Аннотация: Когда-то, когда полюса Земли ещё не были скрыты льдами, а на их бескрайних долинах вовышались огромные города, созданные ещё не падшей расой. Что стало с ней?
ПОСЛЕДНИЙ БОГ
Лифт жалобно скрипнул и, вздрогнув, плавно поехал вниз. Я посмотрел на часы, чисто машинально, не для того, чтобы узнать время, просто, чтобы совершить какое-то действие. Опустив руку, я приподнял голову и стал рассматривать лампочку, тускло светившуюся под крышкой из толстого стекла. Спуститься нужно было всего на пять этажей, но лифт двигался мучительно медленно. Наконец он вздрогнул и замер на месте, массивные стальные двери, способные выдержать даже попадание из крупнокалиберного пулемёта, с дребезжащим звуком открылись.
Я вышел в длинный, освещённый светом люминисцентных ламп, коридор, где, слева от лифта, сидел охранник в чёрной форме и разгрузочном жилете, набитом полными магазинами. Я подошёл к нему и показал жёлтую пластинку пропуска. Рядом с его правым локтем на столе лежала титановая "Сфера", которую он, по инструкции, не имел права снимать, но на это давно уже никто не обращал внимания. Охранник взглянул на пропуск и, махнув рукой, вернулся к небольшому монитору, связанному с камерами, установленными в лифте и у входа.
Сунув пропуск в карман, я, крепко сжимая ручку кейса, пошёл вдоль коридора. Мои шаги гулко разносились под бетонными плитами потолка, многократно отражаясь от стен, облепленных стальными балками. Коридор заканчивался большой двухстворчатой дверью, скорее напоминавшей ворота, в одной из створок которой была вделана дверь, обычная, чуть выше человеческого роста, запирающаяся на обычный кодовый замок.
Набрав трёхзначный код, я открыл дверь и вошёл внутрь, оказавшись в весьма большом зале лаборатории, напоминавшей арену цирка, чёрного цирка. Было только пять часов утра, и людей было ещё мало, они бродили у столов, установленных вдоль высоких стен, или просто сидели в жёстких чёрных креслах, о чём-то беседуя. Большая часть собиралась уже уходить и лишь дожидалась смены.
- Здравствуйте, Альберт Михайлович. - Сонно пролепетала женщина, стоящая у огромного аквариума, где мы держали выведенных рептилий.
- Доброе утро. - Сказал я, взглянув на её бледное лицо с выпирающими скулами. - Как дела?
- Всё нормально. - Ответила она и вернулась к своим рептилиям.
Я зашёл в свой "кабинет", представлявший из себя угол, отгороженный тонкой пластиковой перегородкой от остального пространства лаборатории, поприветствовав по пути ещё двух сотрудников.
Закрыв за собой дверь, я поставил кейс на стол и долго смотрел на него, думая почему-то о Джеке, который, наверное, сейчас мирно спал рядом с постелью моей жены. Потом я медленно подошёл к сейфу и, набрав нехитрый код, открыл его. Скинув на пол кипу бумаг, несколько дискет и оптических дисков, я достал из его тёмного чрева прямоугольный свёрток, обёрнутый газетой и перевязанный скотчем. Захлопнув сейф, я вернулся к столу.
Два точно таких же свёртка я достал из ящиков стола, три - из различных отделов шкафа, что стоял прямо у двери, и ещё один из тумбочки. Пять одинаковых свёртков выстроились в ровный ряд на лакированной крышке стола, подобно каменным клумбам в одном из парижских парков, где мы были в прошлом году.
Открыв кейс, где лежало ещё три таких свёртка, прикрытых сверху тощей папкой, я, первым делом выкинув папку, вложил в освободившееся пространство ещё один, который мне пришлось изрядно сплющить, благо они были довольно эластичными. Потом я нажал на небольшой тумблер, незаметно закреплённый под самой ручкой и закрыл крышку, заперев её на кодовый замок.
Кейс я поставил под стол, сам же снял куртку и рубашку, взял из ящика большой моток скотча и ножницы. Нужно было торопиться, пока отсутствовала большая часть сотрудников, и люди преимущественно покидали здание, а не входили в него, пока не пришёл Ариев.
Он очень изменился со времени экспедиции. Тогда он был намного приятнее и общительней, нежели сейчас, признаюсь, тогда я сильно симпатизировал ему и не видел более подходящего кандидата на пост директора проекта. Экспедиция была довольно тяжёлой, но, всё же, увенчалась успехом, в основном благодаря именно Ариеву, его блестящим организаторским способностям и знаниям, к тому же, он прекрасно знал север, давая порой, весьма ценные советы, которые, думаю, зачастую спасали наши жизни. Именно ему после удачного завершения экспедиции удалось убедить управление в важности проекта и выбить финансирование, за это мы все его уважали. Но потом он изменился. Думаю, для других он оставался прежним, но не для меня, я, как ближайший коллега, видел это.
Думаю, причиной этому стал именно тот экземпляр, что мы доставили с севера. Он был величайшей нашей удачей и причиной той шумихи, что активно глушилась потоком сплетней и откровенно бредовых фальсификаций, причиной столь большой секретности. Но после, эта замороженная тварь стала ещё и причиной помешательства моего коллеги.
С помощью скотча я закрепил остальные четыре свёртка на теле, так, чтобы они были незаметны под рубашкой и халатом, которые я надел сверху. Взяв кейс в левую руку, я покинул кабинет и пошёл к двери, что располагалась в одном из углов зала. Людей стало меньше, остались лишь те, кто ждал смены, они по-прежнему беседовали, сидя на креслах возле своих столов, забитых различной аппаратурой и огромными стеклянными конструкциями.
Стараясь не привлекать внимания, я дошёл до двери и открыл её с помощью персонального кода. Целый месяц я ходил сюда с кейсом, чтобы охранники и персонал привыкли к нему. Сперва меня, конечно, останавливали, но, не найдя внутри ничего опасного, отпускали. Потом все привыкли к нему, охранники относились к нему как к неотъемлимой части моей личности и, скорее, удивились бы, увидев меня без кейса.
Я спустился вниз по узкой лестнице и через высокую арку вошёл в круглый зал, который находился прямо под полом лаборатории. Под потолком тусклым фиолетовым светом светили четыре лампы. Там, в противоположной части стены была устроена отгороженная решёткой ниша, где и содержался ОН.
Мы нашли в ледниках странное животное, неизвестного вида. Мы не могли определить ни вид, ни приблизительное время, когда оно жило, не было сомнений в одном - оно было намного древнее, чем мы могли себе представить. Уже тогда, в том ледяном гроте, взглянув на глаза Ариева, я понял - он знал о НЁМ, он искал ЕГО, а не каких то моллюсков. Не знаю, может быть мне это показалось, тогда я гнал от себя подобные мысли, потом же ссылался на влияние последующих событий, он смотрел на него, как на идола, как на своего бога. Смотрел на эту ужасную тварь, словно она была самым дорогим для него существом.
Уже потом, вернувшись, когда мы обнаружили, что в найденном образце сохранились целые клетки, когда Ариев выбил деньги на клонирование, когда мы сделали это, мы остались с ним вдвоём, именно со мной он разделил радость триумфа. Он пребывал в сильном возбуждении, словно в наркотическом, он рассказал, что много лет назад нашёл древнюю книгу, где говориться о каком-то городе, погребённом сейчас под снежными пустынями, в котором жили существа воистину достойные называться богами. Всю свою жизнь он потратил на поиски этого города, всю жизнь он жил лишь одной идеей - возродить к жизни ушедшую расу, расу, которая будет править миром, которая сменит на этой земле жалкое человечество - продукт деградации и многочисленных мутаций. Он говорил и говорил, кажется, сам не осознавая того, он молчал много лет, и вот теперь у него была возможность рассказать всё. Он верил, что теперь уже ничего изменить невозможно, ОН пришёл, и даже один он являет собой мощь тысяч.
Мне стало страшно. Уже тогда я начал понимать, что мы сотворили ужасное, уже тогда я решил исправить свою ошибку любой ценой. Теперь этот день настал.
Я прошёл через зал и, подойдя к клетке из толстых серых прутьев, заглянул внутрь, в темноту. ОН был там, я не видел его, но я чувствовал. Я не видел его тёмно-жёлтого тела, длинных щупалец и глаз, огромных глаз, принадлежащих не твари, не пресмыкающемуся, но разумному существу, существу одарённому знанием, непостижимым для нас. ОН смотрел на меня, смотрел из темноты, вероятно, зная мои намерения: порой, мне казалось, что ОН может читать мысли. Но пока ОН был бессилен, он не мог защитить себя, он мог только смотреть, пока.
Я зашёл в "шлюз", через который мы кормили его. Он поглощал несметное число скотины. Он пожирал их живьём, сначала выпивал кровь, а потом съёдал всё остальное. Запах тут стоял просто ужасный.
Я зажал в руке маленький пульт, напоминающий брелок от автомобильной сигнализации. Взрывчатки, которую я проносил сюда несколько недель, должно хватить, чтобы сдетонировать ёмкости с газом, находящиеся внизу. Это было чрезвычайной неосторожностью: поместить объект на бочках с газом, но когда ракетную шахту переоборудовали в лабораторию, такое решение казалось оптимальным. На этом газе объект мог существовать месяц.
Взрыв уничтожит лабораторию, образец, документы, а, самое главное, он убьёт ЕГО. Вот и всё. Во имя спасения человечества...