Без пяти пять Виктор надел куртку и спустился по лестнице на первый этаж, надеясь, что дверь уже открыта. Ещё со второго он услышал шум голосов - то есть ничего не изменилось. На лестнице возле двери собралось больше десятка человек. Он разглядел и Агнешку - она стояла одна, забившись в угол возле лифтов и выглядела то ли очень испуганной, то ли очень грустной, то ли то и другое вместе. В глазах у неё была такая пустота, что Виктор сам расстроился и побыстрее подошёл к ней.

По дороге он прошёл мимо Камила, прибывшего с родителями. Седая, аж до блеска, домохозяйка с понурой головой, несомненно, мать Камила - они были очень похожи. Осанистый мужчина с нахмуренными бровями и суровым лицом военного, судя по всему - его отец. Виктор кивнул парню и прислонился с стене рядом с Агнешкой.

- Ты как-то не очень бодро выглядишь, - сказал он. - Тебя так огорчает наше заключение?

Она повернулся к нему, и Виктор вздрогнул. Ему была знакома эта болезненная печаль, отражающаяся на лице.

- Я поссорилась с мужем, - глухо сказала она.

- Сейчас?

- Нет, часов в двенадцать, сразу после того, как ушла от вас с Камилом.

Со стороны двери послышался резкий голос молодой женщины, державшей за руку свою маленькую дочку:

- Пожалуйста, позвоните смотрителю, мы не можем тут стоять вечно!

Камил повернулся, нажал на звонок и не отпускал.

- Хватит, - рявнул на него отец. - Или у тебя есть основания полагать, что он глухой?

Мальчик посмотрел на Виктора взглядом, говорящим "сам видишь" и отпустил кнопку.

- Бедняжка, тебе даже отсюда уйти не получилось. - Виктор заговорил вполголоса, увидев, как отец Камила слегка склонил к ним голову.

- Я сидела на лестнице, - ответила Агнешка тем же глухим голосом.

Виктор уже собирался сказать ей, чтобы она в следующий раз приходила к нему, но тут дверь тамбура открылась и собравшимся вышел сам комендант.

- А чего вы так рано? - саркастически сказала молодая женщина.

Тот пропустил замечание мимо ушей, подтянул штаны и осмотрел жильцов, явно наслаждаясь моментом.

- Добрый день, вечер панству, - начал он. - У нас небольшая проблема с дверью. Предполагаю, вы знаете, что мне сообщили об этом утром два милейших квартиросъёмщика. - Он посмотрел на Виктора взглядом, в котором на самом деле читалось "два каких-то хуя". - Я хотел позвонить в управление, но мой телефон не работал. Заботясь о вашем благополучии, я постарался дозвониться из других квартир, но те телефоны тоже молчали.

- А почему вы не позвонили с мобильника? - дотошно спросил пузатый жилец в костюме, доставая свой сияющий гаджет. - Говорите номер, пожалуйста.

- Пробовал ли я сегодня звонить кому-нибудь со своего мобильного телефона? - сладким голосом отвечал завхоз. - Вот если бы вы сами, пан Стопа, пробовали, вы бы знали, что ни одна распонтованная цацка в этом доме не работает.

Стопа поднял бровь, нажал на кнопку и послушал телефон. Но тут же спрятал его в карман.

- Возможно Plus не работает. Есть у кого-нибудь телефоны других операторов? - бросил он в толпу.

Люди начали доставать свои мобильники. Через некоторое время все положили их обратно, качая головами, приговаривая: "Не работает." - "У меня тоже." - "И у меня."

- Вы сами убедились, - продолжил смотритель. - И раз уж позвонить по телефону невозможно, придётся прибегнуть к веским мерам, - с этими словами он потянулся к себе в квартиру взял дрель и подошёл с ней к подъездной двери. - Мы высверлим замок и проблема будет решена.

- Вы не могли это утром сделать? - обиженно сказал кто-то из толпы.

Смотритель не отвечал. Он присел у двери, приставил дверь к замку и начал сверлить. Искры и металлические опилки полетели на пол. Примерно через десять секунд он сменил сверло и снова врезался в замок. Встал, надавил всем телом, пронзительный свист изменил высоту звука, и сверло вышло с другой сторону.

- Вот и всё. Ещё последний штрих, и готово. - Смотритель вытер руки о штаны, нажал на ручку и открыл дверь, за которой была только чернота ноябрьского вечера. - Милые дамы и господа, приглашаю вас на наружу.

- Болван! - прошипела молодая мамаша. - Я могла бы выйти отсюда пять часов назад. Идём, дорогая, - сказала она дочери, переступила порог и... снова очутилась внутри.

Виктор расслабил сжатые кулаки и выдохнул. Та же фигня. Но, в отличие от остальных, он не удивился.