0268.414 Новогодний релаксейшен

   Новогодние праздники - это новогодние праздники. Какая в праздники может быть работа? И я  расслабился. 

Голые лица

    Неожиданно  обнаружил, что я  избегаю смотреть на голые лица, я хочу сказать, я избегаю заглядывать под маски лиц. А ведь голое лицо - это то, что есть на самом деле, это реальность. Значит, я избегаю смотреть на реальность. Почему я избегаю смотреть на реальность, словно мне стыдно смотреть на неё, и именно потому, что в реальности самой по себе есть что-то стыдное, и поэтому реальность - это то, "о чем не говорят, на что смотреть нельзя"? Но почему? Я боюсь её? Пожалуй, нет. Но если я говорю: "пожалуй, нет",  не значит ли это, что бессознательно я боюсь  её. И для страха есть причины? Впрочем, для страха всегда есть причины. И поэтому  бессознательно я воспринимаю реальность как то, что не нужно мне, я не хочу с ней соприкасаться и  её чувствовать. А ведь разве это не означает, что я предпочитаю жить среди масок? Почему? Потому что реальность  доставляет боль? Ощущение неудовольствия? Потому что она меня ест, а я её - нет? Потому что я не умею её есть? Или я её ем, а она сопротивляется? И удовольствие от еды подавляется её сопротивлением? Потому что в реальности всегда кто-то ест и кого-то едят, и есть только эти два отношения?
    Что толку задавать подобного рода вопросы. Я - не Фрейд, и я не хочу заниматься перекодировкой своего прошлого, я не хочу изменяться. Я не хочу делать опыты над собой. Пусть будет, что было, есть и будет.  Я не хочу быть другим. И не отсюда ли мои злоба и ненависть. Так ты что, ненавидишь? Но ты не хочешь изменяться, ты вцепился в себя. Не значит ли это, что ты любишь себя? Нет, не люблю. Я безразличен к себе. Но если ты так говоришь, не означает ли это, что бессознательно ты любишь лишь самого себя, и поэтому ничто внешнее ты в себя не допускаешь. И если ты испытываешь ощущение ненависти, то это ощущение ненависти вызвано реальностью, проникшей в тебя, и вызванная ею ненависть  проецируется на окружение, которое вторглось в тебя, превратившись в твоё внутреннее окружение  и которое  ты посредством ненависти пытаешься исторгнуть из себя. А если ты всё исторгаешь из себя, то это означает, что ты никого не можешь любишь. А было ли вообще время, когда ты любил? Конечно, было. Или это тебе только кажется? Тогда как бессознательно у тебя никого, кроме тебя самого, никогда  не было? Как насчет этого? А? А, может быть, ты любил, и не знал, что любил, и ненавидел, и не знал, что ненавидел? И когда думал, что любил, на самом деле  ненавидел, и когда думал, что ненавидел,  любил? И однажды наступит момент, когда уже не будет ни любви, ни ненависти, и в этот момент ты поймешь, что не нужен самому себе, и тогда ты равнодушно покончишь с собой просто потому, что стал лишним для самого себя.
   А если бы ты смотрел на голые лица? Может быть, тогда в них ты увидел бы реальность, и, увидев реальность, ты стал бы одно с ней. А разве ты сейчас не одно с ней? Просто ты воспринимаешь её, как воспринимали бандерлоги пасть Каа. Разве не так? Разве не таковы твои инстинктивные, бессознательные отношения с реальностью? Потому что не ты управляешь реальностью, не ты входишь в реальность, а реальность входит в тебя, и вся твоя сегодняшняя стратегия состоит в том, чтобы не допустить в себя реальность - вместо того, чтобы себя запустить в неё.
    И тогда не ты шел бы вслед за реальностью, а реальность шла бы за тобой. И тогда не ты был бы объектом реальности, а реальность была бы твоим объектом. Но для того, чтобы это могло произойти, ты должен  начать думать. И, начав думать, ты должен поступать в соответствии со своими мыслями.
    Но что значит: начать думать?
   Начать думать - не значит ли это: отказаться от себя, от своих чувств: Если имеют дело с человеком, то как можно воздействовать на человека? Только посредством воздействия на его чувства. Воздействуют на его чувства - и чувства требуют своего удовлетворения. И поведение человека подчиняется его чувствам. А как это может быть? Только таким образом, что тот, который тобой управляет, вошел в тебя, став частью тебя. Потому что невозможно управлять тобою, будучи вне тебя. 
    Чтобы управлять тобой, нужно войти в тебя, и чтобы войти в тебя, ты должен допустить это вхождение. А ты можешь допустить это, только если у тебя твой ум выключен. Означает ли это, что ум и чувства - противоположности, что доминирует либо ум, либо чувства, и третьего не дано. Но что собой представляет эта формула? Разве не то, что сознание управляется, то есть имеет в качестве критериев истины либо чувства, либо ум, и тем самым одна из сторон противоположности  "ум - чувства" оказывается вытеснена из сознания в область бессознательного. Но если поведение человека управляется чувством, то не превращается ли в этом случае сознание в бессознательное,  то есть не становится ли сознание голой формой, голой структурой, которая реализует бессознательное содержание?  И тогда возникает вопрос, как это выглядит. Например, если доминирует чувство, то поведение регулируется удовольствием и неудовольствием, и у человека по сути положено бессознательное, то есть человек бессознателен в своей основе, поскольку его ум вытеснен. И, поскольку его сознание вытеснено, поскольку лишилось содержания ума, его содержание не может управлять поведением , разве что через посредство временных выбросов ума сознания сквозь толщу бессознательного.
    Но точно также можно говорить о противоположности сознания и бессознательного, и о положенности одной либо другой стороны. Если  допустим, что положено сознание, то вытеснено бессознательное, и при этом содержанием бессознательного является ум либо чувство, и они оказываются неудовлетворенными, и их неудовлетворенность может лишь периодически прорываться на поверхность сознания и его отражения в поведении. Получается, что человек думает либо умом, либо сердцем, либо  тем, либо другим, и противоречие между этими сторонами непреоборимо?
    Очевидно, речь идет о частном случае отношения между противоположностями. Существует ли какой-нибудь способ, который противоречие преобразует в отношение соответствия противоположностей друг другу, не подавляющее, но, напротив, усиливающее каждую из сторон? Если бы мы могли найти пример, которым давался бы пример подобного рода, то в нём, наверное, мы могли бы выделить общий принцип разрешения противоречий для любых противоположностей и, в качестве следствия, мы получили бы  в том числе и разрешение вопроса о условиях соответствия  ума и  чувства.
    Во время баталий Ленина с Троцким, который не был диалектиком и исходил из абсолютизации противоположности противоположных понятий, в речи 30 декабря 1920 года на соединенном заседании делегатов 8 съезда советов, членов ВЦСПС м МГСПС-членов РКП(б) Ленин приводит мысль Троцкого об отношении уравнительности и ударности "В области потребления, то есть условий личного существования трудящихся, необходимо вести  линию уравнительности. В области производства принцип ударности еще надолго останется для нас решающим." Что в этом высказывании мы сразу же должны отметить? То, что у Троцкого потребление трудящихся берется само по себе, работа трудящихся берется сама по себе. Две эти стороны рассматриваются им как не связанные. Итак, если мы проводим практику уравнительности для потребления трудящихся, с одной стороны, то трудящиеся рассматриваются как неразличимая масса. Если ударность в производстве берется с другой стороны, то снова  трудящиеся как рабочая сила берется как неразличимая масса. И к этой массе приходит Троцкий и говорит: ради будущего коммунистического общества вы будете героически трудиться и уравнительно получать.
    Однако трудящийся - потребитель и трудящийся производитель - это не разные сущности. Это - одна и та же сущность. Ленин говорит: когда нужно было победить Врангеля, с возвращением которого вернулись бы помещики и капиталисты, трудящиеся могли идти на беспримерные жертвы, и в условиях войны целесообразность такой постановки вопроса они понимали. Но это не может быть отнесено к мирному времени. Ленин говорит: "Ударность есть предпочтение. а предпочтение без потребления ничто. Если меня так будут предпочитать, что я буду получить восьмушку хлеба, то благодарю покорно за такое предпочтение.  Предпочтение в ударности есть предпочтение и в потреблении.  Без этого предпочтение -  мечтание, облачко, а мы всё-таки, материалисты. И рабочие - материалисты; если говоришь ударность, тогда дай и хлеба, и одежды, и мяса." В данном случае речь идет еще об одной немаловажной вещи, которая обычно упускается из вида: об отношении власти и работника. Для власти как системы управления рабочий является объектом. Однако это - отношение внутри системы "система управления-объект управления" В то же самое время система в целом есть отношение между этими двумя противоположными сторонами, где каждая из сторон преследует свои цели. Системой управления создаётся организация, создающая определенные условия для функционирования объекта управления, то есть преобразующая аморфный объект управления в структуру. В данном случае целью со стороны системы управления является организация производственного процесса, то есть "ударность", по Троцкому, в качестве средства управления выступает принцип уравнительности. Тогда как по Ленину опосредующим моментом является предпочтительность, которая заключается в том, что ударность в качестве предпочтительности требует предпочтительности в потреблении. Т.о., со стороны власти целью является эффективная производственная работа, средством - работник. Со стороны работника отношения переворачиваются: для него целью является потребление, средством - работа. Теперь рассмотрим существо формул Троцкого и Ленина. Представим себе некоторое условно-естественное равновесное соотношение между производительностью труда работника и его потреблением для соответствующего ему историческому времени, при котором нет ударности как таковой, а есть некоторая средняя работа и некоторое среднее потребление. Далее представим себе, что от работника требуют ударности, не изменяя потребления или даже уменьшая потребление притом, что не существует никаких материальных мотиваций для этого, кроме, разве что, слов о высоких материях, то есть словоблудия, к которому  так охоч Троцкий. Словоблудие - это обман. Но у обмана - короткие ноги, после которых у работника возникает отрицательное рассогласование, которое на материальном уровне отражается в его сопротивлении возникшему в нём рассогласованию  и вызвавшему его  положению вещей, которое выражается в первую очередь в снижении производительности труда, которое властью, разумеется, будет характеризоваться как саботаж. Тогда для повышения производительности труда становится необходимо применение к работнику насилия. Отсюда получаем: с одной стороны, всеобщая уравнительность в потреблении, с другой стороны, требование высокой производительности труда могу  быть  обеспечены только внеэкономическим насилием. В этом случае работник объективно превращается в рабочий скот, и, с другой стороны, это говорит также и об отношении власти к работнику как к скоту. Власть может говорить о социализме, коммунизме, о светлом будущем, но ценой этой превосходной идеи явилось бы сегодняшнее рабство, которое подпирается бесконечным насилием и, т.о., другой  стороной  светлого будущего явились бы  сегодняшние насилие и нищета, то есть превращение сегодняшних поколений в дрова, которые бросаются в топку печи будущего.
    Теперь обратимся к ленинской формуле: высшая производительность труда - высший уровень потребления. У Ленина здесь же присутствует и дальнейшая мысль: если есть некоторая средняя формула потребления, соответствующая некоторой средней производительности труда,  то точно также, как высшей производительности труда должно соответствовать высшее потребление, точно также низшей форме производительности труда должно соответствовать низшее потребление. Этой формулой обеспечивается экономическая мотивация работника здесь и сейчас, улучшение жизненных условий условий работника ставится в зависимость от самого работника. Работник, таким образом, оказывается экономически, а не только политически, мотивирован.
   Троцкий односторонен. В качестве бюрократа он стремится привести массу в соответствие власти. Подобного рода односторонность неизбежно порождает односторонность противоположную - стремление масс привести власть в соответствие себе. Эти две односторонности неизбежно порождаются каждой из сторон противоположности в естественных  условиях их противопоставлении друг другу, при которых каждая из сторон стремится нарушить равновесие в свою пользу. Т.о. порождаются правый и левый уклоны, которые, с одной стороны, ведут к диктатуре власти, то есть к силовому навязыванию воли власти массам, и,  с другой стороны,  - к анархическому синдикализму, который в своём развитии ведет к буржуазной демократии, то есть к экономическим рычагам управления массами.  Ленин ищет золотую середину между этими двумя противоположными тенденциями, которой обеспечивается взаимное развитие и укрепление каждой из сторон - власти и масс, политики и экономики. Доминирование политики душит экономику. Доминирование экономики разрушает единство системы. В то время, как их взаимное соответствие усиливает обе стороны.
    Итак, мы имеем две противоположные формулы. Одна формула связана с противопоставлением сторон противоположности, связанным с вытеснением одной из сторон противоположности в область бессознательного, в область того, что запрещено, что не выносится на уровень сознания, и социальным материальным механизмом этого вытеснения является насилие. Другая формула запускает взаимодействие сторон противоположности, такое, при котором каждая из сторон противоположности обусловливает другую. Однако при том, что каждая из сторон противоположности обусловливает другую, ведущей, определяющей всегда является одна из сторон противоположностей. Именно, применительно к работнику применяется в качестве положенной для него сторона потребления. Поскольку ведущей стороной работника является сторона потребления, представляющая собой сторону телесного существования работника, его духовная сторона оказывается отчуждена от него и развивается его деятельностью как работника. Со стороны власти мы имеем противоположное отношение как системы собственно духовной, организующей производство. И здесь снова налицо отчуждение - отчуждение её от собственно чувственной жизни. Противоположностью системы управления и объекта управления обусловлено их взаимное отчуждение друг от друга.
    А теперь мы можем перейти к противоположности умственной и чувственной жизни при том, что положенной является та либо другая сторона. Что касается положенности чувственной жизни, то последняя, при условии троцкистского вытеснения духовной жизни, обеспечивает либо зависимость от всякой системы управления, если субъект изначально ставит себя в зависимость от неё, либо в зависимость от доминанты собственной чувственной жизни, которая стремится прямыми методами навязать себя реальности. В обоих этих случаях законом являются средства насилия либо над субъектом, либо субъекта. Отождествление противоположностей требует не монолога чувств либо ума, а их диалога, и это значит, что для отождествления противоположностей, для достижения соответствия между противоположностями их отношения должны характеризоваться диалогом, то есть последовательно каждая из сторон становится то доминирующей, действующей, то снятой, воспринимающей и реагирующей, и каждая из сторон должна признавать другую за равноправную.
        Массы имеют дело с природой. Власть имеет дело с массами. Отношение трудящихся масс с природой порождает содержание. Власть организует массы в их отношениях с природой, порождая соответствующую содержанию форму,  и поэтому власть должна отражать через посредство масс возникающие новые отношения с природой и приспосабливать организацию масс к ним.
   

Три жизни В

    Теперь можно возвратиться к вопросу о восприятии голого лица.
    Что такое судьба как неизбежность, на каком основании она стоит?  Она стоит на отворачивании от рассмотрения реальности, от мышления относительно неё. В качестве примера рассмотрю частный случай. Назовем женщину именем В и посмотрим на её судьбу. У женщины в её жизни было три жизни. В своей первой жизни она вышла замуж за Наполеона. Работал Наполеон в НИИ, и снимала молодая семья квартиру. Муж получал мало, и жена говорила: "какой же ты мужчина?" Чтобы доказать, что он - мужчина, муж из НИИ перешел в строительную фирму и в короткое время сделал головокружительную карьеру. Появилась большая трехкомнатная квартира, которую его рабочие отделали по последнему писку моды. Как раз в это время к нему и прилепилась кличка "Наполеон". Изменения в условиях жизни В не изменили. Она чувствовала себя неудовлетворенной, но неудовлетворенной отнюдь не в сексуальном смысле, а в каком-то другом. "Как это отвратительно - думала она о муже. - как он низок. Как он подличает перед начальством!" Понять же, что   трехкомнатная квартира и подлость - это вещи взаимосвязанные, понять этой вещи она не хотела. Словом, она снова была недовольна. Когда однажды муж явился домой пьяный и обрыгался, она сунула его лицом в его отрыжки и так он и проспал ночь, пока утром он не проснулся. Она же испытывала отвращение к мужу. Её возмущение им еще усилилось, когда она узнала, что у него явилась любовница, как водится, её близкая знакомая. У любовницы был ребенок, девочка. У В к этому времени тоже был ребенок, девочка. Когда В заметила мужу о том, что у него любовница, к тому же её знакомая, муж ответил: "Что, не нравится эта любовница? Заведем другую." В была возмущена. "Я такая красивая, я такая умная " - думала она,- И я должна это терпеть". "Ты такая красивая, видная, умная женщина"- говорила её мама. - Ты найдешь себе другого". И тогда муж исчез. Ушел к женщине с ребенком, оставив своего родного. И остались у В после мужа трёхкомнатная квартира со всем, что в ней было, и еще  его брюки, которые она бережно сохраняла в шифоньере. И, время от времени, глядя на них, думала: а, может быть, зря я это сделала. Всё у меня было. Ну, была у него любовница. Ну, и бог бы с ней. Да, может быть, напрасно я это сделала. А потом она познакомилась с А. А был существо из породы вечных студентов, которым в жизни ничего не нужно, в том числе и жениьбы,  и который и женился  на ней не по своей воле, а по совокупности обстоятельств, одним из которых было окончание очередного института, самого опасного периода в жизни, когда заканчивается один её этап и начинается другой, и в это-то самое переломное время человеком и совершаются поступки, о которых он сожалеет впоследствии. Ничего этого В об А не знала. Но, во всяком случае, она знала, что теперь её социальный статус приведен в нормальное состояние.  И, точно также, как  в первый свой брак, она сказала своему новому мужу: "Какой же ты мужчина!" Однако, в отличие от первого супруга, который посчитал, что он должен доказать, что он - настоящий мужчина, её второй супруг считал себя мужчиной независимо от того, кто и что о нем думает, и не отреагировал на её замечание. В почувствовала себя обманутой. А, почувствовав себя обманутой, она стала воспринимать его как мошку, как отвратительное, нетерпимое существо. Так как игнорировать подобного рода отношение к себе было сложно, однажды очередной её супруг поблагодарил её за все хорошее и удалился. Как водится, после того, как он удалился, на В упали сомнения в том смысле, что, а, может быть, не настолько он мошка, как она о нём полагала. И тогда она стала поддерживать с ним отношения. "Ты бы подался в бизнес"- мечтала она. Но супруг на расстоянии её слова игнорировал.
    И тут случилось чудо, которое положило конец её второй жизни: она влюбилась. Как она влюбилась и что явилось основанием её любви, об этом я вам не могу сказать, хотя и могу иметь своё мнение об этом. Во всяком случае, она влюбилась в еврея-бизнесмена. Эта тайная мысль о еврее-муже давно уже ею лелеялась. По природе своей она была человек завидующий, жадный и скупой, и она думала, что если бы ей попался еврей, то тут-то она и нашла бы человека своей души. И тут, как говорится, небо смилостивилось над ней, и послало ей того, которого жаждала её душа.  "Никакой свободы" - умилялась она, когда после работы торопилась к возлюбленному. Она была настолько счастлива в это время, что со своими пирожками являлась А, ко второму по счету супругу, потому что её сердце горело желанием поделиться своей радостью, высказать в словах которую она не могла. Наверное, стеснялась. Наконец, долго ли, коротко ли, но, наконец, А узнал, что у В -новая семья, и, оставив свою лень, подарил супруге роскошный букет цветов, поздравил её с тем, что она, наконец, обрела человека "своей души" - и подал на развод. И у В началась третья её жизнь. Вскоре она с третьим мужем уехала в Германию, потому что евреи такой народ, который без мыла пролезет в любую щель. Впрочем, через короткое время, когда любовный фантастический хмель спал, она увидела, что не получила того, что ожидала, потому что, как вы, верно, уже поняли,  В относилась к типу людей никогда и ничем не довольных, и, точно также, как в своё время она с тоской смотрела на брюки первого мужа и думала, что напрасно развелась с ним, и пусть бы он был, хотя бы даже и с любовницей, точно также теперь она думала, что со вторым супругом она нехорошо поступила. Хотя, впрочем, если бы она только знала, какую громадную услугу она ему этим оказала, исчезнув с его горизонта. Впрочем, дело было, конечно, не в том, хорошо или нехорошо она с ним поступила, а в том, что её реальность не оправдала её ожиданий. Она даже заболела. В ней даже не стало соков. И, приезжая на лето в Россию, она занималась тем, что лечилась.
    Но, наконец, и это отошло в сторону. Она привыкла к Германии, усвоила её язык. Как-то встретила А и заметила, что он делает вид, что не замечает её. "Ты уже не хочешь меня видеть"-констатировала она. И почувствовала, что это - правда, что они - чужие. Это её не то, чтобы огорчило, но, как ни странно, она почувствовала себя свободной. Свободной от всего: и от первого супруга, и от второго, и от третьего. Теперь она принадлежала только себе. И чувства можно было теперь оставить в стороне. Она поздоровела, соки возвратились. Она увидела голые лица, и оставила в стороне чувства. И начала думать.  

Голые лица

    Чувства - это мины, на которых человек подрывается всюду, где чувства забегают впереди рассудка. История, разумеется, не имеет сослагательного наклонения, однако она обладает свойством повторяться и применительно к этому её свойству сослагательное наклонение является средством от не повторения истории. Применим сослагательное наклонение к одному из её супругов, ну, хоть к А.  Мы видим, что он получил отрицательный результат, и можем задаться вопрос, почему это произошло. Разумеется, ответы, которые мы найдем, вовсе не означают, что они правильны, однако следование им породит, во всяком случае, уже иные опыты и избавит от постоянного  прижизненного  хождения всё по одному и тому же кругу.
    В наших рассуждениях мы можем исходить только из собственного опыта, потому что он есть то единственное материальное, на что мы можем опираться. Если опыт дает отрицательный результат, то единственное, что мы можем сделать, это перейти к противоположным основаниям. При этом мы должны исходить из какой-то исходной точки, за которую могли бы вытянуть всю цепь. Вообще-то это я называю правильной постановкой диагноза, что является наиболее сложной и трудоёмкой вещью. Итак, если мы хотим начать с основ, то можем задать себе вопрос: что является нашей основной чертой, или, иначе, чем обусловливается наше характеристическое поведение. Допустим, мы ставим себе диагноз зависимости. Если наша болезнь -  зависимость, то противоположностью ей является независимость. А это означает, что нам нужно построить мост от зависимости к независимости, потому что от зависимости к независимости мы непосредственно перейти не можем, если хотим сохранить в себе единство опыта. Разумеется, если мы зависимы, то поведение всех тех объектов, которые вызывают в нас зависимость, воспринимается нами как поведение, независимое от нас, хотя это и неправда, поскольку независимость уже отягощена отражением содержания объекта действия. Но это уже из области "тонких материй", тогда как если мы берем простое соотношение зависимости и независимости, то нам достаточно перевернуть отношения и осуществлять формулы независимого поведения, которые применялись к нам, предположив, что на другой стороне мы имеем дело именно с зависимость, То есть в отношении "субъект-объект" мы меняем участников субъект-объектных отношений местами. Недостатком такого рода приёма является то, что мы остаемся на уровне инстинктивно-рефлекторных отношений, мы не приобретаем сознания, более того, у нас возникает разорванность двух противоположных состояний,  тогда как при построении моста, серии постепенных переходов от одной стороны противоположности отношений к другой мы приобретаем знание как знание сознаваемое, то есть достигаем единства знания.
    В чем заключается наша зависимость? В непреоборимости рефлекторного характера нашего поведения. Что является средством ограничения этого закона? - торможение соответствующей рефлекторной схемы. На основе чего осуществляется торможение рефлекторной схемы? Осуществляется ли оно на основе мысли, запрещающей или, напротив, возмущающей её? - Нет! Рефлекс затормаживается только рефлексом же, но  противоположного модуса. Следовательно, недостаточно иметь мысль о полезности торможения или возбуждения рефлекса. Мысль сама по себе вне рефлекторна. Она некоторое время способна удерживать рефлекс от отработки или, напротив, от торможения. Но это - противоречие, которое человеку трудно удерживать сколько-нибудь длительное время. Равновесие достигается только противопоставлением друг другу противоположных рефлексов. В этом смысле разряд рефлекса подобен короткому замыканию, "термоядерному взрыву", тогда как если мы противопоставляем друг другу противоположные рефлексы, то мы получаем "управляемую термоядерную реакцию": регулируя соотносительные величины противоположных рефлексов мы получаем возможность регулировать протекание процессов с заданной скоростью и с заданными направлениями, то есть мы получаем возможность прямых и обратных процессов, движений вперед и движений назад.
   Итак, нами получены две   схемы. Одна схема является не управляемой. Она характеризуется тем, что противоречия накапливаются в системе медленно в условиях, при которых статус кво остается постоянным. Наконец, не реализуемые напряжения достигают "точки кипения" и происходит "взрыв", революция, в системе устанавливается какой-то новый порядок, и снова наступает эпоха медленных изменений. Такая схема развития представленная графически, имеет форму пилы. Полярная схема носит противоположный характер: возникающие в системе противоречия. разрешаются по мере их накопления. Структура системы изменяется непрерывно, вследствие чего в системе не происходит "революций", как в первом случае, система представляет собой единство постоянства и изменения. Как первая система характеризуется "застоем", перемежающимся краткими периодами взрывов, так вторая система оказывается в состоянии постоянной, непрерывной революции. Такая схема выглядит как медленно возрастающая прямая.
    Но это означает, что изначально мы должны исходить из двух противоположных точек отсчета и заниматься установлением соответствия между ними. Но что это за противоположные точки отсчета? На нас действует внешняя среда, и это - одна точка отсчета. Если внешняя среда - наша единственная точка отсчета, то она отражается в нас, мы становимся её зеркалом и функцией от неё. Вторая точка отсчета - это наша собственная внутренняя среда, наша собственная внутренняя природа. Наша внешняя среда подчиняет нас себе. Наша внутренняя среда стремится подчинить себе внешнюю среду. Соотношением этих двух противоположных сил, формой их равновесия определяется наше положение во внешней среде. Внешняя среда, подчиняя нас себе, вытесняет в область бессознательного рефлекторные схемы нашей внутренней среды. И, напротив, доминирование нашей внутренней отражает себя в свойствах  среды внешней. И в одном, и в другом случаях мы имеем дело с односторонностью, с отношением подчинения внутренней среды внешней либо внешней - внутренней. Троцкизм как раз и представляет эту сторону дела.  Внутренняя среда Троцкого подчиняет внешнюю среду, идея подчиняет себе материю, в качестве которой выступают массы. Впрочем, о Троцком -к слову. А мы всё-таки говорим об А. Мы не знаем, как всё это там происходило в реальности, но предположить, то есть смоделировать эту реальность,  можем. Вполне можно допустить, что  А выступал во всем этом процессе в качестве говна, которое плывет по течению, то есть в качестве подчиняющегося внешней среде и в этом смысле не выступающего по отношению к ней в качестве сознательной силы, то мы примем противоположную тезу и допустим, что А в своих действиях исходит из самого себя. Если же он исходит из самого себя, то он должен хотя бы что-нибудь знать о самом себе. Иначе говоря, свою точку отсчета он должен соотносить с самим собой. Но как человек может узнать, что ему нужно и что не нужно? Может ли он это узнать из самого себе? То есть можем ли мы исходить из того, что у человека есть программа, и он способен так или иначе её читать, ни к чему не обращаясь во вне? Нет, это невозможно, потому что всякая программа, для того, чтобы быть актуализированной, должна искать и находить свой объект. Другими словами, нам нужно зеркало для самих себя. Нам нужен другой человек, в которого мы смотримся, как в зеркало и в котором находим что-то, соответствующее нам, и что-то, нам не соответствующее. В другом человеке нам что-то нравится, и что-то не нравится. Мы имеем дело со множеством людей, и в этом множестве людей мы выделяем стороны, которые нам нравятся, и стороны, которые нам не нравятся. И, наконец, из этого множественного опыта мы можем составить образ идеального человека, нам соответствующего, а также образ идеального человека, нам не соответствующего. Если мы внимательно отнесемся к этому вопросу, если мы создадим соответствующие образы, то это существенно облегчит нашу жизнь, поскольку у нас будут в руках критерии, в соответствии с которыми мы сможем судить о реальных людях, что в них есть нашего и что - не нашего. Цель этих вполне сознательных действий - составление карты людей и эмоций, которые вызывает взаимодействие с ними. Этот процесс должен быть постоянным, пополняющим нашу карту соответствий между людьми и связанными с ними эмоциями. И это - собственно умственный процесс. Однако для того, чтобы иметь карту, которая будет принадлежать не бессознательному, реагирующему на актуальные возбуждения, но мышлению, то есть произвольному сознанию , одного мыслительного процесса недостаточно, и именно потому, что мыслительный процесс носит временной характер, и если мы не зафиксируем его результаты письменно, то он уйдет в забытье, и произвольно его воспроизвести в дальнейшем окажется невозможно.  Тогда как записанное является теми костылями, которыми обеспечивается воспроизведение содержаний опыта.
    Параллельно с этим постоянным познавательным процессом должен осуществляться и практический процесс, основанный на чувственном сопровождающих  взаимодействие с людьми. На чувственном уровне взаимодействие с людьми осуществляется на основе эмоций симпатии и антипатии, их соотношении, ибо с каждым из людей у нас связываются и те и другие чувства.  И этими чувствами симпатии и антипатии должна целиком и полностью определяться наша  дистанция с ними от интимной до внешней, официальной. В той мере, в какой человек вызывает в вас симпатию, в этой мере возможно сближение с ним, и в той мере, в какой он вызывает антипатию, в этой мере вы удаляетесь от него. Симпатия и антипатия- вещи непроизвольные, вещи, которые говорят о действительном отношении с другим человеком. Симпатия обычно вызывает ответную симпатию, точно также, как и антипатия вызывает ответную антипатию. Этим определяется взаимное отношение людей друг к другу. Всё это относится и к человеку самому по себе, и к поступкам, которые он совершает, и именно потому, что человек и его поступки - это две стороны одной медали и в этом смысле это - одно и то же. И, т.о., соотношение симпатии и антипатии определяются границы отношений между людьми, и эта вещь должна быть единственной, которой определяется мера отношений между людьми, которая должна соблюдаться. Если присутствует чувство взаимной симпатии, то это означает, что людям хорошо друг с другом, что они работают друг на друга. Если имеет место чувство антипатии, то это означает, что люди друг для друга являются не целью, но средством. И из этих двух принципов - являются люди друг для друга целью или средством - и следует исходить. И это - ключевой принцип душевной жизни человека, ограждающий его от заблуждений. Сближение возможно только там, где существует взаимная внутренняя симпатия друг к другу. Если же за симпатией маячит антипатия, то правде нужно смотреть в глаза, не закрывать их на голое лицо человека.
    И ни в коем случае не следует путать внутреннюю симпатию с собственно сексуальным отношением, если речь идет об отношениях с женщиной, которое, как правило, является одним из основных двигателей сближения. В этом отношении  Пугачева  была совершенно права, когда заметила, что секс - не повод для знакомства.
    Тут мне следовало бы возвратиться к А и заняться его моделью. Может быть, когда-нибудь я это и сделаю. Но сейчас я высказал свою основную мысль, и так как в этой статье я занимаюсь релаксацией, а анализ поведения А требует напряжения, то сегодня А с его глупостью я оставляю в покое и перехожу к следующим заметкам. На этот раз они относятся к рыбе. 

Рыба

    Я люблю рыбу. В общем, я люблю её во всевозможных видах. Но больше всего я люблю её жареную, с хрустящей шкуркой. Я люблю рыбу и умею её готовить практически во всех видах. Я умею её жарить так, чтобы жир с неё тёк, и когда она оказывается в этом виде,  ты уже забываешь о вилке, и берешь её руками, и твои руки, и губы, и подбородок лоснятся от жира, а на замечания отвечаешь: отстаньте, дайте с удовольствием поесть. И вот на новый год что-то мне захотелось жареной рыбы. На рынке выбираю из плещущихся в алюминиевой емкости сазанов приглянувшийся экземпляр. И вот у меня в кульке бьется сазан, а я иду в предвкушении будущего удовольствия. И вдруг я превратился в сазана. Я плавал в пруду. Я не знал, что меня специально выращивают для того, чтобы потом съесть. Но вот однажды я запутался в сетях, и в этот момент моё подсознание уже всё знало. Оно уже знало, что со мной произойдет. Из сетей меня хватали грубые руки в резиновых перчатках, и бросили в большой металлический бак, наполненный водой. И когда меня хватали как попало, и бросали вместе с другими в бак, никто не думал о том, что мне больно. Когда мы все очутились в баке, мы уже знали, что будет дальше. И это знание о том, что будет дальше, явилось самой страшной вещью, потому что  ты совершенно бессилен что-либо сделать, тебя отделяет от смерти неизбежность. Ты еще жив, но ты уже не живешь. Всё твоё тело отравлено смертью, потому что хотя тело твоё еще живет, но твоя душа уже за гранью жизни. Нас повезли, и  я оказался на рынке. Здесь меня из бака выловили сачком и бросили в чашку для рыбы, наполненную водой. Ярко светило солнце, мимо нас ходили люди. Потом меня положили на весы, и вслед за этим я оказался в полиэтиленовом пакете. Человек, купивший меня, пришел домой и бросил на балконе. Я сильно ударился и начал биться в пакете. Он ушел, а я  лежал в пакете, мне не хватало воздуха и я медленно умирал. Наступила ночь. Поздно ночью тот же человек взял пакет, пошел на кухню, достал чашку и бросил меня из пакета в неё. Я еще дышал и слабо шевелился. Он достал молоток, и вытащил меня и чашки. И мои глаза и его глаза встретились и смотрели друг на друга. Он молотком ударил меня в голову, потом еще раз, и моё сознание исчезло. Он убил меня, и, убив меня, в это же самое мгновение убил часть себя. 
    Поздно вечером я достал сазана с балкона, положил в чашку, взял молоток, вытащил из чашки, ухватив за жабры, рыбу. И увидел её глаза, устремленные на меня, и увидел жизнь, которую я сейчас убью, и почувствовал себя палачом. Я должен был это сделать. Я замахнулся молотком и ударил рыбу по голове, и для надежности ударил её еще раз. И у меня было ощущение, что это я себя ударил, и одновременно с убийством рыбы убил часть себя. Я чистил рыбу, потрошил её, потом резал на куски, и когда нож доходил до нерва, она дергалась, и я чувствовал, как я разрушаю себя. Меня подташнивало, и настроение было уже не то. Я жарил рыбу, но теперь это не доставляло мне удовольствия. Я снова был на месте рыбы: вот меня ударили по голове, потом начали разделывать, потом готовить, и потом изготовленное есть. Я превратился в чью-то пищу. Моё тело пережёвывали чьи-то зубы и отправляли в желудок. И в желудке и кишечнике окончательно исчезало то, что когда-то было мной.
    Не стоит говорить, что на этот раз моя жарка мне не очень удалась. И корочка оказалась не хрустящей и не желтоватой, а тёмной, да и сазан оказался не жирный.
    В Новый год я со всеми ел мясо сазана. И мне казалось, что я ем смерть. И вот эта смерть оказалась в моем желудке, и я сам чувствую себя отравленным смертью, которую причинил. 

Елочка и барашек.

   В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла. И она была красивая и веселая. Потом пришёл мужик и срубил ёлочку под самый корешок. Иголки у ёлочки были еще зеленые, но она уже умерла. И вот ёлочку привезли в здание, нарядили её труп игрушками, всячески украсили, и детки стали вокруг трупа ёлочки плясать и радоваться на её труп, украшенный игрушками 
    Но что такое пресные светские хороводы вокруг ёлки. То ли дело религиозная страсть. То ли дело мусульманский праздник жертвоприношения курбан-байрам.

    " Ибрахим сказал: "Я иду к моему Господу, который наставит меня на прямой путь".
    Прибыв в Шам, он сказал: "Господи, даруй мне праведного сына".
    Мы сообщили ему благую весть о кротком сыне. Когда сын достиг того, чтобы разделить усердие с ним, Ибрахим сказал:
    "О сын мой! Воистину, я видел во сне, что я приношу тебя в жертву с закланием. Что думаешь ты об этом?"
    Сын ответил: "О отец мой! Поступай так, как тебе велено. Если так будет угодно Аллаху, ты найдешь меня терпеливым".
    Когда они оба покорились воле Аллаха и отец поверг его лицом вниз, Мы воззвали к нему: "О Ибрахим! Ты исполнил то, что велено было тебе во сне".
    Воистину, так Мы воздаем тем, кто вершит добро. Воистину, это и есть явное испытание. И Мы заменили ему сына на большую жертву.
    Мы велели последующим поколениям взывать: Мир Ибрахиму! Так Мы воздаем тем, кто творит добро. Воистину, он - из числа Наших верующих рабов.
    Ас-Саффат 37:99-111(Османов)
    "

    "Тот, кто обладал достатком и не совершил Жертвоприношение, пусть не приближается к нашим мечетям!" (Ахмад 1/321, Ибн Маджах 3123, ад-Даракутни 2/545)

    И подобно тому, как христианские и светские дети водят хороводы вокруг трупа ёлки, подобно этому собираются на празднике курбан-байрам мусульманские дети, и на их глазах взрослые приносят в жертву барашка. И для того, чтобы принести в жертву барашка, они точат как следует нож для того, чтобы правильно его убить. И дети и взрослые с радостью смотрят на жертвоприношение, и жертвенная кровь животного обагряет одежду убийцы, совершившего этот подвиг во имя бога, и в это же самое время его собственная невидимая смертная кровь обагряет пространство вокруг него. И в этом акте правильного убийства каждый  из детей и каждый из взрослых сам убивает барашка, и каждый из них, убивая барашка, убивает в то же самое время самого себя. Потому что  когда он убивает барашка, он, его душа в это время  вселяется в барашка, и тогда он испытывает сладострастное чувство смерти. И, испытывая праздничное чувства убийства другого живого существа и одновременно испытывая сладкое чувство убийства самого себя, он вырастает и живет с одинаковой готовностью убивать и быть убитым, и грань между жизнью и смертью у него стирается. И тогда он с одинаковым чувством правоты убивает неверных, и с тем же сладострастным чувством взрывает на себе пояс шахида.

Монотеистические боги замешаны на сладострастии смерти.

Бандерлоги

   "Если у меня есть власть, то грех ею не воспользоваться. И это - моя принципиальная позиция. Что посредством власти я делаю? Я противопоставляю систему власти остальному населению. Что такое власть? - это организация. Я противопоставляю организацию неорганизованному населению. Чем характеризуется организация? Тем, что все члены организации оказываются зависимы, но эта зависимость не обоюдная, а зависимость сверху вниз, это система зависимостей, которая является принципом иерархической системы. Особенность иерархической системы состоит в том, что ею удовлетворяются две основные человеческие страсти: страсть к власти, к управлению людьми  и страсть к деньгам как средству получения всевозможных предметов потребления, с которыми связываются всевозможные удобства.
    Следует понимать, что работа, связанная с производством и работа, связанная с управлением людьми -это принципиально различные вещи. Для того, чтобы человек занимался производством, он должен обладать профессией, он должен уметь делать какое-то дело, которое непосредственно связано с природой, с её законами, которые носят объективный, независимый от человека характер. Управление людьми зиждется на совершенно иной основе, одним из принципов которой является то, что называют "человеческими" отношениями. Организация - это как бы единая семья, и члены этой семьи служат, работают на семью, но и семьей же защищаются. Вы помните, что во время моих ответов на вопрос о том, почему я не избавляюсь от не эффективных чиновников, я  выступил на их защиту, заметив, что шельмовать чиновника проще всего, но текучка кадров разрушает организацию и представляет собой гораздо большую беду, чем не эффективный чиновник. Конечно, понятно, что если я связал неэффективного чиновника и текучку кадров, то сделано это не просто так.  Потому что мне могут возразить, что неэффективный чиновник и текучка кадров - это различные вещи. Нужно всячески оберегать эффективных чиновников, но от не эффективных чиновников нужно избавляться. А это значит, когда вы говорите об эффективном чиновнике и когда я говорю об эффективном чиновнике, под эффективностью мы понимает разные вещи. Вы понимаете под эффективностью пользу чиновника  для дела, я понимаю под эффективностью чиновника  его преданность не делу, но мне. Чиновник может быть тысячу раз говно, но если он предан мне, он - мой человек, и я буду его защищать.
    Поэтому  когда я что-то говорю, нужно различать, что я говорю и что я этим хочу сказать, то есть что я имею ввиду. То, что я говорил, было простой отговоркой, за которой стоит совершенно другая цель: сохранение организации как единого организма, в котором один за всех и все за одного.
    Разумеется, встречаются сложные случаи столкновения интересов внутри системы, требующие выбора. Во всех этих случаях я стараюсь оставаться в стороне. Это было и в случае с Лужковым, и в случае с Кудриным. Сложность ситуации заключалась в том, что Медведев, как выразился о нём Задорнов, мальчик трогательный и по своему очень порядочный. Он не взрослый человек, он ребенок и, как ребенок, он играется игрушкой, которая называется  государством Российским, которую я ему в роли его судьбы дал ему в руки. И, конечно, когда достаточно долго играешь в одну и ту же игру, начинаешь привыкать к ней настолько, что принимаешь её уже не за игру, а за реальность. И тогда если  человеку напоминают о том, что президент он не настоящий, а всего лишь игрушечный, то это его обижает, это разрушает его детскую психику, а истерики, разрушения этой детской психики допустить я не могу, потому что мне нужно  довести  игру до её логического завершения. И поэтому я пожертвовал и Лужковым и Кудриным. При этом Кудрин, конечно, не мог не оскорбиться, когда узнал, что премьерство предложено не ему, а Медведеву. Он, конечно, не мог понять такой простой вещи, что управление правительством я не мог ему доверить по определению, потому что он - достаточно самостоятельная фигура, в то время как  Медведев - вещь управляемая. И ради управляемости я готов пожертвовать в том числе и эффективностью правительства, потому что основное - это поддерживать организацию как единый механизм, основанный на человеческих отношениях.
    Государство - это орган насилия, это - то, что противостоит населению в качестве такого органа. Государство - это всё  и, в то же время,  если хотите, продолжение органов моего собственного тела. И поэтому когда мне стали говорить о неэффективных министрах, я защитил их. Между мной как вершиной иерархической системы и нижестоящими её уровнями должен выполняться человеческий закон, который внутри государственной системы есть закон государства как силы принуждения, и иным он не может быть. И так как в государстве действует человеческий закон, то выборы, которые проводятся государством, а государство - это я, не могут проводиться иначе, как с применением средств государства, направленных на его сохранение. Это - объективная реальность, и если бы государство поступило  иначе, то это было бы не просто глупостью, это было бы преступлением, потому что это неизбежно бы вело к развалу государства,  к тому, что не успели доделать с Россией девяностые годы.
    Другие партии имеют свои средства влияния на выборах, которых нет у партии, представляющей государство. Всё решает соотношение сил. И всё прошло бы тихо и мирно, и каждая из партий получила бы  и получила на самом деле своё; одни партии - благодаря агитации, партия государства, помимо этого, посредством вброса  бюллетеней.  И основные партии  понимают законы созданного общака правящей партии и партий оппозиции и следуют этим законам.
     Но на сегодняшних выборах в ГД случилась неожиданность.
    То, что половина избирателей не пришла на выборы, это так и должно быть. Это означает, что в принципе трудящаяся часть населения безразлична к государству. Разумеется, она объясняет это тем, что всё равно напишут и выберут кого нужно. На самом деле это больше  отговорка, чем правда. . В действительности же это означает, что государство у трудящихся не болит, и оно может о нём не думать, как можно не думать о сердце, пока оно не заболит. Потому что трудящийся занят своими частными заботами, и до тех пор, пока он способен с ними самостоятельно справляться, ему нет никакого дела до государства. Он вообще стоит вне политики. Она ему не интересна.
    Но тут случилась неожиданность, словно вернулась оттепель 60 гг прошлого века:  на поверхность вдруг всплыли интеллигентики, которые даже не понимают, что они произведены на свет тем самым государством, против которого они начали выступать со своей претензией на "честные выборы", как будто выборы в буржуазном государстве могут быть честными. Что в этом их требовании больше - ребяческой наивности, подлости  или западной ангажированности, сложно сказать. Очевидно, здесь имеет место то и другое и третье, потому что ангажированность вне наивности либо подлости, рассчитывающей на получение дивидендов, невозможна.
    А о чем еще может говорить интеллигентик или подлец,  как не о честности и порядочности?! Этакий детский романтизм с одной стороны и далеко идущая задумка, с другой.  На поверхности неожиданно появились все эти менеджеры, хорошо зарабатывающие и от этого проникшиеся к себе ну, очень большим самоуважением, и тут и получилась полностью парадоксальная вещь: те самые партии, у которых в действительности были украдены нами голоса, разумеется, высказывали своё возмущение, но само по себе это возмущение было в порядке вещей и оно входит в правила игры. Во всём этом раскладе у каждого своя выгода, и, в конце концов, ни одна из основных партий своей выгоды не упустила. Понятно, что люди, обучавшиеся и йельских университетах,  идут по накатанной дорожке, которой их там обучили и значение которых торопливо прояснила в своём торопливом заявлении государственный секретарь США госпожа Клинтон. Что касается этих запевал, то с ними всё понятно. Не случайно же выскочил Горбачёв, как сказало бы КГБ в сталинские времена, резидент английской и германской разведок, со своим "Путин должен уйти". Понятно, чьи интересы он выражает.  Скажете, смешно, но мне подумалось: Дмитрий Анатольевич Медведев наградил Горбачева высшим орденом России Андрея Первознанного первой степени. Как в этом свете охарактеризовало бы  сталинское КГБ Дмитрия Анатольевича? Кажется, догадаться нетрудно, если в сердце государства находится человек, награждающий резидента иностранных разведок высшим орденом. Или вы скажете, что объективно Горбачев - не их резидент, и вообще не резидент?! Я говорю: со всеми этими господами всё ясно.
    Но совершенно неожиданно на сцену вышел нагулявший тело средний класс. Что такое средний класс? Это класс, которому есть, что терять, но и, вместе с нагулянным им жирком, ему в голову ударила моча исключительного самоуважения к самому себе, и даже настолько, что он, до сих пор сидевший в своих домиках  на кухне изощряющий своё мышление в роде бальзаминовского "если бы я был царь", подожженный  открытием вброса бюллетеней, вдруг открыл вселенскую истину в этом отношении и возопил: меня ограбили, мой голос украли.  И, т.о., будучи подожжены бикфордовым шнуром и чувством, что его поддерживает запад, что интеллигентику всегда приятно, потому что запад для него - это бог, на которого он старательно молится, высыпал из своих домиков на улицу и начал высказывать своё возмущение.
    Понятно, что слушать выступления на митинге 5 декабря было смешно. Конечно, внутренние органы, по своему обыкновению, обеспечили для излишне ретивых личностей административные задержания. Мы-то прекрасно знаем, что из маленьких ошибок возникают при попустительстве ошибки большие, подобно тому, как мелкая царапина может привести к нагноению и заражению крови. Так что,  несмотря на глупость и в этом смысле видимость невинности порожденного мною среднего класса меры должны были быть приняты, и эти меры должны соответствовать материалу, к которому они применяются.
    Весь  этот материал, в конце концов, это - не неуёмный красный Удальцов, к которому пришлось применить превентивные меры. Это всё люди, которые нечто имеют и, разумеется,  не хотят потерять то, что имеют, это всё наши люди, которые начали вырастать из младенческого возраста и пытаются кусать сиську, которая их кормит. Так что все эти их выкрики - ровно до того момента, пока это не коснулось из благополучия. 
    Каковы основные свойства этих людей. На этот вопрос превосходно ответил Киплинг.   Он сказал, что это -люди,у  которых нет Закона. У них нет своего языка, одни только краденые слова, которые они перенимают у других, когда подслушивают и подсматривают.  Они живут без вожака. Они ни о чем не помнят. Они болтают и хвастают, будто они великий народ и задумали великие дела, но им покажут палец, и они уже смеются и все позабыли" Они "хотят только того, чтобы на них обратили внимание". "Они постоянно собираются завести и своего вожака, и свои законы и обычаи, но так и не завели, потому что память у них  короткая, не дальше вчерашнего дня. В конце концов, они помирились на том, что придумали поговорку: "Все  будут думать завтра так, как мы думаем сегодня", и очень этим утешились." Киплинг назвал таких людей бандерлогами. И я думаю, что его характеристика применительно к рожденному среднему классу буржуазии совершенно справедлива. И я поступил с ними в соответствии с их природой.
    Человеческая природа глупа и эгоистична. И когда люди т.о. поступают по отношению к своему родителю, это не то,  что обижает, на детей не обижаются. Но то, что раздражает, это точно.
    И когда вся эта бандерложья рать вышла 10 декабря на митинг, и шла между милицейскими кордонами, и митинговала, и говорила свои детские слова, не презирать их было невозможно. И тогда я плюнул им в лицо и назвал их белые ленточки презервативами, и они, разумеется, не поняли смысла моих слов, потому что презервативом были милицейские кордоны, которые охраняли их от них самих. И тогда я засмеялся тому, что они, подобно детям, ничего не поняли, и сказал: "Идите ко мне, бандерлоги". И они снова не поняли, потому что они уже пришли ко мне.
    И когда 24 декабря они снова вышли на митинг и снова вошли в милицейский презерватив, чувствуя себя совершенно свободными, и умилялись и братались с милицейским презервативом, надетым на них... ну, что можно сказать обо всех этих людях, которые уже имеют собственность, которая является для них тем якорем, который не позволит им ею рисковать... и  только этим глупцам могла явиться мысль, что они представляют собой народ. Нет, господа. Вы - не народ. Вы - тот слой населения, который охраняет вас от народа милицейский презерватив.
    И вы получите только то, что я сделаю для вас. Разумеется, вы не получите Чурова. Вы не можете получить его по определению; потому, что если бы я отдал вам Чурова, выполнившего свой долг перед государством, то есть передо мной, этим одним я разрушил бы всю мою государственную систему, потому что как могут служить мне люди, если они будут думать, что за их службу мне они вместо награды могут получить  пинок под зад?!"  

   03.01.12 г