Да, признаюсь, я ревновала - не без этого. Есть за мной такой грех - ревновать Васю к его девушкам, ничего не могу с этим поделать. Но Даша мне не понравилась совсем не поэтому.
- Она такая! Такая! - восторженно твердил Василий. - И красивая, и умная, и вообще замечательная! Она просто богиня!
И вот, наконец, настал тот день, когда я встретилась с его богиней лицом к лицу. Кроме меня, дома никого не было, когда он привёл светловолосую девушку.
- Знакомьтесь. Это Даша. А это Тома - моя сестра.
- Очень приятно, - ответили мы обе, я несколько сдержанно, а Даша...
Даша разулыбалась так, словно её только что представили не то президенту, не то Папе Римскому.
- Ой, Томочка, я так рада, что, наконец, познакомилась с тобой, - пела она своим оперным голосочком. - Мне Вася столько про тебя рассказывал. Говорил, как ему повезло с сестрой...
Честно говоря, я не знала, как реагировать на эти слова, а тем более - на поток комплиментов, который полился на меня минутой позже. Стояла и глупо улыбалась. Благо, положение спас братец, попросив меня поставить чай. Тогда я не без удовольствия побежала на кухню.
Потом мы пили чай втроём. Ещё вчера я испекла пряников с глазурью, так что с угощением проблем не возникло. Также я открыла банку варенья и разложила его по розеточкам. И пряники, и варенье Даше очень понравились и теперь вместо моих личных качеств, о которых я наслушалась ещё в прихожей, началась бурная похвала моих кулинарных талантов. За нею последовала горячая мольба дать рецепт таких замечательных пряников. Разумеется, мне не было жалко, и я записала его на бумажке. Впрочем, думаю, эту бумажку она выбросила, едва переступив порог нашего дома. В лучшем случае, забросила в дальний угол и напрочь забыла.
После чаепития Даша предложила мне помочь помыть посуду, от чего я отказалась. Как-никак, это обязанность хозяйки, то есть моя.
Тщательно промывая чашки-ложки, я пыталась понять - чем девушка моего брата мне вот так сразу не понравилась. Девчонка вроде бы неплохая, улыбчивая, стремится произвести приятное впечатление... Пожалуй, последнее и насторожило меня больше всего. Слишком уж она старается, можно сказать, из кожи вон лезет. Зачем, спрашивается? Нет, я, конечно, не имею ничего против того, чтобы девушка хотела понравиться сестре своего парня. Более того, я бы тоже на её месте старалась, чтобы у сестры моего бойфренда осталось обо мне хорошее впечатление. Но чтобы вот так захваливать человека, которого видишь в первый раз! Что-то, мне показалось, было неискренним в Дашином поведении.
Вася с любимой тем временем ушли в комнату и заперлись там. Я же домыла посуду я пошла в зал смотреть телевизор. Неожиданно из Васиной комнаты послышались громкие рыдания. Я даже испугалась - что могло случиться? Встав с дивана, я подошла к двери и робко постучалась. Ответа не было.
Тогда я тихонько открыла дверь. Даша истошно ревела, обхватив голову руками, а рядом на диване сидел Вася, обнимал её и пытался утешить:
- Дашенька, милая, ну, ты чего?
Она же ничего не говорила - только продолжала плакать и биться в истерике, так, будто у неё кто-то умер.
- Даша, что случилось? - спросила я, но также не получила ответа.
Тогда я посмотрела на Васю, полагая, что именно он является причиной Дашиных слёз. Должно быть, ляпнул что-то, не подумав, что простые на вид слова могут так больно ранить девушку. И теперь смотрит растерянно, как бы спрашивая: ну, что я такого сказал?
Я, если честно, тоже растерялась, не знала, что делать. Может, я смогла бы её как-то утешить, если бы хотя бы знала, почему она плачет. Может, я вообще не должна была вмешиваться, предоставив брату самому утешать свою девушку. Но когда я бежала в комнату, я думала лишь об одном: жив ли Вася вообще? А то, может, он упал, разбился, и Даша оплакивает его. Может, мне следовало уйти сразу, как только я убедилась, что брат цел и невредим. Но оставить их обоих сейчас мне показалось чем-то вроде предательства. Так я и стояла, не зная, что предпринять.
Пока я думала, Даша так же неожиданно успокоилась. Просто взяла и перестала реветь, к нашей всеобщей радости и недоумению.
- Васенька... - проговорила она дрожащим голосом.
- Дашенька, родная моя...
Стало понятно, что я здесь лишняя. Ну, я и ушла с чистой совестью. Пускай влюблённые выясняют свои отношения с глазу на глаз.
О чём они там говорили, я не слушала. Потом, когда Вася, проводив свою невесту, вернулся домой, я, наконец, осмелилась его спросить: что всё-таки случилось?
- Что ты ей такого сказал?
- Да ничего особенного, - клялся мой брат. - Мы просто разговаривали, а потом...
- Ну, не может же быть, чтобы человек ни с того ни с сего начал плакать. Да ещё так надрывно. Может, ты и сам не заметил, что сказал что-то обидное? Может, пошутил неудачно?
- Том, я тебе точно говорю - ничего обидного я не сказал.
- Ну, а о чём вы говорили?
- В основном о кино. Я ей показывал диски...
- А потом?
- Потом сказал, что обожаю фильмы с Дастином Хоффманом.
- Ну, и что?
- И Даша начала плакать.
- Как? Из-за Хоффмана?
- Не знаю. Но я клянусь, что больше ничего сказать не успел. А спрашивать у Даши, когда она успокоилась, побоялся.
Тогда я подумала, что у девушки, очевидно, имя этого актёра связано с сильной душевной травмой. Оттого-то упоминание о нём и причинило ей такую боль. Поэтому, чтобы не травмировать Дашу, я посоветовала брату не говорить о Хоффмане в её присутствии.
На этом всё могло бы закончиться, но высшие силы, по-видимому, рассудили иначе. Ровно дня через три я вновь увидела Дашу. И не одна я - мама с папой, наконец-то познакомились с той, которую их сын величал "богиней", и от которой их дочь, как уже стало ясно, не пришла в восторг. Увидели её и Васины друзья, приглашённые на его день рождения.
За праздничным столом мы непринуждённо болтали, пили за здоровье именинника (а также за его счастье в личной жизни), закусывали салатами, которые наша мама приготовила накануне. Даша, как всегда, не уставала хвалить блюда, а также и саму маму. Досталась порция комплиментов и папе, что несколько его смутило.
Когда в очередной раз мы подняли бокалы, и Лёша - Васин друг - предложил выпить за то, чтобы удача никогда не оставляла моего брата, Даша вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась. Совсем как тогда - горько и безутешно.
- Дашуля, что с тобой? - ласково увещевала её мама. - Почему ты плачешь?
А Лёша, видимо, решив, что это из-за того, что он не упомянул о ней в тосте, пытался исправиться:
- Даш, ну, ты успокойся - щас мы выпьем за тебя... Народ, ну, давайте за Дашу, а то обидели такую классную девчонку.
- И правда, - громко согласилась я. - Давайте за Дашу... Даш, мы сейчас за тебя пьём.
Я питала некоторую надежду, что этот тост несколько приободрит девушку, заставит её улыбнуться. Но куда там! Даша ни на что не реагировала и, похоже, даже не слышала, что ей говорят.
Гости, видя такое дело, начали спешно расходиться. Когда же последний из них ушёл, и в квартире остались только свои, к Даше, наконец, вернулось весёлое настроение, и она утёрла слёзы. Праздновать мы продолжили уже в тесном семейном кругу.
Тогда в мою голову впервые закралась невесёлая мысль: наверное, у Даши что-то с головой.
Буквально через неделю выяснилось, что не одна я так думаю.
- Я уже устал, - признался мне Вася как-то вечером. - Она же буквально на пустом месте... Вот вчера - гуляем по парку - так она вдруг как завоет! Люди оглядываются, а я, как дурак, стою - не знаю, что делать. Или вот позавчера - сидим в кафе, мило беседуем, а она мне вдруг такую истерику устроила...
- Ну, а ты хоть выяснил, из-за чего она? Она сама тебе как-то объяснила?
- В том-то и дело, что никак. Как успокоилась, я её прямо спросил.
- А она?
- Как-то так увела меня в сторону, я и сам не заметил.
"Да, хитрая девчонка!" - подумала я, однако вслух не сказала - Васе это наверняка бы не понравилось.
- И что ты думаешь делать?
- Для начала как-то надо бы ненавязчиво посоветовать пойти к психологу. Или к психотерапевту.
"А ещё лучше к психиатру", - продолжила я мысленно.
Не знаю, правильно ли я сделала, что рассказала это своей подруге, потому что на следующий день о Дашином несчастии знало, наверное, всё Ярцево. В том числе и наши соседи. Информация в маленьких городках распространяется очень быстро, и особенно помогают в этом бабушки-старушки. С завидным постоянством они проводят на лавочках "пленарные заседания", наполненные не столько реальными фактами, сколько многочисленными версиями. История с Дашей, естественно, также подверглась обсуждению на этом "съезде Советов", и в результате длительной дискуссии простым большинством голосов было решено, что бедняжку сглазили, о чём мне как сестре жениха и сообщила баба Нюра, главный спикер:
- Точно тебе говорю, дочка, сглазили девчонку. Видать, кто-то позавидовал, что молодая, красивая, да и пожелал чего. К бабке её надо. Вот в Сафоново живёт - Катерина - она и не такие порчи снимает. Ты, дочка, адресок запиши...
Я сперва отмахивалась, но Вася так ухватился за эту идею, что пришлось и адрес записать, и точный маршрут выяснить.
Не знаю, как Вася уговаривал невесту, но в конце концов она согласилась поехать к бабке. Но только вместе с любимым - одной ей было страшно. Впрочем, Вася и не возражал.
И вот в ближайшую субботу мы втроём поехали в Сафоново на папином "Запорожце". Вася сидел за рулём, а рядом с ним, на переднем сидении - его Даша. Я же удобно расположилась сзади, поминутно глядя то в окно, а то на карту. Собственно, для этого меня и взяли в поездку. Очень уж Вася просил меня поехать, сказав, что лучше меня в незнакомом маршруте никто не сориентируется. Ну, я и согласилась - чего ни сделаешь ради счастья брата?
Дорога то и дело спускалась с одного холма, чтобы тут же взобраться на другой. Так вот, поочерёдно поднимаясь и опускаясь, мы миновали не один лес, не один мостик через речку, коими так богата родная Смоленщина. И вот, наконец, показалась синяя табличка с надписью "Сафоново". Проехав несколько метров, мы повернули направо и несколько минут тряслись, как в лихорадке, на пыльной грунтовой дороге.
Неожиданно из-за поворота вынырнула старенькая бабушка в платочке. Вася едва успел затормозить, дабы не причинить ей вреда. Бабушка, к нашему удивлению, не испугалась, не попыталась спешно отойти. Напротив, она подошла к машине и встала около водительской дверцы. Вася открыл окно, думая, что бабушка хочет что-то спросить.
- Я знаю, вы ко мне, - заговорила бабушка, чем просто ошарашила нас всех. - Пойдёмте. Только машину оставьте здесь, иначе толку не будет.
- Вы Катерина? - спросил Вася.
- Она самая, - был ответ. - Вы ведь приехали порчу снимать?
- Да, с этой девушки.
- Пойдёмте со мной. Посмотрим, что там у нас...
Нам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Припарковав машину и поставив её на сигнализацию, мы пошли вслед за той, что назвалась Катериной.
Идти пришлось недолго - через минуту показался дощатый домик, выкрашенный облупившейся коричневой краской. Гостеприимно распахнув перед нами деревянную калитку, хозяйка велела нам проходить в дом. После - зашла сама и усадила нас за круглый, покрытый вязаной скатертью столик.
Пока я разглядывала нехитрый интерьер деревенского домика, с русской печью, с деревянной мебелью, покрытой вышитыми скатёрками, с расписными полотенцами, Катерина отодвинула скрипучий ящик деревянного комода и, достав оттуда колоду карт, перетасовала их, быстро шепча какое-то заклинание. Затем разложила их на скатерти.
С минуту где-то она всматривалась в расстелившийся перед ней рисунок из различных карточных фигурок, затем сурово поглядела на Дашу и проговорила:
- Так я и думала. Тяжёлая на тебе порча. А всё потому, что твоё зло к тебе же и вернулось.
- Что Вы говорите? - возмущённо пролепетала Даша, глядя на Катерину чистыми голубыми глазами, словно ангел, которого ни за что ни про что ударили по щеке.
Вася тут же ощетинился, приготовившись защитить свою подругу, но на бабку, судя по всему, ни его негодование, ни Дашин взгляд не произвели никакого впечатления. Она тут же продолжала невозмутимым тоном:
- О том и говорю, что обидела ты одну женщину - по работе подставила. Да так, что ей пришлось уволиться.
По тому, как изменилась в лице Васина невеста, я поняла, что Катерина попала в самую точку.
- И она навела на меня порчу?
- Можно сказать и так. Она же, как уходила, сказала тебе: ещё наплачешься. Пожелай она тебе такого из зависти - ничего бы не было. Но когда делаешь зло, проклятие скорей пристанет. Оттого ты, дочка, и плачешь.
- Ну, а что же делать? - голос Даши тут же стал испуганно-убитым.
- Что делать? - переспросила Катерина. - Снимать надо. Вот как раз банька готова. Пошли. А вы, - обратилась она ко мне с Васей, - оставайтесь здесь. Можете почитать что-нибудь - пригодится.
При этом она кинула многозначительный взгляд на книгу с названием "Свадебные приметы и обереги". Сама же вместе с Дашей вышла из дома.
Старенькая натопленная баня была видна из окошка. Туда и повела знахарка нашу порченую.
Глядя в окно, я всё пыталась сообразить: откуда она узнала, что с Дашей? Говорила-то она именно про плач. А ведь ни я, ни Вася, ни сама страдалица так о нём ни словом не обмолвились. И почему она сразу, едва завидев нас, решила, что мы к ней - порчу снимать? Неужто наши мысли читает?
В какой-то момент я внимательнее пригляделась к бане и увидела, как из банной трубы валит густой чёрный дым. Сначала он был ну совсем чёрным, но по мере того, как я за ним наблюдала, он стал понемногу светлеть. Должно быть, так выходила Дашина порча.
Вскоре это зрелище мне наскучило, и я взялась за чтение свадебных примет. Читала вслух - Васе, в конце концов, скоро жениться, так что ему наверняка это пригодится в первую очередь. Но брат меня, по-моему, не слушал, думая о своём.
Увлёкшись чтением, я и не заметила, как в дом вошла уставшая Катерина вместе с Дашей, которая, напротив, выглядела посвежевшей, будто заново родилась. Впрочем, это было немудрено, если учесть, что она только что избавилась от тяжёлой порчи.
- Ну, как ты, Даш? - спросил Вася.
- Всё хорошо, - ответила за неё Катерина. - С Божьей помощью справились. Будь у той женщины сила чуть побольше - ничего б не вышло.
Мы с Васей принялись от души благодарить знахарку. Сама же исцелённая потянулась к дамской сумочке со словами:
- Спасибо! Сколько с меня?
- Господь с тобой, дочка! - перекрестилась Катерина. - Денег не беру.
- Как? - Даша от удивления чуть не подпрыгнула. - Это что, бесплатно, что ли?
Меня, честно говоря, тоже удивила такая реплика. Тогда я ещё не знала, что настоящий знахарь никогда не возьмёт денег за свою работу. Это уже потом исцелённый может отблагодарить знахаря подарком, если захочет.
- Это уж как будет твоя добрая воля.
Даша только пожала плечами, радостно и в то же время несколько недоверчиво, раздумывая: нет ли здесь какого-то подвоха? Каюсь, сначала я заподозрила то же самое. Привычка жить в мире, где всё продаётся и покупается, мешала мне вот так с ходу поверить, что дело здесь исключительно в принципах. Что уж тогда говорить о Даше, для которой это купи-продай, по-видимому, давно стало аксиомой.
- А теперь идите, - велела нам Катерина. - И не оглядывайтесь, пока не дойдёте до перекрёстка... А ты, дочка, - обратилась она к Даше, - впредь не делай зла - на чужих слезах счастья не построишь, а беду нажить можно... Ну, ступайте с Богом.
Я шла позади и отлично видела, как Даша кинула на старушку кислый недовольный взгляд: тебе-то, мол, старая, что за дело? думаешь, раз от порчи избавила, так можно лезть в мои дела? уж как-нибудь сама разберусь, что мне делать, а чего - нет. Благо, хотя бы озвучить это постеснялась. Впрочем, Катерина, думаю, и так всё поняла.
Зато по пути к машине она без малейшего стеснения принялась осыпать проклятиями свою бывшую коллегу:
- Сглазила, стерва! Ну, я ей устрою! Да так, что мало не покажется!
Назад мы ехали почти что молча, лишь иногда перекидываясь парой слов. Я почти физически чувствовала, что между Васей и Дашей что-то изменилось, и отнюдь не в лучшую сторону. За всё время пути он так ни разу не назвал её Дашенькой, да и голову к ней поворачивал только тогда, когда отвечал на вопросы. Казалось, после визита к знахарке между ними легла непреодолимая пропасть.
Да, это был конец. А вернее сказать, начало того конца, который уже тогда казался мне неизбежным. История с приобретением порчи, понятное дело, надорвало Васино отношение к своей невесте. Она больше не была для него той богиней. Однако всё могло бы быть по-другому, если бы Даша тогда не стала винить ту женщину, а покаялась бы в своих ошибках. Ну, оступился человек - с кем не бывает! И, наконец, если бы на каждой из последующих встреч с Васей она не твердила, какая дрянь её бывшая сотрудница. Тогда они, возможно, и не расстались бы так скоро.
На этом я могла бы с чистой совестью поставить точку, однако через два месяца неожиданно последовало продолжение. Нелепое и трагическое. Откуда только в людях берётся столько злобы?
Впрочем, рассказываю всё по порядку - то, что мне удалось собрать по кусочкам, ориентируясь на рассказы Васиных с Дашей общих знакомых, газетные сводки, показания случайных свидетелей, да и просто многочисленные слухи.
После разрыва с Васей Дашина злоба на бывшую сотрудницу не только не прошла, а напротив, начала разрастаться, как снежный ком. Кроме самой порчи Даша стала винить её ещё и в том, что та стала ей помехой личной жизни. Тогда-то разгневанная девушка твёрдо решила отомстить. Как? Отплатить той же монетой - навести порчу на саму "негодяйку". Да такую, что горьким плачем та не отделается.
С тех пор в Дашином книжном шкафу стала появляться литература соответствующей направленности, а друзья стали с удивлением замечать её возросшую заинтересованность кладбищами, посещение которых она теперь предпочитала вместо того, чтобы встретиться, посидеть в кафешке, поболтать.
И вот, наконец, когда всё было готово для смертельной порчи: собрана земля с нескольких могил, засушены кладбищенские цветы, расплавлены церковные свечи, которые ставили за упокой - Даша, выяснив адрес бывшей коллеги, направилась к ней домой.
Домом, в котором проживала несчастная, оказался полуразвалившийся двухэтажный барак, наверное, лет сто не видевший капитального ремонта. Сейчас же, по всей видимости, и ремонтировать было бесполезно - проще было бы снести и построить новый.
- Фи! Ну и убожество! - вслух сказала Даша, как только увидела это "чудо антиквариата".
- И не говори, дочка, - смиренно согласилась с ней старушка, сидевшая на такой же дохлой скамеечке у подъезда. - Здесь и жить-то страшно. Того гляди - потолок обвалится - зашибёт насмерть.
Презрительно усмехнувшись в ответ, Даша зашла вовнутрь, поднялась на второй этаж по "антикварной" лестнице без перил. Подошла к облупившейся деревянной двери, которую впору было бы назвать "мечтой взломщика", и, нагнувшись, стала вынимать из сумки "смертоносный" мешочек. Только не успела...
Привлечённые шумом и грохотом, соседские бабушки испуганно повыглядывали из своих квартир.
- Что делается! Батюшки светы! Что делается! - причитали они, крестясь, над бездыханным телом молодой девушки.
Она лежала на площадке с раздробленным черепом, а около неё, забрызганные кровью и мозгами, валялись обломки того, что ещё недавно отделяло второй этаж от крыши.