0268.476 Патриотизм

    Всё началось с одного и того же повторяющегося события. На протяжении многих лет я делаю одно и то же с одним и тем же неизменно повторяющимся результатом, и всегда результат я встречал с удивлением, потому что всегда на моём пути возникало препятствие, которое препятствовало тому, к чему я стремился. Я имею ввиду моё желание учиться, и непременно в Москве. Препятствия  в мои приезды в Москву были самые разные: то приедешь в Москву, раскроешь рот, проблуждаешь по ней, забыв обо всем на свете, так что и не без того, что заблудишься, и при этом как-то забываешь, что приехал в Москву поступать. Так что погуляешь по Москве и с этим уедешь. Но это было в самом начале. Потому что чему-то да учишься. А то бывало и так, что  приедешь, сдашь документы, получишь направление в общежитие, а дальше - смотри первый пункт. Однажды даже был случай, когда я приехал в Москву, а документы взять с собой забыл, так что с тем и уехал. Но я продолжал учиться на своих ошибках, и в следующий раз уже заходил в читальный зал и как бы имел цель начать готовиться к экзамену. Но вообще-то у меня ощущение, что я и так всё знаю, по каковой причине дальше перелистывания учебников у меня дело не шло, и я либо начинал знакомиться, либо уходил из зала.
    Кстати,  у меня всегда существовали проблемы со знанием расписания экзаменов. Этак гуляешь, гуляешь, потом вспомнишь, зачем приехал, кинешься, а экзамены уже прошли. Ну, что остается делать? Собираешь манатки и отправляешься домой. Позже я понял даже и положительную сторону моих поездок: приехал в Москву на экзамены, и у тебя никаких проблем с поселением: гуляй, не хочу. Я, пожалуй, этого обстоятельства вслух себе не говорил, однако этим обстоятельством пользовался очень хорошо. Не говорил же я себе этого потому, что всё-таки я полагал, что у меня есть цель - желание учиться, и при этом непременно в Москве. Дело доходило также до того, что я являлся на экзамен, и даже заходил в экзаменационную аудиторию. Вот так посидишь в ней, а потом думаешь,  ну, что я скажу экзаменатору,  и выйдешь, и отправишься по своим делам. Словом, мне даже до экзаменатора никак не удавалось добраться.
    Учиться в Москве, это у меня какая-то идея-фикс. Вот меня тянет в этом направлении, и что ты хочешь делай. Начинается лето, и меня уже тянет в поход за получением знаний. Но вот в этом году, в эту мою поездку я что-то понял. Не знаю уж почему и при каких обстоятельствах, но я явился на экзамен по иностранному языку. Явился, сел за стол, сижу и думаю, что я экзаменаторше  скажу. И возникают у меня сомнительные по поводу их достоинства мысли; скажу,  что знаю немецкий и английский языки, что на немецком худо-бедно читаю без словаря, а что касается английского, то это "так", слегка чуть-чуть, хотя тоже кое что знаю. Сижу и рассуждаю таким образом сам с собой. А потом вдруг мне упало обратить внимание на сдающих экзамен. И по тому, как они это делают, я вижу, сколько усилий они затратили на это, через сколько "не хочу" прошли. То есть у них была цель, на алтарь которой они положили себя целиком. И тут мне в голову пришла кардинальная мысль: для того, чтобы учиться, чтобы приобретать какую-то специальность, нужно всего себя класть на алтарь этой цели. Нужно превращать себя во что-то другое, в какую-то работающую в одном направлении машину, быть уже чем-то совсем другим. Как бы это сказать, быть патриотом этого дела, превращать себя в этакий патриотизм какого-нибудь там немецкого, английского языка или еще какой-нибудь дряни. Чтобы, значит, стать кем-то определённым. Но на это способна особая порода людей, которая делает из себя что-то, отказываясь от самих себя для того, чтобы стать кем-то, чтобы стать чем-то совсем другим, что ты есть сам по себе. До меня только сейчас это дошло.
    Да если бы я захотел стать  таким же, как они, я мог бы точно также, как они, и, может, даже лучше, и языки выучить, и что угодно другое. Если бы захотел. Но я этого не хочу.
    Раньше-то я думал, что все люди такие же, как я, а тут, видишь, какое дело, оказывается, это не так, и они совсем не такие. И я определенно почувствовал, что эти люди мне не нравятся. Что у меня даже брезгливость по отношению к ним, замешанная на чувстве даже жалости, что люди так себя коверкают. Они подобны сказочному механическому соловью: были живыми соловьями, но это показалось им недостатком и даже стыдом, и они всеми силами стали себя переделывать,  делать из себя механического соловья. Это как если вы себе вместо ваших родных ног сделаете ноги механические, и при этом будете гордится тем, что отрезали свои естественные ноги и вместо них пришили механику. И почувствовали себя выше окружающих, мол, у всех ноги как ноги, а у меня ноги особенные, механические, и поэтому я могу гордиться этим, потому что у других таких ног нет. 
    Это всё люди не моей души, да и вряд ли можно назвать их людьми, потому что это машины какие-то. А сколько, между тем, гонору, важности,  вот, мол, я какой или какая. Изуродуют себя, и это же ставят себе в заслугу. Это как Путин, напичкает себе рожу ботексом и вот, мол, какой я молодой. Да кто ж тебе поверит!  Когда этим старухи занимаются, это еще ладно,  это бабы, это инстинкт, да и вообще, как говорится, курица не птица, так что им простительно, им всё можно.  Словом, до меня дошло, наконец, почему я хочу учиться, каждый год приезжаю в Москву, чтобы осуществить мою заветную цель, и, однако, это мне никак не удается сделать. Просто потому, что для этого нужно изуродовать себя, а уродовать себя я не собираюсь, я хочу жить таким, какой я есть.
    Еду из Москвы домой, а в купе со мной едут трое мужчин, уже взрослые, лет по сорок, а одному и все пятьдесят будет, и рассуждают о патриотизме. Де не хватает у современной молодежи патриотизма, который так нужен стране. Это, я так понимаю, они на меня намекают. Тут меня аж возмущение взяло. Я так и взвился. Я говорю: какой может быть патриотизм? Патриотизм - это когда один за всех и все за одного, а если каждый за себя, о каком таком патриотизме может идти речь? Бред это всё и глупость" Так я высказался, а мужики свои зенки разинули на меня, что это, мол, еще за явление и как оно может в наш высокоумственный разговор вмешиваться. И тут же отвернулись и продолжили свою бодягу насчет патриотизма жевать, мол, нужно в народе патриотизм возрождать. Короче, тема та же, что по телеку жуют. Тоже мне, патриоты великие, знаю я ваш патриотизм, отними у вас деньги да должности, сразу по другому бы заговорите.
    Растянулся я на своей полке и отвернулся от них, пропади они пропадом. В СССР я понимаю патриотизм, там без патриотизма никак нельзя было, потому что всё общее, и, как говорится, долой всех и всяческих паразитов. Нельзя было не быть патриотом, иначе весь смысл СССР терялся. И тут я припомнил, а как было в старое царское время. С каким лозунгом солдаты в бой ходили? "За бога, царя и отечество". То есть на первом плане был бог, на втором плане был царь, и только на третьем плане было отечество. А как было в СССР? "За Родину, за Сталина!" Значит, там, при царе, на первом месте был бог, на втором месте царь, на третьем месте отечество. Приоритеты четко расставлены. То есть если бог, то, как следствие из бога, царь как заместитель бога на земле, а дальше уже, на самом последнем месте, находится отечество, которое, опять же, является отечеством царским. Значит, получается, на первом месте, самый главный, это бог. Но бог - это состояние психологическое, это отношение ирреальности, потому что не станете же вы говорить, что бог есть существо физическое. Оно же так и говориться, что бог существует в триединстве, в котором на первом месте стоит дух, на втором месте стоит отец, то есть тот, которому подчиняются, через посредство которого бог-дух осуществляет свою власть на земле, и на третьем месте стоит бог сын, который подчинен богу - отцу, потому как вы помните, как бог отец издевался над своим сыном, принуждая его ко всевозможным испытаниям и без всяких на то объяснений целесообразности этого. Приказал, и всё тут, а ты, сын, давай, исполняй, раз такая моча мне в голову стукнула. Хотя, конечно, с другой стороны, за одного битого двух не битых дают. Но вы бы захотели, чтобы у вас был такой милосердный отец? Но вы посмотрите, какой иезуитизм. Оказывается, всё это делает бог-отец вовсе даже не для своего сына, напротив, он закладывает своего сына для того, чтобы люди увидели в этом закладывании сына любовь бога к ним. Но для чего бог-отец это делает? Для того, чтобы возбудить к себе любовь людей. То есть для того, чтобы вызвать любовь людей к себе, бог приносит в жертву своего единородного сына. И не даром же Христос в страдании своём говорит своим последователям: разломите хлеб ваш, и едите, ибо это тело моё, налейте вино и пейте, ибо это кровь моя. И последователи ели хлеб и пили вино, но они не ели хлеб, и не пили вино, а ели тело Христа, и пили кровь Христа, и это последнее было единственной правдой, и от века люди едят тело Христа и пьют кровь его, и славят и любят бога за то, что он отдал им на заклание, на съедение  своего сына единоутробного ради любви людей к нему. Что вы скажете на это? Хорош же бог-отец! Однако что такое бог-отец во всём этом? Это всего лишь проявление тщеславия, всего лишь способ перейти от прямого принуждения человека властью бога к подчинению ему  к принуждению человека к подчинению  посредством любви к себе. Любовь к богу оказывается средством принуждения, и тем самым оказывается, что любовь вообще является средством принуждения. Теперь подойдем к богу со стороны человека, ибо, серьёзно говоря, бог является отражением, проекцией самого же человека, и поэтому бог таков, каков сам человек. Каким  же представляется в свете сказанного человек? Представьте себе, каково было богу-отцу отдать на заклание своего сына единородного,  какие страдания он должен был испытывать и преодолеть, не подчиниться им, поставить себя выше их единственно ради того, чтобы вызвать к себе людскую любовь, чтобы вместо подчинения человека себе посредством насилия подчинить человека себе посредством любви. Т.о., действия бога оказываются отражением природных свойств человека, и эти природные свойства человека, как оказывается,  заключаются в том, что человек наслаждается страданиями бога-отца и упивается страданиями его сына единородного, и в ответ на это наслаждение готов сам начать страдать и наслаждаться и упиваться своим собственным страданием, ибо всё в мире требует своего равновесия, своего ноля, и поэтому наслаждение от страдания другого влечет за собой стремление к собственному страданию ради этого другого.
    Тень страданий бога небесного падает на царя - бога земного, и отсюда возникает восприятие бога земного как источника наслаждения и в то же самое время в качестве следствия этого испытываемого человеком наслаждения является ему  любовь к царю земному и стремление беззаветно служить ему. И так как царь земной является представителем, олицетворением отечества, то любовь к царю переносится на отечество.
    В Великую Отечественную войну бойцы, идя в атаку, кричали: "За Родину, за Сталина". Мы видим, что отношения здесь перевернулись. На первом месте стоит Родина, на втором месте - Сталин. На первом месте страна, на втором - человек. Отношение внешнее между богом и человеком превратилось в отношение внутреннее. И если во внешнем отношении на первом месте стоит бог, затем человек как средний термин между идеальным бытием человека и материальным его бытием, которое определяется его отечеством, то во втором отношении бог как представитель идеальной части человека отсутствует, на первом месте стоит Родина как выражение материального бытия человека, и только на втором месте стоит имя Вождя как связующего звена между идеальной и материальной сферами человеческого бытия. Однако, будучи рассматриваемо изнутри, то есть в практическом плане, для простого человека на первом месте стоял Сталин как олицетворение, как организатор его Родины. Сталин обладал качествами, которыми обладал бог-отец: он также, как бог-отец, ставил идеальное отношение выше материального, то есть ставил общее выше единичного, выше своих собственных, личных интересов. Сталин   остался в Москве, когда фашисты находились в 25 км от неё, и, подобно богу, заложил своего сына единоутробного, когда сказал: я генерала на солдата не меняю. И дело здесь не в словах, а в практике дела, а практика дела именно такова. А ведь он был отец, и какие страдания он при этом должен был испытывать, закладывая своего сына и тем самым отказываясь от себя как частного, единичного человека с его единичными страстями и интересами,  ради людей. Почему бойцы кричали "за Сталина"? - потому что Сталин был олицетворением Родины. Он не принадлежал себе, у него не было личной жизни как таковой.
    Так что при царе была любовь к царю как представителю бога на земле, в СССР на первом месте была любовь к Родине, которая и выражалась на практике в патриотизме. А сегодня любовь к кому? Совершенно верно - любовь к самому себе. И если говорить о патриотизме,  то можно говорить о патриотизме только по отношению к самому себе. Все другие патриотизмы - патриотизм к своей компании, патриотизм к своему краю и прочее определяется патриотизмом к самому себе. Приоритеты четко расставлены. И поэтому современный человек является космополитом.  Его Родина там, где ему хорошо.  Современный человек - элемент рынка и его поведение определяется рыночными отношениями. Подобно капиталу, он устремляется туда, где может извлечь большую для себя прибыль. Современный человек - это человек без родины, или его родина там, где ему лучше, то есть его единственной родиной является он сам.
    И, однако, что бы там ни было,  всюду, во всех лозунгах присутствуют две противоположные стороны, общее и единичное понятие, отечество и царь, родина и Сталин.  Общее не может существовать само по себе. Общее существует через единичности, через тех, на ком держится организация этого общего. Устраните единичное, и разрушится, распадется общее, перестанет существовать.  Когда в СССР власть единичного, организующего целое, стала переходить из рук в руки, когда она начала падать и  её начали ловить случайные люди,  когда не стало личности, олицетворяющей идею социализма, тогда перестало существовать и общее, перестало существовать социалистическое отечество. И вместе с ним распалась Великая Россия, создававшаяся столетиями и распавшаяся в течение несколько дней на конгломераты. Ибо умер Бог в душах людей, и стал человек равен самому себе, и стал перед лицом своим, и стал сам для себя богом единственным, и оглянулся вокруг себя, и увидел вокруг себя таких же точно людей, в душах которых нет другого бога, кроме бога их самих.
    И в тот же самый момент, когда стал человек равен самому себе, пропала, исчезла любовь, и на месте её остался голый секс, голое удовольствие, а там, где есть голое удовольствие, там уже не может быть детей. И не стало гетеролюбви, и осталась однополая любовь как выражение отношения индивида к самому себе, любви человека к самому себе, и разрешил человек все свои противоречия, и тем самым изжил самого себя.
    Чувство вызывает только противоречие, только рассогласование. Противоречие - необходимое условие существования чувства. Уничтожение всех и всяческих противоречий  есть уничтожение чувств, но чувства являются источником движения, источником развития. Маркс говорил: "я человек, и ничто человеческое мне не чуждо".
    Человек, равный самому себе, есть рационализирующий человек. Рационализирующий человек отрывает себя от своих природных инстинктов, от чувств и является всего лишь рациональной машиной. Но родила ли рациональная машина хотя бы одного ребенка?
    Поезд плавно остановился на станции Ростов-Главный. Патриоты похрапывают на своих полках. Я взял свою сумку, вышел из купе - и вот  перешагнул  из вагона на платформу ростовского вокзала. По перрону гуляет прохладный утренний воздух. Ростовский воздух. Я дома.
    До чего же  хорошо!

    07.10.12 г.