Танька была девкой вредной, и об этом в селе знал каждый. Не то чтобы красавицей, но и не дурнушкой. Несмотря на некую условность Танькиной талии, местные мужики, подвыпив, оценивали нескромными взглядами её женские достоинства. Но дальше скабрезностей дело как-то не шло, поскольку, даже расщедрившись на размер бюста, природа отыгралась сполна на Танькином характере. Было в этом характере что-то сразу от мужика и от стервы. Стоило зазвучать её визгливому голосу, становилось ясно, что Танька опять сцепилась не на жизнь, а насмерть с очередной соседкой, то ли по поводу зашедших в огород кур, то ли по поводу украденной со двора лопаты, то ли вообще без повода. В выражениях он не стеснялась, да так, что мужики отводили глаза.
Работа уборщицей в местной школе приносила Таньке огромную радость и самореализацию. Воспитание непослушных детей было её настоящим призванием. И образование здесь было неважно, потому что дети и без того боялись вредную тётю Таню, стараясь обходить её по другой лестнице, а то и вообще не попадаться ей на глаза.
-Стой! Где "сменка"? Покажи сюда, - тоном тюремного надзирателя данной ей властью обращалась к зазевавшемуся школяру уборщица. - А она чистая или ты по улице в ней шёл?
Держаться от неё подальше старались и учителя, и даже директор, но не из-за плохо вытертой на входе обуви, а из-за умения Таньки вести сплетни и сбивать людей лбами. Сказать какую-нибудь гадость о человеке Таньке было всё - равно, что махнуть шваброй. Затевать "разборки" с ней по этому поводу было бессмысленно, поскольку школьный "серый кардинал", нагло глядя в глаза кипящему от гнева человеку, заявляла: "Неправда, я такого не говорила". При этом все известные психологам признаки человеческого вранья в глазах, мимике и жестах на Таньке почему-то не работали.
Таньке было чуть за сорок, когда в село пришла новая весна. Она разбушевалась чувствами в местной речушке, глубоко задышала чудесными утренними запахами, не пропуская мимо ни одну женщину. Куда-то разом подевались шапки и шарфы, из-за которых невозможно было разглядеть глаза, пропали в шкафах шубы и пуховики, скрывавшие всю загадочную женскую красоту. Теперь красота эта шла по улицам в платьях и юбках разной длины, навевая одинаковые мысли о прекрасном на юношей и стариков. Сороковая весна так бы и прошла мимо нашей Таньки, увлекая других в свои объятья, если бы...
В такой вот замечательный апрельский понедельник дверь школы распахнулась, и на пороге возник принц. Он стоял в расстёгнутом коротком по моде пальто, под которым оказался костюм, а галстук удивительным образом был подобран к рубашке.
-Здравствуйте, девушка, - приветливо улыбнулся Таньке принц. - Как мне к директору пройти?
Танька, замерев со шваброй в руках, оглянулась, чтобы убедиться что улыбка и обращение "девушка" принадлежат именно ей.
-Здра-а-сьте, - не приходя в сознание, протянула не своим голосом уборщица. - Так это.. на второй этаж Вам надо.
Незнакомец улыбнулся ещё шире.
-Ноги только сейчас вытру, чтобы не натоптать тут у вас, - балансируя на маленькой тряпке у входной двери заявил принц и принялся усердно, по-собачьи, топтаться на месте.
-Ой, да ладно, они у Вас чистые, - спохватилась Танька, глядя на замызганные штиблеты гостя. - Вы лучше сюда идите, я вам побольше тряпку дам.
Танька с готовностью выставила вперёд швабру.
-Нет, надо вытереть. Вот спасибо Вам, - ещё раз подтвердил мужчина. - А я к вам в школу работать, Вы историю любите?
-Люблю! - не задумываясь, выпалила уборщица. - Очень люблю. А Вы учитель, значит?
-Да вроде того. - Гость направился к лестнице.
У Таньки вдруг закружилась голова и она схватилась за швабру, чтобы не упасть. Она слышала, как снова распахнулась дверь и влетевшая в школу шумная стайка учеников, тут же притихла, увидев тётю Таню.
-Да идите уже, - не глядя в их сторону, махнула рукой Танька.
Ей почему-то чудилось, что там, у школьного крыльца стоит белый лимузин, в котором остался букет любимых Танькиных белых роз, просто забытых новым учителем. Она подошла к окну и, распахнув его, уселась на подоконник, что было категорически запрещено. Но Таньке было всё равно. Проходящие мимо дети, опасливо глядели на неё, тихо сидящую у открытого окна со странной улыбкой на лице. Танька в первый раз в жизни мечтала. И все люди вокруг были очень хорошими, и если бы она могла, то взяла бы и, неважно за что, попросила прощения у всех разом в этот понедельник, в который у Таньки началась весна.