно может выбрать необходимый уровень национальной обороны (численность войск, их материальное обеспечение, объем финансирования), что приводит к разному объему предоставления блага. Неделимость блага предполагает лишь совместное предложение общественного блага (joint supply) - весь объем услуг по национальной обороне предоставляет государство; все уличные фонари предоставляются муниципалитетом и финансируются из одного источника - конкуренция между частными владельцами отдельных фонарей на одной и той же улице попросту невозможна.
  
  Наличие положительных или отрицательных внешних эффектов - невозможность отразить в рыночных ценах полные общественные затраты, возникшие в связи с производством и потреблением товара, - одна из основных причин государственного вмешательства в экономику. Именно внешние эффекты являются причиной неисключаемости общественных благ.
  
  Под неисключаемостью в потреблении понимается невозможность путем установления рыночных цен исключить отдельные фирмы или отдельных индивидов из числа получателей по крайней мере части выгод (или части затрат), прямо связанных с производством и потреблением определенного товара. Невозможно, к примеру, запретить пешеходу пользоваться светом горящего фонаря, а индивиду, имеющему радиоприемник, принимать радиопередачи.
  
  Неисключаемость может возникнуть как в результате невозможности физически исключить кого-либо из пользования данным благом (как в случае пешеходов, гуляющих по освещенной улице), так и вследствие чрезвычайно высоких затрат на исключение в сравнении с возможными выгодами продавца. В принципе можно снабжать радиоприемники специальными декодерами для приема отдельных программ, но потенциальные выгоды будут крайне невелики в сопоставлении со стоимостью этого проекта. Поскольку рынок радиопрограмм высококонкурентен (одновременно предлагается множество взаимозаменяемых программ), потребители просто настроят свои приемники на другие радиостанции. Отметим, что на рынке телепрограмм потенциальные выгоды, напротив, вполне сопоставимы с затратами на исключение и это стимулирует развитие коммерческих каналов телевидения (вспомним сеть "НТВ плюс" в России).
  
  После того как потребители преодолели порог исключения, благо становится для них неисключаемым (можно смотреть коммерческий канал круглые сутки без какой-либо дополнительной оплаты).
  
  Эту же ситуацию можно интерпретировать и иначе, как одновременную покупку двух разных благ: права приема телепрограмм (эта услуга является исключаемой, нужно заплатить за декодер на определенный срок) и собственно времени просмотра (в рамках данного срока время просмотра неограниченно). Время просмотра выступает в роли неисключаемого блага, если только не вводится повременная оплата просмотра, что вполне возможно в случае кабельного телевидения.
  
  Подведем итоги обсуждения понятия чистого общественного блага и его характеристик.
  
  Чистое общественное благо, так же как и его противоположность - чистое частное благо, является теоретической конструкцией, экстремальным случаем (как, например, совершенная конкуренция и чистая монополия). Чистое общественное благо характеризуется несоперничеством в потреблении, что связано с его неделимостью, и неисключаемостью, причина которой - внешние эффекты.
  
  Смешанные блага
  
  Если чистое частное и чистое общественное блага признаются исключительно теоретическими конструкциями, то весь реальный мир должен был бы попасть в категорию смешанных благ. Однако это неудобно для анализа, поскольку очевидно, что реальные товары и услуги сильно отличаются друг от друга степенью несоперничества и неисключаемости. По этой причине обычно выделяются только две категории смешанных благ - перегружаемые, или переполняемые, (свойство несоперничества в потреблении выполняется только до определенного момента) и исключаемые (не выполняется условие неисключаемости). Важно отметить, что и эти две группы смешанных благ также теоретические, в реальном мире существует огромное множество вариаций свойств несоперничества и неисключаемости. Продолжая аналогию с анализом рыночных структур, напомним, что и критерии выявления монополистической конкуренции и олигополии достаточно расплывчаты, а конкретных вариантов поведения предприятий в рамках данных структур бесконечно много.
  
  В приведенном выше примере с теле- и радиопрограммами возможность и целесообразность исключения потребителей из пользования благом никак не влияют на свойство несоперничества, которое сохранялось во всех рассмотренных случаях.
  
  Телепрограммы, общественный транспорт, городские парки с возможностью взимания платы за вход - примеры исключаемых благ влияют на свойство несоперничества, которое сохранялось во всех рассмотренных случаях. Телепрограммы, общественный транспорт, городские парки с возможностью взимания платы за вход - примеры исключаемых благ.
  
  Типичный пример перегружаемого блага - автомобильная дорога. Будем считать, что полезность, получаемая водителем транспортного средства, зависит только от скорости его движения.
  
  Увеличение числа машин не влияет на полезность водителей автомашин, уже передвигающихся по дороге, но лишь до определенного уровня.
  
  Рано или поздно рост интенсивности движения приведет к возникновению внешних эффектов - снижению скорости движения и, следовательно, к убыванию полезности водителей.
  
  Предельные общественные затраты, начиная с момента перегрузки, будут расти на величину предельных внешних эффектов, в то время как для чистого общественного блага предельные общественные затраты на предоставление данного объема блага каждому
  
  
  Рис. 1. Предельные общественные затраты на предоставление чистого общественного (а)
  и перегружаемого (б) блага.
  
  Границы предоставления общественных благ
  
  Важнейшей характеристикой общественных благ является территориальная граница их потребления. По сути требуется найти то сообщество, которое потребляет данное благо.
  
  Границы этого сообщества могут не совпадать с границами общества, финансирующего и производящего благо. С точки зрения дифференциации границ потребления и предоставления выделяются международные, общенациональные (общегосударственные) и местные общественные блага.
  
  Международные общественные блага либо доступны всем жителям планеты (борьба с загрязнением воздуха и расширением озоновой дыры, международная стабильность и т. п.), либо предоставляются жителям определенного региона Земли, нескольким странам.
  
  К числу общественных благ, в том числе международных, в наши дни экономисты относят стандарты, сокращающие трансакционные затраты, в том числе меры длины и веса, язык, денежную систему, результаты фундаментальных научных исследований, международную и региональную стабильность.
  
  Анализ столь необычных для традиционной экономической науки благ представляет значительные трудности.
  
  Отдельного внимания в этой связи удостоился вопрос о том, кто именно предоставляет международные общественные блага (международного правительства не существует, его заменяет целый ряд межправительственных и общественных организаций), как влияет на объем их предоставления отсутствие единого правительства.
  
  Последнее десятилетие отмечено бурным развитием интеграции в рамках ЕС, когда многие общественные блага перестают быть национальными, становясь общеевропейскими.
  
  Как следствие, совершенствуются и изменяются функции многих институтов ЕС, возникают новые механизмы принятия решений, в том числе касающиеся предоставления общеевропейских общественных благ, решаются вопросы об изменении компетенции национальных правительств и институтов сообщества. Все эти процессы представляют особый интерес для России с точки зрения взаимодействия федеральных и региональных властей, а также роли, которую играет Россия в СНГ.
  
  К общегосударственным общественным благам относятся национальная оборона, поддержание общего правопорядка, деятельность федеральных исполнительных, законодательных и судебных властей и мн. др.
  
  Под местными общественными благами понимаются любые общественные товары и услуги, доступ к которым имеет не все население страны, а лишь некоторая географическая часть (несколько регионов, один регион, город, район и т. д.). Диапазон конкретных примеров местных общественных благ весьма широк: от региональных экологических программ до уличного освещения и городского парка.
  
  Достойные блага и общественные блага
  
  Общественное благо - один из случаев несовершенства рынка, когда необходимо вмешательство государства. Многие экономисты, однако, не соглашались с тем, что государственное вмешательство требуется только в ситуации с чистыми (или близкими к чистым) общественными благами. Речь здесь идет не о государственном регулировании, затрагивающем на практике множество отраслей и самые разные категории благ, а о теоретическом обосновании столь широкого спектра его применения. Одной из таких попыток стала теория достойных благ, выдвинутая Р. Масгрейвом в конце 1950-х гг.
  
  В случае общественных благ вмешательство государства необходимо из-за неспособности рынка обеспечить размещение ресурсов в соответствии с данными индивидуальными предпочтениями, что предполагает соблюдение суверенитета потребителя. В противоположность этому достойные блага представляют собой случай, когда индивидуальные предпочтения не считаются более заданными, а сами являются объектом корректировки. Достойные блага удовлетворяют потребности, которые общество считает нужным поддерживать и которые у индивидов не сформированы должным образом, в основном из-за неполной информированности, а также из-за того, что "мы ленивы и нелюбопытны". Как следствие, индивиды выбирают меньший объем потребления этих благ, чем следовало бы. В качестве примеров можно привести бесплатное образование, школьные обеды и завтраки, театры и концертные залы, субсидируемое жилье для малообеспеченных семей. Противоположный случай - недостойные блага (merit bads), потребление которых общество считает нужным ограничивать. К ним относятся алкогольные напитки, табачные изделия, наркотики и т. п.
  
  Обоснование нарушения суверенитета потребителя в указанных случаях требует поиска места для концепции достойных и недостойных благ в теории благосостояния. Приведем в этой связи лишь три ключевых аргумента в пользу полного или частичного отказа от нормативного идеала следования индивидуальным предпочтениям.
  1. Достойные блага могут обладать некоторыми свойствами благ (примеры - образование и здравоохранение).
  2. Считается, что при определенных условиях информированная часть населения должна влиять на решения остальных индивидов (образование, здравоохранение, защита интересов меньшинств, контроль за продажей наркотиков и т. п.). В случае образовательных программ, например, качество выбора может быть улучшено за счет делегирования права выбора более информированному специалисту в этой области (на самом деле множеству специалистов). Индивидуальные предпочтения здесь принимаются во внимание (при выборе учебного заведения, специальности), но полное соответствие им (или их доминирование) не является нормативной целью.
  
  3. Идеал суверенитета потребителя также может нарушаться из-за агрессивной рекламы и других способов воздействия на покупателя. Рациональный выбор может быть нарушен в ситуации риска и неопределенности или в результате недооценки потребителем отдельных факторов. В частности, будущее потребление люди склонны недооценивать по сравнению с сегодняшним, а ценность общественных товаров и услуг может быть завышена (из-за их, на первый взгляд, бесплатности) или, напротив, занижена, как следствие крайне негативного отношения к уплате налогов.
  
  Одна из интерпретаций теории достойных благ заключается в принятии индивидами, как членами какого-либо сообщества, определенных ценностей этого сообщества, даже если эти ценности противоречат предпочтениям индивида. Эта ситуация отличается от схожего случая следования моде, когда индивид воспринимает общественные предпочтения как свои собственные. Сознательное принятие ценностей сообщества может выразиться в изменении потребления частных благ (например, алкоголя) или отношения к финансированию общественных благ. Частные и общественные блага, потребление и предоставление которых изменилось в соответствии с ценностями сообщества, можно считать благами, имеющими особые достоинства, или их противоположностями, если речь идет о сокращении потребления.
  
  РАЗДЕЛ 2. Эффективный объем предоставления общественных благ
  
  В случае частных благ выбор направлений использования ресурсов полностью зависел от предпочтений индивидов, т. е. в качестве одной из аксиом мы принимали положение о суверенитете потребителя - потребительские предпочтения задавали структуру производства и предоставления благ.
  
  Иная ситуация с общественными благами. Если, выбирая объем их предоставления, мы будем основываться только на решениях отдельных индивидов, принятых исходя из гипотезы о максимизации полезности, очевидно, что, с точки зрения всей совокупности индивидов, общественных благ будет предоставлено недостаточно. Представим себе, что Антон и Игорь живут на неосвещенной улице, но из соображений безопасности оба бы предпочли либо чтобы улица была освещена, либо чтобы у каждого из них был свой автомобиль, на котором можно доехать прямо до дома. Предположим также, что стоимость установки фонарей в точности равна стоимости автомобиля. Выбирая между этими альтернативами исходя из максимизации собственной полезности, и Антон и Игорь предпочтут приобрести по автомобилю. При равных ценах автомобиль приносит полезность только его владельцу, а фонари на улице светят не только их владельцу, но и его соседям. Индивид при покупке блага не принимает во внимание выгод (внешних эффектов), которые могут получить другие потребители, пользующиеся благом бесплатно. По этой причине общественное благо будет предоставлено в меньшем объеме, чем следовало бы, с учетом всех возможных выгод.
  
  Почему же при этом учитываются не все выгоды? Связано это с тем, что ряд потребителей благ могут вести себя как "зайцы" (free rider). Если Игорь думает, что Антон в любом случае заплатит за установку фонарей, в ответ на просьбу Антона внести посильную лепту (соответствующую получаемой им полезности) он может сказать, что уличное освещение ему вовсе не нужно и, более того, мешает спать, а следовательно, Антон должен заплатить ему компенсацию. Конечно же, проблема "зайцев" возникает не только из-за непорядочности отдельных граждан, но и по причинам отсутствия у них полной информации (представьте, например, что у вас спрашивают, в каком объеме вам нужны услуги национальной обороны и сколько вы за них готовы заплатить), высоких затрат на сбор платы за каждое отдельное общественное благо в сравнении с унифицированным налогообложением и ряда других причин, вызывающих высокие трансакционные затраты.
  
  Если функции по предоставлению общественных благ берет на себя государство, то принятие решений об объеме их предоставления осуществляется политическим механизмом. Модели такого выбора рассматриваются в следующей лекции. Здесь же мы сконцентрируемся на анализе добровольного (без вмешательства государства) принятия решений об объеме предоставления общественных благ и месте общественных благ в системе общего экономического равновесия.
  
  Оптимальный объем предоставления общественных благ: частичное равновесие
  
  Анализ частичного равновесия предполагает определение функций спроса и предложения и нахождение точки, в которой объем спроса будет равен объему предложения.
  
  Функция спроса на общественное благо представляет собой зависимость получаемой индивидом предельной выгоды (MB - marginal benefit) от объема потребления блага. В данном случае предельная выгода - это полезность индивида от потребления дополнительной единицы общественного блага, выраженная в денежных единицах.
  
  Предельная выгода отражает готовность индивида платить за данную дополнительную единицу. Выводя функцию спроса, мы должны предположить, что предпочтения индивида, т. е. его готовность платить, выявлены точно и без искажений. Иными словами, считается, что ни один из потребителей общественного блага не ведет себя как "заяц".
  
  Наличие данного предположения, не требующегося в случае частного блага, делает функцию спроса в некоторой степени условной. По этой причине ее часто называют функцией псевдоспроса на общественное благо.
  
  Линия спроса на общественное благо имеет отрицательный наклон, что отражает убывающую предельную полезность от потребления дополнительной единицы блага.
  
  Линия индивидуального спроса строится на основе анализа кривых безразличия и бюджетных линий, так же как и кривая спроса на частное благо (см. лекцию 15). Кривая индивидуального спроса показывает, какую цену согласен заплатить индивид за предоставление ему дополнительной единицы.
  
  Поскольку в отличие от частных благ каждый индивид потребляет весь объем общественного блага, а не какую-либо его часть (свойство несоперничества), цена общего спроса представляет собой при каждом объеме сумму цен индивидуального спроса.
  
  Кривая совокупного спроса соответственно находится путем суммирования цен каждого потребителя при заданном объеме (так называемое вертикальное суммирование в отличие от горизонтального суммирования при нахождении кривой рыночного спроса на частное благо).
  
  Условие установления равновесия - равенство суммарной предельной выгоды (готовности платить) потребителей цене (предельным затратам), по которой данное количество общественного блага готов предложить производитель. На рис. 2,а приведена графическая иллюстрация определения оптимального объема предоставления общественного блага в случае двух индивидов. Продолжим наш пример с уличным освещением. За первый фонарь, установленный на улице, Антон готов заплатить 10 ден. ед., а Игорь - 5 ден. ед. За второй фонарь Антон бы заплатил 8 ден. ед., а Игорь только 4 ден. ед., за третий соответственно 6 и 3 ден. ед. Четвертый фонарь Игорю уже не нужен, а Антон заплатил бы за него 4 ден. ед. Будем считать, что предельные затраты на установку каждого фонаря одинаковы и равны 9 ден. ед.
  
  
   Рис. 2. Оптимальный объем предоставления общественного блага. DA - линия спроса Антона; DJI - линия спроса потребителя Игоря; DA+JI - линия суммарного спроса; S - линия
  предложения.
  
  Линии спроса на общественное благо могут быть и непрерывными (это зависит от степени делимости блага). Представьте себе, например, что объем услуг национальной обороны измеряется гипотетическим "уровнем защиты населения" и изменяется непрерывно (см. рис. 2,б).
  
  Напомним, что производство и предоставление общественных благ связано со значительными внешними эффектами. По этой причине линия предложения представляет собой линию предельных общественных затрат, равных сумме предельных частных затрат производителя и положительных и отрицательных внешних эффектов производства. Таким образом, получаем условие равновесия:
  
  
  
  где pi - цена, которую готов заплатить i - тый потребитель; MSC - предельные общественные затраты; Q - объем общественного блага.
  
  Мы рассматривали только случай частичного равновесия для чистого общественного блага. Как же в рамках анализа частичного равновесия будет найден оптимальный объем предоставления смешанного общественного блага?
  
  Суть подхода состоит в разделении тех характеристик блага, которые можно считать частными, и внешних эффектов, которые приводят к отсутствию соперничества в потреблении. На рис. 3,а приведены кривые индивидуального спроса Антона и Игоря на частные характеристики блага (DA и DJ) и путем их горизонтального суммирования построена линия совокупного спроса (DA+J). На рис. 3,б из двух кривых предельной выгоды от внешнего эффекта (DEA и D\) путем вертикального суммирования выведена линия совокупной предельной выгоды (DEA+JI). И наконец, на рис. 2,в складываем вертикально линию совокупного спроса (DA+JI) и линию совокупной предельной выгоды (DEA+JI), получая линию спроса на смешанное благо (D). Внешний эффект возникает в результате предоставления каждой дополнительной единицы блага. По этой причине суммирование линии совокупного спроса и линии предельной выгоды от внешнего эффекта производится вертикально. Оптимальный объем его предоставления (Q*) определяется точкой пересечения линий спроса и предельных затрат.
  
   Рис. 3. Определение оптимального объема предоставления смешанного блага. Оптимальный объем предоставления общественных благ : общее равновесие
  Модель оптимального размещения ресурсов в экономике при наличии двух типов благ
  (частного и общественного) была предложена П. Самуэльсоном в середине 1950 -х гг. В модели Самуэльсона присутствует абстрактный специалист по планированию (аналог аукциониста Вальраса), обладающий исчерпывающими сведениями о производственных возможностях экономики и предпочтениях потребителей, а также имеющий собственную систему ценностей. Рассмотрим сначала графическое решение проблемы оптимального размещения ресурсов при наличии общественного блага. Предположим, что в экономике производятся только два потребительских блага - частное (P) и общественное (G).
  Рис. 4. Выбор оптимального объема потребления общественного блага.
  
  Имеются два потребителя (A и B) со своими функциями полезности, которым соответствуют кривые безразличия UA и UB. Функция трансформации представлена на графике кривой производственных возможностей Z1Z2 (рис. 4).
  
  Для вывода условия парето-оптимальности зафиксируем полезность, получаемую индивидом A на уровне UA (рис. 4,а). Тогда при заданной кривой производственных возможностей ZiZ2 можно найти количество частного блага P, доступного второму индивиду, B (по определению весь объем общественного блага доступен обоим индивидам, соперничества за его потребление не возникает). На рис. 4,б граница набора потребительских возможностей индивида B обозначена C1C2. Она получена как вертикальная разность между кривой производственных возможностей Z1Z2 и зафиксированной кривой безразличия потребителя A.
  
  Иначе говоря, линия Z1Z2 показывает различные наборы частного и общественного блага, которые могут быть произведены при полном использовании всех имеющихся ресурсов; кривая UA отражает множество наборов тех же благ, которые может выбрать потребитель A при фиксированном уровне полезности; линия C1C2 (разница между Z1Z2 и UA) показывает, что осталось потребителю B, т. е. какие наборы благ ему доступны.
  
  Если предпочтения потребителя B заданы множеством кривых безразличия UB, то оптимальным для него будет набор E, где его полезность максимизируется при заданных потребительских возможностях. Поскольку кривая потребительских возможностей C1C2 получена как вертикальная разность между Z1Z2 и UA, то и ее наклон будет равен разности наклонов этих кривых. В свою очередь в точке оптимума E наклон кривой безразличия индивида B равен наклону C1C2. Таким образом, получаем, что предельная норма замены между частным (P) и общественным (G) благом для индивида B равна:
  
  MRSff, ш MRTp0 - MRSfc.
  
  Отсюда получаем условие парето-оптимума для экономики с общественным благом:
  
  MRTf.tQ = MR$*# + MR$pe,
  
  или в случае множества потребителей:
  
  
  
  
  
  где I - число потребителей.
  
  Исходя из аналогичных предположений, можно вывести условие оптимума по Парето при наличии общественных благ аналитически. Пусть общее количество частных благ равно:
  
  P'i?   где Pi - количество блага, потребленное i-тым индивидом. В случае общественных благ: G = Gi (i = 1,..., I),
  где Gi - количество блага, потребленное i-тым индивидом. Предпочтения индивидов заданы функциями полезности:
  
  Ui = Ui(Pi, G). (1)
  Предположим, что выполняется условие эффективности в производстве, и производственные возможности экономики могут быть описаны следующим уравнением кривой трансформации:
  
  F(P, G) = 0. (2)
  
  Из всех решений (способов размещения ресурсов), удовлетворяющих этому уравнению, требуется выбрать такое решение, которое приведет к максимизации полезности данного потребителя (пусть это будет индивид B, как и в приведенном выше примере) при заданном уровне полезности всех остальных потребителей и заданных производственных возможностях экономики. Запишем соответствующее уравнение Лагранжа:
  
  
  
  
  При решении этой оптимизационной задачи получаем условия первого порядка, из которых следует:
  
  ? MRSlF B - MRT? fJ
  (3)
  
  Как известно, условия первого порядка показывают точки экстремума, а для нахождения собственно точки максимума требуется найти условия второго порядка. Для того чтобы условия второго порядка действительно показали точку максимума, соответствующую (3), требуется предположить вогнутость функции полезности (1) и выпуклость множества производственных возможностей.
  
  Проблема "зайцев" и оптимальный объем предоставления общественных благ
  
  Определяя оптимальный объем предоставления общественного блага в рамках моделей частичного и общего экономического равновесия, мы предполагали, что ничто не мешает выявлению истинных предпочтений потребителей и никто из них не ведет себя как "заяц".
  
  На самом деле это, конечно же, не так, что немедленно сказывается на величине финансирования предоставления общественных благ. По этой причине такое большое значение придается стимулированию потребителей общественных благ к выявлению их истинных предпочтений.
  
  Зависимость склонности к выявлению истинных предпочтений потребителями от общего числа потребителей противоположна для частных и общественных благ. Если число потребителей относительно небольшое, то каждый из них может повлиять на цену частного блага, что может сделать выгодным сознательные искажения в выражении собственных предпочтений (вспомним симметричный пример на стороне предложения -олигополию с множеством вариантов стратегического поведения участников рынка).
  
  Когда речь идет об общественном благе, малое число потребителей способствует честному выражению своих предпочтений отдельным индивидом - ложная информация может привести к пере- или недопроизводству блага. В итоге вероятность выявления истинных предпочтений малым числом потребителей будет больше для общественного блага, чем для частного. Если потребителей настолько много, что ни один из них не может повлиять на рыночную цену частного товара, никому нет особого смысла скрывать или искажать свои предпочтения. И напротив, рост числа потребителей приводит к росту "поголовья" "зайцев", надеющихся, что общественное благо будет предоставлено вне зависимости от их взноса.
  
  В экономической теории имеется целый ряд моделей, в которых делается попытка предложить механизм для решения проблемы "зайцев". Любой из этих механизмов следует оценивать с точки зрения трех критериев: общественное благо должно предоставляться в парето-оптимальном объеме, выявление истинных предпочтений должно быть в интересах самих индивидов и, наконец, затраты на предоставление общественного блага должны быть равны совокупным выплатам индивидов на эти цели.
  
  Мы рассмотрим два подхода - модель Линдаля и механизм действия налога Кларка.
  
  Модель Линдаля
  
  В модели Линдаля индивиды договариваются о расходах на предоставление общественного блага и о доле каждого в этих расходах. В условиях равновесия (его в свою очередь называют равновесием по Линдалю) цены устанавливаются на таких уровнях, что все индивиды предъявляют спрос на одно и то же количество общественного блага, которое и является оптимальным объемом его предоставления. Речь, по сути, идет об имитации действия рыночного механизма, но цены Линдаля (так называемые налоговые цены), конечно же, не являются ценами реального рынка - они представляют собой доли от общей величины налогового сбора на финансирование общественного блага, которую должны внести отдельные индивиды.
  
  Рассмотрим простейший вариант модели Линдаля, когда общественное благо потребляется только двумя индивидами. Надо сказать, что сам Линдаль рассматривал не случай двух индивидов, а более близкую к реальной жизни ситуацию: в условиях парламентской демократии действуют две политические партии, представляющие два однородных класса (две однородные группы населения). Необходимое условие достижения равновесия по Линдалю - равная сила партий (индивидов) в процессе переговоров.
  
  На рис. 5 по оси ординат (y) отложена общая величина общественных расходов, по оси абсцисс - доля от этой суммы, которую платят индивид А и индивид В.
  
  
  
  Рис. 5. Модель Линдаля.
  
  В точке K индивид А не несет никаких расходов, 100 % необходимой суммы вносит индивид В. По мере движения к точке L доля индивида А растет, а индивид В пользуется общественным благом бесплатно. Предположив снижение предельной полезности от потребления общественного блага, построим обычные линии спроса с отрицательным наклоном D для индивида А и D для индивида В. Точка Е, находящаяся на пересечении двух линий спроса, представляет точку равновесия по Линдалю. Именно в этой точке полезность от потребления последней единицы общественного блага равна налоговой цене одновременно для двух индивидов.
  
  Будет ли это равновесие устойчивым и какие силы заставляют двигаться к точке равновесия? Положим, первоначальное распределение долей затрат между индивидами в точке М не соответствует равновесному и уровень общественных расходов, о котором договорились индивиды, равен V. Внося долю КМ от общей суммы расходов, индивид А предпочел бы более высокий уровень общественных расходов, а именно Q, но на рост расходов при сохранении существующих долей не согласится индивид В. Более высокий уровень расходов может быть достигнут только при взаимном согласии увеличить долю А и уменьшить долю В. Отметим, что движение может происходить только в сторону равновесия - уровень расходов V в любом случае более предпочтителен для обоих индивидов, чем меньшая величина расходов. В этом смысле равновесие по Линдалю устойчиво.
  
  Модель Линдаля показывает, каким образом добровольный обмен и система цен (в специфической форме налоговых цен) приводят к принятию решений об оптимальном объеме предоставления общественного блага. Свою модель Линдаль формулировал как нормативную, а равновесие называл фискальным оптимумом. Далее он сравнивал реальную политическую систему с моделью, определяя природу и направление отклонений от фискального оптимума.
  
  Конечно же, модель Линдаля не решает проблему "зайцев". В модели предполагается, что, сталкиваясь с определенной налоговой ставкой, индивид выявит свои истинные предпочтения, но сущность проблемы "зайцев" как раз и состоит в том, что для потребителя может быть выгодно дезинформировать общество о своих предпочтениях. Кроме того, нет никакой гарантии, что даже при соблюдении очень жесткой предпосылки о равной силе индивидов в процессе переговоров переговоры будут продуктивными и стороны придут к какому-то решению.
  
  Модель Линдаля была предложена в 1919 г., а ее значение для экономики благосостояния было показано более чем через 40 лет после формулировки самой модели, когда было доказано, что равновесие Линдаля является эффективным по Парето. В современной формулировке равновесие Линдаля играет ту же роль при рассмотрении экономики с общественными благами, внешними эффектами и правительственным вмешательством, какую играет равновесие Вальраса при изучении экономики, в которой эти факторы отсутствуют. С оптимумом Линдаля сопоставляется, например, кто и сколько платит налогов. В то же время модель Линдаля уже не имеет того значения при изучении реальных политических систем и процессов принятия решений, которое предполагалось ее автором.
  
  Налог Кларка
  
  Можно ли придумать механизм, делающий "заячье" поведение невыгодным и заставляющий индивидов выявлять истинные предложения? Налог Кларка представляет собой попытку построения такого механизма. Хотя налог Кларка[1] предназначается для решения проблемы выявления предпочтений многих потребителей, мы рассмотрим его действие на более простом и наглядном примере с тремя индивидами. Представим себе, что три жителя какого-то поселка решают вопрос о выборе между строительством библиотеки или спортзала (затраты на их строительство одинаковые). Каждому из жителей задают вопрос, сколько он готов был бы заплатить за сооружение того или иного объекта. На основе суммы "готовности платить" делается выбор между библиотекой или спортзалом и определяется величина налога Кларка. Налог Кларка для конкретного жителя равен изменению благосостояния остальных жителей, которое произошло бы, если бы данный индивид не принимал участие в голосовании. Помимо налога Кларка каждый житель платит налог, равный стоимости общественного блага, деленной на число жителей. Этот налог никак не зависит от поведения индивида и по этой причине не представляет для нас интереса в обсуждаемом примере.
  
  Допустим, первый и второй жители поселка (индивиды 1 и 2) предпочли бы построить библиотеку, а свою выгоду (полезность) от ее строительства они оценивают соответственно в 10 и 15 тыс. р. (см. таблицу). Полезность от строительства спортзала для них равна нулю, поскольку спортом оба не занимаются. Напротив, третий житель (индивид 3) предпочел бы тренироваться в спортзале, свою выгоду от его строительства он оценил в 20 тыс. р., а полезность библиотеки для него в свою очередь нулевая.
  
  Индивид Библиотека Спортзал Налог Кларка 1 10 0 5 2 15 0 10 1
  3 0 20 0 Всего 25 20
  Очевидно, что будет принято решение о строительстве библиотеки. Налог Кларка для индивида 1 равен 5 тыс. р. - именно на эту сумму изменилось бы совокупное благосостояние всех членов сообщества в результате его неучастия в голосовании: если индивид 1 не голосует, будет принято решение о строительстве спортзала. Это увеличит выгоду индивида 3 на 20 тыс. р., но одновременно и снизит выгоду, которую мог бы получить второй голосующий (индивид 2) на 15 тыс. р., что дает итоговое изменение благосостояния в 5 тыс. р.
  
  Аналогичным образом найдем налог Кларка для второго жителя поселка - он равен 10 тыс. р. Обратите внимание, что разница между возможной выгодой от сооружения библиотеки и обязательствами по налогу Кларка положительна для первых двух жителей, т. е. результат голосования, даже с учетом необходимости уплаты налога, все равно принесет им прирост полезности. Для индивида 3 налог Кларка равен нулю, поскольку его голос не влияет на исход голосования и выбор между альтернативами.
  
  Чтобы понять, почему налог Кларка иногда называют налогом, стимулирующим честность, посмотрим, что произойдет в случае искажения индивидами своих предпочтений.
  
  Если индивид 1 завысит свою оценку полезности от библиотеки, результат голосования и налог Кларка никак не изменятся. Напротив, если он будет вести себя как "заяц" и заявит, что библиотека не принесет ему никакой пользы, будет выбрана иная альтернатива -строительство спортзала. "Заяц" будет наказан тем, что в итоге не получит никакой выгоды (полезность спортзала для него равна нулю), точнее говоря, упустит шанс увеличить свою выгоду на 10 тыс. р. Если индивид 3, чувствуя, что он в меньшинстве, решит ввести в заблуждение своих соседей и завысит оценку своей выгоды от строительства спортзала до 30 тыс. р., спортзал действительно будет построен. Но налог Кларка для третьего жителя составит 25 тыс. р. (потерянная выгода первых двух индивидов), что больше, чем его истинные выгоды от строительства спортзала (20 тыс. р.). Таким образом, налог Кларка делает невыгодным обман и искажение предпочтений -либо это искажение никак не повлияет на результат голосования и величину налога, либо приведет к снижению выгоды "непорядочного" гражданина.
  
  Итак, казалось бы, мы достигли своей первоначальной цели - каждый индивид понимает, что выявление его истинных предпочтений имеет значение и оказывает влияние на остальных жителей сообщества и налоговые обязательства самого индивида. Но решили ли мы проблему "зайцев"? Ответ, к сожалению, будет отрицательным по целому ряду причин.
  1. Индивиды в ходе голосования могут формировать коалиции, что будет препятствовать или даже сделает невозможным выявление истинных предпочтений. Более того, мы опирались на предположение о желании всех индивидов принять участие в голосовании. Однако при наличии большого числа голосующих часть индивидов сочтет, что их личные выгоды от участия в голосовании несоизмеримы с затратами на участие в нем (например, на получение подробной информации об альтернативах и т. п.), и вообще откажется голосовать (более подробно о процедурах голосования, влиянии коалиций на его результаты, а также о "рациональном неведении" см. лекцию 47).
  2. Предположение, что решения относительно потребления частных и общественных благ можно рассматривать как независимые, не соблюдается на практике.
  3. Нет никаких гарантий, что индивиды имеют материальную возможность заплатить налог Кларка, если он будет на них возложен.
  
  4. И наконец, главный, как теоретический, так и практический, аргумент против
  использования налога Кларка. Выше были сформулированы три критерия, которым
  должны отвечать механизмы решения проблемы "зайцев". Первым двум из них -
  общественное благо должно предоставляться в парето-эффективном объеме и выявление
  истинных предпочтений должно быть в интересах самих индивидов - схема действия
  налога Кларка соответствует (если, конечно, не принимать во внимание три предыдущих
  пункта). Но налог Кларка не согласуется с критерием сбалансированности расходов на
  общественное благо с уровнем налоговых изъятий. Собственно расходы покрываются за
  счет подушного налога, равного стоимости предоставления общественного блага,
  деленной на число жителей. Сборы по налогу Кларка создают бюджетный профицит,
  причем эти "лишние" деньги нельзя вернуть индивидам - это может привести к
  изменению их поведения.
  
  Мы рассмотрели два возможных механизма решения проблемы "зайцев" - модель Линдаля и налог Кларка. В том и другом случае общественное благо предоставляется в парето-эффективном объеме. В ситуации равновесия по Линдалю бюджет сбалансирован (затраты на предоставление общественного блага равны налоговым сборам на эти цели), но индивиды не имеют стимулов к выявлению своих истинных предпочтений.
  
  Механизм действия налога Кларка решает проблему стимулирования, но приводит к постоянному бюджетному профициту. Как в отношении модели Линдаля, так относительно налога Кларка может быть высказано и много других практических возражений. Итак, мы показали, что решения проблемы "зайцев" в рамках предложенных моделей не существует. В чем же их ценность? Как ни странно, но именно в этом выводе.
  
  Принципиальная невозможность "избавления" от "зайцев" приводит нас к выводу о необходимости вмешательства государства в предоставление и финансирование общественных благ. Принудительный характер налогообложения может быть оправдан выгодой индивидов от потребления общественного блага, которую они не могли бы получить при отсутствии государственного вмешательства.
  
  Сразу же укажем, что ни одна из моделей не предлагает механизм, отвечающий одновременно трем критериям. Полное "избавление" от "зайцев", к сожалению, невозможно.
  [1] Clarke E. H. Multi-part pricing of public goods // Public Choice. 1971. Vol. 11. P. 17-33. ЗАДАЧИ
  1. В поселке N проживает 1000 чел. Их интересуют только фейерверки и водка. Они
  устраивают фейерверки только на Новый год. Ради запуска одного фейерверка каждому
  нужно пожертвовать 1 л водки. Все жители имеют абсолютно одинаковые предпочтения
  (одинаковые функции полезности). Функция полезности каждого жителя:
  
  U(Xi, G) = Xi + G1/2 / 20 ,
  
  где Xi - количество литров водки, потребляемой за год одним жителем; G - количество запускаемых на Новый год фейерверков. Частное использование фейерверков запрещено.
  
  Каково парето-эффективное количество фейерверков?
  2. Предположим, что в одной комнате проживают два студента - Сергей и Борис. Они расходуют свой доход на частные блага (такие, как еда, одежда) и "общественные" (холодильник, телевизор, радиоприемник), которыми пользуются совместно и совместно их финансируют. Функция полезности Сергея US = 2XSG, а функция полезности Бориса UB = XBGи XS и XB - количество денег, которые они расходуют на частные блага; G -количество денег, расходуемых на общественные блага. Они располагают годовым доходом в 8000 ден. ед., расходуемых на частные и общественные блага. Найдите парето -эффективное распределение этой суммы между частными и общественными благами.
  3. В условиях совершенной конкуренции фирмы готовы поставить любой объем услуги при постоянных предельных издержках (МС), равных 4 ден. ед.
  
  а) Найдите эффективный объем предоставления услуги, если она представляет частное
  благо и спрос на нее со стороны двух потребителей определяется как:
  
  QA = 40 - 2Р,
  
  QA = 20 -P.
  
  б) Найдите эффективный объем предоставления услуги, если она представляет
  общественное благо при тех же функциях спроса на него у потребителей.
  
  в) Представьте оба решения графически.
  4. Имеется дорога из пункта А в пункт Б, которая является перегружаемым общественным благом. Спрос на поездки из пункта А в пункт Б, зависящий только от затрачиваемого на это времени, представлен функцией:
  
  h = 20 - 0.0005x,
  
  где х - число поездок в течение дня; h - время (в ч) на одну поездку. Затрачиваемое на поездку время зависит от общего числа поездок: h = 2 + 0.001O.OOx. Поездка не влечет никаких других издержек. Ценность времени 2 ден. ед. за час.
  
  а) Каково оптимальное число поездок?
  
  б) Какой денежный налог надо взимать с водителя за одну поездку, с тем чтобы
  обеспечить оптимальное использование дороги?
  
  Лекция 47. Общественный выбор
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Что общего у государства с рынком?
  
  БАРБОС. Рынок - это много красок, много звуков, много запахов. А государство... Оно пахнет кирзовыми сапогами и не пускает собак на рынок.
  
  АНТОН. О домашних хозяйствах мы говорили, о фирмах говорили... Ведь в экономике есть еще одно действующее лицо.
  
  ИГОРЬ. Уж не государство ли ты имеешь в виду?
  
  АНТОН. Конечно. Во многих странах с рыночной экономикой добрая половина национального дохода проходит через государственный бюджет. Государству принадлежат значительная часть земель, многие аэропорты, заводы, электростанции. Оно же выступает заказчиком вооружений и сооружений, дорог, общественных зданий.
  
  ИГОРЬ. И обеспечивает охрану порядка, и предоставляет услуги образования, и выплачивает пенсии и пособия. Короче говоря, оно не только регулирует экономическую жизнь, но и непосредственно участвует в ней в качестве собственника, производителя, потребителя и "перераспределителя".
  
  АНТОН. И какова же логика его действий?
  
  БАРБОС. Я давно думаю, почему бы государству не отказаться от налога на собак и не ввести бесплатную раздачу косточек. Государство ведь что пожелает, то и сделает. Видно, оно просто недооценивает собачьи нужды.
  
  ИГОРЬ. За политикой государства, как и за действием рыночных сил, скрываются предпочтения людей. И рынок, и государство в конечном счете служат инструментами реализации индивидуальных предпочтений, обеспечивая их объединение, согласование и удовлетворение.
  
  БАРБОС. И как же государство это делает? Заставляет собак гулять в намордниках. Хотя лично я зря никого не кусаю. А если кто-то меня боится, тот, если хочет, может надеть бронештаны.
  АНТОН. И в чьих же интересах действует государство?
  
  ИГОРЬ. При абсолютной монархии или диктатуре все просто: "государство - это я!", - и точка. А в демократическом государстве общие дела решаются совместно, в конечном счете на основе голосования.
  
  АНТОН. Но мы ведь выяснили: чтобы экономика действовала эффективно, государство вообще не должно заниматься теми проблемами, которые человек может решить в одиночку или на основе добровольных соглашений с другими людьми.
  
  ИГОРЬ. Так-то оно так. Но есть же случаи, когда предпочтения отдельного человека невозможно реализовать без учета предпочтений других. В демократическом обществе государство вступает в действие только в таких случаях. Это происходит, когда дело касается общественных благ и перераспределения.
  
  АНТОН. Да, общественные блага в одиночку не купишь.
  
  ИГОРЬ. А когда речь идет о перераспределении, надо найти баланс интересов тех, кто получает, и тех, кто дает. Значит, логика поведения государства - это логика общественного выбора, который в отличие от индивидуального совершается совместно, причем с помощью политических институтов. Экономическая теория изучает общественный выбор со своей специфической точки зрения, рассматривая его как результат действий рациональных индивидов. Конечно, экономический анализ прежде всего подчеркивает сходство и различия между общественным выбором и действием рынка. Это очень важно и для самой теории, и для практики.
  
  АНТОН. Но, конечно, не заменяет других подходов к изучению деятельности государства, которые предлагают политология, социология, правоведение и другие общественные науки.
  
  БАРБОС. Государственная деятельность - тонкое дело. Бабушка рассказывала, что сэр Исаак Ньютон в бытность членом Палаты общин выступил на заседании парламента всего один раз. Он попросил служителя закрыть форточку. А вот присоединились к нему другие парламентарии или нет, ей-богу, не знаю.
  
  РАЗДЕЛ 1. Избиратели, политики и чиновники
  
  На рынке индивид обнаруживает свои предпочтения в качестве покупателя. Он заставляет считаться со своими желаниями, поскольку не просто декларирует их, а предъявляет платежеспособный спрос. Когда же индивид прибегает для реализации своих предпочтений к помощи демократического государства, он выступает в качестве избирателя. В этом случае он использует уже не деньги, а право голоса. Отдавая свой голос на выборах или референдуме, человек действует по тому же принципу, как и в любой другой сфере, - он стремится максимизировать значение своей функции полезности. Именно с этих позиций поведение избирателя изучается экономической теорией. В деньгах покупателей заинтересованы производители товаров, и именно благодаря этой заинтересованности рынок нацеливает производство на удовлетворение потребительских запросов. В голосах избирателей заинтересованы политики, которые в случае победы на выборах принимают решения, касающиеся общественных благ и перераспределения. Заинтересованность политиков в голосах, в принципе, дает рядовым избирателям возможность влиять на эти решения. Каждый кандидат приходит на "политический рынок" со своей программой, и далеко не всякий готов ее изменить в угоду настроениям электората. Однако те, чьи программы не устраивают избирателей, в конечном счете отсеиваются. Успеха добивается тот политик, чье поведение на деле соответствует принципу максимализации числа голосов. Точно так же в шоу-бизнесе: чем большего успеха на рынке добивается, например, певец, тем больше оснований считать, что на деле он максимизирует прибыль, даже если субъективно он выше ценит известность или реализацию своих творческих замыслов. Итак, успешно действующих профессиональных политиков можно с некоторой долей упрощения описывать как политических предпринимателей, предлагающих программы действий государства в обмен на голоса избирателей.
  
  Однако практическая деятельность государства зависит не только от политиков, занимающих выборные должности. Огромная роль принадлежит чиновникам, составляющим то, что называют государственным аппаратом, или бюрократией.
  
  Чиновников в конечном счете нанимают на работу политики, победившие на выборах, подобно тому как всякий предприниматель нанимает менеджеров и рабочих. Но на предприятии его владелец, как правило, более постоянен, чем наемный менеджер. Для владельца предприятия жизненно важны все стороны его деятельности. Он может сказать: "предприятие - это я". А фраза: "государство - это я", как мы знаем, могла быть произнесена только в условиях абсолютной монархии. За равенство граждан перед законом и отсутствие деспотизма приходится платить (для экономиста естественна мысль о том, что ничто хорошее не достается без издержек). Отсутствие у государства постоянного "владельца" означает, что в положении даже очень популярного политика есть нечто временное, и он вряд ли уделяет достаточное внимание всем сторонам деятельности государства. Все это определяет некоторую самостоятельность чиновников.
  
  Она особенно велика, когда приходится принимать решения по вопросам, требующим специальных знаний в какой-либо узкой области.
  
  Чиновники, следуя собственным интересам, ведут себя подобно всем прочим людям, во всяком случае как их обычно воспринимает экономическая теория. Вопрос в том, каковы их конкретные интересы. Поставим себя на минуту в положение чиновника. Он получает задания от профессиональных политиков или своих непосредственных начальников; его работа оценивается по тому, как выполняются эти задания. Какое поведение чиновников в такой ситуации является рациональным? Избегать слишком напряженных заданий и добиваться увеличения объема ресурсов, которые выделяются для выполнения задания.
  
  Даже вполне добросовестный чиновник, стремящийся как можно лучше выполнить задание, предпочтет, при прочих равных условиях, иметь в распоряжении как можно больше ресурсов, чтобы подстраховаться на случай неожиданных осложнений. Особенно привлекательно для чиновника увеличение численности подчиненных. Это не только облегчает выполнение заданий, но и повышает личный статус руководителя. Частный предприниматель ведет себя иначе. Он вынужден сам возмещать все затраты, так что экономия для него не менее важна, чем выполнение той или иной производственной программы. И политики, и особенно чиновники тратят не свои деньги и, следовательно, не стремятся к минимизации затрат на достижение цели. При прочих равных условиях, это создает тенденцию к расточительности в общественном (государственном) секторе.
  
  Вернемся к поведению потребителя (избирателя) в сфере общественного выбора.
  
  Поскольку в этой сфере принимаются коллективные решения, каждый потребитель заинтересован, чтобы предпочтения других людей совпадали с его собственными. Именно в этом случае отдельный избиратель может рассчитывать, что будет "приобретен" устраивающий его набор общественных благ. На рынке индивидуальных благ дело, как правило, обстоит по-иному. Покупатель заинтересован, чтобы рыночный спрос на товар, который ему хотелось бы купить, был не слишком высоким. Ведь чем ниже спрос, тем, при прочих равных условиях, доступнее цена (впрочем, оговорка о прочих равных условиях существенна: если спрос очень мал, а производство товара характеризуется экономией на масштабе, то цена окажется высокой).
  
  Как бы то ни было, в сфере общественного выбора потребители часто стараются повлиять друга на друга, стремясь расширить круг сторонников той или иной программы общественных расходов, налоговой политики и др. С этой целью они участвуют в политических кампаниях, партиях и различных добровольных ассоциациях, ходят на митинги и демонстрации, выступают в средствах массовой информации и т. д. Однако значительную политическую активность, особенно по сравнительно частным вопросам, обычно проявляет меньшинство населения. Подчас эта активность связана с позицией индивида скорее не в качестве потребителя, а в качестве производителя благ, создаваемых или приобретаемых за счет государства. Например, врачи и производители медицинской техники заинтересованы прежде всего в увеличении расходов на здравоохранение, а военные и производители вооружений - в росте оборонных ассигнований. В подобных случаях политическая активность может быть сродни обычной деятельности предпринимателя, рекламирующего свой товар. Но, конечно же, мотивы активности бывают и совершенно иными.
  
  Почему же большинство населения довольно пассивно в вопросах, связанных с формированием и распределением государственного бюджета, и довольно легко уступает активным группам?
  
  Во многих странах с развитой рыночной экономикой примерно половина национального дохода попадает в центральный и местные бюджеты, а также в различные целевые фонды, формируемые государством. Это значит, что средний налогоплательщик тратит по своему усмотрению лишь около половины причитающегося ему дохода, а остальную часть отдает в распоряжение политиков. На первый взгляд странно, что индивид, тщательно подбирающий наилучшие варианты расходования половины заработанных им средств, не слишком вникает в то, как от его имени и, по замыслу, в его интересах тратится вторая половина. Не значит ли это, что в сфере общественного выбора люди склонны вести себя нерационально?
  
  Суть дела состоит в том, что рационально действующий индивид ограничивается той информацией о действиях государства, которую можно получить без больших затрат.
  
  Иному поведению препятствует, с одной стороны, проблема безбилетника, а с другой -необходимость согласовывать свои решения с решениями других людей с несхожими предпочтениями. Пассивное отношение к сбору информации, существенной с точки зрения общественного выбора, принято называть <>.
  
  Типичный избиратель чаще всего довольствуется той информацией, которую предоставляет само государство, а также тем, что поставляют ему активные участники политической жизни. Активность в данном случае характерна более всего для политиков, журналистов, общественных деятелей. Для них политика - не только сфера формирования спроса и предложения общественных благ, но вместе с тем сфера реализации личных интересов, связанных с получением частных благ. Это может быть заинтересованность в доходах, карьере, влиянии (например, в получении выборного поста), но также и в популярности, общественном признании каких-либо исключительных заслуг либо в реализации идей, которым в особой степени привержен данный индивид.
  
  В большинстве случаев систематическое активное участие в политической жизни предполагает нечто иное, чем равную со всеми остальными гражданами заинтересованность в эффективном производстве общественных благ.
  
  Политическую активность нередко проявляют также те предприниматели, которые особенно заинтересованы в государственных заказах или ограничении конкуренции со стороны зарубежных производителей тех или иных товаров. Первые добиваются выгодного для себя распределения общественных расходов, вторые - высоких импортных тарифов и других мер. Если первые - это, например, производители вооружений, то они, как правило, поддерживают милитаристски настроенных политиков. Вторые, при некоторых обстоятельствах, могут поддерживать тех политиков, которые в наибольшей степени озабочены проблемой безработицы (при прочих равных условиях, ослабление конкуренции из-за рубежа облегчает, хотя бы временно, проблему занятости).
  
  На базе общей заинтересованности в тех или иных общественных благах либо в специфической политике распределения складываются группы специальных интересов.
  
  Как было показано выше, активную роль в этих группах обычно играют те их члены, для которых выбор определенной политики обеспечивает получение не только общественных, но и каких-либо частных благ. Группы специальных интересов осуществляют лоббирование в законодательных и исполнительных структурах власти, а также пропагандируют свои позиции среди рядовых избирателей.
  
  При достаточно большом числе групп специальных интересов, достоверности распространяемой ими информации и относительно равномерном распределении ресурсов между ними в сфере общественного выбора создается некоторый аналог рыночной конкуренции "продавцов" политических программ. В этом случае избиратели без особых усилий могут получать информацию, отражающую разные интересы и точки зрения.
  
  Однако на практике зачастую наиболее успешно организуются группы, отражающие сравнительно узкие интересы.
  
  Рациональное неведение и влияние групп интересов затрудняет ориентацию политики государства на предпочтения основной массы избирателей.
  
  РАЗДЕЛ 2. Парадоксы коллективного выбора
  
  В государствах с демократическим устройством политический курс определяется в конечном счете не предпочтениями отдельного индивида (монарха или диктатора), а результатами всеобщих выборов, а также голосований в центральных, региональных и местных представительных органах. Голосование представляет собой процедуру коллективного выбора.
  
  Понятно, что от свойств процедуры может во многом зависеть принимаемое решение.
  
  Смысл голосования состоит в том, чтобы выявить своего рода "равнодействующую" тех сил, которые причастны к принятию решения. Процедура в данном случае призвана служить поиску вариантов, в наибольшей степени приемлемых для всех, кто участвует в голосовании. Но всегда ли можно найти коллективное решение, в полной мере отражающее баланс разнонаправленных интересов? Мы знаем, что когда индивиды совершают между собой рыночный обмен, происходит парето-улучшение.
  
  Иначе обстоит дело, когда тем же индивидам предстоит совместно определить желаемый уровень потребления некоторого общественного блага (и, разумеется, распределить между собой издержки его производства). Решение должно быть коллективным. При этом практически невозможно достичь равновесия Линдаля. Следовательно, любое реально достижимое коллективное решение оказывается связанным с некоторым перераспределением: положение некоторых голосующих улучшается, а положение других, напротив, ухудшается.
  
  На деле процедуры голосования, как правило, базируются на принципе приоритета большинства. Важно подчеркнуть, что этот принцип не может быть выведен из экономической теории. То, что меньшинство должно подчиняться воле большинства, -один из этических постулатов современного демократического общества.[1]
  
  Однако большинство может быть разным, например простым или квалифицированным.
  
  Чем большая доля голосов требуется для принятия решения, тем менее вероятны резкие изменения политического курса. Ведь если за новое решение (например, новый закон) подано меньше голосов, чем то, которое образует большинство в рамках принятой процедуры, то в силе остаются прежние решения.
  
  При анализе проблем, возникающих в ходе коллективного выбора, обычно в качестве примера используется простейшая процедура голосования, а именно попарное сравнение альтернатив на основе правила большинства.
  
  Допустим, городские власти имеют не использованные средства для строительства либо нового стадиона, либо театра, либо больницы. Решение должно быть принято путем опроса граждан или голосования депутатов местного представительного органа. Как среди граждан, так и среди депутатов имеются по три равные по численности группы. Члены первой группы более всего предпочитают театр (альтернатива Т), на втором месте для них стоит больница (альтернатива Б), а на третьем - стадион (альтернатива С). Для второй группы характерны несколько иные предпочтения: на первом месте Б, на втором - С, на третьем - Т. Наконец, предпочтения третьей группы располагаются в таком порядке (по убыванию): Т, С, Б. Сведем эти предпочтения в таблицу, характеризующую данный профиль предпочтения.
  
  Первая группа Т Б С
  Вторая Б С Т
  Третья Т С Б
  
  Пусть на голосование поставлен вопрос о сравнительных преимуществах строительства больницы или стадиона. Голосами первой и второй групп будет выбрана больница.
  
  Сравним теперь предпочтительность больницы и театра. Голосами первой и третьей групп поддержку получит строительство театра. Предоставим читателю проверить, что попарное сравнение альтернатив привело бы к выбору Т и при любом другом порядке перебора вариантов (например, если бы сначала сравнивались Т и Б либо Т и С).
  
  Однако коллективный выбор не всегда приводит к устойчивым результатам. Чтобы убедиться в этом, немного изменим только что рассмотренный профиль предпочтений третьей группы, поменяв местами альтернативы Т и С. В результате мы получим профиль предпочтений, порождающий так называемый парадокс голосования:
  
  Первая группа Т Б С
  Вторая Б С Т
  Третья С Т Б
  
  Если сравниваются достоинства больницы и стадиона, то, как и в предыдущем случае, преимущество отдается больнице голосами первой и второй групп. Если после этого больница сравнивается с театром, первая и третья группы вновь обеспечивают выбор театра. Однако представим себе, что сначала сравниваются театр и стадион. Голосами второй и третьей групп предпочтение отдается стадиону. Когда теперь стадион сравнивается с больницей, побеждает проект строительства последней (за счет голосов первой и второй групп). Читатель может самостоятельно убедиться, что, если сначала сравнить преимущества театра и больницы, в конечном счете будет одобрено строительство стадиона.
  
  При рассматриваемом профиле предпочтений каждый раз побеждает альтернатива, не участвовавшая в первом попарном сравнении. Таким образом, решение зависит от порядка сравнения альтернатив. Если этот порядок выбирается случайным образом, то и окончательное решение окажется случайным. Если же определение порядка сравнения (формирование "повестки дня") находится в распоряжении одной из групп, то она способна без труда обеспечить победу наиболее устраивающей ее альтернативы.
  
  Быть может, кому-то из читателей покажется, что имеет смысл продолжить голосование до достижения какого-либо "устойчивого" результата. Но при рассматриваемом профиле предпочтений мы получили бы циклическое голосование, которое можно было бы продолжать бесконечно, причем в каждом цикле воспроизводилась бы уже рассмотренная нами картина. Дело в том, что наши решения в этом случае не обладают свойством транзитивности. Последнее предполагает, что если при сравнении альтернатив А и В побеждает А, а при сравнении В и С побеждает В то, сравнивая А и С, мы заведомо отдадим предпочтение А.
  
  Когда выбор не является транзитивным, его невозможно признать рациональным.[2] В самом деле, мы вряд ли признали бы рациональным поведение домохозяйки, которая, выбирая покупки, сначала отдала предпочтение товару А перед товаром В, затем признала, что C ещё хуже, чем В, а в конечном счете купила бы именно товар С, заявив, что он лучше, чем А. В коллективном же выборе подобные ситуации, как мы видели, могут встречаться.
  
  Можно ли гарантированно избежать циклического выбора, каким-то образом изменив процедуру голосования? Иными словами, связана ли нерациональность выбора с особенностями определения большинства или же с природой коллективного выбора как такового?
  
  Ответ на эти вопросы дает теорема Эрроу.
  
  Теорема Эрроу о невозможности развивает представления о несостоятельности общественного (коллективного) выбора, показанные в "парадоксе голосования". С позиции Эрроу, функция общественного благосостояния - это не просто определенные упорядоченные общественные предпочтения в отношении альтернативных общественных состояний, а сам механизм (процедура) такого упорядочивания, своего рода набор правил
  ("конституция"). Действительно, очевидно, что для перехода от индивидуальных предпочтений к общественным требуется какой-то механизм агрегирования первых во вторые. Естественным стремлением в ответ на парадокс голосования является попытка сконструировать этот механизм (функцию общественного благосостояния по Эрроу) таким образом, чтобы он обеспечивал транзитивность общественных предпочтений. При этом Эрроу предложил четыре минимальных и весьма умеренных требования, которым этот механизм должен отвечать.
  1. Неограниченная область определения (unrestricted domain). Иногда этот принцип переводят на русский как "универсальность". Его смысл заключается в том, что механизм агрегирования индивидуальных предпочтений в общественные действует для любой комбинации индивидуальных предпочтений. Так, например, если общество представляют 3 индивида и 3 альтернативы (x, y, z), то в любом случае у нас имеется 63 = 216 возможных вариантов сочетаний индивидуальных предпочтений. Для любого из них существует функция общественного благосостояния как способ трансформации индивидуальных предпочтений в общественные. Говоря математическим языком, в общем случае такая функция имеет неограниченную область определения (отсюда и название принципа).
  2. Отсутствие диктатуры (non-dictatorship). Диктатор определяется как некто, чей выбор между парами альтернатив является решающим, т. е. определяющим общественный выбор независимо от предпочтений других. Например, если для индивида 1 x предпочтительнее y и если обществу, независимо от предпочтений индивидов 2 и 3, присуща такая же система предпочтений, то индивид 1 - диктатор.
  3. Принцип Парето (Pareto printiple). Здесь этот принцип можно сформулировать следующим образом: если каждый предпочитает x по отношению к y, тогда x должен быть предпочтительнее y и для общества.
  4. Независимость от не относящихся к делу альтернатив (independence of irrelevant alternatives). Пусть общество предпочитает альтернативу x альтернативе y. Затем предположим, что некое индивидуальное упорядочивание предпочтений изменилось таким образом, что оно оставляет неизменным предпочтения каждого индивида между x и y. Тогда общественное предпочтение x по отношению к y должно сохраниться. Так, изменение z в индивидуальных предпочтениях не должно само по себе изменить характер общественного предпочтения между x и y (иначе говоря, z - посторонняя альтернатива при выборе между x и y).
  
  Эрроу показал, что не существует такой функции общественного благосостояния, которая удовлетворяет всем четырем условиям и которая одновременно способна обеспечить транзитивность общественных предпочтений. Таким образом, любая попытка выработать набор правил, который трансформирует индивидуальные предпочтения в общественные и удовлетворяет этим четырем требованиям, невозможна. Понятно, почему теорему Эрроу называют теоремой о невозможности. Не останавливаясь специально на процессе доказательства теоремы, подчеркнем, что в ходе его выявлено, что если у нас общественные предпочтения транзитивны, то мы имеем диктатора (нарушаем одно из сформулированных требований, предъявляемых к функции общественного благосостояния), а если ни одно из этих требований не нарушается, то общественные предпочтения нетранзитивны, т. е. функции общественного благосостояния не существует. Теорему Эрроу неверно было бы трактовать как доказательство преимущества диктатуры перед демократией. Она не проводит сравнительного анализа между диктатурой и демократией как способами выработки общественных предпочтений, а значит, не делает никаких выводов в пользу того или другого. Она просто говорит о том, что демократия - несовершенный механизм, но это само по себе не означает, что ее альтернативы лучше. Дальнейший анализ теоремы Эрроу показал, что при устранении первого условия (неограниченная область) существует функция общественного благосостояния, удовлетворяющая всем остальным условиям. Этот анализ исходит из того, что для данного общества неразумно предполагать наличие всех логически возможных комбинаций индивидуальных предпочтений. Достаточно ввести ограничение в виде определенного количества наборов наиболее характерных индивидуальных предпочтений. Несовместимость перечисленных в теореме Эрроу требований, естественно, не означает, что коллективные решения вообще невозможны. Смысл теоремы в том, что для всякой процедуры коллективного выбора может найтись такой профиль предпочтений, при котором голосование (как бы оно ни проводилось) не приводит к устойчивому результату. Индивидуальный выбор совершается на основе функции полезности индивида, от которого естественно ожидать внутренней непротиворечивости. Коллективный выбор - это всегда попытка, "совместив" между собой индивидуальные функции полезности, явным или неявным образом сконструировать целевую функцию общества в виде функции общественной полезности (благосостояния). Эта задача не имеет такого решения, которое, с одной стороны, подходило бы к любым ситуациям (любым расхождениям интересов), а с другой, было бы вполне "объективным" и беспристрастным. Попытаемся в крайне упрощенном виде объяснить социально-политический подтекст теоремы Эрроу. Он состоит в том, что действенность драматических процедур и институтов власти зависит от степени противоречивости интересов, представленных в обществе. Коллективный выбор в условиях демократии успешнее всего осуществляется при наличии таких профилей предпочтений, которые в конечном счете отражают консенсус по базовым ценностям данного общества. А при наличии непримиримых противоречий сколь угодно изощренные процедуры голосования могут подчас давать неустойчивые, а потому недостаточно авторитетные результаты. В таких условиях устойчивость политическому курсу способен придать авторитарный режим. Но это, скорее всего, будет курс, попросту игнорирующий интересы и предпочтения огромной, если не преобладающей, части населения. В этой связи естественно вспомнить известный афоризм: "Демократия -худший вариант политического устройства, за исключением всех остальных".
  
  [1] Впрочем, не менее важен постулат о неотъемлемых правах меньшинства и каждого человека в отдельности.
  [2] Для признания выбора рациональным требуется не только транзитивность, но и так называемая полнота, т. е. пригодность процедуры выбора для сравнения любых возможных альтернатив.ла, что С еще хуже, чем В, а в конечном счете купила бы именно товар С, заявив, что он лучше, чем А. В коллективном же выборе подобные ситуации, как мы видели, могут встречаться.
  
  РАЗДЕЛ 3. Когда государство оказывается "несостоятельным"
  
  В ходе изучения других тем мы убедились в существовании провалов рынка, т. е. ситуаций, когда взаимодействие людей, максимизирующих значения своих функций полезности, не обеспечивает некоторых теоретически возможных парето-улучшений.
  
  Когда "невидимая рука" рынка работает не вполне удовлетворительно, появляется искушение прибегнуть к помощи государства (общественного сектора экономики).
  
  Следует, однако, помнить, что в сфере принятия и реализации политических решений действуют люди с такими же эгоистическими интересами, как и те, кто выступает продавцами и покупателями на рынке. Их рациональное поведение, реализующее собственные интересы, не обязательно обеспечивает наивысшую эффективность функционирования общественного сектора. Провалы государства изучены экономической теорией хуже, чем провалы рынка. Однако основные причины несостоятельности государства известны и в основном уже названы в предыдущих разделах лекции.
  
  Общественный сектор функционирует в условиях рационального неведения избирателей.
  
  Специфические интересы государственного аппарата порождают тенденцию к расточительности. Коллективный выбор не всегда приводит к устойчивым результатам.
  
  Можно провести определенные параллели между наиболее типичными провалами рынка и государства. При свободном действии рыночных сил не создаются стимулы для производства чистых общественных благ, а блага, создание которых связано со значительными внешними эффектами, недопроизводятся. Вместе с тем при наличии мощного общественного сектора и влиятельных групп интересов, стремящихся к расширению масштабов этого сектора, вполне вероятно чрезмерное производство общественных благ и благ с существенными внешними эффектами.
  
  Рыночным силам не удается обеспечивать наилучшее размещение и использование ресурсов при наличии естественной монополии. Государство со своей стороны иногда усиливает рыночную власть, поскольку вводимые им регулятивные меры (например, лицензирование) нередко затрудняют вход в отрасль для новых производителей.
  
  Провалы рынка связаны также с информационной асимметрией. В сфере деятельности государства информационная асимметрия возникает в связи с монополизацией информации сотрудниками государственного аппарата, которые используют информационные преимущества в собственных интересах.
  
  Одно из проявлений провалов государства - так называемый поиск ренты. Смысл его состоит в том, чтобы с помощью государства искусственно обеспечить благоприятные условия для определенной группы. Для того чтобы преуспеть в поиске ренты, требуются политическое влияние и средства, в том числе денежные, для проведения пропагандистских кампаний, поддержки тех или иных кандидатов на выборах, а иногда и для подкупа чиновников.
  
  Представим себе, например, что государство намерено предоставить исключительное право экспорта отдельного товара только одному предприятию. Ясно, что это предполагает искусственное создание монополии.[3] Скорее всего, целый ряд фирм попытался бы занять монопольное положение. Стимулом для них выступала бы рента, с этим положением связанная. В подобном случае развернулась бы острая борьба вокруг готовящегося решения государственных органов. В зависимости от характера государства (влияния общественного мнения, роли законодательных и исполнительных органов, масштабов коррупции и т. п.) борьба способна принимать различные формы: от создания положительного имиджа фирмы в средствах массовой информации до прямого подкупа чиновников. В любом случае наряду с потерями, обусловленными созданием монополии как таковой, имел бы место значительный расход ресурсов в самом процессе конкуренции за расположение государства. Подобного рода конкуренция и есть поиск ренты.
  
  В отличие от обычной рыночной конкуренции она не ведет к улучшению положения потребителей. Это конкуренция за влияние на властные структуры, а ее конечная цель -явное или неявное перераспределение. В условиях интенсивного поиска ренты успех предпринимателя зависит не столько от производственных инноваций, сколько от умения завоевывать и сохранять расположение государственных органов. В итоге формируется извращенная мотивация предпринимательской активности.
  
  Чем в большей степени успехи конкретных предпринимательских структур определяются их взаимоотношениями с государственными органами, тем больше предпринимательская активность и расходование средств работают не на наилучшее удовлетворение запросов потребителей, а на обеспечение искусственных преимуществ. В этой связи чрезмерное вмешательство государства в экономическую жизнь может оказаться расточительным не только само по себе, но и с позиций влияния на частный сектор.
  
  [3] Для того чтобы как можно нагляднее обрисовать смысл погони за рентой, мы используем "крайний" вариант, связанный с полной монополизацией рынка. На практике, как правило, встречаются не столь ярко выраженные тенденции (вспомним, например, институт спецэкспортеров). Однако это не уменьшает значимости поиска ренты с точки зрения реальной экономической и политической жизни.
  
  РАЗДЕЛ 4. Новая политическая экономия Джеймса Бьюкенена
  
  Каждый раз, когда речь заходит о теории общественного выбора, первым делом вспоминается имя нобелевского лауреата по экономике (1986) Джеймса Мак-Джилла Бьюкенена. Этот экономист был в числе первых авторов, выбравших абсолютно новое направление экономического анализа - нерыночные решения. Первая его статья на эту тему "Чистая теория общественных финансов : предлагаемый подход" была опубликована еще полвека назад, в 1949 г.[4] (хотя рождение теории общественного выбора связывают с публикацией годом раньше Д. Блэком двух статей о правлении большинства[5]). Лишь в конце 60-х гг. за этим направлением закрепится собственное название - теория общественного выбора. С 1949 г. Бьюкененом опубликовано множество работ, только их полный перечень занимает более 20 страниц.[6]
  
  Бьюкенен родился 2 октября 1919 г. в США (г. Мерфисборо, штат Теннесси). Экономическое образование получил в знаменитом учебном заведении, являющемся безусловным лидером по числу нобелевских лауреатов в области экономики, - Чикагском университете. К проблеме общественного выбора Бьюкенен обратился уже после присвоения ему докторской степени по экономике в 1948 г. Как позже заметил он сам, "только в отпуске после защиты диссертации начинающий ученый может позволить себе читать все, что попадается под руку, и мой собственный опыт не является исключением".[7] Если бы Бьюкенену не попалась под руку книга шведского экономиста К. Викселля "Исследование по теории финансов" (1896), то, возможно, этот раздел лекции был бы посвящен не ему.
  
  Другим известным экономистом, оказавшим влияние на Бьюкенена, был его университетский преподаватель Ф. Найт, один из основателей знаменитой чикагской школы экономики, всегда отстаивавшей достоинства рынка и конкуренции и выступавшей против экспансии государства. Этот дух чикагской школы явно присутствует во всех работах Бьюкенена.
  
  Судьбе было угодно, чтобы дальнейшее исследование общественного выбора сосредоточилось в американском городе Шарлоттсвиле (штат Виргиния). В 1963 г. Бьюкенен и Таллок организовали там первую конференцию экономистов, выбравших политические решения и государственные институты объектом своего анализа. Статьи и материалы конференций первоначально выходили под названием "Записки о принятии нерыночных отношений" ("Papers on non-market decision making"). А в 1969 г. Бьюкененом и Таллоком был создан Центр изучения общественного выбора, который вплоть до 1982 г. находился в Виргинском политехническом институте. В настоящее время это Центр изучения общественного выбора при Университете Дж. Мэсона (г. Фейрфакс, штат Виргиния).
  
  Другая "судьбоносная" конференция прошла в Чикаго в 1967 г. На этой конференции было организовано Общество общественного выбора и было принято решение четвертый том "Записок" опубликовать с новым заголовком - "Общественный выбор" ("Public choice"), а в дальнейшем издавать журнал с таким же названием. Так появился известнейший журнал, который в 1993 г. (к его 25-летию) выписывали около 1000 библиотек во всем мире.[8] Заметим, что своей популярностью журнал во многом обязан регулярным публикациям статей Бьюкенена. Начиная с 1990 г. Центр стал издавать второй журнал - "Конституционная политическая экономия" ("Constitutional political economy").
  
  Центр общественного выбора превратился в настоящее организационное ядро так называемой виргинской школы политической экономии.[9] К ее наиболее известным представителям, кроме, естественно, неоднократно вышеупомянутых Бьюкенена и Таллока, также относятся такие известные американские экономисты, как Д. Мюллер, М. Олсон, Ч. Роули, Р. Толлисон. Все они принадлежат к "империалистическому" направлению современной экономической мысли, для которого характерно применение методов экономического анализа к нетрадиционным для экономиста сферам исследования. Фактически одним из первых "империалистов" стал Бьюкенен, осуществивший экономический анализ политической жизни общества. Бьюкенен писал: "Общественный выбор - это взгляд на политику, который возникает вследствие распространения применения инструментов и методов экономиста на коллективные или нерыночные решения".[10] В связи с этим теория общественного выбора имеет сегодня и другое название - новая политическая экономия.[11]
  
  Согласно представлениям Дж. Бьюкенена, эта новая дисциплина строится на двух основных методологических постулатах. Первый состоит в том, что индивид преследует свои собственные интересы (т. е. является homo oeconomicus); второй - это трактовка политического процесса, с помощью которого индивиды реализуют свои интересы как разновидности обмена.
  
  Однако постулату индивидуализма отводится главное место. "Первым и наиболее важным предположением, которое обеспечивает основание для любой истинной теории демократии, является то, которое помещает источники ценности исключительно в самих индивидов".[12] Политические и другие институты оцениваются в соответствии с тем, насколько хорошо они позволяют индивидам преследовать собственные интересы.
  
  Индивидуализм, выбранный Бьюкененом в качестве предпосылки анализа, как раз и позволяет осмыслить политический процесс как взаимовыгодный обмен. Идеалом является установление таких общественных институтов, которые, подобно конкурентному рынку, позволят преследующим индивидуальные интересы одновременно обеспечивать и общественные интересы.
  
  Заметим, что именно эти методологические основы экономического анализа политического процесса и содержались в работе Викселля. Как писал Бьюкенен, "Виксель заслуживает всеобщего признания как основоположник современной теории общественного выбора, поскольку в его диссертации 1896 г. присутствовали три важнейших элемента, на которых базируется эта теория: методологический индивидуализм, концепция "человека экономического" (homo oeconomicus) и концепция политики как обмена".[13]
  
  Что является интересами индивидов в общественном выборе? Ответ Бьюкенена на этот вопрос во многом совпадает с традиционным: общественные блага и частные блага с внешними эффектами, поставки которых через рынок приводят к парето-худшему результату, чем их поставки с помощью того или иного политического процесса. Однако Бьюкенен склонен рассматривать государство в первую очередь как средство реализации общественного согласия, выработки правил, которые обеспечивают социальное взаимодействие с выгодой для каждого, а не как простого поставщика общественных благ и корректировщика провалов рынка. В этом проявляется тот факт, что в отличие от многих коллег по изучению общественного выбора он уделяет больше внимания нормативному анализу государства.
  
  Второй постулат (подход к политике как взаимовыгодному обмену) не означает отсутствия принципиальных отличий между политическим рынком и рынком частных благ. На последнем выгоды от обмена с ростом числа участников распределяются все с меньшими затратами на торговлю по поводу пропорций распределения этих выгод. Если в случае двусторонней монополии договорный процесс по разделу этих выгод отнимает много времени и сил, то на совершенно конкурентном рынке индивиды просто принимают цены рынка как данные. Второе важное свойство рынка частных благ заключается в том, что рынок тем эффективнее, чем выше уровень конкуренции, т. е. чем больше число его участников.
  
  В отличие от рынков частных благ политический рынок, где решения принимаются коллективно, становится все менее эффективным с ростом числа участников. Так, политическое решение может быть парето-эффективным, если против него никто не станет возражать. Ведь сделки на рынке частных благ всегда есть сугубо добровольное деяние, осуществляемое непременно при "единогласии" сторон. Это означает, что и политическое решение, если оно претендует на парето-эффективный исход, должно приниматься единогласно. Если же число участников сделок на политическом рынке увеличивается, то вероятность единодушия сокращается практически до нуля, так же как и возможность установления парето-эффективного состояния. К этому же ведет и повышение мобильности населения, в то время как на рынках частных благ оно усиливает конкуренцию и приближает их к эффективному состоянию.
  
  Бьюкенен подчеркивает и другие различия между политическим рынком и рынком частных благ. На первом люди меньше внимания уделяют "качеству" выбора. Это связано с тем, что при покупке продукта на частном рынке человек получает его наверняка, а при голосовании за кандидата, обещающего, допустим, строительство моста, мост не гарантирован даже в случае победы этого кандидата на выборах. Рынок частных благ имеет значительно более высокую способность к "точной настройке", - человек может выбирать между многочисленными разновидностями одного блага, покупать различные блага в самых разнообразных вариациях одновременно. Политический выбор же осуществляется из малого набора взаимоисключающих альтернатив. Перечисленные преимущества рынка частных благ и недостатки политического рынка и определяют склонность Бьюкенена отдавать пальму первенства частному рынку перед государством везде, где это возможно. Однако как быть там, где частный рынок не работает или работает крайне неэффективно и требуются коллективные решения? Бьюкенен предложил свое видение решения этой проблемы, получившей позже название "конституционной экономики". Для того чтобы политический механизм стал по своей эффективности подобием рынка совершенной конкуренции, все индивиды должны быть, во-первых, участниками одного и того же контракта, и, во-вторых, как уже отмечалось, этот контракт должен быть заключен ими единогласно. Этот контракт (общественный договор) и был определен как конституция.
  
  Эта идея единогласия коллективного решения также присутствовала у Викселля.
  
  Поскольку Викселль понимал, что существуют издержки достижения единогласного решения, он предлагал принимать решения квалифицированным большинством, составляющим 90 % голосов. Однако, как только мы отходим от единогласия, сразу же возникают две проблемы. Во-первых, политическое решение заведомо будет парето-неэффективным, так как некоторые члены сообщества будут вынуждены действовать вопреки своим интересам; во-вторых, возникает своего рода "бесконечная регрессия" (бесконечное возвращение в прежнее состояние) при определении правил голосования. По каким правилам устанавливать правила голосования? Кто, как и почему определяет, что, например, 90 % голосов достаточно для утверждения решения?
  
  В чем, по Бьюкенену, преимущества единогласия? Во-первых, сразу же устраняется "бесконечная регрессия". Во-вторых, права каждого отдельного индивида безусловно соблюдаются. Если впоследствии индивид не будет соглашаться с решениями сообщества, принимаемыми в соответствии с конституцией, то он по крайней мере согласен с правилами, на основе которых принимаются эти решения. В-третьих, на конституционной стадии каждый индивид пребывает в состоянии неопределенности относительно своей позиции в будущем (т. е. наблюдается прямая аналогия с роулсианской "вуалью неведения") и в силу этого такая конституция не будет исключать перераспределение доходов, так как состоятельный сегодня индивид не знает, что ждет его (или его детей) много лет спустя. И наконец, в-четвертых, справедливость обеспечивает согласие всех индивидов следовать ее положениям и правилам на постконституционной стадии. Это согласие подкрепляется и ее договорной природой, -каждый индивид, добровольно заключивший конституционный договор, рассматривает содержащийся в ней набор правил как наилучший из возможных. Если же согласие в обществе относительно конституции рушится, то такому обществу грозит анархия. Страх перед ней тоже вносит свой вклад в решение индивида следовать конституционным правилам.
  
  Бьюкенен проводит принципиальное различие между двумя стадиями политического процесса: выработкой правил и игрой по этим правилам, конституционной и постконституционной стадиями. В соответствии с двумя стадиями разделяются и роли государства.
  
  "Государство защищающее" обеспечивает игру по конституционным правилам, но не определяет сами эти правила (действует подобно футбольному судье), "государство производящее" поставляет обществу нерыночные блага - блага, которые частные рынки обеспечивают плохо или не обеспечивают вовсе.
  
  Идеальное общественное устройство, по Бьюкенену, строится на принципах контракционизма.
  
  Они включают в себя следующие.
  
  1. Равный подход ко всем индивидам на конституционной стадии, при этом правило единогласия служит для защиты индивидуальных прав и тем самым гарантирует, что воплощаемые в конституции правила и институты также будут относиться к индивидам беспристрастно, как к равным.
  
  2. Действия на второй стадии политического процесса эффективно ограничены
  правилами, выработанными на первой, конституционной стадии, и это справедливо не
  только для отдельных граждан, но и для выбранных представителей, бюрократии и
  юристов, отправляющих правосудие.
  
  3. Принципиальное различие между действиями, предпринятыми в рамках
  конституционных правил, и изменениями самих этих правил. Последние имеют место
  только на конституционной стадии и в идеале построены на принципе единогласия.
  
  По мнению Бьюкенена, в той степени, в какой страна соответствует этим трем критериям, она может считаться конституционной демократией, чьи институты обладают присущими контракционизму нормативными свойствами.
  
  Как же Бьюкенен соотносит свою идеальную модель с существующей реальностью? Он полагает, что каждая демократическая страна имеет свое некое "конституционное статус кво" (будь это формальная конституция, как в США, или неформальная, как в Великобритании). Затем каждый индивид сравнивает этот статус кво с той идеальной конституцией, которую он может себе вообразить как продукт единогласного решения всех граждан в случае, если бы голосование состоялось сегодня. Если разрыв между реальной конституцией и идеальной не столь велик, то индивид найдет, что в его интересах соблюдать действующую конституцию. Согласно Бьюкенену, каждый гражданин должен спросить себя не просто о том, хороша существующая конституция или нет, а о том, может ли лучшая конституция быть получена с издержками меньшими, чем потенциальные выгоды от нее?
  
  Позиция Бьюкенена может быть охарактеризована одновременно и как консервативная (защищающая существующий порядок) и как революционная. "Конституционная революция", согласно ему, может быть оправдана, если существующие правила настолько отдалятся от тех, которые могли бы быть выбраны сегодня обществом, что издержки принятия новой конституции меньше, чем издержки от продолжающегося следования устаревшим правилам.
  
  В своих работах Бьюкенен отмечает необходимость такой "конституционной революции" в США.[14] Понятно, что, исходя из реальных условий, предлагается не референдум по новой конституции на основе принципа единогласия, а поправки к действующей конституции в соответствии с существующим порядком. Среди ряда предлагаемых поправок особое внимание привлекает предложение конституционного закрепления сбалансированного (бездефицитного) государственного бюджета. Бьюкенен исходит из предпосылки, в соответствии с которой политик борется за голоса, предлагая избирателям пакеты мер "расходы-налоги". Допускается, что избиратели страдают так называемой фискальной иллюзией.[15] В результате политики выигрывают голоса путем обещания увеличить расходы и снизить налоги, при этом нехватка средств в бюджете покрывается выпуском облигаций или денежной эмиссией. Потерянное "чувство фискальной ответственности" у политиков и предлагается компенсировать соответствующей поправкой к конституции. Кроме того, предлагается ввести конституционные ограничения и на полномочия властей в области денежной политики.
  
  Бьюкенен - принципиальный противник политики, которая допускает бюджетный дефицит во имя поддержания деловой активности и занятости. Он полагает, что бюджет государства не должен ничем отличаться от бюджета домохозяйства, т. е. всегда оставаться сбалансированным. Экономическое значение конституционных поправок Бьюкенена читатель в полной мере сможет оценить только после изучения курса макроэкономики, который начнется в следующем выпуске "ЭШ".
  
  В США предлагаемую Бьюкененом конституционную поправку о бездефицитном бюджете поддерживает республиканская партия. Несколько лет назад она начинала кампанию по внесению ее в конституцию страны, но в конгрессе ей не хватило для этого немногих голосов. Однако идеи бездефицитного бюджета настолько прочно завладели общественным мнением в США (не без влияния виргинской школы политэкономии), что демократическая администрация Клинтона реализовала бездефицитный бюджет на практике. Более того, на ближайшие 10 лет ожидается совокупное положительное сальдо федерального бюджета в 660 млрд дол.[16]
  
  Бьюкенен много писал об угрозе неконтролируемого роста государства, экспроприации им прав индивидов, угрозе, которую в современной экономической литературе принято называть "угрозой Левиафана".[17] Он показал, что "демократия без оков" ведет к расползанию государства. Государство производящее наращивает бюджеты. Здесь возникает своего рода кумулятивный эффект: больше бюджеты - больше работников государственных органов - больше избирателей, голосующих за расширение правительственных программ. Государство защищающее, которое, по идее, должно лишь обеспечивать индивидуальные права, зафиксированные в конституционном договоре, берет на себя все больше полномочий, которые должны определяться исключительно на основе договора между индивидами, изменяет сами конституционные нормы, т. е. изменяет базовую структуру прав без согласия на то граждан. Конституция, по Бьюкенену, должна эффективно ограничить государство, поставить его в жесткие рамки, создать своего рода "клетку для Левиафана" и тем самым гарантировать суверенитет каждого индивида.
  
  В одной из своих работ Бьюкенен в лаконичной форме выразил свое кредо так: "По своим фундаментальным убеждениям я остаюсь индивидуалистом, конституционалистом, контракционистом, демократом (все эти слова, по существу, означают для меня одно и то же), а профессионально я - экономист". [18]
  
  [4] Buchanan J. The pure theory of public finance : A suggested approach//J. Pol. Econ. 1949. Vol. 57. P. 496-505.
  [5] Black D. 1) On the rationale of group decision making//J. Pol. Econ. 1948a. Vol. 56. P. 23-34; 2) The decisions of a Committee using a special majority//Econometrica. 1948b. Vol. 16. P. 245261.
  [6] С его полной библиографией можно познакомиться в кн.: Бьюкенен Дж. М. Сочинения. М., 1997. Т. 1. С. 525-546. (Сер. "Нобелевские лауреаты по экономике"). В 1997 г. в России были изданы две крупнейшие работы Бьюкенена: "Расчет согласия: Логические основания конституционной демократии" (в соавторстве с Г. Таллоком; 1962) и "Границы свободы : Между анархией и Левиафаном" (1975). Среди его наиболее известных непереведенных монографий выдержавшие 6 изданий: "The public finance" (последнее издание - 1986); "Demand and supply of public goods" (1968); "Freedom in constitutional contract : Perspective of a political economist" (1978); "Liberty, market and state : Political economy in the 1980's" (1985); "Economics : Between predictive science and moral philosophy" (1987); "The economics and ethics of constitutional oder" (1991); "Ethics and economic progress" (1993). Несколько известных книг написаны им в соавторстве: с Р. Вагнером - "Democracy in deficit : The political legasy of Lord Keynes" (1978); с Дж. Бреннаном - "Power to tax : Analytical foundations of a fiscal constitution" (1980) и "The reason of rules" (1985).
  [7] Бьюкенен Дж. М. Сочинения. С. 17.
  [8] Rowley Ch., Schneider F., Tollison R. The next twenty-five years of "Public сhoice" // Public сhoice. Vol. 77. 1993. P. 2.
  [9] Считается, что впервые определение "виргинская школа" ввел американский экономист М. Олсон (Mueller D. C. The public choice approach to politics. Aldershot, 1993. P. 431). [10] Buchanan J. M. Public choice perspective // Econ. scel. publ. 1983. N 1. P. 19. [11] Заметим, что смысл этого термина не совпадает со старыми значениями политической экономии. Во времена Монкретьена это была теория экономической политики, а в XIX в. -просто экономическая теория. Дж. Бьюкенен в статье "Конституционная экономика" считает, что в континентальной Европе под рубрику "новая политическая экономия" подпадает целый набор субдисциплин, в которые входят: 1) общественный выбор, из которого вытекает конституционная экономика; 2) экономика прав собственности; 3) экономический анализ права; 4) политическая экономия регулирования; 5) новая институциональная экономика и 6) новая экономическая история (The New Palgrave : А dictionary of economics. London etc, 1987. Vol. 1. P. 586).
  [12] Buchanan J. M. Constitutional democracy, individual liberty and political equility // Jb. Neue
  Polit. IJkon. 1985. N 4. S. 249.
  [13] Бьюкенен Дж. М. Сочинения. С. 18.
  [14] Наиболее детальные предложения по возможной конституционной реформе изложены им в совместной с Дж. Бреннаном кн.: Brennan G., Buchanan J. The power to tax : Analytical foundations of a fiscal constitution. Cambridge, 1980.
  [15] Ситуация, при которой преимущества от конкретных государственных расходов ясно видны их получателям, но этого нельзя сказать о связанных с ними издержках, которые распределены во времени и приходятся на большое число людей (Словарь современной экономической теории Макмиллана. М., 1997. С.186). [16] Фин. известия. 1998. 20 февраля. С. 5.
  [17] Левиафан - мифическое морское чудовище, воплощающее зло. Английский философ Томас Гоббс (1588-1679) использовал образ Левиафана применительно к государству. [18] Бьюкенен Дж. М. Сочинения. С. 220.
  
  РАЗДЕЛ 5. Поиск ренты в экономике России
  
  Теория общественного выбора, как отмечалось в разделе 3, включает в себя и теорию поиска ренты. К сожалению, эта теория совсем недавно стала известна в России. В то же время в России поиск ренты присущ в несравненно большей степени, чем развитым странам с рыночной экономикой. Современная Россия вполне заслужила определение "общества в поиске ренты" (rent-seeking society), впервые употребленное А. Крюгером в отношении ряда развивающихся стран.[19]
  
  Однако, прежде чем приступить к российским проблемам, стоит несколько задержаться на определении самого понятия "поиск ренты". Это оправдано во многом тем, что понятие еще не вошло широко в лексикон российской экономической науки и зачастую встречает непонимание в среде российских экономистов.
  
  Поиск прибыли и поиск ренты
  
  Под рентой понимается превышение оплаты услуг фактора над удерживающим доходом (минимальной суммой, необходимой для обеспечения этим фактором данного объема услуг).[20] Наличие ренты побуждает владельца ресурсов искать варианты их наиболее выгодного размещения. Высокие положительные значения рентной части дохода привлекают ресурсы и фирмы в отрасль; существенные ее падения, наоборот, вызывают отток ресурсов и фирм из отрасли. Очевидно, что владелец ресурсов стремится к максимизации рентной составляющей выручки. Однако достижение этой цели может быть обеспечено различными способами, причем в зависимости от характера воздействия выбранных способов на благосостояние общества экономисты делят активность предпринимателей на "поиск прибыли" (profit seeking) и "поиск ренты" (rent seeking).[21]
  
  По какому же критерию преследующая одну и ту же цель деятельность в одном случае рассматривается как благо, в другом - как зло? В случае, когда поиск ренты увеличивает количество благ, такой поиск ренты трактуется как производительная деятельность и чаще всего определяется термином "поиск прибыли". Этот поиск может включать в себя любую деятельность, расширяющую предложение товаров и услуг.
  
  Предложение ресурсов в реальности не является абсолютно эластичным, вследствие этого они в процессе своего использования приносят в составе выручки от созданной в процессе их применения продукции рентную составляющую, доля которой в выручке тем выше, чем ниже эластичность их предложения. Любое усовершенствование ресурсов предпринимателем делает их относительно более редкими, в чем-то уникальными. Такое усовершенствование вносит положительный вклад в общественное благосостояние, а возникающая в результате применения более эффективных ресурсов дополнительная рента (квазирента) носит временный, преходящий характер. При отсутствии искусственно созданных барьеров рыночная конкуренция неизбежно размывает ее, сводит до нормального уровня. Отсюда появляются стимулы инвестировать ресурсы в создание таких барьеров, т. е., говоря словами Г. Таллока, переключиться на "плохой поиск ренты", если, конечно, такая возможность имеется.
  
  Г. Таллок, сопоставляя поиск прибыли и поиск ренты, приводит следующее сравнение.[22] Представим себе металлургическую компанию, которая имеет два одинаково возможных пути увеличить прибыль на 20 млн дол. Один из них - построить новый сталелитейный завод за 100 млн дол. и получить указанную добавочную прибыль от возросшей эффективности. Конечно, в этом случае компания может приобрести некоторую степень монопольной власти, поскольку ее издержки будут ниже по отношению к конкурентам. Однако ясно, что чистый общественный эффект будет положительный, - стоимость стали снизится и большинство людей несколько улучшат свое положение. Эти действия несомненно относятся к поиску прибыли.
  
  Далее допускается, что компания может обеспечить такую же дополнительную прибыль и иным путем, - через получение от правительства какого-либо рода привилегий, скажем, введения запрета на импорт стали. Тогда она будет готова инвестировать ресурсы в лоббирование такого решения до тех пор, пока сумма таких инвестиций не сравняется с затратами на постройку нового завода. В результате цена стали возрастет, большинство людей несколько ухудшит свое положение. Здесь монопольная власть добывается у правительства (компания осуществляет поиск ренты), и затраты ресурсов в процессе этой добычи представляют собой чистые потери общества.
  
  Р. Толлисон в своем обзоре теории поиска ренты иллюстрирует поиск ренты убедительным примером с изготовителем игральных карт и королем.[23] Если король гарантирует исключительное право (монополию) на производство карт, то тогда этот изготовитель получает возможность присваивать дополнительную ренту (монопольную ренту) за счет искусственно усиленной благодаря королевскому решению редкости.
  
  Обычно эта рента рассматривалась просто как трансферт от игроков в карты (потребителей) производителю-фавориту. Однако это справедливо только для случая, когда добивающийся права на монополию производитель не затратил никаких ресурсов ради его получения. Если же допустить, что он, например, нанимал юриста ради ходатайства перед королем, то альтернативные затраты найма (например, контракты, которые юрист не заключил из-за того, что просидел в королевской приемной) являются здесь чистыми потерями для общества.
  
  Р. Толлисон дает краткое и одновременно весьма емкое определение поиска ренты. "Поиск ренты - это расход редких ресурсов ради захвата искусственно созданного трансферта".[24] Дж. Бьюкенен так характеризует это явление: "Термин "поиск ренты" создан для описания поведения в институциональной среде, где индивидуальные усилия максимизировать ценность порождают общественные потери, а не выгоду для общества".[25] Согласно Г. Таллоку: "Поиск ренты: использование ресурсов с целью получения ренты, где рента проистекает из чего-то такого, что имеет отрицательную общественную ценность".[26]
  
  Стоит заметить, что во всех определениях так или иначе присутствует указание на потери, которые понесло общество, вместо выгод, которые оно могло бы иметь в случае, если ресурсы, использованные на получение ренты, были бы применены производительно.
  
  Можно принять краткое определение Р. Толлисона и рассматривать поиск ренты как затраты ресурсов ради трансферта. Трансферт не меняет общее благосостояние, представляет сам по себе "игру с нулевой суммой". Однако если ради трансферта требуется затратить ресурсы, то тогда общество несет чистые потери в благосостоянии, а деятельность, обеспечивающая его получение, характеризуется как поиск ренты -термином, в который в этом случае справедливо вкладывается негативный смысл.[27]
  
  Итак, по Таллоку, поиск прибыли имеет место тогда, когда размещение ресурсов ради получения ренты генерирует общественное благосостояние, а поиск ренты - когда размещение ресурсов ради той же цели генерирует потери общества.
  
  Поиск ренты после социализма
  
  Благоприятные институциональные условия для поиска ренты создаются в первую очередь действиями государства, ограничивающими конкуренцию и создающими разнообразные преимущества для отдельных экономических агентов и их групп. Нередко политики и бюрократия непосредственно заинтересованы в денежных трансфертах, которые являются неизбежным побочным продуктом поиска ренты. В коррумпированных обществах создание условий для поиска ренты становится часто одной из важнейших форм активности государства, прикрываемой различными популистскими лозунгами (типа следования национальным приоритетам, защиты отечественного товаропроизводителя, выработки промышленной политики, стимулирования инвестиций, социальной значимости предприятий и т. п.).
  
  Переход от социализма к рыночному хозяйству в России привел к появлению некой гибридной экономики, которую сегодня модно называть "олигархическим капитализмом".
  
  На Западе эта модель получила название, которое можно перевести как "кумовской капитализм" (сгопу capitalism), в которой успех предприятия определяется главным образом вхождением в круг тех, кого власть наделяет льготами и привилегиями, а отнюдь не его достижениями в выпуске конкурентоспособной продукции. В такой системе победитель не выявляется в ходе открытой рыночной конкуренции, а "назначается" властью. Поиск ренты в ней превращается в доминирующую стратегию поведения предприятий и одновременно формирует менеджмент, обеспечивающий постоянное "сцепление" власти и бизнеса.
  
  В России на рубеже 80-90-х гг. поиск ренты, основанный на экономике дефицита, существенно развился вследствие привилегированного доступа предприятий-фаворитов к экспортно-импортным операциям. Они вовсю эксплуатировали разрыв между низкими контролируемыми ценами на сырьевые товары и полуфабрикаты и ценами мирового рынка.
  
  Так, в 1991 и 1992 гг. некоторые виды сырья в России можно было купить по цене, составляющей менее 1 % цены мирового рынка. Вкладывая ресурсы в поиск доступа к экспорту (в получение от чиновников экспортных квот), можно было затем перепродавать сырье по мировой цене. Шведский экономист А. Ослунд полагает, что в 1992 г. суммарная "рента" от экспорта нефти, газа и металлов равнялась почти 30 % ВВП страны.
  
  В то же время возможности получения ренты далеко не ограничивались только квотированным экспортом. В качестве других, не менее прибыльных форм поиска ренты А. Ослунд называет субсидии на импорт, льготные кредиты и номенклатурную приватизацию. В 1992 г. импортеры основных продуктов питания имели возможность приобретать валюту по существенно заниженным ценам по сравнению с рыночным курсом, а продавали товары на внутреннем рынке по свободным ценам. Примерно 15 % ВВП тогда пошло на импортные субсидии.
  
  В 1992 г. большинство кредитов выдавалось предприятиям на очень льготных условиях за счет госбюджетных средств и напрямую через Центральный банк. Процентная ставка по этим кредитам составляла от 10 до 25 % годовых, в то время как уровень инфляции в тот период был 2500 % в год. Общий объем льготных кредитов, включая кредиты странам
  СНГ, составил в 1992 г. около 30 % ВВП.[28]
  
  Поиск ренты не только давал толчок несоразмерным государственным затратам и денежной эмиссии, он непосредственно был направлен на перераспределение доходов от населения к предприятиям и банковскому сектору через инфляционный налог. Во II-IV кварталах 1992 г. домохозяйства в России выплатили инфляционный налог в размере 15 % ВВП, или 31 % их доходов. В I-III кварталах 1993 г. они уплатили сумму, равную 11 % ВВП, или 27 % их доходов. За те же периоды 1992 и 1993 гг. приток новых кредитов предприятиям превысил инфляционный налог, который они заплатили на 16.1 и 7.6 % ВВП соответственно.[29]
  
  Особо значительным было перераспределение инфляционного дохода в пользу банковского сектора. В одном из исследований отмечается, что инфляционное перераспределение через российские коммерческие банки в декабре 1994 г. могло достигать 15 % декабрьского ВВП. При этом инфляционные потери держателей расчетных счетов и депозитов в декабре 1994 г. могли превысить 12 % декабрьского
  ВВП.[30]
  
  Наиболее полно поиск ренты российскими предприятиями отражен в исследовании государственной финансовой поддержки предприятий, проводившемся по заказу Мирового банка на протяжении 1992-1994 гг. Она изучалась на примере выборки из 439 промышленных предприятий.[31] Установлено, что в 1992 г. 24 % предприятий из обследованной выборки получало государственные финансовые трансферты в той или иной форме, в 1993 г. - 34 % и в 1994 г. - 27 %. При этом подчеркивается, что опросный метод занижает масштабы распространения и величину государственных трансфертов, так как, во-первых, некоторые предприятия (предположительно получатели наиболее крупных трансфертов) отказались от участия в опросе, а другие, отвечая положительно на вопрос о получении их в той или иной форме, отказывались давать информацию об их объеме.
  
  Было выявлено около 12 независимых каналов поступления финансовых трансфертов предприятиям. Интересно отметить, что в 1992-1994 гг. традиционные, наиболее явные типы трансфертов - бюджетные субсидии и инвестиции, - составляли относительно небольшую долю общей суммы этих трансфертов (15-25 %). Целевые кредиты различного рода представляли весьма значительную их часть и увеличились с 25 % в 1992 г. до 34 % в 1994 г. Другим важным источником государственной финансовой поддержки предприятий оказались налоговые льготы - от 24 до 41 % на протяжении 3 лет.
  
  Трансферты из отраслевых внебюджетных фондов составляли 22 % в 1993 г. и 6 % в 1994 г. Прочие трансферты включали в основном трансферты из бюджетов субъектов РФ, причем их доля выросла с практически нулевой в 1992 г. до 12-13 % в 1993-1994 гг. Доля же субсидий из федерального бюджета снизилась с 18 % от общего объема трансфертов в 1992 г. до 10 % в 1994 г.
  
  Распределение трансфертов по отраслям говорит об их конкурентоспособности в поиске ренты. Топливный сектор был крупнейшим получателем трансфертов в 1993 -1994 гг. Его доля достигала 25 %. Четыре отрасли - топливная, электроэнергетическая, оборонная и химическая - получили около 60 % от общего количества трансфертов за эти 2 года. Две отрасли получили крупнейшие трансферты по отношению к их выпуску: отношение трансферты/выпуск достигало 4 % в сельскохозяйственном машиностроении и 5.5 % в оборонной промышленности, в то время как среднее по выборке составляло 0.9 %.
  
  Указанное отношение в топливной промышленности было на уровне среднего, так как в выборку не попали предприятия угольной отрасли. Наименьшая доля субсидий по отношению к выпуску наблюдалась у предприятий приборостроения и в сфере производства бытовой техники.
  
  Какие факторы определяют потенциал предприятия в деле поиска ренты? Как и предполагалось ранее, значительный вклад в политическую ценность активов вносит занятость. Именно число занятых на предприятии максимально повышает вероятность получения государственных трансфертов (табл. 1). Поэтому руководство предприятий искусственно поддерживает излишнюю занятость, несмотря на то что это противоречит критериям экономической эффективности. Зато она значительно повышает вес предприятия при заключении сделок на политическом рынке в процессе торговли с властями за получение трансфертов.
  1501-5000 48 40 5001-20000 61 65 20001-100000 75 50 Всего 35 28
  * Источник: Аlfarandi G., Fan Q., Freinkman L. Op. cit. Р. 24.
  
  Вторым фактором, усиливающим потенциал предприятия в поиске ренты, является участие в различных промышленных ассоциациях. Если для всей выборки процент участия в них составлял около 48, то для получателей трансфертов он составил почти 60. Этот факт свидетельствует о достаточной организованности "групп интересов" и результативности их лоббирующих усилий.
  
  Третьим обстоятельством, действующим в том же направлении, является намерение осуществлять среднесрочные инвестиции. Если в выборке о таковом заявляло 80 %, то среди получателей трансфертов - 90 %. Объяснение этого явления вполне укладывается в русло известных положений теории поиска ренты. Наиболее легким путем привлечения трансфертов от правительства являются провозглашение крупномасштабной инвестиционной программы, рекламирование ее "общественной значимости" и соответствия "национальным интересам". Получение трансферта, однако, совсем не означает, что эта программа будет осуществлена, поскольку эти средства вполне могут быть направлены на цели, далекие от реализации инвестиционного проекта. Однако даже полное исключение нецелевого использования выделенных средств не гарантирует общество от потерь, так как качество разработки и соответственно окупаемость подобных программ всегда находятся под большим вопросом.
  
  И наконец, надо отметить, что рыночная власть предприятия содействует успешному поиску ренты. В выборке 24 % предприятий заявило о том, что они не имеют конкурентов. Среди получателей трансфертов этот процент был выше (29), в то время как среди тех, кто их не получал, - 21 %. Не получавшие трансфертов предприятия оценивали в среднем численность своих конкурентов значительно выше (в среднем 25), чем получавшие их (в среднем 12).
  
  В исследовании отмечалось и постоянно возрастающее значение наименее явной формы государственных финансовых трансфертов, каковой является задолженность по уплате налогов. Она не включалась в приведенные выше расчеты трансфертов, но по своему объему она превзошла все прочие трансферты. По выборке в целом отношение задолженность по налогам/выпуск составляло 4.9 %, тогда как отношение трансферты (без учета задолженности по налогам)/выпуск - 0.8 %. Значение задолженности по налогам, как формы скрытого трансферта, существенно возросло в 1994 г. Если на макроуровне задолженность предприятий по налогам в 1992-1993 гг. была весьма небольшой, то к концу 1994 г. она составила уже 1.8 % ВВП. Ее нарастание явилось ответом предприятий на некоторое ужесточение политики в отношении прямых трансфертов. Эта задолженность серьезно дополняет картину с гострансфертами. Только 20 % предприятий из обследованной выборки заявило, что они никогда не получали прямых трансфертов и не имели задолженности по налогам. Надо сказать, что такое поведение предприятий в отношении уплаты налогов является ответом на высокую склонность властей к предоставлению налоговых льгот различного рода вплоть до полного освобождения от них отдельных предприятий на некоторый период времени.[32] Неуплата налогов должна продемонстрировать властям "бедственное" положение предприятия, которое является оправданием последующих официальных налоговых льгот. Одновременно инициативный отказ от своевременной и полной уплаты налогов позволяет властям "оправдать" предоставление налоговых льгот тем, что, мол, все равно налоги не поступают и вроде бы бюджет ничего не теряет. На самом деле любая подобная сделка между предприятиями и властями (возможно, не столь уж небескорыстная со стороны последних) сохраняет мягкие бюджетные ограничения для предприятий и поощряет дальнейший поиск ренты в этом направлении.
  
  Нельзя, конечно, не признать, что с 1992 г. институциональные возможности, а следовательно, и масштабы поиска ренты, связанные с прямым субсидированием, снижались. Об этом свидетельствует значительное сокращение такого субсидирования в российской экономике за период 1992-1995 гг. (табл. 2).
  Оценка.
  
  Источник: Обзор экономики России. I. 1996. М., 1996. С. 242.
  
  В то же время субсидирование на уровне регионов увеличилось в 1994 г. по сравнению с 1993-м с 9.6 до 12 % ВВП. В последующем масштабы такого субсидирования по меньшей мере не уменьшились. Надо заметить, что возрастание субсидирования из региональных бюджетов на самом деле в существенной мере есть субсидирование из федерального бюджета, поскольку абсолютное большинство субъектов РФ субсидируется из федерального бюджета. Чистая сумма трансфертов из федерального бюджета региональным бюджетам выросла с 2.6 % ВВП в 1993 г. до 3.4 % ВВП в 1994 г. Этого увеличения хватило бы для финансирования 40 % прироста объема местных субсидий на протяжении указанного периода.[33]
  
  Несмотря на приведенные в табл. 2 данные о резком снижении субсидий, нельзя делать вывод о том, что в российской экономике нацеленность на поиск прибыли стала преобладать над поиском ренты. Необходимо учитывать скрытые трансферты предприятиям. Они представлены неплатежами налогов, а также различного рода отсрочками их выплат.
  
  Среди многочисленных налоговых льгот - отсрочки, инвестиционные налоговые кредиты и т. д. Согласно президентскому указу "О предоставлении предприятиям и организациям отсрочки по уплате задолженности по налогам, пеням и штрафам за нарушение налогового законодательства, образовавшейся до 1 января 1996 года", предприятия, выполняющие свои текущие налоговые обязательства, получили право на отсрочку выплаты старых долгов. Эти предприятия должны были погасить 50 % всех своих долгов, срок уплаты которых истек до 1 января 1996 г., в период с 1 апреля 1996 г. по октябрь 1998 г., выплачивая ежеквартально 5 % от общей суммы задолженности. Начиная с 1 января 1996 г. на суммы задолженности начислялась пеня из расчета 30 % годовых. При условии надлежащей выплаты всех сумм в указанный период на оставшиеся 50 % долга предоставлялась дополнительная отсрочка на 5 лет, причем без начисления пени. В реальности этот указ фактически стер грань между предприятиями, которые могут платить налоги, но не хотят, и всеми остальными. Более того, он породил надежды на новые налоговые льготы в будущем, что побудило не только злостных неплательщиков, но и честных налогоплательщиков не торопиться с уплатой налогов, надеясь на то, что в дальнейшем их спишут. В итоге страна в 1996 г. столкнулась с серьезным всплеском неплатежей в бюджет (табл. 3). Из табл. 3 хорошо виден рост скрытых трансфертов, в первую очередь в форме налоговых неплатежей и отсрочек. В результате можно заключить, что поиск ренты отнюдь не перестал быть массовым способом поведения российских предприятий. На сокращение прямых субсидий со стороны федеральной власти они ответили всплеском неплатежей.
  
  Предприятия инвестируют ресурсы в получение права на неплатежи. В одних случаях - в пробивание легально предоставляемых властями отсрочек и других льгот, в других - в сопротивление усилиям властей объявить крупнейших неплательщиков банкротами.
  
  Таблица 3. Задолженность по платежам в консолидированный бюджет (% к доходам
  консолидированного бюджета)*
  
  
  Год
  1993 1994 1995 1996 Всего 6.5 1 1
  10.7 14.5 22.7 В том числе: 1 1 1 1
  недоимка 2.5 9.1 9.4 18.2 отсроченные платежи 4.0 1.6 5.1 4.5
  * Источник: Институт экономического анализа : Пресс-релиз. М., янв. 1997. С. 11.
  
  С мая 1996 по ноябрь 1997 г. Межведомственная балансовая комиссия Федеральной службы России по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению (МБК ФСДН) проводила исследования 210 предприятий - крупнейших неплательщиков бюджету (каждое имеет задолженность более 1 млрд неденоминированных рублей).
  
  Обобщенные данные по 210 предприятиям свидетельствовали, что в бюджет РФ в 1996 -1997 гг. поступало не более 85 % налоговых начислений, при этом в денежной форме поступало лишь около 8 % начисленных сумм, или менее 10 % выплат. Ничтожно низкий уровень расчетов с федеральным бюджетом денежными средствами характерен практически для всех отраслей. Исключение в 1997 г. составляли лишь предприятия ликеро-водочной промышленности, где денежные расчеты с федеральным бюджетом превысили 50 %. В 1998 г. ситуация с неплатежами стала критической. [34]
  
  Очевидно, что применяемые в самых широких масштабах различные схемы взаимозачетов между предприятиями и бюджетом (например, безвозмездные поставки бюджетным организациям в счет погашения налогов и т. п.) создают неравные условия хозяйствования. Проигрывают прежде всего те предприятия, которые вносят большую долю налогов в денежной форме. Взносы в натуральной форме дают возможность предприятиям рассчитаться с бюджетом продукцией, не реализуемой на рынке. Цены, по которым учитывается идущая в счет уплаты налогов продукция, носят во многом фиктивный и завышенный характер, так как они не "проплачиваются" реально в российской бартерной экономике. Крайняя запущенность проблемы неплатежей и натурализации оборота заставляет применять различные схемы реструктуризации долгов к различным предприятиям. Сами эти схемы, так же как и доля неденежной выплаты налогов, становятся предметами политического торга. Российская экономика к 1998 г. превратилась в такую хозяйственную систему, в которой отсутствует общность правил для всех, составляющая основу эффективной работы рынка. Фактически едва ли не каждое крупное и среднее предприятие имеет свои индивидуальные, отличные от прочих, налоговые ставки (де-юре или де-факто). Охватившая всю российскую экономику эпидемия неплатежей и натурализация превратили ее в сообщество ищущих ренту предприятий, конкурирующих главным образом за "особые" отношения с властью. Крах российской экономики в августе 1998 г. был предопределен доминированием политики фаворитизма. Налогово-бюджетная система разрушилась, государство не смогло выполнять взятые на себя обязательства перед кредиторами из-за того, что оно длительное время фактически покрывало обязательства огромной массы реально обанкротившихся предприятий и целых секторов экономики, выведя их в своеобразную "оффшорную зону", где уплата налогов стала делом необязательным. Табл. 4 показывает, что в 1997 и в первой половине 1998 г. просроченная задолженность в бюджет и внебюджетные фонды предприятий промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства
  регулярно превышала соответствующие величины валового внутреннего продукта. В то же время вторая половина 1998 г. не дает никаких оснований для выводов о том, что крах финансовой системы российской экономики обернется крахом экономики искателей ренты. Напротив, активно возрождаются уже подзабытые формы привилегий, связанные с множественностью валютных курсов, администрированием на валютном рынке. При огромном дефиците бюджета увеличивается поддержка традиционно сильных групп интересов (например, аграрно-промышленного комплекса). В регионах вводится административный контроль за ценами, вывозом продукции, что явно противоречит Конституции РФ и антимонопольному законодательству.
  05.1998 205.9 395.2 192 06.1998 207.4 391.2 189
  Деноминированные значения.
  
  ** По четырем секторам: промышленность, строительство, транспорт и сельское хозяйство.
  
  Источник: Russian economic trends. Sept. 1998. RECEP. M., 1998. P. 14, 20.
  
  [19] ^lieger A. The political economy of the rent-seeking society // Amer. Econ. Rev. 1974. Vol.
  64, N 3.
  [20] См. лекцию 36, раздел. 1.
  [21] Один из основателей теории общественного выбора и поиска ренты, американский экономист Г. Таллок, в связи с этим подчеркивает необходимость четко различать "хорошие ренты" и "плохой поиск ренты" (Tullock G. Rents and rent seeking // The рolitical ешт)!^ of rent seeking / Eds. by C. Rowley, R. Tollison, G. Tullock. Boston, 1988. P. 51). [22] Tullock G. The economics of special privilege and rent seeking. Boston, 1989. P. 4, 55-56. [23] Tollison R. Rent-seeking : A survey // Kyklos. 1982. Vol. 35, N 4. P. 577-578. [24] Tollison R. Op. cit. P. 578.
  [25] Buchanan J. Rent seeking and profit seeking // Toward a theory of the rent seeking society / Eds. by J. Buchanan, R. Tollison, G. Tullock. Texas A&M Univ. 1980. P. 4.
  [26] Tullock G. Op. cit. P. 79.
  [27] "Деятельность, связанная с поиском ренты, может принимать различные формы: убеждения, использования денег, политики и прочих способствующих этому аргументов. Важной особенностью поиска ренты является то, что эта деятельность не является продуктивной. Люди, вместо того чтобы трудиться, производя полезный продукт и доход, тратят время, усилия и ресурсы на получение продуктов или доходов, которые уже были кем-то созданы" (Хиллман А. Х. Западноэкономические теории и переход от социализма к рыночной экономике : Перспективы общественного выбора // Экономика и математические методы. 1996. Т. 32, вып. 4. С. 85).
  [28] Ослунд А. "Рентоориентированное поведение" в российской переходной экономике // Вопр. экономики, 1996. # 8. С. 101-102.
  [29] Обзор экономики России : Основные тенденции развития. М., 1994. Вып. IV. C. 166. [30] Российские банки накануне финансовой стабилизации / М. Э. Дмитриев, М. Ю. Матовников, Л. В. Михайлов, Л. И. Сычева, Е. В. Тимофеев, Э. Уорнер, СПб., 1996. С. 6. [31] Alfarandi G., Fan Q., Freinkman L. Government financial transfers to industrial enterprises and restructuring // Russia : Economic policy and enterprise restructuring : A Joint conf. of the World Bank and the Ministry of Economy of the Russian Federation. St. Petersb., June 12-13,
  1995.
  [32] Из 55 трлн р. недоимок по налогам и другим обязательным платежам на 1 января 1996 г. 30 трлн р. являлись отсроченными платежами в бюджет, т. е. неплатежами, санкционированными государством. (Фин. известия. 1996. 8 февраля). [33] Обзор экономики России. С. 245, 256. [34] Эксперт. 1998. 2 марта. С. 12.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Одним из способов выявления общественных предпочтений является "Борда-счет", также известный как голосование на основе порядка рангов. Каждого голосующего просят проранжировать все альтернативы. Если имеется 10 альтернатив, голосующий присваивает наиболее предпочтительной из них ранг 1, второй после нее - ранг 2, и т.д.
  
  Затем присвоенные голосующими ранги суммируются по всем альтернативам. Общая сумма рангов по какой-либо альтернативе и называется "Борда-счет". Если для любых двух альтернатив, скажем Х и Y, "Борда-счет" по Х меньше или равен "Борда-счету" по Y, то тогда альтернатива Х с точки зрения общественных предпочтений по меньшей мере столь же хороша, что и альтернатива Y. Предположим, что выбор осуществляется из ограниченного числа альтернатив и что каждый индивид имеет полные, рефлексивные и транзитивные предпочтения.
  
  партии X Y 1
  А -3 -3
  В 6 -3 С -2 7
  Теперь сравните два типа общественных предпочтений, определенных из различных индивидуальных предпочтений на основе "Борда-счета", и ответьте, какое из условий теоремы Эрроу нарушается при таком методе выявления общественных предпочтений.
  
  Предпочтения 1
  
  Предпочтения 2
  
  Лекция 48. Монопольная власть
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как монополии берут власть?
  БАРБОС. Я, например, все беру зубами. Монополии, наверное, тоже.
  АНТОН. Игорь, ты помнишь, как в теории определяется ущерб от монополии?
  ИГОРЬ. Какая разница? С начала месяца отключили горячую воду, а тут с утра, как назло, еще и холодную в придачу! Говорят, не то внеплановый ремонт, не то плановая авария, не то наоборот, но мне-то что за дело!
  АНТОН. Так, значит, тебя естественный монополист замучил? ИГОРЬ. А какой еще бывает монополист?
  АНТОН. Этот самый монополист может быть создан искусственно, если только хорошо попросить.
  ИГОРЬ. Кого попросить?
  АНТОН. Ну не водопроводчика же, наверное. Тех, кто может создать монополную власть. ИГОРЬ. А как это сделать?
  АНТОН. Вот идешь к власть имущим и говоришь, что твоему предприятию требуется льгота на хорошее дело. Мол, за народ болеешь!
  
  БАРБОС. А ведь я тоже от народа пострадал! Вчера около метро такая давка была, что лапу отдавили. Может, и мне какую льготу попросить?
  
  ИГОРЬ. А ты, Антон, не пробовал? Ведь у тебя, кажется, еще есть какая-никакая, но все-таки швейная мастерская.
  
  АНТОН. Да пробовал я, было. Прихожу в комитет экономического процветания и благополучия нашей уважаемой администрации, прошу льготную ссуду на инвестиции в мой малый бизнес.
  
  ИГОРЬ. И что тебе?
  
  АНТОН. Да прямо вроде бы не отказали. Говорят, мол, мы бизнес любим, пусть даже и малый. Приходите еще, потом туда-то с такими-то документами еще раз, затем куда-то выше, после - опять сюда, но уже с новыми документами, а тогда может быть... впрочем, подумал я, подумал, да бросил искать ренту.
  БАРБОС. Что же он меня не позвал? Я бы ее сразу нашел по запаху. ИГОРЬ. А что значит искать ренту?
  АНТОН. Вот когда такой, как я, предприниматель ходит по кабинетам и просит у чиновника что-то в виде исключения для своего предприятия. Причем заметь, Игорь, что тут тоже затрачиваются усилия, время предпринимателя, т. е. ресурсы. А у них, как ты знаешь, есть альтернативная стоимость. Вот мне, например, давно надо было съездить на оптовый рынок, запчасти к моим швейным машинкам приобрести, а я все это время проторчал у кабинета.
  
  ИГОРЬ. И всем не везет, как тебе?
  
  АНТОН. Тратят-то время многие, но кому-то ведь и везет. Вот тут я прочитал в газете, что завод "Каркас" получил беспроцентную ссуду да плюс еще отсрочку по налогам на целых три года! А меня тут чуть ли не каждый день налоговый инспектор донимает!
  
  ИГОРЬ. И при чем же тут рента?
  АНТОН. Понимаешь, теперь этот завод имеет серьезные преимущества перед своими конкурентами. Многих вытеснит с рынка, сократит производство, поднимет цены и заберет у потребителей часть излишка, который, как ты помнишь, еще называют и рентой потребителя.
  
  БАРБОС. Везет же этому, как его, "Каркасу". Вообще-то, я думаю, что что-то отнять у потребителей не такой уж и большой грех, тем более раз это лишь часть излишка.
  
  ИГОРЬ. Ну а все-таки, Антон, рента рентой, а мне-то что с водой делать, кому жаловаться?
  
  АНТОН. Тебе можно посочувствовать, Игорь. Естественный монополист, он как бы от природы своего производства такой, это никаким указом не исправишь.
  
  ИГОРЬ. Вот утешил! Неужели никакая конкуренция невозможна?
  
  АНТОН. Знаешь, конечно, можно вообразить, что водой тебя снабжают две фирмы, в твоем доме уйма труб, под землей их тоже в два раза больше, в квартире у тебя два крана от разных фирм, и ты открываешь кран той фирмы, вода которой тебя больше устраивает.
  
  ИГОРЬ. Так почему же так не сделают? У меня тогда все это время был бы выбор, а в случае отключения я бы обратился к услугам другой фирмы.
  
  АНТОН. Однако подумай, Игорь, сколько бы все это стоило, во сколько обошлась бы тебе такая конкуренция! Есть другой путь - власти должны регулировать естественного монополиста, его цены, качество услуг.
  
  ИГОРЬ. Так почему же они это так плохо делают?
  
  АНТОН. Видно, заняты другим делом. Решают, кому вручить ренту. Не до воды им тут.
  
  БАРБОС. Нашел! Я нашел-таки свою ренту. Пока у Игоря нет воды, он часто бывает у хозяина и мы ведем наши умные разговоры. А я их так люблю!
  
  РАЗДЕЛ 1.Ущерб от монополизации (в традиционной трактовке и теории поиска ренты)
  
  В лекции 26 рассмотрены порождаемые монополией потери общества. В нем они были представлены на основе анализа отдельного рынка, на котором действовал монополист. В данном разделе монополизация и ущерб от монопольной власти для общества, во-первых, раскрываются на основе представленного в предшествующих лекциях анализа парето-эффективности, во-вторых, традиционная трактовка этих потерь дополняется новым представлением, развитым в теории поиска ренты.
  
  Ущерб от монополии : традиционный подход
  
  Возьмем знакомую нам экономику обмена при наличии цен. По-прежнему в ней два блага (X и Y), два индивида (А и В). Пусть А - покупатель товара Х, а В - продавец. Как известно, в соответствии с первой теоремой экономики благосостояния, конкурентные цены обеспечивают рыночное равновесие, которое является парето-эффективным. Это означает, что оно устанавливается на контрактной кривой в точке пересечения (точка е* на рис. 1) кривых предложения (offer curves) ОСд. и ОС^ Бюджетная линия ар* показывает соотношение конкурентных равновесных цен (P*X/Р*Y). Теперь предположим, что индивид В стал монополистом. В результате он уже не пассивный ценополучатель, который руководствуется в своих действиях заданной рынком ценой, а напротив, он формирует цену на товар Х таким образом, чтобы максимизировать свое благополучие.
  
  Как же он будет поступать в нашей модели экономики обмена?
  
  Разумеется, монополист не может заставить индивида А выбрать потребление за пределами его кривой предложения. Сталкиваясь с данной ценой, индивид А выбирает потребление в точке e', где его кривая безразличия является касательной к бюджетной линии (ар'), наклон которой определяется отношением РХЛ\. В то же время в точке e' кривой предложения индивида А касается такая кривая безразличия индивида В, которая обеспечивает последнему максимум полезности.
  
  
  Рис. 1. Монополист в экономике обмена.
  
  Монополист, поднимая цену на товар Х выше цены конкурентного равновесия (PX > Р*Х), сокращает продажи товара Х (на величину АХ). В системе взаимосвязанных рынков это означает, что высвобождаются ресурсы для производства дополнительного количества товара Y. И он отыскивает точку на кривой предложения покупателя, в которой полезность продавца максимальна. Чтобы вынудить покупателя выбрать эту точку, он назначает цену PX.
  
  Кривые U и U в точке пересекаются, следовательно, при таких ценах парето-эффективность не достигается. Это означает, что равновесие при монополизации рынка какого-либо блага устанавливается за пределами контрактной кривой. В нашем случае:
  
  
  Чистые потери общества от монополии здесь представляет область возможных парето-улучшений, которая образуется в результате пересечения кривых безразличия (обозначена синим цветом на рис. 1). Если представить, что монополист начинает терять монопольную власть, то бюджетная линия ар' начнет смещаться правее в силу уменьшения PX. При этом область возможных парето-улучшений будет сокращаться вплоть до полного исчезновения в точке е*, где, как нам уже известно, кривые безразличия UA и UB являются касательными друг к другу. Ущерб от монополизации легко представить и в модели структуры выпуска. Если цена какого-либо блага (допустим, товара X) устанавливается монополистом-производителем, то она оказывается выше предельных издержек его выпуска. Отсюда у нас получается следующая картина: для производителя-монополиста выпуск предельной единицы блага X означает потерю (жертву), скажем, 2 ед. блага Y, тогда как для потребителя блага Х потребление предельной единицы этого блага означает жертву, допустим, 3 ед. блага Y. Таким образом, для потребителя относительная ценность единицы блага X выше, чем ее альтернативная стоимость для производителя.
  
  Следовательно, при отсутствии монополии предельная готовность потребителя платить за приобретение единицы блага Х на одну единицу блага Y больше его альтернативной
  стоимости в производстве привела бы к расширению его производства конкурирующими
  фирмами. Однако монополист ставит барьеры для входа на рынок конкурентов и, таким образом, на каждой реализованной единице блага Х имеет выигрыш в одну единицу блага Y. Описанное выше равносильно следующей условной ситуации: монополист выменивает у какого-либо третьего лица на 2 ед. блага Y 1 ед. блага X, а затем обменивает эту единицу блага Х на 3 ед. блага Y. Для потребителя MRSXY определяется отношением цен благ PX / PY; для производителя MRTXY - соотношением предельных издержек их выпуска MCx / MCY . Если PY = MCY и PX > MCX, то:
  
  
  Опять, как и в случае экономики обмена, мы видим, что условие парето-эффективности не соблюдается. Равновесие при монополизации рынка отклоняется от экономической эффективности. Далее покажем, как общественный ущерб от монополии при анализе с позиции общего равновесия трансформируется в привычную нам картину ущерба от монополии на отдельном рынке. Обратимся к рис. 2. На рис. 2,а представлена неэффективность в структуре выпуска в результате монополизации производства блага X.
  
  Парето-эффективное конкурентное равновесие представлено в точке е*, где MRSXY =
  MRTXY .
  
  
  Рис. 2. Чистые потери от монополии.
  В точке e'- равновесие при монополизации производства блага Х. Здесь MRSXY > MRTXY . Относительные цены производителя не совпадают с таковыми для потребителя.
  Производство блага Х монополистом (ХЩ) меньше, чем равновесный его выпуск при совершенной конкуренции (Х*). На рис. 2,б ордината представляет относительную цену блага Х, выраженную через цену блага Y (благо Y можно трактовать как счетную единицу, вальрасовскую numeraire). Тогда MRTXY представляет графически предельные издержки производства блага Х, выраженные через благо Y. Восходящая линия MRTXY отражает увеличение предельных затрат на благо Х по мере увеличения объемов его производства. Равновесие монополиста устанавливается в точке e', где MRX = MCX .
  
  Площадь под MRTXY на участке от ХЩ до Х* есть не что иное, как прирост общих издержек увеличения производства блага X, или, иначе, количество блага Y , которым общество должно пожертвовать по условиям производства ради получения этого дополнительного количества блага X. Математически это можно представить как:
  
  Д,Г = С* MRTXy {X)dX,
  
  На рис. 2,б MRSXY - предельные выгоды от потребления блага Х (MBX ), выраженные через предельную готовность потребителей жертвовать благом Y. Иначе говоря, ее значения говорят нам, от какого максимального количества блага Y потребители готовы отказаться ради дополнительной единицы блага X. По мере насыщения благом X готовность приносить в жертву благо Y, естественно, уменьшается. Отсюда площадь под MRSXY на участке от ХЩ до Х* можно трактовать как максимальное количество блага Y, которым готовы пожертвовать потребители ради увеличения потребления блага X с ХЩ до Х*. Математически это можно представить как:
  
  Д,У = f MRSxriXyiX.
  
  Теперь совсем просто догадаться, что чистые потери общества от монополии (т. е. сокращения производства блага X с ХЩ до Х*) есть интегральная разница между несостоявшимися предельными выгодами от потребления блага Х на участке от Х* до ХЩ и предельными издержками производства блага Х на этом участке. Снижая производство в указанном диапазоне, общество имеет выигрыш в форме высвобожденных ресурсов из производства блага Х для производства блага Y, однако в этом диапазоне общество оценивает выгоды от потребления блага Х выше, чем возможные выгоды от потребления блага Y. Поэтому суммарный итог - отрицательный, или, что то же самое, налицо чистые потери общества от монополии. Математически он может быть выражен следующим образом, как:
  
  - AW = f [MRTXY(X)- MRSXY (X)JdX " Д^У- Д,Г,
  
  где AW- изменение общественного благосостояния. На рис. 2,б потери общественного благосостояния представлены заштрихованным сегментом (e' e* k).
  
  Ущерб от монополии в теории поиска ренты
  
  В стандартном анализе потерь общества от монополии они представляются в виде треугольника ABC, а прямоугольник Pm Pc BA являет собой просто трансферт от потребителей к производителю (рис. 3). В 1954 г. американский экономист А. Харберджер первым предпринял попытку оценить ущерб от монополий для промышленного сектора экономики США (по данным за 1929 г.), иначе говоря, попытался измерить площадь
  Появление расширительной трактовки потерь от монополии и ознаменовало рождение теории поиска ренты. В 1967 г. Г. Таллок опубликовал статью, в которой утверждал, что потери общества от монополии не исчерпываются "треугольником Харберджера".[2]
  
  Достижение и сохранение монопольного положения может потребовать затрат реальных ресурсов. Любые ресурсы, затраченные на захват потребительского излишка (прямоугольника Pm Pc BA ), являются также потерями общества от монополии. Этот прямоугольник теперь часто называют "прямоугольником Таллока".
  
  Понятно, что подход Г. Таллока перевернул представления об ущербе от монополии.
  
  Стало ясно, что он значительно больше, чем тот, который определялся на основе только "треугольника Харберджера". Однако сразу же встал вопрос о том, можно ли считать весь "прямоугольник Таллока" общественными потерями или же только часть его. Когда ценность затраченных ресурсов на получение монопольной ренты равна величине последней, то в таком случае в теории поиска ренты говорят о полном растрачивании ренты. Первым попытался сформулировать условия полного растрачивания ренты и оценить по-новому ущерб от монополии американский экономист Р. Познер.[3]
  
  Познер на условном примере показал, как конкурентный поиск ренты может вести к полному ее растрачиванию. Предположим, что приобретение монопольного статуса приносит монопольную ренту в 1 млн дол. За этот статус соперничают 10 фирм, каждая из которых нейтральна к риску, имеет равные шансы получить его и готова истратить на него 100 тыс. дол. Допустим, все они начинают финансировать лоббистскую кампанию, но успеха добивается только одна из них. Тогда победитель имеет чистый выигрыш в 900 тыс. дол., равный затратам всех остальных. С общественной точки зрения произошло полное растрачивание ренты, суммарный вычет из общественного благосостояния составит 1 млн дол.
  
  Познер провел расчеты общественных потерь от поиска ренты в шести отраслях экономики США (услуги врачей, производство очков, молока, автоперевозки, нефтедобыча, авиалинии). При предположении полного растрачивания ренты суммарные потери от поиска ренты и излишка потребителей (на рис. 3 - это трапеция Pm Pc CA сумма площадей "прямоугольника Таллока" и "треугольника Харберджера") колебались от 5 до 32 % объема продаж соответствующей отрасли. Общие потери от госрегулирования (сертификации, лицензирования и т.д.), приводившего к фактическому ограничению конкуренции и установлению цены выше конкурентной в таких отраслях, как сельское хозяйство, транспорт, связь, энергетика, банковское дело, страхование и медицинские услуги, составляли, по его приблизительной оценке, около 17 % создаваемого в них ВНП.
  
  Из работы Познера следовали два принципиально важных вывода. Во-первых, было очевидно, что ранее потери от монополии существенно недооценивались. Во-вторых, и это главное, потери от монополии, возникающей вследствие государственного регулирования конкуренции как питательной институциональной среды для поиска ренты, превышают потери от "частной" монополии. Было установлено, что потери общества в регулируемом секторе американской экономики превышают потери от монополизации в нерегулируемом секторе, хотя последний по своим размерам значительно больше.
  
  Поиск ренты производителями наталкивается на сопротивление потребителей, которые также затрачивают ресурсы, чтобы защитить свой потребительский излишек. Это явление получило название "защита ренты" (rent protection). Его суть можно также проиллюстрировать с помощью рис. 3.
  
  Представим себе производителя-монополиста, которому предписано установить цену Pc, однако он лоббирует регулирующий орган, с тем чтобы цена на его продукцию, скажем, равнялась монопольной цене Pm . Потребители, которые хотят, чтобы цена оставалась равной Pc , идеально организованы и информированы. Обе стороны представлены на слушаниях сторонней организацией. В случае равенства шансов производителя и организованных потребителей ожидаемая цена равна Pr = (Pm +Pc) / 2. В таком случае производитель будет готов затрачивать ресурсы вплоть до Pr EF Pc - величины ожидаемой ренты (равной экономической прибыли, являющейся вычетом из потребительского излишка). С другой стороны, потребители при защите ренты будут готовы к затрате ресурсов вплоть до Pr EC Pc - ожидаемой потери потребительского излишка (ренты потребителя). Суммарные потери от поиска ренты (с учетом возможной реакции потребителей в виде защиты ренты) представлены на рис. 3 следующим образом: сверху, к трапеции Pr EC Pc, представляющей потери от защиты ренты организованными потребителями, пристроен прямоугольник Pr HE Pc, равный прямоугольнику Pr EF Pc, который, как мы только что установили, представляет потери общества от поиска ренты монополистом. Таким образом, эти суммарные потери представлены фигурой Pr HEC Pc, площадь которой превышает "прямоугольник Таллока" (Pr AB Pc) на площадь, равную AHECB. Вместе с тем потери от защиты ренты в такой модели могут быть завышены в силу того, что лоббирование со стороны потребителей подвержено серьезному воздействию эффекта "зайцев". В реальности желание потребителей вносить вклад в лоббирование по причине наличия этого эффекта может быть весьма низким. Не спасает положение и случай, когда потребители представлены на слушаниях политическим посредником. Ресурсы, затрачиваемые последним, совсем не обязательно совпадают с ожидаемыми потерями излишка потребителей. Ведь рента, присваиваемая политическим посредником, определяется не только условиями спроса на его услуги со стороны потребителей (площадью Pr EF Pc), но и условиями предложения на рынке услуг политических агентов. Политики нередко выступают не просто как пассивные рецепиенты затрат фирм и потребителей, обусловленных поиском и защитой ренты, но и как вымогатели ренты. Согласно концепции "извлечения ренты" (rent extraction), они активно создают ренты для самих себя через угрозы ввести законодательные акты, которые повредили бы частным агентам. Это явление также можно проиллюстрировать с помощью рис. 3. Представим, что некая фирма продавала на рынке свою продукцию по цене получала ренту, равную Pr EF Pc (т. е. обладала ограниченной монопольной властью).
  
  Затем политик стал угрожать ей введением такого законодательного акта, который понизил бы цену до Pc. В этом случае он вынудил бы фирму тратить ресурсы на лоббирование против принятия этого акта вплоть до Pr EF Pc, из которых ему досталась бы какая-то часть. Однако в случае "извлечения ренты" политиком при наличии многих фирм здесь также весьма вероятно появление эффекта "зайцев". Если же политики создают угрозы потребителям, то этот эффект в контрлоббировании будет выражен в значительно большей степени.
  
  Концепция "извлечения ренты" подчеркивает тот факт, что антимонопольное регулирование имеет свои издержки в виде чистых потерь общества. Более того, в ряде случаев издержки вмешательства могут быть значительно выше издержек невмешательства, поскольку в первом случае "провоцируются" затраты на защиту ренты.
  
  В настоящее время в экономической литературе представлены различные концепции общественных потерь от поиска ренты и различные подходы к их количественной оценке.
  
  Углубление в эту проблему будет представлено в Математическом приложении X VI.
  
  [1] Harberger A. Monopoly and resourse allocation // Amer. Econ. Rev. 1954. Vol. 44, N 2. P. 7787.
  [2] Tullock G. The welfare costs of tariffs, monopolies, and theft // Toward a general theory of the rent-seeking society / Eds. by J. Buchanan, R. Tollison, G. Tullock. Texas A&M Univ., 1980. P. 39-50.
  [3] Posner R. The social costs of monopoly and regulation // J. Pol. Econ. 1975. Vol. 83, N 4. P.
  807-827.
  РАЗДЕЛ 2. Естественная монополия
  Определение естественной монополии : субаддитивность затрат
  Фирма, средние затраты длительного периода которой снижаются на всем диапазоне спроса вследствие возрастающей отдачи от масштаба, является естественной монополией.
  
  Таким образом, одна фирма может удовлетворить весь рыночный спрос на товар с меньшими средними затратами, чем те, которые были бы возможны, если бы две или несколько конкурирующих фирм поставляли точно такое же количество товара.
  Из рис. 4 видно, что естественная монополия может произвести количество товара Q* с меньшими средними затратами, чем это могут сделать две фирмы, каждая из которых произведет 1/2 Q*. В таких условиях конкуренция, как правило, нежелательна, поскольку наличие более чем одного продавца привело бы к росту затрат.
  
  В качестве примера естественных монополий обычно приводят водо-, газо- и энергоснабжение, проводную телефонную связь, почтовую службу, канализацию, железные дороги, трубопроводный транспорт и некоторые другие отрасли.
  
  Строго говоря, наличие возрастающей отдачи от масштаба на всем протяжении линии спроса - условие достаточное, но не необходимое для существования естественной монополии. Естественная монополия может иметь место и при убывающей отдаче от масштаба.
  
  На рис. 5 линия AC1 представляет собой кривую средних затрат единственной фирмы в отрасли. Предположим, спрос на продукцию растет и число фирм увеличится до двух. Мы знаем, что при выпуске продукции с минимальными средними затратами каждая фирма должна производить одно и то же количество продукции, и, следовательно, предельные затраты двух фирм должны быть равны. Соответственно кривую затрат двух фирм (AC2) можно построить, удвоив уровень выпуска для каждой точки на AC1.
  
  Очевидно, что для любого объема спроса ниже Q* средние затраты на производство будут ниже при наличии единственной фирмы, которая и будет естественным монополистом. Но если объем спроса превысит Q*, естественная монополия более невыгодна и на рынке должны работать две фирмы (возникает естественная дуополия). Ключевым параметром здесь является субаддитивность функции затрат. Наличие у функции затрат свойства субаддитивности показывает, что весь объем производства может быть произведен с меньшими затратами единственной фирмой (на рис. 5 - при любом выпуске ниже Q*).
  LA.C
  
   Я* Я
  
  Рис. 5. Преимущество существования единственной фирмы в отрасли.
  
  Функция обладает свойством субаддитивности, если значение функции от суммы переменных меньше или равно сумме значений функций от каждого из переменных, т. е. выполняется:
  
  
  
  Напомним, что функция обладает свойством аддитивности, если выполняется:
  
  +"?+." + **) " /(",} + /("l}^..+/(jly)'
  Функция обладает свойством супераддитивности, если имеет место следующее неравенство:
  
  
  
  Если x1, ... , xN - количество одного и того же продукта, то субаддитивность функции затрат означает, что общие затраты на выпуск суммарного количества меньше, чем сумма затрат предприятий, каждое из которых производит количество xi.
  
  Перейдем теперь к случаю многопродуктовой естественной монополии. Этот тип предприятия гораздо более распространен, чем рассмотренная выше естественная монополия с единственным продуктом. Если наличие возрастающей отдачи от масштаба является достаточным (но не необходимым) условием существования однопродуктовой естественной монополии, то для многопродуктовой фирмы возрастающая отдача не является ни необходимым, ни достаточным аргументом в пользу отнесения фирмы к числу естественных монополистов.
  
  Причина заключается в действии экономии от разнообразия (economies on scope).
  
  Напомним, что экономия от разнообразия имеет место, когда производство комбинации продуктов на единственном предприятии обходится дешевле, чем производство каждого из товаров специализированным предприятием. Если мы, в частности, считаем электроэнергию, поставляемую в пиковые и во внепиковые часы, разными товарами, то энергосистемы имеют возможность экономии на разнообразии. Аналогично, для пассажирских и товарных перевозок железной дорогой используются одни и те же рельсы, сигнальное оборудование, услуги диспетчеров и управленческого персонала дороги, что позволяет предоставлять их с меньшими затратами, чем в гипотетической ситуации существования разных железных дорог для разных видов перевозок. При производстве нескольких продуктов (предоставлении нескольких услуг) экономия от разнообразия может перевесить действие отрицательной отдачи от масштаба, а это сделает экономически более выгодным деятельность только одной фирмы в отрасли. Таким образом, существование многопродуктовой естественной монополии определяется субаддитивностью ее функции затрат, а наличие возрастающей отдачи от масштаба может быть необязательным.
  Субаддитивность затрат многопродуктовой фирмы означает выполнение неравенства: TC(q1, qm) < TC1(q1) + ... + TCm(qm)
  где TC(q1, qm) - функция затрат на производство комбинации продуктов; TCi(qi) -функции затрат на производство каждого продукта в отдельности.
  
  Постоянные и временные естественные монополии
  
  Естественные монополии для выбора оптимальной государственной политики подразделяются на временные и постоянные, что имеет существенное значение. Случай постоянной естественной монополии характеризуется наличием возрастающей отдачи от масштаба при любом объеме производства и показан на рис. 4. Любой объем спроса может быть удовлетворен единственной фирмой с минимальными затратами.
  
  Фирму, которая пользуется преимуществами отдачи от масштаба лишь при определенной величине спроса, принято называть временной естественной монополией. Временная естественная монополия имеет место, если до определенного объема производства (Q* на рис. 6) эффект отдачи от масштаба положительный, а затем отрицательный. Кривая средних затрат в этом случае имеет U -образную форму и при возможном росте спроса с D до монополия перестанет быть естественной, появятся возможности для входа новых фирм в отрасль и развития конкуренции.
  
  Примером может быть междугородная телефонная связь. В США, например, увеличение спроса на услуги междугородной связи привело к дерегулированию этой отрасли. Единый монополист, компания AT&T, был разукрупнен, и в настоящее время услуги дальней связи являются конкурентным сектором.
  
  Причины и границы регулирования естественных монополий
  
  Наличие естественной монополии создает определенную дилемму: общество может выиграть от производства продукции с более низкими затратами, чему может способствовать наличие единственной фирмы в отрасли, но в то же время эта фирма, пользуясь своим монопольным положением, имеет возможность устанавливать более высокие цены и изымать часть излишка потребителей. Задача государственного регулирования естественной монополии состоит в стимулировании фирмы к производству большего объема продукции с меньшими затратами, при одновременном отказе (полном или частичном) от установления монопольных цен.
  
  Регулирование естественных монополий может проводиться в разной форме - от прямого установления цен на продукцию до продажи лицензий на право деятельности в данной отрасли при одновременном отказе от вмешательства в оперативное управление фирмы (об альтернативных методах регулирования естественных монополий см. раздел 3). Для выбора конкретного метода регулирования недостаточно одного только установления факта субаддитивности затрат. Органы регулирования должны знать, в какой степени потребители продукции зависимы от монополии, какова динамика спроса на продукцию, имеются ли близкие ее заменители и т. д. К тому же на практике часто бывает сложно оценить как наличие субаддитивности у функции затрат (поскольку речь идет об альтернативных, а не о бухгалтерских затратах), так и объем спроса, начиная с которого это свойство больше не выполняется (см. рис. 5, 6). Органам регулирования в своей практической деятельности сначала надо определить объект, задачи и границы (момент прекращения или смягчения) регулирования. Обсудим некоторые связанные с этим проблемы.
  Считается, что потребители в наибольшей степени зависимы от монополии, если:
  - производится товар (услуга) первой необходимости, т. е. спрос неэластичен;
  - имеется физическая связь между потребителями и поставщиком (провода, трубы и т. п.).
  Примерами такого рода товаров (услуг) могут служить снабжение электроэнергией, газом и водой, канализация, проводная телефонная связь, железные дороги, нефтепроводы.
  
  Однако идентифицировать естественную монополию по двум указанным признакам, а тем более определить, есть ли потребность в ее регулировании, достаточно сложно.
  
  Наличие возрастающей отдачи от масштаба, неэластичного спроса и физической связи между поставщиками и пользователями - все это не может служить достаточным основанием для регулирования. Ряд услуг, перечисленных выше, имеют близкие заменители. Проводная телефонная связь в определенной степени может быть заменена сотовой или немобильной беспроводной. Путешествие или перевозка грузов по железной дороге могут быть заменены услугами автомобильного или авиатранспорта. Конечно же, технические возможности такой замены ограничены и различаются между странами и регионами одной страны. Количество сотовых телефонов в Скандинавских странах, например, позволяет считать их реальными заменителями проводной связи.
  
  Железнодорожный транспорт в сравнительно небольших государствах может иметь сильного конкурента в виде автомобильного транспорта. Аналогично, если речь идет о пригородном железнодорожном сообщении, автобусы могут создать реальную конкуренцию на отдельных направлениях. Потенциальная или реальная конкуренция необязательно снимает необходимость регулирования, но может привести к изменениям в его характере и степени жесткости.
  
  Еще одна проблема связана с тем, что предприятие, предоставляющее услуги как естественная монополия, как правило, занимается и другими видами деятельности, работая на потенциально или реально конкурентных рынках товаров или услуг. Эти рынки часто считаются частью естественной монополии, так что в итоге наличие естественной монополии трактуется слишком широко. В частности, когда речь заходит о наиболее крупных предприятиях - естественных монополистах в России, - обычно называются "Газпром", "ЕЭС России" и железные дороги. Однако доля товаров и услуг, производимых в условиях естественной монополии, в общем объеме производимых товаров и оказываемых услуг этими компаниями незначительна.
  
  Газопроводы действительно являются естественной монополией, но добыча, переработка и продажа газа вполне могут осуществляться на конкурентной основе. Аналогично, производство электроэнергии не является естественной монополией, к ней относится только передача электроэнергии. Конкуренция на рынке пассажирских и грузовых железнодорожных перевозок в принципе может быть достаточно высокой, в то время как путевое хозяйство, его обслуживание и организация движения действительно представляют собой естественную монополию. В ряде стран (например, в Норвегии) потребители могут самостоятельно выбрать поставщика электроэнергии. Этот рынок высококонкурентен, в результате чего цены достаточно низки и имеется тенденция к их понижению. Собственно система передачи электроэнергии регулируется государством и изолирована от производителей и поставщиков энергии. Производители и поставщики заключают сделки непосредственно друг с другом, а затем заключают договор на обслуживание с предприятиями, владеющими системами передачи энергии.
  
  Предприятиям - естественным монополистам - часто выгодно введение государственного регулирования. Государство явным или неявным образом выдает лицензию на определенные виды деятельности этих предприятий, гарантируя тем самым их монопольное положение и снимая угрозу потенциальной конкуренции. Сохранение своего монопольного положения не только на рынке естественной монополии, но и на ряде смежных предприятий объясняют заботой о потребителях, необходимостью снижения цен, своей стратегической значимостью для экономики страны. На практике, однако, цены остаются достаточно высокими и снижаются только в результате административного давления государственных органов. Предоставление гарантий снабжения газом и электроэнергией имеет больше отрицательных, чем положительных сторон, что видно на примере деятельности "Газпрома" и "ЕЭС России". Две эти компании генерировали мощный поток неплатежей в экономике, поставляя газ и электроэнергию часто без всякой надежды на их оплату со стороны потребителей. Безусловно, будет большим преувеличением сказать, что, поступая подобным образом, компании действовали исходя из "государственных интересов" и в ущерб себе. Неплатежи потребителей компенсировались льготами со стороны государства, в том числе в виде отсрочек по уплате налогов. Обе компании в большей степени ориентировались на поиск ренты, чем на поиск прибыли. Непринятие кардинальных мер по реструктуризации этих отраслей только усугубляет экономические проблемы страны.
  
  Регулирование естественных монополий должно быть гибким и соответствовать этапу развития отрасли и происходящим в ней технологическим изменениям. Принято выделять четыре этапа развития отраслей, предоставляющих коммунальные и общественные услуги (железные дороги, водопровод и т. д.), которые в основном и являются естественными монополиями. Как правило, первым называют период рождения отрасли, на втором этапе имеет место быстрый рост, третий этап - это период стабильности и зрелости отрасли. На четвертом этапе происходит сдвиг в сторону конкуренции и потребность в регулировании исчезает. Естественная монополия имеется только на первых трех этапах, когда существует значительная отдача от масштаба. На первых двух этапах регулирование способствует развитию отрасли, на третьем и четвертом часто пытается защитить предприятие-монополиста от возможной конкуренции. В этом случае и возникает потребность в дерегулировании.
  
  У. Шепард выделяет следующие критерии, которым должна соответствовать отрасль как объект регулирования. [4]
  1. Наличие значительной возрастающей отдачи от масштаба, что, собственно, и создает естественную монополию.
  2. Существенные различия в эластичности спроса у разных групп потребителей, причем спрос одной или нескольких групп должен быть низкоэластичным.
  3. Регулярные изменения объемов производства, что приводит к колебаниям затрат на производство во времени.
  
  4. Физическая связь поставщиков с потребителями, которые не могут быстро и
  относительно дешево сменить поставщика. Поставщики могут контролировать
  использование своих товаров (услуг) потребителями и способны предотвратить
  перепродажу этих товаров (услуг).
  
  Если какие-либо из этих критериев не выполняются, регулирование может быть ослаблено или снято.
  
  С другой стороны, даже выполнение всех четырех условий одновременно не должно приводить к автоматическому введению регулирующих процедур - требуется внимательное изучение каждого конкретного случая регулирования.
  
  К названным четырем критериям, выполнение которых означает наличие возрастающей отдачи от масштаба и возможностей для проведения политики ценовой дискриминации, ранее учитывались также еще два условия (критерия).
  
  Согласно первому из них, товар (услуга) должны быть предметом первой необходимости, второй критерий предполагал высокую долю основных средств в общих активах отрасли. В США оба эти критерия больше не применяются для определения отраслей, подлежащих регулированию. Причина состоит в том, что целый ряд отраслей, соответствующих этим критериям, на самом деле являются конкурентными. Использование же указанных критериев для целей регулирования только сдерживало развитие конкуренции в этих отраслях.
  
  [4] Shepherd W. C. The economics of industrial organization. 3rd edn. Prentice Hall., 1988. P.
  498.
  
  РАЗДЕЛ 3. Естественная монополия : инструменты регулирования
  
  Для регулирования естественных монополий могут быть использованы различные инструменты, которые можно условно разбить на три группы.
  
  1. Непосредственное установление цен на продукцию естественных монополистов.
  Фиксация цен и тарифов на услуги естественных монополистов на практике может
  основываться на множестве соображений, таких как, например, забота об отдельных
  категориях потребителей и связанное с ней перекрестное субсидирование, значимость
  услуги для потребляющих ее отраслей и т. п. Именно такого рода регулирование
  преобладает в настоящее время в России. Мы не будем рассматривать практику
  регулирования цен, поскольку она в большой степени зависит от неэкономических
  факторов, а ее процедуры нелегко формализовать. Нас будет интересовать так называемое
  идеальное ценообразование; слово "идеальное" здесь означает рассмотрение
  ценообразования только с точки зрения экономической эффективности и в
  предположении, что деятельность фирмы - естественного монополиста осуществляется
  исключительно в общественных интересах и что ее функция затрат известна.
  
  2. Косвенное регулирование цен через установление предельных величин прибыли или
  доходности. Ниже мы сравним два основных метода косвенного регулирования цен:
  введение пределов повышения цен и фиксацию нормы доходности.
  
  3. Использование конкурентных механизмов для передачи прав на производство
  продукции (оказание услуг) в условиях естественной монополии.
  
  Как правило, речь идет о конкурсной продаже лицензий, которые дают фирме право стать естественным монополистом в определенной сфере.
  
  Наиболее яркий пример - передача отдельных железных дорог в концессию в Аргентине, Бразилии и некоторых других развивающихся странах с целью повышения эффективности их функционирования. Аналогичная практика в свое время имела место и в России.
  
  Прямое установление цен
  
  Задача ценообразования на продукцию естественных монополий - установить цены, которые:
  - гарантировали бы производство и потребление продукции в экономически эффективном объеме, т. е. в том, который был бы при совершенной конкуренции;
  - обеспечивали бы самофинансирование предприятия.
  
  С точки зрения взаимосвязи с объемом производства цены можно разделить на линейные (одинаковая цена на все единицы продукции, расходы потребителя можно рассматривать как линейную функцию от цены и объема покупки) и нелинейные (фирма взимает фиксированную плату, не зависящую от объема покупки, плюс единую цену за каждую единицу продукции; потребительские расходы становятся функцией вида F + P • Q).
  
  Линейное ценообразование
  
  Предположим, кривая спроса (D) пересекает линию средних затрат (LAC) в точке минимума последней, т. е. мощности предприятия обеспечивают наличие возрастающей отдачи от масштаба для всего объема продукции, который следовало бы производить для достижения эффективности (т. е. который был бы в условиях совершенной конкуренции) (рис. 7).
  
  
  Рис. 7. Возрастающая отдача от масштаба и естественная монополия.
  
  Естественная монополия выбрала бы объем производства QM и соответствующую ему цену PM. Экономическая прибыль составила бы площадь прямоугольника PMABC, а величина ущерба от существования монополии - площадь фигуры AME.
  
  Регулирующий орган должен был бы установить цену на уровне предельных затрат (PK), что привело бы к росту объема производства до уровня, который имел бы место в условиях совершенной конкуренции (QK). Поскольку цена установлена на уровне средних затрат, равных при данном объеме выпуска предельным, предприятие получает только нормальную прибыль. Вследствие роста объемов производства до конкурентного уровня исчезает и ущерб от существования монополии. Рассмотренный случай, когда мощности предприятия точно соответствуют объему спроса, максимально упрощен. Чаще спрос на продукцию естественного монополиста пересекает линию средних затрат слева от точки минимума последней (рис. 8). При эффективном объеме производства (QK) средние затраты оказываются выше предельных и применение принципа ценообразования по предельным затратам приводит к возникновению убытков (L), равных площади прямоугольника PKEGH.
  В рамках линейного ценообразования цены можно зафиксировать на уровне средних затрат (PAC). В этом случае предприятие не получает ни экономической прибыли, ни убытков, но объем производства (QAC) ниже эффективного (QK).
  
  Цены Рамсея
  
  Несколько отличный от рассмотренных выше подход к определению "идеальных" цен на продукцию естественных монополистов был предложен Ф. Рамсеем[5] в 1927 г.
  
  Разработанный им принцип ценообразования имеет ключевое значение также при нахождении оптимальных ставок потоварных налогов и в современной макроэкономической теории. Здесь мы ограничимся только описанием возможного применения ценообразования по Рамсею в случае многопродуктовой естественной монополии, когда линейное ценообразование по предельным затратам ведет к убыткам предприятия.
  
  Ценами Рамсея называются линейные цены, минимизирующие чистые потери общества при условии, что общая выручка предприятия равна его общим затратам. Отклонение от ценообразования по предельным затратам неизбежно приводит к появлению чистых потерь, но цены Рамсея позволяют их минимизировать, не прибегая при этом к дотациям со стороны государства. Пусть естественная монополия производит два товара (X и Y), и ее функция общих затрат имеет вид:
  
  TC = 150 + 10QX + 10QY.
  
  Функции спроса на X и Y представлены следующими уравнениями:
  
  
  
  
  
  
  Для упрощения мы предположим, что предельные затраты на производство X и Y равны между собой (MCX = MCY = 10), а сами товары X и Y являются независимыми в потреблении (спрос на X не зависит от цены Y, спрос на Y не связан с ценой X). При применении принципа ценообразования по предельным затратам цены на X и Y будут равны 10 ден. ед., объем спроса составит 40 ед. (рис. 9). Выручка от реализации продуктов подрывает только переменные затраты, убытки предприятия равны величине постоянных затрат (150 ден. ед.).
  Что произойдет, если цены на X и Y будут увеличены в равной пропорции, так, чтобы предприятие не имело ни прибыли, ни убытков? Общие затраты должны быть равны общей выручке (ТС = TR), и, кроме того, цены должны быть равны между собой (PX = PY):
  
  ТС = TR ,
  
  150 + 10QX + 10QY = PXQX + PXQY.
  
  Сделаем необходимые подстановки и решим это уравнение. Получаем, что PX = PY = 12 ден. ед., объем спроса на X составит 38 ед., на Y - 36 ед.
  
  Чистые потери общества в случае пропорционального увеличения цен составят: для товара X - площадь треугольника ABC, для товара Y - площадь треугольника ADE; в абсолютном выражении они будут равны 6 ден. ед.
  
  Очевидно, что вклад продуктов в покрытие постоянных затрат предприятия различается из-за разной эластичности спроса.
  
  Условие минимума чистых общественных потерь (правило Рамсея) гласит, что увеличение цен должно быть обратно пропорционально эластичностям спроса на товары:
  
  
  
  
  где PX - цена товара X; MCX- предельные затраты на производство X; eX - эластичность спроса на товар Хпо его цене; X - константа.
  
  Найдем цены Рамсея для нашего примера, воспользовавшись одним из следствий правила Рамсея: выпуск всех товаров по сравнению с объемами производства, при которых цена каждого товара равна предельным затратам на его производство, должен быть сокращен в одной и той же пропорции. Поскольку в нашем примере объемы производства при ценообразовании по предельным затратам были одинаковыми (40 ед.), равнопропорциональное их снижение приведет к тому, что и при использовании цен Рамсея QX = QY. В совокупности с условием безубыточности работы предприятия (равенства общей работы общим затратам) это позволяет найти новые объемы выпуска и цены Рамсея (PR):
  Qx~ QT* 37.3 ед., Рј - IE.7 ден. ед., ** 11.3 ден, ед.
  
  Эластичности спроса по цене для товаров X и Y будут равны -0.34 и -0.61 соответственно.
  
  На рис. 10 показаны чистые потери общества при применении цен Рамсея.
  
  Они составят площадь треугольника AFH для продукта X и площадь треугольника AGH для продукта Y.
  
  В абсолютном выражении сумма чистых потерь общества будет равна 5.4 ден. ед., что меньше, чем при пропорциональном увеличении цен (6 ден. ед.).
  Наиболее простой случай нелинейного ценообразования - установление двуставочного тарифа. Для того чтобы гарантировать потребление продукции естественной монополии в эффективном объеме, одна часть тарифа фиксируется на уровне предельных затрат, а вторая часть тарифа, призванная покрыть возникающий убыток, может быть определена делением величины убытка на общее число потребителей: MC + L/N. Приведенная формула представляет пример недискриминационного двуставочного тарифа. Однако с точки зрения достижения максимально возможной эффективности такая структура тарифа имеет недостатки. Спрос потребителей может существенно различаться, и введение единой фиксированной платы за доступ к услуге может привести к тому, что для ряда потребителей она окажется выше получаемого ими излишка, и они вынуждены будут вообще отказаться от пользования данной услугой. Если же часть потребителей, готовых платить цену, равную предельным затратам, уйдет с рынка, эффективность снизится.
  
  Выход состоит во взимании разной фиксированной платы с разных потребителей в зависимости от их готовности и способности платить. Приведем пример с введением двуставочного тарифа на услуги телефонной связи. Эффективность будет максимальной, если одна часть тарифа будет равна предельным затратам на предоставление 1 минуты (часа) телефонной связи, а вторая часть, покрывающая постоянные затраты телефонной компании, будет фиксированной для разных групп потребителей (для пенсионеров, например, она будет ниже, чем для остальных категорий пользователей; для индивидуальных абонентов ниже, чем для организаций). При этом, конечно же, должно быть исключено перекрестное субсидирование, не связанное с различиями между абонентами по их способности платить.
  
  Косвенное регулирование цен
  
  Регулирование нормы доходности. Во многих странах (в частности, в США и Великобритании) распространена процедура косвенного регулирования цен естественных монополий через установление нормы доходности капитала, инвестированного в данное предприятие (rate-based regulation). Исходная предпосылка такова: капитал, инвестированный в фирму - естественную монополию, должен приносить по крайней мере такую же отдачу, как в среднем по экономике. Кроме того, норма доходности должна быть достаточна для привлечения новых инвестиций и развития предприятия.
  
  Также она должна соответствовать уровню риска инвестирования средств в компанию.
  
  Норма доходности определяется по следующей формуле:
  TR-TC
  -w~ *
  
  где RR - норма доходности; TR - общая выручка; TC - общие затраты; IC -инвестированный капитал.
  
  Поскольку в конечном счете через установление нормы доходности регулируется цена выпускаемой продукции, перепишем эту формулу следующим образом:
  
  ли " PQ ~AC'Q
  RR -7с-•
  
  откуда:
  
  
  9
  Рассмотрим более подробно основные элементы этой формулы и их влияние на цену.
  
  Норма доходности применяется регулирующим органом к величине инвестированного капитала. В этой связи возникает вопрос, как оценивать инвестированный капитал - по рыночной или по бухгалтерской (первоначальной) ценности активов. Если предприятие не акционировано или не существует рынка его акций, на котором определяется рыночная капитализация (стоимость предприятия), истинная рыночная ценность фирмы неизвестна.
  
  Она подменяется некими приближенными расчетами рыночной ценности отдельных видов активов, которые должны проводиться достаточно регулярно. Подобные переоценки ценности части активов - процесс достаточно произвольный, на который предприятия могут активно влиять. Соответственно они получают возможность воздействовать на цену продукции, а через нее и на величину прибыли. По этой причине в развитых странах для целей установления нормы доходности естественных монополий используются бухгалтерская (первоначальная за минусом износа) ценность основных средств и ценность оборотных активов. В какой-то степени подобный подход стимулирует избыточные инвестиции естественных монополий - из формулы видно, что чем выше величина инвестированного капитала, тем больше может быть цена продукции и прибыль компании.
  
  Ключевую роль при определении цены играет уровень общих затрат. Включение их в формулу сводит ценовую политику предприятия к методу "затраты плюс". Естественно, что фирмы будут стремиться завысить свои затраты. Благодаря государственной защите от конкуренции у естественных монополистов нет стимулов для повышения эффективности функционирования предприятия, включая снижение уровня затрат. Таким образом, предприятие может получить прибыль при любом уровне затрат. Для получения более точной информации о затратах, необходимых для производства товаров или оказания услуг в условиях естественной монополии, органам регулирования нужно либо самим проводить аудит и анализ затрат предприятия, либо, что предпочтительнее, нанимать для этих целей независимые аудиторско-консультационные фирмы. Но даже проведение независимой оценки не даст точной информации о затратах по целому ряду причин.
  
  1. Предприятия - естественные монополисты, как уже указывалось, обычно работают и на смежных рынках. В результате возникает проблема адекватного распределения косвенных затрат, решить которую до конца не представляется возможным - не существует единственного верного и точного способа распределения косвенных затрат.
  
  Если имеется потенциально конкурентный рынок, близкий по технологическим признакам к естественной монополии, предприятие-монополист будет стремиться остаться единственным поставщиком на этом рынке, получая высокие прибыли.
  
  Примерами могут быть монопольное положение "Газпрома" в добыче и транспортировке газа и доминирующее положение предприятий МПС на рынке железнодорожных перевозок. [6] Но, привлеченные высоким уровнем прибыли, на этот рынок будут стремиться войти новые фирмы. Естественные монополии пытаются противодействовать им, ссылаясь на интегрированность отрасли и технологические взаимосвязи, а также на то, что имеет место определенное перекрестное субсидирование производства продукции на монопольном рынке за счет прибылей потенциально конкурентного рынка. Железные дороги, например, ссылаются на необходимость увеличения тарифов на перевозки, если рынок обслуживания пассажиров и грузов будет открыт для сторонних фирм. Это и один из аргументов за сохранение государственной собственности на высокоприбыльные объекты потенциально конкурентного рынка (например, сохранение вокзалов в структуре МПС и соответственно в государственной собственности). На деле такого рода "забота" о потребителях на монопольном рынке - лишь стремление сохранить свои "империи" и не допустить конкуренции.
  
  2. Цены на приобретаемые естественной монополией ресурсы постоянно меняются, что приводит к непредсказуемому изменению уровня затрат.
  
  Подведем итоги. Регулирование нормы доходности предполагает, что предприятие увеличит цены, только если возрастут затраты и соответственно потребуется более высокая выручка для получения прежней доходности на капитал. Даже если опустить очевидные трудности, связанные с оценкой величины инвестированного капитала и уровня затрат, регулирование естественных монополистов путем фиксации нормы доходности имеет очевидный недостаток - у компаний отсутствуют стимулы для повышения эффективности своей работы, ведь при увеличении затрат можно просто поднять цену.
  
  Регулирование предела повышения цен. Установление пределов повышения цен было предложено С. Литтлчайлдом[7] и впервые применено для контроля цен компании "British Telecom", приватизированной в 1984 г. После 40 лет государственной собственности на предприятия инфраструктуры следовало выбрать новый подход к регулированию цен, который, защищая потребителей компании, давал бы одновременно возможности для ее развития и, кроме того, способствовал бы росту конкуренции в отрасли. Предполагался выбор между установлением максимальной нормы доходности или введением сбора с прибыли компании, взаимосвязанного с объемом предоставляемых услуг. Этот сбор уменьшался бы с ростом объема производства, стимулируя предприятие увеличивать выпуск при сохранении низких цен.
  
  Тем не менее выбор был сделан в пользу третьей схемы - пределов повышения цен, поскольку ограничение нормы доходности не стимулирует вдолжной мере предприятие к повышению эффективности, а сбор с прибыли поставил бы "British Telecom" в неравные условия по сравнению с конкурентами, прибыль которых таким сбором не облагалась.
  
  Было предложено ограничить повышение тарифов, которые взимались "British Telecom" на тех сегментах рынка (аренда проводных линий связи и местные телефонные переговоры), где она еще сохраняла существенную монопольную власть после приватизации. Стоимость данного набора услуг должна была ежегодно снижаться в реальном выражении на определенную величину. Иными словами, формула предела относительного повышения цен имела вид:
  
  AP = APR - X ,
  
  где AP - предел относительного повышения цен; APR- относительный прирост розничных цен;[8] Х - планируемое органом регулирования относительное снижение уровня цен в реальном выражении.
  
  По мнению авторов этого подхода к регулированию цен, указанная формула должна была обеспечить защиту потребителей от повышения цен в реальном выражении, стимулировать компанию повышать свою эффективность и снижать издержки. Кроме того, предполагалось, что регулирование цен, согласно этой формуле, значительно упрощается по сравнению с ограничением нормы доходности, поскольку не требует оценки затрат и величины инвестированного капитала. Предел повышения цен не связан с изменениями прибыли регулируемой компании, хотя безусловно подразумевает определение исходной величины прибыли в момент установления первоначальных цен при введении регулирования и при их пересмотре в последующем.
  
  Второй компанией, для которой были введены пределы повышения цен, стала приватизированная в 1986 г. "British Gas". Формула для расчета предела повышения цен была несколько откорректирована - регулированию подлежали не отдельные цены, а средняя выручка от продажи 1 м3 газа индивидуальным потребителям, не осуществляющим оптовых закупок (как правило, населению и небольшим предприятиям сферы услуг). Вторая корректировка в формуле связана с учетом изменения стоимости добычи и переработки газа, так что непосредственно сами потребители несли бремя повышения оптовых цен или получали выгоду от снижения себестоимости добычи и переработки (через несколько лет себестоимость добычи действительно сократилась и потребители оказались в выигрыше).
  
  Формулу определения предела повышения цен для "British Gas" можно записать в следующем виде:
  
  AP = APR - X + AC ,
  
  где AP - предел повышения цен; APR - прирост розничных цен; Х - ожидаемый рост производительности (для "British Gas" он был установлен на уровне 2 % в год); AC -изменение стоимости добычи и переработки (для "British Cas" = 4 %).
  
  Несколько иначе была определена формула предела повышения цен для предприятий водоснабжения, также приватизированных в 1986 г. Очевидно, что прямая конкуренция между компаниями в данной отрасли невозможна. По этой причине снова было предложено регулировать цены, а не прибыль, причем основываясь на "косвенной" конкуренции (yardstick competition),[9] а именно сравнении затрат между компаниями одной отрасли, расположенными в разных районах страны и прямо не конкурирующих друг с другом. Органы регулирования заставляют компании косвенно конкурировать друг с другом в борьбе за улучшение определенных показателей. В частности, сопоставление затрат между компаниями для определения возможных резервов повышения эффективности должны проводиться органами регулирования в момент установления и пересмотра исходных цен. В дальнейшем исходные цены должны были меняться с учетом снижения цен в реальном выражении, а также затрат на осуществление инвестиционных проектов, необходимых для повышения качества воды (потребность отрасли в инвестициях была очевидна в момент приватизации).
  
  Величина параметра Х для "British Telecom" была первоначально установлена на уровне 3 % при наличии дополнительного ограничения цен. Оно состояло в том, что при любой инфляции арендная плата за пользование линиями, взимаемая в основном с других компаний отрасли, не должна была возрастать более чем на 2 % в год в реальном выражении. По прошествии 4 лет предел повышения цен должен был быть пересмотрен.
  
  Литтлчайлд считал введение предела повышения цен временной мерой, которая должна действовать до возникновения конкуренции в отрасли. Но, поскольку "British Telecom" все еще сохраняла свое доминирующее положение и конкуренция была недостаточной, пересмотр свелся к изменению величины параметра Х. Регулирующая организация разработала финансовую модель "British Telecom" и на ее основе составила прогноз прибыли компании и доходности на капитал. Поскольку обе величины должны были увеличиться в предстоящем периоде, параметр Х был установлен на уровне 4.5 %.[10]
  
  Имели место и разовые пересмотры уровня цен в сторону снижения, если регулирующий орган считал, что полученные компанией прибыли слишком высоки. В 1 994 г., например, имело место разовое снижение цен на услуги региональных электрических компаний, приватизированных в 1990 г.
  
  С 1989 г. пределы повышения цен были введены в США (АТ&Т - в части регулирования тарифов на междугородную и международную связь), а затем в Новой Зеландии ("Telecom New Zealand"), Малайзии, Мексике, Перу, Аргентине.
  
  Сравнение регулирования на основе нормы доходности и пределов повышения цен. За последние 8-10 лет опубликовано множество исследовательских работ, в которых сравнивают эти два подхода, причем мнения авторов относительно эффективности использования того или иного метода регулирования цен часто диаметрально противоположны. Разберем более подробно аргументы в пользу применения того или иного подхода и их влияния на поведение предприятий.
  
  На практике различия между введением предела повышения цен и фиксацией нормы доходности не так велики, как кажется на первый взгляд. Оба подхода определенным образом сочетаются. Во-первых, при установлении исходной цены в случае введения предела повышения цен нужно использовать определенную норму доходности. Во-вторых, нормы доходности на капитал учитываются при пересмотрах цен (в Великобритании, к примеру, при регулировании пределов повышения цен исходные цены пересматриваются обычно каждые 5 лет). Но поскольку пересмотр исходных цен происходит достаточно редко, введение предела повышения цен и фиксация нормы доходности оказывают различное влияние на регулируемые фирмы.
  
  С точки зрения фирм фиксация нормы доходности предпочтительнее в случае роста затрат: предприятие обращается в регулирующую организацию с просьбой разрешить увеличение цен и, как правило, получает на это разрешение; при использовании предела повышения цен прибыли компании просто бы сократились без всякой компенсации -следующий пересмотр цен может быть через несколько лет. С другой стороны, при снижении затрат фирмам выгоднее использовать предел повышения цен, что позволит им увеличить свои прибыли. Можно сказать, что бремя повышения цен на ресурсы при регулировании с помощью нормы доходности несут потребители, а при применении пределов повышения цен - сама компания.
  
  Хотя использование предела повышения цен и стимулирует фирмы снижать затраты, повышая свою эффективность, но более высокая степень риска вызывает увеличение цены капитала - инвесторы готовы вкладывать деньги в предприятие, только если доходность их вложений будет выше, чем в случае инвестирования в компании, регулируемые при помощи фиксации нормы доходности, а потому и имеющие более стабильные прибыли.
  
  Ряд исследователей не столь благожелательно относится к введению пределов повышения цен, считая саму идею несостоятельной по всем параметрам. Как типичные приведем аргументы известного специалиста по теории организации промышленности У. Шепарда:[11]
  
  1. Установление пределов повышения цен позволяет доминирующей фирме
  предпринимать любые антиконкурентные действия, которые она сочтет нужными.
  2. Принятие текущих цен за точку отсчета ведет к сохранению неэффективности. Текущие цены нельзя рассматривать как эффективные - фирмы, предоставляющие общественные услуги, в том числе естественные монополисты, практически все имеют завышенные затраты и могут иметь завышенную прибыль.
  3. Корректировка цен на величину инфляции производится по индексам потребительских или розничных цен. В них не учитывается явным образом изменение цен на ресурсы, потребляемые естественной монополией. Но даже если использовать в формуле индексы цен на ресурсы, проблема не будет решена. Возникнут вопросы со взвешиванием индексов цен на отдельные ресурсы, а за счет происходящих технологических изменений в отраслях инфраструктуры доля отдельных ресурсов может резко меняться за короткий промежуток времени. Кроме того, значительную (если не преобладающую) часть затрат естественных монополий составляют косвенные расходы, а проблема их разделения между отдельными видами продукции не имеет однозначного решения.
  
  4. Определение величины параметра Х требует от регулирующей организации
  определенных предположений относительно возможностей технического прогресса
  отрасли и прогноза ее развития, а такого рода предположения никогда не могут быть
  точными.
  
  5. Введение пределов повышения цен аргументировалось, помимо прочего, упрощением
  процедур регулирования и ростом степени их прозрачности. На деле для принятия
  решений о пределах повышения цен требуется столько же информации о затратах (для
  установления исходных цен), сколько нужно и при традиционном методе регулирования
  нормы доходности. Но, кроме этой информации, требуются еще и дополнительные
  сведения о технологии, тенденциях развития отрасли и т. д.
  
  "Пределы повышения цен, - заключает Шепард, - представляют собой иллюзорную попытку избежать реалий регулирования".[12]
  
  [5] Ramsey F. P. A contribution to the theory of taxation // Econ. J. 1927. Vol. 37. P. 47-61. [6] Как уже отмечалось, обслуживание коммерческих грузов и пассажиров - конкурентный рынок, естественной монополией является только путевое хозяйство, его обслуживание и организация движения.
  [7] Littlechild S. Regulation of British telecommunications' profitability. London, 1983.
  [ ] Индекс розничных цен используется в формуле как один из основных индикаторов инфляции.
  [9] Концепция "yardstick competition" была предложена А. Шлейфером в 1985 г. [10] "British Telecom" согласилась с этим изменением. В принципе, при возникновении разногласий между какой-либо компанией и регулирующим данную отрасль органом вопрос окончательно решается комиссией по монополиям и слияниям - своего рода арбитражном суде по вопросам конкуренции.
   Shepherd W. C. Op. cit. P. 503-505. [12] Ibidem.
  
  РАЗДЕЛ 4."Естественная монополия" в железнодорожной отрасли: опыт Запада и России"
  
  Строительство и эксплуатация железных дорог играли огромную роль в развитии хозяйства, создавая большой спрос на продукцию многих отраслей и объединяя рынки хозяйства в единый национальный рынок. Но этот "локомотив промышленного роста" имел еще одну любопытную особенность - возможность сосуществования "монополии на рельсы" и "конкуренции вагонов". Железная дорога (рельсы, шпалы, станции) представляет собой естественную монополию. Но все поезда, которые ходят по одной железной дороге, совершенно не обязательно должны находиться в руках одной компании. Несколько компаний могут пускать свои поезда или отдельные вагоны по одним и тем же рельсам (конечно, под внимательным присмотром диспетчеров компании, владеющей железной дорогой). Давайте рассмотрим, как проходили эти процессы монополизации "рельсов" и "поездов" в истории хозяйства.
  
  В большинстве стран развитие шло по пути предоставления прав на строительство дорог многим независимым компаниям и не было монополии ни на рельсы, ни тем более на вагоны. В хозяйстве появлялись и функционировали сразу несколько линий. Но довольно быстро в отрасли проявлялась тенденция к концентрации, и компании поглощали друг друга, становясь монополистами.
  
  В качестве примера можно привести укрупнение железнодорожных обществ в Англии.
  
  Компания "Great Western", которая первоначально получила концессию лишь на 18 миль, в период 1844-1871 гг. поглотила 39 дорог и уже контролировала целых 1387 миль. Другая компания, "London and North Western", в 1846 г. имела 379 миль, а к 1871 г. владела 1507 милями, поглотив 57 железных дорог. В целом 7 крупнейших железнодорожных компаний Англии поглотили 200 линий и к началу 70-х гг. XIX в. сосредоточили в своих руках более половины английской железнодорожной сети того времени. В результате образовались крупные монополии в отдельных географических районах. Такие же процессы происходили и в других странах, где активно развивалось железнодорожное сообщение.
  
  Что касается "поездов", то здесь развитие структуры рынка шло несколько иначе.
  
  Практически всегда концессия на строительство железной дороги предполагала право на последующую ее эксплуатацию этой компанией. Но в начале эры строительства железных дорог существование частных транспортных компаний, владевших подвижным составом, обусловливалось неразвитостью железнодорожного дела. Например, в Англии во время строительства первых дорог существовала довольно крупная транспортная фирма "Picford and C№", которая принимала активное участие в перевозках, используя свои составы. В США "Empire Transportation Company", владевшая 4500 вагонами, а также нефтепроводами, судами, успешно конкурировала с Пенсильванской железной дорогой в перевозке нефти. Но железнодорожные компании, имевшие право использования своих поездов, вытесняли независимых владельцев подвижных составов. Так, в Англии с развитием компаний, владевших путями, их собственный парк вагонов рос и роль "Picford and C№" стала падать. Государство этого не запрещало и, более того, с 1872 г. разрешило и рекомендовало практику скупки частного вагонного парка владельцами железных дорог.
  
  Более распространенной была практика посылки отдельных вагонов, принадлежавших частным торговым и транспортным фирмам, заводам. В основном это были вагоны, предназначенные для специальных грузов, например нефтепродуктов или скота. Но, как замечал Д. Пихно (и это было распространенным мнением), "обыкновенный вагонный парк частных лиц вызывает столько хлопот и затруднений, что железные дороги стараются освободиться от него там, где эта система практиковалась".[13] Основное внимание уделялось проблемам функционирования системы с частным вагонным и локомотивным составом. В общем вопрос поддержания конкуренции на путях не был решен.
  
  Все процессы, происходившие в мире, не миновали железнодорожного хозяйства России.
  
  Но на их развитие в России серьезный отпечаток наложили особенности внутриэкономической ситуации.
  
  Первоначально, в 40-50-е гг. XIX в., основным инициатором строительства железных дорог в стране было государство. Поскольку хозяйство еще не находилось на такой стадии развития, когда существование железных дорог было бы коммерчески выгодным, одна лишь частная инициатива не смогла бы обеспечить строительство. Государство же имело несколько мотивов для поддержки железнодорожного строительства. Одним из главных было обеспечение экспорта хлеба из страны. Другим серьезным мотивом была потребность в путях для быстрого перемещения войск к границам государства при начале военных действий (в полной мере эту потребность выявила неудачная Крымская война).
  
  Ну и, конечно (не без оглядки на Запад), российское правительство понимало необходимость железных дорог для развития хозяйства.
  
  Первая в России Царскосельская железная дорога была построена на частные деньги, но ее сооружение носило экспериментальный характер, и в последующие годы частные железные дороги не строились. Государство предоставляло частным компаниям только подряды на строительство, а по его окончании выкупало построенные пути в казну. При Николае I финансирование строительства железных дорог производилось полностью из казны, и это сказалось на масштабах строительства: с 1842 по 1855 г. было построено только 979 верст путей.
  
  С начала царствования Александра II положение в железнодорожном строительстве начинает меняться - государство стремится привлечь частный капитал. Одной из причин этого было то, что в стране набирали силу идеи либерализма, и правительство все более способствовало развитию частной инициативы. Другой причиной перехода к массовому частному строительству и эксплуатации железных дорог было неудовлетворительное состояние государственных финансов. Именно этим аргументировал свое неприятие казенных дорог министр финансов того времени М. X. Рейтерн. В своей дискуссии с П. П. Мельниковым, министром путей сообщений в 1862-1869 гг., он высказывал откровенный скептицизм в отношении успешного развития железнодорожной сети за счет казенных средств. Точка зрения Мельникова о желательности государственного строительства
  (которое, по его мнению, обеспечит строительство всей необходимой стране сети независимо от ее окупаемости) оказалась отвергнутой.
  
  В стране начала проводиться активная политика поощрения частного железнодорожного строительства. Правительство стало предоставлять гарантии на доходность акций и облигаций, выпускаемых железнодорожными обществами, иногда выкупало часть ценных бумаг, которую не удавалось разместить. Предпринятые меры привели к настоящему буму строительства железных дорог: за 1870-1875 гг. было выдано свыше 50 концессий на строительство и эксплуатацию железных дорог, общая протяженность сети увеличилась на 7.5 тыс. верст и достигла 17.6 тыс. верст.
  
  Но в те же 1870-е гг. во многих странах постепенно зарождаются сомнения в том, что железнодорожный транспорт является отраслью, где господство частной инициативы бесспорно и желательно. В перевозках все более отчетливо вырисовывается естественная монополия. Во-первых, железные дороги занимали все более значительное место в грузовых и пассажирских перевозках. Относительная дешевизна, регулярность, скорость, относительная зависимость от климатических и географических условий делали их основным звеном национальной транспортной системы. Конкуренция со стороны водного и гужевого транспорта не представляла для железных дорог опасности. Во-вторых, внутри отрасли стали все чаще наблюдаться случаи олигополистического сговора (соглашения о согласовании тарифов и объемов перевозок), а также массовых слияний и поглощений. И чем более завершенный, охватывающий всю страну вид принимала железнодорожная сеть, тем становились крепче монопольные соглашения и выше заинтересованность компаний в длительном ненарушении этих соглашений.
  
  Именно к такой категории стран в прошлом веке относилась Россия - во многих частях железнодорожной сети продолжалась конкуренция между одинаково сориентированными железными дорогами. Но и в нашей стране можно найти примеры соглашений об условиях перевозок. К примеру, на всех линиях так называемого "Северо-Заморского сообщения" для заграничных грузов, следовавших через Петербург, Ревель, Либаву и Кенигсберг в Москву, тарифы были одинаковыми, несмотря на разную протяженность линий. Известны также соглашения, устанавливавшие раздел грузов и доходов и на внутренних линиях (несколько линий Юго-Запада).
  
  Кроме того, мы можем заметить, что на протяжении всего XIX в. в России не развились серьезные транспортные компании. Практиковалось лишь использование частных вагонов для специальных грузов, но и они в основном использовались только для перевозок керосина. Вклиниться в тесные взаимоотношения государства и частных компаний, получавших долговременные концессии на эксплуатацию построенных дорог, независимым перевозчикам было практически невозможно.
  
  Одной из проблем российской железнодорожной отрасли в 1860-1880-х гг. был не контролируемый государством процесс установления тарифов на перевозки. С началом массовой частной эксплуатации железных дорог государство отказалось от активного регулирования провозной платы. Был установлен лишь максимально возможный уровень тарифов (первый раз в "Положении об основных условиях для устройства первой сети железных дорог в России", 1857), который вводился во все последующие договоры о концессиях. Свобода в тарифной политике быстро привела к соответствующим изменениям в тарифах. В пассажирских перевозках тарифы закрепились на максимально допустимом уровне (возможно, это отражало неразвитость пассажирских перевозок в целом по стране) и почти не менялись. В грузовых перевозках действительные значения могли быть в два раза меньше максимально допустимых. При этом на разных дорогах даже при примерно одинаковых затратах тарифы могли различаться на 50 % и выше. В России все еще вводились в строй новые линии, усиливая конкурентную борьбу. На ведущих экспортных магистралях (Либава-Ромны, линии Юго-Запада) даже происходили "тарифные войны". Заметим, что произвольное и нерегуярное изменение тарифов нарушало торговые планы, ставило экономическое положение местностей в зависимость от действий правлений частных железных дорог.
  
  В начале 80-х гг. Х1Х в. в нашей стране начинается процесс восстановления позиций государства в железнодорожном транспорте. С одной стороны, это находилось в русле общемировой тенденции начала регулирования естественных монополий. Но, с другой стороны, причиной этого были не чрезмерные доходы "естественной монополии", а ... весьма плачевное финансовое положение большинства железных дорог. К 1880 г. из 37 железнодорожных компаний только 5 не пользовались правительственными гарантиями и не являлись должниками казны. Общая задолженность частных дорог государству (невыплаченные проценты, авансы, ссуды) достигла 1100 млн р., объем незавершенного строительства - около 130 млн р. В этих условиях правительством был введен контроль за действиями правлений железнодорожных обществ (назначение государственных директоров и т. д.). Но причина убыточности была объективна - недостаточность грузопотока, который мог вырасти только с развитием хозяйства. Пока же, в 1886 г., протяженность окупавших себя частных железных дорог составляла лишь 3.24 тыс. верст при общей протяженности последних 21 тыс. верст. Начиная с 1881 г. происходит отказ от исключительно частного строительства железных дорог и вновь используется казенное строительство. Государство участвовало в делах отрасли как непосредственно (эксплуатация казенных и выкупленных частных дорог), так и косвенно, направляя деятельность компаний в приоритетном направлении. В частности, правительство взяло в свои руки руководство железнодорожными тарифами и установило дифференцированные тарифы - для отдаленных районов более низкие пудо-верстные ставки тарифов, чем для ближних. Это способствовало втягиванию в оборот отдаленных районов (Заволжье, Сибирь). В середине 1890-х гг., например, тарифы на перевозку угля для расстояний более 500 км были снижены с 1/60-1/80 коп. за пудо-версту до 1/50 коп. (при средних затратах на перевозку 1/80 коп.). Распространенной практикой стали тарифные "премии" по перевозкам - скрытая форма аграрного и промышленного протекционизма.
  
  Если в начале 80-х гг. казенные дороги составляли 3.5 тыс. верст, то в 1890 г. - 8 тыс. верст (частные - 19.2 тыс. верст), а к концу Х1Х в. казенная сеть достигала 25.2 тыс. верст (63 % всей сети). Некоторые важные железные дороги (Курск-Харьков, Либава-Ромны, Баку-Тифлис-Батум) государство выкупило у частных компаний. В годы руководства Министерством финансов С. Ю. Витте отечественная железнодорожная система окончательно приобрела вид смешанной. За 1895-1903 гг. казной было построено 10.6 тыс. верст, а частными обществами - 11.7 тыс. верст, причем 7 тыс. верст из построенных казной находились за пределами Европейской России. Улучшилось финансовое положение частных обществ: из 11.7 тыс. верст 9.5 тыс. было построено компаниями со стабильными доходами, что избавляло казну от доплат, связанных с гарантиями по облигациям.
  
  Но все же железные дороги становились самым крупным государственным предприятием. К началу ХХ в. весь капитал на железных дорогах оценивался в 4.7 млрд р., и из них 3.5 млрд принадлежало государству (с учетом гарантий по займам и облигациям). В вопросе эффективности работы частных и казенных железных дорог очевидно относительное равенство: отношение расходов на эксплуатацию к валовому доходу было примерно одинаковым: 0.64 и 0.67 соответственно. Учитывая, однако, что государству приходилось выплачивать суммы по железнодорожным займам, по гарантиям доходов на ценные бумаги частных обществ, на капитальное совершенствование сети, надо признать, что казенное железнодорожное хозяйство приносило убытки. В среднем за 10 лет в 90-х гг. годовой убыток составлял 35 млн р.
  
  Таким образом, "естественная монополия" в железнодорожной отрасли и ее регулирование развивались в России весьма своеобразно - это было не сдерживание в узде прибыльной монополии, а поддержание убыточной, но, по мнению государства, необходимой отрасли народного хозяйства.
  
  [13] Пихно Д. И. Железнодорожные тарифы. Киев, 1888.
  
  РАЗДЕЛ 5. Локальные естественные монополии в переходной экономике России (на примере "Водоканалов")
  
  Составной частью жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) являются службы водоснабжения и канализации, которые повсеместно в средних и крупных городах России называются "Водоканалами". В ходе реформ, начатых в 1992 г., они получили статус муниципальных унитарных предприятий. В их функции входят подготовка (очистка, обеззараживание) и доставка воды для хозяйственно-питьевых нужд, а также отвод (канализация) сточных вод. Эти услуги предоставляются домохозяйствам, предприятиям, бюджетным организациям.
  
  Для последующего понимания экономических проблем, с которыми сталкиваются "Водоканалы", рассмотрим их технологические особенности. Выделяются три основных этапа доставки воды потребителям (их называют переделами): подъем, очистка и транспортировка. Каждый этап имеет свои основные фонды и структуру издержек.
  
  Первый этап - подъем воды - это в основном мощные насосы, потребляющие большое количество электроэнергии. Соответственно основная проблема здесь -энергоэффективность, для повышения которой необходимо использовать специальное оборудование. Расход энергии на подъем 1 м3 воды может колебаться в зависимости от конкретных условий: в некоторых населенных пунктах вода берется преимущественно в артезианских скважинах (Старая Русса, Краснодар); в других городах, удаленных от источников пресной воды и испытывающих недостаток пригодных для питья подземных вод, построены многокилометровые водопроводы (Сочи). Здесь особо остро стоят проблемы утечек воды, высоких издержек эксплуатации, ремонта и замены труб.
  
  Второй этап - очистка - это водоочистные сооружения (резервуары, отстойники) и средства обеззараживания. Из-за плохого экологического состояния водоемов и некоторых природных факторов во многих регионах России имеются серьезные трудности с очисткой воды, забранной из поверхностных источников, с доведением ее до требований, предъявляемых к питьевой воде.
  
  Третий этап - транспортировка воды - это в первую очередь водопровод (наиболее дорогой компонент всей системы водоснабжения) и насосы.
  
  В канализации различают отвод и очистку стоков. Отвод - это прежде всего инженерные сети (канализация) и канализационные насосные станции. Очистка сточной жидкости -это специальные биологические очистные сооружения и отстойники. Особенности технологии определяют структуру активов и структуру себестоимости продукции "Водоканалов". Так, основная часть их активов (80-90 %) - это сети, здания и сооружения, а также участки земли. Посмотрим на себестоимость отпущенной воды у муниципального предприятия (МП) "Водоканал" одного из небольших российских городов в Новгородской области. Она составляла на 01.01.1998 90.7 % выручки от реализации. Ее структура выглядела следующим образом: подъем воды составил 32 % полной себестоимости, очистка воды - 27, транспортирование воды - 20, прочие прямые расходы - 21 %.
  
  Наибольший удельный вес в структуре затрат на подъем воды занимают расходы на электроэнергию - 60.4 %, ремонт - 18.7 и амортизация - 9.3 %. В затратах по очистке воды преобладают расходы на ремонт - 40.5 %, электроэнергию - 19.4, амортизацию - 15.2, химреагенты - 8 %.
  
  Строительство водоочистных сооружений и биологических очистных сооружений, а в особенности сетей - водопровода и канализации, даже в небольших населенных пунктах требует крупных инвестиций. Эксплуатация, ремонт и замена сетей требуют значительных текущих затрат, которые почти не зависят от объема транспортируемой по этим сетям жидкости. Таким образом, здесь мы имеем ситуацию, типичную для естественных монополий, - практически непреодолимые входные барьеры, высокие затраты; однако с ростом объема средние и предельные затраты снижаются. Действие рассматриваемых естественных монополий ограничено территорией населенного пункта и, возможно, окрестностей. "Водоканалы" являются локальными естественными монополиями.
  
  Исторически сложилось так, что строительство и эксплуатацию водоводов, канализации и очистных сооружений брало на себя государство в лице муниципалитетов. В течение десятилетий жилищно-коммунальная сфера в России была дотационной, финансирование велось по остаточному принципу, стимулы к энерго- и водосбережению отсутствовали, более того, система создавала простор для приписок и расточительства. В результате в начале рыночных реформ в стране преобладали изношенные или ветхие сети, что приводило к колоссальным утечкам воды (до 50 %). Широкое распространение имели приписки якобы потребляемой горожанами воды и (или) якобы потерянной при транспортировке. Завышение объемов было выгодным, так как позволяло получить больше бюджетных дотаций, хотя размер приписок оценить непросто, так как расточительство и большие потери действительно имели место.
  
  В ходе рыночных преобразований, когда "Водоканалы" выделились в отдельные предприятия, государство, осознавая их положение как локальных естественных монополий, предприняло меры регулирующего характера. Регулированию подлежат, в частности, цены (тарифы), качество питьевой воды, стандарты обслуживания (регулярность подачи, качество и напор воды, обслуживание и ремонт сетей и т.д.), экологические нормативы.
  
  Остановимся на проблеме ценообразования. Приказом # 56 от 09.11.1993 Комитета РФ по ЖКХ была утверждена методика расчета так называемых "экономически обоснованных тарифов" (ЭОТ). ЭОТ можно вычислять по формуле:
  
  ЭОТ = S (1 + R),
  
  где S - себестоимость услуг, которая определяется на единицу материального носителя услуги (для водоснабжения - на 1 м3 воды); R - предельная норма рентабельности, которая устанавливается для "Водоканалов" антимонопольным управлением.
  
  Для приводившегося в качестве примера "Водоканала" в одном из городов Новгородской области в 1996 г. была определена предельная норма рентабельности в 25 %, а с
  01.04.1997 - 20 %, причем было установлено, что тариф может быть увеличен только в связи с ростом цен на электроэнергию. Последнее объяснялось тем, что затраты на электроэнергию составляют около 22 % себестоимости.
  
  В начале 90-х гг. власти прибегли к такой мере социальной защиты населения, как значительные перекрестные, межсекторные субсидии. Она заключается в том, что для населения тарифы устанавливаются на значительно более низком уровне, чем для предприятий и организаций. Перекрестное субсидирование характерно для политики в отношении всех естественных монополий, обслуживающих потребности населения. "Водоканалы" здесь не исключение.
  
  Установленный для населения тариф в среднем в 2.5 -3 раза ниже, чем для предприятий и организаций. Таблица демонстрирует наличие такого перекрестного субсидирования в одном из городов Новгородской области. Рекордный же разрыв отмечался в Орле, где тариф для населения был ниже в 60 раз. Если же следовать принципам - "оплата полных издержек" и "платит тот, кто потребляет", то тариф для населения должен быть выше, чем тариф для предприятий, так как подвести большую трубу к предприятию намного дешевле, чем подвести воду к каждому жилому дому. Ясно также, что есть немалое количество имущих людей, которые вовсе не нуждаются в субсидиях. В масштабах же городов эти субсидии составляют огромные суммы.
  
  Тарифы на услуги водоснабжения предприятия "Водоканал"
  
  Дата Тариф, руб. за 1 м3 воды изменения
  тарифа МП ЭОТ для населения для
  предприятий и организаций 01.01.1995 640 147 (23)* 2044 (319) 01.02.1995 688 147 (21) 2238(325) 01.03.1995 757 223 (29) 2319(306) 01.05.1995 809 223(28) 2567 (317) 01.09.1995 1331 223(17) 3894 (293) 01.01.1996 1456 566 (38) 4332 (298) 01.04.1996 1619 622(38) 4510 (279) 01.10.1996 1856 535 (29) 6335(341) 01.04.1997 1682 505 (30) 5611 (334)
  * Цифры в скобках - % от ЭОТ.
  
  Анализ показывает, что перекрестные субсидии - одна из главных причин колоссальных размеров и стремительного роста неплатежей за услуги естественных монополий. Бремя этих субсидий оказалось непосильным в первую очередь для местных бюджетов, которые в ряде случаев и являются сегодня основными должниками локальных естественных монополий.
  
  Дебиторская задолженность "Водоканала" в 1997 г. увеличилась на 60 % по сравнению с предыдущим годом и составила на 01.01.1998 более 9 % всех активов. При этом доля в дебиторской задолженности местных бюджетных организаций и коммунальных предприятий составила 20 и 60 % соответственно.
  
  Коэффициент собираемости платежей с населения выше, чем с предприятий. Кроме того, население платит деньгами, а предприятия - по большей части взаимозачетами, векселями и другими квазиденежными инструментами. Несвоевременные платежи, низкий коэффициент собираемости платежей и низкая доля денежных средств в структуре оплаченных счетов, недостаточные накопления из прибыли и другие обстоятельства ухудшают и без того не блестящее финансовое положение "Водоканалов". Одновременно усугубляются трудности финансирования "водных проектов" из внутренних источников.
  
  В случае "Водоканалов" наблюдается крайняя недостаточность инвестиций. Дело в том, что действующая методика расчета ЭОТ лишает смысла расходовать средства на осуществление затратосберегающих проектов. Ведь за достигнутым снижением издержек последует снижение ЭОТ и "Водоканалы" лишатся важнейшего источника окупаемости инвестиций в виде дополнительной прибыли, получаемой за счет достигнутого снижения издержек. Недостаточность денежной выручки затрудняет также финансирование проектов развития и модернизации за счет привлечения заемных средств и средств от продажи муниципальных облигаций. Зарубежный же опыт показывает, что займы и выпуск муниципальных облигаций являются важными источниками финансирования "водных проектов" в странах с рыночной экономикой. Локальные естественные монополии (в отличие от "Газпрома") не имеют никакой экспортной выручки. Гранты и бюджетные субсидии стали чуть ли не главным источником финансирования инвестиций, ежели таковые вообще имеют место.
  
  Государственный бюджет и экологические фонды вынуждены нести основное бремя финансирования "водных проектов", но эта ноша оказалась для них непосильной. Главное внимание следовало бы уделить развитию инвестиционных возможностей и стимулов самих "Водоканалов". В этом отношении полезен зарубежный опыт, особенно ряда стран бывшего СССР, переходящих более успешно, чем Россия, к рыночному хозяйству. Например, "Водоканалы" Эстонии получили в наследство примерно тот же букет проблем, что и в любом российском городе. Однако выход был найден достаточно быстро. Для финансирования проекта развития служб водоснабжения и канализации Таллинна и десятков малых городов Эстонии были привлечены пять источников: заем Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), гранты иностранных правительств, Корпорации стран Северной Европы по финансированию экологических проектов (NEFCO), средства экологического фонда Эстонии и, конечно, платежи водопользователей. Для управления проектом было создано акционерное общество -Эстонская водная компания (ЭВК). Его учредили муниципалитеты для того, чтобы концентрировать скудные инвестиционные ресурсы местных "Водоканалов" (которые, как и в России, стали независимыми предприятиями) и привлекать средства из других источников. Одним из акционеров компании стала корпорация NEFCO. По соглашению с учредителями на ЭВК возложены функции инвестиционного и финансового агента по реализации всего эстонского "водного проекта". ЭВК выступает как заемщик перед ЕБРР, как получатель грантов и бюджетных средств, выделенных на осуществление проекта, как заказчик предусмотренных проектом работ и услуг и покупатель оборудования, ведет контроль выполнения работ и т. д. Правовой базой для этого являются соответствующие договоры, которые ЭВК заключила с учредителями - муниципальными органами власти и "Водоканалами". Для ЕБРР оказалось очень привлекательным иметь дело с одним контрагентом, чем с десятком мелких "Водоканалов" одновременно. Это способствовало положительному решению вопроса о выделении займа. Для достижения финансовой устойчивости "Водоканалов" и обеспечения окупаемости инвестиций была проведена реструктуризация тарифов на основе принципов - "оплаты полных (обоснованных) издержек" и "платит тот, кто пользуется". В результате средний тариф вырос. Однако затем рост тарифа сменился снижением, так как участвующие в проекте "Водоканалы" стали работать и управляться более эффективно, а издержки соответственно снижаться.
  
  Зная об успешном опыте соседей, Россия также пытается решить проблемы институциональных преобразований и технической модернизации "Водоканалов" за счет внешних заимствований. На эти цели предназначены средства двух займов Мирового банка по проектам "Городское водоснабжение и канализация" и "Поддержка региональной социальной инфраструктуры". Привлекаются также займы ЕБРР, других международных финансовых учреждений и средства спонсоров. Проект такого рода, софинансируемый сразу несколькими институтами (ЕБРР, NEFCO, правительство города и др.), осуществляется с июля 1997 г. на "Водоканале" в Санкт-Петербурге, другой проект готовится в Новгороде. Решение проблемы цены и качества услуг локальных естественных монополий в России требует пересмотра принципов, норм и практики регулирования естественных монополий, включая регулирование тарифов, с целью превратить "Водоканалы" в финансово устойчивые предприятия, располагающие достаточными внутренними ресурсами и стимулами к эффективным ресурсосберегающим и природоохранным инвестициям, к осуществлению проектов, направленных на снижение издержек, улучшение качества питьевой воды, а также очистки стоков. Один из пунктов возможной реформы - отказ от порочной практики перекрестных субсидий, которая сложилась в России после либерализации цен 1992 г. Размер субсидий необходимо сокращать, обеспечивая скорейший переход к тарифу, основанному на принципе полной оплаты обоснованных издержек локальных естественных монополий.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1/2
  1. Функция спроса на продукцию монополиста Р = 1OQ- , а функция предельных издержек МС = Q .
  
  Найдите потери благосостояния, обусловленные монополией:
  
  а) в случае, если монополия устанавливается без поиска ренты;
  
  б) в случае, если монополия устанавливается в результате поиска ренты и имеет место
  100%-ное растрачивание ренты (затраты на поиск ренты равны "прямоугольнику
  Таллока").
  
  Лекция 49. Асимметрия информации
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Сколько стоит кот в мешке?
  
  БАРБОС. По-моему, в мешке он менее отвратителен, чем вне мешка. Но запах-то в мешке не утаишь...
  
  ИГОРЬ. Осенние сумерки. Не включаем света. В окно хорошо видно, что делается на улице, а с улицы совершенно не видно, что делается в комнате.
  АНТОН. Ну и что?
  
  ИГОРЬ. Теперь включаем свет. В окно улица нам совершенно не видна. А вот с улицы прекрасно видно, что происходит в комнате.
  
  АНТОН. О чем это ты?
  
  ИГОРЬ. Так бы я начал фильм об информационной асимметрии.
  АНТОН. А сюжет?
  ИГОРЬ. Какой угодно. Я вижу, у тебя новый телевизор? АНТОН. Позавчера купил.
  БАРБОС. Телевизор просто замечательный. И передачи великолепные. Особенно про собачьи лакомства.
  
  ИГОРЬ. Вот тебе сюжет. Ты покупаешь телевизор, приносишь домой, включаешь. И тут телеграмма: нужно срочно лететь в Гонконг.
  
  АНТОН. А денег нет, приходится продать телевизор, дают только полцены...
  
  ИГОРЬ. Правильно. За совершенно новый прекрасный телевизор. А почему?
  
  АНТОН. Ясно, почему. Это я, продавец, знаю, что телевизор прекрасный. А покупатель не знает.
  
  ИГОРЬ. Но ведь он может включить и посмотреть.
  
  АНТОН. И увидит, что в данный момент он исправен. Но вообще-то продают и такие, которые день работают, день в ремонте.
  
  ИГОРЬ. Конечно. На рынке есть и такие, и сякие. Вот покупатель, не зная ни особенностей этого экземпляра, ни причин, заставляющих тебя его продать, ориентируется на некоторый средний случай.
  
  АНТОН. Сейчас теория как раз заинтересовалась такими ситуациями, когда продавец лучше осведомлен о товаре, чем покупатель.
  
  БАРБОС. Хозяин говорит, что теория оперирует идеальными объектами. В качестве идеального покупателя подошел бы Сократ: он как-то сознался, что знает только то, что ничего не знает.
  
  ИГОРЬ. Это весьма распространенная ситуация - и на рынках труда, и на финансовых рынках.
  
  АНТОН. А может покупатель знать больше, чем продавец?
  
  ИГОРЬ. Пожалуйста, это следующий сюжет. Ты покупаешь страховку, а назавтра участвуешь в любительских мотогонках по вертикальной стене.
  БАРБОС. Какой ужас! Когда хозяин едет на велосипеде, я бегу рядом. Но за мотоциклом! Да еще по вертикальной стене!
  
  АНТОН. Надеюсь, фильм со счастливым концом?
  
  ИГОРЬ. Не беспокойся. Но до конца нужно еще многое показать. Скажем, о трансакционных затратах, среди которых - затраты на поиски информации.
  
  БАРБОС. Вечно у людей какие-то сложности. Не то что у собак. Обнюхали друг друга - и добились полной и симметричной информации.
  
  АНТОН. А также затраты на передачу информации. Продавая телевизор, я много потерял из-за неинформированности покупателя. Хорошо было бы подать ему какой-нибудь сигнал.
  
  ИГОРЬ. Не какой-нибудь, а такой, который владелец плохого телевизора подать не в состоянии. Тут надо подумать. А следующий сюжет будет вот про что. Твоей швейной мастерской продали негодную ткань. Ты хочешь возбудить иск к поставщику и нанимаешь адвоката.
  
  АНТОН. Догадываюсь: речь пойдет о проблеме "принципал-агент".
  
  БАРБОС. Про приключения агентов есть очень много фильмов. Вчера показывали даже про суперагента. А вот про приключения принципала - это очень оригинально.
  
  ИГОРЬ. Правильно. Адвокат лучше, чем ты, знает всякие юридические тонкости, но у неге свои интересы. Он добывает нужные и ненужные бумаги, умело затягивает дело и надолго обеспечивает себя неплохим заработком. В конце концов он с блеском выигрывает процесс - ради собственной репутации.
  
  АНТОН. Это и есть хеп-пи-энд?
  
  ИГОРЬ. Да. После этого титры: "Конец фильма".
  
  БАРБОС. А еще по телевизору выступал красивый молодой человек и читал стихотворение Бертольта Брехта "Собака". Про эту самую проблему. Я запомнил слово в слово:
  
  Садовник сказал мне: -Ваш пес ловок, умен И куплен
  С целью охраны садов.
  А вы его воспитали
  По несуразному принципу:
  "Собака - друг человека".
  Не понимаю, за что
  Он получает жратву?
  РАЗДЕЛ 1. Рынки с асимметричной информацией Спрос на товар неизвестного качества
  Согласно строгим принципам микроэкономики, блага различного качества - это различные блага, и продаются они на различных рынках. Однако существуют ситуации, когда качество приобретаемого блага покупатель в момент совершения покупки не в состоянии оценить. В строгом смысле это означает, что покупатель не ведает, что именно он покупает. Это выяснится позже, в процессе использования покупки. Простым примером такой ситуации служит покупка электрической лампочки. Отдельные экземпляры имеют различный срок службы. Вы сможете выяснить, сколько проработает купленная вами лампочка, только тогда, когда она перегорит.
  
  При обсуждении дифференциации продукта мы отмечали, что продукты различны, если потребитель считает их различными, вне зависимости от того, различаются ли они "на самом деле". И vice versa, если потребитель не видит различий между товарами, по крайней мере на момент покупки, то это - единый товар, и вполне уместно говорить о спросе на этот товар. Неполнота информации о товаре означает, что покупатель знает, какими качественными характеристиками могут обладать различные экземпляры товара и насколько распространены среди предлагаемых на рынке экземпляры того или иного качества; но он не знает качество того конкретного экземпляра, который он намеревается купить.
  
  Излюбленный аксессуар теории вероятностей - урна с шарами. Допустим, что потребитель готов заплатить за белый шар 60 р.; черные шары ему нравятся меньше, и он согласен заплатить за черный шар только 10 р. Но ему предлагают вытянуть шар, не заглядывая в урну. Какую сумму он согласится заплатить за такую возможность? Если он знает, что черных и белых шаров в урне поровну, он, вероятно, оценит возможность покупки шара неизвестного цвета в (60 + 10)/2 = 35 р. Но если он знает, что белые шары составляют только 20 % общего числа, а остальные 80 % - черные шары, то он согласится участвовать в сделке при цене не выше 0.2 • 60 + 0.8 • 10 = 20 р.
  
  Обобщая, можно сказать, что если для белого и черного шаров цена спроса равна соответственно Р1 и Р2 , а доли шаров каждого цвета составляют w1 и w2 то цена спроса на "шар неизвестного цвета" равна Р* = w^+w^. Если же ассортимент шаров шире и включает шары га различных цветов, то:
  
  
  
  
  Здесь wk - доли шаров различного цвета. Каждая из величин wk есть в то же время вероятность того, что случайно извлеченный шар имеет k-тый цвет, так что цена Р* есть математическое ожидание цены спроса на шар случайного цвета.
  
  Заметим, что цена спроса на "шар неизвестного цвета" тем выше, чем больше доля дорогих (более привлекательных) шаров в урне; с уменьшением этой доли падает и цена спроса.
  
  Здесь неявно использовано предположение, что покупатель нейтрален по отношению к риску. Если, например, покупатель несклонен к риску, то цена спроса окажется меньше приведенного здесь значения Р*. Учет особенностей отношения покупателей к риску излишне усложнил бы дальнейший анализ эффектов, связанных с асимметрией информации. Основной вывод - возрастание цены спроса с ростом доли более привлекательных шаров в урне - остается в силе при любом типе потребительского отношения к риску. Поэтому ради простоты мы всюду в данной лекции считаем, что потребители рисконейтральны. Если бы покупатели точно знали качественные характеристики приобретаемого товара, их желание купить товар описывалось бы обычной функцией спроса, причем каждому уровню качества соответствовала бы своя функция QD(P, k), где k - показатель качества. Ограниченность информации, имеющейся у покупателя, состоит в следующем: он знает, какие на рынке имеются товары (т. е. знает множество значений показателя k), и, кроме того, знает доли wk товаров каждого уровня качества на рынке, но не знает, к какой категории качества относится тот или иной экземпляр товара. Иными словами, он располагает лишь статистической информацией об имеющемся на рынке товаре.
  
  Как отмечалось, в подобных условиях цена спроса формируется как средняя из цен спроса товаров различного качества, взвешенная по рыночным объемам предложения (или, что равносильно, по долям) товаров различного качества. Для описания этого процесса удобно воспользоваться обратными функциями спроса - PD(Q, k). Обратная функция спроса в условиях неполной информации описывается равенством:
  ДО) - |>*ДО.*).
  
  Таким образом, формирование кривой спроса на товар неизвестного качества (или смесь товаров раз- личного качества) есть вертикальное усреднение кривых спроса на товар отдельных градаций качества с весами, равными долям этих градаций.
  
  Равновесие рынка с асимметричной информацией
  
  Рассмотрим сначала рынок, на котором продавцы и покупатели располагают одинаковой информацией о товаре: и те и другие знают, что товар неоднороден в качественном отношении, знают, какие качественные характеристики и в каких количествах встречаются в общей массе товара, но не знают индивидуальных свойств отдельных единиц товара. Примером такого рынка может служить уже упоминавшийся рынок электролампочек. Лампочки по технологическим причинам получаются неодинаковыми, и изготовитель, так же как и покупатель, может оценить продолжительность их свечения лишь статистически. При этом существует одна функция предложения лампочек, не зависящая от их качественных характеристик.
  
  Существенно иная картина возникает, когда продавец и покупатель располагают различной информацией о качестве продаваемых единиц товара, т. е. информация распределена между участниками сделок асимметрично. Здесь типичным является случай, когда покупатель оценивает качество товара статистически, а продавцу известно качество каждой единицы товара индивидуально.
  
  Основы теории рынков с асимметричной информацией были изложены в статье Дж. Акерлофа,[1] показавшего значение этой теории для анализа различных рынков - труда, страхования, кредитов и мн. др. Но в качестве примера для демонстрации предлагаемого подхода он использовал рынок подержанных автомобилей. Покупатель знает модель, возраст, пробег автомобиля, но не знает его индивидуальных особенностей, которые выявляются только в ходе эксплуатации и которые известны продавцу. Спрос покупателя определяется статистическими характеристиками группы автомобилей, обладающих данным набором явных признаков, и рынком устанавливается единая цена для всей группы - и для лучших образцов, и для "лимонов".[2]
  
  Допустим, что в начальный момент по каким-то причинам на рынке оказалось поровну хороших автомобилей и "лимонов" (в настоящем разделе для простоты будем считать, что
  
  
  
   Рис. 1. Формирование спроса на товар неизвестного качества. D1s D0 - кривые спроса на хорошие и плохие единицы товара; D0;75, D0;5, D0;25 - кривые спроса на товар неизвестного качества, в котором на хорошие единицы приходится доля 0.75, 0.5, 0.25 соответственно.
  
  Такая цена может не ус троить некоторых продавцов хороших автомобилей, и они откажутся их продавать, но обладателей плохих автомобилей она может подтолкнуть к продаже. В результате доля хороших автомобилей на рынке сократится, плохих -возрастет. Допустим, теперь на рынке хорошие автомобили будут составлять только 25 %, а на плохие будет приходиться 75 % рынка, Покупатели оценят изменившуюся ситуацию, их спрос снизится (теперь он будет представлен кривой D0;25). Снизившаяся цена побудит еще какую-то часть владельцев хороших автомобилей отказаться от продажи, рыночная доля хороших автомобилей еще снизится, снизится цена спроса и т. д. В конце концов хорошие автомобили могут оказаться полностью вытесненными с рынка, и на нем установится равновесие спроса и предложения "лимонов". Асимметрия информации в этом случае полностью заблокирует сделки с хорошими автомобилями, хотя при полной информированности покупателей эти автомобили могли бы продаваться и покупаться по своей равновесной цене. Блокировка не возникла бы и в случае неполной, но симметричной информации (как в примере с лампочками): у продавцов хороших автомобилей, не знающих, что их автомобили хорошие, были бы точно такие же мотивы к продаже, как у владельцев "лимонов".
  
  Рассмотрим условия равновесия на рынке с асимметричной информацией.
  
  Прежде всего заметим, что продавцы различают единицы товара с разными градациями качества, и для каждой градации устанавливается своя функция предложения (рис. 2,а}.
  
  Так как все единицы продаются одной и той же цене, общий рыночный объем предложения товара при каждом значении цены представляет собой сумму объемов, предлагаемых по данной не, по всем градациям:
  
  
  
  
  т. е. кривая предложения, с которым встречаются покупатели, формируется как горизонтальная сумма соответствующих кривых для отдельных градаций. Особенность рассматриваемого типа рынка состоит в том, что от цены зависит не только общий объем, но структура предложения, т. е. соотношение объемов товара разных градаций качества (рис. 2,6).
  
  Доли общего объема предложения, приходящиеся на каждую градацию качества,
  выражаются равенством:
  
  
  Каждая из кривых спроса, приведенных на рис. 1, построена для фиксированной структуры предложения, которая в рассматриваемом простом случае представлена долей хороших изделий.
  
  Однако структура предложения в свою очередь зависит от цены.
  
  Таким образом, равновесие на рассматриваемом рынке характеризуется тем, что при установившейся цене кривая спроса соответствует структуре предложения, а объем спроса равен объему предложения.
  
  
  Рис. 2. Объем и структура предложения товара неизвестного качества. а - S1 и S0S - общая
  кривая предложения на рынке; б - структура предложения в зависимости от цены.
  
  Равновесная цена (Р), объем (Q) и структура продаж (w1 , w2 , wn ) должны удовлетворять системе уравнений:
  
  
  Характер равновесия, которое в конце концов установится на рынке, зависит от различных обстоятельств, из которых выделим степень различия градациями качества. На рис. 3 представлены три равновесия типа равновесия для случая двух градаций. Кривые спроса на хорошие и плохие экземпляры обозначены соответственно D1 и D0 кривые предложения - S1 и S0 ; кривая суммарного предложения обозначена S.
  
  При сравнительно небольшой дифференциации качества (рис. 3,а) устанавливается равновесие, при котором на рынке представлены обе градации товара. Здесь кривая DE показывает спрос при равновесной структуре продаж. Точка равновесия Е расположена таким образом, что выполняется соотношение:
  
  При большей дифференциации хороший товар полностью вытесняется плохим место так называемый эффект "лимонов" (рис. 3,6).
  
  
  
  
  имеет
  
  
  Наконец, плохой товар может быть настолько плох, что при любом объеме цена спроса на него меньше цены предложения (рис. 3,е), и сделки на таком рынке не состоятся вовсе.
  
  [1] Akerlof GA. The market for "lemons" : Quality uncertainty and the market mechanism // Quart. J. Econ. 1970. Vol. 84. P. 488-500. - Рус. пер.: Акерлоф Дж. Рынок "лимонов": неопределенность качества и рыночный механизм // THESIS. 1994. Вып. б. С. 91-104. [2] Лимонами (lemons) на американском сленге называют негодные вещи.
  РАЗДЕЛ 2. Эффекты асимметрии Неблагоприятный отбор
  Если бы асимметрия информации и порождаемые ею эффекты сказывались только на рынках подержанных вещей, едва ли она заслуживала бы того внимания, которое сегодня уделяется ей в экономической науке.
  
  Но в действительности она распространена весьма широко; вероятно, не будет преувеличением сказать, что в той или иной мере асимметрия информации присутствует на всех рынках, только в одних случаях ее действие ничтожно, в других - весьма значительно. В примере, рассмотренном в предыдущем разделе, продавцы располагали конкретной информацией о товаре, покупатели оценивали его статистически. Такая ситуация характерна для товарных рынков, но не только для них.
  
  Подобные явления наблюдаются на рынках труда. Нанимающийся на работу (продавец трудовых услуг) имеет конкретное представление о своей профессиональной подготовленности, о своих умениях, физических возможностях и т. д., словом, о качестве располагаемого им человеческого капитала. Работодатель (покупатель трудовых услуг) имеет статистическое представление о категории работников, к которой может быть отнесен данный человек: ему известны пол, возраст, образование и, возможно, еще некоторые характеристики. Ставка заработной платы устанавливается работодателем на основе его представлений о статистической структуре предложения труда. Она может вполне устроить работников с низкими деловыми данными, но может показаться недостаточной для работника с высоким профессиональным уровнем. Следствием явится соответствующее изменение структуры предложения, и равновесие на рынке будет подчинено тем же условиям, которые мы рассмотрели для случая товарного рынка.
  
  Но возможна и противоположная ситуация, когда покупатель обладает более полной информацией об объекте сделки, чем продавец.
  
  В качестве примера рассмотрим рынок страховых услуг. Пусть для определенности речь идет о страховании строений от пожара. Страховая фирма (продавец услуги) знает, что на 1000 одноэтажных деревянных строений в течение года в среднем приходится один пожар. Пренебрежем рискофобией страховой фирмы, ее трансакционными затратами и т. д. и будем считать, что она устанавливает годовой страховой взнос в размере 1/1000 стоимости строения. Таким образом, собираемая фирмой сумма страховых взносов окажется как раз достаточной для выплаты погорельцам - при условии, что страхуются все строения такого рода.
  
  Но в действительности покупатели страховых услуг - страхователи - сами принимают решения о том, стоит ли им страховать свое строение. Скажем, г-н А - ответственный и хозяйственный человек, следящий за состоянием электропроводки и другими возможными источниками пожара, и такими же свойствами обладают владельцы соседних домов. Для него вероятность пожара значительно меньше 1/1000. Если он нейтрален по отношению к риску, то условия страхования для него невыгодны, и он, по всей вероятности, откажется от страхования.
  
  Г-н Б владеет таким же домом. Он рассеян и легкомыслен (и знает об этом), он нередко забывает о чайнике, оставленном на газовой плите, курит в постели и т. д. Да и соседи его не лучше, что дополнительно повышает вероятность пожара. В целом для г-на Б она оказывается значительно выше 1/1000 скорее всего, застрахует свой дом.
  
  Итак, владельцы домов, вероятность пожара в которых меньше 1/1000 откажутся от страхования, а те, для кого вероятность выше этого уровня, - купят страховку. Но вероятность, равная 1/1000 исчислена по всем строениям рассматриваемого типа; она равна среднему значению из индивидуальных вероятностей для отдельных домов. Но все застрахованные на рассматриваемых условиях дома характеризуются вероятностью пожара, превышающей 1/1000. Допустим, что в целом для застрахованных домов эта вероятность составит 1/1000 и что фирма с учетом этого обстоятельства удваивает размер страхового взноса. Но на этих условиях откажутся страховаться и те владельцы домов, для которых вероятность пожара лежит между 1/1000 и 2/1000. Рассмотрим ситуацию в более общем виде. Пусть объекты страхования имеют различные вероятности рi наступления страхового случая в течение периода страхования и для множества объектов средняя вероятность равна Р. Рисконейтральная страховая фирма, функционирующая без затрат, устанавливает страховой взнос в размере доли Р от стоимости объекта. Но владельцы объектов, для которых рi < Р, откажутся от страхования. Согласятся только те, для которых рi > Р. Возможно ли равновесие на таком рынке? Условие равновесия состоит в том, чтобы величина Р оказалась средней из которых рi для таких объектов, для каждого из которых выполняется неравенство которых рi < Р. Это возможно только в том случае, если значение Р равно максимальному из всех встретившихся значений Если все объекты характеризуются различными вероятностями наступления страхового случая, то застрахованным окажется только один, "наихудший", объект.
  
  В этом случае оба участника сделки не получат никакой выгоды, но и не понесут никаких потерь. Заметим, что и при полной информированности обеих сторон о вероятности страхового случая возможны будут лишь сделки с нулевым эффектом, если все участники сделок рисконейтральны: равновесные страховые взносы будут различны и в каждом случае равны А если учесть трансакционные затраты, налоги и т. д., то страхование в рисконейтральной среде вообще окажется невозможным. Таким образом, несклонность страхователей к риску - необходимое условие добровольного страхования при любом распределении информации.
  
  В действительности, как мы знаем, страхование существует, и страхуется не единственный объект, так как предположение о безразличии хозяйственных субъектов к риску не соответствует реальности. Можно утверждать, что все лица, заключившие договоры добровольного страхования, не склонны к риску. Однако сделанный нами вывод об эффекте асимметрии остается в силе, хотя и в несколько ослабленной форме: число заключенных сделок существенно меньше, чем при симметричном распределении информации, а множество застрахованных объектов характеризуется более высоким общим уровнем вероятности наступления страховых случаев.
  
  Итак, кто бы ни обладал большей полнотой информации - продавец или покупатель, -асимметричное распределение информации приводит к полному или частичному вытеснению с рынка "хороших" товаров "плохими". Это явление получило название неблагоприятного отбора (возможно, по контрасту с биологическим естественным отбором - отбором благоприятных свойств). Ущерб от неблагоприятного отбора терпят и продавцы хороших товаров, и покупатели, и страховые фирмы, и страхователи, словом, участники всех рынков, на которых этот эффект оказывается значительным.
  
  Риск недобросовестности
  
  К неблагоприятному отбору близок по своим последствиям другой эффект, возникающий в тех случаях, когда объектами рыночных сделок становятся контракты, действующие в течение более или менее длительного срока, и также связанные с асимметрией информации. Речь идет об изменении поведения субъекта после заключения контракта, когда другой участник сделки не в состоянии проконтролировать поведение своего контрагента.
  
  Обратимся снова к страхованию и рассмотрим следующий пример. Некоторая компания имеет имущество стоимостью 1 млн р. Компания не застрахована, осуществляет противопожарные меры, которые обходятся ей в 1500 р. в год и позволяют поддерживать вероятность пожара в течение года меньше 1/1000. Допустим, что страховая фирма предлагает заключить договор страхования с ежегодным взносом 1000 р., и наша компания соглашается. Теперь она считает себя защищенной страховым полисом от ущерба, который может быть причинен пожаром, и в дальнейшем не предпринимает никаких противопожарных мер, вследствие чего вероятность пожара возрастает до 2/1000 в год (г-н А из предыдущего примера после приобретения полиса превратился в г-на Б).
  
  Тем самым компания снизила свои годовые расходы на 500 р., полностью исключила возможный ущерб от пожара, а ожидаемые выплаты, которые должна производить страховая фирма, оказались на 1000 р. больше, чем при "доконтрактных" условиях. Если фирма, имеющая опыт страхования, учитывает возможное изменение поведения страхователя и повышает размер страхового взноса, то это обстоятельство деформирует и отбор страхователей, и их поведение, так что последствия будут напоминать описанный выше процесс неблагоприятного отбора.
  
  Отметим, что описанный эффект связан именно с асимметрией информации: предполагалось, что контрактом не предусмотрен контроль компании со стороны страховой фирмы. Если бы контракт предусматривал периодическую инспекцию и сохранял за страховой фирмой право повышения страхового взноса или расторжения контракта при невыполнении компанией определенных требований безопасности, она была бы вынуждена сохранять уровень безопасности, имевший место до страхования.
  
  Подобного рода условия выдвигаются, например, службами охраны квартир, офисов и других помещений. Но, например, контроль водительского поведения владельца застрахованного автомобиля представляется совершенно невозможным. Возникающая у одного из участников контракта возможность использовать отсутствие контроля со стороны другого участника для извлечения выгоды получила название риска недобросовестности[3]. Обычно в качестве иллюстраций риска недобросовестности приводят различные ситуации в страховании, однако сфера его проявлений значительно шире. Другой обширный класс ситуаций, связанных с риском недобросовестности, образует продажа на условиях абонементной платы - шведский стол, помесячная оплата телефона, газа и т. д.
  
  Предельные расходы едока, оплатившего шведский стол, равны нулю - оплачено любое количество еды. Если плата ориентирована на средний аппетит, то она оттолкнет человека, привыкшего есть мало, и привлечет любителя хорошо поесть. Далее включается уже знакомый нам механизм неблагоприятного отбора, и в конце концов установится такая цена, которая может быть привлекательной лишь для обжор-рекордсменов. Такого не случается вследствие того, что возможность пользоваться шведским столом не покупается отдельно, а предоставляется обычно в комплекте с другими услугами при покупке туристской путевки, найме гостиничного номера, заказе обслуживания конференции, съезда и т. д. Тем самым действие неблагоприятного отбора сводится на нет.
  
  Все ситуации риска недобросовестности характеризуются расхождением между общественными и частными предельными затратами (последние в случаях абонементной платы равны нулю). Это обстоятельство вызывает отклонение размещения ресурсов от оптимального. Проследим описанное явление на примере коллективной оплаты потребляемого блага. Допустим, что в доме, где проживают N жильцов, установлен водомер. Стоимость потребленной жильцами водопроводной воды определяется на основании показаний водомера и раскладывается между жильцами поровну. Цена воды составляет Р (руб./л). Если кто-либо из жильцов захотел потребить лишний литр воды, то дополнительные Р (руб.) разложатся на N жильцов, и его личные дополнительные расходы составят P/N (руб.). Следовательно, объем его индивидуального спроса будет таким же, как в условиях индивидуальной оплаты при цене P/N (руб./л) (его личные расходы на потребление воды другими жильцами будут восприниматься им как фиксированный вычет из его дохода). Так как все жильцы находятся в одинаковых условиях, объем спроса всего дома на воду будет соответствовать цене P/N, а оплачиваться будет по цене Р. Если цена воды соответствует минимуму средних затрат, то превышение потребления воды над оптимальным будет очевидным.
  
  
  
  Рис. 4. Коллективная оплата потребляемого блага. Объемы Q1 и QN, соответствующие уровням цены Р и P/N, различаются незначительно, если цена Р близка к нулю. Для высокой цены Р* эффект коллективной оплаты значителен.
  
  Велики ли возникающие при этом деформации в размещении ресурсов? В городе, обильном водой, где предельные затраты поставки воды жильцам невелики, объемы спроса при ценах Р и P/N различаются незначительно: в этом диапазоне цен эластичность спроса близка к нулю (рис. 4). Но в местностях, бедных водой, предельные затраты поставки воды достаточно велики (Р* на рис. 4), они располагаются в области с заметной эластичностью спроса, и здесь объемы потребления при ценах Р* и P*/N сильно различаются. Поэтому в таких местностях целесообразен индивидуальный учет потребления воды.
  
  Преодоление информационной асимметрии
  
  Асимметрия информации, как мы видим, снижает эффективность рынка в целом. Но прежде всего она невыгодна продавцам хороших товаров. Они заинтересованы в том, чтобы покупатель мог выделить их товар из общей массы товаров, предлагаемых на рынке. Этой цели служат различные сигналы.
  
  Казалось бы, проще всего проинформировать публику о качестве товара, непосредственно объявив об этом, например в рекламе. Однако такое объявление не является эффективным сигналом, так как его одинаково легко сделать как продавцам действительно хорошего товара, так и всем прочим. Чтобы сигнал был эффективным, требуется выполнить следующее условие: продавцу хорошего товара значительно легче подать такой сигнал, чем продавцу плохого, и это должно быть понятно покупателю. В некоторой степени эту задачу выполняют свидетельства о качестве, сертификаты и другие документы, выдаваемые заслуживающими доверия учреждениями, в частности государственными. Этой же цели служит репутация продавца (изготовителя), основанная на прошлом опыте покупок и передаваемая от покупателя к покупателю. Простейший пример: жители городского района знают, что хлеб нужно покупать в таком-то магазине - там он, во-первых, всегда свежий, а во-вторых, его туда поставляет хорошая пекарня.
  
  Фирма, пользующаяся хорошей репутацией, стремится затруднить продажу подделок своей продукции. Для этого используются сложные в изготовлении упаковка, этикетки и т. д. Скажем, для предотвращения подделок алкогольных напитков применяются голографические марки, изготовление которых в кустарных условиях практически невозможно.
  
  Другой пример относится к рынку кредитов, где информационное преимущество принадлежит покупателю: заемщик лучше, чем кредитор, знает о своих возможностях и о своем намерении вернуть долг. Установление единой процентной ставки выгодно "плохим" и невыгодно "хорошим" заемщикам. Репутация заемщика определяется его кредитной историей, и банк может, используя имеющуюся у него информацию, дать преимущество "хорошему" заемщику, что выгодно и заемщику, и банку.
  
  Фирмы, производящие товары длительного пользования, могут информировать покупателей о надежности своей продукции с помощью гарантий. Допустим, что фирма дает гарантию безотказной работы изделия на 2 года, обязуясь в случае любой неисправности немедленно предоставить покупателю новое изделие, и принимает на себя все расходы по доставке и замене. Гарантийное обслуживание само по себе есть существенный элемент качества товара. Но оно выполняет также и сигнальную функцию: фирма, принимающая i на себя дорогостоящие обязательства, уверена, что | выполнять их придется достаточно редко.
  
  Проблема "принципал-агент"
  
  Особую сферу проявлений риска недобросовестности составляют контрактные отношения между сторонами, одна из которых поручает другой за вознаграждение выполнение каких-либо действий. Сторона, отдающая поручение, получила в экономике название принципала, а сторона, выполняющая поручение, - агента[4]. И принципалом, и агентом могут быть и отдельный человек, и фирма, и организация, и государственное учреждение.
  
  Характерные черты взаимоотношений принципала и агента можно проиллюстрировать простым примером. Допустим, вы решили приобрести квартиру. Вы плохо ориентируетесь в рынке жилья, не имеете возможности уделять много времени поиску, весьма поверхностно знакомы с правовыми нормами в этой сфере и т. п., и вы решаете обратиться к услугам агента по недвижимости (в роли агента может выступать фирма -агентство по операциям с недвижимостью). Агент обладает необходимыми профессиональными знаниями, он представляет себе конъюнктуру рынка жилья, располагает конкретной информацией о предлагаемых квартирах, словом, есть основания считать, что он по вашему поручению лучше справится с задачей, чем вы сами.
  
  В ваших интересах, с одной стороны, приобрести достаточно просторную и удобную квартиру, а с другой, приобрести ее по возможности дешевле. Если бы вы самостоятельно сопоставляли различные варианты покупки, то вы соразмеряли бы полезность квартиры с ее ценой.
  
  По смыслу вашего контракта с агентом, он должен действовать в ваших интересах. Но в действительности его интересы с вашими не совпадают.
  
  Будем считать, что агент получит вознаграждение лишь в случае, если сделка состоится, и в размере, зависящем от суммы сделки (например, в виде фиксированного процента).
  
  Полезность квартиры для вас сама по себе его не интересует. Он заинтересован в том, чтобы вы купили квартиру, и притом подороже. Кроме того, он не хочет затрачивать лишние усилия на поиски. Поскольку вы не располагаете той информацией, которой располагает он (потому-то вы и обратились к его услугам), и не можете проконтролировать качество его выбора, скорее всего, он подберет для вас квартиру, которая окажется для вас приемлемой, но не обязательно самой лучшей.
  
  Разумеется, если существует конкуренция на рынке агентских услуг, вы можете обратиться к другому агенту и сопоставить качество услуг обоих агентов. Если бы этот рынок был совершенным, то агенты в конечном счете были бы заинтересованы в оптимальном для своих клиентов (принципалов) выборе. Однако значительные трансакционные затраты и другие факторы несовершенства рынка агентских услуг вызывают более или менее значительные потери у клиентов.
  
  Этот простой пример показывает условия возникновения риска недобросовестности, связанного с проблемой "принципал-агент":
  
  - несовпадение интересов принципала и агента;
  - информационная асимметрия (в пользу агента) в отношении качества выполнения условий контракта;
  - несовершенство рынка агентских услуг. Проблема взаимоотношений принципала и агента заняла важное место в современных теориях фирмы и экономики общественного сектора.
  
  Представление о том, что поведение фирмы полностью подчинено интересам ее владельцев, является сильным упрощением. Труд - ресурс, особый в том отношении, что он не может быть отделен от продавца - работника, а каждый работник является носителем своих собственных интересов. Контроль со стороны администрации над деятельностью работников требует затрат и не всегда может быть полным. Чем менее стандартна работа, тем труднее контролировать ее выполнение.
  
  Крупной фирмой фактически управляют не владельцы (акционеры), а наемные менеджеры. Если менеджер не является акционером, то максимизация прибыли не входит в круг его личных интересов. Мотивы его деятельности иные: сохранение и повышение статуса, расширение масштабов деятельности и т. д. Если владельцев в равной степени интересуют и выручка, и затраты - положительная и отрицательная составляющие прибыли, то менеджер часто заинтересован в увеличении выручки и равнодушен к затратам. Однако возможности акционеров в отношении контроля за деятельностью администрации весьма ограничены.
  
  Эффекты информационной асимметрии наряду с трансакционными затратами представляют собой "дефекты микроструктуры" рыночных взаимодействий субъектов экономической деятельности, приводящие к неоптимальному размещению ресурсов. В последнее время экономика информации стала интенсивно развивающейся отраслью микроэкономики. В круг проблем этой отрасли входят методы сигнализирования, позволяющие ограничить асимметрию информации, процедуры торгов, схемы налогообложения, способы оптимизации контрактов. Нобелевская премия 1996 г. по экономике была присуждена У. Викри и Дж. Мирр-лизу "За фундаментальный вклад в развитие теории поведения экономических агентов в условиях асимметричной информации".
  
  [3] В некоторых изданиях термин "moral hazard" переводится как "моральный риск", или "моральная нагрузка".
  [ ] В русскоязычной экономической литературе принципал иногда называется заказчиком, а агент - исполнителем, что соответствует стандартной формуле договора: "ЗАКАЗЧИК поручает... а ИСПОЛНИТЕЛЬ принимает на себя...". В юридической терминологии принципал - лицо, от имени которого действует агент.
  
  ЗАДАЧИ
  
  1. Существуют две градации качества некоторого товара. При совершении сделки
  продавец знает, к какой градации относится продаваемый экземпляр изделия, а
  покупатель не знает. Спрос на каждую градацию описывается функциями:
  Р1№ = 100 - 0.5Q ,
  P2D = 80 - 0.5Q,
  предложение - функциями:
  Q1S = Р - 60,
  
  Q2S = Р - 40.
  
  Считая покупателей нейтральными по отношению к риску, определить равновесную цену и равновесные объемы продаж по каждой градации качества.
  
  2. Решить предыдущую задачу, изменив характеристики второй градации качества:
  P2D = 60 - 0.5Q, Q2S = Р - 20.
  3. Решить ту же задачу при следующих характеристиках второй градации:
  P2D = 40 - 0.5Q ,
  Q2S = Р- 40.
  
  Лекция 50. Провалы государства
  
  РАЗДЕЛ 0. У БАРБОСА ЕСТЬ ВОПРОСЫ. Как проваливается государство?
  
  БАРБОС. Провалы государства? И куда оно может провалиться? Государство - это ведь что-то очень-очень большое. Вот на днях хозяин вел меня на поводке через двор, я засмотрелся на кошек и чуть было не провалился в открытый люк. А был бы я такой большой, как сенбернар Дик, то я бы просто туда не поместился. А ведь даже Дик, наверное, меньше государства.
  
  ИГОРЬ. Дружище, Антон! Отчего ты сегодня какой-то нервный? Что случилось?
  
  АНТОН. Да вот я предложил свою статью редколлегии одного экономического журнала. "Провалы государства" называется.
  
  ИГОРЬ. Ну и каков результат?
  АНТОН. Побывал сегодня утром на заседании редколлегии. Многие говорили, что статья неправильная, чуть ли не вредная.
  
  ИГОРЬ. Почему же?
  
  АНТОН. С их точки зрения, во всех бедах человечества виноват рынок. А вот государство оно, мол, только благие дела делает, этот самый неуклюжий рынок поправляет.
  
  ИГОРЬ. А ты с этим не согласен?
  
  АНТОН. Не согласен. Ты ведь помнишь, в теории общественного выбора утверждается, что человек не становится ангелом, если попадает на государственную службу. Он по-прежнему все тот же рациональный эгоист, максимизатор собственной полезности, homo oeconomicus...
  
  ИГОРЬ. Похоже, что так. Вот недавно соседнюю с моей квартиру купил один госслужащий. Потом там быстро сделали евроремонт, а сегодня иду, смотрю, туда уже итальянскую мебель завозят. А жалованья этого служащего и на один резной ореховый шкафчик не хватит, даже если за год это самое жалованье сложить.
  
  БАРБОС. Мой хозяин, конечно, самый лучший человек на свете, но все-таки жаль, что он не госслужащий!
  
  АНТОН. Давай, не будем считать деньги в чужом кармане. Вдруг он лекциями подрабатывает, у нас чиновнику это законом не запрещено. Проблема в другом. Чиновник всегда хочет построить мост через реку, которой нет. Он максимизирует бюджет своей организации.
  
  ИГОРЬ. А что же в этом плохого?
  
  АНТОН. Видишь ли, Игорь, ресурсы общества, как мы знаем, ограничены, а устремления чиновника - нет. Обществу просто не нужны блага в том количестве, в каком конторы готовы их производить. Если чиновника не ограничить, то мы будем гордиться полетом наших людей на Марс на пустой желудок.
  
  ИГОРЬ. И это всегда так? Неужели общество не может ничего такого придумать, чтобы удержать чиновника? Ведь чиновника, как известно, назначает политик, а политика все-таки выбирают.
  
  АНТОН. Видишь ли, Игорь, чем больше госсектор, тем больше людей ему служат или получают от него какие-то блага. Они ведь тоже голосуют в надежде иметь свою долю общественного пирога и далее.
  
  ИГОРЬ. Но раз ресурсы ограничены, то может случиться, что пирог станет меньше.
  
  АНТОН. Так оно и происходит. К сожалению, в XX веке Левиафан все рос и рос.
  
  БАРБОС. Вот бы мне стать таким Левиафаном! Тогда бы я точно отнял мячик у наглого боксера из парка и все прочие его "ресурсы". И хозяина на помощь звать не пришлось бы.
  
  ИГОРЬ. А кто такой Левиафан?
  АНТОН. Так экономисты стали называть государство вслед за английским философом Гоббсом. Впрочем, прочитай мою статью и ты все узнаешь.
  
  ИГОРЬ. И неужели в XX веке никто не смог победить этого Левиафана?
  
  АНТОН. Понимаешь, побеждать его не надо, в малых дозах он даже очень полезен и крайне необходим. Ты же уже знаешь об общественных благах.
  
  ИГОРЬ. Ну, укоротить, что ли, принимать его только в малых дозах.
  
  АНТОН. Видишь ли, в тех странах, где он однажды завладел всем, он оказался таким прожорливым, что съел самого себя и лопнул. После чего он стал значительно меньше, хотя до сих пор, бывает, огрызается.
  
  БАРБОС. Не может такого быть! Я еще не видел ни одного самого голодного пса, который бы ел самого себя, да еще после этого лопнул.
  
  АНТОН. Да и в ряде стран с рыночной экономикой поставили пределы росту государства...
  
  ИГОРЬ. Обязательно прочитаю твою статью. А то, может быть, ее так и не опубликуют.
  
  АНТОН. Да вот я сам теперь не знаю, опубликуют или нет. Эту редколлегию ведь тоже Левиафан кормит.
  БАРБОС. Вероятно, он ее откармливает, чтобы потом съесть. РАЗДЕЛ 1. Экономический анализ провалов государства Хотели как лучше...
  Провалы государства вкратце были рассмотрены в лекции 47. В частности, в ней речь шла об одной из конкретных разновидностей провалов государства - поиске ренты применительно к современной российской ситуации. Однако проблема провалов государства (или, что то же самое, - нерыночных провалов) заслуживает большего внимания. Дело в том, что, экономическая теория провалов государства практически незнакома российскому читателю, хотя исторически сложилось так, что Россия постоянно сталкивалась с самыми серьезными провалами государства и несла огромные потери от них. Достаточно вспомнить грандиозный социалистический эксперимент по тотальному огосударствлению экономики. Теория провалов государства создана применительно к современным демократическим странам с развитой рыночной экономикой, тем не менее многое в ней (например, теория бюрократии) позволяет глубже понять природу и целевые функции огосударствленной экономики. Кроме того, эта теория всегда должна учитываться при выработке экономической политики. Экономисты, которые в своих рекомендациях по корректировке курса реформ в России сводят все к расширению государственного вмешательства в различных сферах и формах, никак не анализируют связанные с этим издержки. Строить рекомендации, опираясь только на теорию провалов рынка, означает непременную "передозировку" государства.
  
  Учение о провалах государства помогает осознать, что государство - это весьма несовершенный и даже во многих случаях нежелательный инструмент, прибегать к услугам которого нужно, лишь твердо убедившись в исчерпанности возможностей рынка, взвесив все за и против. Если "невидимая рука" рынка не всегда превращает "частные пороки в общественные добродетели", то и "видимая рука" государства ничуть не лучше рынка справляется с этой задачей.
  
  Нерыночный спрос и нерыночное предложение
  
  Как нам уже известно, отсутствие совершенных и полных рынков ведет к рыночным провалам. Аналогичным образом провалы государства возникают из-за недостатков нерыночного механизма согласования частных издержек и выгод принимающих политические решения с издержками и выгодами общества в целом. При этом дальнейший анализ покажет, что возможность создать такой нерыночный механизм, который был бы в состоянии функционировать без провалов, ничуть не выше, чем перспективы обеспечить всегда и везде условия совершенной конкуренции. Политика, направленная на компенсацию провалов рынка, обычно выражается в наделении законодательными или административными полномочиями тех или иных государственных органов (агентств) с тем, чтобы позволить им выпускать специфическую "нерыночную" продукцию, которая предназначена "заполнить" эти провалы. С известной степенью условности можно подразделить эту продукцию на четыре вида. Во-первых, услуги по регулированию (например, штрафы за загрязнение окружающей среды, лицензирование телевизионных и радиотрансляций, контроль за качеством пищи и лекарств и т. п.); во-вторых, чистые общественные блага (оборона, фундаментальные научные исследования); в-третьих, квазиобщественные блага (образование, здравоохранение); в-четвертых, управление трансфертными платежами (социальное обеспечение, социальные субсидии и т. п.). Ценность этой продукции учитывается при подсчете валового национального продукта страны просто как ценность потраченных на ее создание ресурсов.
  
  Однако такой метод учета этой продукции ничего не говорит нам о ее реальной ценности, которая, разумеется, только для удобства учета может быть сведена к ценности израсходованных ресурсов. Также мы не получаем никакого объяснения тому, почему ее производство сопровождается провалами государства. Объяснение последнему можно найти, если начать рассмотрение со специфических особенностей спроса и предложения перечисленных выше видов нерыночной продукции. Эти особенности обобщены и систематизированы в работе Ч. Вулфа. [1]
  
  Условия формирования спроса на нерыночную продукцию (нерыночного спроса) обычно бывают такими, что он оказывается существенно завышенным.
  
  1. Разъединение тягот и выгод. Искажение спроса на нерыночную продукцию в конечном счете происходит из-за того, что имеет место несовпадение между теми. кто получает выгоды от решения государства, и теми, кто эти выгоды оплачивает. Это несовпадение может иметь место как на микро-, так и на макроуровне.
  
  На микроуровне указанный разрыв присутствует, когда выгоды от существующих или планируемых государственных услуг распространяются на определенную, сравнительно узкую группу населения, в то время как издержки их осуществления ложатся на всех налогоплательщиков. Выигрывающая сторона имеет в результате гораздо более сильные стимулы к поддержке этих услуг государства, чем проигрывающая сторона к противодействию им.[2] Если бы они покупались на обычном рынке, то их свободная цена, с учетом потерь проигравшей стороны, была бы столь высока, что вряд ли бы они оказались проданными. Усилия же, затрачиваемые на лоббирование, далеко не полностью отражают все общественные затраты, а потому в случае успеха лоббирующие группы приобретают "товар" по цене с существенной "скидкой".
  
  Таким образом, здесь мы имеем своеобразный отрицательный внешний эффект от деятельности государства, который затрагивает гораздо более широкий круг участников, чем потребители выгод от этой деятельности. Ситуация весьма напоминает ту, которая имеет место при производстве загрязняющей окружающую среду продукции. Только здесь в роли загрязнителя выступает избыточная государственная активность, например определенные формы государственного регулирования или осуществления государственных расходов.
  
  На макроуровне разрыв возникает по причине того, что правительство принимает решения, опираясь на голоса большинства, тогда как основная или значительная часть налоговой базы принадлежит меньшинству. В результате появляются возможности и стимулы рас ширять программы перераспределения, поскольку спрос на них определяется большинством, тогда как средства на их осуществление поступают от меньшинства.
  
  Таким образом, если на микроуровне меньшинство как бы политически эксплуатирует большинство, то на макроуровне - наоборот.
  
  В итоге разрывы на обоих уровнях вносят свой вклад в избыточный спрос на услуги государства (программы, регулирование, перераспределение): в первом случае - так как его удовлетворение означает превышение общественных затрат над выгодами (аллокационную неэффективность), во втором - в силу подавления стимулов у высокодоходного меньшинства к инвестициям (включая инвестиции в человеческий капитал), инновациям и подрыва тем самым условий долговременного экономического роста (образования так называемой "динамической неэффективности").
  
  2. Узкий временной горизонт (завышенная ставка дисконтирования) у политиков. В силу временного пребывания у власти ставка дисконтирования (предпочтение настоящих благ будущим) у политиков значительно выше, чем у общества в среднем. Срок жизни человека в качестве политика (в среднем где-то 5- 10 лет) существенно ниже биологического срока жизни отдельного человека, не говоря уже о том, что домохозяйства представляют обычно различные поколения людей. Поэтому будущие блага и издержки значительно недооцениваются политиками и, наоборот, переоцениваются краткосрочные блага и издержки. В результате политический выбор всегда страдает "близорукостью".
  
  Экономическая эффективность приносится в жертву сиюминутной политической целесообразности; политик "покупает" голоса избирателей, предлагая им сегодня бесплатно (или со значительной скидкой) то, за что придется многократно расплачиваться в будущем. Однако для политика голоса в настоящий момент гораздо важнее, чем будущие потери, которые, как это нередко случается, достигают критической массы за пределами его срока пребывания в должности.
  
  Политический рынок характеризуется сильно выраженной асимметрией информации.
  
  Политик (продавец будущих государственных программ) осведомлен куда лучше рядового избирателя, который к тому же, будучи рационально несведущим избирателем, и не слишком стремится тратить свои ресурсы на добычу информации. Таким образом, политик располагает высокими шансами "всучить" избирателю-покупателю товар "с душком". Если бы политики (подобно владельцам фирмы) имели продаваемые права собственности на свои должности, то их близорукость быстро сошла бы на нет, поскольку тогда набор неверных решений снижал бы стоимость капитализации их активов. Однако капитализация прав собственности как дисциплинирующий механизм в политике отсутствует, а потому в ней часто работает принцип "после нас - хоть потоп".
  
  Классическим примером близорукости политического выбора может быть ситуация с различного рода социальными льготами в России, и в частности Санкт-Петербурге. К 1998г. ситуация с ними дошла до полного абсурда. Так, например, имеется около 40 категорий граждан (от пенсионеров до депутатов), пользующихся правом бесплатного и льготного проезда на общественном транспорте. Всего таким правом обладает примерно 1.5 млн жителей Санкт-Петербурга. В бюджете Санкт-Петербурга на 1998 год предусматривалось затрат на сумму более 1 млрд р. (7 % всей расходной части городского бюджета) на возмещение убытков городского и пригородного пассажирского транспорта от перевозок жителей по регулируемому тарифу, а также имеющих право на бесплатный и льготный проезд.
  
  В особенности показательна история с введением права на бесплатный проезд пенсионеров на пригородных маршрутах автобусов и электропоездов в период с 1 мая по 31 октября. Это право было распространено на всех пенсионеров без исключения в период предвыборной кампании 1996 г. распоряжением мэра Санкт-Петербурга А. Собчака.
  
  Пенсионеры - одна из самых многочисленных (около 23 % населения) и самых активных групп избирателей в городе. Тем не менее выборы А. Собчак проиграл, а его главный соперник справедливо критиковал данное решение за популизм. Однако новый губернатор не поспешил с его отменой. Действия губернатора Санкт-Петербурга полностью укладываются в модель рационального политика, целевая функция которого -максимизация голосов на выборах. Если раздача льгот, как мы видели, не всегда приводит к успеху (поскольку политик авансирует ими избирателей и не имеет механизма их отмены в случае неустраивающего его результата голосования), то их изъятие у самого массового и активного избирателя - почти стопроцентная гарантия провала на будущих выборах.
  
  Поскольку дивиденды политикам и группам интересов среди избирателей приносят именно определенные государственные действия в текущем периоде, представляющие чаще всего те или иные виды вмешательства в рыночный механизм, то в пользу их расширения смещаются общественно-политические предпочтения.
  
  3. Особенности "вознаграждения" политиков. В политическом процессе награды в виде голосов избирателей нередко удостаиваются те политики, которые концентрируют общественное внимание на программе государственных инициатив по "исправлению" рынка, принимают соответствующие законы, однако не принимают на себя ответственность за реальное положение вещей. Если предложенные и оформленные законами и другими нормативными актами меры терпят крах, то обычным оправданием является утверждение о недостаточной степени государственного вмешательства. В результате у общества создается и поддерживается иллюзия постоянной дефицитности последнего.
  
  Деятельность Государственной думы РФ - наиболее яркий пример. Постоянная и острая критика Думой далеко не безгрешных правительств надежно скрывает тот факт, что, например, ответственность Думы за финансовый кризис 1998 г. значительно выше, чем ответственность исполнительной власти. Любая попытка последней сколько-нибудь серьезно сократить дефицит федерального бюджета наталкивалась на отчаянное сопротивление Думы, отстаивающей реальные интересы наиболее сильных лоббистов и маскирующей их популистскими лозунгами типа "не сдадимся НАТО" или "не дадим умереть образованию (варианты - отечественной науке, сельскому хозяйству)".
  
  4. Обострение восприятия обществом провалов рынка (как истинных, так и мнимых). Эту
  тенденцию общественного сознания исследователи на Западе связывают с периодом с
  1930 по 1980 г. Недовольство рынком стало расти в результате Великой депрессии, а
  впоследствии экологических проблем, которые нарастали вместе с расширением
  рыночного хозяйства. В первые десятилетия отмеченного периода серьезное влияние на
  общественное сознание в Западной Европе оказывали социалистические идеи,
  идеализированный образ СССР.
  
  Провалы государства нередко выдаются за провалы рынка. Так, часто криминализация экономики представляется как провал рынка,, хотя очевидно, что поддержание правового порядка - первейшая функция государства. При отсутствии такового рыночные сделки сопровождаются высокими трансакционными из держками, которые в конечном счете вносят немалый вклад в неэффективность дезориентированной экономики. Однако вина перекладывается "с больной головы на здоровую". В качестве панацеи политиками выдвигаются многочисленные требования "ограничить рынок", ужесточить государственное регулирование, находящие зачастую положительный отклик у избирателя.
  
  5. Давление политических организаций. Для Запада в последние десятилетия характерна
  возросшая активность на политической арене таких организаций, как защитники
  окружающей среды, прав социально уязвимых групп населения, потребителей. Многие из
  их требований прямо или косвенно связаны с усилением контроля государства за
  рыночными процессами. Завоевывая места в органах законодательной власти, они
  стараются облечь свои требования в форму законов. Экспансия госрегулирования выгодна
  также юристам, которые получают доходы в форме отчислений от сумм исков,
  предъявляемых за нарушение того или иного регулирующего рыночные отношения
  правила.
  
  В России наибольшую результативность своих действий демонстрирует Аграрный союз (и связанная с ним аграрная партия). Это выражается как в ряде льгот сельхозпроизводителям, так и в прямом бюджетном субсидировании аграрного комплекса в весьма существенных размерах. Так, в федеральном бюджете 1998 г. поддержка аграрного сектора возросла по сравнению с изначально предложенной правительством на 5.4 млрд р. и составила 12 млрд р.[3] Осенью 1998 г. благодаря усилиям аграрного лобби сельскому хозяйству фактически списали 25 млрд р. долгов.[4]
  
  Нерыночное предложение (предложение услуг государства) также характеризуется рядом особенностей, которые могут определять провалы государства.
  
  1. Трудность определения и измерения выпуска. Нерыночную продукцию нередко нелегко даже определить в принципе, не говоря уже о том, чтобы измерить ее количество или оценить качество. Всевозможные измерители таких нерыночных услуг, как оборона, регулирование, социальные программы, весьма спорны и иллюзорны. Особенно трудно оценить качество таких услуг, так как отсутствует информация, которая при выпуске рыночной продукции передается производителям через выбор и поведение потребителей.
  
  Лишь некоторые виды услуг, которые предоставляются как государственным, так и частным сектором, с большой долей условности можно сопоставлять по качеству (например, образование в частных и общественных школах).
  2. Единственный производитель. Нерыночная продукция часто производится
  единственным агентством, чья исключительная монополия в определенной области
  законодательно закреплена. Эта эксклюзивность редко оспаривается. Там, где
  соперничество правительственных агентств встречается (например, КГБ и ГРУ в
  советские времена или же Правительство РФ и Администрация Президента РФ в более
  поздние), то оно не имеет отношения к снижению затрат. Отсутствие конкуренции
  увеличивает сложность оценки качества нерыночной продукции. В случае производства
  квазиобщественных благ (образование, здравоохранение) конкуренция нередко имеет
  место, но она существенно ограничена по сравнению с конкуренцией между частными
  производителями рыночной продукции.
  
  3. Отсутствие эффективного регулятора. Нерыночное производство не имеет никакого
  "ограничителя", подобного тому, который механизм прибылей и убытков устанавливает
  для выпуска рыночной продукции. Отсюда проистекает отсутствие надежного механизма
  прекращения нерыночной деятельности в случаях, когда она неуспешна.
  
  Источники и типы провалов государства
  
  Из рассмотренных выше характеристик нерыночного спроса и предложения вытекают три основных типа провалов государства. К таковым можно отнести следующие.
  
  1. Разрыв между затратами и выручкой : избыточные и возрастающие издержки. Рынки связывают, хотя и несовершенным образом, издержки той или иной деятельности с полученным доходом, который и обеспечивает данную деятельность. Эта связь реализуется через цены, которые уплачивает потребитель, имеющий выбор - покупать товар или нет, и если покупать, то что и сколько. Нерыночная деятельность лишена такого связующего звена, поскольку приносимые ею доходы поступают из "неценового источника", в основном из государственной казны. Таким образом, возникает своеобразная "перегородка" между реальной ценностью нерыночных услуг государства и издержками их обеспечения. Ведь потребитель участвует в определении их количества и структуры весьма опосредованно, через отягощенный многими несовершенствами политический механизм.
  
  Разрыв между затратами и выручкой означает, что резко возрастает вероятность неэффективной аллокации ресурсов. Там, где доходы, поддерживающие деятельность, не зависят от издержек ее обеспечения, на производство данного ее объема может быть выделено больше ресурсов, чем это необходимо, или же произведено ее больше, чем требуется (например, государство может обеспечить больший объем регулирования, чем требуется для компенсации провалов рынка).
  
  В результате в производстве нерыночной продукции, будь то регулирование, управление трансфертными платежами или непосредственное производство общественных благ, присутствует сильная и непреодолимая тенденция к избыточным издержкам, или, иначе говоря, к Х-неэффективности.[5]
  
  Нерыночное производство осуществляется внутри множества производственных возможностей.
  
  Если существуют технологические возможности снижения издержек, повышения производительности или реализации экономии от масштаба, то эти возможности будут проигнорированы или, в лучшем случае, использованы не в полной мере. Перемены приносят лишние хлопоты, издержки бездействия отсутствуют или крайне малы, а возможный выигрыш от осуществления перемен весьма неопределенный.[ 6]
  
  В то же время в нерыночном производстве присутствует также и тенденция к повышению избыточных издержек с течением времени. Те, кто принимает решения в рыночном хозяйстве, имеют стимулы снижать издержки с течением времени по причине действительной или потенциальной конкуренции или по причине возможностей получить дополнительную прибыль. Напротив, ответственные за нерыночное производство могут иметь стимулы увеличивать издержки (например, штат организации) или же увеличивать выпуск, несмотря на то что предельные издержки выше предельной выручки. Можно сказать, что функция издержек при нерыночном производстве не только выше минимально возможной, но и имеет тенденцию сдвигаться вверх с течением времени. Это говорит не только об X-неэффективности, но и о динамической неэффективности нерыночного производства. Последняя во многом связана также со вторым типом провалов государства.
  
  2. Собственные цели организации. Служащие обществу агентства имеют свои частные цели, и эти цели во многом определяют характер их деятельности.
  
  Здесь имеются в виду цели, которые применяются внутри нерыночной организации для руководства, регулирования и оценки ее деятельности и деятельности ее персонала.
  
  Именно они, а не общественно декларируемые цели формируют индивидуальную и коллективную мотивацию и поощрение поведения внутри агентства.
  
  Нетрудно заметить, что в этом случае имеет место проблема "принципал-агент" применительно к взаимодействию общества и органов государственной власти и управления. Общество в лице избирателей выступает в роли принципала, тогда как последние выполняют роль агентов. В результате появляется характерный разрыв целей в силу наличия у агентов собственной мотивации и неспособности принципала в лице общества составить такой всеобъемлющий контракт (общественный договор, конституцию), который бы ликвидировал этот разрыв.
  
  Для работающей на рынок организации проблема "принципал-агент" также существует; мотивация поведения менеджеров и персонала внутри крупной фирмы далеко не всегда определяется целью максимизации прибыли (т. е. целью принципала - владельцев фирмы), но фирмы проходят конкуренцию. Внутренние цели фирмы в конечном счете должны быть совмещены с целями, которые предопределены ей извне рынком. Если между ними наблюдается серьезный и длительный разрыв, то выживание такой организации в рыночной среде оказывается под вопросом.
  
  Для нерыночной организации в силу рассмотренных выше особенностей спроса и предложения такой разрыв не препятствует ее существованию. В то же время собственные цели нерыночной организации становятся составляющими функции полезности, которую ее персонал максимизирует.
  
  В упоминавшейся работе Ч. Вулфа проявления собственных целей получили название "внутренних эф- "Внутренние эффектов" (интерналий). Сопоставим рассмотренную ситуацию с внешними эффектами от рыночной деятельности. Существование последних, как известно, означает, что некоторые общественные издержки и (или) выгоды не включаются в расчет принимающих решения частных лиц. Наличие внутренних эффектов (целей) означает, что "частные" издержки и выгоды (т. е. издержки и выгоды организации) доминируют над включенными обществом в свои расчеты. Внутренние цели и толкают вверх кривую нерыночного предложения, порождая растущие издержки.
  
  Что определяет конкретные внутренние цели, которые присущи нерыночным организациям? Во-первых, они объясняются исходя из того, что этим организациям, как и фирмам, свойствен так называемый рутинный процесс. Так, заложенные при основании такой организации и оправданные на этапе ее становления нормативы (штат, материалы) остаются таковыми и далее, становясь нередко излишними. Во-вторых, утверждается, что эти цели сознательно формируются таким образом, чтобы максимизировать денежный и неденежный доход ключевых фигур агентства. И наконец, в-третьих, говорится, что специфические внутренние цели задаются так, чтобы увеличить выгоды групп интересов из избирательных округов, которым удалось кооптировать в агентства своих представителей.
  
  В качестве внутренних целей могут фигурировать увеличение бюджета (по принципу "больше - лучше"), техника вне зависимости от экономической целесообразности (по принципу "новое и сложное - лучше"), приобретение информации и контроль (по принципу "знать то, что не знают другие, - лучше"). Если увеличение бюджета примерно в равной степени свойственно всем нерыночным организациям в качестве цели деятельности, то стремление к новой технике особенно характерно для военных ведомств, тогда как информация в большей мере составляет специфическое богатство таких организаций, каковыми, например, являются некоторые так называемые специальные службы. Речь идет здесь не о той информации, которую от них ожидает и готово оплачивать общество, а о той, которая собирается ими в "инициативном порядке" и используется при необходимости во внутриполитической борьбе (в первую очередь в форме так называемых утечек информации). Понятно, что в данном случае внутренняя цель не соответствует заданной обществом и ее реализация есть растрата ресурсов.
  
  В то время как внешние эффекты в рыночном секторе есть издержки и (или) выгоды, выпадающие на долю общества, но не на долю производителя, внутренние эффекты в нерыночном секторе есть обычно выгоды, приходящиеся на долю производителя, но оплачиваемые обществом в качестве издержек производства заказанной им нерыночной продукции. Эти внутренние эффекты, таким образом, есть составляющие "частных целей" производителей, - частных в том смысле, что они предназначены удовлетворять особые интересы нерыночных производителей, а не вносить вклад в выпуск продукции, которую от них ждет общество.
  
  3. Побочные эффекты. Государственное вмешательство может порождать непредвиденные побочные эффекты. Вероятность их весьма высока, так как власти оперируют весьма грубыми инструментами и редко бывают в состоянии просчитать последствия своих действий.
  
  Примером таких действий могут служить ограничения доступа на внутренний рынок импортной продукции. В 1998 г., например, США готовились ввести серьезные ограничения на импорт российской стали. В то же время было очевидно, что в случае реализации таких ограничений снизится способность России выплачивать внешние долги, а следовательно, пострадают американские деловые круги, не связанные с производством стали. США уже имели подобный опыт с ограничениями на импорт бразильской и корейской стали в 80-е гг., подрывавшими их позиции как кредитора этих стран.
  
  Побочные эффекты нерыночной деятельности подобны, конечно, внешним эффектам от рыночной деятельности. Однако важное различие состоит в том, что отрицательные внешние эффекты фирма, как правило, обязана в той или иной степени компенсировать и может компенсировать за свой счет, тогда как негативные побочные эффекты нерыночной деятельности государство, как правило, не компенсирует пострадавшей стороне. К тому же, строго говоря, государство в отличие от частной фирмы не может в принципе компенсировать что-то "за свой счет". В случае выплат компенсаций оно лишь определенным образом перераспределяет средства налогоплательщиков. Подводя итоги обсуждению провалов государства, можно сделать следующие выводы.
  1. Провалы государства, как правило, не менее легко идентифицируемы, описываемы и предсказуемы, чем провалы рынка.
  2. Провалы государства неотъемлемы от всех видов нерыночной продукции государства.
  3. Являются ли провалы государства более "глубокими", чем провалы рынка, может быть установлено и продемонстрировано только в определенных случаях; в других же такие заключения представляют трудность.
  
  4. Выбор между рынком и государством не есть выбор между несовершенством и
  совершенством, скорее, это выбор между несовершенными альтернативами.
  
  [1] Wolf Ch. Markets or Governments. Cambridge, 1989.
  [2] Американский экономист М. Олсон обосновал преимущества малых групп в достижении своих интересов. В конечном счете эти преимущества связаны с тем, что в малых группах в отличие от больших (или "латентных", по терминологии Олсона) выше индивидуальный ожидаемый выигрыш в случае успеха и менее выражен эффект "зайцев". Латентные группы (например, налогоплательщики) не обладают достаточной мотивацией действовать для обеспечения коллективного блага, так как у каждого входящего в нее индивида отсутствует стремление взять на себя свою часть издержек по коллективному добыванию этого блага. "Многие люди хотят жить в мире, но не существует лобби для продвижения их интересов в противовес "особым интересам" тех людей, которые выгадают в случае начала войны" (Олсон. М. Логика коллективных действий : Общественные блага и теория групп. М., 1995. С. 155). [3] Фин. известия. 1998. 19 февраля. С. 2. [4] Коммерсантъ. 1998. 31 октября. С. 3.
  [5] "Ситуация, при которой отсутствует минимизация полных издержек фирмы, поскольку фактический объем производства при заданных ресурсах ниже максимально возможного уровня" (Словарь современной экономической теории Макмиллана. М., 1997. С. 539). [6] Не случайно социалистические предприятия не стремились к инновациям, обновлению технологии и продукции. Таковые вменялись им через принуждение сверху (директивный план), однако оно не могло заменить принуждения, которое обеспечивает в рыночной системе конкуренция.
  
  РАЗДЕЛ 2. Экономическая теория бюрократии
  
  Одно из наиболее ярких проявлений провалов государства и соответственно порождаемую им неэффективность может демонстрировать поведение бюрократии.
  
  Бюрократия представлена через систему бюро, т. е. органов (учреждений) исполнительной власти, ответственных за поставки услуг общественного сектора конечному потребителю.
  
  Подчеркнем, что здесь и далее рассматривается исключительно государственная, а не внутрифирменная бюрократия. Бюро есть неприбыльная государственная организация, финансируемая непосредственно из бюджета. Его принципиальное отличие от фирмы (в том числе и государственной), во-первых, в том, что оно не получает доход с продаж, поскольку поставляет преимущественно общественные блага, а во-вторых, в том, что его предложение зависит не от цены, а от выделенного бюджета.
  
  Существенным признаком бюрократии является тот факт, что она не избирается, а назначается. Долгое время понимание бюрократии определяла разработанная немецким социологом XIX в. М. Вебером концепция, изображавшая ее как лишенную собственных амбиций верную служанку своих политических хозяев (избираемых народом представителей власти). Отсюда часто о такой идеализированной бюрократии говорят как о "веберовской бюрократии". Она снабжает объективной информацией выбираемых политиков, применяет существующее законодательство и гарантирует эффективную доставку товаров и услуг общественного сектора избирателям (потребителям).
  
  В современных представлениях, особенно в теории общественного выбора, бюрократия, подобно избирателям и политикам, имеет свой собственный интерес, а следовательно, ищет пути максимизации собственной полезности. Основной вклад в новую теорию бюрократии внес американский экономист В. Нисканен.[7] В соответствии с его позицией аргументами функции полезности бюрократа являются жалованье, число подчиненных и их зарплата, общественная репутация, сопутствующие должности блага,[8] власть и статус. Поскольку большинство этих аргументов в функции полезности бюрократа напрямую зависят от величины бюджета, то отсюда следует, что максимизирующий полезность бюрократ стремится максимизировать бюджет. Поэтому бюрократ отнюдь не нейтральная фигура в процессе разработки и принятии бюджета.
  
  Посмотрим, каким образом бюрократ принимает решения о выпуске. Подобно монополисту, бюро защищено от конкуренции. Однако между ними существует важное различие. Если взять монополиста, то он выбирает объем выпуска, который, будучи реализованным на рынке, максимизирует его прибыль, в то время как бюро безвозмездно получает бюджетные средства от органа власти более высокого уровня (который часто именуют спонсором), такого как, например, законодательное собрание, в обмен на обещание обеспечивать на эти средства определенное количество продукции (услуг). В целях упрощения стоит предположить, что спонсор действует от лица налогоплательщиков, адекватно выражает их интересы (в англоязычной экономической литературе он часто называется "политиком").
  
  
  
  Рис. 1. Монополист, неприбыльная фирма и бюро.
  
  На рис. 1 проводится сравнение между поведением частного монополиста, частной неприбыльной организации и бюро. Каждая из названных организаций имеет дело с одними и теми же функцией спроса и производственной функцией, а также одинаковыми ценами на факторы производства. Таким образом, каждый из действующих здесь агентов сталкивается с одинаковой кривой издержек длительного периода (LAC). Более того, предположим, что имеет место постоянная отдача от масштаба. Следовательно, LAC = LMC. Также допустим, что линия спроса D представляет рыночный спрос с позиции медианного избирателя.[9]
  
  Монополист выберет выпуск Q4 и соответственно цену P4, его монопольная прибыль представлена прямоугольником Q4АСP2. Неприбыльная частная фирма выберет выпуск Q2 и назначит цену P2, поскольку цель такой фирмы - максимизация общего объема выпуска до тех пор, пока он не станет приносить убытки. Предположим, что бюро получает бюджет, равный площади OP2GQ1. Размер бюджета является одним из двух определяющих выпуск бюро факторов; вторым являются издержки производства. Если средние издержки представлены LAC, то само собой разумеется, что выпуск бюро будет равен Q1.
  
  В нашем случае уровень выпуска бюро превосходит уровни выпуска неприбыльной фирмы, не говоря уже о монополисте. При этом видно, что объем продукции бюро превышает тот, который хотел бы иметь медианный избиратель при цене P2.
  
  Следовательно, принимая во внимание тот факт, что цена РЛ является парето-эффективной ценой, этот объем отклоняется от парето-эффективного. Только в отличие от частного максимизирующего прибыль монополиста, который недопроизводит блага, бюро в нашем случае их перепроизводит. В обоих случаях имеются потери общественного благосостояния. В случае монополиста они составят CAB, а в случае бюро - FBG.
  
  Заметим, что при данном уровне средних издержек выпуск бюро определяется предоставленным ему бюджетом. Если бы в нашем примере размер бюджета вместо OP2GQ1 был бы OP2BQ2 то выпуск бюро был бы таким же, как и у неприбыльной частной фирмы, и одновременно парето-эффективным. В то же время при бюджете, меньшем OP2BQ2, спонсор оказался бы под давлением медианного избирателя, ратующего за увеличение бюджета. Напротив, при исходной величине бюджета OP2GQ1 медианный избиратель предпочел бы меньший бюджет.
  
  Наибольший интерес представляет следующий вопрос: будет ли реально существующий бюджет больше или меньше оптимального? Максимизирующий полезность бюрократ стремится максимизировать бюджет; спонсор, который, по нашему предположению, выражает интересы избирателей, будет стремиться, чтобы бюджет отвечал их запросам.
  
  Отношения между бюрократией и спонсором напоминают двустороннюю монополию в том отношении, что конечный результат зависит от распределения власти и влияния между двумя сторонами. С одной стороны, спонсор часто обладает законодательной властью, ему принадлежит право принимать окончательные решения о бюджете, но, с другой стороны, всегда нуждается для реализации этого права в предоставляемой бюрократией информации. Именно бюрократия располагает детальной информацией, относящейся к поставке услуг, ценам на ресурсы и прочим немаловажным вещам, необходимым для разработки бюджета. При отсутствии всесторонней экспертизы со стороны спонсор испытывает острый дефицит информации, складывается асимметрия информации в пользу бюрократии.
  
  Представленный избираемыми политиками спонсор заинтересован в предоставлении избирателям такого бюджета, который обеспечит оптимальное количество услуг общественного сектора при данном уровне их качества. Это максимизирует число голосов и помогает добиваться переизбрания. В то же время бюрократ стремится увеличить
  
  размер выделенного ему бюджета. Если бюрократу удается добиться превышения бюджетом оптимальных размеров, то в чем бы это конкретно не выражалось, данное превышение означает отвлечение реальных ресурсов от альтернативных, более высоко оцениваемых потребителями, способов их использования. В результате здесь мы сталкиваемся с потерями благосостояния потребителей услуг бюро и дополнительными приобретениями благосостояния поставщиками этих услуг (извлечением так называемой бюрократической ренты).
  
  Большой интерес представляет вопрос о том, в какой степени неэффективна бюрократия.
  
  Один из возможных ответов на этот вопрос дает модель Нисканена. В его модели избиратели выбирают политиков (законодательную власть), которые представляют их предпочтения в отношении общественных благ. Законодательная власть наделяет ценностью определенные уровни выпуска этих благ, при этом она отражает оценки медианного избирателя. Таким образом, со стороны законодательной власти бюрократии предлагается бюджет, расходы которого достаточны для покупки количеств общественных благ, удовлетворяющих медианного избирателя. Со своей стороны бюрократия требует бюджет, который удовлетворяет не только производственной функции и функции издержек, связанных с поставкой общественных благ, но также и ее собственной функции полезности.
  
  Рассмотрим рис. 2. На рис. 2,б изображена кривая общих выгод ТВ, которую можно представить, допустим, как:
  ТВ = aQ - bQ2;
  a > 0, b > 0,
  где Q - объем выпуска бюро; а, b - константы.
  
  Эта функция общих выгод показывает общую величину ценности, которой законодательный орган наделяет выпуск бюро. На рис. 2, а линия MB - предельная выгода медианного избирателя; одновременно она есть его линия спроса D. Если бы общественные блага поставлялись через рынок, то это была бы линия рыночного спроса:
  
  MB
  
  
  Пусть общие издержки заданы как:
  
  МС
  
  
  c > 0, b > 0.
  dTC
  
  Тогда предельные издержки:
  
  ЛГС
  
  Предполагается, что бюрократ (бюро) - монополист-поставщик, а политик (законодательный орган) - монопсонист. Таким образом, в рассматриваемой модели присутствует двусторонняя монополия. Далее в нее вводится принципиально важное ограничение на поведение бюро: предполагается, что избиратели не потерпят ни одной правительственной программы, если общие издержки превышают общие выгоды. [ 10]
  
  Таким образом, в своем стремлении максимизировать бюджет бюро не может превысить данное ограничение. В то же время, если бюро достигает этого ограничения, то выпуск его продукции в данной модели вдвое превышает оптимальный. Это легко показать.
  
  
  Рис. 2. Модель Нисканена.
  
  При достижении введенного ограничения в виде ТС = ТВ имеем:
  
  cQ + dQ2 = aQ - bQ2. Отсюда количество продукции бюро, которое уравнивает ТС и ТВ (выпуск Q3 на рис. 2), есть Q2 = (а --c} / (b + d).
  
  Общественно оптимальный выпуск (Q2 на рис. 2) имеет место там, где предельные выгоды равны предельным издержкам. В этой точке на рис. 2,6 наклон кривой ТВ равен наклону кривой ТС, следовательно, расстояние между ними максимальное (это означает максимально возможный излишек избирателя-потребителя от потребления общественного блага). Итак, если MB = МС, то:
  а - 2bQ = с + 2dQ, 2Q (b + d) = а - с.
  Следовательно, Q2 = (а - c) / 2(b + d). Отсюда хорошо видно, что Q2 = 1/2Q3. Таким образом, действительно общественно оптимальный выпуск превышен бюро ровно вдвое, что одновременно означает и завышенный размер выделяемых бюро бюджетных средств.
  
  В рассмотренном случае бюрократу удалось захватить весь потребительский излишек (разность между кривыми ТВ и ТС) и обратить его в больший выпуск и соответственно больший бюджет. Иначе говоря, бюрократ трансформировал потребительский излишек в бюрократическую ренту.
  
  Для сравнения с бюро на рис. 2 представлен выпуск частного монополиста. Он, как известно, следуя правилу максимизации прибыли, определит свой выпуск в точке Q1. Это означает, что его выпуск ниже общественно оптимального. Это важно иметь в виду при проведении политики приватизации производства некоторых общественных благ. Ведь в принципе такие функции государства, как например надзор за заключенными в тюрьмах, пожарная охрана и многие другие, могут осуществляться частными подрядчиками. Важно, чтобы эти подрядчики не превращались в монополистов, а постоянно испытывали бы давление потенциальных конкурентов. В противном случае они будут предлагать заключающим с ними контракты государственным органам сравнительно мало услуг по высоким ценам. В целом можно сказать, что асимметрия информации означает существование проблемы "принципал-агент" в отношениях между законодательным органом и бюрократией. При этом нередко агент способен в результате навязать спрос на свои услуги принципалу, когда реальных потребностей в таковых у последнего не существует. Бюро стремятся всеми средствами создать у потребителей их услуг ощущение неудовлетворенности их количеством. Наиболее ярко этот стиль поведения проявляется у военных ведомств, преувеличивающих степень военной угрозы.
  
  До сих пор наше внимание привлекала проблема аллокационной эффективности в связи с рассмотрением действий бюрократии. В то же время при анализе действий бюро важен анализ также и Х-эффективности.[11] Говоря об аллокационной эффективности, фактически мы ставили следующий вопрос: производят ли бюро такой уровень и структуру услуг, которые требуют избиратели-потребители? Говоря же о Х-эффективности, мы абстрагируемся от этой проблемы. Нас интересует только: поставляются ли эти услуги с минимально возможными издержками?
  
  Х-неэффективность показана на рис. 1. Представляющая эту неэффективность функция издержек (LAC") проходит выше LAC. Это означает, что часть бюджетных расходов пошла на содержание излишнего персонала, материальных активов или же обусловлена низкой производительностью по сравнению с ее возможным уровнем. Другими словами, наличие Х-неэффективности говорит о том, что бюро действует не на границе множества своих производственных возможностей, а где-то внутри него.[12] Х-неэффективность возникает в условиях нечетко определенных контрактов или же даже в случаях, когда контракты недвусмысленно определены, но возникают технические трудности с установлением выполнения условий контрактов. Если контракт между спонсором и бюро определен нечетко, то это дает максимизирующему собственную полезность бюро дополнительную степень свободы в исполнении бюджета. Это приводит к снижению выпуска бюро при данном бюджете. Наблюдение за соблюдением и принуждение к исполнению контрактов может быть либо технически неосуществимым, либо столь дорогостоящим, что выгоды от исполнения контрактов становятся меньше издержек их обеспечения. Величина Х-неэффективности зависит от характера конкурентной среды, в которой действует организация. В принципе возможно внедрить конкуренцию между отдельными бюро, если общий бюджет строго ограничен и они вынуждены конкурировать друг с другом за его долю в осуществлении какой-либо программы. В настоящее время наиболее далеко в деле внедрения конкурентных начал в деятельность бюро пошла Новая Зеландия, опыт которой широко пропагандируется и изучается во всем мире.[13]
  
  [7]Niskanen. W. A. 1) Bureaucracy and representative Government. Chicago, 1971; 2) Bureaucracy : Servant or master? London, 1973.
  [ ] Английский термин perquisites в теории бюрократии с известной долей условности можно передать знакомым российскому читателю словосочетанием "номенклатурные блага". Под ними понимаются не находящиеся в собственности бюрократа, но безвозмездно используемые им служебные офисы, средства связи, легковые автомобили, командировки и т. п. Во многих случаях бюрократ обеспечен этими благами сверх всякой необходимой меры и использует их не в служебных целях, а в целях увеличения личного потребления за счет налогоплательщиков.
  [9] Избиратель, чьи предпочтения находятся в середине шкалы предпочтений всех избирателей, справа и слева от которого находится примерно одинаковое число избирателей.
  [10] Экономическая теория бюрократии создавалась применительно к положению дел, существующему в современных развитых демократических государствах. Понятно, что при иных политических режимах степень самостоятельности бюрократии значительно выше. Наивысшей самостоятельностью бюрократия пользуется в тоталитарных государствах, где избиратели отсутствуют, а она представляет власть, наделенную неограниченными полномочиями. Индустриализация и милитаризация хозяйства в бывшем СССР представляют собой примеры развития экономики с абсолютно доминирующими интересами бюрократии. В тоталитарной хозяйственной системе все ее достижения ("великие стройки коммунизма" - от Волховстроя до Байкало-Амурской магистрали) означают лишь выгодное бюрократии наращивание издержек без какой-либо их оценки на основе независимой от нее системы предпочтений.
   "Х-эффективность" - понятие, впервые введенное американским экономистом X. Лейбенстайном. Относится к способности рынков или других институтов снижать издержки и повышать производительность при любой данной технологии путем стимулирования организационных улучшений, усиления мотивации работников и менеджеров, улучшений в широком диапазоне деловых решений, включая прием на работу и увольнение, продвижение по службе, зарплаты и премии, пространственное размещение, выбор мебели, телефонов, площадок для парковки и т. д. (Leibenstein H. Allocative efficiency versus X-efficiency //Amer. Econ. Rev.Vol. 56, N 3. P. 392-415. - Рус. пер.: Лейбенстайн X. Аллокативная эффективность в сравнении с "Х-эффективностью" // Вехи экономической мысли. Т. 2. СПб.: Экономическая школа, 1999. С. 477-506. [12] При плохой организации и слабом общественном контроле за бюрократией Х-неэффективность отдельных бюро может быть весьма высокой. Например, Фонд занятости РФ в 1997 г. истратил на ремонт и капитальное строительство в 2 раза больше средств, чем на создание дополнительных рабочих мест. На аппарат в 1997 г. уходил каждый шестой рубль из Фонда занятости, а в Москве и Смоленске - каждый пятый. Минтруд, например, организовал и провел мероприятия: "Молодежная биржа труда", международная выставка "Занятость-2000". Каждый работник службы занятости, который в них участвовал, жил в гостинице за 324 тыс. р. в сутки и питался на 325 тыс. р. в сутки. Иначе говоря, в день он потреблял в 1.7 раза больше, чем средний безработный в России получал за месяц (Аргументы и факты. 1998. # 7. С. 7).
  [13] Подробное описание реформы в Новой Зеландии представлено в кн: Scott G. Government Reform in New Zealand. Washington, 1996. Oct.
  
  РАЗДЕЛ 3. Национализация как провал государства уроки британского опыта
  
  В послевоенные годы многие западноевропейские страны пережили длительный период увлечения национализацией и опорой на государственный сектор в попытках решения ряда социально-экономических проблем.
  
  О проведении национализации, организации работы национализированного сектора в западноевропейских странах хорошо известно. Несмотря на это, трудно найти какие-либо рациональные объяснения национализации с позиций "чистой" экономики, в отрыве от доминирующих в период проведения национализации политических интересов, давления тех или иных заинтересованных групп и идеологических установок. В конечном же счете национализированный сектор оказался слишком тяжелым бременем для экономики, государственные предприятия в массе своей не смогли работать без государственной поддержки.
  
  Послевоенная национализация в Великобритании осуществлялась в рамках программы построения британской разновидности социализма. Организация работы национализированного сектора во многом ориентировалась на советский опыт ведомственного управления. Однако развертывание национализации при каждом приходе к власти лейбористов не только не решало проблем обращенных в государственную собственность секторов промышленности, но, напротив, усугубляло их. Отказ лейбористов от идеологии национализации произошел только после краха социализма в
  СССР.
  
  Краткая история
  
  Государственный (общественный) сектор Великобритании разворачивался начиная с XIX столетия до 80-х гг. XX в. и прошел в своем развитии ряд фаз.
  
  Муниципальные предприятия стали значительно распространяться в XIX столетии, охватывая деятельность по поддержанию инфраструктуры (например, дороги, канализация, общественное здравоохранение и сбор мусора) и в некоторых случаях -поставки коммунальных услуг (например, воды, газа или электричества). В дополнение к этому в начале XX в. для местных властей стало играть важную роль обеспечение жильем.
  
  Некоторые новые услуги, такие как телекоммуникации, оказались во владении государства как результат расширения существующих государственных услуг.
  
  Во время второй мировой войны (в начале 40-х гг.) ряд отраслей оказался под контролем центрального правительства в рамках военной программы.
  
  Общественный сектор значительно увеличился при первом послевоенном лейбористском правительстве (1945-1951). В промышленной сфере этот рост принял в основном форму создания монопольных или почти монопольных национализированных отраслей для таких секторов, как топливо и энергетика, транспорт, связь (в особенности железные дороги и автомобильный транспорт) и черная металлургия. Национализирован был Банк Англии.
  
  Национализация увеличила занятость в общественном секторе на 2 млн чел.
  
  Национализированные предприятия в 1951 г. насчитывали 2.3 млн чел. Эту цифру можно сравнить с цифрой занятости в гражданском секторе в 1951 г. - 22.75 млн чел. Таким образом, каждый десятый работник представлял национализированное предприятие.
  
  В табл. 1 приводятся сведения о национализированных в послевоенный период отраслях и размерах компенсации, выплаченной бывшим владельцам.
  
  Размер компенсации определялся оценкой активов предприятий на основе рыночной стоимости их акций. На эту сумму были выпущены облигации казначейства (gilt-edged stock), по которым выплачивался твердый процент. Эти бумаги были розданы прежним владельцам акций. Фактически можно утверждать, что акции частных компаний были конвертированы в государственные облигации. Их можно было продать в любой момент по их рыночной стоимости.
  
  Таблица 1. Национализация в 1945-1951 гг.
  
  Отрасль Законодательный акт Число занятых в
  1951 г., тыс. чел. Выплаченная компенсация, млн ф. ст.
  второе чтение вступление в силу Банк Англии 29.10.1945 01.03.1946 6.7 58 Угольная 29.01.1946 01.01.1947 765.0 392 Гражданская авиация 06.05.1946 01.08.1946 23.3 * Кабельная и беспроволочная связь 21.05.1946 01.01.1947 9.5 32** Транспорт 16.12.1946 01.01.1948 888.0 1150 1 1 1 1
  Электроэнергетика 03.02.1947 01.04.1948 | 178.9 | 542 Газовая 10.02.1948 01.04.1949 143.5 220 Черная металлургия 15.11.1948 15.02.1951 292.0 245 Итого 2309.6 2639
  * Британская зарубежная авиакомпания уже находилась в общественной собственности, а другие были приобретены путем частных переговоров. Никакие положения о компенсации не были включены в билль о гражданской авиации.
  **
   Исключая 3 млн фунтов акционерного капитала, который уже находился в распоряжении Казначейства.
  
  Источник: Kelf-Cohen Л. Twenty years of nationalisation : The British experience. London,
  1969.
  
  Однако бывшие владельцы со временем несли потери от инфляции. Были жалобы также на низкие проценты. Казначейство оправдывалось тем, что гарантированные государством ценные бумаги всегда имеют более низкую прибыльность по сравнению с обыкновенными акциями частных предприятий, так как исключают неопределенность в получении дохода. Следующий раунд национализации в промышленности имел место при лейбористских правительствах в 1964-1970 и 1974-1979 гг. и включал черную металлургию, которая была денационализирована правительством консерваторов в 1951 -
  1955 гг., судостроение, аэрокосмическую промышленность. Общественный сектор также распространялся на прибрежную добычу нефти и газа.
  
  История с британской черной металлургией заслуживает особого внимания, так как она, во-первых, развеивает миф о государстве-спасителе хронически убыточных отраслей, во-вторых, показывает негативное воздействие неопределенности прав собственности на привлечение сторонних инвесторов.
  
  Черная металлургия в Великобритании после войны развивалась весьма успешно. Выпуск стали вырос с 11.8 млн т в 1945 г. до 16.3 млн т в 1950 г. Учитывая трудности послевоенного периода и длительное время, необходимое для наращивания производства в металлургии, эти показатели можно рассматривать как замечательный результат. Тем не менее лейбористское правительство настаивало на национализации. Акт о железе и стали вступил в силу 15.02.1951. Была организована "Бритиш стил корпорейшн", которая приобрела акции всех частных компаний отрасли.
  
  Однако после прихода к власти консерваторов в 1951 г. началась подготовка к денационализации. Задача по продаже акций назад в частное владение была возложена на Специальное агентство. На это ушло целых 5 лет, так как публика не желала приобретать акции компаний, которые лейбористская партия постоянно обещала ренационализировать.
  
  Эти заявления заставляли инвесторов нервничать, поскольку условия выплаты компенсации были неизвестны. Агентство должно было тщательно выбирать время продажи акций и делать условия продажи по возможности наиболее привлекательными.
  
  Тем не менее акции компании "Р. Томас энд Болдуин" оказалось невозможным продать и они так и остались в общественной собственности.
  
  Вторым последствием постоянных угроз национализации было то, что отрасль не могла нормально привлекать финансовые ресурсы для развития. Предприятия отрасли должны были находить внутренние источники финансирования. Компания "Р. Томас энд Болдуин", поскольку она оставалась в общественной собственности, получила от правительства ссуду (аванс).
  
  Несмотря на трудности, денационализированная отрасль достаточно успешно развивалась. Капитальные вложения составляли примерно 100 тыс. фунтов стерлингов в год в период с 1953 по 1966 г. К концу 1965 г. мощность сталелитейных заводов возросла до 36 млн т в год.
  
  Лейбористскому правительству удалось снова реализовать мечту национализации отрасли только в 1967 г. Акт об угле и стали 1967 г. во многом повторял Акт 1949 г.
  
  Национализированные компании контролировали 22 комбината, 42 сталелитейных завода, нанимали примерно 220 тыс. чел. - около 70 % общего числа рабочей силы отрасли. Они давали примерно 90 % различного рода металлургической продукции. Эти компании были объединены в четыре группы, каждая из которых контролировалась управляющими -членами "Бритиш стил корпорейшн".
  
  При лейбористских правительствах в 1964-1970 и 1974-1979 гг. государство приобретало все возрастающие полномочия, которые в некоторых случаях использовались для прямого или косвенного, полного или неполного участия в акционерном капитале отдельных компаний с декларируемой целью повышения их эффективности и рационализации производства.
  
  Даже консерваторы проводили национализацию ради спасения отдельных частных предприятий, которые расценивались как важные для Великобритании. Примером здесь является "Роллс-Ройс", чье приобретение в государственную собственность имело место при правительстве консерваторов 1970-1974 гг., а также автомобилестроительная фирма "Бритиш лейланд", национализированная лейбористским правительством 1974-1979 гг.
  
  В результате описанной выше политики государственный сектор в промышленности в 1979 г. давал около 12 % ВВП Великобритании.
  
  После победы на выборах 1979 г. консерваторов во главе с М. Тэтчер закончился длительный период национализации. Приход к власти лейбористов в 1997 г. после 18 лет правления консерваторов уже не сопровождался очередной волной роста государственного сектора. Политические манифесты "новых лейбористов" не включают требований национализации.
  
  Причины национализации
  
  Упор на национализацию со стороны лейбористского правительства отражал в первую очередь политические цели и давление групп интересов. Экономические соображения находились на втором плане. Среди лейбористов преобладали те, кто просто хотел, чтобы большая часть экономической деятельности находилась под прямым контролем государства. Идейные установки лейбористской партии с самого ее основания и вплоть до недавнего времени предполагали такую смешанную экономику, в которой госсектор и госконтроль играли бы решающую роль, оттесняя частный сектор на второй план.
  
  Для подтверждения этого достаточно обратиться к предвыборному манифесту партии 1974 г. Она вернулось к власти с предвыборным манифестом, который включал следующий раздел.
  
  "В дополнение к нашим планам передачи в общественную собственность земли, необходимой для нужд развития, мы будем существенно расширять общественное хозяйствование, осуществляя права продукции. Эти компании были объединены в четыре группы, каждая из которых контролировалась управляющими - членами "Бритиш стил корпорейшн".
  
  При лейбористских правительствах в 1964-1970 и 1974-1979 гг государство приобретало все возрастающие полномочия, которые в не которых случаях использовались для прямого или косвенного, полной или неполного участия в акционерном капитале отдельных компаний с декларируемой целью повышения их эффективности и рационализации производства. Даже консерваторы проводили национализацию ради спасения от дельных частных предприятий, которые расценивались как важные для Великобритании. Примером здесь является "Роллс-Ройс", чье приобретение в государственную собственность имело место при правительств" консерваторов 1970-1974 гг., а также автомобилестроительная фирма "Бритиш лейланд", национализированная лейбористским правительством 1974-1979 гг. В результате описанной выше политики государственный сектор промышленности в 1979 г. давал около 12 % ВВП Великобритании.[14] После победы на выборах 1979 г. консерваторов во главе с М. Тэтчер закончился длительный период национализации. Приход к власти лейбористов в 1997 г. после 18 лет правления консерваторов уже не сопровождался очередной волной роста государственного сектора. Политические манифесты "новых лейбористов" не включают требований национализации.
  
  Причины национализации
  
  Упор на национализацию со стороны лейбористского правительства отражал в первую очередь политические цели и давление групп интересов. Экономические соображения находились на втором плане. Среди лейбористов преобладали те, кто просто хотел, чтобы большая часть экономической деятельности находилась под прямым контролем государства. Идейные установки лейбористской партии с самого ее основания и вплоть до недавнего времени предполагали такую смешанную экономику, в которой госсектор и госконтроль играли бы решающую роль, оттесняя частный сектор на второй план.
  
  Для подтверждения этого достаточно обратиться к предвыборному манифесту партии 1974 г. Она вернулось к власти с предвыборным манифестом, который включал следующий раздел.
  
  "В дополнение к нашим планам передачи в общественную собственность земли, необходимой для нужд развития, мы будем существенно расширять общественное хозяйствование, осуществляя права на полезные ископаемые. Мы также передадим судостроение, судоремонт и морское машиностроение, порты, производство самолетных каркасов и авиадвигателей в общественную собственность и под общественный контроль.
  
  Но мы не будем ограничивать расширение общественного сектора только убыточными и субсидируемыми отраслями. Мы также будем приобретать прибыльные сектора или отдельные фирмы в тех отраслях, где общественный холдинг имеет существенное значение для способности правительства контролировать цены, стимулировать инвестиции, поощрять экспорт, создавать занятость, защищать работников и потребителей от деятельности безответственных многонациональных компаний и планировать экономику в национальных интересах. Мы будем, следовательно, включать в эти операции по приобретению сектора фармацевтической промышленности, автодорожных перевозок, строительства, станкостроения, в дополнение к нашим предложениям о нефти и газе Северного моря... Где бы мы ни давали прямую помощь компании из общественных средств, мы в обмен должны зарезервировать право брать долю собственности в этой компании".[15]
  
  Послевоенное время - период торжества идей расширения государственного регулирования как средства макроэкономической стабилизации. Государственная собственность рассматривалась лейбористами как необходимое условие реализации этих идей. В частности, большая роль в антициклическом регулировании отводилась инвестициям государственного сектора, которые должны были сглаживать экономические колебания. Государственный сектор также рассматривался как средство достижения большего социального равенства и более высокой производительности.
  
  Заметим, что идеология государственного вмешательства традиционно укрепляется в странах-победителях после длительных войн, в процессе которых формируется специфическая военная экономика с жестким государственным регулированием. Военная экономика создает иллюзию быстрого и эффективного решения многих экономических проблем административными методами, а также мощный социальный слой, непосредственно связанный с административным управлением и не видящий своего места в частном секторе. Отсюда прямая заинтересованность в расширении государственного сектора со стороны влиятельных групп. Были также сильные группы давления в среде сторонников лейбористов. Эти группы включали профсоюзы в некоторых отраслях, которые предполагалось национализировать. Шахтеры и железнодорожники, например, настаивали на национализации, так как полагали, что она принесет им лучшую оплату и условия труда, в то время как работники черной металлургии, более благополучной отрасли, были мало заинтересованы в ней. Это различное отношение имело мало общего с достоинствами национализации как таковой и являлось примером групповых интересов.
  
  Профсоюзы, представляющие шахтеров и железнодорожников, занимали сильные позиции для проведения своих настроений через лейбористскую партию. Когда политическое заявление о национализации было одобрено конференцией лейбористской партии в мае 1945 г., национальный профсоюз шахтеров, три профсоюза железнодорожников и профсоюз транспортных работников контролировали примерно половину голосов профсоюзов - коллективных членов лейбористской партии.
  
  Таким образом, движущими общественными силами национализации стали:
  
  - бюрократия, овладевшая "командными высотами" экономики в военное время и желавшая закрепить и упрочить достигнутый социальный статус и после войны;
  
  - работники отраслей, малоперспективных, нуждавшихся в серьезной реструктуризации, из-за опасения потери привычных рабочих мест и заработков.
  
  Этот альянс хозяйственной бюрократии с рабочим движением отсталых отраслей промышленности на политической арене Великобритании был представлен лейбористской партией, воплощавшей в жизнь свои программные установки на национализацию.
  
  Институционально-правовая организация государственного сектора (на конец 70-х гг.)
  
  В Великобритании на конец 70-х гг. существовали три институциональные формы организации государственной собственности: государственные бюджетные, или казенные, предприятия, государственные (публичные) корпорации и полностью огосударствленные или смешанные (государственно-частные) акционерные компании с ограниченной ответственностью.
  
  Государственные бюджетные предприятия представляли элементы структуры соответствующего учреждения государственной администрации и не обладали юридической или хозяйственной самостоятельностью. Таковы подчиненные центральному правительству некоторые учреждения НИОКР, верфи по ремонту военно-морских судов, арсеналы, государственное издательство, биржи труда и т. п. В ведении и под контролем местных органов власти находятся муниципальные предприятия и службы, предоставляющие коммунальные и бытовые услуги населению, транспортная инфраструктура, жилищный фонд, культурно-просветительские учреждения и др.
  
  Наиболее распространенной формой институционального закрепления государственной предпринимательской собственности в Великобритании являлись государственные корпорации, каждая из которых издавалась и могла быть реорганизована только на основе специального закона. Юридический статус обеспечивал этим предприятиям (или, как правило, группе предприятий одной отрасли, входящих в корпорацию) большую оперативную свободу коммерческой деятельности в рамках полномочий, установленных парламентским актом. Автономия государственных корпораций имела, однако, свои пределы. Уже то, что "курирующий" государственную корпорацию отраслевой министр был наделен правом назначать прямо или косвенно совет директоров и давать ему руководящие указания "общего характера", предоставляло правительству широкие возможности направлять и корректировать хозяйственную политику этих предприятий.[16]
  
  Третий тип государственной собственности был представлен в Великобритании акционерными компаниями частного коммерческого права, государственного и (или) смешанного, государственно-частного, владения. К числу наиболее известных, полностью государственных акционерных компаний относились автомобилестроительная корпорация <Бритиш лейланд" и фирма по производству авиамоторов "Роллс-Ройс".
  
  Крупнейшей смешанной компанией была нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая компания "Бритиш петролеум", в которой государству принадлежала почти половина акционерного капитала. Деятельность этой и подобной ей смешанных компаний не была подотчетна государственным законодательным и исполнительным органам, велась на чисто коммерческих началах и мало чем отличалась от хозяйственного поведения частнопредпринимательских фирм.
  
  Государственные (публичные) корпорации формировались в ходе национализации по отраслевому принципу. Употребляемый здесь термин корпорации не должен вводить в заблуждение. Национализированные отрасли не были акционерными компаниями, а иерархическими административно управляемыми структурами. Они были ближе к отраслевым министерствам советского типа, чем к акционерным обществам. При этом очевидным было их абсолютное преобладание в государственном секторе.
  
  Отрасли, в которых государственное предпринимательство занимает доминирующее положение или монопольные позиции, в английской литературе именуются национализированными. Таких отраслей в конце 70-х гг. было 19. На 31.12.1978 насчитывалось 48 головных государственных корпораций, без учета региональных отделений Совета по снабжению электроэнергией, Управления водных путей и местных транспортных управлений.
  
  Результаты национализированного сектора
  
  В табл. 2 представлены данные о месте государственных предприятий в экономике Великобритании с 60-х гг. вплоть до начала периода массовой приватизации в 1979 г.
  
  Даже беглый анализ данных табл. 2 позволяет заметить явное различие между долями государственных предприятий в ВВП и в основном капитале страны (доля в основном капитале превышала долю в ВВП как минимум в 1.5 раза). На единицу продукции государственные предприятия используют значительно больше капитала, чем частные.
  В общей численности работающих 7.7 8.0 8.3 8.3 8.4 В инвестициях в основной капитал 19.1 20.5 17.7 16.8 **
  16.6 В совокупном основном капитале 14.2 16.7 18.3 18.3 17.9 Без учета военнослужащих; ** Данные за 1979 г. Источник: Privatization...
  Вторая диспропорция, столь же явно бросающаяся в глаза, - это различие между долей в ВВП и долей в совокупных инвестициях в основной капитал. Последняя также значительно превышала первую на протяжении почти 20 лет. Это подчеркивает более низкую эффективность использования инвестиций в национализированном секторе экономики и отсутствие жестких бюджетных ограничений у национализированных предприятий. Преимущественно такая ситуация была обусловлена щедрыми вливаниями государственных средств в эти отрасли на различного рода инвестиционные проекты.
  
  Анализируя результаты деятельности государственных предприятий, следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, технико-экономические показатели их работы, как правило, выглядят удовлетворительными, но при этом надо помнить о мощной госбюджетной поддержке инвестиций. В этом отношении они находятся в явно привилегированном положении по сравнению с частными компаниями. Этим, в частности, объясняются устойчивые темпы роста производительности труда в большинстве национализированных отраслей, которые могут иметь место на фоне значительно более низкой эффективности использования основного капитала (фондоотдачи), чем в частном секторе.
  
  Во-вторых, в том, что финансовые показатели их деятельности выглядят далеко не лучшим образом, явно уступая показателям частных компаний; известную роль играет факт вмешательства государства в их деятельность (например, имевшая место в Великобритании политика ценовых ограничений по отношению к ряду национализированных отраслей).
  
  Финансово-экономической политике государственных предприятий присущ глубокий внутренний конфликт. С одной стороны, государство подталкивало национализированные предприятия к более активному внедрению рыночной мотивации хозяйственной деятельности, с другой, оно налагало на них "общественные обязательства", которые сплошь и рядом шли вразрез с такой коммерческой ориентацией.
  
  Первая попытка конкретизировать цели, стоящие перед государственными предприятиями, была предпринята правительством консерваторов в 1961 г. с публикацией "Белой книги" - "Финансовые и экономические обязательства национализированных отраслей". Ее появление ознаменовало в то время резкий поворот к усилению ориентации на коммерческую дисциплину в национализированном секторе. Следующим шагом на пути к внедрению "сверху" рыночных начал в деятельность национализированного сектора стало принятие в 1967 г. лейбористским правительством Г. Вильсона "Белой книги" "Национализированные отрасли. Пересмотр экономических и финансовых нормативов". Она сохранила за финансовыми нормативами роль доминирующего показателя деятельности государственных предприятий, которые, между прочим, редко удавалось выполнить.
  
  Одной из причин их невыполнения было стремление государства решать за счет государственных предприятий весьма разнообразные задачи регулирования. Прежде всего здесь следует указать на политику государства по поддержанию низких цен на продукцию и услуги национализированных отраслей, целью которой были как макроэкономическая стабилизация (борьба с инфляцией), так и решение социальных задач. Над коммерческими принципами ведения хозяйства также брали верх и соображения платежного баланса, реализации государственной региональной политики, политики занятости и т. д.
  
  Государство, например, не раз прибегало к варьированию объема инвестиций государственных корпораций в целях антициклической политики. Уникальная ситуация в сфере накопления капитала сложилась в Великобритании в середине 70-х гг. В течение 5 лет - с 1974 по 1978 г. - государственные корпорации являлись единственным сектором хозяйства, который постоянно наращивал инвестиции (в неизменных ценах), в то время как все другие сектора их сокращали. Темпы прироста капиталовложений государственных корпораций были особенно высоки в 1974 и 1975гг., составляли в постоянных ценах соответственно 13.7 и 13.2 %. Причем это наращивание происходило преимущественно за счет резкого увеличения объемов строительства: в указанные годы они выросли в сопоставимых ценах на 68.7 и 27.6 % соответственно. Но такие инвестиционные решения не были обоснованы с позиций окупаемости, шли вразрез с коммерческими принципами организации хозяйства и в конечном счете ложились бременем на государственный бюджет, усиливая его дефицитность и провоцируя инфляцию.
  
  Регламентация деятельности государственного сектора, ставшая в середине 70-х гг. куда более детальной и жесткой, существенно лимитировала его оперативную свободу и создавала препятствия росту доходности. Обрекая национализированные отрасли на дефицит, государство в то же время было вынуждено оказывать ему растущую финансовую поддержку. Особенно велики субсидии государства были в первой половине 70-х гг., когда антиинфляционная политика проводилась через ограничения цен на продукцию государственных предприятий.
  
  В различные пятилетние периоды от 1/8 до 1/4 всех поступлений публичных корпораций составляли текущие государственные субсидии. Распределение прибыли государственных корпораций показывало, что исключительно большая ее часть (свыше 40 %) идет на выплату процентов по долгу государственных корпораций, а налоговые удержания крайне незначительны.
  
  До 1956 г. национализированные отрасли выпускали займы, которые гарантировались казначейством. Предоставление такой гарантии означало на деле, что Министерство финансов брало на себя обязательства выкупать облигации государственных предприятий, если те не находили себе сбыта на рынке.
  
  В 60-х гг. вся потребность национализированных отраслей в наличности (заемных средствах) покрывалась центральным правительством. С начала 70-х гг. удельный вес государства в источниках внешнего финансирования упал до 65 -75 %, а недостающую часть средств публичные корпорации стали привлекать за рубежом путем размещения там своих займов и получения кредитов.
  
  Наконец, только на списание долгов государственных корпораций правительством было передано с 1960 до 1978 г. 3928 млн ф. ст.[17]
  
  Экономика Великобритании конца 70-х гг. ярко продемонстрировала тот факт, что функционирование предпринимательского государственного сектора на коммерческих основах и одновременное использование его как инструмента государственной макроэкономической и социальной политики несовместимо. Окончательный перевод национализированного сектора на рыночные основы означал бы существенное сужение границ, в которых государство может манипулировать деятельностью этого сектора в своих интересах, т. е., собственно говоря, утрачивался бы весь смысл национализации.
  
  В то же время использование национализированных отраслей в качестве орудия макро- и микроэкономической политики неизбежно приводило бы к дальнейшему отходу от коммерческих начал в его деятельности, цена которого - нарастание несбалансированности финансов, рост бюджетных дефицитов, усиление инфляции и макроэкономической нестабильности в целом. В итоге складывался порочный круг: национализация рассматривалась как средство достижения определенных политических и экономических целей, что, однако, становилось невозможным именно в силу национализации.
  
  Так, например, когда борьба с инфляцией велась с помощью фиксации цен на продукцию и услуги государственных предприятий, то это приводило к их убыточности и требовало усиленных дотаций из государственного бюджета. Это приводило к увеличению дефицита государственного бюджета и в итоге к еще более высокой инфляции.
  
  Выход из этого порочного круга был найден в 1980 г. только на путях массовой приватизации. Подтверждает это, в частности, состояние государственных финансов. Так, в 70-е гг. дефицит бюджета центрального правительства часто превышал 10 % всей суммы его расходов. Например, в 1974 г. он равнялся 11.5 % от этих расходов, а в 1975 г. достиг рекордной величины в 17.1 %. В 1980 г., первом полном году правления консерваторов, когда массовая приватизация еще не принесла своих результатов, государственный бюджет также сводился с дефицитом (11.5 %). Однако после завершения ее основной части дефицит бюджета центрального правительства сменился профицитом (превышением доходов над расходами), который составил 2.9 % в 1989 г. и 2.4 % в 1990
  г.[18]
  
  О том, что массовая и последовательная приватизация была единственным и верно найденным выходом из сложившейся в конце 70-х гг. тупиковой ситуации, красноречиво свидетельствуют следующие цифры. Когда тори пришли к власти в 1979 г., национализированные отрасли несли тяжелые убытки, а издержки их государственной поддержки были эквивалентны в том году 300 ф. ст. на каждого налогоплательщика. В настоящее время приватизированные предприятия получают прибыли, равные 2.5 млрд ф. ст. в год, и платят налоги с этих прибылей в сумме, эквивалентной 100 ф. ст. на каждого налогоплательщика.[19]
  
  [14] Privatization : The UK experience and international trends / Ed. by R. Fraser. London, 1988. P. 27.
  [15] Цит. по: Privatization... P. 22-23.
  
  [ ] В Великобритании не было единого правительственного органа, который осуществлял бы надзор и руководство деятельностью всей совокупности государственных корпораций, не говоря уже о государственном предпринимательском секторе в целом. Государственные корпорации в зависимости от своей отраслевой принадлежности подчинялись, как было показано выше, соответственно министерствам промышленности, энергетики и т. д. Роль координатора политики публичных корпораций фактически выполняло Министерство финансов, которое контролировало выделение им средств и вырабатывало наиболее общие правила их хозяйственного поведения. [17] Privatization... P. 30-37.
  [18] Zahariadis N. Markets, states and public policy : Privatization in Britain and France // Ann. Arbor. Univ. Mich. Press. 1995. P. 65-66. [19] Economist. 1996. Sept. 21. Р. 9.
  
  ЗАДАЧИ.
  
  1. Воспользуйтесь условиями задачи 2 к лекциям 41 и 42 (скорректировав их с учетом сокращения общего количества задействованного труда и допустив, что на каждого индивида приходится половина общего фонда рабочего времени). Предположим, что государство решило проявить "заботу о трудящихся" и из благих побуждений установило минимальную ставку зарплаты, равную 12 ден. ед.
  
  Просчитайте последствия такой акции государства для: а) занятости; б) выпуска; в) доходов индивидов; г) полезностей индивидов. (Воспользуйтесь результатами решенной задачи 2 к лекциям 41 и 42). Сделайте соответствующие выводы.
  
  1 Подробнее во 2 части доклада.
  ??
  
  ??
  
  ??
  
  ??
  
  1
  
  1007
  
  3
  
  1008
  
  1017
  
  
  
  
  
  4
  
  1137
  
  
  
  
  
  18
  
  18
  
  
  
  
  
  16
  
  1142
  
  
  
  
  
  24
  
  24
  
  
  
  
  
  22
  
  1148
  
  
  
  
  
  31
  
  31
  
  
  
  
  
  28
  
  1172
  
  
  
  
  
  64
  
  64
  
  
  
  
  
  52
  
  1176
  
  
  
  
  
  68
  
  68
  
  
  
  
  
  58
  
  1193
  
  
  
  
  
  91
  
  91
  
  
  
  
  
  80
  
  1203
  
  
  
  
  
  102
  
  102
  
  
  
  
  
  84
  
  1242
  
  
  
  
  
  150
  
  150
  
  
  
  
  
  124
  
  1246
  
  
  
  
  
  157
  
  157
  
  
  
  
  
  130
  
  1253
  
  X""""
  
  
  
  166
  
  165
  
  X""""
  
  
  
  134
  
  1258
  
  
  
  
  
  142
  
  1271
  
  1
  
  
  
  150
  
  1272
  
  1
  
  
  
  190
  
  189
  
  1
  
  
  
  190
  
  1273
  
  1
  
  
  
  152
  
  1274
  
  1
  
  
  
  190
  
  191
  
  1
  
  
  
  190
  
  191
  
  
  
  
  
  156
  
  1290
  
  
  
  
  
  174
  
  1296
  
  
  
  
  
  N
  
  178
  
  1301
  
  
  
  
  
  184
  
  1306
  
  
  
  
  
  230
  
  1307
  
  
  
  
  
  210
  
  1337
  
  , (11)
  
  
  
  218
  
  1340
  
  
  
  
  
  226
  
  1348
  
  
  
  
  
  282
  
  282
  
  
  
  
  
  232
  
  1363
  
  
  
  
  
  300
  
  300
  
  
  
  
  
  256
  
  1533
  
  
  
  
  
  424
  
  1558
  
  
  
  
  
  545
  
  545
  
  
  
  
  
  446
  
  1575
  
  
  
  
  
  454
  
  
  
  
  
  
  
  466
  
  1589
  
  
  
  
  
  584
  
  584
  
  
  
  
  
  508
  
  1634
  
  
  
  
  
  645
  
  645
  
  
  
  
  
  645
  
  645
  
  
  
  
  
  520
  
  1642
  
  
  
  
  
  653
  
  653
  
  
  
  
  
  522
  
  1644
  
  
  
  
  
  656
  
  1645
  
  
  
  
  
  530
  
  1652
  
  
  
  
  
  665
  
  665
  
  
  
  
  
  534
  
  1688
  
  
  
  
  
  566
  
  714
  
  
  
  
  
  714
  
  714
  
  
  
  
  
  714
  
  714
  
  
  
  
  
  568
  
  1741
  
  
  
  
  
  787
  
  787
  
  
  
  
  
  630
  
  1785
  
  
  
  
  
  846
  
  846
  
  
  
  
  
  666
  
  1796
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"