Проверяя, как сидит доспех, Григор обвел взором королевскую турнирную арену, выложенную гладкими каменными плитами. Пока что чистыми...
С трибуны на него смотрели самые знатные люди Семи Королевств. Вот лорд Тайвин - его лорд, Десница семи королевств и дед покойного и правящего короля. Вот королева - мать Серсея, его дочь. Его брат Киван Ланнистер, мастер над законом. Вот пузатый дурачок Мейс Тирелл - будущий тесть Его Милости Томмена Первого. Варис - лысый, как новорожденный крысенок, в лимонного оттенка халате. А вот Лорас Тирелл... Последним пришел и занял место по левую руку от отца лорд-командующий - сир Джейме, польский каскадер Вацек Крук, с ним они вместе штурмовали Барад-Дур на крайних "Хоббитских Игрищах", юбилейных, между прочим: тридцатые как-никак.
Взгляд его выделил скромно приткнувшегося с краю мейстера Квиберна. Откуда он тут, отчего хронология нарушена?
Сейчас ведь, если верить программе, отыгрывается сеттинг первого сериала.
Посмотреть на грядущее действо собралась изрядная толпа обывателей Королевской Гавани - несколько тысяч. Женщины и мужчины, на плечах у отцов дети, нищие, трактирщики, лавочники, ткачи, конюхи, лицедеи, продажные женщины - от портовых голодранцев до богачей и отчего-то изрядного числа септонов...
Две трети - это голографические фантомы полигона, но живых пара тысяч наберётся - участники и гости фестиваля "Sword Art". Эта сцена всегда привлекает зрителей: и из-за мира, но еще отчего-то...
На арену между тем выполз Пицель - отыгрывавший его был лет на тридцать моложе персонажа, оттого он нарочито горбился и кряхтел.
- Мы собрались здесь дабы перед взором богов и людей установить вину или невиновность этого... кхм... мужа, - елейно загнусавил он. При слове "мужа" по толпе пробежал смешок, а Григор отметил: в прошлые годы Тириона чаще называли просто "человек" - ради политкорректности...
- Пусть Старица даст мудрость судьям, пусть Воин направит руку нашего бойца, пусть Мать одарит детей милосердием своим... - вдохновенно блеял Великий Мейстер.
"Давайте уже скорее там заканчивайте, что ли..." - подумал Гора, продевая руку в ремни тяжелого щита...
Его соперник выглядел вполне по литературному канону, как обычный "солёный дорниец": угрюмое лицо с глубоко запавшими складками, тонкие выгнутые брови, глаза, чёрные и блестящие ... Такие же чёрные волосы с чуть заметной проседью падали назад - и дополнял это острый, как птичий клюв, нос.
Доспехи на нем тоже канонические, то есть полное дерьмо, по правде сказать. Поножи, наплечники, ворот с легким латным ожерельем, стальной гульфик - защищать хозяйство, вот и все. Еще дрянная кольчужка - "городская": от ножа грабителя, от стрелы на излете, от клинка вскользь в руках неумелого солдата, - одно и хорошо, что легкая. Шлем без забрала, даже поносья нет. Маленький стальной "кулачный" щит, отполированный, как зеркало... Один полновесный удар меча в реальном бою - и все, и дело сделано. А вот оружие у того не очень приятное: копье без малого в девять футов, близко не подойдешь. Да еще навершие не прямое, а волнистое, как на фламберге - рассекать и разрубать доспех в самый раз, да и живому мясу не поздоровится. Не очень хорошо, хотя игрок знал, что это не сталь, а металлопласт...
Стоп! Он сейчас не игрок - он сейчас сир Григор Клиган по кличке Скачущая Гора, и ему не надо расслабляться, ибо перед ним - тоже не игрок, а принц Мартелл: опасный человек, участник многих войн, человек, побродивший по миру, включая и места очень нехорошие; дравшийся на множестве войн, из рядовых наемников поднявшийся до хозяина собственного отряда, не раз сражавшийся в заморских бойцовых ямах и оставшийся невредимым. Это поневоле внушало уважение. Случись такая битва в реальности - сир Григор сильно вряд ли отнесся бы к битве легковесно...
Странно.
Лорд Тайвин (в миру какой-то аргентинец из тамошнего клуба "Борхес" - ибероамериканцы сейчас в реконструкции весьма сильны, а лет пять назад о них и не слыхали толком) меж тем сделал некий знак, и "Пицель", низко поклонившись и махнув наклеенной бороденкой, покинул арену.
Дорниец вышел из-под навеса. И быстро задвигался в странном изломанном танце, вертя копье, словно цирковой жонглер - шест.
"Да, вижу, пляшешь-то ты недурно. Посмотрим, каков ты в бою!" - подумал Григор, глядя на противника.
Вот между ними осталось всего футов двадцать...
- Ты знаешь, кто я такой? - во весь голос спросил дорниец, перестав плясать и махать оружием.
- Какой-то мертвец! - весело прорычал Клиган, как и полагалось, бросаясь на противника - быстрее бы закончить дело. Тот отскочил и попытался достать Григора копьем, но рыцарь отбил древко мечом.
- Я Оберин Мартелл из Солнечого Копья: брат Элии Мартелл! Знаешь, зачем я проделал долгий путь в ваш вонючий город?
Григор молчал, неотрывно следя за движениями принца.
- Ради тебя! - выкрикнул тот и бросился в атаку. Первый удар Григор отразил, но второй не успел. Копье отскочило от панциря, Клиган сделал выпад, но мечу не хватило всего нескольких дюймов, чтобы нанести удар, который невидимые судьи зачтут за выигранную схватку. А копье врага чуть не хлестнуло по шлему - рядом с лицом. Можно было бы счесть нарушением правил...
- Я хочу слышать, как ты сознаешься, перед тем как сдохнешь! - вновь заговорил Мартелл, опустив копье. - Ты изнасиловал мою сестру, ты убил ее, ты убил ее детей. Скажи это, и я подарю тебе быструю смерть.
Дорниец отразил все его удары, а от последнего увернулся, оказавшись за спиной Горы. Легкий вроде бы тычок копья в затыльник - и шлем Клигана упал на камень арены. Давно уже никому не удавалось сбить с него шлем в пешем поединке, разве что в юности на первых выступлениях. Да, такой противник определенно заслуживает уважения!
Мартелл, как ему и полагалось, выкрикивал обвинения и танцевал со своим оружием... Пускай - в реальном бою это сбивает дыхание, оттого статистика всех фестивалей - в среднем одиннадцать к двум в пользу Горы.
Разворачиваясь, Григор обвел взглядом гудящую толпу. На трибуне он разглядел радостно похохатывающего Лораса...
И мельком пожалел отчего-то, что ни в одном из вариантов экранизаций или игр этот противный персонаж не попал в лапы Щекотуна или Варго Хоута.
- Скажи это! Ты изнасиловал ее! - воскликнул Оберин, снова атакуя. - Ты убил ее! Ты убил ее детей! - ловко отбивая удары, выкрикивал соперник. - Кто отдал тебе приказ? Кто отдал тебе приказ? Ты убил ее! Ты убил ее детей! Ты помнишь?
Что бы, интересно, он сказал, воплотись такая сцена в реальности: он - выходец из мирного города мирной страны? Что-нибудь вроде такого:
- ...Дорниец, какой же ты м****к - бестолковый м***к! Если кто и виновен, так это такой же, как ты, бестолковый м***к - принц Рейгар Таргариен: нужно было лучше биться на Трезубце, и тогда лорд Тайвин бы занял сторону победителя и под нож пошли уже Баратеоны и Старки... А еще лучше, если б этот блондинчик с гнилой кровью в жилах и со своей м****цкой арфой думал не хозяйством, а головою - и не крал дочь, невесту и сестру у собственных великих вассалов, довольствуясь смазливыми мещанками и потаскушками, как покойный король Роберт. (Нет, на самом деле все было не так - но этого не знал никто, кроме уже покойного на момент схватки Горы и Красного Змея Неда Старка.)
Можно подумать, дорниец не видел, что творится на любой войне, когда армия входит в чужие, да и свои земли? Или его отряд состоял из евнухов и монахов? Разве не отдавали ему наниматели приказы вырезать после победы под корень враждебные семейства, чтоб некому было мстить?
Вряд ли он чем-то отличался от "Бравых Ребят", которыми Григор командовал на прошлом фестивале или на "Рыцарских календах".
Словно прочтя мысли врага, Мартелл сделал выпад, Григор принял удар на щит и сам ринулся на принца. Дорниец отскочил, невредимый, и копье его снова метнулось вперед. Клиган рубанул по нему, но дорниец отдернул копье и опять нанес удар.
- Элия Мартелл, принцесса Дорнийская, - снова повторил Красный Змей. - Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей.
- Ты болтать сюда пришел, я спрашиваю - или драться?! - соизволил осведомиться Григор.
- Я пришел, чтобы услышать твое признание, перед тем как прикончу!
Григор в очередной раз рубанул мечом, но в очередной раз промазал.
Принц же не промахнулся ни разу, хотя ни один из его ударов не смог "пробить" латы Григора, заставив сработать датчик.
Копье плясало вокруг меча, как... дотракиец вокруг костра, метя в сочленения или в глаза.
Некоторое время они ходили кругами, стараясь выбрать момент.
Григор на миг задержал взор на толпе - та глухо роптала... Интересно, какие ставки сейчас на его победу? Сколько зрителей у канала фестиваля? Вроде было двадцать миллионов подписчиков три года назад. Люди в сущности не изменились: как в Риме принимали заклады на гладиаторов, так и сейчас принимают ставки на всё... Но все же странно - еще в школе, когда он "заболел" миром Льда и Огня, он удивлялся, читая форумы: как же несообразно много поклонников у такого злодея - форменное ж чудовище! - как сир Клиган-старший. Понятно, что при встрече с подобным субъектом в жизни они б потом месяц штаны отстирывали - а поди ж ты... Может, в том-то и дело, что в современном, все же при всех недостатках спокойном и мирном мире таких все меньше, а людям свойственно привыкать к хорошему и хотеть перчику, переев сладкого...
И вновь - бой. Удар, выпад, финт...
И тут Григор понял, что разгадал манеру боя врага.
Оппонент, похоже, отыгрывал японский анимационный сериал двадцать второго года: там у Григора в отряде среди прочих был вояка откуда-то издалека, не из Эссоса и даже не из Асшая (асшайцы бывали, впрочем, тоже пару раз), а с каких-то островов в океане по ту сторону Эссоса. Какие ветры занесли его в Вестерос, авторы поленились сообщить, но вот с пикой плясал похожим образом. Правда, это его не спасло: развалили добрым махом секиры чуть не напополам еще в приквеле - но перед тем таки немало врагов рассталось с жизнью от его копья. А Мартелл учился у его брата.
Бой продолжался - Григор то отступал, то наступал, отбивая удары. Его меч описал сверкающую дугу, толпа издала дружный вопль. Принц увернулся от первого удара. Второй принял на щит, а затем... затем ударил копьем из положения, из какого ударить было невозможно - копье устремилось в лоб игроку и разминулось с ним на долю миллиметра... Уклоняясь, Григор потерял равновесие и рухнул на бетон старого аэродрома, перекатился и вскочил - мельком удивившись тупой боли в голове и красным искрам во взоре...
* * *
...Красный Змей отступал. Григор с торжествующим ревом напирал на него, но тщетно...
Клиган понимал, что враг хочет его разозлить, но ничего поделать с собой не мог: уже не он, а его ярость поднимала меч и бросала тело в атаки - быстрые, сильные... и бесполезные.
Противник дрогнул, он бежал от двуручного меча!
- Элия, - крикнул он Клигану, разорвав дистанцию. - Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей. Признайся же!
- Ты слишком много болтаешь! У меня от тебя уже голова болит!
Голова действительно слегка болела - и это единственное всерьёз беспокоило сейчас Григора. Такие боли нередко были предвестниками внезапно настигавших его адских мучительных приступов - память о камне, которым его угостили из требушета на Пайке во время мятежа Грейджоя. Шлем тогда лопнул по хорошо прокованному шву, но спас содержимое. Только вот от болей и звона в голове не помог, как не помогает маковый настой, хоть ты его кружками глуши. Если такой приступ случится именно сейчас - у дорнийца может получиться...
Оберин замер на месте, перебросив копье из руки в руку.
Он, видать, думает вертеться вокруг него, пока Григор не выдохнется, а потом один удар как змеиный бросок - и все...
Григор усмехнулся про себя.
Это бы прошло с каким-нибудь винтерфельским деревенским верзилой - только и одно название от рыцаря, с жирным евнухом из бойцовой ямы, с Одичалым, отожравшимся за Стеной мамонтятиной и человечиной, с безмозглым пиратом Железных островов - может, даже с братцем Сандором (хотя вот это вряд ли), но не с ним!
Дорниец небось и не знает, что Григор с раннего детства боролся, бегал и прыгал в полном вооружении, часами танцевал в стальном панцире; весело отплясывая, даже когда обычные плясуны вокруг уже падали с усталости; в тяжелых турнирных латах вскакивал на коня, не ставя ногу в стремя; взявшись одной рукой за седельную луку, а другой за холку, перепрыгивал через самого большого жеребца. Что как-то на спор - тогда еще с ним осмеливались спорить - в Староместе он в узеньком проулке между двух высоких домов смог, не снимая брони, влезть до самой крыши, упираясь в стены лишь ногами и руками, а потом еще и спустился! Что мог в доспехах подняться по обратной стороне штурмовой лестницы, поставленной к замковой башне, до самого верха без помощи ног, хватаясь только руками за поперечины. А однажды при оружии и в кольчуге переплыл Зеленый Зуб по высокой воде и сразу же вступил в схватку. Так что скорее дорниец потеряет силы, чем он!
Гора, презрительно фыркнув, двинулся к нему... и в тот миг солнце вышло из-за облаков...
Но Клиган успел стать так, чтобы оно светило ему в спину: его на такие уловки учили не попадаться еще оруженосцем.
Красный Змей присел, щуря глаза, и снова сделал выпад копьем. Клиган рубанул по нему, но это был только финт, и он, потеряв на миг равновесие, качнулся вперед.
Оберин чуть повернул свой щит, и солнце, отразившись от полированного металла, ударило в глаза Клигану. Григор замешкался лишь на миг, и копье врага безошибочно и молниеносно устремилось в цель, ударив под рондель в сочленение между наручами и кирасой, и пробило наконец кольчужную рубаху под мышкой...
Ранен - ничего! И с худшими ранами дрался!
Вот Клиган смог схватить одной рукой Мартелла и просто отбросил его на плиты арены, но Оберин откатился в сторону, и меч снова не достиг цели. И вот тут дорниец сделал выпад и попал. Копье пробило доспех Клигана там, где кираса переходила в кольчужную юбку, и достигло плоти. Рыцарь зарычал от боли.
В гневе он бросился на противника, но тот вновь уклонился и обратным движением волнистого лезвия копья, как гнилое рядно, рассек сапог из непревзойденной мамонтовой кожи и его содержимое...
- Срань Р'глорова! Шрайк тебя подери!! - только и произнес рыцарь, чувствуя, как немеет нога. И сухожилие, похоже, зацепил!
Вот и смерть твоя пришла, Григор...
Теперь этому поганому мужеложцу достаточно будет лишь подождать, пока он истечет кровью и потеряет силы, а потом добить в незащищенную голову. Разве только лорд Тайвин остановит поединок, признав дорнийца победителем, - если захочет.
Он сделал несколько шагов, слыша, как хлюпает кровь в сапоге, и тут нога подломилась - и он оказался коленопреклоненным перед дорнийской мартышкой!
- Ты изнасиловал ее! Ты убил ее! - закричал Оберин, перехватил копье поудобнее и в прыжке вогнал копье в грудь рыцаря. - Ты убил ее детей!!!
Стальное - валирийское еще - острие, возможно, направляемое теми самыми богами, разорвав слабое, перекаленное кольцо, рассекло кольчугу заодно с кожаным подкладом, входя на всю длину, вспарывая мясо, легкие и артерии...
Кровь хлынула изо рта Григора. Боль затмила взор, и он даже не понял, как оказался лежащим на спине.
- Ты собрался умирать? Нет, нет, не смей этого делать! Сперва ты должен сознаться... - воскликнул Красный Змей: увиденный снизу, он словно вырос вдвое. Назови ее имя! Элия Мартелл! Элия Мартелл! Ты изнасиловал ее! - голос дорнийца сорвался на визгливый крик. - Кто отдал приказ? Ты убил ее! - Он взмахнул рукой в сторону навеса, где сидели почетные гости и лорд Тайвин. - Ты убил ее детей! Кто приказал тебе?
...Боги, как больно! Сейчас - выждать момент, когда этот хмырь подойдет поближе, схватить за ногу, повалить и раздавить ему череп, как орех... Но нет уже сил даже пошевелиться... Уже и дышать невозможно, и окружающее заволакивает мгла... Перед его внутренним взором промелькнули и исчезли странные картины - картины его смерти, разной смерти...
Изглоданное аскетичное лицо Станниса Баратеона у подножья костра - рядом с ним баба в красном платье, подносящая огонь к дровам, на которых собрались зажарить Григора живьем... Берик Дандарион, нахлестывающий мужицких кляч, тянущих в разные стороны голого Клигана, связанного и раненного...
Меч в руках Сандора, сносящий ему голову на турнирном поле по приказу разгневанного короля Роберта - тут же, возле тела убитого им в ярости Лораса Тиррела. Меч в руках Эддарда Старка, сносящий ему голову на плахе на площади перед Красным Замком... Исполинский чудовищный ящер, изрыгающий огонь прямо в лицо...
- Иные бы подрали этого дорнийского ......са! - такова была последняя мысль сира Григора Клигана, перед тем как сознание заволокла мгла...
* * *
...Григор открыл глаза. Вокруг стояли мужчины в кафтанах и поддоспешниках, вперемешку с народом, одетым странно и непонятно, - среди них затесалась пара девиц: симпатичных (хотя и тощих), но в облачениях всего из нескольких лоскутков - так не всякая шлюха с Блошиного конца осмелилась бы нарядиться. "Черлидеры", - всплыло в голове странное и непонятное слово, и тут все как рукой сняло.
- Григорчик, ты в порядке? - осведомилась старшая из "черлидерш" - Оксана Мыцык, приехавшая со львовским "Абданком", - с ней они позавчера...
- В грядке! - ответил, поднимаясь на ноги, Григорий Иванович Петровский - преподаватель физкультуры Донецкого университета тридцати трех неполных лет и вице-капитан городского клуба реконструкторов "Броня".
Он бросил взгляд туда, где Мартелл - то есть Петр Ольшевский, промышленный альпинист из Минска - принимает поздравления от зрителей, обступивших его толпой.
Подумал, что нужно бы подойти и пожать руку... Но вместо этого повернулся и, подобрав шлем, потащился к выходу из павильона: сейчас хотелось одного - добраться до гостиничного номера, влезть под барахлящий душ тбилисского кампуса и завалиться спать... Мысли о случившемся почему-то в голову не шли, хотя слышал он на междусобойчиках после игр, будто бы иногда игрок уходил... Выходит, не врали. Еще подумал, что в этом своем уходе приписал Клигану то, что в его мире в свое время проделывал маршал Франции Бусико, - разве что переплыл реку в доспехах не он, а Симон де Монфор, правда, держась за гриву коня. А еще, что надо будет все-таки поздравить Петра. Но сперва - отдохнуть.