"Не отдадим, - шепнула старшая. - Все знают, гномы злые и жадные. Ты посмотри, как глазами сверкает". Господин Тибиус, действительно, глазами сверкал, что твой волк, и впечатление производил преотвратное: маленькое сморщенное личико пылало злобой и ненавистью к собравшимся. Гномий народец, похоже, был не из приветливых. Дружбу с людишками господин Тибиус явно водить не собирался. Видно, и правду коротышку припекло! "А кто не отдаст или утаит..." - "А если понадеетесь сбыть, так знайте - я уже всем ювелирам приметы сообщил!" - выкрикнул, перебивая глашатая, господин Тибиус, и лицо его перекосило гримасой отчаянной ненависти. Люди засмеялись - уж больно комично выглядело сморщенное и побагровевшее, как варёная свёкла, личико гнома. Но засмеялись опасливо. Гномья волшба слыла сильной, а сам подземный народец, по слухам, был злопамятен до самой крайности. "Не отдадим", - повторила Алита на ухо сестре. "Нехорошо", - прошептала Бьянка. "Нехорошо будет, если отдать амулет этому пройдохе..." Девушки одновременно взглянули на гнома, и холод пробрал их аж до самых пяток: описание потери точка в точку совпадало с их нечаянной находкой. "А награда! Награда!" - потребовали в толпе. Глашатай повернулся к господину Тибиусу. Видимо, о том, что представляет собой награда, гном ему ничего не говорил. "А кто отдаст мне амулет по-хорошему, тому за это ничего не будет!" - выкрикнул человечек, стиснув кулачки.
Именно зеркала навели Эдварда на мысль, что здесь всё-таки достаточно спокойно, чтобы там не говорили эти сумасшедшие хозяева гостиницы, где он останавливался прошлой ночью. Они едва ли не на коленях заклинали его не ехать в Бишоп-Холл. Эдвард так и не понял, вампиры тут живут по местным представлениям, или ещё какая нечисть, но неприятный холодок в сердце не оставлял его вплоть до нынешнего обеда. Особенно после прогулки по скалам. Теперь же, увидав, что все члены семейства отражаются в зеркалах и кушают фамильным серебром, он слегка успокоился. Дело, конечно, было щекотливым, но мистического налёта тут нет. В конце концов, современная наука доказала существование гипноза, магнетизма и прочих природных явлений, а Эдвард предпочитал верить науке, а не хозяевам занюханной провинциальной гостиницы, где до сих пор верят в злобных маленьких эльфов, королеву фей и прочие бредни. Так что следовало взять себя в руки и почаще улыбаться, хотя при взгляде на дворецкого в голову лезли всякие посторонние мысли. Но ведь угрозы Джонатана не несли в себе никакой мистики! Сбросить человека на скалы можно и без всяких суеверий. Продумав всё это, Эдвард с утроенным аппетитом взялся за медальоны из телятины. Настроение его улучшилось, и в перерывах между кусками он стал внимательно разглядывать членов этого почтенного семейства, которое так не любили в округе.
Менты вымелись из квартиры мгновенно: видно, что им доставляло мало удовольствия перешагивать через куски валяющегося повсюду мяса. На месте остались Николай и подъехавшие ребята из конторы: собирать останки в пакетики, искать отпечатки (Берг был уверен, что не найдут), собирать информацию о погибшем... в общем, заниматься рутиной. Детектив ещё раз обошёл комнаты, поражаясь разгулу преступника. Во дворе пискнула "Вольво", видно, по ней пробежалась кошка, или кто-то задел из прохожих. Берг отодвинул занавеску, чтобы глянуть в окно, и обнаружил, что на него с пола кто-то смотрит. "Твою мать", - пробормотал, вздрагивая, детектив. Глазные яблоки с оборванными нервами тупо зыркали на него голубыми радужками и чёрными застывшими зрачками. Николай выругался, задёргивая гардину. Под занавеской им, болезным будет, лучше. Даже привыкший ко всякому упырь счёл, что это, пожалуй, слишком.