СВИДАНИЕ

Это случилось в большом городе.
Я пришел к своей бывшей жене, чтобы повидать сына. Они очень тепло встретили меня в своей новой квартире на седьмом этаже красивого, старой постройки дома. В просторной гостиной с высокими потолками был накрыт стол. На столе горела свеча, стояли три прибора, миски с салатами и бутылка красного вина. Я немного поиграл с ребенком, и мы сели ужинать.
Стояла поздняя осень. На улице стемнело, зажглись фонари.
Необычная торжественность обстановки удивила меня. Мой мальчик был в брючках, белой рубашке и галстуке, а жена надела модную блузку и ту длинную юбку, которая всегда ей так шла. Мы мало говорили. Я не стал спрашивать, к чему такой парад, а они молчали.
После ужина я вышел подышать на балкон и обнаружил, что в ограждении зачем-то сделана дверца на улицу. Дверца закрывалась на обычную задвижку, и я испугался, что мой сын может случайно открыть ее и упасть вниз. "Не волнуйся, я не пускаю мальчика на балкон", - успокоила меня жена, - "он уже большой и все понимает".
В конце трудного рабочего дня я чувствовал себя усталым и поэтому решил, что пора уходить. Я оделся, поцеловал сына, улыбнулся жене и вышел. Внизу я перешел на другую сторону улицы и поднял голову, чтобы посмотреть на их окна. Жена стояла на балконе, махала мне рукой и улыбалась. Она показалась мне особенно красивой в этот момент.
Потом она открыла дверцу...
"Нет!!!" - беззвучно закричал я.
"Я иду к тебе", - спокойно ответила она. ("Я люблю тебя", - послышалось мне).
Она шагнула вниз. Ее юбка поднялась во время полета...
Я стоял неподвижно и смотрел на ее тело. Она как бы сидела на тротуаре, опираясь на стену дома. Она была очень похожа на свою любимую куклу - единственную игрушку, оставшуюся из детства.
***
ГЛУПОСТЬ

Странная и неприятная случилась однажды история.
Я остался ночевать у своих приятелей и проснулся посреди ночи от того, что кто-то подошел и потрогал меня за плечо. Это оказалась моя знакомая по работе, очень красивая и милая девушка. "Ты кричал во сне", - сказала она, - "и мне стало тебя жалко". Я приподнялся и взял ее за руку. Она прильнула ко мне, мы начали целоваться и ласкать друг друга. Через минуту мы уже были вместе. Совсем.
Утром я открыл глаза и подумал, что счастье вновь посетило меня. Прошедшая ночь представлялась волшебной. Я встал, прошелся по комнате и тихонько запел.
И все-таки я был озадачен. Как могло такое произойти, если я об этом совершенно не помышлял?  И как я мог забыть (или сделать вид, что забыл), что у меня есть жена, которую я люблю и которой обещал верность? Получилось так, что я не сдержал своего слова и вынужден буду теперь как-то объясниться.
Не найдя ответов, я направился в соседнюю комнату, где спала моя возлюбленная. Открыв дверь, я опешил: моя девушка спала с здоровенным небритым мужиком. Точнее, ни он, ни она не спали. Она умоляюще посмотрела на меня, как бы прося уйти, а ее (не знаю кто) начал угрожающе подниматься. "Это кто?" - прохрипел мужик, - "почему голый?". О, господи! Я же забыл одеться. Даже трусы не надел.
Все было кончено. Я выскочил из комнаты, кое-как оделся и ушел. От счастья не осталось и следа. Я брел по бульвару и не мог понять, зачем я был ей нужен, зачем она так оказалась нужной мне. Было ясно, что никакого продолжения уже не будет, и только в памяти останется яркий след от ночного свидания и горький осадок от никчемной истории.
***
ЗИМА И ВЕСНА

Конференция кончилась. Участники разъехались. Мы остались почти одни в небольшой, уютной гостинице. Мой поезд уходил на следующий день.
В городе стемнело, метель неслась мимо зажженных фонарей.
Я не видел ее много лет, с тех пор, когда мы чуть было не стали любовниками. Тогда нам помешала моя неопытность. Она лежала в моих объятиях, а я ничего не мог сделать.
Теперь она вошла в мой номер уверенно, на правах давней знакомой, обняла, погладила по голове. Тело ее осталось таким же стройным и гибким, как и раньше. Она хотела близости.
Как будто наяву мой член вошел в ее длинное, узкое влагалище. Он занял все пространство внутри. Мы лежали, не шевелясь, боясь спугнуть наше общее тело. Потом я два-три раза, очень медленно, как бы проверяя совместимость, вошел в нее и замер. Все успокоилось. В мире остались только она, я и наше тело, которое хотело жить вечно.
Потом я подумал о жене, и видение исчезло. Жена говорила, что все дело в моей излишней чувствительности, что это просто жизнь взрослых людей. Так она объяснила правду о себе, как бы противопоставив открытость и искренность детства и непременный обман взрослости. Мы тогда пообещали хранить верность друг другу или, по крайней мере, если случится измена, не врать.
Я вернулся в свой город вечером. Солнце садилось, оставляя сиреневый свет на снегу. Жена и ребенок были дома. Были дома бабушка и старший сын. Жизнь текла ровно; мой приезд никого особенно не взволновал. Домашние ходили из комнаты в комнату, делали какие-то дела. Мне показалось, что они точно так же спокойно бы жили и завтра, послезавтра и в другие дни, что мое присутствие для них равно моему отсутствию. Я не удивился и не расстроился. Я ждал, когда кончится день, можно будет лечь спать, а утром уйти на работу.
Видимо, так бы и получилось, но пришла моя бывшая жена и попросила меня съездить с ней на дачу.
Я собрался, мы вышли из дома и сели в автобус, который повез нас к  шоссе. Мне не хотелось думать, зачем мы едем на ночь глядя, да еще зимой. Наверное, была какая-то причина вроде забытой вещи. Собственно, с бывшей женой было легко. Она вела себя, как будто ничего не случилось, как будто мы по-прежнему муж и жена, только не спим вместе, но это ничего, не главное. Она говорила о нашем сыне, о повседневных заботах. Она называла меня теми же особыми ласковыми именами, которыми называла в прошлой жизни. Будто и в помине не было разрыва, изранившего наши сердца.
Когда автобус подходил к остановке, я вдруг решил, что лучше бы ехать на машине, которая осталась у дома. Мы вышли. Я вышел с задней площадки, а она - с передней. Ее остановили (уже на улице) контролеры и стали требовать билет. Я рассердился, взял ее за рукав и потащил прочь. Я еще успел обернуться и сказать контролерам что-то неприятное.
Мы с трудом выбрались из снежной каши на тротуар и пошли по извилистой улице назад. Постепенно тротуар свернул вглубь домов и превратился в узкий деревянный подвесной мостик, какие иногда устраивают для пешеходов над речками и пропастями. Мостик извивался, как китайская стена. Он поднимался все выше и выше, и вот мы уже шли на уровне третьего этажа. Дома вокруг стояли на холмах, покрытых лесом. Красные дома были увиты виноградом и тесно обступали наш мостик. Идти было трудно, потому что в мостике не хватало досок и приходилось иногда прыгать с одного края дыры на другой. Под мостиком чернела глубокая густая вода. По ней плавали сухие листья.
Зима отступила. Потеплело. Мы оставили где-то по дороге верхнюю одежду. Все еще был вечер, но стало светлее.
Перед самым домом мостик закончился небольшим помещением наподобие караульной будки. В углу я увидел несколько пар обуви и решил вместо ботинок надеть старые кроссовки. Кроссовки оказались мне малы, да и подошв у них не было. Пришлось снова влезть в ботинки.
Мы вышли из будки в розовый закат ранней весны. Нигде не было снега, и молодая трава уже пробивалась сквозь землю.
***