7 ноября исполняется очередная по счету годовщина революции, как считают одни, или переворота, как считают другие,- то есть событий 1917 года. Нет сомнений, что ушетшая от нас в далекое-далекое уже прошлое дата эта оставила неизгладимый, поистине громадный отпечаток на всю последующую историю нашей Родины, на жизнь целых поколений многострадального ее народа, коренным образом повлияла на
судьбу страны. До сих пор нам приходится в той или иной степени решать уходящие своими корнями в то далекое время проблемы во всех областях нашей жизни. Достаточно, например, вспомнить хотя бы положение российской валюты (как, впрочем, и самой России) в европе до 1917 года и положение в настоящее время!
Сегодня, в постсоветскую эпоху, эта дата перестала быть еще одним идеологизированным, санкционированным, государственным актом официально- народного патриотизма, как это было при советской власти. Теперь Указом Президента России от 7 ноября 1996 года N 1537 она в целях единения и консолидации российского общества объявлена Днем согласия и примирения.
Примирение и согласие... Понимаем ли мы в полной мере, что за этим стоит? Давайте задумаемся, возможны ли они так легко для миллионов, погибших на фронтах гражданской войны, для тех миллионов, чью страшную, жестокую и неестественную гибель в советское время было так поэтически красиво и возвышенно принято называть "Сгоранием в огне революции"; для тех, чьи жизни были отняты в тылах воюющих армий всякого рода "заплечных дел мастерами" как с одной, так и с другой стороны;для тех, кто был вынужден покинуть свои вековые насиженные места, был скошен болезнями, голодом, холодом,ограблен, вынужден покинуть свою Родину или был насильственно выгнан на чужбину и тем самым обречен на тягчайшие муки бесконечных, бесприютных скитаний по разным странам мира?.. Вдумайтесь, за всем этим стоят не абстрактные, какие-нибудь безликие и безымянные, а совершенно конкретные, живые, очень понятные, очень похожие на наши, личные судьбы, трагедии и горе обыкновенных людей, наших людей- наших соотечественников! Давайте задумаемся, а сколько тысяч слезинок, целых рек и озер чистых горьких слезинок было пролито в "огне революции" ни в чем неповинными детьми?! И как к этому можно относиться равнодушно, в особенности если принимать и разделять предельно ясно и резко сформулированный еще Достоевским высоконравственный идеал подлинной человечности: "счастье целого мира не стоит ни одной даже слезинки ребенка"?!
Но разве было кому-то дело до таких пустяков в то смутное время? Конечно, нет! Устроители счастья и судеб народных, не задумываясь особенно, не утруждая особенно свою совесть подобными недоразумениями и химерами, смело и решительно "сеяли разумное, доброе , вечное", штыками, пулеметами, саблями и шрапнелью воплощали свою радостную и пленительную мечту на просторах униженной, опозореной страны! Да, что уж тут скажешь, сполна "насытился" тот самый предвещаный еще Марксом, кровожадный и зловещий "призрак коммунизма"! Сполна "набродился", нашатался он по дорогам и весям нашей истерзанной Родины! И как же были тяжелы и неумолимы эти его железные грохочущие цепи! Как тяжко и неотвратимо, зловеще и кроваво прокатилось и прогрохотало по городам и селам страны это его вездесущее огненное "красное колесо"!И ничто, ничто в мире не смогло его остановить: ни героическая, поистине мученическая гибель российского офицерства- лучших сынов отечества,ни самые что ни на есть горячие, искренние молитвы божьи, ни самая церковь со всеми ее почтенными предметами культа, всеми ее многочисленными святыми, ангелами, крестами и сверкающими куполами! Наконец, само небо, словно бы даже милостиво, как будто даже совсем равнодушно и свысока, в полном, отчужденном молчании, продолжало все так же взирать спокойно на творимые под ним дела кровавые!..
И не об этом ли повествуется нам в "Очерках русской смуты" А.И.Деникина:
"... Весь день рвутся над станицей снаряды, летящие с юга из-за реки, весь день
слышен орудийный гул с севера, со стороны Усть-Лабы, против которой стояли в
арьергарде Корниловцы. Посреди большой площади высокая каменная церковь; ее
колокольня возвышается над всем низким южным берегом на много верст; по ней
направляют огонь. На площади с глухим воем рвутся гранаты. Площадь пустынна, изредка лишь пробежит, пугливо озираясь, превозмогая страх, кто-нибудь из станичных жителей в церковь. Идет вечерня. В храме, кроме некрасовцев-наши добровольцы, раненые-на костылях, с повязками. В полумраке слабо мерцают свечки перед ликами скорбными и суровыми. И когда за стеною раздастся резкий удар, а по куполу застучит, словно от
крупного града, глуше звучат возгласы из алтаря, ниже склоняются головы
молящихся. Из темного угла послышался гулко и явственно чей-то голос:
- Господи, прости!
Не жалоба, не прошение, а покаяние. Не так ли в сознании широких слоев русского
народа все ужасы лихолетья приняты, как возмездие за грехи мирские, грехи
вселенские, которые ниспослал "Бог-грозный судия, довлеющий во гневе"... И
чудится, как вместе с дымом кадильным из сотни сердец возносятся "горе", моления
такие страстные и мучительные... О ком? О себе, о нас, о тех, кто за рекой? Ведь
и о них, вероятно, кто-нибудь молится...
Храм-единственное убежище, куда не вторгнулось еще звериное начало. Завтра
придут "они", убьют священника и надругаются над храмом...".
И еще:
"... Были дни страстной недели-пятница и суббота. В станичной церкви шло
богослужение, выносили плащаницу, и люди в скорби и трепете молились "поправшему
смерть" под гром рвавшихся вокруг церковной ограды снарядов. Из алтаря слышалось
слово Божье о прощении, а за селом лилась кровь, и брат убивал брата...".
Скорбным, нерукотворным памятником произошедшей тогда человеческой драмы в жизни и судьбах наших бывших соотечественников стала русская зарубежная литература в изгнании. Сколько в ней вдохновенных, проникновенных, ярких страниц, запечатливших нечеловеческие боль и страдания русских людей, их личное невосполнимое горе, горячую, беззаветную любовь к отчизне, щемящую тоску по покинутой Родине! Только когда знакомишься с этими точно написанными человеческими слезами и кровью книгами , в полной мере понимаешь и осознаешь весь масштаб и грандиозность постигшей этих несчастных трагедии! Ясно понимаешь, что произошедшее тогда в России с миллионами наших соотечественников является в соответствии с нашими современными представлениями тяжелейшей "гуманитарной катастрофой" российского народа! Невольно возникает вопрос: допустило бы сегодня мировое сообщество подобное в Европпе? На примере бывшей Югославии ответ очевиден.
На взгляд неискушенного читателя, может показаться, что проблемы примирения и согласия, как таковой, в отношении погибших тогда людей сегодня не существует: ведь они погибли! Их больше нет! Им ничего уже не нужно!..
Разумеется, лично для погибших никакого согласия и примирения уже не требуется: прошлое не изменить и не исправить. Однако проблема в том, что существуем и живем мы, современники нынешней России и потомки той, те, кто не может и не хочет забывать о прошлом , те, кто по совести считает кровавые методы ведения политической борьбы- преступлением против человечества, те, кто против подобных социальных "экспериментов",
те, кто хранит в себе и ощущает, как свою собственную, чужую боль и горе тогда живших и погибших, Те, кто считает себя граждански ответственными за судьбу и благополучие нашей страны! И именно нам, живущим, неравнодушным, необходимо сегодня и это согласие, и это примирение!
Обращает на себя внимание и вопрос: а что в итоге? По окончании кровопролитной гражданской войны? Что стало со страной после всех этих ужасов и бед?
Хочется привести здесь документальное свидетельство известного политического деятеля россии дореволюционной поры, депутата Государственной Думы 1917 года В. Шульгина. После революции он, как и многие другие, эмигрировал за границу, однако в конце 20-х годов нелегально посетил советскую, постреволюционную Россию, свой родной город. В статье, посвященной этой поездке, он, описывая городской быт, очереди, публику, ассортимент товаров, цены, магазины, городской транспорт, постоянно недоуменно по каждому поводу вынужденно повторяет об увиденных им деталях жизни: "Все, как и раньше, только хуже!..". В заключение своих рассуждений он задается горестным и мучительно щемящим сердце вопросом: "Так стоило ли проливать столько крови, столько русской крови, чтобы все снова было , как раньше, только хуже?!". И у нас нет никаких оснований не доверять этому!
Но кто-то из читателей, быть может, воскликнет: а как же достижения Советского Союза?! Индустриализация в невиданные сроки?! Советские армия, медицина, образование были...
Да, конечно, достижения Советского Союза имели место. Правда, при этом к нашей совести взывают голоса уже совсем других жертвенных человеческих миллионов несчастных соотечественников, прошедшие через советский Гулаг и политические репрессии, вспоминаются тут же и "права человека", отнятые у советских людей! Следующие строки песни о советской России, как нельзя более правдиво и образно, характеризуют все сказанное:
"Ты встречала победы на белом коне!
Ты росла на сыновней крови!
Но изгоями стали в своей же стране
Горемычные дети твои!".
Но, господа, разве может кто-либо с уверенностью отрицать возможность соответствующих достижений сегодня у современной России, если бы она стала в 1917 году или чуть позже демократической парламентской республикой европейского образца?!- предположим на минуту, что захватившие власть Большевики, например, вдруг отказались бы от своей "грубой" идеи "диктатуры пролетариата", провели в стране действительно честные выборы в Советы или созвали полновластное учредительное собрание и самое главное- подчинились им ... Уверен, что Россия была бы сейчас , как минимум, не хуже цивилизованных стран западной европы, догонять которые постсоветская Россия вынуждена будет, к сожалению, еще долго!
Ну а потомки этих несчастных человеческих миллионов? Что они? Можно ли им, непосредственно непричастным к катоклизмам того времени, совсем неподнимавшим руками своими "меча на брата", сегодня, с высоты истекших десятилетий так легко примириться и согласиться с прошлым?
Думаю, что врядли. Чтобы произошло действительное, а не мнимое, мифическое примирение и согласие, во имя высшей справедливости, человечности и гуманизма постсоветское государство должно было бы взять на себя обязаность хоть в какой-то мало-мальски значимой форме компенсировать им все то, что у их предков, а, следовательно, и у них самих было когда-то отнято и национализировано победителями! На примере известных современных держателей облигаций еще царского займа во франции мы можем убедиться, что при желании то же самое было бы вполне возможно и в отношении потомков бывших российских подданых.
Минули уже с той незабвенной поры целые десятилетия, отшумели и ушли навсегда в прошлое годы и годы... Понемногу забывается, стирается, заслоняется последующими грозными событиями нашей истории живая людская память о том страшном переломном времени. Сегодня остаются с нами не виртуально, а вполне реально и буднично лишь считанные единицы живых, непосредственных свидетелей той поры.
Однако нам, современникам новой демократической России, никак нельзя забывать что-либо из нашей жестокой истории! И особенно, главным образом, тех уроков и выводов, которые осознали мы и вынесли в результате всего, что случилось со страной в то далекое теперь время! И сейчас, в этот провозглашенный День согласия и примирения общества, нам всем, честным, добрым людям, нужно ясно осознать, что ни за что и никогда больше не должны повторяться, ни при каких условиях и какими бы то ни было справедливыми целями оправдываться творимые человеческими руками общественное зло, насилие, жестокость, произвол и ненависть...
И чтобы как можно глубже всем нам проникнуться в смысл необходимого обществу примирения и согласия на руинах памяти о событиях 1917 года и последующей за ними кровопролитной, междоусобной гражданской войны, чтобы уяснить всю абсурдную сложность, неоднозначность, трагическую нелепость случившегося, чтобы всем нам почувствовать на себе всю эту жестокую несправедливость, горестность, непонятность и бессмысленность тогда совершенного, сегодня вечером, 7 ноября, в День согласия и примирения, уютно устроившись с чашкой горячего ароматного чая за домашним столом, пусть каждый из нас попробует сам ответить молодому белогвардейскому офицеру, почти мальчику, еще совсем недавно бывшему студентом, мечтавшем о любви, о счастье, но по воле трагической судьбы своей в 1919 году теперь мучительно умиравшему в донскойй степи, под высоким, бездонным небом милой Родины, который в последнюю ясную, предсмертную свою минуту вдруг едва слышно спросил склонившихся над ним в скорбном молчании боевых друзей: "Они- за Россию... И мы- за Россию... Так с кем же, поручик, скажите... наш бог?..".